Оглавление
АННОТАЦИЯ
Альфа по праву рождения, одиночка по жизни. Он не искал любви, не желал семьи. Просто пользовался дарами, что преподнесла судьба. Но…
Всё изменилось в тот день, когда чужая жизнь стала зависеть от него. Теперь одинокому волку предстоит выбор: продолжить играть по своим правилам, или стать тем, кем должно, когтями выдирая свой шанс на жизнь и любовь?
ГЛАВА 1
Можно сколько угодно скитаться по свету в поисках мечты, и лишь вернувшись домой исполнить её.
Одинокий путник на вороном коне остановился на краю деревни. Он смерил толпу, собравшуюся у колодца, суровым, холодным, как зимняя стужа взглядом, спрыгнул со своего скакуна и медленно пошёл к ним.
— А я тебе говорю, что это из-за того, что храм новый не построили! – Кричал седовласый мужчина, размахивая руками.
— Да домыслы это всё! То Айвен виноват! Говорили же ему, не рой колодец, а он… Эх… — махнул рукой другой, пониже и с длинными черными усами.
— Нет, оба вы не правы! Это мы духов водяных разгневали! — голосил подвыпивший парень.
— Молчал бы, усы еще не отросли, а все туда же… — погрозил ему кулаком первый.
— Мужики, а что случилось? – поинтересовался путник низким, слегка хрипловатым голосом.
— Да что-что?! Видишь, вода ушла?! – с досадой выкрикнул невзрачный старик.
— А вы к нам надолго? – спросила какая-то девица, до этого мирно стоявшая у забора своего дома.
— Пропустите. — Попросил пришедший, абсолютно не обращая внимания на томный вздох.
Зеленые глаза с желтыми вкраплениями, словно в них отражалось звездное небо, слегка засветились, когда он заглянул в темную бездну колодца.
— Там какой-то сверток на дне. Достать? – мужики активно закивали.
Суровый странник сел на край каменной кладки и прыгнул в глубокую скважину.
Как один из самых сильных оборотней этого мира, он с легкостью использовал частичную трансформацию и, выпустив острые когти, легко заскользил по поросшим зеленым мхом стенкам колодца.
Вокруг послышались стоны, вздохи, вой и крик… Духи злились. Гул постепенно сгущался. Он понимал, что тут не рады чужому присутствию, но мужчина сдаваться не собирался и не умел.
Наконец, его сапоги с чавканьем коснулись сырого илистого пола.
— А-и... – пропищал маленький свёрток.
Оборотень потер лицо руками…
— Выродки! Младенца… В колодец… — его трясло от злости, но мужчина подошел и бережно откинул краешек ткани, в которую был завёрнут малыш. Нужно было проверить цел ли ребёнок.
— И-а-а… — донеслось в ответ.
— Духи, я забираю его! — сказал твёрдо. Голос звенел не хуже самого дорогого металла.
Вой усилился, появились тени. Только вот он не боялся. Пожалуй, Верест из города Лита, не боялся в этой жизни уже ничего. За свои тридцать пять лет он много где успел побывать, много что видел.
— Ребёнок тут погибнет, а я помогу ему найти приют. – Уверенно произнес мужчина, стараясь не перегибать. Он прекрасно понимал, что злить духов — плохо. – Деревне нужна вода.
— И что ты такое говоришь?! – Из-за небольшого камня, стоящего тут же, на дне, высунулось небольшое, покрытое бородавками лицо кикиморы.
— Сгинь, нечисть! – скривился оборотень.
— Нечисть? Говоришь так, будто мы не под одними богами ходим? Да я чище тебя буду. Только утром мылась, а ты когда?!
— Я забираю дитя и ухожу. – Ещё раз повторил мужчина.
— Так тебе его и отдадут. Ага, жди… Жди из-за леса пирогов!
— Ребёнку не место среди нечисти! — Он поднял свёрток на руки и собирался крикнуть, чтобы скинули верёвку, но кикимора расставила руки, явно собираясь, если не драться, то цепляться до последнего.
— Да что ты заладил?! Нечисть честнее и чище вас двуногих, высших народов будет! Или ты хочешь сказать, что это нечисть дитя сюда кинула? Так вот нет, родная маман! – Всё сильнее злилась представительница мелкой, низшей расы.
— Не все люди жестоки! – Верест был отчасти с ней согласен. Да, люди редкостные твари, но ребёнку тут не место.
— Та что ты мне тут втираешь траву от вшей?! Не вся нечисть зла! Мы еще человечнее многих ваших будем!
— Слушай, чистая, опрятная и добрая, ты чем кормить его собралась? — поинтересовался он, глядя в еще мутные глаза новорожденного.
— Эй! Я тебя попрошу: это девчуля! — Кикимора подошла совсем близко и протянула руки к свёртку. — Домовята молока принесут!
— А люди? Как им без воды прикажешь? — спросил Рест, теряя терпение.
— Так это… Ты помоги до леса-то дойти. Как я должна её отсюды достать?! — Засопела зеленая.
— Хорошо, идём наверх. Я вас в одно место отведу, будет вам и еда и крыша над головой.
— А оно мне надо? – возмутилась нечисть.
— Дитя я заберу в любом случае. Просто даю шанс тебе пойти с ней. – Глаза оборотня приобрели более жесткий, янтарный цвет. Он демонстрировал силу, показывая, что дальше спорить не намерен.
— А вот селяне, они меня не побьют? — Засомневалась кикимора.
— Только после того, как победят меня. – Пообещал волк, плотнее закутав малышку.
— Тогда пошли!
— Эй! – Крикнул он и эхо раскатилось по стенам и полетело вверх. — Веревку скиньте!
Скрежет, шуршание, и вот спустили ведро. Верест переложил младенца на одну руку, в ведро посадил кикимору, а другой схватился за верёвку.
— Держись, давай! – пробурчал он. — Мужики, тяни!
— О, боги! Мертвое дитя! Да шо ж это делается?! – запричитали мужики, едва увидев свёрток в руках пришедшего к ним в деревню волка.
Вороной конь нервно перебрал копытами, наконец-то увидев, что с хозяином всё в порядке.
— Кикимора! Это она младенца утащила! – Выкрикнул кто-то из толпы.
— Идиоты. Она и духи, спасли ребёнка. Кто у вас такой добрый, что детей в колодцы бросает?! – Разозлился оборотень, взяв нечисть за руку, и повел к своему скакуну.
— Так никого пузатого не было! Вот те святой круг! – Закричал староста.
— Да идите вы! – разозлился Верест, подсадив кикимору в седло, передал ей сверток и запрыгнул сам.
Послушный жеребец бодро застучал копытами по мощенной серым камнем дороге. Оборотень возвращался домой…
ГЛАВА 2
Прошло много лет с тех пор, как мужчина покинул детский дом, где вырос. И теперь, возвращаясь назад он мечтал о заслуженном отдыхе.
Десять лет в охране обозов: он объехал почти весь континент, но везде его ждало одно и то же… Девки, готовые раздвигать ноги в любое время и в любом месте, выпивка, которая не пьянила, люди, которым никогда не довелось бы понять, почему ему дается всё так легко и просто…
Друзья… Их Ресту так и не удалось встретить. Женщины хотели его, а мужчины завидовали этому.
— В тебе столько огня… — Шептала как-то под мостом молоденькая селянка.
До встречи с волком она была невинна, а под ним стонала, как настоящая шлюха. Это была его магия и его проклятие. Они хотели его, а он не хотел никого более чем на один раз.
Ну хотели, и? По поводу женщин Верест не печалился никогда. Они скорее раздражали его своей настойчивостью.
Со временем вкус женской ласки приелся окончательно. К тридцати, он уже не стремился доставить женщинам удовольствие, просто брал, пользовался и молча уходил, оставив прекрасный пол дуть пухлые губки и хмурить брови.
Его не раз звали в стаю, но два лидера в одной лодке никогда не могли ужиться… И он уходил. Всегда.
В следующей деревне Верест купил молока и доверил кикиморе накормить дитя, потому что сам имел очень смутное представление об этом процессе. Ему гораздо проще было держать собственный меч, чем крошечную жизнь, смотревшую на мир мутными, синими глазками.
Три дня пути и вот он… Родной Лит… Город семи дорог. Тут пересекались торговые пути сразу семи государств и процветали торговля, воровство, разврат и предательство. Он не любил этот город, но и не заехать, когда дорога привела его так близко — не смог.
Для оборотня тридцать пять лет – самый рассвет. Если судить по человеческим меркам, то ему едва исполнилось бы восемнадцать, но представители его расы взрослели гораздо быстрее.
Старый дом окончательно просел, крыша покосилась и грозила съехать от резкого порыва ветра. Ветхая калитка стояла у такого же убогого забора, еле держась на проржавевших петлях.
— Дома… — Выдохнул мужчина, и ребенок, спавший на его руках, со вкусом причмокнул.
Оборотень оставил коня во дворе и без стука вошел в дом.
— Что вы тут делаете?! – возмутилась, готовившая скудный обед из картофельных очистков, девушка. И тут же робко поправила прядь волос, смущенно потупив глазки.
— Даже не думай! – Пригрозил Верест ей пальцем. – Мать где?
— Она при смерти… — Враз посмурнело юное личико.
— Где?
— У себя в комнате. Я покажу…
— Не надо. Я знаю. — Бросил сухо, погрузившись в свои мысли и не глядя на девицу.
Он передал дитя кикиморе, быстро поднялся на второй этаж, с тоской глядя на поеденные плесенью стены, острым слухом улавливая противный скрип прогнивших досок и тяжелое дыхание женщины, вырастившей его.
— Мама… — Он опустился на одно колено у тюков соломы, заменявших кровать для больной.
— Рес… — по щеке женщины скатилась слеза, — вернулся, сыночек…
— Да.
— Женился? – строго спросила она, прокашлявшись и украдкой вытерев морщинистой рукой кровь с обветренных губ.
— Нет. – Он до боли сжал кулаки. Мужчина понимал, как тяжело дается этой сильной женщине каждое слово. Он нюхом чувствовал смерть, стоящую за её спиной и от этого ему хотелось завыть.
— Послушай, Вер, пообещай мне старой… — ей не хватило воздуха и она замолчала на пару бесконечно долгих мгновений, а потом начала с начала: — Сынок, что самое главное в жизни?
— Семья. — Ответил он то, что умирающая хотела услышать.
— У тебя должна быть семья. — Серьёзно сказала она, погладив его по волосам.
— Ты — моя семья! – он говорил тихо. Самые главные слова всегда произносят шёпотом.
— Я растила тебя, но это не то. Ты должен жениться. Пообещай мне, Рест…
— Мама…
— Обещай! – голос на миг наполнился той строгостью, которая долгие годы держала в узде больше двух десятков детворы.
— Я не… — он хотел возразить, но она коснулась холодными пальцами его губ.
— Я помню ночь, когда ты впервые появился здесь. — Старуха улыбнулась и заговорила тем же тоном, которым когда-то давно рассказывала сказки. Живым, молодым и сильным… — Яркая северная звезда освещала путь… Пела свою ледяную песню холодная вьюга, залепляя глаза, свистя в ушах, обмораживая босые ноги. Совсем еще молоденькая девушка, постучала в хлипкую дверь этого позабытого богами дома.
— Не надо. — Попросил Верест, но женщина покачала головой.
— Я проснулась, усилила пламя масляной лампы и накинула халат. А когда отворила дверь, она стояла продрогшая. После долгого пути сквозь пургу ей так хотелось тепла, горячего чаю и поспать. Да, спать ей хотелось больше всего… — старуха закашлялась и Верест подал ей воды.
— Не надо, мама. — Она отодвинула его руку и продолжила:
— Не буду. В ту зимнюю ночь, девушка с трудом набрала побольше воздуха и заговорила, стараясь не стучать зубами. У неё даже это получилось не с первого раза. Она просила так много, но ей это было важно. Из последних сил она просила позаботиться о тебе. Дрожа, заикаясь от холода, она не думала ни о чем, кроме своего сына. Ты был завернут, закутан в ее плащ, даже носика не было видно… Я приняла сверток из ее едва гнущихся рук и собиралась взять молодую мать за руку, чтобы завести в дом, но… — воздуха не хватало. Сейчас старухе казалось, что он закончился во всем мире, но она должна была договорить: — Девушка тяжело вздохнула, покачнулась и упала в глубокий снег, чтобы больше никогда не открывать своих зеленых, как весенняя листва глаз… Ты — единственное, что осталось после неё, и после тебя тоже должен остаться след! Выполни мою последнюю просьбу, Рест… — прошептали сухие губы. Женщина вздохнула и обмякла.
— Мама! Ма… Ма-ма… — теперь он не мог произнести ни звука. И не мог держать в себе эту боль.
Рест стоял на коленях у её тела, держал за руку и, стиснув зубы, молился, чтобы пусть и приемная, но его мать оказалась жива, чтобы как и прежде пекла пироги, чтобы ему не пришлось выполнять её последнюю просьбу...
ГЛАВА 3
Прошла неделя со смерти хозяйки детского дома. Верест с обнаженным торсом сидел на широком пне и обтёсывал доску для ремонта крыши.
Прежде чем выполнить последнюю просьбу, он решил привести в порядок дом, в котором вырос. Благо, денег накопилось немало и работы он не боялся. Вокруг крутились мальчишки, в ящике из-под яблок спала спасенная из колодца и завернутая в новое одеялко девочка. Глядя на неё волк всё время вспоминал о том, что раз духи спасли эту крошечную жизнь, то можно надеяться и на то, что боги тоже не оставили этот мир.
Мужчина услышал тихие шаги и поднял глаза, чтобы перевести дух. Подошла встретившая его, как только вернулся, девушка и протянула кружку с густым киселём.
Верест тяжело вздохнул, чувствуя запах желания, исходящий от неё. Он точно знал насколько мокро сейчас между её стройных ножек. Только вот безумно не любил девственниц, особенно таких, с высокими моральными принципами, но не способных удержаться против его природного магнетизма.
— Иди, умойся и остынь. Я не хочу пить! – Гневно прошептал он. – А если так хочется, то бордель тебе в помощь! Там можно неплохо продать девственность, лет на десять безбедной жизни хватит.
Девушка покраснела и тут же сбежала, не скрывая слёз.
Верест встал и, натянув рубаху, пригрозил малышне:
— За крошкой присматривайте!
Девочка лет шести тут же подошла и уселась у ящика. Он точно знал, что здесь своих не бросают и всегда помогут, если вдруг что. Да и кикимора тоже бродила где-то неподалеку.
Довольно кивнув, мужчина вышел на усыпанную конским навозом мостовую. Скользнув в узкий переулок, он быстро пошел в рабочие кварталы города. Тут рядами стояли мастерские и лавки ремесленников. С десяти лет он работал у старого кузнеца, и любил этот район.
— А-а-а! – донеслось из-за одной из лавок.
Чуткий слух оборотня расслышал даже, как против желания, задирают чью-то юбку. Не думая, не сомневаясь, он быстро побежал на звук.
Трое наёмников зажали в небольшом тупике девушку. Такой любитель женской ласки, как Вер, не мог не оценить её красоты. Девушка была человеком, но явно в роду были эльфы, настолько прекрасным было её нежное тело.
— Ребята, вы не правы! – спокойно сказал оборотень. — Это вам не Фордым, где любую бабу можно трахнуть, у нас по закону за насилие казнь!
— Иди, куда шел. – Зло ответил один из несостоявшихся насильников, для убедительности вынув меч из ножен.
— А я уже пришел! — улыбнулся Рест и довольно прохрустел шеей, разминая уставшие мышцы.
Уход от удара, резкий выпад и первый нападавший лежит на земле и хватает ртом воздух. Ловко, подцепив его меч под гарду, и перехватив в руку, оборотень шагнул на другого противника.
Удар, блок, удар. И второй, булькнув два раза и зажав перерезанное горло, упал замертво. Третий швырнул девицу в спасителя и рванул прочь.
— Беги, беги, пес помойный! – Смеясь, пробурчал Верест, подхватив хрупкую девушку на руки, чтобы не упала.
От неё пахло необычно. Никакого желания, только любопытство, страх и почему-то розами.
– Вы в порядке? – спросил мужчина, наблюдая, как уползает противник, получивший удар в солнечное сплетение.
— Д-да. – Смутилась девушка.
— Как вас зовут? Не бойтесь, давайте я провожу? – он осторожно поставил её на ноги.
— Спасибо, не стоит… — попятилась незнакомка, голос дрогнул.
— Уверены? – Теперь Верест понял, что попался в свои же сети и сам испытывает к ней непреодолимую тягу, желает её и не хочет отпускать.
— Ещё раз примите мою благодарность и прощайте… — Девушка накинула капюшон и побежала прочь.
Мужчина так и стоял, пытался прийти в себя от этой странной встречи и даже не заметил, как подоспела стража.
***
— Вы обвиняетесь в убийстве. Вы знаете, что положено за это по закону? – спросил судья, сидя в роскошном резном кресле и лениво попивая лекарство от кашля из глиняной чашки.
— Я защищался. – Коротко ответил Верест, силой поставленный на колени у ступеней помоста для честного суда.
— Кто может доказать, что не вы напали первым?
— Там была девушка. Я вступился, когда трое пытались снасильничать. Вы можете поискать её или дружков убитого.
Образ прекрасной незнакомки всё ещё стоял перед глазами мужчины, совершенно не собираясь таять или забываться. Он помнил каждую черту её милого личика, белую как снег кожу, каждый локон белокурых волос, каждую складку простого, так неловко смотревшегося на ней платья…
Затрубили в рог, и на площадь вошёл градоправитель со свитой. Старый барон, много лет, управлявший этим городом, после смерти жены, уехавший из столицы и осевший в позабытом богами уголке страны. Любимец короля и довольно мудрый человек, если судить по поступкам, подошёл к арестованному.
— Отпустите его. Он невиновен. – Приказал старший города.
— Но за ним убийство… — Промямлил враз помрачневший судья, поднимаясь с места.
— Он защищал девушку. Найдите двух товарищей, убитого им, и казните.
— Благодарю, — склонил голову оборотень.
— Развяжите его, отмойте и приведите ко мне. – Градоправитель слегка наклонился и тихо добавил: — У нас будет очень серьезный разговор.
Развернулся и ушел, оставив собравшийся народ в недоумении.
ГЛАВА 4
Градоправитель сидел за обеденным столом и нервно ковырялся ложкой в тарелке. Верест склонил голову набок, и нагло уселся напротив него.
— Что вы хотели от меня? – без лишних приветствий прямо спросил оборотень.
— Отобедайте со мной. – Не забывая о хороших манерах, учтиво пригласил барон.
Верест спокойно взял приборы и насыпал лапши в принесенную томно вздыхающей служанкой тарелку.
— Принесите деревянные приборы! – Разозлился хозяин дома.
— Не стоит, — спокойно заверил гость.
— Разве вы не оборотень? – уточнил градоправитель.
— Оборотень. Но серебро на меня не действует.
— Хм… — только и смог произнести барон Катос.
— Чего вы хотите от меня? – попытался вернуться к цели визита Рес, не забывая работать вилкой.
— Я хочу, чтобы вы охраняли мою дочь. – Прямо ответил градоправитель. — Я хорошо заплачу. Её нужно доставить…
— Стойте, барон, – остановил его Верест. — Я охраной девиц не занимаюсь.
— Вы не понимаете… Она еще совсем ребёнок!
— Тем более детей… — фыркнул оборотень.
— Ей лишь неделю назад исполнилось восемнадцать!
— Послушайте, барон, я не нянька. И деньги меня не интересуют.
— А как насчёт нового особняка под детский дом? – хитро сощурил глаза Катос.
— Я старый отремонтирую. – Спокойно ответил Рест.
— Хорошо. – Пробурчал барон, протягивая воину письмо с королевской печатью. — Моя дочь обещана принцу. Её нужно доставить в столицу. А для вас это шанс помочь всем детским домам страны. Я напишу письмо, где обрисую ситуацию с беспризорниками, походатайствую о том, чтобы каждому приюту, где растят от двадцати детей, ежемесячно выделяли половину золотого на еду и одежду. Король послушает мой совет. А вы исполните свою детскую мечту…
— Надо же, как хорошо вы подготовились... – Хмыкнул Верест. – Просто по больному режете.
— Вы вынуждаете меня это делать. Хотя, письмо уже написано и в любом случае было бы отправлено. Я прошу вас о помощи… — Пожал плечами барон.
— Почему вы не отправите её с городской стражей?
— Потому что я хочу, чтобы она отправилась инкогнито. Без лишних глаз и ушей. Вы знаете, сколько девиц сосватано принцу? Вы когда-нибудь были в столице?
— Доводилось. – Поморщился Вер, вспомнив суетливый город, пропитанный алкоголем и развратом еще больше, чем его родной Лит.
— Там готовы глотки рвать за внимание королевской четы. Я боюсь, что если отправлю её с отрядом, то непременно будет нападение. Знатные семьи готовы убивать, лишь бы избавиться от соперников.
— Мне надо подумать. – Аргументы были вполне просты и понятны, только вот женщина… Пусть и юная… Но всю дорогу чувствовать ее желание, наблюдать, как она извивается и стелется, лишь бы он взял её…
— Решайтесь. Мне, правда, не на кого положиться. – Вздохнул Катос.
— Вы дадите рабочих, чтобы закончили ремонт в приюте. Также проследите, чтобы у детей было что есть пока я не вернусь. И сперва я должен поговорить с вашей дочерью.
— Это хорошие условия. – Ответил барон. – Вас к ней сейчас отведут…
Верест нехотя взялся за ручку двери, за которой скрывалась невеста принца. Он все же заставил себя тихо постучать и войти. У окна сидел хрупкий женский силуэт. Девушка обернулась, посмотрев на него красными от слёз глазами, и они одновременно изумленно прошептали:
— Ты?!
Дочь барона смутилась и потупила взгляд, Вер же напротив, уставился на неё, словно видел божественное явление.
— Как вас все-таки зовут, юное очарование? — Спросил волк, бесцеремонно проходя в комнату и усаживаясь в кресло без приглашения.
— Амелия Тан Катос… — тихо ответила она. – Как вы попали сюда?
— Ваш отец берет меня в телохранители для вашего сиятельства, — он не мог перестать улыбаться. Эта девушка манила, и мужчина с трудом сдерживался, чтобы не начать хищно облизывать губы. Когда-то давно это был для него верный признак того, что вот-вот срочно понадобится разрядка.
— Вас?! – Она захлопала длинными ресницами.
— Угу, — он встал, прошёлся по комнате и уселся рядом с ней. – А теперь рассказывайте, что за повод пореветь?
— Это не ваше дело… — прошептала Амелия, краснея от такой близости. Что-то странное происходило с ней. Руки мелко дрожали в присутствии этого мужчины и бешено колотилось сердце.
Барон вошёл без стука.
— Вы приняли решение? – спросил он у гостя.
— Да, положительное. – Кивнул Верест.
— Отлично. Но хочу вас обоих предупредить. Зная, как легко влюбляются в столь юном возрасте…
— Отец! – перебила его девушка, невольно сжавшаяся от пристального родительского взгляда.
— Но все же. И слышав о кое-чьей недоброй славе… — он пристально посмотрел на мужчину: — Я очень надеюсь, что вы оба не наделаете ошибок. Потому что, если она поплатится только честью, то ты – головой. – Он сверлил Вереста внимательным, изучающим взглядом.
— Нет, — рассмеялся оборотень. — Вы ничего мне не сделаете. Ибо силой женщин я никогда не брал и начинать не собираюсь, а если даст сама, то законом это не карается!
Барон побледнел, но что ответить так и не нашелся, поэтому лишь повторил:
— Я надеюсь на ваше благоразумие. Обоих. Выдвигаетесь завтра с рассветом. Продумайте всё, что вам необходимо для благополучного путешествия и подайте мне список. Мои люди все соберут. А пока попробуйте найти общий язык.
Градоправитель еще раз посмотрел на насупившуюся дочь и довольного оборотня, и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
— Что необходимо? – вслух пробурчал Рес. — Чтобы одна молодая козочка не упиралась рожками, а с остальным я и так справлюсь…
И довольно улыбнулся, услышав сопение навязанной подопечной.
ГЛАВА 5
— Какой красавчик! Иди ко мне, я тебя приласкаю… — Позвала полуголая кочевница, поигрывая тонкими бровями, когда Верест возвращался домой за конем.
Мужчина невольно поморщился и молча прошел мимо. Сейчас, раздумывая о невесте для принца, он невольно вспоминал свою жизнь…
Вот восемнадцатилетний юнец, после шестнадцати часов работы в кузне, стоит на коленях в храме, он страстно и горячо верит в богов. Он всем сердцем желает помочь матери, защитить её и всех, кого она растит в старом доме.
Вот ему на плечо ложится чья-то нежная рука.
«Боги услышали меня?!» — мелькает мысль.
— Вер, ты так вырос… – шепчет женский голос.
Он поворачивается и встает, совершенно по-новому увидев дочь кузнеца, у которого работал. Она старше его на несколько лет и последние три года провела в другом городе, обучаясь мастерству у престижной швеи.
Грудь девушки, нежно гладящей его по лицу, так трепетно вздымается, что хочется коснуться ее.
— Смелее… — шепчет она с улыбкой. Запах её изменился. Вместо легкой осенней свежести, от неё исходил сладкий, тягучий аромат мёда и какой-то слегка кисловатый, совершенно не знакомый юноше.
— Что? – он не понимает, чего она хочет.
Девушка берет его за руку и ведёт к себе домой. Он покорно идёт, чувствуя, как оттягиваются штаны в паху, как напрягается член и тело горит огнём, словно внезапно у него возник жар.
Она заводит его в комнату и толкает на кровать.
— Снимай штаны! – приказывает звонким девичьим голосом, стаскивает с себя платье и демонстрирует стройную талию, изящную грудь, нежно-розовые круги сосков…
Верест ещё никогда не был так растерян. Он чувствует, как пульсирует член, как хочется её, но совершенно не знает, как это делается.
— Вот же глупенький! – звонко смеётся она. Подходит ближе и бесцеремонно стаскивает с него рубашку.
Юноша покорно подчиняется, даже когда она оставляет его без штанов. Он еще слишком тощий и жилистый, совершенно не возмужавший, но ей почему-то нравится, как он выглядит.
— Оу… — шепчет она, обжигая дыханием его шею и хватается тёплыми пальцами за напряжённый член. Он вздрагивает от ощущения чужой, горячей руки. Девушка медленно опускается на колени и целует скользкую от смазки головку. Парень не в силах сдержать стон, он откидывает голову и закрывает глаза, блаженно улыбаясь.
— Нравится? — спрашивает она, скользя языком по нежной коже.
— Д-да… — только и хватает сил произнести.
Она накидывается губами и начинает медленно двигаться, поигрывая языком по уздечке.
Потом, умело удержав его на самой грани, резко встаёт, и плавно садится, насаживаясь сверху. Он робко протягивает руки к её груди, осторожно касается торчащих сосков и начинает познавать: аккуратно водит по ним пальцами, поглаживая, пощипывая, сжимая.
Девушка движется вверх-вниз, изгибается и стонет, он вдруг чувствует, как всё внутри неё мелко сокращается, она двинулась ещё только лишь раз, и юноша стискивает зубы от резкого ощущения. Семя течет, расширяя канал, заставляя толстый член пульсировать…
Он вошёл в калитку, прогоняя коварное наваждение, прошёл в дом и уселся за стол. В комнате тут же появилась новая смотрительница детского дома и поставила перед ним миску с горячим супом.
С трудом дождавшись пока Рест поест, девушка робко уселась рядом, источая тот самый ставший для мужчины тошнотворным запах желания.
— Научи меня… — тихо прошептала она, осторожно целуя его в шею.
— Ты совсем дура? – без церемоний спросил мужчина. Он и сам понимал, что после тех мыслей, воспоминаний, ему нужно кого-то хорошенько оттрахать. Но развращать и обучать девственницу ему все же не хотелось. Даже несмотря на то, что совершеннолетия она достигла только лишь в прошлом году.
— Может и дура! – она нахмурилась и отвела взгляд, чтобы через мгновение снова посмотреть мужчине в глаза: — Но я хочу, чтобы первым стал именно ты!
Верест тяжело вздохнул и помассировал пальцами виски. Его раздражала её настойчивость. Более того, он прекрасно понимал, что её желание обусловлено только лишь тем, что девушка чувствует от него силу. Его дар и проклятие, талант вожака — покорять одним лишь своим присутствием.
— Сама виновата. – Решив оставить право выбора ей, сказал он, резко подхватил стройный стан, перекинул через плечо и понес в комнату со щеколдой на двери.
Щелкнул засов. Он резко и без церемоний наклонил её к столу, приспустил свои штаны и стал задирать её длинную юбку.
— Не так! Пожалуйста, не надо… не надо грубо!— расплакалась девушка, испугавшись его напора.
Он намотал на руку её слегка растрепанную косу и притянул к себе, чтобы тихо прошептать:
— Так ты хочешь или нет?! – уверенным движением он одной рукой взял её за грудь, а второй проник между влажных складочек и ухватился за клитор.
— Да… — задыхаясь, прошептала она, заливаясь густым румянцем.
— Тогда не дергайся. — Верст стащил с неё платье и снова наклонил к столу, погладил по белому, не загорелому заду, нежно провел ладонью по голой спине, а потом резко вошёл.
Можно было тянуть, вводить медленно, с ласками и прелюдиями, но мужчина точно знал, что самые похотливые сучки получаются из тех, кого берешь грубо, не церемонясь и не щадя.
Девушка вскрикнула и зажала рот руками. Было больно и непривычно. Хотелось отползти, оттолкнуть его, попросить перестать…
— Расслабляйся, — приказал он. — Ты сама делаешь себе больнее.
ГЛАВА 6
После первого секса он свято верил, что дочь кузнеца – его судьба. Он носил ей цветы, стал работать больше и упорнее, чтобы накопить, чтобы можно было снимать комнату, мечтая о собственном доме. Он считал, что любит эту смелую, бесстыдную девушку. Но, жизнь решила, что ещё недостаточно над ним поиздевалась и одним летним утром, он нашел её, скачущей на чужом члене.
Верест просто ушёл, навсегда забыв дорогу к этому дому. И долгие годы не возвращался в этот город.
Юноша, ещё тогда, в первый раз познав женщину, уже чувствовал, как стали смотреть на него другие девицы. Каждая встреченная им самка, будь она человечкой, эльфийкой, оборотницей или кем угодно, тут же невольно начинала течь. Этот запах резал чувствительные ноздри и часто раздражал.
Второй была рыжая разносчица из кабака на окраине города, где юноша решил осесть. Он стал ходить туда после работы, чтобы выпить дешевого эля. Алкоголь не пьянил, а всего лишь приглушал нюх. К тому же Ресту просто нравился горьковатый привкус хмеля.
Девица все время воровато косилась на него и томно вздыхала. Ее пышная грудь, так удачно подчеркнутая тугим корсетом не оставляла равнодушным ни одного мужчину. Каждый считал своим долгом облапать её круглый зад или подмигнуть, намекая на уединение…
Верест хотел ласки, он тосковал за той, кому практически отдал своё сердце.
Он дождался, пока его глаза встретятся с глазами разносчицы и слегка кивнул в сторону кладовой. Тут же получив одобрительный жест, он встал и пошёл туда.
После он часто трахал её на мешках с зерном. Его забавляло вымазать руку мукой, стоявшей рядом, и звонко шлепать по гладкой коже на её заднице, оставляя белый отпечаток…
Девица поскуливала от удовольствия, извивалась, но робость у юноши сменилась жаждой. Он томил её, не давая достигнуть пика, хоть и сам каждый раз сдерживался из последних сил.
Ему всегда хотелось это попробовать, и парень решил не церемониться с ней. В первый же раз, он вышел из горячего влагалища и загнал член прямо в оттопыренный зад. Там оказалось сухо и тесно. Упругая кожа ануса обхватила ствол и буквально через несколько движений он уже не смог сдержаться…
***
Вдоволь насладившись нетронутым до него влагалищем новой смотрительницы детского дома, он резко перезашёл, разрывая нетронутый зад.
Он не раз видел, как после этого остаются на члене тонкие полосочки крови. Ему жаловались, что потом там щиплет, словно в ранку попала соль. Но, не смотря ни на что, он любил заканчивать именно туда и если у девушки не было в этом опыта — это были её проблемы.
А в последние несколько лет он вообще предпочитал не портить девственниц. Игнорируя девственную плеву, он плевал на узкую дырочку и загонял в зад. Будучи уже давно не мальчиком, он точно знал, как надо двигаться, чтобы доставить удовольствие женщине и как испытать его самому.
Мужчина вздохнул и сосредоточился на её ощущениях. Он чувствовал, что ей уже не больно, а значит, самое время найти нужную зону внутри и умело простимулировать.
Он нехотя сбавил темп, следя за реакцией её тела. Наконец-то девушка изогнулась и застонала. Тогда мужчина стал двигаться ещё быстрее, буквально выбивая из неё стоны, и как только почувствовал, как сжалось узкое кольцо ануса, перестал сдерживаться сам.
Он дождался, пока отступит эйфория собственного оргазма и вышел.
— Довольна? – тихо спросил Верест.
Девушка лишь застонала ещё раз, пытаясь осознать свои ощущения, и только через несколько мгновений уверенно кивнула.
— И что дальше? – поинтересовался волк. Сейчас его глаза казались намного ярче и зеленее, чем обычно.
— Не знаю… — растерялась она и снова покраснела, смутившись под его тяжёлым взглядом.
Мужчина устало поморщился. Вот и две стороны монеты: сперва они хотят, не в силах удержать ноги вместе, а потом начинают истерить, осознав, что сделали.
Он не стал ждать, пока наступит стадия: «Что же будет дальше? Как мне теперь быть?!», просто натянул свои штаны, развернулся и покинул комнату, чтобы забрать походную сумку, оружие и уйти седлать коня.
Рожденный под луной, альфа… Мало кто в целом мире знал, что это значит. Он понимал. Женщины всегда чувствовали его силу, искали рядом с ним тепла и защиты.
Он брал, пользовался и уходил, так и не находя того, что искал.
Раздвинуть ноги — дело не хитрое. Любая может. Даже особого умения не надо. А вот найти ту, которой захочется снова подарить то забытое ощущение, желание дать больше — не хотелось.
Где-то в глубине души ему хотелось уюта. Чтобы появился дом, в который он захочет возвращаться снова и снова, и женщина, которую будет хотеться не только телом, но и душой, маленький сынишка… И собака! Почему-то ему казалось, что собака – верный признак комфорта и порядка в семье…
Он видел жизнь с её серыми красками. Но помнил радость на лицах людей. Эту радость дарили простые вещи. Луч света, пробравшийся в окно, закатное солнце, ломоть свежего хлеба…
— У каждого свои ценности, — как-то ответил он кабатчику, жаждавшему набить ему морду за очередную примитивную, бесхребетную, попорченную Верестом девку. — Для вас это деньги и целомудрие, а для меня верность и честь…
ГЛАВА 7
Оборотень подошёл к своему четвероногому товарищу, и прислонился лбом к чёрной конской шее.
— Туз, и где всё-таки моё место? — тихо прошептал мужчина, поглаживая коня по длинной гриве.
«Твоё место? Я не понимаю, о чём ты! У тебя же есть дом, есть овес, самки… Что тебе теперь нужно-то?!» — прозвучал мысленный ответ.
Да, этот жеребец был особенным. Редко кто из тамазки был чёрным, мало кто сохранил способность к телепатии. Наверное, именно поэтому, спасенный семь лет назад от живодёрни, упертый жеребёнок, теперь оставался единственным другом мужчины.
— Ладно, не важно. — Вер и не думал, что конь поймет его настроение, но все же спросил, потому что больше поговорить было не с кем.
Он перекинул седло через плечо, накинул уздечку, без удил и побрел обратно к градоправителю. Конь покорно шел следом, слегка подталкивая хозяина широкой мордой с фиалковыми глазами, чтобы хоть как-то развеселить, но мысли Вереста были слишком далеко от этой залитой помоями мостовой…
Он мысленно перебирал женщин, с которыми спал, пытался найти хотя бы искорку тепла и уюта, но всё было не то. Перед глазами стояло милое личико Амелии, сердце колотилось, и мысли путались, разбегаясь, как жуки от яркого света.
— Эй, Рес! Ты ли это? – окликнул его мужской голос. Оборотень обернулся, и приветственно помахал, увидев знакомое лицо.
— Тормунд! Сколько дорог, старина! — с группой этого торговца, в охране его обозов, Верест провёл несколько лет. — Куда теперь путь держите?
— Да, в столицу едем. Ткани для принцессы везем. – Ответил плечистый мужичок, лет так пятидесяти на вид. На самом деле для тех, кто его знал, этому человеку было всегда двадцать. Несмотря на возраст, он не растерял ни доброты, ни наивности.
— Когда выдвигаетесь? — сразу и по-деловому спросил Вер.
— Да собирались сегодня, но как-то задержались. Ты ж знаешь, как разбредутся по кабакам да борделям, не соберешь потом. Так что уже с рассветом пойдём.
— Меня возьмёшь? — Рест трезво оценил, что дойти с ними шансов гораздо больше, чем вдвоём.
— Обижаешь. Тебя не просто возьму, ещё и заплачу за твой верный клинок в охране! – рассмеялся торговец. — Мы в "Трёх тыквах" остановились, так что буду ждать.
— Я буду не один, Тор. — Тихо сказал Верест.
— Мммм… Надеюсь с тобой не целый табор голодной детворы?!
— Нет, женщина.
— Не нагулялся ещё, кобелиная натура? Вот, как сейчас помню, как за тобой староста в Ивушках гнался с вилами наперевес!
— Ты бы еще градоправителя Рив вспомнил… — улыбнулся Рест.
— А как не вспомнить. Тоже мне додумался на волка собак спустить! Вроде он так их всех и не собрал по городу, после твоего взгляда…
— Ладно, мне пора, до завтра. – Оборвал мужчина разговор. Не хотелось, а всё равно вспомнил тех поджарых гончих, заставивших его перекинуться и немного порычать…
***
Осень в тот год выдалась до безобразия тёплой, а дочь градоправителя Рив — слишком прекрасной, чтобы молодой Рест сумел пройти мимо.
Двадцати трех летняя вдова смотрела на него с обожанием и сама пришла в кабак, где стоял их караван. Он увел её на сеновал и…
Она оказалась дикой, страстной, искушенной. Знатная развратница прыгала на его члене несколько часов, умело держа на грани. Она расцарапала оборотню всю спину, когда он, уложив ее на тюки, жадно натягивал, сжимая сильными пальцами гладкие бедра. Он мял её грудь, до боли, а она изгибалась и скулила от удовольствия…
Следующей ночью он через окно пробрался в спальню развратной вдовы. И снова она отдалась ему, без вопросов, без пожеланий, страстно и в то же время покорно.
Всё шло просто прекрасно, но в тот момент, когда он наклонил её к столу и собирался ворваться в зад, держа красотку за длинные волосы, в комнату вошел градоправитель.
— Папа, помоги! – с надрывом закричала девушка, ловко и быстро изобразив испуг и даже панику.
От неожиданности, Верест едва успев подобрать штаны, попятился и, выпрыгнув в окно, просто сбежал. Не потому что испугался, потому что ему просто не нужны были лишние проблемы. А так была хоть какая-то надежда, что его не узнают.
По запаху от забытой в спешке рубахи, градоправитель натравил на Вереста собак. Ищейки не просто так ели свою кашу и к кабаку, где остановился волк, привели хозяина за совсем уж короткий срок…
***
Оставив Туза на конюшне у градоправителя, Верест отошёл за угол, и чтобы никто не видел, аккуратно сложил снятую одежду в сумку, надел белый ошейник – символ того, что зверь ручной и может ходить по городу без присмотра, перекинулся.
Большой черный волк отряхнулся, взял в пасть сумку и закинув к коню в стойло, потрусил искать ту, кого придется отдать другому.
ГЛАВА 8
Амелия стояла на балконе и никак не могла сдержать слез.
Выращенная в ласке и заботе, она мечтала о светлой и доброй любви. А сейчас выходило, что её продали и при этом отдали за бесценок. Ради титула, ради положения и какого-то призрачного благополучия. Она помнила принца ещё мальчишкой, рыжим, с усыпанным веснушками носом и деревянным мечом, который он никогда не выпускал из рук. Он дергал её за косу и дразнил «полукровкой».
— Как можно полюбить того, кого не знаешь? – спрашивала она у неба, но оно ответить не могло или не хотело.
Девушка рухнула на пол и разрыдалась, ей не хотелось уезжать, не хотелось оставлять отца, не хотелось верить, спасшему её мужчине…
Большой черный волк, тихо цокая когтями по мраморному полу, подошел к девушке и осторожно ткнулся носом в плечо.
Амелия с тоской обернулась и увидела большие зеленые глаза. Ей показалось, они смотрели на неё с такой преданностью и тревогой, что бояться было бы совершенно глупо и безосновательно. Девушка порывисто обняла зверя, уткнулась в него и разрыдалась ещё сильнее.
Верест напрягся всем телом и зарычал. Женские слёзы, их он ненавидел больше всего на свете. Еще, будучи мальчиком, он видел, как не спала ночами его приёмная мать, как считала последние копейки, как размачивала в воде черствые сухари и наконец-то ела и как блестели в отблесках свечи её глаза… Он слышал сквозь тонкие стены, как она всхлипывала, уткнувшись в подушку, от голода, от бессилия, от невозможности дать чужим детям больше, чем у неё было…
И сейчас, когда девушка, которая понравилась ему с первого взгляда, рыдала на его плече – мужчине хотелось завыть в закатное небо, разорвать весь мир, лишь бы она не плакала…
— Понимаешь, — шептала Амелия между всхлипами, — я ведь совсем его не знаю… Я не хочу с ним... Не могу… Это не правильно…
Верест отстранился. Если она не хочет, чтобы он вёл её в столицу – он откажется. Он чувствовал страх, отчаяние и еще один, незнакомый ему запах.
— Ты чей? – она провела нежной рукой по его морде и мужчина едва удержался от желания перекинуться, прижать её к себе и соприкоснуться губами.
Волк оскалился, но она опять не испугалась, лишь хмыкнула и тихо сказала:
— Идем, на кухне точно должен быть свежий кусочек мяса, — девушка встала и поманила его рукой. – Что, неужели не голоден? Пошли!
Верест мяса не хотел, тем более сырого, но хотел пойти за ней. Поэтому сидел, не решаясь ни уйти, ни встать. Тогда девушка снова подошла к нему, присела рядом и нежно коснулась губами мохнатой морды.
Волк резко извернулся и лизнул ее губы. Сладкий вкус, с оттенками слёз… Такой манящий, доводящий до безумия.
Амелия звонко рассмеялась, словно это не она только что рыдала взахлёб и краем рукава вытерла рот.
— Не делай так больше, мохнатый! Ты останешься тут? Если нет, прибегай ещё… — она осеклась, и глаза вновь наполнились слезами.
— Господин… — Верест напряг слух и уловил едва слышный голос из гостиной. — К вам в город принесли ребенка… он… на черном коне… сказали… к вам.
Оборотень невольно зарычал, не расслышав всего. Он вскочил на лапы и побежал туда, оставив Амелию в одиночестве.
Если бы девушка только знала, что только что это был её первый поцелуй…
***
— Понимаете, моя сестра, она… Ее изнасиловали… И она пыталась убить ребёнка… Но мы с матерью вырастим кроху. Только вот остановить её не успели… — сквозь слёзы шептала гостья градоправителю.
Верст подошел тихо, и барон едва не подпрыгнул, когда волк уселся рядом с ним.
— Я сочувствую и понимаю, что вы ищете племянника, но как я могу вам помочь? – никак не мог понять Катос. Он уже знал, кто так нагло сидит возле него и, слегка склонив голову набок, слушает девушку.
— Говорю же вам, мне описали того, кто забрал малыша. Я по всем селам за ним пешком шла. Он точно должен был пройти через этот город. В одной из деревень сказали, что он вообще именно сюда и шел!
— А теперь вы хотите забрать ребенка и вырастить? – ещё раз, больше для оборотня, уточнил градоправитель.
— Конечно! Это же наша кровь… Не важно, как ребенок появился. Важно, как его вырастить… — всхлипывала девушка, косясь на волка.
Вер подошел к ней и, осторожно уцепив за край платья, потащил в детский дом, туда, где оставил ребёнка.
Девушка лишь обернулась на градоправителя, но увидев одобрительный кивок, робко пошла за мохнатым проводником.
Запах у забора Вересту сразу не понравился. Было что-то отталкивающее в том, кто приходил сюда совсем недавно. Он носом подтолкнул девушку внутрь.
Та, что не так давно стала матерью для детского дома сидела на кухне и со слезами на глазах, нервно чистила рыбу. Руки девушки были в крови и чешуе, а саму её мелко трясло.
Верест подтолкнул гостью, чтобы та наконец-то заговорила.
— Здравствуйте, — робко подала голос пришедшая.
Смотрительница подняла на неё глаза и молча кивнула.
Ресту пришлось зарычать, чтобы та, что назвалась сестрой выбросившей дитя девицы, снова заговорила.
— К вам приносили ребёнка? Совсем маленького, новорожденного… Это должен был быть высокий, темноволосый мужчина, он был одет…
— Её… — она затихла, словно подбирая слова: — Девочку украли… — и разрыдалась ещё сильнее.
ГЛАВА 9
Ложь. Её запах Рест научился различать еще от приемной матери, когда на вопрос: «Ты сама-то хоть что-то поела?», она с невозмутимым видом отвечала: «Конечно, сынок!» и ласково трепала его по волосам.
Он перекинулся. Как есть нагишом, и ухватил смотрительницу за волосы:
— Где ребёнок?! – спросил он, едва сдерживаясь, чтобы не ударить её лицом об стол.
— Я не знаю! — испуганно закричала она.
— Врёшь, нутром чую. Говори! – мужчина встряхнул её за плечи, чтобы хоть как-то остановить истерику и заставить признаться.
— Я не знаю! – она разрыдалась ещё сильнее, закрыв лицо руками.
— Кто её забрал?! – теперь его пальцы на её плечах сжались так, что девушка вскрикнула от боли.
— Мужчина. Он сказал, что будет о ней заботиться! – очередная ложь, сквозь слёзы.
— Или ты сейчас же мне всё рассказываешь, или я придушу тебя! – в его глазах промелькнули грозные волчьи огоньки. – Он денег дал, или что?!
— Да! – закричала она в ответ, задрожав всем телом. — Мне детей кормить чем-то надо!
Все-таки от пощечины мужчина не удержался. Даже несмотря на собственное правило: никогда не бить женщин. Значит себя продать она отказалась и отдалась первому встречному, а ребёнка запросто?
— Веди стражу, — сказал он родственнице малышки, снова перекинулся в волка, вернулся к забору и взял след.
Через четверть часа мужчина добрался до небольшой поляны за городом, откуда снимался приезжий цирк.
Теперь он услышал плач. Плач спасенной из колодца малышки. Тонкий слух не ошибался в таких вопросах. Для него даже шелест крыльев ворон был каждый раз разный.
Оборотень кинулся к кибитке, из которой доносился детский крик. Он бесшумно запрыгнул внутрь. Над девочкой склонился какой-то мужчина, одетый в заляпанный багровыми пятнами фартук. В руках незнакомца был странной формы, тонкий нож, на котором уже алела кровь.
Рест зарычал и кинулся на этого урода. Острые зубы быстро прокусили руку так, что нож выпал. Дальше не посчастливилось горлу противника. Привкус крови пьянил, равно так же, как и был противен. Уметь убивать и любить отнимать жизни — совершенно разные вещи. Верест умел делать это очень хорошо, но всегда ненавидел смерть в любом её проявлении.
Волк встал на задние лапы и посмотрел на малышку. Ему стало дурно. Ушей не было. Совсем. Они были отрезаны до самого основания. Брови превращены в кровавые полоски, а губы сшиты так, чтобы выглядели словно бантик…
Верест перекинулся в человека, схватил два края белой ткани, на которой лежала малышка, уши и то, что было срезано с бровей, завернул, сделав удобный узелок. Вернулся в волчью ипостась, подхватил сверток и, что было сил, побежал к единственному человеку, кто мог еще успеть помочь, кому он доверял.
Волк ворвался в одну из комнат кабака, стоящего на другом краю города и перекинулся, как и прежде не обращая внимания на наготу.
— Тормунд, где твой маг?! – Рест налетел на торговца, который остолбенел глядя на плачущий комочек, и встряхнул его за плечи.
— Где-то в городе, — ответил мужчина. – Что это?
— Активируй артефакт тревоги, срочно! — Вместо ответа приказал оборотень.
Мужчина лишь коротко кивнул и, достав массивную печатку, нажал на большой рубин.
Маг появился в считанные секунды, на ходу подтягивая штаны.
— Бордельный ты житель… — с осуждением пробурчал Тормунд.
— Помоги ей! – Рест аккуратно поднял малышку и протянул чародею.
Тот тяжело вздохнул. От такой картины ему самому стало дурно, но умелые пальцы тут же ловко начали свою работу. Он плел сильное заклинание лечения, такое, на которое у него едва хватало сил, но чтобы помочь ребёнку маг готов был и полностью лишиться своего дара.
Да, он был боевым магом, но милосердия у него хватило бы на то, чтобы остаться без сил, даже залечивая царапину на лапе котенка…
Магия медленно перетекала в маленькое тельце, восстанавливая каждый порез, приращивая то, что было отрезано…
Чародей наконец-то отвел руки от малышки и едва не упал от нахлынувшего головокружения. Просто срастить плоть было бы проще, но он пытался сделать так, чтобы даже шрамов не осталось.
Тормунд молча протянул ему бутылку с добрым красным вином. Он уже знал, что это хоть немного, но восстанавливает силы, после сложной волшбы.
— Спасибо, Кор. Теперь за мной должок. Вовек не забуду! – от души поблагодарил мага Верест, поднимая спящую под заклинанием малышку на руки.
— Издеваешься? — проворчал чародей, прикладываясь к горлышку. — Это же всего лишь ребёнок…
— И ты не должен был помогать, но сделал даже больше, чем было нужно. Спасибо. — Верест посмотрел на хозяина обозов и, нахмурившись, попросил: – Тор, дай какие-нибудь штаны, а? Не хочу перекидываться…
ГЛАВА 10
Когда Верест вернулся в детский дом, на улице уже окончательно стемнело. Малышка мирно спала у него на руках, причмокивая о чём-то своём.
В кухне горели лампы, слышался детский плач и мужские голоса.
— Вы можете говорить, что угодно. Торговля людьми у нас в государстве запрещена. И пока у власти наш король, да продлят боги его век, это карается смертной казнью! — тихо сказал стражник.
Рес вошёл к ним. Двое стражников держали под руки ту, что осталась смотреть за детским домом. Соседки охали и не давали им её увести.
Девушка, пришедшая за ребёнком, кинулась к мужчине.
— С ней уже всё в порядке. — Устало сказал он, передавая малышку.
Верест и подумать не мог, насколько привязался к этой крохе, и никак не мог понять, почему так щемит в груди и хочется завыть в звёздное небо.
— Спасибо вам… — прошептала девушка, бережно прижав малышку к груди.
— Как тебя зовут? — вдруг спросил волк.
— Оленора, господин… — робко ответила она.
— Береги ее, Нора… — Рес не мог смотреть ей в глаза. Ему хотелось забрать крошку, закричать: «Моё!» и никому больше не отдавать.
— А вы ещё вернетёсь сюда? — робко спросила она.
Стражники наконец-то повели из дома ту, кого непременно приговорят к казни, и им пришлось отойти в разные стороны.
— Вернусь. — Ответил, шагнув к ней.
— Я хотела спросить… Тут дети… За ними же теперь совершенно некому смотреть…
— Ты хочешь остаться? — с прищуром поинтересовался мужчина. Он ещё не успел осознать ту радость, которую подарили ему слова Норы.
— Да… — она робко кивнула и бросила грустный взгляд на детишек, собравшихся и плачущих в углу.
— Это хорошо. А как же твоя мать? — поинтересовался волк, проследив за её взглядом.
— Я напишу ей и, думаю, она поймёт. Или приедет к нам… — пожала плечами девушка.
— Хорошо. Я попрошу градоправителя переписать детский дом на вас, а когда вернусь в город — непременно зайду к вам.
И, запретив себе оборачиваться, мужчина вышел из дома. Холодный ветер ударил в лицо, и Верест устало потер виски холодными пальцами.
Пять лет назад. Это был голодный год. Из-за поздних морозов погибло очень много урожая. Он ехал с большим отрядом в охране обоза, потому что в то голодное время, сопровождение было просто необходимо из-за постоянных набегов сошедших с ума селян.
Словно призраки по краям дорог стояли женщины, они держали на руках новорожденных детей, просили милостыню…
Отряд остановился у колодца, чтобы напоить лошадей. К волку подошла совсем ещё юная девочка. На вид он не дал бы ей и пятнадцати лет, да собственно так оно и было…
— Мне уже почти исполнилось восемнадцать, всего пару дней осталось, господин. Может, вы хотите купить первый раз? – краснея и смущаясь, спросила она.
— Мне можешь не врать. Зачем это тебе? – Верест заставил себя посмотреть в эти синие, словно безоблачное небо, грустные глаза.
— Мама умерла, мне трех братьев кормить нечем… — разрыдалась девчонка, не сдержав эмоций. — Может вы меня трахнете за деньги? Только так мы сможем выжить… — смущённо лепетала, закрыв лицо худыми руками.
Мужчина не понимал, почему она выбрала именно его, среди целого каравана, но лишь коротко бросил:
— Пошли.
Девчонка завела его в совершенно пустой дом. Вся мебель была вынесена отсюда. Верест понимал, что, скорее всего всё, что только можно было, просто отдали за еду.
— Братьев дома нет, вы можете не стесняться… — прошептала она, стаскивая платье.
Вер даже не стал смотреть на едва сформировавшуюся фигуру. Девчонка дрожала всем телом, и запах страха противно щекотал ноздри.
Мужчина снял с пояса кошель и бросил на стол.
— На сколько-то хватит. — Коротко сказал он, развернулся и ушёл. Конечно же, он не собирался выполнять её просьбу, для него она была всего лишь ребёнком. Пошёл с ней, чтобы отругать без свидетелей и убедиться, что она не врёт, но в конечном итоге мог только посочувствовать.
Через три года они снова проезжали ту деревню… Красивая, румяная девушка бросилась к нему. Плакала, благодарила…
Верест поёжился от очередного порыва ветра. Иногда ему хотелось сбежать от собственных воспоминаний, но от этого становилось лишь хуже. В груди словно разрасталась большая чёрная пропасть и высасывала все эмоции, чувства, сбивала с пути и не давала дышать. И он помнил, помнил каждый прожитый день, каждую встречу и всю ту боль, что успел пережить за свои годы.
Мужчина развернулся и пошёл к градоправителю, надо было рассказать про тот цирк, объяснить всё, чтобы искоренить такое с лица земли.
ГЛАВА 11
Через час из города выехал конный отряд на сто человек с Рестом впереди. Он устал и был зол, но и понимал, что от города по тракту идёт множество развилок, и найти цирк сможет только он.
Первый перекрёсток. Они ушли налево.
Второй. Направо.
Третий. Тут они постояли, сомневались куда идти? Нет, вот чьи-то следы, женщина, молоко… Младенец.
— Уроды… — прорычал Вер. — Влево бери!
Еще через четверть часа послышались крики. Вересту даже не пришлось подгонять Туза. Умное животное сорвалось с места и помчалось вперед.
Ещё из-за поворота дороги Рес почувствовал его. Оборотня. Альфу. Вожака. Но почему тогда он один и без стаи?
Сам он был всего лишь исключением. Сильный и могущественный, но предпочитающий одиночество. Другие волки, равные ему по силе, всегда вели за собой большую стаю. А здесь такой же одиночка, как и он…
Дорога вильнула, и взору городского отряда открылось кровавое месиво. Разорванные тела лежали повсюду, с откушенными конечностями, вырванными кадыками, следами мощных когтей на спинах…
— Кто это мог сделать?! — задал риторический вопрос старший из стражников, крепко сжимая рукоять меча.
— Оборотень. И он ещё здесь. — Сухо ответил Верест и спрыгнул с коня. — Выходи! — потребовал в приказном тоне.
Из-за телеги показался мужчина. Седина уже коснулась его висков и аккуратной бородки, но лицо всё ещё оставалось молодым. На руках он держал маленький свёрток, а в глазах плескалась такая печаль, что всех слов не хватит описать.
— Они убили… — севшим голосом сказал он. — Убили последнее, что у меня осталось… А я не мог, не мог выбраться из клетки раньше…
Он бережно положил свёрток в одну из телег и снова ушел за кибитку. Один из стражников, молодой и неопытный, спрыгнул с коня и осторожно откинул край белой ткани…
Половина группы отвела взгляд, не в состоянии смотреть на результат работы циркачей. Изуродованное тело ребёнка больше походило на чудовище с пришитыми собачьими ушами, вшитыми клоками шерсти и свежими швами по всему телу. Тут работал маг, довольно сильный и безумный.
Вернулся второй раз оборотень с женщиной на руках. У нее была проломлена голова, и кровь алой струйкой стекала с виска.
— Тут маг был. Где он? – Спросил Рест, пока второй оборотень аккуратно опускал тело в телегу.
— В кибитке. Эту тварь я бы ни за что не упустил! — горько усмехнулся тот, зная, что Верт его услышит.
— Возвращайтесь в город. – Сказал Верест стражникам. — Только оставьте человек десять закопать тут всех… Передайте градоправителю, что к утру я буду.
Старший группы согласно кивнул, отдал распоряжения, и отряд выдвинулся обратно в город.
Вер подошёл к оборотню и протянул руку:
— Верест. Прими мои соболезнования… — представился он.
— Вайт. – Коротко кивнул ему оборотень. – Альфа бродит с людьми… Где твоя стая?
— У меня нет стаи. Я детдомовский.
— Сколько тебе лет? – Нахмурившись, спросил старший оборотень.
— Вроде тридцать пять. Вы что-то знаете о моей семье? – У Реста вспотели руки.
Он знал, что мать умерла, спасая его, но не знал от чего и всю жизнь, как бы не пытался отрицать это, но искал отца, а этот мужчина мог стать ниточкой, что приведет его к семье… Но второй оборотень не спешил отвечать на вопросы.
— Почему ты назвал меня альфой? Я просто оборотень, без стаи… — Рест нервничал и злился на себя за это.
— Любой оборотень способен почувствовать вожака, разве ты этого не знал?
— Я и почувствовал тебя, но меня ещё никто так не называл. Я не альфа и даже не бета. Мне пришлось расти среди людей. Я мало что знаю о своей расе. — Нахмурился Верест, прикрыв тряпицей тело ребёнка.
— Ты что-то помнишь о своей семье? — поинтересовался второй оборотень, в последний раз коснувшись губами лба убитой женщины.
— Нет. Мне только описывали девушку, принесшую меня новорожденным к двери детдома. — Нехотя ответил Рест.
— Расскажи о ней.
— Это сложно. И слишком мало. Темные волосы, на вид лет восемнадцать, вроде бы глаза зеленые…
— Да, — улыбнулся Вайт, — у тебя её глаза. Малия… Когда она улыбалась, у неё на щеках появлялись ямочки, а как она… Так, нет, это тебе уже знать не обязательно! Она полюбила человека и ушла за ним, несмотря на то, что уже была беременна от меня…
— Как так? – Было обидно такое слышать. Ресту не хотелось верить, что его мать так легко меняла мужчин.
— Альфа может брать любую самку из своей стаи. А она была частью моей… — пожал плечами Вайт.
— Хочешь сказать, что ты — мой отец? – Теперь Верест злился. Всю жизнь искать и вот так просто, по воле случая встретиться. И этот… так просто ему об этом говорит, словно это не его столько лет не было рядом.
— Хочется тебе или нет, но это так. Расслабься. Дай чувствам волю. Тебе волчья суть сама всё подскажет.
Рест со вздохом прислонился к толстому стволу придорожной липы и, тяжело вздохнув, закрыл глаза.
Пение ночных птиц, уханье сов, фырканье лошадей, шелест ветра… Все стихло, растворилось где-то, словно было не здесь и не сейчас…
ГЛАВА 12
Верт открыл глаза, теперь они светились желтым, лунным светом. Он посмотрел на старшего оборотня и слегка склонил набок голову. Ощущение силы и превосходства заполонило. Он был моложе, быстрее и ловчее. Но в то же время, хотелось поджать хвост и покорно склонить голову, а если бы Вайт вдруг улыбнулся, то повилять хвостом и устроиться у ног, выпрашивая ласки…
— Я не понимаю. – Тихо сказал Рес. – Все слишком странно. Двояко. Бессмысленно.
— Дальше. Что еще ты чувствуешь? Ты сейчас смотришь поверхностно. Загляни дальше, убери все лишнее…
Верест снова прислушался к ощущениям, стараясь уловить даже самые незначительные на первый взгляд. Вдруг захотелось обнять Вайта. Коснуться. Словно нашел что-то дорогое, давно утраченное, и уже не надеялся, а вот оно, прямо перед ним.
А его ли это? Вот тонкая полосочка силы, так же пульсирует, как и в его собственной крови, но что если это общее для всех таких же, как они? Он раньше видел оборотней, но никогда не пытался смотреть так: за грань видимого обычным взглядом. А вот еще что-то необъяснимое, такое же, как в нем самом, но не его…
— Я запутался… — разозлился Рест.
— Ты слишком много думаешь. Головой, а не чутьем. Не пытайся анализировать. Чувствуй!
Старший оборотень подошел и положил окровавленные руки на плечи найденного сына. И Верест сразу почувствовал в этом взрослом уже мужчине, то, что объединяло их. Как молот чувствует клинок, порожденный им и огнем, как дерево питает соком свой росток, как река маленький ручей…
Вереста обдало теплом. Словно приемная мать снова гладила его по голове и тихо шептала: «Ты особенный! Тебя не бросили, а доверили мне, дали возможность смотреть, как ты растешь, меняешься. Дали возможность заботиться о тебе, просили именно об этом. Ты не такой, как все. У тебя должна быть семья и когда-то ты их найдешь…»
И вот в те моменты, мальчик представлял себе, каким был бы его отец, видел образ, такой сильный и мягкий, и сердце начинало биться быстрее, а на глаза наворачивались слёзы. А сейчас все те ощущения, они не просто переполнили его, они слились в одно с какой-то непередаваемой радостью, гордостью и завершенностью того, о чем мечтал всю жизнь.
— Теперь ты мне веришь? – спросил Вайт.
Вместо ответа Рест обнял его и стиснул зубы, сдерживая нахлынувшие эмоции.
Стражники вернулись, забрали несколько тел и ушли.
— Где ты все это время был? Ты не искал меня? – спросил Верт, отстранившись.
— Извини, но нет. Я не знал, что твоя мать умерла. Она ушла и отказалась от стаи, от моей защиты.
— Но ты же мог как-то проследить, поспрашивать… — в голове Реста никак не могло уложиться, как можно было так… Даже не узнать где она и что стало с женщиной, родившей от него.
— Когда ты соберешь свою стаю, ты поймешь. Почувствуешь, что такое забота и защита. Когда за твоей спиной сотня, а один принимает решение уйти, ты бросишь их, чтобы пойти за тем, кому не нужен?! – старший оборотень говорил резко, но без упрека. И вроде бы всё было просто и понятно, но для Реста казалось неприемлемым. Даже, если отказываются от тебя, должен ли отказываться ты?
— Я считаю иначе. – Поджав губы, признался Верест.
— Значит, ещё не время. – Спокойно ответил Вайт. – Мне надо идти. Я сам похороню своих.
— Почему ты сказал, что выбирался из клетки? – нахмурился Верест, вспомнив причину задержки, озвученную ранее.
— Я долго был вожаком, потом другой бросил мне вызов и я проиграл. Теперь я обязан быть в клетке или умереть. Но я трус, сынок. Я хочу жить и к смерти не готов…
— Еще один вопрос… — Ресту хотелось спросить ещё о многом, но в то же время он понимал, что не здесь и не сейчас.
— Да?
— Ты одет. И следы лап намного крупнее моих. Как ты это делаешь?
— Хороший вопрос, — рассмеялся Вайт, — что ж, смотри, потом поучишься и сам так сможешь. Только одежду сразу размера так на три больше бери!
Мужчина прохрустел шеей и стал меняться. Он ссутулился, тело покрылось шерстью. Стопы вытянулись, колени слегка подогнулись, пальцы рук и ног превратились в волчьи, с подушечками. Лицо удлинилось и вместо человеческого рта, стала видна пасть с острыми клыками…
— Не человек, но и не волк… Разве такое возможно? Я могу менять только пальцы… — Рест смотрел озадаченно, пытаясь понять, как отец это делает.
— Ты – альфа. Альфа по праву рождения. Для тебя возможно многое. – Вайт вернул себе человеческий вид, — Кровь такая… А теперь возвращайся. Тебе надо отдохнуть.
И тот, кого Верт так долго искал, просто запрыгнул в телегу и встряхнул поводья, чтобы лошадь двинулась вперед.
— Как мне найти тебя? – напоследок крикнул Рест вслед.
— У синих скал… — донёсся тихий голос до острого слуха.
Верест вскочил на Туза и позволил ему идти с той скоростью, которая была удобна животному.
ГЛАВА 13
Вернувшись в город, словно в бреду, доложив градоправителю в двух словах, Рест упал на подушки в выделенной ему комнате и просто уснул, пытаясь не думать и не анализировать произошедшее.
Ему снилось детство. Такое беззаботное, самое обычное. С семьей, со своим домом, с игрушечным мечом, который вырезал для него родной отец…
Когда Верест проснулся, за окном еще не рассвело, но что-то тревожило его, что-то было не так. Он вслушался в ночную тишину. Комната, выделенная ему, через стенку соединялась с убежищем Амелии. И оттуда снова слышались всхлипы.
Мужчина тяжело вздохнул, встал и через балкон скользнул в соседнюю комнату.
Девушка, одетая в строгий костюм, сидела на кровати и хрупкими руками связывала простыни.
— Тебе тогда в переулке мало насильников было? – поинтересовался Верест, проходя и без приглашения усаживаясь рядом, а заодно переходя на ты. В походных условиях формальности будут ни к чему, а значит и сейчас в них нет никакого смысла.
Девушка от неожиданности зажала рот руками, чтобы не вскрикнуть.
— Что ты здесь делаешь? Уходи. — Прошептала, враз приняв оскорбленный вид.
Оборотень осторожно коснулся её подбородка и повернул лицо так, чтобы посмотрела ему в глаза.
— Что ты пытаешься сделать? — повторил с нажимом.
— Я не хочу уезжать! – Разрыдалась дочь барона. – Не хочу принадлежать тому, кого не знаю. Я хочу выбрать сама!
— Ты понимаешь, что выйти за принца это большая честь? — спросил, желая окончательно убедиться в твердости её воли и принятом решении.
— Честь быть нелюбимой? Честь, чтобы тебя использовали для зачатия наследника, а потом жить во дворце как в клетке и видеть каждый день новую шлюху, выходящую из покоев мужа? Может быть, честь самой иметь десяток любовников?! – девушка едва не сорвалась на крик.
— Может, ты полюбишь этого принца, а он тебя? – Рес просто нагло прижал её к груди и осторожно погладил по волосам.
— А если нет? Что тогда? – Она уткнулась носом к нему в плечо и тихо всхлипывала.
Мужчина не знал, что ответить. С одной стороны он и сам не хотел отдавать её, а с другой…
— Почему ты молчишь? Ты себе хотел бы такой жизни?! — она уперлась кулачками ему в грудь и всхлипнула, стараясь успокоиться и больше не плакать.
— Нет. Давай договоримся. Я отвезу тебя в столицу. Ты пообщаешься с принцем. И если он тебе все же не понравится, я найду способ вернуть тебя обратно.
— Тебя убьют! — Амелия покачала головой и нахмурилась. Вроде бы как она и не знала этого мужчину, но обладая природной добротой, даже врагу не желала смерти.
— А если я не боюсь умереть? — он погладил её по волосам и нежно коснулся губами макушки.
— Все боятся. Мы только догадываемся, что там, за гранью. Но никогда не можем знать наверняка… — серьёзно ответила девушка.
— Тебе о смерти точно рано думать. Так мы договорились? – Он взял её за плечи и отодвинул, снова пристально глядя в глаза.
— Никогда не обещай то, чего не сможешь! – Всхлипнула девушка.
Ей хотелось верить, хотелось знать, что кто-то может за неё заступиться. Но её слишком часто обманывали, слишком часто пытались использовать, чтобы иметь влияние на барона. И веры в людей в юном сердце уже почти не осталось.
— Я смогу. И ты должна мне верить. Нам будет гораздо проще, если ты научишься мне доверять. Я не враг тебе. — Его голос звучал уверенно, а может быть она просто хотела поверить ему.
Вместо ответа Амелия уткнулась в грудь своего телохранителя, прижалась, как ребенок и разрыдалась.
Как только рассвело, кони были оседланы, сонный барон вышел попрощаться с дочерью.
— Удачи тебе, девочка моя. Пусть Боги хранят вас в пути! – Он тяжело вздохнул и добавил: — Я приеду через три месяца, когда всё будет готово к твоей свадьбе.
Девушка, поджав губы, посмотрела на своего проводника и стража.
— Ладно, Кастос, долгие проводы ни к чему. — Сказал Рест, помогая Амелии забраться в седло. — До встречи.
Он вскочил на Туза и направил к кабаку, откуда должны были выезжать Тормунд с караваном.
Торговцы как раз собрались и готовились выдвигаться.
Белая кобылка, выбранная для дочери барона, бодро перебирала копытами по утоптанному, ровному тракту. Туз косился на неё с вполне животными и естественными намерениями, но под тяжелым взглядом хозяина, вёл себя смирно и шёл спокойно.
— Почему мы едем с обозами? Мы же так потратим не меньше недели… — прошептала Амелия, подведя кобылку ближе к Ресту.
— Больше. Две-три недели. А разве ты хочешь добраться быстрее? — Он вопросительно изогнул бровь.
— Я… Нет… — растерялась девушка.
— Так безопаснее. И у тебя будет время подумать. – Серьезно сказал оборотень.
Он всё ещё пытался избавиться от воспоминаний о прошедшей ночи и словах отца. Стая… Зачем ему стая? Ему и одному хорошо.
Почти.
Ещё бы не последнее желание женщины, вырастившей его.
И эта девушка. Почему-то он всем нутром чувствовал, что с ней непременно будут проблемы.
Надо было отказаться, остаться дома, искать жену и наконец-то осесть, но что-то вело вперед, манило снова на тракт, в пыль и к жизни кочевого торгового народа. Было в этом что-то своё, особенное. Ему нравилось, как меняется картинка в пути, смотреть на проезжаемые деревни, города, встречаться с опасностями, дежурить по ночам…
Только вот теперь ответственность лежала не за груз, который могут украсть, а за живое существо, маленькую девушку с совершенно непонятным, сложным характером. Со своими желаниями и амбициями…
А ещё он дал этому хрупкому существу слово. Защищать, оберегать, спасти, если в этом будет необходимость.
ГЛАВА 14
К обеду торговцы въехали в деревню, стоящую по обе стороны тракта. В центре на площади что-то происходило: кто-то кричал, кто-то ругался, свистела плётка.
Верест, отвлекшись на разговор с Тормундом, едва успел заметить, как Амелия соскользнула со своей кобылки и сквозь толпу пошла к деревянному помосту, на котором избивали какую-то девицу.
— Что здесь происходит?! – спросила дочь градоправителя, с трудом перекричав толпу.
— По закону тридцать плетей за воровство! — ответил мужчина с фибулой старосты.
— Что она украла? — поинтересовалась юная баронесса.
— Телёнка из-под моей коровы! – закричала толстая баба, вызвавшая у девушки отвращение.
— Это мой телёнок, а у неё неделю назад дочь замуж выходила, так мясными блюдами за версту пахло! — выкрикнула обвиняемая.
Рест подошёл к своей подопечной, но предпочел не вмешиваться и понаблюдать.
— Всё обман! Оклеветать меня хочет! — закричала толстушка.
— Тихо! — приказала Амелия.
— А ты кто вообще? – спросил староста.
— Я? Дочь градоправителя Лита, и ваша деревня относится к городским территориям.
— И что? Воровство есть воровство! — отмахнулся мужчина.
— Да! Бей воровку! — поддержала толпа.
— Рест, мы можем как-то доказать её невиновность? — тихо спросила девушка у стража.
— Как? — изогнул бровь оборотень. Его ситуация печалила и в то же время забавляла.
— Я не знаю, но… это же несправедливое наказание! Не по закону. — Девушка поджала губки и с вызовом посмотрела на оборотня.
— Амелия, у нас другая цель. От плетей еще никто не умирал. — Рест ухватил её под руку и повёл обратно к лошадям, наблюдая, как последняя из телег торгового каравана покидает деревню.
— Но как же честное имя?! Видно же, что на неё наговаривают! — возмущалась баронесса. Она вырвала руку, сжала кулачки и решительно направилась обратно.
— Пошли отсюда. – Приказал мужчина и попытался, снова взяв её под локоть, увести с площади.
— Нет! – девушка упёрлась так, что её можно было унести или утащить волоком, но уговорить сдвинуться с места — без шансов.
— Боги, за что мне это наказание?! — пробурчал Верест, закатив глаза к небу.
— Мы должны ей помочь! — баронесса притопнула ножкой.
— По закону можно выкупить наказание, — зло прошипел волк. — И оправдать обвиняемого. — Он сорвал с пояса кошель и протянул старосте: — Тут три золотых серебром, этого хватит на телёнка.
Староста жадно вцепился в предлагаемый кошель и даже сделал жест, чтобы обвиняемую девушку отпустили.
— Довольна? – шёпотом спросил оборотень у дочери барона.
— Почти. Не все решают деньги. — Она подошла к отвязанной девушке и подала руку: — Идёмте, мы проводим вас домой. Вам нужно обработать ссадины и следы от плетей.
Оправданная за звонкую монету вцепилась в руку Амелии и забубнила слова благодарности, но Рест довольно резко оттащил подопечную в сторону и повёл к телегам.
— Сама справится. — Прошипел он. — А нам ехать пора.
— Но ей же больно! — выкрикнула Амелия, всё время оборачиваясь назад.
— Еще раз сунешься не в своё дело — и больно будет тебе! – серьёзно заметил оборотень.
— Это почему? – удивилась девушка.
— Потому что я сниму ремень и выпорю тебя!
— Хам! – глаза дочери барона наполнились слезами.
Верест тяжело вздохнул, повернулся к ней и, взяв за плечи, хорошенько встряхнул.
— Тут нет папочки! Нет стражи! А вот толпа, которую если разозлить – кинется, она есть. Ты погибнуть хочешь? Я — нет. И покуда мне приходится тебя сторожить, ты будешь слушаться.
— Мне больно! – пискнула девушка.
— Не веди себя, как ребёнок — не будет больно! — он повысил голос, но всё-таки отпустил её. — На коня, живо! — приказал Верест девушке, подставив руку, чтобы помочь.
Она теперь боялась его и мужчина чувствовал это, но на данный момент оборотню было всё равно. Нужно было догнать караван и постараться впредь не нарываться на неприятности.
До того момента, как телеги остановились на ночной привал, девушка не проронила ни слова.
Рест злился. Он понимал, что она почти ребёнок, только во вполне сформировавшемся теле, но успокоиться не мог. Эта молодая женщина вызывала у него странные мысли и желания, только вот она его не хотела… Это было очень странно, непривычно и раздражало.
Торговцы развели огонь и приготовили ужин. Амелия хотела отказаться от еды, но встретившись глазами с Верестом, всё же взяла тарелку и с трудом съела мерзкую, почти безвкусную походную кашу. Потом в довесок к одеялу, завернулась ещё и в плащ, дрожа от холода, засопела.
Верест укрыл её ещё и своими одеялом и плащом, но и это не помогло. Тогда мужчина осторожно улёгся рядом и прижал девушку к себе. Амелия открыла глаза и уставилась на него испуганно и в то же время смущенно.
— Ты — комнатное растение, зачахнешь на таком холоде. Я всего лишь делюсь теплом. – Спокойно объяснил Рест.
Девушка покраснела от подобной близости, но возражать не стала, лишь плотнее к нему прижалась, поёрзав задом, там где не надо было.
— В меня что-то упирается… — сдавленно прошептала она.
— А ты потрогай… – с коварной улыбкой на лице предложил Верест.
— Ой! – до неё наконец-то дошло что уперлось в её ягодицы и девушка смутилась ещё сильнее, попыталась отодвинуться, но Рест лишь крепче сжал её в объятьях.
— Не бойся, – сказал он ей на ушко и Амелия почувствовала что-то странное. Возможно впервые в жизни. Горячее дыхание обожгло шею, и странная теплая волна проснулась внизу живота, заставив задрожать и прижаться ещё крепче.
«Только не это!» — устало подумал мужчина, чувствуя запах желания, появившийся в воздухе.
— Спи, – прошептал он, закрыв глаза. — Вставать будем рано.
Только вот уснуть Амелия уже не могла. Ей было безумно стыдно, но она вертелась, пытаясь лечь так, чтобы ни одна клеточка её тела не прикасалась к возбужденному органу. Верест стойко терпел в течении получаса. Он успел изучить телеги, выстроенные вокруг лагеря, послушать хруст пламени костра, тревожное ржание лошадей и тихую песню ветра в кронах деревьев. Пытался отвлечься от мыслей о гибком стане, так усердно пытавшемся скрыть свои желания. Запах стыда дразнил ноздри и забавлял его.
Намаявшись, девушка всё же уснула, а вот Рест до самого рассвета лежал и смотрел в звёздное небо, пытаясь понять, найти тот самый призрачный смысл жизни. Ему не хотелось отдавать её, пусть даже принцу. Он знал какие интриги творятся при дворе и понимал, что там защищать её будет гораздо сложнее, а если он уйдёт — она погибнет. Это значило, что ему придется остаться и беречь это хрупкое создание, пока в этом будет необходимость, но от мысли о жизни в столице у мужчины сводило зубы: пыль, грязь, разврат… Побывав там несколько раз, возвращаться он не хотел.
ГЛАВА 15
Утром караван снова выдвинулся в путь. Амелия смущалась и прятала глаза от своего телохранителя, мужики загадочно улыбались, наблюдая за девушкой, а сам Верест не проявлял никакой реакции. И это ужасно раздражало баронессу.
Так прошла целая неделя. И вот, как раз на седьмой день, к обеду на них напали. Мгновенно спрыгнув с Туза, Рест стащил девушку с коня и скомандовал:
— Под телегу и носа, чтобы не показывала!
Амелия от страха сжалась в комочек и дрожала, наблюдая за разнообразием сапог, мелькающих мимо, и падающими телами.
Рест пожалел, что не смог прошлой ночью нормально поспать, но орудовал своим двуручным мечом, разрубая врага, разрезая плоть противника.
Маг берёг силы, чтобы осталось на лечение и тоже перешёл на клинковое оружие.
Торговцы доблестно сражались, но перевес всё равно был на стороне противника.
Реста полоснули по рёбрам и по плечу. Он понял, что сдает позиции. Тогда на доли секунды оборотень замер, вспоминая Вайта, как дрался тот, используя какую-то недоступную ему самому трансформацию.
Верест почувствовал, как мышцы свело привычной, но какой-то новой судорогой. Меч держать стало неудобно, он выпал из лапы с длинными когтями-лезвиями.
Уже не человек, но ещё и не волк зарычал, познавая новую форму, он прыгнул на противника, занёсшего меч, чтобы ударить мага со спины. Тело сильного мужчины смялось под лапами, как кусок сыра, полежавший у огня. Когти застряли в ребрах, но он дернул лапой, и кровь брызнула во все стороны из вскрытой грудной клетки.
Дальше всё случилось слишком быстро. Вересту казалось, что все вокруг двигаются слишком медленно, он метался от одного противника к другому. Кровь стекала по морде, на языке чувствовался её вкус. Лапы вскрывали плоть, когти разрезали внутренности…
Когда он наконец-то остановился, первое, что мужчина увидел – перепуганное лицо Торвальда, на которого он едва не кинулся, приняв за противника.
Охранники обоза отошли в сторону, чтобы не попасть под мощные лапы.
Верест тряхнул мордой и подошёл к телеге, под которой пряталась Амелия.
Девушка зажала лицо руками и не переставая кричала от ужаса.
— Амелия, — позвал он, но дочь барона побледнела и отползла назад, выбралась из укрытия и побежала в лес. Ей слышался не голос, а грозный рык. Не видевшая реальных боев, она пришла в ужас от картины, развернувшейся перед глазами.
Про свирепость некоторых оборотней ходило много легенд и баек, но увидеть это вживую оказалось намного ужасней, чем слушать страшилки.
Рест в два прыжка обогнал её и уперся мордой в живот. Вместо того, чтобы остановиться, девушка снова закричала и упала.
— Перекидывайся, Рес, — крикнул ему маг. — А то ты её до разрыва сердца доведешь!
Осознав свою ошибку, оборотень сделал глубокий вдох и наконец-то вернул себе человеческий вид.
— Верест? — дрожа всем телом, спросила Амелия, снова увидев перед собой окровавленного мужчину.
Он ещё раз качнул головой, чувствуя, как никуда не девшаяся кровь противников, заливает глаза.
— Нет, король разбойников, — хмуро пробурчал он и подал девушке руку. — Вставай.
— Не трогай меня! – она задрожала ещё сильнее.
— Тор, займитесь ей, пожалуйста. – Попросил оборотень: — Я поищу ручей.
***
Вода в ручье, протекающем недалеко от дороги, окрасилась в алый. Рест оттирал засыхающую кровь обрывком рубахи.
— Хороший был костюм… — сопел он себе под нос, чтобы не думать о том, насколько напугал всех. Особенно маленькую, вверенную ему, девушку.
Только вот подписавшись идти с торговцами, он был вынужден и их охранять, а за годы путешествий, он хорошо знал, что каждая жизнь ценна и каждая на особом счету. Этот счёт нельзя было увидеть, на нём не было королевской или торговой печати. Это был счёт его личной совести.
«Можешь помочь – помоги, можешь сберечь – сбереги!» — так звучал внутренний кодекс мужчины. Этому учила его приёмная мать, это было девизом по жизни и не раз помогало ему самому.
— И сапоги порвал! Только из ремонта… — продолжил он ворчать, отвлекаясь на то, что по сути не было для него существенно. — А штаны… в клочья!
Наконец-то оттерев всю кровь, он вернулся к торговцам. Они немного проехали вперёд, чтобы спокойно обработать раны, отдохнуть и сжечь тела убитых.
Амелия сидела в телеге, поджав колени к подбородку, и смотрела в одну точку, не моргая. Часть охраны ушла, чтобы заняться уборкой. Сегодня караван дальше не пойдёт.
Верест подошёл к Тузу, достал запасной комплект одежды и быстро оделся.
Он собирался подойти к девушке, но Торвальд тронул его за плечо:
— Не надо, дай ей отойти от увиденного. Спасибо, что помог нам отбиться. Надо будет сообщить в городе, что разбойников стало слишком много. Неизвестно сколько еще встретим, пока доедем до столицы.
