Эмма. Альбе Альбертова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28

АННОТАЦИЯ

Эмма – нетипичная попаданка. Она потеряла всё: друзей, семью, жизнь. Новый мир встретил ее сурово в овраге, в лесу, в непонятном средневековье. Пусть чужой мир и был страшен для современного человека, но Эмма решила выжить любой ценой. И ей предстоит извернуться, но вписаться в новые реалии магического мира. А самое главное, сохранить свою личность, а не бросаться опрометью в чужое благополучие.

   Можно сказать, роман о Золушке, которая задумалась, а что будет после брака с магом, и зачем ей всё это.

   Какие приключения и злоключения ждут попаданку в магический мир, вы узнаете, прочитав роман. Иногда, чтобы обрести себя и счастье, приходится пережить Черную зиму.

ГЛАВА 1

За окном начался очередной снегопад. Красиво. В свете фонарей пушистые ели смотрелись сказочно.

   Эмма выглянула в окно, улыбнулась и продолжила готовить пирог. Через полчаса закончила с нарезкой, смешиванием и прочими предварительными заготовками, занимавшими львиную долю времени в кулинарии, она переоделась и вышла чистить участок.

   Ну и подумаешь, мастеру Тнангу для уборки всего двора требуется тридцать секунд и кроха магии, а Элистару – пара минут с напряжением и контролем, зато она тренируется и отлично проводит время! И никто у нее это не отберет!

   Эмма по привычному маршруту принялась за расчистку. Очень деликатный стук в дверной колокольчик поразил ее. За декоративным заборчиком стоял незнакомый мужчина в плотном тулупе и ждал, пока на него обратят внимание. Шапка, капюшон и сапоги. Обычные такие кожаные сапоги.

   – Доброе утро. Точнее, очередного утра Черной зимы! – произнесла она приветливо, как тут принято.

   – Очередного утра и вам, уважаемая! Как бы достопочтимого мастера Тнанга увидеть?

   – Что-то случилось?

   – Да, кое-что произошло…

   – Сейчас узнаю, – отозвалась Эмма и направилась в дом.

   Теоретически она могла пригласить гостя, и все разумные отказались бы, но этот человек вызывал у нее определенные опасения.

   Мастер Тнанг обнаружился на кухне. Завтракал.

   – Доброе утро. Кто пришел?

   – Доброе утро. Там еще кекс готовится. Странный человек, хочет вас увидеть и говорит, что-то случилось. Но он в тулупе, шапке и сапогах, как у вас…

   На чистые сапоги мага взглянули вместе.

   – Поэтому в дом и не позвали, – понимающе заметил тот.

   – Именно. Что здесь забыл маг? Или это вам на замену? – предположила Эмма с сомнением.

   – Это мое наказание – зимы тут, – озвучил он всем известное. – При необходимости пришли бы официально.

   – Поэтому и не стала звать. Пригласить?

   – Не стоит, пока не позавтракал.

   И приём пищи продолжился. Эмма решила пока не возвращаться к снегу, а занялась на кухне. Дела никогда не заканчивались, вернее, одни завершались, а следом начинались другие.

   Кекс испекся, и мастер с аппетитом взялся за десерт. Эмма достала банку апельсинового варенья и поставила рядом. Он кивнул и добавил пару ложек в кофе и три на ломтик кекса.

   После завтрака собрался, Эмма ходила рядом, не то помогая, не то составляя компанию, и на прощание, протянув руки, обхватила своими ладонями кисти мастера.

   – Хорошего дня!

   – Хм… спасибо… – криво усмехнулся тот и вышел.

   Эмма, выждав пару минут, отправилась следом. У нее еще двор не почищен в качестве тренировки.

   Через полчаса на кухню спустились сонные дети, и Мири позвала:

   – Мам, доброе утро.

   – Доброе, мелкая.

   Пришлось снова идти в дом – теперь для компании детям. Точнее, своей дочери и сыну мастера. Эль, как всегда, вяло размешивал чай с пятью ложками сахара и лениво перекусывал кексом. Дочь стандартно завтракала яичницей.

   – Какие планы на день? – спросила Эмма.

   – Учеба, – отозвался Эль.

   Мирит оказалась разнообразнее:

   – Хотела потом пробежаться по магазинам и вечером сходить на оперетту.

   – На какую? – профессионально недовольно уточнил Эль.

   – На «Веселую Вдову», помнишь, ты согласился?

   – Хм…

   Вспомнил, но идти не хотел. Он, с одной стороны, мог задержаться на материке дольше, с другой – старался прийти как можно раньше, чтобы поддержать отца. А тут еще обещание, данное Мирит.

   Сложный вопрос, хотя…

   – Идите, к твоему отцу странный гость зашел с утра, я даже двор не дочистила. Одет в тулуп, шапку, как местные, и в сапоги, как вы.

   Эль приподнял ногу и хмыкнул.

   – Кто-то сглупил, но прийти в валенках – это как бы крах самомнения.

   – А так, шпион не вышел, – парировала Эмма. – Не понимаю, почему так? Проверка?

   – Наверное, чтобы местных не тревожить, – пожал плечами подросток.

   – А то они пугливые, – не удержалась Мирит.

   – Когда касается магов – бывают слегка, – невозмутимо отозвался Эль.

   И завтрак продолжился своим чередом.

   Потом случилось судорожные сборы и прощание с обниманием в холле.

   После ухода детей дом стал давить и вызывать опасение, как обычно.

   Милое место эта долина…

   Эмма занялась уборкой на кухне, потом вернулась к снегу и выругалась. Эль всё-таки дочистил всё самостоятельно, вот ведь паршивец мелкий! Зато как раз времени на дом хватит. Эмма прошлась по комнатам, сначала разнесла дрова, а потом взялась за уборку, стирку и занялась заготовками на ужин. А там пришло и ее время отправиться на материк.

   Переодевшись и собрав сумку, она быстрым шагом минут за пятнадцать дошла до портального круга и, зайдя в здание администрации, показала стражнику медальон. Тот кивнул и нехотя вышел на улицу, после чего запустил в помещение и нарисовал обережный жест.

   Эмма вышла в столице рядом с рынком и первым делом пошла за продуктами, остальное потом.

   Сегодня день сложился неплохо, но и не сказать, чтобы хорошо. Кое-что она прикупила удачно, кое-чего не оказалось, выходных предложений всего лишь парочка. В общем, прошлась бездарно. Набрав всё необходимое по списку, она убрала покупки в хранящий сундучок и решила посетить музей.

   Раз времени достаточно, и дел особых нет, то почему бы не пройтись по культурным местам?

   Эмма нашла старую схему города с пометками музеев и, выбрав первый попавшийся, отправилась туда.

   Музей Естествоведения ничем внешне примечательным не выделялся. Обычное красивое трехэтажное здание с просторным двором в зеленых посадках. В столице только началась осень, и погода чаще всего радовала солнышком, хотя сегодня и с этим не повезло.

   В музее Эмме удивились, а услышав о редких визитах в столицу и желании повысить культурный уровень, поразились еще больше, но, разумеется, ее пустили. А дальше она изумилась многообразию фауны. Музей Естествознания оказался посвящен именно ей. Эмма осмотрела первый этаж с самыми распространенными животными и поняла, что время вышло. Она бегом поднялась на второй – с птицами, и третий – с рыбами и змеями, а потом, спускаясь вниз, услышала слова смотрителя о замене экспоната в минусовом этаже и, разумеется, забежала взглянуть.

   Зал нежитеведения поразил как размерами, так и экспозицией. Эмма задержалась еще на полчасика, а потом сломя голову понеслась обратно. Она сюда обязательно вернется в следующий раз.

   Очередь к порталам по закону подлости растянулась метров на пятьдесят. Пришлось потратить время на ожидание и, наконец, дойдя до оператора, произнести заветное:

   – ИТ-17, пожалуйста.

   – Вам в Черную зиму? – поразился молодой паренек.

   – Мне в ИТ-17, там итит добывают, и да, там сейчас Черная зима, и я чуточку тороплюсь.

   Эмма улыбнулась, но ее гримаса ужас смыть не смогла с лица паренька. Зато портал он тут же настроил, и Эмма почти бегом его преодолела.

   Как всегда, первый шаг напоминал удар под дых, словно огромная разница в давлении. Хотя это самое понятное для нее объяснение, но по факту критическая разница магических полей и негативное местное излучение сказалось.

   Здесь уже приближался вечер, и привычные дневные сумерки сменились ночной мглой. Фонари на площади, светящиеся окна, подсветка зданий должны бы внести злополучный свет и чуть разрядить мрак, но, как всегда, с этим не справлялись.

   Эмма, отдышавшись, уточнила у стражника:

   – Пришлый маг уже ушел?

   – Видела? – пробасил тот с интересом.

   – Утром в гости заявился в тулупе и шапке, как местный, только вот сапоги менять не стал…

   – Прокол, конечно. Нет, пока не уходил. То ли шахты инспектирует, то ли Тнанга.

   – Или совмещает, – прикинула Эмма согласно. – Тогда я домой, чай не май-месяц.

   – Точно – не май, – хохотнул стражник.

   И она припустила в сторону дома. Обогревающий амулет вышел из строя из-за перемещений и разницы полей, поэтому следовало поспешить. К тому же дрова наверняка прогорели, а это непорядок.

   Эмма успела в последние минуты, и огонь в камине в спальне мастера не пришлось разводить заново. Не хотелось бы так его подставлять, особенно сегодня. Быстрое изучение дома, зажигание свечей, разведение огня в камине у Эля, и на кухню – пора браться за готовку.

   Мастер задержался. Эмма успела приготовить, погладить вещи, поставить новую стирку и даже добавить несколько свечей в его комнату, растопить камин в гостиной, когда словно обледеневший маг вошел в дом. Внешне он не изменился, но ощущение, будто тот вернулся с мороза, не покидало.

   – Всё так плохо? Что он с вами делал?

   – Не со мной, с шахтой, – нехотя отозвался Тнанг. – Мне пришлось держать и ассистировать. Мрази… – проговорил он всё это безучастно и безэмоционально с механическими и ровными движениями.

   Маг разделся, аккуратно поставил сапоги, повесил плащ и отправился в ванную. Эмма пошла следом. Там, не обращая на нее внимания, он окончательно обнажился, сложив вещи по предназначенным для них корзинам, и встал под обжигающе горячий душ.

   Эмма с недоверием смотрела на почерневшую спину и с трудом удерживалась от возмущения. Всего за один день Тнанг добавил себе десяток меток, несмотря на отличный ровный уровень последних двух месяцев. Сейчас по скромному подсчету тот приблизился к пятидесяти процентам шкалы.

   Эмма встряхнула головой и тоже разделась, не так аккуратно сложив платье и белье на крышку корзины.

   Она деликатно подошла к душу и сообщила:

   – А я сегодня в музей Естествознания зашла. На рынке ничего особенного не увидела, зато музей…

   Она повернулась спиной и вздрогнула, когда спустя мгновение на спину в районе лопаток легли холодные руки мага, вызвав странное ощущение сдавливания.

   – Там такой огромный музей. Животные невообразимые, я толком не успела ничего рассмотреть, лишь один зал прошла, а потом пробежала по остальным и спустилась вниз глянуть, а там отдел нежитеведения и такое…

   Эмма принялась рассказывать, описывать и делиться эмоциями, размахивая руками, чтобы передать весь спектр ощущений. Ей не хватало зрительного контакта, и она постоянно поворачивала голову, а потом и вовсе развернулась, продолжая руками по очереди описывать фантастических созданий. Маг внимательно слушал, положив руки ей на ключицы с легкой полуулыбкой на красивом лице, и кивал.

   – Я только три экспоната успела осмотреть, а потом время совсем закончилось, и побежала домой, но это, конечно, необычайно. Вы там были?

   – В этом музее нет, – ответил Тнанг вежливо с той же улыбкой. – Но музей школы изучил, а многие создания видел живыми или мертвыми.

   – Повезло вам, конечно, – не удержалась она. – Ой…

   – Можно и так сказать.

   – А можно промолчать, но, конечно, это непередаваемо. Вы как? – осведомилась она обеспокоенно.

   – Спасибо. Вернулся к утреннему состоянию. Спасибо.

   Улыбка стала печальной и задумчивой, хотя и весьма похожей на настоящую. Эмма не видела его другим, но Эль говорил, что после двадцати процентов эмоции притупляются и чем дальше, тем больше сходят на нет, оставляют во главе разум и логику. Тнанг еще считал нужным быть человечным, а порой, как казалось Эмме, он действительно испытывал эмоции. Может, в приглушенном виде, но испытывал.

   Она молча оделась и вышла, ей еще на стол накрывать. Мастер, как обычно, пришел на кухню, она считалась и воспринималась в доме самой чистой. Опять-таки Эль пояснил. Или из-за приготовления еды, или из-за постоянной суеты Эммы, но почему-то кухня казалась менее давящей и с самым стабильным фоном.

   Лично она считала, что это из-за постоянного использования кучи магии бытовыми артефактами, они просто вытягивали ее из воздуха, разряжая таким образом. Но Эль в ответ рассказал самим не понимаемую теорию, в пух и прах разбившую доводы Эммы.

   Нет ничего лучше для понимания материала, чем объяснение его другому.

   Тем вечером Эль еще уточнил у отца этот вопрос, приведя свои доводы, и получил полное подтверждение своим словам.

   Тнанг дождался Эмму и с аппетитом принялся за еду. Маг сразу пришел на кухню и предпочел есть в компании, а не одиночестве в столовой. Имелась тут отдельная комната, где завтра надо будет прибраться, прикинула домоправительница.

   Она доела и ощутила жуткую слабость. Всегда после передачи силы на Эмму накатывала усталость, но не такая же! Она поднялась, но решила не рисковать и снова села на стул.

   – Это нормально?

   – Что с вами? – забеспокоился маг.

   – Слабость, очень жуткая слабость.

   Моментально мужчина оказался рядом и посмотрел, словно сквозь нее. А потом коснулся указательным пальцем лба.

   – Извините, я был в худшем состоянии, чем предполагал, – констатировал он сухо. – Давайте оденем вас, и отправитесь к морю. Вы же хотели отдохнуть? Как раз проведете выходной на побережье. Я вас слишком сильно иссушил.

   – А как вы тут?

   – Справимся. За один день мы точно справимся.

   Принимать помощь непривычно, а от нанимателя и неправильно, но сил сопротивляться не осталось. Поэтому Эмма почти не возражала, так по минимуму.

   Всего через двадцать минут он летела в кресле до портала, а мастер Тнанг вручил кошель со словами:

   – Не экономьте. Хорошо отдохните, вы нужны нам тут живой и здоровой.

   – Убедили.

   Около закрытого портала маг на мгновение притормозил и открыл дверь своим ключом. Дежурный дневной бедолага выскочил и скромно зашел следом. Мастер набрал нужную комбинацию и помог Эмме устоять на ногах и сделать пару шагов к арке, и она вышла в теплом помещении с непривычными запахами цветов или специй, или благовоний…

   Приемный зал не пустовал, но на очередную женщину внимания никто не обратил. Пришлось самостоятельно выходить на улицу и, махнув рукой, подзывать извозчика.

   – Приветствую. Приличный гостевой домик.

   – С видом на море, – понимающе добавил колоритно одетый старик.

   – Да, так будет лучше, но по адекватной цене и с минимумом ступенек, – сообразила она.

   – Доставлю в лучшем виде… вы правильно выбрали меня…

   Всего полчаса спустя Эмма оказалась возле приятного красивого здания из светлого камня в окружении деревьев и цветов. Услышав стоимость поездки, она пошатнулась, но благо извозчик любезно помог спуститься, поэтому удержалась на ногах.

   – И много таких дур находится? – в лоб спросила она, открывая кошель.

   – Ну что вы! – искренне возмутился тот, забирая плату и кивнув на деньги.

   – Да, что я…

   Она вошла в здание, не встретив не единой ступеньки, и очень быстро получила номер на первом этаже в дальней части и с видом на море. Туда тоже пришлось идти, причем далеко, поэтому до кровати она добралась из последних сил. Эмма сняла обувь и куртку с платьем, но нормально расстелить постель уже не смогла. Слабость победила, и она прилегла, забравшись под покрывало.

   Странный выдался день, как начался непонятно с гостя, так и завершился.

ГЛАВА 2

   Утро, пение птиц и шум моря моментально разбудили Эмму, она сразу поняла, что ей приснился кошмар. Подскочив в испуге, она ощутила слабость и моментально вспомнила вчерашний день. Это, конечно, дикость, но сразу стало лучше. Осторожные эксперименты убедили, что она всё еще не пришла в норму, но уже более-менее дееспособна и страшно голодна, а время только половина седьмого!

   Быстрый душ, попытка привести платье в порядок и… радость от участия Тнанга. В саквояже имелось два легких приличных платья и, главное, белье. А еще попался второй кошель с деньгами.

   Через пятнадцать минут Эмма вышла из номера и отправилась на поиски еды. Уже в главном здании ей повезло, кухня начала работать, и постоялице моментально собрали плотный сытный завтрак.

   А после него, прихватив любезно одолженный купальный костюм и полотенце, она дорвалась до моря. Теплого. Небесно-синего и такого волшебного… Ни легкая слабость, ни полный желудок не помешали плаванию и отличному настроению.

   Она на море!

   Впервые за последние пять лет… жуткие пять лет.

***

Три с лишним года назад Эмма попала в этот мир, а пять лет назад она умерла в своем…

   Глупо, обычно и банально. Она поскользнулась, гуляя в лесу, и неудачно покатилась с небольшого пригорка.

   Там склон-то одно название!

   Осенний лес, красота природы. Необходимость подумать, куда и зачем идешь по жизни. А дальше то ли листик попался, то ли чуть запнулась, Эмма толком не вспомнила, но свое падение понимала отчетливо, как и осознавала – полет вперед на корни деревьев ничем хорошим не закончится.

   А завершился он в овраге этого мира…

   Эмма долго не могла понять, как уцелела и где оказалась. Разум отказывался складывать картинку воедино. Лес она пусть не отлично, тот зарос с детства, но знала, а еще точно знала, что ее лесок со всех сторон рано или поздно переходит в поля и дороги. Это не Урал и Сибирь, где, заплутав, можно пропасть! Это типичное Подмосковье, там, в принципе, нет таких деревьев.

   К счастью, пара часов блужданий не успели довести до паники или истерики, а потом ее нашел Марек. Несмотря на всё пережитое с ним, Эмма была искренне благодарна за появление и спасение от смерти. Рано или поздно в осеннем лесу она бы умерла. Заросший попахивающий мужик в непонятных лохмотьях забрал с собой, дал кров и свалил все женские обязанности по убогому домишке. Эмма ничего не знала, не понимала язык и не разбиралась в ситуации.

   Два года жизни, два года ада… ее персонального ада.

   Средневековые порядки, средневековый быт и нрав. Это жутко, очень жутко, но, несмотря ни на что, жить хотелось сильнее, и она плакала, ругалась, выла от бессилия, но приспосабливалась.

   Марек нехотя научил языку, а потом стала приходить Мири, жившая в селении неподалеку. Она навещала отца с весны и до осени и не дала Эмме сойти с ума. Девочка помогла освоиться в этом мире и стала дочерью официально – через храм богов и разделенную кровь. От нее Эмма узнавала новости, задавала вопросы, от нее научилась читать и смогла хотя бы так уходить от реальности.

   А потом, когда терпение почти переполнилось, Марек ушел по делам и не вернулся ни через неделю, ни через две. Он не вернулся вообще, зато Мирит и ее тётке-опекунше, сестре матери, умершей при родах, сообщили о неудачном ограблении, при котором Марека и убили. Он оказался беглым заключенным, вернувшимся в родные края и время от времени промышлявшим грабежом вместе с парой таких же приятелей.

   Селение потрясли, но дальше дело не пошло. Мири не трогали из-за устроенной истерики… А через два дня девочка пришла с тёткой, и та, несмотря на простую деревенскую суть, мигом разложила всё по полочкам и выпихнула обеих в большой мир.

   Собственно, Эмма и хотела уйти, держала загвоздка с документами и деньгами. С первым помогла тётка девочки, со вторым – сама Мири, знавшая тайники отца. Тот периодически ей их показывал.

   Откуда у селянки запасные документы, Эмма не спрашивала, просто с благодарностью взяла, как и план по дальнейшему благоустройству. Куда поехать, кем наняться, как устраиваться. Этот простой житейский план помог продержаться почти год, пока не случились обстоятельства непреодолимой силы…

   Так появился вариант: тюрьма или работа в местах добычи итита.

   Эмма попала в ИТ-17 и в первый же день встретила мастера Тнанга, не испугавшись до одури, как большая часть женского населения мира, получила предложение о работе домработницей с хорошей зарплатой, амулетами от всего на свете и защитой для Мирит. И она, разумеется, согласилась.

   И вот уже три месяца, освоившись на новом месте, она снова приспосабливалась к миру и новой реальности…

   Полдня на море до обеденного солнцепека показали, как прекрасен мир, и почему нужно вытащить Мири, девочка еще ни разу не видела море. А еще Эмма пообедала, испытала прилив сил и связалась по переговорному амулету с дочерью и Элем. Разницу в часах она не знала, не до того как-то, поэтому пришлось писать. Благо, по ее рассказу мастер Тнанг смог добавить, кроме речи, еще функцию коротких сообщений, едва умещавшихся на сантиметровой поверхности камня.

   Мири позвонила как раз вовремя, пока Эмма занималась покупками. Раз уж она тут оказалась, то самое время пополнить запасы рыбы, фруктов и прочей ерунды, вроде красивых декоративных свечей.

   – Мама, ты в порядке?

   – Да, в полном. Как ты?

   – Хорошо, мы переживали, когда не застали тебя дома. Хотя, конечно, мастеру Тнангу стало значительно лучше, но всё равно тебе не следовало так рисковать!

   – Не следовало, я не подумала, извини.

   – Ты где?

   – На море, нам обязательно нужно будет приехать сюда хотя бы на недельку.

   – Хорошо. Ты когда вернешься?

   – Сейчас, продукты куплю и домой.

   – Ты точно в порядке?

   – Мири…

   – Беспокоюсь, – со вздохом буркнула дочь. – Ладно, перемена заканчивается, мне пора.

   – Увидимся дома.

   Эмма улыбнулась и написала Элю, тот ответил односложно: «Вечером». Поэтому пришлось собираться, прощаться с этим замечательным местом и отправляться домой.

   В портальном зале адресу поразились и внимательно изучили медальон, но путь открыли.

   А родное селение встретило легким сумраком середины дня, очередным снегопадом и словно ударом под дых. Магические поля очень сильно различались…

   – С возвращением, – мрачновато пошутил стражник, появившийся из здания администрации.

   – Спасибо, – улыбнулась Эмма и быстренько припустила домой.

   Разница полей сказывалась на амулетах. Им требовалось перезагрузиться и перестроиться. Поэтому по-хорошему нужны два обогревающих – на здесь и там, куда она шла. А потом по этому же принципу еще и обратно. У Эммы они даже имелись, но пока мороз не слишком пугал, она предпочитала не использовать лишний, хотя в летнем платье холодно стало моментально, поэтому пришлось лезть в сумку, но тепло пришло неожиданно и самостоятельно.

   – Эмма, вам следовало сразу подготовить амулет, – укоризненно проворчал мастер Тнанг, подходя ближе.

   – Следовало, не подумала. Привыкла, что в осеннем пальто можно дойти до дома, – честно ответила она.

   – Глупая привычка, – мягко укорил тот. – Как вы?

   – Хорошо. Конечно, удар под дых более чем ощутимый, но в целом нормально. Я побыла на море…– мечтательно улыбнулась она.

   Мастер перехватил саквояж и пошел рядом.

   – И как вам море?

   – Чудесно! Вы давно были на море? Я хочу вывести туда Мирит, она еще не наслаждалась этим чудом природы. Цвет, запах, волны, ощущение ветерка по коже и потрясающее солнышко…

   – Слушаю и тоже хочу на море, – усмехнулся тот весело.

   – Вы тут надолго? – решила в лоб спросить Эмма.

   Контракт у нее бессрочный с возможностью расторжения в любой момент, именно такие всегда законодательно заключали работавшие на магов. Поэтому вопрос своих перспектив с морем являлся актуальным.

   – До весны, как и вы.

   – А поподробнее можно? Эль не очень понятно пояснял о наказании.

   – Он уже что-то рассказал? – искренне поразился тот.

   – Разумеется, – удивилась она. – Что-то не так?

   – Неожиданно. Мое наказание – провести пять Черных зим. В этом году меня направили еще летом, а следующие пойдут как раз в конце осени перед первым снегом.

   – Эль сказал, это необязательно последовательные года.

   – Вероятнее всего, последовательные, а там, как обстоятельства сложатся.

   – И как могут сложиться? – продолжала расспросы Эмма. – Но если тема неприятна, можем обсудить что-то еще.

   – Вы одна из самых деликатных моих знакомых, – отметил маг отрешенно и принялся за объяснения: – Из-за специфики энергетических полей и мест выхода на поверхность пластов итита все шахты, имеющие смысл для масштабной разработки, находятся на Севере. Это не только у нас, но и по всему миру так.

   По общей классификации и учету они нумеровались по мере нахождения и оценивания для разработки. Все старые, восполняемые и наиболее крупные находятся в первой сотне, даже в первых пяти десятках. Как наша семнадцатая. Хотя всего их на данный момент известно более тысячи. Итит используется как энергетический элемент, на котором построено всё. Все амулеты и артефакты так или иначе содержат итит. Он отличается не только внушительной емкостью, превышающий алмазы в сотню раз, но и способностью с самовосполнению. Итит не вырабатывает магическую энергию, он ее притягивает из пространства. Тут – из горных недр, в амулетах – из воздуха. Эта способность имеет как плюсы, так и минусы.

   Теоретически любой осколок итита, набрав максимум по вместимости, дальше начинает излучать магию вовне и там же собирать ее, перерабатывая в чистую энергию. По этому принципу работают самозаряжающиеся гигантские артефакты. В мелких, как правило, это неощутимо, зато в месторождениях, наоборот. Тут магический фон выше нормального примерно в сотню раз, это настолько много, что ощущается всеми и магами, и не магами. Обычно в местах повышенного магического фона чаще появляются магические способности. Но тут фон настолько превышен, что считается уже вредным.

   Неодарённые проводят тут не более трех-пяти лет за всю жизнь и, как правило, не более трех месяцев единовременно. Сейчас выработана схема месяц-полтора тут и от месяца до трех на материке. Хотя это тоже материк, для сведения – итит ни разу не обнаруживали на островах. За счет подобных перемещений удается несколько нивелировать вредное воздействие и проявить в следующих поколениях восприимчивость к магической энергии.

   Еще тысячу лет назад магически одарённых было очень мало, сейчас четко прослеживаются наши рода, и есть огромное число магически восприимчивых, то есть тех, кто не именуются магами, но могут работать с этой энергией. Считается, что рост популяции восприимчивых был вызван в том числе работой в подобных условиях. У Мирит имелись небольшие задатки, но даже за это время они несколько расширились.

   – Любопытно, нужно будет с ней это обсудить.

   – Сейчас еще рано, а на следующий год посоветую пройти курс начальной магии, ей должно хватить восприимчивости для этого.

   – У меня вопрос по терминам, но задам его позже. А почему вам, магам, так плохо при подобном уровне энергии. Должно же быть хорошо?

   – Ее слишком много. Мы привыкли жить в местах с нормальным энергетическим фоном, наш организм привык к этому. Исследования показали, что в условиях настолько повышенного фона жить мы можем, только сходим с ума, но не размножаемся. А это один из основных показателей нормальности среды для развития популяции. Энергия здесь восполняется моментально, поэтому даже самые кривые амулеты работают без сбоев, именно в таких местах происходит испытание и отработка новинок.

   – Почему это плохо? Чистая энергия?

   – Мне нравится ваше логическое мышление, – усмехнулся тот. – Именно итит вырабатывает чистую энергию, мы же перерабатываем ее под себя.

   Они дошли, и Эмма, переобувшись, направилась на кухню – разбирать покупки. Мастер Тнанг, очистив сапоги, последовал за ней и поставил саквояж на скамью.

   – И?

   – Насколько вам понятно до этого момента?

   – Условно понятно. Грубо говоря, мы дышим – вдыхаем чистый воздух, перерабатываем и выдыхаем измененный. Тут воздух настолько чист, что начинает менять легкие. С чистотой, может, не всё корректно, а вот с загрязненностью вполне – воздух с теми же примесями разрушает структуру легких. Что-то похожее с вами делает и условная чистота, правильно я понимаю?

   – Верно. Очень удачное сравнение, нужно будет об этом написать, – кивнул мастер и продолжил пояснение: – Чистой энергии слишком много, и она нарушает внутренний гомеостаз. Разрастание защитных рун явный наглядный признак.

   – Слишком много белого внутри, и вы компенсируете той самой чернотой? Поэтому уходят эмоции – чистый свет выжигает? И вылезающая тьма – это не внешнее воздействие, а свое собственное глубинное, верно?

   Эмма даже остановилась, сраженная догадкой.

   – Поэтому оно так тяжело дается в молодости, и сюда не присылают выпускников даже на месяц. Не каждый готов признать, каков он есть на самом деле. Поэтому с весны тут проще, воздействие итита уменьшается. В смысле чистота нивелируется природой – деревцами там, бабочками и прочими насекомыми, а птиц я ни разу не видела. Зимой только чистота, и Черная зима не из-за шахт, как я думала, что снег черный, а из-за вас – магов. И горячий огонь, и даже та передача сил или энергии, не знаю, что именно вы делали, служит для «загрязнения» себя, точнее, сохранения человечности. Баланса. Гомеостаза, как вы это назвали.

   – Именно так.

   – Но Эль тоже подвергается такому воздействию! – вдруг сообразила Эмма.

   – Да, но у него оно иное – амплитудное. Полсуток здесь – полсуток в обычном фоне, это стабилизирует его источник и позволяет наращивать амплитуду воздействия.

   – Последнее не поняла, но суть уловила. Это полезно только сейчас или…

   – Именно. Только сейчас, уже в следующем году это начнет действовать на него негативно, я отслеживаю состояние сына и как только увижу ухудшение, он вернется под опеку семьи на материк.

   – Он попал в ту фазу, когда это что-то там раскачивает, ясно.

   – Хорошо отмечено. А зачем нам подпорченные апельсины? – сменил тему маг.

   – На апельсиновое варенье. Увидела их и не удержалась. Еще вопрос – почему мне было так плохо вчера? До этого вы уже стабилизировались похожим образом.

   – Мое состояние оказалось хуже, чем мне вчера казалось, и чтобы вернуться… Приношу извинения… перестарался.

   – Извините, но хочу понять, что случилось, и как поступать в дальнейшем.

   – Случилось… – маг задумался, подбирая слова. – Мое желание вернуть себя в норму. Раньше воздействовал на энергетическую оболочку, вчера этого уже не хватило, и я непроизвольно из-за особенности специфики направленности погрузился глубже, чем следовало. А начал стабилизироваться за счет жизненных сил.

   – А поподробнее?

   Эмма даже отложила апельсин в сторону.

   – Энергетическое тело, аура – в просторечии, мягко и естественно переходит в биологическое. И тут начинается работа с жизненными жилами. Из-за предыдущей деятельности перехода не заметил и погрузился глубже, чем следует. Приношу извинения…

   – Извинения приняла еще в самом начале, – отмахнулась Эмма. – Вопрос другой – в последующих случаях вы эту границу нащупаете? И чем мне может грозить регулярное вмешательство на подобном уровне? Слабость до сих пор где-то чувствуется.

   – Постоянное вмешательство скажется негативно на здоровье, это будет ощущаться, как тяжёлая затяжная болезнь. Постараюсь подобного впредь не допустить.

   – Хорошо. Я могу на этот процесс как-то повлиять? Отследить? Использовать амулет?

   Мастер задумался и кивнул:

   – Сделаю соответствующим индикатор.

   – Хорошо, зима только началась и до весны нам еще нужно дожить. Как вы, кстати, всё это переносите?

   – Плохо.

   – Не нравится место? А работа? Люди?

   – Мне не нравится место, работа и эти люди, – почти по слогам проговорил он. – Что дальше?

   – Вы время до освобождения считать не пробовали? Когда это случится, понимание есть?

   – Второй месяц весны. Вторая или третья неделя, когда проклюнувшиеся ростки не будут погибать от заморозков.

   – Отлично. Значит, мы можем сделать календарь и смотреть, сколько еще осталось.

   – Как заключенные в шахте? – ехидно уточнил маг.

   – Да. Вы недалеко от них ушли, поэтому да. И раз заговорили, насколько слышала, многие предпочитают отработать три месяца тут, три в обычной и выйти досрочно.

   – У них, как и у охраны, месяц идет за три. Три тут, три на материке – и год прошел. Десять сезонов тут и можно выйти на свободу. Больше не держат никого, а пробыть пять лет реально. Поэтому заключенные с большими, но конечными сроками предпочитают рискнуть.

   – А на пожизненном?

   – Их сюда не пускают. Есть категории, которые никогда не должны оказаться на свободе, и многие из подобных личностей более чем живучие.

   – Стоп, но только что шел разговор о трех-пяти годах здесь, а у заключенных выходит меньше!

   – В шахте этот максимум – три года суммарно. Как правило, шахтёры проводят хорошо если год, там еще тяжелее находиться. Многие из старшего персонала формально при шахте, но не бывают там целыми днями, поэтому общий срок таков. Охрана, вспомогательный персонал – у всех на поверхности максимум пять лет.

   – А заключенные находятся почти два с половиной всего, – посчитала Эмма.

   – Это их шанс выйти или уменьшить срок. Здесь по условиям пребывания лучше, чем на стандартных теремных рудниках. Срок сокращается.

   Эмма задумалась и скептически полюбопытствовала:

   – И многие реально за счет этого выходят?

   – Примерно семь из десяти решившихся на такое, а решаются почти все. Государство не препятствует. У них, как и у нас, срабатывает принцип проявления тьмы из души. И есть статистика, примерно половина прошедших эти шахты меняется к лучшему. Они завязывают с криминалом и начинают новую жизнь. Увидев худшую версию себя, они меняются к лучшему. По тем странам, где мало шахт с ититом или нет такого варианта отбытия наказания, статистика другая. Восемь из десяти возвращаются к старому занятию. Очень кривой метод перевоспитания, но он работает.

   – То есть, грубо говоря, из ста заключенных за тяжёлые преступления – тридцать не доживают до освобождения, тридцать пять исправляются, и только треть возвращается на кривую дорожку?

   – Да.

   – Интересно, однако, – сказала она и попросила: – Апельсины порежете?

   Мастер без вопросов и возражений взялся за нож и тоненько нарезал фрукты. Эмма продолжила расспросы про шахты, итит, магов и жизнь. Вопреки ожиданиям, великий и могучий никуда не торопился, помогал охотно и так же без снобизма общался.

   Повезло ей с ним!

ГЛАВА 3

Следующая неделя пролетела, как обычно, с поправкой на социальную активность. Музей она посетить не успела, потому что два дня посещала слушания по делу о нападении и пересмотр собственного.

   Кто бы мог подумать, что рассказ мастеру Тнангу, как она оказалась на ИТ-17, приведет к такому результату?

   Эмма выбралась из деревни, осела в небольшом городе, смогла устроиться на кухню в приличную организацию, нашла жилье и начала осваиваться в мире. И тут случилось оно – недоразумение, или, как теперь стало понятно, злой умысел.

   Мири, будучи красивой девочкой с очень милой внешностью простушки, привлекла внимание местного чиновника, отдаленного родственника лорда, и из-за этого Эмму обвинили в нападении на прохожего не то с целью ограбления, не то с целью изнасилования. Она совсем ничего не поняла и тогда впервые столкнулась с правосудием.

   Выглядело это весьма странно. Она дала показания, что случайно мимо проходила. Страж записал, покивал и отпустил ее домой. А через два дня, получив повестку в суд, она, доставленная туда же, вдруг попала на заседание по своему делу и услышала обвинительный приговор.

   Эмма была в шоке.

   Как? За что? Почему? Это же бред!

   Она искренне посчитала это особенностью местной системы правосудия, а теперь узнала причину. А тогда Эмме предложили отработать свой срок на месторождении по добыче итита, и срок вместо двух лет сократился до полугода.

   Мирит официально запросилась уйти с Эммой. Несовершеннолетняя дочь, достигшая разумного возраста, имела такое право. Так они обе оказались посреди странного поселения с жуткой аурой и невозможностью сделать вздох.

   Суд вынес суровое наказание продавшимся стражникам, наказал заключением заказчика и оправдал Эмму. Но главное сделали газетчики, взявшие у нее интервью. Она честно от всей души рассказала, что думает о случившемся фарсе, потому что судью, выносившего приговор, даже не отстранили. Обвинитель тоже родственник и остался на месте, градоправителя не тронули.

   И, вообще, теперь она понимает, почему благодаря этой системе никогда не заканчиваются заключенные для работ по добыче итита. Это просто никому не нужно, и оказаться там может любой. И для этого любого она готова сообщить приятную новость – там лучше, чем на условной воле.

   Эмма готова поклясться всеми богами, что на ИТ-17 в компании мастера Тнанга Ортера лучше, чем в этом городке и краю! И заодно она пересказала слухи, ходившие по городу, куда щедро от себя добавила страшных историй своего мира. О закрытых клубах, нездоровых пристрастиях, бесследных пропажах молодых девушек и юношей, а так же их родственников и прочем, на что хватило воображения.

   Ее интервью напечатали все издания. Мастер вечером даже не укорял, зато Эль пришел воодушевленный. Страшные истории в пересказе Эммы вызвали подъём среди молодежи из-за ограничений, которые снова пробовал продавить Совет. Теперь все очень пристально посмотрели в сторону тихой провинции, и туда отправились не только по долгу службы, но и все любопытные. А молодые маги к таким как раз относились.

   Что-то выплыло, нашли большое захоронение, история разрасталась, сама по себе обрастая слухами и подробностями, как снежный ком. А Эмма застряла здесь. Мастер категорически запретил покидать поселение, пока шумиха не уляжется.

***

Эмма, как обычно, чистила снег. Метель продолжалась и продолжалась. Дети на учёбе, мастер Тнанг, наверное, работает. А она в качестве перерыва и тренировки снова взялась за лопату.

   Вдруг появился мастер. Эмма повернулась с улыбкой и привычно начала здороваться.

   Мастер неожиданно грубо рявкнул:

   – Работала и работай дальше!

   – Сама справлюсь, – договорила она по привычке и очнулась.

   – С дороги!

   Тип – псевдомастер Тнанг, прошел мимо и вынудил Эмму шагнуть в сугроб. Несмотря на куртку, сапоги и самомнение, мастером Тнангом он явно не был. Тот, сделав шаг, потянулся за чем-то в кармане, и Эмма насторожилась. Чутье, инстинкт или что-то иное вызвали последующее действие. Удар лопатой по затылку привел к падению вперёд и удару о крылечко. Больше тип не поднялся, хотя она отбежала на шаг и подняла свое оружие.

   Проклятье, она убила человека!

   Только этого не хватало для полного счастья! И так только отделалась от предыдущего обвинения, и вот теперь это.

   Думала она недолго. И так же быстро закинула типа на санки, стоявшие в сарае, и покатила их к дальнему пригорку. Километр по снегу удалось пройти только благодаря амулетам. Зато дальше легко вниз по относительно крутому склону, на котором будет хорошо на ватрушке кататься, и обратно домой.

   Совесть не мучила, хотя определённое беспокойство возникло. Планы по поводу будущего, возможно, придется корректировать. Если всё сложится нормально, то труп примут за спятившего и умершего по зиме. Тут, по слухам, таких будет много, некоторых не ищут до тепла.

   Чёрная зима – это страшно…

   На самом деле, если не брать вот тот самый первый удар под дых и тяжёлое дыхание, то в остальном зима как зима. Они просто на нормальном Севере не жили. Тут обжитыми считались области с определённых широт. И чисто северных народов, кажется, нет. Возможно, из-за магии, может, по каким-то еще причинам. Поэтому для Эммы здесь не слишком комфортно, но теоретически нормально.

   Она с подобным сталкивалась в родном мире и проблемы не видела. Здесь же за счёт шахт, заключённых и магического фона отношение складывалось соответственное. А дальше начинало работать восприятие и эффект социума, если все говорят плохо, значит оно реально плохо.

   Эмма расчистила дворик и вернулись в дом. После разговора с мастером ей кое-что стало яснее, и теперь, кроме каминов, она всегда помнила о свечах и еще разжигала печь на кухне. Готовить предпочитала на плите, но, например, чайник держала горячим или жаркое томила на живом огне.

   Она полностью выбросила случившееся из головы. Давняя установка – подумаю потом – помогала всегда. Стирка, готовка. Еще надо развесить вещи на улице, пусть лучше вымерзают, чем сушатся магией.

   Эмма погрузилась в домашние дела и странное поведение Эля заметила не сразу. Тот ответил на приветствие, но раздеваться не захотел, да и держался в стороне.

   – Эль? Всё в порядке? Что случилось в школе? Ты в порядке?

   – Я да. Тётя Эмма, что случилось?

   – Ничего, а что? Приготовила оладушки по новому рецепту, еще решила вещи на улице сушить, – растерянно отозвалась она. – Эль?

   Парень задумчиво посмотрел на стол и сказал:

   – У нас кто-то во дворе умер.

   – А… ты об этом…

   Эмма сложила полотенце и печально вздохнула:

   – Заметно, да? Я просто новичок в таком деле…

   – А… да, догадался. Мы, вообще, такие вещи чуем. И даже видим, отец точно разглядит. Что случилось-то?

   – Пришел странный человек под видом твоего отца. Ну вот и…

   Она развела руками.

   – А зачем ты труп убрала?

   – А зачем мне труп во дворе? Тоже украшение нашел, – искренне возмутилась Эмма.

   – Ну да… – согласился парень и сказал: – Надо было отца позвать.

   – Растерялась.

   – Понятно, так зову его?

   – Если не занят, то да. А так подождем, тип уже умер, ему всё равно.

   – Логично. А что за оладушки будут?

   – С кабачком и фаршем, вкусно вышло, – отмерла Эмма и занялась привычными делами.

   Мастер Тнанг попал на ранний ужин или поздний обед. Он тоже вошел с непонятным на первый взгляд выражением лица.

   – Вы тоже труп во дворе почуяли? – поняла Эмма. – Извините за беспокойство. Я не знала, что вы так реагируете.

   – А… – кивнул тот и настоял: – Давайте в подробностях.

   – А сами посмотреть можете, как в тот раз?

   Мастер однажды смотрел ее глазами. Не слишком приятное ощущение копошения в голове, но очень удобно. Хотя голова до следующего утра беспокоила.

   – Пока ограничимся словами, – рассудил тот и тоже сел за стол.

   Разумеется, Эмма пересказала еще раз, заодно подав еду. И хотя она до сих пор не понимала причин как собственного поведения, так и настороженности, и нетипичной жестокости, но оправдываться сочла глупостью.

   И всего через полчаса она вместе с парой магов отправилась на прогулку к месту упокоения. Красивый пригорок с заснеженными горами на горизонте. Интересные сине-серебристые переливы неба, подсвечивающие снежные шапки и проблески красноватого.

   «Потом надо спросить, что это за явление такое», – отметила Эмма мысленно.

   Маги молчали, Эль, кажется, подражал отцу, а мастеру Тнангу, похоже, всё равно. Убила и убила, подумаешь. Хотя если учесть его ситуацию, проблем с этим, наверное, действительно нет.

   – Интересное место, – резюмировал Эль, осматриваясь.

   – Да, если труп убрать, то можно будет здесь на санках покататься в выходной, – согласилась Эмма.

   – Эти все трупы убрать, – согласился мастер Тнанг и поднял левую руку, сжав в кулак.

   Сначала ничего не происходило, а потом раздалось шевеление внизу под снегом. Очень медленно наверх стали подниматься трупы или зомби, или мертвяки.

   – А что их все так боятся? Они, кажется, не очень быстрые и шустрые? Могут идти по следу долго? – не выдержала Эмма спустя какое-то время.

   – Эти еще шустрые, их отец тянет, а так они медленнее, – отозвался Эль, – но самоподнимающиеся мертвые встают в местах, где возможно перерождение и появление иной нежити.

   – Большая часть подвала музея естествознания обитает в местах, где подобные экземпляры встречаются естественным образом. Тут подобное тоже происходит, поэтому мы должны осматривать территорию для ликвидации самоподнятых. Они медленные, но по следу добычи могут идти долго, а главное – всегда привлекают более умных и опасных созданий.

   – Но мест выхода итита не так много, – возразила Эмма.

   – На самом деле очень много, – поправил Эль, не дождавшись ответа от отца. – Мест, где имеет смысл заниматься добычей, мало. А так из-за особенности строения земли итит есть везде или почти везде, то места скопления сил – не редкость.

   – Итит не единственный минерал, обладающий способностью накапливать или передавать энергию. Он наиболее удобен для нас – людей, но камней этого ряда более полусотни, – пояснил мастер Тнанг. – Под воздействием этих камней и происходит формирование нетипичной материи и форм жизни.

   – То есть сказки о разломах в другой мир, откуда к нам толпами чудища идут, – просто сказки, – поняла Эмма и со вздохом добавила: – Я так и думала, страшнее человека – монстра нет, это еще древние установили.

   На нее внимательно посмотрели оба мага.

   И тут случилось оно – мертвяки взобрались на холм, и пришла Мири с учебы с вопросом:

   – А что вы тут делаете? Еле вас нашла, только по следам и получилось. Ой, осторожнее.

   И дочь, не растерявшись, со всей дури ударила ближайшего по корпусу сумкой с тетрадями. Тот, покачнувшись, упал, а дальше она словно застыла в киселе.

   – Мирит, его мастер Тнанг поднял, чтобы сам шел, – пояснила Эмма с нездоровым весельем. – Но за попытку спасения спасибо!

   – Простите, – тут же смущенно ответила Мирит.

   – Ты решила, что мы сами не справимся? – моментально возмутился Эль, трепетно носившийся со своей взрослостью и магией.

   – Она ничего не успела решить, это просто рефлекс – мы и мертвяки, вот и полезла помогать. Я бы застыла, – пояснила Эмма под молчание мастера Тнанга.

   Тот снова поднимал наверх упавшего.

   – Не подумала, – снова извинилась дочь.

   – Это нормально, я такая же. Лучше вот что скажите – кататься будем тут или другое место поищем? Эль ты склон подсветить можешь? Вот до того подъема?

   Эль тут же пустил ряд светлячков и показал разнородность уклонов. Мертвяки тем временем медленно побрели по дороге к городу. Дышать сразу же стало легче.

   Мастер Тнанг тоже посмотрел вниз.

   Эмма, завладев вниманием всех, продолжила:

   – Садимся на доску, санки или что-то вроде большого таза и скатываемся вниз. Мне нравилось. Конечно, потом подниматься надо, но развлечение отличное.

   – Можно векторный путь поставить, – сказал мастер Тнанг и показал что-то вроде очень сложной объемной фигуры.

   Эль внимательно посмотрел и кивнул.

   После чего все, собравшись, направились домой. Мири, как обычно, пошла рядом с Элем, а Эмме ничего не осталось, как пристроиться к мастеру Тнангу.

   Мертвяков они обогнали довольно скоро, и дочь заметила:

   – Некомфортно как-то с мертвыми рядом…

   – Ага, это из серии – идем по полю, и мертвые с косами стоят… зато звучит как!

   – Почему с косами? – тут же спросила дочь.

   – Ну, с граблями звучит не так жутко!

   – Это да, хотя с вилами тоже неприятно. А мертвые оружием пользоваться могут? – тут же озадачила Мирит.

   – Сами по себе нет. Только если их специально поднять, и то там очень сложное управление получается, – отозвался Эль. – Верно, пап?

   – Да. Единственное исключение, если оружие делать частью тела, но это тоже специальная подготовка и дополнительные усилия.

   – А смысл в подобном есть? Не у нас, а в других местах, например? – заинтересовалась Эмма.

   – В пустынях практикуют, там после специальной обработки кожи получается мертвый воин. Не слишком умный, но крепкий, способный передвигаться и сражаться в любых условиях, – ответил мастер Тнанг. – Хотя сейчас даже у них почти отказались от подобной практики, но старые мастера еще есть, и у многих хранятся такие заготовки.

   – Любопытно будет взглянуть.

   – В музее школы есть подобные экспонаты, – обрадовал Эль.

   – Выберемся на материк, я напишу разрешение на посещение, – пообещал мастер Тнанг. – Вам обеим.

   Мири вскинулась и тут же умолкла.

   – А дальше с ними что? Не до столицы же пешком пойдут?

   – Расспрошу, запакую, оформлю бумаги, – отозвался мастер Тнанг сухо.

   – Понятно. Прибавила вам работы, извините.

   – Ничего, – махнул он рукой.

   Около дома они расстались, Эмма и дети пошли в дом, а мастер Тнанг с мертвым воинством дальше.

   Казалось бы, что такое, но настроение ушло в безвозвратный минус, а еще пробудилась совесть. Не столько из-за убийства, хотя следовало бы, сколько из-за простоты подобного деяния.

   Мири с Элем после обсуждения учебы засели за работы над средством спуска, взяв за основу большой эмалированный таз и дрова из сарая, а Эмма приготовила глинтвейн и уселась сначала в гостиной, а потом на кухне на постеленном на полу пледе.

   Она смотрела на огонь в печке и думала. За счет стеклянной, точнее, из какого-то прозрачного камня вид дверцы успокаивал. Еще пахло выпечкой и чаем, как и всегда тут.

   Появление мастера Тнанга она пропустила и спохватилась, только когда тот сел рядом. Эмма тут же подвинулась и предложила глинтвейн. Тот без возражений сам взял кружку и налил горячего напитка, стоявшего на специальной подогреваемой зоне печи.

   – Всё в порядке? – по привычке спросила она. – Очередной недоброжелатель по вашу душу?

   Смешок в ответ:

   – Не по мою, а по вашу.

   – Как по мою?! Кто обо мне вообще в курсе?

   – Все жители нашей славной империи благодаря выпускам газет. Кто на всю страну ославил область и рассказал кучу страшных историй? Нашли и тайные клубы, и незаконные увлечения, и даже незарегистрированное захоронение, но не таких масштабов, как нарисовали писаки, но достаточные для обвинений и новых сплетен. Вы, конечно, не в курсе, но жена нынешнего первого министра происходит из славного рода того края. И ее родственники оказались замешаны во всём в силу многочисленности семейства. А врагов у первого министра достаточно, как и недоброжелателей, – интонация стала бархатной.

   – И вы среди них?

   – Он из тех, кто решил внести меня в учебники истории под видом злодея и при этом активно начать внедрять мои методики в медицину. Ваш незадачливый убийца уже отбывал тут срок, и самое неприятное – нанял его лично тесть уважаемого первого министра, и это не первый подобный заказ.

   – Что теперь? Вы, насколько я поняла, политикой не занимаетесь?

   – Интересуюсь постольку-поскольку, но и среди магов достаточно честолюбивых и властных представителей. Один из таких принадлежит к моему роду и поддерживает оппонента первого министра. Вернее, человека, тоже метящего на это место. Я, точнее, вы дали им в руки отличный козырь, который дальше будет правильно разыгран.

   – Н-да, как страшен мир.

   – Он всегда таков, но с некоторых ракурсов выглядит иначе, – мягко ответил мастер Тнанг и спросил: – Можно?

   Эмма без разговоров подала руку и подняла волнующую тему:

   – Я человека убила. Лопатой.

   – Не совсем вы, удар да, а дальше сработала защита на доме, но даже она действовала слабее из-за амулетов, которыми покойный себя обвешал. Он умер, замерзнув в снегу.

   – Ясно, но проблема не в этом. Я убила, и никаких терзаний или сомнений нет. Это та самая тьма души проявляется? А раньше не проявлялась, потому что через день ходила на материк, – предположила Эмма.

   – Могу успокоить, – предложил Тнанг.

   – Есть праздничая версия или сразу новогодняя, правильно понимаю?

   – Верно, – развеселился маг и, не отпуская ее руки, сделал пару глотков.

   А Эмма вдруг ощутила стремительно приближающееся отрезвление.

   – Не поняла. А куда из меня алкогольная эйфория ушла?

   – Забрал, – легко отозвался маг.

   – То есть похмелье у меня, а праздничное веселье у вас?

   – Хм… можно и так сказать…

   – Тогда промолчим. Вернемся к трупу и отсутствию сожалений с моей стороны. Это не то чтобы нормально.

   – Здесь нормально. Что ощущали сразу после удара лопатой?

   – Ничего, включился разум, и решалась задача, как избавиться от трупа.

   – Так я мыслю тут постоянно, – пожаловался он. – С вами становится легче. В живом доме всегда легче. Обычно мы живем в крепости среди людей, там проще и легче. Хотя остальным от подобного соседства сложнее.

   – Любопытно.

   – Живой дом. Живое тепло.

   – Хорошо, если так… мне тут тоже нравится, – призналась Эмма задумчиво. – Здесь душевно.

   Удивление мага буквально ощущалось руками, пришлось пояснять:

   – Здесь возникло ощущение дома и безопасности. Я не врала газетчикам.

   – В Инстале такого не случалось?

   – Нет, там мы снимали крохотную квартирку с символической дверью в неблагополучном районе. Я всё время беспокоилась за Мири, с ее внешностью найти проблем труда не составит. Так и вышло…

   – У нее отличные амулеты, – заметил маг, – и на ней мой маячок.

   – Спасибо.

   – Пожалуйста.

   – Вернемся к мукам совести, которых нет?

   – Давайте лучше обсудим – откуда вы, – поменял тему мастер Тнанг.

   – В смысле откуда? У вас же мои документы, – поразилась Эмма.

   – Документы я видел, красивые, только принадлежали раньше покойнице, но это мелочи. Кто вы, Эмма, и откуда пришли?

   – Очень заметно? – попробовала она потянуть время и решить, что говорить.

   Собственно, размышления на эту тему поначалу волновали, но мастер молчал, и она решила – не заметил. Похоже, ошиблась.

   – Очень. Для меня, Эля. Да, кстати, его имя не сокращается. Мири, но она к вам уже привыкла. Остальные списывают это на мое влияние. Вы удачно устроились.

   – Спасибо, что позвали, – в ответ произнесла она.

   – Вы не боялись. Ни вы, ни Мирит. Она поначалу опасалась, но, видя ваше спокойствие, тоже перестала переживать. Это положительно сказалось на Эле, для которого инстинктивное опасение окружающих еще не стало нормой. Откуда вы, Эмма?

   – Из другого мира.

   Маг повернулся и посмотрел в упор.

   – Это серьезно? На самом деле?

   – Да. И теперь действительно лучше посмотреть.

   – Хорошо, но вам, скорее всего, будет плохо.

   – Переживу, куда деваться.

   Взгляд глаза в глаза без возможности передумать, гул в ушах, губы мага, что-то произносившего в этот момент, и падение в неизвестность так, как показывали в фильмах: звёзды, сливающиеся в полоски – красивый спецэффект.

   Эмма вспоминала детство, учебу, города, машины, путешествия, работу, больницы… почему-то снова больницы и новости медицины. Поездки, полеты, технику, ручку, виды Байкала и Красное море с побитыми и покусанными рыбками. Родители. Бывший муж. Работа. Север. Депрессия, вероятно, возникшая из-за той самой работы на Севере и не сложившейся семейной жизни. Падение. Лес. Марек…

   Тут Эмма смогла вырваться и вдохнуть свежего воздуха, относительно свежего, но хотя бы свободного. Почему-то те полтора года с Мареком оказались самыми тяжёлыми эмоциональными переживаниями.

   – Когда будете готовы, уберу переживания, связанные с Мареком, – раздался вдруг голос рядом.

   Мастер растянулся на полу. Из носа у него шла кровь. Темная и густая…

   – Вы в порядке? – уточнила Эмма, прислушиваясь к себе.

   Пока всё нормально. Голову чуть давит, но это из-за алкоголя, а в целом ничего.

   – Я в норме. Нужно обдумать и осмыслить увиденное, – отозвался маг и добавил: – Мойтесь и ложитесь, чтобы откат наступил ночью. А насчет Марека я серьезно, у вас наложилось состояние до, клиническая смерть и он. Я не люблю заниматься душевными болезнями, но у вас уберу. Это та самая работа с аурой, помните, рассказывал?

   – Конечно. Энергетическое тело. Хорошо. Спасибо.

   Эмма сполоснула кружки и послушалась совета, отправилась мыться и спать. Хотя по времени еще рано, но сон сморил моментально. Она только решила прислушаться, как чувствует себя, зная, что поделилась сокровенной тайной с посторонним, как уснула, так и не придя ни к какому решению.

ГЛАВА 4

Утром Эмма была готова загрызть любого, косо посмотревшего в ее сторону. Так плохо она не чувствовала себя уже очень давно. К счастью, осуществить задуманное не удалось, дети уже ушли на учебу, а мастер Тнанг, вероятно, на работу, поэтому, оставшись дома в одиночестве, она смогла понемногу прийти в себя.

   Так плохо случалось всего пару раз в жизни и то только после больших пьянок! Но домашние дела, не заканчивавшиеся в принципе, и уборка снега позволили понемногу вернуться в норму.

   После обеда Эмма с грустью отметила прилично опустевшие запасы и необходимость сходить на рынок. Она помнила об опасности большого мира, но пустой холодильный ларь становился явным аргументом для прерывания затворничества. Занявшись приготовлением еды из оставшихся запасов, она писала список продуктов, когда явился мастер Тнанг.

   – Здравствуйте, Эмма, – как будто радостно приветствовал он.

   – И вам здоровья, мастер, – отозвалась она недовольно. – Всё хорошо?

   – Всё замечательно.

   – Вы опять за мой счет восстанавливались? – не удержалась она от упрека и, только ляпнув, осеклась.

   – Нет, – улыбнулся тот, всё так же сияя. – Но благодаря вам стало проще дожидаться весны. Вы же расскажете о своем мире?

   – Хорошо, хотя пока не поняла, как здесь относятся к таким, как я – попаданкам.

   – Не отвечу на этот вопрос, – улыбнулся тот довольно. – Насколько мне известно – вы первая. Остальные или не прижились или очень хорошо скрывались.

   – Меня пустят на опыты? – насторожилась она.

   – Нет, но исследовать попытаются. Поэтому сведения о вашей сути я опубликую только после вашей смерти, – пообещал маг. – А пока все странности можно будет списать на мое влияние.

   – На ваше влияние списать можно вообще всё, включая наводнение, пожар и неурожай, – невесело пошутила Эмма.

   – Именно! И этим мы воспользуемся, но для начала расскажите о медицине вашего мира, – попросил он, устраиваясь за столом.

   – Я не медик и в целом отличалась хорошим здоровьем, – сразу предупредила она.

   – Ничего, начнем с поверхностных общеизвестных вещей.

   – Хорошо… учитывая отсутствие у нас магии, развитие пошло по пути технологии…

   Эмма взялась за пельмени и рассказ.

   Мастер Тнанг спрашивал, уточнял, просил привести сравнение и одновременно принялся помогать с лепкой. Это, естественно, шокировало. Не то чтобы мастер чурался бытовых дел, вовсе нет, особенно тех, которые легко выполнялись с помощью магии. Он всегда без проблем помогал и с прочими просьбами – например, порезать, достать или подогреть. У мага отсутствовало внутренняя граница – это достойно меня, а это нет, которая периодами поначалу проскальзывала у Эля. Хотя если учесть уровень компетенции Схора, происхождение и зарплаты здесь – это более чем дико.

   Эль как сын мастера Тнанга происходил из семьи магов с более чем полуторатысячелетней историей рода. Таких семейств в этой стране набралось всего с десяток, причем правящий род сменился трижды за это время, а маги так и остались магами. Менялось отношение, менялись права и обязанности, менялись наименования объединения магов, и сами они тоже, вероятно, становились иными, но значимости своей не теряли.

   И Эмма этим восхищалась.

   Почему-то ассоциативно вспомнился нацизм, и она принялась рассказывать известные ей факты. Опыты и их результаты мага более чем заинтересовали. Он уточнял и переспрашивал, заставляя припоминать каждую мелочь. Удивительным образом она, оказывается, многое знала, слышала или видела по этой теме. Кто бы мог подумать…

   А потом мага позвали принять новый поток заключенных, и он ушел, оставив Эмму в раздумьях.

   Мастер Тнанг прославился как жуткий экспериментатор, проводящий новаторские операции и воздействия, отличавшиеся болью уровня пыток, высокой смертностью и значительной результативностью у выживших. Если верить газетам, то половина пациентов Тнанга умерла во время лечения. Зато вторая получила исцеление от практически всех недугов. Причем та самая вторая, выжившая, рассказывала о нечеловеческих мучениях и страданиях.

   Мастер изобрел новые методики для лекарей без магического дара, целителей с небольшим даром и полноценных магов. Вывел новые лекарства и ввел их в повсеместный оборот. И написал фундаментальный талмуд по исцелению магов.

   Рассказы, изученные Эммой в библиотеке по подшивке газет, вызывали трепет. Наверное, она бы ужаснулась, если бы не два момента: Тнанг работал в одной из крупнейших больниц второго по величине города страны и обладал кучей наград и званий в медицине. То есть двадцать лет всё шло нормально, а потом кто-то спохватился, что такой монстр ходит по дорогам. И началась шумиха, закончившаяся весьма показательно. Ни званий, ни регалий Тнанг не потерял, его дело рассмотрела специальная комиссия и нашла нарушение этики.

   Несмотря на шумиху и недовольство, даже судебного заседания не случилось за отсутствием состава преступления. Единственное, коллегия магов, изучив всю ситуацию, постановила – наказать в виде проведения пяти сезонов на месторождениях по добыче итита. Запрета на целительскую или исследовательскую деятельность не наложили.

   Оплата и так немаленькая, магам за месяц работы тут платили в среднем как за три-пять на материке, шла по повышенной ставке – чуть ли не десять обычных окладов магов на госслужбе. А маги, работавшие на государство, всегда получали очень много, иначе они предпочли бы работать за гонорар. И тогда их ценность и оплата взлетели до бесконечности, или производство артефактов, которое тоже приносило состояния отдельным лицам и целым родам.

   В общем, Эмма, изучив всё, поняла, что ничего не поняла и разумно решила, что вопрос явно в политике и власти, и она полностью права. Хотя, с другой стороны, маг ставил своим поведением в тупик, что вызывало беспокойство. Вместо спеси, самомнения до небес и врожденного аристократизма мастер Тнанг демонстрировал адекватность, человечность и демократичность.

   Конечно, возможно, на него так повлияло это место, но Эль не видел в поведении отца ничего необычного и ненормального, а это показательно.

   Пельмени приготовились, косичка с вареньем тоже, и Эмма, поставив всё на плиту, взялась за салаты, продолжая раздумывать.

   Теперь она решала исключительно личный вопрос – что ей требуется узнать, раз можно не скрывать свое происхождение?

   Вопросы роились и множились, и она, взяв листок бумаги, принялась их записывать. Появление Мири с Элем чуть не пропустила, заполняя листок. Дети пришли довольные и радостные.

   – Что хорошего случилось? – тут же спросила Эмма.

   Счастливая Мири принялась хвастаться успехами на курсах бытовой магии, куда записалась пару месяцев назад и где ничего не понимала, пока Эль не взялся объяснять. Тот тоже в пособии понимал немногое, зато хорошо разбирался в формулах в учебнике, с которого пособие рисовали, его нашли методом перебора за месяц. И таким незамысловатым образом они смогли обмануть систему и противных учителей с курсов.

   Эмма выслушала, одновременно наводя порядок, и поинтересовалась:

   – А хотите еще большую гадость сделать?

   – Как? – удивилась дочь.

   – Эль, наверное, тебе будет удобнее написать автору учебника…

   – Он умер в прошлом веке.

   – Значит его потомкам или родственникам, что труды их предка переврали до невозможности и нигде не указали авторство, что есть нехорошо.

   – И как я объясню свое вмешательство? – не понял парень.

   – Ты за благополучие и правильное отношение к представителям магического сословия, а присвоение заслуг уважаемого мага к подобному не относится.

   – Отличная фраза! Так и напишу.

   Эль отвлекся, и ветер руки взялся за послание.

   Оно вышло длинным из-за вступления и завершения, хотя суть укладывалась в несколько строк. Письмо с написанным сверху адресом окуталось дымком и пропало.

   А довольный маг улыбнулся и сказал:

   – Это вы хорошо придумали, и мы ни при чём, и порядок наведут.

   «И Эль себя хорошо зарекомендует, – подумала Эмма. – Такие правильные юноши с безукоризненной мотивацией всегда хорошо воспринимались социумом».

   После ужина Эмма вытащила всех на улицу с гениальной идеей – украсить домик и ёлки к празднику Середины, так называемого здесь Перелома зимы. Несмотря на возражения молодежи, что до праздника еще больше месяца, Эмма оставалась непреклонной. Дальше последовала дискуссия и объяснения, какие светлячки нужны, как их развесить и сделать светящимися постоянно.

   Маг сопротивлялся поначалу, но стоило дочери увидеть первую нитку, как она тоже загорелась идеей украшения, и тяжело вздыхавший Эль занялся изготовлением гирлянд. Буквально всего за полчаса он пришел к выводу, что заклинания такого уровня не держат и нужно мастерить артефакт.

   Разговоры с улицы перенеслись в дом, и кухня, да, опять кухня Эммы, снова стала мастерской, хотя та имелась в виде отдельного помещения на первом этаже. Но ни мастер Тнанг, ни Эль пользоваться той не любили, используя как склад под заготовки и инструменты.

   Парень долго думал, потом решал и, наконец, посмотрев в учебнике, взялся за основу из проволоки, а Мирит и Эмме доверил крепить маленькие камушки, которые и будут играть роль лампочек. Длинная нитка вопросов не вызвала, а вот вариации типа шторы с кучей ниточек встретили в штыки.

   И только после сборки первой и демонстрации ее на окне Эль признал:

   – Что-то в этом есть.

   Мастер Тнанг вернулся во время попыток собрать всё воедино и с удивлением рассмотрел устроенный беспорядок.

   – Мы будем украшать дом, – пояснила Эмма.

   – У меня цепь не замыкается, – пожаловался Эль.

   – Так красиво выходит, – поделилась Мирит.

   – Ясно, – задумчиво протянул мастер Тнанг и заметил: – Я бы поел.

   Эмма тут же подскочила и накрыла на стол. Точнее, на ту половинку, что оставалась свободной. А дальше серьезный и взрослый маг тоже присоединился к новой забаве и помог доделать гирлянды, потом понял, из-за чего они не всегда работали и как сделать их мерцающими. Для последнего требовалось собрать управляющий блок, и Эль пообещал сделать это на занятии, а пока дом, ёлки и заборчик украсили светящимися одноцветными огоньками. Для разных цветов на них требовалось вырезать руны, но сейчас этим никому заниматься не хотелось.

   – А мы сможем снимать по одной нитке и дописывать руны на камушках? – задумчиво уточнила Мири. – Та разноцветная самая красивая.

   – Можно, – подтвердил мастер Тнанг.

   – Давай, будем по одной в день делать, – предложил Эль.

   – Отлично. Какая красота получилась!

   Красота вышла необыкновенная. За счет множества мелких огоньков по декоративным элементам, окнам, как в том мире, и краю крыши домик смотрелся сказочно. А гирлянды, равномерно уложенные на ветки деревьев, добавили праздничности и легкости. В отличие от больших фонарей, эти светлячки давали не очень много рассеянного света.

   – Красиво, – согласилась Эмма. – И появилось ощущение приближающегося праздника.

   – До него больше месяца.

   – И отлично. У меня будет больше месяца предвкушения праздника!

   Судя по взглядам, остальные настроения не разделяли, но такие мелочи Эмму почти не волновали. Они поймут сами чуть позже, а пока красота!

***

Обычное утро с будильником, душем, приготовлением завтрака и чисткой снега шло по давно знакомому сценарию, пока не прервалось визитером.

   За калиткой остановился маг и вежливо приветствовал:

   – Доброе утро. Эльмана Адини?

   – Доброе утро, уважаемый маг. Внимательно слушаю.

   – Мирит Адини ваша дочь, – констатировал тот.

   – Да, что случилось? – забеспокоилась Эмма и тут же сказала: – Мне нужна минутка.

   Мастер Тнанг одевался, и взволнованная Эмма ему ничуть не помешала.

   – Мастер, пришел маг насчет Мири, можно я его приглашу? Доброе утро.

   – И вам того же, сейчас, – мастер взмахнул рукой и пригласил: – Заходи, Лезас. Будь моим гостем.

   Ответ Эмма не услышала, моментально выйдя в коридор. Гость не постеснялся пройти и, отряхнув снег с обуви, остановился в прихожей.

   Пока Эмма решала, как себя вести, появился мастер Тнанг и заметил:

   – Проходи на кухню, расскажешь, что дети натворили.

   – Проявили нечеловеческую фантазию, – легко и непринужденно отозвался гость, осматриваясь. – Тут мило стало, не как у меня прежде.

   – Вы тут тоже жили? – проявила интерес Эмма, занимаясь сервировкой.

   – Да, отрабатывал обязательные полгода именно здесь. А ты куда попал, Тнанг?

   – На ИТ-3.

   – Повезло тебе, – посочувствовал гость и с аппетитом принялся за завтрак.

   Эмма заварила себе чай и облокотилась на подоконник, готовясь к худшему.

   После утоления основного голода и, перейдя к десерту, гость повернулся так, чтобы видеть Эмму, и принялся за рассказ:

   – Вы в курсе, в какую школу ходит Мирит?

   – Конечно, я сама ее туда записывала. Хорошая школа среднего уровня.

   – Можно и так сказать.

   – А где она учится? – спросил мастер Тнанг.

   – Ты не в курсе? В школе Святой Элелии.

   Укоризненный взгляд мастера Тнанга явно что-то означал.

   – В этой школе, кроме зажиточных горожан, учатся внебрачные дети аристократии.

   – Я не знала, – возмутилась Эмма. – Никто даже не намекнул!

   – Теперь понимаю. В классе у Мири сразу возник конфликт с несколькими девочками, но она себя в обиду не дала и отомстила всем довольно однотипно, сплетя мелкое проклятие. Хорошее проклятие. По силе в рамках допустимого, по исполнению от всего сердца и, вероятно, в последний раз она порезалась и добавила кровную составляющую. Отец ее недоброжелательницы по кровному принципу пострадал. Тайная служба привлекла меня, довольно четкий след привел к его дочери и от нее к вашей.

   – Суть претензии? – спросил мастер Тнанг. – Проклятие допустимого уровня.

   – Переросшее по кровной связи…

   – Допустимый уровень, остальное школьница спрогнозировать не могла.

   – Он споткнулся и сломал шею.

   – Несчастный случай.

   – Его сложно назвать счастливым. Мири могла изучить твои книги? У нее есть доступ в твою библиотеку?

   – Естественно, только таких книг там нет. Не свой профиль в личной не держу.

   Тут послышался шум, и на кухню радостно спустились дети.

   – Привет, дядя Лезас!

   – Здравствуйте, – потупилась Мири, тоже явно узнав гостя.

   – Почему ты не сказала, что тебя травят в школе? Я не знала, что выбрала, мы могли бы поменять ее, – не удержалась Эмма. – Доброе утро, дети.

   – В последний год обучения уходить из такой школы глупо, – воинственно отозвалась Мирит. – А травить они начали недавно, поначалу всё шло нормально. Это естественная практика выживания, модель социума в миниатюре, по словам директрисы.

   – Я побеседую с ней на эту тему, – пообещал гость и печально поинтересовался: – Вопрос, как Мири на одном чутье смогла создать настолько массивное проклятие ниже первого уровня, следует задать тебе, да, Элистар?

   – Мы проходили его в рамках Базиса проклятийности, – довольно отчитался Эль. – Я не мог не рассказать Мирит о таком любопытном казусе.

   – Да, ты не мог промолчать, она, доведенная до отчаяния, не могла не применить, а у меня труп отца Лилианы.

   Мирит улыбнулась и заметила, намазывая масло на ломтик пирога:

   – Значит, он больше не будет покрывать ее шалости, оплачивать работу целителя, делающего аборты, и делать пожертвования в школу? Бедная Лилиана!

   – Тон радости убавь, – посоветовал ей гость. – Твое имя всё равно прозвучит в отчете.

   – Хочешь, напиши Элистара, – легко предложил мастер Тнанг.

   – Как давшего ей энергию на подобное воздействие?

   – Зачем? – удивилась Мири. – На это у меня своей хватает.

   – С твоим уровнем – нет.

   – С ее уровнем и по раскачке под женский цикл с утра и перехода отсюда – хватит на два таких проклятия, – заметил мастер Тнанг.

   – Совпадение?

   – Отвратительное воспитание, что отдельных представителей аристократии, что их бастардов.

   – Понял тебя, – гость заглянул в кружку.

   И Эмма тут же налила еще чая и подала кувшинчик со сливками.

   – Мири, прекращай, это уже пятое воздействие из выявленного мной. Тут уже по совокупности можно найти на правонарушение.

   – Если меня оставят в покое, непременно, – пообещала дочь. – Но вы лучше скажите, почему каждый год одна из выпускниц умирает, и никто до сих пор не понес за это наказания? Я не готова стать следующей, а меня уже выбрали жертвой.

   – Ты уверена? – насторожился маг.

   Переглядывание Мирит и Эля вызвало опасение не только у столичного сыщика. А когда парень из пространственного кармана начал доставить блокнот, вырезки из газет, какие-то листки бумаги, впечатления перешли в твердую уверенность. Дети взялись за расследование и спрятали бумаги в одном из самых надежных мест, где их не могла случайно увидеть Эмма, или специально достать мастер Тнанг.

   Переглядывания с последним чуть подняли настроение. А рассказ в лицах о ходе расследования двух юных гениев вызвал шевеление волос на голове.

   Мири собрала слухи и сплетни, кроме того добавила официальных данных из некрологов и выписок. Эль проверил школы магическими методами практически всеми из ему доступных. Данные они собрали, зафиксировали и принялись анализировать, вырисовывая безрадостную картинку – каждый год весной в школе Святой Элелии умирает одна выпускница. Всегда с марта по апрель…

   Следователь, или кем там работал гость, слушал внимательно, вопросы задавал правильные и насторожился моментально. Он тут же переключился и, скопировав себе список жертв с датами и причинами смертей, пообещал проверить всё официально.

   – Результаты сообщи, – попросил мастер Тнанг. – Дети, вы опаздываете.

   – Но, пап!

   – До марта есть еще три месяца, – сухо сообщил маг, – в случае необходимости Мири проведет это время здесь или в Дуоле. Там с ней ничего не случится.

   – Ну, если в Дуоле…

   Родовое владение магов находилось где-то у крупнейшего озера страны, а то и континента, и воспринималось ими самими неким Последним Оплотом, способным выдержать буквально всё.

   – Надеюсь, получится обойтись без столь радикальных вариантов, – подал голос гость. – За три месяца я тоже многое могу сделать.

   – Время, – напомнил Тнанг.

   И дети, спохватившись, побежали собираться.

   Эмма вышла их проводить и не сдержалась, обняв на прощание, чем вызвала недовольство у таких взрослых людей. А вернувшись в кухню, застала любопытную картинку – полуголый гость лежал на ее расстеленном пледе, и на нём сверху сидел мастер Тнанг, держа руки на его животе.

   – Помочь или не мешать? – уточнила она вежливо.

   – Второй вариант будет уместнее… – хрипло отозвался пациент.

   Полураздетый гость на полу своей кухни вызвал вопросы, но она разумно решила оставить их при себе. Мастер Тнанг, видимо, занимался исцелением, это понятно. Но не ясно – почему пациент настолько не одет и почему на полу ее кухни?! Хотя, судя по поведению обоих участников, всё в пределах нормы.

   – Вам точно не нужна помощь? – спросила Эмма.

   – Точно-точно, – прохрипел гость.

   – Смотрится это как-то дико, – не удержалась она от комментария. – Я вам помешаю, если займусь домашними делами?

   – Лучше займитесь снегом, Эмма, – посоветовал мастер Тнанг.

   – Хорошо, – благоразумно согласилась она.

   Переодевание и привычная лопата в руках.

   Ни Мири, ни Эль не понимали ее желания заняться чем-то активным. Это казалось глупостью и дикостью. Чистка двора заняла руки, но не голову. Странный гость вызывал вопросы.

   Эмма никак не могла понять необходимость его появления в этом месте. Целителей хватало и в городе, а он предпочел забраться в такую глушь с этим насыщенным магическим фоном. И даже знакомство с мастером не объясняло подобное поведение.

   – Эмма, – позвал мастер.

   – Да-да, уже иду, – моментально откликнулась она, подходя к дому.

   – Мой друг вас проводит, – пояснил мастер. – Собирайтесь.

   – Куда проводит? – не поняла Эмма.

   – В город, за покупками. Вы недавно жаловались на полное отсутствие продуктов. Отпускать вас одну опасно.

   – Неожиданно, но весьма вовремя, запасы действительно подходят к концу.

   – Значит, собирайтесь.

   Эмму не требовалась долго уговаривать, она моментально ополоснулась, переоделась в вещи на выход и спустилась вниз.

   Вот странное решение мастера предпочесть маленькую комнату рядом с кухней большой спальне. Даже если там чем-то легче дышать, его спальня значительно комфортней.

   До портала они дошли в молчании. Маг думал о чём-то своём, Эмма тоже мысленно решала вопросы.

   Перемещение двоих человек не вызвало особого интереса у стражника. Правда, портал привел их не на окраину рынка, как обычно, а в совершенно незнакомое место.

   – Где мы оказались? – спросила Эмма у спутника.

   – Рядом с моей работой, – пояснил тот.

   – И что дальше?

   – Дальше вы одеваете амулет и занимаетесь своими делами. На вас достаточно сигнальных маячков, чтобы я мог отследить ваше состояние и местоположение. Возникнет необходимость, позовете, – чётко ответил тот и протянул тонкую, как будто бумажную монету. – До рынка можно доехать с этой остановки. И это будет значительно безопаснее, чем перемещаться порталом напрямую.

   – Вам виднее, – не стала спорить она и улыбнулась. – Хорошего дня!

   – И вам, – слегка удивлённо отозвался тот.

   До рынка она действительно доехала очень быстро. И главное – успела полюбоваться столицей, на что обычно ей не хватало времени. Смена привычного маршрута оказалась полезной хотя бы в этом качестве.

   Город поражал лаконичностью архитектуры, продуманные планировки, и ощущение, что это место для людей. В отличие от привычных городов родного мира здесь всё подразумевалось не только для всадников и водителей магических автомобилей, но и для пешеходов.

   Эмма смотрела на красивые яркие домики, любовалась деревьями, усыпанными золотистыми красными листьями, периодически попадающимися на глаза клумбами с яркими осенними цветами. Солнечное небо раскрашивало мир яркими красками. Или по сравнению с привычной серостью, или совпадая с ее настроением, мир был прекрасен.

   Рынок, как всегда, порадовал легким приглушённым гулом, многочисленностью продавцов и покупателей, а еще огромным выбором товаров. Из-за длительного перерыва требовалось приобрести массу всего. Конечно, самое необходимое приносили Мирит и Эль, но дети брали строго по списку и только понятные им позиции.

   Ладно, Эль, но и дочь тоже плохо ориентировалась в местной реальности. В родной деревне, как и в городке поблизости, где жила во время учёбы, она находилась на иждивении родственников и никак не касалась этой стороны жизни, а переехав с Эммой в большой город, тоже оказалась не у дел из-за расписания занятий и необходимости догнать одноклассников. Поэтому в некоторых ситуациях у Мирит отсутствовали необходимые навыки, и этим еще придется заняться. Но позже, а пока вперёд – за покупками!

   Эмма с удовольствием погрузилась в любимую стихию и пропала на полдня. Она честно планировала продолжить знакомство с музеем, но не сложилось. Покупок оказалось очень много, и времени ушло достаточно. К тому же эмоций от посещения рынка хватило с избытком.

ГЛАВА 5

Дорога до портала, а потом и до дома прошла привычно с поправкой на очередную метель. А она еще утренний снег убрать не успела! Эмма морально настраивалась на худшее и оказалась разочарована. Худшее не случилось – кто-то, не будем показывать на отсутствующего мага, убрал снег со всей территории. Причем сделал это недавно, видимо, когда убирал улицы, потому как двор радовал легким сантиметровым слоем, чуть припорошившим камень двора.

   На разбор покупок ушел почти час. Потом возникли привычные домашние дела вроде готовки, стрики и уборки. А дальше с учебы вернулась Мири, причем одна.

   – Привет, родная. Ты сегодня рано.

   – Дополнительные занятия на курсах отменили из-за проверки, – пояснила дочь и отправилась к себе.

   Эмма взялась за салат, и вскоре к ней присоединилась Мирит уже в домашнем, но такая же строгая и серьезная.

   – Всё в порядке?

   – Мама, как ты можешь так жить?! – с налетом высокомерия спросила дочь.

   – Как именно жить? – не поняла та, нарезая овощи.

   – Вот только этим – дом, быт, романы… а настоящая жизнь когда начнется?

   – Какой интересный вопрос, а что для тебя настоящая жизнь? – тут же поинтересовалась Эмма.

   – Приключения, новые места, известность… – принялась перечислять дочь.

   – Приключений мне хватило в своем мире, новые места подарил этот, а известность благодаря газетам – страшная вещь, даже на рынок не сходишь без сопровождения, – отшутилась она.

   – Мам, но так нельзя! – возмутилась дочь. – К нам сегодня приходила бывшая воспитанница и рассказала о своей жизни. Она побывала в горах, пустыне и на берегу Мертвого моря!

   – Вопрос: кем она является? Благодаря чему или кому там побывала? – тут же приземлённо спросила Эмма.

   – Она путешественница!

   – На какие деньги, Мирит? И с каким сопровождением? Мы тоже можем сходить в пустыню, насколько помню, на юге граница походит как раз по ее территории. Надо только Эля попросить – он может отвести. И в горы забраться, но по-настоящему высокие обладают разреженным воздухом, и там очень тяжело даже дышать. Про Мертвое море не знаю, нужно будет атлас полистать, где оно, вообще, находится.

   – На соседнем континенте.

   – Значит, придется просить мастера Тнанга, тот, возможно, решит показать его Элю, и мы заодно посмотрим.

   – Мама, я не об этом! Я о настоящей жизни!

   – Настоящую жизнь мы создаем себе сами. Продумай, какой она должна быть для тебя, и тогда сможешь ее сотворить.

   – Тук-тук, можно тоже послушаю? – заглянул Эль и обрадовался: – Варенье из мандаринов! Спасибо, тётя Эмма.

   – Пожалуйста, – улыбнулась та. – Переодевайся и садись к столу. Заодно обсудим настоящую жизнь и планы на будущее.

   – Это страшная тема, ее уже три раза за год поднимали в школе, – пожаловался парень и ушел переодеваться.

   Спустя несколько минут тот вернулся и подарил цветы. Точнее, красивую композицию из светящихся разноцветных камушков для Эммы и лаконичное произведение искусства из сине-зеленых кристаллов для Мирит.

   – Ой, спасибо, какая прелесть! Это что?

   – Светильник к Новому году.

   – Ты лучший, – улыбнулась Эмма и аккуратно из-за грязных рук приобняла.

   Парень растерялся и чуточку смутился, но снова воссиял улыбкой.

   Мири тоже расслабилась и покрутила свой цветок в разных ракурсах, выбирая наилучший. А потом дочь снова рассказала о гостье-путешественнице, вернувшейся в родной город и зашедшей поведать о мире.

   В этот раз Эмма, услышав чуть более подробный рассказ, заинтересовалась иным моментом, тогда как Эль начал спорить и доказывать, что дом тоже отличное приложение таланта. Патриархальное общество и отсутствие девочек среди магов, так как настоящий дар передавался только сыновьям. Дочери получались в мать с крохами дара, их дети тоже ничем особенным в плане наследования не отличались. Это выявляли и проверяли десятки, если не сотни раз.

   – Глупый вопрос. Эту даму не звали, она заходит сама похвастаться, правильно я поняла? – прервала зарождающийся спор Эмма.

   – Не похвастаться, а рассказать, – поправила Мирит.

   – Мири, солнышко. Скажи на милость, зачем человеку, у которого всё хорошо, тратить время на рассказы подросткам, какая у него замечательная жизнь? Эль, скажи навскидку, как часто твой отец ходил в вашу школу, чтобы рассказать о себе замечательном? В остальные даже спрашивать смысла нет.

   – Он приходил постоянно пару раз в неделю на занятия к выбравшим целительство специализацией, – отчитался Эль недоуменно. – А к остальным не заходил вообще, кажется. Нет, они все приходят на День Магии, рассказать о возможных направлениях, показать что-то интересное, это традиция школы.

   – Мири, сколько у твой школы успешных учениц? Не знаю: жен лордов, художниц, общественных деятелей, кого-то еще?

   – Прим Театра, – добавил парень легко.

   – Именно. Они есть?

   – Да, их много, ими гордятся, но я бы сказала, это личные качества, или родственники подсуетились, а не школа, – хмыкнула дочь.

   – Именно. И сколько их ты видела вживую с рассказами о замечательной жизни?

   Дочь задумалась и постучала по столу.

   – Допустим, ни одной. Как правило, наша школа – понятный старт, но не причина для гордости. И зачем им заходить к нам? Ладно, мам, ты права, что-то в этом нечисто.

   – Но рассказывала хорошо?

   – Потрясающе, я сама захотела так же…– мечтательно вздохнула дочь.

   И тут Эмма поняла всё.

   – Мири, если тебе предложат отправиться с этой нехорошей дамочкой в следующее приключение… – начала она угрожающе.

   – Мам, ты думаешь, это такое? – перебила та.

   – Тётя Эмма, а давайте, когда Мири предложат этот вариант, она согласится, и дядя проведет арест, – тут же предложил Эль. – А я дополнительный щит Мири повешу и у отца что-нибудь попрошу из убойного.

   – Надо подумать и посоветоваться с ним самим, – решила Эмма разумно, хотя настроение уже подпортилось.

   Вот почему в окружении столько сомнительных личностей?

   Причём не тут, с заключенными, а там, как бы на свободе в столице?

   Но пришлось брать себя в руки и спешно менять тему:

   – Давайте вернемся к главному – созданию своего счастливого будущего. Каким вы его видите?

   – Счастливым, – моментально отозвалась Мири.

   – А что для тебя будет счастьем? Для меня – это безопасность и бытовой комфорт, хоть смейтесь. А для вас?

   – Ну... это сложно.

   – Жить в избушке, как отец, готова?

   – Ни за что! И такое поселение мне не нравится. Наверное, я хочу жить в большом городе, с кафе и театром, – начала перечислять Мирит. – Иметь достаточно денег на всё…

   – Включая покупку дворца, – поддакнула ей мать-ехидна.

   – Мама!

   – Мири, я про реальность. Достаточно – это сколько? Мы про жизнь, а не полет фантазии, что, если б я родилась царицей!

   Эль хохотнул:

   – А что, интересный вариант!

   – Вот ты как видишь свое будущее? – тут же насела на него недовольная дочь.

   – Никак, – сник парень. – Не знаю, чем я буду заниматься.

   – А если ты ничем не будешь заниматься, – заинтересовалась Эмма, – такой вариант существует? Ты просто банально отучишься на общем потоке и будешь жить, тратя семейное состояние?

   – На какой-то отвратительной работе, куда меня запихнет Гильдия. Она всех таких не определившихся распихивает по свободным местам.

   – Это, например?

   – Требуется городской маг в непонятную глушь, и отправляют туда на два-три года. Потом, если хочешь, а всегда хотят – меняешь место. Обязательная отработка на благо общества и магов двадцать лет. После чего можно лечь и тратить деньги, только свои, к семейным и родовым просто так не допустят.

   – Сурово.

   – Именно. Нас мало, а мест, где требуются настоящие маги, много, поэтому бездельников Гильдия не потерпит.

   Эмма перешла к разделке рыбы и задумалась.

   Мири, посмотрела на нее и, уточнив, что будут готовить, взялась за овощи вместе с Элем.

   Особенности местных магических полей сказывались не только на людях, но и на еде. Почему-то деревянную ложку или сапоги приносили, и они продолжали служить, а хлеб портился всего через несколько часов. Продукты в натуральном виде перемещение переживали на достаточный срок, а в готовом за короткое время превращались в месиво. Поэтому хлеб тут пекся самостоятельно, соления-варения тоже изготавливались на месте, но в целом еда относительно простая и сытная.

   Лично Эмма при очень хорошем питании и небольшой активности умудрилась в местных краях похудеть, что лично она воспринимала исключительно положительно. Хотя динамика быстрого снижения веса считалась отрицательной, и таких «счастливчиков» переводили куда-то еще.

   Мири, занимаясь капустой, не выдержала:

   – Не хочу такую жизнь с постоянной готовкой и бытом! Это знаю точно.

   – Уже хорошо, значит, этот путь можно исключить, а какие остаются?

   – Мама! – возмутилась та.

   – Что «мама»? Я серьезно и на самом деле спрашиваю твоего мнения.

   – Тётя Эмма, а тебя такое положение вещей не нервирует? Ты больше не заключенная и можешь уйти.

   – У меня контракт с твоим отцом, пока он здесь, я тоже здесь – это во-первых. А во-вторых, в отличие от вас, я отлично знаю, что такое работа, и предпочитаю дом. Эль, ты же догадался, что я не из этого мира?

   Подросток медленно и осторожно кивнул.

   – Да, не сразу, но заметил.

   – Мы живем вместе – это естественно. В своем мире я работала, там движение за свободу женщин победило по всем фронтам, и несколько больших мировых войн подряд прилично изменили демографию. У нас женщины работают. Не все, но больше половины обязательно работают, чтобы содержать себя и семью. Есть те, кто временно несколько лет делают перерыв с рождением ребенка, но потом снова выходят на работу. Прослойка тех, кто может позволить себе быть дома, не мала, но и не велика. Вопрос зарабатывания денег насущный и базовый. За пятнадцать лет там и полгода здесь я наработалась достаточно, чтобы считать ведение дома довольно приятным делом.

   Мирит, учти одну особенность занятости, постоянной занятости, например, преподавания или работы с клиентами, там всегда есть элемент принуждения. Не важно, хочешь ты сегодня идти на работу или нет, но поднимаешься и идешь. Твой график и занятость во многом зависят от социума и других людей. Это хуже и тяжелее, чем учеба. Школа напрягает, но это большая свобода, чем работа, какой бы любимой и замечательной она ни была. И с работой всегда будет элемент продолжительности. Буду надеяться, что тебе повезет настолько, чтобы ты могла выбирать, работаю сегодня или нет, а не тянула лямку. Понимаю, что ближайшие сорок лет занятие у тебя есть.

   – Всё хорошо, – агрессивно фыркнула Мири, – но с отцом или здесь у тебя есть свобода и выбор?

   – С твоим отцом нет, и там физически намного тяжелее приходилось, потому что всё делалась руками, включая таскание воды из колодца. Там я упахивалась хуже, чем на работе, а в сравнении – здесь сказка.

   – Ты встаешь по будильнику ни свет ни заря, чтобы приготовить завтрак и идешь чистить снег!

   – Мири, да, я просыпаюсь по будильнику и трачу полтора часа утром на дом. Снег мне нравится чистить, всегда нравилось и в своем мире, и здесь. Это моя прихоть, которую можно не делать. Если завтра не почищу, жизнь не остановится, верно? И кто-то взмахнет рукой и всё уберет.

   – Но остальное обязанности!

   – Мири, это свободные обязанности. Не как на кухне – пришла к семи и работай до шести, понимаешь? Там время и начальница. Тут сама себе хозяйка! Вы ушли, и я могу заняться снегом, прочесть роман, еще поспать.

   – Но ты должна поддерживать дом!

   – Да, но это не занимает столько времени, как ты думаешь. Сегодня я полдня провела на рынке и до сих пор на кухне, потому что взялась за соления. Если бы не это – то уже была бы свободна. Мое решение – делать или не делать. Никто не заставляет, никто не требует, никто не распоряжается. Я не агитирую за подобный выбор, не надо так защищаться. Это объяснение, почему он устраивает меня. В отличие от многих, у меня есть возможность сравнить и выбрать самой. Ты можешь поступить точно так же!

   – Меня это злит! – заявила она, закончив с нарезкой капусты.

   – Бывает. Можешь пройтись или покричать в холмах или помахать лопатой, ты знаешь мои варианты, – примирительно посоветовала Эмма.

   – Да. Знаю.

   И дочь ушла на улицу, от всей души хлопнув дверью. Эль в это время успел нашинковать всё положенное перед ним и теперь печально вздохнул.

   – Не бери в голову, это возрастной период такой. У тебя тоже порой бывает, – утешила бывалая женщина.

   – Да, понимаю. Хорошо ей с выбором…

   – Спорим, она думает про тебя то же самое?

   Эль хмыкнул и кивнул, охотно взявшись за перемешивание под чутким контролем Эммы. Та, достав бочонок, начала просаливать овощи. Местный рецепт засолки хорошо стыковался с маминым, и результат выходил фантастически вкусным.

   – Я не знаю чем заняться, – признался он в сокровенном.

   Так или иначе эта мысль звучала уже раз сто и ничем неожиданным не являлась, но подобный факт степень значимости ничуть не уменьшал.

   – А в чём, собственно, проблема? – не поняла Эмма. – Ты выбираешь направление раз и навсегда?

   – Нет, конечно, – возмутился Эль. – Поиск – это нормальная часть процесса, некоторые по десять вариантов перебирали.

   – Ты уже начал это делать?

   – Нет. Не знаю, с чего начать…

   Эмма хмыкнула и уточнила:

   – Пирожки с ягодами лепить поможешь?

   – Конечно! – даже возмутился тот.

   – Отлично, тогда давай по порядку. Думаю, медициной ты заниматься не хочешь? – предположила она, принимаясь за тесто.

   – Не хочу, – согласился парень и спросил: – Их этих странных яблок готовить будем?

   – Именно. Из них и крыжовника, вон в том кульке. Какие варианты еще есть?

   – Разные….

   – А если подробнее, но укрупненно. Например, артефакты создавать, монстров по полям гонять, что там еще в специализациях есть?

   – Ты что, тётя Эмма! – аж возмутился маг и принялся перечислять.

   Специализаций действительно много. У них широкий охват инженерного дела, материаловедения, работ с землей и полями, сельское хозяйство в широчайшем понимании, природные ресурсы, управление с экономикой и законотворчеством, работа с нежитью, теоретические направления, педагогика, строительные отрасли и даже искусства выведены отдельно. Естественно, медицина и боевое направление – это само собой. Эль всё время сбивался и переходил от крупного к мелкому и наоборот.

   Эмма внимательно выслушала и поинтересовалась:

   – Слушай, совсем упустила, у тебя когда день рождения?

   Пафосный рассказ моментально сбился.

   – Одиннадцатого мая, а у отца через два дня – третьего декабря. А у тебя когда? У Мири знаю.

   – У меня два – первого марта и первого октября здесь. Подожди, как у мастера Тнанга день рождения через два дня?! Мы же к этому не готовы!

   – В каком смысле не готовы?

   – А отмечать? Поздравлять? Кричать «С днем рождения!».

   – Через два дня, – усмехнулся подросток и снова погрустнел. – Что мне выбрать?

   – Искусство – будешь скульптором с магическим уклоном. Делаешь нечто этакое из итита, добавляешь спокойствие и благодушие и продаешь.

   – А так можно?

   – Нельзя только то, что запрещено, и то здесь могут быть вопросы. Давай попробуешь, что ты теряешь?

   – Мне нужен кусок итита, – решил Эль задумчиво.

   – И инструмент для его обработки.

   – А что я хочу вырезать?

   – Что-нибудь абстрактное. Давай сначала попробуешь, а потом доработаем по факту.

   – Ладно, – с явным сомнением согласился тот.

   Тут раздался шум и на кухню заглянула всё еще недовольная Мири. Прогулка не помогла, надо полагать.

   – Мири, мы придумали специализацию Элю – он будет скульптором и архитектором, но для начала нужно попробовать. Нам нужна твоя моральная поддержка.

   – Эль – скульптор? – недоверчиво буркнула дочь.

   – Да. По-твоему, скульпторами становятся только какие-то странные личности?

   – Нет, но…

   – Отлично. Прогуляйтесь до шахты и выясните, как Элю получить кусок итита для работы.

   И двое одинаково шокированных подростков ушли.

   А Эмма стала планировать праздник и продумывать меню. Причем для начала нужно понять, как испечь шоколадный торт.

   Через час Эмма освободилась и решила отдохнуть. Осуществить угрозу, которой пугала дочь, так сказать. Для этого она честно нашла очередной легкий приключенческий роман и в гостиной перед камином вытянулась на шикарной шкуре с парой подушек на полу. Кружка глинтвейна рядом, потрескивание дров, живой огонь… красота.

   – Мам, мы приволокли итит! – крик Мири нарушил гармонию и благодать.

   Пришлось выходить и смотреть на приволокших.

   – Мы? – ехидно полюбопытствовала она, глядя на кусок серого камня около метра в высоту, лежавший на деревянном щите, который парил сантиметрах в двадцати над полом.

   – Мы, – тут же кивнула дочь.

   – Домой его не надо точно – либо в мастерскую в доме, либо в пристройке на улице.

   – Мы сейчас… – тут же согласилась Мири.

   Не прошло и пяти минут размышлений девочки вслух, и Эль, кивнув, отправился на улицу.

   Мири вприпрыжку последовала за ним, крикнув:

   – Мы сейчас уберемся и позовем тебя.

   – Хорошо.

   Следующий час Эмма полностью погрузилась в чужие эмоции. Роман оказался в меру весёлым, капельку познавательным, чуточку саркастичным и очень увлекательным. История поездки в соседнее государство молодого аристократа к умирающей тётушке ради появления своего имени в завещании захватила настолько, что отвлекаться не хотелось, а пришлось.

   – Мама. Ну, мам! Отложи книгу, никуда она не денется.

   Мирит уже несколько минут сидела рядом и что-то настойчиво требовала.

   – Я отдыхаю, – заметила Эмма недовольно.

   – Прервись ненадолго, мы готовы делать дальше, но нужно с чего-то начать.

   – Вы?

   – Конечно, сейчас помогаю Элю и смотрю, насколько такая работа понравится мне самой, – невозмутимо парировала дочь.

   – Я скульптором становиться не планирую, – заверила Эмма.

   – Хорошо, но ты же хочешь помочь нам!

   – Ладно.

   Упорством и целеустремлённостью Мири пошла в отца, способного несколько месяцев выслеживать интересующих его торговцев. Эмма искренне надеялась, что мирное и, главное – законное приложение талантов, принесет удачу и более спокойную долгую жизнь, поэтому почти без сопротивления отправилась в пристройку.

   Первоначально владения магов отстраивалось с размахом, большой дом, несколько отдельных строений и пара пристроек. Может, маги всегда так жили, может, представляли себе пребывание именно в подобном антураже. Но что мастер Тнанг, что его предшественники, судя по дому, сжали обитаемое пространство до минимума. Даже с Эммой, Мирит и Элем полноценно жилыми можно считать только треть дома: кухню, четыре спальни, в какой-то степени мастерскую, кабинет и гостиную. Оранжерею поддерживала Эмма, причем начав выращивать там цветы и зелень. Постирочная, кладовая и дровяной сарай тоже использовались практически только ей одной. В остальной части дома она честно раз в неделю делала уборку, и всё. Мебель стояла в чехлах, пыль медленно копилась, жизнь продолжалась в свернутом пространстве. Но в дом поменьше никто из магов так и не переехал.

   Пристройка, выбранная Элем для творчества, оказалась небольшой. Эмма почему-то подумала о втором варианте с пятиметровыми потолками и простором ангара, но не угадала. Наверное, в таком месте давление фона развеивалось быстрее.

   А там кто знает, о чём думал подросток.

   Эль не просто расчистил пространство, он затопил камин, поставил свечи. Нашел кучу листов бумаги и карандаши, освободил стол и поставил свой кусок итита на подставку. Сейчас начинающий скульптор рассматривал получившуюся композицию с весьма задумчивым видом.

   – Чем работаем? – спросила Эмма, осмотревшись.

   Эль продемонстрировал шикарный набор инструментов для ручного труда: молотки, стамески и что-то еще, ей не опознанное.

   – Ясно. А какие линии разлома видим? Или на ощупь?

   – Да, есть, они заметны…

   Эль тут же показал, и Эмма, вооружившись перчатками и инструментом, взялась за работу. Первые пару ударов прошли впустую, потом пласт откололся, и дальше как-то всё пошло странно. Она выбивала куски, а потом с помощью странной стамески с трудом стёсывала остатки, как будто замороженное масло резала. Благо в этом опыта вполне хватало, и работа продвигалась. Сложнее всего оказалось выбрать камень изнутри, но и тут, изогнувшись, это удалось.

   А потом она честно призналась:

   – Нужно отполировать и нанести магические символы. Руны или что там используется. Клинопись, например.

   – В смысле предлагаешь нанести Знаки? – удивился Эль.

   – Естественно, а какой в этом смысл без магии?

   – И что именно?

   – Гармонию, она всегда нужна. Баланс. А конкретно твоему отцу – свободу, чувство полета и безграничность мира. Что-то такое есть?

   – Можно. Попробую.

   Явно задумчивый парень кивнул и осмотрел получившую скульптуру.

   – А это что? – в лоб спросила Мири.

   – Свобода! – гордо воскликнула автор.

   – А почему такая… кривоватая?

   – Мирит!

   – Молчу. Какая жизнь, такая и свобода, – понятливо кивнула дочь.

   И возмущенная Эмма отправилась домой, к тому же как раз вернулся мастер Тнанг, и пора приступать к своим непосредственным обязанностям.

   Мастер Тнанг удивился суетливости, но Эмма пояснила, что они подключились к выбору Элем специализации. Невозмутимый безэмоциональный родитель вполне натурально поразился, о чём свидетельствовало вытянутое лицо.

   Пришлось мило улыбаться и уточнять:

   – Супчик или сразу второе?

   – Суп и второе, – кивнул тот и более привычным тоном осведомился: – Что решили со специализацией?

   – Эль пока думает, не буду портить ему сюрприз. А я глупость спрошу – вот этот ваш утренний друг, он почему пришел лечиться сюда? Атмосфера? Магическое поле негативное…

   – Оно позитивное, только чрезмерно насыщенное, – отозвался мастер, берясь за хлеб. – А насчет лечения, мы знакомы давно, я его латал уже несколько десятков раз, вот и пришел по привычке.

   – Ясно. А почему лечили на моём пледе на кухне? Очень этот момент смущает.

   – Здесь атмосфера самая приятная, – невозмутимо отозвался маг и добавил: – Не мог же я его на пол положить, пришлось предлагать плед.

   – Понимаю.

   Тут пришли дети, и Мири, поздоровавшись, дошла до своей комнаты и вернулась с тетрадкой буквально через пять минут.

   – Мастер Тнанг, я кое-что спрошу? Мне требуется для эссе.

   – Спроси, – согласился тот.

   – Хорошо, это недолго, – улыбнулась Мирит и начала диктовать вопросы.

   Эмма, налив себе чай, сначала слушала с удивлением, потом с недоверием, потом с возмущением.

   Мири не придуривалась, она реально задавала вопросы и записывала ответы.

   Привычно флегматичный маг так же невозмутимо отвечал на них и только под завершение интервью поинтересовался:

   – Зачем тебе всё это требуется?

   – Эссе «Выдающая личность современности», – пояснила дочь, задумчиво изучая записи.

   – Я?!

   Кажется, у него сегодня перебор по шоковым состояниям.

   – Вы, – теперь пришла очередь Мири удивляться. – Раз про вас написали в учебнике истории, значит выдающаяся личность. И я буду единственной, кто напишет о вас.

   – Логично.

   – Про отца написали в учебнике истории? – ужаснулся Эль, всё это время подпиравший второй подоконник.

   – Это же отлично! – не поняла причин для волнения Эмма. – О скольких членах вашего рода в нём написано?

   – О троих, – отозвался Эль недовольно.

   – С мастером Тнангом или без?

   – До отца.

   – А теперь о четверых, если у вас нечасто переписывают учебники, то это же замечательная новость.

   Кажется, ее радость не поняли и не разделяли, но возражать не стали. Уже приятно.

   Дальше вечер завершился привычно. Мастер Тнанг отправился к себе, дети ушли шушукаться в комнате Мирит, а Эмма вернулась-таки к своему роману.

   Жизнь прекрасна!

ГЛАВА 6

Следующий день прошел суетно и в беготне с попыткой создать хорошую мину при плохой игре. Мастер Тнанг смотрел на хлопоты с некоторым недоумением, но молчал.

   А потом наступил день икс. Эмма, с утра поставив праздничный завтрак, занялась украшением кухни и красивой упаковкой подарка. А потом, тяжело вздохнув, направилась на улицу для оформления последней части, и вскоре появился мастер Тнанг.

   – С днем рождения! – она радостно подпрыгнула, обняла опешившего мага и, метнувшись на кухню, выстрелила бумажной хлопушкой.

   Охренение на лице мага – иначе интерпретировать не выходит. Кажется, абсолютно безэмоциональный Тнанг скоро полностью вернется к обычному состоянию. Красивый вышитый зеленый кактус – детская игрушка с симпатичным желтым бантиком сбоку – стала подарком и последним гвоздём в крышку гроба.

   – Это мне? – сиплым голосом уточнил он.

   – Да. Поздравляю!

   – Спасибо.

   – А еще будет праздничный завтрак, вот!

   В качестве праздничного завтрака Эмма подсуетилась и приготовила любимые блюда мага.

   – Это всё мне? – снова переспросил он.

   – Именно. Пусть этот день станет началом нового, интересного, необычного и увлекательного года! – от всей души пожелала она.

   – Пусть, – похоронным тоном согласился именинник.

   Тут в коридоре послышались шаги, и на кухню радостно зашли дети.

   – С днем рождения! – прокричали они хором и поставили подарки на стол.

   Эль умудрился сделать красивую фигурку вставшей на дыбы лошади, а Мири вырезала полураспустившийся цветок. А потом на кухню вплыла подставка с вырезанной Эммой абстрактной фигурой.

   – Это от тёти Эммы, «Ветер свободы» называется, – пояснил Эль.

   – Спасибо…

   Мастер Тнанг растерянно рассматривал подарки и явно никак не мог поверить в реальность.

   – А вечером мы устроим настоящий праздник, – радостно сообщила Мирит.

   – Мне?!

   – Конечно. День рождения всего раз в году, надо получить от него по максимуму, и мы поможем!

   Перспектива восторга не вызвала, в отличие от опасения, но если все решили – праздник, значит так тому и быть.

   Мастер Тнанг, убрав подарки, быстро ушел на работу, застыв при выходе из дома. Надпись на снегу «С днем рождения!» явно удалась. Дети точно оценили, полюбовавшись, прежде чем отправились в столицу. Конечно, сегодня выходной, но занятия на факультативных курсах начальной магии никто не отменял. А у Эля так и вовсе день полностью учебный.

   Проводив детей и порадовавшись устроенному сюрпризу, Эмма с воодушевлением принялась за тот самый банальный быт. Она даже поменяла вне плана постельное белье у мастера Тнанга и поставила два живых цветочка – пусть видит, как его ценят. Они, конечно, очень быстро умрут, соседство с магами растения почему-то не переносили, но зато на какое-то время у него будет повеселее.

   А потом она остановилась и решила тоже отдохнуть, раз сегодня никуда не пошла, так почему бы не побаловать себя дома?

   Принятое решение удивительно приятно воплощалось в жизнь, и день прошел великолепно.

   А потом заглянул смутно знакомый вернувшийся стражник и порадовал новостью о проблемах у мага. Точнее, о проблемах на шахте, но решать их пришлось именно ему. И он задержится, о чём и предупредил через вестника.

   – А у него сегодня день рождения…

   – Ну, проведет его незабываемо, – невесело пошутил тот.

   – Это точно. Как-то всё невовремя.

   – Оно всегда невовремя.

   – Ладно, спасибо за новости. Хоть голову ломать не буду, – попробовала улыбнуться Эмма.

   – Не за что, – махнул он рукой, уходя.

   Эмма вернулась в дом и посмотрела на красочно уложенные пирожки и красивый шоколадный торт по собственной интерпретации традиционного рецепта. Здесь она ничего подобного не видела, поэтому и решила рискнуть приготовить.

   А вот оно как вышло… Собственно, вышло странно, но так бывает.

   Вопрос – почему расстроилась сама Эмма?

   Два круга по дому ответа не принесли, и она вышла на улицу, где снова, как и всегда в декабре, шел снег. Он шел тут непрерывно в декабре и феврале. В январе будут жуткие морозы. А в марте придут ледяные ветра, об этом уже успели рассказать все.

   Суть в другом – почему она расстроилась из-за не случившегося праздника у мастера Тнанга? Он, в конце концов, просто работодатель, пусть отличный, понимающий, щедрый, нетребовательный и практически со всех сторон идеальный. С потрясающим сыном, что немаловажно.

   Но всё-таки в чём причина?

   Сам он сейчас мало эмоционален, если вообще испытывает какие-то эмоции. То есть для него с преобладанием рациональности – всё в пределах нормы, как раз праздник чуть выбивался, но не сильно.

   Так почему она расстроилась? За чужого человека, который неизвестно как отнесся к этой затее? А ей обидно до слёз, причем буквально, поняла Эмма, стряхивая капельку со щеки.

   Да, человек, в смысле маг, хороший. Да, общаться с ним приятно. Да, чувство юмора неплохое, пусть и ироничное. Безопасно опять-таки и к близости не принуждает, как она успела напридумывать себе по первости. Но как можно настолько близко воспринимать чужие разочарования?

   Двор чистился, размышления шли по кругу и дошли до анализа внешности – более чем приятной. Несмотря на возраст, а мастеру уже за полсотни, выглядел он чуть за тридцать, имел подтянутую фигуру, мышцы прослеживались безо всяких дополнительных усилий и тренировок. Никакого намека на лишний вес или возрастные болезни, и в целом смотрелся даже получше самой Эммы, хотя тут за несколько месяцев она пусть не расцвела, но пришла в норму. Пропал налет постоянной усталости, на осунувшемся лице морщинки не разгладились, но возраст как будто стерся. Даже волосы снова принялись радовать легкой кудрявостью.

   Ассоциации про волосы, молодость и специализацию мастера Тнанга сложились сами собой, а дальше возник вопрос – как правильно попросить мага поработать с ней? Или он только с запредельно сложными случаями связывается?

   Двор чистился, вопросы не уменьшались, а наоборот, множились, как тараканы на хорошем питании. Мысль о тараканах подстегнула фантазию, и Эмма, дочистив кусочек двора, метнулась в кладовку магов, где непонятно для какой цели хранилась целая куча сушеных тараканов. Больших, красивых, блестящих…

   Пока она любовалась находкой, домой вернулись дети. И искренне поразились ей, рассматривающей свое богатство.

   – Мама. Ты в порядке?

   – В полном. Меня осенила гениальная идея. Эль, твой отец задерживается в шахте, он туда ушел, чтобы не отмечать с нами день рождения. Кажется, нашего энтузиазма оказалось перебор.

   – Он сказал, – чуть удивленно сообщил подросток, – там две проходки обвалились. И отец занимался спасением людей, потом будет восстанавливать стены, а еще предложил сходить набрать итита, теперь много камня образовалось. Их воздействие по заполнению пустот прошло успешно, только вот полностью просчитать результат невозможно. Тётя Эмма, а что ты будешь делать?

   – Приклеивать тараканов. Мне нужен конус с ититом, проволочка наверх, и небольшой драгоценный камушек хорошо бы добавить…

   – Можно взять в шкатулке, – отмахнулся Эль. – А зачем?

   – Сделаем тебе композицию.

   – Тётя Эмма, а давай – тебе? Я, конечно, добавлю знаки, какие ты считаешь нужными, но мне больше нравится натуральность, а не абстракция.

   – Отлично. Будешь нарабатывать свой стиль и помогать мне. Если можно, давай сейчас начнем?

   – Только я поем. Ладно?

   – Конечно. Там куча еды на праздничный стол, – согласилась она, не отрывая взгляда от тараканов.

   Всего через пару часов они сидели на полу кухни, где Эмма приклеивала живность, Эль рисовал манящие знаки, а Мири добавляла световые знаки на гирлянды. То, до чего у детей раньше руки не доходили, отлично пошло за развлечения вечером в субботу. Заодно Эль рассказывал о вычитанном в книгах по искусству.

   Он пока официально о специализации не сообщал, всё еще раздумывая, но зато после полета фантазии Эммы начал понимать, что хочет увидеть сам. Хотя та же Эмма к «Ветру свободы» попросила добавить ветерок, причем разный по мощности и температуре между разных частей. И Эль, полистав пару пособий по управлению погодой, смог это сделать. Из-за чего получился очень специфичный ветерок с добавлением первоначальной магии – того самого гармоничного спокойствия. Сам Эль вынужден был признать, что вышло интересно и необычно.

   Задумку с тараканами дети не поняли, но воплотить помогали. Мири морально, а Эль вполне себе материально. И хотя самое интересное – насекомые, достались автору, магическая часть полностью осуществилась парнем. Он же принес небольшой сапфир размером с ноготь мизинца и даже смог прикрепить его магической фиксацией, а не проволокой. Получился усечённый конус с провалом вместо верха и висящий над ним драгоценный камушек, к которому лезли все тараканы. Композиция сантиметров тридцати в высоту завораживала и отвращала одновременно. Магией она манила к камню, а тараканы безо всякой дополнительной стимуляции отвращали. Еще на основе впечатали гармонию, стабилизацию и равновесие, отчего магический коктейль выходил таким же впечатляющим.

   В момент любования появился уставший и словно запылённый мастер Тнанг.

   – Не спите? Уже поздно… Это что? – удивление прорезалось даже в голосе.

   – Жизнь, – пояснила Эмма с гордостью. – Как оно?

   – Реалистично, – хмыкнул тот задумчиво и внимательно осмотрел композицию.

   Он даже поводил рукой вокруг и усмехнулся:

   – Гениально, Эль. Наставники оценят.

   – Тараканов? – не удержалась Мирит от претензии.

   – Образность сравнения, Мири, – пояснил маг насмешливо. – Вам сейчас оно ничего не дает в силу возраста, а те, кому за сотню, смогут увидеть сотни аналогий. Эль, но тебе не выдать это за свою работу.

   – Я и не буду. Это будет работа тёти Эммы, а я доработал знаки по ее просьбе. Как и на «Ветре», зато «Конь» и «Водопад» только мои.

   – Я могу посмотреть?

   – Конечно.

   Эль пояснил суть подарка, а потом показал водопад. Точнее, картину с этим самым водопадом, и Эмма поняла, чем он занимался весь вчерашний вечер. Мало того, что картинка казалась, как будто анимированной, и вода создавала иллюзию падения, так она еще и завораживала, и снимала усталость.

   Мастер Тнанг посмотрел, поводил рукой перед картиной и заметил:

   – Очень интересно, но воздействие слишком существенное. Посмотри на Эмму и Мирит…

   Эль внимательно изучил обеих и выругался, повернув картину задником. Хотя усталость уже прошла, и Эмма хотела работать дальше, что в первом часу ночи уже явно перебор.

   Пришлось потрясти головой и заметить:

   – Да, хорошее воздействие, но не для вечера. А еще я думаю, мастер Тнанг как кто-то обосновано пропустил свой день рождения.

   Маг снова усмехнулся:

   – Обоснованно – это главное!

   – Пропустил, – поправила Эмма и добавила: – Ничего, наверстаем это сегодня с утра. А пока предлагаю всем лечь спать.

   – Правильно. Только подойдите, сниму излишнюю стимуляцию.

   Он просто поводил руками, и Эмма ощутила навалившуюся усталость.

   Претензия вырвалась без осознанного участия:

   – Картина Эля по воздействию мне понравилась больше.

   – Мне тоже, – согласился маг, – мне тоже…

***

Утро выходного дня мало чем отличалось от буднего. Эмма проснулась и после обязательных процедур отправилась на кухню – готовить завтрак. А потом вышла на улицу – чистить снег, которого не оказалось.

   Снегопады прекратились, и двор не нуждался в лопате. Это открытие несколько опечалило, но что поделать, пришлось возвращаться ни с чем и, налив себе чая, перебираться в гостиную с книгой.

   – Эмма? Доброе утро, – заглянул мастер Тнанг.

   – Доброе, вы уже встали? – удивилась она.

   – Да. Мне нужно не так много времени на сон. Я хотел обсудить Эля и специализацию.

   – А что не так с выбранной? – забеспокоилась Эмма, поднимаясь и перебираясь на кухню.

   – Это необычное призвание.

   – А вы как к своему пришли?

   Мастер положил омлет с ветчиной и пояснил:

   – Взял вызывающие меньше всего отторжения. Алхимия и целительство. Хотя прославился как целитель, на самом деле по первой специальности я архимаг-алхимик.

   – А ваши родственники чем занимались?

   – Разным, – задумался мастер и принялся за перечисление.

   Эмма послушала и заметила:

   – Все выбирают плюс-минус одну направленность не из-за особенностей дара, а по привычке.

   – Поясните.

   – Насколько поняла из объяснений Эля, способности у всех магов плюс-минус одинаковые, а остальное развивается в течение жизни. Нет рода, направленного на условно артефакты или управление погодой.

   – В целом верно, есть преемственность, но это скорее вопрос личного примера, а не способностей. Физической или энергетической наследственности не выявлено.

   – Именно. И дальше начинается то, что я называю кругом выбора. Это хорошо прослеживалось еще в моём мире, дети выбирают дело, исходя из окружающего социума. Родители, родственники, друзья родителей, родители друзей, соседи, тренер в секции и какие-то общественные личности. Выбрать профессию, исходя не из ближайшего и очевидного, сложно и реально только при фантастически мотивированном желании. Тогда отправной точкой могут стать книги, рассказ или, не знаю, картина. Эль перечислил предложенные варианты, конечно, в очень большом разбеге, но в целом обрисовал понятно. А дальше, уточнив по специфике, я предложила попробовать не очевидное – то самое искусство. По сути, берется или создается что-то, и на это накладываются Знаки, верно?

   – Обобщенно да, но это только сначала идут подобные работы. Потом мастера воплощали панно, здания или композиции на центральных площадях, до сих пор несущие правильный настрой в массы.

   – Мастер, магов вашей специализации много?

   – Относительно достаточно.

   – Сколько из них сделали или дошли до подобного вам уровня?

   – Некоторые.

   – А остальные остались на другом, верно? Причем ваш путь занял сколько лет? Эль говорил, что для выполнения своего долга перед социумом нужно потратить условно тридцать лет. Потом не будет работы в непонятной дыре штатным магом, и появится возможность не делать ничего.

   – Очень редкий вариант, за столько времени мы, как правило, всё равно находим занятие, к которому расположены.

   – Но такая возможность теоретически есть?

   – Да, но это считанные единицы, буквально один-два человека на поколение и то не каждый раз.

   – Допустим, Эль из их числа. Тогда я дала ему возможность стать посредственным магом искусства вместо посредственного штатного мага.

   – Он не пойдет по этому пути, я хорошо знаю сына, – слегка улыбнулся мастер Тнанг.

   – Значит, попробует и решит сменить на другое, осознав ошибочность выбора. Он ведь ничем не рискует и ничего не теряет. А так – это расширение горизонта, причем не только для него самого, но и его окружения.

   – В этом есть здравое зерно, – согласился мастер Тнанг. – Я могу аргументировано опровергнуть все ваши утверждения, они не слишком обоснованы, но не буду. Пусть Эль попробует и посмотрит.

   – Это взросление: выбирать, ошибаться и снова выбирать. Или признавать верность попытки и делать следующий шаг. Еще торта?

   – Да, благодарю. Очень необычный вкус, но мне нравится.

   – Отлично. Рада, что удалось.

   – Рецепт вашего мира?

   – Да, немного адаптированный под местные продукты.

   Мастер ушел, а Эмма задумалась.

   Как у них, оказывается, всё сложно складывается, хотя, что она может об этом знать и как судить со стороны, не видя подоплеки?

   Доделав домашние дела, Эмма решила отдохнуть и, написав записку, пошла кататься с горки. В одиночестве, пока никто не видит.

   Когда-то давно ей нравились такие развлечения, потом серьезность и солидность лишили, точнее, она сама лишила себя детского открытого удовольствия. Настало время добавить в жизнь немного красок.

   Как показала эта реальность: либо делаешь сама, либо живешь в серой мрачной реальности.

   – А-а-а-а-а...

   Сделанная Элем ледянка отлично скользила… настолько хорошо, что Эмму унесло далеко, а потом и вовсе случился полет. Благо до ближайшего сугроба. Ледянка остановилась поблизости.

   Возвращение и подъем можно считать полноценной тренировкой.

   Второй спуск оказался по траектории круче настолько, что вышибло дух, и сердце поднялось к горлу. Сугроб остановил низкий полет и дал возможность, упав в снег, отдышаться.

   Как-то старовата она стала для таких приключений. Определенно старовата…

   Медленный подъем наверх и задумчивое изучение склона. Потом найдя подходящее место, Эмма села и оттолкнулась, и... снова кочка, провал и крик:

   – А-а-а-а-а...

   Невообразимо быстро… деревья приближались со страшной скоростью… и… полет. Буквальный полет, когда ледянка поднялась в воздухе и, медленно развернувшись, попылала наверх.

   Эмма хотела мигом соскочить, точнее, попробовала эта сделать, но безуспешно. Кажется, она прилипла. И пришел страх, настоящий леденящий душу страх.

   Как быть и что делать?

   Как спастись? Как связаться с мастером Тнангом?! Уже на подлете к вершине склона Эмма разглядела фигуру в тонкой кожаной куртке и сапогах.

   – Мастер Тнанг!

   Эмма, спрыгнув на снег, ринулась к нему и принялась трясти за грудки.

   – Мастер, я до смерти перепугалась, когда полетела непонятно куда и не смогла спрыгнуть вниз!

   – Эмма-Эмма, – он убирал ее руки с куртки, но женщина, возмущенная до глубины души стояла на своем. – Вы испугались раньше.

   – Нет, не так сильно, – возразила она, всё еще разозленная. – Там я просто могла упасть, и всё, а вы… Я боюсь летать на таких мелких конструкциях! А если бы вы уронили ее со мной?

   – Вы бы просто упали в снег с полуметровой высоты, – насмешливо сказал тот, зажав своими руками ладони Эммы.

   Тряску пришлось прекратить.

   – По-вашему, это смешно?

   – Ничуть. Вы испугались, и мне пришлось бросить обход и отправиться за вами.

   – Я каталась на горке, но почему-то тут очень скользкий склон.

   – Да? Не слишком крутой, – удивился маг.

   – Я тоже так подумала.

   Мастер отступил от пришедшей в себя домработницы и взглянул на ледянку, после чего, хмыкнув, принялся что-то пережигать в знаках Эля.

   – Перебор?

   – Да, усиление скольжения. С десятого раза вы тот лесок перелетите, – пояснил маг, не отрываясь от работы.

   Через пару минут маг кивнул.

   – Вот. Теперь должно быть нормально.

   – Хорошо. Спасибо, – поблагодарила она и попросила: – Мастер, а вы сами разок не скатитесь? Просто для испытания…

   Выражение лица снова стало нечитаемым, но потом он кивнул и, сев на ледянку, оттолкнулся, скатываясь вниз.

   Быстро!

   Слишком быстро, на взгляд Эммы. К тому же он потерялся в темноте, всё же до рассвета еще пара часов. А дальше ни мастера, ни ледянки, ни криков о помощи.

   Эмма прошлась туда-обратно пару раз. Мастера всё еще нет…

   – Мастер Тнанг! – не выдержала она. – Мастер! Вы в порядке?

   – В полном, – ответил голос со стороны.

   Эмма подпрыгнула и схватилась за сердце.

   – Я вас не видела.

   – Да, темновато. Вы оказались правы, пришлось еще кое-что доделать и создать подъемную волну. Вон там по краю.

   Он принялся рисовать знаки в воздухе, очень похожие на иероглифы.

   Эмма засмотрелась на сосредоточенного и полностью погруженного в процесс мужчину. А потом по краям спуска загорелись огоньки, маленькие желтые неяркие, создавшие то самое праздничное настроение. А еще сбоку словно подсвечивался ветерок.

   Как так могло быть, Эмма не понимала, но любовалась вовсю.

   – Красиво, спасибо вам огромное!

   Короткое объятие и просьба со смущенной улыбкой:

   – Еще разок не попробуете съехать? И если несложно – вот там вдалеке создать стену из снега, чтобы тормозить.

   Мастер приподнял брови, но съехал вниз на головокружительной скорости. К счастью, теперь его стало отлично видно.

   Есть в магии определенные плюсы и весьма заметные, особенно по ночам. Дальше фигурка внизу застыла на пару минут, а потом, направившись к подсвеченному ветерку, как по воздуху он поднялся наверх.

   – Хорошо быть магом, – озвучила она завистливую мысль.

   – Иногда да, – шутливо ответил маг.

   – Как вам горка?

   – Неплохо.

   – А мне понравилось. Знаете, я недавно поняла – нужно радоваться каждому мигу и создавать как можно больше таких моментов. Никто за нас этого делать не станет. Поэтому прокатитесь, если хотите.

   Маг промолчал, и Эмма ожидала прощания, но он развернулся и съехал раз, другой-третий, после чего вернул ледянку ей, и она тоже спустилась. Без запредельных скоростей это вызвало чистый восторг скольжения, почти полета, но чего-то более приземленного и простого.

   А подниматься наверх с мощнейшей струей воздуха, подталкивающей в спину, одно удовольствие.

   – Потрясающе! Еще разок?

   Мастер Тнанг взял ледянку и спустился. Потом Эмма, так они по очереди и катались еще какое-то время, пока у мага не заработал переговорный артефакт.

   – Надо возвращаться к работе.

   – Иногда надо. Если будет желание, можем вечером прокатиться.

   – Я обещал помочь Элю с домашним заданием.

   – Тоже нужно. Тогда давайте потом в горячие купели сходим?

   – Вы хотите купель? – удивился он.

   – Не откажусь. Зима, мороз, а ты наслаждаешься горячей водой и испарениями в ледяном воздухе.

   – Они закрыты и находятся в помещении, но если хотите нечто подобное можно за домом организовать, там есть источник.

   – Холодный родник?

   – Сделать его теплым несложно, – заверил мастер Тнанг с улыбкой и ушел.

   А Эмма еще несколько раз скатилась, убедилась, что без компании не так весело, и даже ледянка в собственном безграничном владении не радовала. И, кажется, она начала понимать детвору, собиравшуюся в стайки для таких незамысловатых забав.

   Домой она возвращалась воодушевленная и радостная. Отличное утро. И без лопаты кажется, что у нее тоже выходной.

   А дома ее ждал проснувшийся Эль, лениво ковыряющийся в завтраке.

   – Тётя Эмма, я тебя потерял. Дома нет, во дворе нет. Время девять утра.

   – Мы с твоим отцом на ледянке катались. Ты зачем ее чрезмерно скользкой сделал?

   Эль поперхнулся чаем так, что пришлось его похлопать по спине.

   – Вы с отцом катались не ледянке?! – с ужасом переспросил парень.

   – Да. А что? По-твоему, двадцать лет стукнуло, и всё – прощай развлечения? – возмутилась Эмма.

   – Нет, я про тебя так не думал, но отец…

   – Ему тоже понравилось, но пришлось прерваться на работу.

   Эль рассеянно помешивал сладкий чай, добавив еще ложку меда.

   – Он никогда так себя раньше не вел.

   – Жизнь здесь на многое открыла глаза.

   – Я серьезно!

   – Я тоже.

   – Тётя Эмма, отец всегда был сосредоточен на работе и воспитании меня, он не катался на ледянке даже в моём детстве.

   – Ладно, теперь он решил вспомнить опыт из своего. Что тебя так настораживает?

   – Он меняется, и мне это не нравится.

   – Но меняется в лучшую сторону, разве не так?

   – Так, но не понимаю – почему, – честно и открыто признался тот.

   – Я тоже не знаю, но разве обязательно найти суть?

   – Да!

   – Тогда, может, тебе стоит подумать над иной специализацией? Там, где можно и нужно искать суть, – предложила Эмма и добавила: – Твой отец тоже переживал из-за выбора тобой специализации. Беспокойство о близких – это нормально.

   – Я беспокоюсь из-за отца, – словно вслух озвучил он свои мысли. – Это странно, я в нём уверен, но…

   – Но ты за него беспокоишься, – повторила Эмма и поменяла тему: – Извини за неприличный вопрос, а что с твоей мамой?

   – А что с ней? – спросил Эль.

   – Где она и почему не с вами? – конкретизировала вопрос Эмма.

   – А почему она должна быть с нами? – удивился Эль и вдруг кивнул. – Всё, понял. Вы не спрашивали, а Мирит я давно рассказал. Отец выбрал подходящую по ауре и воспитанию аристократку, но семья у них не сложилось. Она меня родила, и через год они развелись, отец выделил ей содержание. Потом она вышла замуж за давнего друга семьи, и у нее трое детей. Кровную связь со мной она разорвала по настоянию отца и мной не интересовалась, занявшись своей семьей.

   – Странное решение, – не удержалась Эмма. – Рвать отношения с магами даже на мой дилетантский взгляд глупо.

   – Ее родственники так тоже считали. Но она всю жизнь любила того друга, ставшего вторым мужем, и предложение отца приняла под давлением семьи. А дальше уже наши магические особенности. В случаях, подобных этому, всегда идет разрыв кровной связи, поэтому у меня нет ощущения потери матери. Ее словно никогда и не было.

   – На мой взгляд, это дико и странно.

   – Согласен, непривычно, наверно, со стороны, но вообще-то норма.

   Эмма с жалостью посмотрела на невозмутимого парня.

   А тот хмыкнул и, поднявшись, обнял ее и сообщил:

   – Тётя Эмма, ты показала, чего я был лишен всё это время. До этого даже не понимал, прислуга относилась соответственно, отец любил и поддерживал. Что может и должно быть иное, я увидел только от тебя и Мири, поэтому не переживал.

   – Ты даже не знал, чего лишился? – ужаснулась она и погладила его в ответ.

   Тут на кухню заглянула Мирит и тихо с недоверием спросила:

   – Вы… обнимаетесь? Мама? Эль?

   – Солнце, твое воображение меня пугает. Да, я обнимаю бедолагу, который даже не понимал, чего был лишен из-за нехорошей женщины, родившей его на свет. А ты что подумала, а?

   – А…

   Мири смутилась и аккуратно села на свое место.

   – Что ты подумала? – уточнил Эль, видимо, ничего не поняв.

   – Что я пристаю к тебе с неприличными предложениями.

   – Мирит! – возмутился парень от души.

   Дочери хватило совести смутиться и покраснеть.

   – Ну… просто…

   – А еще я утром с мастером Тнангом на ледянке каталась, и это тоже безо всяких подтекстов.

   – Ты вытащила его кататься? – ужаснулась дочь.

   – Предложила составить мне компанию. Вы какие-то странные сегодня. Оба! Всё, давайте завтракать и идите кататься, а потом будем делать теплую купель из источника, менять цвет фонариков на гирляндах и работать над следующей скульптурой!

   Кажется, ее план не вызвал восторга, но раз возражений не последовало, значит, только показалось.

   Завтрак прошел тихо с постоянными переглядываниями между детьми. Наконец, поев, они собрались уходить, и Эмма организовала им горячий чай в термосе и перекус. Судя по выражению лиц, заботу они не оценили, но опять-таки не возражали.

***

Оставшись одна, она смогла нормально переодеться в домашнее, подложить дров во все камины и печь и, налив себе кружку кофе, устроиться у окна с видом на заснеженный двор. Опять снег пошел крупными красивыми хлопьями, небо радовало серым цветом и неким условным солнечным светом, где-то там за тучами. На деревьях поблескивали гирлянды. От кружки поднимался легкий парок. В воздухе пахло жареными колбасками и шоколадным тортом.

   А на душе царило умиротворение и спокойствие.

   Не надо никуда бежать, можно ничего не делать, не из-за чего переживать. Можно просто насладиться тихим уютным домашним моментом… Иногда для счастья нужно лишь это.

   Эмма прислушалась к шуму на улице и осознала – не хватало музыки. Она, всегда любившая тишину и в упор не понимающая радио и телевизор фоном, вдруг поняла, насколько не хватает музыки для настроения.

   Смешно сказать, сначала она радовалась жизни, пусть и в жутких средневековых условиях, точнее, российской глубинки, причем очень глубокой. Потом оценила наличие цивилизации и радовалась уже этому – город, водопровод, канализация. Магазины с вещами и библиотека с книгами. Читающая в той жизни только рабочую специальную литературу, тут она всего через полгода, чтобы не спятить, взялась за книги. Сначала учебники, а потом всё, что под руку попадется.

   И только оказавшись в городе, она дорвалась до приключенческих романов и триллеров. Любовные в местном исполнении не зашли наивностью и беспощадной глупостью. А остальные жанры она еще перебирала.

   И вот теперь здесь поняла, что созрела для музыки.

   Удивительное открытие…

   Раздавшийся шум привлек внимание, и Эмма тут же направилась посмотреть на вернувшихся детей. Но не угадала, это оказался мастер Тнанг с почерневшими глазами и шевелящимися на коже или под кожей черными Знаками.

   – Что случилось?

   – Разрушение штольни с выбросом законсервированной энергии. Мы теперь сможем поставлять более насыщенные камни итита. Они дороже и значительно ценнее, – сухо сообщил мастер, снимая куртку и оставаясь в безрукавке. – Только вот я отвел волну и дал возможность людям выйти из шахты… Можно?

   Он подошел вплотную, нависая и подавляя чем-то темным глубинным и мощным.

   – Конечно, – кивнула Эмма растерянно.

   Полшажочка и лоб ко лбу. Ледяные, покалывающие иголочками руки под ворот платья, на шею, спину.

   И тихий голос:

   – Как же меня достала эта Черная зима.

   – От вас хотят избавиться?

   – Да. Моя работа дала огромный толчок и усилила влияние рода в Гильдии. Усиление одного означает ослабление других, поэтому от меня нашли способ избавиться. Но я не дамся и с вашей помощью переживу эту зиму, войду в Совет и отомщу…

   От мрачной одержимости хотелось поёжиться или от силы, покидающей ее тело. Но Эмма лишь слегка улыбнулась.

   – Разумеется. Всё, что не ломает, делает сильнее, и вы станете таким. А потом с новым опытом, пережив эту зиму, станете почти неуязвимым. Не надо концентрироваться на мести, можно просто жить и идти вперед, остальное сложится само собой.

   – Это неправильная мысль, – возразил маг сухо.

   – В моём мире давно вывели формулу приложенных усилий к результату. Восемьдесят процентов усилий дают результат в двадцать, и, наоборот, двадцать процентов усилий – аж восемьдесят по итогу. Подумайте о себе и уточните – точно ли у вас в жизни иначе?

   – Мне нужна цель, – сухо пояснил он, окутывая запахом дыхания.

   Эмма, точно зная, что свежесть изо рта – хороший слоган рекламы и редкость в реальной жизни, удивилась. От мага пахло чем-то приятным. Не то ментолом, не то чем-то еще с ноткой свежести.

   – Мастер, а вы чем рот поласкаете? – спросила она невпопад.

   Тот на секунду замер, а потом засмеялся. Сначала слегка, но постепенно веселье переросло в хохот. Тело рядом сотрясалось само и трясло Эмму, как листок на ветру. А потом объятия стали крепче и плотнее, прижимая к себе.

   Веселье закончилось неожиданно резко. Мастер остановился, а Эмма по инерции упала ему на грудь. Объятия стали еще крепче, и слабость поползла по спине, стекая вниз к ногам.

   – Кажется, мне нехорошо.

   – Извини.

   Маг немедленно отодвинулся, продолжая поддерживать Эмму за плечи.

   – Всё опять плохо?

   – Нет, нормально. Я пришел сразу, как начал проваливаться, и вы вовремя развеселили, не дав погрузиться глубже, но усталость будет.

   – Это понятно. А я только подумала – как же хорошо, но музыки не хватает.

   – Музыки?

   – Чего-то приятного, легкого и праздничного.

   – А музыкальная шкатулка на что?

   – Еще раз, пожалуйста!

   Мастер в ответ показал аж две музыкальные шкатулки, одну в гостиной, вторую в своей комнате. И огромный набор кристаллов, занимавших аж целый комод в гостиной.

   Эмма их видела, но не поняла, что такое, и дальше ограничивалась смахиванием пыли с мебели. Сама музыкальная шкатулка представляла собой красивую резную коробочку с углублением внутри и странными камушками сбоку.

   Кристаллы на себя не были похожи. Точнее, какая-то часть представляла диски итита сантиметра четыре в диаметре в обрамлении металла, наподобие большой монеты, а вторая часть оказалась обычным серым камнем с редкими вкраплениями чего-то вроде того самого итита, по грани так же обделанная металлом. Поэтому опознать это Эмма и не смогла, а когда заинтересовалась – вопросы задать было некому.

   Мастер пояснил разделение по жанрам и исполнителям в фонотеке и показал, как поставить нужный кристалл и как его убрать. Регулировки громкости, скорости и высоты звучания поразили.

   Оказывается, на банальной домашней шкатулке можно выбрать даже это!

   Усмехнувшись и повеселившись ее удивлению, он ушел обратно, наводить порядок на шахте, прихватив кусок шоколадного торта, велев отдыхать и получать удовольствие от жизни.

   Отличная команда от работодателя, если подумать, и весьма приятная в исполнении.

***

Праздничная музыка лежала в отдельной секции, и Эмма поставила первый кристалл. Непривычные незнакомые мелодии заполнили пространство. Она расположилась в гостиной с чаем и сыром, а главное – с хорошей книгой, и, несмотря на некоторую слабость, продолжила радоваться жизни.

   Сон подкрался незаметно, и Эмма с радостью ему поддалась. А пробуждение принесло тепло и комфорт. Она с некоторым недоумением поняла, что кто-то укрыл ее поверх тонкого пледа толстым, и подкинул дров в камин, отчего комната сохранила свой уют.

   Потянувшись, Эмма прогулялась по биологическим потребностям и зашла за чаем. Требовалось согреться и проснуться. На кухне, к ее удивлению, оказался мастер Тнанг, сидевший на подоконнике. Он задумчиво смотрел в окно с кружкой кофе.

   – Отдохнули?

   – Да, а вы как?

   – Нормально. Дела сделал, порядок навел. Работы пока приостановлены на пару дней до нормализации магического фона. Всех, кого можно, отпустили на материк. Поселение покинули. У нас наступило затишье…

   – Надо же, как многое я проспала, – пошутила Эмма и поставила чайник, после чего увидела полный кофейник. – Угощусь?

   – Разумеется, – отозвался маг, не раздумывая, и пояснил: – Ваши слова на многое открыли глаза и заставили задуматься. Теперь не представляю, чем себя занять…

   – А можно поподробнее?

   – У меня, как и у всякого мага, сосланного на разработки, есть свободное время, и чтобы не ускорить провал, рекомендуется его занимать. Я взялся за переработку большого алхимического справочника. Он состоит из трех томов, и первый я за это время переделал. До утреннего разговора планировал закончить с двумя другими, хотя работы там меньше и не слишком требуется. Первый том – самая старая попытка систематизировать алхимические знания и затрагивает базовый уровень. По сути, это те самые восемьдесят процентов результата. Остальное – трата времени с небольшим итогом. Конечно, рано или поздно это сделаю я или кто-то иной, но сейчас не хочу.

   – В чём проблема?

   – В свободном времени. Теперь нужно подумать, чем его занять…

   – Работой не выйдет?

   – Алхимия тут весьма специфична, и производство необходимого занимает пару часов в неделю.

   – Целительство тоже по необходимости, – догадалась Эмма.

   – Именно так.

   Она задумалась, отбрасывая варианты с искусством, кулинарией или вышивкой крестиком. Чем занимаются мужчины в этом мире, кроме пьянства и владения холодным оружием?

   – Освоить редкую разновидность холодного оружия?

   – Зачем? – искренне заинтересовался маг.

   – А потом так раз при встрече с хулиганами на улице…

   – Я сделаю так, – он щёлкнул пальцами, и Эмму словно спеленал воздух. – А так я занимаюсь совершенствованием тела по часу в день – это полезно для ауры.

   – Ясно.

   Эмма вернулась на твердый пол и задумалась, сделав глоток кофе. В меру горячий, но очень крепкий, он вызвал вместо удовольствия желание поморщиться. Немного кипятка изменило ситуацию, и теперь она в полной мере им насладилась, и именно сейчас ее осенило.

   – А давайте вы напишите детектив? Логичный, интересный, необычный с идеями моего мира? Раз вы переписали алхимический талмуд, то с этим проблем возникнуть не должно.

   – Детектив?

   – Да! С нотками юмора и сарказма и капелькой приключений. Как вам идея?

   Мастер выглядел донельзя удивленным, но возражений не последовало, и кажется, он задумался.

   – С чего начинаются местные детективы? Со случайности, когда непричастный начинает расследования, или с камерности – собралась семья на праздник, и самого противного родственника кто-то убил.

   – А с чего он может начаться? – заинтересовался маг.

   – С трупа на кухне. Возвращается успешный писатель детективов домой и обнаруживает на своей кухне труп того самого чокнутого дядюшки по материнской линии, с которым прилюдно поругался накануне вечером и которого грозился убить особо жестоким способом! Например, нанеся десяток-другой ножевых ранений…

   – Дальше две задачи – идеальное избавление от трупа и попытка понять, кто и, главное, как смог это сделать? Отвлеченный вопрос – я могу не писать, а надиктовывать записи как на музыкальный кристалл?

   – В целом такая возможность есть, но зачем?

   – Поделиться гениальной идеей. Ну, например, про маменьку или фальшивого поклонника-преследователя для привлечения внимания к себе и своим книгам. Усиленная безопасность дома, из-за чего никто посторонний, в том числе и родственник, попасть к нему не мог.

   – Предлагаю начать.

   – Уже писать?

   – Набросать основные тезисы, – возразил тот с легким укором.

   И они, вооружившись бумагой и карандашами, принялись записывать основные моменты. С точки зрения Эммы, это какое-то неправильное начало детектива, но аргументов против она не нашла и пришлось подключаться вместе со всей своей фантазией.

   В отличие от нее, мастер Тнанг на земле стоял твёрдо и умудрился схемами и блоками расставить всё по местам. Потом так же структурированно обсудил место действия, нашел на карте подходящий городок, услышав слова Эммы, что писать лучше с настоящего, который хорошо знает и представляет, условно поместив главного героя в выбранный округ.

   Дальше они так же детально прописали родственников, необходимых для создания атмосферы и обрисовали психологический портрет покойного. И начали решать сложную задачу уничтожения трупа и избавления от улик.

   Идеи Эммы разбивались о прагматичность мага, а у него самого мыслей не возникало, вне магии он себя представлял плохо.

   Зато теперь его осенило:

   – Спрошу у Вириса, он на этом специализируется и должен подсказать.

   – Отлично. Может, тогда начать писать?

   – Эмма…

   От укора она даже смутилась, но точно знала по предыдущему опыту – решил и начал делать, иначе планирование может растянуться до бесконечности.

   То ли аура у нее подходящая, то ли по какой-то еще причине, но мастер с тяжёлым вздохом собрался и ушел, оставив Эмму в недоумении. Хотя она быстро нашла себе занятие, придумав названия для пяти вышедших книг автора, и выбрала для него небольшой постоянный источник дохода.

   То ли соседство подействовало позитивно, то ли фантазия раскрылась вовсю, но Эмма придумала и основу конфликта героя с покойным и, даже взяв карандаш, начала писать нетленку от лица героя.

ГЛАВА 7

Вернувшийся мастер из ниоткуда достал потрепанный небольшой саквояж, из которого на свет появилась незнакомого вида конструкция, водружённая на стол. Это оказалась пишущая магическая машинка с алфавитом, набранным по порядку в четыре ряда и пятым нижним с остальными знаками.

   – Я могу посоветовать усовершенствование в раскладке? – скромно уточнила Эмма.

   – Да. Могу переслать его изготовителю, это представители дружественного рода.

   – Тогда из элементарного – пробел посередине и размером в несколько обычных клавиш. Буквы не по порядку, а так, чтобы часто используемые находилась подальше друг от друга. Не две соседние условно, а вразброс и сбоку или сверху отдельно выделить цифры.

   – Понял всё, кроме букв.

   Пришлось, покопавшись в памяти, пояснить услышанное или прочитанное когда-то.

   Маг удивился, но, достав ручку, написал послание от руки, включив туда рекомендации, и отправил послание взмахом руки, после чего пояснил с улыбкой:

   – Вежливость.

   – А… понятно. Я тут кое-что набросала…

   И Эмма с гордостью выложила свои размышления. Мастер изучил, усмехнулся и признался, что он тоже придумал причину конфликта, но две лучше одной, потому что настоящие именно так в семьях и собираются. А потом они вместе подправили названия и кое-что откорректировали в написанном кусочке.

   Эмма уже буквально готовилась стоять рядом и помогать, но мастер, видимо, разгадав ее намерение, неожиданно предложил:

   – Вы не могли бы мне помочь с алхимическим справочником? Суть моей работы в переработке и усовершенствовании, но для этого нужно сохранить и первоначальный текст. Этим пока не занимался, откладывая на потом. А вам, возможно, будет любопытно.

   – Конечно. Что надо делать?

   – Надо вырезать и прикладывать части страниц со старого сборника, и дальше пойдет современное понимание, описание, принципы и формулы.

   Мастер хотел добавлять кусочками, но Эмма, посмотрев на стопку листов, восхитилась возможности перемещения написанного текста и предложила иной вариант. Одна страница – старый отрывок, и дальше современность. Мастер удивился, но, посмотрев на полученный результат, согласился с идеей.

   Эмма устроилась на своей половинке стола, мастер занял вторую и выжидающе взглянул на помощницу.

   – С чего лучше начать?

   – С элементарного. Эрик отлично знал, как правильно начинаются детективы. Пасторальный вид: прозрачно-голубое небо без единого облачка, аромат цветов и пение птиц. Читатель должен настроиться на пасторальную картинку и расслабиться. К несчастью, в его реальности всё выглядело иначе – завернутый труп на полу небольшого холла…

   – Благодарю. Хотя пасторальный повторяется, – заметил он, быстро набирая текст.

   – Он всё равно будем перечитывать, сначала суть, потом подправим сомнительные моменты.

   И дальше мастер довольно шустро застучал по клавишам, а Эмма занялась собиранием учебника по алхимии, который поначалу казался пособием по настоящей магии, точнее, шаманизму, а в интерпретации мастера Тнанга становился жуткой книгой по химии с добавлением физики. Постоянные моменты с уточнением температуры, давления и магического фона превратили интересную шаманскую методику в обычный сложный учебник! Надо: «Выйти голым в грозу с серебряной посудой, отлить туда (обязательно три дня не употреблять алкоголь и дурманящие средства), насыпать три ложки серого порошка асуса и серебряной ложкой перемешать против часовой стрелки и от себя». В редакции мастера – всё та же серебряная посуда, порошок асуса и температурно-магический режим с указанием времени и цветным рисунком до и после.

   Примерно после третьего раза Эмма вмешалась:

   – Если позволите ремарку.

   – Разумеется.

   – Не хватает пояснения, почему голым в дождь и одетым в лаборатории получается точно такой же результат.

   – Думаете, нужно добавить комментарий, благодаря чему архаичный метод будет работать и сейчас?

   – Именно. И простите, не понимаю, почему этот талмуд до сих пор используется. Не поверю, что вы учились такими способами.

   – Нет, разумеется, нет, и дальше пойдут более сложные комбинации. Здесь есть отличная понятная структура, поэтому, несмотря на десятки отдельных учебников по алхимии, выпущенных за последние два тысячелетия, все начинают изучение с этого. Все алхимики для понимания сути прошли через эту архаичность, и ее обязательно нужно оставить, дав реальный адекватный вариант.

   – Тогда вашу часть нужно назвать не современный вариант, а иначе: «Если вдруг по каким-то причинам традиционный способ невыполним, то можно поступить так…», и дать маленькое пояснение, почему странный метод, по сути, делая то же самое, требовал столько усилий или выглядел подобным образом.

   – Дельное предложение. Добавлю и доработаю, – после некоторого размышления принял к сведению автор, хотя Эмма уже готовилась к критике и возражением.

   Вот что значит малоэмоциональный маг!

   Работа заняла пару часов, после чего вернулись довольные, засыпанные опилками дети.

   – Вы ёлки собой сшибали, что ли? Стой! Никакой кухни! Сначала привести себя в порядок.

   – Почему ели сшибали? – не поняла Мири, довольная и возбуждённая. – А что вы делаете?

   – Книгу пишем.

   – Ух ты! Про любовь?

   – Про убийство, – доложил мастер Тнанг с ехидцей.

   – Логично. В смысле, мама заставила вас писать ей детектив?! Мама! – простонала дочь.

   – Даже не знаю, возгордиться или обидеться.

   – Мама, твои идеи порой пугают!

   – А порой вдохновляют, – слегка улыбнулся мастер и поинтересовался: – Что делали?

   – Безмятежность, – ответил Эль задумчиво. – Вышло так себе.

   – Потому что безмятежность это… это вот такая фиговина… – Эмма схематично нарисовала кольца, переходящие из одного в другое под небольшим углом.

   Дети выразительно переглянулись.

   – Вы видели безмятежность иначе, – проницательно заметил мастер Тнанг. – И это нормально, у каждого своя безмятежность. Предлагаю после обеда доделать фонарики и заняться теплой купелью.

   – И еще уроки сделать, – добавила Мири мрачно.

   – Готова помочь.

   – Спасибо, мама, ни за что! Я до сих пор помню твое сочинение, – моментально отказалась дочь.

   – Что за сочинение? – полюбопытствовал Эль, в это время избавившийся от опилок на себе и избавив от них Мирит.

   Он незамысловато, словно рукой, стряхнул их на пол.

   Правда, под выразительным взглядом Эммы принял смущенный вид под эмоциональный рассказ Мирит о первом сочинении, написанном под диктовку мамы, из-за которого им, собственно, и пришлось первый раз переехать сразу, как только выбрались из деревни. Текстом заинтересовались оба и так, что Мири пообещала поделиться.

   Дети сели обедать, мастер Тнанг к ним присоединился, убрав лишнее со стола.

   Эмма тоже временно завершила свою деятельность и устроилась с очередной кружкой чая.

   Она физически не понимала, как можно столько есть?!

   Оба мага ели как не в себя. Ей, конечно, не жалко, но ее представление о приготовлении на четверых, им с Мири сразу озвучили питание за счет работодателя, сильно не совпало с реальностью. Маги ели много, очень много, причем они всегда каждый приём пищи завершали десертом. И в перерыве любили пить чай или кофе с мёдом. Ее компоты и кисели зашли на ура, особенно если она переборщила с сахаром!

   При этом оба, да и все остальные увиденные маги, отличались подтянутыми фигурами без единого намека на лишний вес.

   Вопрос – куда что девалось и во что перерождалось?

   Правда ответа на него Эмма пока не нашла. Но самое странное даже не в личностях, способных по желанию зажечь огонек на руке силой мысли или точно так же мыслью убрать пятиметровое дерево с дороги, а в собственной, пусть приемной, но дочери.

   Мирит обычная девушка шестнадцати лет, пусть с поправкой на отца с очень хорошей наследственностью или небольшой магией, но без особых затрат энергии.

   Та же Эмма хоть по часу снег чистила, а та вообще ничего не делала. Но при этом Мири не поправлялась, хотя на фоне такого количества калорийной еды подобного быть не могло!

   Вот просто не могло, и всё!

   Законы физики, пусть и с поправкой на магию этого мира, работали всегда. Эмма сначала жутко похудела в первый год, потом, разобравшись с едой и кулинарией, поправилась, когда начала есть больше. Просто и понятно как дважды два. Да, здесь она, видимо, из-за действий мастера Тнанга чуть осунулась, но это плюс и опять-таки в какой-то степени. И к тому же у нее нет такого аппетита, как у этих троих. Эмма физически столько не хочет и не сможет съесть.

   Надо не забыть уточнить этот момент с мастером Тнангом, как останутся вдвоем.

   Пока Эмма думала и планировала, обед закончился, и после обычных действий с уборкой посуды и наведением порядка все занялись делами по интересам.

   Эмма, например, взялась за ужин, а дети вместе с мастером Тнангом, притащив гирлянды, которые называли фонариками, принялась вырезать знаки для добавления цвета. При этом к такой незамысловатой работе добавились поделки из мастерской.

   Сначала Мири не выдержала и принесла красивую деревянную фигурку, наподобие танцовщицы или тоненький вытянутой вверх девушки, сделанной, кажется, из большой ветки или корня. А потом Эль показал свою каменную мозаику с изображением разноцветных пятен.

   Мастер Тнанг, кстати, разулся, и если до этого пребывал в доме в сапогах, то тут остался в носках. Он детально заинтересовался идеями и воплощением, после чего взялся подсказывать, советовать и рекомендовать. Причем умудрялся делать это настолько деликатно и незаметно, что настороженные поначалу творцы расслабились и позволили себе отпустить фантазию. Суть загвоздки оказалась в отсутствии нужных Знаков, точнее, их комбинаций.

   Эль взял большой справочник Знаков для искусства и нашел нужное. Мастер Тнанг тоже посмотрел и подтвердил, что ни в оглавлении, но в значениях понятия «воздушность» нет. Теперь перед творцом оказалась неразрешимая проблема.

   Эмма, нарезавшая мясной салат на ужин, не выдержала:

   – Искать надо правильно – воздушности нет, а невесомость, парение, кружение, легкость и прочие синонимы тоже отсутствуют?

   – Тётя Эмма! – возмутился Эль, но взялся за справочник.

   – Мама права, это твое название. Мне, когда мы из деревни переехали, пришлось брать уроки разговора, мама настояла. Обычное для деревни и нашего края не являлось нормальным для города. А потом и вовсе на факультатив речи записалась по ее совету. Мы всегда клали ложку на стол. В смысле говорили: «Я посуду на стол поклала и пошла, ага?» А тут надо говорить – положила или даже убрала на предназначенное для нее место, – подала голос Мири, снимая напряжение.

   – И кружение есть, и парение, и даже невесомость, – заметил парень недовольно.

   – Значит, ты сможешь выбрать наиболее уместный вариант, – обрадовался мастер Тнанг.

   – Только сначала опробуй их на чём-то ненужном, – посоветовала «злобная» тётка Эмма от стола. – Вдруг вы опять в терминах не сошлись?

   – Тётя Эмма!

   – Внимательно слушаю, – отозвалась та и спросила: – А на еду Знаками воздействовать можно? Так, чтобы безопасно, и характеристики менялись только в заданных условиях? Ну, чтобы хлеб стал более воздушным и невесомым…

   – Он при взвешивании будет показывать меньше, – ехидно напомнил мастер Тнанг. – А так кулинарный раздел магии есть и даже используется некоторыми магами. Но, как правило, для настоящих манипуляций нужно самому быть магом, а для остальных магия работает либо в ингредиентах, либо в утвари, когда добавляются нужные показатели.

   – Печально… Никто не хочет заняться совершенствованием кулинарной магии? – с надеждой поинтересовалась Эмма и получила два отрицательных покачивания головами.

   Черная зима во всей красе, что тут сказать…

***

Следующая неделя прошла в новом, необычном режиме. Эмма всё так же готовила завтрак, чистила снег и провожала всех на работу и учебу. Она по-прежнему через день посещала рынки, только теперь по настоянию мастера выбирала разные города.

   Она готовила, стирала, убиралась.

   А еще писала…

   Последний факт прилично поразил и показал новые грани личности, что весьма и весьма удивило ее. Они вместе с мастером Тнангом писали детектив. Вернее, обсуждали спорные моменты, разбирали сюжет и героев, когда он возвращался после утреннего обхода, занимавшего пару-тройку часов. Потом он писал дальше, а Эмма читала уже готовое и добавляла, меняла, дописывала, в общем, корректировала на свой вкус.

   Получалось, кажется, весьма иронично и весело.

   Потом она занималась алхимическим справочником медленно, но стабильно. Перерыв на обед и прогулку, если Эмма оставалась дома, как правило, проводили на горке.

   И весьма скептически настроенный маг всё же катался вместе с ней по заснеженному склону. Он не видел замечаемое Эммой – после таких покатушек у него радужка глаз меняла цвет с черного на серый. Точнее, серо-голубой, как на иллюзиях и картине, нарисованной Элем…

   Да, парень умел писать картины, это умели все, но смысла не видели, а он нашел. Если честно, нашла Эмма, скромно попросив нарисовать свой портрет, потом Мирит, а потом изображение мастера Тнанга в обычном состоянии.

   Кажется, Эль в очередной раз потерял дар речи, но за кисти взялся.

   Но сначала он написал отца всего за пару вечеров. Потом отвлекся на свою мозаику со сложными функциями – облегчать душевное состояние, которая никак не получалась. Злобная тётка Эмма тут же влезла с замечаниями, что невесомость и легкость – это не про душу. А нужно заворожить и перезагрузить, тогда психика сама отключится.

   Эль обиделся, сразу став незнакомым отрешенным магом с поджатыми губами.

   К счастью, вернулся мастер Тнанг и, сразу уловив суть конфликта, пояснил про психику, логику и мышление. Ему как специалисту поверили моментально, хотя, по сути, маг ее слова и решение поддержал. Через полчаса пришлось идти извиняться после третьего выразительного взгляда в ее сторону от мастера Тнанга.

   Сварганив фруктовый кексик, она постучалась в комнату, куда ее, впрочем, не пустили, но выслушать согласилась.

   – Прости. Примирительный кексик? Эль, ты сталкиваешься с проблемой, которая, на мой взгляд, совсем не проблема, и услышать мои слова не готов, пока я не перейду на грубости. Уж не знаю, почему это так, но я вовсе не хочу тебя обидеть или задеть, наоборот, стремлюсь помочь, пусть даже выходит не слишком красиво.

   Эль задумался, а потом пояснил:

   – Извини, тётя Эмма, я тоже не прав. Но ты почему-то всегда оставляешь впечатление, словно я маленький, а ты умная взрослая, и это мне не нравится. Проблемы, которые для меня проблемы, для тебя просто задача на две минуты. Как со специализацией, и это ощущение неправильное…

   – Разумеется, неправильное. Мне тоже совершенно не нравится, когда вы говорите что-то элементарное для вас или отбрасываете гениальную идею, думая, что она бредовая!

   – С чем отец теперь не согласился?

   – С перемещением трупа в саквояже через портал, а там – раз и в море, которое отлично скрывает все следы.

   – Море да, хотя с вопросами, а порталы отслеживают подобные грузы, поэтому их никто так не использует.

   – Но, допустим, эта арка не имеет такой функции или не работает, и герой об этом знает.

   – Даже если такие арки есть, то знает об этом очень малый круг магов. И опять-таки, если допустить, что арка в том городе дефектная, то аналогичной должна быть и в месте выхода, а это уже совсем не логично.

   – Вот-вот, об этом твой отец и говорил, но не так подробно, но теоретически подобная вероятность существует!

   – Да. Теоретически, но в детективе рассчитывать на подобное – не лучший вариант.

   – Знаю, но не соображу, как избавиться от трупа.

   – А вы пособие по криминалистике не смотрели?

   – А такое есть?

   – Да, – удивился Эль ее незнанию.

   – Вот ведь… я на минутку…

   Мастер Тнанг пособию по криминалистике поразился, но тут же попросил Лезаса одолжить его. Тот удивился, судя по ответному посланию, и посоветовал не торопиться, но книгу прислал. По сути, это тот самый сборник Знаков для использования в различных ситуациях. Что, если тело… И выбирая между этими возможностями, они нашли подходящий вариант.

***

Работа над книгой продвигалась и весьма неплохо. С алхимическим справочником всё сложнее и дольше, но прогресс тоже имелся.

   Эль показал свои работы и совместные поделки с Эммой, за что персонально той выразили восхищение. Тараканы произвели неизгладимое впечатление, и по просьбе Совета Гильдии магов работа оказалась в холле здания Гильдии.

   Мири с третьей попытки сдала итоговое испытание по очередному факультативу и искренне этому радовалось. А еще личному участию в расследовании, что-то там у мастера Лезаса не получалось, и дочь теперь работала глазами и ушами в школе. Подобная деятельность пришлась ей по душе, как и разные подслушивающие и подсматривающие артефакты, наделанные одним из одноклассников Эля при скромном участии Эммы.

   В один обычный будний день, когда дочь похвасталась задачей, она же пожаловалась на слух и невозможность быть в нескольких местах одновременно, и, главное, на отторжение у многих местных, из-за чего часть новостей и сплетен проходила мимо нее.

   Эмма посочувствовала и уточнила:

   – А разве нет таких специальных артефактов? Как для записи музыки, только поменьше?

   Эль, присутствуя за беседой и ужином, пожал плечами.

   – Наверное, где-то есть разработки, но я не интересовался и смотреть не хочу.

   – Понимаю, а если у других спросить? У тебя же есть одноклассники? Вдруг кто-то тоже раздумывает над специализацией, а тут будет возможность попробовать.

   – Создать артефакт?

   – Создать шпионский артефакт, не привлекающий внимания, с функцией записи и с возможностью прослушивания.

   – Так звучит интересно, завтра спрошу.

   Дальше беседа перешла к большой подсвеченной фигуре, которую хотела получить Эмма на площадку перед домом. Эль не понимал и не желал связываться с непонятной светящейся фигурой, поэтому разговор не клеился, как и продвижение с украшением дома…

   На следующий день вернувшиеся дети сияли и буквально излучали счастье.

   Пара парней из класса Эля заинтересовалась идеей настолько, чтобы взяться за разработку. А так как неограниченный доступ к Большой библиотеке гильдии у них у всех открыт, имелся неплохой шанс на удачное решение задачи.

   Мири сияла, поясняя, что и где именно она хочет установить прослушку, и из-за чего всё это потребовалось. Ее слушала не только эта парочка, но и все заинтересовавшиеся, которых насчиталось аж семнадцать. И, кстати, парни, не ограниченные в полете фантазии и прибитые суровой реальностью выбора специализации, решили попробовать разобраться в проблеме.

   На этих словах Эмма буквально увидела входящего в дверь мастера Лесаза. Идей у помощников набралось достаточно, благо большая часть требовала предварительной подготовки, поэтому визит следователя перенесся на пару дней, поняла Эмма.

   В отличие от нее, дети горели энтузиазмом, и это воодушевляло, поэтому она, разделавшись с луковыми пирогами, приступила к набрасыванию плана второй истории. В этой ее участие пока не требовалось, мастер был занят на работе и уделял творчеству всего час-полтора в день. Хотя и подобное давало огромный толчок в продвижении сюжета.

   В общем, дети взялись-таки за светящуюся фигуру, олицетворявшую приближавшийся праздник, а Эмма, достав машинку, присела за написание книги.

   – Это что? – вопрос над ухом заставил подпрыгнуть и приложить руку к груди.

   – Спокойно… не надо нервничать, – отозвался Тнанг.

   Он коснулся ее лба двумя пальцами, отчего по телу пробежала волна прохлады, и сердцебиение вернулось в норму. При этом мастер заглядывал через плечо и читал написанное.

   – Вы меня лечите, даже не задумываясь?

   – Это не лечение, а расслабление, – уточнил он и спросил: – Это что? Куда добавить такую сцену?

   – Это начало второй книги, раз в первой мне пока дописывать нечего.

   – Второй?! – шок буквально отпечатался на лице мужчины.

   Когда он стоял так близко, она замечала ниточки морщинок около глаз и снова чуть посветлевшие радужки.

   – Разумеется. Сколько нам осталось до завершения?

   – Еще три сцены, как минимум.

   – Вот-вот. А потом что? Правильно! Ждать весны и печатать новую книгу. Я придумала часть сюжета и начала кое-что набрасывать. Потом решим, куда это добавить или чем разбавить.

   – Мы обсуждали только одну книгу, – возразил мастер Тнанг.

   – Мы тоже не хотели делать медведя, – подал голос с пола Эль.

   Учитывая, что они из проволоки уже сделали весьма натуральный каркас в полный рост этого самого медведя, и сейчас Мири вырезала знаки на фонариках, которые они потом добавят, звучало это заявление неуместно.

   – Я помогу, – неожиданно пообещал мастер Тнанг.

   – Ладно, сами сделаем, – отмахнулся Эль, мастеря еще один метр нити.

   – Вы увидите результат и признаете мою правоту, – снова в который раз повторила Эмма.

   – Даже если это не так, с тобой проще согласиться, чем переубедить, – пробурчала Мирит.

   Вздох, чтобы не наговорить лишнего, и еще одна прохладная волна от пальцев вместе с понимающей улыбкой.

   – А что у нас сегодня на ужин?

   – Суп, луковый пирог, салат, ягодный слоеный торт, – перечислила Эмма и, убрав в сторону лист и машинку, взялась накрывать на стол.

   Сейчас она, конечно, предпочла бы, чтобы мастер Тнанг сам себя обслужил, но пришлось, сжав зубы, приниматься за свою работу. Да, это работа, да, за нее хорошо платят. И работодатель отличный попался, и обычно ее всё устраивало, но порой так хотелось, чтобы никто не трогал и не мешал наслаждаться моментом!

   Естественно, запал на творчество пропал, поэтому после ужина Эмма занялась приведением кухни в порядок и заготовками на завтра. Благо здесь всегда можно себя чем-то увлечь.

   А мастер Тнанг действительно присоединился к детям и сначала помог сделать еще два десятка метров гирлянды, потом разукрасить знаками половину фонариков и под завершение нанес какую-то сложную связку Знаков на крутившуюся перед ним бесконечную нить. Смотрелось красиво и эффектно, причем Эмма любовалась фокусом, Мири высматривала магическим зрением, а Эль запоминал технологию работы.

   Дальше нитку гирлянды начали крепить к каркасу, причем под руководством Эля, и наконец-то глубокой ночью работы завершились.

   Медведя вынесли на улицу и поставили на углу дома. А дальше картинный взмах руки Эля, и гирлянды засветились, причем помигивали, будто переливаясь, как настоящие.

   – Невероятно! Сказочно! Великолепно! Волшебно!

   Эмма радостно бросилась обнимать всех и мастера Тнанга, и детей, с недоверием рассматривавших получившийся результат.

   – Ты поэтому такие фигуры хотела, да? – наконец, высказалась Мирит.

   – Да, согласитесь, красиво вышло.

   – Очень, – подтвердил Эль и посмотрел на отца. – А можно запатентовать изобретение и наладить выпуск?

   – Можно, – обнадежил мастер Тнанг и обратился к Эмме: – Мы можем заключить официальное соглашение об отчислении процента. Если патент закрывать на род, то можно сделать это магически. Если пробовать добавить не мага, то заклятье нормально не сработает.

   – А если сделать только на маму? – проявила бдительность Мирит.

   – А она что, будет заниматься производством? – парировал мастер Тнанг. – Продажа патента магическому роду принесет по итогу меньше.

   – Учитывая, что моя только идея, а воплощение и реализация в принципе пройдут мимо, предложение более чем честное.

   – Хм… – не удержалась Мирит.

   – Дочь, можно попытаться ухватить больше, но приложив значительные усилия, и не факт, что те окупятся. А можно, не сделав, по сути, ничего, получить какую-то выгоду. Даже небольшой процент с большого объёма – это деньги. Сверхбогатыми мы не станем, но есть вероятность, что вопрос – как прожить до зарплаты, больше стоять не будет. Подумай, ладно?

   – Ты права, нужно подумать, – благоразумно отступила та.

   – Мы все молодцы, но время почти час ночи, – напомнила Эмма. – А завтра еще не выходной, предлагаю расходиться.

   – Отличная идея, – поддержал ее мастер Тнанг.

   Все вернулись в дом, и вскоре повсюду послышался шум воды. Благо в доме мага ванные комнаты имелись в каждой спальне. Конечно, Эмме всё это приходилось убирать, зато проблем с очередями не возникало.

   Уже укладываясь в кровать, она сообразила, что в Мири стал проклевываться ее отец. Не то гены, не то воспитание – попытаться урвать как можно больше, раз увидел эту возможность. Она, конечно, ничего такого в лоб не скажет, но надо будет деликатно напомнить, чем закончилась для Марека подобная логика.

ГЛАВА 8

Утро порадовало снегопадом и красивым медведем. Почему символом Перелома года был именно этот зверь, Эмма не знала, но решила посмотреть сказки, а пока вперед с лопатой на снег. Благо вчерашнее время на кухне не прошло даром, и дел на утро осталось совсем чуть-чуть. Хотя кулинарный эксперимент не слишком удался, и оладушки вышли какие-то странные. Но всё съели пусть и с хорошим добавлением дополнительных ингредиентов.

   Дальше случилась покупка продуктов и посещение музея Естествознания. Вернее, залов с рыбами и нежитью. Последняя поражала и завораживала, а уж какой полет фантазии разыгрался! Эмма, естественно, чуть задержалась, прибежала в мыле и, разумеется, именно в этот день что-то случилось у мастера Тнанга, и тот возвращался домой, чтобы переодеться.

   Несмотря на приличный гардероб, постоянно носилось не так много вещей: несколько рабочих кожаных комплектов и повседневно домашние. Имелись еще для прогулки вне работы, но видела их Эмма на нём буквально пару-тройку раз. А так всё остальное время мастер предпочитал именно рабочий внешний вид.

   Проблема в том, что костюмов всего два, и если один пачкался, его требовалось отмыть и высушить, потому что закон подлости отлично работал и в этом мире, и именно в такие моменты пачкался и второй. А продолжать деятельность в грязном мастер категорически не любил, о чём предупредил сразу и потом, при первой случившейся накладке, отдельно повторил.

   В общем, готовка по давно запланированным рецептам слилась со стиркой и привычной уборкой. А еще пришлось носить дрова, они как-то резко закончились, и всё это одновременно с гениальной идеей, которую Эмме не терпелось записать.

   Она только-только почти всё сделала, как вернулась мрачная дочь.

   – Мирит?

   – Потом.

   – Ладно, – охотно согласилась мать, приводя в порядок кухню.

   Вернулась Мирит еще более мрачная, поэтому пришлось отвлекать:

   – Поможешь с дровами?

   – Эль скоро будет.

   – До этого камин может прогореть.

   – Ладно.

   И весьма недовольная девушка отправилась носить дрова, бурча про тяжёлый крестьянский труд, которым занималась и, видимо, будет заниматься всю жизнь.

   Очень хотелось высказаться, но при этом обойтись без скандала, поэтому Эмма промолчала. Она как раз помешала густой суп и выругалась. Суп перестоял на плите и вместо того, чтобы остаться теплым и навариться, переварился и разбух. Суп пришлось накладывать большой ложкой и судорожно искать бульон, чтобы чуть разбавить остальное. Потом еще брать кастрюлю побольше и варить много по-прежнему густого супа.

   Мири предложенное съела и даже без комментариев, пока не дошла до мяса, запеченного с овощами и сыром. Сегодня Эмма добавила чуть кислых слив к луку для контраста, она всегда пробовала по чуть-чуть. И хотя не всё выходило сказочно, как правило, съедобным итог оказывался.

   – Мам, ты мясо пробовала?

   – Нет, сейчас буду. А что?

   – Попробуй.

   Сливы вместо кислоты дали сладость, причем несусветную, и вышло мясо с сахарным луком и сыром. Эмма снова выругалась, налила чуть компота из слив, куда дополнительно бухнула сахара, и попробовала получившийся сироп.

   – Готовка сегодня не удалась, – сделала вывод Эмма.

   – Добрый вечер, а почему? – радостный и довольный Эль добил.

   Он пришел раньше, чем обычно, и времени для маневра почти не осталось.

   – Мири, помоги, пожалуйста.

   – Мам, а давай ты сама? У меня сегодня отвратительный день.

   – Мирит, я прошу тебя мне помочь.

   – Я сейчас приду и помогу, – заверил Эль по пути наверх.

   Убедившись, что парень ушел, Эмма повернулась к расслабленно сидящей дочери и зашипела:

   – Мири, ты можешь поднять себя со стула и помочь?! Или слишком высокого полета птица для этого? Сама видишь, какая ерунда получилась, а мне нужно накормить ужином Эля и мастера Тнанга.

   – Они всё съедят, – отмахнулась девушка, даже не думая вставать.

   – Мирит! Помоги мне немедленно!

   – Да не хочу я сейчас ничего делать, а то прокляну случайно! – так же перешла на крик дочь. – Я сегодня вляпалась в чужое проклятие, и с тех пор всё проклинаю на эмоциях. Мне велели прийти домой и просто расслабиться, оно само сойдет! Меня сегодня почти убить пытались, а ты со своей отвратительной готовкой… я в этом не виновата!

   – Тебя пытались убить, поэтому ты на меня орешь?

   – Потому что ты меня не слышишь!

   – Хорошо, слушаю о попытке убийства.

   Возмущенная Мири принялась рассказывать про падение и влезание в проклятие, а потом щедрое разбрасывание этих самых проклятий по окружающим. Благо амулеты есть почти у всех. Попало и стражам, а те мага вызвали сразу. Расследование на месте выявило случайность, и Мирит отпустили на два дня, разрешив прийти после выходных.

   Эль, вернувшийся в это время, выслушал историю с недоверием и шоком.

   А потом вдруг тряхнул головой и попросил:

   – Дай амулет, пожалуйста. У тебя сильнейшая защита от всего, ты не должна была подцепить проклятие или так на него отреагировать.

   Мири сняла цепочку с красивым золотым медальоном, исписанным знаками.

   Эль посмотрел, а потом выругался:

   – Перегорел. Ты должна была попасть в проклятие высших порядков, чтобы подобное случилось.

   – Если бы у Мири не оказалось такой защиты?

   – Она бы упала и… умерла, – закончил Эль мрачно. – Это всё-таки попытка убийства, и начались они сейчас. Надо сказать дяде Лазесу!

   – Напиши, чтобы знал, – предложила Эмма и подошла к дочери. – Извини, не права. Не стоило на тебе срываться.

   – Ага.

   Ответ поразил, но Эмма промолчала, списав всё нас стресс и воздействие проклятия. У нее как раз начали жариться котлеты из морозилки, и пришлось возвращаться к плите.

   – Суп густоват получился, да, – отметил маг, берясь за ложку.

   – Да. Густая похлебка стала слишком густой, – согласилась Эмма.

   – А что с мясом? Зачем котлеты из запаса? – продолжал любопытствовать парень.

   – Не угадала с овощами.

   – А попробовать можно? Вы же ели…

   – Не стоит.

   – На, – Мири поделилась своей.

   Эмма промолчала, чтобы не ввязываться в скандал. А потом занялась переливанием компота в банки, потом на этой основе будет варить нормальный компот.

   – А компотик можно?

   – Он слишком сладкий. Купила очень кислые сливы, а те после нагрева дали неожиданную сладость.

   – Зимние лесные? – понял Эль. – Они редкость, и где ты смогла их достать?

   – На рынке, вернее, на развале всякой всячины после рынка, там дикого вида мужик продавал задешево, вот и взяла всю корзинку.

   – А еще остались?

   – Да. Те, что получше, хранились в холодильнике, думала завтра в пирог пойдут, а теперь не знаю.

   – Пирог со сливами отличная идея. Еще можно яблок к ним добавить, – обрадовался Эль и забрал-таки последнюю кружку компота из кастрюли.

   Он отпил глоток под двумя внимательными взглядами. И если Эмма и Мири свой вылили, не став пить сахарный сироп с привкусом слив, то парень выпил, причем с удовольствием, и попросил:

   – Я налью еще кружечку, хорошо?

   – Налей, если хочешь, но тебе не слишком сладко?

   – Нет. В смысле сладко, но очень вкусно. Давай, ты вместо пирога еще компота сваришь, тётя Эмма?

   Эмма поразилась и растерянно кивнула:

   – Хорошо, сварю, а тебе плохо от такого количества сахара не станет?

   – Нет, что ты. Он же сразу переваривается в энергию, поэтому мы всегда носим с собой чистый сахар и леденцы, если вдруг нужно быстро пополнить резерв.

   – Но вы же магию из воздуха собираете, – не поняла Эмма.

   – Да, но для этого используются силы организма, и хорошо помогают… ну не стимуляторы, а, наверное, что-то вроде ферментов, вроде сахара. Поэтому здесь и я, и отец сахар едим в огромных количествах, он как-то помогает. На материке такого нет, там тоже, конечно, должно быть сладкое, но в меньших количествах. К тому же ты готовишь… ну… с душой, что ли. И это ощущается не только на вкус, но и в восстановлении. Воздействие местного магического поля как будто приглушается.

   – Неожиданно, – всё, что она смогла сказать.

   – Наверное, – пожал плечами Эль. – Мы это сразу поняли. Вернее, отец сразу, я через пару дней. Поэтому он теперь почти не есть вне дома, тут лучше, вкуснее и полезнее.

   – А…

   Эль мило улыбнулся, так что захотелось подойти и потрепать его по волосам, что Эмма и сделала. То ли специально, то ли случайно, но атмосферу на кухне он разрядил мастерски.

   А главное, покормив всех, Эмма смогла, повесив вещи на сушку, сесть за написание придуманной идеи. Она, конечно, никаким боком не подходила к этой истории и пока мало как могла состыковаться с началом второй, но записать ее требовалось обязательно.

   К тому же Мири на кристаллах нашла музыку завывающего ветра вместе с арфой, и она отлично подошла к настроению и задумке.

   Эмма устроилась с машинкой, хотя больше всего ей хотелось упасть на диван и взять книжку. Но совесть победила, и с неудобной клавиатурой она начала писать свою задумку, внаглую стащив идею собаки Баскервилей…

   Монстр в музее запал в душу, а идея добавить цвета и свечения позволила создать необходимую интригу. Эмма коротко и концентрированно описывала монстра и получившийся эффект, потом расписала появление прикармливающего и гениальную интригу, провернутую когда-то на одной из работ. Появление в зарплатной ведомости мертвой души, а потом ее таинственное исчезновение при приближении проверки. И тут в игру вступил монстр, недостаточно страшный для вызова магов, но весьма пугающий и позволяющий списать на него все прегрешения.

   Листик закончился и пошел следующий. Пальцы устали, как и мозг, но Эмма старалась… Наконец, просвет показался, и она дописала увиденную сцену и свои мысли, которые потом получится вложить в голову гениальному детективу.

   Эмма улыбнулась и размяла пальцы, только теперь заметив мастера Тнанга, устроившегося около камина с первым листком в руке.

   – Мастер, добрый вечер, это ко второй книге.

   – Я понял, очень интересно, хотя безграмотно. Эмма, вам нужно взять учебник и начать делать упражнения по орфографии и пунктуации.

   – Нужно? Начитанности не хватает?

   – Нет, словарный запас большой, но понять некоторые с первого раза не получается. А это и со второго…

   – Мистификация.

   – В смысле?

   – Подделка. Введение в заблуждение.

   – Эль принесет завтра учебники, и начните. А задумка очень интересная, наверное, вы правы насчет второй книги...

    Окончательно сломленная Эмма, попрощалась, и ушла спать. День выдался сумбурный, нужно, чтобы он завершился.

***

Очередное утро, новые радости и старые печали. Сегодня типичный завтрак из привычных продуктов и проверенных рецептов. Хотя утреннее обследование кухни показало, что кто-то умудрился съесть всё вчерашнее мясо и даже доел лук со сладкими сливами и под сыром. Экзотики, видимо, захотелось. Эмме, конечно, проще, но она бы предпочла выкинуть всё в унитаз. Да и компота осталось только половина, видимо, пришелся по душе.

   Размышляя над чужими вкусовыми пристрастиями и особенностями метаболизма в местном магическом фоне, она, как всегда, чистила снег. Медведь мило подмигивал лампочками, ёлки радовали гирляндами, снежок добавлял настроения, и красивая большая луна, нереально огромная, выглядывала из-за облаков.

   Красота, да и только…

   Эмма вернулась в дом, заметив шевеление на кухне.

   Мастер Тнанг, уже одетый по-рабочему, только без куртки, устроился завтракать. Причем вполне успешно положил себе еду самостоятельно.

   – Доброе утро. Сказочная погода – снежок, гирлянды, луна на полнеба…

   – Что? – он даже подавился и, откашлявшись, выбежал из дома.

   Удивленная Эмма последовала за ним.

   Маг смотрел на небо и мрачнел с каждой минутой.

   – Всё плохо? – поняла она.

   – Да. Ясное небо редкость, но бывает, но такая луна означает одно – магическую бурю. А если учесть недавние проблемы в шахтах, то накроет всех и сильно.

   – Вам будет плохо, – она озвучила очевидное вслух.

   – И это тоже. Магией придется пользоваться много и часто, приду никакой, – мрачно предрек он.

   – Может, еще обойдется?

   – Может быть, может быть…

   Дальше завтрак протекал в несколько мрачной атмосфере, которую прервало появление Эля.

   – Доброе утро, а Мири проспала?

   – Она же два дня прогуливает по уважительной причине. А что у нее, кстати, с амулетом и этим непроизвольным проклятием всех и вся?

   – Я снял нанесенное воздействие, – отозвался мастер Тнанг сухо. – И написал отчет, он есть у Лезаса. Амулет мы вчера сделали, всё нормально. Как Мири проснется, так пусть уходит до вечера.

   – Пап?

   – Магическая буря.

   – Ой… мне жаль, – тут же огорчился Эль.

   – Мне тоже. Домой не торопись, прогуляйтесь вечером вместе. Можешь ей музей Нежитеведения показать.

   – Лучше мы к морю сходим, – решил Эль серьезно. – Буду нужен – говори сразу!

   – Я справлюсь, если что подпитаюсь от Эммы. Хорошо?

   – Да, – не стала она спорить.

   Ей соавтор нужен в здравом уме и хорошем настрое, поэтому можно поделиться своим.

   Вскоре маги разошлись на работу и учебу, а во время уборки в доме Эмма в гостиной нашла пособие по грамматике для изучающих язык. Открыв первую страницу, она зачиталась и поразилась, что мастер Тнанг побеспокоился и нашел ей не учебник для первоклассника, а пособие для взрослых, изучающих язык как иностранный. Вместо заданий уровня «Мама мыла раму», тут шли вполне адекватные задания на уровень осознанности с примерами для взрослых.

   Эмма, отложив тряпку, нашла тетрадку и, прочтя первую главу, принялась выполнять задания. Из минусов пособия – правильных ответов для самопроверки не предполагалось, дальше следовал совет: показать кому-то, знающему язык, или обратиться к преподавателю.

   Благо к этому моменту на кухне шуршала Мири, которой и пришлось проверять работу.

   Дочь посмотрела, покивала и осторожно протянула, пережёвывая бутерброд:

   – Ну… не очень.

   – Подчеркни слова с ошибками, я перепишу.

   – Ладно, – обрадовалась та и взялась за карандаш.

   В итоге не подчеркнутыми остались лишь предлоги и местоимения.

   – Всё безрадостно, – вынужденно признала Эмма.

   – Слегка.

   – Ладно, переделаю еще раз, и поешь нормально.

   – Потом перекушу, я же дома…

   – Кстати, про дом – ты уходишь на материк…

   И Эмма повторила слова мастера и его рекомендации. Про снятие проклятия дочь знала, амулет показала и к словам отнеслась серьезно, так что всего через полчаса уже ушла.

   А Эмма, оставшись одна, убралась дома, устроила стирку и снова села за задание. Теперь читала вдумчиво и размышляла дольше, а потом с чувством выполненного долга ушла кататься на ледянке.

   Должны быть и у нее позитивные впечатления!

   Эмма успела три раза съехать и два улететь в сугроб под ёлками, как появился мастер Тнанг.

   Он стоял наверху и ждал, пока она поднимется, после чего отметил:

   – Это смотрелось красиво.

   – Вы о чём?

   – Ваш фееричный полет в дерево, еле успел поправить траекторию.

   – Поэтому меня занесло? – возмутилась Эмма.

   – Нет, из-за ледянки Эля с повышенным скольжением.

   – А я-то думала – почему так быстро лечу! Хорошо, что вы зашли, – улыбнулась она и сообразила: – Что-то случилось?

   – Да. Буря, – односложно буркнул тот и привлек к себе Эмму, упершись лбом в ее лоб.

   А дальше свежесть дыхания и странное давление в голове, как будто в затылке, но только в районе лба. Странное и дикое впечатление, если подумать. Неправильное, ненастоящее и невозможное. Голова болеть не может – в мозгу нет соответствующих нервных клеток, это Эмма знала совершенно точно и определенно.

   Пока мастер дышал и передавал давление со своего мозга на ее, Эмма вспоминала ту поездку в плацкарте с неврологом, невропатологом или нейрохирургом. Она забыла подробности специализации, но хорошо помнила, что тот специально поехал плацкартой, чтобы была компания выпить. Разумеется, компанию он нашел, как и слушателя в лице Эммы, трезвой и поэтому несчастной. Говорил профессор долго и убеждённо, поэтому многие вещи, произнесенные за эти несколько часов, запомнились и врезались в память. Например, про боль в головном мозгу, который он сам создает себе как морок и фантазию. Могут расширяться кровоснабжающие сосуды или сужаться, может меняться давление, может случиться механическое повреждение из-за травмы или отравление ядовитыми веществами. Но вот болеть именно как болезненностью там нечему.

   Категорически нечему!

   С тех пор Эмма порой чувствовала тяжесть в голове, но болеть она реально перестала. Как только ее мозг получил достоверную информацию, поданную в условиях стресса, то запомнил навсегда.

   В общем, мастер Тнанг, вздохнув, словно расслабился, а Эмма потрясла головой, приложила ко лбу снежок и сообщила:

   – Вы в курсе, что голова не может болеть из-за отсутствия нужных нервных волокон в мозгу?

   – Я знаю, а откуда это известно вам?

   – Один попутчик в поезде… Куда мы идем?

   – Домой. Переохлаждение в такое время вполне реальный факт. А я заодно пообедаю, пока послушаю ваш рассказ.

   И Эмма принялась рассказывать о поездах, расстояниях и попутчиках.

   Техника мастера заинтересовала относительно, у них порталы и удовольствие от поездки в пару суток – вопрос сомнительный. В этом мире, разумеется, есть места, куда нужно добираться долго на подручном транспорте вроде лошадей или повозок на магическом движителе, но в реальности для мастера Тнанга они ни веса, ни значимости не имели.

   А вот знания, известные немногочисленному кругу лиц, заинтересовали. Пришлось пояснять про специализации и способы культурного отдыха у отдельных сограждан.

   За разговором они пришли, и Эмма, накрыв на стол, уселась пить чай, а мастер Тнанг продолжил расспросы.

   Под завершение беседы Эмма скромно принесла листочки с заданием на проверку.

   Мастер Тнанг, взяв их, внимательно посмотрел, и стоило ей обрадоваться проявленной грамотности, как он начал подчеркивать ошибки. Их стало чуть меньше, чем в первый раз, примерно каждое второе слово, но всё еще много.

   – Всё неплохо для первого раза, – попробовал утешить он.

   В ответ получил листки с первой попыткой, которые тоже внимательно изучил.

   – Прогресс явный и заметный, – смог он найти позитивный момент.

   – Это первое задание в учебнике. Элементарное для начинающих.

   – Это необходимость перестроиться на другую манеру письма. У вас сейчас проблема в том, что пишите, как воспринимаете на слух, а в эсском звуковые морфы не соответствуют письменным. Письменность несколько раз полностью менялась, поэтому нынешние буквы не подходят к произнесению многих слов.

   – Ясно. Спасибо.

   – Эмма, не расстраивайтесь, это мелочи на самом деле, – слегка улыбнулся он.

   – Моя попытка написать книгу или дополнить нашу – это действительно мелочь. В своем мире у меня абсолютная грамотность, ладно, это лирика.

   Эмма отстранилась и занялась уборкой. Подумаешь, какие мелочи, она теперь как неграмотный эмигрант из отсталой страны, невесть где находящейся на карте. Из высококлассного специалиста в домработницу с кривым и косым языком на руднике на краю географии.

   Мечта, а не жизнь…

   Мастер Тнанг ушел, оставив Эмму в одиночестве и раздрае.

   Конечно, многое хотелось свалить на воздействие на ауру и прочие внешние манипуляции, но на самом деле никто в этом не виноват. И она сама дура, раз оказалась в такой ситуации, зато живая. Но обычно работающий довод в этот раз не помог.

   И расстроенная мигрантка отправилась готовить ужин. Вернее, доводить до ума отдельные блюда, чтобы потом снова с матом сесть выполнять задание.

   Очередная попытка почти довела до головной боли, и Эмма, дописав пару листов, достала из заветной шкатулочки сигарету с местным наркотиком, прихваченным давным-давно из запасов Марека. Она таскала их с собой на всякий случай, и тот настал!

   Кружка глинтвейна, сигарета, любимый плед и местечко на улице на крылечке, просто чтобы подышать свежим воздухом, посмотреть на иллюминацию и порадоваться банальному факту собственной жизни. Сигарета зажглась не с первого раза, а первая затяжка вызвала кашель. Но Эмма настояла на своем и приноровилась к легким поверхностным вдохам. А потом травка подействовала, и Эмма, откинувшись на стену, тупо смотрела перед собой.

   Наверное, она переживала. Или расстраивалась. Или просто плакала от несправедливости жизни. Почему-то именно неграмотность оказалась решающим фактором, способным сломать ее железную волю. Она не сломалась в избушке посреди леса с удобствами на улице. Она смирилась с тяжёлой работой на следующие двадцать лет, чтобы выжить. Ее разозлило обвинение и тюремный срок. Но здесь и сейчас, почувствовав себя в безопасности и узнав о не слишком нужном в целом факторе – грамотности при письме, сдалась.

   Нельзя сказать, чтобы Эмма хотела умереть, осознанного желания не возникало. Ей просто плохо, очень плохо, очень обидно и очень… занятно.

   Перед Эммой в ряд устроились три синих ежика…

   Терзания и страдания ушли на задний план, а на передний вышел вопрос – какого чёрта? Точнее, какого Хаоса, по местным ругательствам.

   Насколько забористой оказалась травка, чтобы пошли такие галлюцинации? Или не стоило смешивать с алкоголем?

   Эмма задумалась, вспоминая прошлое…

   В том мире из-за работы она порой позволяла себе снять напряжением вином. Иногда этого оказывалось много, иногда всё сходило на нет. Всё зависело от обстановки, куда попадала, атмосферы на работе и в поселении. И в способах иначе расслабиться. В теплое время года она, как правило, не пила – ей хватало природы, погоды и солнца. Зимой обычно всё мрачно и тяжело, а если вокруг все пили, то почти невозможно удержаться. И эта борьба отнимала больше сил, чем ушло бы на восстановление печени.

   В целом профилактика в Индии дважды в год и здоровое поведение две трети года успешно компенсировало провалы в оставшуюся треть. Поэтому Эмма спокойно воспринимала кружку глинтвейна тут пару раз в неделю, зная, что организм и сознание к этому готовы. А наркотики пробовала впервые и, видимо, оказалась не готова к такому воздействию.

   Марек курил их постоянно, примерно по половине в день, отчего приходил в благостное расположение духа и спокойно воспринимал расспросы и ошибки Эммы.

   Но тут, если подумать, возникал вопрос восприимчивости и устойчивости, которых у нее нет. Эмма рассматривала впервые посетившие ее глюки и думала о сложностях жизни и перипетиях, доведших до этого.

   Синие ёжики – это круто и сильно, хотя чуточку непонятно, почему именно ежи, и с чего синие-то, если должны быть зелеными, но это мелочи.

   А еще, каково это – словить галлюцинации в ее возрасте и при таком жизненном опыте? Можно ли рассматривать подобное проявление позитивно или изучать исключительно с точки зрения негативного контекста? А может, в этом виноват именно наркотик?

   Эмма мало что знала о такой местной фармакологии и не могла объективно оценить норму или не норму проявления.

   Ёжики тем временем принялись водить хороводы, периодически останавливаясь и застывая в странных позах. Красиво, кстати, выходило. Белый снег, синие ёжики и подсветка от медведя, добавляющая сюрреализма.

   Еще одна затяжка и Эмма поймала себя на глупом желании раздеться и лечь в снег. Хотя жарко по ощущениям ей не казалось, а смерть от переохлаждения объясняется именно этим. Она пощупала руки-ноги, убедилась, что ей тепло, и поняла – новая порция наркоты в кровь дала и такой вот тактильный эффект.

   Любопытно, надо признать… очень любопытно…

   А если подумать, то можно предположить, что Эрик – герой и автор детективных рассказов, решив выкурить сигарету, чтобы расслабиться от долгого дня, увидел синих ёжиков и пошел проследить за их маршрутом. Интерес о точке назначения галлюциногенных видений весьма его заинтересовал, и таким образом он попал в заброшенный сарай, где увидел чаны с краской, которой красили не слишком безобидную, но и не очень опасную нежить…

   Эмма засуетилась и вернулась в дом, прихватив и плед, и кружку, и сигарету, – ёжики обойдутся и так. Ну и пусть она напишет весьма безграмотно, зато передает суть, а там мастер разберется! Слова собиралась в предложения, и картинка, возникшая в мозгу, буквально вела ее за собой.

   Появление мастера Тнанга она, как обычно, пропустила, заметив его только после появления в ее поле зрения.

   – Как самочувствие?

   – Нормально. Понимаю, что страшно безграмотно, но хотела записать идею. Кажется, у меня получился задел на всю вторую книгу. Вот… извиняюсь за ошибки…

   – Ничего, – отмахнулся тот и довольно быстро прочел. – Интересно выходит и логично, что появление нового вида, что причина разоблачения. И даже загадки дали занятную суть, но весьма прозаическую. Хотя синие ежи тут лишние, это отдельное проявление магии так выражается, но это не важно.

   – В смысле магии? Если это мои галлюцинации! – возмутилась Эмма. – Посидела тут с сигаретой на крыльце и увидела ежей!

   – Где?!

   От жуткого тона Эмма даже поёжилась.

   – На крыльце…

   – Пойдем, покажешь…

   Ее буквально вытащили на улицу, дав лишь натянуть сапоги. Ёжики сидели под ёлкой, причем уже в количестве четырех штук.

   – Где они были? – жестко спросил маг.

   – Видела здесь, когда я сидела на крылечке, а сейчас под ёлкой.

   – Под какой? – настороженно спросил он, доставая тонкую белую, словно атласную, ленту.

   – Вот под этой, – махнула она рукой.

   Маг стремительно приблизился и умудрился из метровой вроде бы ленты сделать петлю длиной во все пять, и накинул их вокруг спокойно сидевших ежей. Хотя те поднялись и снова принялись водить хороводы.

   – Они хороводы водят.

   – Что делают?

   – Ходят по кругу… наверное, не стоит переходить на наркотики, да?

   – Разумная мысль. Эмма, к дому!

   Эмма отошла, чтобы увидеть, как, взмахнув рукой, маг ударил вниз в очерченный лентой круг по бедным рассыпавшимся синей пылью ёжикам, а потом добавил удар второй. Эмма не столько видела, сколько ощутила воздействие, чем-то схожее с плотным воздухом, что ли. Совместный удар двумя руками и выражение абсолютного злорадства на лице мага шокировало. Мастер Тнанг упивался творимым, причем покрываясь чернотой вовсю. А потом прозвучал крик: «Нет… нет… нет», сменившийся стоном, и со шмякающим звуком лента рассыпалась, а маг остановился и покрутил сначала головой, а потом руками.

   – Что это было? Ничего не поняла, – сообщила Эмма в пространство.

   – Это попытка моего устранения путём избавления от вас. Я ударил сырой силой в ответ, перекачивая ее напрямую. И это возможно исключительно из-за магической бури. Теперь есть два ключевых момента: когда обнаружат тело и смогут ли на меня выйти?

   – Чем нам это грозит?

   – Если тело попадется не сразу, а только через сутки – на меня уже никак не выйти, тогда обойдется без расследования и долгих разбирательств. Если выйдут – я в своем праве на своей территории и имею право дать отпор, чем и воспользовался. Бюрократическая тягомотина затянется на полгода, зато будет чем заняться до весны.

   – Интересная перспектива.

   – Согласен.

   Широкая, словно шальная, улыбка полностью меняла внешность мага. Она не делала его моложе или веселее, наоборот, подчеркивала опасность и создавала отталкивающий шарм злодея.

   – У вас опять Знаки проявились на лице, – заметила Эмма отрешенно.

   – Слишком большой прогон чистой силы, – пояснил тот и позвал: – Эмма, предлагаю вернуться в дом и заняться второй историей.

   – Мы еще первую не дописали!

   – Там осталось немного, за неделю-другую доведу до ума и перепишу начисто.

   – Надо же… очень быстро…

   – У меня достаточно свободного времени для этого.

   Тут он неожиданно потряс головой и более привычным тоном произнес:

   – Пойдемте в дом, простынете. Лечение простуд самое неприятное в целительской практике.

   – Поверю на слово. Пойдемте.

   Дома Эмму разморило, и она, поставив еду на стол, извинилась и ушла к себе.

   Короткий душ и моментальный сон. Напряженный и эмоциональный день сказался, а может, сигарета сыграла свою роль.

ГЛАВА 9

Новый день, новые эмоции и новые приятные новости. С этим настроем она встала с кровати и чуть не упала обратно, непонятная слабость не давала нормально пошевелиться и двигаться. Хотя ничего не болело и в целом не беспокоило, но сил оказалось маловато. Горячая ванна и осторожное перемещение на кухню, чтобы поесть.

   Нечеловеческий голод буквально заставлял желудок цепляться за позвоночник. Привычные действия пришлось делать с остановками и поправками на собственное состояние, но всё равно необходимый минимум выполнила. Чайник на плите. Дрова в печи, кашу поставила и быстрый пирог намешала.

   Хорошо, когда хозяйка запасливая с полной морозилкой всякой всячины! Поэтому даже плотный омлет, переходящий в запеканку, приготовить смогла. С остальным придется справляться без нее, и даже снег чистить тоже.

   – Эмма, зачем вы встали? Вам нужен покой и отдых!

   – Доброе утро, мастер Тнанг.

   – Схор, – неожиданно произнес тот и пояснил: – Мое личное имя – Схор. Тнанг Схор Ортера.

   – Очень неожиданно…

   – После такого количества восстановлений от вас неожиданным стало бы совершенно иное, – отмахнулся тот и снова спросил: – Зачем вы встали? У вас сегодня снова постельный день.

   – У меня в последнее время их слишком много.

   – Извините, я цепляюсь за свою личность изо всех сил, – с мрачноватым юмором пояснил тот. – Трогать Эля или Мири не хочу, они слишком молоды, и подобные воздействия для них более вредны. А вы довольно хорошо переносите мое влияние и быстро восстанавливаетесь. Это у вас нормальная реакция или только в нашем мире проявилась?

   – Вы почти не спрашиваете о моём мире, – вдруг сообразила Эмма.

   – Отложил это на весну. Здесь и сейчас делать подобное не хочу, это отрицательно скажется на моём собственном состоянии.

   – Даже так?

   – Именно так. Ладно, раз вы решили быть активной – из дома не выходите, движений по минимуму. Хотите – читайте, хотите – пишите, упражнения пока не делайте, не нужно нагружать нервную систему. На кухне не перетруждайтесь, а лучше совсем ничего не делайте. Мы несколько дней вполне способны прожить самостоятельно.

   – Как всё сложно, – удивилась Эмма. – В прошлый раз такое не проявлялось.

   – В прошлый мое состояние было лучше, и местный фон находился в спокойствии.

   – Вы проваливаетесь дальше?

   – Да, из-за непредсказуемых внешних факторов. Без смещения пластов итита магическая буря не оказала бы столь сильного влияния.

   – Понятно. Не повезло.

   – Именно. Что горит?

   Маг моментально развернулся и умудрился взмахом руки поднять всю посуду с печи, включая чайник, который точно не горел, в отличие от каши, не переживший невнимательности Эммы. Хотя большая часть пережила, а остатки со дна она спокойно выбросила.

   Мастер Тнанг открыл окно и, нарисовав какой-то знак пальцами, моментально избавил кухню от запаха горелого. А Эмма вещи на мороз вынесла, чтобы прибавить им свежести.

   Дальше еще занятнее. Ее устроили в кресле, а мужчина вполне уверенно и спокойно организовал завтрак и себе и Эмме. Разобравшись и с плитой, и с поставленными запеканками, и с продуктами в холодильнике. Причем по поведению понятно, что никаких сложностей или проблем у него не возникло.

   Резонный вопрос, а почему тогда Эмма водит вокруг него хороводы всё остальное время, она благоразумно оставила при себе.

   Мастер еще завтракал, когда на кухне появился радостный Эль и смурная, сонная, но собранная для города Мирит.

   – Доброе утро. Тётя Эмма, ты как?

   – Нормально. Немножко слабости, а так в норме, – удивленно отчиталась та.

   – Мам, я в город, потом вернусь и сама займусь домом. Отдыхай! – строго велела дочь.

   – Хорошо, – удивилась Эмма такой слаженности.

   Позавтракали быстро, собрались так же, причем на прощание мастер Тнанг велел связываться с собой по переговорнику, а дочь обещала вернуться к обеду.

   Эмма, оставшись одна, чуть растерянно посмотрела на чистую кухню и удивленно приподняла брови. Мири с Элем навели порядок, а мастер Тнанг принес дрова для всех печей и каминов. Эмма планировала совершить подвиг, но не нашла в себе сил для этого, поэтому решила последовать совету.

   Она сначала хотела почитать, но книга не зашла, потом чуть поработала со справочником по алхимии и, сходив за кружкой чая, вернулась к приключением Эрика. Сначала прочитала написанное мастером Тнангом по первой книге, а он там доработал еще сцену, добавив пометки сверху. Ну и пусть безграмотно, зато атмосфера нужная! Она поставила очередной чистый листок и начала писать вторую книгу сама. Не кусками и идеями, а полноценно с завязки, кульминации и развязки. Последнее в общих чертах уже есть, осталось всего ничего.

   И Эмма начала творить, вернее, вытворять, дав себе возможность написать всё, что думала, чувствовала и переживала. Конечно, писать отчет и книгу – это разные вещи, но в целом усидчивость у нее имелась.

   Перерваться заставил голод, и Эмма, совершив варварский набег на свою собственную кухню, соорудила гигантский бутерброд, настолько вкусный, сытный и большой, что осилила лишь половину. А потом снова вернулась в гостиную и, подбросив дрова, села за стол, укутавшись в плед, и продолжила стучать по клавиатуре.

   Появление мастера Тнанга в этот раз она услышала, тот хлопнул входной дверью и сразу заглянул к Эмме.

   – Добрый день, – улыбнулась она. – Отчитываюсь – отдыхаю!

   – С пишущей машинкой?

   – Да, у Эрика настолько интересная жизнь, оказывается. Дальняя родня, приключения, детский праздник!

   – Заинтригован, – улыбнулся тот.

   Судя по звукам, мастер снял куртку и пошел к себе, потом вернулся на кухню и вскоре заглянул к Эмме.

   – Вам будет удобно на кухне?

   – Да, конечно, – она поставила машинку в фиксирующее положение и взвизгнула.

   Эмма, кресло, плед, машинка и листы бумаги медленно поднялись в воздух и плавно и аккуратно полетели в сторону кухни. Дикое ощущение полета по дому в кресле вызвали жуткое сердцебиение и задержку дыхания.

   – Эмма, всё в порядке, я вас не уроню.

   – Понимаю разумом, но инстинкты кричат об обратном, – напряженно пискнула перелетающая.

   Когда кресло встало около стола аккуратно и бережно, Эмма смогла выдохнуть и в очередной раз убедиться в верности поговорки «Рожденный ползать – летать не может».

   На кухне случилась странная и дикая сцена, когда впервые за это время Эмма сидела, а суетился мастер Тнанг. Он налил суп, порезал хлеб, забрал себе вторую половину бутерброда и поставил чайник. Всё так же спокойно, уверенно и сосредоточенно, как действовал всегда. Если честно, яркие эмоции она видела от него всего несколько раз, буквально пару-тройку, и последний случился вчера вечером.

   – Приятного, – произнесла Эмма, взявшись за суп.

   Машинка непонятно когда подвинулась на край стола.

   Магия в действии, что еще сказать.

   – Мастер Тнанг, а почему…

   – Схор, – перебил он и пояснил: – Называть меня мастером после представления личного имени – оскорбление. Это всё равно, что Эля называть мастером Ивисом.

   – А он уже мастер? – поразилась Эмма и, видя недоумение у собеседника, пояснила: – Думала, что только после окончания обучения он так будет именоваться.

   – Нет, это обращение появляется после седьмого-восьмого цикла обучения и освоения контроля дара в достаточной степени. Теоретически с этого момента он уже может заниматься самостоятельной магической деятельностью.

   – Не знала, но я многого не знаю, – разумно заметила она.

   – Эти понятия не афишируются, оставаясь внутри магического сообщества.

   – Резонно. Вы… – начала она и осеклась. – Уже освободились?

   – До вечера и при отсутствии непредвиденных ситуаций, – согласился мастер… который Схор.

   – А почему имена такие разные? – вдруг сообразила Эмма. – У вас сплошь согласные, у Эля гласные…

   Под насмешливым взглядом вопрос затих.

   Вот умел этот человек одной только не слишком активной мимикой заставить ее смущаться, как дурочку или девицу пятнадцати лет от роду. Причем с Мирит он держался как со взрослой, и подобного даже примерно не возникало. Если с Элем дочь порой вела себя как ребенок, порой как кокетка, но в целом в соответствии с возрастом, то с мастером Тнангом – исключительно как молодая женщина. Зато ее мать всё время сбрасывала десятка два лет, и далеко не всегда это вызывало позитивные эмоции.

   – Мне просто захотелось назвать его так.

   – Никаких порядков или типичных имен нет? – удивилась Эмма.

   – Мы просто люди, – легко ответил мастер Тнанг. – Имена идут в соответствии с человеческой модой и нормой. Типичных имен для магов сейчас нет, хотя раньше такие существовали.

   – Любопытно.

   – Мне порой тоже.

   Обед закончился в приятном молчании, а дальше мастер навел порядок на кухне, причем активно используя магию.

   – Вопрос – почему при сервировке стола вы магию не использовали, а сейчас, да и вообще в бытовых вопросах – применяете?

   – Магия значительно проще, быстрее и для меня привычнее. А когда накрывал на стол – хотел позаботиться, – непринужденно отозвался тот. – Вы с самого начала именно этой заботой привлекли внимание.

   – Э…

   – Для вас это норма – накрыть на стол, подать еду и прочие приятные мелочи. Для нас они непривычны и от этого более приятны, – пояснил мастер Тнанг, перемывая посуду жестами пальцев.

   Тарелки подлетали под струю воды по очереди, вращались и летели в сушилку. Эмма засмотрелась и только потом поняла услышанное.

   То, что она воспринимала как свою работу, маги восприняли как… заботу?

   – А как заведено у вас дома?

   – Как у всех. Слуги накрывали на стол, и дальше каждый накладывал себе желаемое. Поэтому ваше желание позаботиться сразу подкупило.

   – Э…

   Эмма, исходя из каких-то убеждений старого мира, придумала обязанности домработницы и выполняла их.

   Не могла же он так критично ошибиться?

   Обычный быт: готовка, уборка, стирка, ну и по мелочи для души – вроде чистки двора.

   – Вы сразу стали делать всё, обычно никто не занимался уборкой каждый день, используя для чистоты заклинания, – стал объяснять мастер Тнанг. – Даже еда не по составленному на неделю меню, а по желанию души. Это сразу заметно. Потом вы убрали последнюю дистанцию между собой и Элем, и это окончательно подкупило. Так к нам никто не относился. Эмма?

    Видимо, выражение ее лица было более чем многозначным, пришлось пояснять:

   – Я никогда не работала прислугой, поэтому определила круг своих обязанностей из общих представлений.

   – Вышло замечательно, – слегка улыбнулся маг. – Чай? И вернемся к Эрику?

   – Хорошая идея, – кивнула Эмма.

   И дальше началось действо.

   Сама Эмма просто ополаскивала чайник и заваривала чай или травяной сбор кипятком, получалось неплохо. Но мастер Тнанг сделал иначе, он ополоснул чайник, высушил его, насыпал в блюдце черного чая, потом добавил несколько травяных листочков, аккуратно пальцами размял это и, подняв чайник, снова нарисовал знаки, видимо, уменьшая температуру. Воду в заварочный чайник, туда же чайную смесь и снова воду. А дальше тепловой контур поверх и довольный кивок.

   – Думаю, чай лучше заваривать вам, – вырвалось у Эммы.

   – Да, я тоже так думаю, – развеселился Схор. – Но обычно не успеваю это сделать.

   – Учту, – кивнула Эмма.

   Пока чай настаивался, на столе появилось две машинки. И каждый устроился со своей историей. Эмма, чуть вникнув, продолжила писать Эрика в гостях у родственников. А мастер Тнанг завершал первое приключение нетривиального детектива.

   Мири вернулась после часа дня с двумя объемными сумками.

   – Ой, вы тут? Но я вас слегка подвину, – заявила дочь уверенно.

   Оставив покупки, она унеслась к себе переодеваться. Эмма начала выпутываться, чтобы разобрать сумки и помочь, но не смогла этого сделать. Плед как будто прилип… и в последние полчаса не падал, и лежал очень удобно, смогла сообразить женщина.

   Подергав уголок, та убедилась – плед держался намертво.

   Мастер Тнанг хмыкнул:

   – Я помог, а вам сейчас вмешиваться не надо. Только когда Мири попросит о помощи. Дайте ей самой всё сделать и решить.

   – Да, но я…

   – Она тоже взрослая разумная девушка. И с домом справится определенно, пусть не так, как вы. А вот я, пожалуй, перемещусь в гостиную, чтобы не мешать.

   – Подождите, нас скоро отсюда попросят обоих, – заметила Эмма, неплохо зная свою дочь.

   Мири вернулась довольно быстро, ополоснувшись и переодевшись. Она, заглянув на кухню, уточнила, голоден ли мастер Тнанг.

   – Мы пообедали, – сообщил он.

   – Хорошо.

   И Мири вместо разбора покупок, понеслась по дому с быстрой уборкой. Она умудрилась подбросить дрова, пробежаться с влажными тряпками для пыли и полов, собрать вещи и даже вынести одеяла на замораживание, как делала сама Эмма.

   Пораженная всем этим, мать, естественно, не могла писать, поэтому взялась за алхимический справочник, работы с которым еще хватало, причем не требующей фантазии и сосредоточенности.

   Мастер Тнанг спокойно себе печатал, хотя он прервался, когда Мири вежливо попросила их перебраться в гостиную. Он даже без вопросов и возражений перенес себя и сопротивляющуюся Эмму, вполне способную ходить самостоятельно.

   Домработница настороженно прислушивалась к звукам с кухни, но кажется, всё нормально, пока за мастером Тнангом не пришел стражник.

   Произошел несчастный случай в шахте, и срочно требовался маг.

   Не слишком довольный мастер убрал машинку, отложил написанное и покинул домик.

   А Эмма, проводив его до двери, мышкой заползла на кухню.

   – Мам, хорошо, что ты здесь. Не ожидала, но я, кажется, тебя поняла. Когда делаешь покупки для дома – это увлекает. Смотри, я хотела сделать пирог со сливами…

   – Это те мелкие, зимние, чересчур сладкие после варки, – перебила Эмма, узнав свой провал.

   – А… – протянула Мирит. – Надо же. Ладно, тем более сделаю, только сахар добавлять не стану. А еще я купила апельсинов и страшных бананов, как ты брала. Но столько пирогов перебор выйдет.

   – Апельсины на варенье. И Эль и мастер Тнанг очень любят, а сливы на компот.

   – Тебе просто нравятся банановые пироги, – хмыкнула дочь и предложила: – А если из слив тоже как бы варенье сделать и пропитать им банановый пирог как торт?

   – Тогда густым, как крем? – засомневалась Эмма. – А получится? Что-то вроде желе из слив и отдельно пропитка из компота из косточек и шкурок? Интересный вариант.

   – Давай попробуем, – загорелась дочь идеей.

   Эмма чуть сомневалась насчет сочетания вкусов, но спорить не стала. Дальше Мири с воодушевлением взялась за готовку, озадачив Эмму функцией подмастерья. Та чистила, резала и снова чистила. Диковатое и непривычное занятие, причем очень часто хотелось встать и заняться самой, видя, как неправильно и неуверенно действует Мири. Но она приняла мужественное волевое решение и оставалась на месте. Дочери действительно не помешает попробовать делать всё самостоятельно.

   Ужин вышел своеобразный с рыбным супом, запеканкой с овощами и мясом, с тушеными внутренностями и двумя салатами. И специфичным тортом из слив и бананов на десерт с таким же необычным компотом. А еще Мирит, осмотрев перепачканную кухню с завалами грязной посуды, тяжело вздохнула.

   – Уберусь после ужина? – спросила она с надеждой.

   – Ужинаем мы тут, – напомнила жестокая мать. – И после все остаются на кухне – заниматься новым проектом, писать книгу или делать артефакт.

   – А может, поесть в столовой?

   – Мири?!

   Тут вернулся задумчивый Эль и заглянул на кухню:

   – Добрый вечер. Как вы тут?

   – Хорошо, – ответила Эмма с улыбкой.

   – Ничего так. Эль, а ты помочь с уборкой можешь? Три часа на кухне – это перебор, – тут же пожаловалась дочь.

   – Ну, могу, – пожал плечами парень. – Сейчас переоденусь только.

   Как ни странно, но после его согласия Мири словно подменили, и она моментально принялась наводить порядок. По крайней мере, успела убрать продукты, свалить посуду к раковине и попробовать отмыть стол. А дальше вернувшийся Эль медленно рисовал Знаки, проговаривая что-то одними губами, и всего за десять минут кухня снова сияла чистотой.

   Эмма, наблюдавшая со стороны, поняла главное – детей нужно будет просить помогать с домом. Им не слишком сложно, а ей станет полегче, и времени останется на полчаса больше. Хотя, откровенно говоря, и сейчас нельзя сказать, чтобы времени на жизнь не хватало, учитывая, что собой представляла жизнь.

   Но с другой стороны, а чем она плоха?

   Эмма окинула большую просторную светлую кухню, освещенную магическими светильниками и отблесками огня из печи.

   Всё же стеклянная дверца – это нечто невероятное!

   Красивое светлое дерево потолка, светлые деревянные стены в верхней трети и светлый камень низа стен. Чуть более темный каменный и всегда теплый пол. Два больших окна с глубокими и широкими подоконниками. Дальняя от двери стена с обычной печью во внутреннем углу, обычной артефакторной плитой дальше, разделочным столом и большой мойкой. Стена напротив окон сплошь занята столами, шкафами и холодильником. А сразу в углу дверца в кладовую. Посреди комнаты большой деревянный стол с очень прочной деревянной столешницей, которой не страшно ничего. А стена с дверью на кухню, по сути, пуста, лишь в углу притаилось кресло с небольшим столиком.

   Этакое место отдыха, устроенное, кстати, мастером Тнангом!

   Здесь же Эмма сделала нечто вроде лежанки из пледов. Из-за площади кухни, переместив стол из центра к окнам, освобождалось масса места, где можно создавать всё, что придет в голову.

   Ужинали без мастера Тнанга. Тот на сообщение Эля ответил моментально, сказав, что задержится. Эмма честно попробовала суп, получившийся удивительно вкусным. Потом поела запеканку. Внутренности она не любила, поэтому за редким исключением не готовила. Зато, как выяснилось, они нравились всем остальным.

   Дальше вечер потек по привычному сценарию.

   Мирит опять что-то делала с огоньками гирлянд. Эль занимался набросками новой скульптуры. А Эмма села писать приключения Эрика дальше. Точнее, села, убрала и снова достала задание на грамматику.

   Пусть не с первого раза, но у нее получится!

   Часть слов Эмма уверенно писала правильно после первых трех раз, часть вызвали затруднения, но она справилась.

   На сей раз проверять повезло недоумевающему Элю, тот, выслушав пояснения, весьма удивился, но с задачей справился. Эмма снова ошиблась в одиннадцати словах.

   Достало… Эта ее безграмотность достала!

   Раздраженно покрутив карандаш, она прошлась по кухне, пробуя успокоиться. Очень не хватало лопаты и снега.

   Интересно, кто сегодня двор чистил?

   – Тётя Эмма, не знаю почему, но это слова с… нетипичным написанием. Они перешли из давних времен. Как сохранившиеся анахронизмы, – вдруг пояснил Эль. – Тебе придется их просто заучить, как делали это мы. Их нельзя написать правильно на слух, они возникли при другом алфавите. Ты же знаешь, что сейчас в алфавите сорок семь букв? Это упрощенный вариант, первоначальный состоял из ста трех. После для упрощения письменного языка и в связи с увеличением числа грамотного населения провели две реформы с разницей в семьсот лет.

   Изначально все языки брали за основу Знаки. Знаков, кстати, на данный момент более семи тысяч. Потом вывели основные звуки-буквы на основании Знаков. Причем не только у нас, а везде. Первоначально грамотными были только маги, но постепенно, с расширением и расслоением популяции, выделилась прослойка аристократии, и грамотность становилась нормой.

   Мы, маги, повально грамотны, потому что воспринимаем это как кальку Знаков. Но приемлемый уровень грамотности со ста буквами алфавита для обычных людей почти недоступен, поэтому провели сначала первое, а потом и второе упрощение.

   Опять-таки это общемировая тенденция. По сути – эти слова первоначально писались иными буквами и сейчас просто переведены на оставшиеся, поэтому не похожи на свое звучание. Поэтому у тебя и возникают ошибки, ты записываешь слова, как слышишь, а они первоначально писались совершенно иначе.

   – Вот оно как… но твой отец ничего подобного не говорил, – вырвалось у Эммы.

   – Он знает, но не стал формулировать, – легко ответил Эль. – Мы сейчас это проходим в рамках выбора специализации, а он изучал полвека назад.

   – Логично. Значит, многие слова придется просто заучивать? Ладно.

   Эль кивнул и написал правильно. У Эммы дернулся глаз, до такого она дошла бы исключительно методом перебора и то месяцев через шесть!

   Эмма, поблагодарив, вернулась к Эрику, а дети занялись своими делами. Причем атмосфера почему-то провалилась.

   – Может, немного музыки?

   Приятная мелодия из музыкальной шкатулки добавила фона, но не изменила настрой.

   Пришлось отодвинуть машинку и предложить следующий вариант:

   – Коллективное чтение?

   – Это как? – спросил Эль.

   – Чего именно? – удивилась Мирит.

   – Как чего? Первой истории про Эрика! – возмутилась непониманию Эмма и пошла за готовыми листами.

   В комнате мастера Тнанга царил привычный порядок, история Эрика лежала в отдельной папке. Причем первые листы перепечатаны уже с ее пометками и добавлениями.

   «И когда только успел?» – поразилась она, возвращаясь на кухню.

   Дети с интересом ожидали продолжения, и Эмма не разочаровала, усевшись в углу в кучке пледов, и начала читать историю вслух. Здесь и сейчас выходило интересно, загадочно и весело.

   Эмма читала, читала и читала, пока не охрипла. Дальше за дело взялся Эль. Причем, получив передышку, Эмма поняла, что всё это время дети делали гирлянды.

   В исполнении Эля история звучала даже интереснее, и все заслушались. Чтения прервались с возвращением почерневшего мастера Тнанга.

   – Отец! Ты как?

   – Нормально, – сухо и безэмоционально ответил тот. – Проблема устранена, погибло всего двое.

   – Давай стабилизирую, – с мрачной решимостью предложил Эль.

   – Не надо. Не проваливай себя, я выберусь, – так же равнодушно буркнул отец.

   – Предлагаю, сначала смыть усталость, потом поесть, а потом уже решать, как быть дальше, – вмешалась Эмма.

   Мастер Тнанг кивнул и вышел из кухни.

   – Отец слишком сильно провалился, процентов за шестьдесят, – мрачно констатировал Эль.

   – Я могу оттянуть что-то, – вдруг предложила Мири решительно. – Тебе это вредно, мама еще с прошлого раза не отошла. А я завтра отлежусь и буду в норме.

   – Нет, мы завтра сходим на море, – решительно заявила Эмма, вынужденная в глубине души признать разумность доводов дочери.

   – Хорошо.

   Вернувшийся мастер Тнанг напугал разросшимися знаками по всему телу. Они переплели руки, шею и вышли на лицо. Значит, всё тело уже очерчено, раз символы пошли дальше.

   Эмма накрыла на стол и попросила:

   – Эль, читай дальше, со стороны потрясающе звучит. У нас коллективное чтение книги.

   – Хорошо.

   Эль вернулся к чтению, и Эмма снова заслушалась, не забывая при этом добавлять еду на стол и пополнять кружки с чаем у детей. Мастер Тнанг к завершению трапезы заметно расслабился и тоже с интересом слушал о приключениях Эрика.

   Эмма понимающе с заговорщицкой ноткой взглянула на него и накрыла руку своей, поддерживая и заключая в тайный авторский союз. Тот сначала никак не отреагировал, а потом накрыл своими двумя, словно беря в плен.

   Чтения пришлось завершить на неожиданном месте после команды мастера Тнанга. Он даже пояснил, что дальше будет интереснее и прерваться сложнее, поэтому самое время расходиться.

   Нехотя все согласились, и тогда Мири решительно шагнула вперед со словами:

   – Мастер, давайте вы стабилизируетесь через меня, насколько это возможно. Элю вредно, мама еще не отошла, а вы нормальный нам нужны.

   – Спасибо за предложение и, вероятно, я воспользуюсь им, но завтра, – спокойно пояснил маг. – Я написал Совету Гильдии. Либо они засчитывают мне эту Черную зиму за три, либо я больше не буду паразитировать на вас и уйду, провалившись за предельную черту.

   – Это опасно, – возразил Эль.

   – Оставаться тут, проваливаясь раз в неделю – опаснее. Сейчас я всё четко просчитал, Элистар, – сообщил тот спокойно, глядя сыну в глаза.

   – За семьдесят, да?

   – Да.

   Эмма попробовала вспомнить, при каком пределе его отсюда заберут. Не то восемьдесят, не то девяносто. Навскидку осталось немного…

   – Ясно.

   Эль не возразил, значит, признал правоту отца.

   У Эммы разумных и не слишком доводов тоже не нашлось. Поэтому все последовали совету и разошлись по спальням, хотя настроение опять ушло в стабильный минус.

   Вот тебе и Черная зима…

ГЛАВА 10

Утро пошло по привычному сценарию. Слабость пропала, и Эмма снова ощущала себя готовой совершать подвиги. Например, после завтрака пойти почистить нападавший за ночь снег.

   Интересно, будет ли она скучать по этому занятию весной? Или, наоборот, радоваться, что сезон лопаты прошел?

   Мастер Тнанг, мелькнувший в окне, прервал увлекательное занятие и взмахом руки позвал обратно.

   – Доброе утро! Как ваше ничего? – радость утихала по мере произнесения слов.

   Чернота никуда не делась, хотя раньше за ночь мастер сам по себе восстанавливался.

   – Совет ответил, эту зиму мне зачтут за три, если продержусь до весны. И за две еще за месяц-полтора тут. Поэтому приму предложение Мирит о помощи, – спокойно сообщил он и добавил: – Мне очень жаль.

   – Да, мне тоже… но ничего, думаю, ей такая встряска пусть не слишком полезна, но и не критично вредна, верно?

   – Да. Она нанесет определенный ущерб здоровью, но если в ближайшие полгода Мири не планирует беременность, ничего непоправимого не случится. К тому же есть небольшая вероятность, примерно семь процентов на увеличение восприимчивости.

   – То есть ее уровня владения магией?

   – Да, но только семь процентов.

   – Уже не ноль, что приятно. Ладно, сначала завтрак и восстановление, а потом мы уйдем до вечера, – предупредила Эмма.

   – Хорошо.

   Завтрак прошел в спокойной приятной обстановке, а потом спустился Эль с сонной Мирит.

   Дочь поздоровалась и лениво уточнила:

   – Будете приходить в норму?

   – Да, если ты не передумала.

   – Я готова. Или сначала поесть?

   – Нет, лучше на пустой желудок, ты почувствуешь себя плохо, – проинформировал мастер Тнанг.

   Та кивнула, но не поверила и спокойно встала напротив.

   В отличие от Эммы, с ней маг вел себя иначе. Он поднял руки и развел пальцы около головы Мирит. А потом застыл, как и дочь. Та дернулась назад, пробуя отстраниться, но не смогла. Пальцы сжались в кулаки, и Мири напряглась всем телом.

   Эмма забеспокоилась.

   – Эль? Эль, нам надо вмешаться?

   – Нет, это слишком опасно. Отец работает с энергетическим телом, – напряженно пояснил парень. – Слишком тонко для меня…

   – Схор, – позвала Эмма, видя, как начала трястись Мирит.

   Маг резко свел пальцы и отступил назад, закрыв глаза.

   Эмма тут же обняла мелко трясущуюся дочь и прижала к себе, приговаривая:

   – Всё хорошо, всё будет хорошо. Этого больше не повторится. Ни за что!

   Эль оказался рядом и тоже приобнял обеих, шепнув:

   – Ни за что!

   Потом подросток подошел к отцу и предложил:

   – Давай я?

   – Нет, – прозвучал тихий и категоричный ответ.

   – Тебе не хватило…

   – Справлюсь.

   Эмма, усадив дочь в кресло и вручив ей кружку с горячим чаем с тремя ложками мёда, подошла к мастеру Тнангу. Тот стоял, пошатываясь, и явно боролся либо с собой, либо с магией.

   – Как вы?

   – Жить буду. Всё нормально, – нехотя проворчал тот.

   – Не надо героизма, – попросила Эмма и, подойдя ближе, смогла в очередной раз шокировать, притянув его голову к своей и упираясь лбом. – Нормализуйтесь. Я на море восстановлюсь.

   – Это вредно.

   – А семь процентов на появление магии?

   – Ноль целых и две сотых, – последовал четкий ответ.

   – Значит, не повезло. Давайте, Схор.

   Мгновение застывания и давления на голову так, что казалось, глаза из орбит выйдут, и уши в трубочку свернутся. Теперь Эмма ощутила на себе, как проявляется запредельно высокое артериальное давление. Опыт, без которого вполне можно обойтись… Ее начало пошатывать и покачивать… давление, не иначе.

   Вопрос – а может ли такая магия спровоцировать нормальные возрастные болячки?

   Пока всё, что делал маг, похоже, выходило именно обычными пусть и непривычными для нее болезнями.

   – Как вы? – уточнил мастер Тнанг обеспокоенно.

   – Кажется, поняла, что такое запредельно высокое артериальное давление, – честно призналась она. – Вы как?

   – В норме. Ушел ниже тридцати благодаря Мирит и вам. Спасибо.

   Эмму неожиданно прижали к груди, и она растерялась, прислушиваясь к чужому сердцебиению.

   – Мири, приношу извинения и благодарность. У вас очень плотное энергетическое поле, отлично сопротивляющееся воздействию. Это хорошо и означает, что уровню восприимчивости есть куда раскрываться. Но, несмотря на природное сопротивление, вы дали мне возможность стабилизироваться за счет себя. Спасибо.

   – Маме это дается проще, – тихо заметила дочь.

   – У нее совершенно иное энергетическое тело. Магом ей не стать ни под каким видом, но за счет специфичности она значительно проще восстанавливается. Вы будете приходить в норму дольше, – предупредил мастер.

   – Ничего. Зато попробовала новый опыт и повторять его больше не буду.

   – Разумное решение, – согласился маг. – А теперь вам пора, на материке, тем более на море, станет легче.

***

Эмма чувствовала себя непривычно хреново. Вернее, плохо ей в последнее время становилось регулярно и стабильно из-за мастера Тнанга. Но в этот раз к собственному самочувствию прибавилось беспокойство за Мири. Дочь притихла и пугала этой самой тишиной и проскальзывающим смирением.

   Портал на море, по адресу, выбранному магом, перенес в теплую деревушку незадолго до рассвета. С портальной площадки открывался потрясающий вид на море и слегка загорающийся рассвет.

   – Посмотрим? – предложила Эмма дочери.

   – Да. Давай.

   Они уселись на скамеечку, одну из ряда на площадке чуть ниже портальной и молча смотрели на восходящее солнце.

   Небо постепенно меняло цвет, и так же медленно море из беспросветно-черного становилось синим, даже сиреневым с проблесками иных оттенков.

   – Как ты это терпишь? – вдруг спросила Мирит убитым тоном.

   – Что именно?

   – Вот это ощущение опустошения и безнадежности.

   – Ты почувствовала это так? У меня как будто давление скакануло в этот раз, но я не маг, и на меня оно воздействует иначе. Мири, ты больше не будешь так делать, пообещай мне!

   – Не буду, – категорично возразила та. – Ни за что на свете!

   Хотелось напомнить, мол, не зарекайся, но сейчас это упоминание вряд ли придется кстати.

   Тем временем рассвет начался, и красный, даже багряный, небосвод получил маленькую светлую точку, постепенно увеличивавшуюся и менявшую всю картинку мира.

   Теперь была видна долина с небольшой деревушкой и с бухточкой, окруженной горами и зеленью. Внизу, насколько хватало зрения, простиралось бесконечное море, переходящее в такое же бесконечное небо. Запахи цветов, крики вездесущих чаек, негромкие голоса с портальной площадки. Обычная жизнь обычного приморского поселка. До города поселение, видневшееся внизу, определенно не дотягивало.

   – Вниз? – предложила Эмма.

   – Попробуем…

   И Мирит осторожно поднялась.

   Пробовать не пришлось, ближе к дороге уже расположилось несколько машин такси на магической тяге.

   Скромно, однако, тут люди живут.

   За поездку вниз до приличного гостевого дома попросили не так уж много, и вскоре Эмма любовалась видами изогнутых улочек с домами, увитыми плющом и виноградом.

   Домик, где им предложили остановиться, располагался в красивом местечке и внешне весьма радовал.

   Эмма вошла внутрь и остановилась от голоса Мирит:

   – Мам, выходи. Тут магическое предупреждение о воровстве и тараканах.

   – Жаль…

   Выбежавшая женщина вместо пояснений сразу начала ругаться на бродяжек и магов, что определенно добавило колорита, пусть и своеобразного.

   В итоге на полпути от этой улочки к морю им попался другой милый домик с табличкой о свободных комнатах, где они и остановились на сутки. Переодевание много времени не заняло, и Эмма потащила дочь сначала на завтрак, а потом к воде.

   Мири, слишком оглушённая своим состоянием, на окружение и окружающих внимания обращала по минимуму. Зато ее замечали и даже слишком пристально рассматривали. Чем миловидная юная девушка умудрилась произвести такое впечатление, Эмма не поняла, но решила не забивать этим голову.

   Они как раз устроились на камушках около воды, и Эмма забрела помочить ножки. Плавать пока не хотелось, а ощутить любимую стихию весьма приятно. Через несколько минут к ней присоединилась Мири. Причем последняя даже вскрикнула в какой-то момент и села на берегу, так что ступни находились в воде, а остальное волна периодически заливала. Мири сидела с закрытыми глазами и буквально наслаждалась.

   – Мири, всё в порядке?

   – Да. Я восстанавливаюсь. Оказывается, в воде это проще, чем на воздухе. Так приятно…

   Эмма промолчала, порадовавшись за дочь.

   Остаток дня прошел отлично, с теплой водой, вкусной едой, необычным акцентом местных жителей и настроением отдыха. Эмма в прошлой жизни никогда не понимала желания вырваться куда-то на денек.

   Что оно может дать?

   Только приехал, осмотрелся и пора обратно. А удовольствие, а отдых, а расслабление? Когда это можно ухватить за такой короткий промежуток времени?

   Оказалось, можно. Наверное, вопрос транспорта и элементарность перемещения сказались. Нет долгой дороги на самолете, машине или поезде, после которых требуется отдельное восстановление. Не успевает наступить акклиматизация, возможно, на второй или третий день тут она проявится, но если уйти вечером, как делают они, этого удается избежать.

   По крайней мере, несмотря на приличные по расстоянию скачки, а может, из-за них кардинального изменения магического фона и усталости по возвращению Эмма не ощущала. Обычно сон в своей кровати словно проводил черту, да вчера было это, а теперь она снова дома, и всё идет своим чередом.

   Конечно, как обычно, не стало, и легкая усталость никуда не делась. А еще как будто расшалившееся давление так и не пришло в норму. Эмму постоянно клонило в сон, но ложиться спать здесь вряд ли лучший вариант. В общем, она терпела и ждала до дома.

   После любования закатом, не таким красивым, но всё равно неплохим, и ужина, они собрались домой.

   Эмма накупила с собой понравившихся блюд, чтобы порадовать мастера Тнанга и Эля, долго лежать готовое не будет, но за полчаса-час ничего с ними случиться не должно. А еще она успела днем добежать до рыночка и набрать продуктов на завтра.

   Хороший день и отличный отдых, настоящий выходной, пусть и по такому поводу.

   – Мам, давай пройдем через столицу? – попросила Мири перед портальной аркой.

   – А что так?

   – Не хочу сразу к нам, – слукавила дочь.

   – Хорошо.

   Какой смысл спорить по пустякам?

   Мири тоже заметила отношение и непонятную реакцию на себя, но в отличие от матери, это ее не напрягло, а заставило распрямиться и поднять голову вверх. Не хочется ей показывать дом, ну и ладно.

   Зачем ломать крылья по такому поводу?

   В общем, пришлось раскошелиться на портал до столицы, а там, выйдя из арки, растерянно спросить:

   – А где моя дочь? Мы вошли вместе, а здесь только я.

   Сотрудник в форменной куртке, парень чуть за двадцать, тут же подбежал и отвел в сторону от продолжавших прибывать с разных мест людей и задал несколько уточняющих вопросов, после чего улыбнулся:

   – Не переживайте. Скорее всего, она не вошла в портал. Такое случается, камушек попал или перо в глаз. У нас такое постоянно, сейчас свяжусь и уточню, а ваша дочь может сама за это время появиться.

   – Хорошо.

   Эмма отошла в сторону и ждала сотрудника. Тот переговорил, потом скрылся и минут через пять появился из портальной арки, растерянно сообщив:

   – Ничего не понимаю. Ваша дочь вошла вместе с вами, но не вышла у нас.

   – Такое бывает?

   – Теоретически, очень редко может случиться нечто подобное. Нам рассказывали во время обучения, но это буквально раз в несколько лет при редчайшем совпадении множества факторов. Она вышла в каком-то другом месте живой и здоровой, это всегда так. Единственное, есть ли у нее деньги на новый портальный переход?

   – Зачем? А разве вы не должны переместить бесплатно? – возмутилась Эмма.

   – Естественно. Вы напишете заявления, мы возместим и переход и моральный вред, но вот так перемещать человека, сказавшего, что он вышел не в том месте, никто не будет. Всегда проводится проверка и выяснение обстоятельств.

   Эмма недовольно поджала губы и задумалась. Она не знала, сколько денег имелось у Мири, дочь получала содержание раз в неделю или просила на крупные траты. Поэтому, что у дочери с деньгами, сказать не могла, но…

   Хлопок по лбу и обращение к сотруднику:

   – Мне написать заявление сразу? Или как лучше оформить?

    – Вы не будете ждать дочь? – удивился тот.

   – Не тут. Мне на Итит-17, – Эмма достала жетон-пропуск. – Дочь, где бы ни вышла, пожалуй, отправилась сразу домой. Мы за покупками завернули.

   – А… логично. Хорошо, давайте быстро заполним бланк.

   Форму заполнили действительно быстро. Имя-фамилия. Дата происшествия. Конечные точки. Время.

   Всего через пять минут Эмма входила в портал, чтобы выйти в родной глубинке в снег, холод и темноту.

   – Здрасьте, Мири давно прошла? – спросила она у стражника и насторожилась.

   – Я здесь полтора часа. Вы первая.

   – Как, а Мирит?

   Эмма начала судорожно искать нужный артефакт и, наконец, тот попался ей среди связки на груди. Мастер Тнанг появился моментально, причем из портала.

   – Эмма, что случилось? Где Мирит?

   – Не знаю. Она пропала. Так, по существу…

   Эмма пересказала события последних пятнадцати минут, и мастер, выслушав и уточнив пару деталей, кивнул, соглашаясь с логикой размышлений.

   – Отойдем, я брошу поисковик.

   Поисковиком оказалась связка из нескольких Знаков, вспыхнувшая и пропавшая. Мастер словно к чему-то прислушался, после чего позвал:

   – Очень любопытно. Идемте. Сумки оставьте, мы скоро вернемся.

   Перед порталом мастер остановился, достал амулет и четко произнес:

   – Покидаю ИТ-17 по ситуации «А-7».

   Стражнику показали серебряную пластинку, и мастер Тнанг, что-то настроив, поймал Эмму за руку и шагнул вперед.

   Вышли они в ярко освещенном дворе. Сад. Скульптуры. Красиво. И очень нескромный домик.

   – Кто вы? Это частная территория рода ДиСаух, – тут же рядом оказался охранник.

   – Мы пришли за девушкой, – проинформировал мастер Тнанг сухо.

   – Здесь никого нет. Здесь только виконт ДиСаух.

   – Она тут.

   – Прошу покинуть территорию или буду вынужден вызвать магическую стражу.

   – Вызывай, – согласился мастер Тнанг и, кивнув, пошел вперед.

   Эмма скромно направилась за ним.

   Парень, застыв на одном месте, больше не пошевелился.

   Больше по пути никто не попался. Маг шел уверенно и сосредоточено, пройдя через дом, поднялся на второй этаж.

   Дверь, не просто дверь, а целое произведение искусства, открылась после очередного знака. А дальше Эмма испытала шок.

   Ее Мири стояла в полуголом виде и от всей души каменной вазой била тело на полу.

   – Мразь! Ублюдок! Извращенец!

   Тело признаков жизни не подавало.

   – Мири! Маленькая! Как ты? Он тебя не обидел? – Эмма тут же ринулась вперед и отняла вазу, начав ощупывать дочь.

   – Я в порядке. Меня от портала похитили. Здравствуйте, мастер Тнанг.

   – Весьма рад, что вы в порядке, – сообщил мастер и добавил: – Наверное, нужно что-то одеть.

   Эмма мигом скинула куртку и завернула дочь. Тут в комнату ввалилось четверо магов с оружием и светящимися жезлами в руках у двоих.

   – Ну наконец-то! – воскликнула Мирит. – Я сигнал бедствия полчаса назад отправила, а вы только пришли! Нам говорили, что на такие вы обязаны отреагировать немедленно. Я буду жаловаться, меня за это время убить или изнасиловать могли!

   – Мири… – Эмме поплохело настолько, что она начала цепляться за дочь.

   – Эмма, спокойно. Всё хорошо…

   Рядом оказался мастер Тнанг, и Эмма смогла облокотиться на него. Пошла прохлада от пальцев на лбу, и стало возможно нормально дышать.

   – Приношу извинения, нам не сразу сообщили о бедствии, – тут же спохватился один из пришедших.

   Причем мечи и жезлы они уже убрали.

   Тут в коридоре послышался шум, ворвалась крупная молодая женщина и закричала:

   – Виктор! Виктор! Что вы с ним сделали, монстры?

   Она кинулась к лежавшему на полу человеку и принялась стенать, заламывая руки.

   Эмма следила за этим действием, поэтому появление Эля и мастера Лезаса пропустила.

   Зато они тут же напомнили о себе:

   – Мири? Ты как?

   Эль моментально оказался рядом и, протянув руки, смотрел в глаза Мирит.

   Дочь тут же смутилась и запахнула куртку плотнее.

   – Нормально. Он не ожидал сопротивления, поэтому не смог изнасиловать.

   – Что ты говоришь, девка? Мой муж не насильник! – тут же взвилась та.

   – Следствие разберется, – спокойно сообщил мастер Лезас, указывая на дверь. – Пойдемте, сообщите вашу версию событий, а потом мы допросим пострадавшего.

   – Она пыталась убить моего мужа! Я требую, чтобы ее арестовали! – голос у дамочки был ей под стать.

   – Я сейчас тоже что-нибудь потребую, – саркастически заметил мастер Тнанг. – И мои требования вам не понравятся.

   – Да кто вы такой?! – у той окончательно сдали нервы. – Моя семья вас в порошок сотрет. Маги должны знать свое место!

   Мири принялась истерично хохотать, уткнувшись в плечо Эля.

   – Я представлю? – уточнила Эмма. – Мастер Тнанг Ортера. А вы кто?

   Та побледнела и упала, причем аккурат на мужа.

   – Хм… – всё, что смогла сказать Эмма.

   – Тнанг, давайте вы вернетесь обратно, раз ситуация разрешилась, – предложил один из вооруженных магов.

   – Хорошо. Лезас, ты с нами?

   – Да, провожу, а потом зайдет следователь по этому делу. Гильдии понравится история.

   – Почему? – удивилась Мирит.

   – Род ДиСаух один из радетелей чистой крови и ограничений прав магов, а тут такая история и повод перетрясти всё, – усмехнулся ищейка. – Теперь, чтобы они ни предлагали, а предлагать побоятся, Совет Гильдии доведет дело до победного конца.

   – Как всё страшно и знакомо, – констатировала Эмма, ощущая приближение головной боли, той самой, которой не может быть по определению.

   Она по-прежнему опиралась на мастера Тнанга, и эта поддержка позволяла стоять на ногах, говорить и даже временами думать, но всё же заменить всё не могла.

   – Домой, – распорядился мастер Тнанг.

   И все, спустившись вниз, отправились порталом на Итит-17. Причем реально все: дети, мастер Лезас и четверо сопровождающих.

   Интересный выдался выходной, насыщенный, можно сказать, запоминающийся.

***

Уже дома, стоя под душем, до Эммы дошло, что могло случиться. И как она могла потерять Мирит, единственного близкого, хорошо знакомого и родного человека в этом мире.

   Что бы она делала без приемной названой дочери?

   Если бы не вмешательство мага, неизвестно чем бы всё это закончилось и к чему бы привело. Осознание накрыло с головой и довело до истерики. Эмма сидела в ванне под струями душа и просто рыдала, заглушая крики кулаком. Здесь отличная звукоизоляция, но давно въевшаяся привычка дала о себе знать.

   Истерика завершилась одномоментно, когда на нее не осталось сил. Эмма выбралась в спальню, закуталась в теплый плед и поняла – всё.

   Просто банально всё…

   Мири выжила и спаслась чудом, а не благодаря вмешательству Эммы. Случилось то, чего она так опасалась в родном мире – беспомощность и невозможность помочь своему ребенку.

   Давние истории, перекорёжившие в какой-то степени жизнь. Еще девяностые и издевательства двух молодчиков над маленькой двухлетней девочкой, когда ее мать не могла вырваться и помочь. Самой Эмме было около десяти, и сейчас она понимала, что тогда это лишь странные забавы знакомых взрослых. Да и издевательства уровня – отберу игрушку – верну игрушку, не настолько страшны. Но случай на детской площадке запал в голову.

   Вторым моментом через пару лет стало случившееся с дочерью классной руководительницы. У той обнаружилось редкое заболевание не то с кровью, не то с костями, и она очень долго, около года, лечилась, чтобы в итоге умереть. Все эти терзания, страдания и беспомощность так или иначе выливались на учеников. Каждый переживал по-своему, но затронуло оно всех, особенно с учетом возраста девочки, та как раз пошла в первый класс. И он стал для нее последним…

   По большей части совпадения, но случившиеся на глазах в том возрасте, когда особенно запоминаются и оставляют отпечаток, определенно отразились на Эмме. Она всегда четко понимала, что не создана для материнства. Ни под каким видом. Да, учить, объяснять, помочь, но только взрослым и относительно разумным. Поэтому появление здесь Мири стало возможным из-за собственной растерянности и срабатывания инстинкта, что ли, дочь как опора, дочь как наследие, дочь как близкий человек.

   И почти случившаяся потеря напугала и разбудила старые страхи.

   Эмма лежала, свернувшись клубком под пледом, смотрела на прогорающий огонь и дрожала от осознания неслучившегося. Тот страшный момент, когда разум в полной мере способен показать, какие страшные события могли произойти…

   Стук в дверь и заглянувший мастер Тнанг прервал тревожные и мрачные раздумья.

   – Как вы?

   – Нормально. Спасибо вам. Если бы не вы… даже представить не могу, что случилось бы с Мирит…

   – Ничего. На знак беды отреагировал бы патруль часом раньше или часом позже. К тому же Мири боец, и если бы мы задержались, впоследствии пришлось бы участвовать в деле об убийстве.

   – Спасибо, если бы не вы…

   – Эмма, вы бы справились сами. Или Мирит отлично спасла бы себя. Не надо придумывать страшные истории, они не случились и уже не произойдут, – проникновенно заговорил мастер, приближаясь и останавливаясь в полушаге от кровати. – Могу вас успокоить, а то артефакт показывает волнение.

   – Да, не помешает…

   – Ложитесь, завтра всё станет хорошо. Могу обрадовать – у Мири расширился резерв, как это принято называть. Точнее, увеличилась восприимчивость к магическому полю.

   – Она радовалась морю и восстановлению от воды, – сообщила Эмма.

   – А раньше, значит, не могла.

   – Я не вывозила ее к морю, возможности не представилось. А речки, у которых жили, не давали восстановления. Или, в принципе, не восстанавливают.

   – Восстанавливают, но большие водные пространства несут большую концентрацию магии, поэтому начинать проще с морей, а потом пробовать уловить в больших реках и озёрах.

   – А потом и вода из-под крана дает достаточно?

   – Да. Мне и Элю да, но это наша физиология.

   – Восприимчивость – это не про способность удержать магию в себе, а про возможность ее восстановления, верно?

   – И про возможность удержать магию в какой-то степени, но да, главное – работа с более тонкими уровнями. Она начинается от методов восприятия и пополнения, а завершается оперированием этими потоками. Простейшая бытовая магия грубая, если можно так сказать.

   – Взял лопату и пошел выбивать пыль из ковра, а тонкая – иглу, и начал вышивать этот самый ковер.

   – Ваши сравнения всегда восхищают, – заметил маг с легкой улыбкой. – Ложитесь спать.

   – Да, вы правы. Надо спать.

   – Именно. Спокойной ночи, Эмма.

   – И вам, Схор…

   Эмма не то чтобы легла и заснула, но смогла слегка расслабиться и устроиться поудобнее, а потом да, отключилась.

ГЛАВА 11

Обычное утро буднего дня. Эмма потянулась и посмотрела в окно, за которым, как всегда, царила непроглядная ночь. Дрова в камине почти прогорели, но всё еще радовали углями и отсветами. Хотя что-то она не могла вспомнить, как его зажигала.

   Легкая улыбка при мысли о мастере Тнанге, для которого камин норма и обязательный атрибут комнаты.

   Душ, домашнее платье и вперед – покорять мир! Ну, хотя бы перестать переживать из-за неслучившегося.

   Родная кухня с непривычным ощущением. Эмма прошлась по кругу, чтобы понять, в чём дело? И нашла: посуда стоит чуть иначе, на столе сменили скатерть, а она не перестилала, и пледы сложены по-другому. В общем, один день отсутствовала, и результат налицо!

   Привычные утренние хлопоты показали не только такие изменения, но и легкую заботу со стороны кого-то из магов. Вчерашних рыбных блюд и покупных десертов не осталось, как и не имелось их кусочков. Ничего не испортилось в холодильнике и кладовой, зато купленные продукты радовали взгляд на полочке.

   Немного домашних хлопот, очередной бисквит в духовку, чайник – кипятиться, и Эмма, захватив плед, вышла на террасу. Всё равно снега нет, и лопата не требовалась.

   – Доброе утро, – маг подкрался неслышно.

   Причём, если во время работы лопатой Эмма еще могла понять этот феномен, то сейчас определенно нет.

   – Доброе. Спасибо за камин.

   – Подумал, вам будет приятнее, – согласился маг и сел рядом. – Как вы себя чувствуете?

   – Хорошо. Не считая воспоминаний о вчерашних двух часах ужаса, очень даже хорошо. Как Мири вчера выглядела? А то я не поняла.

   – В отличном боевом расположении духа, – усмехнулся мастер Тнанг. – Она, в отличие от вас, несколько более… воинственная натура.

   – Она в отца, – хмыкнула Эмма. – От меня некое воспитание в последние пару лет, а до этого родня. И биологический отец, отбывший срок в месте вроде этого, сбежав до суда от второго, скрывался в лесу пяток лет и периодически занимался грабежом.

   – Увлекательная биография, – заметил маг с сарказмом.

   – Да, хотя для меня до сих пор загадка, почему его не поймали раньше? С вашими способностями и даже возможностями стражи?

   – Магов на службе в страже и в тайной страже не так много, и рядовым разбойником в лесу заниматься несподручно. Их всегда привлекают в вопросах использования магии при совершении преступлений. Для таких, как отец Мирит, есть стража с амулетами, артефактами и посильной помощью магов. Почему не ловили? Или хватило ума работать очень далеко, и его просто не нашли, либо кому-то выгодно, чтобы не нашли. Давайте напишу записку Лезасу, он посмотрит.

   – Человеческий фактор.

   – Именно. Может, в дом? Вы замерзаете.

   – Да. Пожалуй, пора. Я поставила чайник, но чай не заваривала.

   – Сейчас сделаю, – слегка улыбнулся тот.

   Они вернулись в дом и занялись делами. Эмма пожарила яичницу с колбасками и нарезала салат, а мастер Тнанг заварил очередной душистый чай.

   Завтракали в уютном молчании. Вернее, Эмма собиралась с мыслями, а маг, кажется, просто наслаждался едой.

   – Я хотела попросить для Мири что-то более мощное, если возможно. Например, щит какой-нибудь…

   – Все по-настоящему мощные щиты подлежат обязательному учету и контролю. К тому же прилично опустошают резерв и лишают маневренности.

   – Вот как…

   – Эмма, не переживайте, хотя это проще сказать, чем сделать, – слегка улыбнулся тот. – Сейчас Мири ничего не угрожает, и в страже ей выдадут пару служебных амулетов. Лезас пообещал устроить в связи с приближающейся весной.

   – У него много возможностей, – заметила Эмма отрешенно.

   Видимо, как и в ее родном мире, связи решали всё.

   – На самом деле не совсем так. У него довольно узкие полномочия, но будучи в этой системе с полвека, он отлично научился определять подводные камни и допустимые риски. Поэтому сейчас Мири в безопасности из-за Эля.

   – Не поняла!

   – Их дружба и поддержка привлекают внимание. У Эля период становления и возможного срыва из-за тяжёлых потрясений. Срыв – это возможное выгорание, сумасшествие и неконтролируемое воздействие, вроде тотального проклятия. Подобное в нашей истории нечасто, но случалось. Инструкции стражи, написанные века назад, содержат недвусмысленные требования по поведению в подобной ситуации, в том числе и оберегание жизни и здравомыслия всеми допустимыми способами. Срок вероятной попытки убийства приближается, поэтому Лезас, найдя старые, забытые уже правила, пришел с ними к начальству. А тут еще Эль выбрал очень нетипичную специализацию, и поэтому решили усилить безопасность всеми возможными способами. Лезас вчера заходил и доложил. Днем позже похищение Мири просто не смогло бы случиться.

   – Неожиданно…

   – Но гарантированно безопасно.

   – Отлично.

   Эмма смогла выдохнуть и расслабиться. Еще капелька напряжения отпустила. Забудется и пройдет не скоро, но, даже частично отпуская, становилось проще.

   – Какие у вас планы на сегодня?

   – Уборка, стирка, готовка.

   – Понимаю. Советую добавить немного активности – сходите на горку и, если будет желание, займитесь книгой.

   – Да. Я вчера придумала интересный ход, не знаю, где использовать, но записать не помешает.

   – Отлично. Вам нужно вернуться к привычным делам и распорядку, это лучше всего поможет успокоиться.

   – Хорошо. Учту. Спасибо.

   Вскоре появился сонный Эль, пояснивший, что они проговорили почти до утра, и Мири проснется не скоро. Сам парень явно на автомате позавтракал, собрался и ушел на учебу, причем отец взялся проводить его до портала.

   А Эмма, наведя порядок на кухне и достав мясо на обед и ужин, замесила тесто на хлеб и пироги, и ушла кататься на горке. Пусть никакого желания она не испытывала, но не воспользоваться советом специалиста глупо.

   Горка ничуть не изменилась. Тот же склон, те же деревца с подсветкой, тот же ветер в лицо. Эмма съехала раз-другой, третий и поняла – всё. Она больше не может…

   Горестные рыдания о собственной слабости, беспомощности, всемирной несправедливости и жестокости вырывались с завываниями и причитаниями. Сколько оно длилось, сказать сложно, но вдруг пришло ощущение холода. Лицо замерзло, как и руки.

   Эмма, пошатываясь, поднялась и побрела обратно в дом. В кои-то веки по пути встретились люди. Закон подлости в действии – когда ты не хочешь никого видеть, кто-то непременно попадется.

   А тут еще доброжелательница остановилась с вопросом:

   – Что случилось? Чем помочь?

   – Всё уже нормально. Вчера дочь чуть не похитили.

   – Иди, налей рюмочку хреновухи и выпей, потом крепкого сладкого чая, и всё пройдет.

   – Думаешь, поможет?

   – Всегда помогало.

   Уверенно кивнув, закутанная по самые глаза женщина пошла куда-то в сторону. Наверное, в крайние дома определили.

   Эмма вернулась домой, убедилась в том, что пресловутой хреновухи нет, умылась и оправилась в общий дом. Там, в центре, можно найти всё.

   Как Эмма и ожидала, на кухне после двух вопросов хреновуха нашлась. Там даже рюмку откопали, услышав причину желания употребить. И даже чай сделали из своих запасов. Эмма глотнула напиток и с трудом продышалась. Чай буквально провалился следом.

   Хреновуха оказалась самогонкой, близкой к чистому спирту, с отчетливым вкусом хрена. Всё, что отличало ее от спирта, это именно эфирные масла корнеплода. Отдышавшись, Эмма попросила еще чаю и тут смогла, попробовав вкус, убедиться, какую же гадость пьют в крепости. Вместо чего-то вкусного, как дома, тут, похоже, заваривали, если не отходы от нормального чая, то от чайного производства, точно.

   – Очухалась?

   – Да. В норме, спасибо, – кивнула Эмма.

   – Как там, у мага? – продолжила расспросы старшая.

   Она, кстати, была незнакомой, с предыдущей Эмма общалась и когда попала, и потом, пока обживалась, за хлебом ходила, а в последнее время необходимости не возникало, вот сюда и не заглядывала.

   – Нормально. Если честно, получше, чем здесь. Условия, как в хорошем доме, отношения в сто раз лучше, чем с покойным мужем. Мне повезло… Что такое?

   Быстрые переглядывания пропустить она не смогла.

   – Обычно с магами тяжело работать. А еще он то чернеть начинает, как намагичится, то обратно возвращается.

   – Есть такое. Он и за счет меня восстанавливается. Чуть покалывает, не скажу, что приятно, но жить можно. Потом денек отдыхаю на материке и почти в норме возвращаюсь.

   – И ты не против? Это же больно!

   – Серьезно? Может, мне с мастером Тнангом повезло – ничего неприятного нет. А потом ощущения, как болячки в старости – то давление повысится, то отдышка, то сердцебиение начинается. Зато буду все симптомы знать, – улыбнулась Эмма. – Вы чего?

   Ее настрой не поняли и не поддержали, чтобы не проваливаться в терзания снова, гостья, попрощавшись, отправилась домой, заодно купив пару буханок хлеба.

   Уже по дороге к дому мысль, отчетливо перемещаясь в голове красивыми зигзагами с хлеба на снег, на орехи и сахар, дошла до идеи сухих ореховых коржей для теста. Благо по прошлой жизни Эмма кулинарией увлекалась серьезно, с регулярными экспериментами, новыми рецептами и вкусами, поэтому накопленный багаж опыта собрался существенный.

   Нормальные коржи у нее тогда не вышли, что-то она не так сделала, пропорции тоже неизвестны, естественно, за столько времени забылось, но основа в целом ясна.

   Остальное дело практики, и Эмма взялась за работу!

   Первый раз вышло нечто милое, сухое и настолько плотное, что над дальнейшим применением придется поломать голову. Второй – уже что-то более близкое, но из-за плотности всё еще не годное для сборки торта. Зато с третьей попытки, почти протрезвев, она добилась подходящего результата, заодно приготовила поесть на полтора дня, сделав несколько заготовок на завтра, засолив рыбу и мясо. Не говоря уже про уборку и стирку, это вовсе прошло мимо, не отвлекая от основного занятия.

   К моменту пробуждения дочери Эмма собирала торт и напевала под нос приятную мелодию из музыкальной шкатулки.

   – Доброе утро, мам.

   – Добрый день, солнышко. В два часа как бы уже слишком позднее утро. Ты как?

   – Нормально. Легла поздно.

   – Кошмары не мучили?

   – Не-а, всё нормально, – отмахнулась та и полезла по кастрюлькам. – Я за тебя больше волновалась, сама, понятное дело, выбралась бы.

   Эмма даже опешила от подобной категоричности.

   Мири, повернувшись с тарелкой полной котлет и салата, укоризненно спросила:

   – Мам, ты что? Помнишь, кем был мой отец? По-любому бы выбралась. К тому же магия при мне осталась, блокировать ее не додумались. Причин для паники нет.

   – Мне нравится твоя уверенность, жаль, я хорошо смогла придумать всякие ужасы к этой истории.

   – У тебя отличное воображение. А вы, кстати, первую историю закончили?

   – Нет еще, насколько знаю. И да, мне надо сесть за вторую и упражнение сделать, – нехотя закончила она.

   – К сожалению, придется, – кивнула Мири. – Но ничего, зато письменный язык подтянешь, оно тоже не повредит. А это что такое?

   – Торт на ореховых коржах. Не знаю, для чего первые два неудачных раза использовать. Выкинуть жалко.

   – Давай я подумаю?

   – Давай.

   Эмма, закончив с тортом, улыбнулась дочери и, сняв передник, приступила к самому сложному – к упражнениям. Открыв пособие и прочитав начало второго урока, она буквально потеряла дар речи.

   – Мирит! Мирит, ты представляешь? Это возмутительно!

   – Что случилось?

   – Читай!

   Дочь, прочитав, принялась хохотать.

   – А здорово придумали. Просто гениально! Нет слов!

   – У меня есть из нецензурной лексики!

   Добрые составили пособия, напугав сложными словами-исключениями в первом задании, показали многообразие языка и необходимость отдельного изучения, дескать, только на слух грамотно писать научиться невозможно.

   Само задание второго урока оказалось проще и далось Эмме без проблем. К тому же проверившая Мири не нашла ни одной ошибки, и это открытие вдохновило.

   Эмма, сев за историю детектива, вдруг осознала – она ошибается не в простых базовых разговорных словах, а при попытке внести разнообразие, добавить терминов или описаний, когда применяются не постоянные, а редкие для речи смысловые конструкции.

   Может, поэтому первые слова, написанные Эммой, относились к магическим терминам. А дальше, расписавшись, она вернулась к рассказу о расследовании, описании видов и ощущений, а еще общей придурковатости, которую потом вполне успешно разбавлял мастер Тнанг.

   Сам мастер творческий настрой и прервал, вернувшись за Мири, вызванной для дачи показаний. Но так как обязанный сопровождать дочь не пришел, сам мастер вызвался отвести до управления безопасности. Причем вид у него при этом был весьма необычный.

   Уже после их ухода Эмма отошла от удивления и сообразила, маг явно находился в предвкушении. И таким она видела его впервые за всё время знакомства.

   Странный день… просто странный зимний день…

   Мири вернулась вместе с Элем через несколько часов, за которые Эмма успела окончательно перенервничать, сварить суп-пюре и сделать слоеный салат из всего, что под руку попалось. А еще она слепила две кривые фигуры из итита, назвав их «Путь и безмятежность», после чего пошла рубить дрова.

   За этим славным занятием ее и застали дети.

   – Мам?

   – Да, золотце. Ты вернулась? Как всё прошло? Здравствуй, Эль, что случилось?

   – Всё хорошо, не беспокойся, тётя Эмма, – тут же отчитался Эль кратко, убирая топор в сторону.

   – А где мастер Тнанг?

   – Он вернулся почти сразу же, за ним из Надзора пришли и мне компанию составили, – довольно пояснила дочь.

   – Подробности, пожалуйста, и пойдем в дом, наверное. Холодно…

   – Ты решила дров наколоть, да? – понимающе спросила Мири.

   – Решила руки чем-то занять. Эль, поможешь потом со Знаками, ладно? Я пару фигур сделала…

   Дома дети, переодевшись и ополоснувшись, собрались на кухне и принялись за рассказ. Мири начала размахивать руками и фонтанировать эмоциями:

   – Там огромный светлый зал, полный народа. Оказывается, за мной должно было прийти сопровождение, во избежание давления, но никто не пришел. Но стоило мастеру Тнангу покинуть колонию, как тут же появилась парочка магов, они меня и сопроводили. Потом задавали вопросы и все с подковырками, но после школы – это мелочи, и всё. Меня отпустили домой. Уже у входа стоял Эль с Дереком, и мы пошли к порталу, я рассказывала о слушании, как кто-то кинулся чем-то убойным. Ничего не поняла, но парни тут же отбили! Это так красиво! Потом снова появилась стража, сначала обычная, а потом маги. Нас расспросили и отпустили. Вот и всё. А ты чем занималась?

   Эмма не смогла опустить приподнятую бровь и повернулась к парню, с аппетитом поглощавшему суп.

   Тот, заметив взгляд, ответил:

   – Мы дождались Мири, чтобы услышать, как всё прошло, и нам вернуться вместе, когда запустили огненным шаром. Это мощное заклинание, доступное и широко распространенное в преступных кругах. В общем, я поставил щит, а Дерек влепил волнами. У него вибрационные заклинания отлично выходят, а в боевые маги он идти не планирует. Его волны разметали артефактную защиту и достали до исполнителя. Им оказался старший сын барона ДиСауха.

   Эль замолчал, Эмма ничего не поняла, и Мири пояснила:

   – Он умер. Волны заставили резонировать артефакт, и тот взорвался. Поэтому маги так опасны. Мы, обычные одарённые, работаем с более грубыми материями и плетениями. А итог всегда плачевный. Обычному одарённому пришлось бы продавливать щит нападающего и отклонять огонь от себя. А маг поставил самопитающуюся защиту и ударил резонансной волной, которая действуют на иных недоступных уровнях. Скандал после этого поднялся страшный, но факт нападения баронета ДиСауха зафиксировала куча свидетелей. И про меня вовсе забыли, дело начато по факту нападения баронета на двух магов.

   – Ужас, что творится!..

   – Это точно, и так Глава Гильдии говорил, – кивнул Эль. – Он, конечно, возмущался вседозволенностью захудалых баронов и вольными перемещениями отца, но прозвучало веско. Теперь дело будет на контроле у мастера Инвора, а он дотошный и внимательный. А у барона большие проблемы, потому что напавший на Мирит оказался вторым неудачным сыном, а умный ударил по нам и мертв. Вот! Тётя Эмма, а почему салат такой интересный? И суп необычный получился, мне казалось, такие только больным дают.

   – Это заблуждение. Нежные супы такой текстуры особенно хороши в холодное время года, как и наваристые похлебки. А насчет салатов – некоторые красиво выходят при оформлении слоями, некоторые нет. Начала делать механически, и получилось так, как получилось. А на вкус что?

   – Очень интересно. Мне нравится.

   – Отлично. У меня вообще-то и обычные блюда есть, – улыбнулась Эмма чуть спокойнее.

   Эль поблагодарил, и дальше вечер пошел в обычном режиме, немного с поправкой на взвинченность. Чтобы не срываться на детей, Эмма ушла читать книжку и пару часов со скрипом и претензиями к логике смогла провести.

   А потом вернулся мастер Тнанг. Тот пообщался с детьми, выслушав об их приключениях, поддержал обоих, ненавязчиво дал пару советов и оценил поданный ужин. После чего предложил Эмме пройтись.

   Она настолько растерялась, что вышла без разговоров, хотя мысль о причинах необходимости подобного уединения и претензиях в свой адрес начала гадать сразу же.

   – Что случилось? – спросила она, стоило им выйти за калитку.