Код дракона. Виола Редж

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Инспектор полиции Ритта Барбелла не читает книг: она раскрывает преступления. И надо же так случиться, что кража из музея и убийство вора связаны с бестселлером «Код дракона». А тут ещё родственники проявились, как грибы после дождя полезли драконьи тайны и заговоры, и вот когда, спрашивается, Ритте заниматься личной жизнью?

ГЛАВА 1

– Полиция Альвалены! Руки за головы!

   В пылу сражения на мой призыв внимания не обратили. Парень в кожаной куртке только что сломал изысканный барный стул с бархатной обивкой о спину шкафообразного охранника, который тяжело осел на пол, двое его приятелей, потряхивая явно травмированными головами, двигались боком к стойке, где спряталась испуганная официантка, слегка медлительный громила в кепке лапал свой выпирающий карман, собираясь достать припрятанный самострел. И позволить ему начать стрельбу я не могла.

   Палить в потолок? Неэффективно и опасно экономически, так как за порчу интерьеров в этом заведении с меня будут пожизненно вычитать процент от жалованья.

   – Наряд вызвали? – быстро спросила я второго охранника, державшегося рядом.

   Он коротко кивнул, и я скользнула вперёд. Сперва к медлительному громиле за карманным самострелом (и мужика, и самострел тут же перехватил недавний собеседник). Потом к тому, что в кожаной куртке, а то схватится опять за стул и сломает, а имущество отеля «Золотой дракон» стоит недёшево.

   – Полиция Альвалены, – повторила я на автомате, – руки за голову.

   Пистолет в это время уже тыкался кожаному в грудь, но почему-то этот аргумент не сработал.

   – И что ты сделаешь? – хладнокровно ухмыльнулся он в ответ.

   Понимал, что полицейского за выстрел в упор по головке не погладят.

   – Тебе не понравится, – ответила я, уже примеряясь бить его рукояткой в челюсть, но тут из сумки через плечо, которая каким-то чудом всё ещё продолжала на нём висеть, вырвался поток ярко-голубых искр.

   Он врезался в грудь под кожаной курткой с жужжанием пчелиного роя, после чего её хозяин закатил глаза и рухнул как подкошенный.

   – Спасибо, напарник, – я живо развернулась к оставшимся на ногах троим дебоширам.

   Двое были по-прежнему спинами ко мне, зато третий, который упорно уклонялся от двух пар кулаков, показался знакомым. Да быть не может!

   – Мартин, а что тут происходит? – уточнила я светским тоном из-за спин недругов младшего брата.

   – И я рад тебя видеть, сестрёнка, – точным ударом отправляя в нокаут одного из них, пропыхтел он.

   Второго я всё же убедила сдаться, взяв в полицейский захват, и внимательно оглядела поле боя. Бар в холле отеля был небольшим, за столиками пусто, и только один посетитель сидел, точнее, лежал лицом в тарелке с салатными листьями. Обезвреженных нарушителей последовательно фиксировал немногословный охранник (у меня-то с собой вообще не было наручников), его шкафообразный коллега медленно поднимался с пола, а в двери наконец-то ворвался наряд.

   – Инспектор Барбелла, – с явным облегчением выдохнул сержант Корсини.

   – Вон у того, – я сразу обозначила главного фигуранта, махнув в его сторону рукой, – был карманный самострел, остальные без оружия. Можете забирать.

   Из-за барной стойки вынырнула молоденькая официантка и круглыми глазами осмотрела учинённый погром. От ресепшена бежала блондинка администратор, на ходу выкрикивая «Это он, он всё начал!» и показывала пальцем на кого бы вы думали? Конечно, на моего братца.

   Я тоже посмотрела на Марти. В области подбородка наливался краснотой след от удара, правый угол рта кровоточил, но в целом несовместимых с жизнью травм не заметно.

   – Так что произошло? – повторила я, передавая своего задержанного в руки сержанта Корсини.

   – Понятия не имею, – отозвался Марти, – я тут кофе пил, потом пришли эти психи.

   – Ваш знакомый, инспектор? – уточнил сержант Монгелфло.

   – Хуже, – отозвалась я. – Родственник. Что было дальше?

   – Я бы на твоём месте проверил, что с тем парнем, – с невозмутимой физиономией отозвался Марти и кивнул в сторону столика, где лежал пострадавший в салатных листьях, – они с него начали.

   – Не увиливай, – приказала я, но к мужику в салате подошла.

   Пульс на шее под строгим синим воротничком бился, но слабо и неровно. Я осторожно повернула голову пострадавшего и увидела, что на лице у него кровища, а глаза закрыты. Вызвав по бормотунчику лекарскую службу, уточнила у мявшихся рядом администратора и официантки, знаком ли им этот мужчина.

   – Он только что заселился, – отозвалась блондинка, – могу посмотреть имя.

   Я согласно кивнула и снова повернулась к братцу. Он всегда был не дурак помахать кулаками, но просто так начать заварушку в баре пафосного отеля?

   – Он вступился за меня, – комкая в руках салфетку с фирменным логотипом «Золотого дракона», призналась официантка и кинула благодарный взгляд на Марти. – Я подошла проверить, почему наш гость упал лицом в салат, – она нервно кивнула на пострадавшего, – и тут… – она судорожно вздохнула и умолкла.

   – Я просто указал, что оскорблять молодую девушку и угрожать ей недостойно, – пожал плечами Марти и слегка сморщился: губа продолжала кровоточить.

   – Зайди к лекарю, – посоветовала я, – но сперва подробности. Давно ты в Альвалене?

   – Только приехал, – заверил Марти.

   – С целью? – продолжила я, прихватывая брата за локоть и отводя в сторону от стоявшей в ступоре официантки.

   – Слышала про покерный турнир?

   Ещё бы не слышать, королевский турнир по покеру проводился каждый год в разных городах побережья, и вот – уже второй раз – в соседней Себасье. У нас на усиление забрали половину личного состава.

   – Участвуешь? – уточнила я вполголоса. – А почему не предупредил?

   – Я как раз хотел с тобой св… – начал Марти, но тут его невежливо прервали.

   – Господина зовут Маркус Фаву, – объявила вернувшаяся от своей стойки блондинистая администратор. – Прибыл из столицы, бронь на двадцать два дня. Инспектор, нам нужно убрать следы погрома, вы разрешите?

   Я кивнула, попросила предоставить записи с камер (ну странно же, гость только что заселился, зашёл в бар и тут его сразу лицом в салат) и уточнила, с чего мадам взяла, будто драку начал мой брат.

   – Ну я же видела, как господа стояли возле его столика, а потом их будто великанский веник раскидал, – пожала она плечами под дорогим пиджаком, на лацкане которого болтался картонный прямоугольник с именем Камея и логотипом «Золотого дракона».

   – Вы их знаете? – спросила я и получила отрицательный ответ. – Тогда почему решили, что драка началась просто так?

   – У нас солидный отель, и такого никогда не было, инспектор, – замялась она, – возможно, я просто отвлеклась и…

   – Благодарю вас за объективность, Камея, – вставил мой брат проникновенным тоном.

   Пришлось останавливать свою собственную руку, уже поднимавшуюся треснуть его по затылку. Нельзя сказать, чтобы Мартин был ловеласом, но женщины от него млели. Вот и блондинка Камея поплыла, от одной только реплики поплыла, замялась и чуть не покраснела.

   Спас ситуацию удачно подошедший сержант Монгелфло. Он спросил, заводить ли дело, или я сразу заберу его себе.

   – Заводите, – разрешила я. – Если Маркус Фаву обойдётся без тяжких телесных, дело пойдёт сразу в суд. Только записи с камер проверьте, я договорилась.

   Сержант записал данные Марти, за которого пришлось поручиться, потом приехала бригада лекарской службы и забрала пострадавшего Фаву (пока не буду называть его жертвой), а потом в кармане громко заверещал бормотунчик.

   Оказывается, я пропустила уже семь вызовов от очень настырного абонента.

   – Марти, и почему ты тоже поселился здесь? – спросила я, сбрасывая вызов и желание закатить глаза. – Нормального места не нашлось?

   – Что значит тоже? – безо всякого выражения уточнил братец.

   – То и значит, – буркнула я и всё же ответила на новый вызов: – Рори, я занята, наберу тебя позже.

   Но не успели мы с братом вернуться к содержательной беседе, как откуда-то из глубины обширного отельного холла раздалось громкое «Ритта!» А ещё через мгновение на нас налетело очаровательное создание в светлом шёлковом платье, розовые губки бантиком ткнулись мне в щёку, а распущенные по плечам золотые волосы мазнули по руке, когда я инстинктивно попыталась прикрыться.

   – Ритта, ну сколько можно ждать! Я так соскучилась! – трещала сестра, вовсе незаметно (по её мнению) стреляя глазами в Мартина. – А что с твоим коллегой? Он ранен?! Вы брали очередного контрабандиста?!

   – Ритта, представь меня, – приосанился Марти.

   Ну что ж, когда-нибудь это должно было произойти. Так почему бы и да?

   – Аврора, это мой брат Мартин. Мартин, это моя сестра Аврора. Знакомьтесь.

   Пока Рори хлопала изящно подведёнными глазами, а Марти смотрел в упор, беззвучно вопрошая, правильно ли он всё понял, я набирала в грудь воздуха, чтобы долго и нудно объясняться.

   Дело в том, что родители развелись, когда мне было четыре года. Оба впоследствии создали новые семьи, но никогда больше не общались. Знали, наверное, что-то друг о друге, мир-то не без добрых людей, но с детьми делиться знанием не стремились.

   – А почему ты никогда не говорила, что у нас есть ещё один… родственник? – первой прорвало Рори.

   – Видишь ли, тебе-то Марти не родственник, во всяком случае, не кровный, – терпеливо ответила я.

   – Аврора – дочь твоего отца? – уточнил Марти с непроницаемым видом.

   – Верно, – кивнула я. – А ты – сын моей матери, так что родственники вы оба только для меня.

   – И всё равно, могла бы сказать, – надула губки Рори. – Марти, тебе надо показаться лекарю, – обратилась она уже не ко мне.

   – Ты права, – кивнул тот, – а то с такой рожей на Королевский турнир могут и не пустить.

   – А я подумала, что ты тоже полицейский, – прощебетала Рори, подхватывая Марти под руку.

   – Не-не-не, одного полицейского в семье вполне достаточно, – хмыкнул брат и снова слегка сморщился, – я профессионально играю в покер. А ты чем занимаешься?

   В общем, парочка двинулась на выход, Аврора, накинув лёгкую курточку, рассказывала о своём магистерском дипломе, после получения которого вытребовала у родителей поездку на побережье, а Марти благосклонно внимал и оглянулся на меня только один раз – мол, ты идёшь или нет?

   Я последний раз окинула взглядом холл отеля «Золотой дракон», его отполированный пол из мраморной плитки, где уже не валялось никаких посторонних тел, отметила, что возле барной стойки тоже всё прибрали, и даже сломанный стул заменили новым, таким же изящным, и подумала, что больше тут меня ничего не держит.

   Заехала я сюда только ради Рори (обещала показать ей город), а уж потом случилось, что случилось.

   – Вот так живёшь себе, считаешь, что достаточно узнал человека, и вдруг нате вам, – подал голос напарник, до сих пор благоразумно молчавший. – Думаешь, это всё случайность?

   – Что именно? – рассеянно уточнила я, наблюдая за слишком быстро возникшим интересом между Марти и Рори.

   – Наплыв твоих родственников, – пространно продолжил тот, активно крутясь в моей сумке. – С одной стороны, причина может быть в твоей ярко вспыхнувшей кулинарной звезде, но с другой…

   Намекал на кулинарное шоу Пятого Королевского канала, где мне пришлось стать заложницей амбиций собственного начальства – видите ли, никто из Альвалены не прошёл кастинг, значит, вперёд, Барбелла, свети формой на всё королевство. И неважно, что готовить я не умею, а из тюрьмы сбежал опасный маньяк, которого я туда и посадила.

   – Если бы не ты, вспышки никто бы не заметил, – буркнула я.

   Уникальный артефакт и мой теперешний напарник – кулинарная записная книжка знаменитого шпиона Николаса Бельфо – самодовольно заёрзал, устраиваясь поудобнее. Сегодня ради встречи с Рори я взяла с собой не привычную рабочую планшетку, где давно с комфортом обосновался блокнот, а кожаную сумку, в которой ему было непривычно. Повезло ещё, что пистолет был в кармане.

   – Ты же знаешь, – терпеливо возразила я, – что отец с мачехой приехали из-за своей выставки, а Рори напросилась с ними в честь защиты магистерской.

   – А Мартин Дюваль, твой брат по матери – на королевский покерный турнир, – проскрипел напарник. – Странно, что всё это совпало в одно время в одном месте, не находишь?

   Вообще я редко замечаю, какой противный у артефакта голос: только если несёт уж совсем-совсем чушь. Но из-за того, насколько хорошим помощником и даже другом он оказался, можно и подзакрыть глаза на постоянные поиски тайных мотивов и глобальных заговоров. Да и то сказать, пролежал почти век на складе после страшного пожара, а до того много лет верой и правдой служил легендарному шпиону. Кому и осуждать его за любовь к конспирологии, так точно не мне.

   – Для меня странно, что на драку в таком пафосном месте до сих пор не слетелись журналисты, – хмыкнула я.

   – Драка тоже странная, – подхватил напарник. – Твой брат действительно такой сильный боец? На вид не скажешь.

   – Марти везунчик: охрана вовремя вмешалась, – отозвалась я, проходя через стеклянные механические двери наружу.

   В лицо сразу ударил тугой свежий ветер с привкусом морской соли. Было ещё холодно, но яркое солнце со всем своим пылом обещало, что совсем скоро наступит новый курортный сезон. Альвалена активно готовилась, ибо совсем недавно наш мэр (долгих лет ему на посту) объявил, что не гоже одному из самых старых городов королевства до сих пор оставаться только портом. Наш прекрасный кусок побережья должен стать не просто курортом, а самым дорогим курортом с самой лучшей инфраструктурой и всем таким прочим. И на то, что у полиции в разы прибавится проблем, он плевал с самой высокой муниципальной крыши.

   – Ритта, ну где ты копаешься, – Рори подпрыгивала на тротуаре рядом с Мартином, – твоему брату надо в лекарню!

   Пару минут назад я собиралась отвезти его в прозекторскую к нашему доку Онери. Он как никто умел придать любому лицу самый лучший и презентабельный вид. Но после слов напарника (его паранойя бывает заразительна) махнула рукой на другую сторону аккуратно вымощенной плиткой улицы:

   – Здесь есть частная клиника, как раз для ребят вроде вас, постояльцев «Золотого дракона».

   Марти не моргнул и глазом. Рори снова подхватила его под руку и потащила к солидному крыльцу под вывеской «Центр здоровья Равновесие». Какое отношение равновесие имело к здоровью, сказать было сложно. Если только уравнивать эффект лекарского воздействия на тело с эффектом облегчения принадлежащего телу кошелька?

   – Может себе позволить, – проскрипел напарник, – значит, в своём деле неплох.

   Я пожала плечами – конечно, неплох, раз регулярно участвует во всех известных покерных турнирах. Однажды взял даже второй королевский приз и явно рассчитывает на большее.

   – И лицо держать умеет, – продолжил хвалить Марти артефактный блокнот, – чего про твою сестру не скажешь.

   – Ты тоже заметил? – усмехнулась я.

   Конечно, Рори не поплыла от мужественного облика и немногословности раненого, в смысле слегка побитого героя, но простой интерес в её глазах быстро сменился каким-то другим, более личным чувством.

   – Как долго, говоришь, продлится выставка? – с предвкушением уточнил напарник. – Похоже, нас ждут занимательные дни.

   Выставка, посвященная какой-то вовсе странной теме – что– про драконов в культуре королевства, и была официальным поводом для визита родственничков. Клодетт, мать Авроры и моя мачеха, работала в Королевском музее искусств, и вот почему-то решила привезти его экспонаты в наш город. К счастью, всего на три недели.

   Открытие планировалось на завтра, и я заранее подсуетилась – взяла дежурство. Сутки на работе, зато, во-первых, никто не сможет заявить, что я отлыниваю от культурного мероприятия. А во-вторых, глядишь, и родство с организаторами выставки останется незамеченным: публичность после кулинарного шоу стояла поперёк горла.

   Я уже с нетерпением поглядывала на крыльцо оздоровительного центра, когда у входа в отель затормозил приметный фургон новостного канала. Ага, вот и журналистка Магда Вассё с её бессменным оператором Роже. Опоздали, полицейские машины и лекарская бригада уже давно отъехали, а в холле отеля… впрочем, что я беспокоюсь, это администрации «Золотого дракона» надо переживать.

   Магда и Роже быстро вошли внутрь, а из двери «Здоровья и равновесия» как раз показались мои брат и сестра. Мартин выглядел вполне прилично, Рори излучала в пространство почти ощутимый позитив, и тут я обратила внимание, что…

   – Ритта! Даже не сомневалась, что застану тебя здесь.

   Быстро же Магду вытурили из отеля. Я обернулась к ней и прохладно поздоровалась.

   – Расскажи, что только что случилось в баре отеля «Золотой дракон», – с неколебимой уверенностью в том, что сейчас я всё выложу ей на блюдечке с золотой каёмочкой, потребовала журналистка.

   – А что там только что случилось? Видишь ли, я тут, снаружи, а бар там, – я махнула рукой, – внутри. Не вполне понимаю суть вопроса.

   – Твоя машина торчит на стоянке отеля уже сорок пять минут, – тряхнула рыжей гривой Магда. – И ты будешь утверждать, что ничего не случилось?

   «А я говорил, что она сунула тебе «следилку»», – проскрипел напарник.

   Про следилку на камеру говорить не хотелось, и я обещала себе разобраться с этой ходячей проблемой позже.

   – Видишь ли, я встречаюсь тут с близкими людьми, – я махнула в сторону Марти и Рори, которые остановились в некотором отдалении.

   – Ну брось, Ритта, какие ещё близкие люди? – принялась увещевать меня Магда. – Мы же знаем, что ты тут за кем-то следишь, иначе как бы тебя занесло к самому дорогому отелю города?

   Как у меня глаза не полезли на лоб, знает только водяная матерь. От неожиданности я вдруг решила выдать ей правду. Но в последний момент пришло в голову, что говорить о родстве с Рори не стоит из-за дурацкой выставки, куда Магда явится наверняка.

   – В отеле поселился мой брат, с которым мы давно не виделись, – лучезарно улыбнулась я. – Приехала на встречу.

   – А почему он тогда выходил из частной клиники?

   Иногда казалось, что у Магды стрекозиные глаза с обзором в триста шестьдесят градусов.

   – Он был там со своей девушкой, – пожала плечами я, надеясь, что эта вопиющая ложь не станет источником проблем, потому что Магда успокоится и ничего не расскажет о нас в новостях.

   – У тебя такой состоятельный брат? – Магда тактично не стала развивать тему, за что я впервые поставила ей маленький плюсик.

   – Мартин Дюваль – один из фаворитов Королевского покерного турнира, – сообщила я гордо.

   – А он согласится на интервью? – тут же подобралась журналистка и махнула оператору, чтоб перевёл камеру на Марти.

   – Поговорю с ним, – пообещала я (не факт, что Марти откажется, но я постараюсь), – а сейчас идите восвояси, а то ведь я могу и жалобу подать. На вмешательство в частную жизнь.

   – Ладно, – широко улыбнулась Магда. – Но за это ты будешь мне должна.

   – Свои же люди, сочтёмся, – вернула улыбку я.

   И пальцы скрестила, потому что у полицейского с журналистом не может быть никаких договорённостей. Уверена, что пальцы скрестила и Магда, что подтвердилось сегодня же вечером.

ГЛАВА 2

Сначала я как следует выгуляла Марти и Рори по набережной, показала исторический центр с особняком первого генерал-губернатора, порт и портовые склады, накормила севиттой (за которую торговцы этой уличной едой по-прежнему не брали с меня деньги, ведь на кулинарном шоу невольно удалось сделать им бешеную рекламу) и даже успела вернуться в управление, ведь всё равно брат и сестра живут в одном отеле и географическим кретинизмом не страдают. Доберутся, головы пока ещё на плечах.

   Лейтенант Алевано сидел в своём кабинете, других коллег на месте не оказалось. Я по свежей памяти набросала записку о драке в холле «Золотого дракона» и спрятала её в кипе других бумаг. Надеялась при этом, что пострадавший Фаву уже пришёл в себя и дела заводить не придётся.

   – Барбелла, у тебя завтра дежурство, иди отдыхай, – Алевано вырос за плечом практически бесшумно.

   – Спасибо, лейтенант, – вскочила я.

   Пугаюсь человеколюбия от непосредственного руководства, сразу начинаю искать скрытый мотив. Не иначе, паранойя заразна и передаётся посредством чтения шпионских блокнотов прямо от их бывших хозяев.

   Но сейчас у меня были и свои причины торопиться: во-первых, ужин, а во-вторых, свидание. И нет, я не перепутала последовательность. Именно так, сначала одно, потом другое, потому что готовить для меня одной у Макса сейчас не было времени. Поэтому ужинала я у него в «Гастропабе», а это само по себе было умопомрачительно, ведь к вкуснющей утиной грудке со сложным соусом подавалось нормальное человеческое пиво, а не всякие кислые до оскомины напитки с пузырьками в высоких фужерах.

   Была возможность сравнить: как-то пару месяцев назад меня пригласили в один из ресторанов высокой кухни шефа Лионеля. Из-за эльфийского игристого я едва не подавилась отрыжкой, а уж когда узнала цену этой кислятины, чуть судороги не начались. В общем, Макса и его идею совместить пиво с искусством гастрономии я оценила ещё выше.

   Между прочим, это стало дополнительной причиной привязанности к красавчику-чистоплюю, который был просто помешан на «прибери за собой». Нет, для повара на работе это должно быть прописано в должностных инструкциях. Но ведь он так жил!

   В общем, если бы не сбывшаяся мечта – кушать вкусно и регулярно не на своей кухне, – я бы ещё сто раз подумала, а пока сдалась на милость своему аппетиту и парню, который умело его удовлетворял.

   Сегодняшний ужин был тоже исключительным, хотя бы из-за десерта – тонких блинов с заварным кремом в абрикосовом соусе. Их рецепт Макс выцыганил у моего напарника, ибо легендарный шпион Николас Бельфо был и легендарным поваром, а его блокнот хранил все записи кулинарных шедевров прошлого.

   А потом я пошла делать комплимент шеф-повару и в результате оказалась с ним в подсобке. Обычно я так не поступаю, но сегодня хотелось взять от жизни по максимуму. Да и как устоять, когда рядом с тобой в приятном полумраке среди стеллажей с овощами в ароматах свежего укропа и незабвенной капусты высокий, мускулистый и очень горячий блондинистый шеф?

   Так вот, мы целовались в подсобке, когда у меня задребезжал бормотунчик. Знаете то чувство, когда вас оторвали от жизненно важного дела? Когда перед глазами плавают цветные круги, ноги ватные, а желание только одно – послать всех абонентов к водяной матери?

   Я с трудом сосредоточилась на реальности, в которой бормотунчик продолжал противно тренькать, оторвалась от Макса и перевела затуманенный взгляд на связной артефакт. Провела языком по пересохшим губам и нервно сказала:

   – Папа?

   Макс, кажется, напрягся. Да и я почувствовала себя вроде школьницы, застуканной с парнем в собственном подъезде.

   – Ритта, это правда? – без экивоков спросил отец.

   Тон при этом был такой, что я сразу стала вспоминать, где могла накосячить.

   – Что именно, пап? – уточнила я, пытаясь потянуть время.

   – Что моя дочь встречается с… – он сделал холодную выверенную паузу, – с сыном твоей матери?

   – Чегось? – от неожиданности вырвалось у меня.

   – Чего, а не «чегось», – тут же исправил меня отец. – Ритта, будь добра, объясни, из каких соображений ты их свела?

   – Я?! – в лёгких закончился воздух. – Да с чего ты это взял?!

   – Только что Рори рядом с… твоим братом показали в новостях.

   Пришлось объяснять, что если бы не чрезмерная активность Рори, они бы даже не встретились. Во всяком случае, сегодня.

   – Но журналистка чётко сказала, – неприятным тоном продолжил отец.

   – Да мало ли что она могла сказать, – миролюбиво возразила я, хотя кулаки нехорошо сжались. – Ты же знаешь этих стервятников, для сенсации соврут недорого возьмут. Спроси Рори, как всё было на самом деле.

   – Аврора! – рявкнул где-то в отеле «Золотой дракон» отец и отключился.

   Я с облегчением выдохнула и снова прижалась к Максу.

   – Проблемы с семьёй? – серьёзно спросил он.

   – Проблемы будут у одной рыжей стервы и её оператора, – пообещала я и потянулась за продолжением нашего лучшего в мире поцелуя.

   Правда, сначала я очень злилась на Магду, но буквально через пару вздохов вообще забыла и про неё, и про отца, и про…

   – У тебя снова вызов, – тяжело дыша, сообщил Макс.

   – Хрен с ним, – хрипло ответила я.

   Даже если это срочный вызов по работе, пять минут уже ничего не изменят. Но из-за пяти минут страшно возмутился Макс, так что пришлось отвечать.

   – Ритта, представляешь, папа решил, что я встречаюсь с Марти!

   – Это ужасно, я тебе наберу чуть позже, – попыталась быстро слиться я.

   – Нет, он же сейчас тебе позвонит! Ты уж скажи ему, что это правда, очень тебя прошу.

   Я опешила и спросила, зачем.

   – А может, я на самом деле буду с ним встречаться? Пусть привыкают, я уже взрослая.

   – Я её убью, – вполголоса сообщила я пространству, имея в виду Магду.

   – Не надо, мама хорошая, – тут же вступилась Рори, почему-то решив, что я про Клодетт.

   – Да я не спорю, – как можно мягче согласилась я. – Ро, давай скажем отцу правду. Не будет же он…

   – Будет! Он уже кричал, что «только через мой труп». Ну, то есть его труп. То есть он против Марти, а я наоборот, понимаешь?

   Вот час от часу не легче.

   – Мартин разобьёт тебе сердце, – предупредила я, – и что мы тогда будем делать?

   – Ха, может, это я ему что-нибудь разобью, – гордо сообщила Рори и наконец-то разорвала связь.

   – Неудачное место эта подсобка, – выдал Макс и потащил меня на выход.

   Сопротивление было недолгим: артефакт затренькал снова.

   – Марти, ты не вовремя, – сразу сказала я, – и ничего страшного не случится, если мы поговорим завтра.

   – У меня только один вопрос: какого мрака твой отец лезет в мои дела? – спокойным тоном уточнил мой брат.

   – О господи, рассказывай, – смирилась я с неизбежным.

   – Теперь я понимаю, почему мать от него ушла, – сообщил Марти по-прежнему спокойно, но я-то слышала, как в его груди клокочет гремучая смесь из обиды, чувства протеста и хорошо контролируемого бешенства. – Где только взял номер моего артефакта? Ты дала?

   – Я?! – сегодня был странный день, только и приходилось оправдываться в том, чего не делала.

   – Значит, твоя сестра, – заключил братец. – Ясно.

   – Слушай, по поводу Рори, – начала я, – тебе бы лучше…

   – Не встречаться с ней? – голос Марти похолодел. – Твой отец потребовал того же. И знаешь, теперь я определённо буду с ней встречаться.

   – Марти, я имела в виду, что она совсем ребёнок, а ты…

   – А я не ем детей, Ритта, – с усмешкой возразил он. – И да, сначала я решил, что это будет лёгкая интрижка. Но больше так не думаю.

   – Ты взрослый парень, – вздохнула я, – но когда вы расстанетесь, это я буду её утешать. И поверь, меньше всего хочется выбирать между братом и сестрой.

   – А с чего ты взяла, что мы расстанемся? – возмутился он. – Мы ещё и встречаться-то толком не начали.

   Ладно, я виновата. Не надо было врать Магде. За каждую ложь прилетает расплата, и подумать только какая!

   – Прости, не хотела вас подставлять, – покаялась я.

   – Ничего, я не в обиде, – сообщил брат. – Наоборот благодарен.

   И не успела я спросить, за что, как он напомнил, что мне было некогда, и отключился.

   Макс всё это время тащил меня за руку в сторону своего «кабинета», где даже вывеска на двери висела «Шеф Максимилиан Райдо». Главным недостатком тут была близость к кухне, где сейчас хозяйничал новый повар Пол Смоловски, который почти дошёл до финала в следующем после альваленского сезоне «На кухне с Лионелем». И Макс взял его су-шефом.

   Голова понимала, что Максу необходимо развиваться и делегировать, но не без оснований считала, что этот Пол – фейский засланец. Во-первых, он регулярно постил фоточки в фейграме, во-вторых, показательно дружил с Дотти Оллари, а в-третьих, попытался подкатить ко мне едва ли не в первый же день, когда Макс оставил на него ресторан, а я зашла туда вечером по привычке.

   И дело ведь не в том, что Макс встречался со мной уже четвёртый месяц. Дело было в том, что он игнорил как Дотти, так и всех фей съёмочной группы лучшего кулинарного шоу Пятого королевского.

   – Давай лучше в зале посидим, – торопливо предложила я в спину Максу. – Надо было сразу артефакт отключить, а теперь поздно. Только ждать, кто ещё решит предъявить претензии.

   – Что у тебя случилось? – спросил он, не останавливаясь.

   – Родственники, – неопределённо пожала плечами я.

   Рассказывать, как накосячила, почему-то расхотелось.

   – Про отца с сестрой я понял, – наконец-то затормозил Макс. – А кто такой Марти?

   Я набрала в грудь воздуха и рассказала ему о брате. Ну и о том, конечно, что мать ушла от моего отца к его отцу, чего Андре Десперьян ей так и не простил.

   – Читал я давненько одну книгу, – у Макса сделался задумчивый вид, – так вот там тоже пара развелась, а их дети от других браков решили пожениться.

   – И?

   – И родители им не позволили, – пожал плечами мой начитанный мужчина. – Там вообще страсти были ардильянские, хотя автор откуда-то с севера.

   – Вот странный повтор, да? – сказала я, пытаясь оценить ситуацию с другого ракурса. – Будто в одном поколении колесо недокрутилось, а во втором ему не дали. Кстати, почему?

   – Думаю, потому что родители категорически не желали детям той же судьбы, – пожал плечами Макс.

   Я вернулась к своему столику, с которого уже всё убрали, кроме сумки, где задремал напарник. А шеф Макс всё же направился к кабинету. Вернулся он через минуту, переодевшись в обычную одежду, подал мне куртку и… И я напряглась.

   Просто сейчас мы перейдём улицу, поднимемся на четвёртый этаж, а там он снова будет крутить носом на мой бардак… С другой стороны, я ничего от Макса не прятала, так что знал, на что шёл. Я тоже знала, поэтому послала рефлексию к водяной матери. Похоже, что знали и все окружающие, но до них-то мне нет никакого дела. Пусть завидуют молча.

   Но не успели мы подняться на крыльцо моего дома, как затрезвонил артефакт Макса. Он остановился и сказал «Здравствуй, мама», а я окончательно поняла, что сегодня не мой день: артефакт засветился вызовом от мачехи.

   – Добрый вечер, Клодетт. Надеюсь, ты не из-за новостей?

   – Какие ещё новости, – по голосу было слышно, что Клодетт или не слышала про Рори и Марти или по своему обыкновению не придала такой мелочи значения. – Я не получила ответ на своё приглашение. Мы ждём тебя на открытии выставки.

   – Какая жалость, тебе не передали? – с фальшивым разочарованием произнесла я. – Завтра моё дежурство по управлению, я никак не смогу.

   – Но мне надо, чтобы ты кое в чём… – тут её голос прервался каким-то чужим приветствием, мачеха извинилась и обещала перезвонить позже.

   Я быстренько дезактивировала артефакт и посмотрела на Макса. Он всё ещё разговаривал с мадам Магдаленой, доводившейся двоюродной сестрой моему начальнику капитану Поллаку. И там тоже было что-то интересное. Макс спрашивал, всё ли в порядке, и заверял, что будет очень рад. Когда вызов завершился, я тоже спросила, всё ли в порядке.

   – Квартира рядом с твоей всё ещё пустует? – вопросом на вопрос ответил он.

   Надо было соврать. Надо!

   – Завтра приезжает моя мать, – обескуражил Макс. – Не против, если она поживёт у тебя за стенкой пару дней?

   Я заверила, что совершенно не против. К тому же завтра у меня дежурство, а после него я только забегу немного поспать. Тут и второй день пройдёт, так что мы с мадам Магдаленой, глядишь, и разминёмся.

   – Обычно она останавливается у дяди, – объяснил Макс, – но сейчас почему-то захотела поселиться поближе. У меня мировая мать, вы обязательно подружитесь.

   Я скорчила гримасу, надеясь, что он не заметит. Дружить с его маман? Не рановато? К тому же когда Макс побежал договариваться с домовладелицей мадам Трюфо и вместо приятного завершения вечера осматривал соседнюю квартиру, давая указания по клинингу, я вообще подумала, что дружить с источником таких проблем нелогично.

   Но наши родственники, сделавшие всё, чтобы помешать приличному свиданию, просчитались. Правда, я едва не проспала, но у Макса имелся потрясающий будильник, между нами, очень бодрый именно на рассвете. И надо сказать, что я не пожалела, даже пробежкой пожертвовала.

   В управление явилась вовремя и в прекрасном настроении. Чего нельзя было сказать о капитане Поллаке, который сразу взял быка за рога.

   – Как ты вчера оказалась в «Золотом драконе»?

   Я рассказала о нашествии родственников, которым вздумалось поселиться именно в этом жутком месте, а потом с умеренным любопытством спросила, чем именно его заинтересовала простая драка.

   – Наш мэр с утра пораньше спрашивал, по какому поводу задержаны уважаемые люди, близкие графу Трегалло.

   Я удивилась, да так, что даже не сразу нашлась с ответом. Вот эти четверо амбалов, у одного из которых я лично отобрала самострел, близкие люди владетельного графа Трегалло, чей замок находился на побережье где-то посередине между Альваленой и Себасьей?

   – А ты не знала, что «Золотой дракон» – его собственность? – уточнил начальник.

   Своё мнение о вкусе его сиятельства пришлось оставить при себе. Нет, капитан – мужик адекватный. Но при его должности слишком часто приходится общаться с мэром и прочими важными людьми нашего города. Мне после участия в кулинарном конкурсе тоже довелось познакомиться с некоторыми из них. Так вот. С такими лучше делать вид лихой и придурковатой «полицейки», держась как можно дальше от поля зрения.

   – Короче, мэр очень просил разобраться и как можно скорей отпустить господ Мано, Льебека, Кастрена и Переса на свободу, – постановил капитан.

   – Там был пострадавший, – перед глазами тут же встали синий воротничок и голова в салатных листьях. – Даже если с ним всё в порядке, отпускать дебоширов просто так противоречит…

   – Если с ним всё в порядке, ты их отпустишь, – приказал капитан. – И извинения принесёшь. Понятно?

   – Никак нет, – хорошее настроение куда-то пропало. – Не понятно.

   – Альфред Мано – сын графа Трегалло, – тяжело, словно видел перед собой ту лихую и тупую «полицейку», вздохнул Поллак. – Мэр не хочет испортить отношения с владетельным сеньором, а я не хочу, чтобы меня отправили патрулировать улицы. Теперь понятно?

   Куда отправят при таком раскладе меня, лучше не спрашивать. Но я снова не удержалась.

   – А если пострадавший получил тяжкие телесные? Вчера он был без сознания.

   – Выясни, – приказал начальник. – И лучше бы с ним всё было в порядке.

   Я подхватилась, демонстрируя служебное рвение. Заглянув в свою записку, нашла имя: Маркус Фаву. К счастью, сержант Монгелфло оказался на месте.

   – Тут такое дело, инспектор, – слегка замялся он. – Нам не дали записи с камер.

   – Повторите, – попросила я, думая, что ослышалась.

   Как это им не дали записи с камер, я же лично просила об этом и охранников, и администраторшу?

   – Записи, говорю, с камер нам посмотреть не дали, – в два раза громче, так, что в ухе зазвенело, отрапортовал Монгелфло.

   – Почему?

   – Сказали, что без ордера никак. Мол, приватность постояльцев.

   – А что с пострадавшим?

   – В себя не приходил, – ответил сержант. – Мы дело завели, как вы сказали, но…

   – Присылайте, – приказала я. – Дело я забираю.

   Оч-чень не понравилось, что записи с камер в отеле решили оградить ордером. Ну да ничего, насчёт него я договорюсь. У лейтенанта Алевано в прокуратуре работала подружка, так что оставалось только официально открыть дело.

   В памяти служебного артефакта связи был забит номер нашей городской лекарни. И когда я связалась с приёмным отделением, узнала, что Маркус Фаву до сих пор находится без сознания.

   Сутки без сознания – это не тот диагноз, с которым можно заводить дело о тяжких телесных. Но лекаря, конечно, к артефакту никто звать не собирался. А если Светлый Лес не идёт к человеку, то человек сам отправляется в Светлый Лес.

   Так что я, предупредив только дежурного, поехала навещать пострадавшего.

   Напарник с утра вёл себя подозрительно тихо, и я вытащила его из планшетки.

   – Что думаешь?

   – Зудит что-то под переплётом, – проскрипел блокнот великого Бельфо. – Проверь, не заполз ли туда какой-нибудь паразит.

   Я обещала, что как приедем, так сразу, а пока меня интересуют его наблюдения о вчерашних драчунах.

   – Помню я этого Трегалло, – невпопад выдал напарник. – Неприятный тип, так кичился своим происхождением перед моим Ники, что…

   – Помнишь? – переспросила я. – Сто лет прошло!

   – И что? Может, нынешний граф – сын тому или внук. И уж поверь, шишечка от ёлочки недалеко падает, – у напарника было явно дурное настроение.

   – А кичился почему? Оба ведь графья!

   Оказалось, что Бельфо стал графом за заслуги, а у Трегалло имелись именитые предки, передавшие ему титул вместе с землями на нашем побережье.

   – Старая аристократия чем-то особенно отличается от новой? – уточнила я, чем заслужила одобрение блокнота.

   Он, как выяснилось, в душе был демократом.

   – Так что скажешь о типах, один из которых якобы тоже граф? – напирала я.

   – Дуболомы, – фыркнул напарник. – Голубой кровью там и не пахло.

   – Чего? – удивилась я. – Какой голубой кровью?

   – Однозначно пора заняться твоим образованием, – снова буркнул блокнот. – Считается, что у аристократов, особенно из старых родов, цвет крови сильно отличается от общепринятого красного.

   Я чуть не в голос рассмеялась. Про цвет крови нам рассказывали на курсах первой помощи. Он такой от гемоглобина, и вряд ли у старых родов организм устроен иначе. Ведь какими бы аристократичными они ни были, люди остаются людьми, даже имея именитых предков.

   – Значит, он не граф, – продолжила я о своём. – То-то же странно было, что фамилии разные, а капитан сказал, что сын.

   – Это другое, – сварливым тоном пояснил собеседник. – Может, он младший сын без титула, а может, и бастард. Слыхала про бастардов?

   Ещё бы не слыхать. В детстве, помню, жила рядом семья из эмигрантов. Так вот мамаша Ло постоянно ругала мужа «бастардо», а голосина у неё был такой, что полпобережья уши затыкало.

   Но тут диспут пришлось прервать, потому что я подъехала к стоянке рядом с лекарней. И там надо было как-то парковаться. Потом паковать блокнот обратно в планшетку и двигать к приёмному покою.

   Возле отдельного окошка с вывеской «справочная» толпились люди, но навстречу попалась Каринда, младшая лекарка и большая поклонница кулинарного шоу «На кухне с Лионелем».

   – Инспектор Барбелла! – заорала она на весь коридор. – Ритта!

   Как будто я могла не услышать с первого раза. Конечно, Каринда хотела потрещать про шоу, и даже спросила, где будут снимать новый сезон, но у меня был собственный интерес. И вскоре я узнала, что пострадавший Фаву находится в палате двенадцать, а его карту подписал лекарь Трево.

   – Жак замечательный лекарь, – с жаром уверила меня Каринда.

   Замечательный лекарь как раз осматривал пациента, сухо поджал губы, завидев меня, и попытался выставить из палаты. Но полицейский значок способен творить чудеса.

   – А, вы из полиции, – он как будто не ожидал, что кто-то из полиции явится за информацией о пострадавшем в драке.

   – Что скажете о состоянии господина Фаву?

   – Предварительный диагноз – черепно-мозговая травма, – исчерпывающе объяснил лекарь. – Точнее смогу сказать после глубокого сканирования, но пока…

   – И когда случится эта процедура? – уточнила я.

   – Сегодня в течение дня, – пожал плечами он. – Сканер у нас один, а больных много.

   – Но у вас есть какие-то предположения о природе травмы? Мне бы не хотелось напрасно заводить дело.

   – С предположениями можете обратиться к прорицателям, – съязвил лекарь. – Я дам ответ, когда буду знать точно.

   – Вчера пострадавший лежал без сознания с кровью на лице, – продолжила допытываться я. – Хотя бы можете сказать про источник кровотечения?

   Это действительно было странно, потому что сейчас на лице Фаву не было видно ни синяков, ни ран – чистая гладкая кожа, насколько она может быть таковой у мужчины в возрасте за сорок.

   – Кровь? Вы уверены? – оживился лекарь. – Я не видел на коже никаких повреждений.

   – Может, у него выбили зуб? – предположила я.

   Но выяснилось, что все зубы на месте, а рот и нос пациенту осмотрели ещё накануне и ничего не нашли.

   – Ладно, – решила я, – напишу в деле предварительный диагноз, а как только вы проведёте сканирование, известите.

   Я сунула ему номера артефактов дежурной части и нашего отдела и развернулась на выход.

   Теперь нужно было быстро оформить дело и просить Алевано добыть ордер.

   Из машины первым делом позвонила в отдел. С той стороны ответил Стью Кассидис.

   – Барбелла, где тебя носит? – тут же начал разоряться он. – Тебя начальство обыскалось!

   – И тебе хорошего дня, – ласково сказала я. – Посмотри, мне уже принесли дело о драке в отеле «Золотой дракон»?

   – У тебя на столе такой бардак, что даже если… – он примолк на пару мгновений, а потом объявил: – да, дело принесли.

   – Будь человеком, сходи к Алевано и попроси…

   – С Алевано сама разбирайся, он сейчас график дежурств перекраивает из-за тебя и твоих выкрутасов, – прошипел в артефакт Кассидис.

   – Чего? – возмутилась я. – Как это, я же…

   – Возвращайся, люли от лейтенанта тебя заждались, – резко закончил разговор Стью.

ГЛАВА 3

– Барбелла, могла бы и вчера предупредить, – мирно и вовсе без люлей начал Алевано, едва я переступила порог его кабинета. – Но ничего, вместо тебя сегодня отдежурит Санчес из спецотдела.

   – Как это Санчес? – от изумления у меня приоткрылся рот.

   – Он как раз с женой поругался, едва не умолял дать ему дежурство, – пожал плечами лейтенант.

   – Но ведь это мой день!

   – Слушай, я и так во всём иду тебе навстречу, – буркнул начальник. – Просто сказала бы заранее, что твой отец привёз к нам экспозицию столичного музея и что открытие сегодня.

   Мракова бездна, да что ж такое-то, а?

   – Кто вам всё это донёс и, главное, зачем вы поменяли нас с Санчесом?!

   По выпученным глазам и нечеловеческому воплю лейтенант догадался, что сделал мне какую-то пакость, но явно не понимал, какую.

   – Капитану звонила мадам Десперьян, – признался он.

   Кулаки сжались так, что ногти впились в кожу. За что, господи?!

   – Верните мне моё дежурство! – потребовала я так, что в окне задребезжали стёкла.

   – Ты что, не хочешь идти на открытие выставки? – наконец-то дошло до Алевано. – Ритка, ты…

   Он чуть не задохнулся, подбирая приличное слово. Самым подходящим из них оказалось «отсталая». Лейтенант принялся мне объяснять, какое значение в культурной жизни нашего города имеет столичная экспозиция из королевского музея, посвящённая ни больше, ни меньше светлому драконьему образу в искусстве, и какие важные люди будут там присутствовать.

   – Да, я отсталая и бескультурная, верните мне моё дежурство, – повторила я на полтона ниже, начиная прозревать.

   Раз Клодетт разговаривала с капитаном, значит, это по его настоянию дежурство отдали Санчесу. Не начальник, а сатрап!

   – Барбелла, прекращай истерику. Ты что, с родственниками поругалась? – заинтересовался лейтенант. – И нет, второй раз переделывать график я не буду.

   Тут я уж было решила устроить ему настоящую истерику, но вот беда, мне до зарезу был нужен ордер для просмотра записей из «Золотого дракона».

   – Как бы вам объяснить, – удалось сказать это почти спокойно. – Мы с родственниками никогда не мирились, понимаете?

   – Это каламбур? – осторожно уточнил лейтенант.

   – Это правда, – криво улыбнулась я. – Есть такие семьи, в которых мира не бывает. Плюс в том, что специально ругаться не надо, это настройка по умолчанию.

   – Понимаю теперь, почему ты такая, – с непроницаемым видом заметил Алевано.

   Хорошо, что я нормальная, а не «такая» или, упаси господи, «сякая». И ситуацию использовала на всю катушку, так что лейтенант минуты через три был в курсе, что записи с камер в «Золотом драконе» зажали. А ещё через минуту уже набирал номер своей прокурорской подружки. Мозгами-то он не обижен, скорей наоборот, вот только даже на такого умника нашёлся свой разводной ключ.

   Я подхватилась оформлять дело, оставив лейтенанта поговорить с его Летти. Теперь драка шла уже не по разряду мелкого хулиганства, а по причинённому ущербу здоровью, а пострадавший Фаву стал потерпевшим. Потом хотела было заглянуть к капитану и сказать ему всё, что думаю, но тут Алевано выглянул из кабинета и сообщил, что договорился.

   Пока шла к машине, встретила Алекса Санчеса из спецотдела, который чуть ли не в ножки кланялся за то, что согласилась с ним поменяться.

   – Жена с тёщенькой до печёнок допекли, – понизив голос, выдал он. – Рит, ты только скажи, если что нужно – так я сразу!

   Он так по-детски радовался, что я промолчала о собственном горе. Клодетт ведь не из тех, кто спустит неявку на открытие её выставки. Но я ещё побарахтаюсь. Во всяком случае, сделаю всё, чтобы…

   – Ну что ты бурчишь? – вмешался напарник. – Ты – звезда шоу на Пятом королевском, что тебе какая-то выставка в провинциальном музее?

   – Вот именно, – согласилась я. – Надоело, когда в меня тыкают пальцем с воплями «Ой, это же она».

   – Да брось, – хмыкнул шпионский артефакт, – пора уже привыкнуть, что твоя жизнь больше не будет прежней.

   – Как к такому привыкнуть? – возмутилась я. – На днях пара ненормальных спросила, почему у меня нет странички в фейграме!

   Блокнот благоразумно промолчал, а я как раз добралась до прокуратуры, выхватила у Летти свой ордер и, словно за мной гналась водяная матерь, рванула в клятый «Золотой дракон».

   Сегодня там, разумеется, были другие люди. И за стойкой, и в охране, и даже той девчонки-официантки на месте не оказалось. Вместо неё в баре заправлял молодой мужик с пиратской серьгой в ухе и острыми, будто нарисованными усиками.

   – Инспектор Барбелла, – администратор-брюнетка с именем Хлоя на картонной карточке сделала профессионально услужливый вид. – Чем могу вам помочь?

   – Где у вас офис охраны?

   – Секунду, я свяжусь со старшим менеджером.

   Пока она связывалась, я ждала и оглядывала холл. Сегодня он показался мне ещё больше, или дело было в другой точке обзора? Вчера я не заметила диванов и огромного аквариума, разделявшего их друг от друга, и зоны ожидания не заметила, и… И тут рядом появился шустрый немолодой мужчина в солидном костюме, на лацкане которого тоже болтался картонный прямоугольник с надписью «Охрана». Он спросил, в чём дело, я ответила. И кто бы сомневался, что он тоже скажет «Секунду»? В общем, дело дошло до управляющего отелем, которому я и предъявила ордер.

   – Дайте инспектору всё, что она попросит, – распорядился тот. – Все наши служащие крайне сожалеют о произошедшем инциденте, и я непременно пошлю пострадавшему постояльцу чек с компенсацией за моральный ущерб.

   – Я инспектор полиции, а не представитель потерпевшего, – пожала плечами я. – Просто покажите записи с камер.

   Записи я получила, но там вообще не было видно, что случилось с Фаву. Четверо дебоширов из числа близких людей графа Трегалло загородили обзор своими спинами. Так что можно было только утверждать, что до их появления гость нашего города спокойно ел салат, а вот когда они отошли, уже лежал лицом в тарелке. И кто начал драку, на записи видно не было. Как будто всё было тихо-мирно, а потом как началось…

   Словом, я забрала носитель, чтобы ещё раз посмотреть в отделе. Заодно и эксперту покажу, вдруг там не хватает каких-то кусков?

   Лекарь тоже не спешил проявляться. Ну ничего, ещё не вечер. Ещё даже не обед, но почему-то я уже чувствовала голод. По дороге купила сосисок в тесте и вернусь в отдел, хотя напарник ворчал, как обычно, про нормальную еду. Нормальной, по его мнению, была только собственноручно приготовленная пища. Ну и ещё пища из рук Макса.

   Вспомнив про Макса и наше утро, я улыбнулась. С этим мужчиной мне повезло, чего нельзя было сказать о его двоюродном дяде – сатрапе-начальнике.

   Не успела я сложить сосиски на стол и упасть на свой стул, как из двери просунул голову Кирьен.

   – Привет, зайди к капитану.

   У капитана, как выяснилось, отирался и лейтенант Алевано.

   – Барбелла! – рявкнули оба, едва завидев меня.

   Я пожала плечами и преданно, в глаза посмотрела сначала одному, потом другому. Они тоже переглянулись, и лейтенант молча наклонил голову, признавая первенство старшего по званию.

   – Что с пострадавшим? – начал тот.

   Я отрапортовала, что у потрепевшего Фаву черепно-мозговая травма, в сознание со вчерашнего дня не приходил, а я ожидаю результатов глубокого сканирования от его лекаря.

   – Почему не сказала, что в драке участвовал твой брат? – в свою очередь спросил лейтенант.

   – В деле же указано, – пожала плечами я. – Я за него поручилась.

   – Барбелла, ты в своём уме? – уточнил капитан.

   – Адвокат графа сотрёт нас в порошок, – простонал ему в тон Алевано.

   – Где ты шлялась всё это время, вместо того, чтобы сразу обо всём доложить?

   Ездила за ордером, а потом за записью с камер, но они это и так наверняка знали. Было непонятно, в чём меня тут обвиняют. И с какого бока к делу пристегнут адвокат графа.

   – Короче, задержанных допросил Кассидис, они во всём признались и покаялись, так что как только приедет адвокат, мы их выпустим под подписку.

   У меня потемнело в глазах.

   – Скажите, что вы пошутили.

   – Какие шутки, Барбелла, я тебе утром весь расклад объяснил, – сердито покачал головой капитан.

   – Ты дело вести не можешь, замешан твой родственник, продолжил вместо него Алевано.

   – Потерпевшему выплатят солидную компенсацию, – закончил Поллак, – так что все останутся в выигрыше.

   Все в выигрыше? А как же закон? Нет, иногда и мне случалось закрывать глаза на кое-какие грешки, но ведь сейчас-то речь шла о тяжких телесных!

   – Мы ещё не знаем о результатах глубокого сканирования, – всё же возразила я.

   – Ну так и дела никто не закрывает, – успокоительно произнёсли начальники чуть не в один голос. – Мы всего лишь отпускаем задержанных под подписку.

   Бесполезно было толковать им про чувство безнаказанности, что формируется у таких вот отпущенных. Они знали всё это лучше меня, но гнули поясницу перед владетельным графом, как будто по-прежнему зависели от его милости.

   – А что это вы меня так уговариваете? – задумчиво уточнила я у начальства. – Могли бы, как обычно, приказать.

   – Барбелла, ты же знаешь, как мы тебя ценим, – вздохнул Алевано.

   Я повернулась к Поллаку.

   – Это потому вы сняли меня с дежурства?

   Тут Алевано подхватился, вспомнил, что у него подчинённые без указаний, да и вообще есть срочные дела в прокуратуре, и выскочил за дверь начальственного кабинета. Я смотрела на капитана, а тот смотрел на меня.

   – Ритта, может, я перегнул палку, – неожиданно признал он. – Понятия не имел, что у вас с мачехой сложные отношения. Ты же вообще не производишь впечатления ребёнка из проблемной семьи.

   – Это только благодаря деду, – улыбнулась я.

   У меня был классный дед, мир его праху. Самый лучший.

   – Старина Херлуф, – светлые глаза капитана полуприкрылись, а лицо разгладилось. – Отличный был полицейский.

   Мой дед всю жизнь прослужил в полиции Себасьи, а когда вышел в отставку, поселился в пригороде Альвалены. И смог забрать меня к себе, надавив на все рычаги и многочисленные связи. А я взяла его фамилию и пошла по стопам – сначала в академию, а потом и на службу.

   – Но всё же тебе стоит сходить на открытие выставки, – закончил с воспоминаниями капитан. – Ты же у нас теперь лицо не только полиции, а всего города.

   Если и можно было разозлить меня сильнее, то именно так. – Если господин мэр… – начала я с угрозой, но замолчала, наткнувшись на буравящий взгляд начальника.

   – Там будет не только мэр, – понизил голос он. – А вот охраны не будет.

   – Погодите, как это не будет охраны? Вообще? Ведь там же экспонаты из королевского музея!

   – Нашей охраны не будет, – объяснил начальник. – Мадам Десперьян настояла, что привезёт свою охрану, специально обученную обращению с редкостями.

   Это было так похоже на Клодетт.

   – Ты же знаешь, половина личного состава в Себасье, ведь покерные выигрыши нуждаются в особом обращении, – напомнил капитан. – Сам бы сходил и приглядел, но сестра приезжает.

   Да-да, и про это я тоже помнила.

   – Верёвки из меня вьёте, – недовольно буркнула я. – И нет, я вас ещё не простила.

   – Могу пригласить на ужин в ресторан Макса. Сразу после того, как освободишься, – поддел начальник.

   Прекрасно понимал, что мне с его двоюродной мадам Магдаленой лишний раз пересекаться не стоило, а как же без неё в день приезда, да ещё в ресторане сыночка?

   – Будете должны. И не так, как в прошлый раз с кулинарным шоу.

   Капитан понял, что я сломалась под грузом ответственности, обрадовался и начал давать свои ценные указания. Про обязательный вечерний дресс-код (в Светлый Лес его), незаметное наблюдение за господином мэром, у которого тоже не будет охраны (к водяной матери), и про пистолет, который мне пронести на открытие выставки не дадут (мракова бездна!).

   Я слушала и мрачнела с каждым новым словом. У Поллака была отличная чуйка, и если уж он таким способом отправлял меня на открытие выставки, ждал чего-то особенного.

   – А почему вы решили, что там обязательно что-то произойдёт? – спросила я напоследок, почти открыв дверь из начальнического кабинета.

   – Может, ничего и не произойдёт, – неопределённо ответил капитан. – Я на тебя рассчитываю.

   Когда я вернулась в отдел, сосисок в тесте на столе не оказалось. Коллег тоже не оказалось, так что я пожелала несварения всем оптом. И Кирьену, и Кассидису, и даже лейтенанту досталось, хотя он-то вряд ли был замешан. Ничего, профилактически.

   Пришлось идти на обед в любимый общепит. И по дороге, спустившись на первый этаж, я вдруг натолкнулась на вчерашних задержанных. Медлительный амбал, наглый в кожаной куртке, мужик в пиджаке с разукрашенным лицом и четвёртый, которого вырубил Марти. Чуть поодаль от них нарисовался господин в очень дорогом шёлковом костюме, похоже, что тот самый графский адвокат.

   – Эй, это же она! – нехорошо осклабился кожаный. – Господин Лоранс, эта дамочка использовала на мне запрещённое оружие!

   Фразочка «Это же она» сама по себе была для меня как красная тряпка. Плюсуйте сюда голодный пожар, сжигавший желудок, и только что порушенный план по неявке в музей. И не удивляйтесь, что я развернулась к говорившему и демонстративно положила руку на кобуру.

   – Мадам, я адвокат господина Мано, – представился дорогой костюм. – Позвольте взглянуть на ваше удостоверение.

   – Позвольте взглянуть на ваше, – не осталась в долгу я.

   – Задержание моих подзащитных было проведено с нарушением процессуальных норм, – громко заявил он, раскрывая свой шикарный кожаный портфель, – и я непременно подам жалобу.

   Он покопался в бумагах и достал своё удостоверение. Дежурный выглянул в окошко и вопросительно посмотрел на меня, мол, позвать начальство? Я покачала головой и внимательно прочитала фамилию члена Королевской адвокатской коллегии господина Густава Лоранса.

   – От противоправных действий ваших подзащитных, господин Лоранс, пострадал человек, получивший черепно-мозговую травму, – глядя прямо в его переносицу, объявила я. – Вы можете подавать любые жалобы, но за ущерб здоровью потерпевшего придётся ответить.

   – Да что там за ущерб, – завёлся кожаный, – при чём тут мы?

   – Не здесь, – шикнул на него адвокат. – Мадам, я всё ещё жду ваше удостоверение.

   Я вытащила значок и громко продиктовала его номер, присовокупив фамилию.

   У Лоранса был какой-то артефакт, куда он всё это записал. Параллельно велел четвёрке выпущенных под подписку графских прихлебал идти на улицу, и они послушались.

   – Инспектор Барбелла, если вы хотите продолжить службу в полиции нашего королевства, очень рекомендую сделать всё, чтобы у меня не осталось повода для жалоб, – доверительно сообщил адвокат на прощанье.

   – Господин Лоранс, если вы намереваетесь в ближайшее время расстаться с адвокатской практикой, продолжайте угрожать полицейским при исполнении, – ласково улыбнулась я.

   Он ничего не ответил, только пристально посмотрел в глаза, развернулся и вышел. Я продолжала улыбаться ему в спину.

   – Инспектор, – дежурный с опаской окликнул меня из окошка, – у вас всё в порядке?

   – В полном, – заверила я, повернувшись.

   Дежурный отпрянул.

   – Что? – спросила я удивлённо.

   – Н-ничего, – запнулся он. – Улыбка у вас… странная.

   Тут я поняла, в чём дело, и расслабила сжатые чуть не до судороги челюсти. Ничего, сейчас я наконец пообедаю и перестану улыбаться на своих так, что люди пугаются.

   Через дорогу от управления была та самая забегаловка, где обычно перекусывали все наши. Готовили тут традиционную для всего побережья жареную рыбу, открытые пироги со всякой разной начинкой и густую и сытную «тюремную похлёбку». Раньше меня всё это устраивало, но теперь то ли желудок, то ли вкус испортились.

   Но есть хотелось, и чуть не бегом я припустила внутрь. Блокнот бурчал что-то нелицеприятное на пределе слышимости, а я пристроилась в хвост небольшой очереди и стала читать меню, написанное мелом на черной грифельной доске в полстены.

   – Похлёбку и пирог с курицей и овощами, – объявила я приятной женщине у кассы. – И погрейте, пожалуйста.

   – А я вас знаю, – улыбнулась она в ответ. – Вы Ритта Барбелла, мы с подругами теперь по вашему рецепту груши с сыром готовим.

   – И как? – уточнила я, потому что блокноту всегда было приятно, когда его рецепты хвалят.

   – Вкусно, – снова улыбнулась она. – Иначе бы не готовили.

   Логично. Правда, напарник любил более эмоциональную и цветистую похвалу, но, как по мне, просто «вкусно» – это признание, а вот «легендаре» – уже желание выпендриться.

   Я забрала свои подогретые похлёбку и пирог и отошла к свободному столику в дальнем углу.

   – Ты бы тоже могла расспросить её подробнее, – буркнул шпионско-кулинарный артефакт. – «И как», – передразнил он меня, – каков вопрос, таков и ответ.

   Я даже не стала отвечать, потому что рот был занят. Торопливо заглатывала ложку за ложкой, пока миска не показала дно, а по животу не разлилось приятное тепло. Тогда уже пришла очередь пирога, а мышцы на лице расслабились сами собой.

   И когда на тарелке остался совсем маленький кусочек, на соседний стул пристроился Алекс Санчес из спецотдела.

   – Рит, тебе дежурный записку передал.

   Я завистливо оглядела довольную физиономию коллеги и протянула руку за бумажкой. Оказалось, что поступил звонок из лекарни, и сержант Отс красивым почерком расписал от кого и кому был вызов.

   «Лекарь Трево – инспектору Барбелле. Глубокое сканирование М. Фаву пришлось отменить из-за ухудшения состояния пациента».

   От сытой расслабленности не осталось и следа. Человеку стало хуже настолько, что сканирование отменили, а мы только что выпустили тех, кто в этом виноват!

   – Ну, что? – с любопытством спросил Санчес. – Я думал, тебе срочно, а ты сидишь.

   Сам он тоже сидел и с удовольствием трескал жареную рыбу.

   – Мне срочно, – кивнула я и доела последние крошки. – Ты слышал когда-нибудь, чтоб человеку после черепно-мозговой травмы стало хуже настолько, что отменили глубокое сканирование?

   Коллега пожал плечами.

   – Вот и я не слышала, – кивнула я, вставая из-за стола. – Это же вроде такая процедура, когда состояние вообще неважно. Живот ли скрутило или головой долбанулся, перелом ноги или радикулит – всегда для точности делают глубокое сканирование, так?

   Санчес неуверенно кивнул.

   – Не повезло моему потерпевшему, – вздохнула я и двинулась на выход.

   Было искушение снова съездить в лекарню, но для начала я решила посоветоваться с доком Онери. Поднявшись в отдел, где снова никого не оказалось, я взялась за служебный артефакт связи и набрала номер прозекторской.

   Мне повезло, док ответил сразу.

   – Прости, дорогушечка, я по живым-то не спец, – ласково сказал он, когда я объяснила причину своего вызова. – Но если рассуждать теоретически, то ты права – сканирование навредить не может.

   – Может, вы знаете случаи, когда от сканирования отказывались из-за других причин? – въедливо уточнила я.

   – А ты права, вроде крутится в голове что-то… но что, не соображу, – расстроено выдал Онери. – Память уже не та.

   Я представила, как он сокрушённо качает той самой головой, снимает очки, чтобы протереть их толстые стёкла, и приговаривает, что пора, мол, ему с такой памятью на покой.

   Прибеднялся. Док был лучшим судебным экспертом на всем побережье, и уж если что-то где-то у него крутилось, я точно знала, он найдёт способ достать оттуда информацию.

   – Если что-то вспомните, пожалуйста, свяжитесь со мной, – попросила я напоследок и отключилась.

   Почти решила ехать в лекарню, когда вернулся лейтенант Алевано.

   – Во сколько тебе в музей? – сразу спросил он.

   Поскольку туда я до последнего не собиралась, то и не знала, когда начинается вечеринка. Связываться с Клодетт не хотелось, и я позвонила по музейному номеру. Открытие выставки планировалось на шесть вечера.

   Алевано всё это время стоял рядом, а когда я закончила разговор, сказал, что мне надо уехать домой пораньше, чтобы успеть переодеться.

   – Ну нет, – буркнула я. – Хотели видеть инспектора Барбеллу, пусть терпят полицейскую форму.

   Лейтенант упёр руки в боки и ровным тоном приказал:

   – Ты поедешь и переоденешься. Там будет мэр, меценаты из Общества исторического наследия, возможно, даже граф Трегалло, и ты не станешь позорить управление неподобающим видом.

   – Нет, – я встала и тоже упёрла руки в боки.

   – Так, – напрягся Алевано, – хочешь сказать, что у тебя нет коктейльного платья?

   – Где вы слов-то таких нахватались? – возмутилась я. – Ещё каблуки прикажите надеть.

   Лейтенант схватился за голову, как будто её разрывало изнутри.

   – Никуда не уходи, – велел он, – надо найти тебе подходящий костюм.

   И выскочил из отдела, будто ни секунды больше не мог находиться рядом со мной.

   Я плюхнулась на место и взялась за стопку бумаг, чтобы отыскать свой отчёт о драке, но тут активизировался напарник.

   – У тебя правда нет платья? – удивлённо проскрипел он.

   – Есть, – тихо сквозь зубы буркнула я. – Но я не доставлю им такого удовольствия.

   – А если там действительно будет Трегалло? – рассердился шпионский блокнот. – Мало мне одного Ники, так и ты ещё хочешь опозориться?

   Я категорически отказывалась понимать, как можно опозориться в полицейской форме. На шоу почему-то это никого не взволновало, а капитан так, напротив, радовался. Но блокнот, у которого явно были серьёзные претензии к владетельному графу, не сдавался.

   – Если наденешь платье, помогу пронести туда пистолет, – пошёл он с козырей.

   – Костюм, – возразила я. – Дизайнерский брючный костюм с блестящими лацканами и туфли без каблука.

   – А, тот, что выбирал немёртвый? Согласен, – торжественно объявил напарник.

ГЛАВА 4

Костюм, который действительно выбирал Феликс, уже сослужил мне службу. Сначала в тот самый визит в один из ресторанов лучшего повара королевства, когда мы встречались с приятелем вампира из морского корпуса. Поводов было несколько, но главный – история с обменом телами между троллем Пьетро и звукорежиссёром Элайей Пибоди, случившаяся по инициативе некоего Патриса Вердано. Я долго была под впечатлением, но ни словечка не сказала представителю Мистериона. А что, меня не спрашивали и дело маньяка забрали!

   У Феликса оказался безупречный вкус, а мне так понравился подарок, что я не смогла его вернуть. Во-первых, он был очень удобным. Двигаться в нём – одно удовольствие, а ткань остужала в жару и согревала в холод. И цвет был глубокий, синий, а в брюках и пиджаке имелись удобные карманы, которые непонятно отчего не топорщились под весом сложенного туда барахла, а были совершенно незаметны.

   А ещё в этом костюме я становилась невидимкой для поклонников кулинарного шоу, словно в остальное время меня выдавала только полицейская форма. Но нет, я потом даже эксперимент проводила, в другой одежде – узнавали. В общем, костюм мне идеально подошёл, как и туфли с сумочкой.

   Сумочка для блокнота была маловата, но у шпионского артефакта была дополнительная опция уменьшения. Так что он ужался до нужного размера и проскрипел, чтобы я укладывала к нему пистолет.

   Я уже давно перестала сомневаться в возможностях напарника, так что просто положила пистолет и пронаблюдала, как в поле артефакта пистолет легко принял вид шикарной самопишущей ручки с золотыми накладками по бокам и золотым же пером на конце.

   – Стрелять-то откуда? – уточнила я.

   – Достанешь из сумки, он снова станет обычным пистолетом, – объяснил напарник.

   – А ты с другими вещами так можешь? – обо всех свойствах шпионско-кулинарного блокнота я пока не знала, но было очень интересно.

   – Шпиону не нужно прятать много вещей, – назидательно сообщил он. – Главное оружие – это информация, а пистолет в Ариналии ни разу не понадобился. Мы с Ники эту опцию даже не тестировали.

   Воспоминания о Ники – великом Николасе Бельфо – тоже стали для меня привычной темой разговоров. Ведь это для всего мира прошло больше ста лет с момента смерти знаменитого кулинара, шпиона и заслуженного графа, а бедный артефакт пролежал всё это время на складе и не знал, что происходит вокруг. А почесать язык-то хотелось!

   Но сейчас мы собирались в музей на открытие мачехиной выставки, так что я с тоской переключилась на другие темы.

   – Что скажешь о драконах в культурном наследии предков?

   – А тебе зачем? – удивился он.

   – Вдруг кто-нибудь что-нибудь спросит про картину или что там у них ещё? – я уже стояла у двери и прислушивалась, нет ли кого на площадке.

   Не хотелось бы внезапно столкнуться с мадам Магдаленой.

   – Если тебя кто-нибудь что-нибудь спросит, говори два слова: «Концептуально» и «Экстатично», – посоветовал напарник. – Ники они ни разу не подводили.

   – А не про экспонаты? – развеселилась я.

   На площадке, да и на лестнице в целом, было пусто, обошлось без ненужных встреч. Даже напротив, у ресторана Макса не было привычной толчеи.

   – И не про них тоже, – подтвердил артефакт.

   Мы сели в машину, и только я почувствовала себя в своей тарелке, как затренькал связной артефакт.

   – Ритта, почему тебя до сих пор нет? – холодно уточнил отец.

   Я на всякий случай взглянула на часы. Они показывали без четверти пять.

   – Вообще-то я уже выезжаю, – так же как он, пропустив приветствие, ответила я. – Разве начало не в шесть?

   – В шесть прибудут гости, а ты должна уже быть на месте, – сердито сказал он и отключился.

   Работа в полиции закаляет нервную систему. Но стартанула я так, что на дорожном покрытии остались вмятины.

   – И что, ты это так и оставишь? – вкрадчиво прошипел напарник.

   – Это мой отец, – вздохнула я. – К старшим нужно относиться с уважением.

   – Даже если они относятся без уважения к тебе? – возмутился блокнот.

   – Мне параллельно, – отмахнулась я. – Видишь ли, в своё время я могла бы остаться с ним, но выбрала деда. Так что он имеет полное право обижаться.

   Блокнот посочувствовал, но больше ничего не спросил, за что я была ему очень благодарна. А ведь мог бы полюбопытствовать, почему я выбирала между отцом и дедом при наличии живой матери…

   Но воспоминания пришлось отложить, потому что музей Альвалены располагался в историческом центре, неподалёку от особняка первого генерал-губернатора, на центральных улицах уже образовались вечерние пробки, а мне, как выяснилось, нужно было «уже быть» на месте. Дворами и в объезд я добралась к музею через двадцать минут.

   Ещё минут пять парковалась, а потом меня ещё не хотели впускать внутрь, мол, до открытия почти час. Но тут выбежала Рори, поругалась с охраной (охрана была наша, музейная) и чуть не за руку провела меня через красную ленточку между двух бронзовых столбиков и большой стационарный сканер.

   – Как хорошо, что ты приехала, – трещала она, – отец такой нервный, может, хоть теперь успокоится.

   Я успокоилась, едва прошла через рамку. Всё-таки во времена Бельфо ещё не было стационарных сканеров, и полной уверенности, что пистолет не обнаружат, не было тоже. Но всё обошлось.

   – А где Клодетт?

   – Даёт последние указания, – пожала плечиком сестра. – А Марти придёт?

   Я сделала вид, что совершенно не удивлена. Если и можно представить человека, более далёкого от искусства и драконьего наследия, чем я, так это он. К тому же сегодня большая игра, и вряд ли брат вернётся из Себасьи раньше ночи.

   Рори в свою очередь сделала вид, что не расстроилась.

   – А ты его пригласила? – всё же спросила я.

   – Конечно, ведь тут такой удобный момент, чтобы…

   Она не договорила, потому что музейный коридор закончился высокой двустворчатой дверью, которая как раз распахнулась во всю ширь, пропуская сервировочный столик на колесиках и мужчину в кителе и белоснежном поварском колпаке, вид у которого был несколько напряжённым.

   – Это кто? – тут же спросила я.

   – Это то ли повар, то ли официант, я не уточняла, – отмахнулась Рори, – будет фуршет.

   – Что ещё тут будет? – я тоже напряглась.

   – Игристое, музыка, – стала перечислять она, а я тут же достроила цепочку.

   – Приватные танцы? Файер-шоу?

   – Поэтическая декламация при свечах, – укоризненно поправила Рори.

   Вот и огонь. Надо проверить пожарную сигнализацию и боеготовность артефактов-огнетушителей.

   В обширном зале суетились ещё несколько парней в белых кителях, снуя вокруг длинного узкого стола вдоль одной из стен. На ней в простенке между высоченными окнами, красиво задрапированными жемчужно-серым бархатом, висел герб Альвалены. Ровнёхонько над двумя скрещёнными пиками, закреплёнными на декоративных крючьях.

   У другой стены чуть в отдалении от входа стояли стулья и какие-то подставки на тонких длинных ножках. В центре – массивные высокие, в мой рост подсвечники. Напротив двери, в которую мы вошли, в отдалении виднелась другая дверь, точнее арка, завешанная пурпурной портьерой с золотой бахромой и шнуром с такими же кистями. Вход в неё был перекрыт красной лентой между двух бронзовых столбиков.

   Действительно, тут стоило осмотреться заранее. Даже если, вопреки опасениям капитана, на открытии ничего не произойдёт. Отметила, где висят стационарные камеры, теперь бы хорошо ещё убедиться в работоспособности сигнализации.

   – Проведёшь экскурсию? – предложила я сестре.

   – Всё равно делать больше нечего, – согласилась она.

   Мы обогнули подсвечники, по сверкающему паркету прошли к арке, перешагнули ленточку и отодвинули портьеру.

   Следующий зал был заполнен под завязку картинами самых разных размеров и форм. Возле одной стены суетились две дамы в строгих костюмах: пытались выровнять какое-то художественное творение, желавшее висеть исключительно криво.

   – Здесь живопись, – пояснила Рори, – и скульптура.

   Скульптура в глаза не бросалась. Зато я обратила внимание на два артефакта-огнетушителя, висящих у входа, быстро глянула на штампы пожарной инспекции и слегка перевела дух – средства борьбы с огнём были исправны и имели положенный срок годности. Камеры тоже были на месте, а вот защитный контур отсутствовал.

   – В следующем зале литература, – Рори тащила меня вперёд, – и рукописи.

   В следующем зале обнаружились и отец с мачехой. С ними рядом размахивал руками директор музея господин Тренкл, который всегда, сколько я его помнила, носил клетчатые костюмы и галстук-бабочку. В мою память навсегда врезалось первое посещение этого храма истории и та экскурсия, которую он лично проводил для всех школьников.

   А больше всего в неё врезался скелет доисторического чудища, имевшего, теперь я не могла это отрицать, определенное сходство с теми самыми драконами, с которыми, оказывается, было столько всего связано в нашей культуре.

   – Ритта, как я рада тебя видеть, – первой среагировала мачеха и даже потянулась поцеловать меня в щёку.

   – Всем доброго вечера, – нейтрально поздоровалась я.

   – Инспектор Барбелла, – оживился директор и протянул мне руку.

   – Господин Тренкл, – вежливо кивнула я, осторожно пожимая её.

   Наш бессменный музейный директор глубоко пенсионного возраста напоминал мне хорошо подсушенный в тостере хлеб: такой же румяный, хрустящий и крошится. Я всегда боялась энергичным движением что-нибудь ему повредить.

   – Вы знакомы? – не скрыл удивления отец.

   – Конечно, – с энтузиазмом повернулся к нему господин Тренкл. – Инспектор Барбелла представляла наш город в шоу «На кухне с Лионелем», весьма достойно представляла, а мы тут, знаете ли, ценим творческие порывы.

   – Кстати, о порывах, – вступил голос моей профдеформации, – почему у экспонатов разомкнут защитный контур?

   – Вот видите, господин Десперьян, – отчего-то возликовал директор. – Не сомневайтесь, ваша выставка в нашем музее будет в целости и сохранности, раз уж инспектор Барбелла тут.

   Почему-то уже второй раз при мне выставку приписывали отцу, хотя в королевском музее работала мачеха. Но я отвлеклась от этой мысли, когда господин Тренкл махнул рукой в сторону фигуры в дальнем углу, которая копошилась возле раскрытых прозрачных витрин.

   – Что там? – спросила я.

   – Как раз завершается настройка нашей собственной системы сигнализации, – ответила почему-то мачеха и вдруг сорвалась с места.

   – Нил, перчатки! – на бегу выкрикивала она.

   Как тут не заинтересоваться?

   – Сколько раз вам повторять, не прикасайтесь к экспонатам без перчаток! – отчитывала полусогнутую фигуру Клодетт.

   – Кто это? – вполголоса уточнила я у сестры, разглядывая странную форму, туго натянутую на широкой груди разогнувшегося Нила.

   Форма была невнятного серого цвета, по крою почти не отличалась от полицейской, но наличие парадных шнуров с кистями и золотых эполетов делало её похожей на мундир карнавальной мажоретки. Правда, мажоретки обычно щеголяли в высоких сапогах, а у этого парня на ногах были явно недешёвые, мягкие даже на вид мокасины лимонного цвета на белой подошве.

   – Новый мамин помощник, – пожала плечами Рори.

   – Вполне способный юноша, – покивал головой господин Тренкл, – устанавливает дополнительную защиту на самые дорогие экспонаты.

   Хотел добавить что-то ещё, но тут из соседнего зала его окликнули. Оказалось, прибыли музыканты, и директор шустро засеменил их встречать. А я пошла вдоль стен с прозрачными витринами, выискивая противопожарные артефакты и присматриваясь к незамкнутым защитным контурам.

   Рори пристроилась рядом, а через какое-то время я обнаружила в нашей компании и отца.

   – О каких дорогих экспонатах говорил директор Тренкл? – спросила я без обиняков.

   – Не знаю, как объяснить, чтобы ты поняла, – высокомерно начал он и задумался.

   – Папе удалось найти подлинную средневековую инкунабулу! – выпалила сестра, пока отец, как обычно, подыскивал слова попроще. – Цена…

   – Она бесценна, – перебил профессор Десперьян.

   – В таком случае, – я снова напряглась, – почему вы отказались от дополнительной охраны?

   – Клодетт выбрала самую прогрессивную систему сигнализации, – буркнул он. – И если бы ты соизволила приехать пораньше, смогла бы сама её осмотреть.

   – Я могу и сейчас, – начала было я, но тут по всему периметру зала над витринами наконец-то замерцал едва заметный защитный контур.

   – Поздно, – развёл руками отец. – Теперь всё в руках господина Гройса.

   Я вопросительно взглянула на сестру, и та махнула рукой в сторону мужчины в сером мундире с золотым шнуром. Сейчас он держал в руках какой-то плоский артефакт и что-то показывал мачехе, тыкая в него пальцем.

   С прогрессивными системами сигнализации я была незнакома. Что ж, самое время исправить упущение.

   – Нил, покажи моей падчерице, как устроена ваша система, – распорядилась Клодетт, когда я вежливо попросила позволения взглянуть.

   – Защита замкнута, – возразил тот, вильнув глазами. – Но общий принцип состоит в использовании множества артефактов, завязанных на один, скажем так, пульт управления. Вот он, – Нил снова ткнул пальцем в свой плоский (теперь я рассмотрела подробнее), невзрачного серого цвета и в защитной плёнке артефакт.

   От прикосновения серую поверхность расцветила яркая искра, быстро сменившая цвет с красного на голубой.

   – При любых попытках изменения статуса защиты на пульт приходит сигнал, – продолжил пояснения помощник. – А я сразу реагирую должным образом.

   – Бежите к экспонату? – уточнила я.

   – Восстанавливаю или усиливаю защиту, – отозвался он.

   – Ты удовлетворена? – спросила мачеха, выказывая признаки нетерпения.

   Я пожала плечами. Главное, чтобы защитный артефакт смог удовлетворить потребность в безопасности экспонатов у материально ответственных лиц этой выставки.

   В следующем зале снова была сплошная живопись. Там с защитными контурами, камерами и противопожарными артефактами всё было в порядке, а никто, кроме сестры, не пошёл следом.

   – Куда дальше? – спросила я, упёршись носом в закрытую и тоже перегороженную красной ленточкой дверь.

   – Всё, – пожала плечами Рори.

   До открытия оставалось ещё двадцать минут.

   – Взгляну на запасные выходы, – сказала я, разворачиваясь назад.

   – Лучше расскажи мне о своём брате, – предложила она. – Что он любит? Почему стал игроком? Обо мне что-нибудь говорил?

   От души надеюсь, что в ближайшие пятнадцать минут, пока мы с Рори гуляли по технически помещениям и боковым лестницам музея, Мартин не икал, хотя я постаралась ограничиться только милыми детскими воспоминаниями о совместных шалостях. А потом через главный вход стали прибывать гости. И зря я думала, что тут будет очень ограниченный круг лиц, близких к искусству, историческому наследию и нашему мэру.

   В первых рядах прискакала Магда вместе с Роже и его камерой, потоком хлынули приодетые горожане, среди которых, кажется, была даже моя домовладелица мадам Трюфо. Мэр в излюбленном белом костюме, который удачно, по его мнению, оттенял смуглую кожу и чёрные блестящие глаза, прибыл в обществе экстравагантной супруги директора порта мадам Мидли. Сразу следом за ними появились несколько солидных господ из числа застройщиков, и нас с Рори растащило в разные стороны.

   Мне пришлось торчать рядом с градоправителем (прихватил за локоть и не отпускал, несмотря на недовольство предпринимательской группировки), а она оказалась возле родителей, которые стояли в обществе господина Тренкла в центре зала (там, где раньше были подсвечники) и знакомились с самыми выдающимися гостями.

   Мэр подошёл, выразил восхищение и поблагодарил за оживление в культурной жизни нашего городка, а теперь устроился так, что с одной стороны были музыканты, а с другой стороны входные двери, и явно чего-то ждал.

   – Господин Кремон, принести вам игристого? – предложила я, лишь бы отцепить крепкую муниципальную ладонь от рукава своего дизайнерского пиджака.

   Предпринимательская группировка оживилась, видимо, при мне обсуждать с мэром будущую застройку принадлежащего городу куска побережья было не с руки.

   – Торопиться некуда, – подмигнул он хитрым глазом всем одновременно, но мой рукав выпустил. – А пока мы ждём, я готов к конструктивным предложениям.

   С облегчением выдохнув, я уступила почётное место рядом с ним и отползла в сторонку. В зале уже было полно народу, и, отчего отец с мачехой медлили с приветственной речью, было неясно. Я стала пробираться в центр, когда вдруг все как по команде обернулись к дверям.

   Они широко распахнулись да так и остались открытыми. В центре, словно доисторическая муха в куске янтаря, застыл невысокий изящный мужчина с холодными светлыми глазами и собственническим взглядом. Взгляд этот явно говорил о том, что явился хозяин – и жизни, и положения, и всех присутствующих оптом. От хрупкой с виду фигуры во все стороны било бешеной энергией, почти физически давящей на плечи.

   Но и это было полбеды. Рядом с ним, хоть и чуть-чуть позади, стояли с одной стороны господин управляющий отелем «Золотой дракон», а с другой – свежеотпущенный под подписку Альфред Мано.

ГЛАВА 5

Мэр кинулся навстречу с криком «Господин граф!», и хорошо, что я успела отойти, а то ведь сейчас пришлось бы здороваться с владетельным сеньором, а главное, с его сыночком, успевшим переодеться в приличный костюм, белоснежную рубашку и галстук согласно вечернему дресс-коду.

   Весь зал с нездоровым любопытством следил за встречей на высшем уровне, а я прикидывала, в какую сторону лучше убраться с траектории движения его сиятельства. Ведь он наверняка подойдёт к отцу и мачехе, и лучше бы мне не стоять столбом. Бочком, потихоньку-полегоньку двигаясь между застывшими гостями, вскоре я оказалась у стены ровно под гербом Альвалены.

   Между тем граф, увлекаемый Кремоном, уже достиг центра зала и после быстро последовавшей церемонии представления пожал руки отцу и мачехе. А я смотрела на управляющего отелем, который держал под руку некрасивую даму в чёрном вечернем платье, и наглого графского сыночка по другую руку от этой дамы.

   Интересно, что их связывало? Или сейчас у владетельных сеньоров так принято проявлять демократизм, появляясь на важных мероприятиях вместе с собственными управляющими?

   Зал был полон народу, но ведь абы кого о таком не спросишь. К тому же при виде Мано голова сразу переключилась на то, как бы снова засадить его в камеру.

   Но тут в зале началось оживление. Господин директор музея своим сильным, хоть и слегка дребезжащим голосом объявил, что наконец-то дорогие гости (глубокий поклон в сторону отца с мачехой) смогут представить уникальные экспонаты своей выставки, посвященной драконам во всех их проявлениях в культуре и искусстве разных эпох. Он представил отца как профессора археологии и идейного вдохновителя собрания драконьих экспонатов и мадам Десперьян – куратора королевского музея в Сигуситале, искусствоведа и верную сподвижницу.

   Слово перешло к отцу, а я всё смотрела на Мано, и в голове крутились идеи одна безумнее другой. С учётом его выкриков сегодня днём достаточно будет наступить на ногу, проходя мимо, и он сам бросится в объятия наручников и камеры. Правда, объясняться придётся и с мэром, и с графом, и с начальником.

   – Первые упоминания о драконах восходят к тем бесконечно далёким временам, когда люди ещё жили в пещерах. Наскальная живопись в долине Траско, росписи на стенах пещерного комплекса Ариваро, истуканы с драконьими головами с острова Солидад, – говорил в это время профессор Десперьян, – несомненно свидетельствуют о том, что когда-то драконы соседствовали с людьми и, возможно, помогали выживать нашим очень далёким предкам.

   Отцовские речи неизменно вводили меня в состояние летаргического сна. Пока все внимали, до моего слуха долетали лишь обрывки его фраз, и то потому, что заснуть не позволяли широко раскрытые глаза: одним я продолжала наблюдать за графским сынком, а второй неизменно натыкался на фуршетный стол с красивыми и яркими закусками, весьма привлекавшими внимание.

   В мозгу из отцовской речи запечатлелись слова «космология», «культурный код», «возрождение» и какой-то странный финальный пассаж, в котором профессор Десперьян утверждал, что в каждом из нас живёт дракон.

   Я тут же представила, как из меня вылезает тот доисторический монстр, который стоял в одном из залов музея, только целиком, а не в виде скелета, и неожиданно громко фыркнула:

   – Не хотелось бы.

   Так как все хлопали, я не думала, что кто-то услышит. Но внезапно рядом раздалось:

   – Полагаю, господин профессор выразился метафорически, но вы правы: и мне бы не хотелось.

   Я повернулась и увидела, что стою бок о бок с Марселиной Бергони, нашей главной городской библиотекаршей. Это была сухощавая немолодая дама с острым языком и чопорными манерами. Даже странно, что она заговорила со мной так запросто.

   – Здравствуйте, мадам Бергони, – проявила вежливость я. – Тоже интересуетесь драконьим наследием?

   – Здравствуйте, инспектор, – ответила она. – Я здесь по разнарядке от нашего мэра. У меня и своих источников драконознания хватает.

   И на глазах у изумлённой меня с невинным видом прихватила со стола шпажку с нанизанными кусочками ветчины, сыра и ананаса. Одним точным движением отправив всё это в рот, она широко улыбнулась и потянулась за яркой канапешкой.

   Мне тут же до жути захотелось сделать то же самое, а в лице библиотекарши вдруг проявилось что-то родственное: мы обе были тут не по своей воле. Но в это время мачеха с торжественным видом откинула бархатную портьеру и сняла с бронзовых столбиков красную ленточку, приглашая всех к осмотру выставки.

   – Надо идти, – вздохнула я.

   – Идите, – царственно разрешила Марселина, – а я, пожалуй, задержусь.

   И она осталась возле фуршетного стола, а я пошла вслед за остальными гостями, и не потому, что хотела повторно осмотреть коллекцию. Просто надо было приглядывать, как выразился капитан. Тем более что мэр с графом уже были в первом зале с живописью.

   Важных гостей вдоль стены водила мачеха. Мэр старательно делал заинтересованный вид, граф окинул картины беглым взглядом и явно заскучал, но мадам Десперьян не торопилась в следующий зал. И тут я сделала стратегическую ошибку и столкнулась нос к носу с наглым графским сынком.

   – А ты что тут делаешь? – неприятным тоном заверещал он. – Преследуешь?! Мой адвокат котлету из тебя сделает!

   – Угрожаешь? – прошипела я, мигом позабыв, что собиралась избежать объяснений с мэром, графом и начальником. – Давай, не стесняйся, любое действие, чтоб у меня был повод достать наручники.

   – Отцу пожалуюсь, – выдал этот папенькин сыночек.

   И в этот самый момент за спиной раздался радостный голос мэра:

   – Барбелла, вот вы где! Господин граф, это та самая Ритта Барбелла, о которой я вам рассказывал: наша лучшая сотрудница полиции и участница кулинарного шоу Лионеля Оллари. Инспектор, перед вами граф Трегалло.

   – Ваше сиятельство, – я протянула руку, а он её пожал, отчего по пальцам едва не побежали маленькие искорки: графская энергия била через край.

   – Рад знакомству, инспектор Барбелла.

   Голос тоже был под стать: его бодростью можно было заряжать артефакты, будильники и сонных мух.

   – А это мой сын, – представил сыночку отец. – Альфред.

   У того натуральным образом отвисла челюсть.

   – Мы знакомы, – кивнула я.

   – Как любопытно, – удивился граф, – и где же вы пересеклись?

    – Господин Мано накануне участвовал в драке, а мне пришлось его задержать, – честно изображая лихость и тупость, объяснила я.

   У мэра вытянулось лицо, а вот граф кинул всего один острый взгляд на сыночка (тот сразу же скис) и вернулся к светской беседе.

   – Что скажете о выставке, инспектор?

   – Концептуально, – выдала я словечко, подсказанное шпионским артефактом.

   – Да, эта концепция просто поражает воображение, – тут же подхватил господин Кремон. – Дракон живёт в каждом!

   – Скорее это удел избранных, – энергично возразил граф.

   Мэр немедля изменил свою точку зрения, а я попыталась отчалить от властительных господ. Не вышло, граф не выпускал из поля зрения, а мачеха как раз стояла возле самой большой картины и объясняла что-то сгрудившимся гостям, в числе которых была и Магда. Роже с камерой снимал, периодически переводя свой пакостный агрегат и на меня. Невольно пришлось слушать, что говорит Клодетт.

   – Жемчужина нашей выставки – творение знаменитого Тодерика ван Класта, написавшего в середине позапрошлого века свою самую известную картину «Дракон и девственница». Она транслирует нам творчески переработанное воображением художника представление о драконах людей эпохи второго Серебряного Века.

   На холсте из морской пены выходила обнажённая пышнотелая и румяная красотка, а на берегу её ждал грустный зелёный, местами с проплешинами в чешуе, дракон, прикованный толстенной цепью к скале.

   Я ничего не знала про второй Серебряный век, но дракона отчего-то стало жаль. Гости тоже явно не были знатоками работ живописца и в большей степени пялились на обнажёнку, чем впитывали представление о драконах собственных предков из того самого века. Совершенно случайно я заметила, как на краткий миг лицо графа перекосило.

   – Я, безусловно, в живописи не специалист, – довольно громко сообщил чуть позже он (камера Роже сразу нацелилась в нашу сторону), – но, на мой взгляд, жемчужиной вашей коллекции является «Жертвоприношение» Фердинанда Хольста, – и махнул рукой в сторону небольшого тёмного квадрата в богатой раме.

   Общий фон картины был траурно-чёрным, из его глубины отчётливо проступали две фигуры – мужская и женская. Мужчину окружал ореол света, как ножом разрезавший клубящуюся позади тьму, на лице женщины светились только глаза, а её руки были сложены перед грудью в почти молитвенном жесте.

   – Здесь каждая картина – жемчужина, – со сдержанной улыбкой согласилась мачеха. – До великого Хольста мы просто ещё не дошли.

   – Вы знакомы с историей этой картины? – вполголоса спросил граф, не мешая больше вести экскурсию.

   – Это не входит в мои должностные компетенции, ваше сиятельство, – с прежней лихостью выдала я.

   Понимала, конечно, что сейчас нарвусь на лекцию, но очень радовало выражение лица графского сынка, который всё никак не мог перехватить отцовское внимание.

   – Я весьма люблю рассказывать об этом неофитам, – обрадовал владетельный сеньор. – Дело в том, что Фердинанд Хольст написал «Жертвоприношение» в замке Монтре. Есть даже семейная легенда, что на картине изображён один из моих предков – Симон Трегалло.

   Я очень старалась выразить удивление так, чтобы у графа не осталось желания посвящать меня в другие семейные легенды. И обзывать неофитом.

   Но энергичного феодала было невозможно остановить. Триста лет назад Фердинанд Хольст изобразил на своей картине ни больше ни меньше свадьбу Симона Трегалло и юной принцессы Лидии Стоккен-Ваальской и назвал её «Жертвоприношением». Ничего не скажешь, воистину концептуально. Живописец прибыл в замок Монтре вместе с принцессой из уже давно не существующего княжества, написал эту вот картину и исчез с концами.

   Правда, как свадьба графского предка была связана с драконами – той шпажкой, на которую тут нанизывали закуски для ценителей культурного наследия, так и осталось неясно. Но я промолчала, ни в коем случае не желая новой лекции, да и мачеха предложила переходить в следующий зал.

   Там-то и ждала сенсация. Оказалось, что вся эта байда, в смысле, выставка составлена по книге Пьера Огюста Одерикса «Код дракона», которая увидела свет тридцать три года назад. В ней незнакомый мне автор упоминал все эти экспонаты – картины, скульптуры и прочие древности, – привезённые из столицы отцом и мачехой. Книга была издана посмертно и, если верить Клодетт, до сих пор являлась бестселлером. Но вишней в пироге была информация, что автор книги некоторое время жил в Альвалене, а потом утонул, купаясь на всем известном пляже Драконьей отмели.

   Вот теперь и я обратила внимание на небольшой стеллажик в правом углу, где стояли книги с названием «Код дракона» и самыми разными по цветам и фактуре обложкам. Особенно Клодетт напирала на то, что среди экспонатов находится рукопись – подлинный текст, написанный рукой самого Одерикса.

   Оказалось, что почти половина присутствующих обожает «превосходную детективно-мистическую историю» господина Одерикса, потому как даже Роже поставил камеру на паузу и громко спросил:

   – Неужели вы привезли и ту самую древнюю книженцию про драконье племя, в которой Пьер нашёл разгадку?

   Я с невольным уважением взглянула на начитанного оператора. А мачеха с довольной улыбкой протянула руку с указующим перстом и торжественно сказала:

   – Благодарю за вопрос. Профессор Десперьян действительно разыскал подлинный «Трактат о тварях драконьего племени», чьё авторство теперь уже точно установлено и принадлежит Бартоломео Мальвази.

   Она показывала на угол, где не так давно ковырялась над пультом сигнализации вместе со своим помощником Нилом.

   Гости в едином порыве шагнули к прозрачной витрине, где под стеклом лежала раскрытая здоровущая книга, на одной странице которой был изображён стилизованный дракон, а на другой, сильно потемневшей от времени, шли два столбца рукописного текста на не нашем языке.

   Но мне быстро надоело глазеть на фолиант, к тому же древние книги про драконов никогда не входили в круг моих интересов. Странно, но совершенно так же повёл себя и граф Трегалло, а за ним и мэр. Мано я вообще в зале с литературой не обнаружила, видимо вернулся к фуршетным столам.

   – В следующем зале, вероятно, другая часть вашей коллекции живописи? – уточнил граф у мачехи.

   Похоже, тоже знал, о чём писал в своей книжке Одерикс.

   Мачеха благосклонно кивнула, а я подумала, что уже давно не видела Рори и отца. Где они, интересно?

   – Ваше сиятельство, проходите, – радушно пригласил его в следующий зал господин Тренкл. – Здесь тоже есть на что взглянуть.

   – Благодарю, – кивнул ему энергичный феодал, – но я, пожалуй, увидел всё, что хотел. Был рад знакомству, – мне тоже достался графский кивок.

   Я даже не успела ответить, как он уже развернулся к выходу. За ним ринулся мэр, а я пошла следом, потому что присмотреть за мэром просил капитан. Вроде бы пока всё шло без эксцессов, но кто знает, что случится после.

   В следующем зале к графу прицепились управляющий со своей некрасивой дамой, а за ними и сыночек Альфред. И как мэр ни пытался остановить высоких гостей, все четверо покинули музей в том же порядке, в каком и появились.

   У фуршетных столов активно паслись господа застройщики, которые тут же перехватили Кремона, а я почему-то поискала глазами мадам Марселину. Там, где я её оставила, парень-официант уставлял стол новыми блюдами закусок, поэтому я решила, что библиотекарша наелась и тоже под шумок сбежала подальше от мэра и его разнарядок.

   Но нет, голос Марселины вдруг прозвучал прямо из-за спины:

   – Ну и как, инспектор, вы довольны выставкой?

   – А вы? – не нашлась с ответом я.

   – Категорически недовольна, – фыркнула та. – Большинство из экспонатов даже не копии, а просто жалкие подделки. Это, конечно, было ожидаемо, потому как зачем же тащить в нашу провинцию подлинники. Но тогда уж не кричали бы о подлинности так громко, – она примолкла и выжидательно уставилась на меня.

   А я-то понятия не имела, о чём шла речь!

   – Мне показалось, что картины подлинные, – осторожно возразила я, припомнив поведение владетельного графа.

   Он-то вряд ли настолько не разбирался в живописи, как о том говорил. И не смолчал бы, заметив подделку. Я вспомнила, как его перекривило у картины с плешивым драконом, и ещё больше утвердилась в своём мнении. Будь она поддельной, граф с радостью ткнул бы в это носом всех без исключения.

   – Ах, ну я же не про картины, – громко вздохнула Марселина. – Я про рукопись и те якобы древние фолианты, которыми так гордится ваша мачеха.

   Я искоса взглянула на библиотекаршу. Вроде бы никто не говорил, по крайней мере тут, в музее, о моём родстве с организаторами выставки.

   – О, так это тайна? – удивилась она. – Простите, больше ни слова не скажу.

   Тут за нашими спинами заиграли скрипки. От слишком высоких унылых звуков заныли зубы, и я, схватив мадам Бергони за руку, потащила её в сторону.

   – Мадам Десперьян уверяет, что рукопись Одерикса подлинная, – твёрдо сказала я. – И мой отец никогда бы не выдал подделку древней книги за настоящую инкунабулу.

   И это было чистой правдой.

   – Инспектор, – хмыкнула Марселина, – я, знаете ли, эксперт в своей области и подделку от подлинника отличу с закрытыми глазами. Если не верите, пойдёмте. Покажу.

   Я решила, что библиотекарь действительно должен разбираться в книгах, и живо развернулась в сторону выставочных залов. Но тут навстречу хлынули другие гости, уже вкусившие пищи духовной и теперь рвущиеся к пище телесной, то есть к фуршетному столу.

   Звуки скрипок сразу попритихли под напором множества голосов, многочисленные знакомые обменивались своими мнениями и хищно бросались к столу за закусками.

   Мы с Марселиной стойко переждали основной поток и двинулись к арке, но пришлось пропустить ещё и официанта с тележкой фужеров и бутылками игристого. Видимо, вином поили в третьем зале, куда я не попала из-за графа с мэром.

   – Ну вот, взгляните, – библиотекарша ткнула пальцем в витрину с рукописью Одерикса, довольно невзрачной кипой серой бумаги с трудночитаемым из-за специфического почерка с наклоном влево текстом. – Бумага прокрашена специальной краской, даже не состарена – просто прокрашена. Ещё и неравномерно, видите по краям размытости?

   Я пригляделась. А ведь она права, как это вообще можно было не заметить? Я дотронулась до витрины, и внезапно в голове возникли образы других касавшихся её рук. Совершенно точно последним был мачехин помощник Нил. До него тонкого стекла касались только перчатки Клодетт. И это вроде бы логично, но внутри встрепенулось нехорошее предчувствие.

   – А теперь этот якобы древний «Трактат о тварях драконьего племени», – продолжила Марселина. – Оттенок первой заглавной буквы какой?

   И снова пришлось присмотреться. Первая буква чужого языка, по традиции больше остальных раз в пять, пылала ярким карминно-красным колером.

   – А должна быть блекло-оранжевой, ведь в те времена, которым приписывают годы жизни Бартоломью Мальвазийского, в красные чернила добавляли не кармин, а охру, – назидательно сообщила библиотекарша. – Кстати, мне кажется, тут где-то рядом артефакт отвода глаз. Не чувствуете?

   Как можно почувствовать артефакт отвода глаз, который предназначен именно для того, чтоб обмануть все чувства?

   – Секунду, – попросила я и обратилась за помощью к напарнику.

   – Отвращающая сфера – две штуки, – начал перечислять он, – хрустальная обманка – три штуки, цепь из семи печатей невидимости, и всё это – единая сеть.

   – Возможно, это элементы системы охранной сигнализации? – сказала я вслух.

   – Впервые встречаю такую своеобразную сигнализацию, – подмигнула Марселина, ничуть не удивившись.

   – Спасибо, мадам Бергони, – задумчиво поблагодарила я, а внутри зрело чувство, что с самого начала капитан был прав.

   – Обращайтесь, инспектор, – снова подмигнула она, будто была очень довольна и собой, и ситуацией.

   Встал вопрос, куда бежать и с кого спрашивать. Для начала всё же стоило переговорить о подделках с отцом. Или с мачехой? И где, кстати, её помощник Нил с пультом-артефактом?

   Тут я снова вспомнила, что давно не видела как отца, так и сестру. И на всякий случай заглянула в третий зал с картинами. Там было пусто, если не считать Магду, разглагольствующую на фоне старых живописных полотен, и Роже, который её снимал.

   В первом зале на фоне «Дракона и девственницы» фотографировалась супруга начальника порта в зелёно-фиолетовом платье, обнажавшем одно плечо и большую часть спины, и кто-то из её подружек. Мачеха предсказуемо нашлась возле скрипачей в обществе господина Тренкла.

   Фамильярно прихватив её за локоть, я спросила на ухо, почему вместо подлинников в витринах лежат поддельный «Трактат» и такая же поддельная рукопись?

   – Если вы с отцом так и задумали, скажи мне сейчас, – закончила я.

   – Это твои фантазии или полицейская паранойя? – живо среагировала она.

   Вывод был однозначным: нужно вызывать подкрепление.

   Клодетт вцепилась мне в руку холодными пальцами и с плохо скрытым беспокойством потребовала объяснений.

   – Пойдём, покажу, – предложила я словами Марселины.

   Ей не пришлось ничего особо показывать. Мачеха с первого взгляда определила, что «Трактат» уже не тот, и схватилась за декольте.

   – Этого не может быть, – твердила она. – Ведь только что всё было в порядке!

   – Где Нил с его прогрессивной охранной системой? – уточнила я, понимая, что Санчесу спокойный вечер в управлении уже не светит.

   Клодетт не знала. Я велела ей оставаться на месте и никого не подпускать к витрине.

   – Ритта, умоляю, найди книгу! – громко простонала мачеха, покрываясь красными пятнами. – Прошло совсем мало времени, она ещё должна быть тут! Только не поднимай шум, скандал повредит твоему отцу!

   Зря она так кричала. Из третьего зала выглянул Роже, а следом за ним Магда с хищным выражением на лице.

   – Что случилось? – с милой улыбкой людоедки спросила она.

   – Ничего не случилось, дорогая, – ласково ответила я. – Ты уже отсняла всё, что тут можно было посмотреть.

   – Ритта? – удивилась она. – Не узнала тебя в этом костюме. Сколько месяцев не ела, чтобы купить Герри Купера?

   – Вообще-то у Ритты есть семья, которая способна оплатить ей хороший дизайнерский костюм, – резко отбрила мачеха, а потом тихо спросила: – Герри Купер? Настоящий?

ГЛАВА 6

Магда услышала столько, сколько нужно, чтобы вцепиться в меня бульдожьей хваткой, но сейчас это почти не волновало. В голове крутился вопрос, вызывать Санчеса или сперва поискать пропажу самостоятельно. Но прежде всего нужно было перекрыть все выходы, чтобы вор не смог уйти с настоящим раритетом. Тут вспомнилось, что граф со своими «близкими» уже отчалил! Правда, в следующий момент всплыло, что тогда у витрины стояли все остальные гости, а Роже снимал.

   – Магда, если будешь сотрудничать, дам тебе всё что захочешь, в рамках разумного, конечно, – быстро заявила я, пока больше никто (особенно Клодетт) не успел раскрыть рот. – Мне нужно просмотреть записи с камеры Роже. Сейчас.

   Магда не была бы Магдой, не начни она торговаться.

   – Похоже, у кого-то из-под носа увели главный экспонат. Записи твои, но взамен на эксклюзивное интервью и моё присутствие рядом на весь период расследования.

   – Пока не найду книгу, – кивнула я. – Магда, нет времени, давай запись.

   Роже раскрыл свой профессиональный агрегат, на котором можно было сразу посмотреть свежую запись.

   – С самого начала? – спросил он деловым тоном.

   – С момента, как граф вышел из этого зала. Что вы дальше наснимали?

   – Подозреваешь нашего землевладельца? – с восхищением прошептала Магда. – И не боишься?

   – Пока что я никого не подозреваю. Просто обозначила момент, с которого хочу посмотреть запись.

   Роже ускоренно перематывал время назад, но всё равно не так быстро, как хотелось бы. А вдруг сейчас кто-то уже выносит бесценный фолиант из музея к водяной матери?

   Но тут наконец-то нужное место нашлось. После ухода графа, мэра и меня он снял, как Клодетт и господин Тренкл повели гостей в третий зал, где снова было сказано много ненужных слов про искусство и драконов, а потом всем присутствующим предложили игристого. На витрины с древним фолиантом и рукописью камеру больше не наводили.

   Но это заставило вспомнить, как мы вдвоём с Марселиной пережидали массовый исход гостей из выставочных залов в фуршетный и официанта с тележкой, заставленной пустыми фужерами и бутылками.

   Мракова бездна, а ведь про ребят, которые обслуживали фуршет, я забыла напрочь! Просто за последнее время настолько привыкла к людям в колпаках и фартуках, что не то чтоб перестала замечать – стала считать своими!

   – Клодетт, извести директора Тренкла, а я к охране.

   Перекрыть выход надо поскорей. Я толкнула малозаметную дверь в технические помещения музея и рванула по боковой лестнице. И тут выяснилось, что Магда буквально восприняла нашу договорённость и, бросив Роже, ринулась за мной.

   У главного входа мы оказались меньше чем за минуту. Расслабленная пара охранников уже сняла все ограждения, чтобы гости как можно скорей могли покинуть музей.

   – Работает полиция Альвалены, – рявкнула я. – Кто-то выходил после графа с его людьми?

   Охрана тут же подтянулась и, даже не переглядываясь, ответила: «Никто не выходил».

   – Прекрасно, – выдохнула я, – выходы перекрыть, всех, кто захочет уйти до прибытия подкрепления, задерживать.

   – Что-то пропало? – осторожно уточнил более молодой из тандема.

   – Прямоугольный предмет примерно вот такого размера, – я показала руками объём. – Особо обращайте внимание на всех, кто будет с сумками, используйте сканер.

   – Принято, инспектор, – пробасил второй охранник с сединой в волосах и изрядным брюхом, вываливающимся над ремнём тёмно-серой формы.

   Я развернулась и чуть не бегом рванула назад. Магда не отставала.

   – Куда теперь? – спросила она в спину.

   – Смотреть записи с камер музея, – про себя поминая водяную матерь вместе с мраковой бездной, я раскрыла сумочку и нашарила связной артефакт.

   Дальше тянуть нельзя. Не разорваться же мне, ведь, кроме стационарных камер, есть ещё и мачехин помощник с его бесполезной сигнализацией, и надо срочно опросить официантов. К тому же отец куда-то запропал, и Рори давно не… Стоп. Рори обнаружилась на боковой лестнице на пару со связным артефактом и с мечтательной улыбкой на лице. Она, не замечая ничего вокруг, глядела в тёмное окно и флиртовала с Марти по артефакту.

   – Ро, – я перебила её на полуслове, – у нас проблема, срочно разыщи отца.

   – Наша сестра – тиран и деспот, – шутливо сказала та и обещала ему перезвонить.

   Надеюсь, что Магда ничего не поняла и вскоре мне не придётся увидеть скандальную новость под заголовком: «Сестра Ритты Барбеллы встречается с её братом». Я быстро ввела Рори в курс дела, та переменилась в лице и убежала искать отца. Ффух, хоть про это можно больше не думать. И я наконец-то набрала номер дежурного по управлению.

   – Санчес, в музее очень крупная кража, – я обрисовала ему ситуацию. – Вечер ещё в разгаре, но скоро люди начнут расходиться. Нужны эксперты, приезжайте скорее.

   – Капитану доложить? – быстро уточнил он.

   – Тут мэр, – вздохнула я, – конечно, докладывай.

   Закончив разговор, я напоролась на пристальный взгляд Магды.

   – А я знаю, где тут комната безопасности, – неожиданно заявила она и ткнула пальцем в очередное техническое помещение с неприметной дверью.

   Я почему-то думала, что мониторинг видео со стационарных камер музея должна вести охрана, а раз они торчат внизу, то и всё оборудование должно быть где-то рядом с охранниками, на цокольном этаже. Но тут всё никак не соответствовало моим представлениям.

   Магда толкнула дверь, сунула нос в комнату с кучкой экранов на одной из стен и сообщила, что там никого нет. Впрочем, это я заметила и без неё. Кажется, начинаю понимать, отчего капитан был так уверен, будто что-то должно случиться.

   Я вслед за Магдой прошла в комнатушку и уставилась на видео с большого экрана. Он показывал фуршетный зал, где уже зажглись свечи в тех самых высоких подсвечниках, а в центре стояли мужчина во фраке и дама в бархатном платье до полу. Они открывали рты и размахивали руками, из чего стало ясно: времени мало, началась поэтическая декламация.

   – А что, в других залах камер нет? – удивилась журналистка.

   Кроме большого экрана, работали ещё три поменьше: один показывал главный вход с улицы, второй – холл с нервно мечущимися туда-сюда охранниками и стационарным сканером, а третий – коридор с несколькими дверями, в одной из которых вдруг мелькнула фигура сторонника прогрессивных защитных систем Нила Гройса.

   – Где это? – я ткнула пальцем по направлению третьего экрана.

   – Похоже, рядом с директорским кабинетом, – ответила Магда.

   И тут мелкие экраны перемигнули, и вместо старого изображения на каждом появились выставочные залы – первый, второй и третий. Одновременно дверь раскрылась, и в комнату вломился господин Тренкл на пару с Клодетт.

   – О, вы уже здесь, – одышливо пробормотал он. – Я же говорил, мадам Десперьян, инспектор Барбелла своё дело знает.

   – Господин Тренкл, что у вас с камерами? – перебила старика Магда. – Одни включаются, другие выключаются, вообще ничего не понятно!

   – Это такие настройки, – чуть дыша и хватаясь за грудь, слабым голосом ответил он. – Тут обычно сидит один из охранников, но сегодня все задействованы на входе.

   – Вы сможете… – начала было я в надежде, что директор музея сейчас переключит хотя бы один экран с прямой трансляции на запись, но тут же поняла – не сможет.

   Он упал на свободный стул, откинулся на спинку и прикрыл глаза.

   – Сердце? – перепугалась Клодетт.

   – Магда, вызывай лекарскую бригаду, – велела я. – Клодетт, следи за камерами и не паникуй: уже скоро приедет полиция.

   – А ты куда? – успела крикнуть в спину Магда, пока не сработал её связной артефакт.

   У меня по плану был неопрошенный Нил Гройс и парни, которые обслуживали фуршетный стол. К первому я находилась ближе, поэтому начала с него.

   Толкала все двери возле директорского кабинета подряд, пока буквально через три минуты не обнаружила нужную. Нил Гройс со своим плоским артефактом сидел за столом с хорошо понадкусанной булочкой в одной руке и чашкой в другой. Музейная работница с румяными щёчками и хитрыми глазками устроилась напротив и трещала о какой-то ерунде.

   – Как поживает ваша охранная система? – невежливо перебила я их беседу. – Цела? Работоспособна?

   – Вполне, – удивился вопросу он.

   – Покажите, – я прихватила свободный стул и уселась на него верхом.

   Гройс ткнул пальцем в лежащий перед ним артефакт, по экрану пробежала голубая искра, но больше ничего не произошло.

   – Видите, никаких попыток взлома, никаких сигналов от экспонатов, – прокомментировал он.

   – Тогда почему на месте подлинного «Трактата о тварях» лежит поддельный? – в лоб спросила я.

   – Не может быть! – подскочил помощник. – Система не подавала сигналов!

   – Вопрос номер два: откуда в вашей системе артефакты отвода глаз?

   – Там нет никаких отводящих глаза артефактов или амулетов! – занервничал Нил.

   – Вопрос номер три: зачем вы трогали витрину?

   – Я же ставил охранный контур, – возмутился он. – При вас! Конечно, я трогал витрину после этого – закрывал!

   – Где вы находились всё время после открытия выставки?

   – Тут, – уверенно сказал Гройс. – Вот и мадам Мири подтвердит, она тоже была тут.

   Мадам Мири интенсивно закивала головой.

   – Советую вам лично присмотреть за оставшимися экспонатами, – я встала со стула, – раз уж ваша охранная система так облажалась.

   Мадам Мири изобразила бурную деятельность, порывалась куда-то бежать, но я напоследок решила продублировать вопрос – кто должен следить за камерами.

   – А разве в комнате безопасности никого? – удивилась она. – Я слышала, что профессор Десперьян хотел что-то там проверить.

   – Когда это было?

   – Ну вот как раз, – она замялась, – когда я шла ставить чай для господина Гройса.

   То есть она не всё время была в комнате вместе с Нилом. Я мысленно сделала пометку – проверить это ещё раз – и всерьёз озаботилась исчезновением отца. Если он пошёл следить за залом по камерам, значит, не доверял хвалёной прогрессивной сигнализации.

   Но тут задребезжал мой артефакт, и Санчес сообщил, что уже на месте. Я подхватилась и побежала встречать коллег, с одной стороны с облегчением, а с другой – вообще наоборот, живо представив, как мэра будут заставлять пройти через рамку сканера и что завтра скажет мне капитан.

   – Поллак обещал приехать, – обрадовал с порога Санчес.

   Он уже расставил небольшое оцепление, перехватив контроль у тандема охранников, и я тут же попросила, чтобы кто-то из них глянул на записи с камер или хотя бы переключил хоть один экран с режима реального времени.

   – Спокойно, Барбелла, – махнул мне рукой наш эксперт-криминалист Эмиль Ковачек, – сейчас осмотрю место преступления и займусь вашими камерами.

   – Давай провожу, – вызвалась я. – Если капитан приедет лично, лучше пока не беспокоить гостей.

   И повела Санчеса и Ковачека по боковой лестнице и техническому коридору. По ходу показала, где комната безопасности и кабинет директора, упомянула, что сигнализация какая-то очень прогрессивная. Настолько, что не сработала при взломе охранного контура.

   – Что украли-то? – наконец поинтересовался Ковачек, увидев пустой зал с литературой. – Охранный контур цел.

   Я подвела коллег к витрине с клятой поддельной инкунабулой, а потом и к той, что с рукописью.

   – Ты уверена? – с подозрением уточнил Санчес. – Вот же всё лежит на местах.

   – Это подделки, – вздохнула я. – Украли как раз подлинники.

   Теперь и Ковачек меня в чём-то заподозрил. Пришлось выдавать страшную тайну родства с Андре Десперьяном.

   – Отец не смог бы перепутать подделку с подлинником, тем более везти как главный экспонат на выставку, – закончила я.

   – Ты можешь быть предвзята, – возразил Ковачек. – Обычно дочери без ума от своих отцов, не просто любят, а идеализируют.

   Это был не мой случай, но я промолчала. То есть наоборот, громко и подробно выдала всё, что совсем недавно на этом самом месте говорила Марселина Бергони. И про цвет красных чернил во времена Бартоломью Мальвазийского, и про неровно прокрашенную (даже не состаренную!) бумагу.

   Закончила кучей артефактов отвода глаз.

   – Ну ладно, – всё ещё недоверчиво сказал эксперт, – посмотрим, что тут за сигнализация, – и осторожно отпер замок витрины.

   Ровным счётом ничего не случилось. Даже охранный контур не замерцал, и уж тут-то глаза у Ковачека загорелись.

   – Потрясающе, обманка на обманке, – радовался он, как дитя шоколадной конфете. – Ладно, Барбелла, я тут сниму отпечатки, пороюсь в сигнализации, да и вообще задержусь, так что пусть уж Санчес разберётся с камерами.

   – Санчесу ещё капитана встречать, – проворчал тот.

   – Тогда на мне опрос официантов, – я с лёгким сердцем оставила коллег и побежала в фуршетный зал.

   Там продолжалась поэтическая декламация при свечах. И кто бы сомневался, стихи были о властелинах неба – великих и прекрасных драконах.

   Но часть гостей и при свечах доедала закуски со стола, так что ребята в белых фартуках выкладывали на тарелки последние запасы. Я покрутила головой и насчитала пятерых, хотя точно помнила, что их было шесть. Не хватало как раз парня, который вкупе с тележкой и пустыми фужерами встретился нам с Марселиной.

   Сначала спросила, кто у них главный. Потом подождала, пока они соберут пустые тарелки, и уж потом мы все вместе вышли через главную двустворчатую дверь. Оказалось, что слева есть проход в ещё одно техническое помещение, где стояли тележки, лежали коробки из-под закусок, стояли ящики с бутылками игристого (часть – с уже пустыми, часть – с полными). На упаковочной бумаге отчётливо виднелся оттиск золотого дракона. Парни подтвердили мою догадку: организация фуршета была возложена на личный состав ресторана «Золотой дракон», принадлежавшего отелю с тем же названием.

   На вопрос, не видели ли они что-нибудь странное, все дружно пожали плечами.

   – При нашей работе через неделю перестаёшь замечать странное, – хмыкнул один.

   – А через две забываешь, что в мире вообще есть нормальное, – поддержал другой.

   Но я упорствовала, пока мне на растерзание не оставили того парня, что разливал игристое в третьем выставочном зале. Он был высоким, голубоглазым, с уложенными назад светлыми волосами и отзывался на имя Джей Джексон.

   – Честно-откровенно, – зачастил он, – ничего я такого не видел, инспектор. Вы сами-то попробуйте как-нибудь, откройте подряд пару бутылок игристого, да так, чтоб ни капли не разлить. А у меня их было двадцать. И фужеры все на стол не поместились, я ещё за подносом бегал.

   – А тележка? – спросила я, сама не понимая, отчего прицепилась к этой тележке.

   – Да вот она, – махнул рукой Джей в сторону сверкающего хромом столика на колесах. – Сами посмотрите.

   Их в комнате было несколько, но с пустыми фужерами в таком количестве, что от сверкающих искрами хрустальных граней слезились глаза, – только один. Внизу у столика была вторая дополнительная полка, на которой стоял закрытый крышкой металлический ящик.

   – Что там? – уточнила я.

   – Это короб для столового серебра, – пояснил Джей. – Сейчас он пустой, мы на фуршет вилки с ножами не берем. Сами посмотрите.

   Он нагнулся, вынул сверкающий хромом ящик, с удивлением охнул от тяжести и поставил на рабочий стол. Я открыла крышку. Внутри лежал прямоугольный предмет, крайне напоминавший пропавший «Трактат о тварях драконьего племени». Во всяком случае, на кожаной обложке был чётко пропечатан драконий силуэт.

   – Опачки, а это что за… – открыл рот Джей.

   – Вот и мне интересно, – согласилась я. – Что это?

   Парень стал клясться, что видит эту штуку впервые, и я почти ему поверила. Но, открыв дверь, за которой были парадные лестницы и холл, позвала сержанта из тех, что караулили выход.

   – Корсини, нужен обыск.

   – Что искать? – деловито спросил тот.

   – Книжечки, – вздохнула я. – Вроде этой, – и показала на коробку. – Перчатки есть?

   Перчатки у него были, так что я попросила осторожно вынуть фолиант. Нашла чистый кусок упаковочной бумаги и подсунула под книгу. Эта зараза была тяжёлой, переплёт и обложка явно тронуты временем, кое-где кожа протёрлась и истончилась, но если уж подделывают магические книги, что стоит подделать обыкновенную, пусть и древнюю?

   – Снимай перчатки, – велела я, собираясь лично перевернуть первые страницы.

   – Возьмите, инспектор, – Джей предложил новые, плёночные, что использовались обычно на кухне.

   Дарёному коню обрадовалась, быстро натянула и раскрыла книгу. Первая буква на странице была большой, но едва выделялась на тёмном фоне, будучи блекло-оранжевой.

   Можно было выдохнуть.

   И тут обнаружилось, что всё это время из неплотно прикрытой двери торчал раструб камеры Роже! Магда осталась где-то там, но послала за мной своего начитанного оператора, и тот не оплошал.

   – Роже, это не для новостей, идёт следствие!

   – Инспектор, а вы разрешили, – напомнил он с милой непосредственностью феи, собравшейся пустить вас на удобрение.

   – С формулировкой «пока не найду книгу», – рявкнула я, забыв о том, как только что выдыхала. – Вот, видишь, нашла, так что отключай свой мраков агрегат!

   Вытолкала оператора и плотно затворила дверь.

   – Корсини, ещё украдена рукопись, – я описала сержанту, как примерно выглядит пропажа, и тот начал обыск.

   Осторожно завернув книгу в бумагу, прижала её к груди и побежала сломя голову к мачехе, надеясь, что она всё ещё в комнате безопасности. Роже, зачехлявшему объектив, не глядя погрозила кулаком. Потом вызвала Санчеса, услышала его облегчённый выдох и голос капитана Поллака, приказавшего снимать оцепление и свободно выпускать гостей.

   – Как это выпускать, ещё рукопись не нашли! – возмутилась я.

   – Приказ слышала? – рыкнул в бормотунчик капитан. – Всех выпускаем, мэра с приятелями в первую очередь. А рукопись по сравнению с тем, что инкунабула нашлась, уже мелочи.

   С ощущением, что всё это уже никогда не закончится, я почти влетела в комнату безопасности, но тут прямо навстречу, как пробка из бутылки игристого, выскочил Нил Гройс с раскрытым в возмущённом крике ртом и безумными глазами.

   – За что, мадам?! – вопил он, как обиженный младенец.

   Следом показалась нога мачехи в туфле с острыми носом и каблуком, которыми она точечно придала ускорение своему помощнику.

   – Некомпетентный профан! – она орала так, что вибрировали не только оконные стёкла, даже старые стены. – Никаких денег! Никогда!

   И тут её глаза сфокусировались на мне, точнее на моей ноше. Голос сразу сел, и она снова схватилась за покрасневшее декольте:

   – Ты её нашла? – изо рта вылетел только шёпот, но он был страшен.

   – Это ты мне скажи, – хмыкнула я, провожая взглядом быстро убегавшего специалиста по охранным системам. – Вдруг ещё одна подделка?

   Клодетт осторожно взяла у меня книгу, но в комнату безопасности не пошла, так и плюхнула фолиант на широкий подоконник и, покосившись на мои перчатки, попросила открыть.

   – Это она, – облегчение, затопившее её лицо, можно было упаковывать в бутылки и продавать как лучшее косметическое средство от морщин и красных пятен.

   Из двери высунулись сперва Магда, потом потеснивший её поздоровевший директор Тренкл.

   – Я же говорил, – начал было он, но журналистка его перебила.

   – Где Роже? Он же должен был…

   – Тишина, – рявкнула я. – Что нашли на записях?

   – Ничего, – пожала плечами Магда, – никто не подходил к витрине после того, как мы ушли снимать в третий зал.

   – Ладно, – я махнула рукой, – всё равно наш эксперт будет смотреть.

   – А Роже? – снова влезла Магда.

   – Как это? – одновременно с ней вскинулся директор. – Ещё не закончилась декламация!

   Эта тягомотина до сих пор не закончилась? Искренне рада, что не пришлось торчать там рядом с мэром.

   – В таком случае спускайтесь в зал, – велела Тренклу полностью оправившаяся Клодетт. – Я прощаться не пойду, книга важнее. Ритта, у вас в управлении есть надёжный сейф?

   И как раз когда директор Тренкл стал снова хвататься за сердце и твердить, что в его музее с редким фолиантом больше уже ничего не случится (он лично будет дежурить всю ночь), а я, полностью разделяя недоверие мачехи, собралась отправить её на переговоры с капитаном, в конце коридора появились отец и Рори.

   Ну вот, все в сборе, а мне ещё надо найти рукопись клятого Одерикса, и не факт, что она ещё не сделала ноги из музея. Теперь бы сбегать к Эмилю, поговорить с капитаном и Санчесом и выяснить, что нашёл при обыске Корсини.

   Я было стартанула с места, но сестра прихватила меня за рукав.

   – Папа какой-то странный, – она скосила глаза и опустила уголок рта.

   Последовала немая сцена, потому что мачеха постаралась прикрыть собою найденный фолиант, Магда живо спряталась обратно в комнату с экранами, а директор Тренкл настороженно застыл с широко раскрытыми глазами. Отец же, словно и не замечая странные выражения их лиц, прошёл мимо, и тут уж Рори прихватила за рукав его.

   – Пап, мы пришли, – внятно сказала она. – Вот мама, вот Ритта, ты же хотел их увидеть.

   Мне стало не по себе, особенно когда отец окинул нас с мачехой пустым взглядом и вежливо сказал «Спасибо».

   – Его надо показать лекарю, – нервно сказала Клодетт. – Господин Тренкл, мы же договорились, что вы идёте к гостям. Рори вас проводит.

   – Магда, тебе тоже стоит пойти с ними, – я заглянула в комнату безопасности и чуть ли не силком вытащила оттуда журналистку.

   – У нас же уговор, – напомнила она.

   – Да, и Роже снимал ровно до того момента, как я нашла книгу, а по поводу интервью зайди в управление через пару дней.

   Магда была очень недовольна, но мой вид ясно говорил о том, что больше погреть уши ей не удастся. Она нехотя потопала вслед за господином Тренклом.

   Рори уже отошла на пару шагов с ним на буксире, но обернулась и вопросительно посмотрела на меня. Я сделала жест одобрения, мол, всё уже в порядке.

   Когда они наконец ушли, перевела взгляд с отца на мачеху и спросила:

   – Что с ним? Такое уже было раньше?

   Но ответил напарник:

   – Обрати внимание на нагрудный карман пиджака. В нём какой-то сильный артефакт, похожий на классический дезориентирующий «дурман».

   Я вытащила из отцовского кармана небольшую шестигранную шайбу из старого металла, отливающую под лампами дневного цвета синевой. Напарник услужливо подсунул пакет для вещдоков (понятия не имею, как он их хранил, но запас был всегда), отец заморгал и ошарашенно посмотрел на Клодетт.

   – Откуда знаешь про воровской «дурман»? – отвернувшись, спросила я у напарника.

   – Думаешь, шпионаж сильно отличается от воровства? – проскрипел он. – Всё дело лишь в интерпретации.

ГЛАВА 7

Отец был в бешенстве. Он, оказывается, с самого начала был против прогрессивной сигнализации, но мачеха настояла, и вот результат. Клодетт выслушала много нелестных слов, так что отослать Магду, Рори и директора Тренкла было самым верным решением. Я бы тоже с радостью сбежала, оставив их выяснять отношения, но надо же было хотя бы попытаться узнать, откуда в отцовском кармане появился сильно специфический воровской артефакт?

   Достучаться до него удалось не с первого раза, но потом он всё-таки прекратил орать и сфокусировал на мне взгляд.

   – Я понимаю, шок и всё такое, но всё же, зачем ты пошёл в комнату безопасности?

   – Собирался проследить по камерам за… – резко начал он и вдруг запнулся.

   – За кем? – поторопила я, потому что дел ещё было невпроворот.

   – За новым помощником Клодетт, – он потёр лоб, словно информация почему-то застряла в черепной коробке и не хотела выходить.

   – Я его выгнала, – буркнула мачеха, которую при мне только что отчитали как школьницу. – В твоём городишке, – она кинула неприязненный взгляд за окно, – всё с самого начала пошло не так.

   – Выгнала? – переспросил отец. – Надеюсь, недалеко, потому что я очень хочу посмотреть в его наглые глаза. Он мошенник, Ритта, и я требую…

   – Стоп, – прервала его я. – Если ты подозревал его в мошенничестве, почему позволил установить сигнализацию?

   – Мой постоянный помощник попал в лекарню, – ответила мачеха. – Пришлось срочно искать ему замену и…

   – И второй мошенник, здешний директор, посоветовал нам этого Гройса, – продолжил отец, зло сузив глаза.

   – Секунду, а как имя твоего постоянного помощника? – спросила я, вдруг ухватив за хвост нехорошее предчувствие.

   – Маркус Фаву, – ответила Клодетт.

   Мракова бездна.

   – Припомни, что случилось между тем, как ты собрался идти в комнату безопасности, и моментом, когда тебя нашла Рори, – велела я отцу. – Чуть позже вас обоих допросит мой коллега. Клодетт, куда ты послала Нила Гройса?

   – Никуда, – буркнула та. – Я просто… вышла из себя.

   – Оставайтесь тут, пока не подойдёт инспектор Санчес, – я сорвалась с места.

   Гройс не должен уйти, и не только потому, что мой отец посчитал его мошенником. Неспроста он получил работу помощника вместо так своевременно выведенного из игры Маркуса Фаву.

   Я метнулась в ту комнату, где мадам Мири поила Гройса чаем, но там было совершенно пусто. В директорском кабинете тоже. Набрала номер Ковачека – ну вдруг специалист по прогрессивным защитным системам явился посмотреть на то, как эту систему препарирует эксперт-криминалист? Но Эмиль заявил, что никого во втором зале не видел.

   Оставались два выхода – главный и запасной. И там, и там уже стояли наши ребята. Рассудив, что Гройс в приметной форме скорей сойдёт за своего у входа для сотрудников, с низкого старта полетела туда, на ходу извещая Санчеса о появлении подозреваемого в форме серого цвета с золотым шнуром и эполетами. Алекс бросил короткое: «Принято», и тут я чуть не споткнулась при виде открывшейся ещё с лестницы картины.

   Перегородив запасной вход своей немалой фигурой, ко мне лицом стоял сержант Абарьян, складывал летучие кораблики из каких-то бумажных листочков и запускал их в воздушное и прочее пространство. Пол вокруг него был уже усеян упавшими игрушками, но он не останавливался.

   – Абарьян, отставить кораблики, – крикнула я, предчувствуя подвох.

   – Есть отставить кораблики, инспектор! – во всю молодецкую глотку завопил сержант.

   – Почему вы тут, а не снаружи? – я слегка сбавила громкость.

   У нас было негласное правило: у запасных входов парни дежурили на улице. Обычно так удавалось брать подозреваемых тёпленькими и полными несбывшихся надежд.

   – Музейный охранник попросил, – простодушно признался сержант. – Так и сказал, постой, мол, тут за меня, пока инспектор Барбелла не подойдёт.

   А вот и подвох.

   – Как он выглядел, этот охранник?

   – Да такой типичный музейный придурок. Форма вроде серая, а поверх…

   – Золотой шнур и эполеты, – перебила я, приходя в бешенство. – Так и сказал стоять, пока я не подойду?

   – Да, а ещё сказал, что вы его по делу послали за…

   – Молодец, Абарьян, – похвалила я сержанта, – здорово выручил, только мусор за собой прибери.

   – Ой, – он как будто только сейчас заметил небольших бумажных друзей. – Это… это что ж? Это ж бланки для штрафов, только сегодня новую пачку получил!

   – Ничего, бланки – не воробьи, новые напечатают, – утешила его я. – Лучше скажи, было у него что-нибудь в руках? Сумка, папка?

   Сержант пожал плечами и твёрдо ответил «Ничего».

   Подозреваемый изрядно вырос в моих глазах. Похоже, именно он сунул отцу воровской «дурман», потому что и в деле отвлечения полицейского без артефакта явно не обошлось.

   – Гройс ушёл, – известила я Санчеса. – Отвлёк артефактом сержанта у запасного выхода, приплёл моё имя, гнида такая, и ушёл.

   – У тебя хоть фотография есть? Как его в розыск объявлять? По форме с золотыми эполетами? – буркнул коллега.

   – Сейчас, – пообещала я и побежала обратно в комнату безопасности.

   Конечно, если Гройс не изменил артефактом и внешность. Но тогда бы это отметил сканер и…

   – И он вполне мог не проходить через рамку, – проскрипел очень вовремя напарник. – Когда возьмём его, оставишь нас наедине на минутку?

   – Зачем? – таких требований блокнот не предъявлял ещё ни разу.

   – У меня есть большое желание, а главное, возможность заставить его на всю жизнь забыть твоё имя, – буркнул тот. – А то если каждый будет думать, что бессмертный, мы с тобой ещё много такого веселья огребём.

   – Сама разберусь, – пообещала я, но настроение почему-то слегка поднялось.

   Приятно, когда напарник не просто поддерживает, но и готов вступиться. На самом деле виноват только капитан с его дурацкой идеей отправить меня на шоу. Теперь каждая собака знает и в лицо, и по фамилии… Пока бежала наверх по лестнице, была возможность и порассуждать, и запыхаться тоже.

   – А я думаю, он готовился и точно знал, что родственники пригласят тебя, – возразил блокнот по-прежнему недовольно.

   Мы влетели в комнату безопасности, где у самого большого экрана неожиданно обнаружился Эмиль Ковачек. Он ковырялся в какой-то панели, а все экраны одновременно транслировали большой исход: гости покидали музей.

   – Ты-то мне и нужен, – обрадовалась я. – На записи должен быть…

   – А ты – мне, – перебил он. – Смотри, какой расклад получается: вместо сигнализации – изящная обманка с кучей маскирующих артефактов. Вместо подлинных экспонатов – две подделки, причём рукопись подделана значительно лучше.

   – Почему?

   – Конечно, я потом в лаборатории ещё раз гляну и в подробностях всё распишу, но и беглый осмотр не позволяет сомневаться, – продолжил Эмиль. – Рукопись по крайней мере вся целиком, а в мифической книге – лишь пара разворотов, дальше пятой страницы текста нет вообще.

   – И о чём это нам говорит? – я задумчиво уставилась на экран, который сейчас показывал мэра, его приятелей-застройщиков и капитана.

   Они наверняка прощались, и вскоре начальник появится в комнате безопасности. Но в голове крутился вопрос, почему же подделка оказалась такой топорной?

   – Думаю, что они не успели как следует подготовиться, – ответил эксперт. – Или инкунабула вообще не должна была приехать на эту выставку, или вор с помощником до последнего не знали, что книга будет в экспозиции. В любом случае им банально не хватило времени.

   – Вор с помощником? – выцепила я из его слов самое важное. – Думаешь, Гройс был не один?