Дракон для семейного счастья. Наталья Жарова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

"Дракон для семейного счастья" - роман Натальи Жаровой, жанр любовное фэнтези, попаданцы в другие миры, бытовое фэнтези.

   Однажды под Новый год я загадала желание - обзавестись мужем. Но понятия не имела, что оно исполнится буквально и я окажусь в теле супруги страшного дракона. Он просто ужасный! Надменный, упрямый! А еще умный, заботливый, решительный... Одним словом, мне такой просто необходим. Ну а то, что супругу не любит - не беда. Я готова сделать все возможное, чтобы завоевать суровое драконье сердце!

   Возрастные ограничения 16+

   © Жарова Наталья

   © ИДДК

ГЛАВА 1

— Теперь понимаю, как чувствует себя Снегурочка, — пробормотала я задумчиво.

   Глаза напрочь отказывались открываться: ресницы словно что-то склеило. Нахмурившись, я потёрла веки. На пальцах осталась влага, кожу от резких движений начало саднить, зато наконец удалось осмотреться.

   Полная луна скупо освещала небольшую поляну и зимний лес. Еловые лапы, покрытые толстым слоем снега, искрились в призрачном лунном свете, как волшебные. На какой-то момент я даже потерялась, засмотревшись на эту красоту. Ровно до той секунды, пока не сообразила, что снег не только на деревьях, но и вокруг, и я сижу прямо в большом сугробе!

   Стоило это понять, как сразу стало холодно и неуютно, а снежные красоты мигом потеряли добрую половину прелести.

   — Это что такое происходит?..

   Я поспешно вскочила на ноги и принялась озираться уже куда более осознанно. Лес и снег — это как раз неудивительно. Сегодня утром квартирная хозяйка намекнула, что давно пора бы проверить, как поживает её деревенский дом, вот я и поехала: печку протопить, дорожки расчистить. В общем, создать видимость присутствия жильцов. Когда пора платить за квартиру, а денег нет и не предвидится, такие намёки игнорировать не принято. Так что ничего необычного в том, что я, горожанка, вдруг оказалась в лесу, не было. А вот каким образом забрела на эту поляну и почему сидела в сугробе, из памяти выветрилось начисто.

   — Не по воздуху же сюда прилетела! — пробормотала я, высматривая проход в стене заснеженных елей.

   Поляна была девственно чистой. Ни тропы, ни даже моих собственных следов не осталось. Мало того, сумка, где лежали мобильный, ключи и кошелёк с последней сотней, тоже исчезла!

   — Просто мистика какая-то.

   Лес свои секреты открывать не спешил. Я попинала несколько подозрительных сугробов, но ничего не добилась. Снега навалило по колено, тут не то что мою скромную сумочку — слона закопать можно!

   Сама собой сложилась первая версия выпавших из памяти событий: меня ограбили по дороге к полузаброшенной деревеньке, а чтобы жертва не побежала в полицию, принесли на эту поляну.

   Правда, история не выдерживала никакой критики. Ни ворам, ни прочим насильникам такие, как я, неинтересны. Мышь серая обыкновенная, и бюджет соответствующий — мышиный. Не разгуляешься. К тому же вор попался какой-то странный. Сумку утащил, а взамен оставил в подарок длинную пушистую шубу из явно натурального меха. Когда я это заметила, с минуту просто гладила нежный ворс — в жизни ничего подобного в руках не держала.

   В общем, не ограбление, а сцена из дамского романа. Но, увы, ничего более реального в голову не приходило. Провалами в памяти никогда не страдала, алкоголь не употребляю категорически и к лесу, тем более холодному и зимнему, особой любви не питаю. То есть явиться в эту чащу по доброй воле просто не могла.

   Озадаченно я направилась к краю поляны. Там ели росли не так плотно, и под тяжёлыми заснеженными лапами виднелся узкий проход.

   Несколько минут пришлось протискиваться, то и дело обрушивая на спину комья снега. Но когда я уже на полном серьёзе вообразила, что здесь меня и завалит, ельник вдруг закончился.

   И это, пожалуй, была единственная хорошая новость. Относительно прилично расчищенная дорога, которая точно должна тут быть, исчезла. Вокруг простирался лес. Зимний и голый. Он довольно далеко просматривался насквозь, но ни дорог, ни жилья вокруг не наблюдалось.

   — Что за глупые шутки?! — Впервые с тех пор, как я очнулась на зимней поляне, стало страшно. Ночёвка в заснеженном лесу — совсем не то приключение, о котором мечтала.

   Усилием воли отогнав подступающую панику, подобрала полы длинной шубы и, почти по колено проваливаясь в снег, побрела вперёд. Идти оказалось довольно тяжело. Через полчаса я уже запыхалась, стало жарко, а кровь бухала в ушах так, словно по голове колотили молотком.

   Выдохшись, привалилась спиной к первому попавшемуся стволу: минуту отдохну, и дальше. Главное же — не садиться, чтобы не заснуть. Так ведь?

   Дыхание постепенно восстановилось, а вот шум в ушах никуда не делся. Мало того, до меня вдруг дошло, что он приближается! Сообразив, что этот звук существует на самом деле, я завертела головой и тут же заметила тёмный силуэт.

   Незнакомый всадник вылетел на прогалину. Огромный конь, остановленный железной рукой, встал на дыбы в метре от меня, забив в воздухе здоровенными копытами.

   Пискнув что-то невразумительное, я вжалась в ствол дерева, мечтая врасти в него всем телом.

   Но ничего не случилось. С глухим ударом зверюга снова утвердилась на четырёх ногах, а всадник свесился с седла, с прищуром рассматривая мою перекошенную ужасом физиономию.

   — Ну и что вы тут делаете? — прозвучал низкий мужской голос.

   Незнакомец смотрел внимательно и как-то устало. Сразу было понятно, что необходимость мотаться по зимнему лесу никакого удовольствия ему не доставляет, а отказаться от этого он почему-то не может. Это читалось в чуть прищуренных глазах, в небрежной посадке, в том, как он медленно перебирал пальцами толстую кожу уздечки.

   — Куда же вы пропали, моя леди? — не дождавшись ничего вразумительного, снова заговорил незнакомец. — Поздний вечер уже, к ночи совсем похолодает. А никто не знает, куда вы отправились и где вас искать.

   Я подавила желание оглянуться и посмотреть, не стоит ли кто за моей спиной. Меня ещё никогда в жизни не называли «леди». Тем более «МОЯ леди». Это звучало как-то официально и в то же время безумно приятно.

   Словно в позапрошлый век угодила. Точно! Это реконструктор какой-то. Или как там этих любителей истории называют? Потому и лошадь, и «леди», и одет странно. Наверное, у них тут какие-нибудь игрища, а я просто под руку подвернулась… Точнее, под копыто.

   — Не настаиваю на ответе, — снова заговорил незнакомец прежде, чем я успела открыть рот. — Но уже действительно поздно. Давайте отвезу вас домой.

   — Домой? — чуть сиплым голосом переспросила я.

   Подкатить к нашей обшарпанной хрущобе верхом, да ещё в обществе такого мужчины было бы забавно. Местным сплетницам разговоров на год вперёд бы хватило. Как же, нищая повариха из школьной столовой, дурнушка, от которой даже Лёнька-дармоед удрал к любовнице, и такое… Я улыбнулась, представив их лица, и тут же почувствовала себя идиоткой. Конечно же, речь шла не о моей квартире! Наверняка меня попросту перепутали с участницей местного исторического праздника. Вечер, темновато. А может, он просто не знает всех гостей в лицо. Решил, что я одна из них, и предлагает отвезти в какой-то дом.

   — Да, домой, — от мужчины повеяло нетерпением.

   Я заколебалась. Сказать, что незнакомец обознался, и попросить доставить меня в деревню, к домику квартирной хозяйки? Но что там делать среди ночи? У меня теперь даже ключей нет. Да и согласится ли всадник? Он ведь ничем не обязан. Вдруг бросит тут и поскачет искать настоящую «леди»? В сказках принцы не особо обращали внимание на попадавшихся по дороге дурнушек, всем принцесс подавай.

   В конце концов я решила, что лучше отвечать на неприятные вопросы рядом с благами цивилизации, чем застрять в зимнем лесу, и, откашлявшись, кивнула:

   — Поехали домой, так и быть.

   Голос почему-то прозвучал высоко и звонко. Я списала это на испуг, а незнакомец и вовсе не заметил ничего необычного. На его лице отразилось облегчение, он перегнулся с лошади и поспешно, словно опасался, что передумаю, посадил меня перед собой.

   Я и пискнуть не успела, как взлетела вверх и оказалась между широкой грудью всадника и нервно косящим глазом возбуждённой коняги. Невольно поежилась, стараясь отодвинуться от животного подальше.

   Мужчина истолковал это движение по-своему.

   — Вы совсем озябли, — с толикой неодобрения проворчал он и укрыл меня полой подбитого мехом плаща.

   Об отсутствии навыков верховой езды я подумать не успела. Но даже если бы и вспомнила об этом, то совершенно зря. Незнакомец крепко прижимал меня к себе одной рукой, другой уверенно правя лошадью. А вот разговаривать не пытался, что меня только порадовало. О чём нам говорить? Ему, красивому, сильному и наверняка богатому, раз хватает денег на такие развлечения, и мне — бывшей детдомовке с мизерной зарплатой и катастрофой вместо личной жизни. Наши проблемы лежат буквально в разных мирах.

   Вероятность погибнуть в зимнем лесу осталась позади. До неприятных вопросов надо было ещё доехать. Зато мерная езда убаюкивала, и я просто наслаждалась моментом, который вряд ли ещё когда-нибудь повторится в моей скучной и серой жизни.

   Можно было помечтать, как этот красавец увезёт меня в лесную усадьбу, влюбится и женится. Мы заведём парочку детишек, а в эпилоге будем сидеть у камина и наблюдать, как играют наши сыновья. Всё, как в красивых романах.

   Увы, так бывает только в книгах. Но помечтать-то можно? Вот я и мечтала. Тихонько улыбалась, прижималась щекой к крепкому плечу красавца-спасителя, слушала, как мерно бьётся сердце в его груди, накручивала на палец мягкий платиновый локон…

   Так, стоп… Какой локон?! Я шатенка! И вообще у меня короткая стрижка!

   Наверное, только благодаря уверенности, что подобное преображение невозможно, я не завизжала от неожиданности на весь лес, а отстранённо принялась исследовать странное явление. Локон никуда не девался. Мало того, принадлежал не шубе или какому-нибудь предмету одежды, а именно мне.

   В этом я убедилась, как можно незаметнее подёргав светлую прядь. Отвалиться она и не подумала, а вот боль появилась совершенно реальная.

   «Так… Та-ак…» — Пользуясь тем, что поглощённый дорогой всадник вряд ли будет присматриваться, что творится у него под плащом, я уставилась на свою руку. Ничего кроме очередного «так» мозг родить не смог. Рука была моя, раз уж пальцы шевелились по желанию. Вот только молочно-белая нежная кожа и идеальный маникюр мне принадлежать ну никак не могли. Не держатся такие излишества, если ты работаешь поварихой!

   Объяснений феномену не нашлось. Зато, рассматривая руки, заметила, что у меня появилась ещё и грудь. По крайней мере, под платьем, где ещё недавно самый старательный исследователь не нащупал бы ничего, кроме рёбер, что-то такое явственно выпирало. Кстати, и платья такого у меня отродясь не водилось. Нечто плотное, тёмное, расшитое металлическими нитями, матово поблёскивающими в свете луны. Нечто, никакого отношения не имевшее к растянутому свитеру и затасканным джинсам, в которых я вышла из дома сегодня днём.

   «И голос был не мой! — как всегда не вовремя очнулось подсознание. — Это вообще я?! Или мне всё это только снится? Зеркало! Мне срочно нужно зеркало!»

   Но ничего подобного в зимнем лесу, разумеется, не водилось. Были луна, деревья, снег и молчаливый красавец, который куда-то вёз меня на своём белоснежном коне. Порыв закричать, начать выяснять, что происходит, угас, толком не начавшись.

   Если я скоропостижно сошла с ума и забыла, как выгляжу на самом деле, вообразив себя дурнушкой, то сообщать об этом незнакомцу стало бы верхом идиотизма. Бросит чокнутую девицу посреди леса, и поминай как звали.

   Если же мне вся эта история только снится, так тем более не стоит дёргаться. Лучше расслабиться и получить удовольствие. Когда ещё привидится что-то настолько хорошее? Обычно в моих снах фигурировали лишь злая квартирная хозяйка, пустой кошелёк и чемоданы на лестничной клетке. В крайнем случае Лёнька с новыми смехотворными претензиями. Что у кого болит, как говорится. А тут такое…

   Я чуть повернула голову и, скосив глаза, принялась рассматривать своего спасителя. Из такого положения получалось не очень, но всё лучше, чем ничего. Крепкая шея, мощные плечи, чисто выбритый подбородок. Кожа немного темнее моей нынешней, но тоже довольно светлая. Скорее загар, чем природный оттенок. Волосы толком рассмотреть не удалось, но я помнила, что они тёмные. То ли чёрные, то ли каштановые, стянутые в низкий хвост на затылке.

   «Так какие же всё-таки?» — Подстёгиваемая неожиданным приступом любопытства, я завозилась, пытаясь повернуться поудобнее.

   — Всё в порядке, моя леди? — мужчина тут же придержал коня и взглянул на меня сверху вниз.

   — Д-да, — пискнула я, сразу угомонившись.

   Тоже мне, нашла вопрос на миллион: чёрные или коричневые. Да хоть зелёные! Такого мужика даже болотная шевелюра не испортит.

   Он недоверчиво хмыкнул, но снова тронул коня, переводя взгляд на дорогу. Я же сидела тихо, ругая себя за глупое поведение. Впрочем, получалось плохо. Губы то и дело расползались в улыбку: волосы не увидела, зато рассмотрела, какого цвета у моего спасителя глаза. Синие! Яркие, как летнее небо, и словно светящиеся своим собственным светом. Я и не думала раньше, что такое бывает. Но контактные линзы всадник точно не носил. С такого расстояния я бы заметила.

   «Вот уж кого природа не обделила, — тихонько вздохнула я. — Ни проблем, ни изъянов. У такого наверняка отбоя от девиц нет. Не то что я… Даже на Лёньку в своё время согласилась. Почём зря».

   От неприятных воспоминаний снова стало зябко. И ведь не то чтобы я была какой-то уродиной. Нет. Вроде всё как у всех: руки, ноги, голова. Нос на месте и глаза не косят. Но всё это в совокупности давало такую картину, что иначе как дурнушкой не назовёшь, а любая, даже самая модная, одежда сидела на мне, как на корове седло.

   Наверное, я ещё долго вспоминала бы свои недостатки, но спокойный голос незнакомца сбил с минорной ноты, заставив вернуться к более актуальным проблемам:

   — Приехали домой.

   Я подняла голову, да так и застыла.

   Нет, у меня и в мыслях не было, что красавец-всадник живёт в фанерном каркаснике или избушке три на четыре, но в своих фантазиях я нарисовала некое подобие прилизанных домиков миллионеров из сериалов. А перед взором неожиданно оказался шикарный особняк!

   В доме размером с хорошую пятиэтажку было всего два этажа. Два с половиной, если считать высокую крышу мансарды, которую назвать чердаком язык не поворачивался. Мраморные колонны, ступени, балконы, статуи. Красивый, строгий и совершенно не жилой дом.

   На мгновенье мне показалось, что всадник привёз меня во двор какого-нибудь музея. Вот там тёмные стрельчатые окна до самого пола и резные двери в два человеческих роста смотрелись бы куда уместнее.

   Но незнакомец моего смущения не разделял. Помог спуститься с лошади на вымощенный крупным истёртым булыжником двор и, подхватив под локоть, повёл внутрь. Двери мой провожатый распахнул небрежным толчком, но, оценив толщину створки, я заподозрила, что мне такой номер бы не удался.

   Неожиданно откуда-то выскочила пожилая женщина, на ходу вытирая руки передником.

   «И не лень же среди ночи дресс-код соблюдать», — проворчала я про себя, отметив, что одета она в длинное средневековое платье. Тесный корсаж, юбка в пол. Всё, как у меня. Разве что вышивки нет, и ткань даже на вид смотрится куда более грубой.

   — Наконец нашлась пропажа! — женщина всплеснула руками, но сочувственный взгляд бросила почему-то не на меня, а на моего спутника.

   — Хенрика! — с предостережением в голосе одёрнул тот и уже ровно, словно и не было этого возгласа, добавил: — Госпожа вернулась домой. Распорядись насчёт чая. На улице холодно.

   — С возвращением, — с каким-то непонятным оттенком проговорила женщина, приседая в подобии реверанса и тут же ушла.

   Мужчина, дождавшись, пока мы снова остались одни, зашёл со спины и положил руки мне на плечи:

   — Вы позволите, моя леди?

   — Да, конечно, — пискнула я, не понимая, чего он хочет, но прекрасно осознавая, что противостоять просто не хватит сил. Самые страшные подозрения начали сбываться, когда твёрдая, как камень, горячая рука мужчины скользнула куда-то мне под подбородок.

   «Сейчас придушит!» — мелькнула в мозгу заполошная мысль. Я сжалась в испуге. А он…

   Он просто расстегнул брошь, которая стягивала воротник шубы, при ближайшем рассмотрении оказавшейся меховой накидкой.

   «Мужчина просто помог женщине снять верхнюю одежду! — обозлилась на собственную реакцию я, почувствовав, как тяжесть отсыревшего меха покинула плечи, а шею огладил прохладный воздух. — Это нормально. Так положено хоть в жизни, хоть во сне. А ты идиотка и неудачница, Фаина! Тебе за всю жизнь ни разу не помогли снять пальто!»

   Я вскинула голову на незнакомца, который как раз бросил накидку в ближайшее кресло и внимательно посмотрел мне в глаза. Наверное, что-то такое почувствовал и это ему не понравилось.

   Он сжал губы в тонкую линию и быстро отвернулся.

   — Пойду потороплю Хенрику с чаем. Служанки, скорее всего, уже спят.

   Не успев и глазом моргнуть, я осталась в комнате одна.

   — Если это сон, то слишком уж реальный, — пробормотала я. — И для бреда слишком много деталей.

   Тряхнула головой, заметив, как очередной светлый локон, мелькнул подле щеки... и тут, словно в ответ на мои молитвы, взгляд наткнулся на большое зеркало.

   Оно висело чуть наискосок над камином. Огромное, тяжёлое, в золочёной раме. Даже удивительно, что я не заметила его, едва попав в комнату. Наверное, внимание разбрелось по множеству необычных деталей, ни на чём не заостряясь полностью.

   Признаюсь, я не побежала к посеребрённому стеклу со всех ног. Скорей уж моя походка смахивала на движение приговорённого к эшафоту. Несмотря на то, что было доступно глазу, мне всё равно казалось, что в этом великолепном зеркале обязательно отразится Файка-повариха, некрасивая девушка, без родни, денег и личной жизни.

   Но нет. Из раззолоченной рамы на меня смотрела ожившая Барби, не меньше. Тонкая, хрупкая, как статуэтка, платиновая блондинка с алыми губками бантиком и глазами цвета жидкого серебра. Куда только подевались моя нескладная фигура, крупный, почти жабий рот и ступни сорок первого размера? Из зеркала смотрела настоящая фея. И эта фея, к удивлению, граничившему с шоком, повторяла все мои движения. Она переступала на месте, поднимала руки, дёргала себя за волосы и даже, воровато оглянувшись на дверь, показала кончик розового язычка.

   Убедившись, что смотрю действительно на своё отражение, а не на картинку из серии «мечты радужные несбыточные», я закрыла глаза и изо всех сил ущипнула себя за руку.

   — Ай! — По молочно-белой коже расплылось алое пятно. Я поспешно опустила рукав: тест на сон пройден более чем успешно, синяк будет знатный.

   — Что за… — едва слышно пробормотала себе под нос. Нежный незнакомый голосок, сорвавшийся с моих губ, заставил зябко повести печами и нервно оглянуться. — С вопросом «я или не я» разобралась. Определенно я! И прибью любого, кто попытается убедить меня в обратном. Неплохо было бы ещё разобраться, как меня зовут, но это уже детали. А вот где нахожусь и кто мой спаситель, гораздо важнее.

   Я покосилась на зеркало, но то свою задачу уже выполнило и отвечать на риторические вопросы не спешило. И слава Богу. Говорящая мебель — известный признак сумасшествия, а этого я, уже успев поверить в собственное преображение, просто не перенесла бы.

   Тихо ступая по мраморным плиткам пола, перебралась поближе к камину и присела на самый краешек кресла, осматривая комнату.

   Теперь стало понятно, что имела в виду старая нянечка из детского дома, когда говорила: «Не путайте пустоту с красотой и чистотой!»

   Да, здесь было чисто. И красиво, наверное, тоже было: вся эта позолота, мрамор, тяжёлая резная мебель, словно попавшая сюда прямиком из дворца какого-нибудь Людовика Четырнадцатого. Но вот уюта не чувствовалось.

   Взять хоть огромное кресло, в котором я сидела. Здесь не помешала бы удобная подушка под спину и крошечный пуфик под ноги. Или странный диван со скошенной спинкой и всего одним подлокотником у окна. Там наверняка было бы удобно свернуться с книгой тихим домашним вечером. Но нет. Рядом не было ни одной лампы, не говоря уже про уютный плед или что-то в этом роде. И так во всём. На полу не хватало ковра, на окнах гардин, а на каминной полке каких-нибудь милых памятных мелочей. Проще говоря, не чувствовалось женской руки, хотя на пальце мужчины, который привёл меня сюда, кольцо определенно было.

   — Удивительно, — протянула я, цепляясь взглядом за всё новые и новые несуразности. — Но нет в мире совершенства. Паршивенькая тебе досталась жена, красавчик! А ведь навести уют и красоту несложно, тем более что проблем с деньгами явно не наблюдается.

   Но едва я успела размечтаться, прикидывая, как и что поменяла бы, будь это мой дом, как вернулся настоящий хозяин, одним своим появлением сбросив меня с небес на грешную землю.

   Он молча уселся в соседнее кресло, с преувеличенным вниманием рассматривая каминную решётку. Следом появилась и давешняя тётка с огромным подносом в руках. Рассмотрев среди чашек большую тарелку с мелкими бутербродиками, я незаметно сглотнула слюну и решила отложить расспросы на потом. Судя по мрачной физиономии, день у красавчика явно не задался. Доспрашиваюсь до того, что он незваную гостью за порог выгонит, а у меня уже желудок голодной болью тянет. Даже не поймёшь сразу, когда ела в последний раз. То ли сегодня утром, то ли вчера вечером.

   — Вам молока или сливок, хозяйка? — Женщина уже устроила поднос на маленьком столике между креслами и выжидательно смотрела на меня.

   — Хозяйка? — ляпнула я, от удивления не сумев сдержать язык.

   Женщина в немом изумлении вздёрнула брови, а мужчина и вовсе взорвался.

   — Ну что на этот раз не так?! — с плохо скрытым раздражением поинтересовался он.

   — Почему она назвала меня хозяйкой? — прямо спросила я, понимая, что отступать некуда.

   Мужчина закатил глаза к потолку, но всё-таки ответил:

   — Я здесь хозяин?

   — Да, — отозвалась я, в последний момент прикусив на кончике языка трусливое «наверное».

   — Тогда как ещё наши слуги должны называть мою жену?!

ГЛАВА 2

Как слуги должны называть его жену, понятия не имела, но уточнение «наши» смущало, и я сочла за лучшее просто промолчать. Что, кстати, хозяина вполне устроило. С минуту он сверлил меня тяжёлым взглядом, а потом вновь уставился в огонь.

   — Госпожа будет просто чай, — не глядя бросил он женщине.

   Та с заметным неодобрением кивнула и отошла. Вскоре тихо стукнула дверь — прислуга ушла.

   — Выпейте чаю, моя леди. День выдался не слишком холодный, но и этого довольно, чтобы простудиться, — сказал мужчина.

   Я послушно взяла чашку, но думать продолжала о своём. Точнее, о чужом.

   Об этом самом «чужом» муже, который сидел рядом. Мысли крутились вокруг сурового хозяина и, честно признаться, немного пугали.

   Что с моей внешностью? Откуда такое преображение? Его никак не объяснить логически.

   «А это значит… значит…» — даже в мыслях я запнулась, не в силах сформулировать то, что вертелось в голове с тех пор, как я впервые взглянула в зеркало.

   — Желаете отдохнуть? — вклинился в мысли спокойный голос мужчины, о присутствии которого я чуть не забыла.

   — Нет, что вы, какой тут отдых… — отмахнулась я, машинально делая глоток из тонкостенной чашки. Чай уже остыл, но все равно оказался куда вкуснее, чем всё, что я пила до сих пор под этим названием.

   «Качественный чай! — уважительно протянула я, делая второй глоток, и чуть не подавилась. — Очень хороший качественный чай в доме богатого человека… Значит, я…»

   — И всё же уже слишком поздно, — снова заговорил хозяин, поднимаясь.

   Я чуть не ругнулась вслух. Казалось, весь мир ополчился, не давая грамотно облечь в слова ситуацию, в которую угодила.

   — Если вы не устали, то устал я, — мужчина протянул руку, то ли предлагая помочь подняться, то ли намекая, что в случае необходимости поднимет силой. — Не планировал проводить вечер в лесу — днём было много работы.

   Недвусмысленное предложение выбора не оставило — пришлось подниматься. Я грустно покосилась на маленькие симпатичные бутербродики. До них руки так и не дошли, и весь мой ужин составили два глотка пустого чая.

   «И что теперь? — подумала я, покорно опираясь на подставленный локоть. — Бал закончился, госпожа Золушка, пожалуйте обратно в тыкву? То есть на улицу. Или ночевать всё же полагается тут? Было бы неплохо. Главное, чтобы настоящая жена не заявилась, объясняй потом, что я просто мимо проходила».

   Но что-то мне подсказывало, что настоящая жена не заявится. По крайней мере, сегодня. Слишком уверенно вёл себя мужчина. Ни бегающих глазок, ни мутного мычания, ни нервных движений. На всё это я уже в исполнении Лёньки так насмотрелась, что замечала мгновенно.

   Поднявшись по широкой лестнице, которой явно недоставало более яркого освещения, красавец привёл меня в такой же полутёмный коридор. Но здесь хотя бы не было ступеней, и я не рисковала, запутавшись в широком подоле, растянуться на полу.

   Не желая лишний раз раздражать и без того недовольного мужика, я ускорила шаг. Но успела дойти только до середины коридора, как железная рука заставила меня остановиться.

   — Возможно, у вас ещё были какие-то планы, но ночью хотя бы иногда надо спать, — с заметным раздражением выдал хозяин и развернул меня к высокой двустворчатой двери: — Прошу.

   Он толкнул створку, и я застыла как громом поражённая, буквально натолкнувшись взглядом на большую двуспальную кровать: «Ох, об этом-то я не подумала…»

   Хозяину терзания гостьи были до лампочки. Он мягко, но настойчиво подтолкнул меня внутрь.

   Машинально сделав несколько шагов, я остановилась, ноги по щиколотку утонули в длинном ворсе ковра. В камине жарко пылали дрова, наполняя просторную комнату приятным теплом. Здесь было куда уютнее, чем в большой гостиной. Имелись и гардины, и подушечки, и книги, и безделушки. Но я всё это едва заметила. Взгляд словно приклеился к кровати.

   Нет, хозяин особняка мне, конечно, нравился. И чисто внешне, и своей спокойной сдержанной манерой общения. Подобные мужчины никогда не обращали внимания на таких простушек, как я, и вряд ли когда-нибудь обратят. Но вот так, с бухты-барахты прыгнуть в кровать с пусть и приятным, но всё же незнакомцем, была не готова!

   — Э… Молодой человек… В смысле мой… господин?

   А что, собственно, говорить-то? Вздумай он настаивать, ответить нечем. Ну что я смогу противопоставить этой горе мышц, которая с лёгкостью усаживала меня на лошадь, даже дыхание не сбив?!

   Тем не менее сдаваться, что называется, без боя тоже не вариант. Вроде адекватный, сдержанный… Может, он примет во внимание аргументы?

   Но продолжить начатую фразу не удалось, едва я открыла рот, как мужчина выпустил мой локоть и кивнул, обозначив поклон:

   — Спокойного сна, леди. Пойду к себе.

   — К себе? — повторила я с заминкой.

   — Если хотите предложить что-то иное, — мужчина прикрыл глаза, — то, пожалуй, откажусь, устал сильно. Или вы настаиваете?

   — Нет-нет, — спохватилась я. — Доброй ночи, мой лорд.

   Наверняка ляпнула что-то не то. Его брови мгновенно взлетели на лоб, по лицу пробежала тень удивления, но уже секунду спустя мужчина совладал с собой. Вернулись спокойствие и едва заметная печать усталости, он снова кивнул и молча вышел из комнаты. С мягким стуком закрылась дверь. Чуть колыхнулось от сквозняка пламя в камине, разбросав по стенам причудливые отблески. И я осталась одна.

   Одна в чужой спальне, в чужом доме, да ещё и в чужом теле. Впрочем, сейчас одиночество меня вполне устраивало. Особенно в последнем случае. Перспектива обзавестись раздвоением личности не соблазняла. А вот всё остальное…

   Я воровато оглянулась на дверь и, приметив солидную задвижку, больше похожую на засов, метнулась туда. Относительная безопасность добавила смелости, и я принялась озираться.

   Электричество в этом доме отсутствовало как класс. Ни выключателя, ни лампочек. Зато имелись большой канделябр и несколько подсвечников. Едва не расплавив несчастные свечки в пламени камина, я обзавелась средневековым фонарём.

   Комната была более чем обжитой. Кто бы ни обустраивался тут, но себя он, точнее, она, любила безмерно. Подушки и подставки для ног, книги и безделушки, тонконогие столики с напитками и сладости в ассортименте… И портреты! Они занимали каждый свободный простенок! Только в спальне их было пять штук. Два украшали стену в большой гардеробной с длинными рядами одежды и обуви. А ещё на один я наткнулась в роскошной ванной комнате. И везде была изображена одна и та же женщина-фея, невинная и порочная одновременно. Та самая, которую я видела в зеркале всего полчаса назад.

   — Да быть того не может! — выдохнула я, плюхнувшись на кровать полчаса спустя в полном раздрае. — Попала…

   В душе крутилась такая адская смесь из радости и ужаса, что меня даже слегка мутило. Новый мир, новое тело, новая жизнь! Этот набор способен испугать кого угодно, особенно когда получается в реальной жизни, а не на страницах любимых книг. С другой стороны, терять-то мне на самом деле было нечего. Не по Лёньке же плакать, в самом деле.

   Звали меня теперь не Фаина Иванова, а Фрейа из рода Среброликих. Это выяснилось благодаря парочке писем, которые нашлись на столике у окна. К счастью, кроме внешности, мне досталось ещё и умение читать-писать. Сообразив, какой опасности избежала, я запоздало вздрогнула. На внезапно поглупевшую жену, пожалуй, не хватило бы даже непоколебимого спокойствия моего синеглазого незнакомца.

   Впрочем, уже не совсем незнакомца. Ночной всадник приходился Фрейе, а теперь и мне, мужем. Это я узнала из тех же писем: запоздалые поздравления со свадьбой, шаблонные пожелания и прочая ерунда.

   — Ну что, Файка, просила мужа — получай! — с нервным смешком вспомнила я полузабытое желание, загаданное под бой курантов на прошлый Новый год. Лёнька тогда устроил очередной безобразный скандал, испортив праздник. Вот я и выдала: «Хочу нормального мужа, спокойного, красивого и богатого». Кто бы мог подумать, что оно вдруг сбудется. Правда, новоприобретенный муж, похоже, не питает к супруге нежных чувств, просто терпит. Но не скандалит, гадкими словами не ругается и вообще ведёт себя образцово. А что не любит, так сами, мадам, виноваты, надо было желания точнее высказывать.

   — Знала бы, что оно сбудется, загадала бы любовь и восхищение, — проворчала я себе под нос и неожиданно широко зевнула. Широкая кровать манила множеством подушек и явно пуховым одеялом, и разбираться с обстоятельствами попаданства прямо сейчас резко расхотелось.

   — Завтра. Подумаю об этом завтра…

   Пришлось повозиться, выпутываясь из непривычного платья. Кажется, я заодно развязала парочку чисто декоративных бантиков, а одну оборку и вовсе оборвала, но мне было уже всё равно. Перегруженный озарениями мозг работать отказывался.

   Сама не заметила, как уснула. А утром я в полной мере ощутила, что такое на самом деле — быть попаданкой!

***

Открывать глаза не хотелось, хотя я чувствовала, что прекрасно выспалась. Не желая расставаться с таким замечательным сном, лежала спокойно, согревшись под одеялом, и вслушивалась в тишину, поджидая неизбежный трезвон будильника. А его всё не было.

   Зато воздух пах какими-то незнакомыми ароматами и немного костром. Я осторожно открыла один глаз, а потом второй. Надо мной нависал низкий свод расшитого балдахина, в высокое стрельчатое окно заглядывал серый рассвет, а у резной двери мялась молоденькая девчонка в подозрительно знакомом коричневом платье с передником.

   — Госпожа изволит просыпаться? — тихонько поинтересовалась она.

   Я рывком села. Девчонка шарахнулась назад, со стуком ударившись затылком о створку двери.

   — Простите, госпожа!

   — Всё нормально, — отозвалась я, опять подивившись своему новому голосу. Даже со сна он звучал, как игра серебряных колокольчиков.

   — Изволите вставать, госпожа?

   — Изволю, — буркнула я и с намёком посмотрела на дверь.

   Намёк пропал даром. Девчонка проскочила вперёд, потянула за шнуры, окончательно раздвигая неплотно задёрнутые гардины. Приоткрыла дверь, за которой я вчера видела роскошную ванную, и застыла у кровати с какой-то расшитой тряпкой в руках.

   Всё это время я так и просидела в кровати, наблюдая за суетой.

   Может, здесь принято помогать? Считается, что благородная леди из рода Сребромордых не способна сама вылезти из-под одеяла? Я с подозрением поглядела на служанку.

   К счастью, в постель та не лезла, позволив мне подняться самостоятельно. Но под ноги тут же подсунула меховые полусапожки, а на плечи накинула тёплый халат.

   «К такому вполне можно привыкнуть», — усмехнулась я про себя, отгораживаясь мягкой тканью от утренней прохлады.

   — Ванна готова, госпожа, — в сотый раз поклонилась девчонка.

   «А ты что, и мыть меня будешь?» — чуть не ляпнула я, но, вовремя опомнившись, просто покачала головой:

   — Нет, ванны не надо.

   Прислуга, похоже, и не такие капризы видела, поэтому ничем не выказав удивления, развернулась к туалетному столику.

   — Как вы сегодня желаете уложить локоны, госпожа?

   «Вот локоны — это серьёзно, — спохватилась я, вспомнив, какой шевелюрой недавно обзавелась. — Вряд ли нежданный муженёк оценит хвостик на макушке у дражайшей супруги».

   Как относиться к внезапно сбывшемуся желанию обзавестись мужем, я ещё не решила. Да, красивый, но только на этом семейное счастье не построишь. Может, в душе он сущий демон, вот ангелоподобная жена от него и сбежала, покинув грешную землю.

   — Прическу, пожалуй, как всегда.

   От помощи в одевании я тоже отказываться не стала. Мне вчера и раздеться-то с трудом удалось, а уж приладить все эти корсеты, подъюбники и кружева на место я и вовсе была не способна.

   Девушка явно помогала хозяйке далеко не в первый раз. Ловкие руки быстро превратили всклокоченную копну у меня на голове в красивую корону из замысловатых кос. Да и оделась я с её помощью куда быстрее, чем вчера раздевалась. По крайней мере, ни одно платье в процессе не пострадало, а это уже достижение.

   Оглядев себя в большом зеркале, я радостно улыбнулась и с благодарностью кивнула служанке:

   — Спасибо большое.

   Девушка вздрогнула, споткнувшись на ровном месте, и выронила гребень, который держала в руках. Изумление тут же сменилось испугом.

   — Простите, госпожа! Я сейчас уберу!

   — Ничего страшного, — я попыталась её успокоить и, подобрав, протянула злополучный гребешок. — Он ведь в порядке.

   — Кто? — тупо переспросила девушка.

   — Гребешок, — отозвалась я, окончательно перестав понимать, что происходит.

   — Э-э… — сморгнула она, не сделав даже попытки взять безделушку.

   На это я уже не нашла что сказать. Мы застыли друг напротив друга, как неудачная скульптурная группа. Кто его знает, во что вылилась бы идиотская ситуация, но тут в дверь осторожно постучали.

   На пороге появилась вчерашняя неприветливая тётка. Доброжелательности у неё за ночь точно не прибавилось.

   — Милорд Эйнар спрашивает, окажете ли вы честь разделить с ним завтрак, — холодно и официально проговорила она, глядя мне куда-то в район пупка.

   — Конечно, окажу! — обрадовалась я такому простому разрешению глупой истории с расчёской.

   Сунула изукрашенную деревяшку в руки горничной и развернулась к тётке. И тут же поняла, что с энтузиазмом явно переборщила. Та смотрела на меня с лёгким недоверием.

   — Вы что, правда спуститесь к завтраку?

   — А это вас смущает? — я слегка рассердилась.

   Что за дурацкие порядки? Сначала сами зовут, а потом удивляются.

   — Просто вы никогда такого не делали, — протянула женщина и поспешно добавила: — Госпожа.

   «Прокол, Фаина, — проворчала я про себя. — Не вышло из тебя примерной попаданки».

   — Всё однажды случается впервые, — пожала плечами я. — И хорошее, и плохое.

   Судя по вытянувшейся физиономии тётки, изменения в поведении хозяйки она не считала хорошими заранее. Но спорить, к счастью, не стала.

   — Позволите проводить вас в столовую?

   Я милостиво позволила. Ещё бы не позволить, когда понятия не имеешь, где эта самая столовая располагается, а желудок с голода уже реквием исполняет.

   По дороге женщина молчала. Разве что поглядывала на меня как-то странно. Не то чтобы с опаской, а будто поджидала, что вот-вот выкину какую-нибудь гадость.

   Впрочем, меня и не тянуло на разговоры — было о чём подумать. Например, почему так испугалась горничная. И почему редкие слуги, попадавшиеся на пути, резво шарахались в сторону. Удивлённое выражение на идеальной физиономии моего как бы мужа тоже подкинуло почву для размышлений. Он, как и тётка, явно не ожидал встречи здесь и сейчас.

   Придав лицу чуть надменное выражение (хотя для моей нынешней идеальной моськи это было лишь во благо), я в полной тишине прошла к противоположному концу длинного обеденного стола, где какой-то слуга поспешно расставлял тарелки.

   Интересно… Хозяйку к завтраку явно не ждали. С чего бы это? Настоящая Фрейа любила поспать? Или причина куда хуже, и не всё ладно в датском королевстве? А главное, кто в этом виноват?

   Пользуясь тем, что до дорогого супружника метров десять, и всё по скатертям да канделябрам, я исподволь наблюдала за окружающими. И результат этих наблюдений одновременно и радовал, и печалил.

   Ко мне подходили только по необходимости: соку налить или тарелку поменять. А вот у кресла драгоценного супруга то и дело кто-то маячил!

   Я быстренько припомнила его имя в письмах со свадебными поздравлениями… Как же там… Ах да! Эйнар!

   Гм, интересно звучит. Впечатляюще.

   Говорил супруг негромко, но акустика в просторном помещении была прекрасной, и я слышала почти каждое слово. Обсуждались какой-то амбар, визит сборщика налогов и даже чьи-то коровы, в общем, обычные хозяйственные дела, к которым хозяйка, то есть я, не имела никакого отношения.

   — Как вам спалось сегодня, моя леди? — ближе к десерту Эйнар вспомнил о моём присутствии (или окончательно поверил, что ему не мерещится).

   — Благодарю, замечательно, — ответила я, вежливо улыбаясь. — Ночь прошла спокойно.

   — Но утро оказалось недобрым?

   — Отчего же, — решив, что предыдущая улыбка вышла недостаточно искренней, я постаралась улыбнуться шире, — всё прекрасно. Солнышко светит. Птички поют.

   — Птички? — переспросил мужчина. — Побеспокоили деревенские петухи? Я распоряжусь, чтобы их немедленно…

   Что он собрался сделать с бедными петухами, я слушать не стала, поспешно всплеснув руками:

   — Ничего не надо! Мне понравилось.

   — Вам понравились звуки деревни? — Эйнар прищурился, будто это последнее, что ожидал услышать.

   Я неопределенно кивнула и быстренько сменила тему.

   — А как вам спалось, мой лорд?

   Ой, зря это спросила, лучше бы обсудили петухов. Мужчина долго смотрел, а потом, медленно растягивая слова, ответил:

   — Благодарю, прекрасно выспался.

   Больше налаживать отношения я не рискнула.

   Остаток завтрака прошёл в полном молчании и, скорее всего, закончился куда быстрее, чем обычно. Едва дожевав, Эйнар поднялся и, любезно попрощавшись, удалился из столовой быстрым шагом.

   Уже машинально ковыряя ложечкой воздушный молочный десерт, я задумчиво смотрела на стол. К вежливости со стороны супруги мужик явно не привык. Слуги хозяйку вообще боятся до икоты, а некоторые так ещё и откровенно недолюбливают. Проще говоря, за полгода, прошедшие после свадьбы, моя предшественница успела настроить против себя всех, включая собственного мужа. Это что же она такое вытворяла? И что мне теперь делать прикажете? Вести себя так же, чтобы не вызывать подозрений?

   Одна мысль об этом заставила скривиться. Мало того, что понятия не имела, «так же» — это, собственно, как? Так ещё и совершенно не хотела стервозничать на пустом месте.

   Эйнар, на первый взгляд, оставлял только положительное впечатление. Он был безукоризненно учтив как со мной, так и со слугами, сдержан и терпелив. Да и уважительное отношение подчиненных говорило о многом. Хотя, несмотря на всё, прекрасно видно, что любовью в этом браке не пахнет.

   Мда… похоже, я тут заменяю весьма неприятную особу.

   Кстати, интересно, если я тут, то она тогда, получается, там? Вместо меня? Забавно! Как раз за квартиру платить пора, а денег-то нет. Впрочем, вряд ли это будет её основной проблемой, когда посмотрит в зеркало.

   Сочувствовать бывшей хозяйке идеального тела отчего-то не хотелось. Но я быстро отогнала плохие мысли прочь: «Рано радуешься! Может, у неё были причины, чтобы так себя вести. Может, белая и пушистая тут как раз она, а супруг лишь с виду идеальный».

   Пораздумав немного в таком направлении, я решила все тщательно проверить, и начать как раз со слуг, раз муженёк поспешно слинял, испуганный моим очаровательным дружелюбием.

ГЛАВА 3

По зрелому размышлению, я не стала отправляться в исследовательскую экспедицию прямо из столовой. Тут, конечно, натоплено, но кто знает, как обстоят дела в коридорах, особенно там, где обитает прислуга. Господа обычно о комфорте слуг не беспокоились. Это я ещё из школьного курса истории помнила.

   Жаль, больше ничего в памяти не отложилось, хоть бы разобралась, в какую эпоху меня занесло.

   На этот раз сопровождать было некому, и обратный путь в спальню занял куда больше времени. Но я и не спешила: с интересом осматривалась, внимательно выбирала повороты на развилках, вытаскивая из памяти запомнившиеся мелочи вроде приметной вазы или картины. В общем, делала всё, чтобы не шокировать слуг заблудившейся в собственном доме хозяйкой.

   Старание принесло плоды. Хоть и не сразу, но до спальни я добралась, и сделала это совершенно без посторонней помощи. А то, что сначала дверь перепутала и оказалась в какой-то кладовке с мётлами — мелочи. Этого никто не видел, а значит, не считается.

   Кстати, мне вообще мало кто встретился. Лишь два раза коричневые платья горничных мелькнули, да и всё. В школе во время уроков и то больше народа по коридорам шастало, а тут дом словно затаился, не зная, чего ждать от обновлённой хозяйки.

   Раздумывая над этим феноменом, я внимательно перебирала вешалки в гардеробной. Наконец, среди шуб и подметающих пол плащей, мне попалось что-то подходящее — короткая, едва до середины бедра, накидка, подбитая густым мехом. Если распахнуть — не запаришься, а так можно и во двор ненадолго выйти — от ветра убережёт.

   Порадовавшись, что облюбованная одёжка лишена замысловатых застёжек и прочих излишеств, я накинула её на плечи и снова вышла из комнаты.

   Загадка невидимых слуг разрешилась просто и одновременно забавно.

   Я направилась к широкой парадной лестнице, другого пути вниз, где должна скрываться кухня и прочие хозяйственные помещения, а вместе с ними и слуги, не знала. И вдруг одна из декоративных панелей с тихим шорохом скользнула в сторону, а в открытом тёмном провале завозилось что-то большое и сопящее. Мне почему-то в голову пришла сценка из приключенческого фильма: там как раз из-за такой вот панели вылезла ожившая мумия и чуть не слопала героев. Словно воочию увидев, как становлюсь завтраком какого-нибудь заплесневелого предка Эйнара, я, взвизгнув, отскочила.

   Вот только вместо плотоядного рычания в ответ услышала такой же визг. Не найдя ничего лучшего, я осторожно заглянула в страшный провал. Ага... провал, как же! Обычный тесный коридорчик с узким, словно бойница, окошком в торце. А посреди него, озарённая тусклым светом колеблющейся на сквозняке свечи, застыла девушка в коричневом платье горничной.

   Обозлившись на собственную трусость, я выдала:

   — Вылезай оттуда немедленно!

   Девушка, нервно сжимая в руках лохматую швабру, выбралась на свет.

   — Да уж… — протянула я, глядя, как она переминается с ноги на ногу, словно надеется спрятаться за тонким древком. — И что ты там делала?

   — Так вот же, — ошалевшая с перепугу девица протянула швабру и тут же, охнув, дёрнула её назад. — Ой! Простите, госпожа… Вы же к себе пошли, я не думала, что в коридоре окажетесь. Вот я и… а тут вы…

   — Так, погоди, — я резко остановила испуганный лепет. Такие люди с перепугу будут болтать со скоростью пулемёта, но ничего толкового не скажут. — Почему не через дверь?

   Я кивнула в сторону высокой двустворчатой двери.

   — Господ беспокоить даром не велено, — вполне внятно отозвалась девица, словно выдала намертво заученное правило. Впрочем, скорее всего, так оно и было. — Я в щёлочку гляну: нет никого — иду мыть. Есть кто — не иду. Кто ж знал, что вы тут. Вы ж в комнату пошли… Ой… Простите, госпожа!

   — Не ойкай, — поморщилась я. Руки у девушки заметно дрожали, и от этого мне почему-то было стыдно, хотя ничего плохого лично я ей не сделала. — Ничего страшного не случилось.

   — Да, госпожа! Простите, госпожа! Больше никогда не буду, госпожа!

   — Полы мыть не будешь?

   — Не буду, госпожа! То есть буду! То есть… простите, госпожа!

   С лица девицы схлынули последние краски. Сейчас как хлопнется в обморок, и что делать?

   — Ничего страшного, слышишь? Я не сержусь, — настойчиво повторила я.

   — Да, госпожа. Простите, госпожа! — девушку, похоже, окончательно заклинило.

   Признав поражение, лишь махнула рукой:

   — Ладно, иди.

   Горничная рванула прочь, будто за ней и в самом деле гналась плотоядная мумия. Впрочем, я сильно подозревала, что, выбирая между хозяйкой и ожившим покойником, девица предпочла бы покойника. И мне это совсем не понравилось.

   Покачав головой, я заглянула в узкий коридорчик — панель девушка, спеша убраться от меня подальше, закрыть и не подумала. Ничего особенного. Разве что пыли побольше, да посредине стоит мятое ведро с мутной водой.

   Хорошо ещё, что с перепугу шваброй не ударила. Мне-то ничего, а её бы точно инфаркт хватил.

   Приглядевшись, нашла смотровую щель, упомянутую горничной, и рычаг, который открывал такую же панель, только уже в комнате.

   Вот же ж… А я-то вчера задвижку задвинула и чувствовала себя в полной безопасности. То-то удивлялась, как ко мне утром служанка попала, если дверь запирала.

   Интересные правила, надо запомнить, что одиночеством в этом доме и не пахнет, в любой момент кто-то может оказаться рядом.

   Повозившись с минуту, поставила панель на место и пошла дальше. Спустилась вниз, пару раз свернула и неожиданно для себя оказалась перед приоткрытой дверью, из которой тянуло жаром и ароматом свежей выпечки.

   — Кухня! Отлично, значит, профессиональный нюх не пропал, — ухмыльнулась я и уже положила ладонь на тяжёлую дубовую створку, намереваясь войти, как услышала голоса. Закусив от напряжения губу, застыла на месте... Разговор был слишком интересным, чтобы его прерывать.

   Голоса я всегда запоминала хорошо, в отличие от лиц. В детском доме говорили, это от того, что у меня хороший музыкальный слух. Разумеется, отдать в специализированную студию никому и в голову не приходило, так что насколько правдиво утверждение, проверить не могу. Но вот на слуховую память не жалуюсь.

   Сейчас я с легкостью опознала говоривших. Напуганная служанка со шваброй и неприветливая тётка, пригласившая утром на завтрак. Последняя явно была на особом положении. То ли доверенная горничная, то ли престарелая нянюшка. Но она чувствовала себя куда увереннее остальных слуг: от меня не шарахалась, зато губы поджимать не стеснялась.

   Это немного удивляло.

   — Тебе-то хорошо, тётя Хенрика, — хлюпнула носом девчонка, — за тебя, случись чего, хозяин заступится… А мне…

   — Он и за тебя заступится, — грубовато, но с заботой проворчала тётка.

   — Ага… Держи карман шире, — отмахнулась горничная. — И ведь не сделала ничего. Просто вошла. А она как выскочит! Как заорёт! Я чуть в помойном ведре не утопилась.

   — А кому говорили не соваться в комнату, коли она там?

   — Так я и не сунулась, — оскорбилась девушка. — Всё как велено, заглянула, присмотрелась, токмо потом зашла. Помыла всё хорошенечко и вышла. А тут она!

   — Где? — с недоумением уточнила тётка.

   — Дык в коридоре же! Как выскочит, как заорёт! У-у… Ведьма…

   — Язык придержи, — без гнева, как-то даже машинально одёрнула разболтавшуюся девицу Хенрика. — Она же вроде к себе отправилась?

   — Как отправилась, так и выправилась, — фыркнула девица. — Кто ей указ? Разве хозяин. Да тот ей слова поперёк не скажет. Будто полтину должен, да отдать не с чего. Деревенский бы уже давно жёнку осадил, а то и по хребтине…

   — Совсем сдурела?! — спохватилась тётка. — Сама сейчас по хребтине получишь!

   — Ну, тётя Хенрика, — мигом сменила тон нахалка. — Я ж не со зла и только тебе. Больно дивно, чего он так с ней носится.

   «Да, действительно, очень интересно, — мысленно поддакнула я. — Хотя тебе, наглая паршивка, точно не помешало бы по хребтине. Вот что я тебе сделала? А ты меня уже каким-то монстром описала! Если тут есть ещё парочка таких языкатых, то неудивительно, что от хозяйки народ шарахается».

   — Не твоего ума дело, чего носится, — к моему разочарованию, раскрывать тайны хозяев тётка не спешила. — Твоя забота — ведро и тряпка. Вот ими и занимайся.

   — Так я ж не из дурного любопытства, тетушка! — залебезила девица. — Как услужить, коли не знаешь, что к чему. Так по незнанию ляпнешь чего и доброго хозяина расстроишь. А мне работа нравится, век бы те коридоры оттирала: тепло, светло, ешь досыта, спишь вволю… Эх… Тётушка Хенрика, будь милостива, помоги, а?

   — Чем я тебе помогу? — ворчливо огрызнулась женщина. — К хозяйке за тебя просить не пойду, не надейся. Не потому что не хочу, а потому что только хуже сделаю. Не любит леди Фрейа просителей. А не напоминать, так, глядишь, и забудет, на что взбеленилась. Госпожа — дама учёная. Не тебе, деревенщине, чета. Для неё слуги все на одно лицо, что мошка какая. Делают своё дело, на глаза не лезут, она про них и не вспоминает. И это к лучшему.

   «Так, так… — информация откладывалась в голове большими кусками. — Сколько всего интересного можно почерпнуть из болтовни слуг. Кто бы мог подумать, оказывается, я дама учёная. Знать бы ещё, по какому предмету учёная... А то никаких новых знаний в себе не замечаю. Но всё равно приятно. Правда, к тому же я — злобная стерва и зазнайка. Это уже хуже. Но ладно, послушаем, что ещё скажут…»

   А служанки тем временем, обсудив злобную хозяйку и похвалив доброго господина, перешли к ещё более интересной теме.

   — А чего ж они сюда перебрались из столиц-то? — с плохо скрытым любопытством протянула горничная. — Столичный дворец-то, небось, получше нашей дыры будет.

   — Ох и дура же ты, — я почти воочию увидела, как качает головой пожилая женщина, и мысленно с ней согласилась: действительно, дура.

   — А чего это дура? Коли бы я с амператором задружилась, то…

   — Таких друзей как раз а-амператору и надо, — усмехнулась Хенрика. — Император, дурья твоя башка. Им-пе-ра-тор!

   — Хоть «а», хоть «и» — велика разница…

   — Велика не велика, а есть. Господин Эйнар с императором дружил. И дурь твою терпеть не будет.

   — Что, взаправду дружил?!

   — А ты как думала? Его величество у нас в доме бывал. Я его сама, вот как тебя, видала. И не раз! Важный да глазливый. Мелкого человека, а примечает. Меня вот раз и вовсе по имени назвал. Вот сама подумай, на что ему моё имя? А гляди — помнит. Одно слово — император.

   — А чего ж он тогда друга в нашу глушь загнал, коли такой хороший?

   Хенрика молчала, видимо, раздумывая, стоит ли посвящать дуреху в подробности. А я буквально прилипла к приоткрытой створке: «Ещё один хороший вопрос. Вопрос на сто миллионов, что называется».

   — Ладно, расскажу, — проворчала наконец Хенрика, и я с трудом сдержала восторженный возглас: хоть что-то узнаю! — Но болтать не смей. Я и тебе-то поведаю, чтобы ты по дури своей природной чего похуже не придумала.

   — Да я никогда…

   — Молчи и слушай! Император лорда Эйнара от себя прогнал, это верно. Не отдыхать лорд-дракон сюда прибыл, а в ссылку. Дурная история. Кому другому за такое голову бы с плеч снесли. А нашего господина всего-то сюда отправили. В назидание, стало быть.

   — Да чего он такое сделал-то? — нетерпеливо проговорила горничная.

   — Дело было так. Император наш жениться надумал. Как водится, ему привезли портреты невест достойных. Открывает он ящик, а там… Там рожи девиц из местного дома терпимости.

   — Дракон-первородок! Это как?!

   — А вот так. Понятное дело, император осерчал. Кто это такие шутки со своим владетелем шутить вздумал? Стали разбираться и выяснили, что ящик тот проклятый с невестами только у нас в доме и побывал. Решили, что это Эйнар пошутил.

   — Ой-ой-ой… Так чего господин Эйнар живой-то до сей поры?

   — Да потому и живой, что друг императорский, дура-девка! — рассердилась Хенрика. — А ещё потому, что из слуг старых, ещё столичных, никто не верит, что хозяину такая пакость в голову бы пришла. А император, чай, не дурнее нас.

   — Тогда почему сослал, коли не верит?

   — А чтоб другим неповадно было. И всё! Хватит болтать! То дела хозяйские, не про твою голову. Твоя забота — полы. Всё уже помыла?

   — Да где ж всё-то?! Я как раз мыла, а тут она! Как выскочит!

   — Как выскочит, и до сей поры там стоит?

   — Н-нет…

   — Так чего расселась? — прикрикнула тётка. — Иди работай. А то погонят тебя со двора, а я и слова поперёк не скажу за лентяйку такую.

   Вот тут, признаюсь, момент я упустила. Пока переваривала бредовую историю с портретами бордельных красоток, дверь уже распахнулась. К счастью, открывалась она внутрь, и створкой по растяпистой физиономии я не получила. В остальном же…

   Шуганутая тёткой горничная вылетела из кухни со скоростью курьерского поезда. И, как тот поезд, врезалась прямо в меня. Законы физики никто не отменял: я, ухватившись за косяк, устояла, а вот тощая служанка отлетела назад, плюхнувшись на задницу.

   — Ой! — пискнула она и, беззвучно открывая рот, ткнула в мою сторону не слишком чистым пальцем. — Тут…Тут…

   — Ну что теперь? — стоявшая у большой плиты Хенрика медленно вытирала руки мокрым полотенцем, всем своим видом демонстрируя, насколько ей надоела глупость родственницы. — Опять злая ведьма ка-ак выскочила и тебя, бедную, ка-ак напу… — тут она наконец обернулась.

   Проняло и эту, казалось, непробиваемую скалу. Она осеклась на полуслове и, икнув, уставилась на меня. Пауза затягивалась до полного неприличия.

   — Здравствуйте, — ляпнула я, натянуто улыбнувшись, просто ради того, чтобы сказать хоть что-нибудь. — А я тут мимо проходила, дай, думаю, зайду…

   Весёлый тон никто не поддержал. Мало того, горничная принялась медленно отползать назад, а у Хенрики, которая нервно выкручивала полотенце, не замечая, что намочила себе весь передник, аж губы побледнели.

   «Вот только инфаркта не хватало. Кто потом поверит, что я её не чёрным колдовством в могилу свела?» — мелькнула в голове дурацкая мысль, и я в свою очередь тоже попятилась.

   — Ну раз вы заняты, то, пожалуй, позже зайду.

   Я поспешно ретировалась обратно в коридор и, резво развернувшись на каблуках, зашагала обратно к лестнице. Из кухни донёсся громкий влажный шлепок и глухой вопль: Хенрика нашла применение мокрому полотенцу. Я злорадно улыбнулась — это вам за ведьму!

   Впрочем, весёлость быстро сошла на нет. Такими темпами обзаведусь ещё более гадкой славой, чем моя предшественница. Глядишь, и муж наслушается прислуги да как «осадит жёнку» сразу за всё хорошее. Мало не покажется.

   Нервно поёжившись, я решила от греха подальше спрятаться в спальне. Туда уж точно никто не ввалится, чтобы опять поставить меня в идиотскую ситуацию.

   Но кто же знал, что и там я не найду покоя.

***

Стоило лишь закрыть за собой дверь, как осознала, что заняться мне решительно нечем. Хотя пищи для размышлений хватало. Одна история с портретами проституток чего стоила! Я знала хозяина местного великолепия всего сутки, но и то сомневалась, что он способен устроить такую идиотскую шутку. А вот в то, что его красиво подставили, верилось куда легче. Однако это дело прошлое, и повлиять на результат возможности уже нет.

   Конечно, любая из героинь моих любимых книг наверняка затеяла бы расследование и к эпилогу преподнесла бы дарованному магией супругу не только парочку наследников, но и злодея на блюдечке. Но я о таком даже задумываться всерьёз не стала. Тут биографию собственного мужа выясняешь, слуг подслушивая. Какие, в баню, расследования?

   От безделья снова обшарила комнату. Нашла сдвижную панель, ведущую в узкий коридор, как две капли воды похожий на тот, где я спугнула злополучную поломойку. Сунула туда нос, чихнула и закрыла вновь — ничего интересного.

   Зато за другой панелью вместо коридора обнаружился небольшой уютный кабинет. Или мастерская. Это в какую сторону посмотреть. Слева от двери тянулся длинный верстак, заваленный странными инструментами и мусором вроде поломанных свечей, разнокалиберных листьев и каких-то палочек. Справа у окна пристроился письменный стол, где порядка было куда больше.

   К верстаку даже не подошла. Мигом вспомнилось, что оказаться в чужом теле без магии невозможно, а раз я всё-таки здесь, значит, и колдовство имело место быть. Обзавестись ослиными ушами или поросячьим хвостом, просто схватив то, что трогать не стоило, не желала категорически.

   А вот письменный стол заинтересовал не на шутку. Правда, в первый момент я здорово испугалась. Стоило взяться за ручку выдвижного ящика, как вокруг кисти полыхнуло голубое сияние, а пальцы словно прилипли к медному завитку. Но секунду спустя всё прошло, будто и не было. Не обнаружив никаких изменений, я успокоилась. А вот о магии задумалась уже всерьёз.

   Раз заполучила от настоящей Фрейи умение говорить на местном языке и читать, то наверняка и магию унаследовала!

   Я неуверенно огляделась в поисках волшебной палочки или какого-нибудь магического посоха, но ничего подходящего не заметила. Точнее, на верстаке всякого рода палок хватало, но так далеко моя внезапно проснувшаяся храбрость не заходила. Да и в любимых книжках героини тоже не разыскивали всякий магический инвентарь. Просто колдовали, и всё.

   Хмыкнув, я взмахнула рукой:

   — Трахти-бидохти-бидох!

   Ничего не произошло.

   — Сим-сала-бим!

   Опять мимо. Я попыталась действовать конкретнее и указала пальцем на стул:

   — Взлети!

   Ничего.

   — Упади!

   Как бы не так.

   — Ну хоть что-нибудь сделай! — взмолилась я и на этот раз достигла грандиозного результата.

   Правда, к магии он имел не самое прямое отношение. Просто я слишком сильно размахалась руками и снесла с полки невзрачную шкатулку. Та грохнулась на пол, открылась, и комнату мгновенно заволокло густым дымом.

   Кашляя и чихая, я кое-как нащупала вредоносный ящик и захлопнула крышку. Непроглядное марево исчезло как по волшебству.

   «Хотя почему как? — поправилась я, опасливо отодвигаясь в сторону от хлипкой этажерки. — Волшебство и есть. И я, попаданка обыкновенная, ничегошеньки в нём не смыслю. А значит, нечего и руки распускать».

   В сомнениях покосившись на стол, помотала головой и шагнула назад: «Нет-нет. Не так уж сильно мне надо знать, что тут творила настоящая Фрейа. Вернётся, пусть дальше творит. А пока её нет, мне и так найдётся занятие. И без этой сказочной магии!»

   В том, то настоящая хозяйка особняка рано или поздно вернётся, я почти не сомневалась. Сумела же она затянуть меня сюда? Значит, и выгнать при необходимости тоже сумеет. Да и вообще… Сказочная внешность, красавец-муж, особняк, слуги… Несмотря на все особенности, это было слишком хорошо. А всё хорошее рано или поздно заканчивается. Это я за свою не слишком долгую жизнь уже успела усвоить.

   Конечно, оставалась вероятность, что всё это большая случайность и Фрейя никакая не ведьма, а глупая кукла, ставшая жертвой чьего-то злого розыгрыша. Но рисковать своей шкурой, разбираясь с принципом действия дымной шкатулки, я не желала. И в нашей насквозь нормальной вселенной существовали совершенно не магические предметы, способные оторвать загребущие ручонки, что уж говорить о мире чужом, незнакомом.

   Сунешь пальцы в местную розетку по незнанию, и гадать, что же тебя спалило — магия или электричество? — будет некому!

   Оставив магический кабинет в покое, я вышла и, плотно закрыв замаскированную под панель дверь, подтянула к ней тяжёлое кресло. Ничего опасного больше на глаза не попадалось, хотя не особо присматривалась. Так что… бережного Бог бережёт.

   Четверть часа спустя, окончательно озверев от скуки, я взяла со столика в спальне небольшой блокнот и карандаш: «Раз она там, в моей жизни, развлекается, то и я не буду скучать. И для начала душу отведу, поиграю в принцессу! Да вот хоть шторы повешу. Глядишь, и вспомнит потом добрым словом кто».

   О том, что может натворить такая, как Фрейа, в моей настоящей жизни, я сознательно старалась не думать. Вот вернусь, тогда и подумаю, а пока поработаю с тем, что есть. Хоть слугами научусь командовать! Умение управлять людьми никогда лишним не будет.

   Вдруг повысят меня когда-нибудь до заведующей школьной столовкой. Тут оно и пригодится.

   Усмехнувшись собственным оправданиям, я направилась обратно на кухню. Раз уж муженёк не появляется, возьмём в оборот его доверенных людей. Всё больше уверенности, чем пальцем в небо тыкать.

   А супруг, кстати, оказался куда ближе, чем мне казалось. Не успела про него вспомнить, как с улицы донеслись какой-то шум и приглушённые крики. Я опрометью бросилась к окну. А там…

   Там мой якобы спокойный и сдержанный муж как тряпку тряс какого-то тщедушного мужичка, вздёрнув его над мостовой на добрых полметра.

   — Вот тебе и хороший хозяин, — пробормотала я, холодея от ужаса. — Недаром драконом прозвали. Зверюга, как есть зверюга. Разве что огнём не плюётся.

ГЛАВА 4

Я прислонилась лбом к стеклу, стараясь ничего не упустить. Не то чтобы мне доставляла удовольствие грубая сцена, но других способов узнать получше, с кем же свела меня судьба, магия или вообще левая пятка Фрейи Среброликой, в обозримом пространстве не наблюдалось.

   Еще пару раз встряхнув мужика, Эйнар выпустил его, уронив на мостовую как пыльный мешок. Впрочем, надо отдать должное — орал всё-таки не мой муж. С этим прекрасно справлялся провинившийся. Не пытаясь подняться на ноги, он размахивал руками и слезливо в чём-то убеждал Эйнара. Речь шла о каких-то коровах.

   Мужик даже попытался обнять хозяина за ноги. Но тот шагнул в сторону, вынуждая работника плюхнуться мимо и снова надсадно завопить о негодных коровах. То ли это стало той самой последней каплей, переполнившей чашу терпения Эйнара, то ли ещё что, но разговор на том и закончился. Хозяин молча ткнул рукой в сторону ворот и, развернувшись на каблуках, зашагал к дому.

   Вопящий дядька дёрнулся было следом, но его перехватили конюхи и банально утащили прочь.

   С минуту полюбовавшись на опустевший двор, я отошла от окна. Информации к размышлению снова стало с избытком.

   Какой же на самом деле Эйнар? Сдержанный хозяин или любитель распустить руки, показав слугам, кто тут лорд?

   Задавать подобные вопросы самой себе смысла не имело, и идея поболтать с привилегированной то ли кухаркой, то ли экономкой казалась всё более привлекательной.

   «Если, конечно, она не слишком удивится моему очередному посещению», — усмехнулась я себе под нос, спускаясь по широкой парадной лестнице.

   Подозреваю, что на кухню есть и другой путь, куда короче этого, но, увы, подозрения на карту не прилепишь, не говоря уже о том, что и картой меня снабдить никто не удосужился.

   Оказавшись в знакомом полуподвальном коридоре, я задумалась, как не напугать прислугу вновь: сразу войти или сначала постучать? С одной стороны, моё внезапное появление вряд ли кого обрадует. С другой — приступ вежливости у обладающей дурной славой хозяйки тоже может стать летальным для особо впечатлительных горничных.

   Вопрос решился сам собой — створки оказались нараспашку. Удивительно, что сторожа в коридор не выставили, чтобы уж наверняка...

   Тётка стояла спиной к двери у большого чана, из которого одуряюще пахло специями, и что-то там помешивала. Решив начать с чего-нибудь нейтрального, я буднично произнесла:

   — Что у нас сегодня на обед, Хенрика?

   Ложка на длинной ручке, булькнув, исчезла в вареве, а тётка резво развернулась:

   — Госпожа?..

   «А глазками-то сверкать поостереглась. И губы утиной гузкой не складывает, — с долей удовлетворения отметила я. — Вот так и начинаешь понимать всяких тиранов и прочих самодуров. Эх… Никто хорошего отношения не ценит».

   Хотя Хенрика, пожалуй, всё же оценила. Присела в подобии реверанса и сообщила:

   — Всё то, что вы вчера пожелали, госпожа!

   — И что я там пожелала вчера? — с наигранным равнодушием отозвалась я. — Совершенно не помню.

   С этими словами сдёрнула с крючка новую ложку, копию безвременно утопшей, и сунула её в котёл.

   Всё-таки какие-то высшие силы мне подыгрывали, иначе с чего бы я, прежде чем отправить зачерпнутое варево в рот, взглянула на кухарку. Такие большие глаза не рисовали героям даже в китайских мультиках. Сообразив, что делаю что-то очень и очень не то, я внимательно осмотрела содержимое ложки, подула, ещё раз осмотрела и в конце концов выплеснула обратно в котёл. Несчастная тётка так резко выдохнула, что, казалось, даже немного сдулась.

   Хм… Это точно не едят… Интересно, что же такое меня угораздило чуть не попробовать?

   — Почти готово? — якобы мимоходом бросила я, отойдя в сторону.

   — Да, госпожа, — кивнула женщина. — Ещё четверть часа, и можно спаивать коровам. Средство надёжное. Сразу колики как рукой снимет.

   — Чудесно, — я старательно удержала на физиономии спокойную улыбку, хотя поджилки тряслись от ужаса. Хозяйку, закусившую коровьим лекарством, как минимум объявили бы душевнобольной! — Я переживала.

   — Переживали? Вы? — тётка владела собой куда хуже меня.

   — А что, не должна была? — я приподняла бровь, демонстрируя удивление.

   — Да, нет... Стадо-то единственное. Пока ещё замену пригонят. Да и зима…

   Хенрика окончательно смутилась. Видимо, подслушанный мной разговор напугал её куда сильнее, чем казалась.

   Так я от неё ничего, кроме заикания, не добьюсь.

   — Послушайте, Хенрика, — я мягко похлопала женщину по напряжённой руке. — Не стоит так волноваться. Всё хорошо.

   — Но как же… тут же горничная…

   — Ну упала девчонка. Она же вроде новенькая? Недавно у нас? Не привыкла ещё, испугалась. Ничего страшного.

   — Так вы ничего не слышали? — обрадовалась тётка. И тут же скривилась от досады.

   «Теперь понятно, в кого твоя подопечная такая дура! — мысленно взвыла я. — Я ж тебе разве только прямым текстом не сказала, что хозяйка тупая, слепая и глухая, и вообще ничего не заметила!»

   Пришлось выкручиваться по-другому.

   — Про ведьму? — я усмехнулась. — Слышала, конечно. Но я не в обиде. Откуда деревенской девочке знать, как моя наука называется. Магия — значит, ведьма. Верно?

   — Верно! То есть, конечно, нет! Но девочке «мастер ритуальной магии» вовек не выговорить! Я сама не сразу запомнила, простите великодушно. Её всего третий день как наняли. Тут вдруг прибегает и вопит, что ведьма на неё напала. Я вообще решила, что померещилось паршивке. Вот и погнала её.

   — Всё правильно, — поддакнула я, поражаясь, как ловко тётка переводит стрелки на горничную.

   — Чем могу служить, госпожа? — с готовностью вскинулась женщина.

   «Ну вот, сразу и госпожа, и служить… — проворчала я про себя. — А всего-то и надо было напугать как следует. Ну что за люди… Впрочем, в дружелюбие она всё равно не поверила бы сразу. А танцы с бубном вокруг водить мне некогда».

   — Чаю налейте, пожалуйста. Прохладно сегодня.

   Хенрика охотно метнулась к плите. Несколько минут спустя мне уже вручили исходящую паром чашку. Моё внезапное желание посидеть на кухне женщину явно изумляло, но она уже успела взять себя в руки и недоумение никак не показывала. А я, пользуясь этим, развивала успех.

   — Странное время… Кто бы знал, что вот так получится. Мгновенье, случайность, и мы тут, вдали от столицы.

   — Всё наладится, госпожа Фрейа, — тётка ответила так, как от неё и ждали. — Лорд-дракон справится с этим.

   — Справится, — с дел анной грустью протянула я, пропустив замысловатый титул супруга мимо ушей. — Порой мне кажется, что я не узнаю своего мужа.

   — Это всё суета переезда, госпожа! — любимого хозяина Хенрика бросилась защищать куда активнее, чем подопечную. — Вы же помните, какая разруха тут была, когда мы приехали. В доме почти сто лет никто не жил! Его, конечно, куполом нерушимости накрыли, но всё равно… Пока обустроились. Господин Эйнар всю неделю и не спал толком!

   — И всё же, — покачала головой я, в душе порадовавшись, что правильно просчитала тётку. — Схватил человека, тряс, как тряпку…

   Тут, конечно, был очень тонкий момент. Могло ведь оказаться, что такое поведение для Эйнара в порядке вещей. Но мне почему-то думалось, что это не так. И я не ошиблась.

   — Ах, так вот вы о чём! — всплеснула руками женщина. — Так этот болван сам виноват!

   — Мой муж? — вздёрнула брови я.

   — Да нет же! — от возмущения Хенрика даже забыла о том, что вроде как меня опасается. — Ульрик! Олень под седлом!

   — Это как?

   — Пьёт как конь, а работает как олень, — отмахнулась она. — Ему сто раз говорили не гонять коров на ближнее пастбище. Господин Эйнар дважды повторил. Там, конечно, тоже горячий источник греет, но всё плющом ядовитым заросло, когда ещё вычистят. А ему, поганцу, на дальнем скучно! Там же нет никого, а тут домишко рядом, и девки, простите великодушно, тоже. Красовался, обалдуй! Чуть всё стадо не угробил! Вот господин Эйнар и погнал лентяя со двора. И правильно сделал!

   — Ну да, наверное… Откуда мне знать. Меня муж в свои дела не посвящает, — покачала головой я и на этот раз таки промахнулась.

   — Так вы же сами отказались грязь месить! — воскликнула Хенрика и испугано прихлопнула себя пухлой ладошкой по губам.

   Я мысленно выругалась. Грязь месить отказалась, значит? Сбывались самые мрачные подозрения. Вполне нормальный мужик, а при нём стерва-жена, в тело которой я так метко угодила. Ну и как это исправлять?

   — Какая грязь, Хенрика? Снег кругом. Видно, и у меня с этим переездом ум за разум зашёл, — вздохнула я после долгого молчания.

   Тётка не отвечала. Видимо, окончательно перестала доверять своему длинному языку. Это, в общем-то, и правильно, учитывая, что она тут наговорила, но меня совершенно не устраивало.

   Уж не знаю, сколько доведётся наслаждаться красивой жизнью в этом прекрасном теле, но хочу именно наслаждаться, а не играть непонятно чью отвратительную роль!

   — Видишь ли, Хенрика, я вдруг подумала… Брак — это же на всю жизнь. Эйнар мой муж, а отношения у нас какие-то странные.

   Хенрика промолчала, с недоверием уставившись на меня, но на последние слова машинально кивнула, и я поняла, что на правильном пути.

   — Так больше продолжаться не может, и я хочу кое-что изменить, — доверительно сообщила я. Но, заметив мелькнувший в глазах женщины ужас, сообразила, какую двусмысленность выдала. — Ну что ты таращишься?! В наших отношениях изменить! А не в своём семейном положении.

   — А… — выдохнула Хенрика, выдав подозрения с головой.

   «Если бы я была отравительницей, то ты бы оказалась в списке на первой строчке с такой выдержкой», — проворчала я про себя. Но со странными взглядами тётки надо было что-то делать. Ладно бы сама дурела, так она же со своими идеями к Эйнару пойти может. Из чистой преданности и любви, так сказать…

   — Ритуальная магия и всё прочее, чем я занималась, пока подождёт. Сначала дом надо привести в порядок, — твёрдо проговорила я. — Женской руки не хватает.

   — Так ещё не всё распаковали, хозяйка! — понятной теме тётка обрадовалась, как родной.

   — Вот этим и займёмся. И обедом. Когда у нас обед?

   — Так кончился уже, — округлила глаза Хенрика. — Ужин скоро.

   — Значит, ужин, — покладисто согласилась я.

   Путём осторожных расспросов выяснилось, что и обед, и ужин, да и завтрак тоже подают примерно в одно и то же время. И только если хозяева велят. Не велят — значит, не голодные, и нечего по пустякам приставать. О завтраке позаботился Эйнар. А вот обедал он где-то вне дома, потому и я осталась голодной. Никому и в голову не пришло, что хозяйка может не знать о правиле, которое сама же и завела.

   Хенрика кликнула несколько девиц, раздала им малопонятные указания, и мы пошли на местный склад. Ящики, коробки, неопрятные кучи мебели громоздились в огромном зале, занимавшем добрую треть первого этажа. Я не успела удивиться такой странной планировке особняка, почти сразу заметив богатую лепнину на стенах и красивый узорный паркет, кое-где уже поцарапанный грубыми досками.

   — Это где же вы склад устроили?! — возмутилась подобному вандализму я.

   — Где велено, там и устроили, — буркнула Хенрика. Осознав, что громы и молнии я метать не пытаюсь, она смелела прямо на глазах. — Вы же сами, госпожа, сказали, что в этой дыре на приёмы разве что коров приглашать, а значит, бальный зал без надобности.

   — Я так сказала? — опешила я и, спохватившись, добавила: — С дороги ерунды наговорила. Исправить немедленно! Разберём это безобразие — хоть с мужем потанцую.

   И, кстати, не шутила. Танцевать меня в детском доме научили. Какой-то спонсор расстарался: учителя приходили дважды в неделю. Лучше бы подготовку к вступительным экзаменам организовал, эстет. Глядишь, не загремела бы поварихой в столовку. Впрочем, для леди, которой я так внезапно стала, умение танцевать было куда полезнее, чем навык махать поварешкой.

   Хенрика позвала дюжих мужиков, и мы занялись разборкой. Правда, предварительно я заставила их разуться. Ещё одного столкновения с подбитыми железными подковками сапогами паркет бы не перенёс. Впрочем, у запасливой кухарки нашлись старые хозяйские сапоги, так что в процессе уборки ни один мужик не пострадал.

   Зато все окна второго этажа обзавелись тяжёлыми плотными портьерами. Сразу стало гораздо уютнее. Даже лишние остались. Видимо, там, откуда приехала в эту глушь парочка родовитых аристократов, окон было побольше. Но я не особо расстроилась, решив пустить оставшуюся ткань на подушки.

   Уж если взялась берлогу обустраивать, то надо было делать всё на сто процентов, чтобы ни один внезапный супруг не смог в чем-либо упрекнуть!

   Я так увлеклась, что серьезно почувствовала себя счастливой женой. Приятные такие ощущения… Уютный дом, крепкая семья… В реальной жизни мне ни разу не удалось это пережить, так хоть сейчас попробую. Хоть немножко, хотя бы капельку…

   Глядя, как мелкая служанка, всё ещё слегка попахивающая хлевом, из которого её срочно изъяли, неумело протирает хрупкие фарфоровые статуэтки, я занервничала. Руки чесались самой схватиться за тряпку и… Но понимала, что этого делать точно нельзя. Такие резкие перемены в хозяйке, ещё вчера цедившей слова как великое одолжение, точно не остались бы незамеченными. И так с наскоку рвала образ Фрейи в клочья. Разговаривала спокойно, никого не ругала и, кошмар кошмарный, употребляла такие слова как «спасибо» и «пожалуйста» по отношению к слугам.

   Народ краснел, бледнел, мямлил, но я видела, что им это нравится. Хотя многие, особенно Хенрика, всё ещё поглядывали с подозрением, не веря в такие кардинальные перемены и поджидая обязательный подвох.

   Я же, пожалуй, впервые задумалась, а что будет, когда вернётся настоящая Фрейа. Как бы не сыграло моё дружелюбие с людьми дурную шутку. Но вести себя по-скотски не получалось.

   Может, намекнуть Эйнару, что у его благоверной бывают заскоки? Вернётся настоящая супруга, а он решит, что это как раз такой заскок, и приведёт злобную бабу в чувство подручными методами. Хотя для этого надо сначала с самим Эйнаром отношения наладить, я бросила короткий взгляд на часы — кстати, самое время этим заняться, скоро ужин. А мужики от еды добреют.

   С таким мыслями и полная самых радужных планов я переоделась и направилась в столовую.

   Увы, все мои планы пошли прахом — Эйнар к ужину не вышел.

   Не пришёл он и в гостиную, где я проторчала битый час, попивая ароматный чай и отмечая в блокноте, каких подушек надо нашить из оставшихся бесхозными портьер. В конце концов сдалась и, попросив разбудить к завтраку, отправилась в спальню.

   Вот сколько раз я уже успела убедиться, что надо точнее формулировать свои желания. Они же и сбыться могут ненароком! И всё равно то и дело ошибалась. Сказала «к завтраку», меня и подняли к завтраку. То есть чётко тогда, когда Эйнар сел к столу. И ни минутой раньше. Подавив справедливый гнев на собственную глупую голову — ещё решат, что хозяйка опять дурит — я с помощью горничной принялась одеваться.

   Умывание, завивка, платье… В столовую вошла ровно в тот момент, когда Эйнар встал, бросив смятую салфетку поперёк тарелки.

   Если он и удивился неожиданному появлению, то никак этого не показал.

   — Моя леди, — он кивком обозначил поклон, — как вам спалось?

   — Отлично, спасибо. — Я слегка присела в подобии реверанса и пошла к столу.

   — Птицы не мешали?

   — Какие птицы?

   — Петухи.

   — Ах, петухи… — я кое-как сообразила, о чём речь. — Нет, спасибо. Больше не слышала.

   — Замечательно. Я велел перенести птичники к дальней околице деревни, но не знал, будет ли этого достаточно.

   — Достаточно, — закивала я и на всякий случай добавила: — Коровы, козы и что там ещё водится в посёлке, меня совершенно не беспокоят.

   — Правда? — слегка приподнял бровь Эйнар. То ли он удивился моей покладистости, то ли тому, что жена в принципе знает о существовании коров и коз.

   — Правда, — со всей доступной твёрдостью кивнула я. Ещё не хватало, чтобы для моего мнимого удобства посреди зимы затеяли масштабную перестройку всей деревни. — А чем вы сегодня планируете заняться?

   Бедный мужик вздернул брови ещё сильнее. Похоже, до сих пор супруга не утруждала себя подобными вопросами.

   — Хотел с поселянами расчистить парк за домом. За столько лет он зарос до состояния дремучего леса.

   — Очень хорошая идея! — как ни в чём не бывало ответила я и подтянула поближе блюдо с мелкими оладьями. — Пожалуй, попозже к вам присоединюсь.

   Эйнар переступил с ноги на ногу, явно собираясь поинтересоваться, какая муха укусила с утра пораньше дорогую супругу, но подходящих слов так и не нашёл.

   — Буду рад видеть, — сказал он наконец и вышел из комнаты.

   Я с долей самодовольства улыбнулась: «Ничего, ты у меня ещё привыкнешь к сладкой жизни. Дай только срок, узнаешь, кто такая настоящая жена и почему её называют опорой мужа. Подумаешь, парк помочь расчистить, да легче легкого!»

   Около часа спустя я уже не была так уверена. Эйнар не шутил, когда упоминал чащу: в старинном парке в качестве сорняков выросли столетние дубы. Ну или что-то очень сильно на них похожее, ветвистое, узловатое и очень толстое. Работники буквально надрывались, пытаясь свалить одного такого, а ведь ещё предстояло пень корчевать…

   Эйнар, надо отдать ему должное, тоже не чурался грязной работы. Огромный топор, который я и поднять вряд ли сумела бы, так и летал в его могучих руках. Там, где простой мужик делал пять ударов, ему хватало одного.

   «Прямо супермен», — ухмыльнулась я, глядя, с какой скоростью разрастается щель на стволе лесного гиганта, неизвестно какими путями угодившего на лужайку культурного парка.

   Наконец дерево с громким треском завалилось на землю, подмяв под себя парочку более мелких собратьев. Команда лесорубов с моим муженьком во главе сгрудилась вокруг огромного пня.

   Чую, им тут лунный кратер выкопать придётся, чтобы от него избавиться. А сейчас зима, земля мёрзлая, твёрдая… Эдак я беседы с дорогим супругом до возвращения настоящей Фрейи дожидаться буду.

   — Эйнар! — поспешно позвала я, заметив, что мужики разобрали лопаты. — Уделите мне минуту, будьте добры.

   Мужчина не изменил своей привычной предупредительности. Жестом остановил работников и подошёл ближе.

   — Вы озябли, моя леди? Хотите вернуться в дом?

   — Что? Ах, нет! — отмахнулась я. — Что вы сейчас собираетесь делать?

   — Выкорчёвывать пень, если вам это о чём-нибудь говорит.

   — Очень даже говорит. Не трогайте его, пожалуйста.

   — Почему? — удивился Эйнар. — Он испортит вам вид из окна.

   — Не испортит, если его слегка облагородить.

   — Пень? Облагородить пень? Простите, моя леди, но зачем вам это?

   — Наверняка летом парк прекрасен, — улыбнулась я. — И поверьте, этот пенёк придется очень кстати. Прикажу приладить сверху столешницу, устроить настил и расставить те плетёные кресла, которые мы привезли с собой.

   Мужчина хмыкнул. А потом окинул лужайку долгим взглядом.

   — Если ещё и летний тент от солнца натянете…

   — Обязательно натяну. И растения в кадках расставлю, — подхватила я. — Выйдет очень недурно.

   — Недурно, верно, — эхом отозвался Эйнар, взглянув на меня каким-то новым, непривычным взглядом. Если раньше в его глазах мелькала усталость, сильно смахивающая на обречённость, то сейчас появилась заметная заинтересованность. — Желания моей леди — закон. Поступим так, как прикажете.

   — Спасибо, мой лорд, — со всем доступным достоинством отозвалась я.

   — Если вы подождёте полчаса, — с сомнением проговорил он, — то мы тут закончим, и я провожу вас к обеду.

   — Пообедать вместе будет замечательно, — кивнула я и, похоже, повергла супруга в шок.

   Он вдруг резко сменил тему.

   — А как ваш ритуал? Увенчался успехом?

   — Какой ритуал?

   — Тот, что вы проводили в лесу. Надеюсь, я не испортил работу, когда появился?

   — Ах, тот ритуал… — натянуто рассмеялась я.

   Мысли скакали в голове, как взбесившиеся кони. Значит, это ритуал привёл меня сюда. В общем-то, что-то подобное и подозревала.

   Фрейа действительно обладала магической силой и чудила изо всех сил. Наскучил мир родной — решила прогуляться в соседний. А замену, стало быть, сюда. На своё место. Удивительно, что до сих пор с воплями обратно не прибежала от моей-то реальной жизни. С жиру бесилась, что ли? Красивая, знатная, богатая… Муж, опять же, какой: и собой хорош, и характер вроде неплохой. К тому же не пьёт! И чего спокойно не сиделось? Мне бы такого мужа, я бы…

   — Леди? — напомнил о своём присутствии тот самый муж.

   — Ах, да… ритуал, — вздохнула я. — Нет, не получился.

   — Всё же помешал вам, — опустил голову Эйнар. — Простите. Но было уже поздно, все волновались.

   — Ничего страшного. Этот ритуал — ерунда. И без него сейчас работы вдоволь. Когда обустроимся, тогда, быть может, повторю…

   Судя по всему, я порвала очередной шаблон, но ни о чём не жалела. Интерес к ритуалам надо было давить в зародыше, а то ещё попросит провести что-нибудь эдакое, ритуальное. И будет мне трахти-бидохти-бидох.

   Эйнар молчал, и я с намёком кивнула на поваленное дерево.

   — Быстрее закончим — быстрее обедать пойдём. Даже я, честно говоря, уже проголодалась на свежем воздухе, а вы, поработав, наверняка и подавно.

   Что его так смутило, я так и не узнала, но обратно к работникам он возвращался как-то очень задумчиво и несколько раз даже обернулся, словно желая убедиться, что ему ничего не померещилось.

   Тихонько посмеиваясь про себя, я наблюдала, как Эйнар подходит к работягам и вполголоса раздаёт какие-то указания. Вдруг те кивнули и быстро разбежались в разные стороны, как вспугнутые мыши.

   «Это ещё зачем? Что происходит?» — насторожилась я. И не ошиблась — стало твориться что-то странное.

ГЛАВА 5

Работники разбежались.

   Уже это удивило меня до крайности, ведь до сих пор каждый из них разве что в рот не заглядывал хозяину. Впрочем, Эйнара странное явление совершенно не заинтересовало. Он задумчиво прошёлся рядом с поваленным деревом, выпрямился, сложил руки на груди и вдруг крутнулся на месте, как какая-нибудь балерина.

   Я только рот открыла от удивления: это что ещё за брачные танцы с деревом?!

   А в следующую секунду в глазах помутилось. Так бывает, когда смотришь прямо над костром — воздух словно плавится и идёт волной, искажая окружающее пространство.

   Голова закружилась, и я, охнув, покачнулась на месте, а когда через секунду снова посмотрела на Эйнара, его уже не было. Там, где супруг стоял ещё мгновенье назад, красовался здоровенный дракон!

   Крик застрял где-то на полпути между горлом и губами, начисто перекрыв приток кислорода. Я осталась на месте только потому, что мозг одновременно отдал два приказа, и ноги попросту не знали, какому следовать. С одной стороны, в голове билось желание спастись, убежать к дому, скрыться за толстыми стенами, затаиться и надеяться, что зверюга пройдёт мимо. С другой, я так же яростно хотела броситься к прожорливой рептилии и выцарапать у неё из брюха своего несчастного мужа!

   Этот бардак занял от силы полминуты. И тут зверь повернул шипастую голову, посмотрел на меня и медленно, с достоинством кивнул. В этом движении было что-то настолько знакомое, что я в очередной раз за последние тридцать секунд подавилась воздухом.

   Эйнар?! Эйнар! Чтоб его и в самом деле ящерица проглотила! Это его странный поклон-кивок, которым он неизменно приветствовал меня при встречах!

   Хотя что удивительного. Я — ведьма… То есть, простите, ритуальный маг. А муж… Муж вообще дракон!

   Последнее слово я едва не заорала вслух: на моих глазах мнимый ящер развернул огромные кожистые крылья, хотя и так занимал добрую треть просторной поляны. Первый удар крыльев по воздуху едва не сбил меня с ног. Благо он оказался единственным, иначе я точно покатилась бы по земле, как смятая бумажка.

   Эйнар завис над поваленным лесным гигантом, примерился и сомкнул острые когти, проминая твёрдую древесину, будто мокрый картон. Ствол вздрогнул, медленно, по сантиметру, отрываясь от земли.

   Это было великолепно! Я завороженно смотрела, как перекатываются драконьи мышцы под чешуйчатой кожей и забывала дышать. Мощь и сила поражали! Сердце стучало в унисон взмахам крыльев, заставляя кровь течь быстрее, а губы пересохли.

   И ведь вроде бы уже осознала, что угодила в иной, магический мир, признала, что магия существует, но столкнуться с ней вот так, лицом к лицу, то есть к морде, оказалась не готова. Теперь понятно, почему его называли лорд-дракон…

   Вскоре на поляне не осталось ни дерева, ни супруга.

   А я, наконец-то, сделала глубокий вздох. Потрясение от увиденного давало о себе знать, но, что странно, никакого отторжения не чувствовалось. Мало того, мне, всю жизнь побаивающейся всяких рептилий от змей до безобидных ящериц, дракон не внушал никакого отвращения. Напротив, он был прекрасен! Воплощённая магия под блестящей, словно полированной чешуёй. Хотелось не бежать куда глаза глядят, а пощупать эти сверкающие ромбы, чтобы узнать, такие ли они гладкие, какими кажутся.

   Неудивительно, что возвращения Эйнара я ждала с большим нетерпением. Увы, он вернулся уже человеком. Буднично вышел из-за поворота заснеженной аллеи, на ходу поправляя воротник и манжеты.

   Я подавила разочарование. Хотя… это ведь не единственное дерево. Наверняка ещё представится шанс погладить дракона. А может, и не только погладить… Интересно, если хорошенько попрошу, он меня покатает?

   Захваченная новой идеей, я двинулась навстречу мужчине.

   — Простите, моя леди, — вдруг сказал Эйнар. — Я помню, что вы не желали видеть оборот, поскольку он внушает вам отвращение. Но перенести это дерево вручную заняло бы слишком много времени.

   Я буквально онемела от подобных слов.

   Это что за злюка тут до меня выступала? Надо ж было так ненавидеть собственного мужа... Ну, не нравится — отвернись! Не говоря уже о том, что лично я не увидела ничего отвратительного, скорее, наоборот, очень миленький дракончик. Прошлая Фрейа не иначе как дурь свою демонстрировала, а супруг ещё и извиняется. Ну вот почему хорошие мужики вечно достаются таким… таким… Подходящий эпитет для вредной предшественницы я подобрать не успела. Дракон, то есть Эйнар, мягко тронул меня за локоть.

   — Всё ещё желаете пообедать или аппетит пропал?

   Я решительно кивнула:

   — Разумеется желаю. Разве что вы успели перекусить, пока летали с тем деревом.

   — Откуда, леди? Пока донёс ствол до лесопилки, пока… — он осёкся и сдвинул брови, глядя на меня. — Вы шутите?

   — Да, и, судя по вашему лицу, неудачно, — хмыкнула я. Искреннее изумление собеседника здорово меня развеселило. — Но, если вы передумали с совместным обедом, я пойму.

   — Ну что вы, — медленно ответил он и подставил локоть. — Окажите мне честь.

   Разумеется, я оказала. Не говоря уже о том, что ступени веранды, выходящей в парк, здорово обледенели, и мне просто было приятно пройтись с ним под руку. Сквозило в Эйнаре что-то такое… Непривычное, но, наверное, очень правильное. Надёжность и сдержанность. Рядом с ним я чувствовала себя уверенно и было безразлично, что под ногами: лёд или паркет. Да хоть вообще ничего! Мой дракон не позволит упасть.

   «И вовсе он не твой, — я осадила разгулявшуюся фантазию. — Твой контингент — Лёнька-дармоед. И даже его пришлось делить напополам с любовницей. А этот крылатый красавчик принадлежит среброкудрой Фрейе, роль которой выпало так бездарно исполнять».

   Но в то же время никто меня о попаданстве не предупреждал, разрешения не спрашивал… Так пусть у мужика хоть какое-то время нормальная жена будет! Глядишь, поймёт, как оно бывает в счастливой семейной жизни. А то сплошная игра в одни ворота: он ей всё, а она ему придирки дурацкие. Оборот ей, видите ли, не нравится…

   Эйнар распахнул дверь, пропуская меня в тёплое нутро натопленного дома.

   — Через полчаса накроют на стол. Проводить в гостиную? — поинтересовался он.

   Я покосилась на мужа. Гостиная его явно не прельщала. Ещё бы, всё утро пахал как ломовая лоша… то есть, как ломовой дракон. Ему бы душ принять и от пропотевшей рубашки избавиться.

   — Нет, спасибо. Я сама дойду. Лучше отдохните перед обедом, милорд.

   Смоляная бровь в недоумении дёрнулась. Похоже, я снова пошла против мрачных ожиданий, вылетая из привычного образа сварливой жены, но сейчас меня это волновало мало.

   — Эйнар, — окликнула я супруга, когда он уже дошёл до поворота коридора. — А ваш оборот мне понравился. Сказать по правде, даже жаль, что не получилось полетать вместе с вами.

   Избавив ошарашенного мужика от необходимости отвечать, я направилась в гостиную.

   Пауза пришлась кстати. Было о чём подумать. Мне и раньше приходило в голову, что неплохо бы задержаться в шкурке Фрейи подольше, а сейчас я полностью осознала, что вообще не хотела бы возвращаться обратно в свою серую скучную жизнь.

   Ну, в самом деле, где бы я ещё нашла мужчину, с таким вниманием и терпением относящегося к желаниям и капризам жены? Кто-то мог бы решить, что Эйнар банальный подкаблучник, но это ошибка. Видела я подкаблучников! Те свою лучшую половину ненавидят тихой ненавистью и на любую гадость готовы, лишь бы исподтишка. Они боятся жён или их родни, или ещё чего-нибудь в этом роде.

   А в Эйнаре я страха не замечала. Он не лебезил, не льстил, не пытался угодить. Он просто поступал так, как считал нужным: уважал, не давил и поддерживал в случае необходимости. В общем, как любили говорить всякие философы из моей реальной жизни, Эйнар принимал жену такой, какая она есть. Вот только в жёны ему досталась форменная стерва и остался дракон со своим уважением и порядочностью в дураках.

   Ещё бы понять, откуда у него в глазах нет-нет да мелькают отголоски вины. Чем он мог провиниться перед Фрейей, раз до сих пор переживает?

   Ответа не находилось. Даже самые дикие предположения не появлялись. А вопрос всё равно занозой висел на краю сознания, мешая расслабиться. Очень уж мне не хотелось разочароваться в красавце-драконе. Но, как известно, и на солнце бывают пятна, что уж говорить о магических созданиях.

***

Несколько дней пролетели как один миг.

   По утрам я выходила с Эйнаром в парк и старалась проводить там время до позднего вечера. Вскоре супруг настолько привык, что начал поджидать меня после завтрака, чтобы проводить к новому заросшему участку.

   Он даже перестал всякий раз смущаться перед оборотом. Только следил, чтобы я находилась достаточно далеко, дабы не задеть крылом. Но однажды все-таки сделал круг над моей головой, словно красуясь... Впрочем, возможно, ошибаюсь, и дракон просто обозревал владения с высоты птичьего полёта. В любом случае зрелище не оставило меня равнодушной.

   А после обеда, к которому мы теперь всегда приходили вместе, Эйнар удалялся в библиотеку. Писал какие-то письма, листал толстенные книги, словом, занимался делами.

   Я за ним не торопилась, и без того работы было много: дом требовал внимания. И чем глубже вникала в домашние дела, тем больше забот становилось. Но и уюта добавлялось, этого не отнять.

   На окнах появились портьеры, а в креслах — пледы и подушки. Прочистили все трубы, и ни один камин больше не плевался дымом и искрами. Кроме того, я лично обошла все этажи, отметив каждую рассохшуюся раму, а Хенрика пригнала из деревни плотников. Так что в коридорах уже не гуляли промозглые сквозняки.

   Особняк преображался на глазах, и это не осталось незамеченным. В очередной раз провожая меня в столовую, Эйнар мимоходом отметил:

   — Здесь стало теплее или мне кажется? Вы провели какой-то ритуал?

   Напоминание о настоящей Фрейе и её ритуалах моментально испортило настроение.

   — Нет. Всего лишь разобралась с кривыми оконными рамами, — куда резче, чем хотелось бы, отозвалась я.

   — Простите, — мужчина тут же съехал на привычный ровный и холодный тон. — Я сам должен был позаботиться об этом, но как-то упустил из виду. Разруха в долине заняла всё время. Мне очень жаль.

   Ему было жаль, а мне стало стыдно.

   — Это мне жаль. — Я остановилась посреди коридора и накрыла ладонью его пальцы. — Эйнар, вы не можете заниматься всем на свете, у вас и без того хватает обязанностей. А дом — моя забота. И я постараюсь сделать так, чтобы нам тут было уютно.

   — Уверены? — переспросил он. — Эти заботы отнимут время. Вы и так по моей вине оторваны от столичной науки.

   А вот и вина нарисовалась… Теперь понятно, где собака зарыта. Значит, бедную девочку обидели, от науки оторвали! Ну ничего. Мне-то эта наука до лампочки, я счастья хочу. Простого женского счастья.

   — Знаете… я пришла к выводу, что прежде чем писать научные труды, стоит привести в порядок собственный дом. Вы боретесь с разрухой в округе, вот и занимайтесь этим, а мне позвольте заняться тем, чтобы вам было куда вернуться после трудов, а самое главное, чтобы вам хотелось это сделать, — сказала я и тут же замерла. На мгновенье испугалась, что ошиблась, что дракон гордился именно такой умной и высоконаучной женой, а тут я со своими приземленными желаниями.

   Но стоило взглянуть супругу в глаза, как вздохнула с облегчением — всё сделала правильно.

   — Я благодарен вам, моя леди, — Эйнар склонил голову и вновь двинулся вперёд. Но перед этим подарил такой взгляд, что душа сделала сальто и рассыпалась яркими бабочками. Чувствовалось, что он безумно устал отвечать за всё и всегда, и даже такая, в общем-то, сама собой разумеющаяся помощь, вызвала прилив искренней благодарности.

   Мысленно я вновь послала настоящей Фрейе лучи проклятий.

   Почему не ценила такого супруга? Да, любви нет, но даже без неё от Эйнара исходило столько искренности и уважения, что хватило бы на трёх Ромео. Так и хотелось поймать белобрысую красотку, хорошенько встряхнуть и спросить: «Чего тебе ещё надо?»

   А что касается любви… так она не гипертония, от глупых придирок и скандалов не появляется. Я, наученная горьким опытом, это очень хорошо усвоила.

   Отношения с мужем медленно, но налаживались. Он уже не выдавал короткие, насквозь официальные фразы и не извинялся через слово. Вот только дальше этого дело не шло. Он явно не знал, как со мной общаться, и подспудно ждал подвоха, что после Фрейи неудивительно. К той без брильянтового колье было не подъехать.

   А я… Я просто почаще держала язык за зубами. Кто знает этих аристократов, о чём в их кругу можно говорить, а о чем — нет.

   Например, обнаружила, что слуги бегают по туалетным делам на хозяйственный двор. А это, между прочим, добрых десять минут по морозу в одну сторону. Да и там продуваемый всеми ветрами сарайчик здоровью не способствует. Закрыв глаза на то, что пользоваться ночными горшками запретила именно Фрейа, проблему я решила по-своему. Через Хенрику пригласила мастеров и организовала соответствующий уголок прямо в подвале, в смежной с душевыми комнате. Благо такое понятие, как канализация, в этом мире уже изобрели. Просто в старинном особняке подобное удовольствие предлагалось только господам. Ради слуг предыдущий владелец менять планировку не пожелал.

   Хенрика была в восторге и возвысила меня до ранга «благодетельницы», о чём сообщила всему женскому населения особняка. Но разве о таком расскажешь супругу? Поэтому на вопросы о домашних делах я отвечала общими фразами, мол, работаю потихоньку.

   Понятно, что отношениям с Эйнаром это не способствовало.

   Впрочем, о своих заботах он тоже распространяться не спешил, а я не знала о чём спрашивать. Порой наши беседы напоминали случайные встречи двух собак. Те тоже недоверчиво принюхиваются друг к другу, готовые каждую секунду рвануть назад, в кусты, к безопасности и одиночеству.

   Правда, надо отдать супругу должное, он старался. Даже пару раз спрашивал о «моих» ритуалах, хотя чувствовалось, что ему эта тема не слишком приятна. Благодаря случайным оговоркам и шепоткам прислуги, я выяснила, что эти самые ритуалы отличались редкой гадостностью как по методам, так и по результатам.

   Но, увы, никаких подробностей никто сообщить не мог. А как беседовать на тему, в которой ничего не смыслишь? Тем более с Эйнаром, который в магии был достаточно сведущ.

   Вот и сегодня наш разговор заглох именно на паршивых ритуалах. Обозлившись, я плюнула на все запланированные дела и отправилась прямиком в кабинет Фрейи, что скрывался в моей комнате.

   — Хочешь поговорить про ритуалы, дорогой супруг? Будут тебе ритуалы, — ворчала себе под нос, отодвигая кресло от панели, которую последние дни обходила по большой дуге. — Глядишь, от гадких подробностей стошнит, так хоть другая тема для бесед появится!

   Злости, а вместе с ней и смелости хватило только до письменного стола.

   Ящик, в прошлый раз угостивший голубой вспышкой, открывала с большой неохотой. А когда открыла, удивилась, что привидение вместе с карманным чудовищем оттуда не выскочили. Ожидала как минимум грома и молний.

   — И какие же секреты скрывала красавица Фрейа? — прошептала я, склоняясь над обитым бархатом вместилищем, но, увы, ничего, кроме письменного прибора и стопки бумаг, не нашла. — Зачем же столько замков, если утаивать нечего?!

   Разочаровано вздохнув, открыла другие ящики и наскоро перебрала содержимое. Ничего. Запасная чернильница, несколько поломанных перьев и еще одна стопка чистой писчей бумаги. Я чуть не отправила её в камин от расстройства — столько волнений, и ради чего? — но тут заметила исписанный листок в самой середине.

   — Есть! — воскликнула я тоном детектива, обнаружившего главную улику в деле об убийстве. — Так-так, что же здесь интересного?

   Оказалось, что Фрейа всего лишь бросила в ящик недописанное письмо. Кому оно было адресовано, теперь не узнать — первый лист отсутствовал, мне достался второй, хотя тоже обрывался на полуслове.

   Но то, что успела прочесть, очень сильно поразило...

   «…никуда не денется. Вот посмотришь, через полгода он крылья продаст, лишь бы вернуть меня обратно в столицу, — беззвучно шевеля губами, я перечитывала обрывок письма уже в третий раз и медленно вскипала. — Уж я об этом позабочусь. Благородный зануда! У него такие перспективы были, и он всё потерял! Зачем только замуж за него пошла, не понимаю! Где были мои глаза?! Такого идиота…»

   На этой жизнеутверждающей ноте текст обрывался, а я слушала скрип собственных зубов. Значит, никакого принудительного брака, как полагала, пытаясь найти причины ненависти Фрейи к мужу, не было и в помине. Она его не боялась, иначе не обещала бы так уверенно «позаботиться» о своём возвращении в столицу. Об элементарном уважении и говорить нечего, девица ни в грош не ставила сдержанного Эйнара.

   «Вот теперь попробуй, как оно с другими бывает, — усмехнулась я. — Лёнька быстро объяснит, где, по его мнению, место женщины и в какой позе она должна там находиться. А если не дойдёт, то квартирная хозяйка добавит!»

   Разбалованная, наглая и неблагодарная предшественница не вызывала ничего, кроме отвращения. Ведь вернётся и опять испоганит всё, до чего дотянется, а потом будет ядом брызгать: какие все плохие, и только она одна белая и пушистая. Тьфу! Не ценит своего счастья и другим не даёт.

   А ведь действительно… Она не ценит, но я… меня-то как раз всё устраивает… И раз Фрейе не нравится, так пусть поищет что-нибудь получше в другом мире. В моём теле и с моей зарплатой. Шансы у бывшей красавицы стремительно приближались даже не к нулю, а к отрицательным значениям.

   Неплохо, конечно, каждый получил бы по заслугам, но так бывает только в сказках. В настоящей жизни, предчувствую, что Фрейа вернётся при первой возможности.

   Поёжившись, я оглянулась, словно ожидала, что вокруг уже опять мрачные обои съёмной квартиры. Обратно не хотелось.

   — Разве будет хорошо, если она вернется? — пробормотала я. — И зачем? Фрейа уже тут. Вот она я. Какие вопросы?

   Забыв про страх, я принялась открывать все ящики подряд и читать всё, что хоть отдалённо напоминало буквы.

   Увы, сходу разобраться в ритуальной магии и сотворить такой ритуал, который навсегда оставил бы эгоистичную стерву за бортом теперь уже моей семейной лодки, не удалось. Да что там, я вообще ничего не поняла среди многоуровневых формул и путаных заговоров! Какие-то ключевые точки, фразы-активаторы, сочетаемость, отражаемость, взаимное усиление…

   Напоминало проваленный экзамен по физике. Только физика была иномирная и от этого ещё более непонятная. А вот журнал экспериментов и в другом мире остался журналом экспериментов, и здесь мне повезло больше — хоть в чем-то разобралась.

   Уважаемая Фрейа занималась изобретательством. Умела из двух, а то и из трёх мерзких ритуалов создать один, но ещё более гадкий. А уж результаты, которых она пыталась достичь, и вовсе побивали рекорды по пакостности. И это молчу об ингредиентах, которые использовала ученая ведьма…

   Начитавшись сухих лабораторных строчек, я заподозрила, что за большую часть её достижений можно заработать не только ссылку в деревню, но и старую добрую смертную казнь. Если бы не обнаруженное раньше письмо, я бы решила, что это именно Фрейа подгадила мужу с императорскими портретами, чтобы убраться от бдительного ока местной полиции.

   В любом случае, начитавшись отчетов, я слегка успокоилась. Ритуал обмена душами нельзя повторить раньше чем через месяц, об этом писала сама Фрейа. А значит, еще пару недель она здесь точно не появится, а там посмотрим. Может быть, мне этого времени хватит, чтобы предшественница вообще не вернулась.

   Мысль о том, что для подобного колдовства может понадобиться полноценное высшее образование в области ритуалистики, я старательно загнала подальше и вытащила из ящика следующую исписанную тетрадь.

   И тут в дверь тихо, но очень настойчиво поскреблись.

   Сперва я попыталась проигнорировать звук, понадеявшись, что дурная репутация Фрейи хоть раз пойдёт на пользу и меня оставят в покое. Но не вышло. Звук повторился, а чуть позже превратился уже в полноценный стук. Осознав, что почитать всё равно не дадут, распахнула створку.

   На пороге стояла бледная горничная, которая каждое утро помогала мне справляться с роскошной гривой волос и непривычными нарядами. Она, это я уже успела выяснить, как и Хенрика, была ещё из столичных слуг, тех, что решили отправиться в ссылку с хозяевами. Поэтому к вывертам Фрейи привыкла и заговаривать не боялась. Но сейчас заикалась вполне отчётливо.

   — Госпожа Фрейа… — девушка сглотнула.

   — Что случилось, Неда? — поторопила я. Меня там вёсла для семейной лодки ожидают, а она тянет кота за хвост!

   Зря я это сделала: бедная девушка испугалась ещё сильнее.

   — Простите, что беспокою вас во время работы… Мне очень жаль… Но случилась одна неприятность…

   Наученная горьким опытом, я держала язык за зубами, терпеливо вслушиваясь в этот лепет.

   — А вы велели обо всех проблемах в доме сообщать лично вам. Вот я и… То есть Хенрика и я, мы…

   «Сговорились уморить меня пустыми расшаркиваниями», — проворчала я про себя, выжидательно глядя на девушку. Наконец та, глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, скороговоркой выдала:

   — Хенрику обварило — варить некому, — и втянула голову в плечи, словно ждала, что её ударят.

   — Погоди, не части, — сморгнула я. — Зачем обварили Хенрику и кто это сделал?

   — Никто. Она сама. Но больше некому. Кухарка-то не поехала.

   Я окончательно потеряла нить разговора. Сообразила только, что раз речь о кухарке, которая не поехала, то и проблемы, должно быть, на кухне. Хенрика раньше числилась экономкой, но, будучи преданной хозяину, исполняла работу всех, кто отказался ехать в глушь.

   Я бросила тетрадь в первый попавшийся ящик стола, тщательно закрыла панель и мотнула подбородком в сторону выхода:

   — Идём, покажешь, что там случилось.

   Поминутно оглядываясь и извиняясь, Неда действительно повела меня на кухню. А там всё сразу встало на свои места.

   Хенрика с перекошенным от боли лицом сидела на лавке, засунув ногу в ведро, доверху наполненное холодной водой. Чуть дальше валялся перевёрнутый котёл литров на сорок, а пол ровным слоем покрывало рагу с редкими вкраплениями мяса. Ничего подобного я в столовой до сих пор не встречала. Тем более в таком количестве.

   — Это что? — я ткнула пальцем в огромную лужу.

   — П-похлёбка. Для слуг, — заикаясь, пояснила горничная.

   — Я котёл снимать стала да ручку не удержала, госпожа. Простите… — вмешалась Хенрика.

   — Это я не удержала, госпожа Фрейа, — поправила горничная.

   — Неважно, кто не удержал, — отмахнулась я, понимая, что правды всё равно не добьюсь. Да и не нужна сейчас эта правда. — Что с ногой?

   — Ничего страшного, сейчас я…— засуетилась Хенрика, но, попытавшись встать, охнула, снова плюхнувшись на лавку.

   — Сейчас ты посидишь спокойно, а потом тебя осмотрит лекарь, — отрезала я.

   — Так нету лекаря, — развела руками Неда. — Не поехал он с нами. На что ему глухомань?

   — А кто есть?

   — Коновал в деревне да знахарка местная. Ей, правда, сто лет в обед, но вроде пока в уме.

   — Это и лорда, случись что, будет коновал лечить? — нахмурилась я.

   — Зачем лорда! — тут перепугалась уже и Хенрика. — Для вас из столицы вызовут!

   — И сколько он будет из столицы ехать? — скривилась я, заглядывая в ведро. Нога женщины выглядела откровенно плохо. Холодная вода явно не помощница.

   — Так портал же… — опешила та. — А вам нужен лекарь? Нездоровится, госпожа? Позвать? Простите, госпожа. Он мигом тут окажется!

   — Хорошо. Пусть окажется здесь сейчас же, — приказала я, не желая вдаваться в подробности. Что-то подсказывало, что они скорее поверят в моё буйное помешательство, чем в проявленную хозяйкой заботу.

   — Здесь? — округлила глаза Неда.

   — Хм… Тут, действительно, неудобно. Позови работников со двора, пусть перенесут Хенрику в комнату.

   Комнатка у бывшей экономки имелась, причём личная, так что я ничем не рисковала. Но оказалось, что просчиталась в другом.

   — И лекаря туда же, как появится, — добавила я, чтоб не осталось никаких разночтений.

   — Вы хотите позвать лекаря для прислуги? — вытаращилась Неда.

   — А ты хочешь, чтобы она без ноги осталась?! — рявкнула я. — Живо!

   Девчонку как ветром сдуло. Я повернулась к Хенрике:

   — У тебя тоже есть возражения?

   — Н-нет, госпожа, — с заметным трудом выдавила из себя она. — Но как же ваш обед. Не готово ничего…

   — Сейчас ты на обед можешь предложить только варёную ногу. Причем свою собственную, — фыркнула я и, заметив появившихся в дверях дюжих мужиков во главе с Недой, махнула рукой. — Уносите.

   Девчонка оказалась расторопной и привела с собой ещё двух деревенских девиц с тряпками и вёдрами, которые тут же занялись лужей.

   Я же, пожалуй, впервые с момента своего попаданства почувствовала себя уверенно. Распахнула дверь в кладовую и обвела долгим взглядом полки и набитые доверху большие корзины.

   — Ну что, дракоша, как насчёт комплексного обеда номер пять?

ГЛАВА 6

Несмотря на отсутствие электричества, газовых плит и прочих благ цивилизации, готовить на почти средневековой кухне оказалось куда легче, чем в ставшей уже забываться школьной столовой. Я сразу почувствовала себя этакой заведующей, только без финансовой отчётности и жадного начальства. Кое-какие опасения вызывали отсутствие некоторых приборов вроде миксеров и полнейшее неумение орудовать у дровяных плит и очагов.

   Но оказалось, что плитами и без меня есть кому заняться, а кухонный комбайн отлично заменяется ручным трудом. Особенно если рук много и они не твои. По сути, я только командовала и изредка бралась за нож или поварёшку.

   С другой стороны, мне быстро стала понятна паника Неды по поводу обеда. Девушки, которые довольно расторопно исполняли мои указания, сами ничего приготовить не сумели бы. Путём осторожных расспросов я выяснила, что все они родом из соседней деревеньки, и готовить, конечно, обучены, вот только их потолок — распаренная каша и тушёные овощи, иногда, очень редко, с мясом. А что ещё приготовишь, когда в твоём распоряжении только печь, нож и горшок, не говоря уже о крайне ограниченном наборе продуктов.

   Меня девчонки побаивались, но по-настоящему бояться, к счастью, пока не научились. Если поначалу робели, то через полчаса уже то тут, то там вспыхивали разговоры, кто-то отпускал замечания или вслух чему-то удивлялся. Для меня же эти крупицы информации были на вес золота, и я слушала, изо всех сил стараясь не упустить ни слова.

   А картина складывалась довольно неприятная. Мне казалось, что этот забытый богами и хозяевами уголок — идеальное место для крестьянина. Никто не спросит, чего и сколько ты посадил-собрал, лес рядом — охота, рыба в реке тоже наверняка водится. Живи и радуйся! А вот как бы не так. Я упустила из виду такую мелочь, как магия.

   Отсутствие хозяев было для местных не благословением, а проклятьем. Все они ходили под клятвой верности, а значит, не подчиняться прямым приказам не могли. Что полагалось за нарушение, я, естественно, не узнала, а вот о последствиях услышала достаточно.

   Охота? Какая охота?! Это привилегия аристократов. Разве что расплодившихся волков отлавливать можно. Пашня? Да пожалуйста. Столько, сколько у тебя в наделе указано. А о том, что наделы нарезались больше ста лет назад и едоков с тех пор прибавилось, никого не интересовало. С домашней скотиной та же история — её кормить надо. Опять же, покосы, наделы, пастбища…. И с рыбой из реки не лучше: бери не больше определённого количества.

   В принципе, разумно — никакого браконьерства или чего похуже, а в случае нужды всегда