Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ПРОЛОГ
- ГЛАВА 1
- ГЛАВА 2
- ГЛАВА 3
- ГЛАВА 4
- ГЛАВА 5
- ГЛАВА 6
- ГЛАВА 7
- ГЛАВА 8
- ГЛАВА 9
- ГЛАВА 10
- ГЛАВА 11
- ЭПИЛОГ
АННОТАЦИЯ
Эштар был ангелом. Но мир, в котором он родился, не делится на чёрное и белое. Теперь он - заложник в доме демоницы, и хотя она до сих пор не сделала его любовником, желания Эштара далеки от мечты о свободе. Он больше нуждается в том, чтобы госпожа причинила ему боль...
ПРОЛОГ
Сильный стук в дверь пугает его, и он поворачивает голову на звук. Эштар знает, что она заперта на замок, но краткая паника от того, что кто-то может войти и увидеть его в нынешнем состоянии всё равно охватывает его на миг. Пугает его. Сжимая зубами кляп, он с трудом сглатывает слюну и поднимает умоляющий взгляд на госпожу. Анника просто смотрит на него сверху вниз и на губах её играет насмешливая улыбка.
— Сенешаль, вы здесь?
Взгляд ангела снова мечется к двери. Это голос одного из офицеров.
«Что если они сломают дверь?» — проносится у него в голове. «Что если они увидят его стоящим на четвереньках, голым, в пыли возле её ног? Как собаку…»
— Сенешаль в данный момент довольно занят, — отзывается звонкий, металлический голос Госпожи. Эштар невольно испускает протяжный стон.
— С ним всё в порядке? – в голосе незваного гостя звучит неподдельное беспокойство.
— О, он в порядке, — успокаивает госпожа, улыбаясь ещё шире. Она присаживается на корточки так, чтобы дотянуться руками до его лица. – С тобой же всё хорошо, да? – тише, почти шёпотом спрашивает она. Крепко сжимает челюсть Эштара одной рукой, заставляя его смотреть себе в глаза. В её голосе нет и подобия настоящей заботы, и Эштар снова стонет.
— Сенешаль?..
Анника просовывает большой палец между лентой его кляпа и раскрасневшейся воспалённой щекой, сдвигает вниз достаточно, чтобы Эштар мог заговорить, но как только он открывает рот, хватает его за член, и вместо слов из горла сенешаля вырывается испуганный стон.
— Я в порядке! – поспешно исправляется он. – Я скоро выйду!
Неясно, убеждён офицер или нет, но звук шагов указывает на то, что он уходит, и тут же кляп возвращается в его рот.
— Хороший мальчик, — воркует Анника с притворной нежностью, поглаживая его по волосам.
Эштар тихонько рычит.
— Скоро, ты сказал. Тогда тебе стоит позаботиться об этом, — замечает Анника и снова дёргает его за член, вызывая новый приглушённый кляпом стон.
Затем госпожа отстраняется и поднимается в полный рост.
— Можешь потереться о мою ногу, — она выставляет обнажённое колено вперёд, как всегда бесстыдно демонстрируя в глубоком разрезе красного платья своё безупречное бедро.
Эштар насторожённо смотрит на неё снизу вверх, неуверенный в том, правильно ли он понял. Анника приподнимает бровь.
— Ну же, — отрывисто торопит она. – Будь хорошим щенком.
Эштар колеблется. Его руки на полу норовят сжаться в кулаки.
Пальцы Анники тянутся к его волосам, запутываются в них, оттягивая голову назад. Он следует за её движением и поднимается с четверенек на колени. Прижимается своим членом к ноге госпожи.
— Руки за спину, — коротко приказывает она, и Эштар повинуется, но больше ничего не делает. Просто стоит, неловко прижимаясь к её ноге. Его сердце быстро бьётся со смесью страха и волнения.
— Я не против постоять здесь просто так, — рассеяно замечает хозяйка, — Может, стоит отправить тебя к солдатам вот таким, чтобы твой твёрдый член во время построения прижимался к твоим штанам? Чувствительная головка будет тереться о ткань. Ты будешь думать только о том, как унять этот зуд, мечтать только о том, чтобы погладить себя и облегчить эту боль. Вокруг будут люди, которые будут наблюдать за тобой, ловить каждое твоё слово. О, наверняка они это увидят. Им понравится видеть своего командира с таким огромным воспалённым членом, сочащимся смазкой сквозь штаны.
Эштар пронзительно заскулил. Он не заметил, как начал раскачиваться на ноге госпожи, вбивая в неё свой член. Осознал это только тогда, когда Анника перестала говорить. Широкая, ослепительная улыбка расползлась по её лицу, она становилась только шире по мере того, как Эштар продолжал, тем ярче, чем сильнее его лицо пылало от смущения. Эштар закрыл глаза, силясь избежать этого пристального взгляда ослепительных зелёных глаз. Рука, сжимающая его волосы, напряглась, дёрнула в сторону, заставляя снова раскрыть глаза.
— Смотри на меня!
Эштар поднимает веки и проглатывает новый стон.
— Хороший мальчик, — теперь пальцы хозяйки гладят его по влажным от пота кудрям. – Просто превосходный послушный щенок.
Её хватка в его волосах больше не приносит боли и подушечки пальцев оказываются за ухом, ласково чешут ногтями нежную кожу. Эштар не может сдержать радостных звуков, которые вырываются из его горла. Он боится, что у него по подбородку текут слюни.
— Не хватает только хвоста, — замечает госпожа. – Можно было бы прикрепить его к чему-нибудь и засунуть тебе в задницу, — должно быть щёки Эштара очень красные в этот момент, потому что Анника издаёт заливистый смех.
Эштар снова пытается отвести глаза, но рука в волосах останавливает его. Анника позволяет ему вернуться к трению, только когда его глаза снова возвращаются к её лицу. Дыхание Эштара учащается, падение становится всё ближе. Кляп мешает даже просить, и всё, что он может, это издать пронзительный просящий скулёж.
— Хочешь кончить? – ласково спрашивает госпожа.
Эштар торопливо кивает головой несколько раз. То, как он старательно раскачивает бёдрами, граничит с безумием, но давление внезапно исчезает, нога Анники отодвигается.
— Не на мне.
Ещё один пронзительный скулёж.
— Используй свои руки. Ничего не пролей.
Эштар поспешно обхватывает дрожащей рукой свой член. Достаточно нескольких движений, чтобы он пролился в ладонь, и сенешаль изо всех сил пытается ни дать ни единой капле упасть на пол.
Он остаётся стоять на коленях просто тяжело дыша, пока Анника развязывает кляп. Инстинктивно двигает челюстью, плечом вытирает с подбородка слюну. Затем опускает взгляд на свои руки и снова вопросительно смотрит на госпожу.
Анника улыбается. Эштар знает эту улыбку и не отводя от хозяйки глаз начинает слизывать своё семя с собственных рук.
Её рука снова опускается на его затылок и одобрительно гладит.
Проходит несколько секунд, прежде чем Анника помогает ему встать – и тут же прижимает к стене. Её губы оказываются на его губах, а руки ласкают его шею, перебирая влажные золотистые завитки. Когда Эштар обхватывает её за талию своими ещё влажными руками Анника громко стонет ему в губы и прижимается всем телом ещё плотней.
— Всё в порядке? – шепчет тихонько, когда поцелуй начинает остывать. – Было ли что-то, что ты не хотел бы повторять?
Эштар тихонько рычит, вжимаясь щекой в её висок.
— Мы могли бы не делать этого в моём кабинете? – так же негромко интересуется он. – Ты прекрасно знаешь, что ты уйдёшь, а я целый день буду смотреть на этот пол и вспоминать…
— В этом весь смысл, дурачок, — Анника отстраняется и ласково целует его в нос.
Всё, что может ответить Эштар, это усталый вздох.
— Если бы кто-нибудь вошёл?
— Никто никогда не войдёт, Эштар. Я знаю, что ты бы этого не хотел.
— И всё-таки…
— Эштар, если бы я прислушивалась к твоим советам в этих вопросах, мы никогда бы не ушли от миссионерской позы. Я знаю, что тебе на самом деле нужно, — не отстраняясь ни на палец она продолжает ласково смотреть на него.
— Я… знаю. Что ты знаешь. Что ты слишком хорошо знаешь, чего я хочу, — всё также недовольно и тихо откликается он. – Думаю, что этого я и боюсь.
Взгляд Анники становится серьёзным, и улыбка почти полностью исчезает с её губ.
— Не надо. Я никогда не обижу тебя. И никогда не рискну тем, что ты мне даёшь, сердце моё.
Эштар оделся у неё на глазах и уже повернулся к двери чтобы выйти, когда услышал совсем тихое за спиной:
— В следующий раз я точно вставлю в тебя хвост.
ГЛАВА 1
Для Эштара с Анникой всё началось с боли. С плети и синяков. И дело было вовсе не в том, что она этого хотела, дело было в том, что он этого хотел.
Идея просачивалась в его голову с тех пор, как прогуливаясь по тому крылу замка, которое считалось заброшенным, он однажды застал одну из вечеринок госпожи.
Эштар не был склонен рисковать без причин. Прежде чем что-то делать, он собирал информацию и долго думал о том, действительно ли он этого хотел.
До Бездны он служил в гарнизоне в одном из срединных миров. Это было мрачное место, передовой форпост, который в итоге достался врагу.
Эштар часто думал, что в этом есть и часть его вины, большая часть. Хотя он ещё не был сенешалем там, но всё же видел достаточно, чтобы что-то предпринять.
Вместо этого он просто притворялся, что от него не зависит ничего.
Там, в цитадели Небесного Свода, было одинаково много крылатых и людей, и хотя считалось, что цитадель контролирует Небесный Народ, демоны там встречались едва ли не каждый день.
До Небесного Свода, до Серебренной Ярости – первого места где он пустил в ход меч, после него и даже теперь, в течение многих лет он пытался найти что-то вроде стабильности в хаотичном мире вокруг него. Эгоистично, или нет, он делал это как для собственного спокойствия, так и для спокойствия тех, кто зависел от него. В Небесном Своде у него было нечто вроде… соглашения с одним из людей из гарнизона – Данаем Сагавором, который служил в должности палача над теми, кто совершал преступления лёгкой и средней тяжести.
На самом деле их связывало не так уж много. Данай наказывал своих подопечных девятихвостой плёткой, и мог делать то же самое для Эштара. Это была единственная вещь, вызывавшая притяжение между ними двумя. Эштар пришёл к выводу, что Данаю это нравилось, и не только потому, что это была его работа. И Эштару это было нужно, чтобы оставаться спокойным.
Это был всего лишь небольшой неудачный побочный эффект его прошлой жизни. Событий, которые надолго определили его отношение и к демонам, и к людям. Он понял, что боль может быть как разрушительной, так и поучительной. Она может отвлекать, мешая делать своё дело – или отвлекать, заставляя сосредоточиться на своём долге. Эштар использовал все инструменты, которые были в его распоряжении, чтобы полностью обеспечить свою компетентность. Оказалось, что синяки от ударов плетью на его плечах и верхней части спины удерживали его на земле, пока он привычно избегал использовать эльфийскую мазь, если только дело не становилось совсем плохо. Дело было вовсе не в том, что Данай неправильно рассчитывал свои силы и мог разорвать его спину до крови. Дело было в том, что условия существования на Небесном Пике предполагали постоянную жару и густой туман, которые всегда плохо сказывались на заживлении ран.
Данай никогда не стал бы бить его снова, если бы какая-нибудь из ран привела к заражению. Поэтому как бы Эштар не ненавидел эльфийские целебные зелья, ему приходилось использовать кое-что из них, чтобы быть в нужной форме к следующей встрече.
— Проглоти это грёбаное эльфийское зелье! – рявкнул Данай на него однажды, просто всовывая красный флакон Эштару в ладонь. – Хватит делать из меня демона!
— Это не входило в мои намеренья, — сказал Эштар тогда. Он чувствовал себя взволнованным и неуверенным, зная, что Сагавор уже не прикоснётся к нему в этот раз. – Мне нужно напоминание, нужно, чтобы это не проходило более двенадцати часов. Я же не могу приходить к тебе каждый вечер. Сплетни – это не то, что нам нужно.
Но после того случая Данай иногда смотрел на него слишком долго и на его лице то и дело мелькало неприятное, обеспокоенное выражение. Он всё чаще находил оправдания, чтобы не встречаться с Эштаром в те ночи, когда тот нуждался в его помощи, даже если они договаривались о времени за несколько дней или недель наперёд.
К тому времени, когда войска дома Нар-Шах заняли крепость и старейшины отдали ему приказ отправиться заложником в этот клан, Эштар уже был более чем готов покинуть Небесный Свод и по возможности не вспоминать о нём больше никогда. Было глупо с его стороны надеяться, что его опрометчивые поступки и сомнительные решения никогда не напомнят о себе. Что боль перестанет преследовать его, если он спустится в Бездну или станет служить другой стороне.
Анника сделала его своим сенешалем – не он этого хотел. Он не знал о чём она думала больше – считала ли, что его знание тактики небесного племени и других демонических кланов принесёт пользу её дому, хотела ли просто заставить его поверить в то, что он будет здесь нужен… Как бы там ни было, Эштар слишком часто чувствовал, что не справляется.
Он всё чаще вспоминал о тех встречах и всё больше думал о том, что сам был виноват в том, как всё закончилось. Он поставил Даная в неловкое положение. Обладая определённой властью, он не имел права просить о чём-то подобном любого из своих подчинённых, договариваться о конфиденциальности, а потом нарушать чистоту договорённости, не позаботившись о себе должным образом после этого.
Теперь, на Архипелаге Нар-Шах, он время от времени прогуливался мимо лавок, где открыто продавалось множество необычных для Верхнего Царства предметов. Здесь можно было купить что угодно, но Эштар никогда не решился бы сделать это и дать продавцам и прохожим пищу для сплетен.
Когда на оружейный склад прибыла очередная партия оружия и предметов для дисциплинарных взысканий, Эштар сказал, что первым осмотрит её, потому что Анника не любит заниматься такими вещами. И это тоже было правдой.
Это позволило ему незаметно унести несколько предметов к себе в башню, и хотя бы подержать в руках неиспользованную пахнущую свежей кожей девятихвостую плётку. Он смотрел на неё, когда боль переставала быть привычной и превращалась в чувство, что небо вот-вот опрокинется на него. Когда головокружение было настолько сильным, что стоять прямо стоило каждой унции усилий, и он чувствовал себя так, что готов был вернуться в темницу Серебряной Ярости только бы это прекратить.
Тем не менее, он некоторое время избегал говорить об этом с Госпожой. Не в последнюю очередь потому, что всё ещё считал её врагом. Неприятие волной поднималась в его душе каждый раз, когда он думал о том, чтобы снова доверить эту сторону себя кому-то другому. Он, конечно, не был настолько глуп, чтобы сделать это с женщиной, которая держала его в плену, которая позволяла своим слугам насмехаться над ним, когда он только сюда попал. Которая могла в любой миг превратить его в тень, узника или раба, лишить всего. И которая просто могла всем об этом рассказать.
***
Он не приближался к Аннике до того, как она назначила его сенешалем, потому что чувствовал себя пленником в новом доме. Он понимал, что пошёл на это добровольно или почти добровольно – по крайней мере, это в куда больше степени было решением его клана, чем дома Нар-Шах.
Первые несколько недель были самыми тяжёлыми. Вспоминая их теперь, Эштар иногда думал, что здесь вообще не знали, что делать с ним. Дом Анники был восстановлен около сотни лет назад, о том, что происходило с ней и с её семьёй ранее все предпочитали молчать. Однако Эштар видел, что здесь практически нет никого старше ста лет и мало кто на самом деле умеет управлять, наказывать, строить стратегию на десятки лет вперёд. На тот момент, когда Эштар сюда попал, Раймир вообще был единственным здесь, кто что-то знал об управлении демоническим кланом, его представления об этом зиждились на опыте дома Чёрного Огня, где он иногда замещал мать. У Анники был опыт руководства небольшими группами людей, более-менее преданных ей, и никакого в том, чтобы контролировать сотни подчинённых, многие из которых приходили сюда из честолюбия или жадности, а не потому что хотели участвовать в жизни семьи.
Всё это Эштар понял много поздней. Тогда он просто оказался заперт здесь. Его первые дни прошли в темнице вместе с другими «трофеями», доставленными из Небесного Свода. На самом деле это немного укрепляло боевой дух, потому что он видел за соседними решётками своих людей и чувствовал, что отвечает за них, что не может сдаться у них на глазах.
Но потом пришёл Раймир и его, отделив от остальных, отвели в другую часть крепости. Ему выделили комнату на гаремной половине – до пошлости богато украшенную, отвратительно загруженную золотыми статуэтками и удушающе тяжёлыми тканями – и «старший» сказал, что собирается «обучать» его для нужд госпожи.
За следующие четырнадцать дней они с Раймиром дрались больше раз, чем за последующие двадцать лет.
Раймир был крупней, и поначалу Эштар насмехался над его размерами, потому что видел, что эта гора мускулов пестовалась только для того, чтобы привлекать внимание женщин. Настоящему бойцу не требовалось столько и не в тех местах.
Эштар быстро понял, что инстинкты его обманули.
Раймир было куда быстрее и ловчее, чем можно было предположить по его комплекции. Он определённо обучался какой-то борьбе, приёмы которой не лежали на виду. Эштар обнаружил, что демон превосходно действует с голыми руками и без доспеха, в то время как Эштар больше привык к смертельному бою с оружием в руках. Это в большей степени мешало ему, чем любой размер.
По большей части Раймир тогда побеждал. Хотя и не всегда. Ему удавалось добиться от Эштара того, чего он хотел.
А потом появилась Она.
Это было бесчестно, немилосердно и так похоже на демонов… Анника просто воплощала собой соблазн.
Эштар знал, что демоны умеют насылать иллюзии, угадывая желания тех, кого хотят подчинить, и стойко держался перед ней, но, откровенно говоря, он понял, что это плохо кончится, уже тогда.
И Анника поговорила с ним. Это был первый его нормальный разговор с кем-то в этой крепости. Он хотел бы гордиться тем, что отказался ей отвечать, хотел бы оправдать свою мягкотелость тем, что она наложила на него чары… Но откровенно говоря, он просто этого хотел. Он просто устал молчать. И он утешал себя тем, что больше кричал, чем говорил, и вроде как это должно было сохранить ему честь, хотя у него осталось чувство, что Аннике на его крики наплевать.
Она приказала перевести его из гаремного крыла в казармы. Он получил отдельную комнату рядом с общей казармой, как любой офицер здесь. Какое-то время Эштара не оставляло чувство, что это насмешка или подвох. Что она хочет показать, какое место он займёт здесь, среди солдат, ненавидевших его, если она перестанет ему помогать.
Но на самом деле с солдатами оказалось куда проще найти общий язык. Они не играли в игры и не строили интриг. Они даже приглашали его выпить, хотя Эштар этого и не любил. А ещё спустя неделю Анника назначила суд над пленными из Небесного Свода и отдала распоряжение создать на службе дома Нар-Шах ангельский полк – из тех пленных, кто будет согласен служить на её стороне.
Эштар знал, что согласятся не все. Но он как никто был заинтересован в том, чтобы их убедить, потому что хотел сохранить им жизнь. Для него так и осталось загадкой, понимала ли Анника все грани этой игры, но он подозревал, что да. Она была не слишком опытна, но была довольно хитра. Он согласился служить во главе этого полка чтобы знать, что с его людьми всё будет хорошо, они согласились служить потому что знали, что ими будет командовать он.
Прошло не так уж много времени до того момента, когда он возглавил весь гарнизон. К тому времени все солдаты крепости достаточно хорошо знали его, даже если служили здесь дольше него. Все знали, что он заботится о своих и умеет всё правильно рассчитать, и никто или почти никто не выступил против него.
Но даже тогда Эштар не решился подойти к ней и попросить о том, в чём нуждался всё сильней. Его мучали боли от разрыва с Верхним Миром и в то время как большинство его воинов подавляло их зельями, Эштар этого избегал. Он боялся, что его разум станет недостаточно ясен, и что найдётся слишком много тех, кто обрадуется видеть зависимого от лекарств человека на его посту. Он предпочитал порвать с послаблениями сразу, не дав никому даже тени власти над собой.
Он избегал проводить слишком много времени со старыми товарищами потому что если просидеть с ними слишком долго, можно было слишком много услышать о том, как хорошо было на Небесах – или наоборот, о том, насколько больше свободы они получили здесь, насколько хороши зелья, которые Анника разработала для них. Он не хотел не слушать о них, не принимать.
Анника вбила себе в голову, что он сильный человек. Эштар был одновременно в ужасе от того, что она не могла видеть насквозь его попытки заставить себя выглядеть таким, и позорно рад тому, что она купилась на представление.
Её уверенность в нём ещё более убеждала Эштара в том, что он не должен просить её ни о чём.
ГЛАВА 2
Ему вообще не пришлось к Аннике подходить.
Стоял поздний вечер, и Эштар сидел в своём кабинете. Маленькие магические огоньки, имитировавшие свет пламени Вечного Огня, плавали вдоль стен комнаты. Сенешаль склонился над большим письменным столом и изо всех сил старался сосредоточиться на донесениях с пограничных постов. В них не было ничего интересного и вряд ли могло быть что-то новое – хотя Анника умела поссориться с любым домом, в последнее время её отношения с соседями были достаточно спокойными, чтобы работа разведчиков превратилась в рутину. На самом деле он просто не хотел идти спать.
Листая бумаги, Эштар столкнулся с небольшим известием относительно места на северной оконечности архипелага, где возникло нечто похожее на прорыв в Верхний мир. Эштар уже сталкивался с подобным, но с другой стороны. Прямые порталы были большой редкостью, как правило ангелы и демоны сталкивались друг с другом только в срединных мирах, к которым имели доступ обе стороны. Когда-то этот средний план населяли эльфы и некоторые другие давно вымершие магические существа, и тогда они сами держали границы своего мира в неприкосновенности. Ангелы почти не совались туда, а демонов быстро отправляли восвояси. Но с тех пор прошли уже сотни лет, прежние расы оказались почти вытеснены людьми и новыми похожими на них народами. Там, где эльфы ещё существовали, они теряли силу и предпочитали жить незаметной жизнью в лесных чащах. Люди же оказались более чем падки не предложения демонов – всегда и во все времена любивших контракты. Они легко продавали себя в рабство в награду за толику силы – быть может потому, что их жизни были гораздо короче жизней эльфов, и, в отличие от последних, им нечем было особо рисковать.