Ловля на Живца. Наталья Шевцова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Она умна, талантлива, хороша собой и успешна и поэтому оказалась… на скамье подсудимых.

   Он могущественный маг, член королевской семьи, слуга закона и вообще прокурор, а оказался… злостным взломщиком-рецидивистом.

   И именно с этих вводных и началась их история. История о том, успеют ли наши герои установить личности всех кукловодов, прежде чем прольётся ещё чья-то кровь? Найдёт ли в себе душевные силы та, которую не однажды предали – вновь поверить в любовь? И можно ли из самовлюбленного и твёрдолобого прокурора сделать нормального человека?

   В тексте также:

   – настоящая дружба;

   – политические интриги и борьба за власть;

   – герои с юмором, порой, правда, весьма своеобразным)

ГЛАВА 1

Епископ Эрнест Марадебулье гордился своей самоотверженностью и преданностью делу даже больше, чем старинным именем, а он ни много ни мало был двоюродным братом короля и четвертым по счету в очереди на Маранский престол.

   Более того, до недавнего времени, в течение пятидесяти лет, именно он был бессменным лидером партии Мары, пока в один непрекрасный день его, как утратившего популярность у плебеев, которых, к сожалению, развелось слишком много (так много, что теперь их голос даже уже что-то значит) не решили заменить на это ничтожество, грешника, бабника и подкаблучника Эди.

   Эди, который в политике разбирался так же, как он, Епископ Марадебулье, в танцевальных па, то есть, никак. Эди, который не уважал традиции и не посещал мессу …

   Другими словами, епископ искренне считал, что его двоюродный племянник абсолютно не соответствует должности лидера партии.

   Тем не менее, как ни горько, ни неприятно было ему признавать, на данный момент ситуация складывалась таким образом, что под предводительством Эдварда Марано у партии Мары было гораздо больше шансов выиграть выборы, чем под его.

   И он, будучи настоящим лидером, не мог не поставить интересы дела превыше всего, и потому вынужден был согласиться поддержать кандидатуру Эди.

   О времена! О нравы! Достойные, истинно-верущие люди их, видите ли, больше не устраивают!

   Однако ради партии, ради королевства он был готов на всё! И… даже избавить Эди от искушения. Искушения в лице девицы Норфлок.

   Ибо он, многоопытный и много повидавший епископ Марадебулье, ни на минуту не поверил в то, что бесстыжему распутнику Эди эта девица нужна лишь для того, чтобы использовать её в качестве оружия против Кристиана Галлезе.

   Его великого знатока человеческих душ не проведешь!

   Однако решив устранить только девицу Норфлок, он всё же чуть не совершил роковую ошибку! Потому как Элизабет Норфлок – была лишь симптомом. И это с полной очевидностью показали последние события. А настоящей проблемой всё-таки был и оставался пока беспутный и легкомысленный Эди…

   Заранее условленный стук в дверь заставил епископа расплыться в самодовольной улыбке. Старик поправил мантию, пригладил бороду и прочитал заклинание. Теперь вся его фигура и лицо представляли из себя дымчатую субстанцию. Что же касается номера в гостинице, в котором происходила эта встреча, то он, разумеется, был снят на вымышленное имя.

   Проходя мимо зеркала, епископ заглянул в него, чтобы убедиться в том, что заклинание сработало как надо, и только после этого направился к двери.

   Человек за дверью был для него всего лишь средством. Средством-посредником, к которому он прибег, чтобы избавить себя от необходимости общения со всяким отрепьем, промышляющим убийствами по найму. Ведь Эрнест считал себя человеком глубоко-верующим и высоконравственным. Если бы не долг перед обществом и страх за будущее королевства, то он никогда бы не взял грех на душу.

   Однако видно такова его доля… Такова его жертва во имя веры, во имя процветания Маранского королевства. И пусть в этом испорченном, забывшем, что такое истинные моральные ценности обществе, которое он спасает, мало кто оценил бы его жертву, если бы о ней узнал – для него это не суть важно! Ибо суть в том, что настоящий лидер не живет сиюминутностью! Настоящий лидер живёт и действует на перспективу…

   Осенив себя знаком Мары, епископ дважды щелкнул пальцами. Первым щелчком он снял с двери запирающее заклинание, вторым же заставил её распахнуться.

   – По крайней мере, ты пунктуален… – ядовито проворчал Марадебулье, «приветствуя» гостя. – Ладно, проходи, проходи! – нетерпеливо потряс он рукой, приглашая гостя, пройти в комнату. – Бренди? – риторически предложил он, уже наливая тому в заранее приготовленный бокал янтарную жидкость.

   – Благодарю вас! – расплылся в улыбке гость. – Работать с вами великая честь для меня.

   – Не могу ответить взаимностью… Почему так долго? – недовольно поинтересовался епископ. – С предыдущего неудачного покушения уже неделя прошла! В чём задержка? У нас была договоренность, я обеспечиваю финансирование и прочую посильную помощь… хммм в деле… и поддержку, а ты обеспечиваешь исполнение!

   – Но вы неожиданно изменили гммм… объём заказа, – не спеша и с удовольствием пригубив бренди, спокойно принялся объяснять гость, намеренно игнорируя тот факт, что епископ с каждой секундой становится всё более недовольным. – С одного на два объекта. Однако сложность выполнения заказа для моего исполнителя при этом возросла не в два раза, а во все десять! Потому что убрать одинокую девицу, живущую на отшибе, это одно, а убрать королевского прокурора, который к тому же племенник короля – это совсем другое дело. А вы к тому же продолжаете настаивать на несчастном случае…

   – Избавь меня от твоих притянутых за уши оправданий! – наконец, не выдержав, сварливо перебил собеседника Марадебулье. – Ты сам себе противоречишь! Если девицу настолько легко убрать, насколько ты только что утверждал, почему она тогда до сих пор жива?

   – Во-первых, потому что после покушения на её жизнь и Марано и Галлези предприняли дополнительные весьма серьёзные меры по обеспечению её безопасности, а во-вторых, потому что оба объекта нужно убрать одновременно, иначе…

   – Хорошо, – скривившись словно от зубной боли, кивнул епископ, в очередной раз, не позволив своему собеседнику закончить мысль. – Давай я облегчу тебе задачу. Просто избавь меня от Марано. Без него Норфлок по большому счёту для меня не проблема…

   – ЗАТО для меня ОНА ПРОБЛЕМА! – возмущенно взвизгнул гость. – БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА! И вы прекрасно знаете, что я пошёл на сделку с вами только потому, что у нас с вами была одна и та же цель. Нам обоим мешала Элизабет Норфлок.

    – Ты смеешь мне перечить? – Марадебулье, скорее удивился, чем разгневался, настолько он привык к тому, что никто и никогда из нижестоящих не смел ему даже слово поперек сказать.

   – Я вам не только перечу, но и ставлю условие! – упрямо вздёрнул подбородок гость, вслед за чем продолжил уверенным, безапелляционным тоном. – Или условия нашего сотрудничества остаются прежними или о том, что столп маранской добродетели заказал убийство собственного племянника, станет известно не только мне, но и некоторым другим весьма заинтересованным в этой информации людям!

   – Ты мне угрожаешь?

   – Предупреждаю, – невозмутимо констатировал гость.

   – Предупреждаешь?! – рыкнул старый святоша.

   – Угу, – кивнул гость. – О том, что вы в этом деле настолько же глубоко, как и я. Вы, конечно, можете попытаться меня заменить, но готовы ли вы рискнуть тем, что я не подстраховался на этот случай?

   – Ну ладно, – прищурился, словно то ли прицениваясь, то ли прицеливаясь епископ. – В конце концов, мне важен результат. Выборы с каждой неделей всё ближе и ближе… Поэтому так и быть даю тебе ещё две недели! Но если через две недели Марано всё ещё будет жив, пеняй на себя!

   – Я знал, что мы с вами обязательно договоримся. И поэтому, дабы не смазать впечатление, особо приятную для вас новость я немного придержал, – торжествующе усмехнулся гость. – Мне не нужны две недели. Или даже неделя. В отличие от вас, у меня нет столько времени. Вы получите необходимый вам результат уже в эту пятницу. То есть, через три дня!

ГЛАВА 2

Удобно устроившись в маленькой кухоньке и обхватив обеими руками приятно-теплую на ощупь чашку, Элизабет вдохнула сладостно-уютный и освежающе-успокаивающий аромат чая. – Мими, признавайся, что ещё ты мне сюда подмешала? Потому что здесь явно не только ромашка, мелисса и мёд, – ворчливо пробурчала она.

   – Там ещё пустырник и валериана, – невозмутимо сообщила Мими. – Или тебе нравится, когда тебя трясет как осиновый лист на ветру? – ничуть не смутившись, задала её помощница встречный вопрос. И тут же сама на него ответила: – Я почему-то так не думаю. Так что не задавай ненужных вопросов, а пей!

   – Да, пью я, пью, что не видно? Уже что, и спросить нельзя? – начальница послушно сделала глоток травяного напитка. – И всё-таки что-то тут ещё есть, потому что уж слишком хорошо успокаивает… – тем не менее, пробормотала она себе под нос.

   – Ли-и-и-из! – словно ураган ворвалась в приемную Лесли. – Ли-и-ииз, я нечего не поняла по коммустру! Что случилось?!

   – Там! – сонно махнула рукой на свой кабинет Элизабет. – Всё, что случилось всё ещё там.

   – Ли-и-и-из! – потрясенно выдохнула подруга. – О боги! Ли-и-и-из! – тональность голоса Лесли была настолько резкой, громкой и высокой, что Элизабет не только поперхнулась чаем, но и чуть не выронила чашку из рук. Однако при этом, ей всё же каким-то чудом удалось почти не расплескать содержимое чашки, ставя её на стол. Она стремглав вбежала в свой кабинет, где застала подругу, с ужасом взирающую на предназначенную ей могильную плиту.

   – Ну ты даёшь, Лес! Я думала, тебя здесь как минимум убивают! А ты получается, моей могильной плиты испугалась! Зря! Она пугает только с первого взгляда. А со второго… – Элизабет замолчала на пару секунд, изучающе уставившись плиту, – со второго взгляда уже понимаешь, что она не только не страшная, но и очень красивая! И явно о-оочень дорогая! – почти хвастливо изрекла хозяйка кабинета.

   – Красивая? Дорогая? – ошалело переспросила Лесли. – Лиз, это могильная плита с ТВОИМ ИМЕНЕМ на ней! А до этого была голубка со свёрнутой шеей и покушение на тебя! – в голосе подруги прозвучали истерические нотки.

   – Мими, может ей тоже чая? Уж слишком какая-то она нервная! – внесла предложение Элизабет.

   – Это не я нервная! – тут же запальчиво парировала Лесли. – Это ты слишком… – глаза подруги подозрительно сузились, её взгляд, переместившийся на помощницу, буквально впился в пожилую женщину. – Мими, а вы ей случайно в чай не траву пофигушника подсыпали?

   – Да, именно её я ей и подсыпала! И правильно сделала! – воинственно выпятила подбородок Мими. – И снова подсыплю, если надо будет! Ты бы её видела! На ней лица не было!

   – Так я и знала! – хмыкнула Элизабет. – Я почувствовала, что с чаем что-то не так! – довольная тем, что оказалась права, добавила она.

   – Ну и чем же ты довольна? – неодобрительно фыркнула подруга. – Всё равно же выпила? – укоризненно добавила она.

   – Но он так хорошо успокаивал и был такой вкусный. И потом это же чай Мими, а Мими плохого не посоветует, – сконфуженно оправдываясь, пожимала плечами хозяйка кабинета.

   – Ещё бы! – иронично хмыкнула Лесли. – Ладно, – махнула она рукой. – Рассказывайте, как это, – ткнула она пальцем в плиту, – оказалось у тебя в кабинете, Лиз?

   – Это где-то с час назад посыльный доставил, упакованным в коробку, – отчиталась Мими. – Вон в ту, – ткнула она пальцем в ворох розовой бумаги, в беспорядке валяющейся на полу. – Лиз была на месте и поэтому я сразу же притарабанила коробку к ней.

   – А я сразу же открыла! – вслед за Мими радостно отрапортовала Элизабет. – А что? – переспросила она, заметив укоризненный взгляд подруги. – Интересно же было что там… Сама же видишь, какая блестящая, какая праздничная обёртка!

   – Ну Марано! – сощурив глаза, обманчиво-ласково прошипела Лесли. – Ведь я же говорила тебе, Лиз, что я против этой затеи с очередной статьёй! Говорила ведь?! Хотя, – махнула она рукой. – Что с тебя возьмешь?! Это всё Марано!!! Не так, так иначе, но он таки сведёт тебя в могилу! Ох!!! – затопала девушка ногами. – Как же у меня руки чешутся его придушить! Нет, сначала я разобью его тупую башку об эту мраморную плиту, а потом забью ногами!

   – А может, всё-таки лучше чая выпьешь? – сделала ещё одну попытку Мими. Элизабет рядом согласно кивала, поддакивая помощнице.

   – Нет! – замотала головой Лесли. – Я хочу не чая, я хочу крови! Прокурорской крови! – девушка достала коммустр из сумочки и начала зло тыкать на нём кнопки. – Хладнокровный мерзавец! Расчетливый душегуб! Бесчувственная сволочь! Бездушный подлец! Гнусный негодяй!

   – Лес, а ты кому звонишь? Если Марано, то я ему уже позвонила, и он скоро будет. По крайней мере, Мими именно так думает, да Мими?

   – Конечно, будет! – убежденно закивала головой пожилая женщина. – Причём должен быть уже с минуту на минуту, потому что Лиз ему сразу же позвони…

   – То есть, первый о ком ты подумала, был он, а не я, твой адвокат и твоя лучшая подруга?! – взвилась ещё больше Лесли. – То есть, тебе эта подлая жаба, этот думающий только о себе гад, эта хладнокровная и расчетливая сволочь ближе и роднее, чем я?! И поэтому с его опасными затеями ты соглашаешься, а на мои рекомендации тебе наплевать?!

   – Лес, ты была первая, о ком я подумала, и я собиралась уже звонить тебе, но тут Мими со своим чаем… – Элизабет виновато закусила нижнюю губу.

   – Да, я со своим чаем! Потому что хороший чай! И тебе, Лес, рекомендую! – стояла на своём Мими, ничуть не обескураженная и не расстроенная тем, что её любимая начальница, выгораживая себя, сделала виноватой её.

   – Я же уже сказала, что не хочу чая! – прошипела Лесли. – Я хочу придушить этого мерзавца! Я ведь говорила ему, что категорически против этой статьи! Но он… Он уверил меня, что в статье ничего такого не будет! Ну ничего сейчас я ему устрою!

   – Чтобы хорошо устроить, нужно успокоиться и всё продумать, и для этого мой чай то, что доктор прописал… – продолжала соблазнять неугомонная Мими.

   – Хммм, а вы Мими, – задумавшись, одобрительно кивнула Лесли, – совершенно правы! Ладно, давайте ваш чай и ещё поесть. И посытнее… – девушка решительно прошагала назад в приёмную и блаженно растянулась в кресле. – Я, кстати, и приехала так быстро, потому что уже ехала к вам, чтобы перекусить. Сегодня пришлось ни свет, ни заря тащиться в полицейскую префектуру, чтобы присутствовать на допросе клиента. И там меня так умаяли…

   – И ты решила, что не помешает вкусно поесть в хорошей компании… – понимающе продолжила за неё Мими, выкладывая на стол бутерброды и наливая в чашку чай.

   – Итак, подруга… – откусив кусочек бутерброда и запив его чаем, – теперь объясни мне, почему ты перестала следовать советам своего адвоката?.. – тоном родителя, выговаривающего своему несмышленому дитю, поинтересовалась Лесли.

   – Лес… – замялась хозяйка офиса. – Ты моя самая лучшая подруга и ты самый лучший в мире адвокат и ты почти всегда даёшь мне хорошие, правильные советы…

   – Как-то слишком уж мягко ты стелешь, подруга. Но особенно мне не нравится это «почти»! – насторожилась адвокат.

   – Очень редко, но и ты тоже бываешь не права, – продолжила оправдываться Элизабет. – Но дело даже не в этом, а в том, что я согласилась на эту статью не потому, что доверяю суждениям Марано, больше чем твоим, а исключительно ради того, чтобы узнать, кто из трёх моих заместителей – предатель!

   – И всё же вчера, когда я категорически была против этой статьи, я была права! В этой коробке могло быть что угодно! – упрямо стояла на своём Лесли.

   – Да, ты абсолютно права в том, что я должна быть осторожней, – кивнула хозяйка офиса. – Но, понимаешь, – лукаво улыбнулась девушка, – вчера я ещё не знала, что ты, подруга, опять окажешься права!

   – Аха-ха-ха-а! Ну, подруга! Ну у тебя просто убийственная логика! – звонко рассмеялась Лесли. – Ладно, я прощу тебя за то, что ты заставила меня сегодня поволноваться! Но при одном условии! Ты пообещаешь мне, что больше НИКОГДА не будешь собой рисковать! – всё тем же отечески-материнским тоном закинула удочку Лесли.

   – Лес, это запрещенный приём, ты же знаешь! – улыбнулась Элизабет.

   Нарезая сыр и колбасу, Мими умиленно вздыхала, наблюдая за дружеской перепалкой своей шефини и её подруги.

   – На кого ставите? – вдруг шепнул ей на ухо Марано, совершенно бесшумно возникший у неё за спиной.

   Пожилая женщина подпрыгнула от неожиданности, но мгновенно взяла себя в руки, вспомнив, что сама лично выдала господину прокурору запасной комплект ключей для того, чтобы он втайне от её излишне беспечной шефини усилил меры, обеспечивающие безопасность их офиса.

   – Не на вас уж точно! – сварливо, но при этом тихо настолько, чтобы её ответ услышал только он, парировала она. И вслед за этим подошла к двери, открыла её и закрыла, и тоном дворецкого церемониймейстера громко объявила. – Госпожа адвокат, прокурорская кровь прибыла!

   – Должен отдать вам должное, Мими, так меня ещё никогда не привечали! – королевский прокурор даже растерялся, настолько его поразило оригинальное приветствие.

   – Приди вы десятью минутами раньше, я бы вас ещё и не так приветила! – ядовито-сладким голосом «обрадовала» его Лесли.

   – Судя по вашему зловещему тону, мне о-ооочень повезло, что я задержался! – иронично хмыкнул Марано.

   – Вы даже не представляете как! – заметила с усмешкой Мими.

   – А где гммм… то, по поводу чего вы мне звонили? – мужчина вопросительно взглянул на Элизабет.

   – В кабинете. Пойдёмте, покажу!

   – Ага покажи, – кивнула Лесли. – А я сейчас доем свой бутерброд и займусь им по-настоящему!

   – Займётесь мной по-настоящему? – переспросил прокурор, окинув недоуменным взглядом по очереди каждую из женщин. Однако все три в ответ лишь зловеще усмехнулись и пожали плечами.

   Будучи проницательным от природы, Марано догадался, что здесь никто ничего объяснять ему не собирается. Потому хмыкнув в очередной раз, он прошествовал вслед за Элизабет, которая уже ждала его на пороге своего кабинета. Когда он приблизился она распахнула перед им дверь.

   – Прошу! – церемонно возвестила она, показывая взмахом руки, что ему оказана честь – войти первым.

   – Фью-Фьюууу! – присвистнул он. – Впе-чат-ля-аааающе! Ох, простите… вы как? – мужчина перевёл взгляд на хозяйку кабинета.

   В этот момент в дверь приёмной постучали. И Мими поспешила открыть дверь.

   – О! Всеволёд! – приветствовал Марано появившегося на пороге друга. – Молодец, что поторопился! Элизабет, я надеюсь, вы не возражаете, что я попросил его приехать?

   – Нет, конечно, – активно замотала головой девушка, подтверждая, что не возражает.

   – Фью-Фьюууу! Впе-чат-ля-аааающе! – практически с теми же интонациями, что и его друг минутой раньше присвистнул и изрёк перфект.

   – Угу, – кивнул Марано. – Денег кто-то определенно не пожалел! Лёд, ты уже обратил внимание на то, какая чистая работа? Нет, никаких следов. Нет даже обрывков магических плетений…

   – Обратил, – кивнул префект. И это заставило меня задуматься о том, что это вряд ли ответ на сегодняшнюю статью…

   – Согласен, – кивнула Марано. – Слишком чистая работа! Мои паучьи сенсоры не улавливают вообще ничего. Плитой занимался не маг. При магической обработке, какой-то глубинный магический фон всё равно остался бы. Это ручная работа.

   – Более того, филигранная ручная работа с последующей зачисткой ауры мастера, – уточнил Всеволёд. – Такая работа, какую никто не способен осуществить за два-три часа, которые были бы у мастера, если бы плита была изготовлена им сегодня.

   – И всё же пришли сюда на всякий случай криминалистов и, обязательно, эмпатов, вдруг они всё-таки что-то уловят. И попробуйте отследить, откуда эта штука пришла и… – по привычке одним за другим сыпал распоряжениями Марано. Поэтому не сразу заметил, что друг его не слушает, а сам полным ходом отдает распоряжения по коммустру. Так что ему ничего другого не оставалось, как махнув рукой, миролюбиво заметить: – Но ты, разумеется, лучше меня знаешь, что тебе и твоим людям нужно делать.

ГЛАВА 3

День тот же. Несколько часов спустя.

   Так как всё: от бирюзовых гардин, украшенных ярко-желто-ядовито-зеленым ламбрекеном, до стен, на которых буйствовали диковинные цветы самых умопомрачительных расцветок, подбиралось лично Мими, причем делалось это с любовью и фантазией – само собой разумеется, что маленькая уютная кухонька при её приёмной каждый раз вызывала в ней чувства, в одинаковой степени сочетающие в себе и то, что чувствует родитель к своему дитяти и то, что чувствует художник по отношению к своему величайшему творению.

   Но не в последнее время. В последнее время даже залитая солнечным светом и наполненная аппетитными запахами кухня не затрагивала в её сердце ни одной струнки. А все, потому что Мими была слишком озабочена происходящими вокруг её любимой начальницы зловещими событиями.

   – А знаете, что я думаю? – провозгласила пожилая женщина, накладывая себе в тарелку очередную порцию пирога с яблоками. – Дело стало настолько серьёзным, что я думаю, без нашей помощи им… – она кивнула в сторону снующих туда-сюда сотрудников префектуры и раздающих бесконечные указания префекта и прокурора, – никак! И вообще, я знаю, кто это! – она многозначительно подняла палец вверх.

   – Ты это о чем? Вы о чём? – хором уточнили Лесли и Элизабет, которые, как и Мими, уделяли пирогу с яблоками повышенное, но весьма заслуженное им внимание.

   – О Вальтере, Слоуне и Бернарде, разумеется! – с важным видом хмыкнула женщина.

   – А-аоткуда? – удивилась Элизабет. – Я же тебе не… – однако поняв, что зато только что проговорилась, запнулась на полуфразе.

   – Оттуда, что я не дура! – обиженно хмыкнула Мими. – Оттуда, что сначала префект, а потом и прокурор… – она опять многозначительно подняла вверх указательный палец, – меня о каждом из них не расспрашивали, а практически допрашивали!

   – А в чем разница? – улыбнувшись, иронично заметила Лесли.

   – А в том, что когда просто расспрашивают – это делают вежливо и детально, но глазами при этом не сканируют, а вот когда допрашивают, то это совсем другое дело! Тебя так сверлят глазами, что ты прямо чувствуешь, как тебя перфорируют взглядом! – тоном эксперта объяснила Мими. – Ну так что, хотите знать, кто злодей?

   – А у нас есть выбор? – насмешливо поинтересовалась Лесли.

   – Разумеется, нет! – тоном вершительницы судьбы объявила Мими.

   – Ну тогда мы вас очень внимательно слушаем! – хохотнула Лесли.

   – Это Бернард! – уверенно провозгласила умудренная опытом женщина.

   – Берна-ааааард?!! – удивленным хором переспросили Элизабет и Лесли. – Но почему именно Бернард?

   – А кто же ещё? – фыркнула Мими. – Разведённый истеричка-меланхолик, которого даже жена, несмотря на троих детей, не выдержала! Весь такой недооцененный и непонятый! Но главное! – Мими выдержала театральную паузу. – Он мелкий, презренный воришка с жестокой и подленькой душонкой… И убийца! – вынесла заключительный вердикт она.

   – Иначе говоря, – улыбнулась Элизабет. – Он так и не был прощен за то, что таскал у тебя из заначки, приготовленные на мой день рождения пирожные?

   – Вор и убийца пирожных! Угу! – преувеличенно серьёзно кивнула Лесли. – Такой, конечно, на всё способен!

   – Не только! – оскорбилась Мими. – Вы Бобо моего помните?

   – Кого-кого? – хором переспросили девушки.

   – Вот именно! – констатировала Мими. – Этот садист знаете, что сделал с Бобо?

   – Ещё нет… – подруги переглянулись, пряча улыбки.

   – Он выбросил мой кактус в окно! – гневно воскликнула Мими.

   – Да, ты что?! Да, вы что?! Просто так взял и выбросил? – хором выдохнули Элизабет и Лесли, подчёркнуто демонстративно ужасаясь.

   – Нет! – гневно сверкнула глазами Мими. – Не просто так взял и выбросил, он ещё и оклеветал Бобо, заявив, что Бобо его видите ли покалечил! А разве Бобо виноват, что кое чьи вороватые загребущие ручищи лазят туда, куда им не положено?!

   – То есть… – подруги как не пытались, но не могли сдержать смех, – Бобо погиб при исполнении!

   – Пал смертью храбрых, самоотверженно защищая пирожные! – Лесли рыдала от смеха.

   – Не вижу ничего смешного! – грозно возмутилась Мими, однако и она при этом тоже едва сдерживала улыбку.

   – Так, а я что? Я ничего! Я Бобо оплакиваю… – рыдала ухахатывающаяся госпожа адвокат, вытирая кулачками слезы.

   – И я тоже! – хлюпнула носом плачущая от долгого смеха Элизабет. – Ой, не могу! Бедный славный Бобо, пусть земля ему будет пухом! Прости, Мими. Но я как представлю Бернарда тайком от тебя пробирающегося в приемную, уже в предвкушении пирожных, засовывающего руку в коробку со сладостями…

   – А там Бобо! – перехватила у подруги эстафету рассказчика Лесли и взорвалась новым приступом смеха. – Бобо, на колючки которого бедняга Бернард, подозреваю, напоролся пальцами! У-уууух-уууу! – закрыв глаза, девушка сморщилась от воображаемой боли, представив себе как это должно быть неприятно, когда иголки кактуса неожиданно впиваются в подушечки твоих пальцев.

   – Так и было! – прыснула от смеха Мими. – Вы бы видели какое офигевше-перепуганное выражение появилось на его лице!

   – Так ты застала его на месте преступления?! – спросила сквозь смех, держащаяся за живот Элизабет.

   – А то! – гордо усмехнулась Мими. – Вот только спасти Бобо не успела… – улыбка мгновенно сошла с погрустневшего лица пожилой женщины.

   – Вы правы, Мими, с точки зрения криминального права, поступок Бернарда был не самозащитой, а чистой воды убийством! И будь Бобо человеком, а не кактусом, то ни один бы суд не оправдал его убийцу, – стараясь сохранять серьёзный вид озвучила своё профессиональное мнение госпожа адвокат, соглашаясь, хотя и с оговоркой, в конце концов с тем, что Бернард не только вор, но и убийца. – И, тем не менее, лично мне гораздо более подозрительным кажется Слоун. Эта его вечная излишне слащавая манера поведения, раздевающий взгляд и понос из комплиментов. Не знаю, как кому, а мне всегда хочется после общения с ним принять душ!

   – На мой взгляд, – хмыкнула Мими, – мужчину, заливающегося соловьем и бьющего копытом при виде определенной особи женского пола, если и есть в чём подозревать, так только в том, что он к этой особи неровно дышит! – авторитетно заметила женщина.

   – О нет, Мими, я ему не нравлюсь. Если ему кто-то и нравится, то только он сам! Разве ты не замечала, какой он скользкий и изворотливый, какой он весь сам себе на уме, словно ядовитая змея, затаившаяся и ждущая удобного момента, чтобы напасть!

   – А, по-моему, он просто терзаем внутренним чувством неполноценности, вот и самоутверждается, изображая из себя сердцееда! – философски заметила Мими. – Босс, а ты что скажешь, кого из троих подозреваешь ты?

   – Ну они все трое – очень талантливые, весьма своеобразные и поэтому довольно сложно постижимые личности, так что трудно сказать… – пожала плечами босс.

   – Лиз! Так не годится! Ты совсем не помогаешь! – воскликнула Лесли.

   – Полностью поддерживаю вас советник! – хмыкнул Марано, уже некоторое время безмолвно стоящий в дверях и слушающий разговор трёх подруг. – Это именно то, что я ей всё время твержу! Однако она всё равно отказывается, дать мне хоть какую-то зацепку хотя бы против одного из этих троих!

   – Моё мнение с вашим совпало совершенно случайно, поэтому засуньте вашу поддержку себе, знаете куда, господин прокурор..! – огрызнулась Лесли. – И я, кстати, на вас очень зла! Поэтому держитесь от меня подальше! И было бы неплохо, чтобы и от Лиз тоже! Или вы не успокоитесь, пока эта могильная плита, которая сейчас у неё в кабинете, не будет использована по назначению?

   – Лес! – осадила подругу Элизабет. – Но тебе же уже сказали, что утренняя статья не имеет никакого отношения к плите!

   – Утренняя статья может и не имеет! – огрызнулась адвокат. – Но он! – ткнула она в прокурора. – Определенно имеет! И к плите и к покушению на тебя! Ты хоть понимаешь Лиз, что до сих пор жива только потому, что тебе невероятно повезло?!

   – И этим везением я обязана ему, – напомнила Элизабет подруге, кивнув головой в сторону Марано.

   – Но не будь его, тебе не понадобилось бы везение!!! – не отступала Лесли.

   – Не факт, – покачала головой Элизабет. – Если версия о том, что меня подставил один из моих заместителей ради того, чтобы присвоить себе мою инновационную охранную систему – верна, а я склоняюсь к тому, что она верна, то его интерес к моей персоне, – девушка в очередной раз кивнула в направлении стоящего в дверях королевского прокурора, – лишь ускорил развитие событий, потому что я в любом случае планировала, на всякий случай, запатентовать это свое изобретение.

   – Ссссогласна, – задумчиво, констатировала Лесли, прокатив на языке букву «с». И тут же перешла в атаку: – Но в этом случае, мне тогда ещё меньше понятно, почему ты так пассивна в поисках подколодного змея, которого ты пригрела у себя на груди?

   – Да, потому что двоих из них я знаю со студенческих лет, а третий мне практически как отец! Они моя семья, Лесли! Почти такая же семья, как ты и Мими! Поэтому для меня мысль о том, что кто-то из этих троих желает мне зла, столь же нестерпима, как и мысль о том, что зла желаешь мне ты или Мими! И то же самое относится и к тому, чтобы подозревать! Подозревать, значит не доверять! А я бы не сделала их своими заместителями, если бы не доверяла им. Другими словами, передо мной совершенно неразрешимая дилемма!

   – Но мы с Мими – другое дело! – искренне возмутилась Лесли.

   – Совершенно, другое дело! – не менее искренне поддакнула Мими.

   – Разумеется, вы совершенно другое дело, – улыбнулась подругам Элизабет. – И поэтому вы сейчас здесь со мной, – многозначительно добавила она.

   В этот момент в приёмную с весьма озабоченным видом зашёл Всеволед.

   – Очередной тупик?! – увидев выражение лица друга, сразу же предположил прокурор.

   – Да, – тяжело вздохнул префект. – Мы проследили посылку до места отправления. И выяснили, что старушка-веселушка и старичок-боровичок, которые проживают по данному адресу ни сном ни духом ни о какой посылке слышать не слышали, видеть не видели. Посыльный получил заказ, приехал забрал коробку, как и было оговорено в заказе, с порога и доставил по назначению. Всё. Конец истории.

   – То же самое и здесь, – вздохнул Марано. – Абсолютно чистая работа: ни пылинки для зацепки… Единственное, все эмпаты, как один, утверждают, что не ощущают от плиты смертельной ненависти. Поэтому можно предположить, что тот, кто прислал «подарок» преследовал цель скорей напугать и предупредить, чем заявить о зловещих намерениях. Хотя, если плита была заказана удалённо, и заказчик в готовом виде её не видел, то эта информация не стоит и выеденного яйца.

   – Иначе говоря, мы не можем доверять и этой информации, – кивнул Всеволед.

   – Я всё же склоняюсь к тому, что этой информации можно доверять, потому что мне и самому кажется, что плиту прислали исключительно в целях запугивания, – высказал свое мнение Марано.

   – Так же как и голубку, – кивнул, соглашаясь с мнением друга префект. – Мими, простите, а вы не могли бы проследить за моими сотрудниками? А то мало ли… – слуга закона заискивающе улыбнулся пожилой женщине.

   – Избавляетесь от меня, чтобы посекретничать! – хмыкнула Мими. – Так бы сразу и сказали… Мне, конечно, обидно, что мне не доверяют, но ладно… Я привыкла! – протяжно вздохнула пожилая женщина и поступью королевы покинула помещение маленькой кухоньки.

   Префект закрыл дверь кухни, прочитал заклинание против подслушивания и, переведя взгляд на Марано, поинтересовался: – Эди, как ты считаешь, может быть, Элизабет стоит снова перенести свидание с Галлезе? Не нравится мне всё это, слишком много намешано…

   – Вообще-то Элизабет здесь! И она сама может за себя ответить! – возмутилась хозяйка офиса. – И она не собирается ещё раз откладывать свидание! Я, кстати, жалею, что и до сих пор шла у вас на поводу: «Элизабет, вы только что вернулись к работе! Элизабет, вы не в том состоянии ума. Элизабет, вы не готовы!» – имитируя интонации Эдварда Марано язвительно процитировала она. – И вот сегодня опять – двадцать пять: «Элизабет, вы слишком взволнованны из-за могильный плиты! Вы не в том состоянии! Вы не готовы!» Послушать вас, Марано, так я НИКОГДА не буду готова! – девушка гневно сверлила недооценивающего её мужчину взглядом.

   – Так, а я разве что-то говорил? – возмутился Марано. – Я вообще стоял и молчал, разве не так? – развел он руками. – На него сверкайте глазами и ему высказывайте! – кивнул он в сторону префекта. – И, кстати, госпожа советник, запишите для протокола, что господин прокурор ни к чему не принуждал вашу подругу, что она сама нарывается на новые неприятности!

   – То есть, вот значит как! – сощурила глаза Лесли. – Значит, вы снимаете с себя ответственность, перекладывая её на мои хрупкие плечи?! Знаете что, господин прокурор?

   – Что? – сощурил глаза в ответ прокурор.

   – Я требую вашего содействия! Я требую, чтобы мою подзащитную немедленно упрятали за решетку во имя её же блага! – неожиданно для всех, и прежде всего для Элизабет, заявила её лучшая подруга и адвокат.

   – Лес, ты что? Ты что такое говоришь? – ошарашено уставилась она на подругу.

   – Да, я бы с радостью, но на каком основании? – игнорируя Элизабет, посетовал прокурор.

   – Да на любом, какое вам нравится! Я буду свидетелем, что именно так всё и было! – подсказала ушлая госпожа адвокат.

   Марано хитро улыбнулся и задумчиво посмотрел на хозяйку офиса.

   – Я бы на вашем месте не рисковала, господин прокурор! – предупреждающе подняла она вверх указательный палец. – Иначе я пожалуюсь! Пожалуюсь Его Величеству! Надеюсь, вы помните, что мы теперь с ним о-оочень хорошие знакомые, – почти пропела девушка, сверля мужчину многозначительным взглядом.

   – Такое забудешь, – тяжело вздохнул Марано. – Простите, госпожа советник, – виновато пожал он плечами. – Но мои руки связаны.

   – Зато мои руки развязаны, – хмыкнула Лесли. – И поэтому я пойду с ней! – сделала она очередное заявление, повергшее подругу в шок.

   – Куда на свидание? – остолбенела та.

   – Само собой! – улыбнулась ей подруга.

   – Но это же сви-да-ние! Оно подразумевает тет-а-тет! Даже ты, Лес, не настолько толстокожа, чтобы припереться со мной на свидание! – рассмеялась Элизабет, решив, что подруга просто подшучивает над ней.

   – Но кто-то же должен допросить Кристофера насчет его намерений по отношению к тебе! Поверь мне, Галлезе даже не удивится, когда увидит меня, увязавшуюся за тобой! Он знает, что я всегда была против ваших с ним отношений! И именно меня винит в вашем разрыве! Поэтому он не увидит ничего странного в том, что я продолжаю вмешиваться в ваши отношения!

   – Я за! – ухмыльнулся Марано. – Одно плохо, чтобы не рисковать, я смогу за этим наблюдать только издалека!

   – Лес, ты не можешь быть серьезна… – всё ещё не могла поверить Элизабет.

   – О! Я смертельно серьезна! – заверила её подруга.

   – Но это будет выглядеть абсолютно по-идиотски! Мне что, одной на это не плевать? – Элизабет поочередно посмотрела на всех троих.

   – Вот именно! – усмехнулся Марано. – Немного идиотизма – это как раз то, что тебе нужно, чтобы сбить Галлези с толку!

   – Бред! – от досады хозяйка офиса даже ногой топнула. – Бред! Бред! Бред! Вы собираетесь устроить из моего свидания балаган, а для меня это серьезная операция!

   – Вот поэтому тебе и нельзя идти самой! – сел на свою любимую лошадку прокурор и завел обычную песню. – Ты слишком напряженна и слишком серьезна! А Галлезе – один из сильнейших эмпатов в нашем королевстве, поэтому ему не составит труда прочитать тебя. Однако, если за тобой увяжется Лесли, которую Галлезе, терпеть не может, то он будет слишком поглощен собственными чувствами и эмоциям, чтобы сосредоточиться на тебе.

   – Лиз, я согласна с ним, – виновато покосилась на неё подруга. – Я просто боюсь, что ты не совсем осознаешь, что Кристиан больше не мальчик из университетского коридора, а опасный и расчетливый делец и преступник. Он неравнодушен к тебе и в какой-то мере это является его слабым местом. Однако, если он заподозрит тебя в двойной игре… – Лесли запнулась и покачала головой. – Я не хочу тебя пугать, но я за то, что если какой-то проблемы можно избежать, то лучше сделать так, чтобы её избежать. Тем более, что у кого-кого, а у тебя проблем и так хватает!

ГЛАВА 4

В ресторан «На пике» Элизабет и Лесли вошли через неприметную, затерявшуюся в тени раскидистых елей дверь, над которой, попреки ожиданиям непосвященного посетителя, отсутствовала даже самая скромная из вывесок. Однако о вывеске не забыли и тем более не сэкономили. Ресторан для избранных «На пике» – просто-напросто в ней не нуждается. Дверь прикрыта особыми охранными заклинаниями и внутрь пропускает только людей, внесенных в реестр памяти её кристаллов, к которым относятся признанные знаменитости, высшая аристократия, близкие друзья владельца заведения, а также те, у кого заказан столик.

   Элизабет прикоснулась к ручке двери и дверь немедленно открылась. Переступив порог, подруги оказались на лавовом плато высоко в горах у входа в таинственную пещеру, внутри которой царил полумрак, и в густых тенях которой уже за ближайшим поворотом ничего не было видно.

   Впрочем, впечатление это было обманчивым. Не успели девушки пройти и трёх метров, как они практически нос к носу столкнулись с метрдотелем, позади стойки которого на искусственно созданных многочисленных горных пиках располагались столики, утопающие либо в густой зелени лесов, либо в прозрачных водах водопадов. При этом иллюзия и горных вершин, и водопадов, и густых лесов была столь полной, что девушкам и на самом деле казалось, будто они внезапно перенеслись в сказочную горную страну.

   Метрдотелем оказался сверх важный и настолько же сверх упитанный коротышка, упакованный в роскошный смокинг.

   – Госпожа Норфлок, – приветствовал он Элизабет, расплывшись в слащавой улыбке и низко склонившись перед ней.

   – Мы знакомы? – искренне изумилась девушка.

   Метрдотель покровительственно улыбнулся:

   – Входит в стоимость обслуживания. Так как в нашем бизнесе сюрпризы – это непозволительная роскошь, то в мои обязанности входит – знать всех наших гостей в лицо. Хотя вашу спутницу, должен признать, я в лицо не знаю, но раз она с вами, то пусть проходит. Фредерик проводит вас, госпожа Норфлок и вашу спутницу, – кивнул он на молодого мужчину в ослепительно белом смокинге, стоявшем рядом с ним по стойке смирно, словно ледяное изваяние.

   Впрочем, получив распоряжение, Фредерик мгновенно преобразился в галантного провожатого. Он проводил девушек к месту назначения, сделав вид, что не видит многочисленных, жадных взглядов, сопровождавших их, и не слышит шепотков.

    – Привет, Крис! Сколько лет, сколько зим! – широко улыбаясь воскликнула Лесли, заметив поднявшегося при их приближении Галлезе. При этом она также приветственно махала обеими руками и изображала высшую степень радости.

   – Леэээээээс? – Кристиан был настолько ошарашен, что его прославленная выдержка изменила ему, и он забыл и о хороших манерах и о том, что за сценой этой «душещипательной и радостной» встречи наблюдают, не только гости его ресторана, но и его сотрудники. И потому проигнорировав нежданную гостью, он выдвинул стул исключительно для Элизабет.

   – Крис, прости, – искренне извинилась Элизабет, благодарно кивая и присаживаясь на выдвинутый для неё стул. – Но Лес втемяшила себе в голову, что ты на меня или воздействуешь каким-то образом или чем-то шантажируешь. Я пыталась её убедить, что это не так! Но в результате она всё равно увязалась за мной. У меня слов нет, как мне неловко из-за этого. И я даже представить боюсь, что ты думаешь обо мне…

   – Лиз, расслабься, – усмехнулась Лесли, которая была единственной из троих, кто не только не чувствовал себя неловко, но почти наслаждалась ситуацией. – Единственный о ком он плохо думает в данную минуту – это я, что в прочем старая и уже давно никому не интересная новость, – она грациозно и в то же время многозначительно сама для себя отодвинула от стола стул и села. – Хммм, но уже только ради того, чтобы лицезреть вот это твоё совершенно ошеломлённое выражение лица, мне стоило сегодня прийти! – сладко пропела Лесли, подмигнув мужчине.

   – Всё та же старая Лесли, – саркастически усмехнулся Кристиан. – Которая как считала, так и продолжает считать свою невоспитанность неотразимой! Неужели за все эти годы никто так и не собрался с духом объяснить тебе, что женщину украшает отнюдь не беспардонность, а хорошие манеры и такт?

   – Насчет «старая»… – вступилась за подругу Элизабет. – Ты, совершенно, не прав. Да и насчет «невоспитанности»…

   – Из твоих уст, Крис… – вклинилась Лесли, ослепительно улыбаясь при этом, – любые оскорбления в мой адрес звучат исключительно как комплимент! Поэтому, если хочешь сделать мне приятное, то продолжай! Пожалуйста, продолжай! – с придыханием попросила она, продолжая сиять столь лучезарной улыбкой, словно и на самом деле только что получила самый приятных из всех возможных комплиментов.

   – Кхе-кхе! – кашлянула Элизабет. – Не знаю как вы оба, а я просто умираю с голода! Поэтому, как насчёт того, чтобы заключить временное перемирие и сделать заказ?

   – Лиз, я взял на себя смелость и уже сделал заказ… – заметил Галлези.

   – И, разумеется, решил начать с шампанского! – перебив мужчину на полуфразе, прокомментировала Лесли, кивнув на стоящую на столе бутылку шампанского и два бокала. – Причём не с какого-нибудь, а с «Аромата страсти». «Аромат страсти» для дружеского воссоединения? Хммм, как интересно!

   – Это просто шампанское, Лес! – Элизабет пихнула подругу в бок.

   – Ну, если это просто шампанское, то и я просто рядом сижу и совсем тут никому не мешаю ДРУЖЕСКИ воссоединяться! – иронично парировала подруга.

   – Вообще-то мешаешь! – раздраженно парировал мужчина. – И мы все трое это прекрасно понимаем. Что же касается дружеского воссоединения, то таково было пожелание Лиз…

   – К которому, судя по «Аромату страсти», ты, как и обычно, отнесся с глубоким и искренним уважением! – сарказм щедро сочился из каждого произнесенного Лесли звука.

   – А ты что, ревнуешь, Лес? Знаешь, эта ваша, так называемая, ДРУЖБА меня всегда настораживала! И особенно то, что ты всегда была против наших отношений! Признайся, Лес, ты ведь ненавидишь меня, потому что я ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто может отнять у тебя Лиз? А ты ведь хочешь её только для себя! – злобно прошипел мужчина.

   – Я просто хочу, чтобы она была счастлива, – спокойно возразила Лесли.

   – И, разумеется, счастливой её можешь сделать только ты? – желчно уточнил Галлезе.

   – Нет, – покачала девушка головой. – Я по-ла-гаю, что её не может сделать счастливой такой мерзавец как ты. Который к тому же ещё и преступник!

   – Мерзавец, который ещё и преступник?! – спокойно, от чего его голос прозвучал ещё более зловеще, переспросил Галлезе. – И у вас, конечно же, есть доказательства моих преступлений, советник? – мужчина и этот вопрос задал абсолютно спокойно, однако при этом везде, где только возможно в ресторане вспыхнули фитили свеч.

   Многочисленная публика восторженно охнула и зааплодировала, выражая одобрение.

   * * *

   Лика удовлетворенно наблюдала за мерцанием сотен никому не нужных свечей, ни одну из которых никто так и не потрудился затушить.

   Всё складывалось даже лучше, чем было ею задумано. На этот раз заказчик, по-видимому, наученный предыдущей неудачей, не стал рисковать, и поэтому отдал инициативу целиком и полностью в её руки, то есть, руки профессионала, поставив при этом, одно единственное условие: смерть Элизабет Норфлок должна была выглядеть как несчастный случай.

   И сейчас, глядя на эти многочисленные огоньки – Лика понимала, что более удачного стечения обстоятельств, она, даже если бы всё складывалось исключительно по её хотенью и веленью, не смогла бы создать.

   Наёмная убийца не сомневалась: учитывая число недоброжелателей и просто завистников, которые имелись у графа Галлезе, никому даже в голову не придет, что покушение было организованно не на него, а на Элизабет Норфлок и Эдварда Марано, о присутствии которого в данный момент в этом ресторане, кроме неё и посвященных в его тайну людей, больше никто не знал.

   Она бы и сама Марано никогда не узнала, если бы так не подсела на эманации от выделяемых им и Элизабет эмоций.

   Как же удачно всё складывалось! Лишний раз порадовалась она: даже её отнюдь не профессиональная, а скорее маниакально-навязчивая зацикленность на эмоциях Норфлок и Марано, приобретенная за время судебного процесса – и та теперь оказалась ей на руку.

   «Одним пожаром три важные и дорогостоящие птички! – сама собой восхищалась Лика. – Какая она всё-таки молодец, что на всякий случай, подписалась на бессрочный ордер на ликвидацию Галлезе! Если сегодня всё пройдет, как задумано, то её имя увековечат, она станет наёмной убийцей-легендой!» – предвкушала убийца громкие, но при этом приятно услаждающие слух фанфары славы.

   Всё, что от неё сейчас требовалось – это совсем немного помочь уже пылающему пламени. Посему Лика уже смаковала сладость и эксклюзивность предстоящего ей пиршества смертельной агонии, которую вот-вот начнёт испытывать захваченная в огненный капкан толпа.

   – Однако хватит предвкушать, – осадила себя Лика. – Слишком многое ещё нужно предусмотреть, и за слишком многим ещё нужно было проследить!

ГЛАВА 5

– Так! Прекратили! Хватит! – не выдержала Элизабет. – Это ещё хуже, чем я ожидала! Вы, словно дети, а не взрослые люди! Лесли – ты моя лучшая подруга и я люблю тебя, но мои отношения с Кристианом – касаются только меня и Кристиана! Поэтому, подруга, извини, но или веди себя прилично и тем более не раскидывайся голословными обвинениями или…

   – Я бы предпочел «или» – многозначительно кивнул Галлезе.

   – И, Крис, – теперь свой горящий праведным гневом взгляд Элизабет перевела на мужчину, – просто для справки: во-первых, Лесли никогда не настраивала меня против тебя. Во-вторых, в нашей с ней дружбе нет ничего, из того, на что ты намекал! В-третьих, в нашем с тобой разрыве виновата не Лесли, а ты! Не Лесли пригласила меня на свой день рождения только для того, чтобы просто посмеяться надо мной. Не Лесли перед всеми своими тремя или даже пятью сотнями гостей заявила: «Как же я устал от влюбленных дурочек, которые не понимают, что всё, что мне от них нужно было, я уже получил той единственной ночью, которая у нас была!» И затем, насколько я помню, не Лес, а ты мне сказал: «Девушка, вспомните об уважении к себе и перестаньте меня преследовать!»

   – Лиз, прости, – склонив голову и скривившись, словно от зубной боли, искренне покаялся мужчина, – я разозлился на тебя и я был пьян! И, да, я был… придурком! – признал он. – И даже будучи придурком, поверь мне, я пожалел о сказанном в ту же секунду, но опять же я был слишком придурком, чтобы тут же извиниться перед тобой! Да и, чтобы извиниться, мне надо было бы сначала догнать тебя, а я на ногах не стоял! Настолько я был пьян! В любом случае, Лиз, с тех пор уже столько воды утекло, и я столько раз уже просил у тебя прощения и словами и поступками… Что я просто поверить не могу, неужели ты, всерьёз всё ещё на меня в обиде?

   – Почему же сразу в обиде, – усмехнулась девушка. – Я просто приняла твоё напутствие к сведению. Вспомнила об уважении к себе и с тех пор никогда о нём не забываю.

   – Понял?! – поддакнула Лесли.

   – Я уверена, Лес, что он понял! – хмыкнула Элизабет. – Но мне хотелось бы, чтобы и ты поняла, что я вполне могу сама за себя постоять! И, кроме того, Лес, Крис прав, он был единственным из моих знакомых, кроме тебя и Мими, разумеется, кто ни секунды не сомневался в моей невиновности и кто, оказал мне поддержку не только на словах, но и на деле.

   – Иначе говоря, ты хочешь, чтобы я ушла и не мешала тебе воссоединяться с твоим единственным? – воинственно уточнила Лесли.

   – Нет, – покачала головой Элизабет. – Я хочу, чтобы ты осталась. У меня сейчас не так много друзей, чтобы ими разбрасываться. Именно поэтому я и пришла к тебе Кристиан. Как к другу! – она многозначительно посмотрела сначала на мужчину, затем на «Аромат Страсти».

   – Побойтесь Перуна, Лиз, Лес! Это всего лишь очень хорошее шампанское! Далось вам его название! – ослепил подруг своей самой чарующей улыбкой Кристиан. Но, не добившись ответной улыбки, сдался: – Ну, хорошо, хорошо! Раз оно вас обеих так напрягает, мы заменим его, – и он подозвал жестом официанта, которому отдал распоряжение забрать «Аромат страсти» и принести «Улыбку фортуны». – Кстати, раз уж у нас встреча старых друзей, может, пригласим Джесси? – предложил мужчина, подмигнув при этом Лесли. – Насколько я помню, вы с ним неплохо ладили!

   – Понятия не имею о чём ты! – невозмутимо хмыкнула Лесли.

   * * *

   Не особо спокойно было также и за столиком, который был расположен на соседней горной вершине.

   – Поверить не могу, что ты уговорил меня на эту авантюру! – не замолкая ни на секунду, ворчала жгучая брюнетка внушительных корпулентных достоинств, с большим аппетитом поглощающая вот уже десятую куриную ножку. – Ну почему именно я должен изображать даму, а не ты?

   – Потому что я не спускаю глаз с Элизабет! И если бы при этом я был дамой и пялился, то это было в высшей степени неприлично… И потом, не льсти себе, ты даму даже и не пытаешься изображать, – сухонький старичок многозначительно посмотрел на гору обглоданных куриных костей.

   – Поверь мне, я бы не хуже тебя справился пялиться на Элизабет! – ехидно заметил Всеволёд.

   Марано ухмыльнулся и пожал плечами.

   – Ладно, объясню по-другому! Кто из нас двоих, маг-мастер по иллюзиям? – тут же парировал он. – Правильно, я! А кто иллюзию заказывает, тот джентльмена и изображает! – выдал прокурор «народную» мудрость.

   – Джентльмена?! – хохотнула толстушка. – А я думал, ты изображаешь старого сморчка, пускающего слюни на молоденькую девушку?! Ладно! – примирительно махнула брюнетка рукой, тряхнув роскошными телесами. – Расскажи лучше, что там происходит?

   – Военные действия закончились, так и не перейдя из холодной стадии в горячую… – с явной досадой в голосе прокомментировал Марано происходящее на соседней горной вершине. – Более того, судя по лицам, между враждующими сторонами заключено дипломатическое перемирие. И, подозреваю, дабы его упрочить Кристиан вызвал подкрепление…

   – Откуда знаешь про подкрепление? – икнула брюнетка, поглощая одиннадцатую по счету куриную ножку.

   – Оттуда, что к ним уверенным шагом приближается Джесси Бордвелл… – прокомментировал Марано. – И знаешь, что? По-моему…

   – Что там, по-твоему? – брюнетка-префект вонзила зубы в двенадцатую по счету куриную ножку.

   – Мне кажется, что Бордвелл тоже не равнодушен к Элизабет… ты бы видел, как он на неё посмотрел! Всего одно мгновение, но сколько в этом взгляде было…

   – Все с тобой ясно, Марано, ты влюблен по уши! И поэтому теперь любой мужчина, даже просто случайно взглянувший на Элизабет, тебе кажется потенциальным соперником! – жалостливо заключила брюнетка.

   – Лёд-ддичка! – возмутился Марано, покосившись на официанта, вскинувшего голову на его восклицание. – Это даже оскорбительно! Ты за кого меня принимаешь?! – продолжил он шепотом. – Это ж насколько надо себя не уважать, чтобы влюбиться в стерву, способную обменять «поцелуй жизни» на генеральный подряд?!

   – Это когда ты заставил её поверить в то, что тебе грозит магическое выгорание? – язвительно хмыкнула брюнетка.

   – Но я действительно был на пределе… – невозмутимо заметил Марано.

   – Но мы-то с тобой знаем, что у тебя нет предела. По крайней мере, того предела, после которого твоя магия уже не восстановится, – ехидно посмеиваясь, напомнила толстуха.

   – Но она об этом не знала и потребовала плату… – сухо напомнил Марано.

   – Но ты мог гордо отказаться. В конце концов, ты ничем кроме месяца опустошенного магического резерва не рисковал, ну возможно ещё провалялся бы с неделю в постели. Неприятно, конечно, но не смертельно. И, кто знает, вполне вероятно, что Элизабет удивила бы тебя! Но ты не мог так рисковать, возможно, не сознательно, но подсознательно тебе нужен был повод, чтобы продолжать ей не доверять...

   – Не мели чепухи! – отмахнулся Марано и вдруг нахмурился, окинув мрачным взглядом ресторанный зал. – Не нравятся мне эти горящие свечи! В зале ведь и так светло… Почему никто их не потушит?

   – Ладно, хочешь сменить тему, давай сменим тему! – саркастически заметил префект, и, пользуясь тем, что он брюнетка, обиженно надул губки, закатил глазки и причмокнул. – Так и быть объясняю, свечи никто не тушит, потому что они создают романтическую обстановку! – ещё раз чмокнув, язвительно прокомментировал он. – И потому что, кроме тебя, романтика в этом зале, больше никого не напрягает!

   – Меня не романтика напрягает, меня жар напрягает, ты что не чувствуешь как здесь душно? – Марано расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил галстук.

   – Еще бы тебя не кинуло в жар! – понимающе усмехнулась брюнетка, которая обернувшись, увидела, как Кристиан в танце нежно прижимает к себе Элизабет, а она ему в ответ улыбается.

   – Галлезе воздействует на неё своими эмоциями! Он сильный эмпат и пользуются этим по полной программе! – недовольно буркнул Марано. – Я предупреждал насчёт этого Элизабет! Поэтому, вероятней всего, она просто делает вид, что поддаётся его чарам! В любом случае, это сейчас не главное! Лёд, сосредоточься, напряги свое паучье чутье, что-то не так! Я говорю тебе! Что-то очень не так!

ГЛАВА 6

«Хороший план – это универсальный план, а универсальный план – это надежный план, несмотря на многовариантность непредвиденных случайностей…» – любила поучать его бабушка. И в этом, как, впрочем, и во многом другом, как показала ему жизнь, она оказалась абсолютно права.

   Он был в высшей степени раздосадован и удручен первой неудачей. Ещё бы! Ведь им всё было рассчитано по секундам и миллиметрам. Он предусмотрел всё: от привычек своей шефини и её ежедневной рутины до расписания дня её лучшей подруги Лесли Монтгомери.

   Он не торопился, так как, чем больше времени проходило с момента окончания судебного процесса, тем меньше общественность интересовалась Элизабет Норфлок. Таким образом, чтобы тщательно разработать и подготовить операцию устранения, у него было более чем достаточно времени.

   Хотя, возможно, что не торопился он также ещё и по причине того, что Элизабет всегда ему очень нравилась.

   И все же ей предстояло умереть.

   Нет, ей предстояло умереть не потому, что она никогда не отвечала ему взаимностью. Не настолько он был рабом своих эмоций и чувств. Наоборот, он был человеком разума и логики.

   Ей предстояло умереть потому, что в данный момент она была единственным препятствием, стоящим на пути реализации его мечты о его собственной компании.

   Он не только обладал фотографической памятью, но и всегда любил цифры и расчеты. Его мозг мог решить любую, самую сложную задачу, но только если ему была понятна идея, лежащая в её основе. В то же время мозг Элизабет мог не увидеть очевидного, лежащего под носом, но зато был способен уловить нечто эфемерное и совершенно нежизнеспособное на первый взгляд.

   Он не особо хорошо помнил тот день, когда лет пять назад, кажется, Элизабет в первый раз пришла на совещание со своей сумасшедшей идеей интеллектуально-магической саморазвивающейся и самообучающейся сторожевой системы, которая не только могла бы противостоять электронным, физическим и магическим атакам, но и при этом была бы преданной своему хозяину как самая лучшая сторожевая собака.

   Зато Элизабет очень хорошо запомнила, как они – вскользь просмотрев её расчеты – раскритиковали её ещё не оформившуюся идею в пух и прах и все трое дружно признали её новую инициативу неосуществимой.

   Уязвлённая их реакцией Элизабет, молча сгребла со стола свои расчеты и чертежи и, как они тогда решили, забыла о своей сюрреалистической затее.

   И только пять лет спустя выяснилось, что, на самом деле, она и не думала ни о чём забывать, а решила разрабатывать свою революционную сторожевую систему самостоятельно.

   Однако ирония судьба заключалась в том, что об этом неосуществимом, на первый взгляд, проекте не забыла не только Элизабет, но и он.

   Все эти пять лет – он тоже работал, не покладая рук. И разработанная им интеллектуально-магическая саморазвивающаяся и самообучающаяся сторожевая система была почти также хороша, как и та, которую самостоятельно доработала она.

   Хотя доработала и тем более самостоятельно – это громко сказано. Сторожевая система его шефини была гениальной, но имела один крупный недостаток – на данный момент она была слишком сложна в управлении.

   Как призналась сама Элизабет, когда где-то полгода назад обратилась к своим заместителям с заманчивым, на её взгляд, предложением, она билась над проблемой уже год, но так и не придумала, как сделать её сторожевую систему более дружелюбной по отношению к неискушенному в технике магических плетений пользователю.

   А вот ему было достаточно один раз пробежаться взглядом по её чертежам и плетениям, чтобы это понять. Однако, разумеется, с шефиней он своими мыслями не поделился.

   Ради чего? Ради жалких 10% от прибыли, которые она посулила тому, кто её на данный момент, способную заинтересовать только интеллектуалов-любителей ребусов сторожевую систему, низведет до уровня простых смертных пользователей. Или ради того, чтобы она получила признание, и она же смогла зарабатывать миллиарды буранов?!

   Сначала он пришёл в бешенство. Потом в отчаяние. Затем, наверное, из-за того, что он в принципе никогда не был баловнем судьбы, он почти уже готов был смириться с очередным проигрышем.

   И тут вмешалось проведение. Одним особенно тоскливым вечером, покинув офис, он понял, что у него нет никакого желания идти в свою одинокую холостяцкую квартиру. И поэтому он забрёл в первый попавшийся ему на пути более или менее приличный кабак, где заказал себе огромную свиную отбивную, картошку и большую кружку эля.

   – О! Мне то же, что и ему! – воодушевленно воскликнул рядом с ним знакомый мужской голос.

    – Араст?! – обернулся он на голос, не веря в свою удачу. Изо всех дней именно сегодня, когда он больше всего нуждался в дружеской поддержке, он случайно столкнулся с единственным человеком, которого он по-настоящему был рад видеть, и с которым, к тому же, он вот уже как десять лет потерял связь. – Араст, это действительно ты? Какими судьбами?!

   – Вот, вернулся в родные пенаты, – пожал плечами лучший, а если выразиться точнее, то и единственный его друг.

   – И давно ты вернулся?

   – Только сегодня! И сразу такая удача! Я встретил тебя! – восторженно отозвался Араст, вставая с барного стула, чтобы пересесть к нему за столик.

   – Ну допустим не сразу, – усмехнулся он приятелю, отметив какие осоловевшие у того глаза. – А после пары-тройки кружек эля!

   – Кому нужен эль, когда есть вот это! – заговорщицки проговорил Араст, достав из кармана пакетик с похожим на пыль пикси блестящим порошком и небрежно бросив перед ним на стол.

   – Что это? – настороженно уточнил он у старинного друга, хотя прекрасно знал что это. На пыль пикси походил только один наркотик, так называемый, «третий глаз», о «волшебных» свойствах которого в Винтертауне разве что глухой не слышал. Как впрочем, и о том, что его распространение хотя и противозаконно, но весьма прибыльно. Поэтому на «третьем глазе» не брезгуют наживаться не только отъявленные преступники, но и масса других, во всём остальном весьма уважаемых граждан маранского общества. Он и сам подумывал, почему бы не заняться столь выгодным бизнесом. Тем более, что с его способностями он легко мог бы стать не каким-то там рядовым распространителем, а генеральным поставщиком. Однако впитанные с молоком матери моральные устои не позволяли ему заняться чем-то аж настолько аморальным, как поставка и распространение опасного для жизни людей наркотика.

   – Это, мой друг, дорога одновременно и к неземному блаженству, и высшей мудрости и… богатству! – Араст очень нежно погладил пальцами пакетик.

   – И давно ты подсел на него? – отмечая посеревшую кожу и осунувшееся лицо друга, укоризненно покачал он головой, так как был наслышан не только о «волшебных» свойствах «третьего глаза», но и о том, что употребление этого наркотика очень быстро ведет к привыканию и что мучения, которые приходят на смену эйфории – невыносимы.

   – Подсел? О чём ты? Да я легко… – и его друг завёл обычную для наркомана песню о том, что, если он только захочет, он легко откажется от наркотика. Но он не хочет.

   И в этот момент в его голове щёлкнуло. Вот оно! Решение его моральной дилеммы! Он изучит состав «третьего глаза» и займётся его изготовлением и поставкой, но произведенный им «третий глаз» будет гораздо более безопасный для здоровья людей, чем тот «третий глаз», который существует сейчас.

   Этим же вечером, едва распрощавшись с другом, он отправился к поставщику «третьего глаза», которого уже давно имел на примете, и приобрёл, как он это для себя назвал, образец для научного исследования.

   Анализ смеси химико-магических соединений образца потряс его. Боги всемогущие! Какая же трата нейромагических, алхимических и психотропных веществ! Поставщику этого товара следовало бы гнать своего бездарного алхимика даже не в три, а в десять шей!

   Понимание этого подсказало ему решение ещё одной мучавшей его дилеммы: как стать генеральным поставщиком более совершенного наркотика и при этом остаться в живых. Да очень просто: он предложит теперешнему генеральному поставщику наркотика свой более дешевый в производстве, но более совершенный и безопасный продукт. И этим самым решит сразу несколько задач. Во-первых, замылит боссам наркокартеля глаза. Во-вторых, поближе познакомится с внутренней кухней наркокартеля. В-третьих, сделает так, чтобы продукт, который он будет поставлять на рынок в обход кошелька боссов, ничем не отличался от продукта, который будет распространяться, так сказать, по «официальным» каналам. И в-четвёртых, оставаясь в тени боссов существующего наркокартеля – он не привлечёт к себе внимание законников.

   Таким образом, теперь ему предстояло решить последнюю, не только самую важную, но и самую трудную и опасную задачу: выйти на генеральных поставщиков «третьего глаза», предложить им свои услуги алхимика и при этом, во-первых, выжить, а во-вторых, получить работу.

   И снова помог друг детства, ставший также и его первым клиентом. Само собой разумеется, лучшему другу на пробу продукт был предложен исключительно из заботы о его здоровье.

   Оценив новый более длительный и более глубокий эффект продукта, Араст так проникся его заботой и так расчувствовался, что и сам решил проявить «благородство» – не жадничать, а поделиться этой «заботой» со всеми пользователями «третьего глаза», если его благородный друг, конечно, не против.

   Друг был не против творить добро, но был категорически против столкнуться лбами с теми, кому он своей «благо творящей деятельностью» наступит на больной мозоль. Однако Араст его тут же успокоил, сообщив, что он знает человека, который знает человека, а этот человек в свою очередь тоже знает человека, который представит их тем, кому в данный момент принадлежит рынок распространения «третьего глаза» в Маранском Королевстве.

   К сделке с могущественными боссами, он подготовился основательно: разработав не только пути удешевления продукта, но и пути сведения к минимуму такого пагубного побочного эффекта наркотика, как тяга к самоубийству, естественно, сохранив при этом все «полезные и ценные» свойства наркотика.

   Однако, к его досаде, непосредственно боссам он так и не был представлен. Ибо, как выяснилось, боссы тоже предпочитали оставаться в тени. Тем не менее, должность главного алхимика наркокартеля – он получил. Подобная предосторожность со стороны Галлезе – была, довольно, смешной, на его взгляд, ведь благодаря предстоящему судебному процессу все в королевстве знали, кто именно стоит за распространением «третьего глаза».

   И особенно это было смешно в свете того, что он был тем, кто помог Галлезе избавиться от Дерека Феррета, получившего вагон и телегу обещаний от королевского прокурора и по потому согласившегося петь соловьем на публичном процессе по линчеванию Кристиана Галлези.

   Право слово, смешно! Вернее было бы смешно, если бы не было так обидно!

   Приди Галлезе к нему по-человечески, поговори по-хорошему и получил бы в его лице не только надёжного партнёра, но и друга. Но нет, заносчивый мерзавец посчитал подобное ниже своего достоинства и предпочёл действовать через подставных лиц, да ещё и шантажом. Он заскрежетал зубами, вспомнив, как два огромных амбала потребовали от него предоставить им коды охранных плетений от всех помещений здания суда в обмен на то, что о его незаконной деятельности не узнает префектура.

   Что ж смеётся тот, кто смеётся последним.

   Тем более, что всё, в конце концов, сложилось для него самым наилучшим образом. И сегодня он одним махом избавится от всех своих «головных болей». О чём он только думал, когда мечтал стать партнёром Галлезе? Кому нужен партнёр, если есть возможность стать единоличным хозяином?

   В свете открывшихся перед ним перспектив, он был даже благодарен Марано, за то, что Элизабет уцелела в подстроенной им для неё катастрофе. Погибни его шефиня в той катастрофе, ещё неизвестно насколько глубоко и широко принялся бы копать Марано вместе со своим другом префектом. Вполне возможно ему пришлось бы затаиться с патентованием своей сторожевой системы на многие годы…

   Лихо бы побрало этого Марано! Заставил он его понервничать! Он так долго и так тщательно готовился и всё же чуть не наломал дров. Разумеется, он сразу понял, что повышенный интерес королевского прокурора к шефине – ему крайне невыгоден. Но не учел того, что этот его повышенный интерес может стать ему поперек дороги и после смерти Норфлок тоже.

   Но на этот раз он всё учёл и всё продумал.

   Более того, он видел знак особой благосклонности судьбы в том, что Марано, который чуть не заставил его совершить роковую ошибку, сам же её не только исправил, но и подарил ему шанс сорвать максимальный джек-пот!

   Да, проведение определенно было на его стороне! Причём с того самого момента, когда он ещё ошибочно полагал, что ему не на что надеяться. Ведь не приди он тогда в отчаяние, он не зашёл бы в тот кабак, не встретил бы Араста и, вполне вероятно, так никогда бы и не принял решение проанализировать состав «Третьего глаза». А значит, теперь бы у него не было рабов-магов, готовых ради дозы наркотика делать всё, что он им прикажет!

   Маги! Презрительно усмехнулся он. Ради того, чтобы стать на какие-то несколько минут ещё могущественней, чем они уже есть, они уже сорвавшие джек-пот у матушки природы, не задумываясь готовы на всё. В буквальном смысле, на всё!

   Для него до сих пор было загадкой, что выдало его? Где он сделал ошибку, которая привела к тому, что один из благословленных Марой высших сановников королевства узнал не только о его махинациях с «Третьим глазом», но и о том, что он готовит покушение на Элизабет?

   Он ведь был так осторожен. Он никогда не был суеверным, но что касается этого высокородного, то он бы не удивился, узнай, что этот Марой благословленный знает о каждом его шаге. Одни только его трюки с появлением из снежного облака или преображением в туманную субстанцию – чего только стоят!

   Однако опять и снова удача была на его стороне – у них оказались с высокотитулованным сановником целиком и полностью общие интересы: во-первых, избавиться от Элизабет Норфлок; во-вторых, заработать. Причём заработать высокотитулованный хотел и на «Третьем глазе» и на его сторожевой системе.

   Само собой разумеется, такая важная особа не желала быть узнанной, но его феноменальная наблюдательность подсказывала ему, что его самонавязавшимся партнёром был один из епископов.

   Ох, уж эти всемогущие маги! Снова усмехнулся он.

   Какие же все эти высокородные аристократы раздражающе заносчивые и уморительно смешные!

   Но дареному коню, как известно в зубы не смотрят, а поддержка, которую ему оказывал этот святоша – лишней не была. А в ближайшем будущем, как только дело дойдёт до патентования его изобретения – так и вообще будет просто необходима.

   Главное, чтобы сегодня всё прошло без сучка, без задоринки. Да ладно, перед кем он скромничает! Перед собой, что ли? Он ведь знает, что иначе и быть не может.

   Он отправил к Лике, восьмерых перуанцев, огненная сила каждого из которого под воздействием «Третьего глаза» утроится. Однако самое лучшее в его особом предназначенном конкретно для таких операций «Третьем глазе № 5» то, что ни один из них не будет даже приблизительно помнить, что и зачем они сотворили под воздействием наркотика. Его «Третий глаз № 5» настолько тщательно «вычистит» их эпизодическую и кратковременную память, что даже, если их всех до одного сцапает префектура и у всех до одного будет принудительно считана память – законникам это всё равно ничего не даст.

   Если всех восьмерых повяжут, то это, конечно, будет серьезная потеря для него, ведь каждый из магов весьма полезный и ценный актив, но необходимая. Но что делать. На войне, как и в шахматах – чтобы выиграть партию, порой приходится жертвовать сильными фигурами.

ГЛАВА 7

Свирепое, ненасытное, неожиданно сильное пламя вспыхнуло не только внезапно, но и одновременно со всех сторон. Словно чудовище из кошмаров, когтями и клыками прокладывающее себе путь в реальность, оно ожило с треском, быстро переросшим в рёв.

   Мгновенно обезумевшая от страха толпа ринулась к выходу, однако двери оказались заблокированы чьей-то могущественной волей. То же самое происходило и с огромными витражными окнами – тяжелые стулья и даже столы, которые швыряли в них, отлетали от их стёкол так, словно отталкивались от туго-натянутого батута.

   Жаркий, едкий, густой дым наполнил помещение с невероятной скоростью. Он нещадно жалил глаза, проникал через рот и нос в легкие и тут же лишал несчастных остатков воздуха. Поэтому многие из тех, кто был лишен магического дара, уже всего через пару минут после начала пожара скорченные и задыхающиеся лежали на полу.

   Кристиан никогда не боялся огня, наоборот он всегда приветствовал его и огонь платил ему взаимностью. Однако сегодня происходило что-то необъяснимо странное и невероятно неправильное – стена пламени не признала в нем своего повелителя, не бросилась подобострастно ему в ноги. Более того, огонь не ответил ему, когда он попытался с ним заговорить. Когда же он попытался его подчинить, и вовсе оскалился и злобно, совсем по-звериному зарычал.

   И всё же ценой невероятных усилий, в конце концов, ему удалось подчинить пламя своей воле. Однако сдерживать его оказалось так же сложно, как и пытаться удержать в руках сотню шипящих, извивающихся и норовящих каждую секунду ужалить его гадюк.

   Впервые в жизни Кристиан осознал, что пламя это не тёплое обволакивающее тепло, наполняющее его жизнью и энергией, а беспощадный и ненасытный монстр, живущий только уничтожением. Монстр, который превращал всё, к чему прикасались его жадные щупальца в пепел. Монстр, для которого он такая же жертва, как и все остальные. Монстр, которого он должен не просто опасаться, а бояться и даже ужасаться… Ужасаться потому, что понимал, даже если он воспользуется помощью Элизабет, долго они всё равно не продержатся. Ибо это пламя контролировал кто-то во много раз более могущественный, чем он.

   Раздраженный собственным бессилием, он сорвал своё зло на друге:

   – Джесси! Ленивая задница! Хоть раз в жизни пошевели булками, а не жди, что я как обычно всё сделаю сам! У меня не хватает сил, чтобы и огонь удерживать и пытаться разблокировать систему пожаротушения! Займись ею!

   – А я что, по-твоему, делаю! – праведно негодуя, огрызнулся Джесси. – Та же история, что и с окнами и дверью! Кто-то прикрыл её защитной пеленой и поэтому система даже не догадывается, что в помещении пожар!

   – Я тоже пыталась её разблокировать и у меня тоже ничего не выходит! – подтвердила правоту Джесси Лесли. – Лиз, давай попытаемся втроём? Ли-иииз?

   Однако Элизабет её не слышала, она читала заклинание, призывающее удачу ко всем, кто сейчас был в помещении.

   В первую же секунду, как только вспыхнул огонь, Эдвард Марано и Всеволёд де Снигюр наплевали на свое инкогнито и попытались опустить температуру воздуха в помещении до максимально возможного минуса.

   Однако жар, исходивший от раскаленных стен и потолка, нагревал воздух гораздо быстрее, чем они охлаждали его. Эдвард и Всеволёд тратили титанические усилия, не позволяя людям задохнуться от раскаленного дыма, но понимали, что единственное, на что они могут рассчитывать – это продержаться до того момента, пока не прибудет подмога и молиться, чтобы им удалось благодаря своему дару сохранить как можно больше жизней.

   Марано ни минуты не сомневался, что Галлези позаботится об Элизабет, но все же начал искать её глазами, чтобы убедиться в том, что с ней все в порядке…

   Ощущение чьего-то злобного торжества, смешанного с предвкушением пира у долго голодающего существа, обрушилось на Кристиана подобно волне цунами, почти физически осязаемому удару под дых. Он не знал, откуда это ощущение пришло, но почему-то был уверен, что оно пришло по душу Элизабет. Не совсем осознавая, что он делает, действуя на каком-то интуитивном наитии, мужчина молнией кинулся к девушке. Он не знал каким образом и откуда исходит угроза, но он знал: если он сейчас же не оттолкнет свою любимую с того места, где она сейчас стоит – случиться непоправимое…

   – Споткнись! – вложив в эту фразу почти всю впитанную только что силу лиховства, преобразованную из боли, ужаса и страданий находящейся в капкане огня толпы, воскликнула довольно улыбающаяся Лика, которая в данный момент, восседала в личном кабинете Галлези, и наблюдала за всем происходящим в зале ресторана посредством его же собственной магивидео системы. Она заранее позаботилась, чтобы видеомагикамеры, так же как и система магического пожаротушения были надежно защищены от воздействия огня. И теперь чувствовала себя почти верховным божеством, наблюдающим за великолепно срежиссированной ею сценой.

   Кристиан споткнулся и упал прямо на Элизабет.

   Громадная, тяжеленная люстра, а за ней и многотонная стальная балка, на которой она крепилась для пущей надежности, летели прямо на них. С люстрой Кристиан бы ещё справился, но не с балкой…

   – Чтоб ты был проклят Галлези! – пробормотал Марано и отбросил балку и люстру неимоверным усилием воли. Тем самым он спас и своего врага и Элизабет от верной смерти.

   – Э-ээээди! – услышал он вдруг словно бы издалека полный ужаса голос Всеволёда. Обеспокоенный за жизнь своего лучшего друга он тут же развернулся на звук его голоса.

   Понимая, что Марано вряд ли успеет вовремя среагировать, Всеволёд рванул с места, чтобы вытолкнуть друга из под падающей прямо на него люстры. Однако никогда ещё несчастные тридцать метров не давались ему с таким трудом. Легкие жгло огнём, ноги, словно были свинцовыми. Ему казалось, что он не бежит, а едва-едва переставляет ноги.

   – Лю-ууустра! Эээ-ди! – отчаянно махал он руками другу.

   – Что-ооо?! Какая люстра? – не понял Марано, не увидев над головой друга никакой люстры.

   – Про-ооочь! – делая из последних сил рывок в направлении друга, раздраженно завопил Всеволёд, не понимая, как можно его не понимать, ведь он так понятно всё объясняет. И всё же он успел. Буквально в самый последний момент, он изловчился-таки и, схватив тупицу друга за руку, изо всех сил потянул на себя. Марано, так и не понявший, что собственно происходит и от какой люстры нужно спасаться, совершенно не ожидал от Всеволёда подобного маневра. Поэтому рывок друга застал его абсолютно врасплох. И он, могущественный маг и мастер боевых искусств, как какая-то жёлторотая размазня, не удержался на ногах и рухнул на грязный пол, подмяв при этом под себя друга и уткнувшись в его грудь.

   Однако афронт могущественного мага и королевского прокурора не был бы полным, если бы его уязвимым в тот момент положением не решила воспользоваться привыкшая смотреть на всех исключительно с очень большой высоты, стеклянная красавица, слишком уважающая себя, чтобы приземлить свою величественную блестящую красоту на грязный пол. Нет, уж, мягкое место господина прокурора показалась ей куда предпочтительней.

   – Вот эта люстра! – мрачно объявил Всеволёд, как только оная звонко шмякнулась о задницу его друга.

   – Уа-уауауауа! Тяжелая зараза! Уа-уауауауа! – совершенно не по-мужски и тем более, не по-джентельменски завыл шакалом, жалуясь на придавившую его к полу красавицу люстру, Марано.

   – Угу! – кивнул Всеволёд. – Вот и я подумал, если эта красотка тебя в лобик поцелует, то мало тебе покажется!

   И в этот момент, как по мановению палочки распахнулись сразу все окна и двери…

   – Молодцы! Быстро среагировали! – горделиво заметил Всеволёд.

   – Ага! Очень вовремя! – ворчливо-недовольно согласился с ним Марано, понимая, что если его застанут придавленным люстрой, да ещё и возлежащим на сверх-роскошной груди у немолодой корпулентной брюнетки…

   Проблема заключалась в том, что с него-то личина слетела ещё в тот момент, когда он спасал Галлези и Элизабет, просто потому что он перестал её поддерживать. А вот личина Всеволёда всё ещё была на нём, потому что друга он «одевал» заклинанием, которое не истёчет ещё пару часов, как минимум. Снять которое, конечно можно было и сейчас, но Эдвард не мог позволить себе израсходовать ещё хотя бы толику магии.

   – Эй! Лекаря сюда! – громогласно провозгласила брюнетка.

   – Лёд, да подожди ты со своим лекарем! – рыкнул Марано, закрывая другу рот. – Я понимаю, что это смешно, учитывая случившееся. Но не могу я, чтобы меня вот так увидели! Поэтому давайте барышня выползайте из под меня!

   – А, если мне и так хорошо, милый? – игриво заметила брюнетка.

   – Тогда мне придётся всем рассказать, кто ты на самом деле, дорога-ая! – ядовито парировал королевский прокурор.

   – Фи, милый! Какой вы шантажист! – фыркнула брюнетка, однако, хотя и недовольно пыхтя, но, зато активно работая бёдрами, ягодицами, локтями и вообще всеми своими роскошными телесами, стала выползать из под шантажиста.

   Впрочем, несмотря на активно работающие бёдра, ягодицы, локти и телеса, дело всё равно, по мнению, Марано продвигалось ужасно медленно.

   – Ты, кстати, заметил, что только что пытались убить не только Элизабет, но и меня, – поинтересовался Марано, отчасти, чтобы заполнить хоть ещё чем-то наполненную исключительно пыхтением, затянувшуюся паузу, а отчасти потому, что его самого этого очень удивило.

   – О, поверь мне, я заметил! – усмехнулся Всеволёд. – Потому что, если бы я не заметил, то мы с тобой сейчас бы уже не разговаривали! Возможно, ты слишком мешал кому-то добраться до Элизабет, вот тебя и решили убрать с дороги?

   – Ты упускаешь один очень важный момент, друг! – снисходительно цокнул языком Марано.

   – Треклятый леший! Точно! – хлопнула себя по лбу брюнетка. – Люстры и балка падали на вас почти одновременно!

   – Вот-вот! – кивнул Марано. – Что совсем не повод прохлаждаться! – напомнил он другу, который так впечатлился, что даже прервал выползательный процесс. – Давай, брысь из под меня! И поэтому я думаю, что для пользы следствия, нашему с Лиз злопыхателю лучше думать, что, по крайней мере, мое убийство ему удалось!

    – Но, судя по нападению, мы имеем дело с весьма могущественным перуанцем, а значит и эмпатом… Я не уверен, что нам удастся его обмануть…

   – Думаю, мне удастся! – хмыкнул Марано. – Вот только ты ползи! Ползи! – напомнил он другу, который опять так впечатлился, что снова перестал выползать из под него. – Как только, я понял, что прибыла подмога, я тут же окутал себя плотным щитом и мороком, так что сейчас все эмпаты вокруг уверены, что я на последнем издыхании. И в основном именно поэтому я и не хотел, чтобы меня типа мёртвого нашли на роскошной груди брюнетки. Ты представляешь себе эти шуточки?! Мол, умер счастливым! И тому подобное!

   – Представляю! – хохотнул Лёд. – Я, кстати, уже выполз из под тебя. Ты готов? Я могу позвать лекаря?

   – Всегда готов! – хмыкнул Марано. – Ух, ты! А мечты, оказывается, сбываются! Не поверишь, но я всегда мечтал проверить, как я умею прикидываться мертвым!

   – Лучше не поверю! – заметил Всеволёд. – И вообще сделаю вид, что последней твоей фразы я не слышал! Потому что подобные мечты – слишком ненормальны даже для тебя! Короче, я зову лекаря. Лекаря, лекаря сюда! – уже в следующую секунду истерически завопила брюнетка.

   Внезапно пламя стало покладистым и ласковым и принялось ластиться к Кристиану, словно щенок, выпрашивающий то ли ласку, то ли подачку у любимого хозяина. Теперь ему ничего не стоило, впитать его в себя, восстановив при этом практически всю затраченную до этого момента энергию. Закончив с огнем, ведомый подсознательной тревогой, он бросился к впавшей в бессознательное состояние Элизабет.

   Кристиан, словно его чувства были щупальцами, потянулся ими к бесчувственной девушке. Сначала он не понял, что чувствует, вернее, решил, что не понимает, но потом ему всё же пришлось признать, что он не ошибается и не заблуждается – внутри Элизабет действительно ощущалась лишь холодная, зловещая зияющая пустота.

   Кристиан был не только сильным эмпатом, но и обладал довольно значительным исцеляющим даром. И поэтому хотя и нечасто, но ему всё же приходилось оказывать первую лекарскую помощь. В основном, правда, он имел дело с ушибами, колотыми ранами и огнестрельными ранениями, но несколько раз он также сталкивался и с магическим выгоранием.

   Поэтому, как только он понял, что его ощущения не ошибочны и к тому же вспомнил, как сосредоточенно Элизабет что-то шептала себе под нос и каким при этом отрешенным было её лицо, он сразу понял, что именно с ней случилось.

   – Лиз, что же ты наделала глупая! Мы бы и сами справились! – в отчаянии прошептал он, судорожно соображая, что ему делать.

   Тело Элизабет, сотрясаемое волнами сильнейшего озноба, сковала абсолютная немощность, а сознание с каждой секундной всё более погружалось то ли в беспросветную тьму, то ли просто в пустоту.

   Откуда-то с пограничья её сознания до неё доносилась какофония раздражающе визгливо-заунывных и скорбно-истеричных назойливо галдящих голосов. Однако она не могла, сколько не старалась, различить ни слова. И это почему-то жутко её раздражало. Ей очень хотелось попросить их или выражаться яснее, желательно без визгов и истерии, или заткнуться к анчуткиной бабушке. К сожалению, и этого тоже она сделать не могла. Сколько бы она не пыталась, её уста оставались безмолвными.

   До сих пор ей ещё никогда не приходилось испытывать что-либо подобное. Ощущение было таким, словно она туго запеленатый младенец, который летит прямиком в пропасть… Иначе говоря, она понимала, что с ней происходит что-то не очень нехорошее, но, во-первых, ничем не могла себе помочь, а во-вторых, совершенно не испытывала страха.

   Считалось, что магически истощенному больному можно помочь только в том случае, если в нём оставалось достаточно магии, чтобы активировать исцеляющее заклинание. И даже в этом случае для перуанца – это оставалось непростой задачей, требующей изрядной тонкости и четкого контроля над своим даром.

   Однако в случае Элизабет магии оказалось не то, что недостаточно, её просто не оказалось. Кристиан пытался уловить хоть искорку, хоть отзвук магии, однако всё, что он ощущал – это пустота. «Нет, – понял он, – это не пустота. Это нечто хуже. Гораздо хуже. Это черная дыра. Стремящаяся полностью поглотить его любимую – черная дыра!».

   Пребывающая в тисках забытья девушка застонала. Кристиан чувствовал лихорадочный сумбур её сознания, воспринимая его, как череду вспышек то одной эмоции, то другой, но ни одна из них не задерживалась достаточно надолго, чтобы он мог распознать её.

   – Что с ней? – обеспокоенно спросила Лесли.

   Молодой человек сжал челюсти, затем сделал глубокий вдох и выдох и перевёл взгляд на встревоженное лицо девушки.

   – Как ты думаешь, если она может отдавать энергию, то ведь может и взять, так ведь?

   – В теории должна… – кивнула Лесли, сразу же поняв к чему он задал этот вопрос. Губы девушки затряслись от сдерживаемых рыданий.

   – Джесси, закрой нас от любопытных глаз! – скомандовал Кристиан отрывисто. – И не подпускай к нам никого, пока я не подам знак! Лесли помоги ему!

   После чего, снова сфокусировавшись на своих ощущениях, направил все свои чувства и силы к любимой, принявшись поочередно, то вдыхать ей в рот воздух, то делать непрямой массаж сердца.

   – Лес, если понадобится помощь, я позову тебя, – кивнул Джесси девушке, понимая, что она не хочет оставлять подругу. – А пока, думаю, и сам справлюсь…

   – Лес, тогда иди сюда, поддерживай ей голову! – позвал девушку Кристиан. – Лихо тебя побери, Лиз, не смей умирать! – тут же без перехода зарычал он, ритмично надавливая на грудную клетку девушки. – Ты слышишь меня? Лиз? Не смей! Если можешь отдавать, то умей и взять! – пробормотал он, понимая, что два очередных его «вдоха жизни» тоже не принесли заметного результата, если вообще принесли хоть какой-то. Однако, он не прекращал попыток: раз за разом он делал два сильных выдоха, пытаясь вдохнуть в девушку жизнь, затем тридцать осторожных надавливаний на грудную клетку и снова два сильных вдоха и так по кругу снова и снова.

   Время для него остановилось. Мир сузился до одного единственного человека: бесчувственной девушки, лежащей посреди выжженной залы.

   Когда Кристиан потянулся своими чувствами в пустоту, которая затягивала в себя в Элизабет, он неосознанно открыл путь в своё сознание обитающим там злобному, леденящему кровь холоду и мертвящему душу отчаянию.

   – Лихо б тебя побрало, Лиз! Тоже мне благодетельница нашлась! – в сердцах выругался мужчина, инстинктивно отпрянув назад и разорвав контакт. – Клянусь, как только реанимирую тебя, то сам прибью! – пообещал он. Вслед за чем, заякорив своё сознание с помощью заклинания и защитив его мощнейшим из щитов, вновь обратил все свои чувства в пустоту. – Как ты могла, Лиз?! Я серьезно! Лиз! Я не могу тебя потерять! Пожалуйста, только очнись, милая! – нашептывал он, с каждой секундой злясь на неё, на себя и на судьбу все больше и больше.

   Каким же идиотом он был, когда мечтал оказаться её спасителем! Вот, пожалуйста, его мечта сбылась! Вот уж воистину говорят, что нужно быть осторожным в своих желаниях, ведь они могут сбыться!

   – Крис, я могу чем-то ещё помочь? – робко предложила Лесли, которая не могла просто так сидеть и наблюдать, как умирает её подруга.

   – Неужели ты думаешь, что если бы ты могла… Или вообще кто-нибудь мог… То я бы к этому человеку не обратился?! – рыкнул Кристиан и попытался в очередной раз вдохнуть в свою любимую жизнь. – Проблема не в том, что мне не хватает сил, а в том, что Элизабет слишком далеко ушла в пустоту и поэтому мне приходится прокладывать к ней дорогу. И делать это мне приходится осторожно, иначе меня и самого туда затянет. – Скольких же людей ты сегодня наделила удачей, глупая идиотка?

   – Надеюсь, что всех… – еле слышно пискнула Элизабет.

   – Лиз! Благословенный Перун! Моя Лиз! Ты вернулась! Вернулась! – Кристиан сгреб любимую в охапку и приник к её губам в жарком жадном поцелуе.

   Ошалевшая от подобного напора, ещё не совсем пришедшая в себя Элизабет вновь закрыла глаза.

   – Крис, немедленно отпусти Лиз! Ей нечем дышать! – испуганно взвизгнула Лесли, решив, что подруга вновь потеряла сознание. И дабы придать своим словам вескости огрела увлекшегося поцелуем спасителя своей подруги первым, попавшимся ей под руку более или менее подъёмным для неё предметом, коим оказался поднос.

   – Ай-йыы! Ты, что совсем от ревности сбрендила?! – взвыл спаситель, прервав целовательный процесс.

   – Нет, всего лишь пытаюсь спасти подруге жизнь! – зло парировала Лесли. – Потому как считаю, что её способности дышать, очень препятствует то, что ты её душишь!

   – Проклятие! Ты права! Я действительно увлёкся! Лиз?! Ты как? – мужчина прислонился лбом ко лбу любимой и прислушался к своим ощущениям. Он ждал того момента, когда ритм его сердца и дыхания совпадет с ритмом девушки. Почувствовав, что их сердца и легкие работают в унисон, он позвал её, воспользовавшись при этом всей силой своей любви.

   Любовь Кристиана жаркая, жадная и отчаянная, почти болезненная проникла в сознание Элизабет обжигающим жаром полуденного солнца. Сила его чувств одновременно испугала её и озадачила. Она десять лет убеждала себя в том, что была лишь трофеем. Трофеем, который никогда и ничего для него особо не значил. И тут почувствовать такое…

   Она не знала, как на это открытие реагировать, поэтому решила, что подумает об этом позже, а сейчас просто откроет глаза и скажет всем, что с ней, всё в порядке.

   Так она и сделала. Открыла глаза и выдохнула: – Ха-хашо!

   – Хорошо?! – переспросил, облегченно рассмеявшись Кристиан.

   Она утвердительно кивнула.

   – Кхе-кхе! Крис, – кашлянул на ухо боссу Джесси. – Лекари прибыли, да и пожарная префектура тут с тобой жаждет пообщаться и не только пожарная…

   – Проклятие! – вздохнул босс. – Ладно, Джес, снимай полог. Я пошёл тогда разберусь со всеми жаждущими со мной пообщаться. Ты же займись тем, что отвези Лиз в мой дом. Пусть её осмотрят мои лекари. И не оставляй её одну ни на минуту! Особенно наедине с этой! – он презрительно кивнул в сторону Лесли.

   – Но-о-о-о! – попыталась возмутиться Лесли.

   – Никаких «но», Лесли! – рыкнул он. – Лиз пытались убить, ты разве не заметила?

   – Заметила! – с нажимом парировала Лесли. – И ещё я ЗАМЕТИЛА, что её пытались убить в твоём ресторане!

   – Ты права, Лиз действительно пытались убить в моём ресторане, – кивнул мужчина. – Однако при этом я же её и спас. Дважды! Один раз от убийц! Второй раз от собственной глупости! Что даёт мне право утверждать со всей ответственностью, что я вполне способен её защитить! – иронично заметил мужчина, нарочито выговаривая каждое слово и сверля при этом злобным взглядом свою собеседницу.

   – Лес, – позвала её Элизабет. – Всё хо-оошо, – кивнула она, призывая подругу не препятствовать Кристиану.

   Просьбу подруги Лесли крыть было нечем.

   К тому же, она только что убедилась, что Кристиан действительно способен не только защитить её лучшую подругу, но и в буквальном смысле вернуть её с того света. Девушку до глубины души поразило и впечатлило то, как самозабвенно и самоотверженно мужчина боролся за жизнь её подруги, как умолял её не умирать. Поэтому она верила, что в отличие от Марано, Кристиан никогда не стал бы рисковать жизнью Элизабет, используя её в качестве наживки.

   И хотя она по-прежнему ему не доверяла. И считала очень опасным. Тем более, что прекрасно понимала, почему Лиз настояла на том, чтобы отправиться к Галлези в дом.

   Тем не менее, он всё же был прав, нехотя признала Лесли, в данный момент её подруге безопасней всего оставаться рядом с ним.

   Вспомнив громадную тяжеленную балку, которая неслась на Элизабет и Кристина, девушка непроизвольно вздрогнула. В тот момент она буквально окаменела от ужаса, понимая, что надежды нет, так как знала, что перуанцы не особо сильны в телекинезе. И всё же Кристиану как-то удалось телекинетически откинуть тяжеленную балку. Хотя, опять же, напомнила себе Лесли, есть такие вещи как выброс адреналина или, вполне возможно, он успел принять дозу «третьего глаза».

ГЛАВА 8

Кристиан, тяжело вздохнул, бросив при этом многозначительный взгляд на Джесси и угрюмый на Лесли, и пошел к ожидавшим его супрефектам королевской пожарной службы.

    – Господа, мне передали, что вы хотели меня видеть? – в его тоне звучало усталое одолжение.

   – Да, господин Галлези, – кивнул один из супрефектов. – Мы хотели бы уточнить несколько моментов. Прежде всего, я искренне надеюсь, что ваш ресторан застрахован…

   – Да, господа, мой ресторан застрахован. И застрахован на довольно крупную сумму. И не только ресторан, но и оборудование и все служащие ресторана, вплоть до посудомоек. И даже я сам. И если это делает меня подозреваемым в деле поджога моего собственного ресторана, то разговор окончен! – оскалился Кристиан.

   – Галлези, расслабься! – осадил его Всеволёд де Снегюр, как раз, в этот момент, присоединившийся к их разговору. Выглядел он в край изнуренным и бледным почти до серого оттенка. – Тебя никто ни в чём не подозревает! Просто пожарная префектура обязана проверить все детали надлежащим образом. Тем более, что погибли люди…

   – Есть жертвы?! – из голоса Кристиана тут же исчезло одолжение. – Насколько большие? Кто?! Кто-то из гостей или кто-то из моих сотрудников?

   – Я не владею пока полной информацией. Имена и количество жертв всё ещё в процессе уточнения… – нахмурился Всеволёд, уходя от прямого ответа. – Могу только сказать, что я беру это дело под свой личный контроль. И мной рассматривается не только версия о том, что пытались навредить лично вам, граф… Я прошу прощения за небольшое отступление от темы, но мне сообщили, что среди ваших гостей находилась также и Элизабет Норфлок? Однако я нигде её не вижу… Надеюсь, она не пострадала?

   – Лиз в порядке. Я никогда бы не позволил, чтобы с ней что-нибудь случилось. Так можете и передать Марано! – сквозь зубы процедил Кристиан. – Кстати, а где это он? Его же всегда так волнует всё, что касается меня…

   – Как видите, не всегда… – сухо заметил Всеволёд. – Но довольно обмена любезностями. Искренне говоря, Ваше Сиятельство, я искренне заинтересован в вашем мнении о пожаре, как повелителя огня, который хорошо чувствует и знает повадки пламени? Не показалось ли вам, что этот огонь вел себя несколько странно?

   – Несколько странно? Хммм… Я, пожалуй, использовал бы другое определение, – усмехнулся Кристиан. – Сколько я себя помню, у меня никогда не было проблем с тем, чтобы заставить пламя мне повиноваться. До сегодняшнего дня…

   – Как это ощущалось, что именно у вас не получалось? – уточнил Всеволёд.

   – Это ощущалось так, как будто я был абсолютно бессилен перед неуправляемым, чрезвычайно злым и очень голодным огненным монстром, – недовольно признал Кристиан. – Пламя не просто не подчинялось мне. У меня было такое ощущение, что, наоборот, оно настроено воинственно против меня.

   – Иначе говоря, пламенем управлял кто-то другой более могущественный повелитель огня, чем вы? – включился в разговор один из супрефектов пожарной охраны.

   – Да… кто-то другой, но не в единственном числе, а во множественном, – внес поправку в предположение супрефекта Кристиан.

   – Согласен, – кивнул другой супрефект пожарной охраны и уточнил: – И сколько, по-вашему, их было, повелителей огня, я имею в виду?

   – Точно не знаю, – покачал головой Кристиан. – Но определенно больше четырёх…

   – Господин префект! – к Всеволёду подошел капитан королевской гвардии. – Мы прибыли по приказу Его Величества. Его Величество требует, чтобы те…

   – Пройдемте, капитан! – грубо оборвал Всеволёд гвардейца на полуслове.

   – Тело? Чьё тело? – заинтересовался Кристиан, заподозрив, что от него пытаются скрыть что-то очень важное.

   – Вы ослышались, Ваше Сиятельство, – приторно улыбнулся ему префект. – Речь об уликах. ТЕх уликах, о которых я уже успел доложить Его Величеству. Господа, – обратился он к супрефектам пожарной охранной службы. – У меня пока всё, так что господин Галлезе полностью в вашем распоряжении, – захлопнув блокнот, скороговоркой проговорил он. И затем, кивнув капитану, дабы тот следовал за ним, быстрым шагом удалился.

   Кристиан проводил префекта долгим, подозрительным взглядом и только после этого снизошёл до того, чтобы вновь обратить внимание на супрефектов пожарной службы.

   Он был истощен, его голова раскалывалась, и он очень беспокоился об Элизабет, поэтому уже через несколько минут допроса он принялся вполне на полном серьезе изучать потолок, раздумывая, а чтобы такое оттуда «случайно» уронить на головы этих двоих, дабы они от него отстали.

   На их счастье, супрефекты обладали безукоризненным чувством меры и посему завершили допрос, едва только Кристиана осенила идея – организовать самопроизвольную сработку противопожарной системы, дабы под шумок воющей сирены – смыться вместе со струями, льющейся с потолка, воды.

   – Господин Галлези, если что-то ещё вспомните, звоните в любое время дня и ночи, – попросил его один из супрефектов на прощание, протянув ему визитку.

   – Всенепременно, – буркнул Кристиан, засовывая визитку в задний карман брюк. Вслед за чем покинул ресторан с такой скоростью, словно умел телепортироваться.

   На аллее перед парадным входом в его особняк уже был припаркован магобиль Игнисиуса Фламенея, лучшего лекаря Маранского Королевства.

   Кивнув дворецкому, Кристиан стремительно пересек холл, завернув в первую же комнату с распахнутыми нараспашку створками дверей. И не ошибся.

   Мертвенно бледная с посиневшими губами, похожая на мраморное изваяние, Элизабет была похожа на умершую от переохлаждения покойницу. Не обращая внимания на протесты лекаря, Кристиан бросился к девушке и схватил её ледяную руку, обхватив её ладонь обеими своими: – Ли-ииииз! О мой бог, Лиз! Не-эээт…

   – Она жива, Кристиан, – старый лекарь положил обе ладони на плечи молодого человека и сжал. – Её организму просто нужно время, чтобы восстановиться…

   – Но она же совершенно холодная! – практически взвизгнул мужчина, который в эту минуту и сам напоминал мертвеца.

   – Она макошьчанка, Крис, а не перуанка. Её организм просто экономит энергию, – объяснил лекарь Фламеней.

   – Но ей ведь было уже лучше? Я видел… – мужчина в изнеможении сел у изголовья кровати, так и не выпустив ладонь любимой из своих ладоней. – Возможно, ей нужно ещё праны ? Я готов!

   – Я тоже! – поддержали его Лесли и Джесси.

   – Господа, успокойтесь, пожалуйста, – покачал головой Игнисиус Фламеней. – Она получила достаточно праны. Её организму просто нужно время, чтобы усвоить чужую прану.

   – Но я не раз видела как Лиз делилась с кем-то своей праной и эффект был мгновенный, – не согласилась с авторитетным мнением доктора Лесли.

   – Совершенно верно, – кивнул лекарь. – Макошьчане универсальные доноры и поэтому их прана на другие расы действует мгновенно, – терпеливо объяснил он. – У каждой расы своя физиология. Макошьчане легко отдают другим расам прану, а вот усваивают медленно. Это, если бы она была лихом, то без проблем усвоила бы столько праны, сколько ей нужно.

   – Упаси богиня! – всплеснула руками Лесли.

   – Вот именно, – улыбнулся лекарь. – Так что, просто, запаситесь терпением и ждите…

   – Сколько ждать? Речь идёт о часах или днях? – уточнил Кристиан.

   – Не о часах точно, – покачал головой лекарь. – Вероятней всего, на восстановление уйдёт несколько дней…

   – Несколько дней – это сколько? Меньше недели, больше недели! – не удовлетворился ответом Кристиан.

   Лекарь задумчиво нахмурился. – Вряд ли больше, чем неделя, – изрёк он, наконец.

   – По крайней мере, это лучше, чем больше недели, – слегка расслабился влюбленный граф. – Спасибо, лекарь Фламеней.

   – Да, мне пока не за что, – вздохнул седовласый лекарь. – Всю работу проделали вы, граф. И должен отменить, что проделали вы её замечательно! А теперь скажите мне, кто из вас будет присматривать за больной, чтобы я мог дать подробные инструкции…

   – Я! – сразу же вызвалась Лесли.

   – Мой дом – мои правила. О Лиз буду заботиться я! – безапелляционно констатировал Галлези. – Извини, Лес, но в этот раз ты проиграла по всем статьям! – насмешливо оскалился он.

   – Это не игра, Крис! – возмутилась девушка. – Лиз не приз, а живой человек!

   – Ты права, Лес. Это не игра, – устало кивнул он. – Я люблю её. И поэтому так и быть я разрешу охране пропускать тебя в дом, когда бы ты ни пришла её навестить. Но с одним условием! – поднял он вверх указательный палец. – Ты не будешь злоупотреблять моим гостеприимством.

   – Как благородно с твоей стороны, – сцепив зубы, прокомментировала Лесли. – Хорошо, я обещаю не злоупотреблять твоим гостеприимством! Но и ты не вздумай прятать от меня Лиз… – предостерегающе покачала она головой. – Иначе я затаскаю тебя по судам, Крис! Нет, я вас всех троих по судам затаскаю! Если понадобится, я до короля дойду, настолько я хороший адвокат! – негодовала из-за собственного бессилия девушка.

   – Даже и не надейся, Лес! – усмехнулся Кристиан. – Дважды я не совершу одной и той же ошибки! Больше никаких ультиматумов. На сей раз, я буду действовать терпеливо и тонко. На сей раз, когда ты исчезнешь из нашей с Лиз жизни – это будет не потому что я так хочу, а потому что этого захочет Лиз.

ГЛАВА 9

Оставшись наедине с Марано, Всеволёд наконец позволил себе дать выход накопившемуся в нём раздражению. Посему только недовольным рыком: «Подъё-ооом!» он не ограничился, он ещё и чувствительно пнул друга в бок.

   – Эй! Ай! Больно же! – взвизгнул мнимый мертвец. – Ты что забыл, что я живой?!

   – Пока живой! – зловеще прошипел префект. – И только благодаря моей нечеловеческой выдержке… Потому что мне очень, очень хочется это исправить, Эди! Ну вот ничему меня жизнь не учит! Всё как обычно! Тебе приходит в голову идиотская идея, а мне приходится расхлёбывать её последствия!!!

   – Да ладно тебе, – примирительно хмыкнул Марано, снимая с себя морок покойника. Однако тут он осмотрелся и понял, что его «тело», оказывается, доставили в комнату, которую он обычно занимал, оставаясь на ночь в родительском дом. – Ха! Тоже мне расхлёбыватель нашёлся! Ты же чуть только жареным запахло, сразу же побежал к маме Снежанне, чтобы она всё порешала! – насмешливо фыркнул он.

   – Вот это, ты, сволочь неблагодарная! – искренне оскорбился и возмутился Всеволёд, топнув ногой и округлив глаза. – Можно подумать у меня был выбор?! Можно подумать в этом королевстве, кроме твоей матери, кто-то ещё посмел бы вместо твоего бездыханного тела выдать твоему дяде большой и жирный кукиш?! Но ты мне должен! Ох как должен! Ты просто не представляешь, через что я ради тебя прошёл! Каково это было сначала по коммустру сообщить твоей матери, что ты мёртв, а затем уже здесь сообщить ей, что ты, оказывается, жив?!

   – Уууууу прости друг! – виновато потупился Эдвард, скривившись как от зубной боли, потому как представил себе гнев своей матери. – Я не знал… Чес слово не знал… А-ааа, кстати, где она? Почем она на меня не орёт? Не то, чтобы я этому не рад, но сам понимаешь – это очень странно… – с опаской покосился он на дверь комнаты.

   – Твоё счастье, что именно сегодня у Лорел визит к врачу, а Снежанна должна была сидеть с Трикси и близнецами. К тому же я попросил твою мать успокоить Лорел, если ей кто-то всё-таки уже сообщил о твоей кончине, – объяснил ему Всеволёд. – Иначе она тебя бы… Короче ты должен мне друг! – покачал головой Всеволёд. – И, кстати, это я ещё молчу о твоей сестре… – вспомнил ещё один повод понегодовать его друг. – Ага, – язвительно кивнул префект. – Та самая твоя сестра, которая моя жена! Которая поспешила к ресторану, как только узнала о пожаре, и которая, благослови её Мара за то, что она такая любящая и заботливая жена, сняла с меня морок. Ага! Тот самый морок, который ты должен был с меня снять, но не снял, потому что типа умер! Ей я тоже не смог сразу всё рассказать о тебе. Не смог, потому меня уже разыскивали все, кому не лень! И едва только Лорел сняла с меня морок, меня заметил, сидящим с ней в магобиле, один из вездесущих репортёров, поэтому мне пришлось сразу же поспешить на место происшествия, дабы наши маранские СМИ не обвинили меня в уклонении от служебных обязанностей! За что в период предвыборной компании твой дядя меня бы точно четвертовал! Я, конечно, попросил Лорел сразу же ехать домой и ни с кем не разговаривать и никого не слушать, но ты же знаешь свою сестру. Она делает только то, что сама считает нужным! Короче Эди, молись, чтобы с ней и ребёнком всё было в порядке! Потому что иначе я ни себе, ни тебе этого не прощу!

   – Я тоже надеюсь, что с Лорел и ребёнком всё будет в порядке, – кивнул Марано. – Потому что, если с ними что-нибудь случится, я тоже себе этого никогда не прощу! Но покусанное, вшивое лихо! Я понятия не имел, что этот старый интриган прикажет доставить ему моё тело! К коему лешему оно интересно ему понадобилось? Неужели, старый жук, что-то заподозрил и решил убедиться, что я действительно мёртв?

   – Слушай, Марано, – хохотнул префект. – Ты, однозначно от чего, от чего, а от скромности никогда не умрешь! Тебя послушать, так сам король тебя заказал!

   – Хорошо, умник, – хмыкнул прокурор, с наслаждением потягиваясь, и растягивая затёкшие мышцы. – Тогда объясни мне, какого лиха одноглазого ему понадобилось мое тело? Не дротики же в него метать? Для этого ему вполне достаточно моего портрета!

   – Может он тебя ре-анимировать хотел? – задумчиво предположил Всеволёд. – В этом случае, твой дядя получил бы двойную выгоду – и тебя послушного и зависимого от него. И голоса избирателей…

   – Проклятье! – выругался Марано. – Боюсь, что ты прав, Лёд! Именно этого он и хотел! К тому же, – подмигнул он другу. – Твоё предположение вполне подтверждает моё предположение!

   – Иначе говоря, ты думаешь, что Его Величество тебя заказал для того, чтобы сделать из тебя послушную ему зомби-марионетку? – скептически уточнил префект.

   – Это не я так думаю, это ты так думаешь! – ехидным голосом поправил друга Марано. – А я с тобой согласен. Теперь ты понимаешь, насколько предусмотрительно я поступил, решив прикинуться мёртвым? Иначе, я никогда бы не узнал, что Ледриху нужно мое мёртвое тело. Разумеется, мы никогда ничего не докажем, потому что он, наверняка, действовал через десятые руки…

   – Вряд ли, – с сомнением в голосе заметил Всеволед.

   – Вот и я о том же, – кивнул Марано.

   – Я имею в виду, что вряд ли тебя заказал именно Ледрих, – задумчиво возразил другу префект. – Ты сам говорил мне, что, сделав Элизабет генеральным подрядчиком, он уже связал тебя по рукам и ногам. Так на кое лихо ему твоё послушное разлагающееся тело, на поддержание видимости жизни которого, он будет тратить уйму энергии, если у него уже есть твоё вполне послушное живое тело? Поэтому моё мнение, Эди, что просто твой дядя, когда узнал, что ты мёртв, увидел единственную оставшуюся для него возможность выиграть выборы и решил ею воспользоваться. Вот и всё!

   – Хммм, ты прав, – кисло согласился с ним Марано. – Хотя и поступил не по-дружески! Взял и сломал всю мою стройную теорию королевского заговора против меня героя всенародного и спасителя нации! – добавил он, иронизируя над собой.

   – Извини! – развёл руками Всеволёд, улыбнувшись шутке друга. – Хотя нет, не извини! Я рад, что оказался прав! Более того, я могу собой гордиться! Ведь я снял обвинения в заказном убийстве ни с кого-нибудь, а с самого короля! Вот только он об этом никогда не узнает! – театрально вздохнул префект. – Но такова моя служба – трудна, опасна и, если хорошо сделана, то Его Величеству – совершенно не видна!

   – И это хороший повод выпить, – кивнул Марано, протягивая другу бокал с коньяком. – За тебя!

   – Ты пей за меня, а я выпью за тебя! – предложил Всеволёд. – Вернее за твоё здоровье! Которое тебе понадобится, чтобы пережить встречу с матерью, а потом ещё и с дядей! Кстати, я говорил тебе уже, что она попросила тебе передать, чтобы ты не радовался жизни, а готовился к долгой и мучительной смерти от её руки?

   – Нет, не говорил, – кисло усмехнулся Марано. – Но я где-то так и предполагал… – с тяжелым вздохом добавил он.

   – Она была в бешенстве! И я её понимаю, – покачал головой Всеволёд. – Сказала, что не собирается становиться лгуньей в глазах всего королевства. Чего ей, разумеется, не избежать, если она будет заниматься подготовкой к твоим похоронам при тебе живом. Так что делай выводы, друг! – щелкнул префект языком.

   – Ёкарный заметельный колобродь, – выругался Марано. – О похоронах я совершенно не подумал! Ты прав, мать меня прибьёт! Но я надеюсь, ты хотя бы объяснил ей, что это было совершенно необходимо?

   – А это было совершенно необходимо? – скептически уточнил Всеволёд.

   – Но должен же я был хоть что-то предпринять, чтобы сбить с толку эту хитрую сволочь, которая всё время на шаг впереди меня?! – упёр руки в боки и воинственно выпятил подбородок Марано. – До сих пор, всё, что мы делали – это просто реагировали. И что мы узнали наверняка? Да ровным счётом ничего!

   – Ну кое-что мы всё-таки узнали наверняка, – не согласился с ним Всеволёд. – Тот, кто хочет избавиться от Элизабет, не прочь также избавиться от тебя и от Галлези и…

   – И ещё от сотни, а то и двух ни в чём не повинных людей, – мрачно закончил за друга Марано. И вдруг, в буквальном смысле, подпрыгнул на месте. – Отмороженное лихо! Так ты намекаешь на то, что нас троих не просто пытались убрать, но и также планировали воспользоваться трагедией в своих целях, облагодетельствовав семьи погибших и пострадавших?! – сформулировал он, наконец-то, мысль, мучившую его всё это время.

   – Искренне говоря, так далёко я в своих рассуждениях не зашёл, но теперь, когда ты озвучил это, – покачал головой Всеволёд. – Я понимаю, что ты прав! Ведь, чтобы получить голоса твоих избирателей, твоему убийце всёго-то и надо было бы облагодетельствовать сто семей и объявить на твоих похоронах, что он не успокоится до тех пор, пока не накажет всех, ответственных за пожар.

   – Опять же пожар – можно попытаться выдать за разборки между конкурирующими за рынок сбыта «Третьего глаза» перуанцами, – добавил ещё один аргумент в пользу своей теории Марано. – Иначе говоря, конкурентов Галлезе, можно полностью исключить! – прокурор посмотрел на друга, уверенный, что тот согласиться с его предположением.

   – Ну мы, всё равно проверим и теорию с конкурентами тоже, – ушёл от прямого ответа префект.

    – Ну Лёд, не будь занудой! Скажи, что я прав! Ты же знаешь, что я прав! – заканючил Марано. – Как и прекрасно знаешь, кому это выгодно! Например, моему дяде, который наш король! – ухмыльнулся он, наблюдая за тем, как заиграли желваки на лице друга.

   – Эди, ну и упрямый же ты! – фыркнул префект. – Хорошо, я признаю, Его Величество – один из тех, кто мог бы подзаработать популярности на твоей смерти. Но я всё равно не думаю, что это он! – упрямо покачал он головой префект. – Точнее, надеюсь, что это не он.

   – Я, честно говоря, тоже думаю, что это не дядя Ледрих, – посерьёзнев, заметил Марано. – Должен признать, что в роли заказчика моего убийства мне гораздо больше нравится другой мой родственничек…

   – Честь и совесть нашей церкви Его Преосвященство епископ Марадебулье, у которого ты хоть и не по собственной воле, но всё же отнял дело, которому он отдал пятьдесят лет своей жизни, – понимающе хмыкнул Всеволёд.

   – Ага, – кисло кивнул Марано. – Вот такая у меня любящая семейка!

   – Должен признать, что в качестве твоего заказчика Марадебулье и мне тоже очень нравится, – кивнул Всеволёд. – У него очень сильный мотив. Я вздрагиваю каждый раз, когда вспоминаю его горящий ненавистью взгляд-кинжал, который он в тебя метнул, когда передавал тебе регалии главы партии…

   – Да уж, – усмехнулся Марано. – Если бы взглядом можно было бы испепелять, то мой прах уже месяц, как развеяли бы.

   – Кроме того, у нашего Преосвященнейшего Владыки, практически неограниченные возможности, как магические, так и с политической и финансовой точек зрения, – продолжил свою мысль префект. – Он вхож везде, где только возможно и имеет все возможные доступы. Да, он идеально нам подходит в качестве подозреваемого, Эди, но не обвиняемого. У нас ничего на него нет. Вообще ничего.

   – Только то, что мы с тобой оба терпеть не можем этого старого фанатика-маразматика! – усмехнулся Эдвард.

   – Вот только это к делу не подошьёшь, – кисло парировал его собеседник.

   – Нет, не подошьёшь… – кивнул Марано. – И на понт его не возьмёшь, слишком уж ушлый интриган этот старый жук… – задумчиво кивнул он.

   – Да, – кивнул Всеволёд. – Ты ещё не родился, а он уже таких как мы разводил направо и налево!

   – Таких как ты, может быть, но не таких как я! – озорно ухмыльнулся Марано.

   – И как я тебя терплю, скромняжечка ты моя! – саркастически заметил его собеседник, демонстративно закатив глаза.

   – Терпишь, потому что я гений! – хвастливо заметил «скромняжечка». – Но, кстати, ты зря надулся, потому что когда я сказал: «таких как ты, но не таких как я» я ничего обидного не имел в виду, я всего лишь имел в виду, что я же теперь типа мёртв! Да, Его Преосвященство сильный маг, но он стар! И мы знаем с тобой, что он слегка того! – Марано покрутил у виска. – Вот я и думаю, так почему бы мне этим не воспользоваться? Я не менее сильный, чем он маг. А возможно и более сильный. И я погиб в расцвете сил… Так что же мне мешает, начать доставать моего убийцу с того света?

   – Возможно то, что с того света вообще-то не возвращаются? – скептически хмыкнул префект.

   – Это, мой друг, по сей день, так никем и не было доказано наверняка, – парировал прокурор. – Кроме того, я точно знаю, что старый интриган весьма суеверен, поэтому шанс, что мой розыгрыш всё-таки сработает – есть. И, на мой взгляд, неплохой. Нет, конечно, если у тебя есть идея получше, как заставить неприкасаемого Преосвященнейшего Владыку признать, что это он позаботился о билете для меня на тот свет, то я весь внимание! – язвительно добавил он, заметив скептическое выражение лица друга. – Ладно, пока ты перевариваешь мою очередную, по твоему мнению безумную идею, расскажи мне лучше, ты видел Лиз?

   – Ха! Я ждал этого вопроса, влюблённый ты мой голубок, – усмехнулся префект. – И даже уже почти отчаялся дождаться!

   – Лё-ооод! – обиженно протянул влюбленный голубок.

   – Нет, не видел, – посерьёзнел друг влюбленного голубка. – Я видел только Галлезе, который сообщил мне, что с ней всё в порядке.

   – То, что с Лиз всё в порядке, я и так знаю, – с досадой хмыкнул влюблённый голубок. – Чтобы её спасти, мне пришлось спасти также и этого! – презрительно выплюнул он.

   – То-то ты так долго держался, – понимающе кивнул друг голубка. – Что ж ЭТОТ, как ты его назвал, воспользовался твоим подарком сполна…

   – О чём ты, – насторожился Марано.

   – О том, – вздохнул его собеседник.

   – Можно подумать у меня был выбор спасать его или не спасать, – буркнул Марано. – Кстати, а что исполнители, все трое так и продолжают утверждать, что ничего не знают, ничего не помнят?

   – Причём делают это весьма талантливо. Настолько талантливо, что я почти им верю, – угрюмо подтвердил префект. – Я, разумеется, пригласил уже судебного мага-менталиста, чтобы он просканировал их воспоминания, но…

   – Но, как тебе не прискорбно это признавать, ты гораздо больше веришь в успех моей безумной идеи, чем в то, что получишь от этих троих хоть какую-нибудь полезную инфу, – самодовольно ухмыльнулся скромняжка-прокурор.

   * * *

   Время ещё никогда для Лики не тянулось настолько медленно. Ей даже казалось, что некто могущественный специально остановил его, чтобы подольше помучить её неизвестностью. Впрочем, ей грех было жаловаться, такой сытой и могущественной – она себя уже давно не чувствовала. И именно из-за этой пресыщенности она сейчас и нервничала, потому что, сколько она не напрягала свои лиховские чувства, всё равно не могла почувствовать, уничтожила ли она, по крайней мере, хоть одну из её прямых целей.

   Не стоило, ох не стоило ей жадничать. Ведь знала же, что это притупит её чувства. Но она не смогла удержаться. Просто не смогла допустить, чтобы столько страданий и боли, причём самого отменного качества, и пропали зря.

   К счастью, вот они, наконец, вечерние новости.

   Лика судорожно щелкнула пальцами, увеличив звук магивизора. Марано мертв…

   Она облегченно выдохнула. Что ж это уже что-то…

   Заказчик, разумеется, будет сильно разочарован, но её это не пугало. Теперь, когда Марано не будет крутиться вокруг Норфлок. Она в два счета с ней разделается.

   «Нет, есть, всё же справедливость в этом мире, – удовлетворенно подумала Лика. – Больше он не сможет ей помешать!»

   Именно так она и скажет своему заказчику, продемонстрировав в качестве доказательства того, что она выполнила наиболее сложную часть заказа, запись, на которой Марано спасает Норфлок и Галлези.

   Так откуда же тогда у неё это чувство полного провала? И потом, каким образом получилось, что в том страшном пекле уцелела нереальная уйма народа?

   Проклятье! Если бы она была суеверной, то заподозрила бы, что госпожа Удача очень сильно её недолюбливает и даже более того, ставит ей палки в колеса, помогая кому угодно только не ей! Особенно, если учесть, что и со смертью Марано, ей тоже не особо-то повезло!

   Тупые, вечно мешающиеся под её ногами мерзкие шакалы из префектуры! Если бы они ей не помешали, она не пропустила бы момент наивысшего для неё наслаждения – момент, когда королевский прокурор испускал последний дух!

   Однако из-за того, что ей срочно нужно было делать ноги, чтобы эти шакалы её не сцапали, она упустила такой момент!

   – Элизабет Норфлок! – сердце Лики сжала дикая, почти экстатическая ненависть и оно пропустило удар. – От меня ещё никто не уходил дважды! Более того, от меня до сих пор никто не уходил даже однажды! – злобно прошипела убийца. – Для меня это уже даже не долг перед заказчиком, а личная вендетта! О, великое Лихо! За всю мою карьеру я ещё никого и никогда так бешено, так неистово не хотела убить и упиться смертельной агонией, как твоей агонией, Элизабет Норфлок!

ГЛАВА 10

Руководствуясь рекомендациями доктора и собственными познаниями в лекарском и фармацевтическом деле, Кристиан смешал целебные травы с сильнодействующими химически синтезированными препаратами, изготавливая тем самым наиболее эффективные средства с адаптогенными, тонизирующими, праномоделирующими и праностимулирующими свойствами. После этого с ловкостью опытной медсестры он заменил препараты в капельнице…

   «Вот теперь сомнений в том, что ты выкарабкаешься и возможно ещё и сохранишь свой дар, у меня совершенно нет» – он поцеловал Элизабет в висок и пригладил ей волосы.

   Кристиан не побоялся взять на себя подобную ответственность, так как всю свою жизнь он только тем и занимался, что пытался не просто достичь максимального потенциала имеющегося у него дара, но превзойти данные ему от природы магические и физические способности.

   Он изучал, исследовал, изобретал и экспериментировал и довольно часто сам на себе испытывал действие самых разных прановосстанавливающих и праноприумножающих средств. Так что в вопросе восстановления и приумножения как жизненной, так и магической праны он являлся одним из самых сведущих учёных маранского королевства.

   «Третий глаз» – не был ни целью, ни венцом его экспериментов, а скорее побочным продуктом. Более того, изначально, как только Кристиан синтезировал данный препарат, у него не было намерения выпускать его «в свет». Однако по иронии судьбы изобретение «Третьего глаза» совпало со смертью его отца, оставившего после себя умопомрачительные долги.

   И Кристиан, который уже однажды, как он считал, заплатил собственными свободой и здоровьем за финансовую несостоятельность отца, вынужден был срочно искать выход из практически безвыходной ситуации, потому что тех денег, что были у него на тот момент, не хватило бы даже на то, чтобы расплатиться хотя бы по десятой части закладных, доставшихся ему в наследство.

   И это несмотря на то, что на тот момент он уже был довольно крупным игроком на рынке контрабанды магических артефактов и зелий, а также предметов искусства и драгоценных камней.

   Контрабандой Кристиан занимался не только потому, что это было прибыльно, но и потому, что ему нравилось испытывать судьбу. Он искренне полагал, что риск одного самого маленького приключения дороже тысячи лет благополучия и комфорта. Впрочем, ничуть не меньше ему нравилось также чувствовать себя вне закона. Он часто заходил излишне далеко за очерченную законом грань только для того, чтобы выяснить, насколько далеко у него получится зайти.

   Нет. Кристиан не искал себе оправданий в том смысле, что он слишком любил риск и адреналиновый кураж, чтобы вести честный образ жизни. Он полностью отдавал себе отчет в том, что жажда наживы и желание никогда и ни в чём себе не отказывать – стимулировали его ничуть не меньше, чем приток адреналина в его кровь.

   И тогда и сейчас он знал, что «Третий глаз» – это опасный наркотик, а не безобидные витамины. Однако это его не остановило. Более того, он знал, что получи он шанс прожить жизнь заново, он снова бы сделал ставку на «Третий глаз».

   Потому что именно этот противозаконный и в высшей степени аморальный бизнес позволил ему не только рассчитаться с кредиторами, но и сколотить состояние, благодаря которому он теперь мог заниматься преимущественно легальным бизнесом, занять позицию главы партии Перуна и считаться столпом общества.

   Единственное, что он изменил бы – это сразу же покончил бы с гадёнышем-алхимиком, которого пригрел на своей груди. Тем более, что поскольку революционной была лишь самая первая, уменьшившая число побочных эффектов модификация наркотика – это совершенно не повредило бы бизнесу.

   Однако, к сожалению, он мало того, что переоценил потенциал этого слизняка, как алхимика, так ещё и недооценил гнусность его душонки.

   Более того, до самого последнего момента Кристиан был абсолютно уверен, что полностью контролирует ситуацию. И совершил очень большую ошибку…

   Нет, доказательств того, что это именно алхимик организовал пожар – у него не было. Но Кристиан печенкой чувствовал, что без новых экспериментов с формулой «Третьего глаза» тут не обошлось. Слишком странно себя вёл огонь.

   Кроме того, его беспокоили обстоятельства, при которых произошло последнее покушение на жизнь Элизабет. А в том, что покушались не на него, а именно на неё, он не сомневался.

   Кристиан всегда знал, где именно работает его алхимик. Более того, это была одна из причин, почему он в своё время «пригрел» змея.

   И теперь, когда он заподозрил связь между покушениями на жизнь его любимой и «Третьим глазом» – это не давало ему покоя…

   Если он прав и связь действительно существует, размышлял Кристиан, то это никак не может быть просто совпадением.

   Молодой человек поправил подушку под головой погруженной в забытье Элизабет, подоткнул одеяло и поцеловал девушку в лоб.

   – Я больше никогда не причиню тебе боли. Обещаю! – прошептал он, заправляя один из непослушных локонов любимой за ухо.

   Лиз никогда не должна узнать о том, что это он её подставил. Иначе он её потеряет, а он не может потерять её снова.

   Тогда много лет назад, он просто не знал, что теряет. Зато теперь знает.

   Подумать только, усмехнулся Кристиан своим мыслям, он ведь был уверен, что таких Лиз у него будет ещё сотни, а то и тысячи…

   Как же плохо он тогда себя знал! В юности ему нравилось думать о себе как о бессердечном мачо, меняющем женщин как перчатки. Каково же было его удивление, когда он осознал, что, сколько бы ни пытался, он не может забыть одну, единственную девушку, ту самую, которая ужасно обидела его ещё зеленого и глупого, не пожелав сделать центром своей вселенной.

   Удивительное дело, все остальные были готовы на всё ради него и почитали за честь молиться на него. А ему была нужна та, единственная, которая молиться на него не желала.

   Само собой разумеется, сначала он объяснял себе эту свою неспособность забыть Лиз ущемленным самолюбием, но шли годы и на смену его юношескому максимализму, самоутверждающемуся за счет поклонения, пришла зрелая уверенность в себе.

   И Кристиан внезапно осознал, что в том, чтобы бороться за женщину, нет ничего зазорного… Ведь поборолся же он в свое время и за финансовое благополучие. И за статус. И за сохранение доброго имени Галлези. Так почему бы не побороться теперь за собственное счастье?

   Кристиан, возможно, и хотел бы побороться честно, однако привычка – она, как известно, вторая натура… И кроме того, опять и снова обстоятельства.

   У него действительно не было другого выбора. Если бы Феррет заговорил на том судебном процессе – это не только лишило бы его доброго имени, но и убило бы его мать.

   И, к несчастью, именно Лиз – была тем единственным человеком, на кого можно было бросить тень подозрения и при этом быть уверенным, что заглотнув подсунутую ему наживку, Марано упустит из вида его настоящего сообщника.

   – Я люблю тебя, бесценная моя,– мужчина поцеловал девушку в бескровные губы, погладил по волосам и решительно направился к выходу из комнаты.

   – Ву-у-х! – от неожиданности воскликнул Джесси, который как раз в тот момент, но только с другой стороны открывал дверь.

   – Джесси, ты-то мне как раз и нужен! – сообщил Кристиан, тщательно закрыв за собой дверь.

   – Как удачно, ты мне тоже нужен, срочно! Я только что несколько часов провёл с информаторами. В основном, конечно, ничего путного, но кое-что с чем можно работать я всё же в мутной воде отловил. И угадай, к кому тянутся мои зыбкие ниточки?

    – К Вальтеру Блэкшип, – сквозь зубы буркнул Галлези.

   – В точку! – кивнул Джесси. – Прямых доказательств пока нет, но…

   – Это не суть важно, – отмахнулся Кристиан, прервав рассуждения друга. – Блэкшип исчерпал свою полезность! Хуже того, он опасен! Поэтому слей его префектуре и дело с концом!

   – Иначе говоря, если я правильно понимаю наши маневры, мы, во-первых, обрезаем концы, а во-вторых, окончательно переходим на законопослушные рельсы?

   – Да, – кивнул Кристиан. – Я великодушно уступаю лавры изобретателя «Третьего глаза» Блэкшипу.

ГЛАВА 11

Открыв глаза и окинув взглядом освещенную безжалостно ярким светом прозекторскую, Эдвард Марано, содрогнувшись всем телом, подскочил со стола, на котором он лежал, словно тот его ужалил.

   – Брррр, мы в морге?! – взвизгнул не ожидавший подобного поворота мужчина. – Но я не люблю морги! Очень не люблю морги! И ты прекрасно знаешь это, Лёд! Если это шутка, то очень несмешная шутка!

   – Если ты так не любишь морги, то может, не стоило и умирать?! – раздраженно парировал, уже весьма подуставший от всех забот и треволнений, свалившихся на него в связи с мнимой смертью королевского прокурора, префект. – Потому что лично я в том, что покойника доставили в морг, ничего смешного не вижу! – объяснил он виновнику своей головной боли.

   – Позволь мне тебе напомнить, что я вообще-то умер понарошку, – напомнил доставленный в морг «покойник». – Поэтому находится в морге этому покойнику совсем не обязательно, – указал он на себя. – Этому покойнику гораздо больше пойдёт на пользу, если его покормят… А-ааа! – осенило вдруг не кормленного недопокойника, заметившего, наконец, тело, лежащее на соседнем прозекторском столе. – Я-аа понял! Меня сюда доставили, чтобы я утвердил актёра на главную роль на моих похоронах, то бишь, на роль покойного меня.

   Марано соскочил со стола, стремительно подошёл к телу и принялся придирчиво его рассматривать…

   – Ага, заняться мне больше ничем! – пробурчал себе под нос префект, закатив глаза. – Мара, дай мне сил и терпения!

   – Этот не подходит! – Несите следующего! – громко огласил свое экспертное мнение «кастинг-директор», что вынудило префекта вновь обратиться к Маре, дабы та дала ему сил и терпения.

   – Это почему же не подходит? – раздраженно парировал Всеволёд. – Рост твой, вес твой, фигура твоя, даже цвет волос и тот как у тебя!

   – А нос! – возмутился кастинг-директор. – Ты видел этот нос? Такой нос даже, если прикроешь иллюзией, всё равно найдётся кто-нибудь глазастый, кто заметит разницу! У меня же точённый, идеально-очерченный аристократический нос! – Марано постучал указательным пальцем по упомянутой выше аристократической части своего лица, привлекая к ней взгляд друга. – Видишь? А у него, – кивнул он в сторону покойника, – не нос, а носище!

   – И именно поэтому есть я! – вдруг раздался над ухом кастинг-директора неизвестный голос.

   – Кто я? – увлеченный разглядыванием своего носа в прикрепленном к прозекторскому столу зеркале прокурор, подпрыгнул от неожиданности. На мгновение ему даже показалось, что это труп с большим носом вдруг заговорил.

   – Тот, кто подправит вам нос, – «представился» молодой человек, появившийся из одной из боковых дверей.

   – Всеволёд, что происходит?! – в мгновение ока растеряв всё своё игривое настроение, гневно поинтересовался королевский прокурор. – Мы же договорились, что никто кроме тебя и моей матери не должен знать, что я жив!

   – И кроме твоей сестры, – с насмешливой улыбкой спокойно напомнил префект. – Она же в положении и ей вредно нервничать, поэтому мы решили рассказать и ей. Надеюсь, ты помнишь это?

   – Разумеется, я помню это! – огрызнулся мужчина. – Но это НЕ моя сестра! – указал он на молодого человека, пообещавшего подправить ему нос.

   – Определенно, нет, – продолжая ехидно улыбаться, согласился Всеволёд. – Это агент Дроуинг, маг первой категории, обладающий даром трансмутации . Он, между прочим, лучше всех в королевстве владеет заклинанием «Фасад», так что твой нос в надёжных руках! И твоя тайна, кстати, тоже! – в глазах префекта прыгали озорные искорки, указывая на то, что его развлекла, а не напугала реакция друга. – В общем, ложись на стол и дай человеку поработать, – продолжил развлекаться он.

   – Мне? – мужчина указательным пальцем указал на себя. – Ложиться опять на вот это? – он брезгливо поморщился, указывая на блестящую поверхность металлического стола, предназначенного для разделки трупов. – Ни за что!

   – Марано, ты хочешь, чтобы труп, который будет лежать вместо тебя в гробу, был неотличим от тебя или нет? Потому что ещё есть вариант ввести тебя в стазис… – Всеволёд откровенно наслаждался ситуацией.

   – Хорошо! Хорошо! Я понял! – поспешил согласиться королевский прокурор, напуганный перспективой самому изображать собственный труп.

   – Хорошо-ооо, что? – хитро ухмыльнулся его друг

   – Хорошо, я согласен послужить моделью для моего… гммм… трупа, – скорректировал Марано свой ответ. Затем повернулся к молодому человеку и изрёк. – Можете приступать, агент Дроуинг!

   – Эди, про стол я не шутил! Тебе всё же придётся прилечь. Агент Дроуинг невероятно талантливый скульптор, но даже он не сможет достоверно изобразить тебя мёртвым, если хоть раз не увидит на что это похоже, – не скрывая ухмылки, заметил Всеволёд.

   – Ты мне предлагаешь умереть ради достоверности?! – саркастически проворчал Марано.

   – Нет, я предлагаю тебе улечься на стол и прикинуться мёртвым, то есть, повторить на бис то, что ты сегодня уже с успехом проделал! Причём, по собственной инициативе!

   – Вот знаю, наверняка, Снегюр, что ты меня разводишь, потому что мстишь… – пробормотал Марано, почесывая затылок.

   – Но червячок сомнения все равно точит, – ухмыльнулся Снегюр.

   – Агент Дроуинг, – обратился прокурор к штатному магу, – скажите мне, честно, в этом, действительно, есть насущная необходимость? Только прежде чем вы ответите, я хочу напомнить вам, что я выше вот этого деятеля по должности!

   – Ну-ууум, – растерялся маг. – Господин префект прав… так будет достовернее…

   – Проклятье! – Марано брезгливо потрогал металлическую поверхность. – Как можно на этом лежать?

   – Может перинку и подушечку принести? – иронично-насмешливо поинтересовался префект.

   – А ты можешь раздобыть? – с надеждой в голосе тут же отреагировал прокурор.

   – Нет, конечно! – фыркнул префект. – Эди, это морг! Живые тут работают, а не спят, а мертвые… Насколько я знаю, кроме тебя, ни один покойник больше не жаловался. Если не веришь мне на слово, то спроси вон у того парня, – кивнул он на труп, удостоенный чести изображать королевского прокурора на его похоронах.

   – Ладно, ладно, друг… – ворчливо пообещал прокурор, запрыгивая и укладываясь на металлический стол. – Я тебе это ещё припомню, друг!

   – Разумеется, припомнишь! Ты у нас вообще мастак организовывать мне проблемы и всячески усложнять мою жизнь! – не остался в долгу не расположенный идти на уступки друг.

   – Зато тебе не скучно! – хмыкнул мастак, вытягиваясь на столе во весь рост с закрытыми глазами.

   – Да уж, мне не скучно! Мне весело! Так весело, что обхохочешься! – ворчливо прокомментировал Всеволёд.

   – Что там дядя мой, кстати, успокоился уже, что не получил моё тело в своё распоряжение? – поинтересовался «покойник», решив сменить больную для его собеседника тему на более нейтральную, но тем не менее, самого его весьма интересующую.

   – Вряд ли, – хмыкнул Всеволёд. – Он был так зол, так взбешён! Я никогда его таким ещё не видел. Он в прямом смысле, рвал и метал всё, что попадалось ему под руку! Хотя, искренне говоря, я Его Величество понимаю! Это было с твоей стороны в высшей степени БЕЗОТВЕТСТВЕННО умереть в такой ответственный для него момент, Эди! – искусно имитируя возмущенные интонации Ледриха IV, с ироническим смешком процитировал королевский префект.

   – Ха-ха! Узнаю дядю, – усмехнулся Марано. – Я даже подумать боюсь, что меня ждёт, когда он узнает, что я всё-таки жив!

   – Вероятней всего, прикончит тебя в назидание остальным, дабы больше никому и никогда в голову не пришло так жестоко над ним подшутить! – с самым серьёзным видом похоронным тоном «предсказал» префект. Правда, в глазах его при этом прыгали чертики. – Ну, а если серьёзно, Эди… – вздохнул мужчина. – Ты уже думал, как будешь выкручиваться, когда придёт время «вернуться в стан живых»?

   – Правдой и только правдой, – щелкнул языком прокурор. – Соберу пресс-конференцию и объявлю на ней, что это был единственный шанс найти и обезвредить убийцу, который дважды покушался на мою жизнь…

   – Дважды?

   – А пусть докажут, что первый раз это не было покушение и на меня тоже… – невозмутимо парировал привыкший выигрывать самые сложнейшие диспуты прокурор.

   – Я вообще-то имел в виду Его Величество, – заметил префект. – Как с ним договариваться будешь?

    – Задобрю как тёмного бога человеческим жертвоприношением, – хохотнул прокурор. – Отдам ему на заклание того, кто на меня покушался. И если это всё-таки окажется Марадебулье, то, поверь мне, дядя меня не только в живых оставит, но ещё и наградит и даже спасибо скажет!

   – Ну что ж, тогда дело за малым, нужно доказать, что на тебя покушался именно Марадебулье, – иронично заметил Всеволёд.

   – Ага, всего лишь, – столь же иронично хмыкнул Марано. – Но если…

   В этот момент у префекта завибрировал, прикрепленный к кобуре коммустр.

   – Слушаю! – сообщил мужчина звонящему. – Спасибо. Через двадцать минут буду. С задержанного глаз не спускать! Если с ним хоть что-нибудь случится, если хоть волосок упадет с его головы, вы лично ответите передо мной! Вы поняли меня! – в коммустре, очевидно, подтвердили, что поняли отлично, потому что префект удовлетворенно выдохнул. – Молодцы! – и вложил коммустр назад в кармашек на кобуре.

   – Судя по твоему взбудораженному виду, случилось нечто экстраординарное? – заметил Марано.

   – Приозерный округ сегодня ночью по наводке одного из моих информаторов устроил облаву на парочку ночных клубов, в которых согласно полученной нами информации «Третий глаз» можно было купить просто у бармена, – возмущенно хмыкнул законник. – И, кажется, операция оказалась более чем успешной… – довольно усмехнувшись, добавил блюститель закона.

   – Умоляю, скажи мне, что вам попался наркоделец-птичка певчая, горящая желанием заключить сделку со следствием? – оживился прокурор.

   – Похоже на то, – кивнул Снегюр. – Однако птичка заявила, что говорить будет только либо со мной, либо с тобой. Но так как ты у нас числишься в покойниках…

   – То говорить он будет с тобой, – понимающе кивнул «покойник». – А я буду подслушивать в соседней комнате…

   – Нет, не будешь! – возразил префект. – Ты, Эди, останешься здесь, закроешь свой рот и позволишь, наконец, нашему специалисту полноценно заняться делом! И что немаловажно в полной тишине!

   В этот момент распахнулась дверь и в комнату не вошла, но влетела, как ураган злющая как тысяча снежных бурь и самых лютых зим Снежанна Марано.

   – И ещё, потому что за тобой пришла смерть твоя, ой, то есть, мать твоя, трупик ты наш! И говоря «трупик» я выражаюсь буквально… – расплылся в улыбке хорошо знающий свою тёщу зять. – Ну, а я пошёл… У нас живых дела и служба! Дорогая моя, мамочка, – почтительно поклонился он свекрови. – Я очень и очень рад вас видеть! Всегда! Вы ведь знаете это?! Просто, честное слово, сейчас, я очень и очень спешу! Думаю, вы понимаете, теперь, когда господин королевский прокурор больше не с нами… у королевской префектуры нет ни минуты покоя!

   – Снегюр, ну ты… и предатель, а ещё ты… трус! – обвинительно кинул вслед своему поспешно сбежавшему другу Эдвард. – И ещё ты злобная и лишенная сердца сволочь! И ещё… подстрекатель!

ГЛАВА 12

Когда Всеволёд де Снегюр прибыл в префектуру Приозерного округа, то обнаружил, что местный префект начал допрос наркодельца-«птички певчей» без него. На какую-то долю мгновения это вызвало в нём досаду, но королевский префект тут же вспомнил, что: во-первых, он не отдавал распоряжения «без него не начинать», а во-вторых, это давало ему возможность понять с кем именно ему предстоит иметь разговор, что было весьма немаловажно для выработки наиэффективнейшей тактики допроса.

   «Птичкой певчей» оказался щупленький молодец щеголеватого вида с мечтательным взглядом, и нервно подергивающимися всеми четырьмя конечностями.

   – Господин Слайдинг, я до сих пор так и не услышал от вас ничего, что могло бы нас заинтересовать, – раздраженно выговаривал «птичке» префект приозерного округа.

   – Это, наверное, потому что я не собираюсь ничего рассказывать вам… уважаемый, – иронично заметила отказывающаяся петь «птичка» и одарила своего собеседника глумливой улыбкой. Уверенный тон и наглая улыбка в сочетании с нервно дрожащими руками и ногами и мечтательным взглядом – выглядели бы странно, если бы Всеволёд не знал, что подобный взгляд и тик конечностей отличают всех регулярно употребляющих «Третий глаз».

   Испустив горестный вздох, префект поморщился, вспомнив сколько раз ему доводилось видеть валяющимися прямо на дороге вот таких вот дрожащих всем телом любителей «третьего глаза», скрученных судорогой настолько, что им отказывали их ноги.

   Прошло всего каких-то три года, а потребление этого мощнейшего наркотика стало в маранском королевстве привычным злом. Почти все те маги, кто раньше перед заклинанием, для куража, так сказать принимал по пятьдесят капель какой-нибудь стимулирующей настойки или повышал свой магический потенциал дозой куаны – более слабого и мягко действующего маготропа – перешли на «Третий глаз». Теперь они проводят свои дни, чередуя ощущение сверхмогущества и непобедимости, которое даёт им «Третий глаз» с беспомощностью и никчемностью, которыми чреват откат. И особо печально то, что «Третий глаз» не только довольно быстро ведет к привыканию, но и весьма дорого стоит. Проблема в том, что приняв дозу, маг не просто ощущает себя всемогущим, а на несколько минут таким становится, по крайней мере, в сравнении с магическим потенциалом, дарованным ему природой.

   Однако всё в этом мире имеет свою силу. И особенно могущество. Как только действие наркотика заканчивается, на смену эйфории приходит абсолютное бессилие – магическое, физическое и моральное. Человек чувствует себя совершенно опустошенным изнутри и потому никчемным и ни на что не годным. Потому маги, пристрастившиеся к «Третьему глазу», крошечную часть своего времени проводят, чувствуя себя всемогущими и непобедимыми, а все оставшееся время озабочены тем, где бы добыть деньги на очередную дозу.

   С тех пор, как «Третий глаз» появился на территории Маранского Королевства, количество магических преступлений возросло в четырнадцать раз. И цифра это неуклонно росла…

   – Я же сказал, что говорить буду