Назад дороги нет! Или графиня в изгнании. Резеда Ширкунова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Погибаю от рук насильника и попадаю в тело графини, убитой мужем тираном. Не успела прийти в себя, как оказалось в ссылке, как сообщница брата в убийстве графа, и попала в Темные земли с дочерью. Не дам панике завладеть собой и постараюсь выйти из положения! Может удастся спасти брата и не дать погибнуть в лесах, где водятся непонятные жуткие звери, а знакомые растения превращаются в хищные.

ГЛАВА 1

Татьяна

   Дверь распахнулась, и меня втолкнули в темную комнату. Споткнувшись о край ковра, я больно упала на колени, а из глаз брызнули слезы злости и отчаяния. Что же за дура-то такая, ведь предупреждали, что Владик эгоист высшей марки – попользуется и бросит, как других. Кто бы их слушал? Думала, завидуют девчонки, поэтому гадости и льют на моего парня. А оказалось все банально просто, мальчику захотелось поиметь «необъезженную кобылку», а тут я подвернулась — Татьяна Русакова, девушка 22 лет, приехавшая из Мухосранска, как выразился Влад.

   А сердце ныло, предчувствовало беду, но я же умнее всех. Нет бы прислушаться к себе и сложить все слухи воедино об этом парне. Я сама пошла к нему в руки, как рыбка села на крючок – отправилась с однокурсницей на вечеринку в дом Владика. Точнее сказать, в трехэтажный особняк, находившийся в элитном поселке города. Теперь становились понятными взгляды его друзей и ядовитые усмешки: они все знали, что произойдет на втором этаже особняка, где я сейчас и находилась.

   Наконец Влад включил свет и уставился на мою пятую точку. Да, вид у меня, стоявшей в коленно-локтевом положении, конечно, для мужчин был привлекательный. Влад окинул моё тело взглядом с головы до пяток, словно удав свою жертву. Для более точного сравнения не хватало только раздвоенного языка. Я села на ковер, стараясь натянуть свой короткий сарафан на голые ноги.

   — Танечка, золотце, как же ты так неосторожно? — пропел он таким приторно сладким голосом, что меня замутило. Не буду утверждать, что это из-за голоса, возможно, от перепитого шампанского, но тошнота подступила резко. Не успев совладать с собой, я дёрнулась… Рвотная масса попала на очищенные до блеска туфли и задела его джинсы, брендовые, между прочим. Если он потребует за испорченные вещи деньги, то мне пахать придётся на него ни один год.

   — Корова, быдло деревенское, ты чего сделала? — заверещал он, словно девчонка. — Своими волосами сейчас вытрешь все.

   А вот это было обидно! Волосы — это моя гордость! Длинные густые темно-каштанового цвета. Я тщательно ухаживала за ними, ополаскивала травками, чтобы не секлись и не выпадали.

   Он схватил за волосы и дернул на себя, чтобы вытереть ботиночки. Не знаю, как мне удалось развернуться – видимо, повезло, что он ухватился за середину косы – но я укусила его за руку! И не просто укусила, а впилась в запястье так, что потекла струйкой кровь. Он развернулся и со всего размаху врезал мне по лицу. Меня отбросило назад, и я сильно ударилась головой о край кровати.

   — А кобылка-то слишком ретивая оказалась. Ну ничего, я быстро тебя научу уму-разуму, всю спесь собью, тварь деревенская. Давно надо было оприходовать, а я три недели потерял, — процедил он сквозь зубы и, подняв меня, бросил на кровать.

   Голова закружилась, и вновь подкатила тошнота. Чувствую, что сейчас потеряю сознание… В это время Влад снял с себя футболку и схватился за молнию на джинсах… Даже в такой ситуации я удивилась, что он так быстро сбросил с себя одежду и подполз ближе, чуть не тыча в лицо своим членом. Сопротивляться я уже не могла, голова кружилась так, что вся комната ходила ходуном. Но злость на себя, на Влада и на всю ситуацию в целом спровоцировала выброс адреналина в кровь. Не отдавая себе сознательного отчёта в поведении и не думая о последствиях, выпалила ему в лицо:

   — И этим червячком ты хвалишься перед девчонками? — усмехнулась я. — Вряд ли на него кто-то клюнет, если только на твои деньги. Не льсти себе, Влад.

   Последнее, что я услышала – это злое рычание взбесившегося и потерявшего человеческий облик зверя. И на мою несчастную голову обрушились удары, от которых потеряла сознание.

***

Боль разрывала меня так, что, казалось, глаза вылезут из орбит. Сквозь туман в голове я слышала чей-то тихий плач и женские бормотания. Первая мысль, которая посетила меня, была о Владе. Успел ли мажорик сделать со мной то, что хотел?

   Сквозь марево и сильный шум в голове стали проникать слова женщины.

   — Графиня, графиня ле Гуран, очнитесь, пожалуйста.

   Я только поняла, что говорила она на неизвестном мелодичном наречии, но, как ни странно, понимала её. Постаралась разлепить свои веки и только с третьего раза у меня с трудом получилось. Передо мной стояла маленькая девочка и горько плакала, а на противоположной стороне на стуле сидела пожилая женщина в длинном коричневом платье из грубой ткани и в странном белом чепчике. Она, опустив голову, перебирала четками и что-то бормотала себе под нос.

   Я протянула руку и тронула девочку за плечо.

   — Милая, тебя кто-то обидел? — спросила я и удивилась своему голосу, он больше напоминал скрип колес телеги.

   Девочка вскинула голову и бросилась ко мне с криком:

   — Мамочка, ты жива?! — и маленькие тоненькие ручки обвились вокруг моей шеи.

   Она уткнулась в ключицу и шмыгала носом.

   На меня накатила такая нежность и любовь к этой маленькому ангелу, что я задохнулась от этих эмоций. В этот момент женщина при своей полноте вскочила так легко и быстро и бросилась ко мне.

   Я не уставала удивляться всему, что происходит в непонятном для меня месте. А то, что мы не в комнате Влада, стало сразу ясно, как только открыла глаза.

   «Сон какой-то странный? — подумала я. — Никогда не слышала, что они могут быть до такой степени реалистичными. Посмотрим, как будут разворачиваться события дальше».

   — Графиня, вы живы? — слезы скатились по пухлым щёчкам женщины.

   — Где я, что случилось?

   — Господин граф вновь пришел домой пьяный, а когда вы намекнули, что дома нечего есть, он вновь ударил вас и стал избивать так, как никогда не бил. В нем было столько жестокости и злобы. Мне показалось, что он просто желал вашей смерти, — женщина всхлипнула.

   — А где сейчас этот изверг?

   — Да кто же это знает, опять в красный квартал ушел или же к дружкам поехал пропивать остатки вашего приданого. Лучше выпейте отвар из трав, вам он всегда помогал.

   Она поднесла к губам бокал с приятно пахнущей жидкостью, но на вкус отвар оказался гадкой гадостью.

   Я отдала пустой бокал, когда дверь распахнулась, и на пороге появился очень красивый молодой человек: высокий, статный, с карими глазами, тонким прямым аристократическим носом. Лицо, обрамленное черными кудрявыми волосами, было бледным.

   — Анна, сестричка, — юноша, которому от силы можно было дать семнадцать-восемнадцать лет, опустился перед кроватью на колени. – Как ты, родная?

   Мне или кажется, или же это не сон — всё слишком реально. Я молчала и никак не могла прийти в себя от обрушившихся на меня событий. Непонятная комната, незнакомые люди, да и обстановка удивляла: кровать с балдахином, секретер, притулившийся возле противоположной стены. Все эти вещи принадлежали веку восемнадцатому и считались старинными, но никак не двадцать первому. Об этом я знала точно – в свое время любила посещать антикварные магазины и любоваться стариной.

   «Блин, Танька, и куда ты опять влезла?» — охваченная нарастающей паникой, я готова была спрятаться в любую щель, чтобы эта несуразица закончилась. Но после слов молодого человека вздрогнула, и мысли о себе ушли на второй план.

   — Я убью его, и теперь ты меня не остановишь, сестра.

   — Не надо, можно ведь решить этот вопрос по-другому, — пыталась достучаться до него и остановить юношу. Ведь в таком возрасте они могут наделать таких дел, что будут жалеть об этом всю жизнь. — Подумай только, после убийства последует неминуемое наказание.

   — По крайней мере, я буду знать, что тебе больше ничто не угрожает.

   Он резво вскочил на ноги и, подойдя к женщине, всунул ей что-то в руку и прошептал несколько слов. Затем поцеловал меня и вышел из спальни.

   «Боже, кто мне объяснит, что происходит?» — мысленно взмолилась я.

   — Госпожа, может, вы хотите есть? Граф Аллесио, ваш брат, дал немного денег на лекаря и продукты, на них мы сможем продержаться неделю, если ваш супруг их вновь не отберет, — женщина склонила голову, а девочка после её слов вновь всхлипнула.

   Так, я девушка, выросшая в детском доме после смерти родителей, и меня так просто не согнешь. Часто приходилось бороться не только за свою жизнь, но и за честь. Надо брать все в свои руки, иначе, это непонимание ситуации будет длиться вечно.

   — Простите, а кто вы?

   Женщина охнула и, обессилев, села на стул.

   — Как же так, графинюшка, неужели ничего не помните?

   — Нет, только то, что у меня есть маленькая дочь.

   Я улыбнулась девочке, которая все это время была напряжена и натянута, словно струна, и погладила её по головке.

   Девочка отпустила меня и, перебравшись на кровать, прижалась своим худеньким тельцем. Я обняла её и поцеловала в лобик.

   — Расскажите, пожалуйста, где я и что случилось? — попросила женщину, чувствуя, что боль после принятия отвара стала утихать.

   Я поняла, что попала в какую-то переделку, но ежеминутный страх прошел, не успев начаться и овладеть мной.

   Женщина тяжело вздохнула и начала свой грустный рассказ:

   — Ваши родители после столетней войны не смогли поправить свои дела, и вам, потомственной дворянке из древнего рода Гуран, пришлось выйти за новоявленного барона лира Ханье, так как он дал за вас хорошие деньги. Кто же на тот момент знал, что он беден, как хромовая мышь, а деньги за ваш титул взял в долг у друзей? Надеялся, как потом выяснилось, войдя в древний род, получить высокую должность при дворе. Но там все должности уже давно распределены между своими. Через какое-то время с него стали требовать возврат денег, а отдавать нечем, и граф начал продавать все то, что было более–менее ценным. В первую очередь с молотка ушли ваши драгоценности, затем, отложенные деньги на наследников. С каждым днем он становился все злее и злее, а когда вы родили девочку, совсем потерял человеческий облик, стал словесно измываться над вами, потом дошло и до избиений. В последний раз он бил с такой беспощадностью, что я была уверена – он хочет избавиться от вас.

   — Тебя как зовут?

   — Ой, извините, графиня, меня зовут Манилой, я – ваша нянька. Старая графиня ле Гуран попросила меня переехать после свадьбы в дом вашего мужа, чтобы приглядывать за вами. А после рождения дочери Лиззи я стала и её нянюшкой.

   — Где сейчас родители, почему они позволили так обращаться со своей дочерью? — Этот вопрос сильно волновал меня. — Неужели ничего нельзя было сделать, чтобы защитить своего ребенка?

   — Ваши родители оба погибли год назад. Поехали в военную академию к вашему брату и нарвались на разбойников – сейчас их много шастает по дорогам. Охранников они не нанимали, как обычно делают аристократы, за неимением средств, вот так и попали в беду. Ваш брат до сих обвиняет себя в их гибели.

   Тело онемело, и я хотела повернуться, как вновь голову прострелила невыносимая боль.

   — Потерпите, графиня, я попрошу сейчас нашего садовника привести к вам лекаря. Хорошо, что он не ушел, как остальные слуги. Ведь все разбежались после того, как лир перестал выплачивать деньги.

   Она выглянула в окно и поспешно вышла из комнаты.

ГЛАВА 2

Татьяна (Анна)

   Малышка спала и тихо сопела в ухо, а я лежала и тупо смотрела в потолок, стараясь осознать, что со мной и в какие дальние дали забросила судьба. Еще при разговоре с Манилой я обратила внимание на хрупкость своего тела, оно оказалось слишком худым и истощённым постоянными недоеданиями. Кричать и нервничать было не в моем характере, старалась в любых ситуациях держать лицо, продумывала все варианты своего попадания в неизвестную среду.

   То, что это не сон, я уже поняла. А как поступить с моим так называемым мужем – насильником и домашним тираном – представления не имела! А чувства к девочке, как я поняла, это остаточные эмоции хозяйки тела.

   Итак, что мы имеем? Влад явно не сдержал свои эмоции и убил меня, поэтому я оказалась в этом теле, не единожды подвергавшееся издевательствам. Кроме этого, я, хоть и графиня, но нищая, раз выпрашивала деньги у собственного мужа на еду.

   Да, что-то не везёт мне: в той жизни потеряла родителей в автокатастрофе и последние два года жила в детском доме, и здесь родителей нет. В наличии только брат, как я поняла, любящий меня – неуравновешенный подросток, который побежал защищать сестру от тирании мужа. Теперь переживай, что с ним?

   Тут боль резко напомнила о себе, и я, сдержав стон, в первую очередь решила снять побои. Хотя не знаю, приветствуется это здесь или нет, но душа кричала, что так надо. Кто знает, может, это поможет мне в будущем – надо готовиться к любым перипетиям судьбы.

   Главное это то, что я жива, хоть и нахожусь в неизвестном мне месте. Но незнание законов данного государства не освободит меня от ответственности, если я что-то напортачу. Отсюда следует вывод – срочно ознакомиться с правами и обязанностями гражданина того места, где я нахожусь. Как моя мамочка любила говорить: «Деточка, знание – сила. Это значит больше возможностей и способов справиться с любой ситуацией.» Буду стараться.

   Пока я витала в своих мыслях, открылась дверь, и на пороге показалась Манила, а за ней шел высокий худой мужчина в белой рубашке и длинном сюртуке черного цвета. В руках у него был саквояж.

   — Графиня, меня зовут тир Гупин, Айнор тир Гупин. Позвольте, я осмотрю вас.

   Поставив свою сумку на прикроватную тумбочку, он выставил обе руки ладонями вперед и стал водить надо мной в нескольких сантиметрах от тела. Не поняла, это такой осмотр?

   — Хм, хм, прошу прощения, тир Гупин, а вы могли бы сначала снять с меня все побои и только потом заняться лечением?

   — Я служил долгое время в городской страже лекарем и привык это делать сразу перед лечением. Эта привычка сохранилась до сих пор, — улыбнулся он. — Вы хотите подать жалобу на вашего мужа?

   Увидев моё удивленное лицо, мужчина рассмеялся.

   — Практика! — развел он руками. — Большинство убийств бытового характера и чаще всего побои у всех жертв одинаковы. Так каков ответ на мой вопрос?

   — Пока не знаю, но уверена – документ мне нужен.

   — Тогда минутку.

   Он вынул из своих вещей бумагу и вновь просканировал всё тело рукой, совершенно не касаясь его. Затем, что-то прошептав, мужчина дотронулся указательным пальцем до чистого листа, и на нем фантастическим образом стали появляться буквы и цифры, а я, словно завороженная, смотрела на эту магию и не могла отвести взгляда.

   — Вы с таким удивлением наблюдаете за моими действиями, словно никогда не встречались с магией.

   — С магией? — растерянно посмотрела на мужчину.

   — Ну да, с магией. Ведь каждый житель мира имеет магию. Правда, она у одних больше, у других меньше, но все же имеется. У вас же магические каналы на грани высыхания, и я не могу понять, с чем это связано?

   — А предположения есть?

   Мужчина замялся.

   — Говорите, тир Гупин.

   — Здесь напрашивается только одна мысль, что вас специально морили голодом. Ведь для того, чтобы магия работала, нужно хорошо питаться. А дар у вас, как я понял, сильный, как ни странно. Давно такого не встречал.

   — Магический дар? Я не ослышалась?

   — Нет, если вам удастся после болезни его раскачать, то смело можете обратиться в магический комитет для расторжения брака. Каждая магически одаренная личность имеет право развивать свой дар. В случае если есть препятствия со стороны супруга или супруги, то брак аннулируется. Главное – согласие одного из супругов. А, насколько мне известно, граф женился на вас только ради титула, значит, ему это было невыгодно. Большая вероятность, что ваш супруг знал об этом и специально измывался над вами.

   Да уж, если бы кто-то знал или мог предположить, что этот… Не хочется называть его мужчиной… Изверг убил жену, оставив дочь сиротой.

   — Правильнее сказать, избивал до полусмерти… Я поняла вас. Это тоже зафиксируйте, пожалуйста, в документе о моем состоянии.

   — Как скажете, графиня. Теперь начнем лечение. Вам придется немного потерпеть, будет больно. Кроме сильного сотрясения мозга, у вас сломан нос и повреждена стенка глазницы, это на лице, на теле же я выявил перелом двух ребер, а также ушибы и травмы внутренних органов.

   — Это все указано в вашем документе? — еще раз спросила я, чтобы быть уверенной в том, что у меня будет хоть какой-то документ прижать этого тирана к стенке.

   — Не беспокойтесь, я все ваши ушибы и травмы перенес на бумагу, если надо будет, то подтвержу. Хотя, это может не понадобиться, ведь это не просто документ, а результат обследования, который невозможно подделать. При скане вашей ауры, она будет совпадать с той, что на бумаге.

   Вы видели когда-нибудь, что человеческие руки могут излучать зеленое свечение, словно в ладонь встроен фонарик? Вот и я видела это впервые. Это не только удивительно, а завораживающе прекрасно.

   К концу лечения я уже не ощущала никакой боли, хотя вначале и хотелось выть, чувствовалась лишь слабость в организме. А мой лекарь с каждой минутой становился бледнее, пока не рухнул на стоявший стул возле кровати. Он часто дышал, пот тёк по лицу градом. Достав из своего саквояжа маленькую бутылочку, тир Гупин выпил всё содержимое, и на глазах состояние мужчины стало улучшаться — бледность исчезла, а на щеках появился румянец.

   — Извините, доктор, а что это сейчас было?

   — Интересно вы меня назвали, графиня, надеюсь, не отругали так оригинально? — заливисто рассмеялся он, что его настроение передалось и мне. — Я при лечении истратил много магии. Сказалось множество повреждений, как новых, так и старых. Пришлось выпить восстанавливающее средство.

   — Вы оставите мне бутылочку, чтобы я быстрее поднялась на ноги?

   — Конечно, графиня, вам придется в постели находиться еще три дня. Организм очень ослаблен, целительная магия должна прижиться в теле и сделать свое дело. Не думаю, что она начнет конфликтовать с вашей, так как ваш дар, мягко сказать, «на последнем издыхании».

   С улицы донеслись посторонние звуки, мужские крики и лязг металла. Манила, в это время перебиравшая четки, резко вскинула голову.

   — Я посмотрю, кто прибыл! — сказала она и вышла из спальни, а у меня в душе зародилась непонятная тревога.

   Через некоторое время женщина вернулась в комнату. На ней не было лица: вся бледная, глаза выпучены, руки трясутся. Если бы не рядом стоявший комод, за который она успела ухватиться, то Манила рухнула бы на пол.

   — О-о-о, милая, — лекарь схватил женщину под руку и посадил на стул. – Посидите, а вам сейчас дам успокоительного.

   Выхватив из саквояжа уже знакомую бутылочку, он нажал большим пальцем на нижнюю челюсть и влил зелье в рот женщине. Как только зелье стало действовать, лекарь тут же задал вопрос:

   — Что случилось?

   В это время открылась дверь, и на пороге появился мужчина в военной форме темно-зеленого цвета. Его карие прищуренные глаза оглядели комнату и остановились на лекаре.

   — Вот он случился, — неожиданно для всех произнесла Манила и расплакалась, тихонько подвывая.

   Не обратив никакого внимания на женщину, непрошеный гость подошел ближе к тиру Гупину.

   — Добрый день, господин лекарь, какими судьбами здесь?

   — Я выполняю свои обязанности, лечу людей, — хмуро произнес мужчина.

   — Может, графиня притворяется и вовсе не больна, как хочет показать? — злорадно усмехнулся служивый.

   — Извольте, тир Хамон, ознакомиться с документом, который я сделал по просьбе графини.

   Лекарь дал ему документ сканирования. Тот пробежался глазами, затем прочитал более вдумчиво и только после этого отдал обратно.

   — Это не говорит о её непричастности к убийству лира Ханье Гурана. Мы ментально просканировали мозг графа Аллесио и последнее, где он был — это дом графини. Она знала о его планах, значит, виновна в смерти мужа.

   — И вы сейчас заявились в мой дом…? — я вопросительно подняла брови.

   — …Чтобы вас забрать в казематы, — усмехнулся гость.

   — Я не позволю, графиня больна. Она подверглась избиению, я только что убрал последствия не только последних издевательств графа, но и предыдущих. К ним, в том числе, относятся проблемы со здоровьем после выкидыша, произошедшего у неё два месяца назад после очередного избиения. А в этот раз супруг графини специально бил по этому органу, чтобы наверняка избавиться от рождения еще одного ребенка. Своими действиями тиран отбил ей все внутренние органы.

   А вот этого я не знала. Жаль его убили, сама бы прикончила ирода.

ГЛАВА 3

Граф Аллесио

   Выйдя из городского портала, я медленно возвращался из академии, когда возле своего дома увидел прохаживающегося туда-сюда садовника из особняка сестры.

    — Граф, ваша сестра….

    — Что с ней?

    — Господин сильно избил её, она лежит без сознания в своей комнате. После его ухода мы перенесли графиню, и я сразу побежал за вами, — губы старого человека тряслись, а на краю глаз блеснула слезинка.

   Увидев движущуюся в нашу сторону пролетку, я остановил её и обещал извозчику дать в два раза больше, если он довезет меня быстро. Вместо положенных двадцати минут мы доехали за десять.

   Не дожидаясь, пока остановится пролетка, я соскочил и побежал в дом, а садовник остался, чтобы расплатиться.

   Спальня сестры находилась на втором этаже. Накрутив себя во время дороги, я резко открыл дверь, боясь увидеть изуродованное лицо сестры. Я знал, что граф часто избивал её, но сестра сама запрещала мне что-либо говорить мужу, боясь, что он начнет срываться и на дочери. Видел, как она чахнет в этом доме: из когда-то цветущей красивой веселой девушки Анна превратилась в подобие скелета, обтянутого кожей, стала замкнутой и боялась любого шороха. Предел моего терпения исчерпан, и остановить жажду мести стало невозможно.

   Я не помню, как оказался возле её постели на коленях и смотрел в это родное лицо, больше напоминающее лицо боевика после тяжелой схватки: нос сломан, на правом глазу красовался огромный синяк, левый совсем не виден из-за растекшейся синевато-багровой опухоли, на волосах запеклась кровь.

   Неизвестная доселе волна ярости охватила меня, кровь прилила в голову, а в мозгах вертелась одна мысль: «Убить это ничтожество».

   — Я убью его, и теперь ты меня не остановишь, сестра, — произнес твердо, без тени сомнения.

   Она попыталась остановить, говоря что-то о наказании, но моя душа требовала мщения. Не дам больше обидеть единственного родного человека.

   Я подошёл к нашей няне и, всунув в руки мешочек с золотыми монетами, попросил вызвать лекаря. Это была моя стипендия, полученная сегодня в академии. После смерти родителей мне остались лишь долги, мы так и не смогли оправиться после столетней войны, все основные бои шли на наших землях и землях, носящих сейчас название Темных.

   — Вы что сегодня ели, Манила? — поинтересовался я.

   — Ничего, господин. Осталось немного хлеба и молока, но отдали маленькой госпоже, сами разделили маленькую лепешку на двоих, этим и позавтракали, запивая водой. Вижу, что вы горите желанием отомстить, будьте осторожны, граф! — напутствовала меня няня.

   — Я избавлю сестру от этого домашнего изверга. Денег на первое время хватит. Обязательно пригласи лекаря и купи что-нибудь поесть.

   Нянечка лишь тяжело вздохнула и покачала головой. Как очень религиозный человек, она считала греховным любое насилие, чему и нас учила.

   Попрощавшись с Манилой и, поцеловав напоследок сестру, я вышел из комнаты. Ярость продолжала полыхать в моей груди и, еле сдерживаясь, отправился действовать.

   Я предполагал, где сейчас находится лир Туарон. У него всего два места, где он бывает чаще всего. Первое — это красный квартал, где процветает продажная любовь, и харчевня, где он чаще всего кутит со своими друзьями, такими же пьяницами и развратниками, как он сам.

   Решил начать с харчевни «У рыжего Кастора». Именно там он любил цеплять своих девок на ночь, ведь подавальщицы у старого Кастора принимали по ночам клиентов не хуже, чем в красном квартале. Взяв пролетку, я быстро оказался в районе, где живут рабочие.

   Не успел шире открыть дверь харчевни, как в нос ударили неприятные запахи. Тут пахло разлитым элем, чем-то горелым и кислым, а ко всем «ароматам» добавлялся застоявшийся запах мочи. От этой вони замутило, и к горлу подступила тошнота. Я оглядел зал и увидел ЕГО. Зятем называть это ничтожество не поворачивался язык.

   Ханье сидел за столом вместе со своими дружками за кружкой эля. На его коленях восседала девица с помятым истасканным лицом, один взгляд на которую говорил о том, что она уже не первой свежести, и кокетливо улыбалась его собутыльникам. Сам граф рассказывал друзьям какую-то историю, при этом его рука бесцеремонно блуждала под юбкой девицы, отчего та периодически похихикивала.

   «Хотя и носит данное ничтожество графский титул, но не ушел далеко от бродяг и разбойников, доказывая это своим поведением», — промелькнуло в голове.

   Я подошел ближе и, выхватив из рук подошедшей подавальщицы поднос с пятью кружками эля, опустил его на голову зятя. Он уже находился в хорошем подпитии, отчего сразу не сообразил, что произошло. Непонимающе подняв глаза и увидев перед собой брата своей ненавистной жены, он зарычал и, словно бык, с грозным ревом кинулся на меня. Я успевал лишь закрываться, не умея ставить магические щиты. Мужчина, окончивший академию, знал, куда бить, и удары посыпались на мою голову, потом в живот и, не выдержав, я упал сначала на колени, потом растянулся на полу. Все, сидевшие за столом, вскочили на ноги и начали с остервенением пинать меня ногами, стараясь попасть в самые уязвимые места. Я учился лишь на втором курсе академии, поэтому не всегда мог удержать свою магию, так случилось и сейчас. Мое тело оказалось в коконе огня, а руки направлены на истязателя сестры. Несколько секунд, и тело тирана вспыхнуло, мгновение, и на полу остался лишь пепел. Думаю, что он даже не понял, что такое могло случиться, и не поставил защиту. Некоторым его дружкам тоже досталось — кто-то обжег руку, кто-то остался без волос, а тот, кто пинал по животу, получил сильный ожог ноги. Сейчас он выл диким голосом, проклиная меня, хозяина харчевни и своего дружка Ханье. Дикий вопль развратной девицы вывел меня из ступора, я смутно помнил стражников, вломившихся в питейное заведение, допросы в кабинете главного дознавателя, проверка менталистом, и моё сознание ушло в глухую оборону. Больше я ничего не помнил, не слышал и пришел в себя в темнице, больше похожей на каменный мешок.

   Очнулся на охапке соломы, служившей, как я понял, кроватью, и огляделся: из мебели имелся колченогий стул, а в противоположном углу находилось отхожее место в виде дырки в полу. Больше всего меня радовало, что не несло всевозможными испражнениями, от которых резало в глазах и спирало дыхание. Вероятнее всего, стоял артефакт очистки.

   Не знаю, сколько дней находился в изоляции. Просыпался, потом вновь засыпал, никто меня не посещал, да и никому это было не нужно. На свете остался лишь я и моя старшая сестра. Лишь изредка просыпаясь, находил на стуле тарелку с безвкусной кашей и бокал воды.

   Не знаю, в какой день моего заключения, ключ в замке заскрипел, и дверь распахнулась. На пороге стоял ректор дир Антуан Деналье. Он зашел в камеру и, оглядевшись, молча сел на стул, скрипнувший от тяжести тела, но, к счастью, не развалился.

   — Приветствую вас, господин ректор. Извините, не знаю, какое сейчас время суток, — съехидничал я, не хотелось ни с кем разговаривать.

   — Доброе утро, адепт, — приветствовал он меня. — Вижу, как тебе досталось, но меня больше всего расстраивает то, что ты сразу не смог дать им сдачи, а это уже говорит о нашей недоработке. Ладно, об этом потом. Поговорим о деле и твоем наказании. Ты знаешь, что твой отец был мне большим другом, можно сказать, братом. За полгода до трагических событий он отправил мне письмо и просил присмотреть за вами в случае его кончины, словно Роберт знал, что ему осталось совсем немного. Ты находился всегда на глазах, а вот Анну я упустил из виду и сейчас очень жалею об этом. Я смог добиться отмены смертной казни, но полностью оправдать тебя не получилось. Тебе следовало меня информировать о судьбе сестры, мы бы придумали, как выйти из положения. Я бы сам обратился к его Величеству Фануилу I, но сейчас об этом говорить поздно, дело сделано.

   Аллесио, тебя не отправят на каторгу, но придется ехать в Тёмные земли и отрабатывать свое наказание. Это страшное место, но люди и там живут. Пять лет ты будешь обычным рабочим, добывающим хризолин, а также редкие растения, помогающие восстановлению магии при её потере, точнее сказать — выгорании. Там нет титулов, есть старшие в группе, которых следует слушаться, от этого будет зависит твоя жизнь. Жить вы будете в общих бараках и даже за свою работу получать деньги. Об этом ты узнаешь, когда тебя привезут туда. Самая неприятная для тебя новость, что Анну отправляют с тобой. Не зыркай так на меня своими глазищами…

   Я, действительно, хотел придушить ректора за такие слова. Как моя слабая сестричка выдержит дорогу и сможет устроиться в Тёмных землях, да еще и с ребёнком на руках? Для меня это удар ниже пояса.

   — Пойми, Аллесио, можно сказать, она спасла тебя от казни. Именно благодаря магическому сканированию её организма, лекарь принес доказательства, что муж сестры хотел её смерти, и рано или поздно добился бы своего, боясь при раскрытии магического дара Анны, остаться без титула. И это не просто убийство, а защита её жизни и жизни дочери. Кроме этого, мне удалось доказать в суде, что выброс спровоцирован избиением мага, не умеющего держать в узде свой дар, что сыграло тебе на руку. Хозяин харчевни подтвердил, что ты никого не ударил, если не считать пролитого эля. На её сторону встал и лекарь, лечивший графиню. Ближайшие родственники бывшего зятя требовали смерти и для нее, чтобы забрать твою племянницу. Как я понял, хотели проделать с ней то же самое, что и с твоей сестрой, выдать замуж за ближайшего родственника, чтобы не потерять графский титул. Ведь из семьи исключительно Ханье имел его.

   Мои кулаки сжались, но я ничего не мог сделать в данной ситуации.

   — Молчишь? Вот и молчи! Она отправится с тобой для её же безопасности. Боюсь, что здесь её могут убить, а в академию забрать не могу, так как у нее есть дочь. Сейчас придет лекарь и подлечит тебя, а завтра отправляетесь в путь. Ничего, пять лет пролетят быстро, только слушайся старших, а то слишком самонадеянных может ждать смерть в Богами забытом месте.

ГЛАВА 4

Татьяна (Анна)

   После лечения боль отступила, чувствовала лишь сильную слабость и ничего более, словно не я полумертвой тушкой лежала недавно на кровати. А в это время скандал между лекарем и тиром Хамоном набирал обороты.

   — Вы не тронете графиню! Повторяю еще раз, ей прописан постельный режим, — лицо лекаря было настолько холодным и отстраненным, что на месте мужчины-дознавателя я бы отступила, но не он.

   — По какому праву вы запрещаете мне выполнять свои обязанности по отношению к подозреваемой? Монти, — позвал кого-то дознаватель.

   В комнату вошел худощавый юноша в таком же мундире, как и его начальник. Не спальня, а какой-то проходной двор.

   — Слушаю, тир.

   — Мы забираем эту женщину с собой, организуйте её перевод во внутреннюю тюрьму.

   — Я по праву главы лекарского совета накладываю вето на ваши действия, как причиняющие вред здоровью моей подопечной, — медленно, жестко, смотря в глаза дознавателю, произнес тир Гупин.

   Дознаватель пришел в ярость, хотя пытался это скрыть. На холеном лице появились вертикальные складки между бровями, нижние веки напряглись, а полноватые губы недовольно сжались, и я расслышала отчетливый скрежет зубов. И как это понимать? Чем дальше, тем страшнее.

   — Хорошо, тир Гупин, на этот раз ваша взяла, и я это так не оставлю, — он бросил на меня недобрый взгляд и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

   Тир Айнор Гупин вынул из саквояжа холщовый мешочек и положил на прикроватную тумбочку. После этого он провел над моим лицом рукой, оно мгновенно очистилось от крови и грязи.

   — Так смотритесь лучше. Здесь сбор трав. Они помогут вам подняться на ноги, графиня, а мне пора.

   Манила после его слов встала и протянула руку с золотой монетой на ладони.

   — Оплаты не надо! Это уже стало делом принципа. Не позволю, чтобы некоторые недальновидные служаки, находящиеся на службе благодаря богатству родителей, и при этом совершенно из себя ничего не представлявшие, имели какой-либо вес в обществе. Особенно в делах, связанных со здоровьем населения, — чуяла, что лекарь еще в состоянии нервного напряжения.

   — Успокойтесь, тир, везде хватает циничных и невоспитанных людей, — улыбнулась я, чувствуя себя в какой-то степени виноватой из-за произошедшего скандала.

   — Не волнуйтесь, это вредит подорванному здоровью, а этого служителя закона надо утихомирить. Он таких дел может наворотить, идя по головам других, лишь бы занять должность повыше и получать денег побольше. Я встречусь с главным дознавателем, и поговорим с глазу на глаз. Вы под моей защитой! И никто не сможет тронуть вас, если душа чиста. А то, что она светлая, уже увидел, — по-доброму улыбнулся лекарь. — Я прощаюсь, графиня, и забираю ваш документ, он мне понадобится.

   — Спасибо за всё! Вы еще придете, тир Гупин? — поинтересовалась я.

   — Через два дня подойду, чтобы ещё раз осмотреть вас и посмотреть состояние магических каналов. Поправляйтесь, графиня.

   Лекарь ушел, а у меня в голове крутилась мысль: «Где сейчас брат? Что с ним случилось? И чего ждать мне?».

   — Манила, — позвала я няню, она выходила из спальни вслед за лекарем, сейчас вернулась.

   — Слушаю, госпожа, — она, не переставая, перебирала чётками. Мне бы тоже что-нибудь покрутить в руках, чтобы немного успокоить нервы.

   — У нас есть что-нибудь поесть? — спросила я, и живот при упоминании о еде недовольно заурчал.

   — Я отправила садовника за продуктами, в доме ведь совершенно ничего нет. Скоро должен вернуться. А как только он вернется, примусь за готовку.

   — Манила, ты уже поняла, что я многое не помню, помоги мне вспомнить основные понятия, — попросила няню.

   — Задавайте вопросы, ле Анна, я постараюсь ответить, если знаю.

   —Ты как-то упомянула про супруга, что он новоявленный барон. Что обозначает слово «новоявленный»?

   — То и обозначает! Если ваш род относится к одному из древних родов, то баронство отец вашего супруга получил лет пятьдесят назад, женившись на обедневшей баронессе. Ваш свёкр – сам из купцов, и дед его был купцом, и прадед. Да, война много жизней унесла и столько же разрушила судеб, — тяжело вздохнула женщина.

   — Вот мне ты говорила “ле Анна”, а лекаря уже назвала тиром. Почему такая разница?

   — Очень просто, ле Анна. Все зависит от положения в обществе. Королевский род имеет приставку дир – мужчины, де – женщины; графы, графини, бароны, баронессы, а также виконты – приставку лир, женщины – ле, остальные граждане королевства, получившие образование – тир, те. К простому люду – служанкам, ремесленникам, работникам — гир и гира. Работники к своим нанимателям могут обращаться как «господин» или «госпожа».

   — Это не сложно запомнить, спасибо.

   Внизу послышался шум, и Манила, выглянув в окно, сообщила, что вернулся садовник с двумя корзинами съестного.

   — Раз ты сейчас меня оставишь, может, дашь книгу, если в этом доме они есть, для ознакомления с миром?

   — Сейчас я принесу, графиня.

   Манила вышла, а я за это время немного отодвинула от себя спящего ребенка. Было невыносимо жарко, и я сама была вся в поту. Надо не забыть попросить нянечку обтереть тело мокрым полотенцем, купание вряд ли осилю.

   Манила занесла большую толстую книгу размером А4 и вручила мне.

   — Как закончу с приготовлением, сразу поднимусь, госпожа, Дверь оставлю открытой, если что-то понадобится, вы просто крикните, я услышу.

   Быстро кивнула и с нетерпением ожидала, когда женщина покинет меня. Я открыла книгу и чуть не высказалась многоэтажной забористой бранью на родном языке. Передо мной были непонятные знаки, больше похожие на арабскую вязь. Не может быть такого, что я не умею читать, ведь, попав в это тело, уже понимала сказанные мне слова.

   — Так, спокойно, Танька, прорвемся. Не поверю, что высшие, живущие на небесах, дали знание понимать язык, а о грамоте забыли. Наверняка, меня поместили в этой тело с какой-то целью. Делаем вторую попытку.

   Я вновь открываю книгу, смотрю на непонятные знаки, как любил выражаться брат моей подруги, на калябушки. Решила, смотреть несколько минут, пока глаза не устанут, и та дам – у меня получилось. Весь текст расплылся, и стали появляться знакомые буквы – это уже намного позже я выяснила, что мой мозг стал переводчиком. Я воспринимала язык как русский, если не считать выражения и слова, не существующие в моем родном языке. Их надо было запоминать.

   Меня обрадовало то, что тир Гупин сказал о моей магии. Мир, в который я попала, называется Локдус и, действительно, являлся магическим, это хорошо, но магии в жителях, живущих на двух больших материках, было мало. Теперь я поняла, почему после моего лечения, лекарь выпил бутылочку с восстановительным зельем. А после войны между людьми и драконами – не удивляйтесь, сама в шоке – количество магически одаренных людей стало еще меньше. Вспомнив удивление лекаря относительно моих магических каналов и привилегии при проявлении магии, можно было сделать вывод, что одаренные люди в цене. Так, с этим разобрались. Я продолжила. Выяснилось, что материк, на котором я сейчас нахожусь, называется Сиярон, здесь живут люди, но в портовых городах встречаются и полукровки. Отсюда вывод, что я на Сияроне.

   На другом же материке под названием Амрон проживают воглы, по описанию я поняла, что речь идет о метаморфах. Раньше они могли иметь до трех ипостасей. Сейчас же осталась одна, и то не все могут оборачиваться. Другая раса носит название мохоны и имеет звериное тело, но человеческое лицо. Уж не они ли оставили послание людям на земле в виде большого Сфинкса на западном берегу Нила…? А драконы, вечные враги людей, обитают в горной местности на одном из полуостровов нашего материка.

   Я не заметила, как быстро пролетело время, очнулась от того, что дверь открылась, и зашла Манила с большим подносом на руках. Убрав книгу с тумбочки, она водрузила туда тарелки, кувшин и два бокала. Ничего необычного там не было. Для меня сварили жиденький куриный бульон, а для девочки принесли тарелку с кашей. В кувшине был морс, приготовленный из яблок своего сада. Малышка, почувствовав дурманящий аромат еды, во сне повела носам и только после этого проснулась.

   — Мы сегодня будем кушать как нормальные люди? — спросила она, потянувшись за ложкой.

   — Обещаю, что мы будем жить лучше, чем сейчас, и есть то, что захочется.

   — Даже конфеты каждый день? — с интересом ребенок посмотрел на меня.

   — Жопа слипнется, если есть сладости каждый день, — рассмеялась я.

   — Мама, ты же пошутила? — надула губки девочка.

   — Конечно, милая, ешь. Манила, ты бы тоже поела, мы пообедаем, потом просто заберешь посуду. После еды я хотела попросить тебя обтереть мое тело мокрой тряпкой, слишком липкая от пота, самой неприятно.

   — Сделаем, ле Анна. Я точно не понадоблюсь, госпожа?

   — Нет, Манила, поешь спокойно, мы справимся.

   Но, как говорится, если хочешь насмешить Бога, то расскажи ему о своих планах, так получилось и у меня. Няня успела убрать посуду, когда в дверь постучались.

   — Кого еще, рашх* принес, — недовольно пробурчала Манила и вышла из спальни.

   Взяла себе на заметку непонятное слово.

   — Ты мне запрещаешь говорить такие слова, а нянечка говорит, — возмутилась Лиззи.

   — Это плохое слово, красивые девочки их не говорят, а нянечке мы сделаем замечание, — улыбнулась я этому ангелочку.

   В спальню зашла Манила.

   — Госпожа, к вам главный дознаватель лир Милан Травье.

   — Пусть заходит, няня.

   «Этот рангом-то повыше будет. Уже лир, а не просто тир», — подумала я.

   Я накрылась одеялом по горло, а Лиззи настороженно смотрела на гостя. Было на что смотреть: спортивного телосложения мужчина в простом сюртуке темно-синего цвета, пошитого из дорогой ткани. Черные, красиво уложенные волосы, мужественные черты лица, прямой нос и твердый подбородок говорили о волевом характере гостя. Пока я смотрела на незнакомца, он изучал меня, словно пронизывал карими глазами всю мою суть.

   — Добрый вечер, графиня, меня зовут лир Милан Травье, и прошу выделить мне несколько минут для разговора.

   — Я слушаю вас, тир.

   — Как вы поняли, речь пойдет о вашем брате. Мы сделали ему ментальное сканирование, но граф сильно сопротивлялся, поэтому прошло не все так гладко, как хотелось бы. Теперь-то, я понимаю, что он старался защитить сестру, скрывая ваш разговор.

   — Зачем? В нашем разговоре не было ничего предосудительного. Он забежал в спальню и, увидев меня в крови, с переломанным носом и поврежденным глазом, сказал, что убьет моего мужа. Я ответила, что за каждое преступление нужно нести ответственность. Но молодой, безрассудный, не послушался, — вздохнула я.

   — Я пришел по просьбе тира Гупана. Он лично обратился ко мне. Не знаю, что вы там ему посулили, или он на добровольческих началах решил взять вас под свою защиту. Это первый случай в моей практике, когда он за кого-то взял ответственность и использовал вето.

   — Могу предположить только одно, что вид избитой изуродованной женщины не оставил его равнодушным. Но, кроме этого, его возмутило отношение супруга, не желавшего разводиться со мной из-за проснувшейся сильной магии и морившего меня и дочь голодом.

   — Он сам вам сказал о магии? — удивился мужчина, и взгляд его изменился.

   Он продолжал смотреть на меня, но его взгляд больше напоминал отрешённость, словно он ушел в себя.

   — Да, а я и не заметил, когда вошел сюда. Даже у вашего брата магии меньше, чем у вас, хотя магические каналы подверглись иссушению. Вот я и нашел ответ, почему лекарь так поступил. Женщину, которую он любил, муж иссушил таким же образом, как пытались вас. Но это не наше дело, и говорить за спиной об этом не делает нам чести.

   — Вы расскажете, что ждет моего брата?

   — Не сегодня, пока идет следствие. Кто-то может подтвердить, что вы не желали смерти своему супругу?

   — В комнате была нянечка.

   — Тира, вы подтверждаете слова хозяйки и готовы, если потребуется, пройти ментальное сканирование? — поинтересовался он у Манилы.

   — Да, подтверждаю и готова.

   — Спасибо, больше мне ничего не надо. Осталось последнее. Я прошу простить моего подчиненного тира Хамона за его неподобающее поведение. Он перешёл все границы дозволенного и решил самостоятельно отправить вас в казематы, хотя такого распоряжения не давалось.

ГЛАВА 5

Татьяна (Анна)

   Два последних дня пролетели незаметно. Я старалась все свободное время посвятить изучению мира Локдус, а его у меня было более чем достаточно. Вставать я начала только на следующий день. Было неудобно ходить в туалет на специальную подстилку, хотя она и впитывала все экскременты. Её мне дал садовник, при этом сильно краснея, он старался не смотреть в мою сторону. Даже Манила не знала, что, отправившись за продуктами, он зайдёт в лавку лекаря и купит такой нужный предмет для лежачих больных. После ухода тира Гупана, он выдал мне коричневого цвета ткань, больше похожую на высохший лист.

   — Я вот это… подумал… у меня отец лежал… мама всегда использовала лист стоколи…, — после этих слов он протянул мне ткань и, раскрасневшись еще сильнее, вылетел из спальни.

   Увидев, расширенные от удивления глаза няни, я совсем растерялась.

   — А ведь Ван молодец, я привыкла сажать вас на горшок после очередных избиений мужа, но даже не подумала о стоколе.

   Она на мой немой вопрос рассказала, для чего применяется этот лист.

   — Действует он неделю (к слову, неделя — это десять дней, а дней в месяце — сорок), потом надо менять. Сейчас он коричневого цвета и после каждого использования будет светлеть, пока не станет светло-желтым.

   Теперь стало понятно, этот лист заменяет в этом мире обычные памперсы, но намного лучше по своим свойствам. С историей мира я ознакомилась, набралась информации, но вот книги о магии в этом доме отсутствовали, точнее, в них не нуждались. Дар бывшего мужа был настолько мал, что его не хватало ни на что.

   На третий день в гости пришли тир Гупан и тир Хамон. У последнего лицо было такое, словно он готовился прибить меня на месте, но лишь кривил губы. Сквозь зубы попросил прощения, но я-то уверена, что этому способствовал лир Травье. Извинения, принесенные под давлением, ни к чему хорошему не приводили.

   Лекарь попросил выйти дознавателя, пока он будет осматривать меня. Тот нахмурился, но ни слова не произнес против.

   — Как чувствует себя моя подопечная? — улыбнулся тир Гупан, протягивая ко мне свои ладони.

   — Намного лучше, правда, слабость еще не отступает.

   — А слабость отступит минимум через неделю. Это связано с восстановлением ваших магических каналов. А после полученного стресса оно идет довольно быстро, и организм не успевает реагировать на изменения. Это сравнимо с тем, как происходит взросление детей. Когда наступает подростковый возраст, тело начинает быстро развиваться, а внутренние органы не успевают, и возникают проблемы с сердцем.

   — Я поняла вас, тир. А вы не скажете мне направление моей магии? — поинтересовалась я, очень интересно было узнать, чем меня одарил новый мир. Не меня, конечно, конкретно, а тело женщины, но оно сейчас принадлежит мне… А ей желаю переродиться и прожить счастливую жизнь с любящим мужем.

   — Твердо сказать возможно, только после восстановления каналов, а сейчас артефакт не покажет, — улыбнулся он, увидев мое расстроенное лицо. — Не переживайте, всему свое время. Графиня Анна ле Гуран…

   Мужчина замолчал, видимо подбирал слова, как лучше сказать. Не зная, о чем пойдет речь, я напряглась и вопросительно посмотрела на лекаря. Видимо, в моем взгляде он увидел нечто такое, что больше не стал сомневаться и продолжил.

   — Не сочтите за навязчивость, но прошу принять от меня подарок. Сразу хочу предупредить, это просто подарок, и он ни к чему не обязывает, а тиру Хамону об этом не стоит знать.

   Он открыл свой лекарский саквояж и, вынув оттуда бумагу, завёрнутую в трубочку, протянул мне. Не зная, что и думать, я с осторожностью взяла её и открыла. На мое имя был куплен дом в деревушке под названием Лесное в Лемонском герцогстве.

   — Почему? — я подняла на него глаза.

   — Я как-нибудь вам расскажу, но не сейчас. За стенкой тир Хамон, и, чувствуя его нервозность, предлагаю пригласить его в комнату. Нельзя заставлять ждать человека, находящегося на службе.

   — Спасибо вам за все! — еле сдерживая слезы благодарности, произнесла я.

   — Не надо слез, вот увидите, все наладится, — он улыбнулся доброй отеческой улыбкой.

   Тир Гупин открыл дверь и пригласил дознавателя войти, объяснив, что закончил осмотр. Тир Хамон протянул мне конверт с письмом от лира Травье.

   «Уважаемая графиня ле Гуран! Дело относительно вашего брата закрыто. Убедившись, что вам ничего не грозит, он дал показания. Повторное ментальное сканирование не понадобилось, его отправляют в Темные земли, куда последуете и вы. За совершенное преступление граф Аллесио Гуран лишается титула и с сегодняшнего числа считается простолюдином, к которому нужно обращаться как гир. Но не волнуйтесь, со временем может все измениться. Сегодня ранним утром вместе с остальными ссыльными за различные преступления он в сопровождении выехал в сторону отбывания своего наказания.

   Вы выезжаете завтра в карете в сопровождении тира Хамона и его небольшого отряда. В десять утра он должен ожидать вас со своими людьми возле особняка.

   Относительно вашей недвижимости. Мне удалось узнать, что ваш муж не оставил вам ничего, кроме дома, в котором вы сейчас живете. Видимо, ему не удалось его продать, так как он требует больших капиталовложений для приведения в надлежащий вид.

   Все должны пребывать в уверенности, что вы тоже несете наказание, и первое время вам придется поработать во благо королевства, но это на полгода, когда улягутся все сплетни относительно вашего прибытия. Титул вам оставлен и будет передаваться вашим детям. За это не беспокойтесь. Вы сможете вернуться в столицу королевства Бермака Мардок. Дом запечатается магически до вашего возвращения.

   Для всех вы пока осужденная, старайтесь держаться этой легенды. Я не знаю, на что могут быть способны родственники вашего скончавшегося супруга.

   Мое единственное пожелание — выживите в тех условиях.

   К сказанному хочу добавить, что вы забираете с собой дочь и кого-либо из слуг.

   С уважением, граф Милан Травье.»

   У меня снова возникло множество вопросов, но ответить на них мог, как вы уже поняли, только главный дознаватель.

   — Спасибо, тир Хамон, мне все понятно. К десяти я буду готова выехать к месту наказания.

   — Я уповаю на ваше благоразумие, что вы не предпримите попыток сбежать из дома, — сказав, он с ехидством наблюдал за моей реакцией на его слова. Для дознавателя стало шоком, что я искренне улыбнулась ему.

   — Не дождетесь, тир Хамон.

   Злость промелькнула в его глазах, но он сдержался.

   — На кого оформить документы о выезде? Я имею ввиду из слуг? Бумаги на дочь уже готовы, — поинтересовался мужчина.

   — Я еще не думала об этом, — успела ответить, как Манила выступила вперед.

   — Они оба – мои дети. Я вынянчила их с младенчества, поэтому еду с ними.

   — Хм, похвально, не всем достаются такие преданные слуги, — хмыкнул дознаватель. — Я прощаюсь с вами до завтрашнего дня.

   Кивнув, он покинул комнату, а я посмотрела на сидевшего в углу и молчавшего все это время лекаря.

   — Я думаю, что мне тоже пора. Не хотел вас оставлять наедине. Кто знает, может, и встретимся вскоре, — улыбнулся он, но прозвучало это так грустно, что все хорошее настроение по поводу получения дома в дар ушло, словно растаяло в дымке неизвестного будущего.

   После ухода всех гостей, я выдохнула с облегчением. Все же слабость давала о себе знать, и при разговоре я уже держалась из последних сил.

   — Госпожа, я начну собирать вещи.

   — Тебе помочь, Манила?

   Няня посмотрела на меня словно на умалишенную, но ответила:

   — Там и собирать нечего, ле Анна. Вещей у вас не осталось. Вас муж не баловал нарядами, не говоря уже об украшениях. От силы четыре платья наберется, и у Лиззи также.

   — Постарайся захватить все вещи, нам еще пять зим придется там пережить.

   — Все сделаю, госпожа.

   Полдня пролетели незаметно. Лиззи была рядом, боясь отойти от меня. Думаю, ребенок перенес сильный стресс, отчего у нее появилась боязнь, что мать может умереть, оставив её в этом страшном мире.

   Я дочитывала книгу, данную мне няней, заодно попросила положить в багаж несколько из них. Для этого пришлось самой добираться до библиотеки. Я мечтала увидеть большой зал с высокими стеллажами, где найдется информация любой направленности, начиная от законов и политики заканчивая модой, но мечты, мечты. Процентов девяносто книг отсутствовало на стеллажах, остальные были сгружены на стол. Среди них я нашла книгу о последних изданных законах королевства, поварскую, а также о флоре и фауне этого мира. Большинство из оставшихся в библиотеке книг были любовными романами.

   Манила нашла меня в библиотеке с выбранными книгами и тяжело вздохнула.

   — Ваш батюшка всю жизнь собирал их, а этот изверг все стоящее продал. Осталось только то, что вы сейчас видите.

   — Подожди, Манила. Разве этот особняк не принадлежал моему бывшему мужу?

   — Что вы, что вы, госпожа? — замахала женщина обеими руками. — Он пришел сюда с чемоданом вещей, и больше у него с собой ничего не было.

   — Жена должна переходить к мужу в дом, насколько я понимаю.

   — Вы, вероятнее всего, и это забыли. Ваш отец, видя, в каких вы расстроенных чувствах из-за замужества, решил этот дом оставить вам с мужем и переписал на графа, как на главу семьи, а сами переехали в другой, который держали для вашего брата. В нем он и жил все эти месяцы после смерти ваших родителей и до того, как его арестовали.

   После позднего ужина они легли спать. Лиззи в последнее время не оставляла меня, и спали мы вместе на одной кровати. Ночь прошла спокойно, хотя, должна признаться, несколько раз просыпалась. Все время казалось, что за домом следят, но под утро начался дождь, и под его звуки, бьющиеся в оконное стекло, крепко уснула.

   Как только Манила вошла утром в комнату, я открыла глаза и встала. Лиззи, почувствовав, что меня нет рядом, открыла сонные глазки.

   Вот и наступил день, когда моя жизнь должна круто измениться. Кто же знал, что приключения начнутся уже в дороге.

ГЛАВА 6

Татьяна (Анна)

   Я стояла на лестнице, вдыхая свежий прохладный воздух, и осматривала территорию впервые со дня попадания в тело графини. Увиденное внутри дома повергло меня в уныние: выцветшие обои, деревянный паркет, местами сгнивший из-за воды, протекающей через прохудившуюся крышу, старая мебель, на которую можно было смотреть только со слезами на глазах. Внешний вид особняка добил остатки надежды на что-то приличное. Одним предложением можно охарактеризовать это зрелище — обветшалый дом с отвалившейся штукатуркой и перекошенными окнами.

   Возле ворот тир Хамон наблюдал за мной и молча ждал, когда я приду в себя. Возле флигеля, отдельно стоявшего от особняка, склонив голову, замер Ван. Ругая себя на чём свет стоит, я сбежала с лестницы и подошла к садовнику. Старик так и не поднял голову.

   — Ван, извини, но мне разрешили взять с собой лишь одного человека, — отчего-то стала оправдываться перед стариком.

   — Ничего, госпожа, я что-нибудь придумаю, уйду вслед за вами.

   — Подожди, как уйдешь? — растерялась я, но вместо старика мне ответил тир Хамон.

   — Велено поставить защиту на всю территорию вашего особняка, поэтому садовнику придётся покинуть дом.

   Метнула злой взгляд на дознавателя и подошла ближе.

   — Ван, у тебя есть куда идти?

   — Нет, графиня. Я с детства здесь жил, еще при вашем дедушке, когда он меня, сироту, забрал из деревни.

   — Тир Хамон, я предлагаю закрыть щитом исключительно особняк, а флигель — жильё садовника, оставить. Он сам присмотрит за садом.

   — Не положено, — взвился этот циник. — Мне отдали приказ поставить защиту на всю территорию.

   — Тогда придется вначале решить этот вопрос с тиром Травье и только потом выезжать из города, — заметив, что он хотел вновь возмутиться, я не выдержала. — Делайте то, что вам сказано, тир. Я выше вас по статусу, имею право распоряжаться своей недвижимостью так, как захочу.

   Всегда считалась человеком неконфликтным, но этот мужчина выводил из себя раз за разом.

   Подняв подбородок, я свысока посмотрела на тира Хамона. Он лишь махнул рукой и, раскрыв ворота, вышел. Видимо, дал приказ своим людям: они забегали, загружая пять сундуков со всем нашим барахлом в карету. Мы постарались взять с собой все, что могло понадобиться в новом доме.

   — Ван, ты останешься смотрителем сада и продолжишь жить во флигеле. Я видела, что урожай яблок в этом году неплохой, поэтому постарайся всё продать на рынке, а на вырученные деньги жить. Мне ничего не надо. Вот еще…, — я вынула из мешочка, врученного братом Маниле, один золотой и положила его в старческую ладонь.

   Мужчина затрясся в беззвучном рыдании и бухнулся на колени, а я растерянно смотрела на старика. Выйдя из ступора, помогла ему подняться, при этом недовольно бурча:

   — Никогда так больше не делай, ты старше меня. А я даю денег в благодарность, что ты верой и правдой служил мне и родителям. Через пять лет я вернусь, дождись.

   Слезы расставания подкатили к горлу, и чтобы не показать своего волнения, я развернулась и пошла к выходу. Манила, взяв Лиззи за руку, последовала за мной. Передо мной стояла красивая карета черного цвета с золотым гербом на двери, запряжённая парой лошадей. Я с удивлением посмотрела на няню, она слегка покачала головой, чтобы я не задавала вопросов. Молодой парнишка распахнул перед нами дверь и помог забраться вначале мне, потом дочери и няне.

   — Манила, что за герб?

   — Если не ошибаюсь, ректора академии. Раньше ваш батюшка был дружен с герцогом Антуаном Деналье. Ректор был частым гостем в особняке, поэтому я запомнила его карету.

   — Странно всё это, — произнесла задумчиво.

   Я бросила последний прощальный взгляд на свой особняк. Даже зная, что в ссылке у меня есть свое жилье, я не хотела покидать дом, словно он был якорем в этом мире. В этот момент повернулась к окну и увидела, стоявшего в напряженной позе тира Хамона, раскинувшего руки в стороны. Он поднял их над головой и резко хлопнул в ладоши. Воздух вокруг уплотнился, и дом оказался в серебристо- голубом куполе, словно в сетке с маленькими ячейками.

   Вот и все! Карета тронулась, и началось наше путешествие, которое продлится ровно неделю – то есть, десять дней. Кстати, небольшие различия с моим родным миром в летоисчислении все же были. Год у них длился 480 дней, в этом было основное различие, те же четыре времени года— зима, весна, осень, лето. По три месяца в каждом, но в месяце было четыре недели по десять дней. Часы, минуты и секунды соответствовали земному, а также меры измерения, но я думаю, что называлось здесь по-другому, а мой мозг переводил для удобства.

   Мы останавливались на ночлег в постоялых дворах. Тир Хамон старался не разговаривать со мной, а порой делал вид, что не замечает, но оплачивал комнаты и ужины. Завтракали мы там же, а вот на обед останавливались на два часа, чтобы сварить поесть и дать коням отдых. Вначале готовили еду люди дознавателя, но после двух сгоревших каш за это дело взялась Манила, а все остальные были на подхвате.

   Наступил восьмой день нашего путешествия, место нашей ссылки приближалось.

   Прошедшей ночью я не могла долго заснуть. Постоялый двор сотрясался от пьяного гула и смеха засидевшихся до поздней ночи постояльцев. Не знаю, сколько было на часах, когда я услышала непонятное копошение в замочной скважине.

   — Кто там? — спросила я, но в ответ услышала убегающие шаги незнакомцев. По моим прикидкам их было не менее двух. Один из них побежал вниз, а второй, как я поняла, запнулся, так как шум падающего тела и грязное ругательство донеслись до моих ушей. Лишь перед рассветом я заснула под звуки дождя, стучащего об оконное стекло тяжелых капель. Разбудила меня Манила, уже готовая к поездке.

   — Госпожа, пора. Тир Хамон зовет вас завтракать.

   Разбудив девочку, мы быстро умылись и привели себя в порядок. Мне нравились комнаты в постоялых дворах тем, что здесь имелись собственные ванная и туалет. А в одном из них мы искупались в горячем источнике, находившимся в пещере за домом.

   Когда мы вышли в зал, все служивые были уже на улице, нас ожидал накрытый для завтрака стол. Понятно, что тир Хамон продолжает держать нейтралитет и не лезет ко мне со своими претензиями. Мне так даже удобнее.

   Наконец, мы отправились в путь. С утра небо было чистым, но после вчерашнего дождя дорогу сильно развезло и пришлось ехать медленно. Я заметила, что здесь было намного теплее, чем в Мардоке — столице королевства. Хотя, чему удивляться, из взятой с собой книги я узнала, что Лемонское герцогство находится на границе с драконьим королевством, расположенным на полуострове. Средняя температура летом +24 градуса, а зимой – +4. Основной удар драконов пришелся именно на эти земли, а чуть дальше идет Антильское герцогство, где находились земли графа Гурана, отца Анны.

   Время подходило к обеду, и я посмотрела в окно: недалеко виднелся лес, наверняка там есть место, где можно остановиться и перекусить.

   Неожиданно карета резко затормозила, но мы удержались на сиденьях, и встала. А снаружи послышались громкие крики, звуки борьбы, стук металла об металл, стоны и ржание лошадей.

   Я еще не успела понять, что случилось, как дверь резко распахнулась, и в карету влез грязный обросший мужчина. Он сел рядом с Лиззи. Я увидела расширяющиеся от страха глаза своей дочери и дёрнулась вперёд, чтобы забрать дочь, но приставленный к её шее кинжал остановил меня. Увидев мою растерянность, эта мерзкая рожа расплылась в самодовольной улыбке, обнажая редкие гнилые зубы. Лиззи вздрогнула и на её шее выступила капля крови. Я почувствовала, как внутри меня разгорается пожар, охватывающий все тело, и остановить его вряд ли получится. Успела приподняться и со все силой ударить мужчину ногой, а ребенка рвануть на себя. Хорошо, что дверь кареты была полуоткрыта, он, не сдержав равновесия, взмахнул руками и плашмя свалился на землю. Ударившись затылком о камень, лежавший на обочине, потерял сознание. Я обхватила дочь обеими руками и смотрела на безжизненное тело напавшего.

   — Мамочка, как красиво, — произнесла Лиззи, рассматривая голубое сияние колпака, под которым мы сейчас находились.

   — Что это? — тихо спросила я, чувствуя, что с каждой минутой накатывает сильная слабость.

   — Это ваша магия, госпожа, — услышала я последние слова Манилы и потеряла сознание.

   Когда открыла глаза, то поняла, что нахожусь в каком-то помещении, больше похожем на больничную палату. Даже запах, витавший в комнате, напоминал лекарства. Дверь открылась, и ко мне подошла девушка с большими васильковыми глазами.

   — Ой, вы очнулись, ле Анна. Я сейчас лекаря позову.

   Она вылетела из палаты и тут же вернулась обратно с пухленьким мужчиной с белой бородкой, напоминающим мне детского доктора Айболита, из одноименной сказки Корнея Чуковского. От такого сравнения я, не выдержав, улыбнулась.

   — Вы уже улыбаетесь, графиня, значит, дела пошли на поправку, — довольно хмыкнул лекарь. — Меня зовут тир Малвин Китанье, находитесь вы в селе Лесное на Темных землях. А теперь я вас осмотрю, потом сможете задать вопросы. Смотрю, у вас их накопилось много.

   Он провёл руками над телом и улыбнулся.

   — Ваши магические каналы вошли в норму. Вместо того чтобы восстановиться в течение недели, им пришлось это сделать за половину срока. В таких случаях может быть и полное перегорание, но вам повезло. Лежите сегодня до вечера, а потом я вас отпущу, но зелья придется пить еще с недельку точно.

   — Я согласна. Скажите, я долго лежала без сознания?

   — Часа два, не больше, в таких случаях в сознание приходят быстро, — ответил лекарь.

   — Подождите, как два часа? Нам еще ехать оставалось двое с половиной суток.

   — Не могу ничего сказать по этому поводу. Спросите вашего сопровождающего, вы к нам переместились порталом…

ГЛАВА 7

Татьяна (Анна)

   Вечером меня пришли забирать Манила с Лиззи и тир Хамон. Няня смахнула слезу, когда увидела меня, а маленькая дочь бросилась ко мне с криком:

   — Мамочка.

   Тир Хамон холодно оглядел меня, на то он и дознаватель, в любой ситуации остающийся без эмоции.

   — Рад вашему выздоровлению, графиня. Пройдемте, я временно определил ваших близких в барак для ссыльных в отдельную комнату. Сейчас мы направимся в административное здание, вы обратитесь к коменданту лиру Викраму Паттену. Он предупредил, что у вас в селе приобретена собственность. Необходимо показать ему документы, подтверждающие ваше право на дом. После обустроитесь. На это у вас будет один день, а послезавтра выйдете на учебу.

   — Что за учёба?

   — Я знаю мало. Но всем известно, что вновь прибывшим в Темные земли на учёбе рассказывают, как надо себя вести в опасной местности. Кроме этого, обучают защищаться от драконов, периодически появляющихся здесь и атакующих население. Одно ясно – без обучения здесь долго не живут.

   На этом он замолчал и, развернувшись, молча пошел по дорожке, даже не обернулся узнать, идём ли мы за ним. Манила молчала, а Лиззи рассказывала о тех событиях, которые я пропустила. Я, слушая щебетание дочери, погрузилась в свои мысли.

   Слишком много странностей произошло с тех пор, как я попала в Локдус. Магия в этом мире становилась с каждым годом все меньше и меньше, у меня, наоборот, проявилась и так неожиданно спасла всем жизнь. Карета с гербом неизвестного мне ректора. До этого, оказывается, господин ректор был лучшим другом моего погибшего отца, но при этом после его смерти даже не интересовался судьбами детей. А ведь в народе говорят, что ближе родственников становятся именно друзья, но видимо, это не тот случай. Пошли дальше. Непонятный портал, перенесший нас сразу к месту назначения. И последнее – нападение в лесу.

   — Мне надо поговорить с тиром Хамоном, пока я не сошла с ума от избытка вопросов, — тихо произнесла я.

   Мужчина, услышав свое имя, обернулся и вопросительно приподнял бровь. Я догнала его и стала задавать вопросы, скопившиеся в голове.

   — Тир Хамон, можно с вами поговорить?

   — Смотря о чем, графиня? Есть вещи, которые я не могу доверить никому, — усмехнулся он в своей привычной ехидной улыбке.

   — Я не собираюсь выпытывать у вас тайны дознания и чего- либо похожего, меня интересует нападение, и все, что произошло позже.

   — Ах, вот вы о чём? Хорошо, слушайте. Нападение на вас было организовано родственниками вашего мужа, но предупреждаю, что доказать это будет трудно. Люди находились под магическим заклятьем, и нужную информацию мы выудили уже из мертвых тел. Сведения, полученные таким путем, для магического суда не являются доказательством. Так вот, они должны были забрать вашу дочь и вырастить её как родную, тем более, после вашей смерти опекунство над девочкой должно было перейти в руки родителей вашего умершего мужа.

   — Значит, я им мешала взять на себя опекунство, поэтому решили от меня избавиться? — после этих мыслей такая обида и горечь подкатили, что почувствовала, как жар вернулся в мое тело.

   — Если вы сейчас не обуздаете свою магию, то я прекращу разговор, — громко рявкнул на меня дознаватель, что от неожиданности подпрыгнула, и весь жар улетучился, словно его и не было.

   — Спасибо!..

   — Никто еще меня не благодарил за ругательство, — улыбнулся он. — Оставим это. Каков ваш второй вопрос?

   — Карета, на которой мы сюда добирались, принадлежит ректору академии магии, для чего он ею пожертвовал?

   — А это лучше всего спросить у него, ле Анна. Если хотите услышать мое мнение, то я поделюсь. Ваш отец и ректор дружили с детства, и их дружбе очень многие завидовали. После смерти вашего батюшки дир Антуан Деналье долго переживал его кончину и в какой-то момент все силы бросил на расследование трагической смерти. Не верилось герцогу, что граф Гуран просто случайно мог погибнуть… Он продолжал поддерживать вашего брата. А вот вы были замужем, и ректор посчитал, что у вас все хорошо, раз вы не жаловались…

   — А почему он дир? Неужели господин ректор королевских кровей?

   — Да, он двоюродный брат короля Фануила I герцога Берлюкского… Кстати, на карету был прикреплён артефакт, по которому мы могли сообщить о нападении. Артефакт сработал исправно, как только вы потеряли сознание, ректор появился перед каретой. Узнав в чем дело, дир Антуан Деналье открыл портал, и через него мы сразу перенеслись к месту назначения в село Лесное, прихватив с собой двух разбойников. Такой сильной магией обладают аристократы королевских кровей.

   — А тот напавший на нас в карете…? — не хватало духа узнать, жив ли он, но тир понял мою заминку.

   — Не переживайте, он живёхонек, даже повреждений нет, если не считать большой шишки на голове.

   Поверьте, я выдохнула с облегчением, не хотела становиться убийцей, хотя и защищала свою жизнь.

   Пока тир Хамон рассказал о произошедших событиях, мы дошли до двухэтажного каменного дома.

   В большом холле первого этажа стоял дежурный гвардеец. Он отдал честь тиру и с любопытством посмотрел на нас.

   — Кабинет коменданта находится на втором этаже, — сообщил дознаватель, наступая на первую ступеньку.

   Даже не постучав, тир Хамон открыл дверь и вошел в большой кабинет с сиреневыми обоями и голубыми шторами. Три стола, расположенных буквой «Т», стулья, огромный книжный шкаф сбоку, мягкие на вид и очень симпатичные сиреневые диванчики — такова была обстановка комнаты. Мы опустились на диван после приглашения коменданта. Ну, что сказать, с первого взгляда можно было утверждать, что солидный полноватый мужчина среднего возраста любит комфорт и чистоту. Отчего-то предполагала, что рабочий стол будет завален бумагами, но, кроме журнала и ручки, на нем ничего не было.

   — Добрый вечер! Викрам лир Паттен, хотел познакомить вас с той самой женщиной, графиней Анной ле Гуран, которую я сопровождал. Письмо относительно нее, переданное моим непосредственным начальником, я отдал вам. На этом мои полномочия заканчиваются.

   — Спасибо, тир Хамон. Нам с графиней есть что обсудить, если вы торопитесь, то не смею задерживать.

   Я мысленно рассмеялась, увидев мелькнувшее недовольство на лице дознавателя, но он молча кивнул, попрощался с нами и вышел из кабинета.

   — Простите, графиня, не люблю таких людей. Подсаживайтесь поближе, сейчас мы с вами попьем чайку с пирогами и обсудим все вопросы.

   Как только дверь за дознавателем закрылась, появился светловолосый молодой юноша и поставил на стол большую тарелку с пирогами, большой заварной чайник и сахарницу, а комендант вынул чашки из шкафа.

   — Гира Манила, не скромничайте, подсаживайтесь тоже к столу.

   Няня, оставшаяся сидеть на диване, не стала отказываться и села рядом с Лиззи.

   Комендант оказался веселым компанейским человеком. Он расспрашивал о последних событиях в столице, потом рассказывал, как текут дни на его подконтрольной территории.

   — Вы не думайте, графиня, что все попавшие сюда – люди, нарушившие закон. Большинство из них приехали заработать денег. Многие оказались не готовы выплатить долги своих беспечных родителей или супругов. Есть и такие, которые поехали вслед за близкими людьми, вот как вы сейчас за братом. Тир Милан Травье написал в письме об угрожающей вам опасности, и из-за чего вы подвергаетесь этому. Давайте сделаем так: сегодня я вам дам ключи от дома. Находится она на улице Цветочной, но там давно никто не жил. Если мне не изменяет память, то лет эдак десять. Никто его не оставлял под стазисом, отсюда вывод, что он в очень неприглядном виде. Когда главный дознаватель по просьбе его друга, тира Гупана, попросил подобрать дом для переселения семьи, у меня не было выбора. Он единственный на этот момент находился в продаже.

   — Вы не беспокойтесь, лир. Мы приведем там все в порядок, — решила я его успокоить.

   — Да я не к этому веду разговор, привести – вы приведете, но сам дом находится чуть дальше посёлка. Добираться в темноте до него еще метров двести. До этого он принадлежал травнице, попавшей сюда по навету, но часто так случается, что наши места нравятся прибывшим, и она осталась жить в Лесном.

   — Скажите, господин, я видела поселок, он довольно большой, а ссыльные тоже проживают в домах? — поинтересовалась Манила.

   — Лишь те, у кого срок закончен, и он ничего ничем не обязан короне, остальные живут в специальных бараках, до окончания срока наказания. Но мы тоже люди, а не звери какие-то, поэтому бараки делятся на женские, мужские и семейные, чтобы не разделять семью. Такая комната дается только в том случае, если оба родителя в ссылке. В остальных случаях наказанный может приходить в гости к своим близким лишь в выходной день, он бывает один в конце недели.

   — Мне еще что-то говорили относительно учебы, — поинтересовалась я.

   — Учёба нужна всем и ссыльным, и вольным. У нас местность с исковерканной войной магией, поэтому всё то, что вы изучали про растения и животных можете забыть напрочь. На многие километры все изменилось. У нас почти нет травоядных животных, те же самые кролики стали хищниками и не откажутся отведать мяса мелких грызунов. Обычные цветы – колокольчики под воздействием магии изменились и своим звоном усыпляют людей и животных. А если человек заснет под их воздействием, и его не найдут вовремя, он не проснется и умрет от голода и жажды.

   Лиззи, вытаращив глаза смотрела на дядю, рассказывающего страшные сказки. Увидев, что девочка готова расплакаться, он погладил ее по голове.

   — Я не пугаю, милая, просто хочу, чтобы вы были готовы ко всему.

   Он отодвинул ящик стола и вынул связку ключей.

   — Вот ваши ключи, Цветочная, дом 7. Послезавтра встреча на площади в девять часов, тем более, к этому времени подъедут ссыльные и ваш брат, в том числе.

   После его слов я поняла, что выехал Аллесио на день раньше, а мы переместились порталом, значит они приедут позже нас.

   — А сейчас в барак.

   — Извините, господин комендант, можно все же мы отправимся в свой дом? Пусть только в первый раз нас кто-нибудь проводит.

   — Ну что же, раз так решили.

   Он нажал кнопку на столе, и в проеме показался тот самый молодой человек, принесший нам чай.

   — Гэрри, попроси моего извозчика довезти женщин до Цветочной улицы дом 7.

   — Это тот самый домик лекаря?

   — Да. До скорой встречи, дамы! — улыбнулся на прощание комендант.

   — Пройдемте во двор, — пригласил Гэрри.

   Пока мы чаевничали и пили чай в компании коменданта, на улицу опустилась ночь. Магический светильник был только возле извозчика, на повозке которого мы должны были отправиться в свой новый дом. Ехали мы минут десять, пока мужчина не становился и не крикнул:

   — Прибыли!

   Я выскочила первая и помогла выйти Лиззи и Маниле. Все же старая женщина, как я заметила, всё чаще стала хвататься за поясницу. В этот момент на небе появился Сирус — кроваво-красное ночное светило и развеяло мглу.

   Черный силуэт одноэтажного дома выделялся пятном на фоне темно-фиолетового неба. Чуть сбоку виднелись стволы деревьев причудливой, неправильной формы с растопыренными во все стороны ветвями…

ГЛАВА 8

Татьяна (Анна)

   Извозчик не стал дожидаться, пока мы устроимся в нашем новом жилище, и скрылся в ночной мгле, а мы направились к дому. При одном взгляде на него и на рядом стоявшие уродливые деревья, по коже от страха бегали мурашки. Как я собираюсь жить в этом ужасе?

   Я взошла на покосившееся крыльцо и вставила ключ в замочную скважину, хорошо, что Сирус ярко светил в небе, и не нужно было ломать зрение, чтобы зайти в дом.

   Дверь со скрипом открылась, и из помещения потянуло затхлостью и пылью.

   — Как же свет включить? —растерялась я, смотря вглубь темного коридора.

   Сзади послышался хлопок, и включился свет, правда, он был неярким и периодически мигал тусклым светом.

   — Зарядка заканчивается. Странно, как еще десять лет продержалась, обычно магзарядки хватает на пять – от силы семь лет, — произнесла Манила.

   Мы прошли по коридору и вошли в большую гостиную. Няня вновь хлопнула в ладоши, и свет загорелся. Помещение производило удручающее впечатление — кроме того, что вся мебель готова была развалиться от малейшего прикосновения, на поверхности лежал слой пыли в палец толщиной.

   — Мамочка, мы будем здесь спать? — растерянно поинтересовалась Лиззи.

   — Придется, милая. Сейчас что-нибудь придумаем.

   Мне был очень стыдно, что я не послушалась господина коменданта и настояла на своем, а он ведь предупреждал. Но переломить себя не смогла бы. Жизнь в детском доме не прошла даром: я боялась большого скопления людей, а также спать там, где ночуют более трех человек. Не буду вдаваться в подробности, но были случаи, когда мне удавалось отбиться от слишком ярых поклонников среди детдомовских ребят. И ведь жизнь не научила дурёху, вновь попалась в руки Влада. Но, видимо, моим ангелам-хранителям надоело периодически вытаскивать мою зад…пятую точку из всевозможных ситуаций, вот они и отправили меня в другой мир. Что-то я сейчас не о том думаю.

   — Твои предложения, Манила?

   — Найдем комнату для отдыха, госпожа, и я почищу бытовой магией. Но придется спать всем вместе, на вторую спальню сил не хватит.

   — Так и сделаем.

   Сразу за гостиной шел маленький коридор, где имелись три двери. Одна оказалась лабораторией, а вот вторая и третья – комнаты для отдыха. В самой большой из них посередине стояла широкая кровать, где свободно могли поместиться два человека, а с правой стороны длинный диван, два кресла и журнальный столик с витиеватыми ножками.

   — Надеюсь, ночью под нами ничего не развалится? — все же поинтересовалась у няни.

   — Не должно, ле Анна. Хоть дом очень старый, но мебель в спальне, в отличие от гостиной, новее, поэтому не бойтесь. Сейчас я уберу здесь магией и посмотрю наличие воды и постельного белья.

   Как хорошо, что Манила поехала с нами. Что бы я делала сейчас одна в этом доме без магии? Да, у меня она есть, но как с ней работать, понятия не имею.

   Няня прочитала что-то, и комната вмиг засияла, комодное зеркало-псише, стоявшее напротив спального места, блестело чистотой, ткань на кровати, диване, креслах обновилась и казалась новой. Такого преобразования я не ожидала и чуточку завидовала Маниле, что она умела магичить. Ну ничего, придет время, и я научусь пользоваться своим даром.

   Увидев мое удивлённое лицо, Манила улыбнулась и открыла дверь, которая слилась со стеной, и её было совершенно не видно, если не знать, где она находится. Это была дверь в ванну. Здесь была полная разруха, но больше всего меня интересовала вода. Водопровод был проведен и под холодную, и под горячую воду, но текла лишь холодная, и то еле-еле. Умыться бы хватило.

   — Нянечка, как думаешь, прочему нет воды?

   — Ответ один, нужно менять или заполнять артефакты, — тяжело вздохнула она.

   — Везде нужны деньги, — закончила её мысль. — Ладно, утро вечера мудренее, ложимся спать. Вы устроитесь на кровати с Лиззи, а я лягу на диван, — скомандовала я, но дочь захныкала.

   — Я хочу с тобой спать, — она посмотрела на меня, а в глазах стояли слезы.

   — Манила, тебе не жестко будет на диване?

   — Не переживайте, ле Анна, и не на таком приходилось ночевать, — улыбнулась она.

   — Пошли, ребенок, я умою тебя и спать.

   Мы еще провозились полчаса, и, наконец, все улеглись и заснули. Ночь проспала я, как ни странно, спокойно. Как только голова достигла подушки, сразу уснула и проснулась на рассвете, когда сквозь сон услышала скрип открываемой двери. Открыв глаза, я огляделась, Манилы в комнате не было.

   Пора было вставать, так как работа по дому сама собой не сделается. Вещей на смену у меня не было, так как тир Хамон все сгрузил в бараке для ссыльных. Пришлось одевать все то, что было на мне в поездке. Выйдя из спальни, я пошла на шум.

   — Няня, с добрым утром, — произнесла я.

   Увидев меня, она улыбнулась.

   — И это не работает, — пробурчала она, перестав делать попытки включить печь. — Графиня, я не видела вас в таком хорошем настроении. В последние годы вы улыбались только при виде дочери и иногда брата.

   — Жизнь налаживается, и я уверена, что в будущем все будет хорошо, — жизнерадостно произнесла я.

   — Да, только бы разобраться со всеми теми испытаниями, которые наслали на наши души Боги Локдуса — Светлейшая пара Мариос и его супруга Елхана.

   — Значит, этот путь мы должны пройти с честью, Манила.

   Увидев в глазах религиозной женщины одобрение, я решила перевести разговор в другое русло:

   — Скажи, няня, печь тоже работает на артефактах?

   — На чем же еще?

   — Я, конечно, не умею пользоваться магией, даже бы если умела, забыла все, но может, попробовать зарядить артефакты самой?

   Женщина пожала плечами.

   — Попробовать можно, мы же ничего не теряем от этого.

   Она открыла панель сверху печки и вынула оттуда два плоских камня, больше похожих на гальку, примерно с ладонь величиной.

   Взяв один из них в руки, я покрутила его перед глазами.

   — Ле Анна, можете сжать его в руках, а можете просто накрыть второй ладонью. Затем представьте себе, как изнутри поднимается магия и, проходя через руки, остаётся в камне.

   Честно признаюсь, я пробовала, но раз за разом у меня ничего не выходило. Уже совсем отчаявшись, расслабилась, и сам вид камня напомнил, как родители повезли меня в десятилетнем возрасте впервые на море.

   Палящее солнце, галечный пляж, мягкий плавный бег морской волны, накатывающей на берег, и прозрачная морская вода, в которой плещутся мои родители. Я помнила миг, когда отец подхватил маму на руки, а она стала вырываться, чтобы дольше остаться в воде. Они, не удержавшись, оба вновь оказались в море. Заливистый смех мамы до сих пор стоит в ушах. Как же мне их не хватает.

   — Ле Анна, — отдаленно слышу голос няни и открываю глаза.

   Я даже не заметила, что по щекам катились слезы.

   — У вас получилось, — Манила смотрела на меня с недоверчивым изумлением.

   Только сейчас я сообразила, что держала в руках артефакт, сейчас напоминавший не гальку, а драгоценный камень синего цвета, похожий на лазурит.

   — Это все я? — растерянно осматривала эту красоту и не могла поверить, что у меня получилось.

   — Теперь нам будет намного легче, не нужно платить магам за подпитку артефактов.

   Я взяла второй камень и уже не вспоминала прошлое, а сделала так, как изначально говорила няня, и у меня получилось. Видимо, для моей магии нужен был просто толчок.

   Дело пошло на лад. Манила начала уборку с кухни, а мне пришлось собраться и отправиться за нашими вещами, но не успела я выйти во двор, как к дому подкатила знакомая повозка.

   — Графиня, господин комендант велел привезти ваши вещи, оставленные в бараке, и заодно передать кое-что из продуктов. Он велел сказать, что чувствует свою вину в приобретении дома, не соответствующего вашему статусу.

   — Спасибо, я как раз собиралась поехать за вещами. Только у меня к вам просьба: вы не поможете занести сундуки в дом?

   — Лир Паттен сразу дал наказ занести в дом, — улыбнулся он. — Откройте дверь, госпожа.

   Еще не понимая, чего он хочет сделать, я распахнула входную дверь. Вот тут мои глаза увеличились от увиденной так близко магии. Извозчик, схватив воздушной петлей один сундук, пролеветировал его до комнаты, которую я ему показала, затем – второй сундук, и за несколько минут все вещи были на своих местах. Последним он взял привезённую корзину и отправился прямиком на кухню.

   — Вот вроде все! С новосельем, графиня, и вас гира Манила.

   Он, попрощавшись, ушел, а я села на кухне на стул.

   — Чует мое сердце, что господин комендант положил на вас глаз, графиня, — улыбнулась она.

   — Напомни-ка мне, Манила, сколько я должна держать траур после смерти мужа и какую одежду одевать?

   — Полгода, графиня, а с одеждой нет особых указаний, лишь бы не были кричаще яркими, в остальном, что носили, то и носите.

   —То есть я полгода могу отбиваться от женихов? — довольно улыбнулась я.

   В корзине был кусок мяса, овощи, кувшин с молоком, сыр, несколько колец колбасы, хлеб, яйца и два вида круп. Не стала долго заморачиваться, налив кружку молока, отломила хлеба и этим позавтракала. Манила поступила так же. Лиззи еще спала, а мы, дождавшись, когда согреется вода, начали уборку.

   Манила искоса поглядывала на меня, но молчала, хотя я чувствовала, как в ее голове возникает все больше вопросов. Я убрала соседнюю комнату и приступила к уборке в гостиной, когда няня положила мне свою ладонь на моё плечо.

   — Графиня, вы ничего не хотите мне рассказать?

   Я подняла на нее глаза и встретилась с требовательным и холодным взглядом женщины.

   — Зачем, Манила? Ты, я думаю, уже сама догадалась, — тяжело вздохнула и села на рядом стоявшее кресло, недовольно скрипнувшее подо мной.

   Она села рядом.

   — Все же он добился своего и убил мою девочку, — она вытерла платком скатившуюся слезу.

   — Убил, мою же душу притянуло в это тело. Меня в моем мире тоже убили, так же как и Анну. Вы теперь донесете на меня? — я подняла на нее глаза.

   — Нет, зачем? Все в воле Светлейшей пары, и без их участия ты бы не заменила мою девочку. Значит, ты должна пройти свой путь в этом теле, а я помолюсь за душу, покинувшую наш мир. Как тебя звали в своем мире и почему тебя убили?

   — Татьяной, коротко Таней. А убил меня мой парень, которому я не дала лишить меня девственности. Я только помню, как он начал бить меня по лицу, и очнулась уже в спальне графини.

   — Я начала догадываться, но все же не хотела допускать такой мысли. Ну, что же, Танья, твой секрет останется со мной. Кто я такая, чтобы идти против решения Богов?

   — Мамочка, я проснулась, — услышали мы крик дочери.

   — А она теперь как? — спросила Манила.

   — Это моя дочь, и я её никому не отдам, — твёрдо произнесла я, а няня мягко улыбнулась, видимо ждала именно такого ответа.

   Мы убрались в комнатах, помыли полы и довольные сели за стол обедать. Манила успела расставить тарелки, взяла половник в руки, но он выпал у неё из рук. Посмотрела на няню и, увидев, куда она смотрит, резко обернулась. За моей спиной я увидела невысоко старичка в лаптях, в белой косоворотке с шикарной белой бородой.

ГЛАВА 9

Татьяна (Анна)

   Мы смотрели с удивлением на это неожиданное чудо, появившееся перед нами, пока он сам не подал голос:

   — Доброго денёчка, хозяюшка, — красивым голосом произнёс незнакомец. А у меня в голове вертелась лишь одна мысль: «Неужели домовой»?

   — Нас называют доможилами, дитя чужого мира, — улыбнулся старик. — Наконец-то приехала истинная хозяйка дома, теперь жить всем будет легче. Как-никак сама созерцающая появилась…

   — Дедушка, а как тебя зовут? — любопытная Лиззи в своём репертуаре.

   — Так нет у меня имени, милая. Так и говорят доможил, — оторопел домовой, при этом лицо его было такое растерянное, что я улыбнулась.

   — Неправильно это, дедушка. Вот меня зовут Лиззи, маму – Анна, а нянечку – Манила, значит, и у тебя должно быть имя. Мама, надо дедушке дать имя, — посмотрела серьёзно на меня дочь.

   — Если он сам захочет, а принуждать мы его не имеем права.

   Я посмотрела на домового, или как он назвал себя — доможила, стараясь понять, хочет ли он этого.

   Старичок погладил бороду, хмыкнул и махнул рукой.

   — А давайте!

   — Тогда останови меня, когда имя понравится, — сказала я и начала перечислять имена, приходящие на ум: —Харитон, Ярослав, Нафаня, Радомир, Тихон….

   — Вот это лучше всего подойдёт, хозяйка, — засмущался доможил.

   — Значит, имя твоё — Тихон.

   — Ур-р-ра, у меня есть дедушка Тихон, — довольно захлопала в ладоши девочка.

   — Дедушка, а про какую созерцающую ты говорил? — поинтересовалась у старика, зацепило меня это слово в разговоре чем-то.

   — Так ты и есть созерцающая, а точнее сказать созерцающая истину.

   — И как это понять? — совсем растерялась я.

   — Дар тебе дан видеть суть всего, неважно, кто перед тобой – человек или монстр, нежить или растение. Вот смотрит на тебя человек и рассказывает что-нибудь, а ты видишь и чувствуешь в нем ложь, жадность, высокомерие или, наоборот, любовь, нежность, уважение. Меня только удивляет одно: этот дар раньше принадлежал нечисти: доможилам, водяным, лешим, и впервые достался человеку.

   — В том мире, где я жила, нет магии, даже если и есть, то её мало и пользуются ей единицы. Я даже не знаю, как развивать магию, данную мне Богами при перемещении души.

   — Тебе главное, хозяюшка, основы магии изучить, а в остальном я тебе помогу, хотя дар у меня слабее.

   — Что-то за этими разговорами мы о еде забыли, остыло уже всё, — пробурчала недовольно Манила, и Тихон засуетился.

   — Приятного аппетита всем! Ну, я пойду…

   — Дедушка, а ты с нами почему не садишься кушать? — поинтересовалась егоза.

   — Так, милая, я не ем такую пищу, магией питаюсь, — улыбнулся он… — Я пойду, хозяюшка?

   — Иди, Тихон.

   Доможил исчез так же, как появился.

   Манила молча разлила всем похлёбки. Затем неожиданно, словно в продолжение разговора, заявила:

   — А ведь я уверилась, что Боги тебя послали к нам, и оказалась права.

   — Ма-а-ам, а почему дедушка Тихон сказал, что ты дитя другого мира?

   На меня внимательно смотрели серо-зеленые глаза девочки, и впервые я не знала, что на это ответить. Да, я, как Штирлиц, была слишком близка к провалу.

   —Так мы все дети другого мира, деточка. Разве мы не разговаривали с тобой о перерождённых душах? Так он другим миром и считается, — спокойно произнесла няня, а я облегченно выдохнула.

   После того как Манила узнала о моей иномирности, она перешла на «Ты», а я не сопротивлялась, чувствовала – так нужно. После обеда мы отдохнули с часок и решили выйти на улицу и посмотреть на наше дворовое хозяйство. Ночью, в темноте невозможно было что-то разглядеть, да и не до этого было. Мы вышли на крыльцо и огляделись. При дневном свете три дерева с искривленными стволами не казались такими страшными, но все же смотреть на них было неприятно. Во дворе построек не было, а вот позади дома имелся огород, примерно пять соток, и самое страшное, что лес, о котором шли нехорошие разговоры, находился сразу за оградой.

   — Манила, мне это не нравится, — покачала я головой.

   — Мне тоже, Танья, но жить или здесь, или в бараках для ссыльных. В доме хотя бы все свое, а там — общий туалет и душевые. Неизвестно, какую заразу можно подхватить в таких местах, — ответила няня. — В этом году не успели посадить овощи, а вот в следующем, надеюсь, удастся нанять работников, чтобы вскопали землю, а там уже сама справлюсь. Всё детство и юность в деревне прожила.

   «А я, к сожаленью, городской ребенок. Бабушки с дедушками умерли еще до моего рождения. Мать с отцом были поздними детьми, да и я у них появилась после сорока, видимо гены так сработали. Не сказать, что была избалованна, но у меня было все. Правда любви бабушек и дедушек я не познала и никогда уже не узнаю», — пролетело в голове, когда смотрела на бурную растительность нетронутой целины. Я смотрела на разнотравья и душой чувствовала, что эти растения тоже изменились, только эта трансформация не так глубоко проникла в клетки растений, поэтому зрительно они воспринимались, как обычные, лишь на интуитивном уровне можно было всё понять.

   Сам двор был большой, но тоже в запущенном состоянии, хотя здесь работы намечалось намного меньше.

   — Неплохо было бы посадить плодовые деревья и кустарники. Ты заметила, Манила, отсутствие садовых деревьев?

   — Да, вероятно, они тут не приживаются или превращаются вот в таких уродцев, как эти. — Няня кивком головы указала на находившиеся в палисаднике искривленные деревья.

   — Надо набросать, на что нам, в первую очередь, понадобятся деньги, а потом будем думать дальше. Постараемся копить, если получится, может, и дар мой поможет выйти из этой нищеты.

   Зайдя в дом, мы увидели на столе маленький мешочек, в котором обычно держат деньги. Я открыла его и увидела различной формы и чеканки золотые и серебряные монеты. Их было немного, но все же сама ситуация напрягала.

   — Что это? — поинтересовалась я, но в ответ молчание. — Тихон, я знаю, что это ты положил на стол монеты, объясни, пожалуйста.

   Тихон появился так же беззвучно и посмотрел такими несчастными на меня глазами, что стало неловко, сама не поняла, отчего.

   — Хозяюшка, я случайно подслушал разговор о вашей нищете и решил помочь. Дом стоит уже не одно столетие. Это только в последний раз на него не накладывали стазис, отчего он и стал разрушаться, но дело сейчас не в этом. В этом доме жили разные люди, и они часто теряли деньги, которые я после них подбирал. Так и скопилось несколько золотых и серебряных монет, они ваши. И вот еще что, я проснулся сегодня после вашей уборки, набрался сил и могу готовить на кухне, если закупите продукты. Если позволите, созерцающая.

   — Почему бы и нет, Тихон. Мы всегда рады помощи, особенно, если она так ко времени. А вот по поводу монет, честно сказать, я даже не знаю, как поступить…

   — Мне они ни к чему, я ради забавы держал их при себе. Мы не пользуемся монетами, да и не нужны они нам, просто некоторые из них на данный момент имеют большую ценность, так как были изготовлены еще до столетней войны. У вас есть возможность сдать старые монеты оценщикам, и они заплатят вам хорошую цену, — дал полезную информацию доможил.

   — Спасибо, Тихон, ты очень нас выручил, — улыбнулась я нечисти.

   Ближе к вечеру мы перебрали некоторые вещи, лежащие в сундуках. Я отобрала платье и отложила в сторону, остальные развесила в гардеробе. Завтра пойду на площадь, единственное, что меня расстраивало – это отсутствие утюга. От долгого лежания платье выглядело изрядно помятым, и я стояла в ступоре, медленно соображая, как исправить положение.

   — Танья, ты чего застыла?

   — Не знаю, как выйти из положения. Вся одежда мятая, в нашем мире мы бы использовали утюг, а тут я даже не знаю, что придумать.

   — Ты об этом? — спросила женщина и провела обеими руками по платью. На мой восхищённый взгляд, она лишь хмыкнула. Ни один утюг не способен так отгладить одежду, как это делает магия.

   — Учись сдерживать эмоции, иначе выдашь себя, — напомнила мне няня.

   Мы легли спать, но эта ночь оказалась не такой спокойной, как прошлая. Я проснулась от непонятной тревоги, ворвавшейся в мозг и разбудившей меня. Открыла глаза и тупо уставилась в потолок, но вокруг стояла тишина, лишь за окном слышалось дуновение ветра и шелест травы. Я закрыла глаза и тут явно услышала вой, такой тоскливый, что хотелось выйти и успокоить несчастного, но я продолжала лежать, зная, что мой дом слишком близко находится к запретному лесу, о котором упоминал еще тир Хамон.

   Следующий унылый вой услышала через пять минут, но на этот раз в нем слышалась такая безысходность и отчаяние, что, не выдержав, я накинула на себя большую шаль и направилась к выходу. Тут увидела стоявшего в тишине и смотрящего в окно Тихона.

   — Кто это может быть? — тихо спросила я.

   — Волк просит о помощи, — ответил мне доможил.

   — Может, не будем рисковать, все же хищник? — передернулась я от страха.

   — Он уже на нашей территории, раз зашел, то выйти, пока мы не поможем, не сможет, эти чары поставила еще травница, и они не скоро слетят, сильная была женщина.

   — Тогда идем встречать.

   — Я не могу далеко отходить от дома, но попрошу дворового, чтобы помог, — ответил он мне и исчез.

   Я удивленно пожала плечами и вышла в ночную темень. На улице было намного темнее, чем в прошлую ночь. Грозовые тучи закрыли облака, и в воздухе пахло озоном, а это уже говорило о том, что наверняка ночью пройдет дождь. Поёжившись, спустилась с крыльца и увидела мужичка ростом с Тихона, правда он выглядел намного моложе моего доможила, и бородка у него была русая, а глаза пронизывающие темно-карего цвета.

   — Доброй ночи, созерцающая, — басовитым голосом, никак не подходящим к его фигуре, произнёс дворовой.

   — Доброй! Пошли смотреть на нашего незваного гостя.

   Мы остановились позади дома, не зная, как двигаться по траве, выросшей по пояс.

   — И где его искать, сама быстрее заблужусь, чем найду его? — проворчала я.

   — Просто настройтесь на того, кого ищете, и сразу найдете направление, куда надо двигаться! — объяснил мне мужчинка.

   — Как же я смогу настроиться, если ни разу не видела его?

   — Это просто, хозяйка. Вспомните тот вой и представьте, что двигаетесь в его сторону.

   Удивительно, но у меня получилось с первого раза, как только я представила недавние звуки. Мы дошли почти до самого забора, когда увидели окровавленного маленького волчонка. Это я говорю со слов Тихона, хотя он был похож на волка лишь телосложением, а вот вместо шерсти его тело было покрыто чешуей, и оно кровоточило.

   — Совсем еще ребёнок, от силы неделя ему, поэтому и успели повредить, ведь чешуя у них сейчас больше на бумагу похожа, быстро рвется. Было бы с месяц, ни одна тварь не тронула бы, к этому времени все чешуйки отвердевают и становятся каменными и плотными. Их не берет ни оружие, ни укусы других хищников, — дал мне информацию дворовый, а я подхватила волчонка, имевшего размер средней собаки, и потащила домой.

ГЛАВА 10

Татьяна (Анна)

   Когда я занесла волчонка домой, доможил уже приготовил для него половик на кухне и поставил рядом две миски.

   — Тихон, расстели мне чистую тряпку на стол, я осмотрю рану. Еще мне нужна теплая вода и что-нибудь для перевязки.

   В ту же секунду все лежало на столе.

   — Ну что, малыш, будем лечить тебя.

   Я обтерла тело волчонка влажной тряпкой от крови, чтобы увидеть саму кровоточащую рану. Хотя кровищи вытекло много, но само место повреждения выглядело неплохо. Когда обтирала вблизи больного места, волчонок заскулил, и у меня в голове стали проноситься картинки, словно я – это волчонок, и все события происходят со мной.

   «Рядом волчица, от которой вкусно пахнет молоком, рядом мой братик, также тыкающийся носом, как и я, ища сосок матери… Вот мать загородила вход в логово, скалясь на огромного зверя, похожего на огромную черную собаку, которых ему показывала мама в картинках, но с двумя головами…. Волчица бросается на защиту меня и брата, но враг оказался сильнее, и она с перегрызенным горлом валится на землю, по телу пробегает судорога, и глаза стекленеют… Собака вытаскивает моего младшего брата лапой из логова и раздирает его на моих глазах… Я выскакиваю и бегу в ту сторону, где живут двуногие звери, они менее страшные, чем этот… Ноги маленькие и бежать тяжело, а собака настигает на самой границе логова больших зверей… Огромная пасть собаки перехватывают меня поперек живота и, резкая боль пронизывает тело, но, извернувшись, пролазаю на другую сторону… Ему не пролезть…».

   Я очнулась и села на рядом стоящий стул, меня изрядно поколачивало, а в ногах появилась слабость.

   — Сейчас пройдет, хозяйка. Дар проявился неожиданно. Это в первый раз так тяжело, потом привыкнешь, — поглаживая меня по плечу, начал успокаивать доможил.

   — Скажи, Тихон, я так буду видеть периодически, дотрагиваясь до кого-то?

   — Нет, это волчонок решил тебе показать всё, что произошло, поделился своим видением и мыслями, но мы об этом поговорим завтра.

   Я немного пришла в себя и вновь посмотрела на рану малыша.

   —Тихон, я не лекарь и даже не ветеринар, поэтому в этом деле профан. Может, какие знания тебе достались от прошлой хозяйки?

   — Во дворе видел ромашку, её часто бабка Алойса применяла при воспалениях кожи или горла.

   Я с сомнением посмотрела на доможила.

   — Ты уверен, что не навредит? Ведь растения так же изменили свои свойства?

   — У этой травки все положительные свойства, какими она обладала – обеззараживание, снятие воспалительных процессов, кровоостанавливающее — увеличились в несколько раз. Не беспокойся, вреда он не принесёт. Сейчас крикну дворового, сходит в огород за травкой.

   Так и занимались мы прочищением и обработкой раны нашего нового питомца. Малыш поскуливал, порой дергался, пытаясь укусить меня за руку, видимо, местами боли были сильные, но сам останавливался и лишь облизывал пальцы, измазанные его кровью. Подняла голову от стола, когда неясный блёкло-зыбкий рассвет забрезжил за окном.

   — Тихон, у нас молоко есть?

   — Есть хозяйка, сейчас принесу.

   — А чем его кормить? У меня же нет обычной бутылки с соской.

   Тихон в раздумьях почесал затылок.

   — Где-то у меня есть нечто подобное, осталось от старых хозяев, — засуетился доможил и исчез.

   Его не было минут пять. Когда Тихон появился, я увидела в его руках настоящую стеклянную бутылку, правда соска на нем была немного необычная: маленький шарик, похожий на теннисный, а сбоку торчал, словно хвостик, сосок.

   — Сойдет, — довольно произнесла я и, помыв, ошпарила кипятком.

   Налив молока, протянула бутылку волчонку. Он долго принюхивался, но все же решился взять сосок в рот, и тут дело пошло… Отвалился от бутылочки мой раненый, когда в ней не осталось ни капли молока.

   Уставшая, я отправилась в комнату, а Тихон обещал приглядеть за найдёнышем.

   Мой не выспавшийся и усталый вид с утра мог напугать всякого. Меня никто не будил, я проснулась от криков дочери. Довольный и радостный визг восторга был услышан во всех углах дома. Манила забежала в комнату, как-то было непривычно наблюдать обычно спокойную женщину в таком волнении.

   — Танья, это неопасно?

   — Ты о малыше? Нет, но все же это хищник, пусть Лиззи будет осторожна…

   — Подожди, чего ты в таком состоянии, спать, вроде, ложилась нормальная, а сейчас тёмные круги под глазами? — внимательно рассматривая меня, задала вопрос няня.

   — Из-за этого волчонка и выгляжу такой, спать легла уже на рассвете, — пробурчала я недовольно, ужасно хотелось уткнуться в подушку и еще подремать.

   — Выходи, Тихон завтрак приготовил.

   Сделав быстро все утренние дела, я вышла на кухню. Лиззи сидела на корточках возле волчонка и гладила по голове. Малыш не огрызался и от удовольствия жмурил глазки.

   — Доченька, трогай осторожно, его раны ещё не затянулись, — с улыбкой произнесла я и обернулась к Маниле.

   Она с улыбкой смотрела на меня, и только тогда поняла, почему – я впервые девочку назвала доченькой. Это значит, моя душа окончательно приняла ребенка, как своего.

   — Мамочка, а как мы его назовем?

   — Не знаю, если хочешь, то можешь выбрать имя сама, — ответила я.

   — А как так случилось, что звереныш оказался в нашем доме? — заинтересовалась няня, и я рассказала все то, что малыш показал в картинках.

   — Я хочу назвать его Смелым, он не испугался страшилища и сбежал от него, — продолжая гладить волчонка, решила девочка. — Вот вырастишь большим, Смелый, и отомстишь этому двухголовому за маму и брата.

   — Лиззи, я понимаю, что тебе интересно сидеть с волчонком, но надо собираться, сегодня мы встречаем дядю Аллесио.

   — Дядя приехал за нами? — с восхищением спросила девочка.

   — Да нет, скорее мы приехали за ним, только оказались здесь немного раньше, чем он, — улыбнулась я.

   Позавтракав, мы собрались на площадь.

   Дом находился на небольшой возвышенности, и дорога вела от него к центральной дороге, проходящей через главную улицу села Лесное. От калитки дома до главной улицы идти, примерно, около двухсот метров. На улице прохожих было мало, и каждый незнакомец тут же привлекал к себе внимание. Особенно любопытные дети, игравшие на улице с самодельным мячиком или в догонялки, долго и задумчиво разглядывали нас.

   Каждый из прохожих оглядывался вслед, чувствуя чужих людей, от этих взглядов становилось не по себе. Не привыкла я привлекать внимание к себе даже таким путем.

   Площадь перед старым административным зданием была оцеплена стражей, следившей за порядком. Мы подошли ближе, и я обратилась к тучному старику, стоявшему рядом.

   — Извините, а для чего нужно оцепление?

   — Вы, видимо, новенькая, поэтому не знаете наших правил. Это нужно для предотвращения каких-либо беспорядков. Часто, к сожалению, получается, что понесшие наказание по одному делу люди встречаются здесь, и начинается потасовка. Раз попали в одно место, то надо искать компромиссы, а не продолжать противостояние. Все же, худой мир лучше доброй ссоры. А как вы считаете?

   Я не успела ответить, как услышала крики юноши:

   — Едут, едут…

   Из-за поворота показалась длинная карета-дормез, запряжённая шестью лошадьми, обычно, перевозившая до восьми заключенных. Окна были зарешечены, и у каждого ссыльного имелось свое спальное место. Остановок при перевозке осуждённых людей в постоялых дворах не предусматривалось, и кормили их только один раз в день где-то в лесу у речки. Побегов не было, если не считать единичных случаев, ведь наказание было намного серьезнее — если поймают, то отправят на каторгу.

   Карета остановилась, и с ней шестнадцать гвардейцев-сопровождающих. Старший среди них — молодой юноша соскочил с лошади и прошел к группе мужчин, стоявших на крыльце административного здания.

   — Ссыльные доставлены, — отрапортовал юноша коменданту лиру Викраму Паттену.

   Я впервые видела, как военнослужащий отдаёт честь вышестоящему: этот жест напоминал пионерский салют, так знакомый детям, родившимся до 1980 года.

   — Выпускайте по одному, сразу ставим маячок, — скомандовал комендант.

   Гвардейцы окружили дормез, и ссыльные стали выходить по одному. Как только появился первый, ему закатили рукав до локтя и выстрелили в руку артефактом, напоминающим пистолет.

   Некоторые ребята ойкали, но большинство молчали. Всего из кареты вышло восемь человек. Их выстроили в одну шеренгу и велели слушать речь коменданта.

   — Добро пожаловать в Лесное, — начал речь лир Паттен. — Для нас вы не ссыльные, а просто люди, попавшие в тяжелую ситуацию, и я надеюсь, каждый из вас осознает свои ошибки и исправит их своим трудом. Большинство людей, каких вы видите на площади, бывшие ссыльные – такие же, как и вы, но мы живем одной дружной семьей.

   Дальше комендант рассказал, куда заселят ребят, и что надо сделать для этого. Меня радовало, что ссыльных обеспечат постельным бельем и запасной одеждой, которая меняется по графику. Сейчас же им нужно было распределиться по командам для дальнейшего обучения. Как я поняла, списки уже были составлены.

   Аллесио стоял пятым и периодически разглядывал народ, ища в толпе меня, но я не могла подать ему знак, так как прямо передо мной стоял стражник, заслонявший спиной брата.

   После речи коменданта стражники и гвардейцы разрешили подойти к вновь прибывшим, и я воспользовалась этим. Медленно подходила к брату, не знала, с чего начать разговор, но меня опередили. Лиззи вырвала руку у Манилы и с криком:

   — Дядя Аллесио, — прыгнула ему на руки.

   — Малышка, как я рад видеть тебя, — обрадовался брат и стал глазами искать меня.

   Я показалась из-за спины няни. Всё же мне было неудобно обнимать мужчину, которого я видела второй раз в жизни.

   — Анна, родная, — радостно вскрикнул он и в два шага уменьшил расстояние между рами.

   Оглядев меня, он укоризненно покачал головой.

   — Как же я за тебя переживал, сестрёнка. Хорошо, что ты рядом со мной.

   Он нежно обнял меня, и я почувствовала, что попала в родные руки, которые не дадут больше никому обидеть. От этой мысли на глазах навернулись слезы.

ГЛАВА 11

Аллесио

   Прежде чем отправить в Темные земли, нас, всех ссыльных, собрали в одной комнате. Молодой королевский гвардеец прочитал инструкцию, где были записаны все правила, касающиеся поведения во время следования на место отбывания наказания. Я был наслышан об этих местах, и мысль, что мой сестре придется там жить, приводила в ярость, отчего магия начинала бурлить в венах. Хотя на мне имелись антимагические наручники, но силу дара чувствовал, только не мог им воспользоваться. Если буду вести себя хорошо в ссылке, то с меня их снимут через полгода.

   В принципе свое наказание я воспринял спокойно, даже был немного удивлен, что отделался только ссылкой, отчего-то казалось – за убийство мне грозит каторга. Но о своем поступке не пожалел ни одной минуты, я избавил сестру от мрази в человеческом обличье. Как сказал друг отца, мой уважаемый ректор, спасибо надо сказать сестре за бумагу от лекаря, практически спасшую мне жизнь. Ведь с каторги большая часть преступников не возвращалась на Родину, даже отбывшие срок умирали в течение года-двух после освобождения.

   Я представил лицо сестры, моей роднулечки: выразительные зелёные глаза, обрамленные темно-каштановыми волосами, маленький носик, пухлые губки и улыбнулся. Выйдя замуж по договорённости, она до последнего верила, что муж её любит, лишь я один знал, за какого проныру отдали сестру. Когда я поступил на первый курс, он выпускался из военной академии. Тогда много нелестных слов, как от адептов, так и от преподавателей, пришлось услышать в отношении моего зятя. А моя маленькая сестричка, которая не могла обидеть даже мухи, стала молчаливой и замкнутой. Ничто не могло вытащить её из этой скорлупы. Сейчас я рад тому, что избавил Анну от тирана.

   Что-то я отвлекся.

   Так вот, нас, десятерых ссыльных, собрали в одной комнате для отправки завтрашним утром в Темные земли. В этот день родным или знакомым разрешалось передавать передачи с продуктами или одеждой для ссыльных. Первая передачка пришла мне. И как обычно бывает в местах лишения свободы – мешок с продуктами у меня отобрали двое амбалов, назначивших себя главными в этом маленьком коллективе. Остальные, переглянувшись между собой, не стали вступать в конфликт, да и мне не хотелось. Если хотят забрать, пусть забирают, но в драку я больше ввязываться не буду, боюсь, что магия может прорваться через браслет и разнести всю камеру, прихватывая и остальные.

   — Что, графеныш, неужели ничего не скажешь? — спросил главный, которого все в камере называли Свободным вором.

   — А смысл? Вы всё равно настоите на своём, а я вашей смерти не хочу, иначе меня отправят на каторгу, — спокойно произнес я, прямо смотря на мужчину.

   — А вот это ты правильно делаешь! — довольно улыбнулся он, показывая белый ровный ряд зубов.

   Они-то меня и напрягли. По внешности можно было утверждать, что это бродяга, имеющий маленький магический дар и живущий на самой окраине города, где обитают всевозможные отбросы общества, но эти зубы выдавали его… Чуяло мое сердце, что в нем есть гены воглов, и, наверняка, он может принимать любую внешность.

   Второй же крутился возле своего хозяина и готов был выполнить любую грязную работу за него. В тот момент, когда шла наша «приятная беседа», он вывернул мешок с продуктами и стал его делить на две кучки. Было понятно, что никто, кроме них двоих, не воспользуется принесённой едой.

   Я отвернулся и лег на свою кровать. Остальные проводили время по своему желанию, но у всех в голове, думаю, была одна мысль: “что ждет их в будущем”? Сидя в подвале тюрьмы, я прокручивал в голове все моменты, произошедшие в харчевне, когда тишину комнаты разорвали стоны, непонятные хрипы и скулеж. Я резко сел и посмотрел в ту сторону, где обедали эти двое. Напарник главаря лежал на полу. Вид у него был странный: спина изогнута, голова наклонена, а конечности согнуты и подтянуты к туловищу. Сжавшись в комочек, он скулил и во время приступа болей истошно кричал, а Свободный волк повернул ко мне голову. Слегка покачиваясь, он поднялся со стула, его перекошенное от боли и злости лицо посинело как у мертвеца. Он сделал два шага в мою сторону и, успев процедить сквозь зубы:

   — Убийца, — упал на пол.

   За ним затих и второй, но это еще не все… Труп главного бугая стал меняться на глазах, словно вторая шкурка вылетело из тела, и перед нами уже лежал юноша со светлыми волосами худого телосложения – прямая противоположность того, что мы видели до этого.

   Гробовое молчание воцарилось в комнате, пока один из нас, очнувшись, не заколотил в дверь камеры.

   Тут начались действия, которые вряд ли кому понравятся: прибежали дознаватели, обследовали два трупа, затем, забрав их в холодную камеру, принялись за нас, но особенно за меня, ведь именно мне предназначалась та посылка. Я находился в кабинете тира Милана Травье уже три часа, а вопросы не иссякали. В конец не выдержав, я спросил:

   — Вы действительно считаете меня виноватым в смерти этих двоих?

   — Нет, лир, я так не считаю и даже уверен: те, кто послал вам такой подарок, не рассчитывали на такой конец.

   — А кто те несчастные?

   — Вогл* оказался шпионом из Алерона и попался на пустяке. Видимо собирался улизнуть по дороге со своим подельником.

   — Но второй же не вогл, обычный человек — маг?

   — Нет, но первое время легче двоим спасаться бегством, а потом его ожидала та же участь. Мне странно другое, вы даже не удивились тому, что я сказал, — улыбнулся тир Травье.

   — Я заметил несоответствие в его облике, и первая мысль, посетившая меня — он вогл.

   — Даже так, интересно, очень интересно! — произнес главный дознаватель, пристально изучающий меня, словно хотел влезть в мозги.

   — Вы узнали, кто хотел избавиться от меня?

   — Предположения есть, но их недостаточно для обвинений, — задумчиво ответил дознаватель.

   — А я, кажется, догадываюсь — родственники моего покойного зятя, — ухмыльнулся я.

   — Расследование ведется, больше не могу ничего сказать, — нахмурившись, ответил дознаватель.

   Вернулся я в камеру после ужина. Еду сокамерники мне оставили. Поужинав, я завалился на свою полку, а ранним утром нас уже вывели на построение.

   Следующее странное событие произошло, когда до пункта назначения осталось несколько часов. Я смотрел через зарешеченное окно на запретный лес, окружающий Тёмные земли и захватывающий территории драконов. Мне нравилось наблюдать за магическим щитом – границей, ограждающей территорию королевства от всевозможных хищников запретного леса. Он переливался всеми цветами радуги.

   Мы проезжали через мост, когда краем глаза я уловил движение среди деревьев. Первая мысль была о хищниках, расплодившихся в этой местности, но оказалось все намного иначе — к стене вышли два существа двухметрового роста, одетые совершенно по-другому, чем жители нашего королевства. Они смотрели на карету сквозь прозрачную стену и о чем-то, сильно жестикулируя, разговаривали.

   — Ребята, там драконы, — произнёс я растерянно.

   Все присутствующие в карете рассмеялись.

   — Это когда ты смог познакомиться с драконом? — усмехнулся самый старший из ссыльных.

   — Я их никогда не видел, но по описанию эти двое сильно на них похожи, — уже начал злиться на ребят, когда юноша, лежавший рядом со мной, положил руку на плечо и помотал головой, призывая молчать. Почему я его послушался? Не знаю, но сдулся и больше ничего не сказал. Так этот секрет и остался со мной до поры до времени. Кто же знал, что вскоре эта новость выйдет наружу и распространится быстрее ветра.

   Площадь напротив административного здания была заполнена людьми. Как мне потом объяснили, это была своеобразная традиция встречи новых людей в этом поселении, ведь многие оставались здесь жить навсегда и создавали семьи.

   И вот наступил предел ожидания чуда. Я стоял с меткой на руке, которая будет висеть на мне все пять лет, и ждал, очень ждал встречи с самыми близкими мне людьми: сестрой, племянницей и няней. Я не мог утверждать, что Манила поедет в такую даль с сестрой, но надеялся на её любовь к Лиззи и ко мне.

   Вогл* — метаморф, умеет изменять свою личину. Живут в королевстве Алерон.

ГЛАВА 12

Татьяна (Анна)

   Я смотрела на своего брата и в душе испытывала нежность к этому еще совсем молодому человеку. Да, в прошлой жизни я была единственным ребенком в семье, но мне все время хотелось иметь брата, умеющего защитить от всех невзгод, поддержать словами, протянуть руку помощи. Мои тайные желания сбылись, и спасибо мирозданию за такого чудесного парня. Я чувствовала, как он любит свою сестру и племянницу, и приняла для себя решение, что постараюсь не разочаровать его.

   — Аллесио, господин…, — начала говорить Манила, и голос женщины дрогнул.

   — Ну, что ты Манила, какой я теперь господин? Я такой же простолюдин, как и ты. Обращайся ко мне просто Аллесио и на «Ты», — улыбнулся братишка и обнял няню.

   — Рассказывайте, как вы оказались здесь раньше меня?

   — Нам ректор открыл портал, и вместо десяти дней добрались за восемь.

   — Господин ректор редко кому открывает портал, он слишком энергозатратный. Что произошло в дороге, Анна? — нахмурился Аллесио.

   Не хотела я говорить, но видимо придется.

   — Нападение было, но ты не переживай, все живы и здоровы.

   — А у мамы открылась магия, и она того дядю вышвырнула из кареты, — сдала меня маленькая егоза и хихикнула, видимо, вспоминая тот момент.

   Пришлось рассказать всю правду о тех событиях.

   — Это правда, сестрёнка? Но раньше у тебя была совсем слабая магия, и всё, на что ты была способна – это задуть огонек. Как думаешь, кто хотел от тебя избавиться?

   — Не знаю, Аллесио, — пожала плечами.

   Тут раздался голос коменданта:

   — Добро пожаловать, граф!

   Мы резко обернулись. Лир Викрам Паттен стоял рядом и улыбался мне. Ох, мне это совсем не нравится.

   — Добрый день, господин комендант. К сожалению, я уже не граф, титул остался только у моей сестры и племянницы.

   — Кто знает, молодой человек, как может повернуться жизнь. Это такая дама, которая любит преподносить невероятные сюрпризы, —