Сделай шаг во тьму. Ольга Браун

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20

АННОТАЦИЯ

Я все тащился через лес. Тропа становилась узкой, колючие кустарники облепили со всех сторон. Иглы впивались в кожу. Где-то позади раздался истерический смех. Нет, это птица. Точно птица!

   - Надя!

   Мой крик утонул в тяжелом темном тумане.

   - Тимур! Дашка!

   Снова тишина. И только сейчас я понял, что не слышу ничего. Ни пения птиц, ни шелеста листвы, ни даже собственных шагов.

   А там вдали совершенно беззвучно пляшут девицы вокруг высоченной горы сухих веток. Длинные разодранные платья, волосы черные до поясницы, кожа бледная. Лица словно покрыты вуалью.

   Одна из них взмахнула обеими руками, и ветви вспыхнули огнем.

ГЛАВА 1

Двенадцать, одиннадцать, десять.

   Тошнит.

   Девять, восемь…

   Открываю глаза. Даже считать уже бесполезно. Меня всегда в дороге укачивало, но как-то в этот раз перебор. Надо было вчера не брать то пиво. Да и выпил-то я всего ничего.

   - Полегче тебе? У меня там в бардачке ингалятор есть, он ядреный, - говорит Тимур, поглядывая на меня.

   Нахмурился, смотрю на Тимура и не верю, что после стольких лет мы сошлись в нашей дружбе вновь. Вся наша компашка, что теперь сидит в машине, когда-то была дружна не разлей вода, а потом все изменилось как-то само собой, без нашего желания. И если с Надюхой мы еще пересекались в универе, то с остальными не общались вообще до недавнего времени.

   - Меня укачивает, а не астма душит, - отмахиваюсь, но друг наклоняется, сует руку в бардачок, достает оттуда ингалятор-карандаш.

   Такой еще при насморке используют, только здесь для двух ноздрей отверстие.

   - Прислони, только весь воздух перед этим выдохни из легких. А потом вдохни все, - тихо говорит Тимур, снова отвлекаясь на дорогу.

   Мне оставалось только кивнуть. Выдохнул воздух из легких, а потом вдохнул медленно, наполняя грудь этим жутко мятным, раздражающим нос запахом. А действительно стало полегче. Из разряда «лучше, чем ничего».

   Тошнота стала потихоньку отступать. Друг с тревогой на меня посмотрел, затем головой покачал.

   - Мамку мою тоже постоянно укачивает, она вообще без какого-то лекарства в машину не садится в долгие поездки. Да и на общественном транспорте ездить перестала по этой причине. Надо остановиться, попить зеленого чайку с лимоном. Это помогает.

   Тимур говорил почти шепотом. Я повернулся назад и увидел, что Надя с Дашей вповалку дремлют на заднем сидении. Дашка запрокинула голову, волосы ее растрепались, черная всклоченная челка задралась неуклюже вверх. Рыжая Надюха, которая была полнее своей помешанной на диетах подружки, прижимала к себе плюшевого гуся.

   Я снова повернулся на дорогу. Едва различимый туман стелился прямо по черному асфальту, расходясь полосами от автомобиля. По обе стороны тянулась черная земля, иногда засеянные, но давно брошенные поля, покрывшиеся сухими сорняками.

    Небо было такого же цвета, как и туман. Все закатано в свинцовую пелену. Весь мир потускнел, будто на лицо набросили полупрозрачную вуаль.

    - О, вон светится что-то.

   Тимур указал в сторону какой-то красной точки, я бы вообще не обратил на нее никакого внимания. Но скоро красная точка превратилась в неоновую вывеску, которая периодически подмигивала, а затем утопала снова в тумане.

   Вокруг непроглядная мгла, и в такие секунды начинал жалеть, что мы вообще отправились в эту непредсказуемую, странную до чертиков поездку.

   По мере нашего приближения под вывеской стал появляться длинный столб. Он опускался до самой земли, упирался в всклоченный старый асфальт. Тимур свернул, сразу подъехал к единственному окошку, но там было пусто.

   - Здравствуйте, приехали, не работает что ли?

   - У нас запас есть?

   - Есть, но чего-то я не хотел бы его тратить еще в пути. Мало ли, вдруг у нас там нечем будет даже еду разогреть или костер развести! - недовольно высказывается друг.

   Я огляделся по сторонам, но вокруг не было ни одной живой души. Колонка не выглядела заброшенной сама по себе, даже пыль не осела. Но вокруг никого по-прежнему не было.

   Я прошелся вдоль всей заправки, обнаружил разбитый туалет, заколоченное наглухо кафе.

   Такие заброшенные местечки всегда казались тоскливыми, но в этот раз, окруженные мглой, мерещились чужеродными. Словно не с этой планеты.

   - Тим, тут кто-то есть, - сказал я, поворачиваясь к другу.

   Из маленькой кибитки вышел дряхлый, как все это место, старик. Он ничего не говорил, только ворчал что-то под нос нечленораздельное. Оставалось только надеяться, что он настроен добродушно.

   Тимур назвал марку бензина, старик подошел к стойке, что-то там нажал, взял деньги, послышался знакомый звук. Старик неподвижно стоял, жевал губу, поглядывал на нас, словно бы мы в его глазах были незваными пришельцами.

   - Мы едем в Васильево. Не подскажете, правильную дорогу выбрали? - спросил я в надежде, что получу ответ.

   Старик даже глаза на меня не поднял, будто меня и нет тут. Звук прекратился, дед снял пистолет, повесил его обратно на колонку, затем поплелся в свою кибитку, словно нарочно активно шаркая ногами.

   - Хорошо, что девочки не проснулись, странный товарищ! - сказал Тим.

   Он отогнал машину на небольшое парковочное место, которое тоже все укуталось мглой. Друг достал термос, заварил нам обоим чай. Вынул из контейнера несколько бутербродов с индейкой.

    - Вот бы такой же антураж был, когда мы снимать начнем. Такой туман на камере выглядит просто бомбезно! Сразу правдоподобная, жуткая атмосфера получается!

   Я кивнул, но предпочел бы отказаться от такой атмосферы, тем более в тумане находиться в неизвестной заброшенной деревне... Мало удовольствия.

   - Ты не переживай, мы буквально дня за четыре управимся. Я вам так благодарен, что вы согласились. А так подзаработаете, потом в кино появитесь, классно же!

   - Я из-за тебя согласился, Тимур, а не из-за денег. Ты нам пока не заплатил, - смеюсь я, и Тимур тоже расхохотался, шутливо пригрозив мне пальцем.

   - Так странно, мне идея в голову пришла моментально, когда надо было ребят искать на съемку для проекта. Решил собрать нашу старую компанию, так сказать, вспомнить былые времена.

   Как ни странно, но я был рад тому, что мы снова собрались вместе. Хотя за это время наша компашка изрядно переменилась. Некогда пухленькая Дашка превратилась в худую, почти истощенную брюнетку, которая считает нервно каждую калорию и демонстративно не любит тех, кто не соответствует ее внутренним стандартам. Удивительно, как она после этого продолжает дружить с пухленькой Надюшкой.

   Тимур из забитого, сосредоточенного исключительно на себе подростка превратился в смелого паренька. Может, к психологу ходил, может, учеба за границей принесла свои плоды. Да только прежнего скромнягу в нем не узнать.

   Надя осталась как и была. Хорошенькая девушка в теле, рыженькая, с россыпью веснушек. Все такая же добрая, смешная. И когда злится, так смешно хмурится...

   - А ты изменился, - говорит Тимур, разбивая мою цепочку мыслей.

   - В каком смысле?

   - Ну, в прямом, внешне сильно поменялся. Ты вытянулся, похудел очень. Серьезнее стал, мечты у тебя какие-то прям взрослые. Да и в глазах какая-то печаль, уж не обижайся, как есть.

   Ничего ему рассказывать не хотел, но жизнь моя за это время и правда была не сахар. Много всего случилось, но я не отчаиваюсь, надо уметь жить, даже когда кажется, что это невозможно.

   Мы снова сели в машину. Девчонки так и спали, даже положение не сменили.

   - Вот уж кому везет. Проспали почти всю дорогу, хотя бы не тошнило.

   - А мамка твоя обрадовалась, что мы опять общаемся?

   - Да как сказать, - ответил я, пожав плечами.

   - Она же меня любила! - хихикнул Тимур, тронул автомобиль.

   Скоро мы уже выехали снова на черную дорогу, которая на всем своем протяжении казалась одинаковым полотном.

   - Она просто не была рада, что я ехать собрался. Не в восторге она от поездки, предчувствие у нее плохое.

   Тимур рассмеялся. А я и не рассчитывал, что он поймет.

ГЛАВА 2

   Я задремал, но вдруг тело мое подскочило. Головой со всей дури ударился о крышу авто.

   - Твою мать! - послышалось с заднего сиденья.

   Потирая макушку, посмотрел назад. Там девчонки, видимо, тоже проснулись от резкого скачка.

   - Тим, у тебя что, за эти годы руки из другого места что ли расти начали? - недружелюбно пожаловалась Даша. Она сразу посмотрела на меня. - Ты сильно ударился?

   - Нет, не сильно, просто проснулся, - процедил я и обратился к Наде, - у тебя все в порядке?

   Она только кивнула.

   - Умные какие, сами садитесь за руль, и попробуйте-ка вот так порезвиться! Тут не дорога, а одно сплошное месиво, одни ямы, какие-то пригорки, будто нарочно дорогу разбивали, чтобы не проехал никто! - сказал Тимур, а затем довольно крепко выругался.

   Я посмотрел в окно, но не увидел почти ничего. Постепенно начинало вечереть. И к общей мгле и туману прибавились еще сумерки, которые заставляли воображение рисовать самые разные неправдоподобные, чаще даже жуткие картинки.

   Даша тоже прильнула к стеклу, по ее выражению лица было ясно, что она не в восторге. Из всей нашей компании ее было уговорить сложнее всех. Тимур шутил, что она согласилась только потому, что я поехал. Хотя, может, это была и не шутка.

   - Приехали! - буркнул под нос Тимур, вдарил по тормозам и остановил машину прямо у деревни, не заезжая вглубь.

   Меня уже так укачало на этих выбоинах, что готов был идти пешком до места назначения. Вышел из машины, чувствую, что ноги затекли настолько, что аж колени кажутся ватными, будто вот-вот в другую сторону начнут выгибаться.

   Но когда посмотрел на деревню, у меня в груди появилось странное тягучее липкое ощущение. Старинный первобытный страх, познанный еще моими предками, поднимался к горлу.

   - Это что, шутка что ли? - изумленно спросила Даша, огромными перепуганными глазами смотря то на Тимура, то на меня. - Я на такое не подписывалась!

   - Это все гораздо хуже выглядит, чем ты говорил, - вторила Надя.

    А я был согласен с девочками. Ситуация выглядела многократно хуже, чем нам рассказывал Тимур. Он обещал, что это заброшенная, но вполне жизнеспособная деревня, где они проведут несколько дней. Но, судя по тому, что мы видели, ни о какой жизнеспособности речи не шло.

    Впереди, словно на подушке из тумана, парила деревня. Старые заброшенные дома, перекошенные с одного угла на другой, вызывали тоску. Где-то в центре стояло странное сооружение, больше напоминающее часовню, но отсюда во мгле и сумерках разглядеть детали было сложно. По правую сторону красовалось необъятное кладбище, раза в три больше, чем само поселение.

   Перекошенные кресты перемежались со склепами, каменными надгробиями на разный лад. Сам я кладбища терпеть не могу, есть в них какое-то неприятное послевкусие, будто в гости к смерти заглядываешь, да и то против ее воли!

   - Нет, это уже перебор, мне такие каникулы без надобности, даже за те деньги, которые ты пообещал! - говорит Дашка.

   - Нет, Даша, если мы приехали, то мы снимем фильм. Прекрати. Тебе 18! Ну чего ты как маленькая? Чего ты боишься, что к тебе ночью в постель вурдалак заглянет?

   - Вряд ли заглянет кто-то хуже, чем ты! - грубо отрезала Даша.

   Тимур расхохотался, в очередной раз все перевел в шутку. «Налюбовавшись» пейзажем, мы снова сели в машину и теперь ехали по деревне, чтобы найти подходящий домик, где могли бы остаться на время съемок. Меня не прельщала идея остаться в чужом доме без разрешения. Но по этим домам видно, что они уже очень давно не знают хозяйской руки. Вряд ли кто-то предъявит нам претензии.

   Наконец Тимур остановился возле двухэтажного массивного строения. Оно выглядело чуть более современным, чем остальные развалюхи. Тим оглядел дом сверху донизу, открыв рот и проводя языком по зубам. Видимо, сомневался. Но у нас нет другого выхода. Остальные дома вообще больше на сарай похожи.

   - Так, сладкая компашка, выгружаемся, вытаскиваем вещи, обживаемся в нашем новом лагере.

   - Ну и халупа! - отрезала Даша, брезгливо скуксившись.

   - Дашка, а ты у нас не Моника Белуччи, чтобы тебе выделять актерские апартаменты с золотыми обоями! - расхохотался Тимур.

    Даша его шутку не оценила. Надя подошла ко мне, передала две сумки, я почувствовал, как легонько коснулся ее руки. Такая мягкая бархатная кожа, такое тепло... А она даже ничего не заметила и, похоже, не придала этому значения.

    Я вошел внутрь и ощутил удушающий запах давно разросшейся здесь пыли. Запах нежилого помещения не был похож ни на что другое. Это была квинтэссенция ароматов. Грязные тряпки, брошенные сырыми, какие-то гнилые продукты, легкий аромат тухлой рыбы, которую вроде как убрали, но запах остался. Все это смешивалось, дополнялось пыльными нотками.

   - Так, быстренько тряпки в зубы. Сейчас мы с вами все уберем, потом будем трапезничать. Давайте, ребята, пока не стемнело. А я поищу, где здесь можно свет включить.

   Тимур раздал команды, сразу направился куда-то в подвал. Может, генератор искал, может, счетчик, не знаю. Где-то через четверть часа, когда на улице уже совсем начинало темнеть, наконец-то у нас загорелся свет.

   Наш предводитель вернулся весь в пыли, рассерженный, но одновременно торжествующе довольный, что свет он все-таки нам организовал.

   - Здесь провода на ладан дышат, удивлен, что до сих пор вообще свет есть! Видать, какие-то сети сюда протянуты. Странно, у людей тут цивилизация, вон даже водопровод есть рабочий. А они почему-то все отсюда уехали.

   - Сам бы ты тут жил? - спросила Надя.

   Тимур тут же кивнул, понимая, к чему она клонит. Мы закончили примитивную уборку на первом этаже, затем пробежались по второму, но уже с меньшим рвением из-за нарастающей усталости.

   Ни о каком уюте речи не шло.

    Мыли полы, протирали пыль, на этом наши клининговые изыскания завершались.

   - Так, мы с вами место нашли, можно отдохнуть. Но давайте без нытья, в ближайшее время материал отснимем и поедем домой. Чем больше будете ныть и нос воротить, тем дольше останемся тут, - сказал Тимур, садясь за стол.

   Он провел ладонями по грубо сколоченной поверхности. Я впервые увидел в его лице какое-то сомнение.

   - Я думала, здесь будет просто деревня заброшенная, а тут какой-то могильник. Жутко, капец, мне тут не нравится! - сказала Даша, демонстративно закатывая глаза.

   - Ну вы же у нас согласились, гонорар тоже вас устроил, так что, ребятишки, заворачиваем губу и готовимся к съемкам. Мы же с вами договаривались, по старой дружбе, да и плачу я хорошо. Не подводите меня, так долго сюда тащились! - отрезал Тимур.

   Даша кивнула, однако по ней было видно, что она меньше всех довольна ситуацией. Надя совсем сникла, выглядела уставшей, измотанной. Я ее чуть подтолкнул плечом, чтобы приободрить, но никакой реакции не последовало. Дашка странно нас оглядела.

    - Знаете, я, наверное, не буду ужинать, лучше пойду спать. Чем меньше сегодня съем, тем лучше буду выглядеть завтра в кадре! Тебе бы тоже, Надя, не мешало отказаться от ужина хоть раз!

   Даша встала из-за стола, а затем поднялась по скрипучей лестнице вверх. А мы остались сидеть на первом этаже за столом, вкушая нашу нехитрую трапезу, приготовленную наспех. Наверное, никто из нас не хотел признаваться в том, что здесь было банально страшно ложиться спать.

ГЛАВА 3

Сон не шел. Я встал с кровати, медленно вышел в коридор, затем дошел до самого края, чтобы там, приложив чуть больше усилий, чем рассчитывал, выйти на балкон. Выглядел он ненадежно, но почему-то мне показалось, что если и упаду вместе с этим деревянным настилом, то лететь недалеко, особо не покалечусь.

   Передо мной открывался осенний красивый золотой лес, освещенный только лунными лучами да каким-то светящимся туманом. Белый диск Луны то светил во всю силу, то прятался за сизыми тонкими тучками.

   В воздухе стоял аромат сырости, и мне даже показалось, что этот запах мне особенно знаком. Так пахло в моем детстве, когда осенью приезжал к бабушке. И вот на рассвете, когда мы с бабулей шли по легкому туману, чтобы вывести коров на пастбище, нас окружал именно такой аромат. Осенняя особая сырость земли и свежесть воздуха.

   Взгляд мой упал на сам лес, и тут я замер.

   У самых стволов деревьев ходила девушка или женщина. Я мог разглядеть в лунном свете длинные темные волосы, простое оборванное платье. Двумя руками девица держала коровий череп с растопыренными в разные стороны рогами. Она наклоняла голову то влево, то вправо, то поднимала вместе с черепом куда-то в сторону неба.

   А потом вдруг голова ее повернулась ко мне, и глаза загорелись.

   - Ты чего не спишь? - спросил Тимур.

   Я резко подскочил на месте от неожиданности, повернулся к другу, но тот только рассмеялся.

   - Испугался что ли? Ты у нас барышня? Не думал я, что ты такой пугливый, - смеется Тимур.

    Я снова повернулся к лесу, но никакой девицы с черепом там уже не было и в помине. Это все больное воображение из-за недосыпа, долгой дороги, постоянного укачивания и стресса, который 24 на 7 преследовал меня сейчас.

   - Вот красота какая, - протянул Тимур, зевая.

   - Да, красивый лес.

   Не буду я ничего ему говорить про девицу с черепом, засмеет еще.

   - Вон видишь, широкая тропа к лесу. А вот там дальше есть еще узкая, и вроде как у этой тропы должен стоять здоровенный камень. Если его там нет и мои записи врут, то нам придется его организовать. Какой-то другой вход в лес, вроде как ходили туда только люди доверенные.

   Мне оставалось слушать Тимура. Он был буквально помешан на этой истории. Когда впервые узнал о Чертовой пасти и о том, как странно здесь живут люди, сразу захотел снимать фильм именно здесь.

   Короткометражка, которая должна была стать шедевром, как выражался Тимур, была его билетом на первый любительский кинофестиваль. И там его как режиссера и сценариста обязательно заметят, пригласят в большое кино, жизнь превратится в мед.

   Я бы не был так уверен и, честно говоря, жалел, что решил поддержать друга, потому что это место мне уже страсть как не нравилось.

   - Ты зря за Надькой ухлестываешь. Очевидно же, что ты Дашке нравишься, она вон над тобой трясется, вечно у тебя все спрашивает, в глаза тебе заглядывает. А Надька все равно с Пашкой Яровым встречается. Ты рядом с ним и рядом не стоял, уж извини. Он здоровый качок, спортсмен, а на тебя смотреть жалко, - сказал Тимур и расхохотался в полный голос, похлопав меня одобряюще по плечу.

   Я его позицию не разделял. И вообще мне казалось, что Надя с Пашей уже давно не в лучших отношениях.

   - Нам нужно будет к камню сходить, вроде как записку там оставить, а потом у нас будут всякие мистические вещи происходить, а мы из этого устроим фильм ужасов!

   - Ужасов? Ты же мистику хотел.

   - Да кому нужна твоя мистика? Надо, чтобы прямо за живое брало! - сказал Тимур, взгромоздившись на покосившиеся перила.

   Они заскрипели, и мне в какой-то момент показалось, что вот сейчас, через пару секунд вся эта хлипкая конструкция рухнет к чертям собачьим.

   - Почему именно здесь? Жутко тут до дрожи!

   - Вот потому и здесь! Все это место называется Чертова пасть. Лес сам и деревни вокруг так зовутся еще с незапамятных времен. И вроде как в лесу этом с каждой стороны есть свой Божок. И над каждой деревней свой лесной Бог властвует.

   Тимур посмотрел в сторону леса, взгляд его посуровел, но потом вновь расслабился. Я тоже глянул вдоль кромки, но ничего не увидел.

    - Здесь верховодила Сорушка, ударение на «о», как я понял. Сорушка-матушка, Сорушка-красавица. Она здесь всякие разные вещи творила. Вроде как и людей таскала, и коров выдаивала. Но владела Сорушка жуткой любовной магией, самой сильной. Сюда со всех городов стекались барышни, чтобы оставить свои записочки. Могла приворот сделать на женатого любовника или, наоборот, от жены его отворотить. Но всегда тот, кто записочку оставляет, потом свою кару несет на усмотрение Сорушки.

   В эту секунду каркнул ворон.

   Я от неожиданности на месте подпрыгнул, а Тимур, естественно, заржал, как конь.

   - Ну ты и ссыкло, таких еще поискать надо! Девчонки у нас свою часть отыграют, а ты будешь тем самым женатым любовником, который в лес пришел, чтобы отдаться Сорушке на поруганье, чтобы она жену твою в отместку не забрала. Ну я немного хочу поменять все по ходу. Посмотрим, надо главное первые дубли снять, там уже, если что, будем все менять в процессе.

   План Тимура выглядел ненадежным, но я на многое и не рассчитывал. Поиграет в режиссера, заплатит нам за помощь и все, собственно. Деньги мне сейчас очень были нужны. Да, похоже, всей нашей тройке, которую он позвал, финансы требовались позарез. А денег Тимур предложил вдвое больше, чем если бы мы в какую-нибудь кафешку устроились.

   - А Сорушка на самом деле была?

   Тимур пожал плечами. Он вообще был не из тех, кто верит во всякие приметы, суеверия, скорее относил себя к агностикам и посмеивался над теми, кто в эту веру вдарялся без доказательств на руках.

   - Я много всего интересного про нее нашел. Прикинь, когда материал собирал, мне мой руководитель сказал, что надо в какой-нибудь деревенской библиотеке порыться, поискать старые дневники, какие-нибудь фольклорные записи. Все эти вещи очень хорошо наталкивают на идеи, прямо заново рождаешься! Я над ним посмеялся, а в итоге так и получилось, в деревенской библиотеке нашел записи про эту Сорушку.

   - И что, правда к ней приезжали?

   - В записях было, что со всех городов приезжали, кто барана приводил, кто целую корову. Оставляешь записочку, привязываешь животину к столбику и уходишь. И вот вроде как, если понравится ей твое подношение, она твою просьбу выполнит, и даже не придется расплачиваться за грех. Но если ей покажется мало, то она тебя потом из-под земли достанет, а там черт его знает. В деревнях народ дремучий живет, всякую дичь выдумывают, лишь бы веселее жилось.

    Я с Тимуром был не согласен. Еще раз посмотрел в сторону леса в надежде, что увижу эту странную девицу, которая вертелась с черепом в руках у самой кромки озолотившихся деревьев. Но лес выглядел безжизненным. Где-то опять каркнул ворон, раздалось тонкое пение неизвестной мне пташки.

    - Ты иди спать, нам всем надо выспаться, - сказал Тимур напоследок, потянулся, зевнул, скрылся в длинном коридоре.

   А я все стоял и смотрел в мертвую тишину леса, и пытался убедить себя, что ничего такого странного здесь не видел.

ГЛАВА 4

Я проснулся от того, что кто-то трогает меня за плечо, легонько раскачивая взад-вперед, как делала моя мама, когда пыталась разбудить. В считанную секунду мне показалось, что нахожусь дома, и нет никакой деревни, поездки, ничего.

   И вот сейчас позвонит Тимур, предложит сняться в кино, а я ему откажу, придумаю какую-нибудь причину, но в эту чертову деревню не поеду.

   - Захар, пойдем. Надо по деревне пройтись, посмотреть, где здесь можно хорошие кадры сделать. Мне же нужны еще переходы там, антураж. Надо будет глянуть, может, в каком-нибудь заброшенном здании еще снимем чего-нибудь?

   Где-то снизу раздался звонкий смех девчонок. Тимур закатил глаза.

   - Ржут как кони уже минут 10. Нашли какой-то сборник анекдотов, не знаю, читают там что-то и ржут! Оно и к лучшему, меньше будут думать о том, что здесь им жутко, видите ли!

   Медленно встал. Все-таки здесь как-то отвратительно спалось, словно дом забирал все твои силы еще до того, как ты откроешь глаза. Терпеть не могу такие места, где все что-то стонет, скрипит, попискивает.

   А уж если при этом на улице завывает ветер, так и вовсе появляется особое предчувствие надвигающейся бури.

   Спускаюсь вниз, вижу, как Надя стоит на кухне, хохочет, снимает с небольшой плитки, которая работала от электричества, большую бадью с какао.

   - Не верю местному холодильнику, сейчас он сдохнет или что-нибудь случится с электричеством, молоко пропадет, а у нас тут запасов не ахти, - говорит Надя, наливает мне из половника в кружку, как когда-то нам в школьной столовой раздавали кофейный напиток.

   Я взял кружку с какао, вышел на крыльцо, потянулся. Тимур тоже стоял с железной кружкой, поглядывал на меня как-то сомнительно. Не совсем понимал, что творится в его голове в эти минуты.

   Вид у Тимура был серьезный. Он все смотрел в сторону деревни, не поворачивался к нам. Девчонки снова расхохотались, вдвоем вышли на крыльцо.

   Перекусив бутербродами с сыром под какао, мы двинулись в деревню. После такого приятного, по-детски наивного завтрака все казалось не таким страшным. Однако, чем глубже мы проходили по улочкам, тем меньше жизни было в каждом сантиметре деревни.

   - Вот тут, смотри, какое здание! – сказал друг, разрывая цепочку моих мыслей.

   Ладонью он указал на часовню, которая изрядно покосилась в одну сторону. Я быстро глянул на друга, не совсем понимая, чего он от меня хочет.

   - Здесь можно первые кадры снять, как будто девочки приезжают с этой стороны. Сначала снимем кадр с машины, ты будешь за рулем, но отклонишься назад, чтобы не было видно по блику, кто там сидит. И вот здесь первый кадр сделаем. Надо будет снять снизу-вверх, я потом наложу звук колокола.

    Какой еще звук колокола?

   Нет у этой часовни никакой колокольни, видно же сразу!

    От часовни дорога извилистой змеей тянулась прямиком к покосившейся деревянной арке, знаменующей вход на кладбище.

    - Нужно будет сделать кадр от основания к макушке, потом вниз, и чтобы камера направилась прямо на кладбище, и приближение такое медленное. Хорошо бы попросить Виталика или Андрюху, чтобы он там сделал какой-нибудь эффект дымки, а то сегодня и тумана никакого нет!

   Тимур пошел дальше. Я на несколько минут остановился, все еще всматриваясь в религиозное огромное сооружение, которое пугало своими масштабами. Окна и двери были не просто закрыты, а наглухо заколочены.

   Дверь забита самыми толстыми досками, даже половиной бревна, которое неизвестно каким образом удалось вколотить.

   Медленно поднялся по скрипучим ступеням. Я подошел ближе, приложил свое ухо и хотел услышать, как гуляет ветер, но вместо этого скрежет когтей впился мне в память.

   Отскочил назад, на секунду попытался уговорить себя, что это невозможно, но тут же снова прислонил ухо, на этот раз совершенно ничего не слышно. Я поспешил за Тимуром, но все еще оглядывался на часовню.

   Мы прошли еще две улицы, а потом вдруг меня привлек один дом.

   Из всех, что нас окружали, он, наверное, выглядел хуже остальных. Старые, давно заколоченные окна, крыша, поросшая мхом, покосившиеся ворота - все это не внушало доверия.

   Подошел ближе, посмотрел через щелку ворот и тут же замер. Там вдали, за домом, у самого колодца стояла женщина. Рваное платье, лицо, покрытое вуалью, перекошенная от какой-то гримасы физиономия, но под вуалью деталей разглядеть не получится.

   Она медленно, по миллиметру в несколько минут поворачивала ко мне голову, а затем склоняла ее к правому плечу. Я уверен, что видел в этом движение. И невозможно было понять, находится под вуалью лицо или череп.

   От страха аж присел, когда надо мной что-то взмахнуло. Тимур, опершись обеими руками о забор, перемахнул через него, и тот завалился еще сильнее вовнутрь. А я тени друга испугался, дожили.

   Тимур тоже увидел девушку или женщину.

   Он осторожно продвигался вперед, полубоком, словно готовясь чуть что дать ответ. Я шел следом за ним. И тут Тимур, остановившись, запрокинул голову назад, как делал всегда, заржал в полный голос.

   Теперь мне было смешно.

   Это просто старое пугало, просто пугало.

    Никакая это не женщина, какая-то непонятная фигура с лицом, которое представляло собой мешок из тонкой белой, давно уже потерявшей лоск ткани. Чем-то набили всю эту конструкцию, от чего она приобрела человекоподобный вид.

   Ножка у пугала сломалась, от чего оно неуклюже завалилось вперед, и казалось, как будто голова его поворачивается, хотя просто болтается от легкого дуновения ветра.

    Все еще посмеиваясь над страхом друг друга, но явно растревоженные, мы возвращались домой.

   - Чего-то девчонки больше не смеются... - сказал Тимур, а потом, сорвавшись с места, побежал.

   Естественно, я рванул за ним. И когда мы прибежали, в доме девчонок уже не было...

ГЛАВА 5

Я услышал топот ног, которые неслись по сухой дороге. Звук казался гулким, далеким, больше напоминал топот копыт. Первая в калитку влетела Дашка, следом за ней перепуганная Надя.

   Глаза у девчонок чуть ли не из орбит лезли.

   - Мы... мы... - не могла проговорить Надя, запыхавшись.

   - Там кто-то есть в лесу! Мы видели кого-то в лесу, прямо у самой кромки, там кто-то ходит!

   - Опять двадцать пять! - выкрикнул Тимур, вскидывая ладони, вспоминая мой рассказ о том, что я кого-то там видел.

    Не складывалась его теория о том, что здесь безопасно, давно никто не живет и нам ничего не угрожает.

   - Чего ты глаза закатываешь?! - резко высказалась Даша, отшатываясь назад, словно от прокаженного.

   Тимур весь скривился.

   - Вы видели женщину? С черепом? - спросил я, и обе девочки уставились на меня.

   - Захар! - грубо отрезал Тим, скрещивая руки на груди. – Давай-давай, молодец, подначивай их еще больше, они сейчас тебе любых сплетен принесут, только верь!

   Тимур вышел на крыльцо, поднялся так, чтобы быть выше нас всех.

   - Давайте уясним, в ваших мозгах только страх, на самом деле здесь никого нет. Вы что, не видите, что деревня давно заброшена? Нет тут никого, ну хватит вести себя как малые дети. Я привез вас сюда, пообещал хороший гонорар, а вы играете в детский сад на выезде!

   Тимур психанул и ушел в дом. Я остался стоять, посматривая на девочек.

   - Ты нам веришь? - спросила Надя.

   - Верю, - сухо ответил я.

    Следующие несколько часов мы провели раздельно друг от друга. Тимур, преисполнившись обидами, демонстративно засел на втором этаже, как он высказался, за сценарием, но на самом деле просто нас игнорировал, как всегда поступал в детстве, когда что-то или кто-то не соответствовал его ожиданиям.

    Я пытался дозвониться маме. Влез на второй этаж, попытался даже на крышу, но это оказалось невозможно. Расстояние между последней ступенью лестницы и началом края крыши было слишком большим.

    Даже с прыжка не допрыгнуть.

   Ну и прыгать я все одно не собирался, оставалось только тут ноги переломать для полного счастья!

   Вечером мы сняли несколько сцен. Провели много времени в деревне, сделали те самые кадры с машиной возле часовни, и на отсмотренном материале все выглядело прилично.

   Вернувшись домой, Даша сразу ушла в дом, поднялась к себе. Тимур что-то готовил, я остался на крыльце. Когда вышла Надя, лицо у нее было исполнено тоски.

   - Ты сегодня очень красивая, - сказал я.

   - Только сегодня? - спросила она и рассмеялась.

   Мой неловкий комплимент снова превратился в неудачную шутку. Я подвинулся, Надя села на ступени вместе со мной.

   - Я жалею, что сюда приехала. Ты будешь смеяться, но мне здесь совсем не нравится, страшно, все какое-то чужое, ненастоящее.

   Я кивнул, был согласен с ней. Самое лучшее определение для всего этого подобрала.

   - Мы с Пашей поссорились. Я думала, что уеду сюда, он позлится и поймет, что меня нельзя обижать. А ему, похоже, все равно. Давно надо было эти отношения заканчивать. Он все равно меня не любит.

   Даша закончила свой сухой монолог, неоднозначно покачала головой, а потом приложилась своей головой к моему плечу. Я невольно вздрогнул от этого неожиданного жеста, но боялся теперь даже слово сказать.

   Первые лунные лучи пробирались через искореженные серые деревья, и те приобретали неоднозначный вид под этим светом. Одни были похожи на сгорбленных путников, другие на мохнатых великанов, вжавших голову в плечи.

   Один длинный луч проскользнул через овраг, дотянулся до другой стороны берега. Здесь текла река, а теперь ничего... Осушили. Человек вообще очень часто отбирает у природы то, что ему не принадлежит.

   - Чего вы тут сидите? Тимур там под нос ворчит, что ему приходится в одиночку батрачить, - хихикнула Даша, садясь к нам на ступени крыльца.

   - Тебе не кажется, что все здесь выглядит не по-настоящему? Будто декорации.

    Сначала мне показалось, что Надя задаст вопрос, но последние ее слова прозвучали утвердительно.

    - А я слышала про это место, мне моя прабабка рассказывала, когда я еще маленькая была. Она говорила, что есть такое место у нас, называется Чертова пасть. Так называется вся местность, лес, деревня вокруг. И вроде как люди, которые живут в этих деревнях, остаются язычниками и поклоняются каждый своему Богу. Ставят какие-то ритуальные камни в лесу, поклоняются. Не знаю, может и правда.

   - Какие же они язычники, когда у них тут часовня стоит? - поинтересовалась Надя.

   - Вряд ли это христианская часовня. Не похожа она. И, честно говоря, вообще не хочу разбираться, кто тут и во что верил. Видать, не помогла им их вера, если больше нет ни деревни, ни людей! - сказал я.

   - Эй, ужинать! - выкрикнул Тимур.

   Даша встала, но взгляд ее все еще был направлен в сторону леса. Я посмотрел туда же, куда и она, но ничего не увидел.

   - Надо поговорить с Тимуром и уезжать отсюда. Не нужен мне никакой фильм, никакой гонорар. Домой хочу, - сказала Даша, и только после этого ушла в дом.

   Через несколько минут мы уже все вместе собрались за столом. Нас ждала гречка с тушенкой, и после долгого выматывающего дня вся эта еда казалась пищей богов. Мы сели друг напротив друга за небольшим квадратным столиком, минуя здоровенный, вытесанный из сплошной древесины стол в отдельной столовой. На маленькой кухне все казалось уютнее.

   - Мы с вами поменяемся. Даша, ты будешь приносить записку старушке под камень. Так будет правдоподобнее. Надя же у нас подружка, так что она будет только поддакивать. Не парься, чего-нибудь придумаем. Я уже камень этот нашел, завтра снимем еще один дубль.

   Девочки переглянулись. Я и сам был не в восторге, но жаль было обманывать ожидания друга, который на нас на всех понадеялся.

   - Снимем завтра несколько хороших дублей, потом отправимся в лес по тропе, и первый ужас тоже отснимем. Надо будет правдоподобно перепугаться, выбежать, и на завтра закончим. Я попробую сжать сценарий, чтобы мы остальные вещи отыграли в городе, как предысторию.

   Я выдохнул.

   Видимо, Тимур тоже понимает, что вся наша трусливая гоп-компания не в восторге от ситуации. Бесполезно нам вменять ребячество и неуместный страх, все равно это ничего не исправит.

    Отснимем несколько дублей, пару дней здесь еще проведем, а затем уедем домой, и больше я ни в какую деревню не поеду. Все, хватит с меня деревенских приключений...

ГЛАВА 6

Едва появился первый рассветный туман, как мы уже тащились к лесу. Тимур остановился возле небольшого камня, на котором бережно вырублены и изящно отполированы глубокие борозды в виде узоров.

   Издалека все это напоминало витиеватые старинные письмена, но вблизи никаких букв, по крайней мере известного мне языка, я не видел.

   Тимур стоял возле штатива, жевал бутерброд, смотрел, чтобы все стояло ровно. Но потом вдруг, хлопнув в ладоши, покачал головой.

   - Нет, снимать мы будем с рук. Так получится создать эффект присутствия, очень известный прием!

   Опять новая идея?!

   Похоже, что рассказ Тимура о том, что мы здесь задержимся всего на несколько дней, был далек от правды. Я понял это вчера, когда уже лег спать. Скорее всего, Тим просто наговорил нам то, что мы хотели услышать, вот и все.

   - Ты помнишь слова? - спросил Тимур, поворачиваясь к Даше.

   Она энергично закивала, не отрываясь от маленького зеркальца, в котором едва ли можно было увидеть собственное отражение.

   - Подходишь к камню, оставляешь записку, становишься на колени, произносишь фразу, все запомнила?

   Даша кивнула, через несколько минут уже встряхнувшись, чтобы примерить на себя чужую шкуру, сделала эти по-детски наивные круглые глазки, как умела, и медленно направилась к камню.

   Она свернула записочку, подсунула ее под камень. Сложила ладони в молящем жесте, а затем начала читать такие странные слова, от которых нутро сворачивалось от страха, и из груди поднимался первобытный ужас, будто напоминающий о том, что мы над чем-то большим давным-давно не властны.

    И как только Даша встала, камень на секунду засветился теми же самыми письменами. Она отскочила в сторону, посмотрела на меня безумно перепуганными глазами, а потом быстро перевела взгляд на Тимура в надежде, что он сейчас расскажет, что все было подстроено заранее. Но друг наш выглядел совершенно счастливым.

    - Вот это круть! Вовремя, зашибись! - жизнерадостно проговорил Тимур, приближая камеру к камню, который сразу перестал светиться.

   - Ты чего, охренел? Это чего такое было?! - изумленно воскликнула Дашка, со всей дури кулаком стукнув Тимура.

   Тим от ее удара аж в сторону шарахнулся. Он покрепче прижал камеру к плечу, а потом посмотрел на Дашу так, будто она его в песочнице обидела.

   - Какого хрена он светится?! - изумленно закричала она снова, и теперь в ее голосе отчетливо слышался страх.

   - Да свет на него упал. Чего вы раскричались на пустом месте?! Захар, ну хотя бы ты, как мужик, скажи, что в этом ничего такого нет!

   Тимур повернулся ко мне. А я не знал, что сказать, просто потому, что понятия не имел, как девочек на нашу сторону переманить.

   Да и какая может быть наша сторона, если я им верю?

   - Может, нам надо уехать? Мы видим кого-то возле леса. Потом пугало это странное. Часовня, ночные завывания. Теперь камень светится? - Спрашиваю я и тут же чувствую, как Даша берет меня за руку.

   Но, высвободив свою ладонь, я отошел в сторону.

   - И ты туда же?! Бабский отряд какой-то! Я думал, хоть мужика с собой возьму, проще будет. Вам всем уже по 19-20 лет, а вы верите в какой-то бред? Вы серьезно думаете, что камень магически засветился?!

   Я посмотрел на Надю. Потом перевел взгляд на Дашу, она как-то странно скривилась. Но я не понял от чего, то ли от того, как я на Дашу поглядел, то ли от того, что не захотел ее за руку брать.

   Повышенное внимание со стороны Даши мне не нравилось, я еще в городе дал ей понять, что между нами ничего быть не может.

   - Так, идем домой, переодеваемся, снимаем сцену в лесу. Все, не делайте мне мозг, а то много чести вам. Денег заплати, продукты все возьми. Еще и готовлю вам тут, а у вас вечно рожа недовольная!

   Тимур покрепче обхватил камеру, осуждающе посмотрел на меня, а затем пошел в сторону дома.

   Даша развернулась, подошла к камню, присела, отклонила его в сторону, но тут же вскрикнула и подхватилась на ноги.

   - Ты чего? - спросил я.

   - Нет записки! Записка исчезла! - выкрикнула истерически Даша.

   Я подошел ближе, наклонил камень, посмотрел, ведь и правда, записки никакой не было. Нахмурившись, поднял камень с другой стороны, мало ли, съехала от движения камня, но и там было пусто.

   Никакие письмена не светились, записки не было.

   - Может, сырая земля как-то, не знаю... - проговорил я, почесав затылок.

    Естественно, моя версия выглядела несостоятельной.

   Мы втроем все еще стояли возле камня, будто могли повлиять на то, что записка объявится снова.

   Даша уже чуть ли не с ума сходила, боязливо оглядывалась то на меня, то на Надю. Поведение ее придавало еще больший ужас странной ситуации.

    - Не понимаю, я же ее прямо под самый краешек положила специально, чтобы легко назад забрать, а теперь ее там нет!

   - Слушайте, давайте уже пойдем отсюда, правда, жуткая чертовщина какая-то тут творится!

   Я с Надей был согласен, нечего тут стоять лишние минуты.

   Еще раз заглянув под камень, но ничего там не обнаружив, мы направились к дому. Вот только никто больше сниматься не хотел.

ГЛАВА 7

Тимур все еще стоял возле крайнего дома, поглядывал на нас, закатывая глаза. Демонстративно поглядывал на наручные часы, намекая о времени, хотя часов у него, естественно, никаких не было.

   - Ну чего вы там застряли? Косточки мне что ли перемываете? - крикнул Тим, а потом натянул на себя неправдоподобную улыбочку.

   - Отвянь, кому ты нужен? - закатывая глаза, произнесла Даша, все еще расстроенная тем, что Тимур так подло заманил их сюда, ничего не объяснив.

   Даша нервничала, и это меня волновало.

   У нее был довольно истеричный характер, и не хотелось, чтобы она закатила здесь свою привычную истерику, от которой у нас у всех от ультразвука полопаются барабанные перепонки.

   - Тимур хамло, вот стопудово он знал, что здесь всякая дичь творится, он же специально нас сюда привез, именно в эту деревню, именно сюда привез! - возмущалась Даша под нос, чтобы Тимур ее не услышал.

   Скоро наша компания воссоединилась и направилась к дому. Хоть Тимур и пытался как-то восстановить равновесие, травил шуточки, все это было вымученным жестом.

   Оказавшись впереди нашей компании, первым подошел к калитке, открыл ее так, чтобы все смогли пройти. За последние несколько дней от частого использования калитка как-то неуклюже кривилась, и я побаивался, что в самый ответственный момент она заклинит окончательно.

   Направился к дому последним, но замер, едва пересек крыльцо. Вся наша компания остановилась, переглядываясь между собой. Похоже, все почувствовали то же самое, что и я!

   - Здесь кто-то был, - произнес вслух я то, что у