Каждой твари по паре. Лена Свободная

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Ошибка в ритуале призыва жизненной силы и... из эльфийской жрицы - в человечку?! Фу-у!..

   Ладно, не такое уж и "фу", если разобраться - за десять лет привыкнуть ко всему можно, даже к отсутствию магии и прислужников. Тем более, что тело мне досталось не самое худшее, да и предшественница моя была неглупа. Просто ей не повезло.

   А вот мне - очень даже. Спустя столько лет случайно наткнуться на то, что поможет понять, как вернуться обратно и предъявить счет тем, кто устроил мне такую ссылку! Как тут говорят в одной детской игре? Правильно, я иду искать...

   Первая книга цикла тетралогии

ГЛАВА 1

- Ну вот, Ирина Сергеевна, - широко улыбнулся ректор столичной Академии. – Теперь вы будете правой рукой Аберфорта Генриховича!

   - Боюсь даже представить свои обязанности, - подавилась я именем вручаемого под мою опеку профессора.

   Пресветлые лунные пятна! Хоть бы выговорить это человеческим языком!

   - Напомните, почему вас уволили с предыдущего места работы? – неодобрительно нахмурился обычный для этих мест Иван Александрович, видимо, обидевшись за звездного подчиненного (хотя в их иерархии я все еще разбиралась с трудом, несмотря на весь свой предыдущий жизненный опыт).

   - По собственному желанию, - поджала губы я, обещая себе в следующий раз уж точно успеть прикусить язык.

   Устроиться на работу "с улицы" в это элитное учебное заведение было практически невозможно. Вынужденно признав, что таких, как я сейчас, здесь в десятке – дюжина, пришлось прибегнуть к длинной цепочке просьб и унижений. И то повезло – профессору мировой величины с невыговариваемым именем снова требовалась помощница. Причем, не абы какая, а не меньше, чем кандидат профильных наук, с мозгами, но без амбиций.

   Встретить такую невидаль на просторах научного сообщества было практически, как единорога, сообщила мне подруга подруги Виктории. Даже за десять лет я не привыкла к их урезанным именам – там, откуда я родом, это по интимности могло сравниться только с темнотой супружеской спальни. Впрочем, за это время слишком многое изменилось в моей жизни, в том числе, и взгляд на вопросы интимности. Но к именам я относилась по-прежнему – вот такой вот парадокс.

   Выслушав список требований к сферической помощнице в вакууме, я невольно восхитилась таким полетом фантазии. Это ж надо! Меньше, чем за год, у него успело поработать несколько сотрудниц, но ни одна не задержалась надолго. Не человек, а дракон какой-то, ест он их что ли? На вполне резонный вопрос, что ж там такое происходит, моя изрядно подвыпившая собеседница загадочно усмехнулась:

   - А у тебя что, совсем нет никаких амбиций? Котик говорит, что этот тип – настоящий арб… абр.. арбузер, короче...

   - Вот как? – насмешливо приподняла бровь я.

   На их языке это значило что-то вроде «тиран и деспот». Девица, представившаяся Мадлен, вполне могла оказаться какой-нибудь банальной Марией, но мне до этого дела не было. Мне нужен был доступ в закрытое хранилище Академии, который обеспечил бы мне достаточно именитый руководитель. Но об этих амбициях ей точно знать не стоило.

   - Точно тебе говорю! – хищно улыбнулась моя собеседница. – От него уже сбежало шесть помощниц, а одна вообще уехала из страны! А он все добавляет и добавляет новые пункты в свой райдер...

   Занятно, подумала я. Но не более того. Ректор Академии, любовник этой Мадлен, обещал мне встречу, и я искренне надеялась, что она будет продуктивной для нас обоих. Как удачно, что среди моих документов нашлась такая нужная бумажка, как диплом кандидата наук, а в голове – достаточно воспоминаний о ее получении!

***

Пресветлые лунные пятна, что это за?..

   Открыв глаза после ритуала, я сразу зажмурилась - вместо привычного полумрака святилища вокруг были мягкие стены с окнами, а под грудь больно впивался обтянутый кожей обруч. Ног я вообще не чувствовала, но, судя по ранам, синякам и ссадинам на руках - возможно, и к лучшему. Снаружи творилось малообъяснимое светопреставление. Мерцал красно-синий свет, отражаясь от невообразимо высоких колонн или свай, или… я даже не знаю, что это могло быть!

   Вокруг моего вместилища бегали одетые в белое человекообразные существа. Люди? Эльфы? Вампиры? Кто-то из двуипостасных? Перед глазами от ярких бликов света сразу поплыли фиолетовые пятна, рассмотреть какие-то подробности не удавалось. Может, поэтому мне показалось, что с другой стороны мимо с ревом пронеслась какая-то самоходная повозка...

   Тут у меня закружилась голова, и я с радостью скользнула в небытие, надеясь очнуться там, где мне и положено.

   …Но когда тьма перед глазами снова рассеялась, я увидела только склонившуюся ко мне женщину в странном одеянии цвета весенней листвы. Однозначно, человека. Только вот какого-то очень странного человека. Неестественно длинные ресницы за стеклами, которые удерживала на ее лице сложная конструкция. На веки и скулы нанесена косметика. Волосы скрыты каким-то головным убором, но из ушей свешиваются блестящие в лучах солнца, падающего в окно, серьги. Какое-то странное ритуальное облачение. Да и не припомню что-то у людей таких обрядов. Я, конечно, не специалист, но кое-что знаю!

   - Вы помните, кто вы? Свое имя? Как попали в аварию? Подушки безопасности не сработали… Ирина Сергеевна, вы меня слышите?..

   Слышать-то я ее, слышала, а вот с остальным было куда хуже. В голове судорожно метались мысли. Как я сюда попала? Кто она? О чем говорит? Понятно, что мне, но язык был точно не эльфийский! Но хоть в целом, смысл ее слов был ясен, то частности ускользали от понимания. Какие подушки безопасности и почему они не сработали? Что она имеет ввиду, говоря, что я попала в аварию?

   Если человечка имела ввиду, что я вляпалась в конкретное драконье д…мо, то она была абсолютно права! Потому что исполняющая обязанности Верховной эльфийской жрицы Ирралиэнь Ард-Аррасель должна была очнуться после ритуала передачи жизненной силы на том же мраморном алтаре родового святилища, с которого ушла на теневую сторону!

   - Где я? – из пересохшего горла вырвался какой-то невнятный сип, а язык отчетливо щекотнул привкус неизвестных снадобий.

   - Вы попали в аварию, - повторила женщина, то ли все-таки расслышав мое лепетание, то ли вопрос был здесь самым обычным. - Мы установили вашу личность по документам, они все вместе с вашей одеждой… гм… то есть тем, что от нее осталось, вот здесь, в тумбочке. В областную больницу вас доставили на "скорой". Потеря сознания и сотрясение мозга, перелом двух ребер и множественные ушибы. Мы позвонили вашей подруге...

   Кровь зашумела в ушах, и голос женщины (кажется, так правильно называть человечек) стал отдаляться. Сотрясение мозга? М-да... Знать бы еще, что это такое и откуда у меня взялось. С ребрами оказалось понятней, тем более, что она аккуратно указала пальцем, что имеет ввиду. Дышать было трудно, грудь болела нещадно. Значит, переломы костей.

   Женщина с понимающим видом протянула мне зеркало и, едва скользнув взглядом по отражению, я все поняла. Устало прикрыла глаза и задумалась. Обычный, в общем-то, ритуал передачи жизненной силы земле пошел как-то не так. Но самое "не так" заключалось в том, что я совершенно не чувствовала в себе магии. А что страшнее могло произойти с одной из самых сильных жриц Природы, представить было невозможно.

   Когда я следующий раз пришла в себя, картинка не изменилась. Стало обидно до слез – мне оставалось совсем немного до титула, к которому я шла сто четырнадцать лет! Всего-то пару раз отдать жизненную силу земле, и я – Верховная Жрица! А теперь что?..

   Теперь рядом с моей лежанкой сидела женщина. Ну, девушка, наверное, в людях я не очень разбиралась. А еще неожиданно выяснилось, что плакать я умела. Точнее, тело, куда меня забросила кое-чья нелегкая рука!

   - Ирка, ты очнулась! – бросилась ко мне с осторожными объятиями обнаруженная девица.

   Ну, хоть ума хватило аккуратно меня приобнять, а не сжимать, как в тисках! А кстати, кто она такая и почему считает, что имеет право меня касаться? Я аккуратно попыталась вспомнить. Интересно, получится ли получить доступ к воспоминаниям этого тела или придется нарабатывать все с нуля? Наши друиды изучали подобные возможности теоретически и, по их выкладкам, выходило, что можно. Только осторожно. На практике проверить возможности не было. Думай, Ирралиэнь, думанье вообще процесс полезный.

   - Я так волновалась! – бормотала девица мне в ухо. – Это ж надо! Как ты так? Я читала в новостях, что ты с управлением не справилась, но я-то знаю, как ты водишь… сама тебя учила…

   Тут как будто свет в темной комнате вспыхнул: "Запах духов Вики ни с чем не спутаешь, только она выливает на себя каждый раз половину флакона безумно дорогой туалетной воды!" - эта мысль запустила цепную реакцию воспоминаний и всего через несколько секунд (странная градация времени, но не мне судить), я уже знала, что Виктория - инструктор по экстремальному вождению и моя близкая подруга. Еще со времен школы. Сама идея учебных заведений, обнаруженная мной в воспоминаниях коротко стриженной брюнетки, которую я видела в зеркале, для всех без исключения детей, показалась мне дикой. Что это вообще за мир? Куда меня занесло?!

   Водопад воспоминаний обрушился на мой еще не окрепший после сотрясения мозг (благо, теперь я знала, что это такое), а от резкого запаха закружилась голова. Значит, моя предшественница попала в аварию, несмотря на все навыки вождения самоходных повозок. Последнее, что хранили ее воспоминания, как она уходила от столкновения и врезалась в отбойник. Видимо, очень неудачно приложившись головой. Очень неглупой, надо признать, что не могло не радовать. Как и то, что в больнице мне предстоит провести еще с неделю, а потом, если восстановление пойдет так же, как идет сейчас, меня отпустят домой.

   Домой. Только вот это совсем не тот дом, где мне сейчас хотелось бы оказаться! По щекам снова потекли слезы. Эти люди что, постоянно ревут? По любому поводу? Глупость какая!.. Я некрасиво шмыгнула носом и тут же поморщилась.

   Подруга перестала перекрывать мне кислород своими ароматами и снова вернулась на стул рядом:

   - Я привезла тебе все необходимое, вот здесь, на тумбочке и в пакете, - она с гордостью продемонстрировала тарелку, вилку, кружку, упаковку салфеток и что-то еще, чего мне не было видно, если не поднимать голову.

   Я снова тяжело вздохнула. Обольщаться не стоит, обратно вернуться будет очень, очень непросто. Если вообще возможно – я понятия не имела, что для этого нужно сделать, а магия, по-прежнему, никак себя не проявляла. В этой ситуации оставался только один положительный момент – мое собственное тело надежно сохранится до возвращения Там, куда все уходит...

***

- Иван Александрович, а когда я могу приступить к выполнению своих... гм... - чуть не ляпнула "сомнительных", - обязанностей?

   Мне показалось, что ректора вопрос смутил, и тут же убедилась, что не показалось:

   - Я не знаю, - сообщил мне руководитель крупнейшего учебного заведения в стране. - Все зависит от того, когда ваш непосредственный руководитель появится на рабочем месте.

   Я слегка поперхнулась. Привычкой пялиться на людей с открытым ртом, как некоторые, я так и не обзавелась, но в данном случае она была бы как нельзя кстати.

   - Простите? - я не теряла надежды как-то прояснить ситуацию.

   - Видите ли, Ирина Сергеевна, - ректор побарабанил пальцами по массивной столешнице из красного дерева, - профессор Рейгаль, как бы это сказать, своим сотрудничеством делает честь нашей Академии. Поэтому, несмотря на его... эммм... сложный характер, мне приходится идти на ряд уступок.

   Заметив мою скептическую полуулыбку и слегка приподнятую бровь, Иван Александрович, гордо носящий фамилию Победоносный, резко выдохнул и, сцепив пальцы в замок, решительно склонился над столом.

   - Буду с вами откровенен, - я заподозрила, что в таком доверии сыграло немалую роль то обстоятельство, что меня рекомендовала дама, видевшая его без штанов. - Судьба Академии сейчас в ваших руках!

   В интонациях человека было столько пафоса, что я невольно покосилась на его уши. Нет, все-таки обычные, человеческие. Но он вполне мог дать фору многим моим знакомым эльфам.

   - Вы не представляете себе, сколько университетов и академий во всем мире борется за то, чтобы Аберфорт Генрихович хотя бы прочитал у них курс лекций, - тихо и проникновенно продолжил он, видимо, решив окончательно прояснить ситуацию. - Сам факт его официальной работы в Академии позволяет нам год за годом держаться в десятке лучших учебных заведений мира! Ну и, конечно, получать сумасшедшие гранты и субсидии на любые цели, не говоря уж о добровольных пожертвованиях родителей, желающих дать своим чадам все самое лучшее. Но в последнем нашем разговоре профессор Рейгаль заявил, что разорвет все отношения с Академией, если я снова подсуну ему в помощницы очередную "модель человека"! Я просто уже теряюсь, что ему надо...

   Профессор Победоносный обреченно заглянул мне в глаза. Как будто я знаю! Но делать вид, что во всем разбираюсь, я давно научилась и в этом теле, так что проблем с понимающей и сочувственной улыбкой не возникло.

   - Вижу, вы - женщина неглупая, хотя Мадлен, - тут он понизил голос, - о вас очень восторженно отзывалась. А раз так, уверен мы сможем договориться. Умоляю, продержитесь хотя бы год. А если эта договоренность останется только между нами, через полгода я удвою сумму, прописанную в вашем трудовом договоре...

   Я согласно хмыкнула, подтверждая серьезность своих намерений и нашу устную договоренность. Иван Александрович расслабился, откидываясь на спинку своего кресла.

   - Хорошо, что вы все объяснили, - с серьезным видом заговорила я. - Плохо, что я ничего не поняла. Может, профессору Рейгалю стоит, например, позвонить? Или каким-то другим способом обрадовать, что у него снова есть кем командовать?

   Ректор, конечно, понял, что я издеваюсь, но мой тон был безупречно официален, а выражение лица - крайне сосредоточенное. Мои мысли про голубиную почту, которую тоже можно отправить звездану... звездному профессору, надежно скрывала бесстрастная маска Самого Лучшего Сотрудника.

   - Позвонить ему, конечно можно, - досадливо кашлянул мой собеседник. - И даже в мессенджер написать. Только это все бесполезно. Рейгаль очень хорошо умеет игнорировать внешние факторы и обстоятельства, когда занят работой или просто не хочет, чтобы его нашли.

   - Тогда что мне сейчас делать? - я сверилась со своим экземпляром договора. - Фактически, я работаю с сегодняшнего дня...

   - Понятия не имею, - с усмешкой ответил Иван Александрович, нервно проводя рукой по ежику каштановых волос и поднимаясь. - Походите по Академии, у нас много корпусов. Проведите разведку боем, так сказать!.. За главными корпусами есть прекрасные спортивные залы и бассейн, если вы увлекаетесь спортом, сходите туда.

   Я поняла, что встреча окончена и, попрощавшись, вышла из ректората. Коридор, в который выходили двери аудиторий, все еще оставался пустынным, так как шли занятия. Задумавшись, я неторопливо направилась налево, к центральной лестнице.

   В голове кружили мысли о том, что здесь может оказаться не менее интересно, чем в моем родном капище! Сумма, причитавшаяся мне ежемесячно, в только что подписанных бумагах и так стояла вполне приличная, как и список всевозможных видов ответственности за ее разглашение. Ректор Победоносный неплохо умел защищать свои финансовые тайны.

   С хранением секретов, особенно чужих, у меня проблем не возникало никогда. Верховный Друид мне благоволил как раз по этой причине - я не имела привычки тратить время на сплетни и наушничество, предпочитая заниматься тем, что мне действительно нравилось.

   Сто четырнадцать лет Ирралиэнь Ард-Аррасель училась и совершенствовала свои знания. Но, попав в этот мир и в это тело десять лет назад, она быстро поняла, что здесь большая их часть бесполезна. Потому что магия не откликнулась на зов ни на следующий день, ни через год.

   Фактически, мне тогда пришлось начать все сначала. Осваивать технику, знания о которой у меня сохранились, а вот навыки - увы, нет, заново узнавать тех, с кем общалась человечка, то есть женщина, в тело которой я попала, разбираться в аспектах их социальной и даже... семейной жизни.

   Потому что Ирина Сергеевна Арская была замужем.

ГЛАВА 2

Спортзал Академии оказался фитнес-центром премиум-класса. Из тех, куда приходят сфотографироваться с гантелей, а за кубиками пресса идут к пластическому хирургу или просят их у местного мага Деда Мороза (который на самом деле не существует) на Новый год. Впрочем, судя по всему, Иван Александрович Победоносный настолько ценил своих сотрудников, что праздник, отмечающий смену года, у большинства моих коллег мог быть в любое время.

   Я покосилась на экран телефона. Сообщение тренера с расписанной тренировкой внушало одновременно и ужас, и благоговение. Человеческое тело было куда менее выносливым и сильным, чем эльфийское, к тому же, мышечный каркас и кое-какие внутренние процессы все же отличались в пользу остроухого отражения в зеркале.

   А уж фигура мне досталась идеальная. В том смысле, что стоило только зазеваться, она стремилась принять форму шара. Поэтому, переехав в этот город, я отправилась искать спортзал недалеко от квартиры раньше, чем ближайший продуктовый магазин. Смириться с Природой, подарившей Ирине Сергеевне "бедраметр", как шутила Виктория, у меня не получалось. У нее, к счастью, тоже - именно поэтому мне удалось относительно быстро освоиться в ее теле.

   А вот выяснить все это, мне "посчастливилось" спустя всего полгода, когда я... не смогла застегнуть джинсы! Не потому что забыла, как это делается, а... Пресветлые лунные пятна, это же ужас и кошмар! Эльфы толстыми не бывают!

***

Я всегда говорила своим прислужникам, что мало знать, как надо, важно еще и уметь это делать. Кто ж знал, что придется свой совет себе посоветовать?

   Конечно, никакая память не заменит навыки тела, кроме, может быть, тех, которые оттачивает инстинкт размножения. С остальным - от крана и уборной до замков, запирающихся на ключ, и вождения машины - пришлось разбираться заново. Как и с работой в университете, где моя предшественница больше увлекалась своими исследованиями, чем обучению студентов.

   Меня несказанно порадовали ее знания в области мифологии этого мира (ха-ха, они тут уверены, что магия - это сказки!), но вот во всем, что касалось воспитания подрастающего поколения, Ирина Сергеевна была непростительно беспечна.

   Раз уж тут у них принято учить всех подряд, следовало делать это более серьезно. Еще перед Посвящением в жрицы, мой Наставник внушил мне одну простую истину: "Делай хорошо, плохо оно и без тебя получится". И я взялась за дело.

   Построить этот разношерстный сброд юных людишек оказалось непросто, но у меня даже старшие прислужники ходили по нитке. Не прошло и года, как за мной закрепилась слава принципиальной стервы, у которой явно проблемы с личной жизнью. Я только мысленно усмехалась - проблем у меня не было. Как и личной жизни, несмотря на наличие штампа в обязательном личном документе.

   Все это время я думала о том, как мне вернуться в свой мир. В том, что это возможно в принципе, я не сомневалась. Когда схлынуло первое отчаяние, а воспоминания улеглись на нужные места, составив относительно цельную картинку, у меня появилась надежда. Кое-какие знания моей предшественницы говорили о том, что в этом мире магия раньше действительно была. Просто иссякла по каким-то причинам, а потом ее заменила техника.

   Я решила начать с поисков любой информации, касающейся древних ритуалов призывов и изгнаний. Без разницы кого. Люди этого мира совершенно не разбирались в том, что знали их предки, валили все в одну кучу. Да еще и сами придумывали, кто во что горазд. За первые полгода пришлось просеять невероятное количество информационного мусора, но я, наконец, смогла понять, где нужно искать в первую очередь, а заодно продумала алгоритм проверки.

   Теперь мне помогали добывать информацию знакомые и знакомые знакомых. По официальной версии я работала над докторской диссертацией, поэтому рабочий стол в однокомнатной (ужас какой!) квартире был завален распечатка и, заметками и фотографиями. Под всем этим добром угадывались очертания ноутбука (на мой взгляд, самого интересного изобретения их псевдомагов).

   И все бы ничего, но забирать из больницы меня приехал муж. Само собой, не мой, а госпожи Арской! Получив доступ к воспоминаниям тела и старательно их изучив, я не смогла понять функционального назначения этого персонажа в ее жизни.

   Да, красивый, сильный, здоровый самец человека, но... и все. Где-то на дне памяти женщины хранились теплые слова, приятные ощущения, а на поверхности - скука и раздражение. Лично у меня все это вызывало недоумение и брезгливость.

   В своем мире я даже не целовалась ни разу ни с кем! Да и где бы, и зачем? Я же планировала стать верховной жрицей Природы!

   А тут этот... сразу лапами полез под футболку... обниматься, вроде как, а на самом деле - кто его знает, чем все может закончиться! Я почувствовала, как кровь прилила к щекам и, раньше, чем успела подумать, отвесила ему хорошую затрещину!

   - Ирка, ты что?! - уставился на меня излишне красивый для человека мужик, потирая щеку.

   - Руки убрал! - рявкнула я, заметив на его лице смятение.

   Может, я и не зря его огрела? Одернув футболку, я вручила ему сумку, привезенную Викторией, и решительно направилась к выходу. Муж, бормоча на грани слуха что-то типа "Это не то что ты подумала!" двинулся следом.

   На все его попытки что-то объяснить следующие недели, я отвечала холодным молчанием. Во-первых, потому что быстро обнаружила, что у этого экземпляра в том самом мозге всего две извилины - одна "ням-ням", вторая "тык-тык". И если вполне неглупую, в общем-то, человечку (женщину, Ирралиэнь, женщину, теперь ты так называешься!) это устраивало, то мне это было совершенно не интересно. А во-вторых, я с головой погрузилась в работу и попытки освоить бытовые навыки.

   Какое-то время я думала, что состоять в браке у них что-то вроде традиции, и честно пыталась ей следовать.

   Или упрямо делал вид. Потому что однажды вечером, когда я после работы и приготовления ужина, села изучать материалы, которые прислала одна из моих коллег, этот, как его... Денис, кажется, заявил мне, что разводится со мной. Он постоянно что-то такое говорил, но кто бы слушал!

   - Ира, я ухожу...

   - Хлеба купи, - пробормотала я, не отрываясь от ноутбука.

   - Я совсем ухожу, - он позвенел ключами и положил их рядом с моей рукой.

   - Ну, и ладно, поем без хлеба, - статья, которую я читала в этот момент, была очень увлекательной, но гораздо больше меня интересовали источники, на базе которых она была написана.

   Видимо, моя эльфийская сущность как-то повлияла на человеческое тело, потому что спустя еще два-три месяца, я заметила, что снова могу не спать сутками (первое время безумно раздражала эта постоянная потребность в сне). Но была и обратная сторона - повысилась потребность в еде.

   Так я узнала, что у людей бывают проблемы с лишним весом и как они их решают...

***

Шагая по залу с гантелями, я приглядывалась к посетителям этой элитарной фотозоны для звезд соцсетей. Скользнув взглядом по мускулистым красавчикам, любующимся на себя в настенные зеркала, я мысленно скривилась.

   Раскачать имеющееся тело до исходных эльфийских параметров я не мечтала, но каждый раз получая список упражнений, думала о том, что либо тренер верит в меня больше, чем я сама, либо догадывается, что со мной не все просто. В любом случае, мне остались только эти выпады, жим от груди и пресс, а силы еще есть.

   Слова ректора, насчет невозможности найти подходящего помощника звезде мировой научной величины, я восприняла совершенно серьезно. Мой личный опыт работы в образовательном учреждении показал, что люди очень трепетно относятся к своему мнению, обидкам и трудовым правам. Иногда это выглядело трогательным, но чаще вызывало раздражение. Есть цель - иди к ней. Не идешь - не ной. А у меня цель была. Библиотека этой Академии. Причем, те залы, которые доступны только профессорам и докторам всяческих наук.

   - Ир, помнишь ты говорила, что хотела бы изучить описания древних друидских обрядов? То ли кельтских, то ли еще каких? - месяц назад за бокалом чая уточнила Виктория.

   Еще бы я не помнила! Свой интерес я на всякий случай скрывала от всех, но Виктории можно было доверять. Однажды я даже чуть не проболталась ей об истинном положении дел, но мне вовремя позвонили.

   - А что, осталось еще что-то, чего я не видела? - с усмешкой поинтересовалась я, обращаясь в слух.

   - Осталось, - подхватила шутливый тон подруга. - Мне тут одна моя ученица недавно писала, она теперь столичная штучка, спит с ректором той самой Академии...

   Я нервно усмехнулась. Самое высококотирующееся учебное заведение в стране. И самое старое. Я не раз натыкалась на полезную информацию в статьях, написанных именно его сотрудниками, но этих жалких намеков мне было недостаточно.

   - А что ты, собственно, теряешь? - кажется, Виктория говорила уже какое-то время, а я прослушала. - Ты умная, свободная, степень есть... Почему бы не попробовать, Мадлен обещала устроить встречу, если ты согласишься. Что тебе в этой провинции делать?

   - Ага, - внутренне ликуя, саркастично хмыкнула я. - Меня ждет столица! Только меня и ждет...

   Моя предшественница была всего лишь кандидатом, а защищать докторскую, чтобы получить доступ в научные закрома родины мне было категорически некогда. Я так и не знала, как соотносятся временные потоки между моим родным миром и этим. Но теперь, когда впереди забрезжил более чем реальный шанс, следовало ускориться. Нужно во что бы то ни стало вернуться в свой мир и оторвать уши той гадине, что должна была страховать меня в ритуале. Тому, кто за ней стоит, я оторву куда более интересные места...

   Я так увлеклась планами мести, что не заметила, как закончила третий подход. Зато остановилась прямо напротив того, кто был мне нужен. Мужик, с равнодушным видом жавший от груди... сотку? Без страховки? Я уважительно присвистнула. Даже если блины не по двадцать пять килограмм, а меньше, все равно круто. Или глупо, с какой стороны посмотреть.

   Парни в модной спортивной амуниции обходили помост по широкой дуге, но это много чего могло значить, а у меня как раз жим стоял четвертым упражнением.

   - Извините, - окликнула я типа, когда он вернул штангу на место и сел отдышаться.

   Прищуренный взгляд исподлобья не обещал приятного общения. Как и весь мужчина в принципе. Лет пятьдесят на вид, неожиданно длинные седые волосы собраны в хвост на затылке, жилистый, как ремень, в простой черной футболке и спортивных штанах. Он настолько резко контрастировал с остальными посетителями, что я едва сдержала порыв протереть глаза.

   При ближайшем рассмотрении, мужчина оказался еще более странным. В чем это выражалось, сходу определить было сложно, вряд ли дело было в резко обозначенных морщинах на лбу и мимическом заломе только на одной щеке. Они, скорее, говорили о том, что если этот человек и улыбается, то исключительно и только когда удается задуманная гадость. Он молча приподнял бровь, а я постаралась придать лицу выражение попроще.

   - Не могли бы вы меня подстраховать, когда закончите?

   - Я что, похож на альтруиста, помогающего сирым и убогим? - тем временем язвительно уточнил мужчина низким, хорошо поставленным голосом.

   - Нет, - честно усмехнулась я, понимая, что "попроще" не прокатило. - Вы похожи на единственного человека в зале, который знает, с какой стороны на гриф блины вешать.

   - С обеих? - соизволил скривиться в улыбке спортсмен.

   - Вот именно, - приподняла брови я, взглядом выражая свое невысокое мнение об умственных способностях молодчиков толпившихся рядом со стойкой с неразборными гантелями.

   Он неопределенно кивнул и вернулся к упражнению. Хм, действительно, сто килограмм и без страховки. Либо псих ненормальный, либо... на этом мысль останавливалась.

   "Слава лунным пятнам, что куда подальше не послал", - хмыкнула я про себя, возвращая гантели на место.

   Когда я вернулась, на ходу заматывая запястья, мужик как раз закончил свои упражнения и ждал меня, разбирая штангу. Возможности своего тела за прожитые в нем годы я изучила неплохо. По «десятке» и хватит. Не сказать, чтобы сорок килограмм были моим историческим максимумом, но выделываться не имеет смысла. Тем более, в непривычной обстановке.

   Примериться. Вынос. Жим. Пять раз. Хватит. Подстраховав возвращение штанги на место, мужчина сошел с подножки и терпеливо замер в ожидании. Было заметно, что ему подобная ситуация в новинку, только вот добрых, но явно криворуких, молодцев я боялась гораздо сильнее, чем язвительных замечаний. Впрочем, пока мужик молчал. Возможно, придумывал гадость пообиднее.

   Я задумчиво покрутила плечами и прислушалась к себе. Может, семь раз попробовать, раз меня постигла удача встретить тут вменяемого человека?

   Второй раз даже вынос дался проще, и мой недобровольный помощник одобрительно хмыкнул. Интересно, кто он такой? Вдруг мне повезло, и он здесь занимается регулярно?

   Я невольно вспомнила, как первый раз пришла в зал и на резонный вопрос тренера, что я хочу получить от занятий, честно ответила: "Не знаю. Зато знаю, чего точно не хочу - быть жирной!" Тренер довольно рассмеялась и сообщила, что от этого есть много разных средств и мы обязательно подберем для меня самое действенное.

   Сейчас, сделав на кураже даже восемь, со звоном вернула штангу на место, и тяжело села, пытаясь отдышаться. Все-таки слабовата я еще для таких вызовов, работать тебе, Ирина свет Сергеевна, еще и работать.

   - И откуда вы вообще взялись здесь, такая умная? – ехидно заметил мужик, отвлекая меня от воспоминаний.

   - Мне сказали... что преподавателям... можно приходить сюда в любое время, - пояснила я, неожиданно вспомнив, что не спросила даже в каком корпусе находится нужный мне факультет и во сколько здесь начинается рабочий день.

   Пресветлые лунные пятна, у кого бы спросить? Может, завтра у охранника...

   - Что-то я не припоминаю вас среди преподавательского состава, - он прищурился и смерил меня внимательным взглядом.

   - Может, вы просто не со всеми знакомы? - в тон ему ответила я, но быстро образумилась, мне надо еще подход сделать, как минимум, а тип явно был из тех, кто способен развернуться и уйти без всяких объяснений. - А может, потому что я сегодня только заключила трудовой договор. Кто знает?..

   Я красноречиво пожала плечами и легла на скамейку.

   - И что же за факультет принял на работу такое альтернативное дарование? – задал он вопрос, который смело можно было считать риторическим, потому что я уже взялась за дело.

   Болтать под сорока килограммами над грудью - не самое разумное занятие. Семь. Восемь. Я закусила губу и трясущимися руками, кое-как, исключительно на силе воли и упрямстве, выжала еще два раза.

   Счастливо рассмеялась, глядя на мужчину снизу вверх. Обожаю такие моменты преодоления себя. Что бы там ни говорили наши умники от науки, когда в экстремальных условиях жизнь бросает тебе вызов – это одно. У тебя нет выбора, ты не можешь не смочь, а вот когда ты сам идешь в преодоление собственной слабости… Нет радостней победы, чем победа над собой.

   Неожиданно, тип усмехнулся в ответ. Я села и снова посмотрела на него.

   - Меня приютила кафедра социологии, - выравнивая дыхание, все-таки ответила я на вопрос.

   - Да что вы?

   Интерес, промелькнувший во взгляде странного типа, мне очень не понравился.

ГЛАВА 3

По укоренившейся привычке, на новую работу я отправилась в семь утра. Во-первых, так вероятность опоздать существенно ниже, а во-вторых, не только мир прекрасен без людей, но и работа. Купив по дороге кофе, я шла по пустынным утренним улицам и прикидывала план действий.

   В первую очередь, конечно, нужно все-таки попытаться разыскать неуловимого руководителя для очного знакомства. Или хотя бы ненавязчиво выяснить место дислокации этого двуногого дракона - грозы неразумных помощниц. В отличие от них, сбегать я не собиралась. Уж точно не раньше, чем перечитаю все, что найду по тайным древним обрядам! А там - пусть сами разбираются и с этим телом и со всеми остальными последствиями.

   Я была уверена, что справлюсь - слишком высоки ставки моей личной игры. Тем более, полюбопытствовав на досуге личностями своих предшественниц у той самой Мадлен, я убедилась, что требования Аберфорта Генриховича были исключительно интеллектуального характера. Это вызвало у моей собеседницы презрительное фырканье, а у меня - вздох облегчения.

   Недолгий брак меня категорически не вдохновил - слишком много времени отнимал быт и вздохи бывшего мужа о том, как сильно его не любят. Хотя разобравшись с интимной стороной дела, я была вынуждена признать ошибочность своих суждений на ее счет. Правда, в моем случае выяснилось, что кроме попыток раздуть пламя нашей недолгой семейной жизни, Денис помешивал своей кочергой еще пару костров. Просто, на всякий случай.

   Обнаружив это, я сама согласилась, что его уход - самое прекрасное, что мужчина мог сделать для нашего брака.

***

Виктория приехала ко мне отмечать получение официального документа об освобождении от уз брака. Я неоднократно иронизировала на предмет того, что само слово "узы" не подразумевает ничего хорошего, на что подруга только хмыкала: "То есть значение слова "брак" тебя не смущает? Ну ладно..."

   - И что ты ему сказала, что он так быстро согласился на развод? Я ж тебе еще в прошлом году говорила, что он гуляет от тебя! А ты: "Пусть гуляет, он тепло одет!"

   Я фыркнула. Пожалуй, это и правда смешно. А еще очень похоже на меня настоящую. Если бы, конечно, Ирралиэнь Ард-Аррасель смирилась с договорным браком между своим народом и его извечными врагами. Вообще-то, я была уверена, что муж и господин вернул бы меня эльфам с извинениями и неустойкой в виде нескольких сундуков с сокровищами, но проверять не стала. Прямо из отчего дома телепортировалась в капище Природы и добровольно отдала жизненную и магическую силу, накрепко связывая себя с этим местом.

   Друидам ничего не осталось, кроме как взять меня в обучение жреческому служению. Тем более, что от отчаяния я плеснула столько, что еще неделю отлеживалась в закутке святилища. Как только смогла держаться на ногах, приковыляла на занятия, где обливаясь по́том, заявила, что хотя бы просто послушаю. После этого Верховный стал выделять меня из остальных эльфиек.

   Чтобы вынырнуть из воспоминаний, теперь куда больше напоминавших сон, пришлось помотать головой и вернуться к дню текущему.

   - Сказала, давай останемся подругами и найдем уже нормальных мужиков, - ехидно покосилась я на подругу из-за плеча, доставая из холодильника коньяк и лимон.

   Виктория с понимающей ухмылкой вооружилась ножом и разделочной доской.

   - И вот как тебя любить? - с притворным вздохом покачала головой она, нарезая лимон.

   - Очень сложно, - в тон ответила я, равнодушно пожимая плечами. - Но прогибаться ни под какие традиции больше не собираюсь. И так уже вон... допрогибалась. Я бы даже сказала, донагибалась.

   Между нами на кухонном столе торжественно лежал виновник торжества - лист гербовой бумаги с заголовком "Свидетельство о расторжении брака". Подруга улыбнулась еще шире.

   - Ир, помнишь, что ты мне сказала, когда я с Ваниным отцом развелась?

   - Конечно, - хмыкнула я, уже автоматически вытаскивая из памяти нужное событие чужого прошлого. - Что начало коллекции положено!

   - Вот, - Виктория разлила коньяк по бокалам. - У каждой в такой момент должна быть рядом язвительная подруга, которая не даст закиснуть.

   Она подхватила свой, намекая, что это был тост. К этому времени я уже вполне привыкла к местным традициям, в том числе, и к таким вот посиделкам, которые даже взрослые женщины называли девичниками.

   Главной их особенностью было обсуждение характеристик знакомых мужчин (подруга перестала со мной делиться своими победами на любовном фронте после неосторожного язвительного замечания: "А двадцать пять сантиметров тебе зачем? Не подавишься?"), коллег женского пола (здесь у нас разногласий не возникало, мои замечания ее неизменно радовали) и планы на дальнейшую жизнь каждой участницы беседы. Первое время после больницы ко мне еще приходили другие приятельницы Ирины Арской, но пока я освоилась в этом мире и в этом теле, они все растворились во времени. Кроме Виктории, стоически выдерживающей мой нелегкий, даже для эльфийки, характер уже не первый десяток лет.

   - А где тогда моя? - в очередной раз продемонстрировала я оный, не сдержав ехидного замечания.

   С Викторией я могла не стесняться - давняя дружба этих женщин видела и не такое. Подруга и сама умела неплохо бить людей в лицо словами, иногда пытаясь даже оттачивать остроумие на мне. Вот, например, первое время, пока шло восстановление после аварии, она предприняла несколько попыток. Правда, тут ее ждал неприятный сюрприз - это и с Ириной получалось откровенно неважно, что уж говорить про полуторасотлетнюю эльфийку, чья язвительность вошла в исторические хроники ее народа! Но и у моей предшественницы всегда был неплохой словарный запас и отменная фантазия.

   - Хм, - задумалась она, делая глоток. - Из моих знакомых ты самая умная и ехидная. Может, у тебя должен быть язвительный друг?

   - Я за всю свою жизнь встречала только двоих таких, - причем, один из них был и не человеком вовсе, но подруге об этом знать точно не стоило. - И оба они были женаты.

   - А! Ты ж у нас принципиальная, - хохотнула Виктория, у которой после трех разводов какая бы то ни было щепетильность в этом вопросе атрофировалась за ненадобностью.

   - В точку, - кивнула я, надеясь, что больше мы к этой теме не вернемся. - Никаких женатых и отбивных. Мне есть, чем себя развлечь, помимо гоняющихся за мной рогатых дамочек!

***

Виктория тогда настолько сильно заинтересовалась моими "развлечениями", что я едва не рассказала ей правду (впрочем, не исключено, что дело было в волшебном зелье правды под названием "коньяк"). Да и чем она могла мне помочь, если уж на то пошло? Но думая так, я сильно ошибалась.

   Конечно, подруга не владела магией, как и все люди этого мира, но она обладала способностью притягивать к себе самых разных людей. И просить их о помощи так, что никто из них не мог ей отказать. Ее специфическая деятельность сводила ее и с очень влиятельными людьми, и теми, кто ничего глобально не решал, но мог провести на работу "сестру", чтобы не скучно было коротать смену.

   Так я получала доступы в хранилища документов самой разной степени секретности. И искала, искала, искала способ вернуться в свой мир и в свое тело... Но каждый раз, натыкаясь на что-то стоящее, упиралась в закрытые источники этой самой Академии.

   И вот, наконец, объявилась Мадлен, благодаря которой, сегодня, спустя столько лет упорного труда, у меня появилась реальная надежда. Между мной и вожделенными знаниями стоял один только Аберфорт Генрихович Рейгаль.

   Так себе препятствие, мысленно усмехнулась я, прикладывая электронный ключ-пропуск на проходной. Если он такой фанатик своей работы и исследований, как о нем говорят, моя работоспособность и быстрый ум должны прийтись ему по вкусу. Правда, милую улыбку мы с Викторией тоже на всякий случай потренировали.

   Это было слабое звено - улыбалась я, по отзывам коллег с предыдущего места работы, так, что даже молоко скисало. Проверить этот момент я решила на охраннике, у которого уточнила корпус и расположение кафедры социологии.

   Мысленно поздравила себя с успешно пройденной проверкой - парень даже не побледнел. Впрочем, это могло говорить и об устойчивости его психики и крепких нервах. В любом случае, у этого Аберфорта яй... то есть нервы, конечно, должны быть еще крепче. Как-то же он затретировал мировое научное сообщество в целом и господина Победоносного - в частности!

   Без труда найдя рабочее место, расположенное в том же главном корпусе, что и ректорат, я прогулялась вдоль коридора, изучая золоченые таблички на дверях лекционных аудиторий. На некоторых были указаны фамилии и полные регалии хозяев, намекая, что если здесь и читают лекции, то в каком-то индивидуальном порядке.

   А вот на одной двери с обычным трёхзначных номером аудитории, чьей-то шаловливой рукой был приколот лист формата а4 с отпечатанной на принтере цитатой из "Божественной комедии" Данте Алигьери: "Оставь надежду, всяк сюда входящий!" Я хмыкнула, подозревая, что вчера здесь, возможно, принимал экзамен не самый лояльный преподаватель.

   Вчера после прекрасной тренировки, я вернулась домой и, первым делом, заказала себе готовый ужин с доставкой из какого-то не очень дорогого сетевого ресторана (чтобы наверняка не отравиться). После этого быстро сходила в душ и засела за ноутбук искать в интернете информацию о привередливой звезде, которой никто не мог угодить.

   Откровенно говоря, после просмотра нескольких сайтов (в том числе и отзывов студентов), в голове остался только идиоматический эквивалент определения статуса моего непосредственного руководителя. Потому что отзывы правильнее было бы переименовать в жалобы.

   "Профессор Рейгаль не стал принимать у нас экзамен, сказав, что иначе сдохнет от смеха!" - гласил самый популярный отзыв на сайте академии. "Аберфорт Генрихович сказал, что у него аллергия на мои духи и мою глупость", - вещала анонимно какая-то дама (причем, с таким количеством ошибок, что я даже посочувствовала ее преподавателям). "А моей девушке из пятой группы он сказал, что у нее ген тупизма доминантный, причем, доминирует над всеми остальными..."

   Зачитавшись подобными перлами, к полуночи я уже хохотала в голос. Самые популярные жалобы сменились более развернутыми и с административным уклоном, до которых модераторы если и дочитывали, то, видимо, ломали зубы о бюрократический язык изложения.

   Только к двум часам ночи я поняла, что несмотря на огромное количество весьма познавательной информации о характере моего подопечного, я не увидела ни одной его фотографии. Причем, ни на официальном сайте академии, ни даже в соцсетях студентов. Все интереснее и интереснее.

   Во время своей утренней прогулки по корпусу, я обнаружила на стенде "Наши преподаватели - наша гордость" на месте портрета загадочного профессора аккуратно вырезанный прямоугольник. Тайная поклонница? Жрица темных ритуалов? Сам господин Рейгаль?

   Последнее предположение меня особенно повеселило - воображение вполне позволяло представить себе мужчину в черном, крадущегося в ночи, дабы уничтожить последнее изображение себя любимого.

   - Арская - это вы? - передо мной стояла миловидная шатенка в минимально приличной для учебного заведения темной юбке и белой блузке, явно маловатой ей в груди.

   Вообще-то, и в плечах, но кто туда посмотрит, при первом-то "маловато"?

   - Ну я, - с тяжелой иронией ответила я, поднимая глаза от планов на грядущий семестр.

   - Ирина Сергеевна, можно вас на минуточку?..

   - Пока не прозвучал глагол, мне как-то страшно соглашаться, - хмыкнула я.

   - Вас вызывает Иван Александрович! - широкая исполнительная улыбка девушки наводила на мысль о невеликом уме, но я не обманывалась - с утра еще выяснила все, что нужно о сотрудниках кафедры.

   Еще одна причина приезжать на работу намного раньше коллег. Например, можно успеть сходить в ближайший продуктовый магазин за молотым кофе и собственной кружкой, не обнаружив на кафедре нормальной кофемашины. Или купить охраннику свежий круассан и сделать вид, что тебе интересны сплетни. Тем более, что люди о плохом рассказывают гораздо охотнее, чем о хорошем.

   Так вот, Самарина Катерина Валерьевна вовсе не была тупой пустышкой. Умная до определенной степени и весьма смазливая молодая женщина, она быстро поняла, что проложить себе путь по карьерной лестнице через самые разные постели гораздо проще, чем пробивать стены лбом. И не особенно это скрывала, на самом деле, даже от своих любовников.

   Ее должностные обязанности предполагали что-то между лаборантом кафедры и секретарем заведующего оной. Катерина Валерьевна училась в аспирантуре уже по третьему кругу и работу писала у декана факультета истории и социологии, перейдя к нему от кого-то из коллег то ли по рекомендации, то ли от невозможности дотащить это кареглазое чудо до защиты.

   Но мало, кто (видимо, кроме охранника этого храма науки) знал истинное положение вещей. Самарина хотела замуж. Но не просто так, а за ученую степень из числа сотрудников именно этой Академии ("Как в старые добрые времена!" - усмехнулся молодой охранник, явно повторяя за кем-то из старших товарищей). Как бы там ни было, печать в паспорте альтернативно одаренное чудо очень хотело, и, чисто по-человечески, я вполне ее понимала. Здесь зарплаты были более, чем приличный, контингент, опять же...

   - Прямо вот так, вызывает? - усмехнувшись, я вернулась к изучению плана занятий, утвержденного деканатом, и свою роль в их осуществлении. - Может, хотя бы пентаграмму нарисует, приличия ради...

   Катерина Валерьевна растерянно закусила пухленькую губу, пытаясь осмыслить, куда ее только что настолько завуалированно послали. Да и послали ли вообще! В какой-то момент мне даже показалось, что я слышу звук, с которым работает ее внутренний арифмометр. Еще немного и задымится.

   С тяжелым вздохом, призванным повесить на отвлекшую меня лаборантку еще чувство вины (бонусом, ничего личного), я с сожалением закрыла журнал и встала из-за стола.

   Двери в знакомый кабинет распахнулись даже раньше, чем я успела поднять руку, чтобы постучать. И прямо с порога меня заключил в радушные объятия Иван Александрович Победоносный. Стоически пережив бурное проявление чувств руководства, попыталась прикинуть, чем вызвано такое счастье от лицезрения моей более, чем скромной персоны.

   Впрочем, гадать мне пришлось недолго.

   - А это, Аберфорт Генрихович, наша новая сотрудница и ваша помощница во всех делах, Ирина Сергеевна Арская!

   Выпустив меня наконец-то на волю, ректор радушно взмахнул рукой в сторону окна, у которого спиной ко мне стоял высокий худощавый мужчина в строгом костюме. При виде аккуратно собранных на затылке в хвост седых волос, я едва не обзавелась пресловутой привычкой разевать рот при всяком удобном случае! Ошибиться я не могла, несмотря на отсутствие магии.

   Кажется, вчера можно было лечь спать пораньше. Потому что все, что я искала в интернете почти до двух ночи, я обнаружила гораздо раньше. А вот случайно ли - большой вопрос.

   - И вы познакомьтесь, Ирочка, это профессор Рейгаль Аберфорт Генрихович, ваш непосредственный руководитель!

   Мужчина неторопливо обернулся. Вспыхнувший насмешкой взгляд светло-серых глаз дал мне понять в полной мере, что для него наша сегодняшняя встреча сюрпризом не стала. Что ж, Аберфорт Генрихович, в эту игру прекрасно можно играть и вдвоем.

   Я незаметно выдохнула и тонко улыбнулась, глядя на Ивана Александровича, но обращаясь к своему неуловимому руководителю:

   - А мы с профессором уже, вроде как, даже познакомились...

   Почти беззвучный смешок мог означать только одно. Вызов принят.

ГЛАВА 4

Местный язык оказался богатым. Богат он был особенно матом - прекрасными емкими идиоматическими выражениями на все случаи жизни. Ни один из языков моего мира, включая витиеватый эльфийский и, окончательно завязывающий весь речевой аппарат в узел, драконий, не могли выразить весь спектр моих чувств в сложившейся ситуации. Поэтому несмотря на то, что первоначальный шок от такого нестандартного знакомства скрыть удалось, я долго ругалась про себя.

   - Вот даже как? - растеряно приподнял брови Иван Александрович. - В таком случае, не смею вас задерживать, Аберфорт Генрихович. Ирина Сергеевна поступила в полное ваше распоряжение еще вчера.

   - Интересно, почему мне показалось, что дело обстоит ровно наоборот? - хмыкнул профессор Рейгаль, небрежно ставя пустую кофейную чашку на край ректорского стола. - Пойдемте, Арская, имитировать научную деятельность, раз я сегодня уже попался на глаза всем, кому только можно.

   Я с веселым удивлением приподняла брови, встретившись взглядом с господином Победоносным. Тот ответил мне ободряющей улыбкой, с демонстративным смущением пожав плечами. В коридор я выскользнула раньше, чем за неуловимым профессором закрылась дверь. Кто его знает, где его ловить, если он исчезнет снова!

   - Вы выглядите хуже, чем вчера, - не оборачиваясь, заметил он по пути.

   - Я легла около двух, - честно призналась я, прощупывая руководителя на предмет одобрения трудоголизма сотрудников.

   - Следующий раз ложитесь около одного, так вероятность выспаться значительно выше, - серьезно посоветовал он, распахивая передо мной дверь без таблички, но оттого еще более говорящей цитатой, попавшейся мне на глаза сегодня утром.

   Я окинула быстрым взглядом логово звездного ученого и едва не фыркнула. Вот уж правда логово! В шкафах, тянущихся вдоль правой и левой стены, книги явно не помещались, поэтому часть их проверяла на прочность низкий журнальный столик, стоящий рядом с диваном, делящим кабинет пополам. Массивный рабочий стол, заваленный стопками бумаг, поверх которых небрежно брошен тонкий ноутбук. Тяжелые шторы на высоком окне с великолепным видом на внутренний парк Академии неровно раздвинуты, низ одной небрежно закинут на копировальный аппарат. Картины на стенах изображали исключительно горные пейзажи.

   На первый взгляд, в кабинете царил совершенный беспорядок (как уж тут не вспомнить расхожее в этом мире утверждение, что гений властвует над хаосом), но наметанный взгляд сразу отметил и закономерность размещения книг, и отсутствие пыли, и идеально-прозрачное стекло окна. И даже набросок блок-схемы на маркерной доске, стертый ровно настолько, чтобы сторонний взгляд затруднился определить ее смысл, а профессор - смог восстановить последовательность и вернуться к тому моменту, на котором его прервали.

   Мое внимание привлекли две открытые книги, одна из которых, небрежно перевернутая обложкой вверх, лежала прямо на стуле для посетителей (стандартный учебник социологии для студентов вузов, рекомендованный министерством образования), а вторую он, похоже, действительно читал прямо перед тем, как покинул кабинет. Приглядываться, чем там интересуется на досуге профессор Рейгаль, я пока не стала. И так понятно, что лишнее внимание к своей персоне, а уж тем более, увлечениям, он не одобрит.

   Вызывать сходу негатив было не в моих интересах, поэтому пока незаметно осматривалась, готовясь стать незаменимой тенью. Тем более, что я уже заметила нечто, очень похожее на вожделенный пропуск. Небрежно валяющийся на полу рядом со столом.

   - Надеюсь, вы захватили купальник? - заставляя сосредоточиться, неожиданно поинтересовался он, проходя к своему столу и печально глядя на пачки бумаги, подозрительно напоминающие работы студентов.

   - Мир вокруг такой, что стесняться нечего, - хмыкнула я, пытаясь уловить ход его мыслей.

   - Вы правы, - кивнул профессор Рейгаль, собирая со стола ровно половину стопок и, поискав глазами свободную поверхность, водрузил их на диван. - Но здесь столько воды, что рекомендую в следующий раз озаботиться.

   Я фыркнула, прочитав на верхнем титульном листе страшное: "Курсовая работа".

   - Социология вообще... довольно жидкая дисциплина, - тонко улыбнулась я.

   - Не настолько, как принято считать... - профессор покосился на выданную мне макулатуру и малодушно положил сверху еще несколько работ. - Это ваш сегодняшний урок. Выполните и свободны.

   Я хотела уточнить круг своих обязанностей в целом и распорядок дня, но тут в дверь кабинета негромко постучали.

   - Аберфорт Генрихович, вы тут? - раздался приглушенный дверью мужской голос.

   - Нет, - язвительно заявил профессор. - Меня здесь нет!

   В кабинет заглянул декан факультета, знакомый мне по сайту и стенду с гордостями различной степени именитости. Среднего роста, лысоватый мужчина с правильными чертами лица, одетый в умопомрачительно дорогой костюм, переступил порог.

   - Ну, я хотя бы попытался, - пробормотал себе под нос хозяин кабинета и холодно воззрился на собственное начальство: - Что вы хотели, Игорь Михайлович?

   - Сегодня заседание кафедры, Аберфорт Генрихович, - извиняющимся тоном сообщил декан. - Уже через полчаса...

   Взгляд профессора Рейгаля остановился на мне, но потом с видимым сожалением вернулся к Игорю Михайловичу.

   - Впредь попрошу вас уведомлять меня о подобных мероприятиях через мою помощницу, - холодно объявил он, садясь за стол и мужественно открывая первую попавшуюся курсовую.

   Игорь Михайлович Сапегин, может, и не был самым талантливым социологом, но в административном управлении он разбирался безупречно. Не теряя чувства собственного достоинства, он кивнул и скрылся за дверью.

   Аберфорт Генрихович тут же брезгливо закрыл работу неизвестного студента и внимательно посмотрел на меня, задумчиво сведя пальцы домиком. Я, в свою очередь, так и стояла рядом с диваном, который, как бы двусмысленно это ни звучало, сегодня обещал стать моим рабочим местом. Спокойно глядя в светло-серые глаза, пыталась просчитать, о чем он думает и каков будет его следующий шаг.

   Помогало то, что впервые за наше недолгое знакомство, Рейгаль неожиданно вызвал у меня сочувствие, близкое к симпатии. На первый взгляд, он показался крайне неприятным человеком. Но, сопоставив его вчерашнее поведение в зале и фактическое положение в научном сообществе, я пришла к выводу, что моя миссия более, чем выполнима. Даже, если учесть, что в объяснения вдаваться Аберфорт Генрихович явно не собирался. Я потратила не один десяток лет на то, чтобы научиться догадываться, что от меня хотят по движению бровей, предсказывать настроение по частоте дыхания и просчитывать наперед действия Верховного Друида - главного представителя высшей касты эльфийских магов-мужчин. А профессор был всего лишь человеком.

   Конечно, трудно быть самым умным и зависеть от установленных неизвестно кем и когда правил. Но тут у меня возникал другой интересный вопрос: раз уж ты не можешь сражаться с системой, почему бы ее не возглавить? Именно поэтому Ирралиэнь Ард-Аррасель решила стать Верховной жрицей. Мне категорически не нравился целый ряд существующих традиций, и после своего посвящения я планировала их упразднить...

***

- Дочь наша, Ирралиэнь, - взгляд травянисто-зеленых глаз отца был холоден и торжественен. - Тебе выпала высочайшая честь стать залогом мира между нашим народом и кланом Ледяных Драконов...

   Кровь зашумела в ушах так, что на какое-то время я вообще перестала слышать, что говорит Теладдрин Ард-Аррасель-старший.

   Жребий был брошен еще четыре луны назад, и все это время я провела в храме Природы, вымаливая себе участь попроще. Честь, конечно, была действительно великая - слишком долго длилась вражда и взаимное уничтожение. Даже старейшие друиды не помнили, с чего все началось, но любой покинувший пределы Долины эльф мог быть съеден заживо здоровенной белой огнедышащей ящерицей.

   Правда и драконы рисковали не меньше. Вдали от родных гор они могли находиться только в человеческом облике, а это уже уравнивало шансы. Да и в своей чешуйчатой ипостаси они были в достаточной степени уязвимы - за сотни лет эльфы неплохо их изучили, а наша магия позволяла чувствовать драконью ауру, как ни прикидывайся человеком.

   В общем, силы были примерно равны, но после того, как в приграничной стычке погиб младший брат моего отца, Верховный Друид и Светлейший собрали совет глав семей, на котором было принято решение действовать наверняка. Говорят, битва была жаркой и кровопролитной, но эльфы лишили Ледяных Драконов источников воды, без которой их магия могла угаснуть. Тогда Алатерин Исилиан Драктир, Отец клана, лично вышел на переговоры со Светлейшим и предложил решить дело миром.

   Наши традиции договорных браков драконам так понравились, что Алатерин предложил сделку: дочь любого главы клана (подозреваю, что они нас вообще не различали) выйдет замуж за одного из его сыновей. Таким образом в горы вернуться источники воды, а они, так и быть, не станут выжигать наши деревья дотла. Светлейший понимал, что ситуация патовая - драконам терять нечего, и согласился...

   Правитель и должен выбирать из двух зол меньшее для своего народа, да и любой взрослый эльф понимал, что еще одна битва - и конец всему живому в Долине. Драконам-то что? Они прекрасно адаптируются к любым условиям!

   Конечно, Ледяные Драконы дураками не были, поэтому глава клана просто выбрал самое строптивое свое дитя, обязав магией крови жениться на той, что предложат эльфы. А Светлейший, обладатель наследника мужского пола, облегченно выдохнул и повелел главам семей с наследницами бросить жребий.

   Каков был мой шанс стать драконьей невестой? Один к тремстам восьмидесяти девяти! Я была не самой подходящей по возрасту (двадцать лет, совсем ребенок!), не самой подходящей по положению (моя семья едва проходила планку по численности для места в совете) и даже не самой подходящей по красоте (тут я никогда себе не льстила)! Но случай был неумолим...

   - ...Сегодня вечером ты предстанешь перед Светлейшим, - продолжал говорить отец, не обращая внимания на мое замешательство. - Он поставит тебе метку, по которой тебя найдет твой избранник...

   Хах! Мой! Избранник! Разбежались!.. Я откинула с лица темную челку, сверкнув изумрудными глазами на отца своего и властелина - решение пришло мгновенно. Единственное, в чем я действительно была хороша, так это в магии (хоть тут Природа меня не обидела), и не собиралась хоронить свой ум и способности в горах! А свободны от традиций были только жрицы.

   Пробормотав скороговоркой давно вызубренное заклинание, я с восхищением увидела, как повинуясь движению моих рук открылось пространство, и бесстрашно сделала шаг вперед...

   Великое Древо, мать и отец всех деревьев в Долине, оказалось в каком-то шаге от меня. Не медля ни мгновения, я рванула зубами нежную кожу на запястье, выплескивая вместе с кровью магическую силу.

   Когда меня, едва живую, притащили к старой-престарой целительнице, она только вздохнула:

   - На дуб, смотрю, никто не лезет, а вот рухнувших оттуда - полно!

***

- Значит так, Ирина, забыл, как ваше отчество, - хорошо поставленный лекторский голос выдернул меня из воспоминаний. - Если у вас есть личная жизнь, или планы на нее... да даже надежда на то, что у вас теоретически может быть личная жизнь, забудьте. Здесь вас ждет только неопределенность, увядание и неизбежное стремление к смерти.

   - Звучит, как описание обычной среднестатистической жизни, - не успев прикусить язык, пожала плечами я.

   - Именно, - серьезно кивнул профессор Рейгаль. - Именно она вас и ждет. Постарайтесь смириться с этим самостоятельно за то время, пока меня не будет.

   - Я так полагаю, что если решу вытирать слезы о своей загубленной жизни фрагментами работ ваших студентов, этого никто не заметит?

   - Откровенно говоря, даже ваш хладный труп, если таковой здесь образуется в процессе работы, я замечу не сразу, - признался Аберфорт Генрихович, поджимая тонкие губы. - Я же не обозначил, сколько буду отсутствовать.

   - Действительно, - пробормотала я, впадая в тихую панику от объема работы и, не иначе как в состоянии аффекта выпалила: - стесняюсь спросить, как вы решали вопрос проверки курсовых в отсутствии ассистента!

   - Никак, - неожиданно ухмыльнулся он, вставая из-за стола и бодро шагая на выход. - Просто ставил половине "неуд", остальные оценки раскидывал в пределах статистических показателей группы.

   Пресветлые лунные пятна! А ведь я именно так и собиралась поступить!

   - Значит, это уже не прокатит? - на всякий случай уточнила я, устраиваясь на диване и беря первую попавшуюся работу из стопки высотой как раз с меня.

   - Увы, - равнодушно кивнул он и, наконец-то, закрыл дверь с обратной стороны.

   Я вздохнула и уткнулась в тот труд, что лежал у меня на коленях. Сиди - не сиди, дорогая, а читать эту гору придется. Может, если бы не спросила, все бы и обошлось малой кровью, но теперь я была уверена - проверит самым тщательным образом...

   К счастью, те времена, когда мне нужно было вчитываться в каждое слово, сверяясь с доставшимися мне воспоминаниями, а то и лезть в интернет, перепроверяя их, давно миновали. Эльфийское влияние на память человеческого тела позволило запоминать огромное количество информации, благодаря чему, проверка работ уже спустя полчаса превратилась в рутину.

   Чтобы себя развлечь, я нашла на столе разноцветные стикеры для записей, и стала оставлять на них язвительные комментарии, в дополнение к тем, что правила карандашом в самом тексте по существу работы. "Самое ценное в вашей работе - бумага, на которой она распечатана", "С точки зрения преподавателя ваша работа ужасна, с точки зрения психотерапевта - показательна", "Если вспомнить, что человек на семьдесят процентов состоит из жидкости, то в вашем случае она тормозная". Но были и такие, кому я искренне писала: "Не меняйте дозировку своих препаратов - все просто отлично!"

   Слишком характерный ключ-пропуск издевательски притягивал взгляд своей доступностью - он валялся всего в двух шагах, но собрав волю в кулак, я решила не уступать соблазну. Наверняка кабинет напичкан видеонаблюдением или еще какими-то подобными штучками, поэтому лучше потратить немного времени на никому ненужное обучение бесполезным предметам неизвестных людишек, чем завалить себе единственный путь домой.

   Когда я заканчивала с последней работой, в дверь требовательно постучали и тут же решительно ее распахнули:

   - Аберфорт, нам нужен... - мужчина, нагло вломившийся в логово профессора Рейгаля осекся, заметив меня, и спрятал за спину характерную бутылку коньяка.

   - Третий? - закончила я за него с серьезным видом поднимая голову от курсовой.

   - Что? - озадаченно приподнял брови пришелец, разглядывая меня.

   Я ответила тем же. Высокий, но с характерным наметившимся брюшком, мужчина без возраста. Тот самый типаж, который и в тридцать, и в пятьдесят выглядит на сорок. Румянец на скулах и широкая улыбка говорили о том, что неизвестный уже принял своего зелья храбрости, раз так смело вломился в этот кабинет. С другой стороны, могли же быть у Аберфорта Генриховича друзья?

   - Вряд ли вы пришли просто похвастаться, - кивнула я ему за спину, сомневаясь в своем последнем предположении.

   - А вы, должно быть, Ирина?

   - Сергеевна, - подтвердила я.

   - Языкатая, - неизвестно чему обрадовался мужчина. - Это хорошо.

   - Что ты здесь делаешь, Валентин? - не самым дружелюбным образом приветствовал вторжение в свою вотчину мой вернувшийся руководитель.

   - Мне сказали, что сегодня ты решил почтить нас своим присутствием, - хохотнул Валентин, пропуская хозяина кабинета внутрь.

   - Решил, - буркнул тот, едва скользнув взглядом по опустевшему столу и лишь слегка приподняв бровь, заметив, куда мигрировали курсовые и в каком количестве. - Свободны, Ирина. Завтра в восемь.

   Письменной хартии вольностей мне не требовалось, поэтому, дисциплинированно отложив недопроверенную работу в раскрытом виде, я поднялась с дивана. За несколько часов без движения тело затекло, но кряхтеть и охать я не стала.

   - Всего хорошего, - я прошла мимо тихонько присвистнувшего гостя.

   - Мне не надо хорошего, - соизволил обернуться в мою сторону Аберфорт Генрихович. - Я привык довольствоваться лучшим.

   - Тогда вам со мной очень повезло, - самоуверенно уведомила его я и, не дожидаясь ответа, покинула кабинет.

ГЛАВА 5

Две недели ушло на изучение нового места работы, обязанностей и студентов. О новом руководителе я знала, по-прежнему, чуть больше, чем ничего. Профессор Рейгаль являлся в академию, как призрак.

   Приехав на работу к семи, я обнаружила дверь в его кабинет открытой. Заходить не стала, не забывая и о собственном личном пространстве. Сказал к восьми, значит, час у меня есть.

   На кафедре царила тишина, за окном желтел парк. Раньше я считала, что осень и зима - отвратительны. Природа приходит в упадок, медленно засыпает и умирает во сне. Да, чтобы возродиться весной, продолжив этот бесконечный круг, но... эльфы для того и делились с ней своей силой, чтобы миновать этот страшный период. Тогда тоже была осень. И я отлично помнила свой ужас и бессилие чем-то помочь.

   Но рядом была Виктория, которая вытаскивала меня заново учить водить машину, брала с собой термос с кофе и мы ехали, ехали, ехали... Я даже представить себе не могла, что Природа может быть такой многообразной! Все оттенки зеленого, желтого, красного, коричневого - и это только деревья!

   Иногда подруга сама садилась за руль и у меня дух захватывало от скорости и виражей. Тогда я первый раз додумалась сравнить технику с магией, а вот таких вот мастеров - с магами. Впрочем, в том, как она чувствовала машину, действительно было что-то магическое.

   - Спорим, я туда встану? - смеясь, показывала она на парковочное место, с двух сторон зажатое счастливчиками, приехавшими раньше.

   Мне глазомер позволял определить, что машина действительно туда поместится, но только если ее задвинуть боком или воткнуть сверху. Виктория парковалась. Я покупала проспоренное шампанское.

   За годы жизни здесь я привыкла и к зиме. И даже полюбить ее. Хотя бы за то, что она была красива в своей снежности и быстро заканчивалась. Гораздо быстрее, чем в моем мире.

   Поздравив себя с тем, что, кажется, даже понимать начала чуть больше, я отставила пустую чашку и отправилась получать инструктаж от Рейгаля.

   И обнаружила, что профессор явно собирался покинуть рабочее место раньше, чем его присутствие будет замечено. Обнаружив меня на пороге кабинет, он крайне удивленно воззрился на меня.

   - Не ожидал от вас такой предусмотрительности, - досадливо буркнул Аберфорт Генрихович, возвращаясь за рабочий стол.

   - Что я вас найду?

   - А вы уверены, что я такой уж клад? - язвительно усмехнулся он, быстро записывая на листе, вытащенном из принтера, мои сегодняшние задачи.

   - Думаю, да, - серьезно подтвердила я, успев прикусить язык раньше, чем добавила, что так и хочется его закопать.

   - В таком случае, - он протянул мне список. - Вперед. Дальше приезжаете по своему графику, когда потребуется, я вас уведомлю.

   И действительно, пока главным признаком его жизнедеятельности оставались регулярно возникавшие на моем столе списки дел на текущий день, которые я обнаруживала в самое разное время. Интересно, кто мне их доставлял? Точно не Катерина Валерьевна - у нее я спросила в первую очередь.

   Один раз мы столкнулись на ресепшене спортзала, и быстрый взгляд в монитор заискивающе щебечущей девочки-администратора дал мне больше, чем можно подумать. Человек тренит каждый день, в разное время, но чаще - в обеденные часы. Вряд ли он делает это до работы, значит, в академию он приезжает в первой половине дня и предпочитает не задерживаться.

   Казалось, ему было совершенно плевать, на то, что мне дали читать лекции у всего второго курса. Но, скорее всего, мне не казалось. Аберфорт Генрихович совершенно искренне плевал и на своих собственных студентов, пары у которых... он, конечно, тоже передал мне.

   Несколько раз список дел я находила на столе почти к вечеру. Ерунда, конечно, для того, чью память здесь называют фотографической и даже эйдетической, а работоспособность несравнима с обычной человеческой. Но все равно показательно. Проверяет или пытается избавиться? В любом случае, к цели я пока не приблизилась ни на шаг.

   Зато я познакомилась с остальными обитателями кафедры. Ну как познакомилась? Запомнила и научилась идентифицировать. К слову, загадочный Валентин, точнее, Валентин Петрович Ветров, обосновался за соседним со мной столом. Был он по человеческим меркам далеко не юн, но, как ходили слухи, хватки не утратил. Каждый день, откровенно разглядывая мои ноги, местечковый ловелас одаривал их очередным сомнительным комплиментом, и только после этого приступал к работе. Так как за две недели человек не повторился ни разу, я была склонна даже удивиться подобной фантазии. Кроме него, я постоянно видела еще пятерых женщин, разного возраста, но очень похожих друг на друга высокомерным выражением глаз, и молодого человека, изрядно ими запуганного. Имена их, при необходимости, я вспомнить могла, но интереса ко мне и к моей работе они не проявляли, а я к их - и подавно.

   Лаборантка Катерина так яростно настаивала обращаться к ней без отчества, что к середине второй недели я смирилась. Традиции.

   И вот в тот момент, когда я услышав очередную печальную оду на тему, что сегодня брюки скрывают самую главную женскую красоту, отвечала, что главная - это откуда они растут, на кафедру вернулась Катерина Валерьевна:

   - Ир, тебя снова ректор вызывает, - заметив мою приподнятую бровь, она неловко фыркнула: - нет, я не стала предлагать ему чертить пентаграмму!

   - О, а Ирину нашу Сергеевну можно с помощью пентаграммы вызвать? - оживился еще больше странный друг Аберфорта Генриховича. - А с помощью какой?

   Я уже выходила из кабинета, привыкнув воспринимать все звуки, которые он издает, как несущественные, но тут остановилась. Главное, не показывать своей заинтересованности, этот болтун и так все расскажет. Медленно обернулась через плечо и многообещающе улыбнулась:

   - А вы, я смотрю, разбираетесь?

   - Еще как! - приосанился мужчина, не жалея заскрипевшей на животе пуговицы пиджака. - Я же изначально собирался защищать диссертацию по культурологии и исследовал призыв различных духов, как социокультурный феномен на примере европейских народов. Это уже Аберфорт... Генрихович предложил защищаться у него по социологии...

   Валентин Петрович резко замолчал, как будто понял, что сболтнул лишнего, а я, оставив его наедине с догадками, отправилась на встречу с господином Победоносным.

   - Спасительница! - чуть не бросаясь мне в ноги, приветствовал меня Иван Александрович, поднимаясь навстречу и бодро выходя из-за стола. - Ирина Сергеевна! Вы просто чудо!

   Недоуменно приподняв бровь, я внимательно слушала, к чему приведет этот чистый поток сознания.

   - Кофе, Ирина Сергеевна? - наконец, озвучил он разумное предложение.

   - И каких-то объяснений вашей внезапно вспыхнувшей ко мне любви, - кивнула я, опускаясь на знакомый стул для посетителей.

   Ректор засуетился, рявкнул в трубку секретарю, уселся напротив меня и снова широко заулыбался. Настолько широко, что у меня возникли опасения за его душевное здоровье.

   - Ирина Сергеевна, мне вас послали высшие силы! - понятнее не стало, разве что Мадлен этой ночью была особенно усердна.

   Секретарь тенью проскользнула в кабинет, поставила перед нами чашки и, кажется, растворилась в воздухе. Насколько я знала, людям это не свойственно, но, видимо, тут тоже дело в мастерстве. Под моим насмешливым взглядом профессор Победоносный все же нашел силы взять себя в руки и пояснить:

   - Аберфорт Генрихович настаивает, - он сделал глоток кофе и торжественно продолжил: - настаивает, чтобы вы сопровождали его в понедельник на научно-практическую конференцию! Ирина Сергеевна, вы понимаете, что это значит?

   Я отрицательно покачала головой. Лично для меня это означало возможность поизучать профессора Рейгаля в естественной среде обитания.

   - Вы ему понравились! Вы понравились Аберфорту! С ума сойти! - он восторженно качал головой, глядя, как я пью кофе маленькими глотками. - Ирина Сергеевна, а вы точно человек?

   Вот тут я едва не поперхнулась...

***

Если история повторяется, значит, ты где-то что-то не поняла, не доделала, не до... что-то еще. В другом мире и в другой жизни я уже слышала однажды эти слова:

   - Ирралиэнь, ты точно эльфийка? Не дриада, не нимфа, ни другой бесплотный дух? - насмешливо спросила меня древняя целительница, выдавая мне новую порцию заживляющее мази.

   - Сама-то как думаешь? - чувствуя, как от удовольствия и похвалы уши полыхают до самых кончиков. - Просто мне очень надо. Очень-очень!

   - И вот зачем тебе все это? - вздыхает старуха, но я точно знаю, что и она мной гордится.

   Получить независимость в принятии решений о своем жизненном пути эльфийкам очень трудно. Тысячелетние традиции договорных браков, продолжительность жизни, обучение только самому необходимому, ограниченный круг возможных занятий... Этот список можно продолжать бесконечно, но какой смысл? Если я не пройду посвящение, я выйду отсюда драконьим ужином, потому что в жены он меня точно уже не возьмет.

   После общих занятий и дневных обязанностей, я просиживала над древними свитками, изучая особенности обряда посвящения жриц. В конце концов, мое усердие заметил даже Верховный Друид (сложно не заметить того, кто таскается за тобой по пятам с утра до вечера и задает кучу уточняющих вопросов).

   - Ирралиэнь, - высокий, статный, все еще крепкий, но старый даже для эльфа, он бесшумно возник рядом с моим рабочим столом.

   Огонек светильника, при котором я занималась по ночам, даже не шелохнулся, а вот погрузившаяся в чтение эльфийка едва не подпрыгнула. Выручили только годы физических, магических и ментальных тренировок. Я медленно подняла глаза на него, демонстрируя внимание.

   - Ирралиэнь, - повторил он, сухо улыбаясь краешками тонких губ. - Ты очень талантлива, Природа дала тебе многое, но... судьба подарила кое-что подороже всех талантов и способностей вместе взятых! Остаться в веках и летописях своего народа, как величайшая героиня - что может быть почетней... а ты выбираешь самый тернистый путь. Зачем тебе это, девочка?

   - Вы сами ответили на свой вопрос, - я упрямо поджала губы. - Природа мне великую силу, так почему бы мне не отблагодарить ее за это?

   Друид вздохнул, соглашаясь с моей логикой - его служение хоть и отличалось, но строилось на том же принципе.

   - Ну, и честно, - слегка осмелела я, - неужели вы всерьез считаете, что эти ящерицы достойны такого подарка? И я сейчас не про свой характер...

   К моему удивлению, Верховный Друид негромко рассмеялся, качая головой.

   - Чего ты хочешь, маленькая Ард-Аррасель?

   - Я хочу учиться у вас и стать Верховной Жрицей! - твердо глядя в выцветшие от возраста, но бывшие когда-то такими же изумрудными, как у меня, глаза, ответила я.

***

Наблюдать Аберфорта Генриховича Рейгаля в естественной среде обитания оказалось весьма занятно - он разительно отличался от своих коллег. И дело было даже не во внешности, хотя высокий рост, осанка и длинные, совершенно белые волосы, в художественном беспорядке рассыпанные по широким плечам, конечно, играли свою роль. Следуя тенью за профессором и слыша каждое слово, сказанное ехидно-саркастичным тоном, я подумала, что своей смертью он точно не умрет.

   После того, как какой-то доцент на пленарном заседании завершил свое выступление словами: "Благодаря этому, у нас есть уверенность в завтрашнем дне!", Рейгаль поднялся во весь свой немаленький рост.

   Шепотки "Опять он!", "Вот не повезло Виктору...", "Зато сам Рейгаль!" были очень показательны. Я беззвучно хмыкнула - примерно так же шептались прислужники в святилище, когда я входила для проведения обряда. Ну что ж, человек, не подведи! Я с интересом покосилась на своего руководителя.

    Тем временем, он выдержал паузу, позволяя присутствующим осознать масштабы бедствия, и скромно представился хорошо поставленным лекторским голосом:

   - Профессор Рейгаль Аберфорт Генрихович. У меня только один вопрос, коллега.

   Хм, интересно, если он прикусит язык, он сам себя отравит? Яда в голосе было столько, что хватило бы на трех мантикор... или даже на трех взрослых и одного детеныша.

   - К...какой вопрос, коллега? - кажется бедняга прекрасно был осведомлен, кто такой Рейгаль.

   - Какое же оно будет, ваше завтрашнее дно?

   Доцент героически что-то замямлил, насчет того, что социолог мировой величины его, видимо, неправильно понял. На что тот с блеском продемонстрировал, что все понял правильно, хорошо поставленным лекторским голосом коротко и ёмко разобрав доклад по пунктам. При этом, приводя в пример исследования, с которыми коллеги были явно не знакомы.

   Что снова напомнило мне о том, ради чего я и затеяла всю эту авантюру. За две недели я поняла, что этот двуногий дракон так и будет сидеть на своих сокровищах знаний в одно лицо, просто из удовольствия плевать на всех с высоты своего интеллекта и самомнения! Но другого шанса попасть в заветное хранилище у меня не будет, значит, нужно сделать что-то, чтобы самовлюбленный тип дал мне допуск в библиотеку. Вариант просто выкрасть электронный ключ я рассматривала пятым в списке из трех пунктов. То есть не рассматривала вообще, должен был быть законный способ. Думай, Ирралиэнь, время идет.

   Внимательно следя за реакцией невольных слушателей, становилось все более очевидно, что Рейгалю повезло родиться в этом мире в то время, когда закон напрямую запрещает убивать людей. То есть совсем. Даже на поединок нельзя вызвать. Даже если тебя практически в лицо уличают в умственной несостоятельности.

   Завершил он свое выступление на секции неожиданно тяжелым вздохом:

   - Первыми слушателями Будды были пять аскетов и два оленя. Представляете себе такую компанию?

   - К чему вы вспомнили об этом, Аберфорт Генрихович? - робко уточнил докладчик.

   - Да так, - бросил он, кивая мне следовать за ним. - Ситуация уж очень похожая...

   Кроме этого, я замечала и кое-какие мелочи. Несмотря на всеобщее преклонение, ни один из собеседников не протягивал ему руку для приветствия, как здесь было принято у мужчин. Может, я бы и не обратила на это внимания, но первое время искренне пыталась понять, что за радость - перетрогать за руки всех мужчин в помещении. Потом решила, что традиции целого мира не то, на что стоит обращать внимания, а сейчас вот опять задумалась. Дело было явно не в том, что его не уважали - напротив, толпа жаждущих приобщиться пару раз меня оттесняла достаточно ловко. И это при том, что вокруг профессора сохранялось пустое пространство примерно шаг в диаметре.

   - Коллеги, не нужно меня окружать, - брезгливо морщился он, делая глоток едва не кипящего кофе. - Если у меня разыграется клаустрофобия, плохо будет всем...

   Ага, а сейчас всем хорошо... Но, как тут принято говорить, мыши плакали, кололись, но кактус ели. Он продолжал умничать, искренне удивляясь, как окружающие не слышали о том, что его аспиранты знают с первого дня обучения... Пресветлые лунные пятна!

   Идея была дурацкой и именно поэтому могла сработать. Повторив про себя все недавние похвалы в мой адрес Ивана Александровича Победоносного, я резко выдохнула. Решительно проскользнув между мужчинами и женщинами, внимающими надменным, но на зависть, умным и интересным речам, я оказалась прямо перед излишне светлыми очами.

   - Аберфорт Генрихович, я решила писать докторскую, - дождавшись паузы, с уверенной усмешкой посмотрела я на профессора. - Будьте моим научным консультантом!

   - А с паспортом к загсу не пожаловать? - язвительно уточнил мужчина, глядя на меня сверху вниз.

   Что-то было в его взгляде такое, что заставило меня пожалеть о скоропалительном решении, а ахнувшая и раздавшаяся в разные стороны компактная толпа подсказала, что какую-то неведомую грань я все-таки перешла. Но отступать было некуда. Решив разобраться со странными ощущениями позже, еще более упрямо поджала губы.

   - К этому вопросу мы можем вернуться позже, - спокойно глядя в светло-серые глаза, серьезно кивнула я. - Пока я не готова к новым отношениям.

   Кажется, от подобной наглости он настолько оторопел, что из выражений остались только непечатные, а их, насколько я успела понять, он в повседневной речи не использовал по каким-то идеологическим соображениям.

   - А... тема у вас есть? - наконец собрался с мыслями он.

   - У меня есть вполне актуальная тема кандидатской, куча исследований в данной области и свободное время на их разработку.

ГЛАВА 6

Конечно, узнав тему моей кандидатской, Аберфорт Генрихович меня послал. Не так далеко, как ему, очевидно, хотелось, но у меня даже зародилось уважение к нему. Хах! Уважение к человеку! Ирри, да ты с ума сошла, этот мир дурно на тебя влияет. Еще одна причина убраться отсюда, как можно быстрее.

   - Валентин Петрович, - опередив очередную пошлость, внимательно посмотрела я на едва возникшего в дверях доцента. - Вы мне нужны.

   - Надеюсь, как мужчина? - ухмыльнулся он, проходя к высокому комоду, заставленному разномастными чашками, банками растворимого кофе и коробками с чаем.

   Над всем этим богатством возвышался электрический чайник сомнительной чистоты, который Ветров и включил, сально косясь на меня через плечо.

   - Как сильный мужчина, - подтвердила я. - Принести из библиотеки восемь диссертаций.

   - Ирина, вы решили ограбить хранилище или архив? - попытался пошутить он, насыпая в кружку отвратительные даже на вид гранулы.

   - Почему бы и нет? - вздернула бровь я. - Или вы боитесь?

   - Я, конечно, не трус, - пробормотал Валентин Петрович. - Но и сфинктеры не железные! Вы же успели познакомиться с нашим библиотекарем?

   Даже ближе, чем хотелось бы. И, откровенно говоря, мнение доцента Ветрова вполне разделяла.

***

Еще утром я наведалась в вожделенное хранилище чужих знаний, не особенно надеясь, что там открыто. С усмешкой выудив из доставшихся мне воспоминаний басню про лису и виноград, я подошла к высоким створчатым дверям в подвальном этаже Академии (приятно напомнивших мне родительский дом, где все двери были такими), с удивлением обнаружила их приоткрытыми.

   - Доброе утро... - нерешительно проговорила я обычное приветствие, окидывая жадным взглядом зал картотеки, видневшийся за монументальным ресепшеном из красного дерева.

   Где-то за стойками с крошечными табличками хлопнула дверь и послышалось эхо шагов. Что ж, похоже, что я не одна любительница явиться на рабочее место с утра пораньше.

   - Что надо? - недружелюбно уточнила высокая худая женщина неопределенного возраста, кутаясь в длинную вязаную шаль.

   С местной Хранительницей архивов я еще не сталкивалась - все, что нужно было для повседневной работы, включая учебники и методички, хранились на кафедре, а заняться собственными исследованиями не получалось благодаря дополнительной нагрузке. Но теперь выбора у меня не осталось. Профессор Рейгаль горел желанием делиться знаниями не больше, чем Верховный Друид. А это значило только то, что снова придется доказывать серьезность своих намерений.

   Стоявшая передо мной женщина выглядела так, как будто сошла с парадных портретов отцов-основателей Академии, развешанных тут же по стенам. Разве что с поправкой на пол. Длинное шерстяное платье с глухим воротником под горло, жемчуг и сапфиры в ушах и на пальцах, темные с проседью волосы забраны в высокую прическу. От нее веяло холодом и тем особенным запахом книжных хранилищ, который я встречала во всех библиотеках этого мира.

   - Что ты здесь делаешь в такое время? - видимо, я молчала достаточно долго, чтобы Хранительница заподозрила меня в неспособности понимать простые вопросы и переформулировала свою мысль.

   Мысленно поморщилась - люди определяли возраст друг друга по количеству морщин и, чаще всего, не считали необходимым относиться к младшим особям уважительно. Впрочем, меня вполне устраивало, что Ирина Сергеевна выглядела моложе своих лет, хотя для подтверждения этого факта, в свое время, пришлось провести немалый сравнительный анализ.

   - Не "ты", а "вы", - надменно вздернув подбородок, объявила я старой гарпии. - Арская Ирина Сергеевна, преподаватель кафедры социологии. Мне необходимы кое-какие материалы, хранящиеся у вас.

   - А вы, Ирина Сергеевна, - женщина выделила обращение, но уже не так пренебрежительно, - в курсе, что человечество изобрело компьютер и интернет? Или вас уже и в поисковых системах заблокировали?

   - Да, их я тоже успела знатно достать, - процедила я, понимая, что надо мной издеваются. - И теперь мне нужны оригиналы некоторых работ в печатном виде.

   Женщина еще раз смерила меня гораздо более внимательным взглядом, и неожиданно разразилась скрипучим смехом.

   - А не та ли ты самоубийца, выбравшая себе в консультанты Аберфорта Рейгаля? - сочла нужным пояснить она причину своего веселья.

   Скрывать очевидное от человека, который мог быть мне полезен, я не видела смысла, поэтому просто кивнула. Вопрос о том, как связано желание добровольно покончить с жизнью и учеба у профессора, я благоразумно проглотила, а вот как ей стало известно о моем вчерашнем выступлении можно было бы и прояснить. Но она решила ответить на первый:

   - Детка, я знаю Аберфорта все двадцать лет, которые он здесь работает, - усмехнулась Хранительница, разворачиваясь в сторону ресепшена и кивком предлагая следовать за ней. - Так вот, за это время у него защитились все, кого он соглашался взять, но какой ценой...

   - Все так плохо? - озадаченно пробормотала я, понимая, что именно этого от меня ждут.

   - Конечно! - она толкнула неприметную дверь в боковой стене. - Даже этот его прихвостень, Ветров, дважды пытался выйти в окно... Правда, на первом этаже, но все-таки.

   Я хмыкнула, стоя на пороге крошечной комнатушки, в которой помещался только стол, два старинных кресла, и шкаф с резными створками. Все это снова напомнило родной мир и на душе как-то потеплело. Может, не такая уж она и гарпия?

   Хотя сомневаюсь - женщина, обернувшись, хищно улыбнулась:

   - Соблазнить его надеешься?

   Я откровенно закатила глаза. Существующая система постельно-прикладных отношений в этом мире до сих пор вызывала у меня недоумение. Как будто знания передаются половым путем!

   - Да ладно тебе, - ухмыльнулась Хранительница, извлекая из шкафа чашки, а из-под стола - электрический кофейник, из носика которого шел пар. - Шучу я. Просто странно - он вчера лично прислал уведомление, что у него появился докторант и распорядился оказать тебе посильное содействие.

   Я мысленно поздравила себя с первым удачным шагом в нужном направлении и уточнила:

   - И что это значит?

   Гарпия скептически воззрилась на меня с высоты своего роста, даже перестав разливать кофе по чашкам:

   - Ты точно умная?

   Вообще-то, не жалуюсь, хотела язвительно ответить я, но успела сдержаться и медленно проговорила:

   - Мне важно понимать, на какого рода помощь я могу рассчитывать - работа у меня не совсем... обычная.

   - Это многое объясняет, - фыркнула она, вернувшись к своему занятию. - Практически все. Пей.

   Она придвинула одну из чашек в мою сторону с таким зловещим видом, как будто в ней была, как минимум, цикута. Кажется, со мной снова пытались взаимодействовать в общепринятом формате "делиться сплетнями". Подавив тяжелый вздох от бесполезного времяпрепровождения, я опустилась в ближайшее кресло и приготовилась слушать.

   - Агриппина Павловна, - наконец, представилась гарпия. - Четвертый ректор Академии был моим покойным мужем... точнее, бывшим, а потом уже покойным.

   - Эти события как-то связаны? - на всякий случай уточнила я.

   - Ну, если это не удалось доказать сорок лет назад, вряд ли сейчас получится, - снова закхекала Хранительница. - Но факт остается фактом - я заведую архивами уже больше шестидесяти лет, с тех пор, как мы осели здесь...

   Я с некоторым удивлением попыталась прикинуть, сколько ей может быть лет - люди жили не долго, но Агриппина Павловна не выглядела древней старухой. На вид ей можно было дать и те самые шестьдесят, но не могла же она выйти замуж в младенческом возрасте!

   - Я видела столько блестящих умов в зародышевом состоянии... - тем временем мечтательно продолжила она, делая аккуратный глоток. - Так что вряд ли ты сможешь удивить своим списком рекомендованной к изучению литературы. Особенно, если рекомендовал его Рейгаль.

   Я достала из внутреннего кармана пиджака список, и наглядно доказала, что удивить можно кого угодно. Хранительница приблизила лист к глазам, вчитавшись внимательнее. Подняла взгляд на меня и, откашлявшись, уточнила:

   - Ирина Сергеевна, а вы в курсе, что в нашей стране запрещено употребление психотропных средств? Даже для расширения сознания с благой целью двигать вперед науку.

***

Убедить бдительную гарпию в отсутствии у меня наркотической, как и какой-либо другой зависимости, удалось далеко не сразу. Тема моей диссертации и правда была несколько... экстравагантной для научного сообщества (возможно, именно это и подкупило Аберфорта Генриховича). Но, несмотря на это, я нашла в электронной картотеке массу интересных исследований, перекликающихся с моим. В том числе, и работу Валентина Петровича.

   Который смог героически преодолеть свой страх, спуститься в подвал Академии и всего за два захода принести запрошенные мной работы. Агриппина Павловна, видимо, не проникнувшись страданиями доцента, приложила к ним еще два старинных на вид фолианта с названиями на неизвестном мне языке. Озадаченно покрутив в руках вспомогательную литературу, я заглянула в расписание. Обнаружив, что первая пара у студентов-филологов, решила использовать эту возможность по полной программе - пусть хотя бы определят, что за язык, а там уж я разберусь, что с ними делать (с книгами, понятное дело, со студентами и так все понятно).

   Сделав копии нескольких, показавшихся мне наиболее интересными, страниц, я отбыла на занятия курса Аберфорта Генриховича. С его группами идеально работало правило, что невозможно нанести урон репутации, которую человек убивает самостоятельно, поэтому аудиторию я приветствовала обычным:

   - Надеюсь, вы не скучали, как и я по вам!

   Молодые люди молча закивали, потом замотали головами. Пожалуй, в чем-то Аберфорт Генрихович прав - большая часть этих уникумов никогда не воспользуется даже десятой частью полученных здесь знаний. И это несмотря на достаточно жесткое, граничащее с жестоким, расписание! Еще на прошлой неделе я отправила двух трепетных ланей плакать у психолога, а одного, считающего себя стрессоустойчивым - смеяться у психиатра.

   А сегодня опять не досчиталась четверых. Пробормотав, что наверное, смогу лицезреть группу в полном составе только на зачете, озадачила их разбором странных символов, и уткнулась в собственные записи и заметки.

   Уже перед сигналом на перерыв тихое всхлипывание откуда-то с первых рядов отвлекло меня от размышлений о том, какую энергию этого мира можно использовать для активации портала вместо магии.

   - Плакать будете на экзамене, а сейчас, будьте любезны страдать молча, - раздраженно рявкнула я, обрывая собственные мысленные рассуждения на пункте "электроэнергия".

   - Но это же... это просто кошмар какой-то, - хрипло прошептала большеглазая девица, чем-то похожая на дриаду из моего мира.

   - Нервы сдали? - с преувеличенным сочувствием уточнила я, скрывая любопытство. - Но вы же понимаете, что это не значит, что и вы сдадите.

   - Да посмотрите сами...

   Она поднялась со своего места и на трясущихся ногах подошла ко мне, протягивая тетрадь. Я едва не присвистнула вслух - на развороте была начерчена схема, очень похожая на до боли знакомую магическую вязь ритуалов взаимодействия с Природой!

   - И где вы это взяли? - насмешливо уточнила я, снова и снова пробегая глазами ее корявые пометки.

   Студентка протянула мне свой лист с заданиями. Я равнодушно сравнила перевод с оригиналом, делая вид, что мне все понятно, и снова уставилась на иллюстрацию к тексту. Надо будет отнести какой-нибудь благодарственный подарок старой гарпии - кажется, это именно то, что мне нужно.

   - А теперь поясните, что вас напугало, - постаравшись говорить дружелюбно с юной истеричкой, попросила я.

   Она, глотая половину звуков, забормотала что-то насчет того, что это доказывает существование местной преисподней, открытие прохода в которую требует кровавых жертв и чего-то еще столь же малоаппетитного.

   - Возьмите себя в руки! - потребовала я, когда вместе с очередным всхлипыванием мне на стол упала слеза. - Неужели вы такая брезгливая?

   Девица снова шмыгнула носом и заговорила более членораздельно:

   - Наверное, у меня снова разыгрались нервы, - она глубоко вздохнула и медленно выдохнула. - Вы же знаете, что панические атаки - не редкость у обучающихся здесь.

   Нагрузка и правда у них была немалой - это я знала от Катерины, искренне сочувствовавшей первым курсам. Чрезмерно амбициозные родители, тратившие немалые суммы на пожертвования Академии, в своем стремлении дать детям "самое лучшее", порой упускали из вида их собственные желания и склонности. И пункт в договоре на обучение, что преподаватели имеют право не церемониться с их отпрысками в своем стремлении сделать из них видных ученых и высококлассных специалистов. Именно поэтому с ними на регулярной основе работал психолог.

   - Что ж, - со вздохом проговорила я, пряча тетрадь, подписанную "Мария Красовская" под собственные записи. - Считайте, что свою жертву вы принесли. Может, не такую уж и кровавую, но вполне достаточную, чтобы выкупить себе право спуститься в преисподнюю сразу, минуя посещение моих занятий до самого зачета.

   Рвано выдохнув, Мария развернулась на месте, решительно прошагала к своему столу и нервно сгребла ручки-карандаши в объемную сумку. Едва не хлопнув дверью аудитории, она вылетела наружу. А я с разочарованием поняла, что так и не уточнила, что за язык скрывал такие нужные мне знания.

   К сожалению, остальные студенты этой группы ничем меня не порадовали, если не считать пояснения, что книга написана на одной из разновидностей латыни, с использованием символов огамического письма. Если бы я еще понимала, что это такое!.. Эх, зря я эту нервную заучку отпустила на весь семестр, теперь придется самой все расшифровывать.

   - Ирин, тут кое-кто спрашивал твой номер телефона, дать ему? - загадочно улыбаясь, Катерина переложила стопку студенческих работ со стула рядом со мной и бесцеремонно на нем устроилась.

   Вообще-то, они там и лежали для того, чтобы никто на него не садился.

   - Ну, хочешь - дай, - равнодушно бросила я, не отрываясь от уже рябящих перед глазами кельтских символов, сходство с которыми я искала на разложенных перед собой копиях. - А номер-то мой причем?

   - Вот злая ты! - усмехнулась лаборантка, кладя мне под руку коробочку с прозрачным верхом, перетянутую пошлой золотой ленточкой. - Тебе что, совсем не интересно?

   - Мне, детка, - отвлечься все-таки пришлось, - интересно. И особенно интересно, почему стоит мне только сосредоточиться на работе, как появляешься ты с какими-то странными вопросами. И подарками.

   Я покосилась на странный презент. Внутри лежало что-то в форме кошачьих следов.

   - Что это? - брезгливо уточнила, отодвигая коробку подальше.

   - Кажется, кто-то намекает, что не прочь тебя... - она двусмысленно подвигала бровями, но видя, что я не понимаю намека, пояснила: - ну... как бы тебе поприличней объяснить... Это же мыло в форме лапок, значит!..

   Кажется, Катерина находила это очень романтичным, но я только презрительно скривилась. Лично для меня это значило только то, что даже прикасаться к подобным подаркам не стоит.

   - Гадость какая!

   - Ир, ну вот признайся, - девушка с сожалением проводила взглядом выброшенную в мусорную корзину коробку, и подперла щеку кулаком, едва не снеся башню из диссертаций, высившуюся на моем столе. - Ты ж ведь красивая женщина, умная и вообще... Неужели не проще найти мужа, чем заниматься вот этим... чем ты там занимаешься?..

   Я устало потерла глаза, понимая, что девица не отвяжется. Как ни груби ей, как ни хами, она просто не понимает, что это хамство. Тяжко.

   - Катерин, мне просто интересно то, что я делаю. Мне интересно работать с профессором Рейгалем. И я банально хочу написать эту работу. А замужем ради замужа я уже была, и мне это не интересно. Совсем. Вообще.

   - Любопытная жизненная позиция, - раздалось над нашими головами.

ГЛАВА 7

Профессор Рейгаль стоял на пороге кафедры, как вампир, не решающийся войти без приглашения, сунув руки в карманы брюк, и спокойно взирал на нас с высоты своего роста и самомнения. Весь его вид выражал брезгливое любопытство исследователя, обнаружившего нечто крайне неприятное, но однозначно новое, до сих пор никем не виданное.

   - Любопытная жизненная позиция, - повторил он, когда я неспеша повернула голову, вопросительно приподняв бровь. - Но не скрою, похвальная.

   Краем глаза я заметила, как побледнела Катерина, которую, положа руку на сердце, труднее всего было заподозрить в подобных "любопытных" взглядах на жизнь.

   - Вы что-то хотели, Аберфорт Генрихович? - ровным голосом поинтересовалась я. - Разумеется, кроме того, чтобы убедиться в отсутствии у меня матримониальных планов.

   - Да, - криво усмехнулся он. - У меня появилось время посмотреть ваши наработки по диссертации.

   - И вы пришли сообщить мне об этом лично? - не поверила я в такой альтруизм.

   - Нет, просто в моем кабинете ежедневная уборка. И меньше всего я хочу, чтобы Вера Ивановна снова вместе с полом помыла мои ботинки.

   Надо же, какой чувствительный! Я покосилась на модную обувь, трепетно оберегаемую хозяином. С легендарной уборщицей я пока так и не встретилась, несмотря на свои ранние приезды на работу, но была о ней наслышана.

   В том числе, и от подведомственных ей девочек-клинеров, которые говорили о своей начальнице не иначе как с придыханием. Поговаривали, что крепкая еще старуха наводит порядок на своей личной территории, коей она считала весь третий этаж, где находился ректорат, индивидуальные кабинеты именитых преподавателей (действительно, не тесниться же им в одном месте со всякой чернью) и, по какой-то случайности, кафедра социологии, исключительно вручную. И это несмотря на все попытки со стороны Ивана Александровича автоматизировать ее труд.

   Делала свою работу Вера Ивановна на совесть, но по какому-то одной ей известному графику. Зато если после ее уборки в кабинете оставался стойкий аромат половой тряпки (Валентин Петрович предполагал, что это запах протухшей курицы, которой она и намывала полы), кого-то из его обитателей ждало увольнение или даже депремирование. Меня удивляла такая расстановка приоритетов, но подробности уточнять не было смысла - отсюда я планировала уйти прямиком в свой мир и в свое тело.

***

Первые несколько дней после больницы я плакала по ночам. В больнице было опасно - я раз попробовала, но тут же прибежала местная жрица... то есть медсестра, конечно, и попыталась вколоть мне что-то успокоительное. Уколы мне категорически не понравились еще раньше, несмотря на то, что во время ритуала отдачи силы, я сама себе делала надрезы на запястьях ритуальным кинжалом. Но то была необходимость, и она не обязательно должна быть приятной и нравиться.

   - Ирина Сергеевна, вам нельзя волноваться, - убеждала меня девушка со шприцем наизготовку. - Вы же не хотите добавить инсульт к сотрясению мозга и переломам?

   Покопавшись в свежеобретенных воспоминаниях, я поняла, что речь идет о вещи куда более неприятной, нежели какой-то там укол и согласилась. А еще научилась плакать беззвучно.

   Обнаружив, что эта способность человеческого тела не так уж бесполезна, а помогает выплеснуть злость и тоску не хуже, чем с помощью магии разнести какую-нибудь охраняемую драконами деревушку, я использовала ее по полной программе.

   Наша вражда с ледяными ящерицами распространялась и на людей, которые прикармливали этих тварей не только своими домашними животными, но и, как ходили слухи, избранными красотками. Даже будучи младшей жрицей, я устраивала периодически вылазки в Предгорья.

   Нет, людей я не убивала. Смерть, чья бы то ни было, даже этих не самых разумных созданий, отнимала очень много сил. Потому что для возвращения баланса, требовалось вдохнуть жизнь во что-то равноценное. А человек на моих личных внутренних весах равнялся примерно небольшой ивовой роще, которую, при всех своих возможностях, я бы растила несколько дней. Можно было, конечно, исцелить какого-нибудь сильно раненого эльфа, но среди тех, с кем я общалась, дураков так подставляться не было.

   Поэтому я просто вытягивала жизнь из их пастбищ, устраивала небольшие землетрясения, реку могла отвести или воду от колодца (тут вообще было весело - занятые долбежкой колодца в новом месте, они становились безопасны надолго). Ледяные Драконы, не получив своей "законной" жертвы гневались и прилетали выяснять, что пошло не так, а их уже ждали...

   Так вот, первое время после возвращения домой, я плакала по ночам с таким упоением, что Денис (пока все-таки не решил уйти), прибегал напуганный в ванную комнату, где я занималась этим полезным делом, и всячески старался угодить.

   - Ирочка, котик, ну, что случилось? - ворковал он, обнимая сидящую на полу воющую жену. - Почему ты плачешь? Может...

   Дальше шли его разнообразные предположения о причине моих слез. Собственно, так я однажды и услышала: "Если это из-за того, что Вика тебе рассказала, что видела меня со Светкой, так это я ее только до дома подвез, у нее сумка была тяжелая... А то, что она теперь мне смс-ки шлет, так я ни при чем!" Сразу я, конечно, не обратила на это внимания - их брачные обряды и традиции хранились в моей памяти мертвым грузом. Только спустя некоторое время я поняла, как нужно использовать эту информацию, чтобы избавиться от совершенно лишнего для меня в тот момент мужа, а тогда...

   Тогда я обнаружила, что рыдать в голое мускулистое плечо, пахнущее терпкой древесной туалетной водой, еще эффективнее. Мне было невыносимо находиться в этом теле и в этом мире с ограниченными возможностями! Безумно было жалко себя и свою магию. Свою должность Верховной жрицы, а еще... я ведь раскопала-таки законы, более древние, чем те, по которым мы жили последние столетия.

   По ним выходило, что жрицы были главнее друидов. И никакие насильственные "выйди за замуж того-то" они не приветствовали. Напротив, древние жрицы следили за тем, чтобы пары соединялись по любви или, хотя бы, по взаимному согласию. Как я поняла бывало и такое, но тут уж...

   Я точно знала, что за те сто с небольшим лет, что я жила в капище после побега, драконы не предъявляли требований назначить им новую жертву. Но и новых попыток испепелить долину не предпринимали. Слухи ходили разные. Кто-то говорил, что они выжидают, кто-то - что пытаются убедить строптивого жениха выбрать новую невесту. Раз я даже слышала, что он заявил отцу, что довольно играть с его жизнью, мол, раз связал магией крови, второму не бывать, хлопнул дверью (или чем там они выражают свое несогласие с волей Главы Рода) и исчез в неизвестном направлении.

   Меня эта история позабавила в том смысле, что в чем-то мы все-таки были не такими уж и разными, если учесть мою собственную выходку. Но представить, что какая-то ящерица, пусть и очень большая, будет указывать мне, куда ставить домашние тапочки... да лучше всю жизнь в прислужницах у друидов! Они хотя бы только во время обрядов требования предъявляют!

   Но мои амбиции шли дальше... Я хотела возродить древние традиции, чтобы больше ни одна эльфийка не чувствовала себя жертвой обстоятельств...

***

...Но для этого мне нужно было всего лишь вернуться в свое тело. - Вообще-то, я занята, - возразила я, вопреки своим благоразумным размышлениям убрать свою эльфийскую гордость подальше и поглубже. В этом мире людей без магии, но с не меньшими, чем у Верховной жрицы амбициями, они скорее мешали, чем приносили пользу.

   Тихий вздох ужаса лаборантки меня слегка отрезвил, но, что сказано - то сказано. Извиняться и лебезить я не собиралась.

   - Если у вас нет смертельной болезни в терминальной стадии, то за пару часов точно ничего не изменится, - к моему удивлению, всего лишь поджал губы Рейгаль.

   Конечно, мне было интересно, из-за чего такого сверхважного он явился по мою душу лично - не из-за уборки же в кабинете, в самом деле! Но и бежать, сломя голову по первому зову мне уже было поздно.

   В отличие от Катерины, которая по цвету уже напоминала листву серебристых ясеней, окружавших капище магическим кругом природной защиты.

   - И на будущее, - с тщательно скрываемым презрением наблюдая робкие попытки лаборантки протиснуться между ним и дверным косяком, продолжил Аберфорт Генрихович, - от необходимости мгновенного выполнения моих пожеланий, вас может освободить только справка из морга. Предъявленная лично.

   Наконец, он сделал шаг вперед, выпуская невольную узницу кафедры социологии на волю. Я мысленно фыркнула. Захотелось поинтересоваться, не жмет ли ему, такому умному, череп. Но вовремя вспомнила, что только благодаря личной просьбе профессора Рейгаля, Агриппина Павловна расщедрилась на явно не самую общедоступную литературу. И это его студентка нашла там нечто полезное.

   Проследив холодным взглядом за скрывшийся в коридоре Катериной Валерьевной, он снова уставился своими светлыми глазищами на мой стол.

   - Я заметил, что за текст вы пытаетесь расшифровать, - даже не скрывая своего интереса, высокомерно заметил Аберфорт Генрихович. - Не думаю, что он вам по силам. Я видел ваше личное дело и читал автореферат диссертации. И если в последнем есть пара свежих идей, то первое - абсолютная посредственность.

   Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, и очень сильно пожалела об отсутствии такого приятного ощущения магии, покалывающей в кончиках пальцев. Посредственность?! Он вообще знает значение этого слова? И насколько оно... оскорбительно.

   Судя по самодовольной улыбке, прячущейся в уголках губ, с которой профессор Рейгаль прошелся по кабинету туда-сюда, все он прекрасно знал. Просто издевался.

   - Полагаю, - с трудом сдерживая возмущение, ядовито уточнила я, - ваша личная биография куда более гениальна и занимательна?

   Никто никогда не смел так со мной разговаривать! Даже до посвящения в младшие жрицы.

   - Вы себе и представить не можете насколько, - он без спроса устроился за моим столом и придвинул к себе блокнот с пометками.

   Я почувствовала, что задыхаюсь от бешенства. Как же сейчас не хватало магии! Разделить бы этого... на две нежизнеспособные половины! Очень надеюсь, что в отличие от местных дождевых червей, он размножается как-то иначе... Тьфу! Что у меня за мысли?!

   Во-первых, я знаю, как размножаются люди (в большинстве случаев, не без удовольствия, надо признать), а во-вторых, сложно отрицать, что с человеческой точки зрения, Аберфорт Генрихович был вполне привлекательным мужчиной. Разумеется, пока не открывает рот. Впрочем, для таких женских особей, как Катерина или та же Мадлен, это не имело значения. Они, наверное, и за драконом в очередь выстроились бы - главное, что при власти и сокровищах! В смысле, деньгах.

   - Я окно открою, - полувопросительно произнесла я, проходя к высоким створкам.

   Что угодно, лишь бы отойти на расстояние, на котором я смогу отдышаться и взять себя в руки. Иначе просто обрушу на эту седую голову что-нибудь тяжелое (башня из диссертаций так и манила).

   - Конечно, - не поднимая взгляда, пробормотал Рейгаль. - Я вообще тут никого не держу...

   Я закусила щеку, чтобы не сказать лишнего, и медленно выдохнула сквозь зубы. Ладно, пусть издевается, сколько хочет, еще я на людей внимания не обращала!

   Отчетливый, специфично-металлический привкус крови привел меня в чувство, но окончательно не успокоил. Профессор Рейгаль слишком чуждо возвышался над моим монитором, слишком по-хозяйски копался в моих записях. И меня это слишком бесило.

   Я всерьез опасалась, что если приближусь к столу, то совершу какую-нибудь истинно эльфийскую глупость. Например, съезжу ему по физиономии. А он как раз открыл заметки Марии Красовской и сравнивал их с оригинальной книгой, которую, кстати, безошибочно извлек из верхнего ящика стола.

   Прищурившись, я наблюдала за работой профессора. С человеческой точки зрения, это приносило успокоение - мужчина работал четко и со знанием дела. Оригинал. Расшифровка. Мой блокнот с набросками. Собственные заметки (лист из ближайшего принтера оказался под рукой). Сравнение. Секундная задумчивость и возвращение к оригиналу, снова заметки на отдельном листе. Сверка с моими записями.

   Если бы он не был так противно гениален, я бы даже поаплодировала!

   - Вот вы тут описываете обряд изгнания нечисти, как важный культурный аспект, объединяющий социум вокруг религиозного лидера, - неожиданно заговорил он. - А как вы считаете, какие еще физические или астрономические факторы могли влиять на частоту его проведения? Какие реальные силы мог на самом деле учитывать этот доисторический шаман в своих попытках поработить низшие умы?

   - Сила Кориолиса? - наугад ляпнула я, помня из школьного курса физики, преподанного Ирине Сергеевне Арской, что она позволяет учесть влияние вращения системы отсчета на движение.

   - А от чего она зависит? - с тяжелым вздохом уточнил Рейгаль.

   - От вращения?.. - еще более неуверенно предположила я.

   Как на зло, именно над этим вопросом я размышляла, когда меня сначала отвлекла Катерина, а потом и Его Звездатость.

   - Отвращение я испытываю к вашим знаниям, Ирина, забыл, как вас по отчеству, - досадливо пробормотал он. - Идите сюда, покажу... да не бойтесь, я не кусаюсь - слишком брезглив.

   Я осторожно приблизилась, опасаясь больше собственной реакции на профессора, нежели его - на меня. Последняя его фраза сподвигла меня очень оценивающе посмотреть на свои в очередной раз нарощенные ногти.

   У Ирины Сергеевны была совершенно дурацкая привычка грызть ногти в моменты размышления. Ей это нравилось не больше, чем мне, поэтому она регулярно делала маникюр с надежным искусственным покрытием. Обнаружив это, я традицию продолжила - хватит с меня и того, что это тело требовало регулярных тренировок! Стоило только отвлечься, как руки сами тянули в рот какую-нибудь вредную гадость.

   Даже Виктория смеялась на эту тему:

   - Ир, ты в курсе, чем полезно правильное питание?

   - Оно продлевает жизнь, - печально озвучивала я прописные истины, пряча запеченую курочку в холодильник.

   - Ну, в твоем случае я не уверена, что это плюс, - ехидничала подруга, вызывая сомнения в собственном статусе.

   Все-таки собравшись с мыслями, я склонилась над столом, стараясь не коснуться Аберфорта Генриховича ни плечом, ни бедром. Он, в свою очередь, отодвинулся настолько, насколько позволяло невеликое пространство между мной и столами, традиционно составленными углом. Иначе не помещался принтер и места для "нужных" бумаг не оставалось.

   - Смотрите вот, видите совпадения здесь и здесь? - тонкий палец с аккуратным маникюром указал на моей схеме ключевой узел и какое-то очень сомнительное пересечение линий (я вообще думала, что это случайный росчерк и не обратила на него внимания). - А теперь смотрите сюда...

   Два тонких пальца одновременно указали на какие-то точки на другой схеме.

   - Читайте, что тут написано... Понимаете, о чем я?

   Я мысленно выругалась. Местным матом, добавив пару эльфийских выражений. И даже одно драконье слово, которое однажды слышала от пьяного вдрызг эльфийского пехотинца (да, мы не только из луков стрелять умеем), которого лечили мои прислужницы, младшие жрицы.

   Прочитать написанное на мертвом языке этого мира, я, конечно, не могла. Но поняла, на что он хотел обратить мое внимание. И даже в несколько большей степени, чем Аберфорт Генрихович Рейгаль мог себе представить! Впервые за десять лет меня посетила мысль, что с проведением ритуала возвращения обратно в свой мир и в свое тело мне может понадобиться помощь...

ГЛАВА 8

Я два месяца убила на изучение латыни и нескольких таких же замшелых языков других европейских народов, на которых в этом мире уже давным-давно никто не разговаривал. Все это время Агриппина Павловна ненавязчиво подсовывала мне, помимо заказанной через каталог литературы, какие-то совершенно странные, чуть ли не рукописные, книги, а один раз - даже несколько копий свитков и каких-то... не знаю, что это, похоже, на наши ритуальные таблички древних жриц.

   Расшифровка к ним прилагалась, но домыслы их ученых меня не устраивали - я искала аналогии в эльфийском, драконьем и человеческом нашего мира. Мне не давала покоя вязь, так похожая на схему передачи силы, расшифрованная студенткой. Ей точно неоткуда было знать, что именно я ищу и почему, но Рейгаль сказал, что самостоятельно разобраться с письменностью мне не по силам. Что бы он понимал! Хотя сам-то он язык наверняка знал - слишком уж уверенно нацарапал свои пометки поверх копии.

   Упрямо игнорируя насмешки профессора, я как тут говорили, грызла гранит этой науки несмотря на всю его несъедобность, самостоятельно. Даже взяла в деканате телефон этой Красовской, но так и не решилась его набрать. Судя по статьям в интернете, ее папаша был лично знаком с Рейгалем, и даже написал какой-то учебник в соавторстве. Правда, лет тридцать назад. Старый, по меркам людей, академик женился на молоденькой аспирантке и произвел на свет довольно неглупую дочь, но рисковать своим авторитетом я никогда не любила. Даже понимая, что время, скорее всего, играет не на моей стороне.

   Еще месяца через полтора я, наконец-то осилила этот язык и систему его знаков. За это время папка с моей диссертацией состояла уже из кучи файлов с набросками первой главы, а так же вариантов "параграф первый", "параграф первый_в.5.1" и так далее, вплоть до "параграф первый_в.6.0" и пометкой в блокноте "Вернуться к изначальному варианту!" Систему нумерации версий мне подсказал Валентин Петрович - он частенько выпивал с программистами и системными администраторами, поддерживающими внутреннюю сеть Академии.

   Как-то вечером, когда все преподаватели