Оглавление
__________
АННОТАЦИЯ
Они разные.
Он – ищейка короля, сердцеед и развратник, но ему не чужды понятия чести и долга, он знает цену дружбе и всегда сохранит достоинство поверженного врага.
Она – Белинда. Просто Белинда. И она всегда рядом с ним. Потому что дружба – единственное, что они могут предложить друг другу.
***
– Керм, ты маньяк! Если собрать твоих девок в кучу, получится население небольшого города. Выбери уже одну и женись!
– Ты смерти моей хочешь? – Возмутился ищейка. – Подруга называется. Ну, спасибо!
– Значит так, сегодня баба Дусья остается у нас ночевать. – Белинда выскочила из кабинета, но задержалась на пороге и, обернувшись, грозно выпалила. – И, Керм, постарайся не переспать и с ней!
Ищейка обнажил верхние зубы в беззвучном рыке. А когда дверь за подругой закрылась, задумался: что это было? Ревность?! Или она просто устала? Наверно, устала. Ведь ревновать могут только того, кого любят, а Белинда не умеет любить.
ГЛАВА 1.
Бордовые занавески лениво шевелились, нехотя пропуская через щели прохладный ночной воздух. Керм стиснул зубы, довольно грубо раздвинул девчонке ноги, свободной рукой стянул с нее нижнее белье и стремительно вошел в теплое податливое тело.
Бесит! Всё бесит! И занавески эти, и стонущая под ним баба, и Белинда. Особенно Белинда! Вот так тремя фразами с ней перекинешься, а потом боль в Веселом доме всю ночь глушишь!
– О-о, да-а! – Извивалась под ним девчонка, закатывая глаза.
Чего «о, да»? Откуда эти вопли восторга?
– Не переигрывай. – Сквозь зубы прошипел он.
– Но мне правда нравится. – Захлопала глазами Ж…анна? Жаннет? Он даже имя её не помнил, хотя покупал уже в тринадцатый раз.
– Керм? Всё хорошо?
– Перевернись. На колени.
Злоба кипела. Бурлила. С каждым разом сдерживать её становилось всё сложнее. Это было похоже на качели: он спрашивает, она отказывает, он намекает, она делает вид, что не понимает. Будет легче, убеждал он себя, чувства к ней остынут, всё пройдет… Да вот только не остывало и не проходило! Скорее, наоборот – каждый её взгляд, каждое прикосновение и запах будто подпитывали и разжигали огонь. Скоро он перестанет соображать и… уйдет. Подальше от неё. Потому что даже находиться рядом становится невыносимо!
– Да-а, ещё-о..!
Керм очнулся. Несколько мгновений понадобилось, чтобы понять, почему надушенное жасмином создание орёт под ним таким странным приглушенным голосом: твою мать, это ж надо так задуматься, – чуть девчонку в матрас не вбил. Не задохнулась хоть и то хорошо!
Керм выругался, перевернул партнершу на спину, закинул её ногу себе на плечо, обхватил за бедра, притянул к себе. Девчонка тут же поймала ритм и принялась с громкими охами отрабатывать золотой, старательно работая тазом.
Огонь не утихал. Глухую обиду и ярость уже не успокоить плясками в кровати. Почему? Почему она не умеет любить? Он был согласен на всё, на любые условия, дай она шанс. Но ведь не даёт! Шанс.
Девчонка вдруг взвизгнула, инстинктивно сжалась, попыталась выбраться из-под него, но довольно быстро натянула на лицо вымученную улыбку.
– Больно? – Очнулся Керм, останавливаясь. – Прости, Жаннет, задумался.
– Я Жанна. – Улыбнулась она, провела пальчиками по его груди и доверительно прошептала. – Знаешь, ты чуть ли не единственный в этом городе, кто… такой.
– Какой? – Прищурился Керм. Вот сейчас что ему делать? Извиниться и уйти или всё же она сможет помолчать и даст ему закончить?
– Заботливый, добрый, мягкий…
– Мишка плюшевый, я понял.
– А чего хочет мишка? – Игриво улыбнулась она. – Может он хочет, чтобы его поцел…
– Просто давай закончим? Уже.
– Да-а, дава-ай… – Томно пропело обнаженное чудо и тут же завопило от страха. Было почему – окно влетело в комнату вместе с занавеской, хруст раздробленного дерева разорвал тишину, звон разбитого стекла эхом пронесся по Веселому дому.
Рефлексы не подвёли: Керм сиганул с кровати, перевернулся в воздухе, приземлился на ноги и развернулся, встречая гостей… Твою мать! Голым драться ему ещё не приходилось.
Их было двое: черные фигуры влетели в проём, прокатились по полу и тут же бросились на Керма, – значит, знали кто он, целенаправленно шли. В нос ударил аромат травы, канифоли и выделанной кожи, – маги! А потом в ход пошли кулаки с ногами, и принюхиваться стало некогда: ответить прямым ударом, коленом в печень, локтем в челюсть. Поднырнуть под рукой одного из магов, боковой под пятое ребро. Характерный звук ломающейся кости заставил довольно оскалиться – попал-сломал, следующий.
Битое стекло впивалось в ступни, но драке это не мешало, скорее, ещё больше злило. Ищейка был даже благодарен напавшим, – физическая боль глушила душевную. А что если… Керм пропустил удар. Всего на мгновение позволил себе задуматься о том, чтобы дать себя избить и тут же поплатился: кулак одного из магов влетел в скулу. Вроде как хрустнул зуб. В левом глазу вспыхнула искра боли и пропала: нет уж, поддаваться он точно не будет. Передумал.
Ищейка пригнулся и, шагнув вперёд, саданул одного из магов локтем в челюсть. Снизу вверх.
Красиво полетел! Глухой удар тела о стену и …нет, не тишина, – Жанна продолжала вопить на одной ноте, не позволив насладиться успехом. Адова глотка, её голосовые связки вместо сирены использовать можно!
– А поговорить не, никак? – Успел поинтересоваться ищейка, прежде чем на него обрушился град ударов оставшегося на ногах мага. И ведь ногами дубасит, зараза такая! А сам в сапоги обутый!
Пришлось закрываться и отступать. Подальше от щепок, досок и стекла. Хоть бы ботинки дали напялить, честное слово!
Додумать мысль не дали – дверь в комнату распахнулась от мощного удара, с грохотом врезалась в стену, а затем, судя по ощущениям, шарахнула Керма по затылку. Звездочек перед глазами прибавилось, комната поплыла перед глазами, в груди загустел воздух. Э-э, нет, терять сознание он точно не будет. Не сейчас. Может, дома?
– Да твою ж женщину! – Прохрипел ищейка и, не глядя, с вертушки опустил пятку на голову «подмоге». Вертушка получилась отменной: маг покачнулся и, сделав несколько неуверенных шагов, плюхнулся в кровать, подмяв под себя девчонку. Вопль усилился. Керм и оставшийся на ногах противник переглянулись, синхронно прочистили уши и снова встали в стойку.
Этот парень оказался высоким и гибким, в его движениях скользила плавность, присущая выходцам с восточных земель. Столкнись с ним Керм ранее, непременно запомнил бы, а так выходило, что встретились они впервые. По крайней мере, нос к носу. С чего вдруг магам нападать на ищейку? За какие такие заслуги?! Или опять группа Бродяги над новенькими издевается? Так сказать, на боевое крещение отправили. Если да, не сносить им голов!
Керм недовольно порычал, не спуская глаз с мага. Ну а чего? Если новенький, страху нагнать надо, а если старенький… насмешить.
Рык на парня подействовал не так, как предполагал Керм, – маг отчего-то взбесился и накинулся на него с новой силой. Удары сыпались со всех сторон. От визга Жанны давно и бесповоротно заложило уши. В Весёлом доме к выкрутасам мужчин привыкли, потому на выручку девчонке никто не бежал, – мало ли, какое желание клиента она сейчас исполняет?! Аж противно.
Ищейка отступал, закрывая голову от града ударов, выжидал удобного момента. Маг определенно не владел собой, – ярость лишала его возможности мыслить здраво. Два варианта: либо парень действительно новенький и не знает, насколько хорошо он держит удар, либо Керм ему порядком насолил. Припомнить бы, где и когда.
Ищейка уже порядком устал от мельтешения чужих рук и ног перед своим носом, а когда маг коленом чуть не заехал ему в пах (подлый поступок какой!), окончательно психанул.
– Да твою ж..! – Проорал он и… обрушил на голову мага кулак. Вот так просто, сверху вниз – тюк. А потому что не стоит наседать и колошматить куда ни попадя, голову иногда включать тоже надо!
Парень как-то странно вздрогнул и стоймя свалился на пол, но тут же попытался встать. Силён. Но заносчив и глуп. Керм обрушился на него сверху, придушил захватом локтевого сгиба, не сильно, только чтобы усыпить. В ковене потом этого засранца научат уму разуму: и как охотиться правильно, и как контролировать ярость, и самое главное – как не зажимать ищейку в углу! Самые отъявленные злодеи не нападают на людей в Весёлом доме, – ну, не принято такое у мужиков. А тут нате-ка, нагрянули. Втроём.
Второй маг в это время старательно сползал с кровати: получалось плохо, потому что Жанна продолжала вопить и извиваться, сбивая с ног. И с рук. Керм в пяти шагах от неё порядком оглох, что со слухом у того мага, – подумать страшно!
– Да спи ты уже..! – Не выдержал ищейка.
Парень в его руках совета послушался, обмяк и улегся, наконец, в обморок.
Керм выпрямился, отпихнул ногой бессознательное тело и покачал головой: бедный, бедный… маг-номер-два.
– Жанна, пожалуйста, закрой рот. – Спокойно попросил он. Девчонка тут же замолчала, завозилась на кровати, обиженно натянула на грудь одеяло.
– Продолжим? – Угрюмо поинтересовался Керм у парня, как раз скатившегося на пол. Подумал, и задал тот же вопрос, но жестами.
В ответ ему лишь махнули рукой. Что ж, достойный проигрыш. Зачем лезть на рожон, если противник по умолчанию сильнее?
– Квиты. – Прохрипел маг, откидываясь на спину.
– Вот уж нет. – Керм сграбастал со спинки стула штаны и быстро оделся. Адреналин схлынул, оставив после себя только боль в теле, разбитых костяшках и ноющие спазмы в паху, – неудовлетворенность давала о себе знать.
– Керм, не оставляй меня с ними! Керм! – Завопило создание, нервно выпутываясь из простыни. – Керм?!
– Аюшки? – Ищейка накинул рубаху, застегивать пуговицы не стал и просто заправил полы в штаны.
– Ты же не уйдешь?
– Очень уйду. Отсюда. И туда. – Керм даже показал рукой направление предполагаемого пути, дабы вопросов больше не оставалось, влез в сапоги и уверенно направился к двери.
– Завтра, завтра придёшь?
– Посмотрим.
Он прикрыл за собой дверь максимально аккуратно, чтобы полотно окончательно не слетело с петель, и быстро прошел по коридору, игнорируя звуки, доносящиеся из соседних комнат. Мерзость! И пахло здесь так же: потом, кровью, мочой, сексом и много чем ещё, перечислять устанешь. Отвратительно. Действие трав начинало заканчиваться, и на Керма потихоньку обрушивались запахи, проникали под кожу, расползались по нервам раскалёнными жгутами, копошились, пронзая череп изнутри тончайшими иглами. Он, наверно, давно бы сошёл с ума, если бы не пирожки Ба: она знала, какие травы притупляли его нюх и пекла с ними сдобы каждый день. Без них он разобрал бы мир на молекулы и свихнулся. Персональный ад. Насмешка судьбы.
Керм не всегда был ищейкой. В детстве он был обычным мальчишкой: купался в речке, играл в «магов-некромантов», мастерил рогатки и дёргал девчонок за косички. Чаще всего Луцерию – девочку с его улицы, самую красивую и озорную, его первую любовь. Он до сих пор помнил большой бант в её волосах и серое платье до колен. И был уверен, что именно с ней он подпишет брачный договор. А потом в нём проснулась магия. Без триггера, без причины, будто по щелчку пальцев. И мир перевернулся. Он стал… другим. Вонючим, мерзким. Будто в один прекрасный день с глаз упала пелена, и Керм увидел то, что Йиландер прятал под маской из прекрасных зданий и буйно цветущей зелени, – правду! Горькую и неприкрытую правду, – город умирал. Вернее, он умер настолько давно, что уже стал пованивать. Только люди этого не замечали. Они просто выживали, приспосабливались и не анализировали.
Керма закрутила жизнь, Луцерия и брачный договор отошли на второй план. Сначала была академия, потом зачисление в ковен Ищеек и постоянные тренировки. Снова и снова, раз за разом. Когда из новичков сформировали стаю, жить обычной жизнью стало вовсе некогда, – они учились понимать друг друга без слов, работать единым организмом, мыслить одинаково, действовать синхронно, как она большая шестиглавая псина. А потом Керм случайно оказался в нужном месте в нужное время и его заметили во дворце. Так он сам стал личной ищейкой короля, а его стая получила допуск не только во дворец, но и к границам Купола.
Белинду он встретил несколько лет назад. Вернее, она его встретила. Постучалась в дверь, глянула снизу вверх большими грустными глазами и нагло заявила, что отныне она будет жить с ним. В его доме, если точнее. Платить за кров ей нечем, своё тело она ему не отдаст, потому возьмёт на себя уборку. Парень ошалел. Частично из-за наглости незнакомки, но больше из-за того, что не смог учуять её запах. Он уловил аромат цветка ванили в её волосах, пучков трав в корзине, которую она держала в руках, настойки из васильков, которой окрашивали лён перед пошивом платья, но не её запах! От неё не пахло женщиной. Совсем! Она будто была призраком, сном на яву. Этой заминки хватило, чтобы наглая девица перешагнула порог и… так и осталась в его жизни. А он был за это благодарен. Белинда была чудом, чем-то прекрасным и родным, детством, в котором не было магии и всё было легко и просто. Неудивительно, что Керм влюбился. Он предложил девушке близость, но получил отказ. А потом ещё один. И ещё. Снова и снова. И снова. Она не хотела брачного контракта, не хотела его, не хотела отношений, но и не уходила. Она видела в нём друга, а он влюблялся в неё с каждым днём всё больше.
Правда открылась случайно: Керм зашёл на кухню и увидел, как Белинда ворожит над плитой. Она была ведьмой. Настоящей ведьмой. Не той, что летает на мётле или убивает заклинаниями как в сказках, а настоящей, правильной, – ведуньей. Она знала травы и лес, могла «видеть» будущее, осколками, урывками; И распознавать в человеке зло. Ведьм в мире не осталось, вымерли то ли до постройки Купола, то ли во время. Так думал Керм. Оказалось, что их было трое! Целых три ведуньи были еще живы. Две из них находились здесь, в Йиландере, еще одна – где-то там, за периметром.
Большего от Белинды он не добился, она намекнула только, что обязана быть рядом и защищать Керма. Кому обязана, от кого защищать, спрашивается?! Ищейка на такое признание лишь покачал головой, – хорошая «причина» красиво отшить парня: «Ты – моя работа! Не больше, ни меньше!» Сам бы лучше не придумал. Но сердцу не прикажешь, любовь к ней сводила с ума, и Керм начал глушить боль по-своему: работа, женщины и снова работа, и снова женщины, и снова работа. И так по кругу, пока не свалишься от усталости. Пока помогало. Пока.
Ночь в Йиландере была особенной: тихой, ясной, но всё равно не настоящей. Большинство запахов исчезало, и при свете луны дышать было немного легче. Магофонари распространяли запах канифоли, эвкалипты делились свежестью. Хотя бы растения в этом городе были живыми, правильными. Как и насекомые. Чем больше Ищейка существовал в этом мире, тем больше убеждался, люди – гости в мире животных и растений, они лишь отравляют мир своими изобретениями. И, кажется, уже добились своего, – город давно пал, остался только остов.
Керм покинул Весёлый дом и уверенно зашагал по узкой улочке. Он всегда выбирал эту дорогу, – мимо цветущего мирабилиса и дурмана, вдоль дома портнихи, которая всегда высаживала в вазах петунии. Здесь дышать было легко. Иногда из окон до него доносились приятные ароматы плавленого воска от горящих свечей и жареного хлеба, – позднего ужина для многих трудяг.
Первое кольцо от площади было пустым и безлюдным. Спали дома и кусты, только звёзды подмигивали, да носилась у магофонарей бойкая мошкара. Керм взбежал по лестнице, толкнул тяжелую дверь и ввалился в свой дом, – добрался.
Свечи зажглись в люстрах, с кухни потянуло выпечкой. Ищейка запнулся, но потом решительно свернул к кабинету, – сначала раны, потом еда. Прошел мимо сваленных в кучу вещей (не разобрал с последней вылазки), рабочих инструментов и колб с экстрактами чужеземных растений, – вот их бы надо перенести в кабинет и изучить; Из-под ресниц глянул на широкую лестницу и… снова прошел мимо. Второй этаж – не его территория. «Девочки сверху», – любила напоминать Белинда. А он понял и принял. И ни разу с момента её появления в доме туда не поднимался.
Во владении Керма было две комнаты. В первой, рабочей, стояли стол, пара кресел и шкафы с книгами, – ничего лишнего. Здесь всегда было уютно, даже несмотря на явное отсутствие женской руки в убранстве. Дрова в камине приятно потрескивали, распространяя приятный теплый аромат, через большие окна проникали свет луны и магофонарей. Чем не укромный уголок уставшего после любовных подвигов мужчины?
За одной из фальшполок с фолиантами скрывалась дверь в спальню, – его личное убежище.
Ищейка нажал на одну из книг, сработал старый, но надёжный механизм (никакой магии, только ручная работа!), и шкаф бесшумно отъехал в сторону, открывая проход. Мебель в спальню он выбирал сам: старую, антикварную. Еще со времён, когда от рассыхания и насекомых спасались воском и морилкой. Ему нравился этот аромат, – чистый, без вездесущего запаха канифоли от артефактов. Постельное бельё из некрашеного льна с нитями шёлка, – мягкое, приятное телу, – манило, обещая отдых. Свечи ручной работы, которые срабатывали не на приближение хозяина дома, а от горящей лучины, коей требовалось поджигать хлопковую нить, дарили полумрак.
Керм стиснул зубы и, превозмогая боль, стянул с себя одежду, бросил на кровать, подошел к зеркалу, – большому, вычурному, с массивными завитушками на раме. Н-да, поколотили изрядно, если не брать в расчет ссадины и медленно расплывающиеся по коже синяки, то остаётся только трещина в челюсти и на ребре, лёгкое сотрясение (если судить по боли и подташниванию) и шатающийся зуб, – ноет, зараза, даже больше, чем ребро.
– Одеваться не пробовал? – Недовольно огрызнулась Белинда, вплывая в комнату. В одной руке она несла пропитанное маслом полотенце, в другой – пиалу. В пиале плескалась вода, постукивали друг о друга кубики льда; Спальня тут же наполнилась ароматами ромашки, подорожника и зверобоя – зелье. Лечебное. Ведьма всегда заботилась о нём. Естественно, он же её «работа».
– Если бы тебя это смущало, ты бы без стука не входила. – Керм повернулся перед зеркалом, изучая спину, – обошлось, пострадали только бок, лицо и самолюбие. Какого Лешего на него набросились маги? Совсем сдурели от своих амулетов?!
– Твоё слово. – Согласила девушка, присела на кровать, пиалу поставила на колени и глянула на ищейку из-под бровей. – Долго тебя ждать?
Керм вздохнул. На языке так и вертелось едкое «я дольше жду», но он промолчал. Закрытая тема. Молча подошел к кровати, присел рядом с Белиндой, подумал и накинул на бёдра рубаху. Она его не хотела, бесполезно прыгать перед ней что в одежде, что без. Может, она просто фригидна? Надо бы покопаться в архивах, узнать о ведьмах побольше.
– Рассказывай. – Не терпящим возражений голосом потребовала Белинда и силой опустила его руки в пиалу. Тут же заныли отбитые костяшки пальцев. Лекарственный отвар оказался приятным – теплым и маслянистым.
Боль стихала. Керм чувствовал, как нежные колдовские нити текут по его венам, исцеляя, излечивая раны и ссадины. В голове и мыслях будто рассеивался туман, а боль в челюсти превращалась в обычный зуд.
Ищейка посмотрел на Белинду, а она против обыкновения не фыркнула, не отвернулась, выдержала взгляд. Керм прищурился, – что-то новенькое сверкало в её глазах. Эта девчонка с длинной косой была тайной, запретной книгой, единственной, кого он не мог «прочитать». Во всех смыслах. И только с ней он чувствовал себя неопытным, неуверенным мальчишкой.
– Что рассказывать? – Наконец вспомнил он.
– Всё. Ты меня несколько удивил своим внешним видом.
«Несколько удивил?!»
– На меня напали! – Ошалел Керм, сообразив, на что намекает ведьма.
– Понимаю.
– Белинда, на меня напали маги! Три мага. Ты реально решила, что меня такое интересует?
– От тебя пахнет Весёлым домом. Даже я чувствую. – Максимально небрежно заметила девушка. – Ты пропадаешь там почти каждую ночь, а сейчас заявился… вот таким. Что я должна подумать?
– Всё что угодно, кроме того, что я садист!
– Мазохист. – Поправила Белинда.
– Одна копна. Ну ты даё-ошь!
Девушка посмотрела в круглые от удивления глаза парня и озорно рассмеялась:
– Не моё это дело, осуждать предпочтения друга. А вот заботиться о сохранности его тела, – очень даже моё! Каламбур. – Белинда взяла полотенце и осторожно провела им по руке Керма, смывая чужую кровь. Оба знали, – лечить внешние раны так же обязательно, как и внутренние. А ещё, что смыть с себя грязь влажным полотенцем парень может и сам.
– Белинда..?
– Я рада, что ты хорошо проводишь время, Керм. – Строго отрезала ведьма.
Рада она. Ему бы её радость!
Тряпка скользила по его плечу, спине, пояснице, оставляя на коже мокрые дорожки. Они приносили телу прохладу, но выворачивали наизнанку почему-то душу. Они могли бы быть вместе! Эти прикосновения, взгляды могли быть общими. Он сделал бы всё, чтобы Белинда была довольна. Им. Ими. Перед глазами вспыхнули образы: извивающееся в его руках податливое от желания тело, запрокинутая голова, стон, переходящий в крик, её ногти впиваются ему в руку… Уж он бы постарался, чтобы она…
– Ах ты, зараза! – Мокрая тряпка хлестанула по плечу и грохнулась на рубашку. Керм охнул и согнулся, инстинктивно закрывая пах.
– С ума сошла?!
– Я его лечу, а он… он… поднимается весь из себя! – Кипела праведным гневом Белинда. – Извращенец!
– А то ты не знала! Чего ты хочешь от меня? Хорошо, в следующий раз броню надену, устроит тебя?
– Достаточно штаны напялить! Это вежливость!
– Это ты вломилась ко мне в спальню! Уж извини, что был не одет, я не ждал гостей!
– Мог бы так не реагировать!
– Я?! Я не реагировать? Ты меня маслом натираешь, как я должен еще реагировать?
– Как-то! Но …не так! – Белинда всучила тряпку с пиалой Керму и, махнув косой, умчалась. Ищейка переставил ледяную воду на кровать и растерянно почесал переносицу: ладно, теперь он будет одеваться даже в собственной спальне. Не проблема.
Пижаму купить, что ли?
– И не сопи так сердито! – Проворчала Белинда откуда-то из глубины дома. – Лучше делом займись. Тебя пытались убить, между прочим!
– Хотели бы убить, использовали магию. – Керм переставил пиалу на прикроватную тумбочку и вышел в кабинет, попутно прыгая на одной ноге, влезая в штаны. – Просто поколотили, отвели душу.
– Попытались, да.
– В голосе Белинды проскользнула улыбка, но недовольство осталось. – Мои мальчики горячие и не думают головой. Зато кое-каким другим местом думают часто. Да, Керм?
Да!
Шкаф с лёгким шелестом встал на место, скрывая спальню. Керм задержался у магопринтера, отправляя несрочный вызов знакомому магу: может, Бродяга подскажет, кому из его коллег он перешёл дорогу, – и направился на кухню. Оттуда уже тянуло ароматом свежих пирожков и ведовским сбором, – прекрасно! Скоро его нюх притупится, и можно будет дышать почти полной грудью, без риска задохнуться от сонма городских запахов.
Кухня встретила его светом магосвечей, пляской пламени в печи (хозяйка не признавала артефакты и готовила только на открытом огне, дай волю, развела бы костёр прямо на столе!) и мучным облаком. Бодро стучала скалка, расплющивая пушистое тесто, хозяйка бурчала что-то себе под нос, щедро перекладывая начинку на подготовленный блин.
Вот так, да?! Всё еще дуется, значит.
Ищейка осторожно опустился на свободный стул, заглянул в глаза старушке, но та отвела взгляд. Ну, точно, обижается. И без того тошно.
Со стороны он сейчас выглядел просто монстром каким-то: взял и расстроил пухлую милую старушку с добрыми-добрыми глазами. Древнее солнышко, которое все его знакомые называли коротко Ба, стояло перед ним в вязаных носках, пушистых тапочках и… кожаных штанах; В рубахе с металлическими вставками (иногда охота за травами может быть опасной и от укуса бешеной белки спасут только они – шипы на рукавах!); Широкий ремень придерживал круглое пузо, седые лохматые волосы ловко прижимал к голове сложенный в несколько раз платок. Милота, одним словом. Недаром эту Ба любили все без исключения: начиная парнями из его стаи и заканчивая боевыми магами Йиландера. Любили и побаивались, потому что она с одинаковым усердием кормила выпечкой чуть ли не весь ковен и раздавала тумаки тапком за любой проступок. Парни боялись не получить оплеуху мягким тапочком, скорее, переживали за любимую Ба и берегли её нервы. Знали бы они правду…
Керм вдруг вспомнил, как Ба огрела генерала по затылку меховой обувью за сравнение девки из Весёлого дома с очень страшной лошадью, и еле сдержал улыбку. Тогда ошалевшему генералу пришлось извиняться перед Ба сразу за две ошибки и учесть, что:
1. Никогда не следует говорить даже о самой безобразной женщине, что она некрасива! Женщина может отомстить – раз, «мои мальчики так не выражаются», – два.
2. «Никогда не обижать лошадок, потому что все животные прекрасны! Нашёл с кем сравнить прекрасное создание, эта ж баба страшная что ужас!»
По мнению Ба, рассуждать о внешности женщин может только другая женщина. И точка.
– Ешь. – Морщинистая рука подвинула ему блюдо с пирожками – румяными, ароматными. В животе тут же заурчало, напоминая о пропущенном ужине. Ну да, он заменил кусок жареного мяса Жанной. В принципе, разница небольшая, но от еды всё же был толк, – голод он притуплял.
Керм взял пирожок, откусил побольше и запил сладким горячим чаем. Блаженство! Чистое блаженство!
– Не обижайся. – С набитым ртом попросил ищейка.
Скалка замерла в воздухе и почти сразу с силой опустилась на новую порцию теста. Керм смотрел, как расплющивается податливый шарик под нажимом деревянного валика и думал о том, что знает, кого Ба представляет сейчас на месте этого куска теста. Его!
– Сам дурак. – Наконец откликнулась она.
– Я повел себя некрасиво. Согласен. Учту.
– Перед девчонкой телесами трясти, – эко чего удумал, негодник… – Бурчала старушка. Но уже беззлобно, скорее, нравоучительно.
– Я случайно.
Скалка впечаталась в стол, приплющивая тесто.
– Вот еще раз, Керм! Еще раз такое себе позволишь… И я… – Скалка взвилась в воздух и замерла у носа ищейки. – Понял?
– Понял.
– И с Весёлым домом завязывай. Подумай о том, что опосля твоих приключений, твои вещи стираю я. Или сам стирай, ежели орясину свою в штанах держать не умеешь!
– Да понял.
– Что-то сомневаюсь я сейчас!
Керм вдруг нахмурился. Отодвинул чай и полупустую тарелку пирожков. По загривку пробежал холодок, – будь там шерсть, встала бы дыбом. Старушка на него даже не взглянула, только скалку сильнее сжала: допетрил, наконец, тугодум рыжий!
Ищейка поднялся со стула и вышел в коридор. Принюхался. И впервые за прошедшие сутки пожалел, что сорвался и наелся пирожков: ароматы смазывались, запахи терялись. Он был бесполезен для неё прямо здесь и сейчас!
– Керм?
– Я понял, я же сказал! – Недовольно рыкнул ищейка.
Он должен был сообразить сразу, как только она заговорила, расслышать в её голосе узнаваемые скрипучие нотки! Или потом, как только зашёл на кухню! Потому что Ба появлялась только по двум причинам: она была очень зла – во-первых, и в доме посторонний – во-вторых.
Керм снова принюхался: канифоль, аромат выпечки, металла от сваленного в кучу барахла и… Ищейка замер посередине коридора, медленно вдохнул, закрыл глаза, сортируя ароматы…. Вот он, чужой запах. Еле уловимый, но такой знакомый. Прямиком из детства. Но не распознаешь вот так сразу, не вытащишь из памяти.
Керм взял след, осторожно сделал шаг вперед. Не потерять бы, не упустить.
Еще шаг. Зайти в кабинет.
Странно. Он же только недавно здесь был и ничего не учуял. Как он умудрился проворонить чужака?
След привел его к столу. Затем к серебряному подносу с ажурными бортами. К чашке с кофе. Чуть тёплого кофе. К аромату которого примешивался тот самый запах. И ведь не вспомнишь что за запах-то! В памяти всплывают обрывками только смех, радость и тот самый армат.
Не понял сейчас?!
– Ба?!
– Чего орёшь, оголтелый? – Донеслось из кухни.
А голос-то дрожит! Волнуется, значит. За него или просто за компанию?
– Кто в доме, Ба?
– Кто-то. Был. Сейчас …уже нет. Точно нет. Наверно.
– В мой кофе что-то подлили.
– Бывает.
– Ты уверена, что мы одни?
– Вот сейчас мозг включи: будь я уверена, стояла бы перед тобой в таком виде?
Керм вышел в коридор одновременно со старушкой. Оба поняли друг друга без слов: она ринулась на второй этаж, вооруженная скалкой и плохим настроением, Крем – на обыск в дальние комнаты.
Ищейка проверил все закутки и укромные места, обшарил подвал и шкафы, посмотрел под кроватями и столами. Пусто. Безрезультатно. По запахам он тоже ничего толкового сказать не мог, потому что прекрасные пирожки Ба подействовали как всегда отлично. И впервые он был этому не рад.
Ищейка только хрустнул пальцами, скрывая ярость: кто-то зашёл в его дом. Без приглашения! И напакостил здесь от всей души. Что ж, этот «кто-то» сам напросился.
– Ба, иди спать. – Коротко бросил Керм, застав старушку на лестнице. – Я завтра разберусь.
– Вот токмо тебя спросить забыла, ага! – Окрысилась ведьма. Но к себе вернулась. Ищейка знал, она глаз не сомкнёт, пока заговоры на окнах не перепроверит. Больше потому, что ненавидела притворяться. Керм был единственным (если не считать еще двух ведьм), кто видел её истинный лик, для всех остальных его Белинда была просто милой Ба. «Так проще», – любила повторять ведьма. Для чего и кого проще Керм так и не узнал. И очень надеялся, что молодая девчонка с чёрной длинной косой, его единственная любовь, – это и есть «правильная» внешность ведьмы, потому как иначе было бы …очень нехорошо! Для мужской психики.
Завтра же нужно переговорить с Бродягой и навестить магов: попытаться начистить ему физиономию в Веселом доме – одно дело, но покуситься на его кров и женщину – совсем другое! За это маги поплатятся!
Ищейка проверил дверь, долго стоял у лестницы, прислушиваясь к звукам со второго этажа: тишина. Будто в доме жил он один. Какие заговоры Белинда наложила на дом – загадка, но с момента её заселения, он ни разу не слышал никаких посторонних звуков. Будто она была привидением, а не молодой ведьмой! Что там делают женщины, когда остаются одни? Песни поют в ванной, ругаются с ножкой стола, покусившейся на ее мизинец, трещат с подружками о мужиках, – хоть какие-то звуки должны исходить от этого тела, кроме недовольных воплей?! Но ведь тишина! Просто идеальная соседка получается!
Керм вернулся в спальню и упал в кровать. По потолку змеились трещины, – старый дом разваливался на глазах. Скрипели половицы, падала краска со стен, чадил дымоход камина. Но ремонт он делать не собирался, берёг нос. Не выдержат его пазухи и нервы реставрационных амулетов!
А с магами, одна копна, ничего не выходило: завтра можно было бы прогуляться в ковен магов и найти нападавших самому, – поставленные им синяки он сразу узнает, да и сломанное ребро выдаст, но… Если маги обратятся к лекарю, следов на них не останется. За ночь эти кудесники даже ребро срастят, что уж говорить об обычных синяках и отбитых костяшках?!
Перед глазами вспыхнули образы: обнаженная Белинда, гладкая кожа, её волосы путаются в его пальцах, стон, ногти впиваются ему в кожу…
– ****!!! – Керм перевернулся на живот, сбил подушку и закрыл глаза: одна овца, две овцы, три овцы, четыре…
Уже на пороге сна Керм услышал, как щелкнул в кабинете магопринтер, выплюнул в лоток лист бумаги. Утром надо проверить. Сейчас спать. Не думать.
ГЛАВА 2.
Несрочный вызов во дворец Керм еще не получал. Обычно использовались слова «немедленно», «безотлагательно» или просто приходил лист, на котором красовались оттиск королевского герба и восклицательный знак, увидев которые, нужно было быть на месте сию секунду. Но вот они, – ровные строчки рун: «Ищейке короля явиться во дворец в свободное от службы время». Это как король просит найти для него время в своём плотном графике? Или у его Величества новый секретарь, который еще не одеревенел от власти и не оброс дубовыми нервами, чтобы приказывать стае? В любом случае, любопытно.
Керм выскользнул из дома, так и не столкнувшись в Белиндой, и направился к дворцу.
Рассвет только-только посеребрил горизонт. Тёплый ветер приносил ароматы цветов и выпечки, заглядывал в окна, осторожно касался занавесок. Запахи смазывались, – спасибо пирожкам, – и дышать было почти приятно: медовая сладость спиреи, свежесть степного миндаля и еле уловимая нежность форзиции скрывали вонь Йиландера. Керм уверенно приближался к горам. К тем самым горам, в которых был создан замок. Историю его возникновения знали все: многие десятки лет назад три архимага создали заклинание, поражающее своей мощью и простотой: оно плавило камень, создавало проходы, бойницы и балконы, повинуясь Слову. Никто толком не знал планировку дворца, Керм подозревал, что и сами архимаги запутались в ярусах и коридорах при их создании. Мощные стены, магочерепица крыш, высокие белокаменные башни, крутые лестницы и цветные витражи окон поражали воображение. В замке не было потайных дверей (или Керм о них не знал, что маловероятно), потому что и без них заплутать или спрятаться в многочисленных переходах и залах было проще простого. От мощи защитных амулетов пощипывало кожу даже у обычных людей, от силы артефактов волосы вставали дыбом, – энергией был заряжен сам воздух. Более защищенного места в Йиландере просто не существовало.
Керм прошел через массивные ворота, кивнул стражам, скучающим на первом кольце охранного периметра, пересек подвесной мост, – единственный вход в замок, – глянул на раскинувшееся под ним ущелье: на дне скрывались острые камни и вроде как журчал ручеек. Хорошая защита, – подними мост и ни один пеший недруг не проникнет в замок. А если враг отрастит крылья, то его встретят лучники и боевые маги. Но даже в этом случае захватить замок полностью будет сложно, – в бесчисленных коридорах и комнатах можно месяцами скрываться небольшими группами и уничтожать противника по одному.
Покои короля находились в восточном крыле: золото и шёлк, горный хрусталь и бархат покрывали полы, стены, своды. Безвкусица! Еще и дурно пахнущая! Ищейка ни за что и никогда добровольно не занёс бы в свой дом подобный рассадник бактерий и запахов. Но кто он такой, чтобы что-то говорить самому Королю?!
Густой ковер скрывал его шаги, сапоги по лодыжку тонули в ворсе. Где-то завывал сквозняк. В соседних покоях бряцали саблями караульные, – они-то знали, что в эту часть замка чужак не пройдет, потому старались лишний раз не мельтешить перед покоями его Величества. В безлюдном коридоре отражались от стен только характерные для опочивальни короля звуки: возня, шуршание накрахмаленных простынь и ритмичные наигранные вопли очередной фаворитки. Керм скрыл улыбку, только уголки губ дрогнули: интересно, он понимает, что она имитирует? Невозможно так орать от наслаждения, если, конечно, у девчонки не стоит цель оглушить короля. С ним женщины никогда не орали. Хрипели, стонали, одна даже выла, – это было, но чтобы так визжать?!
Тишина наступила ожидаемо быстро, караульные зашептались, обсуждая пристрастия коронованной особы, раздались смешки. Керм же прислонился к стене плечом и задумчиво осмотрел висевшую на стене картину: Король на лошади, в одной руке держит факел, в другой меч. И меч тот был очень тяжелый, потому что к земле клонился – раз, глаза у Величества были намалёваны на пол лица – два. Видимо, от натуги округлились. У ног скакуна сидела собачка. Вроде бы собачка. Ну, или неведома зверюга размером чуть больше сапога. Меч смотрел прямо на неё, и было непонятно, решил Король прирезать бедное животное или просто возводил его в ранг рыцарей. От картины несло красками и древесным ацетоном, – недавняя работа. И судя по ужасной технике, рисовал ребёнок.
Огромные покрытые золотом двери приоткрылись, в щель просочилась молодая женщина, – миловидная, с копной вьющихся волос и родинкой на правом плече. Увидев Керма, она замерла, одёрнула лиф платья и …заискивающе улыбнулась. Ищейка приподнял бровь, незаметно втянул ноздрями воздух, – стыд, неудовлетворённость, мужское семя, – так себе смесь запахов.
– Керм. – Пропело создание.
Ищейка в ответ галантно склонил голову, но глаз от девчонки не отвел. Лицо знакомое, а вот имя опять вылетело из головы, – память на имена у него всегда была ни к черту. Потому приходило использовать безликие: «душа моя», «солнышко» и прочие нежности. С дамами это всегда работало.
– Заглянешь? Вечером? – Тихо прошептала фаворитка. – Давно тебя не видела.
Предложение отвратное! Особенно после тех запахов, которые он уловил. Нет, благодарю покорно.
Но ответить ищейка не успел, громогласное: «Керм?!» подействовало на девчонку как поток ледяной воды, – вскрик, паника, бежать. Хорошие рефлексы. Только боялась она не Короля, – он хоть и славился сумасбродством, но про доброе сердце тоже никто не забывал, – а, скорее, захода с ним на второй круг.
Ищейка проводил взглядом исчезающий за поворотом подол объемного платья и зашёл в покои:
– Ваше Величество?
Дверь закрылась. От красного и золотого зарябило в глазах: кровавого цвета бархатом были обшиты даже стены, что уж говорить о занавесках, пуфиках, креслах и кровати с балдахином. Рамы картин, ручки на мебели, арочные своды, подсвечники желтели и переливались как небо в грозу. Огромное зеркало делало жуткую комнату вовсе гигантских размеров, а дрожащие тени от магосветильников, стилизованных под старинные факела, нагоняли жути.
Король стоял у окна и собственноручно застегивал пуговицы на шикарном халате. Тоже в красном. На его предплечье красовались три длинные свежие царапины, пахло кровью. Еще пара таких встреч и к нему придется вызывать лекаря.
– Керм, я же просил. – С лёгким укором пробубнил Величество.
– Карл. – Исправился ищейка, склонил голову, улыбнулся, – хороший мужик, отчаянный, добрый. Только мальчишеского безрассудства в нём много. И это несмотря на возраст. Так-то королю сколько..? На вид лет сорок с хвостиком, а сколько годков тому «хвостику» – непонятно.
– Затерялась вчера печатка. – Продолжил Величество, не отвлекаясь от одеяния. – К утру нашли, под кровать закатилась. Но! Но вот что странно, я помню, что положил перстень в ящик. А что всегда твердил мне мой лучший парень? Говорить обо всём странном. Вот, говорю.
«Лучший парень» нахмурился: король не страдал забывчивостью. Если сказал, в ящик, значит, в ящик.
Ищейка прикрыл глаза, осторожно, медленно втянул ноздрями воздух и …чуть не выругался – опять этот запах! Пришёл прямиком из детства, да через его дом и в самое сердце Йиландера! Как такое возможно?
– Что учуял? – Беззаботно поинтересовался король и плюхнулся на кровать, утонув в перине чуть ли не по пояс.
– Пока непонятно.
Керм пересёк комнату, тщательно сортируя запахи. Сомнений не было: тот, кто хотел отравить его, был здесь. И не просто был…
Ищейка прошел по следу, приблизился к прикроватной тумбе, натянул рукав рубахи на пальцы и только после этого открыл ящик.
Величество следил за ним, затаив дыхание. Да, для обычного человека это может быть удивительным фактом, но не для ищейки: Керм ощущал запахи иначе, видел их волнами дыма; Цветными, яркими или бледными струями; Распускавшимися цветами или петлями, напоминавшими мерзкие щупальца. Запахи извивались, расползались и собирались в силуэт искомого предмета или живого существа, стоило только принюхаться.
Керм «видел» как некто, больше напоминавший размытый сгусток пепла, подошел к тумбе, открыл ящик, взял перстень. Красивый, к слову, перстень, с широким плоским камнем в оправе, – печатью короля. Его оттиском можно подписывать указы, приказы и прочие повеления, – мелкие дела, несущественные. Это вам не армию некромантов через Пелену переправить. Зачем этому «некто» печать? Подделал дарственную на дом? Сам себя в звании повысил? И стоило ради такого головой рисковать? Он уже заработал смертную казнь, когда проник в дом ищейки, зачем ему дворец? Можно, конечно, некромантов попросить, они и две смертных казни организуют (поржут, но сделают), только смысл-то какой?
– Картину там видел? – С гордостью спросил Величество, отвлекая Керма от поиска. Наваждение тут же прошло, картинка смазалась. Упустил!
– Какую? – Ищейка лег на пол, заглянул под кровать: ну да, вот и след. Этот «некто» даже не подходил, просто бросил перстень под королевское ложе и смылся.
– На стене висит. Я рисовал. – Широко улыбнулся король. – Что-то вчера так навеяло, я и решил попробовать. Как тебе?
Белинда советовала никогда не врать, так жить проще! Не запутаешься в показаниях, не надо придумывать отговорки и запоминать собственную ложь. Правда – она всегда проще.
– Ну…
– Не отвечай, твоя честность бесит! – Погрустнел Величество. – Правильный до зубовного скрежета!
– За это вы меня и цените.
– Ой! Уйди, уйди вон!
Керм поднялся с пола, улыбнулся и вышел. Не успела дверь закрыться, как в спину ему прилетел мощный вопль:
– Принесите мне новые краски и холст! Я одного рыжего засранца рисовать буду!
Пока слуги спешно понеслись выполнять приказ, ищейка свернул в узкий проем в стене, следуя за запахом. Вот тут на каменной кладке он чуть сильнее, значит, остановился. Кого-то ждал? Или пропускал спешащую мимо фаворитку? Может, и то и другое. Объявлять сейчас тревогу смысла не было, а вот ковен о проникновении предупредить надо.
Еле уловимый аромат вел его по коридорам. Иногда Керм терял след, возвращался, заново принюхивался и снова проходил тем же маршрутом. Смрад артефактов и амулетов мешал, сбивал, от пыли чесался нос, першило в горле. От ароматов цветочной воды, которой пользовались все подряд, заболела голова. Немного легче стало у оружейной, – бережно покрытые воском старинные доспехи перебивали запах канифоли, а когда след повел его вниз, к кухням, стало вовсе хорошо: в висках перестала стучать иглами боль. Из досадных минусов – уловить след в облаке жареного лука, чеснока и мяса стало намного сложнее.
Кухня встретила его суматохой: повара бегали как ужаленные, шкворчало мясо, дым и пар заполонили всё не занятое посудой место. Огромная жаровня, больше смахивающая на глотку дракона, плевалась языками пламени, пожирая тушку какого-то зверя; От жара тут же бросило в пот. От лязга, ора и бодрого стука ножей по разделочной доске зазвенело в ушах.
Ну, вот и всё: в этом бардаке запах вора растворился бесследно.
Потерял.
Обидно.
Керм еще раз крутанулся на кухне, чтобы удостовериться в своей правоте, и вышел из кулинарного ада. Что получается: кольцо украли из опочивальни самого короля, принесли его на кухню, а затем подбросили ему же под кровать. Чушь какая-то. Кто мог такое сотворить? Одна из фрейлин? Стражник? Кто-то из советников? Кем бы он ни был, он умудрился не попасться никому на глаза или не вызвать подозрений.
Но! Регалии короля не могут покинуть дворец, – охранная защита архимагов заорёт так, что кроты оглохнут. Даже сам король не может прогуляться по городу. Он тоже заперт. Так надо. Так задумано. На этом держится Йиландер. Что это значит, Керм не знал, просто заучил как истину. Зато взглянул на правителя другими глазами и понял, почему он бесится: этот бесконтрольный секс, нескончаемые балы, шутки и караван увлечений, – всё это, чтобы не сойти с ума в золотой клетке. Сейчас, вон, рисовать начал. Надо было сказать, что картина хорошая.
Но вернемся к вору, знал ли он, что печать не вынести? Наверняка. Значит, принес её на кухню с единственной целью – сбить со следа ищейку. Предположительно. Одна копна, – домыслы!
Керм недовольно рыкнул, развернулся на каблуках и почти бегом вернулся к покоям короля. Вышколенная стража застыла истуканами у дверей, крест-накрест сомкнув алебарды, – любит Величество древние побрякушки, тем более, грозное оружие прошлого.
Ищейка кивнул стражникам, ответившим ему легким наклоном головы, отмахнулся от запаха минеральной охры, клубами проникавшей из-под двери новоиспеченного коронованного художника, уловил запах вора и снова пошёл по следу.
А затем ещё раз.
И ещё.
На пятом кругу, когда на него стали с подозрением коситься даже повара, пришлось принять факт: вор шёл на кухню целенаправленно и по самому короткому пути. Затеряться в лабиринтах замка у него было как минимум тринадцать возможностей: на пути встретились десять дверей, ведущих в смежные коридоры и три хоть и скрытых, но вполне видимые глазу прохода в северную часть.
Может, не будь в нём сейчас стратегического запаса пирожков, он бы уловил что-то помимо этого странного запаха и смог бы опознать воришку? Но, что есть, то есть, а именно, – ноль без палочки! Придется отказаться от выпечки, чтобы разложить аромат на составляющие. А потом неделю валяться с головной болью.
Выругался бы, да слов таких не подобрать!
Керм вздохнул, остановился в коридоре, прислонился к стене, выглянул в окно. Там, внизу, у подножия скал раскинулся Йиландер. Прямые улочки утопали в зелени, красно-коричневые крыши домов отражали солнечные лучи. Над головой мерцал Купол, полупрозрачной сферой отгоняя облака. Здесь, на высоте, дышалось немного легче, может, из-за более разряженного воздуха или по какой-то другой причине… Стоп! Перстень короля – не просто печать, но еще и ключ. Да, открывает он простые замки, но всё же не у всех во дворце есть допуск даже в эти комнаты.
Керм закрыл глаза, припоминая заученные позиции и расположения комнат: кухня, кладовые, морозильные погреба и… архив! Обычный, к слову, архив, никаких секретных документов там не хранилось, только мелочь: расположение объектов питания, топографические карты реки и притоков, местоположение здания ЗАГСа.
Если вор не вознамерился пойти на преступление ради замороженного окорока или связки копченого мяса, то он определенно метил в архив!
Ищейка обнажил верхние зубы в улыбке (чем до смерти перепугал проходящего мимо стражника) и сорвался с места, – архив он сегодня ещё не проверял!
Боковой коридор, лестница, спуститься на два пролета, вот он – проход на кухню, убегает вправо, даже здесь в носу щекочет от специй и трав. Дальше вниз, прямой коридор и цель – последняя боковая дверь …открыта! Не заперто! Вор определенно ловок и хитер (провернул же он как-то схему с кольцом!), но взял и забыл запереть дверь, ведущую на место преступления? Сомнительно как-то!
Керм толкнул костяшкой пальца тяжелое полотно, заглянул внутрь, принюхался: пыль, миндаль, ванилин, цветочные нотки и ржаной хлеб. Запах архивов и библиотек. Ничего лишнего. Шагнул через порог, осмотрелся. Делились тревожным светом магофонари в углах, но его всё равно не хватало, чтобы разглядеть огромное помещение целиком, – слишком густой полумрак. Только ровные ряды шкафов убегают в черноту.
Ищейка прошел вперёд, принюхался: книги, рукописи, фолианты, папки. Завернул в следующий проход: комоды, ящики, коробки. Дальше шли сундуки: сваленные в них рулоны нагоняли тоску. И-и-и… нашёл! Еле уловимый запах был похож на тончайшую ажурную нить, висел в воздухе, манил. Нить убегала вперед, вела дальше, за дубовые шкафы, поворачивала, извиваясь, и растекалась по столу, неизвестно как затерявшемуся среди полок и комодов.
Керм осмотрел стол и недовольно оскалился: все листы были разрисованы, испещрены пометками и схемами; тут же лежали доклады на закупку продуктов и расходники. Что вор искал здесь? Нашёл ли? Одна копна, ничего не понятно!
Стук каблуков разлетелся по архиву. Эхо подхватило звук и разнесло по зале.
– Керм?
Её запах он почувствовал на несколько ударов сердца быстрее, чем мозг узнал голос – Жанна, девчонка из Весёлого дома. И что ей понадобилось во дворце?
– Керм?.. Я замучилась тебя искать.
– Нашла. Поздравляю. – Ищейка продолжил осматривать документы, не особо надеясь на успех. – Что ты здесь делаешь?
– Сестра работает на кухне. – Будто извиняясь за столь неуважаемую должность, пропела Жанна. – Мне охрана сказала, что ты где-то внизу.
Керм неопределенно хмыкнул.
– Мы не закончили… Я бы хотела…
Ищейка обернулся.
Жанна всегда умела эффектно появляться. Вот и сейчас она опустилась на один из столов, раздвинула ноги, откинулась на руки. Хороша как ни посмотри. Только Керм застыл не из-за позы (и не в такие ставил!), скорее, из-за внешности гостьи.
– Что ты сделала? – Вдруг охрипшим голосом спросил он.
– Магомаска. Нравится?
Нравится? Да он… тут так сразу и… Эм-м…
Длинные черные волосы, карие глаза, ямочки на щеках, пухлые губы.
Его нос и разум кричали об обмане, но глаза видели совсем другое, – её! Ту девчонку, что предложила ему дружбу, ту, что отвергала его ухаживания. Ту, которая никогда не хотела его! А сейчас она сидела перед ним на столе, раздвинув ноги. Без белья, Тьма задери!
– Иди ко мне…
– Ж-ж… Жанна, ты пожалеешь…
– Вот и проверим.
Разум отключился.
Керм шагнул вперёд. Мелькнула мысль остановиться, отвернуться.
Мелькнула и пропала.
Сердце грохотало в груди. Зрение изменилось: он будто стоял в туннеле и единственное, что видел – её. На столе. С раздвинутыми ногами.
Ещё шаг.
Она молчала. Словно боялась его спугнуть. Просто смотрела и улыбалась.
Где-то внутри сжался комок горечи, – а если отвернётся? Если снова его отвергнет?
– Иди ко мне. – Она протянула к нему руку. Воздух возмущенно встрепенулся, волной обрушился на ищейку: цветочное масло, миндаль, хна. Разум прояснился. И пришла злость – глухая, черная, тоскливая. Это. Не. Она.
А впрочем, какая разница?!
Керм развязал шнуровку на ширинке. Заметил, как недовольно наморщила носик Жанна, и нехорошо улыбнулся: а на что ты надеялась? Ты – не Она! Рывком подтянул девчонку к себе, задрал подол и ворвался в теплое податливое тело. Без поцелуев, без ласк, без нежности, только сильные удары и свирепый рык неконтролируемой похоти. Он знал, что делал ей больно, но остановиться не мог. Это было наказание. За то, что посмела быть похожей на другую. За то, что была не ею!
– КЕРМ!
Эхо подхватило вопль и унесло дальше по коридору. Ищейка сдернул Жанну со стола, развернул спиной, силой наклонил, прижал к столу. Потому что не хотел видеть её лицо. Потому что хотел наказать.
– Да-а!!! – Она царапала стол, извивалась, то зажималась, то наоборот начинала бешено двигать бедрами.
Так себе наказание получалось. Неправильное какое-то.
Он почувствовал, когда она закончила, – сначала будто окаменела, застонала, затем расслабилась и чуть не сползла на пол. Пришлось придерживать. Это в планы не входило. И ловить на себе счастливый затуманенный взгляд удовлетворенной женщины тоже. Зато себя ищейка наказал уже во второй раз: удовольствия он так и не получил. Возбуждение осталось, но… всё просто, – это была не она.
– Керм?..
– Уходи. – Ищейка отступил, завязал ширинку и, не глядя на девчонку, зашагал к выходу из архива.
В паху пульсировала боль. В душе тоже. Надо что-то делать с Белиндой. Выкидывать её из головы. Из сердца. Срочно. Как быть с «глаз долой» – пока непонятно. Она же уже в печёнке сидит, все мысли только о ней, дышать без неё и то плохо получается! Еще немного и он станет импот… даже думать о таком страшно!
Как возвращался к покоям короля, Керм помнил плохо. Бездумно шагал, чеканя шаг, пока мысли бились ранеными птицами. Выхода нет. Идей нет. Ответов тоже нет. Есть только ком из проблем, который только растёт. Он не может решить ни одну задачу, не травмировав окружающих. Единственный способ отвлечься – сосредоточиться на чём-то одном, например, на хитром воришке.
Да, это хорошая идея, он будет решать проблемы медленно и по очереди.
Стражники при его приближении выпрямились, подобрались. Алебарды взлетели в воздух, приветствуя ищейку короля. Дверь открылась, и Керма тут же прибило не только облаком ароматов, но и внешним видом самого художника: Величество восседал посередине комнаты верхом на пуфике и придирчиво осматривал холст, натянутый на деревянные козлы. Из одежды на короле был лишь пекарский передник. С кисточки, зажатой в зубах, щедро капала красная краска. И прямо на острые голые колени.
Как развидеть теперь этот натюрморт?!
– Фто уфнал? – улыбнулся король, не отвлекаясь от созерцания шедевра. Сама картина была повернута к окну, потому Керм имел счастье не видеть её во всей красе.
– Мне нужно время. Соберу больше информации, тогда выясню…
– Скучно. – Король вытащил изо рта кисточку, провел тыльной стороной ладони по лбу, убирая прядь волос и оставляя на коже след красной краски, и, подумав, кивнул. – Выясняй. Чего тебе от меня надо? Разрешения? Разрешаю.
– Я покину Йиландер на несколько дней.
– Покидай. Но! – Величество взмахнул кистью, оттопырил мизинчик и томно продолжил. – За Купол – ни-ни…
– Ваше Вел…
– Всё. Картину не покажу. Сам увидишь, когда закончу.
Керм почтительно склонил голову и вышел в коридор: невозможно общаться с королем, просто невозможно! Он как ребенок, запертый в теле взрослого мужчины, и концентрация у него такая же. С другой стороны, не надо следовать этикету, носить церемониальные одежды стаи и вспоминать многочисленные хвалебные титулы, прежде чем обратиться к главе государства. Плюс? Плюс.
Итак, маленькими шагами:
- для начала вызвать главу охраны, рассказать о проникновении;
Вызвал. Рассказал. Глава выслушал, посерел, побелел, схватился за сердце и умчался. Только начищенные до блеска подошвы сапог сверкали.
- разработать план по увеличению дозоров и обновлению охранных амулетов с тайной стражей;
Разработали. Записали. Стража осмотрела фронт работ, нецензурно восторгнулась и запросила помощь в виде стаи. Стая согласилась (лишний раз утереть нос тайникам приятно).
Парни заучили новые вводные и потопали искать шпиона и предателя, втайне надеясь, что тот шпион окажется обычной служанкой, позарившейся на безделушку короля. Особенно старалась стая, – потом же целый год смеяться можно над тайниками, которых девчонка вокруг носа обвела!
Керм в такое чудо не верил. Не будет обычная служанка так хитро заметать следы, да и такой возможности у неё попросту нет. Ведь подделать запах амулетом невозможно, ищейка унюхал бы канифоль сразу же. Нет, этот аромат был на воре, впитался в его кожу и волосы. И то, что Керм никак не мог его идентифицировать, означало одно, – вор был не местный, он пришел в Йиландер и, судя по всему, уже давно смылся.
Керм провозился во дворце до самого вечера, – отправлял донесения в ковен; Когда предупредил стаю о поездке, поделился мыслями об архиве, – вор что-то искал, теперь нужно выяснить, что именно и нашёл ли.
Когда солнце почти коснулось горизонта, пришлось принять факт: как ни крути, а домой вернуться придется. Если повезёт, он проскользнёт в кабинет и до отъезда не увидит Белинду.
Если очень, очень повезёт.
Дорога заняла меньше времени, чем он рассчитывал. Хотел неспешно прогуляться по цветущим улочкам, а вместо этого задумался и срезал путь через парк. Спрятаться тоже не получилось, как и проскользнуть в кабинет, – с Белиндой он столкнулся прямо на лестнице. Ведьма глянула на него снизу вверх своими большими глазищами, вручила корзину с продуктами и прошла на кухню. Теперь главное идти за ней молча и сохранять невозмутимый вид. Просто поставить покупки и после запереться в кабинете. Не смотреть ей в глаза, не вспоминать Жанну.
– Что случилось? По глазам вижу. – Не выдержала ведьма. – Да поставь ты уже эту корзину! Случилось что?
Ищейка лишь небрежно пожал плечами:
– С чего взяла? Всё нормально.
– Нормально? – Белинда прищурилась, сложила руки на груди и нежно пропела. – А ну в глаза смотри! В глаза смотри! Рассказывай.
– Воришка во дворец пробрался. Ищем.
Керм предпринял попытку сбежать, но недооценил изворотливость Белинды: девчонка буквально ринулась ему наперерез, изогнулась, спасая бедро от удара об стол, и в мгновение ока оказалась прямо перед ним:
– Ке-ерм?
– Что-о?
– Твои бесстыжие глаза мне врут.
– Ой ли?
– Рассказывай.
– А, может, я не хочу… – начал было Керм, но потом понял, что рубить надо сразу и резко, – отпиливать и жалеть себя намного больнее. – Не хочу хвастаться, с какой шикарной женщиной встретился сегодня во дворце. Такой ответ тебя устроит?
Ведьма несколько раз моргнула. Недовольно дёрнула уголком рта.
– Мне всё равно. – Наконец определилась она. – Просто помни, что одежду после своих побед стираешь сам.
– Эту одежду проще выкинуть.
Так себе забота, – выкидывать, чтобы не заставлять её стирать. Но на данный момент, это всё, что он мог.
Только ведьма поняла его ответ как-то по-другому. В её карих глазах вспыхнул огонь. В его, впрочем, тоже. Он чувствовал себя виноватым, и вина сжирала его изнутри, подпитывала огонь ярости. Это было ошибкой! Но она была так похожа на неё… Черт, такое гадкое чувство, будто он воспользовался Белиндой, пока та спала.
– Что, до такой степени измазгались, что теперь только на выброс? Бешеная тётка попалась?
– Не понял?!
– Извращенец! – Взвилась ведьма.
– Согласен. – Покорно кивнул Керм. И тут же встрепенулся. – Ты о чем?
– Бабник!
– Тут в точку, да.
– Изменщик!
– А вот тут мимо. – Ледяным голосом заметил Керм.
– Ты не одной юбки не пропускаешь! Думаешь, все твои девчонки рады, что ты ими пользуешься? Ты заставляешь их страдать, разбиваешь сердца!
– Страданием это не назовешь, конечно…
– Керм?!
– Они знают, на что идут, Белинда. С чего ты вдруг завелась?
– Ты.. Ты…
– Кто я? – Прошипел ищейка, теряя контроль. – Ну? Кто я? Мужчина, который хочет забыться? Забыть тебя?
– Да что с тобой не так?
– Похоже, ты мне сейчас расскажешь.
– Я?! Да ты заваливаешь в койку каждую юбку!
– Уж прям каждую?
– Да! Ты был в «Старом притоне»?
– Чего? Зачем мне идти в таверну на отшибе?
– Змея подколодная тебя ждет, поди, а ты не торопишься!
– Белинда. Белинда? – Прикрикнул Керм, с трудом сохраняя хладнокровие. – О чём ты? Почему злишься?
– Я?.. – Ведьма вдруг замолчала, откашлялась, возвращая силу охрипшему от крика голосу, и спокойно продолжила. – Погадала на тебя, сорвалась. Прости.
– Погад?... Чего? На меня?
– У нас гости.
– Белинда!
– Это маг.
О, как же захотелось выругаться! Но вместо этого ищейка коротко взвыл и покорно пошел за ведьмой к двери – гости же.
Он несколько раз был свидетелем тому, как она наводит морок. И каждый раз впадал в ступор, любуясь магией ведьмы, – магией сильной, живой, чистой. Так не похожей на сокрушительную Тьму некромантов или неукротимый Огонь демонов. Ведь Белинда черпала силу от самой природы.
Магия ведьм – слабая магия, но очень, очень опасная в своей изворотливости, потому что только ведьма могла использовать в ведовстве сразу все стихии. Изящное лезвие против топора, – прямого удара не выдержит, но может незаметно всадить проклятие в спину.
Вот и сейчас, повинуясь призыву, девушку обняло облако, сотканное из тумана. И тут же начало рассеиваться, обнажая морок: морщинистое лицо милой полной старушки, седые волосы, придерживаемые платком. На ногах – вязаные носки и пушистые тапки, кожаные штаны, рубаха с металлическими вставками, широкий шипованный ремень.
Пять ударов сердца и перед ним уже стояла всеми обожаемая Ба, – добрая старушка, у которой всегда припрятаны в кармане вкусные пирожки для «её мальчиков». В одной руке она держала платок, в другой метлу. Потому что никогда не знаешь, придётся вытирать кровь с костяшек пальцев или подметать пол от грязи, налипшей на сапоги гостей.
Дверь открылась.
Боевой маг Йиландера приветливо
