Купить

Камень в моем сердце. Часть 1, 2. Елена Ловина

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Являюсь ли я попаданкой, если мои родители из другого мира? А если я попаду в их мир? Вот незадача - мой мир меня не отпускает, их мир - не принимает. А еще есть император, который закрыл портал в мой мир и ждет, что я отдам ему какой-то камень. Да я бы и рада отдать, тем более мне прямым текстом сказали, что от этого зависит жизнь моих родителей, но как это сделать, если камень за столько лет стал частью меня? И мне никто не говорит, почему этот камень так важен. Знаю только, что он закрывает какие-то Врата.

   

ЧАСТЬ. КНИГА ПЕРВАЯ: КАМЕНЬ В МОЕМ СЕРДЦЕ

ПРОЛОГ

Грегор Горач вышел из портала и тут же наткнулся на собственную супругу, нервно прохаживающуюся по поляне. Хрупкая, трепетная, легкоранимая, сейчас она размахивала руками и что–то доказывала пустому пространству перед собой.

   – Лизилоу,– Грегор порывисто подошёл к супруге и заглянул в глаза,– что случилось? Почему ты не в доме?

   Беспокойство за супругу вмиг вытеснило усталость, обязательство перед императором и соратниками, да и вообще все мысли.

   – Твоя мама прибыла и...

   Дальше объяснения не понадобились: леди Горач–старшая умудрялась одним легким движением брови довести всех родных почти до инфаркта, что уж говорить о жене, которая всего полгода как является леди Горач, причем младшей.

   – Милая, мне нужно к императору,– Грегор прижал супругу к груди, нежно заправил непослушные русые локоны за ушко и грустно вздохнул: сейчас бы остаться дома, но нельзя. Он открыл портал возле дома только потому, что к императору не существует прямых дорог. Один портал, который имеет прямой доступ во дворец, как раз находится за площадью, на соседней улице – в здании суда лордов. Только по этой причине, да чтобы хоть одним глазом глянуть на любимую супругу после действительно тяжёлого ритуала, Грегор и пошел этой дымчатой дорогой.

   – У Вас получилось закрыть Врата? – ясные зелёные глаза с надеждой смотрели на супруга, и он не смог упустить шанс похвастаться.

   – Да, мы справились, мне нужно отнести камень Сиалит императору, и я весь твой,– Грегор достал из внутреннего кармана шкатулку величиной с пол–ладони и открыл под восхищённый вздох женщины. В шкатулке на черном бархате лежал крупный камень неправильной формы, черно–коричневый, с оранжево–красной сердцевиной и огненными вкраплениями и всполохами. От камня ощутимо веяло магией, силой, скрытой в его сердце. Камень принялся заметно подрагивать, словно чувствуя рядом похожую силу.

   Неожиданная вибрация камня сильно напрягла Грегора, ведь буквально десять минут прошло, как камень выплеснул всю свою силу, закрывая Врата, и рядом совершенно точно нет литомага, ведь Грегор воздушник, а его жена – слабый эмпат. А сейчас камень снова полон. Мужчина собрался уже захлопнуть шкатулку и спрятать ее подальше, но в этот момент Лизилоу восхищённо погладила камень одним пальчиком, а камень подскочил на бархате и со всего размаху врезался женщине в грудь.

   – Ох,– оба супруга вскрикнули одновременно. Если мужчина – от неожиданности, то женщина – от боли. Леди Горач побледнела и начала оседать, а мужчина, подхватив жену, попытался снять с ее груди камень, но тот стремительно утопал, прячась под кожу, оставляя после себя только слабое свечение. Женщина теряла силы, и уже в уголках губ появилась розоватая пена, что очень мешало Грегору хоть как–то оценить ситуацию.

   Мужчина заметался по поляне, не зная, что выбрать, куда отправиться, где жену спасут гарантированно. Уже даже побежал в сторону дома, но, вспомнив слова супруги про мать, развернулся к порталу. Ему не из чего было выбирать, поэтому, вспомнив мир, где недавно он был транзитом, и где его личная магия и магия артефактов беспробудно засыпали, он без раздумий открыл проход туда. Шагнул, как в пропасть прыгнул.

   Нес супругу к скамейке, возле которой на крупной невысокой колонне привлек его внимание полувыцветший человек с зелёным лицом, маниакальной улыбкой и в жёлтой шляпе–блине; надпись гласила – "Маска".

   Через какое–то время супруга открыла глаза и робко улыбнулась, но, увидев человека с зелёным лицом, прижалась к мужу и начала трястись.

   – Где мы, Грег? Здесь такие существа живут?

   – Успокойся, милая, здесь обычные люди, просто без магии,– и увидев, что именно испугало супругу, весело усмехнулся. – Это у них такая фантазия.

   Немного позже, когда они нашли место для ночлега и перекусили, Лизилоу спросила:

   – Почему ты принес меня сюда, почему не пошел к императору и магам?

   – Ты теряла силы слишком стремительно, милая, боюсь, я не донес бы тебя до них,– Грегор вздохнул и обнял супругу. – В этом мире камень не причинит тебе вред, а позже, когда его сила иссякнет, мы вернёмся.

   – А как же Врата без него? Это же закрывающий ключ. Если мы не вернем его, что будет с империей?

   – Следующее открытие Врат возможно только через двадцать пять лет, так что мы к этому моменту вернёмся обязательно.

   После тяжёлого дня, после выматывающего ритуала, после портальных переходов по своему миру и по чужому, Грегор заснул, крепко прижимая к груди супругу, которая, борясь со сном, пыталась вспомнить фразу из недавно прочтенной книги. Ей казалось это важным, но усталость взяла верх над интуицией. И только во сне фраза всплыла, но так и осталась частью сна, который забывают, едва проснувшись: "Хочешь рассмешить богов – расскажи им о своих планах на будущее".

   

ГЛАВА 1.

Концерт в подарок.

   Двадцать пять лет спустя, наш мир (то ли справа, то ли слева от Уральского хребта).

   

   – А вот и наш Ихтиандр появился,– Ким оторвался от кормления младшей дочери всего на секунду, но тут же получил возмущенный вопль от трехмесячной Иришки.

   – Я разве была в ванной так долго? – удивилась я, присаживаясь по диагонали от Кима, в самой дальней части стола. Это раньше я, неопытная подруга молодой мамы Тони, присаживалась во время кормления поближе, умилялась и агукала Вадику. На близнецах Маше и Яше я уже опасалась, заблаговременно запасалась полотенцами и влажными салфетками. А вот сейчас, да еще после отмокания в ванной, я уже точно не хочу быть оплеванной, испачканной или описанной.

   – Мы тут было подумали, что тебя сорока унесла – наверное, уже блестеть должна,– улыбнулась Тоня.

   – Я вам так благодарна,– простонала я, с наслаждением потягиваясь и снимая с волос полотенце. – Не представляете, как после похода хочется опуститься в нормальную ванну.

   – Считай, что это наш тебе подарок на день рождения,– Ким хмыкнул и кивнул на мои волосы,– и прическа тоже.

   Подозревая подвох, я выхватила у Маши детское зеркало. Блииин, оно еще и из фольги – совсем ничего не видно. Пока я бежала к большому зеркалу у входа – это были самые спокойные секунды.

   – АААА, как такое возможно? – мои светлые русые волосы натурально так отдавали зеленью.

   – Наверное, одним из шампуней близнецов воспользовалась,– Тоня включила свет в прихожей, и от этого волосы показались еще зеленее. – Не переживай, это детские красители – смоются через пару дней.

   Вот бы мне их спокойствие. Наверное, когда рождается четвертый ребенок с интервалом в три года, то из состояния медитации просто не выходишь, но мне–то что делать.

   – Бриллиант в задницу, мне же сегодня на концерт и на ужин с родителями – как с такой головой идти?

   – Блиллиант куда? – тут же возле меня возник Яша и строго так на меня посмотрел – видимо, пытается запомнить. Яша уже знает много ругательных слов, и, могу поклясться, от меня он узнал всего десять процентов из этого запаса.

   – Придержи свои геологические ругательства до следующего похода,– строго глянул в мою сторону Ким, но я–то знаю, что его программистские выражения составляют две трети Яшиного словарного запаса, и именно ругательного.

   – Не переживай, Веруш,– Тоня уже несла фен и расческу,– подсушим, уложим – даже незаметно будет.

   – И потом, ты идешь на рок–концерт – ты должна соответствовать субкультуре,– Ким глянул на мою одежду,– а у тебя прикид гламурной цыпочки из «Секса в большом городе». Кто на рок–концерт идет в юбке из…марли?

   – Ты ничего не понимаешь – это же глэм–рок*,– Тоня включила фен и принялась сушить волосы, при этом выкрикивала, чтобы Ким ее точно услышал. – У нее еще будут брутальные ботинки с заклепками, косуха и украшения – я все видела, так что не переживай – она в тренде.

   Вот ведь подруга – когда она все успевает? Четверо детей, при этом она ведет бухгалтерию у трех разных ИПистов, строит баню на даче, где мы сегодня находимся, да еще ведет свой блог по созданию стиля для мам в декрете. Не женщина – огонь. Моя самая любимая подруга со времен колледжа и общежития, где мы практически сплавились мыслями и взглядами, а потом она встретила Кима и пропала. Теперь у нас посиделки, если я приеду к ней на дачу, за сто километров от собственной квартиры, мастерской и жизни вообще.

   – Неплохо,– Ким прошелся вокруг меня после того, как Тоня закончила с моим макияжем, и меня заставили одеть все, что перечислила ранее моя подруга. – Макияж слабоват для концерта – по–любому, твой отец будет выглядеть круче тебя.

   – Я с ним и не соревнуюсь,– я хмыкнула и чуть убрала румяна, а то выгляжу, словно свеклой натерла.

   – Ты к нам плиедешь еще? – Маша забралась на табуретку и чмокнула меня в щеку. Какая она милота, подумала я, пока не увидела на щеке ядовито–фиолетовый след детских губ, да еще и с блестками.

   – Обязательно, лапушка, – только разберусь с делами, да камни распределю по клиентам.

   – А ты камни нам оставляй – мне как раз кирпичей не хватает на баню,– хохочет Ким, открывая ворота, чтобы я смогла выехать на своем желтом Корсо.

   Шутники. Еще раз поцеловав все семейство ЧинЫнов, как шутили они сами, я отправилась на концерт сильно загодя – сто километров еще ехать, даже домой не заеду, чтобы свои находки выгрузить.

   Я занимаюсь изготовлением украшений из поделочных камней, иногда даю мастер–классы по бисеру и легким украшениям своими руками, но основной мой заработок – hand–made**, украшения с камнями. Не драгоценными, нет, и даже полудрагоценные беру в работу крайне редко. Камни заказываю через интернет, скупаю старую советскую бижутерию через соцсети или напрямую; если попадаю в походе в какую–нибудь деревню – у стариков и старушек покупаю, но у них крайне редко находится что–то действительно стоящее, потому как до меня уже раз двести все прошли другие.

   А потом развинчиваю, разкурочиваю, отделяю, отсекаю, изымаю, снова соединяю, собираю, вплавляю, связываю. И получается новое изделие. Уже мое, авторское. Первые годы, когда я только начала делать украшения, то основным моим конкурентом был Али Экспресс – дешево и сердито, а порой и дорого, и интересно. Признаюсь, там тоже иногда подсматриваю идеи, но в основном все – мое, вымученное и выстраданное. С личной подписью и знаком качества. Порой даже делаю заказы под конкретного клиента, с его персональными требованиями, но это редко, потому как хлопотно – много у таких клиентов желаний, собственных мыслей, представлений, как должно выглядеть изделие, а по итогу изделие проще оставить себе, вернуть предоплату и поискать клиента в другом месте. Это как с котятами от любимой милой кошки – оставить у себя уже невозможно, топить – рука не поднимается, а отдать абы кому – сердце кровью обливается.

   Так что моим изделиям я ищу хозяина особо тщательно, благо, теперь у меня дома не пылятся несколько десятков, как было раньше, а всего лишь два–три ждут своим хозяев.

   А вот расстаться с камнями, еще не прошедшими обработку моими собственными руками и приборчиками, мне крайне тяжело, практически невозможно. Пока камень не прокручу раз сто, не обточу и не взвешу, не придумаю подходящую оправу – он только мой, и никто другой пусть не посягает на него. Киму мой этот пунктик известен, так что он почти при каждой встрече потешается надо мной. И шутка про баню уже не новая, появилась с год назад, как только фундамент начали делать, а все равно – цепляет.

   Глянула на себя в зеркало: при дневном свете волосы зеленью отливают, но жить можно – уже не дриада и не лягушка, и то хорошо. Ну а на концерте уже будет не видно. Стерла презент от Маши – след от такой помады оказался очень живучим, так что пришлось попыхтеть.

   Стартуем!

   

   К началу концерта я опоздала, хотя такие мероприятия никогда не начинаются вовремя. Норд пел третью или четвертую песню, поклонники с поднятыми руками орали вместе с ним, но он меня всё равно заметил и не преминул сообщить, что опоздавшим стоит подойти поближе к сцене. Зараза.

   Я прошла между кучками фанатов, из–под полы распивающих пиво, а кто и кое–что покрепче, и встала на то место, что мне указали, вручая билет.

   Родители постарались, чтобы подарок ко дню рождения пришелся мне по душе, а Норд не подвёл и, после всего одного переноса сроков, приехал в наш город со своим тяжёлым роком.

   Конечно, никто не ожидал, что карантин и посткарантинные меры столь негативно скажутся на развлекательной сфере, но, при ослаблении ограничений, большинство артистов не спешило выполнять обязательства и много концертов перенесли на зиму и даже весну. А вот Норд приехал, передоговорился на открытую площадку за городом и всё–таки порадовал поклонников живым голосом и звуком.

   Я подняла в верх "козу" и принялась орать со всеми. Надеюсь, родители не узнают, что я сильно фальшивлю их любимую песню.

   Рядом со мной стояли двое, такие контрастные, что невольно зацепили моё внимание. Один – натуральный пират, громила, похож на Дуэйна «Скалу» Джонсона, только с длинными волосами, почти до подбородка, и весь затянут в кожу. Видно сразу, что шел на рок–концерт. И орал он со всеми, надрывая связки.

   А вот второй явно проходил мимо или ему билет перепал, а он не удосужился поинтересоваться, что это за певец такой " Норд", пришел прямо из офиса в модном бежевом пальто, сорочке какого–то винтажного бренда, брюках со стрелками и идеально–чистых ботинках. И часы, от одного взгляда на которые, сразу цифры с нулями мерещатся, причем в евро.

   И, что паршиво, зацепил именно этот, гламурный красавчик. Я его глаза увидела и, сердце несколько ударов пропустило: голубые, ясные, притягательные. Улыбка тоже впечатляла, когда он улыбался просто так – аж волоски на руках приподнимались. А вот на мою улыбку ответил дежурной холодно–снисходительной.

   Не зацепила... Блин, а жаль.

   Зато второй вдруг ко мне прикипел: то с одного бока подойдет, то с другого, и горло надрывает – пытается Норда перекричать и мой телефон стребовать. А он мне как раз не пришелся – не люблю таких громил. Но вот про жизнь и ее подлянки в виде "мы выбираем, нас выбирают..." времени подумать не оказалось. Норд закончил очередную песню, музыканты его наиграли начало ко всеми обожаемой песне, а затем остановились. Послышались свист, возмущенные крики, а Норд только руку поднял, и тут же все притихли – харизматичный, зараза.

   – Друзья, сегодня у одного очень важного человечка день рождения, и я хочу поздравить именно этой песней,– вопли одобрения и улюлюканье. – А ещё хочу пригласить спеть эту песню со мной на сцене. Ну–ка, покажите мне эту розочку.

   Блин, я даже спрятаться не успела, хотя было желание нырнуть за спину пирата, а меня уже осветили целых три прожектора.

   – Иди на сцену, розочка,– Норд одним жестом отдал распоряжение охранникам, и те сразу проводили меня, легко и аккуратно раздвигая передо мной фанатов.

   В спину ударило жесткое от пирата: "Понятно, что я не в твоём вкусе, раз у самого Норда в любовницах числишься". Было обидно, но я только плечами передёрнула, и меня уже подтянули на одной руке на сцену. Это фишка Норда – он может даже тушу бегемота одной рукой поднять.

   – Ну, что, красавица, слова помнишь?

   Я закивала, как китайский болванчик, и мне вручили микрофон.

   – Тогда начинай – тебе положена минута славы.

   Внизу закричали, заулюлюкали, засмеялись поклонники, а я запела. Музыка вступила чуть позже, а Норд вообще только с припева начал – стоял и улыбался во все тридцать два зуба и подмигивал многозначительно, словно это у него день рождения. Ну–ну, получишь у меня, фантазер.

   Покинула я сцену только после объятий Норда, да и то не в зал отправилась, а за кулисы, получив по дороге по заду от всех музыкантов. Кому–то я ручки загребущие да обломаю – подождите у меня.

   За кулисами меня ждала Ли, администратор Норда. Ее боятся все, кто только связан с шоу–бизнесом. Она так рьяно следит за всеми подготовительными работами, соблюдением условий контрактов и последующими пресс–конференциями, помнит все, даже самые мелкие и незначительные детали, которые заставляет исполнять тщательно и своевременно, что ее боятся и называют за глаза Белой акулой, подразумевая "людоед". А ещё она по совместительству жена Норда.

   – Девушку в гримёрку к Норду отведите,– цедит Ли охраннику, а я на прощанье посылаю ей воздушный поцелуй – меня ещё куражит от адреналина.

   Пока шла, почувствовала на себе чей–то обжигающий взгляд. Долго не хотела поворачиваться, но любопытство взяло верх. Обжигают взгляды... по–разному. Один гневный, злой, словно огонь вздымается к небу, – от пирата. Второй спокойный, холодный, изучающий, но тоже обжигает, так как только сейчас во взгляде появился интерес, только вот не как к женщине, а как...к помехе или объекту изучения?

   Первым в гримёрку ввалился Хук. Сграбастал меня своими грабельками, которыми только струны на гитаре не рвет, а все остальное под его пальцами корежится и пищит от щекоток.

   – С днём рождения, рысенышь. В следующем году – четверть века,– рычит Хук прямо в ухо и отпускает в другие загребущие руки, но уже Вара.

   – Конфетка, я тебе парфюм привез – закачаешься,– Вар покружил меня по тесной гримёрке и усадил на столик, чтобы не мешала им умываться. – Будешь пахнуть как крутой тортик.

   Давно я так не смеялась. Ну, надо же придумать "крутой тортик" – это как?

   – Вар, ты на фига последний припев взял на полактавы выше? – возмутилась я.– Я и так его еле вытягивала, а тут чуть петуха не дала.

   – Так для антуража,– Вар выглянул из–за ширмы, где переодевался, и подмигнул,– а то слишком правильно поешь – все и так подумали, что ты подсадная утка.

   – Круто получилось, розочка,– Норд впихнул в гримёрку Ли и сам уже стягивал цепи и рваную майку, которая в начале концерта имела меньше дыр – это я помню по предыдущим концертам.

   – Так чья это была идея вытащить меня на сцену, пап? – я свела брови к переносице и попыталась спрятать улыбку.

   – Всех, дочь, всех,– мама, проходя мимо, чмокнула меня в щеку и спряталась за ширмой переодеваться.

   Пока оба родителя снимали сценические костюмы (да–да, костюм акулы–администратора тоже снимался, как только концерт заканчивался), остальные музыканты снимали грим и смеялись.

   – Мы тоже были всеми руками за,– говорит Хук.

   – Мы же тебе и подгузники меняли, и коленки йодом мазали, и парням объясняли, как правильно за нашей принцесской ухлестывать надо,– это Буч ввалился в гримерку, и от его массивной фигуры вообще стало тесно. – С днем рождения, королевишна!

   Ох, как же я их всех люблю, жаль, они постоянно в разъездах и концертах, а мне лучше в одном месте работается. А так, никогда б не расставалась с ними.

   Родители вышли из–за ширмы, свежие, подтянутые, в одной цветовой тональности: светлые джинсы, у мамы красный пиджак и белая футболка, а у папы – белый пиджак и красная футболка. Как мило – прямо загляденье, папе только подводку с глаз стереть, а то выглядит как–то неоднозначно в этом прикиде.

   Они оба светло–русые, зеленоглазые, улыбчивые. Папа чуть выше мамы, где–то на полголовы, не больше, мускулистый, даже, скорее, жилистый, а самое главное – обаятельный, мог очаровать любого, подавая внимание и комплименты так естественно, что о заигрывании даже речи не идет – он, словно, дышит этим.

   Мама выглядит тонкой тростиночкой, когда вот так прижимается к отцу сбоку, а папина лапища покоится на ее талии. Никто и не догадывается, что она и администратор Ли – одно и то же лицо.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

139,00 руб 104,25 руб Купить