Осуждённая попаданка или двойные неприятности. Елена Тихая

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА бонус

АННОТАЦИЯ

Хочешь жить - умей вертеться! Ну и что, что попала в тело заключенной графини? Тюрьма вроде комфортная. Ну и что, что ничего не знаешь о мире? Книги на кой сдались?

   Выпустили, но прикрепили надзирателя? Ерунда. Влюбим!

   А кто это там маячит недовольный на горизонте… Моя как бы жертва? Сейчас я его выведу на чистую воду!

   Однотомник

   От автора: Не жалейте звездочек и комментариев истории. А чтобы не потерять новинки автора подпишитесь)

ПРОЛОГ

– Это все сделал ты? – спросила я, показывая на прилавок.

   – Нет. Мы с отцом. Мои только вот эти.

   Он показал на небольшие вензеля, цветы и фигурки животных, которые были отлиты из стали. И все было сделано очень точно. Цветы хотелось понюхать, а животных погладить.

   – Потрясающие работы, – восхитилась я.

   На глаза мне попался конир, который очень похож на нашего коня, только хищный. Так, у него были сделаны даже зубы, а шерсть, казалось, шевелится от незримого ветерка. Я все рассматривала и рассматривала, подмечая и глаза, и лапы с когтями. И вдруг что-то случилось.

   Конир действительно зашевелился, а мне стало нехорошо. Голова закружилась, мушки перед глазами. Гулом в ушах отдавался голос отца.

   – Остановись, дочка. Хватит, – кричал он, а я его не понимала. Я же ничего не делала, что прекратить-то?

   – Лауретта, – прорычал злой Дронер мне на ухо, встряхивая меня. Мои зубы клацнули, и я смогла сфокусировать взгляд на нем.

   – Что же ты творишь, – как-то облегченно выдохнул он. А мне была так приятна его забота. Крепкие руки держали меня в объятьях, взгляд глаза в глаза. Мне становилось легче. Я уже могла стоять на ногах, хотя слабость в теле еще была.

   – Как ты, дочка? – ворвался в мою кашу из мыслей голос отца. – Нельзя же так.

   – Да что случилось? – перевела я недоуменный взгляд на отца.

   – Ты чуть не выкачала себя досуха, – рыкнул Эзнок. Теперь он вновь злился, но не отпускал. Хотя это уже не были объятья, только необходимая поддержка. А жаль, мне понравилось.

   Я ничего не успела сказать, как снизу вдруг раздался низкий вибрирующий рокот. Я слышала уже такой. Такие звуки издавали кониры.

   Я опустила взгляд и обомлела. Вокруг нас нарезал круги стальной конир, которого я рассматривала. Он самостоятельно двигался и рокотал.

   Руки сами потянулись к нему. Конир на мгновение замер, даже голову наклонил, а потом подошел ко мне ближе, фыркнул на мои пальцы, а затем и укусил.

   Рефлекс сработал отлично. Я тут же отдернула от него руку, прижимая к себе. В этот же момент раздались несколько вздохов, причем не только отца и Дронера. А конир опять зарокотал.

   – Дай ему зализать рану, – тихо проговорил Эзнок. Я нахмурилась и уже собралась возмутиться, но не успела. – Так надо. Я потом объясню.

   И я поверила ему. Поверила, что так надо. Столько уверенности было в его взгляде.

   Я кивнула и вновь посмотрела на конира. Тянуть к нему снова руки было страшно, вдруг еще раз укусит…

   Медленно вытянула к нему руку, на которой уже начала затягиваться ранка. Он опять меня понюхал и действительно лизнул пару раз. Ранка затянулась прямо на глазах, только шрамик остался, но это ерунда.

   Конир же засветился изнутри резким светом. Я даже зажмурилась. Но все так же быстро и прошло.

   – Фамильяр, – выдохнул кто-то.

   – Стальной фамильяр. Искусственный, – заговорил другой голос.

   – Как такое возможно?

ГЛАВА 1

Что может быть прозаичнее, чем поездка на маршрутке? Но у меня все пошло не так с самого утра.

   Всего за два года я привыкла ездить на работу на своей машине. Но сегодня она фыркнула, пыхнула и осталась на стоянке, так и не заведясь.

   Неудачи продолжились и дальше. Проезжающая машина окатила меня из лужи. В маршрутку залезла только стоячим пассажиром. Так еще и шарф дверью прищемило.

   Что еще сегодня могло пойти не так?

   И я уже настроилась, что и на работе все будет валиться из рук, но нет. Дела шли своим чередом. Все, что было запланировано на сегодня, сделано на отлично.

   Вдохновленная и довольная собой, я решила не рисковать больше и вызвала такси.

   Это роковое такси приехало на удивление быстро. Ничего плохого уже не ожидая, я села на заднее сиденье, прижимая к себе папку с набросками новых игрушек.

   Я уже предвкушала, как проведу вечер за продумыванием своих творений, выкинув работу из головы. Но судьба решила все иначе.

   Я витала в своих фантазиях и планах, не смотря на дорогу. А зачем мне это? Для этого в такси есть водитель. Но и он ничего не смог бы сделать.

   Под визг тормозов я распахнула глаза. Водитель такси выворачивал руль и ругался так, что… неприлично, в общем.

   А на нас несся грузовик. Что там с его водителем, я не знала и не видела. Главное, что грузовик резко повернул на встречную полосу.

   И все бы ничего, но мы были на мосту. В самой его середине.

   Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Ерунда. Я ошалело смотрела, как приближается эта махина. Может быть, даже визжала. Не помню. Но кто меня за это осудит, даже если и так?

   Удар. Меня откидывает по сиденью вправо. Пытается откинуть, ведь ноги уже зажаты или расплющены вместе с левой стороной такси.

   Я падаю на сиденье. Голова пружинит об него, но в этот момент происходит удар уже справа. Это мы пробили перила моста.

   Мы падаем. Секунда, может две, и такси падает в воду. Тоже малоприятная встряска.

   Вода очень быстро поступает в машину, как раз начиная с моей головы. Все мои попытки подняться или освободиться ни к чему не приводят.

   Рядом орет водитель. Он тоже еще жив.

   Зацепившись руками за искорёженное водительское сиденье, все-таки приподнимаюсь. Но толку?

   Когда погружаюсь в воду, в голове только одна мысль: «Я так хотела жить, столько планов строила».

   И вдруг умирающий мозг фантазера выдает фразу чужим низким женским голосом:

   – Хочешь жить?

   – Конечно, – отвечаю мгновенно. А кто бы на моем месте ответил иначе?

   – Удачи, – отвечает голос, и все вокруг наконец-то полностью погружается во тьму.

   Я осознаю, что умерла, но не чувствую этого.

ГЛАВА 2

Какого рожна происходит?

   Это была моя первая мысль после смерти. Или я не умерла? Я же чувствую тело. Оно болит. Точнее, желудок не просто сводит, он сжимается в последних конвульсиях.

   Через не могу приподнимаюсь из какой-то лужи.

   Разлепляю глаза. Я явно нахожусь не на дне речки, не в машине и даже не в больнице.

   Вокруг меня большое светлое помещение со столом в центре. Штук десять резных, даже на первый взгляд дорогих стульев расставлены вокруг него. На полу паркет, красивый, золотистый. На стенах картины в больших резных рамах. И как апофеоз моего абсурда – огромная люстра на потолке.

   Сил подняться на ноги не было, поэтому я просто села. И какое-то время вертела головой и хлопала глазами.

   Я же точно помнила, как захлебывалась противной речной водой. Так где же я?

   Это такое странное посмертие? Или это что-то типа зала ожиданий? Сейчас явится какой-то субъект (женщина, мужчина, ангел или просто гуманоид, неважно) и начнет мне вещать о том, что я умерла и бла-бла-бла.

   Так где же он? Что-то не видно.

   Да и обстановка обычно не такая. Все и всегда представляют это как пустое белое пространство или абсолютную темноту. Но никак не столовую комнату.

   И разве я должна чувствовать? Если я умерла, у меня уже не может ничего болеть.

   А тем временем желудок пытался сам себя переварить и громко возмущался невозможности данного действа.

   О, вспомнила! Я же слышала голос, женский голос. Так, может, это оно самое? Так она ничего и не сказала. Пожелала удачи, и все.

   Что-то я запуталась…

   Я хмурилась и пыталась отрешиться от боли в желудке. Тем более еще и обоняние порадовало появлением. Запах от лужи стоял отвратный. Я немного пригляделась и поняла, что эта лужа – не что иное, как рвота. Желудок от впечатлений даже попытался меня покинуть.

   Пришлось собирать конечности в кучу и подниматься. Как же это оказалось тяжело. Сил не было от слова совсем. Руки тряслись, ноги не слушались. В итоге я просто отползла от лужи.

   Пол был теплый. Я лежала, раскинув руки и ноги. Смотрела в потолок и пыталась прийти в себя. Голова перестала кружиться. Желудочные конвульсии тоже сошли на нет. Горло тоже постепенно перестало болеть. В общем, тело приходило в норму.

   Вопрос: что за тело, где я и почему никого нет вокруг? И почему никто не встречает свежеумершую меня?

   Пол был теплый, но жесткий. И нельзя же вечно лежать тут и ждать чего-то?

   Уже намного увереннее я поднялась. На мгновение голова опять закружилась. Пришлось переждать.

   Мелкими осторожными шагами я выбралась в холл. Это было огромное пространство с потолками не меньше восьми метров. По правую руку от меня были высокие двустворчатые двери, а по левую – широкая лестница на второй этаж.

   И что же мне стоит попытаться взять штурмом? Учитывая мое состояние, подняться по лестнице будет подвиг, но и двери эти сдвинуть с места – не меньший.

   И все-таки желание выйти на воздух взяло верх. Решительно я направилась к двери. При этом оглядывая помещение. А посмотреть было на что.

   Возле лестницы стояли две статуи в полный человеческий рост. Слева девушка с подносом, а справа мужчина с мечом, который упирался острием в пол между его широко расставленных ног, и другой рукой, прижатой кулаком к сердцу. Своеобразное приветствие.

   Чуть дальше двери было высокое окно, закрытое наглухо гардинами. А что же с другой стороны двери?

   Я обернулась и замерла в шоке. Там было огромное зеркало, по высоте не уступающее дверям, метров пять в высоту. А из него на меня смотрела тощая девчонка с каштановыми короткими волосами и большими раскосыми глазами.

   Мозг отказался складывать пазл из произошедшего и отключился.

   Очнулась я снова на полу. Хорошо, что ни обо что головой не приложилась. С кряхтением приподнялась, словно старуха, и вновь посмотрела в зеркало.

   Встретилась с изумленным взглядом серых глаз все той же девчонки. А дальше, ей-богу, было как в фильмах: ощупывание, разглядывание и даже тыканье в зеркало пальцем.

   Через какое-то время я убедилась, что теперь это тощее недоразумение – я. Как? Другой вопрос.

   Моя мама художница. И постоянно рисует всяких фантастических тварей, фантазируя, что где-то есть миры, в которых они живут.

   Я тоже личность творческая, но в сказки давно уже не верю. Свою сказку каждый создает сам – вот мой девиз.

   А вот теперь моя вера во всякое разное пошатнулась. В зеркале явно отражалась я теперешняя, совершенно не похожая на предыдущую.

   Утонула в такси крашенная профессионалом в салоне блондинка с хорошей фигурой, но без особо выдающихся округлостей. Глаза у меня были медовые. Губы намного тоньше, но мне все нравилось. Только аккуратный носик был как у меня.

   И это недоразумение было одето в шикарное платье из тончайшего шелка бирюзового цвета, с вышивкой синей нитью по подолу, рукавам и вырезу. Простой треугольный вырез открывал тонкие ключицы, а длинные рукава скрывали тонкие руки. В таком платье на прием какой ходить, а не на полу валяться. Хотя платье висело, как на вешалке.

   По фигуре здесь вообще сложно что-то сказать. Девчонка явно голодала. Но меня же рвало при пробуждении, значит, еда есть. Непонятно.

   Вздохнула и вновь поплелась к двери. Как и ожидалось, открыть я ее не смогла. Не то сил действительно не хватало, не то она в принципе закрыта. Неизвестно.

   Посмотрев еще раз на лестницу, ужаснулась. Я же ползти наверх буду до завтра и растянусь без сил на ее вершине. Нет. Так не пойдет.

   Обошла лестницу с другой стороны. Дойдя до красивого арочного проёма, остановилась. Это помещение было полностью пустым. На правой стене такие же, как в холе, огромные окна. Тоже занавешены. На потолке гигантская люстра. Больше ничего не разглядеть, темно. А в воздухе запах пыли.

   Уже собравшись разворачиваться, громко чихнула.

   Вернувшись в столовую, стала искать кухню. Раз есть еда, значит, есть и место, где это готовят.

   С готовкой у меня свои особые отношения. Мама, как я уже говорила, художественная личность, и готовила она соответственно. На столе всегда было что-то красивое, но не всегда съедобное.

   Папа относился к этому стоически. В смысле, размазывал все по тарелке, благодарил и шел на деловой ужин. Конечно, в кафе или ресторан. И конечно, далеко не всегда деловой. Думаю, что чаще он шел просто поесть.

   Так я оставалась наедине с голодом. А ничто так не мотивирует научиться готовить, как урчание в собственном желудке.

   Когда мне исполнилось шестнадцать, в нашей семье появилась еще одна девочка. С рождением сестренки наш рацион кардинально не изменился. Просто стало больше овощей и всего перетертого. Папа уже никуда не уходил. Я готовила на двоих.

   Так вот к чему я все это вспомнила. К тому, что кухню нашла. И это была не просто кухня, это была Кухня с большой буквы. Здесь было все, что только душе угодно. От сковород и противней до десертных ложечек из настоящего серебра и вышитых салфеток.

   На некоторое время даже слабость отступила. Я открывала все шкафчики и ящички и не успокоилась, пока не дошла до раковины. Умыться хотелось жутко, а пить еще больше. Я не стала отказывать себе в этом маленьком удовольствии. Все равно вокруг никого.

   Я даже нашла небольшую дверцу, от которой веяло холодом, и тут же распахнула ее. А уже через мгновение откуда-то зажегся свет. Отлично.

   Конечно, за ней была крутая лестница, но в этот раз это меня не остановило. Уже через несколько минут я созерцала мечту обжоры.

   Помещение было заставлено разного вида шкафами, не отличающимися по виду от обычных. Каждая дверь была стеклянной, и через нее было прекрасно видно продукты, хранящиеся внутри.

   Не буду перечислять, просто скажу, что здесь было все. Просто мечта.

   Чувствуя жуткий голод и полагая, что это тело, доставшееся мне, по неизвестным мне причинам при таком-то изобилии голодало, я выбрала овощи для салата.

   Готовила я очень долго. Видимо, всплеск сил закончился. Поела я на другом конце стола. Теперь нужно было бы лужу убрать, но салат еще энергии не прибавил.

   Полагая, что на втором этаже есть спальня, но сил добраться до нее нет, я легла в кресло-качалку возле камина, не замеченное мною ранее.

   На этот раз пробуждение было гораздо лучше. Первым делом я открыла гардины, чтобы получше рассмотреть место, в котором оказалась.

   Почему сам факт переселения в другое тело не вызывал у меня сомнений или истерики? Не знаю. Просто первостепенной задачей стало выжить, а для этого привести свое тело в дееспособное состояние, а потом уже можно размышлять на тему что, зачем и почему.

   Такой же легкий завтрак, и вперед. Пришлось для начала найти кладовку с инвентарем, которая оказалась очень тщательно замаскирована под лестницей. Еще час оттирала засохшую рвоту.

   Я все-таки вышла на улицу. Там оказался большой сад. Края его я не видела, чувствовала себя еще далеко от полной сил, а потому никуда не пошла. Только покричала для профилактики.

   Я все-таки поднялась наверх и нашла спальню с шикарной ванной. Даже можно сказать, с мини-бассейном. Отмокала я в нем до тех пор, пока не начала засыпать.

   Утро я встретила под громкое возмущение желудка. Что-то в последнее время его слишком часто слышно.

   Завтрак из тостов с малиновым джемом, а на обед легкий куриный супчик. Весь день я только и делала, что отдыхала. Из окна был виден край сада, а еще какая-то мерцающая пленка.

   На следующий день я пошла к ней. Она располагалась прямо по забору от земли и уходила вверх. Был ли у нее край сверху, не знаю.

   Сначала я в нее покидала камешки. Ничего не случилось. Потом потыкала палкой – тоже ничего. Камни пролетали через нее и через забор. Палка спокойно проходила. Тогда я дотронулась до нее.

   Боли не было, чего я опасалась. Под рукой было что-то гладкое и упругое. Тогда я попыталась выйти за ворота, которые были гостеприимно распахнуты, но затянуты этой мерцающей пленкой. Интересно, это технология или магия?

   Я была готова поверить и в нее. Если я теперь в новом теле, в непонятно каком месте, времени и, возможно, даже мире, то почему бы не быть магии?

   А вот меня эта пленка не выпустила. Даже кончик пальца прошел сквозь нее. Кусочек платья легко, а я нет.

   Это что же получается? Эта пленка здесь специально для меня? Чтобы не выпустить? Почему?

   Постояв еще немного и решив, что девушка была по каким-то причинам здесь заперта от внешнего мира или он от нее, я направилась в дом.

   Снаружи дом, кстати, впечатлял своими размерами. Сколько же в нем комнат?

   За поглощением обеда я решила обыскать комнату. И, не откладывая в долгий ящик, приступила к делу.

   Гардеробную комнату – да, была и такая – я оставила на потом. Слишком уж там всего было много. Сначала полезла в туалетный столик и прикроватную тумбочку.

   Столик порадовал всевозможной косметикой, принадлежностями для волос, духами и прочим. Ничего особенного или сверхъестественного.

   А вот в прикроватной тумбочке спокойненько лежало несколько тетрадей в твердых обложках. В одной из них был черный предмет, всем своим видом напоминающий ручку или карандаш, даже заостренный кончик имел. Но ни стержня, ни грифеля я так и не нашла, сколько бы ни вертела.

   На заложенной странице я обнаружила письмена. Резкий угловатый почерк, а может быть, это язык такой. Но главное, что, пока я пыталась разглядывать каждый символ, они мне были непонятны. Как только я захотела уже захлопнуть тетрадь и отстранила ее от себя, взглянув на слова и строчки в целом, они волшебным образом сложились в понятные фразы.

   Я обрадовалась, что смогу хоть что-то понять о происходящем, и начала читать. До самой ночи я посвящалась в жизнь предшественницы.

ГЛАВА 3

Ну что я могу сказать? Девица была на редкость избалованная, заносчивая и при этом мало что могла сделать сама.

   Если начать с конца, то умерла она, скорее всего, от собственной косорукости. Она совершенно не умела готовить и даже не все названия продуктов знала. Например, в некоторых местах она писала «масло жидкое», «белый сыр» или «батон копченого мяса». Хотя, возможно, здесь нет такого названия, как колбаса или брынза.

   В общем, сначала она питалась исключительно сырами и овощами. Потом у нее разболелся живот, и она решила добавить хлеб и копчености. Короче, ела все то, что готовить не нужно. Зачем она решила что-то приготовить, тоже нашла.

   В свободное время она увлекалась романами и вот в одном из них вычитала, как героиня лихо приготовила какое-то замысловатое блюдо из простых ингредиентов. Так и появилась отрава, которая и отправила ее в мир иной, а мне освободила место.

   Зачем ей это было нужно, я так и не поняла.

   Зато узнала, что она графиня Лауретта Санобер. Осуждена за сокрытие опасного магического дара и использование его против человека. Точнее, ее пытались обвинить чуть ли не в попытке убийства, но максимум, что ей смогли предъявить, – это принуждение к браку с подавлением воли жертвы. Замуж девочка захотела.

   Я еще долго читала, чтобы понять, сколько же ей лет, что так сильно нужно было замуж. Выяснила и ужаснулась.

   Перед приговором ей стукнуло целых восемнадцать лет. А выходят замуж здесь с пятнадцати, правда, только простолюдинки. Аристократки в шестнадцать уже или помолвлены, или замужем. А она к восемнадцати осталась не у дел. Вся такая «умница» и красавица, а никто не позарился.

   Даже приличное приданое от отца, самого знаменитого артефактора столицы, не приманило женихов. Вот и отчаялась девушка.

   Так вот, осудили ее на ужасное заточение в строжайшем одиночестве на «всю молодость». А точнее, на два года. При этом, судя по последней дате, она отбыла здесь всего шесть месяцев, четверть всего.

   Таким образом, мне предстоит провести в этом доме полтора года.

   С одной стороны стало обидно, что на меня перекинулось ее наказание, я-то ничего такого не делала. А с другой стороны, мне нужно как-то адаптироваться в новом для меня мире. Уверена, здесь и библиотека имеется. Где-то же она находила убийственные романы.

   С таким настроем я и заснула.

   Новый день в этот раз встречала бодрой и полной стремлений к новым свершениям. Точнее, к продолжению изучения этой очень комфортной тюрьмы.

   Правда, планы мои были нарушены тут же. В гардеробе. Я категорически не хотела надевать снова то же платье, поэтому и полезла в гардероб. А там такое, что глаза разбегаются. Как она в этом ходила? И зачем взяла с собой?

   Дело в том, что большинство платьев было с корсетами. Как она собиралась их надевать, если затягивать и завязывать его должна служанка или кто там?

   И раз уж теперь тело мое, то и гардероб мой. Я решила закопаться в него и навести порядок. К обеду все платья с корсетами были мною жестоко засунуты в сундук. Зачем здесь сундук, когда есть прекрасные шкафы? Не знаю, но факт.

   Дальше было проще. Оставшиеся платья были сейчас мне велики, но я собиралась немного отъесться. А то кожа да кости, ей-богу.

   А когда я нашла брючный костюм с белой шелковой блузой, счастью моему не было предела. Отложила, чтобы надеть. Осталось самое страшное – найти нижнее белье.

   Я перерыла все ящики, нашла кучу перчаток, шляпок, платочков и даже несколько зонтиков. Правда, обнаружила еще белую шубку из натурального меха, но не об этом. Все, что можно было отнести к нижнему белью, – это длинные, в пол, сорочки и удлиненные шортики на завязках.

   Когда я поняла, что больше ничего нет, никак не могла прийти в себя. В моей голове просто не укладывалось отсутствие нижнего белья при таком гардеробе. На любой верхней одежде были и кружева, и вышивка, и различные оборки и бантики, пуговички на любой вкус и цвет. Но простых трусиков и бюстика нет. Это как?

   Повздыхав на судьбинушку свою, я надела эти шортики и брюки с блузкой. Хорошо, что брюки не в обтяжку, а то было бы неудобно.

   Кстати говоря, в ванной я нашла огромную корзину с грязным бельем. Неужели она ничего не стирала?

   Сделав для себя еще одну пометку – найти прачечную, я отправилась, наконец, завтракать или обедать.

   Из всего увиденного я сделала вывод, что ухаживать за собой и за домом должна была девушка. Только графская дочка ничего не умела, вот и лежит всюду пыль, грязное белье и грязная же посуда. Посуду, конечно, я давно уже вымыла.

   А ведь лучше дом не изучить, чем за уборкой. Решено.

   Пока рылась в кладовке для инвентаря, заметила еще одну неприметную дверку. А поскольку все неприметное обычно для прислуги, туда я и направилась.

   Это оказалось достаточно большое помещение с несколькими шкафами. И если в одном стояли разного рода баночки с чем-то явно чистящим, то, для чего остальные, сразу не понять.

   Один шкаф был высокий, широкий и глубокий. Внутри было пусто, за исключением трех крючков на потолке. Видимо, сюда нужно что-то повесить. Хмыкнула и закрыла дверцы. В шкафу тут же что-то загудело, из щелки задул ветер. Через минуту все закончилось.

   Я открыла его еще раз. Ничего не изменилось. Закрыла. Тихо. Странно. Может быть, это какой-нибудь сушильный шкаф? Раз там ветер.

   Другой шкаф больше напоминал морозилку. Открывался сверху, а рядом имел несколько разноцветных камушков с символами. Открыла, закрыла – ничего. Но идею со стиральной машиной надо проверить.

   Короче, долго я тестировала чудо техники другого мира. Откуда берется вода, не поняла. Но самое главное, что оказалась права.

   Несколько вещей предшественницы, правда, я испортила. Но я-то экспериментировала на самом ненужном – платьях с корсетами. Зато все остальное постирала, высушила и даже отпарила. Третий шкаф был паровой.

   Времени убила уйму, но, с другой стороны, его у меня много – раз, белье за полгода перестирала – два, и освоила прачечную – три. Я собой довольна.

   Стоило вернуться в кухню, как вспомнила, зачем, собственно, ходила в кладовку. Расстроилась. Это я долго буду так дом осваивать.

   Быстро настрогала салат, соорудила бутерброд и пошла назад.

   Раз в прачечной есть такие устройства, то и другие, не освоенные еще штуки тоже должны быть очень полезными. А там целый шкафище с такими. Раз уж начала изучать предметы уборки, продолжу в том же духе.

   Так я нашла камень – или не камень, минерал какой-то на палке, в которую встроен еще один маленький камешек. Провел по нему пальцем, и палка резко стала в четыре раза длиннее, а большой минерал засветился. Методом проб и ошибок выяснила, что эта штука для штор. Прикасаешься к ней минералом, держишь немного, а гардины сами почистились и запахли свежестью. Такая экспресс-чистка.

   Другая штука была тоже малопонятна на вид. Металлическая решетка из тоненьких прутиков, круглая, шириной с обычную сковороду и высотой не больше десяти сантиметров. В центре нее был голубой камень с прожилками. Несколько минут я вертела ее во все стороны, проводила над камнем и пыталась в решетку палец засунуть, чтобы дотронуться. Ничего не происходило. Тогда я отложила это чудо техники.

   Назначения большинства предметов я так и не поняла. Хорошо, что шторы все в столовой и в холе уже почистила. Остальное я убирала ручками.

   Намаялась за день. А в ванной опять проснулось любопытство. Раз здесь повсеместна магия, значит, и здесь она. Еще полтора часа я лазила по ванной, трогала, крутила, нажимала, нюхала. И вроде бы все в ванне так похоже на нашу привычную ванну, пусть и навороченную, а интересно. Вода тоже течет из крана, но включается она и настраивается круглым оранжевым камнем с крапинками.

   Все косметические средства хранились в баночках, закрывающихся на какие-то интересные крышки. На них не было резьбы, клея или еще чего-то подобного. Просто закрыл, и она прилипла. Ткнул пальцем в центр, где нарисован кружочек, и она открылась. Нажмешь не туда – ничего не произойдет, проверено. Для того чтобы их использовать, рядом лежала маленькая стеклянная лопаточка.

   Зато действие этих самых средств просто сногсшибательное. Те дни я была мало озабочена собственной внешностью, да и сейчас не особо. Просто любопытство взыграло. Девочка из зеркала на меня не похожа совсем.

   Так вот, о средствах. Волосы после них стали шелковистыми, гладкими. Я таких никогда вживую-то не видела, не то что самой иметь. Прямо с обложки журнала. Крем, который был в ванной, и я посчитала его кремом для тела, пах волшебно. Его хотелось нюхать и нюхать. И точно так же стала пахнуть моя кожа. Не скажу, что она стала более гладкой или сияющей, потому что девочка явно о себе заботилась и кожа сама по себе была очень нежной и ухоженной.

   В итоге я перебралась к туалетному столику и просидела там еще с час, не меньше.

   Вот никогда особой любви к косметике не имела, но сейчас мне хотелось попробовать каждый кремик. Была, кстати, и декоративная косметика, только зачем она мне здесь? Я не стала ее даже смотреть. Может быть, потом, ближе к освобождению.

   Следующий день я потратила на уборку своей комнаты и изучение второго этажа. Вот так нелогично у меня получилось. Нормальные люди сначала исследуют первый, а у меня как-то так.

   На втором этаже нашлось несколько комнат. Кроме моей спальни было еще три, одна из которых была детской, но явно давно не жилой, потому что пахло здесь плесенью. И хотя я не собиралась здесь убираться, поскольку и пользоваться не собиралась, окна я открыла, чтобы проветрить. Вторая комната была более взрослой, что ли. Все в ней было не хуже и не лучше, чем в моей, но тяжеловеснее.

   У меня шторы были легкие, воздушные, гардины приятного нежного розового цвета, в том же тоне и остальной текстиль, а мебель белоснежная. Такая легкая девичья комната. А эта была в странном сочетании пурпурного и золотого. Красиво, богато, но для меня слишком тяжеловесно.

   Третья оказалась какой-то безликой, и я ее про себя назвала гостевой. В ней были только кровать, пустой шкаф, стол, стул и тумба. Даже обои, хотя по виду больше ткань напоминали, были однотонными бежевыми, с очень мелким рисунком, практически незаметным на общем фоне.

   Пощупав стену, поняла, что это действительно ткань. Ради интереса нашла стыки. Но как же шикарно они сделаны. Если не искать, не найдешь. Отличная работа.

   В конце коридора было еще две комнаты. Одна явно ученическая, потому что в ней были доска и два стола со стульями. Еще был шкаф. Естественно, я сунула в него любопытный нос. С первого взгляда все было как и полагается: тетради, книги, свертки. Но еще был огромный ящик с маленькими делениями, в каждом из которых лежало по камню. Все они были разных оттенков, но приблизительно одной формы, не ограненной округлой. На боковых стенках были нанесены странные символы. Я уж и так и эдак на них смотрела, чтобы они сложились в понятные мне символы, но ничего не вышло. Скорее всего, в нашем русском языке нет аналога им.

   Я почти расстроилась и закрыла ящик, но взгляд зацепился за небольшой плоский кругляш на крышке ящика. Я потрогала его пальцем. Холодный и гладкий. Ничего от моего прикосновения не произошло. Тогда, логично подумав, что камни внутри ящика и кругляш на нем явно связаны, я вытащила первый попавшийся камешек и положила на кругляш.

   И началось светопреставление. Хорошо, что сам ящик я из шкафа не вытаскивала, а то бы беды не миновать. От неожиданности я отскочила от шкафа и ударилась попой о стол, вцепившись в него обеими руками.

   Я смотрела, открыв рот, на то, что происходило, и боялась дышать. Наши 3D-фильмы нервно курят в сторонке.

   Камушек засветился. Из него резко ударил вверх красный луч, а потом медленно стал будто бы раскрываться, как цветок. Блики уже были розовые. И вот в этом луче сформировалась картинка. Сначала я испугалась. А вдруг я, как в сказке, джинна выпустила? А с моей удачей это явно будет не добрый Старик Хоттабыч. Но нет.

   В свечении камня было какое-то животное, очень похожее на лошадь, только без гривы. А может быть, и нет. Просто длинная шерсть по типу гривы была на всем животном, кроме середины. Голова, ноги и попа в длинной шерсти, а туловище с короткой. Интересно, это его естественное состояние или искусственное?

   И картинка была трехмерная. Животное переминалось на месте, двигалось, трясло головой и даже произнесло низкий грудной звук на одной ноте. Шерсть была к основанию темнее, почти черной, а на концах песочного цвета. От воображаемого ветра шерсть шевелилась, и этот цветовой переход смотрелся удивительно. Но самым удивительным в нем были глаза без белка. Цветом они дублировали шерсть, а именно: в центре были песчаными, а к краям темнели. Ощущение странное, но не пугающее.

   Именно сейчас я осознала, что мне необходимы знания о новом мире, даже элементарные. Значит, надо учиться. А начинать стоит именно с этого класса или здесь есть библиотека?

   Любопытство не порок, а источник приключений на пятую точку.

   Я протянула руку в попытке притронуться к животному. Мы смотрели друг другу в глаза. Мне оставалось всего пару сантиметров до его носа, когда он фыркнул и опять издал этот странный звук. Вот теперь я увидела и зубки его. Рука отдернулась сама собой.

   У него во рту были настоящие хищные зубы с клыками. Слюны и всего прочего я не заметила. Но он не выглядел агрессивным. Вот не чувствовала я от него угрозы. Хотя, может быть, это и глупо? Ведь это не само животное, а, как понимаю, его проекция, записанная картинка.

   Вздохнув и посетовав на свою трусость и несообразительность, я вновь протянула руку. Уже смелее я дотронулась до носа. Я анализировала свои ощущения от того, что животное неплотное и, естественно, моя рука прошла сквозь него. Ничего особенного я так и не ощутила и опустила руку.

   Попыталась обойти его, но забыла про шкаф и не особо больно, но обидно ударилась плечом. Такими темпами я все себе отобью и последую за графской дочкой.

   Осторожно, будто боясь спугнуть это дивное животное, я вытащила ящик с камушками и переставила на стол.

   На какое-то время изображение пошло рябью, но не исчезло. Зато теперь его можно было обойти. И не спрашивайте, зачем мне это было надо. Не знаю. С другого бока он выглядел точно так же, как и с предыдущего.

   Через несколько минут, поняв, что это своего рода видеозапись, поскольку начался повтор, я подняла камушек с кругляша. Камушек подозрительно мигнул и потух.

   Следующий камешек (ну не могла же я оставить это дело неисследованным?) содержал запись милого маленького зверька, больше похожего на зайца с короткими ушами, но голубоватого цвета.

   Несколько секунд я в недоумении смотрела на это недоразумение, а потом просто согнулась пополам от смеха.

   Много камушков я пересмотрела. Животные здесь были разные, чаще всего они отличались от наших, но встречались и вполне похожие. Например, волк. Здесь он был значительно больше, но это его единственное отличие. На таком волке и прокатиться можно, если позволит.

   Остальные отличались раскраской, конечностями или еще чем-то. Например, с первого взгляда корова, но без рогов совсем, хвост длинный и пушистый, а лапы собачьи. Был еще меховой шарик с пятачком и маленькими глазками. Он резво бегал и повизгивал, как поросенок. Размера при этом он был достаточно большого, мне по пояс точно.

   Но вот я поставила новый камушек, и никакого животного не возникло. Из зеленого луча появилась трехмерная модель планеты, и зазвучал голос.

   Для меня это стало неожиданностью, поэтому я в очередной раз шарахнулась, даже оглянулась по сторонам, как итог ударилась и прослушала начало. А послушать было что.

   Неведомый мне учитель рассказывал об этом мире – географию, смешанную с историей. Я даже уселась на стул, чтобы внимать уроку, тем более что модель планеты по мере рассказа поворачивалась, на ней загорались или даже увеличивались территории.

   Если вкратце, то получается, что на этой планете всего три континента, причем один не населен разумными существами, поскольку на нем очень холодно и обитают страшные твари. И больше никаких подробностей о том, что это за твари, как они там выживают, чем они опасны. Ничего, просто факт. Но, судя по расположению, это своего рода Антарктида.

   Второй самый маленький и отдаленный от большого. Фактически он расположен один и в другом от нас полушарии. Он весь в зелени, грубо говоря, тропики, и на нем обитают эльфы.

   Вот тут у меня опять был шок. Хотя чем меня уже удивить? Я в другом мире, в доме, где многое держится на магии, смотрю почти National Geographic.

ГЛАВА 4

А почему на нем живут только эльфы? Все оказалось просто и неприятно. Эльфы здесь были классические, их изображение, кстати, показали. Стройные, высокие, с белой кожей и длинными ушками. Они любили природу и, конечно, все до единого были магами и долгожителями. Поэтому до поры до времени не обращали особого внимания на людей. А потом случилась война. Люди жили меньше, всего сто пятьдесят лет, в сравнении с эльфийской тысячей – полная ерунда. Но люди и размножались быстрее. Короче говоря, людям стало мало места, и они пошли рубить леса и вытеснять эльфов. И надо сказать, что выдавили их с большого континента. Так большинство эльфов уехало на малый. Да, учитель так и говорил о целом континенте: просто малый.

   Самый большой континент, на котором мы и находимся, остался практически в полной власти людей. Только в степях жили орки – большие зеленые ребята. Но это только мужчины. Орчихи оказались больше похожими на эльфиек с зеленой кожей. Такой странный диссонанс.

   Большой материк разделен высокими горами, где-то на треть. Горы непроходимые, а за ними находится самодостаточное государство Алузия. Ничего больше про это государство голос не сказал.

   В самих горах когда-то давно, еще в период той войны, жили драконы. Сейчас они считаются вымершей расой.

   Я даже всплакнула от этого. Вот всегда знала, что люди разрушают все вокруг, а здесь еще и целую расу уничтожили, а других выгнали. Ужас. Мне даже выходить отсюда перехотелось. Ненадолго.

   Оставшийся континент в центре и почти до середины в глубину пересекает залив Угаза. В центральной части за проливом находятся степи орков. А весь остальной континент занимают три государства: Хамиз, Разон и Фатикурия.

   Государство Разон расположено ровно через пролив от орков. В основном лесостепи. В основном сельское хозяйство и рыболовля. Еще бы, с двух сторон океан, а с третьей залив. Славится магами земли, воды и воздуха.

   Государство Хамиз граничит со степями орков и с горами, с севера океан, с востока Фатикурия. С Разоном имеет очень маленькую границу. В основном тоже лесостепи. Добывает камни из гор. Славится своими войнами, магами камня, огня и смерти. Бр-р.

   Я же сейчас находилась в Фатикурии – государстве самом лучшем и процветающем, по мнению голоса. Ну тут все понятно, сам себя не похвалишь, как говорится…

   Так вот. Фатикурия граничит с Разоном с юга, где у нас выращивают сельскохозяйственный скот: коров, козив и мушат.

   Коровы – это коровы без рогов, это понятно. Мушаты – это те мохнатые повизгивающие шарики. Держат их, как можно догадаться, ради шерсти, а вот мясо никуда не годится, очень жесткое. Их мясом кормят конаров.

   Конар – это хищный мохнатый конь, которого я увидела первым. Ничего больше он не сказал, только что по нему будет отдельный урок.

   Козивы больше похожи на газель, только рожки маленькие и завитые, как бараньи. А еще рожков много, они создают своего рода шапку. Вот их растят для мяса.

   В северной части у Фатикурии леса, в которых водятся волки и много иной дикой живности, на которую охотятся. Есть, конечно, и рыбацкие деревушки, но в основном там охотничьи леса.

   В центральной части есть три больших города, один из которых – столица Икур. Дальше шли сплошные восхваления короля, прогресса и всего прочего. Этому я мало верила. Но допускала и долю правды.

   Получалось, что Фатикурия славилась магами жизни, воздуха и артефакторами. Именно здесь из добытых в Хамизе камней делают удивительные артефакты, которые и поставляют всем остальным. Почему сам Хамиз не делает артефакты – непонятно.

   В столице находилась и академия магии, в которой обучались лучшие мужи столицы. Да-да. В академии учились только мужчины. Про женщин ни слова. Этот факт насторожил.

   Больше ничего интересного в этом уроке не было. А я решила взять перерыв на обед. Пока ела, составляла для себя список того, что нужно узнать. Получалось очень много.

   Поскольку информации было и так много, больше волшебные камушки или, как здесь правильно говорить, артефакты решила не трогать. Просто прибраться, а то от пыли дышать нечем.

   В очередной раз отправившись в прачечную за артефактом для штор, я опять наткнулась на артефакт в виде круглой сетки с камнем в центре. Просто он мне мешал достать нужный.

   Я его переложила на стол, а сверху водрузила такой же камушек, как и в сетке. Он лежал рядом. И не то я как-то не так его положила, не то так и должно было быть, но вдруг оба камня засветились.

   Воздух вокруг на мгновение будто наэлектризовался, а потом пыль вокруг начала исчезать. Просто исчезать. Не всасываться, как пылесосом.

   Следы моих пальцев на пыльном столе, что я оставила, пока лазила тут, исчезли. Стол да и все вокруг стало чистым. Даже дышать стало легче.

   В общей сложности камни светились и, как я понимаю, работали не больше минуты, а потом потухли. А я смотрела на это чудо, и моя улыбка становилась все шире. В итоге я даже пискнула от удовольствия. Это же сколько сил и времени можно сэкономить с таким артефактом.

   Подхватив эти два чуда техники и магии, я понеслась сначала в кухню, столовую, холл, потом на второй этаж. Везде я прибралась.

   Последней не исследованной мною до этого комнатой на втором этаже оказалась комната для рукоделия. Здесь был шкаф с разными тканями, кружевами, нитками и пуговицами. И хотя я с иголкой была на вы, комнату отметила в памяти. Нужно же мне нормальное нижнее белье? Не хочу пожизненно ходить в этих шортиках и без бюстика. Но это потом.

   Наведение порядка заняло всего ничего благодаря этим артефактам. Конечно, я не делала влажную уборку, но и так уже отлично. Мыть полы я решила только в избранных комнатах.

   Первый этаж порадовал танцевальной комнатой (а чем еще могло быть абсолютно пустое помещение?), музыкальной и огромной библиотекой. Вот в последней я зависла.

   Я обнаружила целый стеллаж с дамскими романами, которыми зачитывалась предшественница. И стоял он, как специально для нее, прямо у входа. Типа не стоит девушкам ходить дальше. Но меня тянуло как раз дальше.

   Библиотека была сделана с умом. Сразу за стеллажом с романами шли книги для детей, сказки, стихи прочее для малышей. Некоторые имели движущиеся картинки. Мне, как дизайнеру игрушек для детей, было очень приятно это видеть.

   С улыбкой на лице я шла дальше. Там был шкаф с учебниками – начиная букварем и заканчивая историей и прочими науками. Этот стеллаж мне нужно будет изучить первым. Заметочка в памяти сделана.

   Дальше секции были по видам наук: история, биология и география, языки, как я поняла, и, конечно, магия. По ней было аж три стеллажа.

   Просмотрев несколько названий, я пришла к выводу, что один из стеллажей для новичков, в основном подростков, которые только начинают владеть магией. Этот шкаф будет вторым в моем списке на изучение.

   Два остальных были разбиты по видам магии: стихийная, тонкая и ментальная.

   Эти книги мне не помогут, если магию девчонки заблокировали. Так что, вздохнув по упущенным возможностям, я направилась назад.

   Последней, точнее, самой дальней комнатой оказался спортзал, совмещенный с оружейной. Странно, но на первый взгляд магического оружия здесь не было. Мечи, катаны, арбалеты, луки и метательные ножи с кинжалами. Еще была пара клинков – или как там, я не разбираюсь в оружии. В общем тонкие, средней длины, не более семидесяти сантиметров, больше похожие на уменьшенные катаны.

   В самом спортзале было где разгуляться. Здесь были мягкие маты на четверти пола, часть стены имела углубления и выступы разной ширины, глубины и на разном расстоянии. На торцевой стене были мишени. Кстати, все стены немного мерцали – полагаю, что это была магическая защита. Значит, здесь можно заниматься не только физической формой, но и магией. Конечно, еще были и брусья, и кольца, и даже две боксерские груши. А вот привычного для нашего мира железа здесь не было.

   В итоге всего с двумя артефактами я прибралась во всем здоровенном доме. Как раз настало время ужина, а я ничего не готовила. Решила потушить мясо с овощами, а пока руки работали, в голове прикидывала план, с чего начинать. Я никак не могла решить: сначала изучить все обучающие камушки или детские учебники?

   Задумалась и порезалась. Бросила нож на стол и заметалась по кухне, осознавая, что ни в одном шкафчике не видела аптечки. Они что, никогда не болеют и не травмируются? Да у нас дома была аптечка на все случаи жизни. А здесь?

   Пришлось обвязать палец полотенцем. Оглядывалась вокруг и думала, что же делать.

   Взгляд сам собой наткнулся на шкафчик, который еще в самом начале мне показался подозрительным.

   Дело в том, что в нем лежал большой белый камень в желтую крапинку и куча всяких колбочек. А еще в нем было прохладно. Вот именно этот шкафчик напоминал мне аптечку, только вот ни бинтов, ни пластырей там не было.

   Решив внимательней в нем посмотреть, я стала переставлять пробирки и задела камень. А он вдруг засветился мягким светом на пару секунд и потух. Я поднесла руку к нему еще раз, но больше ничего не происходило.

   Зато, пока я махала над ним рукой, заметила, что палец, который еще пару минут назад я порезала, абсолютно цел и невредим. Даже шрама нет.

   Исключительно в исследовательских целях я специально слегка порезала другой палец и поднесла в камушку. Он засветился, и ранка прямо на глазах затянулась.

   «Ага», – хотелось мне закричать. Вот и объяснение, почему нет ни пластыря, ни бинта. При таком камушке они не нужны.

   Довольная собой, я продолжила готовить, уже более аккуратно работая ножом.

   Вот интересно получается: в своем теле я настолько привыкла постоянно готовить, что и не задумывалась о том, как держать нож или пальцы. А здесь…

   А здесь руки не мои и не привыкли к такой работе. Хотя, судя по возмущениям в ее дневнике, она вообще ни к какой работе не приучена.

   И вроде бы все хорошо: мясо тушится, часть овощей жарится, я уже расслабилась и начала напевать, помешивая будущий поздний ужин, – но вот из кладовки раздается звук.

   Я от неожиданности дергаюсь, задеваю ручку сковороды и опрокидываю ее. Все мои вкусняшки (я очень люблю овощи) летят на пол прямо в сковороде. Инстинктивно, на голых рефлексах я вскидываю к сковороде руки, но поймать, естественно, не успеваю. Зато сковорода замирает прямо в воздухе.

   Немая сцена. Я с вытянутыми руками и сковорода в воздухе. Медленно, будто она может от меня убежать, я берусь за ручку и ставлю ее на плиту.

   Сердце все еще колотится в груди, а в голове хоровод из вопросов. Это такая защита здесь? Или это я ее остановила? А если я, то как? Вдруг у меня есть магия?

   Не откладывая в долгий ящик, я беру другую сковороду и кидаю на пол. Она звонко ударилась о пол. Значит, не защита.

   Сердце колотится от волнения. И я уже подняла ее и хочу повторить эксперимент, но запахло горелым.

   Так я себя ужина лишу. Заставив себя успокоиться, я все доготовила. Ела очень быстро, мне не терпелось начать экспериментировать.

   И вот ужин съеден, остатки убраны в холодный шкаф, который в кладовке. А там и причина всего этого переполоха выяснена. Все просто. Красный апельсин (этот фрукт и выглядит, и на вкус как апельсин, но красный) упал с полки на пол, испугав меня. Видимо, я неплотно закрыла в прошлый раз дверцу.

   Все закрыла и перепроверила. А теперь стою с кастрюлькой в руках и пытаюсь вспомнить то мгновение. Ведь если это я, значит, надо что-то сделать или почувствовать. Нет?

   Как итог кастрюля летала на пол раз десять, не меньше, но ничего у меня так и не получилось. Я, конечно, расстроилась, ведь уже размечталась, а тут облом.

   Подняв в очередной раз несчастную кастрюльку и поставив ее не глядя на стол, я успела сделать шаг вперед, когда услышала уже знакомый звук падения. Теперь я злилась, поэтому на эмоциях взмахнула руками, а кастрюлька поднялась в воздух.

   Я замерла, и она застыла в воздухе. Я шевельнула рукой, и кастрюлька дернулась. Вот теперь я чувствовала приятную прохладу по пальцам.

   Сколько времени я игралась с кухонной утварью, не скажу. Но эксперимент удался, и это точно. У меня есть магия!

   На следующий день я попробовала двигать склянку в ванной, но и баночки оставались глухи к моим попыткам, и я ничего не чувствовала. Значит, работает не на всем.

   Единственное, что меня настораживало, – это тот факт, что я не чувствовала себя отдохнувшей. Вроде выспалась, но что-то не то.

   Пока жевала завтрак, пришла к выводу, что магия вполне может черпать силы из меня, а я по незнанию вчера переборщила.

   Вывод: нужны знания, больше ничего делать наобум не буду. Решено.

   В холле я все-таки встала. Идти мне в библиотеку или досмотреть видеоуроки?

   Видео. И поднялась в класс. Однако ничего особо интересного больше не узнала. Несколько камушков еще показали животных. В одном было много разных растений, но без пояснений все это неинформативно.

   Зато в нескольких были танцы с музыкой и пояснениями преподавателя. Ближе к освобождению надо будет их изучить, но не сейчас.

   Таким образом, еще до обеда я попала в библиотеку. Нашла стол со стулом и принялась за учебу.

   Через пару дней захотела сделать для себя краткие записи, но обнаружила, что читать-то я на их языке читаю, а вот писать не умею. Надо исправлять.

   Пришлось брать местный букварь. Еще неделя у меня ушла на то, чтобы без раздумий выводить все их буквы.

   Через месяц моего здесь пребывания я изучила большую часть книг из детского шкафа. Захотелось отдохнуть, расслабиться.

   Ноги сами меня привели в музыкальную комнату. Я, хотя играла на пианино и гитаре, всегда предпочитала гитару.

   Пианино здесь не было, зато был рояль, правда, красный. Клавиши были тоже бело-красные, а в остальном классический рояль. Я попыталась на нем хоть что-то сыграть. Вышло не очень. Хотя я ожидала и худшего.

   Пальцы сами ложились на клавиши. Видимо, моя предшественница музицировала регулярно или даже профессионально.

   Играть на фортепьяно меня заставляла мама еще в далеком детстве, а мне не нравилось. И с чего я решила, что к красному роялю у меня проснется любовь?

   В седьмом классе я уговорила отца отдать меня на гитару. И пропала. Еще год мама смогла уговаривать меня посещать фортепьяно, а потом все. Я целиком отдалась гитаре.

   Поискав по комнате, я нашла инструмент, очень на нее похожий. Даже два, но разных. Форма корпуса была асимметричной, и струн было разное количество: на меньшем инструменте всего пять, а на другом девять. Причем на большом инструменте они были двойными, а на выступающей части корпуса металлическая круглая накладка.

   Я немного поиграла на маленьком инструменте. Даже получилось неплохо. Со временем я смогла освоить кетару. Название, как и инструкцию по игре на ней, я нашла в библиотеке.

   Кетара оказалась очень занимательным инструментом. На ней можно было не только на струнах играть, но и барабанить. А если взять смычок, который лежал в шкафу, можно было получить совершенно другие звуки.

   В книге было написано, что это сложный инструмент, который не всем дается, только маэстро могут освоить его полностью. На маэстро я не замахивалась, но играла теперь каждый день перед сном. Для себя, для души и расслабления.

   Когда я закончила изучать учебники по общему образованию и перешла на основы магии, пришлось добавлять и физические упражнения.

   Оказывается, что уровень магии сильно зависит от состояния организма. В слабом теле никогда не будет жить сильная магия, тело ее не удержит.

   Так что теперь по утрам у меня была еще и зарядка. Так у меня получился незамысловатый распорядок дня: зарядка, душ, быстрый завтрак, обучение магии, готовка обеда и ужина, обед, обучение общим наукам, ужин, музыка, ванна и сон. Уборкой и стиркой я занималась два раза в неделю, но с бытовыми артефактами на это уходило так мало времени, что даже смешно.

   От автора: Очень надеюсь, что эта история найдет отклик в ваших сердцах. Поэтому прошу не забывать поставить лайк и комментарий (мнение читателя очень важно для автора), а также подписаться.

ГЛАВА 5

Читая основы магии, я узнала, что в этом мире у каждого жителя есть хоть один дар. Его направленность врождённая, а вот уровень зависит только от тебя самого.

   Каждый второй житель обладает двумя способностями. Встречаются и больше.

   Самым одаренным считался дед нынешнего короля Фатикурии. Он обладал шестью разными силами. Правда, владел – в смысле, использовал он только три: земли, металла и дар убеждения. И кстати, он сам был артефактором. Именно при нем в стране развилась это отрасль.

   Здесь же я узнала и подразделения магии. К стихийным относилось управление воздухом, водой, огнем, землей, камнями и металлом.

   Самое интересное, что металлом обычно управляют мужчины. Воинам он очень помогает в бою. А в мирное время это кузнецы и ювелирщики. В иных областях этот дар считается бесполезным.

   И у меня именно он. Теперь понятно, почему этот дар совсем не развит. Им не занимались вовсе за ненадобностью. Конечно, дар убеждения лучше, но опасней.

   Кстати, дар убеждения, как и чтения, иллюзий и прорицания, относится к ментальным. А вот к тонкой магии относятся портальная магия, магия жизни и смерти.

   Как можно догадаться, маги жизни – это всевозможные целители и фармацевты, а маги смерти – патологоанатомы и следователи. Хотя к следователям еще относятся маги-чтецы, которым не нужно твое признание, они все уже в твоей голове прочитали.

   С помощью портальной магии в моей кладовке пополняются продукты и исчезают отходы из мусорного ведра.

   Все обладатели тонкой и ментальной магии состоят на строгом учете у государства, ибо считаются опасными. И в большей степени Лауретту Санобер, то есть уже меня, наказали именно за сокрытие дара от государства.

   Кстати, самих обладателей тонкой и ментальной магии значительно меньше, чем стихийников. Так что, может быть, хорошо, что дар убеждения мне заблокировали.

   А вот такого дара, как артефактор, не существует. Это профессия. Это стихийники, которые не только обладают несколькими стихиями, но и развили их. И обязательно одной из стихий являются камни.

   Я вообще сначала не поняла, чем земля отличается от камней. По-моему, это одно и то же. Оказалось, что нет.

   Магами земли называют здесь тех, кто управляем растениями. Они помогают им расти, заботятся о них и все прочее.

   А вот маги камня управляют самой породой. Они чувствуют минералы, в горе находят именно драгоценные или полудрагоценные камни. И могут менять их структуру, грубо говоря, вкладывают в камни новые свойства. Так получаются артефакты.

   Я, в отличие от книг, не считала, что у меня бесполезный дар. Видели бы вы меня на кухне, где практически все из металла. Теперь моя готовка была как цирковое шоу. Ножи резали сами, кастрюли и сковороды передвигались, а ложки мешали в них еду.

   Не скрою, удалось мне такое не сразу. У меня почти год ушел, чтобы так овладеть даром.

   Зато теперь я могу готовить сразу несколько блюд, просто подавая продукты. А как я научилась метать ножи и стрелять из арбалета…

   А вот иголка тоже вроде бы из металла, но с ней мы так и не подружились. Конечно, я смогла все-таки сшить приемлемые трусики, но не айс. Это занятие я оставила для других.

   По мере прочтения книг по магии я изучала и артефакты вокруг меня. А они были везде. Вода включалась артефактом, как и плита, и стиральная машинка. Артефакты сохраняли холод в шкафах с продуктами и доставляли их мне. Артефакты же и удерживали меня здесь.

   По периметру ограды с той стороны через несколько десятков метров были вкопаны артефакты, сохраняющие щит вокруг дома.

   Сад было жалко. Никто за ним не ухаживал. Я попыталась его прополоть хотя бы, но трава вырастала быстрее.

   Я не умела ухаживать за растениями, поскольку всю жизнь прожила в квартире, а на даче у бабушки больше играла в детстве. Потом бабушки не стало, дачу продали, и я так и не научилась ухаживать за растениями. Да у меня даже комнатные цветы в горшках мама пересаживала. Моя задача была только поливать.

   В общем, за два месяца до освобождения была готова выйти в мир. Осталось выучить танцы, которые я игнорировала до сих пор. Хорошо, что есть видеоуроки.

   Кстати, эти уроки – симбиоз магии камня с магией иллюзий.

   А еще у Лауретты обнаружился очень приятный голос в три октавы. Так что теперь я не только играла на катаре, но и пела.

   Однажды, когда мне было особенно грустно и одиноко, я запела песню Анны Герман «Эхо любви». Я пела, а представляла родителей, как мы ездили кататься на лыжах, как мама тащила нас в галереи, а отец в горы. Много чего вспоминала.

   Они у меня такие разные, но как-то сошлись. Отец бизнесмен, экономист, но любит активный отдых на грани экстрима. Мама – художница и выдумщица, ее всегда тянуло к прекрасному. Но она научилась видеть прекрасное в спуске по горной реке, в скалолазании и прыжках с парашютом, а папа нашел особое удовольствие в кухне разных стран, не засыпал в опере и действительно стал разбираться в искусстве.

   Так вот, сидела я, пела, вспоминала. И вдруг будто из воздуха они появились передо мною. Причем не просто появились, а играли в снежки.

   Помню я ту прогулку. Я смотрела на то, как в спокойно идущую по парку маму летит первый снежок от папы. Как я маленькая вырываю свою руку из маминой и тоже запускаю снежок, но в папу. Мама сначала возмущается, а потом начинает играть с нами.

   Вот картинка меняется. И нас уже четверо. Я уже окончила университет, отец принял меня на работу, а сестренке всего девять. Теперь первый снежок от отца летит в меня. Меня обстреливают все трое. Весело было.

   Музыка давно стихла, да и петь я перестала, а мираж все играл в снежки. Но стоило опустить глаза, чтобы смахнуть непрошеные слезы, как все исчезло.

   Так, почти год спустя после своего появления в этом мире, я обнаружила второй свой дар. Магию иллюзий.

   Для меня эта магия стала спасением от одиночества и отдушиной. Я достаточно быстро освоила ее, ведь здесь все зависело от собственной фантазии. И чаще всего я стала совмещать иллюзии с песнями. Устраивала себе такие 3D-клипы к песням.

ГЛАВА 6

Дабы подготовиться к выходу в мир, мне пришлось вернуться к дневнику Лауретты.

   Здесь было всего три тетради дневника. И хорошо, что все они датированы. Я приступила с начала. Чтобы не выдать своего незнания ее прошлого, ведь признаваться, что я не Лауретта, не собиралась.

   Интересным оказалось, что отца она называла только отцом и никак иначе, так что имя родителя для меня осталось тайной. Но это можно выяснить потом.

   А вот мать она называла или матушка, или леди Маниза Санобер. Второй вариант обращения использовала, когда описывала свои восхваления ей. А восхищалась она не чем иным, как манипулированием отцом.

   Ее мать уже по всем этим описаниям мне не понравилась. Она ничем не занималась, кроме покупок и развлечений. А еще жаловалась, что муж мало зарабатывает и они бедно живут.

   Полагаю, что мужик гробится на своей работе и днем и ночью, чтобы обеспечить этих двух дамочек, в смысле жену и дочь. Мне так его жалко стало.

   Об отце, кстати, было мало информации. Артефактор, и все.

   Имена всех ее подружек и окружения пришлось выписать отдельно с подробной характеристикой. В итоге получилось, что подруг у нее две, а остальные приятельницы.

   А еще я окончательно убедилась, что Лауретта Санобер была безумно посредственной личностью, интересующейся лишь собой, модой и драгоценностями. Она умела играть на фортепьяно, но не любила этого. Просто аристократке положено.

   После этого открытия мне пришлось мучить свои пальцы в попытке играть на рояле, как настоящая леди.

   Кроме того, я пошла знакомиться с ее шкатулкой с драгоценностями. Раньше она мне была неинтересна. Я вообще спокойно отношусь к украшениям, а излишества не люблю вовсе.

   Ну что сказать. Драгоценности дорогие и крупные. Очень крупные. Куда она надевала такие камни? Да с ее фигурой тонкой соломинки это все должно смешно выглядеть. Она с ними топиться собралась, что ли?

   Чтобы было понятнее, скажу, что самый маленький камень в этой шкатулке был размером с ноготь на мизинце. Это самое скромное колечко.

   Я посмотрела на это «великолепие» и сложила все назад. Я носить это не буду точно. Единственная надежда, что она, собираясь сюда, во избежание воровства, собрала все только самое дорогое и крупное.

   За день до своего освобождения я прибралась во всем доме. А с утра даже приготовила вкусненького. Я же не знала процедуры. Возможно, меня сразу заберут, а возможно, проверят, как я тут.

   Поэтому вместо традиционной уже зарядки побежала ставить тесто. Вздумала пирог сделать. Запекла мясо по-французски, нарезала пару салатов. Майонеза здесь не существовало, как я поняла, или мне его не поставляли, потому заправкой было масло и лимонный сок.

   Только я успела накрыть на стол, как почувствовала вибрацию воздуха. Выскочила на порог, а там уже нет пленки щита. Зато в воротах стоят трое мужчин. Двое приблизительно одного возраста, на вид лет по пятьдесят, а один явно намного моложе, не сильно за тридцать.

   Мужчина, что стоял по левую сторону, потирал руки о брюки. Волновался, сделала я вывод. Он был полноват, но это ничуть не портило его. А вот небольшая лысина, открывающая половину головы, не красила. Он как раз снял шляпу, чтобы протереть ее платком.

   Мужчина в центре стоял с каменным лицом, собственно, как и молодой. Острый взгляд скользнул по мне, а потом перешел на дом.

   Оба мужчины в возрасте были одеты в костюмы-тройки, и только молодой не надел пиджак. Как и шляпу. А уж его прическа – это что-то.

   Выбритые виски. Оставшиеся в середине темные до черноты волосы заплетены в косу, которая перекинута через плечо. А взгляд холодных голубых глаз будто разрезал, покопался внутри, не нашел ничего интересного и отвернулся. Я была просто счастлива, когда он перевел взгляд.

   – Добрый день, господа, – обратилась я к ним первой. Мужчина в центре лишь кивнул, а молодой приподнял правую бровь.

   – Дочка, – проговорил мужчина слева и сделал ко мне пару шагов, но остановился в нерешительности.

   И хотя по дневникам Лауретты понятно, что любви у нее к отцу не было, я допускала, что она все-таки могла соскучиться. Поэтому распахнула объятья и кинулась к нему.

   Да, этот мужчина был мне чужим, но за время, проведенное здесь, мне действительно захотелось простого человеческого тепла.

   И все равно объятия были неловкими и неуклюжими.

   – Кхм, кхм, – дал о себе знать мужчина в центре, – мне очень приятно осознавать, что вы достойно перенесли все тяготы жизни в одиночестве.

   Я отцепилась от отца и обратила свое внимание на этого мужчину.

   – Прошу простить меня, но я запамятовала ваши имена, господа, – влезла я в сделанную им же паузу. Не могла же я общаться с неизвестными. Я, конечно, рисковала, ведь они могли быть хорошо знакомы с Лауреттой. Но что-то мне подсказывало, что на освобождение преступницы только друзья и близкие не приходят, обязательно должны быть представители правопорядка. И я оказалась права.

   – Ох, неудивительно, юная леди. Мы с вами виделись лишь раз и целых два года назад. И вряд ли вы могли тогда запомнить мое имя. – Он приподнял свою шляпу и представился: – Меня зовут Нилак Финор. Я судебный исполнитель.

   Понятно все с тобой, дядечка. Ты с милой улыбочкой озвучиваешь приговоры и приводишь их в исполнение.

   – А этот молчаливый молодой человек – Эзнок Дронер.

   И все. Без уточнения, кто он и зачем здесь. Ну пусть так. Все равно рано или поздно расскажете.

   – Очень приятно познакомиться, – мило проговорила я, слегка присев.

   Да, здесь приняты реверансы, которые мне пришлось репетировать вместе с танцами последние два месяца. Хотя надо отметить, что тело к ним оказалось привычным и вернуло навыки достаточно быстро и безболезненно.

   – Тогда предлагаю пройти в дом и переговорить, – произнесла все с той же милой улыбкой. Тоже пару дней репетиций, кстати.

   – С удовольствием, – без особого энтузиазма сказал мистер Финор, а вот двинулся в дом первым Дронер, будто команды ждал или сбежать спешил.

   В холле я пригласила всех в столовую, заходя последней. И никак не ожидала, что вообще не смогу пройти.

   Все трое встали на пороге столовой как вкопанные. У отца даже рот открылся. Понятно. В шоке. Может быть, я переборщила с гостеприимством? А потом началось вообще безумие.

   Финор рванул в кухню, вытянув руки вперед. А Дронер реально сплюнул на пол, а потом навис над отцом, который только глазами хлопал.

   – Кого вы сюда пропускали? Как обошли систему? Вы понимаете, что нарушили закон, помогая дочери?

   Отец стал что-то лепетать о том, что ничего такого не делал. В это время вернулся Финор.

   – Никого нет. Даже следов чужих нет.

   – Да кого вы здесь еще ищете? – не выдержала и возмутилась я. – Что, вообще, происходит?

   – Это мы должны вас спросить, что здесь происходит! – зарычал на меня Дронер. Лучше бы он на меня не смотрел, ей-богу. Ему только пара из ноздрей не хватало.

   – Признавайтесь, леди, кто приходил к вам, как давно и каким именно способом? А главное, кто вам помогал? – достаточно спокойно говорил Финор, чем бесил меня еще больше.

   – Никто ко мне не приходил, не помогал, – отвечала я, смотря при этом только на Дронера. – Я была здесь два года в полном одиночестве. И сейчас уже не так рада первым людям за это время.

   – Извините, что не оправдали ваших ожиданий, – растянул губы в улыбке Эзнок Дронер, – но не стоит обманывать. Мы все прекрасно видим накрытый стол.

   Только сейчас до меня дошло, как я оплошала. Настоящая леди Лауретта не умела готовить и вряд ли стала бы готовить для освобождающих ее людей. Мне даже захотелось отвесить себе подзатыльник за недогадливость.

   А теперь ничего не изменить, так что вздыхаем, улыбаемся и разруливаем ситуацию, пока отец в обморок не упал.

   – Спешу успокоить вас господа. Все, что вы видите на столе, я приготовила сама. Или вы думали, что я два года питалась сырыми овощами?

   Теперь была моя очередь задирать бровь. Я постаралась сделать снисходительную улыбку и взгляд. Как говорится, при плохой игре…

   – Сами? – с сомнением произнес Финор.

   – Конечно, – максимально уверенно, а лучше почти обиженно, – и прошу вас к столу. Пирог сладкий, кстати. А горячее сейчас принесу. Хотя можете и помочь.

   Последнюю фразу я обратила к Дронеру. И нечего так пыхтеть. Будешь знать, как рычать на меня, оскорбляя в лучших чувствах.

   Первым к столу, как ни странно, направился Финор. Отец немного замялся, но тоже прошел вперёд. А вот Дронер действительно двинулся за мной на кухню.

   Кастрюля с картофелем все еще стояла на столе. Я быстро выложила его на блюдо, сверху небольшие кусочки сливочного масла и посыпала зеленью, предварительно нарезанной мной.

   Когда я подняла глаза на Дронера, чтобы подать ему блюдо, на его лице был шок. Только ради такого выражения лица этого грубого мужчины стоило стараться.

   Эх, это он не видел, что нарезала это все я ножами, управляемыми моей «бесполезной» магией. Я даже вздохнула от досады.

   – Несите на стол, пожалуйста, – не смогла удержаться от ехидной улыбки.

   Сама быстро вытащила готовое мясо из духового шкафа и прямо так отправилась в столовую. Дронер все-таки очнулся и пошел за мной.

   Сели за стол в тишине. И никто не спешил приступать к обеду. Мужчины как-то странно смотрели на еду и меня. Я решила не заморачиваться и начать первой.

   Только после того, как я отправила первый кусочек картофеля в рот, отмер Финор, потом отец, и последним потянулся к мясу Дронер.

   – М-м-м, – протянул отец.

   – Неплохо, – похвалил Финор. А Дронер промолчал. Ну и ладно. Дальше уже ели значительно смелее, но в тишине.

   Когда чай был разлит по чашкам, наконец-то начался разговор.

   – Действительно, приятно удивлен, леди Санобер. Одиночество пошло вам на пользу, – взял слово Финор.

   – Да, мне было о чем подумать и что пересмотреть в жизни. Но одиночество все-таки очень утомительно.

   Я тяжело вздыхала, играя смирение. Буду надеяться, что получилось.

   – Это, конечно, похвально. Но, с точки зрения закона, мы не можем поверить вам на слово, леди. Поэтому я вынужден сообщить…

   И зачем вот делать эту многозначительную паузу? У меня уже чуть сердце не остановилось.

   – …что сначала мы должны сопроводить вас к магу жизни, чтобы проверить ваше здоровье после заключения, а затем только вернуть в отчий дом с мистером Санобер. Кроме того, мистер Дронер назначен вашим надзирателем на полгода. Если никаких противоправных действий или намерений их совершить зафиксировано не будет, все ограничения будут сняты.

   – Магию только не разблокируют. Это на всю жизнь. Так что придется вам, леди, – и даже после вкусного обеда Дронер язвил, – учиться жить без магии.

   – Отчего же, – с милой приклеенной улыбкой отвечала я, а самой уже стукнуть его хотелось, – у меня есть еще две способности. Магию иллюзий я открыла в себе несколько месяцев назад. По понятным причинам зарегистрировать ее не могла.

   Главной задачей было оставить улыбку милой, а не превратить ее в оскал. И ресничками хлопать.

   – Вы не поможете мне в этом? – обратилась я к Финору.

   – Эм, конечно, – произнес он недоуменно.

   – Я так рад, дочка. А мы и не знали, что у тебя целых два дара.

   – У меня их было три. Теперь два. Но я не сидела без дела, иначе в одиночестве никак. Я училась, отец.

   Я специально не стала уточнять, чему, собственно, училась. Пусть думают, что хотят.

   – Три? – нахмурился Финор.

   – Металл, иллюзии и заблокированный уже дар убеждения, – спокойно перечислила я. И только сейчас с запозданием до меня дошло, что мистер Финор сказал до этого.

   – В смысле надзиратель на полгода? – возмутилась я сначала, а потом, как учил отец вести деловые переговоры, вздохнула и спокойным тоном добавила: – Что именно он будет делать и какими полномочиями наделен? Есть ли ограничения моего передвижения и общения?

   И снова я сделала именно то, что не было свойственно настоящей Лауретте. Теперь на меня воззрились все трое. Видимо, тон мой слишком диссонировал с предыдущими попытками быть милой. Ну, значит, не судьба.

   Решение принято, улыбку на лицо больше не натягиваю. Пусть с самого начала принимают меня, девушку, сильно отличающуюся от графской дочки.

   Тишина продолжалась, а меня уже нервировала ситуация. Они что же, и пояснять мне ничего не собираются?

   – Господа, давайте, прекратим расшаркивания и перейдем к делу. Я должна знать условия, чтобы ненароком их не нарушить, – прервала я тишину, уставившись на Финора.

   – Кхм, конечно, – кажется, Финор начинает повторяться, – Поясняю. Вы не ограничены в общении. Выезжать за пределы столицы на время наблюдения вам запрещается. Передвижения по столице не ограничены. Мистер Дорнер будет наблюдать за вашим поведением, не вмешиваясь. Исключение – угроза вашей безопасности. По итогам каждой недели мистер Дронер обязан составить отчет и подать его в министерство юстиции. Если в отчете будет зафиксировано нарушение закона или подстрекание иных лиц на нарушения, мы будем вынуждены принять меры.

   Я открыла было рот, чтобы уточнить, но мистер Финор поднял руку, останавливая мой порыв.

   – Какие именно меры, сказать не могу. Это все зависит от вида нарушения. И решение принимает судья по вашему делу. Я просто исполнитель.

   Вот всегда меня бесили именно эти равнодушные исполнители. На самом деле зачастую они видят и слышат намного больше того, что знают те, кто принимают решения.

   – Границы наблюдения? – задала я все-таки вопрос, а затем пришлось уточнить, поскольку никто и ничего мне не ответил: – Где именно за мной будут наблюдать? Круглосуточно? Дома?

   Еще хотелось добавить, будет ли он ходить со мной в ванную, но это перебор. Так леди точно не разговаривает. Финор переглянулся с Дронером и тяжело вздохнул.

   – Нет, наблюдение не будет круглосуточным. Ночью за вас будет отвечать ваш отец – мистер Санобер. В светлое время суток наблюдатель будет находиться возле вас.

   – И в доме тоже? – настаивала я.

   Как-то очень скомканно он говорит. Что же не так?

   – Да, и в доме тоже, – наконец подал голос сам надзиратель.

   – Везде?

   – Везде, – рявкнул мистер Дронер. И чего он так бесится? Надзиратель – это его работа, а вот мне его общество бесплатно навязывают.

   – Тогда вы должны на мне жениться, – не удержалась я от ехидной улыбки.

   Бедный! Бедный Эзнок Дронер. Он воздухом подавился и начал краснеть, при этом глупо открывая и закрывая рот. Презабавнейшее зрелище.

   Отец и мистер Финор, кстати, отделались выпученными глазами и кашлем.

   – Леди Санобер, я понимаю ваше стремление к браку, но боюсь спросить, с чего такие выводы? – нашел в себе силы ответить мистер Финор.

   – Что вы. У меня нет стремления к браку, тем более с мистером Дронером. Просто, если он будет следовать за мной везде, и в доме в том числе, это запятнает мою репутацию.

   – И чем же? Ваша репутация и так уже… – взмахнул рукой Дронер, обводя пространство вокруг.

   – Да. У меня было правонарушение. И свое наказание я отбыла. Но постоянное и неукоснительное нахождение рядом со мной неженатого молодого мужчины распустит слухи о моей девичьей чести.

   Что ж они такие тугодумы-то!

   И хотя я-то уже давно не невинна, но это же было в прошлой жизни. А здесь строгие правила, замуж только девицей с незапятнанной репутацией. И да, сейчас я замуж не хочу, но это не навсегда. Я нормальная девушка, которая тоже хочет и семью, и детей, просто в будущем, а не сейчас.

   – Я буду при исполнении, – рявкнул он. Нервный какой…

   – Это не отменяет того факта, что вы будете везде со мной, даже в личные моменты.

   – Я не буду мешать вашим свиданиям, не беспокойтесь. – Он даже встал из-за стола.

   – За это я не беспокоюсь, – опять не удержалась я от ехидной улыбки.

   – Тогда в чем проблема? Или вы замышляете заговор? За это время у вас созрел преступный план и мое присутствие мешает его осуществлению?

   – Что вы, нисколько. Определенные планы на жизнь у меня, конечно, есть, но к вашему присутствию они не имеют никакого отношения, – заверила я, а сама только сейчас задумалась, что не так-то он и неправ. Некоторые планы его присутствие все-таки нарушит.

   – Леди, объясните толком, в чем заключается проблема. Я уверяю вас, что матримониальных планов мистер Дронер в отношении вас не имеет, – подал голос мистер Финор.

   – Это хорошо. Но вы утверждаете, что в дневное время суток он будет неукоснительно следовать за мной, даже на территории дома, – кивала я, злясь уже внутри. Неужели они не поняли проблемы?

   – Совершенно верно, – кивнул в ответ Финор. – И?

   – Как с вами сложно, – тяжело вздохнула я, озвучив свои мысли. – В уборную, ванную и в примерочную он тоже пойдет? Да и моя спальня не место для неженатого мужчины.

   – А-а-а, – протянул мистер Финор. Не хватало только в затылке почесать. Отец продолжал молчать. А вот Дронер пыхтел от недовольства, но ответа пока не нашел.

   – Конечно, присутствие наблюдателя не предполагается в названных помещениях. Да там и нет необходимости в наблюдении. Вы же не ходите в уборную в компании?

   – Нет, конечно. Как и все, предпочитаю уединение. Но в примерочной у швеи, например, я буду не одна, но далеко не одета. Мне бы не хотелось лишних глаз, если вы понимаете.

   – Женщины, – взмахнул руками Дронер, – ни дня без тряпок не можете.

   – Успокойтесь, пожалуйста. Вы ведете себя недостойно. Девушка, между прочим, правильные вопросы задает, – осадил его Финор, встав на мою защиту.

   – К вашему сведению, мистер Дронер, – впервые я обратилась к нему официально, – я могу прожить без тряпок, как вы выразились. Но у меня есть опасения, что за время изоляции моя фигура претерпела некоторые изменения, а следовательно, имеющийся гардероб требует корректировки.

   Ух, как официально я заговорила. Отец, мой настоящий отец, гордился бы мною сейчас. На мгновение даже взгрустнулось.

   Лицо мистера Дронера сначала вытянулось, потом заходили желваки, но ответить ему мне было нечем.

   Долго мы еще препирались. В итоге я предложила решение проблемы.

   – Значит, так. Мистер Финор, вы как представитель закона можете официально уточнить вопрос нахождения наблюдателя в примерочной и моей спальне?

   – Могу, но это требует времени, – закивал он.

   – Тогда я не буду вас задерживать. А вот отцу и мистеру Дронеру, который уже должен был приступить к своим обязанностям, предлагаю остаться здесь до вашего возвращения. Если очень хотите, можете даже барьер восстановить.

   – Вы согласны пробыть здесь еще несколько дней? Ведь я не знаю, когда смогу получить бумагу, – удивлялся мистер Финор.

   Он удивлялся, а меня не прельщало ходить в собственной комнате под бдительным взглядом Дронера. Я же так не смогу ничем заниматься.

   – А у меня есть выбор? Здесь я буду под наблюдением и отца, и надзирателя, а там? Мне что же, готовиться ко сну под бдительным присмотром постороннего мужчины? Как вы себе это представляете? И вообще, такие вопросы должны были быть решены до вынесения решения о надзирателе, или нужно выбрать женщину. А раз вы не решили данный вопрос заранее и даже не подумали о нем, это говорит о вашей некомпетенции, мистер Финор.

   Я гордо встала из-за стола, намереваясь покинуть такое приятное общество, но потом решила уточнить кое-что – так, на всякий случай.

   – А пока мистер Финор решает данный вопрос, вас, мистер Дронер, я попросила бы не нарушать границы моего личного пространства, а именно не заходить в мою комнату. Остальные помещения дома для вас открыты. А чтобы вы могли убедиться, что я никого в комнате не скрываю, я разрешаю вам ее осмотреть из коридора.

   На этом я все-таки ушла в кухню. Что мне в ней делать? Да не знаю я, просто захотелось уйти. Взгляд сам собой упал на грязную посуду, что осталась еще после приготовления обеда.

   – Я прошу прощения за мой тон. Я бываю несдержан, – произнес мистер Дронер из дверного проема, чем заставил меня вздрогнуть, ведь я его здесь не ждала.

   – Прощу, если вы мне пообещаете впредь не повышать на меня голос и не недооценивать. Вам может казаться, что я взбалмошная девчонка, но уверяю вас, это не так. – А потом подумала, улыбнулась и уточнила: – Ну или очень редко.

   – Я постараюсь. Мистер Финор уехал. Покажете комнату?

   – Вот так сразу? – воскликнула я, наигранно схватившись за грудь.

   Что-то у меня перепады настроения. Следствие долгого одиночества? Надеюсь, что это пройдет, а то получается, я только что наврала. Мысль вызвала улыбку.

   – Я имел в виду мою временную комнату. В вашей сейчас вряд ли кто-то есть, – тоже усмехнулся он.

   – Минуточку, – кивнула я, домывая кастрюлю, а затем вытирая руки. Дронер проводил мои действия таким взглядом. Странным. Он ничего не сказал, а я решила не заморачиваться по этому поводу.

   Я выделила ему гостевую комнату, которая мне казалась безликой, подумав, что отец разместится в хозяйской.

   Пришлось, правда, показать, где находится моя, но заглядывать в нее он действительно не стал.

   Постояв немного у его двери, которую он закрыл перед моим носом, я вздохнула и решила убрать со стола. Хотя за всеми разговорами и расшаркиваньями пролетела уйма времени, уже наступило время ужина. Ну и ладно.

   После уборки я решила познакомиться с отцом. С этим человеком мне предстояло жить, а поэтому нужно постараться наладить контакт.

   Я на скорую руку сделала бутербродов, взяла остатки пирога, заварила чай, нарезала сыр и со всем этим на подносе отправилась в комнату к отцу.

   Он очень быстро открыл, но, увидев меня, да еще с подносом, был удивлен. Даже не сразу догадался отойти с прохода.

   – Впустите? – пришлось спросить его. Только после этого он встрепенулся и впустил в комнату.

ГЛАВА 7

Я быстренько разместила все съестное на столе между двумя креслами. А потом села в одно из них. Обратив внимание на отца, поняла, что он остался стоять на месте. Опять я оплошала. Вряд ли дочь к нему вот так приходила.

   – Я изменилась, отец. У меня было много времени на переосмысление себя и жизни в целом, – произнесла я. Он должен сразу понять, что я другая.

   – Вижу, – кивнул он и наконец-то прошел к креслу.

   Я разлила чай по чашкам и уже собиралась как-то начать разговор, когда отец начал сам:

   – Ты не сказала, что у тебя есть еще и сила воздуха. И ты неплохо ей управляешься.

   Я нахмурилась. Никогда не замечала за собой тяги к воздуху.

   – Я не совсем вас поняла, отец. Я управляю металлом, не воздухом.

   – А как же ты несла поднос? – усмехнулся он. Сейчас он был более уверенным, чем за столом.

   – Я управляла металлическим подносом. Чашку керамическую, например, я не подниму, – пришлось пояснить мне.

   Теперь он нахмурился. Я не понимала его, а он меня. Возникла тишина. Тогда я решила продемонстрировать ему мои способности, согнув обе чайные ложечки на столе, а потом вернув все назад.

   – Интересно, – сказал он и опять замолчал. А мне как раз было неинтересно. Я пришла поговорить, а он молчит.

   – Отец, я вижу, что тебе интересны мои способности, поэтому объясни, что тебя смущает, и мы поговорим о другом.

   – На таком уровне управлять металлом могут только очень сильные маги, у которых огромный резерв, которые постоянно тренируются и совершенствуются. Но достичь такого мастерства всего за два года…

   Понятно. Его дочь не страдала трудолюбием, и он не может поверить, что я достигла таких успехов.

   – Об этом я и хотела поговорить. Здесь, – я развела руки в стороны, – у меня было очень много времени. Заниматься практически нечем. Оставались только книги, прогулки и музыка. Вот я и решила учиться. Тебе может это казаться странным, но я очень много училась.

   – Верю, видя твои успехи. Но ведь для этого нужны были еще и физические нагрузки.

   – Да. Каждое утро у меня зарядка. Завтра можем потренироваться вместе, – предложила я, улыбаясь, чтобы расположить его к себе.

   Он несколько секунд вглядывался в меня, а потом улыбнулся в ответ и хлопнул себя по коленям.

   – А давай. Почему нет? – Он потянулся за чашкой, отпил чая, взял бутерброд с ветчиной и продолжил: – Так о чем ты хотела поговорить?

   А действительно? О чем? Сначала я хотела сказать, что частично потеряла память. Классический такой прием. Но сейчас эта идея мне резко разонравилась. На уровне интуиции, без каких-либо обоснований. А себе я всегда доверяла.

   – Хотела узнать, что в мире произошло за это время. У меня тут с новостями туган, – пожала я плечами.

   – В мире, – вздохнул он и вдруг погрустнел, – война была в мире. Короткая, но все-таки. Сейчас идут мирные переговоры.

   – Кто с кем воевал?

   – На Хамиз, насколько мне известно, напали орки. Всем известно, что они воинственные личности. Но они и сильные воины. Фактически каждый взрослый орк – это воин. Так что Хамизу пришлось нелегко, и он призвал на помощь нас. Наш король мудр и не стал слепо помогать. Попытался разрешить конфликт, но орки пошли и на нас. Нам пришлось вступить в войну. Восемь месяцев длились боевые действия. Сейчас хрупкий мир. И что будет дальше, никто не знает.

   Дела…

   Зато я сидела в тепле и безопасности. И это хорошо.

   – Столица цела, я надеюсь?

   – Цела, конечно. Так что твоей жизни ничего не угрожает. А вот женихов сильно поубавилось. Да ты теперь не самая завидная невеста. Надеюсь, ты это понимаешь?

   – Естественно, понимаю, отец. И, честно говоря, не особо стремлюсь замуж. Мои приоритеты в жизни претерпели изменения. Я хочу реализовать себя, завести собственное дело. Не хочу быть вам обузой. И рассчитываю на вашу помощь. Тем более что через два года я буду считаться старой девой и одновременно выйду из-под вашей опеки. Мне хотелось бы жить отдельно и иметь возможность обеспечивать себя самостоятельно.

   – Стремления отличные. И будь ты не дочерью, а сыном, я был бы горд тобой, но…

   – А что мешает вам помочь в этом дочери?

   – Ничего, кроме твоей матери, – хмыкнул он, – ты же не надеялась, что она смирится? У нее мечта выгодно выдать тебя замуж. Так что я бы не рассчитывал на спокойную жизнь.

   – Я как-нибудь с этим справлюсь. Тем более у меня дар заблокирован, женихов мало и так далее. Так что выдать меня замуж будет затруднительно.

   – Посмотрим. Чем ты хочешь заниматься?

   – Есть пара идей, но мне надо попасть в город. Осмотреться, вдруг мои идеи уже не актуальны?

   – Не хочешь говорить, – прищурился отец, – правильно, сначала надо все взвесить. Но не пренебрегай советом. Если нужна будет помощь, подходи, выслушаю идею, и мы вместе все обдумаем.

   – Спасибо за поддержку, отец, – проговорила я и встала.

   – Нет. Не уноси. Оставь. Я еще посижу, подумаю, – остановил он мои сборы подноса. Я кивнула, пожав плечами. Направившись к двери, на секунду задержалась, чтобы пожелать спокойной ночи, и вышла.

   А вот на следующий день меня ждал сюрприз. На утреннюю разминку явился не только отец, но и Дронер. В тренировочных штанах и без рубашки он выглядел потрясающе. Литые мышцы спины (он подтягивался и меня, стоящую в дверях, не видел), рук и плеч просто зачаровали меня.

   Очарование момента испортил пришедший вслед за мной отец.

   – Вы бы оделись, мистер Дронер. Незамужней леди не пристало видеть мужчину обнаженным. Иначе вам действительно придётся на ней жениться, – в конце своей речи отец уже нагло усмехался.

   А вот лицо Дронера с круглыми глазами и вытянутым лицом было забавным. Но он быстро взял себя в руки.

   – Действительно, не стоит, – проговорил он, надевая рубашку. И как он в ней дальше будет тренироваться? Это же дико неудобно.

   – Доброе утро, мистер Дронер, – проговорила я, начиная разминку.

   Отец еще пару раз пытался пошутить, но Дронер молчал, держа каменное лицо. У меня тоже не было настроения шутить. В общем, разминка прошла в напряжении.

   Хуже стало дальше. Отец и Дронер пробежали на три круга больше меня, а потом взяли мечи и встали в спарринг. Мне же предстояла моя любимая йога. И именно сегодня мне легко давались статические упражнения.

   Я замирала, наблюдая удивительный бой. Четкие движения, выпады и отступления. Просто танец.

   Я даже не ожидала, что отец с его телосложением так может. Зато Дронер иногда на меня отвлекался.

   Они еще остались в зале, когда я собралась и ушла. Мне нужно было приготовить завтрак, а перед этим принять душ.

   Готовила я по привычке, орудуя несколькими приборами. Ножи сами нарезали ветчину и помидоры для омлета, а венчик замешивал тесто на блинчики, пока я выкладывала сметану и варенье в вазочки и накрывала на стол.

   Так что была занята и не смотрела особо по сторонам. А оказалось, что наблюдатель уже приступил к своим обязанностям.

   Я уже собралась поставить чайник на поднос, когда подняла глаза и встретилась с прищуренным взглядом Дронера.

   Сейчас он был одет, как и положено, в рубашку, брюки и жилет. Волосы явно переплетены. В целом красивый мужчина.

   – Решили помочь, – съязвила я зачем-то, – Так можете взять второй поднос.

   – А вы с одним только можете справиться? – приподнял он бровь. Я хмыкнула и магией подняла оба подноса (на одном были тарелки с омлетом и блинами, а на другом чашки с чайником). Сначала я гордо прошла мимо него, а только потом поняла, что меня развели на слабо. Как девчонку, ей-богу.

   И хотелось разозлиться на него, но не вышло, только развеселило. Зато я доказала, что хорошо владею силой. А не как в их книгах написано, что женщины не способны на магию и являются только ее носительницами.

   Теперь он знает, что я не просто носительница магии, а полноценный маг.

   – Всем приятного аппетита, – пожелала я, приступая к завтраку.

   – Спасибо, – получила я с двух сторон.

   – Должен отметить, что у вас, леди, очень хороший уровень владения металлом. Если бы вы были мужчиной, я посчитал бы, что вы выпускник академии, – произнес Дронер, доев омлет.

   – Так, может быть, мне удастся ее окончить?

   Я даже вздернула нос. Окончила же я один университет в своем мире. Так что ничто не мешает мне сделать это еще раз. Оказалось, мешает.

   – В академию не берут женщин, – спустил меня на землю он.

   И хотелось ответить ему резкостью, но сдержалась.

   – Это ничего. Пользоваться силой мне не запрещено. Так что и без диплома проживу.

   – Очень вкусные лепешки, дочка, – похвалил меня отец. И только сейчас я поняла, что надо было еще и кулинарную книгу прочитать. Вдруг здесь нет некоторых блюд, как блинчики, например.

   – Это блины. Обычно их готовят простолюдины, мистер Санобер, – ответил отцу Дронер, чем спас меня. Я даже была ему благодарна.

   – Это простое и вкусное блюдо, – пожала я плечами, – одно из первых, освоенных мною.

   Уже к обеду я наверстала упущенное, бегло прочитав кулинарную книгу. Благо меня спокойно отпустили в библиотеку. Оказалось, что здесь не знают борща, хотя все продукты есть. Поэтому именно борщом я и накормила моих гостей на обед.

   Получила похвалу даже от Дронера. И пошла мыть посуду, довольная как удав. Но стоило мне сгрузить посуду в мойку, как на мою руку легла рука другая.

   Вот и как он так тихо передвигается? И зачем схватил? По каменному лицу не понять. А нет. По губам расползлась ехидная улыбка. Сейчас скажет гадость.

   – Вам бы следовало использовать очищающий артефакт, а не портить руки, иначе вы упустите любые шансы замужества. Ни один аристократ не возьмет в жены девушку с такими руками.

   Такими? Какими такими? Я ухаживаю за руками. И благодаря местным чудо-кремам кожа рук у меня тонкая, белая и нежная, без единой мозольки или пятнышка.

   – Да вы просто грубиян, – вырвала я свою руку из его лапищи, – все в порядке у меня с руками. А раз решили позаботиться о моем будущем, настроили бы лучше артефакт. Он просто не работает.

   На свою тираду я получила лишь хмык и поднятую бровь. Но уже через секунду он прощупал переднюю часть мойки, нашел артефакт и нахмурился.

   – Артефакт в порядке, но был разряжен. Я это исправил, можете пользоваться и не благодарить.

   – И не собиралась, – ответила я, тут же нащупывая артефакт, который мне так и не удалось запустить. Теперь все стало понятно.

   Вода включилась сама и достаточно быстро вымыла всю посуду. Мне осталось лишь вытащить ее и поставить в сушилку.

   А рука будто горела от его прикосновения. Я будто кожей все еще ощущала его. Его рука оказалась большой и горячей, а еще как раз с мозолями. И почему эти ощущения вызывают у меня улыбку?

   Эзнок Дронер вообще оказался высоким и статным мужчиной. Сейчас, когда он стоял так близко ко мне, пришлось голову задирать, чтобы взглянуть в наглые ярко-голубые глаза.

   И чего это я о нем думаю? Мерзкий мужчина. Все.

   Тряхнула головой, выбрасывая непонятные мысли, замариновала мясо на ужин и пошла образовываться дальше.

ГЛАВА 8

Я до сих пор нормально не разобралась, как делаются сами артефакты, если это не отдельная магия.

   А к кому идти за такими знаниями, как не к артефактору со стажем. Но в комнате отца я не нашла. Он оказался в саду, куда, конечно же, заглянула в последнюю очередь. Столько времени потратила на его поиски…

   Оказалось, что он проверял работу артефактов, державших все это время щит над домом.

   – А вы научите меня делать артефакты?

   – Боюсь, это невозможно. Чтобы создать артефакт, нужно владеть силой камня. А у тебя ее нет.

   – Ну, хотя бы теорию вы можете объяснить, – не отчаивалась я. Хотя на самом деле я знала, что нужна магия камня, но на что-то надеялась. В моем мозгу все время мелькала мысль, что, если я из другого мира, мне удастся разглядеть то, чего не замечали они. И мне почему-то хотелось в это верить. Иррационально, но факт.

   – Зачем тебе это? – нахмурился отец.

   – Теория тоже важна, – ответила я.

   Глупо. Знаю. Но что еще я могла ему ответить? Что ищу то, чего не видят они, коренные жители этого мира? Бред.

   Отец, немного подумав и пожевав губы, все-таки решился мне объяснить теорию создания артефактов.

   А суть оказалась до безобразия проста. Маг камня видел его структуру, находил пустоты и заполнял их заданными функциями. Это если вкратце.

   – Почему этого нельзя делать с другими веществами? – задала я мучивший меня вопрос.

   – Остальные вещества изменчивы и достаточно быстро и легко теряют заложенные свойства. Камень же – вещь, создаваемая веками. Он долговечен и непоколебим.

   Речь вышла пафосной, но суть до меня дошла. Кристаллическая решетка вещества. Вот в чем суть. Они этого еще не знают, а в моем мозгу всплыли воспоминания с уроков физики и химии моего мира.

   Если мне не изменяет память, существует четыре вида кристаллических решеток. И именно атомная решетка является структурой камней и считается самой твердой. Но ведь второй по твердости является металлическая решетка. То есть металлы тоже могут быть артефактами, пусть и слабее или недолговечнее, но уж точно могут. Попробуйте сломать металлическое изделие. Ну кроме проволоки…

   Так что он не особо расстроил меня. Наоборот, мне непременно захотелось создать именно такой артефакт.

   – Ты мне покажешь, как создаешь артефакт? – я так разволновалась, что перешла на «ты».

   – Конечно, если ты хочешь. Но не здесь, дома. Там у меня мастерская. Это же домик для отдыха, летний. Здесь я никогда не работал.

   На этом мы разошлись. Я побежала готовить ужин, а отец продолжил возиться с артефактами. Мне было интересно узнать, что именно он с ними делает, но для человека, не понимающего в их создании и работе ничего, это будет трудно понять.

   На пороге я столкнулась с Дронером. А меня так потряхивало от нетерпения, что я позвала его с собой на кухню.

   – Чего без дела стоять и смотреть? Хоть помогать будете.

   Дронер ничего не ответил, но пошел за мной. И не понять, согласился помочь или просто проигнорировал.

   – Можете принести овощи из кладовки? – обратилась я нему.

   Он просто смотрел на меня какое-то время, а потом шумно вздохнул и кивнул. Я ему перечислила необходимое, и началась работа. Нет, я не привлекала его к самой готовке, но в этот раз сервировал стол именно он.

   – Вы давно этим занимаетесь? Ну, работаете наблюдателем? – Когда рядом есть живой человек, сложно молчать. Или это у меня передоз молчания за полтора года?

   – Я не работаю наблюдателем. Просто так получилось. Назначили.

   Больше он на мои вопросы не отвечал. Ну что ж, человек хочет держать дистанцию, и это его право.

   За ужином я все-таки спросила отца, что там с артефактами. Оказалось, что все в порядке. Перед моим заключением все артефакты в доме и в саду зарядили так, чтобы на весь срок хватило. Но чем чаще артефакт используется, тем быстрее разряжается. И никто не мог гарантировать, что какой-то не разрядится раньше времени. На этом месте я вспомнила про артефакт для мойки в кухне.

   Я хотела было рассказать, но вовремя осеклась. Ведь если так, то получается, настоящая Лауретта его разрядила. И что она с ним делала, я понятия не имею, а об этом меня точно спросят. Вот и промолчала. Почему не сказал Дронер, другой вопрос.

   Отец рассказал то, что я и так знала из книг, но слушать его все равно было интересно. Когда он говорил об артефактах, его взгляд менялся. Чувствуется, что они его страсть.

   После ужина я не стала себе изменять и направилась в музыкальную комнату. Но я впервые не знала, что играть. Вроде бы настроение хорошее, надо сыграть что-то веселое, но попса моего мира здесь не принята, а меня могут услышать.

   Решила спеть что-то из их песен. Да, в библиотеке имелся сборник песен, его я выучила за это время. Но все их песни были лирическими, а сейчас мне хотелось динамики.

   В итоге я запела песни Виктора Цоя. И начала с «Кукушки». А на песне “Мы ждем перемен” заметила слушателей.

   – Интересная песня. Необычная, – проговорил отец из двери. А Дронер ничего не сказал, только смотрел как-то очень пристально. Не считает же он песни нарушением закона?

   И сначала мне захотелось ему объяснить, но что я ему скажу? Правду? Смешно. Поэтому я промолчала. Желание петь исчезло.

   А на следующее утро я все-таки попросила отца показать мне хоть что-то на уже имеющихся артефактах. Так что после завтрака мы пошли в прачечную, где было много всяких артефактов. Дронер направился за нами. Ну и ладно. Человек ответственно подходит к своей работе, не буду ему мешать.

   Оказалось, что я не знала самого главного. У артефактов нужно видеть структуру, а я видеть не умела.

   Отцу пришлось несколько раз мне объяснять, что к чему. Но я все-таки смогла. Я увидела структуру. Оказывается, я не видела магию вовсе, а она имеет свои краски и плотность. Она витает везде, если смотреть вокруг.

   Я радовалась как ребенок, чем насмешила отца и даже вызвала улыбку Дронера. А и пусть.

   Этот мир только что заиграл для меня новыми красками. Это же потрясающе. Мне все захотелось потрогать и обо всем спросить. Я буквально засыпала отца вопросами.

   Я читала в книге для новичков про разные цвета и структуру магии, но, поскольку не видела всего этого, посчитала, что мне этого не дано, я же из другого мира. А вон как оказалось. Просто, чтобы видеть, надо смотреть правильно.

   Поток моих вопросов остановился лишь тогда, когда я попыталась пощупать Дронера. Я уже протянула руку к его голове, а он весь так напрягся. От него даже холодом повеяло.

   – Пожалуй, я пойду. Спасибо, отец, – пробормотала я, обходя Дронера по дуге.

   А пощупать мне захотелось магию, которая обвивалась вокруг его головы. Она была красноватой и мутной, что ли. По-другому не сказать.

   Конечно, после всего я понеслась в библиотеку. За той самой книжкой. А то выглядела как дурочка перед ними.

   Вот теперь я заучила, какая магия как выглядит.

   Моя магия была стального цвета, что неудивительно. Она была быстрой и плотной. Смешно звучит, но, поскольку она выходила у меня из рук, я напоминала человека-паука.

   Магия камня серая, матовая. Она имеет рыхлую структуру и значительно медленнее.

   Магия воздуха представляется белесой дымкой, как туман.

   Магия воды – стремительный голубой поток.

   Магия огня тоже не удивила. Она оранжевая, стремительная и похожа на пламя.

   Магия иллюзий сиреневая, медленная и рыхлая, уплотняется при длительном воздействии.

   Магия жизни, как ни странно, медленная, текучая и бледно-желтая. А вот магия смерти почему-то ярко-зеленая и намного быстрее магии жизни, но до стали ей далеко.

   А вот магия убеждения представляется как красная дымка. Она быстро достигает цели и уплотняется при воздействии.

   То есть на Дронере магия убеждения? Его к чему-то принуждают? Надо обязательно спросить.

   Только когда мой желудок заурчал, я вспомнила об обеде, который, судя по часам, прошел час назад. Вот так вот. А у меня мужчины некормленые.

   Только успела подумать, как в библиотеку вошел отец. Мы посмеялись над моей увлеченностью и отправились в столовую.

   – А почему я не вижу, какой магией владеешь ты? – задала я вопрос. Ведь вокруг него не было магии.

   – Потому что магию можно увидеть, только когда ее используешь, а просто так нельзя. И кстати, смотреть так постоянно тоже нельзя.

   – Почему? Зрение испортиться?

   – Нет. Но это тоже сродни магии. Если долго так смотреть, можно исчерпать эту способность и ослепнуть.

   Если он хотел меня напугать, то у него получилось. Хорошо, что я давно уже сменила зрение.

   – Не пугайся. Слепнут не навсегда, а только до пополнения сил. Поэтому не стоит злоупотреблять. Да и любой магией не стоит.

   Вот здесь бы я поспорила. В самом начале я переутомилась очень быстро, потому что до этого Лауретта вообще не пользовалась магией металла. Затем я стала тренироваться и истощения уже не получала. Наоборот, сейчас я использую магию повсеместно, и у меня это легко выходит.

   Но почему-то я промолчала об этом.

   Накрыв на стол, я никак не могла решиться спросить. Только смотрела иногда, как мне казалось, на Дронера.

   Сегодня у нас был разогретый борщ и остатки вчерашнего ужина.

   – Спрашивайте, леди Санобер. Я же вижу, что вы что-то хотите у меня спросить, – заметил Дронер мой интерес.

   – Да, хочу. Я вижу магию убеждения на вас. И…

   Что «и», я так и не сформулировала.

   – Спасибо за беспокойство, леди, – усмехнулся он, – но не стоит. Вы видите ментальный щит. Это защита от внешнего воздействия. Всем служащим правопорядка ставят такой щит, чтобы подозреваемые или преступники не смогли убедить их в чем-либо.

   Это была его самая длинная речь за два дня. И надо сказать, исчерпывающая.

   – А надолго он ставится? Это же делает другой маг?

   – Он ставится на все время службы. Периодически его обновляют. И да, для этих целей есть отдельный маг.

   – А почему его нельзя поставить всем?

   – А зачем? – удивился отец. – Магов убеждения мало. Ментальная магия достаточно редкая.

   – Ну, я бы так не сказала. Из моих трех – два ментальных.

   – Да, такое встречается. Но магия иллюзий – это как детская забава, она не опасна и даже не регистрируется. Потому и встречается часто, – отвечал отец.

   – А магия убеждения опасна в первую очередь для самих магов. Она тянет их на преступления. Было даже время, когда магию убеждения блокировали сразу по обнаружении, – дополнил Дронер, хотя я уже хотела поспорить с отцом.

   – И почему же перестали так поступать?

   – Потому что заблокированная магия не передается следующему поколению. У вас, например, не может родиться ребенок с даром убеждения, – снисходительно отвечал Дронер.

   – Почему же? Я могу выйти замуж за мага убеждения, и именно от него ребенку передастся дар. И вообще, насколько мне известно, никто так и не выяснил, каким именно образом передаются способности. Точно известно лишь то, что если ни у одного из родителей или дедов нет такого дара, то и появиться из ниоткуда он не может.

   – Верно. А также некоторые магии не сочетаются. И максимальное число способностей – шесть. И то встречалось дважды за всю историю. В основном люди обладают одной или двумя способностями. Некоторые аристократы тремя. Даже четыре магии уже редкость. В нашей стране из ныне живущих всего трое, – Дронер просто бьет сегодня рекорды по общению.

   – А какими способностями обладаете вы? Даже магии отца мне неизвестны, что является моим упущением. Я даже точно не могу сказать, что и от кого мне досталось.

   – Просто раньше тебя это не интересовало, – пожал плечами отец, – но никакого секрета нет.

   – Да уж. Это скорее предмет для гордости, – хмыкнул Дронер. – Ваш отец, леди Санобер, тот редкий обладатель четырех магий.

   Я аж на стуле подпрыгнула. Вот это да. Я, можно сказать, сижу за одним столом с легендарной личностью.

   – Полно вам, мистер Дронер. Засмущали старика, – проговорил отец, а сам лишь голову выше поднял.

   – Во-первых, вы, отец, не старик. Давно себя в зеркало видели? – попеняла я его за ложную скромность. – А во-вторых, вам действительно есть чем гордиться. Так какие это магии?

   – Камня, воздуха, металла и иллюзий.

   – То есть у меня остались исключительно ваши способности, – улыбнулась я, – матушкину заблокировали.

   Хотелось еще добавить, что к счастью, но не стала. Это будет подозрительно.

   – Да, но именно ими я пользуюсь редко. Например, ты уже сейчас владеешь металлом лучше меня.

   Похвала была приятна. Я искренне улыбнулась отцу.

   – Спасибо. А у вас, мистер Дронер, какая магия? Или это секрет?

   – Секрет, – усмехнулся он, накладывая себе еще салата. – Кстати, интересная заправка для салата.

   О как, мы тему переводим. Ладно. Рано или поздно я все равно узнаю ваши способности, мистер Дронер.

   – А это одно из того, что мне хотелось бы запатентовать, – гордо произнесла я, смотря ему прямо в глаза.

   Законы Фатикурии я выучила давно. И там есть такое патентное право. То есть право на изобретение. Например, когда создается новый артефакт, его регистрируют, и дальнейшее использование его может быть только с согласия изобретателя. В общем, все точно так же, как в моем мире.

   – Если, конечно, за прошедшие два года никто этого не сделал.

   И хотя майонез, а это был именно он, я не изобретала по сути, но в этом мире его еще нет. Так почему бы мне это не сделать? Экономист я или нет?

   – Не переживай, дочка. Такого я еще не пробовал. И обязательно тебе помогу его зарегистрировать.

   – Вы собираетесь стать поваром? – спросил Донер в своей ехидной манере. Но сейчас она не была злой, потому не обижала.

   – Нет, что вы. Но ведь можно продать рецепт и способ его приготовления в ресторации. Думаю, что многие возьмут.

   Отец сначала усмехнулся, а потом захохотал. Вот здесь я растерялась. Я сказала что-то смешное? Я читала, что здесь есть рестораны, которые зовут ресторациями. Что не так?

   – Что? – спросила я, когда отец отсмеялся. Дронер тоже смотрел на него недоуменно.

   – Не обижайся, дочка. Но ты очень изменилась. Если бы я лично не присутствовал на установке щита и его снятии, подумал бы, что мне дочь подменили.

   На этих словах у меня внутри похолодело. А если он меня сейчас в чем-то обвинит?

   Наверное, на моем лице отразился испуг, потому что отец резко посерьезнел.

   – Ты чего? Мне, если честно, нравятся изменения. Нравится, что ты перестала обвинять всех вокруг в чем-то. За два дня я ни разу не слышал этого. Нравятся твои планы на будущее. Хотя мать расстроится, что ты больше не стремишься замуж.

   – В смысле? – удивился Дронер, прервав отца. – Леди не хочет замуж?

   – Ну почему же? Хочу. Но маниакальное стремление к замужеству прошло. Хочу встретить своего мужчину, влюбиться, в конце концов, – слегка пожала я плечами.

   Дронер только хмыкнул, ничего не ответив. А тем временем мы все съели.

   После, когда под бдительным взглядом Дронера все убрала и замариновала курицу в масле и специях, я отправилась в прачечную на новый урок.

   Отец терпеливо ждал меня, а потом так же терпеливо отвечал на тысячу моих вопросов.

   – А можно мы продолжим в кухне? Я буду готовить, а ты мне рассказывать? – не удержалась я от просьбы, ведь время идти готовить ужин. Время вообще очень быстро летит, когда ты занят чем-то интересным.

   Так все трое оказались в кухне. Дронер неукоснительно следовал за мной, действительно не вмешиваясь. Если так и дальше пойдет, я привыкну к его присутствию.

   Сегодня ужин был проще в приготовлении, поэтому я быстро справилась. А после мужчины пошли за мной в музыкальную комнату и слушали, как я пою Цоя.

   Утром на тренировке отец все-таки поинтересовался, что за упражнения я выполняю. Пришлось немного объяснить про йогу. А когда они выразили сомнение в том, что некоторые позы сделать очень сложно, а новичкам невозможно, я предложила им не рассуждать, а попробовать.

   Себя я уже считала опытным йогом, хотя некоторые сложные позиции у меня держались мало. Но я тренируюсь и буду делать это впредь.

   Я показала им одно из самых легких упражнений, они сделали. Еще посмеялись, что ничего сложного. Тогда я показала им “разрушителя вселенной”. И вот здесь уже смеялась я. Оба просто отказались такое делать, типа это женское упражнение. Ну ладно.

   Я показала более простую позу. Нужно держать тело параллельно полу, стоя на руках. Сначала им казалось, что ничего сложного в этом нет. И я выполняла его вместе с ними. А потом отец несколько раз не выдержал. Дронер же, на удивление, хорошо держался.

   – Неплохое упражнение, – проговорил он и ушел из зала.

   Я лишь улыбнулась такой оценке. А вот отец, видимо, ушибся, потому что потирал бок, но ничего не говорил.

   А обед принес радостные новости. Приехал мистер Финор и привез официальное разрешение мне находиться в своих комнатах одной, без надзирателя. Отдельно там оговаривалось про примерочные. В общем, все мои условия приняты, и это отличная новость.

   Ужинать нам предстояло уже в столичном доме. Поэтому мы все пошли собираться. Хотя что собирать мужчинам? Они же налегке приехали.

ГЛАВА 9

Выходила за ворота я с особым трепетом. Будто делала шаг в новую жизнь. Фактически в новый мир. Ведь именно сейчас я выхожу в него.

   Мне и воздух казался сладким, и птицы пели гораздо веселее, и дышалось как-то иначе. Точно. Свободнее дышалось. А я и не замечала, что стены дома давили на меня…

   Отец и мистер Финор быстро прошли в странную конструкцию. Я же остановилась, рассматривая это чудо техники. А Дронер, как всегда, рядом со мной.

   Если смотреть в общем, то это был эллипсоид с плоским дном. И ровно посередине высоты делился на две части. Нижняя часть была непрозрачной, в отличие от верхней. Через прозрачную часть просматривались ряды стульев, а впереди и сзади на штативе был прямоугольник.

   И больше ничего не было. Ни колес, ни фар, никаких атрибутов автомобиля.

   Мистер Финор сел к прямоугольнику. Я из любопытства устроилась рядом. Оглянувшись на дверь, увидела, как проем исчез прямо на глазах. Я только моргнуть успела. Дронер сел у меня за спиной.

   – Пристегнись, дочка.

   Только сейчас я заметила серый камешек справа на стуле. Нажала на него, и на мне появился ремень. Подергав его, поняла, что пристегнута достаточно крепко.

   О том, что мы сдвинулись, говорило лишь легкое покачивание. И естественно, управлял всем мистер Финор, сидящий за прямоугольником.

   Я перешла на магическое зрение и внимательно наблюдала за ним. Чтобы подняться, а мы именно взлетали, он положил раскрытую ладонь на прямоугольник, который был окутан магией камня и воздуха.

   Оглянувшись по сторонам, увидела, что вся капсула окутана этими магиями.

   Умно. Зачем создавать машины и дороги для них, если можно передвигаться по воздуху? Благо магов воздуха много.

   Чтобы повернуть, мистер Финор отводил руку в сторону. Ничего сложного. Двигались мы аккуратно и на одной скорости. Никаких рывков и кочек. Никакого гула. Только смотря в окна, можно понять, что мы летим. Красота.

   – Вам интересно управление летуном? – заметил моё любопытство мистер Финор.

   Но я не успела ответить. Проснулась ехидна, в смысле мистер Дронер.

   – А она у нас вообще всем теперь интересуется.

   – И ничего не у вас. К вам лично я не имею никакого отношения и интереса.

   – Это меня успокаивает. Я очень вам признателен.

   – Молодёжь, – тихо хмыкнул отец, чем вызвал гневный взгляд от надзирателя. Он приподнял руки в примирительном жесте, но продолжал улыбаться. Я же не стала никак комментировать его высказывание.

   – Да, мистер Финор. Мне очень любопытно, как работает летун.

   Вот я глупая. Не догадалась найти книгу о магической технике. Видя в доме артефакты, а также изображения ездовых животных, я посчитала, что здесь передвигаются на каретах. А тут вон как интересно.

   – На самом деле здесь нет ничего сложного. С помощью панели управления летуном может руководить любой маг. Главное, чтобы все артефакты были заряжены. Это проверяют перед полетом. Самое сложное – не отрывать руку от панели. Затекает, знаете ли, – разговорился мистер Финор.

   – А чтобы взлететь, достаточно положить руку на панель? А…

   Короче говоря, до самой посадки я мучила его всевозможными вопросами. Выяснила многое, но их появилось еще больше. Особенно когда мы подлетели к столице и в небе я увидела множество таких же летунов.

   Какие-то были большими, толстыми и летели низко, другие были совсем маленькими, третьи длинными, и в них просматривалось много людей. Такой своеобразный общественный транспорт.

   Мне столько хотелось спросить, а нельзя. Лауретта не могла не знать всего этого. Я даже ерзать на стуле начала.

   – Уже скоро, дорогая, – по-своему понял мои ерзанья отец. Ну и хорошо, что он сам нашел объяснение. Я же смотрела на город с высоты.

   Что сказать о городе? Приблизительно таким я его и представляла. В центре стоял высокий дворец, расположенный на холме, судя по всему. А город расширялся от него кольцами.

   Естественно, что самые ближайшие к дворцу дома были большими и богатыми. Они имели до трех этажей. Вокруг каждого сады и мини-парки. Обнесены они высокими каменными заборами с коваными стальными воротами центральными и намного проще с другой стороны. Видимо, вторые хозяйственные.

   Между домами вились длинные и широкие, мощенные опять же камнем улицы. И эти улицы были по всему городу.

   Причем люди ходили слева, а справа садятся летуны. Интересные правила движения.

   Чем дальше дома стояли от дворца, тем беднее они были и меньше сады вокруг. На окраине вообще увидела родную хрущевку. По крайней мере, в этом четырехэтажном здании был подъезд.

   Мы подлетели к трехэтажному дому с красной крышей. Вокруг был парк с аккуратными кустами и цветами. В задней части парка были деревья, на которых еще висели плоды.

   Когда мы опускались, я заметила в окне кого-то.

   – Ну вот мы и дома, – проговорил отец, поднимаясь со стула.

   Выходя из летуна, я незаметно его пощупала. По ощущениям, это было стекло. Интересно.

   Отец вышел первым, я за ним, только потом Дронер. Мистер Финор попрощался с нами и улетел. Я проводила его взглядом.

   Навстречу нам степенно шла полноватая дама неопределенного возраста, с надменным лицом. В пышном платье бирюзового цвета она напоминала облако. Каштановые волосы были убраны в замысловатую высокую прическу и заколоты цветком.

   Встреча вышла абсолютно формальной, несмотря на то, что эта неприятная с первого взгляда женщина оказалась матерью Лауретты. Меня наградили изучающим взглядом и поджатыми губами. Видимо, мой внешний вид не соответствовал ее чувству прекрасного.

   Конечно, на мне было платье без пышной юбки и корсета. Милое нежно-голубое с вышивкой по краям. И волосы я не собирала в прическу вовсе. Просто немного накрутила, и все.

   Мужчина в форме грязно-зеленого цвета, забравший мой багаж, вернулся и стоял у входа в дом. Там же была и светленькая девушка. Судя по их виду, это слуги.

   Нас проводили в столовую, где находились еще двое слуг. Темненькая девушка и дородная женщина.

   Вечер был наискучнейшим. Отец сам пояснил причины задержки, представил Дронера, которому даже улыбнулись, и все. Ожила мать только к десерту.

   Но для меня это оказалось еще хуже. Она начала рассказывать, как я буду вновь вливаться в общество, на скольких приемах нам придется побывать и как сложно теперь меня будет выдать замуж.

   Меня, кстати, ни о чем толком не спросили, не поинтересовались, хочу ли замуж я. Да даже не обняли. Странная женщина.

   Она говорила и говорила, даже когда я поднялась в свою комнату. Дронер, кстати, заглянул в нее, чем вызвал бурю ее возмущений.

   – Фух, – вздохнула она, когда Дронер закрыл за собой дверь, – наконец-то он ушел. А теперь, моя дорогая, рассказывай, почему так плохо выглядишь? Женщина всегда должна быть прекрасна.

   Еще полчаса я выслушивала, как была недальновидна и неряшлива. И вообще все делала не так. Она здесь всех знакомых оббегала, обеляя мою честь, обещала всем прекрасную леди, а я чучело.

   – Завтра же мы идем в мыльню к миссис Бенор. А пока спать, ты бледная.

   Проводив ее, я вздохнула с облегчением. Но это было только начало.

   Утром по привычке я пошла в спортзал. Нашла его методом тыка, попросту открывая все двери первого этажа. Дронер уже был в зале, отец явился следом за мной.

   – Всем доброго утра, – поздоровалась я.

   – Милая, ты и дома будешь тренироваться? – удивился отец. Дронер же лишь бровь приподнял. Значит, и ему интересно.

   – А почему бы нет? – пожала я плечами. – Смена места жительства не повод менять некоторые свои привычки. Особенно если они полезные. В сильном теле сильная магия.

   Такой слоган я читала в одном из учебников.

   Отец кивнул, а Дронер лишь хмыкнул. Зарядка проходила в обычном режиме до тех пор, пока в спортзал не влетела темненькая служанка с выпученными глазами и не закричала дурным голосом:

   – Молодая леди пропала!

   – С чего вы взяли? – усмехнулся отец, косясь в мою сторону. Ну конечно, кто мог предположить, что я буду тренироваться вместе с мужчинами. Да еще в таком непристойном виде.

   – Леди нет в комнате, кровать заправлена и…

   Что «и», мы не узнали, потому что она разглядела меня. Ее глаза стали еще шире, а рот не смог закрыться. Немая сцена. Я в планке и пучеглазая девушка. Я думала, она в обморок упадет, но ее спас отец.

   – Не волнуйтесь. Леди скоро вернется в свои покои.

   Кстати, действительно покои, ибо это была не одна спальня с ванной и гардеробной. Здесь была еще гостиная.

   Девушка лишь кивнула и удалилась. Меня удостоили смеющимся взглядом.

   Через десять минут пришла маман в гневе. Весь ее вид говорил о том, что меня сейчас раскатают по полу.

   Волосы взлохмачены, точнее, распущены бигуди и не доплетены косы. Глаза метают молнии. Руки до треска натянули полы домашнего халата.

   – Это недопустимо! – Несколько секунд напряженной тишины спустя она разродилась гневной тирадой: – Леди не может тренироваться с мужчинами. Это недопустимо. Лауретта, что за вид? Леди не может находиться в