А где бабуля? Лена Тулинова, Евгения Чая

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ЭПИЛОГ, которого все так ждали

АННОТАЦИЯ

Из Эгле Олерсон, кажется, не выйдет никакого толку: её собираются выгнать из третьей по счёту ведьминской школы. А ведь она потомственная ведьма из хорошей семьи!

   Мама предлагает девушке кое-какую работу на лето... в семье, где неожиданно инициированы две девочки-ведьмы! Но разве такая ведьма, как Эгле, сможет стать няней?

   Вот и дядя девочек сомневается. Он-то надеялся, что воспитывать его племянниц будет бабуля Олерсон, знаменитая на всю страну няня! Внучка, конечно, тоже ничего, но она так молода. Справится ли?

   Написано в соавторстве с Евгенией Чая.

ГЛАВА 1.

В череде педагогических побед всеми любимой и почитаемой няни Терны Олерсон трагически зиял один-единственный провал. Сейчас это недоразумение, принадлежавшее старинному ведьминскому роду Олерсон, не спеша плелось по просёлку от железнодорожной станции к родному дому. За нею по пыльной дороге тащился видавший виды сундук на колёсиках. На резной крышке сидел нахохленный сыч с перебитым крылом. В сундуке поверх пары платьев и стопки учебников лежали прогоревший чугунный котелок, простреленная шляпа и сломанная пополам метла.

   В таком виде Эгле Олерсон возвращалась в отчий дом уже в третий раз. Мать обещала, что проклянёт девушку, если та снова не сдаст экзамены. Что ж… надо было ставить условие иначе, потому что экзамены-то Эгле как раз сдала.

   Когда село Олервин было уже близко, Эгле ускорила шаг. Навстречу пахнуло вечерними запахами: горячей похлёбки, свежего хлеба, дымом и овцами. Ещё отовсюду пахло наступающим летом: нагревшейся за день землёй, молодой травой и отцветающей рябиной. Её тут росло полным-полно, вон те холмы даже назывались Рябиновыми. Эгле было радостно оттого, что она вот-вот увидит родных и знакомых, обнимет бабушку, маму, сестёр и братьев, поклонится деду, а потом поприветствует на заднем дворе больших истуканов-праотцев и праматерей. Отец, конечно, ещё не вернулся из плавания, но можно будет потом подняться на скалы и посмотреть на море.

   С такими мыслями Эгле не заметила, что её обгоняет велосипед. На повороте, спеша, качнулась вбок – и велосипедиста повело в сторону. Столкновение вышло разрушительным! Велосипед врезался в сундук, а велосипедист – в его хозяйку. Звон, гром, грохот! Котелок выкатился из сундука, а закатное солнце засверкало в велосипедных спицах. Сыч с перебитым крылом недовольно закричал – его вопли, похожие на лай маленькой собачки, раскатились над лугом и дорогой.

   – Да какого фея? – рассердился ездок, поднимая сначала Эгле, потом опрокинутый сундук и только потом велосипед. – Не убилась?

   – Наверно, ты просто плохо убивал, – не слишком удачно пошутила девушка и с удивлением увидела, как велосипедист сделал отводящий беду жест.

   Непохож он был на какого-нибудь деревенского колдуна или ведуна! Обычный такой молодой мужчина немного старше, чем Эгле. Лет, может, двадцати пяти или около того. Лицо чисто выбритое – никакой там седой растрёпанной бородищи! – волосы светлые, глаза, как у большинства жителей Фарсланда, серые. Темноволосые и зеленоглазые Олерсоны не в счёт – они из других земель когда-то прибыли и по сей день выделялись среди светловолосых либо рыжих фарсландцев.

   Парень отряхнул тёмные брюки, поправил некогда белую рубашку – теперь она была скорее цвета придорожной пыли и грязи. И вздохнув, принялся осматривать свой велосипед, словно ничего важнее тут не было.

   – У тебя кровь на локтях, – сказала Эгле неловко.

   – Заживёт, – проворчал парень.

   – Хочешь, вылечу? Я могу!

   – Я уж вижу, – ответил молодой человек, снисходительно озирая её приданое. – Вижу, что ты лучше умеешь ломать и калечить, чем строить и лечить. Ведьма!

   – Ну и ведьма, ну и что, в Олервине полдеревни наших, – фыркнула девушка, ничуть не обидевшись. – И да, я недоучка, меня вот из школы ведьм выгнали. А ты зато вообще мужчина. Даже небось колдовать не умеешь. И даже вот это, – она повторила магический жест парня, – делаешь просто потому, что у кого-то подглядел.

   – Я тебя что-то не видел в Олервине, – сказал молодой человек. – А я там часто бываю.

   – Я тоже тебя не видела в Олервине, а я там живу, – парировала Эгле.

   Он взял свой велосипед за руль и пошёл прочь. Видно, в сторону станции – или, если свернёт через полмили, то к селу Каллевин. Даже скорее именно туда. На станции-то ему что делать? Там сторожка и три дома, да старый сарай, где живут козы. Позапрошлым летом Эгле там две ночи провела, боясь вернуться домой, но Брода Олерсон, когда дочь всё же вернулась, только рукой махнула.

   Ну что поделать, если среди череды хороших ведьм и колдунов у тебя в семье появилась вот такая чёрная овца? И не сказать, чтобы Эгле была какая-то бесталанная, нет! Да и неудачливой её было назвать нельзя. Но, с детства будучи егозой и озорницей, она и выросла ничуть не лучше. С её шестнадцати лет мать билась, чтобы Эгле куда-нибудь поступила после сельской школы. Поступить у нее получалось три раза, но она всегда вылетала – дважды с первого же семестра.

   А вот в городской ведьминской школе фру Магды Дорсон Эгле сумела продержаться целых два учебных года. Прошлое лето, когда она приезжала на каникулы, было таким беззаботным, и все вздохнули с облегчением. Девочка повзрослела, взялась, наконец, за ум, глядишь – доучится и станет как все ведьмы Фарсланда и вообще всего северного побережья! Мудрой, доброй ведьмой. Почтенной матерью семейства. А потом и бабушкой.

   Такой, как Терна Олерсон, к примеру. Уж сколько она вынянчила и воспитала ведьм! Некоторые ведь даже в сельскую школу не ходили – постигали премудрости на дому, а кто их учил? Терна Олерсон!

   На краю села кто-то ещё возился в огороде. При виде одинокой ведьмы в бедственном положении он помахал руками и куда-то побежал. Дорога кончилась, путь привёл домой, и от заслуженной трёпки Эгле отделяло всего несколько дворов и чудо.

   Впрочем, на чудо надейся, а сам не плошай. Эгле решительно нахлобучила на голову пропылённую шляпу и взяла на руки сыча. В конце концов, не так уж она и виновата на этот раз.

***

– И вот я стою, – со смехом рассказывала она получасом позже, когда всё большое семейство Олерсонов собралось за столом, – а вода с меня, стало быть, течёт. И тут я понимаю, что это не просто вода. Эти недогруздки плеснули туда ржавого зелья, и я постепенно покрываюсь рыжим лишайником – ну спасибо хоть не всамделишной ржавчиной. Вся как есть! А ещё мхом и грибами! Ну спасибо, говорю, что хоть не клюквой обросла.

   – А они? – зачарованно спросила младшая сестрица, Роми.

   Старший брат встал, чтобы поставить свою тарелку на полку рядом с рукомойником, да так и остался там, сложив руки на груди – худощавый, длинноволосый и серьёзный. Мама тоже не смеялась. А бабушки и вовсе не оказалось дома. Уехала по каким-то своим делам. Отец её повёз в своём фургончике, потому что на метле Терна уже не очень-то летала: болела потом продутая спина. Двух братьев тоже дома не оказалось: Родрик ещё не вернулся из своей школы колдовства, а девятилетний Мартен отправился на недельку к другу, живущему в селе Эривин.

   Так что у Эгле получилась довольно-таки скромная встреча. Мама, Колин да маленькие сестрички Тори и Роми. Мама, быстро поев, лечила крыло сычу, а остальные слушали, как здорово Эгле провела учебный год в школе ведьм.

   – Мне нравится мох, – сказала Тори. – А какой он был? Зелёный или рыжий?

   – Рыжий, конечно, – снисходительно объяснила Эгле. – Но я, хоть и обросла всем этим, не растерялась! Выхватила свою метлу, покрутилась на месте против часовой стрелки, и в ту же минуту всю спальню заплели паутиной пауки!

   – И за это тебя выгнали? – спросила Роми с восторгом.

   – Не, – махнула Эгле рукой. – Меня в общем-то на этот раз ещё и не выгнали, да и экзамены я хорошо сдала.

   – Тогда почему ты пришла пешком? Не поделишься? – спросила мама.

   Брода Олерсон была довольно строгой матерью. Но от этого Эгле никогда не переставала её обожать. И не боялась этой строгости. Знала: мама всегда за них, что бы ни произошло. Ну и конечно, поделилась:

   – Я пришла пешком, потому что сломала метлу. И не смогла послать сыча, потому что он сломал крыло.

   – Но ты могла переслать нам весточку через шляпу, достаточно только положить туда записку и прошептать почтовое заклятие, – сказала Тори.

   – Шляпу… ну, про шляпу неинтересно, – соврала Эгле.

   Ещё как было интересно. Но при маме рассказывать не стоило. А вот сестренки были бы в восторге, да и оба младших брата. Старший… Эгле взглянула на Колина. Нет, он тоже не оценил бы. Вон какой сердитый.

   – Я лучше всё в другой раз расскажу, – сказала Эгле. – Пока лучше давайте…

   – Давайте-ка спать, девочки, – сказала мама, строго посмотрев на малышек.

   Семилетняя Тори, как более ответственная, взяла пятилетнюю Роми за руку и повела умываться и укладываться.

   – Только зайдите к нам пожелать спокойной ночи, – потребовала Роми.

   – Обязательно, – пообещала Эгле.

   На кухне стало заметно тише. Колин собрал со стола тарелки, ложки, кружки и положил в лоханку с тёплой водой. Сделал несколько пассов, налил из кувшина помощный отвар – и посуда принялась мыться сама! Из лоханки с грязной водой она перепрыгивала в тазик с чистой, холодной, а потом вытиралась полотенцем и прыгала на полку.

   – Ого, – сказала Эгле. – У нас в столовой школы – и то такого не увидишь!

   – Это мой курсовой проект, – ответил Колин. – Если ты перейдёшь на второй год обучения, у тебя тоже будет какой-нибудь интересный проект.

   – Что значит «если»? – спросила мама. – Давайте разберёмся. Ты всё-таки вылетела или нет?

   – Я сдала все экзамены, и некоторые даже на пятёрки, – со вздохом сказала Эгле. – А что я вернулась в таком виде – это из-за дуэли. Главная ведьма сказала, что посмотрит в конце лета. И тогда решит…

   – Что именно она решит? – спросила мама.

   – Остаюсь я или нет.

   – Эгле, – очень мягко сказал Колин, прямо как папа, когда собирался лишить сладкого или напоминал, что завтра проверит, сколько она прочитала в учебнике. – Эгле, но ты же понимаешь, что если она тебя не оставит, то у тебя уже не будет времени поступить куда-то ещё?

   – Время-то ещё ладно, а куда её приткнуть? – задумалась мама. – Остаётся только училище для слабоодарённых ведьм. Будет потом всю жизнь улицы подметать волшебной метлой?

   – Не буду, – Эгле беспечно махнула рукой, радуясь, что про самое серьёзное – про дуэль – никто не спрашивает.

   – Кстати, как и чем прострелена шляпа? – спросила мама. – Чтоб знать – новую справлять или эту чинить.

   – Пусть зарабатывает себе на новый инвентарь сама, – предложил Колин.

   Мама задумчиво потёрла подбородок.

   – Есть у меня одна идея, – сказала она. – Но мне надо быть уверенной, поэтому я выскажусь завтра. Иди спать, Эгле.

ГЛАВА 2.

Когда она пришла пожелать доброй ночи сестричкам, они сели по обе стороны и начали требовать ещё рассказов. Хоть кто-то в этом доме не огорчался её провалам, а восхищался тем, какая у них замечательная сестра! Но если ещё год назад Эгле радовало такое восторженное внимание, теперь она время от времени умолкала и думала о том, что Главная ведьма не сказала самого главного: на что она «посмотрит». И что именно повлияет на её решение.

   – Эгле, а расскажи, что случилось с Жуком? – дёрнула её за рукав Тори.

   Сыча Жук на самом деле было жалко, он пострадал из-за своей глупой хозяйки. И ещё неизвестно, как теперь срастётся его крыло. Звериный доктор Марша Паллесон, в чьи обязанности входило осматривать всех ведьминских животных – сов, котов, ящериц, собак и прочую живность – наложила на крыло шину и дала сычу разных зелий для заживления. Да и мама сразу же принялась исцелять Жука. Но вдруг это не поможет?

   – Когда я ввязалась в дуэль с Гретой Коллесон со второго курса, – сказала Эгле уже совсем не весело, – её подружка, видя, что Грета проигрывает в бою, принялась кидаться каменными заговорами. Это когда слова каменеют на лету и больно бьют по тебе, а потом сразу разваливаются. Синяки остаются, а улики нет. Но у нас были свидетели, они видели камни. Так вот, одно такое слово летело прямо мне в голову, а Жук… В общем, он меня прикрыл. Наверно, будь слово потяжелее, оно бы убило птицу.

   – Ооо, – зачарованно протянула Тори. – А досталось только тебе? Или этих злых девчонок тоже выгнали?

   – Да не выгнали меня, – рассердилась Эгле. – А вот Фанни Респер, может, и выгнали. Не из-за сыча, конечно, хотя за него её тоже наказали…

   – Это всё так здорово, – сказала Тори.

   – Да, я теперь мечтаю поступить в школу для ведьм, – кивнула Роми.

   – И я. Мы будем такими же крутыми, как ты.

   – А если вас исключат? – спросила Эгле.

   – Ну и пусть исключат! Значит, мы точно такие, как ты – крутые, храбрые, настоящие ведьмы, – засмеялась Тори.

   Эгле тоже усмехнулась.

   – Я научу вас заметать следы. И ещё подскажу, как побыстрее избавиться от ржавого заклятия. И научу варить грибной супчик, от которого у всех лезут изо рта радужные мыльные пузыри…

   – А не проще сразу заставить всех выпить жидкого мыла? – засмеялась Роми.

   – Ну, мыло попробуй заставь глотнуть, а вот супчик все рады скушать, – ответила за сестру Тори.

   Беседа приобрела интересный характер, Эгле даже ненадолго забыла о своих горестях. Но, когда она отправилась в свою комнатку под самой крышей, где у неё было настоящее уютное гнёздышко, там была мама.

   – Ты знаешь, – сказала она, – я кое-что слышала и видела. И мне это не понравилось.

   – Ты о чём? – позёвывая, спросила Эгле.

   – О том, что Роми и Тори тобой восхищаются.

   – Я тоже восхищаюсь Колином, – заверила мать Эгле.

   – Тебе нравится, что он прилежный, дисциплинированный и хорошо учится?

   – Нет, – честно ответила Эгле. – Мне нравится, что он здорово придумывает всякие полезные штуки и может наподдать любому, кто полезет с ним драться.

   – Вот и я об этом. Когда твои младшие сёстры и братья смотрят на тебя с таким восторгом, они не думают о том, какая ты перспективная ведьма. О том, что у тебя хорошая реакция, о том, что ты добрая и отзывчивая девушка… Нет, Эгле. Они думают, как ты здорово проказничаешь и не боишься учителей. О том, что ты, несмотря на свои девятнадцать лет – даже почти двадцать! – непохожа на скучных взрослых и занимаешься тем, что тебе нравится. Они не боятся вылететь из школы, потому что думают, что это здорово. Подумай о том, что это может испортить им жизнь.

   Вообще-то мать была права. И Эгле это хорошо понимала. Более того, до неё дошло, отчего ей сегодня было немного неловко болтать с сестричками! Но она почему-то полезла спорить.

   – Мои рассказы никак на них не повлияют! Они ещё маленькие! Посмеются и забудут. У них память короткая, мам – сегодня помнят, куда спрятали игрушку, а завтра уже позабыли.

   – Я бы не стала на это рассчитывать, – покачала головой мама. – Послушай, Эгле. Я не хочу на тебя как-то давить, но всё-таки подумай. Девочки в твоем возрасте уже учатся на третьем курсе ведьминской школы и более-менее понимают, чего хотят в жизни. Тебе бы тоже пора определиться.

   – Я не знаю.

   – Вот именно, – мама обняла Эгле, прижала к себе и с нежностью похлопала по спине. – Я люблю тебя, моя девочка. Школа фру Магды Дорсон – последнее приличное заведение для ведьм во всём Фарсланде! Больше ты нигде хорошего образования тут не получишь.

   – Может быть, фру Дорсон меня не выгонит, – назвав Главную ведьму школы по имени, Эгле почувствовала себя не в своей тарелке.

   – Если она спросит тебя, чего ты хочешь достичь, кем ты хочешь стать, выучившись в её школе, и ты ответишь «не знаю», она вряд ли тебя оставит.

   – Это будет чистая правда, и я не уверена, что смогу сказать что-то ещё, – вздохнула Эгле.

   – Поэтому я и хочу тебе кое-что предложить, – сказала мама.

   – Но предложишь только завтра, чтобы я гарантированно не уснула? – засмеялась Эгле.

   – На самом деле ты уже спишь.

   Мама едва коснулась щеки Эгле губами, и девушка поняла, что действительно уснула. Как она сумела это понять – оставалось большой загадкой.

ГЛАВА 3.

Семья Тарсонов из деревни Каллевин считалась весьма почтенной. Тарсоны ткали ковры, набивали пухом перины и подушки, вязали отличные шерстяные носки и платки. У них водилось большое стадо пуховых коз, похожих на серые нечёсанные облака и множество уток и гусей на пруду, который выкопал ещё прадедушка. Большой светлый дом был виден издалека: на красной крыше флюгер в виде ведьмы на метле.

   Но вот кого-кого, а ведьм среди Тарсонов раньше не бывало. Брат Ханны Тарсон Фейднор был колдуном – но это из родни со стороны Аспе. И то в роду Аспе дар перенимали сплошь мужчины.

   Но всё когда-то случается в первый раз! Две рыжих зеленоглазых девочки Тарсонов однажды гнали коз по улице и ведать не ведали, что пройдут инициацию. С двух сторон они налетели на ведьму, которая нашипела на них, словно рассерженная кошка. Козёл, предводитель стада, считал девчушек своими подопечными. И наподдал ведьме под её тощий зад, да ещё как! А та возьми да и выдохни прямо на близняшек свою магию. Все соседи это видели, соврать бы не дали.

   И вот аккурат с той поры, вернее, с прошлой осени, двойняшки Дайри и Кайри стали чудить.

   В прямом смысле слова чудить – то есть творить чудеса! То посмотрят на кучу хвороста – и та загорится, то плюнут в лужу – и плевок оживает, становится жабой или ящерицей. А уж если скажут «чтоб тебя через голову», то человек непременно перекувырнётся. Главное, что эта черта, ведьминская, проявлялась в девочках только когда они были вдвоём. Тарсоны сперва просто их разлучали, чтобы не сотворили чего опасного. Потом спохватились и стали искать наставницу. Хотели даже позвать ту самую ведьму, что натворила дел. Но та, нехорошая женщина, только зафыркала гневно, да и вовсе уехала из деревни.

   А другие ведьмы от воспитания юных Дайри и Кайри отказывались. Одни не хотели переходить дорогу ведьме Каллевина, обладавшей скверным и мстительным характером, другим было некогда. Нянек и наставниц уже расхватали. Высшие школы для ведьм принимали уже более или менее обученных девочек, а обучение у них начиналось лет с пяти, а то и раньше: дар-то обычно врождённый. Двойняшкам же было по одиннадцать лет, уже не такие маленькие. До шестнадцати, когда в ведьмины школы принимают подросших девушек, девочкам ещё надо было как-то дорасти. Вернее даже, выжить и при этом никого не угробить. А где взять для этого воспитательницу?

   Вот не далее, как вчера Фейднор Аспе, дядя девочек, поехал в соседнюю деревню уточнить, не будет ли так любезна одна известная ведьма научить девочек справляться с их даром. А ведьма-то уже занята, уехала куда-то!

   Положение становилось отчаянным. Кайри порой даже плакала, когда её разлучали с сестрой – они ведь провели в совместных проказах всю свою жизнь, им было не по себе вдали друг от друга. Да и какое там «вдали» – в соседних домах, считай, жили: Дайри с матерью, а Кайри с её братом.

   Тут надобно напомнить, что дядя девочек, Фейднор Аспе, был тем самым единственным колдуном на целых два семейства. И его очень заботило будущее племянниц.

   Как-то вечером он приехал вечером из Оллервина на своём велосипеде, швырнул в угол пыльную куртку и сердито сказал:

   – Никто нам не поможет! Нигде для вас нет воспитательницы, нигде!

   – Вот чтоб им вс… – сердито начала Кайри Тарсон.

   – Молчи, Кайри, молчи, – сказал Фейднор. – Нельзя никого проклинать. Это вредит и тебе, и другим, особенно если их много.

   – Про других-то я понимаю, а почему проклятия могут навредить мне?

   – Потому что ведьмы завязывают проклятия на себя. И каждое от тебя возьмёт маленькую частичку. Проклянёшь всех – и сама очень быстро закончишься. Знаешь ведь, что если ведьма умирает – проклятие снимается. Не в вашем случае, – тут же добавил Фейднор, – потому что это передача дара, а не полноценное проклятие. Но во многих других…

   – Дядя Фейд, – сказала Кайри. – Наверно, придётся тебе стать нашим учителем. Вон как хорошо ты объясняешь!

   – Я не могу объяснить всё, что требуется, – дядя почувствовал, что краснеет. – Вы же девочки, а я мужчина, колдун. Я работаю по профилю боевых трансформаций… и понятия не имею, как учить таких, как вы – маленьких ведьм.

   Тут он немного лукавил, но совсем чуть-чуть. Он только что закончил обучение и получил направление прямиком в школу ведьм. Но преподавать-то Фейднор собирался именно боевые трансформации, к тому же у взрослых ведьм, старше восемнадцати. Маленьким же племянницам парень попросту боялся как-то навредить.

   Девочка тряхнула рыжей головой и прищурила зелёные глаза.

   – Что же нам делать, дядя Фейд?

   У неё были рыжие кудряшки, которые, сколько не заплетай в косички, всё равно ярким кучерявым облачком окружают всю голову! Рыжина отличала девчушек от других членов семейств Аспе и Тарсонов – как большинство фарсландцев, они были светловолосые и сероглазые. Редко кто в округе мог похвастаться такой внешностью, как двойняшки! Вот, видимо, к этому своему необычному виду и притянули они необычный дар!

   – Завтра я снова поеду к Броде Олерсон. Может быть, она посоветует нам другую ведьму?!

   Но назавтра на них всех свалилась целая куча дел! Кто же мог предвидеть, что на козье стадо Улле Тарсона нападёт стригучая болезнь? Фейднор считался боевым колдуном и отлично умел драться, особенно своим знаменитым посохом, а вот коз лечить умел не очень хорошо! Болезнь ему прогнать удалось, но все животные остались бритыми наголо. Ту часть шерсти, что не была поражена, надо было срочно обрабатывать.

   Большой двор – большие проблемы. Фейднор вымотался так, что едва дошёл до своего дома. А ведь тот стоял через дорогу от подворья Улле Тарсона! Он дошёл и упал лицом в подушку. И почти сразу наступило утро!

   А с ним и новая забота. О ней Фейд узнал, едва выглянул из окна кухни. Кайри и Дайри щебетали, словно две варакушки, и с кем же? Да с той девчонкой, которую он едва не сбил своим велосипедом, возвращаясь домой ни с чем. Это ведь было всего лишь позавчера, так что девчонку Фейд помнил отлично. Она тащилась от станции, вся такая побитая и несчастная, и видно было, что это начинающая ведьма, у которой всё не заладилось.

   При ней сегодня не было ни метлы, ни сыча, ни даже сундука на колёсах. На шляпе красовалась свеженькая заплатка, платье до колена обнажало стройные, но исцарапанные ноги. Две тёмно-русых косички торчали из-под шляпы, делая румяное щекастое личико ещё более юным. Фейд привык доверять собственным предчувствиям – у него была хорошая интуиция, что не раз выручало в переделках. И вот тут это самое предчувствие как-то нехорошо толкнулось в груди, будто мешая сердцу биться в правильном, выверенном ритме.

   Ничего хорошего нельзя было ждать от этого визита.

   – Ты же из Олервина? – спросил Фейд, выходя на крыльцо. – Тебя, случайно, не прислала фру Олерсон?

   – А вот и прислала, – оживлённо защебетали двойняшки. – Её прислала Брода Олерсон! Это фрекен Эгле, и она внучка Терны!

   – Очень хорошо, – осторожно сказал Фейд. – Надеюсь, это означает, что Терна согласится и, как приедет из Боу-Дерри, так сразу к нам?

   – Куда это, к вам? – не поняла девушка из Олерсона.

   – Ну к нам, сюда. Тебя же прислали сказать, что Терна Олерсон берётся за дело? Нам нужна воспитательница для двойняшек. Тебе разве не прислали к фру Ханне Тарсон?

   – Меня прислали вместо бабушки, сказали, что вам нужна воспитательница, – начала девушка. – Меня зовут…

   – ВМЕСТО? – вскричал Фейднор, теряя весь самоконтроль, которым всегда так гордился.

   На этот вскрик из соседнего дома выглянула Ханна. Запахнула на груди безрукавку, накинутую поверх домашнего платья, перебежала дорогу и спросила:

   – Что такое? О, ты же из Олервина, девочка?

   – Да я не девочка, я воспитательница! Я это лето побуду с вашими девочками, заодно и попрактикуюсь, – поспешила с объяснениями девушка. – Меня зовут…

   – Попрактикуешься? – не поняла Ханна. – На ком это? На моих детях?

   – А что? Я со своими сестрами и братьями знаете, сколько нянчилась? – спросила молодая ведьма и выпятила подбородок.

   Фейд усмехнулся. Забавная она была. Но ведь и впрямь совсем девочка…

   – Сколько тебе лет, нянька? – спросил он.

   Хотел поддержать, а вышло только хуже.

   – Девятнадцать, – живо ответила ведьма, и Ханна всплеснула руками.

   – Да тебе самой ещё вчера нянька была нужна! Они тебя только на восемь лет младше – разве ж тут справишься? Да ещё сразу с двумя?

   – Но я справлялась с четверыми, – упёрлась девушка.

   – Мам, она справится, можно мы ее оставим, – сказала Кайри.

   – Ну мам, – добавила Дайри.

   – Я справлялся с этими двумя, когда мне было тринадцать, а им – по году, – заметил Фейднор. – Мне всё время казалось, что это моё наказание за то, как я вёл себя, когда ты за мной смотрела.

   – Так и есть! – зыркнула на него сестра. – Мама всё время оставляла тебя со мной, а мне было всего одиннадцать, когда ты родился. Иногда она и Лиди на меня бросала, но редко.

   – У Лиди был такой характер, что её ни на кого и не бросишь, – подтвердил Фейд.

   Их не в меру самостоятельная средняя сестрёнка давно уже перестала посещать Каллевин, однако про семью не забывала. Просто ехать было очень уж далеко, да ещё из другой страны, и Лиди отделывалась долгими письмами-отчётами. Она стала очень учёной дамой, изучала морских животных на южном побережье, и, говорят, загорела так, что её не отличишь от сюрландцев.

   – Может, мы дадим ей шанс? Она старше, чем были мы, когда на нас свалились эти заботы, – предложил Фейд.

   Но Ханна только вздохнула.

   – Не могу. Она сама ещё ребёнок, а Кайри и Дайри в таком возрасте, что с ними и поодиночке не всегда совладаешь! Ты прости, девочка, а только мне за тебя потом отвечать придётся. Если хочешь, я попрошу Фейда тебя проводить, чтобы не ехать в Олервин одной.

   Фейд заметил, что Ханна действительно нервничает. С чего это, интересно? Не то чтобы тут, в Каллевин, сильно боялись пришлых ведьм! А что эта ведьма лет этак на пятьдесят моложе, чем хотелось бы его сестре… Это, конечно, понятно. Но не настолько, чтобы сходу отказывать!

   – Я сама дойду, – буркнула молодая ведьма. – Этот ваш Фейд меня вчера сбил на своём велосипеде.

***

Провожать он всё-таки вызвался. Почему-то чувствовал себя виноватым, что девушке дали от ворот поворот. У околицы, кстати, обнаружился и ведьмин сундук. Он по команде хозяйки потащился за ней.

   – По сути, я и не виноват, что наехал на тебя тогда, – сказал Фейднор, когда молчание стало таким густым, что хоть ложкой хлебай. – Просто случайность.

   – Что? – спросила девушка рассеянно. – А… велосипед. Ничего, это было даже смешно. Твои локти в порядке?

   – А твои ноги? – Фейд кивнул на исцарапанные голени.

   Она смутилась и одёрнула юбку, хотя её длины всё равно бы не хватило, чтобы спрятать улики.

   – Это не от вчерашнего, – сказала ведьма.

   – А от какогошнего? – хмыкнул колдун.

   – Так не говорят, – поправила ведьма.

   – Я говорю, – пожал плечами Фейд.

   – Я подралась на магической дуэли.

   – Победила?

   Послышался тяжёлый вздох.

   – Проиграла? – Фейднор снова вспомнил пробитую шляпу и сломанную метлу.

   – Чуть не потеряла сыча. И мы закончить не успели, как примчалась директриса Дорсон и влупила нам всем. Это от её метлы.

   – Ааа, я что-то слышал про эту дуэль, – оживился Фейд. – Кажется, из школы ведьм отчислили двух девочек-первокурсниц… Только вот ты старше, чем первокурсницы.

   – Я поступила прошлой осенью, – с лёгким вызовом сказала девушка. – И нет, меня не отчислили. В конце концов, дуэль состоялась не по моей вине. Меня ещё не отчислили. Ещё нет.

   – Постой, не по твоей вине – это как?

   – Я дралась за другую девушку. Не хочу рассказывать.

   – Так как, говоришь, тебя зовут? – уточнил Фейднор.

   – Эгле Олерсон, а что?

   – А я Фейднор Аспе, – со значением сказал Фейд. – Не слышала?

   – Почему я должна была о тебе слышать?

   – Потому что я ваш новый преподаватель боевой трансформации.

   – Боевой! Зачем в школе ведьм боевая трансформация? Мы же девочки! – засмеялась Эгле Олерсон, и Фейду послышался в её голосе такой здоровый сарказм, что его чуть не сшибло с ног. – У нас же в основном ипостаси – это милые кошечки, серые крысочки и пыльные совушки.

   – Мне показалось, или я слышу какие-то довольно злобные нотки? – осведомился Фейд как можно вежливей.

   – Тебе не показалось, – сказала Эгле. – У меня тоже ипостась – кошечка. Но только она высотой в метр и с кисточками на ушках.

   Фейднор почему-то представил себе рысь не с ушками, а с милыми тёмными косичками, и тоже не сдержал смеха.

   – Понятно, почему тебя выгнали. Тебе просто надоело быть «девочкой».

   – Меня не выгнали, ясно? – разозлилась Эгле. – Фру Дорсон сказала, что подумает. У меня есть время до осени… И есть шанс, – тут она вдруг шмыгнула носом. – Был шанс, пока твоя сестрица меня не прогнала.

   – У нас действительно такой случай, с которым не каждый справится, – извиняющимся тоном сказал Фейд. – Мы рассчитывали на опытного специалиста. На Терну или хотя бы Броду Олерсон.

   – Ну, на маму вряд ли можно рассчитывать, – махнула рукой девушка. – Она же ужасная домоседка, несмотря на образование. К тому же половина из нас ещё действительно совсем дети, на кого их оставить?

   – На тебя? – спросил Фейднор невинно. – Хотя бы на лето, пока ваша бабушка не освободится.

   Эгле только фыркнула.

   – Ладно, – сказала она, – я попробую поговорить с бабулей – завтра она как раз приедет на выходные. Слушай, если ты действительно наш будущий препод – ты мне будешь как бы должен за такой разговор.

   – Да неужели? – ему вдруг захотелось дёрнуть эту воображулю за косичку, словно им обоим было лет по семь. – И что же я буду должен?

   – Замолви за меня словечко перед фру Дорсон. Скажи, что я исправилась и больше не буду участвовать в дуэлях.

   – Только если ты расскажешь, в чём же там всё-таки было дело, – приподняв брови, сказал Фейд.

   – Да ни в чём! – остановившись посередине дороги, вскричала Эгле. – Что вы все привязались, а? Просто Димси – слабачка, и я за неё заступилась! Я приняла вызов за неё, потому что Фанни Респер убила бы её.

   – Да ну, – небрежно сказал Фейд. – Им там всем по шестнадцать-семнадцать лет, ты была старшая. Неужели не могла решить дело миром?

   – Значит, не могла! Ты там был? Ты знаешь, что произошло?

   – Мне рассказывали. Фру Дорсон была так встревожена, когда принимала меня на работу, что рассказала. В общих чертах.

   – В общих, – ещё не остыв, прошипела молодая ведьма. – В общих! Фанни – самая дурная ведьма в мире, у нее в голове одни проклятия и что похуже. Она уже ткала смертное полотно и вырезАла лунный силуэт, из-за чего двух девочек едва вытащили с того света. И за что она их, ты знаешь? Одной не посчастливилось испортить Фанни осеннюю работу, а вторая нечаянно сожгла её башмаки. Ты бы убил девочку из-за башмаков?

   Фейд покачал головой.

   – Ну, не кипятись. Получается, ты заступилась за подружку и чуть не погибла сама.

   – Я почти победила, – буркнула Эгле. – Но я бы не стала убивать. Я собиралась лишить Фанни её ведьминского дара.

   – За такое ты бы вылетела гарантированно.

   – Но фру Дорсон сказала, что подумает. И я тебя по-хорошему прошу: замолви за меня слово. Это было несправедливо. Я пару раз уже вылетала из ведьминских школ, и способна признаться, что вылетала за дело. Но не в этом случае. К тому же я прилично училась и сдала все экзамены на хорошие оценки.

   – Я поговорю с директрисой, а ты с бабушкой? Ну что ж, это честный обмен. Но что, если твоя бабуля не согласится?

   – То же самое и директриса, – вздохнув, сказала Эгле. – Она тоже может отказать. Но всё же… давай попробуем?

   Они пожали друг другу руки. Неожиданно крепким и тёплым рукопожатием. Фейд посмотрел на девушку как-то иначе после всех её признаний. К тому же… её трансформация – рысь? Необычно. И в свете его новой работы – очень интересно. Признаться, идея преподавать в школе, где полным-полно девчушек, способных превратиться во что-то маленькое и даже миленькое, его не особо вдохновляла. А что поделать? Магическое распределение, с ним и не поспоришь особо. Наличие в ведьминской школе хотя бы одной действительно БОЕВОЙ единицы Фейднора хотя бы утешило…

   – Герр Аспе, – кашлянув, сказала девушка весьма официальным тоном. – Отпустите мою руку, пожалуйста, будьте так любезны.

   Он не сразу понял, с чего это Эгле смутилась, но тут мимо проехал на велосипеде какой-то мальчишка. Завидев их, он весело свистнул. Фейд смущаться не стал – он же просто держал девушку за руку, это нигде не запрещается. Но Эгле пришлось отпустить.

   – Ну, авось ещё встретимся, – сказал он. – До свидания!

   Она побежала в сторону деревни, и сундук на колёсиках бодро покатился следом. Фейд не стал оборачиваться, понимая, что Эгле в этих краях совершенно ничего не грозит.

ГЛАВА 4.

Если бы Фейднор Тарсон оглянулся, он бы заметил, что Эгле поспешно свернула с дороги в небольшую осиновую рощицу и, шипя себе что-то под нос, развела в ложбинке костёр.

   Очень удачное место попалось. Небольшой ручеёк неподалёку, овражек – с дороги никто ведьму не увидит. Эгле, шепча заклинания, кое-как воткнула в землю две рогульки, нашла палку для перекладины, повесила на неё котелок с водой. Для снадобья в сундуке нашлось почти всё, кроме комариных крылышек и рыжего мха, но этого добра было полным-полно вокруг и под ногами. Пока закипала вода, Эгле прихлопнула с пару десятков комаров, и теперь обдирала с них крылышки. Глупое занятие, когда только и делаешь, что мечтаешь, чтобы ветер всё это не сдул.

   Собрав немного комариных крылышек и проверив, не попались ли туда ещё и мошки, Эгле вытащила из сундука фотографическую карточку с семейным портретом. Тут была вся немаленькая ведьминская семейка: папа, мама, братья и сёстры, сама Эгле, ещё подросток. Роми на руках у бабушки смотрела на фотографа так свирепо, что нельзя было удержаться от смеха. Но Эгле не стала смеяться. Она порылась в сундуке и вытащила маленький свёрток, в котором хранились ещё меньшие пакетики, аккуратно подписанные. В них лежало по волоску или даже по три-четыре волоска! В арсенале всякой уважающей себя ведьмы хранится такой набор. Иногда ведьмы даже начинают подбирать волоски у совершенно случайных людей, которых видят впервые. Но девушка это считала уже манией. У неё были только самые необходимые волосы: родителей, бабушки, братьев и сестёр. Особой удачей оказалось прихватить волосок директрисы – та обороняла свою причёску крайне фанатично, зная о том, что у неё на попечении большое количество озорных учениц.

   Итак, Эгле выбрала седой бабушкин волосок.

   Глядя на фотографию бабушки, Эгле принялась по одному добавлять ингредиенты в кипяток. Почки сосны, частички рыжего мха, сушёный гриб-подзаборник, содержимое крошечного флакона со «слюной» пенницы, собранной на рассвете с травяных стеблей и другие составляющие зелья. Потом настал черёд и комариных крылышек. Последним в варево упал бабушкин волос. К сожалению, для полного перевоплощения его будет недостаточно, но иллюзия надёжно скроет лишь лицо. Чтобы полностью превратиться в какого-то человека, нужны частички кожи, состриженные ногти, капелька крови, слюна. Однако для Эгле сейчас не требовалось так много.

   Она всего лишь превратится в бабушку на полчасика! Дойдёт до Каллевина, поворчит по-старушечьи на Ханну Тарсон, скажет, чтобы приняли её внучку – и уйдёт. Назавтра придёт снова – но уже снова в родном обличье Эгле Олерсон. Вот и всё. Не надо полного перевоплощения! Шею можно закрыть косынкой, а руки – тонкими нитяными перчатками. Кроме того, Эгле взяла с собою очень строгое и длинное платье, мамину накидку – ей хотелось вести занятия в таком виде, чтобы дети не отвлекались и не видели в ней подружку и чуть ли не ровесницу. Если всё это надеть, уж точно не будешь выглядеть, как девчонка!

   Потратив ещё немного времени на переодевание, Эгле посмотрелась в маленькое зеркальце. Лицо и даже шея были в точности, как у Терны Олерсон. Волосы стали седыми только местами, но ведь бабуля была ещё и не такая уж старая, в её-то шестьдесят лет…

   Эгле повертелась туда-сюда, глядя в зеркальце. Конечно, оно не отражало всего бабульего великолепия! Да и платье не было достаточно длинным – виднелись исцарапанные голени, а ведь этот Фейд наверняка отлично запомнил все ссадины. Уж так он пялился на ноги Эгле, что уж точно не мог позабыть даже самых мелких ранок…

   Поэтому Эгле, вздыхая, натянула ещё и полосатые гольфы – чёрно-бело-зелёные. Но вот туфель с пряжками, так любимых Терной Олерсон, в багаже молодой ведьмы не нашлось. Она предпочитала лёгкие парусиновые, белые или красные. Немало было потрачено чар, чтобы обувь оставалась всегда чистой! А теперь придётся как следует извозить их в дорожной пыли, чтобы не так бросались в глаза. Аккуратную штопку на шляпе девушка замаскировала большой брошью – пауком с янтарным брюшком.

   – Ну вот, – сказала себе Эгле, преобразившись окончательно. – Жарковато, но зато я теперь – бабушка!

   И показала язык отражению, прежде чем убрать зеркальце в карман.

   Теперь надо было до того, как стемнеет, прийти в Каллевин и показаться Тарсонам. Что потом? Уж наверно, будет ясно! Но скорее всего, рассуждала про себя Эгле, она заночует у Ханны, а утром якобы вернётся в Олервин. Ну, а на самом деле снова дойдёт до ложбинки, где вернёт себе прежний облик. Тут же Эгле оставила и сундук. Никто его в здравом уме не тронет: видно, что это имущество ведьмы, а значит, защищено кучей страшных чар. Так что она могла спокойно идти себе – всё равно скоро к этому сундуку и вернётся.

   О том, что зелье ничем уже не перешибёшь, пока оно само не испарится до последней капельки, девушка как-то и думать забыла! А ведь следовало поразмыслить над этим, потому что полный цикл зелья в организме должен был завершиться ровно через сутки…

***

А хорошо было в Каллевине вечером! Люди возвращались к домам с полей или завершали свой труд в огороде. Пастух гнал стадо – коровы спешили к хозяйкам. Брякали колокольчики на шеях овец и коз. Квохтали куры.

   Под этот умиротворяющий шум Эгле Олерсон, которая теперь была вроде как Терна Олерсон, без малейшего зазрения совести спёрла метлу, что стояла у ветхого забора, окружавшего покосившийся домишко. Дом выглядел как ничей, стало быть, и эта старая метла была ничья. Ею всё равно давно не пользовались, по паутине и мелкому сору понятно, да и метловище совсем потемневшее. Хотя всё равно непонятно, кто это в деревне, где есть ведьмы, бросил без присмотра метлу, пусть и старую! Ведь всем известно, что оставленная метла по умолчанию принадлежит ведьме.

   Вот ведьма ею и воспользовалась! Конечно, это была не та метла, что Эгле поломала в поединке, и ещё только предстояло сделать её магической, а тем более приручить. Но всё это проходили на первом курсе. К тому же за все свои годы ученичества, казавшиеся уже бесконечными с учётом бабушкиных и маминых наставлений, Эгле многому научилась. И считала себя если не опытной ведьмой, то во всяком случае уж не пропащей!

   Так, опираясь на черенок метлы, она постучалась в дом Ханны Тарсон. При этом, конечно, нельзя было не покоситься на домик напротив – а вдруг оттуда смотрит бдительный Фейднор? Но из-за забора и густых кустов сирени и чубушника было не видать – смотрит или нет.

   Ханна открыла дверь и не дала сказать даже «здравствуйте». Кинулась на шею и зарыдала.

   – Наконец-то, – всхлипнула она. – Я уже думала сама идти к вам и становиться на колени, фру Олерсон! Идёмте в дом, я расскажу вам, какая с нами случилась беда.

   – Я слышала, вы мою девочку тут огорчили, обидели, – старательно подражая плавной бабулиной речи и её низкому голосу, произнесла Эгле заранее заготовленные слова.

   – Что вы, фру Олерсон! Я бы ни за что не обидела такую славную девочку! Но дело серьёзное.

   Ханна буквально насильно потянула лже-Терну в дом, где пахло молоком, бобовой похлёбкой на куриных потрошках, хлебом и свежей зеленью с огорода. От этих запахов Эгле мгновенно чуть не захлебнулась слюной. Ведь она уже с утра ничего не ела – выпитое гадкое варево не в счёт. Ханна как раз собирала на стол – это было видно и по её домашнему фартуку, и чисто вымытым рукам, и по полотенцу на плече. Вся она была такая славная, очень похожая на маму Эгле, только ниже ростом и заметно полнее в талии и бёдрах, да волосы светлые, а не каштановые.

   – Садитесь, фру Олерсон, сейчас будем ужинать, я как раз накрывала, – Эгле потащили в кухню, где уже стояли на столе различные миски, плошки, блюдо с зелёными луком, ранними огурчиками и редиской. – Дети сейчас придут, мужа позову… Вы извините, я уж очень рада, и…

   – Пока они не пришли, фру Тарсон, скажите уже, чем вам так не угодила моя внучка Эгле, – сказала лже-Терна в надежде услышать оправдания, которые она сможет как-то использовать. Ведь надо было как-то свернуть к тому, что воспитывать юных Кайри и Дайри будет не бабушка Терна!

   – Всё дело в том, что женщина, которая сделала ведьмами моих девочек, – горячо и очень тихо заговорила Ханна, – она вернулась. Её не было несколько месяцев, она ещё до снежной недели ушла из Каллевина. А недавно явилась на порог и сказала, что если кто будет учить моих девочек – пусть пеняет на себя! Сказала, что такая ведьма и пропасть может случайно. И даже погибнуть…

   – Почему она так сказала? – удивилась Эгле.

   И подумала – ну ничего себе история! И долго Ханна собиралась её хранить в себе?

   – Хочет сама их учить, – развела руками женщина. – А только дурная она женщина, и глаз у неё дурной. От этой ведьмы мы только порчу и проклятия видели! Госпожа Терна, миленькая, только вы можете моих девочек уму-разуму научить. А за внучку вашу мне так боязно стало – я чуть не умерла, как её увидела. Неужто, думаю, эта ведьма такую славную девочку погубит… и моих заодно. Она ведь мне приказала молчать, а если поперёк её воли пойду – проклянёт меня. Но если вы тут, я всецело на вашу защиту полагаюсь. Когда рядом такая сильная ведьма, как вы, я и за дочерей спокойна, и за себя.

   Эгле поняла, что теперь кое-что прояснилось.

   – Ах вот оно что, – сказала она, но тут просторная кухня уютного дома наполнилась людьми.

   Вошёл сам отец семейства, Аксель, таща на плечах сразу двоих маленьких наследников, а за ним, юркие и смешливые, появились Дайри и Кайри. После пришли ещё три молодых человека и скромная девушка примерно одних с Эгле лет. По объяснениям Ханны, то были двоюродный брат её мужа и работники. Девушка посмотрела на Эгле с таким изумлением, будто в жизни не видела пожилых ведьм.

   – У нас ещё несколько работников, мужчин и женщин, только они все здешние, разошлись по своим домам, – пояснила Ханна, представив лже-Терне всех по очереди. – Садитесь, фру Терна, вот удобное местечко для вас.

   Фарсланд – страна магии и ведьмовства, и перед едой все ополоснули руки в общей чаше, а потом, прикрыв глаза, поблагодарили Пряху и Ткачиху за то, что ткань Мироздания так прекрасна и в её узоры вплетены благополучие, здоровье, еда для всех и хорошая погода. Это был всеобщий обычай, и как бы ни складывалась жизнь, в ней всегда должны были найтись слова благодарности божествам. Даже если было плохо. Просто всегда. Потому что все слова, обращённые к тем, кто соткал эту вселенную из мрака и звездного света, вплетаются в общую ткань и продолжают узор бесконечно.

   Но нынче погода и правда радовала, а еда была вкусна и обильна. Эгле почувствовала, что её желудок переполнен, и отодвинулась от стола.

   – Не хотите познакомиться с вашими воспитанницами поближе? – предложила Ханна.

   – А я уже познакомилась, – опрометчиво ответила лже-Терна.

   И в ответ на удивлённые взгляды торопливо пояснила:

   – Внучка так хорошо мне про них рассказала! Я словно знала их полжизни.

   – Жаль, что мама дала ей от ворот поворот, – сказала одна из двойняшек.

   Эгле пока не запомнила в точности, кто есть кто. Но девочки не носили одинаковых платьев и по-разному заплетали рыжие курчавые волосы. У одной, кажется, у Дайри, было две тугие косы, как любила носить Эгле, и чёлочка. А с чёлки свисали красные, голубые, зелёные и коричневые деревянные бусинки. А вторая девочка, вроде бы Кайри, носила одну косу, перевитую тесьмой. Множество мелких завитков, несмотря на все старания, выбивались из причёсок.

   Эгле заметила, что девочек посадили подальше друг от друга – одну поближе к отцу, а вторую в другой конец большого стола. Только этого, судя по беспокойному выражению, не сходившему с лица Ханны, было мало.

   – Мы думали, что подружимся с Эгле. Она интересная, – сказала та, которая была с двумя косичками – кажется, Дайри.

   – Она крутая, – добавила вроде бы Кайри.

   – А кто её, по-вашему, воспитывал? – спросила Эгле по-старушечьи ворчливо – чего настоящая Терна обычно себе не позволяла. – Я! У нас в семье все интересные и крутые, у кого хочешь спроси!

   – Вот! А у фру Олерсон опыта больше.

   – И крутости, – ревниво добавила Эгле.

   – Вы поели? Расходитесь, – скомандовала Ханна. – Им нельзя быть вместе слишком долго, фру Олерсон.

   Как будто подтверждая её слова, на полках вдруг зазвенела посуда. Двойняшки, погрустнев, переглянулись. Кайри ушла, а её сестра осталась. Без своей неразлучной половинки она так опечалилась, что даже бусинки на волосах, кажется, потеряли яркость и стали стучать друг о друга не так звонко.

   После ужина Эгле осталась в кухне, чтобы немножко помочь с уборкой – скорее по привычке, чем по необходимости. Две больших кадки с посудой ждали в углу возле умывальника.

   – У меня внук изобрёл кое-что для быстрого мытья посуды. Пара заклинаний, щепотка волшебной пыльцы – и посуда моется сама собой! Ещё увидите – его изобретение будет оценено! – не удержалась Эгле, ополаскивая миски.

   – Не будете добры поделиться? – предложила доселе помалкивавшая работница, которую Ханна представила как Изентруду, или просто – Труди. – Это очень полезная придумка! Хотела бы я, чтобы посуда сама себя намывала.

   – Не могу. Это студенческий проект, – сказала Эгле. – Пока мой б… внук его не защитит и не опубликует, никто не должен знать, что именно он делает, чтобы посуда сама мылась. Но я могу вам помочь.

   Изентруда посмотрела на руки новой воспитательницы, и лже-Терна поспешила спрятать их под выданный Ханной фартук. Хотя и напрасно, ведь от горячей воды распаренная кожа рук сморщилась, как у пожилой женщины!

   – Фру Олерсон, вы за девочками приехали приглядывать, а с посудой и без вас тут справятся, – сказала Ханна, заглядывая в кухню. – Труди, вытрешь всё сама?

   – Конечно, фру Тарсон, – сказала Труди чуть ворчливо.

   Но, едва Ханна вышла, добавила:

   – Я от вашей помощи не отказываюсь, фру Терна. Знаете, за день столько натопчешься с этими кроликами и курами, козами и овцами, а тут ещё по дому помогай. Ног под собой не чувствую от усталости.

   – Хорошо, – кивнула Эгле. – Но я хочу кое-что взамен.

   – Узнать побольше про Ханну и девочек?

   – С этим я и сама разберусь, – решительно дёрнула головой Эгле, и чуть не потеряла шляпу. – Меня интересует брат фру Тарсон.

   – Герр Фейднор? – удивилась Труди. – А какие тут секреты? Живёт напротив, работает с нами вместе.

   Эгле повесила полотенце и фартук на крючки, поправила шляпу и важно сказала:

   – Мне как ведьме важно знать как можно больше! Ну вот, например, какой он колдун – добрый или не очень. Может ли в случае чего помочь в воспитательном процессе или лучше его вообще близко не подпускать. Ну и там по мелочи – есть ли у него девушка…

   – Вы бы лучше про злую ведьму спрашивали, фру Терна, честное слово, – с упрёком сказала Труди, убирая вытертую посуду в шкафчик на стене. – В вашем ли возрасте молодыми парнями интересоваться!

   – А я, может, не для себя интересуюсь, а для внученьки своей любимой, – прокряхтела Эгле, старательно подавляя смех.

   – Ну была у него какая-то, – фыркнула девушка, сердито захлопывая шкафчик. – Но его разве поймёшь? Скрытный, нелюдимый, я вот давеча тоже – строила ему глазки, строила, чуть ресницы не отвалились от старания, а он только спросил, не болит ли у меня живот. Взгляд, говорит, странный, будто несварение.

   Тут Эгле не выдержала и всё-таки хихикнула.

   – Так что вы подумайте, прежде чем за такого внучку-то сватать, – закончила Изентруда. – Всё, пойду я отдыхать.

   Вот чудная, ещё только стемнело, а она уже спать собралась. Ещё и десяти вечера нет! Эгле спохватилась, что тут все много работают и рано ложатся, но у неё пока сна не было ни в одном глазу. Хоть и устала за сегодня, а столько получила впечатлений, что на месяц бы хватило. Так что девушка решила немного посидеть и подумать в небольшом садике возле дома – и уж потом идти спать.

ГЛАВА 5.

Фейд не пошёл к сестре этим вечером, поужинал в одиночестве. Конечно, у неё на столе наверняка было немало вкусного, а у него сегодня только варёные вкрутую яйца, вчерашний хлеб да зелёный лук. Даже ветчина закончилась. Но у Ханны и так полон дом народу! Дня три назад ещё одна работница поселилась, да только, хоть и толковая, с непривычки так уработается, что за столом от неё не помощь, а как от гости – хлопоты лишние.

   Ещё и Терна Олерсон явилась. Очень это показалось Фейду странным. Ездил он, значит, уговаривал, упрашивал, чтобы Олерсоны свою бабушку к Тарсонам прислали – ни в какую. То вот-вот уезжает, а то уже и уехала!

   И вдруг она сама пришла. С одной лишь метлой, без сундука. Что бы это значило?

   Фейд мрачно дожевал свой холостяцкий ужин и занялся делом: у него кончились запасы зелья от стригучей болезни, надо было пополнить. Оно требовало внимания и усидчивости, заговоров и пассов, что не вполне характерно для работы боевых колдунов. Но Фейднор понимал, что деревенский колдун вряд ли каждый день будет драться, тем более принимая боевые трансформации. А вот лечить людей и скот – очень даже часто. Так что за дело он принялся хоть и без особого энтузиазма, но с решимостью. Он понимал, что такое «надо».

   И ещё – что без вдохновения, куража и азарта это «надо» его когда-нибудь точно доконает. Поэтому хорошо бы найти какую-то отдушину. К примеру, прогуляться с девушкой. С хорошенькой молодой девушкой. С ведьмой, у которой косички, как у девчонки, исцарапанные коленки и по-кошачьи зелёный взгляд…

   Через час, порядком умотавшись, Фейд оставил котелок с зельем настаиваться и вышел во двор. Кайри уже пора бы прийти ночевать – но её не было. Он выглянул за ворота. Так и есть, двойняшки не спешили спать, а сидели по обе стороны дороги. И перекидывали друг другу мячик. При этом руки девочки не использовали.

   – Это вы что делаете? – спросил Фейднор, подходя к Дайри, сидевшей на обочине со стороны его дома.

   – Это нам Изентруда посоветовала, чтобы научиться сосредота… средото… – Кайри протянула руку, и мячик покатился через дорогу.

   – Почему Изентруда? Разве она ведьма? – удивился Фейд.

   – Нет, но посоветовать-то всякий может, – сказала Дайри. – Она вообще-то предложила просто мячик покидать. Без магии. Но мы вдруг поняли, что можем с магией и что так интереснее. А что? Так нельзя?

   – Вообще-то это хорошее упражнение, – сказал Фейд уверенно.

   На занятиях по боевой магии они тоже садились вот так, правда расстояние было побольше. Перекидывались сначала мячиком, потом камнем, а потом огненным шаром – бранкулем. Без рук, усилием воли. После ещё глаза завязывали, натренировавшись – вслепую сложнее. У Фейда на левом боку был нехилый такой рубец от ожога…

   – О, мы тоже так делали, – раздался чей-то голос со стороны Ханниного дома. – Только шарик был огненный.

   И из-за забора выглянула ведьма. Довольно стройная такая ведьма, с неплохо сохранившейся для ее возраста фигурой. Шляпа болталась на шнурке за спиной, седые волосы, аккуратно приглаженные и забранные в высокий пучок на макушке, серебрились в сумерках.

   – Фру Олерсон, – поклонился Фейд. – Но ведь раньше второго курса ведьминской или колдовской школы никто не даёт студентам перекидываться огнём.

   – Ну а то я не знаю, – небрежно сказала пожилая наставница, открывая калитку и выходя на обочину. – Поймаете, герр Аспе?

   И подбросила на ладони небольшой бранкуль. Яркий огненный комочек, размером со среднее яблоко.

   – Откуда вы меня знаете? – Фейд небрежными магическими пассами заставил шарик остановиться и направил его обратно.

   Тот описал плавную дугу и завис прямо возле лба пожилой ведьмы.

   – Разве вы не приходили звать меня, герр Аспе? – бранкуль набрал скорость и очень быстро отправился назад, к Фейду.

   – Но вас там не было? – Фейднор не зевал, закрутил шарик и швырнул в ведьму уже со всей силы.

   Она перехватила его движением обеих рук. Она немножко полюбовалась, как бранкуль крутится между её ладонями в тонких перчатках, а затем пустила огненный шар высокой свечой в небо.

   – Ооо, – восторженно протянули Дайри и Кайри.

   – Так лучше не делать, – поспешно сказал Фейд.Бранкуль он поймал, но с трудом: тот взвился слишком высоко, а потом упал вниз камнем, и прямо в руки – едва не прожёг защиту, наспех созданную колдуном. – Это опасно для неопытных магов…

   – Но няня Терна – опытный маг, – с обожанием заявила Кайри.

   Фейд, который собрался было распылить бранкуль на мельчайшие искры, обиделся и тут же швырнул его в ведьму. И пожалел о порыве: кто-то всё равно должен был остановиться! А со злости кинул так сильно, что Терна Олерсон шар не поймала! Тот канул в недрах палисадника.

   – Да к пожирателям ваши игры, – шёпотом выругался Фейднор, кидаясь тушить занимающийся среди вишнёвых деревьев пожар.

   – Может, это и правда небезопасно, – услышал он неуверенный голос какой-то из двойняшек.

   – Он просто криво кинул, – возразила Терна, и Фейд готов был поклясться, что где-то уже слышал этот голос, эту запальчивую интонацию…

   Ах да. Эгле Олерсон. Внучка этой самонадеянной бабки! Недалеко, видимо, они там в этой семейке друг от друга ушли.

   Огонь ещё не успел распространиться в густой влажной траве. Хорошо, что на неделе шли дожди. Иначе так просто Фейднор бы тут не справился.

   – Ловить надо лучше, – сказал он.

   – Поучи ещё бабушку мячики ловить, – парировала Терна.

   – А вы ведите себя как бабушка, а не как… ваша внучка, – не остался в долгу Фейд.

   – А вы себя ведите как мужчина и будущий преподаватель, а не как девятилетний мальчишка, – сказала Терна.

   Она и девочки оказались совсем рядом. Ну и заискрило – ночь всё-таки, двойняшки рядом, да ещё взбудораженные… В общем, пара вишнёвых деревьев всё-таки загорелись.

   – Ой, мы нечаянно, – отходя подальше от Кайри, сказала Дайри.

   – Ничего, они же всё потушат… Правда же?

   Терна уже забрасывала огонь землёй, быстро-быстро крутя кистями рук, словно наматывала нитки. Это движение очень хорошо подходит, когда земля рыхлая, но тут, под вишнями, всё давно и плотно слежалось.

   – Ещё не хватало, чтобы огонь перекинулся на клетки с кроликами или на курятники, – буркнул Фейднор, успокаивая огонь заклинаниями.

   Дайри уже сбегала к крыльцу, где на перилах сохли одеяла, принесла одно и теперь топталась по нему, чтобы потушить пламя в траве. Кайри же поступила иначе: сматывала огненные нити в клубочек.

   – У меня получается, смотрите! У меня получается настоящий бранкуль! – радостно сказала она.

   – Ого, довольно большой, – похвалила Терна.

   Но Фейд выбил у девочки огненный шар и тут же схлопнул его.

   – Достаточно огоньку на сегодня, – сказал он, вытирая пот.

   От главного дома бежали Аксель и Ханна в длинных ночных рубахах. Но пожар уже был потушен. Местами трава ещё дымилась, но все были целы, даже обошлось без ожогов.

   – Что случилось? – спросила Ханна встревоженно, когда убедилась, что девочки в порядке.

   – Кажется, я немного неудачно продемонстрировал свои способности, – сказал Фейд, не желая сваливать вину на воспитательницу.

   – Мы немного увлеклись с первым уроком, – добавила Терна, – это я виновата, что поддалась азарту.

   И заработала себе пару баллов симпатии Фейднора. Пусть она и вела себя, как собственная внучка, а от ответственности уходить не собиралась.

   – Я надеюсь, что азарт будет уходить на что-то более полезное и менее разрушительное, – высказался обычно немногословный Аксель. – А теперь всем спать!

   Кайри поплелась в дом Фейда, а Дайри отправилась вместе с матерью в свою спальню. Фейднор задержался наедине с Терной, поправлявшей свою ведьминскую шляпу. Хотя толку-то от неё ночью? Разве что как символ её с собой таскать.

   – Это было немного безответственно, фру Олерсон, – сказал он женщине.

   – Да бросьте. Разве вам не было весело? – спросила она по-старушечьи ворчливо. – Вы же ещё так молоды, герр Аспе, не будьте занудой. Всегда успеете стать этаким старым хрычом, который всем читает нотации.

   – Ну, вы-то старой хрычовкой ещё не сделались, – заметил он с усмешкой.

   – Я тоже ещё успею. Время в запасе пока осталось, – ответила она спокойно.

   – Доброй ночи, фру Олерсон.

   – И вам, герр Аспе.

   Фейд проводил уходящую женщину взглядом. У неё была отличная осанка и моложавая походка. Интересно, что, кроме интонаций, унаследовала Эгле Олерсон от этой удивительной пожилой ведьмы?

ГЛАВА 6.

Утро воплотилось в Дайри Тарсон, чтобы жизнь мёдом не казалась. Дайри влетела в спальню своей воспитательницы без стука и предупреждающего покашливания и выпалила:

   – Няня Терна, ты спишь?

   – Кхм, – потщательней заворачиваясь в покрывало, сказала Эгле. – Скажи мне, деточка, кого ты видишь?

   – Я вижу фру Олерсон, – терпеливо ответила Дайри. – А кого надо?

   – Меня, конечно, – осторожно сказала Эгле.

   Хорошо бы, девочка сейчас ушла и дала возможность изучить своё отражение в зеркале… Ну и одеться, конечно.

   – Няня Терна, хочешь пойти со мной кормить кроликов? Кайри поможет дяде Снорри отвести коз и овец на пастбище и вернётся где-то минут через сорок, так что мы можем потренироваться без неё, а потом с ней, а потом…

   – Который час? – уточнила Эгле.

   – Уже шесть! – доложила Дайри.

   – А когда тут спят?

   – Ночью, а ночь уже прошла! Ну вставай, няня!

   – Няни – это у маленьких совсем. А я тебе, ну…

   – Воспитательница? Гувернантка? Ну же, это так длинно и занудно! Вот «няня» – в самый раз, – произнесла девочка, раскачиваясь на стуле. – Няня – это почти мама. Такое хорошее слово.

   – Ну, пожалуй, – была вынуждена согласиться Эгле. – Послушай-ка, а завтракаете-то вы когда?

   В глубине души она уже готова была услышать, что проспала завтрак. Но Дайри порадовала:

   – Там на столе полно всего, просто все берут что хотят и идут, куда надо по делам! На ужин вот лучше не опаздывать, а утром и днём все едят на бегу. Летом, конечно. Зимой обед ровно в два – горячая похлёбка, картошка с мясной подливой и всё такое. Ну, а летом никто целыми днями готовить не станет.

   – А, вот как. Я через минутку буду, дай мне одеться, детка.

   – Если что, я Дайри, – сказала девочка, поправляя рыжие волосы, ещё не заплетённые в косу.

   – Я помню, – не совсем уверенно сказала Эгле и подумала, что первое заклинание, которому научит рыжих кучерявых девчушек – это как мигом справляться с причёской.

***

Не то чтобы в Олервине никто не вставал спозаранку, чтобы работать! Вот только в семье ведьм всё делалось иначе… Куда проще и быстрее. Да и хозяйство у Олерсонов было невелико – ни скота, ни поля, ни производства! Мама Эгле занималась целительством, отец клал печи, бабушка воспитывала малолетних ведьм, а дети учились. Так что некому было ходить за скотиной или гнуть спины на огородах. Впрочем, огородик всё-таки был: там росли тыквы и всякая зелень для стола… А возле дома – сливы, яблони и крыжовник. Но ухаживать за этим никто не спешил, разве что Брода иногда замешивала из грязи и муки маленьких монстриков, которым приказывала прополоть грядки, взрыхлить землю или собрать ягоды с колючих кустов.

   В Каллевине, наверно, тоже есть ведьмы, которые делают монстриков. Но в доме Тарсонов к такому не привыкли. Единственным, кто владел магией, тут был Фейднор Аспе. А он, очевидно, был слишком большим занудой, чтобы снисходить до такого баловства! Ишь, отдыхает…

   Эгле оделась очень быстро и ещё быстрее причесалась, и только тут подумала о собственном облике. Она до сих пор была бабушкой! Эх, а конспекты-то, конспекты по зельеварению остались в сундуке в чистом поле! Надо бы сгонять за своим багажом… Только вот вопрос – как возвращаться. Бабушкой Терной или собою, Эгле Олерсон?

   Да, вопрос был интересный. И ещё один – как внезапно не измениться прямо на глазах у всех. Вот же конфуз будет…

   На кухне Эгле увидела накрытый стол. Тут в изобилии нашлась нехитрая, но вкусная деревенская снедь. Масло, поджаренный хлеб, свежий творог, обильно политый вареньем, очевидно, из прошлогодних запасов, простокваша в большой запотевшей крынке. Румяная и угрюмая Изентруда ставила посередине большую миску с оладьями. Откуда ни возьмись, появился Фейднор Аспе, уселся на лавку и с аппетитом принялся жевать всё подряд.

   – У вас, я вижу, нет с утра никаких дел? – съязвила Эгле, втайне радуясь, что Дайри уже нашла ей работу, так что совесть чиста. – И вчера отдыхали, да?

   – Да, – с легкой усмешкой ответил Фейд и, сложив стопочкой маленькие, ещё тёплые оладушки, слопал сразу штуки три. – Я известный в Каллевине бездельник. А вам нашли какую-то работу, кроме как держать под контролем двух маленьких девочек?

   – Мы идём кормить кроликов и кур, – сообщила Дайри, которая на ходу грызла поджаренный хлеб с маслом. – Идём скорее, няня Терна. Я хочу показать тебе своих кроликов.

   – Я прямо и не знаю, как вы с такой работой справитесь, в вашем-то преклонном возрасте, – сказал Фейд. – Но если вдруг не устанете, зову с собой бездельничать.

   – Встретимся через полчаса у ворот, – не моргнув, сказала Эгле.

   – Няня! А как же урок? – воскликнула Дайри.

   – Первый урок получишь уже сейчас, когда будем кормить твоих питомцев, – пообещала Эгле. – А потом посмотрим. У тебя ещё будет работа?

   – У нас всё время есть какая-то работа, – хмуро сообщила Труди. – Фру Олерсон, когда сыщете свободную минутку, можем мы поговорить с глазу на глаз?

   Да, день у Эгле начался активно! Она кивнула Труди, а потом поправила шляпу так, чтобы лицо оставалось в глубокой тени на случай, если зелье вдруг закончит своё действие. Надо было всё-таки проверить, сколько оно длится.

   Кроликов и кур оказалось много. Кайри уже вернулась от околицы, а лже-Терна и Дайри ещё не закончили. Зато Эгле успела определить силу полученного Дайри ведьминского дара. Это действительно оказался дар, а не проклятие, можно было бы радоваться, если б не одно «но»: без сестры Дайри ничего толком не могла. Они были близняшки. Настолько неразделимые, настолько привыкшие друг к другу, что дар им достался попросту один на двоих.

   – Мне надо почитать про это, почитать в одной книге, – сказала им Эгле задумчиво. – Кажется, вас и вовсе можно избавить от магии, но лучше будет, если вы научитесь колдовать независимо друг от друга. А пока вот вам первый урок, пока по отдельности. Он очень простой, его лет в шесть все молодые ведьмы выполняют. Найдите мне образцы двенадцати разных растений – непременно с корнем, стеблем и цветами. За день вы ведь где только не побываете, верно? И будет хорошо, если у вас в итоге окажутся разные наборы – только чур, не жульничать и не говорить, кто что нашёл.

   – А это не опасно? – спросила Кайри. – Дядя Фейд говорил – ядовитые травы лучше не трогать.

   – Во-первых, дядя Фейд колдун и боевик, а не ведьма, и вряд ли хорошо разбирается в травах, – сказала Эгле. – Во-вторых, он в чём-то прав. Но вы же не шестилетние ведьмы и должны хотя бы примерно знать, какая трава ядовитая, а какая нет.

   Девочки покивали и разбежались кто куда – по делам. Что ж, а Эгле отправилась искать Фейднора, заодно прикидывая в уме – когда она сможет сбегать за своим сундуком.

ГЛАВА 7.

– Фру Терна, мы же можем поговорить? – услышал Фейднор.

   Ну сейчас эта странненькая Изентруда наговорит чего-нибудь про него бабушке славной ведьмы Эгле. Фейд уже слышал от Ханны, которая слышала от Акселя, который слышал от кого-то ещё, что Терна интересовалась его персоной. Да не просто так, а ради внучки. Так что же теперь, из-за неприязни Труди у него выйдет обидная промашка, если он решит позвать Эгле на свидание?

   И даже не «если», а «когда», потому что Фейд уже выделил в своём распорядке время, когда поедет на велосипеде в Олервин, чтобы пригласить Эгле прогуляться. И не просто сегодня позвал воспитательницу своих племянниц «побездельничать», а чтобы она увидела его работу. Фейднор любил всё делать последовательно и размеренно. Накануне он обошёл часть деревни, чтобы осмотреть живность, сегодня закончит дело.

   За ночь новая порция зелья, сваренная им, настоялась и остыла. Фейд разлил его порционно по большим и маленьким флаконам, несколько рассовал по карманам. Взял и другое зелье, от крыс и мышей, которые были разносчиками стригучей болезни. Обычным ядом селяне пользоваться не любили: им нередко травились кошки, съев отравленную мышь.

   Собравшись, Фейднор вернулся в дом сестры, и что же увидел? Закончившая с обучением Кайри и Дайри ведьма вовсе не спешила «побездельничать», а пила чай из большой кружки, протянутой Изентрудой.

   – Полчаса прошло, – суховато сообщил Фейднор. – И даже больше, – он поглядел на ходики на стене кухни. – Сорок пять минут прошло.

   – Опаздываем ничего не делать? – осведомилась ведьма.

   – Няня Терна, а можно мы с твоей метлой поиграем? – заглянула в кухню Кайри.

   – Вам заняться нечем? Травы уже собрали? – удивилась пожилая ведьма. – Или ещё не начинали?

   – Не начинали, – призналась девочка. – То есть Дайри уже нашла корзинки и маленькие лопатки, а я ещё тут. Мы же по отдельности…

   – Вот не забывайте, что по отдельности, – напомнил Фейд. – И незнакомые травы лучше не собирайте. Кстати, Кайри, накопай мне там заодно корней одуванчика, у меня заканчиваются.

   – А мне рыжего мха наберите, – сказала Терна задумчиво. – Пожалуйста. Всё сделаете как надо, и вечером я вам покажу, как правильно летать на метле.

   – Не рановато ли им на метле? – нахмурился Фейд.

   – Настоящие ведьмы на метлу садятся ещё до того, как начинают ходить, – махнула рукой Терна.

   – Это урождённые, да и потом – они с матерью или бабушкой сначала летают, не надо мне тут, – ещё сильнее помрачнел колдун. – Я видел, как это бывает.

   – В Каллевине? Ой, да ну, – беспечно усмехнулась ведьма.

   Она ему всё меньше нравилась. У неё был какой-то на редкость небрежный подход к процессу обучения.

   – Они не родились ведьмами. Им может быть рано. Я понимаю, у вас опыт, но я своих племянниц хорошо изучил – они непоседливые и озорные…

   – И не с такими справлялись, – улыбнулась Терна. – Вы хороший дядя, заботитесь о девочках, но… Поверьте, у меня большой опыт.

   – Большой опыт, – вздохнул Фейд. – Фру Олерсон, вы же понимаете – как бы ни был велик опыт, всё равно может встретиться какой-нибудь первый случай в практике. Вдруг Дайри и Кайри у вас такие первые?

   – Отрадно слышать, что вы за них так беспокоитесь, молодой человек, – Терна подчеркнула обращение так, что Фейд почувствовал себя сопляком и щенком, – но я справлюсь. Куда вы собирались меня позвать? Не на свидание же?

   – У нас в деревне плохо с ведьмами – одна совсем старая, другая – недобрая и опасная, – сказал Фейд.

   – Это которая недавно вернулась?

   – Да, и именно она прокляла девочек.

   – Это скорее дар, на проклятие не слишком похоже, – рассеянно заметила Терна.

   – Так вот, – с нажимом произнёс Фейд, потому что время было дорого и хотелось поскорее закончить пустые разговоры, – ведьм не хватает, поэтому я делаю их работу. Недавно в Каллевине появилась стригучая болезнь. От неё страдают только птицы и скот, для людей она не опасна, но…

   – Сначала животные теряют всю шерсть, после покрываются наростами на коже, а потом могут и ослепнуть, – кивнула ведьма. – Слышала про такое.

   – Началось всё с животных на нашем подворье, но у пары соседей я тоже заметил признаки заболевания. Часть дворов уже обошёл с зельями и заговорами, но осталось ещё одиннадцать домов, где я не побывал. Не окажете ли честь посетить их со мной?

   – Ой, а какие слова выбрали, как будто на бал зовёте, герр Аспе, – хмыкнула Терна, поджимая и без того узкие губы с морщинками вокруг. – Ну идемте, окажу честь, а заодно уж помогу чем смогу!

   Она как будто с ним флиртовала! Подумать только! Поражённый Фейд вышел за калитку, но Изентруда, о которой все забыли, вдруг окликнула:

   – Фру Олерсон, нам всё ещё надо поговорить!

   – Чуть позже, Труди, пожалуйста, – ответила Терна. – Если только это не что-то совсем срочное.

   – Не совсем, – хмуро ответила работница и, подхватив большой таз, пропала из виду.

   – Если она хочет мне что-то сказать по поводу вас, герр Аспе, то самое время признаться, – вполголоса заметила пожилая ведьма.

   – Мне не в чем признаваться, не в любви же, – хмыкнул Фейд.

   – К ней? А что, она хорошенькая, – засмеялась Терна, но как-то недобро. – Хотя и не такая хорошенькая, как моя внучка Эгле, не правда ли, герр Аспе?

   Он посмотрел на Терну с подозрением. Но она ответила невинным взором из-под полей своей необъятной шляпы, украшенной старомодной брошкой.

***

Что ж, случаев стригучей болезни по деревне они не обнаружили, но, пока вдвоём обошли все дома, солнце поднялось высоко и принялось припекать так, что Терну стало пошатывать. И от жары, и от усталости, призналась она.

   Они успели наложить целый ряд заговоров от различных болезней, поставив или обновив над каждой дверью каждого хлева и дома обережные знаки. Как заметил Фейд, руку ведьмы нельзя было назвать хорошо набитой на эти знаки. Впрочем, она ведь была больше наставницей и нянькой, чем просто деревенской ведьмой! Насколько было известно Фейднору, скотом в Олервине больше занималась старшая дочка Терны, а младшая, Брода, слыла отличной повитухой. Что до детей Броды, Фейд был знаком только с Колином Олерсоном, да и то очень поверхностно. Чем были заняты или увлечены прочие Олерсоны из древнего ведьминского и колдовского рода, он и понятия не имел, но, возможно, тоже не скотом.

   – Всё-таки не пойму, – умываясь водой из колодца во дворе одной из почтенных селянок, сказала Терна, – почему вы, боевой маг, занимаетесь тут козами и коровами. Вряд ли это ваше призвание.

   – Что поделаешь, не всем так повезло, как селянам в Олервине, – пожал плечами Фейднор. – Я вот осенью уеду работать – и понятия не имею, как деревня тут справится без меня! Со временем Дайри и Кайри, если из них выйдет толк, смогут помочь Каллевину.

   – А если нет?

   – А если нет – вон, Ратте вернулась.

   – Ратте, – медленно повторила Терна.

   – Мы иногда зовём так ведьму, потому что превращается она в большую чёрную крысу, – пояснил Фейднор. – Ратте – это её прозвище. Имени никто не знает. И куда она уходит, и откуда приходит...

   – То есть рядом с вами живёт злая ведьма, и вы о ней ничего не знаете.

   – Предпочитаем её не трогать.

   – Очень хорошо. Просто прекрасно. Ковену сообщить тоже никак? Хотя бы чтобы она болячки на скот не напускала или девчонок ваших не трогала?

   – Фру Олерсон, с чего это вы так рассердились? – не понял Фейд.

   – А с того, герр Аспе, что люди, видя злую ведьму, начинают и других ведьм подозревать, что не такие уж они и хорошие! Думаете, нам так просто даётся наша репутация?! А вы ничего не делаете, даже просто не заявляете о ней Ковену ведьм! Как это понимать?

   Она резко развернулась и зашагала прочь.

   – Фру Олерсон, – позвал Фейд.

   Терна обернулась.

   – Ещё и крысой её обзываете. Если бы меня всё время звали крысой, я бы тоже была злая, – сказала она.

   Всё-таки, похоже, женщины с возрастом остаются немного девочками. Немудро обижаются непонятно на что, например. Это ведь не её обзывали Крысой.

   Фейд пожал плечами и пошёл догонять. Жара преследовала их по пятам до самого дома, где в тени сада уже выставили на стол обед. Фру Олерсон взяла себе хлеба, ветчины и хрустящий зелёный огурчик, и с ними уютно устроилась под старой яблоней. Спустя минуту прибежавшая перекусить Кайри плюхнулась рядом.

   – Я собрала все двенадцать трав, – сказала она деловито.

   – А твоя сестра? – строго спросила Терна.

   – Я что-то давно её не видела, – ответила Кайри, тщетно пытаясь убрать с лица рыжие колечки волос, выбившихся из косичек.

   Фейд, сидевший на скамеечке неподалёку, навострил уши.

ГЛАВА 8.

Эгле поспешно доела бутерброд и огурец, выпила чашку воды и полезла в корзинку, которую принесла Кайри Тарсон.

   – Очень хорошо, – сказала лже-Терна, рассматривая добычу будущей ведьмы. – Травы ты нашла полезные, вот только всё-таки «ведьмины топорики» и «жучья кашка» немного ядовитые, а я просила такие не брать.

   – Я не знала, – протянула Кайри.

   – Простите, – с безупречной вежливостью встрял в их беседу колдун, – а разве вы не провели с девочками беседу, какие надо собрать травы? Ведь не просто же так…

   – Провела, – быстро сказала Кайри, – всё она провела, да, няня Терна?

   – С определителями? Где ваш гербарий для учениц, фру Олерсон?

   – Там же, где и ваш, – огрызнулась Эгле, и Фейд отстал.

   Ну как отстал – очень быстро куда-то ушёл, звеня своими склянками в сумке.

   Но не успела она перебрать все травы и рассказать Кайри про каждую из них, что помнила, как на траву возле яблони грохнулась увесистая и толстая кожаная папка.

   – Что это? – Эгле скопировала недовольный бабулин голос и с удовольствием отметила, что и на Кайри, и на Фейднора он ещё как подействовал! Вон они как сразу сжались, будто перед строгим экзаменатором!

   Впрочем, Фейднор Аспе и сам уже был без пяти минут преподавателем, поэтому тут же встрепенулся и расправил плечи.

   – Это мой гербарий, – сказал он, – один из десятка. Теперь хочу увидеть ваши два десятка, фру Олерсон, потому что у вас же опыт побольше моего, и знаний накопилось, за ваши-то годы.

   – Не хамите мне, юноша, – раздражённо сказала Эгле и подумала, что всё-таки надо сходить за сундуком. – Видели же, я налегке прибыла, мой сундук ещё не при мне. Его привезут сегодня…

   И вдруг поняла – вот же он, отличный шанс вернуться сюда в прежнем облике.

   – Внучка моя привезёт. Да, точно. Вечером!

   Кайри уже листала гербарий.

   – А вот тут написано, что ведьмины топорики – не особо ядовитая трава, – сказала она.

   – Да, не слишком, если в рот не тянуть, – усмехнулся Фейд, усаживаясь рядом. – Да и жучьей кашки надо слопать не меньше вот такого пучка, чтобы живот заболел. Ну так он и от любой травы в таком количестве заболит. А вот едкоглазка у тебя…

   Он вдруг оборвал сам себя и посмотрел на девочку.

   – Где, говоришь, ты это собирала?

   – Я? Да на краю деревни, возле старого дома, – пожала та худенькими плечами.

   – А Дайри?

   – Она в другую сторону пошла, мы ж не дуры, – протянула Кайри.

   – Точно? Просто едкоглазка растёт рядом со злобивикой. Её лучше даже и не касаться. Ни шипов, не ягод лучше не трогать…

   Тут уже и Эгле напряглась.

   – Кайри, тебе ничего не будет, если скажешь, – произнесла она. – Дайри до сих пор нет, так что…

   – Я отведу вас туда, – сказала Кайри, – только вряд ли Дайри там. Мы правда недолго были вместе, правда! Просто у того дома много всякого растет, там никто ничего не пропалывает, вот мы оттуда и начали… Но потом я там осталась, а Дайри пошла в сторону леса. Далеко не зайдёт…

   – Лучше проверить, – покачала головой лже-Терна.

   Если девочка отравилась или заблудилась, надо спешить.

   – Я за противоядиями, – сорвался с места Фейд.

   Эгле с Кайри только-только отошли от дома, направляясь к околице, а уж он догнал их буквально в три прыжка.

   – А откуда ты знаешь, какое противоядие понадобится? – спросила Кайри.

   – У меня есть разные, в том числе и общие. В случае чего и фру Олерсон поможет. Заговорами, раз зельеварение и травоведение не самые сильные её стороны.

   Эгле с удовольствием бы огрызнулась, но вовремя осеклась. Во-первых, перепалка, конечно, понравилась бы взрослым, но произвела бы плохое впечатление на ребёнка. Да и не стоило ронять перед Кайри авторитет, ни свой, ни её дядюшки.

   – Фру Олерсон! Постойте-ка! Вы метлу забыли, – окликнули сзади.

   – Не сейчас, Труди, – отозвалась Эгле.

   – Но это ваша ведьминская метла, – заявила работница, – наверняка в ней много всего скрыто, так ведь?

   Эгле чуть было не проговорилась, что это обычная метла, подобранная по пути у брошенного дома. Да и потом, не бегать же туда-сюда с метлой лишь потому, что ты ведьма! Фейд вон ходит же без посоха…

   Она посмотрела на колдуна и увидела, что посох он все-таки прихватил. Ладно! Тогда и она возьмёт эту бесполезную метлу.

   – Идешь с нами, Труди? – спросила на ходу.

   Но работница уже отстала.

   – Много дел! – крикнула она вслед. – Но поговорить нам всё-таки надо!

   – Надо так надо, – себе под нос пробурчала Эгле.

   Хоть и не вполне понятно было – что ж так нужно-то от неё Изентруде?

   Сейчас, конечно, всё равно не до неё. Надо было идти на поиски Дайри.

ГЛАВА 9.

Терна опередила Фейднора, и он только диву давался, какой прыткой оказалась эта старушка.

   – Вот она, – охнула фру Олерсон, очевидно, заприметив девочку.

   – Спит! – воскликнула Кайри.

   Дайри обнаружилась в тени от брошенного дома. Она сидела, прислонившись к стене, и вроде бы действительно дремала. Но на губах были синеватые пятна, и кончики пальцев девочки оказались измазаны…

   – Мне кажется, вам следовало пойти с ними и проследить, что они собирают, – в сердцах бросил колдун, становясь перед племянницей на колени.

   У него дрожали руки, когда он перебирал склянки в поисках нужного противоядия. Как бы не оказалось поздно! Злобивика – страшно ядовитая ягода…

   – Во-первых, это самостоятельная работа, – по-девчоночьи запальчиво начала Терна, опускаясь рядом. – Во-вторых, я была с вами, герр Аспе!

   – А в-третьих, зачем вы кричите? – сонно спросила Дайри, открывая глаза. – Чтоб вас…

   Кайри уже привычно отскочила подальше, а Фейд зажал племяннице рот.

   – Э, да ты горячая, как утюг, – сказала Терна, потрогав маленькую ведьму за руку. – Что произошло? Ты помнишь?

   Пришлось убрать руку от рта Дайри, чтобы она ответила.

   – Конечно, помню, – сердито сказала девочка. – Я набрала целую корзинку трав, а потом мне стало очень жарко. Попила из старого колодца…

   – Тут ведро и ковшик, – деловито сообщила Кайри откуда-то из зарослей.

   – Что ты ела? Ты отравилась? – спросил Фейд, хотя уже видел, что Дайри не отравлена – у неё, скорее всего, был просто солнечный удар.

   – Жимолость. Её тут полно, – радостно заявила Кайри.

   – Жимолость, – Дайри кивнула. – Она немного горчила, но всё равно вкусная.

   – Фух, – Фейднор, наконец, выдохнул и вытащил из сумки маленький флакон с лекарством. – Кайри, принеси-ка сюда ковшик с водой.

   Накапав несколько капель в чистую воду, он протянул питьё племяннице.

   – Вы взяли ещё что-то, кроме противоядий? – заинтересовалась пожилая ведьма.

   – Это жаропонижающее зелье, – пояснил колдун коротко.

   – Чем больше вас узнаю, тем больше поражаюсь вашей предусмотрительности, – сказала Терна.

   – А я вашей беспечности, – хмуро ответил Фейднор.

   – Больше не отойду от девочек дальше, чем они друг от друга, – усмехнувшись, пообещала ведьма. – Идём, Дайри. Обопрись на меня…

   Но Фейднор отдал ей сумку и подхватил племянницу на руки. Девочка была лёгонькая и очень горячая: зелье ещё не успело подействовать.

   – Не тошнит? – спросил он.

   Дайри покачала головой, а потом обняла дядю за шею.

   – Мне показалось, что я видела Ратте, – сказала она тихонько.

   – Она что-нибудь говорила? – тут же напряглась Терна.

   – Нет. Просто прошла мимо и посмотрела на меня. Но может быть, мне это приснилось.

   Кайри догнала их с корзинкой, полной трав, пошла следом за взрослыми, держась на некотором расстоянии. Терна шла совсем рядом, тащила сумку и метлу, с которой так и не рассталась. Всё-таки для ведьмы это как посох для колдуна – не только атрибут, но и помощь. На посох накладывают заклинания, чтобы потом пустить их в ход, всего лишь направив орудие в сторону врага. На мётлы – тоже. Фейднор посмотрел на ведьму и подумал – интересно, а почему при всей схожести этих предметов колдуны не используют посох для полётов? Надо будет попробовать…

   – Ханна вчера мне сказала, что ведьма ей угрожала, – сказала Терна. – Это правда? Что вы об этом знаете? Вы поэтому хотели, чтобы ваших девочек воспитывала я, а не моя внучка? Ханна так сказала. Но вы-то…

   – Стоп, – сказал Фейднор. – Я впервые слышу о том, что Ратте угрожала моей сестре. А вы слышали, девочки?

   – Нет, – Дайри с трудом покачала головой и снова прислонилась к плечу дяди. – Мама нам не говорила.

   – Интересно, когда она собиралась это сказать, – Фейднор очень старался не злиться – не хотел пугать племянниц и ругать при них их маму, хотя очень хотелось. – Что именно сказала Ханна?

   Терна некоторое время молчала. Они уже почти дошли до подворья Тарсонов – так что Фейд решительно повернул с Дайри на руках к своему дому.

   – Дядя Фейд… – Кайри, кажется, хотела напомнить, что её сестричка живёт по соседству.

   – У меня там лекарства всякие, – он не слишком соврал, зелий у него было немало. – Кто-то же должен полечить твою сестру. Раз уж фру Олерсон прибыла без багажа…

   – Не вредничайте, герр Аспе, – сказала ведьма очень строго. – Я и так знаю, что у вас отвратительный характер.

   – Я нервничаю, – сознался в нехорошем Фейд. – А когда я нервничаю…

   – Тогда всем приходится плохо, – закончила за него Дайри, не открывая глаз. – Дядя Фейд не вредный, он несдержанный.

   – Уж чья бы утка крякала, – Фейд понял, что всё, он больше уже не раздражается и что, пожалуй, ему немного совестно.

   Нашёл, кому грубить: пожилой даме. Впрочем, она легко могла составить конкуренцию своей внучке Эгле!

   – Уложите девочку в кровать, дайте ей воды, а Кайри отошлите к матери, – с порога принялась распоряжаться Терна. – У тебя есть ещё домашние обязанности или какая-нибудь работа, Кайри?

   Девочка неохотно кивнула. Ей было интереснее тут. Фейд устроил Дайри на кровати её сестры в маленькой комнате, пока в соседней, побольше, Кайри перечисляла обязанности:

   – После обеда наша очередь мыть посуду. Немножко позже мы проверяем, достаточно ли воды и еды у кроликов. Потом сгоняем гусей и уток с пруда домой...

   – И помогаем готовить ужин, – добавила Дайри слабым голоском. – А потом кормим кур.

   – На сегодня ты освобождаешься от работы на жаре, – сказал Фейднор. – А твоя сестра может идти к кроликам.

   Девочки любили возиться с животными, и это было хорошо – ведьмы, которые ладят с живностью, никогда не останутся без работы. Сейчас Кайри, конечно, больше волновало, что с сестрой, чем с кроликами, но она не стала спорить со взрослыми и ушла.

   – Думаю, мне уже лучше, – сказала Дайри сонно.

   – Спи давай, – ответил Фейд.

   Терна положила руку на её лоб. Через пару секунд маленькая ведьма уже спала.

   – Немного семейной магии, – шёпотом сказала фру Олерсон.

   – А теперь давайте поговорим начистоту, – сказал Фейднор.

   Они вышли из комнаты. Фейд выгрузил из сумки противоядия, благодаря Пряху и Ткачиху, что не пришлось их применять. Расставил всё по полочкам.

   – Это ваш кабинет, герр Аспе? – спросила Терна, с любопытством разглядывая его запасы. – У вас такой порядок тут. И не скажешь, что вы боевой колдун – уж скорее, целитель!

   – Боевые колдуны тоже любят порядок. Во всём, – подчеркнул Фейднор.

   – Вам приходилось… участвовать в действиях? – с любопытством спросила Терна.

   – Когда проходил практику, – он не стал пояснять.

   Это была не лучшая практика в истории его школы. Впрочем, тогда он окончательно утвердился в мысли, что ему лучше преподавать, чем драться по-настоящему. Распространяться об этом не хотелось – но в действительности даже в боевой трансформации Фейднор не чувствовал агрессии, азарта и жажды крови. Ему действительно больше нравилось лечить. Это не означало, что он не умел драться – всего лишь не любил.

   – Какая у вас ипостась? – разглядывая зелья на полках, спросила Терна.

   – Не имеет значения, – увильнул от ответа Фейднор, но она и не особо внимательно слушала.

   Она смотрела на пакетик с какой-то из заготовок. Фейд наблюдал. Вот ведьма пробежала взглядом по списку и рецепту, аккуратно записанному на ярлыке. Прикусила губу, словно была чем-то недовольна. Интересно, что она там вычитала? Хотя сейчас это было не столь важно.

   – Фру