Заноза для артефактора, или Вакансия по любви. Оксана Октябрьская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ГЛАВА 46
• ГЛАВА 47
• ГЛАВА 48
• ГЛАВА 49
• ГЛАВА 50
• ГЛАВА 51
• ГЛАВА 52
• ГЛАВА 53
• ГЛАВА 54
• ГЛАВА 55
• ГЛАВА 56
• ГЛАВА 57
• ГЛАВА 58
• ГЛАВА 59
• ГЛАВА 60
• ГЛАВА 61
• ГЛАВА 62
• ГЛАВА 63
• ГЛАВА 64
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Девушка должна быть милой глупышкой... Но я всегда считала, что унизительно изображать дурочку перед мужчинами! И вот, мне достался в начальники главный женоненавистник королевства... Что же, господин язвительный артефактор, посмотрим, кто кого. Вы доведёте меня до увольнения? Или я вас до любви?

   Ой! То есть, до ручки, конечно же, до ручки...

ГЛАВА 1

Бертрам Фрейн – женоненавистник...

   Ещё он талантливый артефактор и требовательный руководитель, но первый пункт сведений о потенциальном начальнике вызывал во мне гораздо большую тревогу. Я стояла посреди кабинета, заваленного бумагами, непонятными артефактами и свитками, теребила ручку лаковой сумочки и с опаской поглядывала на некрупного, облезлого филина, дремлющего в углу на перекладине.

   Если бы не крайние обстоятельства, ноги бы моей тут не было! Хотя место престижное, конечно.

   Я глянула на часы и нервно хихикнула. Да уж, престижное... Не то, что кофе, стула не предложили! А начальника нет уже двадцать минут... Не удивительно, что сюда никак не могли найти сотрудника. Наверное, соискатели умирали, не дождавшись разговора, а трупы их сжирал филин! Для чего-то же он тут нужен...

   Дверь кабинета хлопнула, оторвав меня от размышлений, и случилось чудо! Глава отдела сомнительных древностей снизошёл до моей скромной персоны.

   Артефактор, оказавшийся высоким и плечистым молодым мужчиной, не поздоровался, не представился, а только скользнул по мне взглядом, полным досады, и перешёл к делу.

   ― Ну-с, посмотрим, что нам прислали. Госпожа Розалинда Ра́мли, – прочёл он, брезгливо подхватив папку с моими документами, – двадцать семь лет, выпускница Института общей магии. Не замужем, конечно же, – тут он криво усмехнулся и, взяв следующий лист, быстро пробежал глазами. – Рекомендации... Что же, похвалы от профессора Ма́тти выглядят весомо, и то, что вы семь лет работали под его началом, впечатляет, однако... Инициативность в работнике мне не нужна, активности я предпочитаю усидчивость, а ответственность и порядочность... В женщинах отсутствуют эти качества, и даже Анатоль Ма́тти не убедит меня в обратном. А что до ума и сообразительности, то слабому полу скорее свойственны хитрость и изворотливость.

   Он бросил папку обратно на стол и смерил меня оценивающим взглядом, нагло задержавшись на довольно пышной груди. Мои щёки вспыхнули, а с языка готовы были сорваться слова, которые этому женоненавистнику совсем не понравились бы. Однако, стиснув зубы, я вытерпела «осмотр», вскинула голову и в упор уставилась на нахала. Впрочем, его это ничуть не смутило.

   ― Если вы так умны, как тут написано, то уже поняли, что у меня нет ни малейшего желания работать с вами, – заявил он, даже не попытавшись смягчить свои слова. – Я потратил время на встречу из-за личной просьбы профессора. Этот уважаемый человек так много сделал и для исследований, ведущихся в музее, и для меня самого, что было бы грубо отказать ему в такой малости. Только по этой причине вы тут! И...

   ― Печально, господин Фрейн, – холодно перебила я, – что вам так не повезло с представительницами моего пола. Но этот опыт вряд ли может служить основой для обвинений в адрес всех женщин. Вы меня впервые видите, и коль не верите тому, что написал профессор Ма́тти, то уж сами вообще не имеете права судить. Кстати, я тоже весьма невысокого мнения о мужчинах вообще, однако не пытаюсь оскорбить вас лично.

   Раз пригласили меня не для трудоустройства, как обещал профессор, а чтобы самоутвердиться за мой счёт, так и я решила в долгу не оставаться. Однако артефактора моя отповедь, видимо, только позабавила, в его недовольно-серьёзном тоне мелькнули насмешливые нотки.

   ― Госпожа Ра́мли, вы столь красноречивы... Не удивительно, что не нашлось ни женихов, ни желающих предложить работу девице с такими выдающимися качествами и способностями, – он самодовольно хмыкнул. – Однако вы меня перебили. На будущее запомните, что я этого не терплю. Задача подчинённой – молчать, слушать, исполнять. Ясно?

   ― На будущее? – от неожиданности я всю воинственность растеряла и озадаченно хлопала глазами.

   ― Именно так. До того, как вы принялись читать нотации, я собирался сказать, что руководство музея решило нанять вас, невзирая на мои протесты. Однако позволило внести небольшое условие: два месяца – испытательный срок, за который вы должны проявить себя наилучшим образом. Иначе вылетите с работы, если, конечно, раньше не сбежите сами. Я дал бы вам неделю, но профессор Ма́тти уговорил быть помягче. Повезло с покровителем, а? Не будь помощник ректора в столь преклонных летах, я заподозрил бы вас в непристойно близких отношениях. Профессор и студентка, всё, ради карьеры. Это так по-женски, и так банально...

   Я вспыхнула от злости, но он поднял указательный палец прямо перед моим носом:

   ― Помолчите! Щепетильность мне не свойственна, говорю, что думаю, и ради вас деликатничать не собираюсь. Не нравится – дверь открыта! – Фрейн поставил размашистую подпись на моём заявлении, вложил его в папку, и сунул бумаги мне в руки: – Завтра в восемь. Опоздаете хоть на секунду, и вылетите с работы.

   Артефактор отвернулся, занявшись своими делами и демонстрируя мне широкую спину, переходящую в узкую талию и бёдра. Да... Мужественностью природа его не обделила, а вот родители в воспитании не преуспели.

   ― Заносчивый наглец, как это по-мужски, и как банально... – пробормотала я себе под нос, передразнив его.

   ― Что? – не поворачиваясь, переспросил Фрейн.

   ― Всего хорошего, говорю!

   Ответом меня не удостоили, но, уже выходя в коридор, я услышала за спиной голос нового шефа:

   ― У меня отличный слух, Рамли...

ГЛАВА 2

Утро в отделе сомнительных древностей началось со знакомства с сотрудниками. Таковых, не считая меня и шефа, оказалось двое, причём одного я уже видела.

   ― Явились вовремя, Ра́мли? – «поприветствовал» меня начальник, окинув оценивающим взглядом с головы до ног. – Набираете очки? Посмотрим, на сколько вас хватит. Чуть что и...

   ― Вылечу с работы, – перебила я, – уяснила.

   ― Уяснили, да не всё! И снова меня перебили, – парировал Фрейн, расплывшись в плотоядной улыбке.

   Он демонстративно повесил на стену большой лист бумаги, написал сверху мою фамилию, а под ней «Список нарушений». И жирно вписал туда первую строчку с датой: перебила, не соблюдает субординацию. Дальше последовала строка вторая: каблуки, не соблюдает технику безопасности.

   ― А каблуки тут при чём? – взорвалась я. Мало того, что унизил, так ещё и придирается просто так!

   С каких пор элегантная обувь под запретом? В туфлях-лодочках каблук и был-то всего сантиметров пять! При моём росте, уже и это много, но выглядеть же нужно прилично, как-никак, сотрудница музея.

   ― А при том, – рявкнул этот гад. – У нас в запасниках высокие стеллажи, и приходится часто пользоваться лестницами. Убьётесь на своих каблуках, а обвинят меня.

   ― В таком случае, вы обязаны были предупредить, а не вот так сразу записывать нарушение. И вообще, с какой стати всё вот это, – я махнула на лист на стене, – выставляется на всеобщее обозрение?

   ― Во-первых, весь отдел работает в одном помещении, так что привыкайте. Ваш позор всегда будет прилюдным. А во-вторых, я ничем вам не обязан. Вчера дал брошюрку, но, очевидно, вы её не читали.

   ― Что? Я её даже не видела! Вы могли сказать...

   ― Это не мои проблемы.

   Фрейн выглядел донельзя довольным, а в унизительном списке появилась третья строка: не ознакомилась с правилами работы и требованиями. Не знает технику безопасности.

   Хотелось разрыдаться от обиды, пришлось закусить губу, чтобы не выказать слабость. Гад! Проклятый самодур! Я даже не заметила, когда он сунул эту брошюру, и дома, конечно, не просмотрела документы. Зачем? Его подпись-то на заявлении была.

   ― А теперь, давайте, представлю вас моим сотрудникам, – видимо, мне не удалось полностью скрыть эмоции, потому что шеф буквально засиял, глянув на меня. – Однако может быть, вы уже передумали работать? Тогда с удовольствием вас... – я хотела перебить, но открыла и закрыла рот, а Фрейн самодовольно ухмыльнулся: – Сдержались? Вижу, вы действительно сообразительны. Профессор Матти был прав. Схватываете быстро. Так что? Уволитесь или как?

   ― Или как, – я стиснула зубы и кулаки.

   ― Тогда знакомьтесь. Густав Ройн, мой помощник. Густи, – шеф махнул рукой в мою сторону, – это госпожа... Забыл имя. В общем, это Рамли, наша новая, временная, совершенно ненужная секретарша.

   Флегматичный, непримечательный шатен с седыми висками, до этого молча стоявший у стола начальника, кивнул. На вид мужчине было около пятидесяти лет, и единственное, что бросалось в глаза во всей его внешности – идеальная опрятность.

   ― А это, – Фрейн снова обратился ко мне и указал на жутковатого филина, – Дональд. Наш хранитель.

   При звуке своего имени, существо раскрыло большие жёлтые глаза, встрепенулось и угукнуло, на пол слетели несколько серых перьев. Птица выглядела либо очень старой, либо больной, прямо смотреть было неприятно.

   ― Хранитель? А зачем он тут? – мы с Дональдом подозрительно косились друг на друга.

   ― У нас полно бесценных артефактов и старинных вещичек, много документов и бумаг, что очень привлекает мышей и крыс. Дональд следит за тем, чтобы грызуны не натворили бед.

   Фрейн впервые сказал что-то без язвительных ноток. Похоже, вот только облезлый филин и вызывал его симпатию.

   ― Ну, всё. За работу, и так столько времени потеряли. Густав, что с теми образцами из склепа на побережье? – шеф оживился, быстро переключился на дела и забыл про меня.

   ― Простите, господин Фрейн, а что делать мне? Я же никогда не работала в музее. Может быть, вы дадите вводную, обозначите фронт работ...

   ― Я вам не нянька, Рамли, – прикрикнул начальник. – Пришли работать? Работайте. И вы не музейный сотрудник, а обычный секретарь. Так что с обязанностями должны быть знакомы. Или что вы делали у профессора столько лет?

   ― Составляла распорядок его дня, занималась корреспонденцией, выполняла мелкие поручения. Там было ясно, что делать. А здесь? Я не знаю, где лежит ваша почта, чтобы разобрать, не знаю, чем могу быть полезна в вашей работе...

   ― Как по мне, – перебил он, – вы, вообще, бесполезны. Мне требовался квалифицированный сотрудник, а дали секретаршу! Почта там, – он кивнул на заваленный бумагами стол. – И сварите нам кофе. Думаю, это будет ваша единственная обязанность здесь.

   ― Если вы скажете, какого рода работу должен делать нужный вам сотрудник, я постараюсь разобраться. Вы даже не хотите дать мне шанс, сразу списав со счетов. Наверное, профессор Матти держал меня на работе не за красивые глазки и милое личико.

   ― Вот это не подлежит сомнению, – нагло заявил он, окинув меня насмешливым взглядом.

   Начальник отвернулся к Ройну, а меня трясло от злости и обиды. Хотелось схватить папку потяжелее, и врезать этому зарвавшемуся поганцу! Вбить немного воспитания и мозгов. Фрейн, конечно, был высоким, на целую голову выше меня, но уж я бы дотянулась ради такого дела...

   Выдохнув, приготовила кофе, с трудом удержавшись от того, чтобы плюнуть начальничку в чашку. Потом принялась разгребать бардак на столе с почтой. За день перебрала ворох бумаг, отложила то, что просилось на мусорку, но мало ли... Вдруг оно нужное? Поэтому не рискнула выкинуть, не спросив.

   К вечеру у меня руки были серые от пыли, в носу щекотало, и кожа лица зудела. Как они работают в такой грязи? Духота и пылища! Да за эти два месяца я тут покроюсь коростами и прыщами. Сегодня же начну искать другую работу.

   Густав уже ушёл домой, а меня пока никто не отпускал, хотя рабочее время вышло. Вдруг уйду, и что-то ещё нарушу?

   ― Господин Фрейн, я навела порядок среди вашей корреспонденции, прибралась на столе. И вот те бумаги надо просмотреть. Мне кажется, их пора выбросить, чтобы не создавалось бардака, но вдруг там окажется что-то важное для вас.

   Я показала на стопку на краю стола, а шеф даже головы не поднял от своих записей. К слову, остывший кофе пришлось вылить, мужчины к нему и не притронулись. Кому варила?..

   ― Господин Фрейн, – позвала снова, простояв у стола пару минут, – может быть, вы всё же ответите?

   ― Я вас услышал. Бумаги просмотрю, как будет время. Свободны.

   ― Простите, но некоторым из этих писем и документов уже по несколько лет, видимо, вам было не до них. Может быть, всё же глянете бегло, и тогда я смогу уничтожить их уже сегодня. Мне кажется, тут пора навести порядок. Очень пыльно и ничего не найти. Я обнаружила неоплаченные счета среди приглашений на светские мероприятия и рекламных листовок...

   ― Лучше бы вышли замуж, и наводили порядок дома, – холодно ответил он. – Не отнимайте моё время. Свободны. Я всё сказал.

   Ещё никто не заставлял меня чувствовать себя настолько бесполезной! Казалось, Фрейну вообще всё равно, чем я занималась. В его глазах все мои усилия и старания яйца выеденного не стоили.

   ― Всего хорошего, – я схватила сумочку. Профессор Матти ждал меня на ужин с рассказом о первом рабочем дне...

   И что рассказывать? Огорчать старика не хотелось, он ведь искренне пытался помочь, когда хлопотал обо мне в музее, но и врать, что всё замечательно, я бы не смогла. Не в таком настроении и состоянии.

   Когда уже дошла до двери, филин встрепенулся, издал неприятный звук и срыгнул какую-то гадость на пол.

   ― Дональд... Ну, зачем ты проглотил эту крысу целиком? – проворчал Фрейн, оглянувшись на «хранителя», и заметил меня. – О, Рамли, вы ещё тут! Приберите.

   Что? Четыре года учёбы в Институте магии, диплом с отличием, семь лет безупречной и престижной работы и... Прибрать?

   ― Господин артефактор, покажите мне, пожалуйста, должностную инструкцию, где сказано, что уборка за вашей птицей входит в мои обязанности.

   Фрейн даже от бумаг оторвался и воззрился на меня с нескрываемым удивлением, почти с возмущением.

   ― Это не птица, а сотрудник музея. Старый и проверенный. А вы тут на испытательном сроке. И поскольку секретарша мне не нужна, и занять вас нечем, то будете делать то, что велю. Как там вы сказали? Выполняли мелкие поручения? Вот и выполняйте, – голос шефа стал угрожающе тихим. – Не нравится работа? Готов в любой момент подписать ваше заявление об уходе.

   Тут птица взмахнула крыльями, и на пол плюхнулась отвратительная жижа, уже совсем не из клюва...

   ― А вот вам и ещё одно мелкое поручение! – радостно осклабился начальник и сделал приглашающий жест, мол, прошу...

   Проклиная всё на свете, я взяла грязную тряпку, лежавшую там же в углу, подобрала пышную юбку-миди, чтобы не елозила по полу, и потянулась к мерзким пятнам. Филин снова вскинул крылья, и я едва успела отдёрнуть руку, на пол упал ещё шлепок... За спиной раздался смешок Фрейна, но тут дверь кабинета открылась.

ГЛАВА 3

Невысокий, сутулый старик с чисто белыми волосами, зачёсанными назад, в простом сером костюме, но со щегольским жёлтым галстуком-бабочкой по последней моде, стоял в дверях. Глубоко посаженные, внимательные глаза сразу остановились на мне, косматые брови насупились, а крючковатый орлиный нос с горбинкой слегка сморщился.

   Хотелось провалиться сквозь землю от стыда! Профессор Матти увидел, как я, его любимая ученица и помощница, убираю птичьи гадости с пола...

   Фрейн, не ожидавший такого гостя, быстро встал и поклонился, но я заметила, что встал он, загородив плечами «позорный лист» на стене. Однако не успел.

   ― Как у вас тут интересно, дорогие мои, – негромкий голос профессора был, как обычно, насмешлив. – Берт, вы повесили целый лист, чтобы отмечать успехи моей протеже? Это похвальная инициатива. А я ведь говорил, что госпожа Рамли очень ценный сотрудник. Уверен, по итогам этих записей ей предложат зарплату повыше после испытательного срока.

   ― Профессор, это, разумеется, на усмотрение руководства музея, – уклончиво ответил шеф, и явно напрягся. – Я лишь донесу информацию.

   ― Прекрасно! – улыбнулся старик, и его удивительно гладкое для такого возраста лицо чуть сморщилось. – Хотя ваш директор знаком с Розалиндой, он уже отметил её отличную работу по организации моих лекций в Королевском историческом обществе. Там присутствовал и Его величество, он тоже высоко оценил старания моей помощницы. Но уверен, вы и сами скоро поймёте, какой бесценный подарок получили в её лице.

   ― Очень на это надеюсь, – лицо шефа напоминало грубо вытесанную из камня маску с неестественной, слегка зверской улыбкой.

   ― Ради интереса, какую работу вы поручили новой сотруднице? Я мог бы подсказать вам её сильные стороны.

   ― Профессор Матти, я... – смотреть на побледневшего начальничка, стоявшего, вцепившись в свою дорогую ручку с золотым пером, было одно удовольствие.

   ― Ну-ну! Понимаю, сейчас вы заняты, но буду ждать вашего письма завтра, а пока просто зашёл забрать свою бывшую ученицу на ужин. Уверен, после целого дня в пыльном кабинете, Розалинда захочет прогуляться, и потом посидеть на веранде ресторанчика, любуясь королевским замком. Сегодня в «Сером гусе» подают прекрасную жареную форель со специями... – старик мечтательно улыбнулся и глянул на меня, подмигнув.

   ― Я не одета для этого ресторана, профессор, – планировался же просто ужин у него дома! Моя синяя юбка и строгий жакет совсем не подходили для вечернего выхода.

   ― Рози, нет ничего зазорного в том, чтобы прийти на ужин в деловой одежде, и вы выглядите прекрасно, как всегда. Так что вымойте руки, и пойдём. Рабочий день давно окончен. Буду ждать вас на улице, а то мой водитель уже заскучал.

   Матти подошёл, забрал у меня грязную, вонючую тряпку, которой я успела ткнуть в одно из пятен на полу, и кивнул в сторону двери. Сам же он брезгливо оглядел «орудие труда», покачал головой, вздохнул, и потом плюхнул эту гадость на стол моего начальника!

   ― Пора бы сменить, и вообще, завести уборщика. Учёные, серьёзные люди, и занимаетесь такими делами. Берт... Ну, право слово! – старик усмехнулся, ласково потрепал Фрейна по плечу всё той же рукой, которой держал тряпку, и направился к выходу.

   Я оглянулась на шефа, едва сдерживая смех. Серые глаза, и без того довольно большие, округлились, кожа пошла красными пятнами, узкие, прямые губы побелели и слились в одну линию... Казалось, ещё немного, и артефактор просто взорвётся от ярости. И тут он посмотрел на меня. В горящем жаждой крови взгляде я прочла свой смертный приговор. Причём казнь меня ждала максимально мучительная. Стало как-то дурно... И дверь закрылась. За ней что-то громыхнуло и упало.

   ― Вот! – поднял указательный палец профессор. – Я давно говорил ему, что пора навести порядок. Кабинет похож на свалку. Но Бертраму всё некогда... Надеюсь, Рози, вы с этим справитесь. Ну, стыдно, право слово.

***

Мы вышли из роскошного, блестящего голубой краской авто профессора. Гарри, его водитель, степенный, седовласый отец пяти дочерей, открыл нам двери и подал руку поочерёдно.

   ― Хорошего вечера! Профессор. Рози, – он тронул козырёк форменной чёрной фуражки и щёлкнул каблуками начищенных сапог. Анатоль Матти терпеть не мог грязи и неопрятности, поэтому все, кто с ним работал, выглядели идеально.

   ― Можешь пока съездить на заправку, Гарри. Нас не будет пару часов. Утром предстоит долгая поездка, не хочу останавливаться и тратить время.

   Шофёр кивнул и вернулся за руль. В нашем мире магическое знание сосуществовало с техническим прогрессом, правда, последний всё равно основывался на магии. Например, авто ездили на топливе, которое создавалось несколькими крупными концернами при помощи алхимии и заклинаний. Профессор рассказывал мне о мирах, где магии нет, и техника далеко обогнала наши скромные изобретения, но... Я всё равно любила свой мир, и обожала Мо́нси, столицу нашего королевства Мириле́я.

   Город находился в чаше меж невысоких, поросших густыми хвойными лесами гор. Здесь был прекрасный воздух, насыщенный ароматами древесных смол, мягкий климат без больших перепадов температур, а в чистом небе по вечерам появлялись две яркие луны, заливавшие всё серебристым светом. Но сути, здесь никогда не было темно...

   Нет, в моей родной провинции, конечно, луны такие же, вот только Мирилея – большая страна, и на севере погода совсем иная. Зимой идёт снег, а небо даже летом часто затянуто облаками.

   В общем, мне было с чем сравнивать, и за что любить столицу.

   Мы с профессором расположились под навесом на веранде ресторана. Заведение находилось на склоне горы, и отсюда открывался роскошный вид на белоснежный королевский замок, увенчанный синими крышами и шпилями.

   ― Ну что, первый день оказался трудным? – пока ждали заказ, профессор внимательно изучал меня, отчего было не по себе. – Конечно, жаловаться не в вашем характере, хотя... Может и стоит в такой ситуации? Рози, я знаю, что говорят о Берте. Потому и пришёл лично убедиться, что вы в порядке.

   ― Вы всё видели, мне нечего добавить, – я отвернулась. Ябедничать, надеясь, что старик повлияет на начальника, не хотелось. В конце концов, профессор не будет рядом всегда, надо справляться с проблемами самой, однако и врать, не имело смысла. Матти стар, но не слеп.

   ― Он перебесится, Рози. Не представляю, что привело Фрейна к таким отношениям с прекрасной половиной человечества, но ему пора пересмотреть свои взгляды. Я знаю его много лет. В том, что касается работы, артефактору нет равных, и он прозябает в захудалом отделе просто потому, что сам так решил. Ещё в институте Бертрам увлёкся одной древней загадкой. Над ней он и бьётся всю жизнь, и считает, что работа с неизученными, спорными артефактами может помочь в решении этого вопроса.

   ― И что же это за вопрос?

   ― «Молчащие книги». Вы слышали о них, я уверен.

   ― Старинные фолианты, все страницы которых пусты? Таких книг всего пять, как я помню, и многие учёные считают, что никакой загадки тут нет. Книги были созданы до появления печатного станка, предназначались для рукописного текста, но просто не были использованы.

   ― Однако от книг исходит магическое излучение, и это заставляет другую половину учёных подозревать, что текст там всё же есть. Несколько лет назад именно Бертрам Фрейн предположил вероятную связь фолиантов с проблемой портальных переходов. Первые упоминания о «молчащих» появились, когда мы утратили возможность открывать любые порталы... Как видите, ваш новый начальник умный и дотошный человек, упорный в своих изысканиях. Личному обогащению он предпочёл труд на пользу науки. Это достойно уважения.

   Видимо, у меня было такое лицо, что профессор усмехнулся и сжал мою руку.

   ― Понимаю, что сейчас эти слова вас только сердят. Вроде как я защищаю Берта, хотя и видел, что он повесил на стену...

   ― Вы заметили! – мои щёки вспыхнули, а глаза защипало. Профессор всегда уважал меня, а тут... Лист позора!

   ― Заметил, вы же знаете, что у меня дальнозоркость. Надеюсь, моя выходка заставит его задуматься.

   ― Боюсь, как бы мне теперь ещё больше не досталось, – невесело улыбнулась я.

   ― Нет. У Берта есть недостатки, но мстительность среди них не числится. Уверен, уже завтра вы будете очень удивлены... Не забывайте, он тоже мой ученик, за четыре года я успел понять его характер.

   Да, вот только с тех пор много лет прошло, а люди меняются... Но я промолчала.

   ― А что касается каблуков, тут ваш начальник прав. Пока вы не представляете себе запасников, но я там бывал. Высота потолков огромна, стеллажи и лестницы им под стать, смените обувь, Рози, не рискуйте.

   ― Профессор, почему вы считаете, что работа в музее позволит мне раскрыть дар? И я вообще не знаю, стоит ли это делать... Вдруг он окажется опасным?

   ― Если так, то тем более его нужно раскрыть! – строго ответил Матти, и я узнала тон, каким он делал внушение нерадивым студентам. – Любую угрозу необходимо научиться контролировать, иначе однажды сила вырвется на свободу спонтанно. С первой встречи, когда вы пришли ко мне на экзамен, за вполне обычными способностями я ощутил сокрытую магию. И было странно, что за годы обучения дар не проявил себя. Вот Бертрам тоже имел скрытый дар, и в академии его способности артефактора раскрылись в полной мере. К сожалению, академическое образование только для юношей... – виновато развёл руками профессор, а я грустно улыбнулась.

   В нашем обществе считалось, что для девушки более чем достаточно института, а многим и школы хватит. Потом надо выйти замуж, рожать детей, а наука, это для мужчин. Старик Матти всю жизнь бился с этим, но, увы, не сумел побороть предрассудки.

   ― Но как мне поможет музей?

   ― Нужно хвататься за любую возможность, чтобы понять свой дар, Рози. Это крайне важно! Старинные артефакты скрывают много тайн. Кто знает, может быть, среди этих магических предметов вы найдёте свои ответы? В этом дело, а вовсе не в музее, и не в Бертраме Фрейне. Не могу вам объяснить свою уверенность, считайте, что это интуиция. Хотя, со стороны, наверное, выглядит, как старческое слабоумие, – рассмеялся профессор, смутив меня такой откровенностью.

   Мы засиделись за ужином, о Фрейне больше не говорили, зато вспоминали былые времена. И мою учёбу, и совместную работу...

ГЛАВА 4

Домой я вернулась поздно. Сразу перебрала обувь, нашла две пары прогулочных туфель с квадратными каблуками всего по сантиметру высотой, а потом изучила дурацкую брошюру и пошла на кухню, пить чай с вишнёвым вареньем и грустить.

   Первый рабочий день прошёл паршиво, и не было сомнений, что все последующие будут такими же, а то и хуже. Как работать с таким гадом? Причитания матери на тему необходимости замужества как-то перестали казаться глупыми... Но мне двадцать семь, надеяться уже не на что, хотя... Эта перспектива и раньше была призрачной.

   Где находят мужей приличные провинциальные девушки из небогатых семей, не имеющие возможности блистать на балах дебютанток? Разумеется в Институте общей магии! Именно так рассуждала моя родительница, когда позволила поехать на учёбу в столицу королевства. И она многократно предупреждала меня о том, что ум – качество для девушки не просто лишнее, а весьма досадное и вредоносное, которое мешает устроить жизнь и удачно выйти замуж. Значит, его, как и недостатки внешности, надо прятать.

   Увы, я не послушала этих ценных советов. Прекрасно училась и не желала изображать хлопающую ресницами дурочку, чтобы потешить мужское эго, в плане образования и сообразительности легко могла любого парня за пояс заткнуть. И делала это довольно часто, забыв о том, что мужчины готовы простить девушке всё только в двух случаях: во-первых, если у неё большое приданое, и во-вторых, когда она сногсшибательная красотка.

   С приданым мои дела обстояли чуть лучше, чем никак, и об этом не уставала сокрушаться матушка, а внешность...

   В Мирилее красивой девушке полагалось быть невысокой и хрупкой, обладать ангельской улыбкой и тихим, мелодичным голосом и смехом...

   И как жить, когда в тебе метр семьдесят пять роста, кость широкая, да ещё голос в этом длинном теле помещается такой, что слышно через две закрытых двери? Нет, он не грубый, просто зычный, низковатый и громкий, ну и смех соответствующий. Из всего мне повезло, наверное, только с улыбкой. Во всяком случае, мой любимый старичок-профессор говорил, что она сияющая...

   В общем, ни денег, ни шаблонной красоты судьба мне не дала, поэтому наличие мозгов, смелость и прямолинейность парни мне не простили. Замуж ни один не позвал, но поскольку и мне никто из них не нравился, я не расстроилась. Да, прямая дорога мне была на работу, и я видела в этом шанс, стать независимой, а мама вздохнула, утёрла слёзы и сказала, что там, в общем-то, тоже можно найти мужа…

   Увы, мы обе ошиблись в своих ожиданиях. Казалось бы, такая умница и отличница легко получит прекрасное место... Но это было очередное жестокое заблуждение!

   В институт стекались вакансии, вот только направления на собеседование выпускникам раздавал ректор, профессор Дитт. Стареющий любимец дам и жутко закостенелый тип, не выносивший свободомыслия в студентках... По его словам, женщины существуют для украшения жизни, для услады мужских глаз, и продолжения рода. Собственно, этим круг женских интересов и должен ограничиваться...

   Должен? Серьёзно? Я так не думала, поэтому ректор меня терпеть не мог. И раз внешне я на усладу глаз тоже не тянула, решил упечь выскочку на работу в забытый богами архив какой-то отдалённой провинции. Спас меня всё тот же старый профессор Ма́тти, который ценил в студентах тягу к знаниям, а во мне души не чаял и ставил всем в пример.

   Помощник ректора объяснил своему начальнику, что возраст берёт своё, в восемьдесят лет ему трудно вести все дела, и либо Дитт даёт ему секретаря, либо он увольняется, сообщив о причине Его величеству. И да, единственная девушка, подходящая на эту должность – Розалинда Рамли.

   Ректор был в бешенстве, но не посмел перечить личному наставнику и другу короля. По сути, Анатоль Матти должен был возглавлять Институт общей магии, но сам отказался, и Дитт понимал, что легко может лишиться должности, если старик передумает, поэтому лебезил и пытался услужить.

   Так я стала секретарём, жила в столице, и хотя зарабатывала скромно, была всем довольна. Профессор не раз сокрушался, что на этой работе у меня нет перспектив, и надо бы подыскать другое место, но я не хотела перемен. Старик стал моим другом и советчиком, единственным человеком после смерти отца, с кем я могла поговорить.

   Так прошло семь лет. Здоровье Матти пошатнулось. Всегда активный, проницательный, с живым умом, он резко стал сдавать, начались проблемы с памятью. Профессор решил уйти на покой, а перед этим пристроить меня на новое место работы...

   Так я и оказалась в Королевском музее, где была вакансия в отделе сомнительных древностей. И теперь мне предстояла работа под началом язвительного женоненавистника, о чьём отвратительном характере вся столица болтала.

   ― Не слушайте сплетен, Рози! – строго выговорил мне профессор, когда попыталась отказаться от собеседования. – Фрейн отличный артефактор, мастер своего дела, первоклассный специалист по истории Мирилеи. Работать с ним большая честь. Да, он немного угрюмый, неразговорчивый, но добрый и порядочный человек, это самое важное. Я смогу спать спокойно, зная, что вы в надёжных руках. И потом, нам ведь так и не удалось разбудить ваш сокрытый дар. Так может быть, на новом месте работы это получится?

   Я всегда доверяла суждениям профессора, и не могла понять, как же он так ошибся в характере Бертрама Фрейна. Однако на сей раз сплетни оказались правдой. Мой новый шеф – высокомерный, бестактный и злой на язык. Никакой порядочности и доброты в нём нет! И вообще, мне захотелось его придушить, даже не после первой фразы, а с первого же взгляда!

   Не удивительно, что в его отделе была вакансия. Да, в Королевский музей так просто не устроишься, престижная работа, люди держатся за свои должности. Но кому охота терпеть такого тирана и наглеца?

   И всё же профессор уверял, что это идеальное место для меня... Ну, не умом же он тронулся! Эта мысль и заставила не послать подальше артефактора. Вдруг Матти прав, и то, что таилось во мне с рождения, проснётся в музее? Знать бы ещё, что это. Может, не стоит и будить?..

   Кроме того, имелась и более прозаичная причина, чтобы остаться на этой работе. Моих сбережений хватило бы на месяц жизни в столице, а вакансий для девушек было очень мало. Так что мне грозило позорное возвращение в дом матери... Нет, уж лучше Бертрам Фрейн. Продержусь два месяца, за это время подыщу нормальное место. Вот хоть в провинциальных архивах! Всё лучше, чем вернуться домой и выслушивать стенания о том, как я загубила свою жизнь.

   Мысли снова вернулись к работе. Уверенность профессора, что самодур Фрейн не мстителен, я не разделяла. Что меня ждало завтра?.. Страшно было представить.

ГЛАВА 5

Утром я надела бледно-серое платье с короткими рукавами, квадратным вырезом и пояском, подчёркивающим тонкую талию. Пышная юбка спускалась чуть ниже середины голеней, как требовала мода. Чёрные туфли, сумочка и короткие перчатки довершали строгий образ сотрудницы Королевского музея. Украшений в повседневной жизни я не носила, а вот капелька любимых духов с нотками розы и вишнёвых косточек была обязательной! Что ещё так же поднимает настроение?

   Пытаясь не думать о работе, я вышла из дому пораньше, чтобы немного прогуляться, пока на улицах было пустынно и тихо.

   Мо́нси обычно напоминал муравейник. Кругом сновали толпы горожан, все куда-то спешили, и только утром можно было насладиться видами пустынного, свежего после ночной прохлады города.

   Асфальтовые дороги для авто, мощенные плиткой тротуары, разноцветные оштукатуренные дома в три-пять этажей с белыми ставнями и дверьми. Кругом клумбы, скверики и веранды кафе. А на горе, ближе к королевскому замку, роскошные виллы аристократов и прочих богатеев... Столица круглый год выглядела так, словно готовилась к какому-то празднику. Чистота, порядок и лёгкая, радостная атмосфера. Как же я любила утренние прогулки! Они заряжали позитивом на весь день!

   И сейчас мне это было нужно, как никогда...

   Я жила далеко от музея, так что, прогулявшись, села в конный трамвай, медленный, но единственный вид общественного транспорта, и доехала до работы. Как только солидное трёхэтажное здание музея с белыми пилястрами по серому фасаду показалось в окне, настроение испортилось.

   Хотя я приехала на десять минут раньше, начальник уже был на месте, а вот лист моего позора исчез. Ого...

   ― Ну, наябедничали своему покровителю? Когда мне отсекут голову и сдерут кожу живьём за истязание и оскорбления ценного сотрудника? – не отрываясь от бумаг и, как обычно, не здороваясь, поинтересовался Фрейн.

   ― И не собиралась жаловаться. А уж если профессор что-то увидел, так это не моя вина. И доброе утро, кстати.

   ― Оно перестало быть добрым, как только вы вошли в кабинет. А врать я не люблю.

   ― Есть ещё слово «здравствуйте»...

   ― Это как бы пожелание здоровья, а ваше самочувствие меня совершенно не волнует, так что и тут выходит ложь.

   ― «Приветствую»?..

   ― Слишком поэтично, а я чужд этого.

   ― Отлично, значит, договорились, не здороваемся и не прощаемся.

   ― Вот это вы зря! Попрощаюсь я с вами с огромнейшим удовольствием, с совершенно искренней радостью и от души пожелаю всего доброго! Но, похоже, в ближайшие два месяца радовать меня вы не намерены...

   ― Собственно, почему вы так уверены, что это и потом случится?

   ― Потому что потом руководство спросит меня о ваших успехах, и мне будет нечего доложить. Придётся признать, что вы совершенно бесполезны и не справляетесь с работой.

   ― А с какой именно работой? С уборкой за птицей? С протиранием пыли? Думаю, мне тоже будет, что сказать, и тогда я молчать не стану. Нельзя справиться с работой, которую тебе не дают.

   ― Если бы не заступничество профессора, я не стал бы терпеть вот таких разговоров. Вы же это понимаете, да? – неприязненный, ледяной взгляд серых глаз обжёг меня, но не смутил, а заставил собраться.

   ― Господин Фрейн, если бы девушка могла легко найти работу, это я ни за что не стала бы терпеть ваше отношение. Вы же это понимаете, да? – шеф выгнул бровь и мрачно усмехнулся, поняв, что ему вернули его же фразу. Я встала прямо перед ним и попыталась достучаться: – У меня нет намерения дерзить или спорить. Всё, чего я хочу, это спокойно работать. И уверяю, если подвернётся другое место, я обязательно уволюсь. Но поскольку в данный момент у нас обоих нет выбора, предлагаю попытаться вести себя хотя бы вежливо. И дайте мне уже какое-то дело, в конце концов!

   Тут Дональд угукнул и снова изгадил пол. Шеф глянул на меня вопросительно и насмешливо, но я категорически мотнула головой, мол, нет! И сложила руки на груди.

   ― Ладно, пусть лежит. Густав приберёт... Тогда вот вам дело.

   Он подошёл к одному из столов, долго рылся среди бумаг, и выудил три толстенных фолианта огромных размеров.

   ― Это каталог артефактов, хранящихся в запасниках музея. Все они относятся к нашему отделу. Три года назад был ремонт, в коллекции образовался бардак, но времени не было с ним разобраться. Вот и займитесь. Каталоги сделаны по историческим периодам, для облегчения поиска. Идёмте.

   Не оглядываясь, он направился к двери, которую я вчера даже не заметила. Там оказалось хранилище тех самых артефактов! Профессор был прав. Потолок под пять метров, стеллажи во всю высоту, кругом коробки и ящики, и высоченные стремянки... Мама дорогая! Да, на каблуках я бы точно убилась!

   ― Теперь вы довольны фронтом работ? Это для вас достаточно масштабно? Тогда напишу профессору, чем вас занял. Надеюсь, старик будет доволен.

   ― Господин Фрейн, а что именно я должна проверять? – масштаб работ меня не то, чтобы напугал, но придавил к земле точно.

   ― Рамли, вы на редкость несамостоятельны! Несите каталог, покажу.

   Я вернулась в кабинет, и поняла, насколько в хранилище душно и темно... Ужас! Я там задохнусь просто! Еле подняла тяжеленные фолианты и потащила, ругаясь про себя. Нашли грузчика!

   ― Да вы спятили? – заорал шеф. – Решили надорваться, чтобы мне насолить? Какого демона припёрли все тома? Первого бы хватило! – он отнял у меня ношу и бросил на стол, стоявший у стены. Потом щёлкнул пальцами и над столом зажёгся светильник. Три рожка с круглыми плафонами, в которых вспыхнуло белое, холодное пламя. – Смотрите. Вот номер ячейки хранения, название артефакта, описание, свойства, если выяснены, дальше, где, кем и когда он был найден. Находите ячейку, проверяете содержимое. Если не соответствует, помечаете. Вот, – он указал на красные листочки с клейким краем. – А если расхождение в информации на артефакте и в самом каталоге, то просто исправляете запись. Ясно? Работайте. Постарайтесь не убиться. Эти ваши юбки...

   ― Мне теперь без них на работу ходить? – проворчала, понимая, что зависну с этим заданием надолго. Прямо из этого чулана и выйду на пенсию.

   ― Ну, при таком росте, у вас, вероятно, длинные ноги, и стройные, судя по всему. Так что лично я был бы не против. Думаю, Густав тоже с удовольствием полюбовался бы. Ничто мужское нам не чуждо. Возможно, я даже признал бы некоторую пользу от работы с женщиной.

   ― Как мило! – я растянула губы в улыбке. – Вы само обаяние и галантность!

   ― Ни то, и ни другое, уверяю вас. И даже не пытаюсь таковым быть. А если это вам не нравится, то...

   ― Увольняться? Не дождётесь! – я открыла первую страницу каталога, а потом пошла вдоль стеллажей, пытаясь понять, как идёт нумерация ячеек.

   ― И вы опять меня перебили. Я убрал список со стены, но он всё ещё в моём столе. Не советую об этом забывать. И, чтобы вы не заблуждались, скажу, что не боюсь вашего покровителя. Но только уважение к нему вынудило меня быть с вами помягче сегодня. Не воспринимайте это, как свою победу.

   Он вышел, закрыв дверь, а у меня создалось впечатление, что я попала в тюрьму...

ГЛАВА 6

Работа шла медленно. Я легко разобралась, что и как делать, но процесс очень затрудняло прыганье по лестнице. В пышной юбке оно не особо-то удобно. Увы, наша мода никак не учитывала запросы работающих женщин. Корсеты, чулки, каблуки и объёмные, многослойные юбки создавали красоту и отраду для мужских глаз, но никак не удобство для самих женщин.

   Кроме того, меня дико бесил каталог. Его составитель думал о чём угодно, только не о том, как этим будут пользоваться! Группировка артефактов по временным отрезкам оказалась крайне неудобной, и я не могла понять, почему этого никто не заметил раньше.

   А ещё, в хранилище тоже был бардак и пылища. В конце концов, я не выдержала, набрала ведро воды, стащила пару тряпок из запасов ветоши для уборки за птицей, и потопала в свой гигантский чулан.

   ― Разве уборка, это достойное занятие для такой образованной девушки? – язвительно хмыкнул шеф, и на постной физиономии расплылась ядовитая улыбка.

   ― Для любой девушки недостойно находиться в грязи! Это только мужчины с детства привыкают, что за них же всё уберут, – я глянула поочерёдно на Фрейна и Густава. – Вам, простите, самим-то не противно в бардаке работать? В хлеву и то чище.

   ― Так отправляйтесь работать туда, – ни мало не смутился начальничек, но я уже громыхнула дверью.

   До обеда в хранилище пару раз заглянул Ройн, что-то взял и быстро вышел, даже не обратив на меня внимания. А я, на секундочку, в первый раз тяжеленный ящик спускала по лестнице, а второй раз эту самую лестницу передвигала, и весила махина совсем не мало!

   Когда пришло время перерыва, я с ужасом поняла, что просто не могу выйти в какое-нибудь кафе на обед. Вся грязная, под ногтями черно, а от аккуратной укладки и следа не осталось, пришлось собрать свои короткие, до плеч, волосы в хвост, чтобы не мешали...

   Шефа на месте не было, но когда я вернулась с кружкой кофе, в кабинете оказался Густав. Мужчина пыхтел, убирая за филином. Не знаю почему, но захотелось поговорить, наладить какой-то контакт, потому что чувствовала я себя в отделе совершеннейшим изгоем.

   ― Господин Ройн, почему вы это терпите? – присев на край стола, окликнула коллегу, но он даже головы не повернул. – Женщине сложно найти работу, выбор невелик, а у вас-то что за причина убирать гадости? В музей не берут кого-попало, наверняка у вас прекрасное образование и опыт.

   ― Не понимаю вас, госпожа Рамли. О каком терпении речь?

   Мужчина выбросил смятые газеты, и теперь возюкал по полу тряпкой сомнительной чистоты. Дональд вдруг резко встрепенулся, и осыпал музейщика ворохом перьев. Густав невозмутимо отряхнулся и продолжил дело.

   ― Я говорю о том, что вам одному приходится убирать всё это, хотя птица не ваша лично.

   ― Но Дональд нужен отделу. И с чего вы взяли, что только я убираю за ним? Просто сегодня моя очередь, вот и всё. Мы с шефом делаем это через день.

   У меня глаза округлились! Что? Фрейн, этот надменный гад, убирает птичье дерьмо? Не поверю, пока не увижу!

   ― Наш начальник не любит чужаков, – Густав заметил моё удивление, – поэтому мы всё делаем сами. И убираемся тут тоже.

   Он ушёл, а я огляделась. Н-да. С уборкой господа учёные явно переоценили свои силы. А стол, на котором я только вчера навела порядок, снова был завален бумагами, у ножки валялись те документы, которые планировалось выкинуть. Руки кое у кого до них так и не дошли, видимо. Ну, пусть валяются дальше.

   Выпив пустой кофе, я вернулась к работе. Живот подводило от голода, голова начинала кружиться, но... Зато я резко поумнела и решила брать еду с собой.

   Во второй половине дня меня уже не раздражал, а до дрожи бесил корявый каталог. К счастью, Ройн больше не заходил, так что можно было спокойно ругаться, не боясь обвинений в неженственном поведении.

   Но везло мне не долго. Когда я в очередной раз выругалась, карабкаясь с тряпкой и проверенной коробкой на лестницу, в хранилище вошёл шеф.

   ― Ого! Фи, Рамли! Как не стыдно так выражаться? – задрав голову, он со смехом смотрел, как я изображаю пьяного паука.

   ― Не стыдно, представьте себе. Думаю, если бы вы сами тут разбирались и прибирали, выражались бы ещё хлеще, – проворчала в ответ, хотя щёки загорелись. Надо же было так попасться...

   ― Ну вот... Вчера жаловались на отсутствие работы, сегодня дело я вам нашёл, но оно снова не нравится. Вы очень взыскательны. Даже не знаю, сможем ли мы соответствовать... Подумайте, вероятно, эта скромная должность просто не для вас? Я всё пойму, – он приложил руку к широкой груди и скорбно покачал головой. Артист выискался!

   ― Даже не сомневаюсь в вашем понимании, – проворчала я, протёрла полку и поставила коробку с очередным учтённым артефактом.

   Фрейн куда-то прошёл, но я не следила за его передвижениями, занятая очередной полкой, пока не услышала голос снизу:

   ― Никак не могу понять, Рамли, зачем вам это всё? Почему бы просто не найти мужа? Вы не уродливы, относительно молоды, с ростом, конечно, перебор вышел... Но зато ноги какие! Загляденье!

   Я, вспыхнув от такой наглости, глянула вниз, и увидела, что мерзавец стоит прямо у лестницы и беззастенчиво пялится мне под юбку! Да ещё с совершенно похабным выражением лица! Несколько слоёв фатина, конечно, не многое открывали его взгляду, но сам факт!

   Резко дёрнувшись в попытке стянуть юбку поуже, я поскользнулась на металлической ступеньке, взмахнула руками и с воплем рухнула вниз!

   Грязное ругательство отразилось от стен, перекрыв мой крик. Меня поймали в падении и впечатали в широкую грудь. От встряски и ужаса голова кружилась и гудела, перед глазами искры мелькали! Там, где в тело вцепились сильные руки, жгла боль...

   Фрейн попытался поставить меня на ватные ноги, но я пошатнулась, едва не свалившись, и снова оказалась прижата к мужской груди. Шеф молчал, и тишину нарушало только наше шумное, прерывистое дыхание. Кое-как я смогла разлепить веки и посмотрела на артефактора.

   Его лицо было совсем рядом, черные зрачки в полубезумных глазах почти закрыли серую радужку. Мужчина скользнул взглядом на мои губы, полураскрытые от испуга и растерянности, и громко сглотнул. Его побледневшее лицо постепенно возвращало краски, а губы и челюсти плотно сомкнулись, выдавая нарастающую ярость.

   Фрейн подхватил меня на руки, отнёс к рабочему столу. Скинул на стул, вцепился в подлокотники и навис надо мною, глядя с откровенной ненавистью.

   ― Вы, – процедил он, едва открывая рот, – бестолковая, неуклюжая идиотка! Какого демона было устраивать пляски на стремянке? Я мог не поймать такую тушу! А потом пришлось бы соскребать ваши убогие мозги с пола!

   Вот тут уже меня отпустило! Сразу и голова кружиться перестала!

   ― Я виновата? – прошипела точно ему в тон. – Вы посмели меня унизить, заглядывая под юбку, и теперь обвиняете? А как ваше руководство к такому отнесётся, а? Думаете, я не дам делу огласки? Ждёте благодарности за то, что «спасли»? Если бы не ваши выходки, я бы не упала! И не смейте меня оскорблять! Не я бестолковая, а вы самодур и наглец бессовестный, не знающий приличий! Неуклюжая? Это вы спровоцировали моё падение, и если будет нужно, я потребую проверку на артефакте правды! И пройду её! И тогда посмотрим, кто окажется виноват, и кого уволят!

   ― Всё, что вы сможете доказать, это то, что дамочкам с их юбками не место на рабочих местах, – рявкнул он, совершенно не выказывая сожалений. – Сидели бы дома, ничего бы с вами и не стряслось.

   ― Семь лет работы всё было в порядке, поэтому проблема точно не во мне. И не смейте перекладывать ответственность за случившееся. Всё, что вы сейчас можете, это извиниться за своё поведение и молиться, чтобы мне было лень идти к руководству с жалобой, – я оттолкнула его руки и вскочила, глядя в глаза наглецу. – Вы самонадеянный, грубый, высокомерный тип! Считаете себя лучше других, ни во что не ставите женщин, позволяете себе оскорбления, и думаете, что всё сойдёт с рук. Не сойдёт! Не со мной! И вот ещё что! Уж не знаю, кто составлял ваш каталог, но сделан он совершенно по-дурацки. Вы такой профессионал? Где уж тут какой-то секретарше, да? А что же не видели этого безобразия?

   ― И чем же вам не угодил каталог? – огрызнулся Фрейн, сопя и с ненавистью буравя меня глазами.

   ― А тем, что проще залезть на стремянку и посмотреть содержимое ячейки, чем найти что-то в этих фолиантах! Тем, что группировка экспонатов по времени создания привела к тому, что огромная их часть просто записана общим списком в конце третьего тома. Чтобы найти там нужную запись, надо потратить уйму времени, хотя каталог призван упростить работу, а не усложнить её.

   ― Чтобы вы знали, я не нуждаюсь в этом каталоге вообще. Нужен он был для показа руководству, поэтому мне всё равно, что и как там записано, и...

   ― То есть, вы упекли меня в этот чулан и снова поручили ненужную работу? Лишь бы отчитаться перед профессором?

   Поняв, что сболтнул лишнего, Фрейн развернулся, и хотел уйти.

   ― Что лежит на шестой полке восьмого стеллажа в ячейке №343?

   Артефактор развернулся, открыл рот, завис на секунду, потом клацнул зубами и вылетел из хранилища.

ГЛАВА 7

Шеф ушёл, а я устало плюхнулась на стул и закрыла глаза. Проклятье! Голова болела, сердце до сих пор стучало неровно, а перед глазами почему-то стоял полыхающий взгляд, направленный на мои губы. А ещё мне понравился аромат одеколона начальника. Пряный, чуть сладковатый...

   О-о... Да я, кажется, умом повредилась. Точно мозг о черепушку сильно стукнулся. В нормально состоянии всё вот это в голову бы не пришло! Надо к врачу, срочно!

   Однако вместо похода в лечебницу я осталась на работе. Ругалась сквозь зубы, упрямо, но осторожно ползала по лестницам, протирала пыль, разгребала бардак, устроенный тут шибко умными мужчинами.

   Одна страница каталога шла особенно трудно, там оказалось много ошибок, а ячейки были разбросаны по всему хранилищу, и всё на верхних полках, но я решила, что сегодня закончу её! В итоге, так увлеклась, что потеряла счёт времени.

   ― Госпожа Рамли, – Ройн заглянул в хранилище, – прошу прощения, но уже почти десять вечера. Так допоздна мы, обычно, не задерживаемся, и у меня есть свои дела...

   ― Десять? Ужас! – я даже забыла про голод. – А... Почему же вы ещё тут?

   ― Господин Фрейн ушёл, сегодня моя очередь закрывать отдел. Я ждал, ждал, пока вы закончите, но эдак мы и до полуночи не уйдём, – проворчал мужчина.

   ― Так что же вы не зашли? Я просто забыла о времени, а часов в хранилище нет. Простите, что задержала вас так сильно.

   ― Ну, не очень задержали, на самом деле. Я тоже был занят, готовил черновик отчёта по работе отдела. Потом убирал за Дональдом... В общем, давайте уже пойдём по домам, а?

   ― Конечно! Пара минут, и буду готова уйти.

   Я сбегала помыть руки, схватила сумку, погасила светильники, и вышла.

   ― Не закрывайте дверь, – предупредил Густав. – Филин должен иметь доступ к тому помещению, чтобы ловить грызунов.

   На улице Ройн попрощался со мной и пошёл в другую сторону, а я осмотрелась и вздохнула. Поздно, пустынно... Монси, конечно, довольно безопасный город, но всё же в такое время одинокой девушке лучше по улицам не бродить. Надо поспешить на остановку, да хоть бы трамвай подошёл скорее...

   Хотелось идти быстро, вот только ноги так устали и гудели, что еле шевелились. Однако не успела я пройти и одно здание, как рядом притормозило дорогое серое авто, свет фар слегка ослепил, но голос я узнала.

   ― Рамли, садитесь, подвезу. Нечего одной по ночам шастать, – тон Фрейна был чем-то средним между предложением и приказом. Я хотела отказаться, но шеф раздражённо прикрикнул: – Прекратите артачиться! Ещё не хватало, чтобы вас пришибли впотьмах. Мало сегодня было приключений?

   Кто бы знал, как хотелось гордо развернуться и уйти! Но, увы. В его словах была правда. Да, у профессора Матти я, бывало, задерживалась допоздна, но тогда меня отвозил домой Гарри, а теперь... Пришлось для своего же блага забыть про гордость и сесть в машину.

   ― Густав сказал, что вы давно ушли, – как бы невзначай сказала я, но краем глаза наблюдала за мужчиной.

   ― Ушёл, но... Ладно, не буду врать, – он криво усмехнулся. – Мне было интересно, как скоро вы сбежите. Думал, дожидаетесь моего ухода, хотите показать, что перерабатываете, но на самом деле этого делать не станете. Однако... Вы умеете удивить, Рамли.

   ― А вы мастерски умеете приписывать другим то, чего у них и в мыслях не было. Сложно, наверное, жить, постоянно выискивая скрытый умысел, – он тоже меня удивил откровенностью, но я промолчала.

   ― Напротив, очень легко. Я всегда готов к любым пакостям, значит, меня сложно застать врасплох, – усмехнулся он одними губами.

   ― Хорошо, вы удовлетворили своё любопытство, поняли, что ошиблись на мой счёт. Но с чего решили подвезти? Могли ведь просто уехать домой...

   ― Мог. Вот и оцените, как вам повезло с начальником, – на полном серьёзе заявил он, при этом оставил вопрос без ответа.

   ― Этот начальник едва не убил меня сегодня, – проворчала я, отвернувшись к окну.

   ― Вас едва не убили излишняя эмоциональность, порывистость и отсутствие чувства юмора. Я тут не при чём.

   ― Правда? Успокаивайте себя, но мы оба отлично знаем правду. И ваша выходка была чем угодно, только уж не шуткой. И что вы, вообще, забыли в хранилище?

   ― Заходил узнать, как продвигается дело, – невозмутимо пожал плечами этот гад.

   ― Дело, которое совершенно никому не нужно? С чего же оно вас так волновало?

   ― Ну, оно нужно руководству. По правилам, в отделе должен быть каталог экспонатов, которые к нему приписаны...

   ― Бросьте. Судя по всему, и тот, что есть, вполне бы сошёл. Для видимости.

   ― Так сделайте каталог рабочим. Вы раскритиковали то, как я его составил. Переделайте по своему разумению. Готовы? У меня нет времени этим заниматься, и Густав тоже постоянно занят. В других отделах есть каталогизаторы, уборщики и много ещё кто. На «сомнительные древности» в штате определено три места, одно из которых пустует уже больше года.

   ― Удивительно, почему? – хмыкнула я.

   ― Потому что я не беру на работу кого попало, Рамли. А вовсе не потому, что вы там могли бы себе придумать. Мне не всё равно, с кем работать. Артефакты бывают не самые безопасные, я должен доверять человеку, которого к ним допущу. За вас поручился профессор, это дало повод для некоторого доверия...

   ― Мой дом следующий, – перебила я, кивнув на трёхэтажное светло-голубое здание.

   ― Я знаю ваш адрес, не волнуйтесь, – отмахнулся Фрейн и вернулся к прежней теме: – Так что, возьмётесь переделать каталог? Не пугает объем работы? Если да, то утром жду ваши идеи.

   ― Идея есть. Вопрос в том, действительно ли это необходимо? Меня не пугает работа, но тратить время на то, что никому не нужно, не хочется.

   ― Это нужное дело. И вовсе не потому, что я не вспомнил, что лежит в какой-то там ячейке. Но после ремонта в хранилище бардак, как вы заметили, и... у меня есть подозрение, что некоторые артефакты пропали.

   ― Украдены? – поразилась я. – Но для чего? Сомнительные древности, как я читала, представляют собой больше научные загадки, нежели реальную магическую силу...

   ― Это спорное утверждение, однако, уже поздно. Если не собираетесь пригласить меня на чай и продолжить разговор, то прощаемся.

   ― Не собираюсь. У меня банка с чаем стоит высоко, не хочу снова свалиться, – вскинула бровь, копируя его же мимику, и вышла из машины.

   ― Рамли! – он выглянул в окно, и скривился, дёрнув щекой, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Не в моих правилах извиняться, но... Я не хотел вам зла. И вы снова удивили, надо признать, когда не побежали жаловаться.

   ― Да... Голова кружилась, было не до бега, – приторно улыбнулась я. – Кстати, извинения слабоваты, не вызывают доверия.

   ― Ну, придётся вам довольствоваться этим, – он завёл мотор и выкрикнул, уже отъезжая: – А ноги, действительно, отличные! Буду чаще заглядывать в хранилище!

   Ах ты, гад! Я даже зарычала от ярости, но он уже умчался.

ГЛАВА 8

Берт

   Рамли... По дороге домой из головы не выходила новая сотрудница. Бесконечные ноги, дерзкий взгляд необычных для блондинки карих глаз и абсолютная уверенность в себе. А ещё какая-то совершенно невозможная честность и прямолинейность, никаких уловок и манипуляций... И вот это особенно настораживало. Не бывает таких женщин! Где-то тут подвох!

   Я уже давно не доверял женщинам и не ждал от них ничего хорошего, поэтому и не хотел брать девицу в свой отдел. Однако Анатолю Матти не отказывают. Очень многие маги в стране учились у него и помнили о профессоре только хорошее. Он всегда помогал своим студентам. Я на девять лет старше девушки, и как сейчас он опекает её, так же когда-то опекал и меня.

   Даже странно уже вспоминать, каким потерянным я приехал поступать в институт. Мать умерла, но они с отцом не любили друг друга, а во мне видели обузу. Поэтому теплых воспоминаний о детстве не осталось. Овдовев, папаша удачно женился на богатой старой деве, а меня, шестилетнего мальчишку, отправил в школу-пансион в соседнюю провинцию. Оттуда, после выпускного, послал в столичный институт. Родитель, скупой на любовь, решил компенсировать это оплатой моего образования...

   Вот тогда я и встретил профессора Матти. Он разглядел во мне какие-то задатки, увидел скрытый до времени артефакторский дар и помог поступить в магическую академию, где я с головой ушёл в науку. Да и в Королевский музей я тоже попал по протекции старого преподавателя... Это уже потом были научные труды, прорыв в изысканиях, интервью в газетах и лекции по стране, за которые мне заплатили настолько хорошо, что получилось купить небольшой домик в окрестностях столицы и авто. Последнее было просто исполнением мальчишеской мечты! О железном звере я грезил ещё со школы...

   И вот теперь моя мечта пропахла розами и вишней. И всё из-за Рамли! Хотя, надо признать, запах был приятным, будоражил в некотором роде...

   Я так и не смог выяснить, почему Матти решил, что девчонке самое место в моём отделе. В музее и зарплаты небольшие, и перспектив особых нет, однако старик никогда и ничего не делал просто так, и значит, скрытый мотив точно имелся. И моя цель – его выяснить.

   Нет, нельзя сказать, что Розалинда Рамли оказалась просто смазливым ничтожеством. Профессор всегда замечал студентов с потенциалом, и парней, и девушек. Другое дело, что среди девиц почти некого было выделить. Все, как на подбор, мечтали о муже и богатстве. Вот и выходило, что эта красотка была какой-то особенной. Необычной настолько, что старый учёный её выделил и даже взял к себе в ассистентки, а потом очень стремился пристроить на работу в престижное учреждение. Чем же она так его заинтересовала?

   Этот вопрос не давал покоя. Собственно, я мог бы найти повод не брать девицу на работу, но тайны всегда были моей слабостью, и устоять не получилось.

   С первой же встречи девчонка поразила. Она не стремилась меня задобрить или очаровать, как делали некоторые соискательницы до неё. Она даже не пыталась быть просто милой, вежливой и кроткой! Показала коготки и словно вызов мне бросила. Кто кого?

   Ещё удивило, что девушка не пыталась выклянчить себе особые условия, прикрываясь именем профессора. Не шантажировала тем, что расскажет ему о моих выходках, а старалась сама справиться с трудностями. Иногда она даже прикусывала свой острый язычок, но было видно, каких трудов ей это стоит, и меня откровенно забавляло. Прямо хоть пари с Густавом заключай, как долго она продержится!

   Девушка не боялась высказывать мнение, при этом работу выполняла ответственно, в чём я убедился, заглянув в хранилище. Она, действительно, проверяла каждую ячейку! Да ещё и взялась чистоту навести... Умная, внимательная, не белоручка, это вызывало некоторое уважение.

   А уж когда она, свалившись с лестницы, не разрыдалась, не побежала жаловаться, а устроила мне взбучку, я просто растерялся. Ни одна из женщин, которых я когда-либо встречал, не упустила бы шанс, улучшить своё положение после такого. Прижать ненавистного начальника к ногтю, выколотить из этой ситуации выгоду для себя – вот это по-женски! А Рамли... Погрозила, и всё.

   Хотя вот тут-то она имела право пожаловаться! Как ни крути, а я был действительно виноват. Дразнил её, смущал и стал невольной причиной падения. Силы светлые, хорошо, что не убилась эта скромница!.. Сердце пропустило удар, стоило вспомнить, как она летела со стремянки... Стоял бы на шаг дальше, и не успел бы поймать!

   И вот как понять девчонку? Чего от неё ждать? Непонятно. И отсутствие ясности меня просто бесило!

   Самое странное, я уже дважды намекал, что нахожу её ножки изумительными, а она и не заметила комплименты. Не щёлкнуло в хорошенькой головке, что можно попытаться охмурить начальника, пустив в ход женские чары. Нет, я бы не повёлся, конечно... Хотя... Ноги-то отличные! Как по мне, мода на миниатюрных девиц просто глупость. Девчонка или хороша, или нет, а уж детали – это на любителя.

   Розалинда, конечно, была крупноватая, ширококостная, но стройная и фигуристая. И какие глаза! Как омуты. И губы сочные... Мне понравилось прижимать её к себе. Даже мелькнула шальная мысль поцеловать сотрудницу. Еле удержался...

   И вот это уже было непростительно и абсурдно! Я разозлился, и беззащитный, испуганный вид девчонки только больше испортил мне настроение. Стало стыдно за себя, а я не люблю, когда сам себе не нравлюсь. Это очень раздражает!

   С работы я ушёл рано, однако домой не поехал, купил себе кофе в соседнем кафе, и ждал, сам не зная чего. Рабочий день закончился, Густав строчил отчёты, а девушка так и не показалась. Стало интересно, как долго она будет изображать труженицу... Однако задержаться на полчаса, это одно, а торчать на работе на четыре часа дольше положенного, это уже не похоже на игру.

   Когда Рамли, наконец, вышла, я заметил, какая она уставшая, а ведь девчонка жила далеко, мне запомнился адрес в её документах. Кроме того уже стемнело, и меня вдруг потянуло на галантные поступки. Решил подвести сотрудницу, хотя понимал, что возникнут вопросы...

   А если уж не врать себе, то мне просто было любопытно, как поведёт себя девушка наедине, в полумраке авто. И она снова удивила. Ни малейших женских штучек, никакого флирта, даже когда намекнул ей, что не отказался бы зайти в гости.

   Эта крепость не просто не желала сдаваться, она была уж слишком загадочной и неприступной, а от того очень интересной.

   Я понял, что хочу разгадать Рамли. Хочу найти в ней какой-то женский изъян, гнильцу, которая докажет, что моё отношение с самого начала было оправдано, а профессор ошибся. Я буду следить за тобой, длинноногая! И берегись, когда пойму твою игру! Охотничий инстинкт пробудился, кровь закипела, и я, впервые за последние месяцы, ощутил азарт...

   Впереди показалась ограда дома. Тёмные окна, пустота. Моя берлога ждала своего хозяина, и я пожалел, что Рамли меня не пригласила. Жилище может многое рассказать о человеке. Было бы полезно заглянуть... И я это сделаю, как бы роза ни выставляла шипы!

ГЛАВА 9

Утром я шла на работу со смешанными чувствами. С одной стороны, казалось, что в отношениях с шефом наметилось некоторое улучшение. Если так, то падение можно назвать удачным и своевременным, хотя я не сторонник таких дурацкий уловок. Но это ведь и не было уловкой, чуть насмерть не расшиблась! С другой стороны, я крутилась перед зеркалом на целых десять минут дольше обычного и дважды переодевалась. И это ужасно разозлило. Не хотелось признавать, что прихорашивалась я не из любви к искусству, и не ради Густава или Дональда...

   В конце концов, надев строгое синее платье, я собрала волосы в причёску «ракушку», чтобы не мешали, и помчалась к своим каталогам и артефактам сомнительного происхождения.

   Отдел не просто так носил столь странное название. В музей стекались самые разные находки с раскопок, из частных коллекций или от случайных дарителей. Маги много путешествовали, часто находили необычные предметы на руинах, а то и в собственных родовых замках или домах. Какие-то вещицы не имели магической составляющей, то ли от времени, то ли изначально. Их отправляли в исторический отдел. Другие явно были наполнены силой, они пересылались в академию для изучения.

   Но был особый пласт находок. Эти вещи или «фонили» магией, но никак не проявляли свои возможности, или по описаниям походили на древние магические предметы из книг и легенд, но почему-то не действовали. Часть была откровенной подделкой, что-то – попыткой повторить древнюю магию... А многое просто ждало часа, чтобы раскрыть свои тайны. В любом случае, все эти вещи нельзя было с уверенностью назвать артефактами, но и со счетов списать, тоже не получалось. Поэтому их называли «сомнительными древностями» и хранили отдельно.

   В музее была отличная экспозиция таких находок, и, как я смогла убедиться, в запасниках тоже имелось много интересного. Моё внимание привлекли некоторые артефакты. И ведь это я ещё не добралась до «молчащих книг»!..

   Если честно, эта тема не слишком меня волновала прежде. Казалось, правы те, кто считает, что текста там нет. Но я верила профессору, а он серьёзно относился к изысканиям Фрейна... В общем, стало интересно, и я вознамерилась углубиться в этот вопрос на выходных. Хорошо бы до тех пор хотя бы в руках подержать такую книгу...

   В раздумьях я вошла в кабинет. Густава ещё не было, а наш шеф усердно убирал за птичкой. Не заметив меня, Фрейн выбросил тряпки и ласково потрепал пернатого, тот аж глаза прикрыл от удовольствия.

   ― Эх, старик, что-то ты совсем запаршивел, – вздохнул мужчина. – Всё грустишь о хозяине? Смотри, так скоро облысеешь, вон, перья кругом, – он кивнул на пол, взял веник и принялся подметать, снова вздохнув. – Ну и бардак у нас... Права новенькая, что-то мы загадились.

   ― Неужели? Что я слышу, господин начальник? Я? И вдруг права? Вот уж знаменательный день в моей жизни! – надо бы мне промолчать, но вот как было удержаться от шпильки?!

   ― Договоритесь, Рамли! Сейчас вот заставлю убирать за Дональдом...

   ― А мне этого всё равно не избежать. Раз уж вы с Ройном убираетесь по очереди, а я теперь тоже сотрудница отдела, значит, раз в три дня уборка на мне. Всё должно быть по-честному. Хотя не сказать, что такие обязанности меня радуют.

   Ещё вчера я поняла, что надо впрягаться в это дело, пока кое-кто не заклеймил меня белоручкой. Конечно, занятие мерзкое до дрожи, я, вообще, не любительница домашних питомцев, но что поделать...

   ― Заметьте, вы сами вызвались. Я не настаивал, – Фрейн выглядел по-настоящему удивлённым и смотрел недоверчиво.

   ― Не настаивали. А потом обвинили бы, что работаю на особых условиях. Но я не жду поблажек, так что завтра моя очередь прибирать.

   Под весьма подозрительным взглядом начальника я прошла в свой чулан, зажгла светильник, прошептав заклинание холодного огня, положила сумочку и сняла жакет. Тут было душно.

   ― Так что там с вашей идеей? – шеф нарисовался в дверях, пробежался по мне глазами с головы до пят и, наконец, посмотрел в лицо.

   ― Она проста. Заменить вот эти ваши бестолковые тома на картотеку. Во-первых... – я увидела, что он хочет возразить и уже надменно ухмыляется, поэтому жестом попросила помолчать. – Дайте договорить. Так вот, во-первых, постоянно добавляются новые экспонаты, чтобы их вписать, вы оставляете много пустого места, в итоге ваш каталог, это просто куча чистых страниц. Во-вторых, экспонаты выбывают, их приходится вычёркивать, и образуется мазня и грязь. У некоторых артефактов изменяется описание, их приходится переносить, и это снова создаёт бардак в записях. А с картотекой, расположенной по номерам ячеек, такого не будет. Любую карточку можно легко заменить. И если уж вам так важно разделить артефакты по периодам, то к карточкам можно приклеить цветные ярлычки, обозначающие определённые периоды истории.

   Я полезла в свой объёмный клатч, где лежали бутерброды и мой набросок. И всё время, пока говорила и искала листок, Фрейн не сводил с меня пристального взгляда. Да он что, под кожу мне заглянуть хочет, а? Уже собралась высказать ему, что неприлично так разглядывать собеседника, но он забрал у меня рисунок и принялся изучать. Даже каталог открыл, сверяясь, всё ли я учла.

   ― А это что за пустая ячейка? – он указал вниз карточки.

   ― Для каких-то особых пометок. Я видела, что в ваших записях иногда появляются приписки и дополнения, и порой они просто нечитаемые, потому что места мало.

   ― Ну, я-то их прочту! – проворчал шеф.

   ― Вы, возможно. Но нас тут трое. И если каталог делался для вашего руководства, то им, наверное, тоже хотелось бы понимать написанное.

   ― Эти пометки касаются только работы отдела, руководству они не интересны.

   ― Тогда тем более, место для пометок должно быть. Раз уж это надо нам.

   ― Нам? – хмыкнул артефактор.

   ― Да. Как бы это ни было для вас неприятно. Я тоже работник отдела. И надеюсь теперь, вы начнёте воспринимать меня более серьёзно.

   ― Из-за карточек?

   Он снова смерил меня насмешливым взглядом.

   ― Из-за того, что я хочу и стараюсь работать. И вполне способна не только пыль вытирать.

   ― Простите, Рамли, – шеф бросил набросок на стол и вскинул руки, как бы сдаваясь. – Дело не лично в вас, просто я вообще не могу серьёзно воспринимать женщину, как работника. Без обид. Вы тут временно. Не допеку я, так сами сбежите.

   ― Вы настоящий женоненавистник! Что же вам сделали женщины?

   ― Ничего. Довольно того, что вы просто есть. И что вы такие, как есть.

   ― Какие? По-вашему, мы все одинаковые? Одинаково ужасные, да? А ваши бабка, мать и прочие родственницы, тоже «такие»? Или они не женщины? Род Фрейнов размножается почкованием? Какая-то хромая у вас логика.

   ― Если честно, я не знал своих бабок, – равнодушно пожал плечами этот тип, – а мать считала меня обузой, и умерла, когда я ещё в школу не ходил. Так что родня вряд ли может служить для меня показателем женской натуры. Моё мнение составлено из собственных, и уже довольно зрелых наблюдений. Я готов признать, что, вероятно, не все женщины подлые, лживые, алчные и изворотливые, но подозреваю, тут дело во влиянии мужчины. Отца, деда или мужа.

   ― Детей воспитывают матери, господин Фрейн, – усмехнулась я. – А мужья... Не видела ни одной пары, где муж влиял бы на жену больше, чем она на него.

   ― Но сами вы не замужем. Откуда вам знать?

   ― А разве вы женаты? Однако выводы делаете. И почему же ваши наблюдения ценнее моих? Удивлю вас, господин Фрейн, но женщины все разные, как и мужчины. И навешивая нелепые и гнусные ярлыки на всех нас, вы только обедняете и усложняете себе жизнь. Потому что женщинам-то от вашего мнения ни холодно, ни жарко. Если честно, я вообще сомневаюсь, что вы общаетесь с людьми вне стен этого кабинета. Вся жизнь в работе? Похвально, но грустно.

   ― Не забывайтесь, Рамли. Я всё же ваш начальник... Вы уж слишком откровенны в своих высказываниях, – в голосе шефа прорезались ворчливые, недобрые нотки.

   ― Правда? А разве наш разговор касался работы? Или в обычной беседе на вас тоже должно распространяться особое отношение? И вы уж определитесь: я, как все женщины, лживая и изворотливая, или слишком откровенная. Заодно и решите, что вам больше нравится. Сейчас вы, похоже, запутались. Не любите, когда врут, но и к правде вы не готовы.

   ― Моё терпение не безгранично, Рамли...

   Взгляд шефа потяжелел, ему не слишком понравились мои доводы и вопросы, но молчать я не собиралась. Хочет прямолинейность? Он её получит.

   ― Как и моё. И чтобы не портить друг другу настроение, давайте вернёмся к работе. А тему женской гадостности обсуждайте где-то в компании ваших единомышленников, потому что я терпеть оскорбительные заявления больше не стану.

   ― Уволитесь? – он довольно осклабился и поиграл бровями.

   ― Нажалуюсь. Проявлю мерзкую женскую сущность, – холодно улыбнулась я. – Уверена, вам понравится. Почувствуете себя правым...

   ― Вам не напугать меня жалобами, – криво усмехнулся он, глаза стали холодными.

   ― Знаю. Но любое разбирательство отнимает время, а это значит, вы не сможете заниматься любимой работой...

   Мы смотрели в глаза друг другу, как клинками схлестнулись. Поняв, что я не отвернусь, шеф схватил со стола набросок и вылетел из хранилища, прорычав:

   ― Женское коварство во всей красе! Завтра будут карточки.

   Дверь кабинета хлопнул, Дональд заголосил в тишине, а я нервно хихикнула. Кажется, один ноль в мою пользу сегодня...

ГЛАВА 10

До следующего утра шефа я не видела, сидела тихонько в своём хранилище, разбиралась с каталогом, а он после обеда куда-то ушёл, в общем, день прошёл отлично! Очень спокойно! А вот утром настроение моё было паршивым. Я же была дежурной «по Дональду».

   Филин подозрительно косился на меня, пока ползала, прибирая. Примерно так же подозрительно, но ещё и обалдело посмотрел Густав, который пришёл раньше ради уборки, и обнаружил меня под дверью.

   ― Доброе утро. Сегодня моя очередь чистоту наводить, – я попыталась бодро улыбнуться, но, видимо, выглядело это как плотоядный оскал, потому что коллега слегка отпрянул.

   Ройн был примерно с меня ростом, и это его нервировало. Мужчина старался не подходить близко... Ну, или мне так казалось.

   Когда омерзительная обязанность была позади, я смогла заняться нормальной работой. По крайней мере, ту часть каталога, которую уже проверю, можно будет перенести на карточки прямо сразу. Хоть один день посижу, не прыгая по лестницам! Какие сладкие мечты...

   Шеф заявился на час позже и сразу бросил на мой стол два толстых свёртка. На плотной бумаге значился штемпель столичной типографии. Я знала его, потому что там же заказывала пригласительные билеты на лекции профессора.

   ― Карточки. Надеюсь, теперь дело пойдёт шустрее, и вы, наконец-то, закончите работу, – недовольно заявил начальник и ушёл за свой стол.

   Ни приветствия, ни-че-го! Фрейн в своём репертуаре. Грубый, невоспитанный и крайне неприятный. Не удивительно, что он не женат. Вести себя не умеет, вот женщины на него и не смотрят, а он их за это ненавидит! Мужчины очень не любят, когда их не замечают.

   Хотя стоило признать, что внешне артефактор был весьма привлекательным. Поджарое тело, идеальный перевёрнутый треугольник, широкие плечи, высокий рост, густые волосы цвета «тёмный блонд», большие, умные глаза... Только нижняя челюсть выглядела, пожалуй, слегка упрямой и чуть выдавалась вперёд, но это придавало изюминку по-мужски красивому лицу. Никакой смазливости... Если бы не знала мерзкий характер шефа, могла бы увлечься...

   Я вздрогнула, поразившись таким мыслям. Нашла, кого рассматривать! Тряхнув головой, вернулась к делам, но услышала голоса в кабинете. Говорили на повышенных тонах, и любопытство толкнуло меня выйти.

   ― Господин Фрейн, я устал от ваших отговорок!

   Посреди кабинета стоял директор музея. Дорогой костюм мешковато сидел на высокой и тощей фигуре, зато лысина на макушке руководителя блестела, как отполированная. Шеф моего шефа злился, поэтому морщинистая индюшачья шея пошла красными пятнами. Фрейн встал из-за стола, и взирал на господина Морье, как упрямый баран, прицеливающийся перед атакой.

   ― И не надо так на меня смотреть! – директор стукнул ладонью по ближайшему столу. – Вы последние три года отлынивали от выставок, приуроченных ко дню основания музея. Но в этом году мы празднуем юбилей! Музею двести лет! И ваш отдел будет участвовать. Или я закрою его, а вас уволю! Раз показать нечего, так и к чему держать такой отдел? – господин Морье из пятнистого стал ярко красным, достал большой голубой платок и вытер лысину и лицо.

   ― Наши экспонаты не имеют подтверждённого статуса артефактов. А как только его получают, переносятся в другие отделы. Так какой смысл выставлять содержимое запасников? – Фрейн пытался говорить сдержанно, но получалось как-то сквозь зубы. – Что мы расскажем людям? Домыслы?

   В этот момент я кашлянула, не специально, просто так вышло. Директор резко оглянулся, расплылся в улыбке, подскочил ко мне, схватил и потряс руку.

   ― Розалинда! Совершенно про вас забыл. Конечно же! Фрейн, вот ваше решение проблемы! – Морье показал на меня. – Поручим госпоже Рамли заняться выставкой, и всё будет идеально. Я даже не сомневаюсь, зная способности этой девушки. А вы можете дальше копаться в своих изысканиях. Всё равно никто не захочет смотреть на вашу хмурую, вечно недовольную физиономию.

   Морье ещё раз встряхнул мою руку, и улыбнулся во все зубы так, что жидкие усишки превратились в тоненькую линию.

   ― Теперь я спокоен. Пришлю вам с секретарём все необходимые материалы для подготовки.

   Он снова вытер платком лысину и быстро вышел, махнув рукой на артефактора, открывшего-было рот, чтобы поспорить.

   Мы с шефом замерли, глядя друг на друга. Я растерянно, а Фрейн почти с ненавистью. Густав стоял примерно между нами, и переводил настороженный взгляд с одного на другого, точно ожидал, что сейчас мы сцепимся в драке.

   ― Почему вы не отказались? – процедил, наконец, артефактор, едва шевеля побледневшими губами. – Выслужиться решили?

   Я едва не задохнулась от этого нелепого заявления. Даже голос перестал слушаться и дрогнул.

   ― Что вы такое говорите?! Моего мнения, вообще-то, никто не спрашивал. Я и рта раскрыть не успела, переваривая новость.

   ― Вот где не надо, вы успеваете сотню слов сказать. А тут растерялись! – начальник с издёвкой всплеснул руками, но тут же набычился и рявкнул: – Так я и поверил! Специально из хранилища вышли, хотя вас не звали, внимание к себе привлекли, а потом смолчали. В пику мне, уверен!

   ― Конечно! Я живу исключительно для того, чтобы вас раздражать, – сладко улыбнулась, хотя хотелось снять туфлю и запустить ему в лоб. И вот этот тип показался мне красивым? Пора зрение проверить!

   ― Не ёрничайте. Забывать стали, я смотрю, кто тут начальник.

   ― О, да! С вами, пожалуй, забудешь...

   Мой громогласный ответ слился со скрипом двери, и стало стыдно. В кабинет вошла строго вида дама в очках, с кружевным воротничком, осуждающе на нас глянула, и протянула мне папку.

   ― Тут всё, что вам понадобится, госпожа Рамли. Если будут вопросы, можете зайти ко мне. Левое крыло, приёмная директора музея. Моё имя – Вера Парр, старший секретарь.

   Женщина снова строго глянула на Фрейна и вышла.

   ― Вы не справитесь, опозоритесь сами, и втянете отдел в неприятности. На выставке бывает много народу, готовьтесь к скандалу и увольнению. Зря только карточки заказал, – криво усмехнулся начальник и уселся, уткнувшись носом в свои бумаги.

   ― А если справлюсь? – я подошла ближе к его столу и сложила руки на груди, прижав к себе папку. – Хватит у вас смелости признать, что были не правы?

   ― Я верю в силу магии, Рамли, а вот в чудеса – нет. Вы можете быть сколь угодно прекрасным организатором, но наша работа обывателям не интересна. Зал с экспозицией сомнительных древностей почти всегда пустует, если там не ошиваются чудики, падкие на всё загадочное. На вашу выставку просто никто не придёт. Обвинят вас, и я не стану защищать и помогать. Сами впутались, сами и расхлёбывайте.

   ― Мне не нужна помощь! Но раз вы так уверены в провале, давайте заключим пари? – в моей бедовой голове моментально созрел план. – Победите вы, и я буду постоянно убирать за филином. Выиграю я, и вечером вы принесёте мне прямо в выставочный зал большой букет белых роз.

   ― Спятили? Слухи же пойдут! Вам не дорога репутация? – начальник удивлённо на меня воззрился, но в глазах уже разгорался огонёк азарта.

   ― Не важно. Зато мне прилюдно подарит цветы главный женоненавистник королевства! – усмехнулась я и протянула руку. – Спорим?

   Внутренне я дрожала от волнения, щёки и глаза горели, это чувствовалось, но остановиться не могла. Если всё получится, Фрейну придётся поскрежетать зубами, а мне очень хотелось утереть ему нос.

   Шеф встал, обогнул стол и крепко, почти до боли, пождал мою руку.

   ― Спорим. И готовьте тряпки. Я бы мог потребовать от вас увольнения в случае проигрыша, но, во-первых, мне нужен каталог, во-вторых, заманчиво сделать из вас уборщицу, чтобы спесь сбить, а в-третьих, вас и так могут вышвырнуть, если провалите дело.

   Он довольно рассмеялся и вернулся за стол, при этом, словно сразу забыл обо мне. Я развернулась, чтобы уйти в хранилище, но за спиной раздался негромкий, насмешливый голос:

   ― Вы, кстати, знаете, что выставка послезавтра?

   Что?! Я едва не заорала это вслух, споткнулась, и не свалилась лишь благодаря поддержке Густава. Да чтоб вам пусто было, господин Морье! Рози, во что ты вляпалась?!

   На негнущихся ногах я прошла к себе, а вслед летел язвительный, ликующий смех шефа.

ГЛАВА 11

Первые минут десять, вернувшись в хранилище, я сидела, глядя в одну точку перед собой, в голове метались обрывки панических мыслей, а руки мелко тряслись.

   ― Рамли, вы не забыли, что сегодня отвечаете за чистоту в кабинете? Мне крайне неприятно сидеть в грязи, – надменная физиономия шефа заглянула в приоткрытую дверь.

   Серьёзно? Неприятно? А до этого он вполне мог подождать, когда придёт Густав!

   ― Не замечала раньше за вами такой брезгливости... – проворчала, вскакивая со стула, и понеслась убирать, слегка задев шефа плечом. Извиняться? А не буду! Нечего стоять на пути! Всё равно скоро уволят за профнепригодность. За полтора дня я им выставку не подготовлю никак.

   ― Фи, Рамли! – расхохотался Фрейн. – Как не женственно! Двинули мне, как хороший кулачный боец. У вас крепкая кость, не зря такая широкая...

   ― Буду признательна, – зажав в руке грязную тряпку и слегка помахивая ею, я развернулась к начальнику, – если своё ценное мнение о моей внешности вы станете держать при себе. Иначе...

   ― Отлупите меня этой смердящей ветошью? Угадал? – театрально испугался поганец. – Нет? Странно, а именно это желание было написано на вашем лице.

   Он снова рассмеялся, явно измываясь, и потом пялился, пока я прибирала. Когда помыла руки и хотела вернуться в хранилище, начальник остановил меня.

   ― Рамли, мне срочно нужно напечатать несколько отчётов. Густав занят, – при этом Ройн, сидевший за пустым столом, разглядывая ветку дерева в окне, вздрогнул и обалдело посмотрел на шефа, но тот ни мало не смутился, – так что остаётесь только вы. У меня тоже полно работы, – тут он с нежностью стрельнул глазами в коробочку с шоколадными пончиками, стоявшую на столе.

   ― Но я... – у меня дар речи пропал от такой наглости! Один пожрать хочет, второй в потолок плюёт, у меня дел выше головы, но отчёты напечатать некому!

   ― Ваши прямые обязанности никто не отменял. И уже сегодня вечером я хочу увидеть начало вашей картотеки. А пока, – он подхватил со стола толстую папку с ворохом бумаг, – отчёты, Рамли! И пошустрее! Хочу проверить их до обеда. Нет, если вы не справляетесь, я пойму. Подпишу заявление, хотя, конечно, директор музея будет разочарован, а я... Не представляете, как мечтаю переложить на вас уборку, но... Отпущу. Что же я, не человек, что ли?

   Вырвав папку, я пошла к столу, где стояла печатная машинка. Хотелось растерзать на клочки эти паршивые бумажки и бросить ему в лицо! А потом надеть пончик на длинный нос, чтобы глазурь растеклась по физиономии!

   Увы, мечты мечтами, а пришлось разбирать его каракули и печатать проклятые отчёты. Это отняло несколько часов времени, однако до обеда я успела.

   ― Отлично, Рамли, – Фрейн взял папку, которую я принесла, и зашвырнул в стол. – Гляну, как будет время. Их всё равно сдавать на следующей неделе.

   Я аж задохнулась, а Густав подозрительно закашлялся и покраснел. Потешаются, значит? Сволочи! Мужланы безмозглые!

   ― Вы... Вы...

   ― Что такое? – прошамкал шеф, жующий свои пончики. – Вы ещё тут? Странно... Не торопились? Выставка-то всё ближе, а у вас, дайте подумать... Готово одно грандиозное, впечатляющее, изумительное ни-че-го! Да? – он подмигнул мне. – Ждёте чуда? Эх, а я уже думал, где букет купить поближе... Вы так уверенно спорили...

   ― Ещё посмотрим, – процедив сквозь зубы, пошла к себе.

   ― Картотека, Рамли. Вечером жду первые несколько десятков карточек.

   Я тихо закрыла дверь, побоявшись, что просто с петель её сорву от ярости.

   Успокойся, Рози. В сутках двадцать четыре часа. Ты всё успеешь. Подышав глубоко, решила просмотреть то, что принесла секретарь. Подождёт он свои карточки. А будет выступать, пожалуюсь директору. В конце концов, он начальник и для Фрейна тоже, его приказ важнее.

   В общем-то, ничего сложного от меня не требовалось. Выбрать тему вставки, отобрать несколько десятков экспонатов, заказать картонные таблички, оформить стенды, написать и напечатать презентацию экспозиции, ну и составить план экскурсии, которую сама и буду вести. В общем-то, всё просто. Вот только время! Всё упиралось в его отсутствие, а ни Густав, ни Фрейн помогать не собирались, даже подсказкой!

   Тема... тема... Что мне уже известно в хранилище? Я листала каталог, отметая один период за другим. Тут мало артефактов, здесь ничего интересного, там сохранность плохая, и привести их в порядок некогда...

   Каталог был крайне неудобен для повседневной работы, но вот конкретно в моей ситуации разбивка на периоды оказалась очень кстати. Не знаешь темы? Бери временной отрезок!.. Я пролистала ещё пару страниц, когда поняла, что буду делать! Во время учёбы меня очень интересовала портальная магия. Утраченный дар, загадочное исчезновение сведений об этом виде магии, тайна, окутывающая данную тему...

   Нет, «молчащие книги» меня не интересовали, тогда никто не связывал их с порталами, исследование Фрейна было опубликовано уже позже, я как раз начала работать у профессора. Но, тем не менее, я много читала, изучала литературу, хорошо знала тот период истории, когда портальная магия канула в небытие. А ведь когда-то у портальщиков даже была своя академия! И потом, бах! Несколько лет, и ни единого упоминания, никаких следов таких магов, ни одного действующего артефакта, и академия закрылась... Как же так? Что случилось?

   По официальной версии, академия опустела, потому что одарённых школьников не стало, а потом и вовсе случилось нечто, отнявшее дар у тех, кто уже отучился. Что за такое «нечто» нигде не говорилось. Случилось, и всё...

   Точно! Тема есть. Осталось исполнение. Я схватила листок, собираясь составить список экспонатов для выставки, но в хранилище снова заглянул лучащийся подленькой радостью шеф.

   ― Рамли, у Дональда снова проблемы, и у меня тоже...

   ― Да что вы! – воскликнула я, хватаясь за сердце. – И у вас тоже проблемы со стулом? Простите, но за вами я убирать не буду. Тут сиделка нужна, меня такому не учили, не мой профиль работы.

   ― Со стулом? У меня кресло, вообще-то... – озадачился он, сбитый с толку моей выходкой, и тут медленно дошло... – Вы совсем чокнулись? – заорал Фрейн и даже покраснел слегка. Ого! – Марш убирать за птицей, а потом сбегаете на почту, мне посылку забрать надо. Уже неделю не можем получить свои новые буклеты для экспозиции.

   ― Неделю не могли, и ничего, а прямо вот сегодня приспичило? – тоже почти заорала я.

   ― А вы хотите, чтобы мы потом снова забыли? Пререкаетесь дольше. Пошустрее шевелитесь, и всё успеете. И не повышайте на меня голос. Иначе проблем я вам прибавлю.

   ― Отправьте Густава. Наверное, приказ директора музея важнее посылки, – мне с трудом удавалось сдерживать гнев.

   ― Шеф, правда, – впервые встрял Ройн, – там ведь и тяжело будет, буклетов-то много...

   ― Помолчи, Густи, у тебя и так дел полно, – отмахнулся артефактор от помощника, который всё ещё занимался великим ничегонеделанием, вяло перебирая какие-то бумажки. – Рамли, я не намерен обсуждать с вами свои приказы. Живо! – прикрикнул начальник. – И тачку у завхоза возьмите. Посылка, действительно, тяжеловата. Видите! Вы влились в коллектив, мы о вас заботимся. А где ваш командный дух? Где взаимовыручка? Ну? Надо, значит надо! Бегом. И картотека. Потом обязательно картотека!

   Прибравшись, я унеслась искать завхоза, который выдал мне ржавую, скрипучую тачку, с которой пришлось позориться пять кварталов! Самый центр, респектабельная публика, дорогие авто, и я. С тачкой! Посторонитесь, работник музея идёт! Дорогу культуре!

   Вернулась я взмыленная, посылка оказалась в шести тяжеленных коробках, и даже тачка помогла не особо. Хорошо, хоть поднять это всё мне помог посыльный, которого прислал швейцар, увидав мои мучения.

   ― Рамли, вы выглядите слегка уставшей... – с деланным беспокойством проворковал шеф, пока я отпивалась водой. – Может, домой пойдёте? Ах, у вас же ещё выставка... Ну, идите, работайте. Картотеку жду через два часа. Потом мне уехать надо будет.

   Да катись ты уже! Проорала я про себя, и только чудом слова эти не вырвались вслух.

   Липкая от пота, похожая на пугало, злая, как демоница, я села строчить карточки. Завывания моего пустого живота оглашали хранилище пугающими звуками.

   Через два часа, когда я гордо вынесла в кабинет плоды трудов своих – сорок карточек каллиграфическим почерком, на секундочку, оказалось, что Фрейн уехал полтора часа назад. И не планировал вернуться сегодня.

   Мой разъярённый рёв мало напоминал человеческий, и слышен был, наверное, на другом конце обширного парка, находящегося через дорогу от музея.

   Понимая, что мне предстоит провести эту ночь на работе, я решила плюнуть на всё, и сходить в кафе. Нормально поесть. Как выгляжу, уже не волновало.

ГЛАВА 12

Купив себе еды сразу и на ужин, я вернулась в музей и закопалась в работу. Густав, посидев со мной лишние два часа, не выдержал:

   ― Розалинда, вы собираетесь домой? В мои планы не входило сегодня задерживаться, – мужчина был хмур, как обычно, и нервничал.

   ― Нет, не собираюсь, – после того, как он участвовал в издевательствах шефа, я не питала иллюзий. Друзьями мы не станем, и надо быть осторожнее с этим типом. – Если вам надо уйти, идите, а у меня полно работы.

   ― Но ключи...

   ― Оставьте их мне, утром приду пораньше, если конечно, вообще уйду домой, – я не отрывалась от дел. Они на меня не смотрят, когда разговаривают, словно я муха на стене, вот и с моей стороны теперь будет так же.

   ― Но я не могу их оставить! Господин Фрейн не давал разрешения, я же несу ответственность за сохранность документов и экспонатов.

   ― Ну, раз вы мне не доверяете, то можете тоже сидеть тут всю ночь. Простите, но думать о вас во вред себе я не стану. Или вы можете мне помочь, тогда справимся скорее, – я с намёком глянула на коллегу, тот стоял красный и пыхтел от раздражения.

   ― Даже не надейтесь! Шефу это не понравится, а мне проблемы не нужны.

   Он вышел, хлопнув дверью, и я услышала скрип стула. Прекрасно. Зато не одна, не страшно в пустом здании.

   Больше я не отвлекалась и к утру отобрала экспонаты, попутно проверив ещё довольно много ячеек и сделав пометки в каталоге. Разложила всё по бумажным пакетам, подписала и принялась за карточки с описанием. Потом сделала презентацию, которую тоже надо было напечатать, и набросала шаблон буклетов. Надо же что-то людям раздавать, иначе не солидно как-то.

   В начале шестого я таки съела булочку, купленную на ужин, и выпила кофе. Хорошо, что коллега остался, одной мне было бы жутковато здесь. Ройн мирно дрых прямо на столе, укрывшись плащом. Филин удивлённо пялился на меня, явно не понимая, почему людишки всё ещё тут и не дали ему поохотиться...

   Прибрав в кабинете, я взяла свои записи и пошла в типографию, оставив Густаву записку. Надо было успеть отдать материалы в печать и заскочить домой, принять душ, переодеться. При этом я заперла всё, подготовленное к выставке, в свой стол, надеясь, что ни у кого не хватит наглости туда лезть.

   Когда вернулась в музей, Густава не было, зато недовольный Фрейн убирал за птицей.

   ― Доброе утро, – я не стала делать вид, что очень рада видеть начальника. – Начало картотеки у вас на столе. Оно же было нужно ещё вчера, как я помню.

   ― Не дерзите, Рамли. Моё терпение уже заканчивается, – проворчал он в ответ, бесцеремонно перебросил на другой стол короб с карточками и уселся за свои бумаги.

   О, да! Тебе были очень нужны мои вчерашние труды! Как же хотелось по башке стукнуть эту сволочь!

   Я ушла к себе, забрав картотеку, не хотелось, чтобы в этом бардаке что-то потерялось, и пришлось бы потом переделывать.

   Мой стол никто не трогал, но я всё равно перепроверила экспонаты ещё раз. Сегодня предстояло определиться с планом раскладки артефактов по стендам, чтобы можно было связно раскрыть тему, а потом написать себе краткое вступительное слово и расписать саму экскурсию. К вечеру должны были привезти готовые материалы, в типографии мне, по старой памяти, обещали всё сделать максимально чётко и быстро, и даже со скидкой! А потом надо пойти к директору, доложить о готовности и заняться оформлением стендов.

   По идее, я должна была успеть, и ночевать на работе в мои планы не входило, вторая ночь без сна – это уже слишком!

   Первые пару часов меня никто не трогал, но потом шеф всё же решил проявить свою гнусную натуру.

   ― Рамли, – мрачная физиономия заглянула в хранилище, – раз вы не дали бедняге Густаву нормально отдохнуть, и мне пришло отпустить его домой, то сегодня на вас будет его работа. Хотели серьёзное дело? Идём, объясню, что нужно.

   ― Бедняга Густав мог спокойно уйти, если бы оставил мне ключи. Кроме того, он спал, в отличие от меня, – я взорвалась моментально. Нервы были на пределе, усталость сказывалась, а от выпитого кофе уже заходилось сердце. – Однако кому это интересно, правда? Я вторые сутки на ногах, завтра выставка, вечером нужно отчитаться директору о готовности, а вы не нашли другого времени, чтобы осчастливить меня серьёзной работой!

   ― Не истерите, – прикрикнул он. – На сей раз помощь мне, действительно, нужна. Я должен уехать по делам, вероятно, это займёт весь день. От вас требуется написать запросы в Королевскую библиотеку, в центральный архив Мирилеи, и в Академию магии.

   Он бесцеремонно схватил меня за руку и потащил за собой.

   ― Вот, – у стола Ройна артефактор показал мне листок бумаги, – тут адреса и фамилии, к кому нужно обратиться, это, – в мои руки лёг очередной листок, – шаблоны запросов, конверты, а это сами письма. Посыльный, который забирает нашу почту, придёт к двум, как обычно. Письма должны быть готовы. По два запроса в каждое учреждение, потому что нас интересуют два артефакта. Официально они пока не признаны даже сомнительными древностями, и поэтому руководство дало всего неделю на их изучение.

   ― И пришли они в отдел шесть дней назад! Угадала? – меня трясло от злости. Столько дел, а тут очередная писанина.

   ― Промахнулись. Я ездил за ними вчера, выяснял историю обнаружения, занимался бумажной волокитой и оформлением. Потому и умчался раньше. Эти вещи только что доставили в столицу. И учитывая, как не спешат с ответами наши учреждения, чем скорее отправим письма, тем больше вероятность, что уложимся в срок.

   ― И что же такого важного в этих предметах? – я немного поостыла. Раз уж ездил по делам, так ладно. Хотя картотека всё равно ему была не нужна...

   ― Вы слышали о голубиной фантомной почте? – маг отошёл к своему столу и принёс небольшой предмет, похоже, бронзовый. По виду он напоминал яйцо на подставке, испещрённое мелкими надписями и символами.

   ― Много веков назад маги использовали специальные артефакты связи, которые создавали голубя-фантома. Птица брала письмо и исчезала, стоило магу создать в мыслях образ адресата и назвать имя.

   ― Именно, потом этот удобный и очень быстрый вид связи был почему-то утрачен. И есть мнение, что голуби-фантомы использовали порталы для перемещений. Артефактов не сохранилось, но скудные описания, дошедшие до нас, говорят о яйцеобразных предметах из металла, покрытых магическими знаками и рунами.

   ― Вы думаете, это и есть тот самый предмет? – я осторожно взяла в руки вещицу, сложно было поверить, что это такая древность.

   ― Хотелось бы верить, но наша задача не умозаключения строить, Рамли, а доказательства искать. И раз тема вам интересна, так может, уже сядете за письма? Работа не ждёт! – он хмыкнул, забрал у меня яйцо и, сунув обратно в пакет, спрятал в свой стол.

   ― А что за второй предмет? – настроение, которое только немного исправилось, снова упало. Вот что за гад, а? Пару минут кажется нормальным человеком, а потом снова паршивец натуральный!

   ― Серебряный маятник на цепочке. У вас есть описание. Возможно, эта вещь когда-то принадлежала Монике-ключнице...

   ― Глухой провидице? – у меня аж челюсть отвисла.

   Все в Мирилее знали историю несчастной девушки, которую лишил слуха отвергнутый кавалер, за то, что она предпочла ему нищего молодого барда с прекрасным голосом. Моника так и не вышла замуж, долгое время жила в глуши, была ключницей в замке своего престарелого родственника, и там у неё открылся редкостный по чистоте и силе предсказательный дар. Она стала самым известным оракулом за всю историю страны, а предсказания, которые делала, сбывались и по сей день.

   ― Да. Очередная побрякушка «с историей», – без всякого интереса ответил Фрейн, надел шляпу и взял свой портфель, собираясь уйти.

   ― Вас совсем не интересует эта вторая вещь? – удивилась я.

   ― Меня интересуют тайны, Рамли. А это барахло отправится на какой-нибудь аукцион для коллекционеров, как только мы подтвердим его подлинность. Ничего занимательного. Ну, маятник. Ну, Моники. И что? Толку от этого старья? Её предсказания гораздо ценнее, а люди собирают безделушки, платят за них большие деньги... Я уехал. Если не вернусь к окончанию рабочего дня, оставьте ключи у охраны, – он бросил мне свою связку.

   ― Мне доверили ключи... Сейчас упаду в обморок от восторга, – проворчала я, раздосадованная его чёрствостью. В нём вообще нет романтики, какой-то возвышенности. Как кирпич. Прямолинейный и холодный.

   ― Не советую. Пол жёсткий, а я вас ловить не стану, – ухмыльнулся этот стервец и ушёл, крикнув: – и Дональд сегодня снова на вас!

   ― Нет! – рявкнула я в ответ. – Ваша очередь!

   С письмами пришлось повозиться. Надо было понять, что именно шеф хочет узнать, заполнить форму по образцу... В общем, морока. Но справилась я ещё до полудня, В кабинете стоял артефакт, регистрирующий входящую и исходящую корреспонденцию, и я, на всякий случай, письма зарегистрировала. Кристалл хрусталя вспыхнул шесть раз. Теперь, если письма не дойдут, я смогу уверенно сказать, что написала их, а с посыльного расписку возьму. С таким начальником никакие меры не могут быть излишними.

   Дальше я занималась подготовкой к выставке, а отдав парню письма, пошла в кафе на обед. Как же спокойно работалось без шефа и его прихвостня! Я успела определиться со стендами, набросать план экскурсии, а под вечер привезли заказ из типографии. Пора было отчитываться руководству о готовности, и вот тут у меня прямо руки задрожали. Если я что-то упустила или не так поняла, это будет провал!

   Однако всё прошло гладко. Господин Морье остался доволен моей работой, проводил в зал, где будет выставляться наш отдел, показал отведённые стенды, и я поняла, что перестаралась.

   ― Розалинда, понимаю, места маловато, – виновато улыбнулся директор. – Но поскольку на подготовку оставалась пара дней, я не думал, что вы успеете так развернуться... Сейчас попробуем поставить ещё стенд, хотя все ваши артефакты всё равно не влезут.

   ― Ну, значит, буду урезать программу, – я постаралась выглядеть беззаботно, хотя была очень зла. Знала бы, что сюда надо пару десятков артефактов, так ещё вчера бы справилась! Не сидела бы ночь, как дура!

   Притащили ещё стенд, сняли стекло, и я приступила к оформлению. Директор не стал дожидаться, ушёл, сказав, что рабочие накроют витрины, когда всё закончу, а он мне доверяет. Как удобно! Все по домам, а мне доверяют! Работай, Рози! Работа дураков любит.

   Справилась я часа за три, рабочий день давно закончился, и помощники смотрели на меня косо. Когда витрины накрыли, я ещё протёрла стёкла, наведя красоту, составила список прямо по стендам, поскольку мой изначальный план пришлось менять на ходу. И... дальше вернулась в кабинет.

   Покормив филина и убрав грязь, я засела за текст для экскурсии. Глаза слипались, голова трещала, и дико хотелось есть, но надо было скорее всё закончить!

   Не знаю, сколько я проработал, не помню, как уснула, но проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо.

   ― Рамли, подъём. Пора домой! – «кто-то» оказался человеком, которого я меньше всего хотела видеть.

   ― Вы же сказали, что не вернётесь сегодня... – проворчала, пытаясь разлепить веки.

   ― Формально, я это говорил вчера. На дворе два часа ночи, – усмехнулся он.

   ― И что привело вас в это время в музей?

   Моё тело напоминало игрушку, набитую ватой, но голова включилась сразу. А если он пробрался в выставочный зал и что-то сотворил с моей экспозицией?! То-то такой мягкий и спокойный!

   ― Я нашёл одну книгу в библиотеке старого знакомого, там было несколько слов о символах, которыми покрывались почтовые артефакты. Хотел свериться. А вы что тут за ночлежку устроили? Вторые сутки...

   ― А кто всячески нагружал меня ненужной работой? Заставил тягать тяжести? Не вы ли вынудили меня тут ночевать?

   Я встала, решив, что утром встану рано и подготовлюсь, основа есть, дальше детали, чуть что, буду импровизировать. Но перед этим, решила зайти в выставочный зал, проверить. Хотя, ничто не мешало ему испортить там всё и после моего ухода...

   ― Вы сами подтолкнули меня к этому, Рамли, – рассмеялся этот гад. – Думали, предложите такое пари, и я не попытаюсь помешать вам выиграть? Это было слишком заманчиво, чтобы удержаться. Скажите спасибо, что сегодня был занят, а то нашёл бы вам и ещё множество дел... А тяжести вы таскали сами. Я сказал, где взять тачку, и рассчитывал на ваше здравомыслие, что вы сходите на почту два-три раза, а не станете изображать лошадь. Хотел отнять у вас побольше времени. Остальное вы выбрали сами.

   ― Ненавижу вас! – прорычала я, собирая свои вещи.

   ― Разрешаю. Но вот домой вас всё равно отвезу. Ночь на дворе.

   ― Какая забота! Только сперва свою выставку проверю!

   ― Думаете, я там напакостил? Проверьте, но нет. Даже не заходил. Я старался помешать вам, но раз успели, так успели. Посмотрим, как всё пройдёт завтра. Мало устроить выставку, надо ещё провести её, не провалившись.

   Сначала я всё же хотела проверить зал, а потом махнула рукой. Директор видел, что я работала, рабочие подтвердят, что накрыли витрины, и если что-то пойдёт не так, виновата буду не я.

   Ехать с Фрейном снова не хотелось, но мечты о мягкой кровати победили мою неприязнь к начальнику.

   Мы оба молчали, только изредка я ловила на себе внимательные взгляды. Это надоело, и пришлось закрыть глаза, при этом пытаясь не уснуть.

   Уснула...

   ― Приехали, Рамли, – тёплая ладонь легла на мою руку. – Эй... Просыпайтесь. Ещё немного, и вы дома.

   Оказалось, шеф уже вышел из машины и открыл мне дверь.

   ― Идёмте, – в полусне, совершенно разбитая, я кое-как выбралась на тротуар.

   Держа меня за руку и поддерживая за талию, Фрейн пошёл к дому, но ближе к подъезду я уже немного взбодрилась от ночной прохлады.

   ― Я дальше сама, спасибо... – пробормотала сонно, но отвела его руки.

   ― Выставка начинается в одиннадцать. Чтобы раньше половины одиннадцатого я вас на работе не видел. Ясно? Вы на редкость упёртая дамочка, невыносимая, не признающая поражений...

   ― А вы самодур. У всех свои недостатки, – устало выдохнула я и ушла, пожелав ему доброй ночи. Думать о странном поведении шефа и его словах не было сил. Всё потом. Сейчас спать!

ГЛАВА 13

Я решила воспользоваться щедрым предложением шефа и пришла на работу позже обычного. Хотя встала всё равно в восемь, чтобы подготовиться и навести красоту. Страха публичных выступлений у меня не было, но вот слабая подготовка к экскурсии нервировала. Ненавижу, когда что-то не сделано должным образом!

   Убедившись, что в выставочном зале всё в порядке, я забежала в отдел, где Фрейн и Густав корпели над какими-то бумагами. Ройн кивнул мне, зато шеф даже головы от бумаг не поднял, но проворчал:

   ― Рано, Рамли. Я не ждал вас ещё пятнадцать минут...

   ― Мне выйти и вернуться позже? – усмехнулась в ответ и замерла около двери.

   Он, наконец, соизволил на меня посмотреть, и на миг в глазах промелькнуло что-то похожее на... одобрение? Одета я была довольно строго, бордовое платье с широким поясом, треугольным вырезом и лацканами отлично подчёркивало фигуру, и волосы я сегодня распустила и уложила лёгкими волнами. Отражение мне понравилось, но неужели и шеф оценил вид?

   Однако артефактор быстро отвернулся, ничего не ответив, и зашуршал толстым справочником, выписывая аккуратным почерком какие-то данные на листок. Н-да... Оценил, как же! Почудилось конечно! Спать надо было больше.

   Памятуя о том, что говорил Фрейн о посетителях, я решила не ждать чудес, а пойти и позвать людей к нашим стендам. Не зря же буклеты заказала! Сами не придут? Приманим!

   В фойе музея уже было полно посетителей, директор готовился произнести свою приветственную речь, а я пошла побродить в толпе.

   Мило улыбаясь, протягивала людям буклеты и приглашала взглянуть на экспозицию самого загадочного отдела Королевского музея, где в каждом экспонате сокрыта тайна. Кто-то дежурно улыбался в ответ, даже не глядя, что там ему дали, кто-то смотрел и слушал вполне заинтересованно и обещал прийти или просто благодарил.

   В общем, я успокаивала себя тем, что сделала для успеха всё возможное. А если учесть, что остальной отдел и пальцем не шевельнул, то я в любом случае – умница!

   Директор сказал короткую речь, перерезал ленточку, закрывавшую проход в коридор, где располагались залы выставки, и толпа потянулась к культуре и знаниям.

   Моя экскурсия начиналась в полдень, спешить было некуда, и мы с господином Морье перекинулись парой слов. Начальник был очень доволен моей работой и отдельно отметил инициативу с раздачей буклетов.

   ― Ну, не хотелось бы читать лекцию пустому залу, – я улыбнулась, хотя внутри дрожала от страха. В фойе спустился Фрейн, нашёл меня глазами и злорадно ухмыльнулся, будто я уже проиграла.

   ― Не волнуйтесь, Розалинда! – успокоил Морье, заметив моё волнение. – Даже если посетителей будет совсем мало, не беда. Отдел не участвовал в жизни музея в последние годы, и это плохо сказалось на посещаемости его залов. Это совершенно не ваша вина, пока что как раз вы единственная, кто попытался изменить ситуацию, за что я очень благодарен. Не представляете, как сложно было говорить на эту тему с вашим руководителем. Берт прекрасный артефактор, но он просто не понимает важности работы с общественностью! А я подумываю расширить постоянную экспозицию отдела сомнительных древностей за счёт этой выставки. Вы отлично выбрали тему. На фоне исследований Фрейна интерес к портальной магии всколыхнулся. Я и сам приду послушать ваше выступление.

   ― Спасибо за поддержку, господин Морье, – я улыбнулась, но как-то не поняла, радоваться или психовать сильнее. Мало мне Фрейна с ехидной ухмылкой, так ещё и главный шеф явится... Уж если опозорюсь, то с шиком.

   В этот момент мой взгляд случайно наткнулся на высокого мужчину лет тридцати. Незнакомец смотрел на меня с нескрываемым интересом, а стоило нашим глазам встретиться, тепло улыбнулся. Я слегка растерялась, не понимая, что это значит, но успела оценить привлекательное лицо и ширину плеч смуглого, кудрявого брюнета.

   Смущённо опустив глаза, поняла, что всё ещё держу в руках оставшиеся буклеты, и помчалась дальше ловить себе публику.

   Наконец, час настал! Я уже минут пятнадцать стояла возле своих стендов и наблюдала за тем, как зал постепенно заполняется людьми. Ну, хорошо, хоть не стенкам буду рассказывать. Директор пришёл прямо к началу моей презентации, чуть позже в зал одновременно вошли Фрейн и улыбчивый красавец.

   Я чуть не поперхнулась, умолкла на полуслове, но смогла собраться. После презентации, где я упомянула исследования своего шефа на тему «молчащих книг», началась собственно экскурсия.

   Люди не расходились, слушали внимательно, и я, воодушевившись, забыла о мужчинах, следивших за мной. Рассказывала, делясь со слушателями своей увлечённостью, стремилась заинтересовать, дать как можно больше информации, и прямо чувствовала, как горят глаза и щёки...

   Экскурсия закончилась, в зале раздались аплодисменты, мне даже задали несколько вопросов, и народ стал сам бродить от стенда к стенду, поближе рассматривая артефакты.

   ― Розалинда, вы были на высоте! – Морье горячо пожал мне руку. – Изумительное выступление! Такого успеха отдел сомнительных древностей просто не знал. И за столь короткий срок так подготовиться! Сегодня же лично поблагодарю профессора Матти за такой бриллиант. Кстати, заодно скажу Фрейну, что ваш испытательный срок окончен. Мне всё равно, что он думает, но вы остаётесь работать в музее. Нам нужны такие энергичные сотрудники с отличными организаторскими способностями и умением выступать перед публикой. А сейчас идите-ка отдыхать. Уверен, вы почти не спали эти дни, столько работы...

   ― Спасибо, господин Морье! – я радостно засияла улыбкой.

   Хотя, представила реакцию шефа отдела, и улыбка померкла. Он меня теперь собственноручно придушит. Будет измываться так, что сама сбегу! Кстати, а где он?..

   Только подумала, как в зал вошёл артефактор, и в руках у него был букет из дюжины шикарных белых роз! Удивительно, но пока Фрейн шёл ко мне под прицелами нескольких десятков ошарашенных взглядов и под звук шепотков, на его лице была вовсе не злость, как я опасалась, а лёгкая усмешка.

   ― Держите, Рамли, – он протянул мне цветы и даже чуть поклонился. – Победили, признаю и уважаю. Букет от главного женоненавистника страны ваш, – серые глаза улыбались и лучились непривычным, а потому пугающим теплом.

   ― И вам совсем не хочется меня придушить? – сглотнув, пробормотала я, чувствуя, что голос слегка дрожит. Добрый Фрейн меня настораживал, и цветы я взяла с опаской, глянув на свежайшие розы, как на пакет со спящими змеями.

   ― Вы продемонстрировали упорство, трудолюбие и почти мужской характер. Показали, что хотя бы часть женских пороков вам не свойственна. Так что сегодня ваш триумф, а победителей не принято душить, – коротко рассмеялся он и даже подмигнул.

   Н-да... Как ледяной водой окатил. Моё настроение рухнуло вниз.

   ― Прямо и не знаю, что сказать... Наверное, это был комплимент... Вот только теперь я чувствую себя помесью мужеподобной бабищи и каменной глыбы. Но зато мы выяснили, какие женщины не вызывают у вас отвращения. Спасибо за цветы.

   Я не нашла в себе сил улыбнуться ему. В душе кипела обида и необъяснимый стыд... Мужской характер, широкая кость, нет женских пороков... Да, господин Фрейн! Я вообще не женщина, а статуя мускулистой воительницы с мечом!

   Вскинув голову, я покинула зал, а в коридоре глаза заволокло слезами. Радость победы сменилась ощущением полнейшего провала. Настолько недоженщиной я себя ещё никогда не чувствовала!

   ― Госпожа Рамли! Постойте! – раздался незнакомый голос.

   Ну что ещё? Не хочу я никого видеть! Но убегать было глупо, поэтому, сделав глубокий вдох, смахнула слёзы с ресниц и оглянулась.

   Кудрявый красавчик спешил за мной. Мужчина выглядел немного смущённым, но улыбался очень дружелюбно.

   ― Ваша экскурсия была захватывающей, – сказал он просто и искренне. – Вы сами явно очень увлечены темой. Это чувствуется и вдохновляет... Простите за дерзость, но... Может быть, вы не откажетесь выпить со мной кофе?

   ― Зачем? – брякнула я и тут же себя обругала за глупость, поняв, как нелепо вышло, но после разговора с Фрейном мысли путались.

   ― Хороший вопрос, – брюнет усмехнулся, и в ласковых чёрных глазах сверкнула лукавая хитринка. – Давайте придумаем? Например, вам нужно отдохнуть после выступления, а мне хочется поговорить с умной, образованной и очень красивой девушкой... Подойдёт? Ну, или могу сказать, что тоже интересуюсь темой портальной магии. И это, кстати, правда, я преподаватель истории Мирилеи, работаю в школе. Будет что-то новенькое, чтобы рассказать ученикам. А вы же понимаете, как важно образование для подрастающих поколений...

   Он сказал последнее, серьёзно сдвинув брови, только уголки губ подрагивали, а глаза смеялись. После выходки Фрейна этот человек был, как бальзам на мои раны, и я, неожиданно для себя, улыбнулась и выдала:

   ― И как же зовут господина историка? Мама учила не пить кофе с незнакомцами, – флирт никогда не был моей сильной стороной, но ресницами я похлопала, вспомнив бывших сокурсниц.

   ― Клайв Острайт, к вашим услугам, – он широко улыбнулся, взял мою руку и поцеловал.

   ― Розалинда Рамли, приятно познакомиться, – давай, Рози, стреляем глазками. На нос, в угол, на предмет... Я тоже улыбнулась.

   ― Вам, наверное, нужно поставить букет, я подожду в фойе?..

   Мы не сводили друг с друга глаз, и тут в коридор вышел мой шеф. Никогда не видела, чтобы у кого-то так резко сводило мышцы лица. Или чего это его так скривило? Впрочем, он меня мало волновал. В честь выставки в отделах был короткий день, так что я решила сходить за вещами и уйти. Мои дела на сегодня закончены, даже сам директор велел отдыхать.

   Попросив красавчика подождать, я на пару минут забежала в отдел и умчалась пить кофе в компании красавчика. Всё казалось каким-то сном, но в душе поселилась надежда... Ну а вдруг и на мою долю, наконец, выпало счастье?.. И Острайт высокий...

   На лестнице мы снова столкнулись с шефом. Фрейн выглядел злым, глаза метали молнии, казалось, даже зубы скрипели, но... Я сладко улыбнулась, сообщив, что директор велел отдыхать, и убежала, пожелав хороших выходных. Хотел меня раздавить и унизить? Почти удалось, но почти не считается!

ГЛАВА 14

Берт

   Внизу ещё шла выставка, а я остался один в отделе и убеждал себя, что работаю, только вот мысли были далеки от дел. Карандаш, который крутил в руках, печально треснул и развалился на половинки, не выдержав моего раздражения. Проклятье!

   Ну, Рамли!.. Ноги, пухлые губы, опахала ресниц и бесконечное упрямство! Я не мог понять, то ли она меня бесит до дрожи, то ли восхищает. Но то, что девушка оказалась совершенно непохожей на представительниц своего пола, о которых я был весьма невысокого мнения, это точно.

   Как ни старался нагрузить её работой, она не сдавалась, не ныла, а только злилась сильнее и зубами держалась за свою идею. Потрясающе! Мало в ком встретишь такое упорство...

   Правда, её преданность делу слегка пугала. Эта девица совсем не думала о себе, готова была сутками торчать на работе и всем подряд доказывать, что может горы сворачивать наравне с мужчинами. Демона мне в печёнку! Да после всего я уже в этом и не сомневался. Рамли не только гору свернёт, ещё и площадку разравняет, травкой засеет и клумбы сделает...

   Как там говорил о ней Матти? Выдающаяся?.. Да уж.

   В новенькой сочетались все качества, которые мне хотелось видеть в своём сотруднике, но ведь речь шла о представительнице слабого пола... Невозможно! Этого. Не. Может. Быть.

   Несмотря на репутацию женоненавистника, я вполне способен прельститься милой мордашкой и даже признаю за девицами какие-то мелкие достоинства. Сходу не назову их, конечно, но какие-то точно есть. Однако это уже перебор...

   Привычные представления дали трещину, что жутко раздражало и ставило в тупик. И всему виной кареглазая красотка с аппетитными формами!

   Тьма всё подери! Я просто не знал, чего от девчонки ждать и как реагировать на такую решительность, преданность делу, самоотдачу и настырность. Это всё не женские черты, откуда они в ней? Где кокетство, жеманные ужимки, глупая болтовня и зацикленность на своей внешности? Где слёзы, хитрости и интриги, стремление манипулировать? В каком питомнике вырастили эту уникальную розу с толстенными шипами?

   Розы... Я чуть не рассмеялся, услышав это пари. Неужели Рамли верила, что щёлкнет меня по носу, заставив при всех подарить цветы? Да не было это проблемой! Подумаешь, большое дело. Сотрудница отлично справилась с задачей, шеф поздравил её с успехом. Обо мне уже каких разговоров только не ходило... Однако решил подыграть. Хотя, и выиграть был не против. Не из-за филина, конечно. Просто тоже хотелось щёлкнуть её по симпатичному носику, чтобы не зазнавалась...

   Но почему она не испугалась сплетен? Ведь некоторые точно начнут говорить, что у начальника и сотрудницы роман. Увидят в этом букете признак ухаживаний...

   Нет, конечно, без спора мне не пришло бы в голову тащить ей веник. Но, учитывая, какую работу Рамли проделала, какой уровень знаний показа, как проявила свои организаторские способности и провела экскурсию, я всё равно был удивлён и впечатлён. Так или иначе, поздравил бы её. Заслужила полностью.

   У меня много недостатков, но среди нет ревности к чужим победам.

   В общем, я собирался похвалить новенькую... Только она почему-то обиделась. То ли не то сказал, то ли девушка не так поняла... А ведь моё восхищение её характером было искренним. Да, отсутствие идиотских женских штучек – это огромное достоинство женщины. Рациональность, собранность, логика, внутренняя сила, это всё встречается в дамочках крайне редко, и потому очень ценно... Но Рамли, кажется, решила, что я хочу унизить её, как женщину.

   Проклятье! У меня прямо закипело внутри, стоило вспомнить её расстроенный взгляд. Давно я не чувствовал себя такой сволочью...

   Вот мужик понял бы всё правильно, а тут сплошь недопонимание. Ноги хвалишь – злится, прямо не смей в ней красоту увидеть! Характером сильным восхищаешься – обижается.

   Поэтому я и не хотел брать её на работу! С женщинами одни проблемы! Что ни скажи, всё перевернут, и всегда виноваты мужчины. Дамочки сперва требуют равных прав, а потом ждут деликатного отношения, потому что они слабые... Нет, ну вы уже решите – вы беззащитные, или с мужиками конкурировать хотите...

   Хотя, чем дальше, тем больше мне казалось, что Рамли не из таких воинствующих. Просто замуж не вышла, семья небогатая, мать-вдова еле концы с концами сводит, вот девчонка и работает. А ведь могла бы искать мужа, чтобы переложить свои проблемы на его плечи. Некоторые за любого готовы выскочить, а эта нет, упрямо отстаивает свою самостоятельность. Гордая... Это тоже вызывало во мне уважение.

   Хотя, может это всё маска?..

   Ведь когда я почти готов был признать уникальность Рамли, девица тут же пошла во все тяжкие. Флирт на рабочем месте. Прямо в музее! И с моим букетом в руках! Каково?! Розы ей подари, вместо благодарности на тебя обидятся, а потом ещё и уйдут в закат с каким-то молодчиком франтоватого вида. Вот оно, женское коварство во всей красе!

   Нет, мне всё равно, кому она глазки строит, но не на работе же! И не с моими цветами. Вспомнилась сцена в коридоре, ну прямо два голубка. Аж противно!

   А может, они заранее договорились встретиться? То-то она сегодня была вся из себя, платье такое, что талия, как у осы, а грудь ещё пышнее, чем обычно, локоны... Нет, точно, на свидание собиралась! Для меня и Густава она не прихорашивается... С другой стороны, конечно, пыль убирать, по лестницам лазать, и ещё же у нас Дональд... И работы полно. Некогда о красоте думать...

   Но с моим букетом, строить глазки какому-то хлыщу, а?! Я, между прочим, в самой дорогом магазине Монси заказывал эти проклятые розы, чтобы свежие были, как она... А эта... кокетка гулять с ними будет, пока не завянут. Женщины...

   Ещё один карандаш разлетелся на щепки, и я удивлённо заметил, что он уже даже не второй... Извожу тут канцелярские принадлежности, а злость-то не остывает! А как ей остыть? Мало этого ухажёра Рамли, так ещё директор со своим решением!

   Вот как можно было так подорвать мой авторитет и объявить, что испытательный срок окончен? Поговорил бы со мной сначала, я бы согласился, уж ладно. Но вот так, через мою голову... Гадство! То-то девица так нос и задрала, в наглую на свиданку сбежала. И то ли ещё будет! Возомнит теперь о себе, начнёт гонор показывать.

   Захотелось взвыть от ярости! Всё катилось в бездну, а ведь так хорошо работалось последние два года. Никто меня не трогал. Морье, конечно, иногда взбрыкивал, но потом оставлял мой отдел в покое, давая тихо делать своё дело. Однако теперь у нас завелась «звезда». Ну, Рамли!

   И ведь ушла... С красавчиком в модном костюме... И с моими цветами! Бестия длинноногая...

   Я в бешенстве скомкал лист с какими-то расчётами, понимая, что поработать не получится, схватил вещи и пошёл домой. Отдохну, может, голова проветрится, а то слишком много места там стали девицы занимать, вернее, одна из них.

   Словно в насмешку над моими надеждами в памяти всплыла прошедшая ночь. Беззащитно-сонная девушка в моих руках, аромат роз и вишни...

ГЛАВА 15

Выходные были изумительные! После выставки мы с Клайвом долго болтали, сидя на веранде кафе и любуясь парком. Оказалось, что он приехал в столицу в отпуск, а живёт в небольшом городке на востоке страны. Работает школьным учителем, обожает свой предмет и не знает, куда прятаться от влюбчивых учениц.

   Да кто же осудит этих девчонок?! Кто бы не влюбился в холостого красавца-преподавателя?

   Я сама ловила себя на мысли, что в новом знакомом мне нравится всё. Густые, тёмные кудри, лучистые глаза, мальчишеская улыбка, роскошное мускулистое тело, прекрасное чувство юмора, талант рассказчика... Нам было так легко говорить обо всём! Сначала разговор шёл о выставке, о моей экскурсии, потом переключился на впечатления парня от столицы... А потом наступил вечер, кругом зажглись огоньки, и мы даже не поняли, как это случилось. Только удивились и рассмеялись.

   Прощаться не хотелось, я совершенно забыла об усталости, равно как и о цветах артефактора. Они не завяли лишь потому, что Клайв попросил официанта принести вазу с водой, но сказал, что следующий букет подарит мне сам. Это было так... приятно!

   За свою жизнь я была на паре свиданий, и оба раза принесли только разочарование, не говоря уже о том, что те мужчины не были и вполовину так красивы, как Острайт.

   В общем, я вовсю наслаждалась общением, а когда Клайв, проводив меня домой, предложил встретиться и завтра, с радостью согласилась. Он не скрывал своего интереса, и я тоже не стала притворяться, будто он не вызвал во мне симпатии.

   Воскресенье мы провели вместе. Встретились в обед, расстались поздно вечером. Покатались на лодке по озеру, сходили на уличную танцплощадку, побродили по городу...

   Я даже вспомнить не могла, когда же мне было так хорошо в последний раз. Печалило одно – у Клайва было всего три недели в столице, потом они с другом отправятся в горы, рыбачить в высокогорных озёрах... Однако я решила не забивать себе голову. В конце концов, нам просто хорошо вместе, а дальше посмотрим. Мирилея большая страна, но не настолько, чтобы расстояние стало серьёзной проблемой. Было бы желание видеться.

***

После своих сказочно-романтичных выходных я шла на работу и, впервые в жизни, о работе совсем не думала! Дональд, картотека и стремянка, шеф-язва... Всё отошло на второй план. Розы стояли у меня на подоконнике в вазе, но я поняла, что даже не заметила их утром. А ведь если честно, это были первые цветы в моей жизни. Даже профессор ни разу не подарил мне букета, он предпочитал поздравлять со всеми праздниками с помощью пирожных...

   Войдя в кабинет отдела, я замерла в дверях.

   ― Густав, доброе утро. Вы что-то потеряли? – коллега, присев на корточки, рылся в одном из ящиков стола шефа.

   ― Здравствуйте, Розалинда, – мужчина вздрогнул, глянул на меня поверх стола и вроде как слегка смутился. – Да вот, надо писать отчёты, отправить несколько запросов, а господин Фрейн не все документы мне оставил. Он позже будет, поэтому я решился сам поискать нужные бумаги. Иначе не успею всё сделать к сроку.

   ― А... Понятно. Ну, да. Ведь письма забирают в два часа, а их написание отнимает много времени, – я вспомнила, сколько сама провозилась с запросами. И зная начальника, сам документы не оставил, а виноват будет Ройн.

   ― Да, вот я и тороплюсь. А то ещё птица сегодня на мне...

   Я ушла к себе в хранилище. Пришло время забыть о красивом брюнете и заняться картотекой. Хотя сделать это было так трудно! Клайв будет ждать меня, как он сказал, в «нашем» кафе после работы. От этой мысли губы сами собой растянулись в улыбку, а настроение стало замечательным.

   Около двенадцати часов в кабинете послышался ворчливый голос шефа. Звезда артефакторики явила себя миру. Вот вроде и не заглянул даже, а напряжение сразу возникло. Не человек, а какая-то тьма ходячая. Такой неприятный! Ужас! Даже обидно, что столичные сплетники могли принять нас вчера за парочку...

   Решив думать о Клайве, я заполняла карточку за карточкой, пока не вписала все проверенные ячейки. Тогда настал черёд стремянки, но счастье отлично придаёт сил, а я эти дни была счастлива.

   Не заметив, когда прошёл обед, я работала и считала минуты до окончания дня. За дверью рычал недовольный чем-то начальник, но мы с ним пока не виделись. Мелькнула шальная надежда, что просижу в хранилище до конца, а Фрейн уйдёт пораньше, тогда и вовсе не встретимся сегодня. Вот была бы радость!

   Увы, чуду не суждено было случиться. Я полезла на очередную полку, взяла коробку с артефактом на проверку, и уже стала спускаться вниз, когда поняла, что соседняя ячейка пуста. А ведь там точно лежал экспонат. Только недавно мне попадался этот номер в карточке.

   Быстро перепроверив всё, я вышла в кабинет.

   ― Добрый день, господин Фрейн, – кивнула шефу и спросила у обоих: – Скажите, пожалуйста, никто из вас не брал для своих работ артефакт из ячейки №114? Там лежала медная чаша с надписями на древнем языке Мирилеи.

   ― Нет, – резко ответил начальник, не поздоровавшись. – Вероятно, вы брали её для выставки и забыли. Не до того же стало, как только на горизонте замаячил ухажёр.

   ― Моя личная жизнь вас не касается, – я решила позаимствовать его тон. – И всё, что я брала для выставки, отмечено и даже на отдельный лист записано. Чаша была на месте, когда я проверяла ячейку. Густав, вы не брали её? – отвернулась от шефа и посмотрела на его помощника.

   ― Нет, давно в хранилище не заходил. Я больше по бумажной работе, вы же видите, – он пожал плечами и равнодушно вернулся к делам.

   ― В таком случае, господа, остаётся только один вариант – нас обокрали.

   ― Рамли, прежде чем делать такие заявления, обыщите хранилище! Наверняка куда-то сами переложили, только и всего, – повысил голос Фрейн.

   ― Я не собираюсь делать напрасную работу! Из ума пока не выжила. Повторяю, я проверяла эту ячейку, делала пометки в каталоге, и знаю, что до выходных чаша была на месте. Если я сейчас увидела пустое место, то и тогда бы заметила.

   ― Правда? – взорвался артефактор и сломал карандаш, который крутил в руках. – А вот я сомневаюсь. Вы так стремились доказать свою исключительность, что едва с ног не падали от недосыпа! Что вы там могли заметить? Обыщите хранилище, Рамли! А пока я ничего не хочу слышать ни о каких пропажах. Не хочу вызвать полицию, а потом иметь бледный вид, когда вещь найдётся. За любой ваш просчёт в работе краснеть и отдуваться мне.

   Выругавшись сквозь зубы, я вернулась и вместо работы занималась бесполезными поисками. Но всё же хотелось убедиться, что вещь пропала, иначе бледный вид буду иметь я, а у шефа появится ещё один повод трепать мне нервы.

   Разумеется, я ничего не нашла, а вот рабочий день закончился.

   ― Как и говорила, господин начальник, в хранилище чаши нет. Она пропала. И что теперь делать? – меня распирало от злости. Так нелепо потратить время!

   ― И как я могу быть в этом уверен? Идёмте, поищем вместе.

   Фрейн встал, но настенные часы пробили шесть вечера.

   ― Простите, рабочий день окончен. Я несколько дней задерживалась, а за это мне не платят, и сегодня намерена уйти домой вовремя. Вы велели перепроверить экспонаты? Это сделано. Повторять всё по второму кругу я не стану. Не доверяете мне? Надо было сразу проверять вместе.

   ― Не забывайтесь, Рамли. То, что вас приняли в штат, ещё не значит, что не найдётся повода для увольнения, – тихо, но с угрозой, проговорил Фрейн.

   ― Возможно и так. Но таким поводом вряд ли станет уход с работы в положенный срок. Кроме того, я утром пришла на час раньше, ваш помощник может это подтвердить. И не ходила на обед. Ещё час лишний! Так что теперь иду домой. А вы можете проверять всё, что хотите.

   ― Если найду эту чашу, прощайтесь с местом. Уволю за разгильдяйство и невнимательность, – рявкнул шеф, отшвырнул свои бумаги и вихрем пролетел мимо меня в хранилище.

   Ну-ну, ищите. Может и найдёте. Мышь дохлую!

   Я взяла свои вещи и ушла, пожелав мужикам хорошего вечера. Заскочила в туалет, навести красоту, и помчалась в кафе.

   Клайв ждал меня за столиком. Красивый, и с букетом, как обещал. Правда, тут меня ждало разочарование. Лилии... Много... Я любила их, но издалека. На запах этих изумительных цветов мой нос реагировал кошмарной аллергией.

   ― Привет! – Острайт радостно улыбнулся, чмокнул меня в щёку и протянул букет. – Я ещё вчера подумал, что вы как прекрасная, нежно-розовая лилия в закатных лучах.

   ― Какая романтика, – усмехнулась я, стараясь держать цветы подальше от носа, но так, чтобы это не бросалось в глаза. – Привет. Ну, как прошёл день отпуска?

   ― В тоске, – он подмигнул мне. – Не хватало наших разговоров, и потом, мой друг отличный парень, но в плане внешности не так радует глаз, как вы.

   ― Ох, уж надеюсь! – мы рассмеялись, и в этот момент мимо кафе проехал знакомый автомобиль.

   Фрейн! А как же проверка хранилища? Мне стало как-то неспокойно. Вдруг, он нашел чашу? А может, сам забрал, а потом подсунул? Но тогда он точно не преминул бы остановиться, чтобы испоганить мне вечер. А ведь ехал медленно, явно нас заметил, потому и смотрел...

   ― Розалинда, что случилось? Вы побледнели, – Клайв взял меня за руку.

   Я не любила жаловаться, но тут... Рассказала вкратце всё о своей работе и шефе. Мне просто необходимо было хоть кому-то выговориться!

   ― Н-да... Тот ещё тип. А я-то подумал, что он за вами ухлёстывает, раз такие цветы подарил...

   ― Что угодно, только не это! Мне и так проблем в жизни хватает. Только его внимания недоставало! – вспыхнула я.

   Клайв взял мою руку и поцеловал, улыбаясь.

   ― Я рад, что это так. С известным артефактором мне было бы трудно конкурировать, – он многозначительно заглянул мне в глаза, и мои щёки вспыхнули. Уж слишком много было в этом взгляде...

   ― Даже речи нет о конкуренции, – я улыбнулась мужчине и отвела глаза, смутившись.

   ― Тогда, может, вы согласитесь пойти со мной на городской бал? Друг достал приглашения для себя, но его девушка не захотела пойти, так что... Мне повезло. Повезло?

   Он всё ещё смотрел очень по-мужски, не скрывая симпатии и восхищения, и я просто с ума сходила от этого! Никогда ещё не чувствовала себя такой красивой, как с ним!

   ― Да, вам повезло, Клайв...

   Ох, силы светлые, да как же перестать улыбаться, как дурочка?! Я просто не узнавала себя. Словно всё женское, что годами копилось во мне, невостребованное, вырвалось наружу с этим человеком, и грозило поглотить умную, независимую, рассудительную Розалинду Рамли. Это было так волнительно, но и страшно.

   ― Чувствую себя счастливчиком и уже предвкушаю чудесный вечер, – Острайт мечтательно закатил глаза, но сделал это так забавно, что сразу снял некоторое напряжение, возникшее между нами. Всё происходило слишком быстро, и нам обоим был необходим юмор, чтобы справиться с эмоциями. Ну, мне он точно был нужен.

   Мы проговорили ещё пару часов, потом поехали к моему дому. И хотя я видела, что Клайв хочет зайти, он не настаивал. И мне это понравилось. Ожидание будоражило. Хотелось, чтобы скорее наступил новый день, и показал, что будет дальше...

ГЛАВА 16

Неделя промелькнула быстро и в пятницу мы с Клайвом собирались поехать в горы, в парк «Цветы ночи». На огромной площади там были собраны растения, цветущие по ночам. Вкупе со звёздным небом, чудесными ароматами, магическими фонариками, фонтанами, фейерверком и светлячками, это место просто дышало романтикой.

   Ну, я так слышала, хотя сама не бывала. И когда Острайт предложил поехать и встретить рассвет в этом изумительном месте, я, конечно же, едва не завизжала от радости.

   Клайв, вообще, умудрялся каждую встречу превратить в праздник. Букеты, катание на лодке в сопровождении скрипача, пирожные-сердечки с надписью « ты прекрасна»... А ещё чары этим утром! Я вышла из дома, и передо мной прямо в воздухе вспыхнули голубыми и синими искрами прекрасные розы и слова «С Добрым утром, красавица!». Магическую надпись видела только я, и хотя всё исчезло через несколько секунд, на работу я пришла со счастливой улыбкой. И даже уборка за филином не испортила настроения.

   ― Представляешь, Донни, – бормотала я, убираясь и пританцовывая, – мы едем в ночной парк! Я мечтала об этом с тех пор, как училась в академии. Но туда же ездят только парочки, ну, ты понимаешь... И вот, наконец! А-ааа! Я так рада!

   Птица поглядывала на меня косо и очень подозрительно, явно не разделяя восторгов, а я ещё и напевать принялась. Звёзды, цветы, огни и Клайв! Скорее бы прошёл этот день!

   ― Она ещё и поёт... – появление шефа слегка приглушило эйфорию. – Ночной парк, значит? Я был прав с самого начала. Вы, как все девицы, в голове только замужество.

   ― При чём тут брак? – я убрала тряпки и собралась помыть руки.

   ― В этот парк парочки ездят, чтобы сделать предложение в атмосфере удушливо-слащавой романтики. Идеально фальшивое начало фальшивого семейного счастья.

   ― Мы едем гулять. Это раз. Фальшь исходит от людей, парк тут совершенно не виноват, это два. И третье, нет ничего плохого в том, чтобы мечтать о семье. Ни один нормальный человек не хочет прожить унылую, одинокую жизнь и умереть никому не нужным и забытым. Но, подчёркиваю, это касается нормальных людей. Вам, конечно, не понять. Но может и к лучшему. Кто захочет выйти замуж за язвительного сухаря?

   Я гордо ушла, не дожидаясь ответа, хотя, хорошо, что наша магия не распространяется на убийственные взгляды, иначе мне пришёл бы конец.

   Весь день шеф пыхтел и ворчал, а после обеда отослал Густава за какими-то документами в ратушу и в академию, я как раз убирала очередной бардак.

   ― Рамли, работы полно, бросайте свои тряпки.

   ― С чего, интересно, они мои? Я бы с удовольствием их и не трогала, – проворчала я. – А работа и так делается, но скакать по стремянкам сломя голову не собираюсь, не хочу свернуть шею.

   ― Забудьте пока про картотеку! Во-первых, составьте акт о пропаже чаши в трёх экземплярах, нам, дирекции музея и службе охраны. Во-вторых, напишите заявление в полицию, я завтра отвезу. В-третьих, в понедельник утром мне нужно сдать отчёты по деятельности отдела. Обычно ими занимается Ройн, но он добывает ценные сведения, так что придётся доверить это вам. Надеюсь, вы хорошо считаете, там надо кое-какие расходы свести и отчитаться.

   ― Вы серьёзно? До конца рабочего дня час! Я не успею...

   ― Ну, значит, задержитесь. Или можете сделать всё в выходные, ключи и пропуск у вас есть. Вы же теперь в штате. Почему всё время это должен делать Густав? А у меня исследовательской работы хватает.

   ― Но вы же слышали, что я уезжаю сегодня! Могли ведь дать все эти задания раньше. Вы намеренно, да? Чтобы мне планы сломать? – я с трудом сдерживала слёзы, но голос дрогнул. Гадство!

   ― Рамли, ваши планы меня не волнуют, я давно о них забыл. Думаете, у меня мыслей нет, кроме как о вашей персоне? – Фрейн презрительно хмыкнул и покачал головой. – Женщины... Весь мир крутится вокруг вас... Идите работать. Иначе снова всю ночь просидите.

   ― А если я сделаю, что успею, сегодня, а остальное закончу в понедельник? Приду к шести утра...

   ― Рамли, отчёты мне нужны сегодня. Я должен проверить их до понедельника, чтобы успеть внести правки, если что. Прекратите торговаться. Я не трогал вас всю неделю, не особо слежу, когда приходите-уходите, промолчал, заметив ваше опоздание вчера. Но если надо что-то сделать, отдел сомнительных древностей остаётся сверхурочно и работает.

   ― Я опоздала на десять минут! Нас высадили из конки на две остановки раньше, автомобиль заглох прямо на трамвайных путях. Это не моя вина...

   ― Вы опоздали. Это ваша вина, остальное частности. Не мешайте работать мне и займитесь делом сами. Я как-то тоже не хочу торчать тут с вами до полуночи. Скорее закончите, скорее поедете в свой парк.

   ― Если задержусь, мы никуда не поедем! Последний поезд в горы уходит в семь вечера.

   ― Ну... значит, съездите завтра. Два выходных дня вполне достаточно на вашу вылазку.

   Он куда-то вышел, а я зарычала так, что Дональд вздрогнул и замахал крыльями, пронзительно вскрикнув.

   Как ни торопись, но заполнить столько бумаг за час просто не реально. Поняв, что в горы сегодня едет кто угодно, но не мы, пошла вниз, сказать Клайву, что всё сорвалось. Он уже должен был ждать меня в фойе.

   ― Розалинда, не надо... – Острайт протянул мне платок, заметив, как смахиваю слезинку. – Ну, бывает. Поедем завтра, а сегодня просто прогуляемся по вечерней столице. Я подожду вас в нашем кафе. Ну? Выше нос. Этот гад просто ревнует. Я уверен!

   ― Вот уж точно нет! – всхлипнула я.

   ― А я уверен, что да. Я бы ревновал, – он подмигнул, и мне стало полегче, даже улыбнуться получилось. – Идите, доделывайте свою работу, я буду рядом.

   Он сурово и многозначительно поиграл бровями, заставив меня рассмеяться. Потом взял за руку и поцеловал пальцы, каждый по очереди.

   ― Рамли, работать будем? – раздалось за моей спиной. – Я не собираюсь торчать тут до ночи!

   ― В таком случае, может, имеет смысл делать всё вовремя, а не эксплуатировать сотрудников? Вроде, рабский труд у нас отменён много веков назад, – Острайт холодно смотрел на моего шефа, а я подумала, что за это мне тоже достанется.

   ― Когда понадобятся советы школьного учителя, я спрошу вас, – так же холодно ответил Фрейн, а мне пришлось быстро идти за ним, пока они тут не сцепились по-настоящему.

   Мы поднимались по лестнице молча, и только в кабинете артефактор окликнул меня:

   ― Рамли, будьте осторожны. Вы слишком доверяете человеку, которого едва знаете. Полагаю, у вас нет... – он запнулся и поправился: – мало опыта в сердечных делах, а такие девушки – мечта любого афериста.

   ― Зато вы не доверяете никому, и я не нуждаюсь в вашей заботе. Не хочу через несколько лет стать такой же холодной, бесчувственной и циничной.

   ― Ну, – он устало вздохнул и вернулся к своим бумагам, – ваше право. Я предупредил.

   ― А откуда вы знаете, что Клайв учитель? – я остановилась, сообразив, что не говорила этого. Даже имя полное не называла!

   Шеф замялся, усиленно зашуршал бумагами, делая вид, что прямо уже весь в работе, и пробурчал:

   ― Надо знать, чем живут сотрудники, раз несу за вас ответственность.

   Интересно, это какую такую ответственность?.. Я озадачилась, но вернулась к документам, ведь кудрявый красавец ждал меня в нашем кафе!

ГЛАВА 17

Утром было добрым! Выходные в компании красивого, обаятельного и умного мужчины, это та роскошь, о которой совсем недавно мне и не мечталось.

   Приняв душ, я наслаждалась кофе с молоком и сырной булочкой, думала о том, что надену на обед с Клайвом, как вечером мы поедем в горы и останемся там до рассвета. В самом романтичном месте Мирилеи... Богатое воображение коварно подловило ничего не подозревающую меня и нарисовало картину: Острайт опускается на колено и протягивает коробочку с кольцом...

   Я со стуком поставила чашку на блюдце и потрясла головой. Опомнись, Рози! Романтика романтикой, но до состояния дурочки-то доходить не надо. Знакомы неделю, а у тебя уже розовый зефир вместо мозгов!

   Стало неловко перед самой собой, но не столько за фантазии, сколько за то, как хотелось им верить. Всегда считала себя строгой, разумной девушкой, смеялась над влюблёнными идиотками, а теперь...

   Вздохнув, я глянула в окно, и настроение испортилось. На подоконнике всё ещё стояли в вазе те самые розы. Было так обидно, что пришлось отдать бабуле-соседке лилии Клайва, чтобы не заработать аллергию, а эти стоят тут... Надо было и их отдать или выкинуть. Я даже воду им не меняла, но крупные цветы упорно благоухали и оставались свежими. Как от души подарены... Проклятье! Послезавтра уже понедельник! Надо снова идти на ненавистную работу...

   Ой, нет! Об этом лучше не думать. Завтра ещё будет бал, Клайв, музыка... Может быть, поцелуи... И точно никакого Бертрама Фрейна!

   Как только я об этом подумала, небольшая пирамидка из розового кварца, стоявшая на комоде засветилась, комнату наполнила нежная мелодия. Интересно, кто это вызывает меня? Конечно, это средство связи было не слишком удобным, но помогало передавать сообщения. Сияние и музыка не исчезнут, пока не приложу палец к грани.

   Я тронула гладкий, чуть тёплый камень, стало тихо, а потом из вершинки вырвалось небольшое розоватое облачко, и в нём появилось лицо... Проклятье! Фрейн! Ну, зачем я ответила? Ведь теперь его пирамида засияет красным, показывая, что сообщение получено!

   А лицо в облаке, тем временем заговорило: «Рамли, в ваших отчётах несколько ошибок. Мне некогда их исправлять, своей работы полно, сейчас еду в музей. Вам придётся тоже прийти и всё переделать. Иначе в понедельник казначей и Морье с меня шкуру спустят, а я с вас. Жду».

   Вот так. Ни здравствуйте, ни простите! Ждёт он! Вчера мне все планы разрушил, и сегодня опять. Если я наделала ошибок, так позвал бы Ройна. Трудоголик психованный! И главное, чтобы связаться с ним и ответить, мне надо знать магический код его пирамиды. Всё рассчитал, гад! Понимает же, что сообщение я получила, а ответить не могу, как и проигнорировать, а значит, приеду... Сволочь! Вот почему в документах сотрудников их коды есть, а начальство не спешит поделиться своими? Сейчас я бы ему ответила...

   Вместо этого, чуть не плача, я приложила палец к пирамидке, и, когда она начала светиться, прошептала заклинание и код Клайва, вернее отеля, где он остановился. Передала сообщение для постояльца о том, что планы на обед отменяются, да и поездка в горы снова под вопросом. Зная начальничка, уже ничего хорошего ждать не приходилось.

   Пока собиралась, Острайт ответил. В облаке появилось его красивое, расстроенное лицо, и я совсем расплакалась. Ну почему всё так? У нас мало времени, и одна преграда за другой! Клайв сказал, что придёт в музей к четырём часам, и надеется, что я уже освобожусь. А ещё, ему очень жаль, и он соскучился...

   Да. Я тоже надеялась, и тоже соскучилась. Ладно, приеду часам к одиннадцати, уж наверное успею переделать дурацкие отчёты. Где этот упырь там нашёл ошибки?

***

В кабинет я вошла мрачнее туч, что подозрительно висели на горизонте. Если пойдёт дождь, о поездке в горы можно забыть, в такие дни парк закрыт. Правильно, кому захочется мокнуть в темноте? Тоже мне, романтика...

   ― Ну, и что там за ошибки? – я бросила сумку на стол Густава.

   ― За птицей прибрать надо, и доброе утро, вообще-то.

   ― Оно не доброе с тех пор, как ваше лицо появилось в моём доме, хоть и в призрачном виде. И что-то тогда вы не спешили поздороваться. У меня выходной, ничего убирать я не собираюсь. Вот встретитесь в понедельник с казначеем, и попросите выделить нам деньги на уборщицу.

   ― Знаете что, уберите-ка колючки. Как-нибудь сам решу, кого и о чём просить. Я не дёргал бы вас, если бы работа была сделана нормально. Сами напортачили, сами и исправляйте. У Густава таких ошибок не бывает.

   ― Ну так пусть бы он отчёты и делал! Вы мне ничего не показали, не объяснили, как знала, так и сделала.

   ― Я сидел тут, Рамли. Если чего-то не поняли, надо было спросить. Но вы, вместо работы, думали о своих личных делах, витали в облаках и мечтали удрать поскорее. Как по мне, Морье сильно поторопился ввести вас в штат.

   ― А как по мне, так нормальный руководитель сразу и доходчиво объясняет новичку, что делать. Я работала именно с таким человеком, и вам до него, как до неба пешком! Уже не говоря о том, что если бы в отделе была нормально налажена работа, то вот этих переработок бы не было! В выходные у меня свои дела есть...

   ― Да знаю я ваши дела! – прорычал он, вскочив, но шумно вдохнул, пригладил волосы и сказал уже спокойнее: – Не надо поучать меня. Научитесь свою работу делать. Исправите ошибки, проверю, перепечатаете и можете быть свободны. Дальше делайте, что хотите. Я вас вчера предупредил. Чуть что, потом не рыдайте, обвиняя вероломных мужчин в подлости.

   ― Не лезьте не в своё дело. Ясно? – огрызнулась я. Эти намёки мне совсем не нравились. Да что он имеет против Острайта? Но спрашивать, конечно, не стала. Тоже мне, знаток человеческих душ нашёлся. – Что там за ошибки?

   Оказалось, в одном месте не хватает запятой, ещё в одном пропущена буковка, а ещё пара лишних пробелов... Я уже бесилась, понимая, что такое, скорее всего, и не заметили бы нормальные люди, но тут шеф показал настоящую ошибку, и стало стыдно.

   ― Видите? Это считается не так, вы не учли несколько видов расходов, а отсюда и весь отчёт получается кривобоким. Кто возместит эти траты? Вы? Или я? Посчитайте нормально.

   ― Я не знала, что эти статьи расходов тоже оплачивает музей...

   ― Речь не о том, кто виноват, Рамли. Просто переделайте, и всё. Теперь будете знать, а раз тут работаете, так это не последний отчёт в вашей жизни. Густав бывает в отпуске, я не могу всё делать сам, и так только что не сплю на работе, а ещё школа... – он отвернулся, зашуршав бумагами.

   ― Школа? Вы о чём? – то, как он осёкся и сделал вид, что занят, явно указывало, что речь о чём-то серьёзном. А ничто так не мешает спать ночами, как чужие секреты. Увы, на мой вопрос шеф не ответил, только отмахнулся и отправил работать.

   ― Кажется, вы спешили, Рамли? Ну, так займитесь делом!

   К двум часам начался дождь. Первые крупные капли застучали по карнизу, и у меня упало сердце. Ну, вот и всё. Не будет у меня никакой ночной романтики и фейерверков! А что ты хотела, Рози? Не с твоим везением!

   Чуть не плача, я заканчивала дурацкий отчёт, и хотя понимала, что уж в паршивой погоде Фрейн не виноват, но всё равно ненавидела его. Если бы он не задержал меня вчера, мечты о парке могли сбыться. Я жутко расстроилась, но с удивлением поняла, что дело даже не в Острайте, а именно в самой поездке. Ну, могла же у меня хотя бы одна мечта сбыться? Но нет. Не могла.

   Закончив перепечатывать документы, я глянула на часы. Оставалось почти сорок минут до прихода учителя, так что решила чуть поработать в хранилище.

   ― А как же любовь, Рамли? Вы же так торопились, – насмешливый голос начальника нагнал меня, как только приоткрыла дверь.

   ― За мной зайдут. Скоро. А пока всё равно тут сижу, несколько карточек заполню. Не на вас же любоваться, зрелище-то малопривлекательное.

   Фрейн хмыкнул в ответ, но без всякой злобы, даже довольно. А я ушла, невольно думая о нём. Странный тип. Где-то мог быть абсолютным деспотом, но при этом терпел вот такие мои высказывания. Я же отлично понимала, что веду себя дерзко, отвечаю резко и, как и он сам, перехожу на личности. Спорю, ругаюсь... Но он до сих пор ни жалобу не написал, ни мер драконовских не принял. Что у него в голове? Что он, вообще, за человек такой?

   В памяти всплыли розы. Если эти роскошные цветы дарились от души, то могли стоять месяц без всякого заклинания свежести. На моём букете магии не было, но в наличии души у шефа я как-то сильно сомневалась...

   Без трёх минут четыре я вышла из хранилища, готовая уходить. За окном стеной стоял ливень. Н-да. Не удивлюсь, если завтра и бал отменять. С моей везучестью всё возможно.

   Я сообразила, что сказал это вслух, когда начальник удивлённо на меня глянул, вскинув бровь.

   ― Бал, Рамли? Неужели вы туда идёте? – он, как обычно, выглядел так, словно совершенно не слушает собеседника.

   ― Представьте себе! – я выругалась про себя. Вот теперь, когда шеф прознал, точно что-то случится, и бала не будет!

   ― Ну, удивительно, как это ваш провинциальный друг достал пригласительные. Вроде, они давно закончились.

   ― Осторожнее, а то подумаю, что вы завидуете. Как же, столичную звезду артефакторики не позвали на танцы! Не волнуйтесь, я потанцую за нас двоих, – сладко улыбнувшись, пошла к выходу.

   ― Не стоит, я не танцую, – равнодушно ответил он.

   ― Кто бы сомневался! Для танцев нужна лёгкость, а вы со своей серьёзностью напоминаете ледяную глыбу.

   ― Знаете, Рамли, – шеф оторвался от бумаг и глянул на меня оценивающе, – я во многом готов согласиться с характеристикой, которую дал вам профессор. Но вот в людях вы совершенно не разбираетесь. Трудно вам будет.

   Он снова уткнулся в бумаги, а я, разъярённая, вышла, хлопнув дверью. Мудрец выискался! Я не разбираюсь... А он? Женоненавистник, для которого все представительницы слабого пола одинаковые. Кто бы говорил!

   Клайв ждал в фойе. Он сразу взял меня за руку и грустно улыбнулся.

   ― Просто рок какой-то. Никак не доедем мы до парка.

   ― Да уж... Простите! Если бы я вчера нормально всё сделала...

   ― Розалинда, это не ваша вина. Ошибиться может любой, а вот вытаскивать сотрудника в выходной на работу, потому что сам вовремя обязанности не распределил, это верх наглости. Вашему шефу точно не даёт покоя, что у вас появилась личная жизнь. Всему виной ревность.

   ― И я снова скажу, что это не так. Фрейн просто...

   Острайт шагнул ближе, посмотрел в глаза так, что у меня все мысли разбежались, а потом приложил мою ладонь к своей щеке и слегка потёрся. Я стояла, забыв, как дышать, и не сразу сообразила, что мы не одни. В фойе были посетители, швейцар и... Фрейн.

   Артефактор прошёл мимо нас с таким лицом, будто хотел кого-то убить с особой жестокостью, и почему-то я была уверена, что имя намеченной жертвы – Розалинда.

   Клайв тихо рассмеялся, отпустил меня и отошёл на пару шагов назад.

   ― Видите? Ревность...

   Мои щёки вспыхнули от смущения. Острайт устроил спектакль, но поверил не только шеф, но и я... Дура!

ГЛАВА 18

Берт

   Я был разочарован в Рамли и злился на неё, причём не мог понять, почему мне не всё равно. Ну, нет ума у девицы, верит первому встречному смазливому проходимцу, мне-то какое дело? А замуж выскочит, так и лучше даже, уедет вслед за мужем и оставит меня в покое. Но при этой мысли настроение совсем портилось. Похоже, я начал привыкать, что приходя на работу, вижу не только постную мину дотошного и исполнительного Ройна, облезлые крылья Дональда, но и дерзкую, длинноногую девчонку с глазами цвета каштанов.

   Эта привычка бесила до зубовного скрежета, ещё не хватало к юбке привязаться! Но изо дня в день Рамли удивляла меня. Не думать о ней не получалось, а выходные стали казаться какими-то слишком длинными. Раньше я не тяготился тишиной одиночества, и мне не нравилось, что всё изменилось.

   Сегодня я надеялся, что когда этот хлыщ узнает, что планы сорвались, то пойдёт развлекаться сам и оставит Рамли мне. Я даже подумал предложить ей поехать в место гораздо красивее, чем «Цветы ночи», тихое, уединённое, куда никогда и никого не приглашал. Просто казалось, девушка сумеет оценить это чудо природы. Но...

   Учитель оказался настойчив. И я гадал, чего же он хочет? Рамли небогата, давно вышла из брачного возраста и далека от шаблонной красоты. Что ему нужно? Нет, я не думал, что в неё нельзя влюбиться. Она яркая, забавная, умная и не лезет за словом в карман, а это заводит, включает охотничий инстинкт. Только как выяснилось, этот Острайт ярый любитель кулачных боёв, завсегдатай ипподрома... Похоже на романтика, который мечтает о парке ночных растений? Как по мне – не очень. Тогда к чему всё это? Что за игру он затеял?

   Но как бы то ни было, самое паршивое, что Рамли воспринимала его всерьёз. Я пытался намекнуть, но отлично понимал, что при наших отношениях, она просто не станет слушать, будет, наоборот, защищать его. Так и вышло. А уж как она застыла, когда этот франт устроил шоу для меня! Глаза в пол лица, губы полураскрытые, еле дышит... Дурочка наивная!

   Я готов был придушить мерзавца! Так голову задурил! Она же не привыкла к ухаживаниям! Всем вокруг миниатюрных дурочек подавай, а тут кто-то на неё посмотрел, вот и растаяла. Сама же сказала – никто не хочет быть один. Значит, несмотря на всю самостоятельность и гордость, о муже-то мечтает, просто уже крест на себе поставила. Если этот провинциал залётный её обманет, она совсем в себе разуверится, закроется...

   А мне нравилась её улыбка, и как она вся будто светилась, когда вела экскурсию, как увлекала людей за собой, делилась интересом, знаниями, эмоциями. В ней столько огня! Не как во всех этих жеманных, разодетых, фальшивых идиотках, мечтающих о принце, а выходящих за того, у кого кошель толще. Рамли была другой, и я не хотел, чтобы она менялась.

   Приехав домой, сразу связался с профессором. Если кто и мог ещё достать пригласительный на бал, так только он. И чудо случилось. Многочисленные связи Матти принесли результат. Старик идти не собирался, но сказал, что билет будет ждать меня завтра, если заскочу к нему.

   И я заскочил. Вырядился в парадный костюм и поехал на бал, провались он пропадом! Но оставлять Рамли одну с этим типом не хотелось. Пока не пойму, что меня в нём настораживает, надо приглядеть за девчонкой.

   Я слонялся между столами с закусками, когда увидел её. Самую высокую и... Проклятье! Самую красивую девушку в зале! У меня челюсть отвисла. Это моя Рамли? Светло-розовое платье с декольте подавало в самом выгодном свете и тонюсенькую талию, и шикарный бюст, и гордую осанку. Высокая причёска открывала стройную шею, а длинные перчатки подчёркивали изящество точёных рук и голых плеч. Девушка лучилась радостью и предвкушением праздника, глаза сияли, на губах цвела улыбка.

   Не я один её заметил. Судя по взглядам, не всем мужчинам нравились птички-невелички, многие были бы рады оказаться рядом с такой роскошной павой. Вот только Рамли смотрела лишь на своего спутника и, казалось, вообще не замечала других мужчин.

   Треклятые танцы начались. Я держался в тени, чтобы спокойно наблюдать за парочкой, хотя был велик соблазн пригласить Рамли на танец, ненадолго отнять её у щёголя. Удерживало лишь одно – я боялся всё испортить. Пусть лучше не знают, что за ними присматривают.

   Девушка танцевала прекрасно. Легко, грациозно и с большим чувством. Я сравнивал её с другими девицами, озабоченными своей внешностью, впечатлением, которое они производят, и поиском мужиков, и видел, насколько она отличается. Рамли не играла в бал, она проживала его, наслаждалась искренне, забыв обо всём. И тут...

   Танец закончился, а учитель отвёл девушку на балкон, они танцевали долго, оба чуть запыхались. Я скользнул следом, а лучше бы этого не делал! В тишине ночи, при свете луны подлец по-хозяйски привлёк Рамли к себе и поцеловал. И она не сопротивлялась! Наоборот, обняла сама, притянула ближе...

   Тьма вас побери! Чувствуя, как кровь стучит в висках, как до хруста сжались кулаки, я выскочил обратно в зал, по пути сшиб кадку с каким-то растением, налетел на официанта, выбив из рук поднос с бокалами... В общем, ушёл заметно и громко. Да и плевать. Она его поцеловала! Этого любителя мордобоя!

   Сидя в машине, я понял, что если не уеду, то устрою скандал и драку, и Рамли мне этого точно не простит. В конце концов, может, я ошибся? Она не дурочка, может, там дело к свадьбе уже? Ведь бывает, говорят, любовь с первого взгляда. Я не верил в эти бредни, но всё же...

   Покружив по городу, сам не заметил, как оказался у дома девчонки. Бал закончился минут десять назад, значит, она скоро появится. Я погасил фары и стал ждать, сам не зная, чего.

   Время тянулось изнуряюще медленно, но, наконец, голубое такси (ого, с шиком ухаживает, мерзавец!) остановилось около дома. Учитель вышел первым, подал руку спутнице, и пока они дошли до подъезда, успел несколько раз поцеловать девушку. В какой-то момент я услышал странный звук, и понял, что это скрипят мои собственные, стиснутые зубы. А потом они оба вошли в подъезд... Я прождал полчаса, но хлыщ так и не вышел. И сомнений в том, чем они заняты, не осталось.

   Стало так мерзко на душе! Как же я ненавидел в этот момент её и презирал себя! Дурак! Кому тут была нужна твоя забота? Она такая же, как остальные! На всё готова, лишь бы замуж выскочить!

   Газанув с места, рванул домой на предельной скорости. Подальше от этой лицемерки!

ГЛАВА 19

Я долго не могла уснуть. Что за выходные! Да, началось всё ужасно, но потом... Казалось, за этот вечер со мной случилось больше, чем за всю жизнь! Во всяком случае, таких эмоций я точно никогда не испытывала.

   Бал был просто невероятным! Зал городских собраний представлял собой огромное помещение с фресками на стенах, ажурными латунными люстрами магического света и гладкими плитами серого мрамора на полу. Вдоль стен стояли столы с угощениями и букетами, диванчики, кадки с пышными растениями, а на галерее играл оркестр, и музыка будто лилась прямо с потолка...

   Я лишь раз бывала на городском балу прежде, и тогда единственным моим партнёром по танцам был профессор Матти. Но тут...

   Рядом шёл потрясающий мужчина, а я сама казалась себе такой красивой, что даже забыла волноваться о том, что на голову, а то и на две возвышаюсь над другими дамами. Нет, я, конечно, всегда старалась выглядеть хорошо, но так мои глаза никогда не горели, и, кажется, этот свет видели все. То и дело я ловила на себе восхищённые взгляды мужчин и завистливые женские. Да когда такое было?

   Мы танцевали, пока из сил не выбились, голова уже кружилась, и Клайв предложил выйти на балкон, подышать. Там никого не оказалось... Я и опомниться не успела, как он обнял меня и поцеловал, прошептав прямо в губы:

   ― Ты восхитительная...

   Сердце сжалось, а потом стало таким огромным, что дыхание перехватило! Я едва держалась на ногах, и чтобы не свалиться, пришлось обнять Острайта. Ну, как пришлось... Это было безумное удовольствие, чувствовать под ладонями мощные мужские плечи, крепкую шею, мягкие кудри на затылке...

   На одном из моих полутора «свиданий» ухажёр попытался меня поцеловать. Получил клатчем по уху, отлетел в куст можжевельника, и больше мы не виделись. А теперь...

   Поцелуй был таким сладким, терпким и пьянящим, как вино. И его было так мало! Потому что какой-то идиот сшиб кадку с цветком, заставив нас вздрогнуть и оглянуться, а потом, конечно, момент был уже упущен... Ненавижу кадки и неуклюжих неудачников!

   Потом мы ещё танцевали, но по взгляду Клайва я поняла, что мысли у него вовсе не о бале, как и мои. А ещё поняла, что влюбилась. Что с ужасом думаю о разлуке, и уже не представляю, как жила до