У беды глаза зелёные. Том 2. Джейн Лувако

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ЭПИЛОГ
• ЧАСТЬ. БОНУСЫ:
• ГЛАВА. Бонус №1. Путешествие Хранительницы по Вирее
• ГЛАВА. Бонус №2. Знакомство Виры с одногруппниками по академии Виреи и принятие первой присяги верности
• ГЛАВА. Бонус №3. Учёба в академии Виреи и разработка боевой стратегии

АННОТАЦИЯ

Виорела не помнит ни своего имени, ни откуда она пришла. Чтобы выжить в новом мире, ей необходимо довериться. Вот только кому? Тому, кто пришел убить, но отчего-то пощадил? Или тому, кто ищет её, чтобы сделать своей женой? У каждого из мужчин своя тайна и своя выгода. Но на кону не только любовь и жизнь девушки, но и судьба трёх миров.

   Вира обязательно сделает правильный выбор и станет счастливой. Если Демиурги не слишком сильно будут вмешиваться в её судьбу…

ГЛАВА 1

У каждого мира есть свой создатель. Демиурги, создания высшего порядка, но кто сказал, что их жизни сильно отличаются от жизни творений в созданных ими мирах? По секрету, совсем не отличаются! Они рождаются, учатся в академиях, создают пары и, конечно, несут ответственность за те вселенные, что создали. Правда, вмешаться напрямую в дела своих подопечных не могут, хотя есть методы, как обойти этот запрет мироздания.

   Онмот мерил шагами свой рабочий кабинет. Эта привычка появилась ещё в академии. Смешно вспоминать, он когда-то очень волновался перед своей первой в жизни лекцией и, скрывая нервную дрожь тела, вот так же вышагивал, заложив руки за спину перед аудиторией. Со временем этот способ успокоиться перерос в привычку. На самом деле, не самый плохой вариант держать себя в руках и сбрасывать напряжение.

   У мужчины имелись причины нервничать, да и сорваться на Ауэлин он не хотел. Он уже давно не молодой прыщавый подросток и даже не тот парень, что пришёл преподавать. Негоже магистру сорваться на ученицу, пусть она и помотала ему нервы. Да что уж там, из-за этой глупой девчонки он очень давно потерял спокойствие, и последние пару десятков лет искал её, как сопливый юнец. Нашёл!

   — Неужели тебе нечего мне сказать? — не выдержал он, поворачиваясь к своей сбежавшей невесте, и замечая, как та вздрагивает всем телом.

   Но ровная спина и спокойный голос не выдали эмоций девушки. Правда, и поворачиваться к собеседнику она не стала, продолжая стоять у окна.

   — А нужно? — тихий нежный голос будоражил воспоминания, но мужчина держал себя в руках. — Неужели тебе не всё равно что я скажу в своё оправдание?

   “Всё равно”, — эти слова ударили хлеще пощёчины, и Онмот не выдержал, подскочив к девушке, развернул ту к себе за плечи.

   — Всё равно?! Мне-то? — он чуть встряхнул Ауэлин, заглядывая в некогда любимые глаза. — Это ведь не я сбежал! Зачем? Просто объясни, зачем ты приняла моё предложение? Не проще ли было отказать, раз я так тебе неприятен?

   — Я не сбегала, — отвела она свои глаза. — Я попала в беду, а по возвращению узнала, что наши миры воюют.

   Она попыталась вырваться и отвернуться от любимого мужчины. Уж больно невыносимо было стоять так близко, смотреть на него и понимать, что он ненавидит её до такой степени, что решил разрушить её мир. Но он не позволил.

   — Посмотри на меня, — властный голос, выработанный годами преподавания, — не ври мне, — ещё один приказ, которому не могла не подчиниться Ауэлин. — Что случилось на выпускном, куда ты отошла сразу после того, как приняла браслет рода и согласилась стать моей женой?

   Девушка стояла перед мужчиной, в которого влюбилась почти с первого взгляда. Все годы обучения восхищалась и тайком вздыхала. И была настолько растеряна и счастлива, когда её кумир прямо на выпускном балу предложил руку и сердце, сказав, что больше не может ждать, ведь теперь они уже не учитель и ученица.

   Ауэлин помнила тот день до мелочей. Она никогда бы не забыла тот вечер и то переполняющее её чувство радости, скорее, даже эйфории. Ведь это такое счастье любить и быть любимой!

   — Я расскажу, только отпусти меня…

   Руки мужчины с неохотой отпустили девушку, и она тут же отвернулась к окну, впрочем, не пытаясь отойти от него. Вздохнув, будто перед прыжком в холодную воду, она начала свой рассказ, вышедший до банальности глупым.

   — Мой мир Вирея был дипломной работой, хотя ты и так это знаешь, — горько усмехнулась девушка и продолжила. — Тогда на выпускном я не обманывала тебя, я, и правда, была на седьмом небе от счастья, даже не верила в реальность происходящего. Наверное, поэтому я и сглупила. Хотя кто его знает, как бы всё повернулось.

   — Ты сказала, что отойдёшь ненадолго, и пропала на долгих двадцать лет, — тоже тихо проговорил мужчина, невидяще смотря в окно над головой любимой.

   — Я отошла успокоиться. Меня ужасно трясло, я боялась, что ты увидишь меня такой и можешь разорвать помолвку, — тихий грустный вздох слетел с губ девушки.

   — Какая глупость, — мужчина покачал головой. — Что случилось потом?

   — В самый неподходящий момент меня застал крик о помощи, мой хранитель… — Ауэлин чуть помолчала, подбирая слова, — я и так была на нервах, а тут такой настойчивый призыв… В общем, я решила быстро глянуть и вернуться, не думала, что случилось нечто серьёзное, но, — новый тяжёлый вздох, — хранитель оказался уже мёртв, этот крик, наверное, был предсмертным, а я попала в ловушку.

   — Что за бред? Как такое возможно? — удивлённый голос выдал недоверие, и девушка поспешила объяснить:

   — Сама не знаю, но это была именно ловушка, рассчитанная на хранителя или демиурга. Не знаю, но сразу несколько артефактов с разных сторон тянули мои силы, буквально разрывая ауру в клочья. Я бы сразу ушла, ведь хранитель уже мёртв, но у него была беременная жена, и я поспешила к ней. Шанс, что она родит нового хранителя, я не могла упустить и позволить уничтожить младенца.

   Мужчина задумчиво слушал, больше не перебивая. Онмот чувствовал волнение девушки перед ним и понимал, что она не врёт, но всё же рассказ был слишком странным, чтобы поверить в него безоговорочно. А она тем временем продолжала:

   — Не знаю, так совпало или стресс повлиял, но именно в этот момент она рожала, а так как срок ещё не подошёл, то и роды были тяжёлыми. Ну и ко всему прочему, эти чёртовы артефакты, они высасывали всю энергию вокруг. Я смогла спасти только ребёнка, — Ауэлин чуть замялась, но продолжила. — Я ужасно тогда испугалась и, со страха схватив младенца, рванула на окраины Мироздания.

   — Хорошо, — услышала она вздох мужчины за спиной, — могу понять твою растерянность и действия, хоть глупые, но понятные. А вот куда и зачем ты пропала на столь длительный срок?

   — Это… — девушка явно замялась, но собравшись с духом продолжила, — я сглупила: решила, что спрятать ребёнка в одном из закрытых от нас миров будет хорошей идеей, и сунулась в первый попавшийся, — тихий вздох сожаления вновь сорвался с её губ. — Этот мир оказался техническим, а у меня и так сил почти не осталось. Я, когда поняла, что остатки утекают в никуда, запаниковала ещё больше. И, вместо того чтобы бежать из него, в спешке нашла малышке мать. Её мертворождённого ребёнка я подменила своим хранителем, стерев память всем присутствующим, хотя взгляд, каким меня провожала эта женщина, помню до сих пор. Но у меня уже совсем не оставалось сил на проверку, действительно ли она всё забыла. Как же я тогда сглупила, оставив там малышку!

   — И правда, наделала глупостей, оставляя хранителя, пусть и только что рождённого, в техническом мире, — подивился услышанному мужчина. — Что было потом?

   — Да ничего особенного, — пожала плечами девушка. — Кое-как восстановилась и, поднакопив силы, рискнула вернуться за ребёнком. Но не рассчитала их, этот мир, будто стал техногенной ловушкой. Получив мои силы однажды, он стал высасывать их с неописуемой скоростью. Пришлось идти на крайние меры и прорываться, прожигая себе огнём выход, — чуть помедлив, девушка всё-таки продолжила, хотя и боялась реакции мужчины. — Погибли все люди, которые находились в той странной железной птице. Я не ожидала, что она взорвётся, но этот взрыв спас меня и хранителя. Правда, девушка тоже пострадала, и мне пришлось стереть ей память. Думала новый мир, новая жизнь, стёрла всё под чистую, да и нечего там вспоминать. А чтобы она не сходила с ума от незнания о себе, наложила равнодушие к прошлому. И всё бы получилось, но я потеряла её. Всё-таки закрытые миры, да ещё и технические — это ужасно сложно.

   Ауэлин резко развернулась к мужчине лицом и, доверчиво заглянув в его глаза, продолжила.

   — Веришь, нет, я думала, что хуже уже быть не может, вернулась к себе и узнала, что мир моего любимого мужчины враждует с моим собственным. А ещё, что я пропала на пару десятков лет. Я… — она сглотнула, — я понимаю, почему ты так меня ненавидишь.

   Онмот смотрел на самую желанную женщину перед собой и не знал, плакать ему или смеяться. Приподняв личико своей любимой за подбородок, он заглянул в глаза, что были полны непролитых слёз.

   — Кто сказал, что я ненавижу тебя?

   Он был зол, расстроен и надумал за эти годы себе разного, но ненависти точно не испытывал. Скорее, разочарование и обиду, не больше.

   — Но… — хлопая ресницами, почти прошептала Ауэлин, — тогда…

   — Я зол, — ответил Онмот, отпуская девушку и позволяя ей снова отвернуться и не разреветься перед ним, понимая, что эти слёзы могут сыграть не в его пользу. — раздражён и хочу понять, что произошло с тобой, с нами, в конце концов.

   Он вздохнул и шумно выдохнул, успокаивая нервы: видеть, как плачет твоя женщина, это нелёгкое испытание. Но сначала он хотел понять, что произошло и решить для себя, верит ли он в рассказ Ауэлин.

   — Продолжай! — новый приказ, а девушка перед ним, вздрогнув, поёжилась, но продолжила.

   — Обратиться за помощью я побоялась и решила, что смогу найти свою пропажу, создав для неё кровника, — мужчина хмыкнул, решение проблемы было оригинальным и не лишено смысла.

   Кровник мог найти своего дари в любом месте и времени. Его просто притянет к нему.

   — Я выбрала подходящего парня, и он, создав портал, отправился за ней, — плечи Ауэлин чуть дрогнули, словно от озноба. — Он нашёл её, но она была в ужасном состоянии, и поэтому я решила, что одного якоря мало. На десяток — сил не хватит. Остановилась на четырёх охраняющих, защищающих и держащих её душу в мире. Тем более это число Мироздания, жизни и смерти, половинка бессмертной восьмёрки, — новый вздох и совсем тихое: — Кто же знал, что мир, в котором застрял мой хранитель окажется именно твоим?

   — Кто же знал, что эта бедовая девчонка, ещё и пара моему хранителю? — хмыкнул мужчина. — Ты это хотела сказать?

   Ауэлин резко развернулась, вскинув голову, слёзы высохли, будто их и не было, а в любимых глазах пылало негодование.

   — Хочешь сказать, я специально это подстроила? — сейчас перед мужчиной стояла разгневанная фурия, а не милая и скромная ученица.

   Впрочем, он уже видел возлюбленную вот такой. Именно то, как она отстаивала свои убеждения, когда-то так зацепило магистра.

   — А это не так? — он криво улыбнулся. — Ты пропадаешь, вот уже закончился бал, а я, как дурак, жду, надеюсь и не понимаю, что пошло не так. Ищу тебя по всем мирам, а в это время на мой собственный мир начались атаки. И как неожиданно! Атакует не кто иной, как мирок моей невесты. Что я должен был думать? — нервы немного сдали, и последние слова мужчина почти прорычал.

   — Я понимаю, как это выглядит со стороны, — от резких слов девушка чуть вздрогнула и опустила голову. — Но поверь, это не моя инициатива. Для меня всё… — она покрутила ладонью, подыскивая более подходящие слова, но не найдя, махнула рукой. — Весь этот кавардак с войной оказался неожиданностью, и я решила, что ты мне так мстишь за…

   Договорить она не успела, мужчина, что стоял рядом, но был так недосягаем, сделал шаг и, сгребая её в объятья, впился в губы жадным поцелуем. Ауэлин замерла испуганной пташкой, а потом ответила на поцелуй с такой страстью, будто это то единственное, чего ей так долго не хватало.

   — Глупая девчонка, — кое-как оторвавшись от губ любимой, прошептал мужчина. — Эхора Нибина тебе не прощу, угробила мне хранителя.

   — Это кто кого угробил? — задыхаясь возмутилась девушка.

   — Ладно, с этим потом подумаем, как быть: живы, к счастью, — не стал препираться мужчина. — Рассказывай, что ты ещё успела наворотить по глупости и неопытности, а потом, милая моя ученица, будешь наказана…

   — Эй, я уже не ученица, — возмутилась девушка, ударив кулачком по груди мужчины.

   — Судя по поступкам, диплома тебя стоит лишить и отправить на повторное обучение, — не поддался Онмот. — Но, знаешь, что меня волнует больше всего? Кто нападает на наши миры, раз не ты, ни я к этому непричастны?

   В том что Ауэлин ему не врёт, он был уверен. За время обучения он узнал свою ученицу достаточно хорошо, и то, что она рассказала, было вполне в её духе. А стечение обстоятельств говорило только об одном, что за их спинами стоит очень сильный враг.

   Мир Вирея, империя Фурано, столица Лофрана, дворец императора, закрытое крыло.

   Императрица, как всегда, в этот день направлялась в закрытое крыло дворца. Попадающиеся по пути, слуги низко кланялись, остальные старались заранее скрыться с её пути, чтобы не отвлекать от тяжких воспоминаний.

   Открыв тяжёлую дверь, установленную в проходе, женщина погрузилась в полумрак и тишину искусственно созданного “склепа”. На самом деле это были обычные жилые комнаты и залы. Но после покушения на Хранителя, произошедшее двадцать лет назад, их закрыли. Здесь не убиралась прислуга, ей запретили заходить в это крыло.

   Мёртвую тишину вечного покоя её любви нарушал тихий шорох тёмного тяжёлого шёлка и лёгкий стук каблучков, да ещё пыль, поднятая подолом длинного платья, вилась в воздухе, показывая, куда направился живой человек в этой юдоли скорби и тоски.

   Маршрут женщины из года в год был одним и тем же: вдоль по анфиладе переходов до неприметного прохода. Там по коридору и до конца. Тяжёлая двустворчатая резная дверь недовольно скрипнула, пропуская пришедшую в апартаменты.

   Остановившись на входе, императрица глубоко вдохнула мёртвый застоявшийся воздух, подавляя всхлип, рвущийся из груди. Немного придя в себя, Сильвея медленно направилась дальше, вспоминая, восстанавливая, по рассказам немногочисленных очевидцев, тот день.

   Дверь заговорщикам открыла приближённая горничная, впуская их в личные апартаменты императорской четы. Охрана не ожидала подлого предательства, и в холле пролилась первая кровь. Женщина смотрела на пол, пытаясь найти место смерти преданного охранника. Робкий луч света, заглянувший в окно, словно подсказывая ей, выхватил потемневшие засохшие пятна крови на ковре и, пробежавшись по полу, сверкнул чем-то под креслом.

   Каждый раз императрица замечала что-то новое для себя в том нападении, мысленно восстанавливая последовательность событий. Вот и сейчас приглядевшись, женщина поняла, что это перстень, подаренный ею старому и верному охраннику. Он был мал ему, и воин носил дар на шнурке на шее. Видимо, во время боя нить порвалась, или была срезана, унося с собой жизнь верного человека.

   Следующая комната несла новые воспоминания. Нападавшие принесли с собой странные артефакты, вытягивающие силы и магию. Везде, где стояли эти предметы, мебель и пол обветшали и растрескались. Даже цвет стал более тусклым, чем в остальном помещении. Казалось, что те артефакты высасывают энергию из самой сути мира. На самих же заговорщиках были надеты защитные амулеты, похожие на клубок змей, дымящихся тонкими струйками тьмы.

   Женщина шла по комнатам, вспоминая тех, кто защищал в тот день её, мужа и их ребёнка. Каждый год она отдавала личную дань памяти им, вновь и вновь благодаря за самоотверженность и преданность. Шаги императрицы замерли перед дверью в спальню. Пальцы чуть дрожали, когда женщина толкнула её, открывая. Каждый раз переступая порог этой комнаты, она чувствовала нестерпимую боль в душе и сердце. Воспоминания нахлынули на неё, унося в бурный поток боли и горечи.

   Сильвея полюбила Хранителя с первого взгляда. А он, казалось, не обращал на неё никакого внимания. Но их случайные встречи становились всё более частыми и более продолжительными, пока однажды император ни сделал ей предложение руки и сердца. Тогда её душа пела от любви, счастья и восторга. Казалось, что так будет всегда. Молодая императрица старалась каждую минуту быть рядом со своим возлюбленным, вникая во все государственные дела, помогая ему по мере своих возможностей. А супругу нравилось учить молодую жену и объяснять, что и как должно быть в процветающей империи.

   Когда же лекарь сказал, что она беременна, на свете не было никого счастливее её и мужа. Казалось, что невозможно быть более внимательным и любящим, чутким и заботливым, но Гонсаль окружил Сильвею такой теплотой и любовью, что ей чудилось, что она находится в удивительном, волшебном сне, от которого перехватывало дыхание и щемило сердце. Молодая императрица купалась в его нежности и ласке.

   “Да, такое счастье не может быть вечным”, — промелькнула непрошенная мысль, больно уколов в самое сердце.

   В тот ужасный день она почувствовала лёгкое недомогание, а муж, боясь за здоровье жены и дитя, вызвал лекаря. Роды начались преждевременно из-за сильнейшего испуга. Судя по звукам, которые Сильвея слышала за стеной, там шёл кровопролитный бой, а Гонсаль, раз за разом пытавшийся открыть портал, никак не мог этого сделать. Когда же нападавшие ворвались в спальню, он взмолился демиургу, обнажая клинок и вставая на защиту жены и нерождённого ребёнка.

   Но даже если бы что-то поменялось и потоки силы опять вошли в это помещение, императрица не позволила бы открывать его, оставив, как память о любимом, о своей такой счастливой и одновременно несчастной любви и о горе, которое она пережила. Сильвея и сама тогда была на грани смерти, отказываясь жить. Но долг перед империей, перед погибшим мужем заставил её жить.

   Воспоминания накатывали на женщину, переводящую взгляд с одного предмета мебели на другой, не задерживаясь ни на чём конкретном. Здесь всё осталось лежать, как в тот день: перевёрнутые кресла, распахнутая дверца гардероба, смятая окровавленная постель. Горечь давней утраты комом стояла в горле императрицы, а глаза жгло от непролитых слёз.

   Вначале она каждый день ждала демиурга со своим ребёнком, но время шло, а Ауэлин не появлялась и не отзывалась на призывы молящихся ей. Поняв, что произошло нечто непредвиденное, Сильвея впала в ещё большую депрессию, оплакивая не только мужа, но и дитя. И если бы не бремя ответственности за страну неизвестно чем бы всё закончилось. Скорее всего, наступили бы смутные времена, окончившиеся войной.

   Те полгода горя, страха и смятений были сущим адом как для неё, так и для страны. Плохо разбираясь в политике и экономике, женщина совершила много ошибок. С высоты прожитых лет Сильвея понимала, насколько неправильно тогда вела дела.

   Сейчас она благодарила судьбу за то, что в один серый день, так похожий на остальные, у неё попросили аудиенцию представители древних родов. Разговор был долгим, странным, но необходимым. Он не отложился в памяти, сохранились только слова старого Советника:

   — Императрица, страной должен править мужчина. Мы понимаем и чтим ваше горе, но вам нужно выйти замуж. Мы не хотим волнений в государстве и смены династии. Если ваш ребёнок вернётся, он станет истинным правителем. Но до той поры империи нужна твёрдая мужская рука и законная власть.

   Уставшая слабая женщина и сама понимала справедливость их слов, а потому дала добро, даже не поинтересовавшись, кого пророчат ей в мужья. Ей было всё равно. Мужем стал Аратон Эрниль из рода Тёмных Повелителей, который не присутствовал на той памятной аудиенции. Этот благородный мужчина давно отошёл от светской жизни после смерти любимой жены, скорбя по ней и один воспитывая сына.

   Прежде чем дать согласие на брак с императрицей, мужчина лично встретился с Сильвеей. Тогда ей это показалось хорошим признаком, и она не ошиблась. Мудрый, спокойный, рассудительный правитель, он стал ей опорой и поддержкой на многие годы жизни. А она постаралась скрасить его дни, глубже пряча свою боль и помогая в правлении, вникая во все тонкости. Теперь женщина могла с уверенностью сказать, что бы не произошло в её судьбе она сможет всё пережить, выстоит сама и не угробит империю.

   Свадьба была скромной, скорее даже просто коронация, официальное представление народу Аратона, как императора. Так Сильвея Ал Кор Азабаэль, стала Сильвеей Эрниль. Видимо, из-за того, что её судьба в чём-то походила на судьбу Аратона, два одиноких сердца быстро сошлись. Сын мужа от первого брака — Аркано, стал ей почти родным: ему не хватало материнской любви и ласки, а Сильвее был нужен кто-то, кто заполнил бы в её душе пустоту, образовавшуюся после исчезновения собственного ребёнка. А через год у Аратона и Сильвеи родилась дочь Ольма. К сожалению, девочка не была Хранителем. Да и откуда бы в ней взялась кровь хранителей?

   Императрица давно не ждала новостей ни хороших, ни плохих, но совсем недавно в мире появилась так долго пропадавшая Ауэлин. Её возвращение ощутили сразу все: трава стала зеленее, небо ярче, солнце теплее, словно мама вернулась домой и согрела своего озябшего ребёнка. Присутствие демиурга принесло с собой надежду узнать судьбу её давно потерянного дитя.

   Императрица молилась и звала Ауэлин, но та ей не отвечала, и когда женщина была уже готова впасть в уныние, пришёл Аратон с хорошей новостью. Есть возможность найти ребёнка. Для этого демиург связала кровью наследника старинного рода Эрэссэа, сделав его дайоном её потерянного сына. Почему-то она всегда думала о своём ребёнке, как о мальчике. А как иначе, ведь у хранителей всегда рождались сыновья? У неё тоже должен был родиться наследник! И женщина воспрянула, с каждым днём ожидая хороших новостей.

   И они были, Аратон рассказывал о сеансах связи с дайоном. Каждый разговор он пересказывал ей подробно. Но ей и этого было мало, она выспрашивала даже об эмоциях, которые сумел увидеть её муж. Как ей хотелось самой присутствовать на них, но она прекрасно осознавала, что этого не следует делать. Первым потрясением для женщины стало известие, что её потерянное дитя — девочка. Она долго не могла свыкнуться с этой мыслью. Но потом решила: какая разница какого пола ребёнок, главное, что он плод любви её и хранителя. И всё же где-то глубоко в душе сидел червячок сомнения: а вдруг они ошибаются, и ребёнок — мальчик.

   Сильвия всё ещё стояла в центре комнаты, а воспоминания проносились перед её глазами. Императрица оглядывалась по сторонам, не замечая, как по щекам текут слёзы.

   — Ваше Императорское величество, госпожа!..

   Крик служанки вырвал Сильвею из воспоминаний. Она удивлённо сморгнула, никого не ожидая. Быстро промокнув лицо от слёз, императрица обернулась на приближающийся перестук каблучков, сломя голову бегущей к ней служанке, ожидая объяснения.

   Ворвавшись в двери закрытых покоев, запыхавшаяся девушка затараторила:

   — Госпожа, госпожа, там портал открылся и вернулся Колин Эрэссэа, посланный на поиски… — она замолчала, переводя дыхание.

   По дворцу ходило много слухов, кого должен был привести дайон и, боясь сболтнуть лишнего, девушка решила не заострять на этом внимания, продолжая рассказывать то, что видела сама:

   — С ним пришли двое парней, и один из них без чувств, весь такой белый, аж до синевы...

   Услышанное удивило императрицу.

   — Двоих? — переспросила она, думая, что не так поняла, но служанка, подтвердила:

   — Двоих! Один шёл сам и нёс на руках другого, а Эрэссэа держал портал!

   Сильвея сорвалась с места, совсем не величественно переходя на бег. Она торопилась туда, где был её сын. Всё-таки сын!

ГЛАВА 2

Колин пытался закрыть пространственный разрыв, через который они прошли, но у него ничего не получалось. От всех его действий брешь в пространстве становилась только крепче. Парень в панике глянул на императора, спокойно сидящего на троне, и уловил лёгкое движение пальцев, повелевающее удалиться. Поклонившись, он бросился догонять ушедшего вперёд принца с Вирой на руках.

   Филиор Ости королевский целитель почти бежал впереди Айканара, показывая дорогу. Мужчина чувствовал, что счёт идёт на секунды и стоит поторопиться. У него было разрешение в экстренных случаях прибегать к помощи портала на территории дворца. Не сомневаясь, он воспользовался им, пробивая дорогу к северному крылу, где находилась его вотчина. Колин, набравший крейсерскую скорость, успел в самый последний момент нырнуть в закрывающийся портал.

   Филиор, не останавливаясь, распахнул дверь в самую защищённую лабораторию, придерживая её, чтобы парню с ношей на руках, было удобнее войти в помещение, предназначенное для спасения жизней. Кан, шедший быстрым шагом за ним и прижимающий безвольное тело подруги к себе, мельком глянул на стены, отмечая плотную вязь разных заклинаний, начиная от защитных и заканчивая знаками стерильности. Так же отметил вырезанные на полу символы, объединённые в круг. Кан не знал их, но откуда-то пришло понимание, что они предназначены для удержания души. В самых тяжёлых случаях пентагерон не даст душе уйти за грань, и целителю удастся вернуть её в тело. Всё это пронеслось в одну секунду в его голове, отмечаясь подсознанием, натренированным замечать мелочи.

   Посередине палаты лекарского корпуса стоял высокий стол, нет, скорее, жёсткое ложе, предназначенное как для операций, так и для выхаживая тяжело больных пациентов. Вот на этот предмет мебели принц очень аккуратно и положил потерявшую сознание девушку. В этот момент Колин и ворвался в помещение, захлопывая за собой дверь. Кан бегло глянул на него, и руки парней уже привычно легли на плечи Вире, пытаясь сдержать её вышедшие из-под контроля силы.

   — Молодые люди, попрошу вас удалиться, — потребовал лекарь, забирая из шкафа хрустальную пластинку артефакта и активизируя её.

   Ему требовался простор, чтобы обойти вокруг стола с артефактом и проверить внутренние потоки магии, которые, как он видел невооружённым взглядом, сходили с ума. Мужчина уже подбирал способы стабилизации, но ещё не понимал с какой стихии следует начать первой, да ещё и мальчишки мешались под ногами. Он поднял на них сердитый взгляд.

   — Мы не уйдём. Я её дайон, а он, — Колин мотнул головой на принца, исподлобья смотря на лекаря, — её друг, почти брат. Можете нас считать якорями, помогающими стабилизировать потоки.

   Глаза Филиора Ости широко распахнулись: он знал кто такой Колин Эрэссэа. И мужчина никак не ожидал, что он станет дайоном, но быстро взял себя в руки. Не его ума дело!

   — Хорошо, тогда не мешайтесь и будьте на подхвате, — кивнул он своим мыслям.

   Несколько пассов руками и дверь заблокирована, теперь её можно было открыть только изнутри. Помещение заполнил тихий мерный гул, а магические символы, печати и руны налились силой и засияли. Борьба за жизнь Хранителя началась.

   А в это время императрица, не обращая внимания, как она выглядит в глазах своих подданных, подхватив юбки, бежала по переходам и коридорам. Женщина опоздала совсем на чуть-чуть, ей не удалось даже просто взглянуть на пришедших парней, чтобы хотя бы по чертам лица понять кто её ребёнок. Дверь закрылась прямо перед ней, отрезая от долгожданной встречи. Сильвея попыталась войти, но преграда в виде дверей даже не шелохнулась.

   Служанка дерзнула подхватить её под руку, предлагая уйти, но мать, только что обрётшая своё потерянное дитя, отрицательно мотнула головой, приказывая:

   — Принесите кресло. Я буду ждать здесь.

   В это время тронный зал императора Виреи заполнила личная гвардия Его Величества, элитные воины, которые не задумываясь отдадут жизнь, дабы спасти своего сюзерена. Они, готовые ко всему, выстроились перед порталом, отгораживая живой стеной своего императора. Вот только Аратон не торопился отдавать какие-либо приказы. Он давно понял, что не всё так просто в войне между Виреей и Рукруаном.

   Первым звоночком к такому выводу послужило донесение Эрэссэа о гончих ада, вырезавших несколько деревень в мире драконов — Хранителей. Всё это время на Вирее были уверены, что твари приходят с Рукруана. Всё подтверждало эти догадки, да и враждебность соседей не давала повода для сомнений. Но если они так же страдали от нападений тех же тварей, то вопрос напрашивался сам собой. Посланные разведчики в Рукруан, подтвердили его предположения.

   Поэтому сейчас, сидя на троне, император внимательно следил за драконами и пытался понять ход их мыслей. На их стороне тоже появились воины. Но два дракона, отдающие распоряжения своей гвардии, не торопились нападать, так же как и он, наблюдая за ним. Эти двое были похожи, как братья погодки. А если принять во внимание, что мальчишка, нёсший на руках Хранителя, походил на них, то получалось, что Аратон получил в заложники не абы кого, а сына одного из Хранителей. Это было замечательно, значит драконы не наделают глупостей, сделал вывод Аратон.

   Императору надо было хорошо подумать, как воспользоваться своим преимуществом, он и думал, надеясь на разумное поведение противников. Прошёл час. За это время изменилось немногое. С обеих сторон к противостоящим главам неоднократно подходили с докладами. Он не знал о чём сообщали драконам, стоящим за прозрачной пеленой защитного купола. А вот ему несколько раз докладывали, что Сильвея отказывается уходить от лаборатории, где заперся Филиор Ости с пришедшими гостями. Слуги беспокоились о состоянии своей любимой императрицы, спрашивая дозволения подать ей с чаем сонного зелья, дабы потом перенести её в опочивальню.

   Подозвав к себе военного маршала, Аратон распорядился:

   — Первыми не нападать, что бы не произошло. Даже если откроется проход и вас станут провоцировать: стоять, молчать и не реагировать. Но, думаю, ничего не произойдёт: раз не пытались прорваться, будут договариваться. Но если всё же они нападут первыми, разрешаю применять всё из вашего арсенала.

   — Слушаюсь, мой Император, — поклонился воин.

   Поднявшись с трона, мужчина прошёл к пространственному разрыву и впервые за этот час посмотрел противнику глаза в глаза и, обозначив лёгкий поклон, удалился, ни разу не обернувшись. Его провожали хмурые и задумчивые взгляды Лиадона и Эхора Нибина. За их спинами, чуть откинув голову назад, стоял Раэль Мар. Он улавливал некоторые мысли с той стороны барьера, и они не были воинственными. Там никто не готовился к нападению, и это удивляло. Не так он привык представлять противника…

   А император, беспокоясь за жену, торопливо направлялся к северному крылу. Он подошёл к Сильвее в тот момент, когда открылась дверь и Филиор Ости, стирая пот со лба, вышел в коридор. Император остался стоять на месте, а женщина с тревогой в глазах, шагнула к целителю. Она боялась задать вопрос и только молча смотрела на мужчину.

   — Ваше Императорское Величество, — поклонился целитель, — я сделал всё, что мог. Остаётся уповать на Ауэлин. У девочки разорвана связь с истинной парой. Хорошо, что у неё есть дайон, держащий её в этом мире. Но плохо, что связь с ним не закреплена. Так что стоит молиться демиургу, чтобы не оставила нас в своей милости.

   Женщина покачнулась, но её поддержал, стоящий сзади император. А целитель, не замечая переживаний матери, продолжал:

   — Ваше Величество, вы можете пройти к дочери. Только не на долго, ей требуется покой. Она сейчас погружена в лечебный сон. Я не могу сказать сколько он продлится.

   Дверь открылась вновь, и из палаты, пошатываясь и поддерживая друг друга под руки, выползли Колин и Кан. Всё внимание переключилось на них, и целитель, неловко поклонившись императорской чете, медленно пошёл в соседнюю палату, где мог отдохнуть, находясь недалеко от своего пациента. Эрэссэа же, увидев, кто стоит перед ним, неуклюже попытался поклониться и чуть не упал, пойманный Айканаром.

   — Без расшаркиваний, — отмахнулся император, и Кан мысленно поблагодарил его, сейчас он не смог бы совершить такого подвига, еле держась на ногах. — Благодарю вас за спасение Хранителя. Сейчас вам покажут приготовленные комнаты, где вы можете отдохнуть, а завтра я хотел бы встретиться с вами и поговорить.

   Сделав шаг в сторону, он позволил парням пройти и взглянул на жену. Сильвея стояла в дверях, не смея переступить порог. Мужчина взял её за руку и поцеловал холодные пальцы.

   — Я с тобой, идём.

   Женщина судорожно всхлипнула: она столько раз рисовала в воображении встречу со своим чадом, но реальность превзошла самые страшные её кошмары. Нервно сжав ладонь мужа, она переступила порог. Дочь, её дочь лежала под защитным куполом, словно неживая. Только мерно поднимающаяся грудь показывала, что это не так. Сомнений у Сильвеи не осталось: её девочка была похожа на отца. Только серебристые волосы, словно подёрнутые пеплом угли не подходили ни одному родителю. Мать жадно вглядывалась в заострившиеся черты лица дочери, вспоминая её отца и жалея, что не видела, как рос её ребёнок, как делал первые шаги, смеялся и произносил: “Мама”. Горло перехватило от горечи, женщина всхлипнула раз, другой, мужчина, всё это время стоящий рядом, прижал её к своей груди, и та, не выдержав, разрыдалась.

   Что-то нашёптывая на ухо успокаивающее, Аратон уводил жену из палаты. Он уже давно оставил свой траур позади и по-своему полюбил новую жену, впрочем, не предавая память своей первой любви. Но, как бы то ни было, любому мужчине тяжело видеть свою женщину в слезах и горе. Аратон знал, что Сильвея до сих пор любит своего первого мужа, и не пытался заменить его во всём, предпочитая тихо поддерживать и помогать по мере сил. Да и не ревнуют к мёртвым, он и не ревновал, просто хотел, чтобы его женщина всегда была счастлива.

***

Колин проснулся давно, но продолжал лежать в кровати с закрытыми глазами. Перед внутренним зрением всплывал то один момент из произошедшего, то другой, а его мысли, как блохи, перескакивали с одной на другую, возвращаясь к первой и вновь проваливаясь в воспоминания. Он успел восстановиться после вчерашнего, но сил вставать не было: не физических, не моральных. Парень никого не хотел ни видеть, не слышать. Он просто лежал и думал.

   Всё, чего Эрэссэа так долго пытался избежать или хотя бы оттянуть, произошло. Жизнь в академии стала налаживаться, ректор уже не докучал Вире, а она сама хорошо вжилась в роль парня, практически не совершая досадных ошибок. И вдруг всё в одночасье поменялось на пике счастья, когда они торжествовали законную победу и заочную сдачу зачётов и некоторых экзаменов. Они так много готовились к этому выступлению, изучая магические заклинания сверх установленных для первого курса. Даже Колин, давно окончивший Межрасовую академию Хранителя на Вирее, почерпнул для себя много нового, с интересом ожидая следующие курсы.

   А теперь он сидел у разбитых надежд и понимал, что уже ничего не будет прежним: ни жизнь, ни отношения с Виорелой. С его возвращением, вопросы с собственной семьёй тоже придётся решать уже сейчас. Парень окончательно потерял право называться наследником рода, более того, даже имя рода теперь для него не доступно, хоть он и продолжает себя называть Колином Эрэссэа, но — это имя больше не принадлежит ему. Это было больно, ведь он любил своих родных: и отца, и мать, и младшего братишку. Как они посмотрят на него, когда судьба позволит им встретиться? Пройдут мимо, не взглянув в его сторону, или даже не пустят на порог? Горькая улыбка появилась на лице парня, а рука прикрыла глаза, словно спасая их от яркого света, бьющего в окно, пряча непрошенные слёзы, смочившие ресницы.

   И вновь его мысли перескочили на Виру, вспоминая её первые магические шаги. Колин начал подозревать, что не всё так просто с девушкой уже тогда, когда у неё проявилась вторая магия, противоположная первой. До этого у него ещё была надежда, что девчонка — какой-нибудь неизвестный бастард императора Аратона Эрниль, о котором папаша узнал случайно и благородно решил признать, вымолив у демиурга кровника на поиски отпрыска. А сам Колин просто родился под несчастливой звездой, находясь в нужном месте и в нужное время, когда Ауэлин подыскивала себе тело для проведения обряда единения. Когда же у Виры активировались и другие силы, понял с кем связан судьбой. Вернее, демиургом, но это почти одно и то же в его случае. Он старательно гнал от себя эти мысли, ведь у него ещё оставалась надежда пробыть несколько лет рядом с любимой и быть счастливым, видеть её светлую улыбку и купаться в сияние глаз.

   Но проклятый дракон порушил все его надежды. “Надо было убить Эхора Нибина ещё тогда, когда привязка не окрепла!” — промелькнула кровожадная мысль, а на щеках заиграли желваки. Мысли парня обратились к своей дари. Беспокойство, не оставлявшее его ни на минуту, заставило прислушаться к себе. Конечно, привязка не завершена, и он не мог в полной мере ощущать её, но отголоски состояния любимой всё равно долетали до него. Она спала и пока не чувствовала боли, терзавшей её тело и душу. Им очень повезло, что королевский целитель имел большой опыт работы с истинными парами. Кто бы мог подумать, что предначертанные друг другу судьбой подчас отказываются от пары по какой-либо прихоти. И тогда спасать приходится обоих, изолируя порванные связующие нити и зацикливая их на самого пациента. Вот только обычно после такого магического вмешательства пострадавший навсегда оставался один, не имея возможности полюбить кого-то ещё, кроме самого себя.

   Парень в мучительном бессилии заскрипел зубами, кулаком ударив по постели, и в очередной раз проклиная Эхора Нибина. Что теперь будет с Вирой, какой она придёт в себя? Они вчера с принцем выложились почти досуха, стабилизируя мощный потенциал девушки, не давая ему пойти вразнос, отдавая ей не только свои силы, но и, практически, души. Он так точно.

   У Колина, видимо, от большого испуга за свою дари, вчера разыгралось воображение, и ему мерещилось, что между их душами протянулась ярко-красная лента. Очень тонкая на вид, но, как оказалось, очень прочная. Она не давала Вире соскользнуть в бездну тьмы, так желающей поглотить её. Привязанная к сердцу, лента с безумной болью рвала его в клочья. Хотелось кричать от мучительных ощущений, но Колин заставлял себя сжимать зубы и терпеть, терпеть невыносимую боль, не отпуская любимую.

   Как же он был признателен Айканару, что тот разделил с ним эту ношу! Когда Филиор Ости закончил, и Вира наконец уснула, парни, еле передвигая ноги, направились в приготовленные для них комнаты. Провожатый показал на двери покоев принца, и они остановились, держась друг за друга. Колин молчал, он не мог подобрать слов, чтобы выразить всю свою благодарность парню, но Айканар опередил его:

   — Я знаю и доверяю тебе. А встретившись сегодня с вашим императором, почти уверен, что со мной ничего страшного не произойдёт. Не зря же ваш Хранитель пошёл учиться в Рукруан. Значит, ему не нужна война. Значит, можно договориться, — сверкнув белозубой мальчишеской улыбкой, Айканар скрылся в своей комнате, оставив ошеломлённого Колина в коридоре.

   Раздавшийся стук в дверь прервал мысли парня. Отняв руку от глаз и проморгавшись, парень прохрипел:

   — Входите, — откашлялся, приподнимаясь на локтях, чтобы видеть гостя.

   Открылась дверь, и слуга ввёз в комнату сервировочный столик. Расставляя на стол блюда, он исподтишка с любопытством поглядывал на дайона, о котором во дворце ходило так много разных слухов. И что из них было правдой, а что — нет, не знал никто. Как вести себя с этим гостем он тоже не понимал, и потому решил не проявлять эмоций, тем более что Его и Её Императорские Величества интересовались самочувствием этого парня. Возможно, ему следует вести себя с ним, как с обычным гостем, а может и нет.

   — Его Императорское Величество ожидает вас и вашего друга через час в своём кабинете. Вам помочь с приготовлениями?

   — Нет, спасибо, — отказался Колин.

   Подойдя к гардеробу и распахнув створки, слуга продемонстрировал развешанную одежду.

   — Здесь подобраны костюмы примерно вашего размера. Если вам ничего не подойдёт, вызывайте меня, я помогу, — поклонившись, парнишка вышел, оставляя Колина одного.

   Отбросив мучительные мысли в сторону, парень поднялся с постели, будет непростительно опоздать на приглашение императора. Стоило поторопиться: привести себя в порядок и позавтракать. А затем зайти за Айканаром Нибином.

   Паж, показывающий дорогу к личному кабинету императора, распахнул дверь перед ребятами и удалился. Встреча с Его Величеством, это вам не рядовое знакомство. Но оба парня примерно понимали о чём будет идти речь, вернее о ком, поэтому были спокойны и собраны. В кабинете их ожидали Аратон и Сильвея Эрниль. Император приветливо улыбался, а вот императрица была напряжена.

   — Проходите, присаживайтесь, — благосклонно проговорил император после приветственного поклона парней.

   Весь его вид давал понять, что эта встреча не несёт официальный характер, но это только заставляло парней отнестись более внимательно к предстоящему разговору. Не успели они занять кресла вокруг низкого столика, как вошёл слуга, расставил чайный сервиз, вазы с конфетами, маленькими пирожными и, разлив чай, удалился.

   — Угощайтесь, — предложил император и первым подал пример, беря в руки чашку чая, подчёркивая тем самым неформальность беседы.

   Чуть поколебавшись, парни взяли в руки чашки из тончайшего фарфора. А вот императрица как сидела, сжимая побелевшими пальцами носовой платок, так и не притронулась к угощению.

   — С Колином Эрэссэа я знаком, — после очередного глотка начал разговор император, — а кто вы, молодой человек, который так самоотверженно бросился спасать Хранителя нашего мира? — поставив чашку тонкого просвечивающегося фарфора на блюдце, внимательно разглядывал принца.

   Скрывать кто он, Кан не видел смысла. Раз уж драконы засылали разведчиков в мир Виреи, то и противник тоже собирал информацию о них на Рукруане. Сидящий рядом Колин был тому прямым подтверждением. Так что, скорее всего, император уже в курсе его личности, и представление — простая формальность, дань вежливости. Да и сама неофициальная встреча говорила о многом. Чуть приподнявшись с кресла, как этого требовал этикет его мира и обозначив лёгкий поклон головой, представился:

   — Айканар Нибин из рода Хранителей Рукруана, наследный принц королевства Шохрон, серебряный дракон.

   Император задумчиво смотрел в серьёзные глаза молодого человека. Его прямой честный взгляд нравился ему.

   — Вы так легко раскрыли тайну своего рождения, не боитесь, что станете разменной монетой в политических играх? — хитрый взгляд, чуть приподнятая бровь, насмешливая улыбка и глоток душистого напитка: Аратон умел играть, правда, не особо это любил.

   Мальчишка несколько секунд пристально вглядывался в лицо мужчины перед ним: мудрые, усталые глаза, лёгкая морщинка забот между бровей, прямой взгляд и спокойствие в движениях. Эти разглядывания немного позабавили и заинтриговали императора. Что увидел принц, какие выводы сделал?

   — Нет, не боюсь, — широко улыбнулся Кан. — Я понимал, что стану заложником, ещё когда шагнул в портал.

   Вскинутая ладонь императора прервала его слова.

   — Назовём это по-другому. Вы гость. Вам окажут высокое уважение, положенное вашему статусу. Никакой охраны приставлено не будет. Вы можете заниматься чем хотите. У меня единственная просьба: не делать глупостей и не пытаться сбежать.

   Принц серьёзно кивнул:

   — Глупости и не планировались, если только по незнанию вашего мира и этикета. Сбегать тоже не собираюсь. Здесь мои друзья, и обоим жизненно необходима моя поддержка.

   Император удовлетворённо кивнул: однозначно принц нравился ему всё больше и больше. Вот если бы его да в мужья взбалмошной Ольме! От этой мысли император даже крякнул, бросив смущённый взгляд на жену. Да и зная дочь не надеялся на такой подарок судьбы.

   — Мы хотели бы услышать неофициальную версию, что произошло у вас в академии, из-за чего потребовалась срочная и столь неординарная эвакуация Виорелы? — император внимательно оглядел ребят, а императрица впервые за время нахождения в кабинете подняла усталые больные глаза, рассматривая ребят.

   Парни переглянулись: Колин точно не знал, что произошло, его не было в зале, но столкнувшись с Бестлой, в панике бежавшей оттуда, а затем увидев взбешённого ректора, понял, кто виноват в происходящем. Когда же обнаружил Виру в ужасном состоянии и сам не смог справиться с той мощью, что раздирала её тело, запаниковал и не придумал ничего иного, как вернуть девушку в её родной мир. Айканар буквально по глазам и лёгкой мимике лица считал все мысли друга.

   — Давай я расскажу всё сам, я всё видел.

   Его рассказ оставил удручающее впечатление на всех находящихся в комнате. У императрицы тряслись руки, и она никак не могла унять дрожь, всё крепче и крепче сжимая платок в руках. Видя состояние жены, Аратон поднялся с кресла и, подойдя к бюро, достал из маленького ящичка тёмно-синий флакон. Откупорив его, поднёс к носу Сильвеи, давая ей сделать несколько судорожных вдохов.

   Жена благодарно улыбнулась и задышала гораздо спокойнее, с каждой секундой становясь всё более расслабленной. Теперь её руки не были сомкнуты на платке, раздирая его, они спокойно лежали на коленях женщины. Удовлетворённо улыбнувшись, император убрал флакон обратно. За последние годы он практически не пользовался зельем, успокаивая жену. Но оно всегда лежало у него в бюро. Вот и пригодилось.

   Кан не видел такого эффективного успокоительного у себя на родине и не читал о нём в книгах. Он жадно смотрел на эффект и аккуратно принюхивался, стараясь делать это не так явно, пытаясь уловить отголоски трав, из которых его сварили. Возбуждение накатило на него: он теперь точно знал, чем займётся в свободное время — засядет в библиотеке и перечитает всё по зельеварению этого мира, до чего сможет дотянуться, а потом попросит лабораторию…

   Его радужные мечты были прерваны императрицей.

   — Мне кажется, мы услышали всё, что хотели, — она обращалась к мужу.

   — Конечно, дорогая, — мягко улыбнулся мужчина. — Я уже собирался отпустить наших гостей.

   — Тогда ты не будешь против, если я заберу с собой Колина? Я хотела бы поговорить с ним о дочери.

   Аратон понимал абсолютно естественное желание жены. Мать, потерявшая своё дитя и тосковавшая по нему, хотела знать о дочери всё: что любит, над чем смеётся, что вызывает её грусть, какие цвета предпочитает в одежде. Рассказать ей всё это мог только тот, кто дольше всего знал Виорелу, и это был Колин. Честно говоря, мужчине было даже немного жаль парня. Зная дотошность Сильвеи, он понимал, что пока она не удовлетворит свою жажду знаний, не успокоится. А это точно случится нескоро.

   — Конечно, дорогая. Я, с твоего позволения, немного задержу Айканара Нибина, если он тебе сейчас не нужен.

   — С этим приятным молодым драконом я побеседую позже, — поднимаясь с кресла, отозвалась императрица.

   Колин последовал её примеру, прекрасно представляя, что его ожидает в ближайшем будущем и пытаясь скрыть во взгляде панику. Когда дверь за ними закрылась, император обратил своё внимание на Кана.

   — Принц, вы же хотели меня о чём-то попросить? Я не ошибся?

   Такая проницательность одновременно порадовала парня и заставила задуматься о последствиях своего спонтанного поступка. С одной стороны, он любил умных противников, с другой, он ещё не сталкивался с достойным соперником.

   — Вы не ошиблись, Ваше Императорское Величество, — чуть склонил голову парень. — Можно ли получить доступ в библиотеку? — смутившись, словно говорил о постыдной привязанности, Кан признался. — Моя страсть — зельеварение. Но я никогда не обучался ему, а мне очень интересно почитать книги…

   Окончательно смутившись под ошарашенным взглядом императора, принц замолчал.

   — Так это же прекрасная страсть! Почему вы смущаетесь, говоря о ней? Я сам зельевар. Конечно, я дам вам пропуск постоянного посетителя, — на мгновение задумавшись, хитро улыбнулся, как показалось Кану. — У нас сейчас лето, и академия закрыта на каникулы. Но если вы пожелаете, то можете по осени поступить на первый курс, специализирующийся в этом направлении.

   Такого подарка судьбы Айканар совсем не ожидал и просиял, кивая, не в состоянии сказать слов благодарности от радости. По-доброму улыбаясь, Аратон подошёл к бюро и достал небольшой кристалл горного хрусталя на цепочке. Проведя по нему рукой и наложив руны для открытия библиотечной двери, передал его дракону. На этом аудиенция была окончена, и Кан поднялся с кресла, откланиваясь.

   Он не успел закрыть дверь, как в него врезалась девчонка, не ожидавшая его появления. Не устояв на ногах, она приземлилась на попу. Смешная, с растопыренными руками, вытаращенными глазами и растрепавшейся причёской, она походила на шаловливого котёнка, пойманного за проказой. От такой ассоциации парень мысленно фыркнул и подал девушке руку, которую она благосклонно приняла. Поднявшись на ноги и даже не пытаясь отряхнуться, егоза, как мысленно прозвал девушку Кан, разглядывала принца.

   — Ты не Колин, — она задумчиво наклонила голову набок, а Айканар шало ухмыльнулся.

   — Нет. Какие-нибудь предположения ещё есть?

   — Да, — просияла девушка. — Ты тот парень, который принёс Хранителя на руках! И ты сейчас идёшь от императора, значит я не ошибаюсь! — от переизбытка чувств она даже подпрыгнула на месте, хлопая в ладоши.

ГЛАВА 3

Весёлый беззаботный смех разобрал Кана: ему было легко и просто общаться с этой непосредственной девчонкой. Она не заигрывала с ним, не строила из себя недотрогу, помешанную на этикете, и ничего не хотела от него лично. Незнакомка просто источала радость даже от такого простого действия, как столкновение с ним.

   — Прекрасная незнакомка не назовёт своё имя в ответ на моё? — чуть поклонился принц и представился. — Айканар. Для друзей просто Кан.

   Обольстительная улыбка, появившаяся на его губах, заставила покраснеть девушку и в смущении опустить глаза.

   — Ольма, — пролепетала она, чуть приседая, но тут же взяла себя в руки. — Расскажи про Хранителя! — потребовала с горящими глазами.

   — Вот, кстати, — пришёл в себя принц, сбросив очарование девушки, — ты не покажешь мне дорогу к крылу целителей, я хотел бы навестить подругу.

   — Так она твоя подружка? — яркий огонёк, горевший в её глазах, потух, а выражение лица стало упрямым. — А к ней Филиор Ости никого не пускает, да и спит она ещё, — небрежно махнула рукой.

   — Да-а-а?.. — засомневался принц, но потом решил поверить новой знакомой, действительно, ещё рано, наверное. — Ну тогда… — он не находил приличного повода остаться ещё с девчонкой, и тут его осенило, — покажи, где у вас находится библиотека, — там он точно с пользой проведёт время и дождётся, когда можно будет навестить Виру.

   — А у тебя в неё допуск-то есть? — на него сверкнули насмешливым взглядом.

   — Конечно, — парень полез в карман и, достав кристалл на цепочке, гордо продемонстрировал его девушке.

   — О-о-о… — уважительно протянула она, считав код доступа. — А чего он в кармане? Надевай на шею.

   Схватив Айканара за руку, егоза потянула его за собой. Не ожидавший такой прыти, парень еле успел одной рукой повесить кристалл на шею, ощущая в другой руке маленькую ладошку девушки. Это почему-то грело его душу и вселяло какие-то туманные надежды.

   — А что тебе там интересно? Какой раздел тебе нужен? — тараторила девчонка, не снижая скорости.

   Успевая за ней вписываться в повороты, и отмечая удивлённые взгляды встречающейся прислуги, Кан всё же ответил.

   — Зельеварение. Я увидел у императора занятное успокаивающее зелье. Его достаточно вдохнуть и эффект уже обеспечен. Я о таком не слышал. Очень интересно найти его рецепт, конечно, если это не тайна, а ещё хорошо бы попробовать приготовить.

   — Какая ещё тайна, — фыркнула Ольма, — обычное снадобье, — дёрнула плечом и резко затормозила останавливаясь.

   Не ожидавший ничего подобного, Кан еле успел затормозить, чтобы вновь не впечататься в девушку и не уронить её на пол, а то это станет правилом в их отношениях. А ему не хотелось бы начинать с такого. От последней мысли принц даже немного окосел. Отношения? Начинать? И понял, да, он хочет серьёзных отношений с этой егозой. И, честно говоря, ему было всё равно кто она, какое положение у неё при дворе, и какого она сословия. Она ему нравилась!

   А Ольма восторженно смотрела на парня.

   — Так ты зельевар?

   — Ну, — смутился принц, — это громко сказано. Я не обучался этому… — и набравшись духу, выпалил, — я осенью собираюсь поступать в местную академию на факультет зельеварения!

   — Здорово! — подпрыгнула от переизбытка чувств девчонка, хлопая в ладоши. — Я тоже осенью собираюсь туда. Значит, будем поступать и учиться вместе!

   Развернувшись, она потащила принца дальше. Коридоры сменяли друг друга, один переход перетекал в другой. Они то спускались по лестнице на один пролёт, то поднимались на три. Интерьеры менялись, как в калейдоскопе. Кан понял, что не способен запомнить маршрут, а тем более повторить его один. Ему точно понадобится провожатый. Насколько был запутан его родной дворец, но он не шёл ни в какое сравнение с лабиринтом этого. Откуда-то пришла мысль: “При нападении, незнакомый с дворцом неприятель никогда не доберётся туда, куда ему нужно”, — отличная самооборона.

   Коридор, по которому они бежали теперь, оказался отделан тёмным деревом, а впереди в тупике, маячила огромная, украшенная резьбой и инкрустацией, тяжёлая дверь. Вот только взбалмошная девчонка даже не пыталась тормозить, наращивая скорость. А так как она уже была приличной, то и затормозить у Кана не получалось. “Всё же император решил меня втихую прибить!” — в голове промелькнула паническая мысль.

   В самый последний момент парень, группируясь, прикрыл лицо локтем, ожидая сильного удара, но его не последовало, а они, наконец, остановились. Приоткрыв один глаз, Кан распахнул и другой, делая вид, что всё в порядке и что так и было задумано.

   — Здорово, правда? — егоза радостно улыбалась, показывая руками на книжные полки, которые их окружали. — А ты молодец, другие орут от страха и визжат, а ты молчал, — добавила уважительно.

   А Кан мысленно прокомментировал: “Зато наговорил на хорошего человека и чуть в штаны не наделал”. Понимание того, как они попали в библиотеку медленно доходило до ошарашенного сознания.

   — Так мы что, сквозь дверь прошли? — вытаращился он на девушку.

   — Ну да, — заулыбалась она. — В библиотеку нет двери. Это муляж. Портал. Пройти его может только тот, у кого есть “разрешение на посещение”, то есть руна, открывающая портал, — Ольма разглядывала ошеломлённое лицо парня.

   Она всегда подшучивала над другими девчонками, смеясь и говоря, что не верит в любовь и прочую мишуру чувств. Уверенная, что всё это придумали экзальтированные девицы, чтобы оправдать своё непристойное поведение, была убеждена, что сохранит ясность мысли навсегда. Но глядя на Айканара, она чувствовала не то, что к обычным знакомым. Это были совсем другие чувства: тёплые, радостные, словно она встретила… Кого, егоза ещё не понимала. Но эти чувства будоражили её кровь, взрываясь весёлыми пузырьками в голове, и заставляя совершать сумасбродства. Девушке совсем не хотелось уходить, и она как могла, оттягивала момент расставания с парнем.

   — Пойдём я покажу тебе, где находится раздел по зельеварению. Там как раз рядом есть стол, где удобно будет читать. Выносить книги отсюда строго запрещено. Да ты и не сможешь выйти, если у тебя при себе будет, пусть даже вырванная страница, так что без вандализма.

   — А если я перепишу рецепт, смогу выйти и вынести его? — нет, на память Айканар не жаловался, но переписанный рецепт — всё же надёжней.

   — Конечно, — удивлённо пожала плечами девчонка. — А как ещё можно приготовить сложное зелье? Не всегда всё точно запомнишь? Эта какая память должна быть?

   — А в чём тогда смысл запрета выноса книги? — не понял Кан, удивлённо глядя на егозу.

   — Ну как же, — всплеснула девчонка руками и объяснила, как маленькому. — Есть книги в одном экземпляре. На них наложены чары сохранения. Ими можно пользоваться, но выносить нельзя. А ещё есть книги из закрытой части библиотеки. Так те вообще выносить нельзя даже в общую залу, и читать их можно исключительно в присутствии библиотекаря.

   Они завернули в очередной проход и вошли в небольшую комнату, стены которой составляли полки с плотно стоящими книгами. В центре стоял небольшой стол с лампой и кресло. Всё достаточно удобное, чтобы, не отвлекаясь ни на что, заниматься.

   — Ну вот, — повела рукой Ольма, — располагайся, читай. К обеду я приду за тобой.

   — Спасибо, — от всей души поблагодарил парень, а потом его взгляд переместился на стеллажи, и он пропал, жадно шаря глазами по корешкам книг.

   Девушка понимала его жажду знаний, она и сама была помешана на зельеварение, которое ей ещё в детстве привил отец. Смотря в восторженные глаза нового друга, ей вдруг захотелось сделать ему подарок.

   — Я знаю какой… — тихо шепнули губы, и хитрая улыбка промелькнула на лице.

   Когда ушла девушка, Айканар даже не заметил, как заворожённый, он шёл от полки к полке, ласково притрагиваясь к корешкам старинных книг, вдыхая аромат пыльных манускриптов. Глаза разбегались, и он не знал какую первую книгу выбрать: руки тянулись то к одной, то к другой. Наконец не выдержав соблазна, он встал в центре комнаты и, закрыв глаза, закружился вокруг себя, поручив выбор судьбе. Остановившись и сделав шаг к стеллажам, поднял руку и дотронулся до книги. С замиранием сердца Кан открыл глаза и ошеломлённо прочитал: “Самое полное введение в зельеварение с примерами и разбором ошибок”.

   — … — собирался выругаться, но прикусил язык: он сам положился на Судьбу. — Спасибо, — улыбка получилась кривой и не от души, но пришедшая мысль заставила задуматься: “Значит, у меня имелись ошибки, что Судьба с таким прозрачным намёком ткнула носом в них”. — Спасибо! — второй раз получилось более искренно.

   С тяжёлым вздохом парень вытащил увесистый том. Водворив его на стол, нашёл небольшой ящичек с принадлежностями для письма и бумагой. Всё это могло понадобиться ему в работе и переписывании текста.

   А Ольма в это время бежала к себе. Успокоительное для матери лежало в ящике её рабочего бюро. Сейчас оно уже не требовалось, как раньше. Девушка помнила, когда она была ещё ребёнком, мать часто сильно грустила и плакала. В такие моменты целитель советовал давать ей нюхать успокоительное зелье. И маленькая Ольма, взбираясь к маме на колени, подносила к её носу открытый флакон и просила: “Мамочка, подыши, там веселье и радость в пузырёчке!” И мама послушно дышала, улыбаясь и прижимая её, Ольму, к своей груди.

   Но раз ей оно уже не нужно, то можно отдать Айканару. Для него это будет замечательный подарок, а Филиора Ости она попросит ещё сварить для мамы, и положит в потайной ящичек. Быстро нажав определённую комбинацию завитушек на столе, девушка открыла бюро. Вытащив пузырёк, положила в карман юбки, продолжая сжимать его в кулаке. Эти карманы на одежде появились тоже в то время. Если у отца и брата они всегда были из-за моды и кроя одежды, то Ольме приходилось проверять, не забыла ли портниха вшить карманы в её вещах. А она-то уже позаботится иметь при себе волшебный пузырёк “для мамы”. Девочка ведь не знала, когда та вновь зальётся слезами. А отца и брата могло не оказаться рядом, да и бежать в свои апартаменты для маленького ребёнка было не всегда сподручно.

   Не успела девушка закрыть бюро и оправить юбку, как в дверь постучали.

   — Входите, — оглянулась ко входу.

   Молоденькая горничная, вошедшая в комнату, присела в приветствии.

   — Ваше Высочество, Императрица приглашает вас на чай и ждёт на летней веранде.

   — Спасибо, Миди, — улыбнулась девушка и, прежде чем идти на встречу, заглянула в гардеробную.

   Разглядывая себя в зеркало, Ольма ужаснулась: растрёпанная, в мятом испачканном платье. Мда-а-а… За такое мама не похвалит! Быстро переодевшись и приведя себя в подобающий вид, девушка поспешила к летней веранде. Это место было любимым для них с мамой. Отсюда открывался прекрасный вид на цветущий сад. А аромат от цветов витал круглый год. Даже зимой у них в саду цвела прихотливая снежная акация, распространяя кругом холодный нежный аромат. Это было гордостью императорского садовника, который с любовью взращивал капризное деревце.

   Быстро чмокнув женщину в щёку и получив ласковое объятие, принцесса присела рядом, разливая чай по маленьким бокалам.

   — Ольма, ты знаешь, что у нас во дворце гости? — начала издалека императрица.

   — Конечно, мамочка. Об этом только слепой и глухой не знает. Эрэссэа привёл к нам двоих: парня, из мира с которым мы воюем, и Хранителя.

   — Да, моя милая, всё верно, — кивнула женщина, делая маленький глоток и отставляя чашку в сторону. — Хранитель — это твоя родная сестра.

   Ольма, не успевшая взять чашку, испуганно взглянула на мать. В общем-то это не было тайной при дворе. Но как-то так сложилось, что все были уверены, что родившийся и потерянный ребёнок императрицы — мальчик. А потом оказалось, что это девочка. Ольме, конечно, было интересно познакомиться с сестрой, ведь до этого у неё был только брат. Но всё это как-то проходило мимо, стороной, словно не касаясь её. Но сейчас в памяти девушки всплыла просьба Кана отвести его к подружке. Ей вспомнилось, как эти слова неприятно царапнули её сердце. Спрятав подрагивающие пальцы под стол, она потерянным голосом спросила:

   — Значит, Колин и Айканар — это её якоря?

   — Скорее всего, — подтвердила мать, а принцесса закусила губы, стараясь не показывать матери, как они задрожали.

   Девушка поняла, что так понравившийся ей молодой человек, скорее всего влюблён в Хранителя, то есть в её сестру. Было больно, очень больно понимать это. Ольма раньше никогда не влюблялась. Она даже и сейчас ещё не понимала сама, что это её первое настоящее чувство. Принцесса опустила глаза, всем своим видом показывая, что очень внимательно слушает мать, но мысли её были далеки, витая вокруг нового знакомого. А мать выговаривала своей дочери:

   — Ольма, прислуга донесла мне, что ты опять ведёшь себя, как маленький взбалмошный ребёнок. Ты, наконец, должна понять, что такое поведение не приемлемо для принцессы, — под гнётом справедливых слов голова дочери опускалась всё ниже и ниже. — Пойми, следует вести себя пристойно, ты уже давно взрослая девушка. Вот встретишь того, кто украдёт твоё сердце, а он посмотрит на твои детские проказы и отвернётся от тебя. Ты же не хочешь этого?

   Мать попыталась ладонью приподнять лицо дочери за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза, но Ольма упрямо тряхнула головой, стараясь не глядеть на женщину. Сильвея уже собиралась приласкать её, когда вбежавшая горничная, затараторила:

   — Ваше Величество, вы просили сообщить, когда Хранитель проснётся. Она проснулась и Колин уже у неё!

   Женщина, моментально забыв о разговоре, подхватилась и побежала к северному крылу. Она не заметила, как у дочери на опущенных ресницах сверкнули слёзы. Весёлые пузырьки, взрывающиеся в голове у Ольмы и заставляющие её сегодня совершить все безобразия, пропали, оставив после себя боль и горечь потери чего-то волшебного, светлого и радостного. Достав из кармана флакон с успокоительным, девушка откупорила его и вдохнула цветочный аромат. Боль отпустила, оставляя после себя пустоту.

   Её знакомый хотел видеть Хранителя? Что ж, надо его позвать, решила она и направилась в библиотеку, сокращая дорогу портальными переходами.

***

Колин после “допроса с пристрастием” у императрицы направился к Вире. Его немного колотило от всех вопросов, которые на него вывалила мать Хранительницы. Ему срочно требовалось успокоиться, а это у него получалось только рядом с Виорелой. Дверь в её палату оказалась заблокирована. Тихо матерясь сквозь зубы, парень взламывал защитный купол, когда из комнаты по соседству в коридор выглянул заспанный и взъерошенный императорский целитель.

   — Ты чего это удумал? — шикнул он на Колина, который не обращал на него внимания и продолжал начатое. — Ну-ка иди отсюда! Девочка спит, не мешай ей, да и сам отдохни! — видя, что его добрые слова не возымели успеха, Филиор Ости недовольно выбрался из своей тёплой норки. — Кому сказано: иди отсюда, а то сейчас стражу позову! — начал закипать мужчина.

   Колин и так половину ночи проворочавшийся и не выспавшийся без своей девочки, сопящей на соседней кровати, да ещё и в плохом настроении после допроса императрицы, схватил целителя за грудки́, вбивая того в стену.

   — Слушай сюда, — разъярённо зашипел в лицо целителю парень, практически не контролируя себя: ему было очень плохо вдалеке от дари, — мне всё равно кого ты там позовёшь. Я вне законов, для меня существует только один закон, и он находится за этой дверью. Или ты сейчас снимаешь защиту, или я снесу её ко всем демонам ада, возможно даже с половиной этого корпуса. Подумай хорошенько, оно того стоит?

   Филиор Ости давно, очень давно не сталкивался с дайонами и их проявлениями эмоций. Многие столетия не создавались кровники, он уже и подзабыл, что они становятся невменяемыми, если долго не видятся со своими дари.

   — Пусти, открою, — дёрнулся мужчина, размышляя, какой же силищей будет обладать этот дайон, когда у них пройдёт полная привязка, если уже сейчас, он практически сломал усиленную защиту, которую поставили императорские маги, помня, что произошло с прошлым Хранителем, и не желая повторения.

   Оправив ворот рубашки и сделав вид, что ничего не произошло, целитель приложил артефакт печатку к вспыхнувшей пентаграмме защиты. Полыхнув так, что стало больно глазам, всё-таки дайон что-то сломал в вязи заклинания, она опала, давая возможность войти в палату к Вире, чем тут же воспользовался Колин.

   Переступая порог и быстро направляясь к кровати в центре комнаты, он жадно вглядывался в заострившееся лицо своей девочки. Ему очень хотелось дотронуться до неё, ощутить её тепло. Но и тут её окружал защитный полог, который он не рискнул взламывать. Не поворачивая головы к императорскому целителю и всё так же жадно глядя на Виорелу, парень тихо спросил:

   — А этот полог?

   — А этот спадёт сам, когда она проснётся. Он сейчас поддерживает её силу в равновесии.

   Целитель подошёл ближе, заглядывая в глаза парня и пытаясь определить вменяемый он или нет. По всем признакам, вроде нормальный, решил Ости и предложил:

   — Может быть пойдёшь ко мне? Как только она проснётся, мы узнаем об этом сразу.

   Но парень мотнул головой на его предложение.

   — Нет, я останусь тут и буду рядом, когда она откроет глаза. Ей будет легче видеть кого-то знакомого.

   Видя, что дайона не переспорить, целитель смирился.

   — Хорошо, Я оставляю её под твоей защитой и охраной, — тяжело вздохнув и потоптавшись на месте, не зная, что ещё предложить, мужчина, махнув рукой и качая головой, ушёл, оставив Колина наедине со своей любимой.

   Тяжёлые думы не оставляли парня, и самая главная из них: “А правильно ли я поступил?” — буквально сжирала его. В комнате не было стульев или хотя бы чего-то отдалённо напоминающее их, чтобы можно было присесть, и Эрэссэа остался стоять, боясь пропустить тот момент, когда девушка очнётся и полог, мешающий дотронуться до неё, спадёт.

   Вира медленно выплывала из тяжёлого больного сна, в котором ей было плохо, очень плохо. Затуманенный мозг ещё не мог зацепиться ни за какие мысли. Тело болело, словно её били. Но этого не могло произойти: Колин бы не позволил никому такого. Да и в группе у них было полное взаимопонимание и поддержка. Лёгкое удивление скользило по краю сознания.

   Значит она перенапряглась на тренировках с ректором Нибином. Имя мужчины стало спусковым крючком в воспоминаниях. Они хлынули лавиной, сметая барьер сна.

   Сколько по времени стоял Эрэссэа, он не знал. Оно перестало существовать для него, а вся реальность сжалась до лица девушки: не пропустить момент, когда дрогнут её ресницы и откроются зелёные колдовские глаза. И он дождался. Полог с тихим шелестом опал, а Вира распахнула глаза, задыхаясь от переполнявших её чувств. Её безумный взгляд метался по комнате, не понимая и не узнавая ничего.

   — Вира, Вира, я здесь. Успокойся, смотри на меня! — парень нежно поворачивал её лицо к себе.

   И она посмотрела на него, мёртвой хваткой вцепляясь в руку, захлёбываясь слезами, лихорадочно шепча:

   — Колин, за что он так со мной? Ведь я ничего, ничего не сделала. Ты веришь мне? — она заглядывала ему в глаза. — Он сам пришёл, я не звала…

   Прижав её голову к себе, он гладил её по спине, шепча утешительные слова и представляя, как медленно и со вкусом убивает рептилию.

   — Колин, там ничего не было, совсем ничего... Он напугал меня… А потом такие ужасные слова… За что?! — захлёбывалась слезами девушка.

   Они не видели никого вокруг кроме себя, цепляясь каждый друг за друга. А в палате Филиор Ости пытался остановить императрицу, рвущуюся успокоить дочь.

   — Ваше Величество, не время, поймите не время ей сейчас узнавать такие новости о вас. У неё и так ужасная травма, разрыв с истинным, вы же должны понимать! Не лезьте, дайон лучше справится с её эмоциями! Я понимаю ваши чувства, но не время, поймите!

   Вбежавшие в палату Айканар с Ольмой застали полный бардак. Девушка бросилась к матери, стараясь успокоить её, а Кан, в пару шагов преодолев пространство до кровати, привычно положил ладони Вире на плечи, тихо шепча ей на ухо что-то утешительное, и мысленно проклиная своего “слепого” дядю.

   Вот только истерика у Виры набирала обороты, и у парней не получалось удерживать силы девушки. Ольма видела, как магия с каждой секундой всё сильнее хлещет из Хранителя. Не придумав ничего лучше, она подошла к Кану. Дотронувшись до его плеча, девушка привлекла к себе внимание и насильно запихнула в руку парня флакон с зельем.

   Быстро глянув, Айканар сразу понял, что в его руках и, открыв пробку, сунул его под нос Вире. Несколько судорожных вздохов и она начала успокаиваться, затихая на груди дайона.

   В её сердце образовалась пустота, заполненная болью там, где раньше пылал огонь. Если бы не Колин, она не знала бы как жить дальше.

   — Я не хочу тут оставаться, — прошептали её немеющие губы.

   В это время императорский целитель всё же добрался до Хранительницы и воткнул ей в шею иглу, через которую ввёл снотворное. Девушка буквально моментально уснула на руках Колина.

   — Хранительнице приготовлены комнаты? — хриплым, севшим голосом потребовал ответа Колин, оглядываясь на находящихся в палате.

   — Да, они в личном императорском крыле, — императрица сделала шаг к ним и сразу остановилась. — Миди, покажи дорогу к покоям, — распорядилась.

   Дверь немного приоткрылась и в щёлку заглянула перепуганная девушка.

   — П-п-пойдёмте, — заикаясь и испуганно кося глазом, махнула она рукой, зовя за собой.

   Не давая никому дотронуться до своей драгоценной ноши, Колин проследовал за ней. Айканар задумчиво смотрел им вслед, вертя в руках пузырёк, который получил от егозы. Он не ожидал такой тяжёлой истерики. Наткнувшись взглядом на глядящую на него Ольму, устало улыбнулся ей и протянул флакон.

   — Спасибо. Возьми назад.

   — Не надо, — передёрнула она плечами. — Оставь себе, тебе нужнее.

   — Хорошо, — Кан удивлённо смотрел на девушку, сейчас она была совсем иной: холодной и отстранённой. — Ты не поможешь мне…

   — Нет, — ответ был слишком быстрым, она даже не дослушала его, — слуги помогут во всех вопросах.

   Развернувшись, девушка последовала за матерью, покидая палату. Это её поведение шло вразрез с тем, что помнил Кан. И он хотел хорошо подумать, чем оно обусловлено, что могло произойти за столь короткое время и чем это может обернуться.

ГЛАВА 4

Лиадон Нибин король государства Шохрон мира Рукруан, в раздражении мерил шагами кабинет. Мало ему было открытого межмирового пространственного разрыва в академии магии, ухода сына к противнику, проблемы брата с потерей истинной, так ещё и жена закатывала истерики, требуя сделать всё возможное и невозможное для спасения кровиночки.

   Вот и сейчас он толком даже не поев, выскочил из-за стола, оставшись голодным и злым и продолжая молчаливый диалог со своей второй половиной. “Да всё я делаю, что в моих силах!” — дракон саданул кулаком по стене. Кто же знал, что этот взбалмошный мальчишка бросится на ту сторону, спасая друзей? И что ему сейчас делать: ну не самому же идти его спасать, чтобы не слышать очередной истерики жены? “Да люблю я его, люблю!” — мужчина застонал, как от тупой, ноющей боли, вспомнив последние жестокие слова любимой.

   Его мысли перескочили на недавние распоряжения. Точно ли он всё сделал, ничего не забыл? После сегодняшней истерики он уже начал сомневаться, что всё предусмотрел. Остановившись у окна и не видя красот за ним, король перебирал приказы. Все подразделения госбезопасности подняты по тревоге, а разведчики, находящиеся на территории врага проинструктированы. Боевые действия на фронте прекращены, войска ушли в глухую защиту, готовые по приказу сразу начать массированную атаку противника. Адепты академии эвакуированы, и находящимся там войскам запрещено под страхом смерти отвечать на любые провокации, дабы не вызвать нового витка войны. Вроде бы ничего не упустил.

   Мужчина вновь начал мерить кабинет шагами, а мысли продолжали скакать от одной проблемы к другой. Предсказуемо, вражеская сторона тоже перешла от нападений к обороне по всем фронтам. Но вот нападения гончих ада продолжались, что противоречило логике. Да ещё и разведгруппа Винера Дорна стала доносить, что на вражеской стороне нападения этих тварей тоже имеют место быть, а среди мирного населения бытует мнение, что это мы… Мы на Рукруане вывели этих тварей и уничтожаем бедную Вирею. Абсурд! Но понять действия противника можно, хоть и сложно. Пойти на уничтожение собственных людей ради пропаганды? Жестокий правитель, и тяжёлый противник.

   Но оставался ещё один момент: им до сих пор не выдвинули никаких требований. Не может такого быть, чтобы там не поняли кто попал им в руки! Или может?.. И что теперь делать с Эхором? Да, дракона тяжело убить, но возможно. Порванная связь с истинной стоит первой в перечне возможностей. Тяжёлая мучительная смерть. У жизнелюбивого и упёртого брата осталось максимум полгода, последние два месяца из которых он будет выживать только на собственной силе воли и упёртости.

   Это если они не найдут возможности хотя бы приблизить его к истинной. Тогда ещё есть надежда, что всё закончится хорошо. По крайней мере рядом с ней Эхор не умрёт, даже если связь не восстановится. Лиадон не лез с разговорами в душу к брату, видя, что ему и так тяжело. Он молчал, сцепив зубы, и только всё больше погружался в дела государства.

   Драконов с каждым поколением рождалось всё меньше и меньше. Древняя магическая раса, всё существо которой зиждется на магии, вот только эта самая магия по капле вытекала из мира. Лиадон давно чувствовал эту потерю. Они с братом искали прореху, в которую как в бездонную бочку утекает сила. Вот только так и не смогли найти. И если они сейчас потеряют сразу двух драконов — это станет невосполнимой потерей для Мира.

   Раздавшийся стук в дверь прервал метания и размышления императора.

   — Войдите.

   Вошедший Главный Королевский Дознаватель заставил насторожиться: что за новости он принёс?

   — Ваше Величество, плёнка, закрывающая прореху в мироздании в академии, непостижимым образом изменилась, — Лиадон подобрался, приготовившись услышать самое худшее, что в центре столицы начинаются военные действия. — Она всё так же непроницаема для любых видов воздействия, — король выдохнул с облегчением: это уже хорошая новость, а Раэль Мар продолжал доклад. — Но теперь она пропускает звук, и мы можем слышать о чём говорят в тронном зале императора.

   Дракон хмыкнул: вот ведь ирония судьбы, у них — это центральный зал столичной академии, а у противника — тронный зал Императора.

   — Там сейчас устанавливают стол для обеда императора, — буднично, словно о чём-то совершенно обычном, закончил свой доклад Мар.

   — Что? — Лиадон уставился на Главного Королевского Дознавателя, гадая: ему послышалось?

   Но тот кивнул.

   — Вам не послышалось, — Лиадон скривился, он не любил, когда Мар считывал поверхностные мысли, которые практически невозможно было скрыть. — Там, действительно, устанавливают обеденный стол напротив прорехи. Причём его длинная сторона направлена в нашу сторону, словно там ждут…

   — Что я присоединюсь к нему, — закончил король. — Быстро организуй ответный жест, и вызови Эхора. Оба будете присутствовать на, даже не знаю на чём, — нахмурившись, забарабанил пальцами по столу. — На переговорах, или шантаже? Стойте так, чтобы вы не были видны, но всё могли видеть и слышать.

   — Слушаюсь, Ваше Величество, — поклонился дознаватель, через мгновение удаляясь из кабинета.

   Как только дверь закрылась, Лиадон Нибин возобновил свои метания, всё-таки так легче думалось. Сейчас его волновал только один вопрос: о чём пойдёт речь? Дракон не верил в соседские посиделки с бутылочкой вина и хорошей закуской с врагом. И стоило подумать: на что он готов пойти ради сына и брата?

***

Аратон Эрниль нынешний император Фурано на Вирее долго обдумывал сложившуюся ситуацию. Война не была нужна ни одной из сторон. Произошедшее следовало повернуть в свою пользу, да и, наконец, решить вопрос с гончими: откуда они берутся и кто стоит за их нападением. Сразу же как только Аратон понял, что противник не собирается атаковать его тронный зал, он отдал приказ прекратить военные действия на фронте и уйти в глухую защиту. Теперь им приходилось отбивать нападения только гончих ада. Радовало, что со стороны Рукруана так же прекратились атаки. Это вселяло надежду на благоприятные переговоры.

   Конечно, можно было бы послать парламентёров и послов. Но Аратон Эрниль из расы Тёмных Повелителей привык всё держать под контролем. А этот вопрос тем более не желал упускать из вида. Вот тогда-то и пришла ему в голову мысль пообедать со своим оппонентом. Откладывать в долгий ящик свои решения мужчина не привык. Мысль была хорошая и ему нравилась. Личная встреча давала гораздо больше возможностей, начиная от эмоций противной стороны, заканчивая жестами, паузами и постановкой фраз.

   Вот только непроницаемость покрова для звука мешала его задумке. И тогда император отправился во дворцовое святилище посвящённое Ауэлин. Вознося свою просьбу демиургу, мужчина и не надеялся на ответ. Всё же она столько лет отсутствовала в мире, но уже через час после обращения к высшему существу, военный маршал доложил, что с той стороны стали слышны звуки. И император вознёс горячую благодарственную молитву Ауэлин.

   Приготовления не заняли много времени. Как он и ожидал, с той стороны началась такая же подготовка.

***

Колин больше суток не отходил от Виры, а она всё не просыпалась после срыва и укола снотворного. Переживая за дари, он приволок за шкирку целителя, пытаясь выяснить, что тот вколол его девочке. Филиор Ости испуганно косил глазом, но сопротивлялся и гневно орал, что это было простое и самое обычное снотворное. Скандал дошёл до императорской четы, и к Хранителю пригласили Архимага.

   В спальне Виры народу становилось всё больше, и как бы Колин не хотел выгнать их всех, он не мог позволить себе этого. Здесь находились все близкие, посторонних не было. Сканирование затягивалось, император начинал хмуриться, а императрица комкать платок, нервно покусывая губы. Наконец Архимаг закончил и подтвердил слова целителя. Его действия были целиком оправданы и навредить он ничем не мог. Присутствующие вздохнули с облегчением. Игнорируя недовольное бурчание Филиора Ости под боком, Колин продолжал тревожиться:

   — Но она же не просыпается. Это же само по себе ненормально, — и вновь все взгляды устремились к Архимагу.

   Снимая последние данные, полученные от диагностирующего заклинания, он стряхнул его остатки с рук, и повернулся к присутствующим.

   — Её организм сейчас ищет пути выздоровления, пытаясь найти новую точку равновесия. Когда баланс сил будет восстановлен, наша Хранительница проснётся.

   — Она… что с ней… — Колин боялся произнести: “Она останется прежней?”

   Но, кажется, Архимаг понял его не высказанные страхи и отрицательно покачал головой.

   — Я не знаю. На всё воля Ауэлин и сила духа самой девочки.

   После того разговора прошло уже три дня. Филиор Ости предлагал вернуть девушку к себе в целительское крыло, но помня её реакцию при пробуждении, Колин наотрез отказался от этого. Парень переселился в апартаменты своей дари, чтобы ни на минуту не терять её из вида. Хотя ему и так полагалось жить тут. Но одно дело “полагалось”, а другое — как на это посмотрит Вира.

   Императрица приходила несколько раз, интересуясь состоянием дочери, но он ничем не мог её обрадовать. Никуда не выходя, чтобы не пропустить момента пробуждения девушки, Колин был бы не в курсе происходящего в мире. Но заглядывающий к нему Кан рассказывал последние новости.

   Так парень узнал, что военные действия на фронте остановлены с обеих сторон и прошли неофициальные встречи правителей. Кан, не был уверен в последнем до конца, но верил слухам, он, конечно же, хотел увидеть отца, но прекрасно понимал, что сейчас не стоит вмешиваться. Слишком шаткое у него положение, да и наступившее хрупкое перемирие так легко сломать, и Колин был полностью с ним согласен.

   Пусть редкие и недолгие, встречи с другом разбавляли одиночество и тревожность за Виру. Вот и сейчас он стоял у окна в спальне, бездумно смотря на парк. Его внимание привлёк принц Аркано Эрниль. Они были знакомы ещё по академии, а потом и по боевым вылазкам. Принцу редко удавалось поучаствовать в них, но он ухитрялся побывать в самых опасных рейдах.

   Взгляд Колина мазнул по высокому широкоплечему серьёзному парню в сером от пыли плаще с тёмной копной спутавшихся в дороге волос. Судя по экипировке, парень явно возвращался с фронта. Прифронтовая зона находилась под действиями артефактов, глушащих портальные переходы. Скорей всего именно поэтому он так долго добирался до столицы. Колин проводил взглядом Аркано, широким шагом направляющегося ко входу в личное крыло правителей.

   Услышав шорох, Эрэссэа обернулся к кровати, но всё оставалось по-прежнему, и тогда парень загадал: если Вира придёт в сознание сегодня, он будет её сам умолять завершить привязку. Да, это позорно и не по правилам, но ему уже было плевать. Это был единственный способ спасти и удержать её.

   Новость о возвращении Хранителя на Вирею Аркано узнал после очередной вылазки в тыл противника. Этого события ждали давно, и принц понимал, что сейчас он нужнее во дворце, чем на фронте, тем более что военные действия прекратились с обеих сторон. Парень и был бы рад оказаться сразу в столице, но не всё так легко и просто, и потому добираться пришлось долгих полтора дня. Приведя себя в порядок и выйдя из ванной, с затаённой нежностью глянул на сестрёнку. Она, как в детстве, забралась с ногами в кресло и тихо ждала, когда он освободится.

   — Привет, мелкая, какие у нас новости? — широко улыбнулся парень, с помощью магии высушивая волосы, вот только его глаза более пристально вгляделись в девушку. Всегда смешливая и проказливая, сейчас она была спокойной и даже отстранённой. — Чего не встречаешь меня поцелуем? — всё ещё пытаясь вывести сестру из странного состояния, Арк подставил щеку, но Ольма только мазнула по ней губами.

   А вот это уже был звоночек. Раньше сестра давно бы висела на его шее и щебетала, рассказывая все новости. Подвинув ближе кресло, сел напротив сестры, внимательно вглядываясь в её глаза.

   — Рассказывай, — это была не просьба, скорее приказ, в детстве такие не срабатывали: девчонка, хохоча, показывала язык и со смехом удирала от него, но не сейчас.

   Уголки губ, и так опущенные, дрогнули и опустились ниже, на задрожавших ресницах показалась слеза, лицо скривилось, а нос хлюпнул. Арк растерянно следил за происходящими изменениями, он никогда не видел сестру в слезах и не представлял, что делать сейчас. А слёзы уже ручьём лили по щекам девушки, из горла вырывались горестные всхлипы, а потом её прорвало:

   — Он такой… такой… я никогда… и смелый… я, как дура… — из всего что говорила Ольма принц вычленил только “Он”, — а он её я-я-якоо-о-рь!

   Арк уже мысленно представлял, что сделает с этим недалёким парнем, что посмел обидеть его сестрёнку, но последние слова сбили эти кровожадные мысли. Дело принимало совсем иной оборот. Арк точно знал, что Колин не мог обидеть его сестру: не такой он человек и не то у него воспитание. Шальная мысль пришла ему в голову, и он отстранил девушку от своей груди, где она увлажняла его чистую рубашку.

   — Ты что, влюбилась в дайона Хранителя? — в его глазах читался неподдельный шок.

   От предположения брата Ольма икнула и распахнула зарёванные глаза.

   — А разве может быть два дайона? — её так шокировал вопрос, что она перестала плакать.

   Они оба ошарашенно смотрели друг на друга, понимая, что ничего не понимают, первым пришёл в себя Аркано.

   — Рассказывай всё досконально, с именами и подробностями. И будь добра, сходи уже в ванну умойся, — скривился он, выдирая из её цепких пальцев рубашку, которой сестра пыталась вытереть нос.

   Когда девушка скрылась за дверью, Арк, выругавшись, направился в гардеробную переодеться в чистое и сухое.

   После того как тихая и спокойная Ольма появилась в комнате, рассказ прошёл быстро и продуктивно. Так Арк и узнал, что сестра впервые влюбилась, да ещё и в принца Рукруана, который на руках вынес из своего мира умирающего Хранителя. Посмотреть на этого фрукта, что сумел украсть сердце сестры, он очень хотел, но в первую очередь ему было нужно встретиться с отцом и матерью, как Аркано уже давно привык называть мачеху Сильвею Эрниль.

   — Ты вот что, — гладя по голове прижавшуюся к нему девушку, начал Арк, — вначале разберись во всём, а потом уже рыдай. Может, он и не любит Хранителя. А то, что переживает за неё, так это вполне может быть только дружескими проявлениями.

   — Но он же её якорь? — не поверила Ольма. — Якорь обязательно любит того, кого держит!

   — С чего ты это взяла? — удивился парень. — Наверное, невнимательно читала книги или через строчку. Якорь — это глубокая привязанность. Это может быть не только любовь, но и настоящая дружба, преданность. Якорем может быть даже ребёнок, если он сможет удержать душу матери или отца в мире.

   — Но он же интересовался ею…

   — Интересовался её самочувствием? Я тоже интересуюсь, как чувствуют себя мои воины после ранения и есть ли у них какие просьбы. Но это же не значит, что я их всех люблю и готов жениться на каждом.

   Зажав рот рукой, Ольма хихикнула и Арк наконец-то увидел привычную и очень любимую сестру.

   — Ну ты и придумал. — стукнула она кулачком по его груди.

   — Ты сперва разберись во всём, а уже потом страдай и плачь, если будут поводы. Но мне почему-то кажется, что ты их надумала.

   — Спасибо! — счастливо улыбаясь, Ольма чмокнула брата в щёку и выпорхнула из комнаты, а принц моментально посерьёзнел.

   У него было три срочных дела. Во-первых, встреча с отцом. Во-вторых, встретиться с Колином Эрэссэа. Они никогда не были дружны, хотя прекрасно знали и уважали друг друга. И последнее, но не менее важное, познакомиться лично с Айканаром Нибином и решить для себя, достоин ли он руки его любимой сестры или нет.

   Айканар, набрав на кухне пирожков и прихватив бутылку морса, спешил к Колину, беспокоясь за Виру и собираясь подбодрить друга. Младший Нибин мог бы прийти и с пустыми руками, и его никто бы не осудил, но ему самому хотелось сделать приятное своим друзьям. Он уже более-менее ориентировался в запутанных коридорах дворца, понимая, куда надо сворачивать, а куда не стоит, поэтому не смотрел по сторонам, погружённый в свои мысли об Ольме. Его мозг привычно фиксировал всё увиденное во время передвижения. Когда потребуется, воспоминания сами всплывут в голове, давая подсказки и решения.

   С другой стороны коридора к апартаментам сестры спешила принцесса. Виорела привлекала её не только, как возможная соперница, сестра, но и как Хранитель, которого она никогда в жизни не видела, но много слышала и знала о нём и его роли в существовании Мира. И вот с таким багажом знаний, девушка совершенно не представляла, как вести себя с сестрой — Хранительницей.

   Они столкнулись нос к носу аккурат у дверей Виорелы. Никто не решался первым притронуться к двери, стоя напротив друг друга и не зная, что сказать, оба молчали, тяготясь повисшей неловкой паузой и смотря в глаза напротив. Обеспокоенный взгляд принца блуждал по лицу девушки, отмечая тени под глазами, припухлость век, припухшие губы, девушка явно их кусала. Его сердце сжималось от жалости и непонимания, что же случилось с весёлой егозой, и не зная, что причиной является сам. А Ольма жадно вглядывалась в глаза любимого, пытаясь там увидеть опровержение своих жутких догадок и предположений о чувствах парня к Хранительнице.

   — Ты навестить сестру? — выдавил Кан, не найдя ничего более умного.

   Получилось хрипло и Кан сглотнул комок, появившийся в горле, а девушка молча кивнула. Толкнув дверь, Айканар пропустил вперёд принцессу, идя вслед за ней. Рука об руку они шли по комнате, вздрагивая каждый раз, когда их руки соприкасались, и незримая сила покалывала их.

   Они подходили к спальне, в которой в это время зашевелилась Вира, открывая глаза и сталкиваясь с горящим взглядом палевых глаз Колина. В эту минуту всё перестало существовать в мире. Остались только они двое, тонущие друг в друге, но их ничего более и не интересовало. Колин чувствовал пустоту и холод в душе девушки там, где раньше пылал огонь и было тепло, он щедро делился своим, стараясь отогреть свою дари, свою любимую. А Вира, нуждающаяся в нём, тянулась к этому теплу, пытаясь отогреться и вернуть себе лёгкость и простоту восприятия мира.

   Зашедшие в спальню Кан и Ольма застали живописную композицию. Полусидящая в кровати Вира и стоящий у низкой кровати на коленях Колин, нежно держащий ладони девушки в своих. Пара никого не замечала, поглощённая друг другом.

   Принцесса, боясь вскрикнуть, зажала рот ладонью, с ужасом переводя взгляд с пары на Айканара и видя его довольное, счастливое лицо. Такое точно не могло быть у безнадёжно влюблённого, но девушка всё ещё боялась поверить в своё счастье, а её сердечко уже отбивало неровный ритм надежды, трепыхаясь в груди легкокрылой бабочкой.

   Кан отмер от разглядывания друзей: они с Ольмой были здесь лишними. Тихо, чтобы не спугнуть разговор двух душ, поставил корзинку с едой у дверей и, обняв не сопротивляющуюся принцессу за плечи, повлёк её на выход. Его сердце пело: с друзьями всё в порядке, и рядом с ним идёт самая лучшая из девушек, которую он был намерен больше не отпускать. Ольма, видя счастливое лицо Айканара, всё больше и больше успокаивалась, понимая, что придумала себе все ужасы на пустом месте, и давая себе слово всегда всё выяснять до конца, прежде чем делать выводы.

   Занятые своими чувствами эти двое не видели, как посмотрев им вслед, в дверь заглянула любопытная служанка, и тут же выбежав, помчалась с радостным сообщением к императрице. А Кан, боясь, что его егоза вновь умчится в неизвестном направлении бережно вёл девушку в парк, собираясь хотя бы просто побыть с ней рядом, почувствовать её тёплый аромат, услышать её смех, если повезёт. Ему в ней нравилось всё: мягкий голос, непосредственное поведение, нежное фарфоровое лицо с луками тонких тёмных бровей и тёплыми янтарными глазами, маленький носик и улыбчивые губы, светло каштановые волосы, хрупкая фигура и невысокий рост, и даже золотые серьги - артефакты в ушах.

   В это же время в своём кабинете император разговаривал с сыном, стоя у окна.

   — Я надеюсь, что стабильная обстановка на фронте не изменится, и мы сможем заключить мирный договор с Рукруаном. Значит, ты говоришь, сведения, переданные группой Алана Граша подтвердились? Это хорошо, — мужчина кивнул своим мыслям.

   Аркано заметил в волосах отца новые нити серебра, сверкнувшие в его всё ещё тёмных волосах, и ставшую более глубокой морщинку озабоченности меж бровей. Принц знал, что отец, принимаясь за любое дело всегда доводит его до конца. Именно поэтому, когда встал вопрос, что императрица не справляется с властью, единогласно была выдвинута его кандидатура.

   Будучи ещё ребёнком, Аркано старался быть похожим на отца и подражать ему во всём. Повзрослев, он понял, что нужно перенимать не внешние качества, а внутренние: ум, благородство, знания, порядочность, внимание к мелочам, хитрость и многое другое. С тех пор он старался стать достойным своего отца, но каждый раз думал, что это недостижимая мечта. Аратон Эрниль, потерев лоб под тонким ободом короны, к которой за столько лет так и не привык, решил:

   — На фронт не возвращайся, там сейчас справятся и без тебя. Выяснять откуда приходят на наши земли гончие будем только вместе с рукруанцами. А то они на нас грешат, — проворчал он, — вот пусть и посмотрят, где “мы” их выращиваем. Для тебя, сын, будет первостепенная задача, — Аркано подобрался, стараясь внимательнее запомнить приказ отца. — С Хранителем не всё в порядке, — мрачно качнул головой император, а у принца заледенели глаза, — истинный с Рукруана оборвал с ней связь. Филиор Ости её вытащил, всё же не зря мы его назначили императорским целителем. Но, боюсь, дайон один не справится, а Айканару Нибину не до того. Как мне доносят, он дорвался до библиотеки и не вылезает оттуда, редко навещая друзей. Прошу, поддержи девочку!

   — Хорошо, отец, — Аркано и так собирался встретиться с Колином, но теперь решил не затягивать с этим.

   — Ну ка, ну ка… — отец чуть отодвинул лёгкую гардину, разглядывая пару, бредущую в обнимку по аллее парка.

   — Да как он!.. — взвился принц.

   — Успокойся, — хватая сына за руку, приказал отец и добавил довольно улыбаясь, — он хороший мальчик, — суждению отца принц привык доверять и потому постарался взять себя в руки. — В своё время принц Нибин станет прекрасным королём. Вот наши гарантии на мирный договор. Полюбуйся, какая красивая пара! — и столько гордости было в его голосе, что Аркано уже совсем другими глазами посмотрел на “обидчика” своей сестры.

   Айканар Нибин не переступал порога дозволенного, да и сестра не позволила бы ему этого, если бы сама не хотела. Только сейчас принц Аркано обратил внимание как осторожно и трепетно их гость ведёт принцессу по дорожке, и решил, что потом всё равно поговорит с сестрой, совсем недавно рыдающей у него на груди. Да и познакомиться с будущим зятем стоит.

   А в это время в спальню Виорелы, разбивая очарование момента разговора двух сердец находящейся там пары, ворвалась Сильвея Эрниль, жаждущая прижать к своей груди дочь.

ГЛАВА 5

Движение бровью в сторону Колина, и он, молча поклонившись, выскользнул за дверь. А императрица, наконец, завладела руками дочери, которые прижала к своей груди, не решаясь прижать саму Виру к себе.

   — Доченька, родная моя, если бы ты знала, как долго я ждала тебя, надеялась увидеть! Теперь ты дома, теперь всё позади, хорошая моя! Я твоя мама, твоя настоящая мама…

   Виорела смотрела на женщину, не совсем понимая, что происходит. В её душе на слова той, которая назвалась матерью ничего не откликнулось и не шевельнулось. Она смутно помнила белокурую женщину с брезгливо поджатыми тонкими губами, выговаривающую отцу: “Я родила для тебя, вот и воспитывай сам”. Возможно, когда-то её и задевали эти жестокие слова, но сейчас они были, словно о постороннем человеке. Да и не была похожа женщина, сидящая рядом с Вирой на кровати, на ту. Тёмно-русые волосы, ласковая улыбка и добрые, усталые глаза, в которых плескалась боль и надежда, что Вира примет её. В них не было лжи. Да, она тоже была чужим для неё человеком, но глядя в эти глаза, Вира не смогла оттолкнуть женщину, принимая её объятия.

   Сильвея, захлёбываясь словами, рассказывала печальную историю рождения Виры и потерю отца и семьи. Рассказывала о надеждах, о поисках Виорелы. Слушая мать, для девушки многое становилось понятным из тех смутных воспоминаний, которые иногда всплывали в голове. Да и своё спасение “мимо проходящим”воином, теперь она увидела в новом свете, как и его “чудесное” появление в той богом забытой деревушке. Вира всегда удивлялась, по какой причине парень тогда взял опеку над ничего не представляющей собой, как она была уверена до этой минуты, девчонкой. И только сейчас ей вспомнилось, как он настойчиво заставлял повторять своё имя. Почему-то именно этот момент совершенно выпал из памяти. А ведь Колин абсолютно точно знал кто она, а значит, он играл на её чувствах?

   — Я хочу побыть одна, — слабым голосом Вира прервала на полуслове мать.

   Сильвея растерялась, она надеялась подольше побыть с дочерью, но увидев, как та побледнела, поняла, что Виорела ещё слаба и ей, действительно, нужен отдых.

   — Конечно, моя дорогая, у нас с тобой теперь вся жизнь впереди, — улыбнулась женщина и нежно поцеловала её в лоб.

   Уже выходя из комнаты, она оглянулась на дочь, с тревогой замечая, как та осунулась и, побледнев ещё сильнее, бессильно откинулась на подушку. Сейчас у женщины появилось два срочных дела. Во-первых, наведаться на кухню и распорядиться приготовить что-то лёгкое для её девочки. Во-вторых, велеть Филиору Ости понаблюдать за дочкой, пусть поддержит организм Хранительницы. И тут же мысленно ударила себя по лбу. Ну как она могла забыть, что у её сокровища нет одежды! Вообще нет! Надо срочно приказать швеям, чтобы как можно скорее пошили всё необходимое, и желательно особо не беспокоя Виру.

   Было ещё одно дело и очень серьёзное. В народ проникли слухи, что Хранитель вернулся в Мир. Было понятно, что такое событие не удержишь в тайне, и слухи всё равно пойдут. Но император с женой надеялись, что это произойдёт не так быстро. Были предприняты некоторые шаги в сокрытии тайны, но они не дали положительного результата. Народ желал видеть и приветствовать своего Хранителя. А памятуя о самочувствии дочери, это могло стать большой проблемой.

   Вира видела замешательство женщины, что назвалась её матерью, но ей сейчас было не до чувств, в общем-то, постороннего человека. Сейчас она никого не хотела видеть. Тепло, которое ещё совсем недавно подарил ей Колин, превратилось в холодный комок яда, разъедающий душу. И если с Эхором Нибином была сильнейшая обида влюблённой дурочки на несправедливые слова, то здесь всё оказалось намного сложнее. Это было предательство родного и любимого человека.

   Первыми мыслями был вопрос: почему Колин сразу не рассказал ей, кто он и кто она? Вира знала, что поняла бы и приняла его чувства и ухаживания. Но он врал ей, и ложь была ежедневной. Он манипулировал её симпатией, эмоциями, чувствами наконец. Так может и его нежная забота, любовь, что она видела в его глазах, ложь? Зачем он так с ней, ведь она доверяла ему…

   Колин, после молчаливого приказа императрицы покинуть комнату, так никуда и не ушёл, стоя под дверью своей дари. Его сердце сжималось в плохом предчувствии, но он старательно гнал от себя тревожные мысли. Здесь его и нашёл посыльный с письмом от отца. Привалившись плечом к стене, Колин с замирающим сердцем подрагивающими пальцами сломал печать рода и развернул послание.

   “Здравствуй, сын. Да, именно Сын. Я горжусь тобой, мой мальчик. Вернее, тобой гордится вся наша семья. Мы очень хотим тебя увидеть, но ты понимаешь сам, что наши земли слишком далеки от столицы. Если будет возможность, приезжай, мы будем рады увидеть тебя. Мать и брат передают тебе свою горячую любовь.

   Твой отец, Скидан Эрэссэа.

   PS почтим за честь, если ты продолжишь называть себя именем рода.”

   У Колина увлажнились глаза: он даже не надеялся на меньшее, а получил подарок судьбы. Его губ коснулась слабая улыбка: отец, как всегда, немногословен, если не сказать больше.

   Хлопнула дверь, и Колин поднял глаза. Императрица, словно какая-то растерянная, выходила от Виры. Проводив её задумчивым взглядом, Колин вошёл в апартаменты. Девушка с закрытыми глазами и с совершенно белым лицом лежала в кровати. Услышав шаги, она открыла почти чёрные, чужие глаза. Сердце парня провалилось куда-то в район желудка и пришло понимание: уже ничего не будет по-прежнему.

   — Уходи. Я не желаю тебя видеть, — приоткрылись побледневшие губы.

   Это был прямой приказ, которому магия крови не позволяла сопротивляться. Тело, словно марионетка, дёрнулось и деревянно шагая, вышло из комнаты, унося Колина всё дальше и дальше от его любви и надежд.

   В коридоре Колин столкнулся с Аркано, выходящим из кабинета императора. Парень был задумчив и не сразу заметил Эрэссэа, который безрезультатно пытался взять под контроль своё тело, но пока ему это не удавалось. Заметив знакомого, принц обрадовался такой удаче и поспешил ему навстречу, он сам собирался встретиться с Колином, но тут, вот он, его и искать не надо.

   — Эрэссэа, рад тебя видеть! — принц широко улыбнулся парню.

   Но Колин, зыркнув на него, молча продолжал идти неестественной для бывалого воина деревянной походкой. Оторопевший Аркано собирался уже резко высказаться о задравшем нос зазнайке, но прикусил язык, таким он Колина никогда не видел. Поведение парня резко отличалось от всего, что знал о нём принц. Сопоставив вид дайона и направление откуда тот идёт, схватил Колина за руку, резко дёргая на себя и посылая несильный импульс силы.

   Парня тряхнуло так, что его зубы клацнули и он прикусил язык, а из уголка губ показалась тонкая струйка крови. Быстро достав платок, Аркано поднёс его к губам Колина, промокая кровь. Принц внимательно следил за переменами в состоянии парня: напряженная мускулатура опала, взгляд стал живым, но тоскливым, да и сам он остановился, перестав бесцельно идти.

   — Ты как? — Аркано с тревогой заглянул в глаза дайона.

   — Спасибо, — принимая платок чуть подрагивающей рукой, поблагодарил Эрэссэа, — бывало и лучше.

   — Пойдём ко мне, там и поговорим, — почти приказал принц, направляясь по коридору в ту сторону, куда двигался Колин.

   — Ты думаешь стоит? — проворчал тот в ответ, впрочем, не ожидая ответа от сына императора, но всё же направляясь вслед за ним.

   Зайдя в свои апартаменты, принц кивнул на кресло, показывая дайону, куда тот может присесть, а сам отошёл к бару. Открыв шкафчик, выбрал бутылку и плеснул в бокалы по капле крепкого алкоголя. Колину требовалось выпить, чтобы прийти в себя. Да и по этикету полагалось наливать бокал гостю и себе, как хозяину, даже если ты сам не собираешься пить. Протянув один фужер дайону, посоветовал:

   — Выпей, тебе станет полегче, — свой же бокал Аркано отставил в сторону.

   Колин, задумчиво качнув жидкость в стакане, опрокинул её в себя и зашипел от боли, алкоголь попал на рану, дезинфицируя её, но вызывая неприятные ощущения. Ему, и правда, стало немного легче: телесная боль немного перебила душевную.

   — Что у вас произошло? — уверенный в своей правоте поинтересовался Аркано, усаживаясь напротив дайона.

   Колин молчал, опустив голову. Ну что он мог сказать, что дари прогнала его, не желая видеть и отказываясь выслушать? Принц правильно понял молчание парня. Они никогда не были близки, и сейчас Аркано жалел, что не сблизился с парнем раньше. Вздохнув, он попытался зайти с другой стороны.

   — Это то, о чём я думаю? Когда дари отдаёт прямой приказ, дайон не может противиться ему?

   Заметив лёгкий кивок и ещё сильнее опущенную голову Колина, продолжил расспрос.

   — Я так понимаю, она велела тебе уйти? Всё-таки, может быть, расскажешь, как это случилось? Ну же, давай, не молчи, может быть, я смогу чем помочь, — он дотронулся до вновь затвердевших мышц парня, заставляя их расслабиться.

   В голове Эрэссэа метались мысли от неконтролируемой паники, до исступлённой надежды: а вдруг она передумает и позовёт? Всё-таки помощь ему была нужна, пересилив себя, он заговорил. Рассказ не занял много времени. Да и что мог сказать Колин, что до прихода императрицы всё было хорошо, а потом — в одно мгновение вся его жизнь рухнула?

   Аркано, выслушав его, встал с кресла. Задумавшись, он прохаживался по комнате, вспоминая всё что когда-то читал и знал о кровной связи, сопоставляя эти знания с произошедшим. Получался неприятный вывод. Выходило, что императрица какими-то своими словами или поступками спровоцировала нежелание Хранительницы видеть своего кровника.

   Он много лет знал эту добрую, душевную женщину, ставшую ему второй матерью. И мог с полной ответственностью сказать, что специально она не могла так поступить, не могла намеренно навредить дочери. Но вот за столько лет правления страной, она так и не смогла научиться сперва думать о последствиях своих слов, а потом говорить. Случались в её жизни импульсивные моменты, о которых женщина и сама потом жалела.

   Это были крамольные мысли, которые Аркано никогда и никому не раскроет, но перед собой он должен оставаться честным. Получалось, что мать что-то сказала такое, отчего Хранительница восприняла действия своего дайона, как предательство и прогнала его. Обдумав эту мысль и рассмотрев её со всех сторон, решил, что она верна. Другие варианты просто не подходили под такие резкие перемены.

   — Да, пока не выясним по какой причине она прогнала тебя, ты не сможешь показаться ей на глаза. Да и потом я не могу сказать с уверенностью сколько может пройти времени, пока твоя дари передумает. Тебе сейчас стоит покинуть дворец. У тебя есть место, где можно переждать? Если хочешь, я дам тебе ключи от дома в городе.

   — Нет, спасибо, — качнул головой Колин, — я вернусь к родителям. Отец написал письмо, они ждут меня.

   — Это же очень хорошо! — просиял принц. — Значит тогда поступим так: сейчас выходим в город и идём до стационарного портала. Перемещаемся к тебе. Там я отдаю дань уважения твоему семейству. Но, извини, не больше двух часов, и потом возвращаюсь назад, оставляя тебя там.

   Колин непонимающе поднял глаза на улыбающегося принца. Он не ожидал такой помощи от него.

   — Зачем это тебе? — невольно вырвалось у парня.

   На лице Аркано появилась широкая улыбка.

   — Это надо тебе. Я считаю, что давно пора поменять отношения к дайонам и сделать их такими же, какими они были тысячелетия назад. Поэтому постарайся спрятать свой похоронный вид за улыбкой. Пусть все встречные видят двух друзей, прогуливающихся по городу, — и тревожно глянув на Колина, немного засомневался, протягивая ладонь для пожатия. — Ты же мне друг?

   — Друг, — открыто улыбнулся Колин, пожимая руку принцу, с его плеч словно свалилась гора.

***

В спальне императорской четы царил мягкий полумрак. В неверном свете подрагивающего пламени свечей женщина, расчёсывающая волосы перед зеркалом, выглядела молоденькой девчонкой. Аратон Эрниль, сидя в кресле, любовался своей женой, вспоминая, как впервые увидел её.

   Тогда он пришёл на аудиенцию с одной единственной просьбой, чтобы она обратила внимание на другого претендента на роль императора. Боль от смерти его первой жены была ещё слишком сильна, да и он не хотел идти на поводу древних родов, предавая её память, создавая новую семью. Но разговор с императрицей как-то сам собой пошёл не по плану, и он так и не озвучил тех слов, какие хотел сказать.

   Аратон давно уже благодарил Мироздание за то, что промолчал тогда. Он нашёл в этой женщине своё счастье, на которое когда-то даже не рассчитывал, “похоронив” себя в родовом поместье на окраине империи.

   — Я не знаю, что делать с Виорелой, — вздохнув, Сильвея отложила расчёску, поворачиваясь к мужу, — чтобы я не предпринимала, ничего не помогает. Она замкнулась в себе. Я уже не знаю, чем её можно встряхнуть. У меня была надежда, что сегодняшнее её представление народу, как Хранительницы Мира, разбудит девочку. Но мои ожидания провалились. Она совсем не чувствует мир, и люди это поняли. Боюсь, пойдут разговоры, что Вира подложный Хранитель, могут начаться волнения.

   Да, император тоже не думал, что всё пройдёт настолько плохо. Девочка вернулась в свой Мир, но так и не приняла его. Мужчина весь день думал о произошедшем, но решение пришло в голову только сейчас после слов жены, словно она дала подсказку.

   — Дорогая, всё дело в том, что этот мир, по сути, для неё чужой. Она не знает и не любит его, именно отсюда все проблемы. С контролем силы у неё тоже затруднения после разрыва с истинным и с дайоном. Как бы мы этого ни хотели, но принц Айканар не может один совладать с потоком такой мощи. Да и, как оказалось, он не якорь Хранителя.

   — Да, он хороший мальчик, — кивнула женщина, вновь берясь за расчёску. — Я рада, что он нравится Ольме. Но нам-то что делать? Ну не увеселительные же балы устраивать? Тем более, что Вира уже несколько раз отказывалась…

   — А ты предлагала? — живо отреагировал мужчина, смотря, как смущается его жена.

   — Да, думала, может, хотя бы это её растормошит, — повинилась Сильвея. — Но она наотрез отказалась принимать в них участие. Тогда я отказалась от этой идеи.

   — И правильно сделала, — кивнул император. — Не с этого надо начинать. Поступим так: осенью, когда начнётся обучение, Виорела, Ольма и Айканар пойдут учиться в Межрасовую академию Хранителя. Это самое престижное заведение, да и находится оно довольно близко от столицы. Дети приглядят за Виорелой, она будет там не одна. Девочке пора разобраться со своими силами, раз на Рукруане это не получилось. А до поступления… — мужчина замолчал, загадочно улыбаясь и интригуя жену, которая замерла, не завершив движения расчёской по волосам и с любопытством глядя на него. — Мы отправим её в поездку по империи. Надо познакомить Виорелу с Миром. Она не может быть в стороне от бед народа и проблем Мира, ей придётся впустить их в своё сердце, это её Суть.

   — Ты уверен, что это сработает? — женщина прикусила нижнюю губу, уже мысленно собирая гардероб в поездку.

   — Да, полностью, — легко улыбнулся Аратон.

   — Тогда надо организовать всё, — всполошилась Сильвея, роняя расчёску и вскакивая с пуфика, — маршрут, разослать письма в родовитые семьи, чтобы встретили девочку. Да в конце концов собрать гардероб, слуг, охрану…

   — Ничего не нужно! — отрубил император.

   — К-как?.. — непонимающе хлопая глазами, женщина потеряла дар речь, опускаясь на пуфик. — Но ведь…

   — Ничего не нужно, — более мягко повторил мужчина. — В этом вся задумка, надо чтобы Виорела познакомилась с миром не из окна кареты, а изнутри. И дворцовая одежда ей не понадобится. Достаточно будет дорожного мужского костюма. Тем более, что он ей привычнее всех тех нарядов, какие ты пошила для дочери.

   — Но хотя бы охрану, — Сильвея с мольбой смотрела на мужа, и он не смог отказать.

   — Хорошо, кроме Аркано я приставлю к ней ещё одного охранника.

***

Приказ императора не подлежал обжалованию, потому Аркано, немного удивлённый скоропалительным решением отца, получив строгие указания, вёл Виру за территорию дворца. Отец запретил брать ездовых животных, этот пункт изрядно удивил принца. Он не понимал в чём прелесть путешествия по империи пешком и налегке. Радовало хотя бы уже то, что их не ограничили в золотых монетах.

   До сегодняшнего дня новоявленная сестра практически не выходила из своих апартаментов во дворце, общаясь с минимумом людей. Поэтому Аркано предположил, что именно это послужило требованием к пешим прогулкам, так Хранительница сможет увидеть больше жителей империи и вникнуть в их проблемы. Отец не ограничивал принца в выборе направления. Поэтому немного подумав, Аркано решил отправиться на море.

   На посту охраны дворца их поджидал телохранитель, который должен был сопровождать их в путешествии. Это тоже казалось странным: путешествовать почти без охраны с Надеждой Мира абсурд. Но отец настаивал, требуя сохранять инкогнито. Принц с сомнением смотрел на молодого черноволосого парня с ярко-синими наглыми и ехидными глазами. Он видел его впервые. Мысленно перебрав всю охрану дворца, решил, что им подсунули новенького. Сомневаясь в назначении, потребовал вызвать на пост начальника охраны. Разбираясь с подчинёнными, принц совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг.

   Самого телохранителя, казалось, не интересовало пойдёт ли он с принцем и девушкой или останется во дворце. А подопечная Аркано во все глаза смотрела на подозрительного парня.

   Наконец, принц получил положительный ответ и, ожидая, когда подойдёт начальник охраны дворца, обратил внимание на Виорелу. Её интерес к странному субъекту заставил его ещё больше засомневаться в человеке, которому ему придётся доверить свою спину и жизнь Хранительницы. Удивительно, но этот незнакомый воин с самой первой минуты не нравился Аркано. Ему хотелось оградить от него Хранительницу, держа наглеца как можно дальше от неё.

   — Тебе не нравится этот сопровождающий? Может, возьмём другого? — тревожно смотря в глаза Вире забеспокоился принц.

   — Нет, зачем? Просто он напомнил мне котёнка и ещё одного зверя… — задумчиво наклонив голову набок, девушка продолжала внимательно разглядывать ухмыляющегося телохранителя.

   — Как тебя зовут? — обратилась она к парню.

   — А ты догадайся, — наглая широкая улыбка, которую Аркано так хотелось стереть кулаком, расцвела на лице наглеца, и Виорела кивнула соглашаясь.

   — Я буду звать тебя Сэнди.

   Улыбка мгновенно пропала с лица нахала, словно её и не было, а острый, как бритва, взгляд ожёг девушку.

   Аркано совсем не понравилась перемена поведения в странном охраннике и слова Виорелы.

   — Вы знакомы? — вырвалось неожиданно для него самого.

   — Нет, — очень быстрый ответ охранника.

   — Нет, — с небольшой заминкой, словно девушка сомневалась в своих словах.

   Это “нет” подняло градус недоверия к парню на новую ступень. Они явно что-то скрывали. На Вирее Хранительница не могла познакомиться с воином, практически не контактируя ни с кем. Значит, это произошло в Рукруане. Пройдя по логической цепочке, принц пришёл к выводу, что стоящий напротив Виорелы парень не тот, за кого себя выдаёт. Аркано повернулся к находящимся на посту охранникам, собираясь отдать приказ арестовать подозрительного типа, когда в дверь вошёл начальник охраны дворца.

   — Ваше Высочество, вы хотели меня видеть?

   — Да, Ледиен. Скажи, кто это? — палец обвинительно уткнулся в незнакомого охранника, продолжающего всё также спокойно стоять на месте, чем немного обескуражил принца.

   Начальник охраны дворца удивлённо моргнул, такого вопроса он не ожидал.

   — Это Костас. Я распорядился, чтобы он шёл вместе с вами, потому что он лучший в своём деле. Вы против его кандидатуры?

   — Почему я никогда не видел его во дворце? — не мог успокоиться Аркано.

   — Потому что он выполнял особые поручения и не светился в обществе. Его мало кто знает. Костас лучший кандидат для вашей миссии, я ручаюсь за него.

   Слова начальника охраны успокоили принца, но неприятный осадок остался. Аркано доверял выбору проверенного временем подчинённого, поэтому, превозмогая своё отношение к воину, он нехотя согласился.

   — Хорошо. Раз вы говорите, что он лучший…

   Резко развернувшись, и не глядя следуют ли за ним девушка и телохранитель, принц вышел с поста охраны, мысленно чертыхаясь. Можно было взять кого-то другого. Но если уж Ледиен поручился, то этому парню можно было доверять. Но он всё равно настораживал Аркано. Причём, что именно так напрягало его, парень не смог бы объяснить и себе.

   Обходя территорию дворца по периметру, принц вывел своих спутников к столичному парку, плавно переходящему в рощу туёвников, уходящую за черту города. В это раннее утро ещё никого не было на тропинках, и троица путников никем не замеченная легко выбралась из города.

   Вира, не желающая никого видеть, честно говоря, засиделась в четырёх стенах. Её угнетал сам дворец и все, кто пытался её развлекать. Суета вокруг раздражала, и девушка боялась, что рано или поздно она сорвётся. Чем это всё закончится, не могла сказать даже она сама. Только знала, что точно ничем хорошим.

   Это путешествие она восприняла, как долгожданную возможность сбежать от всех и просто быть собой, не оглядываясь ни на кого. Ей было проще находиться среди незнакомых людей, которые её знали и, естественно, не ждали от девушки какого-то чуда. Да, Вира понимала, что ей придётся стерпеться с присутствием на прогулке принца, но это было меньшим из зол.

   А когда девушка увидела приставленного к ней охранника, поняла, что в этой прогулке ей ничего не будет угрожать. Глядя на этого самоуверенного парня, ей вспомнились глаза Сэнди, а потом всплыло и другое воспоминание: клешня, вместо мягкой лапки котика, что срезает цепочку. Ещё в академии Рукруана после того происшествия девушка, готовясь к занятиям в библиотеке, интересовалась существами и расами мира. Но не встретила упоминаний о таких возможностях.

   Тогда-то в её памяти и появилось странное слово “метаморф”. Вначале оно было бессмысленным, но через какое-то время так же неожиданно всплыло и понимание: метаморф — существо способное менять облик и перевоплощаться во что-то иное. Вот тогда-то память и стала подбрасывать воспоминания: монстр в клетке, котёнок, парень в столовой, нищий ребёнок на базарной площади. Казалось бы что может быть общего между ними? Но общее было: ехидный взгляд синих глаз и ощущение знакомого, близкого существа. И если Виорела была права в своём выводе, этот индивидуум не причинит ей вреда.

   Сейчас идя по дорожке парка, вернее уже рощи со странными деревьями похожими на берёзы своей белой корой и мягкими иголками вместо листьев, Вира была рада, что с ней есть кто-то, кому она могла доверять. Это существо не говорило правды, но и никогда не обманывало. У него было много возможностей убить её, но оно не воспользовалось ни одной из них, наоборот, даже спасло её ценой раскрытия тайны о себе. А то, что это точно Сэнди, Вира была уверена, чувствуя в нём маленькую искорку своей силы. Удивительно, но она и сама не смогла бы сказать как это у неё получалось чувствовать нечто подобное.

   Задумавшись, девушка не заметила, как они вышли на огромное поле. Захлебнувшись от восторга, Вира споткнулась, не замечая ничего вокруг, кроме… Аэропорта? Аэродрома? Или какого …дрома?

ГЛАВА 6

На огромном пространстве стояли гигантские ангары. В них влетали и вылетали скаты. Вира заворожённо смотрела на здоровущих небесных рыбин, плавающих в небесной сини, на которых под переливающимся защитным куполом перевозились люди и товары.

   За её эмоциями с улыбками смотрели два парня. Глаза обоих светились теплом и нежностью.

   — А почему я не видела этого из дворца? — восторженный взгляд девушки нашёл Аркано.

   — Потому что полёты над дворцом запрещены, и любой ксат, — Вира мимолётно отметила даже похожесть названия этих то ли птиц, то ли животных с названием рыб из прошлой жизни, — при подлёте ко дворцу будет уничтожен дежурным магом. Да и твои окна выходят на другую сторону от взлётного поля. Потому-то ты их даже в небе не видела.

   Какая-то несостыковка стучалась в голове девушки, заставляя её, чуть прикусив губу, спросить принца:

   — А у вас что, нет порталов?

   Вопрос ввёл парня в ступор.

   — Почему нет? Есть.

   — Тогда зачем нужны ксаты? — не понимала Виорела, и Аркано весело улыбнулся:

   — Не везде есть стационарные порталы. Трястись в телеге или верхом порой бывает очень долго, да и не везде безопасно, — он чуть дёрнул уголком губ. — А этот вид транспорта быстрый, удобный и дешёвый.

   — Значит, мы сейчас полетим? — глаза Хранительницы ожили, засверкав неподдельным счастьем, и оба парня перестали дышать, заворожённо смотря на перемену.

   Каждый думал о своём, но их мысли сходились. Они оба отдали бы всё и ещё столько же, чтобы эти глаза никогда больше не тускнели.

   А в это же время на окраине столицы в неблагополучном районе в маленьком домике, больше похожем на хибару, находилось трое.

   Парень, очень похожий на Сэнди, сидел привязанный к стулу. Его можно было бы принять за брата близнеца охранника, отправившегося в путешествие с Хранительницей, если бы не цвет глаз. У парня, которого держали в неволе были чёрные глаза. Двое других походили друг на друга, как братья, но не близнецы.

   — Я сейчас развяжу тебя, чтобы ты мог поесть. Не советую делать глупости. Выйти отсюда ты не сможешь, как и сломать наши магические оковы. — Дорел Берск из клана черных метаморфов трансформировал кисть в клешню, пощёлкав ею перед носом выпучившего глаза пленника.

   — Орать тоже не советую, — насмешливо добавил Форин Берск, — ну если ты не собираешься собрать здесь всю шваль из этого района.

   Пойманный медленно кивнул. Щёлкнувшая перед носом клешня заставила его судорожно дёрнуться назад, но верёвки уже опадали на пол. Вытащив кляп изо рта и отдышавшись, парень спросил у похитителей.

   — Кто вы? Что вам от меня нужно?

   — От тебя — ничего, — ножом срезая кожуру с яблока, пожал плечами Форин. — Ты просто какое-то время поживёшь здесь, пока решается судьба твоего мира.

***

Аркано подвёл Виру и охранника к нанятому им ксату. Животное спокойно и невозмутимо парило в паре метров над землёй. Пока принц отошёл к его голове, решая последние вопросы с погонщиком, Вира восторженно гладила тёплую бархатистую кожу незнакомого существа. По ощущениям ей казалось, что это больше всего походит на короткую шёрстку котёнка, когда ещё нет жёсткой шёрстки, а только мягкий подшёрсток. Разговаривая с хозяином ксата, принц добродушно поглядывал на девушку, остановившуюся около мягкого подбрюшья животного: сейчас она выглядела сущим ребёнком, впервые увидевшим волшебное создание.

   Именно в эту минуту Аркано начал понимать Колина, который просил его присматривать за этим непосредственным и светлым чудом. Принц прекрасно знал, кто она, и насколько важна для всех в этом мире. Но одно дело знать, а совсем другое почувствовать это сердцем. Сейчас он это понимал. О Виореле хотелось заботиться, беречь и охранять, возможно, даже от самой себя. Ауэлин, создавая Хранителя, вплела защитный механизм в силовые потоки и ауру своего творение. Ни один житель Виреи не мог лично причинить вред Хранителю. Но предосторожность демиурга не сработала, дав осечку на пришедших врагов из другого мира.

   Закончив переговоры с возничим, Аркано наблюдал за своими спутниками, дожидаясь, когда можно будет взойти на ксата. Поведение Хранительницы было понятным и естественным, но настораживало ощущение, что и Костас видит летунов впервые. Он, как и Виорела, дотрагивался и гладил ксата, задумчиво улыбаясь. Доверяй, но проверяй, гласила старая пословица, вот и принц всё же решил приглядывать за этим странным парнем, который категорически ему не нравился.

   — Господин, можно подниматься, — подошёл погонщик, указывая на принесённую им приставную лесенку около головы ксата.

   Глянув на хозяина животного через плечо, Аркано слегка кивнул:

   — Хорошо, мы сейчас подойдём, — отозвался принц, направляясь к своим спутникам.

   — Вира, мы можем подниматься на ксата, — позвал он девушку, привлекая её внимание.

   Девушка растерянно оглядела летуна, не понимая как на него взбираться. Увидев замешательство на лице Виорелы, Аркано поторопился пояснить:

   — Удобнее это делать около головы ксата. Там кожа твёрже и нельзя поранить животное. Пойдём, — развернувшись, парень направился к погонщику, ожидающему их около лесенки, приставленной к голове летуна.

   Шагая впереди Хранительницы, принц проклинал себя за то, что рядом с ней становится неуклюжим и косноязычным, словно подросток. Поднявшись по небольшой широкой лесенке и первым ступив на колышущуюся мантию ксата, подал руку девушке, ревниво наблюдая, как с земли её подстраховывает телохранитель, поддерживая под вторую руку. Аркано заметил, что девушка подала её охраннику быстрее, чем ему. Эта небольшая мелочь неприятно царапнула его сердце, вызывая лёгкое раздражение.

   Крепко держа тёплую ладошку девушки в своей руке и не отпуская её, принц потянул Хранительницу к углублению на спине животного, где располагались посадочные места. Чтобы не упасть, ей пришлось отпустить руку нахала, не успевшего подняться следом. Маленькая победа над соперником вдохновила Аркано. Он чувствовал себя подростком, сражающимся за внимание понравившейся девочки. Удивительно, но это было даже скорее приятно, чем нет.

   Принц выкупил всего ксата, чтобы в самом первом полёте девушке было комфортно привыкнуть к изменениям в её жизни. Он мог этого и не делать, но тогда была большая вероятность того, что Виорелу могли узнать, а они всё же хотели как можно дольше сохранять её инкогнито. Хранительнице следовало самой разобраться со своими чувствами к миру.

   Удобно расположив девушку так, чтобы ей было комфортно смотреть на проплывающие под ними ландшафты, Аркано присел рядом, подсунув Вире под спину несколько подушек разбросанных на лежаках для удобства пассажиров. Появившийся вслед за ними охранник, не выбирая себе место, просто упал около девушки, довольно вздыхая и устраивая свою голову на согнутый локоть, который почти касался Виры. Ещё немного, и он перешёл бы грань дозволенного, но так как этого не произошло, принцу оставалось только молча скрипеть зубами, глядя на наглеца.

   Наконец погонщик занял своё место, лёгкий кивок головы в сторону пассажиров, и мужчина слился сознанием с ксатом, беря под контроль управление им. Сразу вокруг замерцала прозрачная, но очень крепкая защита, накрывая всех путешественников. Именно этот магический купол позволял с комфортом летать на небесных зверях.

   Мантия крыльев животного заволновалась, и они плавно начали подъём. Вира, прильнувшая к прозрачному куполу, словно окну, как ребёнок, с любопытством смотрела вниз. Аркано очень хотелось подойти к ней, улавливая чистые эмоции восторга, но он пересилил себя, видя ехидную улыбку телохранителя, из-под прикрытых глаз внимательно наблюдающего за ним. Натянув маску безразличия, он отвернулся от девушки, делая вид, что не интересуется ею, и тут же вновь поворачиваясь к ним и задавая вопрос Костасу.

   — Сэнди, а ты давно вернулся с последнего задания? — принц специально назвал наглеца не его настоящим именем, считая, что это может задеть парня, и говоря себе, что это не мелкая шпилька, а… Хотя зачем врать себе? Ну, да, мелкая шпилька!

   Широкая ухмылка появилась на лице охранника, словно он прочитал мысли Аркано, заставляя того чувствовать себя неуютно.

   — Нет, я со своей группой совсем недавно вернулся. Думал немного передохну, а тут новое задание оказалось, — он ответил на вопрос ничего не скрывая, но у принца появилось чувство, что они подразумевают совершенно разные вещи.

   Ответ был размытым, удовлетворения не принёс, но и более подробных данных у принца не было, да и парень не будет разглашать секретную информацию. Поняв, что уличить нахала он не смог, принц отвернулся, делая вид что потерял интерес к разговору. На деле же обдумывал, что у Ледиена служили только проверенные преданные воины, те, кто умел держать язык за зубами. Как бы принцу не претила эта мысль, но он впервые столкнулся с Костасом, а это говорило о том, что специалист он явно хороший, а ещё что Аркано понятия не имеет о секретных заданиях, которые поручал тому начальник охраны дворца Ледиен.

   Плавный полёт на спине гиганта располагал к умиротворению и безмятежному созерцанию проплывающих внизу пейзажей. Вира сидела, прислонясь спиной к магическому защитному куполу, а охранник, уже давно ещё ближе подкатившийся к девушке, лежал на боку около неё, из такого положения оглядывая окрестности. Принц, время от времени бросавший на них взгляды, заметил, как рука девушки привычно зарылась в волосы Сэнди, а тот не сделал попыток отстраниться.

   Со стороны было похоже, что Вира даже не замечает, что делает, так как её рука совершала привычные движения, словно гладя какое-то животное по голове. Телохранитель же вместо того, чтобы отстраниться, подставлялся под эти простые ласки, жмурясь от удовольствия. Это было так по-домашнему привычно, что Аркано вновь задался вопросом: знакомы ли эти двое? Как они могли познакомиться в Рукруане? Отец кроме Колина посылал ещё кого-то на поиски Хранителя? Но тогда почему Эрэссэа ничего не сказал ему, или он сам не знал об этом?

   Был ещё один вариант, что этот парень просто такой любимец судьбы: легко сходится с людьми и располагает к себя. Но в этой теории был один минус, а именно то, что самого принца этот наглец раздражал.

   Ксат летел с путешественниками на спине сутки. Время от времени погонщик останавливался, давая пассажирам возможность справить свои естественные потребности, а летуну позволяя небольшой отдых. Для Виры такое путешествие оказалось в новинку. Она во все глаза смотрела на проплывающие под ними города, посёлки, рощи, поля, реки… Это была совсем иная жизнь не знакомая ей ни по прошлой жизни, ни по Рукруану. Девушка не общалась с Сэнди, почти не отлипая от прозрачного защитного купола, и очень редко односложно отвечая Аркано. За время полёта Виорела немного привыкла к этому молчаливому спокойному парню, найдя в общении с ним некоторые плюсы.

   Подступивший вечер укутал землю тенями, и Вира больше не могла рассматривать прекрасные пейзажи, наполненные умиротворением и покоем. Зато солнце раскрасило небосвод всеми цветами. Положив подушки под голову, Виорела восхищённо любовалась, как краски смешиваются, перетекая друг в друга и растворяются в синем кобальте приходящей ночи.

   Безмятежность полёта и бескрайнее закатное небо ввели девушку почти в медитативное созерцание. Её мысли текли плавно и ни о чём, пока не повернулись в сторону Колина. Сейчас после того страшного разрыва между ними, по прошествии времени, девушка смогла спокойно думать о нём.

   Вира очень хотела видеть своего… вот на этом месте Виорела запнулась, не зная кем теперь считать парня. Она совершенно не понимала его. Да, Вира сама прогнала Колина, девушка не отрицала этого факта. Но почему он ушёл, даже не попытавшись оправдаться? Просто развернулся и молча удалился? Неужели ему нечего было ей сказать, неужели всё что было между ними ложь?

   Мысли жгли душу непониманием и обидой. Вира очень хотела увидеть Колина и посмотреть ему в глаза, понять мотивы его лжи. Но гордая по натуре, она понимала, что никогда не станет сама искать встречи с парнем. А он, гад! Выполнил её просьбу с точностью, будто и сам не желал больше видеть девушку и общаться с ней.

   Так под шум крыльев ксата, созерцание неба и мыслях о друге она провалилась в глубокий сон. С обеих сторон тут же протянулись руки от двух, недовольно зыркающих друг на друга, парней, и на девушку легло сразу два одеяла, укутывая её от ночной прохлады. Этой ночью сон Виры был мирным и спокойным, оберегаемый двумя искусными воинами. А утро началось с лёгкого ехидного шёпота на ухо:

   — Соня, просыпайся…

   — Я не Соня, я Виорела, — выбравшись из-под одеял, Вира сладко потянулась, усаживаясь на пародии кровати и сонно хлопая ресницами, оглядывалась по сторонам.

   Местность, над которой проплывал ксат, резко изменилась. Теперь под ним была, скорее, зона тропиков, как охарактеризовала эту территорию, для себя Вира. Буйство растительности и тёплый влажный воздух. Гомон крикливых птиц, сопровождающих их полёт, разбил остатки сна и, будто подпевая горластому увязавшемуся за ними эскорту, громко заурчал желудок девушки. Аркано, возившийся до этого с вещами, тут же повернулся к ней и подал кружку горячего ягодного настоя и пирожки: тёплые, вкусно пахнущие, будто их только что достали из печи. Стазис всё-таки творит чудеса.

   Благодарно улыбнувшись парню за заботу, девушка впилась зубами в угощение, запивая душистым напитком и крутя головой в разные стороны, с любопытством разглядывая местность внизу. Утолив первый голод, девушка обратила внимание, что парни не едят. В голову тут же пришла паническая мысль: она съела почти всю еду, и парни остались голодными. Кусок пирога, который она жевала, встал поперёк горла. Еле протолкнув его и скромно положив недоеденный к оставшимся двум, Вира, спросила:

   — А сами почему не едите? Тут же пирожков на всех бы хватило…

   Оба парня удивлённо глянули на неё, а потом поняли ход мыслей и просияли такими разными и в то же время почти одинаковыми довольными улыбками.

   — Пока ты спала мы останавливались, — ответил принц, с удовольствием разглядывая смущённую девушку. — Будить тебя не стали, дав выспаться…

   — Уж больно ты сладко причмокивала во сне, — съехидничал Сэнди.

   — Я не… — вскинулась Вира, — ах, ты! — попыталась толкнуть обормота кулачком в бок, но ехидина, весело хохоча, откатился в сторону, где надувшаяся Хранительница не могла его достать.

   — Мы поели, и тебе оставили, — словно ничего не происходит, спокойно продолжал своё объяснение Аркано, — зная, что ты голодная проснёшься.

   Благодарно кивнув принцу и показав язык Сэнди, успокоенная девушка с удовольствием доела выделенный ей завтрак. Аркано смотрел на такое непринуждённое поведение Виорелы и охранника с завистью. Он не умел быть настолько лёгким в общении, и сейчас мечтал оказаться на месте этого нахального телохранителя. Не придумав ничего лучше, парень начал рассказывать девушке о местах, через которые они пролетали, перетянув её внимание на себя и слыша лёгкий ироничный хмык со стороны Сэнди.

   — В этом месте наша империя выходит к морю. У нас имеется крупный торговый флот, военный и рыболовный. Мы торгуем с мелкими островными государствами, и также переправляем по морю грузы в другие части страны. Порой это бывает дешевле, чем если их отправлять по суше…

   — Да, девушке это безумно интересно слушать, — услышал он тихий шёпот нахала, перебравшегося на его сторону, и сбился с мысли.

   — А что ещё есть на море? — Вира с любопытством смотрела на принца, который никак не мог сосредоточиться, после ехидного замечания.

   — Да ничего там больше нет: города, рыбачьи деревни, порты, пристани…

   — А как же туризм, отдых на море? — слова сами сорвались с губ девушки, и она удивлённо замолчала, вспоминая что это такое.

   Перед её глазами проносились картинки одна соблазнительнее другой. Вот шезлонг у моря, широкополая шляпа съехала на глаза, и её затруднительно поправить, потому что в одной руке мороженое, а в другой голубой сладкий коктейль. Или вот ещё: узкая улочка, с обеих сторон окружённая палатками, в которых чего только не продаётся: начиная сувенирами и заканчивая ювелирными украшениями. И ещё: поездка по воде на надувной круглой, как ватрушка, лодке, которая весело подскакивает на волнах, грозя скинуть с себя наездника…

   — А что такое туризм и отдых на море? — напряжённо хмурясь, спросил Сэнди, а Аркано с таким же выражением лица ждал её ответа.

   — Это… — девушка беспомощно оглянулась по сторонам, не зная, как описать всё то, что вспомнилось. — Это как, словно ты стал ребёнком и тебе можно всё: веселиться, не учиться, кушать вкусности, баловаться… Только для взрослых…

   Удивительно, но даже не завершив привязку со своей дари, Колин чувствовал её эмоции. Да, слабо, да, на грани восприятия, но он улавливал их. Первые дни после того, как Хранительница прогнала дайона, от девушки шли волны раздражения, гнева, недоумения и злости. Постепенно они спадали и это было естественно: нельзя злиться вечно. Этот факт радовал и вселял надежду на скорую встречу с любимой.

   Колин проснулся раним утром от переполняющих его эмоций девушки, там смешалось столько всего, но основными были восторг и радость. После стольких дней негатива, боли и одиночества резкая перемена стала неожиданностью до такой степени, что вначале парень даже не поверил себе, прислушиваясь к отголоскам чужого настроения. Лёжа в постели, он перебирал все варианты такой резкой смены душевного настроя, но так и не смог придумать хоть что-то. Ни новые платья, ни увеселительные балы не могли заинтересовать его ненаглядную.

   Промаявшись неизвестностью и не придумав ничего иного, Колин послал письмо с магическим вестником Кану, интересуясь что происходит во дворце и в частности, как себя чувствует Виорела. Отказавшись от завтрака и не находя себе места, Эрэссэа метался по своим покоям. Наконец не выдержав озабоченности и беспокойства, он отправился на тренировочное поле, прихватив любимые клинки. Дожидаясь письма от друга, дайон сбрасывал напряжение последних дней, отшлифовывая технику боя с ссан до: лёгкими манёвренными односторонними мечами.

   Через пару часов, а по ощущениям Эрэссэа через вечность, пришёл ответ от Айканара. Нибин младший удивлялся куда так скоропалительно и без объяснений пропал Колин и рассказывал последние новости: переговоры с Рукруаном оставались пока на стадии личных соглашений глав государств, не продвинувшись дальше; балов никаких не намечалось; представление Хранительницы народу прошло скомкано и, кажется, не дало тех результатов на какие было рассчитано.

   Пробежав совершенно ненужную Колину и сейчас не интересную информацию глазами, парень впился взглядом в последние строки: Виорела отправилась куда-то с принцем Аркано. Цель поездки и место назначения держится в полнейшей тайне, но Ольма сказала, что Хранителя отправили в путешествие по стране, чтобы она смогла ближе познакомиться с миром, за который теперь несёт ответственность.

   Анализируя свои чувства, Колин понял, что, судя по всему, такой восторг у девушки вызвали ксаты, поле с которыми как раз находилось рядом с императорским дворцом. Его любимой была не нужна показная мишура, а незнакомое животное точно способно вызвать такой восторг. Но вот полететь они могли куда угодно… Задумчиво пройдясь по тренировочному полю, Колин решил пока не писать Аркано, но прислушиваться к себе и своим ощущениям.

***

В какой-то момент Вира поняла, что синева на горизонте — это не только небо, но ещё и море. Бескрайняя лазурь завораживала, вызывая восхищение и восторг, словно у маленькой девочки, впервые попавшей на море. Хотя Вире казалось, что она довольно продолжительное время прожила у большой воды в жарком климате, иначе откуда у неё такие странные воспоминания про отдых на море и туризм?

   Ксат плавно спускался к побережью, оставляя под собой лес, над которым они летели довольно продолжительное время.

   Первым на песок спрыгнул Сэнди. Осторожно ступая по земле и оглядываясь по сторонам, словно ожидая нападения из-под земли, он лишь только не держал оружие в руке и боевое заклинание на взводе, но всё было тихо, и метаморф успокоился. Вслед за ним последовал Аркано, легко повторивший прыжок охранника. Принц не ожидал на этом побережье никаких нападений. Тем более что оно было выбрано не просто так, кроме находящихся поблизости рыбацких деревень и портового города, эта местность славилась тем, что здесь отсутствовали хищники как сухопутные, так и морские.

   Это мыслящий житель Виреи не мог напрямую навредить своему Хранителю, а животным этот закон был не писан, и Аркано очень понравилось, как телохранитель выполняет свои прямые обязанности, даже зная, что тут будет тихо.

   У каждого из парней сейчас имелись свои обязанности: у охранника — защита; у принца — Хранительница и её удобство. Бросив оценивающий взгляд по сторонам, как и Сэнди, не заметив никакой опасности, принц поднял руки вверх, чтобы помочь девушке спуститься на землю, ожидая, когда Вира окажется в его объятиях, пойманная им.

   В общем-то прыгать было не особо высоко и Виорела смогла бы справиться сама совершенно спокойно, ведь не зря же ректор Эхор Нибин гонял их каждое утро и вечер, тренируя тело на боевой подготовке, но и проигнорировать протянутые руки принца было нельзя.

   Воспоминание о драконе разлилось ледяным холодом в душе, но постаравшись взять себя в руки, Вира загнала их в дальний угол памяти и волевым усилием заставила не думать об извращенце. Рядом с ней здесь и сейчас находились другие мужчины, более достойные её внимания.

   Присев на край трепещущего крыла ксата, девушка довольно неуклюже сползла вниз и была поймана Аркано. Парень, может быть, и подержал бы подольше Виру в своих руках, но раздавшийся насмешливый хмык разбил приятный и “трогательный” момент, руки принца разжались, выпуская Хранительницу.

   Виорела сразу же рванула к набегающей на берег лёгкой волне, опуская руки в солёную воду и смывая все печали. Принц смотрел на её счастливое лицо и недоумевал, когда, в какой момент так вышло, что ему стала настолько интересна эта непосредственная девчонка, что другие сами собой ушли в тень? Почувствовав лёгкие похлопывания по плечу, принц удивлённо уставился на Сэнди.

   — Выбор за ней.

   — Ты о чём? — чуть нахмурившись, Аркано в недоумении смотрел на парня рядом.

   — Да так, ни о чём, — прикрывая глаза и подставляя лицо под тёплое солнце, ответил охранник, тут же вновь обращая внимание на собеседника, подмигнул и устремился к Вире, оставив озадаченного принца позади.

   — Да, выбирать ей, но не тебя, — тихо пробурчал в ответ нахалу принц, глядя, как наглец брызгается водой на девушку, а та весело и непосредственно хохочет, отворачиваясь и брызгая в ответ.

   Детский сад, в самом деле, но принцу так хотелось сейчас быть там с ними…

   Виру от баловства отвлёк подъём ксата. Она не видела вблизи это грандиозное зрелище. Одно дело, когда ты находишься на спине животного, и совсем другое, смотреть со стороны, как громада тихо и плавно, словно ничего не веся, поднимается в вышину и плывёт по небу. От такого зрелища перехватывало дух. Вира заворожённо смотрела вслед улетающему зверю, восхищаясь и любуясь сильным красивым животным, когда Аркано сделал предложение.

ГЛАВА 7

Восхищение Хранительницы полётом ксата было настолько неподдельно благоговейным, что оба парня вместе с ней засмотрелись на него. И если для Сэнди это тоже было в новинку, то Аркано, множество раз видевший подобное зрелище, мог бы пожать плечами и буркнуть что-то типа того: “Ничего особенного”. Но он, как и девушка, зачарованно смотрел в небо, словно в первый раз видя взлёт небесного летуна, замечая и плавность его движений, и изящность поворотов тела. Оторвавшись от “подаренного” Вирой зрелища, Аркано тряхнул головой, рассыпая волосы по плечам и скидывая с себя волшебство момента.

   — Я предлагаю перекусить немного и пойти в ближайшую деревню. Там мы сможем посмотреть, как идёт вечерний лов рыбы и заночевать, — принц совершенно не ожидал отрицательной реакции на свои такие правильные и естественные слова.

   Хранительница стояла растерянная, смотря то на него, то оглядываясь на море, и Аркано не понимал, чего она в нём не видела? Ну вода, ну много, ну солёная… В этот момент парня должен был поддержать охранник, но и он не торопился это делать, наоборот, задумчиво закусив губу, поинтересовался:

   — Вир, расскажи подробнее, что такое “туризм” и “отдых на море”? Хотелось бы большей конкретики.

   Не ожидавшая такого обращения девушка хлопнула ресницами, мгновенно переносясь памятью в академию Рукруана, где именно так обращались к ней и сразу возвращаясь в действительность. Хранительница приняла решение: всё-таки это императору надо, чтобы она знакомилась с миром. Вот она и начнёт со знакомства с морем, пляжем, ну, а дальше, как пойдёт.

   — Мы остаёмся пока здесь. Я попробую показать и рассказать, что такое отдых на море. На самом деле это весело. И потом, я очень хочу купаться.

   — Купаться? — не понял принц. — Но ведь здесь нет ни душа, ни ванны, да и вода солёная.

   — Так это же замечательно, — улыбалась Вира. — Давайте сядем так, чтобы поближе к воде быть и, в то же время, чтобы тенёк тоже имелся.

   Парни под руководством девушки принялись обустраивать место для пикника. В пространственном кармане принца нашлось много неожиданных вещей. Но больше всего Виорела порадовалась пледу, полотенцам и травяному чаю. Его хотелось пить холодным, а для этого требовался лёд.

   Закусив губу, Вира, впервые после Рукруана, пыталась подчинить магию. Получалось плохо, но девушка упрямо старалась из паров воды в воздухе создать кубики льда. В конце концов ей удалось выморозить около себя пространство настолько, что прямо перед ней начали образовываться небольшие градины. Они сыпались на землю, но не успевали долетать, ловко пойманные Сэнди в чашу, которой он проворно ловил их.

   Вире очень хотелось искупаться и позагорать: яркое ласковое солнце, тёплое спокойное море и мелкий белый песок пляжа манили её. Ей не терпелось, чтобы лёгкий бриз охладил разгорячённое тело. Не выдержав соблазна, Виорела потянулась к штанам, собираясь их снять.

   — Ты что делаешь? — странный вопрос Аркано заданный отчего-то охрипшим голосом, заставил девушку опешить.

   Подняв глаза, она столкнулась с удивлённым взглядом принца и хмурым Сэнди.

   — Раздеваюсь, — растерянно ответила она, переводя взгляд с одного на другого, — я хотела позагорать и поплавать в море. Ну не в одежде же это делать?!

   — Неприлично молодой девушке обнажаться перед посторонними мужчинами, — сказал как отрезал принц, поджав губы.

   “Вот это он зря так”, — подумал Сэнди, но в общем и целом сейчас был полностью согласен: нечего Виореле обнажаться перед принцем. Хотя к себе это не примерял: он уже не был посторонним, видя девушку полуобнажённой в общежитие академии. А вот Вира от такого приказного тона закусила удила.

   — На пляже нет места разврату и смущению между мужчиной и женщиной, — возмущённая Вира встала в позу, выговаривая недовольному принцу. — Тут все равны, принимая целебные солнечные и воздушные ванны. Это укрепляет иммунитет и здоровье, — она и сама не понимала многих оборотов речи, но, продолжая бунтовать, не собиралась останавливаться и вспоминать что они значили. — Да и просто приятно поваляться на морском берегу, чувствуя кожей горячий песок! Если тебя смущает что-то, можешь оставаться одетым, и раз такой поборник морали, то не смотри или отвернись вообще. А я собираюсь получать удовольствие от солнца, моря и песка. И, да, заметь: здесь нет посторонних, здесь только мы.

   Договорив, она демонстративно сняла штаны, оставаясь в достаточно закрытом белье по типу шортиков. Задержавшись на мгновение, решила оставить довольно длинную до середины бедра рубашку, резонно решив, что если снимет и её, то Аркано хватит удар. И что ей потом делать с больным принцем?

   Сэнди, ожидавший чего-то более обнажённого, чуть не смахнул пот со лба, облегчённо выдыхая. Оскорблённая в лучших своих намерениях, Вира направилась к морю, ругая противного Аркано, испортившего ей такое чудесное настроение. А сам принц пребывал в шоке. Он совершенно не ожидал, что девушка снимет штаны перед ним и охранником. Сейчас он готов был своими руками убить наглеца, пялившегося на будущую императрицу, на её стройные ноги, плоский животик, круглую, упругую попу, которые совсем не скрывала тонкая ткань рубашки.

   Метаморф проводил девушку понимающим взглядом, а потом, ехидно сверкнув глазами на Аркано, сбросил свою одежду до трусов и рванул к морю. Разбрызгивая воду и обливая Виру, заставляя её пищать от неожиданности, с громким хохотом плюхнулся в набежавшую волну, поднимая её выше и окатывая ею девушку.

   Хохоча и отплёвываясь от воды, Виорела попробовала достать нахала, но у неё ничего не получилось. Вёрткий, как уж, он постоянно ускользал из-под её брызг, вновь и вновь окатывая водой. Хохоча и брызгаясь, эти двое бегали по мелководью, резвясь, словно дети, а с берега за ними с завистью смотрел принц.

   Аркано очень хотел быть там с ними, но вдалбливаемое с детства воспитание не позволяло вести себя раскрепощённо с Хранительницей. Разве можно быть таким беззаботным рядом со спасительницей мира? Изнывая от жары, он с затаённой ревностью поглядывал на резвящуюся пару.

   В какой-то момент Виореле стало жалко принца, выскочив на берег и вернувшись к пледу, она вместо того, чтобы присесть на него, зачерпнула из чаши горсть льда и запихнула парню за шиворот. Не ожидавший такой пакости, подскочивший с пледа принц, запрыгал на месте, пытаясь вытащить холодные льдинки, но понимая безысходность затеи, начал сдирать с себя одежду. А Вира уже, звонко задорно смеясь, мчалась обратно к морю, где откровенно ржал Сэнди, глядя на бесплатное представление с принцем империи в главной роли.

   — Ах так, — не выдержал Аркано, — накажу! — прорычал он и бросился вслед за взвизгнувшей и ещё задорнее рассмеявшейся девушке.

   Сэнди, как телохранитель, тут же встал на защиту своей подопечной, гоня волну на принца. А Виорела, спрятавшись за его спиной и весело смеясь, брызгала водой исподтишка. Жизнерадостная возня в море продолжалась ещё долго, пока измученная и довольная троица не выползла на пляж и не упала на горячий песок. Вот тут-то на ура и пошёл холодный травяной чай со льдом.

   Попивая его маленькими глоточками, Вира прятала под ресницами погрустневшие глаза. Как же она хотела, чтобы здесь и сейчас вместе с ними был Колин, как же ей не хватало его тепла. Одёрнув себя, и заставив вспомнить, как он долго врал ей, девушка усилием воли выгнала из головы образ парня, возвращаясь в реальность. Её просили рассказать про отдых на море, перевернувшись на живот и указывая рукой, Вира заговорила:

   — Представьте, что вот тут стоит огромное здание из стекла и… камня. В него приезжает много людей, чтобы отдохнуть на море, покупаться, позагорать, расслабиться и на время забыть о делах. А если на море шторм, то для них во тут, — девушка обрисовала рукой примерное место, где на её взгляд мог бы находиться, — большой бассейн с пресной водой. Вокруг стоят шезлонги, в которых удобно отдыхать, а слуги разносят напитки, — парни, оглядывая местность, представляли всё, о чём говорила их подруга, а она, немного задумавшись, добавила: — Такое начинание приносит хорошие деньги. Ведь отдыхающим можно предложить не только проживание и питание, но и экскурсии, сувениры, одежду, катание по морю, массаж, лечебные процедуры…

   — Да-а-а… — задумчиво протянул Аркано, — интересная задумка, — и Сэнди был полностью с ним согласен.

   Солнце припекало, становилось жарко, и ребята вновь направились к морю. Резвясь, словно дети, они не заметили, как Вира оказалась на более глубоком месте, чем они. Девушка весело смеялась, получая огромное удовольствие от барахтанья в воде, когда за её спиной медленно и неуклонно поднимался морской монстр, тянущий щупальцы к беззащитной девчонке.

   Не видя его, Вира продолжала смеяться, думая, что ребята шутят, когда они в два голоса орали ей: “Беги!”

***

Колин не понимал веселья и искромётного счастья, волнами идущих от Виорелы. Осознание, что он не нужен ей, больно ранили сердце парня. Было горько и обидно: прогнала его и всего ничего грустила, неужели так быстро забыла? Вначале его терзали сомнения правильно ли он понимает еле доносящиеся до него эмоции. Потом начались подозрения, что всё подстроено специально, чтобы убрать его, Колина, и приставить к Хранителю принца.

   Недоверие к вновь приобретённому другу отравленной иглой вонзилось в сердце, и в конце концов пришла ревность: жгучая, огненная и разъедающая, словно кислота, душу. Его дари совершенно счастливая и абсолютно забывшая о нём сейчас находилась в обществе двух парней. А мечущийся в пожаре ревности Колин не знал кому из этих двоих он может доверять, а кому — нет.

   Измученный пыткой ревности Эрэссэа изматывал своё тело тренировками и спаррингами с охраной. Вначале обрадовавшиеся возможности научиться новому у сына лорда, ведь в бою он был профи, прошедший настоящие сражения. Однако парни быстро осознали, что бывший наследник рода избивает их, как младенцев, спуская пар. Они не знали причины его бешенства, но видели злость и раздражение во время спаррингов.

   Яростно раскидав последнюю пару, Колин, продолжая сжимать в подрагивающих от напряжения руках парные клинки, устало стёр наружной стороной запястья пот, заливающий глаза, когда по его нервам ударил испуг и сразу же ужас, исходящий от Виры. Тут же пришло понимание, что происходит что-то непредвиденное. От картинок, замелькавших в его голове, душа парня упала в бездну, а сердце подскочило к горлу, колотясь в нём и пытаясь вырваться из тела.

   В душе парня поднялась злость, переросшая в кровавое бешенство: никто не имел права причинять боль его зеленоглазой беде. Желание Колина оказаться рядом со своей любимой было настолько велико, что оно перевесило запрет дари не показываться ей на глаза. Виореле угрожала опасность, всё остальное было вторично и не имело сейчас значения.

   Всё дальнейшее прошло на автомате без капли мыслей, сомнений и эмоций. Быстро, собрано и чётко, без лишних движений, даже не зная координат и местонахождения любимой, он интуитивно открыл стихийный портал, даже не задумываясь куда тот его выкинет, сможет ли он пройти по нему, не разорвёт ли его на части при перемещении: сейчас всё было неважно. В голове стучала только одна мысль: успеть, не опоздать!

   Иногда мысли мешают, сомнения отвлекают, и мы упускаем время. Но Колин не думал, он хотел быть рядом с дари и шёл к ней. Импульсивное желание, исходящее из самого сердца, и Колин оказался втянут в мощнейшую портальную воронку, появившуюся на тренировочном поле около родового замка Эрэссэа. Пронёсшийся по полю вихрь раскидал многое повидавших бывалых воинов, находящихся в это время там, и пропал, ввергая их в священный трепет разгулом неукротимой магии.

   В это время на морском побережье произошло сразу несколько событий: кракен схватил ничего не подозревающую девушку; Сэнди, мгновенно принявший форму теневого паука, с изнанки мира бросился на врага; Аркано, призвав клинки, шагнул в открытый им короткий портал.

   Сэнди выпрыгнул из тени на голову монстра в обличье охранника, очень надеясь, что в суматохе никто не заметил его изменений. Времени было мало и ругать себя за порывистость и импульсивность не имело смысла. Призывая клинок, он левой рукой лихорадочно считывал жизненный код с ещё живого морского чудовища, абсолютно не сомневаясь, если придётся, он убьёт его один, без помощи принца, в боевые способности которого не верил.

   В мире Сэнди, называемом Закатным, давно не было морей. Вода по каплям уходила из мира вместе с магией, которой становилось всё меньше и меньше. Мир, словно выцветал, становясь серым и безжизненным. По суше текли неглубокие реки и ручьи, исчезая в расщелинах скал или зыбучих песках, и метаморфу безумно интересно было заполучить в свою копилку метаформ такой чудной и свирепый водный экземпляр. Но и про девушку он не забывал, её спасение в приоритете.

   Уже занося клинок для удара, Сэнди с облегчением увидел, как открываются сразу два портала. Парню это было на руку, ведь так ему не придётся раскрывать свою истинную сущность больше, чем хотелось бы. Покидать девушку сейчас в его планы не входило. Но он понимал, что в экстренной ситуации не задумываясь сделает всё ради её спасения.

   Один из порталов выплюнул прямо на голову монстра принца. Второй — нестабильный, будто только набирал силы и не хотел выпускать Колина из своих объятий. Сэнди отметил всё это неосознанно, скорее, по привычке всё подмечать и видеть любые изменения, иначе есть шанс лишиться жизни. Несколько клинков одновременно ударили чудовище, удар был удачным, ведь только Аркано наносил его осознано, а вот метаморф и непонятно как тут оказавшийся Колин действовали по наитию и стечению обстоятельств.

   Животное забилось в предсмертных судорогах, грозя утопить вместе с собой своих убийц и Хранителя. Колина переполняли эмоции от увиденного и понимание опасности, так как он уже практически не контролировал воронку портала, и она шла вразнос. На себя парню было плевать, главное спасти любимую. Осознавая, что счёт идёт на секунды, он заорал что было сил:

   — Спасайте Хранителя и уходите!

   Но парни и сами уже спешили к Вире, уворачиваясь в довольно глубокой воде от дёргающихся щупалец. Их клинки, что могли сейчас помочь, остались торчать в твёрдых пластинах головы монстра. Времени вытащить у них просто не было, бросив их, они спешили спасти девушку. Сэнди, оказавшийся немного проворнее принца, преобразовав руку в клешню, украдкой резал плоть уже мёртвого зверя.

   Проклинающий себя и свой выбор поездки Аркано подоспел вовремя, оттаскивая девушку от монстра. Вдвоём с Сэнди они, торопясь убраться от разрастающейся воронки портала, как могли из всех сил бежали по грудь в воде, поддерживая голову девушки над волнами. Вира потеряла сознание ещё в первые секунды, даже толком не успев испугаться и понять, что происходит. Уж больно сильный оказался монстр, сдавивший хрупкое тело, лишая его возможности не то что сопротивляться, а просто дышать.

   Они уже выходили на берег, бережно неся Виорелу, когда портал закрылся, унося с собой Колина и тушу мёртвого монстра.

   Спотыкающихся и падающих парней, нёсших Виру на руках, подхватило и протащило по песку назад в море. Пришедшая вслед мощная волна, нахлынувшая на береговую линию после закрытия портала, выбросила совершенно обессиленных ребят на берег.

   Вытащив тело Виры на песок, Аркано мимолётно удивился почему охранник не приступает к реанимации Хранителя. Но задумываться об этом было некогда, и он сам перекинул девушку через колено лицом вниз. Разжав ей зубы, принц попытался засунуть два пальца в рот, но ему было неудобно это делать самому. Прохрипев:

   — Пальцы в рот и резко надави на корень языка, чтобы вода вышла, — отдавая чёткий приказ, постарался сильнее надавить на живот.

   У Сэнди не было практики спасения утопающих, но он быстро понял принцип действий и приступил к реанимации. Вода носом и горлом хлынула из Виорелы, заставляя её хрипло вздохнуть и закашляться. Но парни не отпускали её ещё минут десять, пока не удостоверились, что лёгкие и желудок пусты.

   Наконец вся измученная троица попадала на плед. Аркано, до сих пор вздрагивающий от мысли, что они могли потерять только что найденного Хранителя Мира, прижал Виру к себе. И тут же не разжимая объятий сел сам и пересадил поудобнее ещё обессиленное тело девушки. Парень, прижимая к себе одной рукой дрожавшую от озноба девушку, другой пытался укутать её полотенцем, но подрагивающие руки не слушались. Бросив это неблагодарное занятие, Аркано крепко обнял Виру, согревая её собственным телом и обволакивая исцеляющим заклинанием.

   Сэнди, помогая согреть дрожащую девушку, уложил её ноги к себе на бёдра. Как он и думал, ступни Виры оказались почти ледяными. Его руки будто жили своей жизнью, растирая ноги девушки, согревая. Постепенно, незаметно для него самого, движения пальцев по ступням стали более мягкими, нежными и поглаживающими. Метаморф тоже старался подлечить девушку, правда, не так явственно. Его магия намного отличалась от местной. И если бы он начал открыто пользоваться ей, это стало бы равнозначно признанию: “Я — чужак”.

   Согревшись, Вира поудобнее устроилась в руках принца, не делая попыток отстраниться от него или отсесть. Она решила, что после веселья, а потом и боевого крещения в воде, его можно принять в более близкий круг друзей.

   — Здорово мы повеселились на море, — усмехнулась девушка, всё ещё стуча зубами от внутреннего холода.

   Кто первый хохотнул, потом не смог бы сказать никто. Через секунду вся троица заливалась смехом до слёз, до боли в животе, валяясь на пледе, сбрасывая с себя волнение, страх и напряжение. Когда стресс ушёл и ребята смогли адекватно думать, лёжа под горячими лучами солнца, Вира наконец поняла, что хотела спросить.

   — А что это был за монстр? — так как она смотрела на Аркано, адресуя вопрос ему, парень не мог промолчать.

   Но вот только что отвечать…

   — Сэнди… Прости, Костас, — парень растерянно глянул на метаморфа и криво улыбнулся, — просто имя к тебе как-то прилипло…

   Приоткрыв один глаз и сверкнув на принца задорной улыбкой, парень решил оставить себе своё имя.

   — Всё нормально. Я и сам как-то привык уже к нему, — словно задумавшись на секунду, он тут же просиял довольной улыбкой. — Давай сделаем так: во время этой поездки я останусь Сэнди, а когда вернёмся во дворец вновь верну себе имя Костас.

   При этом он состроил такую уморительную просительную мордаху, что принц, хохотнув, подал ему ладонь, чтобы пожать руки, скрепляя договор на это путешествие:

   — Договорились, — и вновь обратился к метаморфу: — Сэнди, ты знаешь, что это был за монстр? Я как-то не очень силён в том, что водится в море. Но вроде как такие животные не должны попадаться у берега на мелководье. Я, по крайней мере, не встречал жалоб от старост прибрежных поселений о нападении такого рода.

   Сэнди мысленно хмыкнул: вот откуда ему-то знать, что водится в глубокой солёной воде Виреи, а что нет? Когда принимаешь форму другого существа ты копируешь только тело, повадки, инстинкты, но не память. Может быть, Костас и знал всё это, но расспрашивать его о морских тварях было как-то недосуг, да и никто не догадался, что именно это может понадобиться. Сделав задумчивое лицо и молча поглядев в морскую даль, глубокомысленно изрёк:

   — Я тоже не слышал. Наверное, надо узнать в деревне, — серьёзно взглянул на принца, — в которую ты предлагал нам пойти. Вот там они точно всё расскажут.

   Аркано впервые за всё время проведённое вместе видел охранника таким серьёзным. Это настолько не вязалось с его обычным видом дурашливого шалопая, что он даже моргнул, пытаясь удостовериться, тот ли телохранитель сидит перед ним или нет, не исчезнет ли он. Парень никуда не пропал и Аркано задумался: действительно ли он так хорошо разобрался в характере этого воина?

   Мысли принца прервала Вира, завозившись под его руками и принимая более удобную позу:

   — А что случилось с чудовищем напавшем на меня, оно сбежало? — девушка переводила взгляд с одного парня на другого и с удивлением видела, как темнеют их лица. — Что случилось?

   — Виорела, извини, мне необходимо срочно переговорить с отцом, — Аркано поднимался, аккуратно усаживая девушку и пытаясь найти хоть что-то что можно было бы подложить ей под спину, но ничего не находилось, и тогда он решился.

   Но Вире надоело сидеть, и она головой улеглась на ноги метаморфу. Такое положение понравилось принцу больше, чем если бы она оказалась в объятиях охранника. Вытащив из кармана колета зеркало, Аркано отошёл в сторону, пытаясь связаться с отцом.

   — Сэнди, прошу, расскажи, что произошло и куда подевалось чудовище, — вновь попросила Вира снизу вверх глядя в лицо друга, она надеялась, что друга.

   — Когда оно схватило тебя, мы втроём одновременно оказались на этой твари.

   — Втроём? — нахмурилась девушка. — А кто третий? — спросила с замирающим сердцем, уже зная ответ.

   — Колин, — подтвердил её догадки Сэнди, а так как самого Колина она нигде не видела, как и монстра, то её сердце сжалось в страшной догадке, а метаморф продолжал рассказ: — Он одновременно с нами появился на голове этой твари. Вот только Колин не смог выбраться из вышедшего из-под контроля стихийного портала. Монстра мы убили. Но портал, закрываясь, захватил с собой и парня, и монстра.

ГЛАВА 8

Губы Виры задрожали. Не желая, чтобы видели её боль, она отвернулась и из глаз сразу хлынули слёзы. Она плакала молча. Ни всхлипа, ни вздоха Сэнди так и не услышал, но горячие слёзы девушки жгли кожу его ног похлеще горящих углей. Боясь причинить ещё большую боль, и не зная, как успокоить Виру, метаморф всё же задал вопрос, который давно его беспокоил.

   — Что случилось между тобой и Колином? Почему он не рядом?

   Молчание затягивалось, и Сэнди уже решил, что не дождётся ответа, когда Вира спросила:

   — Кто ты, Сэнди, друг или враг?

   Теперь пришёл черёд задуматься метаморфу: на один вопрос он знал ответ, но вот на другой…

   Путешествие по миру с Хранительницей только началось, и Сэнди ещё толком его не видел. Но и того, что успел, хватило, чтобы сделать вывод: он хочет, чтобы по небу летали огромные бархатные ксаты, и в море плавали настолько чужеродные создания, какие ему в кошмарах не снились. Рука Сэнди сама собой зарылась в волосы Виры, пропуская пряди сквозь пальцы. Девушка не торопила с ответом, понимая, что задала не простой вопрос. Размеренные движения вводили в медитативное состояние, солнце припекало, и разомлевшая Виорела еле услышала шёпот:

   — Друг, верь мне, я не предам и не позволю уничтожить твой мир, как это сделали с моим. Когда-нибудь я расскажу тебе кто я, обещаю.

   — Ты дал слово! — девушка открыла свои колдовские зелёные глаза, глядя на парня, словно заглядывая в его душу.

   Сглотнув сухой комок, появившийся в горле, метаморф серьёзно кивнул:

   — Клянусь, — у Сэнди было ощущение, что сейчас он даёт клятву верности Главе рода, и нельзя обмануть, нельзя схитрить.

   Неизвестно о чём бы они говорили ещё, но к ним подошёл задумчивый Аркано, закончивший разговор с отцом.

   — Сильнейший выброс стихийного портала зафиксировали в поместье Эрэссэа. К ним туда отправился архимаг. Пока не известно, что там произошло, — потоптавшись, парень всё же вновь уселся на плед.

   Опять чувствуя себя скованным рядом с Вирой, перекладывать девушку к себе на колени не стал. Глядя в её серьёзные глаза, принц решал трудную задачу. Он давно понял, что Вира совершенно не в курсе того обряда, которым связали её с Колином. Никто так и не соизволил объяснить ей что он означал и чем грозит.

   Понятно, что друг не хотел говорить. Какому мужчине будет приятно признаться своей любимой женщине, что он находится на положении её раба. Мать, радующаяся, что вернулось её дитя, естественно, забыла об этом обряде. Слуги и придворные, видя, как к парню относится императорская семья, тоже молчали. А вот почему не рассказал отец, Аркано не понимал. Император никогда ничего не забывал. И если он оставил эту информацию в тайне от Хранительницы, то следовало молчать и ему.

   Вот только принц очень желал знать жив ли его новый друг, поэтому осторожно подбирая слова, попытался всё же выяснить:

   — Вира, ты давно знаешь Колина, вы так много всего пережили, попробуй прислушаться к себе… — с каждым словом принца глаза девушки открывались шире и в них плескалось недоумение, да и Сэнди перестал перебирать ей волосы, непонимающе уставясь на парня. — Возможно, в своём сердце или в душе ты сможешь узнать ответ: жив ли Колин или… — Аркано сглотнул, жадно глядя на Виру и боясь продолжить.

   Метаморф нахмурился: значит, не зря он предполагал, что не всё чисто в отношениях воина и девушки. И не так просто тот старательно уберегал её от истинной пары, держа их на расстоянии. Его взгляд метнулся на Виру, которая в смешанных чувствах молча таращилась на принца. Девушка совершенно не понимала, как она может понять жив ли Колин или нет. Её повергла в шок просьба Аркано, но подумав рассудила: это же магический мир, скорее всего, здесь так можно… Не отрывая взгляда от взволнованного и очень серьёзного Аркано, медленно кивнула, сама горячо желая, чтобы с предателем, укравшим её сердце, всё было в порядке.

   Вот только одно дело — кивнуть, а другое — понять, как это сделать. Стараясь не показывать вида насколько она растеряна, девушка прикрыла глаза, не понимая, что нужно предпринять. Сейчас ей очень не хватало Айканара, этого авантюриста, у которого всегда находилось нетрадиционное решение вопросов. И ещё больше не хватало Колина. Девушка, всем сердцем истосковавшись по нему, потянулась к любимому предателю, и тут же широко распахнула глаза, вновь захлёбываясь от воды, вытекающей из неё и мешающей нормально дышать.

   Парни сразу подхватили девушку с двух сторон, не давая забиться в истерике, успокаивая. Страх оказался настолько силён, что она не сразу смогла понять, что это не её чувства. Постепенно до Виры дошло, что она дышит нормально, и тут же пришла растерянность. Произошедшее с ней могло значить только одно: она, действительно, смогла почувствовать Колина.

   Взяв себя в руки и морально подготовившись к тому, что её ожидает, Виорела отстранилась от парней и легла на плед, закрывая глаза. Переглянувшись, парни не препятствовали ей, волнуясь как за неё, так и за друга. Удивительно, но Сэнди тоже причислил Колина к друзьям, хотя в душе ухмылялся: ну какие они друзья? Он знает парня как облупленного, а тот даже не имеет понятия о его существовании.

   Вира вновь потянулась к бросившему её гаду, только сейчас делала это медленно, не желая полного погружения в чувства и ощущения парня, а… Да кому она врёт?! Полного! Пусть этот гад молчит, но Виорела хотела знать ответы на свои вопросы! И девушка очертя голову нырнула в водоворот по имени Колин.

   Вода практически вся вышла из парня, всё ещё тяжело дыша, он беспокоился. Не за себя, а за неё. Неприкрытые чувства Колина оказались настолько искренними, что Вира в смятении замерла, боясь, что он заметит её. Было удивительно находиться то ли в душе парня, то ли в его магическом поле. Виорела не разбиралась в этом, да ей по большому счёту это было безразлично.

   Её беспокоило самочувствие бесчувственного чурбана, посмевшего бросить её. Оглядываясь по сторонам, Вира видела сканирующую магию целителя, а потом тонкие паутинки силы, лечащей парня. Возможно, маг действовал правильно, но изнутри девушка видела черноту в лёгких и голове. Рано или поздно она могла привести к необратимым последствиям. Не желая терять друга из-за того, что он очертя голову бросился спасать её, Вира потянулась к своей золотой силе, которая отвечала за исцеление, обволакивая ей Колина. Сейчас все мысли и чувства парня были открыты Вире, и она поняла, он не играл и не манипулировал ей!

   Всхлип облегчения вырвался из горла девушки. А последовавшие за ним непрошенные слёзы переполошили Аркано и Сэнди, бросившихся тормошить Хранительницу и не давая ей сосредоточиться. Теряя концентрацию, она открыла глаза. Перед ними всё расплывалось, и Виорела поднесла к лицу руки, с удивлением стирая слёзы.

   — Он жив, его лечат, — прошептала, не в силах говорить громко от переполнявших её чувств.

   Аркано выдохнул с облегчением: жизнь друга снимала многие проблемы.

   — А чего тогда ревёшь? — не понял Сэнди, и тут же получив подзатыльник от Аркано, сверкнул на принца обещающим взглядом: “Мало я тебя макал в воду, поймаю, ещё получишь!”

   Аркано понял молчаливый посыл метаморфа и ухмыльнулся, так же одними глазами отвечая: “Попробуй!”

   — Ну раз с Колином всё в порядке, предлагаю всё-таки пойти в ту деревушку, про которую говорил утром, — оглядел всех Аркано. — Возражения есть, нет? Тогда давайте собираться. По дороге будем пересекать пресный ручей. Там ополоснёмся от морской соли и наберём запас воды.

   Быстро всё собрав, они тащились по жаре, проваливаясь в горячий песок и желая искупаться, но вспоминая монстра, не решались и продолжали шагать дальше. Наконец добравшись до ручья, все бросились к нему, наслаждаясь сладкой холодной водой, текущей к морю из где-то в лесу бьющего ключа. Принц и Вира плескались как дети. Удивительно, но Аркано, будто подпал под магию лёгкого общения с Виорелой, чувствуя себя с ней совершенно свободно. А Сэнди, быстро напившись, ушёл к морю. Словно нахохлившийся воробей, он стоял у кромки прибоя, наблюдая, как лёгкая волна лижет песок у самых его ног.

   — Сэнди, присоединяйся к нам, я тебя пару раз макну в ручей, — прокричал Аркано, смеясь и уворачиваясь от брызг Виры.

   Метаморф обернулся к ним. Что-то было в его взгляде, что заставило ребят прекратить баловство.

   — Я хочу искупаться там, — мотнул головой в сторону моря, вы подождите меня…

   Словно в забытьи, не обращая внимания, что на него смотрит девушка, Сэнди полностью скинул одежду и обнажённый вошёл в воду, погружаясь в волну с головой. Вира могла бы поклясться, что в том месте появилась огромная чёрная клякса, стремглав исчезнувшая в глубине, но скорее всего ей просто это показалось. Сэнди так и не вынырнул. Прошёл час после того, как парень ушёл в воду. Аркано порывался идти вслед за ним искать утопленника, но Вира не пустила его. Она тоже нервничала, но верила, что с синеглазой язвой всё будет хорошо. Забравшись на ветку дерева, растущего на границе между пресной и солёной водой, она до боли в глазах всматривалась в морскую глубину, надеясь увидеть человеческое тело или тёмную кляксу. Аркано же неустанно ходил взад-вперёд около прибоя, поддавая ногой мелкую гальку и словно сторожа одежду телохранителя. Он много раз пообещал себе дать в морду идиоту, на такой длительный срок бросившего свою подопечную, и столько же раз пообещал простить его, если он вернётся живым.

   Физиологическая особенность метаморфов накладывала свой отпечаток и на характер этой расы: изменчивые, любопытные, с повадками зверя и человека, целеустремлённые и хитрые, дерзкие и весёлые, организованные и бесшабашные, это были цельные и в то же время очень противоречивые натуры. Считав жизненный код с морского монстра, Сэнди долго сопротивлялся желанию опробовать его. Но всё же не выдержал.

   Страх перед полным погружением в воду был силён, но сделав глубокий вдох, парень нырнул в чужеродную для него стихию, мгновенно перевоплощаясь. Пока у зверя ещё оставались чувства человека, он постарался спрятаться на глубину. Всего несколько свободных движений, словно в невесомом полёте, сорвали все блоки и запреты, вдалбливаемые в метаморфов ещё в раннем детстве.

   Сэнди прекрасно знал об опасности полного перевоплощения, когда его сородичи, не совладав с новой формой, навсегда застревали в ней, оставаясь в теле диких зверей. Разум со временем полностью поглощался новой формой и таких тварей убивали, потому что они становились умнее и хитрее своих новых сородичей и чрезвычайно опасны для старых. Поэтому был принят закон, по которому перетекать в новую форму можно было только под присмотром нескольких опытных метаморфов.

   Но переступив границы своего мира и оказавшись в другом, Сэнди не единожды нарушил закон. Почему он это делал? Ну хотя бы потому, что разведчик всегда отвечает за свои действия, осознавая опасность. Ещё и потому, что принц Чёрных метаморфов, хотя нет, пусть и не коронованный после смерти родителей, но уже король, был сильнейшим. У него имелось намного больше, чем у других метаморфов образцов генов различных особей. А познакомившись с Виорелой и впитав от неё часть силы и увеличив магический резерв, заполучил в свою копилку образец аэрлингов и вот теперь морского чудовища, и это, кажется, не было его пределом.

   Вот только он расслабился и не осознал, насколько чужда окажется тварь и среда её обитания, для его разума. Дикий нрав монстра, не обременённый никакими запретами и не имеющий врагов в воде, буквально подавил “Я” Сэнди, и парень сорвался. Чувство свободы, вседозволенности, простора и лёгкости взорвали его ощущения.

   Как долго он носился в море, пугая рыб и мелких хищников, не смог бы сказать и сам. Но постепенно разум начал возвращаться. Вернулись здравые мысли, и он забеспокоился: его ждали на берегу. На ненавистном и смертоносном берегу. Но там был тот, кто стал ему родным и близким. Нехотя, превозмогая себя, метаморф возвращался по своему следу, ярко чувствующемуся в толще родной стихии.

   Вернулась память, и уже не шло никакой речи о “родной стихии”. Появился стыд и тревога: он бросил друзей. Что могло с ними произойти за то время, что он носился по морю, потеряв себя? Парень на крейсерской скорости нёсся к берегу.

   Вира увидела кляксу и не успела моргнуть, как она собралась в человекоподобное тело, и через секунду с шумом вдыхая воздух, вынырнул Сэнди. Не осознавая, насколько она беспокоилась о нём, девушка с всхлипом вздохнула, начиная улыбаться слезая с дерева. И тут же останавливаясь, вспомнив в каком виде друг ушёл купаться.

   Отвернувшись, она смотрела в другую сторону, чутко прислушиваясь к происходящему на берегу. А там было весело: Аркано, бросившийся обнимать пропавшего, затем наорал на него и, явно не удержавшись, врезал тому по морде. По крайней мере Вира именно так интерпретировала звуки, доносящиеся до неё. Наконец она услышала скрип песка под ногами идущего к ней парня.

   — Вир…

   — Тебе понравилось плавать? — повернулась к смущённому Сэнди, опуская ногу с ветки и покачивая ей.

   — Очень, — парень виновато глянул на неё. — Я не думал, что этот опыт будет настолько умопомрачительным.

   — Мы волновались за тебя, — она не хотела этого говорить, но слова вырвались сами. — Я не знаю, что с Колином, а тут и ты пропал…

   Это было настолько пронзительно душевно и трогательно, что Сэнди почувствовал себя последним подлецом, отвешивая самому себе мысленную затрещину.

   — Если мы хотим до вечера добраться до деревни, а не ночевать на песке, нам стоит поторопиться, — к ним подошёл хмурящийся Аркано, — тем более, что мне не нравится погода. Шторм, может, и пройдёт стороной, но лучше ночевать под крышей.

   Вира спрыгнула с ветки, на которой сидела до сих пор, Сэнди тут же поймал девушку, аккуратно опуская на песок. Аркано одобрительно глянул на него, удивительно, но сейчас никаких отрицательных чувств он не испытал, увидав как охранник на секунду дольше чем положено прижимал к себе Хранительницу.

***

Рыбацкая деревня оказалась достаточно богатой. Скорее это был маленький городишко с добротными одноэтажными домиками, ограждёнными сетями и пропахший вяленой рыбой. Голопузая мелкота небольшой стайкой встретила ребят у околицы.

   — Если вы будете ночевать, то вам обязательно надо отметиться у дядьки Прокла, — по-взрослому хмурясь и стараясь говорить весомо, видимо подражая кому-то, посоветовал самый старший мальчишка.

   — А ты покажешь нам дорогу? — пряча усмешку, смотрел на него Аркано.

   Он и сам хорошо знал это городок, но стоило подыграть мальчугану, считающему себя уже взрослым. За принцем оценивающе наблюдали его спутники. Спроси их сейчас они стали бы отрицать своё внимание к Аркано, потому что оценка шла не от головы, отношение принца к простым людям оценивали сердцем и душой. И то, что видели сейчас ребята, добавляло парню несколько очков к симпатии и доверию.

   — Идите за мной, — шмыгнул носом мальчуган и, засунув руки в карманы, вразвалочку, точно кому-то подражая, направился вверх по улице.

   Домик старосты, такой же одноэтажный и с сетями, сушащимися во дворе, стоял в центре поселения. Мелюзга, поскакавшая вперёд проводника, донесла дядьке Проклу, что в деревне объявились чужаки. Когда наша троица добралась до его дома, он уже стоял на приступках, ожидая гостей.

   Узнав принца, староста засуетился.

   — Ваше Высочество, да вы бы заранее предупредили. Мы бы и рыбки свежей наловили, закоптили и сена свежего приготовили вам и вашим спутникам.

   Виорела, одетая в мужскую одежду, не привлекала к себе внимания, и её приняли за парня.

   — Прокл, всё в порядке, — тепло улыбнулся принц, — мы обойдёмся тем, что у вас есть. Пойдёмте в дом.

   — Да что же такое, — всплеснул руками мужчина, — это ж я должен вас приглашать! Вот я бестолочь! — сокрушился он, и принц от души рассмеялся.

   — Не наговаривай на себя. Ты молодец, при тебе деревня с каждым годом богатеет. Вон какие дома уже у всех выстроены, — поведя рукой и указывая на дома вокруг, принц приобнял старающегося кланяться мужчину за плечи и направил того в дом, уводя с улицы и от посторонних взглядов.

   Вира поглядела на разинувшего в немом изумлении рот пацанёнка и вошла вслед за Аркано, краем глаза видя, как Сэнди бросил золотую монетку ребёнку. Тот, поймав награду, восхищённо оглядел её, а потом вся ватага пацанвы куда-то радостно умчалась, обсуждая произошедшее событие.

   В доме уже суетились женщины, накрывая на стол.

   — Вы уж не обессудьте, — приглашая к столу, смущаясь и извиняясь, проговорила жена Прокла.

   Ничего особенного на столе не было: овощной салат, жареная рыба, тушёные овощи и компот из фруктов. Обычная, повседневная еда.

   — Рыба очень вкусная, — похвалила Вира хозяйку, отдавая дань её стряпне, — наверное, только поймали?

   — Да что вы, — махнула рукой дородная женщина, — с ледника сняла.

   Аркано поднял внимательные глаза на старосту деревни, и тот тяжело вздохнул.

   — Уже несколько дней не выходим в море. Возле берега монстр многорукий объявился, четыре лодки потопил. Хорошо, все парни спаслись, имея при себе малый портал. Теперь вот ни рыбы, ни дохода, ни порталов подкупить взамен использованных.

   — Почему не сообщили? — нахмурился принц. — В помощи ещё никому не отказывали. Боевики в тот же день бы разобрались с монстром, и вы в убыток не вышли бы.

   — Так-то оно, так, — заскорузлой рукой мужчина погладил белую праздничную скатерть на столе, — но мы ведь не малые дети, знаем, что каждый воин сейчас на счету. Ну и решили, авось сам уплывёт гад. А он не уходит. Отойдёт подальше от берега, словно его нету, а как только на лодке в море выходишь, он тут как тут. Вот и сидим по домам, — тяжёлый вздох вырвался из его груди.

   — А монстр такой большой и у него много… кхм… — Сэнди не знал какое подобрать сравнение, — рук, похожих на толстых змей, которые всё хватают.

   — Ну да, — вытаращился на него староста. — А откуда вы?..

   — Мы убили его, — кивнул метаморф, налегая на овощной салат.

   Проследив, как парень накладывает себе очередную порцию съестного, Аркано повернулся к старосте.

   — Прокл, а что это за монстр?

   — Да откуда мне знать? — тот вновь развёл руками. — У нас отродясь таких не водилось.

   — Второго здесь точно такого нет, — отдуваясь, Сэнди отодвинул от себя подальше салат, а Виру осенило:

   — Раз миры сцепились друг с другом, не мог ли он попасть сюда с Рукруана?

   — Возможно, — задумался парень. — Тогда понятно почему он на людей бросался, — кивнул Аркано, — отсутствие привычной пищи заставило его выйти к берегу.

   С каждым словом с лица старосты сходила тень заботы и появлялась надежда.

   — Так может нам сегодня вечерний лов не пропускать? — с верой на положительный ответ, он оглядел всех.

   — Думаю, не стоит терять эту ночь, — кивнул принц.

   Подозвав к себе сына, Прокл что-то шепнул ему на ухо, и тот радостно умчался, а мужчина обернулся к гостям.

   — Не желаете на рыбалку отправиться?

   Но притомившиеся за день ребята вежливо отказались. Пожелав доброй ночи, староста поспешил на улицу. Прибрав со стола, женщины тоже ушли по своим делам. Не выдержав долгой неизвестности, Вира попросила.

   — Аркано, можно ли узнать, что с Колином? — она хотела, чтобы голос был равнодушным, но он дрогнул, выдавая её настоящие чувства.

   — А? — задумавшийся о нуждах деревни парень не сразу понял о чём речь. — Да, конечно.

   Достав зеркало и отойдя в другой угол комнаты, вызвал архимага. Вира не слышала о чём говорил принц, отгородившийся звуконепроницаемым щитом, и потому ужасно нервничала. Наконец он закончил разговор и снял защиту, сразу отвечая на немой вопрос Виры.

   — Живой. С ним всё в порядке. Даже не перегорел, сила восстановилась быстро, — на лице девушки заиграла слабая улыбка облегчения. — А монстр, действительно, оказался не наш. Уже связались с Рукруаном, и они подтвердили, что в их морях водится такое чудо и называется оно спрут. Обычно безобидное, питается рыбой. А у нас оголодав, полезло на людей. Есть ещё хорошие новости, — принца слушали внимательно, — подписание мирного договора не за горами.

   Это были прекрасные известия. Но Вира всё же переживала за Колина и решила, что завтра обязательно предложит Аркано направиться в поместье Эрэссэа, чтобы навестить друга. Но вмешалась Судьба, перекраивая все её надежды.

   Шторм начался ближе к полуночи, когда наши путешественники только успели заснуть на расстеленной для них постели в травяном сарае на мягком душистом сене. Яркая вспышка разрезала небо на две неравные половины, а последовавший за ней гром сотряс землю и небеса. Мгновенно усилившийся налетевший ветер нагнал грозовые облака, тяжело заклубившиеся в небе, и поднял высокие волны, с яростью бросая их на берег.

   Ослепительная молния и последовавший за ней оглушительный раскат грома разбудил ребят. Аркано сел, чутко прислушиваясь к звукам в деревне. Он как никто другой знал многие тонкости работ, проводившихся в стране, помогая отцу не только в военном деле, но и с экономикой. Ещё до войны он поколесил по империи, разбираясь с различными склоками ремесленников, налаживая поставки и сбыт. Да, он не посещал каждую отдельную деревню, но именно в этой конкретной бывал часто, стараясь не особо афишировать свои поездки.

   Кроме рыбной ловли здесь разводили в огороженных заводях, словно на ферме, флокши — моллюсков, яд которых чрезвычайно ценился в зельеварении, панцирь шёл на украшения, а мясо, как деликатес, подавалось к императорскому столу на большие праздники. Из-за нерасторопности и жадности предыдущего старосты богатый промысел пошёл в убыток, вот тогда Аркано со своим отцом, нынешним императором Аратоном Эрнилем, впервые прибыл в деревню. Смещение старосты и суд над ним, а также назначение нового главы проходило на его глазах. Можно сказать, что принц стал куратором этой деревни, научившись разбираться как в рыбалке, так и тонкостях выращивая флокш, растущих медленно и на каждом этапе требующих разного подхода к ним.

   Парень беспокоился о рыбаках, вышедших на ночной лов, многих он знал лично. Ничего страшного бы не случилось, будь в наличии все порталы спасения жизней, но из-за монстра, некоторым пришлось выйти без них. Сейчас он корил себя, что не запретил сегодня выходить на промысел, понадеявшись, что шторм пройдёт стороной. В деревне было спокойно.

   — Спите, это — шторм, такое на море бывает.

   Не успели они удобнее устроиться на подушках, проваливаясь в сон, как порывы ветра донесли до них крики и женский вой, так могла плакать волчица над своим детёнышем. Понимая, что случилось нечто непредвиденное, вскочили все трое, быстро натягивая сапоги и без раздумий выскакивая в непогоду.

ГЛАВА 9

Первым бежал Аркано, коря себя за недальновидность и показывая дорогу в неверном свете слепящих вспышек молний и грохоте грома, от которого хотелось присесть и спрятаться, зажав уши. Вира никогда не сталкивалась с таким буйством стихии, сейчас ей было нереально страшно. Но где-то там людям требовалась помощь, и она неслась вперёд, надеясь, что очередная молния не попадёт ни в неё, ни в её друзей. Упругие струи дождя хлестали со всех сторон, заливая глаза и мешая смотреть. Стиснув зубы, девушка торопилась за принцем, а рядом с ней бесшумной тенью скользил Сэнди. От его присутствия становилось спокойнее, такое чувство она испытывала только находясь рядом с Колином. Сердце болезненно сжалось, но времени переживать за себя не было, они оказались на небольшом причале, где ветер рвал одежду, а волны пытались схватить и смыть в бурлящую бездну.

   В призрачном свете раскачивающихся магических фонарей трудно было разобрать возле кого или чего столпились местные жители. Заметив ребят, деревенские молча расступились, уступая дорогу и давая им простор. На деревянном настиле причала кто-то лежал. И только приблизившись ближе, Вира разглядела того мальчишку, который, как взрослый, первым встретил их в деревне, а потом проводил до старосты. Сейчас его лицо казалось безжизненной белой маской на чёрных досках. Очередная молния осветила чудовищную сцену: кровь толчками вытекала из рваной раны на руке парня. Картинка отпечаталась на сетчатке глаз девушки, вызывая недоумение и растерянность. Если рана на руке, почему тогда так много крови вокруг головы? Откуда она? И широко распахнула глаза: большая рана на голове была прикрыта волосами. В глазах защипало: храбрый безрассудный мальчишка бросился в одиночку спасать несколько лет работы односельчан.

   Рядом шушукались и до девушки долетали обрывки фраз:

   — Сорвало сетку с ближней фермы и последнюю партию флокш, готовую к продаже, стало относить в море. А он заметил, у него пусть слабенький, но всё же магический дар. Никого из взрослых не было... Он сам полез спасать и чинить…

   — Какое горе родителям…

   — А мы так надеялись, что у нас вырастет свой маг…

   Боль сельчан била по нервам и эмоциям Виорелы, она оглядывалась по сторонам видя везде горе и слёзы, сочувствуя и сопереживая им. Взгляд остановился на женщине. Она уже не выла, обвиснув на руках мужчины, низко опустившего голову. По его мокрому лицу стекала вода, и было неясно капли дождя это или слёзы. Взгляд вновь вернулся к мальчишке пожертвовавшего свою жизнь ради благополучия односельчан. Вира ощущала этих людей, как саму себя: их искренние горечь и скорбь проходили через её сердце, не давая равнодушно оставаться в стороне.

   Рядом с мальчишкой на коленях стоял Аркано, загоняя в парня очередное заклинание исцеления, но оно не срабатывало. Принц не сдавался, упрямо хмурясь и стиснув зубы, из раза в раз прогонял силу по тонким детским магическим линиям. Виру словно ударили: ребёнок ещё жив, и его можно спасти! В душе поднялось что-то большое и горячее. Виорела ощутила весь этот мир, как себя, и поняла, что несёт ответственность за всё происходящее в нём: и за шторм, и за умирающего паренька. Совершенно забыв, что её собственная сила ещё не совсем хорошо слушается, девушка шагнула к ребёнку, ничего больше не замечая. Всё её внимание целиком было приковано к мальчишке.

   Она не видела, как сама засияла золотым светом, озаряя вокруг себя пространство. Не видела, как изумлённо оглянулся Аркано, тут же понимая в чём дело и быстро уступая место девушке. Не видела, как Сэнди, схватившийся было за оружие, ожидая нападения, от находящихся на пирсе людей, на свою подзащитную, успокоился и помог принцу растянуть защитный купол над головами не расходящихся по домам сельчан. Она не слышала шёпота:

   — Это Хранитель…

   — Только у него такая магия исцеления…

   — Неужели сам Хранитель…

   Вира впала в транс, словно поглаживая парнишку, она водила руками над ним. Сила, окутывая детское тело, впитывалась в него, сияя на коже золотом, делая ребёнка похожим на драгоценную статуэтку. Сколько по времени так продолжалось, Виорела не сказала бы и сама: для неё не существовало времени: секунды растягивались в часы, а минуты утекали как песок сквозь пальцы. Просто в какой-то момент она поняла, что достаточно, больше не надо вкладывать сил в мальчика, если не хочет убить его. Руки, как плети, повисли вдоль тела и никакой силой она не смогла бы их поднять.

   — Отнесите ребёнка к нам в сарай, — приказала и, развернувшись в полной тишине, по освобождённому для неё проходу двинулась к травяному сеновалу.

   Вот только её собственные силы изменили ей, покачнувшись, Хранительница чуть не упала, пойманная Сэнди. Так они и направились в обратную дорогу: метаморф с Вирой на руках и принц, несущий мальчика, окружённые толпой сельчан.

   Вира, впавшая в лёгкое забытьё, не видела, как освобождали ребёнка от одежды и обтирали от крови. Не чувствовала, как её саму переодевают заскорузлые руки женщин, привыкших к тяжёлой работе, и пытаются напоить горячим морсом, а Сэнди отбирает кружку, по капле вливая в рот девушке. Сейчас она находилась в другом месте.

   — Колин…

   Парень мгновенно проснулся, тут же вскакивая с постели и во все глаза уставясь на свою дари.

   — Ты пришла… Ты простишь меня? Я должен был рассказать тебе всё в самом начале нашей встречи… — захлёбываясь словами и эмоциями, он шагнул к ней и остановился, боясь приближаться.

   — Молчи… Мне так не хватает тебя. Я так хочу видеть тебя! Почему ты не приходишь? — с болезненным вниманием она разглядывала бледного Колина.

   — Ты запретила приближаться к тебе и показываться на глаза…

   — Но ты ведь мог просто быть рядом, чтобы я знала, чтобы не волновалась… Я так перепугалась за тебя, когда Аркано сказал, что тебя утащил портал. Не смей меня так больше пугать!

   Губы девушки дрогнули, словно она собиралась расплакаться, и Колин не выдержал. Он шагнул к Вире, пытаясь обнять её, и его руки прошли сквозь неё. Парень ошеломлённо уставился на такую близкую и такую далёкую любимую.

   — Что с тобой случилось? Где ты? — голос мгновенно охрип от страха за дари.

   — Это сон, просто сон, — всхлипнула девушка, — всего лишь сон. Я проснусь, а тебя опять нет рядом…

   Раздавшийся около сарая особенно громкий раскат грома и ярчайшая вспышка молнии, вырвали девушку из бессознательного состояния, возвращая душу в тело и оставляя где-то на периферии сознания крик Колина: “Я найду тебя!”

   Подавившись глотком напитка, Хранительница закашляла, полностью приходя в сознание. Удивлённо разглядев на себе сухое женское платье, подняла внимательные глаза на Сэнди.

   — Это не я, — он сразу отрёкся, поднимая руки в защитном жесте, и тут же на его губах заиграла шаловливая улыбка, — хотя не отказался бы. Но меня женщины не допустили в свой круг, — лукаво смотрел на вспыхнувшее смущением лицо Виры.

   Она не смущалась Колина, помня, как он мыл её. Но этот пройдоха, кажется, тоже видел её во всей красе, выходящей из ванной в академии, когда прятался в их с Колином комнате в виде маленького котёнка. Пытаясь скрыть смущение, девушка оглянулась по сторонам.

   — Где мальчик, что с ним? — голос оказался хриплым и ломким, заставляя замолчать.

   — Здесь, не волнуйся. С ним всё хорошо, он спит. Раны затянулись, — сидящий у паренька Аркано обернулся, внимательно оглядывая девушку и успокаиваясь, что с ней всё в порядке.

   Вира хотела подойти, переживая за маленького героя, но принц остановил её рукой, беспокоясь о её собственном самочувствии.

   — Тебе надо поспать и набраться сил, а за ребёнком мы проследим.

   Устало кивнув, Вира закрыла глаза, тут же проваливаясь в сон, и не зная, что выспаться ей так и не удастся.

***

Голоса на грани слышимости и сознания тревожили Виру, мешая спать и поднимая в душе слабое раздражение. Проснуться не получалось, как и пошевелиться. Оставалось только слушать назойливое бормотание. В памяти всплыло, как она на летних каникулах попала в больницу с перитонитом.

   Врач, приехавший на скорой, поставил неверный диагноз: внематочная беременность. Её возражения на столь категоричное заявление, что он ошибается, не убедили замотанного множеством вызовов доктора. Как не убедили и мать, которая, брезгливо поджимая губы, зло выговаривала мужу, за то, что вырастил гулящую девку. Никакие слова отца или самой Виры не могли убедить женщину, которая всё больше и больше распалялась, поддерживаемая и накручиваемая врачом, на тему падения морали у молодёжи.

   Ленивое удивление воспоминанию промелькнуло в мыслях: это не её папа и мама, девушка, словно в кино, просматривала кадры старой киноленты.

   В приёмном покое тоже не стали разбираться, отправив сразу в гинекологию. Удивительно, но и там её не осмотрел врач, тотчас направив в операционную. Возможно, это было правильным решением, так не терялось ни одной минуты необходимой при спасении жизни. Однако врачебные ошибки тоже могут стоить жизни.

   Этот день, видимо, решил сполна отыграться, и ошибка анестезиолога, а может и особенности организма девушки, сыграли с ней злую шутку. Вира пришла в сознание прямо на операционном столе, и вот так же, как сейчас, не могла двинуться, но слышала всё что происходит вокруг.

   Именно тогда, слушая разговоры мед бригады, у девушки появилось чёткое отвращение к циничным врачам. Уже разрезав её, хирург-гинеколог не обнаружил беременности, зато нашёл перитонит и вызвал хирурга общего профиля. Всё время, что девушка лежала на столе, ожидая нового врача, она слушала, как бригада гинекологов обсуждает не свою ошибку, а отпуска и отношения.

   Воспоминание оказалось настолько ярким, что Вира ощутила прохладу операционного стола под обнажённым телом. Недоумение всколыхнулось в груди: что со мной произошло, почему я попала в больницу? Удивительно, но она совершенно ничего не помнила. В голове была, словно сияющая ленивая пустота, в которой рождались безразличные, сонные мысли и странные воспоминания. Как и в тот раз у неё не получалось ни пошевелиться, ни открыть глаза, оставалось только слушать. Бормотание становилось громче, распавшись на два голоса, мужской и женский, вызывая отстранённый интерес или, скорее, слабое любопытство.

   — Ауэлин, ты видишь, что даже проведённое тобой восстановление не регенерировало повреждённые каналы, ведущие к центру её силы. Тебе следовало быть более аккуратной.

   — Да, учитель, — в женском голосе звучало смирение, — но ты забываешь, Онмот, в каком состоянии я сама тогда находилась.

   — Не дуйся, любимая, — тёплая улыбка мужчины казалась осязаемой, — мы сейчас всё поправим, и твой Хранитель станет лучше прежнего.

   Некоторое время было тихо, и Вира начала потихоньку уплывать в сон, когда раздался удивлённый вскрик Ауэлин:

   — Ты что делаешь?

   — А как ты сама думаешь? — невозмутимо поинтересовался мужчина. — Неужели ты допускала мысль, что я спокойно позволю умереть Эхору Нибину? Нет, дорогая, если он идиот, разорвал связь с истинной, то я не настолько глуп, чтобы спорить с самой Судьбой. И уж восстановить связь — это в моих силах. Да и тебе будет спокойнее. Всё-таки из четырёх якорей, ты уже знаешь двух. Кстати, ты присмотрела кого-то ещё на эту роль?

   — Теперь я не уверена, — недовольно закусив губу, Ауэлин смотрела на своего жениха, — раз ты своего любимчика дракона опять привязал к моей девочке. Но зачем оно тебе надо? У тебя же есть и другие Хранители?

   — Есть, — устало вздохнул Онмот, — но Эхор Нибин, как ты и сказала, любимчик, и я не хочу, чтобы такой великолепный материал пропал впустую. Столько поколений селекции, наконец, принесли плоды и если есть возможность их сохранить, я сделаю всё для этого…

   Тянущая боль в районе сердца и солнечного сплетения тяжёлой кувалдой ударила по оголённым нервам Виорелы, перехватывая дыхание. Она длилась всего несколько долгих секунд, и схлынув, оставила после себя странные ощущения могущества и чего-то, чему сейчас не находилось слов.

   — Я рассматривала разные кандидатуры сыновей правителей и наследников старинных родов… — Ауэлин украдкой вздохнула, раздумывая, стоит ли продолжать рассказ или нет, но всё-таки заговорила, — и пока остановилась на двадцати пяти кандидатурах.

   — Ого! — хохотнул Онмот, не отвлекаясь от Хранительницы синхронизируя, и балансируя ток силы в её теле. — Не много ли?

   — Да я собиралась сократить список до трёх, — начала оправдываться демиург Виреи перед своим любимым мужчиной и учителем. — Ну, а теперь придётся выбирать двух после того, как ты восстановил связь с драконом. И отбор должен быть жёстким, надо чтобы парень и силой не был обделён и по характеру подходил моей девочке, — почти пожаловалась она демиургу Рукруана.

   — А не хочешь ли ты дать ей свободу выбора? — отступая от тела Виры, Онмот развернулся к своей любимой, заключая её в объятия. — Мы уже навязали девочке двух мужей, так пусть оставшихся двух она выбирает сама.

   — Ты думаешь? — Ауэлин задумчиво закусила нижнюю губу и просияла улыбкой. — Тогда я соберу всех претендентов в академии, куда она будет поступать этой осенью, пусть поборются за её внимание, руку и сердце.

   Онмот с улыбкой смотрел на свою любимую: какая же она, в сущности, ещё ребёнок!

   — Кстати, а те двое, что крутятся сейчас вокруг неё, подойду на роль якорей?

   — Про Аркано Эрниль я думала, он очень достойный молодой человек. Но как ты сказал, пусть теперь выбирает сама. А почему ты спрашиваешь меня про своего засланного соглядатая? Он, конечно, силён и магия у него странная, но подходящая для моих целей…

   — Моего? — перебил мужчина, непонимающе глядя на возлюбленную. — Разве это не твоё создание? Почему ты решила, что он мой?

   Теперь уже растерялась Ауэлин, она-то полагала, что жених приставил к её девочке свою охрану.

   — Так он пришёл вслед за ней из твоего мира, — демиург Виреи озадаченно хлопала глазами, понимая, что они оба проморгали шпиона. — Как ты думаешь, чей Дом мог прислать его?

   — Не знаю. Сейчас у всех затишье: никто ни с кем не конфликтует и не строит заговоров. Ты пока тоже не выдавай себя, что мы знаем о тайном агенте. Он, вроде, не собирается ей вредить, но мы подстрахуемся. Я поставлю твоей подопечной дополнительную защиту, — невесомо дотронувшись до губ невесты, мужчина отстранился, возвращаясь к Виореле.

   Над Вирой появлялись одна над другой печати, создаваемые Онмотом, и Ауэлин залюбовалась его работой: насколько легко и играючи он работал с силами высшего порядка. Закончив с защитой детища своей невесты, мужчина вновь вернулся к Ауэлин, создавая широкое мягкое кресло и усаживая несопротивляющуюся девушку к себе на колени.

   — Я хотел бы обсудить с тобой момент, который мне не нравился ещё на стадии разработки твоего дипломного проекта.

   Ауэлин по привычке закусила губу, низко опуская голову, она знала о чём пойдёт речь, и ей было безумно стыдно, что тогда не послушала учителя, решив идти своим путём. Мужчина поднял её подбородок, большим пальцем нежно проведя по искусанным губам, восстанавливая их шелковистость и нежность.

   — Да, я о том, что весь твой мир завязан на одного Хранителя. Ты же поняла свою ошибку? И мне понравились твои шаги для решения этой проблемы. Четыре мужа для твоей девочки — это хорошо. В своё время мы сделаем так, чтобы она смогла родить как можно больше детей. Постепенно у тебя появится Род Хранителей, и тогда проблема гибели твоего мира уйдёт навсегда.

   Девушка благодарно прильнула к груди своего любимого, вдыхая его аромат, который кружил голову. И с сожалением отстранилась, сейчас не время, но скрыть обожание во взгляде не смогла. Перед ней был любимый мужчина, что мог защитить не только её самою, но и её мир. Меж тем Онмот разбирал её новшество.

   — Твоя четвёрка якорей или по-другому, трёхгранная пирамида, где каждая вершина — это якорь, защищающий твоего Хранителя, идеальна. Когда девчонка будет находиться в жёсткой конструкции силовых полей своих якорей, ей ничего не будет угрожать. И по жёсткости конструкции такая энергетическая пирамида способна выдержать огромную мощь, направленную на её уничтожение.

   Демиург Рукруана задумался, решая стоит ли начинать сейчас разговор, но решил не тянуть.

   — Я провёл расследование по твоему миру, — Ауэлин настороженно вскинула на него прекрасные глаза, и Онмот коснулся её виска в лёгком поцелуе. — Успокойся, никто не затевал интриг против тебя из известных Семей. Это и хорошо, и в то же время плохо, мы так и не узнали нашего противника. Кстати, ты ничего не заметила необычного?

   Ауэлин нахмурилась, перебирая в памяти всё что могло бы быть хоть немного необычным. Онмот с ехидной улыбкой смотрел на потуги любимой и, наконец, не выдержал, хохотнув:

   — Так и думал! Вспомни тригреометрию пространственных образований, которую ты изучала на третьем курсе, — девушка ещё не понимала к чему ведёт мужчина, хмуря соболиные брови, и ему пришлось продолжить. — Объединение двух пространственных тел нестабильно и ведёт либо к их разрушению, либо отталкиванию…

   Глаза Ауэлин широко распахнулись, она поняла:

   — Наши миры не разрушаются и не отталкиваются, а, наоборот, прорастают друг в друга, — выдохнула она, во все глаза уставясь на любимого.

   — Скоро мы будем иметь только один огромный мир, — кивнул Онмот. — И очень похоже, что твоя “трёхгранная пирамида Хранителя” будет иметь преимущество над моим кланом драконов. Но пока это только мои предположения, — пресёк блеснувшее в глазах девушки исследовательское пламя. — На практике такого ни у кого не было, поживём — увидим. Сейчас речь о другом: такое устойчивое положение дают только три мира притянутые друг к другу.

   — Но ведь это!.. — охнула девушка, тревожно всматриваясь в лицо любимого.

   — Запретные знания и нападение на нас, а не на твоего Хранителя, — жёстко закончил мужчина. — Так что сегодня ты переселяешься в родовое пространство моей семьи. Они защитят мою невесту, а я пока разберусь здесь, да и пригляжу за шпионом, крутящимся вокруг твоей девчонки, может и выйдем на какой Дом.

***

Вира чувствовала, что её трясут за плечо, но никак не могла открыть глаза и прийти в себя, словно после наркоза. Постепенно выплывая из сна, всё ещё не осознавала, где она и что происходит.

   — Где я? — голос не слушался и получилось хрипло, голова кружилась и подташнивало, хотелось закрыть глаза, но она помнила, что почему-то этого делать не стоит. — Доктор, что со мной?

   — Вира, да очнись, наконец! Что с тобой?

   Мутный и расфокусированный взгляд девушки зацепился за испуганные глаза Аркано. Из-за плохого самочувствия она с удивлением поняла, что видит только глаза парня, которые, как ей казалось, плавали отдельно от тела в метре от неё. Боясь упасть, она потянулась к ним и завалилась бы, не подхвати её Сэнди.

   Воспоминания медленно возвращались: принц, метаморф, гроза и паренёк. Испуганно вскинувшись, Виорела оглядывала диким взглядом внутренность сарая:

   — Где мальчишка, что с ним? — она отпихивала от себя руки парней, пытающихся удержать её на месте.

   — С ним всё в порядке, спит, — успокаивал Сэнди. — Тихо, тихо, маленькая, не разбуди его, — и Вира затихла, прикрывая глаза, чтобы не кружилась комната и откидываясь спиной на метаморфа.

   — Что с ней?

   — Скорее всего магический откат. Она же впервые применила силу Хранителя.

   Раздавалось всё тише и тише, последние слова она даже не понимала.

   — Не впервые, — устало вздохнул Сэнди.

   Аркано вскинул внимательные глаза на телохранителя и встретил твёрдый, словно клинок, взгляд. Кивнув, скорее своим мыслям, чем словам охранника, осторожно сделал вывод:

   — Всё-таки ты был знаком с Хранительницей раньше: там, в Рукруане. И кого она там лечила?

   — Был, — не стал отпираться Сэнди, уже всё решив для себя. — Меня выхаживала. Но тогда я не заметил никакого отката, хотя она потратила не меньше, а даже больше сил.

   Поняв озвученное, они оба в растерянности уставились на девушку. У каждого в голове стучал один вопрос: что с ней? Сейчас Виорела выглядела более живой, чем несколько минут назад, когда, громко застонав и выгнувшись дугой, она словно потеряла сознание, став неестественно бледной и похожей на мёртвую. Если бы не её дыхание, парни так бы и решили. Но и того, что они увидели, им хватило с лихвой.

   Аккуратно положив девушку на импровизированную постель, оба принялись сканировать её состояние. И если Сэнди было всё равно как это делает и какие силы применяет Аркано, то принц, забыв о заклинании, с удивлением наблюдал резкие, угловатые, даже колючие, яростные потоки сил исходящие из рук телохранителя. Когда тот закончил и насмешливо глянул на принца, Аркано вздрогнул, словно подсматривал за чем-то личным.

   Смутившись, поторопился просканировать Хранительницу. То, что он сейчас видел, имело только одно объяснение: вмешательство демиурга. Другого ответа парень просто не представлял. Подняв ошарашенные глаза на Сэнди, столкнулся с его понимающим взглядом.

   — Даже истинная связь с драконом восстановлена, — изумлённо выдохнул принц и увидел кривую усмешку охранника:

   — А я-то надеялся больше с ним не встречаться, — словно про себя пробормотал тот.

   — Кто ты? — решительно потребовал ответ Аркано.

   — Да друг я, — устало отмахнулся Сэнди, — и не сверкай так на меня глазами. Придёт время — ты первым всё узнаешь. Пока Вира спит, и ты ложись, а я покараулю ваш сон и за парнишкой пригляжу, — видя сомнения, написанные на лице принца, усмехнулся. — Если бы мне было нужно, я уже давно всех убил, и меня бы ничто не остановило.

   Больше не сомневаясь, Аркано улёгся рядом с Вирой и придвинулся ближе, согревая девушку своим теплом. Обозрев получившуюся композицию, метаморф присел между спящим мальчишкой и Хранительницей. Решить-то он всё для себя решил, но подумать следовало о многом. Вот хотя бы: сможет ли он терпеть несносного самовлюблённого дракона.

   Утро наступило как-то сразу: вот только недавно было темно, всё кругом гремело, сверкало и поливал дождь, а сейчас наступила удивительная тишина. Лёгкий бриз разогнал грозовые облака, открывая ясное высокое небо. Радуясь прекрасной погоде, стрекотали насекомые и пели птицы. Яркие солнечные зайчики, пробравшись сквозь небольшие щели стен сарая, разбудили принца. Моментально проснувшись по годами выработанной привычке, он сел в постели. Сэнди находился в той же позе, в которой принц оставил охранника. Глаза метаморфа медленно открылись, но сна в них Аркано не заметил, как и усталости.

   — Что же ты меня не разбудил? — попенял он телохранителю. — Ведь договорились смениться.

   — Я отдохнул в медитации. Для меня сон не так важен, как для вас, — безразлично пожал плечами Сэнди, легко поднимаясь на ноги, — Я отойду умыться, а ты пока побудь тут.

   Проследив за ним взглядом, принц обернулся к девушке, сканируя её состояние и проверяя внешний вид. Никаких внутренних изменений больше не оказалось, а внешне Вира выглядела порозовевшей и отдохнувшей. Тихо сопящая