Соединенные небом. Крыло к крылу. Ольга Истомина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Я позор семьи. Девочка. Никудышная наследница. Птица, не умеющая летать. Приняв участие в ежегодной церемонии, я надеялась заслужить уважение, но лишь угодила в плен. Теперь непризнанный князь Лэйгис желает отобрать власть у моего отца, для чего ведет меня под венец.

   Для его подданных я чужачка, дочь ненавистного врага, для него самого - пустое место. Вот только так ли плох новый дом, как кажется на первый взгляд? Возможно ли, что именно здесь я обрету себя? И, встретив любовь, наконец, расправлю крылья?

ГЛАВА 1

Я бежала так быстро, как не бегала еще никогда. Катящийся градом пот заливал глаза, стекал по спине, легкие жгло от недостатка воздуха. Хотелось остановиться хотя бы на мгновение, опереться на ствол дерева и отдышаться, вот только доносящиеся окрики стегали больнее бьющих по лицу и рукам веткам. Я была жива, лишь пока могла бежать.

   – Вот она!

   – Слева! Слева заходи!

   – Не дайте ей уйти!

   Отец всегда учил, если уж вляпался в неприятности, драпай со всех ног, не оглядываясь, пользы все равно никакой, а драгоценные секунды потеряешь. Голоса же звучали так близко, что я сама не поняла, как неосознанно повернула голову, проверяя, не тянутся ли ко мне чужие лапы. Расплата наступила мгновенно. Споткнувшись об очередной выступающий корень, я кубарем полетела по земле.

   Мгновенно счесала ладони до мяса, сильно приложилась боком, но лишь сцепила зубы, почти сразу же вскакивая на ноги. Впрочем, преследователям хватило и этого. Лопатку кольнуло едва ощутимо, только вот заведя руку за спину, я сперва неверяще уставилась на тоненький дротик с синим оперением, а потом брезгливо отбросила его прочь.

   «Снотворное? Парализующее? Яд?!».

   По коже побежали ледяные мурашки. Никакой боли я не чувствовала, зато по всему телу разлилась предательская, и увы, хорошо знакомая слабость. Еще не сильная, словно я перезанималась на тренировке или перебрала со спиртным, однако ощущение было обманчивым. Пять, максимум, десять минут, пока попавшая в кровь отрава доберется до сердца, превратив меня в безвольный тюк.

    «Нет! Просто так я не сдамся! Вы меня не получите!».

   Порывисто выдохнув, я ломанулась в самую чащу, нарочно не выбирая дороги. У меня ведь могло получиться. Оставался еще крохотный шанс ускользнуть, затеряться среди деревьев, обмануть преследователей, пусть многочисленных, но всего лишь людей!

    На этот раз не понадобилось даже корня. У меня банально подломились колени, и я как подкошенная рухнула под куст. Отчаянно затрепыхалась, пытаясь не то подняться, не то забиться поглубже в заросли, но вслед за ногами отказали и руки.

   – Добегался наш трофей, – прямо над ухом раздался довольный мужской голос. – Как знал, на сегодня смену попросил. Чувствую, кружку пива на ужин мы точно заслужили, а может, Бихар даже на две расщедрится.

   – Я бы и прямо сейчас не отказался. Думал, легкие выплюну, – прерывисто дыша, хрипло пожаловался второй. – Как удачно ее Каван подстрелил.

   – Кончайте трепаться и вяжите ее, а то как бы ваше пиво не испарилось, – строго велел третий.

   – Да никуда не денется, я сам однажды стрелкой укололся, так только спустя день очухался, – возразил второй, но все же схватил меня за плечи, переворачивая на бок и придерживая руки.

   Предосторожность была излишняя, сейчас я не могла и пальцем пошевелить, зато, наконец, получила возможность, как следует, разглядеть преследователей. Их оказалось шестеро, один постарше, с густыми черными усами и бородой, остальные примерно одного возраста, в простой серой одежде, ужасно напоминающей форму приграничной стражи. На куртке бородача и вовсе имелись темно-зеленые нашивки десятника.

   – Тебя и после третьей кружки развозит, а если она перевертыш, восстановится куда быстрее, не хватало остаток смены за ней носиться, – бородач смотрел на меня, кажется, даже не моргая. – Связывайте. Руки, ноги, корпус.

   – Что-то не похожа, – вытащив веревку из сумки, светловолосый окинул меня снисходительным взглядом. – Может, обычная крестьянка?

   – Ага, за грибами забрела, в день весеннего равноденствия, а при виде нас так испугалась, что корзинку выронила. Ставлю медяшку на зайца, я в нее еле попал. С виду пигалица пигалицей, а верткая, – черноволосый, видимо тот самый меткий Каван, насмешливо хмыкнул, но взгляд у него остался холодным и цепким.

   – Ребят, а вдруг настоящая шпионка? – отдышавшись, державший меня мужчина заметно оживился. – За такое уже не пиво, целый выходной, или вовсе прибавку к жалованию дадут!

   Я слушала их с замирающим сердцем. Мужчины разговаривали и вели себя так, словно были настоящими стражниками, поймавшими опасную преступницу, хотя на самом деле все обстояло совсем наоборот! В городе даже ребенок знал – на запретных землях жили исключительно преступники: разбойники, головорезы, и прочая шваль, сосланная еще позапрошлым правителем. Озлобленные на всех вокруг, они были настоящими монстрами, ждать милосердия от которых бессмысленно. Месть и издевательство над остальными – вот что составляло смысл их существования.

   – Чушь, – опять-таки хмыкнул Каван. Успев крепко стянуть мне руки, теперь он вывязывал хитроумные узлы на щиколотках. – Самые лучшие шпионки из кошачьих выходят, но ты б скорее легкими подавился, чем ту же рысь догнал. А пантера или тигрица порвала бы на ленточки уже нас.

   – А может, на это был и расчет? – не желая сдаваться, спорщик подхватил мое лицо за подбородок, повертел из стороны в сторону. – Вдруг она нарочно к нам в плен попала? Думала, мы на ее наивную мордашку поведемся и проведем в замок, чтоб самой силы не тратить.

   Наверное, даже не попади в меня Каван, сейчас я все равно не смогла бы пошевелиться: липкий ужас парализовал надежнее любого яда. Пока лже-стражники считали меня трофеем, обсуждая и строя версии между собой, я еще могла питать призрачные иллюзии на спасение, но стоит мужчинам начать задавать вопросы уже мне, как не останется и их. Слишком ценный я приз и цена за мою голову окажется явно выше даже целой бочки пива…

   – Оркен, не трогай ее, – цыкнув на мужчину, десятник опустился на корточки, пощелкал пальцами, привлекая мое внимание. – Можешь говорить? Как тебя зовут? Что ты здесь делаешь?

   – А вдруг это перебежчица? Натворила что-то дома или решила острых ощущений хлебнуть? – высказав очередную теорию, лысый стражник скользнул по мне заинтересованным взглядом. – Неловко получится, девчонка к нам со всей душей, а мы ее так негостеприимно встретили.

   – Тогда где ее барахло? Хотя бы оружие? Из-под родительского крылышка с пустыми руками не сбегают, – продолжал намертво стоять на своем Оркен. – Говорю, это шпионка! Сейчас мы ей язык развяжем!

   Пожалуй, настоящая крестьянка пребывала бы в таком шоке, что покорно позволила как обыскать себя, так и заглянуть в рот. Унизительный обыск я еще стерпела, но стоило мужчине надавить на подбородок, вынуждая разомкнуть челюсть, как рефлексы сработали сами собой.

   – Не смей!

   У меня не было боевой ипостаси, но и укус человеческих зубов заставил Оркена взвыть от боли. Во рту сразу же разлился металлический привкус, к горлу подступила тошнота. Впрочем, не помешавшая мне грозно оскалиться.

   – Дрянь!

   Вскочивший Оркен перестал меня держать, и я кулем повалилась на землю, ощутимо приложившись виском и щекой о попавшийся камень. Мужчина продолжал трясти укушенной рукой и во все стороны полетели капельки крови. Несколько упало и на меня, вызвав очередной болезненный спазм внутренностей.

   – Зайка, говорите? Я бы поставил на змею, – вдумчиво заметил десятник. Если остальные стражники на мгновение отпрянули назад, мужчина даже не пошевелился, внимательно пронаблюдав за устроенным спектаклем. – Эти твари хитрые, из любой ловушки умудрятся выскользнуть, так что держим ухо востро.

   – Демон подери, она хоть не ядовитая? – Оркен хотел засунуть пальцы в рот, но в последний момент отдернул ладонь и злобно сверкнул глазами. – Зараза, я ж тебе все зубы вырву!

   – Угомонись, – вторым порывом мужчины было пнуть меня в бок, но цыкнувший десятник успел раньше. – Не трать силы, понесешь нашу пленницу. Каван, при малейшей попытке шевельнуться, сразу стреляй. Красными.

   Кивнув, мужчина деловито перезарядил арбалет. Волоски на коже сами собой встали дыбом. Я не знала, чем были смазаны дротики с красным оперением, но проверять это совершенно не хотелось. Происходящее вовсе не желало укладываться в голове, казалось каким-то жутким сном. Умом понимая, что нахожусь в смертельной опасности и в любое мгновение ядовитая стрела способна оборвать мою жизнь, я никак не могла в полной мере поверить в подобное.

   – Почему я то? Пусть Берр или Дарий ее тащат! – попытавшись возмутиться, под взглядом командира Оркен быстро осекся и послушно взвалил меня на плечо.

   Вниз головой, еще и нарочно грубо встряхнув, отчего я клацнула зубами, едва не откусив язык. Мой болезненный стон стал для мужчины лучшей наградой, и он даже принялся насвистывать что-то веселое. Остальные, впрочем, ни на миг не теряли бдительность. Каван и вовсе шел позади Оркена, демонстративно держа руку на прицеле и сверля меня острым взглядом.

   «Как будто я действительно могу растаять в воздухе и оставить их с носом!».

   Глаза обожгли навернувшиеся слезы. Отец сказал бы, что падать духом рано и прямо сейчас нужно пользоваться моментом, оценив обстановку, противников, а также просчитав всевозможные варианты побега. Вот только парализованная ядом, крепко обвязанная веревкой, я едва могла дышать, что уж говорить о чем-то большем! Ощущение полной беспомощности, беззащитности перед грядущим накрыло волной.

   «Это не должно было случиться! Только не сегодня! Только не со мной!».

   Оркен тащил меня грубо, нисколько не заботясь о моем удобстве и безопасности. Болтаясь на его плече, несколько раз я схлопотала ветками по лицу и плечам. Скоро к голове прилила кровь, в ушах начало стучать и меня замутило. Наверное, в какой-то момент я и вовсе потеряла сознание, потому что когда очнулась, местность вокруг поменялась. Лес остался позади, и теперь мы находились внутри того самого замка. Со всех сторон на меня обрушились звуки, совершенно привычные и знакомые. Если не открывать глаза, легло было представить, будто ничего не случилось, и я нахожусь дома. Кто-то гремел посудой, несколько женских голосов обсуждали новое платье, мужчина беззлобно ругался на утащившую котлету собаку.

   «Хотя чего я ожидала? Даже убийцам и предателям нужно где-то жить, не станут же они пытать своих жертв на кухне!».

   Несколько раз любопытные жители окликали стражников, но те отделывались короткими ответами. Поплутав по коридорам, разделились, и дальше Оркен потащил меня в сопровождении одного Кавана. Вися вниз головой, я могла видеть исключительно пол. Сначала земляной, потом каменный, затем последовали многочисленные ступеньки, и стало заметно прохладнее.

   «Подвал».

   Глухо стукнувшись о ребра, сердце рухнуло вниз, к горлу, а меня пробрал озноб, не имеющий ничего общего с холодом. Совсем скоро все должно было решиться, вот только я не успела придумать даже маломальского плана и понятия не имела, как вести себя, чтобы выцарапать свою жизнь из лап смерти.

   – Имон, ты где? Тут новая гостья прибыла, надо ее устроить по высшему разряду, – хрипло потребовал Оркен. – Отвечаешь за нее головой.

   – Сильно важная птица? – послышалось шуршание, почти сразу следом раздался заинтересованный голос. – И какой же подвиг совершила прелестная леди, чтобы получить приглашение в мою обитель?

   – На границе поймали. Подозреваем, шпионка, а может, и вовсе убийца. Каван ее подстрелил, пару часов не должна трепыхаться точно. Не исключено, что перевертыш, – на последней фразе голос Оркена посуровел, приобретя жесткие нотки.

   – Давайте ее тогда в третий номер, для особо важных посетителей, – зато Имон, напротив, обрадовался новости.

   Я не видела, зато отлично слышала, как он возбужденно засуетился вокруг стражников. Зазвенели ключи, потом с ужасающим скрипом распахнулась дверь, и в нос ударил затхлый, пропитанный сыростью воздух.

   Обещанными «апартаментами» оказалась крохотная камера с узкой деревянной лавкой. Небрежно свалив меня на нее, Оркен с хрустом потянулся, разминая мышцы. Заходить следом Каван не стал, уступив место Имону.

   Тюремщик оказался невысоким мужчиной с круглым лицом, яркими синими глазами и тонкими губами. Одет он был непривычно, в старую, но нарядную зеленую рубашку, с желтыми манжетами, щегольской синий жилет и черные брюки.

   – Леди, сейчас мы вас устроим со всеми удобствами, – с широкой улыбкой заворковал он. – Сперва займемся украшениями, а затем вы получите возможность сполна насладиться покоем на выделенном ложе. Позвольте ваши ручки.

   Выхватив узкий кинжал, Имон быстро перерезал веревки, вместо них нацепив мне на запястья тяжелые кандалы, а на шею – металлический обруч на цепи. Вопреки ожиданию, действия мужчины были аккуратными и плавными. Я бы не удивилась, дерни он меня за волосы, чтобы не мешали застегивать ошейник, но тюремщик осторожно убрал растрепавшиеся пряди, еще и проверив, не впивается ли обруч в шею. Впору было поверить, будто я нахожусь не в тюремной камере, а собираюсь на бал.

   – Леди, вы можете говорить? Все ли вас устраивает? Вам удобно или есть какие-то пожелания? – продолжая отыгрывать выбранную роль, учтиво поинтересовался Имон.

   – Вполне, – так и не определившись, говорит ли он серьезно или изощренно издевается, с кривой усмешкой выдавила я. Выпустить меня на свободу стражники точно откажутся, а значит, не было никакого резона унижаться и молить о пощаде. – Уже предвкушаю великолепный отдых.

   – Конечно-конечно, мы уже уходим. Не беспокойтесь, я специально поставлю у дверей караул, чтобы никто не потревожил ваш покой, – наклонившись, Имон устроил меня поудобнее, перевернув на спину. – Вот так. Теперь самое время поспать, скоро начнутся увеселительные мероприятия и силы вам понадобятся.

   – Ты б с ней не церемонился. А лучше, вставил кляп, девка кусается, – мстительно посоветовал Оркен.

   – Глупости. Я более чем уверен, леди станет вести себя хорошо. Ей ведь хочется остаться такой же цветущей и красивой. Жаль будет портить столь нежную кожу, – тюремщик ласково провел ладонью по моей щеке, глаза же у него предостерегающе сверкнули.

   Больше ничего не говоря, мужчины вышли из камеры. Оставшись в одиночестве, я рвано выдохнула. Хотелось не просто заплакать, по-волчьи заскулить от страха и обиды на вселенскую несправедливость. Подумать только, мне выпал единственный шанс проявить себя, доказать, что чего-то стою, но я опять все испортила.

   «А ведь план казался таким хорошим!».

   День весеннего равноденствия в княжестве с нетерпением ждали и взрослые, и дети, но больше всего те – кому, в этот год исполнилось восемнадцать. По существующей издавна традиции молодые оборотни должны были преодолеть сложный, наполненный множеством ловушек маршрут и коснуться Скалы Предков. Оставляя свой отпечаток, они доказывали, что стали взрослыми, приобщались к вековой истории. Скала была нашим символом, святыней. Стоящая у самой границы княжества, по преданиям она защищала земли от врагов и всякий напастей, не позволяя человеку с плохими намерениями переступить заколдованную черту.

   Мой день рождение выпадал прямо на праздник, но мечтать, как наконец, на Скале появится оттиск и моей ладони, я начала еще за два месяца до заветной даты. Увы, родители запретили мне даже думать о ритуале. Испытания были трудными и опасными, слишком слабые физически, люди в них никогда не участвовали, да и оборотню приходилось попотеть, задействуя весь резерв второй ипостаси. Мне же с моими проблемами делать на ритуале было и вовсе нечего.

   Разумеется, я не смирилась. От одной мысли, что придется целый год терпеть фальшивые соболезнования и насмешки более удачливых оборотней, хотелось удавиться.

   Наврав родителям, несколько дней я старательно изучала маршрут, пытаясь выбрать подходящую дорогу. Самую большую сложность представлял огромный обрыв. Птица с легкостью бы пролетела пропасть, пантера или волк перепрыгнули бы, но человек лишь переломал все кости, рухнув на самое дно.

   Я намочила слезами не одну подушку, пока в голову не пришла сумасшедшая, но, как тогда казалось, рабочая идея. Если мне не под силу преодолеть пропасть, почему бы не обойти ее? Звучало просто, вот только для реализации плана следовало ступить на запретные земли. Пустошь пугала до дрожи, но я убедила себя, что из-за маленького крюка ничего плохого не произойдет, игра же стоила свеч.

   «Вот и доигралась».

   Мучиться неизвестностью пришлось несколько часов. Действие отравы почти закончилось, но на моем положении это никак не сказалось, разорвать железный ошейник не удалось бы и медведю, что говорить о мелкой птице. Тем более, в качестве побочного эффекта остались головокружение и тошнота, а из-за лежания в одной позе затекло все тело. Я устала, издергалась и, стыдно признать, захотела в уборную, но, когда дверь с душераздирающим скрипом открылась, испытала острое сожаление, что тюремщики не забыли меня в камере навсегда.

   – И снова добрый день, леди. Надеюсь, вы успели как следует отдохнуть и не откажетесь от светского визита. С вами желает побеседовать начальник замковой стражи, – с трепетом сообщил Имон. – Позвольте, я вас сопровожу.

   Отцепив цепь от ошейника, тюремщик наклонился, сноровисто хватая меня под мышки и пытаясь сперва усадить на лежаке, а потом поставить на ноги. Не желая лишаться единственного козыря, я болталась тряпичной куклой, заваливаясь то в одну, то другую сторону. Имону в итоге пришлось подхватить мое безвольное тело на руки. В отличие от Оркена, не преминувшего бы задеть моей головой дверной косяк, тюремщик по-прежнему вел себя очень деликатно и учтиво.

   – Нисколько не сомневаюсь в здравомыслии моей прекрасной гостьи, но должен предупредить, и в коридорах, и на выходе дежурят стражники, – когда я уже примерялась, как бы повторить трюк и цапнуть Имона за шею, словно невзначай произнес он. – Да и уходить, не попрощавшись с хозяевами, невежливо.

   Насвистывая песенку, тюремщик пронес меня через весь коридор, остановившись возле первой двери от лестничных ступенек. Охранник услужливо распахнул ему дверь. Я боялась, что меня притащат сразу в пыточную, но, на первый взгляд, помещение выглядело безопасно. Просто небольшая комната со столом и несколькими стульями. С другой стороны, ничто не мешало палачу принести пыточные инструменты с собой.

   Стоило Имону сгрузить меня на стул, как в допросную почти сразу вошел мужчина. Короткостриженый, широкоплечий, с колючим взглядом и массивным подбородком. Черный мундир выглядел заметно износившимся, на локтях и вовсе были заплатки.

   «И это начальник местной стражи?!».

   – Все за дверь, – сухо велел мужчина охранникам. Не торопясь занимать второй стул, обошел стол по кругу, замирая надо мной. – И дальше будешь растекаться коровьей лепешкой по столу или поговорим?

   Вопрос прозвучал равнодушно, даже лениво, но по спине все равно побежали ледяные мурашки. Нервно сглотнув, я лишь едва повернула голову, отмечая, что на перевязи у начальника висит меч в ножнах. Если выждать подходящий момент…

   – Не хочешь по-хорошему… – схватив мою косу, мужчина резко вздернул меня вверх и швырнул в сторону.

   Вбитые в кровь рефлексы сработали быстрее, чем мозг успел осмыслить подлую выходку. Сгруппировавшись, я прокатилась по полу, каким-то чудом не врезавшись в стену. Приподнявшись на локтях, заморгала, прогоняя навернувшиеся слезы, и столкнулась с удовлетворенным взглядом стражника.

   – Будет по-плохому, – торжествующе закончил он. Опустившись на стул, кивнул на соседний. – Давай знакомиться? Меня зовут Джарлат, а ты у нас…?

   – Таша, – присев на самый край сидения, брякнула я первое пришедшее в голову имя.

   – Очень приятно, – в устах Джарлата сказанное прозвучало не дежурной любезностью, а обещанием, что в случае чего, мне станет очень неприятно. – И как ты очутилась на пустоши, Таша? Разве родители не рассказывали, что нельзя переходить границу?

   – Попыталась сжульничать на испытании. Так было быстрее добраться до Скалы Предков, – без крайней необходимости я решила не врать. – Пожалуйста, отпустите меня! Я ведь не сделала ничего дурного.

   – Значит, испытание. Какой твой облик? В кого превращаешься? – проигнорировав просьбу, Джарлат уставился на меня настолько немигающим взглядом, словно пытался сам увидеть моего зверя.

   – Ласка, – выбрала я безопасную ипостась.

   – Почему же ты не остановилась, когда наткнулась на патруль? Почему не перевернулась? Тебя ведь гнали обычные люди, а маленькому животному гораздо проще затеряться в лесу, чем молодой девушке, – откинувшись на спинку, Джарлат все с той же пугающей ленцой побарабанил пальцами по подлокотнику стула.

   – Испугалась, – я как можно достовернее передернула плечами. Притворяться почти не пришлось, от разлившегося внутри ужаса тряслась каждая жилка. – Что зверю, что девушке толпа вооруженных мужчин одинаково опасна.

   – Да, князь бы очень огорчился, если бы его дочь изнасиловали или пуще того, превратили в чучело какие-то дикари. Так зачем ты здесь, Айлантария? – после фальшивого сочувствия острый взгляд хлестнул вдвое сильнее.

   Мгновенно сбросив расслабленность, стражник стремительно подался вперед, заставив меня отшатнуться, вжавшись спиной в кресло. Джарлат абсолютно точно был человеком, я не чуяла в нем оборотня, но двигался и вел себя так, словно в его душе притаился самый настоящий кровожадный тигр.

   – Вы ошиблись, – несмотря на малодушное желание юркнуть под стол, я не отвела глаз, выдерживая пронизывающий насквозь взгляд. – Я не княжна. Она и вовсе не участвовала в ритуале, родители запретили. Меня зовут Таша, я прислуживаю при дворце.

   Мой сбивчивый лепет прервала распахнувшаяся дверь. В допросную вошел еще один мужчина. В отличие от Джарлата, пугающего одним своим присутствием, внешность у него была притягательной, располагающей: растрепавшиеся черные волосы, открытое спокойное лицо, чистые, ярко голубые глаза. Попадись он мне в толпе – я бы непременно залюбовалась правильными чертами, возможно, даже помечтала бы о несбыточном знакомстве, но сейчас буквально захлебнулась ужасом.

   Незнакомец оказался оборотнем, сильным и опасным. На поясе у мужчины не было меча, но мощь его ауры сама по себе служила оружием.

   Стены допросной словно сдвинулись, делая крохотное помещение еще меньше. Стало нечем дышать, по спине покатилась предательская струйка пота, захотелось съежиться, избегая внимания более могущественного зверя.

   – Как успехи? – скользнув по мне равнодушным взглядом, мужчина повернулся к Джарлату. Занимать соседний с ним стул он не стал, прислонившись к стене и сложив руки на груди.

   – Пытаюсь выяснить, что за птичка угодила в наши сети. Щебечет, дворцовая служанка, с испытания, – стражник скептически хмыкнул.

   Незнакомец посмотрел более внимательно. Я знала, что разглядеть мою ипостась он не сможет, но все равно напряглась еще больше.

   – Но носом чую – врет. Это дочка князя, – словно зачитывая смертный приговор, припечатал Джарлат.

   – Что вы, господа? Какая из меня княжна? – не будь мои запястья скованы наручниками, я бы всплеснула руками. – Мне даже видеть ее не по статусу.

   – Княжна… – задумчиво повторил мужчина. – Говорят, она красавица.

   Брошенная словно мимоходом фраза хлестнула кнутом. Все действительно превозносили красоту девушки, но лишь потому, что княжне положено быть красивой. На людях и художники, и менестрели воспевали русые, словно жемчужный песок, волосы, и серо-серебряные глаза, и тонкий стан, хотя за глазами иначе как облезлой мышью, ее не называли.

   – Конечно, господин, – я часто-часто закивала, пряча за упавшими на лицо волосами навернувшиеся слезы.

   – Да, не слишком похожа, – вынужденно согласился Джарлат. Скользнув по моей фигуре оценивающим взглядом, внезапно скомандовал. – Раздевайся.

   – Что?! То есть, раз я не княжна, можно со мной, как с продажной девкой себя вести? А когда развлечетесь, убьете, чтобы не пожаловалась? – вскочив, я выставила вперед руки, готовясь защищаться до последнего. – Только попробуйте!

   – Наша ласочка показывает коготочки? – стражник хищно усмехнулся, глаза сверкнули торжеством. – Расцарапаешь мне лицо сразу или сперва перечислить, как я стану обучать тебя послушанию?

   Джарлат лишь слегка наклонился, делая вид, что встает, а взметнувшаяся внутри паника буквально отшвырнула меня в угол. Прижавшись спиной к двери, я переводила заполошный взгляд с одного мужчины на другого, судорожно прикидывая, что делать. Справиться с двумя не получится, если чудом выскочу в коридор, стража все равно поймает и за шкирку притащит обратно. Сказать правду – верная смерть, но и насилия над собой я вытерпеть не смогу!

   – Тебе еще не надоел этот спектакль? – устало спросил мужчина у Джарлата. – Я отсюда слышу, как колотится ее сердце. Того и гляди, вовсе из груди выскочит.

   – Она сама выбрала роль. Ваша светлость, я лишь делаю свою работу и желаю, чтобы правда восторжествовала, – почтительно отозвался тот.

   Я же подумала, что ослышалась. Сглотнув, вновь уставилась на оборотня. Конечно, аура сразу указывала, что он занимает не последнее место при местном «дворе», но князь? Неужели у их правителя нет других дел, как допрашивать нарушителей границы?

   – Для этого можно поступить проще.

   Отлипнув от стены, князь в пару шагов оказался рядом. Нависнув надо мной, одной рукой вдавил в стену, гася малейшее сопротивление, а второй грубо дернул рубашку. Та с громким треском разошлась по шву, обнажив не только плечо, но и выбитую на коже золотую татуировку. Крохотное солнце – знак, который с рождения набивали каждому ребенку в нашей семье.

   – С днем рождения, Айлантария, – глядя мне прямо в глаза, медленно произнес он.

ГЛАВА 2

После вывернувшего наизнанку допроса меня вновь заперли в камере. Ни князь, ни Джарлат не обмолвились и словом о моей дальнейшей судьбе, но я и так знала, что меня ждет. Это во владениях отца золотая татуировка означала благословление богов, для местных же моя отметка была позорным клеймом.

   Испугаться по-настоящему пока не выходило, слишком сильным оказался шок от всего увиденного. Дома о пустоши ходили дурные слухи. Запретные земли сами по себе были опасным местом. Каменистая, заросшая колючим кустарником почва, бродящие по округе дикие звери. Выжить здесь без должной подготовки было почти невозможно, разрешенное вместо смертной казни изгнание служило милосердием лишь на словах, в действительности являясь все тем же отстроченным приговором. Сосланные преступники в таких условиях представлялись мне еще одним видом хищных животных, сбивающихся в стаи и безжалостно грызущимися друг с другом за крохотное место под солнцем. И тут князь, стражники, явно соблюдаемая дисциплина…

   «Впрочем, какая разница, чтят местные обитатели закон или нет? Для всех изгнанных преступники все равно мы».

   Волоски на коже встали дыбом, в шею словно дохнула смерть. Поежившись, я плотнее запахнула порванную рубашку, прижала колени к груди. Закрыв глаза, заставила себя глубоко вдохнуть, призывая на помощь жалкие остатки мужества.

   «Только бы сохранить лицо. Только не расплакаться на радость мучителям!».

   Сдержать слово оказалось непросто. Все оборотни любили свободу, пребывание в тесном, запертом помещении было для них сущим мучением. И даже моей птице требовалось небо над головой. Низкий потолок давил, железный ошейник на шее казался удавкой, от недостатка воздуха меня знобило. Чтобы хоть как-то отвлечься, я считала вслух, надеясь, что звук собственного голоса отвлечет от печальных мыслей.

   – Десять тысяч пятьсот шестьдесят семь, десять тысяч шестьдесят во…

   Конец слова поглотил скрежет распахнувшейся двери. Вскинувшись, я подобралась, по-звериному зашипела.

   – Леди, ну что за манеры? Вы же так хорошо вели себя днем, – укоризненно нахмурившись, Имон ужасно напомнил мою наставницу, также цокающую языком, когда я допускала очередную оплошность. – А ведь я к вам с приглашением. Его светлость желает разделить ужин со знатной дамой и будет разочарован, когда вместо нее заявится дикарка.

   – Пусть ваш князь засунет приглашение к себе в задницу! – понимая, что под «ужином» тюремщик может подразумевать и пытки, и казнь, грубо выругалась я. – Никуда не пойду.

   – Леди, никто не смеет говорить в таком тоне о его светлости, – Имон по-прежнему выражался чинно, но глаза у него похолодели.

   Запоздало дошло, что это не галантный паж и не строгая воспитательница, в худшем случае способная взяться за розги, а суровый стражник, имеющий в своем арсенале способы куда хуже.

   – Быстро беритесь за ум, не заставляйте краснеть за вас, – вытащив из кармана дротик с синим оперением и покрутив его в руках, ненавязчиво посоветовал мужчина.

    Я сглотнула, намек оказался более, чем ясен. Не пойду добровольно, на встречу с князем меня притащат в виде безвольной, готовой к закланию туши.

   – С превеликим удовольствием составлю его сиятельству компанию, – вспомнив о собственном титуле, с лучезарной улыбкой прощебетала я.

   – Совсем другое дело, – дротик исчез словно по волшебству. – Пойдемте.

   В сопровождении Имона и вдвое увеличившимся конвоем меня проводили на второй этаж. На улице давно стемнело, но коридоры были освещены плохо, на свечах в замке явно экономили. Да и не только на них. В нашем доме роскошью веяло отовсюду. Арочные потолки, витражные стекла, массивная тяжелая мебель. От многообразия картин и вытканных гобеленов в позолоченных рамках, порой рябило в глазах, а среди колонн и статуй немудрено было заблудиться, но отец считал богатый декор символом успеха и интерьер пополнялся чем-то новым едва ли не каждую неделю.

   Без громоздких кованых подсвечников, щитов с оружием и тканевых драпировок коридорные стены казались пустыми и голыми. Непривычно было видеть под ногами каменный пол, а не начищенный до зеркального блеска паркет. По дороге нам почти никто не встретился, хотя в родительском замке неизменно наткнулись бы на целую толпу из придворных, гостей и слуг.

   К моему удивлению, Имон не соврал, и меня действительно привели в столовую. Она выглядела получше, небольшая, светлая, с огромной люстрой на потолке и вышитыми цветами шторах на окнах. Несмотря на то, что посуду собрали из разных сервизов, круглый стол был накрыт по всем правилам.

   – Добрый вечер, Айлантария., – взмахом руки отпустив охрану, князь поднялся. С момента нашей встречи он успел переодеться, сменив простую одежду на синий сюртук и черные штаны – Спасибо, что приняла мое приглашение.

   «Будто бы мне дали выбор!».

   – Садись, – словно не понимая, что играть в гостеприимного хозяина поздно, мужчина галантно отодвинул стул. – Какое блюдо тебе положить?

   – Еда что, отравлена? Не жалко было пищу переводить? – оставшись на ногах, фыркнула я.

   – С чего мне тебя травить? – кажется, искренне удивился правитель.

   – А с чего кормить? В допросной ты отлично продемонстрировал свои намерения, – я передернула плечами, отчего порванная рубашка снова поползла вниз.

   – Нужно было признаться сразу. Ты ведь понимала, что все равно никого не проведешь, и только зря тянула время, – глядя мне в глаза, ровно произнес мужчина.

   Я сердито засопела. Крыть было нечем. Не объяснять же, в самом деле, что утопающий станет хвататься за любую соломинку. Пусть даже уже сломавшуюся в его руках.

   Князь, впрочем, не стал развивать щекотливую тему. Достав из кармана ключ, снял с меня кандалы, а затем накинул на плечи собственный камзол. Нос мгновенно защекотал едва уловимый аромат полыни.

   – Веришь или нет, но здесь тебе ничего не грозит. Наше знакомство не задалось, приношу извинения за свою грубость и грубость моих людей. Живя здесь, мы немного… одичали, – виновато развел руками он. – Ужин – попытка загладить произведенное впечатление. Поешь, ты наверняка голодна.

   Хотелось язвительно фыркнуть, что подачки мне не нужны, но в животе предательски заурчало. Перед ритуалом оборотням обязательно полагался сытный завтрак, но я так волновалась, что едва проглотила пару кусочков хлеба.

   Стараясь не смотреть на одобрительно кивнувшего князя, я села, незаметно принюхалась. Блюда пахли аппетитно, но попробовать что-то было страшно. Несмотря на заверения правителя, в голову упрямо лезли мысли о полагающемся приговоренном последнем ужине.

   – Советую куриные ножки. Мой повар обжаривает их в томате, выходит очень вкусно, – не дожидаясь ответа, князь положил мясо нам на тарелки. Давая понять, что все страхи написаны у меня на лице, отрезал кусочек и демонстративно прожевал. – Теперь попробуешь?

   Заданный нарочито невозмутимо, вопрос шипящим маслом пролился на и без того уязвленное самолюбие.

   – Терпеть не могу томат, – скорчив гримасу, я нарочно ткнула вилкой в котлету.

   К моему стыду, поджаристая корочка неожиданно лопнула, сок брызнул во все стороны, некрасиво растекшись по тарелке и скатерти.

   – Приятного аппетита, – глядя, как я с горящими щеками пытаюсь переложить разваливающую котлету себе, все тем же бесстрастным тоном пожелал князь. Открыв бутылку вина, разлил напиток по бокалам. – Предлагаю начать со знакомство. Я знаю твое имя, а ты мое нет. Меня зовут Лэйгис. Я сын Двэйна.

   – Что? – если бы я сделала глоток, то непременно подавилась.

   Имя Двэйна в нашей семье не произносилось. Так звали папиного названного брата, приемного сына его отца – великого князя Каррана. Когда Двэйну исполнилось пять, его родители погибли, и мальчик остался круглой сиротой. У Каррана в то время подрастал собственный сын, но он без колебаний принял в свою семью чужого ребенка. Не догадываясь, что тем самым подписывает себе смертный приговор.

   На первый взгляд все складывалось хорошо. Не делая никаких различий, Карран одинаково любил и Ардала, своего законного сына, и Двэйна. Мальчики казались не разлей вода: вместе учились, вместе безобразничали, вместе ходили на охоту. Все изменилось, когда Карран задумался о преемнике. Несмотря на то, что официальное объявление должно было состояться через неделю, на праздник Первой звезды, никто не сомневался, что княжеский венец достанется именно родному сыну. Двэйн же счел подобный расклад несправедливым. Считая себя более достойным, он нашел сторонников и в ночь накануне праздника подло убил Каррана. Когда, привлеченный шумом, отец вбежал в спальню, князь уже не дышал.

   За покушение на кого-то из правящей семьи существовало лишь одно наказание, вот только отец не захотел, чтобы его восхождение на трон омрачилось кровью. Вместо смертной казни Двэйна с семьей и соратниками изгнали из княжества в пустошь, запретив раз и навсегда переступать границу.

   – Я сын Двэйна. Того самого, несправедливо сосланного твоим отцом, – бесстрастно повторил Лэйгис.

   – А где он сам? – сердце рухнуло куда-то вниз.

   Я и раньше не питала излишних надежд, но даже предположить не могла, что столкнусь не с простой ненавистью к члену княжеской семьи, а прочувствую все последствия кровной вражды. Рассчитывать на снисхождение теперь не стоило и пытаться. Что бы я не сказала и не сделала – во мне увидят лишь отражение «предателя» – отца.

   – Погиб, – подтверждая мои худшие опасения, скупо бросил князь.

   – Значит, это все же ужин смертника, – сцепив под столом пальцы, я отрешенно уставилась на измочаленную котлету в своей тарелке. – И как это будет? Что ты прикажешь со мной сделать?

   Почему-то в этот момент больше всего меня напугал не факт неотвратимой смерти, а реакция отца. Лэйгис ведь наверняка захочет отплатить ему сторицей, прислав мое истерзанное, искалеченное тело.

   «Надо было перебираться через пропасть! Лучше бы я свалилась во тьму, чем навлекла на родителей очередной позор».

   – Я на тебе женюсь, – просто признался князь. – Айлантария, мне нужно, чтобы ты согласилась выйти за меня замуж. И чем скорее, тем лучше.

   – З-замуж? – мне казалось, что сильнее удивиться уже нельзя, но брови сами скакнули вверх. – З-зачем? Это шутка?

   – Нет, я говорю вполне серьезно. Ты все поймешь, когда услышишь мои мотивы. Речь пойдет об истории наших родителей, вряд ли она известна тебе целиком, – в глазах Лэйгиса невесть с чего отразилось сочувствие.

   – Не уверена, что хочу знать подробности, как именно твой отец зарезал моего деда, – с каменным лицом отчеканила я.

   – И не услышишь, – мужчина сделал паузу. Голос у него был ровный, бесстрастный, но волоски на коже встали дыбом. – Потому что Каррана убил его родной сын. Из-за жажды власти. Князь желал отдать власть Двэйну, и Ардалу это не понравилось. Когда мой отец вошел в его покои, князь лежал на полу, истекая кровью. Ардал появился в комнате, как только тот испустил последний вдох. Через мгновение в спальню и ворвалась стража. Не было ни допроса, ни суда. Моего отца признали виновным и вышвырнули прочь. Якобы помиловав, но по дороге на пустошь на него напали люди твоего отца. Он сумел отбиться, умерев уже здесь, на моих руках. Мне было всего шесть.

   Наверное, кто-то другой на моем месте непременно перебил бы, велел Лэйгису заткнуться, но я давно привыкла слушать неприятные вещи молча. И лишь вновь сжимала кулаки под столом, терпеливо дожидаясь, когда мужчина закончит тяжелый рассказ.

   – У меня есть доказательства, на ежегодном совете князей я представлю их и потребую свой трон обратно. Брак с тобой станет дополнительным аргументом в мою пользу. В отличие от твоего отца, я хочу решить все мирно. Если власть окажется у наследников обоих братьев, причин для дальнейших склок не останется, – подвел итог Лэйгис. – Как видишь, я полностью откровенен с тобой. Ты тоже можешь задавать любые вопросы.

   – Мне не о чем спрашивать, – взяв бокал, я сделала большой глоток и тут же поморщилась. Словно специально, чтобы разбавить горечь рассказа, напиток оказался до невозможного сладким.

   – Неужели ни одного? – недоверчиво изогнул бровь мужчина. – Ты так легко мне поверила? Я думал, правда шокирует тебя намного больше.

   – Если бы ты знал моего отца, то тоже не стал бы задавать вопросов. Власть для него – все, – сглотнув медовую слюну, я отвела взгляд. – И мне тоже не хочется крови.

   – Рад, что мы поняли друг друга, – одобрительно кивнул князь. – Понимаю, это не то будущее, о котором ты мечтала, но обещаю, что стану достойным мужем для тебя.

   – А… я могу подумать? – не на что особо не надеясь, робко выдохнула я.

   – Конечно. Сегодня был тяжелый день, ты устала, а подобное решение лучше принимать на трезвую голову, – поднявшись, князь галантным жестом подал мне руку. – Пойдем, я провожу.

   – Обратно в камеру? – я сумела улыбнуться, хотя одни боги знали, чего мне стоило не отдернуть ладонь.

   – В покои моей матери. Она умерла несколько лет назад, – опережая следующий вопрос, пояснил Лэйгис. – В шкафу остались ее вещи, бери, что подойдет.

   Наверное, следовало поблагодарить, но я промолчала. В тишине мы прошли коридор, свернули в соседний. Наконец, мужчина остановился перед светлыми дверями, с витиеватым узором.

   – Спокойной ночи, Айлантария, – князь не стал целовать мне руку на прощание, но задержал в своей на несколько мгновений дольше необходимого. – Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.

   Сопровожденная теплой улыбкой, фраза прозвучала отеческим советом, вот только в действительности в голубых глазах притаилась угроза. Не стоило сомневаться – отрицательного ответа князь не примет.

   Впрочем, я не собиралась разговаривать с ним вовсе. Едва оказалась в комнате, закрутила головой по сторонам, прикидывая, как выбираться из этой мышеловки. Коридор отпадал сразу: часть охраны ушло с князем, но четверо – люди и перевертыши, остались охранять меня, однако оставался еще и балкон.

   Соваться туда прямо сейчас я не рискнула. Выжидая время, прилегла на кровать. Даже если бы Лэйгис не предупредил о матери, я все равно бы поняла, что комната давно стоит нежилой. Несмотря на то, что спальню старались поддерживать в чистоте, воздух был спертым, от постельного белья тянуло затхлостью.

   Вообще, обстановка выглядела неожиданно роскошно. Широкая кровать с балдахином, туалетный столик, мягкий ковер на полу. Видимо, князю в самом деле позарез нужен был брак со мной, раз он позволит занять эту комнату, а не запихнул меня в какую-нибудь каморку.

   «Боги, неужели он, в самом деле, счел, что я так легко отрекусь от семьи и с радостью поскачу под венец?»

   Наивность князя просто поражала. С другой стороны, кто сказал, что мужчина не судил по себе? Сын гнусного предателя наверняка унаследовал все пороки отца и привык, что для остальных честь и гордость также пустой звук.

   Невольно я задумалась, в кого из зверей обращается Лэйгис. Сильные оборотни видели ипостаси друг друга даже в человеческих обликах, но для меня и такая малость оказалась недоступна, приходилось отталкиваться от поведения и фантазии.

   «Наверное, лис. Лис или шакал. Падальщик, побирающийся на могилах и пирующий на чужих костях!».

   За размышлениями минула полночь. Чтобы покинуть спальню, пришлось повозиться. Балконная дверь заклинила и никак не желала поддаваться, зато крохотная форточка оказалась более сговорчивой. Выбравшись наружу, я с наслаждением вдохнула пахнущий свежестью и растениями воздух, оглянулась. Следовало признать, место для замка изгнанники выбрали удачное. Его построили прямо в скалах, тем самым, хотя бы частично защитившись от орд хищников и нечисти.

   Стоило вспомнить о тварях, как тишину разрезал леденящий душу вой. К нему присоединились другие. Скрытые в темноте, монстры выли и рычали, заставляя сердце испуганно екать. Стараясь не думать, как стану пробираться домой, я медленно пошла по балкону. Он оказался не широким, но длинным, опоясывающим замок по кругу. Свернув за угол, я перевесилась через поручень, оценивая вид.

   «Если связать все простыни, длины должно хватить».

   – … не согласится? – донесся до меня вкрадчивый голос.

   – У нее нет выбора. Если не захочет, я найду способ ее заставить – ответил Лэйгис. В отличие от ужина, сейчас его голос звучал жестко и зло. Никаких сочувственных или виноватых ноток, лишь металл и лед. – Мне нужна эта свадьба, и она состоится. Любой ценой.

   – Старый пень не смирится с потерей власти. Дочь-ширма на соседнем троне с тобой послужит слабым утешением. Как избавимся от него? – хрипловато осведомился неизвестный.

   Я вся обратилась в слух, но услышать ответ Лэйгиса не успела. Выглянувшая из-за туч луна осветила землю и в темноте сверкнули изумрудные вспышки.

   Я мысленно выругалась. Да уж, глупо было надеяться, что, оставив стражу у дверей, князь забудет о балконе. Видимо, перевертыши еще не заметили меня, но непременно поднимут шум при любом неосторожном движении с моей стороны.

   Находиться на балконе и дальше стало опасно. Лэйгис верил в мое послушание, лишь пока я вела себя тихо, как мышка. И в моих же интересах, чтобы его заблуждение продержалось как можно дольше.

   Едва дыша, я на цыпочках вернулась обратно в спальню. Задернув штору, не раздеваясь, забралась в кровать. Я думала, что в чужом доме не смогу уснуть вовсе, но видимо, сказалось действие яда, и сон сморил меня почти мгновенно.

   Зато и проснулась я на рассвете. Воспользовавшись разрешением, заглянула в шкаф, выбрав на смену порванной рубашке и грязным штанам светло-розовое платье. Умывшись, переплела волосы и, когда князь постучал в мою дверь, встретила его лучезарной улыбкой.

   – Ваша светлость, могу я обратиться с небольшой просьбой? Сделайте своей невесте предсвадебный подарок – отвезите меня на Скалу предков и тогда я соглашусь на брак, – затрепетав ресницами, пообещала я.

   – Необычное желание, – предложив мне руку, заметил Лэйгис. – Почему не украшения или ткани?

   – Нет ничего удивительного, – я захихикала, очень надеясь, что смех прозвучит в меру естественно и беззаботно. – Ты ведь знаешь наши традиции. Ребенок считается взрослым, лишь когда отпечаток его ладони остается на скале. Я не могу пойти под алтарь без этого.

   – Хорошо, поедем сегодня же, – взвесив все за и против, кивнул князь.

   За разговором мы прошли знакомую дверь в столовую, но не остановились.

   – Мы едим вместе. За столом собираются все жители дворца, – заметив мой растерянный взгляд, объяснил мужчина.

   Вторая столовая располагалась на первом этаже. В огромном помещении в несколько рядов стояли длинные столы. Дальнюю стену почти полностью закрывал уже изрядно выцветший, потрепанный стяг с изображением горящего факела – личным гербом Двэйна.

   Отца всегда приветствовали стоя, при появлении Лэйгиса никто не поднялся, зато ему приветственно замахали, заулыбались. Здешний князь явно пользовался уважением, во взглядах подданных сквозило почтение и гордость, несколько девушек таращилось на него и вовсе с неприкрытым обожанием. Стоило же заметить меня, как любовь в глазах абсолютно всех присутствующих сменилась такой ненавистью… Поток излучаемой злобы был настолько велик, что лишь чудом я устояла на ногах. И то – «удар» смягчила ладонь Лэйгиса, поддерживающего меня под локоть.

   – Это что, вчерашняя пленница? Та самая?

   – Говорят, это дочь старого упыря.

   – Ну и уродина!

   Забыв о завтраке, люди закрутили головами, вытягивая шеи и привставая, чтобы рассмотреть меня получше. Мнением они делились тихо, толкая друг друга в бока, но чуткий слух оборотня позволял улавливать каждое слово.

   Ближе к началу стола сидела, судя по всему, местная знать, и вот эти шептать не стали, высказав громко недовольство.

   – Ваша светлость, зачем вы привели сюда эту девку?

   – Демонову отродью место в темнице!

   От чужих взглядов горела кожа. Конечно, княжеской дочке не суждено оставаться незамеченной, вот только дома на меня смотрели иначе. С жалостью, разочарованием, равнодушием, даже смехом. Но никогда – с ненавистью.

   От накатывающих волн гнева было трудно дышать, воздух словно пропитался всеобщей яростью. Казалось, не хватает малейшей искры, чтобы люди накинулись на меня, желая разорвать в клочья. От того я, сама не замечая, все сильнее сжимала руку Лэйгиса, чувствуя в нем единственную защиту.

   Мужчина же невозмутимо довел меня до стоявшего поперек стола, отодвинул стул, однако сам садиться не стал.

   – Доброе утро. Мы все живы и здоровы, а значит, утро действительно таковое, – стоило Лэйгису заговорить, как все возмущения тут же стихли. – Сегодня я пришел со спутницей. Позвольте представить – леди Айлантария, дочь князя Ардала. И моя невеста.

   Мужчина сделал небольшую паузу, давая подданным осознать сказанное.

   – Наша свадьба состоится завтра. Прошу отнестись к Айлантарии с той же теплотой и заботой, которой вы относитесь ко мне, – поймав мою ладонь, мужчина демонстративно прижал ее к губам. – Надеюсь, этот брак положит конец между нашими родами и подарит нам счастье.

   Никакого воодушевления и восторга объявление ожидаемо не вызвало. Немудрено. Изгнанники предпочли бы видеть меня в кандалах, с цепью на шее, послушной собачкой сидящей у ног князя, а не как в роли его супруги. А еще и оказывать мне должные почести...

   – За мою будущую жену, княжну Айлантарию.

   Но когда Лэйгис поднял бокал, отказаться от тоста не посмел никто.

   Завтрак в итоге прошел напряженно. Оправившись от первого шока, люди принялись болтать, то и дело у князя уточняли какие-то вопросы, вот только я все также продолжала ощущать эманации чужого недовольства. Есть в таких условиях было сущей пыткой, каждый кусок буквально застревал в горле, но я заставила себя проглотить все до последней крошки. Чтобы исполнить задуманное, мне понадобятся силы.

   – Когда поедем к Скале? – стоило покинуть столовую, первым делом спросила я у князя.

   – Часа через два, мне нужно раздать указания. Кстати, пришлю тебе портниху. Сшить новое свадебное платье, к сожалению, не получится, но надеюсь, она сумеет переделать материнские наряды, – со старательно изображаемым сочувствием произнес он.

   «А чего сразу не похоронный саван?», – язвительная фраза так и рвалась с губ, но я заставила себя благодарно улыбнуться.

   – Ничего страшного. Благополучие близких ценнее наряда. И потом, мы всегда сможем повторить церемонию у меня дома. Отец отведет к алтарю меня и благословит тебя, – наверное, не стоило дергать тигра за усы, но я не смогла удержаться от крошечного намека. Пристально вгляделась в лицо Лэйгиса, пытаясь уловить в глазах отражение истинных эмоций.

   – Замечательная идея, – вот только он лишь одобрительно кивнул, словно моя идея действительно пришлась ему по вкусу.

   Впрочем, поддерживать разговор больше необходимого тоже не пожелал и до спальни мы шли в тишине. Обещанная портниха не заставила себя ждать. Уже через пятнадцать минут она постучалась в мою дверь.

   – Ты что ли, невеста его светлости?

   Невысокая, пухленькая, с собранными в пучок волосами и в простом платье, на меня женщина смотрела с плохо скрываемым презрением. Не оставляло сомнений, она с куда большей охотой не только пошила мне саван вместо платья, но и лично завернула в него.

   – Посмотрим, что можно сделать, – смерив меня еще одним, уже рабочим взглядом, неодобрительно поджала губы, но почти сразу тряхнула головой, принимая внутренний вызов.

   – Не усердствуйте слишком. Мне нужно простое платье, не люблю оборки и рюши, – не желая терпеть общество швеи дольше необходимого, попросила я, вот только женщина лишь отмахнулась.

   По-хозяйски распахнув шкаф, деловито принялась доставать платья, бормоча себе под нос: «слишком тяжелое», «в этом позеленеешь», «а в этом вовсе сущая кикимора».

   И вроде бы я заранее настроилась, что все происходящее не более, чем фарс, слушать хлесткие комментарии оказалось обидно, тем более, отвергнутые наряды были по-настоящему красивы, пусть и старомодны. Чтобы не травить душу, я обернулась к окну, отстраненно глядя, как слуги суется во дворе.

   Князь тоже там был. Мальчишка подал ему меч и Лэйгис сделал пару взмахов в воздухе. Движения были быстрыми, отточенными. Другая бы залюбовалась, я же представила, как мужчина заносит оружие надо мной, таким же отработанным движением отсекая голову.

   – Эй, как там тебя? Смотри, вот это вроде ничего.

   Потирая шею, я обернулась. Портниха держала на вытянутых руках серебристое, словно сотканное из лунных лучей платье. Крой был совсем простым, ни вышивки, ни драгоценных камней, нижнюю юбку тоже не поддеть, но наряд нисколько не делался хуже от этого. Наоборот, отсутствие оборок лишь подчеркивало легкость и воздушность наряда.

   – Я с ним еще, повожусь, конечно, доведу до ума. Чего-то выдающегося не обещаю, на краснеть за тебя не придется, – пообещала женщина.

   – Хорошо, – я кивнула.

   – Раз хорошо, так примеряй, чего глазами хлопаешь? – вместо того, чтобы покинуть комнату, возмутилась портниха.

   – А сами, без примерки, не сможете? – тоскливо попросила я.

   – Чтобы оно на тебе потом мешком висело? – фыркнула женщина. – Нет уж, раз его светилось удумал жениться, все идеально должно быть. Раздевайся давай. Или служанок кликнуть, без посторонней помощи не справишься?

   – Не надо, – принимаясь за шнуровку, сквозь зубы процедила я.

   Кажется, Лэйгис действительно отправил мне самую лучшую мастерицу. Она так и порхала вокруг, отмеряя что-то, подкалывая ткань или делая едва заметные пометки цветным мелком. С моим комфортом, правда, особо не церемонилась, то и дело слишком глубоко вгоняя в кожу иголки.

   – Терпи. За красоту платить надо. Тебе так и вовсе – в удвоенном размере, – в ответ на мое шипение хмыкала она. – Сейчас лишний раз айкнешь, зато потом, глядишь, что путное выйдет.

   Наконец, пытка под названием «подгонка платья» подошла к концу, и швея удалилась, забрав будущее подвенечное платье с парой других, которые собралась использовать для его починки. Я едва успела переодеться, на этот раз позаимствовав из гардероба костюм для верховой езды, когда по мою душу явился князь.

   – Как примерка? – отдавая дань вежливости, равнодушно поинтересовался он.

   – Хорошо, – я тоже не стала вдаваться в подробности.

   Под руку мы спустились на улицу. Там уже ждал верховой отряд из десяти стражников, все без исключения оборотни.

   – Ты умеешь ездить верхом? – когда мне уже подвели серого жеребца, запоздало поинтересовался князь.

   «А если я скажу нет – возьмешь к себе в седло или придется бежать следом?».

   Вместо ответа я ухватилась за подпругу, ловко оседлывая жеребца. Следовало признать, лошадку мне подобрали спокойную, конь даже не пошевелился, словно дремля на ходу.

   – Поехали, – следом взлетев в седло, велел Лэйгис.

   Ворота открыли, и мы медленно выехали из замка. По дороге же отправились рысью. Стражники почти сразу рассредоточились, часть ехала позади, часть – по разным сторонам, вроде бы охраняя нас с князем, но в действительности зорко следя, чтобы я не попыталась сбежать, хотя пуститься в бега на открытой местности мог только полный тупица.

   Нет уж, пусть первый раз я попалась по собственной дурости: не рассчитав сил, сама выкатилась под ноги отряду, второй такой оплошности уже не допущу.

   Скала Предков вырастала перед глазами постепенно. На самом деле, гор было несколько. Чтобы добраться до нужной, требовалось сперва вскарабкаться вверх, а потом пройти по узкому плато.

   Границу патрулировал тот же отряд. К нам навстречу выдвинулись двое стражников, десятник выглядел также сдержанно и невозмутимо, во взгляде Оркена ненависть смешалась со страхом. Еще бы, слухи в крохотном княжестве должны были разлетаться быстро и незадачливый «герой» наверняка знал, что мой статус из шпионки вырос до невесты. И пусть князь не питает ко мне теплых чувств, не сможет остаться равнодушным, если я пожалуюсь на издевательства стража.

   Я мстительно ощерилась, но зря сотрясать воздух не стала. Вряд ли Лэйгис действительно накажет излишне ретивого подчиненного, от его же собственных извинений мне было ни горячо, ни холодно

   Вопреки первому впечатлению, князь не только не стал брать подмогу, но и оставил собственную стражу. Решение выглядело логично, граница ведь охранялась и с нашей стороны тоже, а вдвоем пробраться незамеченным куда проще, но я все равно заскрипела зубами. Призрачный шанс, что чужаков засекут, только что бесследно растаял.

   – Не против небольшой прогулки? – спрыгнув в жеребца, Лэйгис подал мне руку. – Веди.

   Отдавая мне роль проводника, мужчина и сам не забывал поглядывать по сторонам, но я честно выбирала самый удобный путь. Сегодня у Скалы было тихо и спокойно. Праздник закончился, в другие же дни сюда забредали редко. По пустякам святыню старались не тревожить, ища помощи и утешения лишь действительно в самых крайних случаях.

   – Волнуешься? – когда мы вплотную подошли к скалам, примеряясь, откуда удобнее начать взбираться, подал голос Лэйгис.

   – Немного, – у меня в самом деле дрожали руки, так что я не стала изображать невозмутимость.

   – Понимаю. Это важный момент для каждого оборотня, – ухватившись за уступ, мужчина начал подъем первый. – Признание. Уважение. Почет. Дома бы тебя ждал пышный праздник и всеобщие поздравления.

   Промолчав, я принялась карабкаться следом. У Лэйгиса выходило легко и непринужденно, но повторить за ним оказалось сложнее, чем представлялось. Скала была мягкой, но почти полностью гладкой, с совсем крохотными выбоинами и уступами. Сюда бы хорошо подошли острые когти, мне же приходилось рассчитывать лишь на человеческие силы.

   – Наверное, ты ужасно огорчилась, что мы испортили твой триумф? – не замечая моего нежелания поддерживать беседу, как ни в чем не бывало продолжил князь. – Любой на твоем месте бы злился.

   Я тяжело сглотнула. Несмотря на то, что день выдался не жарким, спина у меня успела взмокнуть, по виску катилась очередная капелька пота. Я понятия не имела, задает вопросы Лэйгис из вежливого любопытства или действительно пытаясь наладить со мной контакт, зато знала наверняка – он не сумеет меня понять. Только очутившись в моей шкуре, можно было прочувствовать, как важна была мне эта традиция и какую боль я испытывала, вновь столкнувшись с неудачей.

   – Почему родители запретили тебе участвовать в ритуале? – вопрос прозвучал все также бесстрастно, только вот интуитивно я чувствовала, подобное любопытство неспроста.

   – Откуда ты... – камешек выскользнул из моих пальцев. Я бы точно сорвалась, не подхвати мужчина меня за руку. – …знаешь.

   – Ты сама сказала, на допросе, – глядя мне прямо в глаза, напомнил Лэйгис. – Или это секрет?

   – Никакого секрета. Просто родители волновались. Считали несправедливым, что у других детей было больше времени на подготовку, – снова принимаясь за подъем, ровно ответила я.

   «А еще они были уверены – мне не преодолеть даже первую стадию испытания, что уж говорить о том, чтобы дойти до конца».

   – Да, это черта всех родителей. Они никак не хотят признавать, что их дети стали взрослыми, – думая о чем-то своем, кивнул Лэйгис.

   Дальнейший путь мы проделали в тишине. Мужчина забрался на плато первым, помог вскарабкаться мне. В отличие от меня, он нисколько не запыхался, для него восхождение явно было всего лишь разминкой.

   К самой Скале я подошла первой. Не желая портить торжественность момента, Лэйгис держался позади. Земля здесь вся была в бурых пятнах, скалистую поверхность беспорядочным узором покрывали темно-красные отпечатки, ноздри щекотал металлический запах.

   – Одолжишь нож? – обернулась я к князю.

   – Что, ты нарочно заманила меня в уединенное место и теперь попытаешься перерезать горло? – мужчина усмехнулся, но вытащил оружие, протянув мне рукоятью вперед.

   – Чтобы впитать мою силу Скала должна получить мою кровь, – перехватив нож поудобнее, я быстро провела по ладони.

   Лезвие было отлично наточенным, и порез вышел ровным, достаточно глубоким, чтобы кровь выступила сразу. Раньше существовало поверье, будто кровь оборотня отличается цветом, но упавшие на землю капли были ярко-красными. Дождавшись, пока соберется целая пригоршня, я прижала ладонь к скале. На ощупь она оказалась прохладной, но быстро нагрелась под моей рукой.

   «Пожалуйста, помоги мне. Дай сил… не струсить».

   Как никогда раньше нуждаясь в поддержке, я отчаянно надеялась, что получу отклик. Пульсацию в пальцах, тепло в груди, ерошащий волосы ветерок... Что угодно, лишь бы ощутить – в самый страшный момент своей жизни я не одна, меня любят и примут. Вот только скала оставалась безмолвной.

   «Вот и все».

   Смахнув навернувшиеся слезы, я удовлетворенно уставилась на свежий алый отпечаток. Теперь, что бы не случилось дальше, обо мне останется память.

   – Можем возвращаться? – негромко окликнул меня Лэйгис.

   – Да, – я было кивнула, а потом, осененная, предложила. – А ты не хочешь поучаствовать?

   – Зачем? – мужчина принял нож обратно, но по моему примеру резать ладонь не торопился.

   – Ну, ты ведь хочешь править этими землями, значит, должен чтить и традиции. Оборотни не станут подчиняться тому, кто пожалел пару капель крови ради их безопасности, – предупредила я.

   – Ладно, – видимо сочтя, что выполнить еще одну мою блажь несложно, Лэйгис шагнул к скале.

   Я, напротив, отошла подальше, к самому краю. Удивительно, но в мою сторону князь даже не смотрел. Казалось, ему и в голову не приходило, что привести сюда ценную пленницу без должной охраны плохая идея. Ведь если я вздумаю сбежать – поймать оборотня на его родной земле задача почти непосильная.

   Следовало признать, с высоты открывался потрясающий вид. Княжество простиралось как на ладони, дома казались совсем маленькими, деревья вовсе выглядели игрушечными. Но больше всего меня заворожило насыщенно-синее небо с крупными, пушистыми на вид, белыми облаками. Им хотелось любоваться бесконечно, вот только вместо этого я посмотрела вниз. Сделав еще один крошечный шаг вперед, раскинула руки, позволяя налетевшему ветру трепать одежду и волосы.

   – Так значит, слухи не врали, – задумчивый голос Лэйгиса заставил меня медленно обернуться. – Княжна не умеет летать.

   В голосе мужчины не слышалось ни осуждения, ни злорадства, лишь простая констатация факта. Вот значит, почему он выглядел таким расслабленным. Знал, что я не сбегу. Птице без крыльев некуда деваться с высоты.

   – Не умею, – горько улыбнувшись, подтвердила я. В ушах эхом звучали разрозненные: позор рода, наказание, ошибка богов. – Но чтобы падать вниз, крылья не нужны.

   Я вновь развернулась. И, не давая себе времени передумать, шагнула прямо в пропасть.

ГЛАВА 3

Ветер бил в лицо, но я не закрывала глаза. Падать с огромной высоты оказалось дико страшно и в то же время завораживающе. Наверное, никогда еще я не чувствовала настолько всеобъемлющей свободы. Казалось, в это самое мгновение весь мир лежит у моих ног. Больше никаких запретов, никаких страхов. Я почти физически ощущала, как с тонким треском рвутся нити, соединяющие меня с семьей. Даже бешено, до боли колотящееся сердце не стерло предвкушающую улыбку с моих губ.

   Насладиться первым и последним полетом мне не дали. Мелькнула огромная тень, а в следующее мгновение птица подхватила меня когтями. Взвизгнув, я судорожно задергалась, принялась колотить кулаками по мощным лапам, но где там, ламмергейер словно не заметил моих трепыханий. Пара взмахов широких крыльев – и вот уже он бережно опускает меня на землю. Еще один удар сердца – и напротив оказался Лэйгис.

   – Айлантария, ты рехнулась?!

   От сдержанного и учтивого мужчины, чью роль князь старательно играл все это время, не осталось и следа. На виске судорожно пульсировала голубая жилка, крылья носа хищно раздувались, в еще темных, звериных глазах плескалось изумление пополам с гневом. Впрочем, превращение всегда будило в нас животную натуру и даже самым сильным оборотням требовалось время, чтобы взять эмоции под контроль.

   – Зачем ты это сделала? Не говори, будто оступилась, все равно не поверю! – прорычал он.

   – Нет, не оступилась. Я шагнула в пропасть специально, – встать на ноги удалось не сразу. После неудавшегося самоубийства меня трясло, сердце колотилось где-то внизу живота, я шумно вдыхала воздух открытым ртом, но никак не могла надышаться.

   – Лучше смерть, чем брак со мной? Значит, так княжна держит свое слово? – нужные выводы Лэйгис сделал быстро. Высокий лоб пересекла морщина, губы презрительно сжались. – Мне казалось, у нас с тобой уговор.

   – Уговор?! – я скривилась, словно в рот попало что-то кислое. – У меня нет и не может быть никаких общих дел с тобой. Неужели ты думал, будто я поверю хоть одному слову правителю отъявленной швали?!

   – Тем не менее, ты сказала именно так, – успев взять себя в руки, холодно напомнил мужчина. – Я понимал, что правда окажется болезненной, и давал возможность все обсудить. Ты сама не пожелала задавать вопросов.

   – Потому что не желала слышать лживых ответов, – глядя ему в глаза, выплюнула я. – Знаешь, когда в следующий раз вздумаешь обсуждать чье-то убийство, делай это за плотно закрытыми дверями. Я слышала, как вы планировали избавиться от моего отца. Не удивлюсь, если очень скоро вслед за ним на тот свет должна была отправиться бы и я? Только вот твоим безбожным планам не суждено сбыться! Я скорее вены себе перегрызу, чем стану пешкой и позволю использовать себя!

   Удивительно, но моя гневная тирада не вызвала у Лэйгиса и тени недовольства. Я пребывала в твердой уверенность, что взбешенный князь велит мне заткнуться, а то и перекинет через плечо, спеша скорее вернуться в замок. Честно признать, даже вздумай мужчина ударить меня, я бы поняла и это. Но князь не злился. Наоборот, он внимательно выслушал каждое слово, а потом срезал емким:

   – И все? Айлантария, ты решилась покончить с собой всего лишь из-за не до конца подслушанного разговора?

   Прозвучало это так, словно никакой достойной причины у меня не было и я взбеленилась из-за сущего пустяка. Пока же я буравила его яростным взглядом и сжимала кулаки в попытке подобрать слова для колкого и ядовитого ответа, бесстрастно продолжил.

   – Ты слышала вопрос, но не ответ. Научись хотя бы подслушать до конца, прежде чем делать выводы. Только полный глупец принимает решения на эмоциях, не проанализировав происходящее всесторонне. Как же ты собиралась править, княжна, если не знаешь таких мелочей?

   Снисходительный тон, а пуще того, взгляд, которым меня наградил Лэйгис, стал последней каплей. Я смирилась, что меня ни во что не ставят дома, но не собиралась терпеть поучения от бесчестного оборотня, планировавшего устроить самый настоязий переворот.

   – Ничтожество! Подонок! Урод! – я бросилась на него с кулаками. – Ненавижу!

   В ушах стучала кровь, перед глазами плясали алые круги. Никогда еще я не испытывала настолько сильного гнева. Да что там, вообще не думала, что когда-то впаду в настоящее буйство.

   Лэйгис же опять-таки отреагировал достаточно сдержанно. Устало, скорее обреченно вздохнул и схватил меня за плечи, несколько раз стряхнул в воздухе.

   – Айлантария, прекрати. Ты ведешь себя, как ребенок. Подобное поведение недопустимо.

   – Да что ты вообще понимаешь?! – я попыталась пнуть его хотя бы ногой, но не достала. Князь держал меня без видимых усилий и, болтаясь в воздухе, я чувствовала себя схваченным за шкирку котенком. Дурацкое и ужасно унизительное ощущение.

   – Много чего. Например, что помешал тебе совершить «храбрый» поступок и принести себя в жертву. Вот только это не героизм, а трусость, – князь разжал руки, и я плюхнулась на землю, больно ушибив колени. – Сбежать от проблемы, пусть и на тот свет, гораздо проще, чем остаться на этом и встретиться с ним лицом к лицу. Если бы ты дослушала до конца или спросила у меня, я бы ответил, что не собираюсь пачкать руки о твоего отца. Не захочет признать мою власть – отправится в монастырь. Как видишь, никому не придется умирать.

   Каждое слово жалило подобно осе. Я буквально чувствовала, как яд разносится по телу, болезненно жжет внутренности, удавкой сжимает горло. Глаза начало щипать и больше всего я боялась, что позорно разрыдаюсь перед мужчиной, позволив взять над собой вверх.

   – Пошли, – Лэйгис невозмутимо, словно ничего не случилось, подал мне руку. – Пора возвращаться обратно.

   Проигнорировав протянутую ладонь, я кое как поднялась сама. После всплеска адреналина накатила слабость, меня пошатывало, но я заставила себя расправить плечи и зашагать ровно. В напряженном молчании мы пересекли границу, встретились с дожидающимся отрядом стражи. Очень хотелось обернуться, бросить прощальный взгляд на Скалу Предков, но я подавила этот порыв. Теперь у меня не было права на поддержку духов.

   – Айлантария, я могу рассчитывать на твое благоразумие? – уже провожая меня в комнату, нарушил тишину Лэйгис. – Не хотелось бы отрывать служанок от работы, вынуждая присматривать за тобой.

   – Не стоит, стражи у дверей вполне достаточно, – я вяло покачала головой. – Не переживай, ты сдержал свое слово, свое я тоже сдержу.

   Князь удалился, я же, не раздеваясь, забралась в постель, накрылась одеялом с головой. Зубы застучали друг о друга, меня затрясло в ознобе. Пожалуй, только сейчас я в полной мере осознала, что, если бы не Лэйгис, действительно могла умереть. Мое разбившееся, изломанное тело лежало бы на земле, а вороны бы кружили вокруг, предвкушая богатый пир. От омерзения и ужаса меня передернуло.

   По глазам князя было видно, что он нисколько не поверил очередному обещанию, но поводов для волнения у него, в самом деле, не было. Побывав на краю гибели, я с невообразимой ясностью осознала, что до безумия хочу жить. И пусть мою жизнь нельзя назвать легкой и благополучной, даже грядущее бракосочетание с Лэйгисом не повод расставаться с ней.

   А ведь я должна была догадаться, что он из крылатых. По традиции лишь самые сильные представители птичьих семейств имели право на власть. Считалось, что лишь птица, способная облететь все княжество, способна обеспечить порядок на своих землях.

   Мой отец оборачивался в беркута. Его птица была большой и сильной. Мощное, выносливое тело, темно-коричневые перья, острые клюв и когти. Именно таким полагалось быть стоящим на страже правителем. Я же уродилась пустельгой. Моя вторая ипостась вышла небольшой, несуразной. Тело светлое, в темную крапинку, макушка серая, крылья синие, хвост в черно-белую полоску. Когда я лишь училась оборачиваться, никто еще не смеялся. Да, пусть птичка получилась не такой величественной, у меня по-прежнему были неплохие шансы добиться уважения и славы. Все надежды перечеркнул первый полет.

   «Как же ты собиралась править?».

   В ушах до сих пор звучал голос Лэйгиса. Наверное, даже если бы мужчина нарочно пожелал сделать мне больно, и то не смог подобрать слов лучше. Его упрек попал в цель. У меня действительно не было никакого путного будущего в княжестве. А вынужденный, «предательский» брак окончательно лишит всякого шанса его добиться.

   Терзаемая грустными мыслями, в кровати я пролежала до самого вечера. На этот раз князь не пригласил меня ужинать, и еду принесла служанка. Сняв крышку, я едва подавила фырканье при виде лежащих на тарелке пары клубней вареной картошки и куска масла.

   «Это что, наказание? Что ж, спасибо, что хоть не на сухарики с водой посадил».

   Ужин, впрочем, оказался вкусным. Проголодавшись, я в два счета умяла картошку, запив стаканом теплого парного молока. Для полного счастья не хватало чего-то сладкого, но просить служанку принести пирожные явно не следовало. Судя по хмурому взгляду, если и выполнит просьбу, то лишь предварительно плюнув на хлеб.

   Этой ночью мне спалось плохо, мучили кошмары, постоянно мерещилось что-то жуткое. Во сне я то пыталась что-то догнать, то от чего-то убегала. В итоге, когда меня разбудила служанка, я даже обрадовалась освобождению. Правда, пока не вспомнила, что в реальности меня подстерегает куда более жуткий кошмар.

   «Свадьба с Лэйгисом».

   – Эй, княжна, ты что, до сих пор не встала? – вваливаясь в комнату вместе с еще парочкой служанок сердито воскликнула знакомая портниха. – Так дело не пойдет. Не хватало, чтобы невеста опоздала.

   – Я… я не могу. Кажется, меня лихорадит. Позовите лекаря, – чувствуя, как горят щеки и холодеют конечности, слабо пробормотала я.

   В следующий момент мне на голову обрушился поток холодной воды, тут же попавшей в нос и уши.

   – Вы что делаете?! – резко сев, я возмущенно уставилась на швею с пустым ковшиком в руках.

   – А чего такого? – отдав посуду служанке, она развела руками. – Тебе все равно мыться. Зато проснулась как быстро.

   Здоровенную бочку уже в самом деле заносили два оборотня. Немытое тело тут же зачесалось, ради возможности смыть пот и грязь я мигом простила портнихе стакан.

   Увы, одной ванной они не ограничились. Как следует натерев мочалкой и намазав ароматным маслом, меня завернули в полотенце и усадили на стул, занявшись лицом и волосами.

   Руководила сборами швея. Я по-прежнему не нравилась ей, но женщина явно собралась сделать все возможное и невозможное, чтобы привести княжескую невесту в божеский вид.

   – Ну, вроде бы готово, – когда последняя складка платья оказалась расправлена, а локон завит, удовлетворенно объявила мастерица.

   Время к этому моменту перевалило далеко за полдень, но есть не хотелось. С каждым мгновением меня все сильнее потряхивало, к горлу то и дело подступало тошнота.

   – Значит, можем идти? – не желая продлевать агонию перед неизбежной «казнью», нервно уточнила я.

   – Что, так замуж невтерпеж? Оно и неудивительно, наш князь жених хоть куда, – весело рассмеялась швея. – На свое отражение не хочешь то взглянуть, невестушка?

    – Зачем? – я даже не повернула головы в сторону зеркала.

   Конечно, будь свадьба настоящей, меня бы интересовала любая мелочь. Я бы с жаром приняла участие в выборе гребней, не успокоилась, пока бы не перемерила каждое украшение. Вот только Лэйгису требовался лишь символ. Я могла бы надеть хоть обноски, хоть дерюгу, да что там, вовсе выйти голой – ничего бы не поменялось.

   – Давайте собираться. Не хватало заставить его светлость ждать, – спохватившись, умерила неуместный восторг швея.

   За ночь замок преобразился. Все вокруг было отмыто до блеска, украшено лентами и живыми цветами. Несмотря на плачевное положение, подданные приложили максимум усилий, чтобы свадьба их князя прошла идеально.

   Я отчего-то считала, что свадьба состоится в столовой, вряд ли в замке было предусмотрено специальное помещение, но мои сопровождающие стали спускаться по ступенькам, ведущим в подвал. Учитывая, что именно по этой лестнице позавчера меня тащил Оркен, по спине мгновенно побежали мурашки. Наверное, я бы наплевала на гордость и бросилась наутек, если бы конвой не свернул в кажущийся совсем незаметный проем.

   «Да мы же внутри горы!».

   Узкий каменный коридор привел нас в просторное, удивительной красоты помещение. Раскрыв от восхищения рот, я ошеломленно уставилась на сверкающий и переливающийся благодаря камням потолок. Совсем крохотные, они напоминали множество раскинувшихся радуг.

   Залюбовавшись их красотой, я даже не сразу обратила внимание, что в зале полно деревянных лавок, на которых сидят люди. При моем появлении они поднялись, склонили головы. Моя «свита» поспешно затерялась на последнем ряду, швея успела еще и напоследок толкнуть меня в спину, намекая не стоять столбом, а поспешить навстречу жениху.

   Стоило сделать первые шаги по застеленному красным ковром проходу, как музыканты взялись за инструменты. По залу полилась робкая, нежная мелодия, набирающая силу с каждым звуком. Жители зашушукались, заулыбались, кто-то умиленно всхлипнул, у меня же, напротив, засаднило внутри.

   «Это ведь не по-настоящему. Я все получаю неправильным, исковерканным. Фальшивая церемония, фальшивый праздник!».

   Фальшивый жених ждал у импровизированного алтаря. Высокий, статный, красивый. В темно-синем, подчеркивающим цвет глаз парадном камзоле, крохотным букетом в руках и мягкой улыбкой, он выглядел эталонным возлюбленным, считающим секунды до встречи с избранницей. Впечатление портило лишь застывшее равнодушие в глазах.

   – Айлантария, – он подхватил мою руку, поднес к губам. – Чудесно выглядишь.

   – Спасибо, – приняв от мужчины букет, через силу выдавила я.

   Жрец в белой мантии взмахнул рукой, позволяя гостям сесть, открыл потрепанный молитвенник. В произносимые им фразы я почти не вслушивалась, кровь в ушах стучала так, что сосредоточиться на чем-то все равно бы не вышло. Только когда князь едва ощутимо сжал мою руку, оцепенение схлынуло.

   – Время обмениваться супружескими обещаниями. Принесите обеты друг другу перед лицом собравшихся и да услышат их боги, – торжество объявил жрец.

   – Я, Лэйгис, беру тебя, Айлантария, в свои жены, – первым начал стандартную клятву князь. – Я обещаю быть верным тебе в хорошие и плохие времена, в болезни и здравии. Я буду любить тебя и чтить все дни своей жизни. Я буду хорошим мужем и надеюсь, что ты станешь мне хорошей женой.

   Последних слов в клятве не было и в добавленной фразе мне почудился неприкрытый намек. Мужчина смотрел мне прямо в глаза и этот его взгляд, напряженный, изучающий, пробирал до костей, заставлял волоски становиться дыбом. Казалось, после выходки на скале Лэйгис только и ждал, что я выкину снова, и выказанная просьба звучала не молитвой, приказом, который нельзя было не исполнить.

   – Я, Айлантария, беру тебя, Лэйгис, в свои мужья. Я обещаю быть верной тебе в хорошие и плохие времена, в болезни и здравии, – синие, бездонные глаза князя затягивали. Чем дольше я смотрела, тем сильнее становилось ощущение будто я падаю куда-то глубоко-глубоко. Но и отвернуться не выходило, аура мужчины магнитом притягивала меня к нему. Приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы не сбиться и заставить свой голос звучать ровно. – Я буду любить тебя и чтить все дни своей жизни.

    – Теперь можете скрепить ваши клятвы кольцами, – по знаку жреца вперед вышла девочка в нарядном платье, держащая деревянную шкатулку.

   Внутри оказалось широкое золотое кольцо со вставленными алмазами в виде цветка. Второго кольца в шкатулке не было. Брови сами собой взметнулись вверх.

   «Что это? Шутка? Еще одна попытка указать мне мое место?».

   – Айлантария.

   Прежде чем я успела окончательно себя накрутить, Лэйгис взял кольцо, надавил, и украшений стало два. То, что я приняла за узор, в действительности оказалось тонким, изящным колечком.

   – Мой отец безумно любил мою мать. Он считал, что мужчине полагается быть крепким и сильным, настоящей опорой и защитником. Мама была его душой, его сердцем. Без нее он чувствовал бы себя пустым, потерял всякий интерес к жизни, – поймав мою руку, тихо произнес князь. – Эти кольца сделаны по его личному заказу, они – отражение его чувств к ней. По отдельности – красивые украшения и лишь вместе – единое целое.

   Рассказ Лэйгиса звучал так искренне и трогательно, а в глазах светилась настолько всеобъемлющая нежность, что прониклись не только подданные, но и я. Даже в какой-то момент поймала себя на мысли, что завидую…. Кажется, хоть Двэйн и оказался мерзавцем и предателем, свою жену он любил по-настоящему.

   Мои же родители… Их брак был крепким, основанном не только на выгоде, но и обоюдной симпатии, уважении. Они понимали и поддерживали друг друга, вместе им было хорошо и удобно. Вот только я знала, если что-то случится с мамой, отец без колебаний заведет новую жену. Как уже завел новых детей, когда старый ребенок не оправдал возложенных надежд.

   «А стану ли я дорога хоть кому-то?».

   – Я обещал, что подарю своей супруге это кольцо.

   Сдерживая слово, Лэйгис быстро надел украшение мне на палец. Оно оказалось велико и это быстро вернуло меня в реальность. В самом деле, стоя у алтаря, поздно мечтать о несбыточном. Быстро надев мужчине его кольцо, я повернулась к жрецу.

   – Отныне вы пара! Теперь супруг может поцеловать свою супругу, – возведя руки над нашими головами, провозгласил он.

   Кто-то из гостей одобрительно засвистел, раздались смешки. Кажется, для большинства происходящее было веселым зрелищем, мой страх забавлял их, и чем сильнее я боялась, тем больше удовольствия они испытывали.

   – Аккуратнее! Смотри, чтоб язык не откусила! – посоветовал какой-то «доброхот».

   Безошибочно определив весельчака в толпе, князь одарил его ледяным взглядом, повернулся ко мне. Я напряглась, затаила дыхание, но все произошло быстро. Наклонившись, Лэйгис легко, почти символически коснулся моих губ и вновь отстранился.

   – А теперь мы с супругой приглашаем вас на торжественный обед, – под одобрительные возгласы объявил он.

   В столовую мы шли рука об руку, медленно и важно, давая возможность на себя полюбоваться. Я украдкой косилась на князя, пытаясь понять, о чем именно он думает, но прочитать на лице мужчины даже отголоски мыслей оказалось невозможно.

   – Счастья вам!

   Стоило переступить порог столовой, на голову посыпались лепестки и зерно. Хоть подданные и не одобряли выбор князя, к его свадьбе подошли серьезно, сделав все по правилам. Наши стулья оказались украшены маками и пионами, символизирующими долголетие и процветание. Столы ломились от простых, но вкусных блюд, играла музыка, пели песни, одни за другим зазвучали тосты. Почти все пожелания предназначались Лэйгису, меня упоминали лишь для приличия, так что я почти не вслушивалась, машинально кивая каждому говорившему.

   Мои же мысли крутились вокруг еще одной свадебной традиции. Первой брачной ночи. Хотелось верить, что князь поступит благородно и не станет принуждать меня, вот только знакомо ли Лэйгису вообще понятие порядочности? Да и, раз он настолько заинтересован в браке, непременно пожелает сделать все по правилам. Глупо будет, если весь его проработанный план пойдет мракобесу под хвост из-за невинности невесты.

   – Пусть ваш брак будет долгим и ладным. А главное, детишек побольше! – вытирая слезы клетчатым платком, растроганно пожелала сухенькая старушка.

   – Да услышат боги твои слова, Тила, – накрыв своей рукой мою, Лэйгис ласково ей улыбнулся.

   Меня же пробрала дрожь. От одной лишь мысли, что придется разделить постель с не просто незнакомым мужчиной – врагом и предателем! – внутренности скручивались в узел, а сердце испуганно замирало.

   «Может, попробовать напиться?»

   Я задумчиво покачала бокал в руках. Дома мне никогда не доводилось злоупотреблять спиртным, зато я не раз видела, как перебравшие подданные отчаянно пытались вспомнить, что творили ночью

   – Лорд Лэйгис, леди Айлантария, примите самые теплые поздравления в этот столь важный для вас день. Пусть он станет особенным, положившим начало новой жизни и ознаменовавшим исключительно приятные перемены.

   Этот мягкий, елейный голос я узнала сразу. Вздрогнув, вперила внимательный взгляд в говорившего. Им оказался русоволосый мужчина с холодным взглядом и змеиной улыбкой. Заметив, что привлек мое внимание, он улыбнулся еще лучезарнее, отсалютовал бокалом.

   – Ваше здоровье, княжна.

   От постыдного желания надраться в хлам не осталось и следа. Нет уж, чтобы меня не ждало, я должна выдержать и запомнить все. Лэйгис правильно сказал – убегать не выход, это пусть слабаков. Сильные личности же не сдаются, а мстят своим обидчикам.

   «Тем более, я обещала лишь выйти замуж, но никак не стать хорошей женой».

   – Кто это? – склонившись к князю, тихо спросила я.

   – Ллойд. Один из моих советников. Он был уверен, что мы не сможем договориться, поэтому и настаивал на запасном, более кардинальном плане, – поняв, что я узнала мужчину, пояснил князь.

   – Понятно, – я только кивнула, мысленно повторяя его имя, чтобы запомнить наверняка.

   Праздник же шел своим чередом. Когда с горячим было покончено, начались танцы.

   Классические танцы знали далеко не все, большинство плясали, как умели. В какой-то момент под руководством все той же активной швеи и вовсе образовали хоровод.

   – Потанцуем? – заметив, что на нас то и дело косятся, предложил Лэйгис.

   – Хорошо, – я бы предпочла отсидеться за столом, но не рискнула отказать мужчине.

   Мы вышли в середину зала. Остальные тут же разошлись, давая нам больше места, музыканты заиграли медленную, плавную мелодию. Подхватив мою ладонь и обняв за талию, князь повел меня в вальсе. Танцевал он удивительно правильно как для выросшего на пустоши дикаря. Если бы я сейчас закрыла глаза, с легкостью могла представить, что нахожусь дома и вальсирую на очередном торжественном приеме.

   «Только вот я больше не там».

   Стоило вспомнить о своем новом статусе, и иллюзия мигом развеялась. Честно признать, на родительских праздниках я танцевала редко. В то время, как другие дамы были нарасхват, меня приглашали, отдавая дань вежливости или из жалости. Но даже тогда вынужденный кавалер старался сохранять дистанцию, не глядя мне в глаза и едва касаясь тела. Лэйгис обнимал меня властно, собственнически, как и подобает новоиспеченному супругу. Его лежащая на талии ладонь обжигала спину даже сквозь ткань платья, а прижимаясь к нему грудью, я почти слышала быстрое биение сердца мужчины. Хотя возможно, так колотилось мое собственное…

   Вальс вряд ли продлился больше пары минут, но мне он показался бесконечным. Когда музыка стихла, я вздохнула с облегчением, радуясь возможности вернуться за стол, но на полпути на встречу нам выскочила молодая девушка.

   Красивая, гибкая, тонкая, однозначно, оборотень. Черные волосы завивались крупными локонами, зеленые, по кошачьи раскосые глаза казались двумя огромными изумрудами, желтое платье подчеркивало ладную фигуру. От незнакомки неуловимо пахло чем-то сладковато-цветочным, оставляющим привкус меда и ванили на языке.

   – Лэйгис, наконец-то получилось пробиться к тебе, – отставив в сторону бокал, она обняла мужчину, почти повиснув у нее на шее. – До сих пор в голове не укладывается, что ты теперь женатый человек! Все так спонтанно вышло.

   – Надеюсь, моя свадьба это не единственные перемены, которые нас ждут, – поцеловав девушку в макушку, Лэйгис повернулся ко мне. – Айлантария, это Мирайн, моя подруга.

   Даже имя у нее оказалось красивым и мелодичным, словно песня. Повернувшись ко мне, она растянула губы в широкой, без капли уже ставшим привычного презрения, дружелюбной улыбке.

   – Приятно познакомиться, Айлантария! Надеюсь, Лэйгис будет счастлив с тобой.

   А потом, мгновение поколебавшись, обняла меня не менее крепко, чем князя. Не ожидав подобного, я ошарашено замерла. Сообразив, что сделала что-то не то, Мирайн тоже смутилась. Вот только поспешив разжать объятия, судорожно дернулась и вино, которое она держала в стороне, пролилось мне на платье.

   – О боги, какая я неуклюжая! Айлантария, прости!

   Промокшая ткань сразу же прилипла к животу, неприятно холодя и заставляя морщиться. Красные кляксы некрасивыми пятнами принялись стремительно расплываться по серебряному шелку, часть брызг попала и на подол. Испуганная Мирайн попыталась промокнуть их носовым платком, но лишь еще больше размазала.

   – Ты теперь меня возненавидишь, да? Надо же было все так испортить! У тебя такой важный день, а я... – кусая губы, причитала девушка.

   – Мирайн, не переживай, ничего непоправимого не случилось, – поспешил успокоить едва не плачущую подругу Лэйгис. – В конце концов, это всего лишь платье.

   Умом я понимала, что князь прав и обижаться глупо, вот только на душе заскребли кошки. То ли из-за сочувствия к швее, не спавшей целую ночь, чтобы закончить его в срок, то ли из-за того, что маленькой девочке внутри понравилось это платье. Оно ведь правда было красивым. И кажется, хотя бы капельку мне шло…

   – Да, всего лишь платье, – дрогнувшим голосом повторила я. – Пойду, переоденусь.

   – Ой, Лэйгис, «Полянку» начали играть, мы же сто лет ее не танцевали. Наверстаем упущенное? – забыв о слезах, Мирайн захлопала длинными ресницами. – Пожа-а-алуйста!

   – Разве я могу тебе отказать, Кнопка? – легонько щелкнув ее по задранному вверх носу, князь подал девушке руку, одновременно давая знак охране, чтобы проводили меня.

   Мой уход прошел незамеченным. Должно быть, если кто и заметил исчезновение невесты, то вздохнул с облегчением, радуясь, что ненавистная княжна перестанет мозолить глаза. На мгновение я вовсе задумалась, не остаться ли в комнате. Пусть бы местные жители пировали сами, это ведь победа их князя и их праздник. Вот только подобное опять таки выглядело трусостью и, стиснув зубы, я принялась стаскивать с себя подвенечный наряд.

   От недавних сожалений не осталось и следа. Сейчас я, напротив, ощутила благодарность к Мирайн. Танцуя с Лэйгисом, на какой-то момент я позволила себя забыться, замечтаться о чем-то несбыточно-волшебном, но девушка вовремя вернула меня с небес на землю. Убрав платье в шкаф, я вытащила первое попавшееся взамен, быстро переоделась. И, вновь таки не глянув в зеркало, покинула спальню.

   За время моего отсутствия гостей в столовой значительно поубавилось. Никто уже не танцевал, музыканты не играли. Оставшиеся за праздничным столом гости быстро орудовали ложками и тоже поднимались, поклонившись князю перед уходом.

   – А что происходит? – сев рядом с Лэйгисом, настороженно поинтересовалась я.

   – М-м-м? Ты про жителей? – дождавшись кивка, князь продолжил. – Обед закончился, им пора возвращаться к работе.

   – Обед? Разве сегодня не праздник? Разрешил бы своим подданным сделать выходной, – никак не могла взять в толк я. – Да и как же торт? Дождались хотя бы сладкого.

   – Айлантария, это не моя прихоть, – Лэйгис взглянул на меня, как на ребенка. – У нас не принято долго отдыхать. Если мы не будем работать, то останемся без еды. Что касается торта, у нас не так много продуктов, чтобы переводить их на глупости. Куда целесообразнее приготовить что-то не столь вкусное, зато объемное и сытное.

   Глаза сами собой полезли на лоб. Нет, я, конечно, понимала, что жизнь в запретных землях не сахар, но не могла избавиться от ощущения, что князь нарочно сгущает краски, желая вызвать у меня чувство вины за «преступление» отца.

   – На словах это трудно объяснить. Не желаешь прогуляться по замку, устрою небольшую экскурсию? – поднявшись, мужчина вопросительно изогнул бровь. – В конце концов, ты теперь здесь хозяйка.

   – С удовольствием, – понимая, что в качестве альтернативы Лэйгис наверняка предложит отправиться в спальню, я поспешно закивала и даже сама шагнула к выходу.

   К экскурсии князь обошел обстоятельно. Словно забыв, что я здесь не по своей воле и, сбежав, могу рассказать обо всем увиденном, провел меня по всем этажам и позволил заглянуть в каждое помещение.

   – Под моим началом сто двадцать три подданных: семьдесят один человек и пятьдесят два оборотня. Большинство – родственники, приближенные и слуги моего отца. Те, кто захотел уйти вместе с ним, – подробно рассказывал Лэйгис. – Также здесь живут и те, кого изгнали позже. Кто-то остался в замке, другие предпочли занять отдельное жилье. Мы не спрашиваем ни у кого о прошлом, единственное требование – подчиняться нашим законам. Кто нарушит хоть один – уйдет навсегда.

   – Сурово, – я передернула плечами.

   – Справедливо, – поправил князь. – Мы разводим животных, обрабатываем землю, но получаем жалкие крохи. Основной же доход приносит работа в скалах. Те самоцветы в храмовом зале пустышки, но дальше нам удалось наткнуться на несколько ценных пород. Их мы обмениваем на продукты, товары, лекарства и прочие необходимые вещи.

   – Обмениваете? У кого? Вам же запрещено пересекать границу, – недоверчиво уточнила я.

   – Нам – да. К счастью, в княжестве достаточно людей, согласных совершить небольшую прогулку, – в глазах Лэйгиса отразился холод.

   Кивнув, я больше не задавала вопросов, все свое внимание сосредоточив на окружающей обстановке. Покинув замок, теперь мы бродили по окрестностям. Из небольших сараев раздавались мычание, блеяние и прочие звуки. Повсюду суетились люди. Князь не обманул и никто из жителей не прохлаждался, даже у детей нашлась работа. Они пасли кур и гусей, прорывали сорняки, собирали камни с земли.

   – Как видишь – наша жизнь далеко не сказка, – окинув рукой крохотные лачуги, жестко произнес мужчина. – Потому брак с тобой не счастливый праздник, а крохотный шанс все изменить, вернуться к прежней, сытой и безопасной жизни.

   – Вы сами выбрали свою судьбу. Твой отец знал, на что идет! – сообразив, к чему клонит Лэйгис, запальчиво вскинулась я. – Не прояви мой отец сострадания, вы давно бы гнили в могилах, а не прохлаждались под открытым небом!

   Наш спор привлек внимание. Хоть мы и стояли достаточно далеко, чуткий звериный звук позволял улавливать отголоски фраз, и на лицах оборотней отразилось возмущение. Князь тоже недовольно сузил глаза. Моя дерзость определенно не пришлась ему по вкусу, только вот страха я не испытала. Наоборот, захотелось сильнее разозлить его, заставить снять маску эдакого безвинно обиженного добряка, верящего во всеобщее счастье и благополучие.

   – А как бы ты поступил на его месте? Простил бы всех заговорщиков? И дальше принимал под своей крышей убийцу собственного отца с распростертыми объятиями? – голос я, впрочем, старалась не повышать, следя за реакцией исключительно Лэйгиса. – А когда он вонзил бы нож уже в твою спину, перерезал горло твоей жене, детям, ты счел бы правильным и это?!

   – Ты говоришь о совершенно разных вещах. Несешь бред, не понимая смысла сказанного, – отрезал князь. – Возвращаемся, экскурсия на сегодня закончена.

   – Нечего сказать? – едко бросила я ему в спину. – Конечно, ведь именно это ты собираешься проделать с моим отцом. Со мной.

   Лэйгис остановился так резко, словно вместо фразы я бросила в него камнем.

   – Думаешь, женитьба на мне решит твои проблемы? Как бы не так! Я не наследница, а даже если бы была ею, народ верен своему князю и не присягнет тирану и деспоту.

   В последние слова я вложила все кипевшее внутри презрение, весь душащий гнев. Была уверена, теперь Лэйгис точно не удержится и захочет поставить меня на место. Даже напряглась, приготовившись к боли, но князь не стал меня бить, лишь устало, обреченно вздохнул.

   – Айлантария, пойдем обратно. Сегодня и без того был насыщенный день, – схватив мою ладонь, Лэйгис быстро зашагал вперед, буквально потащив меня следом.

   Сопротивляться более сильному мужчине не имело смысла, пришлось перебирать ногами, чтобы не отстать.

   – Мы вернемся к разговору позже. Сейчас у меня есть неотложные дела, тебе же не помешает отдохнуть, – остановившись у дверей моей спальни, посоветовал князь.

   Стоило остаться в одиночестве, как моя недавняя храбрость стремительно улетучилась. Особенно, когда я сообразила, что мужчина вернется. И зачем, спрашивается, было его задирать? Ведь знала – передо мной законченный мерзавец, так кому и что хотела доказать?!

   Когда в дверь постучали, я вздрогнула, но это оказалась лишь служанка с ужином.

   Сырники со сметаной выглядели и пахли очень аппетитно. За праздничным обедом я почти не притронулась к еде, но при виде того, как служанка достает из шкафа ночную рубашку, аппетит мгновенно пропал.

   – Отнеси, я не голодна, – скрестив руки на груди, велела я.

   – Конечно, госпожа. Только помогу вам переодеться, – без труда выдержав мой взгляд, улыбнулась она. – Не беспокойтесь, покойная госпожа ее не носила. Ночная рубашка совсем новая. Госпожа Лореа специально сшила ее для вас.

   Позволив стянуть с себя платье и облачить в довольно простую, но приятную на ощупь ночную рубашку, я опустилась на стульчик у зеркала.

   – Ваша светлость, до чего же вам повезло за лорда Лэйгиса выйти, – принимаясь расчесывать мне волосы, с блестящими глазами произнесла служанка. – С ним как за каменной стеной будете. Каждая девушка о подобном супруге мечтает!

   «И за что такое счастье предательнице?» – без труда додумала я невысказанную мысль.

   – Его светлость мудр не по годам. А до чего силен! И краси-и-вый. Глаза будто небо! – захлебываясь восторгом, продолжала сыпать комплиментами служанка.

   Поспорить с ней было сложно. Что не говори, внешне Лэйгис был удивительно хорош собой. Даже когда он хмурился или смотрел ледяным взглядом, им хотелось любоваться. Что уж говорить, когда мужчина улыбался... И его глаза действительно напоминали небо. Бескрайнее, удивительно чистое, умиротворенное. Хотелось забыть обо всем, нырнуть в его взгляд, как в океан, позволить пронзительной синеве смыть с себя тревоги и насладиться безмятежностью.

   «И ипостась у него тоже красивая».

   Перед глазами вновь пронесся короткий полет и огромная, спасшая меня птица. До этого дня я считала, что в княжестве нет оборотня сильнее моего отца, но Лэйгис имел все шансы потягаться с ним. Ламмергейер был невероятным. Мощным, стремительным, быстрым. Меня он нес, словно перышко, совершенно не чувствуя веса. Да и огромные, острейшие когти не только не поранили тело, но даже не порвали одежду. Определенно, в каком бы из обликов не находился мужчина, каждый он контролировал одинаково хорошо.

   – Я пойду, госпожа. Не буду мешать, – легко поклонившись, служанка вышла из комнаты.

   Остававшись в одиночестве, я судорожно выдохнула, нервно уставилась на сплетенные пальцы. Чем темнее становилось за окном, тем сложнее становилось бороться с грызущими изнутри страхами. Конечно, я всегда знала, что выйду замуж по договору. У дочерей правителя вообще мало прав в этом вопросе, мне же, как позору семьи, следовало молиться, чтобы нашелся хоть кто-то, желающий повести меня под венец. Мой будущий муж мог оказаться старым, уродливым, калекой… Смирившись, я надеялась, что он хотя бы будет добрым…

   Сложись все иначе, в иной реальности молодой, привлекательный и сильный Лэйгис стал бы настоящим подарком судьбы. Посватайся ко мне такой мужчина – я бы все бока себе исщипала, проверяя, не сплю ли. Но в этой даже дряхлый, рассыпающийся от старости старик оказался лучше предателя.

   Лэйгис, между тем, словно позабыл о браке, не торопясь исполнять супружеские обязанности. На город окончательно опустилась ночь, а небо все сплошь усыпали звезды, когда он постучал в мою дверь.

   – Не спишь? Извини, что поздно, потерял счет времени… Айлантария? – виноватый голос сменился взволнованным.

   – Я здесь.

   Ложиться в постель, пусть даже и одной, было страшно, поэтому в ожидании законного супруга я предпочла устроиться на балконе. Поплотнее запахнув одеяло, я на негнущихся ногах вернулась в комнату.

   – Устала? – заметив, как я украдкой зеваю в ладонь, сочувственно спросил князь. – Постараюсь не занять много времени. Держи.

   – Что это? – я удивленно уставилась на деревянную, довольно дорогую резную шкатулку.

   – Считай, свадебный подарок, – по губам Лэйгиса скользнула горькая улыбка. – Я ведь обещал тебе доказательства. Ты вправе не верить на слово мне, но надеюсь, поверишь собственным отцу и деду.

   Первым порывом было отбросить шкатулку, словно ядовитую змею. Впрочем, сейчас даже разговор о прошлом выглядел предпочтительнее брачной ночи. С ногами взобравшись в кресло и подоткнув одеяло, я открыла крышку. Внутри оказался перевязанный алой лентой свиток, со сломанной сургучовой печатью в виде щита и меча – нашего семейного герба.

   – Это последняя воля Каррана. Он хотел объявить наследником Двэйна, но предполагал, что твоего отца не устроит подобный поворот, и подстраховался. За несколько дней до праздника Карран отдал завещание доверенным людям, велев передать Двэйну, если с ним что-то случится, – сухим, безликим голосом произнес Лэйгис.

   Сорвав ленту, я лихорадочно заскользила взглядом по широким строкам. Мужчина не соврал. Свиток действительно оказался составленным по всем правилам завещанием. Почерк был размашистым, аккуратным, разборчивым, даже завитушки на буквах выглядели один в один, так что о подделке речь явно не шла.

   – По-прежнему сомневаешься? – глядя, как я в десятый раз перечитываю свиток, крутя его то так, то этак, понимающе уточнил князь.

   – Скорее, пытаюсь понять... – теперь мне еще сильнее хотелось выбросить злополучное письмо куда подальше, а лучше – спалить в огне. – Карран пишет, что считает Двэйна более достойным кандидатом и уверен, что именно под его рукой княжество достигнет небывалого расцвета, но откуда такое предубеждение к родному сыну? А даже если ему вздумалось наплевать на родную кровь, к чему столько предосторожностей? Ардал любил отца и выполнил бы его волю, пусть и лишенную всякого смысла!

   – Это еще не все. Загляни в шкатулку, – глухо посоветовал князь.

   Как завороженная, я послушно опустила руку, вытащив со дна нож в бурых, давно высохших пятнах крови.

   – Твой отец был милостив лишь на словах. Днем объявив о ссылке, той же ночью он отправил отряд убить Двэйна. Я храню этот нож как память обо всем, – как Лэйгис не пытался сдерживать эмоции, в голосе промелькнула затаенная боль.

   – В это все равно слишком сложно поверить, – запустив пальцы в волосы, честно призналась я. – Наши отцы ведь росли вместе, были как братья! Как можно поднять руку на того, кто стал твоей семьей?

   – Они росли вместе. Но не дружили, – вновь похолодевший голос мужчины пробрал до мурашек. – Ардал был высокомерным, двуличным и тщеславным типом. Его интересовали лишь власть и собственная выгода. Он без малейших сожалений использовал свое окружение, врал и манипулировал всеми вокруг. Карран до последнего надеялся, что сумеет достучаться до сына, наставить на правильный путь, но жить честно казалось ему слишком скучно.

   – Ничего не понимаю, – не в силах усидеть на месте, я вскочила. Не обратив внимания на упавшее одеяло, принялась мерить шагами комнату

   Ужасно соблазнительно было отмахнуться от всего услышанного, вновь обозвать Лэйгиса лицемером и клеветником, но внутри таки поселился червячок сомнений. Где-то глубоко в душе я знала: он может оказаться прав. Отец действительно дорожил своим титулом, любой намек на то, что рано или поздно придется расстаться с княжеским венцом, неизменно злил его. Да и подданными он правил железной рукой, не терпя и малейшего своеволия.

   – Хорошо, пусть так. Пусть именно мой отец злодей и негодяй, почему же тогда ты ждал столько времени? Почему не обнародовал завещание раньше? – замерев напротив князя, я обвинительно ткнула пальцем ему в грудь.

   – На то имелись свои причины, – на лице Лэйгиса не дрогнул ни единый мускул.

   – И какие же? Сам ведь рассказывал, как тяжело и голодно вы живете, – передразнила я. – Плохой из тебя князь, раз не в состоянии позаботиться о подданных.

   – Именно этим я и занимаюсь. У твоего отца слишком длинные руки, а если убьют и меня, мой род прервется, – все же ответил мужчина. – Как думаешь, какой приказ он отдаст, когда узнает о готовящемся заговоре?

   – Вырезать всех… – я поспешно зажала рот руками, но было поздно, слова сами сорвались с губ.

   С мятежниками отец действительно не церемонился. Повторяя, что не допустит повторения случая с дедом, жестко расправлялся с целыми семьями по малейшему обвинению в измене. Как он не уставал повторять – в назидание другим, обязанным беспрекословно чтить волю князя.

   Перед глазами встала картина: разрушенный замок, распростертые, изуродованные тела, лужи крови повсюду… Залетевший ветер всколыхнул шторы, сквозняком пронесся по комнате, заставив меня поежиться.

   – Думаю, достаточно на сегодня откровений, – словно прочитав мои мысли, сочувственно произнес Лэйгис. – Понимаю, что это прозвучит издевательством, но все же спокойной ночи. Ложись спать, обдумаешь все на свежую голову.

   – Спать? А...

   Язык внезапно прилип к нёбу, щеки вспыхнули огнем. Понимая, что не смогу закончить вопрос даже под страхом смертной казни, я смущенно уставилась на пол.

   Князю, впрочем, хватило одного взгляда на мои руки, нервно комкающие поясок халата, чтобы самому все понять.

   – Ложись спать, Айлантария, – мягко повторил он. – Не бойся, я тебя не трону. Может, я и полный мерзавец, но уж точно не насильник.

   Подняв упавшее, да так и позабытое одеяло, князь осторожно накинул мне его на плечи, после чего вышел из комнаты.

ГЛАВА 4

– Как спалось?

   – Спасибо, замечательно.

   За завтраком подданные могли полюбоваться на поистине идиллическую картину. Сидя за столом, мы с Лэйгисом так мило улыбались, что со стороны наверняка напоминали самых настоящих, безумно влюбленных друг в друга новобрачных.

   – Выглядишь бледной. Может, хочешь отправиться на прогулку, развеяться? Сложно поверить, но здесь есть удивительно красивые места.

   – Как-нибудь в другой раз, сейчас меня взбодрит крепкий чай.

   Подобная ничего не значащая беседа длилась вот уже пятнадцать минут. Я прекрасно понимала, что на самом деле интересует князя, но прямой вопрос он отчего-то не задавал. То ли прощупывал почву, отслеживая мою реакцию и пытаясь предугадать дальнейшее поведение, то ли банально не желал портить аппетит неприятным разговором.

   Изобилием завтрак не баловал. Овсяная каша, тыквенная запеканка, да пара кусков хлеба – вот и все, чем предлагалось утолить голод. Я, впрочем, по-прежнему «переваривала» вчерашний рассказ. Ночь закончилась слишком быстро, чтобы мне хватило времени определиться со своим отношением к новой правде об отце.

   – Если у тебя есть какие-то просьбы или пожелания, говори, не стесняйся, – заметив, что я стараюсь лишний раз не отрывать глаз от тарелки, ободряюще улыбнулся Лэйгис.

   – Одна просьба действительно есть, – отложив столовые приборы, я подняла голову, встречая его взгляд. – Раз уж в замке никто не сидит без дела, я бы тоже предпочла внести свою лепту и сделать что-то полезное.

   – Что? – такого ответа мужчина точно не ожидал, и его левая бровь невольно изогнулась, выдавая неприкрытое удивление. – Зачем?

   – Ну, совет ведь состоится через месяц. До этого времени я тебе не понадоблюсь, сидеть без дела скучно, а вам же явно не помешают помощники – скомкано объяснила я. И, пытаясь скрыть волнение, нарочито бодро продолжила. – Так что, куда меня отправишь – на кухню или огород?

   – Княжна и за грязной работой? Не побоишься испачкать руки? – продолжил смотреть с недоверием Лэйгис.

   – Испачкать руки возможно лишь кровью. Трудиться же во благо остальных не стыдно. Я не хочу быть обузой и зря есть хлеб, он слишком тяжело вам достается, – честно призналась я. – Мой поступок не искупит вины отца, но надеюсь, хоть немного загладит ее.

   – Значит, теперь ты мне веришь? – сделал правильные выводы князь.

   – Пусть решение примет король, – я передернула плечами, отказываясь принимать груз ответственности. – Моя роль – не мешать и поддержать правого.

   – Большего я от тебя и не требую, – заверил Лэйгис.

   – Значит, разрешишь? – вернувшись к первоочередной теме, с надеждой уточнила я. – Или страже легче меня охранять, когда я безвылазно сижу в комнате?

   – Охраны не будет, ты больше не пленница, а моя жена и вольна ходить, куда хочешь. Что же касается твоей просьбы... – князь сделал паузу, явно подбирая слова. – Если чувствуешь в себе потребность быть полезной, я не против, рук нам действительно не хватает. Но я бы советовал выбрать другой способ, то же шитье или вязание. Мирайн как раз занимается починкой одежды, а вы вроде бы поладили.

   – И все же начну кухни, – несмотря на то, что девушка действительно проявила дружелюбие, вновь сталкиваться с ней не хотелось. – Как раз и познакомлюсь со всеми.

   – Только не расстраивайся, если сразу не получится, – поколебавшись, предупредил Лэйгис. – И… Айлантария, спасибо, что пытаешься понять нас.

   – Не называй меня так, – отгоняя не вовремя проснувшуюся совесть, я поморщилась. – Лучше Айла.

   – Тебе не нравится собственное имя? – удивился мужчина. – Почему? Оно ведь очень красивое.

   «Издевается? Или, в самом деле, не понимает, как унизительно осознавать, что из всего перечня красивое тебе досталось только имя?».

   Из груди сам собой вырвался судорожный вздох. Я была долгожданным ребенком. По каким-то причинам боги долго не посылали родителям детей, и они почти отчаялись, когда высшие силы смилостивились. По всем приметам им предрекали рождение сильного, здорового мальчика, но в положенный срок вместо наследника родилась я. Маленькая, слабая, не сумевшая толком даже закричать в момент появления на свет.

   Впрочем, в тот момент родителей это не волновало. Слишком счастливые, что их род не прервется, они выбрали мне достойное и звучное имя, надеясь, что оно окажется судьбоносным. «Айлантария» означало принесшую добрую весть, свет и процветание. Обладательница столь особенного имени и сама обязана была стать особенной. Вот только, чем старше я становилась, тем меньше соответствовала ему и тем сильнее жалела, что меня не нарекли куда более простым и скромным именем.

   – Лучше просто Айла, – сцепив под столом пальцы, глухо повторила я.

   – Как тебе больше нравится, – допив чай, Лэйгис поднялся. – Хорошего дня.

   Стоило князю покинуть столовую, как все остальные тоже засобирались, спеша закончить с завтраком и приступить к работе. Через пару минут в помещении остались лишь служанки, принявшиеся собирать грязную посуду и протирать столы.

   – Девочки, помощь нужна? Вместе быстрее управимся, – не дожидаясь ответа, я стала складывать тарелки с нашего стола в одну стопку.

   – Княжна, вы что? – охнув, ближайшая девушка чуть не выронила поднос от изумления.

   – Ваша светлость, идите лучше отдыхать, мы сами справимся, – «и в компании чужачки не нуждаемся» отчетливо сквозило в голосе второй.

   – Вот после работы и отдохну, – подхватив тарелки, я невозмутимо зашагала к дверям.

   Как и следовало ожидать, спину мне хоть и обожгли возмущенные взгляды, ни выказывать недовольство вслух, ни отбирать у меня посуду служанки не посмели. Беспрепятственно добравшись на кухню, я сгрузила тарелки на стол, осмотрелась. Из-за многочисленных шкафов и расставленной всюду кухонной утвари помещение казалось не слишком большим, в воздухе неприятно пахло гарью и чем-то скисшим. Еще две девушки суетились у раковины, женщина постарше поочередно заглядывала в стоящие на плите кастрюли, расставляя их в нужном ей порядке.

   – Доброе утро. Как вас зовут? – рассудив, что именно она всеми командует, я постаралась изобразить дружелюбную улыбку.

   – Онора, – явно не понимая, с чего вдруг княжну занесло в кухню, исподлобья буркнула повариха.

   – А меня можете называть Айлой. Сегодня я буду вам помогать, и отказы не принимаются, – на всякий случай я сразу добавила в голос строгих ноток

   – И... что же угодно вашей светлости? Запасы проверять желаете или обеденное меню обсудить? – теперь женщина смотрела на меня одновременно с растерянностью и усилившейся неприязнью.

   Должно быть, в ее глазах я выглядела вконец обнаглевшей злодейкой, возомнившей себя хозяйкой и вздумавшей наводить свои порядки. И ведь за дверь меня не выставить. Пока князь относится ко мне как к супруге, остальным волей неволей придется подыгрывать.

   – А что вы скажете, то и буду, – поспешила я развеять опасения поварихи. – Забудьте о моем происхождении, считайте, будто я такая же изгнанница.

   – Ну, пока Мирна и Эрта посуду моют, вы можете, вот, тарелки вытереть, – окинув помещение задумчивым взглядом, Онора сорвала с плеча полотенце и протянула мне.

   – Хорошо, – закатав рукава, я подошла поближе к девушкам.

   Очень скоро стало понятно, отчего Лэйгис так неоднозначно отнесся к моей просьбе. Горы грязной и чистой посуды на столе росли на глазах, на кухню определенно требовались еще помощницы, но, даже сбиваясь с ног, на меня служанки смотрели волком. Проходя мимо, то и дело старались якобы случайно задеть локтем, наступить на ногу или обрызгать платье мыльной водой. Причем не покидало ощущение, что девушки не просто издеваются, а ждут, когда моя выдержка даст сбой, и я устрою истерику, наглядно подтвердив мнение о себе.

   Терпеть подобное в самом деле было мучительно. Конечно, дома я тоже не пользовалась особым уважением, но там меня зачастую не замечали. Быть невидимкой же оказалось куда легче, чем чувствовать себя подушечкой для игл чужих взглядов.

   – Госпожа Айла, осторожнее!

   Одновременно с возгласом меня ощутимо толкнули в спину. Как раз подхватив очередную стопку вытертых тарелок, я не сумела удержать равновесие и под звон разбившейся посуды растянулась на полу.

   – Ваша светлость! – выглянувшая из кладовки Онора испуганно всплеснула руками. – Не поранились?

   Рядом со мной уже суетились служанки. Охая на все лады, предлагали то опереться на их плечи, то рвались позвать лекаря. Я, впрочем, поднялась сама. Шок и растерянность при виде разлетевшихся по всей кухне осколков оказались настолько сильны, что затмили даже боль в ушибленных коленках.

   – Госпожа Айла, простите ради богов. Это я воду пролила, а вытереть не успела, – убедительно залепетала Мирна.

   – Что же вы так под ноги не смотрели? Счастье, что голову не разбили! – подхватила ее подруга.

   – Хватит квохтать. Эрта, живо веник бери, – скомандовала повариха. – Бена, а ты картошку садись чисть, скоро уже варить ставить.

   – Давайте я подмету, это ведь моя вина, – я закрутила головой в поисках метлы, но Онора махнула рукой.

   – Госпожа Айла, не стоит. Спасибо, конечно, но если вы и дальше помогать станете, обед всем из одной кастрюли хлебать придется. Вы лучше того, идите отдохнуть, поди умаялись, – глядя вроде бы с жалостью, твердо произнесла она.

   – Простите, – тихо выдавила я.

   От стыда и унижения лицо пылало так, что вместо плиты кастрюлю можно было вскипятить у меня на щеках. И ведь оправдываться глупо. Доказать ничего не смогу, а служанки за спиной только похохочут. Сделав вид, будто не замечаю довольных взглядов, я развернулась и, прихрамывая, вышла из кухни.

   Второй раз я попыталась помочь в уборке комнат. Женщины вроде бы обрадовались, но, когда я «благодаря» их советам испачкала сажей ковер, попросили уйти. Тем же закончилось все и в третий, и в четвертый, и в пятый раз. Вынужденно улыбаясь в лицо, обитатели замка искали любую возможность, чтобы выставить меня прочь.

   Не лучше обстояли дела и с работой на улице. Пытаясь покормить кур, я устроила в курятнике настоящий переполох, а к сортировке драгоценных камней и ценных пород меня вовсе не подпустили.

   – Аккуратнее, госпожа! – бурчал пожилой мужчина, наблюдая, как я опускаю саженцы в выкопанные ямки. – Представьте, что это не растения, а хрусталь.

   Я честно старалась, но один из саженцев оказался слишком тонкий и сломался, стоило взять его в руки.

   – Эх! Сразу видно, не умеете вы ценить чужую жизнь! – явно подразумевая в виду не растение, в сердцах воскликнул старик.

   Это оказалось последней каплей. Не став ждать, пока и он велит мне убираться с глаз, я ушла сама. Вернее, постыдно сбежала.

   Кипевшая внутри боль достигла своего предела, но гордость не позволяла расплакаться у всех на виду. Заметив небольшую, оплетенную виноградом беседку, я юркнула за нее.

   Сев прямо на землю, прижала колени к груди, глубоко задышала, пытаясь унять эмоции. Выходило плохо. Обида внутри лишь крепла, увеличиваясь подобно самому настоящему снежному кому. Причем умом я понимала, отчего все жители настроены так агрессивно, вот только сердце не желало мириться с сорванной на мне злостью.

   И ведь лично я не сделала никому из них ничего плохого. Меня даже на свете не было, когда развернулись все события, вот только я все равно оказалась вынуждена расплачиваться за грехи отца. Количество копящейся внутри изгнанников злобы не просто пугало, ужасало до ледяных мурашек. Не оставляло сомнений: если бы я не понадобилась князю в роли фиктивной жены, жители бы не просто растерзали меня, а еще и долго-долго глумились над телом.

   – Лэйгис, честное слово, это всего на пять минут! – в беседку впорхнула Мирайн, и нос почти сразу защекотал сладковато-цветочный аромат. – Обещаю, тебе понравится.

   – Не сомневаюсь. Рассказывай уже, что за сюрприз, – со смешком велел князь.

   – Сначала закрой глаза, – чем-то зашуршав, заговорщицки попросила девушка. – Все, теперь можешь смотреть.

   – Что это?

   – Княжеский венец. Я сделала его сама. Понимаю, выглядит скромно, не сравнить с настоящим, но мне хотелось выразить поддержку, дать понять, что я верю в тебя. Лэйгис, ты прекрасный князь. Не могу дождаться, когда ты, наконец, займешь положенный трон. Уверена, все с радостью склоняться перед тобой. Жить под твоим началом – величайшие честь и благо.

   Если бы я раньше не заподозрила в Мирайн кошку – теперь бы убедилась в этом наверняка. Мягкий голос девушки обволакивал, словно щекотал кожу пушистым кончиком длинного хвоста. И пусть сейчас она была в человеческом облике, воображение рисовало грациозную пантеру, с мурчаньем ластящуюся к ногам мужчины.

   – Спасибо за подарок. Мирайн, ты огромная умница и этот венец для меня дороже даже золотого, – искренняя похвала заставила девушку довольно пискнуть, но уже следующие слова вернули с небес на землю. – Моему самолюбию, конечно, безумно льстит подобная поддержка, но ты изрядно преувеличиваешь. Конечно, я надеюсь, что все пройдет гладко, однако первые годы в княжестве будут тяжелыми. Мало забрать венец, придется еще доказать, что я достоин его носить.

   – Ты достоин. Очень достоин! Не знаю никого, кто был бы достойнее! – с детской непосредственностью воскликнула Мирайн.

   Лэйгис же лишь рассмеялся в ответ. Тепло и по-доброму, совсем не обидно, но этого хватило, чтобы заставить девушку «вздыбить шерстку» и запальчиво продолжить.

   – А разве нет? Ты мудрый, сильный, справедливый! В тебе есть все качества, необходимые правителю.

   Теперь уже мне захотелось недовольно махнуть несуществующим хвостом. Конечно, я и раньше знала, что брак со мной лишь еще один предлог заполучить власть законным путем, но в исполнении Мирайн моя роль выглядела совсем жалко. Будто князь не заключил со мной сделку, уговорив помочь, а отыскал на дне одного из сундуков.

   – Лэйгис, а эта Айлантария… Она тебе нравится? Вы смогли поладить? – уже совсем другим, смущенным и робким голосом закончила девушка.

   – Ну, на этот вопрос пусть лучше ответит она, – все еще посмеиваясь, князь выглянул в окошко. – Айла, иди к нам, хватит разлеживаться в кустах.

   «Боги, за что?! Почему подобное вечно происходит именно со мной?».

   Если бы я могла, то провалилась сквозь землю. Казалось, неловкие ситуации словно нарочно меня преследовали! И ведь теперь никак не доказать, что не собиралась подслушивать чужой разговор и вообще, первая пришла в эту беседку.

   – Айлантария тоже здесь? – в голосе брюнетки послышалась паника не меньше моей.

   – Случайно проходила мимо, – напомнив себе, что княжне не подобает давать волю эмоциям, я растянула губы в фальшивой улыбке. – Добрый день, Мирайн.

   – Добрый, Айлантария, – вздрагивая, словно застигнутая на месте преступления, пролепетала она.

   – Зови ее Айлой, – наклонившись к девушке, нарочито заговорщицки шепнул Лэйгис.

   Похоже, мужчину искренне забавляло наше замешательство. Весело улыбающийся, в самодельном венце из прутиков, лоскутков ткани и крохотных самоцветов, в это мгновение он мало напоминал вечно сосредоточенного князя. Исчез пробирающий до мурашек взгляд, таящаяся в каждом движении напряженность сменилась ленивой расслабленностью, рядом с Мирайн словно стоял ее старший брат. Так и казалось, что сейчас мужчина, дурачась, подергает «сестричку» за косу или покажет мне язык.

   Вот только я не собиралась обманываться внешней метаморфозе. Вместо этого задумалась, как скоро он почуял мое присутствие и почему не выдал сразу?

   Слабая ипостась с детства доставляла мне множество проблем, но кроме кучи недостатков, у нее нашлось таки одно полезное свойство: сильные оборотни меня не замечали. Для них я была слишком мелкой сошкой и без особой нужды они редко вглядывались, что за песчинка попалась под ноги. Князь же явно входил в число лиц, всегда держащих руку на пульсе и пристально отслеживающих любое изменение в окружающей обстановке.

   – Девочки, я пойду, а вы не скучайте. Кнопка, еще раз спасибо за подарок. Обещаю, что буду хранить его как величайшую драгоценность, – приложив руку к сердцу и легко поклонившись Мирайн, Лэйгис ушел.

   Оставшись в одиночестве, какое-то время мы переглядывались, не зная, как начать диалог, потом девушка все же рискнула нарушить тишину.

   – Айла, ты не думай, будто я спрашивала из праздного любопытства. Я не сплетница, просто переживаю за Лэйгиса. Для него очень важно отстоять свои права и вернуть всем нам наши жизни.

   – Понимаю, – не желая обсуждать политические дрязги, я лишь кивнула.

   – Правда, понимаешь? Значит, ты поддержишь Лэйгиса на Совете? – прижав руки к груди, брюнетка взволнованно уставилась на меня широко распахнутыми глазами. – Айла, это чудесно! Твой голос непременно качнет чашу весов в нужную сторону.

   – М-м-м, – я замялась.

   Что не говори, а даже Лэйгис за завтраком не задавал мне вопросов в лоб, предпочитая действовать более гибко. Мирайн же со своей бесхитростной непосредственностью требовала невозможной откровенности. Причем на ее лице светилась такая надежда, словно отрицательного ответа она не представляла.

   – Ой… Прости, я забыла, что старый князь твой отец, – все же правильно расшифровав затянувшуюся паузу, смутилась девушка. – Должно быть, нелегко, когда твой родитель оказывается предателем и убийцей…

   На этот раз повисшее молчание было более тягостным. Как бы старательно я не изображала равнодушие, ни слушать подобные рассуждения, ни тем более, поддерживать их, не имелось никакого желания. Вот только и ругаться с единственной девушкой, проявившей хоть каплю дружелюбия, тоже не хотелось.

   – Почему Лэйгис зовет тебя Кнопкой? Тебе же не нравится, верно? – пытаясь возобновить беседу, ляпнула я первое, что пришло в голову.

   – Это детское прозвище, – подтверждая мою догадку, Мирайн смешно наморщила нос. – Когда мы были маленькими, то постоянно бегали за Лэйгисом. Его занятия всегда оказывались интереснее наших, но как будущий князь, он часто обучался отдельно. А в тот день Лэйгис собирался на охоту. Я тоже просилась, но меня не брали. Мол, еще маленькая, к тому же девочка, и вообще, по расписанию уроки, поэтому нечего выдумывать, марш учиться. Ну, я и подложила госпоже Уне кнопку на стул. Думала, если занятие сорвется, смогу сбежать и таки напроситься к взрослым.

   – И что в итоге? – увлекшись, с неприкрытым любопытством поторопила я.

   – Никакой охоты, – трагично выдохнула девушка. – Меня заставили извиниться перед госпожой Уной, а потом велели всю ночь перебирать зерно. По словам Лэйгиса, я так страшно выла, что он не выдержал и пришел в каморку разбираться с чудищем. Когда же увидел меня, помог с заданием, а утром мы таки поехали кататься! Ну и лица у слуг были, когда нас увидели!

   Под властью воспоминаний Мирайн расхохоталась первая, я тоже прыснула и витающее в воздухе напряжение, наконец, схлынуло.

   – Мне тоже пора бежать. Я работаю с Лореей, той швеей, что шила твое свадебное платье. Если надо будет починить одежду, обращайся, – подмигнула девушка. – И Айла... Я все же надеюсь, что ты поймешь нас и сделаешь правильный выбор.

   Помахав на прощание, Мирайн убежала. Сама я тоже не стала засиживаться. Напомнив себе о поставленной цели, поднялась и решительно зашагала в замок

   – Леди Айлантария, – попавшийся навстречу Имон отвесил глубокий поклон. – Рад встрече. Слышал, вы сегодня предлагаете свою помощь всем нуждающимся?

   – Да, верно, – представив, какие слухи успели разлететься и как потешаются надо мной местные жители, я неуловимо поморщилась.

   – Это отлично. В таком случае, приглашаю в свою скромную обитель. Мне как раз нужны изящные женские ручки, – просиявший тюремщик даже не стал ждать согласия, сразу подхватив меня под локоть и потащив к лестнице.

   И вроде бы сам Имон не сделал мне ничего плохого, наоборот, вел себя на удивление галантно и обходительно, трудиться под его началом было жутко. Я буквально заставляла себя передвигать ноги, опускаясь из теплого и светлого коридора в темный и сырой подвал, где пережила столько унизительных часов.

   – В прошлый раз вы не успели осмотреться, зато теперь можем исправить эту оплошность, – бодро объявил Имон. – Пусть мои владения и скромны, я по мере сил стараюсь поддерживать здесь уют и порядок.

   – Приятно видеть человека, так преданного своей работе, – облизнув губы, сипло выдавила я.

   – А как иначе? – на мгновение на лице мужчины мелькнула тень, он быстро взял себя в руки, натянув привычную широкую улыбку. – Все мы здесь выполняем свой долг. От того, насколько хорошо справится каждый, зависит благополучие остальных.

   Наверное, разговаривай я с поварихой или лекарем, непременно бы прониклась, но слышать подобные речи из уст тюремщика было жутковато. С языка так и рвался вопрос, насколько добросовестно он относился к своим обязанностям при допросах пленных, вот только подобное любопытство точно не довело бы до добра.

   – Начнем с самого начала, – между тем, жизнерадостно продолжил Имон. – Здесь, как вы помните, у нас допросная. Хотя по основному назначению используем ее редко, чаще – в качестве столовой, чтоб посидеть своей компанией.

   Напоминание оказалось излишним. Мне и без того было крайне неуютно, а при одном взгляде на камеру волоски встали дыбом. На мгновение я словно вновь ощутила тяжесть кандалов на запястьях и то чувство своей полной беспомощности, беззащитности перед происходящим.

   «А ведь если попадусь – второй раз церемониться со мной точно не станут».

   – Справа по коридору камеры, а что слева? – я взмахнула руками, «разрывая» мерещащиеся оковы.

   – Склад, комнаты стражников. Здесь хранятся оружие, щиты, доспехи. Собственно, мне помощь с наведением порядка требуется, – распахнув дверь, Имон галантно пропустил меня вперед. – Надо пыль протереть, мечи отполировать, амуницию всю проверить.

   – Звучит несложно, – мысленно я взмолилась, чтобы так оно оказалось и на практике, и тюремщик подобно всем остальным не выгнал меня прочь.

   Должно быть, духи все же смилостивились надо мной и дело, наконец-то, пошло на лад. Не разделяя предрассудков обитателей дворца, Имон не только подкидывал мне одно поручение за другим, но еще и развлекал светской беседой, то сетуя на неурожай, то предвкушая, как засверкает его вотчина после устроенной уборки.

   – Еще нужно непременно добавить цветы. Ваша светлость, как считаете, лучше букет роз или маков? Первые смотрятся очень благородно, вторые же добавят ярких красок.

   – Честно говоря, затрудняюсь с ответом, мне еще никогда не доводилось заниматься облагораживанием тюрьмы, – на мой взгляд, любой букет выглядел бы насмешкой над пленником, но увлеченный тюремщик словно не понимал, как неестественно и даже пугающе выглядят его порывы. – К слову, вам удалось меня удивить. Не часто встретишь человека, способного столь возвышенно отзываться о подобном месте.

   – Привычка, – кажется, мое любопытство ничуть не удивило Имона. – Раньше при его светлости Двэйне я работал учителем танцев, мечтал в будущем открыть пансион, где любую девушку обучили бы манерам и всем прочим наукам. Должность изменилась, но стремление нести красоту и гармонию в этот мир никуда не исчезло.

   – А почему бы вам и теперь не следовать своему признанию? – скользнув взглядом по кружевным манжетам и причудливой вышивке на жилете мужчины, полюбопытствовала я. – В замке много детей, танцевать же не умеет почти никто. Уверена, ваши занятия им понравились.

   – А зачем? – горько улыбнулся тюремщик. – У детей есть воспитательницы, их обучают счету и письму, но танцы в нашем случае роскошь. Лучше посвятить эти часы охоте или тренировкам. От меткого выстрела пользы куда больше, чем правильно выполненного пируэта.

   – Сочувствую. Отказываться от своей мечты всегда больно, – вспомнив, с какой завистью и тоской наблюдала в детстве за чужими полетами, искренне произнесла я.

   «Больнее разве что видеть, как ее исполняют другие».

   – Такова жизнь, – теперь в голосе Имона прозвучали философские нотки. – Всем, кто ушел с его светлостью, пришлось многим пожертвовать. Мы отреклись от прошлых жизней, освоили новые профессии. Леди стали швеями, лекарями и поварихами, лорды научились добывать руду и обрабатывать землю. Изгнание стерло сословные границы, заставило перечеркнуть былые заслуги, но мы не забыли, кем были раньше. И надеемся, что прошлая жизнь не потеряна безвозвратно.

   – Вся наша жизнь подвластна духам, – я предпочла сделать вид, будто не заметила просквозившего в последней фразе намека.

   К счастью, развивать скользкую тему Имон благоразумно не стал, и дальше мы говорили исключительно о цветах и прочих ничего не значащих пустяках. Остаток дня я проработала в тюрьме, даже на обед не стала прерываться. Не пришла бы и на ужин, но за мной явился князь.

   – Я обещал быть хорошим мужем, а хорошие мужья не морят жен голодом, – с усмешкой заметил он.

   Я смолчала, хотя на языке так и крутилось ехидное замечание, что они также не женятся по расчету и не используют жен в качестве пешек.

   – Как прошел день? – не догадываясь о моих мыслях, миролюбиво осведомился Лэйгис. – Вижу, удалось найти занятие по вкусу.

   – Да, выдраили камеры так, что не стыдно и самых родовитых заключенных сажать, – поддерживать беседу не хотелось, но молчание могло насторожить мужчину, так что я заставила себя рассмеяться.

   – Пленники у нас редкость. Чаще всего в тюрьму на день-второй отправляются наши дебоширы, – сочтя, что я еще злюсь на собственное заключение, поспешил успокоить Лэйгис. – Парочки подобных ссылок хватает, чтобы остудить самые горячие головы. Да и когда у оборотней возникают сложности с обузданием зверя, отдельное помещение с крепкими стенами также на вес золота.

   За разговором мы незаметно поднялись в столовую. Князь привел меня как раз вовремя, служанки уже заканчивали накрывать столы. Стоило занять свои места, как перед Лэйгисом поставили тарелку с творожниками, мне же досталась деревянная, плохо обработанная миска.

   – Посуды не хватает, – в ответ на приподнятую бровь князя с невинным выражением лица пояснила Мирна. – На кухне сегодня разбили целую стопку, а пока новой нет, ее светлость сама вызвалась воспользоваться деревянной. Она то здесь гостья, остальные же привыкли из своих тарелок есть.

   Говоря, украдкой служанка косилась на меня, явно ожидая жалоб и обвинений, но я лишь стиснула зубы. По сути, не так сильно Мирна и покривила против истины: здесь в самом деле не мой дом и у меня нет никаких прав командовать, требуя особого обращения. Хоть не звериную кормушку сподобились притащить, и на том спасибо.

   А вот Лэйгис рассудил по-другому. Внешне на лице мужчины не дрогнул и мускул, но от него ощутимо повеяло холодом. Воздействие ауры продлилось лишь миг, это не было наказанием, лишь предупреждением. Коротким напоминанием, кому решилась дерзить обычная служанка.

   – Что ж, хорошо, что я не склонен привязываться к вещам, – сохраняя на губах приветливую улыбку, князь невозмутимо поменял наши тарелки. – Приятного аппетита, Айла.

   Взяв вилку, мужчина принялся за еду. Его пример стал сигналом и для остальных. Застучали столовые приборы, помещение наполнилось шумом и гомоном. Следовало тоже скорее приступать к трапезе, пока все не остыло, но я лишь ошарашено таращилась на придвинутую ко мне тарелку.

   «Лэйгис за меня вступился. Вступился. За меня».

   Поведение князя никак не желало укладываться в голове. Сам мужчина, кажется, не придал своему поступку особого значения и теперь сосредоточенно беседовал о чем-то с подсевшим к нему советником, меня же не покидало ощущение, что все это сон.

   В нашем замке никто бы и не подумал встать на мою защиту. За долгие годы я привыкла к пренебрежению, к тому же, как ни крути, уважать меня действительно было не за что. Никудышная наследница, простушка, серая мышь. Для Лэйгиса же я и подавно не представляла никакой ценности, чтобы ради меня призывать к порядку беззаветно преданных ему слуг.

   «Хотя кто сказал, что его жест не игра? Всего лишь способ добиться моего расположения и заставить поддержать на Совете».

   Тряхнув головой, я подхватила вилку и отломила половинку творожника. Посыпанное сахаром блюдо выглядело вкусно и аппетитно, но у меня на языке отчего-то остался горький привкус. Быстро расправившись с ужином, я тоскливо покосилась на дверь, вот только Лэйгис не спешил покидать столовую.

   – Друзья, – поднявшись с бокалом в руках, торжественно начал он. – Я рад видеть всех вас за этим столом. Мы пережили еще один день и выиграли еще один день у смерти. Пусть же духи будут милостивы и завтра, даровав очередной спокойный и безопасный день.

   Захлопав, все чокнулись и осушили кружки. На этом вечер не закончился. Отставив свой бокал, Лэйгис шагнул к стене за нашими спинами. Двое вскочивших мальчишек с жутко гордыми лицами поспешно отодвинули полотно. Оказалось, что стяг служил не только напоминанием о происхождении Лэйгиса, но и скрывал многочисленные царапины. Присмотревшись, я поняла, что это крохотные крестики, занявшие почти все пространство от пола до потолка, только у правого края осталось свободное место.

   – Еще один отобранный у судьбы день, – подхватив нож, князь оставил очередную отметку. – Их было много. Недели, месяцы, года… Плечом к плечу, как бы не было трудно, мы выстояли. И надеюсь, скоро нам больше не придется вести счет прожитым дням. Мы вернемся домой, и вместо тревог дни будут заполнены счастьем.

   Снова раздались хлопки, кто-то одобрительно засвистел, дети даже затопали ногами. Я же словно окаменела. Конечно, Лэйгис изначально не скрывал от меня своих намерений, вот только одно дело было услышать о его планах и совсем другое – ощутить настроение толпы. Собравшиеся здесь изгнанники не жили, считали каждый день, каждую минуту, приближающую их к заветной цели.

   «Всем, кто ушел с его светлостью, пришлось многим пожертвовать», – прозвучал в голове размеренный голос Имона.

   Взгляд невольно заскользил по собравшимся. Пожилым старикам с горящими глазами, мужчинам и женщинам с усталыми, но осветленными надеждой лицами, строящим друг другу гримасы худеньким детям.

   «Столько людей, столько сломанных судеб…».

   Заметив тюремщика, отсалютовавшего бокалом лично мне, я невольно задумалась, как бы сложились судьбы местных жителей, где бы они очутились сейчас. В моем мире лорд никогда бы не сел за один стол с прислугой, но здесь общая беда сплотила изгнанников, связала узами гораздо крепче кровных. И ради восстановления справедливости они готовы были идти до конца, заплатить любую цену. Вот только вряд ли задумывались, что та может оказаться непомерно высока.

   – Завтра будет новый день, сегодня же пора отдыхать. Спокойной ночи всем, – легко улыбнувшись подданным, Лэйгис подал мне руку.

   Столовую я покидала на деревянных ногах. Страх перед тем задуманным сковал мышцы, путал мышцы и не давал нормально дышать. Привыкнув находиться в тени, плыть по указанному отцом течению, сейчас я словно угодила в настоящий водоворот, швыряющий меня из стороны в сторону. Чуждая, пугающая, незнакомая ответственность огромной горой давила на плечи, и лишь крохи гордости не позволяли сгорбиться под непомерно тяжелой ношей.

   – Айла, не дрожи так, – мое состояние не укрылось от чуткого мужчины. – Неужели ты до сих пор меня боишься?

   – Нет, – я покачала головой.

   «Не тебя».

   – Значит, волнуешься из-за услышанного? – не пожелал оставить меня в покое Лэйгис. – Зря. Ты княжна, а значит, рано или поздно все равно пришлось бы столкнуться с трудностями. Тебе восемнадцать, подходящий возраст, чтобы учиться принимать решения.

   Я лишь передернула плечами. Решение, единственно возможное в сложившейся ситуации, я приняла еще утром, а все события сегодняшнего дня лишь убедили меня в его правильности. Вот только мне по-прежнему не хватало храбрости, чтобы его исполнить.

   – В любом случае, помни: ты не одна. Пусть я заставил тебя ступить на этот путь, необязательно идти по нему в одиночку, – когда мы остановились возле дверей спальни, твердо произнес мужчина. – Я всегда буду рядом и помогу. Словом, советом, делом.

   Лэйгис не отрывал взгляда от моих глаз, и на мгновение показалось, будто между нами образовалась невидимая связь. Мне бы хотелось думать, что мужчина снова врет, бессовестно манипулирует моими чувствами, но в его голосе не слышалось фальши. Каждое слово звучало обещанием. Я буквально видела крепкие щиты, за которыми мне предлагалось укрыться ото всех невзгод.

   «Зачем ты это делаешь?! Я ведь для тебя никто!».

   – Спокойной ночи, Айла. Пусть ничто не тревожит твой сон, – поднеся мою руку к губам, Лэйгис запечатлел очередной поцелуй.

   Я невольно вздрогнула, сердце же быстро-быстро заколотилось о ребра. И вроде бы умом я понимала, что князь лишь отдает дань вежливости, но каждое его прикосновение заставляло напрягаться что-то внутри. Как бы я не злилась на Лэйгиса, как бы не ненавидела, подобное уважительное обращение не могло не прийтись по душе. Рассудок словно отключался, а глупое воображение принималось додумывать то, чего не было и никогда не могло случиться.

   Рвано выдохнув, я тряхнула головой и поспешила юркнуть в комнату. Сперва – смыть горящий огненным клеймом поцелуй мужчины с ладони, а затем готовиться к ночной вылазке.

   Лэйгис изо всех сил старался быть любезным, но у его пожелания не было ни единого шанса сбыться, потому что спать этой ночью я не собиралась. Вместо этого в мои планы входило покинуть дворец как можно скорее.

   От одной только мысли о побеге во рту все пересыхало, а сердце начинало биться чаще, но я старательно гнала все опасения прочь. В конце концов, один раз у меня уже вышло одурачить князя, получится обвести его вокруг пальца и второй. Тем более, что на этот раз я подготовилась гораздо лучше.

   Весь сегодняшний день я только и делала, что разведывала обстановку. Следила за стражниками, изучала дорогу, искала всевозможные лазейки. И вздумавшие показать характер слуги хоть и заставили меня с горкой хлебнуть очередную чашу унижений, все же сослужили хорошую службу. Бродя туда-сюда, я не вызывала удивления, а проведя полдня с Имоном, даже ухитрилась разжиться кинжалом и парочкой отравленных дротиков.

   И мне бы радоваться тому, как все легко складывалось, но вместо гордости за отлично сыгранную роль я ощущала лишь невесть откуда взявшуюся вину за обман. Лэйгис ведь мне действительно поверил, а я хладнокровно врала, глядя ему прямо в глаза.

   Впрочем, другого выхода у меня, в самом деле, не было.

   Если я попала в плен собственного имени, отчаянно трепыхаясь в стремлении хоть немного ему соответствовать, то князь оправдывал свое целиком и полностью.

   «Лэйгис. Копье души».

   Ему на роду было написано всегда добиваться желаемого. Достигать любой цели, пусть даже кажущейся невозможной. Разговаривать с ним было также бесполезно, как пытаться развернуть уже сорвавшуюся в полет стрелу. Лишь убрать или немного передвинуть мишень.

   Выждав пару часов, я выскользнула из спальни. Темная одежда помогала сливаться с тенью, хотя сейчас я не старалась таиться и шла спокойной, уверенной походкой. Если у кого вдруг случится приступ бессонницы, пусть видит, что мне нечего скрывать.

   – Ваша светлость? – в результате дежуривший около входных дверей стражник лишь удивленно изогнул бровь, но не стал сразу же бить тревогу.

   – Хочу проведать Дымку, – я продемонстрировала накрытую салфеткой корзинку. – Кин сказал, она должна отелиться через неделю, но мне показалось, взгляд у нее какой-то беспокойный был. Чужая поддержка помогла бы Дымке успокоиться.

   – Вас проводить? – ожидаемо не пожелав вникать в проблемы тельной коровы, равнодушно предложил стражник.

   – Не стоит, большое количество людей тревожит Дымку. Кин днем и меня выгнал, – доверительно пожаловалась я.

   – Ну, будьте осторожны. Не хватало, чтобы вас бык боднул, – будучи прекрасно осведомленным о моих «успехах», мужчина лишь хмыкнул в усы.

   Кажется, утром дворец ожидала новая сплетня о том, как затравленная прислугой княжна упрямо пытается работать по ночам, но если все получится, мне уже не будет дела до очередных насмешек. Да и у придворных появится повод поинтереснее.

   Скрывшись с глаз стражника, я действительно отправилась к сараям. Только не тем, где держали тельных животных. Первым делом я аккуратно повыносила из курятника кур и петухов. Плохо видящие птицы вели себя смирно, лишь изредка нервно квохча, но на земле сразу замолкали, вновь погружаясь в сон. Козы и быки также позволили легко выгнать себя под открытое небо.

   В самом дальнем хлеву я задержалась дольше. На всякий случай оглянувшись по сторонам, достала из корзинки кресало с огнивом, высекла сноп искр. Подготовленная в углу солома вспыхнула сразу, ярко-желтые язычки пламени принялись быстро растекаться в разные стороны, повалил дым.

   – Пожа-а-а-ар!

   Мой пронзительный крик почти сразу утонул в заполонивших двор мычании, блеянии и кудахтанье. Поднявшаяся суматоха превысила все мои ожидания: перепуганная скотина принялась беспорядочно носиться туда-сюда, забили копытами, заржали запертые кони, загоготали гуси. Ждать, когда творящийся хаос достигнет своего апогея, я не стала, со всех ног кинувшись к страже у замковых ворот.

   – Помогите! Скорее! Там...

   – Что случилось? – стражники и сами уже почуяли неладное, но пока не торопились оставлять пост ради проверки.

   – Там пожар! И кто-то чужой, – тыкая пальцем в темноту, выдохнула я. – Один или двое, с оружием. Увидели меня и бросились наутек. Скорее, не дайте им уйти!

   Добавив в голос отцовских, повелительных ноток, я вновь указала в сторону хлевов, вот только стража у Лэйгиса подобралась достойная и к огню устремился только один. Второй стражник остался, с удвоенной бдительностью осматривая все вокруг, но к такому исходу я тоже подготовилась.

   – А-а-а! Я что-то слышу! Помогите! – испуганно завизжав, я вцепилась в стражника, одновременно позволяя дротику выскользнуть из рукава прямо в ладонь.

   Честно признать, это была самая слабая часть моего плана. Я до последнего жутко трусила, что оборотень почует неладное и перехватит мою руку, вот только первое впечатление сыграло с ним дурную шутку. Абсолютно все в замке относились ко мне, как к обузе. Жалкой, никчемной, бестолковой, ни на что не способной дочке ненавистного князя. И ни один не задался целью копнуть глубже.

   Когда стражник ощутил боль и отпрянул, было уже поздно. Парализующий яд попал в кровь, мгновенно лишая его возможности двигаться. Подхватив пошатнувшегося стражника, я уложила его за землю, заодно и позаимствовав меч.

   За спиной раздались взволнованные крики. Выскочившие на шум люди искали воду, спешили к полыхающему сараю, костерили бросающихся под ноги животных. Понимая, что времени у меня совсем немного, я поскорее приоткрыла ворота. Юркнув в щель, стрелой понеслась прочь.

   Прозвучавший совсем рядом вой поджал мне жару. Увы, устроенный мной переполох услышали не только внутри, но и снаружи замка. По коже побежали мурашки.

   В княжестве каждому внушали с младенчества: ночью на запретных землях смертельно опасно. Отправиться бродить по пустоши без полноценного, хорошо вооруженного и задоспешенного отряда мог или безумец, или самоубийца, решивший столь радикальным путем свести счеты с жизнью. И вроде бы совсем недавно я готова была умереть, но одно дело – мужественная и быстрая смерть при падении с высоты и другое – унизительная и болезненная, от когтей хищников, разрывающих твое тело на части.

   Лишних иллюзий касаемо своих боевых умений я не питала. С одной, на худой случай парой тварей еще справлюсь, но целая свора сожрет меня с потрохами за считанные мгновения. Именно поэтому я собиралась не убегать далеко, а забиться в какое-нибудь укромное местечко, как в ожидании утра, так и скрываясь от погони, которую князь наверняка отправит по моему следу. Небольшой размер ипостаси в кои-то веки играл мне на руку, позволяя использовать в качестве укрытия любую щель или дупло. Благо, по возвращению от Скалы предков я как раз присмотрела подходящий дуб.

   Гуль выскочил прямо из темноты. Нападение было совершенно бесшумным, монстра выдали лишь алчно сверкнувшие алые глаза. Лишь чудом я успела отпрыгнуть в сторону, уклонившись от длинных клыков.

   – Брысь! – надеясь, что тварь окажется не слишком голодной и достаточно пугливой, я предупреждающе взмахнула мечом

   Вот только, вместо того, чтобы удрать, гуль припал на передние лапы и утробно, низко зарычал. Почти сразу такое же глухое рычание раздалось справа и слева.

   «Мамочки!».

   Внутри все обмерло. Покрепче сжимая в руке меч, и не отрывая взгляда от скалящего хищника, я принялась медленно пятиться назад. В памяти же, как назло, всплыли все когда-то слышанные о гулях истории. И что когти у них бритвенно-острые, мгновенно распарывающие кожу до костей. И что из-за пристрастия к мертвечине даже крохотная царапина смертельно опасна. Если вовремя не прижечь рану, могильная гниль с кровью разнесется по всему телу и тогда шансов на выздоровление почти не останется.

   Первым атаковал гуль справа. Прыгнул, метя мне в бок. Готовая к нападению, я сумела не только увернуться, но и рубануть его мечом. А вот понять, попала или нет, уже не успела. Двое других бросились одновременно, вынуждая меня вновь отпрыгивать назад. Под ногу попал камешек и, не сумев удержать равновесие, я рухнула прямо на спину, ощутимо приложившись затылком.

   Обрадованные гули с нетерпеливым рычанием тут же набросились на меня. Первого я пнула ногами, отбрасывая на второго, третьего встретила ударом меча в живот. Острое лезвие легло вошло в мягкую тушу, но на то, чтобы извлечь оружие, опять таки не хватило времени. Вскочив на ноги, я что есть мочи рванула наутек.

   Уже на бегу оглянулась, надеясь, что хищники накинутся на труп собрата, вот только те предпочли живую добычу мертвой. На сплошь ровной и открытой местности спасения мне было бы ждать неоткуда, но здесь на помощь пришло дерево. Подпрыгнув, я ухватилась за ветки, быстро подтягивая тело наверх. Почти сразу же в воздухе звучно щелкнули челюсти.

   «Неужели повезло?».

   Прижавшись к стволу, я вытерла мокрый лоб, судорожно вздохнула. Сердце продолжало лихорадочно колотиться в груди, наливающаяся шишка на затылке все сильнее пульсировала болью, ныли потянутые мышцы в запястьях.

   «Или нет».

   Я определенно избежала немедленной кончины, однако неприятности лишь набирали обороты. Мерзкие твари и не подумали уходить. Забраться по гладкому стволу они не могли, но, сообразив, что и мне деваться некуда, уселись под деревом, намереваясь взять добычу измором.

   А вот это было уже не просто плохо, отвратительно! Пусть сами гули лазить по деревьям и не умели, по пустоши бродила еще уйма нечисти, способная с легкостью добраться до меня. Укрыться же от них я не смогла бы ни человеком, ни птицей, на грабе не было и малейшей щели.

   Потянулось долгое, мучительное ожидание. Не отводя глаз от двух черных теней, мысленно я шептала молитвы, прося духов о снисхождении. Ночи были прохладными, свежими, налетающий ветерок забирался под одежду, и скоро меня стало трясти не только от страха, но и холода.

   «А ведь Лэйгис наверняка уже доложили о моем побеге и устроенной диверсии. Интересно, он пошлет погоню сразу или подождет до утра?».

   Если сперва я еще надеялась на второй вариант, то спустя час первый стал казаться куда предпочтительнее. Даже наверняка грозящее наказание не пугало, только бы вернуться в тепло!

   Когда впереди, наконец, показался отряд стражи, я едва удержалась, чтобы не обрадовано закричать и не замахать руками. Предупреждать о притаившихся гулях спасителей также не понадобилось. Смекнув, что к чему, те сами поспешили сбежать, едва не поджав хвосты.

   – Спускайся, – окинув меня беглым взглядом, сухо велел Джарлат.

   Занемевшие от долгого сидения конечности слушались плохо, так что на землю я скорее плюхнулась, чем спрыгнула. Подать мне руку никто из стражников, разумеется, и не подумал.

   – Спа...

   – Дрянь!

   Пощечина оказалась такой сильной, что я не устояла на ногах. Двумя руками схватившись за полыхающую огнем щеку, ошеломленно уставилась на мужчину снизу вверх. Конечно, я была виновата, но подобного обращения все же не ожидала.

   – Какая же ты дрянь!

   В два шага преодолев разделяющее нас расстояние, Джарлат схватил меня за растрепавшуюся косу, буквально вздергивая на ноги и впечатывая в ствол дерева. От резкой и острой боли слезы брызнули градом. Чувствуя себя пришпиленной бабочкой, я беспорядочно затрепыхалась, и второй рукой стражник обхватил мою шею, легко сжал.

   – А ведь я тебя предупреждал, – нависая надо мной, жестко процедил он. – Что ж, даже хорошо, что ты так скоро показала свое истинное лицо, кр-рыса! Теперь все будет по-плохому.

   – Убери руки, – я хотела сказать это твердо и властно, но изо рта вырвался невнятный сип. – С-сейчас же!

   – А что такого? Неужели не нравится? Или может, ты боишься? – Джарлат усилил хватку, перекрывая мне доступ воздуха.

   Правда, почти сразу отпустил, давая возможность вздохнуть, но и такой короткой демонстрации оказалось достаточно, чтобы сердце рухнуло в пятки. Даже попавшись приграничным стражникам, я не боялась так. В тот момент мне казалось, что смерть всего лишь кружит поблизости, сейчас же она заглядывала прямо в лицо.

   – Правильно. Давай, дрожи от ужаса. Ощути, каково это – чувствовать приближение гибели и не иметь возможности и пальцем пошевелить ради своей защиты, – мужчина повторил прием, на этот раз ослабил пальцы с куда большей задержкой. – Представь: прямо сейчас я могу перерезать тебе горло, заставив захлебнуться собственной кровью. Всадить нож прямо в грудь или вспороть живот.

   От недостатка кислорода темнело в глазах. Двумя руками вцепившись в его ладонь, я пыталась хоть немного ослабить нажим, накатившаяся же паника вопила, что все это бесполезно. Как только Джарлату надоест меня пугать, от угроз он перейдет к делу и совершенно никто ему не помешает.

   – Нет. Ты не имеешь права. Я жена вашего князя, – сквозь пелену слез глядя мужчине в лицо, прохрипела я.

   – Вовремя же ты об этом вспомнила, – стражник презрительно фыркнул, но все же разжал хватку, позволяя мне кулем рухнуть на землю.

   Глухо закашлявшись, я попыталась встать хотя бы на четвереньки, но получалось плохо. Руки и ноги не слушались, в голове шумело, меня качало из стороны в сторону. Облизнув губы, я ощутила металлический привкус, а проведя рукой по лицу, отстраненно уставилась на алые капли.

   «Этого я никогда не прощу!».

   – Хватит валяться. Пора ехать, – отрывисто велел Джарлат.

   Видя, что я лишь продолжаю потирать шею, замахнулся ногой. Вряд ли в самом деле собираясь меня пнуть, скорее, просто поторопить, но трюк удался, вынудив меня с писком отскочить в сторону.

   – Вставай. Не стану больше марать руки. Пусть твою судьбу решает его светлость, – поймав мой затравленный взгляд, брезгливо сообщил он. – Надеюсь, князь засадит тебя в тюрьму, а перед этим хорошенько выпорет. Раз не ценишь доброго обращения, иного не заслуживаешь.

   – Доброго? Хотите сказать, вам бы пришлась по вкусу такая «доброта»? – я криво улыбнулась, от чего кровь из разбитой губы потекла быстрее. – Если бы вас схватили, принудили к браку, заставили предать семью? На моем месте вы бы поступили точно также.

   – Никогда. В отличие от тебя, мы знаем, что такое честь. Никто из нас не стал бы выкупать свою жизнь ценой жизни остальных, – уничижительно, словно пытаясь заклеймить меня каждым словом, выплюнул Джарлат.

   – И это говорит тот, кто поднял руку на девушку? Свою княгиню? – я хотела уязвить его в ответ, но вместо этого постыдно всхлипнула.

   – Княгине полагалось бы заботиться о своих подданных. Так что, знаете, госпожа, лучше помалкивайте, целее будете, – ледяным тоном посоветовал стражник.

   Сглотнув вязкую, отдающую кровью слюну, я предпочла подчиниться. Больше не говоря ни слова, позволила связать себе руки и перекинуть в седло. Удивительно, но Джарлат сдержал обещание, не пытаясь специально или якобы случайно причинить мне боль. Выплеснув злость, теперь мужчина вел себя так, словно вез мешок карточки, а не живого человека.

   Только вот это все равно воспринималось отсрочкой перед казнью. Джарлат отлично справился со своей задачей и теперь я боялась представить, что сделает со мной Лэйгис. Хорошо, если просто посадит в тюрьму, заточение уж как-нибудь выдержу. А если действительно прикажет выпороть? Привязать к столбу, сорвать рубашку и отходить кнутом на потеху толпе?! Ведь будет дико больно и унизительно, а главное, за что? Какое настолько жуткое преступление я совершила, чтобы подвергать меня настолько постыдному наказанию?

   Подумаешь, подожгла сарай, так ведь нарочно выбрала самый дальний и маленький, еще и шум сразу подняла! Загнать животных обратно тоже не велик труд, больше шума и дыма, чем реального ущерба. Вот только пылающая щека и не прошедший звон в голове напрочь отбили всякое желание задавать вопросы. В конце концов, чего еще можно ожидать от преступной швали, лишь нацепивших маски благородных господ…

   К тому времени, как мы подъехали к замку, едва-едва начало светать. Спешившись сам, Джарлат грубо сдернул меня с лошади. Устоять на ногах я смогла буквально чудом, перед глазами плавали черные мушки, к горлу подкатил комок.

   – Пшла. Полюбуешься на дело своих рук, – не дожидаясь, пока я хотя бы переведу дыхание, стражник толкнул меня в спину, вынуждая пройти вперед.

   Стоило увидеть двор, как глаза невольно полезли на лоб. Все вокруг было залито кровью, повсюду валялись туши нечисти и домашней скотины, в воздухе летали клочки пуха. Мужчины и женщины суетливо пытались навести порядок: перевязывали раненых, утаскивали тела, вытирали красные лужи.

   – Что случилось? – выдохнула я.

   Захотелось зажмуриться, как следует ущипнуть себя, чтобы проснуться, но сбежать из этого кошмара мне было не суждено.

   – Нравится? Ты хорошо постаралась. Достойная дочь своего отца. Такая же лицемерная паскуда, как и он.

   По глазам Джарлата было видно, как сильно ему хочется отвесить мне очередную оплеуху, но вместо этого он ограничился очередным толчком.

   – Иди.

   Под конвоем стражи меня привели в кабинет Лэйгиса. Вернее, почти притащили. От ужаса, шока и паники отказывали ноги, и я позорно спотыкалась на каждом шагу.

   – Вот и наша беглянка.

   Голос князя прозвучал глухо, да и сам он выглядел неважно. Волосы в беспорядке, под глазами черные тени, одежда вся измята, на рукавах – кровавые пятна. По его знаку стража вышла из комнаты, оставляя нас наедине.

   Я судорожно сглотнула. Признаться, в душе еще жила надежда, что сейчас Лэйгис все уладит. Заметит мое разбитое лицо, извинится за переусердствовавшего начальника стражи, предложит объясниться. Вот только, если раньше князь вел себя обходительно и сдержанно, то сейчас от мужчины вновь исходила ледяная волна силы, так испугавшая меня в первую встречу. Он еще ничего не сказал, лишь смотрел, мне же захотелось втянуть голову в плечи, а то и вовсе забраться под стол.

   – Что у вас случилось? – в итоге я не выдержала первой.

   – А ты не догадываешься? – по губам князя скользнула кривая усмешка. – Начинаю думать, что Джарлат с Ллойдом были правы. Зря я пытался с тобой договориться. А ведь мне до последнего не хотелось верить, что ты окажешься настолько двуличной… Все эти рассуждения про мир, собственную пользу, нежелание пачкать руки кровью. Браво, Айлантария. Этот раунд за тобой.

   Отчего-то слышать обвинения от Лэйгиса было вдвойне обидно. Глупое, иррациональное чувство, ведь я с самого начала знала, что мужчине нельзя доверять. Вот только после того, как князь заступился за меня на ужине, относиться к нему с прежней антипатией уже не получалось. В голову упрямо лезли мысли, что мне впервые встретился человек, способный заглянуть немного глубже, отрешиться от привычных предрассудков. Вот только, как я и предполагала, вся его доброжелательность оказалась лишь маской.

   - А чего ты ждал? Думал, я так просто смирюсь с ролью пленницы? Свое обещание выйти за тебя я сдержала, о дальнейшей помощи мы не договаривались, – чувствуя, как болезненно саднит внутри обида, огрызнулась я.

   - Выходит, ты по-прежнему не веришь. Даже завещание деда тебя не убедило, - во взгляде Лэйгиса отразилось разочарование. – Твое право. Хоть это и глупо.

   Я сердито засопела. Мужчина не догадывался, насколько сильно ошибся в своих выводах. В первый раз я действительно пыталась сбежать, потому что не поверила. Во второй же – потому что поверила слишком хорошо.

   - Я сделала тот выбор, который посчитала верным! Ты сам сказал, я княжна. Ты беспокоишься за свое княжество, а я за свое. И не позволю утопить его в крови! – смотреть в глаза хмурому князю было тяжело.

   Рядом с ним я чувствовала себя маленьким и глупым ребенком, сдуру осмелившимся перечить старшему. И вроде бы следовало держаться наравне с ним, быть смелой и уверенной, но душащий изнутри страх путал мысли, сковывал