Когда загорится Луна. Отмеченный знаком пепла. Ольга Валентеева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Жизнь Демьяна казалась самой обычной: новый город, общежитие, учеба в художественном училище. Все изменилось, когда нарисованная им Весна вдруг выбралась из рамы. За художником начинается охота: одни хотят избавить мир от вселенского зла, другие — похитить силу, и чтобы выжить, придется разобраться, почему музыкант Леший видит призраков, а его сестра исчезла из могилы. Если получится, возможно, знак пепла оставит своего владельца в живых.

ПРОЛОГ

Мерный стук лопаты о землю, готовую вот-вот промерзнуть, ни с чем не спутаешь. Он раздается так неотвратимо, как тиканье часов. Стрелки будут двигаться, даже если весь мир распадется на атомы. Даже если самих часов не станет, время будет идти, отсчитывать дни, месяцы и годы. Время нельзя заставить остановиться. Однако когда стук раздается на кладбище за городом в десятом часу ночи, это повод задать вопрос, что, собственно говоря, происходит.

   Тот, кто держал инструмент в руках, мало задумывался о том, как выглядит со стороны. Растрепанный, в распахнутой куртке. Под ней — только тонкая футболка с принтом в виде скрипичного ключа. На шее — кожаный шнурок с болтающимся волчьим клыком. Талисманом, подаренным сестрой в другой жизни. Младшей сестрой. Старшую он сейчас пытался выкопать из-под земли. Раз за разом нервно вытирал вспотевший лоб, мокрые русые пряди неприятно липли к лицу, раздражали.

   — Ну сколько еще? — взвыл парень и усилил нажим на лопату. Древко треснуло и выпало из рук. Да чтоб ему… Запасной у него не было. Он и эту-то нашел у сторожки, кто-то бросил, не донес до склада, или где там они должны валяться. Зато под ногами наконец-то показалась деревянная полированная крышка. Успела ли она прогнить, если сестра упокоилась под ней полгода назад? Оказалось, что нет, но те, кто ее заколачивал, схалтурили, и копатель легко выдрал гвозди — вместе с крышкой. Сдвинул ее в сторону, наклонился только для того, чтобы убедиться — гроб пуст. Лишь конверт, не тронутый тленом, покоился на белой подушке. Парень распечатал его прямо там, в могиле, подсвечивая фонариком мобильного.

   «Дорогой братик, если ты это читаешь, значит, я безнадежно мертва».

   Какая ирония! А что письмо лежит в пустом гробу — это так, мелочи.

   «И, конечно, тебе стало интересно, что именно свело меня в могилу. Лучше спроси, кто. Ты должен найти Искандера Соколова. Скажи ему, что я видела знак пепла, он поймет. Его обладатель юн и вряд ли знает, что ждет впереди. Его надо отыскать раньше, чем загорится Луна. Люблю тебя, Си».

   Си — значит, Симона. Так назвала дочку мама, фанатка известной песни. К счастью, самому копателю имя досталось куда более прозаичное. А может, и к несчастью, потому что он давно заменил его на прозвище. Глупую школьную кличку.

   — Если тебя нет в гробу, то где ты, Си, ночь бы тебя прибрала? — пробормотал парень, понимая, что уничтожить следы вандализма будет ой как непросто. Он забрал записку, вернул крышку на место и выбрался из этого вместилища скорби. Посмотрел на останки лопаты… И пошел прочь. Сестры все равно там нет. А с ним этот милый визит на кладбище с лопатой никто не свяжет. Куда интереснее, Искандер — настоящее имя или тоже кличка? И где его искать? Знак пепла… Скажи ему кто-то полгода назад, что он станет рыскать ночью по кладбищу и раскапывать могилы, Леший посмеялся бы над этим оригиналом, только со смертью Симоны изменилось слишком многое. Его жизнь дала такой крен, что впору было хвататься руками и ногами за ее обломки, и даже пустой гроб удивил, но не напугал и не заставил страдать. Подумаешь… Живые страшнее мертвых, это всем известно. А еще хуже те, кто завис между жизнью и смертью. От них слишком много шума.

   Раздался тонкий девичий смех. Леший поморщился, но не обернулся. В первый раз, что ли? Это сначала был визит к другу-психиатру и таблетки. Сейчас он уже понял, принял, смирился. Пусть смеется, кем бы она ни была. А ему пора домой. Чашка кофе и любимая музыка куда лучше промозглого кладбища и сломанной лопаты. Да пусть катится…

ГЛАВА 1

Демьян шел по улице, надвинув капюшон так глубоко, что не было видно лица. За спиной болтался тубус, в нем Демьяна ждала неоконченная картина. Погода не радовала. Мелкий противный дождь то и дело срывался, делая асфальт безжизненно-черным, похожим на сломанный грифель. В голове навязчиво крутилась мелодия, утром услышанная по радио. Она помогала не думать. Самое сложное — отключить разум, заставить его замолчать. Превратиться из человека, который живет и чувствует, в оболочку, шагающую в новый день, а разум… пусть отдохнет пока.

   Дождь усиливался. Демьян заскочил на порожек художественной мастерской в ту самую минуту, когда капли решили вырасти от мелких назойливых мушек до серебрящегося длинного серпантина. Стоит ли упоминать, что Дема ненавидел дождь? Когда у него в жизни случалась какая-то локальная катастрофа, всегда лило как из ведра. «Небо плачет», — говорила мама.

   «Небу плевать», — хотелось ответить Демьяну, но он молчал. С мамой лучше было не спорить, а теперь она и вовсе осталась там, в его родном городке, когда сын поступил в художественное училище и уехал на «большую землю» — в Георгиевск, подальше от мамы с ее нравоучениями и отца, сбежавшего к любовнице чуть старше самого Демьяна. Бывает… Страница перевернулась, у него теперь свой путь. И только звонки напоминали о том, что где-то есть его семья.

   — Что-то ты рано сегодня, Дёма, — заметил охранник, даже не попросив показать пропуск. Юного художника тут знали все. Его учитель разрешал пользоваться студией. А где еще рисовать? В общежитии разве что скетч какой-то набросаешь, а на съемную квартиру не заработал пока, пусть и хотелось жить в тишине и покое. Ничего, все впереди. Скоро выставка, надо еще немного постараться.

   — Опять допоздна будешь?

   — Да, наверное, — кивнул Демьян, проходя мимо поста охраны и подцепив с крючка ключи от студии.

   — Эх, ладно. Молодость…

   Студия располагалась на третьем этаже. Демьян толкнул массивную дверь, достал из тубуса наброски к картине. Разложил их на всех свободных поверхностях. В основном с эскизов на Дему смотрела девушка. Ее волос пока не коснулась краска, но художник знал — они непременно рыжие, как пламя. И в такую дождливую погоду — чужеродные, не подходящие ни для этого города, ни для сумрачной осени.

   Теперь следовало изобразить девушку на картине — для выставки оставалось написать только одно полотно. На ней незнакомка шла в тонком платье по лесу, припорошенному снегом. Шла босиком, платье отливало колдовской зеленью, снежинки таяли в волосах. «Приход весны», — так Дема собирался назвать полотно. Завершить его, а после стать самым молодым художником, получившим персональную выставку в регионе. Да, не столица, ну и пусть! Главное, у него есть шанс показать огромному количеству людей свое творчество — шанс, которого, казалось бы, у провинциального мальчишки не должно быть, однако вот он, протяни ладонь — и коснешься. И до столицы Демьян доберется, а пока… Пока было полотно, на котором только предстояло загореться рыжему пламени волос.

   Демьян включил музыку на телефоне — «Времена года» Чайковского. Слова сейчас отвлекали бы от творчества, а музыка, наоборот, дарила вдохновение. Кисть двигалась в такт летящей мелодии «Апреля». Девушка на картине шла… Высокая, статная, слишком дерзкая в этом зеленом платье, похожая на сон. Один рыжий локон, другой… Снежинки, не тающие в волосах — но это только сейчас! Придет тепло, снег растает, и девушка, которую Дема условно называл Весной, будет подставлять солнцу лицо с яркой россыпью веснушек, танцевать на полянах, звать тепло.

   В какой момент все изменилось? Вдруг стало холодно. Демьян провел рукой по лбу, случайно выпачкав лицо красками, огляделся по сторонам, раздумывая накинуть куртку с капюшоном обратно. Отопление отключили, что ли?

   Мокрая капля упала на щеку. Дема коснулся ее пальцами, поднял голову и замер. С потолка сыпал снег. Большие хлопья таяли, не долетая до пола. Он сошел с ума? Конечно, каждый творец немного безумен, но не настолько же, чтобы видеть снег, падающий с потолка комнаты. Демьян отступил от полотна — и наткнулся на кого-то спиной.

   — Здравствуй, Дема, — пропел женский голос.

   Художник рванул в сторону, отскочил к стене, а рыжеволосая девушка в зеленом платье протянула к нему руки с мертвенно-бледными пальцами — он не успел их дорисовать.

   — Ты кто? Что происходит? — прошептал Демьян. — Я сплю?

   — Конечно, спишь! — Ледяные пальцы коснулись его щеки, скользнули на шею, и казалось: там, где они касаются, кожа покрывается мурашками, а затем становится такой же холодной, безжизненной. Дема начал задыхаться.

   — Ну, что же ты, малыш? — спросила девушка, приторно улыбаясь. — Ты ведь создал меня такой, а теперь не желаешь смотреть?

   И прижалась губами к его губам. Демьян оттолкнул ее изо всех сил, помчался к двери, вылетел в коридор — и едва не сбил с ног Павла Владимировича, его учителя, которому и принадлежала студия.

   — А, Демка, — улыбнулся он. — Так и думал, что тебе не спится. Что-то случилось?

   Демьян хватал ртом воздух. Случилось, да… Но расскажи об этом — и его сочтут безумным. Хотя, ему ли привыкать?

   — Нет, ничего. В студии душно, — ответил он, цепляясь за ворот рубашки окоченевшими пальцами.

   — Как продвигается «Приход весны»?

   — Продвигается… Движется…

   Дема еле сдержал нервный смех.

   — Отдохнул бы ты, — вздохнул Павел Владимирович. — Днями и ночами тут рисуешь.

   — Выставка скоро, — выпалил Демьян, ощущая, как отпускает страх. Привиделось… Наверное, он просто не высыпается, и задремал над картиной. Бывает же такое!

   — Скоро, но это не повод превращать творчество в муку, — улыбнулся учитель. — Давай взглянем на твою «Весну».

   И первым прошел в студию. Деме не хотелось туда возвращаться, не теперь, однако он заставил себя последовать за Павлом Владимировичем. Ничего не изменилось… Холст, краски, эскизы…

   — Какая красотка, — заметил Павел, подходя к картине. — Истинная весна, солнечная. Ты прекрасно чувствуешь цвет!

   — Спасибо.

   — Ученик уже сейчас превосходит учителя. Что же будет дальше?

   Демьян подошел к картине — и замер. Нет, призрачная Весна больше не протягивала к нему руки. Но каких-то полчаса назад девушка не смотрела на зрителей. Она разглядывала природу вокруг, а теперь… Теперь она уставилась на Демьяна, а ее кроваво-красные губы искажала то ли улыбка, то ли оскал.

   — Думаю, хватит на сегодня, — пробормотал Дема. — Вы правы, нужно отдохнуть. Время еще есть, успею закончить.

   — Да, тем более, осталась всего одна картина, — ответил Павел. — Но это просто шедевр! Твоя Весна слишком… живая. Нагреешь чаю? Я пирожные купил. Потом побежишь, а я тут поработаю.

   — Конечно.

   Дема поспешил из студии прочь, дальше по коридору, где в комнате отдыха стоял кулер. Он наклонился, подставил чайник под ледяную струю воды и ждал, пока тот наполнится. Затем выпрямился, и его взгляд упал на настенное зеркало. Дема отставил чайник, а сам неверяще коснулся волос. Среди его каштановых вихров откуда-то взялась прядь. Не седая, а будто… пепельная. Как будто темные волосы кто-то присыпал пудрой. Безумие!

   — Вот и старость пришла… — пробормотал Дема. Подумаешь! Всего-то несколько побелевших волосков. Меньше надо из-за выставки переживать, а то к девятнадцати годкам будет хвастаться белыми прядями. А девушка… Не было никакой девушки! Не было, и все тут. Дема развернулся и пошел обратно в студию.

   Павел Владимирович успел снять шарф и пальто, и теперь снова замер перед неоконченной картиной. Демьян старался лишний раз на нее не смотреть — ни к чему! Он щелкнул кнопкой, заставляя чайник зашипеть, достал из небольшого шкафчика чашки, разложил на блюдце пирожные.

   — А знаешь, на выставку планирует приехать сам Вихрев, — выдал Павел Владимирович.

   — Вихрев? — Демьян обернулся, а сердце пустилось вскачь. Это же Семен Вихрев, один из величайших мастеров современности! У него в столице галерея, о выставке в которой мечтают все: и любители, и профессионалы. — Как вам это удалось, Павел Владимирович?

   — Знал, что ты обрадуешься, — улыбнулся учитель. — Старые связи. Когда-то мы с Сенькой учились у одного мастера. Недолго, правда. Он получил грант, уехал в столицу, а я остался в родном городе. Мы встретились года два назад на аукционе. Думал, Сенька мимо пройдет. Но нет, узнал, мы разговорились. С тех пор общаемся. Так что давай, Демка, дорисовывай свою «Весну». Уверен, Семен оценит. Может, в Москву пригласит, а?

   В такую удачу Дема не верил, хотя, конечно, мечтал о большем, чем небольшой Георгиевск с его вечными дождями и местная галерея. Сейчас для него и это достижение. Но дальше-то куда? Чайник закипел, Демьян наполнил чашки кипятком, отпил и едва не обжегся.

   — Какой-то ты задумчивый сегодня, — заметил Павел. — Знаешь, отдохни-ка ты завтра тоже. Не хватало еще, чтобы в больницу попал с нервным истощением. Поверь, я знаю, о чем говорю. В твоем возрасте мир воспринимается… своеобразно.

   — Я в порядке, Павел Владимирович, — заверил Демьян. — Завтра хочу закончить большую часть полотна, осталось не так много. На неделе хватает занятий, боюсь не успеть. Да и вдохновение не спрашивает, когда приходить.

   — Эх, молодо-зелено, — доброжелательно рассмеялся художник. — Ладно, пей чай. Пирожное бери.

   Павел Владимирович напоминал Деме отца — в те годы, когда тот еще не нашел подругу помоложе, а был достойным семьянином. Крупный, улыбчивый и добродушный. Наверное, Демьян где-то и искал в наставнике родителя. В творческом плане. Кому-то хотелось показать свои наброски, услышать непредвзятое мнение, похвалу. Ему повезло, что в колледже его преподаватель обратил внимание на талантливого юношу из богом забытого городка. Редкая удача в жизни Демы — он не мог сказать, что поцелован фортуной в лоб.

   Юноша проглотил пирожное, быстро собрал наброски в тубус, накинул куртку.

   — Вы завтра здесь будете? — спросил у Павла.

   — Нет, поеду с родственниками на дачу, — ответил тот. — Будем сидеть у камина, а если погода позволит — погуляем по лесу. Так что приходи спокойно, никто не помешает.

   — Вы мне и не мешали никогда, — буркнул Дема. — До встречи в училище тогда.

   — До встречи, Демьян.

   Дема снова выскользнул под дождь — мелкий, как бисер. Шел по лужам, глядя, как расходятся круги по воде. В общежитие не хотелось. Там всегда было шумно и многолюдно, даже в выходные, когда основная масса вроде как разъезжалась по домам. Но идти больше некуда. Не было людей, которых бы Демьян мог назвать друзьями. Даже близкими приятелями, которым можно позвонить и позвать прогуляться. Дома он всегда был один, мальчишки и девчонки его возраста смеялись в спину: «Художник от слова худо». И здесь ничего не изменилось, разве что мальчик вырос, а «худо» о его картинах больше никто не говорил.

   Дема замер на перекрестке. Красный свет не торопился меняться на зеленый, а затем перед глазами вдруг возникло лицо Весны. Хищное, неживое. И Демьян дернулся, побежал по белым полоскам зебры, а когда раздался истеричный сигнал авто, не понял, почему вдруг лужи, бывшие под ногами, оказались прямо перед глазами.

ГЛАВА 2

— У тебя что, две жизни? — рявкнул кто-то и встряхнул Демьяна так, что дернулась голова. Дема провел рукой, пытаясь убрать с глаз намокшие волосы, и осторожно сел. Выяснилось, лежал он на асфальте. Рядом замерло авто, которое едва не стало его пропуском на тот свет. Водитель громко ругался, вспоминая родственников Демьяна до пятого колена. А тот, кто только что его тряс, замер над ним. Оказалось, это молодой парень — лет двадцати на вид. Может, чуть старше, Дема никогда не умел определять возраст на глаз. Высокий, русоволосый, в кожаной куртке и темных джинсах. И очень, очень злой…

   Водитель, наконец, убедился, что ни машина, ни Демьян не пострадали, и уехал, а его неожиданный спаситель — понятно ведь, из-под колес вытащил — протянул художнику руку, помогая подняться.

   — Тебя в детстве не учили, что переходить дорогу надо на зеленый свет? — поинтересовался парень. — Или страдаешь расстройством цветового спектра?

   — Что? — Дема осоловело моргнул.

   — Говорю, если с глазами проблем нет, зачем летел на красный?

   Демьян потупил голову, поднял слетевший тубус, тщательно проверил, все ли с ним в порядке, и только затем сказал:

   — Не знаю, зачем. Так вышло.

   — Вышло! — Русоволосый закатил глаза. — Включай голову, а то можешь без нее остаться. Ты где живешь?

   — В общежитии на Новаторской.

   — Художник, что ли?

   Можно подумать, все восемнадцатилетние юноши ходят по городу с тубусом за спиной! Но этот человек спас его, поэтому Демьян придушил раздражение и тихо ответил:

   — Да. Первый курс.

   — Оно и видно. Идешь, глаза на спине держишь. Не сильно хоть ушибся?

   Дема и его помощник одновременно посмотрели на Демины разбитые коленки, виднеющиеся в рваных джинсах.

   — Ладно, пошли ко мне, — вздохнул парень, имени которого художник так и не знал. — Умоешься хотя бы, а потом такси вызовешь.

   — Я не…

   — Давай, шевели ногами!

   Спаситель перехватил Дему за рукав куртки и потащил за собой. Тот больше не сопротивлялся, только сказал:

   — Меня Демьян зовут.

   — Алексей. Можно Леший, — откликнулся его провожатый.

   На этом разговор оба посчитали исчерпанным. Леший свернул направо, потом налево. Демьян, немного успокоившись, завертел головой по сторонам. Несмотря на то, что художественная мастерская находилась в этом районе, он никогда не заглядывал на соседние улицы, а сейчас любовался старыми домиками, которые сохранились посреди многоэтажек. Они напоминали ему стариков среди молодежи: вроде бы их век близился к концу, но за плечами была история, о которой столько можно рассказать!

   Засмотревшись, Дема опять споткнулся и едва не добавил к разбитым коленям расквашенный нос.

   — Сразу видно, человек творческий, — обернулся Леший. — Как в анекдоте — больше вытворяешь, чем творишь.

   Демьян ничего не ответил, чувствуя себя потерянным. Ожившая Весна никак не желала уходить у него из головы. Может, он заболел? И это галлюцинация? Но раньше ведь никогда подобного не случалось! Тогда что это?

   А Леший свернул к одному из старых домиков, толкнул скрипящую калитку, и к нему, заливаясь лаем, подбежала рыжая дворняжка.

   — Тише, Бетховен, тише! Свои. — Хозяин потрепал питомца по голове, а Дема спросил:

   — В честь пса из фильма назвал?

   — Почему это? — хмыкнул Алексей. — В честь композитора. Я музыкант, вообще-то. Правда, из консерватории выгнали.

   Из консерватории? Демьян не поверил своим ушам — Леший никак не походил на любителя классической музыки. Скорее, чего-то тяжелого вроде рока. Однако свои соображения Дема оставил при себе.

   — Проходи, Бетховен не кусается, — проговорил его спаситель и толкнул железную дверь, ведущую в дом.

   Демьян шагнул в тесную прихожую, полюбовался на небольшие окошки с деревянными ставенками, закрывавшимися изнутри. В их городе ставни на старых домах сохранились только снаружи, а здесь вот не так. Интересно… Сразу захотелось зарисовать и дом, и его хозяина, и рыжего пса. А Леший уже скрылся в коридоре.

   — Можешь не разуваться, — донесся его голос. — Тася, ты дома?

   Ему никто не ответил. Видимо, неведомая Тася куда-то ушла. Дема все же снял грязные ботинки, миновал широкий коридор и прошел в гостиную. Мебель здесь была новая, и это не вязалось с внешним обликом дома. Мягкий уголок цвета какао, книжные полки — темного дерева. На пуфике — гитара в чехле. Видимо, Лешего. Сам Алексей появился мгновение спустя уже без куртки. Под ней скрывалась серая футболка с изображением огромного пылающего скрипичного ключа. Вот это да!

   — Ванная — следующая дверь по коридору. — Леший кинул в руки Деме сложенное чистое полотенце. — Аптечка там же на полке, увидишь. Кофе будешь?

   Демьян отрицательно покачал головой, оставил тубус на столе и скрылся в ванной. Аптечка действительно нашлась быстро, правда, лекарства были сложены в девчачий розовый сундучок. Видимо, Таисии. Зато здесь было все необходимое: пластырь, перекись, антисептик. Пришлось стаскивать мокрые от дождя джинсы и обрабатывать рану. Дема зашипел: колено саднило, а когда попытался надеть джинсы обратно, задел повязку тканью. Неприятно… Что же, надо было смотреть, куда идет.

   А по коридору плыл запах кофе. Хозяин дома нашелся в гостиной с чашкой напитка в руках. Кофе явно был не растворимым, а самым настоящим, в зернах. Аромат кричал об этом. Перед глазами Демьяна тут же поплыли образы для картины. Надо будет зарисовать, когда вернется в общежитие.

   — Спасибо, — сказал он Лешему. — И за то, что из-под колес вытащил, и за аптечку. Такси не надо, я пойду на остановку, и…

   — Уже вызвал, — перебил его Алексей. — Будет через пять минут, отказываться поздно. И смотри в следующий раз, куда идешь. Новую жизнь тебе никто не нарисует, художник.

   — Это точно, — пробормотал Демьян. Он как раз успел обуться, когда на телефон Лешего поступило сообщение о подъехавшем такси, поэтому Дема торопливо вышел из дома. Бетховен, уже считая его едва ли не другом, ткнулся мокрым носом в ладонь, и Демьян погладил его по морде. Желтый автомобиль ждал сразу за калиткой. Демьян обернулся, чтобы попрощаться с Лешим, но тот за ним не пошел. Оставалось только закрыть калитку и сесть в такси.

   В общежитии в выходной день было не так многолюдно, как обычно. Тем не менее, разъехались далеко не все. Сосед Демьяна Никита что-то рисовал в блокноте, а Кирилл и Игорь отправились навестить родные места.

   — Что-то ты быстро, — буркнул Никита, не отвлекаясь от рисунка.

   Рисунок! Тубус остался у Лешего! Демьян хлопнул себя по лбу. Ничего, завтра поедет на студию и по пути заберет свои наброски. Главное, чтобы Леший оказался дома.

   — Вдохновение покинуло, — почти не солгал Дема в ответ на реплику соседа и повесил куртку на крючок у двери. — И погода дрянь.

   — Это точно.

   И Никита снова уткнулся в блокнот, а Дема взял свой эскизник и набросал кофейную чашку, сжимающие ее руки…

   — Кто-то кофе варит и не делится, — задумчиво произнес Никита.

   И правда, по комнате плыл тот же аромат, который наполнял дом Лешего. Дема почувствовал, как холодеют руки, но сказал себе, что Никита прав, и кто-то варит кофе на общей кухне. Для студентов это напиток богов, особенно когда не можешь проснуться на пары. А вот набросок получился очень даже хорошим. Если довести до ума…

   — Вечером девчонки приглашали на посиделки. Пойдешь? — поинтересовался сосед.

   — Нет, отдохну лучше, — ответил Дема. — Завтра надо ехать на студию и заканчивать картину.

   — Нудный ты, — фыркнул Никита. — Картина, шмартина. Так студенческие годы и пролетят!

   Демьян ничего не стал говорить. Он лег на кровать и задумался, опять прокручивая в памяти минувший день. И чем дольше думал, тем вернее получалось убедить себя, что всему должно быть рациональное объяснение. Может, на студии что-то не так? Выброс каких-то веществ, мало ли… Эти мысли помогли успокоиться, но совсем перестать думать об ожившей картине Дема не мог.

   На следующее утро он снова собирался на студию. Было немного страшно: а вдруг вчерашнее повторится? В то же время ясный солнечный свет, такой редкий поздней осенью, разгонял любые страхи. Демьян решил сначала заглянуть за тубусом, а после уже идти на студию, но на остановке автобуса его ждал сюрприз: Леший сидел на скамейке, а тубус с набросками лежал у него на коленях.

   — Привет! — Демьян торопливо подошел к нему. — Я вчера забыл…

   — Да, хорошо, что все остальное осталось при тебе, — усмехнулся музыкант. — Я заходил на студию — она у нас одна в районе, несложно догадаться, хотел оставить там, но охранник брать отказался. Однако при этом рассказал, что по выходным ты обычно приезжаешь утром, вот я и решил немного прогуляться до остановки.

   — Спасибо, — ответил Дема, забирая свое имущество. — Прости за беспокойство.

   — Да ладно! Впрочем, долг платежом красен. Никогда не был в художественной студии. С тобой можно?

   — Почему нет? — Демьян пожал плечами. — Она принадлежит моему преподавателю из художки, он разрешает там работать, потому что в общежитии все время кто-то мешает.

   — Понимаю, я тоже в общаге одно время жил, — сказал Леший, поднимаясь со скамьи. — Но знаешь, даже там было лучше, чем дома с двумя девчонками.

   — У тебя две сестры?

   — Уже одна. — Лицо Алексея на миг помрачнело. — Старшая погибла полгода назад, младшая живет со мной. Она у меня того… слегка гений. Только, в отличие от меня, мир искусства Тасю не интересует.

   — А ваши родители? — спросил Дема уже на пути к студии.

   — Их давно уже нет. Мне пятнадцать было, когда в детдом угодил. Таську бабушка на воспитание взяла, а меня не захотела. Я был трудным подростком, и только музыка могла примирить с этим миром.

   — И потом поступил в консерваторию? — изумился Демьян.

   — Ага, — легко подтвердил Леший. — В шестнадцать меня Симона забрала, старшая сестра, ей как раз восемнадцать исполнилось. Она работала, я учился. Потом уехал, думал, навсегда. Но тут бабушки не стало, к Си присоединилась Таська, а на учебу нужны были деньги, и того, что я мог заработать, не хватало. Симона тоже вкалывала, как проклятая, сам понимаешь. Иначе ей бы меня не отдали. И потом, какая тут успеваемость, если я на парте засыпал? Так что пришлось попрощаться с музыкой в ее профессиональном смысле. Конечно, это не значит, что я не играю. Наоборот, сейчас посвящаю любимому делу гораздо больше времени, выступаю, где придется. Все к лучшему, в общем-то. А ты откуда приехал?

   — Из Сколово, — ответил Дема.

   — Не слышал о таком, — задумался Леший.

   — У нас крохотный городишко, даже лучше сказать, поселок. Мать была против, чтобы я ехал поступать сюда, но у нее новый ухажер, у отца давно другая семья, а я хочу рисовать. У меня выставка скоро, персональная.

   — Ничего себе! — присвистнул Леша. — На первом курсе? Недурно.

   — Преподаватель помог, — признался Демьян. — Мне вообще везет на хороших людей.

   Леший посмотрел на него как-то странно, задумчиво, но Дема действительно считал так, как и сказал: ему везло. И с Павлом Владимировичем, и с соседями по комнате в общежитии, и с преподавателями в училище. Да, никого он не мог бы назвать своим другом, но что такое дружба? Прямо не ответишь. А вот взаимопомощь, вера в талант — это важно.

   — Доброе утро, — поздоровался Дема с охранником.

   — Доброе утро, молодежь, — кивнул тот, подавая ключ. Демьяна здесь все хорошо знали.

   Леший шел рядом, разглядывая длинный коридор с одинаковыми деревянными дверями. Дема открыл замок и пропустил гостя в студию.

   — Краской пахнет, — тут же заявил новый знакомый, проходя в комнату. — И картин столько!

   Картины действительно висели на стенах, стояли на подставках, а «Весна» так и глядела в душу с неоконченного полотна. Именно к ней и направился Леший, присмотрелся, будто хотел что-то разглядеть.

   — Нравится? — с показным безразличием спросил Дема.

   — Красивая, — обернулся Алексей. — Я так понимаю, это весна?

   — Да, все верно.

   — А похожа больше на какую-нибудь нимфу, — задумчиво произнес музыкант. — Или полудницу.

   — Кого? — переспросил Демьян, готовя все для работы.

   — Полудницу. Не слышал? В славянской мифологии это низший дух, который принимает вид красивой девушки. Только серпа в руках не хватает — крестьяне считали, что эта сущность может их скосить.

   — Увлекаешься мифологией?

   Леший отвел взгляд.

   — Не то чтобы… — пробормотал он. — Симона увлекалась. Она изучала всякие ритуалы, шепотки. Училась на истфаке, правда. Говорила, там встретила единомышленников.

   — Как она погибла? — тихо спросил Дема. — Не хочешь — не говори.

   — Я уже с этим справился, — ответил Леший. — Отравилась. Чем — неясно, следствие еще идет. Я нашел ее на полу в коридоре квартиры, которую она снимала. Никаких веществ, ничего, чем бы можно было отравиться… И, тем не менее, в заключении о смерти написано именно это. Думаю, сестру убили. У нее был талант совать нос не в свое дело.

   — Есть подозрения, кто?

   — Кто-то из ее дружков, — нахмурился Алексей. — Тех, с кем она проводила ритуалы. Других кандидатов нет. Ты не против, если я тут посижу? Интересно, как ты работаешь.

   Демьян был только «за». Леший устроился на высоком стуле у окна. Он то смотрел на улицу, то наблюдал за работой художника. Дема же робко обмакнул в краску кончик кисти. Казалось, Весна снова выберется, и на этот раз все закончится его гибелью. Однако героиня его полотна продолжала изучать художника хищным взглядом. Полудница, значит? Может быть…

   А в лицо вдруг повеяло ветром. Дема отпрянул, и ощущение пропало.

   — Все в порядке? — спросил Леший.

   — Да, — ответил художник, радуясь, что в студии не один.

   Он продолжил писать картину, но руки подрагивали. Так можно только испортить полотно…

   — Включу музыку, — сказал он Алексею и нашел на телефоне одну из любимых композиций. Сегодня выбор пал на Прокофьева. Звучные аккорды наполнили тишину студии.

   — «Танец рыцарей»? — тут же узнал Леший.

   Демьян кивнул, снова берясь за кисть.

   — Сестра его любила. Часто слушала. Только вряд ли Прокофьев вдохновит тебя на «Весну».

   — А на полудницу — вполне.

   — Полудницы — существа летние, у тебя погодка не та, — хмыкнул Алексей, а после замолчал.

   Картина, к счастью, вела себя смирно. Демьян даже успел забыть о присутствии Лешего. Тот взял в руки его телефон и включал те произведения, которые ему нравились. Дема не был против. Важнее, что рука так и летала, краски ложились, как надо, а девушка на картине из хищницы вновь превратилась в Весну. Остались последние штрихи…

   Вот и все. Демьян сделал шаг назад, любуясь, и только сейчас понял: на улице темно, кто-то включил свет и Лешего давно нет в студии. По спине сразу пробежал озноб. Ничего, главное, что картина завершена, а теперь в общежитие. Как можно быстрее!

   И на этот раз Дема сам отдал предпочтение такси. Уже выходя из студии, заметил вложенную в ручку двери записку: «Не стал мешать вдохновению. Не потеряй тубус снова! Леший».

   Странный он, его новый знакомый. Но в чем эта странность, Демьян пояснить не мог. Только усилилось ощущение, что Леший недоговаривает. А может, просто врет? Про детский дом, например, или консерваторию. В глубине души Дема уже почти решился нанести Леше ответный визит, придумать какой-нибудь глупый повод. Например, извиниться, что потерял счет времени, или отнести приглашение на выставку. Правда, до выставки еще много времени… В любом случае, это точно не последняя встреча с Лешим, Дема готов был поклясться.

   Такси подъехало к входу, Дема вернул ключи охраннику и забрался в теплый салон автомобиля. И все-таки, был ли тот порыв ветра сегодня? А может, почудился? Или откуда-то возник сквозняк? Ответов не было, а вопросов становилось все больше, и что с ними делать, Дема пока не знал.

ГЛАВА 3

— Тася, я дома! — привычно крикнул Леший, распахивая двери их жилища. — Таська!

   Неужели опять куда-то умчалась? Но нет, младшая сестра нашлась в своей комнате. Она, как всегда, сидела за компьютером в наушниках. Леший приподнял их и завыл в ухо:

   — Та-ася.

   — Леш, ты нормальный? — обернулась Таисия, снимая наушники. — Зачем подкрадываться?

   — Так ты не слышишь. — Леший упал на высокий стул с крутящейся ножкой и сделал виток.

   — Прекрати, — укоризненно проговорила сестра, темноволосая, в отличие от брата, и с большими карими глазами. Она походила на отца, в то время как Леша и Симона пошли в мать. И по характеру Таисия отличалась от брата и сестры, была куда спокойнее и уравновешеннее.

   — А то что? — усмехнулся Леший.

   — Да ничего. — Тася пожала плечами. — Упадешь, ногу сломаешь, я тебя лечить не буду.

   Леша знал, что это неправда. Тася любила старшего брата и никогда не оставила бы в беде. Иногда ему казалось, что это она из них старшая. А еще сестра училась на втором курсе университета, пока Леший выступал в переходах и подрабатывал на свадьбах и днях рождения. Его младшая сестренка выбрала профессию программиста. Ей не досталась любовь к мистике от Си или талант к искусству, как брату. Ее мир состоял из языков программирования и кодов. Стоит сказать, в этом Тася была лучшей. Она только собиралась сдавать выпускные экзамены, когда ее пригласили учиться за границу. Си и Леша в один голос уговаривали упрямицу подумать, но та сразу ответила «нет». Леший считал, из-за разлуки с родными, даже попытался побеседовать с сестрой на эту тему, но та резко перебила:

   — Не говори глупостей, Лешка. Я вас, конечно, люблю, но хотела бы — уехала. Только кто тогда на родине останется, а? Мне и тут хорошо.

   И подала документы в университет, причем, не столичный, а местный. Знала, что Леша с ней не поедет — слишком беспокоится о Симоне.

   — И где ты бродил с самого утра? — спросила Тася, все-таки поднимаясь из-за компьютера.

   — В художественной мастерской, — ответил Леший. — Там сейчас один мой приятель готовится к выставке, пообщались немного.

   — С каких это пор у тебя появились приятели, Лешка? — хмыкнула Тася, направляясь на кухню. Пришлось тащиться за ней.

   — Хочешь сказать, у меня их нет? — поинтересовался брат.

   — А что, имеются?

   Тася любила отвечать вопросом на вопрос, и это раздражало. Она достала из холодильника тарелку с бутербродами и запустила кофемашину. Затем поставила перед собой чашку с горьким черным кофе без сахара, а перед Лешим — очень сладкий латте. Знала, что ее брат без сахара вообще ничего не пьет. Леша украл из-под носа сестры бутерброд и откусил добрую половину.

   — И не поел, как всегда, — вздохнула Тася. — Кстати, тебе звонила некая Карина, просила передать, что есть работа.

   — Я ей перезвоню.

   Из соседней комнаты раздался звонок мобильного. Тася вышла, а когда вернулась, на ней лица не было.

   — Леша, — срывающимся голосом сказала она, — смотритель кладбища звонил. Там с могилой Си что-то случилось. Тело похитили…

   — Его там и не было, — заметил Леший.

   — Что значит — не было? — Сестра уставилась на него. — Ты шутишь сейчас? И вообще, откуда тебе знать? Мы на похоронах были, и Си лежала, где положено.

   — Наша Си очень любила все потустороннее. — Леша пожал плечами. — Мне пришло от нее письмо три недели назад, в котором она просила заглянуть к ней в могилу. Писала точно Си, уж поверь.

   — Не хочешь ли ты сказать, что сам устроил погром на кладбище? — возмутилась Таисия.

   — Устроил, — подтвердил Леший. — И тела не нашел.

   — Да ты ненормальный! И Си тоже была не в себе. Вы друг друга стоили.

   — Зато я там обнаружил еще одну записку с именем. Искандер Соколов. Пробей по базам данных, может, где найдется. Си намекала, он знает, что на самом деле с ней случилось.

   — Не стану я его искать! — рявкнула Тася, со звоном опустив пустую чашку на стол. — Так нельзя, Леша. После смерти Симоны ты как с ума сошел! Дома тебя нет, на кладбище вот… Почему мне ничего не сказал?

   — Ты бы не позволила, — честно признал Леша, допивая латте. — А мне нужны ответы, Тась. У меня ведь только ты и Си. Точнее, и Си уже нет.

   О призраках и голосах Леший упоминать не стал. Как и о том, что у художника, которого он случайно вытащил из-под колес, глаза становились серебристыми, когда тот рисовал. Знак пепла. Знак проклятого, который по собственной глупости может натворить бед. Информацию Леша нашел в записях Си. Достаточно скупых, откровенно говоря. Симона упоминала, что пепел — это прикосновение духов нави. Да, сестрица мифологию любила и искренне в нее верила. Так вот, пепел — предвестник разрушения мира. Если отмеченного им не остановить, последствия могут быть очень и очень скверными. И перечисляла признаки: серебристые глаза, пепельные пряди в волосах, и главный знак — родинка в форме звездочки над правой бровью. Вот родинки у Демьяна Леший не заметил, да и вообще парнишка казался безобидным. Немного не от мира сего, как все люди творческие, и уж точно не человек, способный этот мир приговорить.

   Таисия смотрела на брата с жалостью. Она подошла ближе, обняла его и постояла так несколько минут, затем отступила.

   — Симоны нет, Леш, — сказала она печально. — А мы с тобой живы, и мне больно видеть, что ты творишь. Остановись, прошу!

   — Найди мне Искандера Соколова, — снова потребовал Леший.

   — Я поищу, — пообещала Таисия. — А ты на следующий год сдашь экзамены и продолжишь обучение. Равноценный обмен?

   — Нет, — усмехнулся Леша. — С музыкой покончено.

   — Тогда разбей свою гитару.

   — А жить мы на что будем?

   — За мои разработки обещают неплохие деньги, не пропадем.

   — Предлагаешь сложить руки и ждать, пока ты в клювике поесть принесешь? Нет, мелкая. Так не будет, — решительно ответил Леший.

   — Ты условия слышал, — упрямо проговорила Тася, напоминая Лешке отца. Тот тоже был упертым, и у него была единственная слабость — семья.

   — Хорошо, я согласен, — кивнул Алексей. — Сдам экзамены, продолжу профессионально заниматься музыкой. Найди мне Соколова. И пробей информацию еще об одном человеке. Демьян, студент нашего художественного училища. Имя редкое, не думаю, что вариантов будет много.

   — Не твой ли это приятель? — хмыкнула Тася.

   — Даже если так, то что?

   — Ничего. — Она пожала плечами. — Найду, раз нам удалось договориться. А ты бы поел нормально, скоро ветром унесет.

   Леший ничего не ответил. Тася только вздохнула, а он прошел в свою комнату, раньше принадлежавшую родителям, лег и уставился в потолок, прокручивая в голове события последних дней. И никак они не желали выстраиваться в ровный ряд… Слишком легко оказалось найти отмеченного пеплом. Он буквально свалился Лешке на голову. Почему? Судьба? Стечение обстоятельств? Какой-то план, которого он не мог разгадать?

   А потом Леша повернул голову. Симона сидела на подоконнике. Ее призрак любил так делать. И никакой записки от сестры он не получал, это призрак настоял на вскрытии могилы. Причем, брат видел Си то маленькой девочкой, то подростком. Но сейчас перед ним была взрослая девушка, и она смотрела на него пристально, тяжело.

   — Что дальше, Си? — спросил Леший. — Чего ты хочешь?

   Сестра не отвечала. За все это время она лишь требовала открыть гроб, все остальное время молчала. Затем ее силуэт начал таять и вскоре исчез без следа.

   — Лучше бы я свихнулся, — пробормотал Леша. — Тогда весь этот бред можно было бы хоть как-то объяснить.

   Он устал. Слишком устал, но и остановиться не мог. За эти полгода реальный мир для Лешего перевернулся. Он видел такое, чему никак не найдешь объяснения. Узнал слишком многое, чего не желал знать. А еще боялся будущего. Не из-за себя, из-за Таськи. Кровь-то у них одна. Вдруг она тоже…

   Додумать Леша не успел. Дверь отворилась, и сестра вошла в комнату.

   — Значит, слушай, — плюхнулась она в кресло. — Никаких Искандеров Соколовых я в нашем городе не нашла. Впрочем, и за его пределами тоже. Не существует такого человека.

   — Он должен быть, Си…

   — Си погибла. Записку в ее гроб мог подложить кто угодно, Леш. Давай смотреть правде в глаза. Так вот, всего в городе два десятка людей с фамилией Соколов, но среди них ни одного Искандера. Впрочем, я бы поставила, что на самом деле его зовут Александр. Многие любят перекручивать свои имена, сам знаешь. Так вот, Александров Соколовых на наш город пять. Возраст от двадцати до пятидесяти двух лет. Адреса и данные я распечатала, вот они.

   Листок опустился на небольшой круглый стол.

   — Теперь о твоем приятеле. — Тася смотрела на брата так, словно хотела заглянуть в голову. — Демьян Азаров, восемнадцать лет. Приехал из городка Сколово, набрал высший балл на вступительных экзаменах в художественное училище. Метит на место самого молодого художника, удостоившегося персональной выставки в центральной галерее. Ничего примечательного в биографии нет. Нашла, что родители в разводе. Характеристика из школы говорит, что парень порядочный и ответственный, ни в каких правонарушениях не замечен, на диспансерном учете не состоит. Скучно все у него, в общем-то, не считая живописи. В Сколово о нем писали в газете года четыре назад, когда наш Демьян победил в крупном конкурсе, но и в статье — вообще ничего интересного. Я свое слово сдержала, теперь очередь за тобой.

   — Но Соколова ты не нашла, — напомнил Леший.

   — Сам найдешь, — фыркнула Тася. — Начинай готовиться к экзаменам, братец. Уверена, ты сейчас даже расположение клавиш на рояле не вспомнишь, только рвешь струны на своей гитаре.

   — Все я помню, — проговорил Леша, закрывая глаза.

   Сестра поняла правильно — тут же бесшумно выскользнула из комнаты, испарилась, будто и не было. Она вообще всегда вела себя тихо, в то время как Си была шумной, яркой, заводной.

   — Мне тебя не хватает, Си, — проговорил Леший в пустоту, надеясь, что старшая сестра его услышит.

   Та самая сестра, которая являлась двигательной силой их осиротевшей семьи. А теперь эта сила иссякла, остались только воспоминания — и призрак. Может, если решить проблему со знаком пепла, душа Симоны обретет покой?

   Ближе к ночи Леша перезвонил Карине — бывшая одноклассница иногда находила для него подработку, и на этот раз не подвела. Выступать предстояло на дне рождения, и на следующий день Леший поехал к заказчику обсудить репертуар. И уж точно не ожидал по возвращении встретить у ворот Демьяна.

   Художник топтался с ноги на ногу, будто не решаясь постучать.

   — Ждешь кого? — спросил Леший, подходя к нему.

   Дема вздрогнул всем телом и обернулся.

   — Напугал! — Он как-то дергано улыбнулся и взъерошил каштановые волосы, среди которых запуталось несколько пепельных волосков. — Я вчера немного увлекся картиной, не заметил, как ты ушел. Решил извиниться.

   — Да ладно, что я, не знаю, как оно бывает? — Леший отмахнулся. — Вдохновение — оно такое. Приходит, когда не ждешь, а когда надо, не допросишься. Как картина?

   — Закончил. — Глаза собеседника радостно заблестели. — Кстати, хотел пригласить тебя на выставку, можешь прийти с сестрой.

   — Таська вряд ли захочет, она у меня далека от искусства, — ответил Леша. — Что мы на пороге стоим? Проходи.

   Стоило открыть калитку, как Бетховен вылетел из будки и кинулся к хозяину. Уже на полпути увидел гостя, узнал и подставил Демьяну мохнатую голову. Это удивило хозяина — обычно пес Лешего не признавал чужих. Он, конечно, был существом миролюбивым, но чтобы вот так даваться гладить? А Демьян уже опустился на коленки, потрепал Бетховена по ушам, и тот умудрился лизнуть гостя в нос.

   — Хороший он у тебя, — обернулся Дема. — У моей мамы аллергия на животных, поэтому у меня никогда не было ни кота, ни собаки.

   — Животные тебя любят, — задумчиво заметил Леший. И вот этот парнишка — угроза миру? Глупости. Нет, дело должно быть в чем-то другом. Разобраться бы еще, в чем.

   — Ага, так всегда было, — кивнул Демьян и снова принялся чесать пса, довольно подставившего ему живот.

   Леший отпер двери и пропустил гостя в дом.

   — Кофе будешь? — предложил он. — Чая у нас нет, мы с Тасей его не пьем.

   — Буду, — ответил Демьян, а Тася выглянула в коридор.

   — Сестра моя, Таисия, юный гений компьютерных технологий, — представил Леша. — А это Демьян, мой знакомый художник.

   — Наслышана, — кивнула Тася. — Леша упоминал, ты к выставке готовишься.

   — Да, вчера закончил последнее полотно, — сказал Дема. — Вот, приглашаю вас с братом. Через две недели.

   — Посмотрим. — Таська пожала плечами и поправила черную длинную футболку, в которой обычно ходила дома. — Ладно, не буду вам мешать.

   И скрылась у себя в комнате, а Леший заварил кофе и отнес в гостиную.

   — Кажешься каким-то… дерганым, — сказал он Демьяну, передавая ему чашку.

   — Есть немного, — признался тот. — Из-за выставки, наверное. Такое для меня впервые. И потом, приедут важные люди. Может, пригласят в Москву. Я там никогда не был, не говоря уже о том, чтобы устроить персональную выставку.

   — Было бы неплохо.

   — Не то слово! Слушай…

   В комнате Таси что-то упало.

   — Таська? — позвал Леший. — Ты что уже разворотила?

   Сестра не ответила. Леша отставил чашку и бросился к сестре. Тася стояла, прижавшись к стене, вся белая, хоть врача зови. Она дрожала, а окно напротив было распахнуто настежь.

   — Тася, что? — только и спросил Леша.

   — Я видела ее, — всхлипнула вдруг сестра. — Симону. Она была там!

   И указала на окно.

   — Тебе привиделось, — бодро соврал Леший. — Си мертва, и она уж точно не может находиться в твоей комнате.

   — Но окно…

   — Окно распахнуло ветром. Правда, Демьян?

   — Правда, — ответил художник, подоспевший со стаканом воды. — Вот, выпей. Мне в последнее время тоже мерещится… всякое. Наверное, нужно больше отдыхать.

   Тася забрала воду из его рук и выпила мелкими глотками. Она постепенно переставала дрожать. Бледность уходила.

   — Я пойду, — сказал Демьян Лешему. — Запиши мой номер телефона. Мало ли, вдруг понадоблюсь.

   — Да, хорошо.

   Номер и правда пригодится. Леший продиктовал Демьяну свой, затем поймал гудок и сохранил номер нового знакомого. Дема попрощался и почти сбежал из их дома, а Леший вернулся к Тасе. Сестра уже пришла в себя, она сидела на кухне с привычной чашкой крепкого кофе, вся какая-то потерянная.

   — Что это было? — тихо спросила она Лешего.

   — Ты о чем? — уточнил он. — О Си? Или о визите Демьяна?

   — Обо всем и сразу, — ответила Тася.

   Брат сел напротив нее. Он не знал, что сказать. Хотелось бы ее успокоить, но тогда… Тогда придется признать, что полгода морочил ей голову и врал. И, тем не менее, Тася не заслужила лжи.

   — Симона мне тоже является, — проговорил он. — Нечасто, всегда молчит. И по поводу могилы — это единственное, о чем она меня попросила.

   — Может, она жива? — встрепенулась Тася.

   — Нет, мы же оба были на похоронах, ты забыла?

   — Но тело…

   — Думаю, это сущность. Симона много играла со смертью, вот и доигралась. А насчет Демьяна… Видимо, он ключ ко всему, что произошло с Си. Я все еще хочу знать, кто убил нашу сестру.

   — Леш…

   — Не рассказывай мне о несчастном случае! — воскликнул Леший. — Я в него не верил тогда, не верю и сейчас. Симону убили. Только я узнал за это время, что подобная сущность не сможет сама указать на убийцу. Лишь дать намек, и Демьян, мне кажется, именно таким намеком и является. Он выведет меня на того, кто отравил Си. Точнее, этот тип придет за ним, и скоро. Си писала, Демьяна нужно отыскать, пока не загорится Луна. Я думаю, она имела в виду ближайшее суперлуние, а до него остался месяц. За это время нужно найти ответы, или будет поздно.

   — Ты сам себя слышал? — очень тихо, почти шепотом спросила Тася. — Леший, может, мы сошли с ума? Может, это нас тут травят? И надо искать источник яда?

   — Моя слишком здравомыслящая сестренка! — Леша потрепал ее по коротким волосам. — Увы, эту версию я уже проверил. Нет, Тась, никто нас не травит. Просто мир оказался несколько иным, чем мы с тобой думали.

   — А этот Демьян… Он что-то знает?

   — Вряд ли, — пришел к выводу Леший. — Но может узнать, и стоит пока держаться с ним рядом. И хватит тебе кофе, Тась.

   Леша отобрал у сестры уже вторую чашку и ушел, оставляя Тасю наедине с открытиями этого дня. Все выходило скверно, уже и Тася видит Си. И суперлуние приближается, если сестра имела в виду именно его. А у Леши все еще не было ни одной мысли, что делать с Демьяном и кто стоит за смертью Симоны. Ни одной…

   — Лучше бы тебе дать еще хоть один намек, — сказал он вслух, обращаясь к старшей сестре. — Потому что я в тупике, Си.

   Но чуда не случилось. Никаких намеков. Видимо, разгадку ему придется искать самому.

ГЛАВА 4

Ближайшие дни Демьяну было не до размышлений — навалились задания в училище, нужно было догнать все, что упустил за подготовкой к выставке. Но вечерами, уже ложась спать, Дема вспоминал бледное, перекошенное лицо Таси. Сестра Лешего действительно видела кого-то. Призрака, духа, наваждение… Как знать? Демьян тоже не мог ответить, кто именно явился ему в облике Весны. В том, что картина ожила, он сомневался все больше и больше, тем более, никакие странные события с тех пор не смущали его покой.

   В итоге Демьян пришел к выводу, что переутомился. Именно поэтому его и посетила странная галлюцинация. Так ведь бывает! Надо больше отдыхать, только пока времени на отдых совсем нет. И все же…

   Все же мысли настойчиво возвращали его к Весне. Дема даже съездил на студию и посмотрел еще раз на завершенную картину, однако та и не думала оживать. Обычное полотно. Да, поза почему-то получилась другой, но, может, он сам не заметил, как нарисовал подобное?

   Пришла пятница. Общежитие захлестнули вечеринки, обычно предшествующие выходным. Студенты праздновали свободу от занятий, отъезд домой на субботу и воскресенье — либо, наоборот, отсутствие необходимости куда-то ехать. В этом неуемном вихре Демьян терялся и чувствовал себя чужим. С его любовью к уединению общежитие было тем еще испытанием. Когда около восьми часов вечера вокруг стало и вовсе шумно, он накинул куртку и вышел в промозглую предзимнюю ночь.

   С неба сыпал мелкий снежок. Он ложился на землю тонким белым слоем, на котором быстро появлялись черные следы чужих ног. Правда, далеко уйти от общежития Демьян не успел. Тася шагнула к нему из снежной пелены, как призрак. Черная куртка, черные джинсы, черные наушники на шее — она слилась с ночью, и лишь лицо казалось белым-белым. Дема испуганно отшатнулся, и лишь потом узнал новую знакомую.

   — Тася? Привет, — растерянно улыбнулся.

   — Привет, — ответила девушка. — А я к тебе шла. Хорошо, что не разминулись. Тут кофейня недалеко. Сходим?

   Демьян изумленно смотрел на нахохлившуюся девчонку.

   — Отомри! — Тася недовольно поморщилась. — Я тебя не на свидание зову. Поговорить надо.

   — Да, конечно. Я и не думал… — торопливо выпалил Дема. — Давай выпьем кофе, почему нет?

   Тася тут же свернула к светофору. Она не оборачивалась проверить, следует ли за ней Демьян. Наоборот, вырвалась немного вперед и первой добежала до дверей кофейни. Несмотря на то что общежитие находилось совсем рядом, Дема ни разу здесь не был. Он вообще почти все время проводил в мастерской или за подготовкой к занятиям. А Тася явно попала сюда не впервые. Она уверенно прошла во второй зал, и оказалось, что столики в нем отгорожены друг от друга белыми ширмами. На столах горели декоративные фонарики, и от этого атмосфера становилась почти интимной.

   Тася стряхнула куртку и повесила на спинку стула, Дема сделал то же самое. К ним сразу подошел официант. Девушка заказала эспрессо без сахара, а Демьян предпочел раф. Кофе через пять минут появился перед ними. Таисия дождалась, пока уйдет официант, а затем заговорила:

   — Дело касается моего брата. Ты в окружении Лешего человек новый, многого не знаешь о нашей семье. Да я и удивлена, если честно, что Леша пригласил приятеля в гости. Со своими многочисленными знакомыми он общается за пределами нашего дома. Получается, вы друзья?

   И посмотрела пристально, будто хотела разглядеть ответ в душе собеседника.

   — Леша спас мне жизнь, — сказал Демьян.

   — Да ну? — Узкие брови Таси удивленно взметнулись.

   — Так и было. Он вытащил меня из-под колес автомобиля. У меня был трудный день, я спешил на остановку, не заметил, что красный свет… В общем, если бы не Леший, для меня все могло бы закончиться очень плохо.

   — Да, брат у меня такой, — улыбнулась Таисия, отпивая кофе. — Он всегда за мной присматривал. Носы за меня квасил на раз-два. Учитывая, что ему руки никак нельзя было травмировать. Лешка пианист. По нему не скажешь, правда?

   — Я думал, он играет на гитаре, — изумленно выдал Демьян.

   — Играет. Из принципа. Мстит себе, что пришлось бросить учебу. Но речь не об этом, конечно, а о том, что я видела, когда ты был у нас в гостях.

   — Твою сестру?

   Девушка задумчиво кивнула.

   — Сестру, да. Симону.

   — Леший рассказывал мне о ней. Говорил, она погибла от отравления.

   — Да, и братик уверен, что ее убили. Так вот, каким-то образом это связано с тобой. Не скажешь, каким?

   — Я не знал вашу сестру, — поторопился уверить Дема.

   — Я и не говорю, что знал. — Тася недовольно фыркнула, будто злясь за его недогадливость. — Дело не в самой Си, а в видениях. Она в последнее время была странная какая-то, ударилась в мистику. Хотя, в мистику она ударилась после смерти родителей. Я тогда с ней не жила, да и Лешка тоже, а Симона верила в злой рок, в проклятие… Уж не представляю, во что. В общем, начала рыться в мифологии, эзотерике… Мне кажется, ей было важно понять, почему в серьезной аварии пострадали только наши родители. Как бы там ни было, а мистика не довела Си до добра, и теперь я смотрю, как брат идет по ее стопам. А я не хочу потерять брата, Дема! У меня нет больше никого, только Лешка. Поэтому просто ответь: какое ты имеешь к этому отношение? Может, у тебя тоже видения?

   Дема задумался, стоит ли рассказывать Тасе об ожившей картине. Однако девушка казалась искренне встревоженной. И потом, Демьян сам хотел знать, что с ним происходит. Сообщник в лице Таси ему бы не помешал. Может, вместе им удастся выяснить, в чем на самом деле проблема? Откуда взялась живая Весна?

   — У меня было не совсем видение… — признал Демьян. — Это началось в тот день, когда Леший меня спас. Точнее, утро. Я пришел на студию, чтобы поработать над финальным полотном для выставки. На нем изображена весна в виде девушки, которая идет под снегопадом… В общем, сюжет не очень имеет отношение к делу. Просто в какой-то момент… Весна ожила, понимаешь? Она стояла за моей спиной, говорила со мной. А когда вернулась на картину, смотрела прямо на меня так... хищно. Я сошел с ума, наверное…

   — Все возможно, — согласилась Тася. — Только тогда все мы сошли с ума, Дема. И я, и Леший, раз уж мы видели нашу погибшую сестру. И вроде как она указала Лешке на тебя.

   — На меня? — Демьян замер.

   — Да. Мол, ты ключ к разгадке ее смерти, что-то такое. Видишь ли, Леша ничего мне не рассказывал, пока я тоже не увидела Си. А еще он ищет какого-то Искандера Соколова. Среди твоих знакомых нет такого?

   — Нет, — решительно ответил Дема. — Больше похоже на ник, чем на имя.

   — Что ты сказал? — переспросила вдруг Тася.

   — Ник. Игровой или…

   — Я знаю, что это такое, — перебила девушка. — Да ты гений! Точно, это ведь может быть совсем не имя. Правда, пробить будет сложно, но я попробую. Отлично! Слушай, Демьян, раз уж мы с тобой в одной лодке… Не говори Лешке, что я приходила, ладно?

   — Хорошо.

   Дема и сам не желал бы рассказывать об этой встрече. Почему — он и сам не мог ответить. Просто он хотел видеть Тасю в числе своих союзников, а не врагов. Лешему это может не понравиться.

   — Будем на связи, — проговорила Таисия, доставая мобильный телефон. — Диктуй, я сброшу тебе вызов. Если найду этого Соколова, позвоню. Думаю, нам стоит навестить его раньше Лешего. А может, и вместе с ним. Увидим, как все получится.

   И, записав номер, Тася набрала Демьяна, а потом умчалась, оставив на столике деньги за кофе. Дема же так и сидел с полупустой чашкой. Он пытался сложить воедино кусочки пазла, а они никак не подходили друг к другу. Незнакомая девушка Симона умерла не так давно — и теперь говорит близким, что Дема имеет какое-то отношение к ее смерти. А Леший? Случайно ли он оказался возле того пешеходного перехода, который чуть не стал для Демьяна последним? Тася казалась самым разумным человеком в этом клубке, но и она начала видеть нечто…

   Дема допил кофе в пару глотков, оплатил счет и направился обратно к общежитию. Снег, кажется, собирался остаться с жителями города до весны — пока они с Таисией сидели в кафе, белого вокруг стало больше. Дема ничего не имел против снега, но больше любил краски. Осень и весна были ему особенно милы. И вот осень заканчивалась… А что принесет зима, Демьян боялся и предположить.

   В какую минуту ему преградили дорогу? Двое незнакомых парней смотрели на Демьяна подозрительно, а заданный вопрос поставил в тупик:

   — Как пройти в библиотеку?

   — Ночь на дворе, — устало ответил Дема. — И это не смешно.

   — Смешно или нет, а эта шутка станет для тебя последней, — пообещал высокий брюнет и ударил.

   Нет, он даже не коснулся Демьяна. Только в грудь врезалось что-то вроде невидимой волны, протащило до стены соседнего дома и впечатало в нее. Дема почувствовал, что задыхается, отчаянно захватал ртом воздух, стараясь прийти в себя, потому что перед глазами все резко потемнело. А затем он увидел рисунок на стене. Кто-то — наверное, ребенок — неловко изобразил дракона. Или, может, динозавра? В любом случае, рисунок получился кривой. Вот бы этот дракон сейчас ожил, как Весна!

   Когда рисунок зашевелился, Дема глухо рассмеялся. Его соперники не поняли, в чем дело. Кажется, его решили атаковать снова, только не успели. Дракон взревел, расправив короткие крылья, и выпустил в обидчиков струю огня. Тонкую, но достаточную, чтобы поджечь брюнету штанину.

   Демьян не стал дожидаться, чем окончится сражение людей, обладающих непонятной силой, и нарисованного дракона-динозавра. Он со всех ног бросился к общежитию, влетел на первый этаж и только тогда перевел дух. Скверно! Как же все скверно… И лишь один человек хоть немного понимал, что происходит. Леший. Нужно заставить его рассказать правду. Но как это сделать?

   — Демьян? Что-то случилось? — окликнул его комендант общежития.

   — Нет, все в порядке, Виктор Петрович, — ответил студент и поднялся на третий этаж, где и находилась его комната. Соседи ушли. Наверняка, на гулянку, но сейчас Дема предпочел бы, чтобы они сидели на своих кроватях, играли в игры или рисовали что-то. Лишь бы были! Увы, комната была пуста.

   Дема снял куртку, переоделся и устало опустился на кровать.

   «Можем завтра встретиться?» — написал он сообщение Лешему.

   «Да. Если хочешь, зайду к тебе на студию около двенадцати», — пришел ответ.

   «Давай».

   Оставалось надеяться, что Павла Владимировича на студии не будет. Хотя, кажется, он снова собирался на дачу. Впрочем, по такой погоде сам Демьян отменил бы поездку. К утру заметет… Он поднялся, подошел к окну и долго смотрел на улицу. На миг показалось, что там, в темноте, шевелится что-то. Может быть, дракон? Однако, скорее всего, это были уличные кошки. Они любили бродить под окнами общежития и петь свои кошачьи песни.

   Так и не дождавшись соседей, Дема лег спать, а рано утром уехал на студию. Ему хотелось поработать. Да, для выставки все готово, но ведь речь не только о ней! Дема повозился, подготавливая все для нового рисунка, а затем штрихами нанес контур будущей картины. Дракон. Он рисовал дракона — в благодарность за вчерашнее спасение. Не карикатурного, как жил на стене, а самого настоящего, с изумрудной чешуей, острыми клыками, большими янтарными глазами. Именно такой мог бы спасти от врагов, если бы ожил. Если бы…

   В двери постучали. Демьян растерянно взглянул на часы и осознал, что уже за полдень. А в студию уже заглянул Леший. В этот раз на его футболке, видимой под расстегнутой курткой, был не скрипичный ключ, а волчья морда.

   — Я уже думал, тут нет никого, — проговорил Леша, входя в комнату.

   — Заработался немного, — чуть виновато ответил Дема, вытирая вспотевший лоб — в мастерской было жарковато.

   — И кто тут у тебя? Ого, дракон! Слушай, хочу такой принт на футболку.

   — Можешь перекопировать. — Демьян пожал плечами. Что ему, рисунка жалко?

   — Правда? Здорово! — обрадовался Леший. — Так о чем ты хотел поговорить?

   — Присаживайся. — Дема указал на два высоких стула.

   — Это означает, что разговор будет долгим? — шутливо спросил собеседник, только глаза его оставались серьезными.

   — Более чем, — подтвердил Демьян и занял свой стул. — На меня напали вчера вечером.

   — Как? Кто? — Леший нахмурился и стал очень даже соответствовать своему прозвищу.

   — Не знаю. Они ударили меня волной силы, а я… я оживил дракона. Не такого, какой-то ребенок нарисовал на стене, и у меня получилось его оживить. Как и Весну с картины ранее. Скажи, Леша, что ты обо мне знаешь? Только прошу, давай правду!

   Леший молчал. Он смотрел на художника пристально, будто хотел заглянуть в голову и прочитать все мысли, которые там вьются, а затем все-таки ответил:

   — Я ничего не знаю, Демьян.

   — Лжешь! Ты говорил Тасе, что мы с твоей старшей сестрой как-то связаны.

   — Когда ты успел поговорить с Таськой?

   — Неважно! Просто скажи, Леший. Это ведь моя жизнь! И с ней творится что-то непонятное.

   — Хорошо. — Похоже, Леша все-таки принял решение. — Моя сестра является мне. Это началось почти сразу после ее смерти. Впрочем, Си не единственная. Я вижу разных людей в самых непредсказуемых местах. Ничего о них не знаю, кроме того, что они мертвы. Сначала я решил, что сошел с ума из-за Симоны.

   Леший замолчал ненадолго. Он вертел в длинных пальцах волчий клык, висевший у него на шее, и смотрел куда-то мимо Демьяна. Затем продолжил отстраненно:

   — Знаешь, чувствовать себя сумасшедшим неприятно. Я даже к психологу записался и месяц слушал, что таким образом выходит моя боль. А потом… Потом начал разбирать вещи Симоны, нашел ее дневник. Там было много всего! Записи о разных существах, обрядах, способах бороться с тварями. Симона выписывала мифы со своими пометками, которые делали их… не такими уж мифическими. Она искала разные случаи, произошедшие в нашем городе, общалась с очевидцами. Из ее записей я узнал, что есть живые и мертвые, а есть те, кто застрял между мирами, и они самые опасные, потому что ищут способ вернуться к жизни. Любой способ! Мне кажется, Си застряла. И я хочу отпустить сестру, Дема. А еще — выяснить, кто ее убил.

   Демьян не перебивал. Если бы не ожившие картины, он бы лично посоветовал Алексею обратиться не к психологу, а к психиатру! Но не он ли накануне использовал нарисованного дракона, чтобы отбиться от странных парней? Похоже, к психиатру нужно им обоим. Можно и Таську захватить.

   — А потом Си явилась ко мне и передала послание… — Леший откинулся на спинку стула, устало провел рукой по лицу. — Она где-то встретила тебя и заметила на тебе знак пепла. Это очень скверная штука. Сила. Магия, если хочешь. Наверное, в ней и причина твоих оживших картин. Смотрю, в твоих волосах добавилась еще одна пепельная прядь. Видимо, из-за дракона.

   — Знак пепла? Что это? — похолодевшими губами спросил Демьян.

   — Метка. Знак высшей одаренности, которая способна свести в могилу не только тебя самого, но и весь мир. Ты не можешь контролировать свою силу. Вчера ты натравил дракона на бандитов, завтра случайно атакуешь меня или своего преподавателя.

   — Можно ли как-то лишиться этой способности?

   — Не знаю. В дневнике Си очень мало написано о таких, как ты. Сестра советовала найти одного типа… Только пока у меня ничего не вышло. Его зовут Искандер Соколов. Ты таких не знаешь?

   Дема отрицательно покачал головой. Привычный мир рушился, грозя завалить его обломками. Он не знал, как быть дальше. Понятия не имел, что делать. И даже как ответить Лешему… К счастью, их беседу прервал телефонный звонок. На экране высветилось имя Таси.

   — Слушаю тебя, — произнес Дема, принимая вызов.

   — Я нашла его! — радостно воскликнула Тася.

   — Это что, моя сестра? — сразу оживился Леший.

   — Там у тебя Лешка? — одновременно спросила девушка. — Включай громкую связь.

   Демьян послушался, и вскоре звонкий голос Таисии наполнил всю мастерскую:

   — Искандер Соколов — это ник на одном из форумов, посвященных сверхъестественному. Я отследила ай-пи, ошибок нет, этот Соколов живет в нашем городе. Конечно, зовут его не Искандер, а, как я и предполагала, Александр. Ну что, мальчики? Когда нагрянем к нему в гости?

   Демьян и Леша переглянулись, а затем в унисон ответили:

   — Сейчас.

ГЛАВА 5

   Леший не ожидал, что Демьян так быстро его раскусит. А еще его новый знакомый успел спеться с Таськой, и это тоже вызывало удивление. Неизвестно, до чего бы они с Демой договорились, если бы не позвонила сестра с новостями, и теперь парни спешили к дому Лешего, чтобы забрать Таисию и на такси поехать к Искандеру Соколову, который работал продавцом в книжном магазине. Магазин находился прямо рядом с его домом, поэтому оставалась надежда если не застать Соколова дома, так уж точно найти на рабочем месте.

   Лешему казалось, что вот сейчас он наконец-то получит ответы на все свои вопросы. Не зря Си советовала ему отыскать этого типа. Ох, не зря!

   Тася уже ждала брата у калитки. Она помахала парням рукой в черной перчатке-митенке, а затем, не тратя времени, вызвала такси через приложение.

   — Ждать семь минут, — потрясла она телефоном. — Я так и знала, что вы где-то вместе. Кстати, Леш, это Демьян подал идею, что Искандер — не имя, а ник. Мне, честно говоря, и в голову такое не пришло.

   — Мне тоже, — откликнулся Леший. — Что же, назначаем Демьяна нашим мозговым центром.

   — Смотри, обижусь, — усмехнулась его сестренка.

   Сам Демьян выглядел отстраненным, и в чем-то Леша его понимал. Он уже прошел жесткую стадию принятия того, что мир совсем не тот, каким кажется. Теперь это предстояло сделать художнику. Надо же… Какой должна быть величина таланта, чтобы даже потусторонняя сила проявлялась через картины? Стоило признать, «Весна», по-прежнему напоминавшая Леше полудницу, и нарисованная казалась живой. Видимо, слишком много души Дема вложил в это полотно. Но ладно собственная картина, а как же дракон, изображенный кем-то на стене?

   — О чем задумался? — Тася толкнула брата локтем в бок.

   — Да так… — Леший покосился на Демьяна, а тот даже не заметил взгляда. — О гранях таланта.

   Сестра хотела было еще что-то сказать, но подъехала машина, и разговоры пришлось отложить на потом. Ехали они в молчании. По радио играла одна из глупых песенок-однодневок, которые Леша терпеть не мог, но на праздниках порою приходилось исполнять. Он выстукивал пальцами ритм, глядя в окно. Дурная привычка, особенно заметная в минуты сильного волнения. А встреча с Соколовым как-то не добавляла душевного спокойствия. Леший не сказал бы об этом спутникам, но признавал перед самим собой.

   Наконец, автомобиль остановился у обычной блочной пятиэтажки. Мелькнула надежда, что на двери не будет кодового замка, только она не оправдалась, и около десяти минут пришлось торчать под подъездом, пока из него не вышла дама с собачкой. Леша первым взлетел на четвертый этаж и нажал на кнопку звонка сорок пятой квартиры.

   — Кто? — раздался сиплый мужской голос.

   — Мы… по поводу книг, нам посоветовали к вам обратиться, — выдал Леший первое, что пришло в голову.

   Дверь с лязгом открылась, и на пороге появился мужчина лет сорока в спортивных штанах и коричневой футболке. У него были всклоченные темные волосы, на носу сидели большие совиные очки.

   — Александр Соколов? — уточнил Алексей.

   — Нет, призрак минувшей эпохи, — усмехнулся хозяин квартиры. — Проходите, раз пришли.

   И, больше не оглядываясь, свернул в комнату. Леший и его спутники поторопились следом, чтобы оказаться в гостиной, заставленной книжными шкафами.

   — Присаживайтесь. — Соколов указал на диван, накрытый клетчатым пледом, и все три гостя послушно умостились на нем, а Александр сел в кресло напротив. — И какие книги вас интересуют?

   — О знаке пепла, — ответил Леший, внимательно наблюдая за реакцией книготорговца. Тот даже глазом не моргнул.

   — Название, автор?

   — Не знаю. — Леший пожал плечами. — Мне посоветовала к вам обратиться моя сестра Симона. Сказала, вы сами поделитесь нужной информацией.

   — Так вы брат Си. — Соколов поправил очки и мигом помрачнел. — А вы…

   — Сестра, — подала голос Тася. — Таисия. А это Демьян, наш друг.

   Художник, кажется, вспомнил, зачем они сюда явились, отвлекся от созерцания комнаты и сосредоточился на Соколове.

   — И почему вы решили, что я могу вам помочь? Симоны нет уже полгода, а вы появились только сейчас.

   Соколов задал вполне резонный вопрос. Сказать, как есть? Не сочтут ли их сумасшедшими?

   — Симона оставила письмо, которое мы нашли только теперь, — вместо брата произнесла Тася. — И некие события в нашей жизни… заставили нас обратиться к вам. Что вам известно о знаке пепла, Александр Игоревич?

   Соколов помялся, вздохнул, а затем все-таки ответил:

   — Лишь то, что раз в столетие появляется тот, кто им отмечен. И у него проявляется сила. Какой она будет, никто не знает, она всегда разная. Только человек с пеплом не может ее контролировать. Зачастую это люди искусства, очень эмоциональные. И единственный выход тогда — смерть.

   — Откуда вы с Си узнали об этом? — спросил Леший.

   — Из книг, — проговорил Соколов виновато, будто извиняясь за что-то. — А лучше сказать, из дневников. Мой дед собирал диковинные рукописи, и в них есть упоминание о пепле. А вот имена его обладателей стерты из истории мира. Слишком опасными они были. И всегда — раз в сто лет.

   — Си хотела, чтобы я нашел этого человека. Писала, что видела его, и нужно встретиться с ним до того, как загорится Луна. Как вы думаете, почему?

   — Суперлуние — вещь нередкая, а вот кровавая Луна бывает уже не так часто, — вздохнул Соколов. — Она усиливает магию человека с пеплом, и он становится особо опасным. Обычно в такие моменты происходили огромные катастрофы, которые позднее списывали на силы природы: землетрясения или, допустим, наводнения. А на самом деле это была всего лишь разбушевавшаяся магия одного конкретного человека. Например, великое Восточно-Сибирское землетрясение в 1725-м. По воспоминаниям очевидца оно началось внезапно, при совершенно тихой погоде, и так же резко прекратилось. В рукописях, сохраненных дедом, указано, что среди исследователей Сибири был человек со знаком пепла. Сами понимаете, проверить это невозможно, и все же… А еще наводнение в 1824-м. Смотрите, почти ровно сто лет прошло, и снова нашелся виновный. Правда, тот, кто оставил записи, сомневался, вызвал этот человек наводнение или пытался остановить. Личность была довольно известная в литературных кругах, кстати. Но никаких имен, только намеки. Двадцатому веку тоже достался свой маг.

   — Звучит немного безумно, — пробормотала Тася. — Природа есть природа. Все объясняет наука.

   — Вы правы, Таисия, — кивнул Александр. — Но факты — вещь упрямая. Поверьте, иногда за стихийными бедствиями стоит человек.

   — И что потом происходило с этими людьми? — наконец, заговорил Демьян. — С теми, кто вызвал бедствия.

   — Их уничтожали, — резко ответил Соколов. — Старались найти раньше, чем произойдет очередная катастрофа, но по свидетельствам удалось это лишь однажды, как раз в двадцатом веке. Маг погиб до того, как причинил вред.

   — И кто же его убил?

   — Знающие люди, — уклончиво проговорил Искандер.

   — Среди которых был ваш дед? — предположил Леший.

   — Да, — не стал отпираться любитель книг. — Клуб пепла. Так себя называла эта организация. Конечно, они не только искали магов, но и занимались другими мистическими делами. Мы с Си тоже состояли в подобном. Раз она направила вас ко мне, значит, надеется, что вы продолжите ее путь и сможете остановить мага пепла. Его непросто найти…

   — Я читал, — перебил Леший. — Глаза светятся серебром, волосы рано седеют.

   — Да, именно. Но раз Си кого-то нашла, получается, он в нашем городе, она же никуда не уезжала в последнее время. Может, он до нее и добрался?

   — Вряд ли, — ответил Леша. — Симону убила не магия, а банальный яд.

   — Тут есть еще одна опасность, — задумчиво добавил Соколов, даже не отреагировав на слова Лешего. — Бытует мнение, что магию пепла можно похитить. Забрать себе после смерти носителя. Многие люди желают этого и готовы заплатить любые деньги за сведения о пробуждении силы у подобного человека. А некоторые… сущности даже могут улавливать выбросы магии и по ним ищут ее обладателя. Это все, что я знаю.

   — Не очень-то много, — отметила Тася. — И звучит бредово, уж извините. Мы пойдем. Я не испытываю ни малейшего желания искать непонятного типа, который может смыть город волнами или отправить под землю.

   — Ураган. В этот раз по очередности должен быть ураган, — заметил Соколов. — И год подходящий. Поэтому подумайте, с кем могла встретиться Симона, и сообщите мне. Мы… решим проблему.

   — Глупости, — уверенно произнес Леший. — Нам пора.

   Искандер никого не останавливал. Даже проводить гостей не вышел, зато долго смотрел из окна им вслед. Леша дважды оборачивался, и хозяин квартиры все еще маячил в окне.

   — Неприятный тип, — проговорил он, когда все трое отошли достаточно далеко от дома книготорговца.

   — Не то слово, — поморщилась Таисия. — И так просто рассуждает о том, что можно убить человека. Еще и думает, мы бросимся ему помогать.

   — Си ему верила, — сказал Леший.

   — Си много во что верила, — фыркнула его сестра. — Ты не слушай никого, Демьян. Прости, но на разрушителя мира ты не тянешь. И эта кровавая Луна… Или какая она там должна быть… Глупости!

   — Нам известно слишком мало фактов, — согласился Леший. — В одном случае нашлись разногласия, собирался маг погубить этот мир или спасти. В других могло быть то же самое. И Соколов этот… Не нравится он мне. Почему Си так ему доверяла? Не понимаю.

   — Ты же слышал? Они состояли в одном клубе, — откликнулась Тася. — Видимо, задурили голову нашей сестрице, и теперь ей после смерти покоя нет. Не бери в голову, Демьян. Все, что ты должен сделать, — обрести контроль над своей силой.

   — Да, только на меня уже напали после нашего разговора в кафе. А если это только начало?

   Художник казался потерянным, и Леший его понимал. Однако Демьян должен самостоятельно решить, как жить с тем, что ему послала судьба.

   — Напали?

   Точно, Тасе же они ничего не рассказали. Конфуз…

   — Какие-то парни, — кивнул Дема. — Пристали на пустом месте. А я… Я натравил на них чужой корявый рисунок. Вдруг они были из этого… клуба? Или, наоборот, хотели похитить мою силу? Мне надо разобраться!

   — Разберемся вместе, — решительно сказала Тася. — Кстати, у нас в доме есть свободная комната. Если хочешь, переезжай к нам, так лучше будет.

   А мысль хорошая… Леший готов был ее поддержать. Так и Демьяну безопаснее, и сам он будет постоянно под присмотром. Не то чтобы Леша допускал правдивость слов Соколова — скорее, наоборот, однако за магом-недоучкой нужен глаз да глаз.

   — Не стоит, спасибо, — торопливо произнес Демьян. — Не хочу становиться обузой, да и от общежития можно пешком дойти до колледжа. И вообще… Мне надо подумать над всем этим. Я отсюда поеду на автобусе, до встречи.

   И раньше, чем его кто-то остановил, Дема помчал на остановку.

   — Как думаешь, с ним все будет в порядке? — задумчиво спросила Тася.

   — А куда он денется? — вздохнул Леший. — Переживет. Тем более, у него выставка скоро. Вот на выставку мы с тобой обязательно сходим и посмотрим, кто вращается вокруг юного дарования. Одного не пойму: как Дема все-таки столкнулся с Си?

   — Это мы вряд ли узнаем, братик. — Тася поправила на плече сумочку. — Вызовем такси? Или тоже на автобусе?

   — К нам отсюда далеко добираться, давай такси, — решил Леший.

   Пока сестра обеспечивала их транспортом, сам он стоял и смотрел, как в конце улицы Демьян садится в подъехавший автобус. Странно все… Разобраться бы, да никак не получалось. А может, Си убил кто-то из ее товарищей по клубу? Как бы найти их список? Втереться в доверие к Соколову? Признаться, что у него есть подозрения, кто может быть магом пепла? Но это подставит Демьяна под удар. Хотя, похоже, скоро о нем будут знать даже бездомные псы. И как быть дальше, Леший понятия не имел.

ГЛАВА 6

Демьян ехал в общежитие. Он чувствовал: если сейчас Тася или Леший начнут вовлекать его в разговор, он просто сорвется. Не сдержит эмоций, а выплескивать все то, что бурлило в душе, на новых друзей Дема не желал. Самое странное, что он действительно начал считать Лешего и Тасю друзьями. Если бы не они, пришлось бы совсем туго. И ненадолго Демьян даже задумался, а не согласиться ли на переезд. Он мог бы оплачивать съем комнаты. Да, это выходит дороже, но какая разница в его ситуации? Стипендии хватит, и если после выставки продадутся картины, это тоже будут неплохие деньги. Однако больше всего не хотелось кому-то мешать, да и сейчас что-то здраво обсуждать Дема не мог, поэтому и сбежал, как последний трус.

   В общежитии был редкий момент тишины. Демьян поднялся в свое жилище, толкнул двери и вошел в комнату ровно для того, чтобы увидеть соседа Кирилла в объятиях очередной роковой красавицы. Красавицы менялись время от времени, и Кирилл вечно забывал предупредить соседей, когда в комнате лучше не появляться.

   Более того, парочка, увлеченная друг другом, не собиралась обращать внимание на то, что в комнате есть кто-то еще кроме них.

   Демьян громко кашлянул, и вихрастый Кирилл на миг отвлекся от своей полуголой красотки.

   — Слушай, друг, погуляй до вечера, а? — пробормотал он и тут же отвернулся, будто счел вопрос исчерпанным.

   Вот только Демьяну не хотелось гулять до вечера. После всех новостей последних дней единственное, чего он желал — тишина. Хоть какой-то отдых, пока не взорвалась голова!

   — А может, лучше переберетесь к даме? — поинтересовался он, но ему даже никто не ответил.

   Позднее Демьян никак не мог вспомнить, как его захлестнула магия. Сила пришла волной, разлилась по телу, а потом… потом он очнулся тогда, когда мелкие пчелки, изображенные на обоях, вдруг собрались в единый рой, зажужжали и ринулись на Кирилла и его подругу. Девушка закричала первой, Кирилл следом, а Демьян стоял и наблюдал, как пчелы, уже вполне реальные, жалят незадачливых студентов. Потом вдруг опомнился, глубоко вдохнул, стараясь успокоиться.

   — Нет, нет, — пробормотал сбивчиво, закрыл глаза и представил, что не существует никаких пчел. А когда открыл, их действительно не было, только Кирилл и его пассия катались по полу, воя от боли.

   Демьян бросился за медсестрой, которая жила на четвертом этаже, и вместе с ней спустился обратно в комнату.

   — Ох ты! — воскликнула та, обозревая открывшуюся картину. Девица лежала на кровати, а Кирилл сидел на полу. Тела обоих покрывали красные пятна.

   Дальше закрутилось: медсестра вызвала скорую помощь, пострадавших погрузили на носилки и повезли в больницу. Все искали пчел, но, естественно, не нашли, а бред Кирилла, что пчелы слетели с обоев, сочли последствиями укусов. Беготня и кутерьма продолжалась. Демьян сначала отвечал на вопросы, затем понял, что больше их не выдержит, и просто сбежал.

   Он шел по заснеженным улицам. Хотелось скрыться, раствориться в белом. Белый — это отсутствие цвета. Абсолютная пустота. Та самая, которую сейчас чувствовал Дема. Она царила внутри, она окутывала снаружи, и казалось, стоит погрузиться в нее с головой, и растворишься. Не будет больше ничего…

   Эта мысль испугала. Демьян остановился, огляделся по сторонам. Куда он шел? Что вообще здесь забыл? Как скоро в общежитии поймут, что с ним творится неладное? Он причинил вред людям! Дема опустился на скамейку на остановке и достал из кармана мобильный телефон. Покрутил его в руках, раздумывая, а стоит ли звонить, и все-таки набрал номер Таси.

   — Да, — вскоре послышался ответ.

   — Привет еще раз, — проговорил Демьян. — Скажи, Тась, твое предложение по поводу комнаты в силе?

   — Конечно, — без сомнений ответила девушка. — А что уже случилось?

   — Приеду — расскажу. Когда мне можно к вам перебраться?

   — Да хоть сейчас, я немного приберусь, и заселяйся.

   — Хорошо, тогда через два часа буду.

   — Договорились, ждем.

   Демьян не знал, правильно ли поступает, но Тася и Леший хотя бы знают, что с ним происходит, а значит, некоторые вспышки силы удастся предотвратить. И ему не придется объяснять, откуда взялись те или иные существа вроде пчел.

   Дема развернулся и пошел обратно к общежитию. В комнате было пусто, и только разворошенная постель напоминала о том, что случилось нечто плохое. Вещи он собирал быстро. Оказалось, за месяцы обучения успел обрасти тем, что нужно для учебы и творчества, а вот одежды и каких-то личных мелочей почти не было. Вскоре все нехитрое имущество Демьяна было разложено по сумкам, рисунки собраны в папки и тубус. Дема вызвал такси, снес сумки на первый этаж. Ключи пока отдавать не стал — вдруг придется вернуться? Успеет. Такси подъехало почти сразу, и вскоре художник уже стоял у знакомой калитки.

   Ему открыли раньше, чем успел позвонить в видавший виды звонок. Видимо, выдал радостный лай Бетховена. Пес приветствовал его, как родного, прыгал, пытался стать лапами на плечи. Учитывая, что в руках у Демьяна были вещи, это могло закончиться плачевно.

   — Эй, дай человеку пройти! — осадил Бетховена Леший и забрал у Демы одну из сумок. — Проходи, чувствуй себя как дома. Я убегаю на подработку, Таська покажет тебе комнату. Если что-то понадобится, не стесняйся, говори. И бери, что нужно.

   Леший провел нового жильца по коридору в самую дальнюю комнату, опустил сумку на пол и умчался, зато появилась Тася с полотенцем на голове.

   — А, ты уже приехал! — как старому знакомому, сказала она. — Располагайся, Дем. Эта комната в твоем полном распоряжении. Она небольшая, правда. Раньше моей была, потом я в родительскую спальню перебралась, а эта пустует.

   Комната, тем не менее, не выглядела нежилой. Она казалась теплой и уютной. На стене висел цветастый ковер, сшитый из лоскутов разных видов ткани. В углу притаилась кровать, у окна — кресло. Нашелся здесь и рабочий стол, и свет был хороший — самое то для творчества. И, конечно же, маленький шкаф.

   — Сколько это будет стоить? — спросил Демьян.

   — Ты чего? — Тася округлила глаза. — Живи себе, все равно без дела стоит.

   — Нет, я так не хочу! Вы не обязаны меня терпеть у себя дома. Просто назови сумму.

   — А я с тебя денег не возьму, — насупилась хозяйка дома. — Но если настаиваешь, коммунальные услуги делим на троих.

   — Хорошо, договорились, — сдался Демьян.

   — Давай я тебе остальные комнаты покажу, — кивнула Тася и увлекла его за собой. — Здесь у нас кухня, тут ванная. Это моя комната, это Лешего. К нему без стука не входи, брат бесится. Ко мне можно, но если застанешь в неглиже…

   Демьян почувствовал, как покраснели щеки.

   — Смешной ты! — захохотала Тася. — Была бы Си жива, ох, она бы над тобой подшучивала! Сестра была среди нас заводилой. Ну, так как, расскажешь, почему вдруг передумал? Только не ври, что весь день взвешивал «за» и «против».

   — Не буду, — вздохнул Дема. — В общежитии я разозлился на соседа, который привел девушку и не предупредил, и напустил на них рой пчел. До этого пчелы мирно обитали на обоях.

   — Ничего себе! — фыркнула Таисия. — Хорошо, что у нас обои однотонные, а у меня в единорожках. Кстати, я не против живых единорогов. Ладно, разбирай вещи, а потом пройдемся в магазин, хорошо? Ненавижу ходить туда одна, продавец глазки строит. И в другой идти неудобно.

   — Сходим, конечно, — торопливо согласился Демьян.

   Он и сам бы желал немного проветрить голову, но для начала развесил в шкафу одежду, разместил свои рисунки, и комната мигом стала иной. Своей. Тася не мешала. Она появилась на пороге только через полчаса, готовая к выходу. Демьян накинул куртку, обулся, и они вдвоем вышли под вновь начавшийся снег.

   Тася шагала быстро, Дема еле за ней успевал. Вдруг она остановилась, словно задумавшись о чем-то.

   — А знаешь, давай свернем тут? — предложила она. — И сходим в дальний магазин, хочу показать тебе одно место.

   — Давай, — безропотно согласился Демьян. Ему приятно было гулять вот так — в тишине, но не в одиночестве, и они с Тасей пошли по дорожке направо, миновали ряд домов и вышли на берег узкой, но бурной речонки. Вопреки холоду, ее воды били и журчали, вздымались пеной, и снег, падая с небес, превращался в такие же капли, наполняя реку.

   — Смотри! — Тася раскинула руки, покрутилась на узком мосту, перекинутом на другой берег. — Красиво, да?

   — Красиво, — откликнулся Демьян. — Мне хотелось бы это нарисовать.

   — Так нарисуй! Представляешь, сколько в России таких мест? О них вроде бы никто не знает, но они есть. А через твои картины их увидит огромное количество людей. Знаешь, когда мы были в Москве на олимпиаде по программированию, то в парке Зарядье посещали один виртуальный аттракцион. Там ты будто паришь над Россией. Красота неописуемая! В лицо летят брызги, и кажется, что можешь рукой коснуться столбов на реке Лене или вод Байкала. Я все хочу увидеть — не на аттракционе, а вживую. Так что есть, ради чего жить! И ты не опускай нос. Подумаешь, пчелы… Научишься контролировать эту штуку. Картины — часть тебя. Разве ты не управляешь рукой или ногой? Так будешь и ими.

   Дема улыбнулся. От слов Таси действительно становилось легче. Что он успел увидеть в жизни? Ничего! Даже аттракцион, о котором рассказывала Таисия, казался ему чудом техники. Да, справиться со своими страхами сложно. Еще сложнее принять, что жизнь дала крен, и придется как-то выбираться из-под навалившихся проблем. Но у него впереди столько всего! Для начала, выставка. Если она будет иметь успех, пригласят в столицу. И даже если нет — летом сам съездит, увидит новые города, получит вдохновение для творчества. Нельзя останавливаться. Остановишься — увязнешь, а надо двигаться. Только вперед!

   — Спасибо, — искренне сказал Демьян, опираясь на перила моста и глядя на воду.

   — Не за что, дружище! — Тася похлопала его по плечу. — И я рада, что ты решил пожить у нас. Правда. Лешка почти все время на подработках. Одиноко иногда.

   — Понимаю. Как писал Экзюпери, среди людей тоже одиноко.

   — Если они чужие тебе по духу, то да. Ладно, идем. А то магазин закроется, он до шести.

   И они ускорили шаг, успели-таки добраться до магазина и купить продукты. Назад шли по другой дороге, Демьян разглядывал здания полузнакомого района, Тася думала о чем-то своем, и, похоже, оба были довольны прогулкой.

   Дома Тася накормила пса, они с Демой поужинали бутербродами и кашей, а ближе к ночи вернулся Леший. Было слышно, как он возится в прихожей, затем тренькнула гитара — видимо, вынул ее из чехла и разместил где-то в комнате. Загрохотали кастрюли на кухне. Демьян прислушивался к этим звукам и понимал, что они ему странным образом не мешали. Складывалось чувство, будто он всегда жил в этой квартире с Лешим и Тасей. Он ощущал себя здесь своим.

   Уснуть тоже оказалось легко, вот только проснулся Дема среди ночи. Стало вдруг холодно. Он поежился, натягивая одеяло до ушей, но холод не отступал. Тогда Демьян поднялся и подошел проверить, хорошо ли закрыто окно, а когда обернулся, на его кровати сидела красивая светловолосая девушка. Она помахала ему рукой.

   — Симона? — недоверчиво спросил Демьян, чувствуя, как душа уходит в пятки. Сомнений, кто это, не возникло. Да и девушка не казалась живой. Наоборот, давно и безнадежно мертвой — ее кожа постепенно становилась все бледнее, а потом и сам силуэт сначала подернулся дымкой, а затем исчез.

   Дема шумно вдохнул воздух сквозь стиснутые зубы. Он провел рукой по лбу, вытирая холодный пот, и упал в кресло. Видимо, в этом доме живет призрак, и, судя по ощущениям, присутствие посторонних Симоне не понравилось.

   Вдруг где-то послышался грохот. Дема вылетел в коридор. За ним выскочила Тася в коротком халатике, и оба ввалились в комнату Лешего. Тот тоже не спал. Он стоял у окна, а сквозь разбитое стекло в спальню дул ледяной ветер.

   — Леш, ты чего? — шагнула к нему Таська. — Леша?

   — Она опять явилась, — обернулся Леший, и он сейчас казался бледнее призрака. — Знаешь, Тась, я уже не верю, что это наша Си. Неважно, живая или мертвая. Это какая-то сущность под ее личиной. Наша сестра никогда и никому не желала смерти!

   — Мы слишком мало знали о Симоне, Леш. — Тася сжала его руку. — А кто нам является… мы обязательно выясним. Давай закроем чем-нибудь окно, а то весь дом выморозит. Поспи в гостиной, завтра я после универа вызову стекольщика.

   — Я сам, утром буду дома.

   Демьян хотел было сказать, что тоже видел Симону, но промолчал. Почему? И сам не знал. Наверное, где-то в глубине души побаивался, что его выставят за дверь, решат, что это с его появлением начались неприятности. Он вместе с ребятами заложил окно старым одеялом, чтобы не дуло. Понятное дело, совсем защитить комнату от мороза не удалось, но хотя бы сохранить тепло в других помещениях получилось. После они снова разошлись по комнатам. Часы показывали два ночи, когда Демьян лег и закрыл глаза. И все же он чувствовал, как волосы встают дыбом от страха. По этому дому бродит мертвая девушка, и у нее есть какой-то личный повод желать Демьяну смерти. Какой, ему только предстояло узнать. Хотя, знак пепла. Чем не причина? Си, видимо, как и Соколов, верила, что магов с пеплом надо уничтожать, а Демьян готов был с ней поспорить. Вот только точно не посреди ночи! И, желательно, в более живом виде. А сама мысль, что Си полгода как мертва, вызывала ужас. И все же возвращаться в общежитие Дема не собирался. Лучше пусть пострадает он, чем ни в чем не повинные люди. С этой мыслью художник уснул.

ГЛАВА 7

На ближайшие дни злой рок словно взял перерыв. Демьян ездил в училище — да, добираться было гораздо дольше, чем из общежития, но зато в доме Лешего и Таси он чувствовал себя спокойнее. А еще никто не мешал ему рисовать. Леша действительно появлялся редко, Таисия жила в обнимку с компьютером, и что там делает новый сосед, знать не знала. Поэтому в конце следующей недели Дема сдал ключи от комнаты в общежитии. Понял, что больше туда не вернется, особенно после происшествия с Кириллом. К счастью, и он, и его девушка остались живы и даже покинули больницу, но Демьяна Кирилл обходил десятой дорогой. Почему? И так было понятно.

   До выставки оставался всего один день, когда после занятий Дему вызвал к себе Павел Владимирович. Демьян прошел в его кабинет, большой и светлый. В таких помещениях казалось, что призраки и ожившие рисунки ему привиделись. Какие сверхъестественные способности и мертвые девушки, когда светит солнце, и кабинет кажется наполненным его лучами? А солнце на самом деле светило ярко, на улице стоял мороз. Красота, да и только!

   — А, Демьян! — увидел его Павел Владимирович, только что закончивший лекцию. — Проходи, присаживайся. Как настроение перед выставкой?

   — Отличное, — ответил Дема, правда, покривил душой. Настроения не было вовсе. Однако он ждал выставки, самого важного для него события.

   — Ты что-то бледный в последнее время, — продолжал допытываться преподаватель. — Ничего не случилось? Может, дома какие проблемы?

   Демьян не знал. С матерью он разговаривал редко. Когда в последний раз? Пять дней назад? Шесть? Она не звонила, он тоже. Увы, учеба в другом городе разъединила Дему с самым близким по крови человеком.

   — Никаких проблем, — произнес студент. — Немного волнуюсь перед выставкой.

   — О, понимаю! — Павел Владимирович покачал головой. — Все мы через это проходили. Но ты помни, что выставка — это результат твоих трудов. Ты достоин успеха, Демьян. Даже не сомневайся! А еще я хотел сказать, что Вихрев прилетает сегодня вечером, и я желал бы познакомить вас до выставки. Только как-то… случайно. Он остановится у меня по старой дружбе. Приезжай ко мне часов в семь, допустим, привези документы.

   Преподаватель взял со стола первую попавшуюся папку.

   — Чем не повод для знакомства? — улыбнулся он. — Чаю вместе попьем. Пообщаешься с Вихревым, он человек интересный. Кстати, мне сказали, ты из общежития съехал.

   — Да, друзья сдавали комнату, перебрался к ним, — подтвердил Дема. — Там до мастерской недалеко, мне удобно. Тишина, опять-таки. В общежитии с этим проблемы.

   — Еще бы! Студенчество, веселая пора! — Павел Владимирович добродушно похлопал Демьяна по плечу. — В общем, сегодня в семь, улица Волжская, пять, квартира восемь. Не упусти свой шанс пообщаться с мэтром!

   — Хорошо, — растерянно ответил Демьян. — Я буду.

   Его мечта! Познакомиться с великим художником Вихревым, получить возможность выставки в столице или хотя бы просто услышать его оценку своего творчества. Увы, последние события отодвинули ее на второй план, однако Дема не собирался сдаваться. Никакой знак пепла не заставит его отступить от цели. Его жизнь — творчество, и сегодня он в который раз это докажет.

   Перед встречей с Вихревым стоило переодеться, да и времени оставалось много, а улица Волжская располагалась неподалеку от дома Лешего, поэтому Демьян поехал к себе. Его радостно встречал Бетховен, а вот дверь была наглухо заперта. Лешка и его сестра еще не вернулись.

   Дема прошел по коридору, свернул на кухню, чтобы перекусить, и вдруг ощутил, как повеяло холодом. Он обернулся. Си стояла и смотрела на него, а затем растаяла, словно и не было. Пугает! Или хочет что-то сказать? Есть резко расхотелось, и Демьян закрыл холодильник. Обойдется. Вместо этого Дема умылся, надел свежую рубашку, причесался. Часы показывали начало седьмого. Времени как раз хватит, чтобы неспешно прогуляться до Волжской.

   Уже в дверях он столкнулся с Тасей.

   — И куда это ты? — поинтересовалась девушка, проходя в дом. — На свидание?

   — Ага, с выдающимся художником, — улыбнулся Дема. — Скоро приду.

   — Удачи!

   — Спасибо, — поблагодарил Демьян и поспешил прочь.

   До Волжской надо было идти мимо мастерской, потом пересечь шоссе по переходу, миновать местную спортивную школу… Дема почти не смотрел по сторонам, раздумывая, как вести себя на встрече с Вихревым. Раньше ему не приходилось встречаться с такой величиной, и сейчас Азаров стеснялся. Ему казалось, что его картины недостаточно хороши. И выставка — это случайность, аванс, который ему дали, только вряд ли этот аванс сможет окупиться его талантом. В итоге, стоя на пороге десятиэтажного дома, Демьян боялся этот самый порог переступить. И почему все так сложно? Он покосился на папку в своих руках, вздохнул и все-таки пошел вверх по ступенькам.

   Нужная квартира нашлась на втором этаже. Дема нажал на синюю кнопку звонка, и внутри раздался мелодичный перелив, а вскоре ему открыл сам хозяин квартиры. Павел Владимирович выглядел непривычно в домашней обстановке.

   — А, Демьян! — Он сделал вид, что не ждал его визита. — Что случилось?

   — Вы забыли документы в училище, — ответил Дема, как и договаривались. — Меня попросили вам отвезти.

   — О, спасибо! Вот дырявая голова! Проходи, я тебя чаем угощу. Сегодня на улице морозно.

   Демьян вошел в большую светлую прихожую, разулся, получил от хозяина квартиры коричневые тапки.

   — Вот, здесь у меня гостиная, — указал Павел Владимирович, вводя гостя в современно обставленную комнату, украшенную натюрмортами на стенах.

   В кресле сидел мужчина лет сорока пяти. У великого художника было бледное вытянутое лицо, глубоко посаженные серые глаза и чуть удлиненный нос. Одет он был в клетчатую рубашку и черные брюки.

   — Сеня, знакомься, — торопливо представил преподаватель, — это мой лучший ученик, Демьян Азаров. Только на первом курсе, но уже подает большие надежды. Впрочем, ты сам в этом убедишься на выставке. Его полотна диво как хороши! Демьян прекрасно чувствует цвет. Кажется, картины вот-вот оживут.

   Дема поежился от такой характеристики. В том-то и дело, что «его полотна» время от времени оживали, только вряд ли это порадует Семена Вихрева.

   — А это Семен Васильевич Вихрев, мой старый друг, — продолжал говорить Павел Владимирович. — Вот, приехал ненадолго в наш город и обязательно посетит твою выставку. Правда, Сеня?

   — Непременно, — приятным низким голосом ответил тот. — Павел очень вас хвалит, молодой человек. Мне даже стало любопытно, что это за самородок такой. Впрочем, у Паши глаз наметанный. Значит, ваши полотна действительно чего-то стоят.

   — Надеюсь на это, — проговорил Демьян, а его преподаватель уже наливал чай в чашки.

   — Ты присаживайся, Дема, — сказал он. — Выпей чайку, согрейся. Кстати, Демьян работает в моей мастерской. Сам понимаешь, какое в общежитии творчество?

   — Нам с тобой это не мешало, — усмехнулся Вихрев.

   — Так это мы! — рассмеялся его друг, а Дема глотнул обжигающе горячий чай. Он закашлялся, а Павел Владимирович услужливо похлопал его по спине. — Не смущайся, Дема. Мы с Сеней тоже были молодыми. Правда, я сосредоточился на преподавании и почти забросил живопись, а Сеня до сих пор пишет. И как пишет! Ты бы видел его новые работы! Правда, образы стали какие-то мистические. Почему, Сень?

   — Расту как художник, — откликнулся Семен. — Расти ведь никогда не поздно. Будете в Москве, обязательно посетите мою выставку, Демьян. Говорят, мои новые полотна неплохи.

   — Более чем, друг мой! Более чем! — воскликнул Павел Владимирович, а Дема поторопился опустошить чашку.

   — Спасибо за приглашение, — сказал он Вихреву. — И буду рад видеть вас на выставке. Я пойду, Павел Владимирович. Мне еще готовиться к занятиям.

   — Да-да, конечно, — ответил тот. — Прикрой двери, ладно? Я потом запру.

   — Хорошо, до встречи.

   — До свидания, — слаженно проговорили друзья и продолжили прерванную беседу, а Демьян вышел из подъезда на свежий воздух и сразу почувствовал себя лучше. Видимо, переволновался. В любом случае, разговаривать с Вихревым было неуютно. Не стоило сюда приходить. Пусть бы сначала увидел его картины. А так выходит, напросился на знакомство.

   Погруженный в свои мысли, Дема направился в обратный путь. Он не смотрел по сторонам. Только подходя к калитке своего нового дома, художник заметил тени, следовавшие за ним. Причем, людей, которые могли бы их отбрасывать, рядом не было.

   — Да чтоб вы провалились! — искренне пожелал Дема своим невидимым спутникам и вошел во двор.

   В доме горел свет. Тася нашлась на кухне, она готовила ужин. Редкое событие! Обычно брат и сестра покупали что-то готовое, однако сейчас по коридору плыл запах жареной курицы. Демьян снял куртку, затем заглянул на кухню.

   — Я вернулся, — сказал он Тасе.

   — Хорошо. Раздевайся, мой руки. Скоро есть будем, — ответила она, мельком взглянув на Дему.

   Есть на самом деле хотелось так, что желудок заурчал, требуя наполнить его пищей. Из комнаты Лешего доносилась музыка. Тот слушал Римского-Корсакова в невероятной роковой обработке. Звучало так, что душа откликалась на каждый аккорд. Демьян послушал немного, а затем все же отправился переодеваться в домашнее.

   — Мальчики, ужинать! — громко позвала Тася.

   Жареные бедрышки притягивали взгляд и заставляли глотать слюнку. Дема сел к столу первым, затем появился и Леший. Тот казался мрачным и задумчивым.

   — Все в порядке? — спросил его Демьян.

   — Да, — кивнул тот. — Работы много накопилось. Вот думаю, на что соглашаться, а кому стоит отказать. Хочется все успеть, но разве возможно?

   — Нет, — ответил Дема. — Вы не забыли, что выставка на носу?

   — Мы обязательно будем, — за обоих пообещала Тася. — Ты ешь, а не болтай, а то курица от тебя убежит.

   Художник улыбнулся. Как быстро он стал частью этой маленькой семьи. По крайней мере, ему хотелось в это верить. А еще в то, что он не причинит вреда ни Тасе, ни ее брату, ни кому бы там ни было в этом городе. Как только выставка пройдет, надо разобраться с обрушившейся на него силой. Постараться взять ее под контроль, научиться чувствовать, когда то или иное существо оживет. К тому же стоит поискать другие источники, в которых говорится о знаке пепла. Они обязаны существовать! Правда, вряд ли о подобном напишут в библиотечных книгах, но ведь есть же закрытые интернет-сайты. Неужели никто не слышал о подобном? Этого не может быть. Значит, надо искать, и что-то обязательно найдется.

   А время до знакового дня пролетело, как на крыльях. И вот уже утром Демьян крутился у зеркала в сером костюме и белой рубашке. Он казался бледным, даже губы побелели.

   — Не хлопнись в обморок, — проговорила Таська, выглянув из комнаты и окинув друга взглядом. — А то выглядишь — краше в гроб кладут.

   — Постараюсь, — неуверенно ответил Дема. Рубашка прилипла к спине. Ему казалось, стоит увидеть толпу людей на открытии выставки, и предсказание Таисии точно сбудется. А если вообще никто не придет? Что тогда? От мыслей голова шла кругом!

   Церемония открытия была запланирована на полдень, и около одиннадцати Дема вышел из дома вместе с Тасей и Лешим. Поначалу друзья собирались прийти позднее, когда людей станет меньше. Затем передумали, и Демьян догадывался, почему. Видимо, опасались, что от волнения он натворит бед. Сам Дема боялся того же. Там ведь будут его картины! Вдруг он настолько разнервничается, что их оживит? Правда, вряд ли в уголовном кодексе есть статья за магические действия…

   Как бы там ни было, а в центральную картинную галерею они ехали вместе. Ради торжественного случая вызвали такси. Снег снова решил истаять, и месить грязь ботинками никто не пожелал.

   Галерея находилась в самом центре города. Демьян бывал здесь не единожды и всегда любовался зданием, сотканным из стекла. Солнце причудливо отражалось в его огромных окнах. Жаль, в день выставки совсем не было солнечно, но своей прелести галерея от этого не потеряла. Вот и теперь, выйдя из такси, Дема ненадолго остановился, будто здороваясь. Он до сих пор не верил, что его мечта стала реальностью. Только руку протяни! И сможешь коснуться. Но сейчас не было на это времени, нужно спешить.

   На входе Демьян предъявил пригласительные на себя и Лешего с Тасей. Его, конечно, тут тоже уже знали. Он часто приходил и разглядывал картины, скульптуры, изделия из стекла, хранившиеся в галерее, каждый раз открывал для себя что-то новое. Сейчас же летел по коридорам, стараясь ни за что не зацепиться взглядом. Он боялся всё того же. А вдруг от волнения оживит что-то? Скверно будет…

   — Не лети, — перехватил его Леший. — Расквасишь нос, и твой как его там…

   — Павел Владимирович, — ответил Дема.

   — Павел Владимирович решит, что ты отпраздновал начало выставки раньше ее самой.

   — Ты прав.

   Демьян замедлил шаг. Вместо картин он изучал квадраты на линолеуме под ногами. Коричневые, песочные… Может ли его сила оживить квадрат? Превратить, допустим, в сюрикен. Грозное оружие ниндзя, конечно, не квадратной формы, но если немного закрутить…

   Дема приказал себе угомониться. Не хватало еще ранить кого-то! Он свернул в зал, где уже развесили его картины, замер на пороге — всего на мгновение, чтобы успокоиться, — а затем перешагнул его.

   — Демьян! — Павел Владимирович спешил к нему. — Наконец-то! Гости уже собираются!

   От этих слов Демьян почувствовал, как земля уходит из-под ног. Гости собираются… Выставка действительно открывается сегодня.

   — Мы пройдемся, посмотрим картины, — шепнула ему Тася, и они с братом мигом куда-то испарились, а Дема прошел за наставником в комнату отдыха, где можно было подготовиться к выступлению на открытии, немного перевести дух и попить воды.

   — Волнуешься? — с доброй улыбкой спросил Павел Владимирович.

   — Есть немного, — смущенно признался Демьян.

   — А зря! Твои полотна стоят того, чтобы их увидели. Уверен, скоро о тебе заговорит вся страна!

   — Скажете тоже, Павел Владимирович…

   Преподаватель только хитро усмехнулся и оставил Дему наедине с его мыслями, чтобы у художника было время прийти в себя. Он вернулся за пять минут до полудня и сказал самое важное:

   — Пора.

ГЛАВА 8

Демьян не представлял себе, сколько гостей будет на выставке! Точнее, даже в самых смелых фантазиях не мог вообразить, что главный зал галереи будет попросту забит людьми. И все они пришли познакомиться с его творчеством? В это верилось с трудом, и Дема, заглянув в зал, почувствовал, как предательски дрожат колени. Мелькнула даже мыслишка сбежать, но он загнал ее в самый дальний угол души и вместе с Павлом Владимировичем вышел к гостям. А в зале их уже ждал Семен Вихрев. И — вот сюрприз — именно он открывал выставку Демьяна.

   Дема даже за руку себя ущипнул, чтобы проверить, не спит ли он. Но нет, это был не сон.

   — Уважаемые гости, любители искусства, — обратился Вихрев к собравшимся. — Сегодня знаковый день для этой галереи, потому что мы открываем выставку юного, но подающего огромные надежды художника. Посмотрите на эти картины. Разве кто-то посмеет сказать, что они принадлежат кисти новичка? Тем не менее, их автор — студент первого курса художественного училища Демьян Азаров.

   Раздались громкие аплодисменты, и Демьяну захотелось провалиться сквозь пол от смущения.

   — Я имел возможность, которой все вы были лишены, — продолжил Вихрев. — И увидел выставку не сегодня, а накануне. Прошелся от полотна к полотну, и вот что хочу вам сказать. Каждое из них свидетельствует о таланте. Об особом видении мира, насыщенном цветами, оттенками, образами. И я буду очень рад сотрудничеству с их автором.

   Демьян ослышался? Но нет, Вихрев сказал, что хочет сотрудничать с ним. Хотя, может, это только слова? А его уже пригласили к микрофону, и Дема шагнул туда, к гостям выставки, к тем, кто пришел в галерею не просто так, а чтобы насладиться его творчеством. Защелкали камеры. Конечно же, тут были представители телевидения и прессы. Из головы сразу вылетело все, что он хотел сказать.

   — Здравствуйте, уважаемые гости, — все же произнес Демьян, не узнав собственного голоса. — Эта выставка для меня первая и очень значимая. Мне хотелось поделиться с вами своим творчеством, и это стало возможным благодаря помощи моих педагогов, в особенности Павла Владимировича Касалапова. Когда я поступил на первый курс художественного училища, то даже не представлял себе, что три месяца спустя буду открывать собственную выставку. Надеюсь, она не оставит вас равнодушными.

   Вроде бы ни разу не запнулся. Только все равно было мало воздуха в легких, и Демьян едва ли не задыхался, спускаясь в зал, чтобы ответить на вопросы прессы. А на него тут же налетели с видеокамерами, фотоаппаратами. Позднее Дема даже не мог вспомнить, о чем его спрашивали. Просто этих людей было много! Слишком много, и его охватила паника. Он провел взглядом по сторонам, словно надеясь на помощь, но ее неоткуда было получить. А его чуть ли не рвали на части, дергая и слева, и справа.

   И когда с ближайшего полотна протянула руки Весна, Дема понял, что дела плохи.

   — Прошу прощения, мне надо попить воды, — постарался он выбраться из плотного круга.

   — Подождите, Демьян Викторович. — Какая-то девица схватила его за рукав, и к Весне присоединился волк с соседней картины, оскалил пасть, зарычал, но во всеобщем гаме его никто не услышал.

   Надо остановить то, что происходит! Не допустить пострадавших!

   — Потом, — почти гаркнул Дема в лицо девушке с камерой и вырвался из круга.

   Надо успокоиться. Это его творения, они подчиняются его воле. Демьян повторял себе это снова и снова, глядя на Весну, волка, другие изображения, которые постепенно становились объемными, готовились выбраться из рам и кинуться… куда? К нему на помощь!

   — Мне не нужна ваша защита. Я справлюсь сам! — прошептал Дема.

   Видимо, создания пепла не поверили, потому что даже рамы зашатались. Гости начали оглядываться, а Демьян глубоко вдохнул воздух и мысленно приказал изображениям застыть. Он повторял это снова и снова, сжимая виски руками. Остановиться! Они должны остановиться! И вдруг все замерло. Изображения вернулись туда, где им и следовало находиться, а Дему оттеснили Тася и Леший.

   — Эй, ты чего? — Лешка, затолкав художника в коридор, похлопал его по щекам. — Дема!

   — Я в порядке, — вдруг осипшим голосом выдал Демьян. — Они… чуть не ожили, но я сумел их остановить. Сумел, понимаете? Значит, я управляю ими, а не они мной. И еще… картины пытались меня защитить, как бы глупо это не звучало. Отреагировали на мое волнение. Мне следует научиться лучше владеть собой, и тогда… Тогда ничего дурного не случится.

   И он закрыл лицо руками, постепенно успокаиваясь, понимая, что знак пепла — это не приговор. Он может совладать со своей силой, никому не причиняя вреда. Никаких наводнений, смерчей, ураганов… Ничего плохого не случится, если Демьян станет сильнее.

   — Помнишь, о чем обмолвился Соколов? — спросила Тася, опуская руку ему на плечо. — Кому-то в прошлом показалось, что маг пепла пытался остановить стихию, а не заставил ее разыграться. Может, в этом и вся суть? И врут записи Соколова? Что-то будет, Демьян. Что-то, чему ты должен противостоять. Поэтому твоя сила и проявила себя.

   — Думаю, ты права, — устало ответил Дема. — Но если я до конца не пойму, как это контролировать, то не смогу и остановить бедствие. Надо тренироваться, а не бегать от своих способностей. Это единственный выход, единственный шанс.

   — Ну, раз нам не грозит гибель от рук, лап и зубов нарисованных существ, может, вернемся на выставку? — сказал вдруг Леша так буднично, словно это было чем-то само собой разумеющимся.

   Тася заулыбалась, а Демьян понял, что именно это ему и было нужно. Дружеское плечо. Не угроза, а поддержка тех, кто не боится его страшной силы. Магии…

   — Да, давайте вернемся, — уверенно кивнул он. — Все-таки не хотелось бы провести собственный миг триумфа в коридоре.

   И все трое направились обратно в зал. Теперь Демьяна перестала раздражать пресса. Он действительно взял себя в руки и мог почти связно рассказать о своих картинах, и даже сам перестал их бояться. Поэтому, когда к нему подошли незнакомые мужчина и женщина, сначала принял их за представителей прессы. Мужчина был в строгом черном костюме, женщина — в длинном белом платье. У нее было очень выразительное лицо, которое хотелось тут же запечатлеть на картине. И все же эта парочка Демьяну не понравилась. Было в них что-то отталкивающее, вот только что?

   — Здравствуйте, Демьян. — Женщина улыбнулась ему, в то время как мужчина стоял на шаг позади, сохраняя дистанцию, словно охранник. — Я хотела сказать, что у вас очень необычные картины.

   — Простите, мы знакомы? — уточнил Дема, пусть и был уверен, что видит даму впервые.

   — О, совсем забыла представиться! — Женщина достала из сумочки тонкую картонку визитки. — Елизавета Ферзева. Обычно занимаюсь проведением аукционов, поэтому ваши полотна мне очень даже интересны. Да, за них вряд ли можно выручить хорошие деньги, и все же… Я хотела бы пообщаться с вами в более непринужденной обстановке, Демьян. Позвоните мне, если хотите продать ваши картины. Вы ведь студент, а студентам нужны деньги.

   — Разве остальным не нужны? — парировал Дема.

   — Вы правы, они всем необходимы, — сладко пропела Ферзева. — Поэтому буду ждать вашего звонка. До связи.

   И удалилась, покачивая бедрами.

   — Что за птица? — рядом тут же возникла Тася.

   — Она организует аукционы, — ответил Демьян задумчиво. — Предлагала организовать продажу моих картин.

   — А было бы неплохо…

   — Да, но мне не нравится эта дамочка. Сам не знаю, почему.

   — Есть в ней что-то, — заметил Леший, а Дема даже не заметил, когда он подошел. — Некая гнильца, я бы сказал. Не тот человек, с которым стоит связываться. Но, если хочешь, я наведу справки.

   Художник кивнул. Аукцион — способ заработать деньги, пусть и небольшие. Может, и стоило бы воспользоваться предложением Ферзевой. Надо подумать!

   — А, вот вы где, молодые люди! — раздался зычный голос Вихрева, и Семен вместе с Павлом Владимировичем широким шагом подошли к ребятам.

   — Как вам выставка? — спросил Демьян. Если бы не ожившие картины и недавно пережитое волнение, он бы не рискнул задать подобный вопрос. А сейчас внутри воцарилось спокойствие, совсем ему не свойственное.

   — Отлично! — Вихрев похлопал его по плечу. — Талантливо. Да, чувствуется, что есть, куда расти, но ведь это замечательно! Наоборот, когда человек останавливается в росте, он словно замирает в мертвой точке. Нельзя такого допустить! Послушай, Демьян… — Семен увлек его чуть в сторону. — Понятное дело, сейчас предложить тебе персональную выставку в столице я не могу, но в январе у нас проходит грантовый конкурс вроде того, в котором победил я. Выиграешь — можно и выставку! Я пришлю тебе образцы документов, заполни, попробуем, чтобы о тебе узнала вся страна.

   — Спасибо… — растерянно пробормотал Демьян.

   — Да не за что пока! В любом случае, будем на связи. Хочу видеть, что еще у тебя получится. Уверен, многое. Твои картины как живые! Мне даже на миг показалось, будто они движутся.

   У Демы вмиг похолодели руки. Неужели кто-то еще мог заметить? Но гости продолжали бродить по залам, никто не кидался бежать в панике. Значит, все в порядке? Хоть бы так!

   — А теперь мне пора, у меня вечером самолет. Скоро передам все формы заявлений, — торопливо проговорил Вихрев. — До встречи, Демьян.

   — До свидания.

   Дема, как во сне, наблюдал за происходящим: вот Семен Вихрев покидает зал, вот к нему подходит очередная девушка с микрофоном. И все фотографируют, фотографируют… Позднее об этом дне в памяти сохранились только фотовспышки — и ощущение, что Дема может контролировать свою магию. Самое ценное, какое только может быть.

   Презентация завершилась через час. Выставка должна была продолжаться еще две недели, чтобы все желающие успели посмотреть, но сам Демьян уже не собирался сюда приходить. Откровенно говоря, он чувствовал себя выжатым. Устал, не привык к подобному вниманию, испытал целый вихрь эмоций. Безумный вихрь! И теперь бы выбраться из него.

   — Пойдем, а? — Тася потянула его за рукав пиджака. — Ты сейчас похож на приведение, Дема. Такой же бледный и прозрачный.

   — Оказывается, общее внимание — дело утомительное, — с улыбкой ответил он. — Да, пойдем, только попрощаюсь с Павлом Владимировичем.

   Он быстро отыскал в толпе преподавателя, сказал, что едет домой, и договорился увидеться в мастерской на выходных. Какая-то мысль не давала Демьяну покоя, крутилась в голове. Знак пепла… Кто мог узнать о нем слишком много? Где найти дополнительную информацию? Допустим, Тася может прошерстить даже закрытые сайты, но это ведь не все…

   — У тебя на лбу написано, что в твоей голове клубится слишком много мыслей, — заметил Леший, когда они вышли на крыльцо галереи. — Сейчас отбрось их все, дай себе отдохнуть. Глядишь, и появится хорошая идея.

   — Ты прав, я просто вымотан, — признался Демьян. — Хочу упасть лицом в подушку и проспать целые сутки.

   — У тебя будет такая возможность. Идем.

   Как раз подъехало такси. Дема забрался на заднее сидение вместе с Тасей, а Леший сел рядом с водителем. Снова пошел снег, клонило в сон. Демьян опустил голову Тасе на плечо и сам не заметил, как уснул, а проснулся от толчка, когда остановился автомобиль. Они выбрались под пушистые хлопья снега, Леший протянул водителю деньги, и все трое направились к дому. Радостный Бетховен приветствовал их звонким лаем и пытался облизать то Лешего, то Демьяна, избегая прикрикнувшую на него Таську. А дома Дема едва помнил, как снял «парадный» костюм и добрался до кровати.

   Вот только стоило опустить голову на подушку, как сон сняло, будто кто пошептал. Он лежал и смотрел в потолок, слушая, как за стенкой о чем-то болтают брат с сестрой. Наверное, обсуждают выставку. Сам Дема пока не осознавал, что событие, потребовавшее столько подготовки, осталось позади. Он думал… И чем дольше думал, тем яснее оформлялась мысль. Симона что-то знала. Именно она оставила брату записку с призывом отыскать Демьяна. Она могла рассказать, где они с Демой сталкивались и как она поняла, кто перед ней. Был лишь один нюанс — Си безнадежно мертва уже полгода. Разве с ней побеседуешь? Не устраивать ведь спиритический сеанс, честное слово! А дух, посещавший этот дом, оставался безмолвным.

   А если… Демьян даже сел от этой мысли. У Таси и Лешего точно есть фото их погибшей сестры. Можно взять фото, нарисовать портрет Си и попытаться его оживить. Да, нет никаких гарантий, что с ними будет говорить именно Симона, а не очередное создание пепла. Гарантий — нет. А шанс есть! И Леший мог бы узнать, кто отравил его сестру, и успокоиться. План хорош, осталось его воплотить. Только врываться к хозяевам дома Дема не стал. Он опустился обратно на кровать, задумчиво изучая потолок. Сколько времени уйдет, чтобы написать портрет? Неделя, две? Максимум две, пусть он и не портретист. Опять-таки, а если попробовать оживить набросок? Скетч? Или же нужен полноценный красочный портрет? Попробовать оба варианта? Эскиз займет несколько часов, меньше, чем детальная работа. Но почему-то казалось, что и шансов тогда будет меньше. В любом случае, надо попробовать!

   И если получится, Демьян сможет задать Симоне мучившие его вопросы. Впрочем, не только он, но и ее близкие, а это уже стоит траты времени и сил. Надо попытаться! Вот прямо на выходных запереться в мастерской и поработать, а пока… пока, как и советовал Леший, отдохнуть, потому что голова готова была взорваться от мыслей. Демьян почти заставил себя закрыть глаза. Не прошло и десяти минут, как он крепко спал.

ГЛАВА 9

Леший, в отличие от нового соседа по дому, не спал почти всю ночь. Он вообще давно превратился в существо преимущественно ночное. Именно в темное время суток к нему приходила музыка. Ее хотелось записать, но с момента гибели Си Леший перестал записывать. Как пришла, так и уйдет. Депрессия? Нет, ей здесь и не пахло. Боль от гибели родного человека? Да, она всегда оставалась с ним. А музыка… Тася говорила, он так себя наказывает. Возможно. Леша должен был заметить, что с Симоной творится неладное, и защитить ее. А теперь? Что теперь? Ничего, пустота. И от этой пустоты больше не спасала музыка.

   Однако стоило признать — выставка его вдохновила. У Демьяна действительно был талант, и дело не в магии пепла, а в видении мира. Его картины были очень яркими, насыщенными цветом. Они заставляли «проваливаться» в мир художника. Наверное, поэтому после выставки музыка в голове у Лешего звучала особенно настойчиво. Под утро он сдался, поднялся и достал из стола давно забытую нотную тетрадь. Набросал мотив, не дававший покоя, создал изломанный ритм обилием восьмых и шестнадцатых, а затем попробовал наиграть на гитаре — тихо, чтобы никого не разбудить.

   — Посмотрите, кто взялся за музыку! — послышался ядовитый голос у него за спиной, и Леший едва не выронил гитару. Он медленно обернулся.

   На этот раз Симона совсем не казалась живой. Наоборот, она была полупрозрачной, одетой в ночную сорочку, с распущенными светлыми волосами.

   — Это не ты, — резко проговорил Леший. — Тебя больше нет.

   — Какой ты жестокий, братик! — Си искривила пухлые губки. — Не обязательно тыкать в мои недостатки.

   — Зачем пришла?

   — Чтобы напомнить… — Сестра хищно усмехнулась. — О том, как ты меня не спас. Успокоился, братик? Так я не дам тебе покоя!

   В комнате резко распахнулось окно. Леший повернулся на стук, а когда обернулся, Си исчезла. Он медленно опустил гитару на пол и закрыл лицо руками. Почему? Почему он не мог просто ее отпустить? Уже полгода прошло! И все чаще Леше казалось, что это он держит сестру в мире живых. Но как это изменить?

   — Леш! — В двери забарабанила Тася. — Леш, у тебя все хорошо?

   — Да. — Он распахнул дверь и замер на пороге. — Окно открылось. Ветер, наверное.

   Младшая сестренка, похожая на сонного воробья, недоверчиво насупилась.

   — Опять она? — спросила прямо.

   Леший кивнул. Тася только тяжело вздохнула.

   — Раз уж мы все не спим, идем на кухню, что ли? — предложила она. — Выпьем чаю. Уверена, и Демка подтянется.

   Демьян, кстати, действительно подтянулся, стоило закипеть электрочайнику. Плюхнулся на место, обычно принадлежавшее Симоне, с левого края стола, протянул руки за чашкой, от которой шел густой пар. Кажется, он еще даже не проснулся.

   — Тебе сегодня идти на пары? — спросила Тася, и Демьян отрицательно покачал головой. — Тогда почему так рано поднялся?

   — У меня есть мысль. — Кажется, Деме все же удалось продрать глаза. Он глотнул обжигающе-горячий чай и поморщился. — У вас ведь сохранились фото Симоны?

   И этот с утра туда же…

   — Сохранились, — ответила Тася. — А зачем они тебе?

   — Хочу нарисовать ее портрет, — огорошил художник. — Подумал, если я смогу его оживить, то Симона ответит на наши вопросы. Правда, я еще не пробовал оживлять по собственному желанию. Да и кто даст гарантию, что изображение станет настоящим воплощением вашей сестры?

   — Но идея хороша, — торопливо согласился Леший. Ответы! То, чего он так желал вот уже полгода. Если у Демьяна получится, это будет чудо. И, возможно, тогда Симона навсегда покинет их дом.

   — Я дам тебе ее последнее фото за два дня до смерти, — добавила Тася. — Попробуй.

   — В субботу поеду на студию и там попытаюсь, — ответил Демьян. — Мне почему-то кажется, проще будет это сделать не дома. Тут и так… своеобразная атмосфера. А на студии у меня уже получалось оживить Весну.

   — Студия так студия, — кивнул Леший. — В субботу совершенно свободен.

   — Не знаю, справлюсь ли за день. Смотря какой портрет рисовать. Если полноцветный, неделя уйдет, не меньше.

   — Простой карандаш? — предложила Тася.

   — Не уверен, что тогда Си оживет.

   — Но дракон ведь тоже не был цветным. Даже профессионально нарисованным. Тем не менее, он ожил. Думаю, здесь важнее посыл.

   — Нужно испробовать все варианты, — решительно проговорил Леша. — Сначала простые, затем более сложные и затратные по времени. И если получится… я твой должник.

   — Не выдумывай, — отмахнулся Демьян. — Это и мне тоже нужно. Почему-то кажется, Симона знала больше, чем Соколов. Просто ее больше нет, а он остался в мире живых. Вот и выходит: ему можно задать вопросы. Только от ответов больше вреда, чем пользы.

   Демьян нырнул куда-то в свои мысли, а Леший допил чай и поднялся на ноги.

   — Прогуляюсь, — сказал он.

   — Так рано? — Тася встревоженно посмотрела на брата.

   — Да, хочу немного пройтись.

   На самом деле, после бессонной ночи и ее видений хотелось остудить голову. Леша натянул джинсы, рубашку, накинул куртку и вышел в последнее ноябрьское утро. До декабря оставался ровно один день. Он не солгал сестре — действительно хотел подумать. По пути перебирал в голове все, что удалось узнать за последние полгода, и понимал, как это мало. Его мир превратился в воронку. Она поглощала все, до чего могла дотянуться: мечты, стремления, даже близких…

   Почему-то вспоминалась не Си, а отец с матерью. Они казались вечными и незыблемыми, и тогда, семь лет назад, вызывали глухое раздражение своими постоянными нотациями. Теперь же не у кого было попросить совета. Скользкая ночная дорога сделала свое дело. Леший спрашивал себя, почему не поехал с ними тогда, и не находил ответа. Просто взбеленился на ровном месте, в последний момент отказавшись от запланированной поездки к друзьям семьи. Друзьям… Которые испарились, оставив на могиле родителей венок со слезливой надписью. «Помним, любим…» Все стандартно! И никто из тех, кого мать с отцом считали друзьями, больше не появился на пороге. Забавная штука — жизнь.

   Под ногами хрустел ледок на лужицах. В голове звенели фанфары от недосыпа. Все прошло… Забылось, осталось облаком в памяти. А вот смерть Си нависала над головой, не давала дышать. С возрастом все воспринимается иначе! И приходит понимание, насколько неотвратима смерть.

   Минут через двадцать Леший свернул обратно к дому. Временами казалось, кто-то смотрит в спину. Он оборачивался, никого не обнаруживал и шел дальше, пока не скрылся за забором от чужих взглядов. Увы, не от всего остального. Бетховен тут же подставил лобастую голову. Леша потрепал его по ушам, насыпал в миску корм, а затем уже вошел в дом. И где все? Потом уловил голоса, доносившиеся из комнаты Таси.

   — Эй, вы что тут делаете? — заглянул в двери.

   — Взламываем сайты с ограниченным доступом, — ответила сестра, даже не обернувшись. Она забралась на стул с ногами, как попугай на жердочку, и что-то высматривала на мониторе, а Дема нависал над ее плечом.

   — И что вы там ищете? — поинтересовался Леший, плюхаясь на застеленную кровать.

   — Вчерашний день, Леш, — недовольно фыркнула Тася. Она всегда так делала, когда хотела, чтобы ей не мешали. Брат и не собирался. Он закрыл глаза, погружаясь в полудрему. Слышно было только щелчки клавиш. Кажется, Леший уснул, а проснулся от звонкого:

   — Смотри, Дем! Кажется, оно!

   — Что там? — Леша приподнял голову.

   — Копии старых документов о знаке пепла, — откликнулся Демьян, наклоняясь к монитору.

   Леший поднялся и замер за спиной у сестры и друга. Он внимательно читал отсканированный кем-то рукописный текст. А тот был очень даже любопытным. Например, автор текста утверждал, что раньше способностью взаимодействовать с природой отличались многие, но постепенно выродились, приблизительно веке так в двенадцатом, и после счет пошел на единицы. Причем, нигде не упоминалось, что сила пепла проявлялась раз в сто лет. Да, тех, кто ею обладал, за последние века можно было по пальцам пересчитать, однако они были, и далеко не все плохо кончили.

   — Здесь написано, что магия пепла в чем-то сродни стихийной, — задумчиво проговорил Демьян. — Только мои ожившие картины никак в это не вписываются.

   — Помнишь, что утверждал Соколов? — откликнулся Леший. — Сила пепла каждый раз проявляется индивидуально. Твоя связана с талантом к живописи, у кого-то иначе. Все логично.

   — Угу, а еще тут указано, что не всегда знак пепла проявляет себя, — задумчиво проговорила Тася. — И человек может никогда не узнать, что отмечен какой-либо силой. Зависит от обстоятельств. Видимо, Демьян слишком волновался перед выставкой, поэтому магия и начала проявлять себя. Если бы его жизнь была более спокойной, все обошлось бы без оживших полотен.

   — Нужно лечить нервы, да? — растерянно улыбнулся Дема.

   — Скорее, учиться владеть собой, — ответил Леший. — Но это мы и так поняли. Что еще интересного?

   — Здесь сказано, что магия может так же просто сойти на нет, — заявила Тася, дочитав до конца. — Если необходимость в ней отпадет. И, между прочим, никакого указания на то, что знак пепла означает непременную угрозу для мира. Глупости все это! Наоборот, это указывает на грядущие перемены и вероятные катаклизмы. Так что нужно развивать подобные способности, чтобы обошлось без жертв.

   — Тем не менее, на меня напали, — напомнил Дема. — Видимо, такие же личности, как Соколов. «Слышу звон, да не знаю, где он».

   — Если их вообще интересовала твоя магия, а не, допустим, деньги, — фыркнула Тася.

   — Да как-то они не были похожи на грабителей.

   — В любом случае, итог один: учиться и развиваться, иначе все плохо кончится.

   И Таисия закрыла вкладку сайта.

   — Больше ничего? — уточнил Леший, и сестра отрицательно покачала головой.

   — Тогда поехал я к заказчику, может, удастся найти подработку на воскресенье. А вы тут без меня не взламывайте всемирную паутину, не хочу пропустить что-то интересное.

   — Обещаю, братик, — усмехнулась Тася, и Леший пошел в свою комнату, чтобы переодеться и ехать на встречу.

   На самом деле, у него в запасе было еще два часа. Просто возникло непреодолимое желание остудить голову. Поэтому вместо того, чтобы сесть на автобус, Леший брел вдоль знакомых улиц. Под ногами трещал ледок, с неба срывалась белая крошка. Мир казался черно-белым, и сейчас ему не помешало бы немного красок с картин Демьяна. Леша пытался уложить по полочкам все, что удалось узнать о знаке пепла, и понимал: им известны крохи. И как с ними быть, сложно сказать.

   Белые мухи превратились в пушистые хлопья, когда Леший вошел в тепло кафе. Его возможный заказчик уже сидел за столом и пил кофе, увидел музыканта и кивнул.

   — Добрый день, — проговорил Леша, присаживаясь напротив и тоже заказывая кофе, потому что в голове плыл туман.

   Официантка ушла выполнять заказ, а внимание Лешего обратилось на заказчика.

   — Какой у вас праздник? — спросил он.

   — День рождения супруги, — ответил заказчик, мужчина лет сорока. — В это воскресенье в шесть часов, ресторан «Мальва».

   — Сколько это займет по времени?

   — Три часа. Мне посоветовали вас как замечательного исполнителя.

   — Польщен, — кивнул Леший. — Репертуар?

   — Типичный для дня рождения.

   Разговор шел по накатанной. Леша уточнял вкусы именинницы, предлагал варианты музыкального сопровождения праздника, даже ознакомился со сценарием. На цене сошлись легко, поэтому час спустя Леший выходил из кафе с авансом и записями в блокноте. Очередная пьяная вечеринка… Ничего больше, а хотелось… Хотелось играть свое. Вернуться на большую сцену тоже было бы неплохо. Увы, кажется, свой шанс он упустил, что бы ни обещал Тасе. Так что лучше дни рождения и свадьбы, чем пустые карманы. Может, когда-нибудь он и осуществит свою мечту, запишет диск с собственной музыкой, но пока это были лишь мысли, к их воплощению еще идти и идти.

   Мимо промчалась машина, обдав брюки Лешего ледяной жижей. Он тихо выругался и ускорил шаг. Хотелось, чтобы поскорее наступила суббота, и Демьян попробовал нарисовать Симону. Хотелось, да! Но при этом в душе жил страх. Если сестра появится, какой она будет? Насколько… живой?

   А дома Тася развила бурную деятельность. Она не ограничилась одним фото. Наоборот, фотографии устилали весь стол в гостиной. Си любила фотографироваться, всегда улыбалась на камеру, но большинство снимков хранилось на флешках, а вот распечатанных было не так много. Тем не менее, их хватило, чтобы устроить бедлам на столе.

   — О, Лешка! — заметила его Тася. — Иди к нам, мы с Демьяном выбираем фото. Как думаешь, на котором Си наиболее яркая?

   — На