Очень странный факультет. Отбор. Диана Соул

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

В этом мире у меня только два друга: монстр-кот и мужчина, звавший замуж, но волей случая оказавшийся моим ментором на отборе невест во вражеском государстве.

   Теперь, чтобы нам двоим выжить - я должна выиграть отбор, а чтобы обрести свободу - проиграть, но тогда нас скорее всего убьют.

   Круг замкнулся.

   Третьего варианта пока не дано.

   Вдобавок, предполагаемый жених оказывается старым знакомым. Или все же не им?

ПРОЛОГ

— Ника, у нас отмена! — раздалось на весь магазин, и я вздрогнула, потому что в этот раз звали точно меня.

   Прошло два месяца в тех пор, как я, Харлинг и Седвиг оказались в нашем мире, и все это время мы прятались. Без магии, без ухищрений, как обычные люди.

   А как лучше всего это делать? Правильно: найти самую обычную работу, в самом обычном городе, с самой обычной зарплатой.

   Хотя в чем-то мы все же схитрили.

   Воспользовались форой в несколько недель и контактами в мобильных телефонах — изготовили поддельные документы всем троим.

   Новые имена, паспорта, дипломы, свидетельства — все то, что могло пригодиться, чтобы скрываться продолжительное время, пока не появятся новые идеи.

   Мы переехали подальше от Москвы, в небольшой областной центр, где я устроилась в магазин, вначале кассиром, а после меня быстро повысили до администратора зала.

   Вот такая ирония судьбы.

   Ловко лавируя между ящиками с фруктами и рядами холодильников, я добралась до кассы, где быстро провела возврат покупателю.

   После вернулась на склад, где продолжила по накладным принимать только что привезенный товар.

   От работы отвлек звонок на покоцанный мобильный с разбитым экраном. Трещинка пролегала ровно от одного угла до другого, но на саму работу телефона это не влияло. А позволить себе новый модный телефон на зарплату администратора в маленьком магазине я не могла.

   Прочла имя звонившего.

   — Слушаю, — устало отозвалась я. — Все в порядке?

   — Да, — раздался с той стороны голос с явным английским акцентом. Седвиг показывал отличные результаты в изучении русского. — Возвращаться с дежурства, хотел спросить: что взять на ужин?

   — Ничего, — отозвалась я. — Доберись до дома и ложись отдыхать. Продукты есть, Виктор, наверное, уже все приготовил.

   — Точно? — Голос Седвига звучал устало, и оно очевидно. Медицинские работники сейчас трудились на износ.

   Ему мы состряпали диплом фельдшера, и пусть язык Седвиг знал ужасно, но когда не хватает сотрудников в больницах, да еще и на крошечные зарплаты, то ничего удивительного, что даже за такого работника схватились руками и ногами. Седвигу удалось устроиться даже быстрее, чем мне. Теперь он работал фельдшером на скорой помощи.

   — Да, — отозвалась. — Отдыхай. Если дома чего-то нет, напишите сообщение, я куплю.

   Седвиг положил трубку, а я убрала мобильник в карман и продолжила рутинную работу.

   Хотя задней мыслью все равно нет-нет, а проносилось беспокойство.

   Пусть прошло уже два месяца, а тревога все равно не покидала меня.

   Мы старались вести себя осторожно. Сняли небольшую квартиру на окраине города.

   Хозяйка обветшалой конуры долго и придирчиво осматривала меня и двух мужчин за моей спиной. И хоть мы представились родственниками, сестрой с двумя братьями, но кто же нам поверил.

   Для этого мира наша компания выглядела в лучшем случае как извращенцы.

   Но хозяйка заломила цену, а мы согласились платить.

   Теперь большая часть двух зарплат, моей и Седвига, уходила на аренду.

   Остальное на еду.

   Харлингу же приходилось сложнее всего. Ему в этом мире пока места не нашлось.

   Пусть он знал язык, но он не знал правил. Ни одна специализация из мне известных не подходила для того, чтобы можно было безопасно устроить его на работу.

   Разве что грузчиком, но и тут таился подвох.

   Что, если Харлинг порвет перчатки в процессе работы или коснется кого-то случайно?

   Тогда клиентов по скорой у Седвига могло прибавиться.

   Поэтому Виктор почти безвылазно сидел в квартире, от чего чах. День ото дня.

   Никаких развлечений, кроме телевизора и интернета, у него не было, и все, что ему оставалось, — это целый день торчать в сети, следить за Лысяшем, убирать дом и готовить.

   Да и по отношению ко мне его сила вела себя странно — то проявлялась, то абсолютно игнорировала.

   Иногда я пыталась невзначай коснуться Виктора, но иногда огребала разрядом, а иногда нет. Системы в этих проявлениях не обнаруживалось.

   В итоге за несколько месяцев совместного существования мы вывели для себя три основных правила.

   Первое: мы никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы ни происходило, не применяем магию. Иначе нас найдут.

   Второе: не заводим посторонних близких знакомств, не посещаем общественные мероприятия. Не делаем фотографий, селфи, не выкладываем свои изображения в интернет. Иначе нас так же быстро найдут.

   И третье: если жизни угрожает опасность, тогда магию применять можно. Но в этом случае мы в тот же день срываемся на новое место, бросаем все и рвем когти.

   И если к третьему пункту мы еще ни разу не прибегали, то с выполнением второго постоянно возникали проблемы.

   В нашем мире, где камеры торчали буквально на каждом шагу, а каждый третий подросток мнил себя блогером и снимал буквально все — пункт два казался фактически невыполнимым.

   Седвигу в этом плане было даже проще. На работе он постоянно прятал лицо под медицинской маской, мне же пришлось перекрасить волосы в темный и искажать черты лица ярким, но безвкусным макияжем, подводить глаза черным, чтобы они казались меньше, изменить форму бровей и носить цветные линзы.

   На всякий случай я обзавелась парочкой париков для выхода в город в дни, когда не работала.

   Сегодняшняя смена закончилась без приключений, я переоделась, вышла с работы и направилась к остановке маршрутного такси.

   Там полчаса вместо привычного часа я тряслась по кочкам, пока транспорт ехал на самую окраину города. Сегодня мне везло, возвращаюсь домой пораньше.

   Хотя на улице все равно уже была глубокая ночь, и бродить одной по этому району особенно девушке было небезопасно. Конечно, я знала, что в случае чего смогу отбиться магией, но применять ее не хотелось, поэтому в кармане лежал газовый баллончик.

   Я брела по заснеженным подворотням, заглядывая в окна первых этажей. Пусть места и не были благополучными по многим меркам, но все же тут жили и обычные семьи. Иногда в окна получалось подсмотреть за чужим счастьем — например, как дети наряжали елку или играли в догонялки. Как утром старушка прямо из окна подкармливала голубей остатками черствого батона. Или вот недавно я видела свадьбу.

   Перед самым Новым годом в окнах одного из домов я видела, как жених кружил невесту в крохотной квартирке, и ее фата цеплялась за все что ни попадя.

   Они так смеялись, что смех был слышен на улице, и я невольно засмотрелась на них, и даже чуточку позавидовала — этому тихому, скромному счастью.

   У них наверняка не было громких церемоний, праздника на сотню гостей, а впереди ждала целая жизнь, пусть даже начинали они ее не в самой лучшей квартире и не в самом благополучном районе.

   У них наверняка все было впереди.

   Помню, как в тот миг магия внутри взмыла крыльями вверх, словно намекая: «Давай сделаем чудо! И у этих двоих все будет замечательно прямо сейчас! Еще один выигрыш в лотерею или повышение по службе, или в стене они найдут чемодан с золотом с царских времен. Одно маленькое чудо! Ну что тебе стоит, это же такой пустяк!»

   Магия будто уговаривала меня поддаться ей, но я задавила эти притязания в зародыше.

   Нет!

   Заставила себя опустить взгляд в утоптанную дорожку и продолжить путь дальше. Не смотреть на чужое счастье и тем более не лезть туда.

   Но куда чаще на своем пути на работу и с нее я слышала звуки пьяных разговоров доживающих тут свой век алконавтов и других маргинальных элементов общества. Будто по неведомым причинам, подчиняясь непонятной силе, они стекались в этот район и тут оседали.

   Я почти дошла до многоквартирной хрущевки, где на пятом этаже находилась снимаемая нами квартира, как необъяснимое чувство тревоги заставило остановиться.

   Я обернулась так резко, как только смогла, и мимо головы просвистел безобидный снежок.

   Он разбился о стену дома, и все бы ничего, если бы не компания пьяных молодых людей, наблюдавшая за полетом снежного снаряда.

   — Эй! Красотка! Не желаешь присоединиться? — донеслось до меня.

   Говорил парень самого гопнического вида, в дутой куртке, трениках и шапке, которая едва прикрывала уши. В руках у него красовалась бутылка наидешевейшего пива по акции. Откуда я знала? Да потому, что сегодня мы разгрузили с десяток ящиков такого в магазин.

   Я сделала вид, что не услышала, и ускорила шаг к подъезду.

   Если даже побегут за мной, то я успею открыть кодовую дверь ключом, а дальше захлопнуть прямо перед их носом.

   Магнитный замок не пропустит этих в подъезд.

   Я бросилась к дверям, завозилась с ключами, как оказалось, зря.

   Шаги за спиной стали громче, как и насмешка.

   — А дверца-то не работает! — хохотнул кто-то.

   И я поняла, что могла не возиться с ключами. Дверь и в самом деле оказалась обесточена, надо было спешить в подъезд и бежать на пятый.

   Но когда тебя обступает компания пьяных малолеток, быть рассудительной очень сложно.

   Рука потянулась за газовым баллончиком, и это движение не укрылось от гоп-компании.

   Чьи-то руки подхватили под локоть, не давая достать оружие для самообороны.

   — Народ, — я решила попробовать договориться, — я не хочу неприятностей. Давайте я отдам вам все деньги, что есть в сумке, и вы меня отпустите.

   В ответ еще один смешок.

   — И деньги, и не деньги, — раздался голос того, кого я посчитала главным. — Все отдашь.

   Я набрала воздух, чтобы кричать, но рот тут же предусмотрительно заткнули рукой.

   Под шеей ощутился холод металла, что означало только одно — шутки закончились.

   Заигрывать с пьяной гопотой опасно. Звать на помощь бесполезно. Седвиг наверняка уже спит после смены или переругивается с Харлингом на фоне своих извечных конфликтов. Ни дня без ссоры после того, как выяснилась правда о переписке Виктора и Эммы...

   Я прикрыла глаза, взывая к силе, жалея лишь об одном, что придется срочно переезжать, искать новую квартиру и работу...

   Магия отозвалась, словно все это время только и ждала, когда я протяну к ней руку. Сила струилась по венам, готовая прийти на помощь, только пожелай.

   Разметать всю эту компанию по кварталу — не вопрос.

   Размазать тонким слоем, будто масло по хлебу — раз плюнуть.

   Вызвать огненный смерч и сжечь всех к чертям — только представь, и будет сделано... Надо только выбрать нужное.

   — Отпусти девчонку! — раздался голос, и я распахнула глаза.

   — А ты еще кто? — Главарь гопников обернулся и уставился на Харлинга, стоявшего чуть поодаль.

   — Я сказал, отпусти девчонку, — повторил он.

   — А то че ты сделаешь? — Гопник набычился, закатывая рукава, и двинулся на Харлинга. — Один против пятерых?

   Наверное, он ожидал тирады или ответа, но вместо этого Виктор просто сбросил перчатки.

   Я никогда раньше не видела, как он дрался. Не было случая, а мое «наигранное похищение» на лесной дороге было не в счет.

   Виктор двигался так быстро, что я не успевала следить. Одним движением в солнечное сплетение он вырубил главаря. Не помогла тому ни толстая куртка, ни навеянная алкоголем вседозволенность.

   Гопник согнулся пополам и захрипел, падая на землю. Вдобавок его еще и трясло, как от хорошего удара электрошоком.

   Со следующими нападавшими Виктор также не церемонился. Еще трое отправились валяться к своему предводителю.

   Оставался последний: тот, что держал нож у моего горла.

   Лезвие опасно подрагивало, щекоча кожу.

   И мне оставалось смотреть на Виктора, либо действовать самой.

   Раз мы уже начали применять магию, то все равно терять нечего.

   — Стой! — крикнул Харлинг то ли мне, то ли гопнику, но тут же прояснил следующим предложением, к кому конкретно обращался: — Отпусти девчонку, и даю тебе шанс свалить. Иначе ты видел, что происходит с твоими дружками. Туда же захотел?

   — А ты Рембо, что ли? — над ухом раздался дрожащий голос мальчишки. Судя по тембру, лет пятнадцати от силы.

   — Отпусти, — прошептала я. — И уходи. Мы не будем звать полицию.

   Лезвие вновь дрогнуло.

   — Брось нож! — попытался так же словами уговорить Харлинг.

   Похоже, он боялся вырубать последнего из-за того, что опасался зацепить меня. А риск был. Неизвестно, повезет мне сейчас не получить разрядом или нет. Рисковать не хотел и Харлинг.

   Малец же, кажись, оказался умным, нажим лезвия на кожу ослаб.

   — Обещаете не вызывать ментов? — раздалось над ухом.

   — Обещаем. Можешь сваливать! — ответила я. — Просто отпусти и беги куда хочешь.

   Раз уж парень дал слабину, то, скорее всего, был в банде новичком, и если хоть немного здравого смысла оставалось в его голове, он воспользуется шансом.

   Нож почти убрался с моего горла, когда тот, кого мы считали вырубленным, встал за спиной Харлинга.

   Я едва успела выкрикнуть:

   — Сзади!!!

   Дернулась рука и держащего меня мальца.

   Обернулся и Харлинг, повторно вырубая вставшего придурка, который не пойми откуда достал травмат и целил ему в спину.

   Я же захрипела.

   Рядом в снег упал окровавленный нож.

   Падая на колени, я видела, как пальцы вцепляются в снег, и тот окрашивается под красными каплями, падающими с открытой раны на шее.

   Задыхалась, все внутри клокотало. И зрение плыло...

   Харлинг бросился, подхватывая меня на руки и затаскивая в подъезд. Не радовало даже то, что меня не бьет током от его касаний. Похоже, я опять умирала!

   Виктор тащил меня на пятый этаж, в квартиру, перепрыгивая через ступени, а я слышала, будто через пелену:

   — Держись, там Седвиг. Он залечит раны. Держись, Вероника. Два этажа!

   Но из тех остатков воздуха, что я успела вдохнуть, я прохрипела только одно:

   — Я вижу свет...

ГЛАВА 1

Откуда-то сверху упала капля. Еще одна и еще.

   Я зажмурилась.

   Так же внезапно нахлынули и звуки: шум деревьев, шорох листвы, птичьи трели и вновь капли, словно начинался дождь.

   Следующим чувством вернулся запах — сырой земли, незнакомых цветов и грибницы.

   Потом зрение — потому что я распахнула глаза и села рывком, озираясь.

   Это был лес.

   Самый натуральный: я лежала на подстилке из опавшей хвои, вокруг целые заросли папоротников, одинокий неизвестный гриб под сосной и даже букашка, ползущая по моей руке. И дождь, мелкий, едва накрапывающий.

   Схватилась за горло, вспоминая о только что произошедшем, но не обнаружила ничего.

   Горло целое.

   Так же как и моя зимняя куртка, шапка, джинсы и сапоги, все, что было на мне, так и осталось на мне. Изменилась только окружающая среда, я была в летнем лесу.

   И живая.

   — Это рай? Я умерла и попала сюда? — спросила у букашки, будто тот мог ответить.

   Но ответ пришел со стороны.

   — Понятия не имею, как выглядит рай, — голос Виктора я узнала сразу, — но это явно не он. Потому что я определенно не умирал. Все повторилось с точностью, как в прошлый раз.

   Я бросилась на голос, обнаруживая Харлинга в низине у оврага, по которому струился ручеек. Тот, так же как и я, выглядел вышедшим из зимы в лето, а еще растерянным, смотрящим на меня с непониманием.

   После долгого молчания он изрек:

   — Седвиг был прав.

   Я была готова услышать что угодно, кроме этой фразы.

   — В чем?

   — Ты умерла, — бесцветным голосом ответил Харлинг, все так же неверяще глядя на меня, и я вдруг осознала одно — он бледен, а его руки и одежда до сих пор в моей крови. В таком количестве, что даже мне становилось понятно: потеряв столько крови, я не должна стоять на ногах, говорить и тем более прыгать резвой козочкой по оврагам.

   Но я ощущала себя если не превосходно, то точно не умирающий.

   — Как такое может быть? Я не очень похожа на призрак.

   Но Харлинг помотал головой.

   — В этот раз я видел все четче. Мы почти добрались до четвертого этажа, когда ты сказала что-то про свет и закрыла глаза. Я надеялся, что ты просто потеряла сознание, а в следующий миг тебя охватило пламя. Оно словно вырывалось изнутри, но не обжигало ни тебя, ни меня. И все же мы словно оба словно сгорели, а после оказались здесь. В этом месте. И я готов поклясться, что это мой родной мир. Мы перенеслись обратно.

   Я сглотнула, пытаясь промочить пересохшее горло.

   — А Седвиг, а Лысяш? — единственное, что произнесла я.

   — Ты видишь их здесь? — вопросом на вопрос ответил Виктор. — Похоже, твоя магия особенная, это не просто самоконтроль силы — это нечто большее. Умирая, ты открываешь портал в другой мир и переносишь через Грань не только себя, но и тех, кто с тобой рядом. Вероятно, есть какой-то радиус действия.

   Я замотала головой.

   — Нет, ну быть такого не может. Я же не Дункан Маклауд, может, Седвиг прав и у меня просто хорошая регенерация в экстренных ситуациях... — Мне не хотелось верить в правоту Харлинга, но тот уже поднялся с земли и теперь внимательно осматривал овраг и вообще место, в котором мы оказались. — Что ты ищешь?

   — Если я не ошибаюсь, то это место, как и прошлое, будет как-то с тобой связано. В твоем мире тебя выносит недалеко от собственной могилы, значит, в этом тоже должен найтись якорь.

   — Это лес, — растерянно отозвалась я. — Сколько, по-твоему, мест в вашем мире, которые могут быть со мной связаны? Разве что шестой холм, да и только. Но это не похоже на остров Таль.

   Харлинг помотал головой.

   — Это точно не остров — вулкана не видно. Не отходи далеко.

   Мы брели куда-то по чаще, стараясь не выпускать друг друга из виду. Магию пока никто из нас не решался применить. Виктор рассуждал, что, скорее всего, мы оказались где-то недалеко от имения Станислава — ведь иных мест я не знала в этом мире. Куда, как не к дому Эммы, мне переноситься.

   В какой-то миг впереди замаячила дорога. Мы бросились к ней, но так же быстро остановились, едва поняли, что это за место, только время года другое.

   — Здесь вы напали на карету, — поняла я. — Вы прятались за теми кустами, а после я рванула туда, откуда мы пришли, пока не свалилась в овраг и не наткнулась на ветку.

   В груди болезненно заныло от воспоминаний о пробитой груди.

   Черт!

   Я выругалась вслух. Потому что Седвиг и Харлинг оказались правы.

   Я и в самом деле тогда умерла и сейчас, похоже, тоже.Нас действительно вынесло в место, на котором так многое связано с моей смертью. Наверное, поищи мы лучше, наверняка бы нашли ту самую палку-убийцу.

   — Новость хорошая и плохая, — мрачно изрек Виктор. — Хорошая — мы в полудне пути от поместья Станислава. Плохая — до столицы ровно столько же, а значит, мы во владениях императора Сириуса, и если тебя и меня поймают, то нас не ожидает ничего хорошего.

   Я мрачно посмотрела на Харлинга и выдала только одно:

   — Ты должен меня убить. Сейчас же.

   Его глаза расширились, а бровь со шрамом взлетела вверх.

   — Ты в своем уме? Я не стану этого делать.

   — Нужно, — припечатала я. — В том мире остались Седвиг и Лысяш. Нам нужно вернуться.

   — Нужно, — согласился Виктор. — Но что, если твоя сила работает не так? Может, у тебя есть скорость перезарядки или еще что? Давай обойдемся без таких опрометчивых решений. Мы можем дождаться попутного экипажа и напроситься нас подвезти.

   Я критически осмотрела одежды Харлинга, а после свои.

   Он в джинсах, зимних мужских ботинках, расстегнутом пуховике — и весь в крови.

   Я не лучше, разве что под пуховиком еще и униформа с синей жилеткой работника магазина.

   — Еще варианты? — с надеждой спросила я. — Мы выглядим не как люди, которым захотят помогать. Даже за очень большие деньги.

   — Портал, но ты же знаешь, мои порталы убивают все живое, — напомнил Харлиг. — А раз убивать тебя и себя я не собираюсь, то этот план обречен на про...

   Тут он осекся, словно что-то вспомнил или его осенила гениальная мысль.

   — Ты можешь открыть портал.

   — Я? — Перспектива меня ужаснула. — Как? Я в жизни ничего подобного не делала. И если мне не изменяет память, нужно хорошо знать вашу географию и что-то там про темпоральные поля, которые вечно сдвигаются.

   — Ну, почти. — Харлинг схватил меня за руку и потащил куда-то на противоположный край дороги, в чащу. — Можно открыть повторный портал в месте, где его уже открывали ранее. Повторить маршрут легче, так обучают всех, кто начинает изучать темпоральную магию. Вначале повторять, затем делать что-то новое.

   Я едва успевала перебирать ногами, чтобы поспевать за Виктором.

   Где-то внутри меня мелькнула мимолетная радость, что он касается меня почти голыми руками, ведь перчатки где-то потерялись. Но все чувства смазались за нахлынувшими вопросами.

   — И где мы найдем портал в безопасном направлении? Куда мы вообще бежим?

   — Портал для нас держал Мишель, — напомнил Виктор то, что я знала, но забыла. — Когда наш план не удался, он наверняка ушел им же. Либо открыл другой для себя в безопасное место. Мы повторим его маршрут. Точнее, ты повторишь.

   План звучал пугающе, по крайней мере для меня, Виктор же явно верил, что все получится.

   — А это точно безопасно? — продолжала заваливать вопросами я. — Что, если с той стороны нас ждет засада? Мишель же не дурак, наверняка что-то предусмотрел, чтобы тот же Стефаниус не отправился за ним, раз это так просто.

   — Конечно, — кивнул Харлинг. — У порталов тоже бывают допуски. Мишель настраивал его на свою кровь, только родственники могут войти в него, ну и я. Для меня он сделал тогда исключение. Ну и для Лысяша, понятное дело, на зверей и монстров половина заклинаний в принципе не рассчитаны. Так что я уверен, ты справишься. Ты же его сестра.

   Виктор остановился так же резко, как мы и бросились к этому месту. Впереди виднелась река с крутыми каменными берегами и обрывом вниз. Между двух особенно больших валунов красовалась небольшая расселина, ровно такая, чтобы с трудом можно было протиснуться одному взрослому человеку.

   — Тут, — мужчина указал на лаз. — Портал был тут. Тебе нужно нащупать остаточную темпоральную магию, узреть путь и вдохнуть новую силу в портал.

   — Звучит явно проще, чем будет на деле, — скептически отозвалась я, подходя к камням и стараясь не переломать о них ноги. — Найти магию, узреть путь, вдохнуть силу.

   Я честно попыталась представить себе дыру в пространстве, которая тут была. Воображение рисовало зияющее зеркало, в которое нужно шагнуть, разрыв ткани в материи мироздания, но ничего не выходило.

   По крайней мере, мне так казалось.

   Силу внутри я ощущала — все же те крылья за спиной из магии, вот только они озадаченно трепыхались, словно не понимая, зачем я призвала их и что им делать?

   Харлин тоже видел, что у меня ничего не получается.

   — Попробуй иначе, попробуй представить себе Мишеля, который стоял здесь. Что он делал? Куда бы провел путь? — пытался давать полезные советы Виктор, но и они тоже не помогали.

   Я начинала злиться и огрызаться.

   — Ты его знал дольше и лучше, чем я, — раздосадованно вздохнула, устало падая пятой точкой на ближайший камень. — Я Мишеля видела пару раз в жизни, откуда ж мне знать, как и куда он что прокладывал.

   — Ты устала, отдохни, — спокойно ответил Харлинг. — Попробуем попозже. Я пока принесу воды.

   Он удалился к реке, я же осталась одна сидеть на камушке и размышлять о бренности бытия.

   В моей голове роились мысли о том, что куда проще сигануть с ближайшего утеса и убиться об камни, чтобы открыть портал обратно в человеческий мир, чем повторить маршрут Мишеля.

   Останавливало в моем самоубийственном плане только то, что магия и в самом деле не факт, что сработает, да и Харлинг со мной со скалы прыгать не будет. А скорее свяжет и закинет к себе на спину, чтобы не дать наделать глупостей.

   Вскоре Виктор вернулся, принося в завернутом лопухе немого воды. Ничего лучше в качестве тары не нашлось.

   — Спасибо, — пробормотала я, понимая, что делать нечего, а портал открыть надо.

   В этот раз я пошла другим путем. Раз не знаю Мишеля и как он мыслил, то лучше и в самом деле довериться кровным узам.

   Как ни крути, а в нас текла одна кровь, общие гены пальцем не заткнешь.

   Стоило об этом подумать, как что-то призрачное, будто крошечная искра, зажглось в глубине расселины между камнями.

   Я потянулась к ней силой, вдыхая магию, словно подбрасывая дров к едва тлеющему угольку.

   — Ну, давай же, — прошептала я. — Разгорайся.

   Искра податливо мигнула и вспыхнула ярким заревом, разрывая пространство впереди открывшимся порталом.

   — Ты сделала это! — воскликнул Виктор. — Открыла портал, по которому ушел Мишель.

   — А он точно ушел? — спросила я, и пусть Харлинг не мог мне ответить, но, словно отражение старых событий, я узрела хронику прошлого.

   Мальчишеский силуэт, который бросается к проходу и исчезает в нем.

   — Нужно спешить, — поторопил Виктор. — Вряд ли ты сможешь держать путь долго. Если хочешь, я пойду первым, чтобы убедиться в безопасности. Если что-то будет не так, ты поймешь. Портал подскажет тебе.

   Но я помотала головой.

   — Он безопасен, я и так это чувствую. Мишель прошел по нему, и мы пройдем. Он ведь не дурак — отправляться в место, в котором был не уверен. Поэтому пойдем вместе, — я протянула Виктору руку. — Только, чур, током не биться.

   Его пальцы переплелись с моими, и мы оба протиснулись в узкую щель меж камней.

   Портал полыхнул алым заревом, и мир смазался.

   Темпоральный путь, проложенный Мишелем, отличался от тех, в которых я путешествовала ранее. Этот был изящнее и аккуратнее. Если в порталах Стефаниуса мне постоянно казалось, что меня размазывает по пространству вокруг, то в портале Мишеля я не испытывала никаких дискомфортных ощущений. Мы с Харлингом словно продолжали стоять на том же месте, а вот мир вокруг менялся и крутился вокруг нас. Пока пространство не начало останавливаться, будто бы карнавальная карусель, пока и вовсе не замерло.

   Мы стояли посреди зимнего сада, снег похрустывал под ногами, вокруг заснеженные деревья, аккуратные тропки, резные ледяные скульптуры и снегири, прыгающие с ветки на ветку.

   — Как красиво, — невольно выдохнула я.

   — Вот и одежда пригодилась, — буркнул Харлинг, пытаясь поправить на мне воротник, чтобы налетевший ветер не задувал так сильно. — Хорошо, не оставили куртки в прошлом лесу.

   Я оглянулась по сторонам в поисках хоть кого-то.

   Место выглядело ухоженным — как парк или заповедник.

   — Ты лучше знаешь местную географию, — произнесла я. — Если на континенте, где империя, уже началась теплая пора, то куда мы могли попасть, если тут зима?

   — Куда угодно. — Харлинг шел вперед по тропинке, а я следовала за ним. — Но судя по убранству...

   Тут он осекся, потому что мы вышли к кованой беседке, сплошь состоящей из причудливых узоров, напомнивших мне то ли славянскую вязь, то ли причудливые народные мотивы — жар-птицы, колоски, свиристели...

   — Вельшийское царство, — выдохнул Харлинг, хватая меня за руку. — Нам нужно убираться отсюда, срочно открывай портал обратно. Мы возвращаемся.

   Я нервно сглотнула.

   Память угодливо предоставила мне те обрывки, что я слышала о Вельшийском царстве.

   Да ничего, собственно, кроме того, что Мишель с ними сговорился за спиной у императора в обмен на какие-то услуги.

   — Подожди, Виктор! — Я старалась говорить тихо, но при этом почти кричала шепотом. — Мишель что-то говорил о том, что имеет связи с вельшийцами! Возможно, тут безопасно!

   — Не нам! — продолжал Харлинг. — Уходим! Это отсталые дикари!

   Он резко затормозил на дорожке, круто обернулся и бросился в другую сторону. После вновь сменил направление, а я все мчалась за ним, понимая, что мы заблудились.

   Ни он, ни я не помнили, откуда мы пришли. Зимний сад был каким-то одинаковым, не считая того самого места с беседкой.

   Мы будто бы бежали по кругу, раз за разом выходя именно к ней.

   Когда беседка прказалась впереди в пятый раз, Харлинг выпустил мою руку из своей, показав жестом не следовать за ним.

   — Похоже, сад не выпустит нас. Это магия лабиринта, нас будет водить кругами до тех пор, пока не войдем в беседку. А это может быть опасно, так что пойду я один.

   Я закатила глаза к небу.

   — Оба пришли, оба и пойдем. Мишель отзывался о вельшийцах, как о вполне адекватных людях, раз он договорился, то и мы можем попытаться.

   Виктор обернулся.

   — С императором Сириусом о многом договорилась? — саркастично задал вопрос он и, когда ответа не последовало, продолжил: — Здесь будет то же самое. Только люди другие.

   — Тогда придется рискнуть, — ответила я, обгоняя Харлинга на пути к беседке. — Нам в любом случае нужно найти Мишеля и получить хоть какие-то ответы. А в идеале вернуться в другой мир за Седвигом и Лысяшем. Я знаю точно, что у вельшийцев есть портал на ту сторону.

   Про себя же я думала о том, что братец поступил самым логичным образом, а главное, продуманным для себя любимого. Он ведь договорился о работе на вельшийцев, и те дали добро. А значит, когда запахло жареным, Мишель и ушел перебежчиком на другую сторону.

   Для него это точно было безопаснее, чем попасться Стефаниусу, а после и императору Сириусу.

   Половицы беседки скрипнули, стоило на них наступить, и вначале ничего не произошло, а через мгновение жар-птицы ожили, вскинули крылья и вспыхнули огненным заревом. Казалось, беседка объята пламенем, но жар не причинял боли, а опал так же резко, как и вспыхнул.

   Только сад вокруг исчез.

   Мы с Харлингом стояли в огромном зале, похожем на тронный, вокруг множество людей в меховых одеяниях до пят, в пушистых шапках, расписных кафтанах — и все они разглядывали нас.

   Кто-то отшатнулся, кто-то смотрел с неприкрытой ненавистью, кто-то — с удивлением, кто-то надменно, кто-то заинтересованно. И что показательно, ни одной женщины — все сплошь мужчины.

   «Живьем брать демонов!» — вспыхнула в мозгу фраза из советского фильма, но, в отличие от старой комедии, в этом зале, то ли царских палатах, на нас никто не кричал.

   Царило молчание.

   Гробовое.

   — А вот и последняя претендентка на руку моего сына, — раздался едва слышный, скрипучий мужской голос.

   Все уставились на меня.

   Я подняла голову в поиске, откуда шел звук.

   Оказалось, из самого дальнего края зала, из его центральной части, где стоял трон, а на нем, едва держась, восседал старец в богатых одеяниях, но при этом такой дряхлый, что казалось — только за счет плотной ткани и каркаса одежды и поддерживаются силы, чтобы хоть как-то сидеть. Дунь, и старик рассыплется в труху!

   Я заозиралась по сторонам, предчувствуя нехорошее.

   — Это ошибка, — едва слышно прошептала, но, похоже, меня все услышали. Предательское эхо разносило даже шепот, правда, его проигнорировали, хоть и точно услышали.

   — А это ментор, мужчина молодой. Непорядок, но, должно быть, так нужно, — по-прежнему тихо говорил старец на троне, только уже глядя на Харлига. — Как необычны дары Михаила в этот раз, но мы принимаем даже их. Проводите этих людей в палаты и объясните, зачем они тут.

   Он едва заметно, а может, из последних сил качнул пальцем, унизанным перстнями, и толпа «бояр» пришла в движение.

   Нас, словно лавиной, закрутило их массой и вынесло из зала.

   Ни меня, ни Харлинга ни о чем больше не спрашивали, хотя мы пытались оказать сопротивление: я брыкалась, а Харлинг стащил перчатки, но сил ни у меня, ни у него не оказалось. Магия уже знакомо исчезла.

   — Где-то тут глушащий артефакт! — прорычала я, когда меня подталкивали вперед по коридорам.

   Харлинга так вообще скрутили двое крепких парней и теперь с заломанными руками волокли вперед, так что мне оставалось бежать за ними самой, опасаясь, что нас могут разлучить в и без того непонятной ситуации.

   Радовало хотя бы немного то, что никакой другой агрессии вельшийцы не проявляли.

   Дряхлец «Грозный» — так про себя я прозвала старика на троне — явно был местным царьком. А вот тот, кого он назвал Михаилом, не кто иной, как Мишель.

   Меня и Харлинга приняли за дары от моего братца.

   Впрочем, это тоже было очевидным. Я знала, что Мишель обещал местным переселенцев, магически одаренных и перспективных. Так о чем еще было думать, когда на пороге тронного зала ни с того ни с сего появились двое в одежде из другого мира.

   При этом нас явно ждали.

   Что там сказал «дряхлец»? Я невеста для сына? Претендентка?

   Опять те же горы, только в профиль.

   Я уже начинала порядком уставать от желания всех вокруг меня с кем-нибудь поженить.

   Один коридор тем временем сменялся другим, а лестницы сменялись лестницами. Хорошим знаком было лишь то, что мы поднимались куда-то наверх, а не спускались в казематы.

   Да и окружающее богатое убранство говорило о том, что принимают нас не как пленников, а почти радушно, хотя вокруг было полно охраны, такой вывод я сделала по форме некоторых людей. А вот бояр вокруг стало поменьше — они явно расходились по своим делам, пока вокруг не осталось буквально с десяток человек, и мы не остановились на одной из лестничных площадок.

   Один из сопровождающих мужчин заговорил.

   — Ты! — ткнул он меня пальцем в грудь. — Должна быть хорошей невестой для нашего цесаревича! Хорошая жена для отличного сына нашего народа! Не подведи!

   Я уставилась не косматого мужика в шапке, борода которого была столь густой, что там можно было бы слону заблудиться.

   — Я не хочу замуж, — прошептала я. — Отпустите!

   — Тебе оказана великая честь, — наставительно продолжал мужик. — Все вначале не хотят, а потом, как видят нашего цесаревича, хотят! Узри же!

   Он возвел палец куда-то к потоку, и я подняла голову наверх. Там была только люстра.

   — Если ваш цесаревич фонарик, то я в полном восторге, — пробормотала я.

   — Вероника, — отвлеклась я на бесцветный голос Харлинга и обернулась.

   Виктор стоял по прежнему скрученным, но смотрел куда-то на стену, туда же, куда и все вокруг.

   Только если взгляды местных были благоговейными, то лицо Харлинга окаменело...

   Я повернулась и замерла.

   Дыхание застыло, потому что то, что я видела, казалось невозможным.

   На огромном портрете в полный рост был изображен Грант.

   Перепутать оборотня-дракона-петуха с кем-либо еще было невозможно. От привычного мне Гранта портрет отличала только одежда — богатый красный кафтан и сапоги с широким голенищем, а еще узкий обруч короны на лбу.

   — Это невозможно, — прошептала я.

   И мою фразу местные восприняли как знак восхищения их принцем.

   — То-то же, девица, а то нос сразу воротить. Еще ни одна барышня не оставалась равнодушной перед государевым сыном. Цесаревич Александр — лучший муж, которого только пожелать можно! Но ты-то губешки не раскатывай, такого еще заслужить надо! Только самая достойная из претенденток станет его женой!

   Я воззрилась на говорящего, быстро принимая новые расклады к сведению.

   — А с остальными что будет? Ну, кто не заслужит цесаревича?

   Мужик задумчиво почесал бороду, после, сдвинув шапку, затылок.

   — Если выживут, то боярам пожалуют. А не выживут, так собакам скормят. Но ты вроде сообразительная, я сразу увидел в тебе потенциал, никаких истерик и паники, — мужик потрепал меня по щеке. — И ментор тебе удалой достался. Так что я ставлю на твою победу мешок с золота!

   По всей видимости, это должно было меня как-то приободрить.

   Стоявшие рядом другие бояре также одобрительно закивали, озвучивая свои ставки на мою кандидатуру. Пожалуй, золотом я стоила неприлично дорого. По первым прикидкам, но что-то подсказывало, стоит уточнить детали.

   — И много претенденток на роль невесты? — спросила я.

   Среди бояр проскользнул смешок.

   — Да кто ж их упомнит-то, — донеслось до меня. — Но ты на свой счет не бери, ты вроде не бестолковая. Тебя как звать, кстати?

   Мы с Харлингом переглянулись. Дурной знак, ой дурной.

   — Вероника, — отозвалась я.

   Бояре покачали головой, зашушукались, после чего тот самый с бородой выдал:

   — Плохое имя, длинное. Цесаревич не запомнит. Нужно что-то более емкое и короткое, чтобы букв поменьше.

   Теперь уже мы с Харлингом переглянулись, похоже, у нас родилась одна мысль на двоих. Возможно, не самая удачная, но я едва заметно кивнула.

   — Эмма, — ответил Виктор за меня. — Ее будут звать Эммой.

   Бояре вновь зашептались, в этот раз куда более одобрительно. Согласились.

   — Тогда пора отвести Эмму в палаты, — выдали они вердикт. — А ментор пойдет с нами. Что нам с бабой разговоры вести, с мужиком оно всегда проще!

   Меня довели до одной из множества дверей, украшенной резными наличниками, страж прозвенел связкой ключей и отпер ее одним из них.

   После чего меня достаточно бесцеремонно втолкнули внутрь, и я услышала, как за спиной провернулся ключ.

   Зарычала от бессилия, выглядывая в окно, которое даже решетить никто не пытался.

   — Ну теперь понятно, почему не в подвале, оттуда откопаться и сбежать явно проще.

   В лучших традициях народных сказок меня заперли на вершине башни. Ни по карнизу выйти, ни по веревке из постельного белья не спуститься. Вниз до земли лететь долго и больно.

   Из вариантов только отращивать крылья, чему я грустно усмехнулась.

   Магии во мне не ощущалось ни капли, опять исчезла. Похоже, у вельшийцев был какой-то особо мощный артефакт, куда круче волшебного кулончика Стефаниуса. И радиус действия впечатлял — явно не пара метров.

   За окном тем временем до самого горизонта простиралась территория замка и окрестных земель.

   Впечатляющее заснеженное царство среди сооружений из красного камня, из расписных башен, словно леденцы на ярмарке, из пролегающих дорожек, на которых ездили упряжи на санях с бубенцами...

   Я словно очутилась в старорусской сказке про Емелю-дурачка или Конька-горбунка — за одним крохотным исключением. Ни щуки у меня не было, ни волшебного колечка, зато на роль царевны в башне претендовала я, ну и еще пара десятков таких же несчастных.

   Интересно, где держат остальных девушек? Пора ли начинать с ними перестукиваться морзянкой через стену?

   Пока думала над всем этим, изучала комнату: в отличие от покоев Эммы, в этой обители все было гораздо скромнее. Ни тебе гардеробного шкафа на дюжину платьев, ни зеркала в полный рост.

   Стул, стол, две кровати. На столе кувшин с водой, глиняная тарелка, на которой кто-то заботливо оставил яблоки. А две кровати зачем? Мне и ментору, что ли?

   Ни ванны, ни ночного горшочка также не положили.

   — Интересно, удобства на улице? Или в туалет будут водить по расписанию? — саркастично задала я вопрос в пустоту, принимаясь ощупывать каменные стены.

   С грустью поняла, что, в отличие от полых стен в доме Станислава, камень есть камень. Внутри ни потайных дверей, ни других признаков тайного хода не было обнаружено.

   Не нашлось даже камина или другого источника открытого огня для обогрева, хотя в комнате явно было тепло, а за окном трескучий мороз.

   — Любопытно, — заметила я. — Как-то все же комнаты замка обогревают, и даже без магии. В коридорах же холодно, раз все ходят в теплых кафтанах.

   В этот момент в двери постучали, и, не дожидаясь моего согласия, ключ провернулся, чтобы впустить внутрь девушку моего возраста, в красном тулупчике и сарафане до пят. Голова была покрыта расписным платком, однако стоило девчонке войти, как она тут же вытерла испарину со лба и принялась разоблачаться под моим удивленным взглядом.

   — Новенькая? — без приветствий спросила она.

   И я вытаращилась на нее еще больше.

   Девчонка же, плюхнувшись на одну из кроватей, задрав ногу, принялась стаскивать с нее что-то наподобие валяных сапог.

   — Да можешь не говорить, сама вижу, что новенькая. Да не таращись ты так, все на твоем месте были. Главное — привыкнуть.

   — Привыкнуть к чему? — осторожно спросила я.

   — К этому. — Она обвела рукой комнату и тут же протянула мне ладонь для знакомства. — Кстати, Лена. Ну точнее была Еленой, но местные сказали, что пять букв — очень длинное имя, и надо покороче для их принца-дурака, поэтому просто Лена.

   — Эмма, — ответила я, пожимая руку. — И давно ты тут?

   Лена пожала плечами, позагибала пальцы на руках, что-то мысленно прикинула.

   — Месяца два, наверное, может, чуть меньше. Но я точно одна из первых, потом притащили других девчонок. Местные все ждут, когда нас наберется кворум для отбора в жены.

   — И сколько уже набралось?

   — Да кто ж даст посчитать, — пожала она плечами. — Может, ты последняя, а может, еще пару десятков этот мальчишка откуда-то притащит. Он постоянно кого-то нового приводит.

   — Какой еще мальчишка?

   — Михаил, так его зовут. — Лена припрятала валенки под кровать и завалилась на подушку. — Он все приводит и приводит. А тебя разве не он притащил?

   Она смотрела на меня с любопытством.

   — Смотря как посмотреть, — отозвалась я. — В каком-то смысле и он. Значит, ты живешь в этой комнате? Я думала, вторая кровать для ментора.

   Лена расхохоталась.

   — Для этих старикашек? Я вообще не знаю, на кой ляд их за нами закрепили, будто мы сами не справимся. Но тут по местным законам положено, чтобы у девушки был опекун. Вот их к каждой и приставили. Они вроде наших духовных отцов: если кто-то выиграет — ментор поведет ее под венец.

   Я нервно икнула.

   — В смысле отцы и венец?

   — Да в прямом. — Лена вновь сменила позицию на кровати и теперь села, чтобы смотреть на меня было удобнее. — Тебе что, вообще еще ничего не объяснили?

   — Видимо, не успели, — отозвалась я.

   И Лена закатила глаза к потолку.

   — Тогда слушай, — благосклонно начала она. — Насколько я разобралась, тут все очень просто. Этот Михаил похищает нас из нашего мира и приволакивает сюда, чтобы мы участвовали в конкурсе на место жены принца Александра. Не знаю, что у них тут не так с рождаемостью и почему местные барышни не устраивают великого царя, но как я подслушала у слуг, цесаревич их немного с прибабахом. Тупой, короче.

   — Так... — кивнула я.

   — В общем, нужны им девки красивые и умные, ну чтобы хоть считать умели, писать, а то местных, похоже, грамоте и вовсе не учат. Они и буквы-то видят редко, а чтобы читать — так вообще мрак! Вот и воруют девчонок из нашего мира, чтобы, скажем так, не передались гены придурка внукам царским. Исправлять генетику, в общем.

   — Ага, — вновь кивнула я, принимая и эти правила игры. — Подожди, что значит воруют?

   — То и значит. — Лена тяжело вздохнула и принялась объяснять подробнее. — Подстраивают нашу смерть, а потом перемещают. Я вот типа утонула. Прикинь, до сих пор в горле ком стоит, будто дышать не могу. Потом трах-бах-тарарах, вспышки какие-то, открываю глаза, а вокруг средневековье. Изба какая-то с травами, и мальчишка этот мне муть какую-то горькую споить пытается, витамины, мол. Меня потом еще дня три тошнило после этого пойла, а как оклемалась — так меня сразу сюда, в царский дворец.

   Рассказ я быстро переварила. Акценты тоже стали ясны — Мишель никому не рассказывал, что они умерли в нашем мире. Похоже, все «переселенки» на роль невесты цесаревича понятия не имели о том, что их на самом деле в живых нет на родном свете. И уж подавно никто не знал, что в их жилах теплится магия, и если бы не лишающий ее артефакт, каждая могла бы устроить маленький ядерный взрыв.

   Но, похоже, тут предпочитали держать девчонок в неведении. Свою гипотезу я решила проверить, очень осторожно поинтересовавшись.

   — Как-то не вяжется. Неужели тут среди местных нет умных красоток? Я раньше думала — принцев предпочитают женить на принцессах. Договорные браки и все такое. Полцарства в приданое. А у нас что? Только знание математики? Может, физики и химии. Странно это. Может, их еще какие-то таланты интересуют?

   Лена пожала плечами.

   — Да какие таланты — это же не шоу «Голос». Здесь девчонок пятьдесят, я почти со всеми уже перезнакомилась. Ну разве что Лира бывшая спортсменка и на шпагат умеет садиться, хотя после похищения какая-то, говорит, неуклюжая стала. Весь месяц заново растяжку делает...

   Я горько усмехнулась, но промолчала. Ну конечно заново, тело-то не ее.

   — О! — вдруг осенило Лену. — Я еще крестиком умею вышивать. Но это, наверное, так себе талант для царской жены.

   — И ты хочешь выиграть? — уточнила я. — Замуж за цесаревича?

   Лена поморщилась, но нехотя ответила:

   — Не хочу, а куда деваться. Лучше за него, чем за кого-то из бояр с бородой до колена. Этот хоть симпатичный, пусть и тупой, что, кстати, плюс. Тупой мужик — это хорошо, а умная женщина у руля государства — неплохой вариант... Как бы я была царицей, — смеясь, молвила Лена. — Для цесаревича-царя приготовила б коня, чтобы чаще на охоте проводил день ото дня. А пока его нет дома, дело главное — реформа. А как рожу ему сынка, старый муж уйдет в века. — Тут Лена хитро хихикнула. — Вдовой неплохо тоже быть, царством можно и без мужа грамотно руководить.

   — Да ты поэт, — восхитилась я, но не сильно искренне. Потому что в лице Лены и сквозь стихи прорезалась опасная хищная натура.

   — Есть немного, — улыбнулась она. — Но одними стихами путь к колечку мужчины не проложить...

   — А если мне неинтересно? — Я попыталась намекнуть ей, что главный приз будущей гонки мне не нужен. — Я бы хотела вернуться обратно в наш мир. У меня там остались незавершенные дела...

   — Парень? — склонив голову набок, поинтересовалась соседка.

   — Не совсем. Кот и брат.

   И Лена отмахнулась.

   — Забудь. Говорят, невозможно вернуться назад. Теперь это наш дом и новый мир. Заведи себе нового кота. Местные прикольные, представляешь — некоторые даже разговаривают. Типа кот Баюн, ходит мурчит, и что-то там даже разобрать порой можно на человеческом. А еще иногда чихают искрами. Забавные такие.

   — Говорящие коты? — удивилась я. — Искрами? А они лысые?

   Лена смутилась от моего вопроса.

   — Да какой же лысый кот в таком морозе выживет? Обычный волосатый-полосатый. Местные в избах держат вместо спичек. Нагладил такого по шерстке — он тебе печь разжег. А еще у них тут жар-птицы водятся, но их никто не ловит. Очень самовольные. Руку сжигают в угли, только если сама поселится в доме. Служанки говорят — если жар-птица на яйца в гнездо села, то к ней можно аккуратно куриные подкладывать, сразу варятся! Или кастрюлю какую с едой под крыло — жаркое делать.

   Нахмурившись, я села на краешек второй кровати. Было о чем поразмышлять.

   Лена же наконец начала с любопытством осматривать меня.

   — Ни фига себе, тебя что, из перестрелки вытащили? — выдохнула она, лицезрея на моей одежде запекшуюся кровь.

   — Из драки, — отозвалась я. — На меня напали и хотели перерезать горло.

   — И ты, как в боевике, всех сама зафигачила? — восторженно спросила соседка, начиная раскидывать руки и ноги в сторону на манер бойца карате.

   — Не совсем, — мрачно отозвалась я. — Я даже пискнуть не успела. Мне просто пришли на помощь, а дальше как-то завертелось, и я оказалась тут.

   — Значит, на тебе кровь врагов! — победоносно заявила девчонка. — Жаль, а то я решила, вдруг ты мастер спорта по боевым искусствам. Вдруг бы пригодилось.

   — А ты почему спрашиваешь? — прищурившись, поинтересовалась я. — Как вообще будет проходить этот конкурс на невесту?

   Лена пожала плечами.

   — Да кто ж его знает. Я вот в нашем мире как-то пыталась пройти пробы на роль в кино, знаешь, чисто наудачу. Так меня покрутили-повертели, сказали типаж не тот и отправили восвояси. Может, и тут так же будет. Вначале по морде лица посмотрят, потом экзамены устроят, конкурс талантов. Разберемся по ходу дела. Но я не думаю, что это будут «голодные игры».

   Она говорила так оптимистично и уверенно, что я даже позавидовала этой незамутненности. Ведь у меня была масса сомнений во всей схеме с отбором.

   Ну как можно посадить на трон рядом с придурком-сыном неизвестную барышню, пусть даже прошедшую кастинг? Царица — это какая-никакая власть.

   Мне вот уже предлагали альтернативу породниться с императором местного королевства, через одного из его младших сынков. Но сразу четко обрисовали условия: ты никто и звать тебя никак, ценность твоя только в возможности рожать магически одаренных внучат, а при попытке пролезть к власти «голова с плеч».

   Нут уж, что-то явно было не так просто в этом царстве царя Гороха и зале, полном бояр. Если я что-то и мыслила в политике, а я не знала в ней ровным счетом почти ничего (чего греха таить), кроме того, что идиоты в ней не задерживаются.

   Если царь на троне на самом деле умирает, то его бы уже давно свергли и кости выбросили вместе с придурком-сынком, которому приближенные боятся предложить невест с именами больше четырех букв.

   — А что говорит твой ментор? — спросила я. — Моего бояре увели на серьезный мужской разговор. Он же наверняка уже говорил тебе что-то важное? Твоего, кстати, тоже похитили из нашего мира? А то мой вместе со мной сюда попал.

   Лена поморщилась и вздохнула.

   — Мне пьянчуга попался. Я его трезвым видела-то один раз. Все пьет и пьет, иногда песни поет и к другим девчонкам пристает. Я пыталась с ним поговорить, а он все твердит, что «умер и попал в рай». Белая горячка! Да и у остальных не лучше, иногда разве что приходят, то сарафан новый принесут, то конфеты. Ведут себя как «выходные папочки» — кидают мелкие подачки, смотрят надменно, будто мы идиотки какие-то.

   Звучал ее голос обиженно, но я понимала, о чем она. К женщинам, похоже, в любом царстве относились одинаково.

   — Воду хоть на обед дают? — невольно вырвалось у меня, и я прикусила язык.

   Лена заломила бровь в удивлении.

   — Конечно дают, — она явно не поняла причины моего вопроса. — И медовуху, и вино. Кто что хочет. Тут хорошо кормят. Как я поняла, местные ценят пышные формы — чтобы бедра пошире и все такое. Одно непонятно: какой типаж принцу нравится. Может, он, наоборот, любит худеньких, так никто ж не подсказывает.

   Я ухватилась за эти подробности.

   — А ты его видела? Принца этого?

   — Ну конечно видела. Его портреты везде.

   — Нет, — я покачала головой. — Живьем. А то, знаешь, я вот историю хорошо в школе учила. Портреты часто приукрашают, вдруг в жизни он уродец жуткий.

   Лена призадумалась.

   — Живьем, хм... Ни разу. А ты что, думаешь, он и в самом деле страшный?!

   Кажется, последнее ее в самом деле обеспокоило.

   — Я ничего не думаю, — соврала я. — Просто предположила.

   На деле же у меня была догадка, которое многое бы объяснила.

   Принца вельшийцев выкрали, потому что тот помер, и на его месте оказался Грант, с настоящим именем Григорий.

   Позер, дракон и оборотень-петух!

   Со стороны соседнего государства было очень расчетливым ходом выкрасть переселенца в теле принца. Переселенец понятия не имел о том, кто он и где он, а чтобы не задавал лишних вопросов, если те все же возникнут, Гранту в академии обеспечили привилегированное положение. Приручали к доброй кормящей руке императора Сириуса, под чьим патронажем, собственно, и находился остров Таль.

   Но в таком случае у вельшийцев не было никакого принца, а значит, и отбор проводить не для кого.

   Тогда зачем весь цирк?

   — А этот Михаил. Мальчишка, о котором ты говорила. Он часто бывает в замке? С ним можно как-то поговорить?

   Лена опять пожала плечами.

   — Иногда он гуляет по зимнему саду, собирает там какие-то травы под снегом. Я и другие девчонки пытались с ним заговорить, он избегает бесед, сразу устраняется и уходит.

   Что ж, это была хорошая новость. От меня Мишель точно никуда не сбежит, даже если очень захочется.

   От мыслей отвлек звук колокола, разнесшийся над округой.

   — О! — радостно воскликнула Лена. — Обед. Пошли, нужно хорошо подкрепиться. Ужин тут обычно скромный. Если получится, стащи пару яблок. Я всегда стараюсь держать запас.

   Она кивнула на стол, где лежали фрукты.

   Ровно после звука колокола в коридоре послышалось звяканье ключей и пространство началось заполняться голосами. Похоже, из соседних комнат выпускали таких же, как и мы, «кандидаток отбора». Когда ключ провернулся в нашей двери, Лена была уже готова — вновь закутана в платок, на ногах валенки, а тулупчик застегнут на все пуговки.

   Я же, пришедшая сюда в чем и была, только молнию на куртке застегнула.

   Стоило выйти в коридор, как оказалась в толпе таких же, как и Лена, укутанных в тулупчики и платочки девчонок. Только цвета и орнаменты отличались.

   Меня завертело этой разноцветной кутерьмой, так что я невольно вцепилась в рукав соседки, чтобы не потеряться.

   Спустились вниз по лестнице, опять прошли мимо портрета цесаревича. В этот момент я заметила, что некоторые конкурсантки стараются идти медленнее, будто засматриваются на него, мечтательно вздыхая.

   Но нас подгоняли стражники, идущие позади. Они же зорко следили, чтобы никто не потерялся.

   Дальше нас вывели во двор, провели какими-то закоулками по саду до соседнего флигеля.

   В этот же момент со стороны к нему же подходила другая такая же толпа, только мужчин. В основном старики, тоже в кафтанах, шапках. У некоторых даже небольшая бородка была отпущена, видимо подстраивались под местных.

   «Менторы», — догадалась я, потому как среди толпы увидела Харлинга.

   Как же я обрадовалась!

   В отличие от остальных девочек, которые по уверению Лены были брошены своими менторами, в Харлинге я была уверена — он меня не покинет.

   Заметили Виктора и остальные. И если меня «конкурентки» встретили хоть любопытными, но все же холодными взглядами, то про него зашушукались.

   — Молодой. Смотрите, — то и дело долетали шепотки. — Наверное, ментор новенькой.

   — Вот везучая. Не то что мой старикашка.

   — А толку... Ну подумаешь, молодой. Все они, менторы, одинаковые! Им до нас и дела никакого нет. Этому-то с чего быть другим?

   — Эх... и все же... красивый такой.

   Я гневно зыркнула в сторону, откуда донеслось последнее. Так и не поняла, кто конкретно это сказал, но внутри родился протест.

   Это мой ментор! Тьфу, Харлинг! Точнее не мой, но он пришел со мной — нечего разевать роток на чужого... хм... преподавателя.

ГЛАВА 2

Внутри флигеля вполне ожидаемо обнаружился зал с длинными столами и лавками вдоль них. Один — для женской половины собравшихся, второй такой же — для мужчин.

   Стараясь придерживаться действий толпы и держась рядом с Леной, я, как и остальные, не снимая верхней одежды, села на лавку и принялась чего-то ждать.

   Передо мной стояла пустая деревянная тарелка с деревянной ложкой. Ни ножа, ни вилки. Кубок также был выточен из дерева и расписан красками геометрическими узорами.

   Краем глаза я поглядывала за Харлингом. Похоже, он выбрал схожую с моей тактику: держаться остальных менторов, иногда даже, будто невзначай, он касался то одного, то другого плечом, явно проверяя, не вернулась ли к нему магия.

   И судя по тому, что никто не вскакивал как ужаленный, во флигеле с магией было так же туго, как и в замке.

   А еще с пальца Виктора исчезло фамильное кольцо — не заметить это было сложно, уж больно массивным было украшение. Скорее всего, он сам его снял и спрятал, чтобы не возникало лишних вопросов.

   Лена ткнула меня локтем в бок.

   — Смотри! — восторженно выдохнула она. — Сейчас будет магия! Прикинь, самая настоящая!

   Она восторженно смотрела в центр пустой тарелки, пришлось поступить так же в ожидании «чуда».

   Раздался тонкий звон колокольчика, и по залу пронеслись восторженные ахи. Тарелки сами по себе наполнились едой, кубки — напитками, на столах появились большие блюда с яблоками и запеченной дичью.

   — Это что, скатерть-самобранка, что ли? — не сдержала удивления я.

   Раз магия не работала, значит, колдовать тут никто не мог. Значит, логично было бы предположить, что дело в артефакте.

   — Или домовые-эльфы! — хихикнула девчонка в очках, сидящая по другую руку от меня. — Ты что, Гарри Поттера не читала?

   На ее рыжей голове были заплетены причудливые косы, сооруженные в замысловатый узор. Тонкая работа. А еще я заметила, что рыжая была одной из немногих, кто не носил платок.

   — В приюте как-то не до таких книг было, я больше по учебникам, — покачала головой я. — Но я много слышала.

   — Тоже сирота? — задала следующий вопрос девчонка и поправила сползшие очки, причем спросила с интонацией скорее констатирующей, нежели вопрошающей.

   — Почему тоже?

   — Удивительное совпадение, — ответила рыжая. — Все девушки в этом зале так или иначе одиноки. Либо сироты, либо стали такими недавно, есть даже одна молодая вдова. Ни близких подруг, ни родителей, ни мужей... Никого, кто бы стал нас оплакивать и искать после исчезновения.

   Она вновь поправила сползшие на нос очки, при этом поморщившись, так как очки вновь норовили свалиться, словно были не по размеру. В отличие от многих, кто уже активно пережевывал еду, ни она, ни я к своей тарелке еще не притронулись.

   — Эмма, — протянула руку я для знакомства.

   — Станислава, — спокойно и сурово ответила девчонка, и мои глаза невольно расширились от удивления.

   — А как же правило четырех букв?

   — Пусть в задницу себе его засунут, — выругалась рыжая. — Я свое имя по глупым правилам менять не собираюсь. Либо их цесаревич запоминает, как меня зовут, либо нам не по пути.

   Такая позиция заслуживала уважения, в разговор тем временем влезла Лена.

   — Меньше болтайте, — одернула она с набитым ртом. — Время идет, еда скоро исчезнет. Будете голодать.

   — Не исчезнет, — Станислава говорила уверенно. — Я высчитала циклы. Сегодня предположительный четверг, по четвергам обед задерживается, а твой ментор умудряется напиться сильнее обычного и скоро начнет петь. Были бы у меня часы, то я бы предположила, что до песен осталось... Три... два... один...

   — Из-за острова на Стрежень, на простор речной волны... — раздался над залом протяжный тенор, я заозиралась, чтобы найти взглядом поющего.

   Им оказался пожилой старик самого наиалкогольного вида, с красными щеками, носом, взглядом осоловелым, но веселым, а еще бодро затягивающим песню дальше.

   — Чтобы не было раздора

   Между вольными людьми,

   Волга, Волга, мать родная,

   На, красавицу возьми!

   Мощным взмахом поднимает

   Он красавицу княжну

   И за борт ее бросает

   В набежавшую волну...

   — Испанский стыд... — прошептала Лена, сползая под стол. — Вот он мне никто, я его знать не знаю. Но почему делает он, а стыдно мне?

   Ответа у меня не было, но чувства почему-то я испытывала схожие. Я нашла взглядом Харлинга, который без отрыва смотрел на меня. К своей тарелке он, похоже, так же не прикасался.

   — А когда можно будет поговорить с моим ментором? — спросила я у соседок.

   — По утрам, когда прогулка, если ментор захочет, он сам явится в сад, где мы гуляем, и принесет дар, — отозвалась Станислава. — Обычно поначалу менторы всегда приходят. Сарафаны приносят, платки. Уверена, твой завтра принесет что-нибудь. А потом их видно все реже и реже. Своего я только на приемах пищи и вижу. Вон сидит, разожрался.

   Я проследила за ее взглядом в сторону, где спиной к нам сидел мужчина в черном камзоле. Рассмотреть ни лица, ни чего-то другого, кроме одежды, было невозможно. Разве что он крайне увлеченно ел и пил. Впрочем, тут все как-то слишком много ели и пили...

   Я с опаской покосилась на тарелки с едой, такой аппетитной, манящей, что желудок заурчал. Рука так и тянулась ухватиться за куриную ножку.

   — Ты смотрела мультики Миядзаки? — неожиданно спросила Станислава. — Про девочку, чьи родители много ели и превратились в свиней?

   После такого вопроса я отдернула руку от еды, тонко улавливая намек. А ведь рыжая права. Хоть я и не смотрела мультик и понятия не имела, о чем говорила Станислава, но параллель со свиньями имела место быть.

   Все слишком много ели, будто завороженные.

   — А как же тогда питаться? — спросила я шепотом.

   — Фрукты, но с ними тут тяжело. Кроме яблок, иногда бывают сливы и груши. — Станислава потянулась рукой к корзине с яблоками, одно взяла, а второе ловко засунула в рукав камзола. — И можешь не шептать. Тут буквально работает «когда я ем, я глух и нем». Иногда, конечно, кто-то подслушивает... Да, Лена?

   — Ась? — Соседка с другой стороны оживилась, поднимая голову от тарелки, но тут же опуская ее обратно.

   — Чем дольше едят, тем больше теряются, — пояснила Станислава. — Думаю, в еду что-то подсыпают. Просто действует не сразу и на всех по-разному. Поэтому менторы к нам перестают ходить. Вначале еще как-то, а потом все реже и реже.

   — Зачем ты мне все это говоришь? — спросила я. — Разве мы не конкурентки за сердце цесаревича?

   Станислава фыркнула.

   — Сдался он мне. А ты вроде еще не подсела на эту дрянь, чем больше таких, как я, тем больше у нас шансов отсюда выбраться.

   Я опять закрутила головой по сторонам.

   — Есть еще? — потому что не едящих я больше не видела.

   — Ну конечно есть. Просто у всех свои методы маскировки, но нас все равно мало.

   — А как ты поняла, что нам что-то подсыпают? — продолжила заваливать я вопросами.

   — Я вегетарианка, — гордо вздернула нос Станислава, и очки опять съехали набекрень. — Когда сюда привезли первый раз, кроме яблок ничего есть не смогла. Так день, другой. А потом присмотрелась и все поняла. В еде явно есть лишние ингредиенты. В яблоках бы тоже наверняка было б, изобрети местные шприцы. А пока у них средневековье, хотя бы яблок можно не бояться.

   Боковым зрением я увидела, как соседка Лена, не поднимая головы от тарелки, потянулась к блюду с яблоками, и несколько плодов исчезли у нее в рукаве.

   Вот же лиса!

   Значит, не так уж она и была околдована местной едой.

   Нужно было предупредить Харлинга, только как?

   Я обернулась к его столу, нашла его взглядом и одними губами прошептала: «Не ешь»!

   Виктор нахмурился, явно не очень понимая этот немой язык. Тогда я изобразила жестами, указав на тарелку, и проведя себе пальцем по шее. Всячески намекая, что в еде — яд. Пусть не смертельный, но точно какая-то отрава.

   Со второго раза Виктор едва заметно кивнул.

   — Что-то долго сегодня, — тем временем продолжала Станислава. — По моим расчетам тарелки должны были опустеть уже пару минут как. Ну-ка, проверим теорию. Эмма, скушай ложечку, потом выплюнешь.

   — Нет! — воспротивилась я. — Ты же сама сказала, нельзя.

   — Говорю же, выплюнешь, — шикнула рыжая. — Если я права, еда после этого сразу пропадет.

   Пришлось с неохотой черпануть суп деревянной ложкой и поднести к губам. Как назло, вкус был божественным, хотелось тут же проглотить и есть, есть дальше.

   С огромным усилием я остановила себя. И стоило отложить ложку в сторону, как прогнозы Станиславы сбылись.

   Скатерть-самобранка самоубралась. Тарелки опустели, напитки исчезли.

   — Выплюнешь, как будем уходить, — поднимаясь с лавки, шепнула мне рыжая. — Ногами притопчешь.

   Пока шли к выходу, я только и могла, что думать о том, в какую «задницу» заволок Мишель девчонок. Пусть только попробует сказать, что не знает о том, что тут происходит. Душу из мальчишки вытрясу.

   Оказавшись на улице, я тут же выплюнула «бурду» себе под ноги и затоптала. На выходе из флигеля создалась небольшая пробка, две толпы, девушек и менторов, ненадолго смешались в этой суматохе, но так же быстро и начали разделяться.

   Лишь мимолетными штрихами я успела заметить, что некоторые менторы успели что-то шепнуть избранным девчонкам.

   Значит, не все так безнадежно, как обрисовалось изначально. Я попыталась найти взглядом Харлинга, но безуспешно.

   Неожиданно к спине кто-то притерся, гораздо ближе, чем позволяли приличия или случайность.

   — Тут за всеми следят, — едва услышала я, и по моей ладони ободряюще скользнула его ладонь. — Вот, возьми. На всякий случай.

   В карман куртки упало что-то тяжелое, и я не сразу поняла что. Да и разбираться было поздно. Виктор отошел, толпа завертела его и меня дальше, разводя по разным сторонам.

   Лишь на подходе к башне я решилась и засунула руку в куртку, нащупывая складной нож. Откуда только он оказался у Харлинга?

   «Ну спасибо, Виктор. С ножом в кармане все становится гораздо более спокойным».

ГЛАВА 3

Стоило оказаться в комнате, как за нами тут же провернулся ключ.

   Лена подошла к столу и вытряхнула из рукава яблоки.

   — И как это понимать? — скрестив на груди руки, спросила я.

   — Что именно? — заломив брови, ответила она, делая вид, что искренне удивлена.

   — Яблоки и то, что говорила Станислава. Уверена, ты все слышала, пока ела. И ведь меня еще склоняла.

   Лена пожала плечами.

   — Ну-у-у, да... — протянула она, поднимая руки. — Ладно-ладно, поймала. Просто мы все тут конкурентки, на моем месте ты бы поступила точно так же.

   — Ты не была на моем месте, чтобы так говорить, — огрызнулась я, — и тебе бы на моем месте вряд ли понравилось.

   — Ой, все! — закатила глаза к потолку соседка. — Ты не купилась, послушала нашу «принципиальную». Молодец! Впрочем, не надо меня демонизировать, я же сразу намекнула тебе на яблоки. Дала, так сказать, шанс, так что моя совесть чиста. И вообще, проехали.

   — Нет, не проехали!— отрезала я. — Рассказывай, ты же сама сказала, что ты тут одна из первых, значит, и знаешь больше всех. На тебя явно еда не действует! Иначе ты бы так не наворачивала эту похлебку из тарелки!

   Лена села на край своей кровати, принялась снимать валенки, платок и кафтан, пока не осталась в одном сарафане.

   — Ладно, уговорила. Давай начистоту. Да, в еду что-то подмешивают, но действует это недолго. Либо иммунитет вырабатывается со временем. Меня где-то неделю назад начало «отпускать», а до этого все будто в тумане.

   — Жуть какая, — меня и в самом деле немного передергивало от подобной картины, — как в дешевом криминальном триллере. Вначале нас похищают, потом опаивают... Зачем?

   Лена пожала плечами.

   — Если ты намекаешь на всякую запрещенку, то непохоже. Никакой эйфории или чего-то подобного. Скорее наоборот, мне весь первый месяц кошмары снились о том, что я тону и умираю. И так раз за разом. Потом сны поменялись, и мне, наоборот, казалось, что я не наяву хожу, а сплю. Что это тело не мое, а какое-то чужое. Что волосы у меня были другие и прическа. Что ногти с рисунками... Представляешь, чушь какая? Внутри все переворачивалось, кричать до ужаса хотелось, но сразу отпускало. Спокойствие и только спокойствие.

   — Угу... — мрачно отозвалась я, но кое-что все же начало проясняться. — Чушь полная.

   Мне стало понятно: девчонок поили чем-то дурманящим разум и успокаивающим. Чтобы не психовали лишний раз, а то вдруг у буйствующей переселенки все же прорвутся силы. Местные перестраховывались, добавляя «узбагоин». Вдобавок я поняла еще кое-что: Лена так же замечала нестыковки в своем новом теле, но разум уже принял эти изменения под действием того, что подсыпали в еду.

   Вопрос оставался в другом: что думают такие, как Станислава. Если их не получилось напоить и одурачить?

   — А еще какие-нибудь странности бывают? — спросила я. — Хотя тут все странное...

   Лена задумалась. Покачала головой, а после будто передумала и ответила:

   — Мне кажется, что некоторые из девочек пропали... — тихо прошептала она. — Но я не уверена, потому что так кажется только мне. Иногда я думаю, что они мне тоже приснились. Может, и не было их тут никогда. Кира и Маша... Про них никто, кроме меня, не помнит...

   Я сглотнула.

   В горле как-то неприятно пересохло.

   — Наверное, приснилось... — согласилась я.

   — Наверное... — согласилась Лена и зачем-то осмотрелась по сторонам. — Так что не бери в голову! Но на всякий случай знаешь, если вдруг пропаду я...

   Она встала с кровати и отодвинула подушку, обнажая изголовье, где на деревяшке было выцарапаны четыре буквы ее имени.

   — Мало ли... Вдруг тебе тоже покажется, что я была сном.

   Вот это было совсем нехорошо. При всей своей веселости и наигранности Лена явно боялась растаять как дым в чужих воспоминаниях. При этом уговаривала саму себя, что все вокруг ерунда — и гадость, которую подсыпали в еду, и запертая комната, в которой нас держали, и сам «отбор невест» в целом.

   Ночью, когда Лена уснула, я тихо выцарапывала на изголовье своей кровати ножом имена.

   Свое, Виктора, Седвига, Лысяша, Мишеля, Зелени, Гранта, Шериллы... всех, кого могла вспомнить.

   Не знаю зачем, но на всякий случай.

   А утром, после завтрака, где я давилась яблоками и притворно съела ложку каши (чтобы потом выплюнуть), нас отвели в сад — на прогулку.

   Даже заключенным полезно дышать свежим воздухом.

   Зимний сад с узкими тропами в сугробах был похож на бесконечный лабиринт. Казалось, девчонки разбрелись кто куда, но на деле я постоянно ощущала на себе их взгляды. То одна, то другая попадались на моем пути, смотрели, чего-то ждали. Наверное, когда появится мой ментор, который должен по всем привычным раскладам выдать мне дары.

   Вот только Харлинг задерживался.

   Я начинала нервничать, тем более что другие менторы так же прогуливались по саду, только старались держаться подальше и от меня, и от остальных. Даже от «своих».

   Временами я замечала, как то одна, то другая девица предпринимали попытки подойти к одному из мужчин, заговорить. Те демонстративно отворачивались, уходя в глубины зимних дорожек.

   Некоторые все же расщедривались на несколько фраз, обрывки которых до меня долетали:

   — У меня для тебя ничего нет. И сказать тебе нечего. Уходи!

   — Вы нас бросили! Совсем?!

   — Уйди, я тебе сказал. Иначе не поздоровится! Сгинь!

   Самым общительным на этом фоне казался алкоголик Лены. Тот никуда не ходил, не бороздил просторы снежного лабиринта, а, привалившись к спинке одной из множества лавочек, счастливо смотрел в небо, напевая что-то под нос в пьяном угаре.

   — С утра выпил — день свободен, — пробормотала я, проходя мимо и невольно вдыхая спиртовое амбре.

   Пьяница скосил на меня взгляд, прозрачный и равнодушный.

   Я уже ушла дальше по тропинке, как в спину донеслось:

   — О, белочка! Ты пришла.

   Невольно обернулась, чтобы увидеть, как пьяница говорит с кем-то невидимым и достает из кармана какие-то крошки, оставшиеся с завтрака.

   — Иди сюда... Я тебе принес...

   — Все понятно... — буркнула я. — И в самом деле... белочка...

   Почему-то этого мужчину было жалко, и в то же время что-то смущало в этом чересчур правдивом «сумасшествии». Лена ведь упомянула: ее ментор постоянно твердил, что они все умерли и попали в рай. В чем-то он был прав.

   Мы умерли, но до «рая» тут было далеко. Жизнь продолжалась.

   — Вероника! — окликнул меня знакомый голос, и я подпрыгнула от радости.

   — Виктор! — Я бросилась на зов, пролетая десятки разделявших нас метров буквально за несколько секунд.

   Харлинг стоял передо мной такой знакомый и почти родной, даже несмотря на сменившуюся одежду. Ему уже выдали и кафтан, и шапку.

   — Ты смешной во всем этом, — заметила я. — Только бороду не отпускай.

   — Почему? — удивился он едва слышно, пока я оглядывалась по сторонам, примечая притаившихся за соседним кустом, греющих уши барышень. Видел их и он, поэтому куда громче добавил: — Ну здравствуй! Я к тебе с подарками!

   — Спасибо, — прокричала я, поворачиваясь к шпионящим спиной, чтобы не видели, и прошептала: — Что ты выяснил?

   — Пока явно то же, что и ты. Еда отравлена, кроме фруктов и вина, ничего не безопасно есть. Мой сосед вообще не просыхает.

   — Тебя поселили с ментором Лены? — округлила я глаза, сразу понимая, о ком речь.

   — Я не знаю, чей он, но тот, который вчера пел, — ответил Харлинг, беря меня за руку и уводя куда-то вперед по дорожкам. — Любопытный артефактец, знаешь ли, у них на раздаче одежды. Пойдем.

   — Что там?

   — Сама увидишь. Но судя по всему, пользоваться им могут только мужчины, потому менторы и нужны. Многие артефакты заточены исключительно на мужские руки. Все, что на мне видишь, я сегодня вытащил из этого сундука. Мне объяснили, как им пользоваться. Вроде как выдает одежду по потребностям и внутреннему мироощущению.

   Виктор вел меня куда-то в глубь сада, дорожки расступались, пока мы не оказались в центре около замерзшего фонтана, украшенного статуей русалки. Она сидела на камне, будто живая, и расчесывала волосы. Летом с них струилась вода, а сейчас все это великолепие превратилось в искристый лед.

   Возле фонтана, словно по четырем сторонам света, стояли вмурованные в камень сундуки.

   — Думаю, они завязаны на времена года. Этот открывается только зимой, тот весной, дальше лето и осень, — пояснил Харлинг. — Менторам про это не говорят, но моих знаний хватает понять, что к чему. И восхититься — очень любопытная задумка, кто бы ни создал фонтан, он весьма талантлив и как скульптор, и как артефактор.

   — Я рада, что тебе нравится, — саркастично отозвалась я. — Но меня больше волнует тот артефакт, который лишает всех магии. Ты еще не нашел его? Я бы с удовольствием отсюда смоталась.

   Харлинг покачал головой.

   — Не в артефакте дело. Весь город стоит на месте, схожем с вулканом на острове Таль. Только куда более сильном. Вот, — он вновь коснулся моей руки своими голыми пальцами. — Вероника, ты чувствуешь?

   Виктор провел большим пальцем по моей ладони, остановился у запястий, замер на пульсе, словно прислушиваясь к нему.

   — Чувствуешь? — повторил он.

   Мое сердце забилось чаще, а щеки заалели. Я чувствовала только смущение, но не признаваться же в нем.

   — И что я должна чувствовать? — буркнула я грубее, чем следовало.

   — Ничего! — восторженно выдал Виктор. — Ничего! Понимаешь, я могу тебя коснуться, не боясь убить.

   — Ты и раньше это мог делать, — напомнила я, не разделяя радости, но понимая, почему он счастлив.

   — Это было другое. Хаотичное. Я не знал, могу коснуться или нет. Это неконтролируемо. А в этом месте я могу жить как обычный человек, не боясь за окружающих. Мой дар безопасен!

   — И бесполезен, — грустно вздохнула я, решив, что тему лучше сменить. — Давай уже открывать сундук. Наверняка все ждут и наблюдают. Те кусты как-то странно шевелятся, пока ты мне руки гладишь!

   Счастливая улыбка исчезла с губ Виктора, и он мгновенно стал серьезен.

   — Мне все равно будет нужна твоя рука, — ответил он. — Иначе размер не совпадает. Менторы выступают проводниками между тобой и артефактом.

   — И будут мне валенки и тулуп, — отозвалась я. — Давай уже феячь, проводник!

   — Одежда индивидуальна, как я понял. Все-таки не все девушки одеты одинаково. Если обратишь внимание, у кого-то и сапоги на каблуке, а шапки вместо платков. Артефакт уж больно хитрый.

   — Мне и моя крутка нравится, — продолжала бурчать я, когда Виктор подвел меня к сундуку и коснулся его правой рукой.

   Легкое свечение объяло пруд, что-то заскрипело, заискрило. Внутри сундука провернулись неведомые механизмы, крышка с хлопком открылась.

   Я с любопытством заглянула внутрь и с ужасом отшатнулась.

   Мое лицо наверняка стало бледным, потому что я всем телом ощутила, как кровь отливает от него, а голова идет кругом.

   — Это невозможно... — прошептала я.

   — Что-то не так? — не понял Харлинг.

   — Да, — ответила я, вытаскивая из нутра сундука свою «старую», уже знакомую шубу, которую Виктор мне же и дарил. Еще на острове. А следом платье, то самое «свадебное», которое шили для Эммы. — Здесь два варианта: либо этот сундук с очень специфическим чувством юмора, либо он не материализует одежду, а ворует ее. И тогда это не дары, а наши старые вещи, принадлежащие нашим же телам. Поэтому размеры подходят.

   — У меня никогда не было такой одежды, — не согласился Виктор, глядя на свой кафтан странным новым взглядом.

   — Значит, у кого-то все же был, но его он не досчитается. Артефакт ворует подходящие вещи, вот и весь секрет!

   Я вытащила наружу шубу, ненавистное платье, понимая, что ходить в нем по двору будет очень странно. А вот сапоги и шапка из меха были не мои, и даже у Эммы я таких не могла припомнить. Видимо, тут сундук пошел неведомой мне дорогой и спер их где-то еще.

   — Так не пойдет, — произнесла я. — Виктор, давай еще раз. Я не могу в этом ходить. Или еще хуже, представь, что будет, когда где-то маман Эммы обнаружит пропажу платья! Я уверена, Сириусу тут же об этом доложат. От платья точно надо избавиться. Открывай сундук!

   — Больше не получится, — покачал головой он. — Он одноразовый.

   — Приехали, — прорычала я.

   — Ты неправильно реагируешь, — напомнил Харлинг. — Ты должна радоваться, достав такое платье. Оно вон вышитое, с камушками, красивенькое... — Виктор нелепо подбирал характеристики для платья, с чисто мужской позиции и взгляда. — Сделай хотя бы вид, что ты счастлива. Реагируй так, как должны была бы реагировать, увидь ты его впервые!

   — Счастлива до смерти! — Я растянула губы в подобие улыбки, а может, оскала.

   Виктор был прав. Я должна была радоваться, была обязана — но не могла.

   — И тебе придется все это носить, — настаивал он.

   — Нет!

   — Да, — отрезал он умопомрачительно собранным и спокойным голосом. — Не выделяйся, хотя бы пока мы не разберемся, что к чему.

   Он рассуждал здраво, внутри меня же все кипело, протестовало. Хоть я миллион раз рассудительная и вначале думаю, а потом делаю, но...

   Харлинг резко притянул меня к себе, так что от неожиданности дыхание застряло в груди, и я даже не успела воскликнуть, вопростивиться и уткнуться в его грудь руками, чтобы отпустил. Одежда мешала.

   Он же гладил меня по волосам и плечам...

   — Ты что творишь? — прошипела я... — На нас же смотрят.

   — Утешаю свою подопечную, — донесся шепот на ухо, такой теплый и обжигающий. — Для остальных это будет выглядеть так.

   — Отпусти.

   — Нет, — все так же спокойно ответил мужчина. — Может, мне нравится с тобой так стоять.

   Я гневно засопела.

   — Отпусти. Не заставляй бить тебя пятками по ногам.

   — Ты не сделаешь этого, — я услышала улыбку в его голосе. — Потому что ты умная и рассудительная девочка и всегда поступаешь правильно или стараешься так делать. А сейчас правильно собраться и играть с теми картами, которые нам раздали. Тогда мы выберемся. Придумаем, как вернуться за Седвигом и Лысяшем. Понимаешь?

   — Угу, — буркнула я, притихая. — В свете всего этого перспектива выйти за тебя фиктивно замуж два месяца назад уже не кажется такой дурацкой.

   — Нет, — ответил он. — Ты была права, она все такая же идиотская и ничего бы не изменила. А сейчас нам пора.

   Я почувствовала, как его руки размыкаются, но сама медлила отходить, хоть меня никто уже не держал.

   — Ты ведь не поступишь, как остальные менторы? — задала я пугающий меня вопрос. — Не бросишь?

   — Ни за что, — коснулся меня его шепот. — А сейчас нам точно пора. Эти объятия длятся длиннее, чем полагаются для утешения.

   Я с усилием сделала шаг назад, смахнула с глаз несуществующие слезы, скорее для публики, чем те были на самом деле. Но, прежде чем уйти, задала еще один вопрос.

   — Виктор, откуда нож?

   — Успел подобрать у подъезда, — ответил он.

   И сердце пропустило удар.

   Харлинг отдал мне оружие, которое меня уже один раз убило...

   Он ушел, а я осталась с охапкой одежды, с которой и двинулась к выходу из сада.

   Изображать по пути радость все равно не выходило, мне буквально нутро выворачивало при мысли, что придется носить это платье.

   Боковым зрением заметила знакомую мальчишескую фигуру.

   Мишель!!!

   Он шел по параллельной дорожке, всматриваясь себе под ноги, раскидывая носками сапогов снег, и явно что-то искал.

   — Мишель... — прошипела я. — Мишель!

   Братец вздрогнул и повернул голову. Стоило ему меня заметить, как глаза расширились.

   — Ника?... Ты что тут...

   — Делаю? — прошипела я, подлетая к кустам, которые нас разделяли. — Долгая история. Открыла твой портал в лесу и шагнула следом. Ты же никого не предупредил, что свалишь к вельшийцам.

   — Я думал, вас схватили! — прошипел в ответ он. — Ты где была два месяца?

   В этот момент он явно разглядел мои волосы, куртку из другого мира, торчащий жилет с логотипом сетевого магазина.

   — Быть не может... — прошептал он. — Как вы смогли шагнуть через грань?

   — Долгая история. Лучше помоги сбежать отсюда. Меня и Харлинга привлекли к этому отбору невест. Он мой ментор.

   Тень осознания мелькнула по мальчишечьему лицу, брови нахмурились.

   — Тебя не должно здесь быть, — утвердительно произнес Мишель.

   — Да-да, ты уж поговори с этим царем Горохом. Придумай, что-нибудь.

   Уголок рта у Мишеля дернулся.

   — Вообще-то я и придумывал. Был уверен, что вы в плену у Сириуса. Думаешь, ради кого я в это все ввязался?

   — Давай без оправданий, — попросила я, замечая что соседние кусты вновь как-то опасно затрепетали, осыпаясь снегом. — Просто вытащи нас отсюда.

   — Ты сказала, тут Харлинг, а Седвиг? Он жив?

   — Надеюсь. Остался в том мире с моим котом.

   Соседние кусты опять тряхнуло.

   — Ника, это плохое место для разговоров. Я придумаю, как с тобой связаться, все обговорим, но позже.

   Мишель явно спешил от меня избавиться.

   Я же не собиралась так легко его отпускать.

   — Ну уж нет, ты от меня так легко не уйдешь, дрянной мальчишка! — прошипела я, и по лицу Мишеля прошла очередная волна неопознанной эмоции, то ли шока, то ли недоумения.

   — Да как ты говоришь со мной?

   — А как еще с тобой разговаривать? Устроил тут игру в сутенера, похищаешь девиц для неизвестных целей, а нас тут чем-то обкармливают. Нет уж. Я буду разговаривать с тобой, как ты того заслужил.

   Мишель же будто перестал меня слушать, он больше рассматривал мою одежду и платье.

   — Плохо... Это очень плохо, — пробормотал он себе под нос.

   — Мишель! — одернула его я. — Ты вообще слышишь, что я тебе говорю?

   — Да, — трезво ответил он, заглядывая в глаза снизу вверх, иначе рост не позволял. — Жди ночью, я устрою встречу. Поговорим обо всем.

   Стоило ему договорить, как над садом раздался звон знакомого колокола. Всех собирали в замок.

   Вернувшись в комнату, я бросила одежду на кровать и села рядом.

   Наблюдавшая за всем Лена присвистнула.

   — С чего бы такой кислый вид? Тебе явно повезло с ментором, вон какой шмот вытащил. Почему у остальных древние сарафаны, а у тебя платье, будто завтра на бал к королю?

   — Вот именно! — ответила я. — Мне как в этом ходить вообще? Мало того, что я буду выбиваться из толпы, так еще и это платье... Такое даже жалко носить, а вдруг я его супом на обеде оболью?

   Я принялась сочинять на ходу миллион причин, почему мне не следует носить этот наряд. И закончила последней:

   — Вот представь, меня в этом увидит цесаревич. Я же сразу ему запомнюсь, а это плохо. Я вот не хочу за него замуж, поэтому лучше не высовываться.

   — Ну так ходи тогда и дальше в своей одежде, — пожала плечами Лена. — Пугай всех кровавыми пятнами на куртке. В них ты совсем-совсем незаметная.

   Замечание оказалось здравым. Но со стиральными принадлежностями в замке явно было туго. Нас даже на умывание водили стражи по расписанию утром и перед сном. А на мытье тела отвели целый банный день раз в неделю. И до этого торжественного события мне еще дожить следовало.

   Я все больше начинала скучать по шестому холму, где спартанские условия по сравнению с текущими теперь казались царскими удобствами. Шутка ли, у меня в распоряжении была целая лачужка, собственный термальный ручей и коза-дереза.

   За последнюю стало особенно обидно — ее я вообще, получается, бросила и исчезла.

   Надеюсь, Грант держит свое слово и следит за ней, а иначе Зелень точно отправит ее на тушенку.

   Ах, Грант... Знать бы точно, какое ты имеешь отношение ко всему этому вельшийскому балагану.

   — Кстати, о цесаревиче, — неожиданно оживилась Лена. — Я его сегодня видела.

   — Что?! — я подскочила с места. — Где? В саду?

   — Не совсем, — улыбнулась соседка. — Но почти. Одна из частей сада примыкает к крылу для слуг, я иногда поглядываю в окошко, что делают местные девки-чернавки. О чем говорят, о чем сплетничают. Так вот, сегодня они яблочко по блюду запускали.

   Я осоловело моргнула.

   — Какое яблочко?

   Лена пожала плечами.

   — Волшебное, наверное. Либо яблочко, либо блюдо. Но я иногда вижу, как местные по тарелке яблоко прокатят, а в тарелке изображение появляется. Местный телевизор, только без звука. Так вот, сегодня служанки за принцем подсматривали.

   — И что, и как? — ухватилась я за подробности, требуя больше информации.

   — Красивый, зараза, — вздохнула Лена. — И ни разу не урод, как ты говорила. Разве что чуть постарше, чем изображение на портрете.

   — А что он делал? Не просто же они на него смотрели, девки эти чернавки.

   Лена хихикнула.

   — Ну конечно не просто. Он плавал. В пруду в каком-то. Представляешь, все эти капельки воды, стекающие по могучему торсу...

   Воображение тут же нарисовало Гранта, который, прокукарекав всю ночь, утром проснулся голым в лесу и пошел отмываться от грязи. И эти чертовы капельки стекали вниз.

   — Все! — Я вытянула вперед руку, будто сдавалась. — Хватит! Хорош! Блюдо, надеюсь, хоть немного зацензурило все подробности цесаревича?

   — Не-а, — самодовольно отозвалась Лена. — Никакой цензуры. И я тебе доложу, все там нормально у него. Так что есть за кого посоревноваться.

   — Он тупой, — напомнила я.

   — Зато я нет, — парировала Лена. — За каждый успешным, но тупым мужчиной стоит умная и вдохновляющая женщина с плетью.

   От шутки я невольно улыбнулась. Лена убивала своим оптимизмом.

   — И все же странно, — заметила я. — Никакой приватности для царской особы.

   Получается, каждая девица может на голого будущего царя пялиться? Неправильно это.

   Лена пожала плечами, но согласилась.

   — Странно. Но до этого все их тарелки ерунду какую-то показывали, а цесаревича впервые. Может, не все просто, чтобы на него посмотреть.

   — Завтра вместе пойдем, — ответила я. — Покажешь, что там у них за блюдо и яблоки.

   В голове родилась задорная мысль добыть этот артефакт. Я была уверена, что разберусь, как им пользоваться. И мне было очень любопытно, насколько далеко эта тарелочка ловит сигнал.

ГЛАВА 4

Ночью не спалось.

   Из-за яблочной диеты живот недовольно урчал и даже побаливал.

   Да и слова Мишеля крутились в голове, я все ждала обещанной весточки, от чего время тянулось бесконечно.

   Уже давно спала Лена, а я ворочалась с бока на бок, перекладывала подушку холодной стороной, высовывала ногу из-под одеяла, потом прятала обратно.

   В ночной тьме таинственно поблескивало мое белое платье, перекинутое через спинку стула. Я так и не решилась сегодня в нем куда-то выйти. Ни разу!

   За что весь день получала от Харлинга недовольные взгляды в столовой.

   Для девчонок «конкуренток» я приготовила другое объяснение.

   Мол, много завязок. Не могу я сама такой наряд правильно одеть-завязать-подтянуть, нужное подчеркнуть.

   В принципе, это даже не было враньем.

   В доме у Грэмми моим гардеробом занимались две горничные, помогая каждый раз. А тут... Из помощников только ментор, с которым толком не дают общаться.

   Я бессильно сжала простынь, комкая от досады и беспомощности.

   Мне бы чуточку магии.

   Ух, я бы тогда!

   — Пс-с-с... — раздалось снизу.

   Я содрогнулась и села, озираясь в поисках, откуда звук.

   — Мишель?! — позвала я.

   — Тише, — опять донесся шепот снизу, и я опустила взгляд на пол, а после слезла с кровати и заглянула под нее.

   — Да ладно...— не поверила я. — Так просто?

   Под кроватью был лючок, из которого выглядывала голова Мишеля.

   — Небось, все стены ты обшарила? — догадался он.

   И я кивнула.

   — А полы забыла?

   Я вновь кивнула.

   — Давай за мной, — позвал он, ныряя вниз. — Учти, тут тесно.

   — Да я даже не сомневалась, — откликнулась я, ползком отправляясь под кровать и следуя за Мишелем по узким ходам, напоминающим то ли вентиляцию, то ли просто тайные тропы для шпионов.

   А ведь я могла бы и догадаться, что есть тут потайные двери или подпол.

   — Для кого эти лазы делали? — спросила я.

   — Для василисков, — отозвался Мишель, хотя впереди я видела только его мальчишескую задницу в шароварах. — Они вымерли несколько сотен лет назад. Существ держали в замках в качестве охраны.

   — Откуда ты так много знаешь?

   — Учился хорошо, в отличие от некоторых, — буркнул «братец». — Никогда бы не подумал, что скажу такое, но пробелы твоего местного образования надо как-то исправлять. Книжек читать побольше.

   Я заломила бровь вверх, и хоть Мишель моего лица не видел, но в голосе наверняка проскользнули все интонации убийственного сарказма.

   — Знаешь ли, я бы с удовольствием только и делала бы, что читала и читала, но моей вины нет в том, что меня все постоянно отвлекают от учебы и желают либо замуж выдать, либо обрюхатить, либо еще как-то использовать.

   Мишель протяжно вздохнул, так устало, как это делают старики, но по теме ничего не ответил.

   — Нам сюда. — Он завернул в правое ответвление хода, откуда вырывались лучи света.

   Мы выбрались наружу, оказавшись в небольшой комнатке, сплошь увешанной пучками трав, заставленной какими-то склянками на полках, баночками с реактивами, пустыми мензурками и котлами.

   — Это твоя лаборатория? — спросила я.

   — Временно, — отозвался Мишель. — Но тут безопасно. Одна из немногих комнат, где есть возможность использовать магию для опытов. Я обвешал ее всеми защитными чарами, которые знаю. Чтобы меня не беспокоили в моих изысканиях.

   Услышав про магию, я воспрянула духом и потянулась к силам внутри себя, но наткнулась на глухую стену.

   — Эй! — возмущенно вскрикнула я. — Почему у меня ничего не выходит?

   — А много яблок ешь? — наклонив голову на бок, поинтересовался Мишель.

   Я сощурилась.

   — Что ты про это знаешь? — ответила вопросом на вопрос.

   Мишель указал взглядом на свободный стул, пошел вдоль рядов с травами, что-то выискивая и выдергивая из пучков то одну, то другую.

   — Начать, наверное, следует с того, что мой договор с царем был прост. Я нахожу молодых и привлекательных переселенок, а также менторов для будущего отбора в невесты для его сына. Найти нужно было всего ничего — пятьдесят девушек.

   Я заломила бровь.

   — Серьезно? Всего? Да на всем первом курсе в академии Таль не было столько за год. Ты где нашел столько девиц за два месяца?

   — Ну-у-у-у... — Мишель отвез взгляд в сторону. — Скажем, не все из них переселенки.

   — Что? — пискнула я.

   — А ты как думала? Пришлось пойти на хитрость. Часть девиц — крестьянки из соседних царств, я лишил их памяти. Часть дворянские дочери — знаешь, их отцы с большим удовольствием сдали младшее чадо на отбор. Приданого все равно нет, спроса по женихам тоже. А тут такой шанс!

   — Тебя убьют!!! — ужаснулась я. — Если царь узнает, тебе крышка! Ему же наверняка был нужен магический дар у внуков, а что у этих девиц?

   — Не все так плохо, — отмахнулся Мишель. — Цесаревич Александр вполне магически одарен, по линии покойной матушки передан талант. Так что я спокоен. Дворец стоит в зоне абсолютного магического нуля, случайные прорывы блокируются у переселенок едой...

   — Зачем? — прорычала я, сжимая кулаки.

   — Я перестраховался и убедил царя варить еду на отваре дурман-травы. Это вполне безопасно.

   — Я заметила... — продолжала шипеть я. — А что с яблоками? Почему из-за них даже тут, в лаборатории, магия не работает?

   — Под дворцом текут два источника с живой и мертвой водой. Дальше они уходят под землю и в грунтовых водах смешиваются, а все сады растут, как ты сама догадалась, как раз на питании этими водами. Побочное действие.

   — Понятно, — я всплеснула руками. — То бишь есть вообще ничего нельзя. Проще сразу с голода умереть.

   — Не совсем. Я же живой, — усмехнулся мальчишка, подходя к котлу и сбрасывая в него травы. — И сытый. Есть антидот. Сейчас сделаю.

   — А Харлинг? — спохватилась я. — Ему тоже надо.

   — С ним отдельно. Крыло менторов дальше, чем твое, к нему по василисковым тропам не добраться.

   Он принялся колдовать над котлом, пока я молчаливо пыталась осознать происходящее.

   — И когда ты нас вытащишь? — спросила я ключевое. — Ты уже разговаривал с царем?

   — Вытащить не получиться, — мрачно отозвался Мишель. — Если рассказать правду о том, кто ты и откуда, тогда ты точно застрянешь в замке.

   — А если не рассказывать? Придумай что-нибудь.

   Мишель мрачно посмотрел на меня.

   — Проходи отбор. Дойди хотя бы до середины. Кто доберется до этого этапа испытаний, тех пожалуют в жены боярам.

   — Ты смеешься? — взвилась я, вскакивая со стула.

   — Да подожди ты, — успокаивающе вскинул руки Мишель. — Дослушай сначала. Я тоже могу попросить хм...

   — Что? Жену? Ты себя видел?

   — Я на полвека тебя старше, — напомнил он. — Впрочем, нет. Жена мне без надобности. Служанку! Магически одаренную, для экспериментов. Ассистентку. Мне не откажут.

   — А Харлинг?! — опять спросила я.

   — Да что ты, как попугай, заладила. Ничего с твоим Харлингом не случится. Менторы вообще, в отличие от вас, в полной безопасности.

   — Которые настоящие переселенцы? Или которые подставные? — уточнила на всякий случай я.

   — Все, — припечатал Мишель. — Магически одаренный мужчина — ценный ресурс. Тем, чьи подопечные дойдут до финала, дадут испить из источника живой воды и омолодиться. Заманчивые перспективы для стариков, проживших жизнь.

   — А остальные? У подставных тоже дар? Откуда? — Тут меня осенило. — Или ты рассчитываешь, что они не пройдут? И обман не вскроется.

   Мишель промолчал...

   — И что будет с теми, кто не пройдет до середины? — вкрадчиво поинтересовалась я, вспоминая, как бояре вполне серьезно рассуждали о том, что все лишние помрут в ходе испытаний.

   — Ника, давай ты не будешь задавать слишком много вопросов! — Мишель буквально надавил интонацией на слово «слишком».

   — А если буду? — Хотелось рычать. — Мишель, какой ценой все это будет происходить? Зачем ты вообще в это все ввязался? Меня спасал? Ну и к чему все привело? Не велика ли жертва?

   Губы Мишеля поджались, став тонкой ниткой, а взгляд потускнел и выцвел. А вот голос был все тем же, мальчишеским, еще не знавшим ломки, но все же твердым в интонациях.

   — Не лезь не в свое дело, глупая девчонка, — припечатал он. — Взрослые разберутся. Твое дело — не мешать!

   Мои кулаки сжались.

   — Ну, знаешь ли! — Я выпрямилась, будто струна, и уверенно пошла к входу в лаз. — Предпочту сдохнуть, чем, как сволочь, знать, что половину из нас пустят в расход. Надо предупредить всех, хотя бы дать им шанс. Раз менторам плевать.

   — Менторам не плевать, — донеслось в спину. — От того, как они сейчас выполняют свою часть, многое зависит. Ваша задача не мешать.

   — Будто мы чем-то можем им помешать, — буркнула я, поднимая кольцо в полу и опуская ногу в лаз.

   — Идиотка, — донеслось в спину. — Стой же. Выпей вот это!

   Я обернулась, когда Мишель зачерпнул поварешкой густое варево из котла. И так смешно подул на него, будто заботливая бабушка для внучки.

   — Не хочу, — буркнула я. — Это будет нечестно по отношению к остальным.

   — Пей, — настаивал Мишель. — Или ты думаешь, я не найду способ в тебя это залить? Я найду, поверь. Ты даже знать не будешь. Давай, ложечку за маму, ложечку за папу...

   — У меня нет родителей, — прорычала я.

   Мишель дернул поварешкой, едва не расплескав варево.

   — Прости, забыл. Все думаю о Станиславе. Хорошо, ложечку за братика Седвига, ложечку за котика Лысяша, за меня... Не упрямься уже. Оно не сильно горячее.

   Я тяжело выдохнула и открыла рот, позволяя Мишелю поднесли поварешку к губам.

   На вкус пойло оказалось кисловато-горьким.

   — И когда начнет действовать? Магия вернется? — спросила я.

   — Да, в тех местах, где ею разрешено пользоваться, — кивнул брат. — Завтра к утру сможешь нормально есть, не опасаясь дым-травы. Тебе нужно нормально питаться, не хватало еще голодных обмороков на испытаниях.

   — Это так мило и заботливо, — поерничала я и все же добавила: — Спасибо.

   — А теперь тебе пора. Обратный путь прост: налево, и дальше прямо по лазу. Отсчитаешь пятнадцать ответвлений, после чего направо. Там твоя комната.

   — Я могу еще прийти сюда? Завтра? — спросила я.

   — Нет, — Мишель покачал головой. — Василисковы ходы открывает начальник стражи. Очень редко или за определенного рода дары. Пришлось оказать ему услугу, чтобы сегодня лаз работал. Завтра ходы будут закрыты.

   Я кивнула и, не прощаясь, нырнула под пол, а дальше, следуя маршруту, — до своей спальни и в кровать.

***

Утром я проснулась и прислушалась к ощущениям внутри себя.

   Зелье Мишеля уже должно было начать действовать, и я пыталась поймать новые чувства за хвост, но откровенных изменений пока не ощущала.

   Разве что дико хотелось есть, но это и неудивительно...

   По уверениям Мишеля я могла рискнуть и теперь завтракать-обедать-ужинать без опасений.

   На соседней кровати ворочалась Лена и недовольно потягивалась.

   — Опять снились кошмары, — вместо «доброго утра» сказала она. — Приснилось, что ты исчезла. Просыпаюсь, а твоя кровать пуста.

   Я вздрогнула и удивленно вскинула бровь.

   — В смысле?

   С ужасом понимала, что, похоже, Лена мое исчезновение заметила, а что еще хуже — могла бы и тревогу поднять.

   — В прямом. Ты исчезла. Я зову-зову, а тебя нет. Потом успокоилась, поняла, что кошмар. Легла опять спать. Вот утро и ты на месте. Слава богу.

   — Приснится же гадость, — покачала головой и заметила я. — Это все от неполноценного питания и нервов. Думаю, мне пора завязывать с яблочной диетой.

   Лена округлила глаза.

   — Ты серьезно? А как же отрава?

   — Буду ждать иммунитета, — соврала я. — Иначе сдохнуть можно. Я, как Станислава, одной травой питаться не могу.

   Вскоре наши комнаты открыли, разрешили посетить общую уборную, а после повели на завтрак.

   Уже на подходе к флигелю я привычно нашла взглядом Харлинга. Тот шел в толпе менторов, но при взгляде на меня свой взор почему-то отвел.

   Мне это не понравилось.

   Недобрый знак в свете всего того, что я уже знала.

   Когда скатерть-самобранка соткала еду, я с интересом наблюдала за тем, что будет делать Виктор. Он не притронулся к своей порции, но упрямо смотрел в тарелку, избегая смотреть на меня. Даже когда я демонстративно потащила ложку с кашей ко рту, ожидая реакции, то ее не дождалась. Виктор казался равнодушным.

   — Ты что творишь? — зашипела на меня рыжеволосая Станислава. — Совсем с ума сошла это есть?

   — Надоело, — буркнула я. — Сил нет.

   — Слабачка, — пробубнила соседка и отвернулась.

   После завтрака нас повели в сад, Лена держалась рядом, ведь еще с вечера у нас был план попасть к служанкам с волшебным блюдцем и яблочком. Но теперь меня волновало еще и поведение Харлинга.

   Какого черта?

   — Лена, подожди тут, — буркнула я соседке, когда заприметила Виктора, гуляющего между садовых дорожек по снегу. — Я сейчас.

   Не дожидаясь, пока он сбежит от меня, я ринулась к нему для выяснений.

   — Ты же обещал, — прошипела я, подлетая к нему и перегораживая путь. Мой палец ткнулся ему в грудь. — Ты же обещал не поступать как остальные.

   — Вероника, уйди, пожалуйста, — устало ответил мужчина. — Мне нечего тебе ответить.

   — Серьезно? — взвилась я. — Да как ты можешь... Что там с вами делают вообще? Почему вы так резко меняетесь?

   Харлинг сощурился, скользнул взглядом по сторонам, но тут же опустил глаза вниз, избегая прямого зрительного контакта.

   — У менторов свое испытание. Если не пройдет ментор, девушку не допустят дальше. Вероника, просто не мешай. Умоляю, — прошептал он. — Уйди подальше.

   — А как же... — Я осеклась, ведь Мишель говорил вчера о чем-то таком же. — Я видела Мишеля. Он сделал зелье...

   — Знаю, — отсек Харлинг. — Он предлагал и мне, я отказался.

   Мои глаза расширились.

   — Почему? Пища станет безопасной, а магия вернется. Нам нужна магия, или ты забыл?

   — Тебе она нужна, — поправил Харлинг. — А я не хочу никакого дара. Вероника, я впервые за долгое время понял, что мне тут хорошо. Без магии, без рук, причиняющих другим боль, без убивающих порталов — и это все я смогу сохранить, если мы все сделаем правильно. Понимаешь?

   — Нет, — покачала головой я, ведь то, что он говорил, казалось предательством.

   — Просто не мешай, — еще раз повторил он. — И верь.

   Он вновь опустил взгляд в землю и побрел по дорожке, оставляя меня одну.

   Растерянную и брошенную.

   Спустя пару минут ко мне подошла Лена, ободряюще похлопала по плечу и произнесла:

   — Ну что, чуда не случилось? Что ж... как и у всех. Пошли, что ли, лучше за блюдечком, там точно интереснее.

   Я брела за ней, переставляя ватные ноги, и размышляла о том, что, кроме себя, надеяться и в самом деле не на кого.

   Верить Харлингу? Хорошо!

   Он уже много раз меня спасал или пытался сделать все, что с его силах, но в этот раз дал слабину.

   Вместо того чтобы выпить зелье Мишеля, вернуть магию, он спасовал. Эгоистично и подло.

   Мы прошли по краю сада, юркнули куда-то между деревьев, сближаясь со стеной замка. Вдоль нее образовалась ледяная дорожка, и приходилось ловко лавировать по ней, чтобы не грохнуться.

   Лена шагала так грациозно, я бы даже сказала, виртуозно, будто кошка. Я же ощущала себя слоном на льду.

   — Никогда не каталась на коньках? — спросила она.

   — Не-а, — отозвалась я. — В приюте ничего такого не было.

   — Жаль, это весело. Почти пришли. — Она проскользила еще несколько метров до полукруглого подвального окна и склонилась над ним, подзывая меня. — Смотри!

   Я последовала ее примеру, осторожно заглядывая в окно.

   Все стекло было покрыто морозными узорами, лишь крошечные кружочки, будто кто-то протирал теплой рукой, служили возможностью подглядывать за тем, что происходило с той стороны — в комнатке.

   — Как будто никого нет, — прошептала я.

   — Ага, — кивнула Лена. — Служанки приходят позже. Видишь, у той кровати подушки — вот там прячут яблочко и блюдце.

   Я проследила за направлением указательного пальца соседки и увидела, что на одной из заправленных коек и в самом деле высилась гора взбитых подушек.

   — Нужно его достать. Окно открывается? — спросила я.

   И Лена уставилась на меня в ужасе.

   — Ты серьезно?

   — Конечно, — кивнула я. — А иначе зачем мы сюда пришли? Просто по льду покататься? Нет, нам нужно это блюдечко.

   Лена сощурилась.

   — Нам или тебе? Ты странная, Эмма-Вероника... будто что-то недоговариваешь. И меня еще в это втягиваешь. Ты что задумала?

   — Пока не знаю, — честно призналась я. — Но думаю, что смогу активировать это блюдце. Не просто чтобы за цесаревичем подглядывать, а для чего-то более полезного. Нам нужно больше информации, чем мы получаем, а для этого нужно блюдо. Ты со мной? Если да, то помоги открыть окно.

   Лена уставилась на меня с выражением полного шока.

   — Ты головой не билась? — уточнила она. — Я тебе что, взломщик? Как я окно открою? Ты эти ставни дубовые видела? А если нас поймают...

   — А что это вы тут делаете?!

   Мы обе подскочили от неожиданного вопроса и обернулись.

   Позади, скрестив на груди руки, стояла рыжая Станислава и с любопытством энтомолога наблюдала за нами.

   — Следишь? — прошипела я.

   — И еще немного подслушивала, — кивнула девица. — Так что там надо с окном сделать?

   Теперь настало мое время удивленно на нее смотреть.

   — Ты серьезно? И что, вот так просто во все это ввяжешься?

   Попутно в голове мелькнула мысль: «А что, если Стася одна из тех ложных переселенок, которые тут оказались благодаря Мишелю, хоть он утверждал, что ни у одной из них не осталось прежней памяти?» Но кто его знает, как оно было на самом деле.

   Я сощурилась и задала, как мне показалось, самый простой вопрос для проверки на истинную попаданку.

   — Айфон или андроид?

   Стася выгнула бровь, Лена поперхнулась.

   — Ты в своем уме? — спросила рыжая.

   — Айфон или андроид? — повторила я.

   — Ну конечно же андроид, — недовольно отозвалась Станислава. — Приложения доступнее...

   — А вот и нет, — встряла Лена. — Я считаю, что яблочная техника надежнее...

   — Так, хватит, — остановила обеих я. — Это была проверка на вменяемость. А сейчас вернемся к окну. Станислава, ты можешь открыть ставни, не разбивая стекло?

   Рыжая кивнула.

   — Они на крючках, примитивные запоры, нужно только протянуть что-то тонкое между створками и поддеть, например, вот это! — Она вытащила из кармана тулупчика сплюснутую в прямую вилку.

   — Откуда? — изумилась Лена.

   — Нашла однажды в саду, может, летом тут проводили приемы и кто-то уронил. Не знаю, — она пожала плечами. — Но я подобрала. Постойте кто-нибудь на стороже, я попробую поддеть створку.

   Пока я и Лена скучающе поглядывали по сторонам, делая вид, что любуемся живописными окрестностями, Стася ковырялась в створке.

   — Псс, готово! Но я туда в платье не полезу, — окликнула она меня, и мы поменялись местами.

   Мне в куртке и джинсах было удобно спуститься в комнату служанок. Заветное яблочко и блюдо обнаружилось под подушками — яблоко в карман, блюдо под куртку, и я быстро метнулась к выходу.

   Стася протянула руку, чтобы помочь выбраться из подвальчика. А после, пока я отряхивалась от снега, она возилась со створкой, теперь уже закрывая ее.

   — Так, ну и зачем мы все это провернули? — спросила она. — Я за вами, конечно, следила и кое-что подслушивала, но зачем тебе эта тарелка?

   — Местный андроид, — пояснила я. — Когда нас разведут по комнатам, попробую активировать.

   Станислава покачала головой.

   — Так не пойдет. Я что, зря ковырялась, хочу знать сразу, что вы там увидите.

   — Нас точно кто-нибудь спалит, — прошипела подоспевшая Лена. — Давайте уходить отсюда.

   Мы добрались до одной из заснеженных беседок и, убедившись, что за нами никто не наблюдает, сгруппировались вокруг блюдца, пока я пыталась запустить яблочко по кругу.

   — Давай быстрее, — торопила Лена. — Нас скоро позовут в замок.

   — Не мешай, — шипела я. — Дай сосредоточиться.

   — Да что ты там возишься! — продолжала бурчать соседка. — Служанки просто катали его рукой, и оно катилось.

   Я честно пыталась катать яблочко по бортам, но то сваливалось в середину, и ничего не происходило.

   — Да что ты вообще пытаешься сделать? — бурчала Станислава. — Мы как сумасшедшие. Со стороны кто увидит — засмеют. Яблоко по тарелке размазываем, да еще и сырое. Может, его активировать как-то надо? Там на блюдце кнопки никакой нет?

   В этот момент даже я усомнилась в своей уверенности, что смогу запустить магический телевизор. Внутренне я пыталась дозваться до магии, но ничего не выходило, да и яблоко выглядело обычным. И никак не магическим.

   Я повертела фрукт в руках, потерла глянцевый бочок о куртку, присмотрелась. А в следующую секунду рискнула и откусила крошечный кусочек возле черешка.

   Ядреная горечь тут же ударила по рецепторам, да такая, что я аж закашлялась, выплевывая эту отраву.

   — Фу! — сквозь отвращение выдала, поднимая взгляд на девчонок. — Никогда так не делайте.

   Лена и Станислава смотрели на меня ошарашенно и почему-то снизу вверх.

   — Мамочки... — прошептала соседка. — Что теперь делать-то будем?

   Станислава молчала...

   — Эй, вы чего? — не поняла я и потрясла головой, потому что мой голос вдруг показался не таким, как прежде... более писклявым, что ли.

   — Яблоко, похоже... молодильное, — наконец нашла в себе силы говорить Станислава и повернула блюдце ко мне глянцевой стороной. — Смотри!

   Я уставилась на свое отражение, сердце пропустило удар.

   — Твою ж маковку... — выругалась я, но вышло как-то по-детски пискляво, потому что из зеркала на меня смотрела девчонка лет двенадцати, белокурая, миленькая донельзя, с глазами ангельскими и губками пухленькими, как у куклы.

   Краску, которой я красила волосы в другом мире, будто ацетоном слизало. Из отражения на меня смотрела Эмма, точнее — ее малолетняя версия.

   В этот момент над садом разнесся колокол призыва обратно в замок.

   — Беда, — пролепетала я, натягивая на себя капюшон, чтобы скрыть лицо. — Так, ведем себя как обычно, будто ничего не произошло. Лена, прячь блюдо. Стася, никому ничего не говори. Но нам нужно вернуться вовремя, иначе возникнут подозрения.

   — Да ты себя видела? — округлила глаза Соседка. — Подозрения начнутся, едва тебя увидят. С тебя же штаны сваливаются.

   — Ерунда, — пробурчала я. — Закатаю повыше.

   На самом деле я не была такой спокойной: внутри меня бушевала паника. Все, на что я могла надеяться, — это что действие яблока будет временным. Я ведь откусила-то всего чуточку. Да еще и выплюнула.

   Жутко подумать, что случилось бы, отгрызи я полноценный кусок и проглоти.

   До комнаты добиралась, будто в тумане, стараясь смотреть вниз и пряча лицо в капюшон. А стоило двери за нами с Леной закрыться, как я принялась стаскивать с себя верхнюю одежду, после чего подлетела к соседке.

   — Скажи мне, что я постарела! Хоть чуточку?

   Та отрицательно покачала головой.

   Я попыталась выдохнуть и мыслить здраво.

   Яблоко явно действовало только на тело, раз моя душа осталась на месте. Хуже было другое — если смылась с волос краска, то, скорее всего, зелье, которым меня вчера напоил Мишель, перестало работать, так и не начав.

   Мое тело откатило и обнулило меня на пять лет.

   — Знаешь, о чем я думаю? — вырвала меня из мыслей Лена. — Почему их царь-старикан сам эти яблоки не ест? Это же какие возможности!

   Я подняла на нее взгляд.

   — Может, боится превратиться в безмозглого младенца.

   — Ерунда, — отмахнулась соседка. — Наверняка дозу можно рассчитать до крошечной доли грамма. Это и в самом деле странно: не есть такое яблоко, а готовиться к смерти, устраивать отбор невест для сына, которого потом посадят на трон. Не находишь это немного нелогичным?

   — Нахожу, — согласилась я, — но, может, не все так просто с этими яблоками. Вдруг есть побочные действия или... а я на это надеюсь, у них недолгий срок действия. Как выведется из организма, так я сразу и вернулась к прежнему возрасту.

   — На месте царя я бы сделала все, чтобы оно никогда не выводилось, — это же вечная молодость, — мечтательно вздохнула Лена.

   — Ты не о том думаешь, — буркнула я. — Скоро на обед? Как мне идти?

   Лена пожала плечами.

   — Можно соврать, что тебе стало плохо после прогулки... — с сомнением предложила она, но в голосе я не ощущала никакой уверенности. — И эти твои волосы... Ты знаешь, это странно. Я только сейчас поняла, что ты единственная из девушек здесь, у кого были крашеные волосы. Даже у меня...

   Она зажмурилась, будто пыталась что-то вспомнить, с сомнением посмотрела на свою косу, зачем-то потрепала кончики волос.

   — Я точно помню, что они были подкрашены... И старые шрамы куда-то исчезли.

   Я знала ответ на эту загадку, а вот Лена пыталась найти ей объяснение из тех знаний, которые у нее оказались в доступе.

   — Может, нас всех яблоками этими подкармливали? — наконец выдала она предположение.

   — Куда ни плюнь, яблоки — корень зла, — ответила я, беря себя в руки. — Раз с моим омоложением мы пока сделать ничего не можем, надо вернуться к плану А. Лена, доставай блюдце. Будем пробовать запустить его еще раз.

   — С откусанным яблоком?

   — С разными, — буркнула я, скашивая взгляд на блюдо на столе. — Методом проб и ошибок, но должно же оно заработать. Нужно же и нам посмотреть на нашего цесаревича.

   В следующий час я только и делала, что пускала яблочки по тарелочке, меняя направления, сами яблоки, пытаясь сделать «это самое» с подвыподвертом. Но с каждым новым разом надежда угасала.

   Может, блюдечко работало только в определенные дни недели, а может, я так и не поняла секрета «запуска».

   Я устало распласталась по столу, ощущая себя выжатым лимоном, яблоко при этом продолжая катать по блюдцу чисто автоматически одним пальцем...

   — А ты упорная, — заметила Лена. — Знать бы еще, ради чего стараешься. Мне вот ничего не говоришь.

   — Может, мне сказать нечего.

   — Врешь, — с улыбкой и без особых обид в голосе ответила соседка. — Мне в самом деле интересно. Ради чего ты так стараешься? Кого увидеть хочешь? Не верю, что ради цесаревича. Тебе же плевать на него.

   Я задумалась.

   — Много кого... Даже сама не знаю. Козу свою, например.

   Яблоко под пальцем неожиданно подпрыгнуло, словно кто-то невидимый придал ему ускорение, и оно само покатилось по каемке.

   Я вскочила, Лена тоже.

   Мы обе уставились в центр тарелки, где через отполированный металл проступало изображение моей лачужки на шестом холме.

   Точнее, теперь уже далеко не лачужки.

   Кто-то закончил основательный ремонт, пока меня не было. Стены оказались побелены, дымоход восстановлен, окна новые.

   А возле дома пристройка с загончиком, где рядом с кормушкой паслась коза.

   Она философски пережевывала траву, задумчиво глядя в лесную чащу, и выглянувшее солнышко пригревало лоснящиеся круглые бока.

   — Ты видишь! Видишь? — затрясла меня Лена. — Оно заработало! Как ты это сделала?

   — Да понятия не имею. Просто сказала, кого надо увидеть. Может, в этом все дело. Надо говорить, что показывать? Блюдечко, а блюдечко, хочу увидеть Седвига!

   Но тут постиг очередной облом: кроме козы, новая трансляция не запускалась.

   Возможно, тарелка просто не ловила за пределами этого мира. Тогда я запросила новую картинку.

   — Гранта! Покажи мне Гранта! — потребовала я.

   Яблочко подпрыгнуло и покатилось в другую сторону, показывая зал академической столовой, где Грант в окружении девчонок-однокурсниц о чем-то живо рассказывал, ослепительно улыбался и смеялся!

   — Это же! Цесаревич! — воскликнула рядом Лена. — Это же он! Александр! Ты видишь?!

   — Угу! — буркнула я, понимая, что глупо слила один из козырей.

   — Ты что, его знаешь? Почему Грант? — не успокаивалась Лена.

   — Потому что этого парня зовут Грантом, — ответила я, а теперь настало время проверить главную теорию. — Блюдечко, покажи цесаревича Александра!

   Яблочко вновь подпрыгнуло. Втайне я ожидала, что картинка останется той же. Столовая и Грант с девчонками, но ошиблась.

   Яблочко хаотично закружилось, а после и вовсе выпрыгнуло из тарелки.

   — Кина не будет. Электричество кончилось, — констатировала Лена. — Попробуй еще раз.

   Но сколько бы я ни пробовала заново, цесаревича блюдце показывать отказалось напрочь. Козу — пожалуйста.

   Гранта — держите еще пять раз.

   Профессора Зелень в коровнике — не вопрос.

   А вот цесаревича — ни за что.

   Трансляция тут же обрывалась.

   — Должно быть, какая-то магическая защита, — предположила Лена.

   А вот я была не уверена.

   На острове Таль защиты наставили столько — мама не горюй, но тарелка пробивала и показывала. А тут словно глухая стена! Сколько ни бейся — только лоб расшибешь.

   Версию про магическую защиту можно было проверить, возможно, это было бы опасно делать при Лене, но я и так достаточно «спалилась», показав ей Гранта и Зелень...

   — Блюдечко, покажи мне императора Сириуса, — прошептала я.

   Яблочко закрутилось волчком и выдало мутную гладь на поверхности. Будто белый шум на телевизоре...

   — Это что значит? — спросила соседка, заглядывая в мое озадаченное лицо.

   — Это значит, что помехи выглядят вот так, — я ткнула пальцем на блюдечко. — А с цесаревичем что-то совсем другое, раз яблочко не работает.

   — Я про другое. — Лена круто развернула меня, дернув за плечо. — Что значит все это? Кто эти люди? Какой еще император Сириус? Грант? Что за места нам показывало блюдечко?

   Я тяжело вздохнула и поняла, что пришло время сдаваться с повинной. Хочу я того или нет, но мне придется довериться Лене.

   — Давай ты присядешь, а потом я тебе расскажу... Начнем, пожалуй, с того, что твой ментор, возможно, не такой уж и сумасшедший, когда говорит, что мы все умерли... Дело в том, что он прав! Никто не похищал нас из другого мира...

   По мере моего рассказа лицо Лены бледнело, потом багровело от злости, потом опять бледнело, и так несколько раз.

   — Так мое тело и не мое вовсе? И нас накачивают гадостью, чтобы мы не задавали лишних вопросов?

   — И чтобы силы не проявлялись, если все же прорвутся, — кивнула я. — Магия непредсказуема, у всех разная. Я вот, например, видела в монстрах вполне милых существ и могла с ними общаться, один мой друг всем хвастал, что он оборотень-дракон, а на деле каждое полнолуние превращался в петуха. А чей-то дар смертельно опасен и может убить одним касанием.

   — Значит, я тоже магичка? — призадумавшись, спросила Лена, и я кивнула.

   — Но пока мы тут, сила не проявится. Само место — этот замок и город — не дает применять тут магию, за редким исключением.

   — А ты, получается, как колобок, — продолжала рассуждать Лена. — Из той академии ушла, потом от императора тамошнего смылась, и вот теперь здесь.

   — И я очень надеюсь, что тенденция сохранится, — с улыбкой ответила я. — От царя Гороха тоже хотелось бы уйти раньше, чем меня сожрет какая-нибудь местная лисонька.

   Прозвонил колокол, я вздрогнула от звука, понимая, что неизбежное все же произошло.

   Сейчас всем нужно было идти на обед, но как я могла туда сунуться в текущем виде?

   — Идти все равно придется. Стражи не позволят остаться в комнате, — грустно выдала Лена. — Держи платок, спрячь волосы. Старайся не поднимать лицо, а там, глядишь, что-нибудь придумаем...

   Она протянула мне свой платок, которым мы прикрыли мои вернувшие природный цвет волосы.

   — Есть и плюсы, — осматривая меня, выдала Лена. — Или минусы, даже не знаю, как это назвать правильнее... Свое красивое белое платье ты теперь точно не сможешь надеть. У ни груди, ни задницы...

   — Смешно, — отозвалась я, и в этот момент ключ в двери провернулся, приглашая на обед.

   Мы выбрались наружу, смешались с толпой девиц.

   Но очень быстро возле нас оказалась Станислава, которая едва слышно спросила:

   — Псс... ты как?

   — Без изменения, — отозвалась я.

   — А с блюдцем?

   — Потом расскажу...

   Нас разделило потоком девиц, и до флигеля добирались уже по отдельности.

   Там заняв свое место, я старалась даже по сторонам не смотреть. Опустила голову вниз и изучала пустое дно тарелки.

   Гул вокруг перерастал в нетерпение, все ожидали еды от скатерти-самобранки, но сегодня она тянула.

   — Что-то долго, — буркнула Лена.

   — Такого еще не было, — констатировала рыжая соседка. — Что-то явно не так.

   Я вжала голову в плечи еще сильнее. Очень хотелось верить, что происходящее «не так» никак не связано со мной...

   В этот момент двери флигеля вновь распахнулись, и в зал между двух столов, девичьего и мужского, вошла делегация из бояр, впереди на переносном троне они гордо несли царя — сам бы он идти явно не мог.

   В зале настала тишина, все смотрели на процессию, и даже мне пришлось повернуть туда голову.

   — Не к добру, — прошептала Лена...

   И сложно было не согласиться.

   Трон с царем поставили ровно посередине флигеля, возвышая его над всеми нами.

   Царь осмотрелся по сторонам.

   С момента нашей последней встречи прошло не так много времени, но выглядеть дедок стал, казалось, еще хуже... Будто не просто старика принесли в зал, а уже издыхающую мумию, которая вот-вот испустит дух и превратится в тлен и прах.

   Настолько плохо он выглядел.

   Все чего-то ждали.

   Царь же смотрел по сторонам, молча скользил взглядом по неровным рядам сидящих по сторонам.

   От нас никто не требовал выстроиться перед ним, не бить поклоны, ничего. Мы просто сидели и ждали, пока он смотрел.

   От его взгляда все нутро переворачивалось.

   Царь будто пронзал им, и я физически ощутила миг, когда он смотрел на меня. Пусть я не могла столкнуться с ним взглядом, боялась поднять голову, но всем сердцем чуяла, что меня изучают.

   И не только меня, то и дело девчонки будто без причин «ойкали» и тут же умолкали. Это жуткое ощущение чужого взгляда испытывали все.

   После царь повернулся к мужчинам, а я осмелилась поднять взгляд, чтобы из-под ресниц хоть чуточку наблюдать за тем, что происходит.

   Царь смотрел то на одного, то на другого. Останавливал взгляд на каждом, буквально на доли секунды, иногда задерживался чуть дольше, иногда проскальзывал без особого интереса.

   Я четко уловила миг, когда старик смотрел на Харлинга. В отличие от меня, Виктор не опускал голову, стоял ровно и даже выдержал прямой взгляд, что могло быть истолковано как вызов. Но старик спустя мгновение уже исследовал взглядом оставшихся мужчин.

   — Итак, — вдруг заговорил он скрипучим голосом, и я вздрогнула. — Все в сборе, вас ровно сто уже как несколько дней, и все это время я наблюдал.

   Внутри меня все похолодело, а старик продолжал:

   — Женой моего сына должна стать лучшая из вас, обладающая самыми выдающимися качествами. Кто-то на первый взгляд подходит лучше остальных, кто-то хуже. Поэтому эти три дня я смотрел и ждал, кто проявит себя и как. Некоторые из этого зала уже сегодня покинут нас...

   Внутри меня все похолодело.

   Что, уже? Без испытаний? Просто царь скажет и кого-то пустят в расход?

   — Мы отпустим девушек и их менторов с дарами прочь из замка, — продолжал старик, и я нутром чуяла — врет.

   Никто не отпускает переселенок просто так. Разве что обман Мишеля раскрылся и так изощренно царь выгонит тех, кто никогда и не был переселенцем.

   — У менторов было свое задание, — продолжал речь старик. — Кто выполнил его, тот получает иммунитет до следующего задания, а его подопечная остается проходить испытания дальше. Вам нужно было кое-что найти...

   В зале повисла тишина. Нездоровая.

   Девчонки смотрела на своих менторов, которые только и делали, что посылали их куда подальше все то время, что они тут находились. А я смотрела на Харлинга, который рыскал сегодня по саду в поиске чего-то... и попросил меня только об одном — не мешаться под ногами. Какие у него были шансы найти что-то нужное за столь короткое время?

   — Выйдите вперед те, кто нашел искомое.

   Неровные ряды менторов дрогнули. Кто-то остался на месте, кто-то двинул стулья в сторону, чтобы выбраться и предстать перед царем. Вышел и Харлинг.

   Я даже не знала, радоваться или нет, а вот Лена рядом облегченно выдохнула — ее пьянчуга стоял рядом с Виктором.

   Я покосилась на бледную Станиславу. Ее ментор остался за столом.

   — Показывайте, — приказал царь. — Что можно найти, но нельзя украсть? Но вы смогли и украли? Что можно подарить, но нельзя продать, но вы купили? Какой дар вы нашли в зимнем саду?

   Мы с Леной переглянулись.

   То, что менторы что-то искали, было очевидно, но они никогда не просили помощи, наоборот, прогнали, словно разговор — это табу.

   Харлинг достал нечто крошечное из кармана и вытянул ладонь вперед. Я не видела на ней ничего, но казалось, там что-то настолько крошечное, что невозможно разглядеть.

   Что-то такое же крошечное доставали и показывали остальные.

   — Смотри, — шепнула Лена. — Он его гладит. Оно живое?

   Ментор соседки и в самом деле кого-то поглаживал пальцем на своей ладони.

   — Я не вижу, — шептала я. — Что там?

   — Не могу объяснить, но оно точно живое, похоже на крошечное существо с глазками. И у всех разные. Один белый, другой будто из воды. У твоего вообще искрится, как шаровая молния из огня. И глаза такие, как лед! Ой, а у моего моргает, будто изумрудное!

   — Элементали! — гордо объявил царь. — Не каждый способен их призвать! Что ж, вы можете вернуться и остаетесь в замке и дальше. Остальные выйдите вперед, и ваши подопечные тоже!

   Оставшиеся менторы принялись неохотно выбираться из-за стола, как и добрая половина девушек с нашего. Станислава тоже ушла.

   — Раз ваши менторы не справились, — огласил царь, глядя на девиц, — теперь все зависит от вас. Мои глаза слабы, но я способен разглядеть достойных для своего сына.

   Он сделал незаметный знак стражнику, и тот принялся по одной выводить девиц перед царем.

   — Кривовата... Низковата... — коротко, будто выбирал картофель в магазине, выдавал старик, иногда скептически поджимая губы. — Косовата... Эту поверни... Оставляй. Следующая... Плосковата... Туповата...

   По мере раздачи этих скупых оскорблений я приходила в ужас. Царь бросал нелестные характеристики, а значит, подписывал многим приговор.

   Иногда кому-то везло.

   Старик оставил двух девиц, причем не сказать чтобы откровенных красавиц. Он явно видел в них что-то иное, недоступное пока моему пониманию.

   Когда дело дошло до Станиславы, мое сердце замерло. Пусть мы не были подругами, пусть общались недолго, но все же общались. И рыжая мне помогала.

   — Рыжевата... — бросил старик, и Станиславу уже возвращали в толпу, когда она, будто баран, уперлась ногами.

   — И это все?! — возмутилась она. — Больше достоинств не нашлось?

   Стражник опешил, царь выгнул сухую бровь.

   — Верни девицу! — приказал он прислужнику

   И Станиславу поволокли обратно.

   — Покрутись, — приказал царь. — Что в тебе есть такого, что достойно моего сына?

   Но Станислава не шелохнулась.

   — Нужно еще разобраться, — гордо вскинула она голову, — достоин ли он меня.

   — Дерзко, — старик почему-то усмехнулся. — Но храбро! Что ж... почему бы нет. Ты мне запомнилась. Оставайся.

   Он махнул рукой, и стражник подтолкнул Станиславу к тем двум девицам, которые уже точно оставались проходить отбор дальше.

   Следующих барышень царь просмотрел бегло, и пусть даже они пытались повторить дерзкий номер, который провернула рыжая, но второй раз уже не сработало.

   Царь потерял интерес к оставшимся, раздав еще пяток коротких характеристик:

   — Жирновата... бледновата... кисловата... страшновата... скучновата...

   Приговор был вынесен. Девиц и их менторов быстро увели, а те даже не сопротивлялись.

   Покинули флигель и бояре, и царь...

   В кромешной тишине скатерть-самобранка соткала обед.

   Только теперь кусок в горло никому не лез.

   Я считала оставшихся в зале... Нас оставалась ровно половина от начального числа.

   — Еда другая, — донесся до меня шепот, я обернулась на Стасю, та пояснила: — Блюда другие. Погляди на остальных...

   Я осмотрелась. Если раньше многие набрасывались на тарелки и забывали обо всем, пока не наедятся до отвала, то сейчас «поедательный» эффект словно исчез.

   Я обернулась на Харлинга, тот смотрел на меня, но из-за того, что я все еще прятала лицо в капюшоне, он щурился и пытался разглядеть мое лицо, но не получалось.

   — Еда нормальная? — осмелилась громко, почти на весь зал, спросить я.

   И эхо разнесло мой голос под сводами: «Нормальная, нормальная...»

   — Похоже, как только нас стало меньше, пропала необходимость нас чем-то пичкать, — ответила Лена, жуя кусок картошки. — Даже вкус другой.

   Я осмелилась последовать ее примеру и осторожно взяла кусок хлеба, прожевала.

   Станислава смотрела на все это с опаской.

   — Знаете, я лучше по яблокам... — отозвалась она, но все же придвинула к себе плошку с квашеной капустой.

   По окончании обеда нас развели обратно по комнатам.

   Стало заметно, как мало тех, кто остался жить парами. Многие комнаты стражник даже не отпирал — потому что в этом не было нужды. Я проследила за тем, как Станислава в одиночестве прошла в свою комнату и страж запер за ней дверь.

   Когда дверь закрыли за нами, я бросилась к спрятанному блюдечку, Лена спешила за мной.

   — Что ты задумала?

   — Мы не успели узнать самого главного, просто времени не хватило. — Я прокатила яблочко по кромке и четко потребовала: — Покажи мне Харлинга!

   Блюдце мгновение настраивалось на нужную волну, пока не высветило такую же, как и наша, комнату, в которой были двое. Виктор и ментор Лены.

   Они о чем-то оживленно разговаривали.

   Харлинг взмахивал руками, было видно, что он негодует. Ментор Лены отвечал спокойно, безэмоционально и даже собранно.

   — А он не такой уж у тебя сумасшедший, — заметила я. — Быть может, он так маскировался всегда? Смотри... руки не трясутся, пропала дурацкая пьяная улыбка. И сегодня он не пел!

   — Жаль, звука нет, — произнесла Лена. — Понять бы, о чем они.

   Я задумалась.

   А ведь странно.

   Почему нет звука? Так задумано или я просто не просила? Может, надо конкретизировать яблочку приказы еще более четко?

   Я коснулась катящегося плода и уточнила техническое задание:

   — Не только покажи, но и дай послушать, о чем говорят в той комнате!

   Яблочко дрогнуло вместе с изображением, но тотчас же блюдечко завибрировало, рождая звук, только голоса были искажены, как в неправильном одноголосом дубляже. Приходилось внимательно следить за тем, кто именно говорил, чтобы понять, кому принадлежит та или иная фраза.

   — Ты не понимаешь?! Их обокрали! — возмущался Харлинг. — То, что здесь творится, — преступление!

   — Это выживание, — отвечал другой. — Либо так, либо мы были бы на их месте. Очевидно, что им нужны самые сильные из нас, слабаки выбывают.

   Мы с Леной переглянулись.

   — Вдобавок, если так посудить, ты все же ничего не крал, — продолжал ментор Лены. — Само место такое, вытягивает из нас все, что может. Просто кто-то из нас может забрать это обратно, а кто-то нет. Ты смог, причем быстро. Сразу смекнул, что к чему, а у меня ушло гораздо больше времени. А ведь я здесь один из первых...

   Харлин опустился на край свободной кровати и уронил голову в ладони.

   — Дело не во времени, — отозвался он. — А в понимании. Мне просто пришлось это сделать! Без вариантов!

   Ментор Лены заинтересовался.

   — Как? Расскажи? Выманивал на сладкое?

   Я вдруг вспомнила, как этот мужчина сидел на лавочке и в самом деле кого-то подзывал вкусняшками. Я тогда сочла его окончательно поехавшим.

   — Нет... — Харлинг отвернулся и замолчал.

   Разговор этих двоих сошел на нет. Я убрала яблочко с блюдца, понимая, что если и услышим что-то нужное, то не скоро.

   — Ты хоть что-то поняла? — спросила я у соседки. — Как понимать, что они украли что-то у других?

   Лена пожала плечами.

   — Я видела только странных существ в их руках. Если речь об этих... как их... «элементалях», то я ни у кого из девочек таких не видела. Как можно такого украсть? Что это вообще за существа? Питомцы? Или местная разновидность покемона?

   Я вспомнила слова царя...

   — Что можно найти, но нельзя украсть? Но они смогли и украли... — повторила я. — Что можно подарить, но нельзя продать, но они купили? Разве купили? Он сказал, что этот дар они нашли в саду. Они все постоянно рыскали по саду и что-то искали. Менторы, Харлинг и... Мишель.

   Я вновь подняла взгляд на Лену.

   — Ты говорила, что тот мальчик Михаил, который тебя сюда привел, он тоже постоянно что-то искал в саду. Так?

   Она кивнула.

   И у Мишеля точно было больше времени, чем у Харлинга, чтобы разобраться... Он подсказал ему, что делать.

   Я опять сжала кулаки, поминая мысленно братца добрым словом.

   — Они что-то забрали у тех, кого сегодня увели, — ответила я. — Что-то важное.

   — Либо купили, — напомнила Лена. — Либо им подарили. Не надо думать сразу о плохом.

   Но вот у меня не выходило. Думалось самое жуткое.

   Когда прозвенел колокол на ужин, я никуда не хотела идти. Но вновь пришлось заворачиваться в платок и прятаться под капюшоном.

   — Мне кажется или ты подросла, — оптимистично заметила Лена. — Смотри, уже лодыжки из-под штанов торчат. Ты точно начала взрослеть.

   Я с облегчением выдохнула. Если так, то к утру действие яблок точно пройдет и я вернусь в старый облик.

   Пока шли на ужин, я размышляла только о том, как бы мне побыстрее переговорить с Харлингом, но я не ожидала того, что за несколько часов во флигеле все изменится.

   Раздельные столы убрали, вместо них теперь стоял один большой круглый стол.

   Нам наконец-то разрешали сидеть вместе.

   Я бросилась к Виктору, хоть и понимала, что много не узнаю — слишком много лишний ушей вокруг, но хоть что-то...

   — Почему ты прячешь лицо? — первым задал мне вопрос он.

   Пришлось слегка приспустить капюшон, и прежде чем лицо Виктора вытянулось от удивления и шока, я тут же спряталась обратно.

   — Несчастный случай на производстве, — пошутила и тут же начала шептать: — К утру пройдет. Но у меня к тебе вопросов не меньше. Что за элементали? Откуда? У кого вы их сперли? Я все слышала.

   — Ника... я же просил не лезть. — Голос его звучал укоризненно и виновато одновременно.

   — Мне повторить вопрос?

   — Нет, — коротко ответил он, запуская руку в карман камзола и доставая оттуда нечто, чего я не видела. — Но тебе нужно это забрать у меня. Я должен тебе это отдать.

   Я вытаращилась на него.

   — Что? Ты смеешься? Если оно украдено, то никогда!!!

   — Оно украдено у тебя же, — ответил Харлинг. — Мишель забрал вчера и утром передал мне. Это твой дар!

   — Что? — пискнула я. — Что значит «это мой дар»? Но я ничего не вижу?!

   — Потому и не видишь, что у тебя это забрали. Нет внутренней силы, чтобы даже это увидеть! Зато остальные видят, ну или некоторые из них,— пояснил Харлинг и обвел залу взглядом.

   Все менторы что-то вручали своим подопечным, а те радостно брали в ручки что-то, чего я не видела. Кто-то будто даже чесал у «этого нечто» за ушком. А кто-то, как и я, был несколько растерян...

   — Им пришлось забрать чужое, чтобы подарить своим, — ответил Харлинг. — Всех пустышек, ты сама видела, сегодня выгнали, кроме одной... Той дерзкой. Тебя бы тоже выгнали, если бы мы не схитрили...

   — Я не понимаю... — озадаченно выдохнула я. — Получается, тем, у кого дар был, теперь достанется еще и второй? Хорошее подспорье для победы. А как же те, у кого дара не было вовсе? Мишель ведь сказал, тут не все переселенки.

   — Теперь есть, — мрачно ответил Харлинг. — Иногда его можно украсть и подарить. Вельшийцы этому научились. Так что забирай. Твой дар... Поэтому менторы постоянно отгоняли от себя подопечных, чтобы не украсть у своих же. Случайно.

   В моем горле пересохло.

   — Так значит, дар есть у всех, кто остался? — прошептала я.

   Харлинг кивнул.

   — Мишель многим пожертвовал, чтобы ты осталась... Не тяни. Просто забери. — Он вновь протянул мне ладонь, а я все еще в сомнениях, но очень осторожно коснулась этой пустоты пальцем.

   Словно жар объял мое тело, огненный импульс растекся от кончиков ног до кончиков волос... И взметнулись крылья за спиной!

   Но прежде чем я успела ухватиться за силу, она вновь исчезла. Будто и не было.

   — Будь все проклято, — прошипела я. — Зачем отдавать то, чем невозможно пользоваться?

   — Как я понимаю, дальше начнутся более изощренные испытания. И без магии никто не справится, — ответил Харлинг. — Так что мы в одной лодке... Ника.

   — А как же Станислава? — Я обернулась по сторонам в поисках рыжей подруги и ее ментора, и еще тех двоих, которых оставил царь. — У нее, получается, нет магии? Если ее ментор не справился с заданием?

   — Я бы не был так уверен. — Склонив голову набок, Харлинг пристально изучал рыжую. — Вряд ли правящий столь долгие годы человек мог быть сильно поражен ее наглости и дерзости, чтобы просто так оставить здесь. Есть что-то еще. Будь с ней аккуратна. Я не верю в доброту этого места.

   В доброту уже не верила и я.

   Ни этого места, ни Мишеля — который шел не на обычные сделки с совестью, а на нечто большее.

   Он научился воровать дар, чтобы отдать тем, у кого его не было.

   Зачем?

   Я сжала кулаки, и в это время раздался звон колокола, приглашающий к столу.

   Расселись.

   Оживленные разговоры продолжали висеть под сводами флигеля. Все радовались!

   Кроме меня.

   Что дальше? Нас опять будут кормить, пока не отсеют еще половину на следующем этапе?

   Скатерть соткала праздничные яства, пожалуй, такого пышного застолья я не видела еще ни разу с тех пор, как оказалась в этом месте.

   Одновременно с этим в центр залы вошел один из бояр, которого я узнала сразу. Именно он принимал ставки на выигрыш одной или другой девушки.

   — Государь поздравляет прошедших в следующий этап! — начал он. — И объявляет следующее задание. Его властью вам всем дозволяется пользоваться своей силой и магией! Данное разрешение ограничено некоторыми помещениями дворца — а именно учебным флигелем и другими подсобными помещениями! С завтрашнего дня все девушки обязаны посещать занятия для освоения своей силы, а в конце будет экзамен! Только успешно завершившие этот этап пройдут дальше.

   — И сколько он будет длиться по времени? — раздался чей-то робкий голос, и эхо разнесло его по залу.

   — Семь дней, — отозвался боярин. — Начиная с этой ночи каждая из вас будет жить отдельно. После ужина стражи проводят всех вас в ваши новые покои.

   — А наши вещи?! — Кто-то быстро сообразил, что будущее расселение грозит не просто новой кроватью.

   — У вас будет несколько минут после ужина, чтобы все забрать, — отмахнулся боярин, видимо считая этот вопрос ерундовым.

   Мы же незаметно переглянулись с Леной.

   Кто-то из нас двоих должен был остаться в комнате, а вместе с ним и добытое волшебное блюдо.

   Признаться честно, мне не очень хотелось оставлять соседке, теперь уже бывшей, отлично настроенный шпионский агрегат.

   Ей же наверняка точно так же не захочется отдавать его мне.

   — Разделяй и властвуй, — тихо произнес рядом со мной Харлинг.

   Едва завершился ужин, нас повели обратно в замок.

   И мы все спешили.

   Нескольких обещанных боярином минут могло не хватить.

   Стоило только мне оказаться в комнате, как мы с Леной почти синхронно выпалили:

   — Блюдо мое!

   Осеклись.

   Отвернулись.

   — Так, давай только драться не будем! — предложила я.

   Она скрестила руки на груди.

   — И не собиралась. Но блюдо тебе не отдам. Так нечестно, если бы не я, ты бы про него даже не узнала.

   — А если бы не Стася, мы бы не открыли раму, — напомнила я.

   Лена надула губы.

   — Давай ни тебе, ни мне... — предложила я. — Ни Стасе! Я забираю яблоко, ты оставляешь себе блюдо! Иногда по договоренности будем встречаться и использовать его в общих интересах.

   Лена задумалась и кивнула.

   — По рукам.

   Через пять минут я уже стояла на пороге комнаты со своими скудными пожитками и ждала, когда меня «переведут».

   Но все оказалось куда сложнее. Когда явился охранник с ключами, за его спиной маячила одна из девиц с полной охапкой вещей.

   — А эта почему не готова? — он кивнул головой на Лену. — Или у тебя вещей нет?

   — А разве она не остается? — робко спросила я. — Мы думали, кто-то один уходит. А раз я последняя прибыла, то это явно я.

   Охранник посмотрел на меня, как на скудоумную, и повторил слова боярина на ужине:

   — Сказано же, все переселяются.

   Мы с Леной переглянулись.

   — Тогда нам надо еще пять минуточек, — взмолилась я, понимая, что спрятанное под подушкой блюдо — это так себе укрытие.

   — Никаких, — охранник был не преклонен, глядя на Лену. — Собирай, что успеешь, и пошли.

   Метеором Лена метнулась к своему тулупчику, бросила его на кровать, и в него замотала подушку, делая что-то типа тюка.

   — Подушку положь! — потребовал стражник.

   Но Лена замотала головой.

   — Ни за что! Я ее сама набивала, пух у жар-птиц щипала целый месяц! Чтобы на жестком не спать! Костьми лягу — подушку не отдам!

   Понимая, что переселение затягивается, стражник махнул рукой, подталкивая ожидающую девицу в нашу комнату и запирая за ней дверь.

   На этом и я, и Лена поняли, что номер с подушкой нам простили.

   Нас повели по коридорам, по итогу Лене досталась одна из комнат в соседнем крыле, а мне пришлось спуститься со стражем на этаж ниже, где он отпер одну из дверей и так же бесцеремонно, как и остальных, втолкнул меня внутрь.

   Дверь за спиной закрылась.

   Я осмотрелась по сторонам.

   Ожидала увидеть подобную нашей бывшей скудную комнатку, но вместо этого с удивлением обнаружила и кровать побольше, и мебель посолиднее.

   Здесь даже был собственный туалетный столик и дополнительная дверь, ведущая в... Я нерешительно ее толкнула, чтобы убедиться в догадке.

   Своя умывальня!

   — Вот это сервис! — присвистнула я. — И за что такие преференции?

   Вопрос прозвучал в пустоту, пустота, разумеется, промолчала.

   Но вскоре я все же нашла ответ в записке, лежащей в ящике туалетного столика.

   «Все что смог. Мишель»

   Я скомкала послание и отбросила его обратно в ящик стола.

   — Могла бы и догадаться, — пробурчала я. — Но благодарностей не жди!

   Если бы блюдо оставалось у меня, я бы костьми легла, но попыталась узнать, куда делись те, кто не прошел дальше.

   Но из-за того, что магический артефакт пришлось располовинить, я оставалась в неведении.

   — Ну ничего! — буркнула я. — Раз завтра нас отведут туда, где магией можно пользоваться, посмотрим, кто от этого еще выиграет.

   У меня была впечатляющая фора перед теми, кто получил силу только сегодня. У меня были опыт и знания. Пусть недолго, но я училась в Академии Таль.

   Пусть совсем немного, но меня натаскивала ненавистная мне, но самая строгая наставница Грэмми. И я сумела выжить в том доме!

   И пусть самую капельку, но я точно знала, и у меня уже был опыт прокладывания порталов.

   Завтра я собиралась сотворить отчаянную попытку связаться с тем, кому все еще точно могла доверять в этом мире. Провесить портал в лачугу! Ведь знала: там до сих пор каждый день бывает Грант.

   И он наверняка не в курсе, что он как-то связан с тем, что происходило в Вельшийском царстве.

ГЛАВА 5

Утром я вскочила с кровати и первым делом понеслась к зеркалу в умывальне. Там, едва взглянув на себя, облегченно выдохнула.

   Действие молодильного яблока прошло, я стала прежней собой.

   После завтрака, где все казались непривычно молчаливыми, вместо прогулки в сад нас повели в другой корпус замка.

   Бдительная стража наблюдала за тем, чтобы никто из девушек нигде не потерялся или не сбежал.

   Я же шла и с каждым шагом прислушивалась к себе и своим ощущениям, пытаясь выловить уже знакомое ощущение крыльев за спиной.

   Полнейшая пустота до тех пор, пока я не переступила порог того, что назвала учебным корпусом.

   Но уже проходя по коридорам и переходам, поняла, что сильно ошиблась.

   Шептались и девчонки.

   — Это что? Кухня?

   — А я думала, все накрывает самобранка сама по себе...

   — А я училась на повара, — донеслось от одной из девиц. — Очень похоже на систему цехов. Вот смотрите, это холодный, там горячий... И откуда-то пахнет выпечкой — наверняка там кондитерский.

   Кто-то возмущался.

   — Я думала, нас будут учить магии, а это что... Я не служанка, я в царицы собираюсь!

   Казалось, спокойно вели себя только я и Станислава...

   Вчерашние слова Харлинга все же зародили во мне некие сомнения по поводу рыжей. И теперь я приглядывалась к ней внимательнее.

   Она шла, зорко осматривалась по сторонам и все это делала молча.

   Как и я...

   Но если с самой собой мне ситуация была ясна, то с ней — нет.

   Я поравнялась с ней и постаралась начать абсолютно нейтральный разговор:

   — Как думаешь, зачем мы здесь?

   Рыжая немного вздрогнула от неожиданности, а после обиженно надула губы и ответила претензией:

   — Я думала, мы подруги, а вы даже ничего о вчерашнем блюдечке не рассказали. Небось обрадовались, когда меня царек почти слил.

   — Нет, — я замотала головой. — Ты же сама видела, мы ничего не могли сделать. Да и некогда было, ты сама справилась.

   — А толку-то... — Теперь губы Станиславы были поджаты в узкую полоску, от чего казалось, что говорит она скупо и злобно. — У всех, как я поняла, теперь есть магия. А я? Мне не досталось ничего! Потому что мой ментор — идиот.

   Я озадаченно прикусила губу, понимая, что надо бы сказать что-то приободряющее, но...

   — Ты еще здесь, — напомнила ей. — Кто знает, может, для того чтобы проходить этапы дальше, никакая магия будет не нужна. Вдобавок вдруг у тебя все же и проявятся какие-нибудь таланты в магии? Кто знает...

   Станислава сморщилась.

   — Надеяться на чудо — отличный совет. Вот уж спасибо, не буду. Только ум и холодный расчет — иначе тут не выжить!

   На этом она демонстративно ускорила шаг, отдаляясь от меня и всем видом показывая, что если между нами и было подобие «дружбы», то теперь этим отношениям конец.

   Каждый сам за себя.

   Ну окей!

   Стража довела нас до залы, напоминающей учебный класс с расставленными партами. Только вместо учебной доски и кафедры красовались огромная печь и стол, заставленный продуктами и ингредиентами.

   За столом нас ждала дородная женщина лет сорока — высокая, широкоплечая, статная, с русой косой до колен.

   — Рассаживайтесь, — зычно объявила она. — По одной за стол. Сегодня у нас лекция, записываем тему, запоминаем — дважды не повторяю. Практика с завтрашнего дня. Итак, меня зовут Ягиня Горьевна, и я введу вас в курс магической кулинарии и яствоведения. Это простейшая дисциплина — рассчитана на слабейший уровень магических сил. Кто не освоит — тот вылетает. Все понятно?

   По залу раздалось растерянное «да».

   Я же провела параллель с тем, что происходило в академии