Оглавление
АННОТАЦИЯ
Любите ли вы детективы так, как их любит Руни Юнгельфорт, библиотекарь из провинциального Хемброка? Жаль только, что в городке, известном всему Старвейсу пряничным и леденцовым дворцами, никогда ничего не случается. Во всяком случае, так было до тех пор, пока никто не искал жемчуга Королевы зимы, в город не прибыл ледяной маг на службе короны, а Руни не занялась собственным расследованием. Правда, привело оно не совсем туда, куда все рассчитывали.
Книга входит в цикл «Сказки Зимней Королевы». Истории связаны одним миром, сюжетные линии не пересекаются, читать можно в любом порядке.
«Как связать себе мужа» https://feisovet.ru/book286317619?utm_content=286261445_286317619_0
«Серебро королевы зимы» https://feisovet.ru/%D0%BC%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D0%BD/%D0%A1%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B1%D1%80%D0%BE-%D0%BA%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D0%B2%D1%8B-%D0%B7%D0%B8%D0%BC%D1%8B-%D0%92%D0%B8%D0%BE%D0%BB%D0%B0-%D0%A0%D0%B5%D0%B4%D0%B6?utm_content=286261445_286311415_0
ГЛАВА 1
Зима – странная штука. Вот почему если её ждёшь, то межсезонье с дождём и слякотью тянется еле-еле. Зато если не ждёшь, она обрушивается на тебя уже через неделю после Семхайна. Тоннами снега, тёмным беззвёздным небом под одеялом туч, заносами на дорогах и задержкой поезда с новыми книгами. И ты с утра оправдываешься перед читателями, хотя твоей вины в этом нет. Просто где-то там, в царстве Северного Сияния, кто-то решил поторопиться с отправкой снегопадов в твой провинциальный Хемброк.
В этом году я дала себе слово, что не буду ждать ни зиму, ни праздник самой долгой ночи, и вот что из этого вышло: редкий, совсем несерьёзный снег из вчерашнего вечера за ночь превратился в огромные пушистые хлопья, а к утру навалило столько, что артефакты с трудом справлялись с расчисткой дорог.
– Ну и погодка, – появление каждого нового посетителя сегодня начиналось именно с этих слов.
Человек стряхивал снег с шапки, потом снимал шубу или тёплую куртку и вешал её на вешалку, не переставая возмущаться не вовремя начавшейся зимой и тем, куда смотрят маги-погодники.
– Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? – в ответ оставалось лишь сочувствовать и улыбаться, хотя из-за задержки долгожданной новинки Ингвара Северсона от нетерпения сводило пальцы.
Читатели успокаивались не сразу, особенно если тоже ждали новый детектив из серии «Пирожки и убийства». Конечно, самые импульсивные уже купили книгу в лавке дье Петерсона, но наш кружок книголюбов почти в полном составе явился ещё до обеда: не все могли позволить себе новинки по очень завышенной цене.
Сначала пришёл школьный географ дье Терстон, у него было окно между вторым и четвёртым уроками. Почти сразу за ним по дороге с почты заглянула почтенная диса Крюгге. Спустя полчаса в дверь шмыгнула Ульрун Вестерсон – секретарь нашего мэра, отчаянно скучавшая на своём ответственном и обычно пустом посту. И каждому приходилось повторять, что книги нет, потому что снежные завалы на участке между Мидлтоном и Хемброком в процессе расчистки.
Читатели громко расстраивались, а моя начальница Бёдвейг неодобрительно ворчала.
– Напиши объявление, что книги не пришли, – распорядилась она, – и повесь на входную дверь, а то так и будут шуметь весь день.
– Они всё равно будут шуметь, – пожала плечами я. – Каждый всё равно захочет войти и узнать обо всём лично.
– Руни, я сказала, а ты услышала, – на некрасивом лице Бёдвейг возникло привычное брюзгливое выражение.
Я покладисто взяла лист бумаги и принялась выводить на нём слова объявления. За этим занятием меня и застал новый посетитель.
Этот дье был довольно молод, высок, по-столичному одет в длинное пальто и ни слова не сказал о погоде. И снег с шапки не стряхивал, что говорило только об одном: в нашу дверь вошёл ледяной маг.
– Светлого дня уважаемой дисе, – вежливо начал он. – Не могли бы вы мне помочь с…
– Дье Рольфстон, – за моей спиной неожиданно объявилась Бёдвейг, – светлого дня. С утра вас жду. Я тут старший библиотекарь и сама вам помогу.
Она вышла из-за стойки в зал, подхватила дье Рольфстона под локоть (почти великанский рост и стати вполне ей это позволяли) и повела гостя вглубь библиотеки.
Я сделала вид, что полностью поглощена своей работой, но уши навострила. Не то чтобы ледяные маги были редкостью. Скорей наоборот. Другое дело, что библиотека у нас обычная, из магических изданий – новейший географический атлас да пара справочников. Сильно сомневаюсь, что этому магу срочно захотелось увидеть, скажем, морской путь из Старвейса в Ардилию.
Впрочем, из того дальнего угла, куда утащила гостя Бёдвейг, до меня почти не долетало никаких слов из их разговора. К тому же едва я успела дописать и прикрепить к двери объявление, как появился постоянный посетитель читального зала – дье Фейрмоллин.
– Ну и погодка, – ещё от двери одышливо начал он. – Еле дошёл до вас, милая Руни.
– В такой снегопад лучше поберечься, – ответила я, поздоровавшись. – Остались бы дома, в тепле, а поработать пришли бы завтра.
– У вас тут тоже тепло, – разматывая длинный шарф, ответил он. – А работа – это моя жизнь. Не могу же я подвести детишек перед самым Йолем?
До Йоля ещё было два месяца, но у писателей своё мировосприятие. Дье Фейрмоллин писал детские книги и вообще-то жил в столице, но вот уже пару месяцев как переселился в Хемброк и ежедневно приходил в библиотеку работать со старыми сборниками сказок: собирался к Йолю ошарашить читателей чем-то грандиозным. Он весь был кругленький, равномерно толстенький, розовощёкий и очень уютный в этом вот тёплом вязаном жилете с косами, на губах играла улыбка, а в глазах светилась одержимость влюблённого в своё дело человека.
– Что вам принести? Шестой том «Пряничных историй»? – спросила я, уже зная его рабочие запросы.
– С ним я уже закончил, – ответил дье Фейрмоллин. – Сегодня буду работать с «Леденцовыми сказками».
Главной достопримечательностью нашего городка являлись два почти сказочных съедобных дворца: леденцовый и пряничный, куда круглогодично съезжались малолетние сластёны из всего Старвейса. С начала прошлого века к каждой из главных дат круговорота сезонов – Имболку, Бэлтайну, Семхайну и Йолю – стало принято издавать по книжечке с подходящей сказкой и дарить её детям вместе с билетом в сладкое царство.
Сохранились эти книжечки только благодаря тому, что один экземпляр всегда обязательно поступал в городскую библиотеку. Библиотекари подшивали их в тома, и теперь каждый такой том – редкость, которой гордился каждый образованный горожанин, – можно было получить для изучения в нашем читальном зале.
– С какого тома хотите начать? – улыбнулась я.
Дье Фейрмоллин подумал немного и, заведя глаза к потолку, объявил, что сегодня ему потребуются тома с пятого по восьмой. Я подвинула к нему карточку запроса, собираясь идти в хранение, когда у входной двери объявилась скандальная диса Аксельсон.
– Что значит поступление задерживается? Вы что, хотите оставить меня без рецептов из новой кулинарной книги?
– Мне очень жаль, – с тайным злорадством ответила я. – Но от нас не зависит: вагон с книгами застрял вместе с остальными где-то между Хемброком и Мидлтауном.
– Да? А почему тогда пассажирский из Арнстона уже отбыл в сторону Сальбьорга? – упёрла руки в боки диса Аксельсон.
Я чуть не подпрыгнула. Неужели я всё-таки прямо сегодня
узнаю, как детектив Тодд раскрыл новое дело в кофейне «Три пирожка»?!
– Значит, так. Я никуда не уйду, пока не получу свою кулинарную книгу, – объявила скандальная читательница и прошла в зал.
В этот же самый момент рядом появилась Бёдвейг со своим ледяным магом, а дверь снова распахнулась.
– Руни, поезд пришёл, – из-за снежной пелены было плохо видно, зато хорошо слышно.
Зычный голос Расмуса – моего бывшего одноклассника, а ныне служителя охраны порядка сержанта Ингвардсона – ни с чем не перепутаешь.
– Закройте дверь, молодой человек, – не менее громко распорядилась Бёдвейг. – У нас уже сугроб в помещении.
– Уже нет, – возразил ей ледяной маг, делая неуловимый жест рукой.
– Побегу на станцию, – я метнулась за стойку за сумкой и шапкой.
Начальница пожевала губами. Можно было бы дождаться курьера и получить книги завтра – так и читалось на её лице.
– Ваша помощница такая ответственная, – с одобрением сказал дье Фейрмоллин, закончив заполнять формуляр. – И ваши читатели ждут.
– Ждут, – подтвердила диса Аксельсон. – И никуда не уйдут без кулинарной книги.
– Ладно, Руни, – перестав сомневаться, сказала Бёдвейг. – Одна нога тут, другая там, понятно?
Я с благодарностью кивнула писателю, нахлобучила шапку, схватила куртку и вылетела наружу.
– Садись, – предложил Расмус, – подвезу до станции.
Его полицейский снегоход был на ходу, я запрыгнула на него сзади и крепко схватилась за рукоятки «рогов» второго сиденья. Расмус оглянулся, кивнул и мне, и себе одновременно, и его железный конь рванул с места, поднимая за собой снеговой вихрь.
Снег продолжал заносить только что почищенные улицы. Впрочем, это было только в той части городка, которая не входила в туристический маршрут. Когда Расмус вывернул к тылам леденцового и пряничного дворцов, белая непроглядная снежная стена моментально сменилась легкими игривыми снежинками, аккуратно ложащимися под ноги или, как в нашем случае, под полозья снегохода.
Здесь работала особенная магия, которая не позволяла стихии разгуляться: и в летнюю жару, и в холода для маленьких сладкоежек и их родителей она создавала комфортную погоду по сезону.
Магия эта была уникальна, как и сами дворцы. Жаль только, что на весь город её не хватало. Из-за широких плеч Расмуса уже показался железнодорожный склад, когда снегоход выехал за пределы туристической зоны. И снег снова повалил стеной.
– Тебя подождать? – спросил приятель, когда высадил меня у железных складских ворот.
– А тебе от начальства не влетит? – уточнила я.
Вдруг его отправили на какое-нибудь важное задание? Хотя… Сама себя обманываю. Наш городок – это не кофейня «Три пирожка» из историй Ингвара Северсона, где постоянно что-нибудь случается. Самое страшное происшествие в Хемброке – это задержка вагона с книгами или ребёнок, случайно вышедший из леденцового дворца через вход для сотрудников и возвращённый матери через пять минут, потому что эти самые сотрудники не зря едят свой хлеб.
– Я сегодня в режиме самостоятельного патрулирования, – обрадовал Расмус. – Сама видишь, как метёт. И куда только смотрят эти хвалёные маги-погодники?
– И не говори, – из снежной пелены выступила знакомая фигура в шубе с капюшоном. – Пару раз чуть в сугроб не провалилась, пока добралась.
– Льетта, – удивилась, но больше обрадовалась я.
– А что ты тут делаешь? – подозрительно спросил ещё одну нашу одноклассницу Расмус. – Сказала бы, что нужно к железной дороге, я бы подкинул.
– А я по работе, – улыбнулась Льетта, – редактор отправил выяснить, как долго состав стоял перед завалом, ну и в целом взять интервью у машиниста – если получится.
– Пошли, – Расмус выпятил вперёд и без того широкую грудь, – проведу тебя внутрь.
– Удачи, ребята, – я живо развернулась к нужному входу на склад, уже представляя в своих руках вожделенную коробку с книгами.
– Расмус, я и сама справлюсь, – слегка нервно объявила Льетта, – ты лучше помоги Руни.
С Льеттой надо всё-таки поговорить. Я уже несколько раз порывалась открыть ей глаза на отношение Расмуса, но подруга меня не слушала.
– Давайте так: я иду за книгами, а вы – за интервью к машинисту. А потом встречаемся тут, у снегохода, и решаем, кто кому и когда помогает, – поставила точку я.
На грузовом дворе станции Хемброк Королевской железной дороги было оживлённо: многие, как и я, ждали свои грузы с раннего утра, так что сейчас бегали или же ходили (если бегать не позволяла комплекция) за складскими служащими хвостом.
Сами служащие были озабоченны, деловиты и сильно заняты, но мне повезло: старшим экспедитором тут трудился наш сосед, дье Эвардсон.
– Пошли, Руни, самолично выдам твои книжки, – добродушно ухмыльнулся он, едва я успела поздороваться и сказать, за чем пришла.
Коробка, опечатанная при перевозке, выглядела внушительно, и я даже испугалась, что без помощи не справлюсь, даже до полицейского снегохода не дотащу. Дье Эвардсон поглядел по сторонам и сунул мне грузовой артефакт. Цепляешь такую штуку на коробку, и она весит как обычный картон, без груза.
– Спасибо, – растрогалась я, – сейчас дойду до снегохода и вам его верну.
– Вечером, – отмахнулся сосед. – Тебе ещё до библиотеки по такой погоде добираться.
Я расписалась везде, где положено, прицепила к коробке полезный артефакт и вышла из крытого грузового двора на улицу, под всё не прекращающийся снег. Как ни странно, Льетта и Расмус уже ждали возле снегохода.
– Нет, представляешь, опоздала на каких-то две минуты! – возмущалась Льетта. – Вагоны перецепили, и поезд ушёл в Арнстон вместе с машинистом! Они вообще, что ли, не отдыхают?
Расмус отобрал коробку и удивился её невесомости.
– Грузовой артефакт? Не, Руни, ты его сними, а то ещё вылетят твои книги из корзины на ходу, у меня там ремень порвался, фиксировать нечем.
Он положил коробку в специальную корзину для багажа позади второго сиденья снегохода, а я – делать нечего – сняла артефакт и сунула его в собственную сумку.
– И как теперь быть? – ныла всё это время подруга. – Редактор без интервью и на порог не пустит! Руни, выручай. Ты обещала договориться насчёт интервью с этим… ну с писателем… как там его?
– С дье Фейрмоллином, – вздохнула я. – Он не отказывался, только просил дождаться Йоля, у него примета такая: до Йоля никаких интервью.
– Ыыыы, – окончательно расстроилась Льетта.
– Стой, – в моей голове, только что занятой одними мечтами о скорой встрече с инспектором Тоддом, вдруг забрезжил вариант. – К нам сегодня приходил ледяной маг, Бёдвейг сказала, что ждёт его с утра, и назвала дье Рольфстоном. Может, тебе попробовать с ним?
– Ледяной маг, эка невидаль, – с досадой махнул рукой Расмус. – Льетта, хочешь взять интервью у меня?
– Обязательно, но в следующий раз, – туманно пообещала подруга. – А почему тебя заинтересовал этот маг? – обратилась она ко мне. – Какой-то особенный?
– Во-первых, – я окончательно вернулась с небес на землю, – он приехал из столицы и с какой-то важной целью, раз Бёдвейг о нём предупредили.
– Почему из столицы? – включился Расмус.
– Потому что одет как столичный модник – в длинное мужское пальто. Наверняка дорогое.
– В пальто, – фыркнул Расмус, – поди, старик из этих… высокородных.
– Нет, он довольно молодой, – возразила я. – Высокий, внешность типичного северянина и такая симпатичная морщинка между бровей. Насчёт высокородности… скорее нет, чем да, потому как разговаривал что со мной, что с Бёдвейг очень вежливо, не приказывал и не…
– Как, говоришь, его фамилия? Рольфстон? – наконец-то заинтересовалась Льетта. – Можешь узнать, где он остановился? – попросила она Расмуса.
– Не вопрос, – задрал нос тот. – Сейчас отвезу Руни, потом зайду к деду Свонсону и дисе Мийсдоттир, а потом свяжусь с тобой.
– Отлично, – личико Льетты разгладилось, – а я пока повыясняю, кто таков этот дье Рольфстон. А потом, если он действительно важная шишка, договорюсь про интервью.
Мы с Расмусом расселись по местам на его снегоходе, а потом я и думать забыла про ледяного мага и Льеттино интервью, все мои мысли занимало одно лишь предвкушение. Вот выдам всем, кто явится, книги, а потом сяду с новым расследованием детектива Тодда в кресло, накроюсь пледом и…
– Приехали, – крикнул Расмус над ухом.
Я соскочила со снегохода и кинулась к корзине за своей драгоценной коробкой. Приятель, решивший непременно помочь Льетте с интервью, торопился навестить деда Свонсона (гостиничка «Мезонины») и дису Мийсдоттир (гостевой дом «Леденцы и пряники»), так что я даже не стала просить его занести книги в библиотеку.
Всё равно, едва я объявилась на пороге, сгибаясь под их тяжестью, сразу подскочила Бёдвейг, а за ней и дье Фейрмоллин с предложением помочь. И даже ледяной маг, который, на удивление, до сих пор не ушёл, проявил вежливость. В итоге Бёдвейг победила и одной левой донесла коробку к стойке.
Конечно, разбирать поступления стоило бы чуть позже, в спокойной обстановке, в хранении, но как забыть про скандальную дису Аксельсон? Она бы всё равно не дала сделать это как полагается. Поэтому Бёдвейг вскрыла коробку прямо на стойке, при всех. Правда, только диса Аксельсон торчала рядом неумолимым великанским перстом. Мужчины вернулись к своим рабочим столам: оказалось, что ледяной маг тоже окопался в читальном зале.
Начальница вынимала по одной книге, ставила библиотечную печать на свежеразрезанные, хрустящие страницы и передавала мне, а я, освободив для новинок полку рядышком, так, чтобы рукой дотянуться, расставляла их по порядку.
– Ну что вы копаетесь, – верещала диса Аксельсон, – дайте уже мне мою кулинарную книгу!
Но кулинарная книга оказалась где-то в середине коробки, так что мы терпели скандалистку с её бурчанием почти целый час. Зато когда она получила желаемое и наконец-то ушла, даже милейший дье Фейрмоллин вздохнул с облегчением.
Впрочем, он закончил с «Леденцовыми сказками» в момент, когда мы с Бёдвейг были ещё по уши заняты.
– Дорогие мои дисы, не хочу вас отрывать, – мягко начал он, – но мне пора. Я оставлю сказки на столе или принести их к стойке?
Стойка была напрочь завалена новыми поступлениями, так что я прошла к столу писателя и проверила (должностной инструкцией положено), все ли четыре тома сказок на месте, после чего дье Фейрмоллин ушёл.
А потом появились утренние визитёры, явно получившие весточку от дисы Аксельсон. К счастью, детектив Ингвара Северсона мы с Бёдвейг уже обработали, так что три экземпляра сразу отправились по домам читателей.
Ближе к вечеру, когда за окнами сгустилась серо-белая мгла, подтянулись и остальные книголюбы. Правда, благодаря погоде только самые стойкие. Так что про обед я вспомнила только к закрытию.
Подумав, что уже нет смысла затеваться – приду домой и сразу поужинаю, – я взяла запрятанный лично для себя томик детектива и погрузилась в чтение. Ох, как там было интересно, как скрупулёзно детектив Тодд изучал улики, а диса Фрея – его секретарь и помощница – блистала остроумием…
– Руни, ты можешь идти, – разрушил очарование момента громоподобный голос Бёдвейг. – Я сама закрою библиотеку.
Что? Идти? Куда идти? А, конец рабочего дня… Что-то Бёдвейг нынче чересчур добра. Отпускает на полчаса раньше, без просьбы, сама. Я вернулась в реальность и заметила, что ледяной маг всё ещё сидит в читальном зале. Ладно, всё равно начальница ничего мне не расскажет. Пусть уж Льетта сама занимается своим интервью, а меня ждёт ужин, тёплый плед и продолжение детектива.
Правда, сначала надо было добраться до дома. Хорошо, что жила я всего в двух кварталах от библиотеки, а дороги были только что расчищены, так что в шесть я уже добежала до своей калитки.
В кухонном окне даже сквозь снежную пелену был виден тёплый золотистый свет: мама ждала меня с ужином. Я сглотнула слюну, вспомнив, что голодна. Но сначала надо было занести грузовой артефакт дье Эвардсону, а то я себя знаю. После ужина точно никуда не пойду, сразу сяду с книжкой.
Вздохнув, я миновала свою калитку и постучала к Эвардсонам – в соседнюю. Одновременно шарила по сумке, пытаясь на ощупь отыскать там грузовой артефакт. Словом, когда дье Эвардсон открыл, я уже приплясывала от нетерпения, протягивая ему на ладони собственность грузового двора станции Хемброк.
Он взял артефакт, и я, уже разворачиваясь к дому, начала ещё раз благодарить, но вдруг услышала:
– Руни, это не наш артефакт.
– Как это не ваш? – удивилась я.
– Ну что я, свой рабочий артефакт не узнаю? – вопросом на вопрос ответил старший экспедитор.
Я в растерянности снова полезла в сумку, хотя надежд найти там другие артефакты не было. Да и этот, чужой, откуда он там взялся? Я по одной выгребала из сумки все мелочи, которые носила с собой – расчёску, связной артефакт, упаковку салфеток, ключи от дома, небольшой…
– Ну вот же он! – обрадовался сосед, вынул из моей ладони артефакт-потеряшку и сунул тот, что я отдала по ошибке. – Беги домой, Руни, а то я уж пожалел, что по такой погоде тебе ещё и ко мне зайти пришлось.
Он закрыл дверь, а я медленно, не замечая, что на шапке уже образовался средних размеров сугроб, двинулась к дому. Артефактов в сумке оказалось два, при том, что ещё утром не было ни одного. Откуда, спрашивается?
ГЛАВА 2
Странную находку из недр моей сумки я положила на стол в своей комнате, чтобы сразу после ужина рассмотреть как следует. На кухне хлопотала мама, стол уже был накрыт на двоих, а запахи из-под двери тянулись такие, что рот моментально наполнился слюной.
Я быстро переоделась в домашнее и, забыв на время и про невесть откуда взявшийся артефакт, и даже про новое дело детектива Тодда, влетела в царство домашнего очага, горячего супа и маминых пирогов.
– Что мы пробуем сегодня?
В смеси запахов присутствовали и мясные, и молочные, и даже фруктовые ноты, а мама в последние пару лет занималась кулинарными экспериментами, почти всё своё время посвящая необычным рецептам.
– Сегодня ничего особенного, – она вздохнула, – просто твой любимый мясной пирог и яблоки в тесте. Я планировала лососёвый паштет, но из-за снегопада свежую рыбу не привезли.
– Умм… Ням… – я закатила глаза, откусив первый кусочек.
Пирог был того самого вкуса, из детства, из тех далёких времён, когда в моей жизни ещё не было никаких невообразимых сложностей и посторонних артефактов, а лучшие в мире люди – мама и папа – дарили ощущение безусловной любви и безопасности.
– Подумать только, такой снег через неделю после Семхайна, – вздохнула мама, глядя, как я наворачиваю вкуснотищу, запивая зиморошковым чаем. – Как будто мы не в Хемброке, а в царстве Зимней королевы.
– И скоро нас совсем занесёт, а на небе вместо звёзд появится северное сияние, – прочавкала я с набитым ртом. – Не волнуйся, мам, завтра всё прекратится, а маги-погодники больше не допустят таких катаклизмов.
– Думаешь? – улыбнулась она. – Тогда завтра у нас будет лососёвый паштет и шоколадные кексики.
– Обожаю твои шоколадные кексики, – сыто прижмурилась я. – Положи мне ещё яблок в тесте.
– И чаю налить? – уточнила мама.
– И чаю, – я подхватила тарелку с умопомрачительно пахнущими корицей яблоками и встала из-за стола. – Пойду немножечко поработаю, а потом…
– Потом ты будешь читать про своего детектива Тодда, – продолжила мама, ни секунды не сомневавшаяся, что книга пришла, несмотря на снежные заносы.
Я лишь мечтательно кивнула. Сейчас быстренько выясню, что за артефакт оказался в моей сумке, а потом уже ничто не помешает насладиться обществом гениального детектива и его язвительной помощницы.
У меня, как у настоящего библиотекаря с профильным образованием, был доступ во все базы данных королевства. И навыки поиска информации среди профессиональных компетенций, поэтому за дело я взялась резво (детектив и его помощница ждут!). Сначала внимательно изучила внешний вид лежащего на столе артефакта, потом занесла результаты в поисковую строку и… очень удивилась, не получив никакой информации.
Это было странно. Нет, это было очень странно! Конечно, с виду вещица была никакой. То есть самой обыкновенной, простого серого цвета, с прозрачным колпачком с одного края, по форме напоминала больше всего обыкновенный ластик-параллелепипед. Может, я не заметила каких-то буковок или циферок маркировки? Или это уникальный артефакт ручной работы? А может, это вообще не артефакт? Нет, конечно, артефакт: магия ощущалась покалыванием на коже.
В некоторые базы данных я могла войти только из библиотеки, но я сделала ещё одну попытку. Связалась с Льеттой.
– Руни! – обрадовалась подруга. – А я сама собиралась звонить. Представляешь, твой ледяной маг – весьма загадочная личность. Начать с того, что Расмус так и не нашёл, где он поселился.
Я поневоле переключилась на дье Рольфстона.
– То есть он остановился не в гостиницах, – заключила я. – Приехал к кому-то в гости?
– Я тоже так подумала, – согласилась Льетта. – Не будь на улице снежища, можно бы ещё по съёмным домам пробежаться. Но...
– Но нас засыпает, как царство Зимней королевы, – процитировала маму я. – Ладно, я завтра попробую что-нибудь узнать у Бёдвейг.
– У тролльши Бёдвейг? – переспросила Льетта. – Бесполезно. Она же нас с тобой терпеть не может. Но, Руни, я не закончила про твоего мага.
– Да? И почему моего? – удивилась я.
– Ну ты же обратила на него внимание, – хмыкнула Льетта. – Так вот: я связалась с Мией Бран из «Столичной сплетницы», и та говорит, что ледяного мага по фамилии Рольфстон в природе не существует.
– Ого, – только и сказала я.
– Ты понимаешь, что теперь я просто обязана взять у него интервью? – с жаром продолжила подруга.
Я кивнула, а потом и вслух подтвердила – понимаю, мол. А потом поделилась с ней своей собственной историей.
– То есть ты нашла в своей сумке неизвестный артефакт? – перепросила дотошная Льетта. – А как он там оказался?
– Не знаю, – вздохнула я. – Скорее всего, мне его подбросили. Но кто? И зачем?
А потом мы сказали одновременно:
– Рольфстон.
Ну конечно, кто же ещё! Он несколько раз подходил к стойке, то есть возможность у него была. Сумку свою я после возвращения со станции просто бросила на стуле, вообще внимания не обращала, а сунуть туда такую мелкую вещицу для мага (впрочем, будем беспристрастны, и для немага тоже) не составит никакого труда.
Вот зачем? Это другой вопрос. Возможно, я пойму после того, как узнаю, что за свойства у этого артефакта.
– Льетта, а с кем ты консультировалась, когда писала про артефакты леденцового и пряничного дворцов?
– С главным смотрителем, – ответила она. – С дье Олафсоном, лучшим экспертом в городе. Оказался старым приятелем моего отца, представляешь?
– А можешь попросить его ещё об одной консультации? – меня вдруг захватил тот самый, ненормальный, почти охотничий азарт, с которым я читала книги про детектива Тодда.
– Легко, – фыркнула Льетта. – Одевайся, встречаемся у арки.
У арки мы встречались много лет по утрам, чтобы вместе идти в школу. Родители Льетты жили на соседней улице, а арка отделяла жилые кварталы от туристической зоны. Просто на тротуаре возле двух крайних домов по Летнелужскому переулку стояли две колонны из белого мрамора, соединённые сверху изогнутой перемычкой. Чтобы дойти до школы, мы срезали дорогу через туристическую зону, и всегда страшно завидовали детям, которые приехали на экскурсию в сладкие дворцы: им-то в школу не надо.
Я по привычке оделась за три минуты. Мама только руками всплеснула, когда я сказала, что встречаюсь с Льеттой у арки. Проворчала что-то о погоде и дурной голове, но возражать не стала. Я нахлобучила шапку, схватила старую тёплую куртку с большим капюшоном и выскочила за дверь.
На удивление, снег поредел. Нет, это всё ещё были плотные тяжёлые хлопья, а не изящные единичные снежинки, но ощущение, что ты продираешься сквозь сплошную влажно-ледяную стену, исчезло. И ветер, которого всё это время просто не было, не то чтобы появился, но задал направление. В свете фонарей снег падал слегка по косой, а не отвесно, как целый день до этого.
Обрадованная переменами, я заспешила к арке. Надеюсь, к утру снегопад прекратится и мы заживём привычной жизнью.
Улица была пуста. За снежной, хоть и слегка поредевшей пеленой окна в домах светились едва-едва, а высокие фонари выглядели туманными пятнами. Зато на заборе дисы Свендерсон уже появились гирлянды «волшебных огоньков», на которые производители изначально устанавливают противоснежные заклинания. И вот они-то освещали дорогу прекрасно.
Где-то вдалеке прошумел снегомобиль, а потом совсем внезапно меня обогнал полицейский снегоход. Ну конечно, Расмус патрулирует, точнее приглядывает за нашим кварталом, особенно за домом Льетты, а тут такая возможность лишний раз показать заботу пополам с молодецкой удалью.
Меня он не заметил. Нет, затормозил, дал задний ход и остановился у края дороги.
– Руни, куда собралась на ночь глядя?
– Прогуляться с Льеттой, – ответила я. – Она мне обещала встречу со старшим смотрителем.
– Я вас провожу. А то ходите по ночам, как две… – Расмус не договорил, потому что у арки кто-то посветил в нашу сторону фонариком.
Я запрыгнула на второе сиденье снегохода, и через пару мгновений он уже затормозил возле арки. Сразу хочу отметить, что третьего сиденья у полицейского коня не было, так что дальнейший путь мы проделали со скоростью пешехода. Я соскочила на землю к подруге, а Расмус тащился рядом с нами, потому что не мог бросить железного друга.
– Договорилась?
– Обижаешь, – фыркнула Льетта.
Город у нас небольшой, все друг друга знают, но всё же эксперт, он же старый приятель отца – это большая удача. Можно чуть меньше переживать, что занятого человека от дела отрываю.
За аркой тихо кружились огромные и невесомые снежинки, света прибавилось, людей тоже. Сотрудники сладких дворцов, несмотря на вечернее время, украшали парк: развешивали гирлянды «волшебных огоньков» на деревьях, на островках посреди дорожек, где летом были роскошные цветочные клумбы, раскладывали будущие йольские поленья, а на ветки липомелы привязывали красные ленточки.
Мы с Льеттой переглянулись.
– Ну да, если бы не снегопадище, на главной площади города сегодня тоже поставили бы йольское дерево, – вздохнула я.
– Семхайн отгуляли, самое время готовиться к Йолю, – подруга кивнула.
Город всегда преображался к празднику за одну ночь. Ещё вчера улицы были серыми и унылыми, а уже сегодня и в витринах лавок, и в окнах обычных домов сверкают «волшебные огоньки», а на дверях висят непременные венки из липомелы, перевитые красными лентами. Традиция.
– Сворачивай, – велела Льетта Расмусу, пока я предавалась размышлениям. – Нам в администрацию.
Административный корпус сладких дворцов был с виду вполне сказочным, только несъедобным. К нему прилагались островерхая покатая крыша, высокое деревянное крылечко и умилительные резные ставни, изящно припорошённые снегом.
Сейчас здесь было светло и многолюдно, как в каком-нибудь столичном торговом центре. Одни озабоченные усталые люди выдавали другим таким же озабоченным и усталым коробки с украшениями для йольских деревьев, гирляндами и мотками красных лент. На нас никто и внимания не обратил.
Льетта уверенно обошла эпицентр активности, свернула в боковой коридор и вежливо постучала в дверь с табличкой «Старший смотритель».
Дье Олафсон устанавливал на свой обширный рабочий стол игрушечное йольское деревце, символ грядущего праздника. Улыбался при этом так, что его лицо освещало весь просторный кабинет. Мы все (потому что Расмус заявил, что ему тоже интересно) заулыбались в ответ, а потом Льетта представила нас старому приятелю отца. Тот, не отрываясь от основного занятия, спросил, что привело нас к нему вечером да по такой погоде.
– Дье Олафсон, – решительно сказала я, – сегодня в своей сумке я обнаружила этот артефакт. В доступных базах его не нашла, поэтому принесла лучшему эксперту в городе. Вам.
– Мне? – удивился мужчина. – Ммм… минутку, – он смотрел на своё деревце, а не на протянутую мною ладонь с неизвестной вещицей.
– Конечно вам, – вмешалась Льетта, – вы же про артефакты знаете всё!
В этот момент хозяин кабинета легонько щёлкнул пальцами по верхушке йольского деревца, и то стало расти! Через пару мгновений оно увеличилось в размерах вдвое, а потом и втрое, после чего дье Олафсон снова щёлкнул пальцами и вполголоса буркнул, что надо было сначала снять символ со стола, а уж потом увеличивать.
– Давайте помогу, – подскочила Льетта. – Куда его переставить?
Старший смотритель показал на пустой угол кабинета. Льетта перенесла туда деревце, пока дье Олафсон выбирался из-за своего стола. Потом он снова повторил свои манипуляции с верхушкой, и через полминуты настоящее полноценное йольское дерево, украшенное игрушками, звёздами, гирляндами и мишурой, раскинуло свои ветви на нужном месте. В кабинете сразу запахло хвоей и морозной свежестью, а я подумала, что завтра нужно будет украсить библиотеку, что бы там ни говорила Бёдвейг.
Дье Олафсон удовлетворённо оглядел свой кабинет и повернулся ко мне.
– Это деревце зачаровал мой предок. Вот он был действительно лучшим экспертом по артефактам. А я так, всего лишь любитель. Давайте сюда вашу находку.
Я положила на его стол предмет, внешне похожий на ластик с прозрачным колпачком. Дье Олафсон снова обошёл стол, вернувшись на своё место, не отрывая при этом взгляда от артефакта. Достал из ящика стола рабочие перчатки, очки и небольшой бархатный футляр. В таких высокородные дисы, должно быть, хранят свои драгоценности. Дье Олафсон, надев очки, достал оттуда что-то похожее на пинцет. Или на циркуль, а может, на то и на другое сразу. Рукой в перчатке он пододвинул «ластик» поближе, а затем прикоснулся к нему пинцето-циркулем. От контакта двух предметов появился сноп красных искр, ударивших ему в глаз, если б не очки, и эксперт сразу разорвал соединение.
– Понимаю, почему вы не нашли этот артефакт в доступных базах, – он снял очки и аккуратно протёр стёкла бархоткой. – Он запрещённый.
Неприятно найти в собственной сумке чужую вещь. Ещё неприятнее узнать, что это не просто вещь, а запрещённый артефакт. Теперь я должна выяснить, зачем мне его подбросили!
У Льетты округлились глаза, а Расмус вынул из кармана форменной куртки пакет для вещдоков.
– Запрещённый? – сурово свёл брови к переносице он. – Изымаю.
– Простите, сержант Ингвардсон, – покачал головой старший смотритель. – Запрещённые артефакты – компетенция магнадзора, и, раз уж вы пришли на консультацию ко мне, я сам свяжусь с представителями королевской службы.
– Но вы можете сказать, для чего предназначен этот артефакт? – вмешалась я, пока Расмус пытался смириться с тем, что дело уплывает от него в магнадзор.
– Довольно неприятная штука, – вздохнул эксперт. – Так называемый «чистильщик». Стирает информацию с любых носителей.
– То есть если использовать его в библиотеке, то от книг останутся только чистые листы? – с ужасом переспросила я.
– На вашу библиотеку его не хватит, – успокоил дье Олафсон, – мощность маловата. Его максимум – пара страниц.
Пара страниц. Да пара страниц может жизнь человека изменить. А если это какой-то важный документ, то и историю!
– Благодарю вас, дье Олафсон, вы очень помогли, – вздохнула я, понимая, что пора и честь знать.
– С вами наверняка захочет поговорить инспектор магнадзора, – предупредил на прощание старший смотритель, убирая запрещенный артефакт в свой стол.
– Он всегда найдёт меня в городской библиотеке, – кивнула я.
Мы вышли из административного корпуса, Расмус прихватил своего железного коня, а мы с Льеттой натянули шапки и застегнули куртки.
– Девчонки, я должен предупредить начальника про ваш артефакт, а то явится какой-нить ферт из магнадзора, а лейтенант не в курсе, – объявил сержант Ингвардсон. – Давайте к центральному выходу, я быстро всё скажу, а потом провожу вас.
– Ты иди, – отказалась Льетта, – а мы старой дорогой, ближе к дому в два раза.
– Время позднее, – поддержала её я, – да и погодка – сам знаешь.
– Ладно, – махнул на нас Расмус, – я потом проверю, дома вы или ещё нет.
Он завёл снегоход и умчался к начальнику в полицейский участок.
Служащие сладких дворцов уже заканчивали украшать территорию. «Волшебные огоньки» светились на деревьях, на кустах липомелы алели нарядные банты, а идеальные снежинки отражали алмазными гранями переливы сияющих гирлянд – синих, зелёных, красных и жёлтых.
Но мы с Льеттой не смотрели по сторонам. Мы обсуждали, зачем ледяному магу Рольфстону, тому самому, которого в природе не существует, понадобилось подбрасывать мне артефакт-«чистильщик».
– Для начала надо разобраться, зачем он вообще заявился в нашу библиотеку, – задумалась я. – Завтра посмотрю его запрос, а потом насяду на Бёдвейг. И припугну её, что этот маг мог бы уничтожить всю информацию, которую запросил.
– Бёдвейг всё равно ничего не скажет, – покачала головой Льетта.
У неё был опыт общения с нашим старшим библиотекарем. Да и я, конечно, понимала, что Бёдвейг – крепкий орешек. Но пока она являлась единственной ниточкой, что вела к несуществующему ледяному магу.
ГЛАВА 3
На следующее утро я примчалась в библиотеку на четверть часа раньше начала рабочего дня. Надеялась покопаться в выдаче Бёдвейг в её отсутствие, но та пришла ещё раньше меня.
– Доброе утро, – улыбнулась я с порога.
Если начинать с улыбки, день пройдёт удачно – так всегда твердила мама. И у меня ни разу не было повода усомниться в её словах.
– Доброе, – проскрипела Бёдвейг с кислой физиономией. – Снег стал пореже, заметила?
Снег не просто поредел, он приобрёл форму нормальных снежинок, а градусы балансировали между нулём и небольшим минусом, что в целом делало жизнь вполне сносной. Я активно закивала, потом предложила поставить чайник и продегустировать мамино печенье.
– День только начался, – отказалась она. – Лучше разберись с каталогом.
В каталог нужно было внести вчерашние поступления, и это заняло у меня не больше десяти минут. Бёдвейг провозилась бы до обеда, потому что терпеть не могла работать с каталожным артефактом. Подозреваю, она до сих пор не освоила всех его функций, а ещё старший библиотекарь.
– Готово, – сказала я, показывая начальнице результат своих трудов.
– Вот молодец, – подобрела она. – Когда молодец, тогда молодец, ничего не скажешь.
Я обрадовалась и решила поковать железо.
– Бёдвейг, а вот вчерашний маг, дье Рольфстон, он кто?
– Дье Рольфстон, – пожала широченными плечами та. – Маг. Ты же сама только что сказала.
– Ты его ждала, значит, знаешь чуть больше, – покачала я головой.
– Меня предупредили, – буркнула Бёдвейг, – о его визите. Как и о том, что это строго конфиденциально.
– Как интересно, – я даже подалась вперёд от нетерпения. – И кто же он?
– Возьми толковый словарь и прочитай там статью о слове «конфиденциально», – скривилась начальница.
– Бёдвейг, ну хоть немного расскажи! – не сдавалась я. – Хотя бы что ему понадобилось в нашем хранении!
– Ты удивишься, но всем нужны только прянично-леденцовые сказки, – с непроницаемым видом ответила она.
Не то неудачно пошутила, не то откровенно соврала. Зачем магу, подбросившему мне «чистильщика», старые детские книжки?
– Не веришь? Смотри, – фыркнула Бёдвейг и сунула мне под нос свои вчерашние записи.
И там действительно были запросы только на «Пряничные истории» и «Леденцовые сказки», причём те же самые, что в последнее время заказывал и дье Фейрмоллин. Сказать по правде, я уже настроилась на какую-то невообразимую историю, поэтому запросы несуществующего ледяного мага слегка разочаровали. Но потом я подумала, что надо бы проверить все тома подшивок. С учётом того, что в руках дье Рольфстона находился «чистильщик», он мог им воспользоваться, прежде чем сунуть мне в сумку.
Если сегодня будет спокойно, этим и займусь. Обычно на следующий день после поглощения детективной новинки я приступала к вдумчивому перечитыванию. Смаковала детали и диалоги любимых героев. Но в этот раз перечитывать не было никакого желания. Детектив Ингвара Северсона я дочитала ночью, но то ли из-за усталости, то ли по другой какой причине не испытала привычной эйфории. Оказалось, что тайна запрещённого артефакта гораздо сильнее будоражит воображение.
Но заняться проверкой запросов ледяного мага (в скобках – предполагаемого вредителя) не удалось: валом повалили читатели. Сначала пятеро студентов явились писать рефераты по истории сладких дворцов, и я бегала в хранение за нужными книгами и биографией отца-основателя «съедобного Хемброкского чуда» – знаменитого дье Олейнсона.
Потом потянулись школьники, бравшие литературу из дополнительного списка на каникулы и теперь торопящиеся всё сдать.
В своё обычное время появился дье Фейрмоллин, затребовал девятый том «Леденцовых сказок» и уселся в дальнем углу читального зала, подальше от беспокойных студентов.
А ближе к обеду, едва мы с Бёдвейг согрели чай, собираясь по очереди перекусить, в дверь вошёл тот самый, не существующий в природе маг по фамилии Рольфстон. Я чуть чаем не обварилась, когда Бёдвейг выскочила к нему навстречу, но взяла себя в руки. Думай, Руни, как бы поступил на твоём месте гениальный детектив Тодд. Наверняка он бы проследил за преступником и обнаружил какую-нибудь важную улику!
Да, но я-то библиотекарь, а не детектив. И на рабочем месте, на минуточку! Но тут в голову пришла умная мысль, что вообще-то в обеденный перерыв можно выйти на улицу, допустим, подышать свежим воздухом. Я отставила недопитый чай, отложила бутерброд и стала собираться, так что едва за магом захлопнулась дверь, а Бёдвейг вернулась за стойку, я объявила:
– Пока обед, схожу в магазин, – и стартанула к выходу так, словно за мной гнались великаны со своими вениками.
Даже не подумала, что маг мог приехать на снегомобиле, и тогда мой геройский порыв пропал бы втуне. Но к счастью, он шёл пешком, как нормальный человек, хотя и быстро. Хорошо, что я успела заметить, куда свернул.
Второй умной мыслью было позвать на подмогу Льетту. Но пока я шла по улице очень быстрым шагом, периодически срываясь на бег, даже вытащить связной артефакт было сложно. Вот ведь делают же где-то таких длинноногих, а я теперь страдай!
Неожиданно Рольфстон обернулся, и пришлось наклонить голову вниз, чтобы капюшон закрыл лицо. А когда я её подняла, мага в обозримом пространстве не наблюдалось. Как сквозь землю провалился. Я добежала до того места, где видела его в последний раз, и закружилась, как ищейка, потерявшая след.
Снежинки тоже закружились в воздухе в два раза быстрее, но мне было не до них. Так бы мы и кружились, но тут Рольфстон возник из снежного мельтешения собственной высокой персоной в длинном зимнем пальто, тёплых перчатках и меховой шапке по последней столичной моде.
– Какая неожиданная встреча, диса Юнгельфорт, – сказал он мне в лицо. – Следите за мной?
– Слежу, – совершенно неожиданно для самой себя согласилась я. – А что, нельзя?
– Зависит от цели, – внимательно вглядываясь даже не в глаза, куда-то глубже, сообщил маг-вредитель. – Давайте так: мы с вами зайдём в какое-нибудь кафе и там всё обсудим.
На языке так и вертелось: давайте вы прямо тут расскажете, зачем сунули мне в сумку запрещённый артефакт, а потом сами сдадитесь магнадзору. Но я отчего-то вспомнила, что ради слежки пожертвовала обедом.
– Только, чур, кафе выберу я.
– Как скажет прекрасная диса, – и маг галантно подхватил меня под локоть.
Я инстинктивно дёрнулась, освободилась и зашарила глазами по вывескам. Мы вышли в административный центр Хемброка, и здесь было только одно кафе, которое я могла себе позволить на библиотечную зарплату. К тому же у дядюшки Холля хорошо готовили.
– Рекомендую сырный суп и пирог с потрошками, – сказала я, сняв шапку с курткой и усевшись на отодвинутый магом стул у стола в углу заведения.
– Почему бы и да, – улыбнулся он и сделал заказ.
На двоих. А пока подавальщица бегала на кухню, начал разговор.
– Итак, диса Юнгельфорт, вы следили за мной.
– Руни, – поправила я. – Все зовут меня Руни.
– В таком случае зовите меня Тьёдриком, Руни.
То есть называть свою настоящую фамилию он не желает. Ну ладно, я всё равно собираюсь вывести его на чистую воду, а для этого не нужно знакомиться по правилам.
– Вы меня в чём-то подозреваете? – продолжил расспросы маг. – Или следили чисто из любви к искусству?
Ещё как подозреваю!
– Зачем вы подбросили мне запрещённый артефакт? – в лоб спросила я.
Иногда детектив Тодд задавал такие вопросы и свидетелям, и даже преступникам, и те от неожиданности говорили правду. Но этот Тьёдрик был, похоже, из опытных. Он сделал вид, что страшно удивился.
– Я? Вы это серьёзно?
– Серьёзней некуда, – твёрдо сказала я. – Так зачем?
Маг засмеялся. Нет, правда, стал ржать, как натуральная лошадь. Трясся всем телом, всхлипывал и не мог остановиться.
Я смотрела на него в упор, подмечая, как блестят и без того яркие серые глаза, как дрожит уголок рта, как дёргается чисто выбритая щека, и не знала, как реагировать.
Во-первых, откуда такая весёлость? Я же его в серьёзном преступлении обвиняю. А во-вторых, в книгах про детектива Тодда преступники вообще никогда не смеялись. И как быть?
– Что вас так развеселило? – спросила я сердито, даже не особо рассчитывая, что он услышит.
– Ох, Руни, если бы вы знали, – выдохнул он. – Ведь я же хотел поговорить именно про запрещённый артефакт, но ваша начальница попросила зайти после обеда.
Настал мой черёд удивляться.
– Хотели вернуть незаконную собственность? Не выйдет, я уже передала его в магнадзор.
– Хорошо, – окончательно успокоился он, хотя в глазах ещё мелькали искорки, крайне похожие на смешинки. – Видимо, я должен представиться по всей форме: инспектор магнадзора его величества Тьёдрик Рольфстон, – он сунул мне под нос удостоверение и продолжил: – именно мне дье Олафсон передал «чистильщик» с просьбой разобраться, что происходит в вашей библиотеке.
– Вы явились в нашу библиотеку ещё до того, как… – запальчиво начала я и… волевым усилием прикусила язык.
Верить людям проще, чем не верить. Но иногда перестроиться с подозрений, особенно если они длились почти сутки, на доверие получается не сразу. А вдруг он только притворяется инспектором магнадзора? А документ поддельный? Тут в голове возникла язвительная диса Фрея с её коронной фразой «Эк вы, шеф, загнули». И я со скрипом стала перестраиваться, вспомнив, что королевскую печать на удостоверении подделать невозможно.
– Я пришёл в вашу библиотеку в связи с расследованием, которое сейчас провожу, – вдоволь понаблюдав за моими переживаниями, объяснил Тьёдрик Рольфстон. – Так что давайте вместе восстановим подробности вчерашнего дня и выясним, кто в действительности подкинул вам этот артефакт.
В этот момент нам принесли тарелки с супом и пирогом. Густой и ароматный сырный суп украшали крошечные аппетитно поджаренные гренки, так что какое-то время внутри боролись аппетит и потребность разобраться. В итоге аппетит победил, но после пары ложек я сказала:
– Главное – это понять зачем, тогда сразу станет ясно и кто.
– По поводу зачем, – быстро откликнулся маг, – у меня есть несколько соображений, но сначала давайте определим круг подозреваемых. У кого была возможность подбросить в вашу сумку небольшой предмет, не возбудив никаких подозрений?
– Да у всех, кто был в библиотеке, – я пожала плечами, – после того, как вернулась со станции, на сумку вообще внимания не обращала.
– А вы уверены, что артефакт подбросили именно после вашего возвращения? До того, как отправиться на станцию, вы сумку проверяли?
Тут пришлось признать, что сумку я не проверяла вообще, и, если б не сосед Эвардсон, и не подумала бы проверить.
– Ладно, – вздохнула я и отодвинула пустую тарелку. – Слушайте.
Я пересказала ему весь вчерашний день с самого утра. Особенно его интересовали те моменты, которые случились ещё до его прихода в библиотеку. Но с утра я сидела за стойкой, а сумка висела на спинке рабочего стула.
– Ну что ж, получается, что возможность была у вашей начальницы, писателя Фейрмоллина, скандальной читательницы Аксельсон, школьного учителя дье Терстона, дисы Крюгге и секретарши вашего уважаемого мэра.
– Ещё у вас, – педантично напомнила я.
– Ещё у меня, – согласился он покладисто. – А также у вашей подруги Льетты и сержанта Ингвардсона.
– Тогда уж давайте включим в список всех, кто был в грузовом дворе станции Хемброк, – фыркнула я.
– Свойства «чистильщика» заставляют как раз исключить всех, кто не связан с библиотекой. Вот если бы вам подкинули какой-нибудь контрабандный артефакт, тогда… – он многозначительно замолчал.
– Льетта и Расмус не связаны с библиотекой, – возмутилась я.
– Зато они связаны с библиотекарем, – широко улыбнулся инспектор Рольфстон. – Поэтому пока тоже под подозрением.
В груди прочно угнездилось колючее шипящее негодование. Мои самые близкие друзья не могут быть под подозрением!
– Я понимаю, насколько вам должно быть неприятно, – озабоченно сказал мой сотрапезник. – Но дело довольно серьёзное. Возможно, тот, кто подбросил вам артефакт, захочет его вернуть, поэтому будьте начеку.
Я передёрнула плечами.
– Со своей стороны постараюсь уделить вашему делу максимум внимания, – продолжил он. – И вечером хотел бы побеседовать с вашими друзьями, это можно устроить?
– Отличная мысль, – согласилась я с энтузиазмом, – заодно выручите Льетту, ей очень нужно взять у вас интервью.
– Я маг на службе короны, – покачал он головой, – и не могу разглашать информацию о расследовании.
– Зато можете рассказать про свои личные впечатления от нашего городка, – улыбнулась я.
– Как-нибудь в другой раз, – поставил точку он и поднял руку, подзывая подавальщицу.
Я тоже полезла за кошельком, но Тьёдрик Рольфстон категорично объявил, что расплатится сам.
– Не каждый день за мной следят симпатичные библиотечные дисы, – вполголоса заметил он, – и это меньшее, чем я могу отдать долг.
Я почувствовала, как краска стыда заливает щёки, и поспешила выскочить на улицу. Вот откуда было знать, что он из магнадзора? И вообще, мне совсем не совестно, потому что истина важнее приличий.
– Проводить вас до библиотеки? – спросил он, нагнав меня через минуту.
– Благодарю, – ответила я вежливо, – особенно если по дороге вы расскажете, что искали в наших книгах.
Но сегодня все так и норовили утаивать важную информацию. Как утром началось с Бёдвейг и её «конфиденциально», так и продолжилось днём «не могу разглашать тайну следствия». Так что от проводов я отказалась.
– Тогда я встречу вас после работы, – отойдя на несколько шагов, крикнул маг в спину.
Значит, надо договориться с Льеттой и Расмусом, чтобы тоже встретили. Ну и маму надо предупредить, что я задержусь. Нечего ей волноваться. По дороге я сделала два вызова по артефакту, а потом ускорилась и ворвалась в библиотеку с одышкой и раскрасневшимся лицом.
– В магазине, надо полагать, была очередь от дверей и до главной площади, – прокомментировала моё затянувшееся отсутствие Бёдвейг.
– Ну ты же справилась? – оглядев опустевший читальный зал, улыбнулась я.
– Как всегда, – задрала она нос. – Вообще не понимаю, зачем мне помощница.
Я тактично не стала намекать на каталожный артефакт, а решила, что теперь-то мне никто не помешает пересмотреть книги из запроса столичного гостя. Конечно, сейчас уже нет сомнений в том, что наши раритеты в полной сохранности, но ведь интересно же! На память я не жаловалась, так что снова беспокоить начальство не стала. Просто пошла в хранение и забрала первые четыре тома «Пряничных историй» и второй с третьим тома «Леденцовых сказок».
Наивные детские истории, да ещё и написанные архаичными четверостишиями, интриговали явно не сюжетом или устаревшими формами языка. Инспектор Тодд в моей голове взялся за свою изящную артефактную лупу: здесь, возможно, придётся читать между строк. Ведь на страницах наверняка было чему привлечь внимание, раз уж Тьёдрик Рольфстон сидел над книжечками целый день.
Найти оказалось несложно. В конце первой книжицы про Пряничного человечка прямо посреди последней страницы красовалось четверостишие:
Жемчужина первая в книге моей:
Её ты найдёшь без особых затей.
Огонь Сваненберга сияет в ночи,
В его основанье ты клад мой ищи.
Интересно, о каком кладе речь? Я быстро перешла к следующим книгам. Где искать вторую жемчужину, сообщала история про Девочку с леденцовыми туфельками. Потом в третьем томе пряничных историй попались целых две записи в том же стиле, но без упоминаний о жемчужинах. Одна такая:
Загадку мою разгадает лишь тот,
Кто к тайному шифру подсказку найдёт.
А вторая была отмечена еле заметной линией-следом от чего-то острого:
Советы его не помогут, друзья:
Целую ложку добавлю вранья.
Я почувствовала себя самым настоящим детективом, столкнувшимся с тайной. Может, конечно, стихи были инструкцией к поискам игрушечного клада, но даже это любопытно. Возможно, что разгадку нужно искать в личности автора? Сегодня я уже брала в руки биографию человека, благодаря которому в Хемброке появились съедобные замки и, если верить титульным листам, идея написания первых леденцово-пряничных историй. Бёдвейг не успела убрать эту книгу на место, так что я подхватила жизнеописание отца-основателя с её стола.
В школе мы все изучали историю родного городка, и я даже сейчас без особого труда вспомнила основные вехи на жизненном пути Густава Олейнсона. Он был гениальным артефактором, который придумал, как сделать съедобные дворцы. Точнее, как соединить два непрерывно работающих кондитерских цеха со стенами, полами и потолками двух строений особо вычурной формы.
Зачем ему понадобилось писать сказочные стихи, тоже было более-менее понятно. Густав не только организовал градообразующее предприятие, он разобрался и в законах маркетинга, привлекая всё новых и новых посетителей любыми возможными способами, а книги в те времена были идеальным вариантом: их было мало. Книжечку, которую посетитель получал бесплатно вместе со входным билетом, потом зачитывали до дыр дети соседей и друзей, а популярность съедобных замков росла как на дрожжах.
Но зачем он вставлял в свои истории четверостишия с указаниями на спрятанные сокровища? И что это были за сокровища? Я только собралась углубиться в биографию гения, но тут Бёдвейг объявила о конце рабочего дня.
Нужно было убрать книги в хранение, и я заторопилась. Хорошо, если друзья придут пораньше и догадаются зайти погреться в ещё открытую библиотеку. А если нет?
Но я зря переживала. Первым на встречу явился Расмус, а он никогда не страдал нехваткой сообразительности. Правда, Бёдвейг была недовольна, но недолго. Мы вышли на улицу, она заперла дверь и ушла с очень неодобрительным видом.
– Руни, если этот маг тебя обидел, только скажи, – едва мы остались одни, объявил Расмус. – Не посмотрю, что он из столицы.
– Нет, – успокоила я. – Пришлось за ним проследить, знаешь ли, так что это он вправе обижаться.
– Зачем? – насторожился Расмус.
– Я же его подозревала, – объяснила я.
– А теперь?
– А теперь не подозревает, – из сгустившейся снежной круговерти вышел мой новый знакомый. – Добрый вечер, сержант Ингвардсон.
И сунул ему под нос своё удостоверение. Расмус его только что на зуб не попробовал, прежде чем успокоиться. Последней к нам присоединилась Льетта.
– Ой, как неожиданно, что вы захотели с нами поговорить, – с места в карьер начала она, протянув руку ледяному магу. – А можно я запишу наш разговор для своего редактора?
– Можно, – неожиданно разрешил тот, – но ваш редактор – человек понятливый и ждёт от вас других материалов.
– Великанский молоток, – расстроилась Льетта. – У меня в последнее время просто чёрная полоса.
– Так о чём вы хотели поговорить? – вмешался Расмус. – Может, пойдём к нам в отделение?
– Я задержу вас не надолго, – возразил Тьёдрик. – Один вопрос: что вы знаете про артефакт-«чистильщик»?
Льетта и Расмус переглянулись.
– Только то, что рассказал вчера дье Олафсон, – пожала плечами подруга.
– Я сделал служебный запрос, – даже не пытаясь казаться вежливым, выдал Расмус, – так что знаю принцип работы и фамилии тех, кто попадался с «чистильщиком» за последние десять лет. Их, кстати, всего двое.
Маг посмотрел на него с уважением.
– Пришлите мне эту информацию, – попросил он, – вот номер моего артефакта.
После этого Рольфстон на самом деле быстро распрощался с нами и исчез, предварительно собрав у нас с Льеттой номера артефактов – на случай непредвиденных обстоятельств или новых вопросов.
– Руни, а он и вправду очень симпатичный, – сказала подруга, – и смотрел на тебя с большим интересом. Я, пожалуй, ещё раз позвоню Мие Бран и попрошу уточнить про ледяного мага на службе короны.
– Не надо, – вздохнула я. – Он симпатичный, но…
– Надо, – перебил меня Расмус, – я, кстати, и сам поинтересуюсь. Вроде бы и в самом деле нормальный парень.
– Хватит, – непререкаемым тоном потребовала я. – Я очень вас люблю, но хватит сватать мне всех новых людей в Хемброке.
– Да ладно, – отмахнулась Льетта, – ты сама их находишь, а мы потом виноваты. К тому же до Йоля ещё два месяца, вполне можно успеть повстречаться с этим Рольфстоном и даже…
– Хватит, – снова повторила я. – Ты же знаешь, как мне не везёт на Йоль.
– Руни, – вмешался Расмус, – ну что за глупости? В этом году мы снова все вместе встретим прекрасный Йоль, обещаю, всё будет хорошо.
Я не стала спорить с приятелем. На развилке между моим домом и домом Льетты мы попрощались и разошлись. Я даже не сильно опоздала на ужин.
Правда, настроение слегка подпортилось. Мне действительно не везло с парнями на Йоль. Пока училась в Арнстонском университете, изредка встречалась с однокурсниками, а на праздник самой долгой ночи приезжала домой, и всё было хорошо. После учёбы первый роман длиной почти в полгода случился с Одди Танерсом, экскурсоводом-практикантом из съедобных дворцов. Родом он был из Сальбьорга, такого же небольшого городка к северу от Хемброка, умел шутить и увлекательно рассказывать не только о леденцах и пряниках. Мы расстались с ним как раз перед Йолем, он вернулся в свой город и женился на следующий Имболк.
Потом я встречалась с Рагне Вейссоном, диссертантом из родного универа, который приехал в Хемброк собирать материал про отца-основателя – Густава Олейнсона. И тоже рассталась перед самым Йолем.
В прошлом году я почти решилась выйти замуж за Йорана Видерсона, романтичного вдовца с двумя детьми, с которым познакомилась в поезде – он вёз своих сорванцов в леденцово-пряничный тур, а я возвращалась домой после недельных курсов повышения квалификации. Стоит ли говорить, что и с ним мы расстались перед Йолем?
Словом, в этом году я решила, что зиму вместе с праздником самой долгой ночи просто
