Оглавление
АННОТАЦИЯ
У меня, детдомовской девчонки, нашлась бабушка! Конечно же я помчалась к ней в глушь, знакомиться... Тут-то мне наследство и привалило, и бабка уверяет, что магическое… Всё ясно. Где мои вещи?.. А что это бабкин сосед мне улыбается? Подозрительный тип, такой высокий, мускулистый, стильный… Что этот демон-искуситель забыл в деревне? Хотя, не важно! Я на красавчиков не ведусь, и уезжаю домой. Если пойму, как это сделать...
ГЛАВА 1
1.1
Если двадцать четыре года жизни тебе не везло, то большая глупость, ожидать от судьбы каких-то подарков. С чего бы этой жмотяре расщедриться? Но, надежда дама живучая, и узнав, что у меня, детдомовской девчонки, нашлась бабушка, я позволила себе размечтаться о счастливой семье.
В письме из адвокатской конторы, говорилось, что некая Аглая Семёновна Борг, проживающая в селе Голохвостики, ищет давно потерянную внучку, то есть меня. Дама стара, немощна и отчаянно нуждается в родной кровиночке и наследнице.
Я никогда не слышала ни о бабуле, ни о Голохвостиках, ни даже о городке, в районе которого деревня находится, но уволилась из затрапезной парикмахерской, гордо именуемой салоном красоты, и помчалась обретать родню. О наследстве не думала, ну что там может быть у сельской старушки? А вот то, что я больше не сирота, очень грело душу.
Дорога была дальней. Я потеряла счёт пересадкам-поездам-электричкам-автобусам, а в Голохвостики меня привёз какой-то пропитой мужик на раздолбанном жигулёнке, работавшем на цветистом мате и честном слове, ну, и немного на бензине. Машина, жутко кряхтя и чихая, поднялась на холм, с которого и открылся вид на село со странным названием.
Семь покосившихся изб пачкали зимнее небо серым дымом, на участках среди сугробов колосились высокие сорняки, и кое-где гуляли куры и козы… Похоже, в этой глуши из всех благ цивилизации был только свет, судя по столбам вдоль дороги. Ни магазина, ни даже автобусной остановки.
Мужик высадил меня на холме, сказав, что спуск и новый подъём машина не осилит, и утарахтел обратно, а я, подхватив багаж, пошлёпала вниз. Вот где помог расширенный словарный запас, почерпнутый у водителя жигулёнка… От усталости и злости я даже волноваться перестала! Холм был довольно крутым, ноги в зимних кроссовках, то скользили по дороге, то утопали в снегу, обжигавшем голые лодыжки. Проклиная короткие джинсы, водилу и эту глухомань, я пыхтела и упорно тащилась в гости к своей милой, одинокой бабуле. Приду, она обрадуется, что нашлась внучка…
К счастью, дом оказался самым крайним, и я толкнула плечом поскрипывающую на ветру калитку, сообщившую жутким лязгом о моём приезде.
Никто навстречу не вышел, зато стоило ступить на крыльцо, как дверь распахнулась, чудом не задев меня, и из дома выскочила немолодая женщина, на ходу застёгивающая засаленный пуховик.
Тётка бесцеремонно спихнула меня с узкого крыльца и протопала к калитке, чертыхаясь себе под нос.
― Простите, Аглая Борг тут живёт?
― Тут только эта старая ведьма жить и сможет! – незнакомка резко повернулась ко мне. Её усталое лицо было испуганным и злым. – Куда принесло-то тебя, дурочка? Аукнется ещё это наследство! Беги домой, пока можешь!
Женщина удалилась, ворча что-то про проклятый дом и нечисть с чёрной магией... Следом за ней в дверях появился ещё один персонаж, роскошный мужчина лет тридцати пяти, высокий и мускулистый, как звезда боевиков. Шатен, одетый, словно успешный бизнесмен на отдыхе во французских Альпах, подмигнул мне и тоже пошёл к калитке.
Я, как раскрыла рот от слов тётки, так и не смогла закрыть, ошарашенная этим мистером Идеальным. Ну не вязались у меня, прости господи, Голохвостики и этот красавец. Таких и в столице-то не на каждом шагу увидишь, а тут глухомань!
― Явилась, наследница! – раздался с крыльца требовательный женский голос, и у меня шевельнулось нехорошее предчувствие. – Столько лет и знать не хотела бабку, а на запах деньжат подтянулась! Ну, покажись, посмотрю на внученьку Марьяшку!
Я, чуть дёрнув веком от этого имечка, повернулась к двери и увидела статную, сбитую тётку лет шестидесяти с копейками. Модный спортивный костюм, жилетка из овчины, вышитые гладью валеночки, седая коса, уложенная короной вокруг головы, и серьги с крупными кабошонами бирюзы… Эту мадам при всё желании в слабом здоровье не заподозришь. Так и захотелось, как в кино, спросить: “А где бабуля?”
― Собственно, я и не знала о вас, вы же сами меня искали и просили приехать, – пробормотала я, вконец обалдевшая от несоответствия ожиданий и реальности. И невпопад спросила: – А этот мужчина, он кто?
«Бабуля» не ответила, рассматривая меня с явным недовольством, а я оглянулась на дорогу. Но если тётка в пуховике тащилась куда-то вглубь деревни, то красавчика и след простыл. Сосед что ли, успел в дом зайти?
Голохвостики сразу приобрели некоторый шарм в моих глазах. Ишь, какие у Аглаи соседи!
― Ладно, заходи, нечего людям глаза мозолить! – "болезная старушка" ушла в дом, и я поплелась следом, но не удержалась и снова оглянусь. Очень было интересно узнать, что это за брутальное видение меня посетило.
1.2
Внутри дом оказался неуютным и мрачным. Деревянные стены с торчащим между брёвен мхом, выкрашенным белой краской, мебель старая, явно ручной работы, покрытая лаком, на маленьких окнах занавески в цветочек с шитьём по краю… Вроде мило, но всё же было здесь нечто такое, что не по себе становилось.
Я озиралась, словно ожидая, что из какого-то тёмного угла или со шкафа на меня прыгнет паук или того хуже, кот. Может, я одна такая ненормальная, но как люди боятся собак, так я боялась котов. В детдоме жил котяра, так он всех детей терроризировал! Притаится на шкафу и прыгает на голову несчастному малышу. Конечно, дети постарше отлавливали поганца и давали сдачи, но кошак только больше борзел... В общем, ничего хорошего я от кошачьей породы не ждала. Эгоистичные создания, воняют и мебель портят.
К счастью, обошлось! Никакой живности в доме не оказалось. А ощущение, что за тобой следят, было.
― Комната твоя, – родственница толкнула скрипучую дверь, больше подходящую для чулана.
Внутри вид соответствовал. Мрачно, пыльно и паутина кругом. Погорячилась я насчёт домашних животных...
― Будешь по хозяйству помогать, – распорядилась «бабуля». – Домработница сегодня сбежала, а самой мне некогда. Уборка, еда и огород на тебе. Скоро рассада пойдёт, к лету цыплят возьмём. Работы тут много.
― Что? – я почувствовала, как глаза округляются.
― А ты думала, наследство задарма получишь? Видали мы вас, нахлебников! Распаковывайся, и марш на кухню. Сейчас поешь, а ужин сготовишь сама. Стряпне-то обучена?
Не дожидаясь ответа, хозяйка вышла, оставив меня в состоянии тяжелого, не очень культурного шока. Да где же бабуля?..
Желания распаковывать сумки не было. В этом чулане и вещи-то положить страшно. Точно паук в носок залезет... Тьфу! Да что меня так заклинило на этих тварях?
В итоге решила пойти туда, где обещали еду.
Кухня тоже не радовала глаз, но я нашла кастрюльку тёплой овсянки, горячий чайник, сахарницу и пачку чая в пакетиках. Сложнее было отыскать столовые приборы, чтобы положить себе порцию, а в животе уже урчало от голода.
Однако не успела я, довольная, присесть к столу, как ложка с кашей вылетела из тарелки, разметав своё содержимое по комнате, и врезалась в стену. Раздалось негромкое сопение, а следом громкое ругательство. Из спальни появилась Аглая.
― Скрылся-угомонился, дух окаянный! – рявкнула она, глядя в пустоту, и повернулась ко мне, потрясая поднятой ложкой, будто хотела запустить ею мне в лоб. – Что это? Духа угомонить не можешь? И это потомственная ведьма? Хотя чему удивляться, раз дочка моя за простого мужика замуж вышла. А был такой род уважаемый! Эх ты, позорище моё на старости лет!
Я растерянно хлопала глазами, пытаясь понять, что такое услышала, а по стене медленно стекала овсянка.
― Какой ещё дух? И какая потомственная ведьма? – слова прозвучали как писк цыплёнка.
Ёшкин кордебалет, куда я попала? Да тётка же ненормальная! Ну, точно, вот о чём речь в письме была. Аглая не телесно, а умственно не здорова… Надо было у водилы спросить, ходит ли тут какой транспорт. Как выбраться из дурдома теперь? Похолодев от страха, я мило улыбнулась «бабуле», понимая, что стоит она рядом с буфетом, а там стойка с ножами, вполне современными и острыми.
― Чего лыбу тянешь? Почему дух не угомонила? Убирай теперь бардак, не выношу этого! – тётка пошла обратно в комнату, добавив строго: – Дома чистота должна быть.
― И пауки по углам... – вот кто меня за язык тянул?
Бабенция услышала и реально запустила в меня ложкой, которую так и держала в руке.
― Разговорчики! Исполнять!
Я икнула, чувствуя, как задёргался глаз, и принялась убирать кашу, решив, что пока не пойму, как уехать, лучше держать закрытыми рот и дверь комнаты, а спиной к этой болезной не поворачиваться.
ГЛАВА 2
2.1
После уборки я решила прогуляться, деревня маленькая, не заблужусь. Надо же у кого-то узнать, как добраться до соседнего посёлка. У Аглаи спрашивать не хотелось. Ещё придушит во сне неблагодарную внучку… В общем, крикнув, что иду осмотреться, улизнула из дому. На улице уже темнело.
Дорога шла вдоль широкого оврага, по дну которого стояли несколько бань, и журчал не замёрзший ручей. Рыхлый, чистый снег покрывал шапками всю округу и похрустывал под ногами в непривычной тишине, а над одной из банек вился сероватый дымок, наполнявший воздух неповторимым ароматом. Идиллия…
Вдруг дверь баньки распахнулась и оттуда, голося матерную частушку, выскочил голый мужичок с пузиком-арбузиком. Это дитя природы, поправляя сползающую на нос шапку-ушанку, трусцой побежало к ручью, потрясая своим… «хвостиком», и, перекрестясь, с криком: “Эх, мать!”, плюхнулось в глубокий сугроб и принялось кататься по снегу и повизгивать.
Название села, Голохвостики, обрело новый смысл…
Остолбенев от неожиданности, я не сразу сообразила отвернуться и пялилась на купальщика, а за плечом раздался бархатный мужской голос:
― Любуетесь местными видами?
Даже не оглядываясь, я поняла, кто там стоит. Такой голос мог быть только у соседа Аглаи. Вот ведь демон-искуситель... Чувствуя, как сердце застучало быстрее, я облизала губы и резко развернулась к мужчине, злясь сама на себя. В городе на таких павлинов не велась, а тут что?
― Вообще-то, просто домой иду, – прозвучало грубовато, и я снова обругала себя. Переигрываешь, Марианна!
― А ваш дом в другой стороне, – просиял широкой улыбкой незнакомец. Зубную пасту рекламирует, не иначе. И добавил участливо: – Заблудились? Это понятно, незнакомое место… Но, знаете, тут принято здороваться. Надо соблюдать сельский этикет, а то бабуля ваша расстроится.
Не дав мне опомниться, красавчик вышел вперед и прокричал, помахав рукой:
― Доброго вечерочка, Василич! С лёгким паром!
― Аркашенька! Привет! – радостно завопил мужичок, замахал руками и вскочил, снова тряхнув «хвостиком», но заметил меня. – Ох, монашку за ляжку!
Василич сиганул в сугроб повыше, присел и замер. При этом зачем-то натянул ушанку на самые брови. Не выщипал, что ли? Ну да, неприлично на людях с нещипаными бровями-то появляться...
Чувствуя, как лицо пошло пятнами, я пробормотала приветствие и отвернулась, зашипев на красавчика:
― Зачем вы это сделали?
― Так надо же с односельчанами знакомиться, – невозмутимо улыбнулся этот тип. – Вы такая грустная, одинокая стояли, а тут взбодрились, поняли, что и у нас в деревне кипит жизнь. Человеку нужно общество…
― У вас в деревне? Вы-то каким боком сюда затесались?
― Работаю, – мужчина гордо расправил и без того широченные плечи и приподнял ворот короткой, стильной дублёнки.
― Кем? – насмешливо хмыкнула я.
― Сторожем, – Аркашенька, как назвал красавца Василич, галантно предложил мне взять его под руку, и повёл в сторону дома Аглаи.
― И что тут можно сторожить?
Проклятье! Надо узнать, как отсюда смотаться, а из всего местного населения попались только голый мужик, да бабкин сосед. Разговорчивый, не заслуживающий доверия.
― Всему своё время, моя дорогая... ? – красавчик многозначительно умолк, намекая, что хочет узнать моё имя.
― Марианна. И боже, какая таинственность!
― А как иначе? Вот представьте, так бы вы воздухом чистым надышались и уснули. Скучно. А теперь будете думать, где та дверь, что я сторожу. Кстати, приятно познакомиться, я Аркадий.
― Ага, – я проигнорировала момент знакомства и пробурчала: – ночь спать не буду, мозги сломаю, о вас думая.
― Почему бы и нет? Я же вам нравлюсь. Вы дважды оглянулись мне в след в первую встречу, – сердцеед чуть опередил меня, заглянул в лицо и улыбнулся. – Ну, признайтесь.
Мелкие снежинки чуть припорошили его волнистые русые волосы, в серых глазах блестела какая-то чертовщинка, красиво очерченные губы… О чём я думаю? Какие нафиг губы?
― О, да. Вы неотразимы. Вы и ваше раскормленное самомнение. А я просто удивилась, куда вы делись, и всё!
Красавец рассмеялся, и окончательно мне разонравился. В основном потому, что действительно занял мои мысли, и понял это, гад такой. Настроение совсем испортилось, но мы уже подошли к дому бабки, и, решив, что терять нечего, я спросила:
― Как отсюда добраться до посёлка где электрички?
― Никак, – пожал мощными плечами этот хмырь. – Тут давно ничего не ходит. В восьми километрах есть другая деревня, вот там бывает автобус по пятницам и воскресеньям. Мы когда пешком, когда на велосипедах, а когда и на телеге добираемся. Ну, у кого-то там знакомые есть, приезжают, забирают. Народ, в основном, живёт тихо, никуда не ездит, – подмигнул Аркадий, а у меня дар речи пропал от такой действительности. – Удивлены?
Ещё как! Чистый шок, сплошной адреналин! Захлопнув калитку перед носом мужчины, я побрела в дом, представляя, как потащусь восемь километров со своими сумками по скользкой дороге в мороз. Приехали.
2.2
Перед сном я долго вертелась с боку на бок, вспоминая прошедший день. С каким воодушевлением летела я в эту глушь из столичного пригорода, в надежде обрести семью! И что? Ничего. Ни малейшего тёплого чувства к бабке не возникло. У неё ко мне и подавно. Может, я порадовалась наследству? Не порадовалась, не надо оно мне. Такая вот подлянка судьбы… И как из этого глупого положения выбраться, а главное, как выбраться из Голохвостиков, я не знала. Но сумки, на всякий случай, не распаковала. За что и получила выволочку от родственницы.
― Что, столичная штучка, как поняла, что в навозе копаться придётся, так жадности поубавилось? Сбежать обратно думаешь, к сытой и лёгкой жизни? Так-то тебе бабка нужна!
Ужин и так проходил в напряжении, Аглая бутербродам не обрадовалась и сидела с кривым лицом, а после такого заявления и у меня забрало упало.
― А я вам зачем нужна? Вместо домработницы и огородницы? Бесплатная рабочая сила? Я приехала к больной бабуле, а вы, уж простите…
― Здорова и полна сил! – зло усмехнулась тётка. – Разочарована?
― Удивлена. К чему было врать? Я работу бросила, чтобы остаться и ухаживать за единственной родственницей, а вы соврали. И не надо мне ваше наследство! Тоже мне, владычица морская с серебром и златом.
― Да ты того наследства ещё и не видала. И не факт, что увидишь. Бездарь. В тебе магии ни капли!
Ой, всё. Я встала, помыла свою кружку и ложку, и ушла в отведённый чулан, с чувством закрыв дверь. Аглая молча следила за мной недобро горящими глазами, и моя уверенность в наступлении завтрашнего утра сильно пошатнулась.
Приперев дверь табуреткой, чтобы хоть от шума проснуться, я натянула тёплую пижаму, проклиная местные удобства, а вернее их отсутствие, и легла спать. Ни душа с дороги, ни бабушкиных ватрушек. Или что там пекут для внуков нормальные бабушки?
Прокрутив в голове всё по двадцатому разу, я провалилась в тяжёлый, чуткий сон. Казалось, лишь часть моего рассудка отдыхает, а вторая неусыпно бдит, и пытается что-то там думать. В общем, в какой-то совсем не прекрасный момент, бдящая часть перевесила дремлющую, и я отчётливо поняла, что лежу на спине, а на грудь что-то давит. Мягкое, увесистое. И главное, на меня кто-то смотрит…
Первая мысль: Аглая решила-таки меня придушить! Но мозг быстро успокоил, душат за шею, шея выше, а давит что-то на грудь. Едва дыша от страха, я всё же приоткрыла один глаз, и заорала на весь дом… Подпрыгнула на кровати, спихнув с себя что-то лохматое и тёплое, что смотрело на меня круглыми, дьявольски блестящими в темноте глазами.
«Мааау»… Раздался противный недовольный вопль, и я заорала снова, но уже от ярости. Мяу?! Какого чёрта там мяу? Откуда взялась эта мерзость? Не было же кошек в доме!
― Чего голосишь, дура бестолковая?! – бабка, видно, шла быстро, да так с ходу и врезалась в дверь, табуретка грохнулась, Аглая влетела в комнату, споткнулась и рухнула прямо на меня. Чулан-то крохотный, там только кровать, комод и я помещались!
Мы завалились на кровать, я наступила на кошачий хвост, и наши вопли на три голоса отозвались эхом в окружающих лесах. Барахтаясь и ругаясь, даже похлеще того водилы, бабка встала с кровати и саданула рукой по выключателю, ослепив всех ярким светом.
― Бестолочь, ты чего мою кошку пугаешь?
Аглая схватила мои же джинсы и пару раз хлестанула меня по мягкому месту, которое в этот момент было крепким, поджатым от испуга. Я ж напряглась, собираясь бороться с неизвестным потусторонним врагом.
― Да я откуда знала, что у вас кошка есть?! Днём этой твари видно не было! – заорала в ответ, выхватила джинсы и швырнула их в бабку.
В этот момент абсолютно чёрная, кругломордая кошка мелькнула у ног хозяйки, прыгнула на кровать, а оттуда на плечо Аглаи. Получив долю ласки и сюсюканий, эта пакость кровожадно уставилась на меня и принялась жаловаться! Нет, натурально! Прям чётко произнося два слова: мама и дрянь. Ну, кто мама, ясно, значит, второе про меня... Потом эта меховая туша махнула на меня когтистой лапой и злобно зашипела.
― Что ж ты, мисок не видала на кухне? Есть у меня кошка. Гликерией зовут. Ещё раз обидишь, спать пойдёшь в курятник.
― Ещё раз ваша Глюкерия на меня напрыгнет ночью, и превратится в реальный глюк. Будете её дух усмирять. Ясно? – шок помаленьку проходил, и меня трясло так, что зубы стучали, поэтому угроза вышла так себе.
― Молока тёплого попей, воительница, – презрительно усмехнулась бабка. – Чистая простынь, если что, в комоде, вдруг ты слишком сильно кошки-то испугалась.
Аглая вышла, а блохастый глюк на её плече снова на меня зашипел… Какое уж тут молоко! Я полезла в дорожную аптечку за валидолом. Ненавижу кошек! Рука машинально потянулась к небольшому шраму над бровью. Ужас всего моего детства ожил, теперь и шагу по дому без оглядки не сделаю!
Я погасила свет, забралась в кровать, и тут снова раздалось знакомое хихиканье, прямо у меня за дверью. Орать сил не было, и я плаксиво взвизгнула, забившись в угол и обняв подушку.
― Угомони духа, обуза бесполезная, – громыхнул из другой комнаты голос Аглаи.
И вот тут я рассвирепела!
― Вон! Пошли от меня все вон! – рыдания вырвались из горла, а мои вопли долго звенели в мёртвой тишине сельской ночи.
Прорыдавшись, я уснула, сжавшись в комочек и обнимая подушку, свой щит от кошек, духов и противной бабки. Однако сквозь сон послышались мужские голоса. Нетерпеливые, встревоженные.
― Не готова ещё. Подождём… – ответила Аглая на какой-то вопрос. И я окончательно уснула.
ГЛАВА 3
3.1
На следующее утро я проснулась поздно, и как лунатик, с закрытыми глазами, пошла на кухню, воды попить. Это одна из моих немногих полезных привычек.
― Наконец-то, очнулась спящая красавица. Хорошо же ты в городе жила, раз так спать привыкла. Полдень почти, – ворчливый голос Аглаи приветствовал меня из комнаты. Утро стало ещё «добрее».
― Отлично жила! – огрызнулась я, устав выслушивать гадости. – Родная бабка-то не спешила с ребёнком возиться, это теперь рабсила понадобилась, так что в детдоме мне был рай. И потом работать по двенадцать часов на ногах, копаясь в грязных волосах клиентов, тоже очень нравилось. Потому и работала с одним выходным в неделю и без отпуска, – я вспомнила, как пахала после парикмахерского училища. Хорошо жила, да, завидуйте, кому не лень!
Сначала надо было отремонтировать комнатку в коммуналке, которую сиротке выделило государство, а потом пахала, чтобы набрать денег на хорошие курсы повышения квалификации. Да, я девушка с амбициями! Не планировала всю жизнь торчать в кошмарной забегаловке, куда приходили товарищи, уверенные, что голову мыть не надо. Зачем, если после стрижки всё равно мыться? А парикмахер потерпит, работа у неё такая... Стричь таких клиентов за копейки, это, конечно, райская жизнь, что и говорить!
Впервые я поняла, что обижена на бабку. Где она была, когда я, мелкая, в ней нуждалась? А теперь ещё и городом попрекает, жаба в тужурке.
― А ты не ной, – Аглая пропустила мой выпад мимо ушей. – Не померла, значит, выжила, и опыт жизненный поимела.
― Ещё вопрос, кто кого поимел…
― Значит так, сейчас на колодец пойдешь, воды в баню натаскаешь. Мыться будем.
― Не вместе, надеюсь? – мне поплохело от такой перспективы.
― Ой, какая стыдливая. С мужиками-то поди не стесняешься!
Аглая ухмыльнулась, а мне захотелось её придушить. Я мужиков тех и близко не видела, не до того было, а меня в шалавы записали. Ну да, раз из города, как иначе?
― В общем так, скромница, воды натаскаешь, позовёшь. Покажу, как баню топить.
― Офигенно ценные знания. Расширяете мой кругозор, да?
― Иначе ты тут, безрукая бестолочь, не выживешь.
На языке так и вертелось, что я и не планирую тут выживать... Однако вымыться очень хотелось, поэтому, выслушав объяснения, где баня и колодец, получив ключ и вёдра, я потопала на утренний фитнес по-деревенски.
На улице светило солнце, ослепительно искрился снег и заливались птички. Вообще, не окажись Аглая такой стервой, я бы даже порадовалась. Мои первые каникулы после училища! Но… всегда есть «но».
Я дошла по дороге до поворота на узенькую тропку и увидела сруб колодца с "журавлём", какие на картинах с сельскими пейзажами рисовали русские художники.