Не все вещи в нашем мире таковы, какими кажутся, а значит, весьма непросто проникнуть в их истинную суть. Убедиться в этом мне пришлось лично и на горьком опыте. Привычная Земля оказалась совершенно чужой планетой, родственники — посторонними людьми, муж — обманщиком, друг — предателем, учителя — лжецами, враги — союзниками, незнакомец — любимым, соперница — невольной помощницей, опасность — спасением, а я сама — единственной наследницей взорвавшейся планеты. Голова кругом, и мир вверх тормашками. Ну что ж, будем возвращать его на место.
Книга входит в цикл «Наследницы космической империи» , все истории самостоятельные и могут читаться отдельно, связаны только общим миром. События происходят в разные исторически эпохи.
Мне часто снится необычный сон,
Что я лечу стремительнее птицы
И в космосе холодном и пустом
Пересекаю звёздные границы.
Игорь Дунин
«Наследник Бога»
Каждый, наверное, хоть раз в жизни летал во сне. Прекрасное ощущение парения, невесомое порхание где-то под потолком, эйфория от нереальных возможностей, взмах руками и... Не знаю, как у других, а у меня подобные «взлёты» всегда заканчиваются одинаково — синяками от падения на пол. Причём понять не могу одного: вот как можно зарабатывать их в таком количестве и так качественно, если кровать низкая?
Повозившись на негостеприимном паркете, отыскиваю взглядом будильник. Шесть часов. Утра. Воскресенье! Ну ладно бы подняться в такую рань в обычный день, рабочий. Не так обидно, а тут... Э-э-эх! Не везёт так не везёт!
Зная, что уснуть снова уже не получится (не первый раз в такой ситуации оказываюсь), шлёпаю босыми ногами в ванную комнату. На поиски тапочек решаю время не тратить, благо пол не холодный. Критично рассматриваю красующуюся на лбу свеженькую гематому. М-да... Лёд приложить, что ли?
Осознав, что иного выхода у меня нет, оперативно добираюсь до холодильника, вытряхиваю из контейнера пару кубиков замёрзшей воды и, завернув в пакет, возвращаюсь к зеркалу. Надеюсь, поможет.
Стойко пережидаю локальное похолодание, стараясь не обращать внимания на ощутимый дискомфорт. Поняв, что лёд растаял, убираю компресс, оценивая результат. Который, увы, оставляет желать лучшего. И что делать? Такую «красоту» скрывать нечем. Волосами не прикроешь, они у меня довольно длинные, я их в хвост убираю, и чёлки нет. Кепки и прочие головные уборы просто ненавижу. Все это прекрасно знают, так что если напялю, да ещё и дома, то сразу возникнут подозрения.
Может, тоником замазать? Роюсь в маминой косметичке. Нет, я бы испорченную внешность пережила спокойно. Тем более что ничего криминального — не под глазом же! Однако не хочу провоцировать того, кто равнодушным не останется. Бабушку. Её «забота» в лучшем случае ограничится примочками, мазями, таблетками и пластырем, в худшем — меня сразу потащат в травмпункт. А вдруг мне грозит осложнение?
— Стелла-а-а, совесть имей, — зевает, заглядывая в дверной проём, тёмная взъерошенная шевелюра. — Бродишь тут, как привидение, ни свет ни заря.
Высокий парень опирается рукой о косяк и неприязненно меня оглядывает. Снизу вверх. Добравшись до лица и разглядев новоприобретённый атрибут, карие глаза мгновенно перестают быть сонными и округляются до классической блюдцеобразной формы.
— У-у-у, как тебя сегодня... — протягивает руку, наверное, чтобы убедиться в реальности увиденного.
Уворачиваюсь и выпихиваю нахала в коридор.
— Топай отседова, чудо-юдо. И не вздумай болтать, — свистящим шёпотом грожу ему вслед. — А то я родителям расскажу, во сколько ты вчера пришёл!
— Ах ты, маленькая шантажистка! — так же тихо возмущается парень. — А ещё сестра называется!
Для порядка, с минуту пошипев друг на друга, чтобы не дай бог не разбудить родителей, мирно расходимся. Он — в свои «апартаменты», досыпать, наверное. Я — наносить шпаклёвку на дефект.
С братом у нас неоднозначные отношения. Вроде как и не ссоримся, но и взаимопонимания никогда не было. Разные мы с ним. Очень. В первую очередь по характеру — Антон весёлый балагур, душа компании, тогда как я — человек довольно унылый в этом отношении. Шумных и активных сообществ на дух не выношу! Да и по внешности мы совсем не похожи — он жгучий брюнет, весь в отца, а я какая-то бесцветная блондинка, просто ходячее недоразумение — ни пепельная, ни платиновая, ни золотистая, неимоверно жуткого мышасто-пегого оттенка с белёсыми прядками. И даже не в мать — у той шикарный каштановый волос, яркий, блестящий. И не в бабушку, и не в прабабушку, про папину линию и говорить нечего — вообще в никого. Как там в поговорке? Ни в мать, ни в отца, а в заезжего молодца? О да, это про меня.
Из-за этого факта, когда я была совсем маленькая, родители часто ссорились, едва не развелись. Сначала папа обвинял маму, что она нагуляла меня на стороне, потом бабушка настаивала, что меня перепутали в роддоме с чужим ребёнком. Спас семью врач-генетик, который нашёл у отца какое-то редкое наследственное заболевание, не суперстрашное и опасное, но у меня оно тоже проявилось, так что вопрос снялся сам собой. На мою «непохожесть» махнули рукой — ну мутация такая, ну и ладно. Что ж сделаешь!
Вот так матушка-природа сыграла злую шутку, а мне теперь мучиться с таким цветом! Стрижку не сделаешь — некрасиво. Перекраситься не разрешают — типа, испортишь волосы, потом всю жизнь жалеть будешь. И обнадёживают: вот вырастешь — делай что хочешь, ну и прочая белибердень, то есть лапша на уши. Ой, быстрей бы вырваться на свободу и делать то, что хочется! Впрочем, как говорится, мечтать не вредно. Пока техникум не закончу, деваться мне некуда. Зато потом... Учиться-то осталось всего ничего — один год! Ага, размечталась. Ну и куда я подамся? Работать и в общагу? Не вариант. Родители не поймут — у нас большая квартира, места всем хватает, бабушка и сама с ума сойдёт, и меня туда же сведёт своими нотациями. Замуж выскочить, что ли?
Смотрю на отражение. Ну, симпатичная же мордашка, глазки вон — голубенькие какие, и носик аккуратный. Чего ещё парни заценивают? А! Губы. Ну, нормальные губы, чего придираться? Ещё, правда, чуть ниже смотрят. Но тут уж, что есть, то есть — дальше второго размера моя грудь расти категорически отказалась. Хотя на фоне отнюдь не крупного телосложения (как там обычно говорят? Изящного?) и тонкой талии смотрится весьма неплохо. Да и ноги красивые. Неужели с таким «приданым» претендентов на руку и сердце не найдётся?!
Эх! Шучу это я так. Шу-чу. Потому как, судя по поведению моих одногруппников и прочих особей противоположного пола, их мнение с моим не совпадает кардинально. Не то что познакомиться поближе да на свидание сходить, даже просто пообщаться с ними проблема. Мнутся, запинаются и линяют восвояси. Такое ощущение, что они вообще от меня бегают, как чёрт от ладана. Все мои подружки уже не по одному кавалеру сменили, а я даже не целовалась ни разу! Неземное свинство, одним словом!
Откладываю тюбик в сторону, решив, что сделала всё возможное и если добавить ещё немного, то будет явный перебор, возвращаюсь к себе. Меняю пижаму на домашний костюм и перемещаюсь на кухню. Буду печь блинчики, раз уж столько свободного времени образовалось. Может, если все будут заняты поглощением завтрака, на мой синяк внимания не обратят?
Вскоре аппетитные запахи заставляют обитателей квартиры вылезти из уютных нор и отправиться на поиски пищи.
Наиболее шустрым и наглым оказывается, естественно, Антон. Поднырнув мне под руку и зацапав верхний блин, брат ловко отпрыгивает в сторону. Не обращая внимания на моё раздражённое восклицание и мерзко хихикая, принимается с ним разделываться. Через минуту уже стоит наготове, хищно высматривая новую добычу.
— Умничка, — мама, похвалив моё начинание и привычно поцеловав в макушку, берётся за заварочный чайник.
Появившаяся следом бабушка моментально пресекает воровские поползновения и встает на страже моих творений. Получив по рукам, братишка усаживается за стол, покорно ожидая окончания процесса выпекания. Папину маму все боятся и уважают. Прошедшая войну, трудные послевоенные годы, потерявшая мужа и всех родственников, самостоятельно вырастившая сына, для всех она непререкаемый авторитет и домашний цербер.
Последним является папа. Оценив диспозицию, садится рядом с Антоном и с маниакальной настойчивостью принимается выпытывать его версию вчерашнего похода на дискотеку и, соответственно, прихода домой. Брат ловко изворачивается и от прямых ответов уходит просто мастерски, заговаривая зубы родителю.
Накрыв на стол, размещаемся кругом и дружно завтракаем под традиционную воскресную «Утреннюю почту». Николаев сегодня своеобразно выглядит: съёмки на природе, так и он в куртке, а не в традиционном костюме. Не то чтобы этот тип мне очень нравился, но как ведущий — вроде ничего. Опять-таки плюс от такой ситуации — на меня внимания не обращают. И не дёргают.
— Стелла, — вдруг обращается ко мне бабушка. — Ты помнишь, что обещала мне помочь сегодня?
Ну вот, сглазила. Делаю вид, что задумываюсь, принимая позу роденовского мыслителя и закрывая кулаком ссадину. Не верю я в эффективность косметики, в полумраке — да, возможно, но при дневном свете... Взглядываю исподлобья и вздыхаю:
— Помню.
Вот ведь! Весь отдых к чертям. Придётся ехать на дачу (вернее, какую там дачу — целую фазенду, соток на двадцать!) и полоть клубнику. Мрак.
— А ну-ка, — моментально почуяв подвох, бабушка решительно убирает мою руку от лица и рентгеновским взглядом просвечивает затонированный участок кожи. — Что? Опять? — качает головой. — Что-нибудь болит?
— Нет, — начинаю лихорадочно прикидывать, под каким предлогом и куда бы слинять.
— Точно? — подозрительно прищуривается домашний следователь и целитель по совместительству. — Ты же знаешь, что для тебя это опасно, почему сразу не сказала? — принимает позу низкого старта, явно готовясь метнуться к аптечке.
— Клавдия Семёновна, — тактично вмешивается мама, — ну вы же видите, что всё в порядке, не нужно напрасно переживать.
— Анна! — пронзает невестку строгий взгляд. — Вот кто-кто, а ты в курсе, что синдром возрастной и проявиться может в любой момент, тем более что она, по сути, ещё ребёнок! Счастье просто, что пока ещё ни разу не пришлось радикальных мер принимать. Когда Сашка рос, я его дважды едва смогла в норму привести!
— Мам, — гудит папа, — ты не сравнивай. У меня же драки обострение спровоцировали. Там удары гораздо сильнее были.
Поняв, что про меня забыли, приподнимаюсь и начинаю вдоль стеночки перемещаться к выходу, чтобы удрать в комнату.
— Ку-у-уда?! — останавливает меня командирский тон. — Сядь!
Послушно возвращаюсь на стул.
Бабуля, успевшая за это время намочить спиртом вату, быстрым движением вытирает мне лоб, выставляя синяк на всеобщее обозрение.
— Смотри какой! — с превосходством смотрит на маму и переводит взгляд на меня. — С кровати упала? — спрашивает подозрительно.
— Ну не со шкафа же! — огрызаюсь я.
— Вот! — триумфально констатирует бабушка. — Разве можно заработать такой фонарь, навернувшись с тридцатисантиметровой высоты?!
Далее реализуется «лучший» вариант развития событий. Какую-то таблетку внутрь, что-то остро пахнущее на кожу и пластырь сверху для полной гармонии.
Стойко выдерживаю экзекуцию, стараясь не обращать внимания на подколы брата. Получив разрешение, удаляюсь к себе и закрываюсь в комнате.
Зло смотрю на виновницу моих бед. Она меня что, под потолок подняла, уронила, а потом обратно опустилась? Бред, конечно, но ведь и вправду подозрительно мощный удар я сегодня получила!
На всякий случай пробую приподнять мебелину. Тяжёлая, с-с-сволочь! Нет, точно нереально.
Заставив себя прекратить бессмысленные эксперименты, добываю из шкафа рабочую спецодежду (на даче в другой не поработаешь), запихиваю в сумку и, дождавшись окрика из прихожей, отправляюсь на каторгу.
Ковыряюсь в рыхлой земельке, выдёргивая сорняки, и мстительно представляю себе, что это волосы на шевелюре брата. Вот ведь ушлый тип! Вместо того чтобы помочь престарелой бабушке, заявил, что будет готовиться. У него завтра, видите ли, экзамен! О как! На дискотеку, значит, ему можно, а на дачу — ни-ни. А самое обидное, что родители так прониклись его «сознательностью», что уехали без дальнейших разговоров, оставив квартиру в полное распоряжение этого плута! Надо будет узнать потом у его подружки, реально экзамен намечался или он опять всех надул?
Чувствую, что от сидения на корточках ноги просто чужими становятся и, делая перерыв, усаживаюсь по... пятой точкой на зелёный ковёр, вытягивая затёкшие конечности.
Солнышко заманчиво светит, ощутимо пригревая, тёплый ветерок окутывает тело, птички что-то музыкально-переливчатое щебечут. Подставляю лицо ласковым весенним лучикам и закрываю глаза. Красота!
Свет, слепящий даже сквозь закрытые веки, вдруг слабеет. Тучка?
— Эстеллина? — разрывая в клочья моё состояние умиротворения, раздаётся серьёзный мужской голос рядом. Аж вздрагиваю от неожиданности и глаза распахиваю.
Крупная фигура напротив, закрывающая солнце, выглядит крайне внушительно. Наверное, такое с самосвалом сравнить можно. Ну, разве что в человеческом варианте.
— Нет, я Стелла, — на всякий случай довожу до его сведения.
Таинственный субъект тут же опускается передо мной на корточки. Возрадовавшийся такому повороту событий жёлтый карлик не упускает шанса меня ослепить. Жмурюсь и прикрываю ладонью глаза.
— Пусть так, — послушно соглашается непрошеный гость. — Меня помнишь?
Что за дурацкий вопрос? Хлопаю недоумённо глазами. Может, и вправду кто-то из знакомых?
Придирчиво рассматриваю пришельца. Ну, симпатичный, можно сказать, красавчик. Лет... лет тридцати, что ли? Нет, скорее двадцати пяти. Нос прямой, довольно длинный и совсем без ямки у лба, словно плавно в него переходит. Волосы тёмные, каштановые, а глаза, в противовес, очень светлые, дымчатые, с тёмным кантом, не позволяющим им слиться со склерой. Губы не слишком полные, но и не тонкие, так, средненькие, чуть кривящиеся, будто он едва сдерживает усмешку. Овал лица типичный, идеально мужской (если вы понимаете, о чём я, конечно). Плечи под кожаной коричневой курткой основательно широкие.
Мозг судорожно пытается сопоставить получаемый фоторобот с имеющимися фото в базе долговременной памяти. Соответствий не находит и отключается. Первый раз вижу вообще!
А вдруг это просто маньяк какой-нибудь? Втирается в доверие и прощупывает почву на предмет возможного преступления!
Оглядываюсь в лёгкой панике. Куда родители смотрят? И бабушка, кстати! Фиксирую взглядом все, такие нужные мне в настоящий момент, персоны. И что б вы думали? Те преспокойно занимаются своими делами, совершенно не обращая на происходящее внимания. Кошмар! По нашему участку бродят лица неопределённой национальности, а они и в ус не дуют! Подразумевается, что я сама должна выкручиваться? Как бы переделать этого «пришельца» в «ушельца»?
— А вы не ошиблись часом? — язвительно интересуюсь.
— Часом? — откровенно удивляется. — Не понимаю, — выдыхает, словно сдаётся.
Так. С соображалкой явно проблемы, будто на разных языках говорим.
— Мне идти нужно, — решительно поднимаюсь, прекращая бесполезную дискуссию, и шагаю в сторону.
Секунда, за время которой в глазах что-то быстро проносится, и прихожу в себя на том же месте, откуда поднялась. Дежавю. Ясно, что этот наглец усадил меня обратно. Но как? Вот убейте, но он до меня даже не дотронулся!
— Меня зовут Дириан Гоф ош’Лак, — вдруг заявляет мужчина.
Ё! А можно по слогам?
— Ди-ри... кто? — округляю глаза.
— Дириан, — опуская вторую часть имени, со вздохом повторяет он, словно поражаясь масштабам моей неосведомлённости.
— Ага, — глубокомысленно замечаю. — Ну поня-я-ятно.
Само собой, о чём вообще разговор, такое имя распространённое, просто на каждом шагу встречается!
Минуты две сидим молча. Попыток сбежать я больше не делаю. Вроде как членовредительствовать он не собирается, да и родители, пусть и в явном неадеквате, но всё-таки рядом. К тому же любопытство теперь распирает: что ж за типчик? Да ещё и с таким наименованием?
— А вы кто? — наконец не выдерживаю.
Губы тут же окончательно искривляются в усмешке, на лице такое довольное выражение, что сразу хочется надавать себе пощёчин, поскольку ясно становится — только и ждал от меня этого вопроса.
— Я твой муж.
Офигеть.
У меня что, солнечный удар с галлюцинациями и помрачением сознания? Или я схожу с ума? Какая досада...
— Я не шучу, — вытряхивает меня в реальность низкий голос. — Ты этого не помнишь, — подозрительный субъект задумывается на мгновение и продолжает: — Не можешь помнить... Пока... Но это так.
— Как-то жутко звучит то, что вы говорите, — поискав исчезнувший голос, хрипловато озвучиваю свои ощущения. — И совершенно нереально. Я ещё школу только два года как закончила и замужем уж точно не была. Да и помню свою жизнь прекрасно.
— Неужели? — внимательно всматривается в моё лицо. — Тогда я кое-что тебе расскажу.
Располагается удобнее, опускаясь бедром на зелёную травяную подстилку и опираясь рукой на согнутую в колене ногу. Взгляд становится ужасно серьёзным, и он медленно, даже немного печально, словно переживая в душе описываемые события, начинает говорить:
— Девятнадцать лет назад на планете Торманж праздновали свадьбу дочери правителя, единственной наследницы, с будущим императором Объединённых территорий. Никто и представить себе не мог, что скионские террористы, проигнорировав пакт о прекращении насильственных действий, именно в это время решатся организовать нападение. Обычно они ограничивались мелкими разбойничьими набегами, но в тот раз собрали просто колоссальные силы, чтобы попытаться захватить в плен императора и его молодую супругу. Заблаговременно высадив десант на планете, они ждали своего часа.
Рассказчик так глубоко уходит мыслями в воспоминания, что, по-моему, даже не осознаёт, как сорвав травинку, машинально закусил зубами кончик стебелька, тем временем продолжая своё повествование:
— Согласно церемониальному протоколу, свадьба длится три дня. И именно в последний день, в самый разгар празднования, в тронный зал ворвались вооружённые люди, безжалостно убивая и калеча всех, кто вставал на их пути. Отступая под прикрытием личной охраны, император уводил жену тайным ходом на корабль, но оказалось, что и этот путь для них отрезан. Предателей хватало везде и всегда. И всё же удача на мгновение повернулась к беглецам лицом — ход имел боковое ответвление, в которое император отправил жену и двух телохранителей. Ожесточённое сражение помогло прикрыть её бегство, однако сам император был сильно ранен и, если бы не подоспевшая армия, вряд ли вообще выжил.
На этой трагической ноте сказитель замечает инородный предмет во рту и, с удивлением рассмотрев его, отбрасывает в сторону. Проследив за кратким полётом, переводит взгляд на меня, чтобы убедиться в моём внимании к его словам.
— Подземный ход привёл девушку в бункер экспериментального центра, — вновь возвращается к повествованию, — тайную лабораторию, изучающую эманации пространства, последней разработкой учёных которой стал сканер физического тела, позволяющий перемещать организм в пространстве. Несколько часов провела испуганная девушка в холодном помещении, прислушиваясь к звукам на поверхности и явным ударам в бронированную дверь. Доведённая до отчаяния, понимая, что выхода у неё не остаётся, решилась на безумство — воспользоваться изобретением и сбежать. Перебросить себя через космос. На любую планету, лишь бы не попасть в руки гангстеров. Она не знала, что прибор работает не так, как обычный соединительный канал. И не предполагала, каким именно окажется «побочный эффект». В итоге её тело осталось на Торманже, который и взорвали безжалостные террористы, пришедшие в ярость от собственных неудач. А информационный слепок, вырвавшийся в бездонное пространство, летел между мирами, пока на его пути не оказалась Земля.
Пришелец бросает краткий взгляд в сторону моей мамы, которая, по-прежнему не обращая на нас внимания, разбирает на соседней грядке пакетики с семенами.
— Знаешь, что делает такой луч, попав на развивающийся эмбрион? — спрашивает и сам же отвечает: — Внедряет в зародыш ментальную энергию перемещаемого объекта и изменяет генетику, максимально приближая облик и физиологию тела к тому, которые имел донор, подвергшийся сканированию. Фактически и почти полностью превращая в него.
Мой визави замолкает, ожидая реакции на столь неординарное заявление. И я его не разочаровываю:
— Сказка? — морщусь от плохой концовки. Люблю когда хэппи-энд, а тут...
— Нет, правда, — отрезает.
— И как звали девушку? — терзаясь смутными сомнениями, интересуюсь.
— Эстеллина Мео Итин, — хрипло вдыхает.
— А императора? — ещё больше напрягаюсь я.
— Дириан Гоф ош’Лак, — пристально всматривается в мои глаза.
Нервно сглатываю. Это он — император?
Пытаюсь привести себя в адекватное состояние, заставляю оторвать взгляд от необычно светлых глаз и перевожу на траву. Пропускаю травинки между пальцами — холодные, чуть влажные, вполне вещественные. Вот она — реальность. А все эти разговоры — бред сивой кобылы. Я и сама могу напридумать такого, что мало не покажется.
Всё? Я в адеквате? Вот и отлично.
— Ну да, — киваю с мнимой серьёзностью. — А я королева Великобритании.
— Нет, — жёстко констатирует непробиваемый тип. Мой скептицизм он явно не одобряет. — Ты наследница Торманжа.
— Хватит! — начинаю чувствовать, что с меня довольно шуток, и снова вскакиваю на ноги. — Вы сами-то верите в то, что говорите? Что вам от меня нужно вообще?!
На этот раз, вместо того чтобы усадить меня обратно, этот... гм... император поднимается следом.
Мамочки! Он выше меня головы на две, а может, и ещё больше. Такое ощущение, что я лилипутик какой-то!
— Эст... Стелла, — мягко выговаривает мне мужчина, делая шаг, чтобы отрезать путь к спасительному жилью. — От того, что ты попытаешься сбежать, ситуация не изменится.
Ошалев от его словесного напора, я замираю, не решаясь на какие-либо действия. Поняв, что теперь можно «добить» меня окончательно, он продолжает:
— Понимаю, как тебе трудно принять всё то, о чём я говорю, но я ничего не придумываю. Земля, которую ты привыкла считать своим домом, для тебя чужая планета. И эти люди, — он взмахивает рукой в направлении моих родителей, — тебе совершенно посторонние.
— А вот это не так, — уверенно заявляю, почувствовав, что нащупала брешь в его «логике». — У моего отца и у меня одна и та же форма генетического заболевания. Не могла она быть у вашей «наследницы», так что вы ошибаетесь!
— Это ты ошибаешься, — упрямо качает головой. — Излучение меняет организм, во-первых, постепенно, во-вторых, ровно настолько, чтобы не позволить окружающим считать его «чужим», ну и, в-третьих, трансформация завершится, когда ты покинешь планету. Только тогда ты станешь настоящей торианкой.
Ох! Значит, я сейчас эдакая помесь разных видов? А вдруг эти... ториане... не совсем человекоподобны? А меня нынешний облик вполне устраивает, даже несмотря на жуткие волосы. Сразу приходят в голову всякие ужасы типа лошаков, мулов, лигров и прочей дребедени, которую нам вдалбливали на уроках биологии.
— Пойдём, — неугомонный субъект даже не спрашивает, приказывает, протягивая ко мне руку и явно желая зацапать моё «гибридное» тело, ну или его часть, в свои хищные пальцы.
— Послушайте, — ловко изворачиваюсь, чтобы избежать пленения, и отпрыгиваю назад. Шут его знает, вот попадусь, и как потом освобождаться? — Подождите! — жестом останавливаю его движение навстречу. — Вы что, полагаете, что я вот так всё брошу и уйду с вами? Неизвестно с кем и непонятно куда? Вдруг вы не тот, за кого себя выдаёте? На словах у вас всё складно, но... — смотрю на него подозрительно, — это всего лишь слова. Звук. Я же не дура, чтобы просто так взять и поверить!
— Согласен, — кивает уверенно. — Я сглупил. Мне нужно было сразу тебе это показать.
Мужчина достаёт из кармана куртки нечто, больше всего похожее на тонкую книгу размером с ладонь. Что-то нажимает на корпусе и протягивает мне:
— Ну, смотри.
Словно через прозрачное стекло наблюдаю за сменяющими друг друга объёмными изображениями.
Девушка в длинном серебристом платье, сидящая полубоком ко мне, у окна. Светло-серые волосы с белёсыми прядками подняты в высокую причёску и открывают длинную шею. Руки сложены на коленях. Ноги, прикрытые практически воздушной тканью юбки, изящно заведены под сиденье стула. Задумчивый взгляд устремлён вдаль. А за окном буйство синих оттенков.
Теперь уже изумрудное великолепие, и та же девушка, только в тёмных брюках и удлинённой белой рубашке навыпуск, заразительно хохочущая, верхом на... э-э-э... откуда я знаю на ком? Длинные распущенные волосы развеваются на ветру. Рядом ещё один всадник, серьёзный, чуть хмурящийся, в светлом бежевом одеянии.
Вот он же, только в белом, с бордовой отделкой костюме, держит девушку за руку. Одетая в длинное обтягивающее нежно-голубого цвета платье, та удивлённо смотрит в сторону стоящего неподалёку представительного мужчины. В тёмно-синем с позолотой костюме немолодой, но красивый даже в этом возрасте, скрестив руки на груди, он наблюдает со стороны.
Одежда не изменилась, только теперь пара стоит боком. Кавалер приобнимает девушку за плечи, пытаясь заглянуть в глаза, однако та сильно опустила голову вниз, словно рассматривая что-то под ногами.
— Есть и другие снимки, — убирая этот жуткий фотоальбом, считает нужным довести до моего сведения информатор, столь предусмотрительно подготовившийся к возможному недоверию, — но для начала, надеюсь, этих доказательств тебе достаточно?
— Мне нужно подумать, — едва выдавливаю из себя и отворачиваюсь, направляясь к забору. Облокачиваюсь на заострённые деревянные колышки, которые без промедления впиваются в нежную кожу рук. Боли не чувствую. И вообще, кажется, ничего не чувствую, мне всё равно. Ведь это так непостижимо! Невероятно видеть кого-то другого и при этом узнавать в нём СЕБЯ!
Это Я сидела на стуле, глядя в окно. И смеялась, галопируя на невиданном животном, тоже Я. Это МЕНЯ держал за руку и обнимал мой нынешний собеседник. Правда, выглядел он тогда немного моложе.
Привычный мир рухнул.
В одночасье я потеряла всё, что казалось для меня уютным, родным, близким и знакомым. Просто плакать хочется!
Тяжёлые ладони опускаются на мои плечи и соскальзывают по рукам вниз. Переместившись на талию, сплетаются в замок, прижимая меня к своему обладателю. Упираюсь во что-то спиной, вернее, в кого-то, — впрочем, нет, не так, ясно же, в кого, — почувствовав сильное тело под одеждой.
— Эстеллина, — слышу чуть хриплый шёпот над головой, — не грусти. Ты ко всему привыкнешь и откроешь для себя новый мир. Знаешь, как много в нём тех, кто желает увидеть тебя снова? Живой и здоровой.
— А как же они? — поворачиваю голову, чтобы взглянуть на тех, кого столько времени считала своей семьёй.
— Они... — словно задумывается мужчина. — Забудут. Не беспокойся, это очень простое и не опасное воздействие. Разве не видишь? Уже сейчас эти люди о тебе почти не помнят.
Ну да. Мама деловито прохаживается вдоль грядок, на мгновение притормаживает в том месте, где я должна была «работать», чуть хмурится, но встряхивает головой, словно отгоняя какую-то навязчивую мысль, и уходит в дом. Отец чем-то около машины занят, впрочем, он и раньше никогда особо меня не контролировал, вот брата — это да. Бабушка, лениво обмахиваясь газетой, лежит в шезлонге. И никого не напрягает ни присутствие на участке постороннего человека, ни моё с ним «близкое» общение.
— Я смогу их навещать? — решаю выяснить удалённость моего потенциального места обитания.
— Зачем? — удивляется, не выпуская меня из кольцевого захвата, этот инопланетный представитель сильного пола. — Впрочем, если захочешь, — чувствую, плечами пожимает, — можешь и прилетать иногда.
Так. Немного понятнее. Значит, есть вполне адекватные средства передвижения. Это хорошо. Если уж совсем невмоготу станет, сбегу обратно.
Ух! Кажется, я уже решила, что согласна на его предложение? Сама себе удивляюсь! А может, это моя вторая сущность просыпается? Начинаю прикидывать — стукнуть её по голове и отправить в небытие, чтоб не лезла со своими советами, или прислушаться и пуститься «во все тяжкие»?
Кстати! А с какой радости этот нахал меня вообще обнимает?! Я что, его собственность? Ну и что, что муж. Это ж когда было! И не со мной вообще. То есть со мной, но не со мной. Бр-р-р, я запуталась. Впрочем, мой мозг сам себя понял с полуслова, потому как тут же отдал приказ на немедленное пресечение поползновений на предмет налаживания физического контакта с моим телом. Дёрнулась я, короче, со всей дури, разворачиваясь лицом к наглой морде и отталкивая его руки в стороны.
Послушно убрав орудия захвата и отступив на шаг назад, мужчина, чуть наклонив голову набок, прикусывает нижнюю губу. Смотрит выжидающе.
— Хорошо. Я пойду с вами, — неожиданно даже для самой себя соглашаюсь. Впрочем, увидев промелькнувшее торжествующее выражение, тут же вношу условие: — Но только, если вы не будете настаивать на... эм-м-м... — смущаюсь и чувствую, что начинаю краснеть, поэтому быстро заканчиваю: — супружеских обязанностях.
— Стелла! — укоризненно смотрят на меня светлые глаза. — Но ведь мы женаты!
— Да что вы?! — наигранно демонстративно удивляюсь. — Значит я, по вашему мнению, должна с вами... спать... только потому, что девятнадцать лет назад моя... прошлая ипостась... ухитрилась выскочить за вас замуж? Это вообще как? Логично? Я же вас не знаю совсем! И вообще! Если такой вариант не устраивает, то лучше я останусь здесь. Мне и на Земле неплохо.
Последний аргумент сражает оппонента наповал. Собственные попытки возразить он гасит, стискивая зубы. Шумно выдыхает, надувая щёки.
Не нравится. Понятно. А мне какое дело? Это же моя жизнь! И моё... гм... тело. Отдавать его первому встречному я не собираюсь! Разбежался!
— Ладно, — наконец озвучивается согласие. Однако тоже корректируется: — Но наш договор касается исключительно интимной близости. И только до тех пор, пока твоё решение не изменится. Во всех остальных смыслах ты мне жена. Согласна?
Лихорадочно копаюсь в закромах моей памяти, вспоминая, какие такие функции могут быть у «жены», на которых можно меня подловить? Так ничего и не нарыв, коротко киваю. Ай, ладно! Выкрутимся!
Словно только этого жеста и ждал, сероглазый субъект шагает ко мне и резким движением за плечи впечатывает в свой корпус. Утыкаюсь носом в куртку, пахнущую кожей и ещё чем-то незнакомым и, наверное, от этого, раздражающим.
— Зажмурься! — приказывает.
Понимая, что вырываться и спорить глупо, послушно закрываю глаза.
Несколько секунд своеобразных ощущений — сначала давления какого-то, потом явного кратковременного падения, и (о, чудо!) опять нормальное состояние.
— Вот и всё, — слышу короткий смешок, и, выпуская меня на свободу, мужчина делает шаг назад.
Сконцентрировавшись, чтоб не заорать в случае чего, и морально приготовившись к худшему, распахиваю очи.
Так. Перед собой вижу этого... Дириана, но рассматривать его уже неинтересно, поэтому разворачиваюсь и... Ой-я!
«Небольшое», метров на двадцать, помещение более всего смахивает на корабельную рубку управления. О-о-о-очень близок дизайн тому, что демонстрируется в фантастических боевиках. Разве что выглядит не так искусственно, как в фильмах. Там сразу ясно — декорация, а тут всё совершенно естественно — и кресла, и пульты, и... А вот чёрт его знает, что ещё за «и». У меня в словарном запасе таких слов нет.
В моём сознании на фоне технического великолепия начинают прорисовываться человеческие силуэты. В основном — сидящие в креслах. Хотя... вон и стоящие на полу тоже. Ну ладно, хоть не многоруко-многоногие чудища. Это успокаивает.
— Ферт Дириан, — среди убийственной тишины вдруг раздаётся мужской голос. — Вы вовремя. У нас орбитальный корабль старков на связи!
— На экран, — моментально реагирует мой... гм... муж, перемещаясь в центр помещения и стягивая с головы... парик!
Едва не падаю от неожиданности! Его настоящие волосы, оказывается, во-первых, до плеч, а во-вторых — бордовые! Будто их в банку с вишнёвым вареньем макнули. Вот ведь! А на фотках и незаметно было! Правда, там они гладко зачёсаны и убраны назад. Так что маскировку он нацепил, наверное, чтоб меня с ходу не шокировать. Умно...
— Приветствую, капитан, — тем временем дружелюбно здоровается с кем-то Дириан.
— Взаимно, — отвечает ему ещё более низкий голос. Проявившееся объёмное изображение человека в чёрном обтягивающем комбинезоне, с каштановыми короткими волосами, кивает. — Я вижу, вы нашли то, что искали, — любопытные карие глаза впиваются в моё лицо. Тонкие губы чуть вздрагивают в усмешке.
— Разумеется, — подтверждает мой спутник, делая движение в сторону и закрывая меня широкой спиной от пронзительного взгляда. — И безмерно благодарны вам за предоставленное разрешение приземлиться на планете. Более мы не будем испытывать ваше терпение и немедленно покинем систему. Надеюсь, вы удовлетворены компенсацией?
— Вполне, — коротко обозначает своё мнение шатен. — Удачного перелёта.
— Благодарю, — чуть наклоняет голову Дириан, делая знак выключить связь. — Ну, наконец-то! — с чувством выдыхает, едва гаснет изображение, и восклицает: — Как я устал от твердолобости этих существ! — даже головой сокрушённо качает.
Лёгкие смешки, раздавшиеся с разных сторон, видимо, подтверждают его мнение.
О как! А тут интриги, оказывается! Чувствую, скучать не придётся. Безумно интересно, что это за тип, у которого надо спрашивать позволения прилететь на Землю?
— Так, — красноволосый мужской экземпляр вдруг соображает, что оставил меня без внимания, и подходит ближе. — Пора знакомиться! Догадаться нетрудно, — он чуть усмехается, — это фисса Эстеллина.
Далее следует крайне мучительная процедура поимённого представления тех, кто присутствует в поле моего зрения. Бли-и-ин! Хочется застонать от бессилия. Потому как я запомнить их не могу! Из всего процесса уяснила только, что перед именем мужчин обычно ставят ферт или фист (в чём разница, не поняла), а у женщин только фисса. Ну и пару-тройку должностей запомнила: капитан, помощник, пилот. Остальные — мимо.
Самым занимательным оказывается последнее знакомство — с миловидной женщиной, светло-бордовые кораллового оттенка волосы которой тщательно собраны в пучок на затылке. Фигура чуть более крупная, чем нужно для изящных форм, но зато с шикарным бюстом. С учётом ярко-красного платья со стразами, да ещё и в изрядный обтягон, плюс в контрасте с моим честным вторым, выглядит просто сногсшибательно. Поражаюсь, как местные мужики на своих двоих удерживаются.
Окинув мой дачный прикид презрительным взглядом, дамочка представляется:
— Фисса Майренна. Ваша наставница.
«Откровенничать с ней не советую, но научит она тебя многому», — взяв меня под локоть и наклонившись к самому уху, тихо предупреждает Дириан. Отстраняется и продолжает уже громче:
— Очень надеюсь, что результат от вашего общения будет быстрым и положительным.
— Я постараюсь, — томно опускает тёмно-лиловые глазки «скромница».
А тут, оказывается, есть желающие отбить у меня новоиспечённого спутника жизни?! Над этим надо хорошенько подумать. В смысле, как поступить: пресечь на корню или поощрить? Ну, первое понятно, а зачем второе? Ясно же — чтоб ко мне не лез и не доставал.
— Идёмте, фисса Эстеллина, — элегантно подхватывая подол длинного платья, направляется на выход эта нахалка.
— Ваша каюта, — приглашающим жестом открывает дверь Майренна.
Ну, раз моя — значит, вперёд. Решительно захожу внутрь. Словно среагировав на вторжение, включается освещение. Если только это не фисса сделала за моей спиной!
Осматриваюсь.
Первое, что бросается в глаза, — огромная кровать, застеленная пурпурным покрывалом, с прикольным затканным серебром светло-малиновым балдахином сверху. Вот ведь парадокс: космический корабль — и такие изыски!
На стене справа от спального полигона внушительного размера иллюминатор. Правда, в нём только кусочек звёздного неба, ничего интересного. Слева — несколько закрытых дверей и что-то мебельное типа трюмо. Рядом с входом — два мягких кресла и столик. Ещё пара маленьких пуфиков и пушистый белый ковёр.
Стою, глазами хлопаю. Что с этим «богатством» делать?
— Это ванная комната, — открыв одну из дверей, комментирует наставница. — Может, — она совсем уж уничижительным взглядом осматривает мою одежду, — вам привести себя в порядок и переодеться?
— Хорошо, — проявив максимум покладистости, пожимаю плечами и затекаю в рекомендуемый ресурс. Между прочим, совершенно обычная ванна и туалет, даже дико как-то.
Полностью смыв следы принудительно-добровольной трудовой деятельности, заворачиваюсь в полотенце и шлёпаю босыми ногами обратно.
Стоящая ко мне боком женщина придирчиво рассматривает выложенные на кровать наряды. Услышав мой топот, оборачивается и предлагает:
— Выбирайте.
Скольжу взглядом по предлагаемому ассортименту. Корсаж. В обтяг. Длинное. Узкое. Начинаю подозревать худшее. Здесь что, нормальных вещей вообще нет?
— Фисса Майренна, — смотрю заискивающе. Устраивать скандала пока не буду. Успеется. — А ничего попроще на первое время не найдётся? Брюк, например?
Поджимает недовольно губы.
— Такая одежда не соответствует этикету, — наставительно поясняет. — Женщинам неприлично носить брюки. Исключение делается только для занятий спортом и для наездниц на время поездки.
Вот я попала-то! Потрясённо закатываю глаза к светящемуся потолку.
— Тогда мне всё равно, — не глядя, вытягиваю что-то из общей кучи. Достаётся мне длинный вариант бежевого цвета с коричневой отделкой. Ладно, переживу, зато без корсажа, и юбка удобная, хоть и многослойная.
С помощью моей наперсницы превращаюсь в приличную даму, то есть фиссу. Она мне ещё и волосы помогает высушить и уложить нормально. И туфельками обеспечивает. Прямо фея-крёстная, не меньше.
Закончив с моим преображением, компаньонка убирает остальные платья в стенной шкаф, и по её поведению понимаю, что собирается «сделать ноги».
Нет, ну так нечестно! Я же тут вообще не ориентируюсь! Настраиваюсь на разведку боем и окликаю:
— Фисса Майренна!
Останавливается, словно я ей в спину выстрелила. Медленно поворачивается и вопросительно на меня смотрит.
— Может быть, вы покажете мне корабль? — вношу рацпредложение.
— Я думала, что вы хотите отдохнуть, — удивляется, но тут же берёт себя в руки. — Разумеется, если вы настаиваете. Прошу.
Вот ведь чопорная какая! Неужели никого попроще и подружелюбнее не нашлось?
Минут двадцать «гуляем» по хромированным коридорам. Тоска. Комментарии, которыми сопровождается «экскурсия», меня не вдохновляют. А можно ли считать интересным то, что «вот это каюта капитана, это отсек аварийных капсул, а тут у нас находится технический склад...». И всё прочее в том же духе. Но терплю, сама напросилась.
Изредка встречающиеся на нашем пути ферты (а может, фисты?) вежливо кивают и уступают дорогу.
Любопытно, ведь у всех одинаковый цвет волос. Точно такой же, как у Дириана и Майренны, разве что оттенки сильно отличаются. А вот глаза — вообще полная радуга. Впрочем, нет, не совсем полная. Синих и голубых ни разу не встретила. Но всё равно — прикольно.
Воодушевляюсь, когда нос начинает различать подозрительно манящие запахи. Аж слюнки потекли. А что тут такого? Я же не обедала, а по времени уже ужинать давно пора!
— Столовая, — предсказуемо поясняет женщина.
— Я есть хочу, — не мудрствуя лукаво, заявляю немедленно. — Может, зайдём?
— Фисса Эстеллина! — от возмущения едва не теряет дар речи моя сопровождающая. — Это неприлично!
— Что именно? — невинно хлопаю глазками. Нет, ну достали своими национальными заморочками!
— Во-первых, говорить об этом так прямолинейно! — понизив голос, выдаёт ценные указания. — Во-вторых, у вас есть отдельное помещение для приёма пищи.
Так. Я поняла. Это такой изощрённый способ уморить меня голодом.
— Хорошо, — выдыхаю с чувством, — ведите.
— Куда? — теперь уже глазками хлопает Майренна.
— Как это, куда? — задыхаюсь от негодования. Чувствую, всё! Сил моих больше нет! — Туда, где поглощать еду дозволено особям моего статуса, — не сумев сдержаться, язвительно поясняю.
Окончательно утратив способность к речевому общению, местная мадам ещё минут пять плутает по корабельному лабиринту. Как она вообще тут ориентируется? Ведь никаких указателей не видно, все двери и стены одинаковые! Послушно следую за эффектно колыхающейся кормой и вдруг слышу сзади подозрительное ворчание. Коротко оглядываюсь и придушенно взвизгиваю, отшатываясь к стене и влепляясь в неё всем корпусом, потому как за моей спиной оказывается такое!
Нечто тёмное, рыже-коричневое, с нормального человека ростом. Сколько у этой твари конечностей и есть ли они вообще — не разобрала, потому как всё внимание поглотили три огромных глаза, мрачно взирающих на меня и светящихся холодным ультрафиолетовым огнём.
В мозгу бьётся мысль, что если побегу, то точно запутаюсь в юбке, упаду, и тогда вообще неизвестно, что будет. Впрочем, если подумать хорошенько, то, скорее всего, оно меня сожрёт. Именно эта печальная перспектива и удерживает мой организм от нормальной поведенческой реакции.
Тем временем существо медленно приближается, утробное ворчание становится явственней. В нос ударяет тот самый неприятный запах, который я почувствовала от куртки Дириана. Ой-ё! Это его зверушка?
Непроизвольно сползаю по стеночке ниже, чтобы оказаться от этих «милых» глазок подальше.
Теперь чудовище нависает надо мной, а я получаю возможность «полюбоваться» его массивным телом, стоящим на коротких ногах и покрытым плотной шерстью.
Окончательно впасть в шоковое состояние я не успеваю, ужасающие потусторонним сиянием очи отрываются от меня и жуткий взгляд уходит в сторону. Существо резко выпрямляется, и только теперь понимаю, что передних конечностей у него нет, а тело имеет явно змеевидную форму. Не удивлюсь, если оно поползёт, вместо того чтобы просто уйти. О, точно! Приняв горизонтальное положение, напугавшая меня тварюга, помогая себе хвостом и задними конечностями, стремительно скрывается за поворотом.
— Вы в порядке? — приседает рядом со мной Майренна. Лицо тоже ощутимо испуганное. — Извините, я не рассчитала время. Совсем забыла про... — она вдруг резко замолкает, словно её кто-то выключил. И становится совершенно ясно и понятно: что-то скрывает.
Впрочем, выяснять это, сидя на холодном полу, не хочется. Да и фисса, помогая мне подняться, нервно оглядывается и, схватив за руку, невероятно сильно тянет за собой:
— Идёмте!
«Полёт» на крейсерской скорости продолжается ещё минуты три. Оценив пройденный километраж, особенности топографии и местной фауны, решаю, что одна я из каюты ни ногой!
Наконец, достигнув нужного места, фисса открывает мне дверь и всё-таки ухитряется смыться. Вот незадача!
Заглянув в проём, лицезрею не слишком большое помещение, но весьма интересное в отделке — бледно-розовые с рельефным растительным орнаментом стены, тёмно-малиновый многоуровневый потолок, из-под которого пробивается мягкий свет, придающий уют этому лаконичному, не перегруженному вещами пространству. Единственный предмет мебели, занимающий почётное место в центре комнаты, — обеденный стол. Не совсем привычный, слишком высокий, шестигранный, с о-о-очень толстой крышкой. Но... Пустой! Вывод делаю неутешительный — кормить меня явно не собираются. Обидно!
Убедившись, что ничего жуткого в «столовой» нет, прохожу внутрь и опускаюсь на мягкое сиденье одного из двух стульев, дополняющих сей монументальный шедевр дизайнерской мысли. Подпираю кулаком голову и набираюсь терпения. Ждать, судя по всему, придётся долго.
— Эстеллина!
Аж подпрыгиваю от резкого оклика. Что ж так пугать-то!
Смотрю, напротив стоит муженёк, недоумевающе взирая на меня, прекрасную.
— Первый раз вижу, чтобы столовую использовали как спальню, — выдаёт наконец. — Почему не ушла в каюту? Там же удобнее.
Ясно. Меня вырубило. Такое периодически случается, если долго без движения сижу. Прям по анекдотическому варианту закона Ньютона: всякое тело, находящееся в покое, стремится погрузиться в сон.
— Я ужинать пришла, — поясняю, — а уснула, потому что никого не было.
— А где фисса Майренна? — хмурится, оплетая пальцами резную спинку стула и отодвигая его чуть в сторону.
Пожимаю плечами. Откуда мне знать-то?
— Значит, ты ещё не ела? Ладно, смотри. — Видно, что он сердится, но держит себя в руках.
Нежданно приобретённый супруг садится напротив, надавливая ладонью на центр столешницы. Реагируя на прикосновение, та немедленно раскладывается, открывая взору и тарелки, и стаканы, и еду с напитками.
— Сама пробуй, — командует, снимая крышку с блюда, стоящего перед ним, и придирчиво его рассматривая.
Повторяю процедуру, получая аналогичный эффект с моей стороны. Понятно, скатерть-самобранка, только подход к ней особый нужен.
— Ферт Дириан, — решаю, что ужинать в тишине — полный маразм. — Может, вы расскажете мне о себе?
Мужчина морщится и откладывает столовые приборы в сторону.
— Зачем же так официально? — поднимает бокал за ножку, рассматривая мою любопытную персону через прозрачную изумрудную жидкость. — Зови меня просто Дириан, можно Дир, но уж приставки точно не нужно.
— В таком случае и вы, — деликатно ковыряюсь вилкой в тарелке, — пожалуйста, используйте моё обычное имя, к которому я привыкла.
— Договорились, — улыбнувшись, пробует напиток и, видимо, удовлетворённый качеством вкусовой гаммы, выпивает половину, отставляя бокал в сторону.
— Что конкретно тебя интересует? — хитро взглядывает на меня. — Ты же понимаешь, что я могу рассказать много. И это будет очень долго.
— Тогда... можно я буду задавать вопросы, а вы отвечать?
— Давай, — смотрит с интересом.
«Ага, — мысленно потираю руки. — А ну как я щас его поспра-а-ашиваю!»
— Значит, вы император.
Делаю паузу. Смотрю, он кивает, и продолжаю:
— Император чего?
— Объединённых территорий, — поясняет и удивляется моей забывчивости: — Я же говорил.
— Н-ну да, — тупо вспоминаю, когда это было? Мозг делает вид, что мы с ним не знакомы, и выдавать информацию отказывается. — А что за территории? — решаю выяснить другим способом.
— Сто двадцать шесть звёздных систем в периферической части второго рукава Галактики.
— Это много? — смотрю на его самодовольную рожу.
— Достаточно, — тонко улыбается.
— А вы с какой планеты? — не обращая внимания на сарказм, сосредотачиваюсь на получаемых сведениях.
— Ланс, — отвечает коротко.
— То есть все на корабле лансиане? — логично предполагаю.
— Верно, — хмыкает удовлетворённо. Видимо, я в точку попала.
— А почему такой странный цвет волос? — спрашиваю и сама теряюсь: ну и вопросики у меня!
— Странный? — с лёгкой усмешкой переводит взгляд на мою шевелюру. Мол, кто бы говорил?!
— Гм... — заставляю себя вернуться к прерванному процессу изучения еды. Сине-зелёной, сверху плотной, похрустывающей от нажатия и чуть пружинящей внутри. Опознать, что же конкретно я держу на кончике вилки, — проблематично, так что ощутимо задумываюсь о возможной родословной продукта.
— Это что такое? — сдуру решаю выяснить теорию происхождения данной субстанции.
— Это? — заглядывает в мою тарелку. — Молодые рукари с соусом из жодесских туков. Ешь, не бойся, — «успокаивает» мою подозрительность.
Немедленно вспоминаю рассказ Булычёва про девочку Алису из будущего. Как она там говорила? «Обыкновенные мангустины в петеяровом масле»? Во, точно!
Дав себе мысленный пинок, отправляю кусочек в путешествие по моей пищеварительной системе. Рот тут же наполняется ароматной кисло-сладкой мякотью. У-у, а вкусно как! Довольно быстро расправляюсь с имеющейся в наличии порцией. Нямка! Запиваю чем-то вроде сока с не опознаваемым, но очень приятным привкусом. Ну ладно, хоть какие-то плюсы от смены места обитания появились! Надеюсь только, что рукари — это не та тварь, с которой я так неожиданно пересеклась!
— А такой... — вспомнила, нервно вздрогнув, — змеевидный, коричневый, шерстяной и с ужасными глазами, это кто?
— Что?!!! — давится едой Дир. — Где ты с ним столкнулась?
— В коридоре, — ошалеваю от его реакции.
— У каюты? — откашлялся наконец.
— Нет, не знаю где, — признаюсь. — Мы по кораблю гуляли.
Лансианин медленно втягивает расширяющимися ноздрями воздух, плотно сжав зубы. Вот на кого он больше злится? На меня, Майренну или тварюгу? Или на то, что «гуляли»? Ой! Это же я настояла!
Виновато опускаю взгляд на тарелку. Ну что б мне промолчать-то! Запрёт теперь в каюте и не выпустит больше никуда!
— Дириан, — соображаю, что молчание совсем уж неприлично затягивается, и решаю сменить тему, — а моя настоящая планета, она та, что на фотографиях? — вспоминаю лазоревый пейзаж.
— Да, Стелла, — кивает, — это Торманж. Только его уже нет, — пожимает плечами. Успокоился, видимо.
— А в других системах такие как я остались? — невольно прикусываю губу.
— Возможно.
Он отодвигается от стола, так и не доев свою порцию. Аппетит я ему испортила, что ли? Встаёт, недвусмысленно намекая, что моё любопытство переходит разумные границы, и подаёт руку. Ясно? Заткнулась и пошла!
Оказавшись в каюте, утекаю в ванну и переодеваюсь в очень миленький, но почему-то розовый спальный вариант платья. Выползаю обратно и, зацепившись за ковёр, едва не падаю, удержавшись только благодаря тому, что повисаю на спущенном вниз балдахине. И реакция моя, кстати, вполне адекватна, потому как взгляд фиксирует на кровати дражайшего супруга. Вместо того чтобы уйти, этот тип разлёгся почти на середине спального плацдарма и, подперев согнутой рукой голову, рассматривает какой-то журнальчик.
Моё эффектное появление заставляет лансианина оторвать взгляд от чтива. Невозмутимо посмотрев на меня, Дириан возвращается к процессу созерцания печатного издания.
Обозреваю лежащего в вальяжной позе полураздетого мужчину. Впрочем, с эпитетом я явно погорячилась. Да, торс голый, но всё остальное закрыто одеялом и идентификации в смысле наличия одежды не подлежит. Посему, вполне вероятно, что он там совсем раздетый, а не наполовину!
— Почему не ложишься? — поняв, что я зависла окончательно, всё же откладывает журнал и откидывает угол одеяла с моей стороны. — Я жду.
— Мы так не договаривались! — возмущённо пищу в ответ. — Это нечестно!
— Ты забыла, что под запретом только интим? — напоминает сердито. — Всё остальное должно быть так, как у нормальных супругов. Значит, спать мы будем вместе!
Ох, какая же я ду-у-ура! Ведь знала, чувствовала, что будет подвох! И всё равно попалась!
— Но фисса Майренна сказала, что это моя комната! — пытаюсь отвоевать сданные позиции.
— Не-е-ет, — тянет довольно эта красноволосая зараза, ошибочно возомнившая себя моим мужем, — наша!
После такого заявления препираться уже бессмысленно. Поэтому, обругав себя последними словами, подныриваю под одеяло и закрываю глаза. Надеюсь, он своё слово сдержит.
Несколько минут напряжённо жду, но никаких подозрительных телодвижений с его стороны не фиксирую и расслабляюсь. Ну что ж, значит, можно не переживать.
Створки окна в комнате раскрыты, и я, встав на подоконник, вдыхаю прохладный воздух. «Неужели боишься? — интересуется голос за спиной. — Смотри, это же так просто!» Мимо просачивается чей-то силуэт и шагает наружу. Пытаюсь остановить его безумство и не успеваю. Однако вместо того чтобы разбиться, призрачная личность повисает в паре метров, протягивая руку, словно желая помочь. Как ни стараюсь, разглядеть лица не могу. Вижу только эту, манящую к себе, ладонь. Зачарованно делаю шаг навстречу и медленно падаю вниз, словно сквозь плотный туман. Выброс адреналина, и сердце начинает усиленно биться. Неприятное ватное ощущение в теле и страх, который вскоре проходит, потому как, чуть притормаживая моё движение, что-то пружинит, меняя направление перемещения, и вот я уже поднимаюсь вверх.
Воодушевление от осознания невесомости тела заставляет засмеяться и взмыть ещё выше, к прозрачному голубому небу. И тут же что-то плотное, упавшее на лицо, обрывает мой порыв, резко останавливая. Сердито отмахиваюсь, силясь убрать мешающую субстанцию, и, открыв глаза, вижу в непосредственной близости серебристо-малиновую ткань балдахина. От неожиданности отпрянув в сторону, соображаю, что подо мной ничего нет, и, дико взвизгивая, падаю с ощутимой высоты на что-то мягкое и упругое, которое, амортизируя, подкидывает моё тело обратно и снова принимает в свои уютные объятия.
— Что случилось? — недовольно ворчит рядом Дир, присаживаясь на кровати и жмурясь от включившегося света.
— Я упала, — едва выговариваю. Потрясённо поднимаю взгляд к потолку, где минуту назад висела у кольца, удерживающего декоративную завесу.
Муж послушно смотрит туда же.
— И что? — откидывается обратно на подушки и прикрывает глаза. — Чего так орать?
— Вы о чём вообще?! — решаю возмутиться его бесчувственности и отложить потенциальный обморок до лучших времён. — Как я там оказалась?! Дириан, объясните же! КАК?!
— А на Земле ты что, никогда не поднималась? — поняв, что уснуть я ему не дам, лансианин обречённо вздыхает и садится снова. — И не падала? — продолжает, рассматривая мой синяк на лбу. А тот теперь замечательно виден, поскольку в ванне пластырь благополучно отклеился.
Если бы не дикость ситуации, я бы только радовалась подобным обстоятельствам — сам хотел спать вместе, вот пусть и получает! Но проблема полётов во сне занимает меня сейчас ощутимее.
— Я могу летать? — ошеломлённо выдавливаю.
— Левитировать, — поправляет меня Дир. — Можешь, конечно. Ты же торианка! А не удержалась, потому что ещё не научилась себя контролировать. Разве не помнишь, что сейчас твоё тело только завершает трансформацию? И ему проще делать это во сне.
Час от часу не легче! Падаю лицом в подушку, чтобы скрыть неожиданно выступившие слёзы.
— Эстеллина, — осторожно переворачивает меня на спину, нависая сверху, мужчина. — Не стоит так реагировать! Ты вообще представляешь, сколько тебе предстоит узнать? Ты же выгоришь, если не научишься с этим справляться.
Оказавшись в неприличной близости от меня, лансианин замирает.
Смотрю в дымчатые глаза. Красивые. Необычно светлые. Его дыхание чуть шевелит мне волосы. Едва ощутимый нежный пряный запах, совсем иной, нежели тот, что я чувствовала раньше, почему-то одуряет. Шелковистые бордовые прядки, не желающие оставаться в стороне от происходящего, невесомо касаются лица, словно ласкают. Да и само тело, которое сейчас невероятно близко и к тому же несколько не одето, провоцирует на совершенно нескромные мысли. От ощущения сильных ладоней, прижимающих меня к кровати, появляется непонятное желание, чтобы он их не убирал. А ещё лучше вообще обхватил меня полностью. И не только руками.
Осознав, что совершу страшную ошибку, если продолжу идти на поводу физиологических потребностей тела, усилием воли вытряхиваю из головы всю ту дурь, которая успела накопиться за пару минут.
— Пустите! — дёргаюсь в сторону.
Коварный искуситель тут же отстраняется, отодвигаясь на зна-а-ачительное расстояние.
— Извини, — словно удивляясь произошедшему, просит прощения. — Это случайность.
Ага, щас, так и поверила! Только и ждал, наверное, подходящего случая, чтобы меня полапать!
— Давай-ка спать, — хлопком гасит освещение. — У меня завтра трудный день.
Лежу, тараща глаза в темноту. Интересно, я долго буду бояться уснуть? Мне и на Земле ощутимо доставалось (теперь я понимаю почему!), а если всё усилится, то чего хорошего ждать вообще? Вот только глаза предательски закрываются. Чтоб не оставить организму шанса отрубиться, переворачиваюсь с одного бока на другой. И ещё раз. И ещё.
— Стелла! — не выдерживает мой сосед. — Хватит вертеться!
— Дир, — решаю, что лучше я спрошу, чем промучаюсь всю ночь. — А можно сделать так, чтобы я не э-э-э... взлетала?
— Что, привязать тебя к кровати? — хмыкает муж. В темноте его голос как-то подозрительно хрипло звучит.
— Не надо, — иду на попятный. Ещё чего не хватало! Я уж как-нибудь сама справлюсь.
Вот только полежав без движения пару минут, всё-таки засыпаю. А просыпаюсь, к счастью, в нормальном положении, то есть не на полу. По всей вероятности, решив, что с него достаточно, мой организм прекратил опасные для здоровья эксперименты. Ну и замечательно!
С наслаждением потягиваюсь и, вспомнив, что где-то тут обитает потенциальная угроза моему психическому спокойствию, осматриваюсь.
Кровать — пусто. Каюта — пусто. Свобода!
Если бы не окружающая обстановка, то всё произошедшее вчера могло бы показаться сном. Но буйной фантазии далеко до того, что я пережила, и сомневаться в реальности окружающего меня мира — глупо.
Отыскав за раздвижными дверцами стен носибельный вариант одежды, привожу себя в порядок. Опять «везёт» на длинное, но на этот раз тёмно-серое платье с короткими рукавами. Хорошо хоть закрытое, декольте бы моя душа не вынесла. Кстати, нетрудно догадаться, какого цвета орнаментальная вышивка, которой оно украшено. Естественно, красного. И что у них за маниакальное пристрастие к этому колеру?
Экипируюсь и задумываюсь. Вообще-то я есть хочу. Вчерашние... как их там... рукари давно уже переварились. Может, проявить инициативу и отправиться в отведённую мне «точку общепита»? Которая, как ещё с вечера выяснилось, имеет отдельный выход прямо в каюту!
С ловкостью фокусника извлекаю на свет божий потенциальный завтрак и насыщаю организм питательными веществами. Спросить, что я ем сегодня, не у кого, так что остаётся только надеяться, что не слишком страшное. Ну, раз уж съедобное.
Сыто отвалившись от стола и растеряв все остатки осторожности, поднимаюсь и легкомысленно шагаю вперёд, толкнув дверь в коридор. Ё! От неожиданности отшатываюсь назад, впечатываясь спиной в подло закрывшийся проём, и приседаю, едва удержавшись, чтобы не стечь на пол всей тушкой.
Та-дам! Напротив входа по стойке смирно замерли четверо этих... лансиан. В тёмно-бордовой форменной одежде, с ужасно серьёзными лицами, словно им доверили охранять золотовалютный запас планеты. Впрочем, какой там планеты, целой империи! Только фанфар недостаёт и дробного перестука барабанных палочек.
Хлопаю глазами, пытаясь сообразить, они по мою душу тут стоят или так, случайно остановились. А что? Шли мимо. Устали. Решили отдохнуть.
— Фисса Эстеллина, — делает шаг ко мне один из истуканов. — Вам плохо?
— Нет, — возвращаю себе нормальное положение в пространстве, — мне хорошо.
— Тогда прошу следовать за мной, — по-строевому чётко разворачивается и начинает перемещение в неопределённом направлении по коридору. Один раз только оглянулся, чтобы убедиться, что я иду следом.
А ведь и вправду — иду. Даже бесцеремонности не возмущаюсь, и выяснять, куда мы направляемся, не пытаюсь. Потому как не слишком понятно, к чему всё это может привести!
Вот в такой последовательности — он, я, а потом остальные — и перемещаемся, пока не попадаем в ещё одну каюту. Довольно аскетичный интерьер в красно-коричневых тонах, со вставками хромированного металла, я бы сказала в стиле техно-модерн — мягко изогнутая поверхность стола, аналогичные стулья, парящие светильники, стены, плавно переходящие в пол и потолок.
Сидящий за столом мужчина в ответ на наше вторжение поднимает голову и встаёт, делая шаг навстречу.
— Стелла, — приветливо улыбается, прихватывая мои пальцы, — доброе утро.
Кожаную куртку муж сегодня сменил на брючную пару сливового цвета. Короткий жакет с люрексовой красной вышивкой на лацканах смотрится очень ярко. Даже слишком. Впрочем, пусть одевается, как хочет, главное, чтобы раздетым не оставался.
— Доброе, — осторожно киваю, стараясь мягко вытащить руку из его ладони. Получается плохо, потому как в ответ на моё противодействие захват становится только сильнее. На всякий случай попытки прекращаю. Может, подобный контакт тоже относится к категории «обязательных функций жены»? Да и выяснять отношения при посторонних кажется мне не слишком приличным.
— Я решил, что тебе, прежде чем столкнёшься с внешним миром, нужно многое о нём узнать, — делает вид, что не обратил внимания на борьбу наших конечностей. — Образование на Земле — это, конечно, хорошо, но многих вещей ты не понимаешь. Поэтому с сегодняшнего дня будешь заниматься. Каюта в полном твоём распоряжении. Учителя у тебя будут разные, так что не удивляйся, но все приложат максимум усилий, чтобы помочь тебе адаптироваться и быстрее привыкнуть к жизни в нашем мире.
Наконец отпустив мои пальцы, лансианин ободряюще мне улыбается и направляется на выход.
— Да! — он, вспомнив что-то, снова поворачивается и кивает субъекту, приведшему меня сюда. — Ферт Стириас будет твоим телохранителем. Надеюсь, что ты к этому быстро привыкнешь. Очень прошу не перемещаться по кораблю без него. Во-первых, ты не знакома с расположением отсеков и можешь заблудиться. Во-вторых, — Дириан чуть замялся, — мне бы не хотелось новых инцидентов.
Это он на ту «милую» зверушку намекнул? И таким радикальным способом решил пресечь возможность повторения вчерашней встречи? Чувствую подступающее раздражение. Разве можно считать оправданием то, что выглядит его поступок как желание обо мне позаботиться? Ведь моего мнения даже не спросил. Поставил в известность, и всё. Принимай, жёнушка!
Нервно передёргиваю плечами и, проводив взглядом исчезающую в дверном проёме фигуру, опускаюсь на стул. Ладно, будем грызть инопланетный гранит науки. Учиться, учиться и ещё раз учиться, как завещал великий... гм... император.
И минуты не прошло, а я уже имею счастье лицезреть довольно пожилого лансианина.
Итак, первый учитель. Послушаем.
— Фист Имельд, — представился мужчина. — На корабле я стратегический консультант, и, как не трудно догадаться, моя стезя — летопись империи. Надеюсь, что вы проявите достаточно терпения в изучении, ведь это не самая лёгкая задача — освоить более чем тысячелетнюю историю и политику за несколько дней.
Уй! Самое время застонать и смыться, потому что я даже историю Земли запоминала с трудом — в школе имела твёрдую тройку, а тут! Целая империя в сто с лишним звёзд, а уж сколько около них планет! Кошмар.
Впрочем, поскольку выбора у меня всё равно нет, морально настраиваюсь терпеть. Хорошо хоть фист Имельд оказывается великолепным рассказчиком, сухими фактами и датами он меня даже не грузит. Зато описание событий в его изложении слушать чрезвычайно занятно — образное, эмоциональное, не слишком подробное, скорее в меру. Да и сопровождает он свой рассказ вполне реалистичными картинками, фотографиями, а иногда ещё и изображениями, похожими на объёмное видео.
Начал мой преподаватель, как положено, с древних, покрытых мраком и таинственностью событий, приведших к глобальной войне между мирами. С тяжёлым вздохом посетовал на то, что сейчас уже никто и не вспомнит о реальных причинах её возникновения, однако последствия едва не оказались катастрофическими. Почти все звёздные системы обессилели настолько, что на многих из них цивилизации практически исчезли. Тогда и началось примирение сначала двух миров, затем ещё и ещё. Медленно восстанавливалось спокойствие в этом секторе Галактики. Однако поскольку некоторые цивилизации так и не пожелали сменить военный путь развития на мирный, другим мирам нужна была хорошая защита. Объединившись, они создали империю. Совместные усилия позволили практически полностью погасить агрессивные амбиции враждующих сторон и привлечь в состав империи новые миры.
Мне даже карту продемонстрировали для наглядности, продолжая оптимистичное повествование.
Созданный тип управления молодой державой сводился к периодической смене планет, которые друг за другом становились новыми столицами. Зогг, Ипер, Рооотон, Ле, Шенор, Вион, Томлин, Милнар, Цесс, Торманж. Только одно поколение правил каждый из представителей населяющих их цивилизаций. Однако обязательным условием смены власти служило образование родственных уз между наследницей нынешней власти и потенциальным будущим правителем. Проще говоря, свадьба. Которая и сделала планету Ланс нынешней столицей, а Дириана — императором.
Интригующе остановившись на самом интересном месте, фист Имельд попрощался, пообещав, что завтра расскажет печальную историю планеты Торманж.
Сопроводив меня на обед, молчаливый ферт Стириас остался ждать за дверью, а я в одиночестве принялась задумчиво, но весьма активно расправляться с положенной мне порцией. Насыщенное необычными фактами повествование аппетит мне не испортило. Да и вообще услышанное казалось какой-то фантастической сказкой. Я привыкла считать, что все космические боевики — это вымысел, игра актёров в фильмах. А тут в реальности такое творится!
Вернулась в «классную комнату» и обнаружила там мою ненаглядную фиссу Майренну. Извинившись за вчерашнее исчезновение, та поставила меня в известность относительно направления нашего с ней взаимодействия — этикет. Как предсказуемо!
Следующие три, а возможно, и все четыре часа я учусь правильно делать то, что сейчас выполняю ужасно (по мнению наставницы, конечно), а именно: ходить, садиться и вставать, а также подавать руку для приветствия.
Пообещав, что завтра мы закрепим пройденный материал и отработаем что-нибудь новое, фисса откланивается, а я устало падаю на стул. Всё. Сил нет. Ни моральных, ни физических. Впору петь песенку Андрея Миронова. «Вжик, вжик, вжик. Уноси готовенького. Кто там на новенького?»
Надежда на то, что никого, исчезает быстрее, чем появляется. Ещё один фист с невероятно трудным именем Зуйпругонон (господи, вот назвали-то!) внедряется на мою территорию отчуждения, и, поскольку изгнать его не представляется возможным, приходится вникать в тонкости национальных особенностей Объединённых территорий. Ведь мне придётся принять их, поскольку я же наследница, стало быть, должна чётко придерживаться требований общества, в котором мне предстоит жить. А таковые оказываются в значительной степени шокирующими.
Например, я, наконец, поняла, почему Майренна так отреагировала на моё заявление о желании поесть в корабельной столовой. Оказывается, лансиане, как, впрочем, и многие другие представители этой самой «империи», никогда не едят в присутствии друг друга, это могут позволить себе только супруги. Даже дети питаются отдельно, и для присмотра за ними существуют специальные «кормильцы». А местная точка общепита вообще разделена на индивидуальные, изолированные кабинки. И обедать не в своей — это моветон. Ну, как надеть чужое нижнее бельё, к примеру. Так что можно добавить ещё одно очко на личный счёт Дириана. В смысле? Да всё том же — функций жены. Два-ноль в его пользу.
Второе шокирующее «откровение» в сфере этики и психологии семейной жизни касалось однозначной невозможности сменить супруга. Если свадебный обряд проведён, то даже смерть «второй половинки» не позволит иметь новую семью. А уж что говорить про простое «разбежались» и «живём отдельно» — никаких вариантов. И мечтать не сметь. Женаты — значит всё.
Осознание масштабов моего «попадалова» убило моё восприятие окончательно. Поняв, что я его уже не слышу, мало того, ещё и идентифицирую с мебелью, фист незаметно испарился, а я так и осталась сидеть за столом, прожигая взглядом дырку в стене.
Бог мой! Я всё-таки надеялась, что у меня останется шанс изменить свою жизнь, если станет плохо. Если я не смогу полюбить Дириана, или если пойму, что он меня не любит, или... ну любое другое «если». Ан нет. Надежд на это не осталось.
— Фисса Эстеллина, — как сквозь вату доносится до меня зовущий голос телохранителя. — На сегодня занятия закончены, вам нужно отдохнуть.
Усилием воли отбрасываю в сторону мрачные мысли, встаю и направляюсь на выход.
Ага. Отдохнуть. И поесть. И всё в компании муженька!
— Как прошёл день? — интересуется тот, оказавшись напротив меня за столом.
— Не знаю, — уныло отвечаю.
А что я могу? Вариантов два. Первый — разозлиться, устроить скандал и обвинить его во всех смертных грехах. Второй — молча проглотить обиду и сделать вид, что я всё поняла и приняла. Самое удивительное, что ни одна из этих возможностей мне категорически не нравится.
— Устала? — удивляется моему тону лансианин.
— Немного... Дир, — решаю выяснить, какова его позиция в интересующем меня вопросе, — почему вы не рассказали мне на Земле о том, что значит быть женой в вашем понимании?
— А что бы это изменило? — Внимательно всматривается в моё лицо. — Оставить тебя там я бы не смог. Ты же понимаешь почему?
— Но ведь вы заставили меня согласиться на такие вещи, которые в вашей культуре считаются неприличными!
— Подожди! — останавливает меня Дириан. — Во-первых, я всего лишь откорректировал твоё условие, ни о чём другом ты не просила. Во-вторых, что в этом может быть неприличного, если мы муж и жена? Ну а в-третьих... — он вздохнул. — Стелла! Поставь себя на моё место. Представь, что я тебе всё рассказал, и ты согласилась полететь со мной только на условиях полной независимости. Тебе хорошо, да? А мне? Ведь если кто-нибудь на корабле или на планете узнает, что моя жена проводит ночи в отдельной комнате, не делит со мной стол, я не могу до неё дотронуться, то это для всех будет означать только одно — мы НЕ женаты. Так что прошу, не обвиняй меня в том, что я воспользовался шансом, который ты невольно мне дала. Я просто хотел уйти от проблем.
— А то, что между нами нет... — запинаюсь, но лансианин моментально понимает, что я имею в виду.
— Это легче скрыть, — улыбается грустно и таинственным полушёпотом заканчивает: — Ведь никто не заглянет мне в душу и не увидит, как я жду того момента, когда ты изменишь своё условие.
Вот такие дела. И решить для себя не могу, то ли посчитать его чудовищем и начать презирать, то ли проникнуться сочувствием и пожалеть.
— Кстати, я забыл ещё кое о чём, — отложив приборы, он поднимается, неторопливо обходит стол и останавливается в непосредственной близости. Взяв меня за руку, тянет вверх, заставляя подняться ему навстречу.
Хлопаю глазами, не понимая такой необычной активности, ведь ужинать мы ещё не закончили. Воспользовавшись моей растерянностью, Дириан, достав из кармана кольцо, ловко надевает его мне на средний палец левой руки.
Смотрю на сверкающий красный камень в необычной оправе из белого с жемчужным переливом металла и перевожу озадаченный взгляд на мужа. Если это обручальное кольцо, то почему не на традиционном безымянном пальце, да ещё и на другой руке? Или у них так носят?
— Лансинит, очень редкий кристалл, который добывается со дна океана Ланса, — поясняет мужчина, продолжая удерживать мою руку в своей. — Я подарил его тебе, когда ты согласилась на помолвку. Тогда мне казалось, что я самый счастливый во всей империи. А потом обнаружил кольцо в туннеле бункера и моя жизнь словно оборвалась... — его взгляд помрачнел от воспоминаний. Он на мгновение прикрыл глаза и сжал пальцы сильнее. Судорожный выдох, и снова невозмутимое выражение лица. — Надеюсь, что оно вернёт мне забытое ощущение счастья. И тебя.
У меня от этих слов возникает сильнейшее желание прижаться к нему, чтобы дать возможность понять — мне совсем не безразличны его переживания. Удерживаюсь, потому что понимаю — рано. Да, мне ужасно его жаль. Но это же не повод прыгнуть к нему в постель. Тьфу! И так спим вместе! В объятия.
Решаю, что простого ответного пожатия пальцев будет достаточно. Эдакое поощрение. Которое, кстати, имеет вполне положительный эффект — лицо Дириана светлеет, и он, усадив меня обратно на стул, возвращается к прерванной трапезе.
— Дир, — вдруг вспоминаю свои первые впечатления, — а когда вы меня сюда забрали, то разговаривали с кем-то по видеосвязи. Ну, такой каштановый шатен в чёрном. Помните? Он кто?
— О! — засмеялся супруг, похоже, настроение я ему подняла. — Это Басан. Капитан орбитального корабля старков. Мне пришлось просить у них позволения войти в систему и совершить посадку на Земле, чтобы найти тебя, — поясняет, видя, что я всё равно не понимаю.
— Но... — начинаю нервничать. — Земля же свободная планета! А что за старки? Это люди такие?
— Нет, в нормальном облике они, ну как тебе сказать... — задумывается. — А! «Зелёные человечки». Только они способ нашли, чтобы менять тела на более удобные, поэтому на людей действительно очень похожи. А что касается «свободы»... — он покачал головой. — Две тысячи лет Земля принадлежала неким лазалвакам. Это тоже гуманоидная, но не совсем человечная цивилизация. А они около ста лет назад продали Солнечную систему старкам, и те вполне успешно используют её для своих целей. Ну и защищают, естественно. Так что уговорить старков разрешить нам провести поиск на их планете оказалось весьма непросто.
— А почему Земля не входит в состав Объединённых территорий?
— Стелла! — удивляется моему тугодумию Дириан. — Во-первых, у землян нет технических средств для дальних космических перелётов, во-вторых, сама планета находится в совершенно другом рукаве Галактики. Ну и, в-третьих, опять-таки её контролируют старки.
— Обалдеть, — тихо выдаю я, отодвигая пустую тарелку. За всеми этими разговорами съела всё незаметно.
— Идём отдыхать, — правильно понимает мой жест лансианин.
Я снова упала. На этот раз мне не повезло — воспарив, я ловко просочилась между чуть раздвинутыми складками балдахина (интересно, и как у меня получилось во сне это сделать?) и рухнула прямо на белое ворсовое покрытие.
Ковёр, конечно, попытался честно самортизировать и погасить удар, но его усилия прошли почти даром. Приложилась я ощутимо. Хорошо ещё, что в процессе полёта вниз уже проснулась и успела хоть как-то сгруппироваться. Но всё равно... Больно!
— Стелла! — практически мгновенно оказавшийся рядом Дириан подхватил плачущую меня на руки, прижимая к себе. — Тише, тише, ну всё, — попытался успокоить.
Слушать его я не желала. Было не просто больно — обидно, страшно, плохо. Угораздило же обзавестись «даром», который меня убьёт, в конце концов!
Слёзы, словно прорвав внутреннюю плотину, льются нескончаемым потоком. Закрыв глаза и уткнувшись во что-то тёплое и мягкое, я самозабвенно рыдаю, пока меня не начинает потихоньку отпускать. Ну вот. Стресс сняла, кажется.
Оторвалась от спасительной «жилетки» и поняла, что всё это время лансианин терпеливо ждал, пока пройдёт неожиданная истерика. Даже на кровать не сел, так и стоял, удерживая меня на руках.
— Э-м-м... — смущаюсь, не зная как отреагировать. Чуть отстраняюсь от его мокрой груди (вот опять он раздетый!) и выдаю первое, что пришло в голову: — Спасибо.
Осторожно опустив меня на кровать, Дириан присаживается рядом.
— Это когда-нибудь закончится? — тихо всхлипываю.
— Конечно, — успокаивает меня. — Обычно ториане к твоему возрасту уже прекрасно управляют процессом. А у тебя развитие задержалось, скорее всего, из-за вынужденной адаптации к земным условиям. А сейчас организм почувствовал себя свободным, ну и навёрстывает упущенное.
— Если он будет продолжать в том же духе, — вздыхаю, — он себя же и покалечит.
— Как сам покалечит, так сам и вылечит, — едва слышно бурчит мужчина. — Ладно, не переживай, я что-нибудь придумаю, — обещает и отправляется в ванную комнату. — Если хочешь, отдохни ещё немного, а мне нужно идти.
Проводив взглядом внушительную фигуру, откидываюсь на подушки и прикрываю глаза. Нет, спать больше не хочется. Просто нужно привести мысли и ощущения в порядок.
Что ж за свинство такое?! Разве я думала, соглашаясь на предложение Дириана, что ждут меня регулярные стрессы, которых здесь оказывается более чем достаточно! То сам лансианин, то эта тварь рыжая, то «учителя» со своими «открытиями» плюс мой организм чудит. И что ещё за вылетевшая фраза: «Сам и вылечит»? Тихий ужас. Или это мне «везёт», как утопленнику?
Дождавшись, пока Дириан выйдет из ванны и тихо покинет каюту, выбираюсь из постели и привожу себя в человеческий вид. По крайней мере, сегодняшнее платье — коралловое, с широкой юбкой чуть ниже колен, выглядит вполне земным. Жаль только, что с корсажем.
Быстренько завтракаю и за дверью обнаруживаю неизменного телохранителя. Он вообще спать уходил, интересно?
Поприветствовав меня, фист Имельд, выполняя вчерашнее обещание, сразу приступает к повествованию о Торманже. Замираю, превратившись в одно большое ухо.
Сто пятьдесят шесть лет назад правящая династия планеты Цесс заявила, что готова передать бразды правления. И наследница, дочь правителя, фисса Этола, как было заведено многими поколениями до неё, вышла замуж за молодого принца планеты Торманж.
Красавица цессянка меня поразила. Невысокая, тонкая, гибкая, с абсолютно белыми, жемчужными волосами, нежно-сиреневыми глазами, бледной кожей и точёными чертами лица. В контрасте с ней её муж-торианин смотрелся чрезвычайно крупным и ярким. У него ко всему можно было добавлять слово «очень». Очень синие глаза, очень насыщенный голубовато-серый цвет волос, очень эффектная фигура, очень мужественное лицо. Между прочим, мужчину я узнала — это он был на одной из тех фотографий, которые мне показывал Дир. И это на него моё прошлое «я» смотрело, словно удивляясь чему-то.
Правление Торманжа было долгим. За это время Этола родила шестерых мальчиков, но ни одной девочки. Только через сто двенадцать лет в семье, наконец, появилась дочь. Наследница Эстеллина. И когда она достигла двадцатипятилетия, объявили о смене правления.
Снова получаю возможность полюбоваться на девушку и убедиться в том, что заявление Дириана — не вымысел. Фист Имельд даже небольшой фрагмент видео со свадебной церемонии где-то раздобыл.
Какое-то двоякое впечатление у меня осталось от просмотра. Казалось бы, всё идеально. Радостные лица гостей, прекрасный обряд, великолепные наряды, эффектно украшенный зал, впрочем, скорее нависающая полусфера, переходящая в открытое пространство, красавец жених, опускающийся на одно колено и надевающий на палец невесте кольцо. Вот только она счастливой отнюдь не выглядит. Да, лицо улыбается, но глаза... иногда в моих глазах (то есть глазах девушки) проскальзывает что-то такое, от чего хочется заплакать. На фотках, кстати, этого не видно.
Не дав мне над этим поразмышлять, фист выводит на экран другое видео. С камеры, установленной на анфиладе дворца и заснявшей нападение скионов. Зрелище неприятное, страшное. Хорошо, что изображения живых фигурок мелкие, и кажется, что они просто падают под градом световых лучей, испускаемых летящими по небу кораблями.
В принципе, ничего нового о самом нападении лансианин мне не рассказал. Всё то же самое я уже слышала от Дириана. Подоспевшие войска оттеснили агрессоров. Атака на время захлебнулась, и это дало возможность обнаружить и вывести в безопасный космос раненого и находящегося без сознания молодого императора. Наследницу искали, но тщетно. А ещё через два часа понявшие, что проигрывают, террористы взорвали планету.
Сообщение о гибели Эстеллины шокировало империю, ведь её смерть разрушала всё то, что накапливалось тысячелетиями, — лучшие генетические признаки, дающие каждой из цивилизаций свои преимущества, соединялись, комбинировались и передавались из поколения в поколение. Наследница несла в себе генетическую память всех, успевших стать правителями, обитателей Объединённых территорий. Неужели придётся создавать всё заново?
Надежда вспыхнула так же быстро, как захватившее ранее уныние. Зафиксировав световую вспышку и луч, метнувшийся в космос с поверхности, за несколько минут до взрыва, наблюдатели поняли, что кто-то воспользовался экспериментальной установкой. А расшифровав ушедший в глубокий космос сигнал, осознали, что нёс он информационный код Эстеллины. Значит, девушка осталась жива, и продолжение прямой наследной линии династии оставалось реальным. Теперь наследницу предстояло найти.
— Почти шесть лет понадобилось, чтобы вычислить звёздную систему, на которую попал луч. И больше двенадцати, чтобы обнаружить вас на самой планете. Но, как видите, со своей задачей поисковики справились, — закончил рассказ фист. — Я безумно рад, что именно мне выпала честь помочь вам если не вспомнить, то понять ваше значение для нашего мира.
Лансианин поднимается, и по лёгкому поклону понимаю, что он собирается уходить.
— Фист Имельд, — останавливаю его движение. — А... извините, может, это не к вам вопрос, но... наследницы обычно выходят замуж по любви? Или как?
— Это трудный вопрос, фисса Эстеллина, — снова присаживается напротив. — Выбор жениха чаще несёт вероятностный характер. Если к моменту, когда у правящей династии появляется дочь соответствующего возраста, на нескольких планетах имеются принцы, то право выбора, естественно, предоставляют самой наследнице. В данных условиях шанс на взаимную симпатию очень высок. В вашем случае, — он чуть замялся, — можно сказать, что альтернативы не было. Ни на одной планете, кроме Ланса, принцев не оказалось.
— Что? — удивляюсь я. — Сто с лишним планет, и только один претендент?
По всей видимости, в явном затруднении фист только разводит руками и, задумчиво кивнув, всё-таки покидает своё рабочее место. Мне ничего не остаётся, как под бдительным оком телохранителя топать на обед.
Вот так. Значит, замуж за Дириана я, скорее всего, не хотела. Но вышла. Ох... Интересно, заставили или сама согласилась? Наверное, сама, если верить тому раскладу, который мне описал фист Имельд. Выбора-то не было! Вот только как же я к нему относилась? Он мне хоть чуть-чуть нравился?
Задумываюсь над сим вопросом основательно. В принципе... я же сейчас не испытываю к нему ничего отрицательного, мне он не кажется противным, мерзким и отвратительным. Иногда даже совсем наоборот. Значит, есть вероятность, что всё было не так уж и плохо.
На обратном пути вдруг осознаю, насколько дика та ситуация, в которой я оказалась! Прожить восемнадцать лет на Земле, в обычной семье, считать себя нормальным человеком, а потом принять факт, что лет этих у меня было ещё, как минимум, двадцать пять, ещё двое родителей и крайне насыщенная событиями драматическая судьба. И как с этим жить?
Может, сойти с ума? А что? Дёшево и сердито. И никаких тебе проблем.
В полном душевном разладе на абсолютном автомате выполняю безумные требования фиссы Майренны. В конце концов, мой мозг, поняв, что хозяйке до тела нет никакого дела, начинает бунтовать и с явным злостным умыслом подсовывает мне отчётливую картинку для «осознания».
Я медленно иду по прочерченной на полу линии. Ноги ставлю так, чтобы, не дай бог, с неё не сойти. Ручки по-балетному так, чуть в стороны, и подбородок высоко вверх.
Почему-то сразу приходит на ум проверка на степень опьянения.
— Хватит! — решительно ухожу в сторону стола и плюхаюсь на стул. — Я больше не могу!
— Фисса Эстеллина! — тут же возмущённо надувается Майренна. — Научитесь контролировать эмоции! Вы не должны демонстрировать окружающим своё состояние! Нужно держать себя в руках.
— А где вы видите тут «окружающих»? — демонстративно оглядываюсь по сторонам. — Вы — мой супервайзер. Ферт Стириас — моя тень. Перед кем мне притворяться? Перед самой собой?
По лицу телохранителя проскальзывает неимоверно удивлённое выражение, а фисса давится воздухом. Да, шокировала я их, наверно, зря. Надо бы поаккуратнее с выражениями. Женщина вот-вот лопнет. Точно.
Нет, обходится. Продышалась.
— Хорошо, — чуть приседает в поклоне Майренна. — Продолжим завтра.
Когда дверь за наставницей закрывается, ферт подаёт, наконец, голос:
— Может, вы хотите отдохнуть? Если устали.
— Да нет, — улыбаюсь ему в ответ на проявленную заботу. — Я не устала, просто выводят из себя все эти манерные телодвижения. А сколько времени осталось до ужина? — пытаюсь сориентироваться.
— Часа три, — отвечает, посмотрев на запястье, где прямо на ткани костюма на миг вспыхнули цифры.
— А кто-нибудь ещё сегодня должен со мной заниматься? — любопытствую.
— Ну да, — уверенно кивает телохранитель, — через час урок танца.
— Что? — глаза на лоб вылезти готовы. — Сегодня ещё и танцы?
Нет, танцевать я люблю. Но! Одиночно и современные стили, а не всякие парные танго-вальсы. Почему-то я уверена, что здесь будут именно такие.
Так. Вдох. Выдох. У меня ещё целый час!
— Ферт Стириас, — снова поворачиваюсь к мужчине, который до сих пор молча решает, как ему отреагировать на моё восклицание. — А на корабле есть какая-нибудь зона для прогулок? Что-то типа оранжереи, парка, ну места отдыха, короче.
— Ну что вы! — качает головой лансианин. — Это же не громоздкий межпланетный лайнер, а маленький тактический корабль, для него главное — компактность и скорость.
Ничего себе — маленький! Сколько мы с Майренной плутали по его коридорчикам!
— Зато вы и не заметите, как окажетесь дома, — продолжает свою мысль ферт. — Завтра — последний день пути, и к утру следующего прибудем на Ланс.
Да уж, действительно быстро. Правда, узнав, сколько точно времени у меня осталось, начинаю волноваться. Не люблю я быть в центре внимания. Никогда не любила. А теперь, судя по всему, придётся с этим как-то мириться.
— Мне... ферт Дириан, — размышляю вслух, — говорил, что Земля и Ланс очень далеко друг от друга, даже в разных рукавах Галактики. А её диаметр почти сто тысяч световых лет. То есть примерное расстояние в пути... ну пусть треть от этого... Ого! Тридцать тысяч световых лет за три дня? Какой же у ваших кораблей принцип движения, если такие скорости?
Как-то не задумываюсь особо над тем, как звучит мой вопрос, просто спрашиваю, потому что интересно. Настолько, что даже не особо напрягаюсь насчёт того, откуда у меня такие «познания».
Лансианин сначала смотрит на меня, как на нечто весьма специфическое, потом ещё с минуту врубается в заданный ему вопрос. Наконец, голос у него прорезается.
— Тридцать шесть тысяч световых лет за девяносто часов, — корректирует мой приблизительный расчёт. — Это только кажется быстрым, на самом деле есть и более скоростные средства перемещения, но они менее комфортные. А принцип... — Он помолчал, наверное, прикидывая, как мне, такой неграмотной в технических вопросах, объяснять специфику полёта и конструкции двигателя. — На самом деле мы не совсем летим. То есть какое-то время мы, конечно, перемещались в пространстве, но только до точки перехода, а погрузившись в неё и задав определённые параметры, добились эффекта так называемого эмиссионного хода, когда само пространство начало двигаться вокруг нас. И скорость этого перемещения зависит только от реакции пилота и глубины погружения. Я вас не запутал? — осторожно интересуется. — Извините, но за более детальным разъяснением вам нужно обращаться к специалисту, не ко мне. Если хотите, я могу договориться с техником или вторым пилотом, их объяснение будет более профессиональным.
— Ой, нет, — категорически отказываюсь. — Вот именно ваше меня вполне устраивает. Я ведь не собираюсь эти корабли строить или ими же управлять. Понимания общего принципа для меня вполне достаточно.
— А какие возможности движения у земных транспортных средств? — улыбается моей горячности.
Ну, тут уж я развернулась. И про машины, и про самолёты, и про тягловую лошадиную силу всё рассказала. Ничего не забыла? Нет, забыла. Про органическое топливо. Ну, теперь точно всё.
Мы как раз смеялись над способом получения такого необычного источника энергии, когда в каюту зашла совсем молоденькая девушка.
— Фисса Линола, — представилась, окинув нашу весёлую компанию подозрительным взглядом. — Я ваш инструктор. Вы умеете танцевать? — с ходу решила выяснить степень моей компетенции в данном вопросе.
Ферт деликатно перемещается ближе к двери и начинает делать вид, что его тут нет. Хотя я прекрасно замечаю любопытные взгляды в нашу сторону. Ждёт, как я буду выкручиваться? Легко!
— Смотря что, — игриво встряхиваю головой. — И смотря какая музыка.
От моего резкого движения плохо закреплённая прядка падает на плечо, и я небрежно забрасываю её за спину.
— Тогда... — даже теряется от моего энтузиазма девушка, — давайте попробуем... — Она наклоняется над столом с явным намерением выудить из соответствующей техники нужную ей музыку.
В результате её созидательной деятельности через минуту я слушаю вполне приличный вариант «Лунной сонаты» с поправками на космическое происхождение и нестандартное звучание неведомых мне инструментов.
Ну, слушать-то я такое могу, а вот танцевать...
— И какие движения под ЭТО нужно делать? — даже интересно стало.
— Смотрите, — тут же выходит в центр каюты и встаёт в позу фисса.
Далее следует серия того, что я повторить не смогу никогда. Ну, честное слово!
— Это танцуют в паре? — на всякий случай уточняю.
— Разумеется, просто я показала вам основные движения.
— А вы не хотите воспользоваться помощью, — без всякой задней мысли вношу рацпредложение, переведя взгляд на ферта. — И показать, как это должно выглядеть на самом деле? А я посмотрю...
— Фисса Эстеллина! — потрясённо восклицает девушка, останавливая меня. Даже краснеет, кажется, просто на фоне красных волос не так сильно заметно.
Лица Стириаса я не вижу — отвернулся к стеночке, деликатно ножкой пол ковыряет.
Так. Опять что-то сугубо национальное, а я не в курсе. И где вообще шляется этот фист с непроизносимым именем? Ну ладно, придётся пытать сладкую парочку.
— Фисса э-э-э...
Ой, имя забыла!
— Линола, — подсказывает мужчина тихо.
— Фисса Линола, я не хотела вас обидеть или шокировать, но я не понимаю, что в моём предложении вас так задело? На Земле танцуют все. Много и немного, знакомые и незнакомые, потому что нравится и потому что положено. Что не так? — смотрю на смутившуюся девушку.
— В империи совместный танец означает, что девушка полностью принадлежит мужчине, который является её партнёром, — ощутимо понизив голос, почти шёпотом та вводит меня в курс дела. — Первый такой танец — всегда свадебный, и им заканчивается церемония, после него отказаться от брака возможности нет. А если девушка танцует одна, то она свободна.
Значит, я их чуть не поженила? Вот это да-а-а...
— Я учту, спасибо, — прикусываю губу. Хорошо, что я об этом узнала сейчас, а то нагородила бы проблем и себе, и другим. — А мне обязательно этому учиться? Я вроде как уже замужем, — пытаюсь облегчить свою участь. — Мне же брачный танец не нужен?
— Но он же не только свадебный! — поражается моей наивности фисса. — Супруги обязательно исполняют его, когда... — она снова краснеет, — узнают, что у них будет ребёнок.
Понятно. Избежать обучения не получится. Дети — это святое.
Вот только прыгать, как козе, впервые вставшей на коньки, да ещё и при свидетелях в лице собственного телохранителя, мне категорически не хочется.
— Я правильно понимаю, что одна танцевать его не имею права? — делаю логический вывод.
— Если вы в обществе или вас кто-нибудь видит, то да, это неприлично.
— Ферт Стириас, — услышав подтверждение, немедленно поворачиваюсь к телохранителю. Ну что ж, будем бить их же оружием. — А не выйти ли вам?
Без малейшего писка тот исчезает за дверью.
— Фисса Линола, подождите минуту, — останавливаю я метнувшуюся включить музыку руку.
Девушка замирает и поднимает на меня свои оранжевые глаза. Необычный цвет, но смотрится очень эффектно.
— Я могу, честно могу попытаться повторить всё то, что вы мне показали, но! — делаю многозначительную паузу. — Давайте уж начистоту, раз мужская половина населения вышла вон. Я только-только начала адаптироваться в вашем мире и, поверьте, меньше всего хочу сейчас обзаводиться потомством. Так что появление наследников откладывается на довольно продолжительное время. Можно мне пока не торопиться с изучением этого акробатического кордебалета?
— Но меня накажут, если я... если вы... — фисса начинает явно тормозить.
Ладно, поможем.
— А я никому не скажу, — пожимаю плечами. — Давайте просто поболтаем, чтобы скоротать время. Расскажите мне о Лансе, например.
Ещё минуту Линола колеблется, но в итоге опускается на стул напротив.
— Ланс — очень красивая планета, вам понравится, — задумчиво улыбается своим воспоминаниям. — Большая часть занята океаном, поэтому мы живём на множестве островов разной площади. Самый крупный — Шог, и его целиком занимает столица — Шейтш. У нас развитая инфраструктура не только на нём, но и на всей планете. Есть скоростные средства передвижения, хотя на самих островах мы предпочитаем перемещаться на земульти. Они умеют ходить, не повреждая зарослей миоцы, а это самый важный для Ланса объект экспорта. Запах этих растений чрезвычайно нежный и приятный, а кора используется как приправа. Так что миоцу закупают практически все звёздные системы.
Какое-то время фисса молчит, и мне приходится её подтолкнуть:
— А какая-то иерархия в обществе существует? Ну, кроме деления на императора и прочих, разумеется.
— Как вы смешно говорите, — смеётся девушка. — Совсем не так, как положено наследнице и жене ферта Дириана.
— Ну, так я неправильная наследница, — морально её поддерживаю, — так что...
Смотрю вопросительно.
— Разделение есть, конечно, — кивает моя невольная осведомительница. — Может, и не принципиальное, но вы его заметите обязательно. Когда император был ещё совсем молодым принцем, его родители и брат погибли в космосе. Тогда он сам управлял планетой, а сейчас всем заправляет вице-король ферт Меннир, доверенное лицо императора. Так что, можно считать, что он и его семья — самые знатные, и им подчиняются ферты министерств.
— Я правильно поняла, что «ферт» — это приставка, когда лансианин имеет отношение к правящей структуре, а «фист» — для всех остальных? — на всякий случай, уточняю.
— Ну да, — подтверждает. — И не только на Лансе, во всей империи.
— А кто тогда ферт Стириас? — недоумеваю. Как-то телохранителю не по рангу управлять.
— Как кто? — удивлённо хлопает ресницами фисса. — Он глава службы безопасности императора.
Ёшкин кот! Предупреждать надо! А я-то с ним фамильярничала!
— Н-да... — беру себя в руки. — Ладно. А если женщина, например, в министерстве, то всё равно «фисса»?
— Да вы что? — совершенно обалдевает Линола, округляя глаза. — Как можно! Женщины не должны заниматься вопросами управления.
Так, понятно. Мужской шовинизм цветёт махровым цветом. Бордовым.
Деликатный стук в дверь напоминает нам, что на время мы не обращаем внимания совершенно напрасно. Фисса моментально спохватывается и вылетает в коридор, а я степенно, как положено замужней даме, шествую на вечернюю трапезу.
Своё обещание Дириан выполнил. По крайней мере, ремешок, который прикреплён к кровати и который можно закрепить вокруг талии, чтобы не «взлетать», вполне допустимо отнести к категории «придумаю». Так что спится мне сегодня исключительно комфортно. Особенно если учесть, что разговора «по душам» этим вечером не состоялось — муж просто-напросто не заявился ни в столовую, ни в спальню. Ишь как! Значит, мне нельзя, а ему можно? Вот зар-р-раза!
Впрочем, злюсь я так, чисто символически. Нечего мне лишний раз организм провоцировать. Нет этого типа рядом, ну и ладно.
Но и утром лансианина в каюте не оказывается. Да и бельё с его стороны не смято совсем. Получается, что не ложился, точно.
Размышляя над возможными причинами отсутствия супруга на положенном ему законном месте, начинаю ощутимо недоумевать и чувствовать смутное беспокойство. Что-то случилось?
Едва заставляю себя сначала съесть завтрак, а уж потом рвануть в коридор. Однако спокойный взгляд ферта Стириаса меня отрезвляет. Не думаю, что он мог остаться равнодушным, если бы произошло нечто катастрофичное.
— Мне снова на занятия? — на всякий случай уточняю расписание на сегодня. А вдруг у них изменились планы на мой счёт?
— Конечно, — невозмутимо отвечает мужчина. И не понятно — то ли хорошо притворяется, то ли, действительно, это я излишне подозрительная.
Уже почти доходим до места назначения, когда из-за поворота нам наперерез выскакивает огненно-коричневая тень и замирает, сверкая глазами и поднимая корпус выше. Мгновенно отреагировав, Стириас останавливается, рывком за руку отправляя меня себе за спину.
Опознать существо труда не представляет (забыть такое невозможно!), и я, несмотря на присутствие телохранителя, пугаюсь ощутимо.
— Рщ-що таш-шн карахч-ч! — слышу шипящий смешок, и существо проносится мимо, с быстротой молнии ныряя в боковой ход.
Ох, ты ж! Оно ещё и разговаривает! По крайней мере, «рычанием» я бы это не назвала.
Подождав несколько секунд, безопасник делает шаг вперёд, но снова тормозит. На этот раз причиной остановки служит мой ненаглядный муженёк, вальяжным прогулочным шагом шествующий навстречу. И лицо такое довольное!
Вот и где его носило, спрашивается? Может... От промелькнувшего подозрения недовольно морщусь. Надо бы выведать потихоньку у кого-нибудь, как у них тут насчёт супружеской верности? Потому что из выданных мне «учителями» национальных вывертов сие неясно.
С трудом удерживаюсь от классической позиции «руки в боки» и стараюсь максимально нейтрально с ним поздороваться. Не срываемся! Ведём себя спокойно!
— Эстеллина! Доброе утро! — окончательно расцветает Дириан после того, как пригвоздил меня к стеночке, решив, наверное, поздороваться с более близкого расстояния.
Стреляю глазами в сторону моей охраны, но ферт спокойно стоит, рассматривая нечто крайне занимательное на потолке. Ну а чего я хотела? Чтобы он защищал меня от собственного мужа? Вот стопроцентно — этого он делать не будет, даже несмотря на то, что поведение Дириана адекватностью не отличается. У меня вообще смутное подозрение, что мужчина просто пьян. И запах от него опять ощутимо близкий к тому, который я чувствовала от того жуткого существа. Дир что, с ним квасил всю ночь? Или сначала надегустировался, а потом уже зверушку дрессировал?
При любом раскладе мириться с подобными выходками не контролирующего себя лансианина я не собираюсь. Так что, быстренько сообразив, что другого выхода у меня не остаётся, закрываю глаза и меняю вертикальное положение тела на горизонтальное.
Вот и пусть теперь пугаются. Оба.
Моя задумка срабатывает, потому как опознаю предупреждающий возглас Стириаса и что-то удержавшее меня от болезненной встречи с подстилающей поверхностью. Кто успел так быстро среагировать, интересно?
«Стелла!» — слышу обеспокоенный голос. По идее, хорошо бы полежать в «обмороке» подольше, но последствия могут быть неприятными — с этих типов станется меня к врачам отправить. А здесь с подобным контингентом я ещё не сталкивалась, да и желания особого не имею — разоблачат быстро. Поэтому скоренько «прихожу в себя» и отслеживаю результат.
Ну что, будем подводить итоги? Так-с. Фейс Дириана счастьем не светится, да и половина алкоголя (ну или чего они там «принимают на грудь»?) уже явно выветрилась. На всякий случай фиксирую взглядом телохранителя. Присел рядом, наблюдает. В глазах тоже явное смятение. Здорово! Продолжим психическую атаку.
Морщусь недовольно и молча, но решительно отстраняю вцепившиеся в мои плечи руки мужа.
— Что случилось? — ошалев от моего поведения, тот трезвеет прямо на глазах. Хороший способ, надо будет запомнить.
— А чем это от вас так ужасно пахнет? — принципиально игнорируя вопрос, добиваю его окончательно.
— Что? — переглядываются лансиане. — Какой ещё запах?
— Ну вот же, — неопределённо взмахиваю рукой и принюхиваюсь к его одежде. Н-да, бьёт в ноздри ощутимо. И как им объяснить? — Такой. Разве не чувствуете? Неприятный... раздражающе-резкий... пугающий.
Хоть убейте, но удивление их не наигранное, точно. И что это означает? Неужели у меня теперь ещё и обонятельные галлюцинации?
— Так вам от этого запаха так плохо? — первым приходит в себя ферт Стириас.
А что, есть варианты? Киваю утвердительно — лучше такое объяснение, чем ничего. К тому же пахнет явно не розами, наверное, сможет и реально вырубить, если в большой концентрации применить.
Дириан тут же немного отодвигается в сторону — понимает, что провоцировать меня (то есть моё обоняние) не стоит. О! Уже и соображает нормально?
— Может, тебе вернуться в каюту? — предлагает загулявший тип.
Так, понятно. Насчёт «соображает» — это я поторопилась. Лансианин явно необдуманно посчитал меня наивной дурочкой, которая останется с ним наедине, когда он в таком состоянии.
— Нет, я лучше позанимаюсь, — категорично отвергаю его предложение и, опираясь на стену, пытаюсь встать. Край юбки зацепился за каблук, и мне не сразу удаётся это сделать. Наверное, платье решило отомстить за неуважительное к нему отношение. Ну а как же! Уронили на пол. Помяли.
Дир совершает движение, словно намереваясь мне помочь, но Стириас быстро хватает его за предплечье и многозначительно качает головой.
Ой! Уверена, о чём-то он догадался! Любопытно, но ведь не скажет, даже если спросить. Ну, да ладно, потом выясню, а пока... Что мне нужно? Чтобы муж был от меня подальше? Ну так это и реализуется, слава богу! Надеюсь, к вечеру он будет в адеквате.
Фист Имельд уже ждёт нас в комнате, и по его не слишком довольной физиономии понимаю: считает, что опаздывать — не есть хорошо. Однако от нотации он удерживается, поймав предупреждающий взгляд Стириаса, что, впрочем, не мешает ему сократить время занятия и ужасно коротко обрисовать современную политическую обстановку в империи.
Разложив информацию по полочкам, понимаю, что не всё так прекрасно и радужно, как казалось на первый взгляд. Целых шесть звёздных систем, до сих пор не пожелавших вступить в состав Объединённых территорий, причём находящиеся отнюдь не в окраинных секторах, применяют агрессивные действия по отношению к соседям и не брезгуют промышлять пиратскими вылазками и набегами. Одна из них — те самые пресловутые скионы, взорвавшие Торманж. Очень агрессивный и амбициозный народ, занимающий позицию пофигистского отношения ко всем законам. Главный минус скионов — они крайне опасны и неприятны в общении, поскольку человекоподобности в этих существах не так много, как в остальных культурах.
Фотография типичного представителя этих разбойников выглядит реально устрашающей. Уверена, что если взять гориллу, морду выбрить основательно, поставить на задние конечности, впихнуть её в серо-буро-малиновый комбинезон, добавить заострённые ушки и в руки вложить бластер размером эдак с пулемёт, то сходство будет потрясающим.
Вероятно, решив, что информации я получила достаточно, лансианин откланивается.
— Фист Имельд, у меня ещё два вопроса, — не даю ему уйти и, заметив хмурый взгляд, скользнувший на часы, практически умоляю: — Пожалуйста! Завтра мне уже некому будет их задать!
— Слушаю, — не в силах отказать моей настойчивости, соглашается продлить урок тот.
— Первый. Какова продолжительность жизни в империи? Вы говорили, что мама родила меня, когда ей было сто тридцать семь лет. Это много? Второй. Какие способности получали наследницы? В смысле, что должно проявиться у меня и будет ли проявляться или только храниться в генетических структурах?
— По статистике срок жизни на разных планетах варьирует от ста пятидесяти и почти до тысячи лет, — получаю ощутимо шокирующий ответ. — Ферт Лоудив, ваш отец, как торианин, мог бы прожить около трехсот. Фисса Этола была цессянкой, они живут дольше — в районе пятисот. Поскольку в данном случае вы наследуете наиболее благоприятный признак, значит, у вас реально столько же, то есть до пятисот.
— А лансиане?
— У нас довольно долгая жизнь — в среднем семьсот лет. Ваша дочь унаследует именно этот срок. А насчёт способностей... Точно не скажу, потому что многие задатки у наследниц проявлялись не сразу, и определить источник их происхождения сложно, но если коротко... Зогиане умеют дышать под водой, ипериане — слышать ультразвуки, рооотонцы — видеть в полной темноте, леяне — уходить в состояние анабиоза, шенориане — длительное время обходиться без еды, вионцы — нейтрализовывать яды, томлинцы нечувствительны к радиации, милнариане могут ощущать некоторые типы чужих эмоций, цессяне — регенерировать, ториане — левитировать. Не пугайтесь, — успокаивает, видя, как округляются мои глаза, и уточняет: — Лично у вас может проявиться всё, а может, и ничего. Может, сразу, а может, постепенно. Предсказать это невозможно. По крайней мере, я знаю точно, что до замужества вы демонстрировали только левитацию.
— Спасибо, — благодарю я лансианина. — Мне было очень приятно общаться с вами.
— Взаимно, — чуть заметно поклонившись, фист Имельд покидает каюту.
Переварить бы теперь всё то, что я от него узнала. Ну, продолжительность жизни — это терпимо. Необычно, но в принципе — ничего криминального, можно сказать, приятный бонус. А вот что делать с этими самыми способностями, если они начнут меня доставать? Тут с одной левитацией не знаешь, как справиться! Кстати! А то, что я просто отключаюсь, если долго не двигаюсь, это случайно не проявление того самого леянского ухода в анабиоз? Ой, мамочки!
Много знать — вредно. Вот такой делаю неутешительный вывод и, привычным образом использовав перерыв в занятиях (то есть пообедав), обречённо жду следующего мучителя. Майренну. Однако, наверное, для разнообразия женщина сегодня решила побыть в роли «доброго полицейского», потому как привычного фырканья и понуканий я от неё не слышу. Только очень мягкие, корректные замечания и просьбы. Любопытно, кто с ней так поработал? Не верю, что сама исправилась!
Сменяя наставницу, моему взору снова предстаёт этот... Зуй-пру-го-нон. Выговорить его имя — уже подвиг. Впрочем, аналогичным термином можно назвать и моё терпение, потому как фист, в противоположность фиссе, строит из себя «полицейского злого», крайне резко реагируя на мою неспособность быстро запомнить правила, по которым я должна себя вести в обществе. С кем здороваться первой мне разрешается, а с кем — только после мужа. Кому подавать руку можно, а кому нельзя. Как завершать разговор, и в каких случаях мне это делать позволено, а в каких придётся терпеть собеседника до последнего. Когда вставать, когда садиться, в каких ситуациях смеяться и вообще проявлять эмоции не рекомендуется. И прочее, и прочее, и прочее.
У меня голова пухнет! Где бы записную книжку раздобыть? Возможно, стало бы проще... А что? Законспектирую и буду изучать. Однако в ответ на робкую просьбу принципиально настроенный субъект, как китайский болванчик, отрицательно качает головой, награждая меня осуждающим взглядом.
Недоумеваю, но делать нечего. Приходится напрячь мозги и запоминать. К моменту, когда мы наконец-то заканчиваем, башка превращается в подобие гексаэдра, заполненного до краёв информацией. Донести бы теперь это богатство до столовой и не расплескать по дороге.
И так я озабочена сим процессом, что даже про утреннее состояние мужа вспоминаю, только когда вижу его сидящим за столом. Впрочем, мужчина, поднявшийся навстречу, вполне галантно взяв за руку, усаживает меня рядом.
Присматриваюсь к нему внимательно. Одежду Дириан сменил, да и выглядит вполне свежим, отдохнувшим и вменяемым. Будем надеяться, что на этом его выверты прекратятся.
— Мне жаль, что утро началось с такого неприятного инцидента, — с ходу решает нивелировать последствия собственной разрушительной деятельности лансианин. — Надеюсь, ты не слишком сильно испугалась моей несдержанности?
Ага, значит, теперь это так называется? Учтём.
— Мне просто был неприятен этот запах, — повторяю «легенду», в которой ощутимая доля правды. Пользуюсь молчанием мужа и быстро спрашиваю, решив, что сегодня уйти ему от ответа не позволю: — То рыжее нечто, которое напугало меня в первый день, пахло аналогично. Дир, а кто это такой вообще?
Супруг морщится, видимо, отвечать ему всё-таки не хочется.
— Это же не животное, да? — неожиданно срывается с языка давно уже появившееся подозрение. Ну не может неразумная тварь так себя вести. И разговаривать, кстати!
— Чидыррр — посол цоррольцев, — отложив приборы и отпив из бокала, неохотно разъясняет, наконец, муженёк. — Он здесь в качестве... гостя.
Вот только врать мне не надо! Особенно если придумать удобоваримую ложь не успеваешь! Гость, говоришь? Ну-ну. Не верю я что-то в таких сверхактивных и наглых «гостей», пугающих, между прочим, не только молоденьких девушек, но и матёрых телохранителей! И как вывести муженька на чистую воду?
Откусываю кусочек фрукта, больше всего похожего на изрядно потолстевший банан, возомнивший себя представителем негроидной расы. На вкус это чудо природы оказывается весьма схожим с карамельным суфле. Улёт.
— А их планета тоже входит в состав империи? — словно между делом, продолжаю допрос.
— Нет, конечно, — уже практически смиряется с моим любопытством Дир, возвращаясь к еде. — Цоррольцы предпочли остаться независимыми, и вступать в состав Объединённых территорий их правительство не желает. Однако ведут они себя по отношению к нам нейтрально. Чидыррр, кстати, изучает возможности налаживания обоюдовыгодных торговых отношений между нашими мирами.
Всё интереснее и интереснее. Если всё настолько просто, что ж тогда этого белого (то есть рыжего) и пушистого все так боятся и опасаются?
— А что означает «Рщ-що таш-шн карахч-ч»? — решаю выяснить значение непонятного восклицания Чидыррра.
Дириан окончательно меняется в лице и бледнеет. Хорошо ещё хоть не подавился.
— Уверена, что он ТАК сказал? — смотрит недоверчиво.
— Ну да, — удивлённо хлопаю глазами. — По крайней мере, я услышала именно это.
— Вот как? — задумывается лансианин. — Приблизительно это можно перевести как: «Осторожность тебе не помешает, наследница», — наконец признаётся и тут же добавляет: — Скорее всего, цорролец просто решил пошутить.
Ну и шуточки! Не зря у меня такой стойкий негатив по отношению к этому своеобразному представителю космического братства.
— Дир, а как вообще получается, что я с вами могу общаться? — вспоминаю, что давно уже мучает меня этот вопрос и разрешить его мне никак не удаётся. — Вы что, на русском языке говорите?
— Конечно, нет, — кажется, даже обрадовался смене темы разговора лансианин. — Почти все обитатели нашей галактики, и мы в их числе, используют всеобщий язык — вайли. Только очень удалённые, закрытые в себе или изолированные миры не расстаются со своими древними диалектами.
— Не понимаю... Я же слышу вашу речь. Вы говорите совершенно так, как и люди на Земле, — теряюсь окончательно.
— Это иллюзия, — улыбается моей наивности мужчина. — Твоему мозгу проще тебя обманывать и подменять восприятие моей речи на звучание, привычное тебе. Знаешь, что это означает? — смотрит пристально. — То, что ты не потеряла речевые навыки, которые имела когда-то. Неужели ты не замечаешь, что произносишь слова иначе?
Едва не захлёбываюсь — так неудачно совпадают его слова с моим решением выпить сок. Откашливаюсь и судорожно прикидываю — может ли лансианин ошибаться? Я общаюсь с ним на ДРУГОМ языке? И не обращаю на этот факт внимания?
— Исс роанр... — начинаю говорить и замолкаю, потому как именно теперь, словно решив, что раз уж я всё равно в курсе, то совершенно незачем делать из этого тайну, мозг перестаёт вводить меня в заблуждение, и я с пугающей ясностью осознаю, насколько прав Дириан.
— Если ты не будешь акцентировать своё сознание на необходимости говорить на непривычном тебе языке, как делала раньше, то тебе будет проще, поверь, — пытается помочь муж.
— Луит... Хорошо, — встряхиваю я себя. Ох, лучше бы вообще не выясняла этот вопрос!
— Давай-ка спать. Завтра мы прибудем на Ланс, и мне бы хотелось, — смотрит с каким-то непонятным выражением, — чтобы ты чувствовала себя отдохнувшей, а не уставшей от свалившейся на тебя информации.
Он поднимается, направляясь в каюту, и этим вынуждает меня, последовав за ним, сменить место дислокации.
Не забыв защёлкнуть замочек ремешка, я засыпаю, едва коснувшись головой подушки. Правда, уже на самой границе сна и яви чувствую, как едва уловимо, почти невесомо, теплые губы касаются моей щеки. И понять нереально, было такое на самом деле или приснилось? Особенно утром, когда даже вчерашние события и те кажутся фантасмагориями объятий Морфея.
Между прочим, сегодня муж решил отоспаться за все предыдущие ночи, поэтому, когда я выхожу из ванны, всё ещё дрыхнет без задних ног. Полюбовавшись на эффектно раскинувшегося по постели мужчину, руки–ноги и половина торса которого уживаться с одеялом никак не хотят, собираю разбежавшиеся глаза в кучку и принимаюсь придирчиво изучать гардероб. Если до этого момента мне было, в общем-то, не слишком принципиально, что надевать, то как раз сегодня к выбору придётся подойти со всей ответственностью. Как там говорят? Встречают по одёжке? Значит, выглядеть нужно соответственно.
Внимательно осматриваю и оцениваю каждый наряд. Вот и откуда у Дириана столько платьев, подходящих мне по размеру? Хотя если подумать... Он, скорее всего, вообще заказывал их ещё до свадьбы, чтобы, когда перееду на Ланс, было что носить. По крайней мере, из объяснений Зуй-пру... и т. д. можно сделать именно такой вывод.
Наконец, натыкаюсь на весьма интересный вариант цвета слоновой кости. К сожалению, с корсажем, но пышная, до колен, многослойная юбка, рукавчики-фонарики и вырез-лодочка делают его чрезвычайно милым. Ткань приятная, словно чуть бархатная, с переливающимся внутренним рисунком и блестящей (о, боже, как предсказуемо!) бордовой вышивкой. К счастью, весьма умеренного масштаба.
— Я знал, что оно тебе понравится, — заставив меня вздрогнуть, раздаётся голос сзади.
— Дир! — возмущаюсь, падая на кровать пятой точкой. — Перестаньте меня пугать!
— Ну что ж ты такая нервная! — в шутку возводит глаза к потолку мужчина. — Я не пугаю, просто мне приятно, что ты оценила мои усилия, и я об этом говорю. Кстати! — спохватывается, скрываясь за дверью ванной комнаты. — У нас всего час остался до прилёта!
Обалдеть! Можно подумать, это я его столько времени в кровати продержала и встать не давала! Фыркаю возмущенно, но быстро соображаю, что нужно пользоваться ситуацией. Так что, пока моя вторая половинка отсутствует, быстренько переодеваюсь.
И всё бы ничего, вот только когда Дириан выползает из ванной и я абсолютно машинально к нему поворачиваюсь, невольно лицезрею то, на что смотреть мне нельзя категорически в силу моего нежного возраста и неискушённой психики. Ё-п-р-с-т! Такой подставы с его стороны я не ожидала! Потрясённо отворачиваюсь, старательно делая вид, что не замечаю его раздетости. Хорошо хоть одевается он быстро.
А у меня ещё долго от шока руки чуть трясутся. Я даже простенькую причёску едва смогла себе соорудить. И вилку трудно было нормально держать! Вот о чём этот бесстыжий тип вообще думает, устраивая моему неподготовленному организму такие встряски?
Не проходит и часа, а все уже в корабельной рубке управления. Усадив моё бренное тело в кресло, Дир о чем-то тихо беседует с капитаном. И разве что иногда до моего крайне обострённого от любопытства слуха доносятся отдельные фразы:
— Нет! Площадь не подойдёт... Не сегодня... Никаких встреч... Восемь — это много...
Понять смысл подслушанного разговора сложно, однако категоричный голос и недовольное выражение лица мужа явно свидетельствуют о его принципиальном несогласии с мнением капитана. Впрочем, через пять минут, когда к их дискуссии присоединяется Стириас и что-то комментирует, мужчины неожиданно для всех смеются и расходятся.
Совершенно по-хозяйски захватив мою руку, Дириан перемещается в радиус очерченного в центре помещения круга. К нам тут же присоединяются телохранитель, пара незнакомых лансиан (вернее, благополучно забытых моей дырявой памятью) и фисса Майренна. Все стоят чуть сзади довольно плотным полукругом.
— Если боишься, можешь закрыть глаза, — наклоняясь к моему виску, тихо шепчет предусмотрительный тип и приобнимает за плечи.
Решаю, что будет правильно последовать дельному совету, и зажмуриваюсь.
Итак, представление начинается!
Мне снится, незнакомые миры
Держу в руках, не нравятся, ломаю.
Мне снится, что у чёрной я дыры
Миров осколки в пасть её бросаю.
Игорь Дунин
«Наследник Бога»
Стою у раскрытого окна и задумчиво разглядываю открывающийся моему взору пейзаж. Великолепный пурпурно-лиловый сад раскинулся почти до самого горизонта, где высоко в небо вздымается вершина единственного на планете горного пика. Всевозможные оттенки красного цвета проявляются, чуть искажаясь, в слепящих лучах полуденного голубого солнца. Лёгкий ветер, играющий сиреневыми облаками, доносит до меня свежий запах цветущих ультрамариновым цветом растений. Между этими невероятными по красоте творениями природы вальяжно и неторопливо мигрирует стайка мелких существ, более всего похожих на бабочек с невероятно длинными спиральными хвостовыми нитями, спускающимися с их ярко-жёлтых тел. Периодически то одно, то другое «насекомое» опускается на ближайшее растение, откусывает верхушку стебля и торопливо слизывает выступающую живительную влагу.
Ну да, на этой планете не бывает дождей, нет бьющих из-под земли источников, нет рек, озёр — вся пресная вода доступна только из подземных ресурсов. Флора с этой проблемой легко справляется, да и сами лансиане без труда добывают её с любой глубины, а вот животным приходится пользоваться исключительно благосклонностью других живых организмов. Именно поэтому здесь совершенно отсутствуют крупные представители фауны. Зато рост растительности ничто не ограничивает.
Невольно перевожу взгляд на увитый переплетёнными побегами и украшенный ажурными листьями балкон. Буйство жизни, жажда завладеть каждым сантиметром жизненного пространства просто поражают. Если присмотреться внимательно, можно заметить, насколько быстро здесь всё растёт. Ещё утром перила не были оплетены настолько плотно и густо! Я каждый день вижу, как поздно вечером, перед наступлением ночи, садовники выходят в парк, чтобы безжалостно, практически под корень, обрезать большинство растений. Но уже к следующему вечеру сад возвращает себе внушительный и объёмный вид. Представляю, как мог бы выглядеть остров, если бы не регулярный тримминг! Занятно.
Впрочем, здесь не только флора, весь Ланс — планета занимательная. Небольшая, возможно, даже чуть меньше Земли, очень светлая, яркая, купающаяся в потоках света своей звезды — голубого сверхгиганта Элдери. Непривычно белые воды океана из-за пурпурных одноклеточных водорослей и опять-таки особенностей освещения иногда раскрашиваются всевозможными оттенками лилово-фиолетовой палитры, словно в молоко плеснули соответствующих чернил.
Прозрачная, кристально чистая атмосфера днём формирует завораживающе жемчужный небосвод, а ночью открывает обзору мириады чужих солнц, мерцающих в непосредственной близости. Непривычный рисунок созвездий, две луны — спутники планеты Лэрл и Лон, яркая полоса соседнего рукава Галактики, а на самом горизонте — скопление звёзд Магеллановых облаков.
Неземная красота, одним словом!
Резкая, отрывистая речь заставляет прийти в себя и окунуться в реальность. Кто-то кого-то за что-то отчитывает. Неприятный женский голос раздаётся откуда-то снизу, и я, демонстрируя крайнюю степень любопытства, выползаю на балкон и выглядываю за парапет. С высоты моего наблюдательного пункта лицезрею драматический спектакль в исполнении моей незабвенной наставницы Майренны и двух молоденьких лансианок из моей свиты. Ну да, ну да, пришлось мне обзавестись сим неизменным атрибутом, положенным особям, обладающим определённым статусом. Кстати, у меня даже не спросили, нужен ли мне подобный эскорт, — просто поставили перед фактом. И вроде как всё это в рамках традиций, но... бесит!
Прислушиваюсь к нотации. Чем же девушки так вывели из себя фиссу?
— Ещё раз повторяю, — нудно и сердито выговаривает наставница, — что вы обе так и не поняли всей ответственности, которую несёте! Ваши семьи будут крайне разочарованы, если вас отстранят от должностей и выставят за территорию дворца. А сделать это я просто обязана, ведь вы не просто совершили элементарный проступок, вы фактически нарушили существующий кодекс приличий! Я, как лицо, несущее ответственность за всё происходящее с наследницей, не могу игнорировать такие значительные нарушения!
— Фисса Майренна, прошу, не выгоняйте нас, мы не виноваты, — тихо, едва слышно оправдывается одна из фрейлин. — Фисса Эстеллина просто не позволила нам остаться. Мы же не имеем права её не послушаться!
У меня брови на лоб полезли. Откуда это я их выгнала? Хлопаю глазами, припоминая. А! Ой, да! Вчера с утреца пораньше, после мучительно долгого процесса приведения моего внешнего облика в надлежащее визуальное состояние, я решила, что с меня достаточно, и реально послала обеих вон, порекомендовав мне на глаза не попадаться.
Может, я и напрасно отреагировала так резко, но если учесть, что девушек я наблюдаю около своей персоны ежесекундно (они даже спят со мной в одной комнате, правда, на других кроватях), а процедура туалета нудно повторяется утром и вечером уже больше недели, то понять меня можно.
Послушно выполняя моё ценное указание, фрейлины в отведённых мне комнатах ни вчера, ни сегодня не появлялись, и я наконец-то смогла одеваться (и раздеваться) быстро и спокойно. И ночью побыть предоставленной самой себе! Вот оно — счастье!
— Фисса Роллана! — возмущённо шипит наставница. — О чём вы говорите?! Наследница столько времени провела вне империи, к тому же совершенно не помнит своей прошлой жизни, разве она в состоянии оценить правильность собственных поступков?
О как! Я теперь ещё и недееспособна, оказывается! Руки непроизвольно сжимаются вокруг тонкого металла, ограждающего балкон.
— А вы, — продолжает между тем женщина, — вместо того, чтобы объяснить ей или, в крайнем случае, сразу сообщить мне, просто самоустранились! Как вы посмели оставить её ОДНУ! С ума сошли? Вы представляете, какой скандал разразится в обществе, если станет известно, что вы нарушили прямой приказ императора? Ваше счастье, что он сам и его свита сейчас не на Лансе. Если бы информация о вашей чудовищной безалаберности дошла до него, второго шанса у вас бы уже не было!
Так, так, так! Оказывается это распоряжение Дириана? Вот и зачем ему нужно, чтобы со мной постоянно кто-то находился? Не доверяет, что ли?
— Фисса Майренна! — всхлипывая, падает на колени вторая девушка. — Мы клянёмся, что ошибок больше не будет. И будем тщательнейшим образом следить за соблюдением всех требований! Только позвольте нам остаться!
С минуту наставница грозно молчит, суровым взглядом лорнируя обеих. Н-да... Навыки психологического давления у неё отработаны на ура.
— Надеюсь, вы надолго запомните этот разговор, потому как повторно он не состоится, — наконец мрачно цедит она сквозь зубы. — Первое же нарушение, и вы немедленно покинете императорскую резиденцию без рекомендаций и положенного вознаграждения! А теперь — марш к наследнице!
Бинго!
Да уж, не успеваю я создать для себя мало-мальски спокойную, комфортную жизнь, как она уже рвётся в клочья! Только я привыкла к размеренному режиму занятий на корабле, как оказалась в новом для меня мире дворцового этикета и интриг. Так и не успев запомнить строгих правил, которые так настойчиво вбивал в моё сознание этот... ну как же его... Зуй-нон, короче, я в первый же день наделала кучу ошибок. С кем-то не так поздоровалась, на кого-то не так посмотрела (или вообще забыла посмотреть), где-то не вовремя встала... К счастью, проступки оказались не смертельными, и Дириан популярно мне объяснил, как подобного избегать впоследствии.
«Стелла! Прежде чем что-то сделать или сказать, оцени ситуацию, подумай хорошенько и вспомни всё, что тебе говорили и чему учили. У тебя хорошая память, не переживай напрасно, а научись её использовать».
Это у меня хорошая память? Да я и в школе-то с определёнными проблемами училась! У меня, как говорится, «в одно ухо влетало, в другое вылетало»! Не потому, что слушала невнимательно, очень даже наоборот, я всегда старалась на уроках всё запомнить, да и домашние задания не ленилась заучивать, но... Проходит пара-тройка дней, в течение которых я ещё могу что-то воспроизвести, а потом большая часть информации исчезает. Не вся, конечно, но её основательная часть. Будто я и не учила совсем, а так, едва глазами пробежала. Стирается она, что ли? Ощущение создаётся такое, словно в мозгу банально не хватает места, куда бы получаемые сведения впихнуть! Просто беда!
Робкий стук в дверь, и в ответ на моё разрешение войти в комнату просачиваются две запуганные моськи. Приходится делать вид, что я не в курсе возникшего конфликта с начальственной дамой, выслушивать извинения, просьбы потерпеть их присутствие и обещания вести себя незаметно.
Терпеливо дождавшись окончания пламенной речи, указываю на диван и снова ухожу к окну. В отражении на раскрытой створке наблюдаю, как эти огненно-красные девицы усаживаются на мягкое сиденье, складывают ручки на коленях и принимаются сверлить мою спину взглядами. Р-р-р!
Ладно, потерпим. Понятно же, что, когда Дириан вернётся из своей дипломатической поездки, станет проще. Тогда рядом со мной будет уже он, и девушки превратятся из рыбок-прилипал в эпизодически попадающий на глаза эскорт. Хотя сказать, что я скучаю без мужа и жду не дождусь его появления, тоже будет неправдой. Неожиданно свалившееся замужество, которое совершенно не оставило мне шанса самостоятельно распорядиться своей судьбой, не слишком положительно сказывается на моём к нему отношении. Да, нельзя не признать: Дир чрезвычайно привлекателен, и физически меня к этому мужчине тянет ощутимо, но осознание того, что я обязана быть с ним, разрушает все симпатии. Это, скорее всего, та самая типичная реакция отторжения, когда тебя заставляют что-то делать, — сразу появляется стойкое неприятие и желание отказаться, даже если изначально был бы и не против!
Прикидываю, сколько времени осталось до того, как должен прилететь мой ненаглядный супруг. Ну-у-у... дня два ещё у меня есть. Эх! Жаль, что Майренна вмешалась! Так было здорово без пристального внимания мужа и надзора этих светских дамочек! Особенно если учесть, что занятия, которые теперь проходят в щадящем режиме, оставляют довольно много свободного времени. Вчера, например, после исключительно нудного урока истории с местным лансианином (к сожалению, так полюбившийся мне фист Имельд улетел с Дирианом) я весь день и вечер смотрела оставленные мне видеозаписи. Разные планеты. Разные эпохи. Разные события. Разные люди (если, конечно, можно так называть разношерстных представителей этой самой империи).
Наверное, из-за этого нормально спать я потом не смогла. Всю ночь меня мучил один и тот же кошмар: невероятно страшный тёмный коридор, по которому я от кого-то пыталась убежать, настигающие меня пугающие звуки и тени, мрачные серые краски, чувство безысходности и в завершение всего этого безобразия тупик, достигнув которого я снова оказываюсь в начале пути. И всё заново. Самое обидное, что чётких образов во сне я не видела — так, одни размытые силуэты, контуры, намёки на форму. Жуть. Надо бы поаккуратнее с впечатлениями на ночь!
Впрочем, сегодня мне придётся осваивать только приятный процесс катания на местных аналогах лошадей, так что, надеюсь, следующей ночью сны меня ждут исключительно позитивные.
Едва вспомнив об этом, смотрю на настенные часы. О! Так мне как раз уже пора переодеваться — и в бой!
Заметив моё движение в сторону гардероба, девицы моментально вскакивают, и моему чувству самостоятельности приходится изрядно потесниться, вытерпев их настойчивую помощь в выборе подходящей одежды и самой процедуре облачения.
Тёмно-бордовые бриджи и белая рубашка навыпуск радуют меня безумно. Однако сверху всё равно приходится пристегнуть длинную юбку. Ибо ходить в брюках женской половине населения не положено!
Сопроводив меня в соответствующее место обитания местной живности, фрейлины уютно устраиваются на ближайшей скамеечке, а я весьма резво подбегаю к ограждению. На небольшом удалении принимают солнечные ванны земульти — невысокие гибкие создания, мордочки и тела которых чем-то неуловимо напоминают больших кошек. Едва заметив меня, одно из них моментально прекращает кувыркаться на травянистом коврике и великолепным мощным прыжком преодолевает разделяющее нас расстояние.
— Зея, — протягиваю руку и поглаживаю животное по медно-красной бархатной шкурке, заглядывая в фиолетовый, довольно жмурящийся от ласки глаз. Один. И я, привыкшая к симметрии в очах представителей земной фауны, до сих пор этому факту поражаюсь.
Удивительно, насколько добрые и привязчивые эти существа. Было достаточно одного краткого знакомства и пробной посадки, чтобы оно запомнило свою наездницу. Как пояснил инструктор, теперь эта особь является моим персональным средством передвижения и будет слушаться и ждать только меня. Что, впрочем, и так было понятно по её поведению.
Нетерпеливо крутанувшись вокруг своей оси, Зея приглашающе выгибает спину.
— Ладно-ладно, — смеюсь в ответ, — не торопись! Я же на тебе кататься ещё не умею!
— А это несложно, — раздаётся сзади знакомый голос фиста Роттана. Инструктор, появившись в поле зрения, открывает створку ограждения, выпуская земульти из загона. — Как правильно сидеть, вы помните? — смотрит на меня внимательно, дожидаясь ответного кивка. — Тогда больше ни о чём не беспокойтесь, Зея всё сделает сама.
— Хорошо, — пожимаю плечами, наблюдая, как существо, прислушиваясь к нашему разговору, поводит двумя парами длинных, почти заячьих ушек. Задние, между прочим, значительно длиннее, и именно за них рекомендуется держаться во время поездки.
Отстегнув юбку и перекинув её через широкую спину животного, легко забираюсь на приникшую к земле скотинку, которая, почувствовав, что наездница удобно устроилась, встаёт на все восемь конечностей.
Вот если рассматривать всё с этого ракурса, то, наверное, самая близкая ассоциация — кататься мне приходится на паучке. Разве что конечности у него не суставно-членистые, а обычные мягкие лапки. Однако из-за того, что колени у существа поднимаются гора-а-аздо выше корпуса, создаётся именно такое впечатление.
Смешно перебрав лапками, Зея приноравливается к моему весу и изгибается, чтобы я оказалась в углублении спины. Удобно. Теперь можно не волноваться, что в движении меня скинет на землю.
— Загривок земульти очень чувствителен к прикосновениям, — между тем инструктирует меня фист, — но у каждой особи свой порог восприятия. Вам придётся потренироваться, чтобы понять, с какой силой и какими нажатиями удобнее будет управлять. Общих рекомендаций тут нет.
Начинаю нервничать, но беру себя в руки и, сжав зубы, ноги, а также вцепившись одной рукой в ухо, другой осторожно, едва ощутимо провожу сверху вниз по затылочной части головы Зеи. В ответ та делает несколько неуверенных шагов вперёд и останавливается. Так, понятно. Усиливаю нажатие и получаю вполне резвый галоп, от которого ветер начинает свистеть в ушах. Мамочки! Рывком убираю руку с загривка, и животное столь же стремительно останавливается. К счастью, в «седле» я удерживаюсь.
В общем, методом проб и ошибок мы с Зеей достигаем определённого консенсуса и, весьма довольные собой, возвращаемся к стартовой точке нашего забега.
Пообещав огорчённому животному, что завтра обязательно приду, оборачиваю юбку вокруг талии и в сопровождении моих фрейлин шествую обратно в личные покои.
Примерно на середине пути, а именно на ступенях широкой, ведущей наверх лестницы, наше движение останавливает спускающийся вниз ферт Меннир. Вице-король Ланса явно не ожидал встречи, потому как расслабленное, можно даже сказать мечтательное, выражение физиономии при виде нашей делегации моментально сменяется на довольно надменное. Короткие тёмно-пурпурные волосы этого высокого лансианина создают яркий ореол вокруг необычайно привлекательного лица зрелого мужчины. В такое и влюбиться можно было бы запросто, кабы не отталкивающий презрительный взгляд.
Чувствую недюжинное беспокойство. Это именно в общении с ним я и допустила один из тех самых промахов, забыть который ферт не спешит. Не сделать бы этого снова!
Как и советовал Дириан, припоминаю, что конкретно ожидается от меня в подобной ситуации. Скромненько опускаю глазки и жду, пока облачённый властью субъект соизволит со мной заговорить.
— Добрый вечер, фисса Эстеллина, — наконец нарушает молчание мужчина, останавливаясь на одном уровне со мной.
Мои спутницы-липучки деликатно приседают в подобие короткого книксена и стратегически отступают на пару ступенек ниже.
К счастью, сообразив, что говорить с ним мне нельзя, пока между нами нет физического контакта, подаю ему руку. Едва ощутимо проведя пальцами по моей ладони, лансианин убирает руки за спину.
— Здравствуйте, ферт Меннир, — осторожно выдыхаю.
Настрой наместника меня удивляет. Мог ведь вообще отказаться от диалога, не позволив отвечать.
— Мне передали информацию о том, — неожиданно продолжает он, вместо того чтобы попрощаться и уйти, окидывая меня профессиональным взглядом политика, — что вы желали остаться на некоторое время в одиночестве.
Тембр у него приятный, но та интонация, с которой он это произнёс, оставляет желать лучшего. В голосе — утверждение, удивление, подозрение, сомнение и почему-то лёгкая нотка удовлетворения. Словно я подтвердила своим поступком его догадку. И этот факт он оценивает не в мою пользу.
— Я не понимаю, что именно вас в этом удивляет? — принимая вызов, поднимаю голову и смотрю прямо в карие глаза. — На Земле люди часто предпочитают отдыхать в единственном числе, без посторонних.
— Вы не на Земле, — с едва уловимым предостережением парирует ферт.
— Да, разумеется, — сделав вид, что не заметила угрозы, мило ему улыбаюсь. — Но это не означает, что я могу так быстро и легко отказаться от имеющихся привычек.
— Не можете? А может, просто не хотите? И вам так удобнее? — Меннир прищуривается, словно намекая на что-то, не слишком хорошее.
Вот что он имеет в виду?
— Уверен, император будет весьма заинтересован вашей позицией в данном вопросе, — продолжил свою мысль этот красноволосый шантажист. Фи! А ещё вице-король называется!
— Уверена, ферт Дириан вполне адекватно и с пониманием отнесётся к моей неспособности моментально адаптироваться в новом для меня обществе, — в тон ему отвечаю, продолжая «беспечно» улыбаться.
Промелькнувшее в глазах изумление я заметила. Отлично. Один-ноль в мою пользу. Надеюсь, что мне эта «шуточка» боком не выйдет.
— Ну что ж, время покажет. Доброй ночи, фисса Эстеллина, — всё-таки уколол напоследок, прекращая словесную дуэль лансианин.
— До свидания, — снова подаю ему руку.
Вот ведь гад какой!
Нет, ну это уже ни в какие ворота!
Проснувшись утром в холодном поту и с дрожью во всём теле, я попыталась припомнить события моего сна, но ощутила только панику, страх и безумную тоску. Что-то очень плохое мне снилось, я даже плакала во сне, кажется. По крайней мере, мокрая подушка и лицо об этом свидетельствуют очень явно.
Господи, что ж за беда такая?! Я только-только научилась справляться с желанием моего организма «полетать», а теперь ещё и это!
Почти не обращая внимания на утреннюю экзекуцию, пытаюсь разобраться в происходящем. Сны — это явно не те «способности», которые достаются наследницам. Сны — отражение действительности. В моём случае — не самое приятное отражение. Значит, и реальность такова? Но ведь это не так...
После завтрака отправляюсь на прогулку в парк. Надеюсь, что светлый, чистый облик планеты поможет хоть немного убрать из души поселившееся там неприятное ощущение.
Медленным шагом иду по неширокой тропинке между ажурными ветками обрамляющих путь кустиков. Под ногами чуть слышно похрустывает мелкокристаллический белый песок.
Сворачиваю на едва заметную тропинку, которая приводит меня в весьма отдалённый уголок сада. Практически скрытый со всех сторон буйной растительностью, он создаёт иллюзию полного уединения. Мои невольные сопровождающие в лице двух особей женского пола, которых я стараюсь не замечать, увидев, что я присела на траву, деликатно отступают за ближайший кустик и маскируются там среди веточек. Вот и хорошо, можно побыть почти в одиночестве.
Откидываюсь спиной на плотный травяной ковёр и смотрю в жемчужное небо, чуть скрытое нависающими растениями. Вдыхаю успокаивающий мягкий аромат цветущих рядом деревьев. Это, конечно, не Земля. Но и здесь можно почувствовать себя почти как дома.
— Фисса Эстеллина! — вдруг слышу чей-то тихий зовущий голос.
Приподнимаюсь, оглядываясь по сторонам. Может, это одна из моих фрейлин решила нарушить обет молчания? Однако встречаюсь глазами с совершенно незнакомой мне фиссой.
— Меня зовут Фиана, — представляется девушка, видя моё недоумение. — Я дочь ферта Меннира.
О как! А я и не знала, что у него есть дочь! В первый день пребывания на Лансе во время неофициальной церемонии знакомства с местным населением представили только жену, и эта спесивая дама, оказавшаяся круче Майренны, мне совершенно не понравилась.
— Очень приятно, — нейтрально отвечаю. Кто знает, с какой целью она вообще со мной решила познакомиться? Может, отец решил воспользоваться её помощью и что-нибудь выведать?
— Вы позволите мне побыть здесь? — с вопросом в глазах смотрит на меня фисса. — Просто я сбежала в парк одна, а папа не любит, когда я так делаю, и может меня наказать... — она замолкает нерешительно.
— А так можно будет сказать, что провели время со мной? — догадываюсь и озвучиваю сама.
Фиана кивает и просительно складывает ручки на груди.
Приглашающим жестом указываю на место рядом. Ну что ж, если это и разведка, то она может быть оружием обоюдоострым. Нужно только суметь этим воспользоваться. Тем более что скрывать мне практически нечего.
Какое-то время просто сидим молча. Девушка машинально перебирает тонкими пальчиками травинки — красные, узколистные, похожие на длинный ворс ковра, и задумчиво рассматривает вышитый край своего платья.
— Фисса Фиана, а сколько вам лет? — любопытствую, решив, что нет смысла сидеть и молчать, раз уж всё равно в такой ситуации оказались.
— Мне сто тридцать два года, только... — она нервно взглядывает на меня, — не надо приставки, зовите меня просто по имени и на «ты».
У-у-у, как всё запущено... Опять я упустила из виду возрастные категории. И выглядит она на двадцать пять, вряд ли больше. Впрочем, о чём я? Если они живут по семьсот лет, нужно же пропорционально пересчитывать возраст. Примерно столько и получится!
— Хорошо, — пожимаю плечами, — тогда с условием обращаться ко мне аналогично.
— А разве можно? — расширяются глаза моей собеседницы.
— Нужно, — вздыхаю. — Меня этикет уже достал. Должна же я хоть с кем-то чувствовать себя нормальным человеком!
— Наверное... — задумывается девушка. — Только не говорите моему отцу, что я согласилась, пожалуйста!
— Мне-то это зачем? — удивляюсь её наивности. — Да и вообще общаться с ним у меня особого желания не возникает.
— Почему? — тихо спрашивает Фиана.
Коротко, в хронологической последовательности, пересказываю трагическую историю моего общения с вице-королём. Внимательно меня выслушав, шатенка качает головой:
— Это плохо, — выносит свой вердикт. — Отец вообще редко забывает нанесённые оскорбления, даже случайные. Вам... тебе нужно быть осторожнее.
Оп-па! И эта туда же! Да что ж всех так клинит на моей безопасности?
— Не понимаю, — вздыхаю обречённо, — как можно быть настолько зацикленными на соблюдении всех этих правил, норм, требований. Это же маразм! Смертельно обижаться только на то, что с тобой поздоровались чуть раньше, чем подали руку!
— Фисса Эстеллина... — начинает говорить девушка.
— Стелла! — останавливаю её.
— Ах, да... — теряется та, но быстро берёт себя в руки и продолжает: — Стелла, ты просто не понимаешь значения этих самых правил, поэтому они тебе и кажутся безумными и дикими. Уверена, что фист Зуйпругонон... Это же он тебя обучал, да? — смотрит вопросительно.
Киваю, едва сдерживая улыбку. И как у неё получилось выговорить это имечко?
— Ну, понятно, — сокрушённо качает головой. — Он, конечно, лучше всех знает традиции, но совершенно не умеет их интерпретировать. Меня тоже сначала пытались заставить всё просто заучить, пока я сама не разобралась, в чём смысл этих требований, и тогда стало проще. Хочешь, я объясню?
— Давай! — с недюжинным энтузиазмом принимаю её предложение.
Идея мне чрезвычайно нравится, и мы едва ли не больше часа перебираем все суперважные в моей карьере наследницы элементы поведения. Фиана действительно доступно, легко и с юмором разъясняет мне, что бывает, если поступать иначе, чем положено, и на основании чего такая традиция возникла.
Между прочим, так раздражающий меня ритуал прикосновений на самом деле имеет весьма вескую причину — ферт, как лицо ответственное за судьбы других, должен знать, как именно к нему относятся. Прикосновение и есть тот самый знак, который символизирует позитивный настрой и дружеское расположение к нему собеседника. Если же ответ следует сразу за вопросом без тактильного контакта, то это означает, что вызывает ферт, по меньшей мере, неприязнь. А если не подать руку совсем, тем самым отказавшись от диалога, значит поставить в известность, что между вами практически война. На фистов это не распространяется.
Задумываюсь о том, что на корабле никто так тщательно этого правила не придерживался, по крайней мере, ферт Стириас совершенно никак не реагировал на отсутствие физического контакта в наших с ним разговорах. Возможно, на время космического перелёта пассажирам делается скидка? А Дир, кстати, вообще этим не заморачивался ни на корабле, ни на планете.
— Ну что ты! — смеётся, услышав мою версию нелогичного поведения лансиан, Фиана. — Просто ферт Дириан твой муж, и ему не нужно дополнительных подтверждений. А ферт Стириас находится в его прямом подчинении, поэтому с веским основанием считает, что твоё отношение к нему не может быть иным, чем к супругу. Ой! — спохватывается вдруг, взглянув на часики-подвеску. — Мне нужно бежать! — Девушка подскакивает, оправляя смятую юбку, и её взгляд становится извиняющимся: — Прости!
— Беги. Увидимся в другой раз, — улыбаюсь в ответ. — И спасибо!
— Всегда рада помочь, — возвращает мне улыбку Фиана и упархивает в кусты.
Посидев ещё немного, подивившись изобретательности местного сообщества и поняв, что полностью вернула себе утраченное душевное спокойствие, возвращаюсь во дворец, переодеваюсь и, выполняя вчерашнее обещание, отправляюсь получать вторую порцию положительных эмоций.
Зея с энтузиазмом приняла моё желание поэкспериментировать, и мы с ощутимой скоростью не меньше часа носимся по прилегающей территории. Замечаю, как фист Роттан периодически замирает в неподвижности, наблюдая за нашим забегом, словно пытается разобраться: это я не могу управиться с расшалившимся животным или это оно послушно выполняет приказы немного свихнувшейся наездницы.
— Фисса Эстеллина! — немедленно подходит ко мне, едва мы возвращаемся к загону. — Вам не нужно учиться такому типу езды. Земульти, конечно, могут бегать очень быстро и долго, но в этом не бывает необходимости.
Из его завуалированной отповеди делаю логический вывод, что перемещаться с такой стремительностью мне по статусу не положено. Сначала ещё чувствую угрызения совести, а потом выкидываю их из головы напрочь. Животному понравилось? Мне понравилось? Ну и ВСЁ! Плевать! Достали!
После обеда меня ждёт запланированное наказание в лице фиссы Майренны, которая всю эту неделю с завидной регулярностью ухитряется вносить свою лепту в моё обучение. Впрочем, её настойчивость уже приносит свои плоды. По крайней мере, некоторые требуемые от меня действия я выполняю уже не задумываясь и, судя по всему, совершенно правильно.
— Очень хорошо! — явно довольна моими успехами наставница. — Вы замечательно справляетесь!
У меня стойкое ощущение, что она сейчас, как муха, оказавшаяся на краю тарелки с вареньем, начнёт удовлетворённо потирать лапки.
— Спасибо, фисса Майренна, но это в большей степени ваша заслуга, нежели моя, — деликатно опускаю глаза, нужно же ответить правильно.
— Ну что вы! — совсем тает от моей лести наставница и, наверное, в порыве благодарности, предлагает: — Фисса Эстеллина, а вы не хотите поплавать? Вы же ещё ни разу не купались.
— Хочу! В океане? — едва ли не задыхаюсь от неожиданности.
— Нет, там вы можете купаться только в присутствии мужа, — словно извиняется фисса. — Я говорю про подземный источник.
— А разве здесь такой есть? — ощутимо расстраиваюсь. Океан круче.
— Разумеется, — подтверждает женщина и приказывает, обернувшись к застывшим в уголке «статуям». — Фисса Роллана! Фисса Пирра! Быстро собирайтесь!
Через десять минут мы уже стоим на «берегу» этого самого источника, больше похожего на небольшое озеро, ограниченное каменными стенами пещеры. Полупрозрачные воды заманчиво переливаются под неярким светом установленных на стенах светильников.
Поскольку мужская составляющая в данном месте как класс отсутствует, девушки спокойно облачаются во вполне адекватные аналоги земных купальников и с разрешения Майренны начинают заплыв.
Следую их примеру и осторожно трогаю ногой воду. Почему же она мутная-то такая? Не настолько белая, как в океане, но всё равно... Наверняка что-то в ней растворено. Впрочем, пытать девушек или Майренну на предмет химических познаний не рискую. Я и сама не слишком уж сильна в подобных вопросах, если мне и ответят, то боюсь, даст мне эта информация безумно мало. Посему решаю в наименование элемента не вникать. Главное, что он не ядовитый!
«Растворчик» оказывается вполне комфортной температуры, обладающим весьма приятным запахом и чрезвычайно ласкающим кожу. Обычная вода здорово её сушит, а эта, скорее, наоборот. После купания я чувствую себя так, словно в салоне красоты побывала.
Вернув меня в мои покои, наставница напоминает, что завтра ожидается возвращение блудного попугая. Ой, то есть императора.
Лежу в кровати, рассматривая висящий в ночном небе за окном Лэрл. Свет звезды, отражённый спутником планеты, мягко освещает помещение. Вот только жарко. Я уже и одеяло давно откинула, а толку никакого! Приподнялась, чтобы взглянуть на моих дрыхнущих фрейлин. Ну надо же! Спят обе, закутавшись по самое не могу, словно замерзли вусмерть!
Фыркаю раздражённо и, откидываясь назад, вдруг понимаю, что подозрительно слабо ощущаю ту часть кровати, которая должна быть подо мной. Если честно, то вообще не ощущаю!
Подозревая худшее, опускаю руку вниз и ничего осязаемого там не нахожу. Всё. Приехали. Организм от полётов во сне перешёл к полётам наяву.
Осознавая, что теперь всё равно придётся справляться с новой проблемой, а именно учиться ЭТО контролировать, деловито приступаю к тренировке. А у меня есть варианты? Не спать же на высоте метра от кровати!
Мне почему-то всегда казалось, что самое трудное — подняться вверх. Фигушки, плёвое дело. А вот попробуйте опуститься обратно! Я уже едва ли не вслух ругаюсь возмущённо, потому как сила тяжести категорически отказывается притягивать моё решившее оторваться по полной тело к космическому объекту, именуемому Ланс.
В конце концов, сама не понимаю как, но мне удаётся отключить закоротивший механизм, обеспечивающий устойчивое положение в гравитационном поле и, упав метров с трёх, ощутимо впечататься в матрас.
Ладно, неприятность эту мы переживём. Главное, что я хоть немного в этом невероятном процессе разобралась.
Смотрю на светящийся циферблат. Ё! Третий час ночи! Спать же нужно!
Натягиваю на себя одеяло, потому как после опытов с левитацией замёрзла основательно (видимо, энергии на неё уходит офигительно), и закрываю глаза. Хороший день, приятные впечатления, никакого негатива... Может, хоть сегодня мои ночные кошмары сделают исключение и не появятся?
— Фисса Эстеллина! — врывается в сознание настойчивый женский голос. — Проснитесь!
— А? — едва понимая, что происходит, отрываю голову от подушки. Мало того, что я совершенно не выспалась, так ещё и во сне видела чёрте что. Не такое пугающее, как в предыдущие разы, но ощутимо неприятное.
— Как вы нас напугали! — едва не плачет Роллана. — Мы вас полчаса добудиться не можем! А через час все должны быть в столице!
Ой-ой! Моментально подрываюсь и шустрой белочкой уношусь в ванну. Через десять минут, уже при полном параде, судорожно запихиваю в себя завтрак и вылетаю в коридор.
Совсем не по статусу быстро сбегаю по лестнице, благо весь населяющий дворец народ уже давно на улице и меня никто не видит. Останавливаюсь у двери, переводя дыхание, дожидаюсь своих явно не умеющих бегать на каблуках фрейлин и чинно шагаю через порог на крыльцо.
Сияющий почти в зените Элдери ослепляет, поэтому не сразу понимаю, кто именно ко мне подходит.
— Приветствую вас, фисса Эстеллина, — слышу холодный голос вице-короля. Осуждение и антипатия так явно читаются в его интонации, что меня даже передёргивает. Ну, мог бы и сдержаться, честное слово!
Подаю руку и, дождавшись прикосновения, отвечаю:
— И вам приятного дня, ферт Меннир.
— Прошу вас следовать за мной, — поворачивается, чтобы прошествовать в направлении стоящих по стойке смирно земульти.
Кося на меня любопытным глазом, Зея ждёт, пока я снимаю юбку и забираюсь ей на спину, и, только почувствовав мой вес, встаёт на лапки. Внимательно наблюдающий за процедурой посадки фист немедленно отходит, едва я оказываюсь «в седле». Чувствуя нетерпение животного, поглаживаю его по тёплому боку и забираю ушки в руку.
Процессия из двух «царственных» особ, шести персон более мелкого значения и целого отряда сопровождающих всадников начинает движение в сторону виднеющихся вдали городских застроек. В принципе, весь остров и есть Шейшт — главный город планеты-столицы империи, разве что дворец находится в более изолированной местности, поэтому довольно быстро достигаем ощутимо обжитых и плотно заселённых районов.
Вдоль дороги, по которой мы не слишком торопливо перемещаемся, наблюдается ощутимо плотная толпа народа. Весёлая, жизнерадостная, несдержанно волнующаяся в предвкушении ожидаемого зрелища. Как это напоминает демонстрируемые в фильмах на Земле аналогичные сюжеты! Только получается, что смотреть на происходящее мне приходится изнутри. И чувствовать себя при этом чрезвычайно неуютно. Почему-то приходит на ум крылатое выражение из комедии Грибоедова: «Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали». М-да-а-а, весьма похоже.
Как вообще такое пристальное внимание и восторженное восхищение может нравиться? По мне, так лучше бы я дождалась Дириана дома. В смысле, во дворце. Так ведь нет, обязательно нужно из этой встречи устраивать нечто образцово-показательное!
Сидеть на спине Зеи удобно, и более чем получасовое размеренное движение совершенно не утомляет. К тому же можно разглядывать сменяющие друг друга картины общественной жизни. А если ещё и не зацикливаться на окружающей толпе, то вообще увидеть много чего интересного.
Маленькие лавочки и торговые точки за спинами фигурок лансиан с ярким, разложенным на всеобщее обозрение товаром. Крупные магазины с супернавороченной отделкой и невероятно внушительным ассортиментом. Огромные площади, засаженные декоративными деревьями, с множеством скамеек для отдыха. Маленькие дворики, едва заметные среди скрывающих их домов, скромно украшенные одним–двумя кустиками, но очень чистенькие и манящие отсутствием суеты. Высокие хромированные дома, тонкими шпилями уходящие в небо. Низенькие, однако невероятно красивые двух- и трёхэтажные особняки за коваными решётками ажурных заборов.
По увеличивающемуся в геометрической прогрессии количеству народа понимаю, что мы приближаемся к пункту назначения.
Главная площадь настолько огромна, что остающийся совершенно пустым центр диаметром метров в сто нисколько не уменьшает места, оставленного для желающих лично лицезреть прибытие императора на планету.
Какое счастье, что мой прилёт сюда не сопровождался такой помпой! Нас просто перебросили с корабля прямо во дворец. Вот только Дириан, не прошло и двух часов, как усвистал в неизвестном направлении. Впрочем, не совсем так, во вполне определённом — подальше от Ланса. Вопрос «зачем?» остался открытым.
Сопровождающие нас лансиане расположились в одном им ведомом порядке на девственно чистом пятачке. Вице-король остановился практически в самом центре, знаком показав мне, что я должна подъехать ближе.
Спешившись, мы несколько минут ждём. Заметив косой взгляд ферта, пользуюсь временной передышкой и оборачиваю вокруг талии юбку. Наконец, в небе появляется тёмный силуэт планетарного посадочного аппарата.
Ещё пара секунд — и он уже стоит перед нами на каменных плитах. Сложившиеся в гармошку стены исчезают в дисковидном основании и открывают взору целую делегацию из трёх лансиан и трёх личностей неопознаваемого внешнего облика. По крайней мере, я идентифицировать их расовую (то есть цивилизационную) принадлежность не могу.
Ферт Меннир тут же направляется в сторону прибывших, и я, вспомнив последние наставления Зуй-нона, поступаю аналогично. Руки почему-то мелко дрожат, да и вообще ощущаю себя крайне некомфортно, словно на чужом месте. Приятного в этом мало.
Оказавшись перед мужем, жду, когда он поприветствует вице-короля и повернётся ко мне.
— Здравствуй, Эстеллина, — слышу его глубокий голос. Взяв за руку, Дириан мягко тянет меня к себе ближе и, приобняв за талию, поворачивает к своим спутникам. Из дальнейшей речи понимаю, что они не иначе как нынешние советники императора, которые, опять-таки традиционно, должны быть представителями других звёздных систем.
Обменявшись вежливыми фразами приветствий, мы дружной, но немного скованной компанией отправляемся к ожидающему нас транспорту. Вот интересно, они все на земульти поедут? У нас же вроде как свободных не было.
А вот и были, оказывается. А может, просто привели откуда-то, пока мы этикетной дурью маялись. Теперь мы перемещаемся в обратном направлении, но это мало что меняет, разве что Дириан на своей скотинке едет бок о бок со мной. Разговаривать возможности нет, потому как толпа шумит, да и ноги земульти не позволяют им идти совсем уж близко. Поэтому только переглядываемся иногда. Осторожно его рассматриваю, стараясь делать это незаметно для окружающих. Изменился? Да нет, не похоже, по крайней мере, я ничего особенного не замечаю. Если, конечно, не брать в расчет то, что время, проведённое с ним на корабле, почти в три раза меньше, чем время, проведённое на планете без него. Могла чего и не углядеть. Или забыть. Кстати, а я действительно почти забыла, насколько же привлекательно он выглядит. У меня сердечко подозрительно сильно бьётся и успокаиваться ну никак не желает. Да ещё и когда мы встречаемся глазами, муж загадочно улыбается. Что тоже ощутимо напрягает.
Достигнув дворца, мы спешиваемся и, не успев даже переброситься парой фраз, разделяемся, потому как мужчины уходят, наверное, улаживать свои дипломатически-торговые дела, а я... Ну а мне приходится, обнаружив рядом неизменный эскорт, топать к себе.
Вот, спрашивается, ради чего всё это было затевать? Ну, прилетел. Ну, до дворца добрался. Я-то тут при чём? Зачем меня было тащить в такую даль? Ведь даже от катания на Зее удовольствия не получила — вчера было круче! Впрочем, чего это я жалуюсь? Плюс тоже есть — город посмотрела.
Сажусь на кровать и начинаю прикидывать, как бы убить время до вечера. Никаких рекомендаций на свой счёт я не получала. Надо бы поесть, наверное, а то утром почти не завтракала. А потом... Потом. И что потом? Ну... в парке погулять. Да, именно так. Может, опять удастся с Фианой поболтать, если она догадается прийти, конечно.
Однако планам моим сбыться не суждено. Едва успеваю подняться, как входную дверь просто сносит, и она ощутимо впечатывается в стену.
— Стелла!
Влетевший в комнату вихрь в лице высокого сильного мужчины подхватывает меня на руки и, прижимая к себе, кружит по помещению.
Ох, мамочки!
— Дир! Не надо! — взвизгиваю и зажмуриваюсь, потому что вообще-то у меня с вестибуляркой определённые проблемы. Карусели мне категорически противопоказаны.
Перестав изображать из себя винт вертолёта, супруг аккуратно ставит меня на ноги, вот только выпускать из своих рук не торопится.
— Извини, но я безумно соскучился! — с чувством выдыхает, заглядывая мне в глаза и притягивая к себе ещё ближе.
Я просто теряюсь от его близости, непредсказуемости, порывистости и напора. Если Дириан продолжит в том же духе, надолго меня не хватит. Сдамся, точно. И уже шальные мыслишки в голову начинают заползать, что, может, и не надо больше держать его на расстоянии. Муж ведь как-никак, а мы даже не целовались...
Спасают от необдуманных действий, как ни странно, мои компаньонки, которые до этого момента сидели на диване, боясь шелохнуться и тщательно маскируясь среди подушек, а теперь решили по-тихому смыться, но не рассчитали правильно траекторию. Одна из них, зацепившись подолом за выступающий фрагмент ручки какого-то предмета мебели, запутывается в платье и с невероятным грохотом падает на пол. Вторая, споткнувшись о живую ступеньку, жизнерадостно ложится сверху. Теперь я слышу ещё и придушенный вопль.
Вздрогнув, прихожу в себя и отстраняюсь. Вот ведь какое свинство! Ещё чуть-чуть, и я бы нарушила своё собственное условие. А этот скользкий тип был бы вроде как и ни при чём. Ну, Дир! Ну, провокатор!
Словно поняв, что романтическая атмосфера развеялась, а благоприятный момент потерян безвозвратно, муж вздыхает и неохотно ослабляет объятия.
— Пойдём обедать.
Бросает сердитый взгяд в сторону копошащихся на полу фрейлин и перемещает нас в соседнее помещение.
— А почему вы не остались с гостями? — любопытствую, усаживаясь за стол.
— Ну, во-первых, они не совсем гости. Раз уж будут работать со мной, значит, скорее, подчинённые, — смеётся Дир. — А во-вторых, я же должен навестить жену, пообедать и отдохнуть? — многозначительно так на меня смотрит.
— Ага, — делаю вид, что не поняла намёка. — Наверное.
— Может, расскажешь, чем без меня занималась? Скучно не было?
Ох, знал бы он, ещё как не было! Жаль, что первый спросил, я бы с большим удовольствием послушала о его путешествии, но делать нечего. Принимаюсь выкладывать актуальную версию событий десятидневной давности, постепенно перемещаясь к более близким по времени происшествиям. И вроде как ему интересно, смеётся, вопросы задаёт, а мысленно где-то в другом месте. Ну, мне так кажется, по крайней мере. Странно. О чём он так активно размышляет?
Дохожу до вчерашнего купания и вспоминаю, что было у меня одно желание...
— Дир, — откладываю вилку и умоляюще складываю ручки перед собой. — Фисса Майренна сказала, что купаться в океане я могу только с вами. Я так хочу! Можно это как-нибудь устроить, а?
— Зачем? — от неожиданности моей просьбы супруг даже соизволил выйти из своей лёгкой прострации и тоже отложил приборы. — Плавать можно в источнике.
— А я хочу в океане, — упрямо не желаю отступать.
Минуты две Дириан хлопает глазами. Явно что-то у него в мозгу не стыкуется. Меня даже начинают терзать нехорошие подозрения, что я напрасно поторопилась, наверняка с купанием тоже связан какой-нибудь обрядовый заворот типа танцев, но отступать поздно.
— Ладно, — подозрительно легко сдаётся Дириан, приняв какое-то решение. — Завтра.
На всякий случай делаю вид, что я очень обрадовалась, а сама беру себе на заметку срочно допросить кого-нибудь из женской половины населения.
Вот только оставлять меня одну и дать возможность это сделать муж не торопится. Разлёгся на кровати, ноги раскинул, руки за голову — расслабляется, видите ли. Решив ему не мешать, ухожу к окну и наблюдаю, как облака меняют свою окраску и яркость свечения. То ли из-за освещения, то ли из-за собственного перемещения по небу. Между прочим, с каждым днём их становится всё больше, может, это сезонное?
— Разумеется, — слышу со стороны кровати подтверждение и вздрагиваю от неожиданности. Дожили, я теперь ещё и вслух сама с собой разговариваю! — Скоро зима, и они совсем закроют небо почти на два месяца.
— Но осадков так и не будет? — заставляю мозг забыть о собственной невменяемости. Бывает и хуже.
— Нет, — коротко отвечает «отдыхающий».
Впрочем, это я и так знаю.
— А год сколько длится? — поворачиваюсь к нему лицом, чуть подпрыгиваю и сажусь на широкий подоконник.
— Восемь месяцев. Месяц — это пятьдесят дней, — предупреждая мой следующий вопрос, предусмотрительно выдаёт информацию.
— А кроме облачности, ещё что-нибудь меняется? — забираюсь на своеобразный насест с ногами и обхватываю колени руками.
— Немного падают температуры, но в умеренных пределах, просто становится чуть более прохладно, — с любопытством следит за моим гнездованием Дириан, аж на бок повернулся. — Самое неприятное в это время года — ветра. Очень мощные и сильные, поэтому на открытых местах приходится перемещаться весьма осторожно. На некоторых островах после зимы даже растительности почти не остаётся.
— Ну, судя по тому, что я видела, — смеюсь и киваю в сад, — это беда небольшая. Растения здесь весьма живучие.
— К сложным условиям каждый организм приспосабливается, как может, — делает логический вывод Дир и неожиданно интересуется: — А как успехи твоего?
— В чём? — ошалеваю от его желания перевести стрелки на меня и замолкаю, пока не доходит: — А! Вы об этом... — взмахиваю в воздухе рукой.
Молчит, смотрит только, чуть заметно улыбаясь.
— Ну как... — вздыхаю, — немного получается. Вчера получилось. Кажется.
— Правда? — воодушевляется Дириан, моментально перетекая в вертикальное положение. — Покажи!
— Э-э-э... — пугаюсь основательно. — Я не уверена...
— Не бойся, — уговаривает он меня, — только попробуй! Ну не удастся в этот раз — ничего же страшного. Попытаться-то можно!
Вот привязался! Поняв, что убить навязчивое желание мужа насладиться моими подвигами можно, только окончательно его разочаровав, припоминаю свою вчерашнюю тренировку и закрываю глаза. С минуту ничего не происходит, и я, перестав изображать из себя супергёрл, с недоумением смотрю в окно. Вроде оно открыто, чего ж так жарко?!
Жарко? Ой! Начинается! От жуткой мысли непроизвольно разворачиваюсь и, соскользнув с подоконника, повисаю над полом, лицом вниз. Из крайне неудобного положения пытаюсь посмотреть на стоящего передо мной мужчину
— Ну вот! Вы это хотели увидеть?
Понимая, что его лицо где-то высоко и визуализации не подлежит, глубоко вдыхаю и резко дёргаюсь, чтобы перевернуться. Результатом моего физического экзерсиса становится мощный кульбит, подбросивший меня метра на два вверх. В процессе полёта взвизгиваю и зажмуриваюсь, потому как окружающие предметы начинают очень быстро перемещаться. Счастье, что Дириан успевает поймать меня за руку и остановить вращение.
— Осторожнее! — беспокойно наблюдает за тем, как я повисаю над ним. — Тебе нужно научиться соразмерять движения и тот результат, который хочешь получить.
— Вам легко говорить! — пыхчу, стараясь изменить конфигурацию в пространстве. Висеть попой кверху кажется мне не слишком приличным. Ещё и юбка норовит сползти вниз, чтобы по-хамски закрыть лицо и нагло открыть ноги. — А я и так делаю всё, что могу!
Ну и довыделывалась. В один прекрасный момент прямо слышу, как в мозгу что-то щёлкает, и я тут же падаю вниз. Даже испугаться не успеваю, так быстро всё происходит. Секунда — и я уже сижу на полу. Нет, не так — на Дириане, который сидит на полу. Нет, всё-таки на Дириане, которого я придавила и который распластался на полу. Вот!
— Вы как? В порядке? — сползаю с упругого тела на жёсткую горизонтальную поверхность. — Я вас не убила?
— Почти, — фальшиво стонет Дир, приоткрывая один глаз.
— Вы сами виноваты! — с притворным возмущением смотрю на него. — Нечего было меня заставлять! И потом, вы сами упали!
— Я не упал, меня уронили, едва не лишили жизни, — печально вздыхает лансианин, изображая на лице вселенскую скорбь и складывая руки на груди. — И что? Вместо того чтобы извиниться, пожалеть, в крайнем случае поцеловать, меня же ещё и обвиняют. Как грустно.
— Дир! — не выдерживаю и начинаю тихо смеяться. — Хватит!
— Да?
Одно неуловимое движение, и я уже лежу на полу, а он нависает сверху.
— Значит компенсировать мои страдания ты не собираешься?
Смотрю в его лицо, неожиданно оказавшееся прямо над моим. Вроде как улыбается и говорит весело, а глаза настолько серьёзные, даже страшно. Шуточки закончились.
— Дириан, не надо, пожалуйста! — принимаюсь аккуратно вылезать из-под склонившегося надо мной мужчины.
Отстраняется и с каким-то мрачным любопытством смотрит, как я собираю себя в кучку.
— Стелла, — вдруг начинает говорить. — Я, разумеется, помню и буду придерживаться нашего договора, но сколько это будет продолжаться? Ты же понимаешь, что, в конце концов, я не выдержу? Особенно если мы будем часто оказываться в таких провоцирующих ситуациях.
Ага, можно подумать, что я эти ситуации создаю. Ну-ну.
— Дир, я не знаю, — честно признаюсь ему. — Я пока не разобралась окончательно, как к вам отношусь и чего хочу на самом деле. Я не готова...
— Но это же безумие! — перебивая, качает головой муж. — Ведь знаешь, что всё равно мы будем вместе. Так какой смысл в твоём упрямстве? Ты моя жена, и я тебе нравлюсь. Не спорь, — останавливает моё протестующее движение, — я прекрасно это вижу! Давай не будем создавать себе лишних проблем.
Вот и что делать?! С одной стороны — он прав, чего уж тут скрывать. Если не включать мозги, то тянет меня к нему патологически. С другой, как только начинаю анализировать его действия, словно душем холодным окатывает. Ведь Дириан ни разу не сказал, как на самом деле ко мне относится! Он вообще меня любит? Или я просто жена и, соответственно, потенциально удобный объект для снятия физического напряжения?
— Я не понимаю, — осторожно подбираю слова, чтобы выкрутиться из щекотливого положения. — Вы не хотите, чтобы те хорошие чувства, которые у меня возникли по отношению к вам, переросли в нечто большее? А если вам этого не нужно, тогда зачем вообще все эти церемонии? Просто взяли бы силой то, что и так ваше. Кто бы вас осудил?
На середине моей проникновенной речи лансианин закрывает глаза и с минуту сидит молча, кажется, даже дышать перестаёт.
— Я думал об этом, — выдыхает, наконец. — Не хочу тебя принуждать.
Ну что ж, весьма похвальное намерение. Благородное и порядочное. Одобряю.
— Тогда вам придётся подождать, — чуть наклоняюсь и легко провожу пальцами по его кисти. Нужно же хоть как-то поощрить мужчину за его усилия держать себя в руках.
Из-под опущенных бордовых ресниц Дир внимательно следит за моим движением, а потом ловит пальцы и сжимает в своих.
— Я и так жду, — встаёт, помогая мне подняться.
Девиц я всё-таки к стенке прижала. Дождавшись момента, когда после ухода Дириана эти две красавицы заявились в комнату, решительно и нагло потребовала рассказать всё, что им известно в отношении интересующего меня процесса.
«Всё» оказалось несколько прозаичнее и не столь катастрофичным, как я себе навоображала. По крайней мере, к традициям оно не имеет ни малейшего отношения.
Оказывается, это только на суше ничего крупнее земульти не обитает, а в океане очень даже наоборот. Ну и с учётом данного факта купаться, конечно, можно. Только осторожно. И брать на себя ответственность за то, что любителя поплескаться в открытой воде ненароком утащит в морскую пучину местный океанический собрат крокодила, ясное дело, никому не хочется. У желающей принять морскую ванну дамы, то бишь фиссы, есть муж? Вот и флаг ему в руки. Сам разрешил, сам и будет отвечать. Позиция местного общества именно такова.
Узнав о таком раскладе, я сразу расхотела устраивать заплыв. Теперь понятно, почему Дириан сомневался, но вот почему же он согласился? Может, решил таким образом от меня, строптивой, избавиться? Хотя... вроде как разговор о купании ещё до нашего «откровения» состоялся, так что вряд ли. Ну и какие варианты?
Решаю всё-таки довести эксперимент до конца (раз уж так получается, не бросать же на половине). Доедем до побережья, погуляем. Прикольно ведь, да и я там ещё не была! А отказаться лезть в воду всегда успею. Не силком же он меня туда потащит!
За ужином щекотливую тему не поднимаю, молча выслушиваю его соображения насчёт каких-то усовершенствований в налаженных космических трассах. Молча, насколько возможно, разумеется, иногда и поддакивать приходится, и вопросы задавать, то есть делать вид, что беседа мне ужа-а-асно интересна. Хотя на самом деле я почти ничего не поняла из его старательных попыток объяснить специфику движения межзвёздных кораблей в стандартных эпистатических полях трансконфигурационных эманаций пространства при апейронных возмущениях гравитонов второго уровня. Туше!
Уверена, именно поэтому ночью мой мозг успокаиваться никак не хотел. Сначала мне снились какие-то корабли, бороздящие межзвёздные просторы, потом почему-то я оказалась на одном из этих громадных крейсеров. Путаясь, блуждала в лабиринте ходов, натыкалась на тупики и сердилась на то, что никого рядом нет. В итоге опять попала в тот самый пугающий жуткий туннель, и снова появилась мрачная, преследующая меня тень. Вот только сегодня она начала приобретать вполне человеческие черты, размытые, неопознаваемые, но весьма объективные. Это точно был кто-то живой, страшный, которого я боялась до умопомрачения и при приближении которого просыпалась с бешено колотящимся сердцем.
Вот, казалось бы, ну что не так? Ничего плохого со мной не происходило, рядом вообще спит сильный, здоровый мужчина, который, по идее, должен внушать моему сознанию чувство защищённости. Ан нет. Не катит.
Уже под утро навязчивый сон чуть изменился. Наверное, устав убегать, мой разум решил поэкспериментировать и обречённо прилип к стеночке туннеля. Тень прошла мимо, сделав вид, что ничего не заметила, и тогда... Тогда я увидела ещё одну. Она неподвижно стояла там, откуда пришла первая, но в ней было что-то такое знакомое, близкое и до боли, до слёз нужное. Моё! Вот только двинуться в её сторону я почему-то не могла. Только смотреть и страдать. Снова появился страх, отражённое эхо грохочущего стука в ушах, словно ломают какую-то дверь, чей-то крик...
— Стелла!
Очнулась от того, что Дириан трясёт меня за плечи.
— Что с тобой? — обеспокоенно смотрит муж. — Почему ты плачешь?
Провожу руками по лицу. Ну да, мокрая вся. Опять! Что ж меня так заносит в снах-то? Впрочем, ничего не возникает на пустом месте. Может, вижу я не искажённую действительность, а своё же, только изрядно трансформированное сознанием, прошлое? Ведь, судя по рассказам, есть в моей прошлой жизни и то, чего нужно бояться, и чего можно желать. Неужели мой мозг просто старается вспомнить, вытащить ЭТО на поверхность? Возможно. Но не рассказывать же мужу, какой бред преследует меня уже не первую ночь!
— Просто сон страшный приснился, — неопределённо обтекаемо отвечаю. — Я вас разбудила?
— Нет, ты тихо плакала. Уже утро, я сам проснулся, — чуть более спокойно объясняет лансианин. — Ты купаться ещё не передумала? — серьёзно смотрит мне в глаза.
Понятно. Даёт шанс повернуть назад. Воспользуемся?
— А это, правда, опасно? — прикусываю губу.
— Ну... — мнётся Дир, морща нос, — небезопасно.
— Тогда почему вы мне не сказали этого сразу? И согласились?
Нет, ну реально интересно!
— Что значит «не сказал»? Я думал, ты в курсе, — ползут вверх его брови. — А согласился... — Он делает небольшую паузу и продолжает: — Чтобы тебя не расстраивать и не устраивать спора на пустом месте. Надеялся, что ты сама откажешься. Затея же безумная.
— Верно, — послушно соглашаюсь. — Извините, но я действительно не знала. А мы можем просто прогуляться до побережья? — вношу рацпредложение.
— Давай, — с энтузиазмом реагирует муж.
Наверное, сейчас, в эйфории от осознания того, что моё чувство самосохранения не атрофировано окончательно, он готов на всё.
Не проходит и часа, а мы уже в походной экипировке сидим на спинах своих земульти и обозреваем окрестности. Вернее, это я активно кручу головой, да и вообще всем корпусом по сторонам, а Дириан, как субъект, хорошо знакомый с местностью, едет себе спокойно.
Моё энергичное поведение нервирует Зею. Она уже и так на меня глаз скосила, и эдак. В итоге, не выдержав, животное чуть подпрыгивает, ощутимо подбрасывая меня вверх, наверное, решает, что если наездница намёков не понимает, то нужно её встряхнуть.
А дальше я повисаю в воздухе над спиной земульти, не улетев ещё выше только благодаря тому, что держусь за длинные ушки. Зея, перестав чувствовать мой вес, совершенно теряется, оглядывается и останавливается в недоумении.
— Стелла! Спускайся! — восклицает Дириан, увидев мои «выкрутасы».
— Не могу! — едва выговариваю, потому как нервно хихикаю. Смешно. И страшно.
— Можешь! — не сдаётся мужчина. — А ну, быстро вниз!
— Вниз? — возмущённо смотрю на раскомандовавшегося супруга. — Как я это сделаю, если меня планета не притягивает, потому что я ничего не вешу?!
— У тебя есть вес! — настойчиво повторяет Дир. — Нужно только его почувствовать.
Вот сам бы и попробовал! Сержусь на себя, на него, на свою дурацкую способность, которая так подло начинает срабатывать в самый неподходящий момент и не хочет мне подчиняться. Ещё и сны эти отвратительные!
Ну и как со всем этим справляться?
Понаблюдав минут пять за моими совершенно бесплодными попытками отключить механизм противодействия гравитации и тем, как я продолжаю мирно болтаться в воздухе, Дириан не выдерживает. Коротко ругается таким словом, от которого мой мозг встаёт в ступор и переводить услышанное наотрез отказывается, и делает быстрое, короткое движение рукой.
Меня тут же словно железной плитой придавливает сверху, аж в глазах темнеет на мгновение. Через секунду неприятное ощущение проходит, как и желание моего тела изображать из себя воздушный шарик.
— Как вы это сделали? — в полном ауте смотрю на него.
— Разве ты забыла, что у каждой цивилизации есть свои, уникальные способности? — усмехается мужчина. — Лансиане могут перемещать объекты на расстоянии.
Телекинез? Ого!
С уважением взираю на этого представителя космического братства.
— И почему вы раньше мне этого не сказали?
— Зачем? — пожимает плечами и направляет своего земульти к уже заметной на горизонте белой полоске. — Разве это так важно?
Важно — неважно, неважно — важно... Я прям как Алиса в Стране чудес. Не знаешь, чему верить и на что смотреть!
А смотреть надо! Океан — это нечто! Бескрайний молочного цвета открытый простор под жемчужным небом, отражающий плывущие в вышине лиловатые облака. Чуть пенящийся, с розоватым оттенком прибой шумно накатывает на кристаллический, почти прозрачный песок и отступает, оставляя за собой влажный след.
Ох, если бы не страшилки про морских чудовищ, я бы ни секунды не раздумывала — в ТАКОМ — и не искупаться?! Но приходится свои порывы усмирять. Хотя...
— Дир, а по краешку походить можно? — спрашиваю с надеждой на некоторые перспективы.
— Ну что ж тебя так туда тянет? — недоумевает муж. — Впрочем... — Он смотрит на сияющий в зените Элдери, — сейчас почти безопасно. Но не глубже, чем по колено.
Получив вот такое своеобразное разрешение пополам с предостережением, спрыгиваю со спины Зеи и, поскольку кроме Дириана никого рядом нет, плюю на приличия, оставляя юбку в забвении. Закатываю узкие брюки до колен и отбрасываю обувь в сторону.
Босыми ногами сначала осторожно иду, а затем, поняв, что ощущения вполне комфортные, уже не остерегаясь, добегаю до водной глади, ритмично поглаживающей береговую линию.
Первая же волна, нахлынувшая на мои ступни, заставляет понять, что характер у этого моря-океана отнюдь не покладистый. Мало того, что под моими ногами размокший песок расходится в стороны, хищно обхватывая лодыжки, так и водичка оказывается очень даже холодной! К тому же следующая волна ощутимо сильно бьёт по икрам, словно решив показать незваной пришелице, что она тут лишняя.
С определённым усилием высвободившись из песчаного плена, отступаю на шаг назад и, присев на корточки, ловлю убегающую жидкость ладонями. Ощущения совсем иные, чем те, которые были в подземном источнике. Здесь вода кажется невероятно тяжёлой, плотной, к тому же быстро испаряется, и на пальцах остаётся белёсый налёт, словно крахмал.
Вот тебе и мечта... Неожиданно.
— Что это? — поднимаюсь и оборачиваюсь к подошедшему мужчине, показывая покрытые белым порошком руки.
— Олуол, — проводит пальцем по ладони, стирая вещество и оставляя полоску чистой кожи.
Что за мания такая у всех — объяснять непонятное непонятным! Лучше бы я не спрашивала, честное слово!
Стряхиваю остатки и снова перевожу взгляд на молочный простор. Н-да... Как обманчиво бывает первое впечатление. Казалось, ну вот же оно, то чего я желала, хотела, а в душе разочарование. Не то...
— Идём, — словно почувствовав моё состояние, тянет за руку Дириан.
Послушно топаю за ним. На минуту останавливаемся, чтобы я смогла надеть обувь, и поднимаемся на невысокую отмель. Отсюда что, вид будет лучше? Однако муж продолжает уводить меня от океана к проявившимся в зоне видимости невысоким объектам странной формы явно антропогенного происхождения. Похожие на античные арки, сложенные из белого пористого камня, полуразрушенные строения занимают ощутимый участок берега.
Выбрав наиболее целостный и довольно высокий фрагмент в центре, лансианин забирается на него, помогая мне сделать то же самое.
Недоумевая, разглядываю раскинувшуюся перед нами аллегорическую картину и крошащийся под ногами строительный материал, понимая, что не просто так он меня сюда привёл. Должна быть какая-то причина.
— Смотри внимательно! — тихо шепчет на ухо, разворачивая меня за плечи спиной к себе. Не успеваю сообразить, в чём суть просьбы, как мой спутник тихо, но весьма отчётливо берёт низкую ноту, постепенно увеличивая силу голоса, повышает тональность и резко замолкает. Возникший звук резонирует в дуговых переплетениях конструкций, окружая нас и создавая неимоверную иллюзию — атмосфера вокруг становится плотнее, словно сгущается, несмотря на разгар дня — явно темнеет. Над нами формируется некое подобие купола из вибрирующего воздуха — вот не понимаю, как так может быть, но другого соответствия я подобрать не могу.
Пейзаж планеты за дрожащим маревом меняется. Вместо белёсой дали океана и открытого простора бордовой степи возникают призрачные контуры горного массива с отчётливыми снежными шапками. Среди скал с физически ощутимой безысходностью прижимаются к тёмно-серой каменной массе почти чёрные, похожие на сгоревшие скелеты, силуэты растений. А между двумя вершинами покоится гигантский газовый шар, пылающий мрачным красным огнём.
Минуты три продолжается завораживающее явление и постепенно сходит на нет. И купол, и иллюзия фантастического пейзажа медленно исчезают.
Дириан тут же спрыгивает вниз, знаком показывая, что ждёт от меня того же. Стараясь не обращать внимания на тот факт, что до земли метра три, а то и все четыре, делаю шаг и падаю в его руки. А у меня есть выбор?
Впрочем, пользоваться ситуацией мужчина не собирается. Ловко подхватив, аккуратно ставит меня на землю и привычно завладевает моей ладошкой. Покинув загадочную местность, мы возвращаемся к нашим заскучавшим земульти.
— Когда-то это был портал между мирами, — отвечая на мой незаданный вопрос, негромко поясняет лансианин. — С его помощью можно было перемещаться с планеты на планету, быстро и незаметно минуя разделяющее их космическое пространство. К сожалению, во время войны объект был разрушен не только снаружи. Самым страшным оказалось повреждение внутренних подпространственных туннелей, восстановить которые теперь уже невозможно. И новых порталов, по той же причине, не открыть.
— А что тогда мы видели? — бросаю любопытный взгляд на идущего рядом мужчину.
— Это был Остор. Ближайшая к нам населённая планета. Наблюдать-то её мы можем, только физически перемещаться не получается.
— Значит, и другие миры тоже доступны?
— Для визуального контакта — несомненно, — подтверждает муж. — Но мы предпочитаем иные виды связи. Какой смысл использовать такой неудобный способ? Да, портал открывается на планете, но место предугадать невозможно. А если я хочу увидеть кого-то или что-то конкретное, то у меня это вряд ли получится.
— Понятно, — киваю задумчиво.
Какие однако интересные подробности выясняются! И планет много. И способов перемещения тоже. Ну и пусть не работает этот «портал». Сам факт его наличия уже говорит сам за себя, разрушая так много в моём миропонимании. Мне всегда казалось, что такое возможно только в фантастических фильмах, а в реальности всё должно быть весьма прозаично — корабль, двигатель, топливо. На худой конец, можно согласиться с возможностью гиперпрыжка. Но в пределах разумного, то есть всё в том же корабле и с помощью особой конструкции летательного аппарата. А всякие червоточины, туннели, мгновенные перемещения — всё это должно было оставаться вымыслом. Фантастикой. И вот результат...
Возвращение во дворец ознаменовалось ещё одним происшествием. Едва успев спешиться, Дириан попадает в окружение, а именно: два местных лансианина и двое иноземцев из тех, которые прилетели с ним вчера, весьма настойчиво и бесцеремонно перебивая друг друга, принимаются что-то ему втолковывать. Результатом технических переговоров становится возмущённое лицо мужа, и всё, что мне остаётся, — любоваться на спины стремительно покидающих прилегающую территорию субъектов.
Всем ясно? Первым делом, первым делом — самолё... Работа. А девушки — потом.
В знакомой компании топаю наверх. Вот интересно, у этих двух красавиц женихи-то хоть есть? Или они так и будут за мной ходить как привязанные всю оставшуюся жизнь?
Выясняется, что нет, хотя по возрасту уже и можно — обоим по двадцать пять исполнилось. Правда, такие ранние браки не слишком поощряются. Это только наследницам вменяется замуж в «жёстко регламентированные сроки», а для остальных условия более мягкие. Так что лет эдак через десять-пятнадцать... Представив сию плачевную картину (я в виде сорокалетней дамы, и эти две... гм... молодки), едва не начинаю хихикать, как вдруг вспоминаю, что вряд ли в этом возрасте буду выглядеть соответственно земным женщинам. Дир вон тоже не мальчик, а до сих пор как новенький. А кстати, сколько ему?
Услышав вопрос, фрейлины нервно переглядываются, но после их ответа занервничать приходится мне. Потому как сто восемьдесят три — это вам не шутки!
Ох, что ж я раньше-то не спросила?!
С другой стороны, а что бы это изменило?
Вечером пытаю Дириана, пытаясь уяснить для себя, какова же причина его столь скоропалительного побега, но муж только отшучивается и в суть имперских проблем вводить меня явно не собирается. Очень быстро припоминаю, как Линола отреагировала на мой вопрос о деловых фиссах. Похоже, что мне остаётся только заниматься «домашними» делами, общаться с женской половиной населения дворца, «развлекаться» в пределах допустимого, сопровождать императора, когда это предписывается правилами, и растить детей. Которых пока нет и не предвидится. Ужас. Как я это вынесу?
Пошёл четвёртый день, как Дириан улаживает свалившиеся на него императорские дела. Он, конечно, честно старается каждую свободную минуту проводить со мной и ночью никуда не исчезает, но выглядит при этом весьма уставшим. Даже поговорить с ним толком не получается. Так, между делом, в столовой, да ещё перед сном чуть-чуть.
Муж больше не пытается меня провоцировать, да и вообще ведёт себя крайне сдержанно, словно решил свято выполнять своё обязательство. Поступает он, разумеется, хорошо и правильно, но, честно говоря, я подсознательно ждала несколько иного поведения, а не по принципу — то густо, то пусто.
А я совсем измучилась, потому что спать нормально не получается. Жуткие сновидения никак не желают отступать. Каждый день, то есть ночь, одно и то же, словно мой мозг переклинило на какой-то навязчивой идее и он никак не может с неё соскочить. Вот ведь безобразие какое!
Я уже всё перепробовала, чтобы устать и уснуть, как говорится, без задних ног. На Зее до одурения каталась и по парку пробежки устраивала (смотрели на меня при этом как на не слишком вменяемую личность, но стерпели), плавала, трудолюбиво вникала в нюансы дипломатически-этикетных норм и правил (всё равно ведь учить придётся!) и даже на ночь старалась ни о чём плохом не размышлять. Не помогает. Кирдык.
Кажется, супруг тоже начал замечать, что со мной творится что-то неладное. Попробовал устроить мне допрос, но я в ответ просто отшутилась, что «наверное, съела что-нибудь не слишком съедобное».
А зачем его напрягать лишний раз, если, кроме дурацких снов, проблем нет? Я даже разобралась, наконец, как совладать с моим «даром». Так что теперь относительно успешно контролирую этот удивительный механизм, пользоваться которым весьма забавно, особенно когда становится скучно и хочется развлечься. Вот как сейчас.
Стараясь не привлекать внимания, заглядываю в комнату, где мои фрейлины расслабленно созерцают что-то визуально-динамическое на настенном экране. Порядок. Можно сбегать.
Глубоко вдыхаю, чуть прикрыв глаза, дожидаюсь ощущения тепла и чувствую, что ноги оторвались от каменного покрытия балкона. Начало процессу положено, а дальше всё легче лёгкого — перекинуть тело через парапет и оттолкнуться. И ещё немного усилий, чтобы медленно опуститься на землю, не переломав себе костей.
Едва успеваю коснуться ступнями песчаной дорожки, как слышу сверху встревоженный голос Ролланы:
— Фисса Эстеллина! Подождите нас!
Ага, щас! Спохватились! Буду я ждать, пока эти две клуши спустятся по лестнице и обогнут весь дворец! Даже не взглянув наверх, подхватываю полы длинной юбки и уношусь в сторону парка. Быстро добегаю до своего любимого укромного местечка и падаю в траву. Смыкаю веки и, вдыхая аромат растений, наслаждаюсь одиночеством. Блаженство!
— Так-так-так, — раздаётся вдруг неприятный, язвительный мужской голос. — Кто это у нас тут?
Распахиваю глаза и вижу стоящего надо мной Меннира.
Чёрт! Вот принесла его нелёгкая, так некстати! И откуда узнал про это место? Дочурка разболтала? Неприятно, потому что так хотелось верить хоть в чью-то порядочность. Впрочем, честь девицы Фианы — не та проблема, которая надолго занимает мой мозг. Сейчас гора-а-аздо важнее сообразить, как себя вести, и найти способ избавиться от свалившегося, словно снег на голову, собеседника.
— О-о-о! Фисса Эстеллина! — демонстративно тянет вице-король и нарочито пристально оглядывается по сторонам в поисках сопровождающих меня лиц. Естественно, никого не находит и усмехается: — Вы снова решили отдохнуть одна?
Господи! Да что их всех зацикливает на моём желании никого не видеть?! Как же хочется сказать в ответ какую-нибудь гадость, но... Портить с ним отношения неправильно. Зачем наживать себе врага на всю оставшуюся жизнь? Придётся действовать согласно их дурацкому этикету. С поправками на мою «нестандартную» позицию.
Изображаю приятное удивление и подаю ему руку. Ага. Прямо так, из положения лёжа.
Физиономия ферта вытягивается в немом изумлении. Он ошарашенно переводит взгляд с моего лица на протянутую в его сторону ладонь. Видимо, пытается сообразить — это я таким способом прошу его помочь мне подняться или разрешения с ним заговорить?
Не знаю уж, до чего он там додумался, но в итоге наместник чуть наклоняется и, крепко ухватив меня за запястье, легко вздёргивает вверх.
— Благодарю за помощь, вы весьма любезны, — тут же реагирую я. Нужно же как-то показать, что не буду нарываться на конфликт, даже несмотря на его ко мне отношение. Интересно, намёк поймёт?
— Почему вы одна? — повторяет вопрос ферт, не выпуская моей руки. Подозрительно прищуривается, словно пытается просветить насквозь.
Не понял? Или понял совсем не так?
— Я вам уже объясняла, что иногда мне это необходимо, — неторопливо отвечаю, стараясь не показать своего беспокойства.
— Я помню наш разговор, — подтверждает Меннир. — И мне показалось, что вы осознали недопустимость подобных действий. Вот только, кажется, ошибся. Или на это есть причина? — Он смотрит на моё запястье, зажатое между его пальцами.
Как-то поздно до меня доходит, что сей контакт — отнюдь не простое прикосновение, и в их культуре может трактоваться как очень даже нецеломудренное.
— Причина всё та же, — аккуратно поворачиваю руку, чтобы высвободиться. — Я устаю от постоянного присутствия посторонних лиц рядом.
— В прошлый раз, — неприятно кривит лицо ферт, отпуская меня и убирая руки за спину, — я воздержался от разговора с императором по данному поводу. Боюсь, что на этот раз мне придётся с ним это обсудить.
— Разумеется, для вас так будет спокойнее, — чуть заметно киваю и мягко улыбаюсь. Хотя в душе готова зарычать и залепить мерзкому типу пощёчину. Стоять! Держать себя в руках! Сейчас главное — не сорваться. И сыграть на эффекте непредсказуемости. — В таком случае, раз уж вам нужно к ферту Дириану, может, вы проводите меня во дворец?
Получил, фашист, гранату от советского бойца? Мысленно показываю ему язык и, не дожидаясь ответа, поворачиваюсь спиной. Ловко протискиваюсь между кустов, оказываясь на дорожке, ведущей к дворцу, где сталкиваюсь нос к носу с моими компаньонками. Оценив обвинительные взгляды, начинаю чувствовать раскаяние, но делать нечего. Решительно вышагиваю по песку, стараясь не думать о произошедшем. Лансианину понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя и догнать ушедшую далеко вперёд, своенравную меня.
— Как поживает ваша дочь? — решаю, что молчать дальше будет некрасиво. — Я давно её не видела, а она мне очень понравилась.
— Фиана сейчас занята, — довольно холодно отвечает мужчина. — Однако признаю, меня весьма удивило, что вы позволили ей беседовать с вами.
— А что в этом удивительного? — начинаю возмущаться в душе его равнодушию. Какая бы Фиана ни была, но она его дочь!
— Но ведь она приёмная! — презрительно выдаёт ферт. — И к тому же не лансианка.
Вдох-выдох. Спокойствие, только спокойствие!
— Не знала, — пожимаю плечами. — Впрочем... Я, наверное, не слишком хорошо разобралась в существующей на Лансе иерархии, но упомянутая вами причина не кажется мне весомым основанием для того, чтобы лишать кого-то возможности общения.
— Вот как? — высокомерно взглядывает на меня вице-король. — Напрасно.
Он вдруг резко заворачивает и останавливается, перегораживая мне дорогу.
— Вы делаете много ошибок, наследница, — выдыхает сквозь зубы. — Вам нужно быть осторожнее.
Ой, где-то я это уже слышала! Причём трижды!
Наместник также быстро отворачивается, продолжая движение, да и мне ничего другого не остаётся.
В холле притормаживаю, соображая, идти за ним или смыться к себе от греха подальше, но требовательный взгляд Меннира в мою сторону выбора не оставляет, так что приходится выдержать любопытные взгляды собравшихся около Дириана придворных, пока облачённый властью субъект на ушко приватно ябедничает ему про меня, нехорошую.
Сначала Дир невозмутимо слушает, потом бросает недовольный взгляд в мою сторону и что-то негромко приказывает. Появившийся невесть откуда ферт Стириас быстрым шагом направляется к моим фрейлинам и подталкивает тех к начальству. Теперь объясняться и краснеть приходится девушкам.
— Вон! — доносится до меня гневный голос.
Присутствующие довольно резво покидают помещение. Остаёмся только я, Дир, вице-король и ферт Стириас.
Делаю вид, что чрезвычайно увлечена рассматриванием витражей на стёклах. Нет, ну, правда, прикольные. Не «рваная мозаика», а словно цвет перетекает плавно по стеклу, формируя изображения. И вообще зал невероятно красивый.
— Эстеллина, подойди! — сурово зовёт меня муж.
Вызывающе медленно приближаюсь к царственной персоне, восседающей на высоком троне. Ишь, раскомандовался! Можно подумать, по-другому поговорить нельзя! Обязательно сейчас и при свидетелях! Да и вообще, подумаешь, трагедия какая — жена ушла гулять без сопровождения!
— Ну и зачем? — дождавшись, когда я остановлюсь, мрачно вопрошает супруг.
— Что вы имеете в виду? — невозмутимо хлопаю глазками, кося под дурочку.
— Зачем ты убежала в парк одна? — терпеливо повторяет император, хоть на лице и написано: «Агрессивность: 96%».
Молодец, понимает, что ничего хорошего из скандала не получится.
— Мне ску-у-учно, — продолжаю спектакль. — И я безумно устала от тотального контроля.
— Стелла, — пытается достучаться до моей сознательности Дир, — неужели так трудно просто потерпеть? Особенно если это необходимо? Поверь, ты привыкнешь.
— Привыкну? Это будет продолжаться всю мою жизнь? — теперь уже совсем не наигранно восклицаю. — Вы издеваетесь? Я вам что, несознательный ребёнок, за которым нужно постоянно присматривать, чтобы не наделал глупостей? Бред какой-то! Мне нужна свобода, хотя бы иногда!
— Это недопустимо! — не выдерживает и всё-таки срывается лансианин. — С этого дня я категорически запрещаю тебе покидать твои комнаты без меня! Это ясно?! Иди к себе!
Вот гад! Решил посадить меня под домашний арест? Что это на него нашло? Как-то ненормально он реагирует. Раньше никогда голоса на меня не повышал. Сердился, но не кричал. И не наказывал.
Смотрю на реакцию окружающих. Стириас с заметным напряжением оценивает возникшую ситуацию. Меннир с торжеством в глазах наблюдает за мной. Добился-таки своего, сволочь!
Набираю воздуха, чтобы высказать Диру всё, что я о подобной манере общения думаю, и вдруг в нос ударяет та самая волна запаха, которую я чувствовала на корабле от рыжего существа. То есть посла.
И он здесь? Может, поэтому Дириан так неадекватно себя ведёт? Оглядываюсь в поисках неприятного субъекта, но тщетно. Прячется где-то, наверное.
Присутствие жуткой твари моментально гасит возникшее возмущение, словно отрезвляет. Ощущение опасности заставляет (вместо того, чтобы фыркнуть, высказать своё «фи!» и убежать) выбрать более разумную линию поведения.
— Не пойду, потому что мне не ясно, — тихо и максимально нейтрально парирую. — Может, вы объясните настоящую причину вашего требования и столь радикальных мер?
Взбешённый моим упрямством, император вскакивает с кресла и одним шагом спускается с подиума, на котором оно установлено. С трудом удерживаюсь от непроизвольного движения назад. Этот раунд нужно выдержать лицом к лицу.
— Не смей мне перечить! — яростно шипит мужчина, хватая меня за руку и сильно сжимая предплечье.
Запах становится настолько явным, что меня начинает реально подташнивать. Практически не притворяясь, я невольно прикрываю глаза и оседаю на пол. Где-то на заднем плане слышу невнятные возгласы, на границе восприятия ощущаю мягкое укачивающее движение, когда
Вы прочитали ознакомительный фрагмент. Если вам понравилось, вы можете приобрести книгу.