Ты меня погубишь. Катерина Полянская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Мечты сбываются, но от этого часто мучительно больно.

   Я хотела выйти из-под опеки жрецов и вышла… замуж. За черного колдуна, приговоренного к сожжению на рассвете. Чтобы унаследовать его богатства и передать их своим покровителям.

   Им следовало знать, что загнанная в угол мышь способна кусаться.

   Теперь я в бегах, зато богата и свободна. Правда, дорогой супруг забыл предупредить, что к золоту прилагаются жуткие семейные тайны и… магия, с которой придется научиться справляться. И ловец на хвосте.

   Да поможет мне Тьма! Потому что Свет, кажется, отвернулся от меня навсегда…

ГЛАВА 1

Старший хранитель света Люкир сидел напротив и проникновенно взирал на меня.

   — Пойми, Холлия, иногда для общего блага нужно сделать нечто ужасное. Чтобы потом было хорошо многим.

   Скромная одежда, тихий голос, идеально прямая спина и сероватая бледность человека, проводящего дни в каменных стенах Пристанища, производили нужное впечатление. Благодетели и смирения. Не утверждаю, что ложное, однако оно помогало Люкиру от одних получать щедрые пожертвования, а от других — откровенные признания в том, о чем рассказывать вроде бы и не собирался.

   — Я понимаю.

   — Если будешь действовать по моей подсказке и с моим одобрением, это не будет считаться проступком, — добавил мой покровитель.

   Я кивнула.

   А если и будет, то что? Денег на пожертвования у меня нет, а служений я и так не пропускаю.

   — К тому же, тебе скоро девятнадцать, — припомнил жрец. — Ты не можешь вечно оставаться на попечении Пристанища.

   В душе зашевелились подозрения, но я сохранила отрешенное выражение на лице. Когда-то давно мама говорила, что иногда полезно притворяться глупее, чем ты есть. Тогда я смеялась, считая ее старомодной. Кто знал, что всего через несколько лет это станет моим способом выживания?

   — Я пойму, если ты откажешься. Дело щекотливое. — Весь облик моего благодетеля так и излучал доброту и понимание. — Но все же надеюсь, что ты поможешь нам, Холлия. Пристанище более четырех лет заботилось о тебе, и сейчас тебе представился шанс поучаствовать в его жизни.

   Не то чтобы я уже не участвовала. Никогда не отказывалась от приглашения помыть полы в главном храме или украсить его к очередному празднику, помогала готовить для бедных, продавала всякое на ярмарках. Однако этого никогда не было достаточно.

   Отказать Люкиру я могла бы, не рабыня все же. В свою очередь он может лишить меня еды, пока вновь не стану полезной.

   — Что именно я должна сделать?

   Догадки оставила в уме.

   Пусть он скажет.

   Жрец сдавленно кхекнул.

   — Слышала, наверное, об Эймоне Ливингстоне?

   — Нет.

   Клянусь, он едва удержал свою маску доброй отрешенности. Я так и видела, как аккуратные брови приподнимаются в недоумении.

   — Ты что же, не читаешь газет?

   — Они непозволительная роскошь для меня.

   С наступлением осени куда нужнее теплое пальто, нежели свежие новости. Еще ботинки, шаль и дрова для очага. Не то чтобы я могла позволить себе что-то из этого.

   Люкир как-то странно хмыкнул и посмотрел на меня с каким-то новым оттенком жалости.

   — Что же, это и к лучшему. Страх не затмит твоего благоразумия. Ты совсем ничего не слышала о Ливингстоне?

   — Нет. — И даже притворяться не пришлось. — А кто он?

   — Колдун, которого казнят завтра на рассвете.

   Свет…

   Самообладание дрогнуло.

   Никогда раньше меня не касались такие дела Пристанища.

   — На все воля Света и тех, кто его для нас представляет, — выговорила заученное. — Но чем здесь могу помочь я?

   — Эймон Ливингстон богат. На самом деле, странно, что ты ничего о нем не знаешь.

   Что и сказать. Я делала свою работу и ни во что не лезла, ни разу не стащила монетки, не пыталась греть уши, когда прихожане доверяли жрецам свои тайны. Потому и задержалась при Пристанище до совершеннолетия и даже немного дольше. В бедности, зато в безопасности.

   — Разве его имущество не конфискуют?

   — Дом и все, что там было, уже забрала корона, — отмахнулся Люкир и устремил взгляд на пламя в камине. Наверное, чтобы я не засекла мечтательного выражения. — Но есть еще золото, драгоценности, предметы искусства и магии. Их не смогли найти, но колдун согласен пойти на сделку.

   Догадываюсь.

   Смерть на костре довольно болезненна.

   — Он завещает все своей жене взамен на легкую и быструю смерть.

   Я опять кивнула. Чувствую себя куклой из ярморочного спектакля. Но что тут скажешь? Резоны каждой из сторон вполне очевидны. Когда конец оказался близок, этот Ливингстон испугался и решил, что не хочет мучиться. Тут с любыми богатствами расстанешься. А жрецы хотят оттяпать ценности не только у колдуна, но и у короны. Поэтому нужна я с брачным договором.

   — Деньги пойдут на поддержку тех, кто нуждается, — обволакивал голосом Люкир. — Ты ведь знаешь, каково это, Холлия.

   И знаю, что нам достаются лишь малые крохи. Если очень повезет.

   — Буду рада послужить Пристанищу.

   Выбора особого все равно нет.

   — Есть еще одно… — От моего согласия жрец совсем не расслабился, словно даже сильнее напрягся. — Брак должен быть настоящим. На всякий случай. Тебе придется провести ночь с колдуном. То есть, не ночь, а…

   — Я поняла.

   Другая бы испугалась.

   Или разозлилась.

   А я… Я даже не знаю, что почувствовала.

   Ожидала чего-то подобного, это был лишь вопрос времени, когда меня или позовут в служительницы, или выдадут замуж. Второе казалось предпочтительнее. Поэтому фантазия уже года два как рисовала бракосочетание с обеспеченным стариком. Иногда я сбегала, иногда травила опостылевшего мужа, но чаще смиренно жила жизнь скромной жены в чепце. Вот только реальность повернулась невероятнее самых смелых фантазий.

   — И?.. — поторопил Люкир.

   В горле пересохло, так бы я быстрее ответила.

   Кхе.

   — Поверь, я понимаю, как противно тебе мое предложение, — истолковав заминку по-своему, принялся заговаривать мне зубы Люкир. — Но будет досадно, если это золото просто останется где-то лежать, вместо того чтобы принести пользу людям. В качестве компенсации за страдания я готов предложить тебе ежемесячное содержание. Не слишком большое, но на скромную жизнь тебе хватит.

   Внезапная щедрость заставила меня удивленно моргнуть.

   — Холлия, не молчи! — наседал Люкир. — Ответ нужен сейчас. Если ты откажешься, мне придется искать другую девушку.

   — Все в порядке. — Пришлось укусить себя за губу, чтобы от боли слезы на глаза навернулись и голос дрогнул. — Я готова пожертвовать собой.

   Но уже сейчас невыносимо страдаю. Именно так все должно выглядеть, потому что с точки зрения жреца так правильно.

   — Хорошо.

   Заметно успокоившийся Люкир оставил штучки, которые неизменно использовал, желая кого-то в чем-то убедить, и вполне по-деловому проинструктировал меня. Сейчас я не пойду домой, а побуду в комнате при Пристанище. Чтобы не сбежала, передумав, наверное. Вечером придет нотариус, мы все подпишем, Люкир проведет для нас с колдуном брачный ритуал, потом произойдет подтверждение брака, и еще сутки спустя я должна буду посетить нотариуса. Не пройдет и двух дней, как все закончится.

   Истерика со мной так и не случилась, зато противно разболелась голова.

   Служительница привела меня в небольшую комнатку и, одарив на прощание презрительным взглядом, будто я вместе с будущим мужем сотворила нечто ужасное, вышла за дверь. Ну совсем чудесно!

   Они все потом собираются вот так на меня смотреть?

   Да во Тьму.

   Если я смогу нормально пережить зиму, все равно, как и кто на меня посмотрит. Пусть презирают, если им так удобно. Присвоить себе чужое не я придумала. Но если понадобится, я могу сильно раскаиваться. Позже.

   Устроившись на узкой кровати, я медленно выдохнула, но вытолкнуть боль вместе с воздухом не получилось.

   Около четырех лет назад у меня была совсем другая жизнь.

   Мои родители были аристократами, без титулов, но с деньгами. Или так оно казалось. Мы жили в большом доме, моя комната была девчачья, розовая и завалена новомодными штучками. Меня любили и баловали, защищали от жестокой действительности и ни в чем не отказывали. Даже когда я захотела карликового дракона, каких среди девушек стало популярно повсюду носить с собой в сумочках, папа не отказал.

   Купить, правда, так и не успели…

   На ежегодном балу у губернатора случился пожар. Я плохо помню. Огонь, крики, грохот… и как чьи-то руки хватают меня и тащат туда, где возможно дышать. Я даже не вполне уверена, правдивое это воспоминание или только образ из снов. Из кошмаров, которые прежде снились каждую ночь, но я сопротивлялась изо всех сил, и они почти прекратились.

   Родители оба погибли. Я пришла в себя в городской лечебнице. Мне повезло, я даже ожогов не получила, кто-то успел вытащить меня, едва все началось. Но в свете того, что я осталась совсем одна, везение до сих пор казалось каким-то сомнительным.

   Дом удалось сохранить. Все счета отец оплатил на десять лет вперед, и о крыше над головой думать не приходилось. Но денег совсем не осталось. К тому времени, как горе выпустило меня в реальность, слуги уволились, еду купить было не на что, а мои наряды годились для того, чтобы красоваться на балах и верховых прогулках, но тягот простой жизни тончайшие ткани не выдерживали.

   Родственников у меня не было. Или же я о них ничего не знала.

   Прежние друзья и знакомые исчезли.

   Повезло, что Люкир еще в лечебнице взял меня под опеку, иначе не представляю, как бы выжила.

   Конечно, я понимала, что попечительство Пристанища не совсем бесплатно. И что возврата к прежней счастливой жизни уже не будет. Поэтому восприняла сегодняшний разговор почти спокойно. Хорошо бы мне дали какую-то сумму денег сразу. На подачки всю жизнь не протянешь, я бы хотела закончить образование. Потом смогла бы устроиться компаньонкой или гувернанткой. Можно в городке поменьше, не обязательно в столице.

   …Боль разбила самоконтроль, и мне вновь снился огонь.

   Потом я битый час водила по разгоряченной коже губкой, силясь смыть несуществующие ожоги.

   Или же они существовали. Глубоко внутри.

   Осмотр лекарем был унизительным, но и его пришлось вытерпеть.

   Чтобы совсем скоро в компании Люкира, еще одного жреца постарше и служительницы с недовольным лицом по каменному коридору спуститься в подземелья. Пламя в светильниках дрожало, заставляя тени двигаться, хотя я не улавливала ни малейшего колебания воздуха. Несколько раз внимание цеплялось за возможные повороты, но мы шли все время прямо. Пока в конце коридора не показалась дверь, охраняемая двумя мужчинами в облачении Воинов Белого Света.

   Время почти вышло.

   Идеальный момент, чтобы решиться.

   — Я хочу оплату сразу. В смысле, сразу после, — сказала Люкиру. — Не содержание.

   — Хорошо, — отозвался он, даже не глянув на меня.

   Вероятно, тут стоило насторожиться, но…

   — Вы ее проинструктировали? — Старшая служительница металась взглядом от меня к Люкиру. — Она не передумает в последний момент?

   — Не передумаю, — вместо покровителя ответила я.

   — Для людей, живущих обычной жизнью, подобные вещи воспринимаются иначе, — попытался успокоить ее Люкир.

   Я про себя скривилась. Многое бы отдала, чтобы не быть сейчас здесь, вот только отдавать мне нечего.

   Медленно выдохнула.

   Силы лучше сейчас потратить на то, чтобы не чувствовать и по возможности не думать.

   Когда мы достаточно приблизились, стражники распахнули двери.

   Сердце пропустило удар, когда я переступала порог.

   Фальшивая церемония должна была пройти в комнате, похожей на гостиную. Богато обставленную гостиную с удобной, немного массивной мебелью. Только без окон. Впрочем, почему фальшивая? Вполне себе настоящая.

   Очередной вдох и медленный выдох. Я старалась не впустить в себя ни мыслей, ни эмоций.

   Взгляд скользнул по дубовому письменному столу, за которым уже ждал нотариус, по парчовой обивке мебели, наткнулся на еще одну дверь. Слух игнорировал, о чем коротко переговариваются мои сопровождающие. Люкир не прав: это не так легко.

   Сухая ладонь старшего жреца подтолкнула меня в спину, направляя к жениху, который как раз поднялся из кресла.

   Любопытство победило, я вскинула на него взгляд, и… будто вновь оказалась в зале, охваченном пламенем.

   Дыхание в груди выжгло.

   Разум не сразу поспевал за ощущениями. Сначала я отметила, что мужчина молодой и на голову выше меня. Внимательность не пропустила ни запекшуюся кровь на брови и губах, ни многочисленные кровоподтеки, ни некоторую скованность движений. Но этим я лишь отвлекала себя.

   Потому что с первого взгляда узнала его, хотя четыре года считала, что не помню.

   Но это точно был он. Без всяких сомнений.

   Тот самый мужчина, вытащивший меня из огня.

   Узнавание опалило больнее пламени.

   — Влюбленные готовы? — насмешливо уточнил старший жрец.

   — Да, — ровно подтвердил Эймон Ливингстон.

   Я просто кивнула.

   — Приступим. — Нотариус нервно поерзал в кресле. — Мне бы хотелось закончить поскорее.

   Церемония — если это можно так назвать — не была нисколько торжественной и закончилась быстро. Нотариус спросил нас о согласии и дал подписать брачный договор, Люкир принял куцые клятвы, после чего объявил нас мужем и женой.

   Поздравления звучали как насмешка.

   Меня передернуло.

   Новоиспеченный муж поймал мою ладонь и сжал в своей. Прикосновение сухой горячей кожи заставило вздрогнуть.

   Кто-то из светлых указал на замеченную мной раньше дверь.

   Опомниться не успела, как мы переместились туда.

   События неслись слишком стремительно.

   Ливингстон закрыл за нами дверь и… показалось, он что-то еще сделал.

   — Ничего не ешь и не пей, — бросил мне, и я отставила кубок, хотя пить хотелось страшно. — Там все пропитано зельем подчинения. Даже яблоки.

   — Так вот как ты согласился жениться?

   Блюдо с фруктами утратило большую часть привлекательности.

   — Ты давно в Пристанище? — Он изучал меня взглядом, будто решал, на что гожусь.

   На мгновение подумалось, что история со скоропалительным браком несколько глубже, чем ее представили жрецы.

   — Я живу неподалеку, Люкир иногда помогает мне.

   Резкие темные брови слегка приподнялись.

   — Неподалеку только богатые районы, — подозрительно заметил Ливингстон.

   — Прямо в Старом Квартале, — кивнула я. — Родители погибли в пожаре, у меня есть дом, но ничего больше.

   Муж как-то странно хмыкнул.

   А я решилась…

   — Ты меня не помнишь?

   — Мы где-то встречались? — Взгляд у него цепкий, неприятный. Впрочем, у меня бы тоже такой был, если бы меня пытали, поили подчиняющим зельем и собирались казнить. — Нет, я бы запомнил твои красные волосы.

   Щекам стало тепло.

   Запомнил бы…

   Но не запомнил.

   — Ты вытащил меня из огня. На балу у губернатора. Чуть больше четырех лет назад. Холлия Игэм.

   Губернатор у нас теперь другой. Старый погиб там же.

   — Там была настоящая клоака. — Эймон Ливингстон мотнул головой, будто отгоняя неприятные воспоминания. — Игэм… Странно, что ты оказалась в зависимости от жрецов, на самом деле. Но, по крайней мере, ты не безумная фанатичка и немного мне должна.

   — Что?! — Опомнившись, я прикрыла рот ладонью, будто хотела затолкать восклицание обратно, и многозначительно посмотрела на дверь. Добавила уже тише: — Мне не нужны проблемы.

   Снисходительная улыбка.

   Серьезно?

   — Нас не слышат. И не потревожат почти до самого утра.

   Кресло было жестким, хоть и выглядело вычурно. Огонь в камине не горел, в подземной спальне было холодно. А на широкую кровать, установленную на возвышении, я старалась пока не смотреть.

   Около полувека назад в Пристанище содержалась королева, впоследствии осужденная и казненная за измену. Роскошные, но холодные покои остались от нее и время от времени принимали родовитых «постояльцев».

   — Тебе обещали заплатить? — Муж тенью навис надо мной.

   Я неопределенно пошевелила плечами.

   Положение становилось все тяжелее, и это у меня еще есть дом. Будет чудом, если получится пережить зиму. Но объяснять все это избитому, но все еще высокомерно красивому мужчине было стыдно, и я молчала.

   — Ты всерьез веришь, что тебя оставят в живых после всего?

   — А?..

   Кажется, еще холоднее стало.

   — Вместе с брачным договором тебе подсунули подписать завещание, — безжалостно разбил остатки моего доверия к жрецам Ливингстон.

   — Я не… Свет!

   Мысли смешались.

   Это не может быть правдой…

   Или может?

   — Денег тебе могу дать и я, — принялся искушать меня колдун.

   — Почему я должна тебе верить?

   Он перешел за спинку кресла, лишая меня возможности видеть его лицо.

   — Не надо мне верить, рассуждай здраво, — велел вкрадчивый голос из-за спины. — Жрецы любят эффектные представления и лишний раз показать, как борются со злом. А после твоей смерти они получат не только мое состояние, но и твой дом. Уж у них найдется, чем оплатить налог на владение недвижимостью в столице на следующие десять лет.

   Будто шип от розы впился в больное место.

   Ох.

   — И ты предлагаешь…

   — Сбежать с деньгами. Тебе.

   Голова слегка закружилась.

   — Почему же сам не сбежишь?

   — Для меня уже нет выхода. Утром я пойду на костер. — На плечи опустились чуткие пальцы, мягко помассировали. — Но я могу вытащить тебя отсюда. Приятно будет подложить светлым свинью напоследок.

   Могу ли я так поступить, после того как Люкир заботился обо мне?

   В памяти до неприличия быстро выстроились в ряд образы, где я то мыла полы в Пристанище, то что-то пекла, варила свечи или продавала цветы. Нет, я не чувствовала себя обязанной.

   — А если меня поймают? — Голос дрожал от волнения.

   — Я сделаю так, что не поймают.

   Уверенности столько, что невозможно не проникнуться.

   — И все-таки…

   — Вот, смотри. — Он нетерпеливо обошел кресло, чтобы оказаться напротив меня, и задрал рукава сорочки. — Светлые знаки. Куда бы я ни пошел, меня достанут.

   Я сдавленно ахнула. В его кожу въелись платиновые узоры. Они смотрелись инородными, не нарисованными, о чем свидетельствовала и покрасневшая по краям плоть. Я смотрела на знакомые по книгам символы и с трудом боролась с тошнотой. Как же это жестоко! Эймону должно быть очень больно.

   Судя по тому, что края отдельных узоров убегали под одежду, они были по всему телу.

   Непрекращающаяся пытка.

   — Мне жаль, — прошептала, отводя взгляд.

   — Так ты согласна или нет? — спросил колдун, нетерпеливо одергивая рукав.

   — Да.

   Хотела бы я обелить себя мыслями, мол, решение далось мне нелегко, но это было бы ложью. Эймон Ливингстон уже однажды спас меня и теперь предлагал шанс на нормальную жизнь. Надо быть дурой, чтобы не воспользоваться. Единственное, о чем я немного жалела, о невозможности побега и для него тоже.

   — Отлично, — почти без эмоций произнес мой герой. — Тогда слушай внимательно, времени на повторение не будет.

   В очередной раз за день я кивнула.

   — Я открою проход, идти придется одной. Надеюсь, пауков если что не боишься?

   А если боюсь, они внезапным образом исчезнут? Не желая тратить драгоценное время на ерунду, я покачала головой.

   — Два поворота направо, следующий пропускаешь, потом опять направо и дальше идешь все время прямо. Справишься? Где-то на пути тебя вынесет в Клосо́н, это южное предместье.

   — Колдовство? — Не знаю, чему я так удивилась.

   — Магия, — зачем-то поправил он. — У вас дома не пользовались?

   Родители не хотели проблем.

   Это было давно, по ощущениям, словно в прошлой жизни.

   — Найдешь банк, должна успеть до закрытия, — не дождавшись ответа, продолжал наставлять меня Ливингстон. — Там покажешь брачную татуировку, снимешь денег на первое время. Оттуда сразу на вокзал. Купишь билет на самое дальнее направление. Я знаю, ты устала и захочешь где-нибудь отсидеться, но времени на это нет.

   Вымыться и поесть.

   Осознать происходящее.

   Однако минувшие четыре года научили меня игнорировать свои желания и делать, как нужно.

   Терпеть и выживать.

   — Где бы ты ни оказалась, купишь билет до Дрейвена. Это за пределами земель света, там нет власти жрецов. Зато есть дом. Поживи там пару лет, пока о тебе не забудут, потом сможешь переехать, если захочешь.

   Я болезненно сглотнула.

   Мир в очередной раз переворачивался.

   — Запомнила? Справишься? — с нажимом спросил муж.

   — Да. Спасибо тебе!

   Поднявшись, я едва не уткнулась носом в грудь колдуна. Ой… Отшатнулась и непременно рухнула бы обратно в кресло, если бы он не поддержал.

   — Не так быстро.

   — Мм-м?

   — Мы должны подтвердить брак. Без этого татуировка продержится не дольше суток.

   Аккуратно выскользнув из узкого пространства между Ливингстоном и креслом, я нервно прошлась по свободному пространству, затем подняла рукав.

   Кожа воспаленно порозовела. И я бы что-то наверняка почувствовала, если бы так не нервничала.

   Запястье опутывал узор из серых и нежно-розовых линий, похожий на изысканный браслет.

   — Мы ведь обойдемся без истерик и уговоров, да? — до обидного безнадежно уточнил муж.

   — А ты не будешь считать меня падшей? — не то чтобы меня это хоть сколько-то волновало… ладно, почему-то волновало.

   — Разумеется, нет.

   По тону не поймешь, честен ли он.

   Но я все равно собиралась это сделать. С побегом или без.

   Свет, Холлия, какая разница, если его все равно через несколько часов казнят?!

   — Тогда хорошо. — Я нервно облизала губы. — Пожалуйста, пусть все закончится быстро.

   Муж шагнул ко мне.

   Одежда упала на пол. Не вся, только та, которая мешала.

   Это было… странно. Кровать пропахла временем и подземельем. Касания незнакомого человека заставляли нервничать и неуклюже ерзать. Мы оба чувствовали себя скованно. А Ливингстону, ко всему прочему, еще и было больно. Я видела знаки света и кровоподтеки по всему его телу, замечала, как он болезненно морщился, если я неловко задевала его.

   Происходящее казалось неприятным сном.

   В какой-то момент мне тоже стало больно.

   Эймон попытался добавить поцелуев, но так стало только хуже.

   Мы оба перепачкались в крови друг друга.

   И некоторое время лежали, бессмысленно глядя в потолок, когда все закончилось. Эймон пытался бормотать не то извинения, не то утешения, но это делало ситуацию еще унизительнее.

   Он был прав, я бы сейчас убила за горячую ванну.

   Увы, пришлось обойтись куском грубой ткани. Хорошо, хоть большую миску с водой в спальне оставили.

   — Пора идти, — заметил колдун.

   Я пробормотала что-то согласное.

   Пространство ощущалось странно. Не прямо сейчас, еще с того момента, как мы вошли. С одинаковой вероятностью причина могла быть как в магии, так и в моей мнительности.

   Замялась, не зная, как прощаться. Однако колдун оказался куда менее сентиментален: напряжение в воздухе усилилось, царапнуло кожу, опалило что-то внутри — и меня резко швырнуло в темноту.

   Моргнула.

   Выровняла положение, не упала.

   Вперед уходил каменный коридор, о котором говорил Эймон, взгляду даже удалось различить первый поворот.

   Моя гонка со временем началась.

   Прикусив губу, чтобы не расплакаться, я сделала первый шаг.

   Прощай, Свет.

   После второго поворота меня поджидал сюрприз. Неприятный, что предсказуемо. За свои почти девятнадцать лет я уже усвоила, что важные изменения в жизни легко не даются.

   Направления я не осознавала, как и что сейчас должно быть наверху.

   Мама давным-давно говорила, что под старейшей частью города много подземных ходов. Якобы в детстве они с друзьями играли там, а в юности устраивали тайные свидания. Знала бы, что пригодится, расспросила бы поподробнее.

   Голос Люкира заставил меня подпрыгнуть.

   Прошел полный панического ужаса миг, прежде чем до сознания дошло, что он не прямо здесь, а за стеной… или сверху? Попробуй тут пойми.

   — С удовольствием бы отложил этот момент.

   — Уверен, что твоя подопечная ничего не выкинет? — Второй голос тоже оказался мне знаком, он принадлежал жрецу постарше.

   — В основном. Ей слишком нужны деньги.

   — И ты правда собираешься ей заплатить?

   Повисла короткая пауза.

   — Почему бы и нет? — снисходительно бросил Люкир. — Девчонка старается быть полезной.

   — И не задает вопросов, куда уплыло состояние ее семьи?

   Каменный пол начал уходить у меня из-под ног.

   — Пока не задавала.

   — Это лишь вопрос времени.

   Да, именно. И оно пришло.

   — Что вы предлагаете? — Люкир говорил с благостной ленцой, будто обсуждал не судьбу живого человека, а погоду, которая в скором времени могла немного испортиться.

   — На костер вслед за мужем, — вынес мне приговор старший жрец. — Никто не поверит, что она не знала о делишках обожаемого женишка.

   — Ливингстон красив и умеет заставить даму делать, как он хочет. — Люкир подкрепил свои измышления смешком. — Доказать, что они познакомились только на церемонии, она не сможет.

   Не когда на противоположной чаше весов слово уважаемых жрецов.

   Хотелось кричать от бессилия.

   Но вместо этого я побежала…

   Новая вспышка магии опять вышвырнула меня в темноту. Сохранить равновесие не удалось, и я упала. Чудом не поранила ладони и не порвала платье, но ударилась так, что дух вышибло.

   Кхе.

   Вздохнуть получилось с третьего раза.

   Свежий, вкусный ночной воздух.

   Муж не обманул, каким-то образом ему удалось переместить меня за пределы города.

   Страшно представить, что с ним за это сделают жрецы. Я запретила себе об этом думать. Встала, отряхнула платье и отправилась искать банк. Эймон сделал для меня все, что было в его силах. Теперь моя задача — следовать его указаниям и не попасться.

   Если вдуматься, он спасает меня уже во второй раз.

   Интересное у судьбы чувство юмора.

   Чем же он провинился? Или попросту помешал? За что его казнят?

   Впереди показалась табличка с указателем, и я ускорила шаг.

   Оставалась четверть часа до закрытия банка. Повезло еще, что именно этот работал почти до полуночи.

   «Аристократический банк Клосона» — гласила вычурная вывеска.

   Когда взбегала по ступеням, во мне ненадолго поднялось чувство узнавания. Будто бы я когда-то уже бывала здесь… Толкнула дверь. Моргнула, привыкая к изменившемуся освещению.

   — Приветствую вас, — ко мне бросился презентабельный мужчина в хорошо сидящем костюме, — леди Ливингстон, полагаю?

   Я инстинктивно сжалась.

   Откуда он…

   Бежать?!.

   — Прошу за мной. И… — сотрудник, может, даже управляющий, огляделся, но в поздний час я была единственной посетительницей, — …думаю, будет лучше, если на время путешествия вы станете, скажем, Мареоной Дхель.

   — Э…

   — Только на время путешествия. Пока не доберетесь до безопасного места.

   Я кивнула.

   Ситуация вышла… да что там, она никогда и не была под контролем. И оставалось лишь продолжать то, что я уже начала: бежать. Чем быстрее и дальше, тем лучше.

   Управляющий провел меня в свой кабинет.

   — Соберитесь, милая девушка, — наставлял он меня по дороге. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что речь идет о вашей жизни.

   Он сунул мне в руки стакан воды и зашуршал документами.

   Времени на подозрения не было, так что я жадными глотками осушила стакан.

   — Наш общий знакомый предупредил меня о вас. Лекарь нужен?

   Что?..

   О…

   — Нет.

   Наверное, я покраснела. Казалось, весь мир знает, как и ради чего я вышла замуж и что потом было. Все подробности, будто бы они были написаны прямо на мне. И от этого ощущения хотелось провалиться.

   — Вот и хорошо.

   — Почему вы помогаете? — Не было похоже, что этот человек — Костос Арран, управляющий, как гласила табличка на двери и вторая на столе — собирается кого-то сдать, и я позволила себе любопытство.

   Господин Арран с документами в руках повернулся ко мне.

   — Некоторое время назад ваш муж спас из огня дочь владельца банка. Теперь она моя жена.

   На мгновение я вновь ощутила жар обезумевшего пламени.

   И почувствовала сильные руки.

   — Что бы вы там себе ни думали, Эймон Ливингстон — благородный человек, — закончил Арран.

   — Поверьте, я знаю.

   — Вот именно.

   Придерживаясь формальности, он проверил брачную татуировку, после чего вручил мне деньги и документы и посоветовал спешить.

   В голове вихрем кружились вопросы, но вместо того, чтобы задать их, я торопливо шла к местному вокзалу.

   Прощай навсегда, прошлая жизнь…

ГЛАВА 2

Казалось, на несколько лет мою жизнь заморозили, заставили замереть, окутали липким сном, и вот сейчас я будто вновь начала дышать.

   Захлебнулась от боли.

   Сгорела в том пламени и восстала из пепла.

   Открыла глаза на многие вещи. Вроде бы очевидные, но требовалось повзрослеть, чтобы понять.

   Похоже, я повзрослела.

   В дилижансе, который ехал три дня до пункта назначения, как раз было время осмыслить новый поворот судьбы.

   Масса времени и тихие попутчики.

   Разумеется, я перед отправлением попыталась купить газеты, чтобы узнать об Эймоне Ливингстоне хоть что-нибудь, но утренние уже распродали, а свежие ожидались только через четыре часа. К этому времени я уже отправилась в путь.

   Поначалу было страшно.

   Ужас сковывал, и первых несколько часов я даже думать нормально не могла. Мысли путались и то и дело выдавали картинки того, что будет, когда меня поймают. Но время шло, а кроме мерного покачивания дилижанса ничего так и не происходило. Самым ярким событием первого дня пути стала косуля, выбежавшая на дорогу.

   Дышать со временем стало свободнее.

   До остановки на ужин и для смены лошадей я смотрела в окно. Виды за ним проносились красивые, поселения встречались редко, что лишь усиливало чувство безопасности.

   Может, правда получилось сбежать?

   И никто меня не догонит?

   Переживания за Эймана, которого, наверное, уже нет на свете, пока получалось от себя гнать. Или же притворяться, что получается.

   Ночью я даже уснула под покачивание дилижанса и звуки дороги.

   А утром в голове стало неожиданно светло, как если бы я только сегодня очнулась после пожара. Боль потери горела в груди, но происшедшее обрело ясность. Меня тогда отвезли в лечебницу на окраине, и я больше суток провела в исцеляющем сне. Очевидно, этого времени хватило, чтобы жрецы обнаружили богатую сироту и успели прибрать к рукам родительское состояние. Оно должно было быть! Теперь сомнений не было. Ведь мы не только ни в чем не нуждались, но и держали слуг, часто куда-нибудь ездили, у мамы было много драгоценностей, да и у меня тоже кое-что было. Но сплыло. А главное, нас приглашали не только к губернатору, но и на балы, которые устраивали королевские особы. Обнищавших или едва сводящих концы с концами туда не зовут.

   Хотелось кричать от обиды.

   Как можно было так попасться?!

   Глупый вопрос. Я была ребенком.

   Вечер, когда все рухнуло… сгорело в злом пламени… Это был мой только третий выход в свет. Я даже о поклоннике еще не начала мечтать. То есть, мама говорила, что когда-нибудь он у меня появится, и я верила, но всерьез о романтике еще не думала.

   Ну и что бы я сделала, если бы сразу разгадала происходящее?

   Ничего.

   Проклятый Люкир!

   Тихо зашипела с досады.

   — Вы в порядке? — забеспокоился мужчина с аккуратной бородкой с соседнего сиденья.

   — Да, простите. Спина затекла.

   — Молодежь! — осуждающе воскликнула румяная дама с места за нами. — Старое поколение куда крепче.

   Далее последовала речь о пользе ранних подъемов, утренних прогулок и тертой моркови с медом.

   Кто-то из попутчиков ей пару раз поддакнул.

   Я вымучила улыбку, еще раз извиняясь за то, что привлекла к себе лишнее внимание.

   — Вы, верно, держите путь с учебы к родителям? — опять заговорил мужчина с бородкой.

   Бедное платье, похоже, навело его на мысль, что я жительница одной из приграничных деревень.

   Пришлось опять неискренне улыбаться.

   — К родителям мужа. Пока он уплыл на четыре месяца в Иаму, мне лучше пожить с ними.

   И поправила рукав, чтобы он мог увидеть часть брачного браслета.

   Вот так.

   В глазах попутчиков я стала почтенной скучной женой, и меня оставили в покое. А еще полезут с разговорами, начну ныть, как скучаю по любимому. Мне как раз плакать хочется.

   Докучать мне однако же никто не стал.

   Не бывает так, чтобы дорога прошла совсем гладко. Я это еще по поездкам с родителями помнила. В дилижансе что-то сломалось, и около часа мы ждали, пока кучер все исправит. А вечером следующего дня на нас попытались напасть разбойники, но кучер достал дробовик, и трое с платками на лицах скрылись за деревьями. Видимо, решили подождать менее хлопотную добычу.

   Я была сама не своя от усталости, когда добрались до пункта назначения.

   Южный городок в приграничье напоминал скорее деревню. Тихий, не слишком большой, жаркий и влажный, с аккуратными каменными домиками и выцветшими на солнце садами.

   Убила бы за день отдыха.

   Соблазн манил, и я задержала взгляд на двухэтажном постоялом дворе, но все-таки решила поступить правильно и отправилась за билетом.

   — Дилижанс отправляется в шесть утра, — сообщила разомлевшая от духоты работница. И уже начала заполнять для меня билет, но, видимо, заметила полный муки вздох, потому что все же спросила: — Портал предлагать? Но это дорого.

   — Но быстро? — не сдержала надежды я.

   — А то как же! Но четыре серебром.

   Судя по тону, который стал немного высокомерным, она не думала, что мне это по карману.

   Согласна, выглядела я, наверное, паршиво.

   Чувствовала себя и того хуже, потому что даже на торжество, когда выложила на стол плату, сил не хватило.

   Зато когда вышла на улицу и увидела на часах время, едва сдержала счастливый писк. До заказанного портала, который будет только утром, когда вокзальный маг придет на работу, оставалась еще половина дня и вся ночь. А это значит… Я поем! Приму ванну! Высплюсь! Чуть впервые в обморок от счастья не свалилась, честное слово.

   Эмоции вскружили голову, не иначе, потому что первым делом я отправилась в магазин.

   С другой стороны, надо же мне во что-то переодеться…

   Оправдав себя, я выбрала заведение с самой красивой витриной. Подумать только, я целую вечность ничего не покупала. Кроме еды и то самой простой. А здесь платья, тончайшее белье, всякие нужные мелочи. И духи! Я жмурилась и улыбалась от запахов. И дрожала от прикосновения тканей.

   Вышла из магазина, нагруженная покупками и с полной уверенностью, что сегодня — счастливейший день за без малого пять лет.

   Будь проклят Люкир и его сообщники!

   Несомненно, я бы отдала семейное состояние и все то, что есть у меня сейчас, лишь бы только родители остались живы, но с судьбой не поторгуешься.

   Мужчины, который пробыл моим мужем всего несколько часов, сожаления тоже касались. Я к нему не чувствовала того, что должно быть между супругами, но он дважды спас мне жизнь и благодаря именно его щедрости я сегодня смогла позволить себе не только необходимое. Надеюсь, Люкир там грызет локти от бессилия.

   Может, Эймон Ливингстон был моей судьбой?

   Один раз он мог спасти меня случайно, но дважды… Или период романтических мечтаний меня все же настиг. Хоть и глупо грезить о том, кого уже нет в живых.

   На постоялом дворе меня ждало разочарование.

   — Свободных номеров нет.

   — Но как…

   В ответ на беспомощный взгляд парень, который занимался расселением, равнодушно пожал плечами и потерял ко мне остатки интереса.

   — У меня есть деньги, — решила уточнить на случай, если произвела на него такое же впечатление, как и на работницу местной станции.

   — По сверткам из самого дорогого магазина это понятно. Но номеров все равно нет. — Он махнул на меня рукой. Когда я побрела к выходу, еще добавил: — Ты бы не болтала про деньги, мало ли что? Осторожнее надо быть.

   Вот мне и крыша над головой.

   Сон наконец-то в кровати.

   И пенная ванна сверху.

   Едва не расплакалась от обиды. Бестолково потопталась перед каменным зданием, в котором мне не жить. И куда теперь?

   Можно пойти поесть.

   И пересидеть на станции, там есть места для ожидания.

   Конечно, я буду выглядеть нелепо со своими покупками, и это совсем не то, что я планировала, но бывало и хуже. Надо собраться и потерпеть. Комфортом смогу насладиться завтра, когда доберусь до места, которое станет мне домом на ближайшее время.

   Решение было почти принято, когда рядом вежливо кашлянули.

   — Комнаты не хватило, да?

   Я вздохнула и обозрела благообразную старушку в цветочном платье.

   — Можете не спрашивать, у них все занято.

   — Что ты, деточка, я местная, — мягко рассмеялась собеседница. — За небольшую денежку пущу тебя на ночь к себе. Тебе крыша над головой, а мне прибавка к старческому содержанию.

   Платье на ней было новым, в ушах поблескивали сережки и выглядела пожилая женщина ухоженной. Наверное, сдача комнат приносит ей неплохой доход. По давним поездкам с родителями я помнила, что нам вот точно так же жилье предлагали, только тогда у нас были заказаны самые лучшие номера, а то и целые коттеджи. Сейчас же я ощутила небывалое облегчение.

   — Да! Спасибо!

   — Идем, милая. Здесь недалеко.

   — Только мне выезжать совсем рано.

   Дом госпожи Этти правда оказался совсем близко — на соседней улице с вокзальной площадью. Выглядел он таим же милым и ухоженным, как и его хозяйка, вдобавок ко всему мне досталась отдельная комната, светлая и уютная.

   Счастью не было предела.

   Особенно когда я погрузилась в обжигающе горячую воду. Без пены, правда, но я брызнула немного духов. И невзирая на южную духоту, отмокала целую вечность.

   Старую одежду выкинула, и это стало отдельным удовольствием. Я давно успела возненавидеть заношенные тряпки. Стоило избавиться от них, как появилось чувство приятного освобождения. Будто бы все вернулось на круги своя. Стало так, как и должно было быть.

   Приятная расслабленности затопила тело и пробралась в разум.

   Думались всякие глупости.

   Эймон Ливингстон красивый. И благородный. Может, он вовсе не совершал никакого преступления, просто помешал чем-то жрецам?

   Как бы узнать подробности?

   Но зачем их узнавать, если мой муж все равно мертв?

   Настроение померкло.

   Ладно, доберусь до места, там видно будет.

   С этим решением я выбралась из воды. Когда высушилась и оделась, увидела в зеркале почти прежнюю себя, только старше и какую-то измученную. Ничего, дальше будет лучше. Скоро все наладится. Но ободряющая улыбка, которую я послала своему отражению, получилась какой-то жалкой.

   Впервые за время путешествия я оказалась по-настоящему одна и наконец смогла рассмотреть, что выдал мне господин Арран. Деньги. Много денег. После прозябания в нищете мешочек с серебром казался целым состоянием. Аж смешно с себя стало. И до кислого привкуса во рту жалко.

   Документы на вымышленное имя. Их надлежало сжечь, как только доберусь до нового дома.

   Несколько важных бумажек, которые мне понадобятся там еще до встречи с поверенным.

   И два кристалла.

   Я растерянно повертела их в руках.

   Ничего не произошло.

   К магии я и так подошла ближе, чем когда-либо хотела. Соприкасаться с ней еще теснее я не видала смысла. Поэтому сунула кристаллы в кожаный чехол… и поняла, что вещей стало слишком много, а значит, нужна сумка.

   Ее приобретением и занималась следующий час.

   Хозяйка попыталась накормить меня супом, но я, хоть недавно и была голодна, так вымоталась, что на еду не осталось сил. Уныло помешала суп в тарелке… с удивлением обнаружила, что съела большой кусок пышного хлеба, извинилась и ушла спать.

   Воде бы уснула мгновенно…

   Но недостаточно крепко, чтобы не слышать шепотки под дверью.

   — Точно тебе говорю, она ведьма!

   В ответ что-то пробубнили.

   — Не трогай ее…

   Сон вернулся, но вскоре его прервал вой где-то неподалеку. Непохоже на волка. Вообще ни на что не похоже. Я выбралась из-под одеяла и подошла к окну. Город мирно спал, разве только ночная прохлада шевелила занавески.

   Глаза слипались, но все же возвращаться в постель не хотелось.

   Я присела на стул и некоторое время бездумно вертела в руках кристаллы, наблюдая, как лунный свет отражается в одном и заставляет светиться другой. В голове не бродило ни мысли. Происходящее напоминало странный сон наяву.

   Ожидание.

   Точно, ожидание чего-то.

   Один из кристаллов светился, даже когда свет на него перестал падать. Словно маленький кусочек луны.

   Не прекратил, даже когда я вернула его в чехол.

   Слух уловил приближающиеся шаркающие шаги. Госпожа Этти ходила не так.

   Я встала и растерянно застыла, не зная, что делать.

   Дверь медленно открылась.

   Серьезно?!

   Девичий страх заставил отступить на шаг.

   Блеклый свет луны охватил изломанную фигуру в проеме, отразился в заплывших чернотой глазах. От гнилостного запаха сделалось дурно. И я поняла, что бояться надо не за честь, а за жизнь.

   Жуткий сон продолжался.

   Существо, которое еще недавно еле двигалось, в один прыжок оказалось возле меня. В глубинах тьмы сверкнуло что-то алое.

   Словно бы за меня действовал кто-то другой, я подхватила стул и с размаху двинула по голове ночной жути.

   В глухом рычании не было совсем ничего человеческого.

   Узловатая рука с когтями вместо ногтей попыталась схватить меня, но лишь оцарапала. Сильно подрала, до крови. Однако же я утекла в пространство по другую сторону стола и — будто мной опять руководила чужая воля, схватила белый кристалл.

   Даже лежа в чехле, он все еще продолжал светиться, оказавшись же в моих пальцах, вспыхнул белоснежным пламенем, озарил всю комнату — и чудовище взвыло.

   — Ведьма! — запричитала из коридора радушная хозяйка. — Не тронь, это мой сын!

   — А если бы он меня сожрал? — Я с трудом узнала собственный голос, так ровно он звучал.

   Никакая я не ведьма.

   Это все кристаллы и луна. Было бы странно, если бы одинокую девушку отправили в дорогу без защиты.

   — Мой мальчик болеет, — всхлипнула госпожа Этти. — Ему нужно…

   — Он мертв. И он стригой.

   Миг назад я даже слова такого не знала, но сейчас… знала.

   Вампир, у которого не получилось обратиться. Днем действительно болезненный человек, который боится света и передвигается с трудом. Ночью же — тварь, которая питается человеческой плотью и жизненными силами.

   Меня — настоящую меня — внутри трясло.

   И вот этому чуду милая с виду женщина попыталась скормить ничего не подозревающую постоялицу? А теперь рыдает тихонько в коридоре, но в комнату не суется — боится, что мой кристалл и ее спалит.

   Спокойствие, захватившее большую часть моего существа, было так сильно, что я с легкостью могла бы улечься спать, пока не наступит нормальное утро. Без пугающе реалистичных «снов». К счастью, к спокойствию прилагалось еще и благоразумие, так что я взяла вещи и покинула негостеприимный дом.

   Останки стригоя — местами обугленные, но по ним оставалось понятно, что это за тварь — просто перешагнула. Кажется, я его упокоила. Это же так называется? И убитая горем мать не донесет на меня, иначе и о ее делишках станет известно. Наверняка же пропадали постоялицы.

   Ночная прохлада сдувала остатки переживаний.

   Я неспешно шла…

   И шла…

   Пока не почувствовала, что контроль полностью принадлежит мне. Лишь тогда остановилась и перевела дух. Трястись и рыдать расхотелось. Я жива… в отличие от некоторых. Это ведь главное, да? Девятнадцать лет прожила, не сталкиваясь близко ни с чем волшебным, а тут за несколько дней и колдун, и скрепленный магией брак, и кристаллы, и стригой, а завтра будет еще портал. В каком-то смысле в богатом районе, а потом под опекой Пристанища было безопаснее. Не то чтобы я противник магии, но можно не все сразу?

   Оглядевшись, поняла, что иду по прогулочной тропе, огибающей город, и уже немного углубилась в лес. Разумнее было дожидаться портала на станции, но… Я не могла явиться туда в ночной сорочке.

   Кто бы меня ни оберегал, он делал это на совесть.

   Ясно, кто.

   Долгий тягостный вздох был посвящен казненному мужу.

   Хоть бы письмо мне написал с более подробными указаниями, а то я как слепой котенок…

   Сошла с тропы, углубилась в лес еще дальше и, почувствовав себя в безопасности, переоделась. Сперва, конечно, осмотрела ободранную руку, но хоть царапины выглядели некрасиво, они запеклись и кровь больше не шла. Наверное, тоже действие кристалла. Какого-то из двух.

   Сорочка местами испачкалась, но не была испорчена безвозвратно, поэтому я аккуратно сложила ее и убрала в сумку. Дотерплю до нового дома, а там уже разберусь и с ней, и с царапинами.

   Надеюсь, недовампир не заразил меня и я не начну караулить по ночам зазевавшихся прохожих…

   Как это вообще случается?

   От страха бросило в жар. И стало трудно дышать.

   Досадно будет, сбежав от жрецов, так нелепо погибнуть.

   Превратиться в нежить, но это все равно что погибнуть. Нет уж, лучше нож разбойника. А еще лучше — жить долго и счастливо.

   Подышала, успокаиваясь.

   На всякий случай вытащила кристаллы и покрутила их в руках, однако они оставались безучастны. Даже не светился ни один.

   Прислушалась к себе. Было страшно — и холодно, потому что я не удосужилась купить плащ — но больной я себя не чувствовала. Мертвой не чувствовала тем более. Можно выдохнуть. Надеюсь, процесс не начнется потом.

   Некоторое время я провела в лесу, ожидая невесть чего. Новых событий так и не произошло, разве что я замерзла окончательно. Ощущения подсказывали, что время подбирается к рассвету, но я не была уверена, можно ли им доверять.

   Уже собиралась идти к станции, но тут под ноги выкатилось что-то черное и пушистое, размером с откормленного кота.

   Я вскрикнула от неожиданности.

   Круглое создание откатилось от меня, но не слишком далеко.

   — Вауф? — вопросило нежно.

   Наверное, у него были маленькие лапки, но их скрывал мех. За ним кое-как удавалось различить только умильные круглые глаза и блестящий кончик носа.

   — Ты кто? — Я не сдержала улыбки.

   — Вауф? — повторила живность чуточку более настойчиво.

   — Прости, у меня нет ничего вкусного. Или хотя бы съедобного.

   Глазищи взирали на меня с осуждением, да так проникновенно, что я сама поверила в свою обязанность специально для этого создания носить с собой запасы еды и воды. Вот же.

   Захотелось погладить.

   Я уже почти проделала это, но идиллию прервал шорох веток, и из-за деревьев показался мужчина.

   — Мариона! — воскликнул он, глядя на меня еще более влюбленными глазами, чем пушистый попрошайка. — Любовь моя! Счастье мое! Наконец я нашел тебя!

   Э-э?

   Пушистик хотя бы милый, а этот… чокнутый.

   Ладно, он симпатичный и одет хорошо, но я не Мариона, и у него нет причин смотреть на меня влюбленными глазами. А он смотрит.

   — Вы ошиблись. Я не Мариона.

   — Да, я знаю, тебя зовут по-другому. Теперь ты мне скажешь, как?

   Защищать меня пушистик и не думал: укатился за деревья и там затих.

   Кристаллы ярко светились. Оба. Это даже сквозь плотную ткань сумки было видно.

   Кажется, меня нашли очередные неприятности.

   — Боюсь, я не та, кого вы ищите, — повторила твердо.

   — Но как же… — забормотал мужчина, — …ты на нашем месте…

   — Кхм?

   — Я написал, и ты пришла!

   Чтобы я еще раз отправилась в путешествие одна!..

   — Я здесь проездом. У меня следующий билет на утро, а снять номер не получилось. Вот и гуляю. — Не совсем правда и неубедительно, но не признаваться же, что меня едва не скормили недовампиру, а потом я сожгла его и сбежала.

   — На нашем месте, — упрямо повторил незнакомец.

   В его пользу говорило то, что он пока не попытался приблизиться или распустить руки, даже пальцем не тронул. И я все еще не теряла надежды договориться:

   — Посмотрите внимательно! Неужели я так похожа на нее?

   Ответ предполагался только один, тем невероятнее, что собеседнику удалось меня удивить.

   — Не знаю, — пробормотал он растерянно.

   — Как это?

   — Мы встречались в масках и еще не видели лиц друг друга. Познакомились на маскараде три года назад и решили продолжить игру.

   Выйти замуж за колдуна, приговоренного к казни, еще не самое безумное, что можно сотворить в жизни. Запомню.

   — Я замужем. — Продемонстрировала знак, охватывающий запястье.

   — Знаю, — кивнул влюбленный. — Но Мариона говорила, что не любит мужа. Мы могли бы быть вместе.

   Я пожала плечами.

   Может и могли бы. Откуда мне знать?

   — В любом случае, я — не она, — продолжала настаивать на своем.

   Очередной внимательный взгляд задержался на лице.

   — Твои красные волосы… — пробормотал любовник неизвестной Марионы. — Может и не она. У Марионы темные.

   При условии, что к маске не прилагается парик или какая-нибудь магия. Но я не стала сбивать влюбленного с толку.

   — Думаешь, она любит тебя? — спросила осторожно.

   — У тебя и голос другой. — Иллюзии таяли, мужчина грустнел. — Да, она любит! Без сомнений.

   — Значит, рано или поздно придет.

   Ответом послужил печальный вздох.

   Мужчина уже попятился, чтобы уйти, откуда пришел, но все же решил проявить вежливость:

   — Проводить тебя? До станции?

   — Погуляю еще, пожалуй.

   Он посмотрел так многозначительно, будто решил, что я тоже тут кого-то жду. Но ничего говорить не стал и быстро убрался.

   Спасибо и на этом.

   В задумчивости накручивая красноватую прядь на палец, я думала о том, что с вечера брачной церемонии не надевала чепец и без него чувствовала себя свободной. Не удивительно, правда. Чепец появился в моей жизни вместе с Люкиром. Жрец утверждал, что без чепца кажется, что я не горюю или горюю недостаточно, да и иметь такие яркие волосы считал верхом неприличия.

   А предлагать подопечной участвовать в афере, стало быть, прилично…

   Я тряхнула волосами, наслаждаясь тем, как играет с прядями ночная прохлада, и на миг прикрыла глаза.

   Как оно там будет на новом месте?

   — Вылезай, мы здесь одни, — велела пушистику, который где-то там шуршал в траве. — Защитник из тебя неважный.

   Мохнатый шарик подкатился поближе.

   Бояться он меня перестал, но раз нет ничего вкусного, не видел повода заводить дружбу.

   — Вауф.

   — Ты милый, но странный.

   И кристаллы в сумке все еще светятся.

   Наблюдение отвлекло меня совсем ненадолго, но этого времени хватило, чтобы пушистый шар с неожиданной прытью покатился мне под ноги. Я вскрикнула, потеряла равновесие и обидно плюхнулась в траву, наверняка пачкая новое платье.

   — Вауф! — радостно объявила пушистая пакость.

   Но решила не останавливаться на достигнутом, подкатилась ко мне вновь и больно цапнула за палец.

   — Вауф! — объявил звереныш с безопасного расстояния и торжествующе сверкнул своими умильными глазками.

   В них отразилась луна.

   Мои кристаллы вспыхнули ярче.

   Пакостник издал вой… и где-то далеко ему ответили волки. Он был полностью доволен собой.

   — Нет, мы точно не подружимся, — осознала я, поднимаясь на ноги и отряхивая подол.

   Следовало убраться отсюда как можно скорее.

   Приключений с меня предостаточно.

   С тем и ушла, оставив неизвестную живность сидеть в траве.

   Наверное, это была нечисть. Кристаллы погасли, стоило отойти достаточно далеко.

   Путь до станции новых приключений не принес. В какой-то момент я пошла медленнее, вдыхая ночную прохладу, напоенную запахами осени. Надо бы купить теплую одежду. И что там еще? За время, проведенное в нищете, я от этого отвыкла, теперь хотелось всего и много, а сама мысль о том, чтобы пойти в лавку и что-то там выбрать вызывала приятную дрожь.

   Еще я начинала немного скучать по дому. По тому каким он был раньше. И от понимания что вернуться уже не придется, становилось почти физически больно.

   Было бы время на сборы, я бы захватила какие-то памятные вещи, а так… у меня ничего не осталось от родителей и от меня прежней.

   Я закусила губу, чтобы не расплакаться.

   Все будет хорошо. Все будет хорошо.

   Теперь хотя бы есть шанс.

   А память… Она в голове. И в сердце.

   На станции царило оживление. Прибыл дилижанс, у которого здесь была остановка, и люди вышли размяться. Извозчик о чем-то громко спорил с работником в форме. Несколько человек сидели на местах для ожидания, кое-кто дремал.

   Я просочилась туда же и затихла.

   Время пронеслось быстро. Оказалось интересно наблюдать за суетой, слушать обрывки разговоров и разглядывать людей. Некоторые путешествовали явно издалека, потому что их одежды поражали яркими красками, узлами и совершенно безумными фасонами.

   Отбыл дилижанс, на который я не купила билет.

   И еще три чуть раньше.

   Работница местной таверны принесла корзину пирожков на продажу, и я получила вкусный завтрак.

   С яблоками, м-м.

   Щурясь на солнце за окном, я съела пирожок и как раз подумывала добыть где-нибудь воды, когда на службу явился дорожный маг. Ну как, маг… Студент в веснушках. Он отчаянно зевал, был всклокочен и совсем не дружелюбен. Еще обронил что-то, мол, последний день практики.

   Кто-то из путешественников заметил, что четыре дня назад здесь работал другой юноша и вообще они тут часто меняются.

   Вот и чудно. Если меня будут искать — концов не сыщут.

   В небольшой очереди к порталу я оказалась третьей.

   Практикант окинул меня мутным взглядом и зачем-то спросил:

   — В первый раз?

   — Так заметно?

   Умудрилась все же привлечь к себе каплю внимания, хотя его мне было не надо.

   Хоть бы парень, толком не проснувшийся после ночных приключений, меня не запомнил!

   — Ты не напряжена.

   — А должна быть?

   — Перемещение — штука неприятная, — пожал плечами он… все равно что предупредил. — Зато быстро и точно.

   Через мгновение он махнул рукой, приглашая меня войти в портал. Там тьма уступила место синеве с проблесками серебра.

   Я внутренне сжалась, но все же сделала этот шаг.

   Кажется, только моргнула.

   Но мир перед глазами изменился.

ГЛАВА 3

Наверное, практикант подшутил надо мной, потому что никаких неприятных ощущений не было. Вообще никаких ощущений. Я заметила несколько вспышек и решила, что из-за большого расстояния портал нужен сложный. Или же мне просто показалось.

   Тьму сменил свет.

   О…

   Мне все же потребовался миг, чтобы прийти в себя.

   Показалось, что у ног скользнуло что-то темное, но видение быстро растаяло.

   — Добро пожаловать в Дрейвен, леди…

   — Холлия Ливингстон. — Здесь уже не было необходимости притворяться кем-то другим, поскольку дальше я должна жить под своим именем.

   Местный маг не выглядел практикантом. Серьезный и с аккуратной бородкой.

   У меня проверили брачные знаки.

   — Путешествуете одна?

   — Да.

   Он что-то записал в большую тетрадь.

   — Багаж?

   — Только эта сумка.

   Я выразительно продемонстрировала ее дорожному магу, однако он не заинтересовался содержимым, только что-то отметил у себя там.

   — Питомцы?

   — Нет.

   Меня пронзил пристальный взгляд, в определенный момент в глубинах глаз мага что-то засветилось, но в конце концов маг хмыкнул.

   — Кристаллы, наверное, сбоят. Пора зарядить. — Его губы сложились во вполне благодушную улыбку. — Уверен, вам понравится в наших краях. Здесь своеобразно, но… довольно хорошо.

   — Спасибо!

   Поверить не могу, что скоро окажусь… надо привыкать думать о том месте, как о доме.

   — Возьмите экипаж, до поместья довольно далеко, — добавил маг, вынимая кристалл из держателя. Затем второй. — И советую купить теплую одежду, у нас куда холоднее, чем на юге.

   Поблагодарив его еще раз, я пошла к выходу из портального зала.

   Вроде бы получилось сильно сократить время в пути, но я чувствовала себя выжатой, как лимон.

   Небо, как давно я не пила чай с лимоном! Надеюсь, теперь такая возможность у меня будет.

   И еще надеюсь, что в поместье есть библиотека. По книгам я соскучилась сильнее всего.

   Работницы станции если и поглядывали на меня, то с живым любопытством. Сил на разговоры совсем не осталось, но, помня, что мне в этом городе жить, я тоже им улыбалась. Мне нужно, чтобы обо мне хорошо думали. И не помешал бы кто-то, способный объяснить, как у них тут что.

   Вышла на улицу и едва не задохнулась от окружившей меня жизни. Свежий воздух пах горами, дождем и магией. От холода сводило пальцы и жгло щеки. Грохотали экипажи и бесчисленные шаги. Станцию… впрочем, нет, это был настоящий большой вокзал — обступили массивные здания преимущественно из темного камня. Изящные и устрашающие одновременно. Часть из них, похоже, были просто чьими-то домами. И, судя по доносящейся музыке и смеху, где-то там что-то праздновали.

   Пока я прислушивалась, меня чуть не смели люди, деловито несущиеся по своим делам.

   Точно, утро.

   Все спешат на службу.

   На противоположной стороне улицы внимание заприметило свободный экипаж, и я начала пробираться к нему.

   Ох…

   Осторожно…

   Мимо прогрохотала карета и остановилась у одного из домов. Музыка лилась как раз оттуда. Из кареты высыпали девушки в похожих платьях… подружки невесты, что ли? Это же подтверждали обрывки разговоров. Но… у них принято так громко смеяться и неприлично шутить?!

   Добралась.

   И совсем неграциозно ввалилась в экипаж.

   Дыхание безнадежно сбилось, так что я просто отдала извозчику клочок бумаги с адресом, после чего перебралась на удобное сиденье и наконец перевела дыхание.

   — Добро пожаловать в Дрейвен, леди Ливингстон! — Пожилой мужчина обрадовался мне как родной. — Ну и день вы выбрали! Свадьба Коры Диксон и сына даврского посла, город словно обезумел. Обычно-то у нас поспокойнее, но ненамного.

   Я вежливо улыбнулась и что-то там хмыкнула. Ни на что другое меня уже не хватило.

   С чего, спрашивается, взяла, что Дрейвен — маленький городочек?

   До поместья добирались почти два часа. В основном, конечно, из-за свадьбы: где-то долго не могли разъехаться с другими экипажами, у дома жениха царило еще большее безумие, чем у дома невесты, а одну из дорог перекрыли друзья жениха, которые все никак не могли понять, что сегодня другой день и мальчишник закончился.

   Задержка совсем не злила. Напротив, я улыбалась. Кругом бурлила жизнь, и я как-то быстро начала чувствовать себя ее частью. К тому же, все пока было ново и я любовалась красотами. У них тут даже рынок утонченно мрачный! Голова пухла от попыток запомнить все места, куда хочется наведаться. Но первым делом купить теплую одежду, потому что даже несмотря на горячие камни, я замерзла.

   Через некоторое время в пути дома стали еще больше и мрачнее, и располагались они на приличном расстоянии друг от друга. Кто-то окружал свои владения высокими заборами, а кто-то обсаживал деревьями. Однажды мне повезло увидеть, как ветви двигаются, сплетаясь в непролазную изгородь. Невероятно!

   И это все еще был Дрейвен.

   По-видимому, у них тут престижнее жить не в центре, а ближе к границам города. Хотя и в центре вполне неплохо, на мой неискушенный взгляд.

   Наконец экипаж подкатил к громадному П-образному дому из темно-серого камня. Никаких стен и ворот, иначе получилось бы слишком мрачно. А вот высоченные ели и открытое пространство перед подъездной аллеей делало это место старинным, но не вычурным.

   — «Черный феникс», — пояснил извозчик. — Ваш новый дом.

   Перед тем как попрощаться, он объяснил мне, как вызвать экипаж с помощью камня, которые в Дрейвене и окрестностях установлены при каждом доме.

   И еще спросил:

   — А что же вы одна? Почему лорд Ливингстон не приехал с вами?

   Сердце пропустило удар, болезненно сжавшись.

   Здесь не знают. Не только о казни, но даже об обвинениях.

   — Он… кхм… никак не мог приехать.

   Потому что его больше нет в живых.

   Но у меня не хватило духу сказать это вслух.

   Отказавшись от помощи с сумкой и распрощавшись с извозчиком, я проводила взглядом отъезжающий экипаж и пошла к главному входу.

   Ну здравствуй, новый дом! Надеюсь, нам будет хорошо вместе. Хотя бы какое-то время.

   Однако на пути внезапно возникло препятствие.

   Всклокоченная старуха в длинной белой ночной сорочке вид имела настолько потусторонний, что в первый момент я приняла ее за привидение и отшатнулась.

   — Явилась, — зло припечатало явление.

   Показалось, будто у моих ног скользнула тьма и тут же истаяла. Опять.

   Кристаллы не среагировали. Значит, бабка вполне реальна.

   С чего, спрашивается, я взяла, что буду жить в поместье одна?

   — Добрый день, — начала, прочистив горло. — Меня зовут Холлия Ливингстон, я — жена Эймона.

   И брачную татуировку продемонстрировала, но выцветшие от старости глаза не задержались на ней.

   — Не Эймона, а Бэлиана, — прошипела она. — Замуж выскочила, а его совсем не знаешь!

   Меня несколько оправдывают обстоятельства.

   Впрочем, прежде чем начать объясняться, я решила выяснить кое-что важное:

   — Вы здесь живете? И приходитесь ему родственницей? Простите, он не предупредил меня ни о ком в поместье.

   Должна ли я сообщить семье о его смерти?

   — Родственница, — повторила чокнутая старуха, будто пробуя мои слова на вкус, и залилась безумным смехом. — О, да ты ничего не знаешь!

   Говорить с сумасшедшей становилось откровенно страшно.

   Настолько, что говорить более ничего я не стала.

   — С удовольствием я погляжу, как ты тут выживешь, — прокудахтала она и убралась в домик привратника.

   Я же растерянно проводила ее взглядом и с куда меньшей уверенностью направилась к главному входу в дом.

   Ключ подошел.

   Брачный знак покрылся мурашками, после чего охранные чары более никак не реагировали на меня.

   Хотя бы в этой части все оказалось настоящим.

   Закрыв за собой дверь, я перевела дыхание.

   И почти сразу услышала легкие шаги…

   Появившиеся в холле две женщины, постарше и помоложе, выглядели дружелюбно, но на всякий случай я представилась и продемонстрировала запястье.

   — Простите, если напугали, — улыбнулась та, что старше. — Мы с дочерью раз в неделю приходим прибраться, но в основном проверить чары.

   Очевидно, в поместье никто не живет.

   И из дома меня не погонят.

   Можно расслабиться.

   — Возле сторожки я встретила старуху. Кажется, она…

   — Чокнутая? — подсказала младшая и весело сверкнула глазами.

   — Нена! — немедленно одернула ее мать.

   — Не знаете, кто она? — Я не теряла надежды разобраться, что тут к чему.

   Повисшая пауза быстро истаяла.

   — Какая-то бедная родственница. Очень дальняя, — пояснила старшая из женщин. — Когда-то она работала нянькой у Ливингстонов, а теперь живет тут из милости.

   То есть, мне не нужно никому сообщать печальную новость и как-то ладить с семьей.

   Чудно.

   — На вашем месте я бы ее выгнала, — сообщила непосредственная Нена, и строгие взгляды матери на нее не действовали. — Она совершенно жуткая.

   — Вряд ли ей есть куда идти, — осторожно заметила мать девушки.

   Скоро они ушли, пообещав заглянуть вечером и принести мне поесть. Я же заперла за ними дверь и отправилась осматривать владения. На самом деле я искала, где бы отдохнуть с дороги, но пока нашла комнату, обошла полдома.

   Кухня ничем не порадовала. То есть, там имелась вся необходимая утварь, но совсем не хранилось припасов. Ничего. Ни крошки. А места столько — хоть бал устраивай. Там я поняла, что в доме давно никто не жил, и дальше продвигалась уже с меньшей надеждой.

   Мебель в большинстве залов покрывали чехлы. Но нигде воздух не казался затхлым и взгляд ни разу не наткнулся на пыль.

   Библиотеку и кабинет я нашла, но решила оставить до лучших времен, прекрасно понимая, что, если сунусь туда, закопаюсь до глубокой ночи. Книги… Много книг. От предвкушения кружилась голова и меленько подрагивали руки.

   Ковер на лестнице скрадывал шаги.

   Планировку подобных домов я понимала — сама выросла в похожем, да и родители часто брали меня с собой, когда отправлялись к друзьям. Поэтому спальни нашла довольно быстро.

   Здраво рассудила, что статус предписывает мне поселиться в хозяйской.

   И когда вошла, брачный знак вновь отозвался мурашками.

   Дал знать, что я все сделала правильно.

   На этом силы закончились, и я повалилась на кровать.

   Еще заметила в большом зеркале отблески кристаллов в сумке, но они погасли через миг. И наступила блаженная темнота.

   Необыкновенно яркая луна освещала ели и призрачным светом стелилась по саду. Он выглядел немного неухоженным, но кто-то когда-то заполнил его не требующими особого внимания растениями, и за время без присмотра ситуация не была плачевной. Навести порядок там будет легко, и, возможно, я займусь этим, когда немного обживусь.

   Сегодня же я проснулась среди ночи, поняла, что проспала больше десяти часов и больше прямо сейчас не усну, полюбовалась видом за окном и решила заняться чем-нибудь полезным.

   Для начала приняла ванну. Хотелось бы пенную, но откуда бы пене взяться в пустом доме? Чудо, что кристаллы не разрядились и доступна горячая вода.

   Следующим шагом стало осмотреть спальню — комод, туалетный столик и гардеробную — но я не обнаружила ничего, кроме пустого пространства. Что же, по крайней мере, я никого не выселила. Пусть даже память о ком-то. Разложила немногочисленные вещи. Еще полюбовалась видом из окна. Делать в комнате больше было нечего, и любопытство повело меня вниз.

   На середине лестницы вдруг показалось, что где-то рядом звучит пианино, но стоило замереть и начать прислушиваться, звук исчез.

   Ладно.

   Пока будем считать, что показалось.

   Я сейчас слишком измотана, чтобы всерьез думать о привидениях.

   Целью была библиотека, но по пути я заглянула в кухню. Тиса, как и обещала, принесла еду, и тарелка, укутанная в чары, дожидалась на столе. И да, с матерью Нены мы тоже успели познакомиться.

   Разделавшись с мясом и овощами, я почувствовала себя еще лучше.

   Страх так и оставался моим верным спутником, но с каждым днем он уменьшался. Может, меня не найдут? Не смогут достать? Или не смогут ничего сделать? Надо бы выяснить, под чьей я сейчас властью и какие у них тут законы.

   Нестерпимо тянуло в библиотеку, но я отправилась сперва в кабинет. Чувствовала, что так правильно.

   И не обманулась.

   Открыла дверь и… болезненно сглотнула. Почти такой же кабинет был у отца, только, конечно, без магических штук на полках.

   О них я сразу же решила забыть. Притвориться, будто их не существует. Не хватало еще добавить себе проблем, прикоснувшись к чему-нибудь, чего касаться нельзя!

   Прошлась, осматриваясь.

   Задержалась у сейфа.

   Повернувшись к столу, с трудом сдержала крик.

   Папка. Коричневая кожаная папка с небольшим изображением золотой птицы. Готова клясться, ее только что здесь не было!

   Я медленно выдохнула.

   Глупо было надеяться, что дом колдуна не преподнесет сюрпризов.

   Опасливо посмотрела на предметы на полках, но они демонстрировали полнейшее безучастие. Как и полагалось предметам, да.

   Перевела дыхание.

   На мгновение вновь услышала пианино, но… в этот раз точно показалось. А вот насчет первого раза — все еще не уверена…

   Оттягивать неизбежное не имело смысла, и я открыла папку.

   Что тут у нас?

   Страх сделал рукам горячо, но это прошло, стоило мне вчитаться в документы. Подтверждение брака, равное право собственности, банковские бумаги, даже план владений нашелся. Все безусловно нужное.

   Но как оно здесь появилось?

   Я закусила губу. Придумать ответ — хоть бы и совершенно безумный — не получалось.

   На дне папки обнаружился листок — та самая «инструкция», которую передал мне Костос Арран… и которая должна лежать где-то в моих вещах.

   На миг показалось, будто я играю в неизвестную игру. С неизвестными же соперниками и правилами.

   Щипать себя за руку я не стала, хотя хотелось. Вместо этого бегом бросилась в комнату, которую успела занять.

   Перерыла все немногочисленные вещи.

   Искомой бумаги там не было.

   Ну, разумеется. Потому что она лежала в папке в кабинете.

   — Эй! — издала возмущенное.

   Никто, конечно, не ответил.

   Вернувшись в кабинет, я еще раз проверила папку. Все было ровно так, как я оставила.

   Что ж, хорошо.

   Придется привыкнуть, что все вокруг меня теперь живет своей собственной жизнью. И к магии.

   Особенно к магии.

   Темнота за окном начинала редеть. Совсем скоро должен был наступить рассвет.

   До того, как визиты куда-либо станут приемлемыми — пусть бы и в овощную лавку или пекарню — оставалось несколько часов, которые я решила провести в библиотеке. Именно она в доме манила меня сильнее всего. Не знаю, зачем полезла в сейф. Может, я хотела убрать туда папку… но скорее мне было просто любопытно.

   Знать правильный порядок символов здесь не требовалось. Замки были магические и среагировали на мою брачную татуировку.

   Сейф приглашающе открылся.

   Маленькая часть меня понадеялась, что внутри окажется пусто и можно будет со спокойной душой отправиться в царство книг, но даже еще не видя содержимого ниши, я не была настолько наивна.

   Бумаги.

   Карта всех владений.

   Немного денег.

   Бархатные коробочки с драгоценностями.

   Четыре золотых слитка. Судя по тому, как обожгло кончики пальцев от прикосновения к ним, их использовали в колдовстве.

   Парочка артефактов.

   Последним выпал лист с печатью и подписями. Я наклонилась за ним интуитивно, подняла, и с трудом поборола желание ущипнуть себя, когда обнаружила, что один почерк мне знаком.

   Я думала, что больше никогда не увижу его, но…

   Часть документа была написана рукой моего отца. Без всяких сомнений.

   Подпись тоже принадлежала ему.

   И его личную печать я узнала.

   Несомненно, все это заставило меня вчитаться. Глаза жадно пожирали буквы, и с первого раза смысл понять не удалось даже примерно. Но когда перечитала… В моих руках был брачный договор. С весьма щедрыми условиями для меня и многократным обещанием защиты. Притом, заключили его еще при жизни родителей.

   Не так уж и неправа я была, фантазируя, будто мы с Эймоном Ливингстоном были предназначены друг другу судьбой.

   Невероятно.

   Безумно.

   Перечитала в третий раз и так и не решила, как относиться к открытию.

   Ах да, имя жениха значилось как Эймон Бэлиан Ливингстон.

   Странная у жизни манера протягивать пути: как ни перепутались события, а я все равно оказалась там, где было запланировано. Замужем за Эймоном Ливингстоном. О вдовстве пока старалась не думать, потому что в этом случае пришлось бы вспомнить, какой мучительной наверняка стала его смерть, и я не уверена, что могу с этим справиться.

   Вернув в сейф его содержимое, я все же заглянула ненадолго в библиотеку. Тот, кто успешно справился с первой в жизни почти самостоятельной авантюрой, заслужил немного покоя и радости.

   Библиотека оказалась именно такой, какой полагалось быть библиотеке в поместье колдуна. Именно такой, как я мечтала. Чтобы бесконечные стеллажи, таинственные закутки, старинные светильники и уютные кресла. И никакого снобизма! Здесь можно было найти все: от учебников, в том числе и по магии, до модных романов.

   Неповторимый книжный запах заставлял щуриться от удовольствия.

   От прикосновения к корешкам меня пробирала дрожь.

   Я облюбовала себе место для чтения на будущее.

   Проблемы отступили. С губ не сходила улыбка.

   За разглядыванием книг меня и застал рассвет. Неожиданно яркий для столь холодной осени: в нем пылали розовые, терракотовые и сиреневые разводы. Восхитительное зрелище. Но вчерашний опыт подсказывал, что на улице меня ждет холодина.

   Прекрасной библиотеке достался прощальный взгляд и печальный вздох.

   Вот разберусь с делами и поселюсь в желтом кресле у стены.

   Пообещав себе это, я отправилась вызывать экипаж. Основные дела на сегодня были в городе.

   Обзавестись теплой одеждой.

   Посетить поверенного.

   Купить продукты.

   И самое желанное: вернуться домой и окопаться в библиотеке. Это было конечной целью и главным вдохновением.

   Экипаж подъехал.

   Почти бегом, чтобы не замерзнуть, я бросилась к нему.

   Ох-х. Все равно холод пробирает. Ветер у них тут коварный и кусачий: вроде кажется, что его нет, но не успеваешь выйти из дома и сделать несколько шагов, как он под одеждой. И отогреться будет не так просто, по прошлому разу помню.

   Поглощенная своими переживаниями, я не увидела препятствия вовремя и почти налетела на Крусинду. Имя обитательницы домика привратника я вчера выяснила у Нены и Тисы. Кабы не старый брачный договор, я бы решила, что с каждым днем ориентируюсь на новом месте все лучше. В новой жизни. А так… совершенно запуталась.

   — Тебе не быть здесь хозяйкой, дрянь, — прошипела бывшая чья-то там няня и прожгла меня взглядом.

   — И вам доброе утро, — вздохнула я, обошла ее и нырнула в экипаж.

   Который сразу тронулся с места.

   Эта Крусинда много лет живет в поместье, кому, как не ей знать про брачный договор. Но спрашивать бесполезно. Она не в своем уме да и настроена ко мне враждебно. Нет, там информацией не разжиться. В голове не укладывается, чтобы родители решили выдать меня замуж, не поинтересовавшись моим мнением…

   Может, мы были на грани банкротства и жрецы ничего у меня не крали?

   Или Эймон Ливингстон околдовал папу?

   В обе версии я сама не верила, зато скоротала дорогу до центра города, обдумывая их.

   Первым делом купила пальто насыщенного синего цвета с лисьим мехом на капюшоне и рукавах. Жизнь сразу же стала чуточку лучше. Теплее уж точно. Особенно когда к покупкам добавились бархатные перчатки и шарф крупной вязки. В родном городе во всем этом да еще с подаренными природой рыжими до красноты волосами я стала бы ярким пятном, но здесь многие одевались похоже. Никакой тебе серой массы с постными лицами, текущей по улицам. Я будто оказалась в своей стихии.

   Мысль неожиданно напугала так, что я выскочила из магазина и, не позволяя себе отвлекаться на прекрасное, устремилась в контору, где сидел поверенный Ливингстонов.

   И вот там все прошло не так гладко.

   — Мои поздравления, леди Ливингстон, — вежливо кивнул мужчина в строгом костюме, после чего протянул мне пухлый конверт. — Здесь деньги на обустройство и первые траты, а также документы, закрепляющие ваш статус. Чистая формальность, его никто не собирается оспаривать.

   Он кивнул, как бы намекая, что наша встреча окончена.

   — И все?! — вырвалось у меня.

   Да, не очень-то по-деловому, но уже сказанные слова обратно не затолкаешь.

   — Разумеется, если возникнут вопросы, вы в любой момент можете обратиться ко мне, — вежливо уточнил поверенный.

   Прекрасно.

   Они уже возникли.

   — В домике привратника живет странная женщина…

   — Выгнать ее вы не можете, — не дослушав меня, перебил он. — Пожизненное проживание Крусинды в доме закреплено еще отцом вашего мужа. И там оговорено условие, по которому потомки не могут отменить это решение.

   Прелесть.

   Ну, не то чтобы я намеревалась ее выгонять.

   Просто странно это все. Очень странно.

   — Вам известно, как так получилось, что брачный контракт между нами с Эймоном был заключен, еще когда я была почти ребенком? — перешла к следующему вопросу я.

   Если поверенного и раздражало, что я не ушла, когда меня попытались выпроводить, а продолжила сыпать вопросами, виду он не подал, остался безукоризненно вежливым.

   — Боюсь, что нет. — И со скорбным видом покачал головой. — Я веду дела вашего мужа всего три года.

   — А…

   — Прежде ими занимался мой отец. После его смерти обязанности перешли ко мне.

   То есть, оба человека, владевшие нужной мне информацией, мертвы и у них уже ничего не спросишь.

   Стало зябко.

   — Последний вопрос. — Я постаралась сгладить свою назойливость милой улыбкой. — Должна ли я сообщить кому-то о смерти Эймона? Дело в том, что…

   Меня опять не дослушали.

   Поверенный покачал головой и совершенно неуместно улыбнулся. Будто не о смерти денежного клиента услышал, а о скорой помолвке любимой племянницы.

   — Не утруждайтесь, леди Ливингстон. Это совершенно ни к чему.

   — Вы считаете?

   — Поверьте, ваша задача сейчас отдыхать с дороги и наслаждаться жизнью. — Он мне подмигнул. — Дрейвен в этом плане может многое вам предложить.

   Узнать, чем именно готов порадовать меня их прекрасный город, я пока готова не была, поэтому поспешила попрощаться и покинуть контору.

   В нашей с Эймоном Ливингстоном ситуации с самого начала не было ничего нормального, так стоит ли удивляться новым странностям? Очевидно, я была наивна, потому что продолжала удивляться. Все вокруг темнили — может, ненамеренно — и от этого я чувствовала себя неуютно.

   Уверена, когда я буду готова, Дрейвен подарит мне немало моментов восторга. Он восхищает одним своим видом. Но пока хочется купить продукты и вернуться домой. Библиотека все еще манила сильнее красот города.

   Тем и занялась.

   Большую часть необходимого заказала, чтобы это доставили утром.

   Кое-что взяла с собой в экипаж.

   И о моем существовании узнали торговцы, несколько дам в очереди, с которыми мы перекинулись парой вежливых фраз, поверенный опять же…

   Никто ни о чем меня не спрашивал.

   Непривычно.

   В моем родном городе нового человека — при условии, что он играет какую-то роль, а новоиспеченная леди Ливингстон определенно играет — забросали бы вопросами, а потом окружили сплетнями и домыслами. А поутру на моем пороге уже бы топтался кто-нибудь из жрецов, чтобы прощупать почву и выманить пожертвование.

   Дрожь пробрала, как вспомнила.

   Здесь же все было ярко, мрачно, утонченно, вежливо, но отстраненно.

   И я пока не понимала правил и не знала, чего ждать…

   За час до рассвета меня разбудили звуки фортепианных обертонов. Громкие, сильные, они разносились по залам, отталкивались от стен, неслись по коридорам. Но стоило мне проснуться и открыть глаза, все стихло. И нельзя было с полной уверенностью сказать, звучала музыка на самом деле или во сне.

   Кристалл мигнул.

   Я уселась в подушках и зажгла светильник.

   Подождала какое-то время, но ничего особенного не произошло. Разве что остатки расслабленной сонливости испарились с концами. Пришлось брести в ванную. По пути взгляд вновь зацепил кристалл, но тот никаких признаков близкой магии не подавал.

   Что ж, ну и пусть.

   Видно, я не слишком впечатлительная, потому что чувствовала себя вполне спокойно. Фортепиано это все же не стригой, задумавший меня сожрать. И не жрецы. Звуки музыки вполне можно перетерпеть. Да даже если в поместье обитают привидения, я готова с ними сосуществовать. Какой старый дом без привидений, ну в самом деле?

   Вчерашняя вылазка в город прошла не зря хотя бы потому, что теперь я могла заварить себе чай, устроиться с чашкой у окна и наблюдать рассвет.

   И как Крусинда возвращается откуда-то с фонарем…

   Умиротворенное настроение испарилось вслед за снами.

   Вспомнив, что видела карту в кабинете, я устремилась туда.

   Границей елей владения Ливингстонов не заканчивались. Карта утверждала, что за ними расположилось семейное кладбище. Можно было придумать массу причин, почему бы Крусинда ходила туда. Притом, не обязательно все они безумные. Но меня потянуло проверить.

   Никогда не понимала старой аристократической привычки иметь погост неподалеку от дома. Хорошо, что у нас так не было.

   А вот у Ливингстонов было.

   Ну как, неподалеку… До одних только елей идти пришлось более четверти часа. Как раз окончательно рассвело.

   Я никогда не была одной из тех сумасшедших девиц, которые ради развлечения лезут в заброшенный дом, на какие-нибудь развалины или вот на старое кладбище. Я предпочитала тишину и безопасность дома, читать, рукодельничать, заботиться о внешности. И сейчас, признаюсь честно, мне было страшно.

   Остановилась в елках, решаясь.

   Впереди уже виднелись надгробия. Деревья среди них и клочок леса дальше укрывали это место тенью и делали и без того мрачную атмосферу еще более пугающей. Спокойно, Холлия… Это все еще не стригой и не жрецы.

   Утешало слабо.

   Но мне нужно сориентироваться в происходящем.

   Почти решилась.

   Трава шевельнулась и что-то пушистое потерлось о мою ногу.

   Чтобы не завопить от ужаса, я зажала себе рот руками.

   Опустила взгляд.

   — А ты как здесь?!

   Знакомое пушистое, круглое, глазастое… и пакостное, не стоит забывать об этом… существо еще раз об меня потерлось.

   — Не может быть, чтобы ты просочился со мной в портал, — принялась рассуждать для успокоения. — Я бы тебя заметила.

   — Ваф? — с сомнением.

   Ну, не знаю.

   Может, близ Дрейвена водится точно такое же?

   Я направилась к погосту и пушистое создание мячиком поскакало следом. Доверия оно не вызывало и не заслуживало, но почему-то с ним было не так страшно.

   Густая шерстка быстро намокла от росы.

   Существо забавно отфыркивалось от самых крупных и холодных капель.

   — Ваф!

   — Я бы взяла тебя на руки, но в прошлый раз наше знакомство плохо кончилось.

   — Ваф.

   Вот и поговорили.

   Остатки страха ушли.

   Старинные надгробия выглядели эффектно, где-то представляя собой камни с выгравированными надписями и символами, а где-то — изящные статуи в полный рост. Скульптор, несомненно, польстил, не могли все предки моего мужа оказаться одинаково прекрасными, но бродить в тишине и рассматривать статуи было занимательно. Не все надписи удавалось понять, некоторые попортило время, погода и мох. И не только родственники нашли вечный покой во владениях Ливингстонов, попадались и люди с другими фамилиями.

   Красиво и больше не страшно.

   Но лично для меня совершенно бесполезно.

   Ничто в окружающей обстановке не намекало, зачем сюда приходила старуха.

   Может, просто приходила. Заняться ей нечем, вот и шастает по темноте.

   И мне, похоже, делать больше нечего, раз слежу за ней.

   Разозлиться на себя как следует не успела. Мой уже не пушистый, а мокрый, облепленный шерстью и похожий на несчастную крысу спутник ускакал куда-то в сторону… и я зачем-то пошла за ним. Одумалась почти сразу. Мало ли куда нечисть заведет? Но мы как раз пришли.

   Развалины чего-то, что не сохранилось.

   Уцелела лишь статуя женщины. В летящем платье и с ветром в волосах.

   И алтарь перед ней.

   На алтаре лежали цветы.

   Вот и выяснилось, зачем приходила Крусинда.

   — Думаю, ты заслужил что-нибудь вкусное, — обратилась я к живности, которая по-свойски потерлась о статую и полезла обнюхивать цветы. — Угощу тебя, если будешь вести себя мирно.

   Нечисть никак не отреагировала на обещание, но когда я повернула к дому, обреченно потащилась за мной.

   Интересно, она меня понимает?

   Казалось, что понимает, но, возможно, мне просто хотелось, чтобы кто-то был рядом. Кто-то разумный.

   Молоко? Или мясо?

   Зверюшка скорее хищная.

   Решая, чем накормить нечисть, я едва не пропустила кое-что важное. И пропустила бы, может, даже наступила бы, если бы ковыляющая следом живность не фыркнула.

   На крыльце, прямо перед входом в дом, лежала мертвая птица.

   Ругалась я редко, но сейчас сдержаться не смогла.

   Почему я уверена, что это не случайность?

   Даже знаю, кого благодарить за подарочек…

ГЛАВА 4

Одновременно с тем, как в душе поднялась злость, по телу пронеслась обжигающая магия.

   Неконтролируемо.

   Сильно.

   Птица вздрогнула. Пошевелилась.

   Взлетела.

   Словно в страшном сне я видела неестественно свернутую голову и горящие алым глаза.

   Но крыльями она работала, как живая… И скоро вовсе пропала из виду.

   Сила — непривычная, колючая, неуправляемая — вновь прошла по телу, в последний раз опалила кончики пальцев и затихла.

   Ноги ослабли. Я опустилась прямо на крыльцо.

   Подышала.

   Воздух ощущался таким вкусным, будто я не пробовала его несколько часов. Будто только что вылезла из могилы. На языке вполне ясно ощущался привкус земли, но это, конечно, игра воображения. Это не могло быть реальностью.

   Рядом неуверенно топтался мокрый и облепленный шерстью зверек. Нечисть, то есть. Небольшое тельце с умильным пузиком не так уж и походило на крысиное, но я не смогла придумать, с кем бы еще сравнить, и вообще злилась. Шуба нечисти досталась куда пушистее, чем у любого грызуна. Вот вытянутая мордочка и глазки-бусины правда намекали на что-то мышиное… Но зверек передвигался на задних лапах, используя вторую пару, только если нужно было бежать.

   Ну и что за чудо ко мне прибилось?

   — Вур, — сообщил пушистик, попятился и мелко затрясся.

   Не от страха. От холода.

   Мысли все еще путались, голову словно заполнило что-то вязкое, и в таком состоянии я предпочитала не вставать.

   Шагов не услышала, поэтому, когда прозвучал полный ненависти голос, едва не подпрыгнула.

   — О, ты правда его жена. Не мошенница.

   Крусинда давно успела сменить белую сорочку на скромное серое платье, но не перестала походить на злое привидение.

   — Что? — переспросила я растерянно.

   — Брак настоящий. Бэлиан поделился с тобой силой.

   Из документов, найденных в кабинете, я уже знала, что моего мужа звали Эймон Бэлиан Ливингстон.

   Картина мира дополнилась.

   Сделав свое черное дело, старуха ушла.

   Я же глубоко дышала, борясь с тошнотой. Вдох-выдох… Медленно. Если бы не отвлекающие мысли, меня бы вывернуло.

   Подумать только, во мне магия!

   Его магия.

   И что теперь с этим делать?

   Нечисть тихонечко фыркнула, напоминая о себе. Прошло совсем немного времени, а зверек уже успел обсохнуть. И когда я посмотрела на него, встряхнулся, распушился и вновь стал похож на шарик.

   Хорошо ему. Пальто не нужно.

   — Накормлю тебя, — решила я. — Но в дом не пущу.

   Прекрасно зная, каково быть голодной, я не могла поступить так с другим существом, пусть оно и нечисть и вообще кусается. Больно кусается. К тому же, цель заставила меня встать.

   Пошатнулась, но устояла.

   Пушистик скромно топтался у крыльца. Само очарование и невинность. Я уже видела подобный трюк в его исполнении. Должна была сообразить, что к чему. Однако же я вошла в дом и закрыла за собой дверь, не забыв проследить, чтобы нечисть осталась снаружи. Слабость меня немного оправдывала, но… не оправдывала.

   Чем бы его угостить?

   Создание тьмы должно бы предпочитать мясо? Или все-таки молоко? Взгляд упал на яблоки в корзинке. Я окончательно растерялась.

   По полу скользнула тень.

   А?

   О ногу потерся теплый пушистый бок. Еще раз потерся.

   — Между прочим, я тебя не приглашала, — заметила строго.

   Незваного гостя ничто не смущало. Он обшерстил мою юбку и уставился на меня снизу вверх.

   — А в сказках нечисть не может войти в дом без разрешения, — заметила я тоскливо.

   — Вауф.

   Ответ должен был означать что-то вроде «сказки врут». Или что в темных землях у созданий тьмы есть определенные привилегии.

   Наглость гостя не изменила моего намерения его накормить, и вскоре на полу выстроились мисочки. Мясо, молоко и даже зачем-то яблоко. Зверек ответственно заглянул в каждую. И… кажется, не понял, чего от него хотят.

   — Что же ты ешь? — удивилась я.

   Пушистый мячик подпрыгнул.

   И одарил меня очередным невинным взглядом.

   Это был провал. Нечисть, кажется, понятия не имела, что содержимое мисок — еда.

   Остаток дня я провела в библиотеке. Поначалу еще пыталась использовать время с толком и добыть какую-нибудь информацию о местном жизненном укладе, однако и здесь меня ждало поражение. Книги с названием «Как жить в темных землях» на полках не было, я толком не знала, что именно ищу, поэтому нашла увлекательные приключения учениц гимназии для девочек и пропала в них до глубокой ночи.

   В определенный момент ко мне присоединился пушистик. Попытался потереться о ноги, но я подобрала их в кресло.

   Живность обиженно заворчала… выпустила внушительные когти и прошлась ими по краю стеллажа, оставляя глубокие царапины.

   Я не успела разозлиться.

   Бытовые чары убрали безобразие почти мгновенно. Никакой вспышки, никаких искр, царапины просто исчезли, будто их на темном дереве никогда и не было. Вредный представитель нечисти отпрыгнул от места неудавшейся мести и растерянно фыркнул.

   — Оцарапаешь или укусишь меня, выставлю вон без разговоров. Или найму мага, чтобы он тебя изгнал. — Обнаружив, что дом в безопасности, я решила позаботиться о своей безопасности. — Не посмотрю, что ты пушистый и притворяешься милым.

   Не знаю, почему я решила, будто он меня понимает.

   Зверек тихонько фыркнул и растворился в тенях.

   Утром я все еще была в доме одна.

   Ладно. Мне же спокойнее, если нечистик не вернется. Я это понимала. Однако что-то внутри хотело, чтобы он вернулся. Чтобы хоть кто-то был рядом…

   Душа стремилась в библиотеку, но я заставила себя выйти из дома и отправиться осматривать окрестности. А то так самой недолго стать призраком старого дома Ливингстонов.

   Погост я обогнула. Там, конечно, красиво из-за старых статуй, но лично мне не близка такая красота. Под ногами шуршали опавшие листья. Ветер гонял их и время от времени норовил швырнуть в лицо. Земля за ночь подмерзла, и каблуки по ней негромко стучали.

   Понимание, что у меня есть сапожки на каблуках, теплое пальто и возможность закутаться в красивый шарф, рисовало на губах улыбку. Месяц назад я понятия не имела, как переживу зиму, а сейчас гуляю тут… и все, в общем-то, неплохо. Если запретить себе думать определенные мысли.

   В последнем я хороша.

   Натренировалась после смерти родителей.

   Улыбка стала печальной, а потом и вовсе исчезла.

   Прямо перед моим носом пролетела стрела и вонзилась в дерево. Я вскрикнула, отшатнулась и не упала только потому, что успела схватиться за ствол другого. Сердце колотилось, как безумное.

   — Леди, осторожно! — выкрикнул мальчишеский голосок.

   Страх схлынул и теперь выходил дрожью.

   — Вы имели наглость войти в наш лес, и теперь вы — наша пленница, — заявил мальчик помладше, появляясь из-за куста ежевики. — Но мы согласны на выкуп конфетами.

   Третий — долговязый и худой — выразительно взвел лук.

   Они серьезно?

   То есть… у темных дети играют в такие игры? С настоящим оружием?

   — Мальчики! — рявкнул из-за деревьев красивый женский голос. — Вы давно у целителя не были? Хотите, чтобы она испугалась и приложила вас темным заклинанием? Я же сказала, охотиться можно только на знакомых!

   Следующее открытие: взрослые темные подобные игры одобряют и… возглавляют.

   На миг показалось, что я попала в какую-то безумную сказку.

   — Знакомых тут до вечера не дождешься, — обиженно протянул младший из мальчишек.

   — Вик, ты знаешь правила. — Все наставницы из моей старой дорогой школы позавидовали бы металлу в голосе этой женщины, а ведь прежней мне они казались строгими.

   — Ну, мам…

   Появившаяся из-за деревьев женщина меньше всего походила на чью-то «мам». Гибкая, но округлая, с дикой копной темных волос и огнем в темных глазах. На ней были широкие штаны, свободная блуза и куртка из мягкой кожи. Последнюю, похоже, она сняла с мужа. Уши, шею, запястья и пальцы украшали бесчисленные украшения их грубых ниток и полудрагоценных, а то и драгоценных камней.

   В отличие от моих каблуков, ее ботинки ступали беззвучно.

   — Спасибо, что не прокляли мою ораву, — широко улыбнулась мне незнакомка. Потом запнулась и как-то по-новому посмотрела на меня. — Да ты же светлая… И темная тоже. Ты кто вообще? Почему я тебя раньше здесь не видела?

   Детям она махнула рукой, и они живо испарились.

   — Я переехала пару дней назад. — Наконец мои руки согласились отпустить дерево. — Еще не освоилась и никого здесь не знаю.

   Направленный на меня взгляд менее подозрительным не стал.

   — Где поселилась?

   — В доме мужа.

   — А муж у нас кто?

   Дрейвен — большущий город. Она бы в любом случае не могла знать всех.

   — Эймон Ливингстон.

   — Бэлиан, — с явным облегчением выдохнула темная… как тут не отметить, что уже второй человек при мне называет мужа вторым именем. — Тогда мы соседи.

   Я вежливо улыбнулась.

   Знакомства на новом месте мне бы пригодились.

   — Камилла. Можно Милла. Я предводительница этой дикой стаи. — Она мотнула головой в сторону, где скрылись мальчишки. — Мы живем в «Вороньем гнезде», дальше по дороге.

   — Холлия.

   — А Бэлиан где? Несколько лет его не видела… — Милла пошарила взглядом вокруг меня, будто ожидала где-то здесь отыскать еще кого-то. — Почему ты здесь бродишь одна?

   Вопрос, которого я ждала и боялась.

   — Мы… хм… не вместе. Он не приехал в Дрейвен со мной.

   — Вы же только что поженились, — беспардонно заметила Милла. — У тебя даже тьма со светом еще не смешалась.

   — Что? — Я растерянно моргнула.

   Предположим, тьму я уже обнаружила. Трудно было пропустить, когда мертвая птица вдруг расправила крылья и улетела. Но свет?..

   — Он тебе ничего не объяснил?

   — Кхм.

   — Не похоже на него. Обычно Бэлиан куда более благоразумен.

   Выглядеть в глазах соседки странненькой мне надоело. Как вообще могло получиться, что у нее орава детей играет с настоящим оружием, она сама носится тут, как безумная, но странной при этом кажусь я? Но вот как-то получилось.

   — Вы хорошо знакомы? — решилась спросить.

   — Мы выросли вместе. — На мгновение ее лицо осветилось нежностью… если так можно сказать про темную. — Одно время я думала, что знаю его как облупленного. Но мы не виделись лет шесть.

   Ладно. Надо решаться.

   Возможно, потом придется жалеть, но я чувствовала, что должна попробовать.

   — Боюсь, что Эйм… кхм… Бэлиан мертв. — Ну вот, я это сказала.

   — Что ты имеешь в виду? — Резкие темные брови настороженно приподнялись.

   — Его сожгли за колдовство. Как-то так. Я не знаю подробностей. — Сглотнуть получилось с болью. — Перед этим он отправил меня сюда, и я пока не очень понимаю, как тут у вас что устроено.

   Новая знакомая выдохнула… кажется, с облегчением.

   — Ну, это ничего. — Она ободряюще тронула меня за плечо. Предельно осторожно. — Ему не впервой. Скоро восстановится и будет как новенький.

   — Что?!

   — Феникса не убьешь огнем, — вполне резонно заметила Милла. — Разве это не очевидно?

   Поместье Ливингстонов называется «Черный феникс». Я как-то не подумала, что здесь нужно искать скрытые смыслы.

   А они тем временем лежали на поверхности.

   — Именно Бэлиана вообще трудно убить, — заверила меня Милла, будто бы все еще утешая. — Пока он здесь жил, с ним четырежды что-то случалось. Один раз его уже уложили в родовой склеп, но он и после этого пришел в себя.

   Страх пробрался в душу и выпустил шипы.

   За кого меня угораздило выйти замуж?

   — Я ничего этого не знала, — прозвучало жалобно.

   — Как же ты умудрилась выйти замуж за незнакомца? — удивилась Милла.

   — Нам обоим не предоставили выбора.

   Но если я и вправду жертва обстоятельств, то колдун наплел интриг и, даже стоя двумя ногами в очередной могиле, умудрился провернуть свой план. У меня к нему с десяток вопросов, пусть только оживет!

   Милла посмотрела на меня как-то странно и подхватила под руку.

   — Идем, я приглашаю тебя на чай. Только не используй в моем доме свою светлую магию. Дар моих мальчиков еще не закрепился, у них даже глаза еще не совсем почернели. Им нельзя пока соприкасаться с чуждой магией.

   — Постой. — Я остановилась… заодно и обнаружила, что успела начать путь туда, куда соседка вела. — Ты уверена, что во мне есть какая-то магия?

   Мраков колдун! Чтоб ему восстановление за еще один костер сошло!

   Я соглашалась на тихую жизнь вдали от всего привычного, а не вот на это.

   — Врожденный свет и тьма от мужа, — уверенно отозвалась Милла и вновь увлекла меня за собой.

   Информация манила, так что я пошла.

   — У вас такое нормально? Что муж передает жене часть своих способностей во время брачной церемонии?

   — Не церемонии, а ночи, — поправила новая знакомая и покосилась на меня с явным ожиданием увидеть смущение. — Так делают, например, если кому-то из двоих угрожает опасность и магия может пригодиться для защиты.

   Как можно защититься с помощью того, с чем не умеешь обращаться?

   Вопрос я оставила при себе. Вряд ли Милла знала ответ. Скорее всего Эйм… Бэлиан действовал по наитию, просто делал, что мог.

   — Знаешь, я вся в нетерпении услышать вашу историю, — усмехнулась Милла. — Там должно быть нечто захватывающее.

   — Ты нас переоцениваешь.

   — Не скромничай, я же не прошу рассказывать все жаркие подробности. — Она весело толкнула меня в бок. — Понимаю, мы пока не такие подружки. Но, надеюсь, мы ими станем.

   Кажется, это следовало расценивать, как предложение.

   — А Эймон? То есть, Бэлиан? — исправилась я. — Вы дружили?

   — В детстве — очень. И потом тоже, хоть уже и не проводили вместе дни напролет. Родители даже хотели нас обручить, но потом Аврора умерла, Бэлл почти сразу уехал, а я влюбилась, вышла замуж и нарожала детей. — Опомнившись, соседка опасливо глянула на меня и сжала мою руку крепче. — Ты только не подумай, между нами никогда не было никаких чувств, кроме дружбы.

   — Хорошо.

   Не то чтобы меня это хоть сколько-то беспокоило.

   — Вот и чудно. Не хочу, чтобы недопонимание мешало нам дружить.

   — А кто такая Аврора?

   Я все еще шла за информацией.

   — Сестра Бэла. Ты и этого не знаешь?

   — Брак был договорной и скоропалительный, — пожала плечами я. — Чудо, что мы хоть познакомиться успели.

   Преувеличение чистой воды. Я не знала, что он не только Эймон, но и Бэлиан.

   Камилла, кажется, была шокирована.

   У них что же, так не делают? Пока прислуживала Пристанищу, я всякие истории видела. На фоне некоторых моя еще вполне ничего.

   — Не бойся, Бэл хороший, — опомнившись, принялась меня успокаивать Милла. — Ты сама убедишься, как только он объявится.

   Хорошо, что я еще не позволила себе начать свыкаться с ролью вдовы.

   И у меня к нему вопросы.

   — Надеюсь на это, — согласилась миролюбиво.

   Поперек дорожки с боевым кличем пронесся один из ее мальчишек и исчез за деревьями.

   Весело у них тут.

   Еще через два-три десятка шагов лес расступился, выпуская нас к дому. Название «Воронье гнездо» подходило ему идеально, лучшего и не придумаешь. Построенный из черного камня, если смотреть со стороны и с некоторого расстояния, он казался бревенчатым и каким-то несуразным. Башенки и вытянутые мрачные элементы соединялись с некоторой основательностью и… нарочитой кривостью. Я успела подумать, что в сильную бурю тут все развалится, но потом мы подошли ближе, и стало понятно, что тут все каменное и монолитное. Ух ты.

   Ворота разошлись перед нами, словно огромные черные крылья.

   Я не удержалась от восхищенного вздоха.

   — Как в страшной сказке, да? — Моя спутница разве что не подпрыгивала от восторга.

   — Довольно… впечатляюще.

   И семейное кладбище неподалеку от владений уже не кажется странноватой затеей. Все познается в сравнении.

   Идти в гости к темной, с которой только что познакомилась, не казалось безопасной идеей, но в моей жизни вообще осталось мало безопасного. К тому же, если судить по словам Миллы, мой свет для них сейчас опаснее, чем они для меня.

   Решающий шаг — и граница чужих владений пересечена.

   Углядела же она этот свет! Я девятнадцать лет с ним жила и не заметила, а она с первого взгляда рассмотрела.

   — Моя прабабка была черной ведьмой, — радостно сообщила женщина, набивающаяся мне в подруги. — Настоящей, представляешь?! Дом остался от нее.

   Атмосфера у них прямо ведьминская.

   Пробирает.

   — И дар тоже?

   Взгляд скользнул по знакам, вырезанным на двери, по вделанному в нее же черепу с рубиновыми глазами.

   — Да если бы! — фыркнула Милла.

   — Но ты ведь темная… — растерялась я. — У тебя есть магия.

   — Темная и одаренная, но не ведьма. — Она раздраженно посмотрела на меня, как на ребенка, который сморозил явную ерунду. — Ты что же, совсем разницы не видишь?

   Показалось, что рубины в глазницах черепа изучающе разглядывают меня. Бр-р!

   — Н-нет.

   — Родители не позаботились о магическом образовании для тебя? — Она больше не раздражалась, просто сильно удивлялась.

   — Скорее всего, они не знали, что у меня есть способности. Я сама только вчера их обнаружила.

   Голову вдруг озарила неожиданная мысль: а ведь ни у папы, ни у мамы дара не было, и они никогда не упоминали об одаренных родственниках. Молчу уж про брачный контракт, которому ко дню пожара было уже несколько месяцев, а я о нем ни сном, ни духом.

   Внутри будто что-то едкое разлилось.

   Неприятно узнать, что тебя обманывали. Если не всю жизнь, то какое-то время.

   — Странно это все, — очень вовремя заметила Милла.

   — И не говори.

   Удивительно, но на этом разговоры обо мне закончились. Милла провела меня в мрачновато-уютную гостиную, выдержанную в черном и серебре, нам подали горьковатый, но вкусный чай, потом няня принесла раскапризничавшегося ребенка. Оказалось, их у соседки не трое, а четверо, притом, младшему чуть больше года. Его синие глаза еще совсем не тронула тьма, и он так и норовил потрогать меня. Больно потянуть за волосы или хотя бы схватиться за рукав.

   Муж Миллы отвечал за чары вокруг города. Я их не заметила, но, как объяснила мне темная, и не должна была. Наложенные правильно, они никак не влияют на людей, зато сдерживают нечисть, заставляют созданий тьмы оставаться за пределами города. Сейчас у защитных магов самое напряженное время в году, а в конце осени станет еще сложнее. Так что их жены недовольны, скучают и вынуждены самостоятельно справляться с неугомонными детьми.

   Охраняющие чары… Вот и в темных землях нашлось что-то привычное и понятное.

   Мне устроили экскурсию по дому, во время которой стало понятно, что не все комнаты напоминают иллюстрации к книге сказок о ведьмах. Нормальные, теплые и уютные тоже были. И хорошо, а то я уже начала беспокоиться, как они тут не сошли с ума.

   Историю замужества Милла из меня все же вытянула, но я рассказала ее без подробностей про птицу и брачный договор. С тайнами лучше разобраться самой, прежде чем кому-то их рассказывать. Если вообще рассказывать.

   Потом мы еще немного поболтали, Милла пригласила меня прийти к ней на днях еще, сама обещалась навестить меня, и мы договорились как-нибудь вместе выбраться в город.

   Соседка проводила меня до ворот.

   И ее младший предпринят очередную попытку вцепиться мне в волосы.

   — Ой…

   Увернулась.

   — Да что ж такое… Его будто притягивает твой свет.

   Я пожала плечами. В тонкостях магии еще только предстояло разобраться.

   — Тебе следует быть осторожнее с этим. Хотя бы пока Бэлиан не объявится, — решила она. — Кэл тебя проводит.

   Со старшим сыном увязался и следующий и получасовая дорога до дома превратилась в оживленные расспросы про светлых и мой путь до Дрейвена. Мальчики никогда не покидали родных земель и дорога, занявшая несколько дней, казалась им захватывающим приключением. Подумав и вспомнив, как держалась с ними их мать, я решила, что можно рассказать про стригоя. Кажется, я теперь их герой.

   Но главное, у меня появились знакомые на новом месте.

   К Милле я точно еще приду. В этот раз мы знакомились, как-то не было случая расспросить, что тут у них как устроено.

   Я проснулась так внезапно, будто мимо пролетал темный дух и украл мой сон.

   Фортепиано молчало.

   Однако считать это добрым знаком не хотелось. Внутри меня свербело смутное предчувствие.

   Пугает, когда на первый взгляд все хорошо, но не покидает ощущение, что за пределами видимости творится нечто, способное повлиять на твою жизнь. До мурашек. До холодка на затылке.

   Поддавшись странному предчувствию, я подошла к окну, но на сей раз тайны не раскрывались так просто. Жизнь вокруг поместья еще спала, даже птицы помалкивали. В то же время не покидала уверенность, что я права.

   Что-то все-таки есть.

   Должно быть.

   Может, я становлюсь чокнутой, как Крусинда?

   Или, что более вероятно, дар пробуждается и проявляется. При этой мысли кончики пальцев начало покалывать.

   Думать о том, как и почему у меня появились эти способности, не хотелось.

   Ну, в любом случае, одаренной считать себя приятнее, чем ненормальной.

   Босые ступни, стоящие на каменном полу, замерзли, и словно реагируя на это, в камине вспыхнул огонь. Все же бытовые чары — отличная вещь. Я пошевелила плечами в ожидании, когда тепло от камина дотянется до меня. Почему родители не пользовались магией в быту? В том, что они могли это себе позволить, сомнений не было.

   Столько вопросов… И почти физически больно от того, что не с кого получить ответы.

   Над елками бледнел рассвет.

   Я привела себя в порядок, мысленно добавила в список покупок несколько пунктов, приняла решение сегодня же выбраться в город, посидела немного на краю кровати, напитываясь теплом. Предчувствие чего-то незримого, но важного не ушло. Оно будто застыло внутри и ждало своего часа.

   Когда я пойму, куда смотреть, где искать…

   Договор. Вопросы. Новая жизнь.

   Феникс. Склеп.

   Тьма!..

   Догадку надо проверить!

   Немного времени ушло на то, чтобы отыскать фонарь. За окнами стремительно светлело, но я все еще не была готова к прогулке к кладбищу в столь мрачной атмосфере. На самом деле, идти туда вовсе не хотелось, но я уже порядком устала от нагромождения тайн.

   Нашла!

   И знакомую дорогу почти пробежала.

   По бодрому от утренней свежести разуму носилась предательская мысль: уж не поторопилась ли я причислить себя к одаренным, а не к безумным?

   Еловые лапы мазнули по плечам, оставляя на пальто капли росы.

   У ног статуй до сих пор стелилось одеяло тумана, но оно редело с каждым мгновением.

   Взгляд охватил мрачную красоту… ненормально превращать пугающее в произведение искусства… однако мне сегодня было не туда. Нужная дорожка уходила в противоположную сторону от той, по которой я гуляла вчера, и вела к склепам.

   Их было три, и поначалу они показались мне одинаковыми, но стоило подойти ближе, как получилось разглядеть черную птицу, раскинувшую крылья над дверью одного.

   Выбор вполне очевиден.

   Я направилась туда.

   Перед дверью немного замешкалась, решая, не придется ли вернуться в поместье, чтобы поискать ключ, но магия сделала все за меня. Запястье кольнуло, затем по брачной татуировке пробежал холодок. Каменная плита, закрывавшая вход, с тихим шорохом сдвинулась в сторону.

   Надеясь, что выйти из склепа окажется так же легко, как удалось попасть внутрь, я шагнула в темноту.

   Зажгла фонарь.

   И прошипела ругательство, чего не делала несколько лет.

   Пол частично был усыпан пеплом.

   Черным пеплом с золотыми искрами, которые гасли одна за другой.

   И чем ближе я подходила, тем сильнее становилось покалывающее, щекотное ощущение на коже. Я пока не так сильна в магии, чтобы утверждать, но, если доверять ощущениям, это именно она. Магия. Ну или нечто с ней связанное.

   Опустившись на корточки, я потрогала пепел.

   Теплый.

   Ну и что это должно означать?

   Убедительный ответ придумать так сразу не получилось, зато созрел другой вопрос. Даже несколько. Некоторые предки Эймана Бэлиана Ливингстона тоже умели умирать, но не умирать? Склепы не пустовали, и на гравировках были в том числе и мужские имена. Например, я вычислила отца Бэлиана и Авроры. То есть, такие как они все же умирают?

   Похоже, придется переходить с увлекательных книг на семейные хроники.

   С этим решением я покинула склеп, погасила фонарь и вернулась в дом. Пошла бы прямиком в библиотеку, но в начале коридора, ведущего к кухне, крутился пушистик и смотрел на меня пренесчастнейшими глазами.

   — А вот и ты… — Я-то о нем уже начала забывать. — Хочешь есть?

   Зверек потерся о мою руку и тенью метнулся к кухне.

   Хочет. Наверное.

   Это я привыкла быть полуголодной, он явно не разделял моих предпочтений. Да и о себе позаботиться не помешает. Ладно, библиотека подождет.

   Многочисленные мисочки вновь остались без внимания.

   Нечисть неуемно терлась о мои ноги, пока я нарезала и замешивала все для омлета, когда же поставила его на огонь, а сама заняла стул и принялась ждать, пушистик прыгнул мне прямо в руки и блаженно зажмурился.

   — Ты странный, знаешь? — пробормотала, почесывая мягкий животик.

   В ответ раздалось довольное ворчание.

   — Надо придумать тебе имя. Может, Пушистик?

   — Вауф! — Зверек открыл глаза и посмотрел на меня с негодованием, даже зубами клацнул для убедительности.

   Становиться Пушистиком ему не хотелось.

   — Комочек?

   — Вур-р!..

   — Бантик?

   — Р-р-р!

   Меня чуть не покусали, но все же не покусали, хотя я явно не успевала отдернуть руку.

   — Слушай, может, ты вообще девчонка? — озадачилась я.

   Нечисть извернулась в моих руках и посмотрела на меня, как на ненормальную. Еще и очень обиженно.

   Сдаюсь. Я смекнула, что тут к чему, просто мне это не нравилось.

   Он хочет злодейское имя. Пакостник или Подлец, думаю, вполне бы подошло. Но вот тут я не вполне уверена.

   О, омлет готов!

   Я пересадила неожиданного компаньона на соседний стул, быстро сполоснула руки и переложила свой завтрак на тарелку. Выклянчить или украсть кусочек зверек не пытался, что подтверждало очевидное: он не понимает, что это еда.

   Что же он тогда ест?

   Должен что-то есть, потому что он крутится рядом со мной уже несколько дней и все еще жив и выглядит хорошо.

   Однако ни получить отгадку, ни приняться за еду я не успела. Под окном возникла Крусинда, да так и застыла, буравя меня злобным взглядом. Пушистик тенью взметнулся на подоконник и притаился за вазоном с пышным красным цветком. Какой уж тут завтрак, кусок в горло не полезет. Так и подавиться можно.

   — Вы что-то хотели? — спросила, приоткрыв окно.

   Ой… А куда девалась моя домашняя нечисть?

   Предчувствие неладного куснуло за спину.

   — Бесстыдство иметь такие волосы и не прятать их под чепцом, — бросила мне старуха.

   — И вам хорошего дня.

   Мы не поладим. Пора признать и принять этот факт.

   Я почти вернулась за стол, но она заговорила вновь:

   — Думала, ты просто охотница за золотом, а ты такое же исчадие тьмы, как и Бэлиан! Будь он много раз проклят!

   — А, так это вы подкинули птицу. — Стоило раньше догадаться. — Жестоко было убить ее только лишь для того, чтобы сделать гадость мне.

   — Не я! — почти выкрикнула старуха. — Это Бэлиан! Это все он!

   — Убил птицу? — Я даже немного растерялась.

   — Аврору убил, — страшно понизив голос, выдала Крусинда. — Ты ведь ничего не знаешь про Аврору… Это его сестра. Тихая, нежная, послушная девочка. Они прятали ее.

   — Ливингстоны?

   Старуха, кажется, уже не слышала меня.

   Безумные глаза затуманились воспоминаниями.

   — Боялись ее света. От него все темные сходили с ума.

   — Но зачем Бэлиану вредить сестре?

   Милла тоже упоминала Аврору. Надо бы расспросить ее подробнее.

   — Он обезумел от ее света. Не понимал, что творит. — Крусинда сухо всхлипнула. — Темное отродье! Погубил мою девочку, а потом… Я думала, что убила его, но он вернулся домой, как ни в чем не бывало.

   Так легко поверить, когда холодным липким покрывалом окутывает страх… Вот только мужчина, спасший меня из огня и вернувшийся туда за другой девушкой, не похож на того, о ком говорит сумасшедшая старуха. Вряд ли она осознает действительность. Ей невозможно верить.

   Смазанная черная тень мелькнула внизу.

   — А-а-а! — Взгляд Крусинды внезапно просветлел, и она принялась озираться по сторонам. — Меня что-то цапнуло!

   — Я завела кошку.

   Она смерила меня недоверчивым взглядом, покрутила головой, но ничего подозрительного не заметила, пробурчала что-то недовольное и ушла к себе.

   Выкрутилась, кажется.

   — О да, ты злой, страшный и очень опасный, — прошептала я, перегнувшись через подоконник. — Но я не хочу называть тебя каким-нибудь жутким именем.

   — Вауф?

   Тень запрыгнула в окно… и о мою шеку потерся пушистый бок.

   Нечисть обрела форму и вновь превратилась в милого зверька.

   Имя уже вертелось в голове, но предстояло уговорить живность на компромисс, а потом вывернуть решение в нужную мне сторону. Улыбаясь внезапно проснувшемуся коварству, я взяла зверька на руки и вернулась за стол.

   Маленькое, почти невесомое существо уютно свернулось у меня на коленях.

   Если бы он пил кровь, я бы заметила, да и на себе бы почувствовала.

   Может, нечисти вовсе не нужно питаться?

   Бред. Всему живому это нужно. А он теплый. И дышит. Значит, живой.

   Список для чтения неумолимо рос. К семейным хроникам добавилась еще какая-нибудь энциклопедия нечисти. А то прибился тут… не пойми кто. Надо его идентифицировать. Не то уморю нечаянно, и что потом делать?

   Словно почуяв мое настроение, зверек длинно вздохнул.

   Еще в город надо.

   Самостоятельная жизнь оказалась не такой захватывающей, как я себе представляла.

   Понятия не имею, как при этом вместо того, чтобы заняться делами, я оказалась по другую сторону дома. Нет, я честно собиралась вызвать экипаж, даже подошла к кристаллу. Но самоназначенный пушистый компаньон ускакал куда-то в сторону… и когда я не пошла за ним, вернулся, вцепился зубами в край юбки и заставил все же пойти.

   Пахло осенью и сухими травами.

   Прибившаяся нечисть давно перестала меня смущать. Приятно оказалось быть не одной.

   Через насколько шагов я начала воспринимать происходящее как прогулку.

   И немало удивилась, когда пушистик запрыгнул на крыльцо, некогда выходящее прямо в сад, а я уткнулась в грубо заколоченную дверь.

   Это еще что такое?

ГЛАВА 5

Дом впечатлял размерами. Я, конечно, осмотрелась внутри, когда только приехала, но не сказать, что свободно ориентировалась. Обживалась понемногу. Знала, где самое необходимое.

   Но вот этой заколоченной наглухо двери не заметила.

   Забредать в эту часть владений как-то не доводилось.

   — Ваф! — тявкнул довольный собой пушистик.

   — Теперь у меня вопросы к поверенному, — поделилась мыслями я.

   Ничего, что в доме поселилась нечисть. Зато есть с кем поговорить.

   Подергать доски не помогло. На совесть заколочено, может, еще и укреплено магией. Я пока не научилась разбираться. Или чувствую, или нет.

   Живность сверкнула глазенками и тенью юркнула за крыльцо.

   Что это он?..

   — Не трогай, — проскрипела позади Крусинда.

   — Куда ведет этот вход? Я его внутри не помню.

   Помощи я от безумной старухи не ожидала, но внезапно она ответила вполне здраво.

   — В закрытую часть дома. Ее на плане нет.

   — А… что там?

   — Зло.

   Тьма. Рано я обрадовалась.

   — Не ты закрывала эту дверь, не тебе и открывать, — постановила странная женщина. — Идем отсюда!

   Прежде чем она схватила меня за руку и потащила прочь, я еще успела заглянуть в окно, но она было изнутри чем-то заставлено.

   Да сколько же тайн вокруг этих Ливингстонов?

   За крыльцом блеснули две красные точки глаз.

   Старые туфли Крусинды развалились.

   Она бы упала, если бы не держалась за меня.

   Я незаметно показала нечисти кулак и поспешила увести старуху подальше. Теперь с меня новые туфли для нее. Повезло, что он хотя бы не мне пакостит.

   Интересно, темные знают, как воспитывать нечисть?

   Вряд ли я рискну спросить.

   Полчаса спустя я уже тряслась в экипаже. Предполагалось, что в Дрейвене я переведу дух и поживу тихой жизнью, но дела множились и откровенно пугали. Местная магия… во мне магия! Тайны семьи, в которую меня невольно угораздило войти. Не хотелось бы называть их скелетами в шкафах, но очень похоже. И это при том, что прошло меньше недели на новом месте.

   Длинно вздохнув, я уставилась в окно.

   Дрейвен, несомненно, прекрасен, но пока у меня не получалось насладиться городом.

   А если бы не тот пожар? Я бы вышла замуж за Эймона Бэлиана Ливингстона и все равно бы оказалась здесь?

   И положительный, и отрицательный ответы одинаково нервировали.

   О будущем думать было страшно.

   За окном проносились тенистые парки и старинные кварталы. Надеюсь, однажды странности закончатся и я смогу погулять по городу в свое удовольствие. Парк светлячков манил. И кофейня с замысловатыми десертами в витрине.

   Одно заведение обещало втереть полезные масла в ногти. Другое — молочные ванны с сухоцветами. Мечтательный вздох был уже на подходе, когда мы проехали мимо лавки с черными свечами. Не хочу знать, зачем они нужны!

   Первым решила посетить поверенного.

   В этот раз господин Сайпресс четверть часа заставил меня прождать под дверью.

   Ладно, там был мягкий диван, ароматный чай и целое блюдо с сухофруктами, а в кабинете находился другой посетитель. Просто загадки и недомолвки заставляли беспокоиться, и во всем виделись дурные знаки.

   — Леди Ливингстон? — Мне вяло удивились. — Что вас ко мне привело? У вас закончились деньги?

   Не думала, что произвожу впечатление легкомысленной пустышки.

   — Я не истратила еще даже треть.

   Вот теперь мужчина в костюме посмотрел на меня по-настоящему.

   — В таком случае зачем вы пришли?

   — Появились вопросы. — Не дождавшись гостеприимства от хозяина кабинета, я сама пригласила себя сесть. — Я надеялась, вы сможете ответить на них.

   На миг поверенный опустил веки.

   Отвечать ни на какие вопросы он не желал, но и прогнать представительницу семьи, на которую работает, не мог.

   — К вашим услугам, леди Ливингстон.

   — У вас найдется план поместья?

   Он прилагался к экземпляру документов на владение поместьем, который хранился в конторе.

   Сайпресс развернул передо мной чертеж.

   — Вот здесь, — я постучала пальцем по нужному месту, — есть заколоченный вход, которого нет на планах. И несколько комнат, полагаю, на чертеж тоже не попали.

   — Удивительная внимательность, леди, — кисло заметил поверенный.

   Но неубедительной лестью меня не отвлечь.

   — Что там?

   — Прошу прощения?

   — Что в этих комнатах? — с нажимом повторила вопрос я.

   Поверенный глубоко вздохнул.

   — Просто старая обветшавшая часть дома. Ее давно закрыли, поэтому эти комнаты и не попали на последние чертежи.

   — Я пыталась открыть дверь, но Крусинда сказала, что внутри зло.

   Очередной ответ предварял короткий обидный смешок. К счастью, не в мой адрес.

   — Еще какое зло! Потолок может рухнуть вам на голову или пол провалиться. Живете вы одна, так что помогут вам нескоро. Не лезьте туда, я вас прошу! — И, помолчав, еще добавил: — Старуха безумна, вы ведь заметили? Не стоит слушать всего, что она говорит.

   — Допустим.

   Я не купилась, но хотя бы посмотрела, как он реагирует.

   — К сожалению, ее нельзя выгнать, — удрученно покачал головой Сайпресс, и вот в искренность этих эмоций я поверила. — Отец вашего мужа своим завещанием дал ей право дожить свои дни в «Черном фениксе».

   — Хорошо. — Вправе выгонять кого-то я себя не считала. — Но еще она сказала, что Бэлиан виноват в смерти сестры.

   — Большего бреда я в жизни не слышал! — Искренность разгоралась, словно костерок. — Впрочем, так со всем, что говорит старая карга. Я знал их обоих с детства. Аврора болела.

   Кивнула.

   Я и не подозревала Бэлиана всерьез. Даже не всерьез не подозревала.

   — И последнее. — На губы легла сладкая улыбка. — Когда мой муж собирается… э-м… восстановиться и вернуться домой?

   Красные пятна к пошитому на заказ костюму не идут совершенно.

   — Прошу прощения? — Похоже, он всегда говорит это, когда хочет получить пару дополнительных мгновений на раздумья.

   — Вы слышали.

   Прямой взгляд в глаза я выдержала.

   А вот он — нет.

   — Леди Ливингстон, я специализируюсь на законах и документах и совсем ничего не понимаю в магии. — Он развел руками… но руки заметно дрожали. — Право слово, не знаю, что вам ответить.

   Я вежливо улыбнулась.

   Хотя бы меня перестали считать милой дурочкой.

   — Что же, в таком случае, не стану больше отнимать ваше время.

   Бродить по Дрейвену — пусть даже идешь по делам — было настоящим наслаждением. Мрачные, но прекрасные здания, шпили и башни, устремляющиеся в небо, похожие шрифты на вывесках и камни мостовой, местами складывающиеся в замысловатые узоры. Красоту здесь ценили и, похоже, старались выдержать город в едином стиле.

   Люди заслуживали отдельного упоминания. Никто из женщин не носил унылых чепцов. Некоторые делали сложные прически, но чаще просто распускали волосы, позволяя им свободно струиться по плечам и спине или лишь немного прихватывая заколкой. От разнообразия нарядов разбегались глаза. Мне несколько раз попадались стайки шумных девушек, за которыми никто не присматривал. Но не встретилось ни одного жреца. Не то чтобы я соскучилась, но надо бы расспросить Миллу о местных правилах. Вдруг я рано обрадовалась?

   У помпезного здания театра я застыла на целый миг.

   Мимо прошла женщина, и из ее сумочки наполовину вылез когда-то желанный мною дракон.

   Надеяться было страшновато, но мне до безумия хотелось стать частью всего этого.

   Но сперва надо узнать, что задумал мой — подозреваю, не вполне мертвый — муж.

   Желай он мне смерти, позволил бы сделать всю грязную работу жрецам. Значит, у него на меня другие планы. В самом худшем случае попрошу помочь мне закончить образование и буду искать работу гувернантки. Конечно, не та жизнь, о которой я мечтала, но все лучше, чем в холоде и впроголодь.

   Даже скромные планы вдохновляли.

   Я забежала в пару магазинов, обзавелась новыми туфлями и перед тем, как поймать экипаж, решила прогуляться. Теплый шарф защищал от холода. Все вокруг казалось новым и необычным.

   Обязательно выберусь в театр чуть позже. Вечность там не была.

   И в Парк Светлячков. Просто интересно.

   Хотелось исследовать город, стать настоящей его жительницей, а не разгадывать жуткие загадки.

   К слову, о жути…

   Еды и новую обувь для Крусинды я тоже купила.

   Широкий каменный мост с высокими вычурными периллами вел на другую сторону улицы. Внизу серебряные воды реки несли золотые и бурые вкрапления опавшей листвы. Стояла бы и смотрела на неудержимую мощь природы вечность, но руки уже устали от покупок, а на другой стороне как раз стоял свободный экипаж.

   На прохожих уже не обращала внимания.

   И пронзительно вскрикнула, когда на запястье сжались иссушенные, но неожиданно сильные пальцы.

   — Постой, милая, — улыбнулась мне старушка в маленькой шляпке с вуалью. — У меня кое-что есть для тебя.

   — Что вы…

   Глаза старой дамы заволокло тьмой. Сухонькое тело в дорогой одежде задрожало.

   Порыв ледяного ветра поднял брызги с реки и остатки листвы с моста.

   — Случайность увлекла тебя во тьму, ты не должна быть здесь! Никогда не должна была соприкоснуться с магией. — Голос звучал слишком сильно для хрупкой старушки. — Черное сердце может любить, но и белое ему не уступит. Ты сама решишь, пойдешь по грани с первым или вернуться на правильный путь со вторым. Одному подаришь крылья, а второго погубишь.

   Предсказательница сильно вздрогнула и выпустила мою руку, а через мгновение открыла совершенно нормальные глаза.

   — Ох… Что только что случилось?

   — Ничего, — буркнула я.

   И побежала к экипажу, пока его не увели.

   Не везет мне со старушками. Скоро шарахаться от них начну.

   В библиотеке тоже не особенно повезло. Нет, я нашла некоторое количество книг, даже немного расширила свои познания о месте, где теперь живу, но тайны по-прежнему раздражали своим существованием.

   Темные земли — Аринвейл, пусть это название и не пользовалось популярностью — когда-то давно откололись от светлых земель. Дрейвен — не столица, но второй по величине город. Жрецов здесь почти нет, что бы им тут делать? И власти у них среди темных нет. Аринвейл живет по законам, которые сотню лет назад установил Совет магов. В который и прадед моего мужа входил.

   Законов не слишком много. Запрещена темнейшая магия, за преступления регламентирована ответственность… и всякое такое. По большей части разумное. Не одобряется фанатизм и всяческие древние культы. Что же до правил приличия, то заниматься неприличным на улицах города нельзя, но чепец носить никто не заставит.

   Новый дом вызывал все больше симпатии.

   Постараюсь остаться здесь, даже если мой брак не навсегда.

   Семейная хроника запутала меня в именах, но упоминание фениксов нашлось. Пусть и не сразу. Спящий, этот дар передавался каждому Ливингстону. Вот только чтобы его раскрыть, носитель должен был впервые умереть еще ребенком. Какой родитель осознанно подвергнет такому свое дитя? Так и получилось, что последним известным носителем был тот самый прадед. В последние десятилетия эти хроники толком не вели, и о способности возрождаться Эймона Бэлиана в них не упоминалось.

   Может, и нет этих способностей?

   Ладно, не вижу смысла обманываться.

   Есть.

   — Зато будет кому ответить на мои вопросы, — ободрила себя вслух.

   По подолу мазнуло что-то пушистое.

   Нечисть попыталась прикусить уголок большой книги, но отхватила от бытовых чар и обиженно ушла в угол.

   Хотелось пожалеть бедолагу, но я сдержалась. Не стоит рушить воспитательный процесс. Надо отучить его пакостить, если хочу оставить пушистика себе. О том, можно ли вообще отучить нечисть пакостить, благоразумно постаралась не думать.

   Бесполезные, но захватывающие факты из жизней Ливингстонов увлекли, и незаметно пролетело еще два часа.

   За окнами начало темнеть.

   Зажглись светильники.

   Пушистик прекратил дуться и забрался ко мне на колени.

   Пришло время энциклопедии темных существ.

   В задумчивости почесывая мягкую макушку, я переворачивала страницы. Не то. Опять не то… У этого вообще щупальца. Фу, какая мерзость! В толстой книге кого только не обнаружилось. От относительно безвредных домовых сущностей до тех же стригоев. Бесплотные, призрачные, человекоподобные, пушистые, зубастые или совершенно жуткие. Но никого похожего на существо, посапывающее у меня на коленях, не нашлось.

   — Что же ты такое? — в который раз вопрошала я.

   Зверек никак не реагировал.

   Правильно, чего суетиться, сказать он все равно не может.

   Отчаявшись, я даже за энциклопедией, в которой были собраны животные, что водятся в Аринвейле, сходила. Однако там меня тоже ждало разочарование. Убила на поиски весь вечер, но идентифицировать пушистого компаньона так и не смогла.

   Ненавижу тайны.

   И чего-то не понимать.

   Хотела уже заняться ужином, но… сперва пушистик встрепенулся и будто прислушался, а потом и я услышала стук. За ним последовал грохот. Будто где-то неподалеку работали молотком.

   — Вауф. — Зверек, по-видимому, решил, что еще недостаточно привлек мое внимание.

   — Слышу, — отозвалась я.

   Он спрыгнул на пол и посмотрел с ожиданием.

   — Это то, о чем я подумала? — Естественно, маленькому представителю нечисти неоткуда было знать, что я там себе подумала, но болтовня успокаивала.

   Звереныш издал что-то похожее на рычание и клубком тьмы укатился к двери.

   Мне оставалось только поспевать за ним.

   Не учла я в начавшейся погоне одного: «ближайший выход» в нашем с нечистью понимании — не одно и то же. В какой-то момент я поняла, что бежим мы не к парадной двери, но не придала этому значения сразу. О… А в этой части дома я, вроде бы, еще не была!

   Запинка произошла у двустворчатых дверей из белого дуба.

   Я попыталась их толкнуть — не поддались.

   Брачная татуировка, открывшая передо мной все другие двери в доме, тоже не сработала.

   Закрадывалось подозрение, что этот проход заколочен с той стороны. Здесь не мог быть выход, по моим подсчетам, до него еще должно оставаться некоторое пространство. Вот и нашлась неучтенная часть дома.

   Я перевела взгляд на пушистика.

   Не дождавшись от меня действий, он вдруг утратил форму и бесплотной тенью просочился в едва ли существующую щель под дверью.

   К стуку молотка добавился треск.

   Развернувшись, я устремилась к выходу из дома, пригодному для людей.

   Редкий случай, но собственная правота не обрадовала.

   У заколоченной двери орудовал инструментами холеного вида незнакомец. Его длинные волосы русого цвета были забраны в пучок, сам он немного взмок от усилий, даже пальто снял и теперь то висело на статуе у крыльца.

   — Эй! — обозначила свое присутствие я. — Вы кто и что здесь делаете?

   Незнакомец прекратил ломиться в дом, повернулся и посмотрел на меня абсолютно черными глазами. Когда-то они имели цвет, но с пробуждением и усилением дара их полностью поглотила тьма.

   Для темных это нормально. Мне Милла объяснила.

   — Келвин Веллиштон, — представился он и изобразил намек на поклон. Не позерство — галантность. — Рад встретить тебя лично, сестренка.

   Что?..

   — Я не Аврора, — заподозрив, что он принял меня не за ту, пояснила на всякий случай.

   — Конечно, не Аврора, — бархатисто хохотнул он. — Ты — Холлия.

   — И ничего не понимаю…

   Пушистая, похожая на большой помпон от шапки, нечисть кралась мимо крыльца.

   — Я — кузен Бэлиана, — добавил ясности ночной гость. — Моя мать была сестрой отца твоего мужа. Пиллар Ливингстон, если ты добралась до семейных хроник.

   Добралась, но в голове от них творилась какая-то каша.

   — А здесь ты что делаешь?

   — Скажем так, семейные дела привели меня в город.

   Вот именно с таким очаровательно честным лицом обычно и врут. Притом, этот Келвин Веллиштон производил впечатление типа, у которого подобные штуки обычно прокатывают.

   — И ты решил сломать дверь в доме дорогих родственников? — Я обвела выразительным взглядом творящийся вокруг хаос.

   — В этой части дома мне будет удобнее практиковать темную магию, и я не потревожу тебя, — заверил незваный гость. — Уверяю, Бэлиан не станет возражать.

   Как удобно, его ведь прямо сейчас не спросишь!

   — А если я не желаю находиться под одной крышей с незнакомцем?

   — Мы семья, привыкай. — Желания новой родственницы этого Келвина не особенно беспокоили. — К тому же, проход из этого крыла в остальной дом заколочен. Я не потревожу тебя.

   Можно подумать, закрытая и укрепленная дверь остановит магию.

   Темную магию.

   Происходящее мне совсем не нравилось.

   Треск заставил вздрогнуть.

   Одна из оторванных «родственником» досок полетела в мою сторону — еле успела отпрыгнуть!

   — Ай…

   — Прошу прощения.

   — Не прощаю.

   Его спина в дорогом плаще демонстрировала полное равнодушие к моему гневу.

   Да что такое?! Когда именно все успело настолько выйти из-под контроля?

   — Крусинда говорит, что там зло и открывать эту часть дома нельзя. — Не то чтобы я всерьез в это верила, но…

   — Конечно, она же сумасшедшая. — Келвин даже не подумал приостановить свою деятельность. — Но даже в здравом уме она была из тех, кто демонстративно валится в обморок, стоит кому-то рядом немного использовать магию.

   Я вспомнила птицу и впервые почувствовала, что в чем-то даже понимаю вредную старуху.

   — Даже странно, что эта на всю голову светлая овца прижилась среди темных, — отметил тем временем ночной гость. — Впрочем, она была до потери пульса влюблена в дядю Рафа. Все надеялась, что он ответит ей взаимностью.

   — Мне говорили, она какая-то родственница… — Вот так, да: сама не заметила, как позволила вовлечь себя в разговор.

   — Жены дяди Рафа, — согласился Келвин. — Очень дальняя.

   Приверженность темных семье даже немного пугала.

   — Иди в дом, сестренка. Хватит тут мерзнуть, — бросил мне он. — И не беспокойся ни о чем, ты теперь под моей защитой.

   Закатить глаза не позволило воспитание.

   Когда это я просила чьей-то защиты?

   Выходя замуж за приговоренного мужчину, следовало предусмотреть, что к нему прилагается родня.

   — Мне ничего не надо.

   — Как скажешь, — прозвучало уж слишком весело.

   — Просто держись от меня подальше.

   — Угу.

   — И не жалуйся, если на тебя там обвалится потолок или провалится пол.

   Гневно мазнув юбками по траве, я направилась к нормальному входу в дом.

   Пожаловал тут… непонятно с какими намерениями.

   — Не переживай, я буду в порядке! — крикнул мне вслед Келвин.

   Судя по треску, он наконец вломился в дом.

   Покусай его пушистая нечисть! Терпеть не могу таких вот самоуверенных наглецов!

   В траве сверкнули маленькие красные глазки.

   Нет, пушистик никого не покусал, но Келвин там зашипел и грязно выругался себе под нос.

   Отмщенная, я поспешила в дом, успокаивать нервы хорошей книгой и греться гречишным чаем с малиной.

   Накануне вечером, конечно, я первым делом проверила семейные хроники. Келвин и его мать там прекрасно нашлись, но никто и не подозревал здесь обмана. Я проявила бдительность, вот и все.

   Пианино ночью не звучало.

   Хоть какая-то польза от явившегося родственничка!

   Ладно, я ничего не утверждаю.

   …А утром Келвин собственной персоной появился на кухне. Я как раз закончила завтрак и мыла посуду.

   — Дашь заживляющую мазь? — Он держался так, будто мы вечность знакомы. — Я вчера руку поранил.

   Поперек ладони действительно шел некрасивый порез, кое-как обмотанный платком. Надеюсь, хотя бы чистым.

   — Бери, — позволила ему. — Ты лучше знаешь, где здесь что хранится. При условии, что лекарства в доме вообще есть.

   — Конечно, есть! — просиял кузен, потянулся и взял пузырек с полки у меня над головой. — В доме, полном практикующих магов, без них никак. Ну, когда-то полном. Повезло, что созданные на основе магии лекарства десятилетиями не портятся.

   Я вымучила вежливую улыбку.

   Наблюдение, ничего кроме: создание лекарств доступно лишь тем, в ком горит светлая искра. Сильная и чистая светлая искра. Значит, в темных землях светлая магия не под запретом. И ее носители где-то здесь есть.

   И еще наблюдение: пушистик проворачивает подобное уже во второй раз. Сначала обувь Крусинды развалилась, потом у Келвина инструмент соскользнул, поранив руку. И зверька с тех пор не видать. Может, он питается эмоциями? Болью и злостью? Это бы хоть как-то объяснило отказ от обыкновенной еды.

   — О, у тебя остался кофе! — заметил незваный гость, когда закончил наскоро и не слишком ровно перевязывать руку. — Поделишься?

   — Пожалуйста, — без особого энтузиазма согласилась я. — Пей. А мне надо идти. У меня дела в городе.

   И поспешила покинуть кухню, пока он не пристал еще с каким-нибудь вопросом.

   Общаться с внезапно объявившимся родственником больше необходимого я не собиралась. Не раньше, чем объявится муж и даст знать, насколько это приемлемо. А то знаю я такие истории, когда любезность путают с чем-то другим. Проблемы потом неизменно бывают у женщины, а никак не у мужчины.

   В город мне сегодня было не надо, но я в любом случае собиралась навестить Миллу. Заодно про этого Келвина ее расспрошу. Она-то точно должна знать, правда у них с Бэлианом хорошие отношения или он явился, узнав, что кузен немного мертв.

   С этими мыслями я схватила пальто и выскочила из дома.

   Надевала его уже находу.

   Запоздало подумалось, что если колдун наткнется в доме на пушистика, кому-то из них может не поздоровиться. Однако же я понадеялась, что нечисть благоразумно отсидится в тенях, и возвращаться не стала.

   Необычно уже то, что темному созданию удалось просочиться в Дрейвен. Границы города защищены оборонительными плетениями, которыми заведует как раз муж Миллы, и войти в город никакая пакость не может. Но, как выяснилось, портал не защищен. Видимо, раньше ни одной нечисти не приходило в голову пользоваться порталом.

   Кто же таков мой пушистик?

   Может, он и не нечисть вовсе?

   Мечтательная мысль отвлекла меня от реальности. К тому же, я как раз вошла в лес и в первый момент посчитала, что тенью обязана деревьям, а потому бесстрашно продолжила идти вперед. Лишь через несколько шагов взгляд выхватил взмах крыльев…

   И чуть свернутую набок голову птицы.

   Горящие алым глаза. Впрочем, горели они заметно слабее, чем когда я видела ее в последний раз.

   Я все еще не испугалась. Это ведь «моя» птица!

   Зря. Испугаться следовало.

   Правда стала очевидна, когда злосчастная птица опустилась ниже и сильно клюнула меня в голову.

   С губ слетел вскрик неожиданности и боли.

   В следующий миг по телу прошел разряд магии.

   Тьма, отданная мне Эймоном Бэлианом Ливингстоном, вышла.

   Чувство освобождения, даже опустошения было таким сильным, что колени подогнулись, я рухнула на траву рядом с тропинкой и бессмысленно уставилась в акварельное серо-голубое небо.

   На затылок, кажется, текло что-то мокрое…

   В так любимых мной книгах, когда с прекрасной девой приключалась беда, на помощь ей непременно спешил благородный герой или, в крайнем случае, добрый человек, по случайности оказавшийся рядом. Но не то я оказалась недостаточно прекрасной, не то мне просто не повезло, потому что некоторое время спустя я очнулась одна все в том же лесу.

   Вяло пошевелилась.

   Испытала приступ подкрадывающейся тошноты.

   Странно, что все последние дни я совсем не чувствовала присутствия тьмы, потому что ее отсутствие ощущалось остро. Как освобождение. Будто лекарь наконец вскрыл и прочистил нарыв, который не давал покоя долгое время. Словно мне приходилось носить в себе что-то, противное моей природе, а теперь этого не стало.

   Легко и хорошо.

   Только слабость, кожа на затылке и на спине под пальто чешется от засохшей крови и… быть может, Бэлиан мне голову оторвет за то, что не сохранила частицу его силы.

   Впрочем, голова при малейшей попытке пошевелиться так болела, что лучше бы ее оторвали.

   Где этот птиц пепельный, когда так нужен?!

   Поднявшись… далеко не с первой попытки, даже не со второй… я потихоньку побрела к дому. Не то чтобы помощь все еще была необходима, но внезапно проснувшаяся дотошность отметила, что ни Крусинда, ни Келвин мне не встретились.

   Ну и пепельный птиц с ними!

   Последнего — в смысле, Келвина, а не феникса — не было в доме, что радовало. В доступной мне части дома.

   Кстати, раз уж от открыл заколоченную дверь, ничто не мешает мне сходить посмотреть то крыло…

   Не прямо сейчас, разумеется. Ноги предательски тряслись от слабости.

   Пошатываясь и хватаясь то за стены, то за перила, я доковыляла до ванной. Одежды побросала прямо на пол. Потом приберусь. Ох… Уй. На такие приключения я не подписывалась! Прорва сил уходила просто на запрет себе думать о том, что именно произошло. Меня клюнула зомби-птица! Или умертвие? Как правильно? И из меня вышла темная сила! Или эта птица украла у меня магию? Часть магии. Свихнуться можно!

   Совершенно невозможно обдумать происшедшее без понимания, чем именно оно было.

   Почувствовав, что начинаю скатываться в истерику, я сорвала с себя остатки одежды и встала под струи хорошо теплой воды.

   Чуть не упала. Все же с устойчивостью пока были проблемы.

   Ударилась ногой.

   Застонала от боли где-то под волосами.

   Отмывать засохшую кровь и ощупывать голову в попытках оценить серьезность повреждений оказалось, мягко говоря, неприятно. Зато ощущения отвлекали от лишних мыслей и давали возможность хотя бы перед собой притвориться, что плачу от боли, а не по какой-то еще причине.

   Вроде бы птица только кожу пробила.

   Я почти цела.

   Только перепугалась и чувствую себя как никогда одинокой…

   Закончив в ванной, я спустилась на кухню и намазалась той же мазью, которой пользовался сегодня Келвин. Утром его кривая повязка и кое как наляпанная под ней мазь показались мне раздражающим мальчишеством, но сейчас я, кажется, сама от него недалеко ушла.

   И все же это лучше, чем там, со жрецами…

   Наверное.

   Хотелось спрятаться от мира, даже библиотека сейчас не манила уютом, так что я поднялась в спальню… чтобы обнаружить пушистика на пуфе у туалетного столика. Маленький черный зверек не был мне ни питомцем, ни другом, и все же я подхватила его и прижала к себе.

   Тепло живого существа не то чтобы успокаивало, но все же я сейчас в нем нуждалась.

   — Знал бы ты, как я устала, — прошептала чуть слышно.

   Зверек шевельнулся в моих руках. Он явно не понимал, почему его стиснули, еще и поливают слезами, но кусаться отчего-то не спешил…

   Три часа сна помогли мне почувствовать себя лучше. Пушистый утешитель все еще ошивался рядом. Подумала бы, будто выпрашивает угощение, но он до сих пор не проявлял ни малейшего интереса к человеческой еде.

   Вероятнее всего, он питается эмоциями.

   Или как-то магически.

   От его присутствия дурных последствий я не видела, вот и решила позволить всему идти своим чередом. Хочет остаться — пусть остается. А объявится феникс, спрошу у него, что у нас за зверь завелся. После того, как получу ответы на все более важные вопросы.

   Как раз надела милое домашнее платье и уложила волосы так, чтобы скрыть видимые последствия встречи с птицей, когда в дверь позвонили.

   Звук разнесся по дому… и потом еще несколько раз, эхом отражаясь от стен. Наверное, когда-то здесь держали целую армию слуг. И чары, должно быть, можно настроить так, чтобы они не тревожили хозяев. Но у меня слуг не было, поэтому я коротко глянула в зеркало, убедилась, что ничто кроме едва заметной бледности не выдает недавних событий, и пошла открывать.

   Держаться на ногах теперь получалось куда увереннее.

   Пушистик куда-то запропал. Если не ошибаюсь, в последний раз я видела его, когда он забирался под покрывало на кровати. Ладно, пусть. Нечисти тоже не повредит подремать. Особенно после того, как эта нечисть некоторое время ответственно беспокоилась обо мне.

   Ай…

   Первым делом маленькие, но очень цепкие пальчики вцепились в волосы, а уже потом Камилла широко улыбнулась, обняла и расцеловала меня в обе щеки.

   — Как ты тут? Не страшно одной?

   И своего младшего сына от меня оторвала.

   Я впустила гостей в дом и, не утерпев, сразу спросила:

   — Кто такой Келвин Веллиштон? Его не стоит опасаться?

   Мальчики с боевым кличем ворвались в холл.

   — А что? — в легком удивлении вскинула брови их мать.

   — Он объявился вчера.

   — Не бойся, — рассмеялась Милла и ободряюще сжала мой локоть. — Келвин душка. И его деятельность не несет никаких сопутствующих неудобств. Скорее всего, ты его даже не заметишь.

   Уже заметила.

   Но если этот Келвин не какой-нибудь стервятник, почуявший слабину, то и ладно.

   Я как раз собиралась сказать, что Бэлиан пока не объявился, но за подол дернул Вик.

   — У тебя есть конфеты? — На меня с надеждой смотрели синие глаза, пока лишь с небольшими разводами тьмы.

   — С тягучей соленой карамелью, — мечтательно добавил Уилл.

   — Мальчики! — осадила их Милла.

   — Сейчас поищем. — Я жестом поманила всех за собой и двинулась на кухню.

   Чтобы сделать все необходимые покупки и обжить дом, уйдет маленькая вечность. Но с моего приезда Тиса и Нена заходили еще дважды, и какие-то запасы у меня водились. Конфет, правда, не нашлось. Нашелся горький шоколад и засахаренные фрукты.

   Три похожие мордашки излучали страдания пару минут, после чего умчались обследовать дом. Со строгим наказом матери ничего тут не громить. Совсем скоро по звукам стало понятно, что они там играют в прятки.

   Нормальные игры у темных тоже есть.

   Можно выдохнуть.

   Но для следующего раза стоит обязательно запастись конфетами.

   Пользуясь случаем, я старалась выяснить у Миллы важные подробности о жизни в Дрейвене. Пока непонятно, останусь ли я здесь насовсем, но сориентироваться все равно не помешает. Тем более что соседка явно взяла меня под крыло.

   Нравы здесь довольно свободные, но это я уже сама заметила.

   На весь город всего один жрец и тот, по словам Миллы, разумный и приятный. Кроме него есть еще два целителя, помощница аптекаря и несколько магов, сбежавших от светлых, которые живут неподалеку от Дрейвена.

   Соседка рассказала мне о любимых местах, самых лучших магазинах и развлечениях, которые стоит посетить.

   Я все еще старалась сохранять осмотрительность и не привязываться к пока чужому городу, но, признаться честно, он нравился мне с каждым днем все больше. От мрачновато-прекрасной архитектуры до ощущения свободы и веселья. Мне этого не хватало в последние годы. Сильно не хватало. Но главное, в Дрейвене меня не окружали болезненные воспоминания.

   Брак может и не сложиться, но, пожалуй, я бы все равно осталась здесь.

   Ох. Не стоит пока забегать мыслями так далеко в будущее.

   Милла провела со мной несколько часов, лишь когда начало темнеть, засобиралась домой.

   Когда я провожала их, малыш предпринял новую попытку схватить меня за что-нибудь, но я уже натренировалась уклоняться.

   — Твой свет необычный, — заметила Милла, и ее задумчивость обозначила морщинка меж бровей. — Он не влияет на тьму. Ничего не портит. Но в то же время все темное тянется к нему. Этому трудно сопротивляться.

   Она погладила младшего вороненка и нежно ему улыбнулась.

   Маленький темный сладко зевнул и закрыл глаза.

   — Не знаю, он пока никак не проявлялся, — напомнила я.

   — Тогда хорошо, что Келвин здесь, — сделала какой-то уж совсем неожиданный вывод соседка. — Когда суть впервые проявляется, лучше, чтобы кто-то страховал.

   Я неопределенно пошевелила плечами.

   Ей виднее, она-то уже это проходила.

   Обитатели «Вороньего гнезда» почти ушли, но у меня вырвался еще один вопрос:

   — Что случилось с Авророй?

   — Тебе это зачем? — удивилась Милла.

   — Крусинда говорит, что ее убил Бэлиан. — И поспешила внести ясность: — Но я не верю.

   — Правильно делаешь. Бэл бы никогда не обидел сестру, — кивнула его подруга детства. — Не слушай эту чокнутую. Аврора болела несколько лет. Ливингстоны сделали все, чтобы спасти ее, каких только магов не привозили.

   Ничего не вышло.

   Милла не произнесла этого вслух, но оно повисло в воздухе.

   — Спасибо.

   — Увидимся. — Она махнула мне и повела уставших за день сыновей домой.

   Воронье семейство быстро скрылось в сгущающейся темноте.

   Механическим движением я закрыла ворота. Смысл в них был скорее декоративный, поскольку поместье многократно окутывали защитные чары и чары собственности. Они пропускали своих и тех, кого хозяева внесли в число желанных гостей, и не пропускали чужих. Мощнейшая защита. Но за время одинокой жизни в столице светлых земель я привыкла соблюдать правила безопасности и запираться. Люкир любил говорить, что одинокая девушка — легкая жертва, и это едва ли не единственное, в чем я до сих пор с ним согласна.

   — Подружилась с Миллой? — Из темноты вышла Крусинда, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

   — У тебя и про нее припасена гадость? — не сдержала ответного укола я.

   — Нет, но все-таки странно, когда жена дружит с женщиной, с которой зажимался по углам ее муж. — Голос старухи сочился осуждением. — Не сомневайся, невинными поцелуями там дело не ограничивалось.

   И, сделав свое черное дело, она скрылась в домике привратника.

   Дыхание обожгло горло, да так сильно, что на миг я почувствовала себя огнедышащим драконом.

   Пф-ф.

   Ровнее. Вдох-выдох.

   Вот так. Я спокойна.

   — Это было давно и уже не имеет значения, — твердо произнесла в темноту.

   Но когда возвращалась к дому, жар жег щеки, а потом захватил и шею.

   Ерунда какая-то. Я просто устала за день, вот и все.

   И, несомненно, не испытываю никаких чувств к Эймону Бэлиану Ливингстону. Неоткуда им взяться, мы и познакомиться толком не успели. Не считать же за чувства раздражение от слишком большого числа вопросов, которые все еще некому задать!

   Во тьму ужин. Мне жизненно необходимо понежиться в горячей ванне. А завтра выберусь в город и куплю ароматную соль…

   Значительно позже, когда я распаренная и расслабленная, водила щеткой по почти высохшим волосам, из-под покрова теней выбрался пушистик и потерся мягким боком о мою босую ногу.

   — А вот и ты…

   — Вауф.

   Наше взаимодействие начинало мне нравиться.

   Странности никуда не исчезли. Никто другой на моей памяти не видел этот пушистый комок, а иметь тайны мне никогда не нравилось. Но к путающейся под ногами нечисти получилось как-то незаметно привыкнуть. Да и спокойнее, когда в доме не одна.

   Наигравшись с моей ногой, пушистик запрыгнул на туалетный столик и с любопытством осмотрел свое отражение.

   В зеркале он вполне себе отражался. Почему-то я сочла это добрым знаком.

   И решила, что пришло время для небольшой хитрости.

   — Слушай, насчет имени… — Я запустила пальцы в мягкую шерстку. — Ты ведь умеешь становиться тенью, да? Иногда ты есть, а потом тебя как бы и нет. Как тебе Медиум? Это будет значить, что ты существуешь между реальностью и нереальностью.

   Зверек одобрительно фыркнул.

   Вспыхнули белые искры света.

   Стоило догадаться, что в магической среде любая мелочь закрепляется силой. Я просто не поняла, как это сделала. Или он сделал?

   Отдернуть руку не успела, но искры оказались прохладными.

   Вот и ладно.

   Мой поименованный встряхнулся и прижался любопытным носом к зеркалу, будто ожидал обнаружить там нечто новое.

   — А коротко и ласково будешь Медок, — закончила я.

   — Ваауф?! — взвыла оскорбленная нечисть.

   На что я лишь пожала плечами.

   Доброе слово даже созданию тьмы приятно, он просто еще не распробовал и не понял.

ГЛАВА 6

Дуться Медок перестал поздним утром. Любое бытовое безобразие мгновенно устраняли местные чары, столкнуть флакон духов с туалетного столика помешали они же, а распушившийся клубок вызывал во мне лишь желание его потискать и уж точно не был устрашающим.

   Кусаться и царапаться он почему-то не рисковал.

   Других аргументов не нашлось.

   Так нечисть стала Медком.

   Уверена, ему даже нравилось. Где-то в глубине темного существа.

   В доме была огромная столовая с длинным столом и бесчисленными стульями. Я заглянула туда лишь раз, когда осматривалась, и больше не заходила. Не настолько я дама, да и некому готовить и подавать для меня изысканные блюда. А простую кашу, которую сама же сварила, я предпочитала есть на кухне.

   Основным удовольствием утра, впрочем, был гречишный чай с малиной и имбирем. Было что-то волшебное в том, чтобы пить маленькими глотками обжигающий ароматный напиток, расслабленно созерцая тающий за окном туман.

   Медок крутился возле ног, не забывая время от времени о них тереться.

   В голове медленно зрели планы на день: выбраться в город, купить кое-что… быть может, посетить кофейню и заглянуть в парк светлячков. Хотелось хотя бы ненадолго сбежать от семейных тайн и мрачной магии поместья «Черный феникс».

   Так и поступлю.

   Звонок будто бы возражал против уже принятого решения.

   Громко так! Еще и с жутковатым эхом. Фи, чуть чай не пролила!

   Визитер в этот раз ожидал за воротами, и… это был почтальон. Мне были вручены счета, приглашения — в местный книжный клуб и на прием к некой графине — а еще сливовый пирог от кого-то из соседей и печенье с кусочками шоколада от дам из книжного клуба. Светская жизнь решила не ждать, пока я разберусь с тайнами, и взялась за меня всерьез.

   — Спасибо, — пробормотала я, жалея, что прямо сейчас при себе нет ни монетки.

   — Леди Ливингстон, позвольте спросить, вы планируете остаться в поместье на какое-то время? — Подозреваю, этот вопрос паренек в шляпе с узкими полями задал от лица всего города.

   — Я… — на мгновение растерялась, но потом вспомнила, что говорил муж, — …думаю задержаться здесь на пару лет.

   — В таком случае, вероятно, вы захотите получать свежую прессу?

   Точно! Как я сама об этом не подумала?!

   Это же лучший способ узнать все о Дрейвене и о самых значимых его жителях.

   — Да.

   — Прекрасно, — просиял почтальон. — Какую именно?

   Тьма… Слишком давно я не жила нормальной жизнью.

   Растерянность попыталась замаскировать кашлем.

   — Городские новости, магический вестник, — за моей спиной как из-под земли вырос вездесущий кузен Веллиштон, — светская хроника и что-нибудь про моду и женские штучки.

   На последних словах он весело мне подмигнул.

   Почтальон светился ярче, чем ленивое осеннее солнышко.

   — Отлично! С вас одна золотая монета и две серебряных.

   Изумление заставило меня замереть на миг, которого хватило, чтобы Веллиштон отдал деньги, а почтальон вежливо попрощался и уехал. Прекрасно. К местным ценам мне тоже предстоит привыкнуть.

   — Келвин?

   — Дорогая сестрица?

   Мы уже развернулись к дому и родственник галантно забрал у меня пирог и печенье. Впрочем, не могу исключить его корыстных мотивов. Голодных мотивов.

   — Я сейчас отдам тебе…

   — Лучше угости завтраком, — не дал мне договорить он. — А потом я отрегулирую чары, чтобы весь дом не подпрыгивал от звона. Колдуны, знаешь ли, нервные и чуть что кидаются темными заклинаниями. Дэвиса сегодня спасла лишь моя природная внимательность.

   — А может, твои проблемы с меткостью?

   Низко хохотнув, он сорвал с куста, мимо которого мы как раз проходили, декоративную белую ягоду, раздавил ее пальцами, чтобы выступил сок и прицельно бросил в меня.

   На ткани серого платья осталось пятно.

   — Эй!

   — Нет проблем с меткостью, — самодовольно улыбнулся бесстыжий кузен.

   — Но это не повод портить одежду! — В течении почти пяти лет у меня каждая нитка была на счету, и теперь я всерьез злилась.

   Привычка беречь вещи въелась во что-то глубоко внутри, так просто не выведешь.

   — Платье уродское. Не надо его стирать, лучше выкинь, — бросил Келвин, демонстративно скользнув по мне оценивающим взглядом. — Бэл, конечно, благороден, но у него изысканный вкус.

   Румянец обжег щеки и не самыми приятными ощущениями сполз на шею.

   Хотелось провалиться.

   А лучше, затолкать наглому родственнику в глотку монеты, которые я ему должна, и вытурить его вон.

   — Фу, как бестактно!

   — Зато честно.

   — Я пересолю твою кашу!

   Он издал очередной смешок.

   — Почему ты до сих пор тут одна? — Келвин сменил тон на серьезный. — Такой дом, знаешь ли, предполагает целый штат прислуги.

   — Эм… Хм.

   Где-то в нормальном мире это обязанность хозяйки.

   — Ладно, можешь пока не думать об этом. Скоро все само собой решится.

   — Каким же образом?

   — Увидишь.

   Хотелось из чистой вредности сегодня же во время поездки в город нанять самую лучшую прислугу, но я опасалась сделать все только хуже.

   Поэтому смиренно приготовила неугомонному кузену завтрак, сварила кофе и не стала возражать, что он разрезал пирог.

   — Когда он собирается объявиться? — задала главный вопрос.

   — Кто?

   Келвин с аппетитом поглощал кашу, не забывая и про хлеб с ветчиной, и, казалось, остальное его не заботило.

   — Не придуривайся. Ты понял. Я знаю, что Бэлиан не умер.

   Делать невинное лицо у него можно поучиться.

   — Вообще-то, умер.

   И не подавится же. Врун.

   — Эта ложь больше не работает. — Строгий взгляд через стол не подействовал, кто бы сомневался.

   — Я хочу сказать, что феникс по-настоящему умирает, прежде чем восстановиться.

   Ага. Понятно.

   — На возвращение нужно время. В этот раз даже больше, чем обычно.

   — Почему?

   Холодный нейтралитет выстроить не получилось. Я позволила втянуть себя в разговор.

   — Знаки светлых жрецов. — Я вздрогнула, как вспомнила. — Чтобы полностью избавиться от них, надо было сгореть.

   — Светлое пламя, — дрогнувшим голосом добавила кусочек в мозаику истории я. — Оно не оставляет ничего.

   — Именно.

   Еще недавно раздражающим казался жар, но сейчас… кровь в венах будто заледенела и ранила меня осколками изнутри.

   — И из-за моего побега его оставили живым, заставили все чувствовать… Тьма!

   — Если Бэл пошел на такое, значит, посчитал, что оно того стоит, — вроде бы разумно заметил Келвин, но мне захотелось швырнуть в него пирогом.

   И расплакаться.

   И…

   Я зябко обхватила себя руками за плечи.

   — У меня сотня вопросов к твоему Бэлу, — пробурчала