Они встретились, хотя не должны были встретиться. Или... должны? Именно сейчас, именно здесь, посреди долгого праздника и ликующей толпы, они вдруг смогли увидеть друг друга. Женщина, потерявшая заколку и гуляющая сама по себе, и мужчина, который вообще не предполагал, что окажется именно тут. Что их объединяет – три потерянных очень важных вещи или нечто большее? Они встретились, и у них есть неделя, чтобы выяснить это.
Действие происходит в альтернативном Древнем Египте, поэтому, надеюсь, вы простите автору некоторые неточности :)
Сначала он не понял, откуда идет звук. Огляделся: никто, казалось, не обращал внимания на легкий то ли звон, то ли жужжание. Как будто и не было его вовсе. А мужчина слышал – и не мог определить, что это. Песня цикад? Мелодия систра? Или вовсе звук трещотки – только не такой, как он слышал ранее?
До праздника оставалась целая ночь, барки еще не прибыли, однако уже сейчас вокруг было полно людей. Они смеялись, громко разговаривали; пахло цветами, специями, сухими травами. От реки тянуло влажным ветром. Но мужчина понимал, что идти нужно не к реке.
Спрашивать он не стал. Любое слово могло выдать в нем чужестранца и вызвать ненужный интерес, а мужчина старался избегать этого всеми способами. Потому остановился под стеной дома, чтобы не мешать никому, закрыл глаза и прислушался. Звук оставался все таким же, как был: довольно громким, чистым, чуждым. Мужчина сосредоточился и понял, что если сделать шаг вправо, неведомая песня становится громче. Значит, туда. О том, что можно забыть о звуке и отправиться дальше по своим делам, мужчина отчего-то даже не задумался.
Звук повел его дальше по улице. Там, в самом конце, стоял заброшенный дом, окруженный садом. Видимо, когда-то здесь располагался и огород. Остатки грядок все еще виднелись за оградой, но уже давно к ним не прикасались ничьи заботливые руки. Сорняки, рыжие от жаркого солнца, медленно заполоняли когда-то ухоженный сад; пройдет совсем немного времени, и памяти о тех, кто его возделывал, вовсе не останется.
Однако, фонтан еще работал – удивительное дело! Казалось бы, вода нужнее в других местах, и хорошо бы ее перенаправить. Отчего-то это либо не пришло в голову никому из соседей, либо хозяева у сада все же имелись и запрещали что-либо тут менять. Мужчина осторожно тронул створку ворот, и они открылись. Он оглянулся: никто не обратил на него внимания, как будто его вовсе не существовало. Вот и хорошо.
Поросшая сорной травой дорожка вела от ворот к фонтану. Голубая, кристально чистая вода лилась в большой квадратный водоем, покрытый отшлифованными каменными плитами. Звук стал громче и действительно напоминал музыку – только странную, никогда мужчиной доселе не слышанную. И шел он именно от фонтана.
Мужчина пригляделся: плиты были покрыты иероглифическим письмом. Большинство знаков стерлось, часть все еще можно разобрать. Но мужчине было не до того: он, наконец, понял, откуда идет звук.
На бортике фонтана лежала заколка.
Сделанная из слоновой кости, инкрустированная драгоценными камнями и цветной эмалью, она заканчивалась кошачьей головой. Глаза кошки были широко открыты и искрились изумрудным блеском. Казалось, кошка смотрит на мужчину – пристально, словно приглашая его взять в руки забытую кем-то вещицу. Мужчина моргнул, огляделся. Вокруг по-прежнему никого, людской поток течет мимо ворот, а здесь время будто застыло.
Он протянул руку и взял заколку. Музыка оборвалась.
На другом конце города девушка, неторопливо идущая по улице, вдруг замерла, едва не споткнувшись. Запустила руку в длинные черные волосы, ощупала их и зашипела от досады. Прищурилась.
- Кто ты? – пробормотала девушка себе под нос. – И как ты посмел?
Айхи ходил за ними с Маф с самого утра.
- У тебя нет других дел? – раздраженно спросила у него Баст, когда свернули к рынку. – Зачем ты к нам привязался?
- Я, между прочим, ношу твой систр и не жалуюсь, - немного обиженно ответил Айхи. Привычную форму свою он принимать не стал, выглядел человеком. – А мог бы только свой взять, а твой отдать тебе, и носи сама. Спасибо, что корзинку на постоялом дворе оставила!
- Пожалуйста, - ничуть не смущаясь, ответила Баст. – И ты мог бы там остаться!
- Может, сыграем?
- Не видишь разве, что мы заняты?
Айхи фыркнул.
- А по-моему, вы бездельничаете!
- Ты как разговариваешь? – Баст хотела возмутиться – и поняла, что ей лень.
Солнце обрушивало на город сухой жар. Упасть бы в тени, растянуться во всю длину и спать, как вон та черная кошка; но любопытство пересиливало.
- Как думаешь, тот торговец тканями из Тентиры приехал? – поинтересовалась Баст у Мафдет, которая плавно шагала рядом. – В прошлом году я купила у него шелк цвета полуночи, и жалею, что не взяла больше. Найти бы его сейчас, взяла бы все отрезы, что привез!
- Ты же больше любишь зеленый, - заметила Маф. Сама она сегодня предпочла синие одежды, оттенка перьев священной птицы Бенну, когда та в хорошем настроении. – И не много ли у тебя платьев? Помнится, ты когда-то могла и вовсе обходиться без них.
- Много? – фыркнула Баст. – Их никогда не станет слишком много!
Бубастис готовился к празднику. Лодки должны прибыть завтра утром – и прибудут, Баст знала, что все идет как должно. Тут, как бы забавно это ни звучало, она никогда не пускала все на самотек. Поэтому Нил доставит лодки в положенный срок, и грандиозное празднество выплеснется в город, захватив его на несколько дней. А потом схлынет, оставив после себя привкус вина и пепла, и Бубастис притихнет до следующего раза.
Но уже сейчас вокруг было множество людей. Сюда съезжались с разных концов Египта музыканты, торговцы, писцы, воины, жрецы... Мелькали в толпе красивые девушки с подведенными черным глазами, и много было тех, кто по нынешней моде брил головы и носил парики. Этого Баст не понимала, однако понимание от нее и не требовалось. Пусть люди делают, что желают, пока несут дары.
- А ты что хочешь себе присмотреть? – Баст решила игноировать Айхи: может, окончательно разобидится и отстанет.
- Еще не знаю, - вздохнула Маф. – Мне, в отличие от тебя, платьев и украшений достаточно. Однако... Вдруг кому-то удастся меня удивить.
Айхи отстал, и Баст понадеялась, что насовсем, однако он снова их нагнал довольно скоро. Протянул женщинам пиалу с финиками и орехами.
- Угощайтесь.
Отказываться они не стали. Финики были сладкие, орехи приятно хрустели, и почему-то все время оставался на губах привкус меда. Баст прищурилась, разглядывая людей.
Она и так-то от них далеко не уходила, в отличие от многих своих родичей: ей нравилась человеческая непредсказуемость, их самоотверженность, любовь, верность. Баст даже плохие их стороны, пожалуй, забавляли. Жадность, ревность, ненависть... Когда эмоции варятся в котле, всегда есть на что посмотреть. И скучно не будет.
Она запустила руку в волосы – казалось, будто что-то следует поправить, - и обнаружила, что заколки нет.
Мафдет и Айхи остановились, услышав шипение. Баст была уверена, что утром заколка была в волосах – любимая, между прочим! – а вот потом... Потом Баст отвлеклась, ведь столько оказалось вокруг интересного: прически, финики, солнечные блики! И как не почувствовала, что заколка исчезла?..
Но самым странным было не это. Кто-то прямо сейчас держал украшение в руках, рассматривал, трогал. Это казалось невозможным и, тем не менее, происходило. Если бы к такому предмету притронулся кто-либо из раонов, Баст бы почувствовала иное – если бы вообще ощутила. Жили здесь и существа гораздо сильнее нее. Если бы выпало биться с той же Мафдет, Баст не знала, кто бы победил. Однако никто из раонов без необходимости или разрешения не касался чужих вещей. А сейчас заколка находилась в руке человека.
- Кто ты? И как ты посмел?..
- Бастет? – Маф нахмурилась.
- Идите без меня, - нетерпеливо сказала та, - мне нужно кое-что проверить.
- Но как же... – начал Айхи, однако Баст его уже не слушала. Она поспешно отвела глаза тем, кто рядом, упала на четыре лапы и побежала.
Амар раздумывал, что делать.
С одной стороны, хозяйка вещи не спешила требовать ее назад. Мужчина в очередной раз огляделся: заброшенный сад спит, народ идет мимо. Никаких разгневанных женщин. Хотя... С чего он взял, что заколка принадлежит именно даме? Местные мужчины любят украшать волосы и одежду, и, возможно, хозяин заколки пока просто не обнаружил потерю.
Исследовательское любопытство тоже не стоило сбрасывать со счетов. Амар был тут третий день из отмеренной ему недели, пока вел себя предельно осторожно, чтобы не привлечь лишнего внимания, и на базаре не стал торговаться за вещи – присматривался, как это делают другие, запоминал интонации, наклон головы... Конечно, перед грядущим праздником в Бубастисе много чужеземцев, однако и на их фоне он должен выделяться. А тут такой шанс прикоснуться к действительно дорогой вещи. Подобных он в руках еще не держал.
Амар присел на бортик фонтана, разглядывая заколку. Потом огляделся, почувствовав посторонний взгляд, и усмехнулся: это оказалась тощая белая кошка, видимо, охотившаяся в саду на птиц. Животное посмотрело на Амара, фыркнуло и бросилось бежать со всех ног.
Оставаться здесь дольше не хотелось. Амар понимал, что хозяин может возвратиться за заколкой, и, по-хорошему, стоило бы вернуть вещицу, однако... «Я изучу ее и потом отнесу обратно, - пообещал Амар себе. – Ничего не случится, если она исчезнет отсюда на пару часов». Успокоив себя таким образом, он сунул заколку в карман и вышел на улицу.
Тут ничего особо не изменилось, разве что, людей стало больше. Они стекались в Бубастис из других городов и сел, приходили пешком, приезжали на запряженных волами повозках. Хотя последних было немного: для египтян самым привычным способом передвижения оставались лодки. Здешняя система каналов, то, как перевозят товары по великому Нилу – все это завораживало Амара. Как это изучить за несколько дней? Невозможно.
Тем более странно, что его так заинтересовала заколка; будто нет других дел! Нужно снова наведаться на рынок, все-таки заговорить с торговцами и попробовать местные яства, хоть и с осторожностью. Нужно подумать, под каким предлогом зайти в храм, и, несомненно, посетить кошачий некрополь. Это город Бастет, той самой, у которой голова кошки и нестандартный взгляд на мир; надо побеседовать с местными и понять, почему именно она, почему коты? Есть, есть официальные объяснения, однако Амару всегда казалось, что за этими историями и легендами кроется нечто большее.
Он шел, приспосабливаясь к шагу других, и с любопытством оглядывался по сторонам, подмечая детали. Однако теперь интерес к окружающему миру, до сих пор острый и пряный, словно подернулся дымкой. Заколка жгла карман. «Следует отыскать тихое место, изучить ее и отнести назад, - сказал себе Амар, - надо выбираться из города». Почему он не остался в саду, куда никто не заглядывал, и не рассмотрел заколку там, мужчина себе объяснить не мог. Как будто его подталкивали: туда иди, туда! Скорей!
Хорошо, что он находился на окраине города и не успел добраться до рынка. Амар вышел из Бубастиса по широкой дороге, запруженной народом; шагал быстро, так как двигался против течения людской реки. Как много человек хотят попасть в Бубастис! Впрочем, Амар осознавал, что именно их притягивает: не столько священный праздник, сколько вседозволенность. Он читал о том, как проходят дни Бастет в этом городе, и понимал: большинство людей стремится сюда за доступной выпивкой и дармовой любовью. Его это не интересовало – разве что, в качестве эксперимента.
Через некоторое время Амар увидел тропинку, ведущую в сторону реки, и без промедления свернул. Большая дорога осталась позади. Здесь было только небо, опрокинутое лазоревой чашкой, шелест тростника – папирус разросся знатно, да парочка пальм стояла у самой воды. Продравшись сквозь кустарник, Амар остановился. Нил равнодушно катил свои воды мимо, ему не было дела до пришлого.
Амар, не колеблясь, достал заколку. Изумруды в кошачьих глазах поймали блики солнца – и вспыхнули.
- Как она оказалась у тебя?
Амар был уверен, что не слышал шагов. Он сам минуту назад прошел узкой тропой через кустарник и полагал, что услышит любого, кто рискнет проделать тот же путь. Мужчина резко обернулся и отступил, замочив тростниковые сандалии в набежавшей теплой волне.
Девушка, стоявшая на берегу, смотрела на Амара прищуренными зелеными глазами.
Она была, пожалуй, красива. Ореховая кожа с еле заметным блеском (умащала маслами?), тяжелый шелк угольно-черных волос, полные губы и чуть вздернутый нос. А вот одежда Амара озадачила. Ничего похожего на каласирис – узкое платье, что массово носили египтянки, тут не было. Черный, будто бы состоящий из множества перекрещивающихся полосок комбинезон, словно женщину обмотали тонкой жесткой лентой и закрепили это все неведомым образом; золотое то ли ожерелье, то ли нагрудник, охватывающий шею и спускающийся ниже продуманным хаосом тонких пластин. На запястьях и предплечьях – золотые браслеты, больше напоминающие наручи, с выбитым на них иероглифическим письмом; но, как Амар ни силился, не смог опознать и знака.
- Ты съел свой язык от восторга? – насмешливо поинтересовалась девушка. – Любуешься мною? Не каждому выпадает такая честь. Верни мне мою заколку, и я, так и быть, позволю тебе посмотреть еще немного.
- Я ее нашел, - ответил Амар на заданный первым вопрос. Голос после долгого молчания показался хриплым и несуразным; а может, так он звучал на фоне переливчатого контральто незнакомки. – На бортике фонтана в одном саду.
- Ах, вот как! Не помню, чтобы я забредала в сад. Возможно, еще утром... Но это неважно. Отдай ее мне, и ты забудешь эту историю. Может, я даже вознагражу тебя.
Амар подумал и покачал головой.
В конце концов, он вступил в контакт с местными. Надо выжать из этой ситуации максимум пользы.
- Чем ты докажешь, что она твоя?
- Докажу? – девушка, похоже, скорее удивилась, чем рассердилась. – Разве я должна тебе что-то доказывать, смертный? Разве ты не узнал меня?
- При всем моем уважении – нет.
Она фыркнула.
- Ты лжешь. Ты пришел в город, где хоронят кошек и мангустов, - и не знаешь, кто я?
- Нет.
Амар и вправду не знал. Одета она, конечно, странно. Возможно, одна из жриц Бастет? На территории храма он еще не был и не предполагал, что может там увидеть; пока многие наблюдения расходились с изученным заранее. Это настораживало и возбуждало любопытство, для удовлетворения которого оставалось не слишком много времени.
- Вот глупый! – даже развеселилась девушка. – Если твой разум настолько пуст и чист, пожалуй, нет смысла тебе объяснять.
Она вытянула вперед руку и щелкнула пальцами.
Заколка в руке Амара дернулась и нагрелась, но так же быстро остыла. На лице незнакомки появилось забавное выражение: как будто совсем не такого эффекта она ожидала и теперь чрезвычайно удивлена.
- Почему?.. Она должна была пойти ко мне. Это моя вещь. Отдай!
- Или все-таки не твоя? – Амар спрятал руку с заколкой за спину, дабы не вводить незнакомку в искушение.
- Уж своё я узнаю! Ну что ж, не хочешь по-хорошему, значит, поступим иначе.
Девушка взмахнула руками – легкое движение, будто она собирается пуститься в танец, и словно набросила на Амара невидимое лассо. Он даже ощутил что-то такое на мгновение, хотя эффект тут же развеялся. Судя по тому, что незнакомка приоткрыла рот, нечто должно было произойти – и растворилось в воздухе.
- Как... – она сделала шаг вперед, пристально вглядываясь в Амара. Никакого оружия у нее заметно не было, однако вдруг в складках комбинезона прячется небольшой кинжал? Или шпилька. Достаточно, чтобы выколоть глаз человеку.
Впрочем, просто так Амар сдаваться не собирался. У него свои секреты тоже имелись.
- Послушай, - мужчина постарался говорить ровно и мягко, чтобы не провоцировать незнакомку, - давай не будем делать резких движений. Ты утверждаешь, что заколка твоя, и при том никак этого доказать не можешь. Я ее нашел, и она мне интересна. Я готов был ее вернуть туда, где взял, или же могу отдать тебе – только если она действительно твоя. И если ты немного расскажешь мне о ней. Я никогда не видел настолько красивых украшений.
Лесть еще никому не вредила, подумал Амар.
Девушка молчала, пристально его разглядывая. Потом обронила:
- Ты чужак.
- Так и есть. – Смешно было думать, будто речь его не выдаст.
- Откуда ты?
- Издалека.
- В тебе есть нечто очень чуждое. Не отсюда. Тебя послали враги раонов? – она прищурилась. – Или ты сам по себе, одинокий воин?
- Я не воин. Но постоять за себя смогу.
- Ты так уверен, что сможешь противостоять мне?
Только что она стояла тут – и распалась на несколько десятков кошек. Юркие зверьки – черные, серые, трехцветные – рассыпались по берегу, чтобы вновь за мгновение собраться на расстоянии вытянутой руки от Амара. Девушка стояла перед ним, пахло от нее сандалом и шерстью, в зеленых глазах вспыхивали искры.
- Отдашь? – мурлыкнула она.
Амар сглотнул, сказал:
- Нет, - и активировал защитное поле.
Когда вокруг чужака возникла еле заметная глазу, но отчетливо ощутимая на ином уровне магия, Баст уверилась, что все это происки врагов. Может быть, даже своих собственных, из раонов, а не посторонних. Кому она успела в последнее время насолить? Надо признать: многим. Пока не началась подготовка к празднику, Баст маялась от скуки, а скука пробуждала в ней худшие качества. И хотя Мафдет временами отчитывала ее (мягко, ибо отчитывать Баст всерьез имели право очень и очень немногие), устоять перед искушением прищемить кому-то хвост, а то и крылья Бастет не могла. Она кошка, в конце концов. Кошки охотятся, играют и шалят, тут ничего не попишешь.
У чужака был странный запах: словно где-то далеко горели костры, и дым стлался по равнине. Высокий, довольно худой и при том жилистый мужчина – отличный воин, судя по всему. Лицо спокойное, как вода в стоячем озере, а глаза пронзительно-голубые, переливчатые, словно топаз перекатывают в ладонях. Чужак был не похож на тех, кого Баст встречала ранее, а она многих повидала за свою долгую жизнь. Он держал в руке заколку, и она не вредила ему, не обжигала ладони. И эта магия вокруг него... Баст не удержалась, попыталась тронуть: ладонь мягко спружинила. Наверное, оружие тоже не пройдет. А когти? Баст одолело любопытство.
Она обошла чужака, не замечая, что ступает по воде, и обнюхала. Он стоял неподвижно, напасть не пытался. На ином уровне, там, где закручивались вихри магии самой Бастет, он сиял невыносимым серебром, инеем и снегом. Какой колдун посмел прийти в ее владения накануне праздника, когда Баст особенно сильна? И зачем он явился?
- Как твое имя? – спросила она.
- Амар. – Он не соврал, однако Баст с удивлением обнаружила, что в его правде для нее нет никакой пользы. Имя – это сила, которую можно обратить против владельца, а здесь оно просто прозвучало, не наполнившись магией. – А твое?
Она промолчала. Если до сих пор не узнал, ох, и из дальних же он мест...
Баст редко покидала Египет. Иногда она бродила по жарким землям за морем, но далеко предпочитала не заходить. Вдали от плодородной долины Нила и иссушающего жара пустыни Бастет слабела, а уж там, где начинались холодные леса, ей и вовсе было нечего делать. Там обитали свои сущности, которые привыкли охотиться иначе, и Баст, несмотря на всю свою силу, предпочитала не вступать с ними в конфликт. Возможно, чужак пришел оттуда. Но как тогда он может быть спокоен здесь, когда территория настолько чужда ему? Или он сильнее Ра? При мысли о том, что она играет с огнем, Баст пробрала дрожь и... азарт. Она вновь принюхалась. Стоявший перед нею определенно был человеком – или очень, очень искусно прикидывался им.
- Откуда ты, Амар?
- Издалека.
- Это я уже поняла. Из каких земель? С севера – или с самого юга? – И, так как чужак не торопился отвечать, остановилась напротив, скрестив руки на груди. – Послушай, я от тебя так просто не отстану. У тебя моя заколка, и я хочу заполучить ее обратно. Либо ты согласишься говорить со мной, как подобает, - либо мне придется убить тебя.
- Это будет не так просто.
- Я уже поняла. Поэтому, если ты не хочешь долгой и кровопролитной драки, отчего бы не решить дело миром?
- Именно это я и предлагал с самого начала. Ты же пыталась забрать ее, но не смогла. Почему?
- Я не знаю. – Признаваться в собственной слабости (или что это вообще было?) Бастет не желала, но и вранье затянуло бы дело. – Это моя заколка, разве ты не понял еще?
- Когда увидел, как ты распадаешься на кошек? – усмехнулся Амар. – Понял. И, кажется, знаю, кто ты.
- И кто же я? – она невольно улыбнулась, кокетливо откидывая волосы назад.
- Ты – Бастет, что защищает фараонов и солнечного бога. Ты покровительствуешь женщинам, носящим под сердцем дитя, и борешься с болезнями. Ты отгоняешь злых духов, в честь тебя бреют брови – хотя я и не понимаю, в чем прелесть этого пожертвования, - и кошек, что являются в какой-то степени твоим воплощением, убивать нельзя. Здесь, в Бубастисе, каждый год в твою честь устраивают огромный праздник, на который я и прибыл. Ты можешь быть доброй, а можешь зло пошутить. Однако, по большей части, людям ты благоволишь. Я прав?
Бастет слушала с удовольствием.
- Брови – просто забавная шутка, - пояснила она. – Однажды я в полусне нашептала ее одному фараону, с которым мы некоторое время... впрочем, тебя это не касается, чужеземец. У него был кот, который давно болел, и я подарила ему легкую смерть. Мне показалось смешным, чтобы в память об умершем коте фараон сбрил брови, а следом за ним стали повторять его слуги... Люди многое у нас берут. Иногда – странное. – Баст требовательно протянула ладонь. – Теперь ты знаешь, кто я. Отдавай.
На сей раз Амар не стал противиться. Он вытянул руку с заколкой, чтобы положить вещицу на ладонь Бастет, но не смог. Заколка словно приклеилась к руке Амара и отказывалась возвращаться к законной владелице. Оба уставились на украшение с одинаково ошарашенным выражением лица.
- Это что такое? – пробормотал Амар, тщетно пытаясь переложить заколку на ладонь девушки.
- Но она моя, - проговорила Баст растерянно – такое чувство посещало ее нечасто и сейчас неприятно горчило. – Она действительно моя! Один из моих атрибутов, хотя и менее известный, чем... – Тут она запнулась: не стоит вываливать чужаку свои секреты. – Может, ты уберешь свою магию? Вдруг это из-за нее.
- Не должно бы, но... – Он что-то сделал, и магическая пелена, закрывавшая Амара, истончилась и исчезла. Бастет мельком подивилась доверчивости чужака: так вот просто остаться без защиты, когда он уже понял, кто перед ним, - верх легкомыслия. – Давай попробуем теперь.
Заколка не подчинилась. Бастет даже дотронуться до нее не смогла, все время будто что-то отталкивало. Амар нахмурился.
- Что ж, похоже, твоя вещь пока решила остаться у меня.
- Пока, - хищно оскалилась Бастет. – Я не отдаю своих вещей вот так, разве что сама решу сделать подарок. Но подобный дар тебе ни к чему.
- Что будем делать? – поинтересовался Амар.
- Ты пойдешь со мной к тому фонтану, где ее отыскал. Может быть, именно там заколка решит ко мне вернуться. И расскажешь, кто ты и откуда.
- Почему я должен это делать? – Амар сунул заколку в карман и скрестил руки на груди. Он совсем не боялся Бастет – и это ее завораживало! Обычно люди, узнав, кто она, падали ниц или хотя бы выказывали невыразимый трепет, восторг, страх... Но не такое спокойствие.
- Потому что я так хочу, - ответила она немного удивленно. От ее предложений могли отказаться лишь раоны, да и то не все.
- А если я этого не пожелаю?
Бастет не чувствовала в нем силы, как, бывало, в других существах, с которыми могла бы ею померяться. Не так, как у Маф или Айхи, или у кого-то рангом повыше и пониже. Ра сиял силой, Амсет – один из четырех и не самый удачный сын Гора – еле искрился, а этот... Этот мог скрывать силу. Сколько ее у Амара? Возможно ли такое, что она увидела лишь крохотную часть?
- Я надеюсь тебя уговорить, - мило улыбнулась ему Баст. Заколку следовало вернуть любой ценой, и, возможно, стоит не демонстрировать свои сильные стороны, а показать слабость. Многим мужчинам это нравится. – Ты ведь прибыл сюда с какой-то целью, верно? Я помогу тебе, ты – мне. И расстанемся друзьями.
Амар молчал, думал. Бастет его не торопила. Она слушала, как шуршит папирус под легкой ладонью ветра, как плещет река... Забавно: день, столь предсказуемо начавшийся, превратился незнамо во что. Конечно, Бастет ожидала от праздника сюпризов – хотя бы в виде прекрасных даров или тканей, что черней полуночи, - но вот такого не ждала точно.
- Хорошо, - подумав, произнес Амар. – Мы договоримся так. Пойдем к фонтану, по дороге будем говорить. А там, если заколка все еще не захочет к тебе вернуться, решим, как быть дальше.
Больших усилий стоило сдержаться и не выдать ни волнения, ни опасений. Отправляясь в Египет, Амар готовился ко многим вещам: недоверие либо дружелюбие местных жителей, исключительные детали праздника, о котором было известно лишь в общих чертах (спасибо Геродоту, что вообще известно), несоответствие мифов и реальности... А вот встреча с местным божеством категорически не предполагалась, ни при каком раскладе.
Бастет стояла перед ним – улыбчивая, живая девушка, которая только что умудрилась распасться на множество кошек и непринужденно собраться обратно. Даже если это фокус или иллюзия, Амар не представлял, как можно проделать подобное. Причем не прилагая видимых усилий, за несколько секунд. Либо от папируса веет чем-то галлюциногенным, либо Амар только что своими глазами наблюдал существо, обладающее силой, которая сродни его собственной.
Только вот откуда его силы взялись, Амар знал прекрасно. И то, что кошками, пауками или гамадрилами ему не рассыпаться, тоже был в курсе. А эта-то откуда? И если внимательно проанализировать то, что она говорила, она тут такая не одна.
Куда он попал, черт возьми?!
Пока что, по всей видимости, ему удалось заинтересовать это существо. В Амаре проснулся голодный исследовательский интерес: бог с ними, с традициями египтян во время праздников на Ниле, ему попалось нечто гораздо более интересное! Не прикончит ли его интересное, когда заполучит обратно свою вещицу, Амар не знал. Но готов был рискнуть.
- Идем? – он сделал приглашающий жест.
- Боишься поворачиваться ко мне спиной? – фыркнула Бастет. – Пожалуй, я на твоем месте тоже опасалась бы. – И зашагала по тропинке средь кустов, которые, казалось, почтительно расступаются перед нею. Амар не удивился бы, если б так и было.
Он шел следом, наблюдая за движениями девушки – воспринимать ее как богиню пока что было сложно, хотя она только что продемонстрировала Амару часть своих способностей. Которые наверняка намного больше, только вот кто будет с ходу все выкладывать чужаку? Амар раздумывал, как бы удобнее начать разговор, но Бастет сама ему помогла.
- Ты сказал, что пришел издалека. Откуда? – она бросила на него взгляд через плечо, и тяжелые черные волосы колыхнулись, как вода в стоячем пруду, если в нее падает камень.
- С севера. – Отчасти это было правдой. Амар родился на севере и, уже будучи взрослым, переехал южнее. – А ты, полагаю, дитя этих земель, никогда их не покидающее.
- Почему же никогда? Временами я путешествую. Однако лучше Египта все равно не найти.
- Как сказать. Земля тут не слишком плодородная, пока Нил не разольется, и пустыня под боком...
- Пустыня прекрасна, - серьезно сказала Баст. – Ты видел, какие там бывают рассветы? Иногда я брожу всю ночь, ищу подходящее место, чтобы посмотреть, как восходит солнце.
- А в другое время ты чем занимаешься?
- О, но об этом-то ты должен быть наслышан, люди ведь пересказывают истории о моих похождениях! Особенно здесь, в Бубастисе. Здесь меня очень любят.
- Если уж мне посчастливилось встретить тебя лично, зачем слушать мнение людей?
- Ты нахальный, - сказала она с удовольствием. – Почти как я. Ах, вот и дорога! Я сделаю так, чтоб нас никто не увидел. Забирайся на эту повозку.
Бастет мимолетно повела рукой, и Амар, повинуясь ее жесту, вскочил на медленно двигавшийся воз, который тащили одуревшие волы. Гружен воз был твердокаменными мешками, и оставалось только гадать, что же везет на продажу владелец. Возница – согбенный, в неопознаваемого цвета хламиде – не обратил на Баст и Амара ровным счетом никакого внимания. Так и продолжал погонять волов, которые двигались в своем темпе, сколько им ни свисти и сколько кнутом ни щелкай.
Солнце палило нещадно, а Бастет, казалось, этого совсем не чувствовала. Она запрыгнула на телегу следом за Амаром, повозилась, устраиваясь, и, с любопытством огляделась. Если бы Амар с четверть часа назад своими глазами не видел, как Бастет становится кошками, то все равно сразу же заподозрил бы в ней кошачье начало. То, как она двигалась, как вытягивала длинные худые руки и ноги, как смотрела по сторонам – то хищно, то с чистейшим, даже в чем-то наивным интересом, - напоминало ему уличную кошку, достаточно удачливую, чтобы выжить. Баст же, оглядевшись и не найдя в окружающем ничего для себя интересного, посмотрела на Амара.
- Зачем ты приехал в Бубастис?
- Я слышал о празднике в твою честь очень давно. – Кстати, чистая правда! Египтом Амар увлекался с детства. – Всегда мечтал его увидеть. И тут мне представился случай совершить путешествие сюда.
- Оно было долгим?
- Ты не представляешь, насколько, - усмехнулся мужчина.
- У тебя есть семья? А какой у тебя дом там, где ты вырос? А вокруг много зелени – или равнины? Я слышала, на севере есть места, где каменные пустоши простираются до самого горизонта, а вода в реках такая холодная, что ее невозможно пить. Это правда?
- Верно, такие места есть.
- Почему ты не рассказываешь? – рассердилась Бастет. – Все приходится из тебя вытягивать! Ты сейчас гость на моей территории, услади же мой слух рассказами о чужих землях!
- Мы скоро приедем в город, - указал Амар. Не так уж далеко он ушел от Бубастиса, чтобы спуститься к реке. Следовало пользоваться моментом: кто знает, не сбежит ли девушка-кошка, когда они доберутся до сада?.. – Может, сначала ты расскажешь мне о себе? Возможно, заколка не возвращается к тебе потому, что я тебя не знаю?
- Она вообще не должна была попадать тебе в руки! Как ты умудрился ее взять, не понимаю. – Баст раздраженно махнула рукой. – Почему ты меня не боишься, чужак?
- Я боюсь. Но не очень сильно.
- Ты мне не врешь, но умалчиваешь, - точно подметила она. – Не вижу, как твои вопросы насчет меня смогут помочь мне вернуть заколку, но хорошо. Я в добром расположении духа.
«Не сказал бы». Но, с другой стороны, злой Бастет Амар не видел.
- Откуда ты взялась?
- В каком смысле? – удивилась Баст.
- Я слышал от людей, - тщательно подбирая слова, заговорил он, - что ты – дочь великого Ра и сияющей Хатхор. Ты действительно их дочь? Как появляются на свет такие, как ты?
Амар специально не сказал «боги». Судя по творящимся вокруг странностям, следовало быть предельно осторожным в выборе выражений.
- Вроде бы дочь, - кивнула Бастет, - однако Хатхор не производила меня на свет. И Ра не кувыркался с ней на ложе, как смертный мужчина с женщиной. Когда раоны хотят и чувствуют, что им нужен еще один такой, как они, они отыскивают того, кто сможет встать с ними рядом, и дают ему силу. Посвящают его или ее.
- То есть ты когда-то была обычной девушкой?
Баст не ответила. Она вдруг напряглась, вытянулась струной, и ее комбинезон словно ожил: проглянули тут и там кошачьи мордочки, вспыхнул и потух узкий голубой глаз на плече... Шепотом выругавшись, Бастет спрыгнула с телеги, в полете обернувшись черной кошкой, и рванула в город, не касаясь земли.
- Что это было?! – пробормотал Амар.
Возница обернулся.
- Эй! – возмущенно завопил он. – А ну слезай с моей повозки!
Баст бежала изо всех сил, однако чувство, что она опоздала, не оставляло ее. Чувство утраты, как будто некая важная часть тебя вдруг исчезла, и ты даже не сразу понимаешь, какая – а без нее не так. Впрочем, Баст знала, что именно потеряно.
Она безошибочно нашла Айхи и Мафдет на рынке. Выбежала к ним, стоящим у стола с тканями, обратилась и схватила Айхи за руку:
- Где систр?!
- Только что был тут, - недоумевающий Айхи завел руку за спину и стремительно побледнел. – Баст... Я клянусь, я следил за ним каждую минуту!
- Следил, да не уследил! – прошипела она. – Его взяли! И взял кто-то настолько сильный, что я не могу теперь ощущать его!
Систр – не заколка. Это одна из самых могущественных вещей в арсенале Бастет, вещей, с которыми скреплена ее душа. Пожалуй, сама Баст не могла бы объяснить, как так происходит (и Хатхор в свое время велела ей не забивать этим свою хорошенькую головку), однако с некоторыми предметами у раонов устанавливалась особая связь. У Хонсу был лунный серп, с которым брат даже спал в обнимку, у Маф – ее любимый нож, у того же Айхи и свой систр имелся – никто не запрещал брать такие же предметы, что у других, лишь бы созвучно было. Но вот он, инструмент Айхи, в чехле у него на боку, а систр Бастет исчез.
Айхи стоял, растерянный, и не знал, что сказать. Обычно Бастет относилась к нему спокойно, даже могла долго терпеть, хотя шутил он ужасно и умом не блистал, зато пел хорошо; однако тут дело было серьезное. Она доверила ему одну из самых дорогих своих вещей, не сомневаясь, что любитель музыки, вечно юный Айхи присмотрит за инструментом. Да он скорее руку бы себе дал отрезать, чем пожертвовал систром – своим или Баст. Но кто-то настолько ловкий, что Айхи ничего даже не почувствовал, украл инструмент Бастет, а второй не тронул.
После заколки это уже не выглядело странной случайностью. Это походило на закономерность.
Первым делом Баст подумала бы на Амара, однако чужак находился с нею вместе в то время, как она почувствовала исчезновение систра, и вряд ли смог бы его украсть. Разве что у него имеется сообщник. Амар настораживал Баст, от него исходила неведомая и отчего-то притягательная сила, но все же, все же... Бастет завертелась, стараясь почувствовать систр, потянулась к нему своей магией, - и словно ухнула в пустоту. «Нет никакого систра, - сказала пустота, - нет и никогда не было».
Баст даже след взять не могла!
- Послушай, - Мафдет, всегда соображавшая быстро, взяла Бастет за плечо, - все не так страшно. Мы его найдем. Спроси кошек. Я прикрою нас.
- Давайте только отойдем к стене, - пробормотал бледный до зелени Айхи. Он прекрасно осознавал, как сильно провинился, и теперь смиренно ожидал кары. Баст сейчас могла что угодно с ним сделать, даже убить.
Как будто ей руки марать охота...
Они отошли в сторону от текущей людской реки, и у солнечно-желтой стены, из-под которой упорно пёрли стрелки острой, как бритва, травы, Бастет села, положив руки на колени, и закрыла глаза. Маф и Айхи встали рядом безмолвными стражами.
У всех свои умения. Баст обожала кошек – и когда прошла посвящение, любовь свою не утратила. Наоборот, встроила в свое новое бытие, хотя поначалу непривычно было, конечно. Новое обоняние, слух, новые умения – в том числе, способность видеть кошачьими глазами. Конечно, до какой-нибудь северной полосатой мурлыки Бастет бы своей силой не дотянулась (она сомневалась, что это под силу даже Ра), однако пределы одного города ей подвластны.
Баст закрыла глаза и стала кошками.
Сколько тут их было, и разных! Они встрепенулись, заслышав зов своей повелительницы, и готовы были бежать и смотреть. «Ищите систр», - приказала Бастет и передала точный мысленный образ. Кошки, кроме самых старых и больных (надо будет подарить им легкую смерть в честь праздника), бросились по городу, разглядывая людей, пытаясь заглянуть глубже, чем видят человеческие глаза. Иногда Баст улавливала слабый отблеск магии, однако это были амулеты, или же одаренные люди, что о том не подозревают, или вот – надо же, Немти решил заглянуть! Сидит себе покровитель Восточной пустыни, приняв вид сокола, на ветке дерева и смотрит по сторонам. Но систра у него не было, Немти просто отдыхал.
Одна из кошек скользнула в заброшенный сад, вспрыгнула на бортик фонтана. Сидевший на нем Амар внимательно посмотрел на зверька и помахал у него перед носом заколкой.
- Я жду.
Эти слова прозвучали так отчетливо, словно чужак сказал их Баст на ухо. Она думала, что Амар скроется с ее заколкой, но он, видимо, понял: в этом городе так просто от Бастет не уйти. Или всего лишь соблюдал договор. В любом случае, систр у него в руках не возник волшебным образом, и кошка побежала дальше.
Тишина царила на территории храма, в некрополе, где лежали сотни почивших зверей, и за пределами Бубастиса... Систра нигде не было. Но ведь это невозможно!
Бастет открыла глаза. Ноги и руки онемели – так всегда бывало, когда она выкладывалась, распределяя себя между кошками.
- Ну что? – нетерпеливо спросила Маф. Баст молча покачала головой.
- Прости! – Айхи упал на колени рядом, чуть ли не касаясь лбом земли. – Я так виноват! Я приму любую кару...
- Позже, - сквозь зубы процедила Бастет, - я накажу тебя позже. Сейчас нужно сделать кое-что еще.
- Что? – спросила Мафдет.
- Моя корзина. Она осталась на постоялом дворе. И мне кажется, лучше нам поскорее до нее добраться.
Амар начинал терять терпение.
Конечно, ожидать от девушки-кошки с особыми способностями, что она будет вести честную игру, было довольно наивно – однако именно на наивность Амар и делал ставку. Нравы тут простые, а Баст в какой-то степени – воплощение этих нравов. И хотя процесс ее инициации и превращения в то, что она являла собой сейчас, был Амару невыразимо интересен, он полагал, что бесконечно ждать Баст у фонтана не стоит. Это ее город, она отыщет чужака где угодно. Амар даже случайно забредшей кошке показал заколку, сказав, что ждет; но, возможно, то был просто праздношатающийся зверек.
Когда Амар решил, что ему надоело и пора идти на рынок изучать местные товары, Бастет, наконец, изволила объявиться. Но не одна. С ней рядом шла высокая, выше нее, черноволосая женщина в одеждах столь ослепительно синих, что Амар даже прищурился. Лицо у женщины было красивым и немного неживым: такими, случается, пишут на полотнах великих воительниц, которым чужды земные страсти и важна лишь победа. А за женщинами шел юноша, кудрявый, как молодой барашек, смазливый, по-ивовому тонкий.
- Ты дождался, - контастировала очевидный факт Бастет. – Давай попробуем. Отдай заколку мне.
- Ты даже не представишь мне своих спутников? – приподнял брови Амар. Выгоду он упускать не собирался.
- Ох, какой же ты скучный! Это Мафдет, а этот недоумок – Айхи. Давай заколку.
В ее глазах полыхнуло нечто очень опасное, и Амар решил, что дольше спорить себе дороже. Он протянул украшение Бастет, но ни близость фонтана, ни присутствие других существ, обладающих силой (а в том, что друзья Баст ею обладают, сомнений не имелось), не могли заставить заколку его покинуть. Она приклеивалась к ладони намертво, стоило кому-нибудь попытаться ее взять.
- Может, отрубить ему руку? – совершенно серьезно предложила черноволосая. Она ни слова не сказала Амару, видимо, считая общение с ним ниже своего достоинства. – И вообще, почему ты пощадила его?
- Он чужой. Нездешний. И у него есть сила. – Бастет, хмурясь, обошла вокруг Амара кругом. – К тому же, моя вещь не хочет покидать его. Для меня это знак, что пока его трогать не стоит.
Мафдет пожала плечами.
- Как пожелаешь. Я бы убила.
- Не сомневаюсь, но я – не ты. – Бастет запустила руку в волосы. – Что за день такой! Заколка, систр, а теперь еще и корзина! И это – когда Бубастис готовится к празднику в честь меня! Как мне являться людям без моих священных атрибутов?
- А где твой скипетр? – спросил юноша Айхи.
- Оставила его Ра на хранение. Решила, что корзины и систра хватит... – Бастет обвела взглядом заброшенный сад. – И что же теперь делать?
Сейчас она настолько напоминала обычную расстроенную девушку, которая оказалась в затруднительной ситуации и отчаянно ищет выход, что Амар сказал:
- Но ведь заколка не пропала. В ней есть твоя сила?
- Конечно. Мне нужно три атрибута, чтобы явиться в конце праздника. Это, - Баст помолчала, видимо, подбирая слова, - нечто вроде благословения. Я делюсь своей силой, а мои вещи – проводники. Заколка хороша, но ее одной совершенно недостаточно! Я больше всего и всегда полагаюсь на систр.
- Как ты нашел эту вещь? – вдруг спросила Мафдет у Амара.
- Она меня позвала.
Все трое уставились на него гораздо внимательнее.
- Позвала? – медленно переспросила Бастет. – На что это было похоже?
- На очень странную музыку. Я такой никогда не слышал. Я пошел на звук, который становился все сильнее, и отыскал заколку. Решил изучить ее внимательней, спустившись к реке, а там ты нашла меня.
- Возможно, ты мог бы услышать и другие мои вещи? – Баст оказалась так близко, что Амар почувствовал идущее от нее тепло. Вблизи он разглядел, что она не так совершенна, как кажется: у глаз мелкие морщинки, на виске короткий старый шрам... Это делало ее более живой, настоящей, что ли – а то Амару временами казалось, что она ему снится. Хороший такой сон.
- Я не знаю.
Вы прочитали ознакомительный фрагмент. Если вам понравилось, вы можете приобрести книгу.