Оглавление
АННОТАЦИЯ
Не бывает таких совпадений! Таинственные сирениты, впервые прибывшие в Империю, селятся в том же отеле, что и я. Таблоиды трубят о пропаже лучшего агента Управления Безопасности Империи, который вот уже несколько лет вел расследование взрыва в земном институте генетики. Говорят, там ставили эксперименты над людьми. А у меня в вещах вдруг обнаруживается сомнительный конверт. И чтобы избежать ареста, приходится срочно бежать. В компании странного, но очень симпатичного незнакомца. И откуда у меня такое чувство, что ключ ко всему – я?
ПРОЛОГ
За десять лет до описываемых событий, Земля, Институт генетики…
Легкие раздирал мучительный кашель. В горло забивалась удушающая вонь горелого пластика, дыма и химических реактивов, распыленных незапланированным взрывом. Вокруг царил хаос. В ушах все еще стоял грохот. Но его уже настойчиво перебивала сработавшая сигнализация. Механический голос с безжизненной настойчивостью рекомендовал всем покинуть помещения в связи с угрозой для человеческой жизни. Вот только выполнить эту рекомендацию не представлялось возможным. Выход из лаборатории уже перестал существовать, он это точно знал.
Давясь убийственной смесью дыма, пыли и химикатов, витавших в воздухе вокруг, которые не торопились оседать даже под разбрызгиваемой противопожарной системой влагой, он изо всех сил торопился на противоположный конец лаборатории. По постепенно немеющему левому боку горячим ручьем текла кровь из развороченного тела. Но он не обращал на это внимания. И без медицинской диагностики было понятно, что он нежилец. Да это и не было важно. Куда важнее было то, что именно сегодня в лабораторию на экскурсию пришли будущие выпускники Института генетики. Такие экскурсии практиковались на Земле уже очень много лет и помогли большому количеству молодых специалистов правильно определить свой дальнейший жизненный путь. Так что ничего примечательного в посещении будущими специалистами предполагаемых мест работы не было. Обычно им показывали все, рассказывали, чем занимаются и чего достигают, и молодежь уходила думать: подходит им это или нет.
Так было бы и у него сегодня. Если бы не одно «но»: вместе с будущими выпускниками в нарушение всех инструкций в помещение лаборатории проник посторонний. Его дочь. Его маленькая девочка. Она так хотела увидеть, где работает папа! Так просила! И он не устоял. А теперь наказан за несоблюдение рекомендаций. Ему наплевать на собственную жизнь! Лишь бы только его Красава жила… Ведь все, что он делал, было только ради его маленькой девочки…
Шаркающей походкой, тяжело дыша и периодически кашляя, но не давая себе даже секундной передышки, он медленно передвигался от одного тела к другому. Разбросанные чудовищным взрывом, они сломанными куклами валялись вокруг, затрудняя ему и без того нелегкую задачу. Оставалась крохотная надежда, с каждым пройденным шагом все больше переходящая в уверенность, что в момент взрыва Красава вместе с несколькими студентами переместилась вслед за его помощником в коридор, а затем в другую лабораторию. Иван собирался продемонстрировать желающим, в каких условиях содержатся исследуемые препараты. Если это так, если Красава ушла отсюда, тогда она жива. И будет жить дальше. А у него есть еще одно незавершенное дело.
Нечеловеческим усилием воли он заставлял себя передвигать ноги. Попутно осматривая то там, то тут валявшиеся тела. Кто-то застонал из затянутого дымом и пылью угла:
— По… по…мо-о-о… гите!
Споткнувшись о скорчившегося в неестественной позе рыжеволосого паренька, совсем недавно дотошно расспрашивающего об условиях содержания подопытных субъектов, и едва не упав, он бросился на стон. Неужели все-таки Красава?.. Сердце споткнулось, нарушая и без того рваный ритм. Затянутая мглой дыма и пыли комната вдруг завертелась перед глазами волчком. И ему пришлось на пару секунд остановиться. Отдохнуть, перевести дух. Его сердце отсчитывало последние удары, как медик-биолог он это знал. Но также знал, что не имеет права умирать раньше, чем завершит все свои дела. Он не знал, что послужило причиной взрыва в помещении, где все абсолютно было завязано на безопасности, ведь его лаборатория всегда работала с самыми опасными образцами. Но точно знал: по инструкции, как выживший сотрудник и несущий бремя ответственности руководитель, он обязан зачистить все концы. Ничто, абсолютно ничто не должно натолкнуть тех, кто придет расследовать происшествие, даже на крошечную догадку о цели исследований, проводившихся здесь. Жаль только, что результаты многолетнего кропотливого труда так и сгинут вместе с ним в безвременье. Но тут уже ничего не изменить.
Отдохнув, он все-таки доковылял до угла и склонился над телом. Именно телом. Девушка не дождалась его и ушла в лучший мир, так и не узнав, что она не единственная пережила чудовищный взрыв. И к счастью, это была не Красава. Незнакомая короткостриженая темноволосая девушка с немым укором уставилась в потолок уже остекленевшими глазами. Он закашлялся. Здесь, в углу, концентрация удушливой пыли и дыма была совершенно непереносимая. Тогда как по центру помещения дым и пыль медленно, но расползались по сторонам. У него в голове тревожно тренькнул звоночек. Но мысли уже путались. И так и не сообразив, что это могло значить, он медленно поковылял дальше, к своей цели.
Чем дальше он брел, тем сильнее были разрушения. Казалось, что источник взрыва почему-то оказался там, где его точно не могло быть. Это было странно. Но оставляло надежду, что самому не придется прилагать усилия для уничтожения того, с чего все началось. В глазах уже плыло и двоилось от кровопотери. Но он продолжал осматривать изломанные, исковерканные взрывом тела, выискивая яркое васильковое платьице дочери. Пока попадались лишь белые халаты сотрудников лаборатории и экскурсантов. А надежда, что его девочка осталась жива, крепла. И он отчаянно, со всем пылом умирающего отца, с неуклюжестью закоренелого атеиста взмолился богу, прося его, если тот существует, уберечь его маленькую девочку от беды.
Последние метры он преодолел на чистом упрямстве. Радовало то, что весь этот путь он проделал не зря: Красавы в разрушенном, блокированном помещении не было. Значит, она вышла перед самым взрывом и теперь будет жить. Это хорошо. Оставалось последнее дело, и можно будет закрыть глаза и отдохнуть, он так устал.
Мысли путались, в ушах шумело. И вдруг ему показалось, что крохотная девчушка с двумя хвостиками, в ярком васильковом платье, которое она так любила, со смехом, вприпрыжку побежала туда, куда торопился он сам: к хранилищу. К кубу, со всех сторон защищенному немыслимым количеством охранных контуров. Но ей туда нельзя! Там опасно! Из последних сил он сделал рывок и… упал в пролом в стене огромной клетки. Последнее, что запомнил в своей жизни профессор Константин Рыжов, это то, что клетка, увы, пустовала. Ее обитатель исчез без следа. Вот только сообщить об этом происшествии он уже никому не мог. Слабеющий палец соскользнул с бережно зажимаемой кнопки и в помещении грянул второй взрыв. Взрыв, призванный подчистить, покрыть собою все темные делишки, которые проворачивались в лаборатории.
ГЛАВА 1
Курортная планета Ха`Али, текущее время…
В шикарную ванную, размером с футбольное поле на моей родной планете, мелодичное позванивание дверного привратника, оповещавшего о приходе гостей, слышно не было. Но вот когда во входную дверь номера люкс, в который я заселилась не далее как вчера, загрохотали чем-то потяжелее простого кулака, я от испуга чуть не утонула. Во всяком случае, пены для ванны с ароматом заморской клубники наглоталась достаточно. Жаль только, что у пены лишь запах был шикарным. А вкус был просто омерзительный.
Выбравшись из воды и натянув на мокрое тело гостиничный халат, я кое-как прополоскала рот, стремясь избавиться от ужасного привкуса, и торопливо пошлепала открывать дверь, на ходу оборачивая мокрую голову полотенцем. Стараясь не поскользнуться мокрыми пятками на дорогом паркете и бормоча проклятия на голову того, кто так настойчиво стремился пообщаться со скромным служащим межгалактической почтовой службы. То есть, со мной. В кои-то веки мне повезло выиграть что-то существенное: недельный тур на курортную мечту всех богачей Ха`Али, и вот, пожалуйста! Я даже ванну нормально принять не могу! А как же их хваленый сервис? Нет, сейчас разберусь с визитером, а потом вызову управляющего и напишу жалобу! Да, я не платила за путевку! Но это не повод заставлять меня бежать открывать входную дверь нетерпеливому посетителю, рискуя здоровьем и жизнью!
— Да иду уже, иду! — крикнула я в сердцах. И по закону подлости сразу же поскользнулась.
Грохот за дверью стих. То ли услышали мой крик, то ли, что более вероятно, опешили, услышав ответный удар. Это я, поскользнувшись, прокатилась по паркету сантиметров сорок и всей своей тушкой врезалась в дверь. Отскребая себя от вычурной деревянной поверхности, с насмешкой подумала, что мой визитер наверняка в ступоре от такого приема. Но я ошиблась. Ступор ожидал меня.
Едва я только справилась с замком и распахнула двери, меня буквально снесло к стене, развернув в движении и впечатав носом в вышеупомянутую стену:
— Именем императора! Вы арестованы! — Вопль оглушил. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса…
Чужие грубые руки больно заломили мне запястья и как в дурном сне я услышала щелчок автоматических браслетов. Что за?.. Что здесь происходит? Розыгрыши вроде бы не входят в путевку. Кое-как завернутое на голове полотенце распалось, по шее потекли холодные капли с мокрых волос. Кто-то, не слишком любезный, выругался и резко оторвал меня от стенки за скованные руки:
— Дана Гресси…
Мокрая прядь упала мне на лицо, мешая рассмотреть того, кто так бесцеремонно со мной обращался. И тут же всплыла еще одна подстава: плохо завязанный впопыхах узел на поясе распустился и великоватый мне по размеру халат пополз с плеча. Резкое движение головой, чтобы избавиться от назойливой пряди, лезущей в глаза и рот, довершили дело. А я получила возможность насладиться выпученными глазами своего мучителя под возмущенный окрик:
— Констебль Вого! Вы что себе позволяете?!
— Она… сама…
Я фыркнула. С губ как-то само собой сорвалось презрительное:
— Сама себя в наручники заковала? Глупости! Признайте уже, офицер, что ошиблись дверью или этажом… — Я осеклась. И судорожно сглотнула, с ужасом глядя на наводнивших номер существ разных рас в форме имперской службы безопасности.
Просто в голову пришло сразу две мысли: в роскошном отеле «Ха`Ангрия» на каждом этаже располагался лишь один номер. А лифт работал только по специальному электронному ключу. К тому же, офицер назвал мою фамилию. А я сильно сомневаюсь, что не только в отеле, но и на всей Ха`Али имеется еще одна Гресси. Слишком уж дурацкая фамилия мне досталась от родителей.
Кажется, короткая полоса везения уже закончилась, а я влипла. Вопрос, во что?
***
— Майт, вот куда ты, спрашивается, вечно торопишься? — пробурчала, отпихивая в сторону надевшего на меня наручники офицера, высокая чернокожая иштийка. — Дождешься, что однажды на тебя накатают жалобу за сексуальные домогательства, а кэп только того и ждет. Вышвырнет тебя из Управления пинком под зад, будешь знать! Меня вы с собой для каких целей брали?
Иштийка собственноручно поправила на мне халат и туго затянула пояс. Сухо проинформировала:
— К сожалению, на данный момент, дана Гресси, я не могу предоставить вам возможность переодеться. Сначала наши специалисты должны обыскать номер. И только потом, и только в моем присутствии…
— Поняла, — проворчала я в ответ. Вся моя язвительность, столь нехарактерная, но откуда-то выскочившая из меня в критический момент, уже без следа испарилась. И я чувствовала себя в высшей степени неловко под пристальным, почти препарирующим взглядом офицера, которого иштийка назвала Майтом. — Тогда можно вас попросить, вернуть мне на голову полотенце? Волосы мокрые, холодно. Могу заболеть.
Вообще, я не была настолько уж хлипкой. Да и в номере было тепло, я успела выставить климат-контроль под себя. Но слишком уж мне было неуютно под раздевающим взглядом Майта, слишком много он успел увидеть, и слишком щедро меня одарила природа. Вергарки, к коим я и принадлежала, никогда не отличались худобой и изяществом, а я в «верхних девяносто», как говаривала моя напарница, землянка Тина, была одарена сверх всякой меры. Мне даже приходилось носить специальное белье, чтобы, когда я бывала на службе, мужчины-клиенты не отвлекались от почтовых операций, глазея на мой бюст. В ванной, естественно, я отмокала без белья, а потом впопыхах схватила слишком большой для меня мужской вариант банного халата. Вот Майт, будь он неладен, и успел меня разглядеть. А теперь косится в мою сторону с явно гастрономическим интересом.
Иштянка подвела меня к дивану, стоящему почти посредине гостиной-холла моего номера, и помогла на него сесть, заботливо поправив на груди проклятый халат. Подозреваю, что ее заботливость была продиктована не предупредительностью по отношению ко мне, а заботой о нравственном облике офицеров мужского пола. Последние перетряхивали мои вещи, которые я успела разложить, не забывая косить в мою сторону заинтересованными взглядами. Поймав парочку таких, я поморщилась, представив, как один из этих озабоченных роется в моем белье. Нет, я точно выставлю отелю претензии после того, как этот фарс завершится и эсбэшники передо мной извинятся за допущенную ошибку! Не сервис, а бардак какой-то! А еще говорят, что худшее в империи обслуживание именно в почтовой службе! Да у нас в жизни такого беспредела не было!
— А вот это уже интересно! — Я дернулась от азарта, прозвучавшего в голосе офицера, рывшегося в вещах, лежащих на тумбочке. — Дана Гресси, — обратился он ко мне, потрясая в воздухе большим коричневым конвертом, подозрительно похрустывающим от каждого движения. Он что, бумажный?! — Что это?
— Не знаю, — абсолютно честно отозвалась. — Это не мое. Может, кто-то из служащих отеля принес?
— А вот сейчас и проверим! — хищно отозвался эсбэшник и голубоватая кожа на его скулах сверкнула. Неужели сиренит?
Я вытаращилась на офицера. Сиренитов в империи не было. Правительство этой загадочной расы очень долго игнорировало заискивание имперцев и предложения дружбы, и только-только согласилось прислать делегацию для знакомства.
— Трент! — гаркнул кто-то у меня за спиной. — Ты сдурел вскрывать конверт вне лаборатории? А если там взрывчатка или споры какой-то космической дряни? Хочешь сдохнуть, гния заживо?
Из-за моей спины появился еще один темнокожий иштиец: относительно невысокого роста, как для этой расы, полностью лысый и с биопротезом вместо левой руки. Я невольно уставилась на поблескивающую огоньками кисть, беспрестанно сжимающую и разжимающую кулак. Странно. Мне казалось, что Служба Безопасности — достаточно высокооплачиваемая сфера деятельности, безопасники недалеко ушли от военных. Так почему иштиец не заказал себе нормальный, неотличимый от живой конечности протез?
Трент с досадой огрызнулся:
— Да я почти уверен, что это именно то, что мы ищем!
— Но это еще не повод нарушать правила, — отрезал иштиец. — Отправь в лабораторию. Пока закончим, техники разберутся, что это.
Мазнув по мне взглядом, он поморщился. И на мгновение его темно-шоколадное лицо стало похоже на мордочку обиженной обезьяны. Чтобы не рассмеяться над дурацким сравнением, почему-то пришедшим на ум, мне пришлось опустить голову пониже, скрывая предательски растягивающую губы улыбку. Иштиец расценил мое движение по-своему и распорядился:
— Олуна, с гардеробной и ванной уже закончили, будь добра, отведи дану Гресси, пусть она оденется. Мы не звери, издеваться над свободными гражданами. А дане еще даже обвинение не предъявили, она всего лишь под подозрением… — он сопроводил свои слова многозначительным взглядом.
Иштийка, все это время неподвижно стоявшая за моим левым плечом, молча подхватила меня за плечи, поставила на ноги как куклу, и развернула лицом к двери, ведущей в спальню. В гардеробную и ванную можно было попасть только из нее.
В спальне еще копошились два офицера. Но иштийка не дала мне осмотреться, мягко, но непреклонно подтолкнув к двери в гардеробную. Я не стала сопротивляться. Какой смысл? Все равно сейчас сила на стороне службы безопасности. Молча вошла в помещение, размером с гостиную в моей родной квартире, и все заставленное вешалками, полочками и комодами, молча взяла чистое белье, в котором уже кто-то покопался, а также невзрачный коричневый комбинезон. Некрасивый и немодный, он был сделан из плотной теплой ткани. А в моей ситуации это самое оно. Эсбэшники меня не по кафе и ресторанам водить будут.
Иштийка, все это время молча и зорко наблюдавшая за мной, так же молча повела меня в ванную. Наверное, она охотнее осталась бы в гардеробной без окон, но мне нужно было высушить мокрые волосы. А это было возможно лишь в косметической зоне, которая по традиции располагалась в ванной комнате.
В ванной иштийка огляделась, заперла двери, положила ключ в карман своего мундира, а сама направилась к широкому панорамному окну. Особо стыдливые, которые стеснялись совершать гигиенические процедуры даже на высоте сто тридцатого этажа, могли это стекло затенить. А я, пользуясь случаем, нежилась в горячей водичке, разглядывая шныряющие в небе флайкары. Все равно по правилам ни один из них не имел права даже приближаться к зданиям. Да и стекло было односторонним. Так что того, что кто-то подсмотрит, можно было не опасаться.
Белье пришлось натягивать под наблюдением иштийки. Упаковывая свой пышный бюст в специальный утягивающий лиф, я хмуро подумала, что не о таком отпуске мне мечталось. Начальница, пожилая и грузная киффа, последние пару лет страдающая одышкой из-за лишнего веса, явно прокляла меня за то, что этот билетик я увела у нее из-под носа. Она даже предлагала мне отступные: тысячу кредитов и отпуск в самое лучшее время, если я передам выигрыш ей. Естественно, я отказалась. Путевка на Ха`Али по самым скромным подсчетам стоила в десятки раз больше. А уж в этот отель…
Задумчиво застегивая последний магнит на комбинезоне, я с тоской огляделась по сторонам. Успею ли я до конца путевки еще хоть немного попользоваться небывалой роскошью самого лучшего на туристической Ха`Али отеля? Или даже с проблемами не успею разобраться до конца отпуска, и меня уволят за прогулы?
Внезапно комнату накрыло огромной тенью. Я вздрогнула. Один из флайкаров по неведомой мне причине сошел с отведенной для летающего транспорта трассы и сейчас стремительно приближался к окну. Я хотела крикнуть, предупредить иштийку, чтобы ушла от окна, с флайкаром явно случилась какая-то беда, но эсбэшница уже и сама что-то почуяла. Обернулась, в прыжке уходя от опасности в тот самый момент, когда толстое стекло бриллиантовыми осколками брызнуло во все стороны под таранящим ударом тупого носа флайкара. Несколько осколков расчертили лицо, шею и руки несчастной иштийки. Коричневую кожу окрасили красным алые пятна крови.
Крик застрял у меня в горле. Да что же это такое! Почему же мне так не везет?! Я тупо смотрела, как медленно оседает на пол тело иштийки, в голове было пусто и звонко. Надо пойти, позвать на помощь…
— Ты чего застыла?! Быстро ко мне! — Крик энергетической плетью хлестнул по телу, выводя меня из потрясенного ступора. Поискав глазами кричащего, я встретилась с золотистыми глазами почти по пояс высунувшегося из флайкара мужчины.
Только голос и широкие плечи, невероятным для меня образом прошедшие сквозь небольшое в общем-то окно воздушного транспорта, намекали на то, что ко мне обращается мужчина. Потому что, во-первых, я не знала расу с таким цветом радужки, а во-вторых, золотистые глаза, возбужденно сверкающие в прорезях черной маски, могли принадлежать кому угодно.
Маска плотно обтягивала голову, скрывая и маскируя собой волосы, уши и черты лица. Ее чернота сливалась на шее с чернотой плотного обтягивающего комбинезона. Воображение почему-то тут же подкинуло мне картинку, как проклятый комбез обтягивает мужчину ниже пояса. В моей фантазии мужчина обладал роскошным рельефом сзади и внушительно оснащен спереди…
— Ну же! — От нетерпеливого окрика неуместная греза осыпалась, будто разбитый хрусталь. А щеки предательски заалели. — Не стой, как статуя! Безопасники вот-вот сообразят, что что-то пошло не так, и начнут ломиться в ванную, уже не обращая внимания на твою половую принадлежность!..
Голова почти не соображала, но я все равно сорвалась с места, будто меня кто-то в спину толкнул, и бросилась к висящему у разбитого окна флайкару. У пассажирского сидения медленно поползла вверх дверь, давая мне доступ в салон летательного транспорта. И вовремя. Я еще не успела сесть на сидение, как в дверь кто-то грохнул кулаком:
— Олуна!.. Что у тебя там происходит?.. — Я нервно завозилась, активируя фиксаторы безопасности. — Капитан Делсо? — Еще два удара в дверь, сопровождающиеся подозрительным треском. Кажется, роскошное деревянное полотно не выдержит сегодня общения с эсбэшниками. — Олуна, грызва тебе в глотку, отзовись, или я сейчас выломаю к космическому демону эту дверь! Сама потом будешь объяснять начальству, почему нужно возмещать отелю ущерб!
Это было последнее, что я услышала. Дверь флайкара вернулась на место, отрезая салон транспортного средства от внешних звуков, корпус завибрировал сильней. Мой невольный спаситель крепче вцепился руками в черных перчатках в штурвал и выжал его на себя до упора. Двигатель летающей машины приглушенно и негодующе взревел, флайкар рывком отвалился от окна отеля почти одновременно со слетевшей со своих петель дверью. В ванную ввалились сотрудники Службы Безопасности Империи, ошеломленно оглядывая разоренное помещение. Один из иштийцев резко вскинул руку с зажатым в ней бластером. Но было уже поздно. Мужчина рядом со мной резко дернул штурвал и флайкар птицей взмыл в небо. На недосягаемую для выстрелов из ручного бластера высоту.
Машина почти мгновенно поднялась на самую верхнюю, скоростную воздушную трассу и ловко влилась в почти нескончаемый поток других флайкаров, мчащихся по своим делам. Я прилипла к окну на столько, насколько позволяли фиксаторы. Ежесекундно кто-то сходил с трассы, мгновенно, камнем, падая вниз, а кто-то, наоборот, поднимался, заполняя собой образовавшуюся пустоту. Это выглядело жутко и одновременно захватывающе. Так, что перехватывало дыхание и замирало в груди сердце. Я жила и работала на искусственной станции, служащей большим сортировочным узлом Галактической Почтовой Службе.
Ввиду ограниченного пространства у нас не было скоростных воздушных трасс, да и вообще летательный транспорт не использовался для минимизации риска повреждения защитного купола. По станции передвигались наземным и подземным транспортом, последний был скучнее всего: просто черные неосвещенные туннели, в которых и передвигался шарэкс на сжатом воздухе. В вагончиках шарэкса не было даже окон, ибо бессмысленно, за ними все равно ничего не разглядеть. Так что на скоростной трассе для флайкаров я, как это ни странно звучит в наше время, оказалась впервые. И мне все было интересно.
— Не бойся, — вдруг раздался голос моего компаньона по побегу, — машина вполне безопасна, а я опытный водитель.
Кажется, кто-то по-своему интерпретировал мой интерес. Ну и ладно. Признаваться в том, что я просто сгораю от любопытства, не хотелось. Но мой интерес подогревал не только полет. Я окинула взглядом мужчину в маске, уверенно держащего флайкар в веренице таких же машин, мчащихся с сумасшедшей скоростью, и поинтересовалась:
— Зачем вы это сделали? Как вообще узнали о происходящем?
Маска надежно скрывала мимику моего компаньона, но мне почему-то показалось, что он понимающе усмехнулся:
— Правильные вопросы. Но на второй я не отвечу, с вашего позволения. — Взгляд золотистых глаз мимолетно скользнул по мне и снова уставился на трассу. — Пока не отвечу. А на первый вопрос ответ: захотелось. Захотелось хоть раз в жизни спасти прекрасную даму из беды.
Секунд тридцать я глупо хлопала ресницами, пытаясь переварить услышанное. Пока до меня не дошло:
— Издеваетесь? — Я насупилась. — Или не понимаете, в какую переделку влипли? Между прочим, там, в номере, была имперская служба безопасности!
— Я заметил, — фыркнул он, перебивая меня и закладывая такой вираж, что сердце у меня ухнуло куда-то гораздо ниже пяток. — И нет, не издеваюсь. Даже в мыслях не было.
Я бы обиделась, но в голосе мужчины явственно слышалась добрая улыбка, а не издевка. А скорость, с которой летел флайкар, пьянила и заставляла сердце сладко замирать в груди. Никогда бы не подумала, что мне так понравится адреналин, вызванный гонками в небе. А самое интересное, что мой спутник понял мое состояние, и шепнул на грани слышимости, так тихо, что мне показалось, будто я ослышалась:
— У тебя чудесная улыбка. От нее мое сердце бьется втрое быстрей. Я рад, что наши с тобой вкусы относительно скорости передвижения совпадают. — И тут же будничным тоном добавил: — Приготовься. У нас сейчас будет не более тридцати секунд на смену машины. Все нужно будет сделать очень быстро. Только тогда есть шанс скрыться от СБ.
Все еще пребывая в ступоре от услышанного, и будучи совершенно неуверенной в том, что мне не почудились эти странные, будто бы адресованные другому, гораздо более близкому существу слова, я почти не обратила внимания на то, что в следующий миг флайкар камнем упал вниз, уходя со скоростной трассы. По специальному туннелю пронизав насквозь все пять трасс, через три секунды он уже стоял посреди огромной стоянки для летательного транспорта, расположенной на крыше какого-то здания. В путеводителе по Ха`Али было сказано, что подобные стоянки разрешено размещать лишь на самых высоких общественных зданиях, а потому на планете их не так уж и много. Но осматриваться было некогда.
Я еще возилась с фиксаторами, когда дверь с моей стороны буквально отлетела в сторону и мой спутник бесцеремонно сдернул меня с сидения. Короткий забег на грани моих возможностей, и вот уже меня запихивают в другой флайкар.
Пока я натужно, с хрипами и астматическими вздохами пыталась выровнять дыхание, мой спутник собственноручно активировал на мне фиксаторы и быстро занял место водителя. В следующее мгновение мягко заурчал мощный движок и летательный аппарат легко оттолкнулся от поверхности стоянки. Мне показалось, что все это заняло куда меньше тридцати секунд. Но как бы мы ни торопились, все равно не успели: в тот момент, когда рука моего спутника под моим жадным взглядом потянулась к застежкам маски, раздалось неотвратимое как сама судьба:
— Именем императора! Заглушите двигатель и выходите с поднятыми руками! В противном случае будет произведен выстрел на поражение.
По позвоночнику скользнула ледяная капелька. И я, позабыв про свои интерес, в ужасе уставилась на своего компаньона по побегу: каким-то невероятным способом, но нас настигли. Мы не успели уйти.
Придя домой после длинной и сложной смены на приемно-сортировочном пункте Галактической почтовой службы, я любила завалиться на удобный диванчик и посмотреть в галанете какой-нибудь боевичок. В тишине уютной и безопасной квартиры пережить опасные приключения вместе с героями фильма, посочувствовать им, а может быть и сказать, что я поступила бы лучше и не допустила такой-то ошибки, давало мне необходимый заряд адреналина, раскрашивало унылые рабочие будни рядового подданного Империи. Но наблюдая за подобными приключениями, я как-то не ожидала, что однажды и сама окажусь в самой гуще событий. Реальных событий. И абсолютно реальной опасности. В отличие от той, которую я привыкла переживать вместе с героями боевиков.
Мой спутник длинно и свистяще выругался, рывком закладывая жуткий вираж. Маневрирование на такой низкой высоте едва не привело к трагедии: я тоненько взвизгнула и тут же закусила губу до крови, когда увидела, как нам навстречу падает желающий припарковаться флайкар. В какой-то момент машины оказались настолько близко, что я различила неаккуратные царапины на днище и боку встречного флайкара со стороны водителя. Видимо, хозяин летательного аппарата не отличался умением и аккуратностью на воздушных трассах.
В голове мелькнула малодушная мысль на тему того, что вот он, конец, которого не ждала и не гадала. Отдохнула ты, девочка, называется, за чужой счет. Но к счастью, мой спутник оказался гораздо более опытным пилотом, чем владелец встречного транспорта. Еще один жуткий вираж, и мы свечой устремились в небо, в нарушение всех мыслимых и немыслимых правил набирая скорость еще до выхода на нужную трассу.
— Если страшно, то лучше закрой глаза, — вдруг раздался мягкий, неправдоподобно мягкий в наших условиях голос моего компаньона. — Я рассчитывал на этом флайкаре добраться до космодрома и улететь с планеты, но нас засекли. Теперь СБ знает, на каком мы транспорте, а значит, пытаться пролететь на нем через пункты контроля чистое самоубийство. Нас попросту поджарят из бластера. Придется менять транспорт. Но я подобного, к сожалению, не предусмотрел, запасного флайкара нет. Чтобы что-то придумать, нужно время. Так что я сейчас буду петлять, в попытке запутать след, надеюсь, на радар нас поймать не успели. Иначе будет совсем плохо. Так что, если страшно, лучше не смотри. Обещаю, аварийных ситуаций не будет. Нам сейчас лучше не привлекать к себе лишнего внимания.
Вначале я послушалась совета. Но очень быстро поняла, что так еще хуже. Лететь, не видя куда, куда страшнее, чем видеть, как тебя вот-вот протаранит мчащийся навстречу с безумной скоростью чужой флайкар. И я открыла глаза.
К счастью, к этому моменту мой спутник уже выровнял скорость, влившись в поток мчащихся машин на самой верхней трассе. С облегчением переведя дух, я обмякла на своем месте. После пережитого хотелось пить и в туалет. Облизнув пересохшие губы, я хрипло спросила:
— Куда мы сейчас?
Мой компаньон ответил не сразу. Подумал несколько секунд, а потом нехотя качнул головой:
— Пока не знаю. Пытаюсь придумать, где для нас будет безопасно.
Я хмыкнула. Небось, уже триста раз пожалел, что ввязался в эту передрягу. Но говорить об этом вслух не стала. Это было бы грубо и оскорбительно. Вместо этого предложила:
— Высади меня где-нибудь. Без меня ты эсбэшникам явно неинтересен.
— Думаешь? — в его голосе явно прозвучала насмешка. — Я помог бежать тебе из-под стражи, уверена, что у Службы Безопасности ко мне нет никаких претензий? Кстати, из-з чего тебя арестовали? Какое обвинение предъявили?
Я смутилась. И из-за глупости, которую сболтнула не подумав. И из-за вопросов, на которые у меня не было ответа. Пожала плечами:
— Не знаю, что тебе ответить. Меня с порога скрутили, надели браслеты, зачитали мои права, как в каком-то дешевом боевике, и начали обыск. Нашли какой-то странный конверт. И у меня сложилось впечатление, что именно за ним безопасники и приходили, — задумчиво добавила я. — Но вся соль в том, что впервые этот конверт я увидела, когда мне его сунул под нос офицер, проводивший обыск.
— Любопытно. — Закладывая новый вираж, чтобы перестроиться на другую полосу движения, мой компаньон мазнул по мне мимолетным взглядом золотистых глаз. — Похоже на подставу и формальный повод для ареста. Ты чья-то подружка? Или замаскированная супруга главы какой-нибудь корпорации? — в последних его словах прозвучала насмешка, почти издевка. И я позволила себе обидеться.
— Не смешно, — отрезала, отворачиваясь от юмориста к окну. И тут же оторопело обернулась назад: — Ты куда меня привез?!
А флайкар уже плавно опускался на стоянку, расположенную на… крыше отеля «Ха`Ангрия»!
Аккуратно припарковавшись и заглушив двигатель, мой компаньон под моим опешившим взглядом невозмутимо потянулся к… застежкам маски! Расстегнув их и стянув ее с головы, он пригладил светлые волосы и хитро мне усмехнулся:
— А что тебе не нравится? По-моему, отличное безопасное место. Сейчас все эсбэшники гоняются за нами по всему городу, с пеной у рта пытаясь вычислить наш маршрут и перехватить нас. А мы пока посидим тихонько в твоем номере. Там нас будут искать в последнюю очередь.
От шока у меня пропал дар речи. Глупо моргая, я смотрела на сидящего рядом со мной… самого настоящего сиренита! Нежно-голубая кожа с золотистой вязью узора на висках и скулах, очень светлые, почти белоснежные волосы и золотые, как закат глаза явно указывали на принадлежность моего компаньона к самой закрытой и самой загадочной на сегодняшний день расе. Имперские дипломаты много лет безуспешно пытались наладить контакты с сиренитами. Я, как и все жители империи, с замиранием сердца следила за этим процессом. Но представители таинственной голубокожей расы только недавно согласились прислать свою дипмиссию и встретиться с представителями Империи. И вот, пожалуйста, я сбежала из-под ареста с одним из них! Я так удивилась этому факту, что даже позабыла возмутиться глупейшим планом отсидки в моем номере!
Постепенно шок сошел на нет, и в тот момент, когда сиренит невозмутимо попытался выудить меня из салона флайкара, обойдя тот и открыв пассажирскую дверь с моей стороны, возмутилась, вырывая у парня свою руку и не давая вытащить на стоянку:
— Ты ненормальный! Думаешь, номер бросили просто так, не охраняя? И мы спокойно сможем его открыть и войти? Может, еще ужин с шампанским в номер закажешь, а я оплачу? Чтоб уж точно оповестить всех желающих…
— Не кричи! — к моим губам вдруг прижался теплый палец, прерывая поток обвинений. — А для ужина еще слишком рано.
Я опешила повторно, в онемении глядя в странно мерцающие, чуждые золотые глаза. Ни у одной из известных мне рас не было настолько красивых, настолько живых, богатых, как сама Вселенная радужек. Они дышали, пульсировали, манили в них окунуться. И утонуть. От этого теплого золотого света кровь в жилах пузырилась и играла как шампанское. Идиотская мысль. И откуда она только взялась?
У меня закружилась голова от ласкового, притягивающего золотого сияния. И только тогда я поняла, что все это время сидела, не дыша, затаив дыхание. Судорожно втянула носом воздух, потрясенно глядя на этого искусителя. В голове было почему-то пусто и звонко. И хотелось плюнуть на все и всех, прижаться к затянутой плотной черной тканью груди и затихнуть, слушая размеренное биение инопланетного сердца.
Сиренит убрал палец с моих губ, напоследок слегка мазнув по ним подушечкой, с непонятным сожалением вздохнул и добавил:
— Мы не будем ломиться в твой номер через входные двери. Там, ты права, скорее всего стоит оповещающий о входящих и выходящих маяк. Но можно попробовать проникнуть через окно. Думаю, на окна безопасники вряд ли додумались поставить сигналки, — он коротко хохотнул. — Номер-то находится на сто тридцатом этаже!
Ну да, среди всех известных рас, обладающих крыльями нет. А по-другому до окна верхних этажей не добраться. Вряд ли офицеры Службы безопасности могли предположить, что найдется еще один сумасшедший, чтобы повторить подвиг моего компаньона. Оставалась одна проблема: а как, собственно, мы заберемся в окно, если флайкар остается на стоянке, а крыльев, как я уже говорила, у нас нет?
ГЛАВА 2
Я больше не сопротивлялась. Позволила аккуратно вытащить себя из салона флайкара, молча подождала, пока сиренит закроет его, и послушно позволила увлечь себя в сторону административной будки в самом центре крыши-стоянки. И только там, пока мой компаньон что-то делал с замком, загораживая от меня дверь своими широкими плечами, в голову пришла еще одна мысль, для разнообразия здравая. Я вдруг сообразила, что подчиняюсь этому странному парню, вернее, молодому мужчине, покорно, без малейшего признака неудовольствия. Как безмозглое домашнее животное позволяю таскать себя туда, куда нужно ему, не задумываясь, села в чужой флайкар и совершила побег из-под ареста… Подобной глупости за мной ранее не наблюдалось. Да даже у роботов-дроидов соображения больше! Что вообще происходит? Что я творю и с кем связалась? Меня что, одурманили или загипнотизировали?
Замок сдался усилиям моего компаньона с тихим, едва слышным недовольным писком. В ту же секунду мое запястье оказалось в капкане сильной теплой руки, сиренит потянул меня за собой в помещение. И я опять пошла. Но на этот раз уже осознанно, внимательно осматриваясь по сторонам. Информация никогда не бывает лишней, кажется, так говорили в тех фильмах и постановках, которыми я увлекалась.
Тесное пространство, в котором мы с трудом помещались вдвоем, оказалось плохо освещенной и пыльной лестницей вниз. Ни разу в своей жизни я не видела ничего подобного вживую. Мои любимые боевики и триллеры оживали на глазах. И неожиданно в голову пришло предположение, что это какое-то дополнение к путевке. Проходила же я тестирование, для определения вкусов и склонностей для максимального их удовлетворения! А вдруг Искусственный Интеллект считал мою любовь к подобным зрелищам и воплотил их для меня в жизнь?
Предположение было глупое, но от него стало немного легче, и я уже менее скованно и более охотно последовала за сиренитом вниз. Он тоже вполне вписывался в мою гипотезу, узнав, куда я полечу, перед тем как получить на руки свою путевку, я мечтала увидеть представителей загадочной расы поближе. А если совсем уж повезет, то и пообщаться. Ну хотя бы вечером в баре за флиртом с рюмочкой сладкого хаалийского ликера.
К сожалению, погрузившись в свои размышления и догадки, я опять утратила связь с реальностью. И опомнилась только тогда, когда мой спутник мягко придержал меня за плечо и шепнул:
— Подожди меня здесь. Тебе не стоит идти дальше, слишком велик риск, что попадешь на камеры, а отключить их здесь еще опаснее. Служба Безопасности примчится мгновенно.
Он смотрел на меня очень серьезно, буквально гипнотизируя мягко мерцающими золотыми глазами. И я опять покорно, как ребенок, кивнула, соглашаясь выполнить приказ. А это совершенно точно был приказ, хоть и высказанный в очень смягченной форме. Но осознала я это, когда сиренит скрылся за поворотом и колдовское очарование его взгляда растаяло как ядовитая дымка.
Я забеспокоилась. Этот парень очень странно на меня действовал. Таким образом он вполне может приказать мне выйти днем голой на улицу или войти без защиты в ремонтную зону двигателей для космических кораблей! Я выполню любую его прихоть, даже не осознавая, чем мне это грозит. Помрачнев, я осторожно приблизилась к повороту, за которым исчез сиренит, и очень аккуратно выглянула…
Мой спутник мне не соврал. Идти далее для меня было равносильно добровольной сдаче офицерам Службы Безопасности Империи. Потому что за углом начинался этаж, отведенный миссии сиренитов! Вот уж воистину мечтать нужно осторожно! Горький смех вулканической лавой рвался из груди. Ну что, Илайна, хотела пообщаться с сиренитами? Получи и распишись! Но вообще, происходило нечто очень и очень странное, не укладывающееся у меня в голове, не подчиняющееся никакой логике. Я обвела внимательным взглядом немыслимую роскошь деревянной отделки стен и пола. Яркий свет скрытых в потолке светильников теплыми лужицами плескался на настоящем паркете. И в этом свете купались двое: мой спутник стоял всего метрах в трех от меня и… явно отдавал какие-то распоряжения!
Языка сиренитов я не знала. Понаблюдав некоторое время, как второй сиренит в одежде, очень похожей на военную форму, со странными, непривычными глазу регалиями, склонив голову, почтительно слушает моего компаньона и кивает в ответ, я так же бесшумно вернулась назад. Стоять на повороте опасалась, не хотелось влипнуть как безмозглые героини моих любимых боевиков. А навыков шпионской деятельности, в отличие от «моего» сиренита, у меня не было.
Немного подумав, я сползла по стене и устроилась на полу со всем доступным в этих условиях комфортом. А потом еще и голову положила на руки. Все тело ломило, будто по нему прошелся паровой каток, которым на станции запечатывали контейнеры и большие посылки. А ведь с момента моего пробуждения в роскошном номере отеля «Ха`Ангрия» прошло не более трех часов. А может быть, и еще меньше.
Наверное, я ненадолго отключилась от усталости и не услышала его приближения. Просто взвилась, будто подброшенная пружиной, когда кто-то встряхнул меня за плечо и позвал:
— Просыпайся! Здесь сквозит по полу, ты простудишься.
Думаю, мой компаньон и предположить не мог, насколько опасными бывают уставшие и вымотанные морально девушки. Резко вскочив на ноги и очумело мотая головой, я сильно ударилась ею обо что-то и тут же взвыла от боли.
Из глаз будто искры посыпались. Вот те самые, которые межгалактическая корпорация Санта-Клауса ежегодно рассылает во все уголки Вселенной, чтобы безопасным даже для кораблей фейерверком отметить приход Рождества. А в следующее мгновение мне кто-то зажал рот ладонью, и мы полетели куда-то вниз…
Я упала не на пол, а на чье-то жилистое тело, беззвучно содрогнувшееся подо мной. Но все равно было больно и из легких выбило весь воздух. Правда, опомнилась я гораздо быстрей, чем мой компаньон, а упала я на него. Пользуясь тем, что он не сразу пришел в себя от удара, чуть повернув голову, получила возможность изучить лицо сиренита, так сказать, в непосредственной близости. Нежно-голубую, лишенную какой-либо растительности, почти совершенную кожу. Жесткую линию упрямого подбородка. Красивый, чувственный рисунок губ. Прямой аккуратный нос. Слишком аккуратный для мужчины.
В этот момент опахала белоснежных ресниц дрогнули, и сиренит скосил на меня золотистый взгляд. Я застыла на месте, пойманная за разглядыванием чужого лица. У него и вправду был какой-то магнетический, гипнотический взгляд, в котором я тонула. Но уже через секунду сиренит насмешливо дернул уголком губ, разрушая волшебное очарование момента:
— Дана, да вы не девушка, а оружие массового поражения! Вы это знаете?
Вот гад! Опять издевается!
Чтобы ответ по возможности прозвучал невозмутимо, мне пришлось собрать в кулак всю свою волю. Но в итоге я могла бы собой гордиться: голос звучал у меня спокойно и скучающе. Так, будто я не лежала на инопланетнике, принадлежащем к самой таинственной и загадочной расе, а объясняла правила пересылки грузов туповатому трайну:
— Первый раз слышу! Раньше, знаете ли, мне как-то не приходилось сбегать из-под ареста с высокопоставленным сиренитом. И никто не подкрадывался ко мне во время отдыха…
Веселый смешок перебил мою отповедь этому нахалу:
— Подглядывала, значит? — Он вдруг очень легко и изящно, будто я была невесомой, вскочил на ноги, не выпуская меня из рук. — А тебя разве не учили, что подглядывать нехорошо?
Я опять попала в плен колдовского сияния золотых глаз. Потому что вместо того, чтобы возмутиться несправедливыми обвинениями, ляпнула:
— Может быть и нехорошо. Но зато жутко интересно. И можно узнать много нового. — Я помолчала, разглядывая почти совершенное лицо, обрамленное белоснежными волосами, а потом непринужденно добавила: — Надеюсь, ты не какой-нибудь принц или правитель?
Сиренит поперхнулся смешком и недоверчиво покачал головой:
— Это все, что тебя интересует?
Я кивнула. И добавила:
— Не хочется, знаешь ли, чтобы в довесок к уже полученным обвинениям, обвинили еще и в похищении высокопоставленной особы.
Мой компаньон только головой покачал и ничего мне не ответил, молча увлекая за собой. Я почувствовала себя дурочкой. Пришлось сосредоточится на том, куда мы идем и что делаем. Тем более что это явно не было лишним: оказалось, что в углу пыльной и неухоженной лестницы имеется замаскированная дверь. Не зная, где она – ни за что не найдешь! Но сиренит явно знал. Ощупав раскрытой ладонью часть стены, он что-то нажал, а потом поднес небольшой, не более пяти сантиметров по самой длинной стороне, приборчик к открывшейся нише. Спустя меньше минуты раздался щелчок, и дверь открылась, а я с изумлением заглянула в дверной проем.
Оказалось, что эта неприметная, замаскированная дверь ведет на лоджию моего номера! Вот так просто?
Сиренит первый шагнул за дверь. Осмотрелся, сделал мне знак оставаться на месте и прошелся туда-сюда, заглядывая в номер через панорамные окна и аккуратно выглядывая с лоджии. Очевидно, увиденное его удовлетворило, потому что, вернувшись обратно, он кивнул мне, приглашая следовать за ним.
Странно было входить с балкона сквозь отпертую все тем же приборчиком дверь в пустой и притихший номер. Едва переступив порог, я замерла и жадно огляделась по сторонам. На первый взгляд, в комнате все было в порядке. Но приглядевшись, можно было заметить слишком правильно и аккуратно сложенные вещи, я так не делаю, видимо, горничная постаралась. Как-то странно, неестественно, поставленный поперек прохода стул. А у входной двери мне почудилось, что на полу что-то рассыпано. Что-то похожее на муку. Но откуда бы ей здесь взяться?
Любопытство толкало подойти поближе и посмотреть, не почудилось ли мне, но стоило сделать лишь шаг по направлению к двери, как сиренит поймал меня за рукав и покачал укоризненно головой:
— Не стоит. На входной двери обязательно стоят сигналки. Только приблизишься к ней, и СБ сразу об этом узнает. Оно того не стоит.
Я смутилась и попробовала оправдаться:
— Да я только хотела глянуть, вправду у порога что-то рассыпано, или мне показалось!
Сиренит бросил короткий взгляд в сторону двери:
— Рассыпано, не показалось. Но проверять, что именно, не желательно. Могли, конечно, и нечаянно просыпать, но больше похоже, что это сделано специально. В расчете на женскую аккуратность. Или любопытство. Как в случае с тобой. Лучше даже не смотри в ту сторону. И вообще, старайся ничего не трогать. Пока побудем здесь. А как мне подготовят другой флайкар, уйдем отсюда. — Он крепко ухватил меня за запястье и подвел к дивану: — Посиди пока тут. Если хочешь, можешь полежать. В общем, отдыхай набирайся сил, они нам понадобятся.
Не сопротивляясь, я присела на диван, на котором еще недавно сидела под конвоем иштийки, рассеянно разгладила ладонью дорогую ткань обивки и вздохнула. Адреналин уже схлынул, оставляя после себя опустошенность. Взамен него на мягких лапках подкралась истерика. Я не понимала, что вокруг меня происходит, почему меня арестовали и за что, почему вмешался этот странный сиренит, и что будет дальше.
Не могу же я целую вечность бегать от Службы Безопасности! Скоро истечет срок путевки и мой отпуск, мне нужно будет вернуться на работу. Иначе нечем будет платить за квартиру, не за что покупать еду и одежду, оплачивать абонемент в фитнесс-клуб… Боже, ну зачем я увязалась за этим сумасшедшим сиренитом?! Наверняка к этому времени уже бы выяснилось, что офицеры ошиблись и поторопились с моим арестом. Меня бы уже отпустили, и я бы сейчас плавала в бассейне. Или сидела бы в баре, потягивала какой-нибудь экзотический коктейль и строила планы на остаток дня…
Смахнув ладонью навернувшиеся на глаза слезы, я некрасиво шмыгнула носом и посмотрела на замершего в углу у окна сиренита:
— Может, расскажешь уже, что происходит? Почему ты вмешался и фактически выкрал меня из-под ареста? И что дальше будет со мной?
С ответом мой компаньон не торопился. Задумчиво окинул меня золотым взглядом с ног и до головы, потом отстраненно перевел взгляд за окно. Будто бы я и не задавала никаких вопросов. Или он искал ответы на них, разглядывая скоростные воздушные трассы. Я уже было подумала, что меня проигнорировали, когда он наконец заговорил. Но понятнее и легче после его слов не стало:
— Пока еще рано давать ответы на первые два вопроса. А что будет дальше… — Сиренит вдруг в три огромных шага пересек комнату и сел рядом со мной. Заглянул внимательно в глаза, поправил выбившийся локон и погладил по плечу: — Потерпи. Совсем скоро все встанет на свои места, и ты все поймешь. Что касается того, что будет дальше, то мы пока посидим здесь. Здесь для нас безопаснее всего. Сотрудники дипмиссии уже убрали со стоянки засвеченный флайт, так что вопросов не будет. А когда подготовят замену, мы с тобой переберемся на сиренитский корабль. В отличии от этого отеля, его территория считается территорией другой страны и планеты. Служба Безопасности не сможет проникнуть внутрь без дипломатического скандала. А Империя не пойдет на скандал, слишком хочет дружбы с моим народом…
У меня было странное ощущение. Я могла бы поклясться на чем угодно, что этого мужчину я увидела сегодня впервые. И вместе с тем, меня не покидало ощущение, что он хорошо знает меня. Знает, и ждет от меня каких-то определенных действий. Слишком уж пристально и выжидательно смотрел он мне в глаза. Слишком интимными были некоторые прикосновения. Да и отношение… Так не обращаются с незнакомыми девушками. Даже принадлежащими к расе вергаров. Пусть мы славимся на всю Вселенную свободой нравов и отсутствием комплексов, но все равно в жестах сиренита нет-нет, и проскальзывало что-то слишком личное. А еще затаенная надежда на что-то. Вот только на что?
Сиренит, в очередной раз не дождавшийся от меня какой-то нужной ему реакции, вздохнул и вдруг притянул мою голову себе на плечо, одновременно откидываясь на мягкую спинку дивана:
— Поспи. Часа два у нас точно есть на отдых, может, больше.
И опять его жест поразил меня какой-то странной заботой, беспокойством об очень близком и дорогом существе. Чувствуя себя до крайности неловко, я позволила прижать себя к груди. Неуклюже замерев и не зная, куда деть руки, прислушалась к нервному, рваному ритму чужого сердца. А ведь сиренит не так уж и спокоен, как хочет мне показать! Что же его так тревожит? Почему вообще ввязался в эту историю, помогая совершенно незнакомой девице?
— …Илайна, ты такая счастливица!.. — экзальтированно воскликнула Ананда да Шуа, оператор погрузочных дроидов, тоже вергарка, как и я. — Выиграть путевку на самый крутой курорт во Вселенной! Там сто-о-олько крутых красавчиков!.. — сотрудница забавно прижала к груди заломленные руки и будто в экстазе закатила глаза.
Ананда была старше меня на целую вечность – на восемь лет, и считала, что это обстоятельство давало ей право поучать меня, как поступать с мужчинами, чтобы устроить свою судьбу наилучшим образом. Я морщилась от каждой нотации. Обычно вергарки очень спокойно относились к смене половых партнеров, наша раса вообще не отличалась постоянством и семьи в общепринятом смысле этого слова у нашей расы складывались не более, чем у четверти взрослого населения. Остальные предпочитали, скажем так, разнообразие, умудряясь между сменой партнеров воспитывать детей и строить карьеру. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что вергары редко достигали не то, что высот карьерной лестницы, даже до ее середины добирались единицы. Нетерпение – отличительная черта моей расы, не давала нам сосредоточится на чем-то одном. В этом плане я выгодно отличалась от своих соотечественников. Не гонялась за развлечениями и переменами, не меняла без конца место жительства и работы. Но и высокого интеллекта при рождении мне не досталось. Наверное, именно по этой причине я никак не могла подняться даже до старшей смены. Хотя работала на одном месте уже более пяти лет. Моя начальница, принадлежащая к расчетливой и педантичной расе киффов, часто шпыняла меня за то, что соображаю медленнее других, и говаривала, что быть мне с таким интеллектом сортировщицей без чинов и регалий до конца моих дней.
— С умением Илайны «быстро» ориентироваться, — ядовито встряла вышеупомянутая дана начальница, грузно пробираясь на свое рабочее место, — она не то что счастье, даже ребенка с курорта не привезет! Говорю же…
— Вы несправедливы к Илайне, дана Монтре, — сухо упрекнула начальницу землянка Тина, моя единственная подруга и напарница. — Вот вы счастливы и в повседневной жизни: у вас высокооплачиваемая должность, хорошее жилье, любящий супруг, дети и внуки, а у Илайны даже родителей нет! По-моему, справедливо, что мироздание хотя бы таким способом пытается ей компенсировать сиротское детство и борьбу за место под солнцем!
Дана начальница презрительно фыркнула в ответ, не скрывая своего отношения ко мне:
— А я предлагала вашей несчастной сиротке немалые деньги за эту путевку! Она могла бы поправить свои финансовые дела и поехать отдохнуть куда-то, что больше соответствует ее возрастным границам. Глядишь бы и действительно обзавелась семьей! А на Ха`Али она может только полюбоваться на мужчин издалека! Кому из богачей или политиков нужна нищая серая мышка?
Но Тина не сдавалась:
— На Ха`Али есть не только богачи и политики. И потом, магнаты и государственные деятели тоже устают от блеска бриллиантов и софитов, и хотят отдохнуть с кем-то более натуральным и приятным для глаз.
— Это Илайна-то приятна для глаз?!
Дана Монтре так презрительно и уничижительно фыркнула, что я невольно схватила Тину за рукав и покачала головой. Без толку спорить с начальством, дана все равно останется при своем мнении. А Тина по глупости наживет себе из-за меня врага.
Дана начальница, считая дискуссию завершенной, отвернулась от нас, надела наушники, в которых обычно работала, чтобы не отвлекаться на шум, и запустила терминал. А напарница гневно что-то буркнула в ее адрес, прожигая спину киффы ненавидящим взглядом, и добавила сердито:
— Плюнь на нее, Илайна! Она бесится, что даже на старости лет ее не хотят повышать до среднего управленческого звена, вот и отыгрывается на тех, кто слабее. А на самом деле в своих неудачах она виновата сама. Не нужно было отказываться от курсов повышения квалификации только потому, что для прохождения их нужно лететь на другую планету. Глядишь бы, уже давно работала бы в управе! А ты на нее не смотри и ее ошибок не повторяй! Если жизнь дает шанс – хватайся за него руками, ногами и зубами! Раз тебе досталась эта путевка – значит, тебе пришла пора покинуть нашу замшелую базу! Лети повеселись хорошенько! И обязательно найди себе мужика!..
Эх, Тина! Знала бы ты, как я здесь веселюсь… Хотя, одно твое пожелание, кажется, исполнится. Мужика я себе нашла. Почти.
Воспоминания причинили неожиданно сильную боль. Я не осознавала, что плачу, до тех пор, пока палец сиренита не стер осторожно с моих щек влагу:
— Не реви, — шепнул он, на мгновение крепче прижимая меня к себе, — не реви, слышишь? Не могу слышать, как ты плачешь, сердце разрывается на части. Все будет хорошо! Я тебе в этом клянусь! Ну, подумаешь, мелкие трудности! Мы справимся, обязательно справимся со всеми проблемами! И тогда у тебя будет все хорошо!
Голос сиренита звучал хоть и взволнованно, но убежденно. Он твердо верил в свою правоту. А вот я попросту не знала, что ему на это ответить. Происходящее не укладывалось в голове. Но, как оказалось, моему компаньону и не требовался ответ. Чуть повозившись, он неловко принялся нажимать какие-то кнопки на дорогом и навороченном наручном смарткомме.
— Сейчас новости местные поймаю, сама убедишься, что все хорошо. На фоне прибытия сиренитской дипмиссии казус со Службой Безопасности никому не интересен. Отсидимся тихонько и…
Что «и», так и осталось загадкой. Сиренит недоговорил. Именно в этот момент включился новостной канал, и мы оба оцепенели. На развернувшейся перед нами голограмме замедленная съемка демонстрировала, как мы с ним выбираемся из одного флайкара и бежим через стоянку к другому. В какой-то момент всем желающим крупным планом продемонстрировали мое лицо. Но это все были мелочи. Потому что голос диктора за кадром бесстрастно вещал:
— Жители и гости планеты Ха`Али! Власти курорта обращаются к вам и призывают быть максимально осторожными и внимательными! Сегодня из-под стражи при непосредственной помощи неустановленного сообщника, — здесь голограмма продемонстрировала бесстрастную черную маску сиренита, — бежала опасная преступница. — И снова на всю голограмму мое сосредоточенное лицо. — Если вам что-то известно о ее местонахождении, просим немедленно сообщить в ближайший отдел Управления Безопасности Империи! Не пытайтесь задержать девушку самостоятельно! У нее при себе может находиться «бриллиантовая пыль»! Если вы не в курсе, то на некоторые расы этот наркотик действует как мгновенный смертельный яд. А у некоторых рас вызывает стойкое привыкание от одного вдоха. Кроме того, на данную минуту ничего не известно про ее сообщника. Он так же может быть вооружен и очень опасен…
Комната перед глазами совершила кульбит. Вот тебе и никому не интересна!
Сообщение мы дослушали до конца. Но там уже не было ничего существенного, могущего в корне изменить мою судьбу. Почему именно мою? Да потому что я была железно уверенна, что сиренит сейчас кашлянет смущенно, извинится, и скажет, что прогулка перестала быть томной, дальше мне придется выкручиваться самой. Или вообще выйдет под благовидным предлогом и больше я его никогда не увижу.
От этой мысли в груди что-то болезненно сжалось. И я с удивлением поняла, что странный незнакомец, почему-то бесцеремонно встрявший не в свое дело, за очень короткий промежуток времени стал мне близким и дорогим. Осознав эту истину, я похолодела. Что со мной происходит? Это воздух Ха`Али так на меня действует? Или я подхватила опасный космический вирус? Проклятый квазар, да что со мной? Во что я вляпалась?
Дослушав сообщение и нервно отключив смарткомм, мой спутник некоторое время невидящим взглядом смотрел куда-то в пространство перед собой. Я украдкой изучала жесткую линию его челюсти и едва заметно пульсирующую жилку на шее, отчаянно давя в себе желание прикоснуться к этой трогательной жилке губами. Унять ее нервное биение. Ощутить вкус его кожи…
Тело пронизала дрожь предвкушения. Ладони буквально зачесались прикоснуться к голубоватой коже обнимавшего меня за плечи сиренита. И я, испугавшись нахлынувших непонятно откуда желаний, завозилась у него под рукой, стремясь оттуда выбраться, пока сиренит не догадался, что со мной происходит.
Реакции сиренита, как оказалось, я опасалась совершенно напрасно. Его настолько поглотили собственные мысли, что даже мою возню он интерпретировал по-своему:
— Погоди, — рассеянно попросил сиренит, поглаживая меня по плечу, — в ванной же разбито стекло, там наверняка стоят сигналки и датчики. Потерпи немного, я сейчас пытаюсь придумать для нас выход из создавшегося положения.
И снова меня пронизало странное, сладкое, опьяняющее чувство. Даже голова на миг закружилась. Я застыла под рукой сиренита. Да что же это такое? Неужели?.. Великие боги космоса!.. Неужели спустя столько лет наконец проснулся знаменитый инстинкт вергарок?
Внутри все похолодело до космической мерзлоты. Женщины моей расы отличались неуемным, подчас совершенно неуправляемым темпераментом, толкающим их в мужские объятия сразу же, едва созревал организм. По этой причине уже давно подросткам-вергарцам женского пола еще при первых признаках полового созревания вшивали специальную капсулу, контролирующую зачатие. И появление всяческих инфекций. Только после этого революционного по своей сути решения, снизились смертность среди вергарок и неконтролируемый рост вергарского населения.
Среди имперцев даже ходили шутки и проклятия насчет женщин моей расы. Мол, чтоб тебе жениться без права развода на вергарке. Вот только я оказалась бракованным экземпляром. Дожив до двадцати восьми лет, я еще ни разу не испытывала не то, что неконтролируемой тяги к какому-то мужчине, у меня вообще не возникало желания забраться в чью-то постель. Мне было хорошо и в своей узкой девичьей койке. И вот появляется этот сиренит…
— Нам придется расстаться! — напуганная сверх всякой меры собственными эмоциями и ощущениями, выпалила я, не раздумывая.
— Нам придется разделиться, — одновременно со мной хмуро сообщил сиренит, — другого выхода я не вижу.
Мы оба застыли на месте, настороженно и с подозрением глядя друг на друга. А я, несмотря на то что сама стремилась отделаться от компаньона как можно быстрей, еще и испытала жгучую, огненную боль разочарования. Быстро же он решил избавиться от меня!
Некоторое время мы молчали, изучая лица друг друга. А потом сиренит осторожно прочистил горло и спросил:
— Почему ты так решила?
Горечь подтапливала меня изнутри, грозя ежесекундно вырваться из горла и глаз потоком истерических рыданий. Но я кое-как нашла в себе силы на спокойный ответ:
— Это же очевидно: твое лицо никто не видел, и никто не заподозрит, что именно ты помог мне бежать. Если разделимся, то ты без проблем вернешься к прежней, нормальной жизни.
Некоторое время сиренит еще смотрел на меня выжидающе, будто ждал продолжения. Но потом, поняв, что больше ничего не дождется, вздохнул:
— Мда-а-а… Благородно с твоей стороны. Благородно, но глупо. Я не собираюсь бросать тебя на произвол судьбы. И не собираюсь отказываться от своих обязательств. Просто не вижу другого способа доставить тебя на наш корабль, кроме как в качестве груза. Извини. И да, все стало слишком серьезно. Ты, наверное, это поняла уже и сама. Похоже, имперцы сумели раскопать куда больше, чем мы считали. Так что к прежней жизни ты теперь точно уже не вернешься. Наиболее оптимальный для тебя вариант сейчас – «погибнуть» где-нибудь во флайкаре. В летающем транспорте проще всего устроить такой «несчастный случай», чтобы от тела ничего не осталось.
Не знаю, почему мое сознание зацепилось именно за слова про несчастный случай во флайкаре. Наверное, неподготовленная психика, привыкшая к тихой, размеренной жизни, дала сбой. Но так или иначе, а я вскочила, будто пружиной подброшенная, почти ничего не соображая от бушующего внутри пожара эмоций, и зашипела на оторопевшего сиренита:
— Если ищешь возможность избавиться от меня – так и скажи! Не нужно убивать! Сама уйду! Так хоть мизерный, но останется шанс вернуться к привычной жизни… — Глаза и горло жгло от подступающих слез. Я подняла взгляд к расплывающемуся перед набухшими влагой глазами потолку и тоскливо спросила неизвестно кого: — Господи, ну за что?! Лучше бы я действительно отдала эту путевку начальнице!..
— Ты бы не смогла это сделать! — уверенно возразил сиренит, и меня вдруг обняли его крепкие руки. Одной рукой он прижал меня к груди, второй нежно стер льющиеся из глаз слезы. И тихо шепнул: — Не плачь! Все будет хорошо, я тебе в этом клянусь! Только не плачь! Твои слезы рвут мою душу в клочья…
Странное притяжение снова захватило меня в свой опьяняющий плен. Я уже даже не пыталась придумать гипотезу на предмет того, что со мной происходит. Просто стояла в кольце сильных рук, смотрела в золотое сияние глаз и пыталась убедить себя в том, что это не сон и не бред воспаленного сознания. Слишком уж странно и слишком хорошо было то, что я видела, слышала и ощущала. Слишком нереально. Но, может быть, и вправду стоит плюнуть на все и с головой окунуться в неведомые будоражащие ощущения? Даже если это квест, входящий в путевку, потом, на старости лет, будет что вспомнить.
Хоровод странных мыслей пугал. Собственные желания, толкающие прикоснуться к голубоватой коже, тоже. Чтобы хоть как-то отвлечься, избавиться от смущающих меня порывов, спросила первое, что пришло в голову:
— Почему не смогла бы передать путевку начальнице? Лотерея ведь не была именной.
Он улыбнулся. Словно где-то там, внутри его головы золотистое солнышко засияло. Казалось, золотой свет лился не только из глаз сиренита, даже его нежно-голубая кожа окуталась золотистой дымкой, как пыльцой. Я невольно засмотрелась на это зрелище, приоткрыв от удивления рот. И тем оглушающе прозвучал уверенный ответ моего компаньона:
— Потому что твой отец вложил слишком много сил и средств в эту многоходовку.
ГЛАВА 3
Сложно сказать, что я в этот момент почувствовала. Скорее всего, я даже не сразу осознала услышанное. Да и как можно соотнести подобные слова с собой, если ты двадцать восемь лет живешь в полной уверенности, что ты – никому не нужная сирота, а твои родители погибли в столкновении двух флайкаров?
Наверное, с минуту я, молча и глупо улыбаясь, смотрела в лицо сирениту. А потом реальность понемногу начала просачиваться в мой уютный мирок холодными щупальцами страха, ползущими по позвоночнику, пропустившим пару ударов сердцем и отказывающимся принимать слова про отца разумом. Улыбка медленно стекла с моих губ, когда я наконец осознала, что никто даже не думает шутить надо мной. Онемевшие губы отказывались шевелиться. Но я все равно выдавила из себя вопрос:
— Как… отец?.. Он же… он… мертвый…
Сиренит не перестал улыбаться. И от этого у меня возникло иррациональное ощущение, что надо мной издеваются. В груди разлилась жгучая боль. Я затрясла головой, ощущая, как во рту становится кисло и горько одновременно:
— Этого просто не может быть… Это неправда! — Меня будто в спину кто-то толкнул. Я бросилась к сирениту и непослушными пальцами вцепилась в скользкую, плотно прилегающую к телу ткань комбинезона: — Ты ведь шутишь так, да? Скажи, что ты пошутил, — с надеждой попросила, впрочем, каким-то шестым чувством понимая, что никто и не собирался подшучивать надо мной. Не тот сейчас момент, не то время.
Сиренит осторожно отцепил мои пальцы от своего костюма, но против ожидания не оттолкнул. Прижал к груди, ласково обнял, будто хотел защитить, укрыть от всех бед. Как сквозь туман я ощутила, как на мою макушку ложится его подбородок:
— Это правда. Поверь, никто не собирался шутить или издеваться над тобой. Так было нужно, чтобы ты думала, что у тебя никого нет. Это было важно для твоей же безопасности. А на памяти у тебя стоит блок. И я не имею права все рассказывать. Потерпи чуть-чуть, скоро мы будем дома, отец все тебе расскажет и объяснит. Просто знай, ты очень важна для нашего народа. Каждый сиренит, не задумываясь, отдаст за тебя жизнь. Поэтому не думай о плохом, все будет хорошо!
На груди у него, в кольце его защищающих рук было удивительно хорошо и спокойно. Я даже в слова сиренита особо не вслушивалась. Просто наслаждалась тем, что в его утешающих объятиях постепенно стихла моя душевная боль, а я почему-то перестала чувствовать себя одинокой. Но всему в этом мире приходит конец рано или поздно. А хорошему вообще в первую очередь. Через какое-то время вдруг раздался слабый писк, и я поняла, что на наручный смарткомм сиренита поступил вызов.
Против ожидания, сиренит не стал меня отстранять, чтобы принять вызов. Чуть шевельнулся, и я услышала тихое:
— Говори.
Наверное, у моего компаньона был мини наушник в ухе, потому что ответа его собеседника я не услышала, как ни напрягала слух. Зато мой сиренит вдруг рвано выдохнул и процедил сквозь зубы какое-то незнакомое слово, явно ругательство. Повисла гнетущая, давящая тишина. Я насторожилась. Почувствовав мое напряжение, сиренит принялся поглаживать меня по спине. А потом тяжело вздохнул и снова заговорил на имперском:
— Выхода нет. Опасно выжидать, пока представится подходящий случай. Хотя я не отказался бы разузнать, что такого нарыли имперцы, что буквально сорвались с цепи и готовы на любую гадость, лишь бы заполучить девушку. Активируй запасной план, нам нужен как можно более громкий дипломатический скандал. Такой, чтобы мы могли оскорбленно хлопнуть дверью и в ту же минуту покинуть планету и империю. Ты меня понял?
Не знаю, что ответил моему сирениту собеседник, но мой компаньон вдруг замер, перестав поглаживать мою спину и отрывисто процедил в пустоту:
— А если имперцы найдут способ проникнуть на наш корабль? Законный или незаконный, потом уже будет неважно! Потому что миссию мы провалим и девушку потеряем! Так что делай, что я говорю!
Нервным движением сиренит сбросил вызов и отстранил меня, чтобы заглянуть мне в лицо:
— Все будет хорошо! Не бойся!
Слова были призваны успокоить меня, вот только уверенности в них я не слышала. Кажется, мой компаньон нервничал не меньше меня. Нервно сглотнув, я тихо спросила:
— Что происходит? На меня открыли охоту, я правильно понимаю? Но почему?
Он долго, кажется, целую вечность молча смотрел на меня. А потом тяжело вздохнул:
— Все это должен рассказать тебе твой отец. Но если вкратце — то за тобой охотятся, так как в твоих жилах течет очень ценная кровь. Вот только я ума не приложу, откуда они об этом узнали…
Я ахнула:
— Значит, этот арест и этот конверт…
Сиренит безразлично пожал плечами:
— Подстава чистой воды. Просто повод. И хорошо, что мои люди вовремя заметили имперских безопасников, и куда те пошли. Если бы тебя увели из отеля, организовать побег стало бы в миллионы раз сложней.
У меня не укладывалось в голове все услышанное. Всю сознательную жизнь я считала себя обычной вергаркой, которой и повезло, и не повезло: у нее были родители, была любящая семья. Но погибла в глупой аварии. И вот, по прошествии множества лет, оказывается, что все это не настоящее. Мне внушили эти мысли? А как же тогда…
— Послушай, — я всмотрелась в золотые глаза, полностью захваченная новой догадкой, — ты говоришь, что у меня очень ценная кровь. Именно за кровью охотятся имперцы. Но почему же тогда ее не обнаружили раньше? Ведь я в обязательном порядке два раза в год прохожу медосмотр как работник почтовой службы. И при каждом медосмотре у меня берут кровь! Так почему все это всплыло только сейчас?
Он долго молча смотрел на меня. Очень долго. Мне даже показалось, что отвечать на мой вопрос никто не собирается. Это при том, что я точно видела — ответ на мой вопрос сирениту известен. Но, видимо, я опять спросила что-то из разряда «об этом тебе расскажет твой отец». Знать бы еще, кто он. И кто я сама. Потому что на данный момент у меня в голове концы не сходились с концами: я обладала самой обычной, чуть бледноватой кожей коренных вергарцев, которую от человеческой кожи Тины отличало лишь то, что сколько бы я ни пыталась загорать в солярии, такой красивый золотистый оттенок оставался только в моих мечтах. А я была обычной бесцветной бактерией. И краски моему лицу мог придать лишь макияж. Так что на сиренитов с их нежно-голубой кожей и просто волшебными золотыми глазами я походила не больше, чем яркая, райская Ха`Али похожа на станцию, где я живу и работаю.
Я так ушла в свои мысли, что вздрогнула от неожиданности, когда заговорил сиренит:
— Все очень просто: свойства крови долго спали, скажем так. И лишь недавно пробудились, и то не до конца. Прямо сейчас идет активная перестройка организма. Если посмотришь в зеркало на себя, то наверняка заметишь первые признаки перемен. Остальное, извини, будешь спрашивать у отца. Здесь я тебе не помощник, слишком мало сам об этом знаю.
Я опешила. А это, простите, как? Сиренит, и не знает о свойствах собственной крови?
На кончике языка вертелся едкий комментарий по поводу информации, которую мне можно или нельзя доверить. Но ни съязвить, ни задать какой-либо вопрос я не успела: внезапно совсем рядом с входной дверью в запертый номер со стороны коридора послышались голоса. И я оцепенела.
Застыл и сиренит. И в гулкой тишине помимо грохота наших сердец четко прозвучал сердитый мужской голос по ту сторону двери:
— Миррас, если ты идиот, то не нужно всех остальных по себе мерить! Какой дурак вернется в опечатанный номер, сверху донизу напичканный сигналками? Наверное, только ты! Вот, смотри, снимаю специально для тебя! Видишь? Печати целы! Но я, так и быть, специально для тебя вскрою номер и проверю!
От ужаса ноги стали ватными. Я почти как наяву увидела, как некто с той стороны двери срывает наложенные на входную дверь печати, а потом нервно прикладывает к панели служебный ключ…
— Бежим! — яростно прошипел мне на ухо очнувшийся от столбняка сиренит.
Резкий рывок за руку застал врасплох и оказался очень болезненным. В какой-то момент мне показалось, что многострадальная рука сейчас отделится от тела. Но я даже зашипеть от боли себе не позволила, торопливо перебирая ногами и выбегая следом за сиренитом на лоджию.
Мой компаньон оказался очень быстрым. Я даже опомниться от испуга не успела, а мы уже оказались на лестнице, и сиренит бережно захлопнул неприметную дверь, заметая следы проникновения. Глядя на то, как он торопливо прячет назад в карман приборчик, с помощью которого отпирал и запирал дверь, я тихо выдохнула:
— Что теперь? К вам ведь на этаж нельзя…
— На двадцать пятом, общем, живет наш агент, — бросил мне сиренит скупо, торопливо даже не сбегая, а слетая по ступеням вниз и тяня меня за собою. — Отсидимся у него. Если получится проскочить мимо камер.
Я невольно ахнула, сбивая дыхание от удивления, возмущения и быстрого бега:
— Но ведь это опасно! И для него, и для тебя…
Это были просто мысли вслух. И я как-то не ожидала, что мой компаньон неожиданно остановится на площадке где-то между пятидесятым и сороковым этажом, и жестко отрежет:
— Опасно будет, если тебя не убережем! А теперь пошли! И тихо!
Больше я не издала ни звука. Даже когда, спустившись на подземную стоянку, сиренит втолкнул меня в какой-то темный и вонючий закуток. Как мой спутник видел хоть что-то в почти абсолютной темноте, для меня оставалась загадкой. И откуда в фешенебельном отеле берутся такие трущобы – тоже. Но сиренит не только спокойно перемещался, не спотыкаясь и ничего не задевая, но и абсолютно беспрепятственно нашел меня, когда вернулся с каким-то свертком в руках. Впрочем, сверток я не увидела, а скорее догадалась о его наличие, когда перед глазами что-то мелькнуло, а сиренит едва слышно прошептал:
— Надевай! И капюшон сразу на голову!
Едва слышный шорох ткани говорил о том, что мой спутник тоже не стоит столбом, а натягивает какую-то маскировку. Вздохнув, я почти на ощупь развернула то, что он сунул мне в руки. На ощупь это была толстовка или еще какая-то спортивная одежда из недорогой и практичной ткани. Кое-как найдя рукава, я просунула в них руки. Сиренит сам нетерпеливо натянул мне на нос капюшон.
— Постарайся не подавать виду, что тебе страшно, — посоветовал он, за руку подвоя меня к лифту. На подземной стоянке было пусто. В наше время мало кто использовал наземный транспорт. Так что лифт мы ожидали в одиночестве. — И не верти головой, — добавил сиренит. — Если слетит капюшон или ты слишком высоко поднимешь голову, твое лицо сразу же попадет на камеры. Угадай, что случится тогда?
Я вздохнула. Мгновения, пока прибыл лифт и пока поднимались наверх, показались мне вечностью. Но еще хуже стало, когда мы вышли из кабины в коридор.
Мне сразу же показалось, что в меня впились миллионы глаз, хотя на самом деле мы попали в поле зрения не более, чем двух камер, пока шли по длинному и пустому коридору. Этаж был общий, с кучей дверей, ведущих в бюджетные номера, но их обитатели не торопились их покидать. Так что, когда сиренит остановился у одной из дверей и, игнорируя кнопку электронного привратника, с силой грохнул по ней кулаком, я вздрогнула. И невольно прижалась к нему всем телом. Впрочем, пока опасности не было никакой. А спустя мгновение меня уже вталкивали в гостеприимно приоткрытую дверь.
Хозяин номера, щуплый, словно засушенный, вергарец смотрел на меня во все глаза. Как на чудо. Так, что стоящий за моей спиной сиренит сердито прошипел:
— Чего уставился? Или не знаешь, кто перед тобой?
Вергарец дернулся. Будто ему подзатыльник влепили. И замотал головой:
— Извини. Знаю, конечно же. Просто неожиданно… Проходите…
Сиренит шагнул вперед, крепко ухватив меня за запястье и таща на буксире за собой:
— Все внезапно пошло совсем не по плану, и нам оказалось некуда идти. Девочке нужно пересидеть какое-то время, пока Хануон не подготовит отход. — И совсем другим, почти просительным тоном без перехода: — У тебя есть что пожевать?
Хозяин номера сразу засуетился:
— Пицца есть… Я что-то пристрастился к этому земному блюду… Можно что-то в номер заказать… — Он вопросительно посмотрел на моего сиренита. Но компаньон покачал головой:
— Не сейчас. В отеле снова эсбэшники. Не стоит рисковать и привлекать к себе внимание.
— Ой, да ладно! — Вергарец вдруг развеселился. — Мне можно! Я же богема, творческая личность! Я и посреди ночи как-то делал заказ! Никто и глазом не моргнет…
— Ненормальный, — устало покачал головой мой сиренит. — Тебе какое задание давали?
— Проследить, не привлекая к себе внимания, — послушно ответил вергарец. И сразу же возмутился: — Послушай, Нис, вы мне какую легенду состряпали? Писатель скандальных романов? А какие скандалы, если сидеть тихо, как шхан? Да, я разбросал по столу свои якобы материалы к книге. Чтобы, если горничная полюбопытствует, было в чем покопаться. Но этого мало, понимаешь? Должен быть драйв, эпатаж…
— Если сюда нагрянут представители имперской безопасности, — хмуро прервал пламенную речь мой сиренит, — я тебя задушу собственными руками. Понял? Будет тебе эпатаж, если окажется, что девочке больше негде спрятаться…
Слова моего компаньона тяжело падали в пустоту. Будто камни на крышку гроба. Вергарец побледнел и поежился под пронизывающим золотым взглядом, сразу делаясь меньше и как бы незаметней. Мне даже стало его как-то жалко. Стремясь разрядить ситуацию, я с наигранным энтузиазмом, отточенным годами работы в почтовой службе, прощебетала:
— Я бы тоже с удовольствием попробовала эту пиццу! Что это?
Еще секунд десять сиренит прожигал вергарца золотым пламенем глаз. А потом нехотя отвернулся и посмотрел на меня:
— Это такой тонкий пирог с начинкой. Некоторым он очень нравится.
И все. Больше ни звука от него я не услышала. Сиренит молча развернулся и вышел на балкон, плотно закрыв за собою стеклянную дверь. Я растерянно наблюдала, как он, не снимая с головы капюшона, положил на ограждение руки. Потом поверх рук легла и его голова.
— Странный он какой-то, — испуганным шепотом пробормотал вергарец. — Сколько я знаю Телониуса, он всегда собранный и хладнокровный, никогда не теряет головы.
— Может быть, — осторожно предположила я, — нервничает из-за того, что все идет не по плану, а нас обложили со всех сторон?
— Может быть, — вергарец пожал плечами. А потом спохватился: — Если нужно — ванная там! — Он ткнул пальцем на дверь у меня за спиной. А я пока разогрею пиццу.
Вздохнув и бросив еще один взгляд на неподвижную фигуру сиренита, я поплелась мыть руки. Неизвестно, что будет дальше, следует воспользоваться возможностью и подкрепиться.
Чаще всего наши намерения, какими бы они ни были благими, так и остаются только намерениями. Или ими вымащивают дорогу в одно не очень приятное место на Земле, забыла, как называется. Тина мне как-то полдня про него объясняла. Мы прикрываемся любыми мыслями, приводим себе любые, даже самые дикие доводы, чтобы оправдать глупые поступки, чтобы выгородить в собственных глазах себя и то, что мы лезем не в свои дела.
Так и я. Я собиралась помыть руки, умыться и попробовать пиццу. Пока предлагают. И пока есть возможность перекусить. Но, выйдя из ванны в номер, я снова невольно нашла глазами сгорбленную фигуру сиренита, неподвижно стоящего на том же месте. И меня будто кто-то в спину толкнул. Не успев подумать, что я делаю и зачем, пересекла комнату и открыла дверь на крохотный балкон.
Балкон был действительно крошечным. Отделанные светло-голубым пластиком стены визуально расширяли пространство. Но, кроме меня и сиренита, сюда мог бы еще втиснуться разве что подросток-анорексик. Искусственное покрытие мягко спружинило под моими ногами, когда я ступила с порога на балкон. Чистый, идеально отфильтрованный воздух Ха`Али незаметно наполнил мой нос и уже порядком растрепанные волосы. На планете-курорте все подчинялось одному правилу: «Клиенту должно быть удобно!» И даже если этот клиент был не в состоянии оплатить себе немыслимую роскошь отделки стен и пола натуральным деревом и мебель из той же древесины, это не означало, что в его номере должны быть голые стены и надувной матрас на полу.
Я фыркнула пришедшей в голову глупости. И тотчас услышала усталое:
— Что случилось?
Сиренит не изменил позы, но во всей его фигуре мне вдруг почудилась вселенская усталость. Будто у него уже не осталось сил что-либо делать, двигаться дальше. И вдруг так захотелось помочь ему хоть чем-то! Хоть как-то облегчить его ношу! Поддавшись безотчетному импульсу, я положила ладонь ему на плечо. Сиренит даже не дернулся. Осмелев, я тихонько погладила его, ощущая ладонью потрепанную шероховатость толстовки и сильное тело под ней. Интересно, где он ее добыл? Но вслух сказала другое:
— Ничего. Просто ты… — На этом месте моя смелость, как водится, улетучилась. Нет, я не испугалась и не смутилась. Какая-то часть меня по-прежнему считала, что поступаю я правильно. Но вот что ответить, я не могла придумать и замямлила: — Просто ты тут… Я хотела…
Сиренит наконец повернул голову и, не отрывая ее от скрещенных на перилах рук, скосил в мою сторону золотой взгляд:
— Что ты хотела? — В усталом голосе зазвенели насмешливые нотки. — Принести мне пиццу? Или помочь упасть с балкона? — Я опешила от столь возмутительного предположения. Но высказать обиду не успела. Сиренит вздохнул: — Тебе не стоит выходить на балкон, могут заметить.
Все мое недовольство сразу же будто морская волна слизнула. Но я не могла не уточнить:
— А тебя? Тебя ведь тоже могут заметить. Ты еще более приметный, чем я.
— И меня могут, — он снова вздохнул. — Ты права, это неоправданный риск. Идем внутрь.
Неуловимым, текучим движением распрямившись и одновременно повернувшись ко всему миру спиной, сиренит подхватил меня под локоток и подтолкнул к двери:
— Тебе нужно поесть. И отдохнуть. Дорога из отеля в космопорт, к сожалению, будет малоприятной. Мы вывезем тебя в контейнере для особо ценных вещей под видом сиренитской документации. Вскрывать такие кейсы при досмотре не имеют никакого права. Но и путешествовать в них — приятного мало. Так что пользуйся возможностью отдохнуть, пока она есть.
Я сначала кивнула в знак того, что услышала и поняла. А потом даже споткнулась от не вовремя пришедшей в голову мысли:
— А если все-таки рискнут?
Страх ледяными щупальцами сжал мне сердце. Так, что стало трудно дышать. Сиренит тоже остановился, поморщился, а потом сжал указательным и большим пальцем переносицу, будто от внезапного приступа боли:
— Внешне кейс ничем не будет отличаться от других, подобных ему, но содержащих бумаги. Чтобы ты не задохнулась, у тебя будет резервуар с кислородом. Так что имперцам и в голову не должно прийти, что что-то не так.
— Ну а все-таки?.. Если вдруг они решат проверить абсолютно все?
Сиренит вздохнул. Молча взял меня за локоть и подвел к небольшому столу в глубине комнаты, на котором в раскрытых упаковках лежали аппетитно пахнущие ломтики незнакомой еды, и у которого стоял вергарец, с немым изумлением и даже некоторым страхом переводивший взгляд с меня на сиренита. Так же молча он изучил то, что лежало на столе. Взял тарелку и положил на нее два довольно больших ломтика. А потом молча сунул тарелку мне в руки. И только когда я, после довольно продолжительного молчания, в течение которого сиренит накладывал еду и себе, а я молча буравила его взглядом, взяла с тарелки ломтик и открыла рот, чтобы откусить кусочек на пробу, он заговорил:
— Если имперцы решат проверять все подряд, это будет означать только одно: выпускать с планеты нас живыми не планируют. — Я не донесла до рта еду. Ломтик выпал из разом ослабевших пальцев и шлепнулся обратно. А сиренит хмуро резюмировал: — В таком случае нам придется пробиваться с боем. Но я не уверен, что у нас это получится.
От подруги Тины я много раз слышала, что мужчины менее чувствительны, чем женщины. Более толстокожи, если можно так сказать. И сейчас получила возможность убедиться в верности этого утверждения. Высказав такой, мягко говоря, «пессимистический» прогноз, сиренит, ни на кого ни глядя, молча взял в руки пиццу и откусил разом половину куска. Мне же теперь даже думать о еде было тошно. Воображение рисовало одну картину страшнее другой, хоть разум и шептал, что шансы на такой исход мизерны. Я бы, наверное, даже поставила бы тарелку с нетронутой пиццей назад. Но между мной и столом был сиренит. И я, глядя в пространство почему-то вдруг ослепшими глазами, почти на ощупь побрела вперед. Там, в другом конце комнаты, маячил еще один стол. Пока доплетусь, или попустит, или оставлю там тарелку.
— Ты напугал девчонку! — прилетел мне в спину укоризненный шепот вергарца.
В голове мелькнула мысль, что мне интересно, что ответит на это сиренит. Как-то отстраненно об этом подумалось. Будто мысль была не обо мне, а о каком-то постороннем существе. Но сколько я ни напрягала слух в ожидании ответа, сиренит молчал. То ли ответил жестом, то ли вовсе не собирался отвечать, считая ниже собственного достоинства отчитываться перед каким-то там агентом. А потом я и вовсе позабыла о реплике вергарца, и о том, что жду на нее ответ.
Стол, к которому я плелась через всю комнату, оказался рабочим. Я сразу не заметила этого, но он весь был завален бумагами, будто тот, кто с ними работал, только что встал и отлучился буквально на полминуты. В голове эхом раздались слова вергарца: «…я разбросал по столу свои якобы материалы к книге. Чтобы, если горничная полюбопытствует, было в чем покопаться…». Хмыкнула. Да этот вергарец — настоящий талант! Я бы никогда не заподозрила, что весь этот беспорядок всего лишь декорация, муляж, а с документами никто на самом деле не работает.
На кончике языка вертелась похвала актерским талантам агента, когда глаз зацепился за заголовок на дешевом пластиковом информационном листке. Такие обычно распространяла империя на отсталых планетах и там, где с галанетом были проблемы. Тонкий и мягкий пластик, могущий проходить многократную обработку и становящийся после нее как новенький, уже давно стал недорогим и доступным заменителем бумаги, на изготовление которой требовалось много дорогущей настоящей древесины и не менее дорогих энергетических ресурсов. И только сейчас я поняла, что на столе нет настоящих листов бумаги, которые присутствовали в моем номерелюкс. Все, что я видела, было пластиковой имитацией. Но не это было важно. Куда важнее было то, что заголовок газетной статьи буквально кричал: «Вальнар Джиуа подобрался слишком близко к разгадке взрыва в земном институте генетики и исчез!»
На первый взгляд, в старом, а я посмотрела на дату недельной давности, заголовке не было ничего особенного. Но меня почему-то зацепило словосочетание «земной институт генетики». Что-то в этих словах было для меня очень важным. Отставив в сторону тарелку с нетронутым угощением, я принялась лихорадочно рыться в разбросанных газетных листках.
В голове царил сумбур и было ощущение, что в ней вот-вот что-то взорвется. Я даже не осознавала, что морщусь от боли и машинально потираю виски, до тех пор, пока плечи не сжали горячие ладони сиренита:
— Что случилось? — Его голос был совершенно спокоен, а теплое дыхание приятно шевельнуло волосы у меня на макушке. — Чем тебя так заинтересовал этот мусор?
Я растерянно оглядела захламленный стол. Хороший вопрос. На данный момент из разрозненных газетных листков я уже знала, что почти все они посвящены странному исчезновению агента Службы Безопасности Вальнара Джиуа, который расследовал какой-то взрыв. В земном институте генетики. Именно последнее обстоятельство вызывало во мне мутную волну какого-то странного беспокойства. Ощущения были сродни тем, когда посреди рабочего дня неожиданно вспоминаешь, что позабыла дома выключить прибор для завивки волос или утюг, а до конца рабочей смены еще далеко и проверить квартиру дистанционно нет никакой возможности. У меня, кстати, однажды такое состояние было: придя на работу, я вдруг вспомнила, что не заперла за собой входную дверь. В тот день мне пришлось униженно выпрашивать у начальницы несколько свободных часов, а потом их отрабатывать, чтобы смотаться домой и все проверить. На тот момент у нас на станции прокатилась целая волна каких-то странных проникновений в частные жилища. Вроде бы никто ничего не крал, что было бы глупо: станция закрытая, ее так просто не покинешь, а найти нарушителя в малом количестве жителей довольно легко. Никто никого не убивал и не насиловал. Складывалось впечатление, что некто проникал в квартиры, знакомился с жизнью их обитателей и тихо уходил. Зачем это было нужно делать – я не понимала.
В тот день оказалось, что я действительно позабыла в спешке запереть дверь. Но в мое жилище вроде бы никто так и не проник. Однако, я все равно на всякий случай взяла кредит и установила систему Умного дома с возможностью управлять ею в отдалении. Изначально все жилье комплектовалось простенькими системами жизнеобеспечения без удаленного доступа. Терминальное управление стоило весьма и весьма недешево. Но мне так было спокойнее. Возможность в любой момент заглянуть в свое жилище и узнать, что там происходит, грела душу.
И вот теперь ощущение, похожее на то, что когда-то заставило меня отпрашиваться с работы и сломя голову мчаться домой, беспокоило, будто песок на внутренней стороне века. Мешало смотреть и требовало немедленного удаления.
Поправив нарушенный моими руками продуманный творческий хаос, я растерянно пожала плечами:
— Не знаю. Просто вдруг попался на глаза заголовок, и у меня возникло ощущение, что я что-то про это знаю. Что-то гораздо большее, чем здесь написано. Но сколько бы я ни пыталась вспомнить, что же именно меня беспокоит, у меня ничего не выходило. В голове будто черная дыра образовалась и поет, вызывая головную боль.
Не знаю почему, но я сказала правду. Озвучила вслух свои ощущения при попытке вспомнить, сообразить, чем меня так влекут эти дешевые газетные листки, почему так беспокоят заголовки. Мной владела какая-то странная растерянность. Почти рассеянность. Казалось, будто я одновременно была и здесь, и не здесь. Глупо звучит. Но описать точнее, что со мной происходит, я не могла даже сама себе.
В последний раз окинув стол взглядом, я отвернулась от него, разворачиваясь лицом к сирениту. И как раз вовремя, чтобы поймать непонятную игру в гляделки сиренита с вергарцем. Агент, в номере которого мы прятались, ошеломленно смотрел на сиренита и глазами как бы спрашивал: «Как такое возможно?», мой сиренит едва ли плечами не пожимал. Я резко задрала кверху подбородок, чтобы поймать выражение его лица. Но не успела. Инопланетник уже натянул на лицо бесстрастную, ничего не выражающую маску. А потом и вовсе взял со стола тарелку с моей порцией еды и ткнул мне ее в руки:
— Ешь. Не стоит пренебрегать возможностью восполнить энергетический запас организма. Никто не знает, как быстро мы сможем вернуться на свой корабль, и как быстро пройдет процедура досмотра.
Стоило сирениту заговорить про досмотр, как память услужливо подкинула картинки возможных проблем. В попытке избавиться от зловещих сцен перестрелки в таможенной зоне космопорта, я машинально подцепила с тарелки уже остывший ломтик и сунула его в рот, механически задвигав челюстями.
Наверное, моя внешняя покорность успокоила мужчин. Вергарец сел на ближайший стул, расслабленно откинулся на его спинку и принялся ковыряться в наручном смарткомме. Мой сиренит вернулся к поеданию своей порции пиццы. Но было видно, что его мысли отсюда далеко: он жевал свою порцию, замерев посреди комнаты и глядя в никуда. Мыслями он явно был не здесь.
Не чувствуя вкуса, я жевала, глотала, кусала и снова жевала. А в голове, словно давшая сбой циклическая команда, по кругу вертелась навязчивой мелодией одна и та же мысль: имя пропавшего агента во мне не вызывало вообще никаких эмоций, кроме тех, что чувствуешь, случайно узнав о гибели незнакомого существа. Печаль, сожаления, толика страха, что однажды несчастный случай может произойти и с тобой. На это все. А вот словосочетание «земной институт генетики» будило во мне такую бурю чувств и ощущений, что я почти начинала задыхаться. Будто мне внезапно перекрыли доступ к кислороду или душили. Что это? Почему меня так будоражат эти слова? Неужели я как-то связана с этим местом?
Дожевав один ломтик, я механически принялась за второй, едва ли заметив разницу во вкусах. Нет, мне в голову приходит один только бред. Я – вергарка, на Земле никогда не была. Как я могу быть связанной с этой планетой, да еще и с таким местом, как институт генетики?! Никак. Но в то же время, сирениту явно про это что-то известно. Вон как мужчины занервничали, когда я принялась рыться на столе у агента! Значит, связь какая-то есть. Просто она неочевидна. Прищурившись, я окинула взглядом моего сиренита, прикидывая, можно ли попробовать, как-то вытянуть из него информацию? Он красавчик, это бесспорно. И меня совершенно точно тянет к нему. Так может, попробовать его соблазнить? Тина говорила, что мужчины бывают болтливы в постели, главное, вовремя и нужные вопросы задавать… Я еще раз окинула взглядом светлые растрепанные волосы, несколько длиннее, чем обычно стригутся мужчины, такие же светлые брови и ресницы, острые скулы, туго обтянутые чистой и гладкой кожей, будто тронутой золотистым загаром…
— У меня нос испачкан в начинке пиццы? — вдруг раздался негромкий и насмешливый голос сиренита. — Ты так смотришь на меня, что мне кажется, я им весь соус со всех ломтиков пиццы собрал.
Сиренит демонстративно потер вышеупомянутую часть своего тела, а я покраснела, застигнутая за разглядыванием. Будто сиренит уже точно знал про мои планы. И отчаянно замотала головой, чуть не уронив остатки пирога с тарелки на пол:
— Нос чистый.
— А что тогда не так? — Он явно надо мной подшучивал, но мне казалось, издевался над моими планами. — Ты так на меня смотришь…
Смысловой акцент на слове «так» меня добил, нервы не выдержали, и я торопливо выпалила первое, что мне пришло в голову:
— У тебя раньше на скулах и висках был золотой рисунок. А сейчас он пропал. Вот я и пытаюсь понять, куда делся и когда вернется.
Чувствуя себя голой, танцующей на центральной площади города в выходной день, я ожидала в ответ ехидной реплики, шутки, или на крайний случай какого-нибудь вопроса, призванного отвлечь мое внимание от драгоценной тушки сиренита. Мне было стыдно, неловко, я не знала, куда деть глаза. Но против всех ожиданий сиренит вдруг перестал улыбаться. Более того, его лицо вытянулось так, будто вместо меня перед ним стояло самое настоящее приведение. Золотые глаза впились в меня будто лазерные прицелы:
— Рисунок? Был и пропал? Ты уверена?
Я кивнула. В собственном рассудке я пока не сомневалась. И тихо добавила:
— Когда ты снял маску, у тебя на висках и скулах был рисунок в виде мелкой чешуи или странных веточек. А сейчас его нет…
Недоеденный кусок пиццы соскользнул с тарелки сиренита и мягко шлепнулся на пол. А потом сверху приземлилась и выскользнувшая из его пальцев тарелка. Я с изумлением, почти в шоке, отследила ее полет. Сам сиренит как-то заторможено повернулся и побрел в сторону ванной. Будто на эшафот. Не поняла, что не так? Этот узор – признак смертельной болезни и мой сиренит теперь умирает?
ГЛАВА 4
Растерянно проследив, как за сиренитом закрывается дверь в санблок, а в этом номере комнатку гигиены язык не поворачивался назвать ванной, я беспомощно посмотрела на вергарца:
— Что не так? Я ляпнула что-то не то?
Агент выглядел не менее озадаченным, чем я. Неловко прочистил горло и опасливо отложил недоеденный кусок на стол, и только после этого осторожно пожал плечами:
— Я не знаю. Хоть и давно работаю на сиренитов, но никогда никаких узоров на их лицах не видел. — Помолчав пару секунд, он осторожно спросил: — Не подумай ничего плохого, но ты уверена в том, что действительно что-то видела? Может, это была игра света и тени?..
— Угу, — сумрачно перебила я вергарца, — а он… Телониус так странно отреагировал, потому что мне померещилось?
Вергарцу хватило такта смутиться:
— Точно. Глупость сболтнул.
— И как ты с такой логикой и внимательностью продержался в агентах столько времени? — ворчливо отозвалась я, и со стуком поставила на стол тарелку, размашистым шагом приблизившись к вергарцу. На его недоуменный взгляд сердито буркнула: — Пойду, попробую узнать, что не так. Извинюсь, если ляпнула что-то невпопад. А ты лучше забудь, что видел и слышал. А то я тебе…
Агент неожиданно развеселился, едва не заржал. Глянув на его покрасневшее от усилий сдержать неуместный смех лицо, я вздохнула. Ну да, я тоже тот еще агент — разбрасываюсь невыполнимыми угрозами. Но извиняться не стала. Пошла в санблок к сирениту.
Я открыла дверь в санблок рывком, не постучавшись, даже не подумав, что следует постучаться, ибо в этой комнате часто уединялись по совершенно другим, деликатным вопросам. Но все это мелькнуло у меня в голове уже потом, когда я нашла взглядом склонившегося над умывальником, тяжело дышащего и как-то потерянно смотрящего на себя в зеркало сиренита.
В этом отеле даже в эконом-номерах все работало, как надо и дверь в санблок распахнулась бесшумно. Однако, сиренит вздрогнул так, будто я грохнула ею со всей силы об стенку. Он медленно, будто с трудом, через силу, повернул голову. И мы встретились взглядами…
Это глупо, но у меня не было других определений, чтобы описать свое состояние в тот момент, когда наши глаза встретились. Подходили только дурацкие сентиментальные определения из слезливых романов для скучающих домохозяек. Мир вокруг действительно будто умер. Мне даже в какой-то момент показалось, что в оглушительной тишине, окутавшей нас, я слышу, как быстро-быстро бьется в груди сиренита его сердце. Что от его сердца к моему протянулась очень тоненькая, но невероятно прочная золотая нить, связавшая наши сердца и наши судьбы. Что…
— Что случилось? — отрывисто и напряженно спросил сиренит, сжимая до побеления кулаки и разрушая хрустальное волшебство момента. — Кто-то пришел?
Я с трудом смогла заставить себя покачать головой в ответ. Тело словно оцепенело, странные сожаления о неизвестных, но упущенных возможностях не давали нормально дышать. Вот только что я потеряла, мне самой было непонятно.
Неожиданно лицо сиренита разгладилось. Горькая, тревожная складка у губ исчезла, будто кто-то ее стер пальцем. Золотые глаза засияли. Он выпрямился и сделал шаг навстречу мне, все еще стоящей на пороге тесной комнатки, бессовестно вторгаясь в мое личное пространство. Но странное дело: меня это не только не возмутило, мне, наоборот, стало как-то легче, словно сиренит снял с меня какой-то тяжкий груз. Я почти физически ощутила, как распрямляются плечи, как дышится полной грудью, как хочется поделиться своим ликованием и счастьем со всей Вселенной! Хочется положить ладони ему на грудь и ощутить под пальцами не грубую и плотную ткань его комбинезона, а обнаженное тело… Наверняка, оно у сиренита такое же гладкое и совершенное, как и лицо…
Неожиданно до меня дошло, о чем я думаю. Испуганно вытаращив на компаньона глаза, я отчаянно затрясла головой. Будто в попытке избавиться, вытрясти из головы крамольные мысли. А он грустно усмехнулся в ответ. Словно понимал, что со мной сейчас происходит.
Я ошарашенно уставилась в золотые глаза:
— Что?.. — Но мою попытку заговорить властно прервал палец сиренита, вдруг скользнувший по моим губам, прижавший их в запрете говорить.
— Тсс… Это ненадолго. Скоро все пройдет. Потерпи чуть-чуть.
Когда его палец коснулся чувствительной кожи губ, я испытала странное чувство: меня будто миллиард крошечных электрических разрядов прошил о макушки до пят. Основательно встряхнул, но в то же время подарил такое исключительное блаженство, что я едва устояла на внезапно ставших ватными ногах.
С трудом взяв себя в руки и призвав организм к какому-то подобию порядка, я тяжело сглотнула, не в силах отвести взгляд от совершенного голубоватого лица:
— Что… пройдет? Это… это связано с просыпающейся кровью?..
Он кивнул.
Я подождала еще какое-то время, надеясь получить еще хоть какие-то пояснения. Но сиренит молчал и просто смотрел мне в лицо. Состояние непонятной, странной эйфории постепенно развеивалось. И когда ко мне вернулась способность логически рассуждать, я горько вздохнула:
— Это опять что-то из разряда «Тебе все расскажет отец?» Кто он, ты можешь мне хотя бы это сказать? — с горечью поинтересовалась.
Сиренит опять промолчал в ответ. Но его будто качнуло в мою сторону. И без того крошечное расстояние, разделявшее наши тела, пропало совсем. Ткань его толстовки мягко смялась при соприкосновении с моей грудью, а я почему-то захлебнулась чистым, тщательно отфильтрованным воздухом Ха`Али. Особенно когда сиренит вдруг поднял руку и кончиками пальцев погладил меня по щеке.
Золотистое сияние его глаз окутывало, обещало спокойствие, безопасность и счастье. Манило за собой, соблазняло, влекло, лишало воли и здравого смысла. И я сдалась этому притяжению. Потянулась за ладонью сиренита, как кошка за лаской хозяина. Золотистая нить, соединявшая нас, напряглась и зазвенела. Я часто-часто задышала в предвкушении волшебства. Но за спиной внезапно раздалось нервное:
— Эй, вы, двое! Я все понимаю, но у нас здесь какая-то нездоровая суета у лифтов и в коридоре! Телониус, ты что, нанюхался сладкого? Нашел время! Выведи девчонку, а потом будешь балдеть!
Мне будто ледяной воды за шиворот плеснули. Реальность вторглась в тесное пространство санблока вместе с нервным голосом вергарца и напомнила, что мои приключения и не думают даже заканчиваться. Что самое страшное еще впереди.
Сиренит тоже будто проснулся. Сердито дернул уголком губ, почему-то вызвав в моем организме новую волну умиления, и посмотрел на смарткомм. А потом порывисто вздохнул:
— Это наши. Начинается. Скоро будем уходить. — Он поймал мой взгляд: — У тебя еще есть несколько минут, чтобы доесть пиццу и облегчиться. Потом на это не будет времени.
«Не будет времени» как оказалось, было не совсем верной формулировкой. Я, как послушная девочка, дожевала выделенную мне порцию еды, впрочем, уже почти не чувствуя вкуса, и выпила содержимое поставленного передо мной стакана. Потом посетила санблок. А потом…
Сиренит схватил меня за руку и потащил за собой сразу же, как только я открыла двери и ступила в комнату. Я считала приключениями дорогу сюда? Три раза ха! Спуститься на подземную парковку, натянуть толстовку и подняться наверх на общем лифте — это скучно, как поход в молельный дом. Или к налоговому инспектору. И на этаж, забронированный для инопланетной делегации, вот так просто не попасть, это точно.
Мы начали с того, что снова спустились на парковку. И снова сиренит потянул меня в какие-то узкие полутемные проходы, которые даже коридорами назвать язык не поворачивался. Спеша в полумраке за мужчиной и постоянно спотыкаясь, я с мрачной досадой думала, что приключений и неосвещенных закоулков в этом отеле мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Отныне я буду паинькой и примерной девочкой! Даже боевики больше смотреть не буду! Но, как оказалось, все, что было до сих пор – это только цветочки. Кажется, так говорила Тина.
— Я не полезу туда! — взвилась я в очередной скудно освещенной каморке, когда сиренит попытался упаковать меня в большой пластиковый кофр для чистого белья, стоящий на тележке дроида-горничной. — Я там попросту задохнусь! А если кто-то включит функцию отпаривания и глажки? Ты подумал об этом?
Подобные ящики, в которых размещались чистые простыни и полотенца для дорогих гостей Ха'Али, имели встроенные функции подогрева, отпаривания и пресс-глажки. И мне как-то не улыбалось получить пилинг посредством пара высокой температуры. Так и кожа слезет вместе с несуществующими волосами.
— Он сломан, — тихо и строго процедил сквозь зубы сиренит. — Тебе в нем ничто не угрожает. Если ты, конечно, прямо сейчас в него заберешься и позволишь горничной выполнить запрос на смену белья. А если будешь тянуть время, а мои соотечественники уже заказали смену белья, то на этаж сиренитской делегации отправят исправного дроида. А у нас будут проблемы. Ты этого добиваешься? — Несколько секунд мы злобно таращились друг на друга. Ну как злобно. Бесилась в основном я. И то, от страха. Сиренит давил авторитетом. Но сдалась я только после того, как он вдруг легко коснулся моей скулы и провел по ней кончиками пальцев, не отрывая взгляда от моих глаз: — Не нервничай и не бойся! Все будет хорошо, мы все продумали.
Золотой взгляд околдовывал и манил. Проклиная себя за мягкотелость, я с шумом сглотнула:
— Обещаешь?
— Клянусь! — Он даже выпрямился передо мной. Будто и вправду давал присягу. — Через несколько часов будем ужинать в безопасности на нашем корабле. Верь мне.
И я поверила. Забралась в проклятый ящик и кое-как расположилась в узком пространстве, подтянув колени к груди. И сумрачно смотрела, как сиренит собственноручно опускает на место крышку.
Как только исчез последний лучик света и мягко щелкнул замок, я немедленно запаниковала: я же не спросила про воздух! Кофры обычно герметичны. Это делается для того, чтобы пар не беспокоил постояльцев. И чем я здесь буду дышать?
Желание заколотить что есть силы по кофру и потребовать меня выпустить я подавила в себе титаническим усилием воли. И только потому, что почувствовала: тележка очень быстро покатилась почти в тот момент, как сиренит захлопнул кофр. А значит, если я буду шуметь, меня найдут раньше времени и совсем не те, кому положено.
Вряд ли я сидела в кофре дольше, чем минут десять. Богатые постояльцы отеля, если бы им действительно взбрело в голову сменить на кровати белье посреди дня, едва ли стали бы ждать горничную так долго. Но мне показалось, я целую вечность находилась в тихой и душной черноте. Так что, когда крышка вдруг со стуком отскочила в сторону, впуская в мое узилище яркий свет, я подскочила, будто пружинкой подброшенная, едва не заорав от облегчения, и шало огляделась по сторонам.
Все, что я успела увидеть, это два сиренита, причем один из них стоял спиной ко мне, ковырялся в панели управления дроидом-горничной и явно не был Телониусом. А второй, относительно невысокого роста, наши глаза были практически на одной линии, с напряженным лицом приложил указательный палец к губам, в извечном жесте требуя тишины. Я кивнула, стрельнув украдкой взглядом по сторонам. Но в просторной и светлой комнате Телониуса не было. Вот только что это значит для меня лично, я даже предположить не успела: все также молча и абсолютно непреклонно, кивком и потянув за руку, мне предложили покинуть кофр и выйти из комнаты.
Даже если бы я и планировала возмутиться или воспротивиться, все равно бы не успела, настолько стремительно меня вытащили за двери комнаты, и мы с сиренитом оказались в гардеробной, похожей на гардеробную моего бывшего номера один в один. Разве что вещей здесь было не в пример больше, чем у меня. Да вдоль стены, свободной от шкафчиков и полок, стояли в ряд три огромных, зловеще поблескивающих черным лаком контейнера.
Я вздрогнула. Сначала, когда увидела их. А потом, когда сиренит тихо поинтересовался:
— Лерн Телониус вам рассказал, как мы будем вывозить вас с планеты? — Не отрывая взгляда от черного, жирно лоснящегося, будто в предвкушении короба, я гулко сглотнула и кивнула, не доверяя собственному голосу и умению говорить. — Хорошо, — с шумом выдохнул сиренит, — уже легче. Тогда вот вам балончик с кислородом и полезайте в контейнер. В спальне камеры взломаны и показывают то, что выгодно нам. Но сюда в любой момент все равно может вломиться СБ. Потому Телониус и предпочел не рисковать и не идти сюда, а сопровождать нас на расстоянии.
Машинально схватив то, что мне сунули в руки, я неуверенно ступила в сторону контейнеров. Страшно. Очень страшно снова оказаться запертой в темном и душном пространстве без возможности выйти из него и на неопределенный срок. Я не представляла, как выдержу это испытание. А еще в голове по кругу снова крутилась одна и та же мысль: почему я так слепо доверяю этим существам? Только потому, что один из них помог мне сбежать из-под ареста? А стоило ли это делать вообще? Причины совершенно несвойственной мне доверчивости, не укладывались у меня в голове. Почему я без каких-либо доказательств поверила, что мой побег подстроен отцом и что он, отец, у меня вообще есть?
— Лерна, пожалуйста, поторопитесь! — вдруг взмолился незнакомый сиренит, привлекая к себе мое внимание. — Ваш отец голыми руками расщепит нас на атомы, если мы допустим, чтобы вы оказались в лапах имперской Службы Безопасности! Так не медлите же!
Я невольно оглянулась, сжимая в руках баллон со сжатым воздухом, и с любопытством окинула взглядом своего собеседника. Этот сиренит на вид был значительно старше Телониуса. Темный, безупречно пошитый костюм из дорогой ткани на имперский манер, бледно-розовая сорочка, галстук в строгом соответствии этикету, аккуратно уложенные белые волосы. Бизнесмен или политик. И страх в глазах. Он тоже чего-то боялся. Мне очень хотелось спросить, чего именно, но совесть не позволяла. Мужчина явно старше меня, незнаком мне, так кто позволит лезть к нему в душу? Если повезет, потом задам вопрос. Постфактум не так болезненно. Приняв такое решение, я шагнула наконец к контейнерам. А спустя всего пару минут крышка надо мной мягко защелкнулась. В следующий миг сработал электронный замок. Все! Заперта!
Ни в одном языке, ни у одной расы нет таких слов, чтобы описать мои ощущения во время заточения в контейнере. Против всех ожиданий сирениты каким-то образом смогли обеспечить мне в этом проклятом гробу тусклое, но освещение, посредством крохотной светодиодной лампы. Вот только легче от этого не было. Время превратилось даже не в резину, в нечто настолько безразмерное, что каждая секунда мне казалась бесконечной и пыльной вечностью. Казалось, сами стены, оббитые мягким и пружинящим от каждого моего движения материалом, давили и мешали дышать. А ведь расходовать воздух следовало экономно! Мало ли что. Неизвестно, сколько мне придется здесь пролежать. Хватит ли того запаса в баллоне, что мне сунул сиренит? Неизвестно. А смерть от удушья – далеко не самый лучший способ проститься с жизнью.
Случайно или специально, но контейнер был звуконепроницаем. И я могла только догадываться о происходящем снаружи. Сначала очень долго, гораздо дольше, чем вечность, контейнер с моей тушкой внутри просто стоял. Словно про него все позабыли. Меня уже волнами накрывали паника и отчаяние, горло перехватывала истерика, когда тяжелый ящик наконец дрогнул, слегка закачался и потом его сотряс глухой, но довольно сильный удар.
Мои тревога и смятение мгновенно сменились испугом. Что там? Меня куда-то погрузили, и сирениты едут в космопорт? Или меня похитили имперцы? Неизвестность убивала. Но поделать я ничего не могла. Даже мой дешевенький, но исправно мне служащий смарткомм остался на столе в покинутом в спешке номере, так что я теперь не то, что связаться с внешним миром, элементарно даже время узнать не могла. На мгновение представилось, что контейнер со мной потерялся где-то на бескрайних просторах космоса. Ведь бывает же такое сплошь и рядом! Багаж теряется насовсем или потом, спустя какое-то время, обнаруживается совершенно в противоположном конце освоенного космоса. При этой мысли меня прошиб холодный пот. Сколько я протяну, будучи запертой в этом ящике? Отчего быстрее наступит смерть? От удушья или от обезвоживания?
Я старалась расходовать воздух из баллона как можно экономнее. Но чем больше проходило времени, тем меньше у меня это получалось. То ли из-за накатывающей паники, то ли так и должно было быть, но мне все чаще казалось, что я задыхаюсь. Что воздух в проклятом ящике заканчивается, а у меня перед глазами плывут багровые круги от недостатка кислорода и отравления организма углекислотой.
Контейнер встряхивало и постукивало сериями, по нескольку раз. Как будто снаружи проводились погрузочные работы не слишком старательными грузчиками. И с каждой такой серией, с каждым потряхиванием мне становилось все хуже. И в какой-то момент я почти утратила над своим телом и сознанием контроль. Казалось, этот непрекращающийся ужас не закончится никогда. Сиренитов снаружи убили, а я просто подохну в этом гробу либо от недостатка кислорода, либо от обезвоживания. Представив себе эту смерть, я разрыдалась, уже не сдерживаясь, захлебываясь слезами и воздухом, и отчаянно колотя кулаками по крышке. И как-то я никак не ожидала, что очередной мой удар придется в пустоту. Что крышка контейнера вдруг отлетит в сторону, а мой кулачок, не встретив преграды, просвистит дальше и врежется во что-то не такое мягкое, как обивка контейнера.
— Драгш! Красава! За что?!
Я медленно села. Судорожно втянула носом сухой, ничем не пахнущий воздух. И смахнула мешающую смотреть влагу с глаз. Неужели меня выпустили из моего заключения?
Мысли в голове ворочались медленно и тяжело. Но я сумела рассмотреть перед собой Телониуса, зажимающего одной рукой нос и смотрящего на меня с откровенной обидой. Вторую руку сиренит протягивал мне:
— Красава, вставай! У нас очень мало времени! Корабль стартует в ближайшую минуту, до этого нужно успеть устроить тебя с максимальными удобствами! С остальным разберемся после того, как уйдем в гиперпространство и станем недосягаемыми для имперцев. Ну же! Вставай!
Все еще почти ничего не соображая, я уже привычно вложила ладонь в протянутую руку сиренита и послушно позволила выдернуть меня из глубины ящика. Телониус, не церемонясь, рывком поставил меня на ноги и сразу же потянул за собой, не давая даже оглядеться по сторонам. Впрочем, я уже настолько привыкла ему доверять, что у меня даже тени мысли не возникло, что нужно хотя бы попытаться осмотреться, понять, где я, запомнить дорогу. Вместо этого, я вяло пыталась сообразить, что у моего сиренита с лицом и почему он так странно ко мне обратился. И ко мне ли вообще он обращался? А может быть, я все еще лежу в контейнере и просто брежу от страха и недостатка кислорода?
Так уж получилось, что, барахтаясь в собственных вязких и обрывочных мыслях, я так и не поняла, куда притащил меня сиренит. Просто он вдруг остановился, обернулся и, крепко ухватив меня за плечи, почти насильно куда-то усадил, хмуро объяснив при этом:
— Извини, на каюту уже нет времени. Пересидим старт здесь, потом я тебе все покажу. К тому же мне что-то не нравится твое состояние. Не думаю, что оставлять тебя сейчас в одиночестве – хорошая идея. Когда войдем в гиперпространство, посмотрим, возможно, вместо каюты я отведу тебя к нашему медику.
Говоря все это, он склонился надо мной так, что при желании я вполне смогла бы коснуться губами его щеки. Телониус что-то нажимал сбоку, не глядя на меня, а я замерла, боясь лишний раз вдохнуть. И гадая, что бы подумал про меня сиренит, если бы я все-таки решилась его поцеловать. Странная мысль, непонятно откуда взявшееся желание, но я чуть не захихикала, представив реакцию Телониуса на мою выходку.
В этот самый момент, сбивая меня с полета фантазии, откуда-то с боков кресла, в которое меня усадил сиренит, поползли странные дымчатые ленты, спеленывая меня по рукам и ногам. Я испуганно дернулась, намереваясь вскочить. И в тот же момент Телониус аккуратно толкнул меня в плечи:
— Не бойся! Это всего лишь противоперегрузочная защита! Компенсаторный механизм обеспечит безопасность для твоего организма, с какой бы скоростью мы ни стартовали. Не паникуй, я рядом!
Золотистые глаза пристально смотрели мне в лицо. Попав в их плен, я постепенно успокоилась и обмякла. А Телониус кивнул:
— Хорошо. Ничего не бойся, я здесь. Видишь, сажусь рядом?
Он действительно молниеносно опустился в неизвестно откуда возникшее в непосредственной близости к моему, похожее кресло и так же молниеносно активировал защиту, как у меня. В это время равнодушный и жесткий голос по корабельной связи отдавал какие-то приказания. Увы, сиренитского я не знала. Но могла догадываться, что это предстартовый отсчет.
Телониус повернул голову в мою сторону и спокойно посоветовал:
— Расслабься и отдохни. Можешь даже поспать. Ты уже в безопасности. Мы стартуем, а значит, имперцы уже никогда тебя не заполучат. Теперь все будет хорошо.
Мне было страшно. Но глядя в усталое, но спокойное лицо сиренита, я сумела расслабиться, обмякнуть на своем месте. Я находилась в совершенно незнакомом месте, фактически, не имела будущего, но все равно поверила ему. У меня был миллион и один вопрос к моему сирениту. Но, глядя на то, как медленно тяжелеют и опускаются веки, опушенные густыми и длинными светлыми ресницами, как расслабляется его лицо, я решила промолчать. Пока. Телониус слишком устал, это было видно. И я решила дать ему отдохнуть. Да и самой подремать не помешает. Не известно, что ждет меня впереди.
***
— Сюда, — Телониус посторонился, пропуская меня вперед, — это твоя каюта. Все, что в ней есть, принадлежит тебе. Здесь, конечно, тесновато, — помолчав, извиняющим тоном добавил он, — но лучше ничего нет. Это военный крейсер, здесь все подчинено эргономике, все расположено и должно функционировать с наибольшей эффективностью.
Выйдя в центр относительно небольшой комнаты, я осмотрелась. Конечно, если сравнивать это помещение с апартаментами, которые я занимала в отеле, то это просто конура. Но вообще, отведенная мне каюта была ненамного меньше, чем комната в моей квартире. Правда, мебели было меньше, и она была унифицированной: то есть, могла служить и мужчине, и женщине, и даже представителям разных рас, если те кнопки сбоку кровати именно то, что я подозреваю.
— Ты не смотри, что здесь так серо и неприглядно, — все тем же извиняющим тоном продолжал Телониус у меня за спиной. — Все можно изменить. В каютах установлены модуляторы с расширенным функционалом. Пространство не увеличат, но вместо иллюминатора изобразить обычное окно могут. И вид за окном заказать тоже можно, даже закачать картинку из общей библиотеки изображений можно. Поменяешь под себя цвет и структуру стен, изменишь окно и вид за ним, а там две недели и пролетят.
Из всего монолога Телониуса я вычленила лишь «две недели» и стремительно обернулась к сирениту:
— А куда мы летим?
Наверное, сиренит не ожидал от меня такого маневра, и я сумела застать его врасплох. Заданный вопрос мгновенно улетучился из моей головы, как туман под солнечными лучами, когда я увидела, с какой неизбывной тоской смотрят на меня золотые глаза Телониуса. Какая печаль таится в уголках его губ и глаз. Казалось, от непонятной мне безнадежности голубоватая кожа сиренита утратила краски и стала серей.
Внутри меня что-то екнуло и больно сжалось. Не сердце, нет. Это… Наверное, это была душа. Ощущение было сродни тому, что я теряла что-то очень ценное, очень дорогое и жизненно важное для меня. Повинуясь безотчетному импульсу, сделала шаг вперед и вдруг, неожиданно даже для самой себя, положила обе ладони Телониусу на грудь. Он даже не шелохнулся. Лишь смотрел так жадно, что у меня начала кружиться голова. Шалея от собственной смелости, пьянея от ощущения бьющегося в оковах грудной клетки мужчины сердца, медленно, наслаждаясь каждым мгновением, провела ладонями по литым плитам мышц.
Телониус гулко сглотнул. И беспомощно заглянул мне в глаза:
— Что ты делаешь, Красава?
— Утешаю, — бездумно шепнула в ответ, наслаждаясь тактильными ощущениями. — Ты мне понравился сразу, с самого первого взгляда, кажется, еще до того, как снял маску. А сейчас ты такой грустный, от тебя веет непередаваемой болью, и мне хочется хоть как-то тебе помочь…
Подняв голову, я поймала золотой взгляд. И почти задохнулась от горящего в нем голода. Первобытного инстинкта. Нерассуждающего желания собственника. И мне стало вдруг так хорошо-хорошо, будто я вместо космического корабля в один миг оказалась на знаменитых пляжах Ха'Али и весь мир принадлежал только мне.
Я улыбнулась этому жадному взгляду. Привстала на цыпочки и кончиками пальцев погладила хмурое лицо, желая навсегда стереть с него это мрачное выражение, эти горькие складки, эту боль. Под пальцами горело и покалывало, будто от моего прикосновения рождался электрический ток. Наверное, из-за этого напряжения Телониус и задышал чаще сквозь приоткрытые губы, опаляя горячим дыханием мне кожу. Опустил светлые опахала ресниц и едва слышно попросил:
— Остановись… Пока еще не поздно.
И мне бы его послушаться, все-таки мои действия уже давным-давно привели к вторжению в личное пространство сиренита, но в меня будто какое-то космическое чудовище вселилось. Мне не хотелось останавливаться. Наоборот, хотелось больше. Хотелось… всего.
Хихикнув, я покачала головой:
— Неа… Улыбнись, и тогда перестану!
Дурацкий шантаж, но Телониус даже не усмехнулся глупой шутке. Снова впился в меня золотым жадным взглядом:
— Красава, пожалуйста! — он почти простонал это.
А я покачала в ответ головой:
— Я не Красава, не называй меня так. У меня другое имя. — С этими словами, дурея от того, что меня не отталкивают, я оперлась ладонями о мужские плечи, снова привстала на цыпочки и коснулась губами сухих мужских губ…
Телониуса будто парализовало. Он застыл. Мышцы под моими ладонями ощущались как камень. Да и губы были жесткими, неподатливыми. Будто… ему неприятно? Но… Я же своими глазами видела!.. Неужели я ему ни капельки не нравлюсь? Внутри меня будто что-то оборвалось.
Вергарки, к коим я и отношусь, всегда смело брали то, что им нравилось. Для нашей расы в порядке вещей, если женщина первая предлагает мужчине отношения. И обычно никто не отказывается. Потому что вергарки поголовно обладают почти идеальными фигурами, наделены соблазнительными округлостями и впадинками во всех нужных местах, а самое главное, не предъявляют претензий, если после нескольких бурных совместных ночей мужчина исчезает за горизонтом. И я как-то не ожидала, что в мой самый первый раз тот, кого я выбрала, просто побрезгует мной.
Это больно, когда тобой пренебрегают. Очень больно. Проведя еще раз губами по неподатливым губам Телониуса и не дождавшись ответа, я отстранилась. Радужное настроение развеялось как дым. Пришло отрезвление. И понимание, что не все в этой Вселенной мне доступно. Горько покосившись на каменное лицо сиренита и ощущая, как внутри меня нарастает боль, я отступила и обхватила себя за плечи руками. Будто понимая, что еще немного, и я просто рассыплюсь. Как осыпались прахом мои надежды и мечты.
— Извини, — ломким шепотом выдавила из себя, избегая смотреть в золотые глаза, — это больше не повторится. Я… Я… — Слова не подбирались, а в горле будто битое стекло перекатывалось, раня меня изнутри. Я попробовала снова что-то сказать, так толком и не определившись, как оправдаться: — Ты… Я… — И с ужасом ощутила, что еще мгновение, и я просто упаду на пол и разревусь, рассыплюсь на крохотные осколки и просто перестану существовать.
Развернувшись, я метнулась в угол, туда, где виднелась неприметная дверь, по всем параметрам ведущая в санитарный блок. Непослушными пальцами схватилась за ручку, и через мгновение влетела внутрь, сразу же захлопывая за собой дверь и блокируя ее.
Ноги не держали. Я осела на холодный металлический пол и зажала себе рот ладонью. Из груди рвались рыдания, из глаз уже давно текли соленые реки, но я не хотела, чтобы об этом узнал Телониус. Не нужно ему знать, что у меня на него ломка, он не виноват в том, что слишком чистоплотен, чтобы связываться с неразборчивыми в связях вергарками. Впервые в жизни я от души прокляла свою расовую принадлежность.
Наверное, это нелепо, но сидя на полу санблока и давясь угрожающей задушить меня в своих объятиях истерикой, я продолжала надеяться на то, что Телониус передумает. Постучит в дверь, извинится, попросит выйти. И воскресит возникшее между нами волшебство. Скорее всего, именно по этой причине я и зажимала себе рот ладонью. Чтобы услышать его тихие слова. Его зов. Но время шло, а в каюте было тихо. И с каждой секундой усиливалась уверенность, что сиренит, что бы он там ни говорил, с вергаркой связываться не желает. И вот тогда меня окончательно накрыло.
ГЛАВА 5
Наверное, я заснула, обессилев от слез и отчаяния. Прямо там, на холодном полу санитарного блока. А может, просто отключилась, не знаю. Но пришла в себя спустя какое-то время от жуткого холода и боли в онемевшем от неудобной позы теле.
Глаза открываться отказывались. А когда я все-таки продрала веки, мне показалось, что под них кто-то насыпал мне битого стекла вперемешку с песком. От болезненных ощущений снова потекли слезы.
Оцепеневшее тело не слушалось, от восстановившегося кровотока в застывших конечностях будто раскаленные муравьи под кожей маршировали. Закусив губу, чтобы даже не пискнуть от боли, я неуклюже, цепляясь за компактную сантехнику и стены, поднялась на ноги. Постояла, покачиваясь, пока не восстановилась окончательно чувствительность и возможность управлять своим телом. А потом содрала с себя осточертевший комбинезон и полезла в душевую кабинку. Пусть здесь душ был волновой, а я предпочла бы сейчас поплескаться в настоящей водичке, все равно процедура принесла облегчение и ощущение чистоты.
Перед тем как влезть в душевую кабинку, я засунула комбинезон и белье в компактный волновой очиститель и скрипнула зубами. Другой одежды у меня не было. Все вещи остались в брошенном номере отеля. Так что ходить в одном и том же мне еще долго. До конца перелета точно. А может, и дольше. Однако меня поджидал сюрприз.
Цикл глубокой очистки длился гораздо дольше, чем я принимала душ. Поэтому, в ожидании пока очиститель отдаст мне мои вещи, я вышла в каюту, кое-как прикрыв стратегические места куцым казенным полотенцем. Не то чтобы я стеснялась или опасалась застать в каюте постороннего, скорее, просто опасалась замерзнуть. На корабле температура воздуха была несколько ниже, чем я привыкла.
От скуки я прошлась по каюте, бездумно касаясь стола, неудобной спинки пластиковых стульев, узкой кровати, застеленной безлико-серым одеялом из грубой, царапающей мне кожу шерсти. А потом приоткрыла створку встроенного в стену шкафа и замерла.
Это не был обыкновенный платяной шкаф, как я привыкла. С одной стороны, с которой я приоткрыла створку, узкий пенал с полками был до отказа забит вакуумными упаковками с какой-то одеждой. Не беря упаковки в руки и не раскрывая их, сложно было судить о содержимом. Но это и не имело значения. Ибо вторая половина шкафа представляла собой консоль управления непонятно чем. Я оторопело уставилась на нее. Даже у меня на работе не было столь сложных электронных узлов. С ходу я опознала только маленькую панель для заказа еды и всего необходимого в каюту. Но здесь еще присутствовало что-то вроде терминала с довольно большим дисплеем, и консоль, похожая на ту, с которой я распределяла грузы. Отсюда можно управлять кораблем, что ли?
Поглазев на все это богатство и не рискнув к нему даже прикоснуться, я нерешительно потянула ближайшую ко мне упаковку с одеждой. Телониус ведь говорил, что все, что находится в этой каюте, принадлежит мне? Вот и будем надеяться, что это не шутка.
В упаковке оказался черный комбинезон, похожий на тот, что я видела на Телониусе, только женский вариант. И, невероятно! Не унифицированного, а именно моего размера! Распотрошив упаковку, я с сомнением и удивлением ощупала грубоватую снаружи и атласно-мягкую внутри ткань одежки. А потом со всевозрастающим волнением принялась копаться в шкафу в поисках белья. Мной овладело какое-то странное настроение: нетерпение, предвкушение и ожидание встречи с упрямым сиренитом. Моя истерика прошла. И теперь я надеялась, что все, произошедшее вчера, это просто недоразумение. А у меня есть шанс сблизиться с Телониусом хотя бы на время полета. На большее я не рассчитывала.
Комбинезон сел идеально. В маленьком зеркале в санблоке отражалась лишь голова и часть груди, но и этого мне хватало, чтобы получить представление, как я сейчас выгляжу. Совершенно невидимые швы заставляли плотную ткань идеально сесть на плечах и четко очертить упакованную в явно дорогущий спортивный бюстик грудь. Такого белья у меня еще не было, я просто не могла себе такое позволить! Эластичная ткань вылепила из меня какую-то богиню, не иначе, даже мне самой так и хотелось прикоснуться к идеально-безупречным округлостям! Представляю, какими глазами на меня будут смотреть мужчины! Я нервно хихикнула, когда воображение нарисовало мне, как встреченные члены команды при виде меня испытывают повышенное слюноотделение и заливают пол скользким секретом слюнных желез. Так, что сами же на нем и поскальзываются, штабелями укладываясь передо мной.
Нарисованная воображением картинка польстила самолюбию и подняла самооценку. В хорошем настроении я расчесала густую гриву темных волос, с удивлением заметив, что они будто чем-то припорошены. Поднеся к глазам прядь, присмотрелась, но ничего особенного не заметила. Волосы как волосы. И цвет, как всегда. Разве что отливают чем-то беловатым. Списав на странности освещения и пожав плечами, выбросила все из головы, собрав свою гриву на макушке в пышный хвост. Сегодня мне хотелось быть красивой. Для одного слишком привередливого инопланетника.
Куда идти, я даже не представляла. Но меня это не остановило. Не собираюсь сидеть взаперти в каюте только потому, что меня бросили. В конце концов, это корабль, а не планета, авось, не потеряюсь. А если заблужусь, то кто-нибудь из членов команды обязательно меня найдет и выведет к цивилизации. С такими мыслями я отперла дверь и… нос к носу столкнулась с молоденьким сиренитом в корабельной форме!
Не знаю, откуда пришло ощущение того, что паренек, стоящий на пороге каюты, почти подросток. У него была та же голубоватая кожа, золотые глаза и почти белые волосы, что и у Телониуса. Только глаза смотрели более открыто, и я бы сказала несколько восторженно. А у самих глаз и у губ не было усталых горьких складок. И не было даже намека на рисунок, который я видела на лице моего сиренита.
— Лерна Красава?.. — Улыбка на лице паренька чуть поугасла, он с настороженностью уставился на меня. — Что-то не так? Вы имеете что-то против моего присутствия?
Только после этих слов я сообразила, что уже неприлично долго молча и в упор рассматриваю паренька, и смутилась:
— Нет-нет! — Я даже головой затрясла для пущей убедительности. — Все нормально! Прошу прощения, что уставилась так на вас, мне просто любопытно: а у вас появится узор на скулах или нет? И не называйте меня Красавой! Это не мое имя, меня зовут Илайна.
— Узор? — парнишка непонимающе вытаращил глаза. А потом с облегчением засмеялся: — А-а-а-а! Вы про сэйши! Нет, мне еще рано, я слишком молод! А я-то уже испугался, что чем-то вам не подошел! Вы, конечно же, имеете полное право попросить капитана заменить вам сопровождающего, но если честно, — он смущенно потупился, — сопровождать вас и выполнять ваши просьбы гораздо лучше, чем надзирать за дроидами-уборщиками и погрузочной системой. В полете мне почти нечего делать, погрузочных работ нет, а уборщики ломаются крайне редко, но я все равно обязан постоянно находиться при них. А это очень скучно… — Парень заискивающе заглянул мне в лицо: — Когда вы так на меня смотрели, я подумал, что сделал что-то не так, извините! Ну что, пойдемте? Я провожу вас на завтрак в кают-компанию? Вас уже ожидают лерны из дипломатической миссии.
Я согласно кивнула, закрыла за собой дверь в каюту и пошла за своим провожатым. И только входя в наполненное приглушенным шумом помещение, сообразила, что мальчишка так и не дал мне пояснения, что такое сейши и почему ему еще рано. А также проигнорировал мой выпад с именем. И что здесь происходит? Почему на этом корабле меня упрямо называют каким-то чужим именем?
Столовая, или кают-компания, как ее назвал сопровождавший меня паренек, оказалась большим, если не огромным помещением, залитым светом. На светлых, сливочно-бежевого оттенка стенах в промежутках между фальшивыми окнами висели какие-то изображения в рамках. Я скользнула по ним беглым взглядом, но ни пейзажи, ни натюрморты мне ни о чем не говорили. Ландшафты были незнакомыми, а цветы и плоды экзотическими для меня.
Стена слева была уставлена пищевыми автоматами, возле них топтались трое сиренитов явно в военной форме. Под остальными стенами стояли довольно большие столы, окруженные мягкими даже на вид диванчиками. Они все были заняты настолько плотно, что яблоку не было куда упасть, как говаривала Тина. По центру помещения тоже стояли столики. Но уже куда меньшего формата: на двоих или на четверых. Но сейчас вокруг них ютилось гораздо больше сиренитов. За ближайшим, например, столиком, я насчитала шестерых. Среди которых, к моему немалому удивлению, были две девушки.
Сиренитки оказались коротко стриженными, под стать мужчинам, и чем-то неуловимо похожими между собой. Как дальние родственницы. Разрез золотистых глаз тому был виной или высокие точеные скулы, или аккуратные изящные носики, я определить не смогла. Просто в этот момент, отвлекая меня от разглядываний, приблизился уже знакомый сиренит в возрасте. Именно он засовывал меня в контейнер. На полшага позади него шел сиренит в форме.
— Приветствую вас, лерна Красава, на борту моего крейсера «Гуарнау»! — склонил голову тот, что в форме. А я сердито поджала губы. Ситуация с именем начала раздражать. — Я — Йелн Виаду, капитан корабля. Позвольте, лерна Красава…
Я не выдержала и довольно резко и невежливо перебила капитана Виаду:
— Не позволю! — Опешили все. А капитан изумленно уставился на меня. Изумленно и как-то снисходительно. Словно на неразумное дитя. Но мне было уже все равно: — Не позволю называть меня чужим именем! Если вы ошиблись и выкрали не ту, это не мои проблемы! Но называть меня чужим именем бесполезно – отзываться не буду! А меня зовут Илайна! Илайна Гресси!
Мысль о возможной ошибке со стороны сиренитов пришла мне в голову только что. Но показалась здравой и неожиданно разумной. Это объясняло бы все: и то, что скромный почтовый служащий неожиданно оказался в эпицентре странных событий, и чужое имя, и вынырнувший из небытия «отец». Единственное, если я угадала, возникал риск, что меня высадят на ближайшей обитаемой планете. Или вовсе увезут к себе, а потом предоставят возможность добираться обратно своим ходом. Я пригорюнилась. У меня на счету было слишком мало кредитов для того, чтобы пережить подобное приключение за свой счет. Про то, как я буду потом разбираться с прогулами на работе и объясняться с имперской Службой Безопасности, вообще молчу.
— Лерна Кр… кхм… — смущенно прочистил горло сиренит, помогавший мне сбежать с Ха'Али. И сразу же нашелся: — Лерна, не нужно так волноваться! Мы постараемся в самое ближайшее время организовать для вас канал связи с вашим отцом, он все вам объяснит! Но поверьте, никакой ошибки с нашей стороны нету! Мы долгие десять лет наблюдали за вами со стороны, чем могли, помогали, опекали негласно. Мы знаем про вас все! Поверьте, ошибки с нашей стороны нет! — нервно повторился он и шагнул ко мне ближе, осторожно взял под локоток: — Не сердитесь, пожалуйста! Ну а пока, в ожидании разговора с вашим батюшкой, я предлагаю подкрепиться! Прошу вас! Кстати, меня зовут Инейл Шоут, исполнял роль атташе!
От меня не укрылась категоричная форма приглашения, не подразумевающая отказа. Меня не приглашали позавтракать, мне приказывали поесть. Мгновенно захотелось послать к космическим демонам и Шоута, и капитана крейсера. Если бы не одно «но»: глупо голодать и растрачивать энергетические ресурсы тела зря тогда, когда будущее неясно и угрожающе, а мне может понадобиться весь мой потенциал.
Шоут подвел меня к столу, стоящему справа от входа и занимающему весь угол помещения. Бегло окинув взглядом присутствующих, я с неудовольствием поняла, что за стол набилось семнадцать существ, в том числе и одна женщина. Именно она больше всего бросалась в глаза, ибо смотрела с неудовольствием, но оценивающе. В голову почему-то пришло дичайшее сравнение: она смотрела на меня как свекровь на нелюбимую невестку! Только спустя несколько секунд, когда Шоут уже начал представлять мне присутствующих, я немного опомнилась и поняла: почти все сидящие за этим столом смотрели на меня так, словно уже измерили меня, взвесили и налепили на лоб мне невидимый ценник. Я начала нервничать.
Мои нелепые, как мне вначале показалось, подозрения окрепли, когда я наконец уселась за стол и все присутствующие мужчины наперебой принялись предлагать мне попробовать какие-то блюда. Особенно сильно усердствовал странный мужчина с нехарактерной для сиренитов бледной кожей, слишком сильно смахивающей на кожу вергарцев, бледными, практически лишенными золотого блеска глазами, черными волосами и… тоненькой, будто нарисованной угольно-черным карандашом ниточкой усиков под носом! Увидев его в первый раз, когда мне его только представили, я просто обалдела! Даже пропустила мимо ушей его имя и должность на корабле. Запомнились только эти отвратительные усики и снисходительно-гордая, почти материнская улыбка на губах дамочки, оказавшейся ни много ни мало начальником медицинской службы крейсера.
Еще одной странностью оказалось то, что стол был заранее уставлен контейнерами с едой, мне не пришлось идти за ней к автоматам. Как будто все было решено и подготовленно заранее с учетом моих гипотетических вкусов. Но большинство предложенных блюд я знала благодаря знакомству с землянкой Тиной. Мне настырно совали под нос блинчики с начинкой и овсяную кашу, сырники и какие-то блюда из яиц, даже не пытаясь поинтересоваться, чтобы я хотела съесть. И я снова сорвалась. Злобно фыркнула на очередное предложение и повернулась к сирениту, по его собственным словам, игравшему роль дипломата:
— Лерн Шоут! — Что-что, а форму обращения к сиренитам я уже усвоила. — Что происходит? Почему меня заставляют есть то, что я не хочу и не люблю?
Это было грубо с моей стороны, но стыдно мне не было. Наоборот, поймав настороженный взгляд Шоута, я разозлилась еще больше, однако сиренит оказался сдержанней и умней. А может быть, попросту опытней.
— Лерна, не нужно так волноваться, — увещевающе-тихим голосом начал он. — Мои соплеменники просто хотят вам угодить, хотят, чтобы вам было комфортно среди нас, чтобы вам понравилось…
— Shouot, ezweuhp Krasava bze adhy lopasnt daaz! — вдруг сердито встряла начальница медицинской службы. Но мгновенно сдулась под раздраженным взглядом капитана Виаду, который рявкнул на всю столовую, заставив вздрогнуть всех присутствующих:
— Лерна Эрроу! Немедленно замолчите!
Шоут, к которому слишком явно и обращалась дамочка, вздохнул, покачал головой и извинился:
— Простите, лерна, это больше не повторится. В вашем присутствии все будут разговаривать исключительно на всеобщем. А по поводу еды, то вы вольны выбрать себе то, что вам больше всего нравится. Мы больше не будем вам мешать. В конце концов, у нас еще много времени для того, чтобы установить более близкие знакомства и контакты, выяснить предпочтения друг друга. Не так ли, лерны? — И Шоут обвел присутствующих тяжелым взглядом.
После этих слов все будто воды в рот набрали и опустили глаза каждый в свою тарелку, действительно на некоторое время оставив меня в покое. И дав мне возможность спокойно положить себе на тарелку кусочек какой-то рыбки, салат и кусок пирога со сладкой начинкой.
Происходящее мне не нравилось категорически. Положив в рот первый кусочек рыбки и механически двигая челюстями, я дала себе зарок, во-первых, как можно быстрее найти Телониуса и, если потребуется, вытрясти из него душу, но узнать, что здесь происходит. А во-вторых, мне следовало как можно быстрее изучить сиренитский язык. По возможности скрытно. Такой козырь, как знание языка, лишним не будет никогда. И быстрее поможет разобраться в том, что происходит, чем даже самые точные вопросы вслух.
Спустя некоторое время обстановка за столом оживилась. Народ закопошился, помимо едва слышных звуков принятия пищи и шуршания одноразовой упаковки стали слышны разговоры. Вначале робкие отдельные фразы. Но постепенно присутствующие, не встречая противодействия со стороны капитана, осмелевали. То один, то другой обращались с вопросами ко мне, перебрасывались репликами друг с другом в ожидании моих ответов.
Вопросы и прямые обращения я стойко игнорировала. Смотрела строго в свою тарелку и сосредоточенно жевала, раздраженно бурча про себя. Мое поведение нельзя было назвать культурным и воспитанным. Но странное дело, впервые меня совершенно не заботило, какое впечатление обо мне будет у окружающих. Внутри меня зрел протест. Какое-то странное чувство шептало, что я здесь нечто вроде коронного блюда: все хотят отведать, урвать себе порцию, но при этом никто с самим блюдом считаться не собирается. Блюдо создано лишь для их удовольствия, у него не может быть собственного мнения. Впрочем, уверенность в последнем у меня очень скоро поколебалась.
Закончив прием пищи, я собрала использованные мной контейнеры и приборы, и собралась отнести их в утилизатор. Каково же было мое удивление, когда практически все присутствующие за столом мужчины, включая капитана Виаду, вскочили, демонстрируя готовность отнести отходы вместо меня. От неожиданности ноги у меня подкосились, я плюхнулась обратно на свое место и безропотно позволила завладеть использованной посудой какому-то сирениту, сидевшему по левую руку от меня, имени его я не запомнила. Капитан проводил «везунчика» сумрачным и многообещающим взглядом. Но это, как оказалось, было только началом. Открытием сезона охоты на мою тушку.
Еще больший шок случился у меня, когда я все-таки вышла из-за стола: опять-таки все присутствующие за столом мужчины бросились наперебой предлагать мне развлечения: посетить обзорную палубу, посмотреть в галанете книги и фильмы, виртуально посетить неделю высокой моды и, если мне что-то понравится, оставить заказ, разумеется, не за мой счет и так далее. Абсолютно бесполезное времяпровождение. Особенно с учетом того, что я собиралась отыскать Телониуса и заняться изучением сиренитского языка. И в этот раз пустить ситуацию на самотек или, еще лучше, избавиться от назойливого общества не представлялось возможным. Поэтому я, поразмыслив, выбрала наименьшее из всех зол и приняла предложение капитана Виаду. Если уж мне нельзя остаться одной, то хотя бы познакомлюсь поближе с кораблем. Может быть, смогу найти укромные местечки, где можно будет прятаться от навязчивой компании. А если уж судьба расщедрится и мне совсем повезет, то смогу найти Телониуса и как-то договориться о встрече. Впрочем, несостоятельность своих надежд я осознала очень и очень быстро.
Капитан повел меня показывать все ту же обзорную палубу и каюты общего пользования для развлечения гостей. Куда бы мы ни заходили, повсюду я натыкалась на жадные, горящие каким-то алчным огнем мужские глаза. И раздражалась все больше. Виаду что-то снисходительно и наставительно вещал о том, что такой красавице, как я, не нужно забивать свою хорошенькую головку проблемами, что он, капитан Йелн Виаду будет только рад решить их для меня и за меня. Словно с неразумным ребенком разговаривал! Чем бесил меня неимоверно. Но в какой-то момент я вдруг сообразила, как направить энтузиазм бравого капитана в нужное мне русло. Точнее, он сам подсказал мне способ.
Никогда не умела кокетничать и заигрывать с мужчинами. Напрасно Тина пыталась меня обучить этим премудростям, в итоге я, по ее словам, неизбежно выглядела глупой и неуклюжей курицей, а с таким трудом найденные для меня кавалеры через полчаса тесного общения с облегчением испарялись в неведомых далях. Но сейчас я постаралась вспомнить все, чему меня учила подруга: надула губки, надеясь, что выгляжу кокетливо, а не так, будто мне прямо сейчас нужно уединиться в санкомнате с утилизатором биологических отходов, захлопала ресницами и стрельнула в капитана взглядом снизу вверх, сиренит был намного выше меня ростом:
— Капитан, прямо сейчас у меня есть одна, но огромная проблема! — капризно проныла, наблюдая, как напрягается лицо бравого капитана. Наверное, где-то я все же перестаралась.
Переварив увиденное и услышанное, Виаду тяжело сглотнул:
— И какая же?
Молодец, не испугался ущербной девицы, гоняющей ресницами сквозняки по коридорам его корабля. Постаравшись принять как можно более опечаленный вид, я тяжко вздохнула:
— Мне скучно! Это все, — я обвела рукой какой-то салон, в который мы только что вошли, — так пресно и уныло! Это можно увидеть везде! — В этом месте я запнулась, судорожно пытаясь вспомнить, для чего предназначено помещение и надеясь, что я не соврала, когда сказала, что экскурсия, проводимая для меня капитаном, банальна. — А я рассчитывала, что вы покажете мне свое рабочее место! И как вы руководите кораблем… Как вообще корабль функционирует… Ведь такого, — добавила я еле слышно, опустив глаза будто в печали вниз, — я точно больше нигде не увижу…
Страшно хотелось поднять голову и посмотреть, как воспринял мои слова капитан, но я заставила себя стоять смирно, повесив голову, и смотреть сугубо на мыски своих ботинок. А Виаду, как назло, молчал.
Воистину, тот кто рожден ползать, летать никогда не будет. Соблазнение и флирт — это не мое. Капитан заговорил, когда я уже перестала надеяться на успех своего безумного предприятия и костерила себя на чем свет стоит за дурость затеи:
— Э-э-э… — растерянно протянул Виаду, — я даже предположить не мог, что вам это будет любопытно… Обычно, у юных девушек совершенно другой круг интересов… Но, — внезапно воодушевившись, быстро добавил капитан, — я очень рад, что вам хочется посмотреть поближе на мой крейсер! Это очень хорошо, когда сфера интересов совпадает! Пойдемте, начнем, пожалуй, с мостика. Я заодно отдам несколько распоряжений и потом смогу всецело посвятить время вам!
На мой взгляд, капитан нес какую-то чушь. Но я безропотно позволила ухватить себя за локоток и увлечь в сторону лифтов. По дороге к ним нам встретилась большая группа тех, кто завтракал со мной и Виаду за одним столом. Они стояли у дверей в очередную каюту-гостиную и разочарованными взглядами смотрели на нашу пару, я даже не поленилась оглянуться, чтобы удостовериться, что мне не приснилось. Но больше всего озадачило горящее в глазах капитана торжество, которое я спела заметить в отражении зеркальной панели кабины лифта до того, как сиренит опустил веки, пряча свои эмоции от меня. Неужели я допустила ошибку в своем стремлении найти Телониуса и дала капитану надежду на что-то?
Я напряженно размышляла об этом все время, пока мы поднимались на лифте, и пока шли по короткому переходу от лифта до огромных дверей, их капитан Виаду открыл, приложив ладонь к неприметному считывателю. Но так и не пришла к какому-то определенному выводу. Мне не хватало информации, я не понимала, что вокруг происходит. Только шкурой чувствовала, как на шее затягивается невидимая петля. Однако, сейчас над этим раздумывать не было времени. За нехотя отползшими в стороны створками открылось большое помещение, все утыканное большими и малыми экранами. Почти у каждого экрана сидел сиренит. Надувшись от важности, Виаду торжественно ввел меня в помещение со словами:
— Добро пожаловать в сердце управления крейсером «Гуарнау»!
Лица присутствующих после этих слов надо было видеть! Как будто перед ними явился призрак какого-то древнего короля: потрясение, волнение, боль от потери и невероятное разочарование хорошо читалось на расстроенных лицах команды.
Я ошиблась. Крупно ошиблась, строя свои грандиозные планы. И выяснилось это очень быстро. На мостике Виаду на некоторое время оставил меня в покое, давая возможность осмотреться, пока он сам был занят своими непосредственными обязанностями. Я медленно бродила от рабочего места к рабочему месту, делая вид, что мне интересно то, что здесь происходит. А на деле всматривалась в незнакомые лица и судорожно пыталась определить, кто из членов команды способен вывести меня на Телониуса. Ведь даже мне было понятно, что мой сиренит далек от судовождения, что его умения и таланты лежат в совершенно другой плоскости. А еще меня заботило, что делать и как поступать, если капитан снова начнет меня водить по совершенно бесполезным для моих целей местам общего пользования. Я судорожно пыталась придумать, как выяснить, кем на самом деле является Телониус, какую должность занимает на этом корабле и где его можно найти. Ведь даже на завтраке, на котором, как я поняла, собрались практически все, кто летел на крейсере, моего сиренита почему-то не было.
Эти полчаса, пока капитан раздавал всем указания и сердито что-то доказывал немолодому сирениту с едва заметной сеточкой чешуйчатого узора на висках, оказались для меня последним свободным временем. Как только Виаду избавился от обязанностей, для меня начался настоящий ад.
Капитан вдруг осмелел настолько, что моего локтя, затянутого плотной тканью комбинезона, ему уже оказалось мало. И выводя меня с мостика в коридор, он постоянно норовил поймать меня за кисть или прикоснуться к обнаженному участку кожи на шее. Последнего стерпеть я уже не смогла. Мы как раз находились одни в световом лифте, когда Виаду предпринял попытку коснуться моего беззащитного горла, жадно глядя куда-то туда, где под застегнутым наглухо комбинезоном скрывались мои ключицы. Я отшатнулась, изо всех сил вжавшись в казавшуюся нематериальной светящуюся стенку кабинки, на деле созданной из сверхпрочного сплава, и холодно поинтересовалась:
— Что с вами, капитан Виаду? Почему вы ведете себя как павиан во время брачного гона?
Из-за липкого страха, ледяными пальцами стиснувшего мне горло, голос прозвучал сдавленно, будто от ярости. Но вряд ли Виаду обратил внимание на тон. Так же, как и проигнорировал незнакомое слово. Он услышал в моей фразе лишь определение «брачный» и промурлыкал:
— Как что? Ухаживаю! — Я оцепенела. — Разве лерна Красава не такого ожидала, отдавая мне предпочтение? Уверяю, я буду хорошим супругом, ваш батюшка не разочаруется! Я подам в отставку сразу же, как мы войдем на территорию Сиренити и мы сможем сразу пройти обряд! Если захотите, можем даже подписать контракт. Но, уверяю вас, я достаточно богат, чтобы не посягать на состояние вашего батюшки, его получит наш второй сын…
С этими словами капитан вдруг сделал шаг вперед, окончательно убивая и без того крошечное пространство, разделявшее наши тела, и потянулся к моей шее. А у меня голова пошла кругом. Брачный обряд? Второй сын? Кто-то здесь однозначно сошел с ума!
Мне и без того было до одури страшно в замкнутом пространстве наедине со странным инопланетником, в глазах которого горел расчетливый блеск и не было не то что чувства, не было даже намека на похоть. Только голый холодный расчет. А теперь этот безумец еще и посягал на мое тело, его действия недвусмысленно намекали на это. И я запаниковала, окончательно теряя способность мыслить здраво.
Капитан сам виноват в произошедшем. В состоянии нерассуждающего ужаса, которым меня накрыло из-за его действий, я полностью утратила способность мыслить, и на передний план вышли инстинкты. Главным из которых был инстинкт самосохранения. Именно он заставил меня пискнуть от ужаса и дернуться, стараясь любой ценой избежать контакта с жадными пальцами Виаду. Капитан уже почти зажал меня в углу лифта. Но вдруг дернулся, зашипел, сложился почти пополам и яростно забормотал какие-то ругательства, с таким бешенством глядя на меня снизу вверх, что я мгновенно ощутила, как все волосы на теле встают по стойке «смирно». Кажется, я совершенно нечаянно задела какую-то чувствительную зону на теле сиренита. И сейчас в золотых глазах капитана ясно читался мой приговор.
В панике я попятилась от этого страшного взгляда, позабыв о том, что мы с сиренитом заперты вдвоем в спускающемся куда-то в недра корабля лифте. Но случилось чудо: я вдруг уперлась спиной в чье-то тело. И замерла. Смятение, растерянность, испуг пузырьками шампанского ударили мне в голову. Я взвизгнула и подпрыгнула на месте, в воздухе поворачиваясь лицом к новому врагу, и едва не упала. На меня смотрели усталые, измученные, но такие родные глаза Телониуса! Нашелся!
От нахлынувшего облегчения задрожали колени. Я пошатнулась и непременно бы упала, если бы Телониус не схватил меня за плечо. Хватка оказалась болезненной, наверное, до синяка, но мне было плевать на неудобства. Главное, что он не дал мне упасть и спас от сумасшедшего капитана.
— Что здесь происходит? — хмуро поинтересовался мой сиренит, продолжая удерживать меня одной рукой и подозрительно глядя на капитана.
— Недоразумение. — Сухо отрезал Виаду, распрямляясь с видимым трудом. И я с изумлением поняла, что, кажется, в панике приласкала коленом то, чем мужчины обычно дорожат больше всего. — Лерна Красава меня не так поняла, только и всего.
В золотых глазах Телониуса, устремленных на капитана, бушевал яростный огонь. Но Телониус молчал. Капитан Виаду, в первые секунды смотревший на невесть откуда возникшего так вовремя Телониуса с подозрением, постепенно расслабился. Повернулся ко мне и обаятельно улыбнулся:
— Лерна Красава, приношу свои извинения, кажется, мы друг друга не поняли. Я позабыл, что вы жили на другой планете и совершенно незнакомы с правилами и нормами, принятыми на Сиренити. Простите. Это больше не повториться. Продолжим экскурсию? Я покажу вам обсерваторию, а потом…
Слова капитана звучали сдержанно и сладко одновременно. Но случайно поймав его устремленный на меня взгляд, я едва не вздрогнула: золото глаз Виаду будто покрылось морозной коркой, их выражение не обещало мне ничего хорошего, если я вновь останусь с ним наедине. И я покачала головой:
— Спасибо, капитан Виаду, но я что-то устала и предпочитаю вернуться в свою каюту. Спасибо за занимательную экскурсию, не смею вас больше задерживать. Мне вообще стыдно, что я оторвала вас от ваших обязанностей. Не подумала, что капитан крейсера очень занятой человек. Простите за это. И я не смею вас больше задерживать. В каюту меня проводит Телониус…
Стремясь поскорее избавиться от ставшего таким страшным общества капитана, я забылась и снова ляпнула что-то не то. Потому что лицо моего сиренита, ясно отражавшееся в зеркальной панели, вдруг исказила судорога. А челюсть капитана буквально окаменела. Он вперил яростный взгляд в моего сиренита и прорычал:
— Телониус? И как это понимать?
ГЛАВА 6
Совершенно непонятная мне вспышка ярости капитана Виаду, казалось, накалила воздух в кабине лифта и вокруг. Я кожей ощущала витавший вокруг жар. Даже дышать было больно. Наверное, поэтому испытала настоящее облегчение, когда Телониус вздохнул и спокойно ответил:
— Очень просто. Если вы, кэп, запамятовали, то лерна Красава росла и воспитывалась в совершенно иной, чуждой нам среде. Она ничего не знает о наших обычаях. И для нее норма так обращаться к знакомым мужчинам. Так принято в том обществе, где до недавнего времени жила лерна. И вам придется считаться с привычными ей нормами морали, если хотите и дальше наслаждаться ее обществом.
Телониус говорил спокойно, но мне почудилась издевка в его ровной речи. А потому я совершенно не удивилась, когда услышала разнесшийся по коридору скрип капитанских зубов. Желваки на лице Виаду играли так, будто ему защемили самое дорогое, а заявить об этом вслух было нельзя. Он буквально прожигал взглядом Телониуса. А одно-единственное слово в ответ будто плеснуло в лицо кислотой:
— Посмотрим!
Не слишком вежливо отпихнув меня в сторону, капитан выскочил из лифта, будто пробка из бутылки с шампанским. Я покачнулась от неожиданности и, наверное, бы упала. Если бы не мой сиренит. Он успел меня подхватить и удержать от падения, поставил на ноги и вздохнул:
— У вас будут проблемы.
Эта короткая фраза неожиданно причинила мне сильнейшую боль. Будто кто-то голой рукой пробил мне грудную клетку и скользкими от крови пальцами в крошеве костей сдавил сердце.
— В… вас?.. — выдавила я из себя непослушными, немеющими губами и потерянно огляделась. В дальнем конце коридора появилась фигура кого-то из команды, постояла в нерешительности, а потом исчезла в обратном направлении, будто сюда идти было опасно. — Но… мы же были на ты? Разве нет?
Двери лифта за моей спиной закрылись с мягким вздохом сжатого воздуха. Телониус нервно дернул уголком рта, осторожно взял меня за плечо и заставил отойти в сторону. Хотя, видит космический демон, ноги не хотели слушаться меня. Да, даже если бы сейчас в крейсер врезался метеорит и разрушил его до основания, я бы все равно по своей воле не сдвинулась с места. Вселенная, ну почему мне так больно от его слов?
— Красава… — тяжело выдохнул Телониус, увлекая меня за собой в какое-то помещение рядом с лифтами, я даже не обратила внимание, в какое, потому что возмущение от его равнодушия, боль от отстраненного поведения затмили все. И я возмутилась:
— Я не Красава! Сколько можно уже повторять! Меня зовут Илайна! Неужели так сложно запомнить?
Телониус поморщился от моей вспышки и зажал переносицу большим и указательным пальцем, будто у него сильно болела голова. Мне немедленно стало стыдно за свое глупейшее поведение, и я повинилась:
— Прости. Но ситуация с именем уже действительно по-настоящему бесит.
Телониус вздохнул и жестом предложил мне присесть на какой-то диван, стоявший в помещении:
— Ладно. В конце концов, это ничего не меняет. А правду ты узнаешь уже очень скоро. Уверен, Виаду так просто от тебя не отступится. Возможно, он прямо сейчас ябедничает твоему отцу, стараясь повернуть ситуацию в свою пользу. А значит, очень скоро твой родитель захочет с тобой пообщаться и расскажет тебе, что происходит.
На усталом лице Телониуса не было
