Тарифы. Дилогия. Виктория Серебрянская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ГЛАВА 46
• ГЛАВА 47
• ГЛАВА 48
• ГЛАВА 49
• ГЛАВА 50
• ГЛАВА 51
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Все в этой жизни имеет свою цену. Впервые я отчетливо поняла это когда нечаянно встреченный мною в торговом центре вампир любезно объяснил мне, что моя жизнь уже оплачена. Что пятнадцать лет назад ее выкупил у него мой отчим, отдав за это свою кровь. Всю, до последней капли.

   Впрочем, и встреча в торговом центре тоже не случайна. И имеет свою цену. Смогу ли я расплатиться по счетам? Жизнь покажет. Не даром говорят: бери от этой жизни все, что захочешь. Бери, и плати за это.

ПРОЛОГ

Голод. Как много граней и оттенков в одном этом слове. Голод может быть таким разным, таким многоликим. Но в итоге за всеми его масками скрывается одно – жажда поглощения. Не важно чего: пищи, ласки или жизненных сил.

   В этом проклятом, лишенном даже малейших крупиц магии, техногенном мире голод был диким зверем, терзающим жестоко и без жалости. Голод был монстром, едва ли не более страшным, чем он сам. В условиях полного отсутствия магии утолить голод было практически невозможно. Можно было лишь заглушить на время. Обмануть. Усыпить на короткий период. Но он всегда возвращался, беспощадно мстя. Подчиняя себе, порабощая. Требуя все новых и новых жизненных сил. Чужих жизненных сил. И ему снова приходилось выходить на охоту. Ненавидя себя за эту слабость. И не имея сил не подчиниться.

   Сколько он уже жил в этом мире? Сотню лет? Тысячу? Он давно уже сбился со счета. Но все еще не утратил надежды однажды найти ключ к воротам в собственный мир. В мир, богатый магией. Где ему не придется, как самому ничтожному из существ, отнимать чужие жизни, чтобы спасти свою. Где у него будет собственный дом. Где не придется скитаться с места на место, подобно нищему. Мир, в котором ему не придется унижаться, подстраиваясь под чужие реалии. Мир, дорогу в который он безуспешно ищет уже многие десятки лет. Но, как здесь говорят, кто ищет, тот всегда найдет. И однажды ему повезет.

   Сегодня как раз подходящая ночь для поисков. День всех святых, как его тут называют, умирая, настолько истончает стенки миров, что ему иногда кажется, будто в этот обездоленный мир в эти мгновения просачиваются драгоценные частицы магии. Это обман, конечно. Иллюзия. Но, если найти сильную ведьму, то открыть врата в другой мир не составит никакого труда. Надо только ее найти.

   К тому же, сегодня полнолуние Кровавой луны. В его родном мире особая магия этих часов сводила оборотней с ума. И наполняла магов неповторимой силой багровой магии. Магии, которая наполняла эфир очень короткое время под светом Кровавой луны.

   Он поднял голову и посмотрел на низкий хмурый лик ночного светила. Скоро все начнется. И если боги этого мира хоть чуть-чуть будут к нему благосклонны, то скоро он перестанет их раздражать своим присутствием и сокращать поголовье их почитателей. Скорее бы. Он решительно сделал шаг в пустоту и изящно спрыгнул с крыши обшарпанной пятиэтажки, в которой обитал последние пару месяцев. Сильные ноги легко спружинили, гася инерцию прыжка. Когда он выпрямился, то увидел парочку местных пьянчужек, которые улепетывали от него на всех парах, мгновенно протрезвев от увиденного. Он хмыкнул им вслед. Живите. Сегодня не до ваших жалких жизней.

ГЛАВА 1

Злость распирала меня изнутри. Бурлила и кипела, требуя выхода. Я поддела носком кроссовка валявшуюся на дороге жестянку из-под энергетика и, вымещая злость, с такой силой ее пнула, что несчастную банку искорежило. При виде полученного результата я злобно хмыкнула. Неплохо было бы, если бы на месте этой проклятой жестянки оказалась Аникеева. И жаль, что это совершенно не реально.

***

Мы втроем: я, Янка Аникеева и Лизка Захарова, собирались как следует отметить Хэллоуин. План был грандиозным. И первоначально в нем должны были принять участие все наши одноклассники. Но, как всегда, бывает в таких случаях, все рухнуло. Кого-то не отпустили предки. Кто-то сам сдрейфил наряжаться нечистью и намеренно себя уродовать. Так что остались только мы трое. Помниться, Янка только презрительно фыркнула. Типа, ну и ладно, нам же лучше! Меньше народу, больше кислороду!

   В итоге было решено, что я и Лизка нарядимся ведьмами. А Аникеева будет изображать пойманную нами вампиршу. И почему я позволила себя уговорить? Почему даже ни на секунду не задумалась, как я буду выглядеть рядом с высокой, тощей и нескладной Захаровой? Наверное, потому, что предполагалось чудить втроем, без одноклассников. Но опять-таки, о том, что никого кроме нас не будет, нам сказала Аникеева. И где была моя голова? Почему я безоговорочно поверила Янке? Я сама не знала.

   Я ухлопала несколько часов, чтобы жестко начесать свою шевелюру. А потом это воронье гнездо в нескольких местах перехватила обрывками пеньковой веревки, стыренной у отчима, образовав чуть ли не десяток кривых хвостов-пальмочек. Одолжив у Янки черный косметический карандаш и тушь, я густо намалевала глаза. И, за неимением черной помады, тем же карандашом подвела губы. Получившаяся образина ужаснула меня саму. Но Аникеева залихватски выбросила вперед два больших пальца и закатила глаза от восторга. Я растаяла. Дура.

   Для завершения образа поверх черных джинсовых штанов и черного же гольфика я напялила раздобытый где-то вездесущей Аникеевой огромный дерюжный мешок с дырками для головы и рук. Подпоясала все это безобразие остатками честно прихватизированной веревки. И сочла себя крутой ведьмой.

   Высоченная, без малого метр девяносто, Захарова соорудила себе подобие юбки из двойника моего платья. А сверху натянула темную вязанную кофту своей прабабки. Поскольку Захарова стриглась очень коротко, выбривая себе затылок, на нее напялили «настоящий» ведьминский колпак, купленный все той же Аникеевой на какой-то барахолке.

   Сама же Янка осталась в любимых брючках из искусственной кожи и сильно декольтированном темно-синем топе. Из нас троих она была наиболее одаренной матушкой-природой. И я всегда с тайной завистью наблюдала, как пацаны ощупывают взглядами ее третий размер. А сегодня Аникеева, кажется, еще и пуш-ап натянула, заставив меня скрипнуть зубами от зависти.

   Весь «костюм» Янки состоял из пластмассовых клыков, которые она охотно демонстрировала, скалясь в улыбке. Учитывая, что губы она аккуратно обвела кроваво-красной помадой, смотрелось очень эффектно. Я опять ей позавидовала. У меня не было такой эффектной внешности, как у Аникеевой.

   Впрочем, зависть выветрилась из моей головы почти сразу. Мы пошли хулиганить в частный сектор по направлению к городскому парку. Звонили в звонки и домофоны, дразнили собак, колотили по воротам и ограждениям, требуя традиционное «Гадости или сладости!». В основном, народ предпочитал от нас откупаться. И к моменту выхода к парку у нас набрался почти полный рюкзак конфет, печенья, шоколадок и прочих пустых углеводов. А также нам перепала некоторая сумма денег, которая осела у Аникеевой. Янка подмигнула, засовывая купюры в карман куртки. Мол, на вкусные напитки!

   Нам было весело. Мне было весело. Но ровно до того момента, как у входа в парк мы столкнулись с нашими одноклассниками. Я в первый момент глазам своим не поверила и повернулась к Янке, чтобы позубоскалить над ее шпионским провалом. Не смогла даже узнать, что наши пацаны все же пойдут гулять в парк! Хорошо, что мы столкнулись!

   Я постаралась как можно незаметнее проверить свой костюм. Но Захарова заметила и поинтересовалась:

    - Ты чего мечешься?

   Я почувствовала, как загорелись щеки. Такта в двухметровой Лизке не больше, чем у жирафа. Хорошо хоть еще никто не услышал! Ответить постаралась, как можно равнодушнее:

    - Проверяю костюм. А то хороша будет ведьма с веревкой утопленника.

   Захаров внимательно окинула меня взглядом:

    - Ага, ты, как всегда, права. Вон, один хвост развязался! Давай помогу затянуть.

   Я испуганно схватилась за голову и не раздумывая согласилась:

    - Давай, затяни потуже!

   Лизке с ее ростом тянуться не пришлось. Пока она изображала заботливую мамашу, я нервно кусала губы, уничтожая праздничный грим. Никиту я что-то не заметила. Неужели он остался дома?

   Никита Войновский еще один мой одноклассник. Мы проучились бок о бок с первого класса, взаимно игнорируя друг друга. Но в этом году, после летних каникул, я как-то по другому его увидела. Из тощего и нескладного заморыша он вдруг превратился для меня в прекрасного принца. За лето он вытянулся, сильно загорел и несколько раздался в плечах. Неожиданно я заметила, что его глаза вовсе не бесцветные, а очень красивого серо-стального оттенка. Когда Никита смеялся, его глаза сверкали алмазами. Всегда очень коротко и аккуратно подстриженный, с летних каникул Никита пришел вдруг изрядно заросшим. И теперь его темно-русые вихры так и манили меня зарыться в них пальцами. Окончательно я потеряла покой две недели назад.

   Наша математичка в наказание за наше поведение решила провести первую промежуточную контрольную. Как она выразилась «чтобы встряхнуть нас и напомнить, что учебный процесс идет уже полтора месяца». Пол класса от ужаса тут же впала в тихую истерику. Увы, но к этой половине принадлежала и я. С математикой я не ладила. Точные науки давались мне с огромным трудом. Узнав, что меня ожидает, я просто сползла по стенке на пол, закатив глаза. Была у меня слабая надежда на то, что решат будто мне плохо. И отпустят хотя бы с контрольной. Но не тут-то было. Математичка оказалась настроена воинственно. Пришлось мне вместе со всеми плестись в класс. Как на виселицу. Честное слово.

   И подмигнул своим невероятным серебристым глазом.

   Никита действительно мне помог. И я даже получила хорошую оценку. Но я с тех пор пропала. Я выглядывала Никиту везде. Старалась стать ли сесть к нему поближе. Радовалась каждой его улыбке. Каждому слову, сказанному мне. У меня были очень большие планы на этот Хэллоуин.

    - Оуууу! А кто это у нас тут? Неужто сама Шапокляк Лариску принаряжает к празднику?

   От протяжного глумливого голоса Кольки Самохина подскочила не только я. Захарова отшатнулась от меня так, словно увидела перед собой зомби. И густо залилась краской. Ой, дураааа! Нашла в кого втюхаться! Я с трудом проглотила смешок. Неудобно как-то смеяться человеку в лицо. В следующую минуту мне стало совсем не до смеха.

    - Никитос, глянь, Шапокляк и ее верная Лариска! Гы-гы-гы!

   Самохин противно заржал, тыча в нас с Захаровой пальцем. Из тени, не замеченный мною до сих пор, вперед вдруг шагнул Никита. И Самохин, со всеми его дурацкими шутками и подколками, тут же был мною забыт. Сердце в груди радостно трепыхнулось. Губы сами собой начали растягиваться в улыбку. Никита хмыкнул:

    - Колян, куда ты смотришь? Какая же это Шапокляк? Это эти, как их… - Никита пощелкал пальцами, вспоминая. – Родоки у меня увлекаются такой древностью. О! Вспомнил! Тарапунька и Штепсель!

   Все заржали. Откуда-то из-за спины прилетело обидное:

    - Барахолка!

   Я не поняла, кто это ляпнул. Но хуже всего, что Аникеева неожиданно отошла от нас и присоединилась к ржущим одноклассникам. Никита по-хозяйски подгреб ее к себе поближе, крепко прижимая к боку. Янка широко ему улыбнулась, блеснув искусственными клыками на фоне ярких влажных губ. Как в кошмарном сне я с ужасом и отвращением наблюдала как Никита склоняется к ней с совершенно недвусмысленным намерением. Медленно, картинно, хищно.

   В реальность меня вернул сильнейший рывок:

    - Я тоже так хочу!

   С трудом удержав равновесие, я с отвращением увидела прямо у своего лица карикатурно вытянутые трубочкой губы незнакомого мне пацана. Я отшатнулась. И поняла, что меня крепко держат за руку повыше локтя. Отвратительные губы все приближались. Я быстро оглянулась. На меня никто совсем не обращал внимания. Часть одноклассников уже была в парке. Захарова о чем-то трепалась с Самохиным. А мне в плечо впились цепкие пальцы незнакомца. Внутри меня схлестнулись отвращение и страх. Я не хочу!

   Отчим всегда учил в таких случаях не цепенеть. Все, что угодно, только не ждать покорно уготованную мне участь. Я дернулась. Чужие пальцы сжались еще сильнее. Беспомощно оглянувшись, я вдруг заметила Аникееву. Янка стояла чуть в стороне и снимала меня на камеру, глядя с жадным любопытством. Меня накрыло бешенство.

   Я плохо понимала, что я делаю. Мной двигало одно желание: освободиться, не стать потехой для других.

   Удерживающий меня силой был уже настолько близко что, отворачиваясь от Аникеевой, я мазнула щекой по его губам. Вдохнув резкий запах чужого пота, я завизжала. На всю мощь своих легких. На ультразвуке. Прямо ему на ухо.

   Не ожидавший подлянки парень выпустил мою руку и отшатнулся от меня, схватившись за ухо:

    - Идиотка!

   Краем глаза заметив какое-то движение, я нырнула вниз. Как учил отчим. Перед глазами промелькнул кулак. Пацан не удержал равновесие и улетел куда-то в темноту, запутавшись в собственных ногах. Оттуда полетел отборный мат. А я метнулась в сторону опешившей Аникеевой. Все мои инстинкты вопили о том, что нужно уносить ноги. Но оставить все просто так я не могла. Не хочу, чтобы назавтра в меня тыкали пальцем и называли барахолкой все, кому ни лень. Поэтому просто выбила телефон из рук бывшей подруги и наступила на него. Нечаянно.

   Теперь уже орала Аникеева. Я даже не подозревала, что Янка знает такие выражения. Любо-дорого слушать. Только нет времени. На визг одноклассницы стали подтягиваться пацаны. Понимая, что за мою выходку меня просто прибьют, я бросилась бежать.

   Я бежала, пока хватало дыхания, стараясь не высовываться в свет редких фонарей. Хотя, и без них на улице было достаточно светло. Ночь стояла ясная. Без малейшего облачка. И над городом висела огромная равнодушная луна.

   Когда от бега закололо в боку, а я захрипела, как старый астматик, пришлось остановиться. Укрывшись в тени какого-то забора, я несколько минут стояла согнувшись, пытаясь отдышаться. Убегая, я петляла как перепуганный заяц. И теперь с изумлением поняла, что оказалась на заброшенной стройке позади моего дома. Днем я никогда не боялась тут гулять. У нас очень спокойный район. Да и городишко небольшой. Моего отчима знают многие. Так что я чувствовала себя почти везде в безопасности. Но сейчас, в призрачном лунном свете все казалось каким-то… зловещим. Мертвую тишину нарушало только мое хрипящее дыхание. С трудом заставив себя задержать вдох, я буквально оглохла от нахлынувшей тишины. И нервно оглянулась. Что не так? Почему так тихо? Здесь совсем рядом дорога. Но почему-то не слышно проезжающих машин. Сбоку от моего дома есть небольшая кафешка, больше тянущая на низкопробный грязный бар. Там всегда шумно в это время и играет музыка. Но сейчас оттуда тоже не доносится ни звука. Я поежилась, невольно втягивая голову в плечи. Либо я рехнулась. Либо все ужасы, рассказываемые про День Всех Святых не такие уж и сказки. В любом случае, нечего здесь торчать.

   И я снова сорвалась в забег. Но уже куда более осторожно. Ясно было, что одноклассники меня не преследуют. Поэтому здесь и сейчас их бояться не стоит. А потом разберусь. Конечно, придется все рассказать отчиму. Особенно, про телефон. Мне влетит. Это ясно, как белый день. Может, даже опять попаду под домашний арест. Но это лучше, чем быть всеобщим посмешищем после выложенной в сеть видеозаписи.

   Я благополучно выбралась со стройки и перебежала странно пустую дорогу. Неужели уже так поздно? Да не может быть. Вон, в нашем доме практически все окна светятся. Наверняка, сейчас еще детское время.

   Так я себя успокаивала. Но странная давящая тишина нервировала все больше. Все замерло, затаилось. Как будто в ожидании чего-то ужасного. Я порывисто прибавила шагу.

   До подъезда оставалось всего несколько метров, когда моего затылка коснулся странный сквознячок. Словно что-то мимо пролетело на большой скорости. Я вздрогнула и запнулась. Снова сквознячок. На этот раз сбоку. И вдобавок, краем глаза я заметила в той же стороне какое-то движение. Недовольно зашелестела опавшая листва. По моей спине пробежала холодная струйка:

    - Кто здесь?

   От страха голос охрип. И я сама его не узнала. Ноги словно вросли в асфальт. Подъездная дверь была совсем рядом. Над ней горит фонарь. За ней покой и безопасность. Но я не могла заставить себя даже сдвинуться с места.

   И снова неясное смазанное движение. На этот раз прямо передо мной. Удар. Звон. И единственный островок электрического света перестал существовать. Кто-то разбил фонарь.

   Я осталась стоять, залитая мертвым светом полной луны. Натянутые до предела нервы сиреной вопили про опасность. Но я все еще не могла заставить себя сдвинуться с места.

   Снова зашелестели опавшие листья. Но как-то странно. Неравномерно. Словно тихо шептали. Или шипели. Я прислушалась. И похолодела. Нет, это не листья шелестят. Это действительно кто-то шипит:

    - Ссслааадкая, шшшжиивааая, вкуссссснаааааяяяя.

   Ужас захлестнул меня с головой. И я наконец-то вернула себе способность двигаться. Сорвалась с места и бросилась к подъезду так, словно за мной черти гнались. А может, так и было? Не знаю. Я ничего не успела понять. Просто со всего маха на третьем шаге впечаталась во что-то очень твердое, холодное. И подозрительно живое.

   Силой удара меня откинуло в сторону. Не удержавшись на ногах, я смачно шлепнулась на попу, инстинктивно опершись на руки. Сверху меж моих расставленных ног, прямо на мешковину моего «платья», упало что-то длинное и непонятное. Лунного света не хватало рассмотреть свое приобретение. Но я готова была поклясться, что это нечто слабо трепыхается.

   В этот момент во двор въехала машина и осветила меня фарами. Я глянула вниз. И заорала, срывая голос. У меня на коленях лежала человеческая рука, покрытая коркой запекшейся крови и чем-то еще.

   Я орала и орала, не имея сил заткнуться. Дрожа от отвращения. Больше всего на свете желая избавиться от страшной находки. Где-то далеко, словно на другой планете, хлопнула дверца машины. Как сквозь вату до меня долетел знакомый голос:

    - Вы охренели?! Что вы тут за спектакль устроили?!!

   Отчим. Его руки вздернули меня вверх, ставя на ноги. Обрубок руки скатился куда-то вниз и исчез из моего поля зрения. Стало немного легче. Отчим прижал меня к себе, поглаживая по волосам:

    - Все, Ань, тише. Уже все закончилось. Это просто дурная шутка моих сослуживцев.

   Я икнула:

    - Он…на? Не… настоящая?

    - Нет, девочка. Просто реквизит, используемый для учений. Все хорошо. Не бойся. Я им головы за эту дурость поотрываю.

   Отчим гладил меня по спине и что-то еще продолжал бормотать. Я уже не вслушивалась. Для меня было главное, что опасности нет. И меня никто не тронет.

   Отчим осторожно меня отстранил:

    - Ань, иди домой. Мне нужно машину загнать в гараж. Я скоро приду.

   Я послушно кивнула и на автомате повернулась к подъезду. И застыла. У нас за спиной стоял странный человек. Свет фар его не касался. В лунном свете его кожа казалась кристально-белой. Темные, словно испачканные чем-то губы кривились в страшной ухмылке. У меня сердце в пятки провалилось. Но даже пискнуть я не успела.

   Где-то у въезда во двор взвился крик, переходящий в хрип:

    - Вамххррр…

   Рядом с моим ухом что-то вжикнуло. Я отшатнулась. И увидела отчима с небольшим арбалетом в руках. Летом мы с ним часто по выходным развлекались с этой игрушкой в лесу или на даче у тети Наташи, сестры отчима.

   Это что же, дядя Толя только что стрелял из арбалета? Я медленно повернулась в сторону странного человека. Но его за спиной уже не было. Я снова повернулась к отчиму и тут же увидела того странного человека. Он стоял уже за спиной дяди Толи и тянулся руками с огромными когтями к его шее. Когти? У меня точно глюки. Так не бывает в жизни! Это страшный сон. Или идиотский розыгрыш. Я отчаянно замотала головой, желая избавиться от наваждения.

   Отчим дернулся при виде моих ужимок и резко развернулся назад, с сухим щелчком взводя спусковой рычаг арбалета. Но он не успевал. Я ясно это видела. На секунду быстрее странный мужчина вдруг взял и просто воткнул руку с огромными когтями дяде Толе в грудь. Раздался глухой чавкающий звук. Отчим захрипел и нажал на спуск.

   На таком расстоянии промахнуться не реально. Арбалетный болт коротко чвакнув вошел в чужое тело. И пугающий незнакомец вдруг на моих глазах начал пылью осыпаться к ногам отчима.

   У меня уже не было сил кричать. Я смотрела на этот ужас молча. Широко открыв глаза. Глухо стукнул о землю арбалет. Отчим зашатался и начал оседать. Я было бросилась к нему. Но на моем пути вдруг снова выросла фигура. Холодные сильные руки вцепились в меня, ломая ребра. Что-то хрипел отчим. А я в ужасе смотрела на перекошенную кровавую маску, заменяющую незнакомцу лицо.

   Неожиданно прямо из воздуха возникли две руки и ухватили жуткую голову. Раздался сухой хруст. Сила, сдавливающая мне ребра, исчезла. И этот незнакомец стал осыпаться пылью к моим ногам. Словно это не человек, а песчаная фигурка.

    - Цела?

   Я ошеломленно смотрела на незнакомца и не могла выдавить из себя даже звука. Он хмыкнул и повернулся к отчиму:

    - А тут что?

   Дядя Толя попытался что-то сказать, хрипя и булькая. От этих звуков у меня мороз пошел по коже. Я осторожно обогнула незнакомого мужчину. Вернее, попыталась это сделать. Точно выброшенная в мою сторону рука перехватила меня:

    - Тебе не стоит на это смотреть.

   Я замерла. Но вся обратилась слух. Отчим говорил тихо и невнятно. Я поняла, что он обращается к незнакомцу:

    - Все-таки вы существуете…

   Незнакомец промолчал.

    - Ты знаешь, что это за девочка.

   Кивок головы стоящего передо мной мужчины и страшный хрип отчима. Я похолодела. Но это был еще не конец. Дядя Толя заговорил снова:

    - Поклянись, что сбережешь ее! Поклянись, что моя дочь будет жить! И можешь забрать всю мою кровь.

   У меня челюсть отвалилась. О чем это он? Незнакомец, очевидно, прекрасно понимал, о чем речь. Потому что с любопытством, по-птичьи наклонил голову. Его голос оказался неожиданно глубоким и чарующим:

    - Зачем мне это?

    - У меня тоже есть сила. А она тебе нужна. Да и талант моей дочери тоже нужен. Не зря же ты тут оказался.

   Незнакомец хмыкнул:

    - Ты мне нагло врешь. Твоя девчонка самая обыкновенная. В ней нет ни грана силы. Я это чувствую. Какой мне смысл с ней возиться?

   Я все же нашла в себе силы хоть немного сдвинуться в сторону. Чтобы видеть дядю Толю. Почему-то мне это сейчас казалось крайне важным. Отчим дышал очень тяжело, надрывно. У меня сердце оборвалось, когда он прохрипел:

    - У меня мало времени! Решайся! Тебе ведь это ничего не будет стоить!

    - Что мне помешает выпить сначала тебя, потом девчонку?

    - Я вижу, что старые сказки не врут. Значит, тебе помешает твоя клятва.

   Незнакомец снова хмыкнул. Посмотрел на луну и кивнул:

    - Ладно, охотник, ты меня подловил. Будет мне лекарство от скуки в вашем паршивом мире. Я клянусь кровью, девчонка будет жить!

   Как только мужчина проговорил последнюю фразу, налетел откуда-то ветерок. По фигуре мужчины и отчима пробежали огоньки. Отчим удовлетворенно захрипел. И я заметила, что он как-то странно расслаблено откинул в сторону голову. В голове мелькнула какая-то мысль. Но я сама не поняла какая. Просто в следующий момент незнакомец склонился над дядей Толей. В свете фар сверкнули… клыки? Я икнула. А незнакомец змеиным движением головы нырнул вниз и впился отчиму в шею. Раздался влажный чмокающий звук. Я с ужасом поняла, что этот ненормальный высасывает у отчима кровь. Дядя Толя не сопротивлялся. Только что-то тихо хрипел, глядя на небо.

   Мир наконец померк у меня перед глазами. Последнее, что я заметила, падая на землю, это огромный багровый диск луны над головой.

ГЛАВА 2

Спустя пятнадцать лет

   Вся моя жизнь – это один сплошной трэш. От злости на саму себя рука сжалась куда сильнее, чем следовало, сгребая в охапку уже не нужные венки с могилы. И проклятые мертвые цветы не замедлили отомстить. Проволока, соединяющая в кучу все это унылое великолепие, впилась мне в ладонь. Я с шипением отдернула руку, роняя уже собранное. На коже заалела кровь.

    - Отлично, черт возьми! Прекрасное продолжение не менее чудесного дня!

   От моей эмоциональной тирады с ближайшей могилы за спиной с хриплым карканьем взлетела ворона. Я даже присела от неожиданности и проводила тяжело хлопающую крыльями птицу круглыми от ужаса глазами.

   Ненавижу кладбища! Но выбора нет. Послезавтра сорок дней, как умерла моя последняя родственница. Кроме меня навести порядок некому. Бывшему мужу уже семь лет, как нет до меня никакого дела. Парень, с которым я встречалась последние полгода, куда-то запропастился. И вторые сутки не берет трубку. А даже если бы и был Олег на месте, то вряд ли бы согласился мне помочь. Они с покойной тетей Машей друг друга не любили. И это еще очень мягко сказано. И если Олежку я еще могла понять и оправдать. То для неприязни тети Маши не было никаких видимых причин. Она часто награждала парня весьма нелестными эпитетами, вроде «Трутень» и «Примак». И это при том, что именно Олег покупал все дорогущие и дефицитные лекарства, когда тетя Маша слегла. Он молча и не кривясь помогал мне ухаживать за парализованной родственницей. В то время, как она невнятно и брызжа слюной осыпала его оскорблениями.

   Олег ни разу мне ни слова не сказал. Часто оставался у меня ночевать в последний месяц перед смертью тети. Когда мне было до судорог жутко оставаться один на один в пустом доме рядом с медленно умирающим человеком. И вообще, поддерживал, как мог. А вот позавчера ушел на работу, предупредив, что на два дня уезжает в командировку и пропал. Телефон в сети. Но Олег трубку не брал.

   Против моей воли сегодня уже в голову начали лезть совсем нехорошие мысли. День у меня сегодня был как на заказ. С самого утра, когда я пошла отпрашиваться на поминки у хозяйки магазина, где я трудилась последние два года, она неожиданно взяла и уволила меня. Вот так, запросто. В ответ на мое: «Лидия Васильевна, мне нужен дополнительный день. Тете будет сорок дней. Я все отработаю», она сначала кивнула. А потом вдруг скривилась, словно ее заставили жевать незрелый лимон и желчно мне бросила:

    - Можешь больше на работу не выходить.

   Я растерялась:

    - То есть?

    - А то и есть! Ты сама по себе ничтожество! У тебя самая низкая выручка из всех! Да я тебя держала только из уважения к твоей тетке! Но теперь это бессмысленно. Можешь уходить прямо сейчас.

   Такого унижения я еще не испытывала. На глаза навернулись горькие слезы. Я действительно оказалась в этом магазинчике на колхозном рынке благодаря тетке. После того, как меня сократили из библиотеки, как самого молодого и имеющего больше всего шансов на дальнейшее трудоустройство сотрудника, я несколько месяцев не могла найти работу. Мы кое-как перебивались на скромную тетину пенсию. Пока однажды не пошли вместе на рынок. На глаза попался этот магазинчик дешевой обуви с объявлением на двери: «Требуется продавец. Девушка 20-30 лет. Можно без опыта работы». Теть Маша только увидела это объявление, написанное от руки, так сразу прищурилась. Словно сквозь стены магазинчика что-то разглядывала. А потом, бросив мне короткое: «Жди здесь!», вошла внутрь. И все. Когда она вышла, меня уже приняли на работу.

   Работа была не сахар и не мед. Весь день на ногах. В жару и холод. Иногда, не имея времени не то, что поесть, а элементарно сходить в туалет. Мои напарницы менялись ежемесячно. А я работала. Платили неплохо. Вот и терпела. Есть что-то надо. Обуваться и одеваться тоже. И вот она, благодарность в итоге.

   Из магазинчика я вышла, судорожно зажав в ладони ручки потрепанной сумки. Не потому, что там было что-то ценное. Или я боялась ее потерять. А потому, что эта старая сумка вдруг оказалась для меня чем-то вроде якоря, не дающего потонуть в безумном водовороте под названием жизнь.

   Зайдя домой, чтобы переодеться и взять нехитрый хозинвентарь, я отправилась на кладбище, здраво рассудив, что мне будет куда легче, если уберу сегодня. А завтра уже устрою поминки для тетиных подруг.

   Заклеив ранку полоской очень кстати завалявшегося в сумке бактерицидного пластыря, я сгребла остатки венков и превратившиеся в сухие веники пучки дубков. Вот и все. Я остановилась напротив тройной могилы. Когда-то очень давно тетя Маша, мамина родная сестра, как будто предвидя такие события, забронировала землю под тройное захоронение. А отчим заранее поставил памятник. Один на троих. Жуткое это было зрелище. Не знаю, как у тетки хватало нервов смотреть на пустую могилу, ждущую ее. Но, когда тети Маши не стало, я оценила предусмотрительность моих родственников.

   И вот теперь, стоя на стылом октябрьском ветру, я смотрела на свою семью. Когда-то у меня была мама. Я ее не помню. Знаю только по фотографиям. Она умерла, когда мне едва исполнилось пять лет. И только недавно, после смерти тети Маши, разбирая старые документы, я узнала, что маму убили. Жаль, теперь уже не у кого спросить за что. И почему. Тетка, наверное, знала. Но всю жизнь молчала. Только губы поджимала, когда я спрашивала о маме или папе. О родном отце я не знаю вообще ничего. Даже его имени. Наверное, его зовут Иван. Если судить по моему отчеству. Но мне почему-то кажется, что это не так.

   Дядя Толя, мой отчим, женился на маме, когда мне исполнилось полтора года. Он всегда очень хорошо ко мне относился. Приносил мелкие подарки и гостинцы, возвращаясь с работы. Баловал, как умел. Помогал с уроками, когда я стала постарше. Подсказывал, учил всему, что знает сам. После смерти мамы женщин в его жизни не было. Почему, мне не известно. И сейчас, спустя пятнадцать лет после его смерти, я не могу понять, почему всегда считала его отчимом. Почему никогда не пыталась хотя бы в мыслях назвать его папой. Почему он так и не стал для меня родным. Одни сплошные «почему». И ответ я уже вряд ли узнаю. Дяди Толины родственники после его смерти буквально выставили меня на улицу, забрав квартиру и машину. И мотивируя это тем, что я им никто. Дядя Толя так меня и не удочерил. Несмотря на то, что всю жизнь, до самой смерти, заботился только обо мне.

   Отчим был милиционером. Однажды вечером на нас с ним напали какие-то подонки. Дядя Толя сумел меня отбить. Ценой своей жизни. А я долго валялась в больнице с травмой головы. И до сих пор не могу вспомнить точно, что же случилось тем роковым вечером.

   После его смерти я оказалась на окраине нашего городишки. В доме маминой сестры. На обрыве над речкой. Первые годы, когда я только переехала на Озерную улицу, будучи еще подростком, я часто и подолгу простаивала за домом, опираясь на низенький заборчик. Сразу за забором начинался крутой обрыв. Внизу берег речки со скромным пляжем. Его даже местные не использовали. Слишком сложно было спускаться вниз. Тетя Маша однажды мне рассказала, что раньше были ступени, ведущие вниз, на пляж. Но после одной особенно снежной зимы, когда начал бурно таять снег, на берег устремился сильный поток талой воды, стекающей со всей улицы. И в одну ночь ступеней не стало. Теперь на том месте сломанными зубами из земли торчат камни. Остатки лестничных ступеней. Подмытая земля ненадежна. За пару лет до моего переселения на Озерную улицу, на бывшей лестнице свернул себе шею тетин сосед-пьянчуга. А в первый год моего проживания тут сорвался вниз и сильно покалечился какой-то молодой парень. С тех пор туда никто не ходил. Так что берегом и рекой я могла любоваться только сверху. Хотя, по правде говоря, особо любоваться было нечем. Только поздней весной и ранним летом покрытая зеленью и дикими цветами земля внизу выглядела привлекательно. Позже все выгорало от жары. А зимой и осенью туда даже смотреть было жутко. Но чем-то меня это место влекло. И я часто и подолгу, до полного промерзания, стояла у ограды, глядя вниз. Или на свинцово-серое небо.

   Окончательно продрогнув на холодном осеннем ветру, я подобрала свои вещи и побрела к выходу с кладбища.

   В конце октября сумерки наступают рано. Пока я добралась до города да зашла в магазин, на улицах уже зажглось освещение. А мне еще почти пять кварталов вниз. И на последних двух уличного освещения не было, кажется, со дня основания города. Местные все ходили с фонариками. Романтика. Особенно, когда в руках тяжелые сумки. Фонарик хоть в зубы бери.

   Ночь наступила внезапно. И, как всегда, в самый не подходящий момент. Едва я только покинула освещенную зону улицы. Вот только что еще было видно, куда я ставлю ноги. В следующий момент налетел пронизывающий, злой какой-то, ветер. Дернул за волосы. Недовольно прошелся по моей старенькой куртке. Бросил в лицо пригоршню дорожной пыли, заставив зажмурится. А когда я открыла глаза, вокруг была непроглядная темень.

   Я растерянно остановилась. Где-то впереди слабо мерцали несколько огоньков – освещенные окна в домах. Все остальное тонуло в глубокой и неподвижной, какой-то вязкой, тьме. Только ветер вымещал свою злость на ветках уже оголившихся деревьев.

   Со вздохом поставив пакеты с продуктами на дорогу, я полезла за фонариком. Но сегодня определенно был не мой день. Сначала заело молнию на сумке. Я минут пять ее дергала в безуспешных попытках добраться до заветного источника света. Пока строптивица не поддалась и не позволила вынуть фонарик. Я поспешила его включить. Не смотря на довольно ранний час, в полной темноте было жутковато. Нажимая на кнопку, я позволила себе помечтать, что кто-то из соседей прямо сейчас будет идти мимо меня домой и предложит свою помощь и компанию. Ага, как же. Так мне и повезло.

   Наконец, кругляшок электрического света от включенного фонарика весело затанцевал на дороге под противный свист осеннего ветра. Мне как-то сразу стало легче. Ненавижу темноту осени с того самого вечера, когда не стало отчима!

   Облегченно вздохнув, я потянула за язычок проклятой молнии. Скорее закрыть сумку, пакеты в зубы и домой! Дома уют и безопасность. Чай, плед и не дочитанная книга. Вчера пришлось бросить на моменте, когда Кэтрин пошла на свое первое дело с Кости*. Было уже поздно. И я с трудом оторвала себя от книжки, понимая, что если не брошу сейчас, то наутро рискую проспать на работу. Лучше бы проспала. Работу все равно потеряла. А так хотя бы книгу дочитала.

   В нетерпении я снова и сильнее дернула заклинившую молнию, другой рукой придерживая одновременно и сумку, и фонарик. Электрический луч весело отплясывал ламбаду.

   Моя поспешность привела к катастрофе. Я не поняла толком, как это случилось. Но из-за чрезмерного усилия, приложенного к молнии, пальцы вдруг соскользнули с сумки. Рука по инерции дернулась в сторону. А фонарик, описав сальто и на секунду ослепив меня лучом, упал прямо на камни у обочины. Раздался хруст. Свет погас.

   Несколько секунд я стояла в оцепенении, пытаясь осознать размеры катастрофы. В полной темноте и на ровном асфальте не особо безопасно. А тут неровная грунтовая дорога с уклоном к берегу. Еще и посредине проходит промоина от стекающей с верхних улиц дождевой воды. Свернуть шею – раз плюнуть.

   *Имеется ввиду книга Джанин Фрост, первая из серии книг «Ночная охотница»

   Захотелось плакать. Хоть бы погода была ясная, тогда луна бы неплохо освещала путь. Как ни ненавижу я полнолуния, сейчас бы это пригодилось. А ведь сегодня именно полная луна. Еще и так называемая, кровавая. И как я могла об этом забыть? Опять, как пятнадцать лет назад. Хэллоуин. Вечер. Полнолуние. Кровавая луна.

   Я зябко передернула плечами и оглянулась. Вроде и не верю во всю эту сверхъестественную чушь с призраками и оборотнями. А как-то не по себе. Не даром же у багровой луны такая дурная слава.

   Отругав себя за излишнюю мнительность, а заодно и поспешность, из-за которой я лишилась фонарика, я подхватила с дороги пакеты. И тут же их поставила. В сумке заорал телефон. Я поспешно, едва не уронив, пристроила пакеты обратно. А вдруг это Олежек? Противная молния на этот раз расстегнулась, не сопротивляясь. Я трясущимися руками выудила из сумки телефон. И ощутила горькое разочарование. Звонила Ефросиния Яковлевна. Одна из тетиных подруг. Чтобы предупредить, что не сможет завтра присутствовать на поминках по причине слабого здоровья. Я скорбно пожелала ей скорейшего выздоровления, смутно припоминая черную и сморщенную, как некачественный урюк, старуху с цепким взглядом и устрашающего вида клюкой. Такую по незнанию можно и за Бабу Ягу принять.

   Завершив разговор, огорченно посмотрела на телефон. Палец сам, помимо моей воли, ткнул в нужный номер. Две трубки, соединенные пунктирной линией, возвестили о том, что вызов пошел. Я со вздохом приложила к уху трубку, не особенно надеясь на чудо.

   Чудес не бывает. Прослушав пару десятков гудков, я разочарованно разорвала вызов и уронила трубку в сумку. Олег снова не ответил.

   С Олегом я познакомилась на работе перед майскими праздниками. Он зашел в магазин незадолго до закрытия. Людей уже не было, и мы с напарницей позволили себе расслабленно глазеть на шикарного блондина под два метра ростом, пока он сосредоточенно осматривал выставленную обувь.

   Олег обладал шикарной модельной фигурой. Первое весеннее тепло уже позволяло днем щеголять в футболке с коротким рукавом. Чем парень и воспользовался, бессовестно выставив на всеобщее обозрение мускулистый рельеф рук и богатырский разворот плеч. К слову сказать, футболка на этих плечах едва не трещала. Я заинтересованно ощупала взглядом ладный мужской торс и зацепилась за туго обтянутую джинсовой тканью крепкую мужскую задницу. Про такие говорят: попа, как орех.

   Моя тогдашняя напарница Сонька понимающе перехватила мой взгляд и подтолкнула в спину, шепнув едва слышно:

    - Иди к нему! Не продашь ничего, так хоть пофлиртуешь!

   Сама Сонька недавно в третий раз вышла замуж. Тетя Маша только глянув на нее, брезгливо скривила губы: «Шалава!». Но, не смотря на нелестный тетин эпитет, я все-таки считала напарницу опытной по мужской части. И потому доверилась ее мнению.

    - Добрый вечер! Ищете что-то определенное? Может быть, я смогу вам что-то подсказать?

   Я с профессионально-яркой улыбкой заглянула парню в лицо и ощутила острый укол разочарования. Парень был красив той сочной славянской красотой, что так часто воспевается в книгах: красивый разлет русых бровей, длиннющие пушистые ресницы, гладкая кожа без намека на растительность, румянец во всю щеку. И пухлые, почти девичьи губы, изумительно четкого рисунка.

   Да, парень был хорош. Нет, не просто хорош, а шикарен. О таком можно было только мечтать. Как о каком-нибудь кумире. Или недосягаемой голливудской звезде. От одного только взгляда подобного экземпляра девушки должны были падать замертво. Вот только он был непростительно молод. Наверное, лет двадцать. И то, если есть. На меня он даже не глянет.

   А парень, не подозревая о пошлых мыслях, копошащихся в моей дурной голове, взглянул на меня и широко улыбнулся:

    - А помогите! Мне нужны туфли, которые подошли бы и под джинсы, и под классические брюки.

   Глаза у него оказались ярко голубые. Как весеннее небо. Как раз, как я люблю. А в сочетании с его неотразимой улыбкой, это вообще было оружие массового поражения. И я не устояла. Глупо затрепыхав ресницами, как последняя идиотка, я засуетилась вокруг него.

   Через полчаса и десяток перемеренных пар покупка состоялась. И парень скрылся за стеклянными дверями с вожделенным пакетом. Еще через несколько минут мы с Сонькой закрыли магазин и отправились по домам. За ближайшим углом по дороге к остановке меня ждал Олег со скромным букетом сирени.

   В тот день он только проводил меня до дома, изумленно изучая Озерную улицу. Ну да, диковинка. Кругом многоэтажки, стекло и бетон. Асфальтированные дороги и быстрые автомобили. А у нас тишина. И речка. И брошенные дома у обрыва над рекой. Ни асфальта. Ни машин. Ни многоэтажек. Словно позапрошлый век.

   Впрочем, это я загнула. Ни речки, ни брошенных домов Олег в тот вечер так и не увидел. Чтобы увидеть развалины, нужно было или обойти наш с тетей дом, или перейти на соседнюю Слободскую улицу. Развалины были именно там. Мы их изучили гораздо позднее. Когда Олег все-таки сломил мое сопротивление, и я позволила ему все.

   Умом я понимала, что у наших отношений нет будущего. Очень быстро выяснилось, что Олегу всего двадцать четыре года. Шесть лет вроде и не много. Но не тогда, когда один из пары совсем еще мальчишка. Я понимала, что скоро ему надоем. Или он найдет себе какую-нибудь яркую и молодую девочку. Все же я в свои тридцать лет, с опытом неудачного брака за спиной, лишними килограммами и неухоженными волосами была очень далека от эталона красоты. Но все же не могла запретить своему глупому сердцу надеяться.

   И вот итог. Я стою одна в полной темноте с двумя тяжелыми пакетами и понятия не имею, где мой парень. И мой ли он еще.

   Тяжело вздохнув, наверное, в тысячный раз за этот вечер, я опять подхватила с земли пакеты с продуктами. Теперь идти было неимоверно сложно. Словно с завязанными глазами, я осторожно прощупывала ногой каждый шаг. Дорогу вроде и помнила, но на дороге была масса выбоин и ямок. А также попадались принесенные дождевой водой камни. Машины у нас ездили очень редко. Сгладить это безобразие было некому. А если попаду ногой в яму, или зацеплюсь за камень, то неминуемо что-нибудь себе сломаю. С моей-то удачей. И хорошо, если сразу до смерти. А то, кто за мной будет ухаживать, если протянусь беспомощным овощем на кровати. Не бывший же муж?

   Я сначала хихикнула от таких мыслей. Живо представив, как Максим меняет мне памперсы. А потом, когда до меня дошло, о чем именно я думаю, я споткнулась и встала. Я что, рехнулась? Мне еще жить и жить. Вся жизнь впереди! Вон, кавалер молодой! А я о смерти думаю. Наверное, это все влияние кровавой луны.

   И я затрясла головой, словно это помогло бы мне избавиться от чужих, не хороших мыслей.

   Успокоив себя подобным образом, я возобновила свое экстремальное путешествие. И через несколько осторожных шагов мои мысли сами собой вернулись к бывшему мужу.

   Мы с Максом поженились рано. Мне едва стукнуло восемнадцать. Ему чуть за двадцать. Его родители в открытую, не стесняясь меня, уговаривали сыночка не торопиться со свадьбой. Мол, нравится девочка, живите. Зачем свадьба-то? Надоест она тебе, и что тогда? А так в случае чего разбежались. И с концами.

   Если честно, я ожидала, что тетя Маша устроит мне скандал по поводу моего самоуправства. Ведь Макс ей очень нравился. И в те редкие дни, когда мы приходили в гости, стол ломился от любимых блюд моего мужа. Но, против всякого удивления, тетя Маша только что-то одобрительно проворчала. Сказать, что я была изумлена, это значит, ничего не сказать.

   Споткнувшись в очередной раз и едва не выронив сумки, я наконец-то вынырнула из мыслей о бывшем. Вокруг, кажется, стало еще темней. Даже мерцающих огоньков из освещенных окон не стало. Или это обман уставшего зрения? Я передернула плечами. Надо же было угодить в такое приключение!

   В полной темноте я даже не могла определить сколько прошла. Еще, чего доброго, пройду мимо своего дома. И хорошо, если уткнусь в забор к бабе Глаше. А если впишусь в узкий проход между обрывом и соседским забором, то поминай, как звали! Там я точно на ногах не удержусь и свалюсь на берег. И почему до сих пор никто не перегородил этот проклятый проход? Ведь все равно им никто и никогда не пользуется!

   Вздох вырвался из груди. Я знала почему никто не озаботился безопасностью жителей и гостей этого забытого богами и властями города уголка. Причина была банальна. Почти тупиковая, не проезжая улочка, в последнем квартале которой проживали только я и выжившая из ума баба Глаша, не интересовала власти города в качестве вложения денег. Тут никогда не бывало чужих. А свои и так все знают. Нет смысла тратиться.

   Перехватив поудобнее тяжелые пакеты и поправив на плече сползающую сумку, я опять подняла ногу, чтобы нащупать путь впереди. Надо шевелиться, а то заночую на улице.

   Осень в этом году была сухая. Очень сухая. Уже закончился октябрь, а дождей, как таковых, еще не было. Несколько дней мелкой мороси я дождем не считаю. Потому-то сейчас ветер и гонял сухую противную пыль по дороге, припорашивая глаза и обжигая кожу. Сейчас даже кратковременный ливень не сможет устроить потопа на улице. Чтобы пересохшую грунтовую дорогу развезло, нужно, наверное, чтобы дождь лил сутки не переставая.

   Без дождей было странно. Обычно в это время Озерная улица превращалась в болото. Словно в насмешку над своим названием. И в принципе, это было нормально. Я не особо верующая. Даже, наверное, атеистка. Но, подслушав однажды в автобусе разговор двух бабулек о причинах аномально сухой осени, задумалась. Бабуси со всей серьезностью отстаивали каждая свою версию. Одна упрямо твердила, что слишком много грешников развелось. Отвернулись от церкви, забыли про Отца-вседержителя. Вот Бог нас и наказывает таким способом. И способ разобраться с проблемами только один: покаяться и вернуться в лоно церкви.

   Другая бабулька, укутанная по самые глаза в черный платок, пристукивая потемневшей от времени и долгого употребления клюкой, хрипло и нервно каркала на весь автобус:

    - А я тебе, Маруся, говорю: ведьма у нас в городе померла. Сильная ведьма. Вот баланс и нарушился. Пока другая ведьма не появится, да погоду в свои руки не возьмет, ничего и не изменится!

   Я бы, наверное, и не обратила внимания на этот спор-разговор двух пожилых подружек, но мне стало интересно. А как это ведьма может взять в свои руки погоду?

   Читать я любил с детства. И читала преимущественно фэнтези о ведьмах, драконах и вампирах. Последние были моими самыми любимыми героями. Но и о ведьмах я прочитала не мало. И нигде не упоминалось, что ведьмы могут управлять погодой. Наоборот, считалось, что там, где живет ведьма, вечная засуха. А тут засуха от того, что ведьма умерла. Меня заинтересовал этот факт. И я сделала себе зарубку на памяти поискать информацию. Да так благополучно и забыла.

   А теперь, жмурясь в полной темноте от пригоршней колючей пыли, которые швырял периодически мне в глаза противный ветер, я почему-то вспомнила этот разговор. И то, что информацию я так и не нашла.

   Занятая своими мыслями, я пропустила тот момент, когда мои ноги стали на какой-то скользкий участок дороги. Будто лед. Откуда ему тут взяться при плюсовой температуре?! Это была моя последняя связная мысль. Мои ноги стремительно поехали вперед, и я поняла, что падаю головой назад.

   От ужаса я просто оцепенела. Пакеты с продуктами улетели куда-то в темноту. Мелькнула мысль: если приложусь темечком о камень, которых тут полно, то мне каюк. Вместо поминок завтра будут похороны.

   Внезапно налетел ветер. Вокруг закружились тугие потоки воздуха. Сердце сжалось и ухнуло куда-то на дорогу. С перепугу мне показалось, что и меня завертело в воздухе. Даже вроде бы в глазах замельтешило. А в следующий миг я с размаху приземлилась грудью на что-то относительно мягкое. Удар был не таким сильным, как я ожидала. Но дыхание сбилось все равно.

   Некоторое время я просто лежала, не шевелясь. Не в силах поверить, что все обошлось, и я цела. Вокруг по-прежнему было темно и тихо. Даже ветер стих. Жуткий какой-то сегодня вечерок. Хорошо еще, что пасмурно, и проклятой багровой луны не видно. А то было бы совсем, как в фильме ужасов.

   Постепенно я пришла в себя. И сообразила, что разлеглась на улице, непонятно где. Смеху будет, если все же кто-то из знакомых на меня тут наткнется. Я подтянулась на руках, с намерением встать. И замерла. Под ладонями, как мне показалось, была плотная шероховатая ткань чужого пальто.

ГЛАВА 3

В первое мгновение я просто оцепенела. Как заяц, нечаянно попавший в свет фар. Секунда. Другая. Тело под моими руками оставалось неподвижным. Мелькнула мысль: «А тело ли?». Может, я зря панику развела? Может, это какой-то хлам на дороге, выброшенный за ненадобностью?

   Я осторожно пошевелилась. И меня прошиб холодный пот. Я действительно на ком-то лежала. Ужас сработал не хуже катапульты. Меня буквально подкинуло. И я с трудом удержала равновесие, вновь обо что-то споткнувшись. Судорожно взмахнув руками, как пьяный гусь крыльями, я кое-как выпрямилась. И прошипела сквозь зубы ругательство. Мне до судорог не хватало света. Надо же было именно сегодня расколотить фонарик!

   Мысли бестолково кружили в голове. Без света никак. Мало того, что я теперь даже приблизительно не могу понять в какую сторону мне нужно идти. Так еще и желательно узнать точно, кто же спас меня от фатального падения. А единственный источник света…

   И тут меня осенило. У меня же еще был мобильник! Света от дисплея должно было хватить, чтобы осмотреть дорогу под ногами. Пусть идти с ним нельзя. Но я хотя бы найду пакеты с продуктами и определюсь в какую сторону мне идти. Оставался пустяк. В кромешной тьме найти сумку с телефоном. Я вздохнула и, присев на корточки, принялась опасливо обшаривать темноту руками. Приходилось осторожничать, чтобы не поранить нечаянно ладони.

   Через пару секунд такого ощупывания воздуха я наткнулась на чужую ладонь. И окончательно поняла, что мне не померещилось. Я на кого-то упала. Или меня кто-то поймал? Я попыталась наощупь определить жив ли мой спаситель. Но замерзшие пальцы отказывались определять степень теплоты чужой руки. С поиском пульса тоже вышел облом. И я заметалась, чувствуя, как к горлу подкатывает паника. Проклятый день! Когда же ты уже закончишься!

   Не знаю, к чему бы привели мои метания в конце концов. Или до чего бы я додумалась. Но к счастью, моя рука зацепила знакомую потрепанную «кожу бешенного дерматина». Я судорожно вцепилась в сумку. Через пару мгновений телефон был у меня в руках.

   Слабый свет от дисплея выхватил из тьмы фигуру лежащего на дороге мужчины. Я прикусила губу. Темное пальто не определимого оттенка, модный шарф на шее. Я осторожно переместилась и посветила незнакомцу в лицо. Темные волосы, легкая небритость, длиннющие ресницы, как опахала индийского раджи. Вроде, ничего необычного. Но у меня сердце дрогнуло. Надо ему помочь. Я приложила ладонь к шершавой мужской щеке и, мимоходом удивившись ощущениям, осторожно потрепала:

    - Эй! Очнитесь! Вы живы?

   Кожа на скуле незнакомца моим озябшим пальцам показалась шелковисто-атласной. Трех или четырехдневная щетина уже не кололась. Скорее, щекоталась. Я не удержалась, и провела пальцами по мужской скуле. Ресницы незнакомца дрогнули. А я снова обрадованно потрепала его по щеке:

    - Эй! Очнитесь! Открывайте глаза! Не стоит валяться посреди дороги! Вставайте! Пожалуйста!

   Кажется, я несла бред. Но мне было до одури страшно. Казалось, что в спину смотрит чужой враждебный взгляд. Словно хочет узнать: справлюсь или нет? Помогу или пройду мимо?

   Когда незнакомец слабо застонал и слегка шевельнулся, я едва не взвизгнула от радости и вцепилась мужчине в плечи:

    - Вставайте, пожалуйста! Я тут рядышком живу, смогу вам помочь! Но дотащить вас не сумею. Вы, наверняка, тяжелый!

   От тех глупостей, что я болтала, самой было противно. Но, казалось, мой язык бежит впереди мысли.

   Ресницы мужчины дрогнули еще раз и глаза распахнулись. А я замерла с открытым ртом. Никогда не видела глаз такого чистого изумрудного цвета! Как будто драгоценные камни!

   Незнакомец пару секунд смотрел на меня, прищурившись. А потом поймал мою руку с телефоном и отвел в сторону:

    - Слепит…

   Хрипловатый его голос звучал, как райская музыка. И я повторно впала в ступор. А мужчина приподнялся и застонал, схватившись за голову. Когда он отнял руку, на пальцах осталась кровь. Это вывело меня из оцепенения. И я бросилась помогать своему нечаянному спасителю.

   Дисплей телефона постоянно тух. А я от чрезмерного усердия была слишком неуклюжей и путалась в собственных руках и ногах. Но через несколько минут глупой и ненужной суеты мы оба стояли. Оставалось найти мои пакеты. Но я уже склонялась к мысли бросить их тут и сходить домой за запасным фонариком, когда неожиданно впереди вспыхнул яркий свет, почти ослепив меня.

    - Аня! Слава Богу! Ты чего стоишь тут в полной темноте?

   При первых звуках знакомого голоса я едва не подскочила:

    - Олежек!

    - Я. Я, конечно. А ты кого-то другого ожидала? – В голосе парня послышалась шутливая злость. – Признавайся, кого ждешь?

   Я смутилась. И почему-то покосилась на своего спасителя. И замерла. Рядом со мной никого не было. Помимо воли растерянно оглянулась. Улица была пустынной, насколько хватало света от переносного аварийного фонаря Олега. Неужели померещилось? Да быть такого не может! Но и бесшумно мгновенно скрыться из виду ни один человек не сможет. Если только не умеет летать. Я нервно хихикнула.

    - Ань, ну ты чего? Я ее жду, жду. А она стоит посреди темной улочки и смеется!

   Мою нервозность как рукой сняло. Я поджала губы. О том, куда мог деться мой спаситель, подумать можно позднее. Сейчас стоит поговорить с Олегом. Я посмотрела на приближающегося парня. Лица сейчас не видно. Но я готова была поклясться, всю его фигуру сковывало напряжение.

   Олег добрался до меня и обнял за плечи, всматриваясь в лицо.

    - Ань, прости меня! Слышишь? Прости, пожалуйста! Я не планировал так надолго уезжать от тебя!

   Наверное, я идиотка. Но, посмотрев в охваченное раскаянием лицо парня, я растаяла. Все обиды разом куда-то улетучились. Все непонятное и жуткое растворилось, смытое ярким электрическим светом.

    - Я не сержусь. Но лучше бы было, если бы ты хоть как-то дал о себе знать. А то я уже не знала, что и думать.

    - Анют, я не мог. Правда не мог. Но я все свои грехи искуплю. Вину заглажу. Идем домой? – Олег скорчил умильную рожицу, а я рассмеялась. – А кстати, ты чего тут стоишь в темноте?

   Я хмыкнула:

    - Знаешь пословицу: поспешишь – людей насмешишь? Это про меня. Я слишком торопилась застегнуть сумку, чтобы поскорее попасть домой. И в итоге расколотила фонарик. Пришлось топать в темноте. В какой-то момент я поскользнулась и начала падать. Уронила пакеты с продуктами. Кстати, их надо найти. Слава Богу, что сама целая осталась.

   По лицу Олега проскользнула тень недоумения. Он явно не понял связи между спешкой, сумкой и разбитым фонариком. Но сделал вид, что все так и было задумано. А я чуть ли не впервые с момента нашего знакомства задалась вопросом: что нужно молодому, красивому и не бедному парню от нищей неудачницы, вроде меня. Вовремя пришли мысли, ничего не скажешь.

   Имея источник света, мы практически мгновенно нашли мои пакеты с продуктами. Один стоял, как будто его специально поставили. А вот со вторым не повезло. Он упал на бок. Вывалившийся из него кулек карамелек лопнул, и теперь конфеты лежали на пыльной дороге, нахально поблескивая глянцевыми обертками.

   Сласти пришлось собирать прямо в общий пакет. Поверх упаковок с печеньем, изюмом и замученных тепличных огурцов. Ну да ладно. Они же в фантиках. Не страшно. Хотя у самой пальцы подрагивали, так мне было обидно и стыдно, что завтра придется выложить на стол конфеты, которые валялись посреди улицы. Но на другие у меня уже не было денег. После поминок придется срочно искать работу. Любую. Иначе не выживу.

   Олег больше делал вид, что помогает мне собирать конфеты. От меня не укрылось, что парень часто и внимательно осматривает темную улицу. Меня так и подмывало язвительно поинтересоваться, кого он потерял. Но я старательно заставляла себя молчать. Сейчас не время для скандалов. Да и, не смотря на все умные мысли, мне сейчас было откровенно страшно остаться совсем одной. Но в душе поселилось какое-то странное чувство. Олег мне сейчас почему-то показался еще более чужим, чем тем майским вечером, когда я его увидела впервые. Странное, не уместное чувство.

   Олег провел меня до самого крыльца. И, пока я судорожно раздумывала, пригласить ли его остаться на ночь, или под благовидным предлогом попросить уйти, поставил пакеты на верхнюю ступеньку:

    - Анют, прости меня, пожалуйста, но я еще и дома не был. Только приехал, и сразу к тебе. Нужно родителям на глаза показаться. А то они, наверняка, переживают еще больше тебя. У меня телефон скис от пропущенных звонков от них. Так что я сейчас домой. А утром приду. Сможешь располагать мною, как захочешь.

   Странные существа – женщины. Я только что раздумывала, как бы поделикатнее избавиться от парня и остаться одной. А когда парень самоустранился, я ощутила лютое разочарование. И тут же захотела удержать, остановить. Но Олег уже повернулся и быстро пошел к калитке.

***

В эту ночь я долго не могла уснуть. В голове все крутились обрывки каких-то мыслей. О том, что у меня нет работы. И нет денег. О том, что я осталась совсем одна. Олег не в счет. О самом Олеге. Я снова и снова задавалась вопросом: что он во мне нашел? Даже встала с постели и, как была, в старенькой ночной рубашке, побежала к зеркалу. Увиденное меня разочаровало даже больше, чем днем.

   Подростком я была хорошенькой, как куколка. Чистая фарфоровая кожа. Словно законы подросткового возраста не для меня писаны. Большие темные глаза в обрамлении пушистых ресниц. Правильной формы аккуратный носик. Брови настолько идеальной формы, что однажды мою тетю незнакомая женщина на улице отругала за то, что мне позволили сделать татуаж. Смешно. Тогда я даже слова такого не знала.

   Кукольности добавлял не высокий рост – один метр пятьдесят девять сантиметров. Я легко могла затеряться в толпе своих одноклассников, половина из которых были на голову выше меня.

   Единственное, что меня расстраивало, это моя фигура. Я была тоненькой, как веточка. С нулевым размером груди, едва обозначившейся попой и полным отсутствием бедер. Теперь я понимаю, что лучше бы я такой и оставалась на всю жизнь.

   Выйдя замуж, я резко, в течении полугода набрала вес, сменив размер XS на XL. А иногда дело доходило и до XXL, что неимоверно меня расстраивало. Но самое ужасное, что с полнотой пришли угри, плохая жирная кожа и сухие секущиеся волосы. Моя красота испарилась, как дым. Зато у меня появились бедра.

   Вот и сейчас из глубины старого потемневшего зеркала с жадным любопытством на меня смотрела полноватая женщина неопределенного возраста с крысиным хвостиком вместо косы и фигурой а ля колбаска. Совершенно неожиданно, а главное в первые подумалось: «а как Олег мог не просто позариться на такое тело, но и по нескольку раз кряду заниматься со мной любовью?» От неприятного осознания в душе что-то зазвенело и разбилось. С горьким юмором подумалось, что это, наверное, мои розовые очки разбились.

   Устав от разглядывания себя, такой красивой, и порядком продрогнув босыми ногами на холодном полу, я снова забралась под одеяло. Но, даже согревшись, уснуть не могла все равно. Олег теперь не шел у меня из головы. Я не могла понять почему он со мной. Из каких соображений. Ладно, если бы я была богатой наследницей. Но все, что у меня было – это старый домик на обрыве над рекой в конце не мощеной улицы, которая периодически превращается в болото. Из всех удобств только свет и вода. И целая трагедия каждой осенью, когда нужно завезти дрова и уголь для отопления. Так что из меркантильных соображений парень точно не мог со мной встречаться. А в большую и светлую с его стороны я и раньше не особо верила. Теперь же просто терялась в догадках.

   Я очень долго крутилась на кровати с боку на бок. Пыталась считать овечек и слоников. Но сон все не шел. Стоило мне хоть немного расслабиться, как овечки тут же ехидно скалились в мою сторону волчьими пастями. А слоники удирали, сверкая пятками.

   В итоге, где-то в районе полуночи я сдалась и прекратила бесполезные попытки уснуть. Раз не спится, буду читать. Книжку я оставила в бывшей тетиной комнате, окно которой выходило как раз на обрыв. Пока тетя Маша была жива, окно всегда было зашторено. И днем, и ночью. Но когда ее не стало, я раздвинула шторы. Окно оказалось просто огромным для нашего дома. К тому его не заслоняли никакие деревья. Так что днем в комнате было очень светло даже в пасмурную погоду. И я стала там читать.

   Я впервые зашла в тетину комнату ночью после ее смерти. А потому оторопело замерла. Я не заметила, когда успело распогодиться. Но теперь через не зашторенное окно в комнату заглядывала злая багровая луна. Она так низко висела над горизонтом, что казалось, стоит у меня во дворе под окном и хмурится, разглядывая меня. Мне даже как-то не по себе стало. Но книга, за которой я пришла, лежала на подоконнике. И потому я решительно шагнула вперед.

   И споткнулась. Пальцы разжались. Книга свалилась на пол, больно ударив меня корешком по ноге. Но я боли почти не почувствовала. Я смотрела, не отрываясь, в окно, едва сдерживаясь, чтобы не заорать. А за окном, залитая багровым светом кровавой луны, стояла моя тетя.

   Я смотрела на тетю Машу и не узнавала ее. Черное креповое платье, которое тетка приготовила себе на смерть, превратилось в лохмотья. Местами просто изорванное. Местами прогоревшее до дыр. И даже кое-где еще дымившееся. Чулок на тете не было. Увидев во что превратились ее босые ступни, я с трудом сглотнула. Хотя сначала мне показалось, что это просто свет от луны. Тетины ноги, сбитые в кровь, превратились в какие-то култышки. Но страшнее всего было тетино лицо с кровавыми провалами вырванных глаз. Я икнула и попятилась. А тетка подняла голову и приказала:

    - А ну, стой!

   У меня сразу ноги словно вмерзли в пол. Я дернулась пару раз. Но сдвинуться с места не смогла. И в ужасе посмотрела на родственницу. А тетка только головой покачала:

    - Разочаровала ты меня, племянница. Мало того, что обычной уродилась, без капли дара. Так еще и с чистильщиком спуталась. Ты что ж, дуреха, думаешь, он тебя любит? Да как бы не так! Использует он тебя! А как изведет всех моих сестер, так в лучшем случае бросит. А то и прибьет за ненадобностью! Чтоб уж наверняка весь наш род извести! Дура! Зря Толька за тебя жизнь отдал! Зря я все пожертвовала, чтоб тебя, полоумную, защитить! Все зря!

   Я в ужасе молчала, чувствуя, как бешено колотится сердце. Очень хотелось спросить, что тетя имеет ввиду. Но я зык во рту был словно чужой. А губы будто срослись вместе.

   А тетка постояла еще немного, неодобрительно покачивая головой. Как будто что-то обдумывала. А потом вдруг шагнула к окну, подняв почерневшую, скрюченную руку:

    - Не достойна ты, Анька, моего дара. Моей жертвы! Отдавай его назад! Отдавай мои глаза!

   Что у меня требуют, я осознала только спустя три удара сердца. А когда все-таки осознала, то заорала не своим голосом, пытаясь оторвать примерзшие к полу ноги…

   … и подскочила на кровати, захлебываясь собственным криком.

   С минуту, наверное, я сидела на кровати не двигаясь. Тупо пялясь в одну точку на противоположной стене. Прижав руку к груди. Слушая, как постепенно успокаивается бухающее, как паровой молот, сердце. Значит, это всего лишь сон. Я воровато покосилась на закрытую дверь, ведущую в тетину комнату. Взгляд зацепился за настенные часы. Половина первого. Самое бесовское время. Как говорила тетя.

   Немного придя в себя и окончательно успокоившись, я прошлепала на кухню. Нагрела себе в ковшике молока. Бросила туда ложечку меда. А потом долго сидела у стола, скорчившись, и обхватив руками старую выщербленную чашку в бледно голубой горошек.

   Странный сон. И жуткий. К чему бы это? Что имела ввиду тетя? Ведь она совершенно точно говорила об отчиме. А о каком даре, которого я якобы лишена, идет речь? Чем таким и когда пожертвовала ради меня тетя? Вопросы. Одни вопросы. И не спросишь ни у кого. А то еще, чего доброго, за чокнутую примут.

   Единственное, что более или менее было понятно, это чистильщик. Тетя слишком явно имела ввиду Олега. Но почему чистильщик? Что он чистит?

   Неожиданно мои взбаламученные мысли и ночную тишину прорезал громкий, как выстрел, треск. Такой звук издавали пластиковые бутылки, вкопанные в землю под окном в качестве бордюра. Я подскочила и замерла. Во дворе кто-то был.

***

Всю ночь до самого рассвета я не сомкнула глаз, чутко прислушиваясь к происходящему за стенами дома. Не знаю, что со мной случилось. Виноват ли был приснившийся кошмар. Или происшествие с фонариком по пути домой. Но я никак не могла успокоиться. Мне чудилось, что вокруг дома бродит опасное жуткое существо. Не зверь. Не бандит. Существо. Несущее неведомую, но серьезную угрозу. Тревога, стальными обручами сжимавшая мою грудную клетку, не давала спокойно дышать. А сердце колотилось о ребра, как безумное. И это несмотря на то, что до утра единственным слышимым звуком было мерное тиканье настенных часов.

   Из дому я рискнула выйти только с восходом солнца. Благо, что на работу было не нужно.

   Дождавшись, когда за окном станет совсем светло, я оделась и обулась. Взяла в руки чугунную кочергу, которую мы с теткой держали в углу у входной двери именно в качестве оружия. И распахнула входную дверь.

   Странно было видеть после вчерашней хмурой серости и ночного полнолуния огромный, чистый и яркий солнечный диск. Солнце просто слепило глаза. Я чуть прищурилась и поняла, что это ненадолго. Чуть выше выкатившегося солнца клубились свинцовые тучи. Значит, опять будет пасмурно. Я обвела взглядом двор. Узкие дорожки, мощеные бытым ракушняком. Старое абрикосовое дерево, давно сбросившее всю свою листву на зиму. Голые плети винограда. Ощерившиеся колючками розовые кусты с остатками листвы и замершими бутонами по обе стороны от крыльца.

   Пару лет назад мне вдруг остро захотелось разбить под окном кухни цветочную клумбу. Денег особо не было. Поэтому в качестве бордюра я своими руками вкопала в землю вверх донышком не один десяток одинаковых пластиковых бутылок зеленого цвета. Смотрелось интересно. Даже зимой. Когда бутылки были единственной зеленью в нашем дворе.

   А теперь одна из бутылок была предательски смята. Как раз напротив кухонного окна. Там, где на нее наступила нога чужака, пытавшегося что-то рассмотреть сквозь плотную кухонную занавеску. У меня на миг остановилось сердце.

   Чужих на нашей улочке не было никогда. Сюда невозможно было забрести нечаянно. Слишком уж непривлекательной была местность. К тому же, прохода дальше не было. Фактически, тупик. И если кто-то топтался у меня во дворе, значит, пришел с какой-то определенной целью. Красть у меня нечего. И это видно еще с улицы. Старый дом с позеленевшей от времени шиферной крышей и потрепанными временем и непогодой стенами говорил сам за себя. Здесь самая большая ценность – это моя жизнь.

   От пришедшей в голову мысли сердце запнулось, наверное, в миллионный раз за сегодняшнее утро. Рука сама собой схватилась за шею. Меня охватил ужас. Неповоротливые от лютого недосыпа мысли вяло ворочались в голове. И я никак не могла сообразить, что же мне делать дальше.

   Из безрадостных дум меня вырвал налетевший порыв промозглого осеннего ветра. Я зябко передернула плечами и внезапно заметила, что, как я и предполагала, солнце уже поднялось выше и скрылось за облаками. В саду стало серо и неуютно. А я успела продрогнуть. Слишком легко оделась. Так недолго и заболеть. Надо идти в дом. К тому же, сегодня поминки. А завтра нужно начинать поиски работы.

   Я зябко передернула плечами и поудобнее перехватила тяжеленную чугунину. Поворачиваясь ко входу в дом, краем глаза заметила какое-то движение. И, не думая, на одних инстинктах, отпрыгнула в сторону, одновременно обеими руками замахиваясь кочергой на незваного гостя.

   Беда не случилась чудом. И это была не моя заслуга. Просто Олег, а это был он, имел очень хорошую реакцию. И успел уклониться от летящей прямо ему в голову смертоносной утвари. Сама бы я ни за что не успела бы остановить собственный удар.

   Кочерга ухнула вниз, вызвав скромный фейерверк каменной крошки из осколков ракушняка, служившего нам садовой дорожкой. Я так и замерла в неудобной позе. Не отрывая рук от своего оружия и испуганно глядя на разъяренного парня снизу-вверх. А Олега просто перекосило:

    - Ань, ты рехнулась?!! Ты что творишь? Если бы я хоть чуть-чуть позднее отскочил в сторону, ты бы мне проломила голову этим ржавым раритетом!

    Из ступора, как ни странно, меня вывела обида на незаслуженное оскорбление моей чугунной подруги:

    - Кочерга не ржавая!

    - То есть, мне сейчас должно было стать легче, что меня чуть не настигла безвременная кончина не от ржавой кочерги, а от обычной! Ну надо же! – Олег был зол. А я не понимала, на что он злится.

    - Ну я же не специально! К тому же, я не думала, что это ты.

   Олег замер на месте, смешно выпучив глаза. А через секунду, презрительно прищурился и прошипел:

    - Не понял. Кого ты в мое отсутствие сюда водишь? Стольким уже успела наставить рога, что приходится кочергой обороняться? Ах, ты!...

   Олег сделал в мою сторону стремительный шаг. А я испуганно отпрыгнула назад, вновь поднимая над головой свое оружие. Такого Олега я не знала. И очень боялась:

    - Не подходи! А не то я уже сознательно опущу кочергу на твою дурную голову!

   Парень замер в метре от меня. На его лице медленно проступало брезгливое выражение пополам с ненавистью. А я смотрела на эту красивую маску, искаженную отвращением, и с ужасом спрашивала себя, как я могла быть так слепа. Не знаю, что удерживало Олега рядом со мной. Но любовью, как он меня уверял, тут точно не пахло.

   Я медленно опустила кочергу и устало выдохнула:

    - Уходи, Олег. Думаю, ты прекрасно понимаешь, что возвращаться тебе сюда больше не стоит.

   Хотела еще добавить, что все, что произошло между нами, я буду помнить только с хорошей стороны и не держу на него зла, но парень вдруг выпрямился и посмотрел на меня ледяным взглядом. Я даже поежилась от арктического холода в его глазах.

    - Вот так, значит? Вот как ты запела? Ну и черт с тобой, дура! Туда тебе и дорога!

   Олег зло сплюнул мне под ноги, повернулся и размашистым шагом пошел в сторону калитки. Я проводила его взглядом. И только после того, как щеколда на захлопнувшейся калитке встала на место в свой паз, обессилено уронила кочергу. А потом и сама опустилась на мокрые холодные камни садовой дорожки.

   Во мне все буквально дрожало от пережитого. Но глаза оставались сухими. Не было сил не то, что шевелиться, а даже дышать. Боль и горечь меня переполняли. Рвались изнутри штормовой волной. Но обвинять в произошедшем было некого. Виновата во всем сама. Знала же, что наши отношения не навсегда. И подозревала, что все не просто так. Но как телок на заклание, покорно шла туда, куда вел меня Олег. От осознания собственной никчемности меня затрясло.

   Я обхватила себя руками, давясь сухими спазмами. И ощущая себя такой одинокой. Безумно одинокой. Как песчинка, затерянная на просторах вселенной. Не было никого во всем мире, способного пожалеть меня. Ни мамы. Ни папы. Ни тети. Ни бабушки. Никого. Я была совершенно одна.

   Порыв осеннего ветра прошелся по моим плечам. И я вздрогнула от внезапно появившегося ощущения тяжести чьей-то руки. Рядом взметнулись и тяжело опали на землю прелые листья.

    - Держись, девочка. Ты все правильно сделала. Но тебе придется быть сильной, чтобы выжить. Слушай свое сердце. Оно плохого не подскажет.

   Ветер в последний раз прошелся по веткам старой абрикосы, что росла возле дома. И ощущение чужого присутствия пропало. Я снова была одна. Только на дорожке у моих ног, рядом с кочергой, лежал тетин медальон. Тетя Маша раньше никогда его не снимала. Но в начале лета, почти сразу после знакомства с Олегом, она его где-то потеряла. И вот теперь медальон самым странным образом появился на садовой дорожке, тускло поблескивая разорванной цепочкой.

ГЛАВА 4

Поминальный обед прошел мимо меня. Ну то есть, я что-то готовила, накрывала на стол, встречала тетиных подруг и даже о чем-то с ними разговаривала. Но произошедшая нелепая ссора с Олегом заслонила для меня все. Даже ночной кошмар поблек. Умом я понимала, что рано или поздно нечто подобное все равно бы произошло. Слишком уж разными мы были. Но сердце отказывалось верить. А душа не хотела принимать. Хотя, скорее всего, мне просто страшно было остаться совсем одной. Абсолютно никому не нужной. У меня ведь даже близких подруг не было. Так, пара знакомых, с которыми я иногда по месяцу не общалась. Не было даже работы. Так что я оставалась почти в вакууме. И одиночество очень страшило. Хотя, я очень надеялась, что работа у меня появится если не завтра, то в самые ближайшие дни.

   На этой полупозитивной ноте я вынырнула наконец из своих мыслей. Тем более, что обед подошел к концу и женщины дружно поднялись из-за стола. То же вот странность. Тетины подруги пришли все вместе, под предводительством сухощавой и прямой, как палка, Веры Павловны. Я точно знала, что этой женщине, а бабушкой ее назвать я зык не поворачивался, было семьдесят восемь лет. Но глядя на нее, больше пятидесяти пяти-шестидесяти лет ей бы никто не дал. Лицо гладкое, почти без морщин. Глаза ясные. Взгляд цепкий. А уж ее осанке точно бы позавидовала английская королева.

   Вера Павловна первой вошла в дом. Первой села за стол. Ей первой предложили поминальное коливо. А теперь она первая встала из-за стола и пошла к выходу. Остальные, как цыплята за квочкой, потянулись следом. У порога она же первая подошла ко мне прощаться. Взяла обеими руками за плечи и с высоты своего роста пытливо заглянула мне в глаза:

    - Держись, девочка. Твоя тетя была замечательным человеком. Жаль, что не берегла себя и так рано нас покинула. Но она по-прежнему жива в наших сердцах и наших мыслях. Пока живы мы, будет жить и она.

   Толпа пожилых женщин за спиной Веры Павловны дружно и едва слышно выдохнула: «Аминь!» И это короткое слово совершенно неожиданно заметалось над нашими головами обезумевшим эхом, словно шепот осеннего ветра. Я замерла, напряженно прислушиваясь. Неужели у меня галлюцинации? Ведь так не может быть. Эхо бывает там, где есть большое пустое пространство, ограниченное какими-либо стенами. Но эхо на обычной улице с одноэтажными домами противоречит всем законам природы.

   Вера Павловна еще немного подержала меня за плечи, все так же пристально вглядываясь мне в глаза. А потом отпустила так внезапно, что я едва не пошатнулась. Но изумленно застыла, когда Вера Павловна повернулась к своим товаркам и резко бросила:

    - Начинаем. Быстрее! У нас очень мало времени. Не знаю, почему отсутствует чистильщик. Но он может появиться в любую минуту.

   То, что случилось в следующую минуту, повергло меня в такой глубокий шок, словно передо мной появился сам Валуев и начал танцевать танец маленьких лебедей. Пожилые женщины рассредоточились перед крыльцом в одном им ведомом порядке. Мгновенно у каждой из них в руках появилась маленькая черная свечечка. И каким-то странным синхронным образом они их все разом зажгли. И тихонько запели.

   Я ошарашенно таращилась на весь этот балаган, почему-то не имея силы даже моргнуть. Только смотрела и слушала. Да и то, не понимала, что слышу. Слова песни были странные, не похожие ни на один язык. Впрочем, это вполне могло быть какое-то особо редкое индийское или китайское наречие. А я явно не была полиглотом.

   Стоять пришлось довольно долго. У меня даже спина затекла и ноги онемели. А горящие свечи истаяли на три четверти. К счастью, сегодня было не очень холодно. Иначе, воспаления легких мне не миновать. Хватит того, что утром на холодных камнях посидела. К тому же, как только Вера Павловна прикоснулась ко мне, у меня на груди разгорелось маленькое солнышко. И только через несколько минут после того, как женщины начали петь, я сообразила, что за солнышко меня согревает. Это был тетин медальон. Который я нацепила на шею, связав ниткой порванную цепочку.

   Наконец женщины перестали петь. Свечи у них в руках почти истаяли. Некоторые из тетиных подруг обессиленно прислонились к своим товаркам. И абсолютно все выглядели не просто усталыми, а буквально изможденными.

   Но Вера Павловна и тут не дала им прохлаждаться. Бросив очередной цепкий взгляд на меня, она повернулась к своим подельницам:

    - Уходим. Девочка скоро очнется. Помнить о ритуале она не будет. Только, что попрощалась с нами, устала и легла спать. И все. А завтра начнет жить обычной жизнью.

   Женщины повернулись и гуськом, дисциплинированно, потянулись к выходу со двора. Походка у многих была скованной. Шаги неловкими. Как будто земля под ними шаталась. Из всех одна только Вера Павловна сохранила царскую осанку и твердую поступь. И не выказывала признаков усталости.

   Подвижность ко мне вернулась сразу, как только тетины подруги скрылись из виду. Но прогноз Веры Павловны не оправдался. Спать я не хотела. Вместо этого я долго, кусая от неудовлетворенного любопытства губы, рассматривала пятачок, на котором стояли женщины. Вроде ничего необычного. Все та же дорожка. Те же клумбы, укрытые облетевшей листвой. Но я почему-то безошибочно находила те места, где кто-то стоял. Хотя внешне не было никаких признаков. Да не могла себя даже заставить наступить на них. Или войти внутрь невидимого периметра. Так, безрезультатно покружив над местом странного обряда, я и ушла в дом ни с чем.

   А ночью пошел сильный дождь.

***

Утром умытая дождем улица встретила меня хмурым недоверием. Словно ожидала от меня какой-то пакости. Я, верная данному самой себе слову, вышла из дома достаточно рано. Около девяти часов. Рассудив, что пока я доберусь в центр, хозяева бутичков и магазинчиков тоже уже проснутся. Мое намерение найти работу сегодня же было твердым, как гранит.

   К моему несказанному счастью, силы ночного ливня не хватило, чтобы превратить иссохшуюся землю в полноценное болото. И до остановки общественного транспорта я добралась с минимальными потерями в виде прилипшей к подошве земли. На этом мое везение закончилось.

   Час пик уже давно был позади, но редкие автобусы были переполнены. И не останавливались. Кое-как впихнувшись в третий по счету, я замерла в такой немыслимой позе, что любая приличная змея обзавидовалась бы. Вздох давался с трудом, так меня стиснули со всех сторон. Единственный плюс такой поездки состоял в том, что как бы водитель не испытывал на прочность тормоза, падение мне все равно не грозило.

   Из автобуса на нужной мне остановке я не вышла, а вывалилась. Мельком порадовалась, что моя старенькая курточка оснащена молнией. Так как моя сестра по неудачной поездке не досчиталась фигурной пуговицы на модном пальто.

   Дальше тоже было все увы не радужно. Хозяева маленьких магазинчиков на колхозном рынке не горели желанием брать меня на работу. По сути, я нашла всего пять открытых вакансий. От одной отказалась сама и сразу. Открытый лоток со всякой мелочевкой, где товар был защищен только рыболовной сеткой, просто рай для воров. Работать на возмещение недостач не хотелось. Вторая вакансия оказалась в магазине у небезызвестной мне Лидии Васильевны. Я обошла его по дуге, позволив себе гнусненько похихикать в душе. В дверях магазина стояла сама хозяйка. Видно, всех продавцов разогнала. И теперь вынуждена была работать сама. Еще одна вакансия оказалась в шикарном магазине дорогущей итальянской одежды. Хозяев там не было. Разговаривать со мной вышла администратор. Я только взглянула на холеное девичье лицо, искривленное брезгливой гримасой, как сразу поняла, что мне не стоит даже мечтать о работе тут. И точно. Задав мне для проформы пару вопросов о моем прошлом опыте работы, администраторша с притворным вздохом сожаления сообщила, что мой опыт не годится для работы с таким деликатным и дорогим товаром. На двух оставшихся точках, со средней руки обувью и детской одеждой, уже набрали стажеров. Меня записали, и сообщили, что при необходимости, мне позвонят. Мельком взглянув на длинный список желающих, я поняла, что мне вряд ли тут что-то светит.

   На поиски я убила почти пол дня. И безрезультатно. Я плелась в жиденьком ручейке покидающих рынок и печально размышляла, где можно еще поискать работу такому человеку, как я. Имеющему не очень привлекательную внешность. Мизер офисных навыков, приобретенных на работе в районной библиотеке. И минимум опыта современных реалий. Короче, неудачнице. Которая к тому же желает зарплату, на которую можно прожить. Хотя бы впроголодь. Впереди меня еле передвигали ногами две кумушки, нагруженные тяжелеными сумками, и оживленно болтали. Уловив заветное слово «работа», я поневоле стала прислушиваться:

    - …ой, и не говори! Сейчас с работой туго. Особенно, если деньги платят. Моя Настя четыре месяца искала, пока пристроилась. И то, обещали одно, а на деле выходит совсем другое. Зарплата ниже. А задерживается почти каждую смену.

    - А! Так она у тебя все-таки выходила себе работу? И где же пристроилась?

    - Да рядышком!

   Одна из кумушек кивнула влево. И я вместе с ее подругой посмотрела в ту сторону. Там высился новенький торгово-развлекательный центр «Радуга». Он начал работать не более пары месяцев назад. Я приуныла. Вряд ли я там себе найду работу. Но попробовать мне никто не мешает. С этими мыслями я поотстала от болтливых подружек и свернула к торговому комплексу.

   Грохочущая музыка и блеск новеньких витрин меня буквально ослепили и оглушили. Туда-сюда перемещались люди. Поодиночке и группами. Шикарные витрины почему-то мне напомнили тетины любимые телесериалы. Слегка одуревшая, я с разинутым ртом изучала все это торговое великолепие, пока меня кто-то не пихнул безжалостно в спину. Сопроводив злобным шипением: «Ворона!» Только тогда я нашла в себе силы сдвинуться с места и робкими шажками пошла вглубь.

   Очень быстро я напрочь утратила направление, в котором стоило двигаться. Магазины были расположены как-то странно. С виду бессистемно. На пути то и дело попадались одиночные зеркальные колоны. В голову закралась мысль, что я зря сюда пришла. Я дороги тут не вижу. Не то, что объявления о поиске сотрудников. Что я тут могу найти?

   Свернув в очередной раз за угол очередного великолепного бутика, я приняла решение искать выход. Нечего без толку тут бродить.

   Но решить куда проще, чем сделать. И я потратила еще с десяток минут, пока нашла указатель «Выход». Теперь самое главное, чтобы этот «Выход» действительно указывал на выход. А то буду тут бродить, как гость с юга в одном старом советском фильме*, который обожала моя тетя. Повернув в ту сторону, куда указывала заветная стрелка, я остолбенела в первый момент. А потом резво отскочила за ближайшую зеркальную колонну. Надеюсь, меня не заметили. Очень осторожно я выглянула из своего укрытия. И перевела дух. Не заметили.

   В метре от меня Олег увлеченно целовал какую-то худющую рыжую девицу.

   Такой поцелуй даже не в каждом фильме увидишь. Это не целомудренный чмок в щечку. Я стояла и смотрела, как мой Олег жадно впивается в чужие губы. Как отчаянно стискивает подружку в объятиях. Смотрела на их закрытые глаза и раскрасневшиеся лица. Как его руки бесцеремонно шарили по ее телу. Смотрела и понимала, что Олег уже не мой.

   К горлу подкатил комок горечи. Зачем я только пошла в этот торговый центр? Лучше бы оставалась в неведении. Не было бы сейчас так больно и тошно. Я попятилась, с намерением тихонечко скрыться. И натолкнулась на кого-то спиной:

    - И…

   Когда ты оборачиваешься с намерением извиниться за какие-то свои не совсем удачные действия, а тебе закрывают ладонью рот, то это шок. Особенно, если ты ничего подобного не ожидал. Я вся просто заледенела от неожиданности и нахлынувшего чуть позднее страха. Над ухом раздалось едва слышное:

    - Тссс! Я не причиню тебе вреда. Не шуми. А то чистильщика спугнешь. Я сейчас уберу руку, хорошо? А ты побудь хорошей девочкой и помолчи. Можешь даже уйти. Но тихонько.

   У меня была возможность только кивнуть. Что я и сделала, кося глазами и пытаясь рассмотреть своего пленителя. Уж очень голос мне показался знакомым. За спиной раздался тихий и бархатистый смешок. Рука с моего рта исчезла. И я, пользуясь появившейся свободой, быстренько обернулась. Ну в самом деле, чего перепугалась посреди огромной толпы людей? Что он мне тут сделает?

   В тот момент, когда я встретилась с ним глазами, нас словно волшебным стеклянным колпаком накрыло. Гул толпы сначала отдалился и стал почти не слышным. А потом звуки умерли совсем. Будто мы остались вдвоем. А вокруг нас завертелся какой-то странный цветной хоровод. Возможно, из цветов. Я не могла рассмотреть боковым зрением, а отводить взгляд не хотела.

   Даже не так. Было выше моих физических сил оторвать взгляд от его колдовских глаз неимоверно зеленого цвета. Если бы был в природе зеленый бриллиант, то он выглядел бы именно так. Неимоверно чистого, роскошного зеленого цвета, с пляшущим где-то в глубине дьявольским огоньком. И на этот лукавый огонек я устремилась мотыльком. Не думая, что потом случится с моими крыльями.

   Сказочный момент все длился и длился. И мне безумно не хотелось, чтобы он заканчивался. Но стоящий передо мной мужчина вдруг насторожился. А в следующую секунду сделал стремительный шаг вперед, прижимая меня спиной к зеркальной колонне. Я не успела ни возмутиться, ни понять, что происходит. Когда совсем рядом, сбоку от колонны, послышался до боли знакомый голос Олега с молящими нотками:

    - Ирунчик, ну потерпи еще совсем чуть-чуть! Осталось совсем немного, и я буду свободен!

   Ирунчик ответила достаточно раздраженно:

    - Олег, я устала тебя делить с этой бесцветной молью! Неужели ты думаешь, что мне это приятно? Или, может, ты от этой ситуации кайф ловишь?

   Олег возмущенно фыркнул:

    - Издеваешься? Ты же знаешь, что эта чувырла с гордым именем Анна для меня только задание!

   У меня даже дыхание перехватило от возмущения! Чувырла? Задание?! Ну я ему сейчас устрою!

   Я не стала задумываться над тем, что может означать слово «задание». И какие могут быть последствия. Я услышала только нелестный эпитет в свой адрес. И просто вскипела от злости. Мне хотелось хорошенько проредить Олежику его шикарную шевелюру. А еще я бы не отказалась пройтись ногтями по его наглой физиономии. Жаль, что маникюра нет. О своем невольном соседе по подслушиванию я забыла напрочь. Хорошо, что он был куда спокойней и собраннее меня.

   Чужие руки поймали меня уже буквально в полете. В последнюю минуту. Меня снова притиснули к колонне. И, совершенно не церемонясь, снова зажали рот ладонью. Я оказалась словно в стальном капкане. Не вздохнуть, не шевельнуться, ни слово сказать. Пришлось продолжать подслушивать:

    - А почему это задание дали именно тебе?

   Из-за колонны донесся какой-то непонятный звук. Словно Олег с досадой сплюнул. Ну не будет же он взаправду плевать на чистый пол торгового центра?! Или будет? Я замерла, начиная потихоньку осознавать, что тот Олег, с которым я полгода делила постель и тот, который стоит сейчас в непосредственной близости от меня за колонной, совершенно разные люди.

   - У нас был только один шанс подобраться к старой ведьме. Осечек быть не должно было. На общем собрании решили, что самый реальный шанс – это ее племянница. Благо, что дура дурой. Ну а, чтобы все получилось с одного раза, выбрали самого красивого и перспективного в плане соблазнения. То есть, меня. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что особо напрягаться и не пришлось. Она и так на все была готовая. Ты же ее видела? Какой нормальный мужик ее просто так захочет? Не то, что ты у меня!

   Деваха хмыкнула. Раздались характерные чмокающие звуки. Парочка опять целовалась.

   Мне стало до крайности неприятно. И больно. И так хотелось сбежать отсюда куда-нибудь подальше. Как можно дальше. На Северный полюс, например. И почему их никто не шуганет за неприличное поведение в общественном месте?

   Спустя некоторое время, которое мне показалось вечностью, разговор возобновился. Олег видимо постарался. И теперь голос Ирунчика звучал томно-сочувственно:

    - Бедненький ты мой! И как же ты с ней?..

   От многозначительной интонации девицы меня опять затошнило. Но в следующую секунду тошноту смыла злость. Олег весело ответил:

    - Да просто представлял, что я с тобой! Ты же у меня самая-самая-самая!

   Я даже глаза прикрыла, чтобы справиться с собственными чувствами! Значит, он со мной в постели представлял другую? Кровь в моих венах буквально вскипела. Я дернулась. Но меня только еще сильнее стиснули. А над ухом раздалось едва слышное:

    - Потерпи. Давай еще послушаем. Может, этот болтун что-то про их планы расскажет. И не волнуйся! Он получит сполна! И за все! Обещаю.

   Последние фразы, сказанные очень обыденным тоном, почему-то ледяной волной прошлись у меня по спине. Я замерла. Как раз вовремя, чтобы услышать:

    - И долго еще тебе выполнять это «задание»? Я ревную, между прочим!

   Олег ответил неожиданно серьезным тоном:

    - Я пока не знаю. Думал, что все зачистим в ночь багровой луны.

   В последней фразе Олега прозвучало откровенное веселье и предвкушение. А у меня по щекам потекли слезы. И было даже не жаль свою никчемную жизнь, над которой, по-видимому, нависла нешуточная угроза. Мне было больно от того, что во мне так и не разглядели женщину. Что я всего лишь «задание». А еще, что стану причиной смерти тетиных подруг. Об этом Олег в открытую не говорил. Но как еще можно было истолковать его слова?

   Чужие прохладные пальцы прошлись по моим щекам, стирая мокрые дорожки. Я опять забыла, что стою тут не одна.

   Мне понадобилось некоторое время, чтобы справиться с подступившими слезами, нахлынувшей болью и обидой. А когда я наконец проморгалась, то увидела, что мой компаньон по подслушиванию напряженно смотрит в ту сторону, куда указывает стрелка с вожделенной надписью «Выход». Его взгляд в тот момент напоминал алмазный резак, способный резать стекло. Еще немного – и все зеркальные колонны рухнут! Не хотела бы я быть тем, на кого эти невероятные зеленые глаза посмотрят с такой убийственной яростью. В голове всплыла прочитанная где-то ранее фраза: «Если бы взглядом можно было убивать». И я ее невольно продолжила: «…то здесь бы уже все было завалено трупами.»

   Неожиданно меня неласково дернули за плечо:

    - Уходим! Немедленно!

   Вырванная из своих мыслей, я растерянно оглянулась. Но не заметила ничего ужасного или необычного. Может, он старого недруга встретил?

   Я бы, наверное, так и осталась стоять, оглядываясь по сторонам, но мой компаньон не дал мне даже секунды на принятие решения. И, все так же крепко удерживая за плечо, потащил за собой. Хотя нет, не потащил. Я не сопротивлялась. Покорно плелась туда, куда вели, путаясь в собственных мыслях. Но, когда мы поворачивали за угол, я все же обернулась на мгновение. Рядом с Олегом и его девицей стояли три крепких мужика в возрасте. Один из них, почти полностью седой, что-то яростно выговаривал Олегу. Его лицо некрасиво сморщилось от бешенства. А правая рука безостановочно ерошила седую шевелюру с несколькими темными волосками. Видимо, в молодости мужчина был жгучим брюнетом. Олег понуро молчал. А во мне тут же взметнулось не здоровое любопытство. Кто это? Отец Олега? Его начальник? Или отец девахи, с которой Олежик так неосмотрительно зажимался у всех на глазах.

   Торговый центр был трехэтажным. И мой компаньон привел меня на самый верхний этаж. Здесь было не в пример тише. И очень малолюдно. Впрочем, толком я ничего не успела рассмотреть. Меня мягко за плечи повернули направо от эскалатора. Взгляд уперся в широкую раздвижную дверь из темного дымчатого стекла, всю в затейливых морозных узорах. Над дверью витиеватая надпись гордо сообщала, что мы пришли в ресторан «Седьмое небо». Весьма претензионное название. И я была почти уверена, что оно не соответствует внутреннему наполнению. Но смущало не это. А то, что одета я была явно не для ресторана.

   Несмотря на то, что я ни разу в жизни не посещала заведения, круче кафе «Лотос», в трех кварталах от дома, где подавали только растворимый кофе и чай в пакетиках. И с кухни частенько тянуло прогорклым маслом. Об этой «интересной» детали мне рассказала Ольга, одна из моих напарниц в обувном магазине. Она некоторое время подрабатывала в этой забегаловке подсобным рабочим. То есть, была девочкой «куда пошлют». Так вот, не смотря на полное отсутствие «светской жизни», я все же понимала, что мои старенькие дешевые джинсы, растянутый свитерок и стоптанные кроссовки совершенно не подходят для посещения подобных мест. Тем более, в компании шикарных мужчин.

   Я украдкой покосилась на своего спутника. У колонны я его толком не рассмотрела. Все мое внимание было целиком и полностью отдано бывшему парню. А вот теперь я с затаенным восторгом рассматривала все, что только могла.

   Темные, слегка вьющиеся волосы лежали в таком живописном беспорядке, какой я видела только в кино. У актеров, играющих мультимиллионеров. На щеках модная небритость. Уже знакомые пронзительно-зеленые глаза в обрамлении таких шикарных ресниц, что любая модница удавится от зависти. И почему такие ресницы достаются исключительно мужикам? Шею обнимает белоснежный и, похоже шелковый, шарф. Темное пальто ниже колен.

    - Нравлюсь?

   Насмешливый мужской голос словно кипятком меня окатил, вырывая из страны грез. Я от души обругала себя, проклиная за неуместное любопытство. Ничему тебя, Анечка, жизнь не учит. Мало тебе Олежика! Теперь вообще на какую-то залетную птичку из чужой мечты ротик разинула!

   Смущенно опустив глаза, я не знала куда деть руки и что говорить. Опозорилась, так опозорилась!

    - Или я рога плохо спрятал?

    - К-какие рога?

   Я была настолько ошарашена, что непроизвольно вскинула взгляд. На моих глазах мужчина небрежно взъерошил себе волосы. Пощупал голову. И недоуменно сказал, как будто сам себе:

    - Да нет. Я же их вчера спилил. – Зеленые глаза с ехидной насмешкой впились в меня. – Или на мне узоры проступили? Грим плохой?

   Он тут же обернулся, словно в поисках зеркала. Картинно посмотрелся в стеклянную стену ресторана, перед которым мы топтались, вызывая любопытство персонала. Скорчив самому себе пару рожиц, которые мне хорошо было видно сбоку, снова повернулся ко мне:

    - С гримом все в порядке. Значит, возвращаемся к первоначальному варианту. Нравлюсь?

   Оторопело наблюдая за его манипуляциями, я на автомате кивнула. Мужчина расплылся в сияющей улыбке:

    - Ну сразу бы так! Чего смущаться! - Зеленый глаз насмешливо мне подмигнул. – Пошли внутрь. Хватит уже бесплатный спектаклей для сотрудников.

   И я не успела даже вякнуть, замороченная разыгранной сценой, как оказалась у одного из столиков у окна.

   В ресторане было пусто. Только на противоположном конце зала пару мужчин в деловых костюмах между ложками с пищей деловито изучали планшеты. Обеденное время уже прошло. Все, кто мог себе позволить поесть в достаточно пафосном на мой неискушенный взгляд месте, уже поели. А до вечерних развлечений еще далеко. Тем более, что посреди рабочей недели особого наплыва вряд ли приходилось ожидать.

   Я робко стянула свою потрепанную куртейку и оглянулась, силясь придумать, куда ее деть. Не успела я толком изучить величественные кожаные диваны и стеклянные столы, стоящие на достаточном удалении друг от друга, как курточку попросту выдернули из моих рук. Я вздрогнула и напоролась на ироничный зеленый взгляд:

    - Хватит робеть. Тебе никто здесь и слова не скажет. Или хочешь вернуться к выяснению, что во мне не так?

   Я отчаянно замотала головой.

    - Присаживайся.

   Мне кивком указали на ближайший диванчик шоколадной кожи. И я осторожно присела в его уютное нутро. В основном потому, что ноги уже отказывались держать свою непутевую хозяйку. Мой компаньон занял диван напротив.

   Как только мы расположились, официант тут же споро начал накрывать на стол, заставив меня удивленно мигнуть. Когда был сделан заказ я не слышала.

   Когда передо мной появился маленький горшочек с одуряюще ароматной солянкой, я едва не захлебнулась слюной. Время ближе к вечеру, а я только маленький бутерброд утром сжевала. Желудок позорно оповестил об этом факте весь ресторан. А я залилась краской. Вот стыдобище!

   Но на голодную руладу моего бесстыдного органа никто и ухом не повел. Официант удалился, коротко поклонившись, сразу, как только закончил сервировку. Зеленоглазый мужчина напротив меня изящно расправил салфетку и взял в руки ложку:

    - Приятного аппетита!

   Я, позабыв про голод и дурманяще пахнувшую еду, как завороженная наблюдала за его грациозными жестами. Такому научиться невозможно. С таким рождаются. Мужчина напротив меня в один момент из язвительного красавчика вдруг превратился в родовитого аристократа. На его фоне я потерялась окончательно. Почувствовала себя неуклюжей плебейкой. Словно никогда не держала в руках ложку. Даже голод куда-то испарился. Да, Анечка, теперь ты точно знаешь, что чувствовала Золушка, когда встретила принца. Даже научившись танцевать, натирая полы, манеры и светский лоск не приобретешь.

    - Поешь.

   От мягкого бархатного мужского голоса я опять позорно подпрыгнула на месте. Хорошо хоть ложки с едой в руках не было. А то опозорилась бы окончательно. Нет, Аня, этот красавец, птица не твоего полета. Пообедай в его компании. Полюбуйся, как на предмет искусства. И забудь. За дверями этого ресторана ваши пути разойдутся.

   Неожиданно остро кольнула иголочка разочарования. И отчаянно захотелось, чтобы с окончанием обеда сказка не заканчивалась. Я решительно схватила ложку и сконфуженно пробормотала, подражая ему:

    - Приятного аппетита!

   Первая ложка солянки почему-то имела горький привкус разочарования. Но я ее мужественно проглотила. И чуть не подавилась, когда услышала сказанное все тем же бархатным голосом:

    - Кстати, меня зовут Алекс. Давай сначала спокойно поедим. А потом уже обсудим ситуацию.

   — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

   *Имеется ввиду фильм «Чародеи»

ГЛАВА 5

Аппетит пропал окончательно. Я больше думала, чем ела, вяло барахтая ложкой в горшочке. Забытая солянка обиженно стыла.

    - Не вкусно?

   Да что ж у него голос такой шикарный?! Прямо, как дорогое вино. Которое я, к слову, никогда не пробовала. Я осторожно покосилась сначала на собственный не заслуженно забытый горшочек. Потом на Алекса. Он в этот момент как раз ложку с едой в рот отправил. Так изящно-небрежно. Как скрипач-виртуоз смычком взмахнул. Мне так никогда не научиться.

   Я решительно вцепилась в ложку:

    - Вкусно. Спасибо. Я просто задумалась.

   И тут же запихнула в рот полную ложку. Чтобы не было соблазна ляпнуть что-то еще. Выходящее за рамки простой светской беседы.

   Солянка действительно была очень вкусной. И я забыла обо всем на свете уже после второй ложки, наслаждаясь нежданным гастрономическим раем. Горшочек быстро и радостно подмигнул мне пустым донышком. А я чуть не ляпнула: «А что, уже все?». К счастью, расторопный официант убрал наши горшочки, заменив их на блюда с отбивной и салатом.

    - Если захочешь, еще будет десерт. На меня не смотри. Я ненавижу сладкое.

   В полном изумлении я подняла глаза на Алекса. Он как раз вооружился ножом и вилкой.

    - Совсем?

    - Не люблю сладкое? – На моих глазах нож изящным хищным движением располосовал несчастное мясо на мелкие ломтики. – Я же сказал: ненавижу. Предупреждая следующие вопросы: кофе тоже пью без сахара и подсластителей. Черный и обжигающий, как грех.

   «Грех» у него прозвучало как-то уж очень интимно-соблазняюще. Я даже слегка покраснела от пришедших в голову образов. Сидящий напротив мужчина весело хмыкнул. Развлекается, гад!

   Я тоже схватила столовые приборы, с намерением выместить все свои эмоции на бессловесной отбивной. И тут обнаружилась проблема.

   Алекс так легко и непринужденно разрезал свое мясо, что у меня даже тени мысли не возникло, что это сложно. А между тем, нож в мою руку лег. Но с горем пополам. А вот вилка в левой руке…

   У меня мгновенно появилось ощущение, что я держу не обычный столовый прибор, а, как минимум, весло. То есть, инструмент для гребли. С которым вообще не умею управляться. Какое уж тут изящество! Кроме того, у меня вместо рук вдруг образовались, ну, наверное, лапки. Которыми априори невозможно держать столовые приборы.

   С минуту промучившись с этим пыточным инструментом, я нечаянно поймала презрительный взгляд официанта. Он смотрел на меня так, словно я была мухой на поданном им блюде. От такого взгляда тут же захотелось заползти куда-нибудь подальше. В идеале, под стол. Но я только голову в плечи втянула. И вся, от макушки до пяток, залилась удушливой волной краски.

    - Управляющий!

   В голосе Алекса слышался жуткий перезвон вечного льда. Пропала вся бархатистость. Я осторожно скосила глаза в его сторону и обомлела. Он сидел, откинувшись на спинку дивана и скрестив на груди руки. И, словно император на холопа, смотрел на побледневшего официанта. Из его глаз сочилась арктическая стужа.

   А к нам откуда-то из недр ресторана уже спешил молодой мужчина в строгом костюме в тонкую серую полоску и с темно-вишневым галстуком на светлой сорочке. Не хватало только гвоздики в петлице для полноты образа мафиози. У меня даже глаза непроизвольно выпучились от этой безвкусицы.

   Алекс, очевидно, подумал также. Он брезгливо дернул губой и, проигнорировав приветствие работника проштрафившегося общепита, не терпящим возражений тоном потребовал:

    - Замените нам официанта!

   Я смотрела прямо на ресторанного мафиози, поэтому не могла не заметить, как он вздрогнул от ледяных слов клиента. И не посмел возразить. В течении буквально секунды у нашего стола появилась девушка-официант. Мне стало немного легче. Хотя женщины под час бывают те еще выдры. Но, думаю, теперь никто не рискнет даже мимолетный взгляд на меня бросить.

   Ощутив прилив благодарности к странному мужчине, сидящему напротив, я повернулась. И застыла. В глубине колдовских зеленых глаз медленно гасли багровые огоньки. А черты лица заострились. Воздух застрял у меня в горле.

   Застигнутая в врасплох, я не успела спрятать свою реакцию. Да и не умею я притворяться. Алекс медленно прикрыл веки. Пряча от меня тухнущие угли дьявольского костра. Над нашим столиком повисла тишина.

   Я даже дышать боялась, чтобы не привлечь к себе ненароком внимание. Когда-то на своей прошлой работе я читала, что такое поведение свойственно всему живому. Защитная реакция. Не двигайся, и хищник тебя не заметит. Пройдет мимо. Не сожрет.

   В пустоту тяжело падали секунды, складываясь в минуты. Алекс все так же сидел без движения и с закрытыми глазами. Официантка за его спиной буквально распласталась по стене, стараясь стать как можно менее заметной. А я просто сидела, по-прежнему неловко сжимая в руках столовые приборы.

   Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем Алекс наконец открыл глаза. Вполне нормальные. Даже без намека на пугающие алые огоньки. И устало повел плечами. Словно сбрасывая с них тяжелый груз.

   Усталость сквозила в каждом его жесте. Словно он только что не потребовал официанта заменить, а нес его на своих плечах для обмена. И как минимум, в Китай и обратно.

   Я жадно следила за каждым его движением. Но, напоровшись на потухший зеленый взгляд, смутилась. А Алекс выдохнул:

    - Ешь давай. И не обращай внимания на глупости. Удобно держать вилку в правой руке – вперед!

   Другого благословения мне не потребовалось. Я быстро перехватила вилку поудобнее и впиявилась в сочное мясо, больше не обращая внимания на окружающих.

   Алекс расправился со своим мясом молниеносно. И попросил повторить. Только на этот раз мясо должно быть едва прожаренным, с кровью. Я мысленно скривилась. Нет, у каждого свои вкусы. Это понятно. Но неужели он не понимает, какой гадости можно наесться вместе с куском сырого мяса? Добавить сюда нежелание поставщиков соблюдать санитарию и температурные режимы… Меня передернуло. Но я мужественно промолчала, терзая собственный кусок и не поднимая глаз.

   К тому моменту, когда я все-таки справилась с мясом, Алекс подчистил свою тарелку и аккуратно сложил приборы. Девушка-официант вопросительно на него посмотрела. А я снова поразилась той усталости, что теперь сквозила в каждом его движении. И даже голосе, когда он рассеяно отдал распоряжение:

    - Принесите нам, пожалуйста, кофе. Для девушки еще сливки и десерт. И счет, пожалуйста.

   Официантка упорхнула, словно снесенная порывом ветра. И в считанные минуты перед нами появился кофейник, чашечки, молочник со сливками. А передом мной девушка поставила тарелочку с небольшой горкой самых разнообразных пирожных. Я считала солянку гастрономическим раем? Я ошиблась! Рай ко мне пришел сейчас.

   Увы и ах! Я была сластеной. Жуткой. Патологической. Но мне крайне редко выпадала возможность полакомиться чем-то более изысканным, чем обычные вафли и карамельки из супермаркета. Да и те не слишком часто. Наверное, к счастью. Иначе бы я ни в какие двери бы не прошла.

   При виде меня, очарованно баюкающей блюдце со сладкими шедеврами, к Алексу даже ненадолго вернулась его веселая язвительность:

    - Теперь я понимаю, почему ты сочла кофе без сахара сродни преступлению.

   Я невежливо фыркнула, едва успев проглотить кусочек кремового великолепия:

    - Да как такое можно не любить? Это же просто сказочное наслаждение!

   Алекс язвительно хмыкнул:

    - Ага, райское наслаждение. Но у меня есть миллион и один довод против этого наслаждения. И за здоровый образ жизни. Но я не буду портить тебе аппетит. Тебе и так сегодня досталось.

   У меня на кончике языка вертелись возражения, что сладости тоже могут быть полезными. Испеченными по канонам правильного питания. Но от последней его фразы все желание спорить улетучилось. А на меня вновь навалились все события сегодняшнего дня. Аппетит пропал. Я решительно отодвинула от себя тарелку. Как ни странно, из всего пережитого меня больше всего волновало предательство Олега. Но обсуждать его с Алексом я не собиралась. Это мое. Личное. И переживать его буду я лично. Одна. И в тишине. Чтобы хоть чуть-чуть отвлечься от накатившей волны боли, я выпалила первое, что пришло на ум:

   - Кто такие чистильщики?

   Алекс замер с чашкой в руке и прищурился:

    - Даже так? То есть, прямо в лоб. Без всяких реверансов?

    - Эээ?

   Своей растерянности я скрыть не смогла. Алекс воздохнул:

    - Извини. Я все время забываю, что мы с тобой из разных миров. Хотя, очень странно, что потомок старинного ведьмовского рода не знает, кто такие чистильщики.

   Тон Алекса был очень спокойным и миролюбивым. И только поэтому я не взорвалась. Все вокруг говорят о каких-то чистильщиках, о ведьмах и ведьмовском роде, как о чем-то разумеющемся. В то время, как я вообще понятия не имею, о чем идет речь!

   Я глубоко и медленно вздохнула, пытаясь совладать с собственными эмоциями. Мои пальцы все яростнее терзали салфетку. Но с этим я ничего не могла поделать. Будем надеяться, что Алекс слишком хорошо воспитан. И сделает вид, что не заметил. Так же медленно выдохнув, я заговорила:

    - До недавнего времени, до тетиной смерти, я никогда ничего подобного не слышала. И была уверена, что мир таков, каким я его знаю. Но теперь мне иногда кажется, что я схожу с ума. То мне снятся до ужаса реалистичные сны. То тетины подруги проводят какие-то странные ритуалы перед моим домом. То…

    - Ритуал? – Алекс даже подался вперед, утратив всю свою аристократическую надменность и жадно в меня всматриваясь. – Опиши!

    Я замерла под его взглядом, совершенно растерявшись. Он что, всерьез? Он в это верит? Еще и командует тут!

   Алекс, подождав с секунду, нетерпеливо дернул рукой, прошелся пальцами по собственным губам:

    - Ну, то есть, прости! И расскажи, пожалуйста! Мне действительно интересно. А за мой тон прости! Дурацкая привычка приказывать, зная, что тебе повинуются. От нее сложно избавиться! Итак, что за ритуал? Что ты видела? Тебе не показалось?

   После резких и неуклюжих извинений Алекса мне стало чуточку легче. Но расслабиться больше я не смогла. Чудесная атмосфера улетучилась без остатка. А я призадумалась. Стоит или не стоит рассказывать? Я ведь о нем совсем ничего не знаю. Понятия не имею, почему Алекс вмешивается в мою жизнь. И что ожидает получить.

   Чуть поколебавшись, я все же задала вопрос:

    - Почему тебе это интересно? И зачем тебе я?

   Я смотрела пристально, почти не мигая. Поэтому смогла уловить смену эмоций. Алекс сначала замер. Всего на одно мгновение. А потом обаятельно улыбнулся и подмигнул мне:

    - Ты забавная. И вызываешь желание защитить. С тобой легко.

   Я прищурилась, молча глядя на мужчину. Пытаясь взглядом дать понять, что не верю этому, шитому белыми нитками, объяснению. Алекс еще несколько секунд очаровывающе смотрел на меня. А потом резко, словно тумблером щелкнули, стал серьезным:

    - Не убедил?

   Я молча покачала головой.

    - Ндаа. Не в форме я сегодня. Старею, наверное.

   Я не сдержалась и фыркнула. Сидящему напротив меня мужчине до старости было так же близко, как до Луны пешком.

    - Алекс, ты сейчас на комплимент напрашиваешься или от чего-то пытаешься меня отвлечь?

   Я сама не до конца поняла, что ляпнула. Пока на моих глазах с его лица будто маска не сползла. Вот только что передо мной сидел один человек. Пусть временами и серьезный, но больше язва, балагур и весельчак. А в следующую секунду с него словно спала личина. И передо мной предстало холодное, отстраненное и немного хищное существо. Алекс шевельнулся. Глаза блеснули странной живой зеленью. А у меня по спине пробежала струйка холода. Нет, поправочка. Не немного хищное существо, а смертельно опасный хищник.

    - Обычно, девушки верят во все, что я скажу, безоговорочно. Видно, в тебе говорит кровь. Ладно. Учту на будущее. И все же, давай вернемся к ритуалу. Я очень хочу услышать подробности. Прямо жажду.

   Меня передернуло. Это «жажду» прозвучало так, словно он не рассказ хочет услышать, а чью-то жизнь отнять. А Алекс смотрел так, словно взглядом разбирал меня на части, пытаясь самостоятельно добраться до моей сути. Смотрел холодно, пронизывающе. Смотрел словно… Я мысленно запнулась, наконец подобрав подходящее определение. Да, Алекс смотрел на меня как голодный волк на кусок мяса. Точно зная, что обед никуда от него не денется.

   Я поежилась. А у Алекса брови взметнулись на лоб:

    - Ты чего? Ты меня боишься? С чего бы? Неужели?..

   На моих глазах он замер, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Даже глаза прикрыл. А когда открыл их вновь, то я поразилась. Передо мной сидел самый обычный человек. Неужели мне примерещилось? Или я сошла с ума? Я мотнула головой и снова на него посмотрела. Мужчина, как мужчина. Очень привлекательный, харизматичный, с лукавым огоньком в глазах. И никакой чертовщины. Наверное, мне пора принимать успокоительное. Пока не рехнулась окончательно.

    - Ань? Аня? Ну что ты? Слишком тяжелый день? Отложим разговор на потом?

   Я отчаянно замотала головой. Нет-нет-нет! Исчезнет потом в неизвестной дали, а я опять ничего не узнаю. И я заговорила. Подробно описала все действия Веры Павловны. Как стояли женщины. Как держали свечи. Какие свечи. Как пели. Как я потом бродила вокруг места ритуала, не имея сил наступить на него. Даже о том, что Вера Павловна прогнозировала один итог ритуала, а вышел совсем другой.

   Алекс меня внимательно слушал, задумчиво щурясь куда-то в пространство. Но, вопреки моим ожиданиям, в конце только рассеяно проронил:

    - Интересно…

   Я почувствовала себя обманутой.

    - И все? И ты мне ничего не объяснишь?

   Алекс вскинул на меня глаза и пожал плечами:

    - Прости, но я не очень понял, о чем шла речь. Если бы песнопения услышать… А так можно только предполагать. То, что ты видела одинаково подходит и для защитного ритуала, и для ритуала благословения, и для ритуала сбережения и накопления.

    - Чего сбережения?

    - Да чего угодно. Так что можем только предполагать.

    - Мда… - Я ощутила жесточайшее разочарование. Но постаралась от него отмахнуться. – А все-таки, кто такие чистильщики?

   Алекс снова хмыкнул и откинулся на спинку дивана. Одновременно давая знать официантке, чтобы принесла еще кофе.

    - Как-то странно, что ты не знаешь, даже элементарного. Ну да ладно. Чистильщики – это, как правило, обычные люди. Которые служат в жизни единственной цели – истребить иных.

   Увидев немой вопрос в моих глазах, Алекс нетерпеливо отмахнулся, типа, потом. И продолжил:

    - В давние времена чистильщиками становились люди, у которых иные отнимали близких и дорогих людей. Сейчас чаще всего, чистильщиками становятся из-за денег. Многие обиженные, особенно из богачей, предпочитают сами руки в крови не пачкать. Лучше заплатить, и нанять кого-то, менее щепетильного, для выполнения грязной работы.

   Я ошарашенно вытаращилась. А Алекс невесело усмехнулся:

    - Да, девочка. На крови и смерти одних другие сколачивают целые состояния.

    — Значит, Олег… - Мой голос охрип и не слушался. Но Алекс меня понял.

    - Получит кругленькую сумму за то, что спал с тобой и сумел подобраться к ведьмовскому ковену так близко. Фактически, на расстояние уничтожения.

   Я вздрогнула.

    - Им надо помочь! Хотя бы предупредить!

   Алекс иронично прищурился. А я представила, как звоню той же Вере Павловне и, заикаясь, сообщаю, что спала с чистильщиком. И что он теперь через меня доберется до всех ведьм в городе. И им грозит смерть из-за моей дурости. И вздрогнула от совершенного абсурда представленного. Как-то у меня не получалось сразу и безоговорочно поверить в ведьм и чистильщиков. Вот только что Алекс говорил. И все казалось правильным и верным. А теперь дурость-дуростью. Несмотря на то, что Вера Павловна сама упоминала чистильщика, поговорить с ней о чем-то похожем я вряд ли смогу. Особенно, если она посмеется над моими словами. А кстати!

    - Вера Павловна что-то тогда говорила про то, что нужно успеть до появления чистильщика. Она ведь уже что-то придумала для защиты?

   Я с надеждой посмотрела на Алекса. А он задумчиво кивнул:

    - Скорее всего. Ведьмы – народ хитрый и изворотливый.

   Мне стало чуть-чуть легче. С одним разобрались.

    - А кто такие иные?

   Алекс пожал плечами:

    - Ведьмы. Вампиры. Оборотни.

   Я разинула рот. Он меня разыгрывает?

    - Ты издеваешься?

   Но Алекс был серьезен. Не обратив внимания на мой выпад, он задумчиво крутил в пальцах кофейную ложечку, рассеяно глядя куда-то за окно:

    - Этот мир напрочь лишен магии. Поэтому, в основном, его населяют обычные люди. Ведьмы имеют слишком специфическую силу. Зависящую скорее от природы, чем от магии. Но даже ведьмы здесь не такие. Они лишены большей части привычных мне сил. А уж вампиры и оборотни – это вообще чисто условная классификация. В реальности, за границами этого мира, эти существа совсем не такие. И в человеческой ипостаси ты не поймешь кто перед тобой. А здесь это опасные примитивные хищники. Которых действительно желательно зачищать. Чтобы людям спокойней жилось.

   Слова Алекса звучали, как какая-то низкопробная сказочка. Я смотрела на него, открыв рот и не знала, как мне реагировать. На кончике языка вертелся вопрос:

   - Алекс, а ты кто такой?

   Он даже не вздрогнул, когда я все-таки выпалила вслух мучающий меня вопрос. Все та же ироничная улыбочка, насмешливый прищур глаз и мельтешащая в пальцах ложечка. Я замерла, ожидая хоть какой-нибудь реакции. Готовая то ли прятаться от неведомой опасности. То ли бежать от нее же. В голове и в душе царил сумбур. Внутри меня крепла уверенность в том, что Алекс далеко не так прост, как хочет казаться. И я не могла решить – опасен он для меня или нет. Секунды неторопливо убегали в вечность. Мы смотрели друг на друга. Ложечка мелькала в сильных пальцах.

   Алекс – красавец. Это бесспорно. Причем, не той сладенькой картинной красотой мальчика с журнального разворота, от которой часто тошнит. И не брутальной красотой плейбоя-альфонса, за шикарной витриной которого моральная пустота и эгоизм. Нет. Его мужская красота не была совершенной или идеальной. Наверное, даже знаменитых кубиков не было. Скорее, она подпитывалась мощной харизмой. Невероятным магнетизмом, который окутывал Алекса шлейфом дорогого парфюма. Который кружил и дурманил мне голову не хуже пресловутого опиума. И я все чаще ловила себя на мысли, что забываю дышать, окутанная флером его очарования.

   Я моргнула раз, другой, пытаясь избавиться от его колдовского очарования. И вдруг поняла, что Алекс больше не усмехается. Наоборот, его губы сжались в тонкую линию. А глаза превратились в осколки зеленого льда. Я осторожно оглянулась. Мое место было очень удобно во всех отношениях. Я видела окно и весь зал. Только дверь была чуть в стороне и почти за моей спиной. Именно туда сейчас и смотрел убийственным взглядом мой компаньон.

    - Не оборачивайся.

   Голос холодный и острый, как опасная бритва. Я нерешительно замерла, наблюдая, как Алекс поворачивается к официантке и командует:

    - Убери со стола. Нас здесь не было!

   Слова его тяжелые, как камни. А глаза горят жутким зеленым семафором, словно открывая дорогу на тот свет.

   У меня по позвоночнику вниз проскользнул холодный ручеек, когда девушка послушно, как кукла, принялась убирать посуду. Стало жутко. Как?! Ну как он так может? Ведь это нереально! Но я видела все это своими глазами.

   Пока я переваривала произошедшее, Алекс положил несколько купюр в папку со счетом, встал и бесцеремонно сдернул меня с мягкого сидения. Моя челюсть еще была на полпути к полу от удивления подобной бесцеремонностью, а меня уже вжали в самый темный угол рядом со входной дверью. Возмутиться не успела. Одновременно с отъехавшими створками двери, Алекс мягко накрыл мой рот ладонью:

    - Тссс…

   Тихий шепот Алекса. На грани слышимости. И вот уже на пороге ресторана двое. Мне почти ничего не видно из-за Алекса. Но почему-то кажется, что один из двух вошедших – это тот седой, что отчитывал Олега. Алекс тотчас замирает, прикрывая меня собой. И мне кажется, что даже не дышит в попытке стать невидимкой. В полной тишине раздаются тяжелые шаги. Посетители проходят вглубь ресторана. А я задумаюсь о том, куда делась игравшая все время музыка.

   Но тишина в ресторане, по-видимому, Алексу на руку. Мы хорошо слышим, как посетители приближаются к девушке-официантке. Раздается голос. Такой уютный. Такой добрый. Обещающий покой и райское блаженство. Этому голосу хочется верить. Для обладателя этого голоса хочется сделать все. И все отдать. Я непроизвольно дергаюсь вперед, когда слышу ласковое:

    - Милая, скажи нам, пожалуйста, кто у вас последним обедал?

   Кокетливый голосок официантки напрочь лишен того уважения и подобострастия, с которыми она разговаривала с Алексом:

    - Пару часов назад во-о-он за тем столиком обедали бизнесмены. Они были последними.

    - Ты уверена, милая?

   В голосе явственно звучит сомнение. И мне хочется выбежать из укрытия и завопить, что вот она, я. И мы с Алексом были последними. Но сильные руки крепко меня стискивают, лишая возможности двигаться, говорить. Приходится молча стоять и вопить про себя.

   В помещении снова шаги. Куда они пошли? Мне так хочется к ним, к обладателю ласкового голоса. Я вся обратилась в слух, пытаясь понять, что происходит за спиной Алекса. Но там тихо. Так тихо, что, когда вдруг заиграла музыка, я подпрыгнула в руках Алекса. И мне показалось, что вместе со мной в движение пришло все.

   Алекс вдруг сорвался с места, крепко удерживая меня одной рукой. Я едва успевала перебирать ногами, чтобы ему не пришлось волочь меня за собой.

   Ошеломленная и дезориентированная, я так и не поняла, как мы покинули ресторан и оказались на полутемной лестнице запасного выхода. Было холодно. Видно, лестничную клетку не отапливали в целях экономии. Но даже жуткий, пронизывающий холод не избавлял от той странной тяги, что влекла меня обратно в ресторан. К обладателю ласкового голоса.

   Окончательно избавилась от наваждения я только когда за моей спиной тяжело захлопнулась дверь. А злой осенний ветер радостно вцепился в мой потрепанный жизнью джемперок. Я поежилась и растерянно обхватила себя за плечи. Остатки наваждения, словно клочья зловонного тумана, подхватил и унес ветер. Я пришла в себя. Но понятия не имела, что мне теперь делать.

   На улице уже темнело. День пролетел как-то незаметно. И совершенно не продуктивно. Если, конечно, не считать результатом встречу с Олегом и его зазнобой. Я оглянулась в поисках исчезнувшего Алекса. И вздрогнула. Перед глазами мелькнуло что-то темное. А в следующую секунду на плечи мне легла моя собственная куртка.

    - Прости, что оставил одну. Пойдем. Нужно поймать тебе такси.

   Я даже вскинулась. Мне одной? А как же мои вопросы? Кто мне объяснит, что только что произошло? Кто расскажет о пресловутом ведьмовском роде? И кто такой, наконец, сам Алекс?

   Все желание спорить у меня пропало так же быстро, как и возникло. Стоило только посмотреть на Алекса. Мужчина шел рядом со мной сгорбившись, тяжело переставляя ноги. Все в его фигуре выдавало смертельную усталость.

   Такси нашлось сразу же, как только мы подошли к дороге. Алекс галантно усадил меня на заднее сидение:

    - Извини за испорченный обед. Я обязательно исправлюсь. Выше нос. Все хорошо. А ты в безопасности. Скоро увидимся.

   Он поднес мою озябшую ладошку и поцеловал прохладными губами. Сам замерз, а со мною нянчится. Но вслух я ничего не сказала. И только когда Алекс захлопнул за мною дверь, в мою дурную голову пришла светлая мысль: Анька, ты сдурела? Какое тебе нафиг такси? Денег же нет совсем!

   Я едва не выпрыгнула из машины. Но вовремя заметила, что Алекс обошел такси и наклонился к водителю. Спустя пару мгновений машина тронулась.

   О том, что я не называла водителю свой адрес, я подумала только тогда, когда машина остановилась в квартале от моего дома. Дальше проехать не представлялось возможным. В моем квартале и без того узкая грунтовая дорога превращалась в довольно глубокий овраг, размытая бесконечными потоками дождевых и талых вод. Кто-то из тетиных знакомых натужно шутил по этому поводу, что в наш квартал не рискнет сунуться даже китайский автомобильчик размером со спичечный коробок – либо по ширине не пройдет. Либо колеса растеряет.

   Водитель обернулся ко мне с виноватым лицом:

    - Простите, девушка, ваш спутник заплатил мне, чтобы я вас довез до самого дома. Но к вам туда машина не пройдет. Если хотите, я вас провожу.

   Я отчаянно замотала головой, отказываясь. Поспешно выбралась из такси. И почти бегом бросилась к дому, по пути размышляя о том, откуда Алекс знает где я живу. И о том, что в следующую нашу встречу, если она состоится, ему придется ответить на все мои вопросы. Нравится ему это, или нет.

   Дом встретил меня укоризненной тишиной. День я провела впустую. Работы нет. Денег нет. Мужика тоже нет. Я бесцельно прошлась по дому, прислушиваясь к скрипу старых половиц под ногами и завыванию ветра за окном. Зачем-то заглянула в холодильник. Там меня сиротливо дожидались остатки поминального обеда в виде борща и картофельного пюре. В ящике для овощей кроме репчатого лука нашлась еще недокромсанная капустная голова. Пару дней проживу на борще и картошке с салатом. Может, скину пару килограмм. Мне полезно. А дальше нужно срочно что-то решать с работой. Но уже не сегодня.

   Я облегченно покинула кухню. Нашла свою недочитанную книгу и устроилась на диване под лампой. Там как раз очень драматичный момент должен быть. Я с предвкушением раскрыла книгу и с головой погрузилась в перипетии взаимоотношений Кости и Кэтрин.

   Время пролетело незаметно. Я с сожалением перевернула последнюю страницу. Книга закончилась на таком моменте, что мне хотелось обкусать себе все пальцы. Приобрести продолжение у меня не было денег. И эту книгу мне купил Олег. Я невесело усмехнулась. Может, помириться с ним, заставить купить мне всю серию, а потом вновь поругаться? И вздохнула. Не выйдет. Я не смогу теперь подпустить к себе этого подлеца даже ради приобретения любимой серии. Я отбросила прочитанную книгу. Придется потерпеть, пока устроюсь на работу и заработаю денег. А пока спать. Вон, уже без пяти минут полночь. Надо выспаться. И завтра с новыми силами на поиски работы. Я встала с дивана и взвизгнула от ужаса. В темном углу комнаты стоял Алекс.

ГЛАВА 6

Я встряхнула головой. Похоже, долгий и полный приключений день мне выходит боком. Можно было бы подумать, что мне мерещится. Но последнее, что я пила – это привычный дешевый чай несколько часов назад. Когда только пришла домой. Ела еще раньше. С Алексом в ресторане. Если бы что-то было в еде, то меня уже давно бы накрыло. Или мне чудится, что я дома? А на самом деле я сижу по-прежнему в ресторане. Или и того хуже, валяюсь где-то под забором. Я зажмурилась, что есть силы и ущипнула себя за руку, зашипев от боли. Не рассчитала. Будет синяк.

   Я открыла глаза и с сожалением посмотрела на пострадавшую руку. В месте щипка багровело красное пятнышко. Мою бы силу да в мирное русло. А не себя изводить. Расстроенно вздохнув, перевела взгляд на подозрительный угол. Ожидаемо, там было пусто. Да и не могло быть иначе. Я хорошо помнила, как заперла за собой и калитку, и входные двери. В нашем районе без этого никак. Хоть чужих тут и нет. Но все же за запертыми дверями безопаснее.

   «Надо ж было такому примерещиться!» Досадная мысль мелькнула и пропала. А я потопала проверить на всякий случай замок на входной двери. И по дороге занесла на кухню грязную чашку.

   Замок ожидаемо был надежно заперт. Я пожала плечами и поплелась спать. Количество непонятного и пугающего вокруг меня в последнее время росло с геометрической прогрессией. И я не знала, что мне с этим делать. Взять хотя бы невесть откуда взявшийся медальон. Который я сама считала давно и безвозвратно утерянным. Его появление на садовой дорожке рядом со мной для меня было сродни фантастике. Сказать, что я раньше попросту его не замечала среди камней просто невозможно. Медальон довольно крупный. Почти в половину моей ладони. К тому же, изготовлен из какого-то темного металла с заметным зеленоватым отливом. А ракушняк, которым вымощена дорожка, светлый. Он даже в дождь темнеет всего на пару тонов. И не имеет зеленого цвета. Так что не заметить такой кругляш на нем было просто невозможно. Я потянула за цепочку, доставая медальон из-за ворота. Еще одна загадка. Однажды его надев, я его больше не снимала. Даже когда купалась, старательно перекладывала металлический диск с места на место. Но не снимала.

   Выскользнувший из-под одежды медальон слабо светился в полутьме призрачным зеленоватым светом. Я споткнулась. Зажмурилась. Но, когда через несколько секунд открыла глаза, свечение никуда не делось. И было достаточно интенсивным, чтобы я смогла рассмотреть плачевное состояние своей руки с заусенцем на указательном пальце. Как зачарованная, я осторожно потерла металлический диск, наблюдая, как от моих действий призрачный свет усиливается. Страшно почему-то не было. Наоборот, была какая-то внутренняя уверенность, что все правильно. Все так и должно быть.

    - Что ты там увидела? Снова призраки предков пожаловали?

   Медальон выскользнул из моих враз ослабевших пальцев. Напротив меня кто-то стоял. Вот теперь я не просто взвизгнула. Я заорала от ужаса, срывая голос. Рука сама собой нащупала верную подругу – кочергу. Какое счастье, что я от нее до сих пор не избавилась. Не переставая орать, я судорожно махнула чугунной дубинкой в направлении стоящего напротив меня силуэта. Даже не задумываясь о том, что могу попросту проломить голову незваному гостю. Кочерга сначала ухнула в пустоту. А потом, как живая, дернулась куда-то в сторону, едва не сбивая меня с ног. Пришлось ее выпустить, чтобы устоять на месте. Где-то сбоку, совсем рядом со мной, раздалось певуче-шипящее:

    - Putain merde fait chier!

   Я отшатнулась, неслабо приложившись плечом о стену. Боль отрезвила. Я вдруг поняла, где нахожусь. Протянула руку и, нащупав, щелкнула выключателем.

   Электрический свет залил небольшой коридорчик, слепя глаза. Мне даже пришлось на короткое время их прикрыть, пережидая пока зрение перестроится. Проморгавшись, я застыла на месте. Напротив меня замер недовольный Алекс с моей верной чугунной подружкой в руке.

    - Успокоилась? Больше кидаться на меня не будешь? – Алекс не скрывал своего раздражения.

   Я оторопело кивнула. Потом подумала, и отрицательно замотала головой. Алекс хмыкнул и расслабился. А я, наоборот, почувствовала, что начинаю заводиться. Какого черта? Что он себе позволяет? Как оказался в моем доме? Волна злости накрыла меня с головой, смывая остатки ужаса. И я, почти не соображая, что делаю, не давая себе времени подумать, сделала резкий выпад вперед. И обеими руками вцепилась в кочергу, которую Алекс по-прежнему держал в руке.

   Ни он, ни я, не ожидали от меня подобной прыти. Схватив кочергу, я ошарашенно замерла, заглядывая в его изумленные глаза. И не зная, что мне дальше делать. Алекс тоже на несколько секунд замер. А потом вдруг запрокинул голову и громко и обидно захохотал.

   Веселился Алекс от души. Даже чугунину из руки выпустил. И кочерга ухнула вниз, утягивая за собою мою руку. Я нахохлилась. Вот же гад! Теперь ему весело! Ну погоди у меня!

   Мгновение всего на раздумья. И я мстительно роняю кочергу прямо Алексу на ногу. Заранее предвкушая, как он перестанет смеяться и запрыгает на одной ноге, подвывая от боли. Но чуда не случилось. Второй раз мне не удалось его застать врасплох. За мгновение до встречи кочерги с его ступней, Алекс быстро переступил с ноги на ногу. И кочерга обиженно бухнула о пол. Смех оборвался. А Алекс примирительно поднял ладони:

    - Все-все, Ань! Я все понял! Извини, больше не повторится!

   Я замерла. И все? Это вся его реакция? Я дважды намеренно напала на него с кочергой, а он принимает всю вину на себя и извиняется? Какой медведь в лесу сдох? Или правильнее спросить: сколько? Сколько медведей сдохло, что мужчина приносит мне извинения за мою агрессию? На Олега я замахнулась рефлекторно, от испуга. И он готов был меня порвать на сотню маленьких Ань. А этот улыбается.

   Я недоверчиво покосилась на Алекса. Он действительно улыбался.

    - Ну что? Успокоилась? Мир?

   Я осторожно кивнула.

    - Ну тогда давай приберем куда-нибудь твое оружие и пойдем в комнату, поговорим.

   С этими словами Алекс наклонился, подобрал кочергу, и протянул ее мне:

    - Если не доверяешь, бери ее с собой.

   А что, хорошая идея! Я решительно ухватила свою защитницу и пошла в комнату.

   Шагов за спиной я не слышала. Но, обернувшись у дивана, встретилась взглядом с зелеными глазами. Он стоял вплотную ко мне. Так близко, что одно мое неосторожное движение головой назад, и я его ударю. Я нервно опустилась на диван и кивнула Алексу на свободный стул напротив.

   Его бровь иронично выгнулась, глядя на деревянное нечто, по недоразумению названное стулом. Ну да, стул старый, с жесткой неудобной спинкой полукругом и деревянным же сидением. Орудие пыток. Я его не любила люто. Но после смерти тети почему-то рука не поднялась выбросить. И вот теперь я из мелочной мстительности пыталась усадить на него Алекса.

   Алекс проигнорировал мои жалкие потуги распоряжаться. И одним гибким смазанным движением приблизился к дивану. Диванчик был не очень большой. И я сидела не в самом углу. Так что, когда Алекс занял облюбованное место, нас разделила только прочитанная мною книга, немедленно привлекшая его внимание.

   Со странной смесью раздражения от его бесцеремонности, неловкости от того, что мои вкусы в литературе стали столь очевидны, и затаенным любованием я наблюдала, как он держит в руках и осторожно листает книгу. В полной тишине Алекс ознакомился с аннотацией, заглянул в конец книги и поднял на меня свои изумительные зеленые глаза:

    - Любишь фэнтези в общем? Или тебя привлекает конкретно такая тематика?

   Умеет же он ставить вопросы! Я сконфуженно протянула:

    - Второе. Но мне редко удается почитать что-то стоящее. А что?

    - А ты в курсе, что вообще-то ведьмы и вампиры - исконные враги?

   Какой-то странный оборот приобретает наш разговор. Я пожала плечами:

    - Да, обычно в книгах и фильмах они враждуют. А что?

   Алекс самым раздражающим образом снова проигнорировал мой вопрос и задал свой:

    - А как случилось так, что ты, потомок древнего ведьмовского рода, вдруг увлеклась вампирами? Запретный плод сладок?

   Я не сдержалась и презрительно фыркнула:

    - При чем тут мой, якобы древний ведьмовской, род к книжному вымыслу? Это же просто сказки! Пусть для взрослых. Но сказки! В реальности такого быть не может! И вообще. О чем мы тут с тобою говорим? О моих литературных вкусах? Ты за этим пришел? Так лучше объясни мне, как ты смог попасть в запертый на замок дом? Сквозь замочную скважину просочился?

   Алекс поперхнулся:

    - Какую еще скважину? Что за глупости? В дом попасть совсем не сложно при наличии ключа!

   Я оторопела:

    - А откуда у тебя ключ от моего дома?

    - Сделал дубликат по снятому слепку.

   Алекс спокойно пожал плечами. А я просто выпала в осадок. Когда он успел?

    - Когда?! Когда ты успел порыться в моей сумке?

   У меня даже кулаки сжались от злости. Ну что это такое? Что им всем от меня надо? Алекс покачал головой:

    - Не злись. Я не рылся в твоей сумке. И дубликат сделан не сегодня. И не вчера. А пятнадцать лет назад. Когда ты только переехала в этот дом. Правда, понадобился только сейчас.

   Я замерла, хватая ртом воздух. Как, пятнадцать лет назад? Зачем? Мысли в голове словно взбесились. Я не знала, что и думать. И сумела только выдавить из себя:

    - Почему?

    - Потому что пятнадцать лет назад я дал слово твоему умирающему отцу, что ты будешь жить, несмотря ни на что.

   Бывают в жизни такие моменты, когда какое-то слово или действие ввергают тебя в полнейший ступор. Ты теряешься под напором обстоятельств. Чувствуешь себя абсолютно беспомощным. Забываешь кто ты, где ты, и зачем ты.

   Весь мир для меня в один момент сузился до размера зеленых глаз Алекса. Мой отец? Он дал слово моему отцу? Но где он мог его встретить? Как узнал, что он мой отец? От растерянности мелко дрожали руки. Как же так? Почему Алекс знал моего отца, а я была лишена такой радости? Как много «как» и «почему»!

   Я вдруг почувствовала себя маленькой и никому ненужной. Мамы давно нет. Отчима нет. Тети не стало. Отец отказался от меня. Что же во мне не так? Почему меня все бросают?

   Я не понимала почему вдруг перед глазами все расплылось до тех пор, пока вдруг не почувствовала, что меня обнимают за плечи:

    - Не реви. Ань, что с тобой?

   Ответить оказалось неимоверно сложно. Губы дрожали. А из горла рвалось рыдание. Но я все же кое-как сумела из себя выдавить:

    - Ну почему?.. Почему он не хотел меня знать? Почему бросил?

   Слезы душили, не давая нормально дышать. Заливали глаза, превращая давно знакомую комнату и Алекса заодно в сюрреалистическое размытое пятно. Алекс обнял чуть крепче и слегка встряхнул:

    - Ань, ты меня пугаешь. Ты о ком?

    - О… О па… пе..

    - О папе? Ань, ты что? Ты же с ним жила вплоть до его смерти и твоего переезда сюда, к тете!

   Смысл сказанного дошел до меня не сразу. Я еще пару раз истерически всхлипнула. И замерла. В смысле?!

    - Алекс, - начала я осторожно, - ты что-то путаешь. Я жила с отчимом. И как-то осенней ночью, когда мы возвращались домой, на нас напали какие-то бандиты. Отчима убили. А я с травмой головы долго валялась по больницам.

    - Травма головы была. Ты потеряла сознание и неплохо приложилась головой об асфальт. Не думал, что это вызовет такие проблемы с памятью. Впрочем, это, наверное, и к лучшему. Хотя, я все равно не понимаю, с чего ты решила, что жила с отчимом.

   Я поежилась под пронзительным зеленым взглядом. И осторожно пояснила:

    - Отчим женился на маме, когда я была совсем маленькой. Я это помню. Это и тетя подтверждала.

    - Еще бы ей не подтверждать. – Алекс презрительно фыркнул. – Твоя тетка состояла в городском ковене ведьм. И была там далеко не последним человеком. А ее младшая сестра спуталась с чистильщиком. И родила от него ребенка. Естественно, что она предпочла об этом «не знать». Хотя место на кладбище для зятя приготовила заранее, и рядом с собой и сестрой.

   В ступор в последнее время я впадала достаточно часто. Это уже стало почти привычным делом. Но тут… У меня перехватило дыхание. Да так сильно, что я непроизвольно выпучила глаза и схватилась рукой за горло. То ли пытаясь пропихнуть проклятый воздух вовнутрь. То ли в попытке самоудавиться. Чистильщик? Мой отец – чистильщик?! Нет не так. Дядя Толя – это мой отец? И мой отец чистильщик?

    Новость в голове решительно не желала укладываться. Я только привыкла к тому, что где-то рядом со мной существуют загадочные чистильщики. К тому, что мой род оказывается древний и ведьмовской. И теоретически готова была принять за истину то, что фэнтезийные вампиры и оборотни существуют на самом деле. Как мне на блюдечке с голубой каемочкой преподносят новый факт.

   Еще раз спросить у Алекса, не издевается ли он часом надо мной, я не рискнула. Даже если это и развод, все равно не признается. А больше спросить мне не у кого. С тоской подумалось, что я была бы теперь совсем не против еще раз увидеть тетку во сне. Пусть даже и такую страшную, как в прошлый раз. Лишь бы хоть что-то рассказала.

   Непроизвольно, в раздумьях, я вытянула из-за ворота медальон и принялась его поглаживать, наслаждаясь разливающимся по пальцам теплом. И не сразу заметила каким жадным взглядом следит за моей рукой Алекс. В реальность меня вернул его хрипловато-чарующий голос:

    - Аня, а что это у тебя? Покажи, пожалуйста.

   Сопротивляться просительным ноткам в его голосе не было никаких сил. Поэтому я, не задумываясь, перекинула цепочку через голову и на открытой ладони протянула ему медальон. Того, что случилось следом, никто из нас не ожидал.

   Едва только пальцы Алекса приблизились к лежащему на моей открытой ладони медальону, как над ним сверкнула достаточно крупная, пронзительно-белая молния. И врезалась в руку Алекса. Мужчина с глухим, сдавленным воплем отшатнулся. Его правая рука повисла плетью. А медальон вдруг ожил. И, извиваясь, словно змея, неспешно пополз вверх по моей руке. Теперь завопила я. И не только завопила. Я вскочила с дивана и как сумасшедшая затрясла рукой. Словно силясь стряхнуть с нее какое-то особенно мерзкое насекомое. Напрасно. Под нашими потрясенными взглядами медальон важно прополз по руке до самого ворота и юркнул в вырез кофточки. А через пару мгновений я ощутила, как меня что-то осторожно обнимает за шею.

   Несколько секунд мы оба потрясенно молчали. Пока меня не начало просто трясти. Дрожащими пальцами я попыталась нащупать на цепочке замочек. Или место разрыва, которое я связала нитками. Бесполезно. Цепочка была на ощупь монолитной. Словно никогда и не рвалась. Никогда не расстегивалась. И никогда не покидала мою шею. Но ведь я точно помню, что там был замочек! А еще я нашла цепочку порванной! И я только что сама снимала ее через голову! Борясь с подступающей истерикой, я обеими руками вцепилась в проклятую цепь и что есть мочи дернула. Алекс не успел меня остановить. Но даже этот отчаянный жест не помог мне избавиться от ненавистного украшения. Цепочка больно врезалась мне в тело. Но уцелела. А во мне словно плотина рухнула.

   Я заорала, срывая голос. Кажется, топала ногами. Слезы хлынули в три ручья. Я что-то выкрикивала, раз за разом дергая ненавистное крашение и царапая саму себя. Все напряжение и страх последних дней наконец нашли себе выход, вылившись в совершенно безобразную истерику.

   Первое, что я осознала, когда истерика миновала, это то, что я сижу у кого-то на руках. Потом в ноздри забрался тонкий горьковатый аромат дорогого парфюма. И я поняла, что на руках меня держит Алекс. Мгновенно накрыло неловкостью. Устроила я сегодня ему! Сначала чуть не убила кочергой. Потом мой медальон его атаковал. А на закуску я закатила ему сцену по всем правилам бульварных романов. Под щекой глухо и сильно ударило чужое сердце. Стыдно признаваться даже самой себе, но как же уютно у него в объятиях! Мужские пальцы невесомо скользнули по моим волосам. Осторожно заправили за ухо непослушную прядку. И мне вдруг остро захотелось потереться носом о его грудь. Как кошка. Совершенно дурацкое, иррациональное желание. Но я поняла, что еще немного, и я не сдержусь. А потом не буду знать, куда девать глаза. Вздох сожаления сам собой слетел с моих губ. И я принялась неловко, елозя, сползать с чужих, но таких удобных колен. Век бы сидела!

    - Успокоилась?

   В голосе Алекса слышалась добрая улыбка. Я неловко кивнула. И поспешила отвернуться, чувствуя, как от смущения пылают щеки. Самой себе можно не врать. Алекс привлекал меня неимоверно. Даже странно, как быстро я переключилась с Олега на Алекса. А учитывая, что я о последнем вообще ничего не знаю, то это даже страшно.

    - Ань, чаем угостишь?

   Я скованно кивнула. И жестом пригласила гостя следовать за мною на кухню.

   На кухне я быстренько пристроила на газовую плиту старенький алюминиевый чайник с чуть погнутым боком. Он таким был всегда, сколько я его помню. Выудила из буфета и поставила перед гостем две парные чашки, расписанные чудесными васильковыми и бледно-голубыми цветами. Достала из заначки последнюю пачку сахарного печенья и выложила ее на плетенку для хлеба. Больше у меня не было ничего, достойного быть поданным гостю к чаю. К слову, сам чай тоже было стыдно заваривать. У меня был самый дешевый сорт, сильно отдающий прелой травой. Чуть подумав, я заглянула в пузатый глиняный горшок, стоящий на самой верхней полке буфета. К счастью, там на донышке еще было немного травяной чайной смеси. Которую тетка сама составляла, будучи еще здоровой. На секунду нахлынула тоска. Я знала состав смеси. И знала пропорции. Но у меня никогда не получалась такая шикарная и ароматная заварка, как у тетки. Я решительно вытряхнула остатки измельченных трав. Какой смысл хранить прошлое? Чтобы в нем завелись жучки?

   Когда по кухне поплыл яркий аромат луговых трав, я устроилась напротив Алекса и обняла ладонями горячую чашку. Как ни странно, но именно эта чашка никогда не обжигала. Какой бы кипяток не был в нее налит. И выжидательно посмотрела на своего нового знакомого. Алекс поднес чашку к лицу. Понюхал. Потом отхлебнул. На миг в его зеленых глазах промелькнула тоска по чему-то давно утраченному. Но только на миг. А потом он посмотрел на меня. И наваждение пропало.

    - Аня, скажи пожалуйста, как давно у тебя ключ? И знает ли о нем чистильщик?

   Спокойный, будничный тон. Ровный вопрос. Как о какой-то незначительной мелочи, которая случайно попалась на глаза. Я пожала плечами:

    - Ты о чем?

   Травяной чай, сдобренный капелькой майского меда, пах одуряюще. Я с наслаждением прикрыла глаза, впитывая в себя этот аромат. Как знать, может быть в последний раз. Если сама не сумею повторить. Пригубила ароматную горячую жидкость. И едва не брызнула ею на всю кухню, услышав ответ Алекса:

    - Я о медальоне, который ты носишь на груди. Ключ Анрионеля.

   С трудом проглотив набранную в рот жидкость, я недоуменно посмотрела на Алекса. Нет, не шутит. Смотрит спокойно и пытливо. То мне в глаза. То на место, где под тканью скрывается медальон. Я невольно и сама посмотрела на свою грудь.

    - Так как давно ты его носишь?

    - Всего несколько дней. Нашла перед сорокадневными поминками. Вообще его, сколько помню, носила моя тетя. Но незадолго до своей болезни она его потеряла. Цепочка порвалась. Кстати, я его и нашла с порванной цепочкой. Связала ниткой и надела. А теперь вот. Цепочка целая, словно никогда и не рвалась.

   На моих глазах ровные смоляные брови Алекса выгнулись изумленной дугой:

    - Нашла?! Но как это возможно? Хотя, если до тебя его носила ведьма, сильная ведьма, то могла оставить какое-то условие. Вроде завещания.

   Алекс вопросительно на меня посмотрел. Я пожала плечами и вернулась к остывающему чаю:

    - Ты у меня спрашиваешь? Я до этой минуты даже не подозревала, что это украшение какое-то необычное.

    - Магическое…

    - Что?

    - Не необычное, а магическое. И не украшение, а Ключ.

    - Что значит – ключ? Объясни мне, наконец, хоть что-нибудь.

   Алекс тонко улыбнулся:

    - Сложно объяснять то, во что сам до этой минуты не верил.

   Я вскинула голову. Как это? Мой немой вопрос поняли без слов:

    - Я всегда считал Ключ Анрионеля досужим вымыслом. Красивой сказкой. И понятия не имел, что это реальность. Быль. По легенде когда-то очень давно, в такую седую древность, что не осталось никаких источников информации, жил сильнейший маг Анрионель. Он мог все. Исцелял одним прикосновением. Превращал воду в вино. Даровал людям счастье. Создавал мосты из ничего. У Анрионеля была мечта – подарить людям абсолютное счастье. Без болезней, бедности, бед и невзгод. Он долго работал над своей мечтой. Вложил очень много магии и сил. И в итоге создал Ключ, способный отпереть некую Дверь. За этой Дверью можно было найти абсолютное счастье.

   Я скептически хмыкнула:

    - И правда сказка. Счастье-то у каждого разное.

    - Да не скажи. Счастье для всех одинаковое. Только приходит по-разному. Для кого-то счастье – это найти чемодан денег под кустом во дворе своего дома. Для кого-то – чтобы было чем завтра накормить семью. Для какой-нибудь гламурной дамочки счастье – найти себе богатого мужа, чтобы содержал и выполнял все прихоти…

   На последней фразе я не выдержала и неприлично заржала:

    - Ага, найти гибрид вибратора и банкомата. Только такое еще не изобрели.

   Алекс поморщился:

    - Опошлять было обязательно?

   Я фыркнула:

    - Зато правду сказала! Кроме того, если бы такой Ключ и вправду бы существовал, то люди за обладание им поубивали бы друг друга. И вымерли как вид. Какое уж тут счастье.

    - По легенде не только люди на это способны. Именно это и увидел Анрионель. Звериную жажду обладания и братоубийство. Поэтому и скрыл Ключ, назначив ему Хранителя. Только достойный, с открытым сердцем и чистыми помыслами, может хранить Ключ и открывать им Двери.

    - Дай угадаю, за века не нашлось ни одного, не способного самому воспользоваться Ключом и найти свое счастье.

   Алекс только вздохнул и головой покачал:

    - Ты просто невозможна! А для тебя самой что является счастьем? Выигрыш в лотерею? Найти в мусорном баке бриллиантовое колье?

   Не смотря на неприязненный тон Алекса, я задумалась. А что и вправду будет для меня счастьем? Еще совсем недавно я бы не задумываясь выпалила – обрести семью. Да и я ведь долго и упорно к этому стремилась. Замужество. Олег. Только не сложилось почему-то. А сейчас в том уголке, где обычно обитали мои мечты о родном и близком человеке, было темно и тихо. И даже как-то пыльно. Словно мечты давно умерли. Или исполнились. И я задумалась. А что же я на самом деле хочу? Что мне нужно, чтобы стать счастливой?

   В полной тишине я растерянно перебирала мысли, словно бусины четок, с каждой минутой все яснее понимая, что я не знаю, что мне нужно для полного счастья. Я вроде и так не чувствую себя несчастной. Вот вроде нет у меня работы, нет перспектив на завтрашний день. Я абсолютно одинока. Но вот сейчас сижу и понимаю, что мне совершенно нечего пожелать. Я даже любви большой и чистой не хочу.

   Понимание этой простой истины буквально вышибло из меня дух. Я растерянно подняла глаза на Алекса. Кажется, я больная на всю голову. Как можно ничего не желать? Словно у меня абсолютно все есть. В полной и абсолютной прострации от сделанного открытия, я машинально выудила из-под одежды медальон и вновь начала его наглаживать, как любимую кошку. По пальцам опять начало струиться ласковое тепло. От пальцев вверх по руке. А потом дальше на грудь. Когда тепло от медальона согрело мое сердце, с губ сорвался счастливый вздох. Непозволительно громкий на тихой ночной кухне. Я вздрогнула и выронила украшение. И словно ото сна очнулась, наткнувшись на внимательный взгляд Алекса. Он слегка улыбнулся:

    - Забавно наблюдать. Не знал, что Ключ так воздействует на своего Хранителя. Могу поспорить, ты сейчас поняла, что тебе нечего желать для полноты счастья. Что у тебя все есть.

   Я молча кивнула. А потом поинтересовалась:

    - А откуда ты знаешь, что это действительно Ключ Анрионеля? И где найти те двери, которые он откроет? И куда они ведут?

   -Да никуда, насколько мне известно. За этими дверями каждый находит то, что ему нужно для полного счастья: богатство, знания, власть, любовь. Ну и так далее, по списку. А чтобы Хранитель сам не пожелал воспользоваться Ключом, и чтобы не запрашивал с ищущих запредельную цену за посещение заветной комнаты, Ключ делает его счастливым, так сказать, заранее. Уже в начале установившегося контакта. Когда только формируется связь. Чтобы к тому моменту, когда появится первый ищущий, Хранитель мог спокойно, без зависти, активировать Ключ. А Двери найдутся, когда придет время. Ключ тебе укажет на них. Ну а по поводу откуда знаю, то я готов поспорить, что в центре медальона есть сложная вязь из множества ключей. И я не знаю другую магическую вещь, способную делиться с хозяином энергией счастья.

   Я могла не верить рассказам Алекса. Я могла до посинения отрицать свое состояние беспричинного счастья. Но непонятный мне узор из нескольких десятков разнокалиберных ключиков в центре медальона вокруг небольшого камешка непонятного цвета игнорировать было невозможно. Меня пробрал озноб.

    - И что теперь? Что мне с ним делать?

    - Да ничего. Живи, как жила. Только постарайся, чтобы чистильщики о нем не узнали. А то посадят где-нибудь в укромном уголке на цепь. И будешь открывать Дверь только для них. Или отберут Ключ, если смогут. Тогда тебя зачистят. Если вдруг появится кто-то достойный, чтобы ты для него открыла дверь, то ты об этом узнаешь. Ключ тебя оповестит.

    - И как мне эту дверь открывать?

   Алекс покачал головой:

    - Я не знаю. Но уверен, что, когда придет время, ты обо всем узнаешь.

   Я хмыкнула. Банальнейшая из банальных и самая заезженная из всех фэнтезийных фраз. Вот только мне почему-то не было смешно. А больше страшно. Как-то мне не уютно на месте героини сказочки для взрослых. Чтобы хоть немного отвлечься от такой непривлекательной реальности, я поднялась со своего места и стала убирать со стола. Не зная, чем заполнить звенящую паузу, задала первый попавшийся из вороха меня интересующих вопрос:

    - Алекс, ты мне так и не рассказал, кто ты такой. Я так понимаю, ты не человек?

   Не глядя ему в глаза произнести последнюю фразу оказалось легко. Я открыла кран, чтобы сполоснуть чашки и услышала веселый смешок:

    - А как догадалась?

   Я чуть чашку не уронила. В смысле, догадалась? То есть, он реально не человек? За спиной вновь зазвучал его чарующий голос, от которого у меня, кажется, плавились кости:

    - Понятно. Сказала наугад.

    Алекс чуть помолчал. Я даже оглянулась через плечо, ставя в сушилку первую помытую чашку. И наткнулась на его странный, пронзительный взгляд. Моя рука с чашкой замерла в воздухе. А Алекс медленно, словно смакуя момент, добавил:

    - Наверное, если бы не увидел, какие книги ты любишь читать, то скорее всего бы промолчал. Или соврал бы. Но в твоем случае есть надежда, что отнесешься с пониманием. Как ни как, потомок древнего ведьмовского рода. Да еще и литературу соответствующую читаешь.

   В его последней фразе отчетливо прозвучала насмешка. Но взгляд был серьезный, настороженный. Я не могла от него оторваться, застыв памятником самой себе в глупой позе с поднятой вверх рукой. А пальцы по-прежнему сжимали мокрую чашку.

   Пауза. Длиной в один удар сердца. И тяжелое:

    - Я вампир.

ГЛАВА 7

Можно сколько угодно утверждать, что я подозревала нечто подобное. Можно сказать, что в моей жизни было уже столько всего, что какой-то былинный вампир — это просто ерунда, пустяки. И в моей жизни есть проблемы куда серьезнее. Наверное, можно даже было рассмеяться Алексу в лицо и обвинить во лжи. Но я каким-то шестым чувством знала – это правда. И Алекс мне не лжет. Вот только концы с концами у меня не сходились.

   Во всех книгах и фильмах вампиры боятся солнечного света. Это самый главный признак. А Алекс преспокойно разгуливал днем по улицам. Иначе я бы никогда не встретила его в торговом центре. Вампиры не отражаются в зеркалах. Но я хорошо помню, как Алекс корчил рожи, глядя в стеклянную стену ресторана, как в зеркало. Вампиры питаются кровью, им не нужна обычная еда. В этом месте мои рассуждения дали сбой. Вроде бы в некоторых книгах и фильмах вампиры все-таки употребляли обычную пищу. Но, тем не менее, кровь им все равно была нужна. Я задумчиво повертела в руках так и не поставленную на место чашку. Алекс обедал со мною на равных в ресторане. Разве что, после инцидента с официантом попросил себе вторую порцию мяса с кровью. Может, в этом все дело?

    - Пытаешься понять правду я тебе сказал или разыгрываю?

   Размышляя над услышанным, я настолько глубоко ушла в свои мысли, что напрочь позабыла о том, что на кухне нахожусь не одна. Вопрос Алекса застал меня в врасплох. Я вздрогнула от неожиданности так сильно, что злополучная чашка, которую я так и не удосужилась вернуть на место, выскользнула из моих одеревеневших пальцев и радостно устремилась на встречу с полом. А я только растерянно проводила ее взглядом в последний путь.

   Неожиданно передо мной мелькнуло какое-то смазанное пятно. Настолько быстро, что у меня даже волосы взметнулись. Словно от сильного ветра. И вот уже передо мной разгибается Алекс, обаятельно улыбаясь и подавая мне чашку:

    - Я и вправду вампир. Не сомневайся.

   Последнее слово призрачным ветром пролетело по кухне. Глаза Алекса блеснули зеленью. Как у кошки в темноте. Я вздрогнула. И, машинально взяв у него чашку, постаралась отодвинуться. Алекс насмешливо фыркнул:

    - Ну, по крайней мере, поверила моим словам.

   Мои щеки тотчас опалило жаром. Вроде бы и нет ничего неприличного в сомнениях, но у меня было такое чувство, что меня застали за подглядыванием. И как у него это получается?

   Пихнув несчастную чашку в сушилку, я закрыла кран и, проигнорировав вторую грязную чашку, бочком присела на свое прежнее место. Алекс все так же сидел напротив меня, улыбаясь чуть насмешливо и невинно. Ну прямо ангелочек. С темным нимбом. В его слова не верилось. Что бы он там не говорил.

   Я принялась внимательно изучать его облик, пытаясь найти хоть какое-нибудь несоответствие. Темные, чуть вьющиеся волосы, несколько длиннее, чем принято у мужчин, лежали в продуманном беспорядке. Лицо нисколько не бледное. Даже чуть загорелое. Только под роскошными зелеными глазами залегли тени. Как от недосыпа. Да в самих глазах какая-то застарелая, вековая усталость. Губы кривятся в легкой ироничной усмешке. Когда эти губы зашевелились, я, очарованная их чувственным, четким рисунком, не сразу сообразила, что ко мне обращаются. И Алекс был вынужден повторить свой вопрос:

    - Что ты там высматриваешь?

   И в голосе столько иронии, что хоть ложкой ешь. Я смутилась еще сильнее и брякнула первое, что пришло на ум:

    - Клыки ищу.

    - Клы… - Алекс поперхнулся словом. А потом расхохотался, как ненормальный. – Аня, ты неподражаема!

   Насмеявшись вволю, Алекс примирительно поднял ладони. Хотя я и не обижалась.

    - Прости. Не смог сдержаться. Ты меня повеселила. Я ведь не дикое животное, чтобы иметь клыки. И вообще, не стоит судить обо мне по прочитанному в ваших книжках.

   От его слов у меня в голове словно что-то щелкнуло. Алекс уже не в первый раз высказывался как-то странно. Словно…

    - Алекс, - начала я вкрадчиво, осторожно подбирая слова, - если в моих книжках написана неправда, то, может быть, ты поделишься со мной своими. Чтобы я ознакомилась с правдой?

   Сразу после моих слов на кухне повисла тишина. Алекс весело меня разглядывал. Из соседней комнаты доносилось мерное тиканье механических часов.

    - Догадалась? Или опять наугад сказала?

    - Нууу… Меня смущают некоторые твои слова.

    - Какие же?

    - Только что ты сказал про книги так, словно вообще никакого отношения к ним не имеешь. А в ресторане ты в том же ключе отзывался о моем мире. И о том, что есть границы мира. И что-то еще за этими границами.

    - Не что-то еще, а другие миры.

   Я недоверчиво уставилась на собеседника:

    - Как это другие миры?

    - Очень просто. Твой мир не один. И только потому, что он закрытый, лишенный магии, вы, его жители, даже не подозреваете о том, что творится за его пределами. А миров множество.

    - Типа бусин в ожерелье? Или наподобие веера?

   Алекс недоуменно на меня посмотрел. Пришлось пояснять:

    - Ну вроде как разные вероятности одного и того же события. Ну, например, что было бы, если бы во Франции не свергли Наполеона. Или в Великую Отечественную войну Гитлер не проиграл, а победил бы.

    - Отдаленно похоже. Но ты берешь за основу не те события.

    - Как это?

    - Я не знаю, когда в этом мире исчезла магия. И была ли она здесь когда-либо. А вот в других мирах магия есть. Где-то больше. Где-то меньше. Где-то преобладает стихийная магия. Где-то магия крови. В одних мирах господствуют заклинатели. В других мирах правят ведьмы. Вариантов масса. Я всех не знаю.

   Я слушала Алекса, приоткрыв от любопытства рот. Как маленький ребенок, слушающий волшебную сказку. Только в голове все услышанное укладываться не хотело. Мне не верилось, что есть другие миры. И в этих мирах есть магия. Та самая магия, о которой я только читала в книжках. Да и то сказки. Но, если принять все за истину, то…

   У меня даже голова закружилась. Не каждому выпадает поговорить с ожившим персонажем любимых историй. А если принять все рассказы за истину, то выходит, что Алекс видел за свою долгую жизнь немало интересного, волшебного, загадочного. А вот любопытно: сколько Алексу лет? Кем и где он родился?

    - У тебя глаза загорелись фонариками. – Алекс усмехнулся.

    - Ааа… Скажи, когда ты стал вампиром?

   Я даже вперед подалась, вцепившись пальцами в столешницу. Так мне хотелось услышать ответ на свой вопрос. Алекс удивленно моргнул:

    - Стал? А-а-а-а! Нет, Аня, я не стал вампиром. Я им родился.

   Я даже воздухом поперхнулась от удивления:

    - Как это родился? Как такое возможно?

   Алекс хмыкнул:

    - Легко и просто. Так же, как и у людей. И в моем мире это вполне реально. Нас, вампиров, мало. Но живем мы долго. И это компенсирует крайне низкую рождаемость. Кроме того, совсем не обязательно, чтобы оба родителя были вампирами. Сильный маг-человек тоже может родить вампира, если второй партнер вампир. Если мать человек, то это сложно скорее психологически. Потому что во время беременности ей придется пить свежую кровь. Плоду это крайне необходимо. Без этого невозможно нормально выносить беременность. А вот если мать вампир, а отец человек и сильный маг, то вообще никаких проблем не возникает.

   Я сидела, как пыльным мешком из-за угла прихлопнутая. Непохоже было, чтобы Алекс надо мной подшучивал. Слишком серьезно и печально он на меня смотрел. Но рожденные вампиры? Серьезно? Я привыкла, что вампиры обращают людей в себе подобных. Боятся солнечного света, чеснока и осиновых кольев. Спят в гробах. И питаются свежей человеческой кровью.

    - Алекс, а кровь тебе нужна?

    - Беспардонный вопрос. – Алекс невесело улыбнулся. – В вашем мире, к сожалению, я без крови обойтись не могу. Здесь нет магии, чтобы восстановить свои силы и баланс. Поэтому приходится заимствовать чужую жизненную энергию. И опережая твой следующий вопрос, я почти не убиваю. Да, в последних каплях заключена особая сила. Можно сказать, квинтэссенция жизни. Но если не надрываться, то для восстановления мне достаточно нескольких глотков. И обычно все мои невольные доноры остаются жить.

    - А в своем мире, если я тебя правильно понимаю, ты кровь не пил?

   Алекс рассеяно потер бровь:

    - Странный у нас с тобой какой-то разговор выходит. В своем мире я обычно подпитывался магией. Кровь в таком случае нужна только если вампир бывает сильно ранен и обескровлен. Много и долго магичит. Ну, или для проведения некоторых ритуалов.

   У меня прямо язык зачесался спросить про ритуалы. Но я сдержалась. Алекс неодобрительно отнесся к вопросу про кровь. А если я еще начну приставать, расспрашивая про ритуалы, может вообще разозлится. Еще очень хотелось спросить, какой магией владеет Алекс? Как давно попал в наш мир? И вообще, как попал? Но спросила о совсем другом. О том, что занозой сидело в мозгу:

    - Алекс, а как получилось, что ты пообещал моему отцу оберегать меня? И вообще, откуда ты знаешь, что дядя Толя мой родной отец?

   Алекс пожал плечами:

    - Подробности мне не известны. Но могу предположить, что твоя мать и твой отец скрыли от всех свой роман. Ты родилась. А потом они «случайно» встретились. И создали семью. При таком раскладе вряд ли бы кто-то стал проверять ваше родство. А то, что оно есть, я могу поклясться.

    - Откуда ты знаешь?

   Я даже на месте подпрыгнула. А Алекс фыркнул:

    - Если ты помнишь, что я пил кровь чистильщика. Это лучше любой ДНК-экспертизы.

    - Но мою кровь ты же не пил?

    - Не пил. –Голос ровный. Взгляд прямой. – Но, когда мы столкнулись на улице несколько дней назад, у тебя была поранена рука. Пластырь, которым ты заклеивала ранку, прилип к моему пальто. Мне этого хватило. Ты совершенно точно кровная дочь чистильщика.

   У меня перед глазами промелькнул тот злосчастный день: кладбище, ворона, напугавшая до полусмерти, проволока, впивающаяся в руку. И потом нечаянная встреча на темной улице.

    - Значит, от падения меня тогда спас ты?

   Алекс только кивнул.

    - Ну хорошо. Я тебя поняла. Но почему ты пообещал д… моему отцу беречь меня?

    - Когда человек добровольно жертвует тебе всю свою кровь, до последней капли, это дает особые силы. За такое не жалко пообещать в течении какого-то времени оберегать человеческого детеныша. К тому же, тогда я не думал, что ты способна доставить столько хлопот.

   Я оскорбилась. Это где же я успела доставить ему, бедняге, столько хлопот? Слова слетели с губ прежде, чем я успела подумать:

    - И когда же я успела доставить тебе столько хлопот? Мы же с тобой только познакомились!

    Алекс кивнул:

    - Да, познакомились. Потому что присматривать за тобой на расстоянии стало невыполнимой задачей. Если помнишь, я пообещал, что ты будешь жить. Но тебя хотят зачистить. И, если я по-прежнему буду находится в стороне, то рискую не выполнить данное умирающему обещание. И не уберечь твою жалкую жизнь.

   Я вспыхнула окончательно. И вскинулась, чтобы наорать на него и выставить за дверь. Пусть катится куда угодно! Но чтобы подальше от меня! Без него справлюсь! Вот завтра пойду и …

   За окном раздался сухой треск пластиковой бутылки. Кто-то ходил по двору.

   В ночной тиши, даже приглушенный окном, этот звук показался мне пистолетным выстрелом. Я замерла, готовая вскочить и бежать. Алекс медленно приложил к губам палец, призывая к молчанию. Дождавшись от меня кивка, он тихо прошептал:

    - Сиди здесь. Я посмотрю, кто пожаловал к тебе в гости.

   И исчез!

   На этот раз я даже размытое пятно, как в случае с чашкой, не увидела. Алекс словно растворился в пространстве. Растерянно поизучав некоторое время пустое место напротив, я медленно поднялась и вымыла оставшуюся чашку. Протерла стол, постоянно прислушиваясь и стараясь не упустить ни одного звука. Но за окном, так же, как и в доме, стояла полная тишина. Время перевалило уже за два часа ночи. Самая глухая пора. Все нормальные люди видят десятый сон.

   Выполнив всю нехитрую работу, я призадумалась. Может, пойти уже в дом? Хотя, Алекс велел сидеть на кухне…

   Вампир неожиданно возник в темном дверном проеме и схватил меня за запястье:

    - Аня, быстрее! Собирай документы, деньги, и что еще ты считаешь самым ценным! У нас считанные минуты! Нужно уходить, если ты хочешь жить!

   Я вздрогнула. То ли от его слов, то ли от того, что глаза Алекса светились в полутьме призрачными зелеными фонарями. «Как у адского кота» мелькнула в голове дурная мысль.

    - Аня, очнись! – Меня не слабо так дернули за руку. – Ты меня слышишь?

   Я заторможено кивнула и на деревянных ногах отправилась выполнять распоряжение.

   Денег у меня нет. Все, что имеется в наличии, в кошельке в сумке. Там же и паспорт. На всякий случай я вынула из тумбочки свое свидетельство о рождении и добавила к паспорту. Зачем? Не знаю. На секунду замерла посреди темной комнаты. Алекс нетерпеливо перемещался следом за мной:

    - Что происходит? – Я пытливо посмотрела на него.

    - Ничего хорошего. Чистильщики все-таки решили тебя устранить. А поскольку у тебя во дворе собралось практически все городское подразделение, то физически я не успею их уничтожить. Ты все равно пострадаешь. Собирайся, не стой. Время уходит.

   Я потянулась к одежде в шкафу. Алекс тихо взвыл:

    - Аня!!! Ну какие, к демонам, тряпки? Свою шкуру нужно спасать! Тряпки – дело наживное!

   А что тогда ценность? Я недоуменно моргнула. И вдруг в голове зазвучали тетины слова: «Эта книга – самая большая драгоценность нашей семьи. Настоящий раритет. И как бы не сложилась в будущем твоя жизнь, береги ее. В трудную минуту она тебе поможет». Я решительно направилась в тетину комнату.

   После того, как тети Маши не стало, я пару раз из чистого любопытства открывала этот огромный тяжелый фолиант. Иначе не назовешь. Но страницы были девственно чисты. Хотя сама книга действительно вполне могла потянуть на раритет. Кожаный переплет. Уголки, окованные потемневшим от времени металлом. Корешок так же в нескольких местах перехвачен узкими металлическими полосами. В центре обложки какой-то странный вензель из перепутанных полос того же темного металла и мелких тусклых стекляшек трудноопределимого цвета. Но удивительнее всего был запирающий хлястик, как в некоторых современных блокнотах. Только из того же металла. И украшенный такими же, как и на вензеле, камешками. Стоило мне только взять книгу в руки, как хлястик отскакивал, казалось, сам собой. Словно приветствуя хозяйку. И книга настороженно открывалась, глухо шелестя желтоватыми пергаментными страницами без единой картинки или буквы. В том, что страницы из старинного пергамента, я не сомневалась. Не даром же я библиотекарь! Но вот чем может мне помочь эта амбарная книга в трудную минуту, я не представляла. Разве что продам по выгодной цене.

   Я пересекла комнату в полной темноте. Зажигать свет в доме Алекс не позволял. А окно после того ужасного кошмара я, по примеру тети, держала зашторенным круглосуточно. Но дорогу я знала хорошо. Кроме того, из всей мебели в комнате был только шкаф слева от входа, кресло-качалка у окна, кровать у дальней стены и рядом с ней тумбочка. Запнуться о что-либо было просто невозможно. Так что я уверенно приблизилась к тумбочке и подхватила с нее тяжеленный том, заранее настраиваясь на его размеры и вес. И удивленно крякнула. Если бы не знакомый переплет, то я бы решила, что взяла в руки другую, более современную книгу. И размер обычный. Удобно запихнуть в сумку. И весит не более полкилограмма. Книга в руках словно укоризненно вздохнула. И чуть прибавила в весе, заставив меня охнуть и торопливо упаковать ее в сумку. Пока не случилось прибавления еще и в размерах.

   За спиной раздался тихий взволнованный голос Алекса:

    - Это то, о чем я думаю? Гримуар?

   Я пожала плечами в ответ, отметив краем сознания, что предположение Алекса меня ни капли не удивило. Я все легче и легче воспринимала его точку зрения. И то, что мир вокруг оказался совсем не такой, как учили в школе.

    - Понятия не имею. Его страницы для меня абсолютно пусты. Захочешь – сам посмотришь.

   Алекс отшатнулся.

   Оглянувшись еще раз на темный угол с практически невидимой во тьме кроватью, я беззвучно, одними губами, прошептала, обращаясь к тете: «Прости». По комнате пронесся легкий ветерок. Словно вздох сожаления. И что-то упало на пол у кровати. Мы с Алексом переглянулись. Я вернулась посмотреть, что там.

   Оказалось, моя старая тетрадка. В которой я делала записи под диктовку тети. Поначалу, когда я только к ней переехала, этим своеобразным диктантом мы с ней занимались каждый вечер. И тетя словно чего-то ждала, пытливо заглядывая мне в глаза каждый раз, когда объясняла значение того или иного слова.

   Шло время. Сначала в наших занятиях появились редкие перерывы. Когда по вечерам тетя Маша исчезала из дому в неизвестном направлении. А меня с собою не брала. Постепенно количество перерывов в занятиях увеличилось. Сами занятия стали редкостью. А когда мне исполнилось восемнадцать лет, прекратились совсем. Тетины глаза угасли. Словно она утратила всякую надежду. И смотрели в мою сторону с плохо скрытым разочарованием.

   Я подняла упавшую тетрадку с полу и на секунду задумалась. Тетя хочет, чтобы я взяла ее с собой? Ну ладно. Тетрадь отправилась в сумку, составить компанию книге.

    - Все?

   Алекс все так же нетерпеливо переминался у входа. Странного зеленоватого свечения его глаз хватило, чтобы заметить: он уже в куртке. И что-то держит в руках.

    - Да. Все мои ценности при мне.

    - Хорошо. Уходим отсюда, из этой комнаты. Перед домом слишком много чистильщиков. Нас заметят раньше, чем я открою окно.

   Алекс, проходя мимо, накинул мне на плечи куртку и заставил просунуть руки в рукава.

   Я растерялась. Почему-то до этой минуты все, что было сделано или сказано ранее, не воспринималось всерьез. А сейчас меня вдруг оглушила реальность. И стало страшно. Я еще не знала, что меня ждет там, снаружи. Но ледяной ужас клешней сжал горло, не давая дышать. Сердце в груди сделало кульбит и забилось, словно птичка о прутья клетки. Словно силилось вырваться наружу.

   Пока я беспомощно барахталась в густом киселе своих страхов и эмоций, Алекс без усилий выдернул из стены монолитное, без единой форточки, окно. Тяжеленная деревянная рама глухо бухнула о пол. В комнату ворвался холодный воздух поздней осени. Потянуло сыростью с реки. Алекс легко вскочил на подоконник и протянул ко мне руку:

    - Аня, не стой, иди сюда быстрее! Я не знаю, что они задумали, но сильно сомневаюсь, что дом уцелеет. А значит, нам нужно уносить отсюда ноги.

   Словно в подтверждение его слов, что-то бухнуло так, что дом содрогнулся. Я очнулась и бросилась к окну. Алекс мгновенно и без каких-либо усилий вздернул меня вверх. Не успела я опомнится, как оказалась по другую сторону окна. Мгновение, и Алекс мягко, словно большой кот, приземлился рядом со мной на старой цементной отмостке. И, не мешкая, потянул меня за собой. Прямо к невидимому в темноте обрыву. Я только беспомощно оглянулась.

   То, что произошло дальше, потом еще долго терзало меня в ночных кошмарах. На моих глазах почти невидимые в темноте контуры дома вдруг засветились слабым голубоватым сиянием. Словно их кто-то подсветил изнутри. Свечение, в начале слабое и рассеянное, становилось все интенсивнее. В этом ярком морозном свете хорошо была видна пожухлая мертвая трава и принесенные ветром листья. Внезапно словно молния сверкнула и ударила в дом. Дом в ответ полыхнул злым синим светом и… раскололся на две половинки. Я вскрикнула от ужаса. Но мой слабый голос заглушил нарастающий рокот… грома? Нет, не грома. Взрыва. В сияющем разломе вспенился нестерпимо-яркий, огненный клубок. На мимолетное мгновение замер, словно прислушиваясь. А потом полыхнул во все стороны жарким кольцом, сметая все на своем пути. В лицо дохнуло чем-то адски-горячим. Ударило в грудь, вышибая из легких воздух. Опрокидывая навзничь и меня, и Алекса. Я только и успела подумать, что не предупредила вампира об опасности близкого обрыва, как мы уже летели вниз.

   Хотела бы я сказать, что за краткие мгновения падения перед моими глазами промелькнула вся моя жизнь. Но это была бы откровенная ложь. И само падение не длилось целую вечность, как принято писать в книгах. Все это не правда. Теперь я это знаю. Потому что испытала на собственной шкуре.

   Ощутив, что под ногами больше нет твердой поверхности, что я просто падаю с черт знает какой высоты, я перепугалась до смерти. Из груди рвался крик, мешая вдохнуть ставший вдруг обжигающе-горячим воздух. От подступившего удушья паника возросла стократно. И я уже не знала, чего боюсь больше. Того, что разобьюсь на смерть, упав с обрыва на каменистый берег. Или того, что умру от недостатка кислорода. Почти ничего не соображая от ужаса, я инстинктивно взмахнула руками, ища за что можно зацепиться. Чтобы остановить свой кошмарный полет. Чтобы оттянуть неизбежный конец.

   Мои нелепые барахтанья прервали резко и безжалостно, скрутив руки так, что я завопила от боли. Мир вокруг меня сделал стремительное сальто. Отблески горящего дома исчезли из виду. И в ту же секунду я ощутила толчок. Мир снова кувыркнулся. Мой крик оборвался в то мгновение, когда от удара обо что-то очень твердое из груди вышибло остатки воздуха. Вдобавок, я прикусила язык. До крови. И это было обиднее всего. Но новая боль отрезвила. И я наконец-то начала соображать. И это радостное событие случилось уже буквально через мгновение. Когда я оказалась на относительно освещенном пожаром участке берега, то поняла сразу несколько вещей. Во-первых, я висела вниз головой на плече Алекса. По-видимому, я прикусила язык в тот момент, когда вампир, не церемонясь, закинул меня себе на плечо. Во-вторых, мы перемещались. Не могу подобрать другое определение. Так как даже галоп по сравнению со скоростью Алекса – это скорость улитки. За пару ударов моего сердца вампир умудрился пересечь весь берег и теперь находился у самой промоины, которая обозначала начало Озерной улицы, оставив мой дом за спиной.

   Здесь было почти светло. Все происходило так быстро, что пожар наверху только начал набирать силу. И давал достаточно света, чтобы я увидела стоящих напротив людей. Олег. И еще один. Мне не знакомый. Алекс уверенно задвинул меня себе за спину. Насмешливо-презрительный голос Олега я слушала уже оттуда:

    - Ну надо же! А Седой еще не хотел верить, что пожар нашей ведьмочке не помеха! Еще бы! С таким покровителем!

   Я стояла очень близко к Алексу, прижимаясь щекой к его куртке. Поэтому сразу же ощутила, как его тело завибрировало. Совершенно беззвучно. Только характерная ритмичная дрожь. Когда-то мне пришлось удерживать кота, готового атаковать соседского щенка. Животное утробно выло и рычало. И его тело точно так же вибрировало, как сейчас вибрирует тело Алекса. Только вампир не издает ни звука. Меня накрыл ужас.

   Я постаралась тихонечко, не заметно отойти от Алекса. Чтобы он не заметил и не почувствовал. Но как только я высунулась из-за его спины, один за другим, раздались два сухих щелчка. Я еще толком не поняла, что произошло, как ощутила сильнейший толчок в спину. И пулей улетела в темноту под обрывом.

   Наверное, мне с приземлением повезло. Или это Алекс все так точно рассчитал. Но ладони я ободрала в кровь. Боль обожгла и коленку. Но джинсы вроде бы остались целы. А могла бы и головой приложится. Камней и разного твердого хлама тут было в изобилии.

   Я осторожно приподнялась и села. Сидеть на голой холодной земле, конечно, не лучшее решение, но я сомневалась, что ноги меня удержат. Потому что открывшаяся мне картина ввергала в ступор. В какой-то момент я даже залюбовалась слаженностью действий чистильщиков и Алекса. Первые по очереди и очень быстро перезаряжали арбалеты и один за другим выпускали болты. А вампир изящно и непринужденно уклонялся от летящих в него смертоносных снарядов. Я устроилась поудобнее, насколько это было возможно, и, подперев ладонью щеку, приготовилась наблюдать.

   Но шоу закончилось почти сразу. В тот момент, когда мое движение разглядел Олег. И направил заряженный арбалет в мою сторону. Я еще толком ничего не поняла. А арбалет еще не закончил поворот, как Алекс размытым пятном метнулся к чистильщикам. Напарник Олега попытался перехватить вампира.

   Сначала упал его арбалет. Потом раздался негромкий хруст, практически потерявшийся на фоне шума, доносящегося сверху. И я бы наверняка ничего не поняла. Если бы в следующую секунду Алекс не отшвырнул бы в сторону тело. Мертвое тело того, кто пытался защитить если не друга, то напарника точно. Меня затошнило. Только что был человек. И вот его уже нет. Только широко открытые глаза слепо смотрят в темное небо.

   На тело мертвого чистильщика с нелепо вывернутой головой приземлился сверху второй арбалет. Я с трудом сглотнула ставшую вязкой слюну, когда поняла, что это арбалет Олега. Мой бывший остался безоружным. Тихий голос Алекса для меня оказался сродни грому в ясном небе:

    - Оставь девочку в покое. Она же просто человек! Дай нам уйти. И уцелеешь сам. – Голос Алекса стал вкрадчивым: - Ты же не хочешь, чтобы твоя невеста стала вдовой, не побывав замужем?

   Олег упрямо набычился:

    - Оставь мою невесту в покое! А что касается твоей подстилки, то ей нет места на Земле! Нам не нужно плодить выродков вроде тебя!

   Алекс картинно расхохотался:

    - Ты на что намекаешь, щенок? На то, что я обращу ее в низшее существо? Или на то, что у Ани может родиться дочь-ведьма?

    - Одно другому не мешает!

   Я изумленно приоткрыла рот, позабыв об увиденном ранее кошмаре. Олег совсем дурак? Или от злости не думает, что говорит? Вампиры не рождаются! Они перерождаются! Из людей! То, что в мире Алекса как раз-таки вампиры рождаются, я задвинула в самый дальний уголок памяти. В конце концов, это еще нужно проверить. Да и в моем мире это не реально.

   Алекс насмешливо фыркнул, еще больше раздражая Олега:

    - Бедный маленький дурачок-чистильщик! Ты бы хотя бы для начала какие-нибудь книжки почитал. Раз уж вас ничему не учат, прежде чем отправляют в расход.

    - Нас никто не отправляет в расход!!!

   Олег уже орал не своим голосом. И, наверное, брызгал слюной, пытаясь убедить кого-то в верности своих суждений. Кого именно, было понятно сразу. Себя. Потому что я точно знаю, Олег неплохо осведомлен об особенностях ведьм, оборотней и вампиров. Когда-то мне это импонировало. Мне казалось, что у нас с ним общее увлечение фэнтезийной литературой. Какой же слепой идиоткой я была. Знания Олега получены точно не из сказочек для взрослых.

    - А куда же вас отправляют? На курорт? Ах да, как же я это запамятовал! Справится с двумя десятками немощных старух легче легкого! – Неожиданно все напускное веселье слетело с Алекса, как ненужная шелуха под порывом ветра. И он с угрозой бросил: - В последний раз повторяю: хочешь жить – уйди с дороги!

   В ответ Олег демонстративно размял плечи:

    - Черта с два вы у меня отсюда уйдете. Сейчас еще ребята подтянутся, и тогда тебе, вампир, конец. А с Анькой мы быстро разберемся. Чего проще? В ее доме произошел взрыв бытового газа. Сегодня ведь довольно холодно, вот она и включила отопление. А котел оказался неисправен. И все того, - Олег похабно присвистнул, - взлетело на воздух. Бедняжечку-хозяйку дома, покалеченную, выбросило на берег. Где она неудачно так приземлилась, и свернула себе шею. Или пробила голову. Или утонула. Возможностей масса.

   От гнусного смешка бывшего мне стало дурно. И больно физически. Я и вправду идиотка! Как можно было с такой гнусью делить постель? Он ведь хуже слизняка под ногами. На которого и наступить противно.

   Алекс, скорее всего, думал по-другому. Просто он снова выкинул свой фирменный фокус: растворился в одном месте, чтобы возникнуть в другом. Алекс внезапно возник за спиной моего бывшего. И тут же надежно зафиксировал его руки вдоль тела. Олег дернулся. Но куда там ему до вампирской силы! А Алекс устало бросил в пустоту:

    - Ну как знаешь! Это был твой личный выбор. Я честно давал тебе шанс. Я не монстр, чтобы вы там себе не напридумывали.

   А в следующее мгновение его голова неуловимо знакомым змеиным движением полетела вниз. Алекс впился Олегу в шею. Бывший заорал, срывая голосовые связки. Но Алекс даже не шелохнулся.

   Они стояли достаточно далеко от меня. И я могла только догадываться, что происходит. Кроме того, наверху все еще горел мой дом. Гул пламени и треск рушащихся стен надежно заглушал все негромкие звуки. Но я готова была поклясться, что слышу влажное чмоканье. В неровных багровых отсветах пожара вампир пил кровь моего бывшего.

   На меня снова накатила волна дурноты. Тошнота комом перекрыла горло, лишая возможности дышать. Перед глазами все завертелось. Внезапно пришло понимание, что подобную картину я вижу не впервые. Я совершенно точно уже видела точно такую же сцену: багровый свет, вампир и жертва. Только свет был от Кровавой луны, а не от пожара. Но вампир совершенно точно был Алекс. А вот жертва… С ужасом я поняла, что в качестве жертвы выступает мой отчим. Нет, мой отец. Мой родной отец!

   Мир завертелся вокруг меня с бешенной скоростью. Кажется, я закричала. Будь все проклято! Будь проклята моя жизнь! Я поняла, почему Алекс оберегает мою жизнь. Только вряд ли это понимание облегчит мое дальнейшее существование. Лучше бы я по-прежнему ничего не помнила!

   Темнота, засосавшая мое сознание, оказалась благом.

ГЛАВА 8

Боже, как жутко болит голова! Я попробовала открыть глаза, но даже намек на движение веками вызвал новую волну тошнотворной боли. Такую, что я едва не застонала. Что со мной? Отчего мне так плохо? Нужно встать и доплестись до кухни. Там, в аптечке, должен быть цитрамон.

   Полежав еще некоторое время, и дождавшись, пока боль хоть немного стихнет, я рывком села. Это было крайне опрометчиво. В голове словно сверхновая взорвалась. Я даже невольно сжала пальцами виски, в надежде сдержать стремительное наступление болевого приступа. Напрасно. Голова разрывалась на куски. На этот раз болезненный стон сдержать я уже не сумела.

    - Аня, что случилось?

   Полный тревоги бархатный шепот набатом раздался в ушах, усиливая и без того непереносимую боль. С трудом разодрав спекшиеся губы, я выдавила из себя едва слышные слова:

    - Голова… болит…сильно…

   От трех несчастных слов в горле словно наждачкой прошлись. А голос звучал так хрипло и ломко, что я сама испугалась.

    - Сейчас. Я дам тебе таблетку. Потерпи чуть-чуть.

   Сил ответить не было. Я так и осталась сидеть, сжимая пальцами виски, зажмурившись и чуть покачиваясь. Жуткое, наверное, зрелище.

   Не успела эта мысль до конца оформиться, как мою правую руку осторожно отняли от головы.

    - Держи. Это стакан с водой.

   В ладонь ткнулось что-то прохладное, округлое и тяжелое. Я едва его не уронила. А меня уже тянули за другую руку:

    — Вот таблетка. Пей. Станет легче.

   Я почти ничего не ощутила в левой руке. Глаза по-прежнему не открывались. Пришлось искать вожделенное средство облегчения на ощупь, губами. Руки тряслись. Я тряслась. Но взять таблетку в рот сумела. Потом обеими руками перехватила стакан и, едва не выбив себе зубы, запила.

    - Ань, допей всю. Там немного. А таблетки запивать одним глотком крайне неполезно для твоего организма.

   Спорить сил не было. Оказалось, куда проще молча допить воду. На языке после нее остался странный металлический привкус. Или это не от воды? Что со мной?

   Чужие сильные руки осторожно помогли мне лечь.

    - Поспи. Потом станет легче.

   В сон я провалилась мгновенно.

***

Повторное пробуждение было даже приятным. Я с удовольствием потянулась, не открывая глаз. Через секунду вспомнила о своем плохом самочувствии и прислушалась к себе. Головной боли, как ни бывало. Все тело, каждая его клеточка, пело и звенело, требуя действия. Я отдохнула, выспалась и мне пора вставать! Сегодня у меня обязательно все получится! Вот сейчас как встану! Как пойду! И обязательно найду себе шикарную, высокооплачиваемую работу! Счастье и хорошее настроение меня переполняли и требовали, чтобы я срочно ими поделилась с окружающими. Я рывком вскочила с постели. И остолбенела.

   Окно почему-то оказалось прямо передо мной, а не в ногах кровати. И было завешено чем-то темным и неопрятным. У тети таких гардин отродясь никогда не было. Я ошеломленно огляделась. Где это я? Растерянный взгляд скользил по грязно-зеленым, с какими-то неприятными пятнами, обоям, старому пузатому телевизору на колченогой тумбочке в углу и скособоченному дореволюционному шкафу, оказавшемуся прямо у меня за спиной. Между шкафом и кроватью, подпирая одним краем стену, стоял стол. Я с неприязненным изумлением изучила плюшевую скатерть, всю в сальных залысинах, уныло касающуюся потрепанной бахромой растрескавшегося линолеума на полу. Самые большие залысины на бывшем когда-то темно-зеленым плюше прикрывала кружевная клеенчатая салфетка. На ней осторожно теснились несколько бутылок со спиртным и роскошный хрустальный бокал. Который даже не искушенной мне показался раритетным.

   Я осторожно, крадучись, приблизилась к столу, сама не зная, зачем мне это нужно. Моего носа коснулся тонкий, уже почти выветрившийся запах алкоголя. Слишком легкий, чтобы понять, что пахнет. Но не сказать, что неприятный. И стало понятно, что салфетка постелена не для того, чтобы прикрыть убожество старой плюшевой скатерти. А для того, чтобы замаскировать собой залитый спиртным стол. Внезапно вспышкой молнии вернулась моя загулявшая память.

    - Выпей, станет легче! Тебе это сейчас необходимо!

   Это было последнее, что я смогла сказать внятно. В следующую минуту наши губы встретились. Я наконец дотянулась. Все связные мысли сразу же растворились где-то в пространстве, сметенные сумасшедшим напором чувств и ощущений. Я кометой взлетела куда-то под небеса, смутно ощущая, как меня поддерживают сильные руки. Сердце захлебнулось от восторга, когда я, шалея от собственной смелости, чуть прикусила его губу. И мир взорвался.

   Я тупо смотрела на еще не до конца просохшие пятна. Это от вина, которое я пролила, когда Алекс вдруг разорвал наш поцелуй и оттолкнул меня:

    - Хватит!

   Я думала сначала, пошел за тряпкой, чтобы убрать мои художества. Но минуты текли. А он не возвращался. Устав стоять, я сначала присела на кровать. А потом и прилегла. Сон накрыл незаметно.

   Скрипнула входная дверь. Я подняла голову. В дверях стоял Алекс и настороженно смотрел на меня.

   В простых синих джинсах, туго облепивших его бедра, и бело-сером джемпере Алекс был таким близким, таким домашним. И таким недосягаемым. Мой взгляд скользнул по его твердым губам. И сердце в груди сделало радостный кульбит.

    - Истерика отменяется?

   Я дернулась. Сладенькие мысли в голове тягучей патокой затопили мозг. И я никак не могла сообразить, что Алекс имеет ввиду.

    - Истерика? – Мой непонимающий голос был настолько беспомощен и жалок, что самой стало противно. – Какая истерика?

   Алекс даже не шевельнулся:

    - Тебе виднее. По-моему, я прошлой ночью дал поводов более, чем достаточно.

   Не знаю, что Алекс имел ввиду, а у меня перед глазами снова встала предательская картинка, как я тянусь к его губам. Сама. Боже, стыд-то какой! Пьянчужка несчастная! Я виновато опустила голову и промямлила:

    - За что мне закатывать истерику?

   Было так неловко. Так стыдно. И в то же время, безумно хотелось продолжить с того места, где мы вчера прервались. Я рехнулась!

    - Считаешь, что поводов поистерить нет? Я рад. – Его голос стал вкрадчивым. – А то я уже придумывал, как оправдать смерть этого чистильщика.

   Меня словно плетью стегнули. Олег! Как я могла про такое забыть! Потрясение оказалось столь велико, что мигом затерло мои вчерашние «бутылочные» подвиги. А Олег и его напарник вновь появились перед глазами. Я сжалась в комочек. И неожиданно поняла, что меня больше потрясла смерть безымянного напарника Олега, чем смерть бывшего. Я ошарашенно уставилась на Алекса. Наверное, я виновата. Но вины я не чувствовала. И это было как-то… неправильно. Слова слетели с языка раньше, чем я успела все обдумать:

    - Вообще, я удивилась, что ты так долго с ним разговаривал, вместо того чтобы свернуть шею сразу.

   Если бы я не смотрела так пристально на вампира, то вряд ли бы заметила. Но его зрачки на какое-то мгновение дрогнули и, кажется, затопили чернотой всю радужку:

    — Вот как? – Голос прохладный, отчужденный. – Ты считаешь, что я непозволительно медлил? Ты так хотела его смерти?

   Я снова дернулась.

    - Нет, черт возьми! Не нужно выворачивать мои слова наизнанку! Я просто думаю, что из-за этого промедления ты мог пострадать! Олег же говорил, что их много! И кто-то должен спуститься на берег! А если бы тебе в спину выстрелили, пока ты с ним болтал?

   Брови Алекса изумленно изогнулись. А когда я моргнула, он уже стоял прямо передо мной. Так близко, что я ясно видела, как пульсируют, словно дышат, его зрачки.

    - Даже так? Давненько никто обо мне не заботился… - Последнюю фразу он почти промурлыкал, заставив меня безудержно покраснеть. – А я беспокоился о том, какое впечатление произведу на тебя. Надеялся, что смогу отпустить этого идиота живым, чтобы не выглядеть в твоих глазах чудовищем.

   Я сглотнула. И снова уставилась на его губы. В мозгу замелькали картинки. Как эти твердые губы припадают к шее Олега. Окрашиваются красным. Я ненормальная. Но я до дрожи в коленях хочу, чтобы повторилась прошлая ночь. Не тогда, когда я на берегу обмирала от ужаса. А когда уже здесь, в чужой, непонятной квартире, шалея от собственной смелости и дерзости, упивалась вкусом его губ.

    - Ты ведь не влюбишься в меня? Правда?

   Его обманчиво-спокойный, даже ленивый голос. И я с трудом сглатываю ставшую вдруг вязкой и медово-пряной слюну.

   Кое-как приведя мысли в порядок, я отчаянно замотала головой, не имея сил ответить.

    - Хорошо.

   Хотелось спросить, почему хорошо, что я не буду влюбляться в него. И почему нельзя в него влюбляться. Но губы не слушались. Во рту было сухо-сухо. А горло намертво перехватило, не давая выдавить из себя ни звука. Вся моя смелость куда-то улетучилась следом за растаявшей ночью.

    - Идем. Тебе нужно поесть.

   Теплая крепкая рука взяла меня за руку. И Алекс осторожно повлек меня за собой.

   За дверью комнаты оказался короткий темный коридор. Который лично я пересекла в четыре шага. И оказалась в крошечной светлой кухоньке. Такой же большой по размерам, как и почтовая марка. Умывальник, ровесник Октябрьской революции, такая же допотопная газовая плита, небольшой буфет, стол у окна с парой стульев, да холодильник, чуть больше игрушечного – вот и вся обстановка. На холодильник я уставилась, как на диковинку. Таких огромных ручек я вживую не видела. И почему-то эта ручка у меня в голове сразу нашла прочную ассоциацию с моргом. Я даже дернулась от разыгравшейся неуместной фантазии.

    - Садись.

   Алекс отодвинул для меня стул. И я, вдруг оробев непонятно с чего, осторожно пристроилась на самый краешек. Передо мной появилась дымящаяся чашка с черным кофе.

    - Сливки только в пакетике. Прости.

   Вышеозначенные сливки тоже встали рядом. Так же на столе появилась тарелка с сырной нарезкой, масло, хлеб. Я сглотнула голодную слюну.

    - Ешь. А потом поговорим.

   Алекс тоже налил себе кофе и присел напротив.

   Ели мы молча. Сначала мне было неловко. Но умопомрачительный вкус сыра очень быстро отвлек меня от наблюдений за вампиром. Ну, пьет кофе. Ест сыр. Без хлеба и масла. Так у всех свои тараканы.

   Когда последний глоток крепкого кофе был выпит, а с тарелки исчез последний ломтик сыра, я робко взглянула на вампира:

    - И что теперь?

   Алекс вынырнул из каких-то своих раздумий и непонимающе на меня глянул:

    - Ты о чем?

   Было очень неловко, но пришлось пояснять свою мысль:

    - У меня нет жилья, нет одежды, нет денег и нет работы, чтобы их заработать. И, прости, я совсем не понимаю, что мне теперь делать и куда податься. Эта квартира…

    - Срок ее аренды истек вчера. Нужно съезжать. Да и поезд через пару часов. Времени в обрез.

   Внутри меня что-то дрогнуло. Я заговорила о деньгах и жилье, чтобы нечаянно не спросить о том, что действительно волновало. И совсем не ожидала, что эта убогая каморка окажется съемной. И что Алекс куда-то уезжает. Меня накрыл страх.

    - Аня? Что с тобой? Ты побелела вся.

   С трудом сдерживая подступающие слезы, я мотнула головой. Мол, ничего. Все в порядке. Не буду позорится еще больше и навязываться ему!

    - Точно все в порядке? Ты выдержишь дорогу? – В голосе Алекса было полно подозрительности.

    - К-какую дорогу?

   Всхлип все-таки прорвался. Но мне уже было неважно. Как и то, что ресницы предательски намокли. Неужели, я поеду с ним вместе? Алекс вздохнул:

    - Обычную. На поезде.

    - А… куда? И зачем?

   Уголок его губ дрогнул в улыбке:

    - Женщина во все времена остается женщиной. Ты не те вопросы задаешь, Ань.

    - А какие надо?

   Алекс улыбнулся шире. Но молча. И я не выдержала:

    - Да расскажи мне уже все, наконец!

    - Расскажу. Мы с тобой едем в столицу. В этом городишке оставаться небезопасно. Слишком маленький. Тут не затеряться. И, хотя, я постарался обезглавить местную организацию чистильщиков, опомнятся они быстро. И, если ты останешься здесь, быстро тебя найдут. И уже больше не будут сомневаться, как с тобой поступить. Поэтому нужно уезжать. Как можно быстрее. В большом городе легче потеряться. Я дал слово, что ты будешь жить. И намерен его сдержать. Спрячем тебя получше.

   Я хмыкнула. Прятаться всю жизнь? Какая прекрасная перспектива! Но и умирать молодой не хотелось. Значит, придется прислушиваться к Алексу. Наверняка, он лучше меня умеет маскироваться. Но, прежде чем мы тронемся в путь, есть вопрос, который я хочу решить.

    - Алекс, местные ведьмы. Нужно их предупредить.

   Алекс покачал головой:

    - Некого предупреждать.

    - В смысле?

   А в следующую секунду до меня дошло, что Алекс имел ввиду. По коже пробежал озноб.

    - Неужели все? – Свой голос я не узнала. Настолько ломким и слабым он был.

   Алекс кивнул.

    - Чистильщики?

   Снова кивок.

    - Мало тогда ты их убил!

   Алекс усмехнулся:

    - Пошли уже, кровожадная ты моя. На поезд опоздаем. А слишком много трупов нам ни к чему. Только лишнее внимание.

   У меня лично вещей не было. Одна только сумка с документами и гримуаром. Алекс что-то забрал из комнаты. Что именно, я не интересовалась. Не важно. Главное, что меня с собой берет. И совсем скоро я наблюдала, как экспресс набирает скорость, оставляя за окном серый и унылый город моего детства. Как бы ни сложилась в будущем моя жизнь, сюда я уже не вернусь. Нет смысла. Меня тут ждут только надгробные камни на городском кладбище, ставшие последним приютом для моей семьи. А у меня впереди целая жизнь. Я надеюсь.

ГЛАВА 9

«В последние двадцать лет правила относительно целования рук изменились коренным образом. Во времена, когда наши бабушки ездили по Европе, было недопустимо целовать руку молодой незамужней женщине или целовать руку женщине до полудня и где-либо вне дома, за исключением таких общественных мероприятий, как вечеринка в саду. Никогда не целовали руку в перчатке. В наши дни европейцы целуют руки как женщинам, так и девушкам…»

   Я с раздражением отшвырнула от себя увесистый том. Ну кому, скажите мне на милость, в наше время нужны правила целования дамских ручек? Это только Алекс мог такое придумать – изучать правила поведения во всех ситуациях и во всех местах. Давая выход накопившимся эмоциям, я вскочила и пробежалась по комнате. Только половина первого! Тоска зеленая! Пойти, что ли, за продуктами сходить?

   В последние три дня я сталась покупать совсем по чуть-чуть. Пол хлеба, маленький пакет молока. Пару крупных яблок. Три-четыре сосиски. И не потому, что жила одна или соблюдала диету. А потому что искала любой лишний повод выйти из квартиры. Выйти не только для того, чтобы отправиться на тренировку.

   Да, я жила одна. Вот уже три недели от вампира не было ни слуху, ни духу. Он оставил мне ключи от квартиры, дорогой навороченный смартфон и кредитную карту с черт-его-знает-каким лимитом. А сам исчез в неизвестном направлении. Поймав себя на простонародном выражении, я поморщилась. Вспомнился самый первый вечер в этой квартире.

   В столицу мы все-таки не поехали. Не знаю почему. А спрашивать у Алекса что-либо, о чем он не собирался рассказывать, бесполезный труд. Все равно не расскажет. Это я усвоила быстро. Буквально в течении нашей совместной поездки.

   Мне в лицо словно вот тем чаем, который я пила, плеснули. Лицо горело так, что еще немного, и волдырями покроется. Я неловко вытащила из-под себя ногу. И нечаянно задела стол. Чашки с горячим чаем подпрыгнули. И моя опрокинулась. От самых настоящих, а не воображаемых, ожоговых волдырей меня спасла только быстрая реакция вампира. Мгновение! И мы стоим в метре от злополучного стола. А чай весело капает на пол.

   Потом я очень долго отмокала в ванной, заглушая истерический плач бегущей водой. И обзывая себя всеми известными мне ругательствами. Когда я, вдоволь наревевшись и замотавшись в полотенце за неимением одежды, осторожно высунула свой нос из убежища, уже смеркалось. А Алекса в квартире не было. Я осторожно прошмыгнула в спальню. Забилась под одеяло. И почти мгновенно провалилась в сон. Дорога и нервные потрясения взяли свое.

   Наутро я обнаружила на пуфе рядом с кроватью новенький спортивный костюм, футболку и белье. А на кухне невозмутимого вампира с планшетом в одной руке и чашкой кофе в другой. На столе перед Алексом возвышалась внушительная стопка новых и не очень книг. Как позднее выяснилось, по этикету и правилам поведения. Рядом с книгами, придавленный за один уголок, лежал абонемент в местный фитнес-центр, куда мне надлежало ходить на тренировки не менее трех раз в неделю. Так началась моя новая жизнь, которую я очень быстро возненавидела.

   Я быстро оделась, натянула сапожки, пуховик и шапку. Проверила наличие кредитки и ключей и покинула квартиру. Я не была пленницей. Мне не возбранялось ходить туда, куда я хочу. Но одной бродить было неинтересно. И к тому же холодно. Здесь, гораздо севернее моего родного города, уже давно наступила зима. А дней десять назад выпал серьезный снег. И с тех пор столбик термометра не поднимался выше минус семи градусов. Я мерзла. И потому квартиру покидала только за продуктами или на фитнес.

   Пропускать занятия категорически не рекомендовалось. Это я уже знала из собственного горького опыта. В самом начале, когда Алекс только исчез, не оставив даже номера телефона, я попыталась забить на спорт. И пропустила три занятия подряд. Вернее, два с половиной. Через сорок минут после начала третьего занятия на пороге квартиры вырос Алекс. Чертовски злой Алекс.

   Вампир молча впихнул меня в пуховик, не слушая возражений, и потащил вниз, в машину. Учитывая, что прямо перед его приходом я примеряла один очень фривольный комплектик, состоящий из шелковых с кружевом шортиков, цвета топленых сливок, и маечки-разлетайки из полупрозрачного газа, оголяющей плечи и живот, мое появление в фитнес-центре было встречено ошеломленным молчанием. Видок у меня был еще тот! Исчезнувший в недрах гардероба пуховик выставил на всеобщее обозрение мои голые ноги в сапогах-дутышах, весьма сексуальное белье, встрепанные волосы и перекошенную от злости физиономию.

   Но, как бы я не злилась, заниматься все равно пришлось. А после занятий взбешенный Алекс прочел мне целую лекцию о пользе спорта и моей неблагодарности. Все мое возмущение было перечеркнуто одной ледяной фразой:

    - Хочешь вернуться обратно? По чистильщикам соскучилась? Или жизнь надоела?

   Под ледяным презрительным взглядом вся моя злость улетучилась, как пар из чайника. Я сдулась. И больше пререкаться не посмела. А Алекс вновь исчез, оставив меня читать нудный этикет, заниматься спортом и гадать о его планах на счет меня.

   Сегодня было чуть теплее. И я, сделавшая несколько решительных шагов в сторону супермаркета, остановилась. Дойти до магазина, собрать необходимое на полках, оплатить продукты и вернуться в квартиру – это максимум час. И то, если не торопиться. И что мне делать потом? Опять зубрить опостылевший этикет? Меня передернуло при одной только мысли о ненавистных томиках. Фитнес я тоже не особо любила. Но все же это было не ежедневно. И воспринималось как хоть небольшое, но разнообразие.

   Сегодня занятий не было. В фитнес центр я поеду завтра. И до этого времени погода вполне может испортиться. А сегодня, я подняла голову и прищурилась на ясное голубое небо, солнышко светит. Решено. Иду дышать свежим воздухом.

   Прямо за супермаркетом начиналось нечто вроде городского парка. Деревья, аллеи, стриженный кустарник. И кое-где лавочки. Конечно, не такое большое, как должен быть парк. Но гораздо больше обычного сквера. Я там была только однажды. Через пару дней после приезда. И тогда меня не впечатлило пространство, чуть больше обычной площади, засаженное деревьями и утыканное лавочками. А вот теперь, после почти месячного затворничества в квартире, безумно захотелось оккупировать какую-нибудь лавочку. И посидеть с книжкой, подышать свежим воздухом. Перед глазами замаячил брошенный на диван томик «Самой полной энциклопедии этикета». И я непроизвольно скривилась. Алексу удалось то, что так и не смогла сделать покойная тетя Маша. А именно, отбить у меня всякое желание брать в руки книгу.

   В сквере было довольно многолюдно. Свободную лавочку отыскать не удалось. Видимо, последнее осеннее солнышко повыгоняло из своих квартир не только мамашек с их крикливыми чадами. Но и пенсионеров с их бесконечным вязанием. И подростков с телефонами в обнимку. Дважды обойдя зеленую зону в поисках свободной лавочки, я со вздохом призналась сама себе, что затея оказалась провальной. Лавочек, даже свободных только с одного конца, не было.

   Я с тоской посмотрела на копошащееся под солнышком общество. Стоять столбом в ожидании, когда освободится лавочка, бессмысленно. Так можно простоять и до утра. Выбор был очевиден. Супермаркет. А потом квартира, превратившаяся в тюрьму, и опостылевший этикет. Или можно было пойти где-нибудь посидеть и выпить чашечку кофе. Одинокая женщина в кафе – зрелище жалкое. Но я сейчас была готова на все. Лишь бы не возвращаться в квартиру.

   Небольшое кафе нашлось с противоположной от супермаркета стороне сквера. Внешне непритязательное заведение внутри оказалось неожиданно роскошным и по-домашнему уютным. А еще это действительно была кофейня. То есть, тут можно было продегустировать любой вид кофе, полакомиться десертом или заказать себе чай.

   Совершенно очарованная витавшими в помещении ароматами, я шагнула внутрь, на ходу расстегивая пуховик. Зал был маленьким. Всего на несколько столиков. Сколько точно сказать было невозможно. Почти все столики прятались за кадками с живыми цветами. Пара человек топтались у стойки болтая с симпатичной девушкой-баристой. И справа вроде бы столики были заняты. Но слева места были. И я, позабыв уже о том, что одинокой девушке, вроде бы неприлично самой ходить по кафе, нацелилась на большую чашку капучино и кусочек умопомрачительно шикарного чизкейка. Плевать на фитнесы! Ничего с моей фигурой от одного-единственного кусочка не случится!

   Блаженно жмурясь в предвкушении и сглатывая подбегающую слюну, я повернулась в выбранному столику и… остолбенела. За столиком ворковала не замеченная мною ранее парочка. Яркая рыжая девица со стильной стрижкой сидела ко мне лицом. А ее обнимал сидящий в пол оборота к залу Алекс. Мои пальцы бессильно скользнули по кромке пуховика. А сердце сжалось в комочек.

   Первой меня заметила девица:

    - Влад, дорогой, это к тебе?

   Не знаю, как кого, а меня капризные и собственнические нотки в ее голосе словно скальпелем по сердцу резанули. Да еще и Влад?

    - Ко мне?

   Недоумение в бархатном голосе вампира было таким густым, что хоть ложкой ешь. Алекс неохотно оторвался от девицы и оглянулся. Знакомые зеленые глаза сначала равнодушно мазнули по мне и оглядели кафе. Все же не только люди заложники шаблонов. Не ожидая меня увидеть у самого столика в разгар свидания, Алекс не сразу меня и узнал. Зато, когда узнал…

   Я четко уловила момент узнавания. Его расслабленность и негу словно ветром сдуло. Взгляд снова метнулся ко мне. Глаза сузились.

    - Аня? Ты что тут делаешь? Прогуливаешь занятия?

   Сказать, что я разозлилась, значит, ничего не сказать. Я просто вскипела от ярости. Занятия, значит! Я уже набирала в грудь воздуха, чтобы высказать все, что я думаю, когда встряла рыжая:

    - А это кто? Твоя родственница?

    - Да. – Алекс отвечал неохотно. – Дочь старшего брата.

    - Того, который погиб? Ты не говорил, что у него есть дети.

   Рыжая нахмурилась, словно что-то подсчитывая. И недовольному Алексу пришлось пояснять:

    - Солнышко, я не считаю это важной темой. Аня уже взрослая. Скоро закончит обучение. И будет зарабатывать на жизнь самостоятельно.

   Рыжая на глазах расслабилась. Так, понятно. Деньги Алекса она уже считает своими. И боится, как бы не появились новые претенденты на кормушку. Алекс оторвал наконец от меня взгляд и с нежностью глянул на рыжую. С такой нежностью, что у меня во рту стало кисло. На меня вампир никогда так не смотрел, как на это перекрашенное недоразумение. Неужели не видит, что это не девушка, а самая настоящая пиранья?

   Пока я пыталась справиться с накатившими чувствами, Алекс взял со стола лапку замаскированной под овечку хищницы, украшенную стильными алыми коготками, и прикоснулся к ней губами. Хотя нет, не прикоснулся. Это слово сюда совершенно не подходит. Не отрывая взгляда от ее глаз, вампир целовал ей кисть так томно, так чувственно, что даже я не смогла не отреагировать. Глядя на эту сцену, я ощутила его губы на своей руке. И не только руке. Я вся словно превратилась в липкое студенистое желе. Колени дрожали и подкашивались. А на губах вспыхнул вкус того самого, одного единственного поцелуя.

   Рыжая не отрывала от Алекса томного взгляда. Ее густо подведенные яркой помадой губы приоткрылись. Словно сами по себе. Мелькнул розовый хищный язычок. А в следующий миг ее томное «Ааах!» сообщило всему кафе, насколько рыжая рада внимаю Алекса.

   Меня это отрезвило не хуже ведра ледяной воды в лицо. Розовое липкое наваждение спало. Зато проснулась злость. И я, почти не соображая, что делаю, шагнула ближе к их столу:

    - Что ж ты, дядюшка, - я голосом выделила обращение, - вместо того, чтобы выполнить свое обещание, и помочь племяннице грызть гранит науки, шляешься непонятно с кем? Что бабушка подумает?

   Рыжая, сбитая на взлете, поперхнулась воздухом:

    - К-какая бабушка?

   И я с удовольствием веско припечатала:

    - Моя!

    - Аня! – Лицо Алекса опять словно маска из гипса. Злится. – Иди немедленно домой! Тебе что, заняться нечем? Я завтра приду, проверю, как ты успеваешь!

   Завтра. Он придет завтра! А сегодня останется с этой рыжей драной кошкой? Я живо представила, как Алекс ее целует. И что за этим следует дальше. Кислота во рту сменилась желчью. Не бывать этому!

   Не отдавая себе отчета, на что похоже мое поведение, я сделала еще один шаг к их столу. Две уже пустые чашечки. Две тарелочки. Вот только дамочка свою уже подчистила. А Алекс к десерту даже не притронулся. Ну да, он не ест сладкое. Не понятно только, зачем заказывал? Чтобы рыжая не чувствовала себя неуютно? Или расслабится и быть настоящим он себе позволяет только в моем присутствии? Сейчас не важно. Я схватила тарелочку с нетронутым куском торта. Симпатичный. Украшенный кремовыми завитушками и вишенками. Наверное, вкусный. Ну да ладно! Пусть послужит благому делу!

    - Конечно, дядюшка, - яд в моем голосе даже глухой услышал бы – сейчас иду! Только девушке твоей помогу с прической!

   Рыжая с недоумением схватилась за голову:

    - А что не так с моей прической?

    - Недостаточно украшена! Моего дядюшку привлекает только самое лучшее! А ты корону забыла надеть!

   С этими словами я наклонилась над столиком и смачно припечатала тарелку с тортом рыжей на лоб.

   Торт распластался по стильной рваной челке почти беззвучно. Только излишки крема мягко шлепали, скатываясь на стол. Кусочек даже попал на вампира. Проследив его полет, я вдруг осознала, что натворила. И замерла. Как кролик перед удавом.

   Секундная пауза. А дальше вдруг все пришло в движение. Рыжая смахнула прилипшую к голове тарелку с остатками кремового чуда. Две вишенки, соединенные плодоножкой, болтались как флаг на ее руке, зацепившись за кольцо. Чуть проморгавшись, и рассмотрев это безобразие, рыжая заверещала, как пожарная сирена. Но не это было самым страшным. Самым ужасным в этом бедламе был взгляд Алекса. Вампир даже привстал. Наверное, чтобы быстрей меня поймать и гарантированно свернуть мне шею. На мое превеликое счастье, вопящая рыжая девица вцепилась в него обеими руками, не давая выйти из-за стола.

   Осознание сотворенной собственноручно катастрофы ужасало. Я даже слегка присела под бешенным зеленым взглядом и едва слышно пискнула: «Мама!» Взгляд Алекса гарантировал скорую и вряд ли безболезненную смерть. И я думала, что хуже уже не будет. Я ошиблась.

   Оторвав взбешенный взгляд от меня, вампир повернулся к девице, взял со стола салфетку и стал нежно стирать крем с ее морды лица, что-то нашептывая ей на ухо. Рыжая заткнулась. Как раз вовремя, чтобы все желающие смогли расслышать хрустальный звон. Где-то что-то разбилось. И я точно знаю, что. За спиной кто-то шокировано ахнул. Глупые, неужели впервые видите разбитое сердце?

   Я с трудом оторвалась от созерцания воркующей парочки и тяжело потопала на выход. Попила кофе, называется! В спину прилетело предельно злое от Алекса:

    - Аня, немедленно домой! Я с тобой позже разберусь! И не приведи господь, тебя не будет дома, когда я приду!

   Душу ожег запоздалый ужас. Я! Сорвала! Вампиру! Свидание! Я рехнулась.

   Мне конец.

   Едва не выбив входную дверь, я пулей вылетела из кафе. Алекс меня не преследовал. Но я бежала так, словно за мною гнались все черти ада. Не разбирая дороги, сталкиваясь с прохожими и на ходу бормоча извинения, я мчалась куда глаза глядят, не помня себя от ужаса. Что на меня нашло? Зачем я это сделала? Перед глазами вновь, как живые, покачивались засахаренные вишенки на кольце той девицы. И новая волна запоздалого страха перехватила горло, выжигая остатки кислорода в легких.

   Я всегда была тихой и домашней. Даже когда подозревала Олега в изменах, в том, что он не только мой, в душе не было даже намека на огонек. А сейчас там бушевал адский, атомный пожар. И из-за кого? Из-за того, кто равнодушно предупредил, что в него не стоит влюбляться?

   Воздух в легких закончился. Я вынуждена была остановиться, жадно хватая ртом морозный воздух. Мелькнула мысль: «Так и до воспаления легких недалеко!» В боку кололо немилосердно. Пришлось согнуться на несколько минут в попытке отдышаться и унять боль. Побегала так побегала!

   Холодный воздух привел в чувство достаточно быстро. Я разогнулась и огляделась по сторонам. Куда меня занесло? Вот же чокнутая! Кругом был незнакомый спальный район. Хотя, в принципе, весь этот город мне не знаком. Людей на улице не было. Что, вообще-то не удивительно. Днем в спальном районе, да еще зимой разве что заблудившегося бомжа можно было найти. А народ весь на работе. Но поток автомобилей исправно течет в обе стороны. И это хорошо. Значит впереди не черта города, а еще какой-то район. Вздохнув, я побрела вперед. Возвращаться назад смысла нет. И так уже заблудилась. Пока бежала, петляла как перепуганный заяц. Теперь дорогу назад с собаками не найду. Так что домой только на такси. Но домой я пока не торопилась.

   Для начала неплохо бы понять, какое затмение на меня нашло, что я набросилась на эту девицу. Я вспомнила окаменевшее от ярости, бледное лицо Алекса. И вздрогнула. Да, Алекс мне понравился с самой первой встречи. С первой секунды. Врать самой себе неблагодарное дело. Но я готова была поклясться, что не влюблялась в него. Он просто харизматичный красавчик, по злой прихоти судьбы ворвавшийся в мою жизнь. Ну подумаешь, спас пару раз мне жизнь. С кем не бывает. Он просто дал слово дяде Толе, что будет оберегать меня. И слово свое держит. «А мог бы давно плюнуть» тут же ехидно шепнул внутренний голосок, «спрашивать с него все равно некому». Я раздосадовано отмахнулась от шептуна. Все это глупости. Я просто слегка мозгами поехала, сидя взаперти в компании пыльного замшелого этикета.

   Занятая своими невеселыми мыслями, я не заметила, как вышла на берег реки. Вот тебе и раз. Так вот куда направляются все автомобили! Я прислонилась боком к ограждению. По правую руку от меня, через мост, нескончаемым потоком в обе стороны мчались машины. За ограждением внизу река лениво перекатывала свои свинцово-серые воды. Зима, что поделать. Зимой все серое, как и моя жизнь. Засмотревшись на неприветливые волны, я опять мыслями вернулась к тому, что сегодня случилось в кафе. Опозорилась я знатно. Теперь, успокоившись и вернув себе способность мыслить здраво, я не могла не признать, что вела себя, как озабоченная малолетка, а не женщина, которая вот-вот разменяет четвертый десяток. Да, Алекс мне нравится. Чисто эстетически. Как красивая картина или статуя. На них ведь в музеях любуются? Любуются. Вот и я посмотрю, полюбуюсь, пооблизываюсь. А себе найду кого попроще. Не мне предъявлять Алексу претензии. И так возится со мной, как с несмышленышем. «А ты несмышленыш и есть!» Снова гаденько шепнул внутренний голосок. Снова уколол стыд. Да что толку-то! Все, что можно, я уже сделала. Теперь придется последствия разгребать.

   Знать бы еще, что задумал Алекс. И что я ему порушила. Щеки снова, в который уже раз, обожгло краской стыда. А вообще, Алекс сам виноват. Бросил одну в компании этикетов всех мастей. Ничего не сказал. Ничего не объяснил. Сам исчез в неизвестном направлении! Да, я виновата! Я не имела права закатывать истерику и устраивать публичную сцену! Я не имею права требовать с вампира отчет где он и с кем. Но я же живая! Мне тоже нужно общение! Я тоже хочу ходить в кафе! Хотя бы ради того, чтобы развеяться. А то за месяц тропинка между квартирой, супермаркетом и фитнес-центром до состояния асфальта утрамбована.

    - Кисуля, ты что, такая гордая, что и ответить не хочешь?

   Противный гнусавый голос вырвал меня из состояния самокопания. Я вздрогнула. Это что, мне? И тут же поняла, что да, мне. И что я влипла в неприятности.

   Пока я протирала пуховик об ограду и занималась самоедством, на улице стемнело. И сейчас свинцовая лента реки полностью растворилась в чернильной темноте зимнего вечера. Автомобильный мост ярко освещали фонари и фары проезжающих машин. А тут, на набережной, фонари редкими лужицами электрического света не могли справиться с наступающей тьмой. Стремящейся все укрыть своим тяжелым покрывалом. Но, как на грех, я оказалась в островке жиденького света. Видная всем издалека, как статуя свободы. И сейчас напротив меня стояли три бандитского вида рожи, глумливо скалясь. А один уже и руку в мою сторону протянул:

    - Цыпа, сколько можно тебя звать! Не ломайся, тебе понравится!

   Я похолодела. У меня ни единого шанса прорваться мимо гопников. Разве что в реку прыгнуть. И то не уверена, что успею. Вот же идиотка! Законченная! Нашла место для раздумий! Ничему меня жизнь не учит!

   Бандюки стояли на краю освещенного круга. Что было там, за чернильной завесой тьмы, не известно. Есть ли там люди? Есть ли смысл звать на помощь? Или лучше поберечь дыхание? Неожиданно где-то совсем близко хлопнула дверь машины. И я услышала такой знакомый холодный голос:

    - Я вам настоятельно не советую прикасаться к моей девушке!

   Сердце в груди сделало кульбит. Алекс! Нашел!

   Вампир появился точно на границе света и тени. Прямо за спинами хулиганов. И те вынуждены были обернуться к нему. Все-таки мужик - это тебе не слабая девушка. К мужику спиной поворачиваться не рекомендует инстинкт безопасности. Алекс стоял свободно, расслаблено. Только что руки в карманы не сунул. Но задиры носом почуяли опасность и подобрались. Тот, что тянул ко мне руку, с угрозой процедил:

    - Слышь, паря, шел бы ты своей дорогой! Цыпу мы первые увидели. – И замолк, ожидая реакции на свои слова.

   Алекс тоже молчал. Словно предлагая противнику первым сделать ход. И задиры его сделали. Их заводила, не сводя с Алекса глаз, махнул подельникам:

    - Забирайте девку и валим!

   Зря он так.

    - Аня, в машину! Немедленно!

   Категоричный приказ слился с мгновенным движением вампира. Нет, он не убивал. Но не успела я и глазом моргнуть, как его кулак с противным хрустом впечатался в челюсть главаря. Тот сдавленно хрюкнул. И стал медленно оседать на землю. До противного медленно. Как в дешевом кино. Оставшиеся два бандюка переглянулись. И вместо того, чтобы спасать свои шкуры, бросились на нас. Тот, что помельче, почему-то рванул к Алексу. А более крупный сделал шаг ко мне.

   - Аня, кому сказал, в машину!

   В голос Алекса уже просочились первые нотки ярости. Я поежилась. Но с места не сдвинулась. Прямо напротив меня, паскудно скалясь в кривой ухмылке и дыша мне в лицо позапрошлогодним перегаром, стоял громила. Я было дернулась влево. Но мужик, не смотря на внешнюю неуклюжесть, резво выбросил мне наперерез руку. Пришлось срочно тормозить, чтобы не влететь с разгона в «гостеприимные» объятия. Ситуация оказалась для меня патовой. И я судорожно начала прикидывать, что я могу сделать для своего спасения.

   Долго думать не пришлось. Мужик неожиданно завопил и птичкой взмыл прямо надо мною. Я даже присела от испуга, не сообразив сразу, в чем дело. А задира, не прекращая орать и материться, перелетел через меня и ограду, и исчез в ночной тьме. Через миг я услышала глухой всплеск. Вопль оборвался. Надеюсь, когда он выберется из реки, я уже буду очень далеко.

   В руку, повыше локтя, вцепились жесткие пальцы, вырвав у меня непроизвольный вскрик. И вздернули меня вверх из неудобной позы, из которой я наблюдала за полетом своего обидчика.

    - Я кому сказал идти в машину? Аня, ты когда-нибудь научишься меня слушать?

   Голос Алекса звучал холодно и устало. Словно ему все до смерти надоело. Но, по крайней мере, он не злился. Я виновато передернула плечами:

    - Извини. У меня не настолько хорошая реакция, как у тебя. А когда я дернулась уйти, было уже поздно. Тот придурок перегородил дорогу и не пускал меня.

   Алекс вздохнул и устало потер переносицу:

    - Я уже начинаю проклинать тот вечер, когда польстился на кровь чистильщика. От тебя одни проблемы. Идем.

   Я вспыхнула. Всю мою благодарность вампиру как рукой сняло. Одни проблемы, значит? Но возразить не рискнула. Слишком свежи еще были в памяти воспоминания из кафе.

   В молчании мы подошли к машине, при ближайшем рассмотрении оказавшейся огромным темным внедорожником, не известной мне марки. Алекс пискнул брелком. И машина радостно подмигнула всеми фарами, приветствуя хозяина. Я засмотрелась на это чудо. Мне уже приходилось ездить на иномарках. Но ни разу на джипах. Сердце радостно затрепыхалось в предвкушении поездки. Но в следующую секунду все мое веселье испарилось. Алекс распахнул передо мной дверь, и я с ужасом уставилась на высоченную подножку. Почти как в поезде. Но в поезде есть перила.

   Секунда. Другая. И позади меня страдальчески застонал вампир, верно и сразу оценивший ситуацию:

    - Аааняяя! Я так надеялся, что ты прошедший месяц провела с пользой! А ты, получается, только занятия спортом пропускать способна.

   Если Алекс надеялся таким способом воззвать к моей совести, то он просчитался. Наоборот, всю мою неловкость как рукой сняло. Я недоуменно и с любопытством обернулась, одновременно собираясь огрызнуться. И тут же взмыла в воздух. Вампир не церемонясь подхватил меня за талию и буквально впихнул на переднее сидение машины. Мгновение, и дверь захлопывается. Еще мгновение, и Алекс уже сидит на месте водителя.

   Вампир ловко вырулил с набережной и влился в общий поток. Ход у машины был настолько легкий и плавный, что, если бы не мелькавшие за окном огни ночного города, я бы решила, что мы стоим на месте. Ну или едем по абсолютно гладкой дороге. В груди родилось какое-то теплое смутное чувство. А когда Алекс увеличил скорость, и мощный мотор басовито заурчал от удовольствия, поглощая предлагаемое топливо, я не удержалась от восторженного вздоха. Машина летела, как птица.

   Алекс сбоку хмыкнул:

    - А ты, оказывается, неравнодушна к хорошим машинам. Быстрее?

   Я только и смогла, что восторженно выдохнуть:

    - Дааа…

   Новый хмык. И, кажется, улыбка. Мотор урчит еще громче и еще басовитее. А у тяжелого внедорожника вдруг вырастают крылья. Но никаких неудобств я не ощущаю. И возросшая скорость обозначается только смазанными огнями за окном.

   Поездка закончилась до обидного быстро. Я не успела опомниться, а мы уже стоим под до боли знакомым подъездом. Скрыть разочарование я не сумела. Алекс весело и широко улыбался, помогая мне выбраться из огромной машины:

    - Будешь себя хорошо вести, покатаю еще. И подольше.

   Я тут же насупилась. Дразнит меня, словно дитя малое пряником.

   В квартиру мы поднялись в молчании. Но молчании незлом. А вполне себе дружелюбном. Алекс прошелся по комнатам. Поднял отброшенный мной том «Самой полной энциклопедии…» и хмыкнул:

    - Поговорим?

   Как будто у меня есть выбор! Как будто я могу отказаться! Я согласно кивнула. И Алекс сделал приглашающий жест, предлагая мне присесть на диван. Дождался, пока я устроюсь и уставился на меня своими невероятными зелеными глазами. У меня даже сердце запнулось, как у дурочки. Все же, каким бы гадом он не был, хорош он до невозможности! И целуется шикарно! Поймав себя на неуместных думах, мысленно отвесила себе затрещину. И преданно уставилась на вампира. Алекс положил между нами на диван книгу этикета, которую до сих пор держал в руках и обронил:

    - Аня, ты меня очень сильно, просто невозможно сильно, разочаровала.

ГЛАВА 10

Учитывая, что что-то похожее я уже слышала возле машины, то не особенно удивилась.

    - Я ведь не просто так купил тебе абонемент, принес книги. Явно не для того, чтобы ты саботировала обучение и влипала в неприятности.

   Вот тут я уже не выдержала:

    - Ты мог бы для начала объяснить, что меня ждет. И что ты от меня хочешь!

   Наверное, последняя фраза прозвучала слишком запальчиво. Красивые брови вампира поползли вверх.

    - Я хочу от тебя? Ты что-то путаешь, девочка. – Меня просто передернуло от такого уничижительного обращения. – Мне от тебя ничего не нужно. Разве что, свобода от своих обязательств. Но это не в твоих силах.

    - А тогда к чему все это? – Чувствуя, что начинаю заводиться, я широким жестом обвела квартиру и злосчастный учебник между нами. – Не проще ли было наплевать на все и оставить меня самостоятельно выгребаться?

   Лицо Алекса мгновенно закаменело. Опять я ляпнула что-то, что ему не понравилось.

    - Ну, наверное, потому, что я поклялся на крови, что ты будешь жить. Магия крови шутить не умеет. А ты без меня уже сто раз была бы мертва. Теперь тебе понятно, к чему все это?

   Холодный вкрадчивый тон не понравился мне, но я уже закусила удила:

    - И что? Что с тобой сделает магия крови? Убьет? Сомневаюсь. Напьешься чьей-нибудь кровушки и все будет тебе трын-трава! Да даже моей крови! Ведь я не сравнюсь с тобою в силе! Не смогу сопротивляться, если ты захочешь что-то взять силой!

    - Ты говоришь чушь!

    - Я думаю, что я говорю правду! Иначе к чему все эти оздоровительные занятия спортом? Ты, наверное, надеешься таким образом очистить мою кровь от вредного холестерина? А вот дудки тебе! Завтра же накуплю побольше гамбургеров и хот-догов!

    - И быстро сдохнешь от какой-нибудь желудочной болячки! – Мгновенно припечатал меня Алекс, сверкнув злым зеленым взглядом. – С тобой совершенно невозможно разговаривать! И не скажешь, что передо мной взрослая женщина!

   Меня вдруг захлестнуло жутким стыдом. А и правда, чего я завелась? Опять, как в кафе, словно сошла с ума. Что я такое несу? В чем упрекаю вампира? Стыдно до невозможности, но он прав. Я словно ошалевший от гормонов подросток. Сжав руки в кулаки и прикрыв глаза, я пару раз глубоко вздохнула, пытаясь справиться с эмоциями.

    - Алекс, прости, ты прав. А я не знаю, что со мной происходит. Я благодарна тебе за помощь. И совершенно не собиралась истерить или в чем-то упрекать. Как ни дико это звучит, но оно само собой как-то происходит. Меня вдруг накрывает, и в следующее мгновение я уже совершенно не контролирую свое поведение. И даже не осознаю насколько ужасно выгляжу со стороны.

   Вампир хмыкнул. Напряжение из его фигуры ушло.

    - Интересный феномен. Если все действительно так, как ты говоришь.

   Я снова вспыхнула, как спичка. Но на этот раз успела уловить момент и вовремя закрыть себе рот. Показательное выступление не состоялось.

   Алекс прищурился:

    - Интересно… Я подумаю, что может так влиять на твое поведение. Раньше ведь такого не было. Я прав?

   Я только кивнула.

    - Хорошо. Давай вернемся к насущным проблемам. Аня, не обижайся, но твои успехи в спорте и изучении этикета удручают. Почему ты саботируешь учебу? Что не так? Неужели тебе нравилась твоя прошлая серая и бесправная жизнь?

   От последней фразы мои глаза вытаращились сами собой. Что-что? А причем здесь моя прошлая жизнь?

    - А почему ты считаешь мою прошлую жизнь бесправной?

    - А ты считаешь, что в недавнем прошлом у тебя были не только обязанности, но и какие-то права?

   Реплика Алекса была пропитана ядом, как бисквит сиропом. Я даже задохнулась от возмущения:

    - …а…ну… так…

   Через несколько попыток сказать что-то членораздельное, я сдалась. А и вправду, какие у меня были права? Я начала судорожно перебирать варианты. И через какое-то время до меня дошло, что, по сути, прав у меня действительно никаких и не было. Бесхребетная дрожащая тварь. Вот кто я была. Ни работы, ни перспектив ее получить. Медицина, учеба. В теории все доступно. На практике без денег никуда не сунешься. И опять все упирается в работу. Да у меня даже не было права на кусок хлеба, если я его не заработаю.

   Стало муторно. Я виновато глянула на вампира. А Алекс как будто только этого и ждал. Поймал мой взгляд и кивнул.

    - Помимо всего прочего, я сомневаюсь, что тебе захочется прожить всю свою жизнь у меня под колпаком.

   Я вытаращила глаза.

    - Аня, не забывай о чистильщиках. – Я вздрогнула. Уже забыла. – Это сейчас пока ты вне подозрений. Потому что тебя считают мертвой. Но, если я все оставлю как есть, то рано или поздно ты снова окажешься в сфере их интересов. И тогда они очень быстро довершат начатое.

   Я съежилась:

    - И что мне теперь делать? Всю жизнь от них прятаться? Как-то меня такая перспектива не прельщает совсем.

   Алекс одобрительно кивнул:

    - Прятаться придется. Всю жизнь. А знаешь, что считается лучше всего спрятанным?

   Я напряглась. И недоверчиво спросила:

    - Неужели то, что у всех на виду?

    - Точно. Люди полны стереотипов. Единицы из миллионов способны увидеть истинную природу вещей. Но они, как правило, в чужую жизнь не вмешиваются. Особенно, если эта жизнь никому не мешает и ничего не нарушает. Ты человек. Поэтому априори находишься под защитой чистильщиков от иных. Только твое происхождение мешает им защищать тебя. Они боятся, что ты сможешь родить ведьму.

    - А я с могу? – Сердце дернулось от глупой надежды.

   Алекс пожал плечами:

    - Не знаю. И, полагаю, никто не знает. А значит, не имеет смысла беспокоится раньше времени.

    - И как будем меня прятать? Ведь мне нужно где-то жить, что-то есть, во что-то одеваться.

   Алекс фыркнул:

    - Заработаешь себе на кусок хлеба с маслом. И икорки сверху капнуть.

   Я вздрогнула от несвойственного вампиру выражения:

    - Это как? Спрятаться у всех на виду и хорошо зарабатывать? Как такое возможно?

    - Легко. Устроишься на работу к чистильщикам.

   Моя челюсть с грохотом упала мне на колени. Что?!

   Алекс мягко засмеялся.

    - Ты такая сейчас забавная! Чему ты так удивилась?

    - Как это, к чистильщикам на работу? Убивать таких, как ты?

    - Не говори глупостей. Во-первых, не убивать, а зачищать. А во-вторых, чистильщики – это своего рода народные дружины. В некотором роде, добровольцы. Но ты должна понимать, что оружие и прочую необходимую атрибутику они не сами себе покупают. Их спонсируют. Снабжают. И этот ручеек необходимого течет из центрального офиса. Официально, корпорация занимается логистикой. И это очень удобно. Можно доставить что хочешь и куда хочешь совершенно не напрягаясь. Вот туда ты и пойдешь работать. Но для этого ты должна измениться. Торговку с рынка туда даже уборщицей не возьмут. Поэтому нужно изучить этикет. Тебе, хм.., извини, не помешает сбросить несколько лишних килограммов и поработать над своей внешностью. Пойми, тебе нужно измениться до неузнаваемости. Чтобы даже если кто-то случайно возникнет из прошлой жизни, тебя не узнали. И этикет с аэробикой – это только самое начало твоего пути к совершенству. Тебе еще многое предстоит узнать. А времени совсем нет.

    - Почему нет времени? – Я глупо моргнула, ошарашенная его наполеоновскими планами. – В корпорацию перестанут набирать новых работников?

   Алекс открыл было рот что-то сказать. Но тут же его захлопнул. И покачал головой:

    - Об этом рано еще говорить. Может, вообще не придется об этом говорить. Если ты не справишься за, скажем, четыре месяца.

    - Почему именно такой срок?

    - Мне так захотелось. – Вампир насмешливо мне подмигнул.

    - А как же быть с моим прошлым? Ведь если это серьезная организация, то меня наверняка будут проверять. И вся моя история с теткой-ведьмой и прочими прибамбасами сразу же всплывет кверху лапками.

   Алекс поморщился:

    - Аня, приучайся говорить правильно. И не использовать в разговорной речи сленг. Что касается твоего прошлого, то я сегодня пытался организовать тебе легенду. Но теперь про это можно забыть.

   Я ошарашенно вытаращилась уже в который раз за это безумный вечер:

    - В смысле, легенду? Разве ты не свидание там устроил? И вообще, тебе что, города мало, что ты притащил эту рыжую дуру чуть ли не ко мне домой!

   Алекс недобро прищурился:

    - Во-первых, эту квартиру арендую я. Во-вторых, эта «рыжая дура» должна была стать по замыслу твоей сестрой. – Я икнула. – А в-третьих, дорогая, у тебя нет прав диктовать мне условия. И вообще, экзамен в кафе ты с треском провалила!

   Экзамен?! Какой?

    - У меня был экзамен? А почему ты меня не предупредил?! И что я сдавала?!! – Я заводилась все больше. И сдержать свою непонятную повышенную эмоциональность уже не получалось.

    - Выдержку!

   Одно слово. Ледяное, словно айсберг. Я не сразу поняла, что вампир имеет ввиду. Зато, когда дошло…

    - И сколько дней ты туда таскался? Рыжую не замучил? – Мое ничем не прикрытое ехидство цели не достигло.

    - Сегодня в первый раз пришел. Тебя не сложно просчитать. Я надеюсь, пока не сложно.

   Странный у нас какой-то разговор. Я нерешительно поглядывала на вампира. Моя злость схлынула так же быстро, как и появилась. И теперь у меня была масса вопросов. Но вампир смотрел холодно и отчужденно. Даже руки на груди скрестил. Словно закрываясь от меня. Ненавижу, когда он включает «режим аристократа». Понятия не имею в такие моменты, как себя с ним вести. «А если бы прилежно изучала этикет, то сейчас бы никаких затруднений не возникало», как всегда, не вовремя встрял мой внутренний шептун. Захотелось огрызнуться на саму себя. К счастью, я вовремя сообразила, как это будет смотреться со стороны.

   Молчание затягивалось. Помявшись чуть-чуть в ожидании, пока вампир соизволит заговорить, я не выдержала первая:

    - Алекс, было бы куда проще, если бы ты мне заранее все рассказал. Ну, что мне нужно сделать. И что меня ждет. И про экзамен этот тоже.

    - И что же это был бы тогда за экзамен?

   Стараясь не замечать холодную насмешку в его голосе, я пожала плечами.

    - Что, по-твоему, я должен был тебе сказать?

   Господи, да что ж ты такой въедливый?! Я молчала, сдерживаясь из последних сил. Опасаясь, что, если открою рот, то скандала будет уже не избежать. А Алекс словно специально провоцировал:

    - Что ты молчишь? Сказать нечего? Или стесняешься спросить с кем я был в кафе?

   Тон Алекса отрывистый, презрительный. И мне уже безумно хочется если не плюнуть ему в лицо, то хотя бы наорать. Но я только сильнее стискиваю кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Хочется еще и глаза закрыть. За компанию с ушами. Я на секунду представила, как вдруг закрываю ладонями уши и зажмуриваюсь, бормоча себе под нос: «Я ничего не слышу. Я ничего не вижу». И какое при этом у вампира делается лицо. Представленная картинка была настолько уморительной, что я не сдержала смешок. Алекс умолк. А потом изумленно спросил:

    - И что смешного?

   Это оказалась последней каплей. Я согнулась пополам, захлебываясь истерическим смехом.

   Смеялась я долго. До боли в натруженных мышцах моего многострадального пресса. Алекс подозрительно терпеливо пережидал приступ моих хохотунчиков. И я старалась на смотреть на вампира, опасаясь, что приступ неуместного веселья пойдет по второму кругу.

   Поднять глаза я рискнула, когда приступ смеха сошел на нет и я только тихонько икала. Алекс сидел с нечитаемым выражением лица. И я поспешила поднять вверх руки ладонями вперед:

    - Прости! Сама не знаю, что на меня нашло!

   Алекс задумчиво меня рассматривал, словно ощупывал взглядом на предмет целостности костей. Я снова икнула, не сдержавшись. А Алекс поморщился:

    - Как же с тобою сложно! Аня, давай договоримся: забываем все, что было до этой минуты. И начинаем с чистого листа. Пожалуйста, удели максимальное внимание правилам поведения в обществе. У тебя действительно очень мало времени. Если не справишься, весь мой план рухнет, как карточный домик.

   От спокойного делового тона вампира мою икотку как рукой сняло. Я вдруг испугалась:

    - Алекс, - мой голос был не громче шепота, - я не справлюсь. Все, что я читаю в этих талмудах, для меня как китайская грамота. Я не привыкла. Не умею…

    - Скажи сразу – не хочешь!

   Я смутилась:

    - И это тоже. Я не понимаю, зачем мне все это надо.

   Вампир резко встал и прошелся по комнате, остановившись у не зашторенного окна, за которым продолжал жить своей жизнью ночной город. Я даже дыхание затаила. Мне показалось или Алекс и вправду взвешивает все «за» и «против»? Неужели мне сейчас хотя бы что-то расскажут?

    - Аня, я не шутил, когда говорил, что хочу устроить тебя на работу в корпорацию «Интерлог». И не рядовым клерком. Они, как правило, являются разменной монетой. В случае необходимости от них избавляются без сожалений. В идеале, было бы пристроить тебя личным помощником к Марку Гору, вице-президенту корпорации. Он достаточно молод. И, самое главное, не женат. Если бы ты сумела его заинтересовать, я был бы за тебя спокоен. – Я открыла рот, чтобы возразить, но Алекс предупреждающе поднял ладонь, прося тишины. – Очаровать Марка нереально. Во всяком случае, тебе. Ты уже несколько постарше того возраста, который может вскружить голову мужчине. Поэтому нужно брать другими качествами: воспитанностью, сдержанностью, безупречным внешним видом, знаниями и умением найти выход из любой ситуации. Подозреваю, что Марк до сих пор не женился только потому, что ищет не столько красивый декор в свою квартиру, но и помощницу по жизни. У него очень много обязанностей. А доверить некоторые из них возможно только самому близкому человеку. Хотя, я могу и ошибиться. Но все же предпочитаю сделать ставку на него. Потому что Ясеневский Борис Викторович, глава и владелец корпорации, слишком уж твердый орешек. Начать с того, что он на двадцать два года старше тебя. После того, как похоронил жену, женщины в его жизни играют сугубо декоративную роль. Мне не удалось найти ни одной его любовницы. Так что, либо их нет вовсе. Либо тут что-то не так. В любом случае, это небезопасный вариант. К тому же Ясеневский очень требователен. Помощники у него не держатся дольше полугода. Опять-таки, тебе нужен постоянный вариант. Я тебе дам полное досье на каждого из них. И еще на парочку лиц, так или иначе играющих важную роль в жизни «Интерлог». Изучи их хорошенько. Ты должна знать слабые и сильные стороны этих мужчин. Пригодиться.

   Алекс умолк. А я ошарашенно открывала и закрывала рот, не имея сил издать хотя бы звук. Я хотела узнать планы Алекса по поводу меня? Я пошутила! Я уже ничего не хочу! Алекс повернулся ко мне и пристально вгляделся. У меня, наверное, весь ужас красной краской на лице был прописан, потому что он слабо усмехнулся:

    - Я буду приезжать каждое утро и проверять, что ты усвоила за предыдущий день. По вечерам, к сожалению, не могу. Мне еще нужно заново выстроить твою легенду.

   Я вздрогнула:

    - Какую легенду?

    - Кто ты такая и откуда взялась. Думаешь, Ясеневский оценит, если ты ему расскажешь о своей тетушке? Сомневаюсь. Я собирался сделать тебя сестрой Ольги. Но, боюсь, после порции торта, даже диетического, надетого поверх прически, это невозможно. На данную минуту у меня пока нет никаких идей, как быть дальше. Но я что-нибудь придумаю.

   Я не сразу сообразила про какую-такую Ольгу идет речь. Но после упоминания десерта все встало на свои места. Значит, это вранье, что в кафе у меня был экзамен? И на самом деле Алекс каким-то образом пытался договориться, чтобы меня назвали родственницей? Проклятое любопытство тут же подняло голову:

    - Алекс, но ты же сказал, что в кафе у меня был экзамен на выдержку! Причем тут моя легенда? Я не понимаю!

   Вампир блеснул зелеными глазами:

    - Одно другому не мешает. Когда я привел Ольгу в ту кофейню, я очень надеялся, что ты тоже догадаешься туда прийти. И хотел посмотреть, как ты себя поведешь в экстремальной для тебя ситуации.

    - А если бы я тебя не заметила? Или бы решила не мешать?

    - В первом случае достаточно было бы любого шумового эффекта, не вписывающегося в атмосферу кафе. И ты бы нас заметила. А во втором случае я бы просто поцеловал Ольгу у тебя на глазах. Если бы ты правильно прореагировала, экзамен был бы сдан.

   Я вздохнула.

    - Во втором случае у меня точно не было бы и шанса сдать экзамен.

   Алекс улыбнулся одними губами:

    - Учись не реагировать на провокации. У тебя в жизни ежедневно будут такие ситуации, когда твоя выдержка будет подвергаться жесточайшим испытаниям.

   Я представила картинку, как вампир на моих глазах целует рыжую стерву и чуть не застонала. Сердце в груди подозрительно сжалось. Нет! Не нужно мне такого зрелища! Я не хочу! Стараясь избавиться от нарисованной воображением картинки, я как можно беспечнее обронила:

    - Ну ладно. С этикетом я все поняла. Хотя, даже не представляю, как все это – я с отвращением покосилась на стопку учебников – буду учить. Но у меня есть другой вопрос. Я никогда даже не мечтала взлететь так высоко. Но даже в той низинке, где я обитаю, без опыта работы никуда не принимают. Где я возьму этот опыт? А самое главное, знания?

   Вампир тонко улыбнулся мне:

    - Последний вопрос самый правильный. Со следующей недели у тебя начнутся занятия по основам экономики, делопроизводства и логистики. Асом логистики тебе быть не нужно. Но большим и весомым плюсом тебе будет, если будешь разбираться в основных процессах. Так же тебе не помешают несколько дополнительных лекций по управлению персоналом.

   Я застонала, представив весь этот ужас. Вот уж воистину «любишь кататься, люби и саночки возить»! Хотя, наверное, эта пословица не совсем уместна в моей ситуации. Я смутно представляла себе жизнь личных помощников вице-президентов крупных корпораций. И поэтому не могла сказать, хочу я этого или нет. Нравится мне идея Алекса или нет.

    - Аня, что такое? Что с тобой?

    - Все в порядке. Если не считать, конечно, что меня до жути пугают твои захватнические планы. И то, что я, вероятнее всего, не справлюсь. И разочарую тебя.

    - Тебе нужно думать не о том, что я буду разочарован, а о том, как ты будешь жить, когда мне придет время двигаться дальше. Ты ведь не думаешь, что я до самого конца буду с тобой? По мимо всего прочего, у твоего окружения возникнет закономерный вопрос: почему все они подвержены влиянию времени, а я не меняюсь. Ты ведь помнишь об этой особенности вампиров?

   Я с трудом утвердительно кивнула. Одна только мысль о том, что рано или поздно Алекс уйдет, причинила неожиданную и сильную боль. Словно ледяная игла в сердце воткнулась.

***

За окном занимался рассвет. Чернильная густота неба над городом поредела. А на востоке и вовсе стала стеклянно прозрачной, с легкой розовинкой. Похоже, сегодня будет ветрено.

   Я порядком продрогла, сидя на подоконнике. Не смотря на плед, в который завернулась для тепла. Попа от долгого сидения на твердом онемела. И вообще мне было не удобно. Но уйти сил не было. В эту ночь я не спала. Совсем.

   Поначалу я, как примерная девочка, переоделась и легла в постель. Сон не шел. Я пробовала считать голубых овечек, отмахиваясь от глупых и болезненных мыслей. Кто б мне еще объяснил, почему в моем воображении овцы имеют оттенок небесной синевы. Странно и глупо. Но факт.

   Переучет эксцентричной отары успеха не имел. Я постоянно сбивалась в подсчетах, стоило только вспомнить, как Алекс непринужденно рассуждает о своем уходе. В конце концов, я просто плюнула и с облегчением отпустила нежно-голубые комки шерсти на ножках восвояси. К тому времени простыня подо мной превратилась в шкуру шарпея от многочисленных складок, а подушка в блин. Я все чаще переворачивалась с боку на бок, ища более удобное положение. И стремясь вытряхнуть из головы назойливые и тоскливые мысли.

   Было уже далеко за полночь, когда я, не выдержав, вскочила. Видимо, поспать мне сегодня не удастся. Сначала я побродила по квартире, прислушиваясь к тишине мирно спящего дома. Заварила себе травяной сбор, который приобрела на местном рынке. Не такой хороший, как у тети. Но тоже вполне не плохой. И устроилась с чашкой на подоконнике, наблюдая за спящим городом.

   Ночь и тишина располагали к раздумьям и самоанализу. Неторопливо потягивая из чашки терпкую горячую жидкость, сладко пахнущую летом, лугом и беззаботным счастьем, я пыталась понять, когда все изменилось. Когда несносный вампир сумел пробраться в мое сердце и отвоевать себе там уголок. Еще утром я могла поклясться на библии, что Алекс для меня только знакомый. Максимум друг. Который хоть и сделал немало хорошего для меня, неприятностей доставил не меньше. Теперь же резкая душевная боль от одной только мысли о его уходе напрочь лишала любых иллюзий. Я горько усмехнулась в опустевшую чашку. Классика жанра! Глупая смертная человечка влюбляется в шикарного аристократичного вампира.

   Много разных мыслей я перебрала этой ночью, сидя на неудобном холодном подоконнике. Много дум передумала. Но ни единого умного решения меня так и не посетило. А когда первые лучи еще не видимого солнца стали робко ощупывать небосвод, знаменуя начало нового дня, я, в полном раздрае, постанывая от жуткой боли в затекшем теле, неловко сползла с насиженного подоконника и отправилась встречать начало своей новой жизни. Во всех прочитанных мною книгах в финале влюбленную человечку красавец-вампир обращал в себе подобную. Чтобы разделить с ней счастье до скончания веков. Мне теперешней это вряд ли светит. На меня без слез и не взглянешь. Значит, нужно постараться изменится. Может быть, хоть тогда у меня появится шанс. Я с отвращением посмотрела на стопку учебников.

***

Обучение легким не бывает никогда. Особенно, если ты учишься сам, по книгам. Когда не у кого спросить. Некого попросить объяснить непонятные или спорные моменты. Я до тошноты учитывалась этикетом. Но многое все равно оставалось непонятным. Или просто не желало укладываться в голове.

   На следующий день после моих ночных бдений, как и обещал, появился Алекс. За утренним чаем послушал о моих более чем скромных успехах в неравной борьбе с современным этикетом. Сочувственно покивал. А потом огорошил, что мои тренировки в спорт-центре усиливаются. С понедельника я трижды в неделю буду встречаться с профессором экономики. Так же у меня будет какой-то навороченный онлайн тренинг по управлению персоналом. Алекс уже договорился с одним достаточно известным стилистом, чтобы гуру моды и стиля натаскал меня разбираться в одежде и косметике. Конечно, Алекс выражался совсем другими словами и фразами. Но от ужаса перед представленным все красивые речи пролетали мимо меня. Хорошо, хоть догадалась все кратенько законспектировать. Когда Алекс ушел, а я перечитала и систематизировала насколько это возможно свои записи, то пришла в ужас. На учебу в среднем в день у меня будет уходить около четырнадцати часов. Так начался мой персональный ад.

   Другой моей проблемой стал сон. Вернее, сны. Вымотавшись за день до предела, с гудящей головой и ноющим телом, я без сил падала по вечерам в кровать в надежде хоть немного отдохнуть. Но сон словно издевался надо мной. Я подолгу ворочалась на постели, чтобы забыться тяжелым и беспокойным сном уже ближе к полуночи. А затем проснуться через два-три часа. Если мне везло, то под утро, часа в четыре, я снова проваливалась в тяжелый и удушающий, словно болото, сон. Но чаще мне не везло. И я так и лежала до утра, наблюдая как минутная стрелка на часах лениво обходит циферблат.

   Иногда мне что-то снилось. Но проснувшись, я не могла вспомнить не то, что подробностей, но даже и общих черт. Оставалась только тяжелая, свинцовая усталость. Словно кто-то пил мои жизненные силы.

   Когда бессонная ночь повторилась раза три подряд, я заварила себе на ночь травки по тетиному рецепту. В двойной пропорции. Спать ложилась в твердой уверенности, что теперь уж я точно засну. И я заснула. И не просыпалась до самого рассвета. Несмотря на то, что меня всю ночь жрало какое-то чудовище. Неудивительно, что наутро я встала еще более разбитой, чем ложилась накануне. Усталость накапливалась. Я стала рассеянной. И вскоре случилась катастрофа.

   На шестой или седьмой день после того, как у меня началась бессонница, у меня как раз была тренировка в фитнесс-центре. Надо сказать, что обычной аэробикой я теперь занималась только раз в неделю. Ради изящества движений. Как брезгливо скривившись высказался мой личный тренер. В остальное время я покоряла беговую дорожку и «таскала железо» на тренажерах. Отчего у меня жутко болели все мышцы. Даже те, которых у меня в принципе не было.

   В тот день моя тренировка началась с беговой дорожки. Я вполуха выслушала наставления тренера, зевнула, чем вызвала у него непродолжительный приступ бешенства и ступила на тренажер. Мысли в голове со вчерашнего дня представляли собой какой-то зловонный кисель. К счастью, сегодня фитнес-центр был последним занятием. Сейчас отмучаюсь, и домой. Алекс сегодня уже был. Значит, на учебу можно слегка подзабить. Приду домой, наберу себе ванну с ароматическими маслами. Может быть, после такого расслабления и сон придет охотнее. А то я скоро завалю всю учебу. И так уже сегодня стилист остался мной жутко недоволен.

   Пока он детально мне разъяснял как правильно выбирать губную помаду, я спала с открытыми глазами. Все его объяснения пролетели мимо меня. И чертов гуру от моды это заметил и разозлился. И чтобы наказать меня, дал задание подобрать три оттенка помады для трех разных случаев. Я медитировала над внушительной батареей тюбиков самых разнообразных цветов и оттенков минут пять. Пока стилист не начал раздраженно дергать мыском туфли. А потом уверенно потянула помаду глубокого сливового цвета. А что? У меня же по легенде темно-бордовое платье.

   Эффект от такого макияжа превзошел мои самые смелые ожидания. Я и так всегда была бледноватой. Даже видимые глазом венки имели какой-то нездоровый зеленоватый оттенок. Неделя хронического недосыпа добавила мне интересной бледности и нюдовые тени под глазами. Хотя, нюдовые – это я себе польстила. На самом деле под глазами у меня залегли самые настоящие синяки. Никакой корректор от них не мог избавиться. И когда я подвела губы выбранной помадой, то самой захотелось перекреститься со словами «Чур меня!» Из зеркала на меня смотрел голодный и замученный вурдалак. Орал маэстро моды знатно.

   Кое-как отбившись от обозленного стилиста, уверенного почему-то, что я это сделала специально, чтобы поиздеваться над ним, я поплелась на пытку имени здорового образа жизни.

   На беговой дорожке мне стоило огромных усилий, чтобы удержать темп и не запутаться в собственных ногах. Я всегда была неуклюжей. Но сейчас моя неловкость из-за хронической бессонницы возросла в геометрической прогрессии. Я с трудом перебирала ногами, вяло размышляя не стоит ли позвать тренера и отложить тренировку, когда одна моя нога предательски подломилась. Пальцы рук мгновенно соскользнули с поручней. Я даже испугаться не успела. Сначала меня резко повело в сторону. А в следующее мгновение меня ослепила боль. И я, кажется, на пару секунд отключилась.

   Вернула меня в этот мир старая добрая ледяная вода. Половина лица горела огнем. Тело ломило от боли. Оказалось, что я умудрилась со всего маха шмякнуться лицом о ленту тренажера. Как еще ничего себе серьезно не повредила? Только кожу на лице содрала. До крови. Сознание плыло. Я смутно осознавала, как передо мной стоит навытяжку белый от ужаса тренер в компании полуобморочного администратора. Как кто-то рядом причитал и вопил. Болезненный дурман развеялся только когда меня с лавочки сдернули знакомые сильные руки. Алекс. Он снова пришел меня выручать. Удержать дебильную улыбочку оказалось очень сложно.

   Окончательно сознание ко мне вернулось на улице. Когда израненную кожу лизнул холодный декабрьский ветер. Стало так больно, что я не удержалась и застонала. Алекс хмуро буркнул:

    - Говорил же: прикрой полотенцем. Потерпи, сейчас все закончится.

   Только теперь я осознала, что Алекс несет меня на руках. На нас оборачивались. Перед нами расступались. Одна, видимо особо впечатлительная, даже закатила глаза. Видимо, примерилась грохнуться в обморок. Удержалась она от соблазна, или все же прилегла отдохнуть на холодный асфальт, я не увидела. Мы достигли машины.

   Алекс споро устроил меня на переднем сидении, снова ткнув в руки полотенце.

    - Осторожней. У тебя кровь идет. Открытую рану лучше бы чем-нибудь прикрыть.

   Я дернулась. Вампиры же любят кровь! От ужаса и испытываемой боли губы не слушались. Так что я только с второй попытки сумела невнятно проблеять:

    -Может, лучше я сама? Тебе же трудно рядом со мной.

    - Вот еще! Как ты сама в таком состоянии куда-то собираешься добираться? Тебя же ноги не держат! И что это за глупая идея пришла тебе в голову?

   Я смутилась:

    - Ну как же! У меня кровь. А ты… Тебе же…

   Выдавить из себя фразу о том, что вампиры жить не могут без свежей крови и набрасываются на любого, у кого идет кровь, как акулы, оказалось невозможно. И я жалко посмотрела на Алекса. Он как раз вставлял ключ в замок зажигания. И, видимо, сам догадался, что я имею ввиду. Ключ прошел мимо скважины, царапнув пластик рулевой колонки. А вампир потрясенно воззрился на меня:

    - Что?! Ты меня совсем слабовольным идиотом считаешь? Думаешь, я не в состоянии контролировать жажду? Кроме того, ты, видимо, плохо меня слушала. Я – рожденный вампир! И в качестве пищи кровь мне совершенно не нужна!

   Алекс сердито пихнул ключ и так его крутанул в замке, что я почти ожидала услышать хруст треснувшего метала. Но ключ выдержал. А мотор басовито заурчал. Машина так резко стартовала с места, что меня вжало в сидение. И я сильнее, чем следовало, прижала к лицу полотенце. Боль взорвалась фейерверком перед глазами. Я вскрикнула. Говорить что-либо или возражать вампиру перехотелось. Я притихла, пережидая вспышку боли, и за дорогой, в общем-то не следила. Алекс гнал как сумасшедший. Нам часто гневно сигналили вдогонку. И я ожидала вскоре увидеть приемное отделение ближайшей больницы. Но, когда машина сбросила ход, я отняла надоевшую, пропитанную кровью, тряпку от лица и обомлела. Мы парковались у моего подъезда. И что мы тут делаем? Я осторожно повернулась к вампиру. Алекс все еще на меня злился. Но уже не так сильно. И я рискнула спросить:

    - Алекс, а почему ты не отвез меня в больницу?

   Зеленые глаза хмуро на меня зыркнули:

    - Ты себя в зеркало видела?

   Я осторожно покачала головой:

    - Нет. А что?

    - Если я тебя сейчас сдам вашим эскулапам, то ты на всю жизнь останешься с изуродованным лицом. Слишком сильно размозжены мягкие ткани.

   Я похолодела. Это ж надо было так неудачно упасть! Губы противно дрогнули, когда я задавала вопрос:

    - И что теперь? Разве, если само будет заживать, хуже не будет?

   Вместо ответа Алекс молча покинул машину. Как сквозь смазанное вазелином стекло я наблюдала, как он обходит капот. Дрожали теперь не только губы. Вот это я вляпалась! С изуродованным лицом не то, что хорошую работу, а просто любую, попробуй найди. Я и так далеко не красотка. И с фигурой проблемы. И с волосами. А если ещё и лицо будет в шрамах, то хоть в петлю лезь.

   Дверца с моей стороны распахнулась. Алекс, не обращая внимания на мое слабое сопротивление, подхватил меня снова на руки, ногой захлопывая дверцу. Я снова попыталась вывернуться:

    - Алекс, пусти! Я сама пойду. Ты не обязан носить меня на руках.

    - Хорошо, что ты об этом помнишь. – Тон вампира холодный, как могильный камень. – И чего ты уже ревешь? Больно?

    - Нне-ет!

   Только когда Алекс сказал вслух, я поняла, что действительно плачу. А как только осознала, меня накрыла истерика. И я почти забилась у вампира на руках. Алекс сильнее меня стиснул. И, кажется, пробормотал:

    - Проклятые боги, ну когда же это закончится?

   Я не знаю, как Алекс со мной на руках умудрился запереть машину, открыть подъезд, вызвать лифт и отпереть дверь квартиры. Но в себя я пришла от резкого, даже болезненного холодного компресса на раненной щеке. Мда, вампир есть вампир. Даже пожалеть себя всласть не дал. Я попыталась отодрать от своего лица источник холода. Да кто б мне позволил! Алекс мигом поймал меня за руку:

    - Не дергайся. Нужно кровь остановить. А то слишком сильно идет.

    - А потом что?

   Мой вопрос прозвучал не очень внятно. Губы тоже были разбиты. И уже покрылись запекшейся корочкой.

    - Увидишь. Не дергайся. Вернем твое лицо.

   Я послушно замерла. Холод заморозил боль. Я смогла немного расслабиться. Постепенно на меня начала волнами накатывать слабость, с каждым приступом становясь все сильнее. Жестокий недосып, усталость и травма слились в странный гремучий коктейль. К тому же, рядом с вампиром я чувствовала себя в безопасности. Настолько, что даже про жуткие кошмары не думалось.

    - Аня! Не смей засыпать! Сейчас лечить тебя будем. – Меня не сильно встряхнули. И я, с трудом разлепив глаза, уставилась на встревоженного Алекса. – Демоны! Не думал, что ты столько крови потеряла. Не смей отключаться! Сейчас все поправим.

   Холод исчез. И я почти сразу ощутила, как возвращается пульсирующая, дергающая боль. Спать тут же перехотелось. И я уставилась на Алекса. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как он обычным кухонным ножом полосует себе левую руку. Я в ужасе вздрогнула.

   Почти сразу в воздухе появился странный и весьма привлекательный для меня аромат. Я принюхалась, с удовольствием втягивая ноздрями воздух. Запах для меня почему-то ассоциировался с молнией, попавшей в металл. Понятия не имею, будет ли пахнуть в таких случаях железо или какой-либо другой сплав. Но я была уверена, что будет. Именно так.

    - Аня, ты чего?

   Продолжая блаженно принюхиваться, я пьяно протянула:

    - Пахнет вкусно.

   Лицо Алекса изумленно вытянулось.

    - Что пахнет вкусно?

    - Я думаю это. – И я наклонилась вперед. Ближе к его руке.

   Чем ближе ко мне был кровавый ручеек, чем сильнее меня манил запах. От угрозы извазюкаться в крови меня спас Алекс, удержав свободной рукой за плечо.

    - Аня, остановись!

   Я ошарашенно уставилась в его напряженные глаза. Наваждение чуть отступило.

    - Что это было?

   Во рту было сухо, как в пустыне Гоби. И сколько бы я не проводила по пересохшим губам языком, делу это не помогало. Алекс же молча и напряженно на меня смотрел. Просканировав меня несколько секунд взглядом, он поджал губы и жестко скомандовал:

    - Аня, сиди смирно! Мне нужно смазать твои раны, пока там не появилась корка. Иначе никакая пластика в последствии тебя не спасет.

   Я согласно кивнула. Постаралась сесть как можно ровнее. И даже ладошки под попу сунула. Чтобы гарантированно не тянуться к источнику вожделенного запаха. Одновременно ломая голову над тем, чем таким волшебным меня собрался лечить вампир.

   Оказалось, кровью. И нечего было гадать. Я сначала вздрогнула, когда Алекс, предварительно смочив палец в кровавом ручейке, потянулся к моей щеке. Но под строгим взглядом замерла.

   Ощущения были странные и непривычные. В том месте, где меня касался палец, боль стихала почти мгновенно. Словно наложили заморозку. А потом появилось такое ощущение, как будто с поверхности щеки внутрь, под кожу, проникают миллионы тончайших нитей. Прорастают внутрь меня. Как грибница. Было странно и щекотно. А еще сильно будоражил и манил запах. Я сосредоточилась на том, чтобы не сползти, усидеть на собственных ладонях. Которые просто зудели самостоятельно потрогать, почесать, искупаться в вампирской крови. Хуже всего было, когда Алекс стал смазывать пострадавший уголок губ. Будоражащий запах. Пальцы дорогого мне мужчины почти поглаживают чувствительную кожу. И взгляд. Пристальный, откровенный. Глаза в глаза. Я утонула в этом взгляде. Потерялась и потеряла себя. Алекс фактически только смотрел. И смазывал кровью мои ранки. А мне показалось, что одежды на мне уже нет. Тут же захотелось большего. Я подалась вперед, потянулась навстречу. И, не удержавшись, слизнула кровь.

   Рот тут же наполнился вкусом пряностей и меда. Горячий и знойный вкус солнца и страсти. Меня тряхнуло. Я даже, кажется, что-то попросила. Или мне это примерещилось? Но Алекс хмуро сдвинул брови и качнул головой. Я чуть не взвыла. Вампир вздохнул и, словно капитулируя, протянул мне руку с тоненьким алым ручейком.

   Восторг шампанским вспенился у меня в жилах. Я радостно вздохнула и потянулась к предложенному, когда в голове эхом пронеслось: «Спи!»

ГЛАВА 11

Проснулась я резко, как от толчка. Обвела взглядом тонущую в сумерках комнату. Все было привычно и на своих местах. Все было, как всегда. Еще с минуту я лежала, прислушиваясь к звенящей тишине. Даже как-то странно. В многоквартирных домах обычно тихо не бывает. Не смотря на последний этаж, звуков живущего своей жизнью дома хватало. А сейчас было тихо. Странно. Сколько сейчас времени? Три часа? Четыре? Нет, наверное, ближе к пяти. Вон, уже почти стемнело. Значит, должны возвращаться с работы жильцы. Должен работать лифт. Но ничего этого нет и в помине.

   Я соскользнула с кровати. Гибко потянулась, прислушиваясь к ощущениям и пошлепала в ванную. Сейчас умоюсь, что-нибудь перекушу, и за учебу. Алекс завтра утром не оценит, если я признаюсь в прогуле. Собственно, я и не прогуливала занятия. Только поспала после них чуток. Но мне можно. У меня травма. Рука, нащупавшая выключатель замерла. Травма? Что за дикие мысли бродят в моей голове?! В следующую секунду ко мне вернулась память.

   Я буквально захлебнулась воздухом и со всей дури хлопнула ладонью по выключателю, включая в ванной комнате свет. На пороге споткнулась. И, с трудом удержав равновесие, ввалилась в тесную комнатушку. Сразу глянуть на себя в зеркало не хватило смелости. Я вспомнила, как падала, ломая ногти о поручень. Вспышку боли в моей измученной черепушке. Перекошенное от ужаса лицо тренера. И Алекса.

   Мои пальцы до судороги вцепились в край умывальника. Значит, это был не сон. Все было по-настоящему. Ой, мамочки!

   Кое-как отдышавшись и успокоив суматошный забег сердца, я медленно подняла глаза на зеркало. На лице ни единого следа. Словно и не было вчера ничего. Словно мне приснился кошмар. Щека и губа, как новенькие. Я медленно подняла руку и осторожно провела по скуле, а потом по щеке. Ничего необычного. Кожа как кожа. Ощущения как ощущения.

   Умывшись и приведя себя в порядок, я обследовала квартиру. Вампира не было. Опять исчез, ни слова не сказав! Стало обидно. У меня была парочка щекотливых вопросов к нему. Но когда мы теперь еще встретимся! В лучшем случае, завтра утром. Я поплелась на кухню. Выпить чаю с горя и идти учиться.

   На кухне, наведя себе огромную кружку чая и соорудив пару бутербродов с ветчиной и сыром, я уселась в любимой позе за стол. Пока вампира нет, можно расслабиться. А то увидит, опять будет плеваться ядом. Я улыбнулась собственным хулиганским мыслям и отхлебнула из кружки. Взгляд остановился на электронных часах, стоящих на подоконнике. Шесть пятьдесят пять. И чай со рта щедро оросил оконную раму.

   Я долго хватала ртом воздух, разглядывая все более светлеющее за окном небо. Для меня даже двенадцать часов подряд проспать нереально. Я высыпалась после восьми-девяти часов. А тут более семнадцати часов! Как такое возможно? Как так вышло, что я ни разу не встала, даже в туалет? На краю сознания осторожно балансировала какая-то робкая мыслишка. Но общий хаос, творящийся в моей голове, помешал мне ее ухватить.

   В прихожей тихо щелкнул замок. И я мигом сорвалась с места. К тому моменту, когда вампир вошел в квартиру, я уже стояла напротив входной двери. Выглядел Алекс ужасно: кожа землисто-серого цвета, глаза тусклые, почти черные, ввалившиеся. Волосы висят странными, неопрятными сосульками. Дико было видеть всегда лощеного и ухоженного мужчину в таком виде. Алекс горько усмехнулся потрескавшимися губами и тяжело привалился к запертой двери:

    - Что, страшный?

   Я настолько была поражена переменами в нем, что автоматически кивнула. Потом спохватилась, отрицательно замотала головой. Алекс хмыкнул:

    - Да ладно тебе. Я и сам знаю, что выгляжу сейчас, как ходячее умертвие. Пройдет, как только доберусь до чьей-нибудь артерии.

   Вот так просто и обыденно. Словно речь идет не о чьей-то шее, а о кружке кофе. Голова закружилась. Но я устояла на ногах. И даже сумела спросить:

    - Что случилось? Что с тобой?

   Алекс тяжело отлепился от двери и поплелся в спальню. До меня донеслось глухое:

    - Будь добра, сделай мне очень-очень крепкий и сладкий черный кофе.

   У меня тряслись руки, когда я доставала турку, сыпала тройную порцию кофе и лила воду. В голове не было ни единого предположения, что могло произойти. Кофе получился густым и черным, как деготь. Казалось, что он не льется в чашку, а тянется. Сахарницу я просто прихватила с собой. Обычно Алекс сахар не употреблял. Это было лишнее доказательство тому, что с ним что-то случилось.

   Вампир лежал на кровати, укутавшись в одеяло по самый нос. Встретившись со мной глазами, он еле слышно произнес:

    - Знобит…

   Я растерялась. Заболел? Это возможно? Алекс медленно и трудом сел в кровати. Из-под одеяла показалась бледная, какая-то истонченная кисть с длинными, хищного вида ногтями. Я пораженно на них уставилась. Никогда такого маникюра у Алекса не видела!

    - Сахара сколько положила? – Голос Алекса был похож на легчайшее дуновение ветра.

    - Я не клала. Потому и принесла сахарницу. Не знаю сколько нужно.

    - Положи, пожалуйста, четыре.

   Я с сомнением покосилась на небольшую чашечку. Но спорить не стала. Четыре, так четыре. Приняв у меня из рук чашечку с получившейся бурдой, Алекс попросил:

    - Зашторь, пожалуйста, окна поплотнее. Мне сейчас от солнца и света лучше держаться подальше.

   Я вытаращила глаза:

    - Почему?

   Алекс блаженно прищурившись, отхлебнул кофе и тихо пояснил:

    - Что тут не понятного? Я выжал свой резерв почти досуха. Если бы на моем месте был обычный маг, даже в магическом мире, уже упал бы замертво. Пережигание магических каналов – это всегда смерть. Но я вампир. Восстановлюсь. Только в своем мире я бы и так пришел в норму, отлежался. В эфире магии предостаточно. А в твоем мире мне для этого нужна кровь.

   Тихие спокойные пояснения прозвучали, как гром среди ясного неба. Алекс мог умереть?! Сердце сделало кульбит и замерло. Чем же он таким занимался? И что я могу для него сделать? Чем помочь? Я с сомнением посмотрела на свою руку. А потом решительно протянула ее вампиру запястьем вперед. Алекс поперхнулся кофе, сразу все поняв:

    - Нет!

   Я даже дернулась от его резкого вопля. И обиженно спросила:

    - Почему? Кто-то мне говорил, что добровольно отданная кровь ценнее отобранной. Я хочу тебе помочь. Так в чем же дело?

   Алекс со свистом втянул сквозь зубы воздух:

    - Аня, я не буду сейчас тебе ничего объяснять. Просто прими, как данность: я не буду пить твою кровь!

   На пару секунд мы так и замерли, глядя друг другу в глаза. Я с протянутой рукой. И вампир, глядящий на меня исподлобья, поверх чашки с остатками кофе. Я сдалась первой. Не время сейчас состязаться кто кого переупрямит. Не вооруженным глазом видно, как Алексу плохо. Потом как-нибудь постараюсь выжать из него правду. Я опустила руку и отошла к окну, чтобы задернуть плотные портьеры:

    - А объяснить мне, что с тобою приключилось, ты можешь? Откуда такой внешний вид?

   За спиной тихо вздохнули:

    - Аня-Аня, разве не понимаешь?

   Я помотала головой для пущей убедительности:

    - Если бы понимала, то не спрашивала.

    - Слишком много было свидетелей твоего неудачного падания на беговой дорожке. Если бы ты сегодня там появилась, как ни в чем не бывало, неизбежно возникли бы вопросы. А вопросы привлекли бы ненужное внимание. Поэтому мне пришлось всем, кто тебя видел, подправить память.

   Я прикинула количество. И ахнула. Алекс устало усмехнулся:

    - Теперь понимаешь, как я заработал магическое истощение?

   Я потрясенно кивнула. И осторожно поинтересовалась:

    - И что с тобою теперь будет?

   Алекс пожал плечами:

    - Да ничего особенного. Кофе и полное отсутствие дневного и солнечного света, и я протяну так еще несколько месяцев. А может и лет. Не пробовал. И как-то не тянет ставить такие эксперименты. Так что до темноты просуществовать для меня не проблема. А потом все исправлю.

   Странный это был день. Странный и по-домашнему уютный. Я не пошла на занятия, отговорившись тем, что если снова вляпаюсь в неприятности, то спасать меня будет некому. Алекс только головой покачал. Но настаивать не стал. Впрочем, из дому я все-таки выходила. Чтобы пополнить запас продуктов и кофе. А также, по просьбе Алекса, купить бутылку самого лучшего, какой только нашелся в супермаркете, коньяка. Выбирала просто: набрала номер Алекса и озвучила все, что видела перед собой на полках. Вампир презрительно пофыркал мне в ухо, и сказал, что взять. Из нашего короткого разговора я поняла, что ничего хорошего в супермаркете нет. А ассортимент в лучшем случае оскорбляет аристократический вкус вампира. На сердце вдруг удивительно потеплело. И я с легкой душой отключилась, другой рукой кладя выбранную бутылку в тележку.

    - А это хороший коньяк? Вы уже пробовали?

   Я вздрогнула и обернулась. За спиной стояла хорошенькая, как фарфоровая куколка, блондиночка с огромными голубыми глазами. Не смотря на высоченную шпильку на сапогах, смотрела она на меня снизу-вверх. Я едва не фыркнула, как недавно Алекс. Классика жанра! И откуда они такие красивые берутся?

   Девушка доверчиво ждала ответ. Я пожала плечами:

    - Понятия не имею. Не разбираюсь в спиртном.

    - Вот и я тоже. А надо купить бутылку коньяка. Муж сегодня деловых партнеров домой вечером приведет. Сказал, кроме вина должен быть еще и коньяк. А у нас дома только виски. Глеб ничего другого не пьет. Глеб – это мой муж. А я – Марина.

   Девушка непринужденно мне улыбнулась:

    - Так что на счет коньяка? Почему именно этот? Есть ведь и подороже бутылки.

   Я опять пожала плечами:

    - Я позвонила своему молодому человеку, он сказал какой купить.

    - А сам? Не в состоянии?

   Назойливость случайной знакомой начала раздражать, но я все же ответила:

    - Заболел сильно. С температурой в постели валяется. А я выбежала лекарства купить. И заодно кое-что из продуктов. - Марина с понимающей ухмылкой стрельнула глазами на злосчастную бутылку. А я решительно толкнула тележку вперед: - Извините, мне действительно пора.

    - Конечно-конечно! Извините, что задержала!

   Блондиночка посторонилась, пропуская меня. И я торопливо зашагала к кассам. Но еще очень долго мне казалось, что Марина пристально и злобно смотрит мне в спину. Легче стало только тогда, когда я, расплатившись за покупки, вышла на улицу. На ступеньках, ведущих к супермаркету, я оглянулась. Город жил своей жизнью. Люди спешили каждый по своим делам. Голуби деловито что-то собирали возле урны. Мимо проковыляла какая-то бабка, злобно на меня зыркнув. Сквозь плотную серую пелену туч пробился одинокий лучик солнца. Никому до меня не было никакого дела. Никто не обращал на меня внимания. Стою себе, и стою. И никаких пристальных взглядов.

   Я зябко передернула плечами. Что-то у меня не к месту разыгралось воображение. Примерещится же такое!

   К дому я почти бежала. И спокойнее себя почувствовала только тогда, когда за моей спиной захлопнулась металлическая дверь подъезда и щелкнул кодовый замок. Только тогда я смогла спокойно выдохнуть. А сердце смогло замедлить свой сумасшедший бег.

   Поднимаясь в лифте, я до самой двери в квартиру гадала, стоит ли говорить Алексу о своих глюках или нет. И почти решила не говорить. Все равно вампир сейчас был не в том состоянии, чтобы идти что-то выяснять. Или, тем более, защищать меня. Но Алекс все понял сам, стоило только ему увидеть мое перепуганное лицо.

    - Аня, что случилось? – В его голосе сквозила ничем не прикрытая тревога.

   Я покачала головой:

    - Ничего такого, что стоило бы твоего внимания.

   Я подхватила пакеты с продуктами и пошла на кухню. Алекс остался в относительно темном коридоре. На кухне не было не то, что плотных, вообще никаких портьер. А на улице периодически выглядывало солнце.

   Алекс терпеливо дождался, когда я закончу раскладывать покупки. И тут же позвал:

    - Иди сюда и расскажи мне все. Я сам решу, стоит или не стоит произошедшее моего внимания.

   Идти не хотелось. Как и рассказывать. Но разве вампир просто так отстанет? Я вздохнула:

    - Сейчас. Только кофе сварю.

   Алекс пристально на меня посмотрел и кивнул.

   Наблюдая, как в турке медленно поднимается коричневая кружевная пенка, я снова и снова перебирала в памяти детали короткого диалога со случайной знакомой. Вот не было ничего не обычного! Абсолютно нормальный разговор на предмет покупки алкоголя между случайно столкнувшимися людьми. А чего же я тогда так испугалась?

   Алекс ожидал меня в спальне, полусидя на кровати. Устроив лежбище из всех имеющихся в наличии подушек. Стоило мне только войти с двумя чашечками, как он приглашающе похлопал по месту рядом с собой. У меня сразу радостно зачастил пульс. И я едва не опрокинула кофе на пол. Как бы Алекс сейчас не выглядел, я все равно безумно была рада оказаться как можно ближе к нему.

   Передав одну чашку вампиру, я поставила свою на прикроватную тумбочку, и быстренько забралась на кровать. Алекс тут же собственническим жестом подгреб меня поближе. Сидеть, не смотря на большое количество подушек, было не очень удобно. И я поспешно и с тайным удовольствием прислонилась к боку вампира. И вздрогнула, ощутив прохладу, если не сказать холод, его тела. Алекс тотчас отодвинулся и чуть виновато пояснил:

    - Пока не восстановлю резерв, я мало чем буду отличаться от ваших обращенных вампиров.

   Я поперхнулась кофе:

    - В смысле: ваших обращенных? А в твоем мире разве не так?

    - В моем мире полно магии. – Алекс отхлебнул кофе. – И даже обращенные вампиры имеют почти человеческое тело. Магия помогает. А тут магии нет. Поэтому ваши обращенные вампиры имеют температуру трупа. Сколько бы крови они не выпили. Им это не помогает.

   Я в полном изумлении разглядывала Алекса. В такие вот минуты у меня всегда было стойкое ощущение, что я нечаянно провалилась в читаемую мной книгу-фэнтези. Вампир мягко улыбался.

    - Алекс, расскажешь, почему не хочешь взять у меня кровь?

   Улыбка померкла.

    - Аня, во-первых, я не медицинский работник, чтобы брать у тебя кровь.

    - Не придирайся к словам! – Но меня никто не слушал.

    - А, во-вторых, тема с твоей кровью закрыта.

    - Надолго?

    - Будешь надоедать – станет навсегда. Лучше расскажи, что с тобой приключилось. Ты, когда вошла в квартиру, была белее только что выпавшего снега.

   Я фыркнула. Тоже мне еще, поэт! Но рассказывать все равно пришлось. Я как можно спокойнее пересказала встречу в отделе спиртных напитков супермаркета. Описала саму Марину. Рассказала, что и с какими интонациями она говорила. И сама удивилась, как много, оказывается, я смогла запомнить. Алекс задумчиво хмурил брови.

    - Плохо, что мой резерв на нуле. Даже если на тебя навесили следилку, я этого не увижу и не почувствую.

   У меня опять появилось чувство проникновения в фэнтезийную историю.

    - Какая еще следилка? Маячок, что ли?

   Вампир отхлебнул кофе:

    - Можно и так сказать. Следилка – это сгусток магии, закрепленный определенной вербальной формулой. В вашем мире их могут создавать только сильные ведьмы. А вот пользуются все, кому не лень. Достаточно даже крупицы дара. Вот то твое ощущение пристального и злобного взгляда в спину как раз характерно для процесса прикрепления следилки к объекту. А значит, эта квартира уже не безопасна. – Алекс одним махом допил остатки кофе. – Сделаем так: как только я восстановлю свой резерв, мы отсюда уйдем. И это будет ночью. Так что ты сейчас собери все свои личные вещи. Ну, и то, что не хочешь тут оставлять. Что тебе дорого. Остальное бросим тут. В том числе и тряпки. Они ничего не стоят. А нам, возможно, придется уходить быстро. А после того, как соберешься, ляг поспи. Тебе это необходимо.

   Я послушно кивнула. И пошла собираться.

   Не смотря на короткое, чуть больше месяца, проживание в этой квартире, различным барахлом я успела обрасти основательно. Но опять не приобрела ничего суперценного. Только то, что было в моей сумке во время кошмарного побега из тетиного дома. Остальное я без особого сожаления оставила на своих местах.

   Алекс ушел около семи вечера. Строго настрого приказав мне никому не открывать дверь. Я нервно хихикнула. Ну чем не сказка? Вот только мне было не до смеха. Алекс мне объяснил, что в это время на него никто и никогда не обратит внимания. Раньше – опасно. Позднее – можно никого не найти. Я не особо поняла, с чем это связано. И, не смотря на все заверения, сильно нервничала. Какой уж тут сон и отдых.

   Хотя, в начале я честно прилегла и постаралась уснуть. Но нервозность не давала расслабиться. И через час, умучившись крутиться с боку на бок, я сдалась. И начала бродить по темной квартире.

   Нервы – жуткая вещь! Чего только мне не мерещилось в темной тишине пустой квартиры. Я постоянно нервно вздрагивала и шарахалась от собственной тени. И это при том, что у соседей за стеной на всю громкость орал телевизор. Полуглухая соседка баба Валя смотрела очередной слезливый сериал. Периодически срабатывал лифт. Иногда долетали глухие хлопки входных дверей. Люди возвращались с работы домой.

   Постепенно становилось все тише. Соседи укладывались отдыхать, завершив свои дневные труды. Я покосилась на часы. Одиннадцать ночи. Сколько же еще ждать? Когда вернется Алекс? Нервы натягивались все туже. И мне уже казалось, что я слышу шорохи то на лестничной клетке под дверью квартиры, то в самой квартире.

   К полуночи я измучилась окончательно. Устав прислушиваться к собственному дыханию, я достала наушники и нашла в интернете какой-то трек с шумом волн и криками чаек. Постепенно запись сделала свое дело. Я наконец расслабилась. И уснула там, где и сидела. На полу в коридоре. Напротив входных дверей.

   Я не слышала, как вошел Алекс. Проснулась от того, что исчез умиротворяющий шум океана. Это вампир вынул наушники из моих ушей. Сонная, я не сразу поняла, что к чему. В квартире было темно. Алекс не зажег свет. И я почти ничего не видела. Только его глаза, что мягко светились зеленью. На душе вдруг стало удивительно спокойно и легко. Раз Алекс здесь, значит, все будет в порядке. Сонно моргая и счастливо улыбаясь, я осторожно нашла в темноте его лицо. И прикоснулась ладонью к щеке. Кожа снова была теплая и маняще-гладкая. Сердце захлебнулось радостью. Моя улыбка, словно сама по себе, стала шире. Я еще раз пробежалась кончиками пальцев по его скуле. И в груди стало тесно от щемящей нежности.

   Алекс перехватил мою руку и коснулся губами нежной сердцевинки ладошки:

    - Аня, просыпайся! Жаль тебя будить, но нам пора. Возможно, сюда уже идут. Город уже затих. Я слишком задержался.

   Неприглядная проза жизни моментально сбила весь мой романтический настрой. Я с трудом поднялась на ноги. От спанья в неудобной позе на жестком полу все тело затекло. И теперь не желало подчиняться. Я скривилась от боли, но послушно шагнула вперед:

    - Идем. Я готова.

   Алекс сумел закрыть дверь в квартиру совершенно бесшумно. Даже замок не щелкнул. Я ожидала, что мы вызовем лифт. Или, на крайний случай, пойдем пешком вниз. Но Алекс, приложив палец к губам, потянул меня на чердак.

   Впрочем, чердака тут не было. Поднявшись по короткой лесенке вверх и распахнув почему-то не запертую дверь, мы оказались на крыше. К ночи на улице существенно похолодало. И я, со сна и в легкой куртке, жестоко мерзла. Даже зубы стучали. В полной темноте я не видела даже куда ставить ноги. И мне во всем приходилось полагаться на вампира. Беспомощность – отвратительное чувство. Но к счастью, темнота и ледяной ветер закончились достаточно быстро. Еще одна неприметная дверца. Короткая лесенка. И вот мы уже в подъезде. Точной копии того, в котором находилась моя квартира.

    - Спускаемся пешком. Не стоит всех оповещать, что кому-то захотелось прогуляться на ночь глядя.

   Все это Алекс прошептал мне прямо в ухо. Настолько тихо, что я едва разобрала.

   Спуск с девятого этажа показался мне бесконечным. Измученная переживаниями, не выспавшаяся, я чувствовала себя ватной куклой. Даже ноги подгибались. Но приходилось упрямо идти.

   Наконец передо мной распахнулась входная дверь, впуская в спящий подъезд стылый зимний холод. Я едва не растянулась на пороге, не заметив в темноте ступеньку. Спасибо, вампир вовремя поддержал, тихо прошептав:

    - Осторожнее. Я еще с вечера тут выкрутил лампочку. Лучше подожди меня. А то упадешь в темноте.

   Я послушно замерла, ожидая пока Алекс осторожно закрывал тяжеленую дверь. И как раз вовремя. Где-то впереди подъехала машина. Раздался легкий хлопок. И чье-то возмущенное шипение:

    - Тише ты! Весь дом перебудишь!