Осторожно! Черный кот. Тори Халимендис

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Не читайте на ночь любовное фэнтези! Не то закроете глаза в собственной постели, а откроете уже в другом мире и в новом теле. И узнаете с удивлением, что теперь вы - ведьма, а фамильяр ваш вовсе не мудрый помощник и преданный друг, а вредный котяра себе на уме. И проблемы, что на голову свалятся, разгребать придется самостоятельно. Искать пропавшего эльфа, разбираться с привороженным гномом и попутно изо всех сил стараться не потерять голову от красавчика-дракона. И с древним злом, что неожиданно объявилось, воевать. А как же кот? А у кота лапки...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Ты кто? Назови свое имя!

    Голос звучал требовательно. Начальственно этак звучал, без нотки сомнения в праве своем задавать вопросы. И я ответила автоматически:

    – Маша. Мария Викторовна Ягодкина, двадцать три года, незамужняя. Помощник кондитера в пекарне «Ванилин».

    И только потом возмутилась: кому это в голову взбрело допрашивать меня в собственной спальне? Неужели к хозяйке опять заявился племянник, любитель идиотских шуточек? Ну, сейчас он у меня получит! Я распахнула глаза, открыла рот, чтобы выдать возмущенную тираду. И ахнула.

    Прямо мне в лицо уставилась немигающим взглядом мохнатая черная морда. Усатая, зеленоглазая. Кошачья. А вот котов у хозяйки, почтенной Нонны Арнольдовны, отродясь не водилось, потому как страдала она аллергией на шерсть кошачью, собачью и любую другую, вплоть до чешуи рыбок аквариумных, а также на пыль, шум, яркий солнечный свет, жару и холод. Подозреваю, что и жиличка, я, то есть, доставляла ей немалые мучения, но денежный пластырь неплохо лечит травмы, хоть физические, хоть моральные, так что с моим существованием в своей квартире Нонна Арнольдовны мирилась.

    – Ты мне снишься? – спросила я у кота.

    Он фыркнул, поставил лапу мне на плечо и выпустил когти.

    – Ай! Ты чего?

    – Вопросов глупых не задавай.

    – Не снишься, – резюмировала я, потирая плечо. – Тогда кто ты такой и как сюда попал?

    – Живу я тут. А зовут меня Уголек. Дурацкое имя, между нами, несерьезное.

    Чтобы Нонна Арнольдовна кота завела, хоть с каким именем? Да быть того не может! Так я Угольку и сказала.

    Он опять фыркнул.

    – Никакой Арнольдовны я знать не знаю, а вот Мари меня призвала. И имя дурацкое дала!

    – Кто такая Мари? – ошарашенно спросила я.

    Если бы не боль от кошачьих когтей, точно уверилась бы, что я сплю, а снится мне на редкость абсурдный сон. Потому что нечего на ночь всякую фэнтезятину читать, вот! Хорошо еще, что кот приснился, а не дракон какой-нибудь. Но плечо побаливало, и это внушало определенные сомнения в здравости собственного рассудка. И они только усилились, когда Уголек прищурил зеленые глазищи и выдал:

    – Похоже, что Мари – это ты. С недавнего времени, а если точнее, то с полуночи.

    Я подняла руку и пощупала лоб. Прохладный. Потерла уши. Поморгала. Кот никуда не исчез, смотрел требовательно.

    – Это что, розыгрыш? – догадалась я.

    И обрадовалась. Конечно, розыгрыш! Глупый, как и сам Арнольд, в честь деда названный. Хозяйский племянничек прикупил где-то интерактивную игрушку и сейчас сидит, наблюдает за мной, несет чушь про какую-то Мари и мерзко хихикает.

    – Это эксперимент, – важно заявил Уголек. – Неудавшийся. Хотя с какой стороны посмотреть, если так-то. Ты – здесь, Мари – где-то там.

    – А здесь – это где? – поддержала я дурацкий разговор.

    Сейчас проснусь окончательно и придумаю, как отомстить мерзкому Арнольду.

    – Здесь – это здесь.

    Логично, однако. Тут кошачья морда отодвинулась, открывая обзор, и у меня непроизвольно вырвалось:

    – Ой, мама!

    Если учесть, что родительницу, сбежавшую от любящего супруга и обожаемой дочери едва ли не из роддома, мне никогда в жизни видеть не доводилось, степень моего изумления, думаю, станет понятна. И нет, Арнольд, несмотря на его склонность к идиотским шуточкам, в этот раз действительно был ни при чем. Потому что провернуть такое ему не хватило бы если не фантазии, так денег.

    Находилась я вовсе не в привычной съемной комнатушке, куда с трудом помещались шкаф, узкая кровать, письменный стол и офисный стул, а в очень даже просторном помещении. Высокий потолок с лепниной, светло-бежевые с кофейного оттенка узорами обои. Широкая кровать – настоящее ложе, как в фильмах про роскошную жизнь. Кофейного же цвета полузадернутые занавески. Молочно-белый пушистый ковер. В углу – столик и кресла, возле кровати – торшер, предмет из юности моей бабушки, а то и прабабушки, только непривычный какой-то. И еще тумбочка у кровати, а на ней – раскрытая книга. Вот и вся обстановка.

    – Но… но это не мой дом!

    И не квартира Нонны Арнольдовны точно.

    – Это, – важно сказал Уголек, – как раз твой дом. Раз уж ты теперь Мари.

    Я потерла глаза. Ущипнула себя за запястье – больно. Спросила жалобно:

    – Я сошла с ума, да?

    – Было бы с чего сходить! – фыркнул Уголек. – Извини, но впечатления человека разумного ты никак не производишь. Элементарные вещи до тебя не доходят. Эх, не везет мне с хозяйками! Сначала Мари, настоящая которая – она-то как раз умом и сообразительностью отличалась, вот только изрядная доля авантюризма все портила. А теперь ты!

    Голова шла кругом.

    – Погоди, эта Мари – твоя хозяйка?

    Котяра прищурился. Размерами, кстати, он впечатлял, не Уголек – Уголище. Не всякий мей-кун до таких дорастает.

    – У тебя в роду жирафов, случаем, не водилось?

    – А теперь твоя хозяйка – я! – сообщила я злорадно. – Раз уж я теперь Мари. И ты мой питомец.

    И что мне с тобой делать? Тебя же прокормить – ползарплаты отдать надо.

    Но вслух я этого не сказала. Да и непонятно, какая у Мари зарплата и кем она вообще работает. Похоже, меня угораздило поменяться с ней местами. Ну, о попаданках в иной мир читала я много, конечно, но только даже вообразить не могла, что и меня саму ожидает этакое приключение. Впрочем, а что мне терять? С мамой, как уже сказала, даже знакома не была, отец женился недавно в пятый, что ли, раз – я уже в его дамах сердца запуталась. Да и не были мы никогда близки. Круглосуточные ясли, такой же детский сад, интернат, из которого меня никто не забирал на выходные – вот мой путь ненужного ребенка. С Вадиком, считавшимся женихом, мы как раз расстались по причине его измены, с Надькой, лучшей подругой, рассорились – по той же причине, ага. Потому как изменял мне жених именно с ней. Не по Нонне же Арнольдовне тосковать? Так что в родной мир я не рвалась.

    – Не питомец я вовсе, – опять фыркнул не подозревавший о моих мыслях Уголек. – А фамильяр. Разницу понимаешь? Или объяснять надо?

    Поскольку фэнтези я, как уже упоминала, почитывала и даже находила интересным и увлекательным, то и о фамильярах, разумеется, знала.

    – Получается, Мари – она магичка? Или как там правильно? Магесса? Магиня?

    – Еще чего пообиднее придумай! – невесть почему возмутился Уголек. – Какая еще магиня с магессой? Ведьма она, самая настоящая! И по характеру тоже, – подумав, добавил он.

    Если разницу между котом домашним обыкновенным я еще улавливала, то вот между магиней, то есть магессой, то есть магичкой, короче, магом женского пола и ведьмой особых отличий не видела. Или маги – это заклинания, огненные молнии и дождь по щелку пальцев, а ведьмы – это зелья, дождь посредством опять-таки заклинаний и проклятие внезапного расстройства кишечника? Хотя маги-зельевары тоже в книгах встречались, а дождь – а не все ли равно, каким именно образом его вызывать? Что-то я запуталась окончательно. Но вопросов пока что задавать не стала, чтобы не выглядеть совсем тупой в глазах собственного фамильяра. И без того о жирафах уже интересовался, намекал.

    – А куда эта самая ведьма делась? Та, которая настоящая Мари?

    – Куда-куда, – проворчал Уголек. – Тебе лучше знать.

    – Мне?

    – Ну да. Раз ты – это теперь она, то она, стало быть, теперь ты.

    Хм. Логично звучит. Я подумала, как обрадуется Нонна Арнольдовна этакому свалившемуся на нее счастью, и губы сами собой растянулись в ухмылке.

    – Говорил ведь, что авантюристка она, – вещал между тем не подозревавший о моих злорадных мыслях Уголек. – Вечно ищет приключений на мягкое место. Вот и…

    – Что и?

    – Ну, перемен ей захотелось, – не слишком внятно разъяснил фамильяр. – Она и поменялась с тобой местами. И телами. В смысле, это сейчас понятно стало, что поменялась.

    – Постой! – воскликнула я, сообразив несколько запоздало – не зря, не зря все же упомянул кот жирафов! – что именно царапнуло меня в его словах. – Как это – телами поменялись?

    Вытянула перед собой руку, покрутила кистью и ахнула. Вслух. А кто бы на моем месте удержался, увидев совсем чужие пальцы, тонкие и длинные, с ярко-алым хищным маникюром. Да я никогда такой не носила! Неудобно же. И вызывающе.

    – Дошло-о-о, – довольно протянул Уголек.

    Я резво вскочила с кровати.

    – Так, и где здесь зеркало?

    Кот почесал за ухом.

    – Нет бы что полезное спросила, – укорил он меня. – Где здесь дают молоко, например, чтобы напоить фамильяра. Или мясо хранят, чтобы покормить голодного кота. Да хотя бы где ночной горшок находится!

    – Лоток? – уточнила я. – Ты не знаешь, где твой лоток?

    – Твой. А о своем мне все прекрасно известно. И о лотке, и о миске.

    Настроение сдувалось лопнувшим воздушным шариком. Мне даже новой внешностью любоваться перехотелось. Ночной горшок! Куда я попала? В какое дремучее средневековье?

    Откуда-то из глубин памяти всплыло, что ночные вазы держали под кроватью, туда я и заглянула. Осторожненько так: а вдруг оный сосуд действительно там имелся, и Мари перед обменом успела им воспользоваться? Но на полу обнаружился только клок пыли.

    – Ап-п-хчи! – чихнула я со вкусом. – Напомни, чтобы урезала зарплату служанке. Или и вовсе уволила. Не справляется она со своими обязанностями.

    Зеленые глазищи стали круглыми, как монеты.

    – Да откуда у тебя служанка взялась, скажи на милость?

    Это что же получается – Мари собственноручно драила свои хоромы? С таким-то маникюром? В жизни не поверю! И горшка, кстати, нет. Куда он подевался?

    – Ладно, так и быть, – смилостивился Уголек. – Просвещу тебя, темную. Видишь во-он ту дверцу? За ней ванная комната. И не с ведром и корытом, как ты, должно быть, ожидаешь, а с нормальным душем.

    – Значит, здесь есть душ? – поразилась я.

    Котяра взглянул эдак снисходительно.

    – Разумеется. А также ванна, унитаз и биде – если тебе все эти слова о чем-то говорят.

    – Говорят, – мрачно согласилась я. – Говорят о том, что сейчас кого-то не в меру наглого оттаскают как следует за хвост. Дабы шуточки идиотские из головы глупой выбить.

    – Хвост – достояние особой ценности! Его трогать нельзя!

    – Можно, – заверила я. – В исключительных случаях. А у нас как раз такой. И по ушам в воспитательных целях тоже можно. И по нахальной усатой морде. Газетой.

    – А газеты еще не принесли, – обрадовался кот.

    – Тогда и тряпкой сойдет. Постой, как это – не принесли? Кто не принес, если слуг у меня нет?

    – У тебя нет, а вот в отеле персонал имеется. Ты же не думала, что это твой дом?

    Признаться, именно так я и подумала. И ошиблась, выходит. И… и… и ясно одно – нужно как можно больше разузнать об этой самой Мари. Чтобы понять, куда именно я умудрилась вляпаться. А что таки вляпалась, так в том сомнений уже не имелось.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На вопросы вредный Уголек отвечал неохотно. Отмалчивался, фыркал, отворачивался демонстративно. Пришлось еще раз пригрозить газетой. Вчерашней, раз уж сегодняшние еще не принесли. Или журналом мод – таким по усатой физиомордии еще эффектнее надавать выйдет, чем газетой. Угроза на кота впечатление произвела, правда, вовсе не то, на которое я рассчитывала. Он забился под кровать и вылезать отказался наотрез.

    – Ладно, – не расстроилась я. – Надоест – выйдешь. А я пока что осмотрюсь на местности.

    Не знаю, каким образом Мари зарабатывала себе на жизнь, но денежки у нее определенно водились. Номер она сняла двухкомнатный, люкс, получается, или, на крайний случай, полулюкс – кто ее знает, классификацию этого мира? Помимо спальни, в нем имелась гостиная и небольшая гардеробная вместо шкафа. С зеркалом, разумеется. Вот перед ним-то я и застыла. Разевала только рот, издавая почти беззвучный писк. Да-а, не скоро я отучусь вздрагивать, проходя мимо собственного нового отражения.

    Нет, дело вовсе не в том, что Мари была некрасива. Вовсе нет, напротив, красоткой в зеркале хотелось любоваться бесконечно. Просто видеть вместо невысокой худощавой голубоглазой блондинки типично славянской внешности этакую жгучую кареглазую брюнетку с соблазнительными формами – то еще испытание. Приятно, наверное, но очень уж непривычно. Так-то я и прежде на внешность не жаловалась.

    – Эй! – Уголек просочился в приоткрытую дверь. – Тебе там звонят. Ответь.

    – Мне?

    – Да Мари же, бестолочь! А ты теперь вместо нее! А ну-ка марш к телефону!

    – Ты чего это здесь раскомандовался? – насупилась я.

    – Знаешь, на некоторые звонки лучше отвечать сразу.

    – Это на какие же?

    – На важные!

    Интересно, а если я отвечу что-нибудь не то? И собеседник догадается, что никакая я не Мари? Об этом хвостатый умник подумал?

    Но к телефону я все же поплелась. И только состоянием шока могу объяснить тот факт, что вовсе не насторожилась, услышав вместо резкого дребезжания бравурную мелодию. А вот окинув взглядом гостиную и не найдя аппарата, изумилась.

    – На журнальном столике, – подсказал Уголек.

    И с чего это мне подумалось, будто я увижу нечто с трубкой и наборным диском? На столике среди журналов и каких-то бумаг – надо будет тщательно их просмотреть – небрежно валялся… смартфон? Да, наверное, аналог смартфона нашего мира. Небольшая плоская квадратная коробочка, на которой мигала сейчас надпись: «Чешуйчатый».

    Хм, любопытно, это название фирмы? Или определение звонящего? Нет, представить себе родителей, способных в здравом уме дать ребенку этакое имечко, я не могла, хотя оригиналов и в родном мире хватало. А вот фамилию – запросто, мне еще и не такие встречались. Или же Мари подразумевала «гад»? Но тогда почему не написала одно краткое слово?

    Все эти мысли молнией пронеслись в моей голове, пока я разбиралась с тем, как коробочку открыть и ответить на звонок.

    – Слушаю, – произнесла нейтрально.

    В самом же деле, не выдавать в эфир нечто вроде: «Доброе утро, господин чешуйчатый». А то собеседник еще и обидится.

    Впрочем, тот себя даже приветствием утруждать не стал.

    – Планы изменились, – прозвучал из динамика приятный баритон. – Увидимся вечером.

    И понеслись короткие гудки. Я растерянно повертела в руке телефон, положила его на столик и, резко нагнувшись, ухватила за хвост вертевшегося под ногами вредного котяру.

    – Ай!

    – Будет тебе сейчас и ай, и ой! – злорадно сообщила я. – Антрацит недоделанный!

    – Очень я даже доделанный! – обиделся кот.

    Я ухватила его за загривок и усадила на диван рядом с собой. Руку предусмотрительно не убрала, пальцы не разжала. Неохота потом по всем закоулкам противного котищу разыскивать.

    – Вопрос твоей доделанности поднимем попозже, – пообещала грозно. – По результатам беседы текущей.

    Интересно, а ведьмы на фамильяров какое влияние имеют? Ну, помимо того, что призывать их могут. И сами фамильяры какую пользу приносят? Мне прежде попадались в романах ехидные да болтающие без остановки, но если это все – то спасибо, обойдусь и без услуг такого компаньона. Ехидничать и сама умею, а от безостановочной болтовни голова кругом идет. Но о взаимоотношениях кота и ведьмы поговорим потом, а пока следует заняться более насущными проблемами.

    Уголек сидел смирно и всем своим видом демонстрировал готовность внимать мне, но я не обольщалась.

    – Чешуйчатый – он кто?

    – Так дракон ведь.

    От удивления я сжала пальцы чуть сильнее, и кот обиженно мяукнул.

    – Ой, прости.

    А ведь действительно, если в моем новом мире имеются ведьмы и их фамильяры, то почему бы не быть и драконам? А также эльфам, гномам и прочим волшебным существам? Вот об этом я и спросила.

    – Тоже мне скажешь – волшебные! Вредные – да, мерзкие порой. Гномы знаешь какие проценты дерут? А эльфы не дерут, а задирают – носы, снобы ушастые! Тролли – они тупые, а гоблины – ну, гоблины и есть. Кого хорошего гоблином не обзовут, поверь.

    – Поня-атно, – протянула я. – Все плохие, значит. Одни коты хорошие.

    – Вот, понимаешь, когда захочешь, – одобрил Уголек. – Ты это, раз новенькая здесь, то послушай умный совет: не доверяй никому. Ни эльфам, ни драконам, ни оборотням. Особенно последним. Так посмотришь, вроде приличный человек с виду, а по факту волчара окажется или и вовсе козел какой, если не баран.

    – Какой козел? – окончательно сбившись с толку, переспросила я.

    – Горный, например. Вот одна моя знакомая ведьма связалась как-то…

    Кажется, кое-кто взялся мастерски морочить мне голову.

    – О твоей знакомой ведьме в другой раз, а пока вернемся к нашим баранам. То есть к Чешуйчатому.

    – Он, может, и баран, – заметил Уголек, – только ты ему в лицо этого не говори. А то еще обидится. А обиженный дракон – это тебе не шуточки. Особенно если он баран.

    Я потрясла головой, отгоняя видение огнедышащего драконобарана. От дракона у милого животного имелись крылья, чешуя и хвост с шипами. Ну, и огонь из пасти вырывался вместо блеяния.

    – Ладно, не скажу. Чешуйчатый – это его фамилия?

    – Нет, конечно! – возмутился кот. – И откуда только ты, такая бестолковая, свалилась на мою голову? Фамилии – это у людей. А у драконов, эльфов, гномов и прочих – только имена. И принадлежность к клану там или к роду.

    Как по мне, так это и есть фамилия, но в этом мире как-то все запутанно.

    – Ага, значит, и Чешуйчатым в глаза его не называть?

    – Наконец-то начинаешь улавливать суть, – похвалил Уголек. – Нет, конечно же.

    – Тогда как же к нему обращаться? Господин дракон?

    – По имени. Арреном его зовут.

    Так, начало положено. Имя мы выяснили, теперь бы разузнать, какие отношения связывали Аррена с Мари.

    – Дела у них какие-то, – неохотно ответил фамильяр. – Вернее, делишки. Темные.

    – А если подробнее? – уточнила я.

    Нехорошее предчувствие уже вопило сигнализацией.

    – А подробнее я не знаю, – разочаровал меня кот. – Она с ним связалась еще до того, как меня призвала.

    И тут я поняла, что за мыслишка не давала мне покоя все это время. Царапала и зудела где-то на краю сознания.

    – Постой, а как ты понял, что я – не Мари? Если уж меня угораздило переместиться в ее тело.

    Причем понял еще до того, как я проснулась. Получается, кто-то еще может догадаться, что я – самозванка?

    – У фамильяра с ведьмой связь устанавливается, – сообщил Уголек. – И когда она разорвалась, стало понятно, что Мари ушла.

    – Так, значит, ты не мой фамильяр?

    Кот уселся на задние лапы и развел передними.

    – Получается, что нет. Ритуал повторить можно, но мы еще посмотрим.

    – На что посмотрим?

    – Годишься ты на роль ведьмы или нет. А то, знаешь, в фамильяры ко всем подряд я не пойду.

    – И не больно-то надо, – обиделась я. – Сама справлюсь, без твоей помощи. Тем более, что помогать ты и не спешишь.

    – Кто? Я? Да я тебе столько советов надавал! Бесплатно, между прочим!

    Теперь фыркнула уже я, и ничуть не хуже, чем у кота, получилось.

    – Еще бы ты деньги за них брал! Не доверяй оборотням, не доверяй эльфам, не доверяй драконам – ничего не забыла?

    – Еще гномы и прочие тролли, – скромно подсказал Уголек. – Им тоже доверять не стоит.

    – Вот-вот. Верить имеет смысл только тебе. Хорошо, договорились, верю. А делать-то что? Вот заявится вечером этот Чешуйчатый, Аррен который, и о чем мне с ним говорить?

    – А ты помалкивай, – посоветовал кот. – И слушай. Он сам тебе все расскажет. Мари – она авантюристкой была. Да и есть, наверное, только уже в твоем мире. Обычные ведьмы – они как? Зелья там варят, мази лечебные продают. Приворотные, опять же, но это кто рисковый да отчаянный, потому как приворотные законом не разрешены, тут и на штраф попасть можно, и на общественные работы.

    Ага, значит, деятельность ведьм в этом мире регламентируется. И где-то обо всех правилах, наверное, можно прочесть. В интернете, например. Раз смартфоны имеются, то и интернет ведь должен быть, так? Пусть в себе стремления варить зелья я пока что не ощущала, но разобраться, что там да как, в любом случае не помешает.

    – Ведьмы посильнее дождь вызвать могут, – продолжал Уголек. – Ветер там. Бурю. Многие идут на фермы или в рыбные хозяйства какие, – добавил мечтательно и облизнулся.

    – Ляпота, – мрачно буркнула я.

    В деревню мне не хотелось. Да и бывать там прежде как-то не приходилось, не было у меня деревенских бабушек-дедушек, готовых приветить внучку на все каникулы. Вот и представление сложилось только по фильмам, причем по старым. Колхоз, трактор, работа в поле – что там еще? Нет, я знала, что картошка не растет на деревьях, но брала-то ее в магазине! И с какой стороны подойти к корове, чтобы ее подоить, понятия не имела. Так что парное молоко мне точно не грозило.

    – Я коров боюсь. Наверное. Никогда их не видела.

    – Да что их бояться? – удивился Уголек. – Ведьмы – они со скотиной ладят, про то всякому известно. А коровы – они полезные. В отличие от некоторых.

    Вот и догадывайся, кого он под некоторыми подразумевал. Не то эльфов и драконов, не то бестолковых попаданок, от которых в хозяйстве никакого толку.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Завтрак мне подали прямо в номер. И газеты свежие принесли. И горничная казалась вышколенной, но я вспомнила клок пыли под кроватью и решила, что чаевых от меня здесь не дождутся. И вообще, ничего-то мне пока что о финансовом положении Мари, а, следовательно, моем, не известно. Так что нечего и деньгами расшвыриваться, они, денежки то есть, мне и самой еще пригодятся. Надеюсь, номер Мари оплатила заранее и завтраки с прессой тоже. Не хотелось бы получить сюрприз при выезде и удирать через окно в туалете.

    Угольку поставили личную миску с паштетом, и он ненадолго отстал от меня с нравоучениями, прервался на завтрак. Пищу он принимал основательно, не отвлекаясь, и я порадовалась. Признаться, мне успели изрядно поднадоесть его мечтания о свежайших сливочках из-под собственной Буренки. Кстати, а на какие деньги он коровой обзаводиться собрался? Продать что-нибудь ненужное? Так это ненужное сначала купить не помешало бы. Или клад хотел найти?

    В любом случае, в номере воцарилась блаженная тишина. Я налила себе кофе из кофейника, намазала маслом мягкую булочку, откусила и зажмурилась. Красота же! Завтракать вот так, почти что в одиночестве, без недовольного бурчания Нонны Арнольдовны за спиной и жалоб на все и всех: дворников, криворуких идиотов, врачей, купивших дипломы, крикливых детишек на площадке, мэра, ворюгу и взяточника. И вообще, квартирантка, если уж в кондитерской работает, могла бы и свежую выпечку домой приносить, радовать несчастную больную женщину! Что значит не положено? Вот в ее-то, Нонны Арнольдовны, молодые годы все с рабочего места что-нибудь да прихватывали. Ручки там, карандаши, бумагу туалетную, мыло, опять же из дамской комнаты – ах, всего не упомнишь! Хорошо жили, весело. А вот нынешняя молодежь…

    Я допила кофе, доела булочку и со вздохом потянулась к газете. Надо же узнать, чем живет мой новый мир.

    Новый мир как раз переживал волнующее событие, будоражащее умы: пропажу кинозвезды. Именно об этом писали все издания, корреспонденты задавали вопросы и строили теории, одна другой причудливее и загадочнее. Портреты исчезнувшего актера украшали передовицы и развороты. Я смогла насладиться снимками в анфас и в профиль, портретными и в полный рост, в современной одежде и в исторических костюмах. Со всех пристально заглядывал прямо в душу зеленоглазый красавец-блондин с тонкими аристократическими чертами лица и слегка заостренными удлиненными ушами. Эльф, надо понимать.

    Исчезновение эльфийского красавчика наделало немало шума, отодвинув в сторону прочие новости, как культурные, так и политические. Даже о визите премьера в дружественную страну написали кратко и на предпоследней странице. Экономическая колонка присутствовала там же, но ее я пробежала глазами: все равно в акциях и рейтингах даже в родном мире разбиралась плохо, а куда-либо вкладывать средства не могла по одной простой причине: отсутствию оных. Зарплата уходила большей частью на оплату комнаты, а оставшееся делилось на продукты, одежду, косметику, всякие нужные мелочи и нехитрые развлечения вроде похода в кино или кафе раз в неделю. Итак, биржевые сводки меня не заинтересовали, зато статьи об исчезнувшем эльфе с чудным имечком Лораэль я прочла не без любопытства. Всегда любила детективы, особенно фэнтезийные.

    Лораэль пропал на следующий день после завершения съемок очередного киношедевра – не в шедеврах он не снимался. Его присутствие, если верить журналистам, украшало любую картину и обеспечивало фантастические кассовые сборы, так что сценарии звездный эльф выбирал придирчиво и мог позволить себе отказы. Новая лента, любовная история в историческом антураже, обещала стать хитом. Ее выхода фанаты ожидали с нетерпением, а продюсеры подогревали аудиторию слухами о романе между исполнителями главных ролей. Сами актеры комментариев, как водится, толком не давали, связь вроде бы и отрицали, но как-то так, что никто им не верил. Да и папарацци то и дело заставали парочку то на пляже, то в парке, то в сетевой харчевне, где, честно говоря, звездам такого уровня делать нечего. И огромные темные очки скорее привлекали внимание посетителей, нежели избавляли от оного.

    Я представила, как в полутемной забегаловке появляется некий субъект с длинными платиновыми волосами, эльфийскими ушами и в солнцезащитных очках, скрывающих половину физиомордии, и хмыкнула. Конечно же, половина жующих тут же дружно уставится на этакое недоразумение.

    Так вот, съемки закончились. Планировалась грандиозная вечеринка в честь знаменательного события. И на вечеринку эту Лораэль не явился. Хватились его не сразу, конечно же, а примерно к обеду следующего дня, когда съемочная команда, опухшая и сонная, начала сползаться в ресторан отеля. Вот тогда-то и выяснилось, что никто звезду со вчерашнего дня не видел.

    – Я думала, что он отмечает с режиссером, – вздыхала Клара, та самая исполнительница главной женской роли, облизывала томно губы и все ниже приспускала вырез декольте. – Или с осветителями. Или с той новенькой костюмершей, как там ее?

    Но с новенькой костюмершей отмечал завершение проекта как раз режиссер, о чьем романе с Кларой тоже ходили слухи, но какие-то вялые. Отмечали они вдвоем и на пустынном пляже, осенью, да, так что в компании никак не нуждались. Вернее, режиссер, может, и пригласил бы еще одну смазливую девицу или даже парочку девиц, но уж точно не Лораэля. Но костюмерша, девушка застенчивая, даже подругу с собой прихватить не согласилась. И от интервью отказалась, так что ее мнения широкая публика так и не узнала.

    Осветители плохо помнили, каким именно составом они ввалились в ближайший паб, и того хуже – каким именно из оного паба вывалились. Долго спорили, перебивали друг друга, но все же пришли к согласию: нет, Лораэля среди них не было.

    – Не нашего полета птица, – кратко резюмировал один из них.

    И то верно: в паб бы Лораэль не пошел. Это вам не сетевая забегаловка, куда можно заглянуть среди бела дня и поднять себе рейтинг до небес, особенно если в засаде сидят прикормленные репортеры. Ночью, да еще среди шумной толпы, в пабе хоть темные очки надевай, хоть юбку из соломы на манер дикарей – никто и ухом не поведет.

    Не видели главзвездуна и сценаристы, и помощники режиссера, и гримеры, и… Да никто не видел! А горничная на допросе показала, что постель в номере осталась нетронутой. Две ночи подряд, кстати. И, следовательно, в отеле Лораэль уже в день окончания съемок не ночевал. Или ночевал у кого-то в, хм, гостях, скажем так. Но у кого? Никто не признавался.

    Поиски ни к чему не привели. Автомобиль Лораэля, шикарный алый кабриолет, так и стоял на парковке отеля. Ушел пешком? Но куда? И зачем?

    Полиция опросила всех, кого только могла: сотрудников отеля, кинодеятелей, туристов, работников вокзала. Даже водителей автобусов разыскала и в службы такси обратилась. Ни-че-го. Ни малейшей зацепки. Исчезновение Лораэля обещало стать загадкой столетия.

    Я аккуратно сложила газеты и потерла переносицу, вновь вздрогнув при виде своего нового маникюра. Нет, это никуда не годится! Нужно найти какой-нибудь салон и убрать сию нечеловеческую красотищу, пока я не поранилась случайно собственными же ногтями.

    Уголек прикончил паштет и теперь с интересом приценивался к моему завтраку.

    – Сливочек нальешь?

    – А тебя понос не прошибет? Жирный паштет сливками запивать.

    – Не-а. Мы, фамильяры, стойкие.

    – Ладно.

    Я налила в вылизанную до блеска мисочку немного сливок. Подумала и намазала маслом еще одну булочку, сверху положила кусочек сыра. Выпью еще кофе с бутербродом и приступлю к новым расспросам.

    – А что, всех сейчас действительно волнует только этот Лораэль? – спросила, дожевав.

    Кот ненадолго оторвался от облизывая усов.

    – А ты как думаешь? Да зайди на любой новостной портал и сама проверь.

    Несколько мгновений я тупо смотрела на аналог смартфона. Надо же, и новостные порталы здесь имеются!

    – Но зачем тогда газеты? Да еще в таком количестве?

    – Престижно, – пояснил кот таким голосом, каким обычно разговаривают с детьми. – Круто, понимаешь? Можешь себе позволить, значит.

    Ага, и деревьев у них тут излишек, видимо. Раз могут себе позволить столько макулатуры печатать.

    – Поисковиком-то пользоваться умеешь?

    – Не вчера родилась, – буркнула я.

    И осеклась. Это в своем мире мне ничего не стоило выяснить что угодно, лишь бы это что угодно в сети имелось. А вот каким образом дела обстоят здесь? Ничего похожего на знакомые иконки на экране не наблюдалось.

    – Эх, ты, бестолочь! – посетовал Уголек. – Ладно, сейчас объясню. Цени мою бескорыстную помощь!

    Освоить местный аналог интернета удалось без особых трудностей. Но искать новые статьи о Лораэле я передумала. Решила для начала изучить смартфон Мари, вдруг получится узнать что-то новое о прежней хозяйке моего тела?

    Вскоре я пришла к не слишком утешительным выводам. Во-первых, Мари, скорее всего, не имела близкой родни и друзей, во всяком случае, в ее телефонной книге найти номера, подписанные «мама», «папа», «дядя Коля» или еще как-то так, что можно заподозрить близкого человека, мне не удалось. А во-вторых, она, похоже, была той еще противной язвой. Потому как помимо «Чешуйчатого» я нашла еще такие контакты, как «Ушастый», «Ушастый2», «Безрогий», «Тот еще козлина» и прочие милейшие определения. И ни одного имени. Я позавидовала даже. Потому что у меня как было? Четко и понятно, кто есть кто. «Валя парикмахер», например. Или «Тамара Васильевна». «Марина ногти» и «любимый» – переименовать в «козла» Вадика я не успела, а Надькин номер вообще удалила. Нонну Арнольдовну и ее племянничка тоже записала просто по именам. Так легко найти кого угодно и не запутаться, а вот Мари ухитрялась ориентироваться в сплошных кличках. Вот это память!

    Галерея, увы, оказалась пуста. Как и почта. И вообще телефон производил такое впечатление, будто им пользовались только для звонков. Ни тебе игрушек, ни соцсетей, ни банковских приложений. Или такое здесь еще не придумали? Хотя вон служба вызова такси имеется. И баллов накоплено немало. И доставка. И еще что-то, мне неизвестное.

    Нет, все-таки настоящая Мари была личностью оригинальной.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

К обеденному времени моя бедная голова раскалывалась от обилия новых сведений, причем отсортировать важное от пустякового я пока что не могла. Успела просмотреть местный трудовой кодекс, тот раздел, что регламентировал деятельность ведьм. Прочитала новости политики, несколько раз повторила про себя название страны – Альрания. Попыталась запомнить имена ключевых чиновников, но вскоре плюнула на это неблагодарное дело. Вот премьера выучила и председателя парламента – и будет с меня. В конце концов, в прошлой жизни о политической обстановке знала немногим больше. Порадовалась заодно, что не вляпалась в какую-нибудь монархию, пусть даже декоративную, в смысле конституционную. А то вот так совершишь по незнанию какое действие, короля оскорбляющее, к примеру, банкноту с его изображением не так согнешь, и получишь вполне себе реальный срок.

    Кстати, о деньгах. Не помешало бы выяснить, где Мари таковые хранила – и наличные, и карточки, если карточки здесь водятся, конечно. Беглый запрос показал, что водятся, но не привычные кусочки пластика, а разноцветные кристаллы. И носить их можно хоть в кольце, хоть в браслете. Парочка колец украшала мои пальцы, и я сняла их, повертела. Спросила у кота:

    – Этим расплачиваются, да?

    – Этим, этим, – подтвердил он. – Кстати, раз уж ты сама заговорила, то пришла пора деньги тратить. На обед.

    – И где мы обедаем?

    – Как это где? Там же, где и все приличные люди. В ресторане.

    Ну, насчет всех приличных людей я могла бы поспорить. Во всяком случае, многие из известных мне брали с собой на работу судочки, а полноценный обед не в ресторане даже – в кафе неподалеку – могла себе позволить только наш бухгалтер Елена Валерьевна. Ну, и хозяйка кондитерской, Лариса Павловна, конечно же. Но Ларису Павловну я видела редко: у нее имелось несколько заведений на разный кошелек, так что наезжала она в «Ванилин» временами. Для простых сотрудниц поставили в крохотной кухоньке микроволновку, небольшой холодильник, электрочайник и древнюю кофемашину, причем последней Лариса Павловна несказанно гордилась и искренне полагала, что она нас облагодетельствовала. Кофемашина плевалась паром и портила зерна, но в перерыв к ней все равно выстраивалась небольшая очередь.

    Я еще раз крутанула колечко на пальце. Ярко-синий кристалл блеснул на свету, побежали по потолку и стенам солнечные зайчики.

    – А денег у нас хватит, ежедневно в ресторанах обедать?

    – Хватит, – заверил Уголек. – Во всяком случае, на ближайшее время. А дальше ты что-нибудь придумаешь.

    От эдакой наглости я задохнулась даже. И не сразу нашлась с ответом.

    – Почему я?

    – А кто? Ты теперь ведьма, тебе и отвечать за комфорт фамильяра.

    – А ты?

    – А у меня лапки. Вот.

    – Знаешь, что? – прошипела я не хуже какой змеи. – Есть у меня план. Простой. Экономия называется. Переезжаем из отеля в скромную комнату, готовим сами из недорогих продуктов. А тебя могу соседям сдавать посуточно.

    – Зачем? – полузадушено мяукнул Уголек.

    – Мышей ловить. Крыс. Лягушек еще или ужей там.

    – Не хочу лягушек!

    – А придется! – мстительно сообщила я. – Лапками, лапками! Ну, и зубами.

    – Не нравится мне этот твой план.

    Я только руками развела.

    – А другого у меня нет. Не нравится – свой придумай. Такой, чтобы мы и с голоду не умерли, и в следственном изоляторе не оказались. Кстати, а для фамильяров в этом чудном новом мире какие-то исправительные заведения имеются?

    – Нет таких, – буркнул Уголек. – Но без своей ведьмы фамильяру несладко придется, это да.

    – Погибнет? – забеспокоилась я.

    Пусть котяра и вредный, и наглый без меры, но все равно ведь мягкий и пушистый. И лапки у него.

    – Нет, не погибнет, – неохотно ответил кот. – Но со временем станет обычным животным без каких-либо особых способностей. Так что мне тебя беречь нужно, вот. И заботиться.

    – Не замечала за тобой проявлений заботы, – усомнилась я.

    – Это все потому, что ты невнимательная. Я вот тебе который раз напоминаю: пора обедать. Нарушение режима питания язвой грозит, между прочим.

    – Не грозит, – непонятно почему ввязалась я в дурацкий спор. – Ученые давно установили…

    – А я тебе, как ученый кот, говорю, – перебил Уголек, – что пропускать обед нельзя. Так что собирайся бегом! И цени мою заботу.

    – Это кто тут о ком еще заботится, – проворчала я.

    Но все равно встала и пошагала в гардеробную, переодеваться к обеду. Не идти же в ресторан в уютном мягком халате, в самом-то деле!

***

Кормили в ресторане при отеле разнообразно, каждый раздел меню несколько страниц занимал. Да и само меню в кожаной темно-бордовой папочке с золотым тиснением, виньетками и фотографиями блюд украшенное, впечатление производило солидное. И скатерти белые от крахмала похрустывали, как и салфетки вышитые. И кольца для оных салфеток блестели так, что солнечные зайчики по столу разбегались. И букетики крохотные в вазочках премило так смотрелись.

    А вот что до вкусовых качеств… м-да. Нет, так-то оно все вполне съедобно было, а что порции маленькие – так узоры из соуса и листики зелени по краям тарелок почти всю площадь занимали, вот на оставшееся свободное место поди уложи еще и мясо, и гарнир. И десерт тоже большей частью из украшательств состоял. Но оно все ничего так на вкус, и я бы похвалила даже, не имей в анамнезе кулинарный техникум. А тут сразу поняла, что в соус сливок не доложили, и вместо белых грибов шампиньоны подсунули, и сыр какой подешевле натерли в надежде, что никто в готовом блюде и не поймет. И мята, что на шарике мороженного красовалась, подвяла уже слегка, а само мороженное – никак не пломбир, молочное. Тут же вспомнился клок пыли под кроватью, и настроение возникло такое вот… этакое, прежде мне никак не свойственное. Поскандалить захотелось, проще говоря. Но скандал неизбежно привлечет внимание, а я пока что не знала, могу ли такое себе позволить, или же следует держаться тихо и незаметно. Так что я ограничилась тем, что и в ресторане чаевые решила не оставлять. Попросила принести воды, чтобы перебить вкус модного, как заверил Уголек, напитка: как по мне, так большую мерзость и представить невозможно, однако же Мари заказывала сию дрянь постоянно, а выпадать из образа я не рискнула. И только сделала глоток из запотевшего стакана, как услышала вкрадчивое:

    – Добрый день, госпожа ведьма.

    – И вам доброго, господин гном, – лениво ответил Уголек, не успела я не то, что отреагировать, а даже голову повернуть.

    – Господин фамильяр, нижайше прошу простить мое упущение. Разумеется, мое приветствие относилось и к вам.

    Гном стоял на почтительном расстоянии от столика и выглядел… ну, как гном и выглядел. Во всяком случае, примерно так я их себе и представляла. Невысокий, коренастый, широкоплечий. Длинная борода с проседью. Лукавые карие глаза. Вот только одет не так, как в кинофильмах моего мира, а в строгий деловой костюм и белую рубашку с запонками. И даже галстук в тонкую серо-синюю полоску имеется. И кокетливая этакая розочка из рубинов на лацкане. То есть, это я подумала, что из рубинов, потому как какой уважающий себя гном к костюму стразики прицепит?

    – Если позволите, госпожа ведьма, – начал гном учтиво.

    – Мари, – перебила его я.

    Все-таки слушать, как тебя в лицо называют ведьмой, пусть даже со всем уважением, удовольствие ниже среднего.

    – Польщен, – откликнулся гном. – Тогда и я, если позволите, представлюсь. Мастер Горин.

    Уголек же называться не пожелал. Сидел, сверкал зелеными глазищами. Мне же стало любопытно, что за дело привело мастера Горина к нашему столику. Сомневаюсь, что он просто подошел поздороваться.

    – Сегодня прекрасная погода, не так ли? – поинтересовался мастер светским тоном.

    Я покосилась в сторону окна, за которым уныло накрапывал монотонный мелкий дождь. Мокрая серая брусчатка, мокрый серый город. Промозглость и холод.

    – Погода, да… погода такая… осенняя.

    А что, логично, осень ведь. И в моем старом мире, и в новом. Правила хорошего тона предписывали пригласить собеседника к столу – но это там, откуда я явилась. А здесь? Уголек, зараза хвостатая, не помогал, молча облизывал усы.

    – Если позволите, уважаемая Мари, мне бы переговорить с вами, – немного помявшись, перешел к сути мастер Горин. – О крайне деликатном деле.

    И тут встрял-таки Уголек.

    – Через меня.

    – Простите, уважаемый?

    – Я, говорю, всеми делами хозяйки занимаюсь. Секретарем подрабатываю. На полставки. Так понятнее?

    – Простите, уважаемый фамильяр, – сконфузился мастер Горин. – Значит, на прием к госпоже Мари у вас записываться?

    – Да. И денежные вопросы со мной обсуждать. Вторая половина ставки у меня бухгалтерская. А фамильяр – это так, хобби. Неоплачиваемое. И за обедом я деловые вопросы не решаю. Свяжитесь с четыреста двадцать пятым номером… ну, скажем, через полчаса, я посмотрю, куда вас можно в наше расписание впихнуть.

    – А расценки… – робко заикнулся ошеломленный такой деловитостью гном.

    – И расценки озвучу. А сейчас… Официант! Мне еще порцию утиного паштета, будьте любезны!

    – Прошу простить, – забормотал гном, кланяясь и пятясь. – Ни в коей мере не желал помешать вашей трапезе. Только пожелать аппетита… приятного…

    – Пожелали уже, – фыркнул наглый котяра. – Спасибо.

    – Так я позвоню?

    – Звоните, звоните.

    Когда же гном вернулся за свой столик, где обедал в одиночестве, а перед Угольком оказалась фарфоровая мисочка с паштетом, мой фамильяр наконец-то соизволил обратиться ко мне:

    – Ну, поняла? Вот так с ними и надо.

    – С гномами?

    – С заказчиками, бестолочь! Чтобы сразу осознавали твою важность и свою никчемность.

    – А если передумают обращаться? И вообще, чего он хотел, этот Горин?

    – Ведьму нанять, – озвучил очевидное Уголек.

    – Но зачем?

    – А мне откуда знать? Сам нам после обеда расскажет, а я подумаю, сколько с него содрать. Пока же справки наведу, что он из себя представляет.

    – А если не справлюсь? – испугалась я. – С заданием? Тогда что?

    Уголек презрительно прищурился.

    – А ты постарайся справиться. Питаться-то нам за что-то надо. И за жилье платить. И вообще… Так что ты постарайся, а я, уж так и быть, переговоры с клиентами на себя возьму. Тебе самая легкая часть работы останется. Цени мою доброту и полезность.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Мастер Горин оказался пунктуальным: отельный телефон затрещал ровно через полчаса после нашего разговора в ресторане. Я как раз пыталась разобраться с местными деньгами и изучала чек за обед. Догадывалась, конечно, что триста пятьдесят кредитов – это приличная сумма, но перевести ее в привычную валюту не могла. Да и неважно, каков курс кредита к земным деньгам, главное, сколько я смогу заработать здесь и позволительны ли мне такие траты. Потому и к беседе Уголька с гномом прислушивалась с интересом: хоть узнаю, какие расценки у местных ведьм. Трубку, кстати, пришлось снимать мне, поскольку у кота, как он не преминул напомнить, лапки. А вот отвечать настрого запретил.

    – Сам поговорю, – прошипел. – Дурак я, надо было больше времени в запас брать. Ничего о Горине этом не выяснили.

    Как по мне, так «ничего» – не совсем справедливое определение. В поисковике гном Горин отыскался, на портрете опознавался без труда. Биография, правда, была скудна: родился, женился, имеет трех сыновей и двух дочерей. Глава Подгорной общины, что бы это ни значило. Уголек сказал, что значит это, как минимум, то, что денежки у Горина водятся.

    Функции громкой связи у стационарного отельного аппарата, увы, не имелось, так что слышала я только реплики Уголька. После приветствий, традиционных, как я поняла, реплик о погоде и взаимных расшаркиваний, собеседники перешли к делу.

    – Консультация – три тысячи кредитов, – деловито сообщал Уголек. – А дальнейшие расценки после уточнения вашей проблемы.

    – …

    – Нет, это моя консультация. Телефонная. Ладно, так и быть, сделаю вам скидку. Две тысячи. Разумеется, если вы заключите договор на оказание услуг, то консультацию можно не оплачивать.

    – …

    – Пять тысяч. Нет, никаких скидок. Госпожа Мари ценит свое время и свои умения.

    – …

    – Разумеется, мастер Горин. Завтра к десяти вас устроит?

    – …

    – Тогда мы подготовим стандартный договор. До встречи.

    Уголек поднял морду от трубки и торжествующе посмотрел на меня.

    – Вот! Если завтра ты ему откажешь, то мы все равно заработали семь тысяч благодаря моим умениям вести переговоры.

    Но я была настроена далеко не столь оптимистично.

    – Или срок за мошенничество. Думаешь, никто не заметит, что мы требуем деньги за пустословие? Горин согласился лишь потому, что уверен: мы возьмемся за работу.

    – А если мы не возьмемся…

    – То он нам не заплатит, вот увидишь. Или заплатит, но в несколько раз меньше, чем ты запросил. Не похож он на человека, тьфу ты, на гнома, спускающего деньги в сточную трубу. Кстати, о сточных трубах. Тебя выгуливать не надо?

    Уголек запрыгнул на подоконник. Противная мелкая морось перешла в настоящий ливень, и теперь косой дождь барабанил по стеклу. За потоками воды почти невозможно было рассмотреть, что творится на улице, но шум ветра за окном подсказывал, что приятной прогулки ожидать не стоило.

    – Гулять я люблю, – сообщил котяра. – Но не в такую милую погоду. А почему ты спросила?

    Я смутилась. Как-то не принято в обществе обсуждать такие темы. Нет, будь Уголек котом обыкновенным, мяукающим, то без проблем. Лотки там, наполнители, ароматизированные или нет, стружки, песочек, силиконовый гель. Это понятно. Но как обсуждать кошачий туалет с самим котом? Все, что мне известно по данному вопросу, так это то, что кота ругают или даже мордочкой ткнуть в безобразие могут. Или отпугивателем побрызгать. Но это уже когда обнаружатся, так сказать, последствия. И очень сомневаюсь, что Уголек позволит мне куда-то там ткнуть его мордой.

    – Ну, твои кошачьи дела… то есть… там, когда надо…

    – А когда надо, – важно изрек котяра, – то я унитазом воспользуюсь. Не знаю, откуда тебя принесло, но у нас здесь цивилизация. Не заметила?

    – Не знала, что ваша цивилизация дошла до того, что коты унитазами пользуются, – огрызнулась я. – И биде, наверное.

    На подколку Уголек не ответил. Перепрыгнул с подоконника на диван, скрутился клубком, зевнул во всю пасть.

    – Спать буду. А ты не мешай. Веди себя тихо.

    Увы, поспать Угольку не удалось. Как и мне – возмутиться. Стоило только открыть рот, чтобы высказать все свои мысли по поводу нахального поведения некоторых хвостатых, как в дверь постучали. Настойчиво так, требовательно.

    – И кого это к нам принесло? – шепотом спросила я.

    Дракон должен заявиться вечером, гном так и вовсе завтра.

    – Открой и посмотри, – распорядился кот.

    – Я?

    – Ну, не я же. У меня…

    – Лапки, помню.

    И я пошла открывать. И замерла, остолбенев. Надеялась только, что челюсть моя не отвисла самым позорным образом, а глаза не остекленели. Потому что в коридоре стоял самый красивый экземпляр мужского пола, который мне только довелось видеть в своей жизни. Даже в двух жизнях, если на то пошло! Да исчезнувший невесть куда Лораэль в подметки не годился моему гостю! Как и все кинозвезды старого мира, разом взятые.

    Притом красота его не была приторной или слащавой, напротив, в голове рождались такие определения, как «дикий», «неистовый», «мужественный» и «брутальный». Темные волосы почти до плеч, лицо с резкими чертами, словно высеченное из мрамора. Прямой нос, твердый подбородок, четко очерченные губы. Резкие высокие скулы. Карие глаза с золотистыми искорками под черными густыми бровями.

    – Еще не вечер, – изрек этот Мистер Совершенство.

    – Д-да, – согласилась я.

    Я бы согласилась со всем, что бы он сказал, тем более с вещью столь очевидной. Действительно, до вечера еще далеко.

    – Но мне удалось освободиться пораньше, и вот я здесь.

    Сладкий розовый кисель, в который превратился мой мозг при виде красавца, вспомнил о своих прямых функциях. Если еще не вечер, а красавчик уже заявился, и говорит, что преждевременно, значит, он – Аррен! Дракон! Чешуйчатый, то есть.

    Построив столь нехитрую логическую цепочку, я испытала прилив раздражения. Ну, Мари! Обозвать столь великолепного мужчину Чешуйчатым – это… это… это у меня слов нет, что такое!

    – Можно пройти?

    – А… да, разумеется.

    Дурман понемногу рассеивался, и ко мне возвращалась способность соображать здраво.

    – Вам ведь уже известно, что Лорик сбежал?

    Лорик? Это еще кто такой?

    Дракон прошел в гостиную и без приглашения плюхнулся на диван. Я обвела комнату взглядом, но фамильяра не обнаружила: Уголек где-то спрятался. Помощник, называется! Вот куда подевался, когда он так нужен? Решил, что я и сама справлюсь?

    – Итак, Лорик сбежал, – повторила я, чтобы сказать хоть что-нибудь.

    Авось гость подхватит тему и выдаст еще какую информацию. А то и не разобраться так сходу, какая от меня реакция ожидается. Обрадоваться я должна? Расстроиться? Восхититься хитроумным Лориком? От кого он, в конце концов, сбежал? От условно своих или от врагов?

    – Вот именно, – подтвердил дракон. – Гад ушастый.

    В моем измученном валом новой информации мозгу забрезжил слабый луч понимания. Ушастый – это, надо полагать, эльф. Не заяц же! А Лорик – это… это… это…

    – Лораэль! – выпалила я. – Пропавший звездун!

    Моя бурная реакция дракона не удивила. Не то Мари была особой темпераментной, не то сам Аррен непрошибаемым. Хотя нет, второе вряд ли, вон как глазами сверкает. Интересно, насколько хорошо он знал Мари, и не выдам ли я себя?

    – Отличное определение. Звездун и есть. Назвиздел и смылся.

    Вообще-то, я имела в виду исключительно статус звезды кинематографа, а в выражениях не постеснялась из-за радости, что хоть что-то начала понимать. Однако же Аррен меня удивил. Если манеры мастера Горина в целом соответствовали моим ожиданиям от гномов, то словечко «назвиздел» в устах самого настоящего дракона произвело впечатление. Как-то я полагала, что огнедышащие аристократы должны использовать более изысканные обороты речи. Хотя почему аристократы? Потому что так написано в моих любимых романах? Так там и фамильяры добрые и понимающие, всегда готовые на помощь растерянным попаданкам прийти, а не то недоразумение, что мне досталось.

    И все же, куда подевался Уголек? Мне сейчас так нужна помощь! Ведь по словам Аррена получается, что связывали их с пропавшим Лораэлем какие-то делишки, и похоже очень, что делишки темные. И Мари во все это как-то оказалась втянута, и тоже смылась, а мне теперь расхлебывать.

    – Полагаете, он сам сбежал? – осторожно спросила я. – Его не похитили?

    И затаила дыхание. Нигде не допустила ошибку? А то вдруг окажется, что дракона и ведьму связывали отношения, нет, не любовные, потому как поведение Аррена на мысли подобные не наводило, а дружеские, к примеру? И они давно на «ты» уже перешли? Тогда… тогда… тогда я прикинусь, что у меня амнезия, вот! Лораэля помню, и Аррена тоже, а как мы познакомились и успели подружиться или нет – начисто забыла. Выборочная такая потеря памяти, ага. Хотя… вроде как он сам на «вы» ко мне обратился, первый, так что все в порядке.

    – Да кому он нужен, – отмахнулся дракон, и я тихо выдохнула: не заподозрил обмана, значит. – Похищать его!

    – Так кинозвезда же! – возразила я. – Знаменитость. Фанаты там, поклонники.

    – Самый большой фанат Лорика – сам Лорик, – отрезал Аррен. – Мне прекрасно известно, сколько его агент платил журналистам за статьи.

    Агент? Ну да, актерам полагается обзаводиться собственными агентами. А порой и секретарями даже, кажется, ну, это если прямо совсем звезда звездная. Чтобы на письма отвечали, с фан-клубом общались, об интервью договаривались и занимались прочими делами. Увы, слишком далека я была от мира небожителей, чтобы хорошо представлять график их работы и требования к персоналу. Хотя агент, кажется, это не персонал, он порой поважнее подопечного будет. Или нет? Совсем запуталась. Главное другое – ни о каком агенте ни в одной статье не упоминалось.

    – А… а его допросили?

    – Ее, – поправил Аррен. – У Лорика агент – его троюродная тетушка по линии третьей жены прадедушки.

    Я растерянно моргнула.

    – Что?

    – У эльфов запутанная родословная, – снисходительно пояснил Уголек, возникая невесть откуда и запрыгивая на диван. – Добрый день, господин дракон.

    Тот невежливо проигнорировал приветствие. Да и в целом не удостоил кота ответа. Вместо того уставился мне в лицо и спросил:

    – У вас новый фамильяр? А куда подевался старый?

    Мне показалось, что пол покачнулся под моими ногами, а кресло зашаталось под… кхм… под местом пониже спины. К чему – к чему, а к такому вопросу я точно не была готова. И что отвечать – не знала.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Пока я растерянно хлопала ресницами и судорожно соображала, что бы этакое сказать дракону, чтобы отбить у него охоту задавать ненужные вопросы, Уголек уютно устроился на диванной подушке. Уселся поудобнее, зевнул широко и ленивым тоном выдал:

    – Отношения ведьмы с фамильяром никого не касаются. Дело личное, интимное, можно сказать. Но не в том смысле, что вы подумали, господин дракон.

    – Ни о чем я не подумал! – огрызнулся Аррен.

    Но скулы его подозрительно так порозовели.

    – Разве? А мне показалось… впрочем, неважно. Могу сообщить, что в прекрасного парня я вовсе не превращаюсь. Да и не в прекрасного тоже. И вообще ни в кого не оборачиваюсь. Кот – моя единственная физическая, если хотите знать, форма.

    – Даже не стану уточнять, кастрированный ли, – буркнул Аррен.

    Уголек вытянул лапу, выпустил длинные острые когти – куда длиннее и острее, нежели у кого-либо из прежде виденных мною котов. Полюбовался и мурлыкнул:

    – И пр-р-равильно, что не с-с-станете.

    Я нервно сглотнула пересохшим горлом. Вот только битвы кота-переростка с драконом мне не хватало! Ведь у Аррена ипостаси, если я правильно понимаю, две. И в случае, если он обернется… ой, лучше не надо! Не то, что от номера, от всего отеля мало что останется, не говоря уж о не слишком крупной ведьме. А вот ее нахальный фамильяр, вполне возможно, ускользнуть успеет.

    Но следовало признать, что цели своей Уголек добился: Аррен совсем позабыл о том, что у Мари прежде имелся иной питомец-хранитель. А вот я сделала мысленную зарубку: расспросить вредного котяру, как только посетитель уйдет.

    – Значит, ушастый смылся? – уточнил кот, втянув когти и свернувшись клубком с видом «я тихий и мирный, теплый и пушистый, в целом безобидный».

    – Смылся, – в который раз подтвердил дракон. – Без предупреждения.

    – Странно было бы, если бы предупредил. А от моей хозяйки вы чего хотите?

    – Да чтобы помогла мне найти ушастого! А уши я ему и сам укорочу!

    Мне стало страшно. И тоскливо. И домой захотелось. К сварливой Нонне Арнольдовне и ее дураку-племяннику, в комнатушку тесную, в цех, к мрачным теткам, годящимся по возрасту мне в матери, а то и в бабушки. Пусть и зарплата невелика, но временно же, пока опыта не поднаберусь! А там можно и в кафе пристроиться, тортики выпекать, и на вольные хлеба уйти. И не комнату, а квартиру снять, а после и на первый взнос скопить. А Вадик… да и ну его, Вадика! Уже и вспоминать не больно. Я еще молода, встречу другого мужчину, настоящего.

    Если раньше попадание и другой мир представлялись мне приключением, довольно привлекательным, то теперь наступило полнейшее разочарование. Перспективы неясные, фамильяр противный, вместо прекрасных принцев плохо воспитанный дракон, похоже, с уголовным будущим. Нет, так-то он красавчик, конечно, но что мне с его внешности? Тем более, что романического интереса я у него не вызываю.

    – Вам в детективное агентство обратиться бы, уважаемый, – изрек меж тем Уголек. – Из тех, что по поискам пропавших специализируются. Ну, или к медиуму.

    – А к медиуму зачем? – не понял дракон.

    – На случай, если Лораэль исчез не совсем добровольно, – любезно пояснил кот. – И исчез того… окончательно.

    – Да жив он, – отмахнулся Аррен. – Живее всех живых.

    Я подавилась воздухом и закашлялась. Как-то такая формулировка не вязалась в моем сознании с добрым здравием.

    – И все же я не совсем понимаю, чем мы, – упор на слово «мы», – могли бы вам помочь. Ведьмы – они, знаете ли, не полиция.

    – И тетка его куда-то запропастилась, – не слушая, продолжал Аррен. – Думаете, совпадение?

    Тетка? Та, которая агент? Нет, на совпадение не похоже.

    – Телефоны отключили, гады остроухие. И смотались. Билеты я уже заказал.

    Переход был таким неожиданным, что я снова поперхнулась.

    – К-куда билеты?

    – Так в Дорнвилль же! На послезавтра, ближайший поезд. Кстати!

    Дракон вытащил из кармана коробочку-смартфон, ткнул в экран. Я же припомнила, что Дорнвилль – место съемок, тот самый городок, откуда исчез Лораэль.

    – Билетами, стало быть, вы озаботились, – вновь подал голос Уголек. – А жилье приличное подыскали?

    Но я еще никуда не согласилась ехать! И не собиралась соглашаться! И… и жаль, что нас с котярой разделял столик, иначе я непременно дернула бы его за хвост. Слишком много на себя кое-кто берет потому как!

    – Заказал, – буркнул дракон. – Вот только с животными туда нельзя.

    – А нам какое дело?

    Вместо ответа Аррен выразительно хмыкнул и окинул Уголька насмешливым взглядом.

    – Фамильяры – не животные! – возмутился тот.

    – Расскажешь это управляющему.

    – А с драконами, значит, можно? Или у нас рептилии за животных не считаются?

    – А драконы шторы не дерут, мебель не грызут и на ковер не гадят!

    – Простите, – не выдержала я, – это вы сейчас с котом спорите, от кого вред и убыток больший?

    – С фамильяром! – выпалил Уголек.

    А вот Аррен расхохотался. Потер лоб ладонью и признал:

    – Уели. Вы правы, до споров с котом мне прежде как-то опускаться не приходилось.

    – Это кому еще пришлось опуститься!

    Но я больше не собиралась выслушивать бессмысленную перепалку. Пусть тоска моя и уныние покидать меня не собирались, но, раз уж возвращение домой пока что не грозит, то имеет смысл взять управление новой жизнью в собственные руки. А не довериться подозрительному коту. Его, если что, я до сегодняшнего утра и в глаза не видела, так с чего решила, что ему верить можно?

    – Итак, вы заказали билеты.

    – Да. Можно, конечно, добраться и автомобилем, но дорога долгая, утомительная. С нюансами кое-какими.

    – А меня укачивает, – тут же встрял Уголек.

    Дракон пропустил его слова мимо ушей. И я тоже не стала реагировать. А вот упомянутые нюансы заинтересовали, но о них и потом можно выспросить.

    – И о номере в отеле позаботились.

    – Разумеется.

    – Но что мы там будем делать, в этом Дорнвилле? Полиция все обыскала и не нашла никаких следов.

    – Полиция, – веско сказал Аррен, – не знала, что искать. А я знаю. Закажу вам такси на восемь утра послезавтра. Поезд отходит в девять от центрального вокзала. Встретимся там. А сейчас у меня нет времени на пустую болтовню. Дела.

    – Но…

    – До встречи, Мари.

    – А вопрос с отелем надо бы уладить, – бросил в спину уходящему дракону Уголек.

    Я же только растерянно моргала. Вот, оказывается, как выглядят и ведут себя те самые властные герои любовных романов: пришел, увидел, приказал. Не-ет, не нравится мне такое поведение. А как же моим ценным мнением поинтересоваться? Согласия спросить? Поуговаривать? Звезду с неба пообещать и бриллиант на палец? А этот гад, точно Чешуйчатый, правильное определение, только ценные указания раздавать способен. И это мой романтический герой? Нет, спасибо, на такое я не подписывалась!

    – Ну и нахал! – возмутилась я запоздало, когда мы с Угольком уже остались наедине. – Хам невоспитанный!

    Котяра хмыкнул.

    – А ты когда-нибудь видела воспитанного дракона, скажи на милость? Вежливого и учтивого?

    – Да я никаких не видела, не доводилось как-то встречать. Разве что варанов в зоопарке, но те молчали, а если что и думали – так посетители не в курсе. При себе мысли держали, не озвучивали.

    – Это хорошо, что не в курсе, – мурлыкнул Уголек. – Потому как ничего приятного в их мыслях не имелось, можешь мне поверить. От ящеров вообще хороших манер ждать не стоит. Но с ними хотя бы понятно, не то, что с эльфами или гномами. Те обвесят тебя паутиной красивых слов, а что при этом на самом деле думают – поди догадайся.

    Я вспомнила, что как раз с гномом на утро встреча назначена, и загрустила. Может, ну его все? Собрать вещички, выписаться из отеля и переехать куда подальше, где ни Аррен, ни мастер Горин не найдут? Вот только проблема незнания мира все равно оставалась. И своего в этом мире места. И где жить, как жить, на что жить? Кстати…

    – Значит, у Мари был другой фамильяр?

    Хорошо, что я подготовилась к подвоху и внимательно следила за Угольком, но и то едва успела ухватить удирающего котяру за хвост.

    – Отпус-с-сти, – зашипел фамильяр.

    – Чтобы ты опять спрятался? И не подумаю. Давай, выкладывай все начистоту. Ты кто такой?

    – Уголек я. Представился уже. Или на память жалуешься?

    – Если я на что и жалуюсь, так на одного не в меру увертливого котофея. И сейчас жаловаться будет он. На физическое воздействие. Куда подевался настоящий фамильяр?

    – Да настоящий я! – взвыл котяра. – Вот, пощупать можешь! Уши, хвост и усы!

    – Вместо документов, – буркнула я.

    И таки прислушалась к совету, пощупала. В смысле, сжала пальцы на хвосте посильнее.

    – Каких еще документов? Не положены котам удостоверения личности!

    – Ага, хвост за них. Ты меня с темы не сбивай. Почему дракон спросил о фамильяре?

    – Ладно, расскажу. Прав он, имелся у Мари еще один. Павлин!

    – Так-таки и павлин? – не поверила я.

    – Феникс, – нехотя признал Уголек. – Она его с собой в твой мир прихватила. Ну, это я так думаю.

    Я представила себе реакцию Нонны Арнольдовны на появление в квартире ведьмы с личным фениксом и хохотнула.

    – Значит, настоящего фамильяра Мари забрала с собой. А ты?

    – А я вроде как запасной. Меня она недавно призвала. И вот тебе оставила.

    – По наследству?

    – Ну, можно сказать и так.

    Я задумалась, но пальцы не разжала. Пусть Уголек посидит рядом, может, еще на какие вопросы ответит. Пока что картина вырисовывалась не слишком радужная. Похоже, что сбежал не только Лорик… тьфу ты, Лораэль со своей тетушкой, но и Мари предпочла скрыться – на время или навсегда. А значит, вляпалась она в какие-то неприятности, к гадалке не ходи. Спасибо еще, что не совсем уж подлой оказалась, о преемнице, обо мне то есть, позаботилась, фамильяром снабдила. Хотя лучше бы инструкцию оставила, вот честное слово! А то я представления не имею, как следует вести себя с реальным пацаном драконом и сладкоречивым гномьим мастером. И нужно ли отправляться в Дорнвилль на поиски пропавшего эльфа или лучше купить билет на первый же самолет куда подальше. И куда это, кстати, куда подальше? Где найдется безопасное место для ведьмы-неумехи с котом-зазнайкой? Жаль, провернуть трюк Мари и сбежать в другой мир мне не под силу. Да и как бы там, в мире этом другом, хуже не стало. Вот сомневаюсь, что Мари так уж сильно обрадовалась, оказавшись на моем месте. Но обратно не вернулась. Не то не захотела, не то не смогла.

    – Не смогла, – подтвердил Уголек. – Проход между мирами – он ведь просто так не открывается. А она еще и феникса за собой протащила. Не знаю, какую он там, у вас, форму принял.

    – А разве он в кого-нибудь не переселился? Ну, вот как я.

    – Чтобы получилось «вот, как ты» надо было бы отыскать в твоем мире хоть какого завалящего фамильярчика, а там этакое диво, как я понял, не водится. А иначе только в животное бессловесное его перемещать. Много радости Мари будет от ручной крысы, хоть и наделенной разумом? Или от разумного быка? А если в крокодила ее феникс вселился бы? Нет, лучше сущность протащить, пусть и бестелесную.

    Ну, если посмотреть с этой точки зрения, то, пожалуй, оно и так.

    – А с тобой она случайно планами не поделилась? Или хотя бы секретами какими?

    Котяра развел передними лапами.

    – Нет, ничего не рассказала. Взвинченная была, все повторяла, что времени мало осталось. Я и замысел ее понял, только когда тебя обнаружил. И что феникс смылся, заметил. Тут-то и стало понятно, что она задумала. Но ничего, ты не бойся. Мы с тобой прорвемся. Слушай только мудрого советчика, меня то есть.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Советчик, честно говоря, мне достался так себе, да и мудрость его внушала некоторые сомнения. Но других все равно не имелось, так что при отсутствии выбора приходилось довольствоваться тем, что есть. Вернее, тем, кто есть.

    В Дорнвилль Уголек настроился ехать.

    – А что? – говорил он мне. – Хороший городок. Курортный. Не заработаем денег, так отдохнем за чужой счет.

    Я напомнила ему о том, что бесплатный сыр водится во вполне определенном месте, и добыча его, как правило, заканчивается плачевно, но слова мои на кота впечатления не произвели. А от язвительного замечания о том, что осень подходит к концу, сезон давно уже завершился, так что посещать курорт смысла никакого, он и вовсе отмахнулся. Лапой.

    – Совсем ты из какого-то дикого мира попала сюда на мою голову, – посетовал он. – Что значит – никакого смысла? Прогулки, воздух целебный, ванны, опять же.

    Я посмотрела на него с сомнением.

    – Хочешь сказать, ты собираешься принимать ванны?

    – Разве что солнечные. В погожие дни. Но вот кухня в Дорнвилле, по слухам, хороша. Молочко свежее, сливочки. Не эти, обработанные термически, как в магазине, а из-под коровки. Рыбка только что выловленная. Устрицы там, мидии и прочие кальмары.

    Надо же, какой гурман!

    – Все равно заняться больше нечем, – соблазнял он меня. – Так давай съездим, развеемся. Может, разузнаем еще чего нового.

    Увы, но к моему глубочайшему разочарованию, о делах Мари Уголек знал катастрофически мало. Вот феникс – тот был настоящим помощником ведьмы, а кота в детали почти что не посвящали. Да и пробыл он рядом с этой парочкой авантюристов недолго, всего-то несколько дней.

    – А почему ты зовешь их авантюристами?

    – А ты сама еще не поняла? Ничего визит дракона не подсказал?

    Подсказал. Что и сам Уголек недалеко от прежней хозяйки ушел. А сейчас втягивал в сомнительные делишки и меня.

    – Смотри, как бы и нам не пришлось бежать, – предупредила я. – Причем учти, что проход в другой мир мне не открыть, я же не ведьма.

    – Как это не ведьма? – возмутился котяра.

    – А вот так! Говорила же, помощник кондитера я. Печь сладости вот умею, крем делать, заварной, масляный, сливочный, творожный, шоколадный – всего не упомнишь. Пирожки, пирожные, суфле, торты – это ко мне. А колдовству в моем мире не обучают, уж не обессудь.

    – Дурында ты, – изрек Уголек. – Ведьмовские силы – они в крови. И фамильяр у тебя есть – я. А не ведьме фамильяр не положен.

    Я задумалась.

    – Это получается, что Мари попала в мой мир и лишилась магии?

    Котище фыркнул.

    – За нее не переживай. Она и без магии всех построит и с песнями маршировать заставит. А вот что мне с тобой, бестолковой, делать – ума не приложу.

***

Мастер Горин отличался пунктуальностью. Ровно в десять в дверь постучали, и гном, поглаживая бороду, воздвигся на пороге.

    – Доброго вам утра, госпожа ведьма Мари, господин фамильяр.

    – Добр-рого, добр-рого, – промурлыкал Уголек. – Проходите, пр-рисаживайтесь. Вот договор, ознакомьтесь.

    Мастер пробежал глазами договор, собственноручно напечатанный мной под диктовку фамильяра, и заметил:

    – Мне бы хотелось внести кое-какие уточнения.

    – Например-р-р?

    – Например, я заплачу оговоренную сумму, если сочту консультацию полезной. В противном случае госпожа ведьма Мари получит пятьсот кредитов, это стандартная расценка. Ну, и вы, разумеется, тоже, господин фамильяр, не останетесь без вознаграждения. Двести кредитов вас устроит?

    Я усмехнулась. Говорила же пушистому нахалу, что гном далеко не так прост.

    – Что? – возмутился Уголек. – Да за двести кредитов я с постели не встану!

    – А я и не прошу вас вставать с постели, уважаемый фамильяр уважаемой ведьмы, – все тем же безупречно вежливым тоном заметил мастер Горин. – Можете оставаться на своей лежанке. Или на диване, это как вам будет угодно.

    Уголек зашипел, и я поспешно вмешалась:

    – Мы согласны.

    – Мы должны р-р-расмор-реть… пос-с-советоваться…

    – Мы согласны, – с нажимом повторила я. – Итак, мастер Горин, в чем состоит ваша проблема?

    Котяра сверкнул в мою сторону зелеными глазищами, но я преспокойно сложила руки на коленях и уставилась на гнома, словно прилежная ученица – на строгую учительницу. Горин вновь огладил бороду и заговорил:

    – Дело в том, госпожа Мари, что у меня, как и положено всякому уважающему себя гному моего возраста, есть семья. Большая семья, все, как полагается. Дети опять же. Сыновья. И дочери тоже конечно, но речь сейчас не о них. Старший мой сын – наследник семейного состояния, разумеется.

    И к чему мне столь интересная информация? Сватать, что ли, будет? Я нервно хихикнула и попыталась неуклюже замаскировать смешок кашлем: только жениха-гнома для полного счастья не хватает!

    Оказалось, что все вовсе даже наоборот. Мастер Горин собирался не женить сына, а расстроить его намечающуюся свадьбу.

    – Он влюбился в совершенно неподходящую девицу, госпожа Мари! Совершенно! И я уверен, что без приворота не обошлось.

    – Так подайте жалобу, – посоветовал Уголек. – Официальную.

    Кустистые брови Горина приподнялись.

    – Жалобу? Но ее ведь станут рассматривать!

    А в чем, собственно, проблема?

    – Конечно, – согласился котище. – Для того их и подают.

    Даже я согласилась с его доводом. Если жалобы рассматривают – так это чудесно, прекрасно, великолепно! Куда хуже, если начинают футболить по кабинетам и требовать принести справку на то, что тебе нужна справка для того, чтобы справку получить. И почему бы мастеру Горину не воспользоваться столь замечательной возможностью, в самом-то деле?

    – А потому, – хмуро ответил гном, – что не с руки мне портить отношения с наследником. Я тут на него переписал кое-что. Кое-какие активы, но к делу это не относится.

    А как по мне, так очень даже относится. И сам клиент подозревает, что именно на «кое-какие» активы и польстилась прелестница, вскружившая голову его сыну.

    – А от нас-то чего вы хотите? Отворотами не занимаюсь, сразу предупреждаю.

    За привороты и отвороты полагается наказание, вплоть до лишения свободы – это я уяснила. Да даже если штрафом отделаюсь – зачем бы мне портить себе репутацию и заводить проблемы с блюстителями порядка? Нет, пусть гном поищет другую дурочку.

    – Не нужен отворот, – мрачно взглянув исподлобья, буркнул он. – Вы только удостоверьтесь, что Борина моего точно приворожили, госпожа Мари. И тогда я с вашим заключением и обращусь, куда надо.

    Прагматичность заказчика я оценила. Прежде чем обвинять невесту сына, он хотел удостовериться в справедливости обвинений. Вот тогда приворот снимут официально, Борин ужаснется коварству возлюбленной и порадуется, что у него такой заботливый отец. А если бы мастер Горин поступил по совету Уголька, а приворота не обнаружили, тогда что? Правильно, семейный скандал и насмерть обидевшийся наследник, невинную возлюбленную которого подло оболгал родитель.

    – Ладно, – мурлыкнул Уголек. – Пр-риводите своего сынулю. Скажем, в р-рестор-ран…

    – Не выйдет, – тяжело бухнул гном.

    И взгляд отвел.

    – Почему не выйдет? Что, уже успели с ним пор-ругаться?

    Мастер Горин в который уже раз огладил бороду. И обращаясь куда-то к своим щегольским туфлям из змеиной кожи, сообщил:

    – Не поругались мы. Просто поехать нам придется туда, где Борин работает. Вы не беспокойтесь, госпожа Мари, я и билеты оплачу, и отель. А Борину пока с места тронуться никак. Они там под подпиской о невыезде, вся их съемочная группа.

    От неожиданности я моргнула, а Уголек издал странный полузадушенный звук, смахивающий на кваканье. Нет, таких совпадений не бывает!

    – А… а где он сейчас? – спросила я осторожно.

    – Да в небольшом таком приморском городке, Дорнвиллем именуемом. Видели новости? Там еще эльф куда-то запропастился, никак отыскать не могут. Пф-ф-ф!

    И столько пренебрежения прозвучало в его фырканье, что я не выдержала:

    – Думаете, с Лораэлем все в порядке?

    – А что с ним случится? Загулял, отмечает до сих пор окончание съемок, совсем о времени позабыл – что эльфам время! А что из-за него честным гномам сиднем сидеть в глуши приходится и от безделья всякими непотребствами заниматься, так то его не волнует.

    – Какими непотребствами? – тут же полюбопытничал Уголек.

    – Так сказал уже: жениться мой Борин надумал.

    – Женитьба – не непотребство! – невесть зачем возразил котяра.

    – А это смотря на ком!

    – Постойте! – попыталась я разобраться в ситуации. – Так ваш сын – тоже киноактер?

    Горин воззрился на меня так, словно я предположила, будто его наследник – ассенизатор. С ужасом и недоумением.

    – Нет, разумеется! Мы не эльфы какие, на экране гримасничать!

    – А…

    – Осветитель он! – сказал как припечатал мастер Горин. – Хорошая профессия, уважаемая. В пещерах востребована очень, м-да. Борин очень уж кино любит, вот я и позволил ему в индустрии развлечений поработать, пока не остепенится. Хочет быть поближе к искусству, хотя какое там искусство, так пусть побудет. Пресытится и разочаруется.

    А Борин, надо полагать, пресыщаться и разочаровываться не спешил, да еще и невесту нашел.

    – Актрисулька! – подтвердил клиент мои подозрения. – Бабочка легкомысленная! Разве такая жена нужна солидному гному? Вот вы и поможете мне разобраться, госпожа ведьма Мари, как сей особе удалось окрутить моего мальчика.

    Ох, подозреваю, что дело вовсе не в привороте! Гном – любитель искусства и красавица-актриса! Конечно, шансов устоять у Борина не было.

    – Беретесь за дело, госпожа ведьма Мари? Мне заказывать билеты и отель?

    – Мы сами, – поспешно встрял Уголек. – А вы нам расходы возместите.

    – Но я выберу лучший…

    – Нет-нет-нет. Вы не сможете учесть все пожелания госпожи Мари и ее фамильяра! Меня, то есть. Еще допустите ошибку и вместо фиолетовых шелковых простыней нам предоставят темно-синие! Или цвет полотенец! Он тоже очень важен! Букеты в номере!

    Гном ошарашенно икнул.

    – Фиолетовые простыни? Полотенца? Букеты?

    – И занавески, – добил его Уголек. – Они тоже важны для правильного проведения ритуалов. А еще полы! Ни в коем случае не убогий ламинат! Только паркет в спальне и мраморная плитка в ванной!

    – Я учту…

    – Нет, мы сами! А вам и знать ни к чему весь райдер госпожи ведьмы! Нам важно все! По ведьмовской науке каждая мелочь имеет значение! Вот вместо шести стульев четыре поставить – и все!

    – Что все? – спросил ошеломленный мастер Горин.

    – Все, – таинственным шепотом повторил Уголек. – Поверьте, вам лучше этого не знать!

    А еще того, что за билеты и номер уже заплачено другим заказчиком. И вообще о том, что этот самый другой заказчик существует. А как уж мы будем между ними лавировать – о том мой фамильяр не подумал.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– А гномы с драконами – они как вообще? – спросила я задумчиво, когда мастер Горин раскланялся и покинул номер. – Ладят?

    Уголек махнул лапой.

    – Пф-ф-ф! Скажешь тоже – ладят! Да кому по вкусу дурно воспитанные рептилии, плюющиеся огнем, как только что-то им не понравится? Рептилоидов просто терпят, потому что…

    – Потому что они огнем плюются?

    – Вот! Именно поэтому! Мало кому приятны драконы, но это не проблема драконов.

    – Понятно. А гномы?

    – А что гномы? Они полезны. Вещи нужные делают. Банки, опять же, у них надежные. А что скаредные и недоверчивые – так нам с ними не жить вместе.

    – Не боишься, что мастер Горин о твоих махинациях прознает?

    Уголек зевнул, почесал за ухом.

    – О каких еще махинациях?

    – С поездом и отелем. Кстати, что еще за райдер ты приплел? Не потерплю никаких фиолетовых простыней, так и знай! И шелковых тоже! Они неудобные, с них соскальзываешь.

    Имелся у меня опыт, такой вот, не из приятных. Вадик как-то раскошелился, прикупил себе постельное белье. Правда, шелк был искусственный, противный, электризующийся и скользкий. Мало того, что я постоянно просыпалась, грохнувшись на пол, так к утру еще и чесалась от аллергии. И вспоминала попытку приобщиться к красивой жизни с содроганием. Ладно, может, натуральная ткань и не одарила бы меня зудящими красными пятнами, но проблема скольжения никуда все равно бы не делась.

    – Всегда мечтал поточить когти о шелковые простыни, – мурлыкнул Уголек.

    – И оплатить стоимость испорченного белья, – охладила я его. – Нет, райдер у нас самый простой. Жилье и еда, личный санузел, горячая вода. Номер двухместный, можно однокомнатный.

    – Зачем двухместный? – подозрительно прищурившись, осведомился кот. – С драконом поселиться хочешь?

    От такого предположения я поперхнулась воздухом и мучительно закашлялась.

    – Ты… ты… пошлое создание, – выговорила, отдышавшись. – Что за мерзкие намеки? А двухместный, с раздельными кроватями – чтобы кое-кто не отгонял меня ночью на самый край. И как тебе только этот фокус удается? Три четверти кровати занял, а с виду вполне себе компактный фамильяр. Да, крупноватый для кота, но не настолько же!

    – Две двуспальные кровати, – тут же внес поправку Уголек. – Высплюсь, наконец-то, в свое удовольствие. И никто мешать не будет.

    Это кто кому еще мешал! Утром я проснулась со свисающими с края постели – огромной кровати кинг-сайз, между прочим! – ногами. Котяра же растянулся по диагонали поверх одеяла и сладко дрых.

    – Если гном узнает, что за дорогу и жилье уже один раз заплатили, сам разбираться с ним будешь! – пригрозила я.

    – Р-разбер-русь, не пер-реживай. А ты пока подумай, что нам в Дорнвилле понадобиться может.

    – Откуда мне знать, я никогда там не бывала! Или ты на запас консервов намекаешь?

    – Дурында! – обиделся кот. – Какие консервы! Я тебе говорил уже: сливочки свежие, рыбка утреннего улова. А ты меня химизой пичкать решила? Нет, спасибо. А вот купальник себе можешь присмотреть.

    Купальник? В этакую холодину? Нет, я, конечно, испытала шок, когда перенеслась в другой мир, но головой точно не ударялась. Но кое в чем фамильяр таки прав. Нужно пересмотреть гардероб Мари и отобрать подходящие для небольшого приморского городка наряды. И спилить, в конце концов, эти жуткие когти!

***

Из отеля выписываться не пришлось: номер был оплачен до конца месяца. Салон красоты отыскался на соседней улице, и у мастерицы нашлось свободное место. Девушка со стянутыми в тугой узел каштановыми волосами и короткими ногтями без покрытия рассмотрела мои руки и уточнила:

    – Точно убираем длину?

    – Под корень, – подтвердила я.

    Привыкла обходиться без когтей. Когда приходится много возиться с тестом, оно как-то удобнее.

    – А не жаль вам? Шикарные же ногти! И форма, помню, вам очень нравилась. Вы еще думали золотом в следующий раз покрыть.

    Никакой красоты в кроваво-алом ужасе лично я не видела, а мысль о золотых ногтях так и вовсе повергала в трепет. Однако же угораздило меня попасть туда, где Мари обслуживалась прежде! Хотя ничего удивительного: идти недалеко, место тихое, приятное. И, похоже, недешевое. Как раз во вкусе ведьмы-авантюристки.

    – Пилим! Или режем? Убираем, в любом случае.

    Мастерица огорченно вздохнула и принялась за работу. Как по мне, так после маникюра руки стали выглядеть только лучше: изящные, нежные. И светло-бежевый лак мне нравился гораздо больше красного кошмара.

    Расплатившись при помощи все того же кристалла в кольце, я покинула салон, отказавшись от процедуры ухода за волосами, масочки для лица и массажа. Судя по реакции на мою персону администратора, Мари в этом месте хорошо знали, и отказ вызвал некоторое недоумение. Похоже, моя предшественница проводила здесь по полдня минимум.

    Следовало признать, что усилия ее даром не пропали: красотка, что смотрела на меня из зеркала, до сих пор заставляла замереть в немом восхищении. Привыкнуть к тому, что это я теперь так выгляжу, пока не удалось.

    Вернувшись в номер, я прошла в гардеробную и принялась перебирать ворох одежды. Уголек вертелся под ногами и раздавал непрошенные советы.

    Прежде я вытаскивала платья, почти не глядя, но теперь тщательно рассматривала вещи и вскоре пришла к неутешительному выводу: ничего, подходящего для отдыха в тихом провинциальном городке, у Мари не имелось. Яркие наряды, соблазнительные, откровенные. Простые джинсы? Рубашка? Юбка макси летящего силуэта? Нет, и близко не лежало. Разрезы, вырезы, декольте, прозрачные вставки. Алый, черный с золотом, изумрудно-зеленый, глубокий синий. Никаких нежных пастельных расцветок, никаких свободных фасонов.

    – Вот это возьми, – порекомендовал Уголек.

    Я с сомнением повертела в руках черно-белое платье с серебряной отделкой. Плотно облегающий лиф, корсет, пикантный разрез до середины бедра – или даже выше?

    – Зачем оно мне? Ванны принимать? Грязевые?

    – Тьфу на тебя, дурында! А со свидетелями разговаривать? Вот увидит тебя свидетель, мозг у него отключится, и он тебе сразу все и выложит.

    – Или свидетельница, – предположила я. – Тоже увидит, мозг отключится, и выложит она мне все. Все, что думает об одетой столь неуместно особе. А еще вот это можно взять, с перышками. Тут-то все свидетели разом решат, что мозг отключился у меня. И санитаров вызовут.

    И я тряхнула неприлично коротким платьицем. Черненьким, с бахромой из красных перьев. Куда в таком ходят – даже представить не могла. Стриптиз танцевать? На обочине стоять? Но вроде бы Мари подобного способа заработка гнушалась.

    – Что бы ты понимала! Да это последний писк моды.

    – Предсмертный всхлип? – уточнила я.

    – Сам Робертиньо!

    – Лично шил? Заливаясь слезами?

    – Почему?

    – Потому что ткани отрезал, как пожалел! Последний рулон кромсал?

    Поймите меня правильно, ханжой я не была. И мини-юбки носила не без удовольствия. Но это платье – оно же не мини, оно микро-платье. Примерно тот же эффект получится, если просто широкий пояс натянуть и перышки к нему прицепить.

    Оперенное недоразумение полетело в сторону.

    – Это выкину, без вариантов. Но… но мне совершенно нечего надеть!

    Несмотря на забитую вещами гардеробную, да-да. Всегда полагала эту фразу капризом избалованных дамочек, и вот сама ее произнесла.

    – Дорожный костюм, – сообщил откуда-то из глубин комнаты Уголек.

    Обрадовавшись, я вытянула вешалку, чтобы обнаружить шелковое нечто. Шортики, маечка, какая-то тряпочка, смахивающая на кимоно.

    – Это пижама!

    – Костюм дорожный, – уперся котяра.

    – Слушай, модник, – прошипела я, – в таких костюмах спать укладываются, понял?

    – В поездах.

    – А прежде, чем улечься спать в поезде, мне на вокзал следует приехать! И уж точно не в этом! Я, в конце концов, замерзну в такой обдергайке!

    – Так шубу возьми!

    – Какая шуба осенью, под проливным дождем? Она же испортится!

    – Да-а-а? – протянул котище. – Моя что-то не портилась!

    – А ты вообще поедешь в переноске, ясно?

    Уголек коротко мяукнул и юркнул куда-то в угол, растворился в тени. И оттуда уже проворчал обиженно:

    – Все, молчу, молчу. Делай как знаешь.

    В итоге пришлось потратить немалую сумму, чтобы купить вещи, подходящие для поездки. Брюки, джемпер, куртка – вместо упомянутой шубы из меха невинно убиенной полярной лисы. Парочка рубашек, водолазка, удобные туфли на низком каблуке, ботинки на шнуровке. Зонт. Платья, поколебавшись, я отобрала из гардероба Мари, причем меня никак не покидало чувство, что это пусть и премиум-класса, но все же секонд-хенд. Потому как до меня их носили, пусть на том же самом теле.

    Мастер Горин без споров перевел потребованные Угольком деньги на мой банковский счет, а я заодно и проверила этого самого счета состояние. Ну, что сказать? Богачкой Мари не была, на скромную жизнь мне бы хватило, пожалуй, примерно на годик. Однако же номер в недешевом отеле, дорогая одежда, процедуры в салоне красоты… Определенно, Мари готовила какую-то аферу. И как бы мне не пришлось расхлебывать за ней эту кашу.

    День нашего отъезда выдался холодный, ветреный, но солнечный. Я порадовалась, что так предусмотрительно обзавелась удобными теплыми вещами, поплотнее обернула вокруг шеи кашемировый шарф, натянула шапочку. Нацепила на Уголька ошейник и пристегнула поводок. Фамильяр он там или нет, а правила перевоза домашних питомцев для всех одинаковы. Аррен вызвал такси и дожидался в холле отеля. Окинул меня внимательным взглядом, но перемены в моей внешности никак не прокомментировал.

    – Машина ждет, – сообщил коротко. – Пора.

    И мы отправились навстречу неизвестности.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Переноской я Уголька, разумеется, всего лишь припугнула: путешествовали мы с ним весьма комфортно, потому как Аррен выкупил два купе в фирменном поезде «Каллен – Дорнвилль». И, честно скажу, прежде мне этакие поезда разве что в кино доводилось видеть. Одноместное купе, удобный санузел, не лишенный определенного шика вагон-ресторан. Последний мы оценили всего лишь спустя два с половиной часа после посадки: настало время обеда. Подавали суп с морепродуктами, рис с креветками, салат из свежих овощей и нечто непонятное, но невероятно вкусное на десерт. Я наслаждением отпила глоточек обжигающе горячего кофе с корицей и вздрогнула, едва не расплескав на себя содержимое чашечки, услышав возмущенное:

    – Какая гадость!

    – Что гадость? – заволновался Уголек. – Где гадость? Почему гадость?

    – Официант! – надрывалась плотного телосложения брюнетка средних лет за соседним столиком. – Официант!

    Щеки ее раскраснелись, не то от гнева, не то из-за чрезмерного употребления косметики. Ресницы щенились и колосились, брови смотрелись двумя жирными черными пиявками, толстогубый алый рот презрительно кривился. Одета дама была причудливо: в облегающий ярко-красный брючный костюм, разве что не трещавший под напором могучего бюста и грозивший вот-вот выстрелить в разные стороны разлетающимися позолоченными пуговицами.

    – Официант!

    В ее сторону оборачивались, едоки откладывали столовые приборы, по вагону понеслись шепотки.

    – Где-то я ее уже видел, – задумчиво произнес Аррен. – Только где?

    Уголек смотрел, прищурившись, и, наконец, изрек:

    – Это Линда.

    Мне имя было незнакомо, и я немного встревожилась: что за Линда? Приятельница Мари? Или, напротив, недоброжелательница? И как мне с ней себя вести?

    Аррен хохотнул.

    – Ошибся, дружище, хотя похожа. Но эта покрупнее Линды будет, килограммов так на двадцать.

    И удостоился очередного презрительного:

    – Пф-ф-ф! О фильтрах слышал что-нибудь, ископаемое?

    Официант меж тем спешил уже к столику Линды, а та, и не вздумав понизить голос, гневно вопрошала:

    – Это что такое? Что, я вас спрашиваю?

    – Ваш заказ, госпожа, – немного растерянно ответил тот. – Рис капнамаре.

    – Это? – голос Линды мощным крещендо взвился к потолку вагона. – Это? Это, по вашему мнению, рис капнамаре? А где тогда трюфели?

    – Позвольте…

    – Не позволю! Для риса капнамаре используются исключительно черные трюфели, и, судя по цене, повар их не пожалел. А по факту я наблюдаю в своей тарелке два жалких шампиньона.

    – Это белый гриб! – возмутился официант.

    – По цене черного трюфеля!

    – Тетка – известная блогерша, – понизив голос, пояснил мне Уголек. – Кажется, нас ожидает бесплатное развлечение.

    Уже все посетители ресторана повернули головы, а кое-кто и всем корпусом развернулся, чтобы понаблюдать за разгорающимся скандалом.

    – Повара! – требовала Линда. – Приведите немедленно повара! Кстати, господа, – все так же громко, но изменив тон на доброжелательный, неожиданно вставила она, – подписывайтесь на мой канал, и тогда не попадетесь на удочку мошенников от общепита.

    – Это оскорбление! – полузадушенным голосом пискнул официант.

    – Это констатация факта! С рисом мы уже разобрались! А соус?

    – А что не так с соусом? – живо спросила пожилая дама с ярко-фиолетовыми кудряшками. – Вкусно ведь!

    Линда снисходительно улыбнулась.

    – А в соус вместо шафрана добавили щепотку куркумы, милейшая. Значительно сократив при этом расходы.

    – А-а-а, – протянула милейшего вида старушка с белоснежными буклями, соседка фиолетововолосой дамы. – Так на нас что же, экономят, получается?

    – Наживаются, – любезно