Хроники Силы. Книга третья. Тёмная сторона. Кассандра Лукс

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ первая
• ЧАСТЬ вторая
• ЧАСТЬ третья

АННОТАЦИЯ

Месяц назад Ник уехал к родителям, но до них так и не добрался. Друзья обеспокоены и не знают, что и думать. У каждого из них свои проблемы и неприятности. Когда Ник объявляется, то это уже не тот друг, которого они знали. Картеру приходится вернуться к своему криминальному прошлому, Джей вязнет в чужом криминальном настоящем, а Рэд в очередной раз понимает, что находится на распутье. Принятые сейчас решения отразятся на их будущем. Будут ли они верными? Ведь у каждого есть тёмная сторона. И порой она побеждает.

ЧАСТЬ первая

2018 год, май.

   Рейвенпорт, штат Айова, США

   Никто точно не знал, чему так радовался Натаниэль (или для своих – просто Нейт) Фокс, выходя из автобуса на вокзале Рейвенпорта, но он просто источал счастье. Счастье, совершенно неестественное для человека, который последние несколько часов провёл в душном автобусе, полном недовольных и уставших пассажиров. А между тем у Нейта было много причин быть счастливым.

   Во-первых, погода была просто чудесная: он радостно щурился на солнце, но перед этим щедро намазался защитным кремом, вероятно, переживая за свою слишком белую кожу. Во-вторых, ему быстро выдали рюкзак, и он смог бодрым шагом направиться вверх по улице, крутя головой, как самый любопытный турист в мире. К слову сказать, такое довольство на лице угрожающе высокого (шесть футов и семь дюймов) парня выглядела немного пугающе, но Нейт не обращал внимания на взгляды, которым его провожали прохожие. Им он казался старшеклассником-переростком на школьной экскурсии.

   В-третьих, вечному путешественнику вроде него, который любил рисковать и пробовать всё, до чего мог дотянуться, было приятно порой оказаться в месте, где совершенно ничего не происходит. Именно таким местом казался Рейвенпорт, хотя это впечатление было обманчиво. Но Нейт пока об этом не знал.

   В-четвёртых, у его путешествия была конкретная цель – он приехал повидать подругу детства, а по совместительству и первую любовь. И пусть чувства между ними истлели так же быстро, как и вспыхнули, Нейт сохранил только тёплые воспоминания о подруге. Было лишь одно незначительное затруднение – они давным-давно потеряли связь, и Нейт не знал, где именно жила подруга.

   Казалось бы, это должно было не на шутку озадачить парня, но он с широкой улыбкой шёл по улице, не сбавляя шага. Когда серые глаза с еле заметными тёмными вкраплениями начали слезиться, Нейт надел солнцезащитные очки. Иногда парень уверенно шёл на глухую стену и останавливался, только когда носки ботинок или собственный лоб оповещали – дальше дороги нет. Нейт усмехался, даже посмеивался вслух, а потом обходил препятствие, но не отклонялся от взятого изначально курса, словно сверхъестественное чутьё вело его прямо к цели.

   Нейт действительно видел больше, чем окружающие. И фигуру девушки, к которой он так стремился попасть, он видел сквозь пространство. Строго говоря, таким образом он мог найти не только её, но сейчас о других он и не думал. В груди билось предчувствие радостной встречи. Нейт ни на секунду не допускал возможности, что она будет не в восторге от нежданного гостя. Парень был охвачен воспоминаниями о детстве, которые накрывали его волной будоражащих эмоций. Они жили в коконе не без причины, замкнутые в своём мирке – три друга, поклявшихся всегда быть рядом. С тех пор столько изменилось, что Нейт порой жалел, что они так просто расстались с детской иллюзией абсолютного единения. Когда в их жизнь вторглись письма из колледжа, он своё выбросил и никогда не возвращался к этому. Он остался один в опустевшем доме и не смог этого выдержать. Нейт бежал без оглядки, но вскоре решил, что это и есть его путь – шагать вперёд, смотреть на мир широко распахнутыми глазами и не позволять страху смерти управлять жизнью.

   Они трое долгое время знали только страшилки об опасных людях, которые хотят использовать их в ужасных целях. В своих путешествиях Нейт и правда встречал некоторых из них, но вскоре понял: он был умнее всех их вместе взятых. И тренировки природных способностей сделали его практически неуязвимым к тому, что для него могли приготовить простые смертные.

   Нейт бегом поднялся на нужный этаж и постучал в дверь. Сердце колотилось как сумасшедшее, дыхание участилось, а улыбка стала ещё шире. Поэтому, когда дверь открылась, Нейт не смог дождаться приветствия, а просто схватил подругу и сжал в медвежьих объятиях.

   – Нейт?.. – только и смогла она выдохнуть, застигнутая врасплох и обездвиженная таким проявлением чувств.

   – Я так рад тебя видеть! Я так соскучился! Моника Вашингтон, чёрт возьми, ты ещё прекраснее, чем я запомнил!

   Мгновение растерянности прошло, и теперь Моника попыталась обнять Нейта за его широкие плечи, но не смогла сомкнуть руки у него на спине, поэтому повисла на шее и от души поцеловала в щёку.

   – Я тоже соскучилась, а теперь отпусти меня, – со смехом попросила она. Нейт с грустным вздохом поставил её на пол. – Как ты вообще меня нашёл?

   – Это всё джедайские штучки, – со значением заявил Нейт, без приглашения входя в квартиру и с любопытством оглядываясь. – Помнишь, как ты говорила, что у нас нет даров?

   – Ты нашёл свой дар? – с живостью спросила Моника, поправив платье и закрыв дверь.

   – Пустота не оставила своих детей беспомощными, – хмыкнул Нейт. – Тебе ли не знать. Я просто развил то, что уже было. И что есть у тебя, между прочим.

   Он кинул рюкзак на пол и развалился на диване. В тесной гостиной он выглядел как великан, заявившийся в гости к лилипутам. Моника села рядом, подобрав ноги под себя и расправив на коленях складки подола. Она с улыбкой наблюдала за игрой эмоций на лице Нейта. С некоторым облегчением она поняла, что на нём почти никак не отразились прожитые годы – он всё ещё вёл себя как гиперактивный любопытный ребёнок, чьё мировосприятие ещё не омрачила серость суровой реальности.

   – Я научилась убивать кошмары, – пожала плечами Моника. – Пожалуй, и всё.

   – Я не стал этим заниматься, – поморщился Нейт. – Противный процесс. Но я научился пересекать грань миров. Правда, где-то год назад кое-кто поймал меня и попросил больше так не делать.

   – Как это? – удивилась Моника.

   – Да появился там такой… – Нейт изобразил руками в воздухе что-то непонятное, но высокое и тонкое. – Между мирами. Схватил меня за руку. Смотри, даже шрам остался!

   Нейт с мальчишеским восторгом и гордостью продемонстрировал Монике запястье. На нём и правда был рубец, похожий на чью-то тонкую изящную ладонь.

   – Больно было? – заботливо спросила Моника, касаясь шрама.

   – Не особо, – пожал плечами Нейт. – Он сказал больше не прыгать между мирами. Вроде как это истончает грань и приближает финал… Я не всё понял. Но выглядел и говорил он очень убедительно. И серьёзно.

   – И ты его послушался? – с усмешкой уточнила Моника, заранее зная ответ.

   – Я стараюсь прыгать реже, – улыбнулся Нейт. – И не попадаться никому на глаза. Пока получается.

   – Ты такой дурачок, – покачала головой Моника. – Береги себя, хорошо?

   Нейт отмахнулся и снова огляделся:

   – Ты одна тут живёшь?

   Моника неуловимо изменилась в лице, и это не ускользнуло от взгляда друга.

   – Одна.

   – Но кто-то был, да? – проницательно заметил Нейт и склонил голову набок с мечтательной улыбкой. – Расскажи о нём. Он хорошо с тобой обращался?

   Прошло меньше месяца, и ещё не отболело, но в присутствии Нейта Моника вдруг вспомнила именно хорошее. И впервые с момента, как Картер ушёл, её сердце наполнилось нежностью к нему. Пальцы сами потянулись к кольцу, которое осталось с ней. Она ловила себя на мысли, что всё чаще его касается, словно проверяет свои воспоминания на прочность – было ли это на самом деле или она пережила самую реалистичную на свете иллюзию?

   – Хорошо. Очень хорошо. Мы познакомились в колледже. Он долго ухаживал и привлекал моё внимание…

   – А ты возвращала все подарки и говорила что-то вроде: «Этому не бывать, найди себе другую», – добавил Нейт, совершенно непохоже передразнивая Монику. Та поджала губы. – Брось, я тебя знаю. Может, лучше, чем ты сама. Ты очень осторожная и предпочитаешь отталкивать от себя людей. Даже меня. Мне ведь ничего не грозило, но ты всё равно боялась, что навредишь мне. А этот твой романтик, так понимаю, простой смертный. – Нейт кивнул в сторону кухонного уголка. – Два набора посуды, перчатки. Может, его здесь больше нет, но он всё ещё здесь.

   Эта фраза заставила Монику улыбнуться. Оставшись в одиночестве, она стала больше времени проводить с Ханной, ближе познакомилась с Макс, которая из всего окружения Моники, пожалуй, знала о расставании больше всех. Время от времени Макс заходила с пивом или с вином и травила истории о своих отношениях и о том, почему они закончились. В этой компании не хватало Лики, которая всегда приносила в мирок Моники умиротворение и была олицетворением силы духа, но о ней этот месяц никто ничего не слышал, как и о Нике, который перестал отвечать на сообщения и не пытался связаться ни с одним из друзей.

   – Как его хоть зовут? – спросил Нейт, отвлекая Монику от размышлений о судьбе друзей. – Есть фото? Я должен знать, кому вправить мозги при встрече.

   – Не нужно никому ничего вправлять, – покачала головой Моника и печально вздохнула. – Я сама виновата. Ты прав. Я постоянно отталкиваю друзей.

   Нейт нахмурился, но его замешательство длилось только несколько секунд, после чего он протянул руки и простодушно предложил:

   – Тебя обнять?

   Моника подвинулась ближе и прижалась к груди Нейта. Ненадолго стало легче. Он крепко держал её мускулистой рукой и украдкой рассматривал фотографии на полках и стенах. Перед глазами была жизнь, которую он пропустил, но на одном снимке нашлось место и ему. Девочка-подросток с глазами и улыбкой взрослой Моники была заключена в объятия с двух сторон – ещё не таким рослым и накаченным Нейтом и бескрылым, но привычно хмурым Дастином.

   – Мне жаль, что его больше нет, – тихо сказал Нейт, и впервые за долгое время его лицо омрачилось печалью.

   Моника не ответила – слова здесь были лишними.

   – Ты так и не сказал, как меня нашёл, – напомнила она.

   Нейт рассеянно продолжил гладить её волосы и протянул:

   – Ты мой маяк, Моника Вашингтон. Я всегда смогу тебя найти.

   – Значит, рассказывать не хочешь, – хмыкнула Моника, отстраняясь. – Всё ещё обижаешься, что я в тебя не верила?

   – Немного, – подтвердил Нейт и улыбнулся. – Придётся верить мне на слово – тебе от меня не скрыться.

   – Ты в Рейвенпорте проездом?

   – Пока не знаю. Может, я и задержусь, если появится повод.

   Он кинул недвусмысленный взгляд на Монику, но та с усмешкой покачала головой.

   – Этого не будет, Натаниэль, – уверенно сказала она, поднимаясь. – Это в прошлом.

   – Да я уже понял, – вздохнул Нейт. – Всё из-за этого романтика.

   Моника взяла с полки фотографию и протянула ему.

   – Картер. Его зовут Картер.

   На фото Картер обнимал Монику сзади за плечи, и Нейт не мог не заметить, какой счастливой она была в тот момент.

   – Принимается, – кивнул он. – Я поживу у тебя пока? Могу устроиться на диване. Тут удобно.

   В подтверждение своих слов Нейт растянулся во весь рост на диване. Разумеется, размер был не для него – пришлось свесить голову вниз, но, судя по его лицу, Нейта это обстоятельство нисколько не смущало.

   – Оставайся, – кивнула Моника. – Но клиенты приходят ко мне домой. Постарайся ни к кому не приставать.

   – А эта азиаточка к тебе заходит? – живо спросил Нейт, цепким взглядом разглядев Кристину на общем снимке на стене. – Красивая.

   – Нет, не заходит. И Мне кажется, она ещё не готова к новым отношениям. Но, если я её встречу, то непременно вас познакомлю. Обещаю.

   Нейт удовлетворённо кивнул. Он снова был в радостном настроении, а Моника поняла, что с этого момента, хотела она того или нет, её жизнь стала менее одинокой.

***

Картер каждый день думал, могло ли что-то сложиться иначе. Чем чаще он прокручивал в памяти их с Моникой последний разговор, тем сильнее убеждался, что это была дурацкая и несправедливая случайность. Вернувшись с автостанции, смирившись с мыслью, что он потерял дружбу Мэдс, возможно, навсегда, он был не способен быть обычным понимающим, лояльным и неконфликтным Картером. Его терпение иссякло, он больше не мог пробиваться сквозь стену, которую воздвигла вокруг себя Моника. Он надеялся, что со временем эта завеса падёт. И ему казалось, что это время уже настало, что Моника должна была понять – он готов быть с ней на любых условиях, чего бы это ни стоило.

   Картер смог оценить горькую иронию произошедшего: Мэдс уехала, чтобы не разрушать уже выстроенные и ценные отношения, но в результате именно её отъезд стал последней каплей для Картера. Он собрал вещи и ушёл. И пусть никаких обидных слов не было произнесено, он бы никогда не опустился до мелочных ссор, но Моника даже не попыталась его остановить. Это было громче слов. И поэтому каждый раз, когда на него накатывало отчаянное желание вернуться, память о холодной тишине за спиной снова погружала его душу в пустоту.

   Но не в характере Картера было предаваться полному унынию. Пучина самоуничижения поглотила его, но тут же отступила, признав поражение перед лицом его способности двигаться дальше. Вместо того, чтобы уйти в себя, Картер обратился к внешнему миру – и увидел, что здесь он нужен.

   Они с Джеем всё-таки побывали в колледже и нашли ночник для Илая. Вдвоём они разобрались, что делать, и помогли другу избавиться от тяжёлых воспоминаний. Верно ли они поступили? С точки зрения морали, возможно, было неправильно лишать Илая призрака дорогого человека. Но, видя, как он снуёт по бару, шутит и улыбается, с мечтательным выражением на лице занимается своими химическими экспериментами и не омрачается тяжёлыми переживаниями, Картер чувствовал, что это к лучшему. Было странно не быть рядом с Моникой, особенно в её день рождения. К счастью, Ханна провела с подругой время – больше никого та не хотела видеть. Когда Картер с Моникой расстались, Илай предложил ему отчасти занять место Лики в баре и в квартире над ним. Картер не раздумывая согласился, и теперь работал барменом и доставщиком на друга, в то же время присматривая за ним и тем самым отвлекаясь от своей драмы.

   Как ни странно, но в этот период Картер понял, что ему не хватает Ника. Рядом был Джей, готовый составить компанию, был Илай, чьей миссией, казалось, было делать счастливыми всех окружающих, но это было не то. Несмотря на разногласия и проблемы, которые были между ними, Картер всё равно считал Ника своим лучшим другом и нуждался в нём. В его своеобразной поддержке, в его неумении говорить нужные вещи. Сейчас Картер нуждался в эмоциональной встряске, которая всегда возникала в их спорах и пререканиях. Казалось, всё то, что делало Ника раздражающе упрямым и эгоцентричным, дополняло Картера и приводило его в тонус, которого теперь не хватало.

   Но все звонки перекидывались на голосовую почту, ответа на сообщения не было. Феликс передала содержание их с Ником разговора, и все решили, что ему просто нужно было время, чтобы прийти в себя. Картер даже подумал, что они снова ушли в подполье вдвоём с Ликой, но Джей опроверг эту теорию. Она связалась с ним перед исчезновением и попросила её не искать и не волноваться. Теперь она была хранительницей книги и собиралась нести эту ношу в одиночку, но обещала время от времени давать о себе знать.

   Ник явно их игнорировал, но Картер всё равно несколько раз в день писал ему, порой нечто несвязное или смешное. В какой-то момент им овладел азарт, и он решил успеть написать ему как больше сообщений, отчасти надеясь вызвать у Ника раздражение и вынудить его отреагировать хоть как-то. Пока попытки не увенчались успехом, но терпение Картера ещё не иссякло.

   Он успел привыкнуть к рутине в баре, в которую редко вторгалось что-то неожиданное. Он всегда открывал заведение, опускал стулья, проводил инвентаризацию и составлял список необходимого для поставщиков, в том числе и для Илая, который в подвале готовил эксклюзивные добавки и ароматизаторы для коктейлей. Картер быстро увлекался этим процессом, подходя к работе ответственно, поэтому не сразу услышал, что кто-то с паузами тихо стучался во входную дверь.

   – Нужно было колотить ногами, – усмехнулся Картер, запуская Ханну и запирая за ней дверь.

   – Я звонила и писала, – пожала она плечами, устраиваясь за барной стойкой.

   Картер похлопал по карманам джинсов руками, но телефон не нашёл.

   – Лежит где-то, – легкомысленно отмахнулся он. – Пришла выпить за начало рабочего дня?

   – Нет, просто поздороваться.

   Картер окинул её беглым взглядом. В последнее время она выглядела потерянной. Отчасти из-за отъезда лучшей подруги, отчасти потому, что в ней вдруг обострилась тревога за Ника. По-видимому, в последнюю встречу он сделал шаг к сближению, а Ханна его оттолкнула и теперь испытывала за это вину, считая, что именно поэтому Ник не выходил ни с кем на связь. Теперь она чаще заходила в бар до открытия и сидела до первых посетителей, рассказывая о делах агентства или с улыбкой слушая байки Картера о клиентах и смешных случаях в его смены. Он понимал, что так она боролась с одиночеством, и от этих визитов Картеру тоже было легче.

   Адекватно оценив ситуацию, он на быструю руку сделал безалкогольный мохито, добавив туда капельку зелья Илая, одного из тех, что развеивает печали. Но Ханна даже не притронулась к бокалу, погружённая в свои мысли. Картер дал ей минутку, но потом всё-таки осторожно спросил:

   – О чём думаешь?

   Ханна встрепенулась и сделала пару глотков коктейля через трубочку.

   – Вчера звонила мама Ника, – сказала она. – Они не могут до него дозвониться. Мне это не нравится.

   – Ханна, ты не виновата в том, что он обиделся на весь мир и спрятался от нас, – пытаясь предупредить её приступ самобичевания, убеждённо возразил Картер. – Не думай об этом.

   – Я просто не верю, что он целый месяц не отвечал родителям. Ни одного сообщения. Это странно. Он бы как минимум сообщил им, что всё в порядке и не нужно волноваться. Вдруг с ним что-то случилось?

   Она взглянула на Картера, явно ожидая, что тот в привычной манере её разубедит. Но её сомнения звучали логично, поэтому он задумался. Что могло заставить Ника закрыться ото всех, даже от родителей? Внутри похолодело при мысли, что Александр или Рэд всё-таки до него добрались и Ник угодил в беду. Сколько времени прошло? Почти месяц. Мог ли он быть ещё жив? Картеру тут же стало тошно от осознания, что они не проявили достаточно упорства, чтобы найти Ника, а он тем временем мог быть мёртв.

   Картеру не удалось удержать эмоции под контролем, и они отразились на лице. Ханна поняла, что оптимизм друга иссяк, и ей стало дурно. Она склонилась над барной стойкой и прошептала:

   – Господи, что я натворила…

   – Так, отставить панику, – встрепенулся Картер и вышел из-за барной стойки. Сел рядом и пододвинул бокал к девушке. – Мы его найдём. Обещаю. Давай подумаем логически. Кто может ему навредить?

   – Александр, – ни на секунду не задумавшись, ответила Ханна и сделала ещё один глоток. – Но Лика сказала, что без книги Ник будет в безопасности…

   Её лицо заметно разгладилось – химический эксперимент Илая действовал. Картер почесал в затылке и решительно заявил:

   – Значит, надо с ним поговорить.

   Ханна в испуге на него взглянула, её тревога вновь пробилась наружу. Картер мысленно выругался и добавил:

   – Или не с ним. С кем-то, кто не такой урод и может ответить на вопросы.

   Ханна взяла бокал в обе руки и стала покусывать соломинку.

   – Рэд, – наконец сказала она. – Думаю, он скажет, если что-то знает.

   Картер тоже сразу подумал о нём, но не был уверен, что Ханна будет в восторге от этой идеи. Но всё оказалось проще, чем он думал.

   – Ты знаешь, как с ним связаться?

   – Он давал мне номер… но я его выбросила, – торопливо добавила Ханна, отводя глаза. – Но Феликс наверняка сможет. Она всё может.

   Картер в этом не сомневался, но тревога за Ника теперь его не отпускала. Он оставил Ханну допивать свой коктейль, а сам попытался занять себя работой. Но отвлечься было не так-то просто. Мысли перескакивали с одного на другое, с одного лица на другое, пока вновь не закружились вокруг Моники.

   Картеру показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он осмелился произнести:

   – Как она?

   Он не смотрел на Ханну, но чувствовал её взгляд на себе. Сердце вдруг забилось слишком быстро, ладони вспотели. Картер не мог решить – дышать или не дышать? Казалось, что бы он ни выбрал, это выдаст его с головой. Обычно Ханна так или иначе упоминала Монику, по-своему прощупывая почву между ними. Картер не знал, как Моника представила его уход, а сам держал себя в руках, боясь, что может сказать то, о чём потом пожалеет. Он не позволял себе расслабиться и понемногу сходил от этого молчания с ума.

   – Она в порядке, – после паузы сказала Ханна.

   Картер кивнул.

   – Хорошо. Так и должно быть. Она живёт дальше. Это к лучшему.

   Он не знал, что чувствовал – облегчение или досаду, но прятал от Ханны глаза, во второй раз пересчитывая бутылки с ликёрами.

   – Она всё ещё носит твоё кольцо.

   Бутылки звякнули друг о друга, но остались целы. Картер замер и принялся комкать в руках тряпку, которой до прихода Ханны протирал стойку. Так он пытался занять себя, пока заталкивал глубже предательскую надежду, замешанную в дьявольский коктейль с обидой.

   – Не похоже, что она живёт дальше, – добавила Ханна будто бы про себя.

   Картер бросил на неё внимательный взгляд. Он так привык, что она, как и Мэдс, не позволяла себе комментировать чьи-то действия или обсуждать за спиной, даже не подразумевая ничего плохого, что сейчас такое замечание прозвучало непривычно. Но Картер боялся вспугнуть её откровенность, поэтому промолчал.

   Ханна быстро допила коктейль и сказала, слезая с барного стула:

   – Спасибо за напиток. Я спрошу у Феликс о Рэде. Вдруг он… Но я в это не верю.

   В один из визитов в бар Ханна рассказывала о своём более близком знакомстве с Рэдом, и теперь Картер чувствовал с ней некоторую связь: они оба не считали Рэда злодеем. И на фоне всего, что произошло, он привязался к Ханне по-особенному, словно узнал её заново – не как девушку Ника, а как самостоятельную личность, к которой Картер теперь испытывал однозначную симпатию.

   Она была уже у дверей, когда он не выдержал:

   – Спасибо. Что пришла.

   Ханна махнула рукой и проворчала:

   – Спасибо, что опоил. Теперь я весь день буду ходить и тревожиться из-за того, что ничего не тревожит.

   Дверь захлопнулась. Картер усмехнулся. Несмотря на неприятные мысли по поводу Ника, визит Ханны всегда поднимал ему настроение и делал начало рабочего дня значительнее.

***

Реальность сыграла с Рэдом злую шутку. Время застыло в одном мгновении, в котором совершенно не хотелось находиться, но Рэду было некуда бежать. Их столкновения с агентством прекратились, и Рэд представить не мог, что однажды будет скучать по Роману, Дейзи и её мужу. Потому что стоило появиться Моргану Тисдейлу, Александр отозвал половину команды и давал им индивидуальные задания. Теперь наёмники появлялись в доме только наездами, для Рэда у Александра не было заданий, и парень во всём обвинял новичка.

   Нет, он вовсе не завидовал, что Морган стал любимчиком Александра, и вовсе не скучал по человеку, которого так и не назвал отцом, но перемены Рэду не нравились. Он понял, что на нём поставили крест, и это было невыносимо именно из-за бездействия. Ему не было места в мире, который создал Александр, но и на светлой стороне его никто не ждал. Рэд застрял между мирами и порой просыпался в холодном поту от кошмаров, в которых умирали те, кому он хотел помочь, но был бессилен.

   Впрочем, перемены были не только плохие. Кливленд перестал употреблять, по крайней мере, так часто, как прежде. Он всё ещё жил напротив Рэда, но теперь закрывался и очень много времени проводил в виртуальном пространстве. Они об этом не говорили, но Рэд знал, в чём причина и не мог не одобрять. В некотором смысле он вздохнул с облегчением: в жизни Кливленда наконец-то появился образ, который развеивал его самоуничижение и вдохновлял быть в реальности чаще, чем в забытии. И пусть Рэд в итоге остался покинутым единственным из Полуликих, кто мог стать ему настоящим другом, он искренне радовался и сам порой думал о Ханне – могла ли их история направиться по этой траектории?

   Он время от времени возвращался к тому, как они тренировались в зале. Тогда Рэд смог прикоснуться к общности, о которой мечтал с самого детства. Но перед ним захлопнули дверь. Рэд не злился и думал о них с Ханной не как об истории будущего, а как об истории, которой не суждено сбыться, и это к лучшему. Рэд не впервые чувствовал себя токсичным для окружающих. Теперь это впечатление только усиливалось.

   Как ни странно, но с появлением Моргана Рэд острее осознал, что для него как для участника другой стороны ещё не всё потеряно. Самодовольство Моргана и пугающее наслаждение своей властью над чужой жизнью внушало Рэду отвращение – и именно это давало ему понять, что он намного лучше нового любимчика начальника. Морган тоже редко появлялся в доме Полуликих, но каждую их встречу Рэд запоминал надолго. Между ними искрилось пространство, при этом он понимал, что Морган видит в нём исключительно угрозу первенства. А Рэд в нём видел настораживающий фанатизм и неконтролируемую жестокость. Отчасти поэтому он был даже рад, что их сократившуюся в численности команду не отправляют наперерез агентству Феликс. При участии Моргана этот конфликт мог выйти из-под контроля. И тогда реальность обратилась бы для Рэда кошмаром.

   Но даже в серых буднях Рэда был источник тепла и радости. Его телефон стал звонить всё чаще. Конечно, он не испытывал того трепета, от которого Кливленд не мог сидеть на месте, ожидая ответа в переписке или раз за разом подбирая слова для нового сообщения, но на душе определённо теплело.

   – Привет, моя птичка. Почему звонишь? Соскучилась?

   – Конечно, мой кексик, – весело отозвалась Ребекка. – Как мой затворник сегодня?

   – Мечтаю о свободе и о тебе, – улыбнулся Рэд. – В общем, ничего нового. Как у тебя дела?

   После этого вопроса Ребекка выдерживала неуловимую паузу, которую Рэд легко распознавал. Он уже знал, в чём была причина: чем дальше, тем более странным казалось Ребекке происходящее в офисе Александра. Она не задавала вопросов, выполняла все задания, но не могла сдерживать своё любопытство вечно. Отчасти поэтому им так просто удалось сблизиться: Ребекка тоже в некотором смысле чувствовала себя в ловушке. Место было слишком привлекательным и высокооплачиваемым, чтобы она так просто рискнула им из-за своих предчувствий.

   Рэд ничего не рассказывал Ребекке – он был уверен, что знание о настоящем лице начальника не поднимет ей настроение и может серьёзно навредить, – но всячески убеждал её наконец покончить с этим местом и двигаться дальше. Девушка сомневалась и часто отшучивалась, хоть и неуверенно, поэтому Рэд чувствовал, что сможет её подтолкнуть. Не в силах сбежать самому, он желал избавить от оков как можно больше узников.

   – Не знаю, я не знаю, – всё-таки призналась Ребекка, и Рэд мысленно поставил галочку: они сдвинулись с точки «Всё хорошо, я просто устала». Прогресс был на лицо. – Чувствую себя потерянной.

   – Пиши заявление об увольнении, – без раздумий, сказал Рэд.

   – Я кушаю шоколадку, – с капризными нотками протянула Ребекка.

   – Хорошо, докушай шоколадку, – покладисто согласился Рэд, – а потом напиши заявление об увольнении.

   – Я буду настоящей дурочкой, если откажусь от этого места. Ты не понимаешь!

   – Я понимаю, что ты несчастна. А когда место, где ты проводишь большую часть времени, делает тебя несчастной, то нужно что-то менять.

   Их разговор повторялся из раза в раз с вариациями, приходя к одному и тому же итогу «Мне надо работать, подумаю об этом потом», но Рэд не оставлял надежду убедить Ребекку сделать этот шаг. И отчасти, убеждая её разорвать связи с гнетущим настоящим, он обращался и к себе. Он смотрел и думал: «Может, рискнуть и оставить это всё?» Но странным образом на плечи наваливалась усталость и груз ответственности… За кого? За Кливленда, за Ханну, за Феликс и даже за Макс. Иллюзия, что он сможет их защитить там, где он есть, была тонкой, как вуаль умершего, но она обретала силу в момент его слабости.

   – Вот ты так хорошо говоришь, давай вместе напишем, – расхрабрившись, заявила Ребекка. – Тебе же тоже здесь не нравится!

   Рэд печально усмехнулся. И снова вспыхнула мысль – убежать, раствориться. Может, даже вместе с Ребеккой. Почему нет? Всё лучше, чем здесь… Но здесь – это не только дом, который за эти годы Рэд успел возненавидеть, но и Рейвенпорт – место, которое было наполнено людьми, от которых он ещё не был готов отказаться.

   – Со мной всё сложнее, Бекс. Моё заявление он сожжёт.

   – Не имеет права! По закону…

   Рэд вполуха слушал возбуждённый голос Ребекки, которая, возможно, впервые с момента отчисления смогла блеснуть своим незаконченным юридическим образованием. Когда она договорила, припечатав: «Так что, не имеет права», Рэд спокойно сказал:

   – Я не могу сейчас уйти. А тебе это нужно. Верь мне, птичка.

   На той стороне воцарилась тишина. Рэд как наяву видел, как Ребекка кусает губы, хмурится, облизывает сладкие от шоколада пальцы. А потом услышал, как она тяжело вздохнула, и знал, что она скажет в следующий момент:

   – Ладно, мне работать пора. Я ещё позвоню вечером, хорошо?

   Рэд попрощался и отключился. Что ещё было сказать? Как он мог отказаться от этой связи с миром, который его отторгал?

   Шум на лестнице, нарочитый стук дверью – появился Морган. Он использовал дом Полуликих своеобразным перевалочным пунктом, складом и гардеробом, где можно было передохнуть и снова двинуться в путь. Рэд лежал на кровати, чутко прислушиваясь к тому, что происходило в другом конце коридора на этаж выше, и надеялся, что Морган не решит зайти к нему.

   Но вот шаги в коридоре возобновились, замерли на считанные секунды, а потом с удвоенной силой направились в сторону Рэда. Раздался стук. Парень глубоко вдохнул, медленно выдохнул и только после этого открыл дверь.

   – Что надо? – без предисловий спросил он.

   Морган еле заметно дёрнул носом – презрение Рэд научился читать на лицах окружающих раньше дружелюбия. Но в следующий момент Морган изобразил на губах улыбку и сказал:

   – Мне нужно попасть в арсенал. Там заперто.

   Рэд взял ключ с крючка на стене и протянул Моргану.

   – Что-то ещё?

   – Кто у вас занимается доставкой продуктов? В холодильнике почти ничего нет.

   – Отправь список Ребекке, она закажет доставку.

   – Это толстушка-секретарша? – прищурившись, уточнил Морган. Рэд ощутил острое желание ему врезать, поэтому сильнее вцепился в дверь. – Понял. И ещё вопрос – вы всегда подобной ерундой занимаетесь?

   Он показал Рэду листок с какими-то указаниями, но прежде, чем тот успел что-то прочитать, выдернул из-под носа и сунул в карман.

   – Да, это конфиденциально, – со значимостью подчеркнул Морган. – Имя объекта. Я раньше только отдавал конверты, а не получал их. А такими мелочами занимались ребята, вроде Майкла.

   О Майкле Рэд уже слышал и сделал вывод, что это было больной темой Моргана. Но вовсе не по той причине, которую он озвучивал. По его коротким комментариям Рэд понял, что они с Майклом были знакомы давно и стали работать вместе, хотя Морган был главным (он это подчёркивал). Теперь Майкл не отвечал на звонки и сообщения. Морган прокомментировал такое поведение как инфантильное и глупое, но по его чрезмерной нервозности Рэд понял, что он волновался за того, кто, кажется, был ему дорог. Сам же Рэд от души надеялся, что Майкл одумался и оставил свою должность ради лучшего места.

   – Нет, я таким не занимался, – не без злорадства ответил Рэд. – Счастливо.

   Он захлопнул перед Морганом дверь. Удаляющиеся шаги раздались не сразу, но снова стучаться Морган не стал, что уже радовало. Рэд чувствовал себя таким уставшим, словно тренировался в зале несколько часов без передышки. Всё-таки Морган вытягивал из него все силы. Прочитать его мысли было сложно: если разумы прочих были похожи на книги или здания, по которым можно было пройтись и через некоторое время найти необходимое, то разум Моргана был многомерным существом, будто бы обладающим отдельным интеллектом. Рэд понял, что это было последствием развитого дара Чтеца, поэтому не рискнул пробираться вглубь – в таких местах было слишком просто заблудиться и утратить своё «я».

   И вместо того, чтобы разгадывать эту непосильную загадку, Рэд мысленно обратился в соседнюю комнату. Там вспыхивали эмоции, которые, казалось, принадлежали подростку – такими свежими и острыми были впечатления первой настоящей любви. И, убаюканный эмоциями Кливленда, Рэд забылся ленивым сном, который приходит только в состоянии абсолютного бездействия.

***

Чем больше времени проходило с отъезда Мэдс, тем больше Джей ценил то, что никто не мог прочитать его мысли. Лика была единственной, кто видел его насквозь, но её не было рядом. Снова. Поэтому Джей мог притворяться, что всё в порядке. Он был там, где был нужен, брал трубку после первого звонка, говорил: «Да, скоро буду». Всё ещё не улыбался, но вёл себя так, чтобы не вызывать вопросов. Пожалуй, Картер мог бы заметить, что с другом что-то не так, но (Джею было стыдно за эту мысль) к счастью, тот был слишком занят личной драмой.

   Джей не был уверен, что мог что-то чувствовать. Его эмоциональных сил хватило только на то, чтобы признаться самому себе: с отъездом Мэдс он окончательно потерялся.

   Он бы очень хотел обвинить её во всех своих проблемах и невозможности собраться с силами, чтобы жить дальше, но она, пожалуй, была той, ради кого он ещё был готов пытаться. Кошмары наступали, и Джей не мог с ними бороться. Мир потускнел, но он усилием воли держал себя в чистом сознании только по одной причине – рядом до сих пор были те, кто нуждался в его помощи.

   – Мистер Стиллер, вы можете пройти.

   Полицейский участок выглядел примерно так, как Джей и представлял. Зайдя внутрь и оказавшись под прицелом въедливых взглядов, он внутренне собрался и постарался выглядеть как человек, который пришёл в это место не для того, чтобы признаться в преступлении. Впрочем, имя детектива Эндрюса сработало подобно заклинанию: уточнив что-то по внутреннему телефону, дежурный выдал Джею гостевой пропуск и проводил до лифта.

   Джей удивился, что его не сопроводили до самого стола детектива, а оставили одного в лифте, но, когда двери открылись, он понял, что это была иллюзия отсутствия контроля. И седовласый крепкий мужчина протянул ему руку прежде, чем Джей вышел из лифта:

   – Мистер Стиллер, я детектив Джордж Эндрюс. Рад знакомству. Идите за мной.

   Джей пожал ему руку и молча последовал за детективом. Он ожидал видеть кого-то моложе, проще, раскованнее – в его понимании только такой детектив мог сотрудничать со странным детективным агентством. Впрочем, Мэдс упоминала, что у Феликс с Эндрюсом была своя история. И теперь её содержание всерьёз заинтересовало Джея.

   Эндрюс сел за стол и указал на стул рядом. Джей сел и понял, что внезапно оглох. Он умел глушить чужие мысленные потоки, но они всегда были его фоновым шумом. Джей с тревогой огляделся – люди говорили, стучали, шагали, телефоны разрывались и о чём-то шептались с владельцами, но этого шума было недостаточно. Джея вдруг захлестнуло отчаяние – он впился в подлокотники стула и попытался совладать с собой, но попытка провалилась с треском.

   – Мистер Стиллер… Вы в порядке?

   Голос детектива показался Джею таким блёклым и нереальным, что у него закружилась голова. Но он собрал воедино остатки здравого смысла и процедил:

   – Перестаньте… пожалуйста.

   – Что? – не понял Эндрюс, и Джею пришлось сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть, чтобы объяснить:

   – Вы подавляете мой дар. Пожалуйста, перестаньте. Я так не могу.

   Детектив удивлённо нахмурился, но, видимо, вид Джея убедил его, что это было искренне, потому что через мгновение голоса вернулись. Джей на пару секунд подкрутил их громкость выше, словно желая ими напиться, а потом снова снизил до минимума и с благодарностью кивнул.

   – Ничего личного, мистер Стиллер, приобретённая привычка, – улыбнулся детектив, но Джей ему не поверил.

   – Я не лезу в чужие головы просто так, ради забавы, – сказал Джей, окончательно успокоившись, хотя тень тревоги всё ещё нависала над ним. – Я бы не стал этого делать.

   Эндрюс прищурился, и Джей понял, что и его ложь не прошла незамеченной. Теперь между ними была ничья.

   – Феликс сказала, что вам нужен я, – добавил Джей, прекратив зрительный поединок. – Почему именно я?

   – Я попросил у Феликс порекомендовать мне Одарённого, который может помочь мне с выслеживанием преступников, – объяснил Эндрюс. – Того, кто преуспел в поиске людей.

   – Я не самый первый кандидат, – бросил Джей, отворачиваясь.

   Мысли о Мэдс настигали его снова и снова, а теперь на ум пришла и Лика. В рассеянности он подумал, что стоит обдумать, почему самые близкие ему люди отличаются умением достать из-под земли кого угодно.

   – Как я понял, вы самый доступный вариант, – добавил Эндрюс и тут же смущённо нахмурился, поняв, как это звучало. – Прошу прощения, я не это имел в виду. Уверен, Феликс высоко ценит ваши навыки и вашу помощь…

   – Не нужно извиняться, – перебил его Джей. – Давайте ближе к делу.

   – Итак, мистер Стиллер…

   – Пожалуйста, зовите меня Джей, – снова перебил его Джей. Увидев замешательство на лице детектива, он предложил: – Джейсон? Как угодно, только не «мистер».

   – Хорошо, Джейсон, – согласился Эндрюс и протянул ему папку с делом. – Мы столкнулись с серией ограблений и в определённом смысле зашли в тупик.

   Джей открыл папку. Там было достаточно много протоколов, отчётов, а также фото двух молодых людей – девушки и парня. Он дал бы им на вид не больше восемнадцати. Их лица были видны достаточно чётко, поэтому он спросил:

   – Так в чём именно проблема? Кажется, у вас есть всё, что нужно. Это обычная детективная работа. Зачем вам Одарённый?

   – Необычным в этом деле является то, как преступники скрываются с мест преступлений, – сказал детектив. – Они никогда не применяют оружие, но всегда держат его при себе. И во время побега кажется, что им не уйти, но они исчезают. Никаких записей нет, но есть свидетельства прохожих и даже нескольких патрульных.

   Эндрюс выдержал паузу, словно подбирая слова, но Джея такие драматические эффекты не вдохновляли:

   – И что в них такого? Как они сбегают?

   – Свидетели говорят, что девушка проваливается сквозь землю. Буквально. А юноша входит в зеркала. Тоже буквально.

   Джей понимающе кивнул.

   – Они Одарённые… Но таких сил в нашем колледже я не помню. Хотя я учёт не вёл. С этим вам к Картеру Уэйну.

   – Не думаю, что вы могли познакомиться в колледже, – покачал головой детектив. – Они слишком молоды, чтобы учиться вместе с вами. Но, да, я полагаю, что они Одарённые или даже Потомки. Это здорово усложнит ситуацию.

   – Я всё ещё не вижу необходимости привлекать меня, – заметил Джей, нахмурившись.

   Его рука, словно живя отдельной жизнью, блуждала по столу Эндрюса, перебирая канцелярские предметы. Тот покосился на ловкие пальцы, нервно перебегающие с предмета на предмет, но комментировать это не стал, а объяснил:

   – Со временем, конечно, мы сможем их найти. Возможно, я даже смогу блокировать их способности, но это не пойдёт никому на пользу. Как ни крути, а попадать Одарённым в тюрьму опасно. До некоторых пор я сотрудничал с Академией, которая помогала найти место Одарённым, переступившим грань закона. Но теперь… Теперь я знаю, какая именно это была помощь. Этих ребят нужно найти как можно быстрее и попытаться наставить на путь истинный. Увы, это для нас единственный шанс спасти их от участи выпускников Академии.

   – То есть я должен найти их раньше полиции, – понял Джей, пряча руки в карманы куртки. – Как много они украли?

   – Ущерб оценивается в шестьдесят три тысячи долларов. Судя по их поведению, эту парочку захватывает процесс ограбления как такового. Они забирают не все деньги, а только то, что проще унести. Купюры отслеживаются, но они так нигде и не всплыли. Либо у них есть надёжные каналы отмывания денег, либо они крадут ради удовольствия, а деньги хранят в тайнике. Тогда мы имеем дело с одной из форм клептомании.

   – Я в этом немного разбираюсь, – кивнул Джей. – Кстати о деньгах…

   – Я могу договориться об оплате вашей консультации, – поняв направление его мыслей, добавил Эндрюс. – Конечно, это будет немного…

   – Я согласен, – перебил его Джей. – Мне нужны копии дела, поделитесь?

   Детектив протянул ему другую папку с уже подготовленными документами. Джей встал, встряхнулся и добавил:

   – Я возьму визитку?

   Не дождавшись разрешения, он взял несколько визиток и отправил в карман. Эндрюс с лёгким прищуром проследил этот жест и встал, протягивая руку:

   – Спасибо, Джейсон, за вашу помощь.

   – Я ещё ничего не сделал, – пожал плечами тот. – Я позвоню, когда их найду. Удачи.

   Джей торопливо покинул отдел. Его руки дрожали, внутри что-то бурлило. Ему так и хотелось накричать на лифт за то, что он едет слишком медленно. Стараясь держать себя в руках, Джей сдал пропуск и с силой толкнул входную дверь участка, оказавшись на долгожданной свободе.

   Но это не помогло. Он сбежал по ступенькам, чуть не врезавшись в двух патрульных, скомкано извинился, не поднимая головы, и быстрым шагом направился прочь. Сердце билось где-то на уровне кадыка, воздуха не хватило. Только через два квартала придя в себя, Джей бросился к ближайшему мусорному баку и разжал над ним руку. С ладони посыпались кнопки и скрепки. Отряхнувшись, словно от грязи, Джей также достал из кармана ручку с эмблемой участка. Ему стало дурно, но одновременно намного легче. Он стиснул в другой руке папку и сосредоточился на ней.

   Пусть он и не мог контролировать свои приступы клептомании, он должен был притвориться. Сейчас было не время терять себя. Прежде у него была Мэдс. А после неё – Моника, которая всё понимала. Кто станет спасать его сейчас? Джей однозначно отвечал самому себе: «Никто». То, что было с ним в колледже, не должно было повториться.

***

2013 год, декабрь.

   Джей считал, что продержался ещё долго. Дольше, чем мог бы. Сначала они с Беттани и Лэнни думали, что всё не так серьёзно. Ответственность, которую на них возложили, казалась иллюзией, формальностью, а отдельные башни – привилегией. Но чем дальше, тем яснее становилось: их отрезали от остальных студентов, подняли над ними и в то же время лишили тех прав, которые для прочих были естественными.

   Первой сломалась Беттани. Спокойная и уверенная в себе девушка вдруг стала яркой и откровенной, порой даже слишком. Лэнни пытался быть рядом и поддерживать в ней индивидуальность, выращенную на воле, но в результате она обезвредила и его влияние на себя: Джей точно знал, что в их связи из искреннего были только растерянность и отчаяние, которое они не сразу распробовали во всей его полноте.

   Лэнни, казалось, сломать было сложно – он улыбался, был приветлив ко всем, держался под чужими взглядами бодро и естественно. Но Джею было известно, что творилось в его башне за закрытой дверью. Он почти физически ощущал пустоту, сгущавшуюся вокруг Лэнни, который мог сидеть часами на кровати и смотреть в одну точку.

   И каждый из них боялся ночи, которая приносила только кошмары и ужас.

   Оглядываясь назад, Джей понимал, что без Мэдс он растворился бы в своём отчаянии пугающе быстро. Никто бы не помог, потому что просто бы не понял, что что-то происходит. Но Мэдс была рядом – они обедали вместе, она часто мысленно спрашивала, что с ним происходит. У Джея был якорь, но цепь, скреплявшая их, постепенно истончилась. Мэдс не могла не поддаться очарованию своего факультета. Она с удовольствием и самозабвением погрузилась в учёбу, всё реже находя время для друга. И Джей понял, что скоро его окончательно вычеркнут из истории, поэтому изолировался сам. Теперь даже для лучшей подруги он стал чужим, и от этого осознания он испытывал какое-то мазохистское удовольствие.

   Но если Лэнни и Беттани изоляция в определённом смысле давалась проще, то Джей разрывался между внутренним и внешним. Внешне он был отрезан от других студентов, как и его товарищи по несчастью, но внутренне он постоянно был в толпе. Он слышал, видел и чувствовал, чем живёт каждый студент за редким исключением. Джей знал, кто в кого влюблён, кто страдает от депрессии, а кто регулярно впадает в эйфорию. Карта чужих мыслей и чувств раскидывалась перед ним, как прекрасная страна, в которую ему пожизненно был запрещён доступ. И это откровенно сводило с ума.

   Так что, да, Джей считал, что продержался ещё долго. Он делил свободное время между чтением и тренировками, поэтому даже не заметил, как начал красть.

   Сначала это были ничего не значащие мелочи, которые он на следующий же день возвращал на место, словно бы сглаживая произошедшее, но мания прогрессировала. Теперь он не просто брал то, что попадалось под руку, а планировал свои вылазки. Перед Джеем вдруг из манящей картинки общности с другими выросла цель, которая сотрясала его изнутри желанием достигнуть её как можно скорее. Он не задумывался, что будет, когда она будет выполнена, в какие формы переродится его болезнь. Джей собирал трофеи – значимые для каждого из студентов вещи. Только так он чувствовал настоящую связь с ними. И он не мог остановиться, потому что не было того голоса, который воззовёт к его разуму.

   С Джеем больше не было Мэдс – его «лучшей половины», как он в шутку говорил, до конца не осознавая, как много в этой шутке правды.

   Это было извращённым вариантом терапии, при помощи которой он избавлялся от давящего чувства тревоги. Его манию подпитывала также и безнаказанность: студенты чаще всего не замечали пропажи мелких вещей, украшений, а если и замечали, то не могли всерьёз подумать, что за этим стоит реальный человек, а не их личная рассеянность. Джею казалось, что это было сродни молчаливому согласию с его поступками. Он не обманывался, он знал, что кое-кто догадывается, куда деваются браслеты, фотографии, подвески и записные книжки. Но он и не подозревал, что однажды один из этих студентов решит взять реванш и заявится в башню в его отсутствие.

   Он привык, что это была его цитадель, в которой больше никому не было места, поэтому, увидев в комнате девушку, Джей оторопел и замер в дверях. Но что ещё больше поразило его – так это то, что все его тайные кражи были выложены на кровати почти в хронологическом порядке. От самых мелких до самых крупных. Композицию венчала коробка из-под обуви, содержимое которой незваная гостья неторопливо изучала.

   – Что… ты делаешь? – наконец смог произнести Джей.

   – У меня к тебе тот же вопрос, – спокойно отозвалась Моника, не поднимая головы. – Я знаю, что это не твои вещи. Действительно хочешь устроить сцену или спокойно поговорим?

   Джей в панике оглянулся назад. Он мог сбежать, но куда? Какой у него был выбор? Его поймали с поличным, вывернули наизнанку его тёмную сторону и с педантичностью разложили на кровати, а теперь препарировали до мельчайших деталей. Моника имела над ним полную власть, и Джей понял, что всё кончено. Теперь в её руках было его дальнейшее будущее в колледже. И у него был только один выход – покориться судьбе.

   Он закрыл за собой дверь и сел на стул за рабочим столом. Моника не отвлекалась от своего занятия – раскладывала перед собой мелкую бижутерию, именные медальоны с фото и прочие предметы, которые успел за это время присвоить Джей. Он мог опознать каждую вещь, кому она принадлежала и когда была украдена, и даже подумал, что это в некотором смысле сможет его реабилитировать.

   Вдруг лицо Моники озарилось улыбкой. Она извлекла на свет серьги-кольца с серебряным напылением, подцепив их пальцем.

   – Мои любимые, – отметила она, но ни единой ноты упрёка в её голосе не было.

   Откинув волосы набок, Моника сняла серьги, которые были сейчас на ней, – дымчатые бабочки на тонкой серебряной нитке, и вдела кольца. А потом сделала то, чего Джей совершенно от неё не ожидал – положила серьги-бабочки в его коробку.

   – С твоего позволения, – улыбнулась она и наконец-то подняла на него глаза. – Эти серьги подарил мне Дастин, я очень хотела их вернуть.

   Джей кивнул, хотя его согласие не требовалось – обмен уже свершился. Он терялся в догадках о том, какую именно цель преследовала Моника, придя к нему. Первым порывом было заглянуть в её мысли, разблокировать этот смазанный шум, который исходил от неё, но он сдержался. Это было нечестно по отношению к той, которая вызывала у него уважение и невольный трепет перед лицом её происхождения.

   – Прокомментируешь это как-нибудь? – спросила Моника, обводя рукой выложенные вещи.

   – У меня проблема, – тут же ответил Джей.

   Признание вырвалось у него прежде, чем он подумал. Перед ним стояла будущая выпускница психологического факультета, пожалуй, она знала о нём больше, чем он бы мог рассказать. Тем более разнообразие трофеев между ними говорило громче слов.

   – Я рада, что ты это признаёшь, – кивнула Моника. – Но ты задумывался, какого рода это проблема?

   – У меня клептомания, – пожал плечами Джей. – Во время стресса или перевозбуждения я забираю чужие вещи. Начинается с мелочей, а потом…

   Он недоговорил, а только обвёл рукой свои «богатства». Среди них попалось даже три свитера, одна спортивная куртка и клюшка для лакросса.

   – У тебя было такое прежде? – спросила Моника, садясь на краю кровати лицом к Джею.

   – Да, в старших классах. Мне только и говорили, как важна игра, как это ответственно. У меня была единственная надежда попасть в колледж – это хорошо показать себя перед скаутами. Но я не думал, что со мной что-то не так, пока Мэдс не указала мне на это.

   – Ты как-то лечился?

   – Прошёл курс психотерапии, мне прописывали таблетки. Тогда это помогло.

   – Почему не пришёл за помощью в этот раз?

   Джей молчал, сцепив руки. Он не знал, что сказать. Ему казалось, что он справляется. Краткая эйфория, которая посещала его после приобретения очередного трофея, помогала ему хотя бы ненадолго почувствовать себя нормальным. Но он не мог произнести это вслух, прекрасно понимая, как именно это звучало.

   – Это сложно, – наконец сказал он, когда понял, что воцарившееся молчание Монику нисколько не напрягало – она ждала ответа.

   – Ты готов принять помощь? – спросила она серьёзно.

   – Ты расскажешь обо мне профессору Летис? Или кому-нибудь другому?

   – Нет.

   – Не расскажешь, если я соглашусь на терапию? – уточнил Джей.

   – Я никому ничего не расскажу в любом случае, – покачала головой Моника, оглядываясь. – Я не вижу здесь преступления. Но вижу одинокого человека, которому не с кем поговорить.

   Джей сильнее сжал руки в кулаки. Ему было тяжело дышать, к горлу подкатились скупые слёзы, но он усилием воли затолкал их обратно, на глубину, и сказал:

   – Я не уверен, что имею право рассказать тебе всё.

   – Это касается кого-то другого? – предположила Моника.

   – И это тоже, – кивнул Джей. – Но ещё ты можешь оказаться в опасности.

   – Что ж, я готова на этот риск, – спокойно пожала плечами Моника. – Я пошла на психологию потому, что хотела помогать людям. А тебе явно нужна помощь. Мы можем назначить день и говорить о том, что тебя беспокоит.

   – Я должен вернуть все эти вещи? – спросил Джей, и внутри него сгустилась паника.

   – Только когда будешь готов, – улыбнулась Моника, поднимаясь. – Сообщи, когда выберешь день. Я рядом.

   Она мимолётно сжала плечо Джея и направилась к двери. И уже на пороге её настиг голос:

   – Ты свободна сегодня?

   Моника обернулась, кивнула. Взяла свободный стул и села напротив Джея. Он опустил голову и смотрел на свои руки. Она ждала. Вдруг он отрывисто попросил:

   – Только не говори Мэдс, пожалуйста. Не говори ей, что я сорвался.

   – Я никому ничего не расскажу, – повторила Моника. – Это только между нами. Обещаю.

   Джей кивнул и впервые за долгое время позволил себе расслабиться. Ему дали ещё один шанс, на который он и не надеялся. Осталось только подобрать слова, чтобы передать всё, что ему пришлось пережить за прошедшие полтора года.

***

2018 год, май.

   Тем же вечером в баре Илая был аншлаг. Впрочем, как и почти каждый день. Владелец вертелся и крутился среди посетителей, здоровался за руку с постоянными и вызывал улыбку даже у тех, кто его и не знал. Нанятый диджей зажигал публику, коктейли по особым рецептам разлетались быстрее, чем их успевали готовить. Атмосфера вечного праздника увлекала Илая, была его стихией. Картер привык наблюдать за ним краем глаза, но сегодня в дозоре у него была компания. Как один из барменов, Картер первые пару раз обновил виски, в котором растаял лёд, а потом бросил эту затею – стало понятно, что пить Джей не собирался. Он невидящим взглядом смотрел перед собой, и Картер позволил ему насладиться уединением прежде, чем всё-таки подошёл.

   – У тебя всё в порядке? – спросил он, заранее зная ответ.

   Джей пожал плечами. Время от времени он обводил взглядом толпу, и Катеру не нужно было долго думать, чтобы понять, чью фигуру он высматривал там, где не было никого знакомого.

   – Уверен, однажды она вернётся, – добавил Картер. – Лика слишком к нам привыкла, чтобы вот так исчезнуть навсегда.

   Он намеренно не говорил об их с Джеем отношениях – за годы вместе он кое-что перенял у Моники, хоть и неосознанно.

   – Мне иногда кажется, что, когда она вернётся, для нас уже будет поздно, – отозвался Джей, взяв бокал, но так и не поднеся его ко рту. – Это при условии, что она вообще вернётся, а не погибнет где-нибудь. Что, если она умрёт, а я даже об этом не узнаю?

   По спине Картера пробежал холодок. Он снова вспомнил про Ника, хотя весь день успешно отвлекал себя от мыслей о нём. Картер даже отправил ему очередное сообщение с просьбой немедленно дать о себе знать или они отправятся на поиски. Ответа так и не было. И если с Ханной Картер должен был вести себя уверенно, вселять в неё надежду, что они слишком переживают, то с Джеем он не видел смысла лукавить.

   – Ник пропал.

   – Мне казалось, это старая информация, – нахмурился Джей. – Он же уехал домой?

   – В том-то и дело, что нет, – покачал головой Картер. – Ханне позвонила его мать. Ник до них не добрался.

   – И что ты думаешь?

   – Не знаю, – пожал плечами Картер. – Произойти могло что угодно. Ник умеет находить неприятности. Помимо тех, что сами его преследуют.

   – Думаешь, до него добрался отец? – догадался Джей. – Я могу поискать его, но я сейчас не в лучшей форме.

   – Я подумал, что Феликс сможет выйти на Рэда и узнать, что у них творится. Я должен знать, что с Ником. И помочь ему всем, чем смогу.

   – И что ты сможешь сделать? – с сомнением поинтересовался Джей. – Какой у тебя план, рыцарь?

   Картер не ответил. У него не было плана, потому что не было определённости в том, что сейчас происходило с Ником. Бездействие давалось Картеру тяжелее всего, поэтому он с двойным усердием выполнял рабочие обязанности. Так было проще не думать, что лучший друг может быть уже мёртв.

   – У тебя самого как дела? – спросил Джей, когда Картер в своих непрерывных перемещениях снова оказался на его стороне барной стойки.

   Ему не нужно было уточнять, о чём именно идёт речь, Картер и сам это понимал. Каждый из его друзей так или иначе при встрече пытался узнать, что будет дальше у них с Моникой. Своим расставанием они не просто прервали долгие отношения, которые некоторые необдуманно идеализировали, но и невольно создали общим друзьям проблемы в общении.

   – Обычно, – пожал плечами Картер. – Живу. Работаю. Что ещё нужно?

   Он знал, что его выдаёт взгляд. Илай уже не раз отмечал, что друг стал грустнее и серьёзнее, но Картер это не контролировал. Пока он не мог найти ничего, что бы вдохновляло его так же, как Моника. И подозревал, что никогда не найдёт.

   Если бы напротив сидел кто-нибудь другой, то Картер наверняка выслушал бы размышления о том, сколько ещё вдохновляющего есть в этой жизни. Но это был Джей, а тот пожал плечами и честно сказал:

   – Не знаю. Я вот ищу парочку грабителей, Одарённых или Потомков. Не знаю, зачем мне это нужно, но это хотя бы отвлечёт меня на время.

   Картер кивнул и горько усмехнулся. Как ни крути, а они с Джеем были не самой позитивной парой друзей. Именно поэтому им был необходим Илай.

   – Почему хандрим? Запрещаю! – воскликнул тот, появляясь за стойкой. Прибавка в весе сделала черты его лица ещё мягче и умилительнее, а жесты – теплее и радушнее. – Порцию радости этому столику!

   Он щедрой рукой плеснул ликёр собственного приготовления в три стопки. Друзья чокнулись и выпили. Порция была недостаточной, чтобы стереть все тревоги, но они заметно притупились. Даже Джей заметно расслабился и откинулся на спинку барного стула. Илай удовлетворённо улыбнулся.

   – Так-то! – провозгласил он, махнув в воздухе бутылкой. – Вообще я вам даже завидую… Страдание значит, что была любовь. Или всё ещё есть. Сильная! Такая, от которой мир меняется. Со мной такого не было никогда. И даже если всё закончится, оно ведь того стоит, верно?

   Джей и Картер переглянулись. Здесь могло бы зародиться сомнение, но без слов они сошлись в одном – порой цена слишком высока. Илаю не нужен был ответ, он кивнул Картеру:

   – Кстати, там на входе какой-то парень говорит, что учился с нами. Я его не помню, может, вы знакомы.

   – Сейчас подойду, – кивнул Картер.

   Прежде, чем он отошёл, Джей вдруг подал голос:

   – Если ты хочешь найти Ника, то я знаю, кого надо спросить в первую очередь.

   – Кого? – с любопытством прищурился Картер.

   – Кристину, конечно. Его Тень.

   – Так они же расстались.

   – Нет, он её бросил, – поправил его Джей. – Есть разница. Велика вероятность, что она всё ещё за ним следит. В колледже она за ним по пятам ходила, хотя у него девушка была. Не думаю, что она сильно изменилась за это время.

   Картер понял, что это была здравая мысль. Кого спрашивать, если не профессионального преследователя? Кивнув в знак благодарности, Картер двинулся в указанную Илаем сторону, но в толпе так никого и не разглядел.

   – Илай, о ком ты говорил? – уточнил он.

   Тот окинул взглядом посетителей и пожал плечами:

   – Ушёл, похоже… Это был брюнет, высокий, симпатичный.

   – Это очень сужает поиск, – иронично отозвался Картер. – Ладно, может, ещё придёт. Нам нужно держаться вместе.

   Остаток ночи прошёл без особых происшествий. Джей попросился переночевать на диване Картера и ушёл наверх немного за полночь. Илай источал энергию до самого закрытия, а Картер был согрет новой надеждой, что от новостей о Нике его отделяют два телефонных звонка.

***

На работе Ханна держала при себе переживания по поводу Ника, потому что разделить их было не с кем. И именно поэтому она всё чаще бывала в баре у Илая, чтобы увидеться с Картером. Первые пару раз она приходила по просьбе Моники, но скоро поняла, что ей это тоже нужно. Ханна задавалась вопросом – что с ней будет, если с Ником что-то случится? Их романтические отношения были давно позади, но она всё ещё чувствовала ответственность за него.

   Но в агентстве её настигали и другие призраки. Например, стол Мэдс, который лишний раз напоминал, что лучшая подруга была далеко и могла так и не вернуться в Рейвенпорт. Ощущение постепенно разрушающегося мира порой настигало Ханну, но тогда она сильнее склонялась над рабочим столом или вовсе покидала офис, отправляясь на улицы. Феликс бралась за все дела, некоторые из них тормозили как раз потому, что их компанию покинула прирождённая Сыщица, но всё-таки агентству удавалось поддерживать свою репутацию.

   После отъезда Мэдс Ханна переехала в здание агентства, собираясь найти на съём жильё поменьше, которое было бы по карману одному жильцу. Но прошёл почти месяц, а поиски квартиры всё откладывались. Ханна понимала, что просто оттягивает момент, когда придётся признать: ждать Мэдс не стоит, пора двигаться дальше и привыкать рассчитывать только на себя. Это было тяжело, особенно когда дело было не столько в деньгах, сколько в постоянной поддержке и банальной привычке.

   Макс и не пыталась заменить для Ханны Мэдс, но старалась быть рядом больше, чем прежде. Теперь она не сдерживала свои шутки и комментарии, которые порой были слишком пошлыми, чтобы расшевелить Ханну, вызвать у неё хоть какие-то эмоции. Были успехи, были провалы, но Макс не собиралась сдаваться. Агентство стало для неё дорогим и близким, практически семьёй, за которую стоило бороться.

   – Я достойна оваций, так как я принесла кофе, – объявила Макс, появляясь в офисе и ставя рядом с Ханной стаканчик. – А ещё – обожания, потому что со мной маффин.

   Она положила маленький пакетик на стол подруги. Та слабо улыбнулась и кивнула:

   – Так и есть. Ты просто герой моего дня.

   – Да, я на многих так действую, – согласилась Макс, отмахнувшись, – но мне никогда не надоест об этом слышать.

   – Но ты не принесла кофе Феликс, – осторожно отметила Ханна.

   – А ты видела, чтобы она когда-нибудь пила кофе? – резонно возразила Макс, допивая свою порцию и отправляя стаканчик в мусорную корзину. – Или вообще поглощала что-то, кроме солнечного света?

   Возражение было справедливым. Ханна и правда не замечала такого за Феликс, но для себя решила, что, в случае чего, пожертвует начальнице маффин. Аккуратно отложив на край стола дело о пропаже антикварных ваз из городского музея, Ханна вдохнула запах кофе и улыбнулась. Всё-таки были в её жизни мелочи, которые не позволяли окончательно впасть в уныние.

   – Сегодня снова была в баре? – спросила Макс, но получила в ответ отрицательный жест головой. – Слушай, а ваш Химик может напоить меня так, чтобы у меня не было похмелья?

   – Никогда не задавалась таким вопросом, но уверена, что такое ему под силу, – улыбнулась Ханна.

   – Теперь я знаю, куда пойду в следующий выходной, – заявила Макс. – Уже давно пора опробовать на себе эту магию.

   Ханна рассеянно кивнула и взглянула на распахнутую дверь кабинета Феликс. После истории с Майклом она всё реже бывала на рабочем месте. Казалось, она тоже избегала встречи с призраками, но ни Ханна, ни Макс не знали, с какими именно. За годы работы в агентстве она так и не обзавелась личным телефоном, поэтому её оставалось только терпеливо ждать. До разговора с Картером Ханна не отмечала для себя закономерности, в какое время обычно приходит Феликс, но теперь считала минуты, тщетно пытаясь чем-нибудь себя занять. Она в очередной раз обругала себя последними словами за то, что выбросила номер Рэда. Тогда это казалось правильным решением, но теперь Ханне казалось, что каждый её поступок имел серьёзные последствия.

   Пока она занималась самобичеванием, телефон несколько раз призывно вибрировал, пытаясь привлечь её внимание. Наконец, Макс не выдержала:

   – Кого ты так жестоко игнорируешь?

   Ханна встрепенулась и взяла телефон как раз в тот момент, когда экран погас. На нём осталось только уведомление, что Картер пытался до неё дозвониться. Следом за ним выскочило сообщение от него же: «Привет. У тебя есть контакты Кристины? Джей подкинул мне идею».

   – Макс, у тебя остались контакты Кристины? – спросила Ханна – у неё самой точно не осталось никаких связей с Тенью.

   – Это кто? – не поняла Макс.

   – Она училась с нами, – после короткого колебания напомнила Ханна. – Ты устроила её в какое-то охранное агентство или типа того.

   – А, это та, которую мы не любим, – кивнула Макс, и Ханна слабо улыбнулась. – У меня есть связи с её конторой. Если она ещё там работает, то скоро будут.

   – Спасибо.

   Ханна набрала ответ Картеру, объясняя ситуацию, и не сразу услышала шаги на лестнице. Феликс была похожа на собственного призрака: за прошедший месяц она ещё сильнее похудела, перестала краситься, но теперь само её лицо выглядело как театральная маска. Макс как-то пыталась узнать, что случилось, но не смогла ничего добиться. Феликс говорила, что всё в порядке, но было понятно, что она врала. И сейчас Ханна, пожалуй, понимала её состояние немного больше прежнего. Они привыкли, что теперь Феликс просто заходила без приветствий и вопросов, закрывалась в кабинете или оставляла дверь приоткрытой, давая понять, что она готова их принять. Поэтому с появлением Феликс тишина не развеялась, а стала вязкой, тяжёлой. Макс с выражением страдания смотрела на то, как подруга медленно идёт к кабинету, пустыми глазами глядя перед собой, но вскоре отвела взгляд – собственная беспомощность разъедала её изнутри.

   Ханна готовилась к разговору с Феликс с того момента, как покинула бар: вчерашний день лидер агентства провела за закрытой дверью, из-под которой сочился фиолетовый туман, и Ханна не решилась нарушить её мнимое уединение. Поэтому теперь она на несколько секунд оторопела, но, к счастью, за эти мгновения Феликс не развеялась в воздухе.

   – Феликс! Привет. Мне нужно с тобой поговорить.

   Феликс обернулась и посмотрела на Ханну так, словно с трудом её узнавала. Но потом её взгляд потеплел, она поджала губы и кивнула, поманив Ханну за собой в кабинет. Та вошла следом, а потом закрыла дверь – ей казалось, что так будет лучше. Феликс заметила этот жест и с интересом склонила голову:

   – Что-то случилось?

   – Пока не знаю, – призналась Ханна, – но я волнуюсь за Ника. Он так и не доехал до дома, и я боюсь, что Александр до него добрался.

   – И что именно ты хочешь от меня? – уточнила Феликс. – Я уже говорила, что прямое столкновение с Александром мне недоступно.

   – Об этом я и не стала бы просить, – покачала головой Ханна. Но такая мысль приходила ей в голову. Всё звучало логично, когда Феликс говорила о минимальном вмешательстве в историю, но сейчас соблазн попросить могучее существо сотворить чудо был слишком велик. Вина съедала Ханну изнутри, и было всё сложнее с этим справляться. – Я решила, что Рэд может что-то знать. Но он больше не появляется, и я решила, что ты сможешь с ним связаться.

   Феликс задумалась. Ханна уже предчувствовала отказ, обоснованный туманно и со снисходительностью.

   – У меня нет прямой связи с ним, но я смогу привлечь его внимание, – кивнула Феликс. – Но если он станет слушать. Полуликие только недавно оставили нас в покое, и мне этот покой нравится. Не хочется снова провоцировать интерес к себе.

   С этим Ханна была полностью согласна. Ей всё ещё снились кошмары, в которых в неё стреляли и часто попадали, но они постепенно теряли над ней власть. Ханна даже думала сменить работу, но после отъезда Мэдс не могла оставить Макс и Феликс. Теперь это казалось ужасным предательством, которое будет сложно простить.

   – Но я бы не стала надеяться на Рэда, – добавила Феликс. – Он не самый надёжный источник, к тому же заинтересованный. Даже если мне удастся с ним связаться, его ответы могут нам ничего не дать. Есть другие идеи, как найти Ника?

   – У Картера есть, – подтвердила Ханна. – Он хочет спросить у Кристины, бывшей девушки Ника.

   Эти слова уже не причиняли ровным счётом никакой боли, но произносить их было по-прежнему странно, поэтому Ханна поджала губы. Феликс кивнула.

   – Хорошая идея. Держи меня в курсе.

   Когда Ханна взялась за ручку двери, Феликс спросила:

   – Книга у него?

   – Нет, он отдал её Лике.

   – Она в безопасности? – уточнила Феликс, подаваясь вперёд.

   – Лика выходит на связь иногда, – подтвердила Ханна. – Она не даст себя в обиду.

   – Пожалуй, так и есть, – согласилась Феликс, откидываясь на спинку кресла. Казалось, этот короткий разговор её серьёзно утомил. – Я постараюсь связаться с Рэдом.

   Ханна кивнула и вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь. Макс с любопытством взглянула на неё, но не нашла на лице подруги ничего, кроме прежнего беспокойства.

   – Мне стоит знать? – коротко спросила она.

   – Пока ничего серьёзного, – отмахнулась Ханна. – Не забивай голову.

   Макс пожала плечами и вернулась к телефону. Ханна, потеряв необходимость быть в агентстве, взяла фотоаппарат и отправилась в музей, чтобы снова свериться с уликами и сообщить смотрителю музея, что таинственным вором был его младший брат.

***

Рэд так давно не получал от Александра никаких указаний, что, когда на экране телефона появилась надпись «Босс», он даже растерялся, застигнутый врасплох. Но всё-таки вспомнил, как отвечать на звонки.

   – Да, сэр?

   – Рэдмонд, для тебя есть задание, – проговорил Александр, не тратя секунды на приветствия и дежурные фразы. – Отправляйся в пригород и доставь в мой офис Фрэнка Мёрфи.

   – Координаты? – быстро спросил Рэд, потянувшись к часам, но в трубке раздалось:

   – Их нет. Я не знаю его точного адреса, только район пригорода. И на него не действуют изобретения Инженеров, поэтому вам придётся ехать на машине.

   – Я возьму Кливленда, – решил Рэд, но Александр возразил:

   – С тобой поедет Морган. Он уже должен быть у вас в доме. Доставьте мне Фрэнка живым и относительно невредимым.

   – У него есть какой-нибудь дар, сэр? К чему нам готовиться?

   Александр выдержал паузу, после которой сказал:

   – Не прикасайтесь к нему голыми руками, и всё будет в порядке.

   Вызов завершился. Рэд понял, что обычный образ Полуликого был не нужен: странные парни в полумасках привлекут лишнее внимание. И ещё – какой дар мог накладывать ограничения на прикосновения? Рэд исследовал далеко не все возможности своего организма, но на ум сразу ничего не пришло. Видимо, такие способности умерли в нём, так и не проснувшись, чему он, в общем-то, был рад, но сейчас это значило, что ему предстояло без подготовки столкнуться с таинственным Одарённым.

   Тем более ему предстояло провести около часа в одной машине с Морганом. Удовольствие было ниже среднего. Пока Рэд одевался в свитер и джинсы, от Александра пришло уточнение – объекту было за сорок, шатен со светлыми глазами. Не самое подробное описание, поэтому Рэд решил, что, если Александр и видел Фрэнка, то очень давно. Вполне возможно, что они учились вместе, но почему связь между ними не сохранилась? Логика подсказывала Рэду, что их вряд ли будет ждать радушный приём.

   С улицы раздался сигнал автомобиля. Рэд так и не нашёл у себя перчатки, но зато не забыл солнечные очки и телефон. Морган припарковался у крыльца, и весь его вид вызвал у Рэда отторжение. Благо, свою гримасу можно было легко оправдать слишком ярким солнцем.

   – Нам нужна стратегия, – вместо приветствия заявил Рэд, садясь на переднее сидение.

   Внутри слишком сильно пахло парфюмом, поэтому он открыл окно. Морган, по всей видимости, не делал для себя различий между офисной работой и выездной, потому что был в брюках и рубашке, но с расстёгнутыми двумя пуговицами сверху.

   – У меня уже есть, – небрежно бросил Морган и кивнул назад. – Хватаем его, кидаем на заднее сидение и едем.

   – Ловко, – иронично отметил Рэд. – А что ему помешает выбраться оттуда?

   – Я снял ручки изнутри, – пожал плечами Морган. – И на всякий случай взял кое-что для усыпления. Это будет план «Б».

   Рэд покачал головой, но ничего не сказал. Они отъехали, и он решил, что по пути придумает что-то лучше, чем похищение среди бела дня. Они даже не знали, есть ли у Фрэнка Мёрфи семья, которая могла помешать, или где они его вообще застанут – дома или на работе. Всё было слишком непродуманно и ненадёжно, но Рэд понял, что их с Морганом безопасность Александра мало волновала. Если они вернутся в его офис с Фрэнком, то будут удостоены равнодушным взглядом, а если попадут в беду, то это будет не его проблема.

   Разумеется, делиться с Морганом своими соображениями Рэд не собирался. Он откинулся на спинку сидения, и на него тут же навалилась усталость, будто последнее время он был занят изматывающим трудом. Груди стало тяжело, словно кто-то очень сильной рукой вдавливал его в завесу между мирами, и Рэд, сначала вяло сопротивляясь, всё-таки провалился в это марево и тут же оказался по другую сторону реальности.

   Ему было не привыкать к ощутимым снам, которые оседали в лёгких пеплом или касались солёными каплями губ. Но в последнее время такие сны посещали его крайне редко, поэтому Рэд впитывал и слушал внимательнее прежнего. Он не сразу понял, где находится, но по общему окружению догадался, что оказался на каком-то пирсе.

   Из разрушенной церкви неподалёку раздался оглушительный звон. Рэд будто одновременно и был внутри этого звука, и твёрдо стоял на мостках пирса. Его разум раскололся надвое, а когда смог соединиться, Рэд увидел на краю девушку. Она стояла к нему спиной в длинном непроницаемо-белом платье, на фоне которого волосы незнакомки казались ещё чернее. Она смотрела вниз, на воду, и Рэду вдруг тоже захотелось это сделать.

   Он двинулся вперёд – первый шаг дался очень легко, а со вторым пришла тяжесть, словно сила сна не позволяла ему приблизиться. Но Рэда изнутри охватило ощущение, что он должен подойти, быть ближе, возможно, удержать девушку, если она решится на прыжок. Он боялся, что она уже мертва, что уже нечего спасать, но всё равно тянулся к ней. Он был одержим иллюзией, что они смогут спасти друг друга.

   Казалось, это бесполезно. Как Рэд ни пытался, ему не удавалось прикоснуться к девушке, но он всё равно не оставлял попыток. Вдруг пространство будто сжалось – и их руки соединились. В этот момент пальцы девушки цепко впились ему в руку, словно она только этого и ждала. Её хватка была намного сильнее, чем можно было представить. Рэда вытянуло из лап ограничивающей силы, и он чуть не нырнул вниз головой с пирса, но девушка его удержала. Водная поверхность была кристально-чистой и отражала каждую деталь, но почему-то не лицо незнакомки. Она всё ещё держала Рэда, а тот, как ни старался, не мог увидеть её лицо.

   – Ещё рано, – бесстрастно сказала она, и Рэд понял, что узнал её голос. Но откуда? – Тебе ещё рано умирать.

   Откровение, которое могло прозвучать неожиданно в реальности, во сне казалось логичным и уместным. Рэд смотрел перед собой, ощущая лёгкое головокружение и мёртвую хватку девушки на руке.

   – Зачем… ты меня позвала? – спросил он, и, как нередко случалось в его снах, говорил не он сам, а что-то внутри него, зарождавшееся в животе и прорывавшееся через рот. – Что я должен сделать?

   – Ты мне нужен, сейчас, – произнесла девушка, и Рэду ещё сильнее захотелось посмотреть на неё, но у него по-прежнему ничего не получалось. – Тебе придётся найти способ со мной связаться. Ты нужен мне. Ты нужен нам.

   – Нам?

   Девушка молчала, и только её рука стискивала его ладонь так, что он перестал её чувствовать. Рэд попытался вырваться, но и эта затея обернулась провалом. Он начал паниковать, но тут увидел в реке отражение – бледное, неживое, изрытое временем, но всё ещё причудливо молодое. И чёрный рот вдруг зашевелился:

   – Найди меня!

   Узнавание пронзило слишком поздно, и Рэд не знал, произнёс имя Феликс во сне или выкрикнул его, просыпаясь.

   Морган взглянул на него, но из-за солнечных очков нельзя было сказать, услышал ли он или увидел что-то, что не должен был.

   – Ты в порядке? – спросил он, но Рэд по голосу понял, что это был дежурный вопрос.

   – Да, обычный кошмар.

   – И часто тебе снятся такие кошмары?

   Рэд не ответил. Морган был последним человеком, с кем бы он хотел обсудить свои сны, тем более такие реальные. У него не было сомнений, что Феликс лично приложила руку к этому увлекательному путешествию по ту сторону, но нужно было расшифровать, что значило это странное послание. Или же ему просто отдали приказ выйти на связь? «Ты нужен нам…» Рэд снова вспомнил о Ханне, и мысли о ней согрели его намного лучше, чем палящее солнце.

   Тем временем они успели доехать до пригорода. Морган сбросил скорость и равнодушно спросил:

   – Есть какие-то мысли? Куда нам дальше?

   – На почту, – тут же отозвался Рэд, словно ответ был очевиден. – Там наверняка знают всех местных. Если нет, то есть ещё полицейский участок и больница.

   Морган никак это не прокомментировал и направил машину по улицам, отыскивая отделение почты. Рэд же невидящим взглядом скользил по зданиям, думая о своём. Отчасти он всё ещё был во власти сна, слишком яркого и явно повествующего историю, с которой он не был знаком. Видимо, Феликс, вторгнувшись в его подсознательное, невольно открылась и сама. Рэд сделал себе заметку найти этот пирс и узнать, чем он так важен для неё.

   Он вернулся в реальность, только когда машина остановилась у почты. Морган отстегнул ремень. Рэд потянулся к своему, но тот остановил его взмахом руки:

   – Не надо, я сам справлюсь. Перед моим обаянием никому не устоять.

   В другом состоянии Рэд непременно кинул бы язвительный комментарий, но сейчас ему даже хотелось побыть немного в одиночестве. Морган скрылся в дверях здания, а Рэд рассеянно подумал, что на почту можно было позвонить и из офиса, а потом перенестись при помощи телепортаторов. Впрочем, если на Фрэнка Мёрфи и правда не действовали изобретения Инженера, проблема транспортировки оставалась открытой, но вполне решаемой. Тем более Рэд засомневался в том, что это могло быть правдой. Насколько он знал, ограничения по использованию изобретений Инженера легко разрешались участием второго человека.

   Морган вернулся через несколько минут, и по его походке Рэд понял, что всё прошло успешно. Сев в машину, он продемонстрировал листок с адресом и заявил:

   – Говорил же, проще простого.

   Рэд снова ничего не сказал. Он удивлялся сам себе, но факт оставался фактом: игнорировать Моргана оказалось проще, чем он представлял. Теперь все мысли Рэда сосредоточились только на предстоящем похищении, участвовать в котором хотелось всё меньше и меньше по мере приближения к нужной улице. Морган же, казалось, был воодушевлён, и от этого становилось ещё противнее.

   Дом Фрэнка Мёрфи в некотором смысле выбивался из картины идеального пригорода. Небольшой домик в один этаж с потускневшим фасадом и пожелтевшими кустарниками вызывали только сочувствие.

   – Он один? – уточнил Рэд, хотя уже знал ответ. – Какой план?

   – Главное – войти внутрь, – пожал плечами Морган, открывая дверь машины. – Там он никуда от нас не денется.

   Рэда пробрало ознобом от таких слов, но он тоже вышел из машины. Выбора у него не было – следовало какой-то хитростью убедить Фрэнка Мёрфи поехать с ними. От работников почты Морган узнал, что их объект работал в школе, был тихим и добродушным, соседи его любили, а дети – дразнили и порой жестоко подшучивали. Этой истории хватило, чтобы у Рэда заговорила совесть, поэтому он твёрдо решил для себя сделать всё, чтобы никто не пострадал.

   Морган постучал в дверь. Дом отозвался тишиной. Рэд чутко прислушивался к тому, что происходило внутри, поэтому оказался не готов к следующим словам Моргана:

   – Откуда ты знаешь Феликс?

   Рэд будто наяву увидел искажённое лицо в отражении, но это определённо была Феликс, пусть и какая-то другая, изменённая.

   – А ты? – спросил Рэд, верно оценив ситуацию. – Тебе это имя что-то говорит?

   – Говорит, – кивнул Морган, и впервые с момента их знакомства Рэд увидел на его лице совершенно человеческую эмоцию – печаль. – Я любил её.

   Рэд не успел отреагировать на эту обескураживающую новость – дверь открылась, правда, только на цепочке. В небольшую щель показался мужчина с кружком лысины на макушке, слезящимися голубыми глазами и россыпью мимических морщин вокруг глаз. Он вопросительно и немного испуганно смотрел на незнакомцев, переводя взгляд с одного на другого.

   Воспользовавшись замешательством Рэда, Морган начал:

   – Здравствуйте, мистер Мёрфи. У нас с коллегой к вам очень важное дело. Можно войти?

   – Кто вы? – слабым голосом спросил мужчина.

   – Нам просто нужно поговорить с вами, о колледже, – миролюбиво произнёс Рэд. – Вы помните Джулию Летис?

   Лицо Фрэнка вдруг разгладилось и озарилось радостью. Моргану показалось, что он понял стратегию Рэда, поэтому поспешно добавил:

   – Да, мы её друзья. И Александра Миллера, помните его?

   Ностальгически-счастливое выражение на лице Фрэнка тут же сменилось испуганным, и он захлопнул дверь. Рэд метнул на Моргана испепеляющий взгляд, но тот не обратил внимания. Закатил глаза и заявил:

   – А теперь сделаем по моему. – Он взглянул прямо на дверь и громко произнёс: – Мистер Мёрфи, я знаю, что вы сейчас откроете дверь и пригласите нас внутрь.

   Рэд поморщился: сила Моргана создавала вибрации в реальности, поэтому ощущение было такое, словно кто-то приложил колонку к груди и запустил плейлист на полную громкость. Приятного было мало, но дверь всё-таки открылась, и Фрэнк тихо проговорил:

   – Пожалуйста, проходите.

   Рэд попытался поймать взгляд мужчины, но тот потупился и будто бы покорился своей судьбе. Морган чувствовал себя в доме Фрэнка как хозяин, который вернулся после долгого отсутствия и теперь придирчиво оценивал, хорошо ли дворецкий заботился о его жилище.

   – Ты едешь с нами, Фрэнк, – легко сказал он, и в этот раз Рэд не почувствовал вибрации – похоже, Морган всё-таки решил говорить по-простому. – Наш начальник, Александр, очень хочет тебя видеть.

   Фрэнк поднял голову, и в его глазах Рэд не увидел страха, только обречённость. Фрэнк сначала посмотрел на Моргана так, словно читал его, а потом взглянул на Рэда. Тот хотел что-то сказать, но Фрэнк вдруг схватил его за руку.

   Рэда пронзил ужас – пальцы мужчины забрались под ткань рукава. Он ожидал боли, галлюцинаций, чего угодно, но… ничего не произошло. Фрэнк только стискивал его руку и смотрел прямо в глаза.

   – Пожалуйста, не причиняйте мне боль… – прошептал он, но всё ещё без страха.

   – Мы ничего вам не сделаем, клянусь, – уверенно ответил Рэд, попытавшись вырваться, но Фрэнк держал крепко. – Просто поехали с нами. Мы не хотим применять силу…

   Морган с ленивым любопытством наблюдал за происходящим. Фрэнк вдруг склонил голову и нахмурился, всё ещё вглядываясь в глаза Рэда. Ему стало не по себе.

   – Так много вариантов… Так сразу и не выберешь. Не понимаю. Не могу выбрать…

   – Хватит, – махнул рукой Морган. – Собирайся, ты едешь с нами.

   Он сделал шаг к Фрэнку, но тот вдруг направил на него свободную руку. В следующее мгновение Морган отлетел к противоположной стене от удара ледяной глыбой. Она тут же рассыпалась мелким снегом, усеявшим гостиную. Рэд рванулся от Фрэнка, но его хватка была ледяной и крепкой, и парень вспомнил руку Феликс, которая никак не хотела его отпускать.

   Морган не успел подняться, как Фрэнк взмахнул рукой – и одежда на парне загорелась, словно была пропитана бензином. Теперь Рэду стало жарко, рука горела там, где мужчина сжимал запястье. Рэд не был испуган, он пытался понять – что именно происходит и как Фрэнк мог владеть сразу и силой льда, и силой огня. Морган панике вскрикнул и сорвал с себя рубашку.

   – Что происходит? – Рэд смотрел на Фрэнка, не обращая внимания на ругательства Моргана. – Кто вы такой?

   – Я такой же, как ты, – сказал мужчина, и его голос вдруг погрустнел: – Вы же не причините мне боль?

   – Нет, ты сам это сделаешь, – прорычал Морган, сбив пламя с рубашки. – Фрэнк, сейчас ты возьмёшь ту вазу и ударишь себя по голове.

   – Морган, нет! – воскликнул Рэд, ощущая вибрацию от груди до колен.

   Фрэнк пошатнулся и шагнул к вазе, но Рэд схватил его сзади и силой удержал на месте.

   – Это уже слишком, – прошипел он. – Перестань!

   – Он меня поджог! – воскликнул Морган. – Он заслужил!

   В его голосе звучала детская обида. Рэд пытался удержать Фрэнка, но тот упорно двигался к вазе и наконец смог сбросить с себя парня. Миг – и ваза разбилась о голову мужчины. Несколько секунд он стоял, залитый водой, с букетом цветов у ног, а потом медленно осел на пол.

   – Ты кретин, – бросил Рэд Моргану, наклоняясь над Фрэнком. Он был в сознании, но явно уже не представлял опасности. – Это было необязательно.

   – Это не тебя сначала заморозили, а потом подожгли, – язвительно отозвался Морган, снова надевая подпалённую рубашку. – Тебя просто подержали за руку.

   Рэд взглянул на своё запястье – на нём остался след пальцев Фрэнка. В голове всё ещё вертелось предупреждение Александра, но не было понятно – что именно оно значило?

   – Тащи его в машину, – махнул рукой Морган, выходя из дома первым.

   И Рэд, стиснув зубы, закинул руку Фрэнка себе на плечи и помог ему подняться. Мужчина почти пришёл в себя и мог идти. Рэд почувствовал, как его свитер впитал часть воды, которой был залит Фрэнк. Парень то и дело оглядывался, заметил ли их кто-нибудь, в то время как Морган выглядел расслабленным и ждал, пока Рэд погрузит мужчину в машину.

   Захлопнув дверь за Фрэнком, Морган усмехнулся:

   – Я же говорил, что всё получится. Нужно было только мне довериться.

   Рэд промолчал, потому что в этот момент ненавидел его больше, чем прежде.

   Дорога обратно сначала проходила в тишине, наполненном для каждого присутствующего особенными эмоциями. Для Моргана это было победное молчание, Рэд кипел от злости как на него, так и на себя, а в зеркало заднего вида наблюдал, как обречённость постепенно завладевала Фрэнком всё сильнее.

   До этого инцидента Рэд хотел заговорить с Морганом о Феликс – мог ли под личиной раздражающего и самодовольного садиста скрываться друг? И соблазн узнать больше о девушке, чья личность была покрыта мраком, был велик, но теперь Рэд не был в силах заговорить с Морганом. Пропасть между ними ощущалась физически, в то время как Фрэнку Рэд сочувствовал, поэтому тихо спросил:

   – Что вы сделали?

   Мужчина встрепенулся и непонимающе на него посмотрел:

   – Что вы имеете в виду?

   – Зачем вы нужны Александру?

   – Я не знаю, – вздохнул Фрэнк. – Мы с ним давно не виделись. Какова вероятность, что он просто соскучился?

   Рэд печально усмехнулся. Морган притворялся таксистом, который ведёт себя так, словно его здесь нет, но на самом деле ловил каждое слово. Рэда так и подмывало спросить Фрэнка о том, что он сделал в своём доме, как владел этими силами, а теперь покорно сидел на заднем сидении, глядя себе под ноги. Но он держал себя в руках, растирая запястье, потому что не хотел говорить об этом в присутствии Моргана.

   Мысли снова оккупировала Феликс, а точнее её явление во сне. Что это было? И был ли смысл откликаться на зов тех, кто так и не смог поверить в чистоту его намерений? Детский порыв обидеться и сделать вид, что ничего не было, тут же был подавлен обречённым осознанием, что его всё ещё влекло к девушкам из агентства в том или ином смысле. И теперь он не мог притвориться, что ничего не произошло. Он был нужен тем, кому хотел быть нужным. А это было его главной слабостью.

   Тишина сопровождала их до самого офиса. Рэд всё-таки наблюдал за Фрэнком, опасаясь новой попытки сопротивления, но тот в конечном итоге только разглядывал виды за окном. Рэд подумал, что на его месте применил бы весь свой арсенал, чтобы, если не вырваться, то хотя бы нанести ощутимый ущерб. Вытащил бы из себя все способности, до которых смог бы дотянуться, в том числе управление холодом и огнём… Рэд резко выпрямился, когда внезапная догадка расставила всё по местам. Он обернулся на Фрэнка, который не обращал на него внимание, и соблазн задать конкретный вопрос стал ещё сильнее, но Рэд прикусил язык и понадеялся, что шанс ещё представится.

   «Не прикасайтесь к нему голыми руками, и всё будет в порядке». Рэд снова потёр след от ладони и усмехнулся: в этом была своя ирония. Одарённый без дара столкнулся с Одарённым, у которого даров было слишком много для него одного. И только было неясно: это была случайность или кем-то подстроенная закономерность?

   Дорога до офиса показалась Рэду быстрее, несмотря на то, что по пути в пригород он успел задремать. Когда Морган припарковался, Рэд лихорадочно пытался сообразить, как можно потянуть время, но на ум ничего не пришло. Нарваться на конфликт с Морганом очень хотелось, но сейчас было крайне необдуманно. А Фрэнк так покорно вышел из машины и пошёл к зданию, что не дал Рэду никакого шанса для манёвра.

   Внутренняя обстановка уже давно не производила на Рэда никакого впечатления. Он привычно отводил взгляд, когда в поле зрения попадала статуя Джулии. Он вёл Фрэнка вперёд под локоть, Морган шагал позади. Пленник с интересом крутил головой по сторонам, но, увидев статую, уже не мог оторвать от неё взгляда. Рэд не сразу обратил на это внимание, но потом понял и остановился.

   Фрэнк смотрел на Джулию с выражением скорби, а на глазах навернулись слёзы. Сам Рэд был не в силах обернуться и посмотреть на неё, но нашёл в себе силы прошептать:

   – Мне очень жаль…

   – Она такая… настоящая, – отозвался Фрэнк, и в его голосе послышалось восхищение.

   – Почему встали? – с недовольством спросил Морган, останавливаясь.

   По указанию Александра они должны были привести Фрэнка охране, которая отведёт его, куда нужно. Теперь Рэду было особенно тяжело отпускать от себя мужчину, но тот, казалось, не думал о своём будущем, а был зачарован статуей подруги.

   – Морган, оставь нас, – процедил Рэд. – Я серьёзно.

   Тот сначала замешкался, но потом пожал плечами и отошёл на несколько шагов. Говорить стало намного легче.

   – Вы хорошо её знали? – спросил Рэд у Фрэнка.

   – Они меня не принимали, – сказал он, словно отвечая на какой-то другой вопрос. – Они считали, мне не место среди них. Но она сказала, что я особенный. И я поверил ей.

   – Вы учились в колледже? – уточнил Рэд. Фрэнк кивнул. – То, что вы сделали в своём доме с Морганом… Это из-за меня?

   Фрэнк осмысленно на него взглянул и вдруг тепло улыбнулся.

   – Это всё есть в тебе. Во мне ничего нет, я пуст. Но в тебе так много всего…

   Он аккуратно ткнул Рэда пальцем в грудь, и ему стало немного лучше. Но за спиной всё ещё нависала тень женщины, которую он погубил. Рэд аккуратно пожал плечо мужчины и искренне повторил:

   – Мне очень жаль…

   Он краем глаза видел, как Морган нервно шагает из стороны в сторону, раздражая окружающих, поэтому Рэд тяжело вздохнул и добавил:

   – Я бы хотел что-то изменить…

   – Может, у тебя ещё будет шанс, – пожал плечами Фрэнк, утирая слёзы. – Не думай об этом, сынок. Что бы ни случилось, я давно подозревал, что этим всё закончится.

   Рэд хотел узнать, что он под этим подразумевает, но пора было отпустить Фрэнка и надеяться, что он переживёт интерес Александра к себе. Рэд кивнул охранникам – они подошли и с двух сторон взяли Фрэнка под локти, словно вели беспомощного старика. И он правда таким выглядел, шагая вперёд и провожая взглядом статую особенной для него женщины.

   Рэду было гадко. Хотелось тут же уехать отсюда, и он с досадой понял, что зависим в этом от Моргана, потому что не взял с собой телепортатор. Но в его власти было покинуть здание сейчас же, поэтому Рэд направился к выходу. Его взгляд скользил по входящим и выходящим людям, привычно на мгновение дольше останавливаясь на девушках, особенно на блондинках. И одна из них приковала его внимание так крепко, что Рэд замер, как вкопанный.

   – Абигейл?

   Девушка, летевшая ему навстречу, в лёгком кремовом платье и на невысоких каблуках остановилась и озарилась лёгкой равнодушной улыбкой.

   – Рэдмонд… Не ожидала тебя здесь увидеть.

   – Взаимно, – нахмурился Рэд. – Я думал, ты больше не работаешь на Александра.

   – Не работаю, – подтвердила Абигейл. – Мои наниматели намного могущественнее. Но в этот раз наши интересы пересеклись.

   – И что за интересы?

   – Это конфиденциальная информация, – снова улыбнулась девушка и похлопала Рэда по плечу. – Не забивай себе голову, хорошо?

   Рэд похолодел изнутри. Абигейл умела выглядеть безобидной и даже хрупкой, когда-то и он повёлся на этот образ.

   Она попыталась прошмыгнуть мимо него, но Рэд крепко схватил её за руку. Невинная овечка тут же превратилась в львицу: на него воззрились с угрозой прищуренные горящие глаза хищницы, способной отгрызть руку, причинившую ей боль. Рэд тут же разомкнул пальцы и спокойно спросил:

   – Зачем Александру понадобился Крысолов?

   – Обожаю это звание, – усмехнулась Абигейл. – Я нужна всем, милый. В этом моя исключительность.

   – Тогда как Александр смог тебя добиться? – переформулировал Рэд, чувствуя, как бессознательный страх перед этой девушкой захватывает его.

   Абигейл загадочно улыбнулась и повела плечом:

   – Он предложил мне чужую душу.

   Она направилась прочь, а Рэд смотрел ей вслед, пока его не окликнул Морган:

   – Эй, ты чего встал? У меня график!

   Рэд двинулся к выходу, но ещё несколько раз обернулся, ловя в толпе искусственный блонд Абигейл, чтобы проникнуть в её тайну. Но девушка не раскрывала свои тайны, даже когда не знала, что за ней наблюдают.

   На самом деле Абигейл было абсолютно безразлично, смотрит на неё Рэд или нет. Она забыла о нём, как только отвернулась, выбросила из головы как бесполезную деталь, не стоящую её внимания. Когда перед ней была цель, она была максимально сфокусирована и не замечала ничего вокруг. Кто-то мог бы посчитать такое поведение недальновидным, но Абигейл не боялась никого и ничего. Потому что в каждом помещении это она была той, кого стоило бояться.

   Абигейл Мозли попала в Академию в раннем возрасте и скоро поняла, что намного лучше и сильнее каждого из учеников и преподавателей. Упрямые попытки заточить её дар под способности Чтеца Абигейл воспринимала воинственно, поэтому вскоре её родителям поступило деликатное предложение перевести девушку в другое место. Абигейл могла стать бесценным активом Академии, но была слишком неуправляема, поэтому от неё по-своему избавились. Но это нисколько её не расстроило. Отец учил её видеть в окружающих жертв или соперников. Первых следовало использовать, вторых – уничтожать. Эти принципы позволили ему добиться успехов в бизнесе, а после уехать с семьёй в Швейцарию.

   Абигейл владела тремя языками, имела диплом бизнес-школы, прошла курсы нейропсихологии и искусствоведения. Постороннему наблюдателю такой выбор специальностей казался странным, но у всего был смысл. Каждый поступок Абигейл был подчинён её личным интересам, которые и привели её в культ Четвёртого. Даже там она была лучше и умнее всех, поэтому быстро привлекла внимание Красной королевы. Та пришла к девушке лично и предложила следовать её приказам. У Абигейл было врождённое чутьё на сильных лидеров, поэтому она без раздумий согласилась. И ещё ни разу не пожалела о принятом решении.

   Когда-то Абигейл дали задание притвориться очарованной властью Александра. Тогда она и познакомилась с Рэдом – потерянным мальчишкой, представлявшим потенциальную опасность для приёмного отца. Абигейл удалось умерить пыл парня по-своему, поэтому их встреча ознаменовалась для неё дополнительным поводом для гордости: ей удалось сломить Рэда достаточно, чтобы, спустя столько времени, он всё ещё прислуживал Александру, которого ненавидел всей душой.

   Мало кто знал, что в этом офисном здании были подвальные помещения, но именно туда Абигейл направлялась. Особый пропуск заставил лифт лениво двинуться туда, куда большинству доступ был закрыт. А Абигейл там знали – она умела себя зарекомендовать.

   Она ступила в светлый коридор, напоминающий скорее лабораторию, чем офис. Сеть помещений простиралась под зданием, и в каждой комнате что-то происходило. В основном там испытывали артефакты, порой с плохим исходом, но Красная королева быстро улаживала неприятные моменты. Абигейл летящей походкой шагала вперёд, имея конкретную цель. Мужчины и женщины, которые встречались ей по пути и были одеты в одинаковую белую форму, дополняя впечатление научного или лечебного заведения, здоровались с ней и прятали глаза. Страх Абигейл принимала как должное, поэтому уже не обращала на это внимания, но знала, что каждый второй награждал её прямую спину ненавидящим взглядом. Никто из них не знал её близко, но это была подсознательная реакция жертвы на высшего хищника. А именно им и была Абигейл.

   Когда она подошла к нужной двери, за которой была настоящая больничная палата, на телефон пришло сообщение от Александра: «Проводник доставлен, ты нужна внизу». Абигейл весело отстучала ногтями по клавиатуре: «Я уже здесь, навещаю нашего пациента».

   Она медленно нажала на ручку и вошла внутрь, стараясь не нарушить царивший там полумрак. По стенам скакали сотканные из света животные – ночник крутился, запущенный рукой Абигейл в прошлый визит, а человек на кровати блаженно спал, поглощая нашёптанные воспоминания. Аппараты, подключенные к его телу, констатировали низкую активность физиологических процессов и аномальную активность мозга. Абигейл усмехнулась. Всё шло точно по плану.

   Она вышла из палаты и двинулась дальше – тут коридор делал резкую петлю, чтобы вывести к техническим помещениям, одно из которых готовили к скорому использованию. Там её и нашёл Александр.

   – И давно ты здесь? – уточнил он, наблюдая, как безмолвные работники устанавливают освещение в комнате со стеклянной стеной, создававшей эффект аквариума.

   – Только пришла, – пожала плечами Абигейл. – Как чувствовала.

   – Ты сможешь обработать Фрэнка?

   – Я всё могу, – без запинки отозвалась Абигейл.

   – И, как только ты к нему прикоснёшься, он сможет то же, что и ты, – прищурился Александр.

   Девушка смерила его холодным взглядом.

   – Никто не способен на то, что умею я, – отчеканила она. – Где он?

   Александр Абигейл вперёд. Она шла так, словно точно знала, куда они направляются. Её пальцы пробегали по ближайшей стене, будто наигрывали затейливую мелодию. Наконец она остановилась и уверенно открыла дверь.

   В помещении, похожем на комнату отдыха, на мягком диване сидел Фрэнк, стискивая ладони между коленями. Появление Абигейл вызвало у него удивление, а при виде Александра он вдруг визуально сжался и тихо сказал:

   – Здравствуй, Алекс.

   На лице Александра дёрнулся мускул, но он смог сохранить привычно-расслабленное выражение. Он даже улыбнулся, но улыбка вышла наигранной и неживой.

   – Здравствуй, Фрэнк. Спасибо, что согласился прийти.

   – У меня не было выбора… – Фрэнк настороженно следил за Абигейл, которая села рядом с ним, тщательно разгладив на коленях платье. – Что… Кто вы?

   – Меня зовут Абигейл Мозли, мистер Мёрфи, – улыбнулась девушка, и её улыбка выглядела слишком настоящей, а оттого – искусственной. – Я помогаю мистеру Миллеру с его проектом, как и вы.

   – С каким проектом? – Фрэнк взглянул на Александра, и вдруг его взгляд затуманился. – Она такая красивая… Очень реальная.

   Абигейл метнула быстрый взгляд на побледневшего Александра.

   – Она была произведением искусства, – добавил Фрэнк и снова опустил голову. – Она стала произведением искусства.

   Александр отвернулся. Абигейл успокаивающе погладила Фрэнка по плечу, чтобы привлечь его внимание. Мужчина доверчиво взглянул на неё, и Абигейл воспользовалась этим. Её рука накрыла ладонь Фрэнка, и тот вздрогнул. Она почувствовала, как его пустое начало тянется к её сочному содержимому, и обрубила эту связь. Мужчина отпрянул, но Абигейл мёртвой хваткой вцепилась в его плечо.

   – Ты можешь бояться меня, Фрэнк, но ты будешь очень внимательно меня слушать. – Фрэнк тяжело сглотнул и кивнул, не разрывая зрительного контакта. Абигейл хищно улыбнулась. – Я просто тебе кое-что напомню. Ты вызвался поработать над одним важным проектом, потому что ты искренне уважаешь Александра и сделаешь ради него всё. Ты по своей воле приехал сюда, потому что твоя главная миссия – служить Красной королеве. Её желание – это твоё желание.

   Фрэнк жадно впитывал каждое слово, постепенно его лицо становилось спокойнее, словно он наконец-то нашёл ответы на свои вопросы. Этого было достаточно, но Абигейл вдруг пришла в голову мысль.

   – Джулия Летис издевалась над тобой в колледже, поэтому ты её ненавидишь, – продолжила она и увидела краем глаза, как Александр вздрогнул. – Она была ужасной женщиной, поэтому ты рад, что она мертва. И ты благодарен Александру за её смерть…

   – Хватит!

   Александр навис над Абигейл, но она только усмехнулась и погладила Фрэнка по плечу. Тот расслабился и откинулся на спинку дивана, но, взглянув на Александра, тут же подался вперёд, словно это придало ему сил.

   – Когда я могу приступать? – жадно спросил Фрэнк. – Мне уже не терпится. Это будет потрясающе!

   Он оживился и потёр руками, будто его ладони уже зудели от безделья. В его усмешке было что-то ненормальное, одержимое. Абигейл удовлетворённо улыбнулась и поднялась, поправляя юбку и не обращая внимания на испепеляющий взгляд Александра.

   – Выполнено в лучшем виде, – протянула она и вышла из комнаты.

   Абигейл шла, не оборачиваясь, зная, что тяжёлые шаги поравняются с ней на повороте.

   – Абигейл! – Александр рявкнул во всю силу своего голоса. Девушка обернулась и смерила его ледяным взглядом. Мужчина поморщился, но всё-таки понизил тон: – Про Дж…улию было не по заданию.

   – Не за что, – усмехнулась она.

   – Это не благодарность, – процедил Александр. – Больше не смей произносить её имя… так.

   – Я оказала тебе услугу, – скривилась Абигейл. – Но, кажется, переоценила тебя. Я-то думала, её статуя в холле – это акт устрашения таких жалких неудачников, как Фрэнк, но теперь я вижу, что это примитивное самобичевание. Тебе не хватает духа ответить за свои поступки, поэтому ты даёшь всем повод ненавидеть тебя ещё сильнее? Думаешь, кто-нибудь из них отомстит и облегчит твою душу? Или ты просто привёл подружку на работу?

   – Ты ничего не знаешь, – тяжело заявил Александр, но Абигейл вдруг звонко рассмеялась.

   – Не знаю? Да я вижу тебя насквозь! – Её белозубая издевательская усмешка заставила мужчину в бессилии стиснуть кулаки. – Теперь я знаю твоё слабое место, Алекс. И буду давить на него, пока ты не повзрослеешь или не сломаешься. К слову, меня устроят оба варианта. Я буду наслаждаться процессом.

   Она развернулась и пошла дальше, а Александру только оставалось следовать за ней. Прошло столько времени, а он до сих пор не мог смириться, что та восторженная поклонница, готовая на всё, чтобы привлечь его внимание, оказалась вовсе не такой простой, как хотелось.

   В этот раз Абигейл тоже знала, куда нужно идти: Александр тоже навещал палату, в которой она уже побывала, но по причинам, которые ей было не понять. Она притормозила у дверей, зная, что мужчина сам хотел нажать на ручку, изобразив колебание за мгновение до того, как дверь открылась. Абигейл откровенно смешил этот ритуал – никто в этом месте, в том числе и она сама, не обманулся бы этим показным переживанием и раскаянием.

   – Ты уверена, что он готов? – спросил Александр тихо, глядя на их единственного пациента.

   – Вполне, – подтвердила Абигейл. – Завтра можете его разбудить и пускать в дело.

   – Сначала я хочу его проверить, – возразил Александр. – Я должен быть уверен.

   – Проверить его или меня? – стальным голосом уточнила Абигейл. – Вы сомневаетесь в моей работе?

   – В тебе я полностью уверен, – не моргнув глазом, сказал Александр. – Но я должен испытать его. Ему предстоит доказать свою верность.

   – Это пустая трата времени.

   – Эффект недолгосрочный? – тут же спросил Александр, обернувшись.

   – Эффект пожизненный, – припечатала Абигейл и отмахнулась. – Можете делать со своим активом, что считаете нужным. Но я не верю, что дело только в проверке верности.

   – Возможно, мне нужно закрыть кое-какие долги, – признался Александр. – Есть человек, который уже много лет не даёт мне покоя. Пожалуй, наиболее продуктивно будет просто от него избавиться.

   – Уверены, что нужно посылать его? – усомнилась Абигейл. – Способность на убийство я ему не подселила.

   – Он справится, – кивнул Александр. – Это будет символично. Не могу упустить такой шанс.

   На его губах заиграла улыбка, которую Абигейл только что видела у Фрэнка. Одержимость какой-то идеей правила Александром, и, как мысленно предсказывала Абигейл, она же его однажды и погубит.

   – А потом я использую его по назначению, – закончил Александр, закрывая дверь. – И избавлюсь, как только его роль будет исполнена.

   Он с достоинством удалился, а Абигейл украдкой проводила его взглядом. Всё-таки, возможно, Александр был не так жалок, как ей казалось, раз мог так хладнокровно и просто предопределить судьбу собственного сына.

***

Этой ночью сон с Феликс повторился, но на этот раз там был Фрэнк и даже Джулия. Рэд мало что запомнил, но проснулся с укрепившейся уверенностью найти агентство. И чем скорее, тем лучше.

   Разумеется, он не мог допустить, чтобы за ним следили, поэтому призвал из резерва способность экранировать себя от любых воздействий и слежки. Рэд не мог на все сто быть уверенным, что его нельзя отследить как-то иначе, но он решил заняться этой проблемой, как только она себя обнаружит. Пока он считал главной задачей откликнуться на зов. Предчувствие, что девушки в смертельной опасности, подгоняло его, поэтому Рэд отправился на улицы Рейвенпорта сразу после пробуждения, благоразумно оставив всю электронику дома и оставив Кливленду записку, чтобы он не волновался, если вообще в ближайшие часы вспомнит о существовании внешнего мира.

   Рэд полагался на все органы чувств сразу, стремясь уловить что угодно – мысль, эмоцию, отпечаток энергии. За время тренировок он успел достаточно прочувствовать Ханну, чтобы сейчас полагаться именно на это впечатление. И довольно скоро ему удалось напасть на след – прерывистый, вспыхивающий то там, то здесь, но чёткий и определённый. Оглушённый и ослеплённый, Рэд всё равно смог бы вычленить из тысяч энергетических нитей именно ту, что вела к Ханне. Он не задумался, что это могло значить – он просто надеялся, что найдёт девушек целыми и невредимыми.

   Его вели чувства, и он так забылся, что не заметил такого же рассеянного пешехода.

   – Чёрт!

   Рэду не удалось предотвратить столкновение, но он успел подхватить девушку под локти. Она покачнулась и удержалась, но сумка выскользнула из её рук, и несколько тетрадей высыпалось на дорогу.

   – Извините, – торопливо сказал Рэд, подняв их и протянув девушке.

   Та смотрела на него так, будто увидела призрака или кинозвезду, и даже не потянулась за вещами. Незнакомка выглядела как типичная серая мышь – вся она, от блондинистой макушки до пыльных кед была бледной и невзрачной, неудачно-короткая стрижка её вовсе не красила, а футболка не по размеру и джинсы грязно-голубого цвета не сочетались и выглядели неопрятно. Парень решил, что это её обычная реакция на какое-либо взаимодействие с противоположным полом, поэтому дал ей время прийти в себя.

   Но тут девушка сделала то, чего Рэд совершенно не ожидал. Она приблизилась и положила ладонь ему на грудь. Большие печальные глаза стали ещё печальнее.

   «Мне жаль», – и это была не просто мысль, а сообщение, адресованное Рэду.

   Тот не успел отреагировать – незнакомка вырвала из его рук свои вещи и бегом бросилась прочь, скрывшись в толпе пешеходов. Рэд мог бы её догнать, но зачем? Выходка чудачки если и заинтересовала его, то ненадолго – судя по ощущениям, он был уже очень близок к цели, это полностью занимало его мысли.

   Рэд почти бежал, чувствуя, что его поиск подходит к концу. Но потом вдруг всё смешалось, он понял, что наворачивает уже второй круг по одному и тому же кварталу. Что-то было не так. Его органы чувств будто сошли с ума, вступили в конфликт, то и дело перетягивая внимание на себя. У Рэда заболела голова, но он не собирался отступать. Остановившись на перекрёстке, он призвал на помощь разум.

   Чему верить – прочной нити, которая вела его к Ханне, или глазам, которые твердили – его влекло в пустоту? При всей чувствительности Рэд старался быть логичным, но вспомнил сон. И как в его логику вписывается странное сновидение с полумёртвой Феликс, то ли готовой спрыгнуть, то ли выплывшей на поверхность? Приняв сумасбродное решение, Рэд закрыл глаза, дав им отдохнуть, и подчинился внутреннему компасу.

   В голову лезли непрошенные мысли, например, что будет довольно иронично, если в этот момент его собьёт машина. Комичная гибель спасителя-неудачника. Рэд горько усмехнулся. Не самый лучший, но и не самый плохой конец, если подумать: погибнуть, пытаясь поступить благородно.

   Вдруг он понял, что пришёл. Это осознание настигло его будто ударом по голове. Рэд замер, боясь открыть глаза. Что он там увидит? Пропасть, в которую не жалко шагнуть? Или дверь, в которую ему позволят войти?

   Рэд всё-таки открыл глаза и увидел перед собой только голый пустырь. Отчаяние и досада на свой дурацкий эксперимент захлестнула его с головой. Рэд встряхнулся и протёр глаза, словно надеялся, что сквозь реальность проступит другая картинка. Но ничего не менялось, а он всё ещё стоял, глядя в пустоту и пытаясь понять, что именно он сделал не так. Проделал такой путь, чтобы найти только молчание – это ли не знак судьбы?

   Но молчание вдруг было нарушено ироническим:

   – И как долго ты планируешь тут стоять?

   Рэд вздрогнул: это явно был голос Феликс, но он раздавался будто из пустоты. Галлюцинация или иллюзия? Он внимательно огляделся и уточнил:

   – А я могу войти?

   – Разумеется, нет, – и в голосе девушки он услышал усталость. – Тебя вообще не должно быть здесь. Что ты творишь, Рэдмонд?

   – Мне казалось, ты меня звала, – сказал Рэд и вдруг увидел Феликс.

   А вместе с ней – и целое здание, которое было прямо у него перед носом, но возникло только сейчас. Рэд решил, что это хороший знак. Феликс стояла в открытой двери и смотрела на него из-под шляпы, прислонившись к косяку. Он кинул взгляд наверх – и в одном из окон увидел Ханну. Она выглядывала на улицу в небольшую щель между шторой и оконной рамой. Рэд с улыбкой помахал ей рукой, и девушка тут же исчезла внутри комнаты.

   – Я думала, ты найдёшь наш номер, например, а не прибежишь к нашему зданию с утра пораньше, – вздохнула Феликс. – Ты же понимаешь, что нам теперь придётся покинуть это место?

   – За мной никто не следил, – торопливо возразил Рэд. – Я всё предусмотрел.

   – Мы не можем полагаться на твоё слово, – покачала головой Феликс. – В следующий раз придумай способ получше.

   – Кто бы говорил, – едко отозвался Рэд. – Что это вообще за сны такие? Больше похожи на кошмары.

   – Они и есть, – спокойно подтвердила Феликс. – Я могу общаться только при помощи плохих снов.

   – Почему? – с интересом спросил Рэд, но Феликс промолчала. Тогда он не выдержал: – Зачем ты меня звала? Я думал, что-то случилось… С тобой, с Ханной.

   – И ты думал, что в случае опасности мы позовём на помощь тебя? – прищурилась Феликс. – Крайне самонадеянно. Или глупо. Или всё вместе.

   Рэд горько усмехнулся. Он сам не понимал, на что рассчитывал, но спокойствие Феликс его уязвило. Он поднял голову, надеясь снова увидеть Ханну, но шторы были непроницаемо-глухи к его тщетным надеждам.

   – Так зачем я тебе? – спросил Рэд. – Поиздеваться?

   – И в мыслях не было, – серьёзно возразила Феликс. – На самом деле, меня попросила об этом Ханна.

   Он снова взглянул наверх. Он чувствовал там перешёптывание чужих мыслей, но запретил себе к ним прислушиваться. Некоторые прорывались нечленораздельными выкриками, по ощущениям – нецензурными. Рэд сразу понял, что производила их Макс. Её всплески мыслей вперемешку с неуместными ассоциациями с бывшими нельзя было ни с чем перепутать.

   – Она переживает за Ника, – продолжила Феликс, и Рэд нахмурился. – Он пропал.

   – Как давно?

   – Около месяца назад. Не выходит на связь. Мы решили, что с ним могло что-то случиться. Или кто-то мог с ним что-то сделать.

   Она смотрела на Рэда прямо, и он сразу понял, что осталось неозвученным.

   – Это не я, – покачал он головой.

   – Вы довольно настойчиво пытались его поймать, – напомнила Феликс.

   – Нас отозвали. А потом распустили, – пожал плечами Рэд. – В доме остались только мы с Кливлендом. Ну, и новенький иногда заходит.

   – Новенький?

   – Да. Кстати, вы, похоже, знакомы. Морган Тисдейл.

   Феликс, до того излучавшая спокойствие, выпрямилась и напряглась. В первое мгновение Рэд мстительно обрадовался, что наконец-то вызвал у неё хоть какие-то эмоции, но ему тут же стало стыдно, и он неловко добавил:

   – Он сказал, что любил тебя.

   Взгляд Феликс остекленел. Она прищурилась.

   – Он ошибается.

   – Выглядел весьма уверенно…

   – Он убедил себя в этом, – резко отозвалась Феликс, – но это никогда не было правдой.

   По её лицу Рэд понял, что лучше закрыть тему. Феликс тем временем прикрыла глаза и несколько раз нажала на шестерёнку-телепортатор. Рэд испугался, что она сейчас исчезнет, но девушка всё ещё стояла напротив него.

   – Ты уверен, что Ник не у Александра? – уточнила она.

   – Я уверен только в том, что ни я, ни Кливленд Ника не трогали, – пожал плечами Рэд. – Но Александр нам больше не доверяет. Даёт мелкие поручения и держит на привязи. Честно говоря, я даже не знаю, зачем я ему нужен.

   Феликс бросила на него быстрый взгляд, и Рэд тут же понял – она точно знала ответ на этот вопрос. Девушка сбежала по ступеням вниз и двинулась вверх по улице. Рэд не отставал.

   – Поговори со мной, – вдруг попросил он. – Я вижу, что ты что-то знаешь. Обо мне, об Александре. Что-то важное. Я знаю, что ты что-то видела обо мне. Скажи, что мне делать. Я в отчаянии.

   – Я не могу указывать тебе, Рэдмонд, – покачала головой Феликс, стуча по асфальту каблуками. – Ты сам разберёшься.

   Такой ответ его не устраивал. Рэд не имел никакого желания возвращаться «домой», поэтому, когда рядом с Феликс появился фиолетовый дым, он успел схватить её за руку – и дым окружил его тоже.

   Они оказались в другой части города. Вокруг были промышленные здания, Рэд никогда здесь не был. Феликс стряхнула его руку и нахмурилась.

   – Зачем ты это сделал?

   – Я хочу знать, – уверенно заявил Рэд. – Всё, что знаешь ты.

   – Столько знаний ты не сможешь выдержать.

   Это было сказано слишком просто и спокойно, чтобы быть пафосным преувеличением. Рэд вздохнул и покачал головой.

   – Тогда расскажи, что ты знаешь обо мне? Что со мной будет?

   Феликс выглядела так, словно он её ужасно утомил, и Рэд решил, что ничего этим не добьётся, но вдруг она сказала:

   – Ты воображаешь себя двойным агентом, но это не так. Правда в том, что ты в равной степени чужой для всех. Ты окружил себя врагами, которые, если не убьют тебя при первой возможности, то точно не придут на помощь, когда ты будешь в беде. Ты один, Рэдмонд. Возможно, навсегда.

   Такая откровенность сначала обескуражила Рэда, но он быстро взял себя в руки.

   – Что мне делать? – быстро спросил он. – Что со мной будет?

   – Я не могу рассказать всё, – покачала головой Феликс, – но могу предупредить: даже если ты благородно сменишь сторону, не жди оваций и приветственных объятий. Право быть среди них ещё нужно заслужить. Возможно, они не примут тебя никогда. Возможно, примут только после твоей смерти.

   Каждое её слово вонзалось в Рэда по самую рукоять, но он понял, что было поздно делать шаг назад. Он должен был выдержать всё, что Феликс могла сказать. И она смотрела на него так, будто прекрасно понимала, какую именно бурю в нём производили её слова.

   – Что ты хочешь сказать? – уточнил он, и горечь прорвалась в его голосе. – Я обречён быть для всех врагом до конца жизни?

   – Да, если не расставишь приоритеты правильно, – с жестокой прямолинейностью ответила Феликс. – Избавься от иллюзии, что они что-то тебе должны за помощь в противостоянии с Александром. Пойми, что в первую очередь это нужно тебе. В этом случае у тебя есть шанс.

   – Шанс на что?

   – На будущее.

   У Рэда голова шла кругом. Феликс всё ещё была рядом. До этого момента ему казалось, что у него так много вопросов, но они так быстро иссякли, что он растерялся. Но в то же время почувствовал такое облегчение, что смог улыбнуться и сказать:

   – Знаешь, я думал, у нас с тобой есть связь.

   – Да, я тоже так думаю, – вдруг улыбнулась в ответ Феликс. – Это своего рода дружба. Такая дружба случается, когда люди принимают друг друга такими, какие они есть.

   – Спасибо за честность. Мне было это нужно.

   – Я буду помнить о тебе, Рэдмонд. Надеюсь, у тебя всё получится.

   Он кивнул и вдруг нахмурился:

   – Ты так и не сказала, зачем я Александру.

   – Оставим это на следующий раз, – пожала плечами Феликс, миг – и она растворилась в фиолетовом дыме.

   Рэд усмехнулся. Он снова остался один, но теперь ему было намного легче и приятнее это осознавать.

***

Сидя в машине Картера напротив танцевальной студии, Джей в который раз поймал себя на мысли, что что-то в его жизни идёт не так. Он перебивался случайными мелкими заработками – мало кто из тех, кто закончил колледж для Одарённых, всерьёз зарабатывал честным трудом по профессии. Большинство мелко мошенничали, в понимании Джея, потому что он был убеждён: использовать дар против простых смертных было именно мошенничеством. Впрочем, он тоже не брезговал – ввязывался в азартные игры, но проигрывал достаточно, чтобы его не заподозрили в жульничестве и не внесли в чёрный список всех игорных заведений. По ощущениям он плыл в сплошном потоке, и раньше это казалось привлекательным и естественным, а теперь Джею всё чаще казалось, что он завяз в болоте или был подхвачен таким бурным и разрушительным течением, что у него не было никаких сил с ним совладать.

   Джей согласился помочь Эндрюсу не ради денег, а ради мимолётного ощущения, что его дар может послужить доброму делу. Сам он не особенно порицал затею грабителей-Одарённых: будь у него подобные способности, он наверняка не раз переступил бы закон просто потому, что мог сделать это безнаказанно. Правда, эта парочка явно перешла все мыслимые границы, разве что ещё не прибегала к насилию, но Джей подозревал, что скоро дойдёт и до этого.

   Найти грабителей было не так сложно, как могло показаться изначально. Сеть Джея работала исправно, накрывая весь город целиком и даже часть окрестностей, в том числе дотягивалась и до территории колледжа. Раньше Джей время от времени расширял радиус действия своих сил, но такое состязание с самим собой быстро надоело. Разумеется, он не следил за людьми постоянно, не влезал в их мысли, но от разума каждого Джея отделяло одно направленное усилие воли. Именно этим он и пользовался при поиске людей. Обычно ему нужно было имя, те или иные ключевые характеристики или даже фразы, за которые можно было зацепиться, как за якорь, но в этот раз Джей пошёл другим путём. Он не знал о грабителях почти ничего, кроме важной детали – они могли перемещаться с место на место через другое измерение или пространство. Тогда он начал отслеживать внезапные исчезновения и появления в другой части города одного и того же мысленного потока. Именно так Джей выследил девушку, а за ней и парня. Таинственные грабители оказались не просто Одарёнными, а двойняшками, Уиллом и Тиффани Харви.

   Брат и сестра Харви занимались танцами с детства, а теперь владели танцевальной студией, в которой регулярно проводили занятия для желающих всех возрастов. Панорамные окна помещения позволяли Джею наблюдать за студией в ожидании возвращения хозяев. Почему он не позвонил Эндрюсу? Джей хотел прежде поговорить с ними. В пределах Рейвенпорта им уже было от него не скрыться, а адрес их тайника он откопал в их разумах очень быстро. Как оказалось, они и правда почти ничего не потратили, жили просто, не прожигали молодость, а наслаждались тем, что имели. В некотором смысле Джей даже им завидовал. Он на короткие мгновения посмотрел на мир их глазами и понял, что сам потерял эту способность видеть в мире не конечность бытия, а только начало бесконечности.

   В жизни Джея было не так-то много отношений, которые обещали быть долгими. Первые, разумеется, завязались с Мэдс, и он не понимал, почему она до сих пор с ним дружит. А потом был колледж и три «Т»… Его мысли обратились к тем, кто разделил с ним кошмары. Беттани так и не вернулась, Джей пытался до неё дотянуться, но уловить её мысленный след через океан было делом бесполезным. А вот отпечаток Лэнни в Рейвенпорте около месяца назад разбудил Джея на рассвете. И он, словно изголодавшийся по любому контакту заключённый, потянулся к старому другу, может, даже слишком агрессивно вторгнувшись в его разум. Лэнни опознал его, со дна поднялись воспоминания, и в следующий момент – выбросил Джея из своих мыслей, словно поспешно избавлялся от уже начавшего разлагаться трупа. Джей его не винил. Если прежде они держались за руки, чтобы спасти друг друга от ужасов, то теперь каждое прикосновение друг к другу возвращало эти ужасы к жизни.

   Из полудрёмы Джея вырвал звук вибрации телефона. На экране высветилось сообщение от «Мэдди»:

   «В основном школьники, но взрослые тоже заходят».

   Это был затерявшийся ответ на дежурные вопросы Джея о том, что нового происходит в их библиотеке. Он в своё время редко там бывал, но по ощущениям это было малопосещаемое место. Мэдс это подтверждала, но её работу это не омрачало.

   «А как твоя лекция?»

   «Кажется, пара человек заинтересовалась. Посмотрим, что будет на следующей неделе».

   Джей усмехнулся. Вернувшись домой, Мэдс не смогла удовлетвориться обычной работой библиотекаря, а решила читать лекции по кино, устраивать кинопоказы и всячески просвещать молодёжь Беллстауна на эту тему. Он гордился подругой и был уверен, что она преуменьшала впечатление, которое смогла произвести на слушателей.

   «Горжусь тобой. Надеюсь, скоро лично услышать одну из твоих лекций».

   «Спасибо. Как там у вас дела?»

   Джей взял паузу, чтобы подумать. Мэдс уже знала, что Моника и Картер расстались, и между друзьями была негласная договорённость эту тему не поднимать. В остальном с прошлой переписки из нового была догадка о пропаже Ника. Но у Джея были только вопросы и никаких ответов, поэтому он решил пока об этом не упоминать. Тем более, что о Нике лучше говорить с Ханной.

   «Всё по-старому. Феликс нашла мне подработку. Познакомился с детективом Эндрюсом, он поручил мне найти двух преступников».

   «Ты теперь охотник за головами? И как успехи?»

   Джей кинул взгляд на студию, в которой царили блаженный полумрак и тишина. Двойняшки были в городе, присматривали новый объект своих приключений, поэтому оставалось только дождаться, пока они вернутся к вечернему занятию хип-хопа.

   «Успехи есть, но пока ещё ничего не ясно. Расскажу, как что-то узнаю».

   В ответ Мэдс прислала лаконичный смайлик. Обычно на этом их диалог заканчивался, пока на следующий день или через день Джей не возобновлял его от скуки или от нахлынувшего чувства одиночества. Разумеется, об этой стороне своего состояния Джей не рассказывал Мэдс. Он даже подумал возобновить сеансы с Моникой, но сейчас это казалось особенно неуместным.

   Он время от времени отправлял сообщения Лике, мысленно, словно письма в бутылке. И ему не удавалось отследить, попадали ли они к адресату или оставались плавать в мысленном потоке Рейвенпорта, а потом и вовсе терялись, рассыпались на осколки чувств от столкновения с чужими признаниями. Джей от скуки даже пытался поймать Кристину, но её дар Тени действовал и на него: стоило ему только приблизиться к её мысленному отпечатку, как девушка ускользала, перемещаясь не в физическом, а ментальном пространстве. Его искренне удивляло, как Одарённая, которая обращалась со своими способностями, как с шуткой, могла дать фору тем, кто прикладывал усилия для развития своего дара. В конце концов, Джей решил, что по земле её найдут быстрее, поэтому оставил попытки и позволил недавно отступившей дрёме в полной мере им овладеть.

   Джею редко снились хорошие сны, чаще – тревожные видения, порой переходящие в настоящие кошмары или сонные параличи. В таком состоянии он не мог двинуться и был вынужден только дожидаться окончания мучения. Но за годы снов, отравленных подсознательным страхом и чужим сознательным желанием его сломать, Джей выучил все ощущения и сюжеты, которые его истязали, поэтому сразу понял, что сейчас его настиг чужой кошмар.

   Такое случалось нечасто, но в этот раз Джей не удивился. Из-за поиска двойняшек его разум был открыт для чужих мыслей и одержимостей. Впрочем, видения большинства не отличались яркостью и реалистичностью, а этот сон был слишком настоящим, чтобы забыться после пробуждения.

   Джей был в странном помещении, похожем на машинное отделение какого-то транспорта. Вокруг был металл, инструменты. И он хватал их без разбора, будто пытался подобрать нужные. Джей чувствовал, что должен что-то починить. Его взгляд метался от одного предмета к другому – ключи разных размеров, части креплений, вращательные механизмы, гайки и болты. Всё это было нужно, из всего этого нужно было собрать нечто важное. Но Джей не мог понять, что именно. За что бы он ни брался, всё рассыпалось, падало из рук, словно он не был властен над своим телом. И страшнее всего была паника, накатывавшая волнами, отзывавшаяся в пальцах судорогами.

   Джей был уверен, что, если он не справится, миру придёт конец. И это ощущение овладело им до такой степени, что внутри не осталось ничего, кроме панического ужаса перед неизбежной гибелью.

   Джей не заметил, когда пришёл голос, он всё ещё пытался собрать воедино детали, разбросанные перед ним на полу. Но кто-то звал его всё сильнее и настойчивее, и этот голос был до боли знакомым, родным и нужным. Джей пытался обернуться, но не мог. Казалось, сверхъестественная сила сдавила его голову в тиски и заставляла смотреть только перед собой. Работа не была завершена, но его звали, и он так хотел обернуться… Он так хотел убежать.

   – Пожалуйста, отпустите меня… Пожалуйста, я умоляю… Отпустите меня. Я ничего не сделал, я ни в чём не виноват…

   Губы шептали бессвязные мольбы, на пол капали жгучие слёзы обиды и ужаса. Стало тяжело дышать. Каждое движение давалось с болью, но остановиться было ещё больнее. Он должен был завершить начатое, должен был собрать механизм воедино, чтобы освободиться…

   Когда воздух сгустился до такой степени, что дышать стало нечем, Джей проснулся. Его трясло, он открыл окно и сделал несколько жадных вдохов. Ему всё ещё казалось, что он там, на полу, бьётся над невыполнимой задачей. А за спиной был женский голос, ласковый и тёплый, незнакомый в реальности, но такой дорогой во сне. Только звал он по имени вовсе не Джея.

   – Ник…

   После пробуждения это имя казалось выдуманным, ненастоящим, поэтому Джею пришлось произнести его несколько раз, чтобы понять – именно его произносила неизвестная женщина. И именно он пытался собрать воедино нечто разрушенное.

   Придя в себя, Джей снова окинул мысленным взором город. Нет, по-прежнему не было и следа Ника, словно его закрыли стеклянным куполом, из-под которого невозможно пробиться. Хотя он смог, ненадолго и очень точно, в разум конкретного телепата. Или это была случайность? Если Ник хотел связаться, к чему было открывать Джею путь в свои кошмары, почему просто не поговорить с ним? Это стоило тщательно обдумать.

   Но от мыслей о Нике Джея отвлекло возвращение двойняшек в студию. Он решил, что подумает о странном сне позже, тем более что он оставил такое неприятное послевкусие.

***

На протяжении смены Картер намеренно не проверял телефон, потому что боялся снова увидеть пустоту. Точнее – множество спама и отсутствие того, что могло дать ему надежду. Выставив последнего тусовщика за дверь Картер увидел холодный алый отсвет в отражении: приближалось утро. Совершая все действия на автомате и не запоминая ни одно из них, Картер снял кассу, убрал выручку в сейф в подвале, поднял стулья – остальной уборкой занимался дополнительный персонал, который приходил на три часа позже.

   Только поднявшись к себе и упав на диван, Картер понял, как сильно устал. Последний месяц он работала на износ, но не замечал этого, пока в его жизнь не вернулись мысли о Нике – точнее, о его возможной уже свершившейся смерти. Голова раскалывалась, Картера мутило от усталости и от накативших переживаний. Сквозь приоткрытые веки он просмотрел уведомления, и одно заставило его выпрямиться и вчитаться.

   «Ничего без меня не можете. Я найду Ника. До связи».

   Картера даже не задел высокомерный тон Кристины – главное, что теперь в поисковом отряде стало на одного человека больше. Он уже собрался отключиться так, как был, сидя на старом диване, но голос гостьи заставил Картера открыть глаза:

   – Тебе стоит быть внимательнее. На моём месте мог быть убийца.

   – Будь на твоём месте убийца, я бы уже умер, – тяжело вздохнул Картер. – И наконец-то смог бы отдохнуть. Ты по делу или мимо проходила?

   – По делу, – ответила Лика. – Мне нужна помощь.

   – Я сейчас не готов к подпольной жизни, полной опасностей и лжи, приходи позже.

   – Не знала, что уставший ты такой язвительный.

   Картер наклонился, протёр глаза и посмотрел на Лику более осмысленным взглядом. С их последней встречи она нисколько не изменилась, но была похожа на олицетворённую тьму в плотном чёрном облачении. Прислонившись к арке, разделявшей пространство гостиной и кухни, она будто была готова в любой момент исчезнуть.

   – Извини. Что тебе нужно?

   – Мои ресурсы истощены, нужны связи и средства.

   – Это тебе в соседнюю квартиру, – покачал головой Картер.

   – Мне нужны твои связи.

   Потребовалось несколько секунд, чтобы Картер понял, о чём говорила Лика. И чтобы это понимание разожгло в нём злость.

   – Не понимаю, о чём ты, – соврал он и поднялся с дивана. Картер пытался куда-нибудь себя деть, поэтому пошёл на кухню и схватился за чайник. Лика не двинулась с места, только повернулась так, чтобы его видеть. – У меня нет никаких связей. Разве что с Ником, но сейчас он недоступен. Ты, кстати, в курсе, что он пропал?

   – Сейчас это не существенно, – спокойно отозвалась Лика.

   Другого ответа Картер и не ждал, но её выдержка разозлила его ещё сильнее.

   – Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь, – глухо сказал он, ставя чайник разогреваться. – Я порвал с этим миром.

   – Я не верю, что ты сжёг все мосты, – возразила Лика. – Я не прошу возвращаться на улицы. Просто укажи мне путь.

   – Я достаточно умён, чтобы держаться подальше от тех, кто хочет меня убить.

   – Ты достаточно умён, чтобы держать в поле зрения тех, кто хочет тебя убить.

   Картер промолчал. Он даже не спрашивал, откуда Лика знает о его прошлом. Напрашивался очевидный источник – Джей, но тот обещал им конфиденциальность. И Картер был недостаточно злым и усталым, чтобы обвинить во всём того, кто не мог сейчас же отстоять свою невиновность.

   – Мне нужен Илай, – добавила Лика уверенно, когда молчание затянулось.

   – Дальше по коридору, говорил же, – на автомате отозвался Картер.

   – Не этот Илай.

   Внутри Картера будто что-то лопнуло. Даже с Моникой он обсуждал только часть истории, а теперь прошлое прорвалось из-за хрупкой плотины. «Только клички, без имён». Это въелось в подкорку, поэтому Илаем был добряк-хипстер, который быстро стал близким другом. А коренастый парень с мутными глазами и пугающе спокойным голосом был Пророком. Так уж повелось, так запомнил Картер. И не хотел вспоминать остальное.

   – Откуда ты… чёрт возьми… о нём знаешь?

   Картер не хотел слышать ответ, но нуждался в нём. Лика невозмутимо выдержала его тяжёлый взгляд и спокойно сказала:

   – Ты не такой скрытный, каким себе кажешься.

   – Это не ответ! – резко выкрикнул Картер, сжимая руки в кулаки. – Откуда?

   Лика поджала губы, и Картер уже ждал, что она назовёт имя Джея, но этого не произошло.

   – Попав в колледж, я навела справки о каждом из вас. Мне нужно было знать, с кем я имею дело. Ты никогда не говорил об Илае, но не стеснялся пребывания в приюте. По твоему медальону я нашла монастырь. Ты хорошо держался, не выдавал себя. Я понимаю – ты стыдишься того, к чему принуждал тебя Илай. Но Соломон никогда не стыдился. Даже гордился. И скучал по лучшему другу, любил о нём поболтать.

   – Ты знаешь Соломона? – глухо переспросил Картер.

   – Встречались пару раз. Опасный тип. Взгляд больной. Но ты умеешь находить общий язык с очень разными людьми и умеешь быть им другом.

   – Мы не были друзьями, не были, – покачал головой Картер, будто пытался убедить самого себя. – У меня не было выбора… Если ты знаешь, где Соломон, найти Илая будет просто.

   – Поправка – я знала, где Соломон, – возразила Лика. – Недолго. Это было давно. Можно сказать – в другой жизни.

   – Неужели? – съязвил Картер, и он не знал, это в нём говорит усталость или злость.

   Лика застала его в момент уязвимости и в два приёма сняла с него кожу, оголила каждый нерв. Картер метался по кухне, то приближаясь к ней, то удаляясь. Она спокойно ожидала вердикта.

   – Уходи, – наконец решил Картер, останавливаясь вплотную к Лике, будто пытаясь подавить её физически, если это было возможно. – Ты не имела права так появляться.

   – У меня не было выбора, мне нужен выход на Илая. У него есть интересующие меня… ученики.

   – Ученики… ученики… Это теперь так называется? – огрызнулся Картер. – Лика, уходи сейчас же, или… Я за себя не отвечаю.

   – Ударишь меня? – вдруг спросила она вежливо.

   Картер понял, что всё ещё сжимает руки в кулаки. Это был бессознательный жест, вызванный бурей внутри. Но, стоило Картеру это осознать, злость отхлынула, и он почувствовал себя маленьким на фоне холодной Лики.

   – Нет… Конечно, нет, я не хотел тебя ударить, извини, – смешался он и, сделав несколько шагов, тяжело опустился на диван. – Я просто устал… Почему ты не попросила о помощи Джея? Ему ничего не стоит найти человека.

   Опустив голову на руки, Картер не сразу понял, что ответом ему была тишина. Подняв глаза, он увидел, что Лика смотрела прямо перед собой пугающе пустым взглядом.

   – Сообщи, когда передумаешь, – сказала она, разорвав паузу, и покинула квартиру.

   Картер невольно прислушался к её удаляющимся шагам, потому что отчасти боялся, что Лика вернётся в комнату и останется там, пока он не сдастся. Но она ушла, и стало немного спокойнее. Хотя уверенное «когда» бередило внутренности, свернувшиеся неприятным комом. Картер хотел завалиться на подушку и уснуть, но сон улетучился – его вспугнули кошмары об Илае и спутанные болезненные видения о Соломоне.

   С тяжким вздохом Картер пошёл заваривать себе успокаивающий чай со слабой надеждой, что прошлое потонет в обжигающей жидкости с запахом ромашки и мяты.

***

2009 год.

   Что бы ни происходило в его жизни, Картер умел держаться. Монахини считали его самым дружелюбным и светлым воспитанником, но исчезновение Рэда повлияло на него сильнее, чем всё, что ему пришлось пережить. Картер замкнулся в себе, почти не ел и всё чаще препирался с воспитательницами. Именно эта скользкая дорожка и свела его с Соломоном.

   Щуплый, болезненный, но агрессивный, со злыми глазами и острым языком, Соломон постоянно подвергался наказаниям – его запирали, пороли, лишали ужина и прогулок. И чем больше на него давили, тем упрямее и жёстче становился Соломон. К слову, монахини упорно звали его Хэнком – так его назвала мать в письме, приложенном к маленькому свёртку, который вырос вредным мальчишкой. Но он не отзывался на это имя, придумав себе другое – Соломон. Таким его и узнал Картер.

   Несмотря на то, что они практически росли бок о бок, они почти не пересекались. Картер был хорошим мальчиком, умным и послушным, и у него не было ни желания, ни причин водить дружбу с Соломоном. Тем более того не раз пытались перевести в другое заведение – более строгое, подходящее мальчишке, которые до крови кусал монахиню, пытавшуюся его постричь. Но каждый раз его возвращали обратно, и со временем воспитательницы смирились, что Соломон был и будет их проблемой.

   Он был младше Картера на год, но компенсировал малый возраст недюжинной прытью и жестокостью. Его брили налысо, потому что его волосы не желали расти как надо – густые пучки перемежались с залысинами. Так Соломон ещё больше был похож на молодого уголовника, чья судьба была предрешена самим его рождением.

   Когда Рэд был рядом, Картер был охвачен фантазиями о том, как они вместе начнут совершенно другую жизнь, полную опасностей, приключений и подвигов. И вот когда Рэд исчез, Картер почувствовал, что у него отняли не просто друга, а целую жизнь, обещанную этой дружбой. Вспоминая, как их с Соломоном притянуло друг к другу, Картер понимал, что это была банальная замена утерянному – и не самая лучшая.

   Они оказались в углу класса на коленях. Соломон – за брошенный в учителя карандаш, Картер – за отказ показывать рабочую тетрадь, в которой не было ничего по предмету, но было много рисунков полумасок и зашифрованных планов на будущее. Во время наказания строго запрещалось производить какие-либо звуки и вертеться. Картер продержался несколько минут, но вскоре его заинтересовала неестественная неподвижность товарища по несчастью. Скосив глаза, Картер увидел, что Соломон смотрел прямо перед собой, не моргая, словно играл в гляделки со стеной. И было похоже, что она вот-вот проиграет.

   – Не смотри на меня, – достиг слуха Картера бестелесный шёпот.

   Губы Соломона не двинулись, казалось, звук исходит прямо у него из груди. Картер так не умел, поэтому не стал ничего говорить, но продолжал коситься. Это стало похоже на странную игру – единственный способ убить время.

   Когда занятие кончилось, мальчики последними покинули класс – и это была ещё одна причина, почему их дружба состоялась. Вдвоём против целого мира – не так, как с Рэдом, но слишком похоже, чтобы Картер отказался от этой возможности.

   – Идём, кое-что покажу, – кивнул Соломон, словно за минуты, проведённые в одном углу, принял какое-то решение по поводу Картера. И теперь уверенно взял его в оборот. – Или трусишь?

   – Иди ты, – ругнулся Картер – он и так был не в настроении, а сейчас запросто врезал бы кому-нибудь по морде. И Соломон был очень привлекательной кандидатурой. – Никуда я с тобой не пойду. Я не дурак.

   – Не дурак, а трус, – едко подколол Соломон. – Маленький мальчишка-трусишка. Без голоса и характера. Они забрали твою душу, я так и понял. Думал, у тебя ум прорезался, а ты такой же глупый и бесполезный, как и был. Неудивительно, что твой друг от тебя сбежал.

   Это было уже слишком. Картер никогда не дрался, даже не думал об этом, а теперь в одно мгновение неуклюже размахнулся, целясь Соломону в челюсть. Но тот был намного опытнее в таких делах, поэтому довольно легко и даже лениво увернулся от удара и на всякий случай отпрыгнул на пару шагов.

   – Ай, Картер, ай, нехорошо, – нараспев протянул он и коротко рассмеялся. – Ещё увидимся!

   С неразборчивыми выкриками Соломон вприпрыжку умчался по коридору, а Картер остался наедине с собственным бессилием, порождённым неудовлетворённой жаждой насилия.

   Так всё и могло кончиться, но Соломон не забыл про существование Картера, тем самым показывая, что ещё с ним не закончил. Или же Картер стал видеть намного больше, чем прежде, потому что замечал Соломона повсюду. И вскоре почувствовал себя под прицелом. До Рэда он бы бросился за защитой к монахиням, но после Рэда Картер был зол и потерял надежду, поэтому с нехорошим предвкушением ожидал, чем это закончится.

   Но дело было в том, что всё только начиналось. Ведь в недалёком будущем их ждал Илай – Пророк, питающийся душами потерянных мальчишек и девчонок.

***

2018 год, май.

   Кристина не удивилась сообщению Картера. Нет, она не знала, что Ник пропал, но знала, что настанет день и бывшие товарищи придут просить её о помощи. Иначе и быть не могло. Она обладала уникальными навыками и даром, рядом с которым многие другие способности и рядом не стояли.

   Кристина сначала решила подождать пару дней, чтобы подержать Картера в ожидании, но любопытство взяло вверх: ей самой было интересно, куда мог пропасть Ник. В планах было найти его и прямо об этом спросить. Она надеялась, что он наконец-то прозрел и решил оставить колледж в прошлом. Кристина не понимала этой одержимости старыми связями, особенно дружбы с Картером. В определённом смысле этот парень ей нравился, но она была уверена, что они с Ником совсем не сочетаются. А его встречи с Ханной? Это уязвляло Кристину больше всего. Давным-давно она оказала Нику большую услугу, прервав их несчастливые отношения, а теперь он норовил угодить в ту же яму.

   За этими размышлениями Кристина пришла к неизбежному и логичному выводу, что без её присмотра Ник не мог избавиться от отношений, тянущих его вниз. Поэтому в качестве доброго жеста она решила найти его и убедиться, что теперь Ник встал на верный путь. Мысль о том, что его могли насильно где-то держать, Кристина отмела сразу: она знала Ника очень хорошо, он бы не позволил никому себя схватить.

   Но на поиск ушла почти неделя. Скоро Кристина поняла, что у неё не было ни малейшего представления о том, где может скрываться Ник. Дар Тени помогал ускользать от чужого взгляда,