Я нечаянно, лорд-ректор! Виктория Серебрянская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Одна-единственная глупая случайность привела к целой череде подобных происшествий в моей жизни: я свалилась на голову ректору магической академии, совсем чуть-чуть разгромила его лабораторию, нечаянно прокляла хозяина, облив его вдобавок не вовремя подвернувшимся экспериментальным зельем. А в итоге оказалась виноватой в том, что ему теперь нужно жениться! Что? В качестве наказания я должна буду разработать антидот? А вы уверены, лорд-ректор, что это хорошая идея? И вообще, я же не хотела! Я нечаянно, лорд-ректор!

ГЛАВА 1

— Да чтоб тебе обделаться три раза, и воды рядом не оказалось подмыться! — в сердцах выпалила я, падая на… стол?

   Что-то жалобно звякнуло, явно разбиваясь. Опершись обеими ладонями на край довольно внушительной мебели, заставленной какими-то странными склянками, словно собралась отжиматься, я ошарашенно обозрела открывшуюся мне картину. Всего одно мгновение назад я бежала на остановку, чтобы успеть на свой автобус, опаздывая на работу. И как в дурацкой киношке наступила… Нет, слава богу, не на арбузную корку, а то было бы уже совсем фантастично. Мне под ноги всего лишь подвернулась брошенная каким-то разгильдяем банановая кожура. И я, наступив на нее, с ветерком прокатилась, с ужасом осознавая, что попаду сейчас не в автобус и на работу, а в стеклянную витрину и лучшем случае больницу. Но вместо этого каким-то неведомым образом оказалась в странном помещении, которое можно было охарактеризовать двумя словами: мечта алхимика. Куча подозрительно дымящихся колбочек, трубочек, скляночек, реторт и бутылок загромождала все пространство перед глазами. А еще здесь воняло. Как в нужнике детского дома, когда детей кормили чем-то несвежим.

    — Ффуу… — невольно вырвалось у меня.

   Непроизвольно подняв руку, чтобы зажать нос, я нечаянно зацепила какую-то склянку. Бедолага задумчиво покачалась на краю стола, да и грохнулась на пол, со звонким «Бздыннь!..» разлетевшись на кучу осколков.

    — Упсс!.. — прокомментировала я излюбленным выражением случившееся.

   И ровно в этот момент в комнате неожиданно раздался оглушающий рев. Будто где-то ожила легендарная иерихонская труба, разрушающая стены:

    — Да что вы себе позволяете?! Кто вам позволял врываться в частную лабораторию, разбрасываться проклятиями и бить редкую и ценную лабораторную посуду?!

   Я не трусиха. Но внезапно возникшую прямо напротив через стол от меня образину, уверена, испугался бы и спецназ: черная чешуйчатая рожа, горящие потусторонним светом глаза с подозрительно вертикальным зрачком и торчащие из раззявленной пасти клыки с мой мизинец размером. Чувствуя, как от ужаса дрожат и подгибаются колени, я попятилась прочь, сдавленно пискнув:

    — М… мма-а-амо-о-очки-и-и-и…

   Почему я в этот момент вдруг вспомнила маму, которую уже практически не помнила? Да кто его знает. От страха, думается мне, и не такое сотворишь. Я, например, в этот момент, напоровшись спиной на что-то, показавшееся мне шкафом, вместо того чтобы оглянуться и поискать пути отступления, слепо пошарила рукой у себя за спиной, а нащупав какую-то очередную склянку, сжала ее в кулаке и швырнула в морду чудовищу, рассчитывая тем самым ослепить его хоть ненадолго. И выиграть время для побега.

   Склянка попала чудовищу куда-то в район человеческой переносицы. У чудища там были какие-то бугры, напоминавшие костяные наросты. Об один из этих бугров она и раскололась. По черной морде потекли маслянистые ручейки желто-зеленого цвета. В воздухе на мгновение сладко запахло лесными цветами. А потом все перекрыла вонь деревенского нужника. Настолько густая, что я почти задохнулась от нее. Сознание начало уплывать. Последнее, что отпечаталось в памяти перед тем, как я окончательно отключилась, это злые, горящие жутким янтарным огнем глаза монстра. И нестерпимая вонь, от которой невозможно было дышать…

***

— …просыпаемся! Просыпаемся, дорогуша! — Примерно такими же выражениями меня будил доктор после наркоза, когда однажды мне не повезло оказаться на столе у хирурга. Значит, я все-таки врезалась в ту проклятую витрину, разбила ее и чуть не истекла кровью. — Не отнимаем зря время мое и лорда-ректора!

   Лорда-ректора?!

    — Кого?.. — хрипло выдохнула, распахивая глаза на всю ширь и не успев даже подумать от удивления.

    — Лорда-ректора, — как дурочке пояснила мне склонившаяся надо мной симпатичная женщина средних лет с повязанной на голове белой косынкой с красным крестом. Как в исторических фильмах.

   Я зависла, разглядывая головной убор незнакомки. Что за ерунда? В современных больницах сейчас носят медицинские шапочки, а не косынки. И далеко не всегда белого цвета. Так что я даже не знала, что и думать, молча таращась на медика.

   Женщина, очевидно, ожидала от меня какой-то иной, возможно, более осмысленной реакции. И, не дождавшись, нахмурилась:

    — Странно. Целительский диагност показывает, что девочка физически здорова. Лорд-ректор Дельавейро, вы уверены, что она не ударялась головой? Например, затылком? От таких травм иногда бывает отсроченная реакция.

    — Уверен, — отозвался бархатистый мужской голос. — Я успел ее поймать до того, как она упала. Возможно, откат после прохождения межмирового портала и почти моментального использования магии?

    — Возможно… — задумчиво отозвалась женщина. А потом чуть прищурилась и выпрямилась: — Принесу-ка я ей укрепляющую настойку. Это в любом случае не помешает. Вы побудете пока с девочкой? Ее не желательно сейчас оставлять одну. Вдруг начнется какая-то запоздалая реакция?

    — Не волнуйтесь, целительница Нест, — ответил все тот же шикарный голос. — Я дождусь вашего возвращения. Все равно мне нужны ваши рекомендации относительно девушки, чтобы решить ее дальнейшую судьбу.

    — Я постараюсь не задерживаться, — как-то уж подозрительно сахарно пропела женщина в белой косынке и кокетливо улыбнувшись, отошла от меня, громко шурша одеждой.

   Едва раздался тихий звук закрывшейся двери, в поле зрения возник мужчина. Видимо, тот самый лорд-ректор. Посмотрел мне в лицо, потом осмотрелся по сторонам, принес и поставил у самой кровати стул, сел и молча уставился на меня.

   Незнакомец был хорош. На вид лет тридцать-тридцать пять, то есть, уже не мальчик, а сильный и уверенный в себе мужчина. Ухоженные вьющиеся черные волосы длиной примерно до плеч. Чуть-чуть хищные, но правильные черты лица. И черные, мерцающие будто ночное небо глаза.

    — Нравлюсь? — вопрос был задан настолько спокойным, почти равнодушным тоном, что я не сразу поняла его смысл.

   Мужчина нравился. Еще и как! На моем коротком жизненном пути еще не встречались подобные породистые экземпляры. Они по большей части разъезжали по городу на собственных крутых тачках, а не на общественном транспорте. Так что полюбоваться на подобный экземпляр я могла разве что по телевизору. Неудивительно, что у меня буквально кончики пальцев чесались потрогать его, проверить, настоящий ли он. Или это мой глюк. Но признаваться в этом я ему не собиралась.

    — Нет, — буркнула я, продолжая следить за каждым движением красавца.

    — Отлично! — удовлетворенно кивнул он. — Значит, с мыслительной деятельностью все в порядке и можно поговорить.

   Я опешила от сделанного мужчиной вывода. И почему-то лишь сейчас заметила, что красавчик тоже одет как-то… не так. Конечно, у богачей свои причуды. И все же. Если я все-таки влетела в витрину, то что я делаю здесь? Меня в качестве отработки стоимости разбитого стекла засунули в какой-то косплей? Да ну, это глупость! И я, наконец, сообразила задать вопросы, с которых по-хорошему и нужно было начать:

    — Кто вы? Как я здесь оказалась? И где это вообще: «здесь»?

   Неожиданно черноволосый кисло усмехнулся:

    — Я, как вы уже слышали, ректор данного учебного заведения, лорд Кенсорин диа Дельавейро. — Я икнула. Как говорится в одной очень известной книжке, что-то чем дальше, тем страньше и страньше. — Вы попали в мою академию, пройдя сквозь межмировой портал. — Улыбка мужчины стала такой кислой, словно он хлебнул уксусной кислоты. Чего это он? — Здесь — это… Впрочем, пока это опустим, слишком долго объяснять, а целительница вот-вот вернется. — Неожиданно черноволосый наклонился вперед и яростно сверкнул черными глазами: — Если вы хоть одной живой душе расскажите о том, что сумели прорваться в мою личную лабораторию, прокляли меня, да еще и облили экспериментальным зельем, я вас придушу! Вы меня поняли?

    — А…

   Слова застряли у меня в горле. Выражение лица и глаз красавчика вроде бы и не изменилось, но от него сейчас исходила такая волна жуткой, смертельной угрозы, что у меня от страха перехватило горло.

   Не дождавшись от меня внятного ответа, лорд Кен-как-его-там наклонился ко мне еще немного:

    — Не слышу! — холодно сообщил он мне. — Поняли или нет?

   Я попыталась сказать что-то вроде: «Да-да! Я буду молчать!», но горло словно слиплось, а язык застрял в зубах. И тогда я тоже разозлилась. Можно подумать, что я мечтала пробраться в его лабораторию и там набедокурить! Словно в насмешку, спазм горла прошел и вместо вежливого ответа у меня вырвалось:

    — А сам-то как думаешь?!

   Видимо, с лордом Кеном так еще никто не разговаривал. Породистая мордашка Кена вытянулась. А потом на висках начали очень быстро проступать какие-то мелкие черные пятнышки. Я бы сказала, грязь. Вот только я не знаю ни одной грязи, которая могла бы сверкать как черный бриллиант!

   Дальше стало хуже: чернота живыми тонкими ручейками начала стекать на скулы черноволосого. Темные глаза засветились каким-то адским огнем. И я бы, наверное, заорала, срывая горло, но… На мое счастье, открылась входная дверь и в комнату вошла целительница.

    — А вот и я, — проворковала она, не замечая того, что происходит с мужчиной. — Сейчас выпьем настойку, поспим, и все у нас будет хорошо, да?

   Я, может быть, при других обстоятельствах и не стала бы так легковерно пить непонятно что. Но у меня была грандиозная мотивация: или непонятная жидкость и обещанный сон, или продолжение разборок с мужем Барби. Выбор был очевиден. Так что, едва в поле зрения появился стакан, до половины наполненный мутноватой коричневой жидкостью, как я без звука выхлебала ее, не отводя глаз от взбешенного мужчины. Целительница обрадованно засюсюкала, убирая посуду и принимаясь взбивать мне подушку:

    — Вот и хорошо, вот и отлично! А сейчас спать! А когда проснешься, будешь как новенькая…

   Как и когда я провалилась в сон, я не поняла и сама.

***

Что было в той бурде, которую я так неосмотрительно выхлебала, я не знаю. Но проспала я после нее почти полные сутки. Проснулась на рассвете от того, что организм уже просто вопил о необходимости посетить комнатку задумчивости. Кое-как сползла с кровати и пару минут соображала, где я нахожусь.

   В небольшом помещении мебели почти не было. Две допотопные кровати под стенками, между ними, под окном, стол. Напротив окна выкрашенная белым дверь. Слева от нее узкий шкафчик. Из всего этого примечательными были две вещи: окно, заплетенное цветущей мелкими голубыми цветочками лианой, растущей будто из потолка, и одна-единственная дверь. Причем окно меня интересовало не настолько сильно, как координаты отсутствующих в комнате удобств. «Надеюсь, у них здесь достаточно цивильно и мне не придется пользоваться горшком, а потом выплескивать его содержимое за окно», мелькнуло у меня в голове, и я решительно направилась к двери.

   Едва я выглянула в коридор, между прочим, почти ничем не отличавшийся от больничных коридоров в моем мире, расположенных где-то в глубинке, как на меня уставилась пара внимательных голубых глаз:

    — Проснулась? — в голосе девицы, сидевшей за столом с книгой в руках, мне почудилось недовольство. — А куда собралась?

    — Где у вас туалет? — Голос у меня оказался сиплым и слабым. Словно я болела ангиной.

    — А горшок тебе чем не угодил? — вопросом на вопрос ответила девица. — Или тебе не по чину?

   Меня напрягло то, как девица со мной разговаривала.

    — Я же не калека! — возмутилась, стараясь не сильно демонстрировать свой характер. А то мало ли что меня впереди ждет, может, еще не раз придется здесь оказаться. — Могу и сама сходить, почему ты должна за мной выносить?

   На этот выпад девицы никак не отреагировала. Отложила в сторону книгу, которую читала до моего появления, встала и махнула рукой:

    — Идем, покажу.

   Дальше пошло веселей. Местный вариант санузла оказался недалеко, в тупичке за ближайшим поворотом. Девица сунулась вместе со мной и показала, как пользоваться «водопроводом», буркнув при этом, что отхожее место находится за перегородкой напротив. Дождавшись, пока она выйдет, я задвинула щеколду и сделала свои дела, отметив мимоходом, что туалет здесь действительно выглядел как деревенское отхожее место. Но дерево, из которого был сколочен «трон», было настолько чистым, словно я первая пользовалась этим местом. Да и запахов, несмотря на простую дырку посередине, не было никаких.

   Неприветливая девица была уже не одна, когда я, закончив свой туалет, выползла в коридор, раздумывая, как бы мне получить хоть какую-то информацию. Рядом с ней стояла тоненькая, как былинка, рыжая девушка, мгновенно уставившаяся на меня блестящими от переизбытка эмоций глазами.

    — Тиала, а можно, я сама поведу диагностику иномирянки? Торжественно обещаю не торопиться и все-все фиксировать на кристалл!

    — Иномирянку курирует сам лорд-ректор, — флегматично отозвалась вредная деваха. Но по тому, как она подтянула поближе к себе книгу, я поняла, что осматривать меня будет рыженькая. — Если что-то не зафиксируешь или сделаешь не так, то сначала целительница Нест получит от ректора нагоняй, потом от нее получу я, а потом…

    — Все-все! — затараторила рыженькая, поднимая вверх руки раскрытыми ладошками вперед. — Буду записывать все подряд, тогда лорд-ректор точно не сможет нас упрекнуть, что мы что-то упустили!

   Тиала только рукой махнула, углубившись в чтение. Мол, не видишь, что ли? Занята я, не мешай!

   Рыженькая просияла восторженной улыбкой, подскочила к столу, что-то вынула из среднего ящика, а потом схватила меня за руку и потащила за собой.

   Втолкнув меня в ту комнату, в которой я проснулась, девчонка скомандовала:

    — Снимай обувь, ложись на спину и расслабься! Больно не будет точно! Это всего лишь артефакт-диагност. — А сама в этот миг сдернула с кровати подушку и бросила ее на пустующую кровать.

   Уложив меня, девчонка открыла небольшую плоскую шкатулку размером с пару спичечных коробков. Оттуда вылетело несметное количество мелких прозрачных шариков, похожих на мыльные. Расположились надо мной на высоте примерно сантиметров тридцать и дружной толпой поплыли вдоль тела. Рыженькая же в это время пристраивала на спинке кровати какое-то странное приспособление. А закончив, окинула меня острым взглядом и удовлетворенно резюмировала:

    — Отлично! Процесс пошел! Так, ты лежи, старайся дышать ровно, чтобы не нарушать работу заклинания. Это недолго, минуты две-три всего. А потом я отведу тебя завтракать…

   Услышав про завтрак, мой желудок с энтузиазмом заворчал. Рыженькая понимающе усмехнулась. А потом вдруг спросила:

    — Тебя как зовут-то? Я — Фиала, четвертый курс целительского. А ты из какого мира? Какая у тебя магия? Ой, ты помолчи пока! Потом расскажешь, когда действие заклинания завершится! А то, если что-то будет не так, то ректор действительно вызовет целительницу Нест и устроит ей нагоняй! А целительница потом будет на нас отрываться. Говорят, что ректор сегодня не просто злой, а в бешенстве! Мне, конечно, интересно, кто его так вывел из себя, но не настолько, чтобы злить его еще больше, тем самым спровоцировать вызвать к себе в кабинет…

   Я чуть не фыркнула, услышав о раздражении ректора. К счастью, именно в этот момент шарики все вместе взлетели и такой же дружной толпой вернулись в открытую шкатулку. Фиала, чуть не подпрыгивая от возбуждения, захлопнула ее, потом сняла со спинки кровати приспособление и направилась на выход, на ходу протараторив:

    — Вставай! Я сейчас отнесу диагност Тиале и мы пойдем в столовую! И ты мне все-все расскажешь!

   Я улыбнулась этому ничем не замутненному энтузиазму, но послушно села и свесила ноги с кровати. Голод уже давал о себе знать, поэтому я была только рада предложению прогуляться в столовую. А на счет все рассказать… Что-нибудь придумаю.

   Но придумывать ничего не пришлось. В тот самый миг, когда я сунула ноги в босоножки, а вернувшаяся Фиала положила руку на ручку двери, у нас над головами вдруг раздался чей-то скрипучий голос:

    — Иномирянке немедленно явиться в кабинет ректора!

   Позавтракала…

   В кабинет ректора мы с рыженькой почти бежали. Фиала на бегу протараторила, что ректора лучше не заставлять ждать. Особенно когда он злой. А она, Фиала, подождет меня в приемной и после того, как я освобожусь, мы все-таки посетим местный храм общепита. Последнее радовало. Ибо есть хотелось уже просто невыносимо.

   По коридорам мы промчались с такой скоростью, что, если бы мне пришлось потом одной вернуться обратно, я бы никогда не нашла дороги. Но не это было моей самой большой проблемой. Едва мы, пыхтя и отдуваясь после быстрого бега, ввалились в приемную, как обе застыли: посреди большого и светлого пространства расхаживал мрачный лорд Кен-как-его-там.

   Мазнув по нам взглядом, он поджал губы и скомандовал:

    — Адептка Шейгард, свободны! Иномирянка, ко мне в кабинет!

   Рыженькая бросила на меня сожалеющий взгляд, но спорить с ректором не решилась. Повернулась и покинула приемную, тихо прикрыв за собой дверь. А мне пришлось плестись следом за обозленным мужчиной. Словно в клетку, в гости к тигру. Знать бы еще, чем я его так разозлила.

    — Амелия, — раздался у меня за спиной сухой мужской голос, — меня ни для кого нет!

   Дверь в кабинет за нами закрылась будто крышка гроба.

    — Садитесь, — так же сухо и отрывисто скомандовали мне.

   Осторожно ступая по темному и блестящему, будто лакированному полу, я подошла к ректорскому столу и присела на стул для посетителей, с каждой секундой чувствуя себя все более и более неуверенно. Словно мне снова было четырнадцать, а я сидела в кабинете директора детского дома и слушала о том, как мне здесь будет хорошо.

   Кен-как-его-там вихрем пересек собственный кабинет, обошел массивный стол и устроился в похожем на трон кресле, вперив в меня жуткий, пылающий оранжевым огнем взгляд. Я тяжело сглотнула.

    — Расскажите о себе! — в конце концов, после длительной тягостной паузы, в приказном тоне потребовал мужчина. — Кто вы, как вас зовут, откуда вы, какая у вас магия, кто были ваши родители. И так далее. Мне нужно определить вашу дальнейшую судьбу.

   Говорить, глядя в чудовищные глаза, оказалось невыносимо. Так что я опустила взгляд на собственные ладони и только тогда заговорила:

    — Меня зовут Лариса Иванкова. Мне двадцать один год. Сирота. Родители разбились на машине семь лет назад. Других живых родственников у меня нет. Или мне о них неизвестно. Отец был военным, мама — учительницей в начальных классах, — быстро отчеканила я. А потом с каким-то мстительным удовольствием добавила: — А магии у меня никакой нет! Я с Земли! У нас технология и прогресс! А магия — это сказки!

   На меня посмотрели очень недобро.

    — А прокляли вы меня с помощью технологий? Или сказок? Между прочим, третьего раза еще не было, — многозначительно добавил он. — И в ваших же интересах, чтобы его и не было! Вы меня понимаете?

   Я ничего не понимала. О чем и сообщила предельно честно. Как-то отреагировать на это лорд-ректор не успел.

   Я так понимаю, что, отдав приказание некоей Амелии, видимо, его помощнице или секретарше, ректор был абсолютно уверен в том, что нас никто не побеспокоит. Однако в этот раз приказ почему-то дал сбой.

   Дверь распахнулась словно от порыва ветра. И мы с ректором услышали надменное:

    — Чепуха! Я — не все стальные! Для меня Кенсорин освободится!

   Повернув голову, я имела сомнительное счастье наблюдать, как на пороге кабинета появляется ослепительная блондинка в огненно-красном платье с таким огромным декольте, что в какой-то момент я испугалась, как бы платье не свалилось с дамочки при ходьбе. А дальше все стало еще интереснее. Я еще только пыталась осознать, что означает явление этой мадам и крошечная диадема на ее волосах, когда ректор уже вскочил из-за стола:

    — Ваше Высочество!..

    — Именно! — удовлетворенно улыбнулась… принцесса? — Отпусти свою адептку, успеешь устроить ей головомойку, у меня есть к тебе откровенный разговор!

   Я обрадовалась, что неприятная беседа переносится. Глядишь, пока ректор будет общаться с принцессой, я успею позавтракать, разжиться какой-никакой информацией и буду уже более лояльно и адекватно воспринимать наш с ним разговор. А может, у меня вообще получится уговорить лорда, чтобы он вернул меня домой?

   Но, как оказалось, моя радость была преждевременной:

    — Не могу, Ваше Высочество, — с необходимой долей сожаления, но все же довольно сообщил Кен-как-его-там, — эта девушка не является моей адепткой…

   Принцесса нахмурилась, огляделась и сделала какой-то жест. В тот же миг стоящее в дальнем углу кресло взлетело, промчалось по воздуху и покорно встало у стола напротив меня. Принцесса подобрала пышные юбки, уселась и смерила меня подозрительным взглядом:

    — Только не говори мне, что она — твоя невеста!

   Лорд, может быть, и сказал бы. Но я поторопилась выпалить:

    — Нет! Я его сегодня впервые увидела!

   Ректор наградил меня таким взглядом, что, если бы такое было технически возможно, я бы провалилась в подпол. А на холеной мордашке высочества вдруг разлилось какое-то странное выражение, и она с удовольствием отрезала:

    — Ложь!

   Ректор вздохнул:

    — Чисто технически, правда. Девушка просто проспала в целительном сне сутки, вот и считает, что мы с ней встретились лишь сегодня. А на самом деле это было вчера. Дело в том, Ваше Высочество, что до нашего королевства тоже докатилась эта странная волна: эта девушка иномирянка. Как и другие, прошедшая через межмировой портал и свалившаяся мне на голову как другим моим коллегам. Я сейчас как раз собирался определить, какая у нее магия, на каком факультете ей учиться.

    — А может, лучше, вы меня отпустите домой? — робко встряла я.

   В глазах ректора снова полыхнул огонь:

    — Не выйдет! Другие уже пробовали. Так что рекомендую привыкать к новой жизни.

   Чем-то принцесске понравился тон, которым ректор разговаривал со мной. Она с довольной улыбкой откинулась на спинку кресла и промурлыкала:

    — Ну что ж. Я понимаю необходимость первоочередности решения судьбы иномирянки. Приступайте, лорд диа Дельавейро! А я с удовольствием буду свидетелем! И так же с удовольствием поучаствую в судьбе бедной девушки. Все должны знать, что наше королевство самое щедрое, что у нас иномирянке будет так же хорошо, как и дома!

   Муж Барби почему-то скривился. Но покорно вынул из ящика стола довольно большую шкатулку, поставил ее на стол и открыл. Шкатулка была не менее тридцати сантиметров в длину и довольно объемная, из темного дерева, украшенная искусной резьбой. Но я как-то не ожидала, что едва крышка будет откинута, в воздух взлетят десятки разноцветных мыльных пузырей и закружатся надо мной. Еще более неожиданным оказалось то, что один из шариков, имевший какой-то странный переливчасто-серый цвет, устремится мне прямо в лицо. На одних инстинктах я махнула рукой, и шарик, оказавшийся ни разу не мыльным, а вполне себе плотным, получив ускорение, метнулся прямо… ректору в лицо!

   В следующий миг кабинет огласил такой знатный рев, что я чуть со стула не свалилась от ужаса. А принцесска позеленела лицом. Хотя, может быть, она позеленела не от страха, а от ужасного запаха, мгновенно заполонившего кабинет. Очень странно, откуда он, здесь же не общественный туалет?

    — Ты-ы-ы-ы!.. — От яростного, какого-то звериного рыка меня буквально впечатало в спинку стула. — Я же тебя предупреждал!.. Я же!..

   Лицо ректора снова превратилось в черную чешуйчатую образину, так напугавшую меня в первые минуты появления в этом мире. Такая же чешуйчатая лапа с длинными и острыми когтями обсидианового оттенка потянулась к моей незащищенной шее. На моем месте, я уверена, испугался бы любой. Так что мне почти не стыдно, что, потеряв голову от страха перед монстром, я буквально скатилась со стула на пол и резво, на четвереньках метнулась куда-то прочь.

   В комнате прогремел рассерженный женский голос:

    — Лорд Кенсорин, вы сошли с ума! Вы что себе позволяете?! Остановитесь немедленно и возьмите себя в руки! Это приказ!

   И все внезапно закончилось. Даже дышать стало легче, несмотря на густую вонь. Вот что значит приказ животворящий! Спустя длинную, звенящую паузу я услышала:

    — Вставай! Он ушел порталом! Испугалась? Впрочем, глупый вопрос, я сама струхнула изрядно, хоть и знаю Кенсорина едва ли не с рождения. И что на него нашло? — А спустя еще пару секунд недовольное: — Ффу-у-у! Ну тут и воняет! Словно стая гарранов ночевала! Откуда у Кенсорина такой запах?

   За время этого монолога я успела слегка успокоиться, а зрение прояснилось достаточно, чтобы я поняла, что сижу, скорчившись, на полу за креслом принцесски. А она сама, недовольная, дергает раму, стоя у окна. Как раз в тот момент, когда я это увидела, окно нехотя поддалось и открылось. В комнату ворвался влажный ветер, принеся с собой запах дождя и опавших листьев. Смывая отвратительный запах отнюдь не детской неожиданности.

   Успокоившись окончательно и осознав, что опасности больше нет, я с трудом поднялась на ноги и подошла поближе к окну. В голове было подозрительно пусто. Принцесска покосилась на меня недовольно, но подвинулась, делясь местом и свежим воздухом. И я с наслаждением втянула вкусный, пронизанный ароматами осени воздух. Ощущая, как начинают дрожать колени после пережитого, я в изнеможении оперлась одной рукой о подоконник и пробормотала себе под нос:

    — Господи, что за ужас? Куда я попала, к какому монстру в зубы?

   Принцесска услышала и хмыкнула:

    — Лорд Кенсорин диа Дельавейро не монстр. Он — черный дракон. Когда-то этот клан славился своими свирепыми и непобедимыми воинами. Но это было очень давно. Кенсорин вот уже почти семьсот лет, как остался единственным представителем этого некогда славного клана.

   Принцесса говорила задумчиво, будто бы разговаривала с собой. Но меня цифра настолько шокировала, что я невольно потрясенно выдохнула:

    — Сколько?! Семьсот? Да столько не живут!

   Взгляд зеленых глаз прожег меня будто лазером, и меня «любезно» просветили:

    — Это люди столько не живут. А драконы теоретически бессмертны. И возраст в восемьсот двадцать лет для дракона пустяки. — Мне захотелось пошарить рукой на полу, чтобы отыскать собственную потерянную челюсть. А принцесска, будто и не замечая моего потрясения, задумчиво протянула: — Но да, в чем-то ты права. С Кенсорином что-то не то. Наверное, все же придется действовать более грубыми методами, чтобы заставить его жениться и продолжить род черных драконов. Жаль будет, если он не оставит после себя наследников…

   С этими словами девица решительно сорвала с браслета какую-то подвеску и так быстро ее сломала в тоненьких и внешне слабых пальчиках, что я даже не успела рассмотреть, что именно она сорвала с браслета. В следующий миг в кабинете что-то ярко полыхнуло. А когда я проморгалась, то увидела, что осталась совершенно одна. Но ненадолго.

   Я только-только собралась высунуться в окно, чтобы посмотреть, куда забросила меня судьба-злодейка, как лорд вернулся. Выглядело этот так, будто мужчина сделал шаг из пустоты. Вот только что никого не было, а в следующий миг он уже подходит к столу и занимает свое место.

   Устроившись в кресле, лорд вперил в меня немигающий взгляд. А вдоволь налюбовавшись, примерно секунд через тридцать, скривился и скомандовал:

    — Сядьте! Ее Высочество ушла порталом?

   Я кивнула и осторожно подчинилась. Сейчас лорд был спокоен. Но я уже дважды за короткое время становилась свидетельницей того, как он выходил из себя. И повторять сей печальный опыт без веского повода мне не хотелось. Подумав про себя, что кому-то достанется подарочек судьбы в виде неадекватного мужа, я покорно протопала к столу и заняла свое прежнее место.

   Лорд щелкнул пальцами. Я подпрыгнула на месте. Но оказалось, что это он так закрыл окно. А потом вздохнул:

    — Продолжим? Только предупреждаю сразу: не орать, руками не махать, никуда не убегать, а сидеть смирно. Артефакт не причинит вам вреда. Он всего лишь просканирует вашу ауру на предрасположенность к тому или иному дару, чтобы я смог определить, на какой факультет вас зачислить. Понятно?

   Мне понятно не было. Но я почему-то кивнула. Мужчина пронзил меня испытывающим взглядом темных глаз, вздохнул и снова открыл шкатулку. Когда он ее закрывал, я не заметила. Но все повторилось в том же порядке: открытые крышки, взлет мыльных пузырей и их полет ко мне. Съежившись на краю стула, пока эти странные шарики вились вокруг меня, я успела заметить, как ректор украдкой потер левый глаз. Там ничего не было. Но неужели отбитый мной шарик причинил ему боль?

   Шарики кружились надо мной довольно долго. Я аж устала сидеть, втянув голову в плечи. Но постепенно один за другим, словно разочаровавшись, они все же вернулись в шкатулку. Рядом со мной остались только три шарика: переливчато-серый, что кружился надо мной и в прошлый раз, фиолетовый и черный. Но черный вел себя как-то странно: то летел ко мне, то словно собирался возвращаться в шкатулку. Однако, не добравшись до нее, возвращался обратно. Ректор хмыкнул и поймал черный шарик:

    — Дар к некромантии слишком слабый, чтобы его развивать. С этим ничего не выйдет, — и он зашвырнул черный шарик назад в шкатулку. — Остается алхимия и проклятия. Я бы рекомендовал алхимию. С проклятиями и так у вас все хорошо, — он поморщился, — да и алхимику будет проще устроиться на службу. Черных ведьм у нас не особо жалуют, проклятиями пользуются редко. А вот алхимики нужны в целительстве, в тайной канцелярии, в артефакторике. Даже боевые маги прибегают к услугам алхимиков. Вас, наверное, потому и притянуло в мою лабораторию, что дар очень силен…

   Мужчина вопросительно уставился на меня. Померившись некоторое время с ним взглядами, я не выдержала и невежливо буркнула:

    — Что?

   Муж Барби преувеличенно тяжко вздохнул, кстати, на известную всем игрушку из моего мира лорд внешне был похож разве что идеальными пропорциями фигуры:

    — Для зачисления на обучение требуется формальное согласие.

    — А если я откажусь? — заинтересовалась я постановкой вопроса.

   Ответ меня разочаровал:

    — Я не смогу зачислить вас на обучение в академию. И тогда вам придется блокировать дар. Поскольку необученный маг, да еще и с такими способностями, очень опасен не только для окружающих, но и для самого себя. А неодаренных у нас в мире полно, они никому не интересны. Так что рекомендую хорошенько подумать, прежде чем отказываться. Без магии вы практически обречены.

    — А сразу сказать было нельзя? — буркнула я недовольно. — Согласна! — И опешила при виде торжествующей ухмылки, расплывшейся по холеной ректорской физиономии. И на что это я, интересно, так необдуманно согласилась?

ГЛАВА 2

Вопреки всем моим опасениям, первая неделя в новом мире прошла очень тихо и мирно. Занятия в академии начались всего полмесяца назад, меня зачислили, естественно, на первый курс алхимиков, так что лекции по предметам пока все шли не просто теоретические, а вводные вообще. Получив в огромной библиотеке учебники и полистав их, я хмыкнула: с началом учебы проблем не должно было быть. А вот что будет дальше…

   Как бы там ни было, а вся академия уже через сутки знала, что я попала к ним из немагического мира. Немалую помощь в разнесении сплетен оказала мне соседка по комнате, первокурсница с факультета артефакторов Шейла. Невозможная болтушка. Шейла трещала, не замолкая, не давая мне учить предметы и отдыхать. Впрочем, уже на третий день пребывания в академии я сообразила, как извлечь пользу из болтливости соседки: Шейла была если не заучкой, то отличницей точно. Много знала и много умела и, кажется, знала ответ на любой мой вопрос. Вот с помощью Шейлы я и начала постигать азы нового, странного мира. Причем соседка, кажется, так и не поняла, что я ее тупо использую. Или поняла, но не сочла это за повод для обиды. Да и с теорией было несложно. История магии, психология магии, введение в стихии, основы алхимии, предметы, напоминавшие мне химию и биологию моего мира и носившие названия «Кристаллы и минералы» и «Растения, живые и неживые существа» практически не вызывали у меня затруднений. По некоторым предметам вообще, прочитав учебник, рассчитанный на год, за один вечер, я уже вполне бодро отвечала на вопросы преподавателей. Пугало лишь то, что во втором полугодии у алхимиков, как и у остальных факультетов, должны были начаться практические занятия. С применением магии. Ага. А я и практическая магия пока лишь присматривались друг к другу и прикидывали, кто кого подчинит. Ох и нахимичу я им тут!

   Угодила я в довольно занятный мир. Назывался Петар. Имел один очень большой континент, два маленьких, если я правильно все поняла из взятой в библиотеке книжки, размером примерно с земную Австралию, и множество мелких островов, по большей части необитаемых. Континент без затей так же именовался Петар. И на нем располагалось аж восемь королевств! Я попала в среднее по размеру, находящееся далеко от побережья, но близко к горам. И населенное на две трети одаренными и неодаренными людьми. Но здесь также можно было столкнуться с разными расами. Передвижение и проживание для них не запрещалось. А вот у руля, так сказать, находились драконы. Начиная с королевской семьи.

   Я тщательно изучила все, что относилось к быту и социальному устройству Петара. И слегка приуныла. Женщина здесь могла существовать самостоятельно, законы это не запрещали. Но на практике она чаще всего была беззащитна перед мошенниками мужского пола. Я подозревала, что виной тому воспитание и менталитет. В Петаре равноправием полов не пахло даже в самом прогрессивном сне. Женщины должны были носить длинные юбки в пол, длинные волосы, рожать детей и следить за домом в первую очередь. Магички еще могли задуматься о карьере. Если хотели. Неодаренные женщины же могли претендовать лишь на работу кем-то вроде уборщиц, официанток и помощниц аптекарей. И по большей части они этого не хотели, предпочитая прятаться за широкую мужскую спину. Все это вызывало во мне лютую тоску. Хотя на самом деле о прошлой жизни я не скучала и вообще почти не вспоминала. Когда однажды я это поняла и в недоумении задала вопрос Шейле, соседка по комнате лишь пожала плечами и с умным видом пояснила все заботой эфира. Якобы, когда он проводил меня через межмировой портал, то не только распечатал мне магические артерии, сделав полноценной магичкой, но и вложил в меня знание местного языка, а так же приглушил эмоции, воспоминания и тоску по дому чтобы я смогла легче приспособиться к новой жизни. И это было похоже на правду. Потому что я все же тосковала по телевизору и интернету, по средствам современной связи. Но не рыдала и не убивалась по утраченному. А с энтузиазмом осваивала новое. Простейшие щиты и бытовой минимум, без которого здесь невозможно было прожить, который учат все одаренные дети, едва в них просыпается дар. А также магические вестники — местный аналог телефона и почты.

   Кстати, от бытовых заклинаний я была в полнейшем восторге. Хоть они мне и не всегда давались. Вот взять хотя бы уход за одеждой. Мне выдали и форму, и белье, и немного денег, чтобы я могла приобрести себе необходимые вещи и средства личной гигиены. Но привычных мне утюга и стиральной машины в этом мире не было. Да здесь не было даже электричества! И поначалу это вызывало у меня ступор и шок. Пока не узнала, что разгладить складки на одежде можно простейшим бытовым заклинанием. Секунда, и необъятная юбка выглядит образцово! Даже в моем прежнем мире я бы потратила больше времени и усилий для приведения ее в надлежащий вид!

   А стирка? Существовало два вида заклинаний: сухая чистка и что-то вроде допотопной стиральной машины моего мира, крутившей белье в баке при помощи винта. Сухая чистка удаляла грязь с одежды мгновенно. Но пользовались этим заклинанием нечасто по той причине, что оно быстро изнашивало ткань. Заклинание водяного вихря работало чуть дольше, примерно минут пять. А затем к мокрому белью нужно было применить еще и заклинание сушки. Если одежда нужна была здесь и сейчас. Или можно было вывесить белье на просушку. Но даже в таком случае магия существенно экономила время. Которое я охотно тратила на изучение новых заклинаний.

   Без казусов во время изучения практической магии у меня, естественно, не обошлось. Поначалу я никак не могла понять, как это: удерживать заклинание. Пока однажды у меня не сорвалось заклинание глажки. А в этот самый момент в нашу комнату ворвалась старшая сестра Шейлы, учившаяся здесь же, но на предпоследнем курсе лекарей. По закону подлости заклинание попало в нее. А девушка собиралась идти на свидание и забежала только для того, чтобы передать что-то сестре из дому. В результате кокетливо повязанный на груди шарф превратился в идеально гладкую лепешку, прикрывающую собой грудь. А игривые локоны прически, над которыми будущей врачевательнице пришлось основательно потрудиться, повисли унылой паклей. Я думала, что меня прибьют.

   А магические вестники? Направленный вектор магии мне не желал даваться от слова «совсем». Куда я только не засылала птичек из зачарованной бумаги! Я даже умудрилась пригласить престарелого профессора Солото, преподававшего у нас историю магии, в женское общежитие «на чаек». Солото на вид было лет сто, жидкая бороденка и лысина, трость, на которую он постоянно опирался и скрюченные от старости суставы пальцев красноречиво описывали его портрет. И они же и помешали досточтимому профессору сразу найти виновницу. Но не помешали с едким юмором разнести эту историю по всей академии с комментарием, что он-де готов. Но возраст мешает подняться на верхний этаж, где жили первокурсницы. Я несколько дней не знала, куда прятаться от шпилек и насмешек. Опасалась, что ректор вызовет меня на ковер. Но он словно забыл обо мне. А потом грянул гром. И про меня и мой неудавшийся вестник сразу все позабыли. Потому что в академию нагрянула комиссия, сплошь состоящая из уважаемых аристократов-драконов.

   Вся академия гадала о причинах прибытия комиссии. Преподаватели ходили с такими лицами, словно их публично ущипнули за неприличное место. Но так уж получилось, по какому-то капризу судьбы, что первыми причину прибытия драконов узнали мы с Шейлой.

   Из бытового минимума заклинаний, который обязан был знать любой одаренный житель Петара, у меня оставались проблемы только с осветительными заклинаниями. То есть, артефактами, которыми по большей части освещалась академия, я пользоваться могла. Но если приходилось создавать светлячок самостоятельно… Скажем так, Шейла, увидев, что я пытаюсь скастовать это заклинание, начинала нервно дергать щекой и старалась куда-нибудь спрятаться. Но тем не менее не отказывалась понаблюдать за мной, чтобы я нечаянно не устроила пожар. Промучившись со мной четыре дня, соседка по комнате предложила сходить в Старую башню, которую все давно использовали как полигон для тренировки тех или иных заклинаний. Академия башню уже давно не использовала в качестве жилого или учебного помещения, артефактов там не было, как и не было того, что можно было поджечь. По той простой причине, что все сожгли еще до меня. Вот туда мы с Шейлой и направились после ужина. Но не дошли.

   Шейла шла первой. И негромко комментировала то, что попадалось нам по дороге: лаборатории некромантов, тренировочные залы для боевого факультета, зверинец со всякой мелкой живностью, на которой ставили опыты все кому не лень, но в основном ведьмы. А потом Шейла вдруг притормозила и, беспокойно передернув плечами, сообщила, оглянувшись через плечо:

    — Милита не говорила, что здесь какой-то заслон. Впрочем, это логично, если башню студенты используют как полигон. Лара, давай руку и не отставай! А то мало ли…

   Я послушно вложила пальцы в ладошку Шейлы и шагнула почти одновременно с ней. Милита была той самой старшей сестрой, которая неудачно поймала сорвавшееся у меня заклинание. Именно после этого она посоветовала мне тренироваться в Старой башне. Так что причин не верить соседке у меня не было. Но едва мы перешагнули какую-то невидимую черту…

    — …я ничего не могу сделать! — услышали мы незнакомый сухой голос. — Между прочим, дружище, ты сам во всем виноват! Знал же, как Маргела к тебе относится! Почему сам не выбрал себе супругу до сих пор?

   Мы с Шейлой синхронно споткнулись. Соседка округлила глаза и сделала универсальный жест, призывающий хранить молчание: приложила указательный палец к губам. Я кивнула. После этого соседка огляделась по сторонам и молча потащила меня за собой в сторону очень густой тени слева.

   Как и в любом другом, уважающем себя, заброшенном строении, здесь тоже под ногами валялись мелкие камешки и какой-то мусор. Идти приходилось осторожно, глядя себе под ноги, чтоб не дай бог не привлечь к себе внимание тех, кто здесь беседовал. Я не могла понять, почему это так важно. Но от одной мысли, что меня и Шейлу здесь увидят, по спине пробегал мороз. А потом я и вовсе чуть не растянулась на полу, когда первому мужчине ответил недовольный голос… ректора:

    — Можно подумать, что я не пытался! Дерек, я и без твоих напоминаний прекрасно знаю, что брак с драконницей из правящего рода привет к окончательному вырождению черных драконов, королевская магия Изумрудных не допустит рождение в браке драконенка, принадлежащего к любому иному роду, кроме правящего. Вот только принцесса считаться с этим не хочет! Для виду она делает все, чтобы продолжился род Черных, а на деле вмешивается в любую мою попытку продолжить свой род! А теперь еще и это!..

   Ректор застонал, словно у него разом разболелись все зубы. Потом послышался звук, словно кто-то кого-то похлопывал по плечу. Мы с Шейлой переглянулись.

    — Может, ну ее, тренировку? — едва слышно спросила я у соседки по комнате, дотянувшись до ее уха. — Давай уйдем, пока не вляпались в неприятности?

   Шейла задумчиво прикусила губу. А потом отрицательно качнула головой и, в свою очередь, потянулась к моему уху:

    — Придется остаться! Я не уверена, но, кажется, мы с тобой пришли сюда как раз в тот момент, когда ставился полог от прослушки. Попытаемся выйти до того, как его снимут, и о нашем присутствии узнают. А если будем стоять тихо, как мышки, то есть все шансы остаться незамеченными.

   Я вздохнула. Надеюсь, Шейла знает, что делает. Между тем разговор ректора с невидимым мужчиной продолжался:

    — …Да это зелье я отобрал у выпускного курса алхимиков! Откуда мне было знать, какое у него действие! Я его даже изучать не собирался! Просто утилизировал бы, и все! И если бы не эта иномирянка!..

   Раздался сухой мужской смешок:

    — Да уж! Услугу она тебе оказала поистине медвежью! Это ж надо было тебе таращиться именно в декольте Маргелы!

    — Я не только в ее декольте таращусь, как ты изволишь изящно выражаться, — уныло отозвался ректор. — Вот только лишь принцесса решилась возмутиться этим при свидетелях! Что теперь делать — ума не приложу! Особенно с учетом того, что Маргела притащила в академию представителей самых уважаемых и могущественных кланов с целью засвидетельствовать мою неадекватность…

    — Ну не утрируй, — перебил ректора собеседник. — Маргела не может требовать засвидетельствовать твою неадекватность по той простой причине, что после этого отец никогда не разрешит ей прогуляться с тобой к алтарю! А цель приезда нашей комиссии — заставить тебя отвести Ее Высочество в Храм, это все знают.

    — Мне должно стать от этого легче? — едко поинтересовался в ответ Кен-как-его-там. — Представь, что будет, если завтра во время Совета попечителей я снова прилипну глазами к столь щедро выставленному на всеобщее обозрение декольте принцессы? Да все решат, что у меня, как у юнца, начался гон!

    — И по древним обычаям устроят для тебя отбор, — коротко хохотнул собеседник ректора. А потом уже совсем другим, несколько ошеломленным тоном протянул: — Слу-у-уша-ай, а ведь это может быть выходом! Обратиться к воле богов и устроить Отбор! И от навязчивого внимания Ее Высочества избавишься, и продолжишь род Черных…

    — Отличный выбор! — проворчал в ответ ректор. — Как ни крути, а жениться все равно нужно! И еще не факт, что невестой в итоге не окажется все та же Маргела!

    — Ввести в качестве испытаний обязательное представление Избранниц богам, и, уверен, проблема решится сама собой, — парировал собеседник ректора. — Набери девчонок побольше, у тебя же академия! Заставь Ее Высочество ждать своей очереди как простую смертную, и принцесса покажет свой характер, а Покровители Черных никогда не допустят ее победы в Отборе! Хочешь, подключу матушку?

   Ректор как-то обреченно хохотнул:

    — Леди Дениза Маргеллу никогда не любила!

    — Да, — подхватил его собеседник, — мама считает ее избалованной выскочкой, позорящей драконьи рода! Если я только заикнусь, что тебе нужно подобрать невесту так, чтобы ею не стала Маргела, матушка в лепешку расшибется, но все устроит в лучшем виде!

   На несколько томительных секунд повисла напряженная тишина. А потом лорд Кен-как-его-там убито вздохнул:

    — Что ж, похоже, это единственный выход. Из-за этого проклятого зелья я прочно вишу у Маргелы на крючке…

    — Не вешай нос, Кенрин, все будет хорошо! И пошли уже из этого ужасного места! И зачем ты только настоял на том, чтобы разговаривать здесь?

    — Сюда Маргела точно не придет, — отозвался лорд-ректор. А потом словно лопнул мыльный пузырь.

   Все это время я даже не осознавала, что вокруг стоит давящая тишина.

    — Отбор невест для лорда-ректора! — восхищенно вздохнула рядом со мной Шейла. — Вот это поворот! Вот это шанс! Нужно будет обязательно сходить на отборочный! А вдруг повезет?

   И что хорошего в том, чтобы всю жизнь рисковать увидеть рядом с собой черную жуткую образину? Я не понимала. Но и Шейле ничего не сказала. Если хочет, пусть идет. А мне там точно делать нечего!

   Шейла трещала без умолку всю обратную дорогу до нашей с ней комнаты. О том, что означает для простой магички стать супругой дракона-аристократа, о том, как хорош ректор и как здорово, что он — последний из Черных, следовательно, общение со свекровью не грозит, и что после замужества можно будет заниматься чем угодно, у мужа достаточно золота на покрытие любых, даже самых экстравагантных начинаний. Шейла рассуждала на эту тему мечтательно, с восторгом, не давая себе труд понижать голос. И вскоре на нас начали оглядываться. А я не выдержала и одернула соседку:

    — Да тише ты! — с досадой шикнула я на нее. — Потерпи хотя бы до официального объявления. Или ты хочешь, чтобы ректор догадался, что у его разговора были нежеланные свидетели? Наказания за подслушивание не боишься?

    — Да как он догадается! — с досадой отмахнулась от меня сбитая в полете фантазий соседка.

   Мне стало обидно.

    — Слушай, — я даже остановилась посреди коридора и скрестила руки на груди, — я прожила всю свою жизнь в лишенном магии мире, никогда не увлекалась сказочками про магов, и все равно понимаю, что возможности ректора академии по сравнению с зеленой первокурсницей поистине огромны! Захочет наш лорд-ректор и найдет того, кто распускает сплетни! И как ты думаешь, что он после этого сделает?

   Наверное, меня кто-то проклял. Потому что вместо Шейлы мне ответил знакомый мужской голос за спиной:

    — Страсть к распусканию сплетен отлично лечится трудовой повинностью сроком, скажем, на полгода. Ну а место отработки будет зависеть от рода распускаемых сплетен.

   Я похолодела. Колени мелко затряслись. Как давно эта чешуйчатая образина подслушивает? Что успел услышать? Не смея даже пискнуть, с немой мольбой посмотрела в глаза соседке, но бесстыдница-Шейла сделала вид, что не заметила моего взгляда, с преданным обожанием уставившись на того, кто стоял позади меня.

    — Я удовлетворил ваше любопытство, адептка Иванкова? — ехидно поинтересовался чешуйчатый гад, не дождавшись моей реакции на его слова.

   Проклиная про себя болтливость соседки и от души желая Шейле помолчать хотя бы денек, я медленно обернулась лицом к лорду Кену:

    — Да, спасибо.

    — Отлично! — Темный глаз прищурился, разглядывая меня. — Тогда следуйте за мной, адептка!

   Я чертыхнулась про себя. Да что ж я не могу жить, как другие? Не вляпываясь без конца в приключения?

    — Уже скоро отбой, — очень осторожно напомнила я высшему руководству.

    — Ничего, — отозвался дракон, поворачиваясь ко мне спиной и делая первый шаг по коридору, — я не задержу вас надолго.

   Совершенно неожиданно, но это небрежное замечание меня немного успокоило. Вздохнув, я кивнула Шейле и потопала следом за ректором. Хоть и не хотелось.

   Приемная, ожидаемо, в этот вечерний час пустовала. На столе помощницы ректора царил идеальный порядок, а комната слабо освещалась парочкой светильников на стенах. Ректор прошел вперед и открыл передо мной дверь в свой кабинет:

    — Проходите, Лариса, присаживайтесь. — Лорд был собран, спокоен и деловит. И его спокойствие как-то передалось и мне. Ну мало ли зачем он мог меня позвать? Я все-таки чужая в этом мире, совершенно необязательно, что лорд догадался о том, что мы подслушали его диалог. — Как устроились? Как с учебой? С соседкой поладили? — забросал он меня вопросами, едва заняв место напротив меня.

    — Все хорошо, спасибо, — сдержанно отозвалась. — Я, конечно, многого не знаю, но в библиотеке книги дают, только заикнусь. Да и Шейла, соседка по комнате много мне помогает…

    — Это хорошо — мне улыбнулись как-то слишком уж хищно и предвкушающе. — Потому что вам, Лариса, предстоит разработать для меня антидот от того зелья, которым вы меня облили. В качестве наказания. За порушенную лабораторию. И все остальное, — обтекаемо закончил речь ректор.

   У меня просто челюсть отвисла.

   В первый момент мне показалось, что я ослышалась. Или мужчина неудачно пошутил. Нет, ну в самом деле, смешно же требовать какой-то там антидот от той, которая неделю назад впервые узнала о том, что магия существует на самом деле. Вот только ректор смеяться не торопился. Сидел, улыбался и наблюдал за мной своими темными глазами как охотящийся кот за глупой мышкой, не вовремя выглянувшей из своей норки.

    — Это шутка? — в конце концов, с трудом выдавила я из себя. — Вы же это не всерьез?

    — Почему не всерьез? — удивился лорд-ректор. — Очень даже всерьез. Я и так дал вам время освоиться и осмотреться. Пора уже заглаживать свои грешки. Вашего преподавателя по алхимии я уже поставил в известность о наказании. Вот список использованных в зелье ингредиентов, — холеная мужская рука с крупным перстнем на безымянном пальце нырнула в один из ящиков стола и положила передо мной желтоватый лист плотной бумаги, сверху донизу исписанный каллиграфическим, но очень мелким почерком. Я едва не взвыла. — Изучайте. Мастер Танара подскажет, на что нужно обратить внимание в первую очередь. А также поможет с необходимыми составляющими. И да, поторопитесь. Если уложитесь до конца первого полугодия, у вас будет возможность пересдать до пяти предметов не торопясь.

   Я злобно зыркнула на довольного собой ректора. Это он так намекает мне на то, что я неуч и у меня будут хвосты? А вот фиг тебе, ваша чешуйчатость! В лепешку разобьюсь, но хвостов у меня не будет! А вот твой антидот…

    — Лариса, — неожиданно вкрадчиво позвал меня лорд, чуть склонившись вперед над столом и, по-видимому, догадываясь о том, что я что-то задумала, — я не советую вам саботировать создание антидота. Мое терпение не безгранично. А вы и так переколотили мне кучу редкой лабораторной посуды и… создали другие жизненные проблемы. Вы меня понимаете? В следующий раз я могу обойтись с вами значительно более жестче…

   «Да куда уж еще более жестче?» — злобно подумала, но вслух открестилась от всех своих планов:

    — Даже в мыслях не было! Я просто не понимаю, с чего мне вообще начинать! Да и не уверена, что справлюсь хотя бы к концу учебного года.

   Ректор скривился. Потом вздохнул:

    — Если я увижу, что вы стараетесь, но у вас не получается, тогда никаких репрессий не будет. Но если же вы намеренно будете делать все, чтобы испортить антидот, то пожалеете! Вам все понятно? — Я молча кивнула. — Хорошо. Тогда можете идти. И да, рекомендую перед тем, как приступить к разработке антидота, изучить «Теорию создания алхимических зелий»!

    — Спасибо, — выдавила я и поторопилась покинуть кабинет. Пока снова чего-нибудь не натворила.

   Изнутри меня распирала какая-то злость на ректора, странная сила, требующая непременно выпустить ее на свободу, и отомстить чешуйчатому гаду, взвалившему на мои плечи практически невыполнимое задание. Если это зелье создали выпускники, то как я, первокурсница, едва-едва начавшая знакомиться с магией, смогу их переплюнуть и создать антидот?

    — Да чтоб тебе не только пялиться на чужие декольте, но и ощупывать задницы обладательниц этих самых декольте! — выплюнула в сердцах, едва захлопнув за собой дверь в кабинет и в изнеможении прислонившись к нему спиной.

   Странно, но после этого мне стало легче. Словно распирающая меня изнутри сила исчезла. Даже стало как-то легче дышать. И думать тоже. Сообразив, что ректор мог услышать сквозь дверь мои слова, я подхватила подол длинной форменной юбки и рванула прочь из приемной.

***

— Что хотел от тебя ректор? — было первым, что я услышала, едва вошла в нашу с Шейлой комнату.

   И что я должна была отвечать? Если не имею права рассказывать, как разгромила ректорскую лабораторию и облила Его Чешуйчатость какой-то гадостью?

   Прислонившись спиной к закрытой двери, я прикусила губу и внимательно посмотрела на Шейлу:

    — Слушай, а ректор он кто? В смысле, как маг?

   Соседка, расчесывавшая перед сном волосы, равнодушно передернула плечами:

    — Алхимик. У выпускных курсов даже ведет какие-то практические занятия. А что?

   Я вздохнула. Ну хоть откровенно врать не придется, так, кое о чем молчу:

    — Меня же тоже зачислили на факультет алхимии, вроде как очень сильный дар…

    — Да-а-а?.. — оживилась Шейла, откладывая в сторону расческу и разворачиваясь ко мне всем корпусом. — Тогда тебе может крупно повезти! Говорят, что иногда ректор берет под свое крыло особо одаренных студентов. Курирует их до самого выпуска. А потом помогает устроиться в королевские лаборатории.

   Я скептически посмотрела на Шейлу, отлипла от двери и, добравшись до собственной кровати, опустилась на нее:

    — И что хорошего в таком трудоустройстве? В моем мире в частных структурах можно было заработать гораздо больше, чем в государственных…

    — Пфф!.. — фыркнула соседка, снова берясь за расческу. — Да кто к тебе пойдет, даже будь ты сто раз лучшим алхимиком, если твое имя ником не известно? В королевских лабораториях ты у всех на виду. И если будешь хорошим специалистом, то уже через месяц-другой у тебя появятся частные заказы. Понятно, простофиля?

   Я проглотила обидное словечко. Но отомстила тем, что выудила выданный ректором лист:

    — Понятно. Кажется, я уже на полпути к королевским лабораториям. Ректор выдал мне задание и сказал, что будет наблюдать, как справлюсь.

   У Шейлы загорелись глаза:

    — Счастливица! Будешь поближе к нему… Впрочем, — мгновенно добавила соседка другим, деловым тоном, — у меня тоже есть шанс стать поближе к ректору Дельавейро! Вот возьму и выиграю Отбор невест! И стану леди Дельавейро! И тогда…

   Я не выдержала, схватила подушку и запулила ее в замечтавшуюся девчонку:

    — Сначала выиграй отбор!

***

Утро началось для меня точно так же, как и семь предыдущих: подъем и торопливые гигиенические процедуры, потому что встал не сразу, а «чуть-чуть» полежал. Потом завтрак в академической столовой в компании таких же зевающих адептов, как и мы с Шейлой, вялый обмен сплетнями из разряда, что случилось за ночь. Потом дружный забег в аудитории и начало занятий. У Шейлы первым сегодня стояли «Основы кузнечного дела», некоторым артефакторам без этого было никак. Я же помчалась на «Историю магии».

   Все было как всегда. Разве что после «Теории алхимии» меня подозвала к себе мастер Танара, пожилая преподавательница со строгим и замкнутым лицом, явно много знающая, но начитывающая материал сухо и неинтересно. Ни слова не сказав, мастер Танара протянула мне толстую потрепанную книжку в черном кожаном переплете. Взяв предложенное, я недоуменно осмотрела ее. Названия не было.

    — Что это? — поинтересовалась, уже догадываясь, что это что-то, что должно мне помочь, справиться с заданием ректора. Так и вышло.

    — Лорд-ректор велел выдать вам, Иванкова, литературу, которая может помочь в разработке антидота, — сухо отозвалась преподаватель. — Прочтете, потом начинайте подбирать антагонисты действующим компонентам зелья. Когда составите — покажите мне, я проверю. Если все будет правильно, начнете составлять зелье. Ну а с магической составляющей я помогу, если у вас не получится.

   Исчерпывающая инструкция.

    — Спасибо, — пробормотала я, стараясь не слишком явно демонстрировать свое отношение к происходящему. — Я могу идти?

   Мне просто кивнули.

   После «Теории алхимии» у моей группы шел предмет, который в моем мире без затей назывался «физра», здесь же это было «Физическое развитие мага». Но суть от этого не менялась: переодевшись в широченные и крайне неудобные брюки, я бегала, приседала, разрабатывала плечи в компании других девчонок-алхимиков. Утешало во всей этой ситуации меня лишь то, что после физры шел большой перерыв на обед. Времени было достаточно, чтобы сбегать к себе в комнату, принять душ, переодеться в свежее и пообедать. Но в конце занятия у нас над головами неожиданно раздался усиленный магией глас, иначе назвать эту жуть невозможно:

    — Адепты, сразу после того, как раздастся сигнал окончания урока, вам необходимо построиться и под присмотром старосты и преподавателя, который вел у вас урок, направиться в актовый зал академии. Повторяю, сразу после того, как…

   Парочка особенно впечатлительных девчонок споткнулись и кубарем полетели в пыль. Им вдогонку преподаватель, огромный лысый полуорк с торчащими изо рта клыками мстительно кинул мелкое и в принципе безобидное заклинание, которое, столкнувшись с землей, взорвалось и дополнительно обсыпало девчонок пылью и мусором. Покосившись на ухмылявшегося преподавателя, я поняла, что переодеться нам никто не даст. Так и пойдем в этот чертов актовый зал. Ну и ладно.

   Я догадывалась, зачем нас собирают. А потому брела в толпе однокурсников без особого настроения. Меня куда больше занимало то, как я буду варить антидот, чем то, кого выберет себе в супруги чешуйчатый ректор. Никогда не интересовалась фэнтези, предпочитая сказочкам и слезливым мелодрамам детективы и полицейские боевики. Но увидев, что происходит перед входом в актовый зал, споткнулась и остановилась вместе со всеми.

   Крики привлекли мое внимание задолго до того, как стал виден вход в актовый зал. Толпа студентов, или по-местному адептов заволновалась, вытягивая шеи и пытаясь понять, что впереди происходит. Может, туда вообще опасно идти? Но все равно продвигалась вперед. То ли кто-то следил за тем, чтобы адепты не останавливались, то ли сами будущие маги торопились проскочить внутрь. Все же крики «Ай! Ой! Как вы посмели?» особого энтузиазма не внушали никому.

   В группе алхимиков девушек было мало. Вместе со мной всего четыре человека. И парни обычно ненавязчиво нас охраняли от посягательств адептов из других групп. Вот и сейчас мы с девчонками шли, окруженные со всех сторон однокурсниками. Наверное, поэтому, что происходит, я поняла тогда, когда уже было слишком поздно.

   У входа в актовый зал стоял ректор, несколько преподавателей, среди которых я узнала декана факультета целительства целительницу Нест и декана факультета Магических преобразований, магистра Вольтаона, а так же три богато одетые леди, в которых я заподозрила драконниц, организовавших Отбор. Присутствие данной группы мне было непонятно. Но ровно до той минуты, как настала моя очередь входить в зал.

   Я еще во время занятий физкультурой расстегнула верхние пуговички на форменной рубашке, потому что мне было жарко. Да так и пошла в актовый зал, даже не задумавшись, что три расстегнутые пуговицы могут послужить причиной скандала. Ничего же такого распахнутый ворот не открывал! Но когда я проходила мимо группы преподавателей и драконниц, Кен-как-его-там заинтересованно скосил взгляд на распахнутый ворот. А потом, как-то странно оскалившись, вдруг размахнулся и…

   Я догадалась, что сейчас произойдет, и совершила какой-то совершенно немыслимый прыжок в сторону, уходя от контакта с ладонью ректора. Сама не поняла, как у меня это получилось. Отпрыгнула, замерла на месте, пытаясь отдышаться и понять, что сотворила, а также наблюдая, как пятерня ректора со всей дури хлопает шедшего впереди меня Олафа по мягкому месту…

ГЛАВА 3

Тугодум и увалень Олаф, огромный, как трехстворчатый шкаф с антресолями, ощутив сжавшую его полупопие лапищу, взревел. Самые впечатлительные девчонки взвизгнули, драконницы побледнели, парни из моей группы с каким-то научным интересом взирали на то, как однокурсник, обычно очень долго раскачивающийся на какое-то действие, волчком развернулся на месте и не раздумывая ткнул кулаком вперед. А кулак у Олафа был ого-го! Былинные русские богатыри нервно курили в сторонке при виде этого кулачища. Кажется, в предках у Олафа был кто-то из орков, но это не точно. Зато точно известно, что парень из семьи потомственных кузнецов. Сам с раннего детства отирался у отца в кузне, и если бы не открывшийся дар, то уже тоже наравне с родичами ковал бы мечи и плуги. Так что у ректора Кена-как-его-там не было ни единого шанса. Это понимали все. Но никто абсолютно не предполагал, что и здесь судьба подготовила лорду-ректору подлянку…

    — Даже перевоплотиться не успел, — восхищенно выдохнул кто-то у меня за спиной. — Вот это силища у алхимика!

    — А ты уверен, что дракон в актовом зале академии в истинной ипостаси — это хорошо? — скептически поинтересовался другой. — Он же нас всех своей тушей размазал бы по стенам тонким слоем.

    — Капец алхимику, — мрачно предсказал третий, — отчислят к демонам за нападение на ректора.

    — Не отчислят! Ректору, небось, в удовольствие леди к стенке прижать! — хохотнул первый. На него все странно посмотрели. — И что они здесь забыли?

   Вопрос был явно риторический. Но даже если на него кто-то и ответил, никто этого не услышал. Потому что над толпой раздался жуткий, яростный рев:

    — Лорд Дельавейро! Возьмите себя в руки! Да не в мои! Что вы в самом деле, как мальчишка, впервые вставший на крыло!

   Моя группа стояла уже у самого входа, а потому мне даже шею не пришлось тянуть, чтобы увидеть, как ректор собственной аристократической тушкой прижал одну из леди, в которых я подозревала драконниц, к стене и с наслаждением ощупывал ее довольно пышные формы. Леди возмущалась. И довольно громко. Но как-то фальшиво, что ли. У меня было подозрение, что она наслаждается происходящим. Ибо даже не пыталась освободиться из шаловливых ректорских рук.

   Вокруг слышались возбужденные шепотки парней, вроде: «Во дает!», «А что, так тоже можно?», «Эту и я бы пощупал!». Девчонки возмущенно шипели. Особенно те, кто встречался с кем-то из парней. А я посмеивалась. В ближайшее время академию точно захлестнут скандалы по обвинению в неверности, а также из-за попыток повторить подвиг ректора.

   Все закончилось внезапно. Я не заметила, откуда она взялась, но над толпой неожиданно раздался злющий, просто вымораживающий голос принцесски:

    — Лорд диа Дельавейро! Немедленно прекратите позориться! На вас смотрят ваши же адепты!

    — Но самое главное, вы, — себе под нос прокомментировала я возмущение обманутой девицы.

   Ректор замер еще при первых звуках голоса Маргелы. Я стояла в метрах десяти от него, но даже с этого расстояния видела, как оцепенела и напряглась спина лорда. Кажется, Кен-как-его-там начал понимать всю глубину *опы, в которую его засунула его собственная несдержанность. А может быть, он сразу начал просчитывать ситуацию. Как бы там ни было, но он выпрямился сам, на мгновение оглянувшись на толпу адептов, сверкнув на нас черной яростью глаз и мелкими черными чешуйками, практически полностью покрывшими его виски и скулы, и поставил на ноги помятую им леди. До меня долетело глухое ректорское:

    — Приношу свои извинения, леди Нейтан. Я виноват и готов загладить свою вину любым из названных вами способов!

   Я не услышала, что ответила ректору леди. Толпа адептов снова пришла в движение, и их шаркающие шаги и шорох одежды, увы, заглушил тихие слова леди, если они были. К тому же, осознав, что ректор выискивает взглядом в толпе именно меня, я постаралась пройти мимо него так, чтобы между мной и лордом находились парни из моей группы. На всякий случай. Как говорится, береженого и бог бережет.

    — Ты чего, Лариса? — шепотом поинтересовался у меня заметивший мои манипуляции Борак, на занятиях я чаще других оказывалась с ним за одним столом.

    — Ректора боюсь, он страшный, — нервно ответила я полуправду, поглядывая на лорда, все еще рыскающего по толпе взглядом.

   Борак тоже посмотрел на руководство академии, потом хмыкнул:

    — Ну да, для тебя он, наверное, страшное чудище. Но ты не бойся. Лорд-ректор хорошо контролирует свою сущность. Да и драконы не кровожадны. Он тебя не обидит даже в том случае, если ты накосячишь так, что тебя вызовут к нему в кабинет. Заставит мыть полы, чистить нужники, дежурить на кухне, но физически не обидит.

   Мне хотелось огрызнуться, мол, много ты понимаешь. Но в этот момент мы практически поравнялись со входом и стоящими возле него леди и преподавателями, и до меня донеся возмущенный шепот принцессы:

    — Я категорически против! Если лорд диа Дельавейро, не стесняясь посторонних взглядов, ощупывает вас, леди Нейтан, то я представляю, что будет, допусти мы на Отбор студенток! Они же по большей части даже не аристократки! Дельавейро в таком случае вообще ничего сдерживать не будет! Это будет… скандал на все королевства! Позор!

   Я навострила ушки и сделала вид, что оступилась в попытке подслушать еще что-нибудь. И мне повезло.

    — А если будет скандал, то ваш отец, Его Величество Албрехт, никогда не разрешит вам, принцесса, выйти замуж за Кенсорина, — понимающе отозвалась леденючим тоном леди Нейтан. — Я все понимаю. Однако на этот раз по-вашему не будет, Ваше Высочество. Ибо предки нам завещали, что в Отборах должны участвовать все незамужние девицы. По-другому Истинную не найти!

   К этому моменту я уже входила в гостеприимно распахнутые двери зала, и останавливаться было ни в коем случае нельзя. Если я не хотела нарваться на неприятности. Но любопытство буквально ело меня поедом. И я, рискуя привлечь к себе совершенно ненужное, более того, опасное внимание спорщиц, повернула голову и посмотрела на принцессу и ее собеседницу. И была вознаграждена за смелость. Потому что успела увидеть, какой акульей, полной превосходства улыбкой, наградила даму принцесса:

    — Это мы еще посмотрим!

   Войдя в зал и пройдя на отведенные для алхимиков места, я оказалась рядом с расстроенным Олафом. Здоровяк, едва взглянув в мою сторону, вдруг тоскливо вздохнул:

    — Отец так мечтал, чтобы хотя бы один из его сыновей получил магический дар и магическое образование! Я единственный сумел поступить в академию! И что? Меня теперь отчислят за подбитый ректорский глаз! А разве я виноват? У меня же реакция!

   Мне почему-то стало Олафа жаль. Утешающе погладив парня по волосатой лапище, я пробормотала:

    — Не расстраивайся заранее. Может, еще ничего не будет! Ректору сейчас явно не до тебя.

    — Сама-то в это веришь? — уныло отозвался бывший кузнец. — Тебе хорошо, говорят, лорд-ректор разглядел в тебе талант, теперь будет защищать в любом случае. А кто я такой?

   Меня словно черт за язык дернул:

    — Хочешь, могу за тебя попросить, когда в следующий раз встречусь с ректором по учебе?

   У Олафа загорелись глаза:

    — Буду твоим должником до конца жизни, если уговоришь лорда Дельавейро меня не выгонять!

   Я кивнула. А про себя прокляла все: и не вовремя накатившую жалость, и болтливость, и его лордство. Вот что мне стоило помолчать?

   Алхимики вошли в зал одними из последних. И едва Олаф заполучил с меня обещание похлопотать за него, как на возвышении перед студентами, а сценой это место даже слепой бы не назвал, поднялись преподаватели в мантиях, леди, которых я видела у входа, сам ректор и принцесса Маргела. Последняя была настолько довольна собой, что как две капли воды походила на самодовольного кота, подчистившего блюдце с хозяйскими сливками.

    — Тебе не кажется, что она что-то задумала? — прошептала я, обращаясь к Олафу и продолжая наблюдать за тем, как Маргела увивается вокруг ректора.

    — Кто? — скучающе отозвался бывший кузнец. Он уже успел слегка успокоиться и снова стал прежним, полусонным и слегка заторможенным.

    — Принцесса, — пояснила я.

    — А-а-а… — Олаф едва только не зевнул от скуки. — Все знают, Ее Высочество в день своего десятилетия публично пообещала, что выйдет за лорда-ректора замуж. — Олаф помолчал пару секунд. То ли собирался с силами, то ли что-то припоминал. А потом добавил скучающе: — Говорят, уже нескольким принцам иноземным отказала.

   На этом нам с Олафом пришлось прерваться. Потому что одна из леди, кажется, та самая Нейтан, вышла вперед и заговорила, явно усилив свой голос магией:

    — Приветствую вас, адепты, будущее и надежда магического Петара! Вам повезло присутствовать при редчайшем в наше время событии — Отборе невест для дракона Кенсорина диа Дельавейро! Вашего лорда-ректора, — пояснила на всякий случай леди. А то вдруг кто-то еще не знал, кем является Кен-как-его-там. — Поиск Истинной для каждого дракона — важная веха в жизни. Имеющее большое значение событие! И чтобы не ошибиться, чтобы точно найти, распознать в толпе половинку своего сердца, предки разработали целый ритуал, ряд сложных и простых испытаний, позволяющих дракону познакомиться с претендентками…

   Леди вещала вдохновенно. Даже глаза прикрыла от удовольствия. А я заскучала. Участвовать в отборе я не собиралась. А потому смысла в присутствии на этом сборище для себя я не видела. Лучше бы учебники почитала в комнате. И то пользы было бы больше.

   Каюсь, я отвлеклась от речи драконницы на собственные мысли. В реальность меня вернула внезапная яркая вспышка на возвышении и дружное «Ах!» от особо впечатлительных адептов. Олаф, кажется, задремавший около меня, удивленно хмыкнул себе под нос:

    — Ого! Сам канцлер почтил нас вниманием! Кажется, сейчас что-то будет.

   Я тоже поняла, что все происходящее — это не просто так. Слишком уж торжествующей, предвкушающей близкую победу была мордашка стоявшей рядом с ректором принцессы. Словно у удава в ожидании сытного обеда.

   Вновь прибывший, мужчина уже в годах, с посеребренными сединой висками и морщинами на лице, в дорогом камзоле цвета табачных листьев с золотым шитьем, опирался на трость и слегка прихрамывал. Это обнаружилось, когда он неловко качнулся, осматриваясь по сторонам. А заметив принцесску, поклонился ей:

    — Ваше Высочество, позвольте огласить волю вашего батюшки, короля Албрехта? — У меня почему-то сложилось впечатление, что все, сейчас происходящее, было распланировано заранее.

   Маргела кивнула. Тогда мужчина неожиданно ловким движением извлек будто ниоткуда свиток, развернувшийся перед ним в воздухе словно живой, прочистил горло и зычно прочел:

    — Мы, король Петара Албрехт, повелеваем: наградить нашего верноподданного, лорда Кенсорина диа Дельавейро титулом герцога Шаттра!

   Наверное, это что-то да значило. Не только адепты потрясенно вздохнули. Леди, которые стояли у входа в зал вместе с преподавателями, мгновенно подобрались и оценивающе смерили ректора взглядами. Маргела так и лучилась самодовольством. Не иначе как без нее здесь не обошлось. А лицо самого лорда-ректора сначала вытянулось. А потом начало стремительно покрываться черными блестящими чешуйками. Я даже дыхание затаила. Он злится, что ли? Вроде бы титулу должен радоваться, разве не так у аристократов заведено?

   Все стало более-менее понятно, когда названный канцлером мужчина продолжил читать свиток:

    — Этим же приказом мы, король Албрехт, повелеваем! Провести Отбор невест для новоиспеченного герцога Шаттра среди дочерей аристократических родов Петара, достигших определенного возраста с тем, чтобы обеспечить наследование герцогского титула…

   В зале, несмотря на все усилия преподавателей, поднялся невообразимый шум. Да и те леди-драконницы, которые стояли на возвышении вместе с ректором, не стесняясь никого, шушукались между собой. Со всех сторон до меня долетали обрывки фраз вроде: «Король ради дочурки перешел все границы!», «Его Величество не имел права вмешиваться в порядок проведения отборов!», «Это нарушение всех свобод драконов!». Но больше всего меня повеселило и озадачило одновременно высказывание, прилетевшее откуда-то из-за спины: «Боги накажут их за вмешательство и нарушение древних обрядов!» Я в божественное вмешательство не верю, хоть и не совсем атеистка. И мне стало любопытно, кто там такой уверенный в том, что всем прилетит от богов. Но когда я обернулась, то увидела лишь парней из своей группы и из боевиков. А голос-то был женский!

   Нас так и распустили по своим делам, толком ничего не объяснив. Спрашивается, зачем собирали? Выходя из зала в потоке других адептов, я столкнулась с расстроенной соседкой по комнате. Заметив меня и мои свободные уши, Шейла мгновенно вцепилась в мою руку, оттирая меня от моей группы:

    — Обидно, Лара, — по-детски шмыгнула она носом, — а я уже планы выстроила. А тут король со своим герцогством…

   Я решила проверить собственные догадки:

    — Как ты думаешь, зачем нас здесь собирали? Ну не ради того же, чтобы известить о повышении социального статуса ректора? Или здесь так принято: оглашать подобные приказы в присутствии большого количества свидетелей?

   Шейла презрительно фыркнула, позабыв о том, что только что едва ли не плакала:

    — Да нам собирались сообщить об Отборе и об испытаниях, ожидающих всех претенденток! Если бы не канцлер Полонья и не приказ короля… В Отборах же должны участвовать все незамужние совершеннолетние девицы. Чтобы дракон мог точно найти свою истинную пару. — А потом с неожиданной мстительностью добавила: — Ну ничего! Я терпеливая! Подожду, пока аристократки вылетят с отбора, а потом приму в нем участие и обязательно стану женой лорда-ректора!

   Теперь фыркнула я. Но промолчала. Желания что-то доказывать Шейле у меня не было.

   Остаток дня прошел вполне мирно. Я вместе со всеми ходила в столовую, потом читала выданный мне мастером Танарой учебник, тихо офигевая от количества самых разнообразных условий, позволяющих или запрещающих использовать тот или иной ингредиент. Я всегда была далека от химии. И сейчас эта информация категорически отказывалась укладываться у меня в голове. В итоге я взяла чистую тетрадку из тех, что мне выдали в деканате, и принялась составлять таблицу совместимости, как я ее обозвала. И просидела с ней до самого ужина. А потом, когда мы с Шейлой поглощали в столовой вместе с остальными адептами овощное рагу и булочки, словно в насмешку над моей соседкой, усиленный магией голос объявил, что первый, отборочный тур будет проходить на территории академии. И будет состоять в том, чтобы претендентку кто-то отвел в храм и представил духам-покровителям рода Черных драконов. У Шейлы загорелись азартом глаза.

   Поведение соседки меня насторожило. Но не настолько, чтобы заподозрить неприятности для себя. Тем более что Шейла ничего не сказала и никак себя не выдала. Молча, хоть и несколько суетливо доела свой ужин. И даже снизошла до того, чтобы вместе со своей грязной посудой убрать и мои тарелки. Так же молча мы вернулись в свою комнату. И Шейла никак не комментировала то, что на протяжении всего нашего пути от столовой до комнаты в общежитии нам попадались группки адепток, обсуждающих новость, мечтающих о том, чтобы внезапно оказаться аристократкой и попасть на Отбор, и даже в шутку планирующих пробраться в Храм и быть представленной духам-хранителям рода Черных драконов. Я все ждала, когда Шейла тоже заговорит на эту тему хотя бы со мной. Но соседка по комнате молчала. Словно разобиделась на весь белый свет. И я расслабилась, утратила бдительность. А зря.

   Вернувшись в комнату, я снова засела за составление таблицы. Она была жизненно необходима мне, но продвигалась со скрипом просто потому, что мне банально не хватало знаний. Информацию приходилось собирать как грибы: там чуть-чуть, здесь немного, в следующей главе пару фраз. Это занятие поглотило меня с головой. А потому, когда Шейла внезапно меня позвала по имени и что-то спросила, я лишь рассеянно отмахнулась от нее:

    — Да-да, хорошо… Потом поговорим на эту тему… — Лишь бы соседка отстала со своими глупостями и не мешала.

   Но в этот раз избавиться от Шейлы оказалось не так просто. Она вихрем налетела на меня, развернула стул так, что я оказалась к ней лицом и возмущенно спросила:

    — Лара! Ты вообще слышала, что я у тебя попросила?

   Оторвавшись от изучения обыкновенной ромашки, у которой оказались совершенно не такие свойства, как в моем прежнем мире, я сердито уставилась в глаза Шейле:

    — Ну что такое? Ты не видишь: я занята! Если не справлюсь с таблицей, то ректор меня…

   Опомнившись, я оборвала себя на полуслове, отвесив себе мысленную затрещину и напомнив, что болтун — это находка для шпиона. А Шейла и так в старой башне подслушала слишком много из того, что для ее ушей не предназначалось. Хорошо, что не обратила внимания или сочла не стоящим ее интереса.

   Шейла явно заметила незаконченную фразу. Но почему-то промолчала. Вместо того чтобы начать меня пытать о моих отношениях с ректором, она вдруг попросила:

    — Лариса, помоги мне! А я помогу тебе, — мгновенно предложила она бартер. — Сходи со мной в Храм! А я попрошу Дерека, чтобы он помог тебе с таблицей и с зельем!

   Здесь поступали в академию в восемнадцать лет. После обучения в школе магии или домашнего обучения у аристократов. Мне же на момент встречи с банановой кожурой уже стукнуло двадцать два. И в принципе, в моем мире эта разница в возрасте была бы неощутима. Подумаешь, каких-то четыре года, когда все вокруг росли и развивались в равных условиях. Но вот четыре года разницы между уроженкой Земли и уроженкой Петара оказались почти пропастью, к моему удивлению. Намерения Шейлы мне сразу же стали кристально понятны. И все же я на всякий случай решила кое-что уточнить:

    — Погоди, — прищурилась я на соседку, — Дерек — это твой парень?

   Восемнадцатилетняя Шейла только поступила на первый курс академии. Но еще во время вступительной кампании умудрилась обзавестись постоянным парнем. Рыжий Дерек, чем-то, наверное, глазами и носом, напоминавший Антошку из земного мультика, смотрел на Шейлу, как на икону. И да, если бы соседка попросила его помочь мне с таблицей, вряд ли бы Дерек ей отказал. Вот только поступок соседки слишком сильно смахивал на то, что Шейла хочет мягко, без скандала, избавиться от своего кавалера.

   В ответ на мой вопрос соседка просто кивнула. А я с ужасом заподозрила, что…

    — В какой Храм я тебя должна сопровождать и зачем? — строго поинтересовалась у Шейлы, а сама начала судорожно прикидывать, как бы отказаться от столь сомнительной «чести». — Я же иномирянка! И о ваших религиях еще даже смутного понятия не имею!

    — А это неважно! — отмахнулась соседка. И припечатала: — Тебе всего лишь нужно представить меня так, чтобы в глазах духов-хранителей я выглядела идеальной претенденткой на роль супруги лорда Дельавейро!

   Я застонала:

    — Не-е-е-ет! Ну почему я? Почему бы тебе не попросить о помощи собственную сестру?

   На меня посмотрели, как на дурочку:

    — Милита и сама хотела бы стать леди Дельавейро. Она мне в этом скорее соперница и враг, чем помощница.

    — Ну а другие?

   Я не собиралась сдаваться, видят местные боги. Мне и так неприятностей с ректором хватало, кому б подарить. Но Шейла внезапно поджала губы и процедила:

    — Лариса, если ты мне не поможешь, я всем расскажу, что у тебя какие-то темные, нехорошие дела с ректором! Я ведь собственными ушами слышала, что ты оказала ему медвежью услугу! А вдруг ты прибыла специально для того, чтобы окончательно извести Черных драконов? Знаешь, что с тобой будет, если об этом узнает Ее Высочество Маргела?

   Я похолодела от невысказанной угрозы. Все, чему я была до этого свидетелем, просто кричало о том, что Маргела желает заполучить ректора себе. И если ей сообщат, что я прибыла его погубить… Вряд ли влюбленная принцесска будет разбираться, правда ли это. А заступиться за меня в Петаре некому.

    — Не ожидала от тебя такой подлости, — медленно сообщила я Шейле, ощущая, как затягивается на горле невидимая удавка.

    — В любви каждый сам за себя и все средства хороши, — легкомысленно отозвалась та. — И я ведь не так много у тебя прошу: просто представь меня духам-хранителям в выгодном свете. Дальше я уже сама.

    — А что будет, если нас поймают в Храме? — желчно поинтересовалась я, понимая, что отвертеться не выйдет. Либо рискнуть и пробраться в Храм, либо Шейла запустит сплетни. А с ее умениями это приговор для меня. Маргела меня не простит. — Король ведь недвусмысленно приказал, чтобы в Отборе участвовали только аристократки! А ты ни разу не леди! Что будет за нарушение королевского приказа?

    — Ерунда! — легкомысленно отозвалась соседка, видимо, уже учуяв, что я соглашусь. — На всех скрижалях записано, что в подобных Отборах участвуют ВСЕ желающие. Так что ничего Его Величество мне не сделает.

    — А мне? — На душе с каждой минутой становилось все гаже.

    — А тебя ректор защитит, — припечатала Шейла.

   Я бы могла объяснить этой дурочке, что связывает меня и супруга Барби. Но я давала слово, что буду молчать. И не могла его нарушить. Если начну болтать, то это только добавит лишние пункты к и без того длинному списку моих прегрешений. Это ж надо было так вляпаться?

   Мрачно покосившись на соседку, я приняла решение:

    — Хорошо. Я схожу с тобой в Храм. Но ты должна мне дать слово здесь и сейчас, что независимо от итога нашего похода, мы будем в расчете. Ты больше никогда ничего не будешь просить у меня. И Дерека напрягать не нужно, я сама разберусь и с таблицей, и с антагонистами, и с зельем. Понятно?

    — Как хочешь, — лучась довольством, пожала плечами соседка. И не задумываясь произнесла формулу магической клятвы, что больше не будет ни о чем меня просить.

   Выслушав, я угрюмо предупредила ее:

    — Учти, шантажисты, а таких, как ты, в моем мире называют шантажистами, долго не живут. Так что завязывай с вымогательством! Когда пойдем в Храм, и что я должна буду сказать? — поинтересовалась я напоследок.

    — Я все разузнаю! — с невиданным энтузиазмом воскликнула в ответ Шейла. Ее бы энергию, да на благое дело — электричества хватило бы осветить весь Петар! — Когда начнется первый этап, сколько будет проходить. Потом решим, когда будет лучше всего пробраться в Храм, чтобы никому не попасться! Что бы ты ни говорила, Лариса, а я не собираюсь вылетать на первом же этапе Отбора, поэтому о безопасности можешь не волноваться, я в этом заинтересована не меньше тебя. Ты лучше подумай, что будешь говорить духам-хранителям! Учти, я должна выглядеть идеальной кандидаткой!

    — Это ты лучше учти, что прогуливать занятия или как-то еще привлекать к себе внимание преподов я не собираюсь, — еще более мрачно огрызнулась я, уже заранее сожалея, что дала свое согласие. Идти в Храм не хотелось категорически. Внутри меня что-то словно сопротивлялось этому плану.

    — Я же сказала, что у меня нет намерения вылететь с Отбора на первом же туре! — возмущенно сверкнула глазами в ответ Шейла. — А привлечь внимание преподов это равнозначно вылету! Так что нет, прогуливать не будем ни ты, ни я. Думаю, что наиболее подходящим временем посещения Храма будет либо ночь, либо очень раннее утро, когда все еще спят.

   На этом наш с Шейлой диалог увял сам собой. Я вернулась к составлению таблицы. Но, промучившись с ней какое-то время, работу бросила. Разболелась голова, да и на душе было гадко от поступка соседки. И отчаянно не хотелось ее восхвалять перед духами в храме. Вот все во мне противилось этому поступку! Но я уже просто не могла поступить иначе. И от этого отвращение к самой себе было еще больше. Словно я по глупости угодила ногой в капкан, а там была куча фекалий. С этим чувством гадливости я и легла спать.

   Наутро стало известно, что у нас с Шейлой проблемы. Вернее, проблемы у соседки. Видимо, организаторы Отбора догадывались, что студентки, даже несмотря на запрет, попытаются любыми путями пробраться на Отбор невест для обожаемого ректора. А потому первый тур, то есть представление духам в Храме, должен был пройти в течение одного дня, пока все адепты будут присутствовать на занятиях. Шейла приуныла. Я же просто пожала плечами, с трудом скрывая от соседки охватившее меня облегчение. Однако Шейла не была бы Шейлой, если бы и здесь не нашла выход.

   Я смутно представляла себе, что такое духи-хранители рода. Тем более, я не имела понятия, где они находятся в обычное время. Оказалось, что вместилищем духов считалась статуя Первого Черного Дракона, обретавшаяся в часовне родового замка клана Черных. А поскольку это было где-то запредельно далеко и не все леди, которые должны были участвовать в Отборе, могли туда беспрепятственно добраться, то статую должны были на сутки доставить в Храм Всех Богов на территории академии. И соседка по комнате потеряла покой, сон и аппетит, отслеживая происходящее там.

   Спустя два дня после того, как Шейла стребовала с меня услугу в обмен на хранение тайны, она растолкала меня на рассвете, возбужденно шепча:

    — Вставай! Лариса, просыпайся! Вместилище духов-хранителей Черных драконов доставили в наш Храм час назад! Сейчас храм пуст! И это мой единственный шанс! Скоро рассветет, академия проснется, а потом начнутся занятия и собственно первый тур Отбора! Так что попасть в храм так, чтобы никто об этом не узнал, я могу только сейчас!

   У меня были очень большие сомнения по поводу того, что никто не узнает о нашей вылазке. Наверняка, таких как Шейла, в академии пруд пруди. Вставать не хотелось. За окном было еще темно и раздавался какой-то подозрительный звук, похожий на шум дождя. Я прислушалась и нахмурилась:

    — На улице идет дождь? — спросила вместо пожелания доброго утра.

    — Да! — с восторгом выпалила соседка. — Сами боги ко мне благоволят! Кто еще рискнет высунуть нос на улицу в такую погоду? Никто! А у меня есть антистихийный плащ!

    — Если он есть у тебя, то что мешает другим добыть точно такой же? — буркнула я, вставая и засовывая ноги в комнатные тапочки.

   В комнате было зябко, по полу гулял легкий сквознячок. Я поежилась. Полотняная ночная рубашка, хоть и имела длинный рукав, длину до пят и глухой, завязывающийся на тесемки ворот, от холода почти не защищала.

    — То, что это уникальный артефакт! — с восторгом отозвалась Шейла, и перед моим носом возник теплый халат из ткани, наподобие земной фланели, только потолще. У меня такого не было. — Это, кстати, тебе! Моя благодарность за то, что согласилась помочь! А плащ я стащила у отца. Он, конечно, будет сильно ругаться, когда узнает. Но цель оправдывает средства! Давай, Лара, шевелись! Пока идет дождь, у нас есть реальный шанс пробраться в храм незамеченными!

   Мне не хотелось никуда идти. И не хотелось брать подарок, хоть он и был мне крайне нужен. Денег, что выдали мне на обустройство, было немало. Но и немного. Если покупать вещи, подобные этому халату, то надолго их не хватит. А я пока еще не могла решить вопрос с денежным обеспечением: мои навыки в этом мире никому не нужны, подработать я не смогу. А магии, чтобы подрабатывать как магу, мне еще учиться и учится. Стипендии же хватало на самое-самое необходимое с очень большой натяжкой. Поэтому, скрипнув зубами, я натянула халат и пошла умываться. А уже через десять минут мы с Шейлой крались по коридорам спящего общежития.

   Я очень сильно боялась столкнуться с кем-то по дороге к Храму. Но общежитие будто вымерло. То ли боги нам с Шейлой благоволили, то ли демоны, но даже дежурная мирно дремала на своем месте у входа. Я покачала головой, при виде этой картины. А довольная собой соседка тихо шепнула мне на ухо:

    — Узнав, что привезли духов-хранителей, я подсыпала госпоже Датри сонного порошка в чай!

   Вот… ненормальная! Если узнают об этом — нам с ней конец! И если Шейле есть куда возвращаться, то что будет в таком случае со мной, я не бралась даже предполагать.

   Мы торопливо пересекли холл, и соседка толкнула дверь наружу. А там… Там была ночь. И настоящий холодный осенний дождь, своими холодными, мокрыми пальцами пытающийся нащупать дорогу в общежитие, но бессильно разбивающийся тяжелыми брызгами о порог. Я поежилась. Соседка развернула сверток, который несла с собой и набросила на нас хваленый антистихийный плащ. Сразу стало как-то сухо и тепло. Словно мы вернулись назад, в здание. Придерживая норовящую соскользнуть вниз ткань, Шейла скомандовала:

    — Побежали! — и подбородком указала на тропинку, ведущую в храм.

   Святилище стояло на некотором удалении от академических строений. На самом краю огромного парка. И было довольно внушительным. Я даже вздрогнула, когда громада Храма внезапно выросла передо мной на фоне сереющей полоски восхода. Поднимаясь по массивным ступенькам на крыльцо, я не могла отделаться от ощущения, что иду прямо в какую-то ловушку. Чувство было настолько сильным, что я перехватила руку соседки, когда она уже намеревалась открыть дверь в храм:

    — Погоди! Ты уверена, что духов никто не охраняет? Что нас никто не увидит здесь?

   Шейла посмотрела на меня как на дурочку:

    — Лариса, духи представляют ценность лишь для нашего ректора. Для остальных это просто деревянная, грубо сработанная статуя. Сейчас увидишь сама. А насчет того, что кто-то увидит… Если будешь и дальше тянуть время, то нас точно кто-то поймает на этом крыльце! Пошли, пока дождь не прекратился и не появились первые желающие представиться духам!

   И Шейла проскользнула в темный зев приоткрытой двери. Пришлось идти следом. Так как соседка безжалостно забрала с собой плащ. А без него на крыльце было сыро, холодно и неуютно.

    — Шейла, — хмуро позвала я в большей степени для того, чтобы обнаружить соседку, чем для того, чтобы действительно это узнать, — а почему претендентку обязательно должен представлять кто-то другой? Разве она сама не может рассказать о себе? Разве духи не увидят, говорит она правду или лжет?

   Шейла отозвалась откуда-то слева:

    — Не знаю. Наверное, это не столько представление духам, сколько испытание на умение договариваться и располагать к себе людей. Супруга ректора ведь должна будет следить за немалым хозяйством…

   Я невольно фыркнула:

    — Ну и что? Наняла компетентных людей, и пусть они разбираются!

    — А как ты поймешь, что люди компетентны? — Соседка вынырнула из полумрака прямо передо мной. — Все, хватит болтать о глупостях! Я нашла свечи, пошли, пора провести обряд!

   Я только в этот момент задумалась о том, что Шейла мне ничего не сказала толком, что нужно делать. И молча отвесила себе сердитый подзатыльник. Вот так некоторые дурочки и вляпываются в неприятности!

   Впереди вспыхнул огонек. Это соседка зажгла первую свечку. И сунула ее мне в руки вместе со связкой подобных уже зажженной:

    — Вот! Свечей должно быть не менее двенадцати штук. Зажигаешь, проговариваешь какое-то одно мое достоинство и ставишь свечку на алтарь перед божеством. Поняла?

    — А ты? — невольно вырвалось у меня.

   Темнеющая в свете единственной свечи статуя сидящего дракона пугала. Он был гораздо страшней тех, которых изображали в моем мире. И, казалось, неотрывно следил за каждым моим движением.

    — Я в это время должна покорно стоять на коленях, опустив голову, демонстрируя готовность покоряться супругу. Все! Хватит разговоров! Начали! — нервно выдохнула Шейла и медленно опустилась на колени, на каменный пол перед статуей.

   Я вздохнула, зажгла следующую свечку и, чувствуя себя клиенткой психиатрической клиники, принялась восхвалять соседку по комнате. Какие только глупости я не говорила! И что Шейла верный друг (при этом я скрестила пальцы за спиной), и что она щедра с теми, кто этого достоин, и что хорошая хозяйка, и что красавица и умелый маг. В общем, когда свечи в руке закончились, я испытала настоящее облегчение от того, что не придется больше врать. И едва не растянулась на каменных плитах пола, когда в храме неожиданно прогремел раздраженный и до боли знакомый голос:

    — Что вы здесь делаете? Кто пустил?

   Практически одновременно с раздраженным рыком ректора в помещении полыхнул, ослепляя, нестерпимо яркий свет…

ГЛАВА 4

На пару каких-то мимолетных мгновений я увидела во всех подробностях грубо сработанную деревянную статую дракона, гневно раздувающего ноздри и расправляющего крылья, будто собирался взлететь, каменную плиту перед ним, утыканную горящими свечами, перепуганную соседку, сжавшуюся в комок на полу перед плитой и статуей, темнеющие позади этой композиции колонны и ниши, и… Жуткую черную образину с клыками, покрытую сверкающей черной чешуей. «Ректор!» — мелькнуло в голове. А потом яркий свет будто превратился в огонь и впился в мое тело. Я взвизгнула от боли, не зная, как избавиться от кошмарных ощущений. В следующий миг меня мягко накрыла тьма, спасая от боли и от страха…

***

… — Боги, как же болит голова! — тоскливо простонала Шейла. Потом, помолчав пару секунд, настороженно позвала: — Лариса?.. Ты здесь? Как ты себя чувствуешь?

   Не открывая глаз, я прислушалась к своим ощущением: организм молчал.

    — Кажется, неплохо, — хрипло прошептала в ответ. И только после этого рискнула оглядеться.

   Я почти была уверена в том, что мы с соседкой находимся в лазарете. Но оказалось, что я заблуждалась: я лежала в собственной комнате в общежитии, в собственной кровати. Меня накрыл шок.

    — Счастливая, — завистливо пробормотала Шейла. — А меня будто дракон всю ночь жевал, и только под утро выплюнул. И в лазарет не пойдешь. Там для правильной диагностики нужно называть причину недомогания. Не скажу же я дежурному лекарю, что прогулялась без разрешения в Храм на первый тур отбора!..

   Немного подумав и поблуждав взглядом по потолку, я тем же хриплым, словно сорванным, шепотом спросила у Шейлы:

    — А как мы оказались в комнате? Ты что-нибудь помнишь?

   Что-то бурчавшая себе под нос и ворочавшаяся с боку на бок Шейла, видимо, ей действительно было плохо, притихла. А спустя долгую минуту я услышала ее тихий и потрясенный голосок:

    — Нет, я ничего не помню. Последнее воспоминание — появление в Храме ректора в полуобороте. А потом темнота.

   Вот после этого и я, и соседка сели каждая на своей кровати и ошеломленно уставились друг на друга.

    — Кажется, мы влипли, — сурово констатировала я, неласково глядя на соседку.

    — Прости, — Шейла виновато глянула на меня исподлобья. — Я не хотела.

   Я только губы поджала. Сейчас уже без толку напоминать соседке о том, что я не хотела в этом участвовать и предупреждала, что приключение может печально закончиться для обеих. Все уже случилось, теперь нужно ждать последствия.

   Время до обеда пролетело в нервном ожидании: вызовет ректор к себе или нет? Накажет за нарушение запрета? Или предпочтет не оглашать инцидент? В обед мы с Шейлой, не сговариваясь, отсели от своих групп за маленький угловой столик. Посмотрев на бледную и страдающую соседку, которая с легкой гримаской отвращения помешивала свою порцию похлебки, собираясь с духом, чтобы начать ее есть, я хмыкнула:

    — Чем так мучиться, может, стоит придумать какую-то причину и все-таки посетить лекарей?

   Шейла отрицательно мотнула головой, скривилась, видимо, боль от этого движения только усилилась, а потом, воровато оглядевшись по сторонам и убедившись, что на нас никто не обращает внимания, пояснила:

    — У меня резерв пуст, вычерпан до дна. Словно я колдовала на пределе сил. Отсюда и плохое самочувствие. А как я, первокурсница, объясню магическое истощение? Никак. У нас даже практических занятий еще нет. Так что придется страдать, — мученически вздохнула она. — Если не хочу привлечь внимание к нашим похождениям. Потому что, если лекари узнают, что у меня магическое истощение, сразу же доложат куратору. А куратор… В общем, предпочитаю тихонько пострадать, чем вылететь из академии. — Немного помолчав и пару раз бултыхнув ложкой в миске с обедом, Шейла осторожно поинтересовалась: — А ты как?

   Я пожала плечами. Самочувствие было как всегда. То есть, у меня магического истощения точно не наблюдалось. Возникал закономерный вопрос, почему. Но ответа у меня на этот вопрос не было.

   Обед прошел в унылом молчании. Я подчистила свои тарелки, Шейла выхлебала жидкость из похлебки и сунула в сумку пирожок, криво усмехнувшись мне. Я промолчала. Только подхватила и тарелки Шейлы, относя грязную посуду. Мне в спину ударился благодарный шепот соседки:

    — Спасибо!

   Столовую покидали вместе. Занятий сегодня в послеобеденное время не было ни у алхимиков, ни у артефакторов. Только самоподготовка и факультативы. Но Шейла свой факультатив решила прогулять. Мне же пропускать дополнительные занятия никак было нельзя, особенно с учетом задания от ректора. Так что я поплелась на факультатив к мастеру Танаре.

   На факультативные занятия по алхимии ходили лишь те, кто по-настоящему увлекался этой наукой. Кому было мало стандартной программы. Кто намеревался добиться определенных высот в обучении, а затем и в работе. Короче говоря, факультатив посещали лишь заучки. Парни в затертых, покрытых подозрительными пятнами и проплешинами, мантиях, и девицы с гладко зачесанными волосами, с фанатичным блеском в глазах. Разговоры на факультативах до начала занятий всегда велись на одну и ту же тему: алхимию. Я даже уже перестала к ним прислушиваться. Потому что большая часть из этих разговоров для меня звучала как какое-то мумбо-юмбо. Так что я привычно устроилась на свободном месте, достала тетрадку с таблицей, выданную мне мастером Танарой книгу и… опешила.

   Парни, которых на факультативе у мастера Танары всегда было большинство, смотрели хмуро и раздраженно. И молчали, отсев от девчонок подальше. А пять девиц, которые посещали занятия вместе со мной, с огнем в глазах обсуждали… Отбор… Я растерянно прислушалась:

    — …жрецы говорят, всего пять леди получили отметку участницы…

    — Принцесса, говорят, в бешенстве! И собирается участвовать даже без метки!..

    — …задания меняют спешным образом! Леди-устроительницы отбора рассчитывали, что участниц будет не менее двадцати, но из-за того, что нетитулованных к Отбору не допустили, участниц оказалось слишком мало…

    — А вы знаете, кто вообще получил метки? Говорят, Храм оцепила дворцовая гвардия. Вроде бы чтобы Ее Высочеству никто не причинил вред. А на деле заворачивали всех, кого не одобрила принцесса…

   Внезапно гул голосов перекрыл раздраженный голос преподавательницы:

    — Тихо! — гаркнула она, едва войдя в аудиторию. Обвела притихших нас сердитым взглядом и скомандовала:

    — Иванкова, собирай свои вещи и к лорду-ректору Дельавейро в кабинет! Остальные открываем учебники на странице сто семьдесят один. Иванкова, шевелись! Ректор не обязан тебя ждать!

   В груди трусливо екнуло сердце. Я все утро ждала этого вызова. А он поступил, когда я уже расслабилась и уверовала в то, что репрессий не будет. Что чешуйчатому лорду сейчас не до шалостей двух адепток.

   Книжки и тетрадки складывала в сумку трясущимися руками. По пустым коридорам академии шла как на казнь. В приемную ректора входила, словно поднималась на плаху. А уж когда помощница ректора бросила на меня сочувствующий взгляд, колени вообще подкосились. Но пришлось идти в кабинет после слов помощницы:

    — Проходи! Тебя уже все ждут.

   «Отчислят!» — мелькнуло в голове, и я толкнула массивную дверь. Чтобы застыть на пороге памятником самой себе.

   Кроме ректора Дельавейро, с недовольным видом восседавшего за столом, в кабинете находились те самые леди, которые, как я уже знала, проводили отбор, целительница Нест, раздраженная принцесса и… моя соседка по общежитию!

    — Проходите, Иванкова! — сухо скомандовал лорд-ректор. — Закройте за собой дверь!

    — Наконец-то! — остервенело прошипела принцесска, протыкая меня пламенным взглядом. — Целительница Нест, начинайте! Но помните: подлогов я не потерплю! Если у двух этих…

    — Маргела! — предупреждающе рыкнул со своего места ректор.

   Принцесса и ректора наградила уничтожающим взглядом. Но окончание фразы послушно проглотила. Только прошипела:

    — Никогда не поверю, что боги могли подарить метку участницы Отбора кому-то из этих двоих!

    — МАРГЕЛА! — словно ледяной вихрь, замораживая все на своем пути, по кабинету пронесся голос одной из драконниц. Причем дама даже тональность не повысила, а в кабинете уже углы инеем затянуло. — Еще одно слово, и я просто буду вынуждена поставить в известность брата о твоем поведении! Ты позоришь королевский род! Принцессе уже не нужно придерживаться этикета? — едко поинтересовалась дама, в упор разглядывая Маргелу.

   Я просто примерзла к своему месту. Но это не помешало мне обратить внимание на то, каким взглядом смотрит избалованная принцесска на отчитывающую ее леди. Словно с радостью откусила бы ей голову. Но почему-то не может. Хммм… Обычно ведь королевский род стоит выше остальных аристократов, так почему Маргела не закроет даме рот? Или я чего-то не знаю? Я осторожно изучила лицо дамы: худощавое смуглое лицо, тонкий нос с небольшой горбинкой и нервно подрагивающими крыльями, несколько тяжеловатый подбородок. Но это все можно было увидеть, если в твою сторону не обращен тяжелый, давящий взгляд неимоверно зеленых глаз дамы. Словно изумруды. В душе шевельнулась догадка.

    — Кхм… — прочистил горло ректор, прерывая затянувшиеся гляделки Маргелы и дамы. — Спасибо, леди Дениза! Можно продолжать?

   Леди проткнула Маргелу еще одним взглядом, а потом величественно кивнула, давая разрешение. И вперед шагнула уже знакомая мне целительница Нест. Правда, сейчас она не улыбалась. А пристально рассматривала бледную Шейлу.

    — Думаю, лорд-ректор, эту девушку можно отпустить.

    — Почему вы так думаете, целительница? — холодным надменным тоном поинтересовалась леди Дениза. — Ведь именно ее представляли духам-хранителям, я не ошибаюсь, Кенсорин?

    — Не ошибаетесь, леди Дениза, — почтительно склонил голову ректор. — И мне тоже интересно, почему ее нужно отпустить?

    — Я могу ее осмотреть, если настаиваете, — спокойно отозвалась целительница, очевидно, ни капельки не устрашенная надменностью драконницы. — Но присмотритесь: у девушки абсолютно пустой резерв. Она первокурсница, следовательно, истратить магию на занятиях не могла. Отсюда вывод: резерв растрачен на естественную защиту организма. Попросту говоря, она неосознанно сопротивлялась сканированию, которое всегда происходит в таких случаях. А это означает, что она абсолютно несовместима с милордом-ректором.

   В полной тишине все уставились на бледную Шейлу. Соседка, кажется, даже дышать перестала. А целительница, смешно склонив к плечу голову, будто любопытная курица, вкрадчиво спросила у нее:

    — Адептка Тейсо, у вас сегодня никаких знаков на теле не появилось? — Шейла с несчастным видом отрицательно мотнула головой. — Уверены? — переспросила целительница. — Если хотите, можете раздеться за ширмой, и я вас осмотрю.

   Шейла чуть ли не плакала. Но от осмотра отказалась. И ее отпустили. А едва за соседкой закрылась дверь, как все уставились на меня. И если драконницы смотрели с каким-то отстраненным анатомическим любопытством, то ректор едва ли не кривился. Весь его внешний вид просто кричал: «И здесь без тебя не обошлось! И за что мне такое наказание?» Но взгляд ректора я еще могла проигнорировать. А вот от взгляда Маргелы хотелось закопаться поглубже. Прямо здесь. И плевать, что пол в ректорском кабинете покрывал наборной паркет.

    — Адептка Иванкова, — позвала меня целительница, — а у вас не появились на теле какие-нибудь знаки? В любом месте. Это может быть…

   Я посмотрела на ректора и перебила целительницу ровным тоном:

    — На мне ничего нет.

    — Уверены? — неожиданно встряла леди Дениза. — Иногда так бывает: та, которую представляют, недостойна. Или ей не хватит сил выносить наследника драконьего рода. А вот та, что представляла, подходит вполне.

    — Я утром принимала душ, — солгала я беззастенчиво. — Если бы что-то было, наверняка бы заметила.

   Леди Дениза еще некоторое время испытывающе смотрела на меня. Словно пыталась уличить во лжи. Или точно знала, что я лгу. Но ожидала, что я сама в этом признаюсь. А потом с непонятным мне разочарованием отвела в сторону взгляд.

    — Ну что ж. Тогда не остается ничего другого, как проверять всех подряд.

    — Или просто подождать денек, девчонка сама с воплями радости прибежит, — с невинным видом вставила принцесса. А поймав на себе ледяной взгляд леди Денизы, недружелюбно поинтересовалась: — Что? Хотите сказать, я не права? Да какая дурочка откажется стать герцогиней?

   Аргумент, видимо, показался железным. Потому что уже знакомая мне леди Нейтан неуверенно покосилась на леди Денизу:

    — Тогда что? Откладываем начало испытания на один день? Пока последняя участница отбора не появилась?

    — На три, — сдержанно распорядилась леди Дениза.

    — Вы что, тетушка, — коротко и истерично хохотнула принцесса, — настолько не любите Кенсорина, что прочите ему в жены грязнулю?

   Вот и подтвердились мои подозрения. Величественная леди Дениза, оказывается, сестра короля, если я все правильно поняла.

    — Почему грязнулю? — недоуменно поинтересовалась леди Нейтан, с опаской поглядывая то на принцессу, то на ректора.

   Маргела сделала вид, что ее это не касается. Лорд-ректор попросту проигнорировал несчастную леди. И я не выдержала. Закатила глаза и процедила:

    — Это Ее Высочество так завуалировано намекает на то, что если девушка не появится завтрашним утром, значит, редко моется. В противном случае предполагаемая претендентка сегодня обнаружит метку.

    — Именно, — небрежно подтвердила Маргела. И добавила снисходительно: — Молодец, иномирянка, соображаешь!

   Леди Денизе развязное поведение принцессы категорически не нравилось. Она снова проткнула Маргелу предупреждающим взглядом и вынесла вердикт. Абсолютно спокойным тоном:

    — Откладываем начало испытаний на три дня. Само испытание объявим накануне. А пока расходимся, дадим Кенсорину спокойно поработать. — И леди первая встала со своего места, подавая остальным пример.

   Я было дернулась на выход вместе со всеми. Но вспомнила про несчастного Олафа и прикусила губу. Конечно, я могла бы и одногруппнику соврать, что поговорила с ректором. Да вот беда: я опасалась слишком много врать. Нагромождение вранья рано или поздно приведет к тому, что я проколюсь. И хорошо, если пострадает только моя гордость. А если не дай бог, получится так, что меня выгонят из академии? Что мне тогда делать в чужом мире без дома, семьи и денег? Мужа искать?

    — Лорд-ректор, — нерешительно позвала я под пронзительным взглядом принцески, явно не собирающейся покидать кабинет, — а вы можете уделить мне пару минут вашего времени?

    — Говорите, Иванкова, — спокойно разрешил чешуйчатый гад, даже не подняв головы от бумаг, в которые уткнулся, едва дамы начали покидать его кабинет.

   И что, мне говорить в присутствии принцессы?! От возмущения я чуть не спалилась, с негодованием уставившись на ректора. Опомнилась в последний момент. И старательно удерживая в интонации просительные и нерешительные нотки, намекнула:

    — Это по поводу того задания, что вы мне дали…

   Вот теперь ректор, кажется, догадался, что я желаю говорить без свидетелей. Поднял голову, посмотрел сначала на меня, потом на принцессу, едва заметно поморщился, но сообщил:

    — Конечно. Но тогда лучше не здесь. Не хватало еще, чтобы Ее Высочество пострадала от алхимических экспериментов. Пойдемте!

   Я очень боялась, что Маргела захочет присутствовать. Но на мое счастье, удостоверившись, что речь идет об алхимии, принцесса потеряла ко мне всякий интерес. И в открытый ректором портал я шагнула вдвоем с лордом. Маргела осталась в кабинете.

    — Что у вас? — нетерпеливо поинтересовался чешуйчатый гад, едва переход за нашими спинами схлопнулся.

   Я огляделась и невольно втянула голову в плечи: ректор привел меня в ту самую лабораторию, с которой и началось мое знакомство с ним и с Петаром. На всякий случай сделала небольшой шажочек в сторону от стола. Чтобы не разбить ненароком еще что-нибудь. И невольно замерла на месте, наткнувшись на насмешливую ухмылочку мужа Барби:

    — Не беспокойтесь, Иванкова, — бархатистым, соблазняющим тоном посоветовал мне ректор, — я не наступаю дважды на хвост одному и тому же дракону. И после вашего катастрофического визита позаботился о том, чтобы больше никто, никогда и ничего не смог разбить в этой комнате. Так что вы хотели у меня спросить?

   Насмешливые, едкие слова вызвали у меня почти неконтролируемое желание куда-нибудь спрятаться. Например, под стол. Но я заставила себя стоять смирно на месте, хотя глаза и опустила в пол. Не выдержала пронзительного драконьего взгляда. И зачем-то ляпнула:

    — У нас говорят: не наступаю дважды на одни и те же грабли. — Ректор безразлично пожал плечами в ответ. То ли ему было все равно, то ли, что более вероятно, просто не знал, что такое «грабли». И тогда я, чтобы как можно быстрее прекратить тягостную для меня встречу, решительно начала: — На самом деле у меня вопрос и просьба. Вопрос действительно по алхимии, меня же сорвали с факультативного занятия, — отвратительно извиняющим тоном сообщила я. Насторожившийся ректор кивнул, словно давая позволение говорить. И тогда я выдернула из сумки тетрадку: — Вот, я начала составлять таблицу, но такое ощущение, что где-то допустила ошибку…

   Лорд-ректор взял у меня тетрадь с какой-то странной осторожностью. Будто она могла взорваться у него в руках. Открыл, вчитался, хмыкнул. А потом оглянулся и махнул рукой. Из какого-то дальнего угла к нам немедленно прилетели по воздуху два стула и покорно встали рядом. Я восхищенно вздохнула. Подобные умения вызывали у меня зависть.

   Лорд Кенсорин неожиданно по-доброму улыбнулся:

    — Это тоже бытовые заклинания. Но уже высший уровень. Там дается не конкретная формула на конкретное действие, а скелет, основание. Использующий заготовку маг должен сам подставить нужные переменные, адаптируя заклинание под собственные нужды. Например, этим заклинанием, которым я перенес к нам стулья, можно не только мебель передвигать, или какие-то грузы, но и производить уборку, сметая пыль и паутину. Основа одна: перенос чего-то направленным потоком воздуха. Меняется лишь вес предметов, количество, направление. Когда освоите работу с воздухом, сами поймете, как пользоваться подобными заготовками. Это несложно. Здесь главное — правильно подставить переменные и иметь хороший контроль. — Я чуть рот не разинула, получив столь подробные, а главное, добровольные пояснения. Но ректор моего шока, кажется, не заметил. Уткнулся в мою таблицу и сдержанно похвалил:

    — Неглупо. Подобный подход действительно позволит легче и быстрей не только разобраться в свойствах алхимического сырья, но и быстрее все выучить. Так как работы вам предстоит еще масса, чтобы все собрать из разных источников и свести воедино. Хорошая задумка, Иванкова, — похвалил он меня, — но я бы посоветовал добавить в таблицу еще одну графу. У вас сейчас есть графа «Положительное взаимодействие с материалами», «Отрицательное взаимодействие» и «Исключения». Так вот «Исключения» лучше тоже разделить на два столбца, потому что исключения могут быть как в положительную сторону, так и в отрицательную. Вам же проще будет разобраться, если все будет расписано отдельно.

   Совет был действительно толковый. И я с энтузиазмом беременной мыши, строящей себе гнездо, закивала:

    — Спасибо! Сделаю! В остальном все верно?

   Ректор улыбнулся:

    — Пока да.

   И столько было странного, очаровывающего обаяния в этой улыбке, что я невольно загляделась в темные, едва заметно мерцающие глаза. Они были теплыми и ласковыми, как ночное море, обнимали и баюкали, словно на волнах. Но все колдовство рухнуло как карточный домик, едва ректор протянул мне тетрадь и небрежно поинтересовался:

    — А о чем вы хотели меня попросить?

   Осознав, что загляделась на чешуйчатого гада, как на витрину модного бутика, я чуть не скрипнула зубами от досады и гораздо резче, чем планировала, сообщила:

    — Мой одногруппник Олаф очень переживает, что вы его отчислите из академии, в то время как он ударил вас совершенно нечаянно! Он же не знал, что это вы его схватили за зад…

   Ректор обалдел. А потом…

    — А что, если бы знал, то не сопротивлялся бы? — неожиданно едко перебил меня гад.

   От наглости этого заявления я поперхнулась воздухом и закашлялась, попутно проткнув ректора негодующим взглядом. Вот только до леди Денизы мне было ой как далеко! И драконья морда не впечатлилась. Тогда я, заглянув в эти насмешливые темные глаза, совершила самую ужасную ошибку за всю свою жизнь: уподобившись соседке по комнате, я решилась на шантаж:

    — Если вы отчислите Олафа, я позабочусь, чтобы все узнали, как он отказал вам в ваших посягательствах, а вы ему за это жестоко отомстили, отчислив из академии! — прошипела, теряя голову от злости и слегка наклонившись вперед.

   В первый миг лорд-ректор опешил. Не ожидал от меня такой прыти или не подумал, что мне хватит дурости ему угрожать. Потом на породистое лицо словно набежала грозовая туча. И я уже подумала, что теперь не только Олаф, но и я вылечу из академии вверх тормашками, и даже успела надавать себе мысленных оплеух за идиотизм. Но выражение лица ректора вдруг стало задумчивым. И он предложил:

    — А давайте, Иванкова, поможем друг другу! Я не стану отчислять этого Олафа, а вы за это примете участие в Отборе невест для меня.

   Я даже дышать разучилась, услышав это. Сидела, смотрела на ректора разинув рот, в наивной надежде, что чешуйчатый пошутил. Но тот, довольный собой, ждал, пока я осознаю всю безвыходность своего положения, проникнусь, так сказать. И я прониклась. С трудом сглотнула ставшую почему-то вязкой и плотной слюну, и отвратительно-жалобным тоном спросила:

    — Зачем я вам? Я не хочу за вас замуж! Не хочу, просыпаясь поутру, видеть на соседней подушке черную чешуйчатую морду с клыками!..

   Бедный ректор аж закашлялся после этих слов. А я осознала, что ляпнула, и покраснела:

    — Простите…

    — М-да уж… Умеете вы, Иванкова, шокировать, — задумчиво протянул лорд Кенсорин, отдышавшись. — Вот за это ваше умение я и хочу, чтобы вы участвовали в Отборе. Потому что, кроме вас, больше никто не сможет противостоять Маргеле. А на принцессе я жениться точно не собираюсь.

   Я зависла, пытаясь осознать, куда меня завела попытка шантажа, и чем вообще мне грозит участие в Отборе для ректора. И есть ли у меня хоть один шанс отвертеться от предложенной авантюры. Самое обидное для меня было то, что я сама дала повод ректору вынудить меня на эту авантюру. То есть, обижаться можно было лишь на себя.

    — А-а-а-а… — проблеяла, лихорадочно подбирая правильные слова. — У меня же нет меток, как вы объясните всем мое участие? Принцесса меня живьем закопает, если только заподозрит ваш интерес ко мне! — почти торжествующе закончила, но мгновенно увяла, когда ректор небрежно отмахнулся от моих слов.

    — Пустяки! История знает случаи, когда метка претендентки появлялась не сразу. Леди Дениза не просто так отложила начало испытаний на три дня.

    — Но у меня нет метки, — осторожно напомнила я.

    — А я вам ее сам поставлю, — хитро подмигнул этот… этот… Я даже достойного определения не могла подобрать, кто. — И мою магию духи-хранители никогда не отторгнут! Даже если Маргела и рискнет настаивать на проверке в Храме.

   Час от часу не легче! Еще и проверка какая-то! Но время шло и нужно было на что-то решаться. Я насупилась и исподлобья покосилась на довольного собой чешуйчатого гада:

    — Вы точно не собираетесь на мне жениться?

    — Клянусь! — услышала торжественное в ответ.

    — Не отчислите Олафа? И обещаете мне помочь устроиться в этой жизни? То есть, приобрести работу и жилье в любом случае?

   Ректор кивнул. А потом добавил:

    — Клянусь магией!

   Все, у меня больше не осталось никаких возражений! И я проворчала:

    — Хорошо, я согласна.

    — Отлично! — с довольным видом выпрямился на своем стуле лорд-негодяй. Скрестил на груди руки и с провокационным видом сообщил: — А Олафа я и так бы не отчислил!

   Я дар речи потеряла после услышанного. Сидела, глупо таращилась на наглеца, обманом вовлекшего меня в авантюру, хватала ртом воздух и не знала, что сказать. И надо ли вообще что-то говорить, поможет ли? Слишком уж довольным выглядел ректор. Точь-в-точь котяра, обожравшийся сливок. Ой, Ларка, вляпалась ты!

    — Ну и зачем вам это все? — в конце концов, сумрачно поинтересовалась я, имея в виду махинацию с моим участием в Отборе. И я как-то не ожидала откровенности со стороны лорда. Но Кенсорин меня удивил:

    — Маргела давно мечтает выйти за меня замуж, и королям так-то не отказывают. Если бы не одно «но»: я последний в роду Черных драконов. Если у меня не родятся сыновья-Черные, мой род прервется. А это обязательно произойдет, если я женюсь на Маргеле. В браке с представителями королевской семьи рождаются только Изумрудные. То есть, пополняется клан короля. Вот поэтому мне и нужно любыми путями избежать свадьбы с Маргелой. Вот только местная аристократия никогда не решится открыто бунтовать против правящей семьи. А Албрехту, по-видимому, все равно, будет существовать Черный клан или нет, раз он подмахнул такой возмутительный указ. Опять-таки, аристократки, участвующие в Отборе, слишком сильно зависят от королевской власти. Следовательно, сделают так, как велит принцесса, — ректор поморщился, как от зубной боли. — Вам же на Маргелу плевать, я сразу это заметил. Она не давит на вас авторитетом. Следовательно, вы сможете дойти до финала. А там я избавлюсь от вас обеих. И получу возможность найти свою истинную пару. — Ректора снова слегка перекосило. — Хватит, нагулялся. Пора подумать и о продолжении рода.

   Слова ректора было не особо приятно слышать, но я неожиданно для самой себя прониклась и даже посочувствовала мужчине. Должно быть, для него крайне неприятно чувствовать себя жертвой, добычей взбалмошной принцесски. Оставалось одно, что я никак не могла осознать:

    — Я все понимаю: пока суд да дело, то есть, пока будет идти Отбор, вы себе кого-нибудь подыщете, — медленно протянула я, стараясь формулировать свои мысли как можно деликатнее. — Одного не могу взять в толк: неужели принцесса не понимает, чем для вас кончится брак с ней? Или она на вас за что-то зла и хочет оборвать ваш род?

   Я пытливо вгляделась в темные глаза мужчины. Тот грустно хмыкнул:

    — Все гораздо проще и одновременно сложней. Маргела родилась невероятно упрямой, себялюбивой и даже эгоистичной. Король и королева просто не справляются с ней. Если Маргела что-то вобьет себе в голову, она это обязательно получит. Любой ценой. Единственная, кто имеет на принцессу хоть какое-то влияние — это сестра короля, леди Дениза. Но у нее есть своя семья и свой клан, она не всегда может вовремя повлиять на Маргелу…

   У меня мгновенно родился еще один вопрос:

    — Вы же сказали, что в браке с драконами правящего рода рождаются только Изумрудные, — вскинула я на ректора недоуменный взгляд. — Тогда как у леди Денизы может быть свой клан?

   В темных глазах ректора мелькнуло уважение:

    — А вы наблюдательны, Иванкова! Все так. Но есть одна хитрость: Ее Высочество Дениза в свое время заключила брак с наследником младшей ветви королевского рода — клана Зеленых. Понимаете?

    — Там подавлять особо нечего, — медленно протянула я. — Брак почти близкородственный.

   Ректор кивнул. А потом протянул в мою сторону ладонь:

    — Ладно, хватит разговоров. А то Маргела в моем кабинете от скуки может сунуть нос туда, куда ей совать его не стоит. Давайте руку, Лариса, я волью свою магию. Имейте в виду: настоящая метка может проявиться в любом месте, на любой части тела, даже на голове под волосами. А вот я могу поставить метку лишь на то место, к которому прикоснусь. Поэтому метка будет у вас на руке. Выбирайте: ладонь, тыльная сторона кисти или запястье?

   Я поежилась. Хорошенький выбор!

    — Наверное, лучше на ладонь, — предположила я. — Не так будет бросаться в глаза.

   Ректор одобрил мой выбор и предупредил, беря сильными теплыми пальцами меня за кисть:

    — Появление метки божественной никак не ощутимо. Девушка просто обнаруживает у себя на теле знак Участницы. А вот вам, скорее всего, будет больно. Потому что вливание магии — это, по сути, чужеродное вторжение. Ваш организм может сопротивляться. И чем сильнее сопротивление, тем сильнее боль. Если будет совершенно невозможно терпеть, можете кричать. Лаборатория звукоизолирована, никто не услышит.

   Я недружелюбно покосилась на супруга Барби и сцепила зубы, приготовившись терпеть. А лорд, удерживая мою кисть одной рукой, второй накрыл ее сверху, и даже прикрыл глаза. Будто рассматривал что-то, видимое лишь ему. Время шло. Секунды неторопливо складывались в минуты. И я уже собиралась поторопить ректора, сам же говорил, что не стоит оставлять принцесску в его кабинете без присмотра дольше, чем необходимо. Как вдруг лорд открыл глаза и устало откинулся на спинку стула:

    — Все. А вы, Лариса, большая молодец! Не ожидал, что вы так стойко перенесете процедуру.

    — Как все? — У меня округлились глаза, и немного отвисла челюсть. Торопливо перевернув кисть ладонью вверх, я уставилась на нее. Но кожа была девственно-чистой. — А где?.. — ошарашенно поинтересовалась я, не понимая, что происходит.

   Ректор хмыкнул:

    — Проявится через три-четыре часа. Вот здесь, — и он взял меня за руку левой, а указательным пальцем правой обвел контур окружности в центре ладошки. — Я специально ввел условие отсрочки. Пусть проявится тогда, когда рядом с вами будет кто-то из адептов. Так достовернее. Потом можно будет приложить лед, иногда метки жгутся просто невыносимо и это никого не удивит. Но пока придется потерпеть.

   Ректор встал, за руку сдергивая и меня со стула. И я подчинилась, совершенно дезориентированная. Только и сумела, что промямлить растерянно:

    — Но мне не больно! Совсем! И не болело, даже когда вы вливали магию. У вас точно все получилось? — прищурилась я.

   Ректор нахмурился. Пытливо посмотрел мне в лицо. Потом снова взял за руку и накрыл своей ладонью мою.

    — Все на месте, — пробормотал удивленно. — Вот здесь, — он снова обвел кончиком пальца центр моей ладошки, — под кожей находится сгусток моей магии. Когда придет время, он проступит пятном в виде свернувшегося в клубок Черного дракона. Очень странно, что вы ничего не ощущаете.

    — Ну на месте, так на месте, — вздохнула я, нехотя отбирая руку у ректора. Почему-то его прикосновения показались мне неимоверно приятными и хотелось, чтобы контакт продлился как можно дольше. Но из чувства обыкновенного противоречия я заставила себя выдернуть кисть из цепких лапок дракона. Не хватало еще увидеть в этом чешуйчатом гаде мужчину! — Может, это мое иномирное тело так спокойно реагирует на вторжение…

   Лорд Кенсорин хмыкнул:

    — Вполне может быть.

   А потом взмахнул рукой и открыл переход в кабинет.

   Еда я вышла следом за ним из портала, он сухо мне напомнил, усаживаясь за свой стол:

    — Можете идти, Иванкова, но не забудьте переделать таблицу и добавить в нее четвертую колонку, как я вам показал.

   Я кивнула, ощущая себя в высшей степени неуютно под пристальным, изучающим взглядом Маргелы, по-прежнему сидящей в кресле у стола. Этот взгляд прожигал дыры в моей спине все время, пока я шла к двери и закрывала ее за собой.

ГЛАВА 5

— Ну что?! — накинулась на меня с порога нашей комнаты растрепанная и зареванная Шейла. — Есть метка?!

   Я осторожно вывернулась из лапок соседки и обошла ее по дуге.

    — Нет, — как можно более равнодушно отозвалась, бросая сумку на свою кровать. — Леди Дениза отложила начало испытаний на три дня. Якобы метка может проявиться не сразу. Принцесса в бешенстве, — подумав, добавила я. — Сочувствую тем, кто вместе с ней будет проходить испытания.

    — Да-а-а… — всхлипнула Шейла. — Со-о-ожре-ет…

    — Тебе-то точно нечего переживать по этому поводу…

   Соседка в ответ только грустно вздохнула. А я присела на кровать и задумалась. Мне отчаянно не хотелось, чтобы метка ректора проявилась, когда я буду находиться в своей комнате. Наедине или в компании Шейлы, неважно. Лучше, чтобы это случилось в присутствии незаинтересованных свидетелей. Но куда я могу пойти, чтобы это не вызвало вопросов?

    — Лара, ты не хочешь пойти в башню, потренироваться? — вдруг жалобно позвала меня Шейла. — Я знаю, что тебе нужно заниматься алхимией…

    — Угу, — поддакнула я, с опаской косясь на соседку. — Ректор посмотрел мою таблицу и забраковал. Нужно переделывать…

    — Я помогу тебе! — с жаром отозвалась Шейла. — Только пошли сейчас в Старую башню! Если не отвлекусь сейчас, сойду с ума! В голову постоянно лезет, какая я неудачница! Даже заполучить метку участницы Отбора не смогла!..

   Шейла всхлипнула. А я постаралась отмахнуться от непрошенной жалости и напомнила себе, что мне еще предстоит как-то уживаться с Шейлой в одной комнате, когда проступит метка.

    — Знаешь, — медленно протянула я, лихорадочно решая, стоит или не стоит идти с Шейлой, — у меня до сих пор руки подрагивают от пережитого. Не уверена, что это хорошая затея, устроить сейчас тренировку. Да и у тебя резерв пустой.

    — Ну так я же колдовать не буду, — резонно возразила соседка. — А ты не торопись, если делать все медленно и обстоятельно, то вероятность ошибки будет стремиться к нулю. Ну, Лара! — умоляюще сложила Шейла ладошки, глядя на меня жалостливыми глазками. — Ну что тебе стоит?

   Обругав себя сердобольной дурой, я согласилась. Соседка сразу повеселела. И всю дорогу до башни обстоятельно описывала мне нюансы создания магических вестников, даже не вспоминая наш неудавшийся поход в Храм. Видимо, ей и вправду нужно было отвлечься. Я слегка успокоилась. Наверное, я все же правильно поступила, что согласилась на тренировку.

   В отличие от последнего нашего визита в Старую башню, сегодня здесь было достаточно людно. В одном углу, если так можно сказать про круглое помещение, какой-то веснушчатый паренек с рыжими вихрами тренировал что-то из огненных заклинаний. Заметив между его ладоней язычки пламени, Шейла нервно схватила меня за рукав и потащила от него подальше.

   В метрах пяти-шести дальше от огневика парочка боевичек сосредоточенно пытались сплести одно заклинание на двоих. Я не могла разобрать, что они делают, но плетение постоянно срывалось, а девицы шипели себе под нос разнообразные ругательства.

   От водника, пытающегося удержать заклинанием столб воды, я шарахнулась сама. У парня что-то тоже не клеилось, иначе бы он не пришел тренироваться в Старую башню. А принимать незапланированный душ в одежде мне категорически не хотелось. Но свободный уголок нашелся и для нас с Шейлой.

    — Все, выдохни, — скомандовала соседка. — Успокойся, на этот раз у тебя все получится, я уверена! Вот, возьми! — она протянула мне сложенный вчетверо листок. — Теперь представь себе Милиту. Во всех подробностях, какой ее помнишь, — продолжила давать наставления Шейла после того, как я взяла листок. — Потом представь, что вас связывает некий тоннель или портал, или переход, по которому и отправится к моей сестре твой вестник. Как все будет готово, вливай толику магии и отпускай!

    — Главное при этом не заслать снова вестник кому-то не тому, — пробормотала я, не открывая глаз и старательно представляя себе вытянувшееся от удивления лицо Милиты, когда она получит мой вестник. — Что ты там написала? — спросила я у соседки. — Если опять зашлю вестник не туда, стыдно не будет?

    — Я просто написала, что ты тренируешь заклинание под моим присмотром, и что, если она получит вестник, пусть что-то черканет в ответ, чтобы мы знали, что вестник попал по адресу, — спокойно отозвалась Шейла.

    — Ну, хорошо, — вздохнула я и, сочтя, что уже достаточно хорошо все представила и заклинание не должно сорваться, влила в него толику магии.

   У меня получилось. Почти. Потому что в тот самый момент, когда я начала вливать магию, у боевичек опять что-то не заладилось. Услышав короткий испуганный вскрик Шейлы, я распахнула глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как сорвавшееся в очередной раз заклинание девиц вдруг врезалось в водника. Тот, естественно, потерял контроль над своим заклинанием. И столб воды по нелепой прихоти мироздания превратился то ли в шланг, то ли в кнут, сметя с ног собственного создателя, а потом дотянувшись и до меня.

   Получить по мягкому месту гибкой струей воды, я вам скажу, не особо приятно. Я пошатнулась от удара и по инерции сделала пару шагов вперед, одновременно обиженно взвизгнув:

    — Да чтоб вам, зайдя в эту башню, потом до рассвета икать, бестолковые!

   Хуже всего было то, что я оступилась, делая эти шаги. Под ноги подвернулся какой-то выпавший из разрушающейся стены булыжник, я запнулась и позорно свалилась на четвереньки. Боль обожгла обе ладошки, и в голове мелькнуло грустное, что ректору и здесь со мной не повезло: вряд ли на рассаженной до крови коже проступит его знак. В довершение всех бед гибкий водяной жгут ударил тренирующегося дальше всех огневика, а тот потерял контроль над своим заклинанием. И длиннющий язык огня карающей дланью обрушился на водника. Тот хрипло выругался, отшатнулся, взмахнул руками и… сел на колени Шейле, за минуту до начала всех безобразий устроившейся на каком-то камне. А вестник умчался непонятно куда…

   С полминуты в башне висела ошеломленная тишина. Но потом очнулись боевички и, бормоча извинения, помогли мне подняться. Шейла зло выругалась и спихнула водника с колен, посоветовав пойти и утопиться, если не получается удерживать элементарный контроль. А сама бросилась ко мне причитая:

    — Ой, Лара! Как же так! Тебе обязательно нужно к целителям!

   Я и сама это понимала. Обе ладони при падении я поранила до крови. И, кажется, ушибла левую руку. Потому что боль в ней горела огнем почти до самого плеча, и я с трудом удерживалась от стона.

   При виде того, во что превратились мои руки, адепты испуганно переглянулись. И я получила возможность наблюдать, как могут объединяться будущие маги в попытке скрыть свои шалости от преподавателей. Боевички осторожно почистили мне одежду, каким-то бытовым заклинанием ликвидировав дырку на юбке. Водник создал тоненькую струйку воды и обмыл мне ладони. При виде того месива, в которое превратились мои руки, меня затошнило. Я пошатнулась. И тогда Шейла и огневик подхватили меня под руки и повели в лазарет.

   Нам всем очень и очень повезло: в лазарете был какой-то переполох и целителям оказалось не до причин получения мной ранения. Одна молоденькая целительница, по виду выпускница академии, не вдаваясь в подробности, заживила мои ладони. Но от боли меня это не избавило. Целительница, заметив это, нетерпеливо дернула вверх рукав в поисках другой причины боли. Да так и застыла, уставившись на мою руку. Одновременно в неярком сиянии передо мной появился магический вестник. Распался в воздухе на миллионы крохотных искорок, сложился в призрачное лицо лорда Кенсорина и разъяренно гаркнул на весь лазарет голосом ректора:

    — Иванкова, у тебя совесть есть? Ты что сотворила?!!

   Не понимая, где я успела провиниться, я все же прошептала непослушными губами:

    — Я нечаянно, лорд-ректор!

   Огневик, которому не было никакого дела до девчачьих заморочек, испарился сразу же, как только увидел перед собой ректора. Но на его место, привлеченные начальничьим рыком, прибежали все свободные целительницы. И я прокляла все. Теперь не только соседка и целительница, лечившая меня, потрясенно таращились на мою несчастную конечность. Я буквально корчилась под потрясенными и завистливыми взглядами. А Шейла шокировано пробормотала себе под нос:

    — Утром ее не было…

    — Кого? — машинально переспросила я, лихорадочно раздумывая, как бы побыстрее отсюда смыться.

    — Метки, — ревниво выдохнула соседка. — Ты переодевалась при мне, ее не было, я видела.

    — Что-о-о? — вырвалось у меня.

   Подняв взгляд на Шейлу, я вдруг как-то особенно четко поняла: соседка не врет. Ей сейчас не до приличий и собственной выгоды. Она по-настоящему потрясена и шокирована. Ну да, я бы тоже выпала в осадок, увидев, как руку кого-то обнимает четырьмя когтистыми лапами разъяренный черный дракон, к тому же словно живой и понимающий, для верности опутавший руку шипастым хвостом. Словно кто-то это чудище мог сдернуть с насиженного места, а он не собирался покидать его.

    — Ма-амочки… — невольно вырвалось у меня, когда чешуйчатая гадина на моей руке, бросив на меня недовольный взгляд, вцепилась в руку посильнее. — Снимите это с меня…

   На меня посмотрели, как на умалишенную.

    — Что здесь за сборище? — вдруг раздался где-то за спинами окруживших меня сердитый голос главной целительницы. Спустя всего пару мгновений она сама протолкалась вперед и грозно повторила: — Что здесь происходит? Работы ни у кого нету? А если найду?

   Ее подчиненные буквально испарились с места происшествия. Остались лишь я, Шейла и целительница Нест. И поскольку главная лекарка смотрела именно на меня, я ей и ответила:

    — Я споткнулась, неудачно упала и поранила обе ладони, у меня сильно заболела рука и Шейле пришлось привести меня сюда. Ладони мне залечили, но боль не проходила. Тогда дежурный целитель задрала мне рукав, чтобы осмотреть руку, и обнаружила это, — и я вытянула вперед руку с драконом. А какой смысл скрывать? Все равно, максимум через час об этом будет гудеть вся академия.

   Целительница Нест, опрашивавшая нас с Шейлой в кабинете ректора, перевела взгляд на мою руку. Да так и застыла с приоткрытым от потрясения ртом. А спустя несколько секунд я услышала шокирующее:

    — Метка Истинной пары… Вот это да…

   Метка истинной пары? Я ошарашенно уставилась на целительницу. Это еще что такое? Я так недоговаривалась! Но я даже рта открыть не успела, а лекарка уже сотворила и отправила вестник. Спустя всего миг из портала вышел взбешенный дракон… с фингалом под глазом!

    — Иванкова! — оглушительно проревел ректор на весь лазарет, Шейла даже не удержалась и прикрыла ладошками уши. — Вы издеваетесь, что ли?! Вам больше некому было отправить вестник? — и ректор со злостью ткнул пальцем в синяк.

   Я на автомате жалобно пролепетала:

    — Так я же не специально, лорд-ректор! Он у меня сорвался!

   А потом до меня дошло. И я недоверчиво покосилась на холеную ректорскую мордашку. Неужели это я ему поставила фингал?!

    — Ой, лорд Дельавейро! — засуетилась целительница, едва глянув на начальство. — Присядьте, сейчас все поправим… — Ректор с недовольным видом уселся на предложенный стул, а целительница Нест аккуратно приложила кончики пальцев к багровеющему бланшу, щебеча при этом: — А знаете, лорд-ректор, Иванкова, скорее всего, действительно сделала это нечаянно. У нее же совсем мало опыта с магией, а притяжение истинности и опытным магам сложно перебороть…

   Ректор не сразу осознал услышанное. Сначала бросил в мою сторону недовольный взгляд, потом отвернулся. А потом… Он с такой скоростью обернулся в мою сторону, что целительница Нест испуганно отшатнулась от ректора. Но дракону было, кажется, все равно. Он потрясенно уставился на меня:

    — Метка истинности?.. — переспросил охрипшим от шока голосом. — Вы уверены?

   Вместо ответа я молча показала руку с обнимающим ее от запястья до локтя драконом.

***

Из лазарета ректор увел меня порталом. Я думала, снова к нему в лабораторию или в кабинет, на разговор. Но выйдя из магического перехода, едва не свалилась от ударившего в грудь порыва ветра. Ректор перенес нас на какой-то высоченный обрыв. Под ногами голый камень, вокруг — ветер и небо, по которому он гонял седые ошметки туч, под обрывом… Сделав полшажочка вперед и осторожно заглянув вниз, я боязливо обхватила себя руками за плечи. Внизу ревело и бесновалось серое от злости пенное море, волны грудью яростно бросались на скалы и умирали на них, превратившись в безобидные брызги.

    — Зачем мы здесь? — опасливо поинтересовалась, вздрагивая под порывами ветра. Не получив ответа на вопрос, обернулась к ректору. И оторопела. Чешуйчатого гада не было рядом. На вершине скалы я стояла одна.

   Что мне только не пришло после сделанного открытия в голову! И что ректор нарочно меня сюда привел и бросил умирать. И что кто-то вмешался в управление порталом, и теперь мы с ректором потерялись в разных мирах, и даже, что ректора похитили! А потом я заметила быстро мчащуюся наперегонки с тучами фигурку дракона в небе. И на меня накатило такое облегчение, что ноги подкосились и я села на ледяной камень. Не бросил! Не потерялся! Просто ему нужно проветриться после получения ошеломляющих известий, спустить пар!

   Ректор вернулся тогда, когда я уже окоченела почти до состояния мороженого кальмара с сосулькой на носу. Выстукивая зубами чечетку и прикидывая, что скажу бросившему меня замерзать негодяю, я наблюдала, как огромный черный драконище, зловеще мерцая чешуей в сумрачном свете дня, навис надо мной. А в следующий миг, я еще только успела подумать, что если он опустится на скалу, то непременно превратит меня в мокрое место, дракон пропал. А вместо него на камень рядом со мной спрыгнул с высоты чуть растрепанный, но уже спокойный и невозмутимый ректор:

    — Да уж, Иванкова, умеете вы дезориентировать, — выдохнул он. — Вот как вам удалось так трансформировать заклинание?

    — К-к-к-как-кое з-з-зак-клин-нание? — с трудом выговорила я, едва не откусив себе при этом язык.

   Ректор удивленно посмотрел на меня. А потом нахмурился:

    — А ну, вставайте немедленно с камня! Вы с ума сошли? Он же ледяной!

    — Д-д-да к-к-как-к б-бы и б-без к-к-камн-ня вок-круг н-н-не л-л-лет-то! — язвительно выдохнула я.

   Дракон удивленно огляделся по сторонам. А потом…

    — Вы замерзли!

   Я хотела съязвить, мол, какая удивительная проницательность! Но зубы стучали все сильней. И ректор вдруг шагнул вперед и обнял меня, прикрывая собой от ледяного морского ветра, прижимая к горячему торсу. Тепло оказалось гораздо притягательнее возможности подпустить ректору шпильку. И я облегченно ткнулась замерзшим носом мужчине в шею, покорно распластываясь у него на груди и буквально пропитываясь жаром его тела.

   Сложно сказать, сколько мы так простояли. Но ректор терпеливо дождался, пока я согреюсь и перестану дрожать. И только потом тихонько попросил:

    — Лариса, покажите мне метку.

   Стоять, прильнув к горячему торсу, было приятно. И отодвигаться, снова отдаваясь на милость стылому ветру, не хотелось совсем. Так что я нехотя выпростала руку и протянула ее ректора, как есть. Пусть сам задирает рукав. Дракон хмыкнул.

    — Так замерзли?

   От глубокого, бархатистого голоса мужчины где-то глубоко внутри меня что-то словно вибрировало. Резонировало с его голосом. Этот голос хотелось слушать вечно.

    — Уже согрелась, — неохотно отозвалась я. — Но боюсь продрогнуть на ветру снова.

   Ректор на мгновение задумался, потом вздохнул:

    — Ну ладно, пойдемте.

   Я открыла рот, чтобы спросить, куда. Но не успела. Перед нами ярко засиял овал перехода, и ректор, обняв меня за талию, шагнул туда, увлекая меня за собой. Мне не осталось ничего иного, кроме как подчиниться. Оставаться одной на обрыве над морем не хотелось. Да и что я могла противопоставить ректору и дракону в одном лице? Ни-че-го.

   Когда сияние магии угасло, я увидела, что оказалась в небольшой полутемной комнате, в которой, кроме камина, чьей-то мохнатой шкуры на полу перед ним, двух кресел, маленького, круглого столика и пары картин на оклеенных темно-зеленой тканью, словно обоями, стенах больше ничего не было. Ректор подвел меня к одному из двух кресел:

    — Присаживайтесь, Иванкова. Сейчас разожгу камин, будет теплей. Потом поговорим.

   Я нерешительно опустилась на кожаную поверхность. Кресло обладало красивыми резными деревянными подлокотниками, ножками и спинкой. Но было не особо удобным. Однако, когда ректор спустил с ладони огненный шар, поджигая в камине сложенные горкой