Афера по букве закона. Юлия Еленина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Чтобы провернуть аферу века и выпутаться из неприятностей, вам понадобится срочно вызвать из медового месяца своего протеже, задобрить ящиком коньяка остроумного патологоанатома, затарить пиццей на год соседа-хакера, воззвать к родственным чувствам сестры-актрисы, любыми способами привлечь в эту компанию симпатичного мажора, ну, и подписать документы на развод.

ГЛАВА 1

Не думала, что обычное платье, у которого я всё-таки сорвала замок, станет отправной точкой дерьмового дня. Ещё и Лёши дома не было, чтобы помочь. Он обещал успеть в ЗАГС, но кто знает, почему начальству взбрело в голову вызывать его в середине отпуска.

   Вот не зря я не люблю свадьбы. Невеста улыбается через силу, мучаясь в неудобном платье, жених думает, как бы быстрее прибухнуть, а гости хотят сесть за стол и поесть, точнее, закусить.. Хотя в случае с Ботаником алкоголь исключается. Но не удивлюсь, если после сегодняшнего дня он начнет бухать. Свадьбу в трезвом состоянии сложно пережить. Кстати...

   Я нашла телефон и, набрав номер сестрицы, спросила, как только Танька взяла трубку:

   — Ты уже выехала?

   — Почти доехала.

   — Мне надо выпить.

   — В десять утра? Перед свадьбой?

   — Танька, не будь занудой, тебе не идёт.

   — Ванька, а ты что с утра без настроения?

   — Я толстая, — выдала фразу, которую должна понять каждая женщина.

   Сестрица заткнулась, а потом тоже по-бабски решила меня успокоить:

   — Ну ты уже замужем, так что не переживай так сильно.

   Ага, вот я прям почувствовала, как вместе с этой фразой появляется желание забить на фитнес.

   — Танька, тащи шампанское. Меньше текста.

   — Ты предлагаешь мне в вечернем платье на шпильках прогуляться до "Пятерочки"? — возмутилась сестрица.

   — Ну не в свадебном же — значит, не украдут, — привела я, как мне кажется, весомый аргумент.

   — Ванька, ты невыносима, когда что-то идёт не по-твоему. Ладно, жди.

   Отлично, пока сестрица сбегает в магазин, я найду новое платье. Отодвинув створку шкафа, прикинула, во что я могу влезть. Прощай, родной сорок второй, я помяну тебя через десять минут на пару с Танькой. Нет бы в моем немаленьком гардеробе нашлось хоть что-то мешковатое или хотя бы не облегающее. Секретарше своей, что ли, позвонить? У нее полно такого добра.

   В итоге из угла я выудила обычное черное платьице. Маркировка была тоже сорок два, но черный цвет стройнит, если налезет. А с молнией сейчас Танька поможет.

   Сестрица оказалась легка на помине. Не глядя в глазок, я распахнула дверь и ойкнула.

   — Ивонна, ты меня соблазнить, что ли, решила? — спросил Константин Иванович. — Врач, конечно, существо бесполое, но не думаю, что Леша оценит, если ты будешь щеголять передо мной в одном нижнем белье. А услуги стоматологов нынче дорогие.

   Клементьев развернулся ко мне спиной. Джентльмен, блин! А я сказала:

   — Через пять секунд открывай глаза и входи. Или ты дверью ошибся?

   Я зашла в ванную, набросила халат и снова появилась в коридоре, когда Костик снимал начищенные до блеска туфли. Значит, не ошибся.

   — Я вот целое утро думал, с кем бы выпить. Решил, что у тебя должна быть такая же аллергия на свадьбы, как и у меня. Еще и не забывай, что на мне матушка Вани. Но способ обезвредить мадам я уже нашел.

   Хм... Страшно слышать такие слова от патологоанатома.

   — Не поверишь, но Танька как раз побежала за шампанским.

   — Ивонна, — покачал головой Клементьев, — ну шипучка — это несерьезно. Звони ей, пусть берет коньяк.

   Сестрица моему звонку не обрадовалась. Сказала, что только вышла из магазина и возвращаться желания нет. Но телефон у меня забрал Костик и сладкими речами, полными лести, уговорил Таньку сгонять еще и за коньяком. Даже не забыл добавить, что у сестрицы самый прекрасный кот на свете. А против этого комплимента у Таньки нет шансов.

   Закончив разговор, Константин Иванович положил мой телефон на журнальный столик и спросил:

   — А где Леша?

   — На работе. Но на свадьбу обещал приехать.

   — Слушай, а мы хоть обойдемся без выкупов и поездок по городу после ЗАГСа? — вздохнул Костик, с надеждой глядя на меня.

   — Ну, я Ботаника предупредила, что уволю его, если вздумает заниматься подобной херней.

   — Суровая женщина, — усмехнулся Клементьев. — Ничего, сейчас выпьем — подобреешь.

   Костик оказался прав. После двух бокалов даже складки на боках уже не казались трагедией, а когда я влезла в платье, которое сестрица с легкостью застегнула, то вообще почувствовала, как от меня исходят лучи доброты.

   Когда бутылка опустела и мы с Танькой позарились на коньяк, я даже готова была в ЗАГСе пустить слезу.

   И вообще, свадьба — это прекрасно!

   Пьяненькие и радостные, мы за полчаса до росписи поднялись к Инессе. Соседка себе не изменила. Платье внизу белое, причем спереди уж очень короткое, а корсет розового цвета «вырви глаз».

   — Очуметь, — в унисон сказали мы втроем.

   Интересно, у матушки Ботаника не случится гипертонический криз, когда она увидит этот дизайнерский шедевр? Может, захватить в ЗАГС аптечку на всякий случай?

   — Машина внизу, Ванечка тоже.

   Я уже запомнила, что Ванечка — это Ботаник, хотя звучит чертовски непривычно.

   Следующий шок вызвала у нас машина, когда мы вышли из подъезда. Где в этом городе Инесса нашла розовый лимузин? Где, блин?

   Если я сейчас еще увижу и своего протеже в розовом костюме, то гипертонический криз случится у меня. Но, к счастью, Ботаник был в обычном светлом костюме. И даже без розового галстука.

   Мы загрузились в это чудо автомобильного производства, где на мою радость было шампанское, и даже успели уговорить бутылку, пока доехали до ЗАГСа. Хорошо-то как... Меня даже розовый цвет перестал раздражать.

   Леша уже был здесь. И, несмотря на приподнятое от алкоголя настроение, я услышала первый тревожный звоночек. Он курил, хотя за все годы нашего знакомства я видела его с сигаретой раза три, когда на работе творилось черт знает что.

   Хорошее настроение упало на пару градусов. Я подошла к Леше и спросила:

   — Что случилось?

   Он не ответил сразу. Рассматривал меня так, как будто в первый раз увидел, и был таким... Серьезным? Грустным? Задумчивым?

   Черт возьми! Мне это не понравилось.

   — Дома поговорим, — ответил Леша.

   Вот если бы мы сейчас были дома, то я бы вытрясла быстро все сию же минуту. Но людям не стоит портить праздник своими разборками.

   В ЗАГСе Леша вообще пропал из поля моего зрения и появился рядом только в зале, когда Ботаник уже надевал Инессе на палец золотое кольцо.

   — Где ты был? — прошипела я.

   — Дела.

   Какой, черт возьми, исчерпывающий ответ! Я прямо все поняла и закивала как китайский болванчик. Ага, как же!

   Когда все формально-приторные и ванильные сценарии прошли на ура, мы снова оказались возле розового ночного кошмара Генри Форда. Инесса и Ботаник не уставали целоваться и расплывались от улыбок. Как у них только губы не онемели от сочетания этих телодвижений?

   Но, слава богу, мой протеже внял предупреждениям об увольнении. Мы отправились в ресторан, выпили, закусили, а потом только молодожены ненадолго свинтили на фотосессию.

   Я бы с удовольствием оккупировала кухню и попросила стейк от шефа, но пришлось довольствоваться закусками со «столика ожидания», как я его мысленно окрестила. Не люблю такие моменты.

   Сидишь, ждешь чего-то, общаешься с людьми, которых, возможно, видишь в первый и в последний раз. Для этого мне надо выпить больше, а вот пить уже что-то совсем не хотелось.

   И Леша, чтоб его, опять пропал! Я вышла на улицу и позвонила ему, но удостоилась только быстрого ответа:

   — Я машину к дому погнал.

   А потом он просто... Бросил трубку? Серьезно?

   Телефон, что ли, в стенку запустить? Я бы, наверное, так и сделала, если бы рядом со мной не возник Костик. Он держал в руках стакан вроде бы апельсинового сока, и мне оставалось только понадеяться, что он сейчас не станет мне рассказывать о полезных свойствах цитрусовых. Моя нервная система не восстановится, даже если я сгрызу корень валерианы.

   — Перешел на сок? — кивнула я на стакан.

   — Кто? Я?

   В глазах Константина Ивановича я, кажется, упала ниже плинтуса даже за подобную мысль. Клементьев достал из внутреннего кармана пиджака маленькую флягу и плеснул оттуда прозрачную жидкость в стакан.

   — Водка? — спросила я.

   — Помилуйте, мадам, — наигранно удивился Костик, явно пытаясь скопировать кота Бегемота. — Это чистый медицинский спирт. Фреш для Гражины Эдуардовны.

   Теперь стали понятны способы усмирения мамы-дракона.

   А я хочу домой. Утром выпил — день свободен. Надеюсь, бар здесь работает, потому что мне нужен кофе. Двойной эспрессо.

   Я вернулась в ресторан и, не глядя в сторону банкетного зала, свернула направо. Людей здесь не было, но бармен за стойкой натирал бокалы. Устроившись напротив него на высоком стуле, я попросила:

   — Кофе, пожалуйста.

   Он посмотрел на меня и ответил:

   — Но мы сегодня не работаем.

   — У вас открыто — раз. Вы на рабочем месте — два, — начала я загибать пальцы, придумывая дальнейшие аргументы.

   — Минуту.

   Парень отставил бокал, и я увидела бейдж с именем.

   — Спасибо, Никита.

   — А вы умеете быть вежливой, в отличие от... — ответил бармен тихо, уже отвернувшись к кофемашине, но я услышала.

   — Извините?

   — Что?

   Выглядел парень как сама невинность, но я уже вцепилась в него. Только его взгляд вверх, на камеру, остановил меня от допроса. Я открыла клатч и положила на стойку визитку, одним глотком выпив кофе.

   — Позвоните мне.

   Этот парень знает меня, и мне, конечно, стало любопытно. Видимо, этот Никита приходил в мою фирму, раз уж узнал меня. Интернет, конечно, тут ему был в помощь. Но кто же из моих юристов его разочаровал?

   Пора вернуться и навести на работе порядок. Папа отчалил в Чехию, а Ботаник в предсвадебном мандраже все пустил на самотек, пока я вроде как в медовом месяце была, хотя, по сути, просто не вылезала из постели.

   — Ивонна, — перехватил меня Костик. — Тамада приехал, только не убей его. И молодожены уже на подъезде.

   — Мама ликвидирована?

   — Уже пускает слезу в обнимку с Татьяной.

   Я стойко перетерпела плоские шутки тамады и, когда пришло время поздравлений, обрадовалась появлению Леши. Даже старалась не думать о том, что за то время, пока он отсутствовал, можно съездить до Питера и обратно.

   — Главное, чтобы вы ценили внутренний мир друг друга... — донеслась до меня часть поздравления Костика.

   Внутренний мир в устах патологоанатома? Можно же громко смеяться? Костик каждый день его ценит, только у незнакомых людей.

   Гражина Эдуардовна целый вечер обнимала Инессу и называла дочкой — конечно, все это благодаря стараниям Клементьева, который в итоге запер тамаду в туалете, потому что тот был недостаточно веселым.

   В принципе, Константина Ивановича я за это не осуждала. Будь моя воля, даже сбегала бы за амбарным замком в ближайший магазин.

   Вот только мне совсем не нравилось настроение Леши. Он даже ни разу за весь вечер не намекнул мне на секс в туалете, в подворотне или еще где-нибудь, хотя мы не виделись почти двенадцать часов. Я не задавала вопросов, пусть и очень хотелось. Вытерпела до конца вечера. Молчала в такси.

   Да, я понимала, что сейчас будет какое-то дерьмо, но такое...

   В квартире сразу обратила внимание на две сумки в коридоре и обернулась, посмотрев на Лешу, который так и не закрыл дверь.

   Этим все сказано. Я уже поняла, но ждала.

   Он тоже смотрел на меня. Долго, невыносимо долго.

   — Ивонна, сегодня в ЗАГСе я подал на развод. У нас ничего общего нет, детей нет — нас разведут без суда.

   Что мне сделать? Закатить истерику?

   Нет, я молча смотрела, как Леша забирает вещи и уходит. Ну что поделать... Которая по счету попытка не удалась? Третья или четвертая? Я сама со счета сбилась.

   Значит, к лучшему.

   А может, потому, что я растолстела?

   Я истерически рассмеялась, опустившись на пол.

   Ничего, и не с таким справлялись. А не в первый раз уже не так больно.

ГЛАВА 2

— Ванька, может, шоколадку? Говорят, от депрессии помогает, — посмотрела на меня сестрица такими глазами, как будто я не развелась, а умираю от неизвестной болезни.

   — Нет у меня никакой депрессии, — отмахнулась от Таньки.

   Даже в выходной день не дают поваляться на диване, как будто боятся оставлять меня одну. Еще и своего пушистого монстра сестрица притащила с собой.

   — Ну тогда пообнимайся с Тимошей. Говорят, что коты помогают.

   Я закатила глаза. Сейчас наплюю на гостеприимство и выставлю Таньку с этим мохнатым на лестницу.

   — Таня, отвали, а? Я за неделю так устала, что даже нет сил с тобой спорить.

   — Видишь! – подняла она указательный палец вверх. — Ты уходишь в работу, потому что страдаешь. Это называется сум… суни… Блин, забыла.

   — Сублимация, — подсказала я. – Ладно, сделай кофе, раз не отцепишься.

   — Конечно, Ванька!

   Ну хоть какой-то плюс в ситуации. Все такие милые вокруг. Танька прыгает вокруг меня, Ботаник, перед тем как уехать на Мальдивы, все дела закончил, еще и моих половину забрал, даже сосед Эд сказал, что я могу безвозмездно пользоваться его интернетом. Хотя зачем, спрашивается? У меня свой есть.

   Таня принесла чашку кофе и заботливо спросила:

   — Пледик дать?

   — Ты ненормальная? На улице плюс двадцать.

   — Жаркий сентябрь. Даже не верится, что уже месяц прошел. Вот козел! – повысила сестрица голос, что я чуть не расплескала кофе.

   — Кто?

   — Леша.

   Ох, эта песня хороша – начинай сначала.

   Развить тему «Все мужики – козлы» не дал мой телефон. Таня посмотрела на экран и сказала:

   — Это Клементьев.

   Вот, кстати, Костик, пожалуй, был единственным адекватным человеком в моем окружении за последний месяц. Лешу козлом не называл, в душу не лез, предлагал не пледик, а коньяк.

   — Ответь, — кивнула я на телефон, который лежал ближе к сестрице.

   Танька кивнула и, сдвинув слайдер, сразу включила громкую связь. И, конечно, завела любимую пластинку:

   — Константин Иванович, вот вы как врач скажите, как Ваньку из депрессии-то вывести?

   — Нет у меня никакой депрессии, — я уже устала это повторять. – И как-то рановато мне для советов патологоанатома.

   — Записывайте, дамы, — совершенно серьезно сказал Клементьев. – Берете бутылку вискаря, смешиваете с жестким сексом, можно даже добавить щепотку садомазо и украсить весь этот коктейль никотиновой палочкой.

   — Ты барменом на полставки пошел работать, что ли? – удивилась я.

   — Я универсален. Хоть бармен, хоть повар.

   — Хм… Костик, повар-патологоанатом – это немного пугает.

   — Сарказм не растеряла, — диагностировал Константин Иванович. – Значит, все в порядке.

   Ну говорю же! Единственный адекватный человек.

   — А ты чего звонишь-то? – наконец-то закончила я прелюдию, начатую Танькой, и перешла, собственно, к самому процессу.

   — Хотел пригласить тебя в мрачные стены своей обители.

   — В морг, что ли? Уже еду! – обрадовалась я так, словно меня пригласили в круиз по Средиземноморью.

   Но лучше уж морг и компания Клементьева, чем Танька, которая готова укутать меня в плед и поить какао, попутно делая фотки для грустных статусов в соцсетях. Ну ведь так, по мнению всех, выглядят страдашки?

   Собралась я быстро, несмотря на путающегося под ногами кота. Таня снова посмотрела на меня так, что я всерьез решила: она сейчас еще перекрестит меня на пороге. Но сестрица только сказала:

   — Я тебя дождусь.

   Махнув рукой, мол, пусть делает, что хочет, я взяла ключи от машины и выскочила в подъезд. Ну вот, даже из собственной квартиры сбегаю. Нигде покоя не дают. Хорошо, что хоть Ботаник с Инессой уехали.

   Но радость моя была преждевременной. Не успела я завести двигатель, как снова раздался звонок. Посмотрев на экран, я даже не мысленно, а вслух и с чувством застонала. Вот только папы не хватало. Но не ответить нельзя – отец всегда добивается своего.

   — Алло!

   — Чем занимаешь? – подозрительно ласково спросил папа, но потом привычно добавил: — Бухаешь? Танцуешь на барной стойке? Завела парочку котов? Сменила прическу? Сделала тату?

   — Очень смешно.

   — А я предупреждал насчет твоего мента.

   — Пап, поздно пить «Боржоми», когда почки отказали.

   — Ладно, через два дня прилечу. Надеюсь, фирма еще работает.

   У меня прихватило зубы, скрутило желудок и вывернуло суставы. Только папы для полного счастья…

   — Ивонна, у тебя на радостях язык отнялся? — услышала я в трубке.

   — Ага, — ответила я. – Ладно, у меня дела.

   Бросив телефон на соседнее сиденье, я заматерилась на русском, чешском и английском. Вот совсем не вовремя отец решил покинуть Прагу. Может, ему подарить путевку на Бали или Сейшелы?

   Подумаю об этом завтра. И надеюсь, что Клементьеву просто скучно на работе в выходной, вот он и решил разбавить серость бытия приятной компанией.

   Костика я нашла в кабинете, где он пил кофе вместе с… Лешей.

   Так, держим фейс. Я даже улыбнулась и попыталась сумничать:

   — Смотрю, у вас ненормированная рабочая неделя.

   Бросив сумку на кушетку, я вопросительно посмотрела на молчаливых мужчин. Леша заговорил первым:

   — Ты знаешь Романова Никиту Олеговича?

   Я отрицательно покачала головой и спросила:

   — А в чем дело? И почему я должна его знать?

   — У него была твоя визитка. И последний набранный номер твой. Правда, звонок остался без ответа. Вчера днем.

   — Я, наверное, была на заседании, — придумала на ходу, хотя была совсем в другом месте и занималась более приятными делами, чем убеждать судью в невиновности своего подзащитного.

   — А это тебя на заседании прокурор или судья так разукрасил? – вдруг спросил Костик. – Или клиент рассыпался в благодарностях?

   Я нахмурилась:

   — Ты о чем?

   — У тебя засос на ключице.

   Невозмутимо поправив воротник рубашки, я ответила:

   — Это синяк.

   Теперь настала очередь Клементьева хмуриться.

   — Ивонна, ты считаешь, что я не могу отличить одно от другого? Я, по-твоему, некомпетентен?

   — Костик, я уверена, что ты различаешь синяки, засосы и трупные пятна. Но что там с этим Романовым?

   Леша весь наш разговор сидел с невозмутимым видом и вроде бы даже не слушал. Только когда я спросила про Романова, повернулся ко мне и спросил:

   — Можно посмотреть твой телефон?

   — Что? – подняла я брови.

   — Ну ты же понимаешь, что сообщения и вызовы можно удалить. А пока мы ждем распечатку от мобильного оператора…

   — Ладно, — поняла я. – Но вряд ли я пропустила что-то.

   Достав телефон, разблокировала его и положила перед Лешей на стол. Он все с тем же видом пролистал мессенджеры, журнал вызовов и, кивнув, вернул мне смартфон. Костик за это время сделал мне кофе и, когда повисло молчание, сказал:

   — У парня в крови небольшое содержание алкоголя. Смерть наступила вследствие…

   — Константин Иванович, — прервал Леша, — не думаю, что разглашение сведений третьим лицам хорошая идея.

   Ха! Ха! Ха! Как будто он не знает, что я все равно их вытрясу из Клементьева. Так и хотелось потрепать Лешу за щеку и сказать дурацким голосом: «Ути-пути, какой грозный следователь». Но я подавила порыв и спросила:

   — А можно взглянуть на этого Романова? Может, я его вспомню.

   Тут уже Костик не сдержался. Официальным тоном спросил:

   — Алексей Владимирович, разрешит ли ваша высокопоставленная следовательская задница показать этой неугомонной адвокатше тело Никиты Романова?

   Ох, Иванович… С одной стороны, смешно, а с другой – зря он упомянул одну шикарную пятую точку.

   — Ну покажи, — пожал Леша равнодушно плечами.

   Мы с Клементьевым вышли из кабинета и, свернув налево, двинулись вперед по мрачному коридору. В этом месте мне определенно нравится только кабинет, хоть я девушка и не впечатлительная.

   Бармена, которого я видела один раз, когда была не совсем трезвая и находилась в полутемном помещении, узнала не сразу. Помогла татуировка на шее. И да, визитку я ему дала. Только потом все так закрутилось…

   — Знаешь парня? – кивнул Костик.

   — Он работал барменом в том ресторане, где мы отмечали свадьбу Ботаника.

   — Надо об этом Леше сказать.

   — Думаю, он уже в курсе места работы и жительства Романова. И вообще, пусть вызывает повесткой, тогда и расскажу.

   — Охренеть вы психи, ребята…

   Ну вот, и Клементьев туда же.

   — Все должно быть по закону, — пояснила я, глядя на тату, которая почему-то не давала мне покоя.

   Что-то неуловимо знакомое проскальзывало в этом хитросплетении линий. Я достала телефон и под вопросительным взглядом Костика сфотографировала абстракцию.

   — А это по закону? – спросил Клементьев.

   — Ну это его не нарушает, — расплылась я в улыбке. – Ладно, милый друг, поеду-ка я по магазинам. После посещения этого мрачного заведения так и тянет поднять себе настроение.

   Костик ни на грамм мне не поверил. Видно невооруженным глазом. Я думала, сейчас что-нибудь ляпнет с сарказмом, но мой старший товарищ промолчал. И тогда я невинно захлопала глазами, спросив:

   — Так от чего парень умер?

   — Я на твои невинные глазки не поведусь.

   — Да? Какая жалость…

   — Проникающее ранение живота колюще-режущим предметом, — сдался Костик.

   — Ты просто лапушка. Я бы тебя поцеловала, но боюсь помадой испачкать.

   — Иди уже.

   Ну, я и пошла. По магазинам, конечно, не поехала, потому что мне не терпелось попасть домой. И вовсе не за тем, чтобы Танька меня кутала в плед и поила какао с зефирками. Давно я не заходила в гости к своему соседу.

   С поиском информации, конечно, при других обстоятельствах и Ботаник бы справился, но пусть греет кости на пляже. Да я самая добрая начальница в мире!

   Сейчас мне нужен был эксцентричный хакер Эд. И я молотила в соседскую дверь, полная энтузиазма и предвкушения. Снова загремели многочисленные замки, и Эд не привычно подозрительно высунул голову, а распахнул дверь.

   — У тебя понизился уровень тревожности? – удивилась я.

   — Потому что я знал, что ломиться так можешь только ты, когда тебе от меня что-то надо.

   — Какая проницательность, — серьезно ответила, проходя в квартиру.

   Мебели у Эда не прибавилось, а вот техники – да. Ну, у каждого свои игрушки. Сосед устроился на стуле и, потянувшись к коробке с пиццей, спросил:

   — И что сейчас надо сделать?

   — Всего лишь пробить одного человечка.

   — Хм… Ну давай всю инфу, которая есть.

   Я говорила, а Эд, казалось, успевал набирать что-то одновременно на трех клавиатурах. У меня даже в глазах рябить начало, так быстро летали его пальцы.

   — Так, ну что могу сказать… — посмотрел Эд на один из мониторов. – Поиск я провел поверхностный, так что только основное. Романов Никита Олегович, двадцать три года. Хм… Прописка у него в Смоленской области, здесь нет, так что не могу сказать, где жил. Но учился… ничего себе!

   — Что там? – поднялась я с дивана.

   — Он учился на факультете философии. Заочное отделение.

   Я не разделяла удивление Эда. Бывает, что на радость родителям поступаешь туда, куда смог пробиться в последний момент. Может, у Романова как раз такой случай. Работал барменом, раз в полгода закрывал сессии – и все счастливы.

   — Ты же еще поищешь что-нибудь? Если вдруг попадется что-то необычное…

   — Да-да, — закивал Эд. – Я сброшу тебе на электронку, только не ломай мне дверь, ради бога.

   Не заходя домой, я полетела вниз по лестнице. Наверное, надо было сесть для начала и подумать, что занимаюсь я в общем-то нерациональной хренью. Надо было сначала узнать, может, у полиции есть версии. Вдруг это ограбление? Вдруг пьяная потасовка?

   Но я уже неслась в ресторан. И только припарковалась, как пришло сообщение.

   «Забудь про Романова. Леша злой, что черт».

   Смс было от Клементьева. И если уж Константин Иванович просит… Это даже странно.

   С одной стороны, мне была понятна причина Лешиной злости. Он знал, что я не стану сидеть дома, а вцеплюсь в это дело, вот и бесился. А с другой – я вообще не понимала, что его так пробрало. Как будто впервые.

   Фыркнув себе под нос, я не поехала обратно домой, а вышла из машины и, не колеблясь, отправилась в ресторан. Устроившись за столиком, я решила, что можно совместить приятное с полезным, и сделала заказ. Пока ждала, отправила ответ Константину Ивановичу:

   «Не страшно».

   «У Леши пока теория с ограблением. У парня телефон пропал».

   «Спасибо, Костик».

   И даже не забыла добавить смайлик с поцелуйчиком.

   Только я решила отведать заказанную травку, гордо именуемую салатом, как мне испортили аппетит. Ну хоть два листика успела съесть!

   Мне на плечо легла рука, а сладкий до приторности голос пропел:

   — Добрый день, Ивонна.

   Я отложила вилку и ответила:

   — Уже не добрый, Михаил Юрьевич.

   Гончаров намеков, кажется, не понимал. Он обошел столик и устроился напротив меня. Еще и смотрел так, будто впервые увидел.

   — Когда мы уже с тобой поладим? – спросил он наконец-то.

   Все-таки хорошо, что я не ела в этот момент, а то точно бы подавилась.

   — Так мы и не ссоримся вроде, соблюдаем нейтралитет.

   — Я слышал, ты со своим ментом рассталась.

   — Хотите поговорить о моей личной жизни?

   — Нет, хочу, чтобы ты нам устроила неофициальную встречу, — ошарашил меня Гончаров.

   — Боюсь, Михаил Юрьевич, вы обратились не к тому человеку.

   — Да брось, Ивонна. Ну а как же секс бывших? Да и мозги ты можешь взболтать хорошо. Уверен, у тебя получится.

   Разговор у нас выходил каким-то странным. Что из него можно вынести? Раз – Леша палки в колеса Гончарову не вставляет, иначе встречу бы он назначил при других обстоятельствах. Два – Михаил Юрьевич не хочет, чтобы об этой встрече кто-то знал. Отсюда следует три – ему, кажется, нужна помощь.

   Интересно…

   Я улыбнулась и спросила:

   — А какая мне от этого выгода?

   — Мало того, что такой человек, как я, будет тебе должен?

   — Попробую, но не обещаю.

   — Пусти в ход свое женское обаяние, надави на былые чувства, можешь даже слезу пустить… Хотя нет, лучше не надо – в это никто не поверит. А теперь извини, откланяюсь. Моя спутница, конечно, не такой интересный собеседник, как ты, но ее рот может выполнять другие интересные штуки, — с этими словами Гончаров поднялся и подмигнул мне, а у меня не только окончательно пропал аппетит, но и началась изжога с приступами тошноты.

   Как я обожаю (в кавычках, конечно) этих типов с замашками хозяев мира. Попросив у официанта счет, добавила:

   — Могу я видеть администратора?

   Парень неуверенно кивнул, и через минуту у столика появилась девушка в черном костюме и с улыбкой на лице. После стандартного вежливого приветствия она спросила, может ли мне чем-нибудь помочь.

   — Можете, — кивнула я. – У вас работал бармен Никита Романов…

   Улыбка слетела с лица администратора:

   — Извините, а вы?..

   — Адвокат. Никита вчера звонил мне, но, к сожалению, я была на заседании. А потом он погиб.

   Отличная юридическая манера разговора. Вот и не соврала же, но при этом можно подумать, что с Романовым мы уже были знакомы или он был моим клиентом. Обожаю риторику.

   — Идемте со мной.

   Я бросила на стол купюру и последовала за девушкой в служебное помещение, оказавшееся гардеробом для персонала. Я наконец-то посмотрела на бейдж и спросила:

   — Инна, полиция у вас уже была?

   — Утром, еще до открытия ресторана. И следователь душка, — мечтательно протянула девушка, наверняка вспоминая все достоинства Леши.

   Пусть лучше заткнется, иначе отправится на стол к Костику. Ой, тьфу, мы же в разводе, а я тут чуть сцену ревности не закатила.

   — У вас в отделе кадров должно быть личное дело Романова, — сказала я, пока у администратора в глазах сердечки не запрыгали. – Можно взглянуть?

   — Мне нужно получить разрешение от директора… Но я не знаю...

   — Ладно, — перебила я ее. – Вы знаете, где он жил?

   — А, да, — расслабилась очередная Лешина фанатка. – Общежитие за заброшенной стройкой на Заводской знаете?

   — Найду, — ответила я. – А с кем он общался на работе?

   Инна задумалась, а потом пожала плечами:

   — Мы с ним работали в основном в разные смены, редко пересекались. В понедельник будет второй администратор.

   А вот лучше, наверное, будет поговорить в неформальной, так сказать, обстановке. Я выдала свою лучшую улыбку, хотя вряд ли она на девушку произвела такое впечатление, как Лешина фирменная.

   — А вы не могли бы дать мне номер своей сменщицы? Возможно, она сегодня со мной встретится.

   Кивнув, Инна достала телефон и продиктовала мне цифры. Сговорчивая девушка. Надеюсь, не во всем.

   Сев в машину, я открыла карту и нашла нужную улицу. Недалеко. Можно будет прокатиться. Или лучше сразу позвонить второму администратору?

   Но тут я вспомнила о «приятной» встрече с Гончаровым. Черт!

   Вдох-выдох… Звонок.

   — Да!

   Господи, зачем же орать-то так? Будь на моем месте Костик, съязвил бы что-нибудь насчет барабанных перепонок.

   — День не задался? – спросила я очень и очень вежливо.

   — Ивонна, если ты сейчас заикнешься про Романова…

   — Я заикнусь про нашего старого друга Михаила Юрьевича. Он горит желанием с тобой встретиться.

   Леша замолчал, а потом тоном пониже, но с большей язвительностью спросил:

   — А ты теперь у него личный юрист или секретарь?

   — Гончаров не хочет афишировать встречу, так что…

   — Я подумаю, — отрезал Леша и добавил: — Ивонна, начнешь копаться в смерти Романова – пеняй на себя.

ГЛАВА 3

Слушай внимательно и не спорь, но делай по-своему.

   Думаю, и Леша не надеялся, что я буду внимать каждому его слову. Слишком хорошо он меня знал.

   Так что, не раздумывая, я набрала номер администратора, у которого сегодня выходной, но ответа не дождалась. Ладно, позже попробую, а пока съезжу в общежитие, где жил Романов.

   Я, честно говоря, сразу подумала, что навигатор ошибся, когда прибыла на место. Жилым зданием этот кошмар, сошедший с картины «Постапокалипсис», можно было назвать с очень и очень большой натяжкой. Судя по трещинам, пятиэтажка готовилась вот-вот рухнуть, да и для безопасности жителей надо было натянуть оградительную ленту по периметру. Мало ли кусок стены на голову рухнет или оконная рама выпадет?

   По выщербленным ступенькам я поднималась с опаской. Вроде и каблук небольшой, но шею свернуть вполне реально. Железная дверь — вот точь-в-точь как в морге — открылась со скрипом, и я оказалась во временном портале, который перенес меня, наверное, лет на пятьдесят назад.

   Может, Гончарова попросить, чтобы ремонтик тут сделал? Заодно в новостях засветился бы как доброй души человек. А что? Плюсик в карму, да и в глазах общественности пару баллов.

   На общежитие здание внутри не было похоже, скорее на многоэтажный барак. Никаких комендантов, даже вахты нет — только полутемные коридоры. Ну и кого мне здесь искать?

   Поднявшись на второй этаж, я прошла по коридору. Слышимость, конечно, убойная. За одной дверью надрывается ребенок, за другой — кого-то называют пьяным козлом, за третьей — орет музыка.

   И как люди живут в этой какофонии?

   В конце коридора я наткнулась на открытую дверь, которая вела в ванную. Или что-то наподобие. Там мне повезло встретить трезвого и даже приветливого человека. Женщина развешивала белье и, видимо, услышав мои шаги, обернулась.

   — Здравствуйте, — удивленно сказала она, окинув меня взглядом.

   Наверное, я в этот интерьер совсем не вписывалась.

   — Здравствуйте, — ответила я. — Вы не знаете, с кем я могу поговорить о Никите Романове? Молодой парень, барменом работал, у него еще татуировка на шее.

   Женщина, хмурясь, отрицательно качала головой, но когда я сказала о тату, ее лоб разгладился.

   — Ах да. На третий этаж вам. Но комнату не знаю. Точно не триста восемь и не триста двенадцать. И в триста двадцатой никто не живет. Знаете, зайдите все-таки в триста восьмую — там обитает наш старожил Семеныч, он всех знает.

   Поблагодарив женщину, я вернулась к лестнице и поднялась на этаж выше. За дверью нужной мне комнаты было тихо. Я аккуратно постучала, надеясь, что хлипкая дверь не упадет на меня, и вскоре мне открыл крепкий дедок.

   — О, а я думал, что мыши скребутся, — непонятно чему обрадовался он. — Заблудилась, рыжуля?

   Черт! Надо было хоть имя дедули узнать.

   — Если вы Семеныч, то я к вам.

   — Ну, проходи. Ох, наши кумушки уже засудачат, что ко мне шикарная девушка пришла.

   Я вошла в маленькую, обставленную старой мебелью, но чистую комнату и устроилась на старой табуретке возле окна. Семеныч присел на скрипнувший диван и, улыбнувшись мне, надел очки, процитировав известную сказку:

   — Чтобы лучше видеть тебя.

   Надеюсь, старичок хотя бы не злой серый волк.

   — Меня зовут Ивонна, я...

   — Из Западной Европы, что ли? Словакия?

   — Чехия, но только наполовину.

   — Люблю интересных людей и интересные истории, — Семеныч похлопал по обложке книги, которая лежала возле него.

   Жюль Верн «Таинственный остров». Я кивнула на издание и спросила:

   — Любите приключения?

   — Я увлекался спелеологией в свое время. Наверное, это и не так удивительно, учитывая, что учился я на геологическом факультете в Перми. Ох, начинали мы с Крыма, там пещеры неглубокие, как раз для новичков. А потом поехали на Кавказ... Сейчас уже нет таких увлеченных людей, какими были мы. Так, что-то я заговорился по-стариковски. Ты зачем пришла-то ко мне?

   Я заговорщически чуть наклонилась вперед и спросила:

   — А детективные истории вы любите?

   — Очень, — воодушевленно ответил Семеныч.

   К сожалению, я даже не успела начать, потому что в дверь кто-то постучал.

   — Вы кого-то ждете? — спросила я.

   — Нет, только если Петька опять пришел на бутылку просить. Суббота в нашем королевстве проходит обычно бурно.

   Я очень буду рада, если за дверью окажется неведомый Петька, даже на бутылку ему дам без возврата. Но интуиция упорно орет, что мне лучше спрятаться в старенький шкаф и подружиться с молью.

   Семеныч открыл дверь, и я услышала знакомый голос:

   — Здравствуйте, я хотел бы поговорить о вашем соседе.

   — Ух ты, сколько интересного за один день, — восхитился Семеныч, еще не понимая, что сейчас здесь произойдет катастрофа мирового масштаба.

   — Интересного? — подозрительно спросил Леша. — Дайте угадаю... У вас в гостях девушка с милой мордашкой и скверным характером.

   Так, ладно. Я выпрямила спину и второй раз за день нацепила маску невозмутимости. Ну он же все-таки не думал, что я останусь в стороне?

   Сейчас главное, чтобы обошлось без скандала, а то это хлипкое здание не выдержит. А гибель под обломками сотни людей — это даже для моей совести слишком. Зато у Семеныча будет интересная история. Хотя он, кажется, и не против, учитывая его следующие слова:

   — Ну-с, проходите, молодой человек.

   Леша не стал отказываться от приглашения. Прошел, осмотрелся и метнул в меня такой взгляд, что я бы поежилась, если бы прокурор частенько не одаривал меня такими же.

   Я выдала улыбку «а-ля Игорь Верник», но Леша не проникся. Исподтишка показал мне кулак и занял место на диване. Семеныч с довольной улыбкой взял стул, поставил его посреди комнаты и сел, положив руки на колени.

   — Расскажите, молодые люди, кто и что натворил.

   — Никита Романов, — ответила я. — Он погиб.

   Леше, судя по очередному брошенному на меня взгляду, не понравилось, что я взяла инициативу в свои руки.

   Улыбка с лица Семеныча сползла, он снял очки и потер переносицу.

   — История мне уже не нравится. И какая версия у товарища следователя?

   Товарищ следователь выдохнул с недовольством и сказал:

   — Ограбление. Неподалеку отсюда.

   — Что ж, район у нас не самый благополучный, но местные воришки обычно только угрожают.

   Ну вот, даже Семенычу это кажется странным, а Леша заладил про ограбление. Может, ему пора на курсы повышения квалификации? Теряет сноровку. С такими темпами попрут его скоро из следственного комитета.

   — Вы были хорошо знакомы? — задал Леша самый банальный вопрос.

   — Ну как вам сказать. По-соседски, наверное. Никита переехал сюда лет пять назад, когда поступил в институт. Не шумел, не буянил, не пил. Мне даже казалось, — понизил голос Семеныч, — что это ненормально для молодого парня. А денежки у Никиты водились. Одевался же прилично, явно не в этих хэндах. И ремонт у себя в комнате сделал. А еще мне книжки дорогие иногда давал почитать. Ух, новые издания, такие красивые, бумага хорошая.

   Как мало надо кому-то для счастья — всего-то новую историю. Ну, в принципе, я тоже люблю истории, только у меня они почему-то в жизни, а не в книгах.

   — Скажите, — спросила я, — а он с кем-то здесь общался?

   — Вот не знаю, — покачал головой Семеныч. — Но мне кажется, что нет. Да и особо никого Никиткиного возраста здесь нет.

   Решив не нервировать Лешу, я больше вопросов не задавала, позволив ему взять инициативу в свои руки. Он задал еще несколько вопросов и поднялся. И тут передо мной встал почти шекспировский вопрос: идти или не идти? Сделав выбор в пользу первого варианта, я тоже попрощалась с милым стариком, оставив ему свою визитку, когда Леша отвернулся.

   В коридоре было оживленнее, чем полчаса назад, когда я шла к Семенычу. Повылазили любопытные соседи, тихо переговаривались между собой, глядя, как работают, скорее всего, криминалисты в одной из комнат. Леша как раз туда и направился, а я понадеялась, что моего присутствия он не заметит в толпе. Ошиблась.

   Только я хотела заглянуть в комнату, как Леша, за которым я следовала по пятам, чтобы быть вне поля зрения, обернулся. Затормозить я не успела и врезалась в него.

   — Ивонна, я пока по-хорошему просил.

   Ух, какие мы грозные.

   — А что я?

   — Чтобы через две минуты тебя здесь не было! — рявкнул Леша, и внимание соседей переключилось на нас.

   А вот сейчас он очень злился. И моя интуиция подсказала, что лучше действительно свалить от греха подальше.

   — Поеду домой обниматься с Танькиным котом, — серьезно сказала я и пошла к лестнице, чувствуя прожигающий спину взгляд.

   На улице заметно прибавилось машин, что неудивительно. И возле одной я заметила, можно сказать, хорошего знакомого, Лешиного коллегу. Увидев меня, Климов подавился сигаретным дымом и округлил глаза.

   — Ивонна, — откашлявшись, протянул он, — какого хрена ты тут забыла?

   — И тебе, Серега, привет.

   — Я надеюсь, ты с Лехой не столкнулась?

   — Было дело, — кивнула я. — Но, как видишь, обошлось без жертв. Наверное, Леша пожалел ваших сотрудников.

   — Остришь, — довольно кивнул Климов, — можно выдохнуть.

   И почему все соотносят градус моего настроения с уровнем сарказма?

   — А что я должна делать?

   — Ну, из-за развода переживать, например. Или думать, как повыдирать сопернице волосы.

   Тут Серега заткнулся и поморщился. Еще один профнепригодный — не умеет держать язык за зубами.

   — А у меня есть соперница? — невинно поинтересовалась я, улыбнувшись.

   — Ивонна, ну я же мент все-таки. Может, там, конечно, чисто секс. Но Леха то с помадой на шее, то взъерошенным приезжает, как будто только с бабы слез, вечно переписывается с кем-то с дебильной улыбкой на лице... Извини, — пожал Климов плечами.

   Я улыбнулась еще шире и похлопала его по плечу:

   — Да расслабься, Серега, мы же в разводе. Пусть трахается с кем хочет.

   Сделав на прощание Климову ручкой, я села в машину и поехала домой, попутно набирая номер администратора. Кажется, кто-то хорошо проводит выходной. Может, мне взять пример?

   Возле супермаркета, конечно, места не было. Ага, в субботу не только пьют, но и устраивают поездки за продуктами. Машину пришлось бросить в ближайшем дворе, заехав на газон за мусорку.

   Надо было выбрать магазин поменьше. Неужели у людей дачный сезон закончился? Отстояв полчала в очереди, я почти без сил добралась до машины и, бросив бутылку на соседнее сиденье, позвонила Таньке. Сестрица мне обрадовалась:

   — Ванька, ты уже домой едешь?

   — Еду, готовь закуску.

   — У меня завтра спектакль.

   — О, поверь, Таня, я с бодуна всегда лучше в суде выступаю.

   — Ладно, жду.

   Надеюсь, пьяная сестрица не заведет свою любимую пластинку о мужиках-козлах. Но пить в одиночестве я, конечно, не стану, а то у Таньки появится новая теория о разведенной алкоголичке. Хотя есть еще мохнатый, но вряд ли он оценит коньяк, даже если смешать его с молоком.

   К счастью, вечер обошелся без упоминаний лиц мужского пола. Вот вспомнилась поговорка про черта, которого помянешь... Только у нас случилось все с точность до наоборот. Мы не вспоминали, а он появился.

   Дверь пошла открывать Танька, потому что ко мне на колени забрался Тимоша, а его мохнатое величество беспокоить сестрица не велела. И только по одному ее возмущенному возгласу я догадалась, что это не Эд зашел за солью.

   — У тебя еще совести хватает сюда заявляться? — заорала Таня.

   Леша в перепалку не захотел встревать. Видимо, сестрицу он просто отодвинул и прошел в квартиру, хоть и слышалось что-то вроде: «Не пущу!»

   Я посмотрела на коньяк в своем бокале и залпом опрокинула, поняв, что не мириться Леша приехал.

   Недовольному Тимофею все-таки пришлось убраться с моих колен — просьба была такая, что не согласиться невозможно:

   — Ивонна, возьми ключи от машины и выходи на улицу.

   Итак, делаем выводы. Леша не мог не увидеть, что мы с Танькой пьем — значит, ехать никуда не надо. Леша злой — значит, что-то случилось.

   Да ладно? Нет, ну такое бывает только в плохих детективах. Ощущение, что завоняло большой и противной подставой.

   Мне-то скрывать нечего, да и я думаю, что Леша по старой дружбе постарался, чтобы самому заняться этим вопросом, но если я не ошибаюсь, то сейчас будет глобальный трындец.

   И кому я так не угодила?

   Танька в коридоре, уперев руки в бока, метала в Лешу взгляды, достойные Монтекки и Капулетти.

   — Куда ты с ним собралась? — завопила снова сестрица.

   — Бери Тимошу и поезжай домой, — сказала я.

   Странно, но Танька заткнулась. Молча проводила нас взглядом и даже перекрестила, правда, не в ту сторону, как положено. Хотя если бы и сделала правильно, вряд ли бы мне это помогло. А когда я увидела Константина Ивановича возле подъезда, то мои худшие предположения начали получать вполне реальные очертания.

   — Костик, — спросила я, — ты выбрался из морга?

   — Ну, — пожал плечами Клементьев, — судмедэксперта у нас нет, так что приходится вашему покорному слуге заниматься и криминальными трупами, и вот ездить на трупы.

   — Если экскурс в распределение обязанностей окончен, то давай ключи, — протянул Леша руку.

   Все-таки хорошо, что меня сегодня посетила мысль выпить. На трезвую голову трупы в багажнике воспринимать тяжелее. Нет, я просто так подумала, а не то чтобы находила их каждый день. Но все равно от увиденного опустилась на бордюр возле машины.

   Может, у Костика нашатырь попросить? Хотя вряд ли у него есть — труп не поднимет. Лучше медицинского спиртика.

   — Милая, — посмотрел на меня Леша сверху вниз, — ты по уши в дерьме.

   Да я уже как бы поняла. Но нельзя не отметить, что Леша приехал только с Клементьевым. Хотя сейчас без бригады они не обойдутся.

   Пока Костик рассматривал труп женщины в моем багажнике, я так и продолжала сидеть рядом, чувствуя, что меня вот-вот вырвет.

   — Ивонна, — сказал Константин Иванович. — Я, конечно, понимаю, что стресс и все такое, но не сидела бы ты на бордюре. Пусть и тепло, но ты женщина молодая, еще детей рожать.

   — Ты издеваешься?! — заорала я. — У меня труп в багажнике, я в разводе, какие, мать твою, дети?

   — Не ори на старших, — нахмурился Клементьев. — Я, дорогая, живу дольше тебя и вижу многое. Ты можешь дурить голову кому угодно, но только не мне. Если я молчу, то это не значит, что я ничего не замечаю.

   Я только хотела сделать удивленное лицо и спросить, что он имеет в виду. Да вот с Костиком это не прокатит, судя по всему, так что лучше перевести разговор на другую тему:

   — Что скажешь по трупу?

   — Тебе он не скажет ничего, — обломал меня Леша, подходя к машине. — Собирайся, поедем в отдел.

   — Ты меня задержать, что ли, собрался?

   — Ивонна, надеюсь, до этого не дойдет, хотя ты знаешь, что...

   Да, я знала, что он может. Только мне страшно не за себя, а за следственный комитет. Если мой отец узнает об этом, то разнесет к чертям здание и поотрывает погоны у всех ментов. Думаю, большие друзья отца, мэр и генерал-лейтенант МВД, простят ему эту маленькую шалость.

   — Ты хотя бы знаешь, кто это? — спросила я, устроившись на пассажирском сиденье рядом с Лешей.

   — Второй администратор ресторана.

   Охренеть! Я целый день пыталась дозвониться до трупа, который катала в своем багажнике. Но больше меня волновала, в какой момент и каким образом этот самый труп там оказался?

   У меня было только два варианта: возле общаги Романова или во дворе возле магазина. На парковке перед рестораном это нереально было сделать, возле моего дома тоже.

   — О чем задумалась? — спросил Леша, когда мы прибыли на место.

   — О том, что надо продать машину. Ну, или хотя бы сдать на запчасти, потому что слава о ней разнесется быстро.

   — Ты ненормальная.

   Как будто до этого момента Леша был уверен в моей нормальности. Даже смешно. Я была такой, когда мы встретились, когда поженились — в общем, всегда. А сейчас звучит как претензия. Видели глазки, что покупали, так что нефиг сейчас обзываться.

   Я вышла из машины и, не дожидаясь Лешу, поднялась по ступенькам. Чертовски все знакомо. В этом здании мы познакомились, в этом здании мы впервые... Черт! Не стоит вспоминать.

   И меня здесь многие знали. Хорошо, что суббота, иначе бы любопытных взглядов не избежать. Мы с Лешей поднялись в кабинет, не разговаривая и даже не глядя друг на друга. А оказавшись за закрытой дверью, я едва поборола желание отшлепать его по кое-какому шикарному месту. Привез меня сюда, ничего не объясняет, еще и подозревать сейчас начнет.

   Не стоит нам оставаться вдвоем в закрытых помещениях... Ох, не стоит.

ГЛАВА 4

Леша устроился за столом и, кивнув мне на стул, сказал:

   — Рассказывай.

   — Что тебе рассказать? — не поняла я.

   — Ивонна... — предостерегающе начал Леша.

   Стоило бы, конечно, смиренно сесть на стульчик и опустить глаза в пол. Все-таки у меня в багажнике труп, а это не шутки. Но, представив себя в такой позе с взглядом, полным тоски, я не сдержала усмешку.

   — И что смешного? — повысил Леша голос.

   — Ничего, — покачала я головой. — Слушай, а отдельную камеру мне, если что, выделят? Не люблю большое скопление людей.

   Хотя я все-таки надеялась, что до этого не дойдет. Я же не идиотка, чтобы таскать намеренно с собой трупы по городу, и Леша должен это понимать. Но еще он хорошо понимает, что я начну кататься по городу в поисках ответов, а это отличная мотивация, чтобы упечь меня в камеру. А основание в этой стране всегда найдется, было бы желание.

   — Расписывай весь день по минутам. Где была, с кем встречалась? — спросил Леша.

   Ладно, не буду доводить человека, у него и так, судя по всему, с нервишками проблемы. Не стоит усугублять.

   Я постаралась как можно подробнее рассказать обо всем, начиная с того момента, как уехала из морга. Раньше труп точно не мог попасть в мой багажник. Леша слушал меня, не перебивая и даже не глядя на меня. А когда я закончила, он только бросил:

   — Свободна.

   — И это все? — не поверила я.

   — Вряд ли все, но на сегодня закончили. И еще...

   — Знаю, знаю. Сидеть тихонько и никуда не лезть?

   — В точку.

   — Ничего не обещаю, — пожала я плечами. — Учитывая, как работает наша полиция...

   — Ивонна!

   — Все, ухожу.

   Я выскочила из кабинета, надеясь, что травмоопасные вещи не полетят мне в спину. А Леша тоже хорош. Да пусть он хоть сто раз повторит: «Не лезь», — меня это не остановит.

   Отсалютовав дежурному на выходе, я вышла на улицу и поняла, что даже не могу вызвать такси. Телефон остался в квартире, кошелек тоже. Охренеть! В домашней одежде и с перегаром я стояла на крыльце и прикидывала, что делать. Может, вернуться и попросить Лешу отвезти меня домой?

   Пока я думала, из машины, припаркованной за территорией, вышел молодой человек и махнул мне рукой. Я еще осмотрелась по сторонам, но больше никого не заметила. Значит, точно мне.

   Парень открыл заднюю дверь, когда я подошла, и улыбнулся, увидев, что я нахмурилась. Я, конечно, девочка взрослая, с чужими дядями кататься не боюсь, но в свете последних событий надо быть настороже.

   Оглянувшись, я подняла голову и увидела в окне Лешу. Он стоял, подперев подбородок рукой, с задумчивым видом и смотрел на меня. Ну, или тачка ему приглянулась. Тут разобрать сложно.

   — Ивонна, с каких пор ты стала такой пугливой? — услышала я из салона голос, который узнала.

   А вот это уже интересно...

   Я нырнула в салон и уставилась на Михаила Юрьевича.

   — Что происходит? — спросила, когда машина тронулась с места.

   — Ты бы мне объяснила.

   Ага, как же! Я, кажется, одна не понимала, что за дерьмо вокруг. И хоть бы какой добрый человек поделился. Не будет такой человек, как Гончаров, сидеть возле ментовки и ждать меня только для того, чтобы подвезти домой.

   — Михаил Юрьевич, чувствую себя полной дурой. Мой муж, то есть бывший муж, что-то явно не договаривает. Вы ищете с ним встречи, но даже не намекнули зачем. При этом вы меня ждете у дверей следственного комитета, следовательно, как я понимаю, не боитесь светиться, но при этом для разговора с Лешей не поднялись.

   Я начинала злиться, и Гончаров это понял.

   — Не любишь чего-то не понимать? Вот и я тоже.

   Обалденное объяснение! Я все прямо поняла и прониклась. Как бы не так... А Михаил Юрьевич что-то не спешит делиться со мной информацией. Только говорит загадками.

   — Ивонна, — наконец-то снова заговорил Гончаров, когда мы подъехали к моему дому, — я тут подумал, что мы можем помочь друг другу. И дело не в организации встречи с твоим бывшим.

   О нет! К такому разговору мне надо подготовиться. Хоть минимально, но быть вооруженной. Не люблю быть не в теме, как сказал сам Гончаров.

   — Михаил Юрьевич, спасибо, что подвезли. Давайте перенесем разговор на завтра.

   В ответ он поморщился, но кивнул.

   — Жду тебя завтра в восемь в своем офисе, позже у меня весь день забит.

   Наверное, о том, что воскресенье — день выходной, Гончаров не слышал. Но иначе он не смог бы подняться так высоко.

   — Хорошо, — кивнула я и открыла дверь. — Спасибо, Михаил Юрьевич.

   — Сочтемся, Ивонна.

   Вот это мне и не нравилось. Все вокруг темнят и ничего не рассказывают. Я только успела подняться на этаж, как открылась дверь Эда. Сосед высунул голову и, осмотревшись, сказал:

   — Я думал, тебя надолго повяжут. Иди сюда.

   На ловца и зверь. Я, кажется, начала о чем-то догадываться, но Эд сможет помочь прояснить картину. Вслепую идти на встречу с Гончаровым и уповать только на свои догадки не хотелось.

   Я не успела озвучить свою просьбу, как Эд сказал, опустившись на стул возле стола:

   — А твой паренек, этот Романов, оказался довольно занятным.

   Причем у Эда был такой вид, будто он только что раскрыл американского шпиона или взломал базу МИ-6. Впервые вижу соседа таким.

   — Что там? — спросила я.

   — Кажется, секта, но не в обычном для нас понимании. Это я для красного словца.

   — Секта? — переспросила я, не поверив.

   — Слушай, я не выхожу из дома, но и то знаю больше тебя. Ты где была последние пару месяцев? — развел руками сосед.

   Хм... Хороший вопрос. Сразу я типа была в медовом месяце, а потом разводилась. Охрененно романтично, и Эду знать об этом не стоит, даже если он все слышал через стенку.

   Я удобнее устроилась на диване возле пустой коробки из-под пиццы и сказала:

   — Внимаю.

   Сосед горестно вздохнул. Ну что поделать, я понимаю, что общение с людьми не самое его любимое занятие, но такими темпами вообще можно потерять все коммуникативные навыки.

   — Может, я тебе распечатаю, что нарыл? — нашелся Эд.

   — Ты мне лучше расскажи, я аудиал.

   — Ха-ха-ха, — по слогам сказал сосед. — Ты язва, а не аудиал. Ладно, слышала о парне по имени Станислав Верещагин?

   — Парнем я бы его не называла, — заметила я. — Скорее мужчиной средних лет. Слышала, конечно, он же постоянно в новостях мелькает, благотворительностью занимается, весь такой блаженный и правильный до приторности, как будто с ним что-то не так.

   — Это в тебе говорит юрист, — кивнул Эд. — Мужик появился в нашем городе год назад где-то и быстро начал разворачиваться. Причем не как обычный бизнесмен, а явно под вдохновением Далай-Ламы.

   — Ты бы для начала погуглил, кто он такой, прежде чем проводить аналогии.

   — Слушай, будешь перебивать — вообще отправишься читать массу распечаток.

   — Продолжай.

   Эд почесал затылок, выражение лица у него стало еще печальнее, но он все-таки заговорил:

   — В общем, мужик он мутный, я ничего о его прошлом нарыть не смог, кроме того, — сосед посмотрел на экран одного из компьютеров, — что Верещагин окончил БГАС, причем с отличием. Правда, раньше это называлось не академией, а высшим колледжем связи.

   — Подожди, — прервала я Эда. — Первые буквы аббревиатуры наводят меня на мысль о том, что это было не в России.

   — Да, Белорусская государственная академия связи. Ее не так давно переименовали.

   — Но окончил он ее лет двадцать назад?

   — Да, потом ни места работы, ни вообще каких-либо цифровых следов. И вдруг Верещагин появляется в нашем городе, скупает недвижимость, расширяет бизнес и все в этом роде. При этом он еще нравится людям, они идут за ним. Станислав Ильич не пропагандирует любовь к Богу или к восхвалению буддизма, но Верещагин уже вовсю лобызается с верхушкой нашего города. Если смотреть по статистике, то ему понадобится еще пара месяцев, чтобы все прибрать к рукам.

   Меня, конечно, удивил анализ Эда по статистическим данным, но теперь понятно, почему Гончаров так заволновался. Конкуренция — вещь сложная и иногда очень грязная. Если Верещагин как-то потеснил Михаила Юрьевича, то Гончарову это очень не понравилось. Теперь я, кажется, знаю болевые точки, а с таким знаниями понимаю, чего ждать от завтрашней встречи.

   — Эд, — попросила я, — распечатай мне все, что нарыл на этого мужика. А еще скажи, где нашел его связь с Романовым?

   — В одной статье. Я прогнал фотку твоего бармена по программе и увидел его, выходившим из офиса Верещагина. Конечно, я взломал камеры на соседнем здании и посмотрел, что Романов там появлялся почти каждый день. Люди — идиоты, без подключения к сети и облака, где все хранится, они бы были в большей безопасности.

   — Люди просто не знают, что есть гениальный хакер, который может залезть к ним без суда и следствия.

   — А вот Верещагин, видимо, знает, — нахмурился Эд.

   Кажется, сосед не смог что-то взломать и расстроился по этому поводу. Ну, бывает. Я тоже не все дела выигрывала, Леша не каждое раскрывал. Всегда есть кто-то, кто умнее, сообразительнее...

   Так, я вообще не о том.

   — Откуда аналогия с сектой? Только из-за того, что во главе стоит харизматичный мужчина, который нравится людям? — спросила, покачав головой.

   — Знаешь, Ивонна, сложить два и два несложно, если ты прошерстишь всю инфу об этом блаженном. Я же сказал, что вовсе не секта в том понимании, что мы привыкли, но все подобные вещи у меня с этим понятием прочно ассоциируются. Верещагин привлекает к себе людей, быстро расширяется, ему в рот смотрят.

   — Эд, а тебе не кажется, что ты просто социопат? Просто обаятельный мужик решил развернуться.

   Принтер закончил работать, и сосед протянул мне стопку листов. Это все я должна прочитать, чтобы понять? Ладно, разберемся. И опять же мысль, что со смертью Романова это никак может быть не связано.

   Кстати, неплохо бы об этом узнать. Корпоративный чат мне в помощь.

   Я взяла бумаги, что распечатал Эд, и, попрощавшись, пошла домой. Но вечер оказался насыщенным на события. Оставленный телефон не затыкался. Как он еще не разрядился — удивительно. Звонки и сообщения от Таньки, пара вызовов от Клементьева, даже от Инессы.

   Решив никому не перезванивать сегодня, я устроилась на диване, разложив перед собой распечатки Эда, когда додумалась проверить второй телефон. Он лежал в шкафу, пользовалась я им редко, но метко.

   Бумажки меня подождут, а вот...

   На телефоне было одно сообщение: «Завтра. В том же месте».

   Надо полагать, что и в то же время. Но утром у меня встреча с Гончаровым, а потом что-то вроде совещания. Я написала в ответ: «Не смогу».

   Ответа долго не было, и я углубилась в чтение статей, что распечатал мне Эд. Уже около полуночи телефон снова пикнул.

   «Тогда в десять вечера».

   «ОК».

   Коротко и ясно. Уверена, что и понятно.

   Еще два часа я читала. Верещагин действительно занятный мужик, но определение Эда «секта» я все еще не понимала. Ну занимается мужик бизнесом, тянется к нему народ, и что? Он довольно привлекателен внешне и, судя по нескольким видео, которые я отыскала в интернете, обаятелен. Есть что-то в нем такое притягательное, его словам веришь, если ты, конечно, не подозревающий всех юрист. Говорит Станислав Ильич складно и вроде бы открыто, но при этом в словах больше пустого звона. Мало информации о своей жизни, но в одной статье я, кажется, уловила связь с Гончаровым. Михаил Юрьевич отсыпал немалые суммы на городские больницы и хосписы, что упоминалось вскользь в новостях, а Верещагин с прессой, конечно, ездил по этим местам и держал больных и умирающих за руку, едва ли не пуская слезу. При этом он выглядел так, как будто это его близкие родственники. Или по мужику Голливуд плачет, или он там стажировался то время, которое пропадал, или действительно был искренним в своем сочувствии. Конечно, общественность пустила слезу, глядя в экран и газеты. Возможно, кто-то даже выдвинул предложение канонизировать его. Скорее всего, у Верещагина крутой пиар-менеджер, а может, это ход перед избирательной кампанией. Кто разберет этих бизнесменов? Они так и рвутся в политику.

   Но ясно одно: тип мутный.

   Такие правильные и блаженные вызывают у меня странное предчувствие, что по ночам они препарируют младенцев или пьют кровь девственниц. Ботаник не в счет, там скорее исключение из правил.

   Я пока вообще не понимала, какое отношение к смерти Романова и администратора, имени которой я даже не знала, имеет Верещагин. И главное — имеет ли вообще? Его связь с барменом Эд проследил, но труп в моем багажнике никак не вписывается в схему.

   А есть ли вообще эта схема? Вопросов все больше и больше, а отвечать на них никто не хочет. Одна надежда, что Гончаров или кто-нибудь из моих юристов прояснит ситуацию.

   С этими мыслями я уснула на диване, прижимая лист с фоткой Верещагина к груди. Нет бы с осязаемым теплым мужиком спать, а я, блин... Ладно, плевать.

   Утро иногда начинается не с кофе и весьма неожиданно. Телефон жужжал, дверной звонок разрывался. Кому я нужна, когда за окном только рассветает?

   Ответ на этот вопрос заботливо подсказала надпись на экране. Телефоны вообще умные штуки. Единственное, я надеялась, что по ту сторону двери все-таки кто-то другой. Даже полиция с наручниками наготове, росгвардия, которая положит меня мордой в пол. Честно, кто угодно... Я даже ФСБ переживу.

   Но мои мольбы и упования на милость всех богов древнегреческого и скандинавского пантеонов не были услышаны.

   Я открыла дверь и вроде бы натурально обрадовалась:

   — Папа! Ты же позже собирался приехать.

   — Откуда у тебя в машине взялся труп?! — с места в карьер начал родитель.

   — Может, просто в радиусе километра не было тачек со свободными багажниками? — предположила я.

   Папа закатил глаза и прошел в квартиру. Мне ничего не оставалось, кроме как закрыть дверь и пойти за ним. Кофе, которым и занялся отец, был как нельзя кстати. Но я уверена, что кипа бумаг на журнальном столике не осталась незамеченной.

   Я сгребла все и бросила на пол под стол, когда папа повернулся и спросил:

   — У тебя хоть твой мент ничего не отсудил?

   — Ты же юрист, — поморщилась в ответ.

   — Ну мало ли.

   — Ты приехал в такую рань, чтобы обсудить мой развод?

   — А он мне даже начинал нравиться.

   А я его люблю, и что? Это все равно не повод приезжать ни свет ни заря с хмурой физиономией. Хотя это и неудивительно... Не понимаю, у кого вообще может быть довольное лицо в такое время.

   Но если отец сейчас начнет привычно давить, то я не посмотрю на взаимную, хоть и странную любовь длиною в тридцать лет и кровные узы.

   — Пап, ты же его терпеть не мог.

   — Есть в нем какая-то странная чертовинка, что я всерьез решил, будто у вас получится.

   А вот это странно. Отец Лешу поносил любыми словами, отнюдь не лестными, а в итоге даже отзывается теперь о нем без сарказма. Все чудесатее и чудесатее, а точнее, полный бред. Я вижу то, чего нет, хоть интуиция и орет об обратном. А мой отец может обмануть даже самого дьявола.

   Решив сойти со скользкой дорожки, пока мы с папулей не начали бить посуду и окна, я спросила:

   — Про труп откуда знаешь?

   — Донесли добрые люди.

   Наверное, лучше не смотреть сегодняшние новости. Труп в машине адвоката – нонсенс. Если уж отец узнал, то журналисты быстро просекут. Удар по фирме и репутации. Черт! Полное дерьмо. Неудивительно, что папа даже приехал раньше.

   — Ивонна, — подал он мне чашку кофе, — в каком общественном туалете ты опять вляпалась в фекалии?

   Какие определения метафоричные выдает отец. Пора брать ручку и блокнот и готовиться к выпуску книги «Афоризмы от ироничного адвоката».

   Я развела руками и ответила:

   — Работа такая, вечно копаешься в чем-то не очень приятном.

   — В этот раз, кажется, ты просто тонешь в помойном болоте.

   — Ты что-то знаешь? – прищурилась я, не донеся чашку до рта.

   Может, отец и крутой юрист, который заговорит даже своего преподавателя по риторике, но я же вообще училась у лучших.

   — А что я могу знать? Я приехал всего час назад.

   Обидно, папа… Очень обидно, что он считает, будто я отупела за то время, что мы не виделись. Конечно, претензию я не выставила. Посмотрев на часы, улыбнулась:

   — Тогда отдыхай, а у меня дела.

   — Ивонна…

   — Все апелляции принимаю раз в год, тридцатого февраля.

   — А ты куда? – спросил отец, когда я приняла душ и, переодевшись, вышла из комнаты.

   — Хм… Ты давно заглядывал в паспорт? Или могу свой показать. Вдруг ты забыл, сколько мне лет?

   — Может, взять ремень и выпороть тебя… — задумчиво протянул папа.

   — А я пока вспомню, на какую статью это потянет.

   Милый разговор. Если бы кто со стороны услышал, то оправил бы нас прямиком к семейному психотерапевту.

   Я вызвала такси, потому что мою машину еще криминалисты не оставили в покое, и отправилась в офис Гончарова. Отец демонстративно включил телевизор перед моим уходом, дав понять, что уходить не собирается. Попахивает каким-то надзирательством. Ну ладно, может, это просто родительская забота.

   Стоило мне назвать охраннику свое имя на входе, как он тут же открыл турникет. Я шла к лифту, а потом и по коридору на этаже, отмечая, что с моего последнего визита здесь прибавилось камер, охраны, кодовых замков. Безопасность – это, конечно, здорово, но сейчас больше отдает паранойей. Как будто не офисное здание, а Форт Нокс, не меньше.

   В конце коридора я уперлась в широкую деревянную дверь. И только собиралась нажать на ручку, как услышала позади:

   — Какие люди!

   Обернувшись, я улыбнулась:

   — Привет, Мажорчик.

   Гончаров-младший поморщился и спросил:

   — Какими судьбами? Фирму просрала, страдая после развода, и решила к отцу устроиться?

   И почему сегодня все вспоминают о сортирах?

   — Боюсь, мы с Михаилом Юрьевичем не сработаемся, — ответила я, не переставая улыбаться.

   — А ты не очень-то страдаешь, да? Быстро любовника нового завела, — подошел ко мне ближе Игорь и заговорщически подмигнул.

   А Мажор-то так и нарывается на грубость. Он в принципе мне даже нравился – есть в парне что-то такое, да вот только воспитание в семье богатых и знаменитых, видимо, сказывается. Если Гончаров-старший добивался всего сам, то сынку все преподносил на блюдечке. Непедагогичный подход.

   — Хорошего дня, Игорь Михайлович, — ответила я, мысленно чертыхнувшись.

   — Взаимно, — снова подмигнул Мажор и, развернувшись, направился к соседнему кабинету.

   Утро дебильных разговоров. Достали все со своими недосказанностями!

   Надеюсь, Гончаров хоть что-то толковое скажет, иначе… В приемную я влетела уже злая после разговора с Игорем, а еще и секретарша, у которой в выжженной пергидролем башке, видимо, ничего не задерживалось, спросила:

   — Вы к кому?

   Охренительный вопрос, учитывая, что я стою в приемной генерального.

   — К Санта-Клаусу. Говорят, здесь его резиденция, а мой плюшевый мишка, которого я просила двадцать лет назад, так до сих пор где-то в пути.

   — Эм-м-м-м… — протянула секретарша.

   — Это ваше имя? – обрадовалась я. – Очень приятно, меня зовут Ивонна. Я к вашему боссу. Он оленей уже покормил?

   Секретарша потянулась к чему-то на своем столе. Главное, чтобы это не была кнопка экстренного вызова психушки. А через секунду девушка сказала:

   — Михаил Юрьевич, здесь какая-то девушка говорит о Санте и оленях, кажется, она ненормальная.

   — Пусть заходит, — раздался голос из переговорного устройства.

   Девушка кивнула, хотя Гончаров этого видеть не мог, наверное, подумала, что и шеф тоже спятил, раз приглашает спокойно чокнутую с такой характеристикой в свой кабинет.

   Но думать над этим не было времени. Я сделала секретарше ручкой и прошла к двери справа от меня.

   Мне о таком кабинете остается только мечтать. Он, кажется, больше моей квартиры, да и обставлен намного лучше, дороже однозначно. Я бы приняла это помещение за конференц-зал, если бы не размеры стола. Точно для одного человека.

   — Михаил Юрьевич, а что у вас за некомпетентная секретарша без чувства юмора?

   Гончаров махнул рукой и ответил:

   — Ай, моя заболела. Это временная замена.

   — Слава богу, — ответила я, подходя к дивану возле окна, — а то я подумала, что вы совсем не разбираетесь в людях. Ну, или есть еще вариант: вы думаете членом, а не головой.

   — Ивонна, если бы я трахал секретарей днями напролет или думал, куда пристроить свой член, то никогда не сидел бы в этом кабинете и не пополнял бы регулярно свой и без того внушительный счет. А ты, я смотрю, фанатка служебных романов? – спросил Гончаров уже со смешком.

   — Точно, — кивнула я, — трахнула всех своих юристов, да еще и про секретаршу не забыла.

   Михаил Юрьевич оценил шутку, улыбнувшись, но тут же посерьезнел и, поднявшись, переместился ко мне на диван.

   — Ивонна, если ты скажешь, что не знаешь, зачем я тебя позвал, то я разочаруюсь. Конечно, выпьем с тобой кофе, может, и с коньяком, а потом разойдемся. Но ты явно брала паузу в ночь не для секса.

   Пусть он и не трахает свою секретаршу, но мысли у Гончарова так и вертятся вокруг гениталий.

   Ответить бы ему, да я прям прониклась уважением к его дедуктивным способностям.

   — Верещагин? – спросила я.

   — Моя ты умница! Я не ошибся.

   Это, конечно, очень лестно, когда кто-то превозносит твои интеллектуальные способности, но настрой Гончарова меня беспокоил. С какой стати он вообще решил со мной поделиться своими проблемами?

   Нет, определенно все вокруг очень загадочные.

   — Михаил Юрьевич, а я-то здесь при чем?

   — А вот захотелось посоветоваться с умным человеком.

   — Вы знакомы с Верещагиным? – спросила я.

   — Нет, не знаком, но знаешь, есть такое ощущение, что ему нужен именно я.

   Это прозвучало странно. Если, конечно, Верещагин не фанат престарелых бизнесменов. Ну, у каждого свои маньячные предпочтения. Только вряд ли Гончаров имел в виду это.

   — Если ваши интересы где-то пересеклись, — сказала я, — то…

   — Ивонна, я не идиот.

   — Не стану спорить, идиоты не сидят в таких кабинетах.

   — У меня были конкуренты, от которых я избавлялся… Эй, не надо на меня так смотреть, — возмутился Гончаров, когда я нахмурилась. – Сейчас не девяностые – никого в лесу я не прикапывал. Избавиться от конкурента можно разными способами, которые не включают в себя причинение вреда здоровью. И куда только твои мысли ускакали?

   — Последствия длительного общения с патологоанатомом. Так что там у вас с Верещагиным?

   — Ничего, — развел руками Гончаров. – Как я и сказал, даже не знаю его. Понимаешь, возможно, так сразу и не объяснить, но вот все мое коммерческое нутро орет, что дело здесь нечисто. У меня за последний год столько раз срывались сделки, я потерял такую сумму, что цифра не уместится на одном листке… Каждый раз что-то идет не так, а все по чьей вине?

   Вопрос был риторическим. Ответ, само собой, понятен. Я бы могла сказать, что Михаил Юрьевич преувеличивает или просто ищет виноватого в том, что теряет хватку, но передо мной все еще сидел тот самый Гончаров, которого я знала как человека умного, хваткого и дальновидного. Не мог он просто так придумать подобное и обвинить в своих неудачах даже самого явного конкурента.

   — А чего вы хотите от меня? – осторожно спросила, понимая, что именно за этим я здесь.

   — Хотел поговорить с твоим ментом…

   — Он не мой.

   — Ну, с твоим бывшим ментом. Не суть. Думал, он мне поможет, потому вчера и просил тебя организовать встречу, а потом в голове что-то щелкнуло. Вот же она – моя скорая помощь.

   Гончаров радостно подмигнул и ткнул в меня пальцем.

   Я? Скорая помощь? Серьезно?

   Все-таки зря Михаил Юрьевич назвал меня умницей, потому что я вообще потерялась в дебрях происходящего.

   Наверное, у меня был очень недоуменный видок, и Гончаров тут же пояснил:

   — Ты же умная ба… женщина, должна понять, чего я от тебя хочу.

   Явно не хлеба.

   — Обработать Верещагина?

   — Да, придумай, как до него добраться. У меня есть ресурсы, но нет возможностей. Если я прав и я его цель, то он наверняка знает обо мне все, даже всех моих сотрудников. Так что нужен человек извне.

   Идея логичная, но вряд ли я идеальный исполнитель. Меня тоже знают многие, а после вчерашнего…

   — Михаил Юрьевич, вы выбрали не того человека.

   — Ивонна, Ивонна… Твой отец уже прилетел?

   Я нахмурилась и ответила:

   — Да…

   Надеюсь, Гончаров сейчас не опустится до банальных угроз.

   — А знаешь, он первым делом поехал не к тебе, а к твоему менту. Ой, извини, твоему бывшему менту.

   А вот тут я в который раз за утро охренела. Кажется, пора включаться в игру, чтобы не чувствовать себя идиоткой. Я знала, что из папы ничего не вытрясу, из Леши и подавно, а вот Гончаров – это полезный источник.

   Сделав вид, что меня не касается информация, которой поделился Михаил Юрьевич, я спросила:

   — Вы уверены, что никогда не встречались с Верещагиным раньше?

   — А я смотрю, кто-то загорелся. Нет, я его не знал. Кое-какую информацию о нем собрали мои люди, — Гончаров, поднявшись, взял со стола папку и протянул мне. – Но я думаю, что ты уже напрягла своего чудо-соседа.

   Черт возьми! Какая осведомленность… Если уж он такой умный, то зачем ему я?

   Просмотрев папку, я не нашла там для себя ничего нового – все то же самое лежит в моей квартире под столом. Да, Верещагин определенно тип загадочный. Но если Гончаров прав, то в чем-то должна быть причина такой коммерческой агрессии?

   Отложив бумаги, я спросила:

   — А вы не пытались с ним встретиться? Ну, поговорить, попробовать поделить город. Не знаю, чем еще там добропорядочные бизнесмены занимаются.

   — Ивонна, ну ты опять думаешь, что я идиот? – вроде бы обиделся Гончаров. – Если бы я не пытался до этого что-то сделать, то не обратился бы к тебе.

   — А мне с этого что? – спросила я, на что в ответ получила улыбку, и тут догадка озарила мой уже почти атрофированный от непонимания мозг: — Вот вы лис, Михаил Юрьевич. Вам эта идея пришла в голову, когда вы узнали о трупе в моем багажнике. Слухами земля быстро полнится. Вы как-то связали Романова, администратора ресторана и Верещагина и поняли, что я займусь этим делом. Все ниточки ведут к Верещагину, и я пойму это, правильно?

   Мне снова даже ответ не требовался. И так все понятно. Гончаров просто решил сесть мне на хвост, просчитав все заранее. И кто из нас умница?

   Только чьи интересы перевесят, если мы с ним столкнемся лбами?

   Но мою голову сейчас занимал не только этот вопрос. Я уже, кажется, проработала план по обработке Верещагина, но в одиночку мне не справиться.

ГЛАВА 5

Выходила я от Гончарова слегка прибалдевшей, даже забыла попрощаться с его силиконовой секретаршей.

   Вообще, нужен ли мне этот Верещагин? Михаил Юрьевич умеет красиво дурить голову, представляя свои интересы, как и мои. Эх, в юристы бы ему. А вот я теперь не знаю.

   То, что погибший Романов был как-то связан с этим загадочным Станиславом Ильичом, еще не говорит о его причастности к смерти бармена. Может, вообще дело в ресторане, если уж труп администратора оказался в моей машине. Надо будет пообщаться с кем повыше администратора, но это уже завтра. Вряд ли в воскресенье директор будет на месте.

   Кстати, не мешало бы снова запрячь Эда, точнее, напрячь. Звонить ему бесполезно, не любит человек общаться. Смс тоже вряд ли прочитает. Самый верный способ связаться с соседом – электронная почта.

   В такси я отправила сообщение: «Пробей девушку, труп которой вчера нашли в моем багажнике. Зовут Оксана, работала администратором ресторана».

   Будь, наверное, Эд не настолько асоциален, уже давно сменил бы место жительства. Но из двух зол он выбрал, видимо, меньшее. То есть меня, а не переезд.

   Сосед ничего не ответил, но он вообще редко отписывался, хотя электронку читал сразу – от экранов же не отлипает.

   В здание, где находился мой офис, я входила уже почти с чистой головой. Не буквально – фигурально, конечно.

   На работу прилетела даже моя секретарша, которая тут же спросила:

   — Кофе?

   — Цианистого калия, — буркнула я, — растворенного в коньяке.

   — Что?

   — Ничего, — махнула рукой и, минуя кабинет, пошла к конференц-залу.

   Кто-то из юристов уже был здесь, но не все. Заметив меня, присутствующие замолчали и вопросительно уставились:

   — У меня будет только один вопрос, — сказала я. – К кому-нибудь из вас недавно приходил Романов Никита… черт, Олегович вроде бы?

   — Мы за этим здесь? А в чате нельзя было спросить?

   Может, и правда? Самой дома тошно сидеть, вот и гоняю людей в выходной день, да и еще в век интернета и мессенджеров.

   Начали подтягиваться остальные юристы, и вопрос я повторила. Даже фото Романова, пусть и не самое удачное, снятое с распечаток Эда, показала. Никто его не вспомнил. Неужели я ошиблась? Может, Романов знал меня не потому, что приходил в контору, а… Черт знает откуда!

   — Знаешь, Ивонна, — наконец-то отвлекся от изучения документов один из юристов, — кажется, я его видел. Он с Ваней общался.

   С Ваней? Ах, точно, это Ботаник.

   Придется отвлечь его от медового времяпрепровождения. Освободив от своего общества юристов и секретаршу, я откинулась в кресле и, сбросив обувь, забросила ноги на стол.

   Кажется, Романов пришел с полным бредом, если даже Иван Андреевич его послал. Хотя что гадать, если мне сейчас только один человек может помочь.

   Я взяла телефон и попыталась посчитать время. По привычке у меня на телефоне стояло два: по Москве и по Праге. Но Ботаник не на другом конце света – у нас часа два разницы, только не помню, в какую сторону. В любом случае сейчас у него не ночь.

   Нажав значок «Скайп», я ждала. Если они еще за все время не натрахались, то у меня определенно возникает желание отправить эту парочку к психиатру с гиперсексуальностью.

   Ага, завидуй молча, блин. Если вспомнить нас с Лешей, то даже близко диагноза такого нет.

   Не думать об этом…

   — Ивонна! – заорала Инесса, чем как раз и отвлекла меня.

   Я посмотрела на загорелое лицо соседки, что так гармонировало с ее теперь по-новому раскрашенными волосами, и спросила:

   — Новая прическа?

   — О, ты заметила? Да.

   — Где твой, хм, муж?

   — Ванечка! – заорала Инесса, посмотрев в сторону.

   Ботаник подошел через секунду, уставился в экран и удивился:

   — Ивонна?..

   — Романов Никита, двадцать три года, бармен, на шее тату. Помнишь?

   — Помню, — кивнул мой протеже, не сомневаясь.

   — Чего он хотел, за чем приходил? И главное – почему ты его отшил?

   Ботаник задумался, а может, замечтался, учитывая, что за задницу его в это время кусала Инесса. Ну, если мне не изменяет зрение и фронтальная камера. Пятая точка у моего протеже вряд ли может конкурировать с Лешиной…

   Тьфу, блин! Озабоченная дура.

   — Это сложно объяснить, — наконец-то сказал Ботаник. – Парень нес такую чушь, что я даже записал наш разговор.

   Вот уже что-то!

   — Можешь переслать мне файл.

   — Нет, я защищаю свои документы так, что пересланные через сеть они не читаются.

   Он что, у Эда пару уроков взял? Одни гении вокруг.

   — Ивонна! – снова появился фейс Инессы в камере. — А ты с Лешей помирилась?

   — Я с ним развелась, — напомнила я и снова обратилась к Ботанику: — Прослушай запись и перезвони мне. Слово в слово.

   Простите, ребятки, что срываю отпуск, но терпеливость не самая сильная моя черта.

   Откинувшись в кресле, я уставилась в потолок и задумалась, ожидая, пока Ботаник мне перезвонит. Домой снова не хотелось. Сначала Танька оккупировала мою территорию, теперь вот папа.

   Кстати! Гончаров, конечно, тот еще лис, но лгать о встрече отца и Леши он вряд ли бы стал. Резон? Правильно, никакого.

   Устроить бы им очную ставку, но скорее они меня пошлют куда подальше. С папы вообще выбить хоть что-то не смог бы даже самый лучший чекист, тогда попробую обработать Лешу. Тоже сомнительная затея, но шансов все-таки больше.

   Я покрутила в руках телефон, а потом открыла список контактов. На секунду зависла, глядя на запись, но потом нажала на значок телефонной трубки напротив имени. Гудки тянулись, а я все больше нервничала. Черт! Такого даже не было перед моим первым заседанием.

   — Да! – рявкнул Леша, а я от неожиданности чуть не сделала кувырок назад вместе с креслом.

   — Привет. Как дела?

   Самое бредовое начало, которое можно было придумать для разговора.

   — Ивонна, у тебя опять труп в багажнике или на этот раз сразу в квартире?

   — Нет, но я подумала, что тебе будет интересно узнать…

   Драматическая пауза для эффекта здесь обязательна. Танька бы оценила.

   — Ну?.. – поторопил меня Леша.

   — Надо встретиться.

   Молчание затягивалось. Кажется, прошло не меньше минуты, прежде чем я услышала:

   — Ты где?

   — В офисе.

   — Сейчас приеду.

   Я бросила телефон на стол и в той же позе просидела до приезда Леши. Даже так задумалась, что не услышала ни шаги в пустом коридоре, ни звук открываемой двери. Мне, по сути, вообще не должно быть дела до Романова, но вот как проигнорировать труп в багажнике? В моем багажнике, между прочим. Романов был связан с Верещагиным, но связан ли Верещагин со смертью парня? Тоже вопрос. И связан ли труп администратора вообще с этими двумя?

   — Ты, что ли, спишь с открытыми глазами? – спросил Леша, устраиваясь напротив меня, когда я никак не отреагировала на его появление.

   — Думаю.

   — Надеюсь, не о трупах?

   — Ну как тут забудешь, — пожала я плечами, сделав виноватый вид, на который Леша точно не повелся. – А ты зачем встречался с моим отцом утром? Причем таким ранним утром, что он ко мне приехал с рассветом уже после встречи с тобой.

   Леше вопрос не понравился. О, я хорошо знала это выражение лица. Спорим, даже предугадаю следующий вопрос?

   — Ты за мной следишь?!

   — Господи, помилуй, я сплю в такое время, — подняла я руки в жесте «сдаюсь». – Но, видимо, вы не особо шифровались, если мне донесли через пару часов.

   — И кто же такой добрый? – не удержался Леша от сарказма.

   — Друг, — улыбнулась я в ответ.

   — С каких пор Гончаров стал твоим другом?

   За догадку пять баллов. Или это была не догадка? Дожилась, блин. Везде заговоры мерещатся. На этот вопрос я ответила тоже улыбкой, и Леша ее правильно понял. Если друзей с каждым днем становится все меньше, то почему бы не обзавестись новыми, правильно?

   — Ты за этим меня просила приехать? Могла бы и по телефону спросить. Но если ты в лоб задаешь такой вопрос и раскрываешь карты, то это значит, — снова начал проявлять чудеса аналитического мышления Леша, — у тебя что-то есть. Хочешь обмен информацией?

   Вопрос риторический – это же очевидно. Только вот я попыталась миролюбиво провести обмен, а Леша рогом уперся. И что? Он сейчас думает, что я просто так раскрою ему все карты, за красивую улыбку и шикарную задницу? Черта с два!

   — Хотела, — поправила я. – Хочешь – это глагол настоящего времени, а ты его упустил. Приятно было повидаться.

   — Ивонна!!! – я снова чуть не сделала кувырок со стулом от этого ора и возмутилась:

   — Зачем же так орать?

   Леша быстро взял себя в руки и, подумав, уже тише предложил:

   — Заключим сделку?

   Мы сейчас еще можем часа два обсуждать условия, ища для себя выгодные лазейки. Все-таки в обычном договоре два юриста всегда найдут что-то, так что лучше подстраховаться. Не думала, что мы до этого когда-нибудь докатимся.

   Хотела отказаться сразу же, больно надо, раз он так себя ведет. Но женское любопытство перевесило, так что я деловито спросила:

   — Какие условия?

   Кажется, Леша окончательно расслабился, если ни хрена не прочитал на моем лице, а только довольно заявил:

   — Ты мне рассказываешь, что там у тебя, а я буду держать тебя в курсе расследования. Но ты сама никуда не лезешь, — после этих слов его наконец-то привлекли мои быстро-быстро хлопающие глаза. – Черт, Ивонна! Я сам доберусь до информации, пусть и не сразу. Техники уже узнали, что в истории браузера Романова есть поиски юридической конторы. Остановился он после твоей – значит, нашел то, что искал. Я вытрясу душу из твоих юристов, но узнаю правду.

   Боюсь, дорогой, придется тебе на Мальдивы лететь за нужным человеком.

   Как раз этот нужный человек и объявился по телефону. Я сбросила звонок – перезвоню потом, не стоит такие вещи обсуждать в присутствии проницательных следователей.

   — Приятно было повидаться, — снова повторила я, но Леша не сдвинулся с места.

   Имя Ботаника снова высветилось на моем смартфоне.

   — Любовник звонит?

   — О да, — закивала я. – У него кубики вот здесь, — провела рукой по своему животу, — такие трицепсы на руках и шикарная упругая задница, а ты мне секс обламываешь.

   — И мозг с грецкий орех?

   — Да какая разница, если член с хорошую палочку салями.

   — Так ты себе стриптизера вызвала?

   — Леша, пока!

   Наконец-то он поднялся и вышел, а я смогла перезвонить Ботанику.

   Мой протеже теперь выглядел задумчивым. Кстати, надо будет поинтересоваться, всех ли клиентов он пишет, а то мало ли… Конечно, информацию можно защитить, но есть и такие, как Эд, для которых ни один пароль не проблема.

   — Что там? – спросила я.

   — Слушай, а это правда, что у тебя в машине труп нашли?

   Ну вот, нет бы отдыхал, а он уже интересуется последними новостями.

   — Правда, — кивнула я. – А что, думаешь, я тебе теперь тачку подгоню за полцены?

   Ботаник закатил глаза и покачал головой. Ага, у всех начальство как начальство, а у него только нецензурными словами описать можно.

   — Значит, так… Романов, видимо, неплохо разузнал о нас, потому что ему явно не услуги адвоката нужны были. Он хотел, чтобы мы занялись делом о пропаже какой-то девушки. Фамилию обещал назвать только тебе. Сказал, что девушка пропала больше тридцати лет назад. Теперь понимаешь, почему я посчитал его слова бредом?

   Я кивнула и спросила:

   — И что ты ему сказал?

   — Посоветовал обратиться к частному детективу и поговорить со следователем, который вел дело, если он еще, конечно, жив. Но Романов категорически отказался, сказав, что если один человек узнает о его интересе, то головы ему не сносить. Типа, он перекупит всех: и ментов, и детективов.

   — Но при этом к нам он не побоялся прийти… — протянула я.

   — Нет, он хотел попасть именно к тебе. Но в итоге согласился на разговор со мной.

   — Ну, после некоторых наших совместных, так скажем, мероприятий это неудивительно. И то, что мы стали известны на весь город, сейчас мне не на руку.

   — Ты чем там занимаешься? – с подозрением спросил Ботаник.

   — Я пока только планирую, — успокоила его.

   — А Леша…

   — А он здесь ни при чем!

   — Ну с ним как-то спокойнее бы было.

   Тут я не могу не согласиться, но приходится довольствоваться тем, что есть. И если бы он еще не пытался остановить меня в стремлении восстановить справедливость…

   — Это весь разговор? Может, хоть намек какой-то, что за девушка? Когда пропала? При каких обстоятельствах?

   Ботаник почесал нос и покачал головой. Я уже хотела закончить разговор, как он вдруг спохватился:

   — Ивонна, но когда он сказал о том, что кто-то, кто, возможно, к этому причастен, всех перекупит, меня посетила мысль.

   — Гончаров? – догадалась я.

   — Он. Только если ты знаешь, сейчас в городе появилась еще одна значимая фигура, Верещагин. Но появился он у нас недавно, да и тридцать лет назад он еще в школе учился.

   — Я тебя поняла, отдыхай.

   Сделав Ботанику ручкой в камеру, я сбросила звонок и задумалась.

   Позвонить Гончарову? И что я у него спрошу? Михаил Юрьевич, а не знали ли вы девушку, которая пропала тридцать лет назад? Я даже предполагаю, что этот стратег мне ответит. Наверняка скажет, что не в курсе и не понимает, какое это вообще отношение имеет к Верещагину и трупу в моем багажнике.

   Попробовать поднять архивы МВД? Я представила лицо Леши, если он об этом узнает.

   Так, стоп! Меня уже вообще понесло. Называется, сразу во все тяжкие. Романов, труп администратора, Верещагин, теперь еще и исчезнувшая девушка. Я даже не знаю, связано ли все это.

   Надо для начала больше информации.

   А вот, кстати, и она. На телефоне высветился значок электронной почты, и я открыла сообщение:

   «Пиццы «Четыре сыра» и с морепродуктами. Большие и горячие. Жду».

   Ну вот… Задача сделать из Ботаника мужика выполнена, теперь можно заняться социализацией соседа. Он уже делает определенные успехи.

   Я отправила ответ: «Выезжаю из офиса». А в машине такси сразу же заказала самые большие с двойной порцией начинки пиццы. Заберу по дороге, как раз приготовят.

   Уже подъезжая к дому, подумала, что не мешало бы позвонить папе и спросить, соизволило ли его адвокатское величество свалить с моего дивана, но в итоге плюнула. Пусть делает, что хочет.

   Я-то уж думала, что может быть лучше соседских посиделок за пиццей и хакерскими атаками вместо игры в «Монополию», но сюрпризы на этом не закончились. Возле моего подъезда сидел Константин Иванович. Может, он на эту лавочку запал? Так пусть забирает, я помогу под покровом ночи перевезти ее на дачу.

   Заметив, как я выхожу из такси, Клементьев поднялся. Все-таки не лавочка его интересует, а моя скромная персона.

   — Ты бы хоть позвонил, — сказала я.

   — Только подъехал. Выпить не хочешь?

   — Идем к Эду.

   Сосед, конечно, не будет в восторге, но буду надеяться, что двойная начинка в пицце задобрит его.

ГЛАВА 6

Я почти услышала, как внутренний интроверт Эда заорал благим матом, когда сосед открыл дверь и увидел, что я не одна. Хорошо, что нервный тик не начался, да и вообще мы с Костиком по носу дверью не получили.

   Эд окинул нас взглядом мученика и вздохнул:

   — Проходите.

   Клементьев здесь оказался впервые и пробормотал:

   — А парень аскет.

   — Нам не понять гениев, — заметила я.

   — Здрасьте, — возмутился Константин Иванович. – А я кто?

   Ой, конечно, что-то я не оценила нашего гения медицины. Доктор Хаус нервно курит в сторонке.

   Я всучила Эду пиццы, и он заметно подобрел, уже не так остро реагируя на присутствие Костика. Привычно устроившись перед мониторами, сосед открыл коробку, потянул носом, как будто снимался в рекламе геля для душа, и спросил:

   — У тебя новый напарник?

   — Я вроде как старый боец невидимого фронта, — ответил Костик.

   — В общем, — сказал Эд, — начну с конца. Я нарыл отчет, причина смерти…

   — Молодой человек, — прервал его Клементьев, — а как вы добрались до отчета? Я его в сеть не выкладывал.

   Вот черт! Надо было предупредить соседа, что перед ним патологоанатом. Думаю, Костик бы мне и так рассказал, что написал в заключении.

   — Да у вас защита фуфло полное! Мне понадобилось две минуты, чтобы оказаться в вашей системе, — Эд не растерялся и перешел в наступление.

   Ага, вроде как сами виноваты, надо лучше защищать информацию.

   — Ивонна, — повернулся ко мне Клементьев, — а кто говорил о законе?

   — А что я? Я просто попросила Эда узнать об администраторе ресторана.

   — Мне продолжать? – спросил сосед. – Или вы хотите обсудить УК РФ?

   — Говори уже, — сказала я.

   — Значит, отчет пропускаем, узнаешь потом от первооткрывателя.

   Хм, а у Эда, оказывается, и чувство юмора есть. Пусть сейчас это было чернее черного, но он определенно делает успехи. Такими темпами скоро и на улицу выходить начнет. А там, гляди, и с людьми не только в сети общаться начнет.

   — Итак, — продолжил сосед, взяв в руку кусок пиццы, — Нестеренко Оксана Витальевна, тридцать два года, родом из деревеньки неподалеку от нашего славного городка. Переехала сюда в восемнадцать, окончила колледж, но по специальности не работала. В этом же ресторане начала посудомойкой, потом стала официанткой, а три года назад ее повысили до администратора. Квартиру купила не так давно, получив наследство после смерти матери. Продала дом в деревне. В полиции не светилась, счета в банках на огромные суммы не открывала – обычная добропорядочная гражданка, жившая по средствам.

   — И это все ты узнал из сети? – не поверил Костик.

   Эд тяжело вздохнул, а его взгляд так и кричал: «Эй, мужик, ты в каком веке живешь?»

   — Сейчас вся информация оцифровывается, а защищают ее плохо. При большом желании можно даже стереть личность человека или создать новую.

   — Да уж, — почесал Клементьев затылок, — старые добрые бумажки мне нравились больше. Никакой конфиденциальности с этим интернетом.

   — Эд, — попросила я, — распечатай мне…

   — Уже, — протянул сосед несколько листов. – Но связи с той информацией, которую ты просила достать вчера, нет.

   — Эд, милый…

   — Еще что-то? – догадался он.

   — А можно ли как-то достать список пропавших лет тридцать назад девушек? Я, правда, не знаю ни возраста, ни имени, даже не уверена, что это произошло в нашем городе.

   — Ты издеваешься? – удивился сосед. – Я, конечно, нереально крут, но все же не волшебник. Мне надо больше информации.

   — Попробую достать, — пообещала я.

   — Леша тебя убьет, — заметил Костик.

   — Придется это как-то пережить.

   Оставив Эда наслаждаться пиццей, мы с Клементьевым пошли в мою квартиру. Интересно, если папа еще там, то как он отреагирует на мое появление в компании довольно симпатичного мужчины?

   Но дома было пусто. Можно выдохнуть.

   Костик устроился на диване, а я достала из шкафчика оставшийся от наших с Танькой посиделок коньяк и два бокала.

   — Выпить – это же предлог? – спросила, опустившись в кресло напротив Клементьева. – Или тебя жена из дома выгнала?

   — Я не могу просто выпить с товарищем? Мы же не должны только возле трупов встречаться.

   — Константин Иванович, — укоризненно сказала я, разливая коньяк, — воскресенье, вечер, а ты приходишь ко мне в гости, чтобы выпить с товарищем? В это время нормальные люди готовятся к тяжелой трудовой неделе.

   Клементьев фыркнул, покачав головой, поднял бокал и, судя по виду, готовился произнести тост. А вот это уже интересно.

   — За доверие. Чтобы мы всегда помнили, что у нас есть друзья, которым можно довериться, несмотря ни на что. Даже в самую трудную минуту, когда кажется, что весь мир против тебя.

   Вот не зря я поражалась его проницательности. Видит всех насквозь. Хотя это не самое лучшее определение, наверное. Но, главное, я поняла, что он имел в виду. И хорошо, что Клементьев сказал это замысловато, а не прямо.

   Наши бокалы соприкоснулись с легким звоном, и я, сделав несколько глотков, спросила:

   — Так что там с девушкой в моей машине?

   — Теперь Леша убьет и меня.

   — Это будет наш секрет.

   — У тебя и так есть большой-большой секрет, — подмигнул мне Костик.

   Я пожала плечами. Как бы ни хотелось поделиться, но не сегодня. Понятно, что он сам уже догадался, только своими словами всего лишь намекнул, что готов помочь, если понадобится. И, наверное, стоит перестать перед ним ломать комедию, чтобы Костик не думал, что я держу его за идиота.

   Когда наши бокалы опустели, Клементьев сказал:

   — Наливай. Активируем функцию «выпьем».

   После очередного тоста, который тоже толкнул Костик, мы снова чокнулись. Хотя куда нам уже больше? На этот раз он загнул речь о здоровье, и это мне понравилось больше предыдущего тоста с подтекстом.

   — Так что там с девушкой, которая оказалась в моем багажнике?

   — Ни за что не угадаешь, — закинул Константин Иванович в рот дольку лимона.

   — Ты сейчас скажешь, что смерть не была криминальной?

   — Бинго!

   — Охренеть, тогда я ничего не понимаю.

   — Разрыв аневризмы сосудов головного мозга, и как следствие…

   — Кровоизлияние в мозг, — закончила я.

   Клементьев кивнул и залпом допил остатки коньяка из бокала. Я повторила его действие и поморщилась. Интересно, если я на сегодняшнюю встречу заявлюсь пьяная, то меня поймут?

   Я посмотрела на время, и Костик спросил:

   — Торопишься?

   — Есть немного, — ответила, разлив остатки коньяка. – Но выпить мы еще успеем.

   — Активируем функцию «на посошок», — подмигнул мне Клементьев.

   Активация прошла удачно. На прощание Костик меня чмокнул в макушку, хотя нежностей за суровым и саркастичным патологоанатомом я раньше никогда не замечала. Пробрало человека. Да и я что-то расчувствовалась, едва слезу не пустила. ПМС, наверное, накатывает.

   — Идите уже, Константин Иванович, пока мы не пошли в магазин за догонкой, а потом не стали рыдать друг у друга на плече.

   — Вот ты язва, конечно, Ивонна. Побыла бы хоть раз обычной ба… женщиной, поплакала у друга на плече.

   — Если вдруг захочу поплакать, то одолжу у Таньки мохнатого и буду с ним в обнимку рыдать.

   Проводив Костика, я достала второй телефон и поняла, что никуда не поеду. Одно непрочитанное сообщение: «Отбой».

   Ну ладно, хотя это мне не понравилось. Зато будет время переварить всю информацию, которая свалилась на меня за последние сутки. Что мы имеем? Романова, погибшего вроде как при ограблении. Пропавшую тридцать лет назад девушку, которая почему-то заинтересовала бармена. Верещагина, с которым у Романова были, возможно, близкие отношения, хотя его роль мне не ясна, несмотря на то, что Гончаров ловко все повернул в свою сторону. Оксана Нестеренко, которая вроде бы вообще ни при чем, но все же оказавшаяся в моем багажнике.

   Кстати, раз уж вечер воскресенья выдался у меня свободным, то можно съездить по ее адресу. Соседи в это время тоже должны сидеть по квартирам, может, и захотят пообщаться.

   Я хотела вызвать такси, а потом посмотрела на ключи от квартиры Инессы, которые она мне оставила, как выразилась, на всякий случай. Ключи от машины она вряд ли потащила с собой на Мальдивы. Решив не звонить соседке, чтобы не портить окончательно молодоженам сегодняшний день, я отправила сообщение, что воспользуюсь ее авто, и поднялась в квартиру.

   Ключи нашла в коридоре на полке шкафа-купе, тут же лежали и документы. Во мне плескалось грамм сто коньяка, но сегодня я решила немного нарушить правила, хотя обычно так не делаю. Просто моя нервная система уже не выдерживает таксистов. Лучше лишиться прав, чем сесть за убийство.

   До дома администратора я добралась без проблем. Только вот проблема в лице моего бывшего благоверного поджидала меня там. Думаем мы в одном направлении и решили начать с соседних квартир на этаже. Я даже в хорошем настроении поднималась по лестнице в подъезде, и мне оставалось преодолеть один пролет, как сверху я услышала:

   — Какого хрена?!

   Может, скатиться по лестнице и сделать вид, что меня тут вообще не было? Нет, я определенно скоро доведу Лешу. Посадит он меня суток на пятнадцать, чтобы под ногами не путалась. Тем более я уже не уверена, что папа будет всеми силами пытаться освободить меня из темницы сырой.

   — Привет, — расплылась я в улыбке, подняв голову. – А я тут это, в гости к подруге приехала.

   — Ивонна! Не заливай мне. Скорее всего, Эда попросила достать адрес Нестеренко и прискакала сразу же.

   — А у тебя сегодня разве не выходной? – перешла и я в наступление. – Или ты берешь сверхурочные?

   Леша начал спускаться, и, кажется, примерно так выглядит разъяренный бык, когда перед его мордой какой-то идиот машет тряпкой. Снесет и не заметит. Схватив меня за руку чуть выше локтя и не реагируя на мои попытки сопротивления, Леша потащил меня на улицу.

   Может, заорать на весь двор? А что, добропорядочные бабули должны проявить гражданскую сознательность и повылазить в окна. А если заору: «Насилуют», — то на такое зрелище сбежится и стар, и млад.

   Но Леша, кажется, разгадал мои намерения и предупредил:

   — Только пикни, отправлю в обезьянник.

   Без церемоний он затолкал меня в свою машину и, устроившись на водительском сиденье, спросил:

   — И какого хрена ты сюда приперлась?

   — О, дорогой, меня привело сердце. Я так скучала по нашему совместному копошению в муравейниках, что почувствовала, как ты меня здесь ждешь. Может, Ботаника еще вызовем? Для полноты компании.

   — Ивонна, я уверен, что ты уже разговорила Костика и знаешь о смерти Нестеренко. Никакого криминала, я просто для отчета здесь.

   Ага, так я и поверила. Как будто не знаю, как наша полиция работает для отчетности. И кто-то же мне этот труп в багажник засунул.

   — Ну, раз мы разобрались, я тогда пойду? – невинно захлопала я глазами.

   — Сидеть!

   Меня просто накрыло волной возмущения:

   — Собаку себе заведи и ее учи выполнять команды!

   — Ивонна!

   — И прекрати орать.

   — А ты прекрати нос совать не в свое дело.

   Не, ну серьезно? У меня в багажнике труп, а это не мое дело? Точно пора Леше на курсы повышения квалификации, а то с логикой проблемы начались. А куда ж ему без главного рабочего инструмента? Хотя если уж совсем печально будет, можно податься в стриптиз, там Лешины достоинства должны оценить.

   — Ты чего затихла?

   — Прикидываю, сколько бы ты смог заработать, занимаясь стриптизом.

   — Чего?

   Судя по выражению лица, Леша подумал, что у меня где-то крыша проржавела. Хотя, возможно, еще рассматривал вариант с белой горячкой.

   Но одно понятно точно: поговорить с соседями Нестеренко мне сегодня не удастся.

   — Ну, поехала я домой.

   Леша недоверчиво прищурился. Уверена, будет сидеть здесь, пока не увидит, как я уеду. И тут непонятно, кто кого пересидит – упрямства нам обоим не занимать.

   — Ивонна, завязывай играть в друзей с Гончаровым.

   — Ревнуешь?

   — А стоит? У него еще что-то работает ниже пояса?

   — Без понятия, — развела я руками. – Но можно проверить.

   — И к Верещагину не суйся.

   — Может, мне вообще из квартиры не выходить?

   — Это было бы идеально.

   Нет, это уже возмутительно!

   Я фыркнула в ответ. Понятия идеального времяпрепровождения у нас кардинально различаются. Хотя раньше мы сходились во мнениях по этому поводу.

   — Леша… — заискивающе начала я, на что он тяжело вздохнул, но, уже радует, не послал меня сразу к черту. – А что там по Романову слышно?

   — Ничего, что касалось бы тебя. Я обещал, что потрясу твоих юристов, так, может, ты сбережешь мое время?

   Я задумалась. В принципе, рано или поздно Леша узнает, что Романов разговаривал с Ботаником. А чтобы узнать, о чем именно, даже на Мальдивы ехать не придется – достаточно будет позвонить. И если днем в офисе мы не смогли договориться, то можно попробовать сейчас. В неофициальной обстановке, так сказать.

   — Просьба за просьбу? – спросила я.

   — Мы это недавно проходили. Ну давай, попытка не пытка.

   — Я тебе скажу, с кем он разговаривал, а ты меня пустишь в его комнату в этой постапокалиптической общаге.

   Леша постучал пальцами по рулю, наверное, прикидывая, где подвох. Но в итоге повернулся ко мне и спросил:

   — Что ты хочешь найти у Романова?

   — А вот когда мы там окажемся, я и расскажу.

   — Боишься, что я тебя кину? – удивился Леша.

   — Ну, у тебя