Всего три дня отделяют Элю от разгадки таинственной смерти отца. Неожиданное пробуждение дара приводит девушку в Университет магии. Её необычный куратор тоже стремится раскрыть это преступление, а любовь становится ключом к событиям далёкого прошлого.
Над прошлым, настоящим и будущим имеет власть человек.
А. С. Грин
Самому лучшему на свете котику Тоше. Мягких тебе облачков, моё рыжее солнышко.
Моя магия пробудилась в последний день лета.
Накануне ночью разразилась жуткая гроза. Я сплю очень крепко, но оглушительные раскаты грома напугали Кота. Он запрыгнул ко мне на подушку и истошно заорал над ухом. В ужасе я подскочила и спросонья долго не могла понять, что происходит. Ливень хлестал в окна, капли градом стучали по стеклу. Вспыхнула молния, комната озарилась неестественным белым светом, затем загремело с такой силой, что по всему Мéйригу жалобно завыли собаки. Кот мелко дрожал и прижимался к моему боку, я погладила его по шелковистой шёрстке.
Кота выклянчила на свой день рождения Мари́та. Когда-то я тоже просила котёнка, но мама лишь поджала губы. Кошка в доме — дополнительные хлопоты, клочья шерсти повсюду и ободранные диваны. Однако стоило Марите недельку похныкать, и отчим торжественно преподнёс ей корзинку с очаровательным пушистым комочком. Мама сделала вид, что страшно рада, я же получила втык за кислую физиономию. Марита охладела к котёнку уже к вечеру: оказывается, к умильной мордашке прилагаются лужицы и кучки в неположенных местах, а крошечные коготки оставляют царапины на руках и зацепки на одежде. Кота изгнали на кухню, откуда он незаметно переместился в мою комнату. Мне ухаживать за котёнком только в радость, единственная загвоздка — имя. Называть указанным в родословной — Родри́гес О́ттер Ку́нел — извините, язык сломаешь. Тем, что дала Марита, Ро́ди, — не собираюсь из принципа, не терплю, когда у животных вместо кличек человеческие имена. Поэтому полугодовалый кот для меня просто Кот. Озорной, любопытный и непоседливый, как все подростки.
— Спи, — сказала я ему. — Это всего лишь гроза.
Он со мной не согласился. Кошачьи глаза, похожие на полудрагоценные бусины из оникса, с тревогой уставились в окно. Отчим часто повторял, что кошки — провидцы не хуже служителей Вездесущего. Возможно, Кот уже тогда предвидел будущее. От моих поглаживаний он успокоился и басовито замурлыкал, и под эти мирные звуки я опять провалилась в сон.
Утро началось с того, что Кот добрался до пакета с кормом, который стоял на верхней полке шкафа. Как ему это удалось — загадка, ведь я всегда плотно закрываю дверцы. К досаде Кота, пакет был практически пуст, а за новым нужно было идти в кладовую. На Кота я не сердилась: всё равно давно пора вставать. И так я слишком расслабилась за летние каникулы. Марита поднималась ближе к полудню, и мама делала мне замечания, если я шумела. Шумом считались и посещения общей ванной между нашими комнатами, поэтому я стала пользоваться гостевой на первом этаже. Неудобно, но это ведь только на два месяца. Занятия в школе с девяти, уже завтра Марита опять начнёт ныть, жаловаться и срывать на мне недовольство. Ругаться с ней строжайше запрещено, надо стиснуть зубы и как-то перетерпеть последний год. В конце зимы мне исполнится восемнадцать, весной я получу аттестат, и прости-прощай Мейриг. На будущее у меня свои планы.
— Мяу! — громко напомнил о себе Кот и укоризненно пошуршал разодранным пакетом.
Следовало поторопиться. Я тихонько спустилась, быстро умылась и расчесала длинные бело-пепельные волосы, предмет страшной зависти Мариты. В детстве мама стригла меня так коротко, что на голове топорщился короткий ёжик. Если бы не платья, никто бы и не догадался, что я девочка. В тринадцать я взбунтовалась и заявила, что больше издеваться над собой не дам. Отчим встал на мою сторону, и теперь густая грива спускается ниже лопаток. С ней непросто управляться, но это память об отце. Когда я смотрю на себя в зеркало, то в первую очередь думаю о нём.
Чтобы не разбудить Мариту, я старалась двигаться как можно тише. Сначала надо отнести корм коту, затем сообразить что-нибудь на завтрак себе. Готовлю я неплохо, давно могла бы помогать маме, только она не позволяет: на кухне должна быть одна хозяйка. Марита и вовсе корчит рожи — мол, у меня вся еда «не такая». Раньше я из-за этого расстраивалась, потом перестала. Когда мама с Маритой отправляются в Ро́ймур на целый день, отчим с огромным удовольствием уплетает и нахваливает мою стряпню, а он большой гурман.
Голоса за дверью меня удивили. Как правило, отчим в это время уже уходил на службу, а мама вставала незадолго до Мариты. Но в столовой разговаривали именно они.
— …Сними ей комнату или даже квартиру, и пусть переселяется! Сколько ещё я должна терпеть? — с надрывом произнесла мама.
— Ты перегибаешь, Áди, — мягко увещевал отчим. — Хоть Э́ля и взрослая девочка, ей рано жить отдельно.
— Я не хочу её видеть, — мамин голос сорвался в всхлип. — Неужели ты этого не понимаешь, Грег? Она копия Ардо́! Его клятые нечеловеческие глаза, эти белые волосы! Каждый день — ненавистное напоминание!
— Пожалуйста, Ади, успокойся, — попросил отчим. — Эля заканчивает школу, тебе нужно просто подождать…
Дальше я не смогла слушать, понеслась к себе. Хлопнула дверью, не заботясь о том, что громкий звук разнесётся по всему дому. Упала на кровать, вцепилась зубами в подушку.
Своего отца я не помню. Совсем. Когда он умер, мне не было трёх лет. В нашем доме не сохранилось даже визоснимков — теперь я понимаю, почему. Впервые я увидела лицо отца на портрете к некрологу в базе государственного архива. Элáр Вестиáр Ардо, сто тридцать четыре года — расцвет жизни для магов, которые живут вдвое дольше людей. Начальник отдела расследований преступлений против личности Службы контроля Винéи, убит при невыясненных обстоятельствах, длинный перечень наград и заслуг. Я действительно очень на него похожа: радужки моих глаз необычного ярко-изумрудного цвета. До сегодняшнего утра я считала, что мама никогда не говорит об отце, потому что до сих пор горюет. И пусть она любит меня не так, как Мариту, но всё же любит.
Оказывается, я ошибалась.
— Мяу! — требовательно заявил Кот и выразительно покосился на пустые миски. Воды тоже осталось на донышке. — Мяу?
— С тобой не поплачешь, проглотина, — усмехнулась я сквозь слёзы.
Пришлось вставать и снова идти в кладовую за кормом, заодно я прихватила бутылку с водой. О завтраке уже не думала. Боль уступила место злости. Я почти совершеннолетняя. Поговорю с руководителем нашего класса или даже с директором школы. Быть может, мне разрешат учиться заочно, тогда я смогу подрабатывать и снимать комнату… Неожиданно я уткнулась во что-то мягкое.
— Смотри, куда прёшь, дылда! — взвизгнула Марита.
В другой раз я безучастно извинилась бы — как поступала обычно. Проще попросить прощения, чем выслушивать истеричные вопли избалованного подростка. Сейчас я сощурила глаза.
— Повежливее, коротышка.
Мама требовала относиться к Марите как к сестре. Я честно пыталась. Внушала себе, что она младшая, нуждается в защите. Но уже к шести годам Марита прекрасно понимала, кто из нас «доченька», «солнышко» и «ласточка», а к кому относятся сухие «замолчи, уступи, иди в свою комнату». Мама в лучшем случае говорила мне «ты». Марита перебрала все оскорбительные клички, которые по мере её взросления становились более едкими. И только отчим звал меня по имени, сократив его из звучного Аринэ́лия до ласкового Э́ля.
— Как ты меня назвала?! — взвилась Марита. — Мама! Э́лия обзывается!
— Кричи громче, — усмехнулась я. — Она в столовой, там не слышно.
Руки у меня были заняты пакетом с кошачьим кормом и бутылкой с водой, поэтому подвинуть довольно-таки пышную Мариту я не могла. Шагнула вперёд. Наверное, выражение моего лица было далеко от обычной деланой невозмутимости, потому что Марита испугалась всерьёз и заголосила на весь дом:
— Мама-а! Элия спятила!
Откровенное враньё всегда сходило Марите с рук, чем она пользовалась без зазрения совести. При любом раскладе наказывали меня — лишали прогулок и сладкого, заставляли заниматься уборкой и запирали в комнате. Доказывать свою правоту было бессмысленно, жаловаться некому. Бабушки и дедушки, которые могли бы вступиться за внучку, давно растворились в Гармонии. В результате я разлюбила шоколад и конфеты, привыкла к домашней работе и пристрастилась к чтению.
Мама появилась быстро, за ней маячила солидная фигура отчима.
— Немедленно извинись, — сразу бросила мне мама.
— Не собираюсь, — отчеканила я. — Ардо не извиняются.
— Что?.. — ахнула она. — Ну-ка, повтори!
— Ардо не извиняются. Особенно когда извиняться не за что, — я смотрела ей в лицо. — Марита нагрубила первая. Я назвала её коротышкой. Мы в расчёте.
Покашливание отчима заставило маму отмереть.
— Иди к себе в комнату, — ледяным тоном произнесла она.
— Я туда и шла.
— Она меня толкнула! — не преминула соврать Марита.
— Лжёшь, — я с трудом сдерживала гнев. — Никто тебя не толкал. Ты специально встала посреди дороги. Теперь я могу пройти? У меня Кот голодный.
Возможно, если бы Марита в этот момент отступила, ничего бы не случилось. Ей просто стоило промолчать, меня как-нибудь наказали бы, и на этом всё закончилось. Но она рванула в мою комнату и через минуту вытащила упирающегося Кота.
— Роди подарили мне! — торжествующе крикнула Марита. — Он мой, поняла, дылда?
Непривычный к подобному бесцеремонному обращению Кот изловчился и цапнул её за палец. Несильно, но зубы у кошек острые. От неожиданности Марита разжала руки, Кот полетел вниз и распластался на полу.
— Ах ты, дрянь! — Марита занесла ногу для пинка.
Гнев внутри меня взорвался ослепительно яркой вспышкой. Перед глазами полыхнуло зеленью, дом ощутимо качнулся. Словно одна из ночных молний ударила рядом.
— Аааааа! — резанул уши вопль.
Когда зрение восстановилось, первое, что я увидела, — дымящиеся края дыры в полу. Затем — обугленные обои, пятно зелёной копоти на потолке, совершенно белое лицо мамы и потрясённый взгляд отчима. Марита успела отскочить и теперь голосила как резаная.
— Мари, доченька, ты цела?! — мама ощупала её и выплюнула с отвращением: — Проклятая кровь Ардо!
Она обняла Мариту и повела её к лестнице. Напоследок обернулась:
— Грег, пожалуйста. Разберись с этим.
Невероятно, но я не выпустила из рук корм и воду. А единственная мысль, которая билась в моей голове, — это не пострадал ли Кот.
— Эля? — на моё плечо легла ладонь отчима. — С тобой всё хорошо? Голова не кружится?
— Нет, — тихо ответила я. Меня слегка подташнивало, но скорее от испуга. — Грег, ты не видел — Кот убежал?
— Рванул к тебе в комнату, — успокоил меня отчим. — Пойдём, Эля, поговорим. Поставь пакет и бутылку, они, в отличие от кота, никуда не убегут.
Корм и воду я пристроила подальше от дыры. Края перекрытия оплавились и покрылись изумрудно-зелёным налётом. Внизу виднелся ковёр в гостиной и плюшевый подлокотник дивана. Неужели во мне заключена такая сила?!
Отчим привёл меня в свой кабинет, усадил в кресло. Достал из секретера припрятанный графин и плеснул в бокал на полпальца наливки. Вишнёвый аромат поплыл по комнате.
— Тебе не предлагаю, — вздохнул отчим. — Теперь тебе спиртное нельзя. А я, прости, выпью. До сих пор поджилки трясутся.
— Грег, я не хотела, — склонила голову, чтобы спрятать слёзы. — Прости, что чуть не покалечила Мариту и разрушила дом.
— Ну, предположим, небольшая дырка в перекрытии — это не весь дом, — преувеличенно бодро откликнулся он. — Слава Вездесущему, что все остались живы. Пробуждение магии в таком позднем возрасте обычно чревато гораздо более серьёзными последствиями. Бывает, и города палят, вспомни легенду о Керване.
Я вымученно улыбнулась.
— Твой отец был очень сильным магом, — отчим присел в кресло напротив, допил наливку и отставил пустой бокал. — Меня удивило отсутствие дара у его дочери. Магия в детях просыпается в десять-двенадцать лет, с тобой этого не произошло. Я говорил Адели́не, что это странно, стоит отвести тебя в Винею и показать комиссии при Университете. Она наотрез отказалась. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответила я, прислушавшись к себе. Тошнота прошла, страх потихоньку отступил. — Никаких изменений. Грег, что будет дальше?
— Мы сейчас с тобой оденемся и отправимся в Винею. Почти половина десятого, в Университете обязательно кто-нибудь должен быть. Увы, людям слишком мало известно о магии, а я всего лишь человек. Восемь лет назад почитывал популярные брошюрки, но помню только, что тебе ни в коем случае нельзя волноваться, употреблять алкоголь и другие возбуждающие напитки.
— Клиф тоже нельзя? — расстроилась я.
— В Университете и спросим, — подмигнул мне отчим. — Беги, наводи красоту и выходи, я буду ждать тебя во дворе.
Проходя мимо дыры, я содрогнулась. Размером с арбуз, не меньше. На звук моих шагов Кот высунул голову из-под кровати, убедился, что я одна, и вылез целиком. Вот что в нём такого породистого? Бэрлáйский экзотический, фу-ты ну-ты. Обычный, серый, полосатый. Десятки точно таких же бегают по улицам и дрыхнут на крышках мусорных баков.
— Мя-мя-мя! — заторопился к миске Кот. — Мя-урм-ур, — захрустел он кормом.
Собиралась я недолго. Не было настроения наряжаться — до сих пор при мысли, что я могла навредить кому-то из родных, по коже бегали мурашки. Надела первое попавшееся платье и подколола волосы. Отражение в зеркале вновь напомнило об отце и маминой ненависти.
Вначале я звала Грега папой. Он даже радовался. Мама запретила. «Твой отец мёртв», — жёстко заявила она. Тогда я смутно понимала, что значит «мёртв», просто приняла как данность: у меня нет отца. А если бы был, то обязательно любил бы меня и не давал наказывать. Много раз, глотая слёзы, я вела с ним длинные разговоры, рассказывала, как провела день, хвасталась своими рисунками. Тогда я представляла его похожим на отчима. Лишь в шесть лет я узнала, что мой отец — маг. Это было невероятно, словно он оказался бы королём из сказки или известным визоактёром.
Магов в мире очень-очень мало. Всего несколько тысяч против миллионного населения Лáрии. В основном они живут в Винее и держатся крайне замкнуто. Кроме самых распространённых фактов — долголетие, внешность, иммунитет к болезням — людям о них почти ничего не известно. Арки мгновенных перемещений, визионы, управление погодой, успехи в сельском хозяйстве и животноводстве, долговечность сооружений, достижения в медицине — всем этим Лария обязана магам. Даже летоисчисление начинается с момента появления первого мага, в учебниках так и написано — Точка отсчёта. Вездесущий родился в семье обычных людей и, если верить служителям, после окончания земного пути превратился в чистую энергию Великой Гармонии, окружающую мир. И мы не умираем — присоединяемся к нему, уходим за грань бытия в иное измерение и пространство. Когда человека после смерти приносят в храм Вездесущего, физическое тело растворяется в этой энергии, а душа отправляется в Гармонию. Или же в Хаос, если при жизни этот человек совершил слишком много дурного.
Мой отец был более чем достойным магом — так писали в некрологе. За что мама его возненавидела? Настолько, что эта ненависть перешла на меня?.. Вернусь из Винеи, побегу в школу, а если лара Но́мака там нет, то придётся его разыскать. Вопрос с заочным обучением следует решить до начала учебного года, и потом спешно искать работу и комнату.
Кот потёрся о мои ноги — благодарил. Запрыгнул на письменный стол, выгнул полосатую спину и довольно заурчал. Я погладила его и вздохнула. Можно даже не пытаться. Марита не отдаст Кота из вредности, и просить бессмысленно. Порой она забирала мои вещи или игрушки только затем, чтобы лишний раз подчеркнуть, кого больше любят. Ей не нужны были ни книжки, ни краски, но нравилось моё бессилие. Не станешь же каждый раз жаловаться отчиму, да и он ничего не мог поделать. Мама приказывала отдать Марите всё, что та отнимала. Это называлось: «Ты старшая, ты должна уступать».
— Веди себя хорошо, — строго наказала я Коту на прощание.
Отчим критически разглядывал газон перед нашим домом — не пора ли стричь? На мой непредвзятый взгляд, газон всегда выглядел идеальным, но мама постоянно находила к чему придраться. Грег обернулся, одобрительно кивнул.
— Идём, Эля. Ади попросила не задерживаться.
— Может, я схожу одна? — смутилась я.
— Думаю, в Университете потребуется моё присутствие, — покачал головой отчим. — Всё же ты несовершеннолетняя даже по законам Ларии, а маги, насколько я в курсе, считаются самостоятельными лишь с двадцати одного года.
Ближайшая арка пространственных переходов находилась на перекрёстке Центральной улицы и Оро́нского проспекта, минут десять неспешным шагом. По пути нам то и дело попадались последствия ночной грозы: прибитые дождём бархатцы на клумбах, сорванные с балконов ветром разбитые горшки с петуниями, поломанные толстые ветки. На поверхности огромных луж покачивались кораблики чуть тронутых желтизной берёзовых листьев.
— Грег, почему ты сегодня не на работе? — спохватилась я.
— У нас в департаменте маги из Службы контроля будут искать какие-то следы. То ли хищение, то ли подлог — слухи разнятся, — хмыкнул отчим. — Велели всем отдыхать, чтобы под ногами не путались, остались лишь начальник и его заместитель. А сотрудники и рады. Кто будет возражать против внепланового выходного?
— И как тебе маги? — спросила я с жадным интересом.
— Так их только сегодня ожидают, ближе к полудню, — развёл руками отчим.
Монументальная белая арка притягивала взгляд ещё издали. Вверху сверкал золотой герб Винеи — летящая птица на фоне звёзд. Когда арка спит, между колоннами видны дома на той стороне улицы, в активном состоянии проём затягивает бирюзовая пелена. Панель для набора адреса расположена высоко, чтобы не достали дети. Но, даже случись такое, арка не пропустит никого ниже ста тридцати ри без сопровождения взрослого человека. Маленькими мы с Лéри частенько пытались обмануть устройство. Вставали на цыпочки, подставляли скамейку, надевали туфли на высоченных каблуках и по нескольку шляп — безрезультатно. Сто тридцать ри: я доросла до них в девять лет, Лери в одиннадцать, но к тому времени желание озорничать пропало.
Сейчас во мне сто восемьдесят четыре ри, год назад я переросла отчима и на две головы выше мамы. Действительно, дылда. Однако никто, кроме Мариты, не осмеливается меня так называть. С виду я вылитый маг, а ссориться с магами дураков нет.
— Университет, Университет, — забормотал отчим, выискивая нужную кнопку. — Да где же он?
Самые важные пункты были вынесены в отдельное меню. «Правительство», «Винейский целительский центр», «Служба контроля», «Высшая государственная школа», «Совет магов». Мой палец нажал на кнопку с надписью «Университет магии». Бирюзовая дымка поползла от краёв к середине, а затем замерцала, показывая готовность к переброске. Шаг — и сонные улочки Мейрига сменились столичной суетой. Спешили на работу чинные служащие в строгих официальных костюмах, среди которых изредка мелькала пёстрая форма курьеров. Небо закрыли многоэтажные дома-башни из стекла и стали, в зеркальных фасадах отражались белые барашки кучевых облаков. Когда-то Университет магии построили на окраине Винеи, но с тех пор прошло семнадцать веков. Столица разрослась, и комплекс старинных зданий за изящной оградой оказался прямо в центре делового района. Винея — город-государство, одновременно и столица Ларии, и самостоятельный замкнутый мир. Университет — государство в государстве, насколько мне известно, его ректор не подчиняется ни правительству, ни даже Совету магов.
В десять лет я ложилась вечером и вскакивала утром с одной-единственной мыслью: скоро во мне проснётся магия! Каждый день я ждала изменений и старательно щёлкала пальцами — жест, подсмотренный по визио́ну. Ничего. Ни искорки, ни колебания воздуха. Лери подлетала ко мне с жадным любопытством на лице: «Как? Есть?!» Над кроватью я повесила вырезанную из журнала картинку с изображением Университета: величественные белокаменные здания, вытянутые вверх тонкие шпили и удивительные каменные птицы на крышах. Мама здорово отругала меня за то, что порчу обои. Пришлось спрятать вырезку под подушку и втайне представлять, как это будет: я захожу в ворота, поднимаю голову и вижу стрельчатые окна, ступенчатые карнизы, крылатые статуи и золотой герб Винеи над главным зданием.
Магия не пробудилась. Ни в десять, ни в одиннадцать, ни в двенадцать. В тринадцать лет я разорвала злополучную картинку в мелкие клочья и запретила себе думать об Университете. Только он ещё долго снился мне — прекрасная и недостижимая мечта. Я гордилась своей кровью и примечательной внешностью, но смирилась с тем, что магом уже не стану. После окончания средней школы я без колебаний решила учиться на следователя. На то у меня были две веские причины. Первая — явная: вырваться из дома. Следовательскому делу обучали лишь в высшей государственной школе Винеи, где студентам предоставляли общежитие и стипендию. Вторая — тайная, о которой знала одна Лери. Только следователь мог попасть в архивы Службы контроля и прочитать материалы нераскрытого дела об убийстве элара Ардо. Ни отчиму, ни тем более маме я о своих планах не рассказывала, зато поднажала на учёбу, закончила год с отличием и не собиралась снижать планку. В высшую школу принимали исключительно за успеваемость, никаких платных мест.
— Эля! — окликнул меня отчим. — Витаешь в облаках?
Я вздрогнула и очнулась. Вот они, заветные ворота Университета. Справа и слева их охраняли две огромные каменные статуи, изображающие крылатых демонов Хаоса, прекрасных и грозных одновременно.
— Думаю, нам сюда, — потянул он меня вбок.
Мы пошли по дорожке из крупного розового песка. В парке — хотя не знаю, правильно ли называть парком место, где вместо деревьев одни кусты, — одновременно прогуливалось столько магов, сколько я не встречала в своей жизни. Мага ни за что не перепутаешь с человеком, они слишком рослые, яркие, броские. Если блондин, то до светлого пепла, если брюнет, то обязательно иссиня-чёрный. Волосы у них всегда длинные и ухоженные, глаза насыщенно голубые, синие или изумрудно-зелёные, как у меня. Попалась и парочка будущих служителей Вездесущего — с янтарными радужками и огненно-рыжими шевелюрами. Никто на нас открыто не пялился, однако я всё равно испытывала робость.
Здания Университета подавляли своими размерами. Дверь со скромной табличкой «Приёмная комиссия» терялась на фоне монументальной кладки и отполированных до блеска колонн. За дверью начинался просторный светлый зал. Вдоль стен тянулись застеклённые шкафы с пёстрыми рядами папок, между ними вклинились этажерки с ворохом разномастных брошюр и буклетов. Посередине стоял заваленный бумагами стол с визионами, за которым спиной к нам сидела стройная молодая женщина. Подколотые с боков волосы цвета воронова крыла свешивались до пояса. На звук шагов она обернулась и поспешно поднялась. Ярко-голубые глаза остановились на мне и на секунду расширились от изумления. Затем женщина дружелюбно улыбнулась.
— Добрый день! Сэнсáлия Ринд, к вашим услугам. Чем могу быть полезна?
— У меня сегодня проснулась магия! — выпалила я и тут же поправилась: — Добрый день!
— Добрый день, элáра Ринд, — поклонился отчим. — Мы из Мейрига. Я — Грéгор Кри́што, это моя падчерица Аринэлия Ардо.
— Ардо? — переспросила Ринд. — Дочь Вестиара Ардо?
— Да.
Она отвернулась, чтобы убрать с ближайших стульев стопки документов.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Прошу прощения за беспорядок, почему-то постоянно перед началом нового учебного года творится Хаос знает что. Итак, магия пробудилась только сейчас, несмотря на то что вам, — пронзительный взгляд на меня, — семнадцать с половиной лет. Как это произошло?
— Я разозлилась, — призналась честно. — И пробила дыру в полу.
— Большую дыру? — серьёзно спросила Ринд.
— Треть э́ри, не меньше, — вздохнула я.
— Ерунда! — опять улыбнулась она. — Вы знаете легенду о Керване?
Отчим сдавленно хмыкнул.
— Мне очень не хотелось бы сжигать города, — заметила я смущённо.
— Ну, уровня Кервана вам, увы, не достичь, — звонко рассмеялась Ринд. — Всё-таки он был бирюзовым, а подобные маги рождаются раз в два-три века. Лар Кришто, будьте добры, возьмите лист бумаги и ручку, я продиктую список необходимых документов. Элара Ардо несовершеннолетняя, нужно согласие её матери и ваше. Где-то тут были чистые бланки… вот, держите. Впишете имя и поставите подпись. Невероятная удача, что вы подоспели к началу семестра, до конца дня мы уладим все формальности.
— Простите, — растерялся отчим. — Значит, Эля будет учиться в Университете?
— А вам совсем не жалко собственного дома? — окончательно развеселилась Ринд. — У девочки, знаете ли, такая наследственность, что город — не город, но здание она вполне способна снести. Разумеется, я забираю её в Университет! Становление магии — процесс небезопасный и небыстрый, он должен проходить под строгим контролем. Эля… вы позволите себя так называть?
— Конечно, — просияла я.
— Так вот, Эля, дар — это не только привилегия, но и огромная ответственность. Теперь вы наравне со всеми магами отвечаете за благополучие и процветание Ларии, моя дорогая. А мы ответственны за вас, — Ринд подмигнула мне. — Выше голову, девочка!
Хлопнула дверь в дальнем конце зала, и вошёл хмурый молодой человек… нет, маг. Угольно-чёрные волосы были собраны в низкий хвост, рубашка с коротким рукавом открывала загорелые жилистые предплечья. При виде Ринд он оживился.
— Наконец-то я тебя нашёл. Нужно обсудить…
— Очень хорошо, Дин, — перебила его она. — Присядь пока, у меня к тебе серьёзный разговор. На чём мы остановились? — Ринд снова повернулась к нам. — Перечень! Лар Кришто, пишите!
Пока она диктовала, я аккуратно, из-под ресниц, разглядывала мага. Наверное, дар как-то влияет на внешность, иначе чем объяснить то, что все маги — писаные красавцы? Дин не был исключением: появись такой учитель в нашей школе, в него влюбились бы все девочки, девушки и преподавательницы без исключений. Он устроился за соседним столиком и занялся тем, что начал просматривать и сортировать сваленные в кучу документы. Длинные пальцы так и мелькали — ухоженные, с ровной гладкой кожей и блестящими ногтями. Словно почувствовав моё внимание, маг поднял голову: у него оказались синие-синие глаза и строгий, пронизывающий взгляд, от которого мне стало неуютно.
— Эля! — услышала я голос Ринд. — Минуточку внимания!
Я виновато встрепенулась.
— Сегодня в половине седьмого я жду тебя в своём кабинете со всеми документами. Надеюсь, к этому времени освободится твой будущий куратор. Можешь взять с собой любое количество вещей, которое сочтёшь необходимым. Ближайшие полгода тебе нежелательно покидать территорию Университета. Остальное решим по месту, — Ринд лучезарно улыбнулась. — Всего доброго, лар Кришто.
Отчим поднялся и поклонился, я медлила.
— Элара Ринд, в вашем кабинете — это где?
— Ах да! — она взяла из стопки сложенный вдвое буклет и протянула мне. — На обороте план главного корпуса, стрелочками указан путь, не заблу́дитесь. И, пожалуйста, не опаздывайте. Итак, Дин, в первую очередь мы должны…
Вслед за отчимом я вышла наружу. Где-то высоко раздался мелодичный перезвон, затем одиннадцать гулких ударов: пробили время часы на башне главного корпуса. Они словно заставили очнуться и осознать, что это мне не снится. Заветная детская мечта сбылась. Меня действительно приняли в Университет магии Винеи. Восемь лет назад я прыгала бы от счастья, сейчас мои чувства больше походили на оторопь.
— Грег, что за документы требуется собрать? — спросила я взволнованно.
— Ничего особенного, обычный комплект. Времени у нас достаточно, мы всё успеем, — успокоил он. — Как ты смотришь на то, чтобы зайти в клифейню? Ты не завтракала, я тоже. Вот досада, я так и не узнал, можно ли тебе клиф!
— Думаю, теперь это неважно, раз я буду питаться в Университете. Там точно ничем неположенным не накормят. Но я с огромным удовольствием выпью чашечку напоследок.
У арки собралась толпа народа, нам пришлось ждать. Я ещё раз оглянулась на величественные белые здания за ажурной оградой. Сердце ёкнуло. А если мама не подпишет согласие? Она ненавидит магов и магию, отказывается от любых товаров с магическим компонентом. Даже визион в нашем доме появился только после устроенной Маритой истерики. Вдруг мама будет против того, чтобы я училась?
«Она не хочет тебя видеть и лишь обрадуется, когда ты уйдёшь навсегда, — услужливо подсказал внутренний голос. — К тому же магия — это не струя воды из крана: перекрыл вентиль и тут же перестало течь. Раз уж пробудилась, начнёт расти и вырываться при каждом удобном случае. Мама своим собственным домом рисковать не будет, тем более что ты можешь случайно навредить ей или Марите».
Отчим деликатно кашлянул: подошла наша очередь. Мейриг после красочной и шумной Винеи показался мне слишком тихим, унылым и бесцветным. Контраст подчеркнуло белёсое небо и отсутствие прохожих. Наш район, как принято говорить, спальный, — утопающие в зелени садов домá состоятельных людей. Единственная на всю округу клифéйня на Оронском проспекте работала круглые сутки. Благодаря раннему времени все столики на летней террасе были свободны, выбирай любой. Я предпочла угловой в тени. Скучающая за стойкой официантка оживилась, принесла меню и уточнила: какой клиф мы будем? холодный, горячий, с сахаром, со специями? Клиф мы предпочитали сладкий и со сливками, меню отчим передал мне и заговорщицки подмигнул:
— Давай по пирожному, а? Пока Ади не видит.
Я заказала целых четыре пирожных с кремом, и отчим предвкушающе облизнулся. Мама не разрешает ему употреблять ни сладкое, ни мучное — борется с намечающимся животиком. Наверное, она права, хотя, на мой взгляд, полнота Грега не портит. Есть такие люди — приятные настолько, что уже не важно, сколько они весят, пятьдесят э́гре или сотню. Мой отчим — благодушный, уравновешенный и доброжелательный человек. Вывести его из себя практически невозможно, ещё сложнее с ним поругаться. При этом он не лентяй и не подкаблучник, спокойно выдерживает мамины придирки, капризы Мариты и мою замкнутость. Думаю, если бы не мама, Марита не выросла бы такой избалованной и взбалмошной. И у нас могла бы быть настоящая семья.
— Спасибо тебе большое, — прочувствованно произнесла я, глядя в светло-серые глаза Грега. — За то, что не сердишься за дыру… и вообще.
Он грустно улыбнулся.
— По-хорошему, Эля, это мне у тебя надо прощения попросить. Я же не слепой и видел, как Ади к тебе относится. Моя вина в том, что я очень люблю Аделину. Всегда любил, ещё со школы, но ни на что не надеялся. Ади совершенство, а я — тюфяк тюфяком, совсем ей не пара. Когда она вышла замуж за Ардо, думал, с ума сойду. И после того, как она ко мне вернулась, от радости чуть повторно рассудка не лишился. На руках носил и пылинки сдувал, уступал во всём. Я ведь тебя удочерить хотел, Ади не позволила.
Официантка принесла нам клиф в высоких стеклянных бокалах и блюдо с пирожными. Царапнула отчётливая мысль: теперь мы с отчимом долго не увидимся. Скорее всего, я покидаю Мейриг навсегда. Да, я знала, что однажды это обязательно произойдёт, но думала провести здесь ещё год. Доучиться и проститься нормально.
— Грег, всё равно — спасибо. Если бы не ты…
Продолжать дальше я не смогла — комок застрял в горле. Уткнулась в кружку с клифом.
— Эля, ты вправе обижаться на маму. Только постарайся и её понять. Ади жестоко разочаровалась в твоём отце, хотя до этого безумно его любила. А очень сильные чувства порой перерождаются в полную противоположность.
— Почему? — тихо спросила я.
Мама никогда не рассказывала о своём первом браке. Ни плохого, ни хорошего — ничего. Она была замужем четыре года, но этого периода для неё словно не существовало. Единственным напоминанием о её замужестве была я. Напоминанием, от которого так просто не избавиться.
— Потому, что такая любовь пытается добиться взаимности любой ценой. И когда вдруг выясняется, что твоя семейная идиллия — иллюзия, обманываться в своих надеждах слишком больно. Твой отец изменял Аделине, причём с самого начала их совместной жизни.
— Не верю, — помотала я головой. — Не может такого быть. Мама — красавица!
— Красота значит далеко не всё. Я вот неказистый, — отчим погладил себя по еле заметному животику, — зато счастливый. Когда-нибудь, Эля, мы ещё вернёмся к этому разговору. А пока постарайся не думать о грустном. У тебя впереди Винея, Университет, новые интересы, совсем другая жизнь.
Отчим допил клиф и мягко улыбнулся.
— Но я буду рад видеть тебя в любое время.
От волнения я сунула руки в карманы, что-то хрустнуло. Буклет из Университета, про который я чуть не забыла! Вытащила, развернула. План главного корпуса, красные стрелочки указывают путь от бокового входа к… кабинету ректора?! Точно: «Ректор Университета магии элара С. Ринд». Вот это повезло!
— Спасибо, Грег, — в третий раз повторила я.
Хандрить некогда. До шести нужно успеть найти Лери, сходить в школу попрощаться с ларом Номаком и собраться. И выполнение первого пункта откладывать нельзя — часы на террасе показывали половину двенадцатого, в полдень Лери куда-нибудь обязательно убежит. Она редко сидит дома, ей скучно в четырёх стенах.
— Ты сейчас домой? — уточнил отчим.
— Нет, к Лери.
— Но к обеду обязательно приходи. Всё-таки это наш последний совместный обед.
Мне очень захотелось его обнять, только я постеснялась. Неудобно взрослой девице проявлять телячьи нежности, особенно под любопытными взглядами официантки. Поэтому я просто кивнула и понеслась к Лери на Иримéйскую улицу.
У каждой уважающей себя девочки должна быть лучшая подруга. Моей стала Лéрика Сти́уш, полная моя противоположность. Я плоская долговязая блондинка — Лери миниатюрная фигуристая брюнетка. Мне сложно сходиться с людьми — она способна любого человека расположить к себе за пять минут. Меня за уши не оттащить от книг — её можно заставить читать, разве что приковав к книге цепью. И так во всём. Я никогда и ничем не болела, даже насморка не помню, старшая дочь молодых родителей: маме всего тридцать семь лет, отчим моложе её на полгода. Лери единственная поздняя дочка у пожилой пары, которая трясётся над каждым её чихом, однако это не помешало подруге переболеть всеми мыслимыми и немыслимыми детскими болячками.
Тем не менее мы неразлучны с того дня, как подрались на детской площадке из-за качелей. Ни одна не хотела уступать: Лери поставила мне синяк, я её укусила. Это была наша единственная ссора за тринадцать лет. Даже в прошлом году, когда нам понравился один и тот же мальчик из параллельного класса, мы умудрились решить вопрос мирно. Подошли к нему и честно предложили выбрать одну из нас. Кажется, парень испугался, во всяком случае, пробормотал нечто невнятное: мол, он не против гулять с обеими. После чего наша симпатия дружно сошла на нет: кому такой любвеобильный мямля нужен?
Вчера мы с Лери договорились встретиться в пять у школы, но наши планы не включали мою проснувшуюся магию. При мысли о том, что мы больше не будем учиться вместе, стало грустно. Хорошо, что визионы теперь доступны всем, не то что век тому назад, и родители Лери недавно купили новый. Связываться можно каждый вечер. Утешало и то обстоятельство, что следующим летом нам всё равно пришлось бы расстаться. Я планировала перебраться в Винею, подруга наметила себе институт в Неймáре.
Район Лери не такой престижный, дома здесь попроще и зелени гораздо меньше. Зато тут полно мелких магазинчиков, всевозможных мастерских, ателье и крошечных уютных клифеен. Дом подруги — на две семьи, газона перед ним нет, и фасад выходит сразу на улицу. Я привычно приложила ладонь к двери, замок тихо щёлкнул. В отличие от моей мамы лар Стиуш, как и большинство жителей Ларии, предубеждения к магии не испытывал и пользовался популярной магической охранной системой, распознающей и пропускающей избранных людей. В мансарду Лери вела отдельная крутая лестница: подруга шутила, что у неё собственные хоромы. Я взлетела наверх, перевела дух и постучала в дверь, украшенную плакатом с изображением архимага Винеи. Элар Дэрт ослепительно улыбался в камеру, а сверху красовался лозунг: «Твой выбор — будущее Ларии». Подозреваю, такие плакаты висели даже у тех, кому не было никакого дела до политики — уж больно хорош был зеленоглазый красавец-архимаг.
— Заходи! — бодро отозвалась Лери.
Она сидела на кровати, поджав ноги и задумчиво обозревая платья на вешалках в раскрытом настежь шкафу.
— Как ты считаешь, мне завтра делать упор на моей невероятной привлекательности или на выдающихся умственных способностях? — поинтересовалась подруга озабоченно.
— На твоих исключительных внутренних достоинствах, в том числе на редкостной скромности, — в тон откликнулась я.
— Решено! — Лери вскочила на ноги. — Надену строгое тёмно-серое платье с белой кружевной отделкой. Эля, у тебя что-то случилось?
— Так заметно?
— Вообще незаметно, — заверила она. — Но я чувствую! Садись и выкладывай!
Рассказывала я долго и обстоятельно, в конце показала буклет из Университета. Лери внимательно слушала.
— Эля, ты ведь так мечтала о магии, — заговорила она совсем иным тоном. — И согласись, здорово, что всё само собой сложилось. Университет куда лучше, чем съёмная квартира, случайные подработки и учёба по вечерам. Никакой нормальной работы ты не найдёшь — даже в уборщицы берут тех, кому есть восемнадцать. И в доме лара Кришто ты не осталась бы, с твоей-то гордостью. Правда, я на твоём месте тоже не задержалась бы ни секунды. Да я вообще не представляю, как ты жила все эти годы — одни стрижки наголо чего стоили!
Лери яростно вскинула подбородок.
— Веришь, я порой воображала себе всякое. Ты только не смейся, — она шмыгнула носом. — Вроде того, что тебя подкинули или твоя мама удочерила незаконную дочь первого мужа. Потому что я не понимаю, как можно не любить собственного ребёнка! Мне всего семнадцать, а я заранее обожаю своих будущих детей! У меня обязательно будут два мальчика и две девочки!
— Ты пока даже не замужем, — хмыкнула я. — К тому же собираешься пять лет учиться в своём технологическом.
— Ну и что? Одно другому не мешает! — возразила Лери. — Эля, ты словно не рада! Пусть я уже привыкла, что из тебя никаких эмоций не выжмешь, но сейчас ты должна хотя бы улыбнуться! Признайся — ты ведь счастлива? Винея! Университет магии!
— Мне не по себе, — честно ответила я. — Больше страшно, чем радостно.
— Тогда я счастлива за нас двоих. Наконец-то ты точно узнаешь, как погиб твой отец. Маги хранят тайны от людей, а ты теперь — маг! Это гораздо лучше, чем следователь! Конечно, грустно расставаться. А ещё ужасно жаль Кота. Его без тебя на помойку выбросят.
— На помойку не выбросят, он дорогой и породистый. Но и жизнь у него будет тоскливая, — я вздохнула. — Марите не до него, мама кошек терпеть не может, отчим целый день на службе.
— Бери Кота с собой, — предложила подруга.
— Ха-ха. Так к ректору и явлюсь — с Котом под мышкой, — вздохнула я. — Лери, прогуляешься со мной? Хочу попрощаться с ларом Номаком. Он сейчас должен быть в школе.
— Идём!
Она сменила домашние тапочки на туфли и бросила взгляд в зеркало. На её лице каждая черта по отдельности была не слишком привлекательна: курносый носик, полные щёчки, очень тёмные, почти чёрные глаза, густые широкие брови и чересчур пухлые губы, но всё вместе складывалось в гармоничную картину. Прибавить природное обаяние и живой, весёлый характер — и неудивительно, почему за Лери постоянно ухаживали парни. К тому же она сама часто увлекалась, причём всякий раз влюблялась по уши и навсегда. Длилось это «навсегда» от силы месяца три-четыре, потом вечная любовь плавно сходила на нет. По сравнению с подругой я ледышка, и с парнями до сих пор не встречалась. Один поцелуй в праздник Зимнего Перелома и несколько неудачных свиданий не в счёт.
На выходе из дома нас перехватила мама Лери, тоже плотная, миниатюрная и смуглая. Проседь в смоляных волосах она предпочитала не закрашивать, как не маскировала и морщинки-лучики в уголках глаз, словно гордилась своим возрастом.
— Мам, мы в школу! — на бегу бросила Лери.
— Обедать придёшь? — крикнула вдогонку лара Стиуш.
Хотела бы я, чтобы моя мама хоть раз о чём-либо спросила меня с такой теплотой!
— Не знаю, — отмахнулась подруга.
Школа находилась в четверти часа ходьбы. В девятнадцатом веке это внушительное старинное здание было центром поместья элара Мейрига Гиро́. Над входом красовалась дата постройки — тысяча восемьсот пятьдесят девятый год. В холле школяров встречала бронзовая статуя бывшего хозяина в забавной длиннополой мантии члена Совета магов и с бляхой на груди. Верная примета: потрёшь бляху — сдашь экзамен, и украшение всегда блестело, словно только что отлитое. Лицо Мейрига юное, тонкое, хотя он позировал в зрелом возрасте. Маги почти не стареют до двухсот лет, я пока ни разу не видела седых и морщинистых. А ещё элар Гиро происходил из смешанной семьи, его отец был человеком.
Любопытно: казалось бы, маги должны блюсти чистоту крови, жениться и выходить замуж исключительно между собой, но этого не происходит. Смешанные браки случаются сплошь и рядом, и никто их не осуждает. В голову полезли несвоевременные мысли. Неужели то, что рассказал отчим, — правда? И мой отец все четыре года изменял маме? Зачем, спрашивается, он тогда на ней женился?..
Лери не мешала мне размышлять. Самое чудесное в моей подруге то, что она умеет не только поддерживать непринуждённый разговор, но и молчать при необходимости. В просторном школьном холле я уверенно направилась к боковой лестнице. Несмотря на то, что занятия начинались завтра, в школе было полно народу. Озабоченные родители первоклассников, отдохнувшие за лето ученики, деловые бодрые учителя… Кто-то спешил к директору, кто-то разыскивал свою фамилию в списках на доске объявлений или доносил документы. У двери с латунной табличкой «Биология» переминался с ноги на ногу долговязый вихрастый парень.
— Идёшь? — заговорщицки прошептала ему Лери.
— После вас! — обрадовался отсрочке парень.
Я постучала, дождалась громкого «Прошу!» и вошла. Лери держалась позади. У неё с ларом Номаком сложились странные отношения. Любой, даже самый пустяковый разговор они вели с таким напряжением, словно ходили по кромке пропасти и боялись сорваться. Всё началось с того злополучного дня, когда на перемене Лери разругалась с незнакомым рассеянным парнем, на первый взгляд — её ровесником. Ссора возникла из-за какого-то пустяка вроде неудачной шутки парня, на которую Лери отреагировала слишком остро. Что они друг другу наговорили — в приличном обществе не повторить. Но когда директор школы представил нам нового учителя биологии и по совместительству нашего классного руководителя, Лери потеряла дар речи, а лар Номак стал живой иллюстрацией к поговорке «заалел как маков цвет». Поскольку Ки́рен Номак — белокожий блондин, иллюстрация получилась красочная. С тех пор прошёл год. Лери из середнячков выбилась в отличницы, всерьёз увлеклась биологией, надумала поступать в технологический — и по-прежнему каменела в присутствии Номака, будто на неё воздействовали магией.
— Добрый день, лара Ардо, лара Стиуш, — Номак поднялся со стула, хотя вполне мог бы этого не делать — всё-таки он учитель, а мы ученицы.
— Добрый день, — я ответила за обеих. — Лар Номак, я теперь элара.
Он недоверчиво прищурился, словно надеялся разглядеть изменения, затем выдохнул:
— Поздравляю вас, лара… элара Ардо! Надо думать, вы переселяетесь в Винею?
— Да, меня приняли в Университет. Я зашла попрощаться. Большое спасибо за дополнительные занятия!
— А разве… — Номак потянулся почесать затылок, затем решил, что это несолидно, и отдёрнул руку. — Вам не нужна выписка из табеля успеваемости? Хотя, они, наверное, пришлют официальный запрос. Я очень рад за вас, элара Ардо! Не пропадайте насовсем, пришлите весточку.
При этих словах он кинул быстрый взгляд на Лери и улыбнулся, сразу став похож на мальчишку.
— Приятно, что вы вспомнили обо мне. Я буду гордиться тем, что у меня учился маг. Успехов вам и самого наилучшего.
— Спасибо, — поблагодарила я его.
— Лара Стиуш, — нерешительно продолжил Номак, — вы не могли бы задержаться?
Лери настороженно покосилась на него.
— Разумеется, лар Номак.
— Тогда я побежала домой, — постаралась говорить весело. — Нужно ещё собраться.
— Дай хоть обниму тебя! — Лери уткнулась мне носом в грудь и всхлипнула. — Как-то всё слишком внезапно, да?
Она подобрала верное определение — внезапно. Хотелось хорошенько осмыслить происходящее, привыкнуть к обретённой силе, смириться с отношением мамы. Только времени не было — совсем. До шести мне предстояло разобрать свои вещи: не то чтобы я долго копалась, собираясь куда-либо, но я точно знала, что в дом отчима больше не вернусь. Значит, нужно навести порядок в комнате, выбросить лишнее. Всё с собой в Университет не потащишь.
— Наверняка у тебя в общежитии будет визион, обязательно свяжись вечером! — Лери похлопала меня по спине, вытерла слезинку и попыталась сделать бодрое лицо.
— Непременно, — заверила я.
Парень, который так и топтался у кабинета, проводил меня разочарованным вздохом. В холле я не удержалась и напоследок потёрла блестящую бляху на груди Мейрига — удача мне ох как пригодится. На улице остановилась и окинула долгим взглядом величественное здание с фигурной крышей и башенками по углам. Прощай, школа.
Чтобы сократить путь, я возвращалась домой узенькими переулками. Из-за высоких заборов свешивались тяжёлые от обилия яблок ветки. У парадного входа замедлила шаг. Что, если я столкнусь с мамой? Как себя вести? Пройти мимо? Попытаться заговорить? Сказать, что мы долго не увидимся, извиниться за утро?
Зря волновалась. В прихожей меня поджидала лишь тишина, разбавленная мерным тиканьем механических часов под старину. Я поднялась в свою комнату, тут же к ногам серой тенью метнулся Кот.
— Ма?! — возмутился он.
В переводе с кошачьего это означало: «Где ты ходишь, когда я тут скучаю?!»
— Вот тебе и «ма», — я почесала его за ушами. — Остаёшься один.
Кот наморщил нос и оглушительно чихнул. Если бы я, подобно отчиму, приписывала кошкам сверхъестественные способности, то сказала бы, что Кот рассмеялся. Первым делом я подсыпала корм и поменяла наполнитель в кошачьем лотке: неизвестно, когда о Коте вспомнят. Надеюсь, не через неделю… Затем достала с верхней полки шкафа безразмерную сумку — на мой взгляд, одно из самых полезных изобретений магов. При желании в такую сумку уместится содержимое трёх шкафов, если не больше, при этом она выглядит совершенно обычной и весит даже меньше эгре — стандартная упаковка сахара и то тяжелее. На дно сумки убрала книги, затем обувь, в пустую коробку сложила памятные безделушки и различные мелочи.
Одежды у меня накопилось прилично, но две трети можно было смело выбрасывать — из чего-то я выросла, что-то вышло из моды. Я повздыхала над счастливой блузкой, в которой всегда сдавала экзамены на отлично — она давно стала мне мала, а выкинуть не поднималась рука. Всё ненужное я затолкала в пластиковый пакет и вынесла в мусорный бак за домом. Оставшуюся треть аккуратно упаковала вслед за обувью. Всякий хлам из ящиков стола отправила в утилизатор, туда же попали вырезки из журналов, сломанные украшения, обрезки тесьмы и ткани, оторванные пуговицы, подарочные упаковки и прочее, хранимое по принципу «А вдруг пригодится?» Детские рисунки и школьные поделки тоже уничтожила недрогнувшей рукой — лучше я, чем кто-то другой. Сняла с кровати постельное бельё, отнесла в стиральную машину. Напоследок положила в сумку подушку-думочку, которую мне подарила Лери, и оглядела комнату.
Без привычных мелочей спальня смотрелась уныло: обои выцвели, паркет потускнел. Наверное, мама первым делом сделает тут ремонт. Мебель выкинет, люстру сменит. И ничто больше не будет напоминать о том, что я прожила здесь пятнадцать лет — с момента переезда из Винеи. Забиралась с ногами на подоконник, дышала на стекло и рисовала пальцем узоры, строила игрушечные города, учила уроки. Смеялась, грустила, плакала, надеялась, мечтала… Тогда маме станет легче?
В дверь постучали. Кот, крутившийся под ногами, моментально исчез, словно у него где-то была припрятана персональная арка. Я открыла.
— Эля, идём обедать, — отчим держал в руках пластиковую папку и маленькую коробочку, перевязанную лентой. — Держи документы для элары Ринд. А это тебе подарок на память, потом откроешь, в Университете.
— И мамино согласие ты тоже получил? — уточнила я.
— Конечно, — Грег отвёл взгляд. — Всё как полагается.
Представляю, чего ему стоило её уговорить! Коробочку я сразу убрала в сумку, папку с документами положила на стол. И не удержалась, обняла отчима — крепко-крепко.
— Ну-ну, Эля, — смущённо пробормотал он. — Не навек же прощаемся.
В столовой мама разливала суп. Молча поставила передо мной тарелку, я выдавила: «Спасибо». Марита развела ложкой гущу и недовольно скривила губы.
— Опять капуста? Не хочу-у-у…
— Солнышко, овощи полезны, — ласково ответила мама. — И не налегай на булку, береги талию. Грег, тебя это тоже касается. Ржаной хлеб, и никакого масла.
Мама никогда не ела мучного: очевидно, оттого в тридцать семь лет она и выглядела от силы на двадцать пять. Хрупкая, изящная, с идеальной фигурой, нежной бело-розовой кожей, элегантной короткой стрижкой, аккуратными серёжками-гвоздиками в мочках маленьких ушей. В детстве я очень хотела быть похожей на маму. Может, если бы я унаследовала её блестящие каштановые волосы или карие глаза с едва заметными золотистыми крапинками, она относилась бы ко мне иначе? Хотя Марита — копия Грега: такая же плотная, чтобы не сказать — полная, тёмно-русая и сероглазая, без малейших признаков маминой грации. Это не мешает Марите быть солнышком.
— Почему полезно только то, что невкусно? — проворчала Марита и, смирившись, принялась за суп.
Котлеты с гарниром полагалось брать самостоятельно, но отчим решил за мной поухаживать.
— Пахнет бесподобно! — улыбнулся он маме, словно искупал свой поступок. — Ты самый настоящий кулинар, Ади. Любой ресторан оторвёт тебя с руками.
— Льстец, — просияла она.
«Им будет хорошо без меня, — поняла я с тоской. — Гораздо лучше, чем сейчас, когда мама старается даже не смотреть в мою сторону».
— Минуточку внимания! — провозгласил отчим и поднялся. — Эля, от всей нашей семьи я поздравляю тебя с обретением магии. Тебя ожидает Винея и блестящее будущее. Мы искренне рады и желаем тебе самого наилучшего. Будь счастлива!
Марита скорчила кислую рожу, но потом посветлела.
— Ладно, так уж и быть. Раз ты теперь маг — топай, учись! Пришли мне объёмную открытку с видом Университета.
— Хорошо, — пообещала я.
Мама промолчала. Я допила компот, поблагодарила за обед и уже в дверях услышала её сухое:
— Никуда не уходи из комнаты. Я зайду через четверть часа.
Сначала я испугалась: обычно подобный холодный тон предвещал новое наказание. Затем вспомнила, что наказать меня довольно сложно, за три часа много не успеешь. Послушно повторила: «Хорошо» и поднялась обратно к себе. Или уже не к себе? Ещё и Кот спрятался, словно обиделся, что я его бросаю. Он иногда забивался в узкую щель под шкафом и ни на какие «кис-кис» не отзывался.
Я пролистала документы в папке: свидетельство о рождении, аттестат средней школы, пластиковая карточка — удостоверение гражданки Винеи Аринэлии Ардо, рождённой двадцать седьмого февраля две тысячи триста сорок пятого года. Согласия Аделины и Грега Кришто с… чем?! Что они полностью передают ответственность за меня Университету Магии, вплоть до достижения эларой Ардо совершеннолетия по законам Ларии? То есть до восемнадцати лет мной будет распоряжаться Университет? С другой стороны — что в этом плохого? Строчкой ниже указывалось, что Университет обязуется обеспечивать меня всем необходимым, предоставляет жильё, выплачивает стипендию и отвечает за мою безопасность и здоровье. Осваивай магию и ни о чём не беспокойся.
Дверь отворилась без стука. Мама никогда не стучала. Она вошла с прямой спиной и высоко поднятой головой. Я вздрогнула, когда почувствовала на себе её взгляд — тяжёлый, вымораживающий.
— Возьми и прочитай, — она протянула мне лист на тонкой гербовой бумаге.
Дарственная. Всё имущество, доставшееся Аделине Ардо от мужа, дом в Винее и накопительный вклад в Государственном банке, она передавала своей дочери, Аринэлии. Я могла распоряжаться наследством с восемнадцати лет, но числилась собственницей с шестнадцатого декабря две тысячи триста сорок седьмого года. Ровно спустя месяц после смерти отца.
— Сколько сейчас денег на счету, я не знаю, — ровно и холодно продолжила мама. — В сорок седьмом там хранилось около полумиллиона фрéйнов. До твоего восемнадцатилетия средствами распоряжается банк, возможно, набежали проценты. Ключи от дома хранятся в банковской ячейке, тебе их отдадут по предъявлении удостоверения личности.
Она сделала над собой усилие и посмотрела мне в глаза.
— От состояния Вестиара Ардо я не взяла ни фрейна. Оно твоё. Полагаю, ты действительно будешь счастлива в своей новой жизни, и очень надеюсь больше никогда с тобой не встречаться. Если ты собираешься общаться с Грегом и Маритой дальше, пожалуйста, делай это так, чтобы я тебя не видела.
Мама развернулась и направилась к дверям, на пороге бросив через плечо:
— Хотя с высокомерием, присущим всем магам, не сомневаюсь, что ты скоро вообще о них не вспомнишь.
Лист дарственной дрожал у меня в руках. Распирало желание уткнуться носом в подушку и заплакать, как тысячу раз в детстве. Вместо этого я убрала бумагу к остальным документам, папку положила в сумку и закрыла ту на замок. Ждать шести вечера не стала. Пересчитала мелочь в кармане — около девяноста рéйнов, прекрасно. Посижу в клифейне. Кот так и не вылез, я позвала его и даже пошуршала пакетом с кормом, но безрезультатно, а задерживаться в доме не было ни малейшего желания.
Пока спускалась, думала лишь об одном — только бы ни с кем не столкнуться. Даже отчима сейчас видеть было бы тяжело, не говоря уже о Марите. Чего там — я и от Лери в таком состоянии отвернулась. Внутри скреблась и царапалась… нет, не магия — обыкновенная боль. Как бы ни провинился перед мамой мой отец, разве я отвечаю за его поступки? Разве я хоть раз проявила высокомерие? Я и маг-то всего полдня.
В клифейне заметно прибавилось посетителей. Почти все столики в тени были заняты, пришлось довольствоваться расположенным на солнцепёке и к тому же на проходе. Клифа не хотелось, честно говоря, на него и смотреть не хотелось, но нельзя же сидеть и ничего не заказывать, пришлось попросить напиток со льдом. Посмотрела на часы: без четверти четыре. Ладно, выгнать меня не выгонят, потяну время. Официантка — не та снулая, что была утром, а приветливая и жизнерадостная — принесла мне кружку с холодным клифом, я обхватила её двумя руками и задумалась.
Полмиллиона фрейнов! Какая-то немыслимая сумма. Конечно, среди магов бедных не бывает, их и среди людей практически не осталось. О том, что кто-то голодал или не имел крыши над головой, я знала лишь из книг по истории древней Ларии. Сейчас малоимущим называют тех, кто получает менее трёх тысяч фрейнов в месяц, но даже на эти деньги можно нормально жить. Жалованье отчима — двенадцать тысяч, и он весьма состоятельный человек. Сколько же зарабатывал мой отец? Собственный дом в Винее, с ума сойти. Казалось бы, второй раз за день я должна прыгать от счастья.
Не прыгается. К ногам будто привязали утяжелители, как на уроках физического развития. Теперь и тени надежды на то, что мама испытывает ко мне хоть что-то тёплое, не осталось. Лучше бы меня и впрямь подкинули к порогу, было бы легче. И сколько угодно убеждай себя, что ты уже взрослая и самостоятельная, прекрасно проживёшь и без семьи, уговорить не получается. Если бы можно было отдать свалившееся богатство за мамину любовь, я не задумывалась бы ни секунды.
Люди за столиками менялись, одни расплачивались и уходили, другие занимали их места. Я сидела и вспоминала самые счастливые моменты детства. Как однажды отчим возил нас с мамой на аттракционы в Неймаре, и я каталась на цепной карусели. Как мы втроём ходили в ресторан, и мне, словно взрослой, налили сок в высокий бокал. Как мама везла коляску с Маритой, а я шла рядом гордая от того, что у меня появилась сестра. «Это в последний раз», — пообещала сама себе. С сегодняшнего дня я перестану жить прошлым, за одним-единственным исключением.
Я должна найти убийцу моего отца.
К половине шестого вечера официантки не косились на меня лишь потому, что им было не до того. Складывалось впечатление, что в клифейню набилась половина Мейрига. Многие забегали выпить чашечку клифа по пути с работы домой, кто-то запоздало обедал, кто-то спешил пораньше поужинать. Столик напротив заняла пара высоченных магов в строгих тёмных костюмах. Смуглый брюнет, что выглядел чуть старше, устало откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Его более юный спутник вполголоса переговорил с официанткой, затем отпустил её и уставился в крошечный, не больше ладони, карманный визион.
Сначала меня заинтересовало именно устройство, такие только недавно появились в продаже — последнее достижение Винеи. Потом я перевела взгляд на самого мага и поёжилась: от него будто веяло холодом. Слишком правильные и оттого безжизненные черты лица, очень светлая кожа, забранные в хвост длинные, белоснежные до синевы волосы. И при этом — иссиня-чёрные густые ресницы, словно он накрасил их тушью, причём не один раз, и такие же чёрные, ровные, будто подрисованные брови. Будь на месте этого мага девушка, я списала бы неестественный контраст на макияж, но парень?
Он почувствовал моё внимание, не иначе. Оторвался от визиона и посмотрел на меня. Радужки его глаз тоже решили отличиться: они не могли выбрать между голубым и зелёным и в результате остановились на ярчайшей бирюзе. Какое-то время мы играли в гляделки. К собственному стыду, я проиграла и отвела взгляд, но через пару минут не выдержала и опять тайком покосилась в его сторону. Официантка как раз принесла магам поднос с клифом и — надо же! — теми же пирожными, которые мы с отчимом ели утром. Брюнет очнулся, громко поблагодарил и с аппетитом набросился на кремовые розочки. Блондин с жадностью ухватился за кружку, пил с видимым удовольствием и даже утратил свой ледяной неприступный вид.
Я отругала себя за неуместное любопытство, расплатилась и покинула клифейню. Идти до арки было около пяти минут по прямой. Меня никто не обгонял, но каким-то образом маги оказались там раньше меня. Блондин вводил адрес на панели, брюнет оглянулся и доброжелательно мне улыбнулся.
— Доброго вечера, элара. Извините, что опередили.
— Доброго вечера, — вежливо ответила я. — Ничего страшного, я не спешу.
Проём затянулся бирюзовой дымкой, именно в этот момент раздалась громкая мелодия. Блондин полез в карман, достал визион, отступил в сторону и ответил:
— Да, Сáли?
Брюнет вопросительно поглядел на своего спутника, тот жестом указал на арку — мол, иди, не жди. Бирюза перехода призывно мерцала, и брюнет ушёл. Блондин приложил визион к уху и слушал невидимого собеседника. Очевидно, то, что он слышал, ему не нравилось, поскольку он мрачнел всё больше и больше, но при этом не перебивал, а в конце обречённо выдохнул:
— Как скажешь.
Арка к этому времени погасла, и я потянулась к кнопке с надписью «Университет магии». Одновременно со мной протянул руку блондин, в результате наши пальцы встретились.
— Простите? — удивился он.
— Нам по пути, — пояснила я очевидное.
Бирюзовая плёнка вновь замерцала, маг не спешил проходить, пропуская меня вперёд. Я замешкалась, в результате он устал ждать и шагнул в проём. В ту же секунду я отмерла и рванула за ним. Мы столкнулись боками, причём весьма чувствительно.
— Осторожнее! — выпалили одновременно и уставились друг на друга.
Разумеется, про ступеньку на выходе из арки мы дружно забыли. Блондин смешно взмахнул руками и грохнулся первый. Я упала прямо на него, чувствительно приложившись лбом о твёрдый подбородок.
— Драный Хаос! — простонал он. — Слезь с меня!
— Пытаюсь! — смутилась я. — Если б ты не ёрзал, было бы проще!
Встать на ноги мне удалось с третьей попытки. Маг рывком поднялся, потёр ушибленное место. Я нащупала здоровую шишку на лбу. Ну что за невезение! Что подумает ректор Ринд?!
— Э-э-э… — начал блондин.
Продолжить ему не дала моя сумка, которая вдруг обрела самостоятельность и запрыгала прочь от арки. Я взвизгнула. Маг оказался сообразительнее, в два шага поймал беглянку и с интересом её оглядел.
— У тебя там что?
— Вещи, — растерянно отозвалась я.
— Точно? — он ухмыльнулся и щёлкнул замком.
Серая полосатая тень вылетела из сумки, словно пробка из бутылки с игристым вином. Кот! Он понёсся прочь, не смущаясь ни количеством прохожих, ни тем, что впервые очутился на городской улице.
— Лови! — закричала я.
Блондин картинно щёлкнул пальцами — и Кот застыл в прыжке, затем медленно поплыл по воздуху обратно к нам.
— Он дикий? — деловито осведомился маг.
— И ничего не дикий! — обиделась я. — Он просто испугался, когда упал. Представь, тебя уронили бы с такой высоты!
Кота блондин передал мне в руки — расслабленного и мягкого, как тряпичная кукла.
— Неси его так, стазис я сниму потом. И постой минутку.
Его ладонь легла на мой лоб, потекло приятное тепло, затем начало щипать.
— Не дёргайся, скоро пройдёт. Зачем ты запихнула кота в переносной пространственный карман?
Это он про сумку?
— Я не запихивала. Он сам залез.
— Сам? — недоверчиво переспросил блондин.
— Ты никогда не держал котов, — поняла я.
— Мне только кота для полного счастья не хватает, — маг отнял ладонь. — Ты сейчас в Университет? К ректору?
Я потрогала гладкий лоб без малейших признаков шишки.
— Да. Спасибо.
— Провожу, — он подхватил мою сумку.
В парке перед Университетом стало ещё оживлённее, чем утром. Стайки подростков десяти-двенадцати лет оккупировали скамейки, взрослые юноши и девушки прогуливались по дорожкам небольшими группами и парами, без стеснения обнимаясь или держась за руки. На меня с Котом посматривали, но не с таким жадным интересом, как на моего спутника. Он словно притягивал все взгляды, однако никто не осмеливался его окликнуть или же помахать ему рукой. Блондин глядел исключительно вперёд, лицо его вновь заледенело. Сейчас, когда мы шли рядом, я оценила, насколько он высокий — наверное, даже выше двух эри.
У главного корпуса он безошибочно свернул к боковому входу, придержал передо мной дверь и пропустил вперёд. Кабинет ректора легко нашёлся без всяких стрелочек: от самой лестницы к нему выстроилась очередь из желающих попасть. Оробев, я замедлила шаг, затем вспомнила о предупреждении элары Ринд не опаздывать и двинулась дальше. У кабинета маг обогнал меня и опять щёлкнул пальцами: дверь перед нами распахнулась. Я вошла, прижимая Кота к груди, блондин зачем-то последовал за мной. Элара Ринд явно отчитывала симпатичную девушку, выглядевшую смущённой и виноватой. При нашем появлении ректор повернула голову и изумлённо моргнула.
— Великая Гармония! Только не говори, что вы встретились случайно и уже познакомились!
— Добрый вечер, Сали, — коротко кивнул мой спутник. — Да, совершенно случайно. Нет, познакомиться не успели. Но я уже понял, что элара — та самая девушка, которую ты имела в виду.
Ректор хмыкнула и обратилась к своей собеседнице:
— Лия, вы можете быть свободны. И на будущее — никаких закупок без моего ведома!
Та обрадованно закивала и растворилась в воздухе. Ни дымки, ни мерцания! Ринд указала нам на два мягких кресла.
— Присаживайтесь. Для начала я вас представлю. Эля, это Кэ́сиан Грэн, ваш куратор. Ксан, твоя подопечная — Аринэлия Ардо, дочь Вестиара Ардо.
Последние слова она выделила голосом, поэтому я не особо удивилась, когда удобно расположившийся в кресле маг вскочил словно ужаленный.
— Ну спасибо, Сали! — его губы искривились в ухмылке. — Нарочно, да?! Я-то гадаю, почему мне лицо кажется знакомым?
Она успокоила его одним строгим взглядом. Ксан снова сел, нахохлился и закусил губу.
— Эля, вы принесли документы?
Я потянулась к сумке, Кот мешал. Ринд заметила моё затруднение, подошла, забрала у меня полосатого нахала и ласково почесала обмякшего Кота за ухом.
— Бэрлайский экзотический? Чудесная порода, только очень активная. Обязательно закажите какую-нибудь лазилку с когтеточкой. И побольше игрушек, иначе он будет скучать, пока вы отсутствуете. Вечером я принесу вам каталог. Сколько ему — месяцев шесть, семь?
— Полгода, — выдохнула я.
Получается, она не против присутствия Кота в Университете?
— Элара Ринд, это получилось нечаянно! Я оставила сумку открытой, и Кот туда залез. Он даже не мой!
— Можете не объяснять, — улыбнулась она. — У меня два кота, наглые рыжие баловни. Эля, в мире ничего не происходит случайно, всё имеет свои причины. Благодаря залетевшей в окно бабочке был открыт принцип мгновенных перемещений, крыло домашней совы подсказало теорию потенциалов, и ваш кот оказался здесь не просто так. Вы можете его оставить, никто не будет возражать.
Она отдала мне Кота, взяла папку с документами, бегло просмотрела и споткнулась на последнем листе. Вынула его и протянула мне:
— Это попало сюда по ошибке.
Дарственная! Я совсем о ней забыла. Пришлось убрать бумагу обратно в сумку. Ринд переложила папку на стол и заговорила иным тоном — бодрым и деловым:
— Ваш случай, Эля, редкий, но не единичный. Подобное уже происходило, и мы всегда справлялись. В Университете дети занимаются с десяти-двенадцати лет, к восемнадцати они заканчивают обучение. Вам придётся их нагонять, но зато не нужно тратить время на общеобразовательные предметы. Ксан составит для вас ускоренную программу по общему курсу магии, которую вы вполне осилите до выпуска. Кроме того, стоит учесть ваши предпочтения в выборе будущей профессии. Кем вы хотите быть?
— Следователем Службы контроля, как мой отец, — без запинки выпалила я.
— Потрясающе! — ректор усмехнулась и повернулась к Ксану: — Ты слышишь?
— Слышу, — проворчал он.
— И не проси меня переменить решение! — категоричным тоном произнесла Ринд.
— Даже не собирался.
— Неужели? — удивилась она и вновь обратилась ко мне: — Элара Аринэлия Ардо, поздравляю с зачислением в Университет магии Винеи. Будьте так добры, подождите своего куратора в коридоре. Он поможет вам с заселением в общежитие, а потом проведёт экскурсию по Университету. Правда, Ксан?
— Правда, — отозвался он.
Я вышла, сгорая от любопытства. Массивная дверь наглухо отрезала меня от кабинета. Эх, жалко, не подслушать!
— Ой, какой котик! — умилилась румяная синеглазая блондинка, стоявшая первой в очереди. — Помочь? — тут же шепнула она, показывая глазами на дверь.
— А можешь?! — оживилась я.
— Если ты меня не выдашь. Мне самой жуть как интересно, что за секреты у ректора с Демоном, — она повела рукой около моего уха.
— Демоном? — хихикнула я, но тут же закусила язык: в голове чётко зазвучали слова.
— …Который год ты отказываешься от кураторства? Слабые дети тебя не устраивают — пожалуйста, Ксан. Как по заказу! Взрослый изумрудный маг. С учётом её наследственности, ты единственный, кто справится с таким уровнем силы.
— И совершенно случайно она — Ардо.
— Да, а ты — Грэн. Сколько можно жить прошлым? Пора прогнать старых призраков, ты не находишь? И вообще, мальчик мой, это не просьба, а приказ ректора!
— Дозволите идти выполнять?
— Марш-марш. И не вздумай отыграться на девочке! Куратор — второй отец, а также мать, брат, сестра и нянька. Понял?
Моя соседка быстро провела рукой ещё раз, голоса стихли. Она поглядела на меня с сочувствием.
— Демон — твой куратор? Бедная… Я — Нéли. Вернéлия Крол.
— Эля. Аринэлия Ардо, — представилась я.
— Ты родственница того самого Вестиара Ардо? — округлила глаза Нели.
— Дочь. Что значит — того самого?
— Которого отравила жена… Ой! — Нели прикрыла рот ладошкой и покраснела, что с её и так ярким румянцем делать категорически запрещалось. — Прости!
Дверь распахнулась, вышел невозмутимый Ксан с моей сумкой в руках. С подозрением оглядел пунцовую Нели, кивнул мне:
— Пойдём заселяться.
Я последовала за ним, прижимая Кота к груди. Внутри всё смешалось. Слишком много на меня свалилось за этот день — ненависть матери, пробудившийся дар, переезд, необычный куратор. Теперь ещё и эта случайная фраза. «Отравила жена». Жена у моего отца была одна — моя мать. Но как можно убить и остаться безнаказанной? И почему в Ларии об этом никто не слышал, а в Винее в курсе даже учащиеся Университета? «Погиб при невыясненных обстоятельствах», — так было написано в некрологе. Я считала, что с отцом расправились неизвестные преступники. Получается, я ничего не знаю?..
Территория Университета впечатляла, за главным корпусом начинался огромный внутренний парк. Некоторые растения были мне знакомы — карликовый жасмин, сирень, махровый шиповник, но большинство представляли из себя удивительные гибриды: кусты с ярко-оранжевыми листьями, голубой ползучий мох или крошечные пурпурные ёлочки ниже колена. Тут тоже отсутствовали деревья, наверное, этому существовало какое-то объяснение. Парк широким кольцом окружали семь белокаменных корпусов, в самом конце располагалось общежитие — восьмиэтажное здание с балконами и арочными окнами, больше напоминающее дворец. Ксан попросил меня приложить ладонь к выпуклому овалу на стене у центрального входа, на прикосновение камень отозвался лёгким покалыванием.
— Теперь у тебя есть допуск, — пояснил мой спутник.
Он распахнул и придержал передо мной тяжёлую дверь. Холл поражал воображение — облицованный мрамором, с двумя парадными лестницами и светильниками в виде вырастающих из пола серебряных лилий.
— Пока не освоишь мгновенные перемещения, подниматься придётся ногами. Зато это отличный стимул для постоянных тренировок. Общежитие делится на мужскую и женскую половину, проходов между ними нет, — Ксан холодным взглядом проводил спускавшихся по левой лестнице девушек и продолжил: — На восьмом этаже первокурсники, на седьмом — второй курс, на шестом — третий, и так далее.
— Стимул? — усмехнулась я.
— Прекрасно работает, — он вернул усмешку. — Подожди, пожалуйста, здесь, я схожу за начальником общежития.
— Комендантом?
— Не вздумай её так назвать, — Ксан поморщился. — Элара Норг предпочитает, чтобы все обращались к ней или «начальник», или по имени. У старых магов свои причуды.
Он исчез. Я в очередной раз поправила сползшего Кота и огляделась. Очень красиво! Мягкие диванчики, низкие столики, живые цветы в вазах, этажерки с журналами и газетами, в углу — холодильный шкаф с бутылочками минеральной воды. На стене между лестницами — доска с номерами комнат, под номером указано имя учащегося. Всего тысяча комнат, из них занято примерно две трети. Ниже стенд для объявлений, я заинтересованно подошла поближе. «Подтягиваю основы визуализации, три рейна в час, двести тридцать восьмая комната, Верс». «Ищу репетитора по трансформам, срочно! Двойная оплата! Ки́ра, семьсот пятая комната». «Кто потерял серёжку с аметистом, обращайтесь к Лáли, сто шестьдесят пятая. Отдам по предъявлении пáрной». «Празднование начала учебного года состоится в большом бальном зале первого сентября в девятнадцать часов. Мои дорогие, помните — вино и магия несовместимы, желающих поспорить жду второго сентября в семь тридцать утра на дополнительных занятиях по регенерации. Ректор С. Ринд».
Однако! Железной дисциплиной тут и не пахнет. К стенду подошли симпатичные парень с девушкой, черноволосые и голубоглазые. Девушка держала на руках крошечную пушистую… собачку? Точно! Из палевого меха высунулся чёрный влажный нос, принюхался к Коту, фыркнул и исчез.
— Завтра празднуем! — обрадовалась девушка. — О́лин, не хочешь опять прочесть ректору лекцию о пользе алкоголя?
Парень звонко чмокнул её в щёку.
— Это всё равно что доказывать эларе Ринд безвредность стимуляторов! Чревато последствиями!
Они рассмеялись и пошли в сторону правой лестницы. Ага, значит разделение на мужскую и женскую половины отчасти условно, и домашние питомцы не у меня одной.
— Элия! — окликнул меня Ксан.
Рядом с ним стояла женщина. Первый раз в жизни я видела мага с явными признаками старости. В чёрных волосах серебрилась седина, от уголков губ тянулись тонкие лучики морщинок. Такие же еле заметные горизонтальные морщинки прочертили лоб и затаились в уголках зелёных глаз.
— Добрый день, элара, — поклонилась я.
— Фели́сия Норг, — представилась она. — Поздравляю с поступлением в Университет, элара Ардо. Есть ли у вас пожелания к комнате?
Я растерялась.
— Солнечная, теневая сторона? — мягко подсказала Норг. — С балконом, без? Ванная или душ?
— Солнечная, — выдохнула я. — И лучше без балкона: Кот может упасть.
— Это вряд ли: здание окружает силовой барьер. Иначе мы всю осень только и занимались бы исцелением переломанных рук и ног первокурсников, — с улыбкой пояснила Норг. — А балкон для кошек — рай. Идёмте, я покажу варианты.
Она направилась к лестнице. Вероятно, отразившееся на моём лице недоумение заставило Ксана наклониться ко мне и шёпотом пояснить:
— Через Университет проходят все без исключений маги Винеи. Вчерашние студенты занимают высшие государственные должности в правительстве Ларии, министерствах и Совете магов. Поэтому их принято уважать и всячески ублажать.
К счастью, элара Норг привела нас не на восьмой, а всего лишь на второй этаж, приравняв меня к старшекурсникам. Мне понравилась первая же комната: просторная, солнечная, с выходящим в парк балконом и большой ванной. Удобная новенькая мебель, и главное — над письменным столом был закреплён визион, огромный, не меньше эри в длину!
— С уборкой справляются бытовые заклинания, — принялась объяснять Норг. — Кроме стандартной очистки поверхностей от пыли на полу предусмотрена дополнительная защита от крупного мусора. Растворяется всё, что имеет диаметр меньше одного ри или вес меньше гре. Будьте осторожны, сразу поднимайте мелкие предметы. Постельное бельё меняют в первый день недели, утром вы снимаете комплект и кладёте в специальный ящик, к полудню там будет лежать чистый. В этот же ящик складываете грязные полотенца и вещи. Есть в комнатах нежелательно, но напитки и лёгкие перекусы допустимы. Строгих правил посещений не установлено, распорядок дня определяется вашим личным расписанием.
— В Университете нет единой формы?
Норг улыбнулась.
— Здесь развивают индивидуальность, элара Ардо. Каждый маг — личность, имеющая свои предпочтения, в том числе и в одежде. В задачи обучения не входит оболванивание студентов.
— Элара Норг, подскажите, пожалуйста, где бы я могла приобрести лоток, наполнитель и корм для Кота?
— Напишите, что конкретно требуется, через час вам всё принесут, — Норг протянула мне блокнот и ручку.
Кота у меня забрал Ксан, провёл над ним рукой, тот ожил, встряхнулся и серой молнией юркнул под кровать. Норг взяла мою записку.
— Если вам что-нибудь понадобится, со мной можно связаться по визиону или найти на первом этаже, в сто второй комнате. Осваивайтесь, элара Ардо, хорошего вам вечера и успешного начала учёбы.
С её уходом повисла напряжённая тишина. Я присела в кресло, Ксан прошёлся по комнате, взялся за балконную дверь:
— Открою?
— Пожалуйста.
Тёплый воздух заиграл краем тонких полупрозрачных занавесок. Нужно было заставить себя заговорить, но о чём?
— Удобно, когда за тебя всё делают заклинания.
— Не то слово, — живо отозвался Ксан. — Жаль, они не собирают разбросанную одежду.
Судя по голосу, для него это было реальной проблемой. Я не нашлась, что ответить, и переменила тему.
— Правда, что в Винее холодные зимы?
— Да, и сугробы знатные. Но в Университете снега нет, здесь искусственный климат.
Опять наступила долгая пауза, в этот раз нарушил её Ксан.
— Элия…
— Называй меня Эля, мне так привычнее.
— Хорошо, а я — Ксан. Терпеть не могу полное Кэсиан! Вот как можно взять и назвать мальчика женским именем? Эля, нам стоит познакомиться поближе. Куратор — это очень… очень ответственно.
— В смысле, теперь ты отвечаешь за то, чтобы я не разнесла Университет на куски?
— Разрушить Университет довольно сложно. Он изначально выстроен с учётом того, что, как ты правильно сказала, необученные маги будут пытаться разнести его на куски всеми возможными и даже невозможными способами.
Ксан сел в соседнее кресло и несколько расслабился. Маска ледяной невозмутимости потихоньку таяла. Какие же у него невероятные ресницы! Так и хочется проверить — не накладные ли.
— Расскажи о себе, — попросил он.
— У меня довольно скучная жизнь. Мой отец — Вестиар Ардо, это ты знаешь. Я его совсем не помню. Когда он умер, мне было два года и девять месяцев. Мама вскоре повторно вышла замуж и переселилась к мужу в Мейриг. Отчим прекрасный человек, никогда не делал различий между мной и своей родной дочерью. После окончания обычной школы я собиралась поступать в высшую государственную школу Винеи на следовательское дело. А сегодня у меня проснулась магия, и я чуть не покалечила свою сестру.
— Как это случилось? Ты чему-то сильно обрадовалась? Чего-то испугалась? Пожалуйста, опиши свои чувства.
— Я очень сильно разозлилась — до зелёной вспышки перед глазами.
— Гнев — одна из самых сильных эмоций, — Ксан не удивился. — Он пробил барьеры. Скажи, ты привыкла сдерживать свои чувства? Старалась не проявлять их открыто?
На мой изумлённый взгляд Ксан отреагировал странно — улыбнулся краешком губ.
— Нет, это не я такой догадливый. Просто иначе твой дар пробудился бы давно. Понимаешь, магия — это не вещь, которую можно взять, попользоваться и положить обратно. Она напрямую связана с нашими эмоциями. Если идти дальше, магия — это и есть эмоция, самая сильная из существующих в природе. Ты в первую очередь чего-то желаешь — переместиться, прочесть мысли, стать невидимой — причём так сильно, что твоё желание воплощается в реальность.
— То есть маги — это люди, которые умеют сильно хотеть?
— Примитивно выражаясь, да. В каждом маге кроме обычных человеческих чувств заложена искра — энергия осуществления желаний, стремление, дух, воля. Поэтому главное, чему должен научиться любой маг, — обуздывать свои желания, не позволять им вырываться произвольно. Дети, что поступают в Университет, первые два-три года отрабатывают контроль над эмоциями, это самое сложное. Но иногда получается наоборот: маг с детства привыкает гасить в себе любые порывы, подавлять злость, не отпускать чувства. Он возводит незримый барьер между собой и своим даром, и это хуже всего. Дар всё равно однажды прорвётся — в минуту душевного потрясения, боли, утраты, и тогда это уже не вспышки или разрушенные предметы, а пылающие города.
— Только не говори о Керване! — взмолилась я.
— Хорошо, не буду, — легко согласился он. — Мне тоже надоели легенды. В новейшей истории есть немало других примеров. Шесть лет назад пятнадцатилетний подросток оставил от дома обугленное пятно, сам едва выжил, и соседи чудом уцелели. Повезло, что это произошло в Винее, где на всех домах противопожарная защита и сигнализация. Вовремя подоспели и пожарная охрана, и Служба контроля.
Кот осторожно высунул из-под кровати сначала нос, затем голову. Вытянулся весь, с упрёком покосился на меня и с видом оскорблённого достоинства пошёл осматривать комнату.
— Ишь какой! — одобрительно протянул Ксан. — Прямо как комиссия Совета магов — всё надо проверить.
— Сталкивался?
— Было дело. Почему ты решила стать следователем? — неожиданно спросил он.
— Я хочу найти убийцу своего отца, — созналась честно.
— Допустим, ты его найдёшь, хотя я сильно в этом сомневаюсь, — выдохнул Ксан. — Дело Ардо закрыли за недостатком доказательств, а в Службе контроля работают не дураки. Но предположим, тебе удастся то, чего не смогли они. И что дальше? Прошло четырнадцать лет.
— Для убийства нет срока давности.
Ксан хмыкнул.
— Тебя устроит просто восстановить справедливость?
— Вполне.
— И ты не собираешься мстить? — он подался вперёд, бирюзовые глаза сверкнули.
— В Ларии две тысячи лет существуют суд и законы.
Он отвернулся и стал смотреть, как Кот играет с занавесками. Сейчас никто не назвал бы его невозмутимым — на скулах ходили желваки.
— Теперь я понимаю, почему тебе удавалось столько времени сдерживать дар. Завидное хладнокровие. Сали не сказала — я следователь Службы контроля.
— Будущий? — уточнила я.
— Настоящий. Работаю уже три года, в Университете читаю лекции.
Три года работы в Службе? Сколько же ему лет?
— Мне двадцать один, — он улыбнулся. — И я не читаю мысли. Просто ты так выразительно посмотрела, что не трудно догадаться, что у тебя на уме.
— Не тяжело и работать, и преподавать? — спросила я совсем не то, что хотела.
— Нет. В Ларии низкий уровень преступности, и слишком мало студентов интересуются правоведением. Для того, чтобы маг изучал следовательское дело, нужны личные причины. Как у нас с тобой.
Кот выскочил на балкон, я невольно напряглась.
— Силовой барьер не пропустит его дальше перил, — успокоил меня Ксан. — Ты готова к экскурсии по Университету или хочешь отдохнуть?
— Я сегодня отдохнула на неделю вперёд, — вспомнила клифейню. — А ты сам не устал? Ты ведь был сегодня в Мейриге по службе?
— Да. Но я не устал. Единственное, если позволишь, я схожу переоденусь. Не люблю официальные костюмы. Это минут десять, не больше.
— Конечно.
Разумеется, Ксан не вышел через дверь, а растворился в воздухе. Я перевела дух.
Не такой уж он ледяной, как показалось вначале.
В дверь постучали. За порогом обнаружилась та самая милая девушка, что присутствовала в кабинете ректора. С приветливой улыбкой она протянула мне объёмный пакет.
— Добрый вечер! Элара Норг попросила вам занести. Я — Лия, помощница элары Ринд. Будем знакомы!
— Эля. Очень приятно.
В пакете были кошачий лоток, наполнитель, корм, две миски и бутылка с водой. О последнем я совсем забыла и очень растрогалась. Похоже, в Университете с каждым учеником действительно обращаются словно с вазой из лирéйского стекла.
— Передайте эларе Норг мою огромную благодарность.
— Пустяки! — Лия тряхнула головой, качнулся шикарный хвост смоляных волос. — Это моя работа и, скажу по секрету, это гораздо веселее, чем перебирать бумаги… Ой, какой славный котик! Как его зовут?
— Кот.
— Просто Кот? — Лия рассмеялась, синие глаза заискрились. — Ну и имечко! Осваивайтесь, Эля, и успеха в учёбе!
Она кивнула и вышла. Кот тут же исследовал принесённые предметы, потрогал миску лапой и требовательно заявил:
— Мяу!
На еду Кот набросился так, будто его не кормили год, если не больше, только уши забавно шевелились. Надо связаться с отчимом и рассказать ему про сумку, а то ещё подумает, что я нарочно утащила Кота с собой. Мои угрызения совести прервал Ксан, вернувшийся в простой светлой рубашке с коротким рукавом и свободных светло-серых брюках. Без костюма мой куратор выглядел намного моложе и симпатичнее. Я поймала себя на том, что откровенно им любуюсь, и поспешила отвернуться.
— Эля, ты готова? Для начала я покажу тебе второй выход из общежития, так быстрее спускаться в парк.
Запасным выходом оказалась лестница в торце здания. Здесь внизу тоже был холл, поменьше, но очень уютный, разделённый диванами на несколько отдельных зон. Весёлая компания что-то оживлённо обсуждала, один из парней размахивал руками, доносился смех девушек. При виде Ксана они притихли. Я уже поняла, что моего куратора побаивались. Одно то, что он был на ты с ректором и называл элару Ринд по имени, говорило само за себя.
— Ксан, ты не расскажешь мне о правилах Университета?
На тонких губах возникла ехидная усмешка.
— Их не так много. Первое и главное — маг не должен никому навредить. Второе — безоговорочно слушаться своего куратора.
— Не преподавателя? — я иронично вздёрнула бровь.
— Нет. У первокурсника много преподавателей, но всего один куратор. Как правило, им становится студент пятого-шестого курса. Два или три года он отвечает за доверенного ему подростка словно за самого себя. Обычно этого времени хватает, чтобы юный маг полностью осознал ответственность за свои поступки и научился справляться самостоятельно.
Мы вышли в парк. Ксан оглянулся и заговорщицки указал пальцем вверх. Я подняла голову: на перилах балкона второго этажа сидел и облизывался Кот. Затем он встал на задние лапы, передними опираясь… о воздух?! Какая замечательная штука — силовые барьеры!
— А вдруг подопечный — отъявленный хулиган? И двух лет ему недостаточно? Или он вообще плевать хотел на какую-то там ответственность? Не могут же все маги поголовно обладать высокой сознательностью!
— Тогда кураторство принимает кто-то из преподавателей. Хотя такое случается крайне редко. Если за период обучения студент систематически и осознанно использует магию во вред, диплома он не увидит, соответственно, его дар окажется вне закона. А незаконное применение магии — это уже преступление. Первые два нарушения грозят магу тюрьмой, третье — запечатыванием дара. Как ты думаешь, сколько живут такие запечатанные маги?
— Как люди? — предположила я.
— От полугода до года, — веско бросил Ксан.
У меня по спине пробежали мурашки. Даже с убийцами в Ларии не были столь жестоки — их приговаривали к пожизненному заключению. Вот почему у нас практически нет преступлений, совершённых с помощью магии. Кто отдаст столетия жизни ради сиюминутной выгоды?
— Неудивительно, что студенты Университета становятся паиньками, — заметила я. — Особенно когда их в первый же день просвещают.
— Дети магов знают об этом с пелёнок, — Ксан поморщился и перевёл тему: — Итак, мы с тобой во внутреннем парке. Любимое место для прогулок, сейчас здесь ещё мало народу.
Я огляделась, сходу насчитала не менее полусотни студентов и подавила смешок.
— Климат регулируется, круглый год поддерживается комфортная температура, — продолжил Ксан. — Дожди идут два раза в неделю с трёх до пяти ночи. В центре — площадь фонтанов, сегодня в девять состоится торжественное открытие. Если хочешь, можем сходить. Шестой корпус Университета — внизу столовая, наверху бальные залы. Кстати, ты не голодная? Я бы что-нибудь съел.
— Кормят по расписанию?
— С восьми до двенадцати завтрак, с двенадцати до восемнадцати обед, с восемнадцати до двадцати двух ужин. Но даже если ты задержишься на тренировке до полуночи, умереть с голоду тебе не дадут. Голодный маг — злой маг, а злой маг — это чревато последствиями.
— Кстати! — спохватилась я. — Ты сегодня пил клиф. Значит, его можно употреблять?
— Нельзя, пока не научишься контролировать силу, — Ксан опустил свои невероятные ресницы. — Да и потом нежелательно. Поверь, я не так часто его пью. Знай, что ты станешь моей подопечной, и в Мейриге воздержался бы. Не подавал бы дурной пример.
— Без клифа жизнь ужасна, — помрачнела я.
— Согласен, — вздохнул Ксан. — Идём ужинать?
Шестой корпус выделялся из остальных тем, что имел не восемь этажей, а всего четыре. Пропуском служил всё тот же высеченный в камне овал. Обеденный зал напомнил мне школьную столовую, только наряднее и увеличенную раз в десять. Запахи витали такие, что у меня, не сильно-то и голодной, потекли слюнки. Негромко играла приятная музыка, визионы на стенах показывали новостные каналы, на столах красовались белоснежные скатерти и букеты в вазах. Не хуже, чем в лучших ресторанах Мейрига! Вся разница лишь в том, что посетитель сам брал поднос из стопки и выбирал себе закуски и горячее из предложенных блюд. Причём и здесь глаза разбегались: несколько видов салатов, свежие овощи, холодное мясо, исходящее паром жаркое, котлеты с румяной корочкой, золотистая курица… Я ограничилась отбивной с овощами, Ксан заставил весь поднос.
— У меня хороший аппетит, — зачем-то начал оправдываться он. — Ты не захватишь ещё пару стаканов сока? Не помещаются.
К хорошему аппетиту прилагалась подтянутая, мускулистая фигура, но я не стала бы подтрунивать даже в том случае, если бы комплекцией мой куратор напоминал отчима. Любит Ксан покушать, что в этом плохого? Мы заняли столик у окна, я огляделась.
Народу много, но, благодаря размерам зала и количеству столов, не появлялось ощущение забитости. Большинство студентов сидели парами: девочка и девушка, мальчик и парень постарше. Куратор и подопечный, догадалась я. Были и шумные компании по десять-пятнадцать студентов, и взрослые маги-преподаватели. Они держались без чопорности и охотно отвечали, когда к ним обращались. Одна степенная элара присела за столик к трём девушкам, вскоре все от души смеялись. Тем не менее в столовой Университета царил порядок. Никто не бросал за собой грязную посуду, её относили куда-то за перегородку. Разговаривали не приглушая голос, но и не настолько громко, чтобы мешать другим. Даже десятилетние дети вели себя с достоинством.
Я перевела взгляд на Ксана — и замерла. Он ел быстро, однако до чего же… красиво? Неподходящее слово, но другого не подобрать. Мама когда-то заставила меня посещать курсы этикета, так вот: мой куратор выглядел живой рекламой этих курсов. Ножом он пользовался явно не для того, чтобы произвести впечатление, и левой рукой с вилкой орудовал не хуже правой. Должно быть, тысячу лет назад так вкушали яства короли, причём короли весьма голодные. Пришлось срочно вспоминать, как правильно располагаются пальцы и куда направлены зубцы вилки. В результате, пока я расправлялась с отбивной, от ужина моего спутника остались одни пустые тарелки, после чего Ксан удовлетворённо откинулся на спинку стула.
— Давай отнесу посуду, — предложил он, когда я допила сок.
Отказываться не стала. Заодно проверила свою догадку: действительно, если от Ксана и не шарахались, то огибали по широкой дуге. Веселье за теми столиками, мимо которых он проходил, значительно снижалось, а приветствовать его и вовсе никто не осмеливался. Кого же элара Ринд мне подсунула?
Когда мы покидали столовую, Ксан опять любезно распахнул передо мной дверь. Очевидно, его галантность являлась следствием накрепко вбитых хороших манер. Жаль, что о магах слишком мало информации, и мне ничего не говорит фамилия Грэн. Хотя, может, оно и к лучшему? Никакого предубеждения к Ксану я не испытывала, и к его необычной внешности уже успела привыкнуть.
— Ксан, за чей счёт в Университете такое изобилие?
— На содержание Университета идёт часть налогов, которые платит каждый маг, а зарабатываем мы неплохо, — после сытного ужина он шёл неспешно, что меня более чем устраивало. — К тому же многие выпускники переводят деньги по собственной инициативе. В две тысячи сто тридцатом году пробовали подобное запретить, так не поверишь — маги взбунтовались. Заявили, что имеют право поблагодарить родной Университет!
Я задумалась.
— Скажи, та история, что изучают в обыкновенных школах, и история, известная магам, сильно отличаются?
— Порядочно. Мы очень долго выстраивали взаимодействие с людьми так, чтобы наши способности не вызывали зависть, страх и ненависть. В итоге после единственной войны на рубеже четвёртого и пятого веков почти две тысячи лет Лария живёт в мире. У нас свои законы — но они гораздо суровее, чем человеческие, свой горький опыт, свои преступники, и не всё из этого стоит открывать посторонним. Замкнутость Винеи происходит не от того, что мы спесивы или считаем себя лучше людей, наоборот, мы старательно оберегаем их от себя.
— Не понимаю, — я подняла голову и провалилась в яркую бирюзу глаз. — Маги вступают в брак с людьми, рождаются одарённые дети. Почему за столько лет мы не перемешались окончательно? Почему численность людей растёт и измеряется миллионами, а магов лишь несколько тысяч?
Ксан остановился, кивнул в сторону ближайшей свободной скамейки.
— Присядем?
Продолжил он не сразу — подбирал слова.
— Эля, ты не обращала внимания, сколько детей магов становятся магами?
— Нет.
— У пары магов — два ребёнка, в смешанных семьях — один. Всегда. Закон сохранения магии: один маг — один наследник искры. Остальные дети, сколько бы их ни родилось, будут людьми. Не с усечёнными способностями, не с крупицей дара — обычными людьми. Количество магов неизменно с тех пор, как распределились искры света Вездесущего. Или, если верить научным теориям, произошла мутация, которая передаётся только первому ребёнку. Поэтому неважно, с кем маг свяжет жизнь — с человеком или с себе подобным, — общее число магов в мире не изменится.
— Как-то тоскливо, — выдохнула я. — А не пробовали этот закон обойти?
Он улыбнулся, но улыбка вышла грустной.
— Пробовали. В четырнадцатом веке даже эксперименты проводили — всё без толку. В мире нет полукровок — есть маги и люди.
— А если маг погибнет до того, как передаст дар? — заволновалась я. — Те же запечатанные преступники?
— Искра уйдёт в никуда, — Ксан отвернулся. — Поэтому магу перед запечатыванием в обязательном порядке приказано обзавестись наследником. Женщинам при этом позволено выносить и родить ребёнка, мужчинам достаточно зачать.
— Жуть просто, — я поёжилась. — Представляешь, каково такой матери? Родить ребёнка, зная, что через полгода ты умрёшь и оставишь его сиротой!
— Поверь, таким детям тоже не сладко. Хорошо, когда есть близкие родственники, в случае их отсутствия Совет магов назначает опекуна. Но родителей никто не заменит… Этому закону полторы тысячи лет, Эля, и за всё время никто не пытался его смягчить. Мы не можем ни прощать преступников, ни терять дар безвозвратно. Нас слишком мало. Идём дальше?
— Идём.
Настроение испортилось. Кажется, какое мне дело до незнакомых магов, тем более преступников? Ан нет, задевает. Внутри начало жечь.
— Эля? Тебе плохо? — Ксан резко остановился.
— Горит вот тут, — я положила руку на солнечное сплетение.
— Сильно?
— Терпимо.
Он огляделся, остановил взгляд на одном из корпусов, затем взял меня за руку.
— Постарайся дышать глубоко.
Перед глазами на миг потемнело, затем я поняла, что мы стоим посреди огромного зала. Сквозь большие окна в потолке на пол падали ровные квадраты света, сплошные гладкие стены защищала мелкая мерцающая сетка.
— Твоя магия просится наружу, — мягко сказал Ксан. — Ты молодец, прекрасно её контролируешь, но излишки лучше выпустить. Мы в тренировочном зале пятого корпуса, здесь безопасно. Я буду говорить тебе, что делать.
Жжение усилилось. Чувство было неприятным, словно что-то распирало меня изнутри.
— Опиши, что ты испытываешь.
— Внутри меня ворочается раскалённый шар, — попыталась я передать свои ощущения.
Ксан встал сзади, его присутствие ободряло.
— Попробуй мысленно переместить этот шар в руку. Можешь закрыть глаза, так будет проще. Представь, что он медленно поднимается, движется к плечу, затем дальше, к локтю, и после направляется в ладонь.
С закрытыми глазами и впрямь стало легче. По мере того как Ксан говорил, горячий сгусток перемещался и жёг всё сильнее.
— Умница, Эля! Он в твоей ладони! Чувствуешь? Теперь постарайся отбросить его подальше от себя.
— Рукой? — уточнила я.
— Если тебе так легче, то да. Главное — смотри, куда кидаешь.
Получилось у меня с третьей попытки: шар никак не желал отлипать от пальцев. Зато потом отделился неожиданно легко и тут же пространство вокруг засияло изумрудным светом.
— Ох, — выдохнул Ксан. — Сали права. Слабый куратор с тобой не справится.
— Это и есть энергия?
— Которой ты чуть нас не поджарила, — он улыбнулся. — Ничего, для первого раза сойдёт. Как ты себя чувствуешь?
— Странно, — я прислушалась к себе. — Тело лёгкое-лёгкое, кажется, сейчас взлечу. Но почему энергия зелёная?
— Она у всех разная.
— А какая у тебя? — живо поинтересовалась я.
Он повёл рукой — и пространство в конце зала озарило бирюзовое сияние. Кто бы сомневался!
— Энергия повторяет цвет глаз?
— Наоборот, цвет глаз отражает уровень энергии мага. Синий — самый слабый, затем идут голубой и зелёный. Но есть исключения. У Сали голубые глаза, однако она очень сильный маг.
— Получается, я потенциально сильнее элары Ринд?
— Твой отец был изумрудным магом, одним из самых сильных в Винее, — ответил Ксан. — Ты унаследовала его искру.
Очень хотелось спросить, на каком месте по шкале уровней магов находится он сам, но я постеснялась.
— Получается, сила мага зависит от искры? Не от усердия или тренировок?
— Ты можешь максимально раскачать свой дар, однако выше головы не прыгнешь. Синий маг никогда не сравнится с голубым, тем более с изумрудным.
— Энергию придётся постоянно сбрасывать?
— Если не используешь её, то да. Не беспокойся — обычно маги за день тратят огромное её количество. Счастливчик тот, кто к вечеру сохраняет хотя бы треть резерва.
— Ксан, но где эта энергия пряталась до сегодняшнего дня? Почему не проявилась раньше? Я ведь так мечтала быть магом, только об этом и думала!
Он протянул мне руку.
— Вернёмся в парк? Там удобнее разговаривать.
На этот раз перед глазами не темнело. Был зал — и сразу же появилась ажурная скамейка в обрамлении крошечных пурпурных ёлочек. За ёлочками вырастало внушительное белое здание с огромными стрельчатыми окнами.
— Четвёртый корпус — библиотека, — пояснил Ксан. — Сегодня тут тихо, а завтра советую обходить за сотню эри, иначе затопчут. Нужные книги я принесу тебе сам.
— Спасибо.
После того, как он заботливо подстраховывал меня в зале, сидеть рядом, касаясь плечами, было хорошо и покойно. Какое-то время Ксан молчал, я не торопила.
— Я мог бы пересказать тебе общепринятую теорию сбоев, но не стану. Не особо в неё верю, к тому же она прекрасно изложена в трактате «Основы магии», с которым тебе всё равно придётся ознакомиться. Если честно, то никто не знает, отчего у одного мага дар пробуждается в десять, у другого в двенадцать, а третий живёт до пятнадцати-семнадцати лет и не чувствует силу вообще. Контроль над эмоциями — это только часть проблемы. Например, почему слабые маги «просыпаются» раньше сильных? Или каким образом энергия связана с внешним видом?
— Ты имеешь в виду, что все маги очень красивы? — я воспользовалась паузой, чтобы удовлетворить давнее любопытство.
— Это-то как раз объяснимо. Энергия стремится к абсолютному порядку: идеальным фигурам, правильным чертам лица. Тому, что у людей считается эталоном красоты. И чем сильнее маг, тем совершеннее его внешность.
— Поучается, синий маг ещё может быть просто симпатичным, а изумрудный — обязательно совершенством?
— Да, — Ксан посмотрел на меня и улыбнулся. — Но я не об этом. За исключением будущих служителей Вездесущего, мы рождаемся или очень светлыми блондинами, или жгучими брюнетами, без вариантов. Ты никогда не пробовала перекрасить волосы?
— Нет, — я удивлённо воззрилась на него. — Зачем?
— Чтобы на тебя не тыкали пальцем в школе — мол, что ты за маг без магии? — он поморщился.
— Я училась в Мейриге, там с этим проще.
— Мне пришлось ходить в среднюю школу Винеи, — хмыкнул Ксан. — Выяснил опытным путём: краска к волосам не пристаёт и цвет радужек никакими ухищрениями не изменить.
— То есть ты тоже поздний?
— За три года собрал все насмешки сверстников. Половина моих одноклассников переселились в Университет, а я ходил белой вороной, — Ксан дёрнул себя за белоснежную прядку, выбившуюся из хвоста. — Было не столько обидно, сколько страшно: вдруг я действительно ущербный?
— А случалось такое, что магия не просыпалась вовсе? — задумалась я. — То есть внешне ты маг, но дара нет?
— Случалось. Раз семь или восемь за всю историю Ларии. Так что теоретически любой подросток, который не обрёл магию после двенадцати лет может оказаться бездарным навсегда, однако практически это огромная редкость.
— Жаль, что я об этом не подозревала и всерьёз верила, что лишена магии!
— Тебе не повезло, что у элара Ардо не осталось родственников, — Ксан помрачнел. — Они не позволили бы увезти тебя из Винеи и воспитывать как человека. А скорее всего, вообще отсудили бы опекунство и забрали — учитывая все обстоятельства.
Я глубоко вдохнула — и решилась:
— Ксан, у кабинета ректора девушка спросила меня: не родственница ли я тому самому Вестиару Ардо, которого отравила жена?
Я приготовилась к какой угодно реакции на свой вопрос, но Ксан смотрел спокойно и серьёзно.
— Ты совсем ничего не знаешь?
— Откуда? Я даже о том, что дочь мага, услышала в шесть лет от постороннего человека, а информацию об отце разыскала, когда уже училась в школе. И то жалкие крохи: портрет, некролог, «погиб при невыясненных обстоятельствах» — вот и всё.
— Элара Ардо убили. Под подозрение попали его жена и его любовница, — голос Ксана зазвучал сухо и отстранённо. — У обеих отсутствовало алиби, зато были мотив и возможность. Следствие вели очень тщательно, но никаких улик, подтверждающих вину одной из них, не нашли. В результате дело закрыли.
— Тогда почему обвиняют мою мать, а не любовницу? — нахмурилась я.
— Потому что любовница покончила с собой, едва её освободили из-под ареста. Оставила семилетнему сыну трогательное письмо: «Прости, Кэ́сси, я потеряла единственного человека, ради которого жила».
Ксан закусил губу. Ксан… Кэсиан… Кэсси?!
— Этим семилетним сыном был ты?
Он кивнул. И я почувствовала, что должна поделиться с ним болью, которая распирала меня изнутри, подобно магии. Отплатить откровенностью за откровенность.
— Сегодня утром я подслушала разговор мамы с отчимом и узнала, что она меня еле терпит, настолько я внешне напоминаю своего отца. Потом мама отдала мне дарственную на его имущество — мол, это твоё, забирай и больше не показывайся на глаза. Если бы меня просто бросили маленькую, наверное, было бы лучше. Я успела бы привыкнуть.
— Не уверен, — покачал головой Ксан. — Опекунство, когда опекуны чужие люди, тоже сомнительное удовольствие. У тебя хоть отчим оказался хороший и свой дом.
Он взял мою ладонь и сжал пальцы.
— Спасибо, Эля.
Опекунство. А где его родной отец? И почему его не подозревали в убийстве соперника? Ревность — тоже мотив.
— Ксан…
— Да, сейчас, соберусь с духом. Лучше ты услышишь правду от меня, чем от кого-нибудь другого. Мой отец, Лáйниар Грэн, был преступником, приговорённым к запечатыванию. Перед этим он по закону зачал ребёнка, я родился уже после его смерти. На заданный в три или четыре года вопрос, где папа, мама дала мне правдивый и исчерпывающий ответ. Она считала, что детям нельзя лгать. Сейчас я с ней поспорил бы, поскольку расти с мыслью, что ты сын преступника, невыносимо. Как и думать о том, что ты появился без брака, в результате оплаченного контракта с Советом магов. А потом арестовали и маму — разбудили рано утром и обвинили в убийстве. Тогда я впервые услышал имя Вестиара Ардо.
— И ты его возненавидел? — прямо спросила я.
— Нет, — криво улыбнулся он. — Просто хорошо запомнил. Мои опекуны очень долго скрывали от меня произошедшее, самоубийство матери корректно называли «трагической случайностью». Но в пятнадцать лет я из любопытства полез в закрытый ящик секретера, нашёл то злосчастное письмо, взломал визион опекунов и прочитал в архивах «Магического вестника» всё, что писали о деле Ардо. После чего психанул и сжёг дом вместе с собой до фундамента. Так во мне проснулась магия.
— Как же ты выжил?!
— Неосознанно закрылся энергетическим куполом. Слава Вездесущему, что опекуны отсутствовали и никто, кроме меня, не пострадал.
— И ты стал следователем, чтобы отыскать настоящего убийцу?
— Или убедиться, что ею была Аделина Ардо.
— Мечтал отомстить?
— Мечтаю до сих пор, — Ксан усмехнулся. — Потому и сказал, что завидую твоей сдержанности. Знаешь, что я сделал в первый день после того, как устроился в Службу контроля? Скопировал все материалы дела. Протоколы осмотра места преступления, допросы подозреваемых, свидетельские показания, визоснимки… После повторно обошёл свидетелей и каждому честно объяснял, что я — сын покойной Рейнéлии Терн, для меня жизненно важно найти виновного. Ночами, драный Хаос, чертил схемы, пытался понять причины. Ничего! Не за что даже зацепиться! Да, обманывал жену, да, скандалил с любовницей, но Ардо крутился так четыре года.
Он виновато посмотрел на меня.
— Тебе это неприятно слышать.
— Неприятно, но необходимо. Ксан, я тоже много лет живу с желанием узнать правду. Даже если это окажется такая правда, после которой у меня не будет ни отца, ни матери. И я обязательно найду ответ — кто и почему.
— Думаешь, тебе повезёт больше, чем… другим? — Ксан явно собирался сказать: «Больше, чем мне», но в последнюю секунду поправился.
— Я упрямая.
— Это хорошо, — неожиданно подытожил он. — Обещаю, Эля: как только ты защитишь диплом, мы займёмся делом Ардо. Вместе. Возможно, я зря сдался.
Стало так легко, словно он снял с моих плеч огромную тяжесть, которая навалилась с утра и с каждым новым открытием лишь усиливалась. Всё показалось преодолимым — и крутой поворот в судьбе, и ненависть мамы, и запутанное прошлое.
— Но для этого тебе придётся здорово потрудиться. К сожалению, об обычных лекциях придётся забыть, заниматься будем по особой программе. Общие основы магии и менталку я потяну сам, остальное согласуем с преподавателями. Регенерацию и целительство возьмёт Сали, пространственными перемещениями с тобой займётся элара Верд, трансформацию уговорю вести элара Корна, визуализацию… — Ксан поймал мой ошарашенный взгляд. — Эля, ты со всем справишься. К тому же я всегда буду рядом. Завтра принесу тебе карманный визион, можешь связываться со мной в любой момент. И живу я тоже в общежитии, на первом этаже, сто семьдесят шестая комната.
— Ты работаешь, — сказала я совсем не то, что думала.
— Поверь, для тебя я найду время. И приду сразу, как буду нужен.
Раньше на такое была способна только Лери. Выслушать и поддержать в любое время дня и ночи. Но подруга — это другое. На Лери не хотелось постоянно смотреть, любоваться правильным чётким профилем, гадать — какие на ощупь эти невероятные снежные волосы? Мягкие? Кэсси… Ой-ой-ой! Я учиться должна! Осваивать магию! А в голову лезут мысли одна глупее другой. Например — есть ли у моего куратора девушка?
— Эля… Ты с кем-нибудь встречаешься?
— Нет, — выдохнула я.
— И я… нет. Сходим сегодня на открытие фонтанов?
— С удовольствием!
— Сейчас я покажу тебе третий и второй корпуса, и потом как раз успеем к началу, — улыбнулся он.
Мы поднялись и пошли дальше. Мою руку Ксан так и не выпустил. Больше половины встреченных нами студентов тоже прохаживались парами. Безветренный, тёплый, совсем летний вечер располагал к прогулкам.
— Ксан, почему в парке нет высоких деревьев?
— Требования безопасности. В семьсот шестьдесят третьем году, спустя сто лет после постройки Университета, один подросток не справился с потоком сырой энергии. Подрезал вековые дубы, те упали и разрушили третий корпус. Погибло трое, пострадало около двух сотен студентов. С тех пор на всех зданиях стоят защитные барьеры, но деревья на всякий случай спилили.
— Сырая энергия — это та, что скинула я?
— Да. Непреобразованная, грубая сила. Она годна лишь для уничтожения.
— А преобразованная — какая?
Он протянул руку по направлению к ближайшему кусту, и среди лимонных листьев раскрылись ярко-алые цветы.
— Что ты сделал? И почему не было видно свечения?
— Ускорил рост. Обычно лимонник зацветает через полтора месяца, во второй половине октября. Я его немного поторопил, и при этом потратил энергии ровно столько, сколько её требуется. Поэтому световые эффекты отсутствуют. Свечение — это грубая работа мага, на экзаменах за это снижают балл.
— Как ты рассчитываешь точное количество энергии? — продолжала допытываться я.
— Лично я — путём проб и ошибок, — Ксан отчего-то рассмеялся. — Нормальные маги определяют по уровню жжения, «взвешивают» ладонью — достаточно или прибавить. К счастью, здесь не нужна аптечная точность.
Пара студентов, что шла нам навстречу, при виде Ксана резко свернула на боковую дорожку.
— Интере-е-есно, — протянула я, осмелев. — Ксан, мне кажется, или тебя боятся?
— Опасаются, — хохотнул он. — Я… Как бы тебе объяснить… Давай ты спросишь у кого-нибудь другого?
— Спрошу, — пообещала я.
— Третий корпус, — Ксан подвёл меня к очередному белоснежному зданию. — Хранилище, лаборатории и музей магической истории. Есть очень любопытные экспонаты. Например, первая модель арки — размером с небольшой дом. Или визионы семнадцатого века, искажающие изображения. Также там собраны разные забавные штуки, не получившие широкого распространения. Говорящие часы, управляемые мыслями карандаши, кольца-переговорники, «умные» клифеварки.
— Это как? — опешила я. — Она сама выбирает, какой клиф варить?
— Запоминает, когда ты просыпаешься или приходишь с работы, и готовит клиф к определённому сроку, регулирует крепость и следит, чтобы ты не пил больше определённого количества чашек.
— К Хаосу такое изобретение, — фыркнула я. — Ещё собственная клифеварка будет мне указывать, что и когда пить!
— Потому эти изобретения и сохранились лишь в музее Университета. Эх, сейчас бы чашечку клифа! — Ксан тоскливо вздохнул. — Мои опекуны приучили меня пить его на завтрак, обед и ужин.
— Нельзя — значит, нельзя, — строго произнесла я.
— Помечтать-то дай, — хмыкнул он.
— А что такое хранилище?
— Образцы всего-всего существующего на свете и отдельно — созданного с помощью магии. Растения, минералы, сплавы, ткани, лекарства… В лаборатории можно посмотреть записи самых удачных экспериментов и тут же повторить их.
— Здорово!
— Не то слово! Впереди — второй корпус, семь этажей аудиторий и лекционных залов.
— Между ними есть отличия?
— Размеры и уровни защиты. Лекции обычно сопровождаются демонстрациями, а они не всегда безопасны.
Когда мы подошли к главному зданию, солнце начало заходить. Оранжевые лучи отражались в окнах последнего этажа, скользили по крыше и подсвечивали крылатые статуи.
— Центральный корпус — административный, — Ксан задрал голову, высматривая что-то вверху. — Кабинет ректора, актовый зал, зал учёного совета, бухгалтерия, отдел кадров и юридический отдел.
— В Университете свои юристы?
— Ещё какие! Зубастые монстры! Попробуй обидь юного мага, узнаешь.
— Разве мага можно обидеть?
— Любые дети уязвимы. Эля, присмотрись к статуям. Ничего не замечаешь?
Выточенные из белого камня огромные птицы были все разные. Спящие, нахохленные, чистящие перья, с расправленными крыльями, собирающиеся вспорхнуть.
— Что я должна увидеть?
В этот момент одна из птиц будто встрепенулась. Качнулась длинная изогнутая шея, дрогнули крылья, сверкнули глаза. Я удивлённо заморгала.
— Они живые?!
— Не совсем, — Ксан выглядел удовлетворённым. — Концентрированная энергия, которой однажды придали форму. Если внимательно смотреть, можно проследить, как они очень медленно перемещаются и меняют позы.
— Скажи ещё — летают, — улыбнулась я.
— Увы, — развёл руками он. — Чего нет, того нет. Всё равно здорово. Когда я попал в Университет, наблюдал за ними часами. Вон та, с пышным хвостом, любит прятать голову под крыло. А её любопытная соседка постоянно вытягивает шею и разглядывает парк.
Проходящие мимо нас девушки заинтересованно скосились и начали перешёптываться. Ксан их словно не заметил.
— Идём к фонтанам? — предложил он. — По пути…
Громкая мелодия визиона не дала ему продолжить.
— Насколько проще жилось, когда их нельзя было таскать с собой, — проворчал Ксан и ответил: — Да, Дéни?.. Срочно?.. Сейчас буду… Эля, извини, — он развёл руками. — Придётся отлучиться, присоединюсь к тебе чуть позже. Займи мне место, ладно?
— Ладно.
— Прямо по центральной дорожке и упрёшься в площадь.
Он улыбнулся и исчез, а я сразу же ощутила пустоту. Великая Гармония, это же надо — за несколько часов привыкнуть к парню до такой степени, что его отсутствие огорчает. Расскажу Лери — подруга смеяться будет. Или не будет… что ещё хуже. Я потихоньку пошла по направлению к фонтанам.
Желающих поглядеть на церемонию открытия набралось порядочно, чем дальше, тем больше студентов меня обгоняли — и парами, и группами. Площадь выглядела настоящей городской площадью, в центре располагались мраморные чаши с водой, которые окружало несколько рядов скамеек. Скамейки быстро заполнялись, поэтому я быстро заняла два места с краю, сев ровно посередине. Причём так поступила не я одна, разве что другие студенты раскладывали на скамейках предусмотрительно захваченные сумочки, платочки и книги.
— Эля, привет!
С другого бока присела та румяная девушка, что помогла мне подслушать разговор ректора с Ксаном. Неля? Нет, всё же Нели.
— Держишь кому-то место?
— Да.
— А я одна, — Нели надула губы. — Подопечная села со своими подружками с четвёртого курса, а мой парень с чего-то решил, что слишком взрослый для подобных развлечений. Ну и пожалуйста! Это последний раз, когда я любуюсь фонтанами как студентка, и я его не пропущу.
Похоже, Нели принадлежала к той категории болтушек, которые щебечут за двоих, нисколько не смущаясь молчанием собеседника. Однако меня она не раздражала, наоборот, своими открытостью и дружелюбием напоминала Лери.
— Девочки только о тебе и говорят, — доверительно поделилась она со мной. — Видели вас с Демоном в столовой. Ты вроде неплохо держишься. Совсем не страшно?
— Почему мне должно быть страшно? — живо спросила я.
— Почему?! — Нели вытаращила глаза. — Демон же злющий, словно… демон! На его лекциях все дышать боятся, хотя преподаёт он здорово, не отнимешь. Я в прошлом году специально на правоведение записалась, не пожалела. Но ты попробуй с ним заговорить о чём-нибудь помимо предмета — отбреет чище бритвы!
Она наклонилась и пылко зашептала мне на ухо:
— И не приведи Вездесущий ему глазки состроить или там намекнуть на свидание! Сразу звереет и высмеивает без всякой жалости! Когда он начал преподавать, девушки ему проходу не давали, так Университет от ежедневных скандалов аж трясся весь. Вот почему такой привлекательный парень — и такой жуткий характер? А ещё эта силища! Бирюзовых лет триста не рождалось, если не больше. Год назад сам элар Дэрт уговаривал Демона принять должность при Совете магов, а он упёрся. Представляешь, каким надо быть, чтобы отказать архимагу?
— Целеустремлённым? — хмыкнула я.
Нели с подозрением воззрилась на меня.
— Ты считаешь, работать простым следователем Службы контроля или читать лекции студентам лучше, чем войти в Совет магов?
— Я считаю, каждый имеет право заниматься тем, что ему нравится, — честно ответила я. — К тому же Ксан всегда успеет занять место в Совете.
Она прикрыла рот ладошкой.
— Ты его зовёшь по имени?
— Он же мой куратор, — удивилась я.
— И Демон позволяет?
— Ксан сам попросил. Мне кажется, вы к нему несправедливы. Он внимательный, чуткий, вежливый.
Теперь во взгляде Нели читалось замешательство.
— Эм… Только не говори, что он тебе нравится!
— Хорошо, говорить не буду, — рассмеялась я.
Нравится. Самое правильное слово. В Ксане мне нравится всё — от необычной даже для мага внешности до безупречных манер. Нравится, как он ест, как чуть склоняет голову влево, когда разговаривает, как опускает свои невероятные ресницы, два чёрных росчерка на белой коже.
— Извините, у вас занято? — спросил меня плечистый парень, незаметно вынырнувший откуда-то сзади.
— Да! — в один голос отозвались мы с Нели.
Я огляделась. Свободных мест на скамейках не осталось, многие усаживались прямо на газон. Внимание привлекли юноша с девушкой, зависшие в воздухе: я указала на них Нели.
— Это элары Грол и Верд, наши изумруды. Первый преподаёт менталку, вторая — пространственные перемещения, — она с завистью оглядела парящие в воздухе фигуры. — У меня никогда так не получится — я же синяя. Мой предел — переместиться на сотню лэри, спрыгнуть со второго этажа или подскочить на три эри вверх. Левитировать смогу только под стимуляторами.
Меня заинтересовало слово, которое я услышала уже во второй раз.
— Нели, а что это такое — стимуляторы?
— Ты не знаешь? — удивилась она. — Их изобрели в восемнадцатом веке и сразу же запретили. Энергия, сжатая до крошечного шарика. Проглатываешь — и на какое-то время становишься сильнее архимага! Горы можно свернуть, ну или экзамены на отлично сдать.
— Тогда почему их запретили?
— Потому что после первого же приёма стимулятора ты на полгода превращаешься в калеку. Ни на что не способен, огонёк зажечь не получится. Как человек, даже хуже. Ещё раз примешь — будешь год без магии ходить, и так далее. Ужас, правда?
— Ужас, — согласилась я.
— К тому же бессмысленный, — нравоучительно произнесла Нели. — Допустим, ты сдашь экзамены с помощью стимулятора, вроде ты не синий, а голубой маг. Поставят тебе отметку в дипломе, а дальше? Придёшь ты с этим дипломом устраиваться на работу — и что? Цвет глаз-то у тебя не изменился и силы не прибавилось. Любая проверка тут же выявит подлог. Нет, мне такое не нужно! — она повеселела. — После защиты диплома я стану модельером. Хочу разрабатывать одежду с разными полезными свойствами: непромокаемую, несминаемую, подстраивающуюся под фигуру. И просто красивую — меняющую цвет и рисунок, или, например, длину рукава. На службе ходишь в строгой блузке, а вечером пошла в ресторан с открытыми плечами. Классно же?
— Классно, — я представила, как обрадовалась бы таким нарядам Лери.
Заметно стемнело. Мраморные чаши засветились изнутри, по бортикам побежали разноцветные всполохи.
— Успел! — Ксан сел на край скамейки.
Нели сдавленно ахнула. Я потеснилась, он поблагодарил улыбкой и придвинулся ближе. Зазвучала музыка, лёгкая, переливчатая мелодия. Вода в центральной чаше забурлила, высоко взметнулись струи. Большие и маленькие, они чередовались в определённом ритме, то быстром, то медленном. Перекрещивались, завивались невозможным образом, сталкивались и разлетались брызгами. Вода танцевала, пела, сияла всеми цветами радуги. Из вихрей начали появляться образы — горы, деревья, замки, они зависали в воздухе, мерцали и стекали вниз миллионами крошечных капелек. Под конец особенно мощный поток устремился в небо и под восторженный гул распался на сотни белых птиц.
— И как тебе? — наклонился ко мне Ксан.
— Потрясающе! — восхитилась я.
Водяная битва стихла, зажурчала десятком обычных струй. Музыка умолкла, цветовая феерия превратилась в мягкую бирюзовую подсветку. Теперь это были самые обычные фонтаны, правда, очень красивые. Студенты начали расходиться, большинство исчезли сразу, часть толпились у бортика чаши. Серьёзная девочка зачерпнула воду, подержала в ладонях и что-то беззвучно прошептала, её примеру последовал мальчик-подросток, вслед за ним ещё один, и ещё.
— Это какая-то примета? — спросила я, вспомнив бляху на статуе Мейрига.
— Считается, сразу после открытия фонтаны исполняют желания, — подтвердил Ксан. — Хочешь проверить?
— Непременно.
Вода в чаше была тёплой и чистой. Неожиданно Ксан тоже опустил руку, его пальцы коснулись моих. Я поймала ошарашенный взгляд Нели, так и сидящей на скамейке, и улыбнулась ей.
Что мне пожелать? Найти убийцу отца? Переломить неприязнь матери? Прославиться и стать великой? Или?.. Отблески от подсветки падали на безупречно правильное лицо Ксана, окрашивали бирюзой пряди белоснежных волос. Сильнейший маг, Демон, Кэсси… Поражаясь собственной смелости, я зажмурилась и загадала.
Интересно, а что загадал он?
— Ксан, куда теперь?
Мне возвращаться в общежитие не хотелось, моему спутнику, похоже, тоже.
— Прогуляемся по внешнему контуру? — предложил он.
— Ты имеешь в виду парк за корпусами?
— Да. Из-за ограды виден город.
Пока мы любовались фонтанами, в парке зажглись фонари. Хотя не знаю, правильно ли называть фонарями сияющие шары, медленно дрейфующие над дорожками. Без привязки к одному месту они неторопливо плавали на уровне пяти эри от земли, при этом умудрялись не сталкиваться и не приближаться друг к другу.
— Это тоже концентрированная энергия? — указала я на ближайший шар.
— Простейшее преобразование, — Ксан щёлкнул пальцами, в эри от него вспыхнул сгусток света. — Завтра тебя научу. Намного сложнее увязать их в общую схему.
Я замялась, затем всё-таки спросила:
— Скажи честно: вот этот жест, — повторила его щелчок, — он ведь для красоты?
Ответом мне служил негромкий звонкий смех.
— Веришь — нет. Это некий спусковой рычаг и стабилизатор одновременно. С ним гораздо проще отделить некое количество энергии и закрепить её свойства. Конечно, можно топнуть ногой или хлопнуть в ладоши, но пальцами как-то приличнее.
— Совсем без него обойтись нельзя?
— А зачем? — Ксан прищёлкнул ещё раз, и сгусток света рассеялся.
— Раздражает, — призналась я. — Такое ощущение, что ты хвастаешься.
— Есть немного, — невероятные ресницы дрогнули. — Хочу произвести на тебя впечатление — так честнее? У меня никогда не было подопечной, пытаюсь не ударить в грязь лицом.
— Именно подопечной?
— И девушки тоже, — белые щёки порозовели.
Его слова отозвались теплом в груди. Вот тебе и страшный безжалостный Демон.
— Ксан, ты в курсе, какое у тебя прозвище?
— В курсе. Зато у меня на лекциях тишина и стопроцентная успеваемость! — он гордо задрал подбородок. — Эля, мне плевать, как меня называют. Правда. Три года назад некоторые прыткие особы решили, что закрутить роман с юным преподавателем неплохая идея, я развеял их надежды. Возможно, я перегнул палку… Как тебе вечерняя столица?
Винея за ажурной оградой рассыпалась миллионом огней. Светились высоченные башни, сияли окна домов, переливались рекламные щиты, подсвечивались мосты и аркады, сплошными потоками раскалённого золота выглядели улицы. Я лишь сейчас поняла, что Университет построили на пологом холме, откуда открывался великолепный вид.
— Когда я смогу выйти в город?
— Как только докажешь, что полностью контролируешь энергию и ни одна сильная эмоция не приведёт к спонтанному выбросу. Думаю, что весьма скоро, — Ксан откинул со лба волосы. — Лично я восхищён твоей выдержкой.
Щёки обожгло жаром. Хорошо, что фонари далеко и в полумраке не заметно, как я краснею. Вдоль ограды тянулась неширокая тропинка, обрамлённая бордюром из подстриженных кустиков бересклета, — еле-еле пройти вдвоём, взявшись за руки.
— Эля, у тебя есть друзья?
— Подруга, Лерика.
Неожиданно я начала рассказывать про Лери, затем перешла на школу, потом с той же необъяснимой лёгкостью перепрыгнула на маму, отчима и Мариту. Ксан слушал. Не по обязанности, не из вежливости — с неподдельным интересом. Сочувствовал, возмущался, задавал вопросы, тихонько хмыкал. Потом как-то само собой получилось, что спрашивала уже я, а он отвечал.
— Опекуны ничего мне не говорили. Но семь лет — это не три года, маму я прекрасно помнил. Потом освоил ментальную магию и освежил воспоминания. Не знаю, Эля, что лучше — жить с матерью, которая тебя ненавидит или с той, что родила тебя из-за денег. Моей маме выплатили солидную сумму по контракту с Советом магов, к тому же Лайниар Грэн, у которого не было родственников, пообещал оставить ей весьма приличное состояние. После её смерти оно перешло мне.
— Значит, ты богат?
— Я всё перечислил на счёт Университета. Сали меня отругала, только я уверен, что поступил правильно. Не хочу касаться этих денег, не могу жить в доме, где мама наложила на себя руки. Слишком тяжело.
— Элара Ринд — твой друг?
— Она была моим куратором. Из-за последствий того пожара я почти год провёл в постели. Целители вырастили новые мышцы и кожу, но нервы долго не восстанавливались. Вот и представь: лежишь как бревно, ни рукой ни ногой не шевельнуть, а магия со страшной силой рвётся наружу. Сали ставила защиту на комнату и учила меня выпускать энергию усилием воли. Не позволила сдаться, заставила делать гимнастику, уговорила преподавателей заниматься со мной по специальной программе. В результате за тот год я прошёл полный курс магии, на защите диплома еле держался на ногах — но на ногах, Эля! Потом Сали замолвила словечко, чтобы на практику в Службе контроля взяли шестнадцатилетнего мальчишку.
— Трудно было?
— Да, — не отпирался Ксан. — Все же помнили, чей я сын. Потом, моя сила… Она неправильная. Двойная искра — так это называется. Дар и отца, и матери. Понимаешь, до самоубийства мамы я был зеленоглазым, затем цвет глаз изменился. Опекуны этот момент пропустили, они не сильно-то ко мне присматривались. Всем обеспечен, ведёт себя примерно, в школе нет нареканий — и ладно. Я тоже хорош: основы магии не изучал, да и в зеркало редко заглядывал. Драный Хаос, одно дело легенды, а когда ты сам как Керван… Разве в такое поверишь?
— Керван — бирюзовый?
— Угу. И архимаг Ренк, который поднял холм, на котором сейчас стоит Университет, и элар Ройм, подаривший миру арки пространственных переходов.
— Почему ты не хотел мне об этом говорить?
— Боялся, ты испугаешься.
— Тогда почему сказал сейчас?
— Подслушал твой разговор с соседкой по скамейке. До сих пор никто не называл меня чутким и внимательным. Оказывается, слушать про себя что-то хорошее очень приятно. А ещё приятнее — слышать это от тебя.
Корпус общежития вызвал у меня вздох, точно так же грустно вздохнул Ксан:
— Не хочется расставаться. Но надо. Тебе стоит выспаться, а уже десять вечера.
Я вспомнила, что не разобрала вещи, не связалась с Лери и не рассказала отчиму про Кота. В холле рыжая девушка поливала цветы, при виде нас она поспешила скрыться. Ксан довёл меня до комнаты и замер.
— Завтра я зайду за тобой в четверть девятого.
— Постараюсь не проспать.
Он стоял, опустив свои потрясающие ресницы. До чего же высоченный!
— Сколько в тебе ри?
— Двести два. Говорят, мой отец был таким же высоким.
— Отличный рост. Рядом с тобой я не чувству себя дылдой.
— Ты не дылда.
Никогда ещё мне так не хотелось прощаться, как сейчас. И Ксан не уходил, словно врос в пол.
— Спокойной ночи.
— И тебе.
Нужно было проверить, как там Кот, и обновить ванну, и…
— Ты помнишь номер моей комнаты?
— Сто семьдесят шесть.
Если я возьму его за руку, это ведь не будет считаться приставанием? Просто пожму ладонь… как другу.
— Эля, понадобится помощь — сразу зови меня.
— Обязательно.
Как это — когда не отвернуться? Глупо, мы же увидимся утром. Он мой куратор, никуда не пропадёт, ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц, ни через год.
— Ксан…
— Что?
— Нет, ничего… Спокойной ночи!
Мою ладонь он сжал сам, погладил пальцем и отпустил. Заглянул в глаза: не сержусь? Поймал мою улыбку, подался вперёд, очень нежно коснулся губами щеки.
— Эля…
Время застыло. Пустой коридор Университета, чуткая тишина и самый невероятный парень на свете. Мой Демон.
— Ксан, там Кот голодный…
— Иди, — он легонько подтолкнул меня к двери.
Я вошла в комнату, щёлкнула выключателем. Кот материализовался под ногами, словно тоже умел мгновенно перемещаться.
— Мяу! — он подлетел к пустой миске и укоризненно оглянулся на меня.
Насыпала корма и поспешила к визиону. Отчим ложился рано, затягивать объяснение не стоило. С настройками разобралась быстро, набрала номер. После третьего сигнала экран засветился.
— Эля? — удивился отчим. — Что-то случилось?
— Грег, извини, что так поздно, — начала я виновато. — Понимаешь, я случайно забрала с собой в Университет Кота. Не мог бы ты поговорить с Маритой? Пожалуйста!
— Забрала Кота? — отчим рассмеялся. — Это как?
— Он залез в безразмерную сумку и, видимо, там заснул, а я не проверила. Открыла уже здесь — и вот… Кот. Мне ректор разрешила его оставить!
— Ты избавляешь меня от огромной проблемы, — отчим оглянулся и понизил голос. — Марита потребовала усыпить Роди. Дескать, он агрессивный и опасен. Поэтому давай поступим так: ей я скажу, что отдал кота обратно в питомник, а ты меня не выдашь. Тебе ведь родословная Роди не нужна?
— Зачем она мне? — я пожала плечами. — Грег, неужели Марита настолько жестокая, чтобы убить котёнка, который цапнул её за палец?!
— Конечно, нет, — успокоил он меня. — Ляпнула сгоряча, потом сама бы ревела. Прекрасно, что Роди решил всё наилучшим образом. Поневоле прислушаешься к служителям, уверяющим, что кошки — избранники Вездесущего.
Отчим улыбнулся.
— Расскажи, как ты устроилась в Университете? Всем довольна?
— Здесь чудесно! Мне выделили прекрасную комнату с балконом, кормят словно в лучших ресторанах Мейрига. А ещё у меня самый замечательный куратор на свете! Сильнейший маг Винеи, представляешь?
— Я так рад за тебя, Эля. Очень рад, — он помолчал и продолжил. — Там, в Винее, среди магов, твоё настоящее место. Ты только совсем нас не забывай.
— Мама сказала, что не хочет меня больше видеть, — выпалила я.
— Она тоже погорячилась, — поспешил возразить отчим. — Однажды она успокоится и поймёт, что ты такая же её дочь, как и Марита.
Не стала его разубеждать. Кот тем временем закончил с кормом, запрыгнул на стол и с любопытством ткнулся носом в экран визиона.
— О, смотрю, вам там неплохо! — хохотнул отчим.
— Нам отлично. Спасибо, Грег.
— Счастливо, Эля.
Изображение пропало, остались лишь таблица настроек, которую Кот тут же потрогал лапой. Я вбила номер Лери, затем занялась сумкой. Достала подарок отчима, развязала ленту, открыла и ахнула. В коробке оказался карманный визион, размерами даже меньше, чем у Ксана. Поверх инструкции лежала открытка с видом Университета.
«Поздравляю с осуществлением мечты! Учись хорошо и помни о своей семье!»
На глаза навернулись слёзы. Я шмыгнула носом и прижала визион к груди. Мне очень редко делали подарки, особенно такие дорогие и нужные. Остальные вещи я разложила быстро, но шкаф не заполнился и на треть. Думочку водрузила на кровать. Сейчас наберу Лери и поболтаем.
Стук в дверь заставил сердце забиться быстрее. Вдруг это вернулся Ксан?! Молниеносно подскочила, открыла.
— Простите, что на ночь глядя, — извинилась элара Ринд. — Я принесла вам каталог с кошачьими игрушками и лазилками. Отметьте то, что подойдёт вашему полосатику, я закажу. Как, кстати, его зовут?
— Кот. То есть в родословной указано имя Родригес Оттер Кунел, но это не кличка, а издевательство. Поэтому он просто Кот.
Услышав, что про него говорят, Кот состроил умильную мордашку. Ринд нагнулась и очень серьёзно обратилась к нему:
— Кот, разрешишь себя погладить?
«Да пожалуйста!» — он задрал хвост и выгнул полосатую спину, подставляясь под руку.
— Красавец! — восхитилась Ринд. — Эля, как прошло знакомство с Университетом?
— Прекрасно.
— Вас устраивает ваш куратор? — в голосе прозвучало беспокойство.
— Ксан чудесный, — кажется, я покраснела. — Большое вам спасибо, элара Ринд, за то, что выбрали его.
— С ума сойти, — Ринд подхватила Кота и прижала к груди, совсем как я — визион. — Мир перевернулся. Сначала Ксан меня благодарит, теперь вы. В прошлом году попытка навязать Ксану подопечного закончилась скандалом и двумя неделями молчаливого бойкота.
— Он вас поблагодарил? — щёки запылали ещё сильнее.
— Да. Это невероятно, — Ринд улыбнулась. — Руководить Университетом проще, чем заставить Ксана сделать что-то против его воли. В этом отношении он слишком напоминает вашего отца — такой же непреклонный.
Кот на руках ректора разомлел и размурлыкался на всю комнату. Я набралась смелости и спросила:
— Элара Ринд, вы хорошо знали моего отца?
— Разумеется, все маги знакомы друг с другом, — она поискала взглядом, куда присесть, и головой указала на кресло. — Можно?
— Конечно! — я засуетилась, закрыла балконную дверь, откуда начало тянуть прохладой, и села во второе кресло. — Прошу вас, расскажите о нём!
— Вестиар Ардо был очень сильным магом, — Ринд медленно поглаживала Кота. — За годы работы в Службе контроля он приобрёл безупречную репутацию. Обладал блестящим умом и развитой интуицией, мог распутать любое дело, за которое брался. Его уважали коллеги и опасались преступники.
— Это словно слова из некролога, — сглотнула я. — Элара Ринд, мне хотелось бы услышать что-то личное. Сегодня я узнала, что у моего отца была любовница, а мою мать обвиняли в убийстве мужа.
Ринд помрачнела.
— У вас с Ксаном общие демоны, да? На этом вы и сошлись? Эля, даже самые сильные, умные и талантливые люди порой совершают глупости. Сто́ит ли ворошить давно отболевшее и забытое? Живите настоящим.
— Нам нужно знать правду.
— Зачем? — Ринд подняла голову. — Что вам обоим это даст? Вернёт родителей?
— Надо, — упрямо повторила я.
— Неужели вы не понимаете, что убийца — или ваша мать, или мать Ксана? — жёстко бросила ректор. — Других вариантов нет. Вестиара Ардо отравили, он умер в спальне, после близости с женщиной. Как выяснило следствие, аж с двумя женщинами по очереди — женой, Аделиной Ардо, и любовницей, Рейнелией Терн. Обе они признались, что в тот день занимались любовью и не подозревали о том, что в постели побывала соперница. И та и другая отрицали свою вину. Яд добавили в бокал с лимонадом, лимонад пил только Ардо. Для обвинения не хватило улик, следствие прекратили. Вам и Ксану позарез необходимо поставить на себя клеймо дочери или сына убийцы? Особенно Ксану — при том что его отец и так запечатанный преступник?
Я стиснула зубы.
— Хотя, что я вас уговариваю, — Ринд резко поднялась и переложила Кота на кровать. — Это ваше право. Ксан два месяца как совершеннолетний, вы тоже не ребёнок. Моя задача — сделать всё возможное, чтобы вы вышли в жизнь полноценным магом, который никому не причинит вреда. А уж на что вы эту жизнь потратите — ваш и только ваш выбор.
Она улыбнулась так солнечно, словно этого неприятного разговора не было.
— Не забудьте про игрушки для Кота. И не стесняйтесь обращаться с вопросами по мере их возникновения.
Ректор растаяла в воздухе. Я выдохнула и понеслась к визиону. Набрала Лери.
— Эля! — возмутилась подруга. — Четверть двенадцатого! Ты раньше связаться не могла? Я уже решила, тебя там в Университете развеяли, или что там практикуется у магов?
— У меня был насыщенный день, — я рухнула на стул и начала рассказывать.
Лицо Лери вытягивалось и вытягивалось, губы складывались буковкой «о». Под конец подруга еле сдерживалась, чтобы не перебивать меня. Едва я закрыла рот, Лери выпалила:
— Великая Гармония! Ты влюбилась!
— Это всё, что ты услышала? — обиделась я.
— Всё остальное не так важно! — отмахнулась Лери. — Эля, я сейчас расплачусь от счастья! Но ты промолчала — он красивый? Твой Демон?
— Очень. Высоченный — двести два ри. Не худышка, как большинство магов, но и не ходячий шкаф с мускулами. У него бирюзовые глаза, а ресницы даже гуще твоих! И ты бы видела его улыбку… — я мечтательно вздохнула.
— Пришли снимок!
— Обязательно, — пообещала я.
— Потрясающе! — Лери хихикнула. — Только ради этого стоило попасть в твой Университет. Присмотри там кого-нибудь и мне, раз магам без разницы, на ком жениться… Ай нет, не надо. Представляю себе картину — я рядом с магом. Чтобы поцеловаться, придётся на табуретку встать!
— Целоваться можно сидя, — рассмеялась я.
— Угу. Скажи ещё — лёжа, — Лери зевнула.
— Ложись спать.
— И ты. Спокойной ночи!
Связь разорвалась. Я для фона включила новостной канал и под ровный голос диктора разобрала постель. Потревоженный Кот перебрался в кресло, но, когда я вернулась из ванной, он опять развалился посреди кровати. Двигать его я не стала, погасила свет, подошла к окну. В освещённом парящими фонарями парке Университета до сих пор гуляли студенты, изредка доносился смех. Тихую мелодию я сначала тоже приняла за музыку за окном. Только потом догадалась, что это сигнал визиона, и нажала на кнопку приёма вызовов. Передо мной возникла комната, освещённая лишь сиянием экрана.
— Эля, ты не спишь?
От вида Ксана с распущенными волосами и в расстёгнутой рубашке у меня перехватило дыхание. Красивый? Самый лучший в мире! До гладкой белой кожи хотелось дотронуться, очертить ключицы, погладить мускулы. Какие они на ощупь?..
— Смешной вопрос: я же ответила. А как ты узнал мой номер?
— В настройках визионов есть номера всех комнат. Разбудил?
— Нет. Я разговаривала с Лери. Она просит твой снимок… Ой, Ксан! Отчим подарил мне карманный визион!
— Ну вот, — расстроился Ксан. — Это должен был сделать я!
— Ты поможешь мне с ним разобраться. А ещё приходила элара Ринд.
— Сали? Зачем? — он нахмурился.
— Принесла каталог с товарами для котов. Ты правда поблагодарил её за кураторство?
— Не за кураторство, — Ксан опустил свои невероятные ресницы. — За тебя.
Он приложил к экрану ладонь, я повторила его жест. Глупый вопрос: «Зачем ты позвонил?» задавать не стала.
— Завтра в четверть девятого. Не проспи.
— Постараюсь.
— Добрых снов.
Визион погас. Я залезла в кровать, укрылась одеялом. Кот перебрался поближе к голове и затарахтел, словно клифеварка. Перед глазами стояло лицо Ксана. Влюбилась. И похоже, взаимно. Теперь мне не страшно ничто на свете. Не боюсь ни осваивать магию, ни ворошить прошлое. Вдвоём с Ксаном мы заставим убийцу моего отца ответить за наше искалеченное детство.
Кем бы он ни был.
От тихого писка визиона я подскочила, словно над ухом раздался оглушающий раскат грома. Кот, разлёгшийся в ногах, недовольно мявкнул. Рука нашарила пластиковый корпус, наугад ткнула в кнопку, и только затем я вспомнила, что накануне сама завела будильник. Семь сорок пять. Мой стон отразился от стен и окончательно разбудил Кота.
— Мау! — выросший в два раза Кот и голосить стал вдвое громче.
Корм ему я насы́пала по пути к ванной. Пять минут отвела на душ, две — на заклинание сушки, ещё шесть потратила на брючный костюм, ровно минута ушла на приведение в порядок густой гривы. Быстрый взгляд в зеркало, перенос — и я стояла в коридоре первого этажа мужской половины общежития. Защитное заклинание распознало ауру и гостеприимно распахнуло передо мной дверь. На полу лежала кружевная тень: солнце робко заглядывало в окна первого этажа через густые кусты жасмина. Я перешагнула через разбросанную одежду, прищёлкнула пальцами, и одеяло послушно взлетело вверх.
— Хватит дрыхнуть! Восемь утра!
Ксан завозился, подтянул коленки к животу и попытался спрятать голову под подушкой. Со вторым щелчком подушка отскочила в угол.
— Демон! Подъём!
— Эля-я-я… Ни стыда у тебя, ни совести! Легли в три ночи…
— Не ворчи, как старый дед, — я подобрала брюки, вытянула из-под кровати рубашку. — И когда ты научишься убирать одежду в шкаф?
— Никогда. Иначе тебе не на что будет ругаться, — Ксан сел на кровати,
Вы прочитали ознакомительный фрагмент. Если вам понравилось, вы можете приобрести книгу.