Огни за перевалом. Анастасия Никитина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. От свадьбы до ненависти
• ГЛАВА 2. Тётушка, служанка и очень злой муж
• ГЛАВА 3. Добродетели приличной девушки
• ГЛАВА 4. На разведку
• ГЛАВА 5. Селёдочный барон
• ГЛАВА 6. Кто кого потерял
• ГЛАВА 7. О чём пишут в самых интересных книгах
• ГЛАВА 8. «Теория» и реальность
• ГЛАВА 9. Крысы
• ГЛАВА 10. Кто любит южные вина
• ГЛАВА 11. Из первых рук
• ГЛАВА 12. Дикая девчонка
• ГЛАВА 13. Благополучие и честь
• ГЛАВА 14. Признание
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Что бы ни предсказывали мне звёзды при рождении, они явно сложились в неприличный знак. Другую такую невезучую девицу ещё поискать. Небо наградило меня Даром в стране, где магия под запретом, единственный родственник мечтает избавиться, а наставники только и знают, что наказывают. И как будто всего этого мало, меня перепутали с другой и выдали замуж за человека, которого я ненавижу всеми фибрами своей души. Одно радует, это светлое чувство взаимно, а значит, в борьбе с навязанным муженьком все средства хороши. Главное – не сделать тот самый шаг, что отделяет ненависть от любви…

ГЛАВА 1. От свадьбы до ненависти

– Динария! Вы невыносимы! – старшая наставница смотрела на меня сверху вниз самым уничижительным взглядом, на который только была способна. А способна она была на многое. Недаром большинство обитателей Обители за глаза называли её исключительно «Мегера». – Вы всегда отличались отвратительными манерами, но это слишком даже для вас!

   – Да, госпожа, – скрипнув зубами, отозвалась я, хотя на языке вертелись совсем другие слова и выражения.

   Но злить и без того взбешённую наставницу и напроситься на порку мне не улыбалось. Всё тело и так болело и чесалось, будто меня угораздило окунуться в кипяток. Не хватало только посетить конюшню и угодить после этого в карцер.

   – Имейте в виду, – продолжала распинаться Мегера, – моё терпение на исходе. Если вы позволите себе ещё одну выходку до отъезда гостей, то отправитесь обратно к вашему опекуну!

   А вот это было уже серьёзно. Я постаралась изобразить на опухшей физиономии самое искреннее раскаяние: вернуться к барону в третий раз с самыми нелицеприятными рекомендациями... Нет... Это мне точно встанет очень дорого.

   – Идите к себе и подумайте над своим поведением, – отчеканила наставница. – К ужину можете не переодеваться.

   Я присела в реверансе и, старательно буравя взглядом пол, потопала куда было сказано. В принципе, могло бы быть и лучше, но хорошо, что не хуже. Я осталась без ужина, а учитывая, что отчитывали меня как раз за пропущенный обед, это было очень неприятно. С другой стороны, Мегера не стала вникать, где я нашла осиный рой в самом конце осени, и не отправила меня к лекарю. Только за это можно было бы простить многое. Уж целитель быстро разобрался бы, какие такие осы меня искусали. И тогда карцер показался бы мне филиалом рая на Земле.

   Зеркало в умывальне отразило глазки-щёлочки и кирпично-красный румянец во всю щёку. Убирая упавшие на лоб волосы, чтобы намазать лицо охлаждающей мазью, я полюбовалась на пальцы-сосиски и пухлую как булочка руку. М-да... Хорошее заклинание нашлось в матушкиной книге. Вот только тренировать магический рисунок, стоя напротив зеркала, было плохой идеей.

   Мазь впиталась быстро, оставив после себя маслянистый блеск, и мне сразу стало легче. На целителях Обитель не экономила. Многие влиятельные аристократы отправляли сюда своих дочерей, и за сохранность этих девиц наставники отвечали головой. Над такими «бедными сиротками», как я, конечно, никто крыльями не махал, и жили мы в комнатах попроще. Но и нам кое-что доставалось.

   Впрочем, на отсутствие повышенного внимания со стороны наставников я не жаловалась. Напротив, меня это только радовало. Начни за мной тоже приглядывать персональная компаньонка, и, боюсь, моё обучение закончилось бы очень быстро и так же плачевно. Магов в нашей стране не любили. Смертельно не любили. Настолько не любили, что я осталась сиротой на попечении двоюродного дядюшки. Отец погиб почти сразу после моего рождения. А матушку казнили по приговору Священного Суда Чистоты почти шесть лет назад. Меня же спасло лишь то, что Дар проснулся поздно, и мне удавалось его скрывать. Пока удавалось. Но отказаться от внезапно появившихся способностей я не могла. Магия бурлила, требовала выхода и манила призраком мести. А тут ещё и книги...

   Старые потрёпанные книги вроде «Домоводства для рачительной хозяйки» и «Основ домашнего бюджета» попали в мои руки исключительно из-за настолько непрезентабельного вида, что дядюшка на них не позарился. Но когда проснулся Дар, я вдруг осознала, что вижу сквозь советы рачительным хозяйкам и бесконечные столбцы цифр совсем другие строчки.

   С тех пор во мне будто поселились две Дины. Одна тряслась от ужаса, представляя, что случится, если о Даре кто-то проведает. Другая, пьянея от новых возможностей, мечтала лишь о том, чтобы закончить курс обучения невест и получить сертификат компаньонки, открывавший ворота Обители для девушек, перешедших в разряд старых дев.

   Но не успела я погрузиться в розовые мечты, как в дверь громко и требовательно постучали. Я едва успела вскочить с кровати, где разлеглась, решив, что сегодня ко мне уж точно никто не сунется.

   – Динария, – одна из младших наставниц смерила меня брезгливым взглядом, – переодевайтесь к ужину. Ваше наказание отложено.

   Гадая, откуда вдруг прилетело такое счастье, я заметалась по комнате: до гонга, созывавшего воспитанниц на ужин, оставалось всего десять минут.

   Своё место в шеренге девиц я заняла вовремя. Правда, ради этого пришлось пожертвовать сложной причёской, которую полагалось сооружать к вечерней трапезе, и обойтись простой косой. Многообещающий взгляд Мегеры, встречавшей нас у дверей столовой, не сулил ничего хорошего, но живот так радостно отозвался на доносящиеся со стола ароматы, что я решила не портить себе настроение и не думать о новом наказании. По крайней мере, за ужином.

   К моему удивлению, стол, где обычно сидели привилегированные воспитанницы Обители, исчез. Зато рядом со старшей наставницей угнездился мрачный дядька лет шестидесяти с выдающимся крючковатым носом.

   Вот тут-то я и вспомнила оговорку Мегеры про гостей. «Смотрины!» – осенило меня, и по спине продрал озноб. Похоже, «первый сорт» то ли не подошёл очередному женишку, то ли он сам не дотягивал до этого уровня, и ему решили продемонстрировать бесприданниц вроде меня. Ох, как кстати я решила испытать незнакомые чары...

   Ужинала я с самым что ни на есть довольным видом: на девицу с физиономией крестьянки-пьяницы точно не позарится даже такой пень. Тем более что вокруг хватало милых и свежих нимф, поглядывавших на потенциального супруга с явным интересом.

   Наевшись до отвала с прицелом на то, что меня, скорее всего, лишили завтрашних трапез, я уже собиралась вернуться к себе, когда служитель вдруг поставил передо мной высокий инкрустированный полудрагоценными камнями бокал. В первый момент я даже не сообразила, что это значит. А вот во второй сердце ухнуло в пятки: «Прибыли...»

***

Я чуть отодвинула занавеску и выглянула в щёлку. За окном медленно проплывали заснеженные скалы, а за ними на горизонте виднелись горы. Ничего нового. С тех пор как кавалькада пересекла границу и спустилась с перевала, я только такие пейзажи и наблюдала: снег, снег и ещё раз снег во всех видах и формах. Со вздохом я вернула тяжёлую ткань на место и откинулась на мягкие подушки диванчика.

   Эта карета, здоровенная коробка, которую тащила шестёрка массивных ломовых лошадей, весь последний месяц служила мне и столовой, и спальней, и даже ванной. По крайней мере, каждый вечер лохань с горячей водой безмолвные слуги ставили именно сюда. Пару раз я пыталась бунтовать, расплёскивая воду на диваны и дорогой ковёр на полу. Но так ничего и не добилась. Меня чуть ли не под конвоем, замотав в десяток вуалей, доставили в пустой шатёр, а невозмутимые слуги прибрали безобразие в течение десяти минут.

   Итого я не знала толком ни куда еду, ни к кому. Не знала бы даже, что умудрилась выйти замуж за границы нашей страны. Но, совершенно случайно проснувшись среди ночи, углядела в неверном свете факелов за окошком пограничные столбы и королевских солдат. А потом этот снег… У нас никогда не бывало столько снега.

   Посланец моего теперь уже мужа соизволил пообщаться со мной всего один раз, сразу после ужина, положившего конец моему пребыванию в Обители. Ошалев от неожиданности, я даже не успела решить, злюсь я из-за сорвавшихся планов на свободную жизнь компаньонки или радуюсь, что раньше времени покидаю эти негостеприимные стены. Соответственно, на скупые расспросы пришлого отвечала через раз, и то, кажется, невпопад. Но его и явная тупость невесты не смутила.

   На рассвете после памятного ужина меня объявили женой неведомого барона Мертона, брачные клятвы за которого принёс его посланец. А к обеду Обитель уже скрылась за горизонтом. Потянулись скучные дни путешествия неведомо куда. В пределах проклятой кареты я оказалась предоставлена самой себе. Моими желаниями никто не интересовался. Мало того, периодически я даже ловила на себе далеко не доброжелательные взгляды слуг, любые попытки завязать разговор игнорировались, а дверцы запирались снаружи. В итоге я плюнула на попытки хоть с кем-то познакомиться, сидела в карете, копила злость и читала матушкины книги: досугом новой хозяйки тоже никто не озаботился. Хорошо, хоть кормить не забывали.

   Единственное, что удерживало от попыток побега, это новая страна, куда меня везли. Ещё в детстве матушка рассказывала, что есть места, где магия не является смертным грехом. Теперь же я убедилась в этом воочию. Едва мы пересекли границу, моих сопровождающих словно подменили. Нет, они не стали разговорчивее или дружелюбнее, скорее напротив. Но, подглядывая в щель между портьерами, я то тут, то там стала замечать проявления магии: служанка наполняла бадью для купания одним взмахом руки, шатёр для воинов устанавливался сам собой, дрова сами рассыпались на поленья.

   Вот после таких наблюдений я и задумалась, что стоило бы постараться построить с супругом мало-мальски приличные отношения. Навредить он бы мне и так не смог: брачные клятвы – та магия, которую признают даже самые фанатичные последователи Единого. Но вот качественно отравить жизнь неугодной жены, заперев в комнатах и ограничив интересы вышиванием и рождением на свет наследников, было вполне в его силах. Меня же манила магия. И она стоила того, чтобы немного поступиться принципами. В конце концов, удрать можно и попозже, а от незапланированных «наследников» меня надёжно оберегал медный материнский перстенёк на мизинце.

   Нет, так-то я ничего против детишек не имела и порой мечтала, что однажды и у меня будет большой дом с обедами за большим столом и детским смехом в коридорах. Но не с незнакомым же бароном, свалившимся как снег на голову. Ещё неизвестно, какой из него отец получится.

   Вдруг дверца кареты распахнулась, и внутрь почти на ходу запрыгнула служанка. Я с завистью посмотрела на её наряд, состоящий из узких кожаных штанов и длинного до середины бедра подобия камзола. Мне же приходилось каждое утро влезать в многослойные юбки и бесформенные накидки – наследие Обители.

   Мне напялили на голову очередную вуаль и закрепили её тяжёлым золотым обручем, украшенным фигуркой какой-то хищной птицы. Служанка исчезла так же безмолвно, как и появилась, а я, с трудом различая сквозь плотную ткань очертания предметов, откинулась на диванчике: «Посмотрим... Матушка всегда говорила: сначала разберись в ситуации, а потом действуй. Вот и будем разбираться. Тем более что моего таинственного супруга ожидает приятный сюрприз. Вместо толстомордой уродины ему досталась вполне симпатичная девица».

   Карета дрогнула и остановилась. Дверца распахнулась, и я, опираясь на крепкую руку, наконец выбралась из своей передвижной тюрьмы. Кончики пальцев царапнуло морозом. После жарко натопленной кареты снаружи было очень свежо.

   – Мой лорд, – голос носатого дядьки, выбравшего из всех воспитанниц Обители именно меня, я, хоть и с трудом, но узнала, – позвольте представить вам вашу супругу. Леди Динария Мертон.

   Я заученно присела в реверансе, титаническими усилиями таки вбитом в меня наставницами Обители. На мгновенье повисла тишина, нарушаемая только невнятным гулом, подсказавшим мне, что встречает долгожданную леди не только супруг, и носатый продолжил.

   – Моя леди, позвольте представить вам вашего супруга. Лорд Александр барон Мертон.

   Мою руку в буквальном смысле вложили в чужую ладонь, а секунду спустя кожу обожгло горячее дыхание поцелуя.

   – Я рад приветствовать вас дома, моя леди, – приятный голос с лёгкой хрипотцой слегка меня успокоил. По крайней мере, не старческое дребезжание.

   Мужчина положил мою ладонь себе на локоть и осторожно повёл меня вперёд под аккомпанемент приветственных криков вокруг. Чувствовать на себе десятки взглядов и не видеть их обладателей, не говоря уже о том, куда меня ведут, оказалось довольно неприятным опытом. Я вздохнула с искренним облегчением, когда гомон толпы остался за какой-то дверью, а тело окутало приятное тепло. А в следующую секунду супруг отпустил мою руку и поднял вуаль.

   На меня с заметным удивлением смотрел высокий мужчина лет тридцати пяти с ранней проседью на висках. Высокие скулы, прямой нос и светлые, до странности светлые почти прозрачные глаза. Я стиснула кулаки, всадив ногти в ладони, пытаясь не выдать себя. Я помнила эти глаза. А вместе с ними и лицо показалось неприятно знакомым. Последние пять лет эти глаза были моим ночным кошмаром и поводом тренироваться в магии, невзирая на опасность разоблачения. Глаза человека, отправившего мою мать на костер чистильщиков.

   Удивление на породистом лице быстро сменилось гневом:

   – Это что?!

   Я сморгнула, в ужасе соображая, как этот мерзавец сумел в молодой женщине узнать нескладного подростка, бросившегося на него с кулаками почти шесть лет назад. Да быть такого не может!

   – Вы кто? – вдруг выдал носатый старик, вынырнув откуда-то сбоку, и тоже уставился на меня, как фанатик-чистильщик на ведьму посреди храмовой площади.

   «Нет, не узнал… Но ждал явно кого-то другого, – молнией пронеслось в голове, и колючий ком ужаса в груди немного уменьшился. – Главное, не показать, что я его узнала…»

   – Ваша леди, – с саркастической улыбкой отозвалась я, кое-как взяв себя в руки, и выставила на всеобщее обозрение запястье с брачным браслетом, снять который мог только муж.

   – Ты кого мне привёз, идиот?! – гнев моего свежеиспечённого супруга обратился на носатого посланца.

   Но тот совершенно непочтительно отмахнулся:

   – Леди... Когда я вас видел в последний раз, вы выглядели несколько иначе.

   – Да, меня осы покусали, – опустила глазки в пол я. Осознание, что прямо сейчас меня убивать явно не собираются, да и потом это будет несколько проблематично, придало мне смелости. А вот ненависть и врождённый сарказм расцвели пышным цветом. – Но вы сумели рассмотреть мою природную привлекательность. Недаром же всю дорогу прятали от всего мира, включая себя самого.

   – Осы? В конце осени? – нахмурился старик.

   – Сама удивляюсь, – захлопала ресницами я.

   – Признавайтесь! Кто вам рассказал о критериях выбора?! – прошипел Мертон, схватив меня чуть повыше локтя и больно стиснув руку.

   – Знать не знаю ни о каких критериях! – тоже обозлилась я, пытаясь вырваться. – Немедленно отпустите меня! Вы делаете мне больно! А ваш посланец не так давно от вашего имени клялся перед богами защищать меня от всех бед.

   – Спокойно, Алекс, – вмешался старик, почти силой заставив его разжать стальную хватку. – Мы не можем позволить себе скандал.

   – Скандал не можем, – заскрипел зубами тот. – А пустить в дом вот это можем?!

   – Я разберусь.

   – Господа, вы не забыли, что я тоже тут? – вмешалась я. – Не желаете объясниться?!

   Они воззрились на меня, словно только что вспомнили о моём присутствии.

   – Не желаем, – рявкнул Мертон. – Объясняться придётся вам, когда я выясню, кто снабжал вас сведениями.

   – Алекс! Гости, – снова вмешался старик.

   – Только попробуйте что-нибудь выкинуть, – прошипел мой отвратный супруг, снова хватая меня за руку. Вот только от той осторожности, с которой он поддерживал меня всего пять минут назад, и следа не осталось.

   – И не собиралась, – отчеканила я. – У меня совершенно другие планы.

   – О, не сомневаюсь, – фыркнул он. – Как и в том, что я не дам вам возможности привести их в исполнение.

   – Посмотрим, – вздёрнула подбородок я, с силой всадив ногти в его кожу.

   Мертон вздрогнул, но сделать уже ничего не смог, распахнулись высокие створки, и мы вошли в большой зал, полный народу.

   – Ненавижу, – едва слышно выдохнул он.

   – Как хорошо, когда чувства супругов взаимны, – парировала я.

ГЛАВА 2. Тётушка, служанка и очень злой муж

Приветственный пир я почти не запомнила. Только много народу, несмолкаемый гул и блеск драгоценных тканей и камней. А вот финал мне ещё долго чудился в кошмарах. Под конец кто-то из основательно захмелевших гостей вдруг вспомнил, что свежеиспечённый супруг так ни разу и не поцеловал молодую жену.

   Отдельный возглас быстро перерос в общий рёв, требовавший немедленно исправить это упущение.

   – Леди Мертон слишком стеснительна для такого открытого проявления чувств, – попытался отговориться Александр.

   Но народ униматься не желал, просто всеобщее внимание обратилось ко мне. Какой-то желчный старик с громадным носом, смахивающим на клюв хищной птицы, громко обратился прямо ко мне с прочувствованной тирадой на тему «что природно, то не стыдно».

   – Сидите смирно, – прошипел мне в ухо Александр. – Я не собираюсь с вами целоваться.

   Зря он это сказал. До того момента я тоже не собиралась с ним целоваться.

   – Все мои чувства принадлежат супругу, – скромно опустив реснички, ответила я старику и, жалея, что не умею краснеть по заказу, повернулась к мужу, сложив губы утиной гузкой.

   Гости подбадривающе заревели, и хозяину ничего не оставалось кроме как подняться, одновременно помогая встать мне.

   – Я вам это припомню, – едва слышно выдохнул он, склоняясь к моему лицу.

   Ну что ж, целоваться этот белоглазый гад явно умел. Вот только применять это искусство со мной у него явно не было никакого желания. Не то чтобы мне было с чем сравнивать, но прикосновение твёрдых губ супруга точно не было неприятным. В отличие от недовольной мины после.

   – Алекс, она что, чеснока успела наесться? – расхохотался кто-то из подвыпивших гостей. – Ты будто не жену поцеловал, а снежного духа!

   Вместо того чтобы осадить зарвавшуюся пьянь, муженёк тоже рассмеялся:

   – Ох уж эти невинные девы. Я привык к другому.

   Я почувствовала, как щёки заливает краска, а в груди вспухает колючий ком злости: «Ах, невинные девы тебе не угодили?!» На ум приходили десятки ответов, один другого язвительнее и обиднее. Но годы самоконтроля в Обители не прошли даром, и я успела прикусить язык.

   – Алекс! – с явным возмущением воскликнул ещё кто-то, и план действий сложился сам собой: «Решил изобразить злобного мужа, дорогой? Что ж, я тебе подыграю. Судя по всему, не все тут моральные уроды вроде тебя!»

   Я быстро заморгала, и на глазах показались слёзы. К счастью, плакать по заказу я всё-таки умела. Какая-то пожилая леди, не стесняясь ни гостей, ни хозяина, тут же поспешила мне на помощь:

   – Идиот! – выплюнула она, обнимая меня за плечи.

   Мертона буквально перекосило. Видимо, дама была кем-то посерьёзнее троюродной тётушки из провинции, и её мнение для мужчины что-то да значило. Я почувствовала себя отмщённой и разрыдалась ещё горше, уткнувшись в пахнущий лавандой корсаж неожиданной спасительницы.

   – Пойдём со мной, деточка, – проворковала она, помогая мне встать. – Не думай об этом. Он слишком много выпил…

   Я охотно позволила себя поднять и увести из зала. Всё равно уже наелась, а целоваться с муженьком, если он вздумает исправить свою ошибку, не было никакого желания. А в том, что он может что-то такое надумать, я не сомневалась. Недаром же носатый напоминал о невозможности скандала.

   Скрывая лицо за носовым платком, я мстительно ухмыльнулась: «Не хотел по-хорошему, дорогой супруг?..»

   Пожилая леди, поддерживая меня под локоть и не переставая ворковать что-то утешающее, свернула к лестнице. Я осторожно из-под ресниц осматривалась. Мертон явно не бедствовал, но и особым богатством не блистал. А может, горному замку просто не хватало женской руки. Ковровые дорожки потемнели то ли от времени, то ли от грязи. Богатые гобелены основательно запылились. А над латной рукавицей одного из выставленных на высоких постаментах богатых доспехов свил паутину наглый паук.

   «Лень прислуги или её недостаток? – гадала я. – Или хозяину просто плевать на это горное гнездо, и он проводит основную часть своей жизни где-то ещё? Хорошо, если так… Оставил бы меня тут, а сам катился на все четыре стороны. И все довольны. Ему – никаких скандалов, а мне – спокойное изучение магии. Эх…»

   Замечтавшись, я совершенно не думала о цели этой прогулки. Поэтому распахнувшаяся перед носом дверь и маячащая за ней громадная кровать стали для меня полной неожиданностью. Я отшатнулась, но на плечи снова легла сухонькая ручка пожилой леди:

   – Не бойся, милая, – проговорила она, ненавязчиво подталкивая вперёд. – Там никого нет.

   – Это пока, – буркнула я и, спохватившись, громко всхлипнула. – Милорд такой грубый… Я его боюсь.

   – Ой, дурак… – вздохнула дама, оставив попытки впихнуть меня в спальню. – Пойдём…

   Смена направления вполне меня устроила, и я послушно последовала за ней. Увы, ушли мы недалеко. Всего лишь до конца коридора. За новой дверью обнаружилась уютная гостиная. Кресла, тонконогие столики с какими-то сладостями на блюдах, высокие окна сразу в двух стенах и большой камин, в котором полыхало жаркое пламя.

   – Садись, милая, – дама подтолкнула меня к камину и дёрнула за шнурок звонка у двери.

   Я почувствовала, как усталость этого нервного дня наваливается на плечи. Странное дело, раньше я не обращала на неё внимания, но стоило увидеть уютные кресла, как ноги чуть не подогнулись сами собой. Шаркая, как столетняя бабка, я доплелась до кресел и плюхнулась на мягкое плюшевое сиденье. Жёсткий корсет, наследие Обители, больно впился под рёбра, заставив выпрямиться.

   «Завтра же выкину на помойку! – пообещала я себе. – Тут их явно не носят. Хоть какой-то плюс в моём неожиданном замужестве!»

   Между тем моя сухопарая защитница забрала у служанки небольшой поднос с чайным сервизом и принесла к камину. Я напряглась: оставлять меня в одиночестве дама не собиралась. Но что ещё ей могло понадобиться?! Какое-то время тишину нарушали только потрескивание поленьев в камине и тихий плеск разливаемого чая.

   Пожилая леди подала мне чашку и, взяв свою, откинулась в кресле. Пожевала сухими губами, собираясь с мыслями, отпила чаю и наконец посмотрела на меня.

   – Алекс не такой плохой, как может показаться.

   – Я не думала, что он плохой…

   – Не думала… – эхом отозвалась женщина, подчеркнув голосом прошедшее время, и снова вздохнула. – Вот ведь дурак…

   Слёзы к этому моменту уже давно высохли, но я достаточно старательно утирала их платком, чтобы глаза покраснели и припухли. Неудивительно, что женщина всё ещё смотрела на меня с жалостью. Я склонила голову к плечу, решая, чего можно ждать от женщины и стоит ли ей хоть немного доверять. Мне-то требовалось гораздо больше, чем мимолётная жалость.

   – Я Ангелика Мертон, – преставилась леди. – Тётка этого… этого молодого дурня. Не держи на него зла. Он действительно неплохой человек. Но твоё появление стало для него большим ударом.

   – Я не напрашивалась, – огрызнулась я, мгновенно отбросив всякие иллюзии. Ещё бы тётушка пошла против любимого племянничка.

   – Да я понимаю, – вздохнула Ангелика, не обратив на мою резкость никакого внимания. – Но и он тоже, как ты выразилась, не напрашивался. Вы оба стали жертвой обстоятельств, милая. И вам придётся с этим смириться.

   На меня буквально повеяло вонючим дегтярным мылом. Именно его выдавали в карцере Обители, и для меня этот запах навсегда сросся с такими вот ханжескими наставлениями: «Смирись! Покорись! Делай то, что от тебя требуется». Тьфу!

   – И что я сделала не так? – кое-как задавив поднявшееся в груди раздражение, проговорила я.

   – Всё так, милая, – всплеснула руками Ангелика, едва не выронив чашку. Благо чая в ней уже не осталось. – Просто не суди по первому впечатлению. Дай Алексу время показать себя с другой стороны без лишних глаз.

   – Проявлять элементарную вежливость барон Мертон может только наедине? – таки не сдержалась я.

   – Да нет же! – на этот раз она смахнула несчастную чашку, но даже не заметила этого. – Ну как же тебе объяснить?

   – А разве это может иметь какие-то объяснения? – подначила я, красноречиво взглянув куда-то вниз, туда, где в моём понимании располагался пиршественный зал.

   – Ну конечно. Там же был Деннис! – воскликнула Ангелика так, словно это всё объясняло.

   Я только недоуменно приподняла брови:

   – Кто?

   – Деннис – брат Алекса, – пояснила она. – Сводный. Но тоже имеет права на баронскую корону.

   – И какое отношение сводный брат имеет к…

   – Самое прямое. Он ненавидит Алекса, считает его виновником своей неудавшейся жизни, и вообще не лучший представитель нашей семьи.

   Тон, каким женщина это сказала, ясно давал понять, что членом семьи она неведомого Денниса не считает. А вот я внутренне подобралась: потенциальный союзник, а то и помощник.

   – Он спит и видит, как наденет баронскую корону, – продолжала между тем леди, не подозревая о моих мыслях. – Понимаешь?

   – Понимаю, – кивнула я, мысленно уже прикидывая, что можно предложить такому вот мечтателю. – Женитьба его светлости лорда Денниса не порадовала.

   – Да нет же! Он сам эту женитьбу и устроил! А вот мира семье брата не желает, вот и выкрикнул гадость.

   – А барон эту гадость охотно подхватил, – буркнула я, лихорадочно соображая, что же такое надо загадочному Деннису. Зачем ему свадьба братца? Ведь пока у того нет наследников, у Денниса есть все шансы таки добраться до вожделенной баронской короны.

   – Не охотно, а по необходимости, – возразила Ангелика, но, полюбовавшись на мою скептичную физиономию, вздохнула. – Хорошо. Вижу, ты пока не хочешь меня услышать. И всё-таки поверь. Тебе достался далеко не самый плохой супруг. Это ты для него не лучшая партия. Но вам обоим придётся с этим смириться и не портить друг другу жизнь. Подумай об этом.

   Поджав губы, она резким движением поднялась и вышла из комнаты. Я даже не посмотрела ей вслед, так запуталась в её противоречивых высказываниях: «Зачем этому Денису устраивать свадьбу ненавистного братца, если пока тот не женат, он первый и единственный наследник? Зачем пытаться испортить то, что сам же устроил? А самое главное, чем это я – «не лучшая партия»?! Носатый пытался выбрать самую худшую, так какие претензии?!»

   Чувствуя, как от бесполезных размышлений начинает пухнуть голова, я помассировала виски: «И почему, дура, не удрала по дороге?! Столько возможностей было! Так нет же… Отношения с супругом наладить вздумала. Фу! Наивная курица!»

   Дверь слегка приоткрылась, и в проём сунулась девушка в скромном сером платье служанки:

   – Мадам изволит готовиться?

   – К чему? – недовольно буркнула я, волей-неволей выныривая из потока мрачных мыслей.

   – Так… э… – девица густо покраснела. – Ко сну…

   Я чуть не взвыла, сообразив, какую громадную телегу упустила из виду, рассматривая свои проблемы. Первая брачная ночь! Вот-вот явится ненавистный женишок. Ещё более пьяный и мерзкий, чем два часа назад, а у меня ни одной идеи, как избежать этой встречи!

   Приняв моё молчание за согласие, служанка вкатила в комнату длинную стойку на маленьких колёсиках.

   – Что вы изволите надеть, госпожа?

   Я даже не сразу поняла, что это за ворох кружев и оборок мне суют под нос. А когда разобралась, что вижу десяток разномастных ночных сорочек, отскочила назад, едва не перевернув многострадальный чайный столик.

   – Стальной пояс верности, – ляпнула я прежде, чем успела подумать.

   – Что-о? – вытаращилась служанка.

   – Ну… э… – замычала я, лихорадочно соображая, как выкрутиться. – У меня это… Ну, те самые дни…

   – А… – её лицо прояснилось, а в газах даже проскользнуло сочувствие. – Какой ужас.

   – Ужас? – насторожилась я. В Обители в эти дни «невест» сажали на хлеб и воду. А ну как и тут какие-нибудь подобные обычаи?

   – Простите, мадам, – тут же стушевалась девица и даже попыталась спрятаться за стойкой с сорочками, но я ей этого не позволила.

   – Говори толком, что за ужас.

   – Ну, наверное, не ужас, – говорить она явно не хотела. – Матушка рассказывала, что человек ко всему привыкает. Вот и вы, наверное…

   Это блеяние настолько меня напугало, что я громко икнула: К чему ещё мне придётся тут привыкнуть?! Мало мне было Обители? Кое-как задавив подступающую панику, я прихватила девчонку за руку и, вытащив из-за вороха кружев, поставила перед собой.

   – Говори!

   – Ну, просто… В эти дни и так плохо… – замялась она, но я продолжала требовательно смотреть ей в лицо и конкретики всё-таки дождалась. – Ну, и так плохо, а вас там, на юге, ещё и пояса эти ужасные носить заставляют… Стальные…

   Голос служанки затих окончательно, но главное я понять всё же успела и неприлично громко расхохоталась. Девчонка посмотрела на меня с непониманием и обидой.

   – Это была шутка, – кое-как я заставила себя успокоиться, но губы всё равно то и дело расплывались в улыбку.

   – Да? – наивные глазёнки распахнулись во всю ширь.

   – Да-да… – махнула рукой я. – Лучше скажи, где мои вещи. Те, что я привезла с собой.

   – А, эти… Эти его светлость приказал сжечь.

   – Что-о?!

   Я всегда считала, что умею держать себя в руках. Ещё бы. Столько лет скрывать свой Дар, смиренно целовать руки проклятым инквизиторам, корчить постные гримасы перед наставницами и дядюшкой и не дать им ни одного повода отправить неугодную девицу на костёр. Да, пару раз меня выгоняли из очередной «Обители невест». Но это было скорее моей победой, чем поражением. Мнимой тупостью я прикрывала куда более серьёзные прегрешения. За глупость меня всего лишь возвращали опекуну. А вот за ведьмачество могли и казнить.

   Но сейчас я буквально почувствовала, как на глаза опускается алая пелена, а здравый смысл и чувство самосохранения забиваются куда-то на задворки сознания. Сжечь мои вещи! Мои книги! Всё, что у меня осталось от матушки!

   – Где этот… этот… – нечеловеческим усилием воли я проглотила эпитет, адресованный мерзавцу-мужу, и закончила совсем не так, как собиралась. – Где этот костёр?!

   – Какой костёр?

   – Да откуда ты взялась такая?! – взорвалась я. – Костёр! Костер, на котором собрались сжигать мои вещи! Или уже сожгли?! – сердце сжала ледяная рука страха.

   – А… Так не сожгли ещё. Дворня тоже вашу свадьбу празднует. Событие-то какое – у Перевала хозяйка появилась.

   Я не стала уточнять, каким-таким перевалом вдруг завладела. Мои книги волновали меня куда сильнее.

   – Где бросили мои вещи? Веди! – потребовала я.

   Девчонка снова перепугалась, но мне было уже всё равно. Дверь я распахнула сама, давая понять, что отправлюсь на поиски своего имущества с ней или без неё.

   «И откуда только взялась такая пугливая?» – уже в который раз подумала я, следуя я за служанкой полутёмными замковыми переходами. Та тряслась как осиновый лист, заглядывала за каждый поворот и то и дело пыталась уговорить меня повернуть назад. К тому же в этих коридорах она ориентировалась немногим лучше меня. Я готова была поклясться, что несколько поворотов видела дважды, а одну приметную галерею, открытую всем горным ветрам, все три. Впрочем, об этом я не пожалела. Вид с галереи открывался просто волшебный. Невероятно близкое чёрное небо, усыпанное искрами звёзд, далёкие горные пики и снег, пуховым покрывалом укутавший всё вокруг.

   Увы, любоваться красотами мне было некогда. Так, отметила каким-то краем сознания, и всё.

   Наконец мы добрались до хозяйственных помещений. Тут тоже не обошлось без приключений. Пару раз пришлось забиваться в какие-то тёмные пыльные закутки, пропуская загулявших слуг. А под конец девчонка и вовсе перепутала кладовку, где якобы бросили мой сундук, с какой-то казармой для слуг. Благодаря нетерпению и плохому освещению я не сразу заметила ошибку и успела сделать несколько шагов внутрь комнаты. Хорошо хоть крепкий запах перегара и немытых тел вовремя меня насторожил. А там уже и горе-служанка спохватилась и, наплевав на все нормы приличий, за рукав потащила меня обратно.

   К счастью, слуги и правда хорошо отметили мой приезд – наше вторжение никто не заметил, все спали.

   – Туда, – служанка показала на противоположную дверь.

   – Точно? – прищурилась я. Та закивала.

   На этот раз мы не ошиблись. Мой сундук спокойно стоял между здоровенной бочкой с квашеной капустой и бадьёй с селёдкой.

   «Какой идиот поставил эти продукты рядом?! – некстати проснулась вбитая наставницами хозяйственность. – Они же пропахнут друг другом, и получится гремучая смесь! А уж как мои платья провоняются…»

   Выругавшись про себя так, что у Мегеры случился бы инфаркт, услышь она хоть половину этой витиеватой конструкции, я распахнула сундук. Первым делом вытащила книги и со вздохом облегчения прижала к груди. Ароматы кладовой с новой силой ударили в нос – похоже, кто-то уже успел покопаться в моих вещах. От вороха унылого «приличного» тряпья несло не только капустой и селёдкой, но и дрянным вином.

   «Ну, это уже ни в какие ворота! Как теперь… – я схватилась было за голову, но новая мысль заставила меня улыбнуться и медленно закрыть сундук. – А впрочем, какая разница? Хотел муженёк сжечь мои тряпки – пусть сжигает. Они мне всё равно никогда не нравились. Зато теперь хочет-не хочет, а обеспечит новыми. И по местной моде. Удирать в таких будет куда комфортнее!»

   Я с завистью вспомнила удобные штаны и камзолы, которые видела на прислуге, пока ехала сюда. Память, правда, настойчиво подкидывала картинки с кружевным кошмаром, который притащила служанка. Но я искренне надеялась, что это всё-таки не повседневная одежда. Не тот климат, чтобы постоянно в кружевах разгуливать.

   – Хорошо, пошли обратно, – кивнула я, привычно прихватив палку копчёной колбасы: запас карман не тянет, это я ещё в Обители усвоила. Тем более что здесь эта колбаса всё равно пропахнет селёдкой. А я, можно сказать, спасаю продуктовый запас.

   Так, с колбасой в одной руке и книгами в другой, я и выплыла обратно в коридор. Точнее попыталась выплыть. Увы. Дверь открылась всего ничего, зато послышались смачный удар и громкое ругательство.

   – Ой… – попятившись, пискнула служанка, и в ту же секунду створка распахнулась. На пороге, зажимая ладонью стремительно распухающее ухо, стоял мой муж. Очень злой муж…

ГЛАВА 3. Добродетели приличной девушки

Александр внимательно посмотрел на книги, которые я прижимала локтем к боку, перевёл взгляд на палку колбасы, а потом снова на книги. Кажется, он не мог решить, за что именно меня ругать. Я тоже молчала, опасаясь открыть рот, потому как не знала, что первым сорвется с губ – ругательства или смех. И то и другое делать явно не стоило, но очень хотелось. Опомнились мы, к сожалению, тоже одновременно.

   – Что вам здесь понадобилось?! – рявкнул он, склонив голову к плечу и пытаясь прочитать название верхней книги. – Шпионите?!

   – Вы что там делали?! – одновременно с ним воскликнула я, наконец соотнеся застрявшую дверь и распухшее ухо. – Вы что, подслушивали?!

   – Мне ни к чему подслушивать в собственном доме!

   – А мне ни к чему шпионить за селёдкой!

   Ему хватило совести слегка покраснеть, мне нет. Напротив, вспомнив, что на самом деле тут искала, я вспомнила и недавнюю злость. Взмахнув колбасой, я шагнула вперёд.

   – Как вы вообще смеете повышать на меня голос? Или понятие «воспитание» вам совершенно незнакомо?

   – Мне незнакомо?! Мне?! – задохнулся Александр, едва увернувшись от близкого знакомства с ароматной копчёностью. – Это вы пробрались среди ночи в кладовую! Не успела приехать, а уже вынюхивает, высматривает… Колбасу украла… Зачем вам колбаса?!

   – Её едят, вы не в курсе?

   – Вы что, не наелись? – опешил он.

   – Наешься с вами, как же, – огрызнулась я. – Продам и куплю себе платье! Мои вы же приказали сжечь!

   – И вас это так безумно расстроило? За дурака меня держите?

   – А вас это удивляет? Тогда вы действительно дурак! – вспыхнула я. Форменные платья Обители и правда не блистали ни новизной, ни красотой. Но это были мои платья! И мой сундук.

   – Я дурак?!

   – Вы, если не понимаете, что совать нос в чужие вещи и уж тем более их сжигать – дурной тон!

   – Ах, тон… Значит, тон… – его глаза нехорошо сузились, и он пошел на меня. – Зря… Зря вы в это ввязались, мадам. Уж не знаю, что вам наплели, но вас обманули! Я далеко не дурак! К вашим услугам гардеробная, забитая самой модной одеждой, и портниха, готовая подогнать под вас всё до последней оборки. А вы бежите спасать какое-то старьё?!

   – Это моё старьё!

   – И ваши секреты? – вкрадчиво уточнил он.

   – И мои секреты! – в сердцах выплюнула я, покрепче прижимая к груди матушкины книги.

   – Вот с ними я сейчас и разберусь, – рыкнул барон и, подхватив меня за предплечья, отставил в сторону, как деревянную куклу.

   Я только ахнуть успела, как он уже рванул вперёд к несчастному сундуку. Уж не знаю, что бесов муженёк рассчитывал там найти. Попытаться он не успел. Служанка, про которую мы оба благополучно забыли, шарахнулась назад, запнулась о выщербленную плиту и со всего маху плюхнулась в кадку с селёдкой. Нелюбовь местных девиц к многослойным южным юбкам сыграла с ней дурную шутку. Тощие ножки, обтянутые замшевыми штанишками, никак не могли перекрыть широкую горловину кадки, и в воздух взлетела волна зловонного рассола. Прямо в лицо обозлённому мужчине.

   – Фу-у… – выдохнула я и расхохоталась в голос. Больно уж забавно выглядел мокрый барон.

   – Вы… Вы… – прошипел он, пытаясь нащупать на боку эфес сбившейся на сторону шпаги и одновременно протереть глаза, залитые солёной жижей. – Где вы?!

   Сообразив, что дело принимает дурной оборот, я подсунула под шарящую ладонь колбасу. Пальцы тут же сжались, и несчастная копчёность со свистом рассекла воздух.

   – А ну стоять! – зарычал он, развернувшись почему-то к бочке с капустой.

   «Неужели я так плохо выгляжу, что меня можно перепутать с этим?» – мелькнула в голове дурацкая, окрашенная нешуточной обидой мысль. Недолго думая, я пихнула гада в спину и, одним рывком выдернув служанку из кадки, бросилась к двери:

   – Бежим!

   Остановились мы только в моей спальне. И то лишь тогда, когда задвинули массивный засов, да ещё и, не сговариваясь, тяжёлый комод к двери подтащили.

   – Казнит… – выдохнула девчонка, сползая по полированной стенке комода на пол.

   – Сейчас? – так же загнанно отозвалась я, плюхнувшись на паркет рядом.

   – Нет. Утром…

   – Почему?

   – Я, кажется, дверь закрыла.

   – Эту? – я покосилась себе за спину.

   – Нет. Ту… в кладовой.

   – Ты… что?.. – вытаращилась я.

   – Мне так ключница велела, – она развела руками. – Достал продукты – запри дверь.

   – То есть… Сейчас в кладовой… – медленно заговорила я, – сидит барон Мердок… Облитый селёдкой… С колбасой вместо шпаги… И не может выйти?

   – Ну… э…

   – И зачем я ему колбасу отдала…

   – Думаете, без колбасы он бы злился меньше?

   – Думаю, что удирать лучше с запасами, чем на голодный желудок, – проворчала я. – Хорошо… Ладно… Давай рассказывай, что тут и как. Нам надо сбежать отсюда раньше, чем барон Мердок выберется из кладовой…

   – Нам? – растерялась служанка.

   – Нам, нам, – отмахнулась я. – Ты же не думаешь, что я оставлю тебя тут ему на расправу?

   – Ну… э…

   – Мычать будешь потом. Сначала расскажи, что тут и как… Нет… Сначала про себя. Ты кто вообще такая? Только не рассказывай мне про горничную в десятом поколении. На служанку ты не тянешь совершенно.

   – Почему это не тяну? – удивилась и даже, похоже, слегка обиделась она.

   – Ничего не умеешь – раз, разговариваешь слишком смело и правильно – два. Сейчас сидишь и благоухаешь селёдкой – три. Это, пожалуй, самое важное. Любая горничная, едва не утопив хозяина в кадке с вонючей рыбой, с ума бы сошла от ужаса.

   – А я, думаете, не боюсь? – проворчала девчонка.

   – Боишься, – согласилась я. – Но не больше, чем я. А меня, между прочим, брачный обряд защищает.

   – Ну ладно… Не горничная я. Довольны?

   – Нет. Об этом я и без твоих признаний догадалась. Буду довольна, когда узнаю, кто ты такая на самом деле. Ну, или не буду… По обстоятельствам, – последнее я пробормотала вроде как про себя, но достаточно внятно, чтобы девчонка услышала. С каждой секундой она внушала мне всё больше сомнений.

   – Сестра я вашему мужу. Сводная.

   – Та-ак… Это сколько же у него родственников? Сводных…

   – А вы меня с Деном не равняйте. Он по мачехе, а я по отцу сводная… Чувствуете разницу?

   – Какой любвеобильный дедушка, – проворчала я. – То есть ты незаконнорожденная дочка старого барона Мердока.

   – Ну, можно и так сказать, – насупилась девчонка. – Но наполовину я Мердок! Это даже старая грымза… То есть мадам Ангелика признаёт.

   – Ну, если мадам Ангелика… – протянула я с сарказмом. Сарказм пропал даром. Его просто не заметили. Напротив, горе-служанка приосанилась и даже стряхнула наконец селёдочный хвост с плеча, который каким-то чудом до сих пор там держался наподобие эполета.

   – Мадам Ангелика – сестра отца.

   – Я поняла.

   – А Ден вообще к нашей семье отношения не имеет, а на корону баронскую зарится, жадный выскочка!

   – А ты, значит, не заришься, – хмыкнула я.

   – Я непризнанная, – вздохнула девчонка. – Толку зариться? Но вы не подумайте! Мне образование дали не хуже, чем Александру!

   – Угу, оно и видно. Правильно у нас в Обители говорили, умная девица – беда мужчины. Как тебя зовут-то, в конце концов, образованная ты моя?

   – Марика. Отец сам имя выбирал.

   – И много вас таких, сводных?

   – Хватает, – пригорюнилась девчонка. – Но я самая любимая! Матушка всегда так говорила.

   – Скажи, – осенило вдруг меня, – а Александр вообще знает, что ты его сестра?

   – Ну… э… Родня же…

   – Значит, не знает, – хмыкнула я. – Интересно, он вообще хоть половину об этом замке и его обитателях знает?

   – Откуда? – махнула рукой Марика. – Он же тут не жил никогда. Это как император приказал восстановить Огни, так приехал. Деваться-то некуда.

   – Час от часу не легче. Почему же тогда тебя моей горничной сделали?

   Впервые за весь разговор девчонка вдруг покраснела и отвела взгляд:

   – Сделали и сделали.

   – А тебе это, значит, не нравится? – закинула удочку я.

   – Почему это? Нравится! Я всё знаю! И всё умею! А вы что, незаконнорожденной брезгуете?!

   – Нет, конечно, – отмахнулась я. – Что за глупости? А вот селёдкой ещё как.

   Я демонстративно покосилась на зловонную лужу, собравшуюся на паркете.

   – Вот бесы! – спохватилась она, словно только что заметила безобразие. – Доползёт до ковра, меня не барон, меня мадам Ангелика казнит… Лично!

   Девчонка стащила с себя передник и принялась вытирать, а точнее, размазывать мутные потёки. Я меланхолично наблюдала за этой бесполезной работой, пытаясь разобраться в ворохе сведений, которые вывалила на меня Марика. Первоначальную идею бежать куда глаза глядят я отбросила почти сразу. Брачная магия защищала меня от откровенной агрессии со стороны барона не хуже личной стражи. А вот при побеге возможны варианты. Мало ли, как магия его воспримет? Муж-то пока мне ничего плохого не сделал. Скорей уж это я отличилась.

   Вспомнив мокрого барона, размахивающего колбасой, я невольно хихикнула: «Интересно, как слуги отреагируют, когда найдут это чудо в кладовке утром? Впрочем, какая мне разница… А вот с кучей полуродственников разобраться придётся. С Марикой всё понятно. Незаконнорожденные отпрыски хозяина чаще всего именно так и устраиваются в жизни. Личная прислуга, телохранители, экономки. Прав на наследство они никогда не имели, а вот за верную службу может перепасть очень и очень неплохо. Куда лучше, чем какому-нибудь чужаку. Кровь – она не водица. Да и магия за обиды кровной родне может так отыграться, что мало не покажется. Ей-то на законнорожденность плевать. А так все при деле и все довольны».

   Я снова покосилась на девицу рядом. Та уже добралась в своём трудовом порыве почти до ковра. Вот только с мокрых штанов продолжало капать, так что вскоре её ждал обратный путь – в той же позе и с теми же движениями.

   – Ты бы переоделась сначала. Да и сполоснуться не помешает, – посоветовала я. – Есть во что? А то можно…

   Косой взгляд в сторону стойки с кружевным кошмаром Марика поняла верно и с отвращением поморщилась.

   – Не, спасибо! Я лучше в своё. Я же ваша личная горничная. Мои вещи все тут, за стеночкой, – она кивнула на непримечательную панель.

   «Скрытая дверь, – сообразила я. – Удобненько. Кстати…»

   – Очень хорошо. Заодно и мне переодеться не помешает. Где там обещанный бароном гардероб, забитый модными тряпками?

***

На приведение себя в порядок у нас ушло часа полтора. Бесова селёдка, казалось, въелась под кожу. Марика хоть и слегка удивилась, когда я едва не пинками загнала её в мою собственную ванную, но спорить не стала. Видимо, и её сомнительный аромат достал до печёнок, а идти через весь замок в мыльню для слуг не было никакого желания.

   А вот дальше пришлось надавить авторитетом. Увидев, как Марика натягивает удобные штаны, я в категорической форме потребовала себе такие же. Девчонка пыталась возражать, что госпоже баронессе не пристало таскать одежду простонародья. Но я упёрлась: обилие кружев да парочка корсетов, явно родом с моей разлюбезной родины, совсем не вдохновляли. К счастью, в самом дальнем углу гардеробной нашлись так называемые домашние наряды. По сути это были те же штаны, только более широкие, издалека смахивающие на юбку. К ним прилагались удобные приталенные безрукавки длинной до середины бедра и свободные блузы со скромной, но изящной вышивкой. И никаких корсетов! Выяснив, как одеваются местные, я поклялась, что больше никогда не позволю затянуть себя в эту сбрую, и слово намеревалась сдержать.

   Один минус, всё это богатство пришлось скреплять булавками – шили явно на куда более крупную особу, чем я. «Кого же тут ждали в качестве жены? – в который раз задумалась я. – Не меня, это точно!»

   Наконец следы безобразия были ликвидированы. И я, и горничная разве что не скрипели от чистоты, лужа у двери пропала, а грязные тряпки по специальной трубе улетели прямо в прачечную. Ну, может, и не в саму прачечную, но куда-то в том направлении. По крайней мере, Марика уверила меня, что там им самое место.

   Увы, в спальне всё ещё слегка попахивало селёдкой, но тут уж мы ничего не смогли сделать: мороз не позволил надолго открывать окно.

   Пока Марика суетилась, наводя порядок в комнате, я сидела в кресле, размышляя, что же делать дальше. И как ни крутила новые сведения, приходила к тому же самому выводу: понятно лишь то, что ничего не понятно. И, похоже, не только мне, но и самому Мердоку. Тому, который официальный барон, разумеется. Что мне подсказывало, что всевозможные неофициальные Мердоки разбираются в местных реалиях куда лучше.

   «И одна такая неофициальная как раз под рукой, – хмыкнула я, покосившись на служанку. – Грех не воспользоваться…»

   – Ну всё, хватит натирать пол, Марика, – позвала я. – Воздух от этого чище не станет, а бесова селёдка, похоже, только там и осталась. Иди сюда.

   Девчонка горестно вздохнула, проворчала что-то про мадам Ангелику и скорую казнь, но всё-таки оставила пол в покое и подошла.

   – Вот слушала я тебя, слушала… Но всё равно… Не сходится твой рассказ, дорогая. Совсем не сходится.

   – С чем не сходится? – ненатурально удивилась девчонка.

   – Ни с чем не сходится, – хмыкнула я. Она отвела взгляд, подтверждая, что мои подозрения верны. Одна беда – я сама не знала, в чём её подозреваю. Пришлось бить наугад. – Александр знать не знает, что ты его сестра, а назначил тебя на такую ответственную должность. Странновато.

   – Мадам Ангелика знает, – буркнула девица, но в глаза мне так и не посмотрела.

   «Что-то тут нечисто. Совсем нечисто…» – подумала я и, недоверчиво прищурившись, переспросила:

   – Точно знает? Или мне лучше у неё самой поинтересоваться?

   – Она сама сказала, что я на отца очень похожа! «Неожиданно, но кровь сама за себя говорит», вот как она сказала! – вскинулась Марика.

   – И что же тут было такого неожиданного? – уточнила я, ухватившись за эту шероховатость. И наконец попала в точку – девчонка покраснела как маков цвет. – В общем, хватит. Давай рассказывай всё как было. Или…

   – А вы барону не расскажете? – шмыгнула носом она.

   – Посмотрим… – холодно отозвалась я. – Мало ли что ты задумала. Но если честно всё расскажешь, то у тебя есть шанс, по крайней мере, удрать подобру-поздорову.

   – Я не хочу удирать! – всхлипнула она. – Я ничего плохого не хотела! И Дена терпеть не могу! И помогать ему никогда не буду!

   – А вот с этого места поподробнее. При чём тут Ден? Я так понимаю, это наш наследничек, который не Мердок даже наполовину, так?

   – Ну да… Но я ему помогать и не собиралась!

   Слово за слово, через всхлипывания, уверения и многочисленные совершенно не относящиеся к делу отступления я добралась до сути. История оказалась старой как мир и в то же время совершенно нелогичной.

   Горничную для ожидаемой с далёкого юга баронессы искали тщательно. Но при этом отметали всех, кто действительно подходил на эту должность. И в конце концов назначили Марику, которая вообще-то училась на экономку. Уже одно это выглядело странновато. А тут ещё и сам способ назначения. Девчонку банально подсунули Ангелике, разыграв для этого целый спектакль. И режиссёром был именно господин Деннис.

   Наследничек нашёл её сам. И предложил устроить на тёплое местечко личной горничной за будущую лояльность и прочие плюшки. Для этого заговорщики разыграли целое представление перед старой леди Мердок: одна просилась на работу, а другой картинно отказывал. В результате пару недель назад девчонку назначили моей личной горничной, а я теперь окончательно перестала что-либо понимать. Особенно когда Марика призналась, что говорила Ангелике, что знает обязанности личной горничной чисто теоретически, а та ответила: «Тем лучше».

   «Итак… – глядя в тёмный прямоугольник окна, я попыталась подвести итоги. – Баронесса никому не нужна, но её, то есть меня, всё-таки сюда притащили. Причём искали самую неподходящую на эту роль девицу. Впрочем, ей и горничную подобрали соответствующую, тоже неподходящую. И устроил эту свадьбу тот, кому она нужна меньше всего – актуальный наследник, который терпеть не может своего брата… – я пожевала губами, взвешивая формулировки, и мысленно выругалась. – Бред какой!»

   – И что теперь со мной будет? – вклинился в мои мысли звонкий голос Марики. – Идти вещи собирать?

   – Зачем? – сморгнула я.

   – Ну, вы же меня теперь прогоните, – мрачно пояснила она. – Зачем вам такая служанка?

   – А я ещё не решила, – покачала головой я. – Ты же хочешь остаться?

   – Хочу!

   – Тогда ответь мне честно на один вопрос.

   – Конечно! – она с таким энтузиазмом закивала головой, что у меня в глазах зарябило.

   – Скажи мне, Марика, зачем я здесь?

   Ответить она не успела. В дверь громко и уверенно постучали. Девчонка пискнула и так резко побледнела, будто забыла не только как говорить, но и как дышать.

   – Спокойно! – резко одёрнула я, хотя у самой при мысли о стоявшем сейчас за дверью муже душа ушла в пятки. За свою недолгую жизнь я уже успела усвоить, что слабость, а тем более страх показывать нельзя никому и никогда. – Иди к себе. Потом поговорим.

   Девчонка рванула к приоткрытой панели потайной дверцы так, будто за ней бесы гнались. Я же поднялась, оправила безрукавку и, постаравшись придать своему голосу побольше уверенности, громко воскликнула:

   – Да?

   Впрочем, это разрешение было чисто формальным, ручка повернулась куда раньше, чем я открыла рот. Я только успела порадоваться, что во время уборки мы разобрали и баррикаду у входа, как створка широко распахнулась.

   Я с трудом сдержала вздох облегчения: на пороге стояла всего лишь престарелая леди Мердок, а не мой пропахший селёдкой муженёк.

   – Доброе утро, мадам, – я присела в реверансе.

   – Доброе утро, моя дорогая. А ты ранняя пташка, – слабо улыбнулась Ангелика.

   Но эта улыбка не коснулась её глаз. Испытующий взгляд пожилой леди обшаривал спальню, задерживаясь то на нетронутой постели, а то на мне.

   – Мне не спалось, – пожала плечами я, не желая городить дополнительную ложь. И так бес лапу сломит в местных семейных интригах.

   – И что же тебе мешало, дорогая? – Ангелика грациозно опустилась в одно из кресел у камина. Мне не оставалось ничего иного, кроме как сесть рядом.

   – Новое место, непривычно.

   – А… – она снова улыбнулась, покровительственно похлопав меня по руке, но, не дождавшись от меня ни слова, вынуждена была продолжить сама. – И как тебе у нас?

   – Пока не поняла, – обтекаемо отозвалась я.

   – А что так? – участливо подалась вперёд пожилая леди.

   «Так я тебе всё и рассказала», – ухмыльнулась я про себя.

   – Новое место, непривычно…

   Она разочарованно откинулась в кресле, вызвав у меня ещё один внутренний смешок. Что-что, а уж демонстрировать мнимую покорность и уважение я в Обители научилась. И Ангелике было явно очень далеко до наших наставниц в плане умения докапываться до правды. А я и их умудрялась обводить вокруг пальца. Потому и жива до сих пор.

   – То есть Алекс к тебе не приходил.

   – Увы, – я скромно опустила глаза, – муж не почтил меня своим вниманием. Видимо, его отвлекли важные дела.

   – К-хм… – подавилась выдохом пожилая леди и недоверчиво покосилась в мою сторону. – Ты расстроена?

   – Нет, как я могу. Мой долг во всем поддерживать супруга и ждать его внимания, – ещё более постным тоном я процитировала «Избранные наставления для достойных невест», которые волей-неволей выучила наизусть в Обители. Обычно после таких цитат наставницы оставляли меня в покое. Но с Ангеликой номер не прошёл. Судя по поджатым губам, ей моя благовоспитанная покорность не понравилась.

   «Да что ж такое-то?! – слегка рассердилась я. – Нарушила правила, прогулялась в кладовку во внеурочное время – барон недоволен. Веду себя как идеальная девица – недовольна уже его тётка. Да что вам всем от меня надо?!»

   Я с тоской покосилась в окно. Рассвет едва занимался, но уже окрасил снежные вершины далёких гор в легкомысленный розовый цвет. Зрелище было одинаково и красивым, и непривычным. Но решить, нравится мне оно или нет, мне не дали.

   – Скучаешь по дому? – вклинилась в мои мысли Ангелика.

   – Нет, – машинально отозвалась я. – И, спохватившись, добавила тем же благопристойным тоном. – Мой дом теперь здесь, где мой дорогой супруг.

   Пожилая леди скривилась совсем уж явно, и я окончательно растерялась. Не она ли не так давно призывала меня смириться. Я смирилась. Ну, как бы смирилась. И вот опять не так!

   – А я-то хотела тебя порадовать. Сказать, что есть возможность снова побывать на родине и понежиться под южным солнышком.

   От таких перспектив перекосило уже меня:

   – Не стоит! Мне и здесь хорошо. И я очень люблю снег, горы и… – я запнулась, пытаясь сообразить, что ещё могу тут срочно полюбить, и выпалила. – И мужа!

   – Мужа? – совершенно неаристократично вытаращилась пожилая леди.

   Я тут же почувствовала, что ляпнула что-то совсем не то, но поскольку не понимала, где именно, продолжила гнуть свою линию:

   – Да, мужа! Это моя прямая обязанность. Кроме того, я обдумала ваши слова и пришла к выводу, что вы правы. Наш брак дело решённое, так почему же я должна отказывать супругу в любви? И потом он такой краси-ивый…

   Последние слова я протянула, мечтательно закатив глаза.

   – Правильно говорят, мужчина должен быть только чуть симпатичнее обезьяны, – на грани слышимости проворчала Ангелика.

   – Простите?

   – Нет-нет... Это я так, о своём, дорогая, – спохватилась пожилая леди. – Рада, что ты так быстро смирилась с ситуацией. Хорошо. Тогда спускайся к завтраку.

   – Хорошо, мадам, – я скромно опустила глазки в пол, но из-под ресниц продолжала наблюдать за женщиной. – А Алекс окажет нам честь?..

   Моя внимательность была вознаграждена – сухие губы шевельнулись, обозначив слово, явно неприличествующее пожилой леди.

   – Возможно, дорогая, – через силу отозвалась Ангелика и быстрым шагом, сильно смахивающим на бегство, удалилась.

   Я широко улыбнулась. Понимания, что происходит, мне этот неожиданный визит не добавил. Но и в глупую ситуацию я не вляпалась. Кроме того, замороченная моей мнимой покорностью леди так и не спросила, какого беса в спальне новобрачной попахивает селёдкой, хотя тонкие ноздри то и дело вздрагивали, улавливая неприятный аромат. В общем, сплошные плюсы, и самый главный – это всё-таки не Александр приходил. Я зябко передёрнула плечами. Несмотря на всю браваду, встречаться с мужем лицом к лицу после стычки в кладовке, да ещё и наедине, я была пока не готова.

   «А не его ли она тут искала? – осенило меня, стоило вспомнить об Александре. – Его что, ещё не выпустили из кладовой?! Да нет, быть такого не может! Как минимум туда ходили слуги за продуктами для завтрака!»

   Я тряхнула головой, отгоняя бредовые предположения, и позвала Марику. Выпустили Мердока или нет, но заставлять ждать его тётку явно не стоило. Мне ещё в Обители крепко вбили в голову, что пунктуальность – одна из главных добродетелей приличной девушки.

   «А приличная тут, похоже, только я… И то поневоле», – проворчала я себе под нос четверть часа спустя. В столовой не было ни Мердока, ни его тётки. Да и меня, судя по всему, не ждали. По крайней мере, прибора на столе было только два.

ГЛАВА 4. На разведку

Ангелика появилась минут через десять. То ли её предупредил кто-то из лакеев, то ли сама поспешила, не знаю. Мне она не слишком обрадовалась, но и раздражение не выказывала. Даже застольную беседу, положенную по этикету, поддерживала кое-как. Чувствовалась, что мыслями пожилая леди витает где-то очень и очень далеко.

   А вот мой паршивый муженёк так и не пришёл. Изведясь от любопытства, я прямо спросила о нём Ангелику. Но та ответила невпопад, да так, что я заподозрила, что она и сама не представляет, куда запропастился её племянничек.

   «Завтраки в Обители и то были повеселее… Там хоть молитвы читали громко – меньше шансов заснуть носом в тарелке», – подумала я с досадой, подавив зевок.

   Единый тут же наказал меня на неблагодарность: распахнулась дверь, и в столовую быстрым шагом вошёл молодой мужчина. В первый момент я даже подумала, что это, наконец, явился муженёк, но быстро поняла, что обозналась. Те же тёмно-русые волосы и бледная кожа северянина. Но черты лица не такие чёткие, подбородок скошенный, что не могла скрыть даже любимая местными короткая бородка. Да и в плечах он был куда уже.

   – Тётушка, Динария, – мужчина рассыпал улыбки во все стороны и буквально лучился добродушием. – Ничего, что я так, по-простому? Но мы же теперь родственники, одна семья! Я Деннис. Ваш деверь, если вы запамятовали.

   Я даже привстать не успела, как он перехватил моё запястье, ловко поцеловал пальцы и угнездился на соседнем стуле. Ангелика сопроводила всё это неодобрительным взглядом, но самозваному родственничку было плевать. Он залихватски подмигнул пожилой леди и, словно только сейчас заметив отсутствие тарелки и приборов, обернулся:

   – Ну, где вы там, дармоеды?!

   Куда только подевались добродушие и ласковый тон. От неожиданности я вздрогнула и посмотрела прямо на него. По коже продрал озноб. Эти кошмарные, до странности светлые почти прозрачные глаза: убийца моей матери!

   «Ещё один?! – дикая мысль слегка привела меня в чувство. Я тряхнула головой, отгоняя ледяные плети ужаса. – Это не он! Там был Мердок!»

   Я покосилась на соседа из-под ресниц, но тот уже не смотрел в мою сторону, нетерпеливо подгоняя лакея. А я всё более ясно осознавала, что больше не уверена в собственной памяти. Глаза убийцы я помнила, а всё остальное словно терялось в тумане.

   «Двоих там точно не было, – мысли ворочались с трудом, словно заржавевшие шестерёнки. – Так, может, не было и ни одного?..»

   – Какой необычный цвет глаз… – проговорила я, с трудом проглотив колючий комок в горле. – Это у вас семейное?

   – Нет, дорогая, – проскрипела Ангелика, которой причисление Денниса к семье ожидаемо не понравилось. – Это обычный цвет для северян. Вы его ещё не раз увидите.

   – Не вводите нашу южную птичку в заблуждение, дорогая тётушка, – тот весело погрозил тётке пальцем, как по волшебству снова превращаясь в галантного кавалера. – Такой цвет глаз исключительно у магов льда, то есть в основном у высших аристократов империи.

   – Я же говорю, ещё не раз увидит, – поджала губы пожилая леди.

   – Я предпочитаю точность формулировок, тётушка. Вам ли не знать, – усмехнулся Деннис и снова повернулся ко мне. – И как вам у нас, дорогая Динария? Непривычно после южного солнышка? Весь этот снег…

   – Непривычно, – вынуждена была признать я. А что мне ещё оставалось?

   – О, не расстраивайтесь! Уверяю вас, и тут есть на диво чудные места. Другие, но ничуть не хуже южных красот. Алекс уже показал вам грот? А источники? Вы пробовали скаты?

   – Н-нет, – пискнула я, слегка ошалев под неожиданным напором, да ещё и не понимая половины слов. Источники чего должен был показать мне Алекс? Какие скаты я должна была попробовать? Что это вообще? Еда или местное средство передвижения? А может, вообще какой-то танец?

   – Не дави на девочку, Деннис, – на помощь мне пришла Ангелика. – Она же только вчера приехала. Успеет ещё насмотреться.

   – О да. Да, конечно, простите, Динария, – я охнуть не успела, как он снова завладел моей рукой, прижимаясь к пальцам горячими губами. – Я просто очень люблю родной край.

   – Родной… – с сарказмом фыркнула пожилая леди.

   – Не слушайте её, милая сестра, тётушка все никак не может мне простить, что меня угораздило родиться на западе. И не верит, что за последние двадцать лет я сердцем прикипел именно к этим местам. Впрочем, ей и не понять, что я тут люблю. Вы же с Алексом столицу предпочитаете, тётушка?

   Он тут же расхохотался, словно очень весело пошутил, но Ангелика веселиться почему-то не захотела. Неодобрительно поджала губы и проворчала:

   – Ну, может быть. И отпусти, наконец, девочку. Дай ей поесть.

   Я спохватилась, что Деннис всё ещё держит меня за руку, и осторожно высвободилась.

   – Вот старая ханжа, да? – заговорщицки шепнул он мне, как ни в чем не бывало принимаясь за еду. – И ведь знает же, что я ничего плохого не имел в виду! У меня прекрасная жена, сын подрастает. Но нет… Всё туда же…

   – О чём вы там шепчетесь? – повысила голос тётушка, подтверждая данную мужчиной характеристику.

   Если она сама приказала усадить меня на противоположном конце стола, чтобы избежать расспросов, то теперь это сыграло с ней дурную шутку – она банально не слышала, что тут происходит.

   – Обещаю показать Динарии наши достопримечательности. Алекс тут мало что знает. Да и времени у него всегда нет. Кстати, а где он?

   – Уехал по делам, – буркнула Ангелика и снова уткнулась в тарелку.

   – Вот грымза, да? – со смешком шепнул Деннис мне и, не дожидаясь ответа, занялся канапе.

   Я же сидела, как пыльным мешком пристукнутая. Именно Деннис больше всего терял благодаря моему появлению. И он же встретил меня наиболее радушно. Что, бесы всех порви, творится в этом обледеневшем замке?!

***

Деннис окружил меня заботой и вниманием, да так усердно, что от завтрака я устала больше, чем от бессонной ночи, забитой приключениями. Отделаться от него удалось только под залог обещания погулять вместе вечером. Я, конечно, оговорилась, что только с позволения супруга. Но это мало чем помогло. Деннис отмахнулся, а Ангелика всё равно смотрела на меня, как инквизитор на ведьму. От недавнего расположения старой леди не осталось и следа. А я попросту не понимала, как на всё это реагировать. Одно было ясно: разбираться в местных хитросплетениях надо быстро, точнее, ещё вчера.

   На родине мне удавалось успешно балансировать между наставницами, служителями Единого и жадным дядюшкой только потому, что я всегда знала, кто из них чего хочет, опасается, поощряет и так далее. Здесь же всё пошло кувырком. Взять хоть отношение к магии. Её проявления я замечала повсеместно. Мелкие, чисто бытовые, слабые, но всё же. И в то же время невесту местному лорду притащили именно с юга, где, как известно, магов нет. Ну, официально нет. Вот и думай, надо мне скрывать свои способности или нет. И так во всём.

   В итоге я отогнала соблазнительное видение мягкой подушки и затребовала себе большой кувшин кофейной настойки. Тётка почему-то опять поморщилась, проворчала что-то про транжир, но громко возражать не стала. А потому я получила желаемое, справилась с сонливостью и, наконец, всерьёз взялась за свою образованную горничную полу-голубых кровей.

   Точнее, попыталась взяться. Увы, ни в гардеробной, ни в узкой как пенал спаленке девушки не было. Разозлившись окончательно, я подёргала пыльный шнурок звонка. На мой зов явилась дородная незнакомая тётка и пообещала, что Марику немедленно найдут и пришлют ко мне.

   «Немедленно» затянулось. Устав торчать под дверью и основательно заскучав в кресле у камина, я почувствовала, что начинаю засыпать, несмотря на ударную дозу кофейного настоя. Тряхнула головой, встала и подошла к узкому окну.

   Внизу во дворе царила какая-то суета. Сначала в ворота вылетел один отряд закутанных в меха всадников, затем другой, а за ними и третий. Я насторожилась. То ли в замке, то ли вокруг него явно что-то происходило, а меня, разумеется, никто и не подумал поставить в известность. Даром что я тут вроде как хозяйка.

   – Как же не вовремя ты вздумала куда-то запропасть, – проворчала я, вспомнив Марику. – Горничную тоже вряд ли посвятили во все события, но ты, по крайней мере, знаешь, что это за мужики в мехах. Охотники? Стража? Солдаты? Или вообще какие-то гонцы?

   Я скрипнула зубами – как же не хватало элементарных знаний, которые даже тайной не являлись по определению! От нетерпения снова прошлась по комнатам, словно нерадивая служанка могла прятаться где-то здесь. Конечно, никого не нашла, зато меня осенила гениальная идея. Раз знания не приходят ко мне, значит, надо сходить за ними самостоятельно!

   В тесной спальне горничной всё так же никого не было. Но теперь я была этому только рада. Быстро сменила бархатные одёжки баронессы на простой наряд горничной и сразу почувствовала себя увереннее. По крайней мере, её платье сидело на мне как влитое, и его не приходилось закалывать десятком булавок.

   Пять минут спустя я выскользнула из своих покоев через неприметную дверцу для слуг. Прихватила забытую кем-то метёлку для пыли и, для вида обметая то вазу, то раму какой-нибудь картины, резво потопала к лестнице.

   Расчёт оправдался – на меня никто не обращал внимания. Видимо, не только мою личную горничную наняли в последний момент по непонятным критериям. Пару раз мимо пробегали лакеи, а однажды совершенно неприличной для пожилой леди рысью проскакала сама Ангелика. Мне она уделила внимания не больше, чем каким-нибудь пыльным рыцарским доспехам, и я окончательно расслабилась – одежда Марики превратила меня почти в невидимку.

   За следующий час я узнала о замке и его обитателях больше, чем за всё предыдущее время. И о себе, кстати, тоже. Хозяйка? Как бы ни так. Оказалось, что хозяйские покои я даже близко не видела, а поселили меня в гостевом крыле.

   И выяснила я это довольно нетривиальным способом. Завидев в конце коридора знакомую толстушку, которая обещалась отыскать Марику, я отвернулась к стене и принялась старательно отчищать от пыли первую попавшуюся вазу в надежде, что тётка не станет слишком присматриваться. Каково же было моё удивление, когда она просто выдернула метёлку у меня из рук:

   – Хватит. И так сойдёт!

   – Э… – ошалев, я покосилась на заросли паутины сразу за постаментом.

   – Новенькая, что ли? – хмыкнула та. – Ну точно… Успокойся. Никому это не надо.

   – Но как же… А если мадам Мердок…

   – Мадам Ме-ердок… – передразнила тётка. – Ты бы ещё барона вспомнила, вдруг он за эту вазу заглянет. Никому это не надо. Подурят господа недельку и снова по столицам разъедутся. И будет всё как раньше.

   – А как было раньше? – с трудом подавив радостный возглас, поинтересовалась я.

   – А… Ты же новенькая, – вздохнула она. – То-то я смотрю, наяриваешь как неродная. Плюнь. Нечего руки зря бить. Всё равно здесь не останешься.

   – Почему? – я подпустила в голос слезу. – А я так рассчитывала…

   – Эх… Наивная… И где мои семнадцать? Сама такая же была. Пошли, объясню, что к чему.

   Она покровительственно обняла меня за плечи и повлекла к чёрной лестнице. В боковом коридоре снова мелькнуло тёмное платье Ангелики, но на этот раз я её едва заметила. Наконец-то мне предстояло узнать хоть что-то!

   – Ищи другую работу, – едва плюхнувшись на длинную лавку на кухне, заявила тётка.

   – Но мне сказали… – протянула я, лихорадочно соображая, что может сдвинуть собеседницу к конкретике.

   Зря старалась. Никаких ухищрений не потребовалось. Да она мне и договорить не дала – только рукой махнула.

   – Понабрали наивных дурочек, паразиты! В общем, слушай, девочка… Ты, я так понимаю, не местная… – тётка выжидательно уставилась на меня.

   – Ну да… – кивнула я. И ведь не соврала же ни полслова.

   – Тогда послушай тётку Тамилу, присматривайся, прислушивайся и, если хочешь тут оставаться, ищи, куда пристроиться, а не хочешь, так копи монетки, чтобы было на что уехать. Господа тут в свои игры играют, не до нас им. А как наиграются, так вовсе думать забудут. Впрочем, они всегда так. Что им до нашей окраины? Это раньше, когда Огни горели… В общем, не расслабляйся. Поняла?

   – Не поняла, – честно отозвалась я.

   – Да что ж ты такая непонятливая? – всплеснула руками тётка. – Не нужно тут столько слуг.

   – Тут такая грязь, что вдвое больше нужно! – возмутилась я. – Вроде баронский замок, а пыли…

   – Да какой там баронский… Одно название, что баронский, – вздохнула тётка Тамила и, к моему удивлению, принялась утирать вдруг повлажневшие глаза. – Вот лет тридцать назад, когда мамка моя тут ещё куховарила, был баронский, а теперь… Знаешь, сколько у барона таких замков? Да штук десять по всей империи. И этот кабы на последнем месте по важности.

   – С чего бы это? – удивилась я.

   Уроки Обители ещё не успели выветриться из головы. Достойная невеста, хоть и не смела претендовать на какие-то права, но обязана была уметь поддержать беседу. А ну как господин муж заскучает и поболтать надумает. Поэтому наравне с домоводством нам преподавали какие-то основы истории, экономики и прочей политологии. И вот всё это просто криком кричало, что укреплённый замок и городок на одном из немногих перевалов, соединяющих империю с не слишком дружественным югом, просто не может быть «на последнем месте по важности». А если так вдруг оказалось, то любой здравомыслящий император просто обязан погнать нерадивого вассала-владельца в три шеи, а то и вовсе казнить как изменника!

   «Может, кухарка просто не разбирается в местных реалиях? Откуда ей знать о господских приоритетах? – задумалась я. И тут же сама себе возразила. – Хотя на местах эти приоритеты виднее видного… Это скорей уж император может сходу не рассмотреть, как там всякие бароны приоритеты расставляют. И то пока какой-нибудь войны нету…»

   – Ну что так смотришь? – проворчала тётка Тамила, не подозревая о моих мыслях. – Дошло наконец? Не задержатся тут господа. Нет тут для них ничего интересного. Ну, кроме охоты на снежных духов. Но то не каждому по нраву такое развлечение. Вон у барончика нашего – и вовсе кишка тонка.

   Она басовито хохотнула и поднялась.

   – Ну как же нет, – осторожно возразила я, припомнив скупые оговорки мадам Ангелики. – Приехали же. По велению самого императора…

   – Тьфу ты! Ну, упрямая! – всплеснула руками тётка и вновь плюхнулась на лавку. – Как приехали, так и уедут. Император, он высоко сидит. Ему с трона-то и не видать, чем его бароны занимаются. Покрутятся тут да уедут. Видали уж, знаем, чем кончится. Вона, лорд Мертон, тот, который Деннис, скока всего говорил, как явился после смерти старого барона. А толку? Наедет раз в пару месяцев, поохотится на перевале, трофеев наберёт на целый караван и обратно в столицы, али куда его там несёт. Болтун! Тут каждый второй мужик охотник. Чтобы такую прорву трофеев набить – всю зиму охотиться надо. А он пару дней по скалам помотается со своими бандитами и тянет целый караван: «Хороша охота!» Тьфу!

   – Так что же он там тянет, если не охотничьи трофеи? – удивилась я.

   – Да кто его знает, – совершенно без интереса махнула рукой кухарка. – Небось, снегом тюки набьёт, покрасуется да вывалит за поворотом. Одно слово – болтун. Нет ему веры.

   – М-да… А Алекса… Ну, то есть настоящий барон Мердок. Он тоже на охоту?..

   – Ой… Насмешила! – расхохоталась тётка. – Да куда ему, болезному.

   – Болезному? – икнула я. Мало того, что муж попался злобный, так ещё и больной?! Убойное сочетание!

   – Ну так его ещё дитёнком отсюда мамаша увезла. Дескать, здоровьишком не удался наследничек. Старый барон не перечил, видать, учуял, что сынок не только здоровьишком, но и характером не в него пошёл.

   – А с характером что не так?

   – Болтун и трус! – отрезала тётка. – Видала, какая суета с утра? Это господина нашего разыскивают, защитничка. Вчерась, значит, собрал знатных охотников из города. С вами, говорит, на охоту пойду. Заодно и вотчину свою осмотрю, что да как. Мужики, конечно, в бороды поухмылялись, но что тут скажешь? Барон какой-никакой. А с утреца кинулись – нету барона. Сбежал. Мадама эта столичная, Ангелика, шум подняла, мол, похищение, измена, ла-ла-ла. А только любой дурак поймёт, что попросту удрал барончик. На охоту идти побоялся. В горах-то баронская цепь не защитит. Плевать на неё снежным духам.

   – А может, и правда измена?

   – Да какая там измена? – отмахнулась кухарка. – Коли бы измена, так сразу бы шум подняли. Вся дворня знает, что баронишки нашего с самого свадебного пира не видать было. Даже к жене не пришёл на перво-ночь. Куда это годится?

   – Всё-то это дворня знает… – проворчала я себе под нос.

   – Чего?

   – Бедная невеста, говорю. Жена, то есть, баронская.

   – Это верно. Не мужик достался, а тряпка. И сама такая же.

   – Это ещё почему?! – вполне искренне возмутилась я.

   – Да были у нас тут доброхоты. Надеялись, что раз свадьбу тут сыграют, так то баронесса новоявленная так пожелала. От барончика-то не дождёшься. Глядишь, и порядок наведёт. Да где там. Тонкая, бледная, пугливая. Забилась к себе в гостевые покои и не видать её. Эх… Не будет у нас тут добра… Не верят больше люди Мердокам.

   – Да тише ты, – перебила я. Из коридора доносился какой-то шум. – Вдруг кто услышит.

   – Да кто там услышит? – ничуть не испугалась тётка. – Думаешь, они сами не понимают, что им тут ни доверия, ни уважения нету? Всё они прекрасно понимают. Потому и удирают. Перевал держать – это стальную душу иметь надо, как у старого Мердока. А детки до отца не дотянули. Заячьи у них душонки.

   – Ну, новая леди Мердок, может… – начала было я, но договорить не успела. Со скрипом распахнулась дверь, и резкий голос леди Ангелики прервал меня на полуслове.

   – Что вы тут рассиживаете? Разве ужин уже готов?!

ГЛАВА 5. Селёдочный барон

Я почувствовала, как ноги делаются ватными, а горло перехватывает спазм. Хорошо, что сидела, а то там бы и шлёпнулась. Даже наставница с розгами из Обители перед мысленным взором промелькнула. Это же надо было так попасться: баронесса обрядилась в платье прислуги и сплетничает на кухне с кухаркой. Да за такое меня в Обители на месяц бы в карцер посадили.

   А вот тётка Тамила пугаться не спешила.

   – Почти готов, мадам Ангелика, – с ленцой поднявшись, ответила она.

   – Поспешите! – отрезала пожилая леди. Вот только её ответ прилетел глухо, будто издалека.

   Опешив, я обернулась и обнаружила, что у входа уже никого нет.

   – Во, видала? – хмыкнула тётка Тамила, рассмотрев мою перекошенную физиономию. – Нет им до нас дела. Ну, и нам до них. Поняла?

   – Поняла, – заторможенно кивнула я.

   Пример был уж слишком наглядным. Леди заходит на кухню, там сплетничают две работницы. Может, сплетни она и не услышала, но не заметить, что обе ни черта полезного не делают – не могла. При этом ужин не то что не «почти готов», им на кухне даже не пахнет. Но вместо того, чтобы призвать к порядку обленившуюся прислугу или хотя бы привести в чувство нахальную горничную, которая даже не соизволила встать в присутствии госпожи, леди просто уходит. Неудивительно, что замок похож на грязный постоялый двор – всем на всё плевать!

   – Ладно. Беги, милая, – напомнила о себе тётка Тамила. – Завтра в город сходи, на рынке потолкайся. Глядишь, кому служанка нужна. А я всё ж ужином займусь. Чего такое придумать, чтобы побыстрее?

   – А леди Ангелика разве не составила с вами меню? – в очередной раз опешила я.

   – Дождёшься от неё, – буркнула кухарка и мотнула подбородком в сторону выхода. – Иди уж.

   Я пошла. А что мне оставалось. Не предлагать же свои услуги в приготовлении ужина. Хотя я бы посмотрела, как это здесь происходит. С таким отношением с кухарки станется ещё и плюнуть в каждую кастрюлю отдельно.

   «За ужином ем только хлеб и сыр, – пообещала я себе, выходя. Голова от обилия новостей шла кругом. – Зачем ему этот замок? Да и жена с юга зачем? Что, в столице жениться было не на ком? Или он там таким трусом прослыл, что никто не пошёл? Хотя Ангелика вроде говорила, что нам с Александром друг друга навязали. А так ему эта свадьба нужна была ещё меньше, чем мне. Жена не нужна… Замок на перевале не нужен… Что ему вообще нужно?! Вот и как договариваться с таким?! Хотя…»

   До меня вдруг дошло, что сложившаяся ситуация лучше всего отвечает именно моим пожеланиям. Ведь чего я хочу? Жить без оглядки на всяких «наставников», спокойно изучать магию, разобраться, кто же продал мою мать чистильщикам Единого, наконец. А где это можно сделать, как не на окраине империи, куда господа заезжают раз в несколько месяцев, магию никто не запрещает, а сама я ни много ни мало целая баронесса?!

   Я поймала себя на том, что озираюсь по сторонам и ворчу под нос: «Ну и где этот муженёк, когда он нужен? Мердок! Ме-ердок… Кис-кис-кис… У меня для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться!»

   Разумеется, на «кис-кис» Александр не отозвался. Я с раздражением вспомнила, что он то ли сбежал, то ли похищен, и сердито притопнула ногой: «Вчера бы мне быть такой умной. Ночь, кладовая, лишние уши в виде Марики можно услать… Договорились бы сразу, и не пришлось бы вам, дорогой муженёк, в селёдке купаться!»

   При воспоминании о селёдке у меня начали ощутимо гореть кончики ушей. Стоило только представить, каково Мердоку было топать к себе, благоухая вонючей рыбой на весь замок, да ещё при таком отношении местных, как даже какое-то сочувствие к навязанному муженьку появилось: «Неудивительно, что он сбежал… Если бы меня в таком виде застукали, я бы бежала… Стоп! А кто застукал-то? Тётка Тамила такую пикантную сплетню уж точно не обошла бы своим вниманием. Значит, не прислуга, а кто-то другой? Деннис?»

   Но что-то мне подсказывало, что и Деннис не стал бы держать рот на замке. В итоге получалось, что селёдочного барона никто не видел, но он всё равно сбежал от позора. Вывод, явно противоречащий логике, заставил снова заработать голову. Но новое объяснение понравилось мне ещё меньше прежнего: «Что, если, не желая уронить и без того невеликий авторитет, Мердок остался в кладовой? Сидит там и ждёт, пока туда случайно не заглянет кто-то, кому он доверяет: леди Ангелика, например, или тот носатый дядька. А что? Еды там на год хватит, попить тоже есть что… Вот мыться негде, это да. А так… Да не! Бред!»

   Сообразив, куда занесло мои мысли, я потрясла головой, но странное объяснение вытряхиваться отказалось. Мало того, с каждой секундой я уверялась в нём всё больше и больше. Дверь мы заперли, выйти по-тихому Мердок не мог. Да она в принципе всегда должна быть заперта, другой вопрос, что при местном бардаке ключ постоянно в дверях торчит. Он же из коридора торчит. Что с того, что слуги ходили за продуктами для обеда? Кладовая большая, есть где прятаться. А именно слугам ему и не хотелось показываться на глаза в таком виде. Да и если они опять не стали запирать проклятую дверь, днём в коридорах полно народу. Обязательно на кого-нибудь наткнёшься. Особенно если очень не хочешь наткнуться.

   Я пыталась найти аргументы против такой ситуации, но все они рассыпались прямо на глазах. Да что там, я признавала, что и сама лучше посидела бы в кладовой, чем позорилась перед слугами и родичами в непотребно-селёдочном виде. А Мердок к тому же льдяник. Ему, если что, и в леднике пересидеть можно, не только за гроздьями колбас прятаться.

   Осознав, что пока не проверю, не успокоюсь, я круто развернулась на каблуках и потопала обратно на кухню. Там уже было куда более людно, чем полчаса назад. Тётка Тамила жарила на огромной сковороде оладьи, какая-то незнакомая женщина взбивала жирный масляный крем, ещё парочка чистила овощи. Наконец-то здесь царили положенная суета и ароматы. Я даже на минуту застыла у двери, залюбовавшись. По крайней мере, лентяйкой кухарка точно не была и дело своё знала.

   «Значит, можно не увольнять», – мелькнула в голове быстрая мысль. Надолго я на ней не задержалась. Сперва надо было разобраться с Мердоком. Съев парочку пышных оладий, от которых не смогла отвертеться, я выяснила, где располагаются господские покои, и порысила туда. Как я и предвидела, Мердока там не было. Да и вообще никого не было, в том числе и слуг. Бардак, оставленный хозяином, никто убрать и не подумал. Как, впрочем, и разобрать сундуки, и сменить сгоревшие до основания свечи, и… В общем, слуги тут тоже не появлялись.

   Мысленно составляя список на увольнение, первой строчкой в котором значилось «все», а дальше куцее уточнение «за исключением…», я схватила первые попавшиеся камзол, рубашку и штаны. Бельё искать не стала. Если Мердок действительно застрял в кладовой, ему хватит и этого. А если нет – легко затолкать в первый попавшийся угол. Ну какой барон наперечёт знает все свои камзолы? Мало ли кто бросил. А вот на белье уже личные монограммы вышивают.

   Сунув подмышку небольшой свёрток и порадовавшись, что Мердок не увлекался жёстким золотым шитьём и прочими пышными излишествами, я пошла в хозяйственное крыло. Обратный путь занял вдвое больше времени. Всё-таки попасться с хозяйскими тряпками в руках кому-то на глаза мне не хотелось – слишком многое пришлось бы объяснять. А у меня и у самой пока нет не то что плохонького, а вообще какого бы то ни было авторитета. С такими мыслями я и проскользнула в кладовую.

   – Барон Мердок? – тихо позвала я, комкая в руках свёрток с одеждой и чувствуя себя распоследней дурой.

   Разумеется, мне никто не ответил. Громко звать я не решалась, всё-таки прямо напротив располагалась кухня, набитая любительницами сплетен с тёткой Тамилой во главе. Если я представлю муженька такому обществу, он точно не обрадуется.

   Сбоку послышался какой-то скрип.

   – Барон Мердок? – я чуть повысила голос и заглянула за бочки с маслом.

   У стены тёмным провалом маячил распахнутый люк, из которого ощутимо тянуло холодом.

   «Ну точно в леднике затаился! – ухмыльнулась я, направляясь прямо туда. – Самое место для льдяника!»

   Узкая лесенка терялась во мраке, но зажечь даже простенький огненный шарик я не решилась. Как местные отнесутся к наличию магии у свежеиспечённой баронессы, я пока не выяснила, и открывать свой единственный козырь не спешила. К тому же внизу наверняка было в достатке стационарных светляков. Не все же поголовно тут маги!

   Одна ступенька, другая, третья… Которая из них вдруг выскользнула из-под ног, я так и не поняла. Успела только взвизгнуть и сообразить, что сейчас рухну с неведомой высоты непонятно куда и на что.

   Не рухнула! Застряла в полёте, как муха в паутине, только за талию больно рвануло и подол на голову задрался.

   – Что за… что за… – я шарила по сторонам, тычась в жесткую ткань платья ладонями и не находя выхода.

   «Лучше бы своё надела, всё помягче», – мелькнула в голове идиотская мысль, когда я чуть не сорвала ноготь, зацепившись за жесткий шов.

   – Тихо. Успокойся, – голос Мердока над ухом раздался совершенно неожиданно. – Сейчас я тебя сниму.

   По телу зашарили не слишком нежные руки, и я затрепыхалась вдвое сильнее.

   – Пусти!

   – Да погоди ты! – одновременно со мной взвыл Мердок. Размахивала я не только руками и, похоже, врезала барону во что-то очень ценное.

   Одновременно с этим раздался громкий треск ткани, и дышать сразу стало чуть легче. «Ага!» – обрадовалась непонятно чему я и рванулась ещё сильнее. Пояс лопнул, юбка разошлась по шву, и в глаза ударил свет. Но хорошие новости на этом и закончились: потеряв сомнительную опору и не успев схватиться за ступени, я заскользила вниз с огромной скоростью. Только сводчатый потолок перед глазами мелькнул и свиные туши на крючьях в отдалении.

   – Мама! – пискнула я и плюхнулась на что-то мягкое, отозвавшееся глухим «п-хе».

   «Мешок какой-то, что ли, подвернулся? – заторможенно подумала я, все ещё не веря до конца, что падение благополучно закончилось, но уже оглядываясь по сторонам. Здесь, на дне ледника, было холодно и почему-то основательно пованивало селёдкой. – Рыба разморозилась, что ли? Но какой дурак замораживает селёдку? Везде бардак… И Мердок опять куда-то спрятался…»

   – Издеваетесь! Слезайте немедленно! – донеслось вдруг снизу. И относительно удобный мешок подо мной вдруг зашевелился.

   С визгом, окончательно порвав каким-то чудом ещё державшееся за ступени платье, я одним прыжком оказалась рядом со свиными тушами.

   – Если вздумаете схватиться за топор, здесь и останетесь, – сердито буркнул Александр, стряхивая с себя обрывки моего платья и поднимаясь на ноги.

   Я покосилась на колоду для рубки мяса, которую только что заметила, и нервно улыбнулась:

   – Вы льстите, дорогой супруг. Этот топор мне не поднять.

   – Жалеете, дорогая супруга? – его ухмылка получилась слегка кривоватой.

   – С чего бы? – вздёрнула нос я.

   – А, значит, запаслись чем-то получше заранее? – он