Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?. Елена Лисавчук

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

— Василиса? Что ты делаешь в моем кабинете? — холодно спросил Максим.

   — Сюрприз! Я соскучилась. Разве ты не рад?

   — Мы оба знаем, что наш брак — фальшивка.

   — Ошибаешься. Для меня он настоящий. Сначала ты изменил мне с подружкой невесты, потом разрушил мою жизнь и исчез. Думал, я забуду?

   — Приехала отомстить? — его голос опасно понизился.

   — Не все так просто, дорогой, но ты пожалеешь, что встретил меня.

   Максим усмехнулся, в его глазах блеснул охотничий азарт.

   — Значит, мы либо уничтожим друг друга, либо...

   — Либо? — я затаила дыхание в ожидании подвоха.

   — Либо сгорим вместе, — прорычал он, притягивая меня к себе.

ПРОЛОГ

«Прости и отпусти», — советуют психологи.

   Какая наивная чушь.

   Я лучше запомню и отомщу.

   А потом, может быть, и прощу.

   Знаете, как ужасно хрустит крапива, когда её сжимаешь в кулаке? Я вот узнала. Прямо в день своей свадьбы.

   Чудесное открытие, не правда ли?

   Я стояла посреди двора перед гостевым домом, прижимая к некогда белоснежному свадебному платью охапку крапивы. После того как я сорвала этот импровизированный «букет невесты», подол платья испачкался грязью, на юбке появились зелёные разводы от травы.

   Только меня это совершенно не волновало.

   Ещё утром я подозревала, что этот день изменит мою жизнь.

   Но не настолько же!

   Впрочем, давайте по порядку.

   Наши родители заставили нас с Максимом пожениться. Как бы мы ни сопротивлялись, нам пришлось согласиться. Сначала, кажется, все шло хорошо.

   Потом, после свадебного празднества, Максим, ничего не сказав мне, куда-то исчез. Как мы договаривались, я ждала его в своей комнате, чтобы обсудить дальнейшие наши действия. А он так и не пришел. Устав маяться от скуки, я пошла его искать.

   Лучше бы я этого не делала.

   Я нашла его в гостевом домике.

   С моей свидетельницей!

   Той самой, которая утром помогала мне расправлять фату и таскалась за мной брошенным котёнком весь вечер.

   Картина, открывшаяся моим глазам, заставила меня застыть на пороге.

   Максим, в небрежно расстёгнутой рубашке с обнажённым рельефным торсом, полулежал на кровати. Его безупречный пиджак валялся на полу. А сверху, оседлав его бёдра, восседала Светка в вызывающе коротком платье.

   Они самозабвенно целовались, не замечая моего появления.

   Ярость накатила волной, отдаваясь пульсацией в висках.

   Внутри всё заклокотало.

   — Я вам не помешаю? — мой голос прозвучал пугающе спокойно, даже для меня.

   — Васька?! — Светка подпрыгнула на Максиме, как на батуте. Её глаза лихорадочно блестели. — Мы тут... это...

   Слова застряли у неё в горле.

   Я скрестила руки на груди, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

   — Прекрасно вижу, чем вы тут занимаетесь.

   Максим попытался подняться, но Светка, хлещи пиявки, вцепилась в него мертвой хваткой.

   — Василиса, выслушай меня, — его голос звучал привычно сдержанно, будто мы обсуждали очередной деловой контракт. — Это не то, чем кажется.

   — Неужели? — я изогнула бровь. — Дай угадаю. Ты устроил репетицию первой брачной ночи?

   — Мы случайно упали, — выпалила Светка, наконец освобождая Максима от своих удушающих объятий.

   — Разумеется. Одежда, полагаю, сама распахнулась? От удара, видимо?

   Воронцов встал, методично застегивая рубашку и поднимая пиджак.

   Его движения были такими же выверенными, как и весь день до этого.

   — Василиса, ты должна меня выслушать.

   — Я тебе ничего не должна.

   Развернувшись, выбежала из домика.

   Предательские слезы жгли глаза, но я не позволила им пролиться. Я пронеслась через двор, пока не заметила заросли крапивы.

   И тут меня осенило.

   Через пять минут я уже стояла у крыльца с увесистым пучком жгучей крапивы, ожидая появления новоиспеченного мужа.

   Максим не заставил себя долго ждать.

   Он вышел из дома, а в его руку намертво вцепилась Света.

   — Милый, — проворковала она, хлопая ресницами, как оглушенная рыба. — Давай откровенно поговорим с Василисой? Мы любим друг друга, ей придется это принять.

   Я вскинула бровь, глядя на парочку.

   — Ого! Так у вас любовь? — переспросила я. — Как это мило. Вот вам мой подарок!

   Размахнувшись, я хлестнула Максима крапивой по лицу.

   Он не отшатнулся и не дрогнул. Только мышца на его челюсти напряглась.

   На его щеке мгновенно проступили розовые полосы.

   — Василиса, ты с ума сошла?! — взвизгнула Светка, и её загребущие ручонки потянулись к лицу Воронцова.

   Он брезгливо отстранился, не позволяя ей прикоснуться к себе.

   Это его движение принесло мне какое-то извращенное удовольствие.

   — Ошибаешься, дорогая подруженька, — растянула губы в ядовитой улыбке. — Я как раз в своем уме, а что творится в твоей голове — весьма интересно.

   Наши громкие голоса привлекли внимание.

   Отовсюду начали стекаться люди. Припозднившиеся гости и любопытные соседи спешили на представление.

   В конце концов, что еще делать в деревне долгими летними вечерами?

   — Василиса! Светлана! — прогремел голос отца, разрезая гомон толпы. — Почему вы кричите? Чего опять не поделили?

   — Всё в порядке, пап, — обернулась я. — Иди отдыхать. Мы сами разберемся.

   — Олег Степанович! — Светка метнулась к отцу. — Ваша дочь обманывает вас! Без вас нам никак! Она украла моего жениха и насильно женила на себе!

   Отец побагровел. Его взгляд метнулся к красным полосам на лице зятя.

   — Ты изменил моей дочери с этой вертихвосткой? — взревел он. — Вон отсюда! Немедленно!

   Максим попытался что-то сказать, но отец не дал ему и слова вставить.

   — Я запрещаю тебе с ней разговаривать! Убирайся! Чтоб духу твоего здесь не было!

   Максим посмотрел на меня, в его глазах промелькнуло что-то похожее на сожаление:

   — Василиса, пойдем со мной. Поговорим спокойно, я тебе все объясню.

   Я было шагнула к нему, но Светка оказалась проворнее.

   Извиваясь ужом, она повисла на его руке:

   — Любимый, я пойду с тобой хоть на край света. Только позови!

   Её приторный голос отрезвил меня.

   Я отвернулась, чувствуя, как рушатся последние иллюзии.

   О чем я только думала?

   После увиденного я не хотела ни о чем говорить с Воронцовым, ни видеть его, ни думать о нем.

   Он постоял еще мгновение, потом развернулся и ушел.

   Вскоре раздался рев мотора.

   Он уехал.

   Толпа загудела, как растревоженный улей. До меня начали доноситься обрывки шепотков:

   — Бедняжка... Муж изменил в день свадьбы... Какой позор!.. Я говорила, что этот столичный хлыщ до добра не доведет...

   Слова сплетниц жалили больнее крапивы.

   Я стояла, опустив голову, чувствуя, как пылают щеки от стыда и унижения.

   И на меня снова снизошло озарение.

   Мне нечего стыдиться!

   Воронцов повел себя как последний подлец, пусть он и краснеет.

   Я выпрямилась и обвела взглядом собравшихся:

   — Всем лучше разойтись! — произнесла твердо. — Вам здесь делать больше нечего. Первым поездом я уезжаю в Москву!

   Толпа вновь загудела.

   — Зачем? — прозвучал чей-то голос.

   — Чтобы как следует попрощаться с блудным мужем.

   Посчитав разговор законченным, я развернулась и направилась к дому, чувствуя на себе изумленные взгляды односельчан.

   Несмотря на уговоры родителей, ещё до рассвета я села в поезд, который направлялся в столицу. В сумке лежало несколько комплектов одежды, деньги, банковские карты и адрес офиса Максима Воронцова, который я успела выведать у его отца.

   Андрей Иванович предпочел остаться в стороне, сказав, чтобы мы разбирались сами.

   Что ж, именно этим я и собиралась заняться.

   У нас часто любили в деревне повторять:

   «Любовь зла – полюбишь и козла».

   Но никто не говорил, что этого козла нельзя проучить.

   А как все начиналось… 

ГЛАВА 1

Все началось с того, что в тихую деревеньку Ромашкино, где жил мой отец, приехал столичный бизнесмен. Высокий, широкоплечий, с точеными чертами лица и пронзительным взглядом карих глаз.

   Само воплощение мужественности и успеха.

   Он приехал по делам к моему отцу, но слегка заплутал.

   Видимо, привык ходить налево.

   В тот день я, как обычно, отправилась на речку. Жара стояла невыносимая, и прохладная вода буквально манила искупаться.

   Я и подумать не могла, что мое невинное желание освежиться обернется крупными неприятностями.

   Раздевшись до купальника, с разбегу нырнула в воду. Не передать словами, какое я при этом испытала блаженство. Вынырнув, повернула обратно и увидела на берегу мужскую фигуру.

   Незнакомец держал в руках мою одежду, с интересом разглядывая ее.

   — Эй, вы! Немедленно положите мой сарафан на место! — крикнула я, подплывая ближе к берегу.

   Мужчина обернулся, и я чуть не захлебнулась, уйдя под воду.

   Нечасто в нашу деревню заезжают красавцы. Такие и вовсе впервые на моей памяти: высокий, мускулистый, с небрежно уложенными темными волосами и насмешливой улыбкой на губах.

   — А то что? — спросил он, явно забавляясь ситуацией.

   — А то я за себя не отвечаю! — выпалила, выходя из воды.

   Я попыталась выхватить свою одежду, однако незнакомец ловко отдернул руку.

   Его взгляд скользнул по моей фигуре, заставив меня покраснеть.

   — Знаешь, красавица, в таком виде ты нравишься мне гораздо больше, — заметил он с ухмылкой.

   — Да как ты смеешь! — возмутилась я и попыталась влепить наглецу пощечину.

   Он ловко перехватил мое запястье и рывком притянул меня к себе.

   В этот момент из-за кустов вышел мой отец в сопровождении нескольких местных жителей. Их глаза расширились от удивления, когда они увидели представленную их жадным взглядам картину: я, мокрая и полуголая, всем телом прижималась к незнакомому мужчине.

   — Василиса! Что здесь происходит? — строго воскликнул отец.

   — Папа, это не то, что ты думаешь! — начала я, и меня тут же перебил незнакомец.

   — Простите, Олег Степанович. Я не знал, что это ваша дочь. Мы просто... знакомились, — сказал он с обезоруживающей улыбкой.

   — Знакомились?! — возмутилась я. — Вы подло…

   Договорить мне снова не дали.

   — Помолчи, дочка.

   Отец побагровел от гнева, а местные мужики начали перешептываться.

   Какой черт их дернул устроить обход полей в обеденный час дня?

   И незнакомец хорош!

   Я по его вине опозорилась на всю деревню!

   — Максим Андреевич, я понимаю, вы человек столичный, к деревне не привычный, но у нас тут свои порядки, — отец кашлянул, прочищая горло. — Репутация девушки — дело серьезное. Не хотелось бы, чтобы по селу пошли ложные слухи.

   — Конечно, Олег Степанович, — ответил Максим с серьезным выражением лица. — Я приношу свои искренние извинения. Уверяю вас, произошло нелепое недопонимание.

   Недопонимание?

   Я чуть не фыркнула.

   Этот наглец намеренно схватил мой сарафан, а теперь отпирался!

   Я стояла, ошарашенная, пытаясь осмыслить происходящее. Мой взгляд метался между багровым лицом отца и самодовольной ухмылкой Максима.

   И за что мне это?

   Для отца мнение деревенских жителей важнее всего, особенно с учетом того, что местные кумушки и без того часто обо мне судачат.

   Большую часть времени я провожу в Зареченске, где недавно окончила институт. При разговоре со мной папа всегда подчеркивал значимость «доброго имени» в деревне.

   «Доченька, — говорил он, — ты можешь в городе вести себя как угодно, но здесь, в деревне, как дочь председателя, ты должна подавать пример для остальных. Помни об этом».

   И вот теперь, когда я приехала провести лето с отцом, перед началом работы в престижной юридической фирме, я умудрилась на ровном месте огорчить его.

   Не успела я высказать свое возмущение, как отец снова заговорил:

   — Что ж, надеюсь, подобные недоразумения не повторятся, Максим Андреевич.

   — Ни в коем случае, — заверил его он и перешел к делу: — Я здесь от имени моего отца, являющегося вашим компаньоном. У нас есть интересное предложение по расширению вашего с ним агрохолдинга.

   Мой мозг едва не взорвался от полученной информации.

   Агрохолдинг? Предложение? Что происходит?

   — Отлично, — улыбнулся отец. — Тогда предлагаю переместиться в более подходящее место для разговора.

   «Мне с вами можно?» — чуть не вырвалось у меня.

   Отец никогда не делился со мной своими заботами и проблемами. Я ни в чём не знала нужды, наша деревня процветала, жители не жаловались на безработицу. Раньше я даже не задумывалась о том, откуда у нас такой прекрасный доход.

   Мои размышления прервал низкий бархатистый голос незнакомца, по-прежнему сжимавшего меня в объятиях:

   — Олег Степанович, мне придётся задержаться у вас ненадолго. Не подскажите, где у вас находится гостиница?

   — В нашей деревне нет гостиниц, да и поблизости тоже. Вы можете остановиться в нашем гостевом доме.

   Что?

   Этот наглец будет жить у нас? После того как он практически облапал меня?

   Я едва не задохнулась от возмущения.

   Попыталась вырваться из его цепких рук, но Максим только крепче сжал меня, нарочно дразня.

   С силой ударив его ладонью по груди, резко отстранилась и выдернула из его хватки свой сарафан. Не дожидаясь, пока на меня снова обратят внимание, метнулась в ближайшие кусты, где наспех привела себя в порядок.

   Когда я вернулась, с опаской посмотрела на своего строгого родителя, разговаривающего с агрономом.

   Они, кажется, обсуждали плохую всхожесть посевов.

   Не отвлекая мужчин, я подошла к своим босоножкам, оставленным на берегу реки, и попыталась надеть их на мокрые, покрытые песком ноги.

   Задача оказалась не из легких.

   Мои ступни ни в какую не хотели помещаться в обувь.

   Максим, как ни в чем не бывало, протянул мне руку:

   — Позволь помочь тебе, красавица.

   Стиснув зубы, ухватилась за его широкую теплую ладонь.

   Как бы ни было сложно это признать, обулась я с его помощью.

   — Василиса! — прикрикнул на меня отец, и я поспешно отдернула руку.

   Затем мы все вместе направились к дороге, где нас ждали оставленные на обочине автомобили. Оказалось, что Максим искал отца на полях, но случайно наткнулся на меня.

   Пока мы шли по узкой тропинке, я украдкой разглядывала его из-под опущенных ресниц. Он действительно был очень привлекателен.

   Уверена, в столице он разбил множество женских сердец.

   Высокий, подтянутый, в дорогом костюме, который, казалось, нисколько не помялся даже после нашего «знакомства» у реки. При этом он выглядел холодным и отстраненным.

   Глядя на него, и не скажешь, что совсем недавно он флиртовал со мной.

   — Василиса, не хочешь поехать со мной? — предложил Максим, открывая дверь своего роскошного внедорожника.

   — Нет, спасибо, — отрезала я и зашагала к грузовику, который стоял рядом с нашими машинами.

   Возле покрытой пылью кабины я заметила троих мужиков в рабочей одежде. Они выглядели сильно потрепанными.

   Работая в поле, сложно выглядеть сносно и благоухать фиалками.

   — Эй, парни! — окликнула я их звонким голосом. — Не хотите с ветерком прокатиться?

   Двое мужиков переглянулись и закивали. Я жестом пригласила их следовать за мной.

   Водителю пришлось остаться.

   Подойдя к Максу, я ослепительно со злорадством улыбнулась:

   — Вот твои попутчики. Не возражаешь?

   Петровича и Михалыча с ног до головы покрывала пыль и грязь. Они неловко переминались с ноги на ногу рядом с блестящим черным «Мерседесом».

   Когда Максим увидел, кого ему предстоит везти в своей роскошной иномарке, на его лице отразилась озабоченность. Это стало прекрасной наградой за то, что он устроил у реки.

   Поздоровавшись с мужиками, он тут же принял равнодушный вид и расплылся в самодовольной ухмылке.

   — Неплохая идея, — довольно протянул он. — Чем больше народа, тем веселее.

   Я с трудом сдержала смешок.

   Похоже, его сложно чем-нибудь смутить.

   Мужики прониклись к нему симпатией, назвали свои имена, приняв его слова за чистую монету.

   — Воронцов Максим Андреевич, — официальным тоном представился их новый водитель, опустив мужиков с небес на землю. Только интерес ко мне не потерял: — Василиса, точно не хочешь с нами?

   Я мило улыбнулась и покачала головой:

   — Не беспокойтесь обо мне, Максим Андреевич. Я с папой доеду. Петрович с Михалычем не дадут вам скучать, расскажут, как тут у нас все устроено, — умышленно перешла на официальный тон.

   Не стоило ему высокомерно вести себя с простыми людьми.

   На мое предложение мужики согласно закивали, явно довольные возможностью прокатиться на дорогой машине.

   — Не сомневайся в нас, Васька, — прогудел Петрович, почесывая свою лохматую бороду. — По пути на Весовую мы обо всем расскажем и, если Максим Андреевич пожелает, покажем.

   Воронцов поморщился.

   — Вы вроде парни неплохие, называйте меня по имени, — произнес он, выразительно глядя на меня.

   Он понял свою ошибку и оперативно исправился.

   В деревне у нас все по-простому. Пусть привыкает, если уж остался.

   Я его жест оценила, кивнула и отошла к отцу, который с недоумением наблюдал за нами.

   Не вдаваясь в объяснение, забралась в старенький отцовский УАЗик и с удовольствием вдохнула знакомый запах бензина и кожи.

   Папа завел мотор и вырулил на пыльную дорогу.

   Через открытое окно я с наслаждением вдыхала запахи свежескошенной травы, цветов и прогретой солнцем земли. Такие простые, но такие родные ароматы.

   По пути нам встречались аккуратные домики с резными наличниками. Палисадники, утопающие в цветах. И неизменные бабулечки на лавочках, провожающие нас любопытными взглядами.

   — Гляди, Марфа, председатель опять кого-то важного привез, — донеслось до меня с улицы.

   Я вежливо помахала старушкам и мысленно посочувствовала папе.

   Завтра утром люди соберутся в сельской конторе и выстроятся у его кабинета в ожидании объяснений.

   Новости в нашей деревне разлетались со скоростью света.

ГЛАВА 2

Вскоре мы подъехали к нашему двухэтажному дому из красного кирпича, окруженному обычным деревянным забором. Еще на подъезде я успела заметить причудливый узор из разноцветных половиков, развешанных на веревках во дворе.

   Мама устроила генеральную уборку.

   Не успели мы выйти из машины, как ее крепкая фигура в пестром цветастом платье появилась на крыльце. Вытерев руки о платье, она поправила косынку, убирая под нее выбившиеся короткие пряди.

   — Наконец-то! Я уж заждалась! — уперла она руки в бока, стоило нам подойти к ней. — Олег, ты опять задержался! Обед давно готов!

   — Тоня, у нас гость, — попытался утихомирить ее отец.

   — Какой еще гость? — заглянула она в машину и никого не обнаружила.

   Максим повез мужиков на Весовую и должен был позже подъехать.

   — Сын Андрееча приехал. Сам он не смог отлучиться с работы и прислал вместо себя сына.

   — Почему ты не сказал, что он должен приехать? Комната не готова! — всплеснула руками мама, не особо удивившись появлению гостя.

   Получается, она знала про агрохолдинг?

   С недоумением смотрела на родителей, и ведь никто из них не спешил мне ничего объяснять. Я слишком долго находилась вдали от них. То, что для них считалось обыденностью, у меня вызывало кучу вопросов.

   — Успокойся, мать, — обнял ее за плечи отец. — Постелешь Максиму в гостевом домике. Там несколько ночей переночует.

   Напомнить отцу, что и там требуется уборка, она не успела.

   В этот момент подъехал внедорожник. Я с трудом сдержала смех, увидев, как Максим морщится, выходя из машины.

   Судя по его слегка утомленному виду, поездка с Петровичем и Михалычем выдалась занимательной.

   О, я прекрасно знала, кого подсаживала к нему. Эти двое кого угодно заболтают.

   Мама окинула гостя оценивающим взглядом:

   — Вот ты какой, сын Андрееча! Красавец, — сделав ему неожиданный комплимент, мама обратилась к нам:

   — Чего стоите? Давайте в дом проходите. Обед на плите стынет.

   Воронцов, привыкший к более почтительному обращению, нахмурился, но грубить не стал. Закрыв машину, направился к крыльцу.

   — А ну стоять! — вдруг рявкнула мама, да настолько громко, что мы все вздрогнули. — Ты куда в обуви чешешь? Разве не видишь, я только что полы намыла?

   Максим застыл на месте, явно не зная, как реагировать.

   Он, вероятно, размышлял, стоит ли ему уехать в поисках гостиницы или же проявить вежливость и смириться с особенностями непредсказуемого нрава хозяев.

   — Ботинки снимай, — более спокойно продолжила мама. — А то дам тебе тряпку, сам будешь драить полы.

   Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Я-то привыкла к ее крутому нраву, а для Макса это было в новинку.

   Его лицо помрачнело, но все же он остался и принялся разуваться.

   Быстро сбросив босоножки, я проскользнула мимо него в дом. Внутри меня встретил аромат домашней выпечки и борща.

   Мама, как всегда, расстаралась.

   Усадив всех за большой дубовый стол, она принялась хлопотать, расставляя тарелки с едой.

   — Ешьте, ешьте, — приговаривала она. — Пока не отощали.

   Максим осторожно попробовал борщ, и его брови удивленно поползли вверх.

   — Неплохо, — произнес он с искренним восхищением.

   Мама довольно улыбнулась:

   — То-то же! Домашняя еда всегда лучше ресторанной.

   Я наблюдала за Максимом, уплетающим мамины разносолы, и чувствовала, как мое раздражение на него постепенно тает. Сложно злиться на того, кто с удовольствием уплетает борщ за обе щеки, который раньше и не пробовал.

   После обеда отец повел Максима осматривать гостевой домик и обсуждать дела. Я вызвалась помочь маме с посудой, надеясь выведать у нее побольше информации о нашем госте.

   — Мам, а что ты знаешь о Максиме? — как бы невзначай спросила я, вытирая чистым полотенчиком тарелку.

   Мама хитро прищурилась:

   — С чего ты вдруг интересуешься? Неужто приглянулся?

   Я почувствовала, как краска заливает мои щеки:

   — Да ну тебя, мам! Просто любопытно.

   — Как скажешь, дочка, — усмехнулась она. — Знаю только, что он сын папиного компаньона. Раньше он никогда к нам не приезжал. Андреич говорит, он умный парень. В Москве какую-то важную должность занимает, фирма своя, от отца не зависит.

   Я задумчиво посмотрела на чистенькую тарелку.

   Похоже, Максим Воронцов не такой уж и избалованный мажор, как я думала вначале.

   День незаметно перетек в вечер.

   Послеобеденные часы пролетели в привычных домашних хлопотах, вспоминать о столичном госте некогда было.

   Да и он без дела не сидел.

   Они с отцом вечером поехали объезжать поля.

   Закончив помогать маме по хозяйству, я вышла на крыльцо.

   Ночная прохлада нежно коснулась моей кожи. После душного помещения свежий воздух казался настоящим спасением.

   Двор встретил меня дивной тишиной. Кругом слышался лишь шелест листвы да перезвон колокольчика на шее нашей Жучки.

   Я глубоко вдохнула, наслаждаясь ароматом цветущих яблонь и благоухающих цветов. Закрыв глаза, позволила себе на мгновение расслабиться и обо всем забыть.

   — Гуляешь? — раздался рядом насмешливый голос Воронцова. — Ночь для этого не самое подходящее время, разве нет?

   Я вздрогнула и открыла глаза.

   Он стоял на нижней ступеньке крыльца, глядя на меня снизу вверх с едва заметной усмешкой.

   — В деревне у нас тихо и безопасно. Здесь можно спокойно гулять хоть всю ночь напролет, — фыркнула я, стараясь скрыть свое замешательство. — А ты что, следишь за мной?

   — Присматриваю. Думаю, мне составить тебе компанию, — усмехнулся он, нагло подмигивая. — А то мало ли что...

   — Забудь. Я вполне способна за себя постоять.

   Макс расхохотался, ловя мой суровый взгляд.

   — Нисколько не сомневаюсь. Может быть, ты покажешь мне окрестности? Я слышал, здесь есть неподалеку красивое озеро.

   Я на мгновение задумалась.

   С одной стороны, не стоило незамужней девушке ночью оставаться наедине с мужчиной.

   Если кто нас увидит, слухов не оберешься.

   С другой — любопытство и желание узнать побольше о Воронцове брали верх.

   — Хорошо, — наконец согласилась я. — Но учти, заблудишься — искать не пойду.

   Максим широко улыбнулся:

   — С тобой я нигде не потеряюсь, Василиса. Ты у нас девушка вроде ответственная.

   Мы обошли дом и неспешно двинулись по тропинке. Она вела к небольшому прудику, что лежал в низине неподалеку.

   От воды тянуло прохладой.

   Легкий ветерок разносил упоительные ароматы полевых цветов. Стоящую сонную тишину изредка нарушал далекий крик ночной птицы.

   — Чем ты занимаешься в городе по ночам, если не любишь бродить в темноте? — спросила я, нарушая молчание.

   Максим хмыкнул:

   — Посещаю ночные заведения. Гуляю по городу. В столице освещение получше, чем у вас будет. Там нет риска, что откуда-нибудь выскочит дикий волк или олень.

   — Да неужели? — я не смогла сдержать иронии. — Ничего, что я разговариваю с одним из них?

   — С кем?

   — С оленем.

   — Ты совершенно не умеешь заигрывать с мужчинами, Василек, — пришел к странным выводам Воронцов.

   — А ты совершенно не умеешь быть благодарным. Тебя в деревне приняли как родного — ты нос воротишь. Видите ли, ему света мало. Сидел бы тогда в своем гостевом домике и никуда не ходил.

   — Маясь от скуки?

   Воронцов внезапно остановился и одним небрежным движением перепрыгнул через небольшой ручей, преградивший нам путь.

   Затем он обернулся ко мне и протянул руку:

   — Нужна помощь, принцесса?

   Я искоса взглянула на него, прицелилась и легко перепрыгнула ручей, приземлившись рядом с ним.

   — Я с детства обучена прыгать, бегать и скакать.

   — Скажи еще, что ты умеешь лазить по деревьям, — криво усмехнулся он, а я окончательно утвердилась в мысли, что он ничего не знает о жизни в деревне.

   — У нас каждый второй обладает этим умением. И тебе не помешает научиться, вдруг какой зверь нападет. Залезешь на березку и будешь там трястись вместе с ней, — не отказалась себе в удовольствие поддеть его.

   Воронцов оценил шутку и рассмеялся. Его смех эхом разнесся по округе.

   — Я быстро учусь, Василиса. Особенно когда у меня такой прекрасный учитель. Хочешь, мы прямо сейчас попробуем оседлать дерево?

   — Не стоит, — с улыбкой поумерила его пыл. — Ты себе что-нибудь в темноте сломаешь, мне потом отвечать.

   На этом мы возобновили движение, и я не смогла не заметить, как легко Макс адаптировался к сельской тропе.

   Он двигался с небрежной ловкостью и уверенностью, которые я не ожидала увидеть в человеке, привыкшем жить в городе.

   — Надолго ты у нас задержишься? — спросила я, перепрыгивая через поваленное дерево.

   Максим, не мешкая, ответил:

   — Зависит от того, насколько мне здесь понравится.

   Тропинка вывела нас к небольшому озерцу, окруженному деревьями и кустарником. При виде водной глади в свете луны я невольно залюбовалась открывшимся видом.

   Лунная дорожка серебрилась на воде, создавая необычное сияние. Легкая рябь на поверхности напоминала танец маленьких светлячков.

   — Ну как? — я с гордостью повернулась к Максиму, ожидая увидеть восторг на его лице.

   Воронцов лишь пожал плечами:

   — Озеро как озеро. Ничего интересного.

   Я гневно посмотрела на него, не в силах скрыть разочарование:

   — Ты совсем не прошибаем, да? Естественная красота тебе чужда?

   — Зато она не чужда тебе, Василиса, — усмехнулся он. — Но знаешь, что действительно может скрасить этот вечер и сделать его незабываемым?

   — И что же? — с подозрением покосилась на него.

   Вместо ответа Воронцов неожиданно крепко обхватил меня за талию и поднял над землей.

   — Эй! Ты что де...

   Договорить не успела.

   В следующий миг он бросил меня в озеро.

   Я коротко вскрикнула и с головой окунулась в прохладную воду.

   Всплыв на поверхность, отфыркиваясь, с яростью уставилась на берег, где стоял самодовольно ухмыляющийся Макс. Он быстро скинул ботинки и, не переставая улыбаться, нырнул в озеро вслед за мной.

   — Ты с ума сошел?! — возмутилась отплевываясь. — Я же в одежде!

   — Я тоже, — вынырнув, беспечно отозвался он. — Так даже веселее.

   — Веселее?! — я в ярости хлопнула ладонью по воде, обдав его брызгами. — Если бы у меня телефон был с собой?

   — Не проблема, купил бы тебе новый, – отмахнулся он, подплывая ближе. — Мой, кстати, водонепроницаемый.

   От такой наглости у меня на миг перехватило дыхание.

   — Ах ты!.. — я бросилась к нему, намереваясь отомстить.

   Макс рассмеялся и отплыл, не позволяя мне его достать.

   Его движения в воде были отточенными и размашистыми.

   — Чего ты дуешься, Василиса? — усмехнулся он, подплывая обратно ко мне. — Признайся, тебе ведь понравилось.

   – Ни капли! — рявкнула я, и под его насмешливым взглядом брызнула водой ему в лицо. — Я заставлю тебя пожалеть.

   Максим рассмеялся, уворачиваясь от моих брызг.

   — Это вряд ли. Прости, но ты была такой соблазнительной мишенью.

   — Что ты сказал?! — прищурилась я. — Ну, держись, Воронцов!

   Со злости бросилась на него, пытаясь повалить в воду.

   Мы боролись, брызгались и плескались. Адреналин бурлил в моей крови, а безудержный смех рвался наружу.

   В какой-то момент наши тела соприкоснулись в воде, и по моей коже побежали мурашки. Я ощутила исходящее тепло от Максима и будто впервые увидела, как по его груди стекают капли воды.

   Раньше я не замечала этих мельчайших деталей.

   Рядом с ним со мной начали происходить странные метаморфозы. Возмущение вперемешку с весельем сменило нечто иное — одновременно пугающее и волнующее.

   Прекратив смеяться, Максим протянул руку и убрал прядь мокрых волос с моего лица. Его ладонь задержалась на моей щеке, и я вздрогнула от его прикосновения, как от разряда тока.

   Сердце бешено заколотилось, а в горле пересохло.

   Ладонь Макса скользнула мне на затылок, и он медленно подался вперед.

   Я замерла, не в силах пошевелиться.

   Горячее дыхание коснулось моих губ…

   Тут реальность обрушилась на меня ледяной волной.

   Поблизости хрустнула ветка, и где-то вдалеке раздался лай собак.

   Я резко отпрянула, чувствуя, как бешено колотится сердце.

   — Нам пора домой, — выдохнула я, стараясь не смотреть ему в глаза.

   Развернувшись, яростно заработала руками, стремясь поскорее выбраться из воды.

   Тело сковало от холода, но щеки нещадно пылали, пока я карабкалась на берег, чувствуя на себе горящий взгляд Макса. 

ГЛАВА 3

Поспешно выбравшись из озера, я зашагала по тропинке, оставляя за собой мокрый след. Мне не хватило духу обернуться и проверить, следует ли Воронцов за мной.

   Мокрая одежда неприятно липла к телу, но я упорно шагала вперед.

   — Василиса, — окликнул меня Макс. — Постой.

   — Нет, — ответила ему, не оборачиваясь. — Мы немедленно возвращаемся.

   Я услышала, как он чертыхнулся, и раздался плеск.

   Он вышел из воды.

   Услышав шаги за спиной, я ускорилась.

   — Эй, принцесса, не злись, — крикнул Воронцов мне вдогонку. — Это вышло случайно.

   — Ничего себе у тебя случайности! Обхохочешься! — огрызнулась я. — Сначала закинул меня в озеро, потом полез целоваться!

   — Говорю тебе, я ничего из этого не планировал. Хочешь, я извинюсь? — в его голосе проскользнули шутливые нотки. — Торжественно, на коленях.

   Я резко развернулась, едва не столкнувшись с ним нос к носу:

   — Знаешь что, Воронцов? Засунь свои извинения в за… куда подальше!

   Он удивленно вскинул брови:

   — Ого! А я думал, приличные деревенские девушки не ругаются.

   — Ты ничего обо мне не знаешь, — процедила я сквозь зубы.

   — Так позволь мне тебя узнать, — неожиданно серьезно произнес он.

   Я замерла, пойманная его взглядом.

   На мгновение мне показалось, что за маской самоуверенного, циничного щеголя скрывается кто-то совсем другой. Кто-то, кого мне вдруг отчаянно захотелось узнать.

   Но я тут же отогнала эту мысль.

   — Не стоит. Ты скоро исчезнешь из моей жизни, и я забуду о тебе, как о страшном сне.

   — Уверена?

   С ним я уже ни в чем не была уверенна, но, естественно, об этом не сказала.

   — Пошли домой. Я замерзла, — устало произнесла я, намеренно игнорируя его вопрос. — Нам стоит вернуться, пока нас не хватились.

   Мы молча двинулись по тропинке. Ночная прохлада пробирала до костей, заставляя дрожать.

   Или дело было не в холоде?

   — Знаешь, — вдруг нарушил молчание Максим. — Мне начинает нравиться жить в деревне.

   Я искоса взглянула на него:

   — Правда? Чем же?

   — Например, здесь есть одна симпатичная девушка, которая не боится высказывать мне всё, что думает, — усмехнулся он. — После столичного лицемерия это освежает.

   — Польщена, — специально грубовато ответила я, но невольная улыбка тронула мои губы.

   Дальше на обратном пути в деревню мы почти не разговаривали. Меня слишком переполняли эмоции, чтобы произнести хоть слово: смущение, возмущение, растерянность – всё это бушевало во мне причудливым противоречивым комом.

   Если бы ночная прогулка остановилась на том самом моменте у озера...

   Но нет, Воронцов зашел слишком далеко.

   Я испугалась его напора и растерялась.

   Не замечая ничего вокруг, я настолько глубоко ушла в свои мысли, что случайно налетела на препятствие в виде поваленного дерева.

   Споткнувшись, я бы неминуемо растянулась на тропинке, если бы не сильные руки Макса, подхватившие меня.

   — Поосторожнее, принцесса, — ласково произнес он, крепко придерживая меня за талию. — Не ушиблась?

   Я слегка отодвинулась.

   Встретившись с ним взглядом, против воли залюбовалась его лицом. Высокие скулы, четкий изгиб губ, влажные волосы, небрежно зачесанные и не успевшие высохнуть. В тусклом свете луны Воронцов выглядел по-мужски притягательно.

   Я отогнала эти странные мысли и попыталась высвободиться из его объятий.

   — Я в порядке. Ты можешь отпустить меня, авось не хрустальная ваза, не разобьюсь, – бросила я, пряча смущение за дерзкой манерой общения.

   — Нисколько в тебе не сомневаюсь, – усмехнулся Макс и отстранился.

   Ощутив лишь легкое сожаление от потери тепла его тела, я зябко повела плечами.

   Не найдя, что ему возразить, перелезла через поваленное дерево и зашагала по тропинке к дому. По пути к нему нас сопровождал стрекот ночных цикад и мерцание светлячков в траве.

   К счастью, вскоре показались первые дома, и возникшая неловкость между нами развеялась сама собой. Ближе к родительскому двору я позволила себе расслабиться.

   — Спокойной ночи, — сказала тихо, останавливаясь у крыльца.

   — Это всё? — так же вполголоса спросил Максим. — Не постоишь, не полюбуешься со мной на звезды?

   Он дурачился, оттягивая момент расставания.

   Ему явно не хотелось возвращаться в гостевой домик, где телевизора и того не было.

   — Хочешь, чтобы нас увидели мои родители и меня наказали?

   — За что?

   — Ты еще спрашиваешь? Посмотри на меня! Увидев в мокром платье да в компании с тобой, отец меня лично отшлепает.

   Воронцов небрежно облокотился спиной на деревянные перила лестницы:

   — Только скажи, и я сам тебя отшлепаю.

   От такого хамства у меня буквально приоткрылся рот.

   Просто я хотела ему ответить, но не нашла, что сказать.

   Увидев моё замешательство, Воронцов весело рассмеялся.

   — Ты забавная, Василёк. Тебя настолько легко смутить. Спокойной ночи, — с улыбкой сказал он.

   — Спокойной ночи, — эхом отозвалась я.

   Поднимаясь по ступенькам, ощущала на себе его взгляд.

   Покачав головой, вошла в дом, решив оставить размышления на потом. Сначала следовало переодеться, высушить волосы и хорошенько выспаться.

   Обо всем остальном можно подумать и завтра, на свежую голову.

   Ночь окутала деревню тишиной, лишь изредка нарушаемой далеким лаем собак и шорохом листвы за открытым настежь окном.

   Погружаясь в беспокойный сон, невольно вспомнила о Воронцове. Неудивительно, что он потом мне приснился.

   Реальность смешалась с фантазией.

   Образ Воронцова то появлялся, то растворялся в тумане, преследуя меня. Его взгляд, прикосновения, шепот — все смешалось в калейдоскоп противоречивых ощущений.

ГЛАВА 4

Солнечные лучи настойчиво пробивались сквозь занавески, щекоча мне веки. Постепенно просыпающаяся деревня наполнялась шумом проезжающих машин, голосами прохожих, щебетом птиц.

   Я потянулась, с трудом разлепляя глаза. События прошлой ночи нахлынули волной воспоминаний, заставив густо покраснеть.

   Об этом категорично думать не хотелось, и я оставила размышления на потом.

   Сейчас не мешало собраться с мыслями и решить, как вести себя с Воронцовым.

   Наспех умывшись и одевшись в шорты с футболкой, спустилась на кухню, мысленно готовясь к встрече с Максимом.

   То, что я увидела, заставило меня застыть на пороге.

   За столом, как ни в чем не бывало, сидел Воронцов собственной персоной — до отвратительного бодрый, свежий, в отглаженной рубашке.

   Он оживленно беседовал с моим отцом, пока мама суетилась у плиты.

   При виде него я почувствовала, как краска заливает мои щеки.

   Вот тебе и «подумаю потом»!

   Боже, как он здесь оказался? Ведь для городских еще слишком рано!

   Заметив мое присутствие, мама радушно махнула рукой.

   — Доброе утро, соня! — весело поприветствовала она меня. — Что-то ты сегодня припозднилась. Не заболела?

   Промямлив что-то невразумительное, плюхнулась на стул. Максим едва заметно усмехнулся и отсалютовал мне чашкой кофе.

   — Нечего было до ночи со Светкой гулять, — продолжала мама, ставя передо мной тарелку с блинчиками. — Вот, бери пример с Максима Андреевича. И выспался, и к работе готов.

   Я чуть не поперхнулась чаем.

   Если бы мама знала, с кем я на самом деле провела прошлую ночь!

   Воронцов с лукавством посмотрел на меня.

   От его самодовольного вида у меня чуть щеки не вспыхнули жарким румянцем.

   Ну конечно, ему-то весело!

   Мне отдувайся.

   Чтобы ему жизнь сахаром не казалась, гневно сверкнула глазами в его сторону.

   Макс на это лишь игриво приподнял бровь.

   — Тоня, не ворчи, — вступился за меня отец. — Молодежь должна отдыхать. Правда, Василиса?

   Я кивнула, не поднимая глаз от тарелки.

   Воронцов же, к моему удивлению, не стал подыгрывать маминой версии событий:

   — На самом деле, Антонина Павловна, — сказал он. — Это я виноват в том, что Василиса поздно пришла. Мы вчера вечером долго гуляли, сходили к озеру и обсудили перспективы развития агрохолдинга. У вашей дочери очень интересные идеи.

   На сей раз я едва не подавилась омлетом.

   Вот это поворот!

   Максим не только не стал меня выдавать, но еще и дал возможность принять участие в семейном бизнесе.

   Что он задумал?

   — Как интересно, — оживился отец. — И что же она предложила?

   Мне не меньше него это было интересно услышать.

   — Не стану пока раскрывать секрет, — ушел от прямого ответа Максим.

   Я бросила на него быстрый взгляд, желая удостовериться, что он больше ничего не хочет добавить.

   К несчастью, он лишь снова лукаво улыбнулся и неопределенно сказал:

   — Уверен, вы скоро всё узнаете.

   — Раз уж речь зашла об агрохолдинге, — произнес отец. – После завтрака вы с Василисой поедете на сыроварню. Проверите, как там идут дела, и заодно привезете образцы новых сортов для дегустации. У тебя, Максим, появится возможность ближе познакомиться с производством.

   Я? С ним поеду? Да ни за что!

   — Но папа... — попыталась возразить я.

   Отец оказался непреклонен:

   — Никаких «но». Максим — наш гость, и он ни разу не был на молочной ферме или в сыроварне. Ты должна ввести его в курс дела, помочь освоиться. Если не возражаешь, конечно?

   Сначала я обрадовалась, что отец заинтересовался моим мнением, а потом увидела, куда направлен его взгляд, и сникла.

   Он вопросительно смотрел на Воронцова.

   — Что вы, Олег Степанович, я буду только рад сопровождению столь очаровательной спутницы, — любезно ответил гад.

   Завтрак тянулся мучительно долго. В основном я отмалчивалась. Мне нечего было сказать. За меня и без того отец много чего наговорил.

   — Доченька, чего хмуришься? — забрала у меня грязную тарелку мама. — Иди лучше накинь тонкую кофточку. День обещает быть прохладным.

   — Не беспокойтесь, теть Тоня. Когда она замёрзнет, я одолжу ей свой пиджак. Он лежит на заднем сиденье машины.

   — Как же ты, Максимушка?

   С легкой подачи Воронцова для моей мамы он стал уже «Максимушка», а не «Максим Андреевич».

   — Не беспокойтесь обо мне, главное, чтобы Василек не замёрзла.

   От этой его выходки мои щеки стали пунцовые.

   От злости и капельки смущения.

   Изо всех сил я старалась не выдать своего смятения. Склонившись над столом, спрятала пылающие щёки за чашкой чая, которую поднесла к лицу.

   Спустя некоторое время завтрак, наконец, подошел к концу.

   Отец поднялся и ободряюще хлопнул Воронцова по плечу:

   — Славно посидели, пора и делами заняться. По пути в сыроварню заодно заедете на молокозавод, проверите новые емкости для хранения. Я предупрежу директора о вашем приезде. Смотри там, дочка, не тушуйся.

   Затем он непосредственно обратился к Максу:

   — Ты там давай присмотри за ней. Она у нас девушка стеснительная. Разволнуется и двух слов связать не сможет.

   Черта с два я стеснительная!

   Это они с мамой никогда не дают мне и слова вставить. А спорить с ними себе дороже. Скажешь чего наперекор, и полдня проведешь, слушая нотации про уважение к старшим.

   Поэтому, не ввязываясь в споры с отцом, я кивнула, изобразив благодарную улыбку.

   Имелся в моей отлучке из дома весомый плюс. Благодаря поездке я смогла избежать материнского допроса.

   То, что она не ругалась при Воронцове из-за прогулки к озеру, не значило, что она ее одобрила. Хотя перспектива провести полдня с ним не стала выглядеть менее ужасающе.

   После завтрака я поднялась к себе за ветровкой и вышла во двор.

   Там меня ждал сюрприз.

   У калитки, кокетливо наматывая прядь волос вокруг пальца, стояла моя подруга детства Светка. Рядом с ней облокотился на забор никто иной, как Максим Воронцов.

   Парочка о чем-то оживленно беседовала. Светка то и дело заливалась звонким смехом.

   Я почувствовала, как внутри поднимается волна... чего?

   Ревности?

   Да нет, быть такого не может!

   Скорее, обычная досада на то, что Светка опять пытается увести у меня... кого? Мы с Максимом даже не пара!

   Стоп!

   Я о нем просто беспокоилась!

   Нашла вразумительное объяснение своему странному состоянию, и мне полегчало.

   Светка та еще охотница на завидных женихов, а Воронцов в ее вкусе. Молодой, обеспеченный и, чего греха таить, далеко не дурен собой.

   Он вполне мог стать ее потенциальной добычей.

   — Вон и Василиса вышла! — воскликнула Светка, заметив меня. — Я как раз о тебе спрашивала!

   — Правда? — постаралась, чтобы мой голос звучал как можно беззаботнее. — И что же ты хотела?

   Спустившись по ступенькам лестницы, направилась к ним.

   — Разве не очевидно? — Светка выразительно покосилась на Максима, и я невольно поежилась. Плохо дело, подруга явно уже к нему присматривалась. — Я хотела узнать, почему ты раньше не познакомила меня с таким интересным мужчиной?

   — Свет, Максим приехал только вчера к отцу. Когда, по-твоему, я должна была вас познакомить? — несколько суховато ответила я.

   — Ой, да ладно тебе! — махнула рукой подруга. — Могла бы и предупредить, что у вас важный гость намечается. Я бы причесалась, накрасилась, надела свое лучшее платье.

   Не стесняясь меня, Светка провела кончиком длинного наращенного ногтя вдоль глубокого декольте платья.

   — Поверьте, Светлана, – вмешался Максим с улыбкой. — Вы и без того прекрасно выглядите.

   Светка картинно всплеснула руками.

   — Вы меня засмущали.

   — Я лишь сказал чистейшую правду.

   На лице Светки расцвела улыбка, и внутри меня снова что-то екнуло.

   Да что со мной такое?

   — Кстати, — продолжила Светка. — Куда вы собрались, если не секрет?

   — На сыроварню, — ответила я. — Отец послал.

   — Как здорово! — воскликнула подруга. — Можно мне с вами? Я давно мечтала посмотреть, как делают сыр!

   Я замешкалась, не зная, что ответить.

   С одной стороны, Света — моя лучшая подруга с детства, и мне не хотелось ее обижать.

   С другой, почему-то мысль о том, что она будет весь день флиртовать с Максимом, вызывала у меня сильнейшее раздражение.

   — Боюсь, это невозможно, — неожиданно пришел мне на помощь Воронцов. — Мы едем по делам, а не на экскурсию. Нам нужно обсудить кое-какие рабочие моменты. Был очень рад знакомству с вами, Светлана. Прошу прощения, но нам действительно пора ехать.

   Светка сильно расстроилась, но быстро взяла себя в руки:

   — Тогда ладно, увидимся как-нибудь в другой раз.

   Выйдя за калитку, Воронцов снял с сигнализации машины и сел во внедорожник.

   — Василиса, поторопись! — крикнул он, заводя двигатель автомобиля.

   Прежде чем я успела уйти, подруга схватила меня за руку.

   — Вась, подожди. Можно я зайду к тебе завтра в гости?

   Она многообещающе замолчала, и я поспешила забраться в машину, избегая долгих уговоров.

   — Видно будет, — бросила на ходу.

   Как только мы выехали за ворота в сторону сыроварни и оставили Светку позади, Максим вежливо поинтересовался:

   – Эй, о чем задумалась?

   – Да так, ни о чем, – соврала я. – Просто прикидываю, сколько сортов сыра нам придется продегустировать.

   Думала, конечно, я о подруге и как отвадить ее от Макса.

   Мама совершенно не обрадуется ее постоянному нахождению в нашем доме. Она почему-то недолюбливала Светлану.

ГЛАВА 5

Максим вдавил педаль газа, и мощный внедорожник рванул с места. Сидеть рядом с ним в тесном салоне оказалось на удивление непросто. Его мускулистая рука на руле то и дело притягивала взгляд, а развевающиеся на ветру темные волосы придавали ему какой-то дерзкий, брутальный вид.

   Меня постоянно подмывало сказать ему закрыть окно с его стороны дверцы. Еле сдержалась.

   Я старалась не пялиться, но нет-нет, да косилась в его сторону.

   Дорога до молочной фермы оказалась короче, чем я ожидала. Большую часть пути мы проехали в тягостном молчании, почти не разговаривали, каждый погруженный в свои мысли.

   Я мысленно повторяла вопросы, которые нужно задать, а Максим, казалось, полностью сосредоточился на дороге. Правда, он изредка бросал на меня взгляд исподлобья, отчего по спине пробегали мурашки.

   На ферме нас встретили радушно, и я быстро расслабилась, включаясь в работу. Максим деловито изучал новые резервуары, тару, то и дело что-то записывая в планшет. Интересовался надоем. Его сосредоточенный профессиональный вид впечатлял.

   Я осматривалась и интересовалась новым оборудованием, точнее, его окупаемостью.

   Сделав нужные пометки, мы не стали надолго задерживаться на ферме.

   Переезд на сыроварню занял еще около часа.

   Ехали, как и раньше, молча.

   Периодически Максим ловил мой взгляд в зеркале заднего вида, и тогда между нами словно проскакивала искра напряжения.

   Что это было?

   Интерес, любопытство, взаимное недоверие?

   Сложно сказать.

   Главное, что мы приехали, и пытка закончилась.

   Сыроварня оказалась внушительным зданием с огромными парковками для фур и легкового транспорта.

   Запахи сыра, трав и приправ смешивались в душистый аромат, который чувствовался и на улице.

   У главного входа нас встретил невысокий коренастый мужчина лет сорока в белом халате. Бросив на нас быстрый оценивающий взгляд, он сухо кивнул:

   — Проходите, только сначала переоденьтесь.

   В небольшой раздевалке, куда нас с Максимом проводили, я натянула огромный полиэтиленовый балахон и белый чепчик.

   Рассматривая свое нелепое отражение в зеркале, почувствовала себя глупо.

   Воронцов, наоборот, подобных сложностей не испытывал.

   Он ловко облачился в рабочую форму и усмехнулся, глядя на то, как я пытаюсь более симпатично приладить на голове чепчик.

   Мне стало неловко и захотелось стереть его усмешку с его лица.

   Ничего сделать или сказать я не успела. В раздевалку вошел наш проводник.

   Беспрестанно разговаривая, он проводил нас в огромный цех с ваннами и чанами, наполненными молочной сывороткой и плавающими в них сырными головками.

   Он постоянно бубнил какую-то малопонятную информацию о технологическом процессе, периодически вставляя грубоватые комментарии о нехватке финансирования предприятия.

   Вполуха слушая его, в какой-то момент я поскользнулась на скользком полу и полетела вперед. Благо Максим успел подхватить меня, прежде чем я позорно растянулась на глянцевой плитке.

   — Осторожнее, принцесса, — выдохнул он мне прямо в ухо, притянув вплотную к себе. — Признайся, своим падением ты специально привлекла мое внимание.

   Его заявление выглядело смехотворным.

   — Ха-ха-ха. Очень смешно. Теперь немедленно отпусти меня, — прошипела я, высвобождаясь из его объятий. — И не зови меня «принцессой»!

   — Я подумаю над этим, — произнес Макс, и в его голосе не было ни капли серьезности.

   Под тяжелым взглядом нашего проводника мы продолжили инспекцию сыроварни.

   На дегустации сыров отношения между мной и Воронцовым снова накалились. Подошла очередь пробовать новую линейку сыра с плесенью.

   Максим бросил на меня вызывающий взгляд и заявил:

   — Давай, Василиса, не упрямься, ты обязана его попробовать. Разве мы не за этим сюда приехали?

   — Тебе надо, ты и пробуй.

   — Я уже съел свой кусочек, очередь за тобой. Ты ведь не хочешь обидеть всех тех людей, которые трудились над созданием этого сыра?

   Паршивец знал, на что давить.

   С его подачи я почувствовала себя капризной… принцессой!

   Сохранив каменное лицо, через силу проглотила кусочек мерзко пахнущего сыра, вставшего комом в горле.

   — Ну как? Вам понравилось? — спросил наш провожатый.

   — Очень, — едва не отрыгнула съеденный сыр.

   Не в силах продолжать беседу, я закашлялась, еле сдерживая рвотный позыв.

   Максим заботливо протянул мне стакан с кристально чистой водой.

   — Попей, тебе полегчает.

   — Я тебе это припомню, — процедила, забирая у него стакан, и залпом осушила его.

   Наш провожатый, как назло, ходил и цокал возле меня языком.

   — Надо же, не справилась с простеньким деликатесом. Какая нежная молодежь пошла.

   — И не говорите, — поддакнул ему Воронцов.

   Бросив на него полный негодования взгляд, я прошла к следующей стойке сыров.

   Остаток визита я умышленно держала от Воронцова на расстоянии. Мысленно ругала себя за то, что повелась на его провокацию.

   Изначально не стоило пробовать сомнительное на вид угощение. Неудивительно, что едва мы покинули сыроварню, я с облегчением вздохнула.

   Воздух снаружи показался удивительно свежим после душного цеха, пропитанного запахами кислого молока и сыра. Избавившись от нелепого балахона и чепчика, почувствовала себя сразу намного лучше.

   Максим, как ни в чем не бывало, направился к машине.

   Его невозмутимость после всего произошедшего внутри меня просто поразила.

   Извинился бы хотя бы за свое дурацкое мальчишеское поведение.

   Куда ты там.

   Ему все было нипочем.

   — Итак, принцесса, готова ехать обратно? — спросил он с явной иронией в голосе, открывая дверь автомобиля.

   — Я, кажется, просила не называть меня так, — задрав высоко голову, прошла мимо него и забралась в салон.

   — А я, кажется, говорил, что подумаю над этим, — ухмыльнулся Воронцов, садясь за руль.

   Он завёл двигатель, и мы покинули территорию сыроварни.

   Всю обратную дорогу я умышленно пялилась в окно, сосредоточившись на проносящихся за окном пейзажах.

   В общем, старалась держаться от него как можно дальше. Что в тесном салоне сделать было очень непросто.

   Всякий раз, когда автомобиль преодолевал поворот и наезжал на неровность, меня слегка подбрасывало, и я невольно касалась его руки, лежащей на коробке передач.

   Максим делал вид, что не замечал моих трудностей.

   Он спокойно вел машину, время от времени бросая на меня задумчивые взгляды. Тогда как я не могла найти себе места, то и дело ерзая на сиденье, дабы придать себе независимый вид.

   — С тобой всё в порядке, Василиса? — спросил он, наконец, соизволив заговорить со мной.

   — В полном, — отозвалась я и снова отвернулась к окну. — Просто не терпится избавиться от твоего общества.

   — Неужели? Мне казалось, ты наслаждаешься моей компанией, — поддел он меня.

   Я хмыкнула и промолчала.

   Какой толк спорить с этим невыносимым человеком?

   Когда мы подъехали к конторе, где заседал отец, я едва на ходу не выпрыгнула из машины.

   Здание представляло собой старый двухэтажный кирпичный дом с потрескавшейся штукатуркой и облупившейся краской на окнах. Притом, несмотря на непрезентабельный вид, дом излучал некий уют со своими ухоженными палисадниками и аккуратно подстриженным газоном.

   Перед зданием царила необычная суматоха.

   Несколько тракторов с работающими двигателями стояли прямо на площадке перед конторой. Возле них толпились мужики в рабочей одежде, что-то оживленно обсуждая.

   Я нахмурилась, пытаясь понять, что происходит.

   Из открытого окна конторы донесся громкий мужской голос:

   — Степаныч, как ты позволил дочери уехать с этим столичным прохвостом?!

   Я вздрогнула, узнав голос Женька — местного ухажера, который уже давно пытался добиться моего расположения. Он считал нашу свадьбу делом решенным, хотя я никогда ничего ему не обещала.

   — О нет, — простонала я. — Только не это.

   Максим вопросительно приподнял брови.

   — Проблемы?

   — Не то слово, — закусила нижнюю губу. — Нам лучше уйти.

   Из распахнутого окна раздался новый крик недо-жениха:

   — Хватит меня успокаивать, Степаныч! Увижу твоего городского хлыща, лично подпорчу его смазливую рожу и прослежу, чтобы он больше ни на шаг не приближался к Василисе!

   Невольно вздрогнув от его грозного тона, я поняла, что ситуация накалилась до предела.

   — Нам лучше поторопиться с отъездом, — взяв за руку Макса, потянула его к припаркованному внедорожнику.

   Во взгляде Воронцова промелькнуло хищное любопытство.

   Он и не подумал уходить.

   Наоборот, легкой небрежной походкой пошел к конторе.

   Мне пришлось идти за ним.

   Толкнув дверь, мы вошли в переполненный кабинет. Толпа мужиков как по команде расступилась, пропуская нас вперед.

   Женек, увидев меня рядом с Максимом, чуть не заработал сердечный удар от ярости.

   Как только мы переступили порог конторы, он ураганом налетел на меня. Его лицо покрылось красными пятнами от гнева.

   — Васька! Зачем ты с ним на машине разъезжаешь? Покататься захотелось? Сказала бы мне, я бы тебя на тракторе после работы покатал!

   Он схватил меня за руку, пытаясь оттащить от Воронцова.

   — Отпусти! Ты что себе позволяешь? — воскликнула я, безуспешно вырываясь из его цепких лап.

   — Ты моя невеста и должна вести себя прилично!

   — Еще чего! Ты случаем ничего не перепутал? Какая я тебе невеста? Когда это я успела согласиться связать свою жизнь с непроходимым ревнивцем?

   — Как это когда? — возмутился Женек. — Я просил твоей руки у Степаныча, и он дал добро. Ты должна исполнять его волю, он как-никак твой отец!

   — Чего?! — я не могла поверить своим ушам. — Не спросив меня, отец согласился на нашу свадьбу? Не верю.

   — Подтверди, Степаныч, — отпустив меня, повернулся к нему мой женишок.

   Отец нервно кашлянул и сказал:

   — Я хотел как лучше, дочка. Женек отличный парень, трудолюбивый, на руках будет тебя носить.

   — Коли он тебе настолько сильно нравится, усынови его. Я пас. Замуж за него не пойду!

   Женек сильнее побагровел.

   — Как это не пойду? Такого уговора не было!

   — Теперь есть, — сердито ответила я, потеряв последние крохи терпения.

   — Всё понятно с тобой! В городского хлыща влюбилась? — женишок кивнул в сторону Максима, который все это время молча наблюдал за происходящим.

   И тут меня осенило.

   Возможно, это было глупо и импульсивно, но в тот момент мне показалось, что подвернулся отличный способ отвязаться от назойливого ухажера и Воронцову отомстить.

   — Этот хлыщ, как ты выразился, — мой новый жених, — выпалила я, хватая Максима под руку.

   Надо отдать ему должное: он не отшатнулся и не сбежал. С невозмутимым выражением лица он остался стоять рядом.

   В комнате повисла гробовая тишина.

   Женек переводил ошалелый взгляд с меня на Воронцова и обратно, не веря своим ушам.

   Затем его лицо исказила гримаса дикой злости.

   — Ах ты! — прорычал он, сжимая кулаки. — Я ему сейчас покажу, кто здесь настоящий жених!

   Закатав рукава грязной рубахи, он рванулся к Максиму с явным намерением ударить его.

   Я испуганно вскрикнула и спряталась за спину Воронцова.

   Тот, к моему удивлению, остался совершенно спокойным.

   — Послушай, Женек, давай ты для начала успокоишься, и мы потом с тобой поговорим? — не повышая голоса, произнес он.

   Женек не стал его слушать.

   — Иди в баню со своими разговорами! Давай выйдем и поговорим по-мужски! — гневно выкрикнул он и бросился к выходу, чуть не сбив меня с ног по пути.

   Отец попытался вмешаться:

   — Жека, успокойся! — после того, как ответа не последовало, он обратился к Воронцову: — Максим, останься здесь, я сам с ним погов...

   Не слушая его, Воронцов неспешно вышел в коридор.

   Его лицо было серьезным и мрачным, но в то же время удивительно спокойным.

   — Папа, что я наделала? — простонала, выбегая на улицу.

   Мужики, стоявшие у тракторов, подошли ближе, создавая полукруг возле парней.

   Убедившись, что я все вижу, Женек, не теряя времени, с кулаками бросился на Максима. Он, видимо, ожидая подвоха, ловко перехватил его руку. Искусно сделав ему подсечку, опрокинул ревнивца навзничь в пыль.

   — Каков гад! — взревел Женек, пытаясь подняться.

   Со всех сторон послышались возмущенные крики приятелей, готовых вступиться за него.

   — Стойте, ребята! — крикнул он им. — Я сам! Не вмешивайтесь! У нас разборки один на один.

   Женек, конечно, и горячий парень, но отваги ему не занимать. Плюс он чтит кодекс чести и, как любой деревенский мужик, старается не пятнать свою репутацию.

   В деревне у людей память длинная, раз оступишься, и даже правнукам будут припоминать.

   Поэтому неудивительно, что мужики не стали лезть в их с Воронцовым разборки.

   Максим ослабил хватку и отпустил Женька. Он тотчас вскочил на ноги и, разъяренный, снова бросился в атаку.

   Завязалась настоящая драка.

   Я в ужасе наблюдала, как парни обменивались ударами, поднимая клубы пыли.

   Катался по земле в основном мой недо-жених.

   Вскоре всем стало очевидно, что Воронцов явно сильнее и опытнее своего соперника. Его движения были четкими, выверенными, в то время как Женек действовал импульсивно, хаотично размахивая кулаками.

   В какой-то момент Макс провел хитрый прием, и его противник оказался лежащим на земле. Тяжело дыша, Женек схватился за руку.

   — Хватит! — крикнул отец, стремительно приближаясь к дерущимся парням. — Прекратите немедленно!

   Максим тут же отступил, протеже отца с трудом поднялся на ноги. Его лицо покрывали мелкие ссадины, и он старался не двигать рукой.

   Видимо, заработал вывих.

   — Это еще не конец, — прохрипел Женек, глядя на Воронцова с ненавистью.

   Он ответил ему холодным взглядом.

   — Хватит хорохориться! — прикрикнул на забияку отец. — Пошли в медпункт. Пусть медичка осмотрит тебя.

   Поддерживая его за спину, отец повел своего несостоявшегося зятя в сторону приземистого домика. Прежде чем уйти, отец обернулся и посмотрел на Максима.

   — Тебе лучше уйти.

   Не говоря ни слова, Воронцов направился к машине. Чувствуя за собой вину, я побежала за ним. Застала его уверенно заводящим машину.

   Выглядел он мрачно, в глазах горел какой-то странный огонь.

   Покинув салон, он взял меня за руку и усадил на соседнее пассажирское сиденье.

   Я была настолько ошеломлена произошедшим, что даже не сопротивлялась.

   — Василиса, останься! — крикнул мне отец. — Нам нужно поговорить!

   — Позже, папа, меня отчитаешь!

   Я помахала ему рукой и закрыла дверцу внедорожника.

   Мы уехали, оставив за спиной злющего отца, сверлящего нас взглядом Женю и толпу недоумевающих односельчан.

ГЛАВА 6

Я сидела, прижавшись к дверце, и боялась взглянуть на Максима. Мысли метались в голове, словно испуганные птицы в клетке.

   Вот кто тянул меня за язык? Зачем выдумала нелепую историю с женихом? Что теперь будет?

   — Итак, принцесса, — нарушил молчание Воронцов. В уголках его губ притаилась едва заметная усмешка. — Какой у нас план? Или мы просто будем кататься по городу, изображая счастливую парочку?

   Его низкий, бархатистый голос заставил меня вздрогнуть.

   В нем слышались ироничные нотки, но не было злости, что немного успокаивало.

   — Прости, я не знаю, как быть дальше, — честно призналась ему, решив не усугублять ситуацию недомолвками. — Может, стоит поехать в какое-нибудь спокойное место и там все обсудить?

   Максим бросил на меня быстрый взгляд.

   — Неплохое предложение, Василек. Знаешь, ты сегодня сильно удивила меня. Кто бы мог подумать, что послушная дочь Олега Степановича способна на подобные выкрутасы?

   Я почувствовала, как краска заливает мои щеки.

   Макс прав. Я всегда старалась быть «отцовской гордостью». Из кожи вон лезла, чтобы порадовать родителей, не перечила им, не давала повода расстраиваться или краснеть за меня. Но что-то изменилось.

   Быть может, сказывалось влияние Максима. Или мне банально надоел отцовский контроль.

   — Я знаю уютное кафе недалеко отсюда, — тем временем продолжил он. — Там подают отличный кофе и потрясающе кормят. Как насчет того, чтобы обсудить наш несуществующий роман за обедом?

   — Звучит заманчиво, — с благодарностью улыбнулась ему. — Я настолько проголодалась, что слона готова съесть.

   — Очень рад это слышать, — Воронцов рассмеялся, и этот звук, искренний и заразительный, заставил меня расслабиться. — Приятно знать, что истерика отменяется.

   Несмотря на всю абсурдность ситуации, в его компании я чувствовала себя непринужденно и свободно. С ним я могла быть самой собой.

   Может быть, не все настолько уж и плохо?

   Воронцов поддал газу, и уже вскоре мы сидели на уютной веранде небольшого кафе. Вокруг цвели яркие петунии, а легкий ветерок доносил аромат свежей выпечки.

   Я достала телефон и, глубоко вздохнув, набрала номер отца.

   Гудки... Гудки... И снова гудки.

   Отец не отвечал.

   — Зараза, — пробормотала я и оставила ему голосовое сообщение. — Папа, пожалуйста, не злись. Давай поговорим? Перезвони мне.

   Отложив телефон, я подняла голову и встретилась взглядом с Максимом.

   В его глазах читалось сочувствие.

   — Не переживай, — мягко сказал он. — Уверен, твой отец остынет и обязательно тебе перезвонит. Пока предлагаю сделать заказ и немного отвлечься.

   Я нервно рассмеялась, чувствуя, как напряжение немного отпускает.

   Полистав пухлое меню, мы заказали комплексный обед. В него входили: тарелка наваристых щей, порция картофельного пюре с котлетой, салат и компот.

   После того как официантка ушла, Воронцов неожиданно спросил…

   Впрочем, почему неожиданно?

   Мы затем и приехали в кафешку, чтобы все обсудить.

   — Почему ты назвала меня своим парнем? О чем ты думала?

   — Признаться, и сама не знаю. Там, в конторе, я поддалась злости. Ты с первого дня своего приезда постоянно подтруниваешь надо мной. Отец навязывает свою волю. Женька проходу не дает. Мне показалось забавным вас проучить.

   — Позабавилась? — с насмешкой посмотрел на меня Воронцов.

   Я промолчала, и он продолжил:

   — Не того ты выбрала на роль жениха, Василек. Для твоего отца я чужак. Он не позволит тебе даже на словах быть моей невестой. Я не подходящий кандидат для его любимой дочурки.

   — Именно поэтому ты идеально мне подходишь! — горячо заверила его. — Папа всегда пытался контролировать мою жизнь. Пришло время покончить с его опекой и показать, что я могу принимать собственные решения.

   Воронцов пристально посмотрел на меня.

   Спину пробил холодный пот.

   От его пронизывающего взгляда волосы под мышками чуть дыбом не встали. К счастью, я регулярно делаю депиляцию.

   Он с таким проникновением смотрел на меня, что захотелось признаться во всех своих грехах, а заодно и в его тоже.

   — Ты чего? — с опаской покосилась на него.

   — Вот думаю, сколько ты планируешь изображать влюбленную пару, — протянул он. — Мне через несколько дней уезжать, если раньше твои родители меня не выставят.

   — Скажем, расстались, — нашла очевидное решение.

   — Надеюсь, жениться на тебе мне после этого не предложат?

   — Ты за кого нас принимаешь? Мы не в средневековье живем.

   В этот момент к нашему столику подошла официантка, и Воронцов ничего не ответил. Девушка выставила на стол наш заказ и удалилась.

   — Тогда какой у тебя план? — спросил Макс, берясь за ложку.

   Я отломила кусочек хлеба, размышляя над его словами.

   Честно говоря, настолько далеко я не планировала ничего.

   Чего уж там. Я ничего не планировала.

   — Может быть, для начала просто поедим? — неуверенно предложила я.

   Максим откинулся на спинку стула, с легкой улыбкой изучая меня.

   — Давай поедим. Но имей в виду, от разговора тебе не отвертеться.

   Сделав честные глаза, зачерпнула ложкой обалденно пахнущие щи.

   — М-м-м, как вкусно. Кормят здесь и правда потрясающе, — похвалила я его.

   Макс улыбнулся, и я вдруг поймала себя на мысли, что мне комфортно сидеть и есть с ним вдвоем.

   Интересно, почему, глядя на него, у меня перехватило дыхание?

   Похоже, перегрелась на солнце.

   Тут не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, я не во вкусе Воронцова. У нас нет будущего.

   На этом жизнеутверждающем заключении я вернулась к щам.

   Наш обед прервал громкий возглас:

   — Максим! Василиса! Какая неожиданная встреча!

   Я обернулась и увидела Светку, направляющуюся к нашему столику. Ее кудрявые волосы подпрыгивали в такт шагам, а на лице сияла широкая улыбка.

   Однако я слишком хорошо знала эту улыбку. За ней скрывалась жажда сплетен. И, судя по горящему взгляду Светы, подруга знала то, чего не знали мы.

   — Снова здравствуй, — натянуто улыбнулась я. — Какими судьбами?

   — Мы с ребятами зашли выпить по кофейку. — Света махнула рукой в сторону группы наших общих знакомых, усаживающихся за соседний столик неподалеку. — Вы чего здесь делаете?

   Ее взгляд метнулся к Максиму, и я заметила, как алчно блеснули ее глаза.

   — Мы зашли перекусить, — неуверенно начала я, а Максим закончил за меня.

   — У нас свидание, — сказал он, чем вверг меня в шок.

   Он придерживался выбранной мною легенды, но от этого легче не стало. Как будто этого было мало, он взял меня за руку.

   Как выброшенная на берег рыба я открывала и закрывала рот, не зная, что сказать.

   Зато у Светки подобных проблем не возникло.

   Она вытаращилась на нас и взвизгнула:

   — Вы правда вместе?

   Я сжала пальцы Воронцова, стараясь выглядеть непринужденно.

   — Подтверждаю, мы пара.

   Светка выглядела ошеломленной.

   — Ого! Когда ты успела с Женьком поговорить?

   — О чем нам с ним разговаривать? — сделала вид, что не понимаю, куда клонит подруга.

   — Он ведь твой… — Светка запнулась, явно вспомнив, что он не мой парень. Мало ли что он себе напридумал. — В любом случае, это очень неожиданно.

   Отодвинув мою кофту, она плюхнулась в свободное кресло возле меня и подозвала к себе официантку.

   — Я, пожалуй, присоединюсь к вам. Не возражаете? — с запозданием вспомнила она о манерах.

   Я хотела возразить, но Максим опередил меня:

   — Присаживайся, конечно, Света, — в его голосе слышалась легкая ирония, которую подруга не заметила.

   Ему совсем не понравилось ее хамоватое поведение.

   — Отлично, — схватилась она за папку с меню и углубилась в ее изучение.

   Официантка стояла, ожидая, когда она сделает заказ.

   — Кстати, Вась, ты знаешь, что твой отец тебя разыскивает? — не поднимая глаза, проговорила Светлана. — Он приезжал ко мне. Злющий был, ужас!

   Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

   Папа уже начал поиски?

   Это очень плохо.

   — Мы с ним немного поспорили, — пробормотала я.

   Водя пальчиком по списку блюд, Светка издала смешок.

   — Ничего себе «немного». Он был в бешенстве! Да и не только он.

   Пока пыталась понять, кого отец привёз с собой, мне на помощь пришёл Максим.

   — С кем пожаловал к тебе Олег Степанович? — спросил он, слегка наклонившись к ней.

   Светка моргнула, явно обескураженная его интересом к ней.

   — С неким Андреевичем, — пробормотала она, не сводя с него глаз, и кокетливо заправила прядку волос за ухо.

   Из всего происходящего я уловила главное:

   — Приехал твой отец?

   — Похоже на то, — равнодушно отозвался Воронцов.

   До столицы путь неблизкий. Если это действительно был его отец, то его поездка заняла всего несколько часов.

   Естественно, я усомнилась в приезде его родственника.

   — Наверное, это был кто-то другой. Разве что твой отец на вертолете прилетел.

   — На корпоративном, — подтвердил Макс.

   Его взгляд встретился с моим, и я почувствовала, что обед просится обратно.

   Настолько сильно я разнервничалась.

   Воронцов посмотрел на часы и театрально вздохнул.

   — Прости, Светик, нам пора. Не стоит родителей заставлять ждать.

   Я с благодарностью кивнула ему.

   — Макс прав. Нам пора. Была рада тебя снова увидеть.

   — И я тебя.

   Ее тон говорил об обратном, но я решила не обращать на это внимания.

   — Спасибо, Света, — с предостережением взглянула на нее на прощание. — Ты настоящая подруга.

   Дав ей понять, чтобы держала свои загребущие ручонки подальше от Воронцова, с чувством выполненного долга я покинула кафе.

   Мой спутник предложил оплатить счет, и я согласилась.

   Надоело с ним постоянно спорить.

   Когда я уходила, Света выглядела расстроенной. Но после всего, что Макс сделал для меня, я должна была оградить его от ее поползновений.

   Оказавшись на улице, я глубоко вздохнула, ощущая, как прохладный воздух наполняет легкие. Это помогло немного успокоиться после неожиданной встречи со Светой.

   Я не могла не восхититься находчивостью Максима и тем, как он ловко выкрутился, не выдавая меня.

   Вспомнила, как он держал мою руку, и невольно посмотрела на свою ладонь. Мне показалось, что на ней остался отпечаток от его прикосновения.

   «Хватит», — мысленно одернула себя и напомнила: — «Ты не можешь позволить себе грезить о Воронцове. Вы из разных миров».

   Но сердце предательски екнуло, когда я увидела, как он выходит из кафе.

   Его темные волосы слегка растрепались, а в глазах светилась непоколебимая уверенность. Он не сомневался в своих возможностях и выглядел...

   Нет, о том, как он выглядел, я отказывалась думать.

   Он подошел ко мне, и в животе разлилось знакомое приятное тепло, похожее на порхание бабочек.

   Как бы я ни старалась, в его присутствии меня охватывало трепетное волнение.

   — Что мы теперь будем делать? — спросила первое, что пришло в голову, только бы не молчать.

   — Что-нибудь придумаем. Итак, принцесса, готова к встрече с родителями? — спросил Воронцов, и в его глазах мелькнула лукавая искорка.

   Я фыркнула, пытаясь скрыть, как меня задело это обращение.

   Оно невольно подчеркивало пропасть между нами.

   Где я и где принцесса?

   — Хватит давать мне прозвища, Воронцов. И да, я готова.

   — Тогда поехали, красавица, — без намека на романтику приобнял он меня за плечи.

   Почувствовав некую слабость в ногах, сбросила с себя его руку.

   — Хватит меня лапать, — буркнула я и с независимым видом направилась к его машине.

   Максим догнал меня в два шага и неожиданно снова обнял за плечи.

   По-настоящему.

   Без пафоса.

   Я вздрогнула и попробовала отстраниться, но он лишь сильнее прижал меня к себе.

   — Эй, хватит меня отталкивать. Я вообще-то твой жених, — возмутился он вполголоса. Он сказал это настолько убедительно, что я невольно поверила ему.

   Правда, ненадолго.

   — Можешь не стараться. Здесь зрителей нет.

   — Не мешай. Я практикуюсь.

   Он подошёл к машине и с непринуждённой элегантностью открыл передо мной дверь.

ГЛАВА 7

Я забралась в машину, стараясь не обращать внимания на то, как ловко Максим захлопнул за мной дверь. Его галантность раздражала.

   Или, может быть, меня раздражало то, как сильно мне это нравилось?

   Я мысленно приказала себе собраться.

   Напомнила себе, что не какая-нибудь деревенская простушка, чтобы таять от каждого его жеста.

   Воронцов сел за руль, и салон наполнился его запахом — смесью дорогого парфюма и чего-то неуловимо мужского. Я демонстративно отвернулась к окну, делая вид, что любуюсь деревенскими красотами.

   Максим повернул руль и выехал на дорогу.

   Оказалось сложно не обращать внимания на него, когда он столь приятно пахнет. Я невольно залюбовалась его точеными чертами лица.

   Он повернул голову и поймал меня за подглядыванием. Пришлось в спешке отводить взгляд к окну, делая вид, что ему показалось.

   — В чем дело, принцесса? Неужели нравлюсь? — в его голосе слышались игривые нотки.

   — Размечтался, — буркнула я. — Прекрати, в конце концов, называть меня «принцессой»! Не смешно уже.

   — Как скажешь, моя королева, — протянул он с видимым удовольствием.

   Машина плавно двигалась по дороге, и я сосредоточилась на проплывающем за окном пейзаже. Ничего нового я не увидела, но, по крайней мере, отвлеклась.

   — О чем задумалась? — видимо, устав сидеть в тишине, спросил Максим.

   — Ни о чем существенном. Почему интересуешься?

   — Ты поссорилась с отцом, узнала от подруги, что он тебя разыскивает, мы возвращаемся к тому, от чего уехали. Любая бы другая девушка на твоем месте нервничала.

   — Хватит меня сравнивать с другими, — отрезала я. — Ссорой с отцом меня не испугать.

   Он бросил на меня быстрый взгляд, в котором мелькнуло нечто похожее на удивление.

   — Вы не впервые расходитесь во мнениях?

   Я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной:

   — Обычно я стараюсь до подобного не доводить.

   — Тебе необязательно притворяться со мной неуязвимой, — вдруг серьезным тоном произнес Максим. — Ты можешь на меня рассчитывать.

   Сердце пропустило удар, а потом заколотилось как сумасшедшее.

   «Не верь ему», — твердил разум, а душа, сверкая пятками от счастья, помчалась выбирать свадебное платье.

   — Ты это говоришь, потому что пожалел меня, бедную деревенщину? — с горечью спросила я.

   — Ты последняя, кого мне хочется жалеть, Василиса.

   — Почему?

   Максим промолчал, сосредоточившись на дороге, и я почувствовала укол разочарования.

   Похоже, он и сам не знал ответа на мой вопрос или не захотел его озвучить.

   — Давай заканчивай со своей опекой, — с чувством собственного достоинства произнесла я. — Найди себе другой объект для благотворительности.

   Максим посмотрел на меня, но снова ничего не сказал.

   Уставившись в окно, я старательно игнорировала его присутствие, но каждой клеточкой тела ощущала его близость.

   Что очень бесило.

   — Знаешь, Василек, — на подъезде к деревне вновь заговорил со мной Воронцов. — Ты забавная, когда злишься.

   — Это еще что значит?! — резко повернулась к нему.

   — То и значит, — он усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги. — Ты настолько отчаянно пытаешься держать дистанцию, что это выглядит очень мило.

   Я почувствовала, как краска заливает мои щеки.

   От злости, конечно же. Только от злости.

   — Не говори ерунду, — запальчиво ответила ему.

   — Чего ты злишься? — невинно поинтересовался Максим. — Я, между прочим, сделал тебе комплимент.

   — Засунь свои комплименты куда-нибудь подальше. Мне они не нужны.

   — Как скажешь, принцесса, — одарил он меня очаровательной улыбкой, и я едва сдержалась, чтобы не стукнуть его.

   На его счастье, мы въехали в деревню.

   Когда мы подъехали к дому, я впала в ступор.

   На асфальтированной площадке перед домом красовался вертолет.

   Эта громадина выглядела настолько нелепо на фоне простеньких деревенских построек, что я не смогла сдержать смешок.

   — Ничего себе! Теперь понятно, почему папа захотел территорию перед домом закатать в асфальт. Я-то думала, он решил навести порядок.

   — Похоже, наши отцы основательно наладили логистику между собой, — не пришел в восторг Максим.

   Он вышел из машины, и я последовала за ним, чувствуя, как подгибаются колени.

   Одно дело успокаивать родненького отца. Совершенно другое — незнакомого дядю.

   У калитки стоял крепкого телосложения мужчина в черном костюме, который не вписывался в деревенские виды.

   — Андрей, — кивнул ему Максим. — Как обстановка?

   — Напряженная, — отрапортовал тот. — Ваш отец не в духе.

   — Он вообще бывает в духе? — бросил ему Макс, а затем повернулся ко мне. — Готова?

   — Надеюсь.

   Расправив плечи, взяла его за руку, изображая счастливую пассию. Не успел Максим открыть калитку, как на крыльцо вышли наши отцы.

   Лица у обоих были мрачнее тучи.

   — Наконец-то пожаловали, голубки! — на всю округу громыхнул голос моего папы.

   — Здравствуй, сын. Василиса, — сухо поприветствовал нас Воронцов-старший. — Не хотите объясниться?

   Я почувствовала, как Максим напрягся рядом со мной, и невольно шагнула ближе к нему, ища защиты.

   Однако голос его прозвучал спокойно и уверенно:

   — Не понимаю, что здесь объяснять? Мы с Василисой встречаемся.

   Формулировка наших отношений вышла очень обтекаемой.

   — Да неужели? — рявкнул мой отец.

   Воронцов-старший отреагировал гораздо спокойнее:

   — Интересно, и когда вы успели влюбиться? Сын, ты здесь находишься всего два дня.

   — О любви пока речи не идет. Нам хорошо вместе, и этого достаточно для начала, — спокойно произнес мой названный жених.

   К моему изумлению, он наклонился и поцеловал меня в висок.

   Я едва не поперхнулась от его импровизации, но сумела сохранить невозмутимое выражение лица.

   — Максим — замечательный парень. Мы сразу нашли общий язык, — подхватила я.

   — Ты это серьезно, дочка? — прищурился мой отец.

   — Абсолютно, — твердо ответила я.

   — Ты его совсем не знаешь.

   — В этом вся прелесть. Мы постепенно будем узнавать друг друга.

   Неожиданно даже для самой себя я обняла Воронцова и прильнула к нему.

   Тот не возражал.

   Наоборот, подыграл мне:

   — Ваша дочь, Олег Степанович, понравилась мне с первого взгляда.

   Его горячая ладонь поползла вверх по моей спине, и я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло от его прикосновения.

   Мысленно приказала себе не заострять внимание на его прикосновениях.

   Вроде помогло. В голове прояснилось.

   Наши отцы с сомнением переглянулись.

   — Вместо того чтобы поговорить со Степанычем, вы решили сбежать? — спросил у нас Воронцов-старший.

   — Мы... Точнее, я испугалась, — призналась, опустив глаза. — Думала, папа разозлится и прогонит Максима.

   В принципе, я озвучила вполне реалистичные вещи.

   Отец обладал крутым нравом и мог выкинуть что угодно.

   — Ладно, чего уж теперь, — вздохнул Воронцов-старший, признавая мою правоту. Он не хуже меня знал своего друга. — Встречайтесь на здоровье.

   Получив его одобрение, я не нашла, что сказать. Оказалась попросту не готова к подобному повороту событий.

   Слишком быстро он согласился.

   Зато мой отец нашел, что добавить:

   — Но имейте в виду: свою симпатию выражайте за пределами деревни. Здесь ведите себя прилично. Не давайте новых поводов для сплетен.

   С последним выходила промашка.

   Нам с Максом предстояло разыграть расставание.

   — Может, там и до свадьбы у вас дело дойдет, — выдал нам авансом свое одобрение Воронцов-старший.

   Я заметно погрустнела.

   Наш розыгрыш с его сыном выходил из-под контроля.

   — Не торопи нас, отец, — осадил своего родителя Максим.

   Дверь в дом с шумом распахнулась, и на крыльцо вышла мама.

   Отцы повернулись к ней.

   — Идите обедать, еда на столе остынет! — немного натянуто улыбнулась мамуля и вытирала руки о фартук.

   — Тоня, давай позже, — начал было отец, но мама его перебила:

   — Олег, я полдня провела в духоте у плиты. Бегом за стол.

   Спорить с ней никто не решился. Гуськом потянулись в дом.

   Мы с Максимом шли в обнимку. Его близость придавала мне сил перед предстоящим допросом, который, без всяких сомнений, нам предстояло пережить.

   За столом воцарилась странная тяготящая атмосфера.

   Мама суетилась, раскладывая по тарелкам еду, отцы хмуро молчали. Мы с Максимом старались соответствовать образу влюбленной парочки.

   Не переходя границ дозволенного.

   — Принцесса, передай, пожалуйста, соль, — попросил он с невообразимо притягательной улыбкой, от которой меня чудом не стошнило.

   Он слишком сильно переигрывал.

   Настолько, что я сама едва не поверила ему.

   — Держи, дорогой, — процедила сквозь зубы, с громким хлопком ставя солонку перед ним.

   — Осторожнее, милая, — накрыл он мои пальцы своими. — Не разбей.

   Каким он влюбленным взглядом при этом смотрел на меня — закачаешься.

   Признаюсь. Мои нервы сдали, и я пнула его под столом, надеясь привести в чувство.

   А он и не поморщился!

   — Чего молчите, голубки? — заговорил Воронцов-старший, привлекая к себе наше внимание. — Расскажите нам, как вы за столь короткое время успели прикипеть друг к другу.

   Проглоченный мной кусочек котлеты встал поперек горла, и я закашляла.

   Караул!

   Мы не обсуждали детали!

   — Пап, давай потом об этом поговорим, — сказал ему Максим и протянул мне стакан прозрачной родниковой воды.

   — Правильно, кушайте и не отвлекайтесь, — вмешалась мама и грозно зыркнула на мужчин, включая Макса. — Вася, солнышко, тебе положить салатика?

   — Нет, спасибо, мама, — я отодвинула тарелку. — Не обижайся, но я не голодна. Мы в райцентре поели. Да, Максим?

   Я встала из-за стола и бросила на него выразительный взгляд.

   Он понял намек и тоже поднялся.

   — Спасибо за обед, Антонина Петровна. Мы и правда не голодны.

   Пожелав родителям приятного аппетита, мы вышли с ним на крыльцо.

   Стоило двери, ведущей в терраску, за нами закрыться, и я резко повернулась к нему:

   — О чем ты собрался говорить со своим отцом? Что ты ему скажешь? Каким образом объяснишь нашу спешку?

   Максим подошел ближе и положил руки на мои плечи.

   — Эй, ты чего? Не стоит впадать в панику. Я, как обычно, что-нибудь придумаю.

   — Не в этот раз, — с беспокойством посмотрела на него.

   — Послушай меня, принцесса, — его пальцы мягко скользнули мне на талию, и он притянул меня к себе. Я замерла, ошеломленная его неожиданной близостью. — Скажи, я когда-нибудь тебя подводил?

   От его тихого вкрадчивого голоса в груди сладко заныло.

   В его глазах появился какой-то новый, незнакомый мне блеск.

   — Никогда, — пролепетала пересохшими губами.

   — Вот и сейчас не подведу. Ты мне веришь?

   Максим убрал прядь волос с моего лица. Его пальцы на мгновение задержались на моей щеке в еле ощутимом прикосновении.

   Вдохнув его мужественный аромат, смешанный с витающими в воздухе запахами жимолости, я забыла, как дышать.

   Это меня и отрезвило.

   — Прости, мы недостаточно давно знакомы. Я не могу полностью положиться на тебя, — умышленно постаралась задеть его, разрушая идиллию.

   — Когда ты назвала меня своим женихом, этот факт тебя не сильно смущал, — жестко отреагировал Воронцов. Я добилась желаемого.

   Отступив на шаг, высвободилась из его объятий.

   Было непросто держать маску невозмутимости, когда каждая клеточка моего тела слишком бурно реагировала на него.

   — Мы должны полностью согласовать наши слова и действия, — выдохнула я, отступая на шаг.

   Максим обдумал мои слова, а затем его лицо смягчилось.

   — Хорошо, давай просто сядем и спокойно поговорим. Согласна? — произнес он уже совершенно другим тоном.

   Я неохотно кивнула, и мы устроились на ступеньках крыльца. Тепло его плеча, касавшегося моего, странным образом успокаивало.

   — Послушай, — начал Максим. — Ситуация у нас не из простых, но мы справимся. Вместе.

   Я посмотрела на него, ожидая увидеть насмешку или иронию на лице, но вместо этого его взгляд был серьезным и озабоченным, что ли.

   — Хорошо, — медленно произнесла я. — Говори, что ты предлагаешь.

   Он рассеянно потер подбородок.

   — Для начала нам нужно придумать, что нас привлекло друг в друге, — дальше в его глазах блеснул озорной блеск. — В нашу первую встречу ты не оценила, какой красавец альфа-самец тебе попался.

   — Воронцов! — шутливо стукнула его по плечу.

   Перехватив мою руку, он ловко сменил тему:

   — Не отвлекайся, принцесса. Жду твоих идей.

   Я задумалась и устроила настоящий мозговой штурм. Сколько ни старалась, ничего подходящего на ум не приходило.

   — Мне, к сожалению, нечем тебя порадовать.

   — Плохо. Моя идея тебе не понравится, — не особо расстроился Макс.

   — Слушаю, — осторожно откликнулась я.

   — Давай расскажем правду о том, как ходили ночью к озеру вместе купались при звездах. Концовку приукрасим.

   — Насколько? — настороженно покосилась на него.

   — До поцелуя.

   Я качнулась к нему и прижала ладонь к его губам.

   — Молчи. Забудь про прогулку на озеро, или тогда от свадьбы нам не отвертеться.

   Его губы под моей рукой расползлись в улыбке. Потом этот нахал взял и поцеловал мою ладонь.

   Округлив глаза, я отдернула конечность, как ошпаренная.

   — Максим, ты давно получал оплеуху? — произнесла грозно.

   — Никогда. Ничего не поделаешь, женщины меня любят, — самодовольно ухмыльнулся Воронцов.

   Вопреки здравому смыслу, я почувствовала, как мои губы сами собой расплываются в улыбке.

   Он обладал поистине дьявольским обаянием.

   — Придумала! — чересчур радостно воскликнула я. Рассчитывая сбить с него спесь, сказала: — Давай скажем, будто ты спас меня от злобной гусыни.

   — Гусыни? Серьезно? Почему не медведя?

   Максим раскатисто рассмеялся, и я поймала себя на мысли, что мне нравится этот звук.

   — Медведи у нас не водятся, — ничуть не обиделась на него.

   — Гуси — это несерьезно, — покачал головой продолжающий улыбаться Максим.

   — Не стоит их недооценивать, — шутливо толкнула его локтем в бок. — Ты и близко не представляешь, какими опасными могут быть эти безобидные с виду птички.

   — Уговорила. Сдаюсь, — он поднял руки вверх. — Гусыня, значит, гусыня. Я твой отважный герой, спасший тебя от пернатого чудовища.

   Прозвучало очень комично. Я не выдержала и рассмеялась.

   — Кстати, — начала я, когда немного успокоилась. — Почему ты не заинтересовался Светкой? Она ведь явно положила на тебя глаз.

   Сама не знаю, почему вспомнила о ней.

   Наверное, глубоко на подсознательном уровне хотела убедиться в его равнодушном отношении к ней.

   Максим сразу стал серьезным. Любой намек на веселье исчез из его глаз.

   — Светка хорошенькая, милая девушка, но не в моем вкусе.

   — Кто в твоем вкусе? — вопрос вырвался у меня прежде, чем я успела его обдумать.

   — В целом я предпочитаю блондинок.

   После его признания на меня накатило странное разочарование.

   Конечно, темноволосая Василиса Краснова не могла его заинтересовать.

   Выходит, у Максима имелись вполне определенные предпочтения в женщинах.

   — Но знаешь, — окинул он меня долгим, изучающим взглядом и с каким-то странным выражением лица добавил: — Вкусы имеют свойства меняться.

   Не выдержав его пристального взгляда, я поспешно отвернулась от него.

   Вспоминая наше с ним недолгое общение, заметила, насколько сдержанно он вел себя со мной. Как будто не хотел давать мне лишнего повода увлечься им.

   — Ладно, — сказала я, пытаясь вернуться к теме разговора. — Осталось придумать, как мы объясним родителям наше расставание.

   Над этим вопросом Максим недолго думал:

   — Скажем, что у нас разные жизненные цели. У тебя своя работа, жизнь в деревне, а я планирую вернуться в столицу.

   Слова Максима неприятно кольнули меня.

   Он настолько легко говорил о возвращении в столицу, как если бы нахождение в деревне тяготило его.

   — Звучит вполне убедительно, — не подавая вида, согласилась я, стараясь сохранять невозмутимость. — Раз мы все обсудили. Пора расходиться.

   Я поднялась со ступенек, Воронцов последовал моему примеру. Мы стояли лицом к лицу, и я вдруг осознала, насколько близко он находится.

   В свете сумерек его глаза казались темнее обычного. В них мелькнуло легкое разочарование.

   Неужели ему не хотелось расставаться со мной?

   Прежде чем эта мысль успела пустить корни в моей душе, прогнала ее и постаралась забыть.

   — Я провожу тебя до гостевого домика, — предложила я, сама удивляясь собственному противоречию. — Вдруг заблудишься в темноте.

   Если Максим и удивился, то вида не подал.

   Впрочем, как и не стал возражать.

   Мы молча шли по тропинке, освещенной светом уличных фонарей и луны. Украдкой бросая на него взгляды, я пыталась предугадать, о чем он думает.

   Сердце от волнения бешено колотилось в груди, отдаваясь звоном в ушах, отчего казалось, что Воронцов прекрасно слышит его стук.

   Когда мы подошли к гостевому домику, я остановилась, чувствуя странную неловкость.

   — Вот мы и пришли, — пролепетала я, ощущая, как дыхание застряло где-то в горле. — Спокойной ночи, Максим.

   Мазнув по нему взглядом, я развернулась, намереваясь уйти.

   И тут его пальцы обхватили мое запястье в стальной хватке, Воронцов рывком притянул меня к себе.

   За считанные мгновения я оказалась прижата к его широкой груди. Инстинктивно запрокинула голову, ловя его обжигающий взгляд. Наши глаза встретились, и в этот момент я утонула в их тёмной глубине, где плескалось нечто опасное, но до жути притягательное.

   В них полыхало манящее первобытное пламя, способное разрушить любые защитные барьеры.

   Его руки крепко удерживали меня, но в этом не было дискомфорта. Напротив, я чувствовала странное удовлетворение, как будто это было именно то, чего я ждала.

   — Разве я могу отпустить свою невесту без поцелуя на ночь? — низким, вкрадчивым голосом поинтересовался он.

   Его глубокий, бархатный голос жидким огнем проник под самую кожу. Сладким ядом он растекся по моим венам, посылая волну дрожи по всему телу, рассыпаясь искрами возбуждения.

   Максим склонился ниже, и его горячее дыхание обожгло мою кожу. Не в силах более сдерживаться, я потянулась к нему, и в следующее мгновение его губы накрыли мои в жадном, требовательном поцелуе.

   Я с удовольствием окунулась с ним в круговорот сладостного безумия.

   Наши языки сплелись в диком, исступленном танце, вбирая, исследуя, требуя большего. Я ловила каждый его вдох, словно последний глоток драгоценного, опьяняющего воздуха.

   Максим прижал меня к себе настолько крепко, что я ощущала биение его сердца, грохочущего в унисон с моим. Его руки блуждали по изгибам моего тела, оставляя после себя дорожки из огненных следов.

   Вцепившись в его плечи, я изо всех сил старалась не рухнуть от накатывающих ощущений, от которых почти теряла рассудок.

   Трепеща от вожделения, я жаждала продлить поцелуй, полностью отдаться во власть его прикосновений. Мне хотелось настолько тесно прижаться к нему, чтобы между нами совсем не осталось растения.

   В какой-то момент Максим через силу отстранился, и во мне разлилась мучительная пустота.

   Несмотря на теплый вечер, кожа покрылась мурашками, а губы пылали от его поцелуя.

   — Василиса, — хрипловато произнес он, большим пальцем лаская мою нижнюю губу. — Ты удивительная девушка, не похожая на тех, кого я знал раньше...

   Только закончить ему не дали.

   Его прервал строгий голос мамы, зовущий меня:

   — Василиса! Где ты ходишь? Немедленно иди домой!

   Я резко отпрянула от Воронцова, ощущая, как реальность обрушивается на меня, окатывая ледяным ушатом воды.

   Всего на краткий миг в его глазах промелькнуло замешательство. Потом он быстро взял себя в руки. Максим отступил на шаг и небрежным движением поправил воротник рубашки.

   Его дыхание слегка сбилось, а в остальном он проявлял абсолютное самообладание.

   Я намного хуже владела собой.

   Чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег: ошеломленной, дезориентированной, с гулко бьющимся сердцем в груди.

   — Василиса! Где тебя носит? — резкий окрик матери подстегнул меня к действиям.

   — Мне пора, — пробормотала я, избегая взгляда Максима. — Спокойной ночи.

   И, не дожидаясь ответа, быстро направилась к дому.

   Кровь в висках пульсировала с сумасшедшей скоростью, а губы горели от его поцелуев.

   Мама встретила меня на пороге, недовольно взирая.

   — Где ты пропадала? Почему не отвечала? — строго спросила она, пропуская меня в дом.

   — Провожала Максима до гостевого домика, — ответила ей, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно.

   — У него резко память отшибло? Он забыл, где ночевал прошлой ночью?

   Мама с укором смотрела на меня, и я поняла, что она нас видела.

   — Мам, ты слишком бурно реагируешь. Между нами не произошло ничего ужасного.

   — Много ты понимаешь, дочка. Будьте осторожнее, — сказала она неожиданно мягко. — Не стоит тебе надолго уединяться с женихом. Отец может неправильно понять.

   Я кивнула, ощущая облегчение и благодарность за понимание. Однако меня не покидало ощущение, как будто она хотела сказать мне что-то другое.

ГЛАВА 8

Ночь прошла беспокойно.

   Я ворочалась с боку на бок, вспоминая поцелуй Максима и пытаясь понять, что он значит для него и для меня.

   Неужели это было лишь частью нашего притворства? Тогда почему поцелуй казался настолько искренним? Настоящим?

   Поэтому утро наступило слишком быстро.

   До кучи меня разбудили громкие голоса, доносящиеся с улицы.

   Протерев глаза, подошла к окну и увидела знакомую фигуру. Мой несостоявшийся ухажер — Женек, стоял посреди двора и яростно размахивал руками, потряхивая кулаками в воздухе.

   Его гневные выкрики, сколько ни старалась, я не смогла разобрать.

   Возле него маячила Светка в коротеньком цветастом платье. Она нервно оглядывалась по сторонам, высматривая кого-то.

   — Василиса! — надрывая глотку, в бешенстве громче проорал Женек. — Немедленно выходи! Я хочу знать, где твой столичный хлыщ? Он уехал или здесь околачивается?

   На его крики вышли мои родители и попытались успокоить разбушевавшегося парня.

   Куда там.

   Он продолжал горланить на радость любопытным соседям, выкрикивая мое имя.

   В итоге к ним присоединился и отец Максима, вышедший на шум.

   — В чем дело? — прозвучал громкий зычный голос Воронцова-старшего.

   — Ни в чем. Идите отсыпайтесь, — не дрогнул перед ним Женек и продолжил орать: — В последний раз прошу, Василиса, выходи! Не выйдешь, я разобью стекла в этом чертовом вертолете!

   Женек схватил палку и направился к вертолетной площадке.

   Я поспешно пригладила волосы, накинула халат и выбежала на улицу. Собралась было сбежать по ступенькам вниз, и тут увидела выходящего из-за угла дома начальника охраны Воронцова-старшего.

   Он легко перехватил палку у Женька и отвесил ему крепкую затрещину.

   — Остынь, парень, — услышала я его спокойный голос. — Не делай глупостей.

   Женек, потирая затылок, что-то пробурчал. Ему хватило ума не кидаться на шкафообразного амбала с кулаками.

   Светка, до этого молча наблюдавшая за происходящим, неожиданно оживилась. Я проследила за ее взглядом и увидела приближающегося к ним Максима.

   Он выглядел немного помятым со сна, и тем не менее невероятно привлекательным.

   Нас разделял двор, однако когда наши глаза встретились, я почувствовала, как внутри меня натянулась тугая струна. С новой силой нахлынули воспоминания о вчерашнем поцелуе.

   Где-то глубоко внутри теплилась надежда, что вчерашний поцелуй был не просто частью устроенного нами фарса.

   Максим, как ни в чем не бывало, кивнул мне, а затем перевел взгляд на Женька со Светкой.

   Его лицо приняло непроницаемое выражение, которое я начала узнавать — маска, которую он периодически надевал, отгораживаясь от окружающих.

   Увидев Максима, Женек изрядно взбесился.

   Его лицо исказилось от бешенства, и он рванулся вперед, готовый броситься на соперника с кулаками.

   — Ты! — прорычал он, сжимая кулаки. — Победил меня вчера и считаешь себя невероятно крутым? Тебе невероятно повезло! Я с рассвета батрачил на поле и устал! Сегодня я взял отгул и готов показать тебе, на что способен! Пусть Васька увидит, кто из нас круче! Чего стоишь? Давай, закатывай рукава, покажи, чего стоишь!

   Я замерла, с опаской глядя на Максима. Не хотела, чтобы он принимал вызов.

   Зря переживала.

   Сохраняя спокойствие, Воронцов слегка качнул головой.

   — Женек, я не собираюсь с тобой драться, — произнес он ровным тоном. — Ты отличный парень. Наша драка ни к чему хорошему не приведет. У тебя нет шансов выстоять против меня. Тебе нет равных на полях, мне — на бойцовском ринге.

   Причем Макс не хвастался, он излагал факты.

   Его отказ лишь сильнее разозлил Женька.

   — Трус! — выплюнул он. — Боишься испортить свою столичную мордашку?

   И я не выдержала.

   Сбежав по ступенькам, встала между парнями, раскинув руки в стороны.

   — Хватит! — крикнула, переводя взгляд с одного на другого. — Женек, прекрати нарываться!

   — Василиса, ты чего лезешь? — набросился на меня неугомонный ухажер. — Лучше объясни мне, с какого перепуга ты вдруг решила встречаться с этим... этим...

   Он запнулся, подбирая подходящее оскорбление, и я его опередила:

   — Не твое дело, Женек. Ты мне не муж, и я не обязана перед тобой отчитываться.

   — Не обязана? — возмутился он. — Как же наша договоренность с твоим отцом? Степаныч!

   Он повернулся к моему родителю, ища поддержки.

   — Скажите ей!

   Отец неловко переступил с ноги на ногу, не зная, что сказать.

   Я его отлично понимала.

   С одной стороны, Женек был выгодным женихом — покладистый, надежный, живет по совести, старших уважает.

   В общем — свой парень.

   С другой — рядом с ним стоял Андреич. Его давний друг и деловой партнер, чей сын как бы претендовал на мою руку.

   — Знаешь, Жека, — с тяжким вздохом произнес отец. — Здесь дело молодое, сегодня один мил, завтра другой. Разбирайтесь сами.

   — Степаныч, ты чего? Неужели позволишь Ваське связаться с этим мутным выскочкой? — не унимался Женек.

   Отец промолчал.

   Ответ предстояло держать мне.

   Я почувствовала движение за своей спиной.

   Рука Максима легла мне на плечо — легко, почти невесомо. Этот жест придал мне сил.

   — Женек, послушай, я прекрасно понимаю, лучшего друга, чем ты, мне никогда не сыскать, — произнесла ровным тоном, стараясь не повышать голос. — Понимаешь, друга? Кроме дружеских чувств я ничего к тебе не испытываю. Позволь мне самой решать, с кем мне встречаться.

   Женек открыл рот, чтобы что-то сказать, и в этот момент вмешалась Светка.

   Она, похоже, решила действовать.

   — Максим, — проворковала подруга. Она приблизилась к нему и стрельнула в него глазками. — Может, хватит с тебя этих деревенских разборок? Пускай Жека с Васькой сами разбираются. Без нас. Давай мы с тобой лучше пойдем, прогуляемся? Я покажу тебе наши самые красивые места.

   Последнее было сказано настолько интимным тоном, отчего фантазия сразу подсказала их конечный маршрут прогулки.

   Света зазывала Максима к себе в гости.

   «Неужели он согласится?» — молнией пронеслось в голове.

   Мои внутренности сплелись в тугой узел.

   Максим вежливо улыбнулся:

   — Извини, вынужден отказаться. У меня уже есть планы на сегодня.

   Светка надулась и отошла.

   Я почувствовала, как в груди разлилось облегчение. Впрочем, не успела я перевести дыхание, как заметила странную перемену в поведении Воронцова.

   Он и со мной держался сдержанно.

   Повернувшись к нему, я ожидала увидеть в его глазах привычную теплоту. Вот только взгляд оставался холодным и непроницаемым.

   — Максим, — мой голос дрогнул, когда я обратилась к нему.

   Он улыбнулся, однако улыбка не коснулась его глаз.

   — Слушаю, Василиса, — произнес он вежливо и крайне любезно.

   Воронцов выглядел знакомым незнакомцем.

   В нем не хватало той открытости, к которой я успела привыкнуть. Я отчаянно искала в его лице хотя бы намек на вчерашнюю близость.

   Безрезультатно.

   Максим отгородился от меня, создав между нами непреодолимый барьер.

   — Ты в порядке? — замешкавшись, спросила я.

   — На здоровье вроде не жалуюсь, — ответил он слишком ровно, слишком сухо, слишком равнодушно. — Что-то случилось?

   Я покачала головой, не в силах выдавить из себя ни слова.

   Неужели та близость, что возникла вчера между нами, была лишь игрой моего воображения?

   Тем временем Воронцов-старший окинул нежданных гостей суровым взглядом.

   — Хватит. Давайте закругляйтесь и сворачивайте свой балаган, — обратился он исключительно к нарушителю спокойствия. — Женя, верно? Послушай моего совета: иди домой и займись чем-нибудь полезным. Размахивая кулаками, девушку не завоюешь. Ей нужны реальные поступки.

   Его слова подействовали отрезвляюще на неугомонного ухажера.

   Бросив на меня последний обиженный взгляд, Женек развернулся и зашагал прочь. Светка, помедлив, побежала за ним.

   Уходя, она то и дело оглядывалась на Максима.

   Действуя по наитию, тоже посмотрела на него, надеясь поймать ответный взгляд.

   Размечталась.

   Воронцов смотрел куда угодно, но не на меня.

   Моя скромная персона его не интересовала.

   Видимо, почувствовав на себе мой взгляд, он все-таки повернулся ко мне. Его лицо оставалось непроницаемым.

   — Василиса, — произнес он безупречно вежливым тоном. — Тебе не стоило вмешиваться.

   Натянутая внутри меня струна резко оборвалась.

   Слезы обожгли глаза.

   Еле успела совладать с собой и не развела сырость. Я стояла, смотрела на Воронцова и не узнавала его.

   — Нисколько не сомневаюсь в твоих способностях, — сцепила пальцы в замок, чтобы унять дрожь. — Я просто не хотела повторения драки.

   Максим выразительно посмотрел на меня, и мне показалось, что в его глазах мелькнуло нечто похожее на сожаление.

   Это длилось не более секунды. Затем он снова надел маску вежливой отстраненности.

   — Пойдемте в дом, — сказал отец, нарушая неловкое молчание. — Позавтракаем вместе.

   Я без возражений последовала за ним, радуясь возможности уединиться и собраться с мыслями.

   — Начинайте без меня, — сказала, ускоряя шаг. — Хочу сначала привести себя в порядок.

   Влетев в свою комнату, как вкопанная остановилась перед зеркалом. Простенький халатик, растрёпанные волосы, заспанное лицо.

   М-да… На любовь всей жизни Воронцова я не тянула.

   Он, скорее всего, привык к изнеженным, ухоженным красоткам с нарощенными ресницами до бровей.

   Я, в силу воспитания, выглядела иначе.

   Отец бы выгнал меня из дома, явись я домой с ногтями неестественной длины. Никакой их красивый вид меня бы не спас.

   Мама и та бы не заступилась.

   Она бы безудержно хохотала, тыча в меня пальцем.

   «Олег, а давай отправим эту красавицу на огород? У неё отлично получится взрыхлить землю своими когтями», — будто издалека услышала ее голос.

   Бр-р-р…

   Быстро умывшись, расчесала волосы и заплела их в две простые косы. Из шкафа вынула свое любимое легкое однотонное летнее платье немного ниже колен.

   Оно всегда придавало мне уверенности.

   Закончив с приведением себя в порядок, спустилась вниз.

   За столом только меня не хватало.

   Стоило войти, и Максим поднял на меня глаза. Мазнув по мне ничего не значившим взглядом, он вернулся к завтраку.

   Заняв место напротив него, пододвинула к себе тарелку и постаралась хоть на время о нем забыть.

   Завтрак прошел в обычной атмосфере.

   Родители с Воронцовым-старшим обсуждали посевы, обговаривали грядущие инвестиции, размышляли, на сколько процентов повысить зарплату рабочим в этом году.

   Вопрос оплаты стоял довольно остро.

   Многие деревенские мужики уезжали работать в города нарабатывать стаж.

   Их можно понять.

   Кому нужна работа на полгода, без возможности заработать дополнительную копеечку на пенсию?

   Вот молодежь вроде меня и рвалась в город. Иногда наездами приезжая в гости к родным.

   Удержать народ в деревне становилось очень сложно.

   В зимний период ситуация ухудшалась.

   Всё больше мужиков подавались на заработки, потом там и оставались на постоянной основе.

   Пока родители обсуждали насущные проблемы, мы с Максимом молчали, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами.

   После завтрака отец предложил Воронцову-старшему осмотреть новый участок, который он планировал засадить популярным сортом картофеля «Фри».

   Этот сорт обладал приличной урожайностью, но совсем не подходил для обычных нужд, так как при варке разваривался и походил на кисель.

   Воронцову-старшему предстояло найти место сбыта для чудо-картофеля.

   Взяв машину Максима, главы семейств укатили.

   Вскоре после их отъезда к маме пришла соседка, якобы за чесноком для засолок на зиму. Пока мама ходила ей за приправами, она не сводила глаз с моего вымышленного жениха.

   Заметив повышенный интерес соседки, мама предложила ей помочь с заготовками и увела её.

   — Василисушка, — сказала мамуля, переступая порог дома. — Покажи Максиму наш сад. Может, он захочет попробовать свежих ягод. Крыжовник в этом году удачно уродился.

   Не знай я ее, решила бы, что она издевается.

   Мне находиться в одном помещении с Воронцовым не хотелось, не то что гулять вместе.

   Отказать я не смогла, и пришлось выполнить ее просьбу.

ГЛАВА 9

День выдался на удивление теплым и солнечным. Легкий ветерок играл листвой деревьев, создавая бриз. Воздух пропитался ароматом цветов и спелых ягод.

   Я молча шла впереди, показывая Максиму дорогу.

   Сначала мы миновали яблони, на которых уже начали наливаться плоды. Потом прошли мимо кустов смородины и малины.

   Подойдя к небольшой беседке, увитой диким виноградом, я остановилась, любуясь крупными гроздьями ягод.

   — Здесь мое любимое место, — сказала я, поворачиваясь к Воронцову. Сама не заметила, как признание сорвалось с губ. — Отсюда открывается чудесный вид на реку.

   Не выражая бурного восторга, он осмотрелся вокруг.

   Складывалось впечатление, что он умышленно не смотрел на меня.

   — Василиса, нам нужно поговорить о вчерашнем, — глядя вдаль, начал он.

   Его слова заставили меня напрячься.

   Я сглотнула вставший ком в горле, стараясь сохранить самообладание.

   — Разве здесь есть что обсуждать?

   И тут случилось чудо!

   Максим посмотрел на меня.

   В его глазах читалось столько всего невысказанного, что у меня перехватило дыхание.

   Симпатия, сожаление, нежность — смешались в одном единственном взгляде.

   Часть меня хотела убежать, не слышать того, что он собирался сказать. Тогда как другая часть, более сильная, заставила остаться на месте.

   — Вчера мы зашли слишком далеко. Я не должен был позволять этому случиться.

   Его слова, хоть и ожидаемые, больно ударили по мне.

   Захотелось крикнуть: «Почему?».

   Вместо этого, равнодушно пожав плечами, сказала:

   — Не стоит переживать из-за всяких пустяков. Подумаешь, поцеловались. Нам не по двенадцать лет, чтобы делать из этого трагедию.

   В довершение махнула рукой, делая вид, что вчерашнее происшествие не имеет для меня никакого значения.

   Хватит с меня его жалости!

   Максим грустно усмехнулся и сделал шаг ко мне.

   Казалось, он не верит ни одному моему слову и не воспринимает всерьёз мои попытки оттолкнуть его.

   И это злило ещё сильнее.

   Словно под влиянием импульса он протянул руку и едва не коснулся моего лица. В последний момент он остановился.

   Его взгляд помрачнел.

   В нём промелькнуло сомнение. Он боролся с желанием прикоснуться ко мне.

   И проиграл.

   Тепло, исходящее от его пальцев, коснулось моей кожи и тут же пропало.

   Это Максим отдёрнул свою руку, как если бы внезапно передумал.

   — Прости, я не должен прикасаться к тебе. Дело не только в поцелуе, Василиса, — в его голосе звучала горечь. — Я не имею права втягивать тебя в свой мир, где полно грязи, пороков и соблазнов. Ты другая — чистая и настоящая. У тебя впереди счастливая жизнь, и мне в ней нет места. Я всего лишь временный гость в твоём идеальном мире и не хочу быть тем, кто его разрушит.

   Его слова неожиданно больно ударили по мне, накрыв оглушающей волной.

   Он выбил меня из равновесия. Понимала, его не переубедить, он сделал свой выбор.

   Я инстинктивно отвернулась от Максима, чтобы скрыть подступившие слёзы.

   Гордость не позволяла расплакаться перед ним.

   Я не могла показать, насколько сильно он меня ранил.

   Ещё гордость не позволяла мне сделать самое страшное — умолять его остаться. Или, того хуже, попросить, чтобы он взял меня с собой.

   Это была слабость, которую я не могла себе позволить.

   Тем не менее боль от мысли о расставании с ним невыносимо разъедала грудь.

   — Тебе лучше уйти, — едва слышно выдавила из себя.

   А что ещё я могла сказать?

   Он решил всё за нас обоих.

   — Не могу, — прозвучал приглушенно его голос. В нём чувствовалась внутренняя борьба.

   Взгляд Максима жёг мою спину, а я не могла заставить себя повернуться.

   Знала, что если вновь посмотрю на него, то воздвигнутые мной с таким трудом барьеры рухнут, и я потеряю контроль.

   Я слишком боялась дать слабину.

   — Уходи! — прокричала, выплескивая наружу еле сдерживаемую обиду.

   — Не проси. Я не оставлю тебя. Не сейчас.

   Его ладони осторожно опустились на мои плечи, и от этого легчайшего прикосновения по телу пробежала дрожь.

   Его близость, его тепло делали только хуже. Они бередили кровоточащие душевные раны.

   Попыталась сбросить его руки и не смогла.

   Максим не захотел меня отпускать.

   Накатила слабость, и я в бессилии замерла.

   — Принцесса, посмотри на меня, — его низки вкрадчивый голос прозвучал почти шёпотом. В нём слышалась мольба, которой я не могла противиться.

   Медленно, через силу, повернулась к нему.

   Наши взгляды встретились, и я увидела то, чего боялась больше всего.

   В его глазах отражалось сожаление и твёрдая решимость.

   Максим шагнул ближе и осторожно коснулся моей щеки, вытирая непрошеную слезинку. От его ласкового, почти трепетного прикосновения на душе стало тяжелее.

   — Василиса, я не хочу причинять тебе боль, — с глубокой искренностью сказал он, и я ему поверила. — Как бы я не хотел этого признавать, мой отец прав. Мы слишком разные. Мы живём в разных мирах. Ты слишком хороша для меня.

   Я видела, как трудно ему давались эти признания. Как они ранили его не меньше, чем меня.

   В его глазах стояла тьма, с которой он боролся. Я чуть ли не физически ощущала его борьбу.

   — Тебе стоит знать, я не могу остаться в деревне, даже если бы захотел. Чего не хочу, — твердо продолжил он. — Твоя жизнь здесь: с твоими близкими, с теми, кто тебе важен. А моя — там, в столице. Нам уже ничего не изменить. Было бы слишком эгоистично с моей стороны просить тебя следовать за мной, ничего не обещая взамен.

   — Ты прав, — произнесла я, удивляясь тому, как спокойно прозвучал мой голос. — Мы действительно почти не знаем друг друга. Возможно, между нами обычное мимолетное увлечение, не стоящее никакого внимания.

   — Возможно, — согласился он. Я бы ему поверила, если бы не видела отразившееся на его лице сомнение. — Должен признаться, принцесса, я никогда не забуду тебя. Ты слишком хороша, чтобы