Хочу встать, но у меня не получается. Что со мной и почему все вокруг ведут себя так, будто меня нет?
Я почти отключаюсь, но продолжаю слышать их разговоры. От них леденеет все внутри. Никакой паранойи не было — между Кристиной и Тимуром правда что-то есть.
— Сколько ждать надо? — спрашивает мой муж.
— Не знаю, — отвечает ему Кристина. — Видишь, она не весь бокал выпила, а надо, чтобы весь. Будет валяться как овощ, пялится на нас.
— Может ускорить процесс?
— Не надо. Все должно быть чисто. Или ты предлагаешь кровью избу загадить? Успокойся, Тимурчик, скоро она скопытится, скоро. Надо только подождать. Яд такой сильный, что не выживет…
Сегодня случится что-то плохое. Я это чувствую, но не могу объяснить. Впереди заслуженные выходные на природе, а у меня нет настроения.
Муж так настаивал, чтобы бы я поехала и я не смогла ему отказать.
— Там тихо, спокойно. Тебе понравится, — сказал он. Я мысленно продолжила фразу — как на том свете.
Вдыхаю полной грудью свежий воздух и оглядываюсь по сторонам. Медведей здесь нет, волков тоже, значит, меня, как минимум, никто не сожрет. Так что же случится? Я утону? Это вряд ли — я плаваю как дельфин.
— Яна, ну, чего сегодня с тобой? Помогай, — голос мужа возвращает меня к реальности.
Все, кроме меня, пыхтят как муравьи, затаскивая в лесную избу вещи. Набрали столько, будто жить здесь собрались.
Ставлю рюкзак на пол и достаю мобильник. Связи нет!
— Интернета тут нет, позвонить тоже никому не сможешь. Я же тебя предупреждала, — насмешливо протягивает Кристина и идет к выходу. Что-то не то. Мне показалось или, выходя, она дотронулась до руки моего мужа?
В избе тесно и она сделала это случайно.
Перестань себя накручивать — между Кристиной и Тимуром ничего нет. У нее есть муж, да и вообще, мы уже сто лет дружим семьями.
Разложив кое-как вещи, Ярик затапливает печь. Кристина режет салат, достает вино. Вместо спиннингов.
— Рыбалки не будет? — спрашиваю разочарованно.
— Давай завтра. Все устали с дороги, надо отдохнуть, поесть, выпить. Баньку затопим, искупаемся. Все напряжение пройдет, а то месяц выдался… жесть, — отвечает муж. — Это ты у нас счастливица — работать не надо, деньги сами на карту падают, — не удержался он.
Год назад я получила наследство и уволилась с нелюбимой работы. Теперь я рантье. Но меня не покидает ощущение, что Тимур этим недоволен, ведь ему приходится работать, а мне нет.
— Ага, вот бы мне таких родственников, — усмехнулась Кристина.
Иду подкидывать дрова в баню, случайно бросая взгляд на Ярика — приятель уже изрядно накачался и клюет носом. Как и умудрился? Всего-то пару стопок выпил.
— Может, тебе поспать? — трогаю его за плечо, но приятель уже сам валится на кровать, сворачиваясь клубочком.
В предбаннике жара как в аду. Наверное, уже можно париться. В топке одним угли, значит, все нормально. Сейчас баня выстоится и можно идти париться.
Париться. Так вот, что случится…
Гоню прочь беспокойные мысли и иду в избу, но у самой двери останавливаюсь и замираю на месте.
— Ты уверена, что это сработает? — спрашивает мой муж.
— Сто процентов. Надо только, чтобы она все выпи…
Кристина заметила меня и не договорила. Что она имела в виду?
— Что сработает? Вы о чем? — переспросила я, в упор глядя на них.
— Да мы про рыбалку. Я мормышки новые купил. Хочу завтра протестировать. Тут, говорят, рыбы много, — слегка виновато пробормотал Тимур.
Кожей ощущаю — муж врет.
— Я баню закрыла. Минут через тридцать можно идти париться, — мысленно успокаиваю я себя.
— Отлично. Давай поедим, выпьем. Кристина мясо пожарила, салат нарезала. Хозяйка…
Пытаюсь улыбнуться и сажусь на скамейку. На столе две бутылки вина — красное и белое.
Муж садится рядом и разливает вино по бокалам. Мне красное, а себе и Кристинке белое.
— С чего это ты вдруг на белое перешел? — удивилась я.
— А настроение у меня такое… Давай выпьем!
— За что? — бросаю взгляд на Кристину и замечаю, как она напряжена.
У нее тоже какое-то предчувствие?
— За тебя, Янка. Давай выпьем за тебя, — улыбнулся муж и сделал несколько глотков. — Чтобы твоя жизнь сложилась так как ты этого хочешь. За счастье. Такой тост, Янка… Надо пить до дна.
Вино горчит, хотя я уже пила его раньше. Не помню, чтобы у него был такой привкус. наверное, производитель что-то добавил, испортив такой прекрасный вкус.
Нет, не буду допивать…
— Налей мне белого, — прошу я мужа, чувствуя как кружится голова. Изба крутится как в карусели.
— Тимур, мне как-то… нехорошо… Тимур, — бормочу я, пытаясь схватить мужа за руку, но он не реагирует.
Хочу встать, но у меня не получается. Что со мной и почему все вокруг ведут себя так, будто меня нет?
Я почти отключаюсь, но продолжаю слышать их разговоры. От них леденеет все внутри. А никакой паранойи не было — между Кристиной и Тимуров, правда, что-то есть.
— Сколько ждать надо? — спрашивает мой муж.
— Не знаю, — отвечает ему Кристина. — Видишь, она не весь бокал выпила, а надо было, чтобы весь. Будет валятся как овощ, пялится на нас.
— Может, ускорить процесс?
— Не надо. Все должно быть чисто. Или ты предлагаешь кровью избу загадить? Успокойся, Тимурчик, скоро она скопытится, скоро. Надо только подождать. Яд такой сильный, что не выживет…
— Твои слова, да богу в уши.
— Богу? Тимур…
— Да не верю я в него…
Все тело онемело. Я не могу двинуть ни рукой, ни ногой. Рот тоже не открывается. Странно, почему ничего не болит…
Лучше бы я ничего не слышала, но я слышу и НИЧЕГО НЕ МОГУ СДЕЛАТЬ.
— Что будешь с наследством делать?
— А ты бы что сделала? Жить в кайф я буду. Уволюсь к чертям… Подзаколебало быть ментом. Буду путешествовать, мир посмотрю.
— Ты хоть понимаешь, что сразу ты никуда не поедешь? Надо изображать убитого горем вдовца. Главное, не переусердствовать. Я же знаю, что актер из себя так себе…
— Давай, хоть ты не будешь меня критиковать. Мне Янки хватило. Смотри, передумаю, женится на тебе. Будешь жить со своим чмошником. Кстати, ты его нормально дозу рассчитала? Не хочу еще и его зарывать.
— Нормальную… Да, с одним трупом еще можно справиться. Мы в лесу, связи нет, глухомань. Ушла куда-то, пропала. Может, на нее зверь напал… Но если еще и Ярик пропадет, то это уже будет странно.
Слова этих людей пропитаны цинизмом. Мрази.
Мое тело еще живет, но я чувствую, что медленно угасаю. Это не объяснить. Просто холод и страх. Я не знаю, что меня ждет на том свете. Обидно умирать от рук сволочей. Умирать ни за что…
— Ну, как она? Еще не сдохла?
Кристина вглядывается мне в лицо. Я не могу плюнуть в нее, не могу крикнуть. Но еще могу дышать…
— Почти. Не волнуйся… Скоро станешь богатым вдовцом.
Кристина, кажется, она все…
Я хотел смерти жены, но при взгляде на ее неподвижное тело, мне стало не по себе.
— Наконец-то, — хищно улыбнулась любовница. — Как же долго…Я уже думала, она никогда не сдохнет. А все потому что не весь бокал выпила. Тимур, я же просила выбрать нормальное вино, а ты облажался.
— Это ее любимое вино. Другое бы она пить не стала. Слушай, а она хотя бы не мучилась?
— Ты серьезно? Тебя сейчас только это интересует? — огрызнулась Кристина. — А вот думаю, что у нас есть проблемы посерьезней.
Внимательно смотрю на мужа любовницы — дрыхнет сном младенца. По нашим подсчетам, он должен проснуться часа через три-четыре. За это время нужно избавиться от тела.
— Ты куда? Помогай. Мне одному не справиться, — прикрикиваю на любовницу.
— Нет уж, давай сам, — скривилась она. — Я покойников боюсь. Я яд достала, а ты всю остальную работу делай.
— Ладно…
Стаскиваю труп жены с нар и тащу к выходу. Тяжелая… Даже не понятно, откуда взялся такой вес. Всю жизни Янка худая, стройная, а тут весит словно мешок с камнями.
Выхожу с телом жены на улицу и в голову вдруг взбредает, что я никогда раньше не носил ее на руках. Это в первый раз….
— Ну и куда ты идешь? Тимур, ты меня не слышишь?! — шипит любовница.
Кристина закатывает глаза и на ее лице появляется капризная гримаса. Она возникает, когда я делаю что-то не так. По ее мнению. На прошлой неделе, когда мы с ней зависли на даче, она скривилась из-за того, что я случайно назвал ее именем жены.
— В смысле, куда я иду? К озеру, конечно, — спокойно продолжаю идти вперед.
— Ты решил просто кинуть ее в воду? Это же глупо, Тимур. Как минимум, ее Ярик может увидеть. Или сюда приедут другие люди, — психует она. — Ты же обещал все продумать, а в итоге, ведешь себя как дилетант.
— Кристина, я и есть дилетант! Мне раньше как-то не приходилось жен убивать. С первой мы тихо-мирно разошлись, — гремлю я. — Это ты решила, что Яна нам мешает и от нее надо избавиться. Мне эта идея никогда не нравилась.
Кладу мертвое тело на берег и выдыхаю. Уф! Руки почти отнялись…
Оглядываюсь по сторонам и стараюсь услышать хоть какой-то звук, но вокруг тишина. Кажется, что весь мир замер в ожидании. Птицы не кричат, ветер не колышет кроны деревьев.
— Ясно все с тобой! Если бы я не настояла на этом, ты бы никогда не решился. Конечно, тебя все устраивало — ты спал с нами обеими. И не ври, что ты ее не трахал, — повышает голос на октаву.
— Я и не вру… Спал. А что мне оставалось? Она и так что-то подозревала, и если бы я ее в сексе ей отказывал, то, сама понимаешь, — непонятно почему оправдываюсь я.
Ревновать к жене, точнее, к мертвой жене, это, как минимум, глупо.
— Ладно. Проехали, — скривилась любовница, равнодушно глядя на бледное как мел лицо Яны. — Я предлагаю не кидать ее в воду — это палево. Ее могут выловить, опознать… Тимур, в тюрьму я не хочу.
— Конечно, там же нет косметологов, тренажерного зала, бутиков, курортов, массажиста и маникюрши. Смысл жизни будет потерян,— не удержался я от колкости в ее адрес.
— Не беси меня. Я по-хорошему прошу, — сверкает злыми глазами.
— Хорошо.. Что ты предлагаешь? — нервно прикуривая сигарету. Меня начинает потряхивать и сигарета тут не поможет. Нужно что-то помощнее.
— Зарыть ее. У тебя, я надеюсь, есть лопата?
— В избе есть. Сейчас принесу.
— Скажи, где она. Я сама схожу, — бросает испуганный взгляд на мертвую подругу.
Кристина боится покойников? Или опасается, что у нее совесть проснется? Да какая хрен разница.
Что сделано, то сделано.
Что-то она долго роется. Минут десять уже нет. Хоть бы Ярик не очнулся раньше времени, а то и его валить придется.
По телу бегут мурашки. Надо закрыть ей лицо, то как-то не по себе. Сдергиваю с безжизненного тела куртку и кидаю на голову.
— Прости, Янка. Я не мог оставить тебя живой, — вырывается из меня.
Из избушки возвращается любовница с лопатой в руках. Ее только за смертью посылать…
— Не проснулся? — на автомате спрашиваю я, поднимая жену на руки.
— Дрыхнет, — бросает равнодушно.
Земля твердая, как камень, кругом коряги. Так я до утра буду.
— Может, другое место выберем? Здесь мне глубокую яму не выкопать, — стираю с лица пот.
Кристина курит одну за одной, напряженно поглядывая на избу. Мы копаемся больше часа, а толку нет.
— А ты уверен, что она умерла? Ты проверял? — вдруг спрашивает любовница.
— Не шевелится, не дышит, значит, умерла, — устало отмахиваюсь, продолжая втыкая тупую лопату в твердую землю. — Если сомневаешься, то проверь, а хоть перекурю спокойно. Заодно проверю, не проснулся ли твой олень.
Иду к избе, игнорируя недовольство любовницы. Пусть преодолевает свои страхи, раз решилась на убийство.
О… у нее получилось! Сдергивает с лица Яны куртку и наклоняется. Слушает, есть ли дыхание.
Думает, вдруг притворяется мертвой и хочет сбежать. Это же маразм. Тут ни один актер бы так роль не исполнил, а тем более моя жена. Если бы ей так не подфартило, она бы так и стояла за кассой. Ни талантов, ни стремлений у нее никогда не было. А тут бац и куча миллионов на голову упало.
Делаю последнюю затяжку и иду обратно. Надо заканчивать…
Кристина стоит над душой и выводит меня из себя. Помочь не может, только бесит.
— Тимур, а быстрей нельзя? Ярик скоро очнется. Что делать будем? — нервно прикуривает очередную сигарету.
— Нельзя. Видишь, земля какая, мать ее! — огрызаюсь, давя ногой на лопату. — Или предлагаешь тело песочком присыпать? Надо нормальную яму сделать, чтобы не нашел никто.
Ловлю отчаянный взгляд любовницы. В избе слышится какая-то возня. — Иди. Там твой, наверное, очухался, — командую я.
— Да? А что я делать буду?
Солнце почти село и я копаю почти на ощупь. Надо доставать фонарик и действовать максимально быстро. Еще этот гребаный олень Ярик. Может, завалить его, пока не поздно? Он же будет путаться у нас под ногами. А если догадается о том, что Янка не пропала?
Пока надо выкинуть это из голову и рыть яму. Надеюсь, все обойдется без еще одного убийства.
— Придумай что-нибудь, Кристина, — еле сдерживаюсь, что не начать орать. — Сексом с ним займись, водки дай или снотворного. Только быстрей, а то он сейчас выйдет и капец будет!
Нашла время, чтобы тупить.
Наконец-то, уходит, а мне еще копать и копать. Нажимаю на лопату и слышу треск.
Черт!
Только этого не хватало — черенок сломался, да еще у самого основания. Теперь копать нечем.
Думай, Рыков, думай.
Что же делать?
Беру на руки тело мертвой жены и тащу вглубь леса. Какая же тяжелая… У меня сейчас руки отвалятся.
Любовницы до сих пор нет, значит, Ярик, реально, проснулся. Только этого не хватало.
А вот и подходящее место! Только вот откуда взялась эта яма? Да, плевать уже, главное, мне не надо ничего рыть. Просто спрячу Янку там и завалю ветками.
— Ты обалдел что ли? Хочешь, чтобы ее первый попавшийся охотник нашел? — шипит любовница за спиной.
— Сюда никто не ездит. Помнишь, на чем мы сюда попали?
— На вертолете…
— Ну, вот. Значит, сюда только единицы могут попасть. Край медвежий… Ее быстрее звери найдут, чем люди, а те разбираться не станут — сожрут и все. Так что помогать, давай, таскай ветки, — выдохнул я. — Что с твоим мужем? Он спит?
— Сейчас да… Просыпался, воду искал. У этого снотворного побочный эффект — дикий сушняк, — напряженно оглядывается она по сторонам.
— Воду, я надеюсь, не простую дала?
— Нет, конечно, несколько капель добавила. Проспит еще часа два, — ухмыльнулась Кристина.
С удовольствием достаю из пачки последнюю сигарету, подкуриваюсь и смачно тяну в себя дым. А я гений! Яма с ветками смотрится вполне гармонично и сливается с атмосферой. Никто не догадается, что там лежит труп. Кроме зверей, конечно, — они почуют его по запаху. Сейчас лето и тело начнет быстро разлагаться.
— Пошли в избу. Темно уже, — сплевываю окурок на землю и тушу его ногой.
Кристина, молча, кивает и идет вперед. Выглядит вполне спокойной.
Половина дела сделано…
В избушке слышится сопение счастливого в своем неведении приятеля. Открываю бутылку с водкой и наливаю пол стакана. — Ну, за упокой, — одним махом выпиваю жесткое пойло.
Тело моментально согревается и наполняется дремой. Нет, спать пока нельзя.
У нас ведь Янка пропала, значит, мы должны волноваться и искать ее. А если муж любовницы проснется, а мы спокойно спим, это будет выглядеть странно.
В дальнем углу избы раздается грохот. — Обалдела? — прикрикиваю на Кристину, которая открывает шампанское. — Ярик проснется. Да и как-то странно после такого шампанского пить. Не находишь?
— Может, и странно. Меня трясет и надо успокоиться. А водку я не могу пить, — фыркает она, наливая полную кружку игристого.
Она взяла с собой в лес шампанское, но не прихватила фужера? Не похоже на Кристину…
Мысли разбегаются в разные стороны и я не могу сосредоточиться. Выпиваю еще водки, но лучше не становится.
На нарах заворочался Ярик. И, с трудом разлепив глаза, пытается встать.
— Что это было? Почему все болит? — зевает и хватает за голову. — Я ни с кем не дрался?
— Ни с кем ты не дрался, — раздраженно цедит Кристина. — Нажрался просто как сволочь последняя. В общем, как всегда.
— На, опохмелись — полегчает, — протягиваю мужу любовницы стопку водки.
— Не… гадость. А пива нет? — морщится он.
— Было вроде. В термосумке посмотри, — киваю в сторону груды неразобранных вещей.
Ярик с наслаждением выпивает бутылку пива и мгновенно оживает. — А где Янка? — вдруг замечает он, что кого-то не хватает.
— Пропала. Сбежала, наверное. Несколько часов ее искали… только пришли, — отвечаю я, наполняя очередную стопку.
— Да вы че, обалдели что ли?! — орет он. — Сидите, бухаете, пока Янка в лесу? Там темно, место дикое. Тут, наверное, на каждом квадратном метре по медведю. Доставай ружье.
— Зачем?
— Как это зачем? Искать ее пойду. А вы дальше бухайте, — бросил осуждающий взгляд на жену с бутылкой шампанского.
Говорил же ей, что шампанское — это перебор.
— Да, подожди ты! Мы тоже пойдем. Дай хоть передохнуть, — ору ему в след.
— Передохнул уже. Жену просрал! — психует Ярик и, не останавливаясь, идет вперед.
Кристина перестает бухать и в панике смотрит на меня. — Чего сидишь? Пошли за ним, — нетерпеливо рявкаю.
Я миллион раз пожалел, что ввязался в эту авантюру. Все катится к чертям. Если Ярик наткнется на эту яму, то придется валить и его. Но как, если у него тоже есть ружье?
Кристина резко встает, случайно задевает бутылку шампанского и она с грохотом летит на пол, накаляя и без того напряженную обстановку.
Надеваю сапоги, застегиваю куртку и с двустволкой в руках выхожу на улицу. Хорошо, что подготовился и взял хороший фонарь. На улице хоть глаза выколи.
Как же стремно… Такое ощущение, что вечером в лесу ожила всевозможная нечисть: слышался какие-то шорохи, скрипы, завывание.
Заряжаю ружье и иду вперед.
— Тимур, Ярик, вы где? — слышится сзади голос Кристины.
— Я здесь, а твой муж убрел куда-то Его даже не слышно, — ворчливо отвечаю я.
— Не отходи далеко. Мне страшно, — ноет любовница. Кидаю взгляд на ее ноги и едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.
— Ты на дискотеку что ли собралась?
— В смысле? Я в кроссовках. Я что такого? — морщится она.
— А то, что сапоги резиновые надо надеть, ты не знала? Здесь болота кругом, ноги промочишь… Иди, переоденься. Я подожду.
— Да, черт с ним. Пошли вперед.
Несколько минут двигаемся в полной тишине. Любовница иногда спотыкается и материться себе под нос. Вперед какой-то треск.
Никого…
Мне уже кажется.
Еще меня преследует жутковатое ощущение, что за мной кто-то наблюдает.
— Ты слышала? — останавливаюсь и стараюсь не издавать ни звука.
— Чего? Тимур, хватит меня пугать…
— Треск какой-то. Там будто кто-то прошел.
— Да, кажется тебе все. Тимур, ты меня удивляешь просто… Ты же в полиции работаешь и пугаешься каждого шороха, — усмехнулась Кристина, закуривая сигарету.
— Мне тоже дай, — протягиваю руку и вытягиваю из пачки сигарету. — Сравнила тоже. Я следователь, а не охотник за нечистью… Тут какая-то хрень творится.
— Хватит. Ты лучше скажи, что делать будем? — жадно затягивается она.
— Ты о чем? Мы идем за твоим мужем, ищем мою жену. А ты о чем? — подозрительно покосился я на любовницу.
— Уверен, что его можно отпускать? Ярик опасен…
Нет, все-таки, я сделал ставку не на ту женщину — у Кристины куриные мозги и она нас потопит.
— Тихо. Здесь все слышно. Обсудим все в избе, — еле слышно произношу я, мысленно проклиная эту дуру. Если Ярик где-то рядом и услышал ее слова? Он не идиот и в состоянии сопоставить факты.
Только я этого сказал как в лесу раздались выстрелы. Один, второй, третий…Машинально сжимаю ружье и чуть не нажимаю на курок. Нет, стреляли не в нашу сторону.
— Ярик!!! Ответь. Ярик!!! — ору я на весь лес.
Кристина испуганно жмется ко мне, а через несколько минут рядом оказывается ее муж.
— Не пробегал? — спрашивает он.
— Кто? — почти заикается от страха его жена.
— Медведь. Рядом был. Я раз выстрелил — не уходит, потом второй, третий… Убежал. Только не понял, в какую сторону. Вроде, куда-то сюда, — взволнованно рассказывает Ярик. — А Янка наша как сквозь землю провалилась. Как же так-то? Просрали девку.
— Думаешь, ее медведь задрал? — медленно произносит любовница.
— Откуда я знаю? Надо искать. А я так и не понял, чего она вообще в лес поперлась? Поругались что ли? — допытывался он.
— Слушай, я и не понял толком. Все выпили, расслабились, баню ходили по очереди проверять. Потом увидели, что Янки давно нет. Пошли искать, не нашли. Вот и все… Чего пытаешь как на допросе? — огрызнулся я.
Ярик потушил окурок и подозрительно посмотрел на меня.
— А мне кажется, что вы мне что-то не договариваете. Если я узнаю, что вы в чем-то замешаны, — начал он.
— В чем замешаны? Ты чего несешь? — я угрожающе навис над приятелем. — Если не протрезвел, то иди проспись. И нечего херню нести. Моя жена так-то пропала…
— В том-то и дело, что ты слишком спокойный… В общем, искать ее надо, в МЧС звонить.
— Как ты в МЧС звонить собрался? У нет здесь никакой связи нет.
— А вертушка когда будет?
— Завтра вечером.
— Мать твою! Значит, будем искать до завтрашнего вечера. По очереди, — рявкнул Ярик. — Я направо пойду, а вы налево идите. По сторонам смотрите, орите. Может, она ранена и ей помощь нужна, — на ходу дает указания Ярик.
Под утро
Мы бродили по лесу всю ночь. Дико устали и проголодались.
— Пожалуйста, пошли в избу. У меня зуб на зуб не попадает. Пусть он ходит. Скажем, что ты ногу подвернул, а одна я боюсь по ночному лесу ходить, — уговаривает любовница.
Я и сам не прочь хлопнуть пару стопок, растянуться на нарах и поспать. — Ладно, так и скажем, — двинулся я к избе.
Муж любовницы вернулся, когда мы почти засыпали. Я на одних нарах, а любовница на других.
— Тимур ногу подвернул, вот мы и вернулись, — ответила Кристина на молчаливый вопрос мужа. Видно, что он и сам устал и не прочь отдохнуть.
— Пару часов покимарим и снова искать пойдем. Как раз светло будет, а то сейчас хоть глаза выколи. Даже фонарик не помогает, — огорченно вздыхает Ярик и плюхается на нары.
Яна
Просыпаюсь от жуткого холода и пытаюсь открыть глаза. Веки отекли настолько, что у меня получается это только с третьей попытки. Взгляд упирается в кромешную темноту. Первая мысль — я в гробу. Меня похоронили заживо…
Во рту сухость и горечь. Надо вставать, шевелиться, иначе я реально сдохну в этой яме. Пробую подняться на локтях, но тут же падаю на колючие ветки.
Еще… Еще…
Нужно пытаться.
Наконец-то. После нескольких попыток у меня получается поднять застывшее от долгого лежания в одной позе тело. О, боже, как же холодно и сыро.
А я яма не глубокая и я без труда из нее вылезу. Но куда мне идти? Последнее, что я помню — это как человек, которого я считала близким, цинично рассуждал о моей смерти. Он планировал, что будет делать с состоянием, которое ему достанется.
Запомнился холодный и расчетливый взгляд Кристины. Я умирала рядом с ними, а они говорили так, будто я уже была трупом. Была телом, которое мешало им жить.
Как же хочется пить. Я в лесу, значит, кругом ягоды. Жажду с помощью них я не утолю, но хотя бы сделаю ее не такой невыносимой.
Осторожно ступаю по земле, стараясь не издавать ни звука. Уверена, что если эти сволочи услышат меня, то точно прикончат. У них есть оружие.
О, а вот и ягода. Кажется, это черника. Какая же вкусная.
Собираю сладкую ягоду и с жадностью пихаю ее в рот.
М-м… Кажется, что я не ела целую вечность…
Мои глаза привыкли к темноте и стала ориентироваться в лесу почти как зверь. Внезапно я испуганно замираю и прячусь за массивное дерево — я почти подошла к избе. Надо уходить…
Интересно, Ярик с ними заодно? Или нелюди убили его, как опасного свидетеля?
В избе послышалась какая-то возня, потом зажегся тусклый свет. Это фонарик… Электричества в лесу нет, а станцию мы не брали.
Лихорадочные мысли разбегаются в стороны. Пытаюсь собраться и решить, как мне действовать. Если пойду в сторону, то “близкие” люди могут меня услышать. Здесь тихо как в гробу и меня выдаст даже треск ветки
Прижимаюсь к дереву, прикидываюсь трупом и с ужасом наблюдаю как из избы выходит Кристина. В ее руках фонарик…
Черт.
У меня с собой ничего. Даже ножа, которым бы я прикончила лживую гадину, притворявшуюся моей подругой. Она врала мне, трахалась с моим мужем и планировала мою смерть.
Она отходит немного в сторону и присаживается возле кустов. Слышится журчание.
Ясно все — сучка вышла в туалет, значит, сейчас зайдет обратно и я смогу спокойно уйти.
Только куда? Насколько я знаю, егеря здесь нет, других изб мало и я не знаю, где они находятся. Придется ждать, пока компашка уедет, чтобы занять их место. Затоплю печку, поем что-нибудь, посплю в тепле.
А потом куда?
Не знаю… главное сейчас выжить.
Мы ехали в эту глухомань на пару дней, значит, вот-вот за ними должен прилететь вертолет.
О, боже… Сколько времени я пролежала в этой яме? Вряд ли больше суток.
Странно, почему они не утопили меня, привязав к телу что-нибудь тяжелое? Или не зарыли в глубокой яме?
Хотя земля твердая, наверняка, предатель устал копать и просто кинул меня в случайную яму, присыпав ветками. Рассчитывал, что не пройдет и часа как меня сожрет какой-нибудь зверь.
Так, стоп. Что это за звуки? То ли шорох, то ли шипение… Или у меня настолько разыгралось воображение, что я слышу то, чего нет?
— Кристина, ну, ты где там? Провалилась что ли? — из лесного домика выходит мой убийца и светит фонариком. Еще больше вжимаюсь в спасительное дерево и почти не дышу. — Ну, кто ночью в лес ходит…
Почему Ярик к своей жене не вышел? Тут два варианта — либо он крепко спит либо они его на тот свет отправили.
— А куда мне еще идти, если в этой дыре нет туалета? — психует змея, натягивая штаны. — Или ты прямо при тебе прикажешь … свои дела делать?
— Тихо. Ты чего такая громкая? Муж же услышит. Вопросы у него появятся. Тебе это надо? — мягко рыкнул на нее предатель.
Какое облегчение — Ярик жив. Или пока жив. Боюсь, что если он будет мешаться у них под ногами, они быстро его приговорят.
— Не услышит. Я ему лошадиную дозу дала — проспит мой дохлик еще долго. Хоть бы скопытился уже побыстрей. Достал, — хищно добавляет она и направляется к избе.
— Кровожадная ты моя. Знаю, что и меня бы сожрала, но все равно тебя обожаю, — ухмыляется убийца, прижимая к себе любовницу.
От этого зрелища меня будто накрывает холодом. Обнимаются, целуются… Мрази.
Изо всех сил зажмуриваю глаза, чтобы не видеть их, но ненавистная картинка всплывает у меня в памяти.
Парочка заходит в теплую избушку, а я остаюсь мерзнуть снаружи. В лесу темно, хоть глаз выколи и жутко холодно. Меня спасает, что сейчас лето, иначе я бы просто не выжила.
На автомате сую руку в карман куртки и с облегчением вытаскиваю зажигалку. Месяц я не курю, но по привычке ношу ее с собой. Выкинуть рука не поднялась — вещь дорогая, качественная. Мне ее подарила эта сука Кристина на какой-то формальный праздник.
Сейчас подарок убийцы не даст мне околеть от холода и хоть как-то спасет от диких зверей. Слышала, что они боятся огня и не подойдут, если зажечь костер.
Сушняка в лесу полно. Осталось отойти подальше и найти укромное местечко.
А это подойдет! От избы далеко и скрыто деревьями.
Как же я замерзла. Сижу у огня минут тридцать, но все никак не могу согреться.
Отхожу на несколько метров и набиваю рот черникой. Все бы отдала за стакан воды…
Еще мне смертельно хочется спать, но я боюсь закрыть глаза, ведь тогда меня может кто-нибудь сожрать. Или добить.
Страх за свою жизнь только усилит желание отомстить за себя. Эти мрази уверены, что я сдохла и кинули меня в яму. Потирают ручки, рассчитывая на мое наследство. Тимур давно мечтал бросить ненавистную работу и ничего не делать. Точнее, путешествовать и жить в свое удовольствие.
А его любовница хочет купить яхту. Наверняка, мой муженек уже обещал купить ее.
Я не знаю, как я выберусь отсюда. Пока не знаю. Мне бы только прийти в себя, поесть и поспать, а дальше я решу, что делать…
Громкий треск костра заставляет меня очнуться. Черт… Я ведь уснула и проспала не меньше часа.
Испуганно оглядываюсь по сторонам — в лесу почти светло. Утоляю жажду ягодами и подкидываю дрова в костер.
Внезапно слышу звук, который нельзя ни с чем перепутать — режущий, пульсирующий. Вздрагиваю, замираю на месте и делаю несколько шагов в сторону избы. У меня есть шанс выбраться из этой глухомани прямо сейчас. В вертолете Дима, который наверняка не в курсе моего убийства. А если в курсе? Тогда я они убьют и меня и Ярика.
Или поступят иначе — добьют меня после прилета.
Нет, это не вариант. Придется остаться и выживать в диком лесу. Хотя так я подписываю себе второй вариант смертного приговора.
Какая тишина. Даже ветер не играет с кронами деревьев. Двигаюсь по лесу словно кошка,стараясь не издавать ни звука.
С тяжелым чувством провожаю вертолет, в которым улетают “близкие” люди и моя надежда на спасение.
Они закрыли избу на замок! Ну, кто так делает?! В лесу принято держать домики открытыми, ведь для кого-то это будет шансом на спасение. Вспоминаю, что мы, когда приехали, то искали ключ под скамейкой.
Уф! На месте. Внутри до сих пор тепло. Печь еще не остыла и от нее веет уютом.
Хочется пить. В углу ведро с водой. Черпаю полный ковшик и с жадностью припадаю к нему ртом. Холодная и невероятно вкусная.
Вместо с жаждой во мне просыпается зверский аппетит. Поглощаю остатки жареной картошки с мясом и никак не могу насытиться.
Преодолевая сонливость, проверяю запасы. Обычно в лесных избах принято оставлять первое необходимое: спички, соль, сахар, крупы, тушенку, если повезет.
Я ехала на рыбалку и не думала, что мне придется здесь выживать, поэтому продовольствием не занималась. Еду закупал Тимур, поэтому мне остается только надеяться на хозяйственность этого ублюдка.
Пока мне везет. В верхнем шкафчике нахожу несколько печек “бичей”, мешочек сухарей, три банки тушенки, пачку соли несколько коробков спичек.
В другом шкафу бутылка с прозрачной жидкостью. Это вода или уксус? Откупориваю ее и подношу к носу. Фу! Это водка или, скорее, спирт.
В нижнем стеллаже гречка, рис, макароны, пара луковиц, чеснок, чай, мыло. Ладно…
Какое-то время от голода я не умру. В сарае целый запас дров, а когда они закончатся, то я смогу сама напились их.
Забираюсь на нары и, удобно свернувшись клубочком, закрываю глаза, но тут же вскакиваю на ноги. Я забыла дверь запереть. Подвесной замок только с внешней стороны, а изнутри можно закрыться только на крючок. Это не защита, а фикция. Любой желающий выпнет дверь ногой и зайдет ко мне.
А если медведь? У меня же нет ружья.
— Зря мы уехали. Надо вернуться. Дима, давай, вернемся. Там Яна! — вопит муж Кристины.
Димка в курсе того, что произошло. Я знаю, что нельзя втягивать столько людей, но у меня не было выбора.
— Не лезь к нему. Хочешь разбиться?! — силой сажаю его на место.
Мысленно держу в руках его тоненькую шейку. Ярик как заноза в заднице. Зря мы не избавились от него, пока была возможность. В Москве будет сложнее.
Кристина, молча, смотрит в окно, время от времени пытаясь поймать сеть. Не не дура ли? Говорил же ей, что в этой дыре ее нет.
— Сидите спокойно. Не отвлекайте. И без вас башка трещит, — ворчит приятель.
— После вчерашнего? — намекнул я.
— Ага. Расслабился немного с Зарубиным. Игорь, кстати, тебе привет передавал, — говорит Старцев.
— Ну, ну… мы тоже с ним зажигали нехило…
С Климом Зарубиным мы знакомы с детства. Это единственный человек, с которым я делил все: деньги, жилье, баб. Он меня вытаскивал из такого дерьма, что вспоминать не охота.
И сделает это еще раз. Он обещал, что все будет по высшему разряду.
— Долго еще? — капризным голоском протягивает Кристина, бросая на Старцева кокетливые взгляды. Давно замечаю, что она к нему не ровно дышит. Сучка.
Не была бы такой красивой, давно бы послал.
— Не.. Минут десять, — лениво тянет Старцев.
На пару секунд появляется сеть, потом снова пропадет. Ярик дергается с телефоном, как вошь на гребешке. Бесит.
От напряжения сводит руки. Надо что-то делать… Изобразить волнение за жену, активировать липовую движуху.
— Связь появилась! — торжественно орет дохлик и начинает кому-то звонить. К гадалке не ходи — связывается с МЧС.
— Служба спасения? Да, да. У нас человек пропал. Да… Женщина, — взволнованно тараторит он в трубку.
До чего же он предсказуем — я просчитал его на несколько ходов вперед. Не в моих интересах, чтобы спасатели нашли тело жены. Она должна пропасть навсегда.
Через час
— Тимка, здорово! Ну, заходи, засранец. Рад тебя видеть, говнюк, — широко улыбается Зарубин, впуская меня в кабинет.
Его приветствие пропускаю мимо ушей — привык, что друг детства называет меня по всякому, только не по имени. Это у него такое проявление дружеских чувств. Раньше обижался, потом плюнул.
— Говорить здесь можно? — на всякий случай спрашиваю я.
— Обижаешь, — ослабил галстук и с довольным кряканьем достал из сейчас пузырь коньяка. — Не откажешься?
— Давай. Расслабиться сейчас не помешает. Нервы шалят, — удобно устраиваясь в кожаном кресле.
— Еще бы, — осторожно начал он. — Не в моих привычках судить, но у тебя другого выбора что ли не было? Янка же нормальная баба. Если бы не Машка, я бы и сам на ней женился. Чем она тебе не угодила? Денег не давала что ли? А ты бы попросил по-хорошему, может, бы прокатило.
Издевается…
Как всегда. Он по-другому не может.
Знает же прекрасно про Кристинку. Много раз нам ключи от своей дачи давал.
— Слушай, Зарубин. Ты помочь с дельце обещал, а ты мозг промываешь.
А у приятеля губа не дура — коньяк элитный, дорогой. Есть у мужика вкус.
— Да, помогу, помогу. Не беспокойся. Я уже команду дал, — скривился Зарубин, прожевывая дольку лимона. — Черт. Кислятина. Сказал же ей сахар принести…
— Катюша, душа моя, зайди. Наказывать тебя буду, — ухмыляется он в трубку.
Через минуту в кабинет заходит пышнотелая девица лет двадцати. Румяные щечки, грудь необъятного размера, длинная коса. — Целина, Русь, — щелкает языком Зарубин.
Очуметь. Давно ли у Игоря вкус к бабам изменился? Ему всегда нравились точеные девицы модельной внешности. А этот экземпляр явно доставлен из деревни и взращен на молоке.
— Вызывали, Игорь Павлович? — застыла она в ожидающей позе.
— Ну, чего это ты, красавица моя, со мной делаешь? — слегка приобнял он секретаршу. От бесцеремонности Зарубина девица немного покраснела, но отстраняться побоялась. — Сахар мне не принесла. И я вынужден пить коньяк с кислым лимоном, — театрально закатил глаза он.
— Извините. Сейчас принесу, — буркнула она и поспешила к двери.
— Ну, как, хороша? — ухмыльнулся он.
Если бы моя голова не была занята масштабными проблемами, я бы оценил пышную барышню.
— Да, ничего такая, — равнодушно выдохнул я, присасываясь к бокалу с успокаивающим напитком. — Слушай, может, мы сначала мой вопрос решим, а потом уже…
— Да ты у нас, батенька, глухой! Я же сказал, что дал команду. Все уже бегают, копошатся, — подмигнул он. — Не боись, не найдут твою девку и пытаться даже не станут. Пропала она. В бумажке напишем, что … ну, потом придумаем, что написать. Время есть. — А вот и Катенька наша с сахаром пришла. Неси его, моя радость, — запел при виде секретарши Зарубин. — Садись сюда, не бойся. Не укушу.
Деревенская девка явно не привыкла к такому обращению и жутко стеснялась. Но, боясь потерять тепленькое местечко, послушно уселась к начальнику на колени.
Дневной свет пробивается сквозь грязные шторы, заставляя меня открыть глаза и вспомнить, где я нахожусь. Зажмуриваюсь и пытаюсь снова уснуть. Тело до сих пор болит.
Я вымотана и мне не хватит одной ночи, чтобы восстановить силы.
Вы прочитали ознакомительный фрагмент. Если вам понравилось, вы можете приобрести книгу.