Тьма прорывается в мир Андилара. Все больше страшных созданий появляется в разных частях континента. Дрожат в предвкушении темные сущности. Что будет с этим миром? Как выжить в этом хаосе чудом спасшемуся парню, если то, что позволяет ему существовать, пришло из иного плана бытия? Кто поможет ему на этом пути? Куда обратиться, к свету или тьме, когда хочется только одного, вернуться домой?
«Цок-цок, цок-цок».
Эхо гулко отзывалось под сводами величественного зала.
«Цок-цок, цок-цок».
Звуки шагов раздавались в царящей в этом месте тишине, отражались от стен и терялись в затаённых закоулках где-то там, наверху. Высота сооружения ошеломляла воображение, просто удивительно, как неведомо сколько веков назад канувшие в лету неизвестные строители смогли создать нечто подобное. Попасть сюда удавалось немногим посвященным, скрытая в непроходимых дебрях исполинских лесов западного побережья Андилара цитадель, ставшая пристанищем древнего ордена, совсем не жаждала увидеть незваных гостей, хотя, без сомнения, всегда была готова к этому. Большая часть надежно скрытого от любопытных глаз замка располагалась глубоко под землёй, поговаривали, что она была воздвигнута настолько давно, что с тех пор успела погрузиться на десятки метров вглубь. Кто его знает, как оно раньше было, на самом деле, история и память обитателей этой части Андилара не сохранила даже преданий о тех временах. Уже значительно позже вокруг цитадели вырос этот удивительный лес.
«Цок-цок, цок-цок».
Степенно и величаво приближаются шаги к самому сердцу ападаны Семи Печатей, в центре которой, как и тысячи лет назад, хранится гигантский кристалл насыщенного карминового цвета. Скрытый от всех, он должен был остаться таким навечно, однако у всего есть свой предел. Когда-то, очень давно, почти случайные исследователи смогли попасть внутрь и приблизиться в алчном порыве, обуявшим их сердца, к этому месту, именно они и запустили череду последовавших событий, растянувшуюся на века и положившую начало конца этого мира. Андилар - цветущая райская обитель, ставшая пристанищем для многих и многих народов, некогда надёжно ограждённая от зла, сделала первый шаг к пропасти. За ним последовал второй, а потом и третий. Большая часть обывателей, населяющих всевозможные земли жила, как и прежде: радовалась, грустила, воевала, умирала и рождалась вновь, не замечая грозной поступи хаоса, уже заглянувшего в этот мир. Семь шагов, семь печатей. Сколько же понадобилось времени для того, чтобы подобрать ключи и разрушить скрепы, удерживающие мироздание в хрупком состоянии равновесия? Бесконечно долго, с точки зрения обычного человека, и всего несколько мгновений для сущности божественного порядка.
«Цок-цок, цок-цок».
Шедший практически в кромешной темноте жрец наконец-то достиг цели своего пути и остановился в нескольких шагах от кристалла. Некогда, тысячи лет назад он был холоден и практически мёртв, теперь же всё изменилось. Лёгкие багровые отсветы, словно диковинные цветы, зарождались где-то внутри, отбрасывая зловещие отблески на темные каменные стены зала. Фигура, скрытая бесформенным чёрным балахоном, преклонила колени и медленно развела руки в стороны.
- Уже скоро, мой повелитель! Подождать осталось совсем немного! - проскрежетало во тьме.
Голос говорившего, скрипучий и мертвенно-холодный, заметался под сводом, и, словно в ответ на обещание, где-то глубоко в центре кристалла возникла яркая вспышка, доставляя несказанное удовольствие тому, кто потратил очень долгую жизнь на то, чтобы приблизить этот самый последний седьмой шаг.
Душный воздух с трудом проникал в разгоряченные легкие. Словно расплавленный свинец, заливаемый катом, он обжигал глотку и не приносил облегчения. Вдох за вдохом складывались в бесконечную унылую вереницу, сколько их было, сколько их еще будет, одному Темному известно. И унылый, ставший уже давно, с самого первого дня, ненавистным, скрип плохо смазанной, протертой бронзовой уключины.
Грей всего на секунду задумался и тут же пожалел об этом, хлыст бдительного надсмотрщика вспорол наполненный зловонным смрадом немытых тел воздух, и, как клещ, впился в спину несчастного парня. На коже мгновенно появился ярко-красный след, однако, несмотря на силу удара, она осталась целой, ведь нанесший его капитас прекрасно знал, что если существенно повредит рабочую силу, то и сам легко может занять место раба.
Сколько их было, этих ударов, юноша не помнил, слишком часто приходилось бедолагам испытывать их на себе, причем они не могли даже простонать, властью корабельного мага каждый из неполной сотни гребцов на галере был лишен права распоряжаться собственным телом.
Этот, ненавидимый всеми без исключения колдун мог многое, он был мастером своего дела и уже четырнадцатый год служил на «Медном Октопусе». Словно в насмешку, дипломированный чародей оставил подневольным гребцам способность мыслить, понимать, то, что с ними происходит, чувствовать и безропотно сносить удары плетей по спинам, шеям и головам. Хотя, возможно, именно таким и было действие его нечестивого колдовства, никто из рабов не знал.
- Бум, бум, - глухо стучит кожаный барабан, смазанный жиром от пересыхания на палящем солнце, и мерно отсчитывает бесконечные гребки.
Мысли, как всегда в последние несколько месяцев, хаотично метались в голове начавшего впадать в отчаяние юноши табуном взбудораженных лошадей, до поры сдерживаемое всё еще сильной волей безумие медленной волной поднималось из глубин и постепенно затапливало сознание. Пока Кин-тоор еще держался, с трудом, но находил в себе силы остаться в этой реальности, в такие моменты очень помогали воспоминания о потерянном, скорее всего, навсегда, доме, о любящем и заботливом отце, о старших братьях.
Иногда Грей замечал, как время от времени гребцы сходили с ума, как будто что-то внутри их косматых голов внезапно безвозвратно ломалось. Казалось, в какой-то момент они куда-то неуловимо ускользали, и после очередного небольшого отдыха рабы так и продолжали сидеть, что-то бормоча себе под нос, не реагируя ни на что, причем переставало действовать и подчиняющее заклятие, после чего их тут же забирали надсмотрщики. Видимо, даже маг не мог наложить свои чары на мозги окончательно свихнувшегося бедолаги. Опытный колдун, конечно, сумел бы превратить их в нежить и таким образом заставить работать, но, судя по всему, это было нерационально, а может быть, контроль подобного некроса требовал от него гораздо больше сил, кто их разберет. Рабов уводили куда-то на верхнюю палубу и приносили в жертву богу морей и океанов Кракену, отправляя на дно с привязанным к ногам балластным камнем, а по приходу в порт место выбывших вновь занимали те, кому в этой жизни крупно не повезло.
«Ну уж нет, меня вам так просто не взять, - снова и снова твердил про себя Грей, - я вам так просто не дамся. Грести, грести, раз, раз, - считал про себя парень, а его крепкие руки, давно успевшие покрыться толстыми мозолями, мерно качали вместе еще с двумя бедолагами огромное весло. - Раз, раз. Не сдаваться. Раз, раз».
Как же хотел младший сын, весьма не бедного рода, понять, что же произошло, что же случилось с ним в тот прекрасный вечер последнего дня весны. Единственное, что запомнил Грей — это расплывающиеся перед подозрительно быстро осоловевшими глазами огни столичной таверны, бесшабашное хмельное веселье, озорные подавальщицы, стреляющие хитрыми взглядами и как бы невзначай норовящие прижаться полной грудью к симпатичному парню в надежде на дополнительный заработок и весело проведенное время, брат, куда-то ушедший в компании одной из девиц. И все. Следующее воспоминание – рабский ошейник из живой кожи, врезавшийся в горло и не дающий дышать при малейшем признаке на сопротивление, мерзкое изобретение хитроумных торговцев живым товаром из Дахарана, невозможность произнести хоть слово, и палящее, кажется, с каждым днем все сильнее, безжалостное южное солнце. Один такой ошейник, как юноша знал, стоил до пяти полновесных золотых харбинских динариев. Огромные деньги, но работорговцы из всех известных земель, не задумываясь, выкладывали их, как только появлялась оказия заполучить в свои загребущие руки эту мерзость. Таким ремешком легко было усмирить любого, даже самого строптивого воина. Можно, конечно, использовать простое или не очень железо, но оно изрядно портило товар и совсем не исключало побега, а с живой кожей шутить будет только самоубийца или полный идиот.
Жара стояла жуткая, мысли лихорадочно плясали в голове, не в силах остановиться на чем-то отдельном. Хотя, скорее всего, это являлось одним из эффектов магии подчинения. Грей мысленно взвыл, только вой - не вой, а беспощадное солнце все так же продолжало вытапливать последние капли влаги из всё еще крепкого, хоть и изрядно похудевшего тела. Казалось, что оно шевелится в грязных спутанных волосах сидящего впереди товарища по несчастью, хотя, наверное, это были вши или какая другая живность, о гигиене тут заботились в последнюю очередь.
«Сейчас бы искупаться», - отстраненно подумал юноша.
Прямо перед собой и боковым зрением он видел почти полсотни обреченных рабов, и знал, что еще столько же расположено сзади. Все они, не переставая обеспечивали уверенный ход галере под монотонный стук сводящего с ума барабана. И нет никакой возможности ни бросить весло, ни встать в полный рост, пускай это даже привело бы в бешенство старшего надсмотрщика, толстого и обрюзгшего уроженца одного из множества островов Огненного архипелага. Этого жирного ублюдка нельзя было спутать ни с кем иным, достаточно было увидеть его длинную, тщательно заплетенную, сальную косу, обвязанную вокруг головы и узкие, заплывшие жиром, глаза. Как же мечтал гордый молодой безземельный дворянин вот прямо сейчас встать и голыми руками задушить и мага, и всех надсмотрщиков, и капитана, и каждого из остальных членов невеликой команды, вечно глумящихся над безвольными, но тем не менее всё понимающими рабами.
Сколько времени он уже провел на галере? Месяц, два, полгода, год? Дни тянулись молчаливой вереницей, время от времени прерываемой звонким хлопком бича. Иногда можно было перевести дух, когда гребное судно заходило в порт и, скрипя всем своим массивным телом, прижималось к деревянному причалу, отпустить осточертевшее весло и, забывшись, немного поспать после распределения скудного пайка и пары глотков драгоценной воды. Мысль о живительной влаге добавила мучений.
«Маги, будьте вы прокляты! И будь трижды проклят тот, кто приготовил мне все это!» – в сердцах мысленно прокричал парень и получил очередную порцию внушения от надсмотрщика.
Еще совсем недавно молодой и амбициозный сын Серилла Кин-тоор готовился защитить честь семьи на ежегодных королевских состязаниях. Годами тренировался Грей в ожидании этого важного момента, как мечтал он протянуть свой меч рукоятью вперед самому правителю Кастора и принять от него звание победителя Гранд-турнира, низко склонив свою голову в глухом шлеме, положенному по традиционным правилам состязаний. Согласно уложению, в нем не должно было иметься места предвзятостям, только сила, личная отвага, ловкость и никакой магии. Король протягивал неизвестному герою верительную грамоту в золоченом тубусе, который был зачарован на крови таким образом, что только победитель мог его открыть и не повредить содержимое. И, пожалуй, не нашлось бы во всем королевстве более почетного подарка.
С этой грамотой можно было смело рассчитывать на теплое место в рядах королевской гвардии, открывающее весьма широкие перспективы, на положительный ответ практически любой незамужней девушки, кроме, пожалуй, самых известных семей, да и то не факт. И на обучение высокому искусству боя в крепости Танцующих камней, расположенной неподалеку от Карен-доола, куда простому смертному практически невозможно было попасть, но каждый мальчишка о ней слышал и мечтал когда-нибудь оказаться в ее стенах. Да много чего еще можно было получить молодому, не имеющему права на отцовское наследство, младшему отпрыску, все детство проводившего в непрерывных учебных боях с лучшими наставниками, которых только мог себе позволить его батюшка, доверенный советник наместника портового города Гелондор.
Многое сумел дать ему отец, но не все. Закон есть закон, и всё имущество семьи наследовал старший сын, а двое других должны были сами прогрызать себе дорогу в будущее. Тем не менее Грей получил неплохое образование, семейный магик не зря ел свой хлеб и смог обучить некоторым секретам своего невеликого мастерства непоседливого мальчишку, вечно пытающегося подстроить старику какую-нибудь безобидную пакость. Строгий учитель заставлял талантливого паренька наизусть заучивать гербы и девизы окрестных лордов и тех, кто жил достаточно далеко. Негоже воспитанному юноше не ведать о знатных соседях, мало ли куда забросит его судьба. Обучал всему, что знал о дальних землях и различных народах, их населяющих, частенько его рассказы больше походили на сказки, однако о чем бы ни вещал старик, выглядел он всегда очень степенным и серьезным. Многое юноша умел и знал.
Не мог он только разорвать магические путы, сковавшие его тело, не мог бросить ненавистное весло, не мог даже умереть. Все, что ему оставалось - ненавидеть. Ненавидеть весло и мага, державшего его в повиновении, галеру и человека, который отправил его сюда.
А ведь как все хорошо начиналось, остались позади все испытания, пригодились все навыки, впитанные от нескольких десятков мастеров, среди которых были и пожилые ветераны последних мелких войн и походов, закаленные в уличных боях Белноора, Лакрусты и многих других, щедро политых кровью, мест. Были лесные воители Андрических предгорий, были известные мастера, наёмники и просто случайные воины, проходившие через город и желающие своей наукой заработать пару лишних монет. Были веселые северяне, были угрюмые степные кочевники, как никто другой умевшие тренировать не столько мастерство, сколько изменять тело воина, делая его отточенной боевой машиной, способной не только выпускать два десятка стрел в минуту, но и с успехом уворачиваться от них. Был даже неведомо как попавший в эти края косматый хорн, от которого остались только шрамы и крепко засевшее в голову непонимание этого странного народа. Как ни бился угрюмый мастер, но не смог обучить молодого человека своим техникам, так и ушел гордец, не признав результаты убедительными и не взяв полностью положенной ему платы, оставив себе только малую часть «за беспокойство». Да и как можно было перенять хоть что-то от похожих на человека, но все же зверолюдей, лишь по явному недомыслию Пресветлого появившихся в этом мире и обитающих где-то далеко на востоке за Снежным хребтом. Отец очень любил своего младшего озорного сынишку и во всем старался ему угодить, его посыльные без устали подыскивали учителей для смышленого паренька, и в конечном итоге это принесло свои плоды.
Был финальный бой, был пот, застилающий глаза, скрытые глухим стальным шлемом, и радость победы, была сумасшедшая гордость при получении из рук самого правителя верительной грамоты и особого подарка лично от короля, золотого перстня с изумрудом, очень уж понравился ему ловкий поединщик. Что произошло потом, что случилось? Вряд ли теперь кто-нибудь сможет об этом рассказать.
В голове, уже который день подряд, не было ничего, кроме лютой ненависти, она сжигала паренька изнутри, пылала где-то глубоко в помутневших от бесконечной душевной усталости глазах. Ох, если бы он сейчас мог, Грей бы спалил всю галеру вместе с собой, пошел бы с безумной радостью на дно моря на корм глубоководным рыбам, да хоть в брюхо самому Великому Кракену. Только ничего этого он сделать не мог. Как ни старался он разжечь в сотне бесплодных попыток огонь силой мысли или заставить свое яростное сердце остановиться, всё, что молодой человек видел – это только циничная ухмылка корабельного мага, непонятно как выдерживающего такое пекло в плотном ритуальном костюме, пошитом из красной замши, который периодически обходил свое людское стадо, иногда подправляя наложенные чары. Он словно чувствовал наивные попытки жалкого раба, но они были ему лишь смешны, хотя наверняка подобные мысли посещали каждого из сидящих на скамьях горемык.
Вот и сейчас Грей смотрел на бритый затылок колдуна, непонятно почему оказавшемуся в этот миг на носу галеры и пристально всматривающегося в горизонт, цепкий глаз воина заметил судорожные движения пальцев этого ненавистного человека – верный признак чтения заклинаний. А в следующее мгновение маг упал на колени, вцепившись в свое горло скрюченными пальцами, страшно захрипел, а из его схваченной спазмом глотки донеслись булькающие звуки.
Ох, как же сладко стало в этот миг на сердце у парня, беспомощный раб в его душе возликовал, но продлилось это недолго. Именно в этот момент страшный удар сотряс все существо Грея, неведомая сила вырвала его из оков собственного изможденного тела, выкинула его в небытье, в море Хаоса, в свет, во тьму, в ничто, все смешалось.
За доли секунды в голове несчастного парня пронеслись какие-то смазанные картины, ужасная какофония звуков, и среди всего этого громоподобный голос изрек: «Да будет так, смертный! Ты просил помощи, и ты ее получишь, останешься в живых, вернешь долг!».
Все произошло так быстро, что юноша не сразу смог понять, что происходит, что за безумные образы проносятся перед его глазами. Он видел вставшие чудовищным гребнем мгновенно потемневшие волны, пытающиеся разорвать галеру на части, почерневшие небеса и старающегося подняться на ноги мага. Первый удар обезумевшей стихии обрушился на корпус судна, словно тростинки, он ломал толстые галерные весла, легко, будто они совсем ничего не весили, вырывал их вместе с крепежом и держащими их людьми. Грею повезло, его правило вырвалось из рук и, высоко взлетев, переломилось пополам. Только вот удача улыбнулась в эти мгновения совсем немногим, рваные раны на телах рабов, оторванные конечности, нечистоты из вспоротых животов, обломки дерева слились в какую-то чудовищную мешанину и заполнили собой окружающее пространство.
Парень вновь обратил внимание на мага, отчаянно пытающегося закрыться руками от того, что спускалось из раскрывающихся небес. Но нет, он не просто закрывался, он отбивал атаки, он вел свой собственный, никем не видимый бой. Грей, от рождения не выделяющийся какими-то особыми магическими талантами, с удивлением понял, что он непонятным ему образом ощущает творимую сейчас волшбу.
«Будь ты проклят, маг-островитянин, будь проклята твоя нечестивая магия, будь прокляты все твои потомки на все времена, если таковые имеются!» - возликовал обрадовавшийся приближению смерти паренек.
Грей смотрел в глаза этого ненавидимого им человека, заметил он и то, что его взгляд не укрылся от мага. И даже в подобный критический момент чародей попытался почему-то дотянуться до лишенного свободы недоброжелателя, черная волна посланного им заклятья ринулась на прикованного раба, но куда там, когда вокруг такое творится. В следующее мгновенье тело юноши подкинуло на вздыбившихся досках палубы, крупный осколок весла ударил его по голове, свет в глазах померк, и бедолага потерял сознание. Темные воды вокруг неистово бурлили, Грей как бы со стороны увидел свое собственное исхудавшее и почерневшее тело, каким-то непостижимым образом инстинктивно вцепившееся в обломок бревна, и тут его настиг УДАР. Всесокрушающий удар такой силы, что, казалось, само мироздание прекратило свое существование, и все вокруг поглотила беспросветная тьма. Сущность молодого человека начала распадаться на части, он увидел улыбающегося отца, видел руки матери, протянутые ему навстречу, старших братьев, и внезапно все исчезло.
Предчувствие пришло внезапно. Неожиданно вдруг стало трудно дышать, виски сдавило, словно правильными тисками в подвале пыточных дел мастера. Корабельный маг Марнок Сертин не мог понять, что же с ним происходит, на здоровье он не жаловался, тем более всегда можно было его поправить у коллег или даже самостоятельно, если оно вздумает подвести. Оставался единственный вариант, на его корабль кто-то задумал напасть. Он попытался закрыться, выставив ментальный и магический щиты, не получилось, затем решил ответить ударом на удар, но силы не просто были не равны, чародей отчетливо понимал - то, что сейчас происходит, ему явно не по зубам. Причем оказывать сопротивление подобной мощи не только не в его власти, но и вряд ли бы кто-то из ныне живущих мог бы выступить супротив такого, исключая разве что конклав в полном составе, ведь магирация энергетических потоков оказалась абсолютно чужда этому миру. Уж что-что, а в этом он кое-что понимал.
С ранних пор Сертин ощутил в себе ту божественную искру, которая позволяла человеку или нелюдю стать магом, то, что мечтали иметь практически все без исключения мальчишки его родного острова. Однако достался этот дар именно ему, безродному, беспризорному, вечно голодному оборванцу без дома, без семьи, без будущего. Спасибо отцам-старейшинам, разглядели, подобрали, отдали на обучение, и теперь он верой и правдой возвращал этот долг, как мог, направляя часть заработанных средств своим благодетелям.
Марнок почувствовал странные вибрации тонких эфирных потоков, и сразу же сформировал необходимое в данной ситуации плетение, чтобы понять, с чем ему не посчастливилось столкнуться. Нет, это не было похоже ни на один из ведомых ему видов магии. Здесь он точно не мог ошибиться, сейчас колдун наблюдал не вражескую волшбу, а нечто совсем другое. Казалось, что сама плоть этого мира трещит по швам, астральные материи со всеми населяющими их духами и стихиями, словно в ужасе, старались убраться подальше, оставив после себя только пустую голодную тьму и что-то непонятное, заставлявшее трепетать привыкшего ничего не бояться чародея. Маг явственно ощутил, как нечто омерзительное и голодное пристально вглядывается прямо в самую суть его естества, проникает в него и копошится внутри своими грязными пальцами, выискивая только ему необходимую информацию, отбрасывая, словно гнилой фрукт, в сторону ненужное.
- О, Великий Кракен, да что же это? – прошептал он, посмотрев вверх.
Небо медленно раскрывалось над головой, оно стремительно темнело, наливаясь клубами иссиня-черных облаков. Прогрохотал раскат грома, и прямо над галерой возникло практически правильное круглое пятно, тучи стягивались в него, делая его всё больше и больше. Через несколько мгновений сквозь возникшую черную язву портала начали прорываться жуткие создания. Корабельный маг многое повидал на своем веку, он сам не раз призывал безумных тварей бездны, управлял элементалями и низшими духами, но то, что сейчас предстало перед ним, даже у него вызывало судороги и позывы к рвоте! Он чувствовал их, их темную, голодную злобу, ощущал собственным нутром, которое вмиг похолодело от предчувствия непоправимой беды.
«Похоже, зря я в этот раз вышел в море», - пришла к нему в голову не самая уместная мысль в момент, когда палуба под ногами заходила ходуном, и мир, казалось, рвался на части, пришла и тут же вылетела, умчалась, неведомо куда, подхваченная бешеным порывом ветра.
И еще он увидел лицо, радостную морду грязного мальчишки-раба, этот взгляд смеялся, глумился, призывал все возможные беды в этот мир. Марнок на секунду отвлекся и посмотрел на странного паренька истинным зрением, и то, что он увидел, его поразило. Вместо обычной, со слегка притухшим ореолом находящегося под заклинаниями подчинения человека он ощутил кроваво-красную, переплетенную сизо-черными прожилками, ауру, которая размерами превосходила обычную как минимум в пять раз. Маг внезапно осознал, что то, что сейчас происходит, каким-то непостижимым образом тесно связано именно с этим купленным неведомо где гребцом, ибо все остальные рабы все так же безучастно пытались шевелить веслами, покорно выполняя волю наложенного на них заклинания.
Однако в голове опытного чародея, несмотря на происходящее вокруг безумие, строились пути решения проблемы, ведь так или иначе даром отдавать свою жизнь было просто глупо. Сначала маг попробовал умертвить негодника, так, на всякий случай, а то мало ли что. Видимо, в нем тоже сидела магическая искра, которую почему-то не удалось распознать изначально. Однако, как только он попытался это сделать, то ощутил такой отпор, что его буквально скрутило в дугу от жуткой боли отката, и пришлось отвлекаться на более актуальные проблемы. Несколько тварей, вылетевших из портала, судя по всему, выбрали его своей мишенью и с разных сторон начали бросаться на него.
Первую Марнок умудрился сжечь, применив обычный огненный шар, простое и эффективное оружие, бестия жутко закричала, разрываясь на мелкие кусочки и практически моментально сгорела, остатки превратились в черный пепел, немедленно унесенный порывом ураганного ветра. Вторая пронзительно заверещала и взмыла в небо, заложив замысловатый кульбит, затем она что-то громко проскрипела своим товаркам, и вот они уже, все как один, издали слитный душераздирающий крик.
Сертин попытался встретить следующую тварь фаерболом, как и первую, однако магический огонь просто стекал по телу крылатой бестии, не причиняя ей абсолютно никакого видимого вреда.
«Они адаптировались, проклятье», - пораженно подумал маг, вытаскивая из-за спины размещенный в специальных креплениях резной, украшенный вязью черных рун, посох.
Вместо навершия у него было лезвие из черненого металла, покрытого рытвинами и язвами, Марнок сам накладывал чары на древко и темный клинок, закрепленный на нем. Боевой маг встал в стойку и приготовился дорого продать свою жизнь. Летающие твари с громкими криками вырывали безвольно сидящих людей с гребной палубы галеры и, подняв в воздух на десятки метров, рвали на части, однако все больше и больше этих мерзких существ разлетались в разные стороны, не обращая никакого внимания на раскалывающуюся скорлупу обреченного корабля.
Несколько разъяренных, опьянённых жаждой крови монстров одновременно бросились на одинокого бойца, ведь лишь только он смог сохранить самообладание среди всей этой круговерти, остальные члены команды галеры в ужасе бросались за борт в надежде сохранить свои жалкие душонки. Марнок отточенным движением, с короткого замаха, рубанул своим оружием по атакующей погани, и черное наговорное железо пронзило ее насквозь, отделяя правую переднюю лапу и часть туловища от остального тела. Создание с пронзительным визгом, кувыркаясь и подпрыгивая, свалилось на доски палубы и отчаянно заметалось по сторонам, в жуткой агонии оно успело порвать нескольких рабов, прежде чем издохнуть.
Корабль, не сумевший справиться с магически наведенной бурей, быстро разваливался на части, он мог выдержать довольно сильный шторм, но к такому потрясению обреченная галера явно не была готова. Палуба под Сертином вздыбилась, и ему пришлось отражать нападение тварей, перескакивая с доски на доску, однако его возможности были небезграничны, сила чародея в его разуме и умениях, а сражаться руками допускается только в самом крайнем случае. Сзади налетела очередная крылатая сущность, и клинок, закрепленный на посохе, не успел буквально на доли секунды. Когтистая лапа ударила по спине, вспарывая ритуальное одеяние, и, хотя в следующее мгновение она уже отделилась от туловища, маг взревел от боли, понимая, что теперь ему, похоже, конец. Оставался единственный шанс уцелеть - побег.
Заклятие мгновенного переноса предполагало сбор воедино всех имеющихся в наличии сил, соединение их в одну точку, выстраивая таким образом фокус плетения. Значит, нужно впитать ее отовсюду, где бы она только ни была, а требовалось ее, очень и очень много. В обычных условиях понадобились бы огромные накопители магической энергии, чтобы воспроизвести это заклинание, но сейчас, когда вокруг умирали десятки людей, воздух буквально был пропитан эманациями страданий и боли, ведь несчастные не могли даже защищаться, а следовательно, именно эту возможность никак нельзя было упускать.
И маг позвал, никогда Сертин еще не звал силу так отчаянно, и она откликнулась. Души разорванных на части людей, элементали воды, воздуха, дерева, металла, разгневанные наглым вторжением чуждых существ с другого плана бытия, пришли на помощь. Его посох, сотворенный с таким тщанием и любовью, мгновенно сгорел в руках, а несколько амулетов в личной каюте превратились в пыль вместе с небольшим кусочком бесценного арканита, бережно хранившегося на самый крайний случай. Наверное, именно такой. Вокруг тела чародея воздух, казалось, уплотнился, загустел, образуя тугой кокон, твари яростно попытались атаковать с головой ушедшего в создание высшего заклятья раненого мага, но все их старания оказались тщетны.
Марнок вкладывал последние силы, выстраивая финальные штрихи неимоверно сложной формулы заклинания, духи, отдававшие собственное подобие жизни для сего действа, на сотни разных голосов зашипели, закричали, заверещали: «СМЕРТНЫЙ, ОТОМСТИ!»
Однако маг уже не мог ничего сделать, у него не осталось больше сил, заклинание медленно набирало обороты, защитный кокон вспыхнул режущим белым светом и исчез, как будто его и не было. А вокруг все еще бушевали взбесившиеся волны, они рвали на части деревянное тело корабля, норовили забраться в глотки людишкам, цепко, но обреченно цепляющимся за куски досок и весел, к которым они были прикованы неизвестно зачем, ведь власть чародея держала покрепче заговоренного железа.
Небо над местом крушения на многие мили вокруг окрасилось в иссиня-черный цвет, вверх спиралью уходила исполинская воронка портала, через которую еще некоторое время прорывались сгустки темно-бурой субстанции, на лету отращивающие подобия крыльев и разлетающиеся во все стороны света. Часть из них камнем падали вниз, не в силах сдерживать свой первобытный, неутолимый голод, бестии, порожденные неведомой магией, вгрызались в тела еще живых людей и с довольным клекотом рвали их на куски, чтобы, слегка насытившись, лететь куда-то вдаль. Через десять минут яростный напор тьмы исчез, как будто ее никогда и не было, небо постепенно просветлело, и волны улеглись, на месте крушения кое-где остались видны плавающие обломки, окровавленные тела, запутавшиеся в снастях. Мир затопила тишина, вечная тишина океана.
Ветер гулко завывал в щелях каменных стен старого замка, предвещая серьезную бурю. Вернее, и замком-то его трудно было назвать, более всего это порядком обветшавшее строение походило на круглую в основании башню двадцати метров высотой, сложенную из тщательно подобранных осколков окрестных скал и окруженную точно такой же каменной оградой с высокими деревянными воротами, обитыми железом. По крайней мере, так она выглядела снаружи, но непосвящённые и не догадывались, что её скрытые от всех многоярусные подвалы образуют гораздо более внушительные площади. В видимой для всех надземной части башни были расположены залы для проведения встреч с редкими гостями, помещения, заставленные столами и лавками для приема пищи, личные покои обитателей этой цитадели. На самом верху имелась небольшая обсерватория, ведь по роду деятельности некоторых проживающих тут магов им приходилось постоянно следить за звездами и другими небесными телами, так как весьма нередко попадались разнообразные магические предметы, которые работали лишь в определенных фазах тех или иных астрономических тел. Также была в этой части размещена и малая библиотека, в основном не представляющее особого интереса чтиво, философские трактаты, различные истории, записанные по рассказам моряков. Ничего стоящего, одним словом. А вот уникальные свитки, книги и магические манускрипты, записанные ушедшими в небытие чародеями, различные пророчества, бесценные творения из древнейших времен, все самое важное, хранилось уже в нижней вивлиофике. Эти помещения надежно оберегались несколькими уровнями комбинированной защиты, причем как хитроумными заклятиями, так и механическими ловушками. И даже если кто и смог бы узнать о хранилище редчайших книг, то все равно проникнуть без ведома хозяев туда было практически невозможно.
Под главной библиотекой располагались в несколько уровней специальные экранированные лаборатории для алхимиков и магов. Оснащение этих кабинетов поражало обилием хоть и старого, но еще добротного инвентаря, различные колбочки, пробирки, сосуды, множество разных котлов и непонятных простому смертному приспособлений. В соседнем помещении нашлись бы практически любые ингредиенты для разнообразных отваров и чудотворных зелий. Еще ниже располагалась тюрьма для призванных магических существ и просто пленников, которым не посчастливилось бы сюда попасть, всего с десяток небольших изолированных комнат с толстыми решетками. Тюрьма, впрочем, постоянно служила складом для различных ненужных вещей, отправленных сюда на время из-за отсутствия надлежащего для них места, да так и оставшихся здесь навсегда. Так уж тут было заведено, то, что жаль было выкинуть, перемещалось на хранение в любые пустующие комнаты, ведь, как правило, никто из весьма престарелых обитателей замка не собирался держать приносящих мороку пленников, слишком хлопотное это дело. Хотя иногда случались и досадные неприятности. Порой то эксперимент выходил из-под контроля, то результат магических ритуалов получался не таким, как того ожидали. Поэтому несколько клеток все же держали наготове постоянно. Настоятель замка требовал, чтоб и петли, и замки тех камер всегда оставались смазанными, зачарованными и готовыми к немедленному использованию. Слишком уж он хорошо помнил случай, когда оживленный заклятием мертвяк из-за неудачного эксперимента сумел покалечить нескольких престарелых магов, его тогда еле удалось уничтожить, магия лишь ненадолго смогла его обездвижить. Как раз только на время, которого еле хватило, чтобы перенести неупокоенного в укромное место, запереть и подождать, когда кончится действие неудачного заклятия, или, по крайней мере, будет возможность убить его, разрезав на куски тело, с последующим преданием очистительному огню.
Еще ниже находился главный заклинательный покой, это было внушительное квадратное помещение с большим прямоугольным алтарем из багряного шунгита. Горизонтальная поверхность монолита была гладкой как стекло, а по бокам покрыта рунами, этот алтарь был самым драгоценным артефактом во всем замке. Никто не знал, кто его сотворил, ни одному чародею даже не удалось разобрать и перевести руны, которые покрывали его с четырех сторон. В истории замка, написанной в одной из старинных книг, было сказано, что его воздвигли на руинах еще более древнего строения, можно сказать, на осколках давно сгинувшей цивилизации. Этот зал с жертвенником вообще был найден совершенно случайно, всего пару сотен лет назад, тогда с легкой руки руководящего в то время общиной настоятеля начали копать дополнительный ярус для расширения хранилища и наткнулись на замурованный проход в этот покой. Не один десяток лет полсотни мастеров и магов разных стихийных направлений занимались изучением этого поистине уникального и гениального с магической точки зрения места. Ученые и чародеи не смогли тогда сказать, кто же создал это чудо, но все же им удалось понять, для чего его можно с успехом использовать. Это были главные заклинательные покои тех, кто жил и творил волшбу так давно, что сейчас и не помнят о тех временах.
Алтарь посреди зала усиливал любое заклятие или направлял магические потоки куда нужно, а четыре кристалла, вмонтированные в стены, были чем-то вроде специального защитного механизма. В случае большого всплеска или возмущения магической энергии, эти полиоктаэдры поглощали её излишки, сохраняя при этом как структуру заклятия, так и просто жизнь мага, творившего его. Еще эти кристаллы помогали при разработке и применении сложнейших заклятий, связанных с призыванием магических сущностей из различных планов бытия. Хотя это их свойство выяснилось не сразу, а лишь когда начали проводить обряды высшей некромантии, они помогали при определенной настройке сдерживать и управлять нежитью. Конечно, сущности эти представляли собой лишь полуразумные простейшие создания, совершенно безвредные, но обладающие разнообразными, порой очень интересными и крайне полезными свойствами.
Также после проведенных дополнительных раскопок под этим помещением было найдено замурованное капище, место захоронения былых хозяев замка. По исследованным останкам определили, что это были такие же люди, как и все, по крайней мере, они мало чем отличались от современных обитателей. Это напрочь опровергало слухи и разные байки о том, что когда-то на месте этой башни жили грозные и уродливые великаны. Ничего таинственного и интересного в найденных залах для усопших не нашлось, хотя поначалу ретивые поисковики осмотрели каждый сантиметр в гробницах, поэтому теперь туда особо никто и не наведывался. Разве что со временем некоторые из старых магов перед смертью просили похоронить их там, в катакомбах, рядом с представителями некогда великого и неизвестно куда сгинувшего народа.
Лихой местный люд по своей воле к живущим обособленно престарелым магам ходил редко. Да и обитатели замка старались вести жизнь тихую и незаметную, насколько, конечно, это было возможно. Испокон веков сюда приплывали доживать свои последние годы уставшие от ратных дел чародеи. Одни уже не могли, как в молодости, бороздить моря и сражаться, другим вообще претили мирские дела. Отдалившись от основной цитадели ордена, они вели тихую и размеренную жизнь, переписывали древние манускрипты, проводили свои, порой бессмысленные, изыскания, разбирались с различными магическими вещицами, добываемыми лихими каботажниками, те зачастую не имели понятия, что с трофеями делать, а продавать, рискуя нажить себе неприятностей, не хотели. Все окрестные мореходы знали, куда надобно сносить всякие подозрительные штуки, а также книги, если таковые находились на захваченных судах. Много ходило историй о глупцах, которые, ничего не понимая в магии, пытались самостоятельно справиться с каким-нибудь амулетом или кристаллом. Ветераны от магии пристально изучали каждый предмет и либо возвращали его находчику с разъяснениями, взяв положенную плату, либо оставляли у себя, надежно укрыв в глубине подземных хранилищ. Иногда магам приносили пострадавших в бою от магии и чудом выживших моряков, в таком случае бедолаг частенько удавалось спасти.
В запасниках древней башни хранилось множество вещей, раз в два – три года, когда прибывал орденский корабль, самые интересные находки с превеликой осторожностью перевозились на Сакаран – главный остров Огненного архипелага, именно там проходили обучение неофиты и заседал конклав, состоящий из самых могущественных чародеев этой части мира.
Так и жили престарелые маги, день за днем неся свою необременительную службу. Скромных доходов обители вполне хватало на пищу и закупку всего необходимого, да и из ордена стариков не забывали, ведь многие рано или поздно должны были попасть именно сюда.
Утром после бушевавшего полночи шторма в ворота крепости громко постучали. Привратник не сразу услышал звуки, вследствие чего долго не открывал, и стук требовательно повторился.
Через некоторое время маленькое смотровое окно ворот отворилось, и недовольный заспанный голос еще достаточно крепкого и совсем не старого человека спросил:
- Чего надо?
За воротами находилась кривая и замызганная крестьянская телега, запряженная ослом, трое рыбаков из поселка смущенно стояли, переминаясь с ноги на ногу, а увидев говорившего, сразу же согнулись в почтительном поклоне.
- Тут, значится, на берег трупы повыносило, апосля шторма, авось вам для опынтов ваших сгодятся, - начал рыбак, замявшись, и, подойдя к телеге, откинул парусину, под ней лежало три бледных тела.
- Жди, - не особо любезно отозвался привратник и захлопнул окошко, а через некоторое время ворота начали приоткрываться.
Корен, пожилой маг, приглашенный привратником, вышел за пределы обители, мельком глянул на доставленный груз, и, что-то быстро прикинув в своей голове, резко бросил:
- По медяку за каждого, заводи.
Массивная воротина со скрипом открылась полностью, рыбаки быстро завели телегу, деловито постаскивали тела на каменные плиты внутреннего двора и, получив обещанную плату, поспешили удалиться. Лишнее время тут никто не хотел проводить, маги хоть и помогали жителям острова, да только мало ли что взбредет им в голову, лучше уж на всякий случай держаться подальше.
После того, как ворота за сметливыми дельцами закрылись, Корен начал более внимательно осматривать купленные трупы, причем его очень заинтересовало состояние двух из них. На них он обнаружил остаточные следы какого-то мощного заклятия. Тела буквально фонили специфическими признаками магических воздействий, что-то во всем этом было старому магу знакомо, но он сразу не смог вспомнить, что именно. Однако посмотрев на ноги утопленников, Корен понял, в чем дело, и все сразу встало на свои места, магия подчинения, вот что ему удалось почуять.
- Эх, кажется, я зря потратил две монеты, кто-то с ними уже поработал, мозг может быть поврежден, хотя и они могут пригодиться, в случае чего, пойдут алхимикам, - подумал в тот момент пожилой мастер и продолжил осмотр.
А вот третье тело его заинтересовало, оно было практически не повреждено, лишь мелкие и незначительные раны на туловище, выбеленные морской водой. Судя по всему, он умер совсем недавно, еще, так сказать, теплый, и этот парень явно пережил случившийся накануне странный шторм, скончавшись уже на берегу и не дождавшись помощи. Все обитатели замка ощутили вчера мощные магические возмущения и с самого раннего утра судачили о вероятных причинах.
- Эй, бездельники! – крикнул Корен двум трудящимся неподалеку наемным работникам замка, не являвшихся магами, - быстро несите этот материал в нижний зал, - скомандовал он.
Двое молодых парней, бросив обстригать кусты, посаженные одним из чародеев, который пытался добиться от них каких-то, по его словам, чудных плодов, оставив прежнее занятие, бросились со всех ног выполнять поручение. Сам же старик направился в личные покои настоятеля, чтобы доложить о доставленном грузе.
- Мэтр Мантолла, вам надо взглянуть, - проговорил, не успев отдышаться, маг, - там моряки принесли трупы, их выбросило на берег. Судя по кандалам, они с какой-то галеры, а ведь именно в море и был эпицентр, тела прекрасно сохранились, умерли недавно, можно сказать, только что, еще заметны следы остаточных магических воздействий. Почти и не остыли толком. Я велел отнести их в главный зал.
- Отлично, Корен, - сказал явно повеселевшим голосом мэтр, предвкушая интересный эксперимент. - Будь добр, позови мастера Ирнуса и Порана. Нужно спешить, а то с каждой минутой воспоминаний в головах этих тел становится все меньше, а именно они смогут пролить свет на то, что там все же произошло, по крайней мере, есть на это неплохой шанс. Надеюсь, ты не разорил нас этой покупкой?
- Три медяка, как всегда, - честно ответил пожилой маг.
- Нормально, все равно скоро притащат их обратно, - кивнул настоятель.
Корен степенно направился готовить все необходимое для предстоящего действия и звать помощников. Сам ритуал был довольно несложным, практически любой из обитателей замка был в состоянии с ним справиться, и ассистенты нужны были скорее для подстраховки, мало ли что могло пойти не так, а безопасность в магических экспериментах необходима прежде всего.
К моменту, когда мэтр Мантолла спустился в главный заклинательный покой, для предстоящего таинства все было готово. Первое тело оказалось уже раздетым донага и лежало на каменном алтаре длиной около трех, шириной полутора и высотой в один метр. Труп был расположен таким образом, чтобы в районе головы оставалось свободное пространство. На нем уже был нанесен специально зачарованным мелом магический круг – основа для будущей теургической фигуры. Сам ритуал под названием «Глас Труорра» был известен очень давно, и не представлял собой ничего архисложного. По своей сути он являлся слегка видоизмененным заклинанием призыва астрального существа. Сотни лет чародеи экспериментировали с вызовом различных созданий, чаще всего это не приносило абсолютно никакой пользы, кроме явной опасности для жизни неудачливого мага и его окружения, если тварь вдруг не удастся удержать под контролем, и она сможет вырваться. Но вот однажды одному из таких горе-экспериментаторов неслыханно повезло, он смог призвать весьма интересную сущность.
Впрочем, до сих пор непонятно, как так получилось, что ему удалось пристроить ее к делу для принесения пользы, скорее всего, имела место цепь случайностей, хотя гениальности чародея никто не оспаривал. Труорр, так звали того мага, назвал его Ксарбирус, что на одном из древних наречий означает «говорящий червь». Видимо, с фантазией на названия у исследователя было все-таки не очень, потому как на червя отловленное существо нисколечко не походило, да и разговаривать оно не могло. Однако было у нее одно, несомненно, преинтереснейшее свойство. Ксарбирус после призыва в наш мир мог просуществовать относительно недолго, а при помещении в тело недавно умершего человека каким-то образом проникал в разум трупа и вдобавок возвращал ему небольшую часть двигательной активности, на уровне примерно слабенького зомби. Что и позволяло в свою очередь задать интересующие мага вопросы усопшему, и, если повезет, и мозг окажется не сильно поврежденным, то и получить на них вразумительные ответы. К сожалению, для качественного допроса труп должен быть максимально свежим, да и само время существования Ксарбируса в теле ожившего мертвеца совсем невелико. Он очень быстро умирал в условиях нашего мира, и, как бы маги ни старались продлить этот промежуток, время его жизни составляло примерно десять минут. Осуществить ритуал было возможно только один раз, после этого тело становилось для него уже непригодно, это было экспериментально доказано еще самим Труором, посвятившим остаток жизни исследованиям своей случайной находки.
- Итак, начнем, - осмотрев алтарь, провозгласил мэтр, - Корен, встанешь возле головы слева и будешь следить за состоянием процесса слияния, если что, блокируй заклятье. Ирнус, Поран, вы следите за кристаллами, будьте готовы обеспечить мне подпитку, а вы, два лентяя, - обратился он к парням, которые принесли тело, - будьте начеку. В случае чего хватайте за руки и за ноги и держите что есть силы, первые секунды самые опасные, - все молча махнули головами и встали по назначенным местам.
Мантолла достал из кармана кожаного фартука, надетого ради эксперимента, нехитрые приспособления для начертания магических фигур, это был большой циркуль, одна из ножек которого заканчивалась пятой из мягкой кожи, препятствующей скольжению, а на второй ноге был закреплен небольшой контейнер с белым порошком, специальным вентилем можно было регулировать толщину линии. Известь была необычная, особым образом измельченная, подготовленная и зачарованная. Также имелись деревянная линейка с регулируемой планкой, которая позволяла нанести различные хорды, вычурное, многофункциональное лекало для сложных дуг, но сейчас этого было не нужно.
Руки мага привычно вычертили семилучевую септограмму, ориентированную на стороны света и расположение необходимых звезд, также была внесена поправка на балансирующие кристаллы, замурованные в стены заклинательного покоя. Такая коррекция требовалась всегда, многие заклятия, особенно некромантия и демонология, легко могли выйти из-под контроля и не только погубить самого заклинателя, но и всех в округе, история помнит множество подобных эксцессов.
Маг критически оглядел начертанное и довольно ухмыльнулся.
- А руки-то помнят, - хвастливо пробормотал он.
Фигура оказалась закончена, осмотр и перепроверка удовлетворили старика, и маг плавно простер правую руку над центром звезды, щедро делясь с ней собственной силой. Септограмма, медленно набирая яркость, начала светиться.
- Активация пентакля прошла успешно, можем начинать, - подтвердил ассистент.
Трое старых, многое повидавших магов придвинулись поближе, от них требовалось лишь следить за ходом процесса и подстраховать, если бы что-то пошло не так.
Метр Мантолла глубоко вздохнул, настраиваясь на привычную магическую работу. Заученным усилием мысли он как бы раздвоился, отделив себя-чародея от себя-человека. Любое заклятие опасно, и, если допустить оплошность, не спасет никакое магическое искусство.
- Эх, Легран, Легран, где ты сейчас, почему вдруг разругался со всеми и предпочел оставить нас, ты бы мог творить эту волшбу гораздо продуктивнее, – подумал старик, не вовремя погрузившись в воспоминания.
Однако старого друга не было рядом и, выкинув все посторонние мысли из головы, мэтр начал первые такты заклинания. Ничего сложного, призвать сущность, магически заключить ее в сферу отражения, наложить управляющий контур и переместить на труп. После работы зачистить следы, погасить фигуру, с этим мог справиться практически кто угодно из присутствующих.
Септограмма медленно наливалась силой, белое свечение постепенно усиливалось. На гладких поверхностях алтаря начали плясать багровые блики. Маг погружался в транс, он еще раз оценил устойчивость фигуры, несколько раз попробовал на прочность магические связки, и, оставшись довольным проверкой, мэтр Мантолла прочитал приготовленное заклятие. Сила привычно толкнула в грудь, на секунду сбив дыхание, но старик был не прост и многое повидал на своем веку. Полных сорок лет он прослужил боевым магом и по праву занял место настоятеля. Губы начали читать слова древнего языка, слова повеления, слова силы. Над фигурой медленно сгустился туман, и по мере его концентрации эта субстанция пришла в вихреобразное движение.
- Все идет неплохо, - подумал мэтр, критично оценив процесс.
На последних тактах заклятия старый настоятель подал еле заметный знак своим товарищам, означавший – будьте бдительны. Двое бывалых магам не нуждались в напоминаниях, они и так были готовы в любой момент накинуть магические путы на призванную сущность. Еще раз оценив устойчивость созданного контура и оставшись довольным своей работой, мэтр произнес последние слова, слова призыва. Из центра образовавшейся воронки показалось чешуйчатое тело магического существа, у нее было множество ног, оно яростно извивалось, пытаясь вырваться из цепких пут магии. Однако в этот момент подключился Поран, небрежным жестом накинувший невидимую сеть на извивающуюся потустороннюю тварь. Ирнус также сделал шаг вперед, простер руки перед собой, подхватывая и дополняя заклятие товарища. Магическая сеть, заключившая уродливую многоножку, начала медленно сжиматься. По ушам ударил резкий писк, клекот, непонятно, как это существо вообще было способно издавать подобные звуки.
Светящийся клубок с Ксарбирусом внутри становился все меньше и меньше, созданию намеренно причинялась немыслимая боль, но только так можно было добиться нужного результата. Мэтр продолжил чтение заклятия, теперь предстояло подчинить эту тварь своей воле. Слова древнего языка привычно слетали с губ, кокон с существом сжался до размеров куриного яйца, он ярко сиял ослепительным белым светом.
- Готово, начинаем, - скомандовал мэтр Мантолла.
Повинуясь силе мага, светящийся шар подплыл ко рту тела, лежащего на алтаре, и медленно погрузился в предварительно открытый рот. Сквозь посеревшие, покрытые щетиной щеки трупа стал виден алый отсвет.
Прошло несколько долгих мгновений, но ничего не происходило. «Странно, - подумал маг, - что-то здесь не так. Всегда работало, надо срочно прекратить».
Предстояло завершить ритуал. Шар света выплыл изо рта тела и повис над центром магической фигуры. Можно было, конечно, отпустить это существо, но тратить на это лишние силы не хотелось, поэтому старик просто прищелкнул пальцами, разрывая магические контуры заклятия и замыкая их на самом себе, Ксарбирус издал легкий писк и разложился без остатка на тот же туман, из которого он и вышел. Легким пассом руки мага фигура оказалась затушена.
- Проклятье, - выругался Мантолла, поняв наконец-то, в чем дело, - это тело непригодно. Тащите следующего.
Двое молчаливых, вечно угрюмых парней быстро стащили тело с алтаря и споро вынесли за пределы покоя, свалив прямо у противоположной стены. Через несколько минут они доставили труп второго утопленника, его уложили на шунгит, и процедура повторилась. Как и в первый раз, весь ритуал прошел без сучка и задоринки, однако и он не удался. Обычно такого не случалось, и даже относительно несвежие мертвяки лихо верещали на различных языках.
Престарелый чародей оказался сбит с толку, но разбираться с этими странностями было некогда, поэтому сразу же потребовал доставить ему третье, последнее тело.
- Мэтр, может быть, нам слегка передохнуть, - начал было мастер Ирнус, но старик лишь отмахнулся.
- В подземном мире отдохнем, - раздраженно пробубнил он, настроение настоятеля уже было ни к черту. – Продолжаем.
Все повторилось точь-в-точь, как и в первые два раза. Многоножку лихо спеленали и уже начали подводить к голове купленного за целый медяк утопленника, как вдруг мэтр Мантолла ощутил, что ему резко сдавило грудь. Как будто неведомо откуда взявшийся великан наступил ему на ребра.
- Что это? – от неожиданности Мантолла сбился с текста очередной формулы, однако практически сразу его отпустило, и он смог взять себя в руки.
Быстрая проверка заклятия показала сбой узловых точек, что-то явно нарушало доселе четкую балансировку выверенных инкантаций. Пожилой чародей почувствовал, как магические потоки стали лавинообразно изменять свое направление, само истечение магии, доселе плавное и стабильное, становилось каким-то хаотичным, дерганым. Тщательно сплетенное заклинание летело в пропасть, вариант дальнейших действий мог быть только один - необходимо было срочно гасить неоконченный ритуал и вдумчиво разбираться в проблеме. Однако попытка добавить собственных сил в магический контур, дабы хоть немного уравновесить баланс, отдалась резкой болью в области сердца, и все присутствующие с ужасом увидели, как воронка портала замерла, а затем медленно начала закручиваться в обратном направлении. И, наблюдая за этим вращением, мэтр Мантолла ощутил, как его собственные силы начали покидать его, портал, словно ненасытный обжора, опустошал запасы энергии всех трех магов. Сеть, сдерживающая Ксарбируса, ослабла, и тварь издала торжествующий клекот.
«Еще немного, и он вырвется, - подумал настоятель. - Да что же это такое? Что же делать?»
Благоразумно установленный заранее барьер, основанный на старой доброй рунной магии, еще держал, но и его силы, похоже, были на исходе. Лихорадочные размышления многоопытного мэтра прервала внезапная вспышка яркого белого света, восточный угол комнаты с грохотом взорвался. Осколки камня пополам с клубами мелкой пыли и дыма полетели во все стороны, и, если бы не барьер, то несдобровать было бы трем старикам, однако защита выдержала, чего нельзя сказать об основном заклятии. Бешеные магические потоки все разгоняли и разгоняли портал, совокупных собственных сил всех трёх магов едва хватало только на поддержание щита, да и то с каждой секундой их становилось все меньше и меньше. Никем более не сдерживаемая тварь порвала наконец-то остатки магической сети и плюхнулась на голову трупа, маленькие многосуставчатые ножки оттолкнулись от тела, и разъяренное существо бросилось на своих обидчиков, укрывающихся за постепенно сжимающимся щитом. Острые шипы на концах ног вцепились в барьер, чем немало напугали экспериментаторов. Магическая структура иномирной сущности, судя по всему, позволяла ему взаимодействовать с магией реального мира, и оно, видимо, это поняло, впилось своими маленькими челюстями в защитный кокон, окружающий троих ослабевших магов и в исступлении начало прокладывать себе путь.
- Держите, сколько сможете! – крикнул настоятель своим ассистентам и сосредоточился на том, что должно помочь спастись.
Мантолла видел, как структура защитного барьера медленно начинает разрушаться, Ксарбирус каким-то образом умудрялся его прогрызать. Прошло еще несколько долгих секунд, и защитный кокон лопнул. Однако многомудрый колдун оказался не лыком шит, не зря, ох, не зря он занимал свой пост. Мэтр успел как раз вовремя, собрав все оставшиеся силы, он вскинул перед собой хитро сплетенные кисти рук, с языка сорвалось всего одно слово, активировавшее мощнейшее плетение. Слово уничтожения, аннигиляции, исхода.
Многоножка истошно заверещала и попыталась отпрыгнуть в сторону закрывающегося портала, после разрушения одного из балансиров воронка начала самостоятельно схлопываться, ежесекундно уменьшаясь в размерах. Ей практически удалось до него добраться, когда маг наконец-то смог прицелиться как следует и повторно нанести свой удар. Яркая вспышка над самым центром с таким тщанием выстроенной фигуры прекратила недолгое существование потусторонней твари в этом мире, вслед за чем окончательно закрылся портал. Бешено мечущиеся потоки вышедшей из-под контроля магии спадали, уступая место прежнему плавному истечению силы. Трое стариков ошарашенно смотрели друг на друга, а Поран, с трудом переводя дыхание, даже опустился на каменные плиты пола.
- Уф! Еле выбрались, - проговорил, сплевывая алую кровь, мастер Ирнус, — это что за ерунда была?
- Балансир, балансир взорвался, - еле слышно шептали губы Порана, а взгляд был направлен туда, где теперь отсутствовала часть стены и один из магических кристаллов.
В дверь требовательно затарабанили. Мантолла сделал легкое движение ладонью, и металлический засов из наговоренного железа отошел в сторону. Калитка рывком распахнулась, и в заклинательный покой ввалилось еще двое испуганных стариков, они ошарашенно рассматривали частично разрушенное помещение и троицу уставших магов, сидящих на полу возле алтаря с телом утонувшего юноши. Сквозь оседающие клубы пыли и дыма прибывшие на помощь пытались разглядеть обстановку и оценить опасность, если она еще существует. Под их удивленными и озабоченными взглядами три престарелых мага, которым едва удалось избежать гибели, встали, и, еле передвигая ногами, выбрались из комнаты.
- Вергилий, помоги этим двум, - Мантолла на выходе кивком указал на тела потерявших сознание парней, оказавшихся в момент неудачного ритуала неподалеку. - Покой расчистить, осмотреть, все убрать, завтра будем разбираться в произошедшем, - устало выдавил настоятель и поплелся в сторону лестницы.
Разум опытного чародея отказывался понимать то, что случилось, сам ритуал призыва достаточно прост, а уж для него он вообще, можно сказать, примитивная практика. Что же могло пойти не так, куда закралась ошибка? Он был на сто процентов уверен, что все сделал правильно, но факт остается фактом, все вышло из-под контроля и теперь потерян древний артефакт, что несет после себя ряд серьезных проблем. Придется, видимо, заново пересчитывать контур балансировки всего покоя и выстраивать другую структуру у большей части применяемых чар, исходя из того, что осталось всего три кристалла, заменить которые было просто нечем, а это влечет за собой дополнительные трудности.
Через три пролета их догнал испуганный крик:
- Мэтр, мэтр, подождите!
Старик недовольно рыкнул, оглядываясь назад
- Ну, чего еще?
- Там это, - начал объясняться спешащий вверх по лестнице запыхавшийся обитатель замка, - труп ваш, на алтаре, кажись, дышит.
Кроваво-красные тучи и практически такая же по тону грязно-багровая земля – все это непрерывно перемешивалось, словно находилось в огромной маслобойке. Источника света нигде не было видно, но тем не менее алое сияние присутствовало повсюду, мерцало само небо и сама земля. Однако оно не было похоже на то, что давало привычное для любого человека теплое и радостное солнце, оно походило скорее на остывающую в лучах заката лаву, стекающую по склону пробудившегося вулкана.
Грей стоял, как ему показалось, на возвышенности, что являлось лишь иллюзией, почему-то юноша отчетливо это понимал, и что самое странное – данный факт не вызывал у него отторжения. Он не мог сказать, находится на земле или же парит в воздухе. Пейзаж вокруг него ежесекундно изменялся, становясь всё гротескнее и гротескнее, картины перетекали друг в друга и оказывали завораживающее действие. Молодой воин застыл, боясь пошевелиться и силясь понять, что же такое он видит. То и дело из кровавого тумана выплывали никогда не виденные им мелкие твари и огромные, просто исполинские монстры, каких трудно было бы себе представить. Были там и похожие на медуз создания, только парившие по воздуху, и различные звероподобные существа, некоторые и вовсе казались чем-то нереальным, словно выплывшие из детских страшилок насекомые и чудища, которыми родители пытались образумить непослушных детей. Однако ничто из увиденного парня не пугало, и он отчётливо осознавал этот факт.
Юноша с интересом некоторое время смотрел на то, как в удивительном танце то сходятся, то опять расходятся, то, слившись, начинают кружиться два причудливых создания, чем-то похожие на кузнечиков, если скрестить их с хамелеоном, по крайней мере, у этого существа были такие же глаза, вращающиеся в разные стороны. Они оказались в какой-то момент совсем рядом, и Грей хотел было протянуть к ним руку, но ни пошевелиться, ни даже крикнуть не получалось. Всё, что мог делать в данный момент молодой человек — это наблюдать и быть невольным зрителем мира, такого удивительного и непохожего на тот, к которому он привык.
Затем все внезапно изменилось. Недалеко от того места, где кружились в воздухе те два удивительных существа, возник шар ослепительного белого света, настолько чуждого этому месту, что ему захотелось зажмуриться и никогда не видеть его. Спустя мгновение шар превратился в светящуюся воронку, которая была направлена на Грея, словно хобот вечно голодного и алчущего любой пищи смерча, она протянулась к нему. Из этого чуждого багровому миру вихря, как про себя окрестил его Кин-тоор, вылетели семь похожих на светящиеся веревки лоз. Не обращая внимания на других существ, которые находились неподалеку, эти семь жгутов яркого белого света бросились на него, точнее, на ту неведомую тварь, чьими глазами смотрел в данный момент молодой воин.
Сначала существо-юноша попыталось убежать, но неведомые путы в доли секунды преодолели расстояние, разделяющее его от светящегося вихря, и оплели всё тело, лишив всякой возможности для побега. Затем Грей наблюдал последующие события только небольшими рваными отрывками. Он видел, как его неумолимо затягивает в этот странный вихрь, как жгучий свет поменялся на полумрак в неизвестном помещении, видел каких-то немолодых людей, которые стояли рядом с черно-красным прямоугольным камнем посредине этого зала и человека на нем.
«Не может быть! Это же я! - закричал про себя обескураженный юноша, - что происходит?!»
- Проснись, сынок, - мягкий, но вместе с тем довольно сильный мужской голос буквально выдернул Грея из сна, прервав кошмарные видения, - тебе приснился плохой сон, не более.
Парень медленно открыл словно налитые свинцом глаза и обнаружил себя лежащим на кровати в незнакомом помещении, всё его тело оказалось покрыто холодным и липким потом, запашок, надо признать, от него шел приличный, стало даже немного стыдно. Клетушка была крошечной, вместились только кровать, стул, маленький стол и небольшой сундук в углу комнаты. На столе, сколоченном из массивных досок, стояла обычная масляная, слегка чадящая лампа, которая разливала по комнате неяркий свет, создавая при этом приятный полумрак, к которому быстро привыкают глаза. Больше в комнате из убранства ничего не было. Грей уперся рукой в ложе и сделал попытку подняться с кровати.
- Не вставай, ты еще очень слаб, - сказал мужчина, положив руку на грудь юноши и не давая делать резких движений пришедшему в себя парню. – Меня зовут мастер Ирнус, и ты в безопасности, успокойся.
- Где я? Что произошло? - спросил парень слабым и хриплым голосом. - Как я попал сюда, и кто вы вообще такой?
- Ты находишься на острове Падшего дракона, в нашей цитадели знаний, - негромко ответил старик, - тебя выбросило на берег три дня назад, и просто чудо, что ты сейчас вообще дышишь. Ты что-нибудь помнишь о своем прошлом? Можешь хоть что-то мне рассказать? Что с тобой случилось?
Грей прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, что же с ним произошло. В его памяти прекрасно сохранилось всё, что случилось с ним, всё до того момента, когда на галере начало твориться что-то неладное. Он точно видел, как этот проклятый маг что-то почувствовал и стал совершать свою волшбу, как с неба начали спускаться какие-то монстры, как сотрясся, распадаясь на части, корабль и всё. От попыток собрать воедино картину произошедшего у него начала жутко болеть голова, и он откинулся на подушку, набитую, судя по всему, соломой.
- Я могу попить? – практически простонал парень, пытаясь справиться с приступом.
- Конечно, сейчас всё будет. Отдыхай, сынок, ничего, как окрепнешь, так и расскажешь всё, что помнишь, - тем же мягким увещевающим голосом произнес старик, вставая с края кровати.
В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел такой же немолодой мужчина с подносом в руках, на нем стояла глиняная миска с каким-то варевом. «Каша», - догадался Грей по знакомому запаху, наполнившему комнату. Кроме каши, на подносе находилась кружка с каким-то питьем, а еще деревянная ложка и большой кусок самого настоящего хлеба. У молодого воина от аромата довольно простой, в общем-то, пищи, разносолами маги себя побаловать могли редко, очень громко заурчало в животе, а в пустой комнате этот звук показался особенно шумным. Улыбнувшись, Ирнус жестом попросил товарища поставить поднос на край кровати.
– Я вижу, твой желудок истосковался по еде, кушай, набирайся сил, - уходя, сказал старик. - Я тебя смущать не буду, советую поспать, сон - лучшее лекарство. А я приду к тебе завтра, проверю твое самочувствие. Если возникнет потребность, за дверью стоит ведро, но далеко от комнаты тебе лучше не отходить, по крайней мере, пока ты твердо не встанешь на ноги.
Простая, но сытная еда, эликсиры и отвары из целебных трав быстро возвращали силы идущему на поправку Грею. Через пару дней он уже окреп настолько, что мог сам, без помощи приставленного к нему человека, передвигаться, хоть и с тростью и только до уборной, обнаружившейся неподалеку, и обратно, но и это было хорошо. Еще через неделю вполне уверенными шагами молодой человек начал обходить залы древнего замка, старый маг Ирнус с большим удовольствием проводил для него экскурсии по многочисленным лабораториям и другим помещениям, куда можно было входить чужаку. Особенное внимание пожилой чародей уделял своей лаборатории, где он с детской непосредственностью рассказывал чудом выжившему парню про собственные достижения в области алхимии и трансмутации магических, и не только, элементов. Старик сам часто признавал, что как волшебник он не очень, но ему нет равных в алхимии и зельеварении. Ирнус потратил большую часть жизни, изучая и доводя до совершенства свое мастерство, добился весомых результатов, но, постарев и устав от людей, решил переселиться именно сюда. Магистр алхимии охотно делился несложными секретами многих полезных, особенно в дальних походах, смесей, а также рецептами различных мазей и лекарств, которые могут помочь в трудную минуту. Однажды молодой человек спросил у мастера, почему он так добр к нему и опекает, хотя остальные обитатели цитадели старались его не замечать.
- Прости, Грей, что бываю иногда излишне навязчив, - ответил тогда старик, весь вмиг поникнув, - просто ты очень похож на моего сына. Практически тот же голос, те же глаза. А когда ты рассказал нам про то, как и что с тобой произошло, я увидел, что и судьба у вас похожая. Не углядел я, старый дурак, так и сгинул он в море бесследно.
- Я был бы рад иметь такого любящего и заботливого отца, как вы, - сказал, обняв расчувствовавшегося алхимика, парень.
- Ой, чего это мы тут разнюнились, - смахивая слезы рукавом, быстро проговорил чародей. – Пойдем, лучше я тебе покажу, как сделать противоядие от укуса ядовитых змей, универсальное, так сказать. И ингредиенты найти для него легко, и сам рецепт несложный, - явно меняя тему и уходя от тягостного разговора, предложил Ирнус.
Прошла еще неделя, Грей окончательно окреп и набрался сил. Неприятные воспоминания подернулись дымкой, отдалились, однако все равно никуда не делись. Днем он, как умел, помогал по хозяйству, а вечерами, взяв в местной кладовой пару недлинных мечей, упражнялся с ними до захода солнца. С каждым днем движения его становились все более быстрыми и отточенными, возвращая телу былую подвижность, искусное владение мечом не терпело отсутствия практики и регулярных тренировок.
Чуть позже чудом выжившему парню удалось узнать, куда именно занесла его судьба. Остров Падшего Дракона находился в северной части Огненного архипелага, пожалуй, самой восточной части изведанных земель. Если и существовали что-то дальше на востоке, то туда еще не донесли суровые ветра отважных мореходов, или же они не смогли вернуться и рассказать о том, что им удалось увидеть. Для того, чтобы вернуться домой, Грею необходимо было преодолеть бесчисленные мили не самого спокойного и безопасного моря, а дальше уже можно было попасть и на сам гигантский материк – Андилар. Но и тогда пришлось бы изрядно потрудиться, ведь родной город Гелондор находился далеко на западе, практически в самом центре континента. Проще всего, конечно, было бы добраться туда по воде, но только мало найдется мореходов, которые отважились бы на подобное путешествие, ведь на него ушли бы долгие месяцы, а выгода от подобного рейда оказалась бы весьма сомнительной.
Однажды, после череды выматывающих танцев с клинком, Кин-тоор сидел, скрестив ноги, и предавался глубокой восстановительной медитации. Погода выдалась на редкость хорошая, на небе не наблюдалось ни облачка, а свет от луны освещал все вокруг своим холодным, но в тоже время мягким сиянием. Как же это приятно, посидеть после изнурительной тренировки, послушать свое тело, успокоить мысли. Находясь на галере, прикованным к общей цепи, он не имел такой возможности, не мог проникать в свое сознание, не мог успокоить ноющую боль в теле от многочисленных ударов плети и бесконечных однообразных движений, а сейчас, сейчас он наслаждался тем, что снова может делать то, что ему хочется. И главное, что он был свободен, и никто на свете не сможет его, победителя турнира, опять посадить за весло, по крайней мере, теперь он сделает все, чтобы этого не случилось.
Мысли текли ровной рекой, когда вдруг до края сознания донесся едва заметный шорох. Открыв глаза и присмотревшись, Грей увидел, как кто-то крадется вдоль стены, что вела к маленькой, почти незаметной калитке в башню, при этом неизвестный явно прятался в тени и делал все, чтобы его не заметили. Это было очень странно, ибо обычно в это время работники, впрочем, как и сами пожилые мастера магии, если только они не занимались астрономическими наблюдениями, все уже ложились спать. Предчувствие чего-то нехорошего заставило парня осторожно подняться на ноги, и спустя несколько мгновений он уже крался вдоль той же самой стены за подозрительным человеком.
Дойдя до входа в главный заклинательный покой и убедившись в полном отсутствии кого-либо в этом коридоре, ночной гость снял со стены вставленный в кольцо факел и поджег его, несколько раз чиркнув огнивом. Когда огонь все-таки вспыхнул, Грей, притаившийся во тьме за поворотом коридора, в неровном свете увидел, за кем он следит. Это был один из дворовых, Нилос, неразговорчивый и крепкий молодой мужчина. Работящий парень частенько попадался ему на глаза, именно он во время болезни приносил юноше еду и воду, а поначалу даже относил на руках по нужде, пока Грей не смог самостоятельно вставать с постели. Тогда, в самый первый день после пробуждения, он так и не смог добраться до ведра и вынужден был терпеть из последних сил, пока его не навестят вновь.
«Что ему тут нужно? - подумал парень. - Тем более там, на мага он ни разу не похож».
Дворовой заозирался, вынудив наблюдателя спрятаться, а затем Грей вновь услышал шаги, он отсчитал двенадцать, и вслед за ними легкий скрип открываемой, а затем закрываемой двери, отгородившей Нилоса от оставшегося незамеченным преследователя. Юноша, выждав несколько ударов сердца, неслышно подкрался к двери, ведущую в усыпальницу старых хозяев замка, сюда его тоже не пустили, когда Ирнус показывал помещения. Он, приложив ухо к замочной скважине, прислушался и услышал неразборчивое бормотание человека, но разобрать ничего не смог. Затем в щель из-под двери ударило ярко-зеленое свечение, а еще через мгновение послышалась вполне отчетливая речь. Это явно был разговор двух людей. Один голос совершенно точно принадлежал Нилосу, а вот второго собеседника Грей не узнавал.
- Да, господин, он жив, - доложил покорным тоном работник. - Они не могут объяснить, как это произошло, или не хотят. По крайней мере, мне не удалось этого узнать.
- Это не твоя забота, занимайся тем, чем обычно занимаешься, а за ответами я пришлю другого. Он скоро появится, - проговорил незнакомый голос, - ему они всё расскажут, даже если и не захотят. Продолжай следить!
- Будет исполнено, господин.
- Слава Великой Тени, - проговорил Нилос.
- Во имя Мрака, - ответил голос, а спустя мгновение магический свет в комнате погас.
Когда свечение из-под двери пропало, Грей так же неслышно, как и спускался, побежал обратно, надеясь, что успеет скрыться раньше, чем его обнаружат. Возвращаться той же дорогой он посчитал не самой лучшей идеей, тем более юноша смог уже достаточно хорошо изучить строение цитадели и, заметив знакомый отворот коридора, юркнул туда. Пробежав мимо верхней библиотеки, он, не теряя ни минуты, направился в покои старого алхимика Ирнуса, сердцем чувствуя угрозу и решив, не дожидаясь утра, все рассказать единственному человеку, которому он доверял, и который относился к нему практически как к родному сыну.
Время было уже далеко за полночь и, как это и предполагал парень, старик мирно посапывал, лежа на своей огромной кровати. Сначала Ирнус хотел было прогнать юного наглеца, так беспардонно выдернувшего его из сладкого сна, но, выслушав торопливый и взволнованный рассказ Грея, моментально переменился в лице. Вскочив на ноги, он, накинув лишь халат, подошел к своему столу и начал рыться в ящиках, извлекая из них различные предметы.
- Все очень серьезно, сынок, тебе нужно срочно отсюда уходить, - сказал нервным голосом старик, - с теневиками шутки плохи.
- Объясните, в чем дело, мастер Ирнус? - потребовал юноша. - Насколько я понимаю, это про меня говорил этот Нилос? И кто такая эта Тень? Почему вы так разволновались? Давайте его просто схватим, я и сам могу это сделать, и все, как следует, у него выясним.
- Пойми, нет времени ничего объяснять, скажу лишь, что мы, я имею в виду мастеров сей цитадели, и вправду не можем объяснить, почему ты жив. Ведь по всем законам магии тебя не должно сейчас быть здесь. А теневики - это такой очень древний и могущественный орден, живущий по своим, лишь одним им ведомым законам. И ты им для чего-то понадобился. Поверь, от них нужно держаться как можно дальше, ведь те, на кого они обращали свой взор…, словом, о них больше ничего не слышали. А про то, что Нилос шпионит, я расскажу, кому следует, - как мог быстро, начал объяснять старый алхимик, однако понять ход его сбивчивых мыслей оказалось непросто.
- Если всё так, то я тогда встречу этого гостя от Тени, я достаточно восстановился, чтобы справиться с кем угодно в честном бою, - попытался вставить свое слово излишне самоуверенный парень, горделиво подняв голову, но Ирнус резко его перебил.
- Не сомневаюсь в этом, мой мальчик, только вот как раз о честной схватке-то думать и не приходится, когда говоришь про воинов Тени. Они искусны во владении любым видом оружия, а также сведущи в чародействе, причем как в стихийных направлениях, так и в запрещенных заклятиях высшей некромантии. Так про них говорят, и я склонен этому верить. Не думаю, что кто-то в нашем замке сможет остановить его, если он придет за тобой, - продолжая рыться в своих вещах, торопливо пояснил старик, - да и не захотят связываться. Мантолла тебя еще и сам спеленает, чтобы передать. Так что не спорь и выполняй то, что говорю.
- Но что мне теперь делать? Живым я ему не дамся, не позволю, чтоб меня опять пленили! Буду сражаться до последнего вздоха…
- Знаю, Грей, но тебе и не придется. Времени еще немного есть, так что мы попробуем тебя спрятать. Вот, держи этот свиток, - сказал Ирнус, протягивая свернутый пергамент, скрепленный сургучом с печатью настоятеля цитадели, - возьмешь перед восходом лошадь на конюшне, не прямо сейчас, а как соберешься, и скачи на причал, к утру ты должен быть уже там. Предъявишь это письмо любому капитану, и он бесплатно, а главное, без лишних вопросов, переправит тебя на материк. Здесь немного монет, больше у меня нет, не было в них нужды особой, но на какое-то время тебе должно этого хватить, - протянул пожилой маг следом за свитком небольшой кожаный кошель.
- Но как же я уйду? - взмолился Грей. - Что будет с вами, когда этот человек от Тени придет? Кто вас защитит?
- Не переживай и не волнуйся об этом, - положив руку на плечо юноши, сказал старик, - скажем ему, что ты сбежал, как окреп, а куда, никто того и не ведает. Я же и вправду знать этого не буду. Он и уйдет восвояси, ведь здесь ему больше делать будет нечего. Ну, всё, сынок, тебе пора, до рассвета не так много времени, оружие не забудь, утром ты должен взойти на любой корабль. Не оглядывайся и смотри всегда только вперед! - обняв парня на прощание, с дрожью в голосе сказал старый алхимик.
Грей уже почти вышел в коридор, как Ирнус поспешно добавил:
- Если попадешь в земли хорнов, то знай, там, в портовом городе Морморан живет один мой старый знакомый, его Леграном зовут, найди его, если будет время или желание. Он очень искусен в…, ну, скажем так, в разных ритуалах с применением магических сущностей. Если кто и сможет помочь тебе разобраться в том, что же всё-таки с тобой произошло, так это он. Ну, и просто он может помочь тебе, если что. Скажи ему, что ты от меня, и передай привет, - не скрывая печали от предстоящей разлуки, сказал взволнованный алхимик.
Грей попрощался со стариком, посмотрел в его добрые глаза и направился в свою комнату. Вещей у него особо никаких не было, но теплый плащ, служивший ему одеялом, он на плечи накинул. Затем направился в кладовку, в которой хранился запас продуктов, и забросил в найденную тут же простую матерчатую сумку немного хлеба и сушеной рыбы, прихватил по дороге плохонький меч в обычных деревянных ножнах, с которым в последнее время тренировался, и поспешил в конюшню. Найдя упряжь, парень оседлал видавшего виды черного жеребца, которого велел взять Ирнус, и вывел из стойла. Коня надо было отпустить при входе в местное подобие порта, и он сам должен был найти дорогу назад. Ворота удалось открыть без особого труда, причем сделать это он смог достаточно тихо, никого при этом не разбудив. Больше всего в данный момент парень опасался, что его побег заметит тот самый Нилос и доложит своим покровителям, однако пронесло, и путь оказался свободен.
«Ну что ж, пора двигаться, - подумал Грей и легонько ударил пятками в бока коня, - мне предстоит неблизкий путь, путь домой!»
Марнок медленно попытался открыть неподъемные веки, не сразу, но у него это получилось. Сквозь муть кровавой пелены перед глазами он с трудом узнавал место, в котором находился. Собственное жилище, так редко навещаемое им, вернее сказать, лишь несколько его личных комнат в огромной крепости, почти полностью находившейся внутри монолитного тела прибрежной скалы. Колар Ас-Муэна – Обитель знаний, древняя кузница магических кадров Огненного архипелага и не только, чародеев, взращённых в этом месте, можно было встретить где угодно.
Взгляд немного прояснился, и удалось осмотреться. На столе дымилась горсть пепла, все, что осталось от магического анкера, на который и было ориентировано заклинание перемещения. Оно-таки подействовало, хотя для того, чтобы накопить на него силы, пришлось бы дотла сжечь не один десяток под завязку заполненных магических кристаллов, с таким трудом добываемых в неизвестных глубинах западных гор. Мало кто из магов мог себе их позволить, за стоимость одного камешка размером с ноготь мизинца можно было снарядить пару-тройку кораблей и забить их рабами, отборными рабами.
«Как же это у меня получилось? Каковы же были силы, стянутые в это заклятье? Страшно даже представить!» - подумал маг и попытался подняться с холодных каменных плит пола.
Все тело взвыло от резкой боли, и нежданно полностью вернулась память о происшедшем. Маг рукой попытался дотянуться и ощупать пострадавшую в схватке спину, ладонь погрузилась во что-то липкое, и Марнок понял, что она представляет собой одну сплошную рваную рану. Однако либо магия постаралась, либо счастливый случай, но тварь не повредила позвоночник, и кости, кажется, по крайней мере, большая их часть, остались целы, а порванные мышцы были проблемой очень даже решаемой. Хотя кто его знает, при такой ране он по идее должен сейчас верещать от боли, однако чувствовал себя в данный момент на удивление терпимо.
«Видимо, я как-то сумел купировать последствия», - отстраненно подумал привыкший всё анализировать профессиональный маг.
Мысли путались в голове, перепрыгивая с одной на другую, а попытка создать заклинание малого исцеления и направить его на себя окончилась обидной неудачей.
«Похоже, лучше не геройствовать и вызвать лекарей», - решил Сертин.
На острове жили и с успехом практиковали, вдобавок к преподавательской деятельности, несколько магов-целителей весьма неплохой квалификации и достаточное количество тех, кто был рангом попроще, однако все попытки прочитать заклинание, позволяющее подать им весть, не принесли никакого результата, что после неудачи с лечением было вполне ожидаемым. Поэтому пришлось кое-как, скрипя зубами и ежеминутно замирая, когда боль все-таки прокладывала к нему тропку, ползком добираться до двери. На выходе из длинного коридора всегда стояло двое стражей, на них раненый и рассчитывал. Увидев, как дверь мага, который ушел на галере в море несколько месяцев назад, медленно открывается, они не на шутку всполошились. Но выучка сработала и, подбежав к все-таки потерявшему сознание мэтру, отдавшему последние силы на путь к двери, они бережно приподняли и отнесли его обратно в комнату, аккуратно положив животом на небольшую, но крепкую кровать, не особо заботясь о том, что постельное белье может пострадать. Сразу же после этого один из воинов опрометью бросился за помощью, а еще через четверть часа в комнате уже стояли несколько авторитетных магов-целителей и оживленно спорили, устроив своеобразный консилиум.
- Это кто ж его так порвал, уважаемые коллеги, есть размышления по этому поводу? – произнес пожилой обрюзгший мужчина, с интересом рассматривающий края раны.
Лысина на его голове была покрыта неприятными серыми пигментными пятнами, несмотря на свой опыт и немалые способности, справиться с этим косметическим недугом ему так и не удалось.
- Не знаю, похоже, какое-то животное, явно видны следы когтей, - задумчиво предположил второй целитель. - Только вот как у него получилось это сделать? Ведь к боевому корабельному магу островов так просто не подобраться.
- Господа, время не терпит, приступим, а то у меня в лаборатории запущено несколько процессов, и не хотелось бы их оставлять без внимания, - слегка нетерпеливо предложил маленький человек в просторном одеянии, на которое был надет внушительных размеров пояс с множеством кармашков и хитрых пряжек, без мастера-алхимика тут явно было не справиться.
Целители не зря пользовались всеобщим уважением и признанием, их мастерство было весьма велико, ведь рано или поздно всем требовалась подобная неоценимая помощь. Сначала они удалили уже начавшую загнивать омертвевшую плоть, поливая края раны на спине каким-то сложносоставным алхимическим варевом и произнося монотонные речитативы заклинаний. Из зияющих в теле человека глубоких порезов начал идти белый дым, мертвая плоть растворялась и превращалась в студенистую массу, которая стала сама собой вылезать наружу, отделяясь от здоровых тканей, и силой заклятья стягиваться в небольшой шар, зависший в десяти пальцах над спиной пациента. Вслед за очищением пришел черед наращивания мышечных волокон, опять полились в открытые и обработанные раны какие-то алхимические зелья. Маг-целитель с пигментными пятнами на коже головы протянул руку над шаром из студенистой массы и влил в нее сверху какой-то ингредиент. Содержимое его, стянутое в круглую сферу, приобрело красноватый оттенок и, повинуясь словам заклинания, которые не переставали звучать в тишине комнаты, опустилось на спину лежащего без сознания Марнока. Как только преобразованная багровая субстанция заполнила собой пострадавшие участки, она начала медленно трансформироваться в мышечную ткань, плотно срастаясь с поврежденными местами и образуя с ними единое целое. Самое сложное было сделано и наконец настал черед кожи, один из целителей откупорил очередную бутыль, протянутую запасливым алхимиком, и плеснул немного бледно-розовой жидкости на спину, магический субстрат растекся по поверхности и через несколько минут превратился в тонкий слой самого настоящего эпидермиса. Пленка получилась розовой, почти как у младенца, и такой же нежной, ей предстояло еще самостоятельно несколько недель уплотняться естественным образом. На этом магическая хирургия была выполнена и оставалось только напитать тело пострадавшего собрата живительной энергией, дабы помочь ему побыстрее оправиться.
Закончив целительские манипуляции, эскулапы еще немного пообсуждали столь необычный случай, проверили некоторые свои теории и после этого удалились. Марнока так и оставили, не переворачивая его на спину, давая мышцам окончательно укрепиться на костях и возобновить кровоснабжение. Уже на следующее утро маг смог самостоятельно открыть глаза. Слегка повернув гудящую голову, он увидел мирно посапывающего стражника, сидящего на его собственном стуле и облокотившегося об стол.
- Эй! - позвал слабым голосом очнувшийся чародей.
Караульщик встрепенулся, спросонья схватился за алебарду, которую прислонил к столешнице, и подскочил, как ошпаренный, осознав, что допустил непростительную оплошность.
- Да, вша милость, - заученно прокричал он хриплым ото сна голосом.
- Что со мной? - потребовал объяснений маг.
- Так это, того, порвали вас, ваша милость, как есть, страшная тварь порвала, всю спину вам искромсала. Господа медикусы вас, почитай, полдня собирали. Теперь вот приказано вас охранять, покуда не очнетесь, а потом позвать мастера Миргона, старшего целителя, - спохватился он и подскочил к двери.
Не успел маг и рта открыть, как бравый служака уже орал дурным голосом в коридор.
- Господин маг очнулся!
Его вопль услышали, и тут же раздался топот быстро удаляющихся ног, а через полчаса в дверь степенно вошел завернутый в голубой плащ низенький человек. Старший целитель мастер Миргон был уже довольно немолод, хотя благодаря своим знаниям и умениям вкупе с солидными доходами выглядел весьма неплохо. Росту в нем было около полутора метров, телосложение он имел в молодости, по-видимому, весьма крепкое, но с годами изрядно пополнел, о чем свидетельствовал внушительный животик. Коротко стриженые седые волосы и аккуратная бородка на приятном доброжелательном лице дополняли общую картину.
- Здравствуйте, мастер Марнок, - бархатным баритоном проговорил он, - как ваше самочувствие? – спросил целитель и подошел к кровати, на которой лежал раненый маг.
Бесцеремонно откинув одеяло, посетитель начал изучать спину, которую совсем недавно врачевал вместе с товарищами, пару раз потыкал пальцами в воссозданную ткань и поводил руками, от чего у лежащего на животе мага пробежали по спине маленькие иголочки, а кожа разогрелась и покраснела.
- Ну, что ж, - задумчиво проговорил медикус, - восстановление прошло весьма успешно, очень скоро вы, мой друг, встанете на ноги. Однако мне, как и многим другим, не терпится узнать, что же с вами случилось. Все наши собратья накануне вашего столь внезапного возвращения почувствовали сильнейшие специфические возмущения, многих неофитов даже пришлось выводить из состояния магического шока. Серьезно, конечно, никто не пострадал, но вся общественность обеспокоена тем, что же все-таки произошло. Подобных прецедентов, насколько мы знаем, не наблюдалось на нашей памяти, архивариусы ордена, как очумелые, бросились изучать хроники, однако и они не преуспели. Должен сказать, что многие были готовы связать это возмущение с вашим появлением в Цитадели. Надо сказать, весьма и весьма престранным появлением. Мы нашли ваш сгоревший анкер, и нам очень интересно, что же все-таки произошло? Будьте так любезны, утолите мое любопытство.
- Мастер Миргон, - слабым голосом проговорил корабельный маг, - мне кажется, что ответы на такие вопросы я должен сначала дать совету старейшин. Я прошу вас помочь мне созвать конклав. Думаю, я сумею открыть свою память, чтобы вы сами смогли все как следует оценить, очень уж все странно. И страшно.
- А вот это вряд ли, молодой человек, у вас получится, - слегка насмешливым тоном сказал доктор, он имел право на такое обращение, ведь благодаря своему искусству целитель весьма неплохо сохранился в свои сто двадцать три года, - у вас налицо сильнейшее магическое опустошение. Вам сейчас не то, что память открыть, вам даже червяка не зачаровать.
Только теперь, после этих слов, Марнок понял, что за пустота свила гнездо у него внутри, как будто из него с корнем вырвали часть души.
- Так все серьезно? - глухим голосом спросил Марнок, понимая, что от ответа целителя зависит его дальнейшая судьба, нередко бывали случаи, когда маги полностью лишались своих сил и уже никогда не могли восстановиться.
- Весьма, весьма, - задумчиво ответил Миргон и покивал в подтверждение своих слов седой головой. - У вас наблюдается катастрофический упадок магических сил, - как ни в чем не бывало, продолжал допытываться целитель, - видимо, вы совершали какие-то действия, требующие огромной мощи.
Низенький человек хитро посмотрел в глаза лежащему на животе пациенту и требовательно приподнял бровь.
- Не юлите, я много повидал и кое-что понимаю, у вас не могло быть столько силы, чтобы переместиться к анкеру с «Медного Октопуса». Ведь на нем вы уходили в море, магических кристаллов на такое в нужном количестве тоже не достать. Так что рассказывайте, рассказывайте. Я весь внимание.
Марнок медленно закрыл глаза и тяжело вздохнул, делать было нечего, этот скользкий, но чертовски проницательный старикашка всё равно не отвяжется.
- Мне пришлось воспользоваться высшей некромантией, скрывать это не имеет смысла, всё равно ведь узнаете. «Когти Смерти», - глухим голосом признался Марнок.
После этих слов глаза медикуса полезли на лоб.
- Чтооо? Кааак? Но ведь… - запинаясь, проговорил целитель и инстинктивно сделал шаг назад. - Ты что наделал, идиот?! Да ты хоть представляешь, что теперь с тобой будет? Как ты вообще про него узнал? Этот раздел некромантии для нас запретен. Двери Тьмы захотел открыть?
- Знаю, знаю, она запрещена, но все произошло так быстро, что я сам ничего не понял. Плел стандартный перенос, но что-то пошло не так, как-то само собой получилось, по-другому было не выбраться. Прошу вас, соберите конклав, мне есть, что вам всем рассказать. После этого готов ответить за свой поступок и приму любое решение, - выпалил Сертин.
- Само получилось, – хмыкнул Миргон, - так и скажи, что жизнь свою никчемную спасти захотел, нас всех под удар подставил. Думаешь, это все бредни оракулов, нет, дружок, Тьма реальна, и в ней обитают такие твари, которые тебе и не снились. Что ж, я донесу твои слова до остальных старейшин, и пусть они решат твою судьбу, хотя я бы на твоем месте спалил себя сам. Правда, тебе сейчас и это недоступно. Я всегда подозревал в тебе гнильцу, Марнок. Надеюсь, твоя участь не будет легкой, - вмиг растеряв былое благодушие, практически прошипел медикус.
Пожилой целитель, больше ни слова не говоря, развернулся и, скорчив гримасу недовольства, вышел из комнаты. Голова Марнока уткнулась в подушку, и он тихо зарычал, борясь с нахлынувшей яростью.
- Сам ты идиот, никчемный лекаришка. Ничего, дайте мне немного времени, всех вас на место поставлю. Сам бы там просто обгадился, только и могут, что сидеть и деньги тут зарабатывать.
Наконец-то ворота крепости захлопнулись за спиной парня, и перед Греем распахнулась унылая картина, остров, несмотря на довольно благоприятный климат, был практически бесплоден и почти целиком представлял собой сплошной кусок камня. Однако кое-где все же виднелись небольшие островки каких-то растений, чахлые деревца и кусты, цепляющиеся своими корнями за борющиеся с вековечными ветрами скалы. Как уже знал молодой человек, остров в основном существовал за счет моря и, в частности, морского разбоя, этому способствовали несколько укромных бухт, как нельзя лучше подходящих для укрытия кораблей в сезон штормов. Юноша невольно поежился, он давно не общался с людьми, кроме жителей замка, а сейчас ему необходимо было попасть в самое жаркое место – ближайший порт. Потому как предстояло выбрать корабль и капитана, и надо по возможности не прогадать, кормить рыб из-за собственной беспечности после всего, что с ним произошло, парень явно не собирался.
Через несколько миль, проделанных по покрытой редкой травой каменистой тропе, Кин-тоор увидел грубые каменные строения. С деревом тут явно были большие проблемы, поэтому дома от фундаментов до крыш были построены из глины и камня, даже сверху покрывались тонкими пластинами сланца. Вот и город, если его можно было так назвать, хотя больше всего это место напоминало самые убогие трущобы Гелондора, в стенах которого он вырос. Молодой воин слез с лошади, закинул узду на луку седла и, подхватив свои нехитрые пожитки, шлепнул ладонью по крупу бессловесного коняки, доставившего его к месту назначения. Послушное животное дисциплинированно повернулось и потрусило в обратную сторону, видимо, оно уже не раз совершало движение по этому маршруту.
На кривых узких улицах, как и во всех городах и селах, бегали чумазые дети, а в ямах, выкопанных прямо возле домов, плескались нечистоты.
Возле ворот стоял угрюмого вида верзила в короткой кожаной безрукавке, едва ли способной прикрыть огромных размеров живот. Однако мужик был, по всей вероятности, пригоден не только хватать за подолы девок, руки почти до плеч оказались покрыты затейливого вида татуировками пополам со всевозможными шрамами. На широком коричневом поясе слева висела устрашающих размеров абордажная сабля, справа в простых кожаных ножнах находился кинжал. Верзила нахмурил кустистые сальные брови и всем своим видом дал понять, что шутки с ним плохи.
- Кто такой? Откуда? - загородил он дорогу, уперев руку в дверной косяк.
- Тебе-то какое дело? – не очень любезно отозвался слегка опешивший от наглости здоровяка юноша и привычным движением положил ладонь на рукоять меча.
- Не грубил бы я на твоем месте, паря, да и вообще, иди отсюда подобру-поздорову. Не знаю, кто ты такой, но так как я тут за порядком присматриваю, мне еще один труп тут не нужен, - выразительно поиграв бицепсом, ответил охранник.
- Не переживай, постараюсь не доставлять тебе проблем, – примирительно произнес Грей, - да и на тот свет я пока не собираюсь. Мне надо туда, - он кивнул в сторону входа, откуда доносились невнятные звуки и гомон.
- Ну, как знаешь, – с ухмылкой сказал бугай, с интересом разглядывая странного незнакомого парня, и убрал руку, – я тебя предупредил.
- Мне нужен корабль и капитан. Хотелось бы уплыть с этого острова. Может, что присоветуешь?
- И куда же ты такой сладкий собрался? – хохотнул верзила, но, увидев, как насупился собеседник, примирительно добавил. – Да ладно, не шторми, чтобы советом помочь, надо понимание иметь, к кому тебя направить.
- Желательно в Эдоран, но и в любое место на материке соглашусь, главное, с острова убраться.
- На Большую землю варианты имеются, а вот с Эдораном тебе тут никто не поможет, можешь даже и не пытаться. Заплатить чем найдется?
- У меня есть бумага из замка, - махнув головой в сторону крепости, ответил Грей, - там мне сказали, что меня перевезут бесплатно. Или соврали?
После этих слов интерес к юноше в глазах вышибалы поугас, стало понятно, что с магами-отшельниками здесь предпочитали не ссориться.
- Нда. Ну, тогда тебе нужен Парнас, вооон его посудина, уже на рейде. Еще немного, и поднимут паруса, если, конечно, он отдерет свой зад от стула в таверне. Хе-хе.
- Как мне его узнать? – поинтересовался Грей.
- Ну, как увидишь бородатого одноглазого верзилу с десятком подручных, вот он-то тебе и нужен. Мимо не пройдешь.
- Благодарю за совет, добрый человек, - учтиво склонил голову юноша.
- Ух ты, надо же, какие мы вежливые, – осклабился вышибала, - удачи тебе, парень. Добрый совет – спи вполглаза, следи за языком и не нарывайся. Может, и доплывешь.
Пожелание здоровяка не сулило Грею ничего хорошего, но выбора все равно не оставалось, сделав несколько шагов, он прошел под высокой аркой входа, ни дверей, ни калитки на нем не имелось. Да и к чему они, если на островах стояло круглый год лето, лишь изредка прерывающееся на короткий сезон штормов, но к этому все настолько привыкли, что уже и не замечали.
Молодой воин вошел в темное помещение, освещаемое лишь несколькими чадящими светильниками и скудным светом из маленьких, затянутых тонкой кожей окошек и осмотрелся. Народу в утренний час, кроме тех, о ком, по-видимому, его и предупредили, было немного. Лишь несколько угрюмых мужиков деревенского вида, опасливо косившихся на компанию разудалых матросов, в центре которой сидел на резном кресле, судя по всему, приготовленном специально для таких гостей, тот, о ком и говорил вышибала. Обознаться действительно оказалось невозможно, это был настоящий гигант, тугие жгуты мышц перекатывались под бронзовой кожей, никакого намека на дурное мясо. Он был одет в широкие кожаные штаны ярко-красного цвета, перехваченные на талии затейливым ремнем, изобилующим множеством металлических заклепок. На поясе висело несколько колец, в одном из них находился кинжал необычной изогнутой формы, сразу же бросившийся в глаза молодому воину. Перед капитаном на столе среди глиняных кружек, кувшинов и подносов с закусками лежала широкая сабля с богато отделанной золотом костяной рукоятью, на тыльной стороне клинка находился ряд слегка загнутых зубцов, видимо, для того, чтобы вырывать, ломать или останавливать вражеские клинки.
На вошедшего парня сразу уставились полтора десятка пар нетрезвых глаз, Грей буквально кожей ощутил, как его изучают, пытаясь проникнуть взглядом в содержимое карманов. Юноша решил, что тянуть с началом разговора будет чревато и смело подошел к столу одноглазого капитана, слегка поклонился, как равному, отчего недовольная усмешка пробежала по губам пирата, теперь в роде его деятельности сомневаться не приходилось.
- Приветствую достопочтенного капитана Парнаса, - начал было парень, но человек, сидевший по правую руку от главаря этой разношерстной шайки, бесцеремонно перебил его.
- Чего надо?
Грубость выглядела явно наигранной и предназначалась для проверки или для развязывания ссоры, это было очевидно, но отвечать на нее явно не следовало.
- Мне нужно место на корабле, – спокойным голосом сказал Грей и опять слегка склонил голову, вытащил из кармана свернутый пергамент и медленно протянул его капитану.
В единственном глазу Парнаса снова вспыхнул недовольный огонек. Бумагу, по кивку вожака, схватил тщедушного вида паренек, по телосложению которого трудно было догадаться, что он может быть пиратом, однако юнец был весь обвешан оружием.
- Капитан, он из крепости, магиков прихвостень, - быстро пробежав глазами по тексту бумаги, доложил грамотей, - говорится тут, шо всяк должен его перевезти на материк, хе-хе.
- Так, может, мы его тут и положим, по карманам пошарим, авось, и золотишко у него имеется? - с издёвкой пробубнил звероподобного вида пират с серебряными серьгами в обоих ушах и громко стукнул кружкой об стол.
Молодой воин почувствовал неладное, а его ладонь сама по себе опустилась на рукоять взятого из крепости меча, тяжелого и неудобного. Ему куда как далеко было до того клинка, с которым парень шел на турнир, оставшийся в далеком прошлом.
- Нет, с магами шутки плохи, Бугай, да и мальчишка может быть непрост. Смотри, как он после твоих слов встал в позу, погляди на его руки. Да он тебя на тысячу кусочков разрежет и скормит Кракену, – вставил слово один из немолодых корабелов, сидевших недалеко от капитана.
Моряки загоготали, а тот, кого назвали Бугаем, схватился за устрашающего вида абордажный тесак, которым мастерски, как знал Грей, владели многие морские бродяги.
- Карак! – внезапно проревел громоподобный голос капитана. - Охолони, посмотри в его глаза и сядь на место, - уже более спокойно сказал он Бугаю, начавшему было подниматься. - С магами мне не резон задираться, но и ты, чужеземец, не думай, что сможешь запросто сесть на мой корабль, по одной только бумажке. Я чту договор и доставлю тебя на Большую землю, но тебе придется потрудиться, на моей «Красотке» я и царь, и бог, и работать должны все, ты меня понял? – единственный глаз пиратского вожака яростно буравил Кин-Тоора.
- Я понял тебя, достопочтенный, - ровным голосом проговорил Грей, - работа меня не страшит, обузой не буду.
- Вопрос закрыт, морского ежа вам в задницы. А теперь по последней, и всем на борт! – явно меняя тему, проревел капитан Парнас, судя по всему, он не зря занимал свое место, опыта и умения разбираться в людях у него было предостаточно.
Конечно, последняя растянулась еще на одну пару кружек не очень хорошо пахнущей и довольно крепкой жидкости, несколько громких тостов, на которые Грей, слегка осоловев, ведь и ему пришлось поучаствовать, чтобы не показаться неучтивым, уже не обращал внимания. Неожиданное воспоминание о недавнем прошлом нахлынуло, как цунами на беззащитный берег, память безжалостно выдавала образы, а главное, то самое ощущение боли и безнадежности, которое он испытывал там, на галере. В какой-то момент юноше начала претить сама мысль о том, что он опять, причем добровольно, попадет на палубу корабля, хоть даже и в качестве пассажира, но делать нечего, ведь этот путь являлся единственным способом покинуть остров.
К удивлению Кин-тоора, все необходимые приготовления оказались уже проведены. К моменту, когда они с капитаном и несколькими его верными товарищами приближались шатающейся походкой истинных моряков к пирсу, возле которого колыхался на волнах довольно вместительный баркас, на корабль, стоящий на рейде, загружали последние бочонки и ящики с припасами, с трудом перемещая их со шлюпок при помощи талей и лебедок. Через пару часов судно подняло паруса и, медленно набирая скорость, начало разрезать волны. Поначалу на палубе творилась оживленная суета, слышались крики, кто-то разворачивал паруса, кто-то крепил концы, никто не сидел без дела. Грею показали место на баке и приказали пока не мешаться под ногами, потом, когда суматоха потихоньку угасла, командир отдал боцману распоряжение распределить вахты между моряками, а сам пошел к себе в каюту.
На Грея поначалу посматривали искоса, никто из матросов не пытался заговорить с ним, опасаясь странного попутчика. Никто, кроме кока, к которому юношу и определил в помощники боцман, крепкий толстяк несказанно обрадовался неожиданной удаче, ведь прокормить ораву мужиков было делом непростым. Чуть позже к ним присоединился молодой парень, один из трех кормчих, он часто в свободное от вахты время рассказывал Грею различные байки и смешные истории о приключениях великих и отважных пиратов прошлого. О своих похождениях тут благоразумно предпочитали не распространяться.
Три долгих месяца провел Грей под одними парусами с веселой командой отъявленных головорезов, в этот раз почему-то решивших заняться относительно законным каботажем и перевозивших какой-то груз в плотных тюках, скорее всего, контрабанду. Вдаваться в подробности парень благоразумно не рисковал, не его это дело, главное, оказаться на Большой земле и направиться в сторону дома. Несколько раз на горизонте матросы видели очертания других кораблей, среди них были и галеры, но бывалые моряки сразу же круто меняли свой курс и уплывали, подняв все паруса. Никто не хотел меряться силами с корабельными магами Сиорра, самого большого и сильного островного государства в этой части мира, в море было много добычи попроще, тем более их рейс носил совсем иную цель.
Плавание проходило для молодого человека относительно спокойно, Грей, как мог, старался освоить новую для него профессию матроса. Не кичась своим происхождением, наравне со всеми драил палубу, работал на камбузе, чем довольно скоро приобрел уважительное отношение многих членов команды. Иногда по вечерам, после того, как заканчивалась положенная ему вахта на камбузе, Кин-тоор сидел на палубе и задумчиво смотрел на огромную луну, освещавшую небосвод, именно в эти моменты на него нападала тоска. Он и сам не мог понять своего состояния, отчаянно хотелось выть на неё, словно серый волк из северных пустошей, но все-таки юноша находил в себе силы сдержаться и не стать посмешищем среди острых на язык и замечающих любую мелочь моряков.
«Что ждет меня впереди? Увижу ли я когда-нибудь отца и братьев? Смогу ли разобраться во всем, что со мной произошло? Прошло уже очень много времени, и вряд ли в столице можно будет найти свидетелей случая, произошедшего со мной», - терзали его тоскливые мысли.
В такие моменты душевной слабости Грей старался брать себя в руки, как учили, погружался внутрь самого себя, пытался практиковать боевой транс, то, чему так и не смог в полной мере научить его нанятый отцом ветеран-хорн. Еще в первую неделю после пробуждения в обители магов-отшельников, когда начальный интерес чародеев поугас, а все их исследования были закончены, Ирнус поведал молодому человеку кое-какие подробности его спасения. Так что, каким бы нереальным оно не казалось со стороны, факт оставался фактом, и парень знал, что где-то внутри него сидит загадочная тварь с иного плана бытия, немыслимая, непонятная, возможно, обладающая разумом. Но как понять, где находится эта грань разумности? Может быть, в этот самый момент это именно она думает за него, решает, что сделать, хотя, в общем-то, она никак не давала о себе знать. Грей частенько до рези всматривался в собственные глаза, старался уловить возможные мельчайшие изменения, происходящие с ними, в начищенном до зеркального блеска медном подносе, попутно пытаясь рассмотреть что-то иное. Но, кроме узора, тонкой черной сеточкой проступившего внутри белка, он ничего не смог там разглядеть, глаза как глаза. Мысли об этом навевали уныние, и, чтобы не тронуться умом, он начал доводить себя до изнеможения регулярными физическими тренировками. Все равно делать в те короткие часы отдыха, которые оставались после вахты, было практически нечего. Играть на деньги с наверняка не самыми чистыми на руку пиратами ему не хотелось, да и не было у него лишних монет. Те крохи, что перепали от магов, должны были ой как пригодиться по прибытии на материк, тем более что наблюдательный парень сразу смекнул, кто и как мухлюет в игре, а становиться добровольной жертвой ловкачей у него не было никакого желания.
Время от времени «Красотка Верта» заходила в укромные бухты на разных островах архипелага, какие-то тюки сгружались, какие-то, наоборот, добавлялись, и корабль шел дальше. Грею, в общем-то, не было до этого никакого дела, он добросовестно выполнял свои обязанности и набирался сил, предвкушая, как вскорости вновь ступит на твердую поверхность и перестанет постоянно ощущать успевшую стать привычной качку.
До конца путешествия, которое должно было закончиться в удобной бухте Морморана, достаточно крупного города, расположенного к югу от мыса Черной чайки, одного из трех крупных портов самой восточной части огромного материка, носившего гордое имя Андилар, по прикидкам капитана, оставалось всего несколько дней. Корабль медленно продвигался, подгоняемый слабым фордевиндом, сквозь плотную полосу густого тумана. Грей, закончив текущие дела, вышел на верхнюю палубу, чтобы немного передохнуть и посмотреть на необычное природное явление, ветер вяло наполнял косые паруса «Красотки», справа от штурвала стоял капитан Парнас и внимательно наблюдал за тем, как справляется с ним молодой, взятый в свой первый рейд, матрос. Еще совсем мальчишка, видимо, подросший сын кого-то из членов команды, он был одним из немногих, кто относился к нежданному пассажиру вполне доброжелательно.
- Не нравится мне этот туман, - задумчиво пробубнил капитан себе под нос, но его голос разнесся достаточно далеко, - не люблю я такие туманы. Непросто все это, ох, непросто. Смотри в оба.
Рваные полосы белесой дымки, разрезаемые форштевнем корабля, стекали по его бортам, путались в снастях и смыкались позади, чтобы опять превратиться в практически сплошное сизое марево.
Неожиданно в душном и тяжелом воздухе просвистела стрела и высунула свой окровавленный зазубренный наконечник из шеи юноши, управлявшего «Красоткой», послышался булькающий звук, парень схватился за горло и дергающимся мешком повалился на палубу. Парнас хищным зверем единым рывком отскочил в сторону под защиту надстройки.
- К бою! – проревел капитан. - К бою, грязные корабельные крысы!
Надо отдать должное выучке морских волков, где бы они в этот момент ни находились и чем бы ни занимались, люди тут же сбросили сонливость, навеянную погодными условиями. Полуобнаженные матросы выскакивали из трюма и надстройки и заученными движениями занимали заранее распределенные места вдоль бортов судна. У каждого в руках имелось оружие, головорезы пристально озирались по сторонам, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Туман скрывал все вокруг, практически ничего нельзя было разглядеть уже на расстоянии нескольких метров, оставалось положиться на чуткий слух. Неожиданно резкий удар в борт свалил не ожидавшего ничего подобного Грея с ног. Справа, буквально в полуметре от «Красотки Верты» внезапно появился черный борт чужого корабля, отогнав в стороны клочья тумана, и с него тут же полетели абордажные крючья, снасти на мачтах перепутались, а уже в следующее мгновение на палубу начали перепрыгивать с резкими дикими криками полуголые люди. Судя по всему, экипаж Парнаса уже понимал, чего можно ожидать от собратьев по ремеслу, поэтому напавших встретил неистовый отпор многое повидавших морских волков. Капитан, в отличие от большинства его подчиненных никогда не расстававшийся со своим устрашающим клинком, яростно взревев, бросился в бой, на ходу разрубив двух головорезов, те повалились на палубу, хрипя и истекая кровью.
Грей, поднявшись на ноги, тут же юркнул обратно на камбуз, откуда он совсем недавно вышел, закинул за спину свое оружие и выбежал обратно на палубу. Отточенным движением вытащил из заплечных ножен доставшийся ему от магов плохонький меч, с которым он старался не расставаться ни на секунду. Тело, натренированное долгими годами обучения, само перетекло в позицию.
Вот он, момент, который решает всё. Как же долго молодой воин не испытывал этого, мышцы пели в предвкушении праведного боя. Буквально в следующее мгновение незнакомый бородатый пират выскочил из тумана и попытался коротким взмахом абордажного тесака смести с дороги дерзкого мальчишку, однако плохонький меч сделал плавное и практически незаметное движение, отводя достаточно тяжелый клинок врага в сторону. Пират, не ожидавший отпора от противника, показавшегося ему несерьезным, провалился за своим палашом, и тут же упал на палубу с почти отсеченной головой, а тело юноши уже само выбирало следующего неприятеля. Грей скупыми экономными движениями начал продвигаться на корму, туда, куда направился капитан Парнас, туда, где слышны были приглушенные странным туманом яростные крики и звон оружия.
Несколько раз под ноги попадались чьи-то окровавленные и порой выпотрошенные тела, приходилось внимательно смотреть, куда наступаешь, чтобы не поскользнуться, но тем не менее молодой воин почти вплотную приблизился к месту схватки. Перед лицом промелькнул клинок, отскок, уклонение от возможной траектории движения вражеского оружия и удар наотмашь, закончившийся истошным криком, свидетельствующим о том, что еще один противник гарантированно выведен из строя. Впереди раздавались ожесточенные звуки сражения, теперь никакой туман не мог их скрыть, и Кин-тоор бросился в гущу схватки, нутром чувствуя переломность момента. Сквозь рваное колдовское марево он увидел, как группка разъяренных бойцов преградила ему путь к капитану, умело отбивающемуся также сразу от нескольких противников, обступивших его со всех сторон.
Издав воинственный клич, тройка пиратов набросилась на парня, они беспорядочно пытались атаковать, и Грею не без труда удавалось отбиваться и уклоняться от тяжелых ударов. В свою очередь, как только возникала щель в обороне врага, он делал короткие скупые, как учили северные варвары, выверенные выпады, после которых то один, то второй пират падал с рассеченным телом. Отовсюду были слышны крики, стоны, отборная ругань, доносилась вонь от распоротых животов и щедро пролитой крови. Капитан, все-таки каким-то чудом одолев двух врагов, в данный момент сражался с настоящим гигантом. Если в своей команде Парнас казался матерым волком среди щенков, то этот верзила выглядел так же по сравнению с ним самим. Он возвышался над капитаном «Красотки» на полторы головы и был явно шире в плечах, а орудовал устрашающего вида абордажной саблей, тесня здоровяка к борту, и вокруг не оказалось никого, кто бы мог прийти ему на помощь. Парнас яростно отбивал удары, сыплющиеся на него градом, но силы бойцов явно были несоизмеримы, и стало понятно, что долго ему не выстоять. Грей переступил через тело мертвого врага и успел выбросить свой меч вперед как раз в тот момент, когда гигант занес его для последнего, как он наверняка думал, удара. Плохонький, дешевый клинок, позаимствованный в кладовой обители магов-ветеранов, столкнулся с огромным зазубренным монстром в считанных ладонях от головы капитана «Красотки».
Оружие юноши издало настоящий стон, лезвие вражеского палаша оказалось гораздо качественнее, оно наполовину погрузилось в тело меча парня, и у Грея возникло впечатление, что он ударил со всех отпущенных ему сил по огромному куску гранита. Руки занемели по плечи, однако Кин-Тоор выдержал, не отпустил рукоять уже явно ни на что не годного меча, выигрывая так необходимые капитану мгновения. В следующий момент Парнас совершил рывок влево и снес голову опешившему гиганту.
- Спасибо, парень, скажу потом, - на бегу рявкнул капитан и бросился дальше в неутихающую схватку. - За мной, грязные корабельные крысы! - прорычал бородатый силач. – Где-то там их трусливый главарь, и мне нужно его сердце! На абордааааж! - прокричал Парнас и, издав боевой клич, похожий на рев невиданного зверя, одним прыжком перескочил на вражеский корабль.
Выжившие члены команды, расправившись со своими противниками, сразу же, даже не раздумывая, бросились перепрыгивать на соседнее судно, намертво сцепленное дреками с «Красоткой». Через несколько минут на палубе практически никого не осталось, кроме остывающих трупов и пытающихся остановить кровь или заправить внутрь вывалившиеся внутренности раненых. Словно жуки-древоточцы, матросы, вмиг вспомнившие, кто они есть на самом деле, просачивались под палубу чужого корабля, взбирались по лестницам и вантам, отовсюду слышались яростные крики, которые, впрочем, очень скоро начали стихать. Спустя некоторое время Парнас, слегка пошатываясь, вышел из надстройки с окровавленной отрезанной головой в руке, по локоть вымазанной кровью, в другой ладони он сжимал мерцающий серым светом амулет на длинной серебряной цепочке.
Тут же прогремел его мощный голос:
- Сбооор! Ко мне!
Боцман подскочил к вожаку и, сделав несколько глубоких вдохов, спросил:
– Капитан, что дальше? По-моему, мы их всех, того, положили. Наших тоже порядком потрепало, десяток точно к Кракену отправился.
Между тем к квартердеку начали подходить усталые, вымазанные собственной и чужой кровью матросы, многие из них еле держались на ногах, опираясь на свое оружие. Кое-кто зачерпывал какой-то порошок из мешочков, висящих на поясе, и кидал на раны, края порезов после этого переставали кровоточить и буквально на глазах пытались затянуться.
Стоящий рядом с Греем матрос кивнул в их сторону и объяснил:
– «Крамол» - дорогущая алхимическая дрянь. Лучше и не знать, из чего она готовится, крепче спать будешь, но хорошо бы всегда иметь его запасец, - хлопнул он себя по поясу, на котором висел точно такой же мешочек.
На капитане, к удивлению парня, не было ни царапины, не зря он вырвался в вожаки, этого морского волка непросто было завалить.
- Молот! – проревел он, брезгливо отшвыривая в сторону отрубленную голову и осматриваясь вокруг, видимо, он пытался понять, сколько его людей пережило нападение.
Из каюты капитана уже несли огромный и явно непростой молот, невесть как оказавшийся на этом корабле, от него буквально веяло силой. Судя по узорам на рукояти и боковых сторонах боевой части, он вышел из подземных кузниц Гла-Марунда, только там могли создавать такие вещи. Парнас бросил амулет на колоду, найденную на камбузе и притащенную следом, и, взяв принесенный инструмент, широко размахнулся и одним мощным ударом размозжил его.
Люди из команды Парнаса, повинуясь приказу своего вожака, разбрелись по чужому судну, обыскивая и выбрасывая за борт тела пиратов, оставшиеся после короткого яростного боя. Грей предпочел не участвовать в мародерстве, предоставив эту часть работы привычным к ней морякам. Спустя некоторое время он осторожно направился следом за капитаном, поспешившему к штурвалу «Красотки», на палубе перед ним лежал мертвый юноша со стрелой в горле. В глазах Парнаса стояли крупные слезы, что-то нечеловеческое пробудилось во взгляде старого одноглазого пирата, он упал на колени перед погибшим парнем и одним движением, сломав, вырвал стрелу, прижал к своей груди его окровавленную голову. Подбородок гиганта мелко задрожал, и Грей услышал тихое:
- Сынок.
В следующую секунду юношу оттеснили матросы, они стояли молчаливой толпой вокруг погибшего, опустив головы. В первый раз их вожак, повидавший немало смертей на своем веку, открывал на людях душу, и у каждого из присутствующих, не исключая Грея, в горле встал плотный комок, сейчас и они готовы были вырвать свои сердца.
В этот момент с борта черного корабля раздался крик:
- Капитан, он очухался!
- Давай, - сквозь зубы проскрежетал Парнас, опуская на палубу мертвое тело и вставая на ноги.
Через пару минут матросы, кряхтя, подтащили извивающегося, связанного по рукам и ногам человека, практически такого же телосложения, как и сам капитан «Красотки Верты», лет сорока, широкого в плечах, перевитого тугими жгутами мышц. Судя по крови на его одежде, и ему в схватке досталось, но «крамол» и тут помог.
Парнас подошел к связанному пирату и всмотрелся в его лицо:
- А ведь я тебя знаю, не раз в тавернах пересекались, - прорычал он.
- Боги морей оказались на твоей стороне, Парнас. Чего тянешь? Заканчивай! И давай побыстрее! – с легкой усмешкой ответил пленник.
- Быстро не будет. Уж я постараюсь, - пообещал убитый горем потери отец зловещим тоном. – Мы с тобой как следует попрощаемся!
То, что видел и слышал в следующие несколько часов Грей, он не забудет до конца своей жизни. Вражеского капитана буквально резали на ремни, никогда прежде воспитанному в аристократичном доме парню не доводилось этого видеть, и он считал, что это просто такое выражение. Однако все оказалось совсем не так, полоса за полосой Парнас лично срезал кожу пирата, предварительно напоив его через воронку каким-то алхимическим отваром, способным поддерживать в человеке жизнь, облегчить боль, не дать впасть в забытье. Уже в самом конце экзекуции, у пока еще живого, верещащего на все голоса, пирата Парнас лично вырезал еще бьющееся сердце. Только приняв последний судорожный вздох погибшего страшной смертью разбойника, командир «Красотки» смог остановиться.
После всего этого по морским обычаям были захоронены павшие в бою члены команды, тела замотали в парусину, привязали балласт, и их безмолвно приняло море. Капитан спешил отойти от места, которое лишило его единственного любимого сына, трюмы и надстройка пиратского судна были обшарены вдоль и поперек, все ценное перенесено на корабль каботажников. Потом команда разделилась на две части, терять неплохое, в общем-то, судно или пускать его на дно было бы верхом глупости. Снасти споро оказались распутаны, а поврежденные отремонтированы или закреплены заново.
Построившись в походный порядок, два корабля направились в ближайший порт, им оказался как раз таки Морморан, к которому и держали курс изначально, правда, планировали перед этим зайти с юга и разгрузиться в Синтакке. Работы добавилось, Грей не спал почти двое суток, но всё когда-нибудь заканчивается, и наконец-то они добрались до места назначения. Оба корабля медленно зашли в бухту и отшвартовались у одного причала.
Юноша не видел капитана все время оставшегося пути, «Красоткой» управляли помощники и боцман, а Парнас, по слухам, лежал мертвецки пьяным у себя в каюте. По прибытии в порт парень, как и большая часть экипажа, просто свалился и проспал почти сутки, настолько он вымотался за эти несколько дней. Однако на следующее утро, пробудившись, собрал свои нехитрые пожитки и вышел на верхнюю палубу, осмотрелся по сторонам, прикидывая, куда ему стоит направиться дальше, и, приняв решение, двинулся к трапу.
Перед самым сходом Грея с борта корабля капитан вышел из своей каюты, череп его был чисто выскоблен, а в густой бороде выбрит подбородок, что придавало капитану хищное выражение.
- Эй, чужеземец, постой, - остановил он парня, и тот замер на месте. - Ты неплохо сражался, спас никчемную шкуру старого пирата. Вот возьми, это должно было стать лучшим оружием моего сына, если бы он смог достичь совершеннолетия.
Парнас протянул завернутый в плотную парусину продолговатый предмет, перетянутый кожаным ремнем, в котором без труда угадывалась добротная перевязь. Грей принял дар с поклоном, бережно развернул ткань и увидел прекрасные богатые ножны и отделанный искусной чеканкой и камнями эфес изящного меча. Молодой воин, как того требовал ритуал, вытащил клинок на треть и не поверил своим глазам, сталь казалась слегка голубоватой и даже немного прозрачной, выделка металла была изумительной. От неожиданности Кин-тоор потерял дар речи, он не мог и представить себе цену такого оружия.
Опешивший парень поднял глаза на капитана и сказал:
- Благодарю за честь, но я не могу его …
- Молчи! - прохрипел Парнас, приблизив свое лицо и обдав парня запахом крепкого перегара. – Молчи! Бери и уходи!
Грей понял, что в этот момент ему нельзя перечить и отказывать, в глазах мужчины плескалась смесь его душевной муки и едва сдерживаемой ярости. Капитан сейчас вырывал кусок памяти из своего сердца, и не надо было ему мешать. Юноша низко поклонился, прижал к губам прекрасное лезвие и вернул клинок обратно в ножны. Помощник капитана, стоящий сбоку от Парнаса, кинул ему небольшой туго набитый мешочек, по звону стало понятно, что он заполнен монетами.
- Держи, боец! Твоя доля с рейда, и ты ведь нескольких уложил.
Деньги еще никому не помешали, резонно рассудил молодой человек и, повесив дар на пояс, поклонился, после этого развернулся и спустился по дощатому настилу с борта корабля. Парнас многозначительно кивнул боцману, и тот окликнул уходящего паренька со странными глазами, не заметить которые было очень и очень непросто.
- Эй, салага! Если припрет, милости просим! Нам такие ловкачи пригодятся! – с усмешкой крикнул он и поднял в прощальном жесте изукрашенную татуировками руку.
Кин-тоор, наконец-то почувствовавший под собою твердую поверхность, не норовящую ежесекундно уйти из-под ног, повернулся и еще раз благодарно низко поклонился, тем самым показывая, что он услышал и признателен за приглашение, Грей поднял руку в ответ, помахал ею на прощание и, развернувшись и не оглядываясь, пошел своей дорогой. Впереди лежали дорога в порт и сам город, высокие стены которого виднелись на возвышенности.
Теперь молодому человеку предстояло решить, что делать дальше и в какую сторону двигаться. Можно было, конечно, попытаться добраться домой, дождавшись попутного корабля, хотя Грею еще на борту «Красотки Верты» объяснили, что прямого рейса он тут вряд ли дождется, да и за проезд в таком случае придется изрядно заплатить, и совсем не факт, что ему хватит на это путешествие денег. Тем более что парню претила сама мысль еще раз подняться на борт корабля, ко всему прочему он все-таки обещал наведаться к тому ушедшему с острова Падшего дракона обратно в цивилизованный мир странному магу, о котором ему рассказал старый алхимик Ирнус. Собственное физическое состояние также очень беспокоило юношу, в последнее время он стал замечать, что яркое солнце доставляет ему неудобство, да и со зрением творилось что-то непонятное, глаза резало, и ему приходилось всё чаще в дневное время скрываться в трюме корабля, где царил вечный сумрак.
«А что я теряю? - собрался наконец-то с мыслями Кин-тоор. - Раз уж судьба закинула меня в это место, то так тому и быть, встречусь с магом, передам ему привет от старого друга, авось не прогонит и присоветует что-нибудь дельное, а может, и избавит от последствий перенесенного ритуала».
Приняв решение, Грей гораздо бодрее зашагал по каменной брусчатке. В нос проникал такой знакомый с детства запах прибрежного поселения, смесь всевозможных и подчас не очень совместимых ароматов рыбы, прелого дерева, нечистот, хорошо прожаренного мяса из ближайшей, и даже неплохой с виду, таверны, непременного атрибута любого порта. Они всегда располагались на самых бойких местах, зазывали к себе истосковавшихся по всем мирским благам матросов, предлагая оставить тут добытые тяжким трудом деньги. Принюхавшись, парень и сам не заметил, как собственные ноги сами собой понесли его в открытые двери заведения.
Здесь, несмотря на раннее время, сразу же бросились в глаза ярко одетые и вызывающе накрашенные продажные девки, с веселым смехом позволявшие мужчинам хлопать их по пухлым задам и усаживать к себе на колени. Парочка девиц профессиональным взглядом бегло мазнула по невзрачно одетому пареньку и, не признав, предпочла остаться рядом с гарантированным заработком в лице разгоряченных крепким вином моряков. Кругом царила веселая и непринужденная обстановка, пахло рыбой во всех ее возможных видах и проявлениях, мясом с душистыми травами, вином и похотью. От такого количества ароматов у Грея сами собой потекли слюнки. В крепости магов жизнь вели весьма аскетическую и довольствовались малым, на корабле Парнаса матросов тоже не баловали, а о галере и вспоминать не стоит. Молодой человек отыскал взглядом для себя местечко в углу, там вроде было потише. Не обращая на гуляк, затянувших бравурную и далеко не пристойную песню, внимания, прошел к выбранному месту и уселся за стол, против обыкновения, он оказался чисто выскоблен, хотя подсознательно юноша ожидал, что тот будет грязным и липким.
«Надо же, - подумал, слегка усмехнувшись, парень, - цивилизация».
Сняв с плеч ножны с новым клинком, сразу же после схода на берег освобожденным от парусины, воин поставил их так, чтобы они не слишком бросались в глаза, но и недалеко, чтобы вытащить меч и изготовиться к бою было делом доли секунды.
Усевшись поудобнее, Грей взмахом руки подозвал мальчишку-подавальщика, паренек подбежал к столу и довольно вежливо поинтересовался:
- Чего будет угодно господину?
- Это с чего ты, малец, решил, что я господин? - спросил с улыбкой молодой человек.
- А по вам сразу видно, у меня глаз наметанный, и не у меня одного. Заметили, как все девки исподволь поглядывают? Сейчас они на вас набросятся, ежели вы на монету богатый, - со знанием дела объяснил мальчишка.
- Да что-то и не обратил внимания, - признался Грей, как бы невзначай осматривая зал, - ну, да ладно, что ты мне посоветуешь? А то я сто лет человеческой еды не видал.
- Это вы верно зашли, господин, в порту три таверны, но лучше всех готовят у нас. Отец сам лично кухаркам бока намнет, если они чего испортят, в нашем деле это главное, - самоуверенно сказал мальчишка, и сразу почувствовалось, что парень перенял хватку своего родителя. - У нас все самое лучшее, - повторил он, - чего изволите: мясо, рыбу, птицу? Какого вина подать?
- Ну, рыбы с меня хватит, а вот от мяса я не откажусь, - с улыбкой начал заказывать Кин-тоор, - небольшой кувшин легкого вина, только хорошего, - предупредил он, - ну, и еще чего-нибудь, на твое усмотрение. Учти, я голоден, как шаркар.
Мальчишка критически осмотрел Грея, давая понять, что ему очень хотелось бы знать, найдется ли у того, чем заплатить. Под этим требовательным взглядом молодой воин достал из кошелька золотую монету и бросил её на стол, та упала на ребро и покатилась к краю, но сын хозяина таверны ловко подхватил ее на лету и тут же сунул в рот. Попробовал надкусить, чтобы узнать, не фальшивая ли. Проверку монета прошла успешно, и парень шустро убежал выполнять заказ, засунув деньги за щеку, чтобы, не дай бог, не потерять, не часто тут расплачивались полновесными харбинскими динариями.
Через десять минут томительного ожидания на стол был водружен молочный поросенок, зажаренный целиком, с коричневой корочкой, от него шел такой божественный аромат, что желудок Грея взмолился о пощаде, требуя немедленно осуществить тесное знакомство с этим деликатесом. Следом принесли поднос с зажаренной тушкой какой-то птицы довольно внушительных размеров и огромный пухлый пирог, это, видимо, уже была инициатива парня, и голодный воин ее однозначно одобрил. Затем на столе появился кувшин с запечатанным горлышком, по всей видимости, наполненный вином, и, судя по виду сосуда, оно было далеко не молодым. Рот сам по себе наполнился слюной, Грей сглотнул и, не в силах больше сопротивляться соблазну, руками оторвал ногу у поросенка и вонзился в неё крепкими зубами.
Горячее обжигающее мясо проваливалось в рот, словно в бездонный колодец. После того, как с поросенком было покончено, парень наконец-то расслабился и немного распустил пояс. Пирог оказался поистине бесподобным, он был запечен с какой-то безумно вкусной и нежной рыбой, которая просто таяла во рту, причем ни одной косточки в ней не попалось. Вино было практически королевским, если бы он не находился в порту, расположенном на окраине мира, куда наверняка так или иначе попадают самые разные товары, Грей бы, конечно, удивился, однако вот он, нектар, стоит и никуда не пропадает. На весь пирог Кин-тоора, конечно, не хватило, тем более юноша еще планировал свести знакомство с птицей, что он в принципе и осуществил, окончательно осоловев и расслабившись. Мальчишка услужливо убрал со стола пустые миски, оставил только кувшин с вином, только после этого, неспешно, как и положено уважающему себя хозяину, подошел его отец и представился.
- Хозяин этого заведения Торк, - отрекомендовался мужчина и с достоинством поклонился.
Вряд ли озвученное имя было настоящим, негоже первому встречному его называть, скорее всего, это была кличка, по которой все и обращались к хозяину таверны.
- Очень приятно, - произнес Грей и, приподнявшись, кивнул в ответ. - У вас превосходное вино, - похвалил парень.
- Благодарю, молодой господин, это, пожалуй, лучшее, что вы можете приобрести в этих краях. Не спрашивайте, откуда оно у меня, у всех должны быть свои маленькие секреты, - сказал трактирщик и заговорщицки улыбнулся.
Затем дородный мужчина выложил на стол перед парнем несколько серебряных монет:
- Это сдача. Возможно, вы желаете отдохнуть с дороги? У меня неплохие комнаты, да и за порядком я слежу, уж поверьте, мои мальчики тут бунтовать никому не дают, - он кивком показал на сидящих в глубине зала головорезов, с ног до головы обвешанных оружием.
- Спасибо, не откажусь, но и надолго у вас не задержусь, – согласился юноша, прислушавшись к своим ощущениям.
- Одна серебряная монета в день, - сообщил хитрый делец и радушно заулыбался.
Цена была явно завышена, но Грей не смог отказать накормившему его до отвала человеку, то ли вино так его раздобрило, то ли бесподобная кухня, но потяжелевший юноша встал и пошел по деревянной лестнице наверх, за подбежавшим по кивку отца мальчишкой. Несколько девиц решили было попытать счастья и навязать свои, пользующиеся уверенным спросом услуги явно платежеспособному клиенту, но быстро подкорректировали планы, натолкнувшись на отрицательное движение головы Торка.
Комната на втором этаже не блистала роскошью, все убранство составляли средних размеров деревянная кровать с тюфяком, набитым свежей соломой, небольшой крепкий дубовый стол, за которым могло уместиться всего несколько человек, и два стула. У стены стояла лавка для слуг, ежели таковые имелись, видимо, это и должно было повышать класс апартаментов. Однако все в комнате оказалось чисто прибрано, вымыто с душистыми травами, паутина, постоянный спутник любого жилища, по углам не висела, так что можно было считать, что это вполне-вполне.
Юноша с наслаждением потянулся, сел на край кровати и стащил с себя изрядно поизносившиеся сапоги, отшвырнул их подальше в угол, потому как запах от них шел нестерпимый. Грей практически три месяца их не снимал, он все никак не мог привыкнуть бегать босиком, как большинство матросов, так что имело место весьма забористое амбре, к тому же, сколько эти сапоги носил прежний хозяин, не знал никто, ведь чудом выжившему утопленнику они достались, так сказать, с чужого плеча. Ноги застонали от наслаждения, и осоловевший парень рухнул на кровать. Закрыв глаза, натянул шерстяное одеяло и представил, что находится у себя дома в Гелондоре. В сон провалился незаметно, сновидений не было, или он их не запомнил, проспав практически полные сутки.
Утро медленно, но неотвратимо вступало в свои законные права, солнечный луч прокрался через неплотные ставни на окнах, медленно подполз к лицу спящего парня и наконец-то смог впиться в левый глаз. Грей инстинктивно попытался перевернуться на другой бок, не желая прерывать благостную негу, но это не помогло. Сон был безвозвратно потерян.
Юноша медленно открыл глаза и уставился в потолок. Что делать дальше? Судьба забросила его очень далеко от родной земли, уж кое-какие познания в географии ему с детства вдалбливали в голову. Предстоял неблизкий путь через владения хорнов, что само по себе являлось делом непростым, потом как-то надо было перевалить через горы, добраться до Вольных баронств, пересечь их и пройти половину империи. Но сначала хорны. Грей, конечно, как всякий образованный юноша, был знаком в общих чертах с нравами и бытом этого народа, тем более когда-то один из них числился в его наставниках, правда, недолго. То, что они были нелюдью, уже никого давно не удивляло, с хорнами велась довольно бойкая торговля, они прекрасно умели сражаться, поэтому редкие наемные роты представителей этого племени являлись лакомым куском для любого города по всей территории известной ойкумены. Нанять их стоило недешево, но если уж тебе повезло, и ты смог заключить контракт, то будь абсолютно уверен, что потратился не зря. Их необычная внешность практически всегда останавливала врагов, и те уходили ни с чем. Боевая подготовка этих нелюдей была непревзойденной, практически все они владели своей особенной магией, магией боевого оборотничества, покрытой тайной за семью печатями. Бывалый мастер, обучавший Грея, казалось, вечность назад, никогда не рассказывал о ней, не поддавался ни на какие уговоры озорного любопытного паренька и не позволил приоткрыть завесу тайны над этой частью своего искусства. Он обучал младшего Кин-тоора мастерству боя парными клинками, так любимыми хорнами, учил искать силы внутри себя, делать свой дух всесокрушающим оружием, хотя, по правде сказать, непоседливый ученик мало что мог понять в этой науке, все-таки нелюдь, она и есть нелюдь.
Ну, а сейчас Грею предстояло направить свои стопы через край зверолюдей, знал бы он тогда в детстве, что ему суждено тут оказаться, может, и по-другому относился бы к ученичеству. Местные жители имели мирный договор с большинством соседних государств и никому не препятствовали посещать свою страну, как и селиться на своей территории. Однако люди очень редко шли на это, потому как им было тяжело понять во всем отличающихся от человека звероподобных созданий, неведомо, когда и откуда пришедших в этот мир, да и побаивались их, чего уж тут греха таить. И тем не менее имелись тут довольно крепкие человеческие общины и даже целые вольные города, являвшиеся своего рода небольшими анклавами одного из королевств, расположенных за Снежным хребтом. Уж каким именно образом правители договорились о подобном неслыханном сосуществовании, так и осталось тайной, распространяться о ней никто не спешил. Ехать через земли хорнов очень не хотелось, что-то останавливало, только вот что? Особого страха молодой воин не испытывал, но всё же желал максимально упростить свой путь. И тем не менее выбора не оставалось, ждать попутный корабль особого смысла нет, да и нет такого желания, лучше уж иметь возможность и пространство для маневра на твердой земле, чем снова оказаться запертым на утлом суденышке. За комнату было заплачено за два дня, оставался еще небольшой запас времени, чтобы подготовиться к дороге, приобрести необходимые припасы, купить лошадь и наконец-то поменять осточертевшие, неистово смердящие сапоги.
Грей представил, что сейчас придется вставать и поежился под одеялом, однако надо было подниматься. Откинув край пледа, юноша с трудом встал, тело, как всегда в последние недели, за ночь занемело, но с этим он уже смирился, ведь человек такая скотина, что привыкает ко всему. Добравшись до того места, куда накануне он зашвырнул снятые сапоги, парень с отвращением натянул их обратно на свои протестующие против подобного к ним отношения ноги.
«Надо бы поменять первым делом эти полумертвые куски кожи», - подумал Грей, скривившись от ударившего в нос запаха.
Утренний воздух бодрил, раздевшись по пояс, юноша начал разгонять по телу кровь, разминая руки и плечи, делая привычные гимнастические упражнения, постепенно мышцы разогрелись и стали требовать новых свершений. Подойдя к окну, Кин-тоор толкнул ставни и открыл их настежь. Резкий свет утреннего солнца ударил по глазам яркой вспышкой, и возникло ощущение, что он выжег их полностью, Грея скрутил жуткий спазм, всесокрушающей силы боль скрючила не только тело, но казалось, что она вынимала саму душу. Ноги не выдержали первыми, и парень упал на холодный деревянный пол, а через мгновение сознание оставило юношу и улетело в неведомые дали.
Через какое-то время он пришел в себя и с большим трудом смог подняться, второе по счету пробуждение в эти сутки стало поистине
Вы прочитали ознакомительный фрагмент. Если вам понравилось, вы можете приобрести книгу.