Мой босс...Козел!. Елена Северная

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ.

Мне грех жаловаться на жизнь. Отца своего не знала никогда, зато с отчимом мне повезло: не обижал, оплачивал все расходы, пока я училась, купил квартиру. Правда, оформил её в ипотеку, но платежи вносил сам. И всё было бы хорошо, если бы не мой характер. Как говорится – не дай бог никому такой характер. Но мне дал. Так-то я спокойная и покладистая, вот только, если упрусь… Что и произошло, когда отчим решил выгодно выдать меня замуж. Тут всё и началось.

ГЛАВА 1.

Такси мягко остановилось возле делового центра Колибри. Кому в голову пришло дать такое название светло-серой громадине из бетона и стекла – тайна, покрытая мраком. Но вот уже пару лет в деловом центре нашего города Колибри приковывал всеобщее внимание. И я, как и многие, попала под это влияние. Здесь должно проходить собеседование на должность секретаря главы филиала строительной фирмы «Стройинвест». Банальное название, но означенная фирмой зарплата позволяла называться ей хоть веником на совочке.

    И да. Я очень нуждалась именно в деньгах. А всему виной мой идиотский характер. У отчима – сеть автомастерских, где работают настоящие профессионалы. А как же! Современные авто так напичканы электроникой, что без соответствующего образования ни к какой фитюльке не подступишься. А, учитывая, что контингент, обслуживающийся в салонах, с о-о-очень внушительными банковскими счетами, то самая простенькая фитюлька из нутра авто стоила словно сделанная из золота. Поэтому и спецы в салоне работали с золотыми руками и мозгами. Там даже, наверное, техслужащая и то с высшим образованием. Маменька никогда в жизни не работала, сестра младшая, – очень красивая, – уже давно относительно счастлива в браке, младший брат ещё грызёт гранит науки в школе, точнее, в гимназии. А я – как говорится, в семье не без урода. Красотой не удалась ни в маменьку, ни в сестрицу. По ходу вся энергия, которая спускалась сверху для ваяния моей внешности, досталась только верхней части головы, то бишь мозгу. И, как побочное явление, вдобавок к шустрому и трудолюбивому серому веществу в голове, высшие силы одарили меня скверным характером. Как говориться, не дай Бог никому такой характер! Но мне дал… Ну, или дали, что осталось. Короче – я всегда и на всё имела своё мнение. И мне было фиолетово, что думали родители и окружающие. Я ТАК думаю. И точка. Вот эту самую точку и поставила я после окончания школы. Отчим хотел, чтобы семья пополнилась экономистом. Надо же было, по его словам, продолжить семейное дело. На брата возлагались другие надежды, а именно – встать во главе бизнеса. А экономической подушкой должна была стать я. Но… Но не срослось. Я хотела изучать иностранные языки. Сама подала документы в ВУЗ, и поступила на бюджет. Тогда отчим скрипнул зубами: что ж, может, и найдётся применение моим знаниям в бизнесе. Вон, как заполонили иномарки рынок, да и договоры на поставку запчастей приходилось заключать с иностранными фирмами. Он успокоился, наблюдая мои успехи в учёбе. Даже не стал возражать, когда я на последнем курсе закомандовала купить себе квартиру. Не знаю, как он провернул эту сделку, честное слово, до сих пор удивляюсь, но на меня оформили ипотеку, и Новый год я встречала в новой двушке. Деньги на платежи, конечно, давал отчим. И всё шло хорошо, пока ему не пришло в голову устроить семейное счастье своей падчерицы. Вот пять лет после универа его не волновала моя личная жизнь, а сейчас – нате! Озаботился!

    В мужья мне отчим прочил старшего сына своего школьного друга, который тоже пробрался на верхушку бизнеса, если судить по тому, что его сыночек уже несколько лет работал за границей и только в этом году изъявил желание вернуться в родные пенаты. Ну и чтобы ему тут было тёпленько и уютненько, родители решили подсунуть ему жену. А что? Из обеспеченной семьи, с хорошим образованием, и, главное, симпатичная, хоть и не блещет красотой. Значит, по их мнению, будет заглядывать в рот своему благоверному, сидеть дома, воспитывать наследников и молча «не замечать» похождения красавца-мужа по всевозможным юбкам. Да, забыла сказать, что сестрица нашептала мне на ушко об этой слабости предполагаемого жениха. А меня кто-нибудь спросил: хочу ли я такой семейной жизни? Нет, я, конечно, в будущем хочу семью, детей и всё такое. Только терпеть не могу лжи в отношениях. В универе пару раз обожглась. Теперь всё. Пока не оттаю, никакой свадьбы, никаких женихов, мужей и тому подобное. Даже парня у меня сейчас нет.

   И я снова поставила жирную точку. Отчим скрипеть зубами на этот раз не стал, – просто отправил меня в свободное плавание. «Хочешь самостоятельности? Вперёд!». Хорошо, что универ я уже закончила. И всё бы ничего, но остро встал вопрос с оплатой ипотеки. Работу, конечно, я нашла. Где бы ещё найти зарплату? Пока была в поисках, работала переводчиком в издательстве, а там зарплата, сами понимаете, какая. Хваталась за все возможные подработки. В дополнение к своим испанскому, английскому и французскому, выучила за полгода китайский язык по ускоренной программе, но всё равно денег не хватало. Промаявшись год, решила искать другое место работы. Разослала резюме по сайтам, да и сама шерстила. Хотелось устроиться переводчиком, на худой конец репетитором. И тут, – случайно! – наткнулась на объявление о вакансии на должность секретаря. Признаюсь, сначала пробежала глазами просто для интереса, так как понимаю, что зарплатой секретарши дырку в бюджете не закроешь, а работать на втором рабочем фронте, оказывая интимуслуги любвеобильным престарелым и не очень начальникам, категорически была против. Но взгляд задержался на предлагаемом размере оплаты. Закралось сомнение, что ошиблись в циферках. Потом плюнула и решила попробовать. А вдруг, правда? Позвонила по телефону, указанному в объявлении, выслушала длинный список требований к кандидатам, икнула и успокоилась: подставы с зарплатой нет. Таким требованиям мало кто будет удовлетворять. Но мне это только на руку. Решено! Иду на таран!

   Вот теперь еду в лифте на седьмой этаж и мучаюсь неизвестностью. В приёмной таких страждущих аппетитную зарплату, собралось восемь девиц. И все, как одна, красавицы. Ноги от ушей, грудь – два упругих мячика, что вот-вот выпрыгнут из лифчика, губки – бантиками подарочными красуются, реснички – арабский шейх обзавидуется таким опахалам. И я. Неприметная каланча метр восемьдесят росту и восемьдесят пять кг весу. Так-то я симпатичная, не красавица, как маменька с сестрой, но довольно миловидная. Протянув вышедшей из кабинета девице своё резюме на бумажном носителе – электронный был отослан по email, – примостилась на диванчике, разглядывая из-под ресниц соперниц. Красивые, гадины. Но, надеюсь, за такую зарплату нужно мозгами уметь шевелить, а не попой крутить. Когда часы протренькали десять утра, нас стали приглашать на собеседование.

   Одна за одной девушки выходили из кабинета с видом победительницы. Это показалось мне подозрительным. Ну, не всех же возьмут? Место-то одно! Может, какая-то подлянка завуалирована? Беспокойство трудолюбивым дятлом стучало в душе в такт сердцу. За время, которое провела предпоследняя претендентка в кабинете, я так себя накрутила, что вздрагивала от любого стука. Даже тихий урчащий звук работающего в коридоре кофейного автомата казался невозможно громким и пилил нервы. Наконец, дверь отворилась и выпустила высокую девицу в мини юбке и водопадом роскошных волос цвета воронова крыла. Она, как и другие, окинула меня взглядом победительницы конкурса красоты «Мисс что-то там чего» и звонко простучала каблуками на выход.

   Я помялась в нерешительности: идти или не надо? Затем взяла себя в руки – от меня не убудет, а если меня возьмут на работу, то вопрос с оплатой ипотеки решится самым благоприятным образом. И на прожитьё ещё останется. Короче, вздохнув пару раз успокаивая нервы, я вошла в кабинет.

   Собеседование вела менеджер по подбору персонала Юлия Петровна. Так, во всяком случае, было написано на бейджике. Это была женщина среднего возраста, очень ухоженная, с яркой запоминающейся внешностью и какой-то чертовщинкой в зелёных глазах. Закрученные в замысловатую причёску смоляные кудри открывали изящные ушки с массивными серьгами-висюльками. Эх, я тоже люблю такие серьги, но терпеть не могу носить высокие причёски. Всё, на что я способна, – это заплести косу и скрутить её в узел на затылке. Но от этого быстро устаёт голова, поэтому я просто заплетала косу различными методами. Сегодня вот полчаса убила на замысловатое эльфийское плетение.

   Менеджер долго изучала моё резюме, периодически сжимая губы, словно сдерживала смех. Интересно, что её так смешит? Я покосилась в зеркало, висящее сбоку на стене. Не нашла в своём облике ничего смешного. Белая блузка с неглубоким вырезом, узкая юбка-карандаш до середины колена, закрытые туфли-лодочки на невысоком каблуке, тонкие чулки телесного цвета, макияж в нюдовых тонах, в ушах маленькие серёжки-гвоздики. Вроде всё скромно-прилично. И, кстати, не дёшево. Повезло, что предпочитаю классический стиль, который, в принципе, из моды не выходит. Таких вещей у меня много, отчим не скупился. И вообще, не обижал. Хотя фамилию свою так и не дал. Не стал удочерять, несмотря на то, что женился на маменьке, когда мне ещё и года не было. А я бы с удовольствием носила его фамилию, так как из-за маминой мне порядком доставалось в школе. В универе тоже не обошли вниманием, не таким пристальным, но всё же неприятным. Правда, в группе была девушка с ещё более каверзной фамилией: Недоноско.

   – Почему вы решили прийти в нашу компанию? – вдруг спросила менеджер.

   – Зарплата поманила, – честно ответила я.

   – Да, зарплата у ЭТОГО секретаря, действительно, высокая, – выделив слово «этого», она откинулась на спинку кресла и принялась изучать уже меня. От пронизывающего взгляда по коже пробежали мурашки. – Но вы понимаете, что такую зарплату нужно отрабатывать на 200%?

   А-а-а, так всё-таки «вторая смена», которая под столом или на столе, планируется. Мда. Зря сюда пришла, только время потратила. Горькое разочарование затопило душу. Я решительно подошла к столу, протянула руку за резюме и холодно бросила:

   – Я думала, что вам требуется именно секретарь, а не работница широкого профиля.

   Юлия Петровна, с живостью сдёрнув со стола бумажный листок, задержала руку в воздухе. Я мрачно проследила за траекторией своего резюме. Решила: ну и пусть остаётся у них. Что мне, жалко бумаги, что ли? Вздохнула, развернулась и пошла к выходу.

   – Не торопитесь, Мария Дмитриевна! – раздалось мне в спину. – Вы не так себе представляете этот «широкий профиль».

   Захотелось фыркнуть. Интересно, а что ещё может быть? Сдержалась. Незачем тут характер показывать. Мне нужна работа. Хорошо оплачиваемая работа. Пофырчу дома около зеркала.

   Менеджер покрутила ручку в своих изящных длинных пальчиках и продолжила:

   – У Бориса Ивановича весьма своеобразный характер. Он очень требовательный, педантичный и, что самое важное, трудоголик до мозга костей. За полгода, что он здесь работает, сменилось шесть секретарей. Люди просто не выдерживают его требования и характера. Теперь вы понимаете?

   Я задумалась. В принципе, руководитель такой большой компании, пусть даже и филиала, а не всей компании, и должен быть строгим и требовательным. Иначе есть риск, что большинство сотрудников будут работать спустя рукава. А что касается темпа работы, то семьи у меня нет, квартиру можно снять поблизости, чтобы не тратить время на дорогу, а свою – сдать. Мне бы продержаться хотя бы пару месяцев, за это время попробую найти подходящую работу. А может, я и потяну эту. Поработаю, пока ипотеку не выплачу. Главное, чтобы не приставал.

   – Ну что вы! – воскликнула с некоторой оскорблённостью Юлия Петровна. Наверное, последнее я произнесла вслух. – Борис Иванович не позволяет себе такого.

   – Главное, чтобы не приставал, – повторила я. – А сложности в работе – так за это и деньги платят.

   – Ну, если не предвидится жалоб на ненормированный рабочий день, то давайте пройдём несколько тестов.

   Следующие полчаса меня гоняли по компьютерной грамотности, почтовым программам, оформлению документов, деловому и офисному этикету. Как же мне повезло, что я переводила в основном техническую и учебную литературу! Как раз весь последний месяц работала над рядом статей английского бизнес-тренера по теме делового этикета. На память не жалуюсь, так что основы помнила хорошо, а детали – это уже частности. В конце Юлия Петровна дала мне несколько небольших текстов на английском и французском для перевода. Справилась быстро.

   – Хорошо-о-о, – протянула менеджер, бегло просматривая мой перевод. – Сейчас я выпишу вам пропуск, – она взяла небольшой листок бумаги и черкнула на нём пару раз, – отправляйтесь на тридцать шестой этаж, подойдёте к ресепшену, покажете его, и вас проводят. Желаю удачи!

   Я взяла пропуск, словно он был ядовитой змеёй: в смысле «отправляйтесь»? Это ещё не всё? Так, нельзя показывать своё замешательство. Возможно, это просто очередной тест на профпригодность. Значит, лицо спокойное, движения уверенные, спина прямая, и не споткнуться.

   – Спасибо. До свидания, – сухо попрощалась я и с достоинством, – во всяком случае, надеюсь, – покинула кабинет.

   Теперь понимаю, почему девицы выходили с таким выражением лица. Они думали, что уже всё, их приняли и отправили на трудоустройство. Но я-то понимаю – отдел кадров на предпоследнем этаже не разместят. Скорее всего, там вотчина начальства и последний рубеж.

   Еду на скоростном лифте в компании с двумя девицами. Этакими офисными щучками. Красивыми, холёными, в дорогих деловых костюмах. Незаметно опускаю глаза и кидаю взгляд на обувь. Мама дорогая! Да они обуваются в одной фирме под названием «Сломай ногу». А как иначе? Чтобы передвигаться на таких шпильках, надо закончить специальные курсы по выживанию в офисной среде. Чувствую себя не в своей тарелке. Когда девицы выпорхнули на тридцатом этаже, вздохнула с облегчением. Доехала в гордом одиночестве.

   Лифт, тихо муркнув, распахнул двери в просторный холл. Беспокойство по поводу того, что потеряюсь в поисках, исчезло с первых секунд: ресепшен располагался прямо напротив лифта. За светлой стойкой тихо чирикали две девицы. Везёт же мне на двух щучек! Однако эти девушки оказались довольно милыми. Одна из них, только мельком глянув на пропуск, кивнула головой и жестом позвала за собой. Провела меня по ярко освещённому коридору к широкой массивной двери и так же жестом пригласила войти.

   Ой… Я попала в сказку. Я хочу тут работать!!!

ГЛАВА 2.

Приёмная босса была просто шикарной. Почему я решила, что это приёмная именно босса? Ну, а как иначе? Большое, светлое помещение с двумя панорамными окнами, возле каждого расположено суперсовременное рабочее место: полукруглый стол с подсветкой по нижним панелям, на столе большой монитор – ага, босс не экономит! – на боковой приставке к столу – принтер, к столу примыкает невысокий шкаф, такой, что до верхней полки можно спокойно достать, не пользуясь стремянкой. А кресло… Шикарное, широкое и, наверное, мягкое… Сам кабинет босса находился напротив входной двери, рабочие места секретарей – по обе стороны. Около входа устроена своеобразная кофейная зона: небольшая стойка, высокий узкий встроенный в стену, или нишу, холодильник, и мечта всей моей жизни – большая стильная кофемашина. Мда. Обстановка супердорогая. Понятно, что и сотрудники тут не пять рублей получают. Статус обязывает.

   Внутри всё сжалось – неужели меня возьмут? Господи, да я тут ночевать буду! После маленького душного кабинетика в редакции, где все сидели друг у друга на головах, это самый настоящий рай. Требовательный босс? Да пусть требует! Имеет право. И потом, если бы босс был душкой, то никогда компания не вышла на такой уровень.

   Всё это промелькнуло у меня в голове за считанные секунды. В следующую минуту тишину нарушил звук работающего принтера. Ну да, я тут не одна, если что. За вторым столом обнаружилась молодая блондинка в кипельно-белой блузке. Она сейчас вытаскивала из принтера лист бумаги. Пробежав глазами по нему, блондинка хихикнула. Вероятно, прочитала мои данные. Вот всю жизнь моя фамилия вызывает смех и различные вариации.

   – Добрый день, – поздоровалась я.

   – Добрый, – продолжая улыбаться, девушка встала. – Шеф сейчас занят. Придётся подождать.

   А сама процокала каблучками в его кабинет. И вот что удивительно: каблучки совсем небольшие. От их вида на душе полегчало. Слава богу, можно и такие туфли носить, а то я уже пригорюнилась, – очень уж большие сомнения грызли, что смогу целый день на таких ходулях выдержать.

   Ладно, подожду. Тем более что рядом с «моим» столом притулился удобный диванчик. Он прямо кричал, приглашая к себе. Уф-ф-ф, как классно! Кожа диванчика упругая, мягкая, словно на ортопедическом матрасе сижу. Позволила себе немного расслабиться. Недолго. Блондинка выпорхнула из кабинета с папкой в руках, кивнула и улыбнулась:

   – Заходите, шеф вас примет.

   Иду, старательно запихивая страх поглубже. Чего это я так трушу? Не съест же меня этот страшный босс. Захожу внутрь, и дыхание прерывается. Вот это я понимаю! Вот это кабинет! Нет, не так – КАБИНЕТ! Наверное, метров сто квадратных, если не больше. Много света, – и естественного из панорамных окон, и искусственного, льющегося из потолочных светильников. Длинный стол с серебристой столешницей, – вероятно, здесь проходят совещания, – примыкает к такому же серебристому прямоугольнику. Это уже рабочее место босса. Сам босс восседает в огромном белом кожаном кресле. На столе идеальный порядок. Канцелярия, бумаги – всё сложено на специально отведённых местах. Офисная техника лаконичного серого и белого цвета. И сам шеф одет в жутко дорогой костюм. Я в этом профи. К отчиму иногда та-а-акие клиенты на дом приезжали!

   Близко подойти не решилась: кто его знает, какие тут порядки. Остановилась в торце стола для совещаний. Поздоровалась:

   – Добрый день, Борис Иванович.

   – Добрый день, Мария Дмитриевна, – ответствовал мужчина бархатным басом. И уткнулся в бумаги. Наверное, читает моё резюме и заключение эйчара. На мгновение мужчина нахмурился и тихо скрипнул зубами. – Они что, издеваются? – Быстрый взгляд на меня и оглушительный рявк в селектор: – Оля! Юлию Петровну ко мне, быстро!

   Ничего не понимаю. Внутренний голос истерически вопит: «Ходу!», а вредность не согласна: «Спокойствие! Это просто тест на стрессоустойчивость!» Пока моё раздвоенное сознание переругивается, я стою с оптимистически каменным выражением лица. Да-да, я по натуре пессимистический оптимист. Вот, если меня сейчас мордой в грязь сунут, я блаженно улыбнусь и уверую, что грязь лечебная. А что? Опыт, даже вот такой, всё же опыт.

   Юлия Петровна прискакала, словно лёгкая лань. На минуточку – во взрослой лани где-то сто двадцать кэгэ веса, и Юлия Петровна ничем не уступает, только двигается, словно мотылёк. И как она так умудряется? Пропорхала изящным бегемотиком от двери и встала рядом, застыв в почтительном ожидании.

   – Юлия Петровна, – вкрадчиво начал начальник, – А скажите мне на милость, по какому принципу вы выбираете мне секретаря?

   Конец фразы прозвучал со скрытой угрозой. Менеджер, вероятно, уже привыкшая ко всему, спокойно ответствовала:

   – По профпригодности.

   – И это? – он некультурно ткнул пальцем в мою сторону.

   А палец ничего такой, длинный, красивый.

   – А в чём дело, Борис Иванович? – поинтересовалась эйчар. – Девушка успешно прошла все тесты.

   – А фамилию её вы читали?

   Тут Петровна – ей отчество шло явно больше, – явно смутилась, но быстро взяла себя в руки:

   – Ваши помощницы не носят бейджики. Её фамилия останется на бумаге в личном деле.

   Молчание.

   – Вы хотите сказать, что у меня в приёмной огород?

   Я немного запаниковала. При чём тут огород?

   – Борис Иванович! – менеджер с укоризной смотрела на шефа и озвучила мой мысленный вопрос: – При чём тут огород? А хотя, – она мстительно сверкнула глазами, – в огороде пахать нужно. У вас тут самый напряжённый участок. Вот «это», – лёгкий наклон головы в мою сторону, – на настоящий момент лучший вариант.

   Шеф поморщился.

   – Свободы. Идите.

   Мы с Петровной переглянулись, синхронно повернулись и направились к выходу. Вот и всё собеседование. Обидно, блин. Такая зарплата!

   – Мария! – грозный оклик начальства застал меня уже в дверях. – А вы куда? Лично вас я не отпускал!

   Женщина скосила глаза, одними губами произнесла «Удачи!» и… оставила меня на съедение. Или на удобрения.

   Разворачиваюсь и с достоинством встаю на прежнее место. Шеф злится, – это видно невооружённым глазом, – и, неожиданно, задаёт вопрос:

   – Когда замуж выходите?

   Мои глаза превращаются в два блюдца. Однако отвечаю с не меньшим достоинством:

   – Не планировала в ближайшее время.

   – В ближайшее, это сколько? Месяц, два?

   Вот… интересно ему!

   – Нет. Год, два, три.

   – А что так? – босса, кажется, отпустило. Он откинулся на спинку своего шикарного кресла и вертит в пальцах ручку. А ручка стоит, навскидку, как ежемесячный ипотечный взнос. – И жениха на примете нет?

   Вот как объяснить, что мне замуж совсем не хочется? Во всяком случае, сейчас. От одного еле избавилась.

   – Нет, – надеюсь, было не слишком заметно, что процедила сквозь зубы.

   – Почему? – бровь босса изогнулась чёрной дугой.

   – Это личное. – Блин, блин, мне нужна эта работа! Главное, по уверениям Петровны, босс не пристаёт.

   – А за меня замуж пошла бы? – веселится начальник.

   Специально медленно окидываю его взглядом. Оцениваю. Красивый, зараза. Но не модельной красотой, а какой-то хищной, мужской, брутальной.

   – Нет, – коротко и ясно.

   – Почему? – совсем развеселился босс. – Я женщинам очень нравлюсь. Многие мечтают получить от меня колечко на безымянный пальчик.

   – Во-первых, я не многие, – отвечаю ледяным голосом. – Во-вторых, я не сторонница романов на работе, не смешиваю личное и работу.

   – Почему?

   Его заклинило, что ли?

   – Потому. Роман, после непродолжительного времени, канет в лету, а работать надо ещё, надеюсь, долго.

   Шеф ненадолго замолчал, продолжая вертеть ручку. Затем облокотился запястьями о стол, стал серьёзным, словно снял маску весельчака и повесы, и заговорил деловым тоном:

   – График работы ненормированный, за переработку в выходные дни и праздники – премия.

   Выдал всё это и уткнулся в экран компьютера. А кто у нас личный помощник?

   – А…

   – Все вопросы к Ольге, – тихо рявкнул, не отвлекаясь от монитора.

   Ну, к Ольге, так к Ольге. Повернулась и пошла к Ольге.

   – Оля, согласуй с кадрами, – услышала, как босс произнёс уже спокойно по селектору.

   Вышла из кабинета начальника и только тут, в приёмной, осознала, что спина вся мокрая.

   – Ну, слава богу, – выдохнула Юлия Петровна. Оказывается, она всё это время ждала в приёмной. – Хоть кого-то утвердил. Пошли, провожу в отдел кадров.

   И тут я вспомнила:

   – О каком огороде шеф говорил? – Ну, теперь-то я могу с полным правом называть Бориса Ивановича шефом.

   Ответом мне было сдержанное хихиканье собеседниц. Оля, так вообще, лбом в стол упёрлась и хрюкала. С каждым мгновением моё непонимание накалялось всё сильнее. Да в чём дело-то?

   – Прости, – немного успокоившись, сказала Оля. – Просто моя фамилия Осот. Ольга Викторовна Осот .

   – А моя – Редька, – утирая выступившие слёзы в уголках глаз, призналась эйчар.

   А-а-а, тогда понятно. Моя фамилия – Капуста. Мария Дмитриевна Капуста.

ГЛАВА 3.

Когда я вышла из центра, рабочий день большинства сотрудников подошёл к концу. Одна за одной из подземного гаража выезжали машины. Счастливая, я прижала к груди сумочку, где в кошельке пыхтел телефон, радуясь пополнению банковской карты. Это Юлия Петровна выпросила для меня аванс, чтобы я могла прикупить немного одежды. Костюмы у меня есть, вот с блузками и туфлями напряг. Офисный дресс-код требовал только белые блузки и туфли-лодочки. Поэтому с энтузиазмом мотылька лечу в ближайший торговый центр за обновками. Зарплата – раз в неделю, значит, мне нужно всего пять блузок, ну и пары две туфель. Куплю классику, так надёжнее. А костюмы – аж три штуки! – висят в шифоньере совсем новые, купила на распродаже в шикарном бутике. Не носила, потому, что очень уж цвет специфический – стальной и перламутрово-серый, да и некуда было. Не в душный редакционный кабинет же? Зато сейчас вписываюсь.

   Торговый центр обнаружился совсем недалеко, его яркая вывеска на крыше была отлично видна. Оставалось только перейти дорогу, ещё метров сто вправо и – вуаля! – я на месте. Проходя по аллейке к подземному переходу, в глаза бросилась скамейка, на которой сидел нахохлившийся мальчик лет десяти-одиннадцати. Кажется, я его видела уже, когда вышла из такси ещё утром. Он что, тут целый день сидит?

   – Эй, – я подошла к мальчугану. – Ты почему один?

   – Потому что, – буркнул он, отворачиваясь. В глазах блеснули слёзы.

   Та-а-к, что-то тут не чисто. Я решительно уселась рядом.

   – Давай, рассказывай. Где твои родители?

   – А вам-то что? Идите, куда шли, – огрызнулся пацан.

   О, как. С характером. Прямо как я в детстве.

   – Ну, вот найду твою маму и пойду.

   – Не найдёте.

   – Почему?

   – Она уехала с дядей Мишей.

   – А ты?

   – А мне сказала: «Иди к своему папочке-козлу! Пусть он с тобой теперь возится».

   Понятно. Родители в разводе, мамашка устраивает свою личную жизнь, а сын новому кавалеру не нужен.

   – А папа? Ну, тот, который козёл? Он где?

   Если маму найти не судьба, так хоть папашку озадачу. Это ж ненормально, что ребёнок на улице целый день.

   – Не знаю, – мальчик пожал плечами. – Мама сказала, что он тут работает. Сказала сидеть здесь и ждать.

   Где работает? Тут полно офисов! И почему ждать? Вызвонит его сама? В животе у пацана заурчало. Ещё и голодный! Что же делать? В полицию его сдать? Посмотрела на мальчонку: белобрысенький, худенький, брошенный… Неизвестно, нужен ли он своему папане. Все мужики козлы! Здесь его маман права. Так жалко стало! Но тут в голову пришла замечательная мысль. Я вытащила из сумки телефон, сфоткала пацана и со спокойной совестью сказала:

   – Пошли со мной поедим. Я ужас, как есть хочу, а одной скучно!

   Мальчишка с недоверием покосился на меня и с затаённой надеждой спросил:

   – А вещи?

   Только сейчас заметила небольшой чемодан на колёсиках. Наверное, там все его пожитки.

   – Тебя как зовут?

   – Александр, – стараясь выглядеть солидно, представился совсем по-взрослому мальчик.

   – Пошли, Александр. А чемодан в камеру хранения сдадим.

   В торговый центр я заявилась, держа в одной руке ладошку найдёныша, а другой тащила его чемодан. Свою сумку повесила через плечо, и это оказалось жутко неудобно. Ремешок постоянно сползал, приходилось останавливаться и поправлять. Поэтому, когда чемодан перекочевал на полку в камере хранения, я вздохнула с облегчением. Затем мы подошли к охраннику. Я скинула ему на телефон фото мальчика и попросила, если кто будет искать пацана, дать ему мой номер. Сама рассудила так: мамаша Сашкина не могла оставить его просто так на улице. Она, скорее всего, позвонила отцу мальчика и сообщила ему, что сын сидит на скамейке возле входа. А тот, вероятно, в рабочий день не смог выйти и забрать сына, а вот после работы будет его искать. А куда может пойти городской ребёнок? Конечно, в ближайший торговый центр, где есть детский центр развлечений. Это я так думала и надеюсь, что думала верно.

   На лифте поднялись на последний этаж, где располагались всевозможные кафешки. Хоть Санька и заглядывался на пиццу, но я взяла нам обоим по киевской котлете, салат и печёные на гриле овощи. Не удержалась и на сладкое купила по бисквитному пирожному и чай. Давно я с детьми не возилась. Брату уже шестнадцать лет весной исполнилось. Совсем большой стал. Наблюдая, как Санька уписывал за обе щёки котлету, гадала, кто же его папанька. Как на зло, в голову ничего путного не приходило. Да и как могло прийти, если я сама сегодня «Колибри» в первый раз посетила?

   Поужинали мы быстро – сказывалось, что и я, и мальчик не ели с утра. Теперь можно и за покупками. Так, а куда я ребёнка дену? Выудила из сумки телефон в надежде, что объявился Санькин папа. Но звонков не было. Значит, сделала я вывод, что он ещё на работе. Пацан заметил мои движения и всё понял.

   – Маш, тебе куда-то надо?

   Ну да. Познакомились по пути в торговый центр, и я разрешила звать меня просто Маша, без «тёти».

   – Мне купить надо кое-что для работы.

   – А меня девать некуда, – догадался он. Блин, какой рассудительный парень! – Так я тебя тут подожду. Вон у стенки диванчики, я там буду сидеть.

   А у самого глазёнки слипаются. Конечно, целый день просидеть на свежем воздухе, сейчас налопался, разомлел от еды и тепла.

   – Только ты это, – он встал и зашептал на ухо. – Ты меня в туалет своди. Хочется очень. Не дотерплю. А я не знаю, где он тут.

   Вот раззява! Действительно, об этом не подумала.

   Проблема возникла уже около самого туалета. В женский я его не поведу, большой уже, а в мужской сама не пойду. И как быть? Помог посторонний папа с сыном. Парнишка почти такого же возраста, как Санька. Он согласился присмотреть за моим мальцом. А я пока сама сбегаю, а то когда ещё домой попаду. Спокойно сделала свои дела, привела себя в порядок перед зеркалом, вышла из туалета, а меня уже ждут.

   – Держите вашего сына, девушка, – белозубо улыбнулся мне мужчина.

   Санька сразу уцепился за мой локоть и, насупившись, наблюдал за своим сверстником, который с независимым видом держал отца за руку. Хотела было возразить, что Санька мне не сын, но передумала. А что? Мы с ним оба блондины с голубыми глазами, у меня, правда, цвет немного темнее, пусть сейчас побудет сыном.

   – Спасибо за помощь! – улыбнулась в ответ.

   Теперь уже сын добровольного помощника насупился, а Санька ещё сильнее вцепился в мою руку. Со спокойной совестью усадила ребёнка на диванчик и пошла за покупками. Хотя, кого я обманываю? Мерила вещи, а мыслями была с пацаном. Как он там? Не обидел кто? Не сбежал? Блузки я подобрала быстро, а с туфлями, как обычно, заморочка. Размер у меня тридцать восьмой, самый ходовой, подъём большой, подобрать обувь всегда трудно. Обошла шесть обувных бутиков, кое-как нашла пару в чёрном цвете и пару в сером лаке. Пробегая мимо отдела с нижним бельём, решила и сюда заглянуть. Деньги ещё оставались. Выбрала три комплекта белья, шесть пар чулок и, теперь уже полностью упакованная, обвешанная пакетами, понеслась к Саньке. Обнаружила его там же, где и оставила – мирно спящим на диванном подлокотнике. Жалко будить, но придётся.

   До дома добрались на такси, хоть и недалеко. А если идти через сквер, то можно сказать, совсем рядом. Только пройти его поперёк – это минут пятнадцать быстрым шагом. Может, и не буду квартиру снимать. Но вот если поздно вечером добираться… Страшновато. Мда. Придётся вспомнить навыки дзюдо. Брата младшего на занятия водила и сама занималась. Эх, было время!

   Из нутра такси выбрались, словно новогодние ёлки. Санька по-джентльменски сцапал один пакет, вроде, как помогает. Дом, где находилась моя квартира, был новым, в двенадцать этажей. Располагался он в новом микрорайоне, точнее, в старом, где постепенно старый фонд заменялся новостройками. Конечно, это не элитное жильё, но вполне приличное. Сам дом имел полукруглую форму, наверное, сверху он был похож на слегка разогнутую подкову, поэтому и в народе получил такое прозвище. Поддавшись новым веяниям, архитекторы запроектировали здесь даже подземный гараж. У меня машины нет, поэтому туда ни разу не спускалась. Но больше всего радовало наличие двух лифтов – грузового и пассажирского. В пассажирском всегда сияли зеркала и поручни благодаря стараниям консьержек. С ними жильцам повезло: очень общительные чистоплотные женщины средних лет рьяно блюли порядок и частенько гоняли уборщиц, заставляя тех драить на совесть. С жильцами я сталкивалась мало – сказывалась работа, но с соседкой по тамбуру, – на лестничной клетке было четыре квартиры: по две в каждом тамбуре, – иногда встречались. Сначала я не понимала: зачем бабуле семидесяти лет трёхкомнатная квартира? И как она могла её прикупить? Но потом поняла, узнав, что ей часто привозят внуков: двух мальчишек-близнецов лет по пять, и девчушку немногим младше. В свободное время бабуля подключалась к серверу местного домового интернета, а именно – сидела на лавочке, собирала сплетни, гордо именуемые её товарками новостями, и блюла нравственность жильцов. Так, благодаря её зоркому оку, был изобличён коварный обольститель из квартиры №12. Будучи женатым и художником на фрилансе, он позволял себе иногда расслабиться в то время, пока жена впахивала в каком-то конструкторском бюро. Не знаю под каким предлогом сей представитель рода двуногих бубенцовых заманивал к себе в квартиру девиц, – то ли в качестве натурщиц, то ли обворожительных муз, – но на десятой по счёту дворовый сервер оказался переполнен, и Надежда Петровна с чистой совестью почистила кэш, то есть сдала гения красок и пастели со всеми кистями и мастихинами. Жена художника провела с ним воспитательную беседу, применив в качестве наглядного пособия колюще-режущие чертёжные инструменты. Обольститель проникся важностью соблюдения чистоты семейных отношений, а Надежда Петровна, немного понаблюдав ещё, возгордилась и присвоила себе медаль «За героическую доблесть в борьбе за нравственные устои».

   Короче, бабка слыла ярой общественницей и первой сплетницей. Поэтому, встретив её в лифте, моё хорошее настроение испарилось. Теперь надо готовиться удовлетворять любопытство соседки. И не ошиблась. Надежда Петровна для «затравки» разговора немного посюсюкала над Санькой, а потом принялась выуживать информацию: чей мальчик, откуда и кто его отец. Вот почему-то вопрос «кто его мать?» местное информбюро не интересовало. Оно уже сразу постановило: мальчик является сыном соседки Маши, которая его родила и сплавила родителям, а сейчас родители устали от непослушного внука и вернули его непутёвой мамаше. Это мне расскажет завтра на утренней пробежке Катька из квартиры сбоку с соседнего подъезда. У нас с ней балкон общий, только перегородкой разделён, и мы там по утрам занимаемся йогой, когда погода позволяет. А пока Санька и я дружно отмалчивались, загадочно улыбаясь, или отвечали односложно. В который раз я удивлялась сообразительности и неболтливости мальчугана.

   В квартире я поселила Саньку в большой комнате, в маленькой у меня была спальня. Вымотались мы оба знатно: я – на собеседовании, а Санька – вообще за день. Видимо, быть переходящим призом он привык, судя по спокойствию, но вот к отцу маман сплавляла в первый раз, иначе пацан сам бы нашёл его, а не сидел на скамейке целый день в ожидании. Так или иначе, перекусив наскоро наструганными бутербродами, мы попадали спать.

   Утро снова озадачило: куда девать мальчишку, пока я на работе? Но это ещё полбеды – а чем его кормить? Не скажу, что в холодильнике мышь заблудилась, но из готового только пакет молока, пачка масла и четвертинка батона колбасы. А, ещё полбулки хлеба, купленной вчера в минипекарне на первом этаже нашего дома. Пока я, стоя под душем после пробежки, соображала, что и как, ответ нашелся сам собой: Санька пристроился к компьютеру. Оказалось, что он вполне себе спец – в школе учился в компьютерном классе. А насчёт «поесть» тоже не пришлось заморачиваться.

   – Я у тебя в морозилке курицу видел, – сообщил обалдевшей мне пацан.

   – Когда успел? – вырвалось непроизвольно. Я сама про неё забыла.

   – Ну, так в холодильнике мяса нет, вот я и решил посмотреть в морозилке, – был дан ответ. – В шкафчике я нашёл пакет специй от бичпакетов. – Это да, я всегда специи откладываю от лапши, просто не люблю. – Ужин приготовлю. Только надо будет остальные продукты купить: лук, морковь, капуста, томат, – принялся перечислять со знанием дела. – Ты, вообще, чем питаешься?

   Я застыла с полотенцем на голове. И это мне говорит десятилетний ребёнок? Ущипните меня кто-нибудь…

   – Ладно, – решительно захлопнул кухонный шкафчик Санька. Захлопнул, потому, что доводчик не работает. Уже давно. – Я тебе список напишу, а ты закажешь доставку. Пока мы отца моего ищем, я тебя кормить буду.

   Ещё немного, и я поверю в переселение душ. Такое впечатление, что разговариваю не с ребёнком, а с умудрённым жизненным опытом мужчиной. Подумала и решила оставить ему кредитку. Пусть сам заказывает, что нужно. Ладно, вопрос с питанием решили. А что с досугом? Спрашиваю как можно более независимо:

   – Чем будешь заниматься, пока я на работе?

   Пацан подумал, махнул блондинистой чёлкой и сам спросил:

   – Компом можно попользоваться?

   – Пользуйся, – выдохнула я. Всё равно там нет ничего, что представляло бы ценность, если Санька ему голову снесёт. – Пульт от телека в ящике, – указала на тумбочку под телевизором.

   – Угу. Кофе будешь?

   Только сейчас унюхала одуряюще прекрасный запах, исходивший из кухни. Это что, получается, пока я была в душе, Санька и кофе сварил? А может, ну его, этого папашу? Возьму опеку над пацаном, и нафига мне муж?

   – Буду, – подозрительно покосилась на фырчащую кофеварку. – Слушай, а кот Матроскин, случайно, в родственниках у тебя не затесался?

   – Не-а, котов не было, – хихикнул Санька. – А бабуля больная была. Я за ней присматривал.

   Всё. Аут. В этой жизни я ничего не понимаю.

ГЛАВА 4.

   В приёмную босса я вошла за пятнадцать минут до начала рабочего дня. А Оля уже была там, что-то набирала на компе, сосредоточенно сопя и тихо чертыхаясь. Увидев меня, она улыбнулась.

   – О! Хорошо, что шефа ещё нет. Он любит приходить пораньше, когда новый секретарь появляется. Ты это учти!

   – Учту. Я не знала. Теперь буду приходить за полчаса.

   – Угу, – девушка вновь уткнулась в компьютер. – Должностная инструкция на твоём столе, после надо зайти в отдел кадров и подписать ещё кучу, – догнало меня в спину.

   Я опешила.

   – Вчера же целую кипу подписывала!

   – То были общие инструкции, а это – чисто наши.

   Ответить ничего не успела: в приёмную быстрым лёгким шагом влетел босс. Ох, до чего хорошо, чертяка! Высокий, поджарый, с модной стрижкой, а глаза так и сверкают из-под соболиных бровей! Вот, зачем мужику, скажите на милость, такие брови? Я украдкой покосилась в зеркало, сравнивая со своими. Мда. Но я-то блондинка, мне чёрные брови противопоказаны. Как-то раз, ещё в универе, сделала татуаж в чёрном цвете, – на целых два года прилепилось прозвище «Гюльчатай». С тех пор чёрный цвет под запретом.

   – Мария? Почему не работаете? Вам делать нечего? – рыкнул шеф.

   – Есть чего, – пискнула я и подняла стопку бумаг. – Вот. Инструкции.

   – Я имел в виду работу, а не чтение, – ещё злее прорычал он. – Кофе мне! – возжелал шеф и скрылся в кабинете.

   – Чего это он? – шёпотом спросила Олю, кивнув на дверь босса.

   – Это ещё нормально, – фыркнула девушка. – С утра он вообще всегда не в духе, когда от родителей приезжает. А вчера у них совместный ужин был. Наверное, опять с отцом поцапался.

   Я понятливо покачала головой: знакомая ситуация.

   – Босс по утрам в таком настроении пьёт чёрный кофе без сахара, – принялась сыпать Оля, – и не из кофемашины, а из кофеварки. Ты рожок поплотнее заправь, а то получишь кофе на стол, вытирать задолбаешься под его рычание.

   Выбирать особо не приходится: или замуж, или ублажать начальство кофием. Лучше второе. Благо, кофе сама люблю, только у меня гейзерная кофеварка.

   – Не задерживайся, – Оля закончила печатать, отправила документы на принтер. – Я сейчас отнесу ему на подпись, и ты давай следом.

   Сноровисто собрав тонкую пачку листов, она процокала маленькими каблучками в кабинет. А я занялась кофе. Сначала посмотрела на фильтр самой кофеварки, чтобы определить степень нужного помола. Так, для этого фильтра нужен мелкий помол. Значит, мелем в два подхода по двадцать секунд каждый. Небольшая кофемолка с аппетитом прожевала порцию ароматных зёрен. По приёмной начал распространяться бодрящий запах. Хех, то ли ещё будет, когда готовый напиток польётся в чашку! Залила воду, включила кофеварку, чтобы она прогрелась, а сама приступила к не менее важному процессу – темперованию. То есть, пару чайных ложек молотого кофе с усилием утрамбовываю специальной ложкой – темпером в рожок, слежу, чтобы спрессованная поверхность была строго перпендикулярна стенкам фильтра. В таком тонком деле важна каждая мелочь. О, индикатор загорелся – можно вставлять рожок. Щёлк, нажала на кнопочку, и подача кофе пошла. Ум-м-м-м, какая пышная пенка! Хорошо утрамбованный кофе – залог красивой плотной пенки. Эх, жаль, я не умею рисовать! Ну да ладно. Итак, от запаха свежесваренного кофе можно слюной изойти. Он наполнил приёмную прозрачным туманом кофейной волшбы, казалось, вот-вот выскочит джин из шредера, или откроется дверь и восшагает шейх со своим гаремом.

   Дверь и в самом деле открылась, только вошёл не шейх, а высокий жгучий брюнет в строгом светло-кофейном офисном костюме. И рожа у этого красавчика очень уж знакомая. Она – рожа, если что,– тоже мигнула глазами горького шоколада и удивилась:

   – Машка? А ты что тут делаешь? – брюнетик повёл носом, сглотнул и сообразил: – А-а-а-а, кофеваришь! Значит, это ты теперь буфер между нами и боссом! – По-хозяйски уселся в кресло для посетителей, закинул ногу на ногу: ну, чисто барин! – Машка, и мне кофе сделай! Готов даже подождать, и не испрашивать сиюминутную аудиенцию у нашего великого и ужасного.

   Я узнала в «просителе» бывшего одноклассника – Мишку Зорина, школьного мачо и сердцееда. В своё время тоже попала под влияние его сногсшибательной внешности и весёлого лёгкого характера. В старших классах мы встречались, даже целовались несколько раз. Он легко заводил романчики и так же легко расставался с девчонками. Вот уж, действительно, земля круглая.

   – И тебе доброе утро, – с тяжёлым вздохом поздоровалась я.

   – А чё так смурно? – подмигнул мне Мишка и вдруг спросил, добавив сексуальной бархатистости в голос: – Слушай, а что ты делаешь сегодня вечером? Только не подумай ничего такого! – он выставил вперёд ладони. Красивые у него руки, пальцы длинные и сильные, и кожа нежная, словно у девушки. Наверное, природа хотела сваять девочку, а потом передумала в самом конце, вот Мишка и получился красавчик, каких поискать ещё. Одним словом – сухота девичья. – А если подумала, как тебе идейка? – продолжил, обольстительно улыбаясь.

    Хотела ласково огрызнуться, как в былые времена, но тут из кабинета выпорхнула Оля и зашипела:

   – Где ты ходишь? Шеф сейчас сам вместо кофеварки закипит!

   Пользуясь случаем откосить от неудобного разговора, я юркнула за массивную дверь, и сразу же наткнулась на ядовитый рык:

   – Вы в Индию летали кофе делать?

   Сердце упало куда-то в коленки. Пока я его старательно выковыривала, успела дойти до стола и поставить перед взбешённым мужчиной чашку из тонкого фарфора, более подходящую для чая, а не для кофе, и ляпнула:

   – Посуда для кофе у вас неважная. Нужна с толстыми стенками.

   Сказала и язык прикусила. Вот кто меня спрашивал? Моё дело – из того, что есть удобоваримое смастрячить и красиво преподнести, то бишь не украсить пол кофейными разводами.

   – Да что вы говорите? – Тон шефа был уже потише, даже послышалась лёгкая издёвка. – Вот и займитесь после обеда «важной» подходящей посудой.

   Я стояла, вытянувшись в струнку, словно нашкодившая первоклассница перед директором.

   – Идите, работайте, не мельтешите, – почти спокойным голосом разрешило начальство, а по- простому – дала мысленного пинка под зад, чтобы выметалась из кабинета.

   Да пожалуйста! Развернулась было, но язык сам брякнул:

   – Там Михаил Зорин к вам просится. Пустить?

   – А Ольга где? Работа с посетителями – это её обязанность.

   Блин, ты ж сам её только выпроводил в приёмную! Ответила с достоинством скандинавской королевы:

   – Он зашёл в приёмную, когда Ваша помощница была у Вас.

   Босс, нахмурившись, сделал небольшой глоток.

   – М-м-м, довольно неплохо! – закатил глаза, спохватился и проворчал: – Хоть в этом от вас толк есть!

   Это мне за комплимент считать или как? Я осталась стоять и вопросительно буравить взглядом начальство, а оно смаковало кофе. По мере опустошения чашки складки на лбу и в уголках рта, свидетельствовавшие о плохом настроении, становились меньше, а к концу – совсем исчезли. Босс откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и с минуту возлежал молча. Потом очнулся, привычно рыкнул, махнув кистью руки:

   – Идите! И давайте сюда вашего Зорина.

   Царь. Просто царь.

***

До обеда время пролетело незаметно. Босс ещё раз двадцать гонял меня за кофе, я даже с последней чашкой принесла ему стакан с водой. Начальство отреагировало ожидаем хмуро:

   – Это что?

   – Это чтобы бодрящий эффект дольше длился, – тихонько подвинула чашку. – Водичка после кофе.

   Меня одарили заинтересованным взглядом и отпустили.

   Потом я несколько раз бегала по этажам – относила какие-то документы по кабинетам. Везде встречали с интересом – новое лицо! – а провожали сочувствующими вздохами: жалели. Кто искренне, кто ядовито, кто с сарказмом. Но я не обращала на это внимания. Юлия Петровна ещё вчера об этом предупреждала. К часу дня я тихо радовалась, что обула туфли на невысоком каблуке, иначе можно было совсем без ног остаться.

   – Ты приноси сменную обувь, – посоветовала Оля. – Прям под стол. Как только сядешь, так и переобувайся.

   И продемонстрировала свою ногу в пушистом тапочке. Я хихикнула. А что? Очень удобно. Так и сделаю.

   Ровно в час дня босс стремительно выскочил из кабинета и промчался мимо, на ходу бросив Ольге:

   – Завтра летим в Турин. Буду часа в три.

   И вылетел. Как корова языком слизала. Со стороны Ольгиного стола раздался глухой стук, сопровождаемый тихими проклятиями. Это она так уронила голову на стол, даже лбом треснулась.

   – Ты чего? – забеспокоилась я и подскочила. – Плохо тебе?

   – Ещё как! – недовольно фыркнула та. – Терпеть не могу летать – это раз! Два – муж мне опять истерику закатит, а затащить хорошего мужика в ЗАГС – это тебе не по горящим избам шляться, я его полгода окучивала, и три – с билетами не проблема, но как я на завтра забронирую номер в его любимом отеле ЛЕТОМ? Там и зимой-то не всегда есть то, что нужно. Блин, накрылся обед.

   – Оль, так до трёх часов ещё далеко, давай я помогу: ты с отелем разбирайся, а я билеты закажу.

   На том и порешили. Ольга скинула мне всю информацию – всё же, какая она умничка: всё по папочкам, по файликам разложено, вот, что значит школа деспота-начальника! – оставалось прошерстить сайты. То ли дата вылета была неудачная, то ли сам рейс не пользовался успехом, но удалось найти самый быстрый только с ночным вылетом и одной пересадкой в Стамбуле. Всё бы ничего, но там требовалась повторная регистрация. Я приуныла и озвучила всё Ольге.

   – Бронируй! – махнула она рукой. – Ночью даже лучше!

   Она уже закончила искать отель, оплатила номера – почему-то требовалась оплата вперёд, – и мы, счастливые и голодные, побежали на обед. Спустились на второй этаж в довольно уютную кафешку, больше похожую на маленький ресторанчик, только и отличие – за едой самим надо ходить. Я была такая голодная, что готова была накладывать на поднос ещё и ещё, но судьба не позволила лишним калориям прицепиться на мои бока – с радостным возгласом «А вот и я!» в очередь прямо за нами пристроился Зорин. Как чёрт из табакерки! Оля лишь закатила глаза.

   – Девчонки, я с вами! – сообщило нам это любвеобильное чудо.

   – Ты на Мишку не очень-то смотри, – просвещала Ольга по ходу к столику, пока тот расплачивался на кассе. – Этот гадёныш у нас тот ещё герой-любовник, чтоб у него всё в рабочем состоянии всегда было! – Почему-то показалось, что последние слова прозвучали, как пожелание с чёрным подтекстом. – Он по всем, кому до сорока, уже прошёлся. А те дамы, которые постарше да поумнее, ему от ворот поворот дали. Зубки, местный Казанова, обломал, теперь на соседей переключился. А тут ты! Новое свежее тело!

   Видать, Оля на своём теле всё уже испытала, поэтому и предостерегала.

   – Да знаю я его, как облупленного, – ответила я, устраивая поднос с обедом на стол. – Одноклассник мой, – пояснила оторопевшей, надеюсь, уже подруге. – Знаю я про его подвиги.

   И тело моё совсем не свежее в каком-то смысле. Хоть тогда у нас с Мишкой до секса и не дошло, но пощупал он меня везде.

   – Ну и хорошо, – кивнула девушка. – А то твои предшественницы с первого взгляда поплыли. А потом рыдали мне в жилетку, – она горестно вздохнула. – И как специалист ведь золотой! Шеф давно хочет его продвинуть. Но с дисциплиной беда.

   О как. Мишка на два фронта успевает: и головой поработать, и…ну, тоже головой, только нижней, что в штанах произрастает.

   – Девчонки! – радостно оскалился Казанова, плюхнувшись рядом на свободное место. – Какие планы на вечер?

   – Зорин, ты издеваешься? – хмыкнула Оля. – Какие планы могут быть у замужней женщины?

   – А я тебя и не имел в виду, – отмахнулся он, с аппетитом зачерпнув гороховый суп с копчёными рёбрышками. – Машунь, предлагаю вечером отметить нашу встречу! Я тут знаю одно местечко…

   – Не надо, Миша, – я с облегчением и лёгкой душой его перебила: у меня ж дома Санька! – Не смогу.

   – А завтра? – не сдавался Мишка.

   – И завтра, и послезавтра, – опережая его дальнейшие попытки, отрезала я. Во-первых, у меня дома чужой брошенный ребёнок. Во-вторых, знаю я таких отмечальщиков: лишь бы поразвлекаться. А мне не нужно, чтобы за спиной шептались. Мне работа нужна – ипотека наше всё! Поэтому: – У меня есть мужчина. И он не обрадуется, если я приду домой поздно.

   А что? Я не обманула – мужчина есть, хоть и маленький, но всё же мужескогу полу.

   Зорин заметно скис, потом взбодрился:

   – А колечко? Где кольцо?

   Блин, вот глазастый! Надо посмотреть что-нибудь у себя в шкатулке, похожее на обручалку. Сейчас же всякие носят, это раньше обручальное кольцо было только в виде полоски золота, а сейчас чего только не выдумывают!

   – В мастерской, – слукавила я. – Поправилась немного, мало стало. Отнесла раскатать.

   – А чё сразу не сделали? – прищурился Мишка. – Раскатать – это ж минутное дело!

   Вот прицепился!

   – Мастер закрывался уже, – тихо рявкнула я.

   Зорин недоверчиво сверкнул глазами и уткнулся в рагу. Ну, вот и славно.

   Обед пролетел быстро. К нам подсели ещё двое парней айтишников, познакомились, причём Мишка старательно подчёркивал, что он-де мой одноклассник, поэтому отвечает за мою нравственную чистоту и незыблемую верность будущему мужу. Ребята оказались весёлыми, ненавязчивыми, с ними было легко.

   – Ты обращайся, если что, – сказал высокий Николай, когда мы уже поднимались на лифте.

   – Жениха её не боишься? – ядовито осведомился Мишка.

   На что друг Николая – щупленький Вит, хохотнул:

   – Кто не рискует, тот не пьёт питательный раствор из трубочки в травматологии!

   Лифт, мягко качнувшись, остановился. Плавно раскрылись двери.

   – Тебе, видно, не впервой, – с непередаваемым сарказмом уколол парня Зорин перед выходом.

   Оля картинно закатила глаза.

   – Кто бы говорил!

   Ребята вышли на седьмом этаже, где, собственно, и располагались почти все сотрудники нашей фирмы, кроме начальства, а мы поехали на наш тридцать шестой. Скоростные лифты не люблю, поэтому сразу, ещё из приёмной, пошла к обыкновенному. Оля тогда радостно взвизгнула: оказалось, что она их тоже не любит. Успели вовремя. Только расселись по местам и «оживили» компы, в приёмную влетел шеф.

ГЛАВА 5.

   Оля! Что с Турином?

   Помощница расплылась в победной улыбке:

   – Летим!

   Зыркнув на меня холодными серыми глазами, шеф скрылся за дверью своего кабинета. И буквально через пару минут ожил селектор:

   – Оля, где отчёт за прошлую декаду? – рявкнуло чудо техники прошлого века голосом босса.

   Помощница сделала страшные глаза, схватила какую-то папку и метнулась «на ковёр». А я спокойно открыла инструкции, которые мне надо было подписать уже срочно, но тут вспомнила… Вспомнила и похолодела: блин, а про кружки забыла! Инструкции были отброшены в сторону, а я, загрузив план Колибри, приникла к экрану компьютера, изучая: что, где на каком этаже находится, силясь отыскать бутичок с посудой. Должен же в деловом центре быть такой бутичок!? Десятиминутные поиски увенчались успехом – на первом этаже как раз притулился небольшой магазинчик с интересующим меня товаром. Как бы ещё отлучиться туда? Вопрос решился сам собой: в приёмную величественной поступью вошла царица Клеопатра. Это я так про себя обозначила высокую эффектную брюнетку с яркими зелёными глазами (сто пудов, линзы!). Эта дамочка скользнула по мне равнодушным взглядом. Знаете, так смотрят на тараканов, которые никак не хотят выселяться к соседям, с аппетитом съедая все запасы ядов всяких видов. Я ответила взглядом оценивающим, вопросительно выгнув бровь. Да, вот такая я всеядная, вся пропитанная внутри универсальным противоядием от таких борцов с насекомыми. И название ему – ипотека! Так что мне все такие дамочки и их «фи» до самой высокой сигнальной лампочки, что на крыше Колибри.

    В глазах брюнетки плеснулась брезгливость, она тряхнула смоляными локонами и решительным танком попёрла к шефу. Я вскочила, грудью закрыв проход:

   – Вы куда? Борис Иванович занят!

   Дамочка опешила:

   – Что? Да ты знаешь, кто я? Да ты знаешь, кто мой отец?

   Ха! Видали мы таких!

   – Это вы у своей мамы спросите, – ответствовала я, легонько отталкивая её к выходу своими противотанковыми орудиями. У меня-то поболе будет. Где её «единичкой» с моим «четвёртым» тягаться? А по росту мы почти одинаковые. – А я тут поставлена за порядком смотреть.

   – Да одно моё слово, и ты вылетишь отсюда, не успев сказать «мяу»! – зашипела, разозлившись, брюнетка.

   На это я кротко сказала:

   – Мяу!

   – Что? – опешила та.

   – Мяу! – я повторила громче, искренне забавляясь выражению лица дамочки. – Повторить?

   Она с минуту открывала и закрывала рот, словно рыба на берегу, а потом включила сирену. Как она орала! У меня даже уши заложило! Я столько новых слов узнала! Только не все запомнила: очень уж она высокие ноты взяла, прям, хоть сейчас контракт с Ла Скала предлагай. На шум, ожидаемо, выскочили и Ольга и босс.

   – Борис! – возопила дамочка ещё громче. Хотя я была уверена, что громче уже нельзя. – Это КТО?

   Шеф ловко подхватил истеричную посетительницу под локотки и повёл к себе в рабочие апартаменты.

   – Это кто? – повторила я прозвучавший ранее вопрос.

   Оля, красная, как рак, от сдерживаемого смеха, нырнула за свой стол, и только там тихо расхохоталась. А мне было не до смеха. Как отреагирует начальство? Сто пудов – эта дамочка его знакомая. А иначе, чего бы он так уверенно её в кабинет потащил? Уволит. Как пить дать – уволит!

   – Ой, не могу! – прорыдала Ольга. – Ты первая, кто довёл эту Орлеанскую Деву до визга! Раньше она только шипела, и все поджимали хвост.

   – А кто она, эта Орлеанская? – озадачилась я. Хоть буду знать, кого поминать недобрым словом, когда буду вновь искать работу и бегать по собеседованиям.

   – Вообще-то, её фамилия Олеарнская. Это Юлия Петровна как-то ошиблась, ну это прозвище и прилипло. А зовут, и правда, Жанна, – девушка уже успокоилась и занялась работой. – Слушай, не в службу, а в дружбу – сделай кофе, а?

   Устоять против котошрэковских Ольгиных глаз было невозможно, да и самой хотелось нервы успокоить. А кофе тут хороший, шеф себя любит – зерно ему заказывают, наверное, у оригинального поставщика. Заглянула в холодильник – а там, в уголке, скромно притулилась бутылка со сливками. О! Сделаю кофе с ними. Я, вообще, люблю, чтобы кофе пополам со сливками, только не взбитыми, а просто подогретыми.

   Сказано – сделано. Сидим с Олей, пьём кофе и думу думаем. Она, наверное, – как у мужа будет отпрашиваться, а я прикидывала варианты, куда бы ещё резюме разослать. А, может, на те, что уже отправила ответы пришли? Надо будет вечером зайти на почту. На работе не буду.

   – Так ты мне так и не ответила: кто такая эта Орлеанская, тьфу ты, Олеарнская?

   – Это дочка второго босса! – громким шепотом принялась вдохновенно вещать Ольга. – На нашего БорИва давно глаз положила, а тот упирается.

   – А у компании два владельца?

   – Кто их разберёт, – пожала она плечами. – Сейчас, вроде два. Только у кого какая часть не знаю.

   – А отец нашего шефа как к этому относится?

   – Иван Борисович давно зудит нашему, чтоб тот женился. Наследники, и всё такое. Даже какую-то невесту ему нашёл. Говорят, дочка его большого друга.

   – И как?

   – А никак. Эти двое упёрлись и ни в какую. Нашему-то, понятно, жениться совсем не хочется. Это ж капец свободе! Поводок на шею и смотреть в одну сторону – жена, дети и работа. Усё! Баста карапузикам! А он гулёна ещё тот. Да и был у него неудачный опыт женитьбы.

   Я навострила ушки: ну интересно же! Ольга, как назло, замолчала, отдав предпочтение кофе. Пришлось вернуть мечтательницу в нужное русло разговора. Когда ещё такое выпадет? Нет, я не сплетница, но планирую задержаться на этом месте работы подольше. Поэтому, хочу знать, с чем придётся столкнуться.

   – Какой опыт?

   Ольга легкомысленно пожала плечами:

   – А это до меня ещё было, и вообще, в другом городе. Мы ж тут всего полгода. Была у него жена, говорят, красивая, да сбежала с любовником. Говорят, что это его лучший друг был.

   – А что ж сразу не разводился?

   – Ребёнок маленький был, и года не исполнилось.

   – А теперь как?

   – Ну как? – она сделала последний глоток, довольно зажмурившись. – Терпение у него лопнуло, он и пригрозил, что лишит содержания. А она и сбежала, и ребёнка захватила. Да ещё сказала, что он не от него.

   – Значит, у нашего босса сын есть?

   – Не факт, – Ольга с лёгким сожалением поставила пустую чашку. – Я перечисляю каждый месяц деньги на карту Золотовой Галине Александровне. А в назначении платежа указываю: на содержание ребёнка. Может, сын, а может, дочь. Хочется узнать: эта Галина – жена бывшая или кто? Да не у кого. Прошлая помощница, когда они с ней сюда приехали, быстренько мне дела передала и в декрет в Испанию укатила.

   Болтушка Оля ещё долго бы посвящала меня в подробности, но тут дверь шефского кабинета распахнулась и оттуда, стуча каблуками, промаршировала Орлеанская дева со злобным выражением морды лица.

   – Жанна Аркадьевна, – вскочив, пискнула Оля, – кофе?

   Глядя на неё, я тоже встала. В принципе, должность секретаря не предусматривает личную приязнь или неприязнь к посетителям. Поэтому – действую согласно инструкции: спокойно жду распоряжений босса. Только… как-как зовут эту ведьму? Жанна Аркадьевна? Ой, не могу… Помните персонаж с таким именем в сериале «Моя прекрасная няня»? Так вот – ничего общего с той лёгкой блондиночкой! Чёрная, злая, надменная. Короче – прошлогодняя пересушенная тощая щука.

   Мы с Олей молча смотрели, как Дева протопотала к выходу и дружно вздрогнули, когда она с силой захлопнула за собой дверь.

   – Девочки, – задумчиво произнёс шеф, – чем вы так вывели нашу Орлеанскую, что она даже забыла, зачем приходила? – В глазах начальства задумчивость плескалась пополам со смешинками.

   Ой, это что, меня увольнять не собираются? Я мысленно станцевала ламбаду на столе и расслабилась.

   – Как-то само получилось, – пожала плечами.

   Шеф направился было к себе, и тут увидел чашку на моём столе. И цапнул кофе, тоже, между прочим, мой! И ведь не возмутишься: начальство всегда право! И в своём праве! Короче, проводила я несгибаемого борца за свободу от брачных уз нарочито спокойным взглядом до самой двери, а затем, со вздохом, принялась готовить себе ещё чашечку. И когда уже с наслаждением втянула одуряющий запах качественного элитного кофе, ожил селектор:

   – Мария! Повторить кофе!

   Мда. Не судьба шефу испить сегодня кофий из новой чашки, не судьба.

***

До вечера я, всё же, успела ознакомиться и подписать «наши», как выразилась Оля, инструкции. Особого отличия от ранее подписанных в отделе кадров не было, так, что я с лёгким сердцем поставила размашистую закорючку и снова спустилась вниз на седьмой этаж отнести документы Юлии Петровне. На выходе вновь столкнулась с Мишкой.

   – Машунь, не будь букой! – заявил этот Казанова. – Давай вечерком посидим в кафе, хоть не долго! Я давно тебя не видел, всё же десять лет в одном классе проучились, есть, что вспомнить.

   – Миш, отстань! Я не могу, как ты не можешь понять?

   Идти после работы в кафе совсем не хотелось. Я уже устала. А ещё ужин готовить, на завтра надо что-нибудь придумать. Санька, конечно, обещал «кормить», но кто его знает? Ребёнок, всё-таки.

   – Да ладно! – Глаза Зорина сверкнули раздражением. – Я ж ничего такого! Просто посидим немного, повспоминаем, а? Да?

   – Нет! – рыкнула я и скрылась в отделе кадров.

   Признаюсь, оттуда выходила с опаской – вдруг Мишка до сих пор караулит? Пронесло. Вернее, это его унесло работу работать или соседок по кабинетам обольщать. А я спустилась на первый этаж, купила набор чашек для кофе, вытребовала товарный чек – потом узнаю у Ольги, куда его отнести, – и на свой тридцать шестой поднялась уже, скрепя сердце и зажав рот, на скоростном лифте.

   Рабочий день неуклонно близился к концу. И это я не по часам понимала, а по тому, как гудят ноги и голова. И не пойму, что больше из них отваливается. На столе зазвонил мобильник.

   – Маш, ты скоро домой? – неуверенно прозвучал в трубке детский голосок.

   Как же хорошо, что вчера вечером я нашла свой старый смартфон, и он оказался рабочим! Вторая симка тоже нашлась. Когда покупала новый телефон, вторая симка шла в подарок. Так что мы вчера зарядили старичка, вставили симку, и Санька теперь мог связаться со мной в любое время. И что за мамаша у него, что телефон ребёнку не оставила?

   – Да, Санёк, уже заканчиваю!

   Посмотрела на часы – блин, уже час, как рабочий день закончился, а шеф всё заседает со своими бумажками! И нам приходится.

   – Маш, ты зайди в магазин, купи картошки.

   – Сань, ты ж заказывал доставку! Не привезли?

   На том конце провода помялись и признались:

   – Понимаешь, доставку привезли. Только картошка она… это… короче, она вся свекла. А я рассмотрел уже после того, как курьер ушёл, – он уныло вздохнул. – Сильно ругаться будешь?

   – Вообще не буду, – я облегчённо выдохнула: ну какие проблемы? – Сварим винегрет!

   – Точно! – обрадовался пацан. – А я как раз капусты маринованной баночку заказал! Думал отварить картошки и с капустой! – он принялся взахлёб делиться своими планами. – А теперь оставлю на винегрет. Только ещё огурцов надо купить. Маринованных. А остальное всё есть! – торопливо добавил, боясь, наверное, что уж теперь я точно ругаться буду.

   А какая разница – за одной картошкой идти в магазин, или ещё и банку огурцов прихватить? Только вот шеф побыстрее бы уже сваливал домой. На моё счастье, босс, действительно, через какое-то время, наконец, вышел из кабинета и буркнул:

   – Все свободны!

   Нет, не царь – ампиратор!

ГЛАВА 6.

   На нулевом этаже – оказывается, и такое бывает, – в деловом центре располагался довольно неплохой сетевой продуктовый магазин. А ещё – химчистка, прачечная, парикмахерская и маленькое швейное ателье – прямо, совсем крошечное. Народа было не много – сказывалось, что после окончания рабочего времени прошло уже более двух часов. Я быстро схватила маленькую сетку картошки, банку огурцов и побежала на кассу. Уставшая кассирша среднего возраста заученно пожелала доброго вечера, отточенными до автоматизма движениями пропустила товар через сканер, упаковала всё в тонкий пакет и, также заученно улыбнувшись, попрощалась. Да-а-а, представляю, как у них в конце смены в глазах рябит от количества покупателей.

   Подхватив пакет одной рукой, я стояла на траволаторе и тупо пялилась вперёд, где уже маячил тамбур выхода. Ноги зудели, голова гудела, желудок нудел. Вот такой оркестр. В магазин по соседней ленте спускались редкие потенциальные покупатели, радуясь возможности передвигаться, не шевеля ногами. А я радовалась, что ещё немного – буквально чуть-чуть, если повезёт и успею на маршрутку, буду дома, скину эти туфли, надоевшие за целый день хуже манной каши с комочками в детском саду, и надену любимый трикотажный халатик. Можно было, конечно, напрямик через сквер, но как представлю, что это всё ПЕШКОМ, так сразу общественный транспорт кажется самым любимым средством передвижения.

   Сиреневые сумерки ласково приняли меня в свои объятия сразу же, как только стеклянная дверь-вертушка вытолкнула наружу. Господи, хорошо-то как! Воздух пах остывающим асфальтом, романтическим шелестом листвы – вот, как хотите, а у листвы есть свой запах! – и неторопливо надвигающейся грозой. Где-то там, на горизонте виднелись яркие всполохи. Надо бы поторопиться. С энтузиазмом взглянула в сторону автобусной остановки и…

   Гроза надвинулась неожиданно в виде Зорина. С радостным воплем «Машунь! А я тебя тут жду!» он бросился мне навстречу. Блин, сверкнул соплёй на солнце! Я заметалась, как кошка в курятнике, обалдевшая от количества потенциального парного мясца, не зная в какую сторону бежать от назойливого одноклассника. А Мишка уже вцепился в руку и тянул на себя. Я отчаянно старалась выпутаться из загребущих мужских лап, даже треснула его сумочкой по глупой голове, а, когда он ослабил хватку, выскользнула и с ещё более возросшим энтузиазмом ломанула к остановке. Там люди, они помогут, если что, а с Мишкой завтра на работе разберусь, при свидетелях, так сказать. Но ноги моего энтузиазма не разделяли. Возмущённые тем, что пришлось целый день пахать, перенося свою ненормальную хозяйку с одного места в другое, – не сиделось ей в редакции! – а тут ещё и бежать, они споткнулись, – специально, как пить дать! – и я, пытаясь сохранить равновесие, нелепо взмахнула руками.

   А вот теперь гроза пришла в полном объёме, потому, как именно в этот момент из подземного гаража выехал большой чёрный внедорожник, а тут я изображаю ветряную мельницу с пакетом картошки и банкой огурцов на одной из лопастей. Нет, он не наехал на меня, это пакет не выдержал действия центробежной силы, разорвался с громким треском, преданно оставив ручки у меня в руке. Остальная часть пакета со всем содержимым плавно и красиво шмякнулись о бампер… Я в страхе зажмурилась. Мамочки… Пусть внедорожник будет не только с виду дорогим, но и вообще. То есть, пусть бампер будет, как у танка. Я ж сегодня первый день на работе! Бли-и-и-ин! И выскочил ведь неожиданно, как лось из тайги!

   Сколько бы я не старалась откопать в себе актёрский талант, оного, увы, не оказалось. Не актриса я, не актриса!

   – Эм… Борис Иванович? – нерешительно вякнул Зорин где-то рядом.

   Только не это!

   Глаза в ужасе распахнулись сами и утонули в расплавленном бурлящем серебре глаз босса. Мда. А вот и он. Изволил вылезти из своего чёрного монстра и теперь стоял, опираясь плечом о дверцу.

   – Простите, – сдавленно каркнула я, наблюдая картину «Бампер, картошка и огурцы».

   Пакет, от столкновения или от осколков банки, не просто треснул. Его ошмётки белыми флажками мотылялись на решётке радиатора, там же застряли несколько особо мелких огурчиков и пару веточек укропа, остальные зеленцы украшали асфальт, и только сетка картошки невозмутимо лежала между огурцами прямо под бампером, гордясь своей целостностью. Хотя я в этом сомневаюсь: сетка лежала в луже рассола, благоухающем специями. Вкусные, наверное, были огурцы…

   Босс в мрачном молчании обозревал овощное великолепие и нас с Мишкой в придачу. Сейчас что-то будет…

   Положение спасло природное атмосферное явление под название гроза.

   – В машину!

   А Мишке:

   – Свободен!

   Кто я такая, чтобы возражать начальству? Нырнула в прохладное нутро внедорожного монстра, притаилась на сидении, прижимаю сумочку к груди. Если босс уволит, так хоть посижу в этом великолепии зарубежного элитного автопрома. Что элитного, так сразу стало понятно, как только носа коснулся запах кожаного салона и дорогой полировки. Уж я-то в этом разбираюсь! Отчим раньше пытался втянуть меня в бизнес и частенько показывал такие авто, дотошно демонстрировал их преимущества, намекая прямым текстом на платежеспособность владельцев, а между слов слышалось: Машка, не будь дурой, хватай такого мужика, в семье пригодиться.

   Авто вырулило на дорогу и шеф спросил:

   – Где живёте?

   На автомате назвала свой адрес. Смоляная бровь выгнулась, показывая удивление владельца.

   – Это Подкова?

   О, как! Теперь удивилась я. Правда, мысленно. А босс, оказывается, в курсе существования этого района! То есть дома.

   Ехали молча. Я даже не заметила, как мы доехали. Просто в одно мгновение шеф коснулся рукой рычага и сказал:

   – На месте. Завтра замените в моём кабинете монитор, перенесите встречу с «Декорстайлом» на пятницу на вторую половину дня.

   Это всё? Да за такую зарплату в таком темпе! Ха! Я в рай попала!

   Рано радовалась.

   – На почте у вас письмо с дальнейшими распоряжениями. Я буду в пятницу утром. Всё!

   Опасаясь, что шеф придумает ещё, чем занять новенького секретаря сверх придуманного, я выпорхнула из салона. Надеюсь, что, действительно, покинула авто изящно. Монстр нервно рыкнул и покатил дальше. А я осталась стоять около торца своего дома под пристальным вниманием соседки по тамбуру Надежды Ивановны.

   – Машенька, – певуче протянула она, – а что так поздно? Работу новую нашла или это так, приработок?

   А сама всю меня взглядом облапала. Наверное, искала компромат. Такой, чтоб выложить завтра в дворовый интернет – бабкам-подружкам на лавочке.

   – Да, – гордо вскинула подбородок. – Работа новая, график ненормированный!

   Путь до квартиры сопровождался нарочито жалостливыми комментариями соседки о сложном времени, о бездушных начальниках, и, вообще о сложной обстановке в мире и экономике нашей страны. Кивала, соглашалась, лишь бы не дать повод новому словесному потоку на другие темы. Короче, дверь за собой в домашнее убежище закрывала с большим облегчением. Внуки Надежды Ивановны путешествовали с родителями где-то по Италии, а старушка маялась бездельем, вот и доставалось мне от неё более пристальное внимание, чем обычно.

   – Ма-а-аш, – выскочил из комнаты Санька, – а где картошка? Забыла? – задал он вопрос, который волновал его на данный момент больше всего.

   – Не забыла, оно всё разбилось вместе с огурцами.

   Я с облегчением опустилась на банкетку и с наслаждением скинула туфли.

   – Ясно, – вздохнул парнишка. – Тогда будут макароны.

   Макароны, так макароны. Моему, крайне заинтересованному в позднем ужине, желудку, было уже всё равно. Лишь бы чего-нибудь дали. Облачившись в любимый халатик, прошлёпала босиком на кухню. (Господи, какой кайф просто ходить босиком после узких туфель!) Санька обнаружился там же. Он увлечённо рылся в шкафу в поисках тех самых макарон.

   – Где же я тут их видел? – бормотал он под нос. – А! Вот!

   Вскоре на плите тарахтела крышкой кастрюлька, в микроволновке подогревались котлеты, которые Санька пожарил ещё днём, а сам шеф-повар сосредоточенно отжимал маринованную капусту. Под Чайной бабой созревал зелёный чай, на столе в маленькой вазочке сверкали красными повидловыми глазками печеньки-курабье. Глядя на всё это великолепие, я опять начала склоняться к мысли «А нафига мне муж». Только как оформить опеку над мальчиком при живых родителях?

   После ужина, во время которого я узнала, что Санька познакомился с соседкой бабушкой Надей, а во дворе другая бабушка – баба Катя, – разрешила погладить большого кота Шейха, а тот был совсем не против, даже заурчал, как трактор в деревне, куда они с бабулей ездили отдыхать летом, когда бабуля была живая.

   – Знаешь, какая шерсть у Шейха длинная и мягкая? – восторгался пацан, уписывая за обе щёки вторую котлету.

   Я скептически посмотрела на свою тарелку. Думаю, МНЕ вторая котлета будет явно лишней. Лучше капустки подложу. Потихоньку, стараясь, чтобы мальчик не заметил, подцепила вилкой котлетку и переложила ему на тарелку. Санька ничего не заметил. Он весь был под впечатлением соседского кота. Размахивая вилкой, пацан рассказывал о том, какой Шейх важный, сильный и красивый, и что у него скоро родятся котятки, ну, вернее, не у него самого – он же мальчик, – а у его подруги, которая живёт в соседнем доме. И, если она, Маша, хочет, то им дадут котёнка бесплатно, он, Саша, уже договорился.

   – И всё потому, – торжественность и значимость слов подчеркнула поднятая к верху вилка, – что Шейх никому не позволяет себя гладить, а мне позволил! – с гордостью закончил Санька и уставился на целую котлету. Подозрительно посопел, потом мотнул головой и принялся кромсать ту на кусочки.

   Неожиданно стало очень уютно вот так сидеть с мальчишкой за столом, есть горячий незамысловатый ужин, болтать о прошедшем дне. Мда. Права мама: замуж мне пора, замуж. Наверное. Да только в замуже появляются маленькие дети. И пока они дорастут до Санькиного возраста… А тут готовый взрослый ребёнок. Ни тебе пелёнок, ни памперсов, ни бессонных ночей, соплей и воплей. И муж не нужен. Всё, – решительно тряхнула головой. Пора заканчивать, а то совсем растекусь. У мальчишки отец где-то рядом работает, и я обещала его найти. Хорошо ещё, что малец не спрашивает про него и поиски. Ответить-то мне ему нечего. Ну, да завтра перед работой пройдусь по соседним офисам, да и во время рабочего дня можно пробежаться и поспрашивать. А кстати, как его фамилия-то? Этот вопрос я тут же и задала.

   – Корнев, – не моргнув, ответил пацан.

   Значит, будем искать Корнева.

   После ужина, уже приняв душ, меня посетила ещё одна мысль – а чего, собственно, Санька во дворе делал? Я ж просила его никуда не выходить?

   – Так скучно дома сидеть целый день, – понурился он. Хоть врать не стал. – Я только около дома погулял. И знаешь что?

   Он заговорщицки прищурил голубые глазищи, и расплылся в хитрой улыбке. Я решила поддержать интригу:

   – Что?

   – А у нас с другого конца дома есть магазин! Между прочим, очень хороший, там всё необходимое есть. Я бы мог купить картошку там, только карточку забыл дома, и возвращаться не стал. А то время к вечеру подходило, надо было ужин готовить, а ты задержалась так. Если бы знал, сходил бы.

   – Да ладно, и с макаронами очень вкусно получилось.

   Я погладила хозяйственного мальчонку по голове, поцеловала тёмную макушку, отметив про себя, что волосы у него уже начинают темнеть, и мы разошлись по комнатам спать.

   Саньку утром будить не стала. После пробежки наскоро запихнула в себя холодную котлету, запила чаем и побежала на работу. В голове прочно поселилась уверенность, что мальчик не набедокурит.

   Два дня, что босс был в командировке, пролетели, как один миг. Я уже освоилась, перезнакомилась почти со всеми, обедала всегда в компании айтишников Вита и Николая. Мишка, к моему великому счастью, пока обходил меня стороной, только изредка гаденько ухмылялся. В общем, пока была довольна жизнью. Одно только огорчало: Санькин отец никак не находился. И по правде говоря, где-то в глубине души мне хотелось, чтобы не находился как можно дольше, хоть до самой осени. Тут, хочешь - не хочешь, а родитель был необходим – начиналась школа.

   Утро пятницы, как и последние дни, я провела, обегая соседние здания, где располагались хоть какие-нибудь заведения или офисы. Находился один Корнев, но это был сторож-пенсионер, который заведовал шлагбаумом на парковке Колибри. Не подходил он на должность отца десятилетнего мальчика. Заходя в приёмную, ставшую уже родной, я обрадовалась наличию там Ольги.

   – Привет! – поздоровалась бодро и поинтересовалась: – Как слетали?

   – От-вра-ти-тель-но, – произнесла по слогам помощница шефа.

   – А что так? Погода?

   Я быстро скинула туфли на каблуках и обула балетки.

   – Ой, – скривилась она. – Не люблю я летать. Тошнит меня всегда. А тут мы ещё в воздушные ямы попали, так до сих пор тошнит.

   – Ты б выпила чего-нибудь против тошноты, – посоветовала я.

   – А, – Ольга отмахнулась, включая комп. – Пройдёт. – О-о-ой, – позеленела вдруг она и сорвалась с места.

   Я покачала головой: бедная, не повезло ей с вестибулярным аппаратом.

   Ольга вернулась из туалета бледная с серыми губами. Я забеспокоилась не на шутку. Как-то не очень улыбалось провожать её на больничный.

   – Оля, может, вызвать врача?

   – Не-а, – слабенько мотнула она головой. – Если не пройдёт, то сама завтра схожу. Здесь в соседнем здании частная клиника, – знаю, видела и даже заходила в поисках Корнева, – запишусь и быстренько смотаюсь. Вчера и позавчера тоже так с утра было, потом, вроде ничего. Наверное, поджелудочная барахлит.

   Уха зацепилась фраза «тоже так с утра». Очень уж это напомнило мне сестричкину первую беременность. Та тоже по утрам обнималась с раковиной. И так целых три месяца. Вторая и третья беременность далась более легко, как и сами роды. Ольга ж замужем? Замужем, значит не стоит исключать, что утренняя тошнота совсем не связана с поджелудочной.

   – Маш, подмени меня сегодня у шефа, пока я не оклемаюсь, а?

   Ну, будем считать, что Ольга беременная, а беременным отказывать нельзя. Поэтому:

   – Ладно. А что делать?

   – Иди сюда, – оживилась помощница шефа, – объясню и покажу.

   Я склонилась над её компьютером, изучая расписание босса, и что нужно сделать до обеда.

   Начальство привычно стремительно пересекло приёмную, на ходу бросив:

   – Кофе со сливками!

   Ольга снова продемонстрировала все оттенки зелёного на своём лице и помчалась в туалет, зажимая рот. А я пошла делать кофе.

   Так и проработали до обеда: Ольга курсировала между туалетом и приёмной, я – между кофеваркой и кабинетом шефа, попутно носилась по кабинетам, то относя какие-то документы, то, наоборот, забирая и складывая шефу на стол. Первая сдалась Ольга.

   – Не могу больше, – простонала она.

   – Иди-ка ты к врачу, – постановила я и вытолкала девушку почти взашей из приёмной.

   Глянула на часы: до начала обеда оставалось всего 5 минут. Надеюсь, начальство не будет гневаться.

   Не стал. Потому, что не заметил. А после обеда, вообще, помчался на встречу с «Декорстайлом». Я думала, что на такие встречи обязательно с собой помощника берут, но шеф поскакал один.

   Оля пришла через два часа мрачная.

   – Ну? Каков диагноз?

   Она плюхнулась в своё кресло, тяжело вздохнула и выдала:

   – Немножко беременная.

   Я расплылась в довольной улыбке.

   – Ну вот! А ты – «поджелудочная»! Дети – это здорово! Радоваться надо!

   – Да? – девушка что-то вытащила из сумочки и теперь уныло рассматривала. – Единственный, кто будет рад, – так это мой благоверный. Ну, ещё, может быть, мама и свекровь. Они на день рождения даже подарили мне чайный сервиз с принтом аиста с конвертом. А муж уже стал коситься с подозрениями и предлагать сходить к врачу. Живём два года, а я всё никак в декрет не уйду.

   – Ой, не пойму я тебя, подруга, – я присела на край её стола. Знаю, что некультурно и правилами внутреннего распорядка запрещено, но шефа нет сейчас, пилить никто не станет. – Все твои родные будут рады, а ты чего?

   – Как представлю, что это: пузо, пелёнки, вопли, сопли, зубы… – она со стоном вселенской печали откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. – А потом роды! Это что-то страшное…

   – И что? Моя младшая сестра уже четверых вылупила, и ничего. Живая, здоровая и счастливая.

   Ага. Сестрица успешно работала над демографией нашей страны, вылупив одного за другим двоих мальчишек. Справедливости ради, она уже отрожалась, выдав в последних родах двух очаровательных девчушек-двойняшек. Теперь гордо носила звание многодетной матери.

   На столе лежал чёрно-белый снимок чего-то непонятного. Пользуясь тем, что Ольга до сих пор витает где-то в своих мыслях, я взяла его в руки, чтобы рассмотреть поближе. Им оказался снимок экрана УЗИ, на котором с трудом можно было различить маленького человечка. Правда, пока это только комочек жизни, но ещё немного и можно будет разглядеть ручки, ножки, головку. Всё-таки, это чудо. Я с нежностью погладила изображение будущего человечка. Интересно, какие ощущения испытывает женщина, в животе у которой развивается жизнь? Сестра рассказывала, но это что-то запредельное, оно никак не укладывалось в голове. Наверное, тут всё по принципу – не попробуешь, не узнаешь. Надеюсь, я когда-нибудь смогу узнать. Вспыхнувшие в мозгу буквы, сложились в слово «Ипотека». Именно оно вернуло меня из мечтаний. Да: сначала выплачу ипотеку, потом…А потом видно будет. Во всяком случае, замуж я пойду только по любви. А, если не получиться, то сейчас столько возможностей завести ребёнка без мужа! Были бы деньги. А кстати, может получиться Саньку усыновить? Матери он не нужен, – его бабушка воспитывала, пока жива была, отцу – неизвестно. Да-да, надо побыстрее найти папашу. Может, ему тоже сын не нужен.

   Из раздумий о будущем и о материнстве вообще, меня вырвал Олин голос:

   – Э-э-эй! Маша!

   – А? – я словно очнулась.

   Перед глазами маячила ладошка Ольги.

   – Я говорю, что надо тебя учить. Если уйду в декрет, то на моё место станешь. И надо бы поторопиться. Чую, что скоро на больничный пойду. Врач говорит, если не прекратится тошнота, то надо лечь в стационар.

   – Вполне может и само прекратиться, – с видом знатока стала успокаивать я девушку. – Как только зашевелиться малыш, так и пройдёт. У сестры так все три беременности было.

   – Ай, – махнула она рукой. – У всех по-разному. Мне сейчас укол какой-то от тошноты сделали, полегче стало. И таблетки выписали.

   Ещё через час Оле позвонил шеф. Сообщил, что не вернётся и отпустил нас до понедельника. Не считая бесконечной беготни по кабинетам, а между забегами – суетни около кофеварки, темп работы трудно было назвать бешеным. Хотя, это может быть чисто моим субъективным мнением. Я-то в последнее время, как отчим лишил денежных вливаний, работала как ломовая лошадь, пытаясь свести концы с концами: ипотека была ненасытной, съедала почти всё, оставляя лишь маленькую толику хозяйке кошелька на пропитание. Так сказать, чтоб не протянула ноги. И всё равно похудеть не удавалось. Наверное, это старался фастфуд. Только он с любовью поставлял крепкие калории в немыслимых количествах в одном гамбургере или гиро, а те цеплялись к организму, благополучно превращаясь в «прослойку от нервов», или, как называл мой братец – капитал на чёрный день.

***

Выходные мы с Санькой провели плодотворно. Сначала пробежались по работающим офисам, – как и следовало ожидать, безрезультатно, что меня, каюсь, порадовало, – потом пошли в торговый центр, посидели в кафешке, посетили игровой центр – пацан выиграл у меня в пинг-понг, полазили на скалодроме, и счастливые приползли домой. По пути Санька показал мне, где находится в нашем доме магазин. Действительно, удобно. И сам магазинчик неплохой. В воскресенье гуляли в сквере. Санька наобнимался с Шейхом, набегался с ним в догонялки. Мы с котовой хозяйкой только удивлялись. Я раньше думала, что только с собаками так резвиться можно, хотя Шейх не очень похож на кота – такой здоровенный! Потом сидели в кафе и ели мороженое. Давно я так не отдыхала. Работа, работа, или отсыпалась после работы. Всё-таки дети – это вечный двигатель.

   В понедельник я из дома сразу пошла в офис. Не стала сегодня пробегаться в поисках Санькиного отца. А смысл каждый день бегать? Информацию разнесла, номер телефона оставила, если что – позвонят.

   Поднялась на свой тридцать шестой, поздоровалась с девочками на ресепшене, а в приёмной занялась инспекцией холодильника. Проверила сроки годности на продуктах, сделала пометку – что купить надо, заправила кулер новой бутылкой. Вроде всё. Тут и Ольга подоспела. Опять грустная.

   – Как самочувствие?

   Она обречённо вздохнула:

   – У моего организма сейчас только два состояния: 1. Мы поели утром и нас тошнит. 2. Мы не поели утром и нас тошнит.

   Хотела успокоить подругу, приведя пример сестры, но не успела – влетел шеф.

   – Оля! Сегодня у нас встреча с китайцами!

   – Почему сегодня? – опешила помощница. – Они ж завтра должны были прилететь? Я и гостиницу на завтра бронировала.

   Открывая дверь в свой кабинет, босс обернулся и с сарказмом ответил:

   – Ты их видела? Китайцев? У них вместо глаз щёлочки. Вот сколько поместилось в эти щёлочки, столько они и поняли. Завтрашнее число двузначное – значит, не поместилось. Делай вывод! И резко перешёл на другую тему: – Почему до сих пор не готова табличка?

   Отвечала Ольга уже закрытой двери:

   – Потому, что кое-кто слишком привередлив! Видите ли, его не устраивает просто золотая табличка, – это уже мне. – Ему надо под чёрное золото!

   – Хозяин барин, – я пожала плечами и пошла готовить кофе. Пока утрамбую рожок, пока взобью сливки, босс снесётся на утренний кофе.

   – Ма-а-аш, – вдруг протянула Ольга, оседая в кресло. – Кажется, у меня давление подскочило, – она скривилась. – Вызови скорую!

   Через десять минут Ольгу забрали врачи скорой помощи и я осталась в приёмной одна.

   – Кофе! – рявкнул селектор.

   А дальше… Дальше шеф под кофейный аромат выслушал отчёт о визите скорой, флегматично пожал плечами и заявил:

   – Встреча в двенадцать в нашей переговорной. И отчёт по маркетингу за неделю мне на почту! Занимайтесь!

   Легко сказать – занимайтесь! Придётся звонить Ольге – пусть помогает. А что? Обещала научить своей работе – пусть учит.

ГЛАВА 7.

   Оказалось, ничего сверхъестественного нет. Позвонила в отдел маркетинга, узнала, когда будет готов отчёт. На том конце провода стали петь соловьём и обещали к концу дня. Представила, что до этого «конца дня» мне самой придётся примерить соловьиные перья и не факт, что босс мне эти перья не повыдёргивает. Спустилась вниз к маркетологам. Когда белоснежная дверь впустила в кабинет мои взбудораженные восемьдесят пять килограмм, то я застала умилительную картину: весь персонал сгруппировался вокруг одного стола и дружно жрали торт, запивая коричневой жидкостью, только отдалённо напоминающей кофе. По факту же по кабинету распространялся крепкий запах коньяка. У меня от возмущения дыхание остановилось.

   – Машенька! – подозрительно обрадовался Мишка Зорин. Этот гад и тут успел! – А мы вот пяточки Юркиному сыночку обмываем! Садись! – И галантно отодвинул стульчик. – Шеф сегодня с китайцами будет заниматься, так что до нас ему дела нет.

   Ему-то, может, и нет. А вот мне – очень даже.

   – Вы с ума сошли! На работе? Вы инструкции подписывали! Трудовой договор!

   – Ой! – скривился Мишка. – Не надо мораль читать!

   А один хамоватый мужик, игриво скалясь, поддержал:

   – Не скучно на вершинах моральных устоев? Спускайся, красавица, здесь неплохой коньяк, – и отсалютовал стаканом с вышеупомянутым коньяком.

   – И тортик! Машунь, ты же любишь сладкое? – вклинился опять Зорин. – По тебе видно, что любишь! Вон, какие… формы отрастила!

   Все мужики дружно облапали меня масляными взглядами и заржали.

   Не, ну совсем оборзели! Щас проведу воспитательную беседу! Села на предложенный стул, положила руки на стол, набрала воздуха в грудь и только открыла рот, как сзади послышался звук открываемой двери и все затихли. Не просто затихли – замерли.

   – Оч-ч-чень любопытно! – прошипел отдалённо знакомый голос. – Значит, так мы работаем?

   Я медленно обернулась и поняла – день определённо не удался, потому, как в дверях, сложив руки на тощей груди, стояла Орлеанская Дева и зловеще скалилась. Она тоже тут работает? Кем?

   Взгляд сушёной воблы с удовлетворением остановился на мне. На мгновение показалось, что глаза её вспыхнули торжеством.

   – Ну и дисциплинка! – она принюхалась. Пары́ крепкого алкоголя радостно устремились в сторону двери к свежему носу. – Хотя, что ожидать от секретутки?

   Щёки опалило жаром. И ведь возразить нечем! Мужики пьют? Пьют. И я сижу с ними. Одна на четверых. За-ши-бись.

   Олеарнская гордо выпрямилась и удалилась в гробовом молчании. Кто-то сказал:

   – Приплыли.

   На меня это подействовало, словно ведро ледяной воды. Взвилась не хуже разъярённой кобры и зашипела:

   – Если через десять минут отчёт за прошлую неделю не будет у шефа в почте, вы все потонете, а не поплывёте!

   В кабинете всё пришло в движение. Мужики бросились на свои рабочие места, а я, под шумок, сгребла остатки пиршества в пакет и мстительно выбросила в мусоропровод. Ага. Вместе с бутылкой коньяка. Это вам, дорогие сослуживцы, в отместку за сомнительные комплименты моей фигуре.

   Который раз убеждаюсь, что хороший пендель творит чудеса! Почему никто не додумался его запатентовать?

   Уложились в девять минут. Отчёт у них, оказывается, был уже почти сформирован. Оставалось только разнести по формам.

   – Готово!

   Повторяя про себя «Всё будет хорошо!», я поднялась на свой этаж. Вспомнила, что ещё не подавала боссу кофе из новых чашек: сделаю вид, что только их купила. Вошла в приёмную, как ни в чём не бывало, и занялась приготовлением напитка. Никогда в жизни так старательно я не взбивала сливки и не темперовала молотые зёрна. Вставила рожок, нажала кнопку и, пока кофеварка жужжит, потихоньку включила селектор на самую маленькую громкость, так, чтобы слышно было только, если ухо приложить к динамику.

   – Ты совсем распустил своих сотрудников! – вещала вобла. Пусть для кого-то она и Орлеанская Дева, а для меня самая натуральная вобла, которую по весне выловили. – Это же надо? Пить в рабочее время, на рабочем месте!

   Я словно воочию увидела, как она захлёбывается от эмоций, как доставляет радость вся эта ситуация. Голос шефа звучал с некоторым раздражением:

   – Жанна, не сгущай краски! Как они могут пить, если вот буквально пять минут назад пришёл отчёт по маркетингу за прошлую неделю?

   – Ты думаешь, я вру? Да твоя секретутка вместе с ними пила и зажималась! – визгливо выдала она свой «козырь».

   – Ну, это легко проверить, – спокойно ответил босс, а моё ухо обожгло: – Мария! Зайдите!

   А у меня и кофеёк поспел! Быстренько, за доли секунды, сервировала поднос и, слегка качая бёдрами, (блин, никак не получается двигать ногами без сопровождения попы), степенно отправилась на ковёр. Так же спокойно, с расстановкой, поставила поднос перед шефом.

   – Ваш кофе! – слегка запнулась в конце: так и хотелось добавить «сэ-эр».

   Ноздри «сэра» затрепетали, пытаясь уловить исходящий якобы от меня запах алкоголя. Я сделала вопросительное выражение лица:

   – Борис Иванович?

   – Вы подготовили переговорную?

   – Да, – ага, я даже туда ещё не заходила! – Осталось разложить канцелярию и расставить воду.

   В принципе, воду я заказала, а наличие канцелярии проверяла в пятницу перед тем, как уйти домой.

   – Хорошо, – шеф улыбался глазами. Наверное, ему также доставляло удовольствие бесить Олеарнскую. – Добавьте ещё воду с газом для господина Ли.

   Когда уходила, думала, блузка на спине вспыхнет – так вобла метала молнии! Как только закрыла за собой дверь, сразу к селектору прилипла.

   – Жанна, я ничего криминального не обнаружил. Лёгкий запах духов и сильный – кофе. Какой алкоголь? Тебе приснилось?

   – Ты кому веришь? – возопила вобла. – Мне или своим глазам? То есть, носу?

   – Ты сама поняла, что спросила? И перестань придираться ко всем моим секретаршам!

   Некоторое время – тишина.

   – Ладно, Борюсик, – тяжёлый вздох. Я чуть со стула не свалилась: «Борюсик»! Фу-у-у! Как малыша! – В воскресенье у моего отца день рождения. Ты же помнишь?

   – Помню, конечно. Забудешь тут, – проворчал шеф. По еле слышному стуку я поняла, что он допил кофе и поставил кружку на поднос.

   – Ты приедешь? Или опять слиняешь?

   Босс страдальчески застонал.

   – С удовольствием бы куда-нибудь слинял. Мой тоже ведь там будет? Опять начнёт невест подсовывать. Надоело!

   – Борюсик, а у меня идея! – кошкой промурлыкала вобла. Надо же, она и так может изъясняться! – Давай, ты представишь меня своей невестой! И не смотри так! Сразу двух зайцев убьёшь. И отца успокоишь и …

   – И на тебе придётся жениться! – рыкнул босс.

   – Ну, Борю-юсик! Нам же было хорошо вдвоём! Что изменилось?

   – Ещё раз назовёшь меня этим дурацким именем, я за себя не ручаюсь!

   – Ах, какой ты злой! – захихикала вобла, мечтающая пролезть в семью шефа. Постель, я так понимаю, уже взята штурмом.

   Потом послышалась возня и я отключилась. Стало неприятно. И вообще – у меня переговорная не готова! Помчалась туда, на ходу вызванивая Ольгу.

***

Что сказать о самих переговорах? Больше тряслась. Китайцы были со своим переводчиком, улыбались и обсуждали сроки, объём и номенклатуру отделочных материалов для строящихся коттеджей эконом класса в пригородном дачном посёлке. Неожиданность случилась уже после переговоров. Босс придержал меня за локоть и тихо проговорил на ухо:

   – С гостиницей решили?

   Хорошо, что Ольга напомнила мне об этом ранее!

   – Решила. Только с другой гостиницей. В этой бронь отменила.

   – Отлично. Значит, сейчас едем в ресторан, а потом проводишь их до гостиницы.

   Пришлось тащиться с узкоглазыми в гостиницу. Шеф с ними ещё в ресторане распрощался. Сначала я тихо злилась, сидя в машине рядом с водителем. А потом поняла: что не делается, всё к лучшему. Так как при подъезде к самой гостинице сзади один китаец сказал другому:

   – Повезло, что мы застали русских врасплох. Удалось пропихнуть «дэрайб» на тридцать процентов дороже.

   – Не радуйся. Ещё договор не подписан.

   – Да куда они денутся? Предварительные соглашения достигнуты, никто и не заметит.

   Мои уши вытянулись, как нос у Пиноккио. Как хорошо, что я не стала афишировать знание китайского языка!

   – Тише. Мы не одни в машине.

   – Ты опасаешься этой дурочки-блондиночки? Ерунда! Жаль, я не знаю русского, а то бы уболтал её на ночь в номере!

   – Вужоу, ты, как всегда, думаешь только нижней головой, – укоризненно произнёс второй.

   А тут мы и приехали. Я проводила этих двоих и ещё троих членов делегации, которые следовали на другой машине, до ресепшена, проследила за их заселением и только потом отправилась домой. Ехала и зловеще улыбалась: за «дурочку-блондиночку» вы ещё ответите, господа! Шофёр довёз меня до самой Подковы.

   Солнце уже свалилось за горизонт. Воздух привычно пах горячим асфальтом вперемешку с ароматом петуний, насаженных в придомовые клумбы. В этих же клумбах самозабвенно тарахтели ночные цикадки. Лепота! Пару раз встречались влюблённые парочки. Я шла по дорожке, огибая дом, к своему подъезду и мучилась угрызениями совести: Санька сегодня целый день один! В разноголосый концерт цикадок вклинился звонок мобильника. Санька! Лёгок на помине.

   – Маша, привет! – бодро затараторил он. – Ты скоро домой?

   – Подхожу уже.

   – Ой, как здорово! Зайди в магазин, купи яйца. Завтра гренков пожарим на утро. Хлеб чуть подсох, я свежую булку в обед купил, а этот гренками доедим. А на вечер быстрых печенек напечём немножко.

   Ну, за яйцами – так за яйцами. Тем более мальчишка убеждал меня вчера, что яйца надо покупать только самим, а не доверять доставке. Развернулась и пошла в магазин. Благо он работал до полуночи. А в магазине меня ждал ещё один сюрприз.

   Ума не приложу, что делает босс в нашем «супермаркете». Даже глаза протёрла, полагая явление глюка после трудового дня. Ан нет. Вот он стоит около холодильника с тортами в несвойственной задумчивости. Интересно, для кого он тортик выбирает? И зачем? Хотя – да. Доставку этот магазин не делает. Он же маленький, рассчитан, наверное, на пару-тройку близлежащих домов, так сказать «магазин у дома», где есть всё необходимое в минимальном количестве. Тут ножками, ножками надо. Желание подойти и помочь увяло на корню, стоило только вспомнить подставу, какую устроил мне шеф сегодня с гостиницей. Поэтому решительно развернулась к стеллажу с яйцами. Санька категорически отказался заказывать доставку этого товара. Сказал, что могут побиться и возиться в яичной жиже он не намерен. Я, кстати, тоже. Поэтому и пришла в этот магазинчик. И вот стою, думаю: какие яйца взять? Первой категории или отборные? Голова после работы соображать не хочет. А тут ещё босс нервирует своим присутствием.

   – Машка-а-а-а!!! – раздался рядом пьяненький мужской голос.

   Блин. Да что ж такое! Точно не мой день сегодня. Кого ещё принесло? Здесь же спиртное не продают! Я медленно развернулась и стоически попыталась не скривиться. А было из-за чего. Покачиваясь, с широкой улыбкой на небритой морде лица, стоял бывший однокурсник Пашка Самойлов. Когда-то он яростно подбивал ко мне клинья, особенно после моего расставания с бывшим. Целый год прохода не давал. И сейчас его туша загораживала единственный проход из этого зала в кассовый.

   – Машка, прелесть моя кусачая, ты здесь живёшь рядом?

   Только не хватало, чтобы босс увидел его и меня заодно.

   – Тихо ты! – зашипела я. – У меня голова болит, а ты орёшь.

   – Машка-а-а! – дохнул на меня перегаром Самойлов. – Я знаю отличное средство от головной боли. Пойдём ко мне, покажу-у-у, – игриво задвигал он бровями и ногами, подбираясь ближе.

   – Иди проспись! – отодвинуть центнер с гаком веса оказалось невыполнимо, но я старалась увернуться хотя бы от загребущих рук, что так и норовили облапать меня.

   – Машка, не выпендривайся! – Пашка начал злиться. Он и раньше не отличался спокойным нравом, а в подпитии так, вообще, бешеный. Ой, поздно я об этом вспомнила. – Не строй из себя целку! Пойдём, полечу твою голову и не только, будет весело!

   Господи, как же вывернуться?

   – Разве девушка не понятно выразилась?

   Ледяной голос, внезапно раздавшийся со спины, казалось, заморозил всех и вся. Я не то, что похолодела, я превратилась в ледяную статую, которая в следующую секунду вспыхнула от обжигающего стыда. Ну, почему здесь? Почему сейчас?

   Пашка очухался быстро. Наверное, внутренний градус поспособствовал.

   – А ты кто? – нахмурил он кустистые брови. – Слышь, мужик, мы тут с однокурсницей сами разберёмся. Иди куда шёл. Вон тортик, небось, для своей зазнобы прихватил? Вот и иди. Правда, Машунь? – и опять потянулся ко мне пьяной мордой.

   Терпеть не могу пьяных мужиков. Чуть не стошнило.

   – Паш, – я попятилась к боссу, справедливо решив, что он лучшее из зол. – Меня дома ждут, мне не до гостей.

   – Да кто тебя ждёт? Муж и дети? – хохотнул Самойлов.

   – Сын! – брякнула я.

   Босс, тем временем, задвинул меня себе за спину и угрожающе зарычал:

   – Оставьте девушку в покое!

   А дальше… Дальше всё произошло, как в дешёвой мелодраме: Пашка петухом наскочил на шефа, толкнув его прямо на стеллаж с яйцами. Шеф успел вмазать моему обидчику по морде, затем прижать его неуловимым движением к полу, и тут стеллаж с хрупким товаром не выдержал потасовки. Я с ужасом наблюдала, как, словно в замедленной съёмке, упаковки с яйцами падают на мужчин, застывших у пола, в процессе падения раскрываясь и демонстрируя содержимое и качество товара. Пара секунд – и всё. Мы стояли в окружении вороха картонных и пластиковых коробок вперемешку с гоголь-моголем. На шефа я боялась поднять глаза. А когда подняла… Лучше бы осталась смотреть в пол, на пьяную тушу Самойлова или на разноцветные желеобразные потёки. Костюм Бориса Ивановича однозначно придётся выкидывать. По плечам и спине торжественно плыли яичные желтки, волосам тоже досталось, хоть сейчас просто взбивай пену вместо шампуня, да только скорлупа не даёт. Она яркими белыми осколками запуталась в тёмных прядях и очень уютно там себя чувствовала, по всей видимости. Одной рукой шеф фиксировал руки Пашки, коленом придавив того к полу, другой – удерживал голову. Мужчина пару раз попытался дёрнуться, но острое колено победителя впилось в поясницу ещё сильнее. Пашка охнул и затих. А шеф посмотрел на меня своими невозможными глазами, в которых бушевала ярость и злость. Добавить к этому гневно раздувающиеся крылья тонкого носа с лёгкой горбинкой и… Стало страшно. Очень страшно. Я даже не сразу поняла, что громкий визг принадлежит мне. Сразу же к моему присоединился визг продавщицы, что прибежала на шум. Теперь орали мы вдвоём. Только она от возмущения, а я от страха и разочарования: не видать мне работы – уволят, как пить дать уволят! И, главное, никто не спешил на крик! Конечно, был бы это крупный супермаркет, то давно уже бы охрана прекратила творящийся бедлам, но – увы. Из подсобки выскочили лишь невысокий паренёк и престарелый мужичок.

   – Павел Аркадьевич! – в унисон воскликнули вновь прибывшие. – Что ж так то!

   И бросились к злобно сопящему Самойлову.

   – Знаком он вам? – хмуро спросил шеф, нехотя выпуская из захвата моего бывшего однокурсника.

   – Хозяин наш, – не менее хмуро ответила высокая женщина средних лет в форме. Наверное, администратор. Точно, вон на бейджике так и написано: Оксана Администратор.

   – И часто он так? – не выдержала я. Просто стало жалко Пашку. Наверное, не всё гладко в его жизни, если после иняза занялся таким бизнесом. Продукты и иностранные языки как-то не сочетались в моей голове. Это же совсем другое направление!

   – Такой погром впервые, – грустно вздохнула Оксана. – Мальчики, несите шефа в кабинет! – приказала она сотрудникам.

   «Мальчики» шустро стряхнули со своего начальника скорлупу и потащили того в подсобку.

   – Ну, знаете ли, – гневно выдохнул босс, сверкая глазами. – Кто за это всё, – он красноречиво обвёл последствия яичного взрыва, – платить будет? Вызывайте полицию! У вас видеокамеры есть?

   – Нет, – ещё грустнее вздохнула администратор. – Оставьте мне свои координаты, мы оплатим вам э-э-э-э, неудобства.

   – Ну, знаете ли, – в бешенстве повторил босс, и добавил ядовито: – Стоимость костюма озвучить? Координаты салона, где я его покупал тоже оставить?

   Приблизительно, я понимала, сколько нулей на ценнике будет. Теперь «жалко» переключилось с Пашки на администраторшу. Это ж сколько её зарплат!

   – Борис Иванович, тортик? – пропищала я, демонстрируя в прозрачной коробке шоколадный торт «Прага», которому в настоящее время больше подходило название «Шоколадные развалины».

   – Ну, вот! – расстроился начальник. И почему-то мне показалось, фальшиво расстроился.

   Оксана уцепилась за спасительную ниточку: кинулась к холодильнику, схватила самый большой и дорогой торт и затараторила:

   – Оплачивать ничего не надо!

   – Мария! – процедил босс сквозь зубы. – За мной!

   Я схватила первую попавшуюся упаковку яиц – я ж за яйцами пришла! – и поскакала через поле боя следом за начальником. Оксана умудрилась сунуть торт мне в руки. Ох, говорила, что сегодня не мой день? Думала наивно, что он уже закончился. Ан нет. Скользкая яичная жижа, пока мы беседы беседовали, растеклась по проходу, а следующим стоял стеллаж с крупами, и я умудрилась поскользнуться и рухнуть. Если бы только одна… Опять «ан нет». В процессе падения я феерично взмахнула руками, не удержав тортик, весом около двух килограмм, он спланировал по дуге и впечатался в спину шефа. И так взбешённое донельзя начальство резко обернулось, желая высказать всё, что думает о моей потрясающей «уклюжести», не удержало равновесия на скользком полу и растянулось рядом, также взмахнув руками. Только, если результатом моих взмахов было модифицирование белоснежного чуда-торта в форму «Бисквитные развалины», то шеф превзошёл её – он выдал трансформацию бакалейным стеллажам. Не знаю, каким образом и за что он зацепился, только стеллаж покачнулся и под испуганное «Ой!» сотрудников магазина рухнул, погребая нас под килограммами крупы и муки. В последнее мгновение шеф совершил невозможное: он рывком преодолел расстояние до моего тела и накрыл его своим.

   Когда стих грохот и вопли продавцов, я почувствовала себя цыплёнком-табака на сковородке под гнётом. В ухо яростно дышал начальник, его мокрые и скользкие волосы падали мне на лицо, я пыталась отплёвываться, но они упрямо лезли в рот.

   – Если мы выживем и выберемся из этого кошмара, я не знаю, что с тобой сделаю, – прокряхтел босс в многострадальное ухо, которое и без того пылало огнём от стыда.

   Благоразумно молчала, пока продавцы спешно оттаскивали стеллаж и выковыривали нас из кучи испорченного сыпучего товара. Наконец, начальство изволило сползти с меня и с усилием встало. Кинув взгляд на шефа, не удержалась и хихикнула. Просто он…фу-ух, на яичные потёки прилипла крупа вперемешку с мукой, и это всё было везде – на голове, на плечах, возможно и на спине. Даже на брюках красовалось послойное бакалейное украшение, грозящее при засыхании превратиться в панцирь. Смотрела на грозного босса снизу вверх и уже не хихикала, а беззвучно тряслась от смеха.

   – Долго ещё будешь валяться? – осведомилось начальство. – Или планируешь сбежать от меня?

   И ничего я не планирую, а страстно желаю. Только промолчу. Шеф рывком поднял меня за шкирку, встряхнул, словно скорняк шкурку перед покупателем, и злобно зашипел в лицо, обдавая запахом дорого парфюма, смешанного с запахом сырых яиц и ванилина:

   – И не надейся! Вместе будем щеголять по проспекту до самого моего дома! В машину я не сяду в таком виде!

   О! Значит, шеф живёт где-то недалеко? Хотя, судя по мстительно поджатым губам, далеко. Но я-то – близко!

   – За мной! – снова скомандовал он и потащил меня к выходу, крепко держа за руку.

   Шустрая Оксана всучила мне в другую руку увесистый пакет с чем-то. Проходя мимо кассы, босс кинул на ленту визитку.

   – Жду компенсацию! – прорычал уже в дверях.

   Сотрудники магазина согласно пискнули.

   На улице Борис остановился, несколько раз вздохнул, выдохнул и ехидно прищурился:

   – Ну что, Мария – ходячая катастрофа, готова на дефиле?

   Руку при этом не отпускал. Ну да – вдвоём позориться веселее.

   – Шеф, – робко проблеяла я, – а давайте не пойдём?

   – Тут и заночуем? – злобно огрызнулся босс. – На ступеньках?

   – Нет, что вы, я живу в этом доме, только с другой стороны. Забыли?

   – И что? – глаза начальника сверкнули уже заинтересованно.

   Понятно, лучше уж вокруг дома позорно продефилировать, чем вышагивать через полгорода или где он там живёт.

   – Вы можете привести себя в порядок. И заказать одежду в интернете или пусть из дома привезут.

   – Ладно, – выдохнул он после секундного раздумья. – Веди.

   И мы пошли. Хорошо, что было довольно поздно. Бабушки на лавочке отсутствовали, по пути к моему подъезду встретились только две парочки влюблённых, которым не было до нас никакого дела, да подвыпивший мужик, озабоченный проблемой доковылять до дома без приключений. Но относительно спокойный путь был с лихвой компенсирован в самом подъезде: какими глазами на нас смотрела консьержка! Сегодня дежурила Вера Тимофеевна, а она у нас славилась необыкновенной выдержкой и умением держать язык за зубами. Поэтому я вздохнула с облегчением: максимум, какое неудобство будет для меня, так это осторожное, но нудное выспрашивание – что и как. И ведь не успокоится, пока всё не узнает! Ну, хоть языком чесать не будет, и то ладно.

   В лифте я старалась ни к чему не прикасаться. С удовлетворением отметила, что и босс тоже не цеплялся за поручни и не приваливался к стенке.

   – Матроскин, я дома! – прокричала я, открыв дверь в квартиру.

ГЛАВА 8.

   – Где ты ходишь? – недовольно проворчал мальчуган, выходя из кухни. – Я уже собрался тебя искать!

   И замер, увидев живописную картину «Маша и мужик в посыпке».

   Шеф, кстати, тоже остолбенел при виде Саньки.

   – Так это правда? У тебя есть сын? Во сколько же ты его родила? – засыпал он вопросами.

   Я только развела руками: как-то так!

   – Дурное дело не хитрое, – недовольно буркнул Санька и язвительно вопросил: – Вас прямо так в духовку засовывать? Или обувь снимете?

   – Не надо нас в духовку засовывать, – я с облегчением рассмеялась. – Мы невкусные!

   «Сынок» укоризненно качал головой, глядя, как с нас тихо осыпаются крупяные зёрна.

   – Я тебя за яйцами посылал, а ты кого притащила?

   – Ну, так на нём яйца есть! Только их отмыть надо! – ляпнула я, полагая, что удачно пошутила. Имела в виду, что одежда испачкана разбитыми яйцами.

   – Конечно, есть! – рявкнул шеф. – И со мной, и на мне! Как на любом мужчине!

   Я густо покраснела, уловив двойной подтекст. Чёрт, точно уволит!

   – Маш, – продолжил Санька, слегка дёрнув уголком губ, – где ты его выцепила?

   – В магазине.

   – Понятно, – протянул мальчуган. – И всё же вернёмся к яйцам.

   – Да сдались вам мои яйца! – взорвался шеф, красный, как рак. – Мне обещали ванну и одежду!

   Санька пожал плечами, затем показал рукой на дверь в ванную комнату.

   – Помыть…ся можете там!

   Глядя на хитрую мордаху пацана, у меня закрались сомнения, и совсем не смутные, а очень даже ясные – Санька специально запнулся. Вот шельмец! Начальник же, слава всем богам, ничего не заметил, и, не разувшись, лыганул куда послали.

   – Маш, – не унимался пацан, – яйца где?

   – Матроскин, а у тебя евреев в роду не было? – задала я провокационный вопрос.

   – Евреев не было. Бабуля была. И она очень не любила бардак, – парировал несносный подросток. – Что в пакете?

   Только сейчас я заметила, что держу в руке пакет, сунутый второпях Оксаной. К вящей радости там оказались упаковка яиц и торт.

   – Это ты хорошо придумала, – одобрительно закивал на торт Санька. – А то уже поздно печенье печь, а к чаю ничего нет. – Он взял пакет и потащил его на кухню. – А по какому поводу тортик? Только ты вот сюда, на табуретку садись, а то потом стул не отмоешь! – вскричал он, заметив, как я примеривалась посадить свой липкий зад на мягкий стул кухонного уголка.

   Пока шеф мылся, я скромно сидела на табуретке, поджав ноги, и рассказывала Саньке о произошедшем.

   – Да-а-а, дела, – сказал пацан. – Значит, это твой начальник?

   – Ага.

   – Ну, в чём-то он прав. Ты, действительно, сегодня ходячая катастрофа.

   Отворилась дверь в ванную комнату, явив нам голого шефа с полотенцем вокруг бёдер. Я гулко сглотнула. Вид обнажённых мужских телесов напомнил о том, что у меня давно не было личной жизни. А этот гад картинно заломил свою невозможную бровь, откинул ладонью мокрые волосы и, как ни в чём не бывало, выдал:

   – Я никого не смущаю?

   Санька посмотрел на меня, на него, опять на меня, вздохнул и шмыгнул из кухни. А он-то чего смущается? Я таращилась на скульптуру «Шеф в полотенце» – когда ещё удастся на такое поглазеть? – без зазрения совести. Хорош, чертяка! Понятно, отчего наши дамы по нему с ума сходят, и Орлеанская Дева обхаживает. Взгляд задержался на капельке влаги, которая упала с мокрых волос на грудь босса. Вот она стекла до живота, оставляя мокрый след, и устремилась ниже, к тонкой полоске тёмных волос, что ускользала под полотенце. А потом… Блин, о чём ты думаешь, Машка? Это твой начальник! И, между прочим, по твоей вине он пострадал! И костюм его тоже. Ой, мамочки, а вдруг он возложит его стоимость на меня? С одной стороны, это радовало – значит, не уволит. А с другой – остаться без зарплаты мне никак нельзя. Страшное слово – Ипотека! – тёмным туманным кружевом оплетало всю квартиру.

   Душевные метания прекратил Санька.

   – Держи! – протянул он боссу простынь. – Не фрачная пара, но греческую тогу навертеть можно.

   Шеф повернулся, радостно оскалился, потянулся за простынёй и… полотенце предательски соскользнуло с узких бёдер к мускулистым ногам. Я пискнула, зажмурившись, затем ломанула в ванную.

   – Маш, подожди! – догнал меня Санькин голос. – Я тебе халат принесу!

   Стоя под холодным душем, я отчаянно костерила босса. Вот, хоть что ни говори, а я уверена: полотенце он специально сбросил! Мстит, гад!

   Выползши из ванны примерно через полчаса, застала умилительную картину: Санька и шеф сидели друг напротив друга и жрали торт. Нет, жрал только шеф, а пацан аккуратно вкушал, отламывая ложечкой по маленькому кусочку. Мда. Бабулино воспитание. Интересно, может, она каких-то голубых кровей?

   Босс в простыне и Санька в домашних штанах смотрелись подозрительно органично. Ревность, совсем непонятная, кольнула душу и зашипела ужом. Ядом-то плеваться я не могу, мне позарез нужно продержаться в секретарях у Бориса, пока не выплачу ипотеку. Но вид мальчика и взрослого мужчины у себя на кухне… Блин. Прав отчим – замуж мне пора. Муж, дети, пелёнки, собака, кот, попугайчики…

   – Прям, как отец и сын, – буркнула я, присаживаясь рядом с Санькой.

   – Ага, – засмеялся он, болтая ногой под столом.

   А босс закашлялся. Я заботливо постучала ему по спине. Прикосновение к обнажённой коже отозвались в ладони электрическим разрядом. Всё, Машка. Ещё немного и сама побегу к отчиму за женихом. Кого он там мне присмотрел? Размышляя об этом, сосредоточенно колотила своего начальника.

   – Всё-всё! – он выставил перед моим лицом ладони. – Спасибо!

   И как-то странно посмотрел на нас с Санькой.

   – Мы уже поели, Маш, – доложил пацан. – Очень есть хотелось, – он виновато шмыгнул носом.

   – Да, ладно, я понимаю, – не стала обижаться. Наложила полную тарелку жареной картошки, приправленную зелёным луком, села, вдохнула одуряющий запах и зажмурилась от удовольствия.

   – Мария, – строго сказал начальник, хотя в голосе проскальзывали