Мила. Альбе Альбертова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ЭПИЛОГ (нечто вместо)

АННОТАЦИЯ

Если девушке чуть за тридцать с чутьем на деньги и родственниками в Америке достаётся в наследство чужой ребенок и собака, то что может пойти не так?

   На самом деле всё, например, у опекаемой малышки-сироты вдруг обнаружатся родственники, и устоявшая распланированная жизнь в одночасье пойдет куда-то не туда и принесет суету, неразбериху. Но так ли это плохо? Может быть, чудеса случается и близкий человек рядом?

ГЛАВА 1

– Людочка девушка очень интересная. Умная, внимательная, легко ориентируется в новых ситуациях и отлично ощущает себя в социальной системе государства.

   Нотариус позволил себе обнадеживающую улыбку. Его посетитель – мужчина под сорок, внимательно слушал.

   – Вы за нее ручаетесь, Павел Степанович? – уточнил гость.

   – Да, могу поручиться процентов на девяносто пять. Она хорошо воспитывает девочку и вполне успешно, на посторонний взгляд. Моя помощница живет с Людмилой в одном доме, поэтому многие сведения из первых уст. Девочке чуть больше трех, она ходит в садик на полдня, потом отдыхает, дальше то плавание, то гимнастика, то развивающие игры на английском, а еще учится в игровой форме играть на пианино.

   – Занятная опекун.

   – Да.

   – И своих детей у нее нет?

   – Нет, но тут есть интересная загвоздка. Людмила инвалид детства, у нее нет одной почки в результате несчастного случае в девяностые. Зато была очень умная и деловая бабушка, собравшая тогда необходимые документы, и внучке поставили диагноз и группу. Сейчас сами увидите, Людочка здоровее всех здоровых, но с медицинской картой толще злополучных «Войны и мира», и каждый год с подтверждающимся диагнозом. Она с тех самых пор постоянно проходит обследование, сдает анализы и получает свою третью группу.

   – Чтобы не работать и жить на пособие? – недоверчиво хмыкнул мужчина.

   – Чтобы не работать, получать компенсацию лечения, коммунальных услуг и регулярное лечение в санатории. Причём еще с момента нашего постоянного общения с ее бабушкой я материальных проблем у нее не замечал.

   Стук в дверь прервал беседу, и в кабинет уважаемого нотариуса вошла молодая женщина за тридцать с ребенком в ярком комбинезоне на руках. Русоволосая, с красивой косой и приветливой улыбкой.

   – Добрый день, я, видимо, поторопилась.

   – Нет-нет, Людмила, познакомьтесь, Сергей Олегович. Людмила Леонидовна, если по отчеству.

   – Рада встрече, – улыбнулась она. – Заинтриговали, Павел Степанович.

   Она раздела ребенка, разделась сама и усадила девочку за стол, дав ей карандаши и альбом. Эля вяло принялась рисовать линии, бездумно водя туда-сюда.

   – Каюсь, грешен. Людмила, возникла большая проблема, и меня попросили помочь. Я вкратце расскажу, а потом ты задашь вопросы. Речь пойдет о Светлане.

   – Так, – кивнула та. – Слушаю.

   – Мы все полагали, что родственников у нее нет.

   – Именно, по крайней мере, достаточно близких, чтобы она с ними общалась, и они могли забрать малышку, – осторожно сказала Людмила, не называя имен.

   Эля, конечно, устала, но играть разноцветными ручками на столе нотариуса ей это не мешало. И никакие карандаши интереса уже не представляли. Новый навык, развившийся за последние полгода у Милы, – постоянный присмотр.

   – Это не совсем так. Сергей Олегович – ее родной брат.

   – Что? – Мила повернулась и в упор посмотрела на мужчину. – Это, как и та сестра, решившая продать квартиру пару месяцев назад? Умершие в младенчестве, точнее, угоревшие в деревенском доме?

   – Нет, но вариант Светлана подобрала удачный.

   В ответ мужчина протянул ей папку с документами: копии свидетельств о рождении, копии паспортов родителей с внесенными детьми и, главное, фотографии. Старые фотографии, где легко можно было опознать и Свету и этого вот Сергея. А еще родителей и вторую сестру – Елену. Вещи, обстановка и макияж – всё, как было тогда. Два десятка фотографий за два десятка лет.

   – Минутку, мне нужно подумать.

   – Да, конечно.

   Мила еще раз просмотрела документы и перевела взгляд на мужчин.

   – Свидетельства о смерти, которые хранились у нотариуса, подлинные. К тому же опека проверяла по своим линиям.

   – Тут, думаю, ошибка была в формулировке запроса, – пояснил Павел Степанович. – Они спрашивали, живы ли эти люди, а не искали родственников.

   – А родственников они искать не стали на основании моих слов, документов, завещания и рассказа в целом. Точнее, может, запрос направили, но не более того, – подвела она итог и посмотрела на Сергея Олеговича.

   – Объясните, почему Светлана решила так кардинально избавиться от родства с вами? И зачем вы появились?

   – Это прозвучало грубо, – с легким укором заметил тот, но пояснил: – Но я отвечу, не она открестилась, а мы ее отпустили. Она выбрала простой, на первый взгляд, путь к хорошей жизни через эскорт, – на последнем слове он понизил голос.

   – Лучше без этого. Изменение интонации привлекает больше внимания, чем ровная беседа, – предупредила Мила настороженно. – Хотя, конечно, это странно.

   – Как она обосновывала свой доход и уровень жизни?

   – Хорошая работа в столице, потом коронавирус и переезд в наши края с удаленной работой. Тут могу объяснить – квартиру, которую она купила, продавала как раз девочка той же специальности, получив ее в наследство от тети. У нас она не жила, приезжала пару раз в гости, наследству обрадовалась, устраивая свою жизнь в Испании. А тут удачно совпало – коронавирус, приезд Светы и покупка жилья по дешевке.

   – А потом?

   – Работа не то бухгалтером, не то экономистом с периодическими поездками в столицу, потом беременность и снова деятельность на удалёнке.

   – И вас ничего не смутило и не насторожило? – продолжал допытываться брат покойной Светы.

   – Давайте проясню один момент, я стала опекуном не из-за близкого знакомства, а по причине отсутствия родственников и оформленного завещания. После переезда Светы в наш дом я согласилась выгуливать собаку, Аса, по утрам.

   – Бартас жив? – поразился Сергей Олегович.

   – Вы его знаете? Тогда отлично, он тоже узнает вас. Я легко встаю утром, и пробежаться с собакой проблем не составляет. Потом после родов добавились прогулки с Элей, мать-одиночка в режиме двадцать четыре на семь – это тяжело, и я охотно взялась помогать. Объясню честно – мне было скучно, а это какое-никакое занятие. Естественно, когда Света в первый раз сорвалась в столицу, я осталась с Элей. Идея про завещание ей пришла в голову зимой после небольшой аварии с разворотом на трассе.

   – И вас ничего не смутило и не насторожило? – не поверил Сергей Олегович.

   – И да и нет. Было понятно, что там не только работа, но и кто-то еще, но это не показатель. Плюс я всегда открыто говорю о собственной предвзятости. Молодая, здоровая, красивая и успешная женщина не может не вызвать осуждения и придирок. Поэтому да, было что-то этакое, но я не в силах четко разделить реальность и личную предубежденность.

   – Откровенно, – согласился тот.

   – Ваши дальнейшие действия и причина интереса спустя полгода? – встречно уточнила Мила.

   – Когда Света весьма категорично выбрала жизненный путь, порвала со всеми и уехала в столицу с небольшим скандалом в наших краях, мы все вздохнули с облечением. Стало тише и спокойнее. К тому же со временем страсти должны были улечься, и мы ожидали, что она проявит благоразумие. Этого не произошло, но дела у нее шли неплохо, если за помощью за десяток лет она так и не обратилась. Я раз в несколько месяцев проверял, как она там, но постоянно не отслеживал. Предыдущий запрос состоялся за пару дней до аварии. И следующий – на прошлой неделе, когда выяснилось, что случилось, и появилась информация об Эле.

   – Понимаю, – кивнула Мила. – Возраст, причин для контроля не было, раз предыдущие десять лет прошли нормально.

   – Именно.

   – Что дальше? Вы хотите ее забрать? Это будет большой стресс для ребенка.

   – Понимаю. Вы планируете остаться ее опекуном и дальше?

   Мила задумчиво посмотрела в окно и ответила:

   – Месяцев пять назад отнесла бы ее к вам на руках, если бы только знала куда. Одно дело – поиграть с ребенком, пусть и каждый день, но несколько часов, а другое – жить, воспитывать и быть рядом постоянно. Я за это время смирилась, освоилась и морально приготовилась к последующим двум десяткам лет такой жизни. На таком фоне сегодняшние события слишком существенно выбиваются из многолетнего плана. Так в целом не буду против. Единственное, знакомство, привыкание и переезд должны занять время для ее адаптации. Кто ее заберет? Вы? Ваша сестра? Родители?

   Тут настал черёд отводить глаза Сергею Олеговичу.

   – А здесь возникает сложный момент. У меня нет жены, и как справиться с маленьким ребенком, я представляю слабо. У сестры своих двое, но у младшего СДВГ, поэтому она и слышать ничего не хочет про третьего ребенка в ее семью. Артём действительно… сложный ребенок. Мой отец перенес тяжёлую операцию и восстанавливается, поэтому родители не смогут взять внучку к себе на постоянно.

   – Так… и что дальше?

   – Вы принципиально возражать не будете? Опека и прочие материальные моменты в этой истории вас останавливать не будут?

   – Вы, видимо, плохо представляете себе ситуацию с опекой изнутри. Я тоже не знала, пока не столкнулась. Финансовой выгоды в этом нет, оплата моих услуг государством приносит порядка двадцати тысяч. Остальное деньги Эли, идущие на ее счет, и которыми я могу распоряжаться, раз в год предоставляя отчет. Сюда входит и сдача квартиры Светы в аренду. Причём тратить на нее саму мне рекомендовано в пределах тех самых двадцати с небольшим тысяч. Это без лечения, ремонтов, мебели и прочего крупного, выносимого отдельно.

   – Это всё же сумма.

   – Для вас? Или для меня, по вашему мнению? – иронично отозвалась Мила. – Давайте проясним один момент. Я в режиме пятидневки работала, наверное, с месяц-два на практиках во время учебы, и всё. Сейчас живу за счет аренды недвижимости и разных мелких финансовых операций.

   – И сколько выходит усредненно для понимания на «мелких финансовых операциях», если это разглашаемо?

   – Плюс-минус двести в месяц.

   – Скромно.

   – У меня чутье на деньги, – сдержанно улыбнулась Мила.

   – Неоднократно слышал об этом, но никогда не мог понять, как оно работает.

   – Сколько валюты вы купили после начала СВО? – поинтересовалась Мила.

   – Ничего особенно не брал, – пожал он плечами. – Текущие расходы на отдых.

   – А я немного прикупила по шестьдесят рублей за евро.

   – Сейчас оно сотня. Два года и восемьдесят процентов прибыли? – предположил Сергей.

   – Поменьше, курс был разный, вклад тоже что-то принес бы, но в целом как наглядный пример, думаю, понятно.

   – Давайте угадаю, на акциях вы тоже заработали?

   – И у нас, и за границей.

   – Теперь понял. Спасибо.

   – Вернемся к вопросу опеки. Я препятствий чинить не буду, но хотелось бы услышать более внятный и детальный план. Причём желательно со сроками, а то я преображение детской затеяла.

   – Да, понимаю. Если не против, обменяемся контактами?

   – Только за...

   – Тетя Мила, – позвала Эля.

   Пришлось отвлечься на проблемы мелкой и отвести ее в туалет. Прощание с нотариусом вышло скомканным и быстрым, подняв тяжёлую девочку на руки и накинув рюкзак, Мила вышла на улицу, где ее, как ни странно, ожидал Сергей.

   – Давайте довезу.

   – Буду признательна, хотела уже такси вызвать. После гимнастики и прогулки Эля совсем никакая.

   Пока устраивала Элю, расстегнула комбинезон. В машине тепло, а она одета для улицы.

   Мила назвала адрес. Сергей осторожно по навигатору добрался и остановился у соседнего здания.

   – В ворота, сейчас открою.

   – Вы здесь живете? – поразился он.

   – Именно.

   – Необычно, – заметил он. – Света тоже здесь квартиру купила?

   – Да, соседнюю. Пойдемте покажу.

   Брелок из рюкзака, открытые ворота и медленный въезд на территорию дома.

   – Нам дальше, гостевая парковка с другой стороны.

   – Интересно у вас.

   – Согласна. С удовольствием расскажу о доме, но чуть позже.

   Подъём с Элей на второй этаж, привычная домашняя суета, мытье рук, переодевание, и Пирожочек попросилась на минутку полежать. Ас в это время подозрительно и недовольно караулил гостя. Причём именно недовольно, не как незнакомца, а как давно пропавшего из жизни человека.

   – Ас, к Эле, – скомандовала Мила, но пес в кои-то веки не послушался.

   Зато стоило Сергею присесть на корточки и протянуть вперед ладонь, как пес, издав предупреждающее порыкивание, обнюхал гостя и ушел в детскую.

   – Точно знакомы.

   – Это был мой подарок, точнее, щенка подарили мне, но Света не смогла сдержаться и выпросила себе. Дрессировкой и воспитанием она озадачилась, а я проконтролировал – всё же венгерский кувас – это серьезная сторожевая порода, но белый окрас, конечно, победил.

   – Тогда могу сказать спасибо за хорошее начало. Когда он появился здесь, то был достаточно агрессивным, но мы поладили, я охотно взялась его выгуливать, да и он сразу понял отведенное для туалетной зоны место. Ну а потом они переехали ко мне все вместе.

   – Да, понял.

   – Проходите… Или показать вам дом?

   – А Эля останется одна?

   – Нет, с Асом – идеальной сторожевой собакой, – развеселилась Мила. – Кстати, это реально отличная помощь и подспорье. С ним я могу оставлять ее без внимания, пес умный и осторожный, а главное – бдительный. Наверное, позже ее интеллект станет преградой для выпаса, но пока Ас умнее.

   Сергей развеселился и вышел вместе с Милой на улицу.

   – Это одно из нескольких городских сохранившихся зданий промышленной архитектуры начала двадцатого века. Точнее, год завершения постройки тысяча девятьсот второй. Рядом здание, построенное раньше в тысяча восемьсот девяносто седьмом, но после модернизации и перестройки двадцать лет назад первоначальный облик оно значительно утратило.

   Людмила вывела гостя на улицу и показала на памятные таблички, изготовленные и оплаченные по ее заказу.

   – Ликероводочный завод?

   – Именно. Город из-за архитектуры и специфики застройки развивался неравномерно. С одной стороны, тут из-за близости к центру всегда жили люди, с другой стороны – частный деревянный сектор прилично выгорел в пожаре, и тогда на освободившейся территории организовали это производство. Оно успешно пережило всё до Великой Отечественной, когда основные цеха, расположенные чуть дальше, оказались разрушенными. Тогда пострадала и частная застройка. Тут вообще уцелело немногое, собственно, заметное до сих пор. Послевоенное восстановление города носило разумный и продуманный план, нам с этим повезло. Как видите, напротив торгово-офисные здания – это наследие девяностых и панельные пятиэтажки с большими дворами, широкими проездами и человеческими планировками. А на месте завода было решено разместить самое необходимое – школу и детский сад. Туда ниже располагается двенадцатый механический завод, к которому долгое время относились эти два административных здания. Они поддерживались в хорошем состоянии, завод работал на оборонку, и поэтому сохранились почти неизменными. Потом нам повезло, а соседнему зданию нет. Мы попали под программу полной реновации, а они не успели. Завод перенес администрацию в новое здание – ближе к производству, а эти было решено превратить в общежития для приезжих и командировочных. И полный ремонт со сменой перекрытий с деревянных на бетонные и все прочие сопутствующие работы были проведены. Дальше наступила перестройка, и кто-то умный решил прихватить себе такой удачный вариант.

   Бабушка работала в администрации секретарем какого-то руководителя по партийной линии и тоже подсуетилась. В общем, вместо общежития получилось восемь квартир в очень интересном доме и очень удачном месте. Соседнее здание, вот таблички я организовала и для них, не успели, точнее, частично ремонт делать начали, но не закончили. Здесь не было крыши. Девяностые. Разруха. Огромные вложения. Дом простоял закрытым больше десяти лет, когда его всё же выкупили и отремонтировали, как смогли. Нынешний вид обусловлен последним ремонтом: пять лет назад пытались вернуть как можно больше, но надстроенный третий этаж уже никто убирать, естественно, не стал. Поэтому вышло такое смешение стилей.

   Прошу дальше в другую сторону, там музей зодчества в старом деревянном доме. Тот домик был признан памятником местного значения еще в советское время. Год постройки тысяча семьсот восемьдесят второй. Он всё это время был жилым, и люди расселились только тогда, когда совсем стал разваливаться в начале двухтысячных. Позже сначала бабушка, а потом долго, очень долго я боролась за сохранение дома или хотя бы его отдельных частей. Перед короной нам повезло, у страны были деньги, мои письма достигли предельного объёма, и дом попал под федеральную программу восстановления и реконструкции. Потом к этому добавился юбилей города, и мы получили невероятный деревянный музей. Вот, прошу.

   Деревянным домиком Мила искренне гордилась. Сергей внимательно послушал, посмотрел на территорию, на ее дом и сказал:

   – Да, невероятно. Я задам неприличный вопрос?

   – Разумеется.

   Гость направился обратно, и Мила пристроилась рядом.

   – Сосны вы посадили?

   – Начала бабушка, я продолжила, у меня окна сюда выходят.

   – Вдоль всей улицы?

   – Тут всего двенадцать деревьев, нашли проблему, – отмахнулась она.

   – А за деревянный дом зачем боролись?

   – Это и был неприличный вопрос? Стойте, тут ближе.

   Она открыла вторую калитку с другой стороны дома и запустила гостя во двор.

   – Продуманно.

   – Да. Есть такое. Видите дуб? Вот это дерево.

   – Вижу.

   – Тут раньше был забор жильцов деревянного дома.

   – Сейчас он сместился метров на пять.

   – На семь по старому плану, который я смогла утрясти в архитектуре.

   – А причина?

   – Видели, сколько там земли? Сейчас всё красиво: красивый деревянный штакетник и с улицы и со двора. А раньше был дырявый забор, заброшенный сад и сараи-развалюшки. А еще земля. Много земли почти в центре. Наследники долго делили свои долю и куски, самое приятное наследство, когда встречаются десяток родственников, и все претендуют на непонятные части. Но как только с ними удалось бы договориться, тут построили бы элитное жилье этажей в девять-двенадцать, а то и двадцать пять. А памятник архитектуры так просто не снесешь и не подожжешь при нормальном заборе с улицы и бдительных соседях. Я тянула время последние лет десять-пятнадцать, чтобы как можно дольше пожить в нормальных условиях до окончательно разрушения от времени старой халупы. То, что меня услышали, и дом стал музеем, – это просто невероятная удача.

   – А двор? Кто-то из жильцов?

   – Мы с тетей Ирой. Двор – это наше хобби и удовольствие. Смотрите, двери деревянные, не поверите, но с тех довоенных времен. Внутренние уже новее, появились после реконструкции. На полу та самая историческая плитка, причём, скажу честно, из соседнего здания. Это я в детстве собирала чисто для игры, а она сохранилась в сарае. Тут всё пространство было в сараях, мы их давно убрали, расчищая территорию.

   – А рисунки на потолке?

   – Это знакомая Лены, девочки из второй квартиры, она в художественной школе училась, ее подруга поступила в Москве в какой-то прославленный институт и пришла с предложением, что нарисует бесплатно, если мы оплатим краски и сопутствующие материалы. Удалось всех убедить, поэтому теперь у нас красиво: роспись и лепнина. А у нее курсовой проект по какой-то теме вышел не просто отличным, а получившим признание и денежное вознаграждение.

   – С деревянными панелями?

   – Помните моду на кабинеты советской эпохи? В администрации дубовые панели на стенах кабинетов были. И дом для себя делали, поэтому тут панели, снятые после ремонта, а раньше сверху побелка на стенах осыпалась. Зато теперь с фресками как выглядит! А?!

   – Впечатляюще!

   – Деревянная лестница с реконструкции, высота потолка три десять, естественно, промышленный бетон не вписывался по габаритам. Ну а перилами искренне горжусь, нашли в подвале при ремонте.

   – Двери в одном стиле, отсутствие цветов в подъезде и чистота.

   – Восемь квартир, дом под ТСЖ.

   – И угадаю, председатель – вы? – иронично уточнил гость.

   – Я и председатель, и бухгалтер, и дворник, и даже полы мою в подъезде. Но надо признать, последнее делают практически все время от времени.

   – Интересная у вас социальная жизнь.

   Они вошли в квартиру, и Мила, убедившись, что Эля спит, повела гостя на кухню.

   – Как честно говорю всем – не тратя десять часов в день на работу, я могу заняться самыми разными делами, например, своим домом.

   – Сколько тут стоит квартира?

   – Последней продавалась соседняя, теперь Элина. Ваша сестра купила ее недорого чисто по площади и по цене трехкомнатной в панельке напротив. Редко здесь бывая, та знакомая всю сделку совершала удаленно, поэтому цена, скажем так, не слишком реалистичная.

   – Но всё же?

   – Не знаю, – честно ответила Мила. – Люди живут тут очень давно, обычно квартиры получали в наследство, а не покупали. От нас переезжают только на тот свет, как ни жестко это звучит. Вы оцениваете недвижимость? Соседняя меньше по площади, чем моя, но там ремонт лучше. Одна из причин некоторого сомнения в заработке Светы, но я считала, что она просто нашла состоятельного покровителя, возможно, кого-то из руководства. Работала она вполне официально и в декрет ушла, и документы после смерти оттуда прислали, и даже деньги собрали на похороны. Завтра, если хотите, отвезу вас на кладбище.

   – Да, будет неплохо. Людмила, я бы вас нанял для организации некоторых вопросов, вроде перевозки гроба к нам. Как понимаю, вы беретесь за разные подработки.

   – Удивили, это будет любопытно. Обсудим сумму, и согласна.

   – Вот так сразу?

   – Сергей Олегович, вы, видимо, деловой человек с занятостью, постоянными задачами и активной повседневностью.

   – Допустим.

   – Я домохозяйка со стабильным доходом, проблемами по здоровью и свободным временем для жизни.

   – Так и?..

   – Это время нужно чем-то занять. Мне требуется цель в жизни, причина для суеты и деятельности. Я с удовольствием занималась домом, участком и садом. До этого был поиск источников заработка. А еще посмотрела мир: я поменяла три загранпаспорта, потому что в них странички заканчивались.

   – Путешествия – ваш конек?

   – Мой. Мне нравилось особенно по первости. Но потом пришло понимание, что не хватает компании для ежеминутных впечатлений, да и здоровье вносит свои коррективы.

   – Еще один личный вопрос, а что у вас со здоровьем? Выглядите вы хорошо.

   – У меня нет одной почки, и после перенесенных в детстве заболеваний проблемы по выделительной системе.

   – Выглядите вы хорошо, – повторил он удивленно и пояснил: – Я встречал достаточно инвалидов, чтобы судить об этом.

   – Мне тридцать пять и заболевание со мной с пятилетнего возраста. Естественно, я нашла допустимые грани в питании, физической активности и нервного состояния. А еще удивительное дело, что существуют лекарства, помогающие при моём заболевании. Если пропивать их курсом пару раз в год, то состояние вообще отличное. Хотя опять-таки в нормальной ситуации. Во время путешествий я пару раз попадала в больницы с обострениями, возникшими непонятно отчего. Поэтому теперь мой отдых либо ленивый загар на море, либо круиз, либо наши санатории, обычно зимой.

   – Горы и лыжи?

   – Нежелательно переохлаждаться, нельзя падать и биться левым боком. Активный спорт – не мой вариант, я хочу, но не бегаю.

   – Понимаю, но повторюсь – смотритесь великолепно.

   – Замечательно, благодарю, – улыбнулась Мила чуть кокетливо и расчетливо спросила: – Ваши дальнейшие планы?

   – Мне нужно подумать, хорошо подумать.

   – Понимаю, это никогда не помешает.

   – Если не против, я навещу вас завтра.

   – Конечно.

   – И можно ваш номер?

   – Само собой.

   Обменялись контактами, и, допив чай, гость ушел.

   Мила проводила его за ворота и пошла посмотреть на ремонт в подвале. Как и ожидалось, без контроля строители начали делать невесть что. Пришлось вызвать старшего – устроить скандал и посмотреть за дальнейшими действиями.

   Обычная жизнь обычной среднестатистической россиянки.

ГЛАВА 2

Тем же вечером после прогулки с Асом и Элей, выкупав последнюю и уложив спать, Мила устроилась на полу и любовалась отсветом фонаря в окне. Звонок телефона прервал размышления и раздумья, а заехавший сразу после этого Павел Степанович добавил новых впечатлений.

   – Ты сама как?

   – Неплохо. Скажем так, интереснее и активнее, чем пять лет назад, – улыбнулась она.

   – Эля?

   – Именно.

   – Тоже вариант. По здоровью всё в норме?

   – Да, – Мила улыбнулась. – Я со своим диагнозом свыклась, обострений почти не бывает, но в нужный момент отрабатываю от и до.

   – Не понимал этого, но тебе виднее.

   – Я в последние годы тоже задумываться стала, когда выплаты начали привязывать к доходам, мне меньше пяти платили, столько же на обследования тратила, но хорошо, что не бросила. Я по весне замуж вышла и теперь вдова участника СВО.

   – Да ты что?! Когда успела?

   – Долго ли умеючи? – развеселилась Мила. – Потом расскажу, что вы хотели еще обсудить?

   – У меня клиент ищет наличные в иностранной валюте. Сколько можешь продать?

   – Официально он их купить не хочет?

   – Официально он их купить не может, – улыбнулся тот.

   – А сколько нужно? У меня не так много.

   – Тысяч сто долларов?

   Мила аж поперхнулась от возмущения.

   – Вы меня явно с кем-то перепутали, Павел Степанович!

   – Сколько можешь продать?

   – Пятьдесят и евро.

   – Отлично. Что по курсу?

   – Минимум Центробанка плюс немного сверху. Мое немного, ваше немного, – улыбнулась она.

   – Мое не закладывай.

   Мужчина достал телефон и, видимо, посмотрел на котировку.

   – Сто четыре за евро.

   – Как договоритесь, от ста пяти до ста десяти.

   – Хорошо, позвоню.

   – Без проблем.

   – Если не секрет, почём брала?

   – Как сказала днем, от шестидесяти до семидесяти собирала, пока курс за семьдесят пять не ушел.

   – Если грубо взять семьдесят, то за два года ты заработаешь на этом примерно два миллиона.

   – Если разделить их на два года, учесть что даже десять процентов в год дали бы тысяч шестьсот, то заработок в месяц упал до пятидесяти тысяч.

   – Людочка, ты на том, что деньги вылежались у тебя два года, зарабатывала по пятьдесят тысяч в месяц, – поправил он с улыбкой.

   – Если так, то это было удачное созревание урожая, – фыркнула она и серьезнее спросила: – Что знаете об этом родственнике Эли? Мы же ее проверяли.

   – Я задал тот же вопрос и ему, и по своим каналам. Интересная вышла история, в той же Новосибирской области есть, точнее, была семья с такими же данными. Трое детей, правда Светлана была младшей, а там старшая, но фамилия совпадала. Сейчас в живых не осталось никого. Спившаяся семья в деревне, последняя выжившая умерла лет десять назад.

   – Тогда наша Света поругалась с родственниками и уехала от своих.

   – Работа в эскорте, разные люди и разные знакомства.

   – Она услышала историю, смогла получить документы на всякий случай и поехала покорять столицу, где назвалась сиротой.

   – Ее родная семья поинтереснее будет. Папа был зампрокурора и всю жизнь в прокураторе, мама врач. Сестра тоже врач, только косметолог, а брат стал нотариусом.

   – Ваш коллега? – поразилась Мила. – Поэтому внимание к деталям и некоторая аналитичность.

   – Ты была с ним откровенна.

   – Не видела причин искажать правду. Ничего этакого во всём этом действительно нет. Элю оставила, чтобы не отдавать неизвестно кому, если бы знала, что такое на самом деле воспитание ребенка, не повторила бы. Теперь есть шанс всё изменить.

   – Сложный момент. У них, насколько понимаю, ее некому брать.

   – Но и оставлять с посторонней теткой не хотят, что вполне разумно.

   – Да. Посмотрим, что завтра скажет наш новый друг.

   – Посмотрим.

   – Что нового? Оля говорила, ты взялась за ваш подвал.

   – Да, Владимир Иванович умер, и нашли деньги на ремонт и перевод помещения в нежилое. Сейчас переделываю.

   – Нашла арендатора?

   – Пока нет, а надо начинать. Это в планах на следующую неделю.

   – Та квартира за сколько ушла?

   – Еще не ушла, он умер пять месяцев назад, сын не успел вступить в наследство. Пока живут квартиранты.

   – А деньги откуда?

   – От моего замужества, – хмыкнула Мила и уточнила: – Точно не хотите чая?

   – Нет, спасибо.

   – Ладно. Покрепче только водка на всякий случай.

   – Тоже откажусь.

   – Остается вода из-под крана, но ее предлагать не буду, – улыбнулась Мила.

   – Если учесть вашу домовую станцию фильтрации – зря.

   – И об этом рассказала?

   – Не мне, делилась с девочками на тему, сколько денег нужно на ежегодное обслуживание и чистку фильтров, – пояснил собеседник. – Хотя Оля же хвасталась, какая вкусная и чистая вода идет из-под крана, что и накипи нет, и техника не ломается, и вообще все здоровы и счастливы.

   – Человеческая логика, хотя да, выходит очень недешево.

   – И ты по-прежнему всех уговариваешь, объясняешь…

   – И докидываю некоторые суммы из своих, – развеселилась она. – У нас правда чистая вода, а не то, что качает водоканал, без хлора и чем-то дополнительно обогащенная. Оно чувствуется на вкус и в сыром виде, и в чаях особенно.

   – Да-да, после домашнего чай в конторе невкусный, тоже слышал, – улыбнулся Павел Степанович. – Так что у тебя случилось за последние полгода?

   – Да уж, как давно не пересекались. Владимир Иванович сдавал комнаты обычно молодым мужчинам. Сам он был учителем русского, давно на пенсии, какое-то время подрабатывал частными уроками, но в целом жил нормально. Баба Зина умерла очень давно, я ее только в детстве помню. Всё бы ничего, но он стал тихим алкоголиком. На жизнь хватало, на водку тоже, а на общедомовые нужды шли тяжело, причём именно большие суммы, как на эту самую фильтрацию воды или замену труб, или асфальт во дворе. Он был не против, но с пенсии на это выкроить тяжело. У нас сейчас остались только более молодые и финансово устойчивые жильцы. Что-то закрывала я, но с него всё равно собирала. Жильцов он стал пускать давно, наверное, лет двадцать точно. И обычно находил спокойных, неконфликтных работяг, которые если и составляли ему компанию, то тихо и мирно, без разборок и дебошей. Чутье у него имелось на подходящих собутыльников. Обычно они несколько лет квартировали, а потом женились и съезжали в свои метры или к жене, или обратно, или на заработки, например, на Север, кто как. Когда-то я сторонилась, но последние несколько лет так или иначе были связаны со стройкой. Поэтому где-то помогали, где-то советовали, а основное – не возражали поработать грузчиками. Обычно за год человек всё равно примелькается, где-то разговоришься, что-то узнаешь. Особенно я, особенно от скуки. Тогда Эле было меньше, и Ас не мешал.

   В общем, жил у него мальчик Коля, моложе меня на одиннадцать лет. Нормально жил, на квартиру собирал, милый такой, простой, как пятак, но умные советы слушал. Это было приятно. И где-то у него там мысль – пойти заработать на войне, в голове завелась. То ли телевизор, то ли пропаганда, то ли еще кто, но слушать, что зарабатывают на ней в другом месте, а не в поле с автоматом в руках, он слушать не захотел. Записался, прошел комиссию и вперед. Владимир Иванович, уж не знаю из каких соображений, буквально за неделю до отъезда поймал меня и позвал в гости, где в лоб озадачил. Дескать, Коля, считай, сирота, дальняя тетка в деревне, мать год назад умерла, отец раньше спился, в общем, не дело на войну уходить просто так, не оставив никого близкого здесь. Да и случись что, ни помочь, ни найти, ничего никто сделать не сможет. В общем, молчаливый Коля позвал меня замуж посреди чистой кухни времен восьмидесятых годов.

   – Да уж…

   – Я честно сказала, что он не прав, и нужно подумать, на что меня ошарашили, дескать, мысль возникла не сейчас, а раньше. Вот умрет он, и деньги пропадут, а так мне достанутся. И ему если что будет кому писать и звонить. А вернется, заработав, так пойдем и разведемся. Каждый при своем, и никто никаких претензий не имеет.

   – Ты согласилась?

   – Я взяла паузу на размышления.

   – А что чутье сказало?

   – Вы в него тоже поверили?

   – Всегда верил, после девяносто восьмого, когда твоя бабка заработала на валюте, а я, дурак, отсюда уехал.

   – А точно-точно, вы же тут жили, пока не перебрались в тот частный дом.

   – Та же пятиэтажка, но типа элитная, с охранником на входе, но если по первости это был реальный охранник, то сейчас бабушка – божий одуванчик. А денег собирают, как будто спецотряд стережет.

   – Понятно, бывает, ну у нас попроще.

   – Да, дополнительные сборы всего рублей пятьсот в месяц, а всё расходуемое по счетчикам, я в курсе.

   – Ну и пятнадцать тысяч на новые фильтры, и вот ремонт в пятьсот обходится, – хмыкнула Людмила, – а так да, недорого.

   – По сравнению с тем, что платят соседи из дома напротив, – копейки.

   – Врать не буду, всё так. А когда сдадим помещение внизу, есть шанс вообще обойтись без сборов денег, а может, что-то еще и доплачивать через пару лет.

   – Деньги ты дала?

   – Нет, сосед, я же, как председатель, их взяла.

   – Понятно. Что дальше случилось с мальчиком Колей?

   – Подумала, поверила чутью и вышла замуж. Расписали в тот же день, это теперь быстро. Потом проводила, рукой помахала и стала ждать новостей. Надеялась на лучшее, но он прожил месяц. Учебу прошел и на второй день «попал в засаду неприятеля, закончившуюся трагедией». Пошла к соседу, а тот честно сказал: «Людочка, не жилец он был, не жилец, я надеялся на другой исход и правда думал, если в госпиталь попадет, ты ему помочь сможешь, но от судьбы не уйдешь. Хоть деньги государственные не пропадут».

   – Приземлённо.

   – Да, к сожалению, да. Я организовала возвращение тела, бумаги, похороны в его родной деревне. Там осталось пять человек. Поминки, чуть подбросила денег тетке, которая не родная тетка, а соседка, и вернулась. Разумеется, не сразу, но получила всё, наследуемое по закону. Завещания не было, не настолько я меркантильная, нервы пришлось помотать изрядно, но система отработанная, всё получилось. Областную выплату в миллион я соседу отнесла, если бы не он, то никакого замужества, никаких денег. Не жадничать – это главное бабушкино правило.

   – Да, помню, делись, и тебе воздастся.

   – Принесла ему, он открестился от этих денег категорично. И сыновьям не взял, дескать, на чужих смертях зарабатывать не будет, но после пары дней уговоров согласился, чтобы я оплатила коммунальные вперед, и предложил остаток забрать на ремонт. Он мне и расписку написал, что дарит давно скопленное, если вдруг что.

   – Даже так?

   – Да, – Мила встала и прошлась по комнате. – Честно, плохо всё вышло. Он умер примерно через месяц, сердце не выдержало, а я всё думаю, что раньше у него на руках было меньше на алкоголь. А тут без коммунальных расходов получилась возможность дать себе волю. Колю как бы тоже жалко, но больше разумом, а Владимира Ивановича по-настоящему, и за его смерть я себя нет-нет да корю...

   – Людочка, ему сколько было?

   – Восемьдесят два.

   – И пил он лет двадцать?

   – Может, больше, но раньше я внимания не обращала, не до того было. И тогда он был моложе, жена, дача, ученики. Он меня русскому учил, это я запомнила. Математика всегда хорошо шла, а с русским и литературой он помогал.

   – В восемьдесят два умереть можно от любого чиха, это точно тебе могу сказать.

   – Вам еще далеко, – улыбнулась Мила.

   – Мне скоро шестьдесят пять, поверь, я знаю, о чём говорю.

   – На вас еще пахать и пахать, – отмахнулась Мила. – Впереди десять лет работы.

   – Да нет, придется завершать раньше.

   – А что так? Попросили освободить должность?

   Мила не была в курсе подробностей той кухни, но ограниченность круга и специфику отрасли слегка понимала.

   – Не то чтобы попросили, но намекают постоянно.

   – Для своего?

   – Там все свои, но нет, конкретного человека нет. Просто возраст, стаж, опять-таки себя обеспечил…

   – Дайте, мол, и другим такую возможность?

   – Примерно.

   – Но так уходить не хочется?

   – Именно.

   Мила предложила шутя:

   – Договоритесь с Сергеем Олеговичем о его переезде сюда. Возьмете в преемники. Он уже нотариус, его так просто не подвинут.

   – Хороший вариант, – развеселился гость. – Мне нравится твое мышление, Людочка, что-то в этом есть.

   – А то как, я вообще кладезь всяких полезностей.

   Мила хмыкнула, вспомнив о сыновьях Владимира Ивановича.

   – Что веселого в голову пришло?

   – Разные люди и разное отношение к реальности. У Владимира Ивановича было двое детей, я их, естественно, известила и даже помогла с бумагами и похоронами. Вроде и люди не маленькие, обоим около шестидесяти, а всё равно всё как в первый раз. Но это ладно, квартира на двоих завещана, а живут далеко, и возвращаться сюда желанием не горел никто, и пока в наследство не вступили, хотели запереть как есть. Я предложила, чтобы они ее сдали, а я присмотрю. Категорично ни в какую, но позволили навести порядок, если есть такое желание, и даже замки менять не стали, оставив под мой присмотр. Даже аргумент, что пустая продастся лучше, чем заполненная старьем, не услышали. В общем, приехали, похоронили и уехали. Разумеется, я сама ничего выносить не стала, а договорились со знакомыми бабульками напротив об уборке и выносе всего на помойку. Там деятельные дамы с внуками-переростками, и мне дешевле, и им деньги. Во время уборки выплыли сохраненные похоронные. Мне всё честно отдали, а я после того отношения детей благоустроила могилу Владимира Ивановича, а то ни ограды, ни памятника, только деревянный крест.

   – В общем, ты стала специалистом по похоронному делу, буду иметь в виду, – развеселился гость.

   – Да, если потребуется, обращайтесь, – улыбнулась Мила.

   – Мне еще рановато, но не забуду. А пока подумаю, чем себя занять на пенсии.

   – Тут советовать не могу, либо попробуйте давно откладываемое, либо найдите цель, как я.

   – Тебе так проще?

   – Да, мне нужно чем-то себя занимать.

   – А какие планы у тебя были?

   – Через месяц в конце ноября санаторий на пару недель. Потом домой. Новый год тут, я не люблю суету. На февраль у меня оплаченный круиз на две с половиной недели Сингапур – Эмираты. Летом хотела к брату слетать, Элю показать, родственников навестить. В общем, планы были, да и остаются. Кстати, новое помещение купила, ремонт доделываю. На левом берегу двушка в проходном месте под аптеку.

   – Еще одна?

   – Всего третья. У меня всего три квартиры под аренду, и все три теперь занимают аптеки, – обиделась Мила.

   – Как оно прозвучало! Всего три – банальность, как у всех.

   – Именно, – с серьезным видом кивнула она.

   Гость рассмеялся и, взглянув на часы, поднялся:

   – Как с тобой хорошо пообщаться, словно глоток свежего воздуха в городском смоге.

   – Это вы еще не слышали, как я песни пою, – развеселилась она.

   – Обязательно послушаю.

   – Только в другой раз.

   Рассмеявшись, они вышли из дома, и Мила проводила гостя до машины.

   Убедившись в благополучном отъезде, вернулась во двор и прошла по территории в свете уличных фонарей. Ей удалось отстоять свое мнение, и яркого света внутри двора не было, только два красивых старинных декоративных светильника у входной двери, давным-давно привезенных соседкой из поездки в Англию. Света хватало от уличных, поэтому не было ощущения тюрьмы и территории в заборах. К тому же деревья и кустарники добавляли уюта. Мила никогда не фанатела от дачных забав, но в какой-то момент поняла всю прелесть этого. Тогда за два года она с помощью соседки смогла преобразить дворик. Вычистив лишнее, разграничив парковку, посадив деревья по углам участка и на улице от перекреста до перекрестка. С тех пор прошло почти десять лет, и хиленькие сосны прижились, а случившаяся два года назад массовая очистка города от тополей дала им возможность развернуться вовсю.

   Вернувшись домой, Мила ожидаемо встретила Аса с поводком в зубах.

   – Пошли, а то правда только в туалет выходил.

   Посещение туалета и небольшой круг в километр по микрорайону. Обычный маршрут причём с Элей. Хотя сегодня пес уперся и потащил дальше. Мила взглянула на часы и согласилась пройти еще чуть-чуть. По ее ощущениям уже пора ложиться спать, а не шляться где ни попадя, но сегодня впечатления гуляющих явно не совпадали.

   Ас привел к небольшому пустырю на склоне, и Мила для его отвлечения покидала мячик, привычно захваченный в карман из дома. Немного суеты и старый пес сам, не отдавая игрушку, повел хозяйку домой.

   Милое создание, даром что зверь.

   Прогулка дала возможность еще раз подумать и попробовать разложить всё по полочкам. Пока с ходу разобраться не вышло, но всё равно стало легче. Пропадал груз ответственности за Элю. Лишившись его, Мила поняла, насколько он, оказывается, утомлял. Планирование на полтора десятка лет с ее, пусть стабильной, но проблемой, напрягало. Теперь поняв, что девочка не останется никому не нужной, стало значительно проще. Хотя мысль о расставании, вызвавшая восторг с самого начала, теперь немного озадачила. Она не просто привыкла, а стала воспринимать ее как неотъемлемую часть своей жизни. И хотя ответственность мешала, зато возможность воспитать человека правильно подталкивала к свершениям.

   Кто бы мог подумать…

ГЛАВА 3

На следующий день к привычному для нее расписанию и распорядку добавились новые моменты, такие как сообщения от Сергея Олеговича с утра и уточнение о времени визита Павла Степановича, и очередные выяснения с рабочими по поводу подвала.

   Обычное утро обыкновенной женщины.

   Эля покапризничала, но согласилась прогуляться, раз уж обе поднялись так рано. Ас всегда был за активность и этой стабильностью радовал. А мелкая, как обычно, завершила маршрут детской площадкой, где покачалась на качелях. Причём, вернувшись во двор, она побежала к установленным там качелям, пока Мила сметала опавшие листья в кучки на клумбу, и только потом довольная пошла домой завтракать.

   Здоровая еда Милы волей-неволей стала нормой и для Эли, отчего удивительным образом пропал диатез, и снизился вес. А еще принялся приятно радовать садик, поскольку там давали сок и печенье. Но пока это было единственное хорошее там. Несмотря на два месяца привыкания, последнее шло тяжело, но Мила не сдавалась и не с таким справлялась.

   Дорога до сада прошла в гудении и слезах, зато там, обидевшись, Эля гордо ушла в группу – причём буквально. Зато строители, казалось бы, взрослые люди, вели себя аналогично. Мила заходила к ним примерно дважды за день, но на эффективность и качество работы это влияло мало, хотя оплата зависела исключительно от нее, но эта связка в головы специалистов ручного труда никак не укладывалась.

   Пара часов свободного времени Мила посвятила делам, точнее, сбору и пересчитыванию денег, а потом банально отдохнула в одиночестве. Всё же эта передышка жизненно необходима, и как можно справляться без нее, она так и не поняла.

   Павел Степанович заехал в условленное время и получил пакетик с деньгами. Врученный ей, кроме пакета в пакете, содержал еще и конфеты. Улыбнувшись и поблагодарив, Мила вернулась домой, где, достав машинку, пересчитала и проверила наличность на подлинность. В нотариусе она не сомневалась, но и он работал с чужими деньгами, ошибка могла закрасться на любой стадии.

   Полюбовавшись приятными тысячными купюрами, она испытала почти прилив счастья.

   Мила посмотрела на наличность и задумалась над бытовым вопросом, как быть дальше? Точнее, часть пойдет на доплату за ремонт квартиры под аптеку. Согласования еще длились, но в целом дальше всё упиралось во время.

   Открыть еще где-то вклад, а смысл?

   Обменять, точнее, подождать еще немного и поменять, чтобы вывести и пополнить зарубежные счета? Прикинув, Мила решила так и поступить. Часть уйдет на оплату ремонта, часть на текущие расходы, а часть она постепенно поменяет и во время весенней поездки пополнит счет на небольшую сумму. Пара тысяч евро никаких вопросов не вызовет.

   У Милы была отличная прозрачная финансовая сторона. Старые вклады. Небольшие пополнения. Нечастые закрытия. Инвестиции, честно разделенные до катавасии на финансовом рынке. Ее пару раз проверяла налоговая, но причин придраться не нашла. Мила жила по средствам, источник всех крупных приобретений был законен. Закрытие счетов, как и их открытие, вместе с пополнениями всегда отслеживалось и внятно объяснялось. Вывоз небольших сумм во время регулярных поездок никогда не проверить. Как итог – комфортная жизнь, возможность путешествовать и сделать себе финансовый запас на все случаи жизни.

   А когда подвал начнет приносить доход, реальность практически превратится в сказку!

   Последние несколько лет Мила так или иначе прокручивала эту мысль, поэтому сейчас откровенно признавала зацикленность на ней. С другой стороны – такая мелкая фобия жить не мешала, наоборот, привносила свои краски и эмоции.

   Звонок телефона прервал размышления. Сергей Олегович пригласил в кафе и на кладбище, пока Эля в садике. Учитывая, что сегодня мелкая по плану должна попробовать остаться на сон, причин для возражений не нашлось.

   В качестве кафе заезжий гость выбрал неплохой вариант в историческом центре, и Мила получила возможность попробовать пару блюд с явно выраженным историческим уклоном. Сергей Олегович тоже сделал похожий выбор, поэтому они смогли не только продегустировать, но и сравнить впечатления.

   – Интересно вышло. От каши не в восторге, а запеканка определенно удалась.

   – А мне понравилась каша, сочетание ингредиентов невероятно удачное на мой вкус.

   – Согласна, просто дома готовлю похожее, поэтому сужу предвзято. Как вам кофе?

   – Неплохой, хотя не скажу, что очень хорош.

   – Согласна. Думаю, проблема либо в зернах, либо в воде.

   – Второй раз слышу о вашей волшебной воде.

   – Скорее, о нашей фантастической системе очистки, – улыбнулась Мила и пояснила: – Нам повезло, мы купили эту систему до всех сложностей и конфликтов. Поэтому у нас настоящая отличная немецкая установка. В первое время проблем с заменой фильтров и прочих составляющих не было. Зато последние годы всё сложнее и дороже. Сейчас дошло до переписки напрямую с производителем, покупки у него с зарубежной карты и запутанной доставки через Белоруссию. Благо у соседки там родственники, которых она навещает пару раз в год на своей машине. Во время летних визитов и привозит комплектующие, а наш сантехник их потом меняет. Естественно, цена вопроса вырастает просто неприлично.

   – Зато у вас самая чистая вода во всём городе?

   – Не скажу наверняка, в городе у многих могут стоять более современные и дорогостоящие системы, но точно значительно лучше, чем у большей части, и в целом более чем хорошая по качеству. Чтобы вы понимали, каждые два года приходится сдавать воду на анализ до и после фильтрации и высылать эти данные производителю для контроля и подбора подходящих параметров.

   – Немецкая дотошность в деле.

   – Именно, но теперь все откровенно признают – дома и вода вкуснее из-под крана, и кофе лучше, не говоря уже о чае, и даже домашняя еда выходит отличной. А какие у соседок заготовки!

   – И всё благодаря воде.

   – Или силе самовнушения, – согласилась Мила. – В свою защиту могу сказать, у нас нет накипи на чайнике, ну разве что за год там скапливается что-то этакое. Из-за этого не выходит из строя бытовая техника, и хорошо работают газовые котлы. Причём вода у нас не мягкая, как в некоторых местах, когда намыленные руки еще десять минут смывать приходится, а просто обычная хорошая вода. Самое приятное сравнение для меня с чистой родниковой, ради этого я каждый год прохожу целый квест с заменой фильтров.

   – Вы этим живете, – отрешенно заметил собеседник, с интересом рассматривая Милу.

   – Мне это нравится, точнее, приятно видеть результат своих трудов. К тому же подобные события не постоянные, а некие временные явления. Неделя суеты и затишье. Потом снова и по новой. Если вы поели, предлагаю выдвинуться. У Эли, конечно, сон, но сегодня первый раз, и я не знаю, насколько ее хватит.

   – Разумеется. Я оплачу, – остановил он Милу, получившую счет.

   – А посмотреть и разделить? – фыркнула она и легко добавила: – Хорошо, тогда приглашаю вас на обед к себе.

   – Заодно воду продегустирую.

   – Что-то типа того.

   Водителем Сергей Олегович оказался внимательным и аккуратным. Причём он умудрялся не только слушать навигатор и смотреть на дорогу, но еще и воспринимать подсказки Милы по маршруту. Как обычно, вариант: сверни через гаражи, умная техника не рассматривала. В итоге дорога до кладбища заняла не так много времени.

   Обычная могила, красивая оградка и аккуратный памятник.

   – Уже памятник?

   – Тоже верите в суеверия про год? – фыркнула Мила и пояснила: – Теоретически год нужен для усадки земли и ничего более. А по-хорошему она будет усаживаться дольше в зависимости от качества гроба. Свету похоронила в дубовом.

   – Почему?

   – Не знаю. Смысла в этом не было, но, выбирая самый простой вариант, всё равно остановилась на самом дорогом, – хмыкнула Мила. – Как чувствовала, что выкапывать придется. Извините.

   Сергей промолчал, чтобы через пару минут ответить:

   – Кто знает, может быть, и чувствовали. Спасибо, очень красиво сделали. Как быстро получится организовать перенос?

   – Вы нормативкой не интересовались? Перезахоронение возможно только через год. Света умерла в конце февраля, будем честны, месяц в наших краях для таких работ неудачный. По-хорошему, в зависимости от весны май-июнь.

   – Я вчера занимался другими вопросами, – задумчиво ответил он. – Тогда да, пожалуй, нет смысла суетиться.

   Мила вышла и сказала:

   – Вы будете помнить ее живой, фотографии и видео не передадут ощущение кладбища, но успокоят о месте захоронения. Всё же вопрос не настолько срочный, она уже никуда не торопится…

   – Да, это верно, она всегда торопилась жить…

   – «Живи сейчас, а то не успеешь», – процитировала выбитую на стеле надпись Мила. – Она часто ее повторяла.

   – Света услышала ее от кого-то лет в пятнадцать и почему-то не расставалась с ней никогда.

   – Она не только говорила, но и жила с этим девизом. Порой это коробило, особенно связанное с Элей, и до сих пор некоторые поступки не кажутся верными, но теперь смотришь на случившее чуть иначе.

   – Да, пожалуй, да.

   Сергей остановился, облокотившись на ограду, и внимательно рассматривал фотографию. Мила отошла в сторону и прошлась побродить по окрестностям. Кладбища всегда навевали на нее задумчивость и отрешенность. Разные ограждения, разные кресты, разные надгробья. Чьи-то, несмотря на время упокоения, явно не забытые и ухоженные, а многие стояли заброшенными. Хотя их обитатели явно на месте, зато живые живут, и им не хватает времени зайти и остановиться.

   – Ваши родственники похоронены здесь? Можем зайти.

   – Нет на центральном кладбище. Если хотите, заедем, там умиротворенно, – отрешенно сказала Мила.

   – Давайте.

   По пути она сделала несколько фотографий и назвала навигатору адрес.

   Центральное кладбище, когда-то находившееся на самой окраине, уже давно перестало быть таковым, и сейчас со всех сторон его окружал город и застройки. Но из-за площади и старины захоронений выглядело весьма… живописно.

   Оставив машину, они двинулись вглубь.

   Мила, набрав опавших желтых кленовых листьев, собрала из них красивые букеты и начала рассказ:

   – Кладбище датируется по первым могилам аж…

   Сергей Олегович внимательно слушал, уточнял, проявлял интерес и даже показывал осведомленность в истории страны. Хотя бы какой-то отклик на ее слова радовал. А потом, когда закончилась относительно новая часть, и пошла более старая, отвлекся на окружение. Тут сохранилось очень мало оград, но зато стояли все памятники и надгробные камни.

   – Эта часть кладбища приобрела такой внешний вид в девяностые. Захоронения очень старые, по большей части заброшенные. В то время за ними никто не присматривал, это сейчас периодически собирается кружок любителей для наведения порядка, да и администрация кладбища вместе с настоятелем местного храма присматривают, а тогда всем было не до этого. И упавшие ограды особо нуждавшиеся граждане сдали на металлолом. Стоявшие они не трогали, чай не святотатцы, а совсем лежащие уже никому не нужны, раз Господь такое допустил. После какого-то раза их задержали, и состоялся суд, я этого не помню, но бабушка собрала целую кипу заметок по этому поводу. Виновными оказались два брата-алкаша, но, к их чести, нужно отметить, что в данном деле активную помощь, как голос или, точнее, руки бога, играла их мать. Женщина выдающихся достоинств, работавшая на рынке и проходившая тут каждое утро на работу. Она шла и проверяла, какие ограды держатся, а какие нет. Причём мотивация у нее была вполне объяснимая, если дети находят себе на выпивку, то ничего не требуют с нее, а еще и делятся заработанным. В противном случае всё случается наоборот. В результате четверть кладбища выглядят теперь вот так.

   – Дорожки новые…

   – А деревья старые. Тут где-то сажали, что-то выросло самостоятельно, но теперь эта часть кладбища молодёжью вообще воспринимается как некий парк. Чуть дальше посмотрите, виднеется храм, если хотите, можем подойти ближе, я про него расскажу. А свернув сюда, мы, собственно, и пришли.

   Родители Милы были похоронены в одной могиле с шикарным монументом – дева из черного мрамора и мужчина из белого.

   – Контрастно, необычно, – заметил спутник негромко.

   – Не знаю, интересовались ли вы моей историей…

   – Да, меня несколько смутила ваша инвалидность. Павел Степанович вкратце рассказал, и я поискал сведения. Ваши родители начали бизнес, один из первых частных заводов в этой области, но не смогли договориться с бандитами. Вас пытали на их глазах, и так вы лишились почки, потом попали в больницу. Это была громкая история, ее долго обсуждали печатные издания и даже в цифровом виде она есть.

   – Всё бы ничего, только вот родители «начали» бизнес, убив его хозяина. И все последующее на самом деле было обычными бандитскими разборками. Но бабушка быстро продала-подарила заводик нужному человеку, поэтому эту часть истории все умолчали. Зато вытащили мамино прошлое – любительский балет уровня самодеятельности, а там хранились исключительно ее красивые фотографии. Отец был фоном, причём фотографироваться он не любил, а из домашних бабушка отдала самое неудачное, чтобы он сам на себя похож не был.

   – Неожиданно.

   – Памятник организовали коллеги по ремеслу, причём сам старший, или как он там правильно звался. Он лично знал родителей и был высокого мнения о маминых способностях, поэтому они вот такие. Настоящие…

   – Когда вы об этом узнали?

   – Относительно недавно, может, лет десять назад. Старший брат сказал в разговоре как раз про кладбища, а до этого я просто не задумывалась, они всегда такие с самого детства. Норма жизни…

   – Мы многое воспринимаем нормой. Это ваша бабушка? – он подошел к соседней могиле с оградкой и памятником, точнее, очередной скульптурой – девушки двадцати лет.

   – Да.

   Мила вошла внутрь и, смахнув грязь, положила связки листьев у ног.

   – Почему такой выбор изображения?

   – Это восстановленный с портретов облик. Она всегда поражалась, заглядывая в зеркало: «Почему ты врешь? Я воспринимаю себя двадцатилетней, а ты вечно паспорту поддакиваешь». Я не могла не показать ее настоящей, той, которой она всегда была в душе.

   Мила вышла и, закрыв калитку, вздохнула.

   – Понятно.

   – Как ни странно, но это не просто самостоятельное захоронение, а родственный участок, у меня даже документы есть. Правда родня дальняя, зато какая. Это какой-то там прадед, казненный еще до войны, причём за криминал. А вот тут прапра и, кажется, еще прабабушка. Она была мадам борделя в начале двадцатого века. Про этих родственников ничего интересного сказать не могу, видимо, их не поймали. И годы жизни у них весьма впечатляющие.

   Мила показала на пять могил и обрисовала родственный участок. Сергей удивленно посмотрел, причём подошел ближе и прочел надписи.

   – Я только облагородила и поддерживаю их состояние, – пояснила Мила.

   Атмосферу прервал девичий голосок:

   – Простите, вы уже всё? Мы тоже хотели фото сделать.

   – Что, простите? – не поняла растерявшаяся Мила.

   – Фотографии в этом антуражном месте, – пояснила другая девушка. – Как и вы.

   Пока Мила пробовала переварить эту мысль, Сергей подошел и усмехнулся:

   – Вашей прапрапрабабке это бы понравилось. Девочки, вы еще поближе с надписью возьмите. Там очень интересный текст написан. Только поаккуратнее.

   – Конечно, мы не вандалы какие-то, мы с уважением и понимаем, – горячо сказала первая, пока вторая отправилась читать надписи.

   Мила без сопротивления пошла следом за мужчиной, но несколько раз оглянулась, чтобы убедиться – девочки лет тринадцати-семнадцати, по ним не понять, действительно делали фотографии себя на фоне могил и скульптур. Причём аккуратно, не касаясь и тем более не залезая на них.

   – Я в недоумении, – честно призналась Мила.

   – Современные веяния, зато вы правы, это скорее парк с кладбищенским стилем, чем полноценное место захоронения.

   – Тут не хоронят уже очень давно, и на каждое погребение требуется собрать кучу документов, – пояснила Мила.

   – Да уж, догадываюсь. Куда теперь?

   – Домой, если не сложно, нужно взять вещи, сегодня по расписанию бассейн.

   – У вас для нее насыщенное расписание, – заметил собеседник отрешенно.

   – Ничуть, может, со стороны так и кажется, но могу отметить из личного опыта – так полезнее. Она перестала капризничать просто так со скуки, дескать, развлеки меня. Дома Света слишком часто включала ей мультики, но я сократила до рекомендованных тридцати минут в день. Вечер, мультфильмы, купание и сон.

   – И как это удалось?

   – Активность. Ее нужно всё время чем-то занимать. Занятый и уставший ребенок ведет себя значительно лучше, и налаживается всё остальное – еда, сон, здоровье. Ей даже начали примерять СДВГ, – недовольно сообщила Мила. – Конечно, уже сняли, теперь с Элей нет таких проблем.

   – Активность?

   – Садик, против которого она отчаянно протестует, хотя проводит там всего полдня. Тренировки, развивающие занятия и прогулки. Мы утром выгуливаем Аса вместе и проходим километр, вечером тоже. Я вытаскиваю ее погулять и поиграть на детской площадке, всегда поддерживаю подвижные игры и даю возможность выразить себя. Пока с врастанием в социум проходит тяжеловато, но еще и рано, будем честны.

   – И вы полагаете это правильная методика воспитания? – с интересом уточнил Сергей, притормаживая около дома.

   – Да. Во-первых, ей не требуются успокаивающие капли, и я сняла все дополнительные добавки. Во-вторых, несмотря на мои опасения, она переболела полноценно всего неделю за четыре месяца садика. А некоторые в ее группе всего неделю отходят, остальное время лечатся. Конечно, это не показатель, и допускаю, что всё еще впереди, но уже на данный момент и так неплохо. Она периодически начинает сопливиться, тогда оставляю ее дома, но буквально на второй-третий день уже всё хорошо. Причём чаще всего что-то ловится под выходные, или она просто устает. Я не специалист, поэтому судить не могу, да и опыт не такой большой, но пока в целом всё, тьфу-тьфу, нормально.

   – Показательно, – согласился Сергей. – Во сколько я могу заехать сегодня?

   – После пяти, если устроит, и до восьми, в это время она моется и ложится.

   – Хорошо. Буду.

   – До встречи.

   Мила улыбнулась и, аккуратно прикрыв дверь, быстро отправилась домой. Ее ждали сборы вещей и бассейн, и Эля с очередным скандалом. В этом опекунша была убеждена, что первая реакция у Эли всегда весьма и весьма однотипная. Зато потом, пройдясь и развеясь, она сменит гнев на милость и снова станет милой девочкой, но до этого требуется пережить первые полчаса драмы.

   Как и ожидалось, Эля, выйдя на улицу и сбросив маску хорошей девочки, устроила истерику с размахиванием руками и крокодильими слезами. Всё было нехорошо, сад плохой, воспитатель злая, спать не понравилось, и она больше так не хочет! Драма продолжалась весь путь до водного комплекса, перед которым удивительным образом всё прекратилось.

   – Мы к Оле Петровне?

   – Да, плавать.

   – Хорошо.

   – Пойдешь или домой?

   – Пойду, – сурово решила капризуля и уверенно шагнула вперед.

   Дальше обычная суета среди малышни. Монументального вида тренеру – Ольге Петровне, было хорошо за шестьдесят, она вырастила двух олимпийских чемпионов, чем искренне гордилась, а попасть к ней оказалось довольно сложно. Тут Миле помогла соседка, завуч одной из городских школ и весьма сведущая во всей этой кухне дама.

   – Ну что, рыбки, готовы?

   Негромкий гул голосов послужил ответом. И малышня, зябко кутаясь в полотенца, отправилась плавать. Мила стремительно пронеслась наверх и, моментально переодевшись, кинулась в большой бассейн сама. У нее есть ровно полчаса здесь. Потом, так же быстро собравшись, она выскочит обратно и попадет на переодевание малышни, успев привести Элю в порядок.

   Сначала Мила записалась в кружок «Мама с ребенком», но потом поняла, им там скучно, это для совсем малышни в районе годика. Зато чуть позже по времени нашлось занятие для трехлеток, куда Эля с опаской начала ходить. По первости Мила просто прогуливалась, а потом подумала: «А почему бы и не поплавать самой?» Ей этого получаса хватало. У мелочи в расписании за счет долгих сборов и долгих переодеваний время прилично увеличивалось. Вот так удалось совместить одно с другим и порадоваться жизни.

   Дневное время всегда полусвободное, поэтому, честно разделив дорожку с немолодой дамой, Мила получила возможность подумать. Например, над своим поведением и своей открытостью. Чрезмерной открытостью, а главное – совершенно ничем не мотивированной.

   С какой радости она так начала реагировать на абсолютно постороннего и незнакомого человека?!

   Это очень хороший вопрос, на который обязательно требуется найти ответ, пока не стало опасно и поздно!

   Сергей, конечно, незнакомый и в целом приятно-положительный, сразу видно – профессиональный нотариус. Но тем не менее причина для ее действий должна быть? Она даже с давно знакомым Петром Степановичем ведёт себя осмотрительно! Хотя они знакомы уже который десяток лет, а всё равно…

   Неожиданное открытие чуть не привело к утоплению, когда до Милы вдруг дошло: незнакомец достаточно приятный и в чём-то близкий. Давняя проблема нехватки постоянного общения! Всё же человек существо социальное, и Мила давно служила для себя отличным доказательством этой мысли. Нехватку постоянного близкого в окружении она осознавала, понимала и даже частично компенсировала, как могла, хотя, видимо, в недостаточной мере.

   Сергей Олегович умудрился вызвать эффект попутчика, оказавшись, с одной стороны, приятным понимающим человеком. С другой – родственником Эли и братом Светы, то есть как бы не посторонний. И главное – скоро сойдет на ближайшей остановке и растворится на просторах необъятной страны. Он уедет к себе далеко отсюда, увезя не только Элю, но и рассказы, разговоры и слова Милы. И больше они никогда не встретятся и не пересекутся.

   Удачное или неудачное стечение обстоятельств?

   Это смотря с какого ракурса взглянуть. Мила частично выговорились и рассказала о наболевшем, с другой стороны – ничего не услышала в ответ, что правильно. Тот самый идеальный собеседник, изредка поддакивающий, причём в нужные моменты и темы. Да, что-то в этом определенно есть. И за счет родства с Элей не посторонний, в чём-то близкий, что-то понимающий хотя бы в плане достатка. Бедных нотариусов Мила себе представить, в принципе, не могла. Человек своего круга, если можно так выразиться, хотя и не из него. Например, по причине отсутствия этого самого круга, но зато с очень приятным голосом и отдельными важными для нее мелочами.

   Ополаскивание, одевание и путь вниз занял пять минут суммарно, вот что значит мотивация. Малышня уже выходила, полураздетая и кое-как собранная. Самостоятельность, привносимая Ольгой Павловной, пока работала кривовато, но спорить с тренером с сорокалетним стажем работы – глупость, поэтому все смирились. Мила относилась капельку проще, и, кажется, это привлекло внимание суровой тренерши. А может, очередное совпадение, которых немало.

   Элю пришлось доодевать, выворачивать кофту и сушить волосы, но в целом по сравнению с первым разами она справлялась значительно лучше. А главное – была довольна, рассказывая и показывая, что они сегодня делали. Повторить некоторые вещи вне воды – отдельное умение на придирчивый взгляд более взрослого человека, но Пирожочек не теряла уверенности и каждый раз повторяла, как в первый.

   Обратный путь протекал всегда веселее и приятнее. Эля всегда искренне радовалась поездке на городском транспорте, поэтому половину недели получала дополнительное удовольствие от этого. Мила предпочла бы пройтись, но после воды рисковать собой и мелкой не хотела. Хотя абстрактно напрямую было ближе, чем четыре остановки в нужном направлении, а там еще прогулка до дома.

   Рассказ о занятии скоротал дорогу до дома, где, выпустив Аса на улицу, Мила привычно помогла раздеться мелкой, поучаствовала в выборе домашнего наряда и вышла пройтись с псом. Долгой прогулки не вышло, но минимальный вариант с обходом квартала они выполнили.

   А дома Мила, как всегда, улыбнулась при виде заснувшей Эли. Если послеобеденный сон оказывался коротким, то после тренировок и эмоциональной дороги домой она периодически укладывалась спать на полчасика, особенно если не отвлекалась и оставалась ненадолго одна. Долго Мила не рисковала, а десять минут на прогулку быстрым шагом завершались либо разложенными игрушками, либо спящим ребенком.

   Сегодня случился второй вариант, поэтому она, прикрыв дверку, отправилась на кухню и прикинула, что именно будет делать, чтобы минимизировать шум.

ГЛАВА 4

Приготовление еды с учетом потребностей другого человека поначалу поставило в тупик Милу, к тому же мелкая плохо поддавалась выработке навыка по принципу «не хочешь кулеш – ничего не ешь», поэтому пришлось искать компромиссы, к которым относились, например, макароны, практически не появлявшиеся на ее кухне раньше. Пачки уверенно хватало на год, зато теперь расход возрос в разы. Хотя Эля с опаской пробовала новое, она охотно ела помидоры, огурцы и прочие овощи, если они были достаточно крупные для распознавания и лежали по отдельности. Зато с макаронами она была согласна на котлеты и тефтели из любого мяса и птицы. Пока белок в более крупных вариациях, даже в виде рагу, шел тяжело, но Мила продолжала предлагать и пробовать.

   Зато от сосисок удалось отказаться, как и от покупных сладостей и соков. Два домашних печенья или кусочек кекса в день, стакан натурального сока, разбавленный водой в три раза – суровая реальность современного здорового образа жизни в исполнении опекунши. При этом Мила умудрилась не просто прочесть и просмотреть кучу информации по воспитанию детей и педагогике, но и научиться понимать сигналы от Пирожочка. Та, несмотря на ворчание и сомнение, пробовала всё, не ограничиваясь одними макаронами.

   Пусть походы на занятия после сада всегда были испытанием нервов для сопровождающей, но Эля еще ни разу не захотела развернуться и пойти обратно. Хотя морально Мила была готова к такому повороту событий и спрашивала, давая свободу выбора. Сложно сказать, то ли проклюнувшийся талант, то ли пережитый стресс, то ли характер удачный получился, но в целом крупных проблем пока не возникало.

   Звонок в домофон нарушил тишину, и Мила, стремительно добежав до двери, шепотом спросила:

   – Тихо. Кто там?

   – Сергей, – прозвучал недоуменный ответ.

   – Машину во двор загоните?

   – Да, если удобно.

   – Сейчас.

   Открывание ворот с пульта срабатывало не каждый раз, но сегодня удалось. Дальше Мила снова метнулась на кухню, чтобы вскоре вернуться и приоткрыть дверь в квартиру. Гость поднялся и вошел с символическим стуком.

   – Эля спит, – пояснила Мила, ненадолго выглянув.

   – Понятно. Устала?

   – Да, она сегодня впервые осталась на сон в саду, поэтому нормально не отдохнула. Если не против, проходите на кухню.

   – Конечно, вам помочь?

   – Нет, пока, наверное, не надо. Хотите, погладьте Аса.

   Вышедший встречать гостя пес сегодня держался спокойнее и доброжелательнее.

   – Думаю, мы на данный момент недостаточно близки для этого, – отказался гость.

   Сергей, вернувшись в коридор, принес пакет с фруктами и, ополоснув руки, уселся в кресло.

   – Мне не хватает тут балкона, когда фасад и кровлю реконструировали, можно было договориться сделать их по торцам с кухни. Они имелись в первоначальных планах и чертежах, но город эти работы не согласовал, а за свой счет восемь балконов из металла с заменой окон на двери слишком дорого обходились.

   – Восемь?

   – На первых и вторых этажах. У нас же первый высокий, туда тоже хорошо встали бы балконы.

   – Понимаю. Точно не нужна помощь с нарезкой?

   – Это вы про салат? Не нужна, он сейчас выглядит так. Эля охотно ест овощи по отдельности и, точно распознавая, что именно. Салат вперемешку для нее слишком сомнительный для приёма внутрь. С другой стороны – ей пока рано, это придет со временем. Какие у вас дальнейшие планы?

   – Возвращаюсь завтра домой и там буду смотреть на месте. Элю я, конечно, заберу, но не сразу, пока надо подумать, как организовать наше постепенное привыкание и знакомство.

   – Смотрите, в конце месяца мы на три недели едем в санаторий, в феврале у меня в планах круиз, но где-то после праздников нужно будет определяться с билетами.

   – Активная программа, – удивленно отметил гость.

   – Почему бы и нет?

   – А Новый год?

   – Дома. В это время везде толпы народа, слишком суетно, шумно и напряженно. Так как я не привязана к рабочему графику, то могу себе позволить отдыхать в другое время.

   – Тише и дешевле.

   – Да, тише, спокойнее и дешевле. Санаторий в соседней области, на Новый год там будет аншлаг, а заезды в начале декабря – не сезон. У меня спокойно проходит социальный с доплатой на месте за улучшение условий проживания и дополнительные процедуры. Плюс там есть детский клуб, куда готовы взять мелкую. Плюс зима в лесу. И главное – примерная наполняемость по прошлым годам процентов двадцать. На Новый год все сто.

   – Критичная разница.

   – Именно.

   – А садик как?

   – Я предупредила, по возвращению сходим к педиатру за справкой и снова в сад. Многие, в принципе, его посещают в таких пропорциях.

   – Да, уже слышал. Не тяжело с ней?

   – Честно? Тяжело. Я привыкла жить одна, и неожиданное появление рядом маленького ребенка оказалось слишком выбивающим из привычной колеи событием. Одно дело – несколько часов в день – погулять, поиграть, отвести в театр, а другое – находиться рядом двадцать часов в день.

   – Двадцать?

   – На четыре ее забирает садик, – улыбнулась Мила.

   – Логично.

   Тут послышался шум, и появилась сонная и недовольная Эля.

   – Глазки закрылись на минутку, – понимающе сказала Мила. – Умываемся, чтобы они проснулись, и пьем водичку, да?

   – Да…

   Эля умылась, устроив из этого целое звуковое сопровождение, зато Ас пришел на кухню и сел на пол, выразительно посматривая по сторонам. Наконец, мелкая вернулась и, взглянув на Милу, вытерла руки о собаку.

   – Забыла про полотенчик? Ладно, я немного пошумлю. Ты тут побудешь или покажешь дяде Серёже комнату с игрушками?

   – С гамаком, – обрадовалась Пирожочек и потащила его с собой.

   Мила еще раз сполоснула виноград и, достав блендер, перебила ягоды в смузи, небольшое процеживание, доливание воды, и каждый получил по стакану напитка. Точнее, все, кроме гостя, пришлось делиться с ним своей порцией густой взвеси.

   – Ужин! Пирожочек, иди кушать.

   – Идем, – отозвался Сергей и привел мелкую на кухню.

   Та сначала понюхала сок и спросила:

   – Невкусный?

   – Вкусный – из винограда, только что сделала, попробуй еще.

   Очередное изучение и вывод:

   – А можно из апельсина?

   – А этот куда девать будем? Я не хочу.

   – Дядя Серёжа любит.

   Мила поразилась, дядя Серёжа еще сильнее, поэтому не возразил против пододвинутого пластмассового стаканчика в свою сторону и даже перелил содержимое к себе, а Миле пришлось, достав апельсин, давить сок и разводить его водой до полного стакана.

   – Теперь всё?

   – Да.

   Эля охотно взялась есть отварную морковку и закусывать ее огурцом, пока Мила разложила по тарелкам еду. Эля получила котлету с макаронами, себе повар взяла только котлеты.

   А к мужчине пришлось обращаться:

   – Котлеты с макаронами?

   – Можно без макарон?

   – Конечно. Салат?

   – Если не затруднит.

   – Ничуть.

   Поставив перед всеми тарелки, Мила на глазах Эли порезала часть овощей в салат и заправила майонезом.

   – Попробуешь?

   – Да.

   Чайная ложка из одного кусочка огурца и перца легла ей в тарелку, чтобы после долгого изучения оказаться съеденной с огромным сомнением. Причём заедала она эту крутую экзотику огурцом и перцем, порезанным на четвертинки.

   – Интересно у вас.

   – Да.

   – Неплохой сок, правда, я бы предпочел без воды и без мякоти, – с легкой иронией сообщил он.

   – Она полезна, а водой разбавляю для Эли, концентрированный слишком и насыщенный – это вредно и для желудка, и для зубов. Ей почему-то очень нравится именно апельсиновый, но меня смущает его кислотность. Хотя виноградный слаще.

   – У нас у всех чуть пониженная кислотность, поэтому ничего удивительного, – сообщил гость.

   – А… объяснимо, хотя всё равно надо будет почитать, что люди пишут.

   Обед в необычной компании заметно выделился из привычного распорядка, а еще Мила поймала себя на мысли, что с появлением в ее жизни Эли начало меняться очень многое, если не сказать – всё. Мелкая, поев, как обычно, положила остаток в миску Аса. Пес не будь дураком моментально оприходовал всё.

   – Вот так успешно у нас внедряется здоровый рацион у всех, – не удержалась от издевки хозяйка.

   – Разнообразие в питании еще никому не вредило.

   – У Аса возрастные изменения и болячки, у него здоровая натурка и очень хороший сухой корм, привозимый соседкой с оказией пару раз в год.

   – Полкотлеты и две ложки макарон ему не повредят.

   – А еще пару ложек каши с утра, суп в обед и прочие мелочи? – фыркнула Мила.

   – Всё равно не повредят, – продолжил настаивать на своем гость. – По его габаритам это капля в море.

   – Не буду говорить очевидное, что океан состоит из таких капель.

   Тут вернулась Эля, причём не в шапке, а с бубном.

   – Тетя Мила, давай играть! Дядя не слышал.

   – О как! Какой дядя, внушающий доверие, сейчас иду, – хмыкнула Мила и пояснила: – Приглашаю на концерт – пианино с бубном.

   – Потрясен, – усмехнулся гость.

   – Всё еще впереди.

   Мила быстро собрала посуду и убралась на столе, поставив овощи пониже на полку стеллажа, – мелкая попозже поест.

   Включенный чайник, всё для заваривания и последние наставления:

   – Главное – от зрителя аплодисменты и возгласы браво!

   – Постараюсь, – с иронией заверил Сергей насмешливо.

   Мила хмыкнула:

   – Посмотрите, что будет дальше.

   Закрыв дверь в зал и приоткрыв окно, Мила устроилась у инструмента и, проиграв гамму, серьезно кивнула Эле. Та так же серьезно кивнула в ответ, и полилась музыка первого произведения, самого любимого – «Неваляшки». У Эли оказался прекрасный музыкальный слух, поэтому она отлично аккомпанировала на бубне в такт, ритм и даже тональность.

   Гостю понравилось, он поаплодировал и от всей души произнес:

   – Браво!

   Эля поклонилась, кивнула с серьезным видом слушателю и повернулась к Миле.

   – Да.

   Мила снова заиграла знакомую мелодию. Потом еще раз. Гость был в восторге, но заметно уменьшившимся, если верить выражению лица. Поэтому дальше она сжалилась и сыграла другую песню.

   Эля расстроилась, но включилась в мелодию, чтобы после заслуженных аплодисментов сказать:

   – «Неваляшки».

   Примерно после еще трех повторов Мила решила, что музыкальное представление пора было закруглять, а то Сергей передумает забирать свою настолько талантливую племянницу.

   – Время, Элечка, мы же еще не покатались на качелях. И Ас не гулял.

   – А дядя Серёжа хотел музыку.

   – Понимаю, но сегодня всё, а в следующий раз мы сыграем «В лесу родилась ёлочка», правда?

   – Нет, – пробурчала разозлённый Пирожочек.

   – Он послушает «Неваляшек» на телефоне, – заверила Мила.

   – Обязательно, я записал, – серьезно пообещал дядя.

   Эля ушла, обиженно бросив:

   – Я вас не люблю!

   Мила, наводя порядок и закрывая инструмент, уточнила:

   – Как вам наш репертуар?

   – Поражает стабильностью, – весело отозвался он. – А еще меня, пожалуй, смущает ограниченность зрительного зала.

   – Индивидуальный подход. А если серьезно, я планировала отдать ее в музыкалку с пяти лет. У нее хорошие данные, ей нравится играть. Она хорошо воспринимает на слух, я даже думала купить ей небольшой электронный инструмент, но, почитав отзывы, передумала.

   – А почему за закрытой дверью и с открытым окном?

   – Время позднее, соседи появились, – пояснила она. – Эля, ты где, Пирожочек?

   Вредина промолчала, но пес подал голос от туалета.

   – Ясно, готовимся к прогулке. Тогда приглашаю обратно…

   Мила вернулась, села за инструмент и, проиграв гамму, взялась за «Грозу» Вивальди. В небольшой комнате звук оглушал.

   Завершив после первой трети, Мила повернулась и пояснила:

   – Поэтому открытые окна. Немецкий довоенный инструмент, приобретенный отцом за копейки, надеюсь, что честно.

   – И есть у меня впечатление, что под довоенным вы подразумевали Первую мировую, – с легкой иронией ответил гость.

   Но тут раздались аплодисменты со стороны Эли, и Сергей Олегович к ним присоединился.

   – Браво!

   – Благодарю.

   Собрать Элю на прогулку – целая история, надо и не перестараться, и достаточно утеплить, и главное – вещи должны хорошо отмываться, чтобы не стирать их через день. Осень в средней полосе смело можно назвать синонимом грязи. А осень, маленький ребенок и собака – вообще смертельное сочетание для вещей.

   К счастью, гость оделся самостоятельно.

   Прогулка с собакой и Элей – своеобразное испытание для нервов. Ас шел быстро, Эля медленно, а Мила должна была состыковать две расходящиеся силы. К счастью, у нее было припасено несколько фокусов. Первая остановка на детской площадке, Эля каталась вместе с Сергеем Олеговичем, а Мила оббежала окрестности, причём буквально перейдя на бег трусцой. Вторая – примерно на половине пути, когда в пустом в это время скверике перед заводом дала возможность неугомонной парочке поиграть в мячи и кольца. Эля бросала, ловила, бегала наперегонки с Асом. Потом Мила кидала снаряды им обоим. Хихиканье, лай, возня, суета, падения и веселье. Тут главное – выдержать время.

   – Если вам скучно – можете тоже покидать, – предложила Мила сопровождающему, явно заскучавшему и отвлекшемуся на телефон.

   Тот растерялся, но согласился попробовать, а дальше пошло возмущение. И бросок у мужчины был сильнее, и траектории иные, и бросал он быстрее, в общем, воцарилась неразбериха с суетой и кучей малой. Теплое питье в завершение активности и оставшийся круг до дома. Небольшая горочка наверх, привычные попытки Эли потеряться и новое увлекательное занятие. Оказывается, ее можно было нести за руки вдвоем. Хихиканье с радостными вскриками Пирожочка, бег Аса за брошенным по пути снарядом и веселые разговоры между собой.

   А по возвращению на территорию дома притихшая и уставшая Эля устремилась к качелям, пес оббежал территорию и, наконец, воцарилась относительная тишина. Звуки большого города доносились и сюда, но приглушенные расстоянием и словно скрадываемые темнотой.

   Сергей Олегович качал мелкую, а та вытягивала ножки и явно тащилась от удовольствия, так-то Мила заставляла ее шевелиться самостоятельно.

   – Насыщенный у вас вечер.

   – Да, такая программа подходит обоим.

   – Выше и не разговаривайте, – велела Эля категорично.

   – Так, стоп!

   Мила моментально остановила качели, наклонившись, посмотрела в упор и спросила:

   – Что мы обсуждали по поводу командования взрослыми людьми?!

   – Тетя Мила… – тут же принялась канючить мелкая пакость.

   – Эля, ты забываешься, да?

   – Я больше не буду.

   – Пока поверю, но присутствие нового человека на тебя плохо влияет.

   Сергей вернулся к раскачиванию и уточнил:

   – В чём проблема?

   – Мы все рисуемся в некоторых ситуациях, у Эли в силу возраста это заметно очень отчетливо.

   – Да, понимаю.

   – Как вам у нас? Как город в целом?

   – Интересно, необычно, небольшой старинный городок со своим характером и стилем. Что-то в этой местечковости есть.

   – Сильно отличается от Новосибирска?

   – Как небо и земля, но при этом для меня сейчас в лучшую сторону. И жизнь, и активность, и близость к столице, и размеренность темпа.

   – И концерт! – подала голос Эля.

   – Безусловно, концерт невероятен.

   – Он запал в память, – согласилась Мила весело.

   – Именно, – также смеясь, подтвердил собеседник.

   – Тетя Мила, пойдем домой писать.

   – Пойдем, – согласилась тетя. – Проводите?

   – Наверное, нет, если несложно, откройте ворота, не буду отвлекать.

   – Хорошо.

   Открыть ворота заняло пару секунд, подняться с уставшей мелкой пару минут. Раздевание – отдельная история, как и протирание лап и шерсти пса. Потом, убедившись, что гость уехал, Мила закрыла ворота и встретила соседку с первого этажа, ту самую Ирину, что помогала с садом.

   – Людочка, у тебя гости?

   – Не так чтобы. Это родной дядя Эли, которого мы все сочли умершим в детстве.

   – Да ты что?! – поразилась тетя Ира.

   – Именно. Она поругалась с родственниками, всем рассказала такую историю и даже документы подделала. Ладно я, но как их опека проверяла – отдельный вопрос. Он узнал о ее смерти и приехал узнать, как дела.

   – Заберут Элю?

   – Конечно, но не сразу. Он, по крайней мере, со стороны показался адекватным, никуда торопиться не стал, убедился, что я нормально за ней смотрю и поехал обсудить всё с остальными. У покойной Светы еще сестра есть со своими двумя детьми, и родители живы, и по секрету не завзятые колхозники-алкоголики, а мама врач и отец прокурор.

   – Да уж… – протянула соседка.

   – И я о том же. Извините, побегу, Эля одна дома.

   – Понимаю. Не буду отвлекать. А как там ремонт в подвале?

   – Основу сделали, а дальше нужно будет смотреть под арендатора.

   – Хорошо. Ты же займешься?

   – Конечно, теть Ир, конечно.

   Дома случился вечерний перекус овощами и долгожданные мультики на китайском и русском. Первую неделю Эля вредничала, но теперь втянулась и даже, кажется, стала понимать, о чём речь. Мила была не слишком уверена насчёт нужности этого языка, но брат убедил, его собственные дети, кроме родного английского и домашнего русского, говорили еще и на китайском.

   Мультики зашли, непонятные слова искали через переводчик, мир воцарился.

   Мила получила возможность помыть посуду и убраться на кухне. Потом водные процедуры и укладывание вместе с книжкой.

   Мила, стараясь быть хорошей неродной матерью, внимательно прочла кучу рекомендаций и советов. Некоторые не подошли, кое-что оказалось категорично неприемлемым, а что-то зашло. Например, вот такое чтение при ночнике.

   Эля уснула, и Мила, оставив ее за приоткрытой дверью под присмотром верного пса, получила немного тишины и времени для себя. Самое главное, чего не хватило даже в таком родительстве – личного времени и пространства. Не было возможности сказать, что хочу побыть одна, дай мне эти полчаса. Точнее, сказать можно всё, и Пирожочек даже услышит, но вот хватит ее, хорошо, если минут на пять. А высвобождать время за счет телевизора и мультфильмов Мила считала в корне неверным, хотя порой, когда окончательно уставала, отходила от правил и устраивала такой маленький праздник для мелкой и давала разгрузку для себя.

   Самое смешное, что появление Сергея Олеговича упростило отношение. Осознание, что это не навсегда и скоро закончится, придало сил и уверенности. Окончательность любого действия, точнее – понимание этого, всегда действовало на Милу обнадеживающе. По сравнению со своим состоянием, которое навсегда и не изменится в лучшую сторону ни в каком случае, даже пересадка почки не отменит произошедшие изменения и замещения в организме. Всё прочее, проходящее за короткий или долгий срок, ее не смущало. Страшной оставалась только неизбежность, остальное уходило на второй план.

   Так и с Элей лишение жесткого ограничения, придуманного самой Милой, дало немного свободы и возможность вдыхать полной грудью.

   Перебравшись в детскую и опустив гамак, Мила легла поваляться в нём. Когда-то это была спортивная комната для тренировок, но именно ее выбрала Эля как свою, пришлось уступить. Не то чтобы Мила с тех пор перестала делать привычную разминку, но тренировки отошли на второй план, как и возможность просто вот так полежать тут и подумать о вечном. Например, о себе красивой…

   Как только она поймала себя на необходимости укрыться, пришлось выбираться и идти в ванную. Всё, пора спать. У Милы никогда не было проблем со сном и засыпанием, но после появления Эли этот обычный физиологический процесс приобрел новые очертания и границы. Например, упасть в кровать и вырубиться до утра, даже если ничего экстраординарного не происходило. Маленький ребенок в жизни творит чудеса по нормализации режима и повышению значимости сна.

ГЛАВА 5

Следующие пару недель мало чем отличались от предыдущих, кроме начала настоящей зимы и появления новой группы в телефоне. Она называлась просто «Семья» и представляла собой родственников Эли, которые с удовольствием смотрели фотографии, изучали видео, комментировали и даже взялись участвовать в жизни мелкой. Дядя каждое утро звонил пожелать того самого доброго утра, а по вечерам бабушка и дедушка через видеочат читали на ночь книги. Эля сначала растерялась от такого разнообразия, но буквально за неделю разобралась и получила новых слушателей ее историй и рассказов. А еще благодарных зрителей, готовых аплодировать концертам, рассматривать рисунки и хвалить Аса.

   Мила тем временем организовывала сборы в санаторий. Свои справки, справки Пирожочка, пристрой Аса на пару недель, техосмотр машины со сменой резины. Не говоря уже о груде вещей, необходимых для этих пятнадцати дней.

   Завершение эпопеи показало, какие возникают сложности при поездке с ребенком куда бы то ни было, и заодно позволило Миле иначе взглянуть на себя и свою организованность, но главное – научило ценить время. До этого подобный ресурс рассматривался, но относительно. Срочных дел возникало не так много, чтобы они становились реальной проблемой, зато с появлением Пирожочка история пошла по новому пути. Этот опыт тоже сказался, причём даже положительно.

   Наконец настал день отъезда, выгуляв Аса и отведя его к знакомой паре с большим участком в пригороде, готовой на время присмотреть за чужой собакой, чтобы отказаться от мысли завести очередную свою, Мила уехала.

   Вождение никогда не было для нее способом получить удовольствие, скорее, необходимостью и вопросом удобства, даже в юности, пересекая Америку, она не получала от этого восторга, но да, страну посмотрела. Без машины, точнее, на ней, но с водителем удовольствие определенно возросло бы. Так и сейчас, выбравшись на трассу, Мила чуть расслабилась, но не настолько, чтобы полностью отвлечься, с учетом пассажира. Эля получила телефон с мультфильмами и пока хорошо проводила время.

   За десяток лет и пяток разных санаториев Мила пришла к печальному выводу: все самые лучшие располагались в глуши. И даже с наличием трансфера история с попаданием туда без своей машины становилась квестом на логику, выживание, эквилибристику и экономику – при попытке свести расходы к минимуму.

   Еще машина требовалась при попытках выбраться на природу и получить удовольствие не от каменных джунглей, поэтому, несмотря на расходы по содержанию и решение дополнительных проблем, Мила всё еще не покидала ряды автовладельцев. К тому же иногда за счет этого удавалось немного заработать. Удачно купленная новая машина перед коронавирусом, несмотря на расходы на стоянку, принесла некоторую прибыль после продажи, что не могло не радовать. Хотя, конечно, уплата налогов в этом году разочаровала, как, впрочем, и в прошлом. Нормально работающее государство не всегда хорошо.

   Дорога, несмотря на долгий путь, прошла весьма неплохо. Позвонил Сергей и выслушал обеих – краткий рассказ о событиях от Эли и почти то же самое про день от Милы.

   Приятный понимающий взрослый собеседник – это, оказывается, чрезвычайно важно. И последние недели опять отлично подтвердили базовую истину.

   А потом они приехали, и посторонние мысли голову покинули.

   Санаторий с ребенком – это не про санаторий, это про освоение роли аниматора в незнакомой местности и непривычной реальности. Для принятия данного факта у Милы ушла неделя, а Сергей, точнее, его матушка поняла моментально.

   Распорядок процедур и дня не слишком подходил Эле, с выбором еды возникали сложности, детский клуб мог развлекать ее всего пару часов в день. Мила пробовала поддержать здоровье урывками в свободные моменты и, судя по всему, с не слишком большим успехом. Зато покаталась на лыжах, довела до совершенства катание на ватрушке, и главное – роль тягловой силы при ребенке, буквально отрастила жабры в местном бассейне и удивительным образом чуть похудела. Еще она как бы прошла кое-какие процедуры, но это не точно. Зато обходила весь парк от и до, накидалась снежков на десять лет вперед, слепила десяток снеговиков и поучаствовала в строительстве снежной крепости, а еще вывела Элю кататься на коньках. Конечно, у Пирожочка ничего толкового не получилось, но она поняла удовольствие от скольжения и, несмотря на падения, стремилась повторить его снова и снова.

   Привычное мероприятие с совершенно другой стороны и под иным ракурсом зрения – и новый непередаваемый опыт, хотя последнее Мила изо всех сил стремилась исправить. Благо наличие собственной аудитории изрядно к этому подталкивало. Фото, видео, рассказы, сообщения. И обратная реакция на просмотр полученного контента.

   Как ни странно, но, кроме родственников Эли, появившихся не так давно и занявших определенное место в жизни, там же стал чаще мелькать старший брат и племянники Милы. Ярослав уехал в столицу рано, сразу после одиннадцатого класса. Откуда у бабушки нашлись деньги на содержание внука в Москве – оставим за кадром. В отличие от нее, слишком маленькой, чтобы помнить потерю, он был достаточно взрослым, и случившееся с родителями и Милой наложило критичный отпечаток на его личность. В общем, столица, учеба, летние курсы в Штатах, что-то там по обмену. В итоге Яр получил грин-карту или где-то подсуетился и «выиграл», сказать сложно, в девяностые было возможно всё, но учебу он заканчивал уже там на стипендию и какую-то помощь от ба.

   Потом в девяносто восьмом они с ба удачно вложились, тогда и у бабушки появились деньги, и у Яра начальный капитал на свое дело. С тех пор брат медленно и уверенно полз наверх и даже, кажется, выполз. Насколько Мила понимала, сейчас работой тот занимался, поскольку привык и без этого ощущал себя некомфортно, к тому же поддержание привычного уровня всё равно требовало хороших вложений. Но при этом невестка Анастасия не работала, дети успешно учились в хороших школах, и в целом финансово Ярослав мог жить на проценты и прибыль от недвижимости. Семейное чутье у него тоже принялось работать после нормальной интеграции в новое общество.

   Общение они поддерживали постоянно, хоть и не близкое, но звонки раз в месяц стали нормой для всех. Правда Мила мухлевала и частенько при необходимости поделиться переполняющими эмоциями записывала голосовые сообщения, которые никогда не отправляла. А тут случилось пару раз по ошибке, но, поймав себя на этом, она сделала вид, что всё в норме и дальше четче разделяла грани допустимого.

   По какой-то причине брат ответил и стал интересоваться жизнью Эли и делами самой Милы. Не то чтобы они не общались раньше, всё же родня, но разница в возрасте и расстояние сказывались. Хоть Яр всегда помогал и советом, и делом, и даже, наверное, деньгами при необходимости. Последнего еще не случалось, поэтому судить сложно, но такие предложения поступали. Зато он показал Америку, открыл мир круизов, помогал с насущными вопросами управления зарубежными активами и просто отвечал на ежемесячные сообщения, и главное – был где-то там. А факт наличия родственника успокаивал, что она не одна на этом свете.

   В какой момент в голове засела эта обреченность, Мила не знала, да и разбираться не хотела, просто принимая ее как данность и свою особенность.

   Анастасия – Настя, невестка, на стабильной основе снабжала Милу необходимыми лекарствами, высылала ей сумки и периодически подбрасывала хорошие вещи, откопанные на распродажах и в элитных секондах. Благодаря ее участию не только Мила, но и некоторые соседки имели в гардеробе фирменные платья с этикетками, вызывающими умиление, вещи из чистого шелка, кашемира и льна, не говоря уже о десятке сумок из настоящей кожи. У Насти было такое хобби – поиски чего-то интересного, себя и семью она обеспечила, поэтому пару-тройку раз в год принималась за Милу. Было в этом нечто умилительное, схожее с новогодним подарком. Собственно, поэтому одну из посылок Мила открывала именно под Новый год, а вторую – в мае под день рождения. Каждый раз получался тот самый момент предвкушения и распаковки со словами «А что же там внутри?».

   Единственное, что Мила всегда покупала себе сама – белье и обувь, хотя и то и другое пока еще оставалось с доковидных времен и свободного посещения Европы. Кстати, о невестке, можно будет попросить найти себе любимые духи в подарок на Новый год. Миле несложно, Насте интересно, и результат всех устроит.

   Разумная мысль, мелькнувшая по дороге обратно в город, пропала, чтобы вернуться в более подходящее время. Две недели то тянулись, то пролетали, зато Мила и, кажется, Эля стали здоровее за счет бесконечного чистейшего воздуха хвойного леса и пеших прогулок среди вековых деревьев. Наверное, надо будет по возвращению в город устраивать такие вылазки на природу, прихватив Аса с собой, псу тоже будет полезно пройтись по лесочку и снова ощутить себя свободным зверем.

   Эля сидела, уткнувшись в планшет, и проблем не создавала. Ребенку не хватало мультиков в санатории из-за распорядка и активности, зато теперь она отрывалась за все время вынужденного информационного детокса.

   Звонок телефона прервал размышления.

   – Сергей Олегович, день добрый.

   – Повторю снова, можно просто Сергей. Возвращаетесь домой?

   – Да, еще с сотню километров осталось, а что? Вы нас встречаете?

   – Если бы, всё не так радужно. Я всё еще работаю. Как ваш отдых прошел?

   – Необычно, это первый отдых, после которого мне нужен следующий – прийти в себя.

   – Отдых – он такой. Еще не думали над новогодними праздниками?

   – Не особо, планировала провести их дома. А какие есть варианты?

   – Приехать к нам, посмотреть на город. Вы же до нас так и не добрались?

   – Нет, всё по заграницам да чужбинам. Надо подумать. Прямых рейсов из нашей деревеньки нет, а путешествие через столицу превратится в отдельное приключение.

   – Но как вариант устроит?

   – Да, можно попробовать. Заодно поймем, как Эля воспринимает самолеты и перелет.

   – Тоже верно, хотя уточню – это к планам на весну?

   – Вы пока не легализовались, а весь процесс обычно занимает достаточно времени, поэтому да.

   – Как оно прозвучало, – иронично протянул собеседник.

   – Красиво?

   – Весомо. В общем, предлагаю подумать, и тогда купим вам билеты на нужные даты.

   – Я посмотрю и напишу в ближайшее время. Хотя мы в любом случае свяжемся, всё самое интересное еще впереди. Правда, Пирожочек?

   – Я занята! – веско ответила Эля.

   – У вас, как всегда, всё серьезно.

   – Именно. У кого-то неограниченные мультфильмы, поэтому немного заносит от счастья.

   – Бывает.

   На этом связь закончилась, ибо Мила въехала в низину. А в средней полосе мобильная связь – понятие прерывистое и относительное, такая же, как сама действительность.

   По возвращению домой Мила влетела в привычные хлопоты, которым искренне обрадовалась. Суета, дела, активность, но при этом нормальный режим и распорядок. Наличие времени для себя самой и прочие мелкие моменты. Эля отправилась в садик, который на удивление начал ей нравиться. У нее появились мальчики и девочки, с которыми она начала играть и дружить, а главное – вернулся нормальный ритм.

   Через некоторое время Мила смогла сказать то же самое. Единственным недовольным был пёс, обижавшийся первое время, но что поделаешь – всем пришлось чем-то пожертвовать.

   А потом мелкая заболела. Причём серьезно, с высокой температурой, рвотой, слабостью и бесконечными капризами. И всё прочее отошло на второй план, в том числе практически согласованная поездка. Решать что-то, пока Эля не выздоровеет, не имело смысла, поэтому вопрос подвис в воздухе. Точнее, билеты заказали, но с возможностью возврата.

   Суета, врачи на дом, назначения, мнения специалистов в сети, почти не помогающее лечение и постоянный то рев, то крики окончательно вымотали Милу. Она всё знала, понимала и сочувствовала, но помочь ничем не могла. Уходить от назначенных препаратов тоже не рисковала.

   Три дня ада запомнились навсегда, пока не наступил переломный момент, и Эля не пошла на поправку. Появился аппетит, прошла температура, остались сопли и всё сопутствующее, но уже не такое выматывающее. Теперь Мила начала понимать нервных родителей, не спятить в таких условиях еще нужно уметь.

   Единственным светлым пятном оказалась поддержка Сергея, который умудрился не просто звонить, а отвечать на ее звонки, несмотря на свою занятость. Найти хорошего врача у себя и проконсультироваться по поводу назначений, анализов и схемы лечения. А главное – внушать уверенность и придавать спокойствие – базовые элементы, покачнувшиеся в результате болезни Эли.

   За две недели до Нового года в саду обнаружили ветрянку и всех сразу же отправили по домам, и посадили на карантин. Неделя после санатория на начало посещения сада, неделя в саду и снова домой. Мила переболела ветрянкой в детстве, причём очень тяжёлой формой, подхватив ее в больнице, одна из причин осложнений на почке и просадке всего остального организма. Эля просто неудачно попала, только оклемалась от простуды и схватила новую болячку на ослабленный иммунитет.

   И опять двадцать пять.

   Капризы, температура, слабость, крики и нервы.

   Естественно, ни о каких поездках никуда речи не шло, как и о приезде гостей.

   Мила впервые с момента начала опеки прокляла всё на свете. Никакие объяснения и пояснения не помогали, нервная система не выдерживала. Эля капризничала, вредничала и показывала характер двенадцать часов в день. А Мила убеждала себя, что она взрослая умная женщина и точно не должна опускаться до уровня маленькой девочки, даже если очень хочется.

   Единственной отдушиной стали прогулки и улица. Эля как-то быстро согласилась, что утром не хочет никуда идти и лучше поиграет дома, пока Мила погуляет с Асом. А вечером выходила исключительно покачаться на качелях.

   Этот час относительной тишины и спокойствия порадовал. Даже чистка снега, обычно воспринимаемая как минимальная физическая нагрузка, стала удовольствием. А еще взведенная до крайности Мила довела до черты ремонтников, и ее услышали, выполнив пожелания, и сделали так, как она считала нужным, а не так, как видели это первоначально.

   Предновогодний день практически ничем не отличался от всех остальных, хотя один приятный момент случился. Мила, поставив ёлку за пару дней до этого, праздничное настроение наскрести у себя не смогла, зато невестка организовала, прислав два огромных баула вещей. Миле и Эле.

   Сложно сказать, случайно так совпало или действительно оправдался расчет, но сообщение от курьерской службы пришло ровно тридцать первого декабря, и Мила успела ее получить почти перед самым закрытием.

   Эля, оставшаяся дома под присмотром пса, даже растерялась, увидев запакованные мешки в синей ленте. Зато сколько радости случилось после распечатывания. Футболки, платья, кофточки, комбинезончики…

   В обеих получательницах проснулись модницы.

   Сообщение невестке ушло сразу, а чуть позже и в семейную группу. Подарок на Новый год удался!

   Мила принарядилась и получила две новые сумки, включая дорожную, и Эля пополнила гардероб массой всего, причём отличного качества. Платье на стирку и быструю сушку удалось выбить не сразу, но весь оставшийся вечер и остальные дни праздника Пирожочек щеголяла в любимом наряде.

   Еще как только Эля пришла в относительную норму и перестала быть заразной, Мила вернулась к активным развлечениям вроде ледянок, катка во дворе спортивной школы и большой детской площадки, открытой по случаю праздника.

   Жизнь медленно налаживалась и возвращалась в нормальную колею.

ГЛАВА 6

Первый сюрприз в новом году принес звонок от сына Владимира Ивановича с просьбой помочь с быстрой продажей квартиры, тот объяснил всё сложной ситуацией у обоих братьев и готовностью быстро избавиться от недвижимости, дескать, срок вступления в наследство как раз в середине января. Они торопятся и хотели бы получать наличные в сумме восемь миллионов за счет уникального дома. Не став слушать слова Милы про ее собственные дела и о размере вознаграждения за посредничество, собеседник отключился.

   Девушка, фыркнув, категорично решила за это дело не браться, вот только чужого хамства ей не хватало. Хотя червяк ехидства проснулся вовсю – братья продешевили, причём критично, чуть ли не в половину цены. Конечно, рынок диктует свои условия, но за столько можно купить трешку подобной площади в соседних пятиэтажках, а их дом будет значительно дороже. Но на этом Мила решила не акцентировать внимание горе-наследников.

   Второй сюрприз сделал Сергей, ненавязчиво встретивший их во дворе дома, после возвращения с развивающего занятия на английском.

   – Добрый вечер, какими судьбами?

   – Дядя Серёжа, – радостно запищала Пирожочек и ринулась к нему обниматься.

   Тот легко подкинул чудо в ярком комбинезоне несколько раз, повысив уровень счастья до запредельных масштабов, и направился к расчищенным качелям.

   – Я у вас тут снег немного убрал, пока ждал.

   – Как внутри оказались?

   – Позвонил по соседям и представился, оказывается, обо мне все знают.

   – Очаровательно, – фыркнула Мила, – но за помощь спасибо.

   – Почему не нанять дворника?

   – А смысл? В этом году снега многовато, а обычно этого нет. До Пирожочка я утром охотно прогуливалась с лопатой в качестве тренировки. Иногда это делал Владимир Иванович, он тоже был за посильную активность. Посыпать песком не сложно, а искать кого-то и платить непонятно за что смысла нет. У вас, видимо, иначе, а у нас снежная зима, скорее, исключение, случающееся раз в пятилетку, чем правило.

   – Странная статья экономии, – отметил Сергей.

   – Как только работа начинает меня напрягать, ищу пути ее решения без своего участия. С уборкой территории этого не случается. Урн у нас нет, мусор убирать тоже не надо. Листья осенью мы охотно с тетей Ирой в компост собираем. Зимой обычно то я, то Владимир Иванович снег чистили. В этом году всё на мне, зато появилось утро без Пирожочка – это очень актуально. Полгода уборки нет вообще, поскольку максимум – это поливка двора из шланга. Зато коммунальные услуги у нас, несмотря на площадь, порядка трех-четырех тысяч в месяц за всё.

   – Всего? – поразился тот.

   – Газ по счетчикам индивидуально, вода и электричество с учетом трат на общедомовые, но там минимальная надбавка за четыре лампочки. Вывоз мусора – статья расходов. Обслуживание домофонов тоже, но тут вызываю на профилактику раз в пару месяцев, и тратимся на фактический ремонт. Тогда же выписываю себе оплату услуг за председательство, ведение отчетностей и траты на канцелярию. То есть сверх счетчиков и обязательных трат есть еще тысяча рублей с квартиры на текущую деятельность ТСЖ.

   – И всё?

   – И всё.

   – А отчеты?

   – У меня есть отчет обо всех тратах. Так проще, чем каждый раз собирать на вызов электрика или сантехника. Полученный запас денег идет на мелкие текущие расходы и раз в год вычитается из базовой суммы на новые фильтры для водной системы.

   – Удобно у вас тут.

   – Не хотите присоединиться? У нас квартира будет продаваться на первом этаже, причём за копейки.

   – Хочу! – неожиданно ответил Сергей.

   Мила так резко повернулась, что покачнулась и чуть не упала, благо мужчина успел подхватить ее за руку.

   – Не поняла.

   – Вы порой говорите очень умные вещи, но для их понимания не всегда сразу хватает сообразительности.

   – Приятно, польстили…

   – А давайте вы помолчите, я хочу сказать, – тут же подала голос Эля.

   – Ясно. Говори, я пошла за Асом, вы пока тут гуляйте.

   – Хорошо.

   – Иди, – отмахнулась от нее мелкая вредина.

   Пес идее выйти обрадовался, Сергей вызвал настороженное рычание Аса, но тем не менее Элю с ним оставить согласился. А главное – мужчина уточнил, можно ли дойти до большой детской площадки, куда его начала уговаривать сходить племянница.

   Умная, когда не к месту…

   Спокойная неторопливая прогулка завершилась звонком от Сергея, дескать, Эля очень захотела в туалет. Пришлось спешно возвращаться, к тому же любопытство не давало забыть о сказанной фразе и подзуживало узнать смысл высказывания.

   Эля с Сергеем уже стояли на лестничной площадке и даже отряхнулись от снега.

   – Вы быстро.

   – Мы торопились.

   Моментально открыв квартиру и так же быстро раздев Элю, Мила отпустила ее в туалет, чтобы повернуться к раздевавшему гостю и потребовать:

   – Рассказывайте!

   – А я ждал, спросите или нет, – развеселился он.

   – Естественно, спрошу! Как о таком можно не спросить? Что случилось?

   – Вы случились, а еще ваши слова, активность и жизнелюбие.

   – Последнее особенно заметно в компании с Элей, – хмыкнула Мила иронично.

   – И с ней тоже.

   – Я всё, – гордо заявила мелкая.

   – Отлично. На кнопочку нажала? Попа вытерлась?

   – Да.

   Вымыв руки, Эля категорично ухватила гостя и повела его играть. Один плюс от санатория или совпадения санатория с возрастом – после общения с аниматором, молоденькой девушкой, как бы ни школьницей, Эля начала играть сама. Точнее, у нее появились несколько базовых игр, куда она втягивала все попавшиеся под руку игрушки и случившиеся события. Например, сегодня к единорогу приехал в гости дядя Серёжа в виде львенка.

   Оставив замечательную компанию, Мила переместилась на кухню, чтобы, нырнув в морозилку, попробовать понять, что они все сегодня будут есть? Не было рассчитано обычное меню на гостей.

   После ужина наступило время спокойных игр и, главное, просмотра мультфильмов, поэтому появилась возможность нормально побеседовать.

   Мила занималась порядком на кухне, а гость наконец-то вернулся к рассказу.

   – В тот первый раз вы дали интересную идею Павлу Степановичу – передать контору мне.

   – Да? Может, и пошутила, и что?

   – Он озвучил эту мысль, мы тоже посмеялись, а потом задумались. А почему бы и нет? В Новосибирске ситуация складывается несколько напряженно из-за пары ключевых семей. Работать можно, меня это никоим образом не касается, но факт присутствует. Тут на Павла Степановича полноценно давят, но не трогают, разумно опасаясь ответной реакции. С точки зрения деятельности всё складывается отлично.

   – А вы что, можете просто так взять и переехать? – не поняла Мила. – Нотариус это… навсегда.

   – Ага, начал работать в этом районе и никуда отсюда не деваешься, – хмыкнул он. – На самом деле всё иначе, и переехать можно, и в столицу сорваться, но для получения возможности деятельности нужно согласие местной нотариальной палаты. А с этим всегда сложности, численность вполне себе определена, новые места появляются сейчас, как правило, с уходом старых специалистов, и согласовывать кого-то не новичка и чужака – никому не нужно.

   – Хорошо, тогда как?

   – У себя ухожу, официально передавая свои дела и контору там нужному человеку. А связи этого юноши простираются в столицу на очень высокие уровни. Мое согласование здесь продавили, причём с громким скандалом. Может, слышали об уголовном деле в адрес одного из местных нотариусов?

   – Да, мелькало такое в ленте.

   – Освободилось место слишком недогадливого человека.

   – Так с этим ясно, не поняла причину вашего переезда, но удачность момента уловила.

   – Меня, наверное, настиг кризис среднего возраста, и захотелось что-то поменять. А тут племянница, вы для спокойствия рядом и удачная возможность.

   – А родственники?

   – Думаю, на расстоянии они станут мне ближе, – ответил он отрешенно. – Тех связей, которые привязали бы к Новосибирску, нет.

   – А если у нас не понравится?

   – Через десяток лет я смогу завершить карьеру, – легко отмахнулся Сергей.

   – Вот так просто?

   – Вот так просто. Посмотрел на вас и многое переосмыслил.

   – Вот оно…

   – Именно. Поэтому вопрос о квартире актуален, и я бы посмотрел помещение под офис. Вы же его еще не сдали?

   – Нет, не попался удачный арендатор, – отозвалась Мила задумчиво.

   Народа ходило много, но она отчетливо понимала, что все не те. Кто-то прогорит, кто-то создаст слишком большую толпу и оживленность, у кого-то круг клиентов слишком специфичен, хотя владелец пивной до сих пор названивает. Вариант с нотариальной конторой ей нравился.

   – Могу показать помещение и квартиру.

   – У вас есть ключи?

   – Разумеется, кто-то должен за всем присматривать. Но честно скажу, за офисное помещение попрошу дорого, хотя, если поселитесь у нас, через пару лет будете получать от себя доход. Ну или чуть позже.

   – Почему?

   – Нужно обновить асфальт на стоянке, положить плитку во дворе, и мы хотим-таки сделать балконы.

   – Балконы? – опешил Сергей.

   – Они были в первоначальном проекте, но потом от них отказались. Есть согласование от архитектуры и управления по охране культурного наследия, но денег, выпрошенных на крышу и фасад, на такие работы, естественно, не хватило. А за свой счет очень дорого выходило, всё же восемь балконов. Эля, пойдем посмотрим на подвал и дяде Серёже покажем.

   – Да-да…

   Несильное утепление и прогулка вниз на замечательный высокий подвальный этаж.

   – Первоначально это был первый этаж, но после бомбежек завода изменился рельеф, и высота улицы поднялась, по домам, построенным после, этого не видно, а по некоторым старого частного сектора дальше хорошо заметно. В советское время здесь располагался архив, потом были кладовки, и мы дошли до сдачи половины подвала в наём. В той части по-прежнему личные кладовки, у вас тоже будет, общий склад инвентаря и базовая комната с фильтрационной системой и вводом электричества в здании. Сдаваться будет вот эта часть, в целом начерно работы сделаны, а дальше в зависимости от необходимости.

   – Только эта небольшая часть?

   – Можно еще соседнюю, тогда можно дойти до трети площади дома. Давайте покажу, что точно не отдам.

   На самом деле под аренду можно вывести почти сотню метров, остальное слишком плотно обросло хозяйственной частью, но даже эта треть была слишком велика для одного арендатора, а устраивать проходной двор никто не хотел.

   Сергей прошелся, осмотрелся и уточнил:

   – Окна есть, но света от них нет. Добавить фонарей? И отдельный вход со двора?

   – Тут есть калитка, мы через нее ходили, вопрос с окнами решается, сейчас они закрыты непрозрачным колпаком пластика, чтобы мусор в ниши не бросали. При необходимости можно заменить на прозрачный или, вообще, на ударопрочное стекло, тогда здесь будет достаточно светло.

   Мила открыла вторую часть, относящуюся ко двору, и показала одно окно в торце. А дальше голые бетонные стены, кое-где камень и закрытая основная лестница.

   – Сухо, чисто, относительно тепло, хотя отопления пока нет. Придется, как и всем в доме, делать индивидуальное, и здесь котел ставить.

   – Здесь? – прочему-то возмутился Сергей.

   – Ввод газа по двум торцам, так здесь, да.

   – Нет, это не вариант.

   – Готова обсудить ваши предложения, – не стала спорить Мила.

   И тут раздалось тихое «У-у-у». Это мелкая взялась играть в приведения, причём успешно. Нашел ее Сергей, впрочем, тут же отдав Миле, ушел на повторный осмотр помещения.

   – Хорошо. Сколько вы хотите за аренду?

   – Много, – честно ответила она.

   – Конкретно?

   И дальше начался торг. Сергей оказался неудобным арендатором, умудрившись продавить низкую ставку на первый год, среднюю на второй и только на третий согласился выйти на озвученный Милой ценник. Аргумент, что ему придется вкладываться в ремонт, сложно парировать. К тому же он попросил участия Милы в согласовании и утверждении проекта и работ везде. Довольной осталась только Пирожочек, игравшая в прячущееся приведение. Искали ее по очереди все и не всегда находили – иногда игры с детьми бывают приятными занятиями.

   Показ квартиры прошел более настороженно со стороны Милы и расслабленно у Сергея. Эля продолжила игру в прятки здесь с Асом.

   Пройдясь по темной квартире, гость уточнил:

   – Планировка стандартная, но у вас, конечно, значительно лучше.

   – Ремонт тут времен реконструкции, зато потолки высокие, выше, чем у меня, места много и единственным минусом будет тот факт, что окна выходят на улицу и проезжую часть.

   – Я буду пить кофе и смотреть на клиентов, идущих в мою контору, – иронично отметил он. – Думаю, меня этот факт не станет напрягать.

   – Да, в таком ключе момент несущественный.

   – И сколько она стоит?

   – Думаю, дорого, точно не скажу, квартиры в нашем доме не продавались через базы, я уже говорила…

   – И всё-таки сколько - для понимания?

   – Минутку.

   Сосед на сообщение ответил сразу и так же быстро вышел на площадку, чтобы через несколько минут, познакомившись с Сергеем, отрекомендованным Милой, озвучить феерическую цифру.

   – Скажем честно, нужен капитальный ремонт, но дом, площадь, месторасположение и сопутствующие факторы значительно поднимают цену.

   – Ваше мнение?

   – Пятнадцать-двадцать, смотря, кто будет продавать и как торговаться.

   – Если исходить из того, что продавать попросили Людмилу? – насмешливо спросил Сергей.

   – Всё сложно, думаю за восемнадцать мы сторговаться сможем, – ответил Георгий. – Люда?

   Мила присматривала за бегающей Элей и поглядывала в приоткрытое окно.

   – Думаю, существует другой вариант. Допустим, квартира уйдет чуть дешевле…