Девочка Ада. София Устинова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ГЛАВА 46

АННОТАЦИЯ

   Нас объединяет горе. Мы оба потеряли близких людей.

   И если он спокойно может обойтись без меня, то я, увы...

   Мне может помочь только ОН, но цена, которую просит, кажется неподъёмной.

   Она думает, что я ей во спасение. Глупая девчонка! Нет никого опаснее меня, особенно для неё! Мной управляют желания: похоть, месть и жажда наживы. И я вытряхну из неё всё до капли, а девчонку выкину из своей жизни, как ненужный хлам.

ГЛАВА 1

БорИска

   — Ад, мне очень нужна твоя помощь, — я мяла в руках записку, которую нашла дома ещё утром. Она стала последней каплей, толкнувшей на отчаянный шаг прийти к Андрею Даниловичу Адакову, а в узких кругах просто Аду.

   Не то чтобы он был спасителем угнетённых, мессией, радеющим за мир, героем, не позволяющим обижать невиновных, но в данный момент только Ад мог меня спасти!

   — И что тебе нужно? — скучающе, почти безэмоционально отозвался Андрей, откинувшись на спинку массивного кожаного офисного кресла. Смотрел ровно, без интереса:

   — В-вот, — шагнула к столу, несмело бросила записку перед ним.

   Он даже не шелохнулся, чтобы её взять.

   Я секунду помялась и торопливо развернула:

   — Прочитай, — запинаясь, придвинула к нему.

   Ад помедлил, но всё же взял.

   — И что? — небрежно бросил обратно.

   — Мне угрожают, — опешила его равнодушию. — Это не в первый раз! И звонки были. И СМС. Даже пару раз в доме находила то вазу разбитую, то кровь на полу.

   — Для этого есть полиция, — в том же спокойном тоне отозвался Адаков.

   — А тебе они много помогли? — это было жестоко, напоминать о случившемся в семье Андрея, и о бездействии правоохранительных органов по раскрытию зверского убийства его сестры. И я попала репликой в цель, удосужилась хоть какой-то эмоциональной реакции от Ада — расстрельного взгляда. Хорошо, что им нельзя убить, а так бы я уже была мертва.

    — Прости, понимаю, что сейчас не са моё подходящее время, — попыталась смягчить свою бестактность. — Мой папа... — запнулась, потому что смерть Анджелы, сестры Андрея и моей подруги, нас обоих подкосила. Вот только... Ад в себе закрывался и на меня с чего-то обозлился, а вот мне ещё тяжелее пришлось. Сначала подругу убили, потом и отца. — И твоя сестра...

   — Не смей о нем говорить в моём присутствии, тем более в контексте смерти моей сестры, — отрезал сурово Адаков. — Моя боль – моя, твоя мне побоку! — отсёк любую мысль, что нас что-то объединяет.

   Я опять замялась, не зная, как вести себя со столь агрессивно настроенным мужчиной. Ведь пришла с болью, отчаяньем, надеждой. И с чего вдруг он так рычал на моего отца? Да, они не были друзьями, скорее уж непримиримыми конкурентами, но ведь он мёртв!

    — Прости. Я просто хотела сказать, что и мне плохо, тяжело, а полиция только руками разводит, обещает, но ничего не делает.

   — У тебя в доме камеры, — напомнил сухо.

   — В том-то и дело, они с некоторых пор стали, барахлить, — пробормотала, осознавая, как глупо звучали мои оправдания.

   — Уволь всех старых охранников, найми новых, если конечно, у тебя ещё на это остались средства, — облил новой порцией морозного равнодушия.

   — Остались, — не поняла причины его яда. — Но я тебя прошу, — выдавила, едва слёзы не глотая. — Расследование убийства отца ещё идёт, но мне прямо в лицо говорят, что дело – очередной висяк.

   Меня волновала не утрата родственника. Может, жестоко с моей стороны быть такой бездушной, но мы не слишком ладили с папой, вернее почти не общались, особенно после скоропостижной смерти моей матери. И я бы не пошла к Аду, но меня стали неизвестные донимать жуткими угрозами.

   Конечно, я знала, в чём дело — в наследстве — в сети клубов, которые мне достались после отца. Так что, да, я лакомый кусочек на столе опасных и голодных волков этого бизнеса, а ещё слабый противник. Выживать в мире сильных мужчин не привыкла, ведь до сего дня легкомысленно купалась в достатке, не зная печалей и горестей под крышей папы, и не озадачилась тем, как управлять махиной, построенной моим дражайшим родственником.

   А все помощники, «правые» и «левые» руки, только его не стало, мне всё навязчивее стали казаться алчными, так и ждущими моей ошибки, чтобы урвать кусок покрупней.

   Нет, не сразу до этого додумалась, но когда сталкиваешься с кучей проблем, решение у которых лишь одно — назначить других, поверенными лицами моего состояния и бизнеса, хочешь не хочешь задумаешься о том, что нет в твоём окружении верных и порядочных людей!

   И это в окружении!!! Что говорить о безжалостном мире, не терпящем оплошностей, кишащем бескомпромиссными конкурентами?!

   Ад тоже был конкурентом, но он брат подруги и я ему нравилась одно время. Знала наверняка — Андрей в этом сам как-то признался. Правда, тогда был сильно выпившим. Я благоразумно сбежала от дальнейшей беседы по душам, просто ушла из гостей, а когда увиделись с Адом в следующий раз, он вёл себя, как ни в чём не бывало. А я умело подыгрывала его амнезии!

   Но я ничего не забыла, поэтому и к Адакову не сразу бросилась.

   Просто уже была на грани. Наследство таяло, бизнес разваливался, я билась в отчаянье!

   — Ад, не поверю, что тебе плевать.

   — Жаль тебя разочаровывать, но мне нет до тебя дела, а теперь, будь любезна, — кивнул на выход без толики жалости, скорее отмахнулся от назойливой мухи. Сказал так, как отрезал и вновь к столу подался, погружаясь в документы с головой.

   — Зачем ты так? — Не знаю, почему, но этот мужчина у меня всегда ассоциировался со скалой. Неприступной, защитной. — Знаешь ведь, у меня больше никого, — слёзы всё же обожгли глаза. Я торопливо смахнула едкую влагу с щеки. — Я одна.

   — Жаль, — Андрей недовольно выдохнул, но глаза поднял. — Бизнес уплывёт, а ты скорее всего, плохо закончишь, — не скрывал холода.

   Он меня просто убивал своим неисчерпаемым равнодушием.

   Да что с ним такое?! Мы дружили с его сестрой ещё со школы! И Андрея помнила ещё молодым и наглым парнем, только встающим на путь неправедный, зато прибыльный. И если я – наследница богатого человек, то Адоков кровью и потом ковал своё состояние и бизнес с нуля поднимал.

   — Это жестоко.

   — Зато честно. Ты дура! Единственная наследница, а мозгов нет. Вместо бутиков и салонов красоты нужно было учиться. Или научиться совмещать и то и другое. Ну или мужика умного закадрить, а ты... — скептически цыкнул: — Ни того, ни другого не сделала.

   — Ты никогда не был таким грубым, — пробормотала, не отрицая, что салоны и магазины в моей праздной жизни бывали часто. — А в универ я всё же поступила.

   — Да ну? — вскинул брови нарочито заинтересовано, и явно к этому оставшись равнодушным. — Моды?

   — Нет, — покоробило очередное издевательское уточнение. — «Бизнеса и управления».

   — Значит, учись и скоро у тебя всё наладиться, — заверил безлико.

   — Меня грохнут за это время и состояние растащат.

   — А что ты от меня хочешь? Чтобы я нашёл ублюдка? Чтобы избавился от него, если посчитаю необходимым? — пугающе бесстрастно перечислял Ад, сложив на стол перед собой руки замком, и смотрел на меня с тем же непроницаемым лицом.

   Он всегда меня пугал сколько себя помнила. Чернотой дьявольских глаз. Лицом, редко позволяющим эмоциям проступить. Умением холодно реагировать на самые жуткие и потрясающие новости. Бесстрастным рассуждением на любые темы. И непредсказуемой реакцией на ВСЁ!

   Я никогда не знала, о чём конкретно думал АД в тот или иной момент, даже если чувства и эмоции других были как на ладони.

   АД! Он во всех красках оправдывал своё погоняло. Безжалостностью к врагам. Равнодушию к похвалам. Он был сам себе на уме.

   И, конечно же, ненавидела и презирала себя, за то, что боялась его до чёртиков.

   — П-просто сделай так, чтобы меня он больше не доставал.

   Андрей продолжал топить своей мрачностью.

   — Найди его, — всхлипнула обречённо. — Мне больше не к кому обратиться.

   — То есть, ты ко мне пришла от безысходности?

   — Потому что ты АД. Только ты можешь помочь.

   — Но я не работаю телохранителем. И чтоб ты адекватно понимала ситуацию, на твой бизнес первый претендент я. Так что, если не хочешь остаться даже без трусиков... — На этом запнулся, зачем-то взглядом скользнув по моей фигуре вниз, и явно на промежность, которую едва прикрывало короткое платьице. Глаза Ада потемнели: — Боюсь, тебе нечего мне предложить, — опять дал понять, что разговор ему не интересен.

   — А ты цену озвучь. Может, соглашусь. — прочти скулила.

   Щекотливое молчание не было долгим как заминки перед этим.

   — Раздевайся, — бросил спокойно Адаков, даже не сменив позы.

   Вначале подумала, что мне показалось, но Ад продолжал молча и бесстрастно на меня смотреть.

   — З-зачем? — давно себя так жутко не ощущала. Как маленькая, провинившаяся девочка, которую сейчас будут наказывать.

   — Хочу глянуть, что мне предлагают.

   — Но я не себя, — отчасти ложь. Не дура, идя на встречу, прокручивала сотни вариантов, и один из них был как раз этого направления. Вот только я думала о другом подходе со стороны Ада: мягче, нежнее, возможно вариант «уговаривает – он, я — отказываюсь».

   Я ведь не продаюсь, гордая, несмотря на то, что на деле себе цену набивала. Но судя по тону, цена мне грош, и ни о каком торге речи не шло! Чтобы я не предложила за помощь, Ад уже точно знал, что собирался взять. Он уже оценил и обесценил, собирался взять за «так».

   — Не выноси мозг! Конечно, мне нужна доля в твоём бизнесе!

   — Тогда причём тут «разденься»? — голос надломился.

   — Бонус за хлопоты. — оглушила циничная новость. — Тело и дело!

   Я опешила в очередной раз. Такая завышенная цена, мне даже в кошмарном сне не могла присниться.

   — Я вообще рассчитывала «по дружбе и симпатии». Мы же хорошо знакомы! Я тебе не враг!

   — Нет, — на той же деловой ноте отрезал Адаков. — Это только в бабских романчиках мужики отваливают состояние, чтобы отыметь очередную пустышку. Увы, тебе достался не тот герой. Я прагматичен и корыстен. Если уж еб*ся то по всем пунктам.

   — Я не отдам тебе весь свой бизнес, — категорично мотнула головой.

   — Весь не нужен. Для начала я стану твоим партнёром. Поверь, это тебе на пользу. Если кто-то раскроет рот на твоё наследство, я возьму вопрос на себя. Ну и иметь тебя буду, — прозвучало так же безмятежно, но в цель ледяная стрела попала. У меня аж глаз дёрнулся, в жар бросило, потом холодом окатило. Я чувствовала, как кишки в узлы от страха скручивались.

   «Е*ть»?

   Он даже не скрывал грязных намерений! Как-то я оказалась не готова к столь суровой реальности. Как девушка, мечтающая о любви и спасении прекрасным принцем, лелеяла надежду на романтику, страсть и добрые чувства. Но всё, что озвучил Ад — похоть, корысть и чистая выгода, причём для НЕГО!

   — Не согласна? — скучающе уточнил Адаков. — Тогда вали отсюда, — кивок на дверь. — Если «да», я член в тебя разочек загоню и будем считать, что договор между нами подписан!

ГЛАВА 2

БорИска

   — Ад, ты в своём уме? Я не буду с тобой спать! — категорично заверила. — Я не шлюха! И пришла к тебе...

   — Как шлюха, готовая на что угодно, лишь бы я помог, — буднично закончил за меня Андрей.

   Больно ужалил. Почти раздавил.

   — Ты просто мстишь, — пронзила мысль. — Ты подло и мерзко мстишь за то, что я тебе когда-то отказала. Никогда бы не подумала, что опустишься до такого. Это некрасиво, недостойно... — пристыдила и дрожащей рукой забрала записку, намереваясь уйти, но Ад за запястье ловко перехватил:

   — Не тебе мне тыкать, — стискивал мою руку до ощутимой боли. — Не тебе в меня бросаться упрёками. Не я к тебе пришёл, милая, а ты. И ты права, шлюхи знают себе цену, и понимают, когда загибать палку не стоит. А ты с какого-то перепугу решила, что стоишь больше. Это твоя ошибка! — чеканил морозно. И каждое слово врезалось в меня ледяной стрелой. В грудь, сердце, живот и голову. — Я условия озвучил. В следующий раз, когда приползёшь, лучше сразу с минета начать, но запомни, срок моего условия истекает через неделю, — ни единый мускул не дрогнул на его лице. — Потом будет жёстче и суровей. Тогда я заберу у тебя всё, и с тобой поступлю, как пожелает моя больная фантазия.

   — Да иди ты! — выпалила в сердцах. — Я думала, ты мужчина, а ты... — махом освободила руку от хвата и растёрла, потому что она болела. — Жаль, что ты оказался ТАКИМ, — гневно выплюнула упрёк, не скатываясь до уровня «обзываться». — Прощай, Ад, — гордо вскинув подбородок, двинулась к выходу, — и не мечтай, в твоё чистилище я не вернусь! — но шла, в тайне надеясь, что Андрей одумается, окликнет. Скажет, что пошутил. Да, вот так грубо и гнусно, но пошутил. Я знала, что он странный человек. Не всегда понятный. Порой грубый. Но до последнего надеялась, что ко мне проявит участие, понимание, сострадание.

   Только бы окликнул!

   Я бы остановилась.

   Но нет. Х*н там!

   Уже одной ногой за порогом, позволила себе беглый взгляд на Ада — была уверена, провожал меня глазами, но опять НЕТ! Он вообще обо мне будто забыл. Сидел и с бесстрастным лицом перебирал на столе бумаги.

   Ну и чёрт с тобой!

   Чертыхнувшись, зло хлопнула дверью его кабинета и деланно не обращая внимания на охранников, пошла прочь.

   Чего не хватало, чтобы дочь Стэшака Митича ползала на коленях, умоляла и сосала.

   Пфф!

   Я честно пыталась выживать сама. Делала вид, что держалась, а ночью ревела. Почти выла от слабости и безысходности.

   Вгрызалась в новую для себя жизнь, но, увы, пока обламывала зубы и когти.

   Почти неделю!

   Но кутерьма с документами по бизнесу и наследству, вечные звонки от управляющих, аврал с поставками, неуспеваемость в универе и прочие навалившиеся проблемы, вплоть до обрушившихся на клубы проверок всех инстанцией, меня доводили до истерик. Полиция затаскала по отделам и конечно непрекращающиеся угрозы.

   Как и советовал Ад, я наняла охранников и радовалась мнимой безопасностью ровно до момента, когда нашла на постели записку: «Пусть ничто не потревожит твой крепкий сон, с*а».

   Глядя видеозапись, поразилась наглости и бесстрашию маньяка — ничуть не смущаясь камер, во всём чёрном, в маске, он шастал по моей комнате ПОКА Я СПАЛА!!! А ведь дома в этот момент были трое охранников из супер-агентства! Помимо прочего, он изрезал мои вещи, разбросал по комнате, словно издеваясь. На камеру нюхал моё нижнее бельё и даже... дрочил на него!

   Безустанно писала заявления в полицию! А она всё обещала и обещала. Я погрязла в депрессии, в универ уже не ходила, тени своей боясь.

   Так что да, я честно пыталась вытягивать, но со всех сторон твердили — пора сбрасывать лишние клубы. Они и без того мне достались с большими долгами отца.

   Об этом узнала от распорядителя через день после обращения к Адакову. И что са моё жуткое Ад был тем самым заёмщиком, у кого лежали долговые расписки.

   Вот почему он был таким наглым, самоуверенным! Знал, что я в долгах, знал, что на грани разорения и не сомневался — рано или поздно я приползу молить о пощаде!

   Ненавидела его и даже была готова к перепродаже клубов кому угодно, только не Адаков, но потом нашла убитую собаку, утром у себя на постели, с прибитой ко лбу запиской: «Уже скоро и тебя это тоже ждёт!»

   БорИска

   — Андрей, — в бессилие рыдала в трубку, сотрясаясь от слез у трупа собачки, — они убили Стэйси, — едкая вода жгла глаза. Я не знала, что делать. Больше не могла сражаться с этим жестоким миром!

   — И что? Мне псину похоронить нужно? Тебя утешить? Дома прибраться? Что конкретно тебе нужно? — его слова стегали точно удары хлыста.

   — Почему ты такой бессердечный? — всхлипнула в безутешном горе. — Неужели в тебе не осталось ничего?

   — Не понимаю, с чего ты взяла, что я вообще должен тебе помогать? Берега не попутала?

   — Потому что... — запнулась я. — Анджела всегда твердила: «Если обратишься, он поможет! Мы подруги. Почти сёстры. Он мой брат, значит и ты ему не чужая!»

   — Энджи много говорила, и часто — пустого, — отрезал Ад, — я тебе никто! Ты мне... — секунду помолчал, — тоже.

   — Андрей, я наняла как ты советовал охрану, но они не спасают! У меня больше нет никого. — чувствовала, как земля уходила из-под ног.

   — А как же Димитрий Назарович Ветров? — прилетел вопрос, на несколько секунд протаранивший неорганизованный поток мыслей.

   — Он... — мямлила, не понимая к чему вопрос, — он сокурсник. Мы просто виделись пару раз. Откуда ты?..

   — Вот ему и звони! — на линии повисли быстрые гудки.

   Я в шоке. В бессилии и разрывающей меня истерике!

   Причём тут Ветров? Я с ним встретилась по делу. Его отец юрист, я хотела получить консультацию стороннего человека!

   Что за бред?!

   Зарыдала в голос над трупом Стэйси.

   Что делать? Опять звонить в полицию?

   Требовать от охранников ответственности?

   Чёрт! Меня окружал Ад!

   Сущий, непроглядный АД!!!

   Андрей/Ад

   Хрен знает, зачем, но еду.

   В душе что-то шевельнулось?

   Если только алчная радость, что доченьке отродья Митич хе*во!

   Она в отчаянии рыдала и от безнадеги была готова сдаться.

   Сдаться на удачу мне!

   Когда прибыл на место, она уже в окружении полиции была. Давала показания. Зареванная, жалкая.

   Её охранники меня встретили недовольно и хмуро, но лишних вопросов не задавали.

   — Шмотки собери, — сухо бросил опешившей от моего появления БорИске. Не разменивался на любезности, и не особо желая фокусировать внимание на своем приезде. Но девчонка вытаращилась, словно я сам дьявол, явился по её жалкую душеньку!

   Дура, я сам Ад! И контракт на её начинку и обертку уже готов!

   Я вытрясу из неё всё, выжму все соки, вые*бу жизнь!

   И я не напрашивался — терпеливо стоял в стороне и не вмешивался в её жизнь. Но раз она не успокаивалась и продолжала мне докучать, дам, чего желает. Слёзы после, меня уже не волнуют! Как говорится: «За что боролась, на то и напоролась!»

   — Ад, но у меня полиция...

   — Они закончат без тебя! Твои охранники будут здесь! Закроют двери, ключи привезут. У меня мало времени, — демонстративно глянул на наручные часы и так, словно опаздывал. — Если собираешься спорить, я пошёл, — киваю на выход.

   Менты и охранники то на меня, то на неё косились.

   — Боюсь, — один из них решил голос подать, — нам ещё нужно узнать...

   — И вы будете искать? Реально? — прострелил его суровым взглядом, на все сто уверенный, что дело ляжет в папку «висяк» прежде, чем мы домой доедем.

   — Ничего не имею против правоохранительных органов, но сильно сомневаюсь, что они задом пошевелят из-за убийства животного! — добавил значимо и, уже обращаясь к БорИске. — И тем более, простых угроз. Вот когда тебя изнасилуют, обворуют на круглую сумму, убьют, расчленят, да, — скучающе покивал, — а так... — ненавязчиво давил, но так, чтобы обманчиво верила, что что-то решала сама. — Тебе решать, отменять вызов или продолжать переливать из пустого в порожнее.

   — Ты мне поможешь? — с надеждой на меня уставилась девчонка. Даже такая зарёванная, бледная, отчаявшаяся была непростительно хороша. Так хороша, что от её вида мои внутренности скручивало в узлы, горло сдавливало невидимыми клешнями.

   — Если выбирать из двух зол, согласись, в этом деле у меня больше интереса, чем у них, — без какого-либо ехидства кивнул на ментов.

   — Д-да, наверное, — нервно согласилась Бориска.

   — Но мои условия не изменились. Ты же помнишь цену? — когда менты с ворчаниями ушли, напомнил свои требования.

   — Да, — смущённо опустила глаза девчонка, на щеках румянец заиграл.

   Это придало сил. Я уже чувствовал вкус сладкой победы!

   — Если всё понимаешь. Уже оценила риски и последствия. Забирай из дома само ценное.

   — Зачем? — моргнула непонимающе Бориска.

   — Ты едешь ко мне!

ГЛАВА 3

Андрей/ Ад

   Черт ведает, что в ней такого, но именно оно меня заставляло её так нездорово хотеть. Я давно болен, хотя не сразу среагировал на этот «бриллиант». Узнал о Бориске когда сеструху в школу к богатеям смог устроить. Вот тогда Энджи с дочуркой Стэшака Митич познакомилась. Им тогда лет по тринадцать было.

   Я поначалу не воспринимал её толком.

   Ну девчонка.

   Ну подружка сеструхи.

   Ну вместе учатся.

   Ну у нас часто бывает.

   А вот как на привлекательную девушку глянул внезапно.

   Им было лет пятнадцать может шестнадцать и я бы не заметил изменений, да они так вырядились, накрасились, что я забыл, куда и зачем шёл. И о чём думал. Мысли, как и взгляд споткнулись о двух красоток в том возрасте, когда уже и по законам нашей страны их можно хорошенько оттрахать без уголовного преследования, хотя бы потому что сами напрашивались.

   Тогда-то заметил: что девчонки выросли, и округлились в нужных местах. Ещё не шибко женскими фигурками обладали, но вполне аппетитно по-девичьи.

   В тот момент мозгов хватило не выдать свою озабоченность, но нагоняй получили обе. И никакой вечеринки им не светило! А ещё пообещал ноги и руки оторвать тем парням, у которых глупости хватит близ этих малолетних идиоток крутиться.

   Они меня тогда люто возненавидели. Нарекли тираном, деспотом. И периодически эпитеты в мою сторону прилетали очень красноречивые и звучные. Меня это охлаждало какое-то время. Отрезвляло. Пока Бориска у нас с ночёвкой в очередной раз не осталась.

   Ей лет семнадцать уже было.

   Ночевали у нас. Напились с Энджи.

   Не знали, что я вернусь домой из командировки раньше и тоже под градусом.

   Энджи и Бориска очень похожи. Чёрные волосы, худощавые фигурки.

   И когда в потёмках кухни заприметил девушку, головой в холодильнике, в моей футболке с полной уверенностью, что это сеструха, зло шмякнул по заду:

   — Какого чёрта... — на этом запнулся. Бориска ойкнула, с разворота отшатнулась от меня, спиной чуть ли не ныряя в открытый холодильник.

   А меня заклинило на ней. Так и смотрел на испуганно вытаращенные, светлые глаза, полные дрожащие губы. Руки алчно к ней потянулись, но я не позволил тогда лишнего.

   — Жрать по ночам вредно! Фигуру испортишь, — не в себе качнулся прочь, и едва в дверной косяк не врезался — перед глазами всё ещё Бориска полуголая стояла.

   С тех пор моё сумасшествие к ней лишь обострилось.

   Обострялось, оголялось до болезненной одержимости и жажды заполучить, пока они в очередной раз на днюхе сестренки не напился.

   Чёрт за язык дёрнул сказать Бориске, что она красивая.

   Смутно помню, но вроде не приставал, зато точно знаю, что она меня отшила и сестре сказала: «С ним ни за что! Он же... Ад!»

   Покоробило это, какая-то малолетка-кокетка одним фырком растоптала моё мужское эго, поэтому отступил. Ушёл в тень и жил своей жизнью, больше не делая попыток.

   Вот только не прошло моё заболевание с годами!

   Уж и не думал, что удастся её так просто заполучить, но Бориска наконец в моих сетях! Только цели в отношении её отнюдь не благие: ни романтики, любви или черта милого и нежного! Я слишком зол. Слишком жаждал крови. Слишком долго ждал. И это всё обострено смертью сестры!

   Нет радости в победе над жалкой, запуганной девочкой, но не я её такой сделал — сама! Её слабость лишь упрощает задачу по разрушению её жизни и империи отца. Останется пару финальных шагов: я её растопчу и выброшу за ненужностью!

   По дороге домой заглядываем к нотариусу, он уже контракт между нами подготовил. Идея не с бухты-барахты родилась, я этой темой озадачился, когда девушка обратилась ко мне в первый раз. Поэтому знал, что там будет, какие условия, подводные камни.

   И чтобы заполучить жертву в свои лапы на законных основаниях, с её полного, добровольного согласия, оставалось поставить подписи с обеих сторон: мою и Бориски.

   Блин, у неё и имя какое-то не такое, барбариской отдавало. И так сладко во рту становилось, хоть водой запивай. Всегда так было. Но и ни черта не спасало.

   Я Бориску дико хотел!

   А заполучив, собирался ей запивать, заедать, дышать и подыхать. Поэтому и покупал доступ к её продажному, но такому вожделенному телу. И пользовать его собирался, как только позволит моя грязная фантазия.

    Меня бомбили звонками и СМС по работе, а Бориска, поджав губы, неторопливо изучала типовой контракт на наши делово-интимные отношения.

   Она ещё не в курсе, но на улице ждало несколько знакомых папарацци, чтобы запечатлеть для обозревателей их пабликов новую пару, якобы недавно объявившую о помолвке, но скрывающую об этом от всех.

   — Значит, между нами фиктивные отношения? — нахмурила аккуратные дуги бровей.

   — Фиктивная помолвка, — пояснил я, — чтобы куча вопросов отвалилась сама собой, а отношения...

   Бориска как раз отложила последний лист и вскинула на меня глаза:

   — Погоди, это что, я твоей сексуальной рабыней буду? — почти выплюнула мысль.

   — Грубо прозвучало, в контракте чуть мягче, но суть ты уловила.

   — Андрей, это же не серьёзно, — скривив личико, канючила Бориска.

   — То есть, — недовольно брякнул я, — ты всё-таки решила мне мозги вы*ть? — перехожу в наступление, потому что не ожидал очередных претензий, споров, торгов. Был уверен, она уже готова. Как говорится, кто на горяченькое! Но девчонка опять была на своей волне.

   — Мне казалось, ты приняла мои условия! — выделяя слова, протянул я, нарочито строго сверля её взглядом.

   — Да, — замялась тотчас Бориска, — но не думала, что будет так жестоко и грубо.

   — Ты не в сказке, девочка! — обрушил её хрупкие надежды на поблажки. — Это мир рыночных отношений. И ты мне предоставляешь своё тело, пока разгребаю твои дела. Помогаю разобраться с долгами клубов, разруливаю вопросы с братками, желающими отжать.

   — При этом отожмёшь у меня сам, — кивнула девчонка на контракт, где чёрным по белому написано: сколько клубов я собираюсь за услуги себе забрать.

   — Оплата за моё потраченное время, — скучающе подтверждаю этот пункт. — Если ты забыла, они и так мне уже почти принадлежат. Обязательства твоего отца не выполняются, долг не гасится.

   Бориска недовольно сверкнула глазами:

   — И что тебе тела недостаточно?

   Я даже хмыкнул:

   — Ты, конечно, ничего девочка, но я не долбоя*р, кто за еб*лю готов платить ТАКИЕ деньги или жертвовать собой, во имя не пойми чего. Так что ты всего лишь приложение к части клубов заметь, по сути, тебе не нужной доли бизнеса. Они обуза, болото.

   — Но это грабёж, — пробурчала Бориска.

   Раздражала до скрипа зубов. По моему грандиозному плану, я уже ехал по делам но из-за упрямости девчонки, гонял одни и те же вопросы по кругу.

   — Тебе их не удержать, имей ты хоть семь пядей во лбу, — начинал терять терпение. — Пойми уже, те клубы выкачивают средства, а ты не в той силе, чтобы потянуть такие траты.

   — Но если отец упирался...

   — Из вредности, если только, — и я не уступал в напоре. — А у меня давно готов бизнес-план, как это всё преобразовать в прибыльное дело. И я не забираю просто так, — пальцем поступал по контракту, — я обещаю за это приличный процент. — кивнул значимо. — Вроде хорошее предложение, — развел руками. — Банкротство, нищета... — жестом словно взвесил их на одной стороне весов, — или свой бизнес и пожизненное содержание. — аналогичный жест второй рукой и с явным перевесом.

   Бориска опять прикусила губу. Задумчиво молчала раздражающе долгие минуты, но всё же даже не проконсультировавшись со своим юристом — поставила резолюцию. А протягивая мне по столу доки вместе с ручкой, глянула точно преданная собачка:

   — Я это делаю, потому что Энджи тебе верила. И мне велела не сомневаться. Ты ведь меня... не...

   Забрал ручку махом, поставил резолюцию, после чего нотариус зарегистрировал наш контракт.

   Неужели правда верила, что я ради неё старался?

   Она ещё большая идиотка!

   Терпеть!

   Я вытерплю, подожду.

   Как мантру про себя чеканил, но уже после получения документов, шагая по коридору, чуть ли не пинком распахнул дверь в уборную и за собой Бориску утянул:

   — На улице ждите! — бросил своим людям, прежде, чем захлопнуть за нами с девчонкой дверь.

   — Ты что? — дрожащая Бориска испуганно вжалась в стену узкого помещения с мойками.

   — Хочу получить аванс, а потом по делам поеду, — подступил к девчонке без малейшей мысли, что делаю что-то не так.

   Всё так! Я хочу. Мне горит!

   Она, мать его, дала письменное согласие.

   — Андрей, — промямлила Бориска, ещё больше размазываясь по стене и уворачиваясь от моего лица, когда я навис над ней, жарко сопя в лоб. — Прошу, — её голос тоже дрожал.

   — С тебя не убудет! — глухо шикнул. Мне плевать, рывком подол трикотажного платья задрал, уже в предвкушении первого острого удовлетворения, а первый голод он такой ненормальный, плохо контролируемый, главное выплеснуть похоть.

   — Ад, — взвизгнула девчонка, когда расплющив её по стенке, между стройных ног оказался и грубым махом трусики-ниточки с неё содрал, просто дёрнув в сторону.

   Во мне похоть клокотала, член штаны топорщил.

   Никто не знал ни бог, ни дьявол не в курсе, как я хотел эту девчонку!

ГЛАВА 4

Андрей/ Ад

   Не собирался её целовать. Я себя давно настраивал с ней без нежностей и ласки обходиться — просто драть, как одну из многих.

   Она не заслуживала от меня уважения, осторожности или ласки.

   Но в предвкушении долгожданного секса, тело само требовало, брало и давало желаемое. Потому запоздало понял, что уже жевал её порочные губы. Голодно, жадно с рычанием и дикими лапаньями, с ума сходя от полноты и тяжести её груди, округлости ягодиц, крепости ног.

   Сумасшествие, но я с неё зверел. Себя не помня, качался, но только имитируя то, чего так ненормально жаждал. И если сначала Бориска была напряжена и напугана, что-то мычала в мой не ведающий жалости рот, то через несколько минут животной страсти, уже тёрлась о меня, всхлипывала в редкие перерывы между поцелуями и стонала, когда мои ласки становились все откровенней и властней.

   А мне нравилось, как её тело откликалось. Меня трясло от неуёмной похоти взять девчонку грубее. Чтобы не всхлипывала, а орала моё имя, даже если с проклятиями в мою сторону.

   Алчно ладонью по влаге скользнул, дразня и проникая одним пальцем. Дивясь, как узко и туго у неё внутри, еле второй добавил. И когда уже невмоготу стало плохо слушающейся рукой нетерпеливо дёрнул пояс на брюках, махом высвободив налитый желанием член.

   Провёл по длине, чуть сдавив, у основания, чтобы остроту немного перетерпеть и, ослепнув от первобытных чувств, упёр головку во влажное лоно.

   — Ад, — истерично взбрыкнула Бориска.

   Зло укусил за полную губу, потому что мне так горело, что болтать ни о чём не желал. Я действовать хотел.

   — Ад, — раздавался слезливый скулёж, — я девственница, — пробилась какая-то малопонятная фраза. Смысл туго доходил до замутнённого похотью сознания, а вот тело словно в цементе застыло.

   Замер, дыша, точно конь после забега. Сердце грохотало везде: в голове, груди, животе. Член болезненно пульсировал. От перевозбуждёния сводило яйца.

   И это адски больно!

   — Прошу, — опять писк пробился в растекающийся рассудок.

   — Что? — охрипло брякнул, едва совладав с голосом.

   — Я... — Бориска тоже быстро и шумно дышала, — девственница. Ни с кем, ни разу... — покраснела, дрожащие губы поджав.

   — Да ну... — залип на её лице в ожидании хоть намёка, что обманывала. Но она молчала, и её молчание неприятно отрезвило. Медленно и оглушительно.

   — Бл*дь! — рыкнул, лбом в стену уткнувшись. — Почему сразу не сказала? — это так, чтобы в собственном молчании не тонуть. А рукой ещё судорожно за ягодицу сочную девчонку удерживал.

   — К-когда? — запнулась на слове Бориска. — По телефону? У нотариуса? При полиции? Или когда ты меня в туалет тащил? — Мягкий упрёк был вполне уместен.

   Я понятливо кивнул в стену. Ещё пару секунд посопел, находя в себе силы отпустить жертву несостоявшегося сладкого насилия. Поставил её на ноги и, чертыхаясь на все лады, член прячу в брюках, как озаряет:

   — Минет делала?

   В светло-зелёных глазах девчонки вновь застыл испуг:

   — Нет, — к моему удивлению смутилась Бориска, манерно оправляя подол трикотажного платья.

   — Значит, я во всём у тебя буду первым, — дёрнул девочку за руку вниз.

   — Ад, — опять заскулила Бориска и только член оказался напротив неё, упрямо сжав губы, упрямо мотнула головой.

   — Рот открывай. — начинал терять терпение. — Сейчас меня устроит просто влажность и вместительность твоей глотки. Навыками потом обзаведёшься, а для начала научись расслаблять горло. Потому что я буду тра*ть твой рот.

   Она испуганно таращилась огромными глазищами, а мне до желчи нравилось на неё в этой позе смотреть: ОНА у моих ног! Испуганная, уже почти готовая ублажить.

   Большим пальцем провёл по её губам, надавливая на нижнюю и чуть оттягивая. Смакуя эти моменты повиновения, смирения, страха. Но когда она рта так и не открыла, грубее сдавил подбородок, нажимая на болевые точки. Бориска всхлипнула, пытаясь отшатнуться, но я свободной рукой за загривок придержал, опять член освободил и головкой члена упирался в закрытый рот.

   — Лучше по-хорошему, — процедил сквозь зубы. — Иначе я покажу другой вид еб*ли, и она тебе не понравится ещё больше.

   Многообещающе прозвучало. Даже для меня, прожжённого суровостью жизни.

    — Минет, Барбариска, тебе лучше освоить. — постучал головкой по сжатой полосе рта, чуть ли не кончая от чувств всевластия над этой стервой. И это уже кайф, а мне ещё предстояло узнать насколько она девственна. И не дай бог обманула!

   С накатывающим злом протаранил полные губы, надавливая на подбородок. И для пущего воздействия по щеке шлёпнул, с большим кайфом проникая в рот, пока девчонка стонала от боли и возмущения. За волосы придержал, чтобы не отстранилась. И челюсть её сжимал, чтобы не сомкнула зубы:

   — Терпи и носом дыши, — распорядился, качаясь глубже.

   Член длинноват, хотя скорее, девчонка глотку не расслабила, как нужно, но это её дело.

   Сопротивляется? Пусть давится!

   Толкнулся грубее, чтобы в полной мере познать удовольствие от еб*ли этого милого и столь ядовитого рта.

   Бориска уже скулила-мычала, дёргалась, но меня это не колыхало. Обеими руками за волосы перехватил, опять качаясь в горячую влагу её рта, и, чтобы оказаться глубже, направлял её голову к себе.

   Это было так хорошо, что мир покачнулся, перед глазами серпантин звёзд полетел и, теряя себя, я задал ускоренный темп, не в силах растягивать процесс. По венам уже бежало каленое удовольствие.

   Бориска судорожно дергалась: то шлепала по моему оголенному заду, то цеплялась, то когти вонзала, отчаянно мыча проклятия.

   А то, что она меня проклинала и ненавидела — наверняка.

   Я всё для этого сделал и сделаю ещё больше!

   Её любовь мне уже не всралась!

   Больше!

   Это я когда-то грезил мыслью быть с ней. Влюбить в себя, а теперь только пользование холодное, бездушное.

   Кончил я быстро. Даже не ожидал что так накатит. Ослепляющей волной и звоном в ушах. Чтобы максимально впитать ярких чувств, задрал голову и изливался в глотку девчонке.

   Когда истерика Бориски стала невыносимой, отпустил.

   С неудовольствием глянув, как зарёванная, со взбитыми от моих дёрганий волосами, некогда красотка, блеванула на пол, точно распоследняя пропойная шалава.

   Что ж возможно, это её будущее.

   Пусть привыкает!

   Заправив член в брюки, вжикнул молнией. Девчонку за шкварник дёрнул, ставя на ноги. Подтолкнул к раковине. Врубил воду, глянул на неё через зеркало и вкрадчиво отчеканил:

   — Ещё раз не проглотишь, я тебя каждый день спермой отпаивать буду. По стакану надрачивать — с утра вместо завтрака, днём вместо обеда и полдника, вечером вместо ужина, ну и на ночь. Поняла?

   Девчонка судорожно кивнула, ненавидела взглядом.

   А мне до трясучки нравилось её жажда мести.

   Да, месть... мы все за что-то мстим!

   Жаль девственница, так бы я ей ещё в зад всадил, чтобы познала всю глубину моей симпатии.

   — У тебя несколько минут. Приведи себя в порядок. Я жду на улице. Будь добра, без истерик, нас там обозреватели светских блогов ждут. Будет погано, если сплетни о нас начнутся с твоих зарёванных фоток.

   — Зачем они? — охрипло бросила девчонка, упёршись рукам в раковину.

   — Для хайпа. Чем быстрее новость облетит мир, тем быстрее твои преследователи уяснят, что отныне твои дела – мои, и наезды на тебя, затронут и меня, а это уже другие пляски.

   Бориска

   Даже очухаться толком не дал, а я уже несмотря на папарацци, планировала побег.

   Собраться с мыслями не могла — они бились хаотично в голове, нагнетая всё больше отчаянья.

   Как я могла довериться этому чудовищу?

   Он же не знает уважение к женщинам!

   Он меня ненавидит! Энджи ошибалась. Он меня презирает!

   Не спасти, а унизить хотел и унижал! Топтал моё достоинство, мою гордость. Разве это нормально, когда вот так?! В грязном туалете, насильно поставив на коленки. Не слыша возражений, сунул член в мой рот. МНЕ! Своей подопечной. Он же взялся меня оберегать!

   Нет, я читала, что ему полностью принадлежу и без претензий готова выполнять его сексуальные прихоти, что доверяю свою жизнь, но даже в страшном сне не думала, что Ад меня так, как дешёвую шлюху.

   — Хватит ныть, — не дождался на улице Андрей. Ворвался в уборную и чуть ли не за шкварник вывел прочь.

   Перед тем как пихнуть меня в тачку, не забыл сладко улыбнуться, явно для камер и фотиков блоггеров работая. И даже калёным поцелуем наградил, язык едва ли не по глады всадив. Это всё было грязно и мерзко. Об этом ему и сказала уже, когда машина набрала ход. Ад безлико промолчал, что-то изучая в телефоне.

ГЛАВА 5

Бориска

   — Я подам на тебя в суд, — шикнула, путаясь в чувствах и отвернулась к боковому окну.

   — Вперёд, — без эмоций бросил Ад. — Владимир останови, — ровно бросил водителю, и тачка тотчас вильнула к обочине, игноря истошные пиликанья клаксонов возмущённых водителей, кому подрезали. — Иди, — Адаков меня дёрнул к себе, но не для очередной порции насилия, а, чтобы выволочь на улицу. — Я не держу, — толкнул в направлении прохожих: — Дуй. Сейчас я тебе ещё и твою копию контракта в след запущу, чтобы на досуге почитывала, сидя в притоне... ну и зад будет, чем подтереть,— чем больше говорил, тем больше себя грязью ощущала.

   — Ну ты и козёл! — шикнула в сердцах и булькающей ярости. Стиснула кулаки, чтобы не вонзить когти в лицо гада, а меня разрывало, как хотелось ему циничную физиономию разукрасить.

   — Зато с мозгами! И у меня нет времени вкачивать серую жидкость тебе. Не поумнеешь быстрее, чем нужно, быть тебе на дне, — продолжал поливать меня помоями. — Не умеешь держать слово, шибко нежная для отношений со мной, — Дуй нахер, — реально стопкой документов махнул, за мной отправляя, но я так резко к нему подступила, её перехватывая, что чуть не размазалась по его широкой груди лицом.

   — Не смей. Мои, — вскинула с ненавистью глаза. Зло выдернула копию контракта, себя презирая за слабость и тщедушность: — Прощай, — гордо развернулась и пошла, куда... даже не думала. Мне было необходимо подумать! Побыть наедине. Переживать случившееся. Найти выход. И желательно киллера, чтобы избавиться теперь от Ада!

   Поэтому, чеканя шаг по асфальту, шла.

   Гордо! Глупо, но гордо.

   Ад не преследовал. Его машина быстро скрылась из вида, и только тогда мне стало опять страшно. Вдруг именно сейчас маньяк активизируется?

   Нужно позвонить. Срочно! Попросить помощи у Ветрова. Пусть меня заберёт, но следом пришло жуткое озарение: сумочка моя в машине Адаков! Я... идиотка! Без денег! Без мобильного!

   Я, чёрт возьми, лакомый кусок для маньяка!!! Бери, не хочу!

   Аккурат с нагрянувшей мыслью и небеса вздрогнули, а несколькими секундами погодя начал моросить дождь.

   ДА-А-А! Мне этого жуть не хватало!

   Полоса чёрная... серая...

   В туфлях хлюпало, я нелепо пыталась огибать быстро разливающиеся лужи, но от маневров и долгой ходьбы уже ноги до мозолей натёрла. А на дороге, как назло, ни одного такси!

   Я тщетно пыталась поймать машину, но, увы...

   Дождь усиливался, я промёрзала сильнее, документы намокли.

   И я вновь себя ощутила бесконечно одинокой, жалкой и невыносимо одинокой. Почему? Ну за что на меня вновь обрушился безжалостный мир!

   От бессилия и безысходности, я заревела, будто дождя на лице не хватало.

   Стояла у обочины и рыдала, прижимая к груди мокрую стопку документов, пока добрый дяденька не остановился.

   Видимо отупела настолько, что даже мысли не мелькнуло, ведь это мог быть маньяк.

   Я была настолько подавлена, и в то же время, настолько рада — хоть кто-то не остался безучастным к ревущей мне, что хлюпая носом, села к нему в машину.

   — Куда тебя?

   — Меня... — Сначала решила домой поехать, что всё вернётся к тому, что было. Как бы ненавидела Ада, я уже сделала шаг в пропасть. Не думаю, что испытаю что-то унизительней, чем он мне устроил сегодня.

   Как бы он в меня не плевался ядом, он меня хотел не просто так был готов заняться сексом в уборной. А значит, я была права — он испытывал ко мне чувства. Пусть не любовь, не нежность, а похоть, но женщины на этом умело играли. Почему бы и мне не попробовать?

    Где жил Андрей знала. Не городская квартира, а именно дом, который строил несколько лет. Недавно они с сестрой праздновали переезд. Жаль, что он оказался не столь счастливым, как мечтала Энджи.

   — Если не сложно, — нарушила повисшее молчание я, и назвала престижный район города, где величественно красовался особняк Адакова.

    Ворота не открыли, пришлось выйти.

   — Спасибо огромное, — застучала зубами, вновь оказавшись под проливным дождём. — Если дадите свой номер телефона, я обязательно вам переведу денег.

   — Ничего не надо, — улыбнулся старичок. — Не плачь больше. Слёзы тебя не украшают.

   — Да, — кивнула, губу пожевав, — меня и дождь не украшает, — попыталась отшутиться. — Вы меня спасли, спасибо. — ещё раз поблагодарила и ступила к экрану-звонку.

   До дома пришлось идти.

   Меня пустили, но не сразу! Ада не было, поэтому охрана прежде набрала босса. В доме прислуга проводила до комнаты, которую велел для меня подготовить Адаков.

   К моменту, когда я осталась одна жалкая, мокрая посреди комнаты, я уже окончательно озябла и безмерно устала.

   Прямо тут разделась, позволяя одежде грудой упасть к ногам. Долго отогревалась в ванне, а когда вернулась, своих вещей не нашла. Ничего не было! Хоть в занавеску укрывайся. Покрутилась в раздумьях, а потом на прикроватной тумбочке увидела поднос с молоком и пиалой мёда.

   Забралась с ногами в постель. За неимением чего-либо другого, завернулась одеялом. Выпила тёплое лечебное зелье.

   Мне похорошело, внутри жар стал расползаться.

   И я с блаженной улыбкой упала на подушки и уснула.

   Андрей/ Ад

   После работы пытался чужими кулаками выколотить из себя желание к этой молодой идиотке, но даже пара боёв не утихомирила низменных порывов. Особенно в свете новых обстоятельств и зная, что у меня на неё все права!

   Компания и алкоголь лишь усугубили одержимость и жажду проверить насколько Бориска девственница. Водка мозги дурила, а Рогозины Серёга и Сашка, лишь масла в огонь подливали. Словно назло подначивали. Прям задолбали «благими помыслами и советами».

   Они знали, что мы с Бориской помолвлены. И когда стали уточнять, как она в постели, я решил отмолчаться, но фантазия знакомых зашла так далеко, что даже мне, пофигисту до извращений и предпочтений других, стало не по себе.

   Серый и Саня на все лады... кто грязнее польёт, заливали, с кем дочь Митич отжигала до меня!

   О том, что Бориска всегда гуляла с Энджи, молчали, в этом инстинкт по самосохранению у них работал. Понимали, что я допускал в отношении одних, не позволялось в сторону моей сестры. НИКОМУ! Убил бы на месте!

   Никто не смел опорочивать мою светлую память о ней! Сестра — это святое! И плевать, что мертва.

   А Бориска! Заслужила.

   Нечего было хвостом крутить!

   Нечего было светиться на всех громких тусовках города!

   И нечего было собирать коллекцию из «бывших». А в женихах у неё, ещё те мажоры значились. Прям рассадник сынков богатеньких папиков.

   В общем, дико пьяный уже к середине ночи я засомневался в её невинности.

   Рогозины, конечно, не из самых честных людей, но в отличие от меня в тусовках богемы и мажоров крутились, а, стало быть, нижнего белья других повидали больше. Поэтому, как бы не хотел, слушал. Как бы не отмахивался, их яд попадал в цель.

   Я держался до последнего. Даже потрепал немного Веронику, в надежде, что секс на стороне поможет, но всадить член в любовницу мне хотелось меньше, чем отыметь бесеняющую меня девчонку, сидящую у меня дома.

   Позволил за мной поухаживать, ссадины после боя обработать, послушал сладкие речи, как она скучала по мне. Но желания к ней не просыпались. Когда стало невмоготу, торопливо распрощался с любовницей всё сильнее нагнетая мысль, что Бориска меня подло обманула. А я не прощал лжи и предательства!

   И ослепленный ревностью, сорвался домой, прямо из горла заливаясь водкой.

   Мне было необходимо лекарство. Любое, лишь бы отпустило жгучее, нездоровое желание. Плевать, как оно наступит! Даже если просто вырублюсь с перепоя. Лишь бы полегчало и успокоение пришло. Потому что нет ничего хуже, чем терять себя! Чем терять себя из-за недостойной этого женщины! А я терял! Как отупевший от счастья м*к! И люто себя презирал, ведь не привык идти на поводу животного инстинкта. До этого момента я всегда умел разделять и властвовать. Держал себя в руках и легко подавлял низменные порывы.

   Но от мысли, что девчонка отныне моя! Для меня! И в любой момент!!! И, мать её, не девственница! Сходил с ума!

   Она во всём виновата!

   Грёбанная барбариска.

   Но уже дома вместо здравого, завалиться спать, оказался в комнате Бориски.

   Как долбо*б, стоял возле широкой постели и пилил злым взглядом девчонку голенькую, безмятежно спящую. Её юное, стройное тело, такой аппетитный размер груди. Округлость бёдер, длина и стройность ног.

   Она словно нарочно провоцировала и обольщала. Соблазняла даже во сне, роковой невинностью. Она большей частью обнажённого тела выбралась из-под одеяла. Спала полубоком, ногой и рукой завалившись на сбитое под себя одеяло.

   Умиротворенное лицо, пухлые губы. Длинные чёрные волосы разметались по подушке, плечу, спине. Она невероятно красивая.

   Да и сама о том знала!

   Пользовалась популярностью, вертела парнями как хотела. Разбивала с легкомысленной простотой наивные и чистые сердца.

   Она вредоносная бактерия! И я позволил ей инфицировать меня.

   А Бориска уже давно стала нарушительницей моего спокойствия.

   Как бы не убеждал себя, именно её хотел. До умопомрачения.

   Я желала её грубо тр*ть, вышибая стоны и проклятия с оргазмами.

   Дико хотел застолбить в ней под себя живой участок плоти, но пока только купил на него права.

   Я стану её хозяином! Повелителем, пленителем, мучителем и палачом!

   Сорву девственность. Вколочу в неё член. Глубоко так глубоко, чтобы заорала от боли. Потому что хочу причинить боль.

   Она запомнит меня навсегда!

   Я стану первым, и даже если у неё потом будут другие, Бориска запомнит меня до конца жизни!

   Пульсирующий от животной похоти член подтверждал мою одержимость. Уже налитый силой, теснил пах брюк.

   Не соображая, что делаю, поймал девчонку за щиколотку и рывком дёрнул к себе.

   Она невнятно крякнула, сонно взбрыкнула, но когда сфокусировала на мне взгляд начала паниковать.

   — Пусти! — взвизгнула. Меня перекосило от её голоса, да и телодвижения нелепые ничего кроме раздражения не вызывали.

   — А ну умолкни, — рыкнул, подминая девчонку под себя.

ГЛАВА 6

Бориска

   Это был сущий кошмар! Я засыпала обессиленная, но с ясным представлением, как попробую наладить общение с извергом, а проснулась в самом жутком сне, который только могла представить.

   Чудовище явно не в себе!

   Пьян в умат!

   Зол!

   И явно собирался меня насиловать! ОПЯТЬ!

   Что ж это за спасение, если из лап одного маньяка, я попала в сети к другому???

   От мирного сна к отчаянию и панике всего за долю секунды — и я уже в ужасе визжала, дёргаясь, пытаясь остановить Ада.

   — Прошу, Андрей, прошу, — из последних сил оказывая сопротивление, шипела, как заклинание, до последнего надеясь, что он образумится.

   Я же призналась, что девственница!

   Я не отнекивалась от обещаний.

   Я, чёрт возьми, подписала этот вопиюще наглый, безнравственный и грабительский контракт!

   Была готова на уступки!

   Даже на секс! Даже без нежностей и романтики. На его условиях!

   Да какое там?! Я была готова на большие жертвы ради спасения!

   Зачем он так со мной?

   Неужели нельзя просто и без насилия?

   — Ад!!! — дёргалась, извивалась, разложенная на постели, как лягушка для препарирования. Он уже был на мне, между широко разведённых ног, а мои руки своими удерживал над головой. Нависал, яростно сопящим зверем и нетрезвым, лютым взглядом обещал море боли.

   — Невинная значит? — выплюнул так, будто не верил.

   — Да, — судорожно закивала. — Я же сказала. Прошу, не делай мне больно, — почти всплакнула. — Ад... — умолкла, прочитав в его глаза приговор: — Ад!!! — прохрипела, когда на мои губы обрушились его губы, заставляя проглотить очередной крик.

   Он целовал, не пытался ласкать. Как бесправную куклу мял под собой, копошась со штанами и оставляя царапины от острого язычка ремня на ляжках между моих ног.

   Я билась до последнего. Не помнила за собой столько прыти, но колотила по нему кулаками. Царапалась, когти вонзала. Била, куда попадала, но Ад был непробиваемой скалой. А когда в мою промежность упёрся его твёрдый как камень член, взвизгнула в отчаянье:

   — НЕТ! НЕТ! Не-е-е-ет, — истерично причитала, мыча в его ладонь и дёргаясь под ним, словно от удара электрошокера.

   — Есть сомнение, сейчас проверим, — буркнул Адаков. — И молись, стерва... — не договорил очередную угрозу. Одним рывком протаранил мою плоть. И тогда я поперхнулась болью. Лицо опалили жгучие слёзы. Я застыла в ужасе, страшась пошевелиться. Это было больно! Он в меня словно раскалённое клеймо воткнул. И даже мысль, что если шевельнусь, меня опять пронзит подобная боль, хотелось сдохнуть на месте.

   Но Ада это не остановило. Без осторожности, прорывая плеву ещё сильнее, мучительно медленно всаживал член всё глубже. Мне казалось, он разрывал меня изнутри, наполняя собой до упора, и когда я взмолилась в надежде потерять сознание, резко выдохнул в мой лоб, будто тоже был натянут до предела, но от удара в живот содрогнулся.

   Неужели всё?

   Секунда радости сменилась очередной волной удушающего разочарования. Зря решила, что акт насилия завершён. НЕТ! Андрей взрыкнул утробно и качнулся: на выход и обратно.

   Я опять взвыла, кусая его, чтобы проглотить боль.

   Он был такой большой, такой твёрдый и так глубоко, что я уже давилась слезами. Но с каждым новым яростным толчком Ада, сжимала зубы всё сильнее, проклиная насильника и мечтая ему когда-нибудь жестоко отомстить!

   А он в кураж вошёл. Ускорился. Скольжение его плоти во мне хоть больше и не причиняло жуткой боли как вначале, но всё равно казалось каким-то злобным вторжением в мою зону комфорта! Особенно когда вонзался до упора.

   Полуобнажённое, уже в поту тело Ада билось о моё.

   Каждый рывок завершался смачным шлепком, выбивая из меня жалостные всхлипы, но рождая в насильнике довольное рычание.

   Ад зверел! С каждым вколачиванием, грубел и его рык.

   Свободной рукой Андрей яростно тискал мою измученную ляжку, пальцами вонзаясь в ягодицу, будто нарочно желал оставить на мне как можно больше своих отпечатков. Грубо направлял меня к себе, пока не вдолбился так глубоко, что я замычала от ослепляющей боли. Но мне на счастье, содрогнулся, бархатно шипя в висок. Так и застыл на несколько минут. Сопел жадно, ускоренно, пока не скатился набок с тихо рыдающей меня.

   — Хватит ныть, — встал с постели не с первой попытки. Плохо владея пальцами, натянул штаны. Взглядом скользнул по моему телу, а когда красноречиво уставился между ног, я их сомкнула в защитном жесте и зарыдала сильнее, чувствуя как там всё неприятно пульсировало.

   — Больно только раз, ну может два... — вторгся в поток бессвязных мыслей ненавистный голос Ада. — Так что радуйся, первый уже пережила. Останется только твой зад вскрыть.

   От отвращения и мерзости ко всему произошедшему, свернулась калачиком и завыла в подушку.

   — Ты всегда можешь уйти, — бросил напоследок Ад. — Но всё твоё будет моим.

   Бориска

   Он ушёл, пьяно покачиваясь и что-то бурча под нос. Я даже не услышала хлопка двери — позорно рыдала и уже не от боли, а от мерзости, которую ощущала после произошедшего.

   Это всё грязно, пошло, неправильно!

   Зверь! Тиран! Деспот! Насильник.

   И только слёзы чуть обсохли, опомнилась. Быстро закрыла дверь на защёлку, пережила ледяной душ, чтобы перезапустить организм, потом немного отогрелась под тёплым, и когда успокоилась окончательно, опять легла.

   Завтра я с ним поговорю!

   Уж завтра выскажу Аду всё, что думаю!

   Заставлю ко мне относиться по-другому!

   Потребую!

   Иначе подам на него в суд! За жестокое обращение! Сбегу, пусть снимут, что у меня от его насилия на теле синяки! Пусть проверят, как он у меня внутри порвал. А то, что порвал точно. До сих пор в промежности неприятное чувство. И запрещу ко мне приближаться, пока не оклемаюсь! А не оклемаюсь я ещё очень-очень долго!

   А ещё в контракте бы пару пунктов добавить: о критических днях, просто отдыхе, ну и запрете АДУ ругаться матом! Тем более в мою сторону!

   С этими мыслями и уснула, а проснулась от стука в дверь.

   — Бориска! — без злобы, но наставительно требовал отозваться Ад.

   — Пошёл прочь! — бросила сонно, обнимая подушку.

   — Ты же понимаешь, что я её могу выбить. Но тогда ущерб ляжет на твой долг.

   — Ты очень порядочен напоминать о долгах, — съязвила, не двинувшись с места.

   — Да, это то, что особенно греет душу, — парировал Ад. Повисла тишина. Правда, всего на несколько секунд. — Открывай, я тебя не трону, — ударил чуть сильнее.

   Не собиралась сдаваться, не верила ему в этом опросе:

   — А где гарантия?

   — Ты рождаешь во мне зверя, Бориска. Это плохо, потому что потом рыдаешь, что я повёл себя грубее, чем ты напрашивалась, — разжёвывая странную особенность своего поведения, бессовестно переложив вину на меня.

   — Что? — опешила от его вопиюще наглого заявления. Даже оторвала лицо от подушки и проморгалась. — Это когда я напрашивалась? У нотариуса? Или когда мирно спала в комнате? Или когда орала, что я девственница? — бросила гневное, не думая открывать дверь.

   — Спровоцировала... и плохо, если ты даже не понимаешь, когда в тебе превалирует порочная часть, вынуждая меня терять голову!

   — Ты болен! — единственное, что нашла для ответа.

   — Открой! — явно терял терпение Адаков. — Нужно поговорить!

   — Говори через дверь! — брякнула я, скрежетнув зубами. Уже чего-чего, а упираться я умела как никто!

   — Я вообще-то тебе слово дал, — просто обронил Ад, явно опешив от моего заявления.

   — Пфф, — я даже фыркнула возмущенно. И пыхтела ровно до момента грохота двери. Это было пугающе громко, и когда деревянная створка с треском шмякнулась о стену, в этом звуке я ещё и приговор для себя услышала.

   Аж села на постели уже лицом к дикому, лютому зверю.

   — Никогда. Не. Смей. От. Меня. Запираться, — процедил Ад, гневно сопя в дверном проёме. В смоляном костюме, белоснежной рубашке, галстуке и начищенных ботинках. С двумя моими сумками руках. — Я не шучу! — С каждым его точёным шагом, я вздрагивала и забивалась всё глубже к изголовью, ещё и одеяло на себя натягивая.

   Адаков остановился у дальнего от меня бока постели. То ли специально, чтобы показать — набрасываться не собирался. То ли, чтобы реально не метнуться ко мне и не учинить расправу.

   — Я тебе твои вещи принёс, — секунду помедлил. — Если, конечно, нужны.

   С гулким шлепком поставил сумки на пол, но сопел гневно, кулаки сжимал, словно их на моей глотке стискивал. Это до икоты пугало.

   И как бы это странно не звучало, я их ощущала на шее. Мурашки по коже, холод кишки в узлы скручивал, сердце лихорадочно заходилось боем.

   — Спасибо... — Я была на грани шлёпнуться в обморок.

   Ад вообще в такие моменты мало на человека смахивал. Демон! Если не сам Дьявол!

   — Мне твои закидоны не нравятся, — студяще спокойно произнёс Адаков. — Если придётся крушить дом, чтобы добиться аудиенции, проще тебя сразу заточить в подвале.

   — Не нужно, — рьяно качнула головой. Ни на миг не усомнилась, псих сделает, о чём говорит. ещё и ключик потеряет.

   — Тогда, надеюсь, мы поняли друг друга, — прищурился, тараня недобрым взглядом.

   Я судорожно кивнула:

   — Ага, — от страха дышать забывала, а тиран, сверкнул гневно глазами, отчеканил:

   — Приведи себя в порядок, и ступай вниз! Завтрак уже готов.

   Я как в тумане провожала его широченную спину, не веря счастью, что в этот раз обошлось без рукоприкладства к моей скромной персоне. Но уже у двери Андрей остановился:

   — Я тебе не мальчишка на побегушках, барбариска. Я теперь тебе как муж. Поэтому не потерплю лжи и пустоты! Усекла?

   — Ага, — выдавила очередной кивок, удерживая одеяло по самый нос и молясь, чтобы Ад быстрее вышел из моей скромной обители осквернённой и угнетённой.

ГЛАВА 7

Андрей/Ад

   Она меня ломала.

   Из-за неё меня ломало, а я не любил таких ощущений.

   Тем более из-за той, кого люто желал уничтожить!

   Шёл к ней проверить как она. Обманывался ли я в воспоминаниях о ночном насилии, а наткнулся на запертую дверь! Какого лешего она смела от меня запираться?! Это мой дом! Она – моя собственность!

   И если приспичит, я должен получать желаемое!

   Меня до сих пор не отпускало жгучее, разрывающее изнутри негодование. Я к ней с миром, с вещами, хотел поговорить, убедиться, что она в норме.

   Хотя, именно осознание, что я сделал то, что бы не посмел по-трезвому и никогда не позволял до сего ни с кем до барбариски, стало для меня катализатором волны плохо контролируемой агрессии.

   Потому и спешно ретировался, дабы не натворить ещё дел. Наедине в её комнатке когда она такая беззащитная, слабая, но при этом рычащая, я за себя не ручался.

   Зло посматривал на заветные цифры времени на экране айфона. Дал девчонке ещё пару минут, а потом...

   Мысль улетучилась, глазами уловил движение на лестнице, и секундой погодя появилась Бориска.

   В джинсах, какой-то несуразной рубашке, кроссовках. Не помнил, чтобы в её гардеробе хоть когда-нибудь мелькали подобные вещи. Но промолчал насчет её выбора одежды и терпеливо наблюдал, как чеканной походкой спустилась в столовую, с надменным видом прошлась до стола. Молча села предельно далеко — аккурат напротив моего места во главе.

   При этом взгляда не отводила почти дерзила и бросала вызов. Но я по-прежнему был терпелив. Правда, хотел без ругани обойтись. Прояснить моменты, решить, что делать дальше.

   Я! Но явно не она:

   — Ещё раз меня тронешь силой, убью! — придвинула тарелку с завтраком, который бесшумно и аккуратно перед ней поставила Алевтина Николаевна.

   — Не строй из себя жертву насилия. Ешь, — кивнул на тарелку, — у меня много дел, а нам обговорить кое-что нужно.

   — Не строить кого? — шикнула Бориска. Её глаза гневом праведным сверкнули. — Ты насильник! И если у нотариуса было грязно и гадко, то ночью ты поступил как животное!

    — За языком следи, — брякнул мрачно. Нет, где-то в глубине души трепыхалась мысль, что вчера не подрасчитал с выпивкой, но лишь с этим... Т*ть я её хотел. Пусть не в таком беспамятстве и не с такого посыла, каким отравился в компании Розгиных, но, однозначно, я бы её сделал своей!

   — Я же сказала, что девственница, — выплюнула злость Бориска.

   — А я не поверил, — в свою очередь повёл плечом. — Ничего страшного не случилось. Подумаешь, девственности лишилась! Какая разница. — это уже бравада, чтобы выгородить себя. Ибо всё острее понимал, как неправ. Но, млять, я её ненавидел! Разве я мог признаться в собственном бесчинстве дочери Митич?

   — Есть разница! — отчеканила барбариска. — Был бы нежнее и мягче, мне бы не было так больно и тошно!

   — Первый раз всегда больно, — парировал я.

   — Ну спасибо, — огрызнулась девчонка.

   Желание препираться не было от слова «совсем», но и слушать её недовольство МНОЙ и МОИМИ деяниями тоже. Я не для того её взял домой. Чего не хватало потакать избалованной бестии.

   — Вот что, Бориска, — отложил вилку, и сложив руки замком, мрачно таранил её взглядом, — заруби себе на носу, со мной не будет мягко и нежно. Я не занимаюсь любовью! Я люблю секс. И трахаю! И тебя купил не для нежностей и розовых отношений. Я буду тебе еб*ть жестко и во все дыры, которые для этого дела приспособлены.

   Бориска побледнела, покраснела, видел, как в глазах бушует негодование, возмущение, но от страха оказаться битой, она всё это душила в себе.

   — И меня не колышет возражения и бабские отмазки «голова болит», «месячные», «луна не в той фазе», «устала», «ты пьян». Мне глубоко до всего похеру. Меня волнует лишь моё желание. И если захочу — прокладки в сторону полетят, луна займёт нужную фазу, боль в голове улетучится, усталость смениться бодрячком, пьяные будут в твоём вкусе! В противном случае жить тебе в нищете, да на улице. И рыдать из-за жестокости людей. — отчеканил свои правила в новом нелицеприятном виде.

   — Когда ты таким стал? — поперхнулась Бориска, словно не находила слов. — Ты же...

   — Я всегда был таким, но раньше был сдерживающий фактор. В моей жизни была одна девушка, которой я позволял всё, и прихоти которой был готова исполнять. Но Анджи больше нет! Ты согласилась на условия, поэтому заткнись и молись, чтобы мой член продолжал на тебя реагировать, ибо держать при себе истеричную идиотку толка нет. Мне мозг дорог, он мне по жизни помогает, а очередную доступную дырку найти всегда смогу.

   Бориска меня ненавидела. Пилила невероятно зелёными глазами и люто ненавидела. Идиотка! Даже не представляла, что злющая и ненавидящая, она меня возбуждала ещё сильнее.

   — Ешь сказал, иначе вы*бу прямо на столе вместо завтрака! — припечатал угрозой, ибо реально горело.

   Бориска гневно сверкнула, зло вилку схватила и кусочек омлета в рот отправила. Я про себя хмыкнул — чувствую, она так есть начнёт тоннами, чтобы от меня избавиться.

   Ну и чёрт с ней! Полнее станет. Ей как раз будет впрок, и женственнее формы нарастит.

   — Это тебе, — уже за кофе бросил папку на стол и широким жестом, отправил её в сторону Бориски, — изучи что предлагаю по клубам, партнёр, — значимо добавил, но как бы с издёвкой, ибо из барбариски партнёр, как из меня балетная. — Это антикризисное решение. Бизнес-модель того, как предлагаю спасти клубы. Часть и них.

   — Часть? — среагировала Бориска.

   — У тебя только день на изучение, — проигнорировал уточнение. — И согласие, — выделил очередное слово. — Принимать меры нужно срочно, иначе одно потянет другое, а дальше банкротство.

   Бориска явно растерялась, не ожидала, что я так просто с темы «нас» перепрыгну на «бизнес».

   — Хорошо, — чуть зажато кивнула, не сводя с меня глаз, и за доками не спешила тянуться.

   Она опять кивнула.

   — Чтобы не терять времени даром, советую изучить документы в дороге, — продолжил я.

   — Я куда-то еду?

   Я скрипнул зубами, но проглотил недовольство.

   — В Универ! Я же сказал, больше не пропускать! Поняла? — очень внушительно прозвучало, до мурашек устрашающе. Встал из-за стола. Я буду ждать в машине. И, впредь, дорогая, я не отец! Моё терпение не безгранично к твоему пох*у. Им ты занималась когда-то. Со мной другие будни, так что собирай мозги в кучу, и настраивайся на полноценную жизнь. Я не собираюсь с тобой вечность возиться. Как оклемаешься, ума чуток наберёшься, бизнес поставим на ноги, будешь свободна. А до тех пор я твоё всё! Я твой бог! Отец! Брат! Муж! Любовник! Друг! Враг!

   — Попахивает инцестом, — наморщила красивое личико Бориска.

   — А я не говорил, что без извращений. И это твоя новая реальность. Смирись!

   — А ты куда? — робко уточнила Бориска, забиваясь от меня подальше в уголок машины.

   Дура! Если бы мне приспичило, уж давно разложил и отымел!

   — В клинику, — смилостивился я... — пусть тебя осмотрит гинеколог. Анализы, сдашь, противозачаточные выпишут. Мне от тебя дети не нужны.

   — Тогда бы не кончал в меня, как минимум!

   — Умная больно, — метнул на неё суровый взгляд поверх мобильника, где просматривал информацию по работе.

   — У меня свой гинеколог.

   — Теперь будет мой, — парировал я и, не желая вступать в перепалку, а Бориска воздуха хапнула, явно намереваясь поспорить, отрезал: — Не ори понапрасну, будет, как сказал. Лучше план изучай, — кивнул на папку в её руках, — мне к вечеру нужно одобрение. В универ сегодня заглянешь. Напишешь заявление, пусть тебе индивидуальный график составят по сдаче экзаменов и зачётов, а то пропустила много. Но не думай, что расслабиться можно, дай мне знать, что тебе нагонять. Найму преподов, если что, не самому же с тобой возиться.

   Бориска на меня так вытаращилась, что едко добавил:

   — Я тебя для е*и купил, а не в ролевые играть перепод-студентка. Хотя, можно поиграть.

   Девчонка тотчас гневно сверкнула светлыми глазами и к окошку своему повернулась, всем видом показывая, что обо мне и моих приказах думала.

   Стерва! И дура... всё равно всё будет, как я хочу!

   Бориска

   Частная клиника мне была хорошо знакома. Не моя — Энджи. И я тут с ней бывала не раз. Как раз-таки у женского врача. Адаков неустанно следил за сестрой и к здоровью относился трепетно, поэтому комиссии подруга проходила строго по графику и даже внепланово, если вдруг Андрей заподозрил нечто неладное.

   Я когда-то посмеивалась над их семейными тараканами, а вот теперь сама попала в этот Ад.

   Адаков меня, точно под конвоем, в кабинет гинеколога под локоть сопроводил.

   — Доброе утро.

   — Андрей Данилович, — широко улыбнулась весьма привлекательная врачиха. И совершенно не старая и очень стройная.

   — Сядь, — как собачке велел мне, и я его люто ненавидела. — Привет, Насть. Будь добра... Это, — невнятно головой мотнул в мою сторону — моя невеста. Я вчера чуть погорячился. Не поверил, что девственницы в двадцать бывают, ну и... — сбивчиво бормотал, явно слова с трудом подбирал. — Так что глянь что и как. И таблетки бы ей выписать.

   Тётка теперь уже не улыбалась. Вернее, губы просто растягивала в нечто подобии, но шаблонно, а глаза хищницы прицельно на меня уставились.

   — Конечно, Ад, — кивнула «Настя».

   — По завершению мне, как обычно, на электронку продублируй результаты и рекомендации. И счёт...

   — Ок, — кивнула врачиха. — Если это всё, выйди, не смущай девушку, — муркнула, легким прощальным жестом отправив Андрея прочь.

   — Да я по делам, — засобирался Ад. — Машина с Вадимом — на сегодня твои, — это уже мне, одной ногой на пороге. — Они в курсе, куда тебя отвезти. Если появится желание куда-то ещё заехать — мне сообщить обязательно, — отчеканил бесстрастно прежде, чем покинуть кабинет.

   Обследование было неспешным. Анализы, результаты и консультация:

   — Это тебе рекомендации, — после недолгой консультации сообщила Анастасия Максимовна, двинув по столу в мою сторону небольшую бумажку. — И копию Андрею отправила по электронке. А то, мужчины, — красноречиво закатила глаза. — Опять не поверит, что тебе время нужно, чтобы внутри всё зажило. И опять полезет.

   — Но вы ведь сказали, что ничего, — напряглась небольшим расхождениям в сказанном.

   — Да, — поспешила заверить врачиха. — Такого, чтобы срочно ехать в больницу или на месте зашивать, — отмахнулась. — Но после первого раза... — и опять завела пластинку, что впредь нужно быть аккуратной. Словно это не Ад меня насиловал, а я напрашивалась сделать мне предельно больно!

   — Да, спасибо, — но впервые я была ей благодарна.

   Плевать, что она мне не понравилась. Плевать!

   Её рекомендация — спасение!

   Она меня избавила от участи заниматься сексом целую НЕДЕЛЮ!

   Счастье!!!

   Я даже к ней потеплела от такого подарка!

   Дальше всё было строго по расписанию Ада: пока ехали до универа, я листала бизнес-план. Тяжко было во всё это вникать, но когда уловила суть дела, даже восхитилась.

   Нет, я знала, что брат Энджи мозговитый и пробивной, но чтобы увидеть этому подтверждение после всех мерзостей и боли, которые он мне причинил. В общем, неожиданно.

   Я оказалась в психологическом раздрае.

   Я его ненавидела, презирала, и им восхищалась.

   Если его план выгорит, бизнес разрастётся и выйдет на новый уровень! Стало быть, я буду благодарна за спасение не только шкуры, но и состояния, как бы при этом сильно его ненавидела.

ГЛАВА 8

Бориска

   В универе неспешно решила вопросы с деканатом и пробежалась по кафедрам, а напоследок заглянула к своим на лекцию. Несколько человек, с которым за это короткое время подружилась: Дима, Артём, Витёк, Регина, Света, завалили вопросами, хотя время от времени мы с ним были на связи, и большей частью о произошедшем в моей жизни были в курсе. Кроме, разумеется, последнего, что касалось Ада и нашего с ним уговора.

   Даже настроение поднялось — ребята и девчата были так рады моему приходу, что злость на Адаков, незаметно сошла на нет. Вернее её затмили приятные чувства в компании.

   Я не одиночка! Мне очень нужен коллектив и поддержка, а одногруппники своей энергией в меня вдохнули жизни.

   Давно я так не смеялась. Даже согласилась с ними пойти в кафе.

   Света и Артем — по обычаю светлая пара. Светлана, утопающая в любви высоченного, рыжего кота, и Тёмыч с безграничной нежностью к своей девушке.

   Регина и Витёк — противоположность им. Взрывная, но от того не менее прикольная и яркая парочка. Они привычной манерой подзуживали друг над другом, подначивали на грани закатить скандал на почве не то ревности, не то просто пощекотать нервишки от великой любви, которую не могли не заметить все, кто оказывался в их радиусе воздействия. Они умели и с завидным постоянством практиковали.

   И конечно бесхозный, а точнее ветреный, постоянно в «поиске» Ветров. Красивый, улыбчивый. Подмигивал чаще обычного, даже за плечи пару раз дружеским жестом обнимал и шептал какие-то милые непристойности.

   В общем, я отдыхала. Но уж сидя за столом и планируя, как проведём вечер, неожиданно совсем рядом со мной грянул голос:

   — Не хотелось бы разбивать вашу милую компанию, но Бориске нужно уйти! — Меня аж холодным потом умыло от спокойного тона Ада и недоброго блеска в его тёмных глаза.

   Все умолкли, хотя ещё секунду назад заливались на все лады, озвучивая очередную грандиозную мысль, куда бы отправиться, и как весело нам там будет.

   Повисло напряжение, щекотливое безмолвие. Испуганные взгляды друзей, опешивших от бестактного вторжения на нашу территорию позитива. И судя по лицам сокурсников, они не в курсе, кто такой Адаков. И если кто-то из них его пошлёт, может случиться непоправимое. А я жуть как не хотела разборок, ссор, поэтому торопливо кивнула:

   — Д-да, — выдавила, боясь свести с него взгляд. — Прости, я просто забыла. — сбивчиво бормотала, придумывая причину для срочно ухода.

   — У нас заказан ресторан, — услужливо помог Ад, продолжая топить обманчивой ровностью голоса.

   — Ресторан... — чуть было не брякнула, что мне об этом неизвестно, но опасность, сверкнувшая в его глазах, заставила подыграть: — Да, точно. Простите, — это уже друзьям. Легкомысленно дёрнула плечами, извиняясь за забывчивость, и спешно засобиралась. — Уже иду, — встала из-за стола, пока они по-прежнему с недоумением таращились на Адакова. Хорошо он ещё без охраны был, а так бы глаза сокурсников точно из орбит вылезли.

   Распрощалась без лишних обнимашек и поцелуев под бдительным, пробирающим до костей взглядом Ада. До икоты боялась ещё в чём-то накосячить, а на выход шла, уже предвкушая жуткие разборки, крики, и даже в красках представляла рукоприкладство в исполнении Андрея, дабы научить меня уму разуму, ну и просто показать, кто в «семье» главный тиран и деспот.

   А в том, что он мог дойти до такого, уже не сомневалась.

   Я теперь ни в чём по отношению к Адакову не сомневалась.

   Даже если это самая лютая жуть на свете!

   — Я просил меня предупреждать о непредвиденных мероприятиях? — уже в машине обманчиво ровно обронил Андрей, подперев меня собой к дальней стороне на заднем сидении, словно места не хватало. И так при этом был спокоен и расслаблен, будто ничего дикого и пугающего для меня не видел. Подумаешь «мышка» в уголок забилась и дрожит.

   — Да, — недоуменно моргнула. Сердечко ненормально трепыхалось. Я чётко понимала, что этот зверь меня пугал, но пугал как кролика питон. Вроде бежать нужно, пока не поздно, но ты под гипнозом его природного «обаяния». И даже зная об опасности, ощущая её каждой частичкой нутра, продолжаешь играть со смертью и внимать.

   — Любые изменения маршрута, — Ад не повышал голоса, но говорил вкрадчиво, словно уже наточил нож, при этом поясняя, в чем меня обвинял, какой приговор вынес и что собирался делать, дабы его превратить в жизнь. — Вроде я сказал предельно четко.

   — Да-да, прости — промямлила, еле владея губами. — Это было спонтанно. И ничего, предосудительного. Я же не изменяла, мы просто говорили.

   — Планировали, — перебил бесстрастным тоном Адаков, припечатав грозным взглядом. — Я понимаю, что тебе трудно свой легкомысленный характер сдерживать в узде, поэтому напомню, мы с тобой ПО ТВОЕЙ ПРОСЬБЕ! Это не мне, а тебе нужна помощь! Это не мне, а тебе угрожают! Это за тобой маньяк охотится.

   Я закусила губу и опустила глаза:

   — Больше не повториться, — пообещала, дав себе клятву, что впредь ВСЕГДА буду ему сообщать о своих передвижениях.

   К моем удивлению моё убийство отложилось на неопределённое время и мы правда приехали в ресторан. Но ела с трудом. Обстановка была гнетущей, напряженной и взрывоопасной, несмотря на уютный светлый, минимум народа, почти бесшумных официантов. Мне всё казалось, что Адаков устроит тихие разборки без битья посуды. Потому сидела с некоторой осторожностью и в ожидании неприятностей отвечала на его нейтральные вопросы: о заключении гинеколога, об универе, занятиях, друзьях. Уточнял, что нужно купить, каких педагогов нанять, чтобы меня подтянуть по пропущенному материалу.

   — Это лишнее, я справлюсь, — заверила с кивком.

   — За ум решила взяться? — вскинул брови и тут же: — Похвально, лишь бы не провально, — добавил, в очередной раз показав, какого нелестного обо мне мнения. — Завала сессии не допускать! — а вот это с угрозой. — Сольешь — накажу! И вообще посажу под домашний арест, пока не вытянешь весь курс.

   — Тебе обязательно быть тираном? — не выдержала его наездов и оскорблений.

   — Мне не хочется быть твоим папочкой! Но приходится, потому что в твоём воспитании явные дыры. Как и в умении серьёзно подходить к делу и не прожигать жизнь, которая тебе дана на блюдечке. А дано тебе куда больше, чем другим, — без перехода на крик, ровно чеканил Ад. — Днище сливать бонусы от судьбы. Грех! А я не терплю таких грешников! — перестал водить вилкой по рыбине и сурово глянул на меня: — А теперь ешь! Тебе силы нужны, — морозно припечатал, и я молча продолжила трапезу.

   Больше он не переходил на личность: не поливал меня грязью, не угрожал, вел светский разговор, прерываясь на частые телефонные звонки.

   — Никаких гулянок в клубе! Жди меня дома. К вечеру буду, — распрощались уже на улице, перед домом.

   — Хорошо, — прикусила губу, суматошно соображая, напомнить ему о рекомендации «меня не трогать»? И пока идиоткой моргала, Ад, придержав меня за талию неожиданного нежно и коротко поцеловал. — Улыбайся, даже можешь меня обнять.

   — Ещё чего?! — выдохнула, уперев руки ему в грудь, чтобы отпихнуть.

   — Вообще-то нас снимают, — сквозь зубы пояснил Ад, хват на талии стал крепче, а тёмные глаза уже сверкали, общая расправу, если не подчинюсь. — Может, поцелуешь? — тихо не то спросил, не то вопросительно приказал, предельно сильно в себя вжимая.

   — Нет, — упиралась, для вида перестав воевать, но улыбку выдавила поядовитей. — Между «влюблёнными» могут быть ссоры, — выплюнула слово, — а значит и милые, прощальные поцелуи отменяются.

   Наверное, я мазохиста, но меня волновало наше препирательство, и даже от мысли, что Ад выходил из себя, становилось неправильно жарко внизу живота. Я однозначно не желала его любви и уж тем более с ним секса, но хоть немного ощущать себя живой и трепыхающейся, нравилось.

   Ад прищурился:

   — Тебе доставляет удовольствие меня дразнить и провоцировать? Нарываешься? Хочешь очередного показательного урока?

   — Я тебя не...

   Огрызнуться не дал, властно припечатал губы к моим, пожирая моё возмущение и объятия крепче сжал, гася сопротивление.

   А я ведь его искренне ненавидела! И не хотела.

   Шипела, кипела ненавистью. Кричала ему об этом!

   Мозгом!

   Да и тело...

   Вначале застыла в ужасе, ожидая вспышек боли, отторжения, отвращения, но вместо этого было диковато, неправильно плавиться в грубых руках насильника, сейчас расщепляющего меня своими новыми ласками и убийственно чувственными поцелуями, от которых сознание растекалось, мир вращался с бешеной скоростью, а из-под ног земля уходила.

   Это было сладко и удушливо прекрасно.

   Запоздало поняла, что уже не билась, требуя свободы — почему-то обвивала за шею и льнула вместо того, чтобы шарахаться прочь. А ещё стонала, мурчала.

   Да я совсем отупела и размякла!

   Адаков непостижимым образом меня волновал. Сбивал с толку и подавлял. После всего, что со мной сделал, как со мной говорил, мягкотелой идиоткой висла на нём. И к стыду отвечала на совершенно новый для меня острый, яркий, насильственный поцелуй, подобных которому никогда не пила.

   Задыхалась, захлебывалась, растворялась и теряла остатки самоуважения, позволяя Андрею вопиюще хамское и деспотическое поведение по отношению к себе.

   — ещё и лгунья, — охрипло пробурчал, обрывая ласку и словно маленькую, неразумную, истеричную девочку, придержав за плечи, отстранил подальше от себя, словно нарочно показывал, какую дистанцию между нами я обязана соблюдать. — Хочешь! И тебе нравится... — не договорил, но красноречиво мазнул взглядом по моему лицу, на крошечный миг дольше остановившись на моих горящих губах, саднящих от его грубых поцелуев.

   Не стала заведомо откровенно лгать. Просто в кромешном душевном раздрае промолчала.

   Лучше молчать! Иначе загоню себя в ещё большую мусорную яму, откуда выбраться очень сложно. Мне срочно нужно разобраться в себе. Понять, что случилось и как это исправить! Мне не нравилась реакция на ласку Ада. Я была уверена, что не подпущу больше! Начну истерить, шарахаться. Хотя ещё больше была уверена, что ОН не посмеет после того, что уже совершил.

   Что же случилось?

   Как я до этого докатилась?

   КАК??? Если даже отторжения не испытала? Если только на первую микросекунду властного поцелуя и захватнических объятий. А потом, мне эта ласка была приятна, волнительна.

ГЛАВА 9

Бориска

   После такого заряда ощущений, мои мысли была далеки от войны, ненависти и отвращения. Я откровенно витали в облаках. Видимо, неисправимая идиотка, но решила быть на вечере красивой и организовать шикарный ужин при свечах. Если не получится реанимировать былое отношение Ада ко мне, а о том, что он мог быть страстно влюблённым — прощальный поцелуй сказал, то хотя бы, как цивилизованные люди спокойно поговорим по душам.

   Перед тем, как озадачиться нарядом, договорилась с кухаркой, Алевтиной Николаевной, и она заверила, что всё будет в лучшем виде и именно по вкусовым предпочтениям хозяина.

   А потом я по обычаю увлеклась подбором наряда: и нижнее белье, и чулки, и платье, и туфли. Если уж одеваться к свиданию, так от и до! Но так, чтобы без лишнего провоцирования — моему телу покой нужен, да и понимала, что спешить не стоит — не готова я к очередному мерзкому и болезненному акту.

   Ох, и волновалась я. Готовить – не готовила, но помогала сервировать стол. Аромосвечи, чтобы было максимально комфортно, интимно и расслабляюще. Но уже после часа ожидания Андрея, бездумно смотрела на стол: еда остывала, я от скуки запалила свечи и какое-то время потягивала бутылку сухого, наблюдая, как воск деформировался под пляской огоньков.

   Когда напилась настолько, что была готова на подвиги, решилась на разговор с Адом. Но его мобильный не отвечал, и немного подумав, я набрала главный клуб.

   — Клуб «Элиот» — протянул женский голос, во мне всё ощерилось.

   — А... — собирала мысли в кучу, — Андрея Адакова могу услышать?

   — К сожалению, он занят, — тягуче продолжала раздражать тётка. — А кто его спрашивает? — на долю секунды показалось, что она знала кто я, и этот вопрос был скорее издевательским, чем вежливо-шаблонным.

   — Я его... — запнулась, всем и каждому говорить, что мы помолвлены глупо, моё имя тоже весьма громкое. Тем более в этом бизнесе, я не последний человек. Ну, пусть не я — мой отец. И БЫЛ. Но фамилия громкая. — Бориска Митич, — непослушным языком отозвалась вслушиваясь в звуки на заднем фоне. Мужской голос или показалось?

   — И всё же, мне очень жаль, — лживо сочувствовала, и я ни на йоту не поверила в её сожаление. — Я обязательно ему передам, что вы звонили.

   Стерва так быстро сбросила звонок, что я не успела спросить...

   И почему-то тесно в груди. Внутри сердце хоть и размеренно билось, но как-то сильно, с отчаяньем что ли. Мне так горько стало, что я дожала остатки вина и не заметила, как провалилась в сон.

   А проснулась от приятного тепла и чего-то укачивающего. Смаргивая липкий сон, пыталась разобраться, кто это и что происходило, пока не поняла — я на руках Ада.

   — Чшш, спи, — бесстрастно прошелестел Андрей, шагая по лестнице наверх. Я была обижена. Даже больше — зла, но вместо разборок и требования поставить меня на ноги, обвив за шею, приластилась к его груди.

   Ад как-то шумно выдохнул, когда поёрзала, устраиваясь в его объятиях.

   — Не рыпайся, — недовольно брякнул, словно я барахталась, мешая движению. На деле я была не в той кондиции, чтобы сильно брыкаться. Вялая, как рыба на суше под солнцем.

   — Ты обманул, — пробормотала тихо, не в силах промолчать. И не для ругани, а чтобы обозначить свою обиду.

   — По поводу?

   — Сказал, что приедешь! — ещё горше стало.

   — А ты ждала?! — начал с вопроса, но сам же закончил ответом.

   — Да, — бесцветно пробурчала, носом в него утыкаясь, потому что тепло в его руках и уютно, как бы дико не звучало.

   — Яду в еду подсыпала? — бросил странное предположение, уже входя в комнату.

   — Нет, — даже не сразу нашлась с ответом.

   — Нож или пистолет припрятала? — размашистым шагом спальню пересек.

   — Нет. Всего лишь хотела поговорить, — проворчала, уже жалея, что вообще начала этот бессмысленный разговор.

    — О чём? — неожиданно бережно положил меня на постель Ад. И так внимательно рассматривал, что я затаилась, и тогда его глаза взглядом коснулись моих губ.

   Он был так близко, неправильно и волнительно, что я, словно под гипнозом, следила за лицом Андрея. На него набежала тень, губы поджались в плотную полосу, в глазах появился недобрый блеск, лоб прорезала глубокая морщинка.

   А я продолжала, затаив дыхание, чего-то ждать.

   Однозначно не секса и боли!!! Это даже не оспаривалось!

   Но я почему-то больше помнила то яркое, удушливое чувство, которое меня переполнило в момент его поцелуя, на улице. И именно повторения этого я к своему удивлению ждала.

   Поцелуй нежный, переходящий черту просто прощального: мягко насильственный, который под конец становился настолько жадным и полным страсти, что его-то я и ждала.

   Вряд ли бы позволила. Взбрыкнула точно, но очень чисто по-женски, чтобы успокоить пострадавшее от цинизма и эгоизма этого мужчины самолюбие, очень хотелось.

   Хотя бы увидеть попытку. То миг, как потянется, склонится.

   Но не грубый, бесчувственный, а вот такой, как сейчас: мягкий взгляд, задумчивая улыбка, вкусный запах. Его аромат! Капелька пота смешанная с его дорогущей туалетной водой. Именно на Аде это сочетание меня невообразимо волновало.

   И как бы дико не звучало — это был мой запах. Аромат моего мужчины!

   Между нами повисло щекотливое молчание. Уже порядком затянутое. Во рту до невозможности пересохло, и я на автомате облизнула губы. Адаков жадно проследил за моим посылом. Опять выдохнул резче обычного и потянулся, словно в свою очередь ждал от меня сигнала, а получив, решил действовать.

   Я затаилась, во все глаза таращась на склонившегося ко мне Андрея. И чем ближе он ко мне был, тем острее вспоминала, как мерзко со мной поступал всё это время. Отвращение накатило так сильно, что за секунду до поцелуя, я отвернулась, не позволяя его губам прильнуть к моим.

   Он замер в нескольких миллиметрах от меня, рвано сопя в щёку. Его горячее дыхание опалило мне кожу.

   А мне отчаянно не хватало кислорода. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Мысли истерично таранили черепушку. Я изо всех сил цеплялась за реальность, страшась шлёпнуться от страха в обморок.

   Вот был бы позор?!

   Ничего не могла с собой поделать, но дрожала, кляня себя за трусость, слабость. Нужно было яд в тарелку, и нож под подушку! Может, тогда бы он стал со мной считаться? Может, тогда бы призадумался, что не так делал?

   — Спи, — шикнул Ад, а в следующий миг мне стало прохладно. Свободно.

   Раздались удаляющиеся шаги, и только тихо скрипнула, закрываясь дверь, меня охватило не то разочарование, не то радость.

   Не тронул!

   Ушёл.

   И что это было?

   У него, что, совесть проснулась?

   Или уже так нагулялся, что я не нужна?

   Покрутилась в постели с маетными мыслями и уснула.

***

   — Мне нужно уехать, — за завтраком объявил Ад, как бы между прочим. Он даже ничего не сказал по поводу моей вчерашней пьянки. Ни язвительного, ни надменного — полный игнор. Я была благодарна, но всё же мог бы извиниться для разнообразия!

   — Конечно, — пожала плечами, всем видом изображая, насколько мне плевать. Пфф! Можно подумать я расстроилась. Но секундой погодя насторожилась:

   — А я? — Нет, не хотела с ним поехать, наоборот, этого варианта испугалась.

   — Здесь останешься, — кивнул Адаков, потягивая чёрный кофе. — С тобой останутся трое: Вадим, Егорыч и Лёд. Они будут с тобой всё время! И будут с тобой везде, куда бы ты не пошла.

   — Спать тоже со мной? — цинично подметила, как бы невзначай.

   — Когда мне надоешь, можешь хоть со всеми и разом, а пока воздержись от секса, как и рекомендовал врач, — очень любезно отозвался Андрей.

   Я прикусила язык.

   Лучше молчать!

   Ведь поругаемся. Как пить дать!

   — Ты решил стать галантным? — вскинула брови, когда передо мной собственноручно дверцу машины открыл.

   — Не тешь себя глупыми мечтами, девочка. Это всего лишь жест, дабы быстрее тебя в машину усадить.

   — А мы... на одной? — не спешила внутрь.

   — Да, и это не для того, чтобы тебя в машине отыметь, а чисто рациональность. Зачем две машины использовать? Меня проводишь, и в универ поедешь.

   — Мда? — наморщила носик. — А вот я не очень сентиментальная. И рациональность мне чужда. Может, лучше здесь простимся и на разных, чтобы я не опоздала? — невинно ресничками поморгала. Вот ни грамма не желала с ним в одной машине ехать. Так близко друг к другу.

   — Ты всё же чего-то нафантазировала на мой счёт. Зря, Барбариска, не забивай свою очаровательную, но такую пустую голову, иллюзиями. Я не милый парень. Я не добропорядочный брат подруги. Я не внимательный ухажёр. И нежный любовник. Я АД! Так что рот закрой, и лезь в машину, иначе утрамбую, и как ты сломаешься при этом, меня не сильно беспокоит.

   — Я тебя ненавижу. Никогда бы не подумала, что смогу кого-то так люто ненавидеть, но вот ты... — сбивчиво призналась.

   — Меня это ничуть не трогает, — бесстрастно качнул головой Андрей. — Я тебе не навязывался, сама пришла.

   — А ты мог бы по-хорошему. А ещё лучше, притупить мою бдительность и рассказать, есть ли подвижки в расследовании, кто маньяк, который меня преследует, вместо очередных угроз и плевков в мою сторону. Я же готова на контакт. Я же...

   — Если бы я был всесильным, — спокойно перебил меня Ад, — уже бы давно правил миром, но я всего лишь человек, Барбариска. И дело, увы, продвигается не тем темпом, который бы мне хотелось, а по мере моих сил и возможностей. Но я дал слово, а своё слово – держу! Всегда, — припечатал значимо. — А теперь, будь хорошей девочкой, — процедил сквозь зубы. — И, прежде чем совершить очередную глупость, вспомни, что ты моя с потрохами.

   — Ты жуткий, — прошипела я, преисполненная новой ненавистью к этому животному, монстру, дьяволу.

   — Я это переживу. А ты? — риторический вопрос. — Я предупреждал, что со мной не будет сладко и гладко. Советовал. Могла просто отписать всё своё добро и гулять с миром.

   — Хватит мне напомнить, что я в долгах! Что я слаба. Глупа! И никчёмна! — взбрыкнула я, зло в машину забравшись. — Ты тоже, знаешь ли, не герой моего романа, — продолжила, только Адаков сел на заднее сиденье рядом со мной. — Я мечтала о сильном, умном, терпеливом, любящем. Кто силу против женщины не применяет. Кто делами доказывает свою мужскую суть. Мужчина, прежде всего, защитник!

   — А женщину что, по-твоему, делает женщиной? — озадачил меня в свою очередь Андрей.

   — Мужчина! — холодно подметила я, игнорируя явный плевок. — Не членом и не кулаками, а тем, что позволяет женщине быть рядом и чувствовать себя уверенной, защищённой, любимой и нужной.

   — Значит, я преуспел почти по всем пунктам, — мрачно подытожил Ад. — Ты сама сказала, я единственный, кто может тебе помочь. И ты со мной как за каменной стеной!

   — Андрей...

   — Для тебя я Ад, Барбариска. И молись, чтобы огонь, бушующий во мне по твоей вине, не спалил тебя всей мощью, на которую способен. А я близок к этому, как никогда.

ГЛАВА 10

Бориска

   — Ты так и не спросил, каков мой ответ насчёт бизнес-плана, — пробурчала, вспомнив важную делать вчерашнего несостоявшегося разговора.

   — «Да», — самонадеянно отозвался Андрей, продолжая изучать что-то в мобильном.

   — А если «нет»? — опешила наглости.

   — Тогда ты ещё большая дура, чем убеждала меня всё это время, — даже взгляда на меня не поднял. — План хорош. И он единственный для того, чтобы не загубить дело и вывести его на достойный уровень.

   Вновь проглотила оскорбление, хотя бы потому, что он был прав. Пока его ждала, документ изучила от корки до корки. Не скажу, что всё поняла, но основная идея и прогнозы радовали.

   — Не сомневаюсь, но тебе не кажется, что управлять моим наследством в обход меня, это неправильно? Я не самоубийца, и закапывать себя не собираюсь, поэтому прислушиваюсь к советам. И да, твоя идея шикарная, даже не буду отрицать, но ради банального уважения к моему мнению.

   — Думаешь, оно мне важно и уважительно?

   — Пошёл ты, — от бессилия скрипнула зубами. Сложила руки на груди и демонстративно отвернулась к боковому окну. Сидела предельно далеко от Андрея, не желая с ним пересекаться взглядами, дыханием, ни тем более соприкасаться телами.

   ХОЧУ морозную стену отчуждения между нами!

   Чтоб аж обжигала и отрезвляла!

   Меня переполняло негодование и злость.

   Ад он мне значит?!

   Я тоже ещё тот Рай.

   Что ж, проиграем по его правилам.

   Требует, чтобы я рядом была — буду. Прогонит — уйду!

   Я давно научилась приспосабливаться и выживать!

   Давно играла в глупую девочку и нелюбимую дочь.

   Это меня спасало почти двадцать лет! Отца выдержала, и этого козла тоже переживу!

   Отработаю по контракту, вытерплю его ненависть, верну, что мне причитается, конечно уже за вычетом обесцененного Адом. А только избавлюсь от преследователя, верну себе свою жизнь!

   И в ней, однозначно, нет места Адакову!

   Категорично! Стану свободной и буду держаться от него максимально далеко! Правда, теперь пора менять карты и учиться новой игре в реальность. Меня пугал не страх к чудовищу — к подобному я привыкла, живя с отцом, меня больше страшила зависимость от монстра.

   Но если выбирать из двух зол: маньяк или тиран, предпочту второго.

   По сути, АД мало чем отличался от отца. Разве что родитель меня не насиловал, хоть и проводил очень поучительные и кровавые уроки воспитания. И если я в подростковом возрасте приспособилась, то и теперь смогу.

   Но до его уровня не скачусь.

   Чего не хватало?!

   Уж не знаю, за что он на меня так ополчился, но верю, когда поймёт, как заблуждался на мой счёт, ему будет стыдно.

   Уже на подъезде к аэропорту, Андрею поступил звонок.

   Не хотела подслушивать, но женский голос показался знакомым. Неприятно резануло, но я деланно не подавала вида, что меня что-то волновало. И даже когда Ад вышел из машины: «Будь на связи», — сухо попрощавшись и хлопнув дверцей, просто отвернулась, чтобы его не видеть, но заметила томно улыбающуюся блондинку. Красивую до скрипа зубов. Вот бывают такие! Сексом орущие. И она была суперсекси. Утончённая, яркая, с круглыми формами, подчёркнутыми стильным чёрным платьем-карандаш с боковым разрезом под лёгким расстёгнутым, красным плащом. На высоченных шпильках Лабутены в тон платью, дамской сумочкой в руках и чемоданом на колёсиках, лихо скользящим за ней.

   Не собиралась оборачиваться, но вот бывает, словно магнит, и ты по-дурости прокручиваешься, следя за объектом. Вот и я, да так, что машина тронулась, а я чуть ли не полным корпусом развернулась к заднему окну, боясь пропустить милейший поцелуй в исполнении блондинки в обе щеки моего Ада, аккуратно поддержавшего тётку за талию. И пусть Андрей не улыбался, но то, что он к блондинке относился лучше, чем ко мне, прям глаза обожгло.

   И они не просто работают вместе! Они спят!

   Это открытие неприятно резануло, да так, что сглотнула сухим горлом.

   Не позволю слезам пролиться, как бы они не просились на глаза. Поджала губы, садясь, как положено, и зло сопя.

   Значит так?!

   Меня оставил – взял другую?

   Ну и фиг с тобой! Не хотелось от слова «совсем», но мог бы и не так скотски своих шлюх мне показывать!

   И пока воевала в мыслях, дала себе зарок — больше так не позориться! Мне нет дела, кого ещё тр*ет Ад! Пусть хоть всех! Это было бы идеально! Его секс с другими поможет мне в исполнении контракта. И ему – удовольствие, и мне — спокойствие.

   У него своя жизнь, но сопряженная с моей, а у меня мечта о свободе.

   Идеально!

   Жизнь заиграла красками.

ГЛАВА 11

Бориска

   И если первый день я ещё тревожилась, время от времени ожидая нарушения моего мирного существования то, уже на следующий — проснулась с замечательным чувством, и стала просто жить. Но строго по расписанию. Я даже по магазинам не ходила.

   Поймала себя на том, что получала удовольствие от учёбы в универе, от общения с группой. Договорилась с друзьями о подтягивании меня по предметам. Они не отказались, но когда встал вопрос о месте сбора, привести всех в дом Адакова не осмелилась. Это показалось неправильным. Поэтому Андрею отправила сообщение:

   «Меня согруппники обещали подтянуть по материалу. Скоро сессия. Охрана в курсе».

   И получила ответ:

   «Конечно! Где будете?»

   С неудовольствием отметила его дальновидность, поэтому призналась:

   «У меня дома. К тебе не поведу, это слишком».

   «Ок», — прилетело короткое.

   Я перевела дух.

   К месту сбора все добирались самостоятельно. Я первая, узнать, что и как, там ведь только приходящая уборщица появлялась эти дни, а значит пусто холодильнике.

   По дороге набрала еды на быстрые перекусы, рассудив, что если совсем будет голодно, заказать на дом всегда можно.

   Нужно отдать должное компания собралась хоть и весёлая, разношёрстная, зато достаточно начитанная. Не отличники, твёрдые хорошисты, но что для меня важнее, они знали материал, а я за любую помощь была благодарна. По пройденному только-только материалу меня натаскивали днём, а ночью я переписывала конспекты, которые пропустила с самого начала.

   И в таком режиме прошло несколько дней.

   Ад звонил редко, ближе к вечеру, и говорили мало.

   «Жива?»

   Да!

   «Учишься?»

   Да.

   «Скучаешь?»

   НЕТ!

   «Отлично.»

   Меня потряхивало от его вопросов. Я радовалась, что его нет рядом, и с облегчением отключала мобильный, твердя себе как мантру: «Теперь не услышу его целый день!»

   Почти вечность.

   — У-у-у, — уткнулась в тетрадь Света, блондиночка с веснушками и карими глазами. Она была очаровательна — с невинной внешностью и мягким детским голосочком. Не удивительно, что её парень, Артем, с ног сбивался, желая ей угодить. Он её даже принцессой называл.

   Она не жеманничала и не наглела. Тёму любила, и не меньше, чем «мой рыцарь» не называла. Редкая пара, в речи которой ласкательно-умилительные животные не мелькали. Они были удивительной парой. Хрупкая блондинка и гигант Тёма, с копной рыжих волос.

   — Я устала, — хмыкнула Света, подняв голову и надув кукольные губки.

   — И чего желает моя принцесса? — с готовностью придвинулся Артём. Он походил на доброго, любящего кота.

   — Может, в клуб сходим, а? — похлопала подруга ресничками, состроила жалостливую моську.

   — Светуль, так ведь только пятница...

   — Завтра уже суббота, — брякнула Регина, смахнув за ухо прядь светлых волос. Она тоже была светленькой, но в отличие от солнечной Светланы, её цвет — холодный, под стать серым, как пасмурное небо, глазам. Невысокая, стройная, со спортивной фигуркой.

   — Во-о-от, — закивала Светлана с жаром, словно это решало всё. — Всего пару часиков, — канючила и, судя по готовности Регины поддержать подругу, дело оставалось за парнями и мной. — Ну же, нам нужно для разрядки. — продолжала топить доводами Света, хотя для меня её порыв был неожиданным. От кого угодно ждала подобного желания проветриться, но только не от неё. — Я жуть как устала пялиться в учебники и тетради, — сейчас она была ещё той вредной и капризной принцессой.

   — В принципе, можно. — наморщил нос Витёк, уже готовый на приключения.

   — Да, — будто дело уже было решённым, воодушевилась Регина. — В Гринвиче на контроле знакомый стоит. Пропустит.

   — Это какой такой знакомый? — тотчас вклинился Виталий. Они с Региной вместе пару месяцев как. И судя по редким встречам с ними, в отличие от размеренно-мимимишного существования Светы и Тёмы, эта пара предпочитала итальянские страсти.

   Витёк ревновал Регину к любому столбу, и каждая ссора, спор были на грани разрыва, без рукоприкладства, но громко, с претензиями и пафосными: «ты разбила мне сердце» «вывернула душу», «я так больше не могу! Наши чувства на разрыв!»

   И Регина ему платила тем же.

   Что неудивительно, Виталька был очень красивый и видный парень. Жгучий брюнет, синие глаза. Одна улыбка слепила так, что девчата спотыкались возле него, чуть ли не в ноги опадая.

   А как он пел?!

   Бог! М-м-м...

   Слышала несколько демо-версий студийной записи его песен.

   Этот парень по-любому звездолёт на сцене потом, по окончанию универа, куда поступил по требованию родителей на «ту специальность, которая может прокормить!» Так он цитировал родоков. А раз они башляли, ему ничего не оставалось, как разрываться. Он хоть и был богемным, но весьма разумным. Родителей любил, конфликтов не желал, прекрасно осознавал зависимость от них.

   Поэтому универ — как родные требовали!

   И вторая жизнь — как требовала душа.

   И, ясное дело, поклонницы его редких выступлений Регине были как кость в глотке.

   — Господи, — закатила глаза она, с негодованием покачав головой. — Башка дырявая. Расслабься! Я об Олеге говорю. Он охранником в звукозаписывающей студии подрабатывает.

   Виталька тотчас нахмурился:

   — Когда это ты с ним успела сдружиться?

   — Пока ты песни записываешь, мы болтаем, — повела плечом Регина.

   — Я думала ты из-за меня туда ходишь, — упрекнул Витёк.

   — Конечно, — сладко пропела Регина и, ухватив кусок пиццы, быстро ему в рот запихнула, любовно по щеке постучав: — Твой голос, конечно, чарует, но иногда хочется не слушать пение моей «любимой русалки», а просто пообщаться. Так что я расширяю круг знакомых. Я же не изменяю — просто общение. И нам польза, — заулыбалась, чмокнув парня в губы.

   Гринвич крутой клуб. Туда попасть не так просто.

   Я бы и без «Олегов» нам ксивы достала, но умолчала, что знала кому принадлежит клуб.

   Адакову!

   И о том, сколько клубов у меня, я вообще об этом не любила распространяться. Знакомые знали, что вращаюсь в кругах богатеев, знали, что папа у меня бизнесом большим заправлял, но чем конкретно не говорила, да и некогда было. Всё же мы с ними несколько месяцев как познакомились, когда я только поступила и ради «нового» приходила на первые лекции. Это потом, забила и только изредка была на связи.

   А друзья не были из элиты или тусовки мажоров, поэтому и не пересекались раньше. А ещё не любители сплетен и новостей, соцсети конечно уважали, но самые скандальные вечеринки не посещали.

   Для меня общение с ними, как глоток свежего воздуха.

   И я молилась, чтобы так и оставалось подольше, потому что как показывала практика, если окружение узнавало, кто я и чья дочь, отношения сразу переходили в разряд корысти и «обязана».

   Не то чтобы мне было жаль ксив, просто хотелось чистых, отношений, не обременённых алчным интересом.

   Дружба. Настоящая! Когда общаются не из-за денег и возможностей, а потому что со мной приятно быть в компании.

   Может, наивная дура, но мне этого дико хотелось. Особенно после смерти Энджи. Она единственная, кому было наплевать на мою родословную и счёт отца в банке. Плевать, в какие клубы ходить, лишь бы со мной. Мы с ней были сестрами по духу.

   — Мне всё равно, — я тоже пожала плечами. — Пойду, но только на пару часов, — я решила пойти, во что бы то ни стало. И ребята загулили от восторга.

   В общем дружном совете было решено пойти в клуб.

   Грабли не любила, поэтому наученная жизнью, о планах на вечер предупредила и охрану, и подоспевшего со звонком Ада.

   К моему удивлению, он не отказал, и даже благородно предложил помочь с проходом, но я легкомысленно заверила, что у нас всё схвачено. Он задумчиво помолчал, и дал добро:

   — Но если что, звони, — намекнул, если возникнут проблемы, я могу на него рассчитывать. Это было мило. Очень, я даже немного растерялась, ведь до последнего думала, что Адаков мне устроит телефонную порку с угрозами и обзывательствами. — И не забывайся, — уже напоследок, не преминул вставить пять копеек, — ты моя невеста, если знакомые тебя увидят в чужой компании и в неподобающем состоянии, пойдёт слух и польётся грязь. Так что веди себя прилично и не напивайся!

   — Спасибо, конечно, — вздохнула с облегчением.

   Договорилась с охранниками, чтобы они меня не палили тотальным надзором, что будут следить за мной со стороны. Вадим нахмурился, но согласился. В клуб ехали разными машинами.

   И что для меня было непривычно, никто из друзей не одевался супер-клубно. Как сидели у меня, так и погнали.

   А уже в клубе, у гардероба, я заприметила интересного парня. Он стоял в толпе чуть поодаль. Парни хохотали какой-то шутке, девчата с восторгом висели на парнях, а одна если только в рот не заглядывала ТОМУ красавчику.

   И я её понимала. Он выделялся: ростом, красотой, громкостью и бойкостью жестов. На вид ему лет двадцать пять. Короткостриженный, светлые глаза, прямой нос, живые губы. Весёлый, улыбчивый.

   Парень среди них был самым шумным, ярким, а что приятно взволновало, он меня тоже заметил.

ГЛАВА 12

Бориска

   — Сейчас, — шаблонно бросил нам Ветров, и с громкими приветствиями и широченной улыбкой, влился в ту самую толпу: — Здоров! Гро-о-ом, — сквозь фоновую музыку раздался едва слышный голос Димки. Первым здороваться полез именно с красавчиком.

   Да как?! Руки в замок, потом плечами столкнулись, а затем обнялись, похлопывая друг друга по спине.

   — Какими судьбами? — Димка искренне улыбался. Дальше уже не услышала, мы с ребятами сдали вещи в гардероб, а толпа ещё сильнее зазвучала, заглушая разговор парней.

   — Это Гром, — кивнул на приятеля Ветер, хлопнув его по плечу, когда мы тоже влились в их тусовку: — Алёна, Настя, Таня, Данил, — потыкал пальцем, представляя остальных.

   И пока все улыбались и кивали, пытаясь запомнить имена, я на себе поймала внимательный взгляд Грома. От него разило самоуверенностью и силой. Мне это понравилось. Димка тем временем уже нас представлял им.

   — Бориска? — запнулся на моём имени Гром, кривенько усмехнувшись. — Никогда не слышал такого имени.

   — Значит, теперь услышал, — парировала я.

   Я не из робкого десятка, только с Адом почему-то переклинивало, а так с ребятами своего возраста прекрасно себя чувствовала. Не смущалась, не паниковала, не заикалась. Потому вокруг всегда было много народу.

   Ветер продолжил болтать с парнем, а меня Регина и Света потянули за столик.

   И началось. Выпивка, танцы. Закружилось, завертелось. Даже жизнь красками заиграла, и мне стало намного лучше. Уж не знаю, как люди могли отказываться от таких радостей, как вечеринка, компания, веселье, но для меня это — глоток свежего воздуха.

   — Я пойду, чуть посижу, — меня приобняла Регина и кивнула в сторону нашего столика.

   — Ага, — мотнула головой я, и не успела подруга отойти, как ко мне тотчас присоединился Ветер.

   Он танцевал круто, насколько помнила занимался в своё время, потом бросил, но глядя на его движения и пластичность тела, легко верилось, что у парня отличные данные. И управлять партнершей умел что доказал, втянув в пару танцев.

   — Уф, — выдохнула обессиленно, падая на мягкий диванчик за нашим столиком, куда подвёл Дима, и лишь мгновение спустя огляделась. Несколько парней, Света с Тёмой, Ветер и Гром. Причём рядом со мной.

   Так и зависли. Он на меня смотрел, я на него. И наше молчание подзатянулось.

   — Ты с Ветром? — первым нарушив щекотливость момента, на Димку мотнул головой Гром, но за меня отозвался Ветров.

   — Нет, бро! — красноречивым жестом вскинул руки: — Я свободен, — откинувшись на спинку дивана, улыбался приятель. — Бориска — просто хорошая знакомая, учимся вместе, — подмигнул мне друг.

   — Отлично, — Гром загадочно кивнул и опять на меня глянул. — Не люблю отбивать девушек у своих друзей.

   Обомлев от его наглости, не сразу нашлась, как опустить парня на землю.

   — Меня Илья зовут, — а он, тем временем, продолжал источать непробиваемую самоуверенность.

   — У меня есть жених, — наконец отмерла. — И я его... — запнулась, потому что «люблю» в отношении Ада — до отвращения скверно прозвучало бы.

   — Это не имеет значения, — ухмыльнулся парень. — Я же не жениться предложил.

   — А я бы не пошла, — дёрнула плечиком, глазами обшаривая стол, остался ли мой коктейль.

   — И даже бы не сходила проверить?

   — Не-а, но разрешила бы тебе сходить мне за коктейлем. «Космополитен»! — и дала себе слово, от того, как он отреагирует на мою просьбу, зависело, в каком тоне с ним продолжать общение.

   — С тебя танец, — принял вызов Илья и, протиснулся на выход, слегка прижав меня к диванчику.

   Ох, и болтун же он!

   Было понятно, почему девчата от него тащились. Красив, легок в общении. Но сегодня его внимание было приковано ко мне. Он и не скрывал своего интереса. И когда в очередной раз меня парой выбрал для очень приватного танца, я повторила:

   — Я не шутила! Я не свободна!

   Но мне нравилось, как я отражалась в его дивных, серых глазах. Он умел уйти от конфликта, проталкивая свои желания. И этим злил до восхищения. Боюсь, я встретила парня своей мечты, жаль в такой неподходящий момент своей нелёгкой жизни.

   Он не пил, но всё равно был на позитиве. Впрочем, как и я, наконец попавшая в свой привычный мир несерьёзного, шумного, «жизни в ритме».

   Я всегда была такой — живой и подвижной. Всегда умела веселиться, даже когда в жизни случалось нечто страшное.

   Я просто научилась одно замещать другим.

   Как и сейчас.

   И уже вскоре мы с Громом танцевали что-то медленное. Илья двигался отлично, а я всё во взгляде его задумчиво-мягком тонула. Но не позволяла ничего лишнего, время от времени напоминая, что «замуж за него не собираюсь! И даже не пройдусь.»

   Он понимал, но не отпускал.

   В общем, с таким круто отрываться.

   И кто его знает, перешла бы я с ним грань в прежнее время, но сегодня — точно нет. Я чувствовала меч Ада над головой. Ощущала взгляды его надзирателей, жгущих мне спину.

   Поэтому лишь немного отдыха: алкоголя, смеха, танцев и НИЧЕГО предосудительного!

   А когда прощались на улице, Гром попытался меня поцеловать. Я подставила щёку и, ловко вывернувшись из плена его рук, помахала всем:

   — Пока, — нырнула в свою тачку.

   Конечно, понимала — вопросов у друзей море. Они и без того время от времени какие-то щекотливые фразы озвучивали, но я умело обходила острые углы и отшучивалась, что у всех бывают сложные моменты в жизни. И контроль которому противишься, но необходимость которого благоразумно признаешь.

   Сидя на заднем сидении, откинулась на спинку и задумчиво смотрела в боковое окно, но в никуда. Молчание охранников не тяготило. Мне было на парней плевать, на их мысли и мнение. Я больше волновалась за себя и Илью. Я ему понравилась. Он мне тоже. Но нам нельзя.

   В универ ехала спящей. Пары отсиживала, зевая и едва поспевая записывать за монотонно бубнящим преподом.

   Света и Артем тоже были на месте. Она мужественно подставляла плечо своему любимому. А вот Регины и Витька не было, они так и не смогли себя отодрать от постели. Зато Ветрова задуло, но лишь на последнюю пару.

   И хотя мне было жутко интересно узнать больше об Илье, я сдерживала любопытство. А ребята не особо желали общаться. На парах дремали или писали, на перерывах – откровенно спали.

   — О, Гром, — восторженно протянул Димка, когда мы уже после занятий по первому этажу шли, договариваясь в какое кафе зарулим.

   Никак не ожидала увидеть Илью в универе. Но он стоял на крыльце, облокотившись о перила, и болтал с несколькими ребятами. Завидя нас заулыбался, откровенно пожирая глазами меня так, что сердечко замирало.

   Он мне нравился. Очень! И если бы не жизненные обстоятельства, возможно я бы...

   — Привет, Бориска, — вот и до меня дошла очередь здороваться.

   — Привет, — улыбнулась ему, но без порывов, чтобы лишнего не подумал.

   — Мы в кафе, ты с нами? — бросил ему, как всегда, лучистый Ветер. Нагло вклинился между нами, водрузив руки: одну на меня, другую на Грома.

   — Почему бы и нет? — хмыкнул Илья, а смотреть продолжал на меня.

   Я благоразумно попыталась съехать с темы, но никто не захотел слушать. Почти силком тащили, в итоге сдалась, и мы дружно двинулись в кафе, переговариваясь и посмеиваясь. Конечно, я своих надзирателей предупредила, чтобы больше не было проблем и разговоров с Адом.

   — Что ты тут делаешь? — мы с Громом чуть приотстали и плелись за всеми.

   — Ты сказала, что учишься. Я не поверил, что такие красивые ещё и умные.

   — Почти оскорбление, — нарочито проворчала.

   — Комплимент. — дёрнул плечом Илья.

   — Если только, — продолжала отыгрывать обиженную. — Вон, Светлана красотка и умница. И Регина...

   — Но я тебя хотел увидеть, а не их, — отрезал Илья и на несколько секунд повисло молчание.

   — Я же говорила, что не свободна, пока, — добавила тихо, избегая пристальных взглядов.

   — Пока? — зацепился за дополнение. — Значит, уже подумываешь? — переиначил знакомый. — У меня есть шанс на потом?

   — Ты невозможен, — пихнула его в бок локтём, решив смехом съехать с темы.

   — А ты мне нравишься.

   Мы дружно перебежали через дорогу и забурились в кафешку.

   Болтали о чём-то по большей степени ерундовом, но я всё равно дёргалась, потому что строгий надзор сидел в машине на улице. И даже через обзорное окно я ощущала тяжесть их взглядов. Теперь уже сомневалась, что тотальный контроль — это хорошо.

   Нет, понятно, за мной следят мне во благо! За меня волнуются. Для босса стараются! Но, чёрт возьми, не по себе было. Как если бы перед отцом, целовалась с парнем.

   Брр. А это плачевно, по собственному горькому опыту знала.

   Застал как-то меня папа с другом.

   А потом этот момент жизни меня в кошмаре преследовал.

   Никому не пожелала бы пережить то, что я пережила.

   С тех пор отец ввёл новое воспитательное правило: у меня в телефоне было активировано отслеживающее устройство, а также в машине. Он не слишком напрягался воспитанием и любовью, но не отказывал себе в тирании и маниакальном желанием знать, где я, чем занималась, с кем и есть ли что-нибудь за что меня можно было бы наказать.

   Это была одна из главных причин, почему была девственницей. Я дико боялась, что отец убьёт и меня и того, с кем пересплю.

   Поэтому флиртовала, гуляла но не позволяла себе личной жизни, какой уже давно жили мои знакомые.

   И дала себе зарок, что найду себе самого нежного, внимательного и ласкового мужчину, заботливого, доброго без альфа-замашек. И вот, шутка ли судьбы или карма, но мне достался, пусть и временно, мужчина, так сильно напоминающий повадками и энергетикой моего отца.

   — Ты слышишь? Я хочу узнать тебя лучше, — опять ко мне склонился Гром.

   — Это невозможно. — брякнула я, допив кофе.

   — Да, я помню — жених, — понимающе заулыбался парень. — Но он где-то, а ты здесь. И мне кажется, я тебе тоже симпатичен.

   — Ты сильно самоуверен.

   — Значит, на свидание не пойдёшь?

   — Ни в коем случае, — категорично покачала головой.

   Несколько часов пролетело быстро.

   Мне было уютно в такой компании, и я отдыхала душой, как бы пафосно это не звучало. Но учёба довлела, близость экзаменов — тоже, да и не желала давать охранникам почву для доноса Аду, поэтому распрощалась со всеми, сославшись на усталость и необходимость повторить материал. А уже дома, как ответственная и прилежная ученица кропотливо грызла гранит науки, дописывая конспекты.

   Когда позвонил Ад, совсем расстроилась. Не думала, что может быть так неприятно слышать помимо голоса Андрея, где-то на заднем плане женский смех и музыку.

   Капец! Я тут учусь! А он работает и развлекается и явно ни в чём себе не отказывая!

   И словно услышав мои тягостные мысли, подоспела со звонком Регина:

   — Собирайся, едем отрываться!

   — Куда?

   — Нас пригласили в закрытый бойцовский клуб! — восторгу подруги не было предела.

   — Бойцовский? — нахмурилась я, мне сразу не понравилось название.

   — Угу, — зато радовалась Регина, — много тестостерона, крови, пота, горячих, мускулистых тел и дикой, животной агрессии.

   — Что-то не очень звучит, — скривилась я.

ГЛАВА 13

Бориска

   Не лукавила, я так на самом деле думала. У меня с детства страх перед агрессивно настроенными мужиками: кричащими, машущими кулаками. Они меня вгоняли в ступор. В прямом смысле. Вернее, в ступор я стала впадать после припадков отца. На меня руку по малолетству не поднимал, но мать, он её жестоко избивал, насиловал и винил во всех смертных грехах.

   Не удивительно, что она этого не выдерживала: сидела то на таблетках или алкоголе, то на одном и другом одновременно.

   Я умоляла её уйти и меня забрать, но она лишь забивалась в себя глубже и месяцами не выходила из депрессии. А на вопрос, зачем она это терпит? Всегда звучал один ответ: «Ты не знаешь, что такое нищета и подвальная жизнь. Я буду терпеть что угодно, лишь бы у моей дочери было будущее. Он, когда-нибудь сдохнет, и тебе достанется всё!».

   Я честно этого не понимала. Мне это казалось неправильным, алчным и глупым, но это был выбор матери. Но к моему удивлению, когда мне было двенадцать, и мама умерла от передоза, я оказалась такой же приспособленкой, как и она. С той разницей, что я не уходила от проблем в наркоте и алкоголе, а нацепила маску, которую так жаждал на мне видеть отец. И по возможности была прилежной девочкой.

   До поры до времени. Пока мне во спасение в мою частную школу пришла Энджи. Она стала для меня самым близким человеком. Генератором диких, порой безумных идей. Одна из которых была: встретить достойного мужчину, уйти с ним в закат. Но после неудачного поцелуя и первого избиения меня отцом, пришлось немного поправить маску, чуть сменить ориентиры по жизни и поплыть в ожидании смерти отца.

   Да, наверное, я плохая дочь не лучшего отца!

   И вот сейчас мне достался папик номер два. И я его, если по чести, боялась больше родного.

   — Борь, ну перестань. — канючила в трубку Регина.

   — Нет, я лучше дома, — продолжала упираться я.

   — Хватит строить из себя ботаничку! Пошли! Круто будет, — горячо заверила знакомая. — А то мозги закипят, и сессию завалишь.

   Я задумчиво помолчала и, пообещав перезвонить, застыла, тараня взглядом мобильный.

   Звонить Аду или нет?

   Страх попасть под очередной скандал вынудил набрать Андрея, но несколькими гудками погодя, так и не дождавшись ответа, торопливо сбросила вызов.

   Что ж, совесть была чиста — я ему звонила, а чем или кем его рот и руки заняты, уже дело десятое!

   Поэтом набрала Вадима.

   — До одного клуба сгоняем?

   — Ад в курсе? — был по обычаю суров водила.

   — Трубку не взял, да мы ненадолго, часик, а потом домой. Егорыча и Льда возьмем.

   — Без разрешения босса нельзя!

   — Ну не могу дозвониться! — разозлилась я. — Что мне теперь закопаться, если он там по шлюхам скачет? Не повезешь ты, сама поеду! — сбросила вызов, зная наверняка, что он будет рядом.

   Но пока одевалась, про себя чертыхалась за то, что позволила так свои чувства оголить перед чужим. Нехорошо, когда левые люди становятся свидетелями истерик, ругани тех, на кого работают. Чревато.

   Оделась без вульгарности: платье коротенькое, каблуки, кожанка, клатч. Волосы просто распустила, лёгкий макияж, покрутилась перед зеркалом и уже собираясь выйти из комнаты, с шага сбил рингтон моего мобильного.

   — Ты куда собралась? — недовольно рыкнул Ад.

   — В клуб, — умолчала в какой именно. — Я тебе звонила.

   — Был занят, — отозвался Адаков, я губы поджала, глотая негодование и яд.

   — Уже поняла, — нашла силы оставить его реплику без подробного комментария. — Поэтому предупредила Вадима. Я там не одна буду. Сокурсники.

   — И Ветров? — прилетел неожиданный вопрос.

   — Да, — осторожничала. — Но у меня с ним ни-че-го, — по слогам разложила, секундой погодя озадачившись, с какого перепуга я оправдываюсь? — Час-два, не больше. Я клянусь, что буду паинькой, и даже алкоголя не приму, хотя завтра выходной.

   — Так может лучше заниматься усердней?

   — Ад, я и без того в конспектах и учёбе с утра до вечера. Готовлюсь, как никогда. Мне правда передохнуть нужно. Мозгам передышка. Сменить обстановку. А то завалю сессию, а ты меня накажешь.

   В трубке странное сопение раздалось.

   — Да, нарываешься ты часто, а твоя задница ждёт ремня!

   Мне так скверно стало, а живое воображение тотчас подкинуло во всех красках и эмоциях этот самый процесс наказания.

   Аж в пот пробило. В лицо жар, а в животе, наоборот, стыло от страха опять познать боль на собственной шкуре.

   — Ничего подобного, — буркнула, — поэтому и веду себя прилежно, твоих правил не нарушаю.

   Ад помолчал немного.

   — Хорошо, ненадолго, и будь хорошей девочкой. Помни, что ты моя невеста. Не позорь нас. Какая-нибудь камера или фотик обязательно тебя зацепят.

   — Слушаюсь... — тоже запнулась, так и подмывало гадость сказать, насчёт его поведения и папарацци по его душу, но я изо всех сил терпела, ведь, по сути, не имела прав на Андрея. — Ты тоже будь хорошим, — всё, что смогла выдавить на прощание.

   И перед тем как нас разделила тишина, на заднем фоне мобильного Ада раздался женский, томный смех.

   Вот честно, после такого, ещё сильнее хотелось начудить, поиграть на его нервах, но вместо этого, я отправилась смотреть на мордобой, успокаивая себя: мне всего лишь немного продержаться! Скоро я буду свободной и богатой.

   Но уже приближаясь к клубу, мысли об Аде и его шлюхах, заменила другая — я полная идиотка, раз еду туда, где мужики лупят друг друга, выколачивая что?.. Что они этим доказывали, чёрт их знает.

   Деньги, самоутверждение. Наверное, это!

   А значит, они мало отличались от моей матери. Это был их выбор!

   Страшно то, что я вливаюсь в толпу, наблюдающих за этим.

   Что ж, они будут бить друг друга, а не меня.

   Так чего бояться?

   И никак не ожидала, что это нас Гром пригласил. Об этом узнала, когда встретилась с друзьями у входа с торца тёмного здания. Он для нас передал на проходной ксивы.

   — Если честно, ты была главным условиям, — проворчала Регина.

   — Да? — вскинула удивлённо брови я. — Ты не говорила, — на миг мне это показалось предательством друзей. Словно продали меня за какое-то посещение закрытого куба.

   Но Регина и не отрицала, пихнула в бок:

   — Он влюбился в тебя, Борис, неужто, не видишь? Клевый ведь. Не ворчи и не дуйся. Мы очень хотели сходить, вот и решили приятное с полезным совместить.

   — Для кого приятное, а для кого полезное? — уточнила для вида.

   — Борь, — канючила Регина, вися на моей руке, — ты хоть представляешь какой нам выпал счастливый шанс.

   — Не очень, — на полном серьёзе отозвалась я.

   — Об этом месте столько слухов ходит?! Вау! Он же такой закрытый, просто капец! Тут несколько уровней охраны, и цифровая проверка документа. Ксивы не подделать! Не, — закатила глаза, — чисто теоретически возможно, но чтобы махинацию не раскрыли, лучше не стоит. Проще в Кремль пробраться, — хохотнула подруга. — Ну, Борь, не дуйся, — вторила, протягивала слова. — Правда хотелось здесь побывать! — надула губы Регина. И я поняла, что на такую убийственную честность грех обижаться.

   Тем более мне самой стало интересно побывать в весьма престижном клубе, о котором я только слышала. Не из-за дальнозоркости, нет. Просто бойцовские темы – не моё, и отец в эту сторону не смотрел. И теперь мне представилась возможность побывать в сердце этого удачного проекта.

   — Ладно, — покачала головой я, выражая неудовольствие, — но больше так не делай. Не обещай за меня ничего! Я ж сказала, у меня есть жених. Он очень ревнив.

   — Да, помню. Красавец темноволосый. Ты так и не сказала, кто он. У вас реально всё серьёзно? Вот прям отношения идут к браку?

   — Сомневаешься?

   Регина перестала улыбаться:

   — Ты не выглядишь счастливой. Скорее напуганной и виноватой.

   — У нас всё сложно, и я не хочу об этом говорить, — отрезала я, строго пригрозив взглядом больше тему не поднимать.

   Регина жестом изобразила — рот на замке.

   Я переживала, как пройти моим охранникам — так, чтобы не со мной, но рядом и не сильно привлекая внимания. И к моему удивлению, их пропустили без каких-либо проблем. Закралась мысль, что секьюрити на дверях и мои телохранители знакомы, только развить её не успела, меня Ветров приятельски подталкивал дальше по тёмному коридору, а потом по ступеням в подвальное помещение.

   Мы вышли в просторный зал в момент поединка.

   Один боец мочалил другого, толпа ревела в экстазе, а я словно девушка с нервным тиком, от яростных ударов зажмуривалась, и вновь открывала глаза, уже готовая отказаться от затеи, извиниться и убежать.

   Но Димка, явно ощутив моё смятение, приобнял за плечи и буквально тащил вглубь всё ближе к клетке, стоящей посреди зала в окружении зрителей, голодных до жести и мордобоя.

   Но уже после второго поединка, согласилась — Регина была права. Смотреть на дерущихся — иное, чем быть свидетелем драки. Так что, вскоре, я хоть и вздрагивала, морщилась, но следила. Только в отличие от большинства требующих продолжения боя и скандирующих «бей», я переживала за того, кто проигрывал и мысленно орала: «уворачивайся!» «блок!», «не вставай!».

   По завершению поединка толпа ревела, боец, вскинув победно руки, стоял над проигравшим, лежащим на полу, а я с неудовольствием обвела глазами зал. Народ бесновался: мужчины и даже женщины заходились в экстазе, и я поразилась, какие же мы чудовища. Смотреть на дерущихся и жаждать чужой крови. Видимо, именно так и проходили гладиаторские бои. Этот клуб — современная мини-версия во всей красе.

   Хм, значит, ничего не изменилось с тех пор — народу нужно «хлеба и зрелищ»!

   И тот, чей это клуб, понял закон стаи и умело на нем зарабатывал.

   Не осуждаю, спрос порождает предложение.

   Не уверена, что пошла бы на такое, но уважала предприимчивость хозяина.

ГЛАВА 14

Бориска

   — Рад, что ты приехала, — раздался голос со спины. К нам подошёл Гром. Вклинился между мной и Ветровым, за которым я время от времени пряталась, чтобы не видеть кровищи и месива бойцов.

   — Привет, привет... — полетели приветствия от моих знакомых, а я чуть растерялась от вида парня: спортивная куртка, короткие шорты, одно колено перебинтовано и обе кисти...

   — Ты что, тоже будешь драться? — сердечко только от мысли заполошено забилось, что говорить, если дело окажется именно так?!

   — Через бой, — кивнул Гром. — Будешь за меня болеть? — кривенько хмыкнул, словно подначивал. Не успела ответить, Илья крепко обнял за плечи и нагло оставил на щеке след от своих губ:

   — Не ссы, я выигрываю. Хотя от внимания и врачевания потом я бы не отказался.

   — Исключено! — отрезала я. Тут зал наполнили мужские победные вопли одного из бойцов, ему вторил шквал криков и свиста зрителей, и поверх всего голос рефери, объявляющего конец поединка.

   — Лан, я пошёл разогреваться, — подмигнул Гром и был таков.

   Я нахмурилась, глядя ему вслед. И только наткнулась на пристальный взгляд Вадима, бдящего за мной точно коршун за полёвкой, как обухом по башке — нужно будет Илье ещё раз объяснить насчёт дистанции и нашего «невозможно», а то он пробивной как таран.

   А это плохо для нас обоих закончится! А я не хочу лишних жертв.

   Илья мне нравился.

   Не переживу, если с ним что-то случится.

   Когда Гром вошёл в клетку, я задёргалась сильнее. Сжимала кулаки, и порывалась уйти, но это как магнит. Как же не смотреть, если невозможно не смотреть?

   Ильюха красивый и крепкий малый. Улыбчивый, но войдя в клетку, перестал лучиться и теперь выглядел очень опасным и серьёзным.

   Противник был старше, ниже, шире, и дико суровый. Как викинг.

   Участников представили, под гул зрителей, а когда раздалась команда начать поединок — началась жуткая мясорубка.

   Как мне казалось.

   Кровавый мордобой. Это не то, что смотреть постановочный фильм по телику. В реале — это куда жутче.

   Нет спецэффектов, и удары иные, они тяжёлые, живые, пробирающие своей органичностью до кишок. Потому зрелищней. Страшнее. И потому веришь и переживаешь. Потому каждый удар — словно на собственной шкуре ощущаешь.

   И как бы викинг не был силён, Ильюха его крушил. Не сказала бы, что ему тяжко дался бой. Мужик лишь первую минутку оказывал сопротивление, а потом Гром его поверг.

   Конечно, я была под впечатлением. Чего уж там, переживала за него. Болела и даже от радости закричала, скача и хлопая в ладоши под стать друзьям, как и я, волнующихся за Грома.

   Его объявили победителем. Илья покидал клетку под крики толпы, поздравления. Он скрылся в проёме для персонала и бойцов, но уже через несколько минут он пробился через толпу к нам.

   — Это что-то, бро, — восхищался Ветер, едва не захлебываясь от чувств. Регина тоже как фонарь светилась. В нашей тусовке только Витёк не разделял общего экстаза и уточнил:

   — И что, ты нормально за такой бой получаешь?

   — За неимением лучшей работы, нормально. Но пока судить сложно, я сегодня первый день в этой клетке, — пожал плечами Илья. — Я только вернулся из армии.

   — Служил? — без особого интереса, ради прояснить момент, брякнул Витя.

   — Ага. Сначала долг отечеству. Потом по контракту решил послужить, а затем на вольные хлеба ушёл. Ну и пока не найду чего-то получше, здесь поработаю. Всё же махать кулаками — это то, что я умею, — не хвастался, просто делился планами.

   Не сказала бы что это предел мечтаний, но у каждого свой путь и цели.

   — А разве это не опасно, — озвучила тихую мысль. Удосужившись чуть озадаченного взгляд Ильи, пояснила: — Даже несмотря на победу, удары ты всё равно пропускаешь. Так голову отобьют.

   — А-а-а, — покивал согласно Гром. — Это да, но поэтому и говорю, временно, ну и меньше пропускать. Кстати, — криво улыбнулся, — у меня тут второй бой наметился.

   Знакомые оживились:

   — Скоро?

   — Через пару поединков.

   — Ты уж постарайся, — сглотнула я пересохшим горлом, — а то я жуть как крови боюсь.

   — Не знал, что ты впечатлительная, — а этого голоса никак не ожидала услышать.

   Как гром среди ясного дня.

   Как выстрел в пустой комнате.

   С разворота аж шарахнулась спиной в Ветра. И конечно, когда я в него воткнулась, Димка среагировал привычно дружеским жестом. По глупости решил, что я защиты искала, и по-свойски так сграбастал меня под своё крылышко. И то, как полыхнули недобро глаза Ада, меня не на шутку испугало.

   — Пусти, Дим, — истерично встрепенулась, с себя руку друга стряхивая. Он сразу понял свой промах, напрягся Регина перестала улыбаться, Витёк побледнел. Гром каким-то озадаченно мрачным стал.

   А я уже смертный приговор для нас всех в повисшем тягучем молчании читала.

   — Андрей, — задохнулась от волнения. — Ты же...

   — Не знал, что ты бои любишь, — как ни в чём не бывало продолжил Адаков, с убийственным спокойствием на клетку покосившись. Руки в карманах деловых чёрных брюк. Рукава светлой рубашки закатаны по локоть. Он вообще до чёртиков пугал именно вот этой своей манерой быть невозмутимо бесстрастным. Словно всё мирское, суетное не для него. Будто он был выше этого.

   — Нет, не люблю, — покачала головой. — Но пригласили, и я решила проветриться.

   — Значит, ты тут, — Ад кивнул на Диму, — с друзьями.

   Вот подстава?! Я же знала, что он не любил Ветрова, прям на дух не переносил. От одного упоминания его фамилии, был готов меня распять и казнить, подозревая в самом жутком.

   — Да, — не сдавал позиции я. — Регина, Витя, Дима, Илья... — запнулась. — Ты не предупредил, что собираешься вернуться. Я думала, ты... — сбивчиво бормотала.

   — Прости, что решил тебе сюрприз сделать. Думал, ты скучала.

   Я невнятно не то кивнула, не то мотнула головой.

   — Друзья, — настроение сильно испортилось, и я всё никак не могла ухватить мысль за хвост. Но то, что вот так продолжать общение было некультурно. Я же не знакомила Андрея с друзьями. — Это мой... жених Адаков Андрей Данилович, — проборучала не своим голосом, и вообще еле держа себя в руках от волнения.

   Никто не решился ему руки подать или помахать хотя бы. Ад выделялся из нашей массы. По нему было видно: не обыватель — он хозяин жизни! И только Гром подозрительно глухо выдохнул, будто ему под дых врезали:

   — Ад?.. — В глаза застыло недоумение и даже благоговейный страх. — Вы, Ад?.. — не подумала бы, что Илья может заикаться и в словах путаться.

   — У тебя ещё бой, — безмятежно бросил Андрей. — Или отказался? — они явно были на своей волне, которую я с трудом улавливала.

   — Нет, я... — опять непривычно блеял Гром, — конечно согласился.

   — Ну так иди, — холодно позволил Андрей Илье. — Нечего запал на красоток расходовать.

   Гром как-то не в себе кивнул:

   — Счастливо, — брякнул всем и никому конкретно и, скрываясь в толпе, на меня с горечью и досадой поглядывал.

   Я к Андрею повернулась:

   — Ты хозяин и этого клуба? — осенила меня догадка.

   — Стыдно не знать, — не упрекнул, но чётко ужалил. — А теперь, милая, попрощайся с друзьями, — ровно отчеканил Ад, с умело завуалированной в опасном спокойствии угрозой. — У нас дела. Уходить нужно.

   — Пока, — дрогнули губы, когда невнятно попрощалась с не менее опешившими друзьями. По их лицам видела, что они переживали за меня. Знали бы они, как я за себя переживаю.

   Грубовато схватив за руку, Адаков задал направление строго на выход, но ближе к проёму, насильно крутанул к клетке лицом. Прижал к себе спиной, железным хватом удерживая за подбородок:

   — Посмотри на него напоследок! И заруби себе на носу, это был последний раз, когда вы виделись. — шикнул над ухом, опаляя кожу гневным дыханием. На ринге, по разные стороны, как раз уже разминались Илья и его соперник. Мужик ростом с Грома, но чуть шире в плечах. И взгляд у него был очень тяжёлый.

   Не простой боец. Ох, не простой.

   В душу ледяная стрела вонзилась.

   — Ты что, — меня дико потряхивало от страха, — его убьёшь?

   — Нет, милая. Я стараюсь не убивать тех, кто мне может принести доход. Если налево-направо буду избавляться от неугодных — у меня не останется работников. Это Я ТЕБЯ предупреждаю! — прояснил свою мысль. — А Гром не тупой, уже понял, что дичь не по зубам. Выбор сделал верный, и я думаю на нём поднять хорошие деньги! И сделаю, если между нами не вклинишься ТЫ! — больно укусил за мочку уха.

   — Не встану. Я было взбрыкнула, тихо подвыв, но Адаков продолжал крепко удерживать меня за подбородок. — Умная девочка, — ещё уничижительно прозвучало. — Гром хороший боец. Но для начала ему гонора немного поубавлю, чтобы впредь знал своё место. — рефери будто ждал отмашки от Адакова, объявил начало поединка. И только бойцы сошлись на середине, обмениваясь первыми ударами, Ад меня точно тряпичную куклу дёрнул прочь, утягивал из зала.

   И последнее, что увидела, Гром жался к решеткам клетки, куда его яростными ударами, загонял противник.

   — Легко махаться чужими руками, — зло процедила сквозь зубы я, когда меня не галантным толчком усадили в машину.

   — Ты меня недооцениваешь, Барбариска. — парировал холодно Ад. — Со своими врагами всегда разбираюсь собственноручно. Гром пока не приобрел этого статуса, но был на грани. И поверь, для него лучше сейчас быть на ринге не против меня. Я бы не остановился. — Адаков так бесстрастно это обронил, что у меня кровь в жилах стыла. — Так что пусть получит урок от более сдержанного, менее мотивированного, чем я бойца. Не хочу лишиться молодого и перспективного. Или считаешь зря? Думаешь, мне стоило самому? — и таким меня пригвоздил взглядом, что я шарахнулась к своей дверце и судорожно мотнула головой:

   — Нет.

ГЛАВА 15

Бориска

   — А куда мы? — среагировала на проезжающий пейзаж.

   — Я же сказал, дела не закончены. Пришлось оторваться.

   — Мы в аэропорт? — тупила в надежде, что мои догадки окажутся неверными.

   — Похвально, научилась пользоваться дедукцией! — цинично обронил Адаков, руша хрупкую надежду.

   — Но у меня универ, — запаниковала я. — И нет ничего из вещей.

   — В понедельник уже вернёшься, — заверил хладнокровно Андрей. — Необходимое купим.

   Его телефон опять ожил, и свою враждебность Андрей перенёс на звонившего.

   — Частный? — брякнула ошарашенно, когда меня за локоть сопровождал до взлётной полосы, а я во все глаза таращилась на небольшой самолёт.

   Не была бедной и много куда летала, но даже мой отец не раскошеливался на подобные рейсы.

   Нас встречала улыбчивая стюардесса, мало похожая на простую бортпроводницу, скорее на девушку для эскорта элит-класса. Но об этом я промолчала, послушно входя в салон. Внутри было по-богатому красиво, светло, дорого.

   Места для наших охранников были выделены вначале салона. Четверо секьюрити разместились на одиночных, бежевых креслах, а меня Адаков усадил чуть дальше — на двойное за столом ближе к иллюминатору, и собой подпер, будто боялся, что сбегу.

   — Пристегните ремни, мы скоро взлетаем, — улыбчивая стюардесса ходила по салону и уточняла, чем бы ещё нам угодить.

   Но на её шаблонную вежливость Ад брякнул:

   — Пока ничего. — И уже мне: — Нам всего три часа лететь, — уткнулся в гаджет, — но если что-то нужно, скажи.

   — Нет, спасибо, — досадливо пожевала губу и тоже достала мобильный. Сидела, листала новости, переписывалась с Региной, пока не наткнулась в местном сплетник на свежие фотки и шок-контент. Мне тотчас подурнело, ведь на них увидела СЕБЯ! Танцующей с Громом!!! Позы, в которых нас запечатлели, были очень пикантные. Не знай я правды, решила бы, что мы влюблены и сгораем от страсти.

   Илья то со спины ко мне прижимался, пленяя руками, и его ладони останавливались на таких границах щекотливо-допустимого, что глядя на это, у меня глаз дёргался. То в объятиях держал, пылающим взглядом меня гипнотизируя.

   Зачем он так?!

   Да и я была хороша — почти висла на нём, обвивая руками шею.

   Боже?! Как это развидеть?

   ХОТЬ УБИТЬСЯ!

   Реально самозакопаться!

   Не могла я так, не помнила подобных эпизодов.

   Нет, мы танцевали. Флиртовали. И вполне возможно, что-то такое было, но не ТАК!!! Я была уверена, со стороны всё должно было смотреться куда невинней.

   В ужасе, что это может увидеть Ад, выключила гаджет, но мни моё спокойствие Адакова, до сего момента молчаливо сидящего по соседству, дало брешь:

   — Да, Барбариска, я тоже был впечатлён.

   Ох, и колотило меня от страха.

   — Это всё не так было, — промямлила, осознавая, как глупо звучало оправдание.

   — Фотки лгут? — всё тем же обманчиво ровным тоном уточнил Андрей. — Фотошоп? Там была не ты?

   — Не... — не смогла соврать. — Я. Это не было так как получилось на фотках. Мы просто танцевали и только.

   — Это заметили все, — топил щекотливым равнодушием Ад, — и особо впечатлительные даже сделали фотографии, — кивнул: — Там и запись есть. —И пока летим, придумай, как тебя за это наказать.

   — Не надо наказывать, — промямлила я. — очень, я больше не буду ходить в клубы, — добавила с опаской.

   — Не будешь, — прозвучало категорично и таким тоном, словно это и не обсуждалось. И тут меня осенило:

   — Ты ревнуешь, — мы говорили очень тихо, чтобы не привлекать внимания. А в салоне была глухая тишина. Охранники спали или просто отдыхали с закрытыми глазами и, делая вид, что нас не слышат, а мы с Адаковым воевали шелестом голосов. — Ты так ревнуешь, что сорвался из своей трахательной командировки! — не спрашивала, со злорадством утверждала.

   — Я всего лишь по беспокоился за сохранность своей собственности, — отчеканил Ад, не ведясь на мою провокацию.

   — Ну конечно, — фыркнула, чуть не поперхнувшись неверием, — поэтому было проще прилететь на частном рейсе, потратив кучу денег, чем отдать указание охране, даже если буду сопротивляться, отволочь меня домой, — с легкостью разбила глупую отмазку Адакова.

   Он даже не посмотрел на меня.

   — Тебе так сложно признаться, что я тебе нравлюсь? Что цепляю. Что ревнуешь? — дожимала момент, но зря, вместо покаяния и нежности, Ад точно хищный зверь рыкнул глухо, на стол бросив телефон и в следующий миг схватив меня за горло, дёрнул к себе:

   — Ты меня раздражаешь, провоцируешь, — отчеканил словно гвозди в стену заколачивал. — Поэтому и злюсь, покупая товар, хочу быть уверен в его сохранности. И давно взял за правило: Хочешь, чтобы дело было сделано как нужно, делай сам! — зашипел в лицо. Он был так близко, так опасно зол, что его гневное дыхание опаляло мне кожу.

   Он пугал...

   А мне и без того было словно в Аду.

   Я горела и внутри от ужаса, и снаружи от жара его гнева от щекотливости момента. От нехватки кислорода.

   Упёрлась руками в грудь Андрея, чтобы не оказаться вмятой в него и отворачивала лицо от ярости Ада:

   — А ты МОЯ! МОЯ! Твоё тело! Твой бизнес! Видимо, зря я тебе время давал свыкнуться с этим. И передышку. Тебе так зудит быть оттраханной, что без меня поскакала по барам и клубам кабелей искать?

   — Мне не нужны кабели! — не знаю откуда силы на возражение. Наглость, спесь, гонор. Плевать что это было и откуда взялось, но была уязвлена, оскорблена. — В отличие от тебя я равнодушна к сексу. Мне всего лишь хотелось приятной компании и лёгкого общения. Не секс! — вторила значимо. — Уж спасибо, ты умело показал, что в этом процессе нет ничего приятного. По крайней мере, для женщины! — выплюнула злость и обиду. Так и застыли близко-близко. И пилили друг друга взглядами.

   Ад грозил расправой за то, что я всё же прокололась или провинилась.

   А я его ненавидела потому что не оправдал надежд на спасение: ни моей души, ни бизнеса. За то, что не крепость, о которой мечтала, стала настоящей тюрьмой. И вместо принца на белом коне, получила чудовище с замашками насильника и убийцы.

   И заточение с монстром было отнюдь не романтичным как в сказке.

   От того горше становилось.

   Нет ничего горше, когда все мечты и надежды рушит тот, от кого ждала спасения!

   — Пусти, — шипела и хрипела, не желая быть к Аду так близко. Но и признавать проигрыш в этой битве не собиралась — просто не была готова к очередному бесчестному ходу Андрея.

   Но никак не ожидала, что вместо свободы, он ещё сильнее меня к себе дернет, впиваясь в мои губы. Коротко, больно, ослепляюще остро.

   От возмущения ахнула только, готовая выплюнуть и эту злость, глупо решив, что экзекуция завершена, и он таким методом меня просто заткнул, но Андрей опять припечатал свои губы к моим, заглушая сорвавшийся было: «Не смей!!!»

   И в этот раз вгрызался в меня, душа калёным, жадным поцелуем, словно мечтал меня сожрать с потрохами. Да в себя вжимал, уже перетащив, брыкающуюся меня к себе на колени.

   А я сопротивлялась! Как могла. Даже вроде кусалась, отталкивала его. Лупила куда попадала, мычала проклятия и угрозы. Пока он не сменил тактику и не ошарашил нежностью на мою грубость.

   Это был очередной, неожиданный ход.

   Шах и мат! В игре с глупой, неопытной мной.

   И уже вскоре вместо крика и драки, я позорно постанывала в его крепких объятиях. Теперь его поцелуй был чувственным, глубоким, топящим в совершенно новом океане удовольствия.

   Это как из сугроба на пляж в разгар летнего сезона пропасть.

   Голова шла кругом. Мне катастрофически не хватало кислорода, но почему-то прервать эти ласки казалось страшнее, чем умереть от удушья.

   Неожиданно для себя цеплялась в него. Прижималась, теряя себя, желая чего-то большего, тесного, жаркого, интимного.

   Но когда его ладонь скользнула по ляжке и оказалась между моих ног, словно пощёчину получила.

   — Ад, — меня даже голос подвёл. Сипло прозвучал, с надломом и мольбой.

   Я попыталась отшатнуться, вернуть себе достоинство в конце концов, протрезветь от его чудовищно пьянительного поцелуя, но Андрей яростно сопя, не выпускал меня из рук.

   — Прошу, врач же... — очень хотела остановить это безумие.

   — Прекрати! — шикнул Ад, тараня чёрными от похоти глазами. — Ты на танцульки побежала чуть ли не в тот же день, как я уехал. Значит, не так болело.

   — Это не так, — задыхаясь, брякнула я и чуть язык не прикусила, когда Ад, по-прежнему удерживая меня на руках, встал.

ГЛАВА 16

Бориска

   Я испуганно взвизгнула, хватаясь за него крепче.

   А Андрей, чеканя шаг, меня понёс к внутренней шторке, разделяющей главный салон и...

   О, боже!!! Не знала, что тут комнатка с креслом и столиком.

   На него-то меня ловко усадил Адаков и вновь поцелуями на меня набросился. Не давал продыха, словно решил доказать, что я ошибалась насчёт ласк и секса. Насчёт него! Что он мог во мне не отвращение родить, а совершенно иные эмоции. А мне и возразить никак. И не побрыкаться.

   Уж больно напор силён. Словно смерч меня разнесчастную с берега подхватил. Закружил, завертел.

   Вроде ничего болезненного. Ничего противного, сколько бы себя не настраивала против Ада, но...

   — Ад, а если, — в короткие промежутки между поцелуями, роняла сбивчивы мысли, — если увидят... стюардесса... зайдёт... — Но была готова признать, что моему телу и утекающему рассудку уже было всё равно. Это так — какая-то робкая часть прежней упрямой, обиженной меня решила голос подать.

   — И что? — припечатал грозно Адаков. — С другими можешь обниматься на глазах толпы, а с женихом нет? — Это был вызов. А ещё не скрываемая ревность и задетое мужское самолюбие.

   — Но я же с ним не спала. — пробормотала, закусив губу. Я от ужаса тряслась, а он глаза в глаза смотрел, ведя ладонями по моим ляжках вверх, присборивая подол и без того короткого платья.

   — Но видимо собиралась.

   — Нет, — упрямо мотнула головой.

   — И поэтому даже колготки не надела?— охрипло упрекнул, словно это доказывало факт моей готовящейся измены.

   — Без них удобней, — осеклась. Ад подцепил резинку трусиков и теперь синхронно с обеих сторон потянул вниз.

   — И без трусиков тоже, — подленько озвучил жест. Отбросил трусики и опять коснулся моих щиколоток. Не сказала бы, что его движения нежностью сквозили и мягкостью, по всё лучше, чем когда дёргал, мял и насильно трахал.

   — Целоваться с ним? — словно выстрел в пустоту, да с оглушающим эхо. Брякнула пряжка. Я судорожно качнула головой, точно заворожённая следя за тем, как Андрей брюки расстегнул.

   Едва в сознании сидела. Дышать боялась, ляпнуть чего-нибудь лишнего. Дико страшилась, что зверь сорвался и опять крушить всё вокруг будет и меня насиловать, но Ад, хоть и горел от желания, а это в его взгляде бушующем читалось, но был на удивление терпелив.

   — Я боюсь, — всхлипнула трусливо, когда он мои коленки хозяйским жестом развёл в сторону и зафиксировал на удобной для себя ширине, не позволяя сомкнуть.

   — А ты не думай об этом, — шепнул Ад. Ладонями перекочевал на мои ягодицы и рывком придвинул ближе к краю.

   — Как не думать? — запаниковала я, когда Адаков пальцами одной руки по моей промежности мазнул.

   — Чшш, — зашелестел Андрей на приятно интимной частоте от которой мурашки по коже бегали и сердечко припадочно билось.