Купить

Медсестра (не) желает замуж. Каталина Канн

Медсестра должна быть готова ко всему... но очутиться в будущем, на огромном космической станции – госпитале, последнее, чего я ожидала. Как и встретить мужественного воина, который ворвался в мою новую жизнь со скоростью света. Как поступить в новой реальности, когда я так привыкла полагаться на себя и полностью посвящать себя работе? Ответить на его чувства или попытаться игнорировать?

ГЛАВА 1

Лея Мерова

Космическая станция «Мир-2».

Лаборатория нейробиологических исследований, как всегда, встретила меня треском статистического электричества и писком приборов. В воздухе витал лёгкий запах дезинфицирующих средств и медикаментов, как и практически везде на орбитальной космической станции «Мир-2».

— Доброе утро, Лея Михайловна. Как добрались? — меня приветствовала известный доктор медицинских наук Сергей Нифироч, посматривая внимательным взглядом через линзы стильных очков.

— Замечательно аж дух захватило, — криво улыбнулась я, не став говорить, что несмотря на необыкновенный вид, мой желудок выворачивало наизнанку. Но, я сильная женщина и не собиралась показывать ни малейшего признака слабости перед новым начальником.

Я не верила своему счастью, когда меня взяли на работу сотрудником в нейробиологический центр для проведения исследований в космосе.

Всё-таки не зря же я потратила всё своё время на обучение и работу медсестрой в нейрохирургическом отделении, не считаясь с личной жизнью ради достижения своей мечты. И к тридцати пяти годам достигла немалых высот в медицинской карьере, защитила диссертацию и не собиралась останавливаться.

Разумеется, случались и не слишком удачные попытки завязать личные отношения, но они быстро сходили на нет, и в последнее время я совсем перестала прилагать усилия к поиску того самого, постоянно откладывая это на потом, и погружаюсь в любую работу.

Зайдя в комнату, я засмотрелась на новое, недавно привезённое оборудование роботической системы Кит –2025. Красавец! У меня даже руки зачесались, так хотелось притронуться к нему. С его помощью, которой мы собирались проводить засекреченные исследования с использованием технологии криозаморозки.

— Конечно, Сергей Нифироч. Именно для этого я прибыла сюда, как специалист. И уверяю вас, у меня замечательные аналитические способности и многолетняя практика.

— Да-да, Лея Михайловна, я ознакомился с вашим впечатляющим послужным списком, и удивительно, начинали-то медсестрой.

— И горжусь этим, — говорила я, смотря прямо в глаза начальника. — Именно поступив после окончания медицинского университета в нейрохирургическое отделение, я поняла, что это моё призвание.

Он откинулся в кресле, и скрип кожи эхом пронёсся по лаборатории.

— Призвание… это хорошо, но нам нужны результаты, — в его голосе звучала тень сарказма, или мне показалось? Я не позволила себе дрогнуть под его взглядом. За долгие годы работы я часто сталкивалась с таким отношением.

— Думаю, вы скоро сами убедитесь в моей компетентности, Сергей Нифироч, — ответила я, выкладывая напрямую, не ходя вокруг да около. Беседа проходила совсем не так, как мне хотелось. — Когда начнётся тестирование?

— О, что вы, Лея Михайловна, я нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности, как специалиста. Вы не так меня поняли, — отмахнулся начальник и бегло посмотрел на часы. — А, вот прямо сейчас, Игорёк запускает нашу новую криогенную установку. Пройдёмте в зал для испытаний.

Стараясь скрыть волнение, я проследовала за начальником. Моё сердце бешено колотилось. Если испытания пройдут успешно, это станет настоящим прорывом в криогенной инженерии! Не этого ли я хотела? Стать частью истории.

Мы вошли в огромный зал, где возвышалась серебристая конструкция, окутанная клубами холодного пара. А рядом стояли несколько новеньких криогенных капсул из композитного материала, который способен поддерживать экстремальную температуру. Прозрачные крышки плотно прикрывали капсулы сверху, чтобы поддержать вакуум и минимизирую теплообмен.

Вокруг суетились техники, что-то проверяя и настраивая. Игорь, молодой, но подающий надежды инженер, стоял у пульта управления с сосредоточенным видом.

— Система криоохлаждения, основанная на цикле регенеративного охлаждения, обеспечивает равномерное и контролируемое снижение температуры до -196 °C, предотвращая образование кристаллов льда, губительных для клеточных структур. Комплект датчиков и микропроцессоров непрерывно мониторит параметры среды, автоматически корректируя процесс криоконсервации, — зачем-то стал объяснять мне начальник, словно я не знала об этом. — Вы когда-нибудь слышали о таком, Лея Михайловна?

— Также капсула оснащена системой жизнеобеспечения замкнутого цикла, способной поддерживать жизнедеятельность объекта в течение длительного периода времени в случае необходимости. Интегрированный блок питания, работающий на основе радиоизотопного термоэлектрического генератора, гарантирует автономность системы даже при полном отсутствии внешних источников энергии, — спокойным тоном ответила я, направив указательный палец на столбец с цифрами, показывающими работу системы. — Вот здесь, показано, что всё в порядке и мы готовы к запуску.

Начальник как-то странно хрюкнул, не хватало, чтобы добавил, что у женщины есть мозги. Вместо этого он повернулся к инженеру.

— Ну что, Игорёк, готов? — спросил начальник, похлопав щуплого инженера по плечу.

— Так точно! Начинаем охлаждение, — ответил Игорь, и его пальцы забегали по кнопкам. Зал медленно наполнился гулом нарастающей мощности.

Свет мигнул, и на огромном экране побежали колонки с цифрами. Игорь внимательно следил за показателями, внося корректировки в параметры системы. Цена ошибки была слишком высока – сбой в установке мог привести к непредсказуемым последствиям для всего комплекса. Температуру нельзя поднимать сразу, чтобы не включить экстренную защиту многоуровневой системы.

— Давление в норме, температура падает, — доложил Игорь, не отрывая взгляда от экрана.

Начальник кивнул, но напряжение в его глазах не спадало. Он то и дело посматривал на криогенную установку, словно ожидая чего-то. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь тихим гулом компрессоров.

— Сколько времени до стабилизации? — спросил он, не отрывая взгляда от установки.

— Приблизительно...

Внезапно один из датчиков на установке яростно запищал, привлекая всеобщее внимание. На экране высветилось сообщение об ошибке, и прежде чем Игорь сказал нам, какая именно, по залу пронёсся голос системы.

— Критическая перегрузка в третьем контуре криогенной системы.

— Восстанавливай контур, Игорь! Давление растёт экспоненциально, — прокричал начальник, подбежавший к инженеру, и грубо потряс того за плечи. — Иначе сейчас рванёт!

Инженер начал вводить символы кодов, один за другим, громко стуча по клавиатуре под вой сирены. Когда его палец ударил по кнопке «ввести», и мы замерли в ожидании.

Никогда в жизни я так не волновалась, казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Секунды тянулись невероятно долго, а ничего не происходило, кроме наступившей тишины. Пронесло?

Мощная вибрация прошла от криогенной установки, сопровождаясь оглушительным гулом, а затем последовал взрыв. Ослепительная вспышка пронзила тьму, а затем наступила тишина, зловещая и давящая.

Меня отшвырнуло к стене сильной, холодной волной, так что я больно ударилась и сползла на пол. Меня оглушило, в ушах звенело, перед глазами плясали чёрные точки.

— Критические показы, нарушен протокол безопасности, зал испытаний заблокирован. Криогенный комплекс повреждён, температура критически падает. Эвакуация невозможна.

Что? Я потёрла глаза и попыталась встать, но острая боль пронзила ногу. Осмотревшись, я увидела, как металлическая дверь опускается, отрезая зал испытаний от остальной станции.

Что делать? Я осмотрелась вокруг, заметив, что компьютер вышел из строя, а рядом лежал Игорь, погребённый под осколки металла и мебели. Начальника нигде не было видно.

Изо рта вырвалось облачко пара. Проклятье! Я замёрзну здесь. Воздух наполнился едким запахом горелой проводки и хладагента.

— Система есть выжившие! Разблокировать дверь! — прокричала я.

— Данное действие противоречит пункту двести девять протоколов безопасности проведения эксперимента, — ответил безжизненный механический голос.

— Как обойти протокол? — выкрикнула я, дрожа всем телом. Установка трещала, выбрасывая всё больше холодного воздуха, покрывая инеем весь зал.

— Ваш код доступа? — безразлично произнёс голос системы.

— Доктор Лея Мерова, научный сотрудник, протоколы безопасности! — выкрикнула я, стараясь не поддаваться панике.

— У научного сотрудника, Леи Меровой, нет доступа к протоколам безопасности, — также безразлично прозвучал голос системы. — Температура упала до минус двадцати. Невозможно устранить неполадки, сектор изолирован от остальной станции.

Слова прозвучали как приговор. Без доступа к протоколам, без возможности перезагрузить систему безопасности, я обречена. Скоро зал превратится в ледяной склеп, а я в ледяную скульптуру.

— Сколько времени понадобится на разблокировку? — спросила я, просчитывая в уме, что могу продержаться какое-то время.

— Сто шестьдесят восемь часов в случае возможности устранения неполадок и полной безопасности для станции.

Я не сдержала стон. Семь суток! Я столько не продержусь. Неизвестно, до какой отметки понизится температура.

— Система включить связь с остальной командой, — прокричала я в воздух, медленно направляясь к панели управления в надежде найти ручное управление или обычное переговорное устройство.

— Система коммуникаций выведена из строя взрывом, потребуется время для восстановления.

― Проклятая жестянка, — прошипела я, стараясь сохранить остатки самообладания, застыв посреди разрушенного зала. Паника – худший враг в такой ситуации. Необходимо найти хоть какую-то лазейку, хоть малейший шанс.

— Система какие у меня шансы выжить?

— Анализирую… Вероятность выживания без внешней помощи оценивается в семь процентов. Основные факторы риска: недостаток кислорода и обморожение.

Семь процентов! Ничтожно мало. Но это лучше, чем ноль. Значит... есть какая-то возможность продержаться семь суток...

— Что с запасом кислорода? Сколько времени у меня есть?

— Ориентировочно тридцать семь минут. После этого начнётся гипоксия. Обморожение наступит примерно через час, — отозвался голос системы.

Я огляделась: разрушенный зал, обломки установки, искорёженные кабели, несколько чудом уцелевших криогенных капсул...

— Система, какой ближайший источник кислорода? И есть ли здесь вообще что-то, что может помочь мне продержаться до прибытия спасателей?

— Ближайший источник кислорода — криогенная капсула B-9, — незамедлительно ответила система.

— Но она не активирована! И, если я правильно помню, для активации нужен код доступа четвёртого уровня.

— Капсула В-9 не повреждена, запуск возможен в ручном режиме в случае экстренных обстоятельств, — последовал ответ системы.

Я посмотрела на ряд капсул, заметив одну, от которой исходило свечение. Мне нужно продержаться всего семь дней, пока не пребудут спасатели. Разве мне не хотелось поучаствовать в эксперименте? А если криогенный процесс пойдёт не так? Мы ещё не тестировали её на людях...

— Что произойдёт, если я запушу капсулу?

Вопрос повис в воздухе, отражаясь от холодных металлических стен. От молчания системы страх распространялся по телу. С одной стороны, это шанс пережить дни в анабиозе, не чувствуя голода и отчаяния. С другой – неизвестность. Вдруг что-то пойдёт не так? Что, если я проснусь через десятилетия, а Земля уже не будет такой, какой я её помню? Или что ещё хуже, не проснусь вовсе?

— Запуск капсулы В-9 приведёт к погружению объекта в состояние глубокого сна, — наконец ответила система. — Жизненные показатели будут поддерживаться искусственно. Вероятность успешного выхода из криогенного сна – 98,7%.

Я подошла ближе к капсуле, ощущая исходящий от неё холодок. Панель управления мигала зелёными огоньками, словно маня. Пальцы дрогнули, коснувшись холодного металла. Запустить – значит довериться науке. Не запустить – значит умереть, с каждой минутой шансы таяли. А холод уже начал сковывать движения, дышать становилось труднее.

Вздохнув, я приняла решение, нажав на кнопку активации. Щелчок, и капсула задрожала, наполнившись голубоватым свечением. Крышка медленно открылась, выпуская поток холодного воздуха.

Дрожа от холода, я забралась внутрь, почувствовав, как капсула оживала, обволакивая тело тёплом. Сенсоры мягко коснулись кожи, сканируя каждый миллиметр.

— Система жизнеобеспечения активирована. Начало криогенного сна. Время установлено.

Закрыв глаза, я отдалась ощущению невесомости, в надежде проснуться в руках спасателей. Разум цеплялся за слова об установке времени, но я не могла сосредоточиться на них, ухватить суть. Всепоглощающая тьма погружала в сон под монотонное гудение приборов и лёгкую вибрацию. Скоро я проснусь, и всё будет хорошо.

ГЛАВА 2

Сквозь пелену сна пробивался настойчивый писк. Он нарастал, превращаясь в оглушительный рёв, пока не заставил меня вздрогнуть и открыть глаза.

Первое, что я почувствовала — пронзительный холод. Он пронизывал всё тело, сковывая движения.

Вокруг царила мягкая полутьма, тьма, лишь тусклые огоньки мигали на панели управления передо мной. Где я? Что случилось? Воспоминания всплывали обрывками, как кадры испорченной плёнки.

Катастрофа… спасение… криогенный сон… Сколько времени прошло?

Тело трясло, и мне понадобилось время, чтобы прочитать бегающие строки на панели передо мной: «Время криогенного сна завершено». Красные огни продолжали весело бегать по капсуле, указывая на кнопку «Экстренного открытия капсулы».

Что будет, если я нажму её? Что случилось на космической станции?

Пока думала об этом, обхватив себя за плечи руками, передо мной появился незнакомый мужчина в белом халате и начал что-то говорить и показывать на приборы. Видя, что я не поняла его, он дыхнул на стекло капсулы и начертил знаки O2 5%. А затем показал на кнопку «экстренного открытия капсулы».

А ведь он прав...Чёрт! У меня заканчивается кислород. Я протянула дрожащую руку к кнопке и нажала её, почувствовав, как свежий воздух врывается в капсулу.

Сильные руки врача подхватили меня и подняли из капсулы, переместив на стол.

— Лея, лежите спокойно, мне нужно провести обследование и повысить температуру вашего тела после криогенного сна, — мягкий, успокаивающий голос мужчины, проникал в сознание.

С трудом кивнула, стуча зубами и дрожа всем телом. Никогда раньше не было так холодно...

Надо мной начал проявляться купол, по поверхности которого забегали маленькие серебристые мушки. Что это?

— Не беспокойтесь, это всего лишь наноботы, — снова произнёс врач, склоняясь надо мной. — Обещаю, они не причинят вам вреда, Лея. Они давно проверенные технологии для генерации кожных клеток и медицинских обследований. Вы проспали довольно долгое время, но уверен, быстро наверстаете.

И здесь меня осенило... в том времени, где я жила, не было наноботов, а это значит...

— Г-год? — прошептала я одними губами, но врач услышал.

— 2225 год. К сожалению, мы не могли разбудить вас... видите ли, ваша криогенная капсула была первой в своём роде, проложившая путь для других, но была одна неточность. Капсулы была запрограммирована на сон сроком двести лет. Не спрашивайте, но я точно не знаю всех подробностей вашего эксперимента, но мы не могли вывести вас из сна раньше, чем пройдёт время, иначе вы могли просто не проснуться.

Я слушала и не верила. Проспала двести лет? А что случилось с инженером и моим начальником и со всей станцией? Почему эксперимент пошёл не так.

— Лея, успокойтесь, — строго произнёс врач, внимательно смотря на монитор, появившийся рядом со мной. — Я отвечу на все ваши вопросы, но сначала давайте стабилизируем ваше состояние и приведём температуру тела в норму. Сейчас вы почувствуете тепло, и я введу в ваши вены витамины. И не качайте головой, вы должны понимать, что вашему телу это нужно.

К рукам подтянулись провода с присосками и впились в вены, отчего я поморщилась. Неприятно, но надо, значит, надо. А затем в куполе стало теплее, моё тело перестало дрожать, и вскоре я смогла нормально вдохнуть и расслабиться.

— Лея, я невероятно рад, что именно мне предоставлена честь принять вас из сна. Вы первооткрыватель криогенной заморозки, и благодаря вам, технология стала доступна, — говорил врач, пока по трубкам текли жидкости, вливающий что-то в мои вены. — Ваш начальник, конечно, получил Нобелевскую премию за проект, а вам подарен знак героя страны.

— Что пошло не так в нашем эксперименте? — прошептала я, не совсем понимая. Я не вызывалась добровольно, у меня не было выбора... Неужели мой начальник сфабриковал всю историю, чтобы забрать себе все лавры? Или же подстроил всё нарочно. Что же я покопаюсь в архивах и всё узнаю.

— Насколько я знаю, произошло замыкание в криогенной системе и в рабочем состоянии осталась ваша капсула, в остальном – всё происходило по плану, — отозвался врач. — Сейчас будет немного щекотно, наноботы проверяют нервные окончания на конечностях.

— Где я?

— Вы на космической станции «Эра-500». Можете называть её парящим госпиталем. Понимаете, когда стало известно, что вашу капсулу нельзя отсоединять от системы космической станции «Мир-2», было принято решение поддерживать проект и вот это вылилось, что теперь станция разрослась и стала независимым госпиталем для нас и наших межгалактических союзников, — продолжал врач. — И предупреждая ваш вопрос: да, я человек. А теперь расслабьтесь.

Легко сказать, не знаешь, что происходит. Но спорить не было сил. Я ощущала, как врач что-то вводит в капельницу, и тепло разливается по венам, успокаивая измученное тело.

Я позволила себе провалиться в спасительную пустоту, надеясь, что когда проснусь, этот сюрреалистический кошмар окажется лишь дурным сном и проснусь снова в своём времени.

ГЛАВА 3

Пустота не спешила выпускать меня из своих цепких объятий. Она была густой, обволакивающей, как тёплый кисель, и в то же время – холодной как лёд. Я пыталась сопротивляться, выплыть на поверхность сознания, но каждое усилие лишь глубже затягивало меня в эту бездну.

В какой-то момент я перестала бороться. Отчаяние и смирение сплелись в тугой клубок, парализовав волю. Я просто плыла по течению, отдавшись на волю судьбы. Вокруг не было ничего, только абсолютная темнота и тишина, нарушаемая лишь редкими, едва слышными всплесками, словно кто-то невидимый плескался в этой космической ванне.

Затем, постепенно, вдали забрезжил слабый свет. Сначала это была лишь крошечная искорка, но она росла, становилась ярче, притягивая меня к себе, как мотылька на пламя. Я чувствовала, как меня переполняет надежда, робкая, но всё же надежда на возвращение, на новую жизнь, на то, что кошмар закончится.

Свет становился всё ближе, всё ослепительнее. Я зажмурилась, готовясь к тому, что ждало меня впереди. И вот, наконец, я вынырнула из пустоты и открыла глаза.

— Наконец-то вы проснулись, Лея, — отозвался знакомый голос. — Сколько пальцев видите?

Передо мной появилось лицо того самого врача, который приснился мне накануне. Или не приснился? Неужели всё на самом деле?

— Пять, — ответила я надтреснутым голосом. — Воды...

— Да-да, секундочку. Кстати, меня зовут Эстэр Торль, можно просто Эстэр.

Мужчина куда-то отошёл, но уже через мгновение прохладная жидкость коснулась моих губ, а тело начало принимать сидячее положение. Вернее, это кровать, приподнимала мою спину.

Я жадно пила, ощущая, как прохладная и очень вкусная вода скользила по нёбу. М-м-м, какое наслаждение!

— Расскажите мне всё, — потребовала я, пытаясь пошевелить рукой, но выходило плохо. — Как моя капсула, смогла выдержать двести лет?

— Лея, возможно, следует подождать...

Я сделала усилие и качнула головой.

— На протяжении всех двести лет мы поддерживали капсулу в рабочем состоянии, потому что она бы не выдержала и вы погибли бы во сне. К радости, с быстроразвивающимися технологиями это сделать легко. Как главный исследователь научного центра, я прочитал отчёт о произошедшим несчастном случае на первом мировом эксперименте криогенной заморозки.

— Несчастный случай? — хрипло вырвалось у меня. — Установка не была готова к эксперименту. Совсем.

— В отчёте сказано, что произошло замыкание, приведшее к перегрузке криогенной установки. Инженер погиб на месте от взрыва, вашего начальника успели спасти, а вы, несмотря на опасность, решили продолжить эксперимент во что бы то ни стало! Вы героиня, Лея!

— Всё было совсем не так... — пробормотала я и продолжила, смотря в тёмные глаза врача. — Меня пригласили в качестве сотрудника исследовательского центра, и я просто пыталась спасти себе жизнь. Никакой речи не было о тестировании криогенного сна в тот день... никакой. Мы просто тестировали запуск установки.

Красивое лицо врача нахмурилось, и он присел на край койки, взяв мою ладонь в свою.

— Лея, ваш случай уникален. Каждый сотрудник криогенных центров читал вашу историю. Я прошу, не делайте, поспешных заявлений, разберитесь со всем для начала.

Я кивнула, понимая, что он хотел сказать. Прошло двести лет и всё улеглось, а передо мной открылась новая жизнь. В далёком будущем.

— Также я просмотрел ваше досье и хочу предложить работу на космической станции, медсестрой. Я понимаю, это нижестоящая должность, чем та, что вы занимали, но технологии ушли вперёд и вам для начала нужно пройти реабилитацию и переквалификацию. Что вы на это скажете?

— Я согласна, Эстэр, — пробормотала в ответ. — Мне многое нужно наверстать и изучить.

— Замечательно! Я сообщу главному врачу стационарного отделения корпуса «№33». Вы сможете приступить к работе через несколько дней после реабилитации. Также я направлю вас к заведующему Центром по повышению квалификации и библиотекарю.

— А на Землю мне можно? — спросила я, вслушиваясь в речь врача.

— На Землю? — переспросил Эстэр. — Ах, вы имеете в виду... в ваше время космическая станция находилась на орбите Земли. Простите, Лея, пока что это невозможно.

— Почему? — я нахмурилась. — Почему же нельзя спуститься на планету, которая прямо у нас под носом?

— Лея, — Эстэр сжал мою руку. — Межгалактическая космическая станция «Эра-500» теперь является выше скоростным фрегатом-госпиталем, работающем в любых точках Вселенной. Мы летим туда, куда нас направляют. В данный момент мы приставлены к орбите галактики «Неведа», где земляне помогают нашим союзникам в войне.

— Надолго?

— Пока не завершится война, Лея, — серьёзно проговорил врач, посматривая на меня. — Завтра я покажу вам часть нашего летающего госпиталя, вы поразитесь, как разрослась маленькая космическая станция. Уверен, вы быстро адаптируетесь.

Космический госпиталь…звучит как фантастика. Я всегда мечтала о космосе, но не представляла себе, что попаду и в будущее, и в открытый космос. Но как говорилось, хороший специалист должен быть готов ко всему, даже к работе в космосе. А где война, значит, много раненых. Я не смогу просто стоять в стороне, если могла хоть чем-то помочь.

ГЛАВА 4

Несколько дней прошло довольно быстро. С помощью языкового импланта и специальной техники, я намного быстрее, чем все ожидали, вошла в курс дел.

Что сказать, я желала приступить к обучению на новом оборудовании прямо сейчас, но мне не разрешали, пока не пройду полностью реабилитацию. Но, я всё-таки уговорила разрешить приступить к работе, хотя бы на полсмены.

Мне выдали карту, встроенную в коммуникатор, хотя сотрудники криогенного центра несколько раз предлагали провожать меня, что я вежливо отвергла. Если я собиралась добиться уважения и высот здесь, мне необходимо действовать самостоятельно.

Фрегат-госпиталь оказался огромным! Чего здесь только не было: операционные с новейшим оборудованием, палаты интенсивной терапии, комнаты для реабилитации с экзоскелетами и даже небольшой крытый бассейн с морской водой. В наличие было несколько портов для стыков, ангары для посадки космических кораблей, обучающие центры и множество медицинских подразделений. Это рай для исследователей.

Никогда в жизни я не видела ничего подобного!

Коридоры, казалось, тянулись бесконечно, уходя вдаль, освещённые мягким, успокаивающим светом. Из динамиков доносилась тихая, расслабляющая музыка. В воздухе витал лёгкий запах медикаментов.

Персонал госпиталя состоял из лучших врачей и медсестёр со всей Галактики. Все они были невероятно внимательны и заботливы, готовые в любой момент прийти на помощь пациенту. Пациенты, в свою очередь, были разных рас и национальностей. Здесь даже были киборги...

Сегодня мне разрешили поселить нейрологическое отделение и сделать обход по пациентам. И теперь следую за виртуальной картой, висящей в воздухе, я направилась в отделение.

В очередной раз сверившись с картой, я отвлеклась и наткнулась на что-то твёрдое. Резкая боль пронзила плечо, и я, спотыкаясь, отступила, осмотрев препятствие.

Первым, что я увидела, военная форма, подчёркивающая широкую грудь. Мне пришлось сильно задрать подбородок, чтобы встретиться взглядом с невероятными, фиолетовыми глазами, насмешливо посматривающие на меня из-под густых бровей. Волевой подбородок, прямой нос и короткая стрижка, так что невозможно понять, какой естественный цвет волос у мужчины.

— Ты заблудилась? — спросил он, насмешливо приподнимая бровь.

— Нет. Просто ты на моём пути, — в тон ему ответила я и прошла мимо, высоко вздёрнув голову.

— Конечно, медик, — отозвался он и пошёл следом.

Я буквально чувствовала его присутствие за спиной.

— Что тебе нужно? — я развернулась и направила указательный палец на военного.

Он посмотрел на меня так, словно я мошка, и так улыбнулся, что у меня ёкнуло сердце:

— Следую по маршруту до нейрологического центра. Мне сказали встретить вас здесь и привести в отделение. Чем я и занимаюсь. Объект «Лея» найден, и будет доставлен с опозданием сорок три минуты.

— Я иду сама. Меня никуда не нужно вести, — воскликнула в ответ. — Тебя приставили ко мне для охраны?

— Для сопровождения по «Эре-500», — ухмыльнулся он и продолжил: — Программа реабилитации выбрала меня, чтобы я помог вам освоиться.

— Да? Но я говорила, что мне не нужна нянька, — возмущённо отозвалась я и с вызовом добавила, скользнув глазами по бейджику военного: — Э-э.… Эст, ты свободен.

— К сожалению, не в твоих полномочиях изменить решение реабилитационной комиссии, — сказал он и, вздохнув, добавил: — Как и не в моих. Поэтому хочется тебе или нет, я буду твоей нянькой.

— Я поговорю с ними, — ответила ему. — Они не могут назначить мне няньку без моего согласия. Я самостоятельная, независимая женщина.

— Из прошлого столетия, — поддакнул военный и прошёл мимо меня, марширую по коридору.

Я принципиально подождала несколько минут и только тогда последовала за ним. Если бы можно было так легко найти другой путь в нужное мне отделение, я бы с удовольствием это сделала. К тому же он прав, я опаздывала на смену.

Стоило мне завернуть, как я нашла Эста, поджидающего меня, прислонившись к стене. Прошла мимо него с самым гордым видом, ощутив, как он последовал за мной. С трудом заставила себя не бежать, но не удержалась ускорить шаг, когда увидела дверь в отделение.

Я приложила руку к сканеру и дождавшись, когда дверь откроется, скользнула внутрь.

В течение следующих несколько часов я полностью забыла о своей няньке, которая не показывалась мне на глаза. Пока не настал перерыв и я не отправилась в туалет.

Эст следовал за мной до самой двери, и я надеялась, что он не будет поджидать за дверью. Но, мои мечты не оправдались.

— Серьёзно, солдат? Мне нельзя сходить в туалет без твоего сопровождения? Уверяю тебя, я помню, как справлять естественные потребности.

— Будет ли преследованием, если я буду наблюдать за подопечным объектом?

— Да! — я почувствовала, как щёки заливала краска стыда.

— Тогда... да. Я преследую тебя, — в его голосе было так же мало выражения, как и в красивых, нечеловеческих глазах.

— Тогда перестань преследовать меня... я никуда не сбегу с корабля, — горько усмехнулась я.

— Твои проблемы, не мои. У меня приказ.

— Тогда шевелись, солдатик, я закончила свои дела и теперь собираюсь вернуться в палату, — раздражённо отозвалась и направилась прочь, надеясь, что он не последует за мной.

Сегодня мне ответили палату, в которой лежало всего двое пациентов, один из которых находился в коме. Я снова и снова проверяла мониторы, следя за жизненными показателями.

Спиной я почувствовала, как дверь отъехала в сторону и кто-то зашёл в палату. Ну, за что мне такие муки? Не хватало проснуться двести лет спустя, потерять все квалификации, учиться заново, так ещё ко мне приставили инопланетную няньку в военной униформе.

— Послушай, Эст... — я повернулась к нему и приготовилась высказать всё, что думала о нём, но заметила, как он смотрел на пациента в коме. — Ты знаком с ним?

— Военный товарищ.

Я не знала, что ответить, поэтому промолчала. Насколько они были близки? Я посмотрела на лежащего пациента, у которого был повреждены нейрологические связи мозга. Специалист говорил, что новейшие технологии могут заменить механическими вставками, добавляя металлические детали в тела пациентов. А если мы не сможем вернуть его, нам просто придётся поддерживать в нём жизнь до тех пор, пока он не сможет быть воскрешён как киборг. Инженеры-кибернетики могут восстанавливать солдат, но они не могут работать с трупами. Сильное, почти неповреждённое тело пациента слишком полезно для Межгалактического альянса, чтобы позволить ему достойно умереть. Из киборгов получались отличные солдаты, так что это неудивительно Альянс не «тратит» время и ресурсы впустую, пытаясь реабилитировать раненых пехотинцев, которые могут быть «улучшены». Не имеет значения, был ли товарищ Эста замечательным солдатом или добрым и терпеливым другом. Если к завтрашнему дню его показатели не улучшатся, его упакуют и отправят в отдел кибернетики, и ничто не вернёт его обратно.

Сегодня врач объяснил мне это, и я думала, что Эст прекрасно всё понимал. Он не сказал ни слова, просто повернулся и вышел, оставив меня наедине с молчаливыми пациентами.

Выдохнула и сжала губы, стараясь не заплакать. Мне ещё предстояло пройти изучение кибернетики и её влияния, несмотря на моё возбуждение от изучения новых технологий, я понимала чувства Эста.

Новые реалии не были радужными, несмотря на то, что мы в будущем. Борьба за власть и ресурсы осталась, а солдаты как были так и остались расходным материалом.

Вчера я прошла тесты на знание предметов и получилось, что моих прошлых знаний недостаточно и придётся заново проходить обучение длиною в шесть лет. Было странно начинать всё с самого начала, почувствовать себя молодой студенткой... только мне это не нравилось. Я так привыкла быть уважаемым специалистом, что такое положение дел давило и в который раз за пару дней, мне хотелось реветь.

— Чёрт подери, Лея, не реви как девчонка, — пожурила себя и вытерла слёзы, катившиеся по щекам. — Я взрослая женщина, которая сможет начать всё сначала...

Дверь снова открылась, и зашёл Эст, пристально рассматривая меня.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, просто оставь меня в покое.

— Твои глаза налиты кровью и опухли, а уровень влажности в них выше среднего. Твой нос также изменил окраску. Эти симптомы являются синонимами плача и расстройства. Тебе нужна медицинская помощь? — выдал Эст, введя меня в замешательство.

Его слова звучали, словно их произнёс робот... но Эст выглядел как живой. Какой он расы? В голове крутилась мысль, но я не могла поймать ее. Я слышала, что киборги могли использовать свои сенсоры, чтобы снимать показания с живых существ, а затем сравнивать их с его базой данных о поведении, и Эст уже продемонстрировал это, когда истолковал мое поведение как означающее, что я расстроена.

— Я в порядке. Уходи.

— Люди, как известно, становятся агрессивными и иногда плачут, когда им больно, — произнёс он, не двигаясь с места.

— А ты стал специалистом по людским повадкам? — я не сдержалась от язвительного вопроса, пока смахивала слёзы и пригладила волосы.

— Я изучил материалы, чтобы лучше понимать «объект», — произнёс он, не сводя фиолетовых глаз с меня.

Невольно я изучала его, стараясь определить расу. Фиолетовые глаза, натренированное тело, логика, как у компьютера...тарвионцев. Их раса была нашими союзниками и входила в Межгалактический Альянс. Их отличительными чертами так раз были фиолетовые глаза из-за проживания рядом с радиоактивными минералами, использующимися, как топливо для их суперскоростных крейсеров. Раса воинов, которым с детства устанавливали кибернетический имплант, способствующий быстрой оценке и аналитике, а также скорости действий и борьбе. Они не были киборгами, но обладали присущим им функциями.

Я внимательно посмотрела на Эста, стоявшего у двери. Его лицо холодное, непроницаемое, хотя при встрече он был довольно язвителен. Значит, они испытывали эмоции, просто хорошо прятали их, если хотели.

Мой взгляд скользнул по его рукам, которые видны под закатанными рукавами военной формы. От запястья тянулись фиолетовые линии, скрываясь под одеждой.

— Ты пялишься на меня, — констатировал факт Эст, его бровь взлетела вверх. — Нравлюсь?

— Никогда не видела тарвионцев, — как можно спокойнее ответила я. — И вообще, не видела инопланетные расы, как и не слышала об Альянсе.

— Ах да, девочка из прошлого, — медленно произнёс Эст и ухмыльнулся.

— Для тебя доктор Лея Мерова, — возразила я, уперев руки в бока. Как же он выводил меня из себя!

— Медицинская сестра с неполным образованием, — жёстко припечатал он, продолжая смотреть на меня. — Насколько я знаю, вы сильно отстаёте по знаниям от современников, вам разрешили заниматься безнадёжными, — он кивком головы указал в сторону двух пациентов, — только потому, что, вы не сможете причинить им вреда своим незнанием, и это на что, хватает твоих способностей.

— Ты прав, — спокойно ответила я, сжимая кулаки. — Но ничто не мешает мне учиться. Давай-ка посмотрим, что ты будешь делать, если тебя поместят в криокамеру на двести лет, солдат?

— Я адаптируюсь, — ответил он, смерив меня насмешливым взглядом. — Мы превосходим вас, людей, намного.

— Рада за вас, но я предпочту оставаться человеком, а не ходячей железкой без сердца.

— Я не железный, — возразил он, сверкнув глазами. — Мои кибернетические усовершенствования позволяют мне быть быстрее во всём. Но, чувствую и ощущаю. Моё сердце бьётся. Как и его, — он снова кивнул в сторону товарища, и выражение его лица стало пустым. — Он не захотел бы стать частью кибернетической программы, но Альянс не полагается на добровольцев. Стартс сказал, что лучше умрёт, чем станет киборгов в полном значении этого слова.

Невольно мои глаза снова наполнились слезами, на этот раз, из-за судьбы, ожидающей солдата союзной армии.

— Ты снова плачешь, — тихо проговорил Эст. — Вы, люди, такие эмоциональные.

— Возможно, это неплохое качество, — пробормотала я.

— Только не на поле боя, — сделав паузу, Эст внимательно изучал меня. — Тебе не стоило приступать к работе так рано, твои физические и эмоциональные показатели не стабильны. Мне придётся доложить реабилитационному совету.

— Нет, не нужно, — решительно произнесла я. — Я в порядке и хочу продолжать работу. Прошу тебя покинуть помещение с пациентами.

Не дожидаясь, когда Эст ответит, я отошла к огромному и неподвижному тарвионцу, лежащего на кровати. Тяжело чувствовать себя такой беспомощной.

— Твой эмоциональный уровень резко упал, — раздался голос позади меня и сильные пальцы легки мне на плечи и легко развернули.

Я уткнулась носом в грудь Эста, удивляясь, как хорошо от него пахло. Что-то свежее, смешанное с ультрамужским ароматом мускулов и мускусного дыма. Эст прижал меня к себе, его ладони нежно поглаживали мои плечи и спину, словно я была котёнком, которого следует приласкать.

Мне не стоило терять бдительность. Такие, как он всегда рады поиграть с жизнями девушек, а потом бросить. Знаем, проходили. Раса не имела значения.

— Отпусти, — пробурчала я, положив ладони на его грудь, которая ощущалась, как твёрдая скала.

— Доказано, что успокаивающие тактильные ощущения положительно влияют на человеческий эмоциональный фон. Я подержу тебя ещё немного, — ответил Эст, продолжая успокаивающе поглаживать мою спину рукой.

— Не от незнакомцев, — добавила я, пытаясь выскользнуть из его объятий, но он удерживал меня на месте.

— Мы уже познакомились, — логично заявил он, но вот его насмешливый взгляд раздражал.

— Отпусти, ты не мой мужчина, чтобы обнимать, — прошипела я и наступила ему на ногу, отчего Эст даже не поморщился, но разжал руки.

Я быстро отступила от него на безопасное расстояние, приглаживая униформу и посматривая на Эста, застывшего на месте по стойке «смирно». Его взгляд был направлен на меня, а ноздри слегка раздувались, словно он злился, но лицо оставалось безмятежным. Почему я перевела взгляд ниже его пояса и отметила выпуклость, характеризующее его возбуждение.

Быстро, чтобы он не заметил, отвела взгляд, прижимая ладони к горящим щекам.

— Тебе лучше покинуть палату и дать мне возможность приступить к своим обязанностям, — строго проговорила я, отворачиваясь от него и подходя к монитору, чтобы сделать пометки в электронном журнале.

Когда спустя несколько секунд дверь с шипением закрылась, я вздохнула с облегчением, надеясь, что Эст будет держаться подальше.

ГЛАВА 5

Смена закончилась быстро, но мысли о моей новой няньке не отпускала. Как давно меня кто-то обнимал? Казалось, прошла вечность с тех пор, когда рядом со мной был мужчина. Чем больше я погружалась в работу, тем быстрее устранялись все романтические связи. Но это не важно, я не собиралась и сейчас заводить романтические «межвидовые» отношения, хотя мои мысли то и дело возвращались к приятным ощущениям, когда он поглаживал мои плечи.

За дверь выходить не хотелось, потому что предстояло встретиться с тарвионцем наверняка дожидающемся меня снаружи палаты. Зачем реабилитационный совет приставил его ко мне, без моего же ведома? Я понятия не имела, но именно это, собиралась выяснить прямо сейчас.

Нажав на экран коммуникационного браслета, я быстро вставила в поиск нужное направление и дождалась, когда мне покажут маршрут. Оказалось, идти нужно в восточную часть «Эра-500». Раньше член реабилитационного совета встретил меня в учебном центре, поэтому я не знала направления.

Гордо вскинув брови и поправив халат, я сделала последние отметки о состоянии здоровья пациентов и дождавшись, когда на смену мне придёт ещё одна медсестра с зелёной кожей и красивыми ушками, поспешила покинуть палату.

Конечно, Эст поджидал меня, прислонившись к стене.

— Можешь отправиться на обед, я сама справлюсь, — бросила ему и прошла мимо, стараясь не думать о том, как моё сердечко забилось сильнее от его присутствия.

— Мне приказано везде сопровождать тебя, — послышалось позади вместе с тихими шагами.

— Даже в спальню? — не смогла удержаться я, успокаивая себя, что это просто ошибка, и Совет решит иначе.

— Только если ты сама этого захочешь, — ответил Эст, поравнявшись со мной и смерив меня выразительным взглядом, и довольно ухмыльнулся. — А судя, по твоему учащённому сердцебиению и выделению феромонов, ты не против.

— Ты не представляешь себе, как сильно я против, — отозвалась я, стараясь дышать медленно и глубоко.

— Твой ответ недостаточен. Пожалуйста, предоставь больше данных, так как моя база данных показывает, что такое поведение похоже на возбуждение, — произнёс Эст и лукаво улыбнулся.

— Ты самая большая заноза в моей заднице, — пробормотала я. Как у него получается быть таким механическим и озорным одновременно? Это сбивало с толку и... заинтересовывало.

Внезапно я осознала, что Эст отстал, и я обернулась, увидев, как он смотрел... на мою задницу.

— Что ты делаешь?

— Осматриваю твои ягодицы на предмет занозы...если ты чуть наклонишься и расставишь ногу, я могу проверить анальное отверстие на предмет...

— Достаточно! Это метафора! Заноза в заднице в переносном смысле означает, что кого-то или что-то, вызывающее раздражение или дискомфорт, мешающее спокойной жизни или работе. В данном случае ты заноза, — на последней фразе я буквально фырчала, раздражённая до невозможности. — И прекрати смотреть на мою попу!

— Округлость почти идеальна, но тебе стоит сходить в спортзал для подержания ягодичных мышц в тонусе, — серьёзно проговорил Эст и наконец-то перевёл взгляд на меня.

— Ты хоть когда-нибудь выключаешь свои сенсоры, Эст? — в сердцах воскликнула я.

— Никогда. Для хорошего воина важна постоянная готовность, — отозвался Эст, теперь идущий рядом со мной.

— А как вы... ну, — я замялась, пытаясь сформулировать вопрос. — Выбираете пару?

— Только при совместимости всех генетических критериев на сто процентов. Только одна для одного. Но шансы найти себе пару очень малы. У нас очень мало женщин, из которых можно выбирать. С какой целью ты интересуешься?

Я физически ощущала его взгляд на себе. И, прежде чем ответить, сглотнула.

— Просто научный интерес.

—

Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

79,00 руб Купить