Оглавление
АННОТАЦИЯ
Когда достигаешь высот в своей карьере, собственноручно построенной с нуля, то внезапно менять ориентиры в уже привычной жизни – это удар судьбы. А может наоборот – путь к настоящему счастью? Но можно ли найти баланс между карьерой и семьёй? По нелепой случайности задумываешься об этом именно тогда, когда жуткие пришельцы нагло выдёргивают тебя на свой космический корабль и ты, казалось бы, теряешь всё. Всё чего усердно добивалась годами. А как же семья: муж, дети? Их никогда и не было. Но может быть это только начало, которое приведёт жизнь к тому самому идеальному балансу?
ГЛАВА 1
Тишина и приглушённый свет – идеальный баланс для глубоких раздумий. Они создают благодатную атмосферу, располагающую к погружению в воспоминания, осмысление самой себя: каких высот мне удалось достичь и как, в одно мгновение, я всего лишилась. Но главная мысль, которая на протяжении нескольких суток навязчиво лезет мне в голову – заставляет задуматься о том, чего у меня никогда не было и от чего я сама осознанно отказалась...
Начать бы просмотр воспоминаний своей жизни следовало по порядку, но, пожалуй, начну с самой важной для меня части. Ведь всегда приятнее вспоминать о достигнутых высотах.
Меня зовут Лидия Аркадьевна Каменева и в свои тридцать пять я генеральный директор ювелирной фирмы, которая за последний месяц выросла и достигла уровня компании.
Закрываю глаза и переношусь в тот значимый момент своей жизни, который открыл передо мной новые горизонты и поднял меня на новую ступень в карьере.
Повсюду сияние софитов, вспышки камер, приглушённые голоса, восторженные взгляды и главное – блеск драгоценных украшений на девушках моделях шествующих по подиуму. Моя дизайнерская коллекция, созданная по моим личным эскизам и эскизам талантливого дизайнера моей ювелирной фирмы.
– Лидия Аркадьевна, это настоящий успех! – восхищённо шепчет моя помощница.
– Определённо, успех, – произношу как констатацию факта, в то время как на моём лице играет чуть заметная улыбка полного удовлетворения.
Да, Светлана была права. Нашу коллекцию приняли с овациями и признанием.
А после были подписания договоров и выход на мировой рынок. Мы расширялись. Получили новых значимых клиентов, а вместе с ними и долгосрочные заказы.
А ведь всего этого я добилась сама, создав свою фирму с ноля. Я поставила цель и упорно шла к ней только вперёд. Пожалуй, известная фраза: «Вижу цель, не вижу препятствий» – говорит именно про меня...
Вдруг по небольшому помещению раздался неприятный слуху металлический скрежет, напоминающий по звуку утробное завывание. А следом – ослепительный свет. Внезапно вспыхнув, он вырвал меня из счастливых воспоминаний и заменил их другими.
Я вела машину. Ехала из соседнего города с деловой встречи после подписания очередного договора: мы открывали свой новый магазин. Понятия не имею, что заставило меня тогда принять решение срезать путь и свернуть на просёлочную дорогу, но... Как же непредусмотрительно это было с моей стороны. Уже был поздний вечер, сумерки сменились темнотой и желание оказаться дома на полчаса раньше, стало отправной точкой краха всех моих достигнутых высот.
В какой-то момент двигатель резко заглох и вся иллюминация салона вмиг выключилась. Машина по инерции проехала ещё несколько метров и остановилась.
А у меня внутри в этот момент начало появляться неприятное чувство замешательства, переходящего в тревогу. Первой мыслью пронеслось, что закончилось топливо. Но я всегда заправляю свою машину до полного бака. И расстояние, которое я проехала с прошлой заправки, не являлось настолько большим, чтобы израсходовать весь бак бензина. Тогда что? Аккумулятор сел? Но машина у меня новая.
Попробовала завести мотор заново, но на нажатие кнопки бесключевого доступа никакие системы не откликнулись. При этом сам ключ находился у меня в кармане. Достала его и понажимала на кнопки – ничего. Понимаю, что надо звонить в службу эвакуации автомобилей, а потому взяла свою сумочку. Достаю из неё смартфон, но он тоже не реагирует на кнопку включения.
– Да чтоб тебя... Неужели батарея всё же разрядилась? – в мыслях в этот миг пронеслось, что ещё час назад на ней высвечивалось чуть больше двадцати процентов, а теперь всё. – И что делать?
Решила, что следует заглянуть под капот. Ведь водители всегда так делают, если что-то не так с их автомобилем. Потянула за рычаг открывания капота и вышла из машины. Вокруг тишина и ночная темнота уже вовсю окутала пространство. Но мне сейчас не до любования ночным пейзажем, я скорее устремляюсь к переду машины. Открываю капот.
– И вот что я собираюсь здесь увидеть, в полной темноте-то?
Вспоминаю, что в бардачке валяется зажигалка с фонариком. Сама я не курю, а вот мой последний мужчина, злоупотреблял этой вредной привычкой. На этой почве мы с ним и расстались: хорошенько поругавшись. Я очень принципиальный человек. Просила его в салоне моей машины не курить. Только вот и мне, ухмыляясь, пошли на принцип. В итоге у меня уже два месяца нет мужчины, зато есть несколько непринятых вызовов, куча непрочитанных СМСок и найденная на пассажирском месте зажигалка, которую так любил крутить в руках мой бывший.
– Хорошо, не выкинула, – произнесла, нащупав её, лежащую в бардачке.
Взяла и вновь направилась к открытому капоту. Нажала на кнопку фонарика, но свет не включился. Нажала ещё раз. Тщетно. Потрясла зажигалку и вновь вдавила кнопку. На этот раз свет загорелся. Но вспыхнул он настолько ослепительным, что крепко зажмурилась. А уже спустя мгновение осознала, что свет исходил вовсе не из фонарика. Я угодила в какой-то светящийся луч, который приподнял меня над землёй, придав чувство невесомости, и резко втянул в железное холодное нутро. И там я впервые увидела их – жутких представителей внеземной расы...
Это воспоминание раз от раза заставляло в ужасе сжиматься сердце. Вот и сейчас после скрежета открывшейся мощной металлической двери, раздались громкие шаги. До моей комнатушки, которую можно было бы сравнить с какой-нибудь тюремной камерой, хозяевам шагов нужно ещё было дойти. Но уже слышались голоса и непонятная слуху речь звучащая низким стрекочущим голосом.
Рядом со мной возникло оживление – ожидание, когда хозяева космического корабля доберутся до камеры. В ней нас было четверо, все девушки. Вот только внешность моих соседок по камере была весьма специфичной для моего человеческого восприятия. У двоих напрочь отсутствовал волосяной покров, а цвет кожи склонялся ближе к оливковому оттенку. У третьей же вместо волос на удлинённой голове «причёску» составляли тонкие щупальца, которые время от времени шевелились. Для моего восприятия видеть и это было жутко, особенно в первые часы совместного пребывания в небольшом замкнутом помещении, куда меня втолкнули практически сразу после похищения.
Что за расы у этих девушек? Какие планеты нашей галактики они населяют? А может и вообще не нашей? Но ведь даже и не спросишь. Звучание их чужеродных языков я не воспринимала. А объясняться жестами желания не было. Будучи товарищами по несчастью – мы сторонились друг друга, рассевшись по разным сторонам комнатушки с решёткой вместо одной из тёмно-серых металлических стен.
Шаги всё приближались. Я уже знала, что для всех нас настало время кормёжки. По-другому и не назовёшь это действие, которое на протяжении всех пяти дней, по моим внутренним часам, происходило ровно дважды в сутки.
Дошли. А в памяти возник тот самый первый миг, когда я разглядела своих похитителей. Крупные человекообразные существа с серой морщинистой кожей. Лишённые какого-либо волосяного покрова, они имели угловатые наросты на голове вдоль обеих сторон её большого округлённого черепа. Эти шипы-наросты спускались по спине вниз, отчётливо проступая под обтягивающей их тела серебристой тканью одежды. Их лица с большими глазами без белков, тонкими линиями губ и прорезями вместо привычного человеческого носа – не выдавали никаких эмоций. Ровно, как и сейчас.
Один из серых остановил парящую над полом платформу. Второй взял из неё четыре свёртка и, просунув сквозь ячейку решётки, подтолкнул их прямо по полу в нашу сторону. И как только одна из девушек вскочила со своего лежака, который представлял собой узкий и низкий матрас, довольно короткий, чтобы нормально вытянуться на нём всем телом, и потянулась к свёртку, наши похитители тут же потеряли интерес и двинулись дальше. Девушка с оливковым цветом кожи вытащила из свёртка брикет и с жадностью стала поглощать ту скудную пищу, которую точно бездомным собакам нам кинули на пропитание. Опять всё та же еда. Без особого вкуса и запаха. И это хорошо, что к ней прилагалась вода, находившаяся в мягкой прозрачной упаковке.
Вторая оливковокожая девушка подтянулась к брикетам следом за своей соплеменницей и схватила причитающуюся ей пишу. А вот третья, взяв своё, потянулась и к моему свёртку. Я резко развернулась в её сторону и, сурово взглянув в глаза, отрицательно покачала головой. Девушка стушевалась и в страхе отпрянула в свой угол. Пусть лучше держатся на расстоянии. Здесь явно не место дружеским отношениям. Мы не подруги, здесь важно выжить любой ценой!
Подруги. Они были у меня в своё время. Куда только подевались? Можно было бы сказать, что моя карьера, стремительно шедшая в гору, отсеяла их. Но, по правде говоря, если отмотать время назад, то с уверенностью можно сказать, что причиной стало вовсе не это. Мои подруги повыскакивали замуж. Двое более-менее удачно, а двое постоянно жаловались на своих мужей. При этом о разводе и речи не шло. Ну да ладно, раз сами не желали что-то менять, значит, на самом деле всё их устраивало. Вот только перестало устраивать уже меня. С изменившимся статусом в их жизнях, подруги всячески пытались изменить и мой, стараясь при каждой нашей встрече свести меня с очередным кавалером. Но серьёзные отношения в мои планы тогда не входили, а несерьёзные мне и вовсе были не нужны. Но даже не это стало самым главным моментом, почему мы стали отдаляться – у моих подруг юности проявились дети. Такие маленькие и, казалось, вечно капризничающие, орущие и плачущие...
Мне показалось в этот миг, что я реально слышу тихий детский всхлип. Но видимо, это всего лишь игра моего воображения, вытянутого воспоминаниями, которыми я на миг оказалась на детской площадке с подругами и их детьми.
Если бы я пошла по стопам своих подруг, то никогда бы не добилась того признания и возможностей, которые имею сейчас. Имела… Но ведь только благодаря своим стараниям я стала успешной. А так было не всегда.
Я взяла брикет и развернула его. У меня, уже привычной к ресторанной еде, этот кусок непонятного субстрата вызывал внутренний протест и дискомфорт. Но с другой стороны, мне не привыкать к скудной пище.
Я откусила. Безвкусная еда – всё же еда. А мне надо держаться: снова выживать и ни при каких условиях не сломаться.
Мысли вновь отправились в воспоминания, теперь уже к истокам. Мои детство и юность – не лучшие моменты в моей жизни – тяжёлые.
«Беднота», – в голове из памяти раздался тихий голос, прочно засевший в моём сознании. Именно так за глаза называли нас с сестрой и моих родителей, считая, что их не слышат. Да, наша семья не была обеспеченной. Денег едва хватало на еду и недорогую одежду. Ещё и отец от стресса пил. И это хорошо, что в нетрезвом состоянии он никогда не поднимал на нас руку, но часто раздавалась его ругань на обстоятельства извне. Вот так мы и росли с сестрой в свои школьные годы. И никто не верил, что хотя бы одна из нас сможет хоть чего-то добиться в жизни. Всё судачили, что наоборот, скатимся по наклонной до самого низа. Но все они ошибались. И теперь всякий раз, когда я приезжаю навестить родителей, то приветливо улыбаются. Вот только в моём сознании о них уже давно сложился совершенно иной образ и мнение.
Я смогла добиться всего сама. И вместе с этим стала помогать родителям и сестре. Мы с Людмилой близнецы – такие близкие и в то же время совершенно разные. И если я поставила себе цель – добиться высот в карьере, то Люда мечтала о крепкой и счастливой семье, желая выйти замуж исключительно по любви. Моя сестра очень общительная, жизнерадостная и творческая личность. Уйдя из школы после девятого класса, она поступила в художественное училище, где и встретила парня своей мечты. Вот уже много лет они счастливо женаты.
Я же продолжала упорно учиться, чтобы окончить все одиннадцать классов, желая поступить в университет. Но на бюджет мне не удалось попасть, а контракт платить было не с чего. И вот тогда случилось то самое чудо, что определило мою дальнейшую судьбу. Спасибо за это нужно сказать одной доброй маминой знакомой, которая устроила меня учеником на ювелирную фирму. И я поняла, что изготавливать изящные украшения – это моё.
Сначала я изучила все операции, которые следуют одна за другой после отливки металла по формам из восковых моделей колец или серёг. После пайки следовала опиловка, затем обработка керамической галтовкой – затирка рисок, оставленных напильником, шлифовка, галтовка с абразивной пастой, чтобы придать предварительную полировку драгоценному металлу, вставка камней и окончательная полировка уже готовых изделий. И наконец, я созрела до того, чтобы самой начать создавать новые модели украшений собственного дизайна.
Через год после того, как я начала работать на ювелирной фирме, мне удалось поступить на контракт в университет на заочную форму обучения по специальности «Менеджмент». Я стремилась стать управленцем. Я стала им.
Я родилась первой, и отец дал мне имя Лидия, что значило – лидирующая. Да, я выросла и стала сильной, волевой женщиной с твёрдым характером. Я так и не вышла замуж, дожив до своих тридцати пяти. И оглядываясь на тех немногих мужчин, которые непродолжительное время появлялись в моей жизни, могу с твёрдостью сказать, что они так и не разожгли огонь чувств в моём сердце. А мне может тоже хотелось любви, как Людмиле. Но не судьба. А в данной ситуации уже точно не судьба мне встретить счастье вдали от дома, от родной планеты и главное – людей.
Именно сейчас для меня особо остро ощущалась нехватка сильного мужского плеча рядом. Того, кто никогда не подведёт и не обидит – не предаст. Хотелось того самого баланса между карьерой и личной жизнью. Баланса, которого у меня никогда не было, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливой.
ГЛАВА 2
На какое-то время мой усталый разум отправил сознание в сон, избавляя от дополнительных переживаний. И хорошо, что в эти часы мне ничего не снилось. Вот только прийти в себя заставил неожиданно прозвучавший детский плач. Он раздавался совсем неподалёку. По ощущениям через две или три камеры от меня дальше по коридору.
Неужели здесь, в этих стенах инопланетного космического корабля находится ребёнок? Это ужасно. Как можно было похищать мать с дитём? Хотя о чём это я? У хозяев этого космического корабля чувство совести, чести и доблести отсутствует напрочь. Похищать вообще никого нельзя! Кто эти инопланетные пришельцы? Зачем им вообще похищать женщин? А детей? Кто мы для них? Живой товар? Рабы? Надеюсь, на опыты и, что ужаснее, в пищу они не планируют нас пускать.
От этих мыслей стало не по себе. Это сейчас и здесь всё относительно спокойно, но что меня ждёт дальше? Что будет, когда этот космический корабль достигнет цели своего назначения? Изнутри накатывала неприятная волна переживаний, а детский плач только подстёгивал, усиливая начинающуюся внутри панику. И мысли непроизвольно переключились на ребёнка. Заставляя переживать не только за себя, а ещё и за беспомощное перед инопланетными похитителями существо.
И всё сильнее зрело осмысление: как хорошо, что у меня нет ни детей, ни мужа. Сейчас я здесь, а ведь там, на Земле, станут волноваться о моей внезапной пропаже. Кому больнее будет пережить моё исчезновение? Родителям? Безусловно. Но у них есть ещё одна дочь. Правильная дочь! Людмила со своим мужем Кириллом и детками живёт в соседнем многоквартирном доме от дома родителей. Будут ли они долго переживать по мне?
Мыслями я вернулась на пару месяцев назад. У родителей на данном этапе их жизни всё стало очень даже хорошо. И я за них очень рада. В последние годы отец взялся за ум, и бросил пить, поправил здоровье, уволился с нелюбимой работы, которая и создавала ему стресс. Зато теперь нашёл увлечение по душе, приносящее небольшой, но доход. Он помолодел даже. Да и мама тоже: нянчиться с внуками ей одно удовольствие. В то время как Люда устроилась в этом году на работу.
– Лида, – в последнее время с укором говорила мне мама, – ну вот чего ты ждёшь? Ты уже добилась того, к чему стремилась. У тебя своя фирма, большие доходы. Нам с папой, да и Люде ты и деньгами помогаешь, и подарков сколько надарила. Одна только квартира для сестры чего стоит.
– Это всё мелочи, мам, – я улыбнулась и обняла её.
– Мелочи не мелочи, но это большие деньги. И тратишь ты их в первую очередь на нас.
– На себя я тоже их трачу. Я обеспеченная деловая женщина: с квартирой, с машиной, с дорогой одеждой.
– Вот даже не знаю, радоваться, что ты теперь обеспеченная деловая женщина или пожалеть тебя. Тебе уже тридцать пять лет, а ты совершенно одна. Так нельзя, Лида. Самое время обзавестись собственной семьёй.
– Вы моя семья мам. Мне приносит радость видеть вас счастливыми.
– Я стану по-настоящему счастливой только тогда, когда ты, наконец, выйдешь замуж.
– Мам, ну зачем мне туда? Я ещё совсем молода, дай насладиться жизнью, – отшучивалась я.
– Успех – хорошо, Лидочка, но пора открывать двери счастью! – твёрдо высказала мне мама при нашей с ней последней встрече.
Находясь на инопланетном корабле, отчётливо осознаю, что это даже хорошо, что мои двери к счастью так и не открылись. Была бы у меня сейчас собственная семья, было бы намного больней покидать родной дом. У мамы есть папа, у Люды её Кирилл и детки. С моей пропажи поплачут, да и успокоятся. Куда больнее было бы моим собственным детям остаться без мамы... Вот может быть как этому ребёнку, которого никто даже не пытается успокоить. Ну что за мать у него? Здесь не место, чтобы лишний раз привлекать к себе чужое внимание.
Но вдруг возникла мысль, что, может, его матери сейчас с ним и вовсе нет?
Плач ребёнка всё не прекращался: он то затихал, переходя на хныканье, то вновь всхлипы слышались сильнее и громче. Повсюду стали раздаваться тихие и недовольные разноголосые причитания. Но видимо и хозяев корабля стал раздражать детский плач, так как теперь к причитаниям подключился ещё и неприятный гортанный стрекот. Но только всхлипы от этого не уменьшились, а наоборот стали ещё сильнее. От чего и стрекот вмиг усилился, раздражая уже меня.
– Хватит! – я произнесла довольно громко и, встав с лежака, направилась к решётке. Выглянув в такой же мрачный коридор, как и моя комнатушка, я встретилась взглядом с одним из хозяев корабля. – С детьми так нельзя!
Я прекрасно осознавала, что моего языка не поймут, а вместе с этим не поймут и то, что я хочу сказать. Но инопланетный серокожий индивид в тот же миг направился в мою сторону. А остановившись прямо напротив меня, он выговорил то, чего разобрать уже не в силах была я. Вот и пришло время, использовать в объяснениях жесты. Указав в сторону плача, я изобразила, как беру малыша на руки, глажу по голове, укачиваю. А после пристально смотрю серокожему в глаза.
Несколько секунд он неотрывно разглядывал меня. И по его безэмоциональному выражению лица сложно было понять, о чём он думает. Но наконец, серокожий пришёл в движение и прикоснулся к панели на стене. И с неприятным слуху скрежетом дверца решётки отодвинулась в сторону. На миг стало страшно. Что если сейчас мне просто свернут шею?
Серокожий кивнул мне следовать на выход. Я вышла. Меня тут же подтолкнули в плечо, чтобы шла в сторону раздающихся всхлипов, и я чуть не споткнулась. Мои ноги затекли от неудобного положения, в котором проспала, возможно, несколько часов. А фирменные дорогие туфли на шпильках не очень располагали к быстрой ходьбе по металлической поверхности, где пол был частично покрыт решётчатой поверхностью. Того гляди, шпилька угодит в прорезь пола и я упаду.
За спиной послышался недовольный стрекот и меня опять подтолкнули в спину как раз у камеры, где тихо раздавались всхлипы. Передо мной открылась дверь и меня буквально впихнули внутрь. Еле удержалась, чтобы не упасть. А следом решётка двери со скрежетом закрылась. Серокожий что-то громко и гневно прострекотал и скрылся с моего поля зрения. И я повернулась, пытаясь в полумраке отыскать ребёнка, который с моим появлением притих.
Местоположение малыша в этом тёмном помещении я вычислила по волосам. Они невероятно светленькие и на удивление длинные. И я сразу задумалась, а мальчик ли это? Ведь всё это время я позиционировала ребёнка именно с мальчиком. Но рассмотрев детское личико, я поняла, что передо мной девочка. Ей от силы дашь года три, а то и ещё меньше, совсем малышка. Забившись в угол, кроха смотрела на меня испуганным тёмным взглядом. В полутьме сложно было определить их цвет, но вот то, что черты бледного заплаканного лица были очень даже человеческими, задело меня в самое сердце.
Сев на такой же лежак, что был и в моей комнатушке, я улыбнулась девочке и, протянув свою руку, спокойным тихим голосом произнесла:
– Пойдём ко мне. Я тебя не обижу. Ну же, не бойся меня, – произнеся всё это, я подняла и вторую руку, приглашая к себе. – Маленькая, моя, хорошая, идём, я тебя согрею.
Уж не знаю, поняла ли она мои слова, но любое живое существо понимает ласку и нежность. Поэтому я старалась, как можно нежнее произносить свои слова. И это возымело своё действие. Малышка приподнялась и медленно направилась ко мне. А после и вовсе протянула ко мне ручки и устремилась в объятия. Я прижала её к себе, какая же она маленькая. Но в следующий миг кроха снова расплакалась, уткнувшись лицом мне по центру груди.
Пытаясь успокоить, я гладила её по спине, приговаривая:
– Тс-с, тише, малышка, всё хорошо, я рядом. Я не дам тебя в обиду. Не надо плакать.
Постепенно её дыхание выравнивалось, и спустя минут пятнадцать я поняла, что малышка уснула. Пусть спит, сон очень важен, особенно при нервных перегрузках. Девочка здесь совсем одна. Где её родители? Где мама? Неужели она осталась на планете, а выкрали только ребёнка? Мне было искренне жаль их двоих, как же это жестоко, разлучать маму с ребёнком.
Как представлю, что у Люды заберут хоть одну её кровиночку, да она не переживёт этого.
Смотрю на крепко спящую девочку, и душа разрывается. Осторожно, чтобы не разбудить её, сняла пиджак своего брючного костюма и укрыла им маленькое тельце.
Опыт общения с детьми у меня всё же имелся.
Иногда, помогая Люде, я нянчилась со своими племянниками. А их у меня ни много ни мало – аж четверо. У Люды с Кириллом две старшие дочки: Даше – четырнадцать, Кате – десять. Но сестра со своим мужем так хотели третьим ребёнком сына, что на свет появились сразу два мальчика – близнецы, вот как мы с сестрой. Артёму с Димой уже пять лет исполнилось. Совсем большие сорванцы и непоседы.
Моя сестра – прекрасная и любящая мама для всех четырёх своих детей. Она очень заботливая, всегда выслушает, всегда поддержит и поможет. Люда очень общительная и весёлая, любит читать книги, и если в юности это были фэнтезийные романы, то сейчас исключительно детские сказки. У её деток нет недостатка внимания и родительской любви. У Людмилы с Кириллом замечательная, дружная семья сложилась, и они хорошо воспитывают своих детей. А мне всегда приятно выступать в роли любящей тёти.
– Увижу ли когда-нибудь своих родных?
Грусть вновь наполняла душу. Я прекрасно понимала, что нет. Мне не вернуться на Землю.
Но прямо сейчас у меня появилась новая цель, не дать в обиду маленькую жизнь, что мирно спит у меня на руках.
ГЛАВА 3
Прошло ещё трое суток, как я поменяла комнатушку своего заключения и обрела очень милую, прелестную соседку. Я выяснила, что её зовут Латти. Девочка оказалась вовсе не с Земли, как я изначально решила. Я посчитала её блондинкой, увидев в тёмном помещении. На свету же её волосы оказались белыми. И это вовсе не седина: волосы необычно отливали серебром, так и искрящимся при ярком свете. А ещё у девочки была очень бледная кожа. Но больше всего поражали её невероятные глаза василькового цвета: и не синие, но и не фиолетовые. Такого цвета глаз у наших рас точно нет.
Латти сразу приняла меня в свой ближний круг, не отстранялась, старалась всегда быть со мной рядом, когда спали, кушали или просто сидели. Но, по правде говоря, «просто» мы вообще не сидели. Мы либо играли в незатейливые детские игры для малышей, в которые играла Люда со своими детьми, либо разговаривали. Я учила малышку своему родному языку, показывая на любые окружающие нас предметы, хотя бы на те же: нос, глаза и губы, и называла их, а Латти повторяла. А ещё я пела ей детские песенки. И откуда только они запечатлелись в моей памяти? Видимо тоже благодаря сестре и её озорникам – моим племянникам.
Мне удалось разбудить в девочке жизнерадостность, и это было, пожалуй, самым главным. Слышать детский смех в этом мрачном месте, было куда приятнее слуху, чем раздававшийся несколько дней назад детский плач.
Признаться, я привязалась к этой милой девочке. И поняла, что в реальности я была бы очень понимающей и нежной мамой для своих детей. И вот сейчас, смотря на спящее детское личико, я осознала, что в этой крохе я вижу уже не чужого ребёнка, а своего собственного.
– Я никогда не дам тебя в обиду, моя малышка, – произнесла, ласково гладя Латти по голове. – Буду заботиться и защищать, – на этом слове я тяжело вздохнула, осознавая, что мне будет очень сложно выполнить своё обещание. Ведь всё зависит от того, насколько позволят мне это сделать непростые обстоятельства, в которые мы обе попали...
Вдруг я ощутила толчок. За ним последовал ещё один, более чувствительный, а следом повторился ещё и ещё. Корабль явно трясло. Но что происходит?
– Мы что, попали в зону скопления астероидов? – прошептала, а саму сковало паникой.
И вместе с раздавшимся новым толчком, сопровождающимся неприятным металлическим скрежетом, на миг вдруг погас свет, а следом несколько раз моргнул и загорелся уже неприятным тусклым красным цветом. Но был в этом светопреставлении один воодушевляющий момент: замок решётки моей камеры внезапно отщёлкнулся, открывая дверь. Вот только чуть отойдя в сторону, она стала вновь закрываться. Но я вовремя успела подтянуться и поставить мысок туфли в проём, не дав той отрезать мне путь к спасению.
– Вот и хорошо...
Но не успела я высказать свою радость, как новые сотрясения корпуса корабля не заставили себя ждать. А следом послышался гомон женских голосов, разбуженных творящейся на корабле какофонии.
– Мы явно терпим бедствие, – произнесла чуть слышно накатившие страшные мысли. – Надо срочно выбираться отсюда.
Боялась ли я встречи с серокожими? Хозяевам корабля сейчас точно будет не до сбежавшей женщины с ребёнком. А мне надо найти какую-нибудь спасательную капсулу. У них же должны быть на корабле такие? Да хотя бы найти скафандр. Ведь оказавшись в вакууме космоса без защитного скафандра и кислорода, смерти уже никому не избежать.
Я аккуратно продвинулась вперёд к двери, так и держа Латти на своих руках. Девочка крепко спала, завёрнутая в мой пиджак, и я не спешила её будить, в желании, чтобы её детскую психику миновала та паника, которая вовсю уже захватывает мои мысли.
Отодвинув в сторону дверцу камеры и выглянув в коридор, я заметила, что массивная дверь в этот отсек корабля тоже не заперта – настоящее чудо. С Латти на руках я поспешила покинуть помещение отсека. Позади раздавались гневные женские голоса, но я уверенно шла вперёд. Когда перед тобой стоит вопрос спасения собственной жизни и жизни своего дитя...
Я осознанно не стала экспериментировать и пробовать открывать двери других камер. Были бы все те женщины и девушки с Земли, может и пришла бы эта мысль в голову. А что ждать от представительниц иных цивилизаций, я понятия не имела. Боюсь, благодарности мне от них точно не получить. Зато поднявшаяся паника могла захлестнуть неконтролируемой волной. К тому же никто не может предсказать и того, что случится со мной по ту сторону двери. Кто знает, может этот отсек будет самым безопасным местом на корабле? А значит, я окажу всем этим женщинам медвежью услугу, выпустив из камер корабля, летящего в открытом космосе.
Но я привыкла рисковать. Можно отчётливо сказать, что мне всегда везло по жизни...
– До момента моего похищения, мне точно везло.
Я взглянула на личико спящей девочки. А что если это моё похищение специально было задумано свыше, чтобы я могла обрести счастье материнства?
– Бред!
Это самая нелепая случайность, которая вообще могла со мной произойти, вычеркнув все мои достижения и приведя к полному дисбалансу всей жизни. Да, всегда проще подогнать желаемое под ту действительность, с которой столкнулся, ища оправданий.
– Корабль сотрясает, а я тут размышляю о вечном и безграничных планах вселенского разума, – сама себя одёргивая, я высказала с долей иронии, сказавшейся от проступившей паники.
Наконец я дошла до массивной двери. Но отодвинуть её в сторону не вышло. Дверь заклинило, и не представлялось возможным что-то с этим сделать. Передо мной была лишь узкая щель прохода. Я вполне бы могла в неё протиснуться, но не с Латти на руках. Пришлось аккуратно уложить на пол свою дорогую сердцу ношу и сначала самой протиснуться сквозь узкую щель проёма, а после, не разбудив Латти, перетащить уже и её. И только мы оказались в новом отсеке корабля, как со следующим очень сильным толчком, заставившим вздрогнуть, дверь вдруг пришла в движение и с грохотом закрылась. Ей вторили мерцанием красные огни освещения. А у меня чуть не ухнуло сердце. Ведь закройся она несколькими секундами ранее, то... Не хотелось даже представлять, что бы тогда случилось.
– Не случилось же, – прошептала я, успокаивая себя, и направилась к виднеющемуся впереди открытому проходу.
И хоть по бокам виднелись ещё дверные проёмы, я шла только вперёд. Когда меня вели в отсек с камерами, мы двигались в этом месте чётко по прямой.
Но только я прошла ближайший боковой проход, как из него стремительно вышел крупный, высокий мужчина. Я лишь на мгновение повернулась, чтобы увидеть, кто это был. Мы встретились взглядом. В красном свете ламп, казалось, в его глазах полыхает адский огонь. Кожа, коротко стриженные волосы – всё отдаёт красным цветом и это ужасает. Передо мной точно демон воплоти. И хоть чертами своего лица и тела он явно был не из серокожих, но что, если этот индивид окажется ещё хуже них? Кто он?
Я не знала, чего мне ждать от нового представителя внеземной расы, держащего в руках оружие. И то, что в этот миг оно не было направлено на меня, ещё ничего не значило. Мужчина всем своим видом представлял опасность, а потому я вмиг ускорилась, перейдя на бег в том направлении, в котором до этого шла.
Страх накатил по новой. Я крепко прижимала к себе укутанную в мой пиджак девочку, осознавая, что ни в какое астероидное поле мы не попадали. Корабль серокожих захватили. И в подтверждение этого позади раздались мужские голоса на неизвестном мне языке, но это был явно не стрекочущий язык хозяев корабля. Послышался шум шагов, уже не одного, а нескольких инопланетных индивидов. Их шаги гулко отдавались в ушах вместе с ударами моего сердца.
И только я пересекла порог в соседний отсек, как прямо за спиной раздался требовательный голос. Знать бы ещё, что от меня хотят?
Но я не ждала чего-то хорошего от новых захватчиков. Пробежала ещё немного, как меня твёрдо схватили за плечо, так грубо заставив остановиться. Мужчина продолжал что-то говорить, а мне было страшно повернуться и вновь встретиться с его устрашающим взглядом. Но мне пришлось: меня аккуратно развернули. И я увидела того самого мужчину уже в другом свете. Буквально в другом. Свет этого помещения был хоть и тусклым, но своим спектром холодного цвета был вполне привычен для зрения.
Пару долгих секунд мы с мужчиной пристально смотрели друг другу в глаза. Первой возникшей мыслью было, что передо мной стоит старик с седыми волосами. Но стоило только заглянуть в его глаза, как все сомнения отпали, мужчина очень даже молод и полон сил. На мгновение я зависла, смотря в василькового цвета глаза. Но ещё один миг и эти глаза сузились в гневе. Мужчина заметил, что за «свёрток» я с собой несу. Он увидел Латти.
Накрыло осознанием, что не место и не время, рассматривать представителя внеземной расы, который нагло тянет руку к моей девочке. Я резко развернулась с ней, стремясь вновь убежать. Но мужчина всего в пару шагов оказался напротив меня. Он что-то произнёс рокочущим низким голосом, указывая мне на мою ношу.
Но я чётко высказала ему свою позицию, крепче прижимая Латти к себе:
– Нет! Моя! Не отдам!
Да, я не отдам другим инопланетным захватчикам свою девочку. Зачем она им? Чтобы вдруг вновь обидеть? Заставить плакать?
Я твёрдо и решительно смотрела мужчине в глаза. На его лице заходили желваки, прищур глаз не обещал мне ничего хорошего. И этот индивид, не сказав больше ни слова, просто обхватил меня крепко за плечо, сомкнув вокруг него свои пальцы, и потянул за собой в сторону, где в данный момент царил полный хаос. Прямо сейчас беловолосые крупные мужчины, облачённые в чёрные одежды, выводили представительниц разных космических рас. Кого-то несли, но даже не на руках, а просто перекинув через плечо. Из одного рабства нам предстоит попасть в другое?
Мужчина стремительно шёл, и я еле поспевала переставлять свои ноги. Идти на высоких каблуках в таком темпе было очень тяжело – настоящим испытанием для меня. В один момент каблук застрял в какой-то щели в полу, и я стала заваливаться, издав протяжный стон от боли. Кажется, я подвернула ногу и получила вывих. Как же больно!
Крепкие руки не дали мне упасть и уронить Латти. Вот только аккуратно усадив меня на пол, девочку у меня в тот же миг отобрали. Она проснулась и расплакалась, когда этот инопланетный индивид передал её одному из своих сородичей. От детского плача у меня сердце сжалось. Неужели разлучат?
– Нет! – вырвалось у меня со злостью, и я попыталась встать.
Но стоило лишь ступить на пострадавшую ногу, как её вновь пронзило острой болью, что вместе с шипением у меня прыснули и слёзы, а сама я больно плюхнулась на свою пятую точку, чуть не отшибив ещё и её. По щекам потекли слёзы, но не от самой боли, а от скопившегося за последние дни нервного напряжения.
Индивид присел рядом и что-то произнёс, пристально смотря мне в глаза. А после он стянул туфлю с моей ноги, поглаживая которую, я пыталась смягчить болезненные ощущения. И покрутив её, особо внимательно остановил свой взгляд на высокой шпильке, односложно выругался и откинул туфлю в сторону. И пока я в шоке смотрела, как она перекатывается, он умудрился снять и вторую туфлю. В мыслях я уже представила, как та летит следом за первой, а потому крепко схватила мужскую руку и свою обувь.
– Нет! – громко высказала я, переведя взгляд прямо в его глаза. – Это мои туфли!
Несколько секунд мы сверлили взглядами друг друга, что у меня даже слёзы куда делись. А после мужчина встал, так и не отдав мне обувь. Он в несколько быстрых шагов подобрал вторую туфлю и, зацепив каблуки за один из ремней на своём обмундировании, он тут же направился ко мне. Мужчина снова что-то произнёс, а после лёгким движением он придал мне вертикальное положение, но в следующий миг просто взвалил меня на своё плечо и потащил в том же направлении, в котором унесли Латти и уводили других женщин.
Я не сопротивлялась. Мне нужно было скорее оказаться вновь рядом с моей малышкой. Успокоить её. В её нежном возрасте переживать одно потрясение за другим, может быть чревато последствиями. И пока меня несут в нужном мне направлении, можно немного перевести дух. Вот только одно обстоятельство никак не давало мне возможности хоть немного успокоиться: внезапно остаться без обуви было для меня неприемлемо. Особенно тогда, когда мои туфли находятся так рядом от меня сейчас, и при этом точно недосягаемы. Мне нужны мои туфли! Как бы там ни было, вывих не вечно будет меня беспокоить. Зато можно заболеть, если босиком ходить по металлическому полу корабля. Да можно просто пораниться или отбить пальцы.
Я легонько постучала ладонью по спине мужчины. И когда он повернул ко мне голову, то я произнесла, указывая на желаемый предмет моего же гардероба:
– Отдай, пожалуйста, мои туфли.
Мужчина даже остановился, смотря мне, висящей вниз головой, прямо в глаза.
– Пожалуйста, – повторила я свою просьбу, – отдай их мне.
И спустя несколько секунд он всё же вытащил мои туфли и протянул, произнеся какое-то предупреждение твёрдым оттенком в голосе. Уж не знаю, что он там мне грозился, неужели подумал, что хочу ударить его каблуком?
Я схватила туфли и прижала их себе к груди. Моё – и этим всё сказано.
Инопланетный индивид, крепко удерживая меня на своём плече, направился дальше. Сначала мышцы его спины под моим телом ощущались напряжёнными, как камень, но постепенно мужчина расслабился. Видимо всё же ожидал от меня сопротивления. Но чтобы начать сопротивляться, у меня в первую очередь не должна болеть нога. В своём состоянии мне вообще от него не убежать. Так что это была бы только лишняя трата энергии и сил. А они мне ещё потребуются, когда я окажусь рядом с Латти. Кто знает, чего следует ждать от этих представителей внеземной расы.
Совсем скоро через какой-то стыковочный узел мы прошли на другой корабль. Он отличался в первую очередь внутренней отделкой светлым материалом. А ещё здесь было больше беловолосых, и все они мужчины. Они кидали на меня задумчивые взгляды, явно рассматривая не с самого лучшего ракурса. И если сказать более точно, а точнее детально, то все эти белобрысые мужики пялились не на моё лицо, а на попу. И это ещё хорошо, что я была одета в брючный костюм. Надеюсь, что меня не сделают куклой для развлечения и получения удовольствий.
Но эти мысли очень скоро сменились другими. Мы приближались к месту, где слышались голоса, сливающиеся в жужжащий гомон. И повернувшись в его сторону, я заметила сквозь открытый дверной проём всех тех девушек и женщин, которые на протяжении нескольких суток являлись моими «попутчицами» по несчастью. И если я правильно всё рассмотрела, то находились сейчас они в медицинском отсеке.
Меня же индивид пронёс дальше. И войдя в соседнее помещение, он тут же аккуратно сгрузил меня, посадив на какую-то кушетку. Сказал подошедшему мужчине пару фраз и, получив на них ответ, он направился вглубь помещения.
– Ати! – звонко раздался радостный детский голос, и я резко повернулась.
– Латти, – тихо произнёс мужчина и присел перед девочкой у самой её кушетки.
Я смотрела, с какой нежностью в глазах мужчина смотрит на Латти, что-то ласково говоря ей. И вдруг меня осенило пониманием, что она – его дочь. Они же оба беловолосые и васильковоглазые. И почему только эта деталь выпала из моей головы, когда увидела его при нормальном освещении? То-то мужчина стал таким злым, когда разглядел свою дочь на моих руках, а я при этом напрочь отказывалась отдавать девочку её собственному отцу.
– Я бы тоже разозлилась, – прошептала свои мысли.
Хлопнула себя ладонью по лбу и провела ею по всему лицу. И с закрытыми глазами я так и улеглась на кушетку. Вот тебе и подтверждение, Лидия, что ты за уши притянула желаемое за действительное. Латти вовсе не твоя девочка, не твоя дочь. У девочки есть родители, любящие и спешащие к ней на помощь.
– А ты снова одна и уже никому не нужна в этом чуждом инопланетном мире, – прошептала вслух как данность.
И вдруг я почувствовала прикосновение к больной ноге и сразу распахнула глаза. Рядом стоял тот второй мужчина, видимо, их медик. Он медленно вёл своим сканирующим прибором, в то время как на полупрозрачном экране, зависшем прямо в воздухе у его лица, отображались кости моего голеностопа.
Мужчина что-то тихо произнёс, но взглянув на меня, он улыбнулся и кивнул. И что это значит? Что переломов и трещин в костях нет? Или он просто меня так подбадривает? Или его улыбка к медицине вообще никакого отношения не имеет?
Кажется, меня начало нервно потряхивать, от чего улыбка вмиг пропала с его лица. Мужчина отошёл от кушетки, сгрузил свой диагностический сканер, взял другой прибор и вернулся. Что-то произнёс, а после приставил прибор к моему плечу, и я ощутила укол.
Всё, меня захлестнула паника. Я попыталась подняться, но этот индивид стал удерживать меня. Защищаясь, хотелось ударить его единственным, что было под рукой – каблуком своей туфли. Вот только не успела. Этому мужчине на помощь подошёл тот, кого Латти назвала Ати. Он перехватил мою руку, схватив её за запястье, особо не прилагая при этом силу. Наклонился надо мной и его взгляд невероятного цвета глаз такой пристальный и проницательный заставил успокоиться, вмиг расслабляя. Хотя, это вовсе не действие взгляда, а того, что мне вкололи.
Мужчина забрал мои туфли и укрыл меня моим же пиджаком, которым я трое суток укрывала его дочь. А я всё так и смотрела в его невероятного цвета васильковые глаза, пока мои потяжелевшие веки не закрылись, отключив следом и сознание.
ГЛАВА 4
Моё пробуждение на удивление было спокойным и расслабленным, ровно до того момента пока я не осознала, где нахожусь. Я резко открыла глаза. Но к своему удивлению, оказалась лежать всё на той же самой кушетке, на которую сгрузил меня отец Латти. К тому же я была полностью укрыта тёплым и при этом практически невесомым одеялом.
Увидев моё пробуждение, ко мне подошёл их медицинский работник, тот самый мужчина, который и вколол мне снотворного. Он больше мне не улыбался, и то хорошо. Мужчина жестами стал объяснять, чего ему от меня требуется. Я не сразу, но поняла, что мне предложили привести себя в порядок. А именно: помыться и переодеться, пока мои вещи будут стираться, и сушиться в их иномирной стиральной машине.
Я совершенно не возражала против того, чтобы вымыть своё тело и волосы, а также облачиться в чистую одежду. Самой было уже противно от своего вида и запаха. Больше недели я провела в камере без возможности принять водные процедуры, и это явно сказалось на моём внешнем виде, как и на внутреннем состоянии. Надо было видеть собственное отражение в зеркале – оно меня просто ужаснуло. Одни лишь спутавшиеся пряди волос чего стоили...
– Не бизнес-леди, а какая-то кикимора болотная!
Да, я очень критично отнеслась к своему отражению. Пахло от меня, скажем, тоже не дорогими духами. И мне теперь нужно не просто принять душ, а хорошенько себя отмыть.
В общем, мужчина мне выдал халат, полотенце и тапочки, провёл в соседнее помещение и объяснил, куда закинуть грязные вещи и куда нажать, чтобы запустилась стирка. Так что пока я купалась, моя одежда тоже восстанавливала свою свежесть. Но ей требовалось куда больше времени для этого, чем мне. Зато мне было чем себя занять в это время. Когда вышла из санзоны, меня ждал завтрак. И это был вовсе не брикет из непонятного субстрата, здесь я сразу почувствовала приятный запах, который мгновенно пробудил во мне аппетит.
И вот когда я поела и переоделась в свой деловой костюм, который принял, наконец, вновь приличный вид, за мной пришёл новый беловолосый мужчина. Он сопроводил меня в большое помещение, где собрали всех женщин разных рас пленённых серокожими. Один из беловолосых объяснял что-то всем и ему даже задавались вопросы. Кажется, что все вокруг друг друга понимают, но только не я. Хотя одна, пожалуй, самая главная деталь всей этой проводимой конференции мне была понятна. Нас отправляли на планету, к которой приблизился этот космический корабль. А значит, теперь мне предстоит пройти новые жизненные испытания на прочность.
И вот, после завершения этого объясняющего мероприятия и всеобщего сбора, меня вместе с другими девушками направили к челноку или шаттлу, понятия не имею, какое из произнесённых белобрысыми мужчинами слов, является названием малого космического корабля, показанного нам на развёрнутом в пространстве полупрозрачном экране. И вот этому самому кораблю и предстоит доставить нас отсюда на планету.
Коридор, по которому нас вели, будто под конвоем, выходил в просторный зал, где сквозь иллюминатор я разглядела очертания моего нового дома – планету, она совсем не была похожа на Землю.
Но долго её рассматривать возможности не было. Наша своеобразная женская колонна по три в ряд из представительниц разных инопланетных рас, выйдя в просторное помещение, уже начала заворачивать в сторону другого коридора, как вдруг раздался детский голос:
– Ами, – я резко повернулась на него, и увидела бегущую в мою сторону Латти. – Лиди, – звонко позвала она меня по имени, которое ещё в первый день нашего знакомства сократила для удобства своего детского произношения.
Девочка бежала, и я сорвалась из колонны и кинулась к ней навстречу. Практически добежав до Латти, я присела перед ней прямо на пол и распахнула руки. Девочка тут же бросилась в мои объятия и крепко прижалась щекой к щеке, обхватив меня за шею. Как же я соскучилась по малышке. Думала, что и не увижу её больше никогда.
– Милая моя, Латти, – произнесла я, и она, чуть отстранившись, заглянула в мои глаза. – Я люблю тебя, малышка.
Я поцеловала её в щёчку, и маленькие детские ладошки в тот же миг обхватили моё лицо. Латти в ответном жесте потянулась ко мне и прикоснулась нежными губками к щеке.
– Щёка, щёка, осик, – произносила она, целуя.
Как это было умилительно. И сердце разрывалось на части. Я понимала, что прямо сейчас нам предстоит расстаться навсегда. Слеза непроизвольно скатилась по щеке. Меня прямо сейчас отправят на чуждую мне планету, а девочка, к которой я привязалась всей душой и сердцем, останется здесь.
– Ты плачешь, Лиди? – удивлённо произнесла она и провела тёплой ладошкой по мокрой дорожке на моём лице. – Плакать низя, – и выставив указательный пальчик она погрозила мне им. Всё ровно так, как я ей сама говорила не так давно. И это вызвало радостную улыбку на моём лице, и тут же на детском личике засияла ответная улыбка.
– Нельзя. Ты права, звёздочка моя, – произнесла я очень нежно и стёрла остатки слёз со своего лица. А дальше, я знала, что девочка не поймёт моих слов, но я прощалась с ней, ведь это было очень важно уже для меня. – Латти, мне придётся улететь. Прямо сейчас. Мы больше не увидимся. Надеюсь, ты скоро вернёшься к себе домой, и всё у тебя будет хорошо. Пройдёт время, и ты меня забудешь. Порой мы не помним моментов из жизни своего детства. Но тебя мне точно не забыть. Я очень рада, что познакомилась с тобой, звёздочка.
И в этот миг рядом с нами остановился мужчина. Видимо решили меня скорее направить за остальными, но я не спешила поднимать на него взгляд. А вот Латти оказалась проворнее.
– Ати! – звонко вырвалось у неё, и девочка вскочила на ноги и тут же оказалась поднятой вверх.
Ати... Одного индивида она совсем недавно уже так называла. Вот только посмотреть в его глаза, я не решилась. Слишком красивые, слишком холодные и слишком гипнотизирующе воздействуют они на мою нервную систему.
Я повернулась в сторону, куда должна была уйти с колонной женщин. Но не их самих, ни их сопровождающих я не увидела. А вот замеченное сквозь иллюминатор движение, заставило вмиг встать со своего места и подойти к обзорному окну вплотную. За прозрачной преградой иллюминатора этого корабля я заметила в комическом пространстве тот самый малый корабль, который нам показывали на недавней конференции. Пара секунд и он стал разгоняться, направляясь к шару планеты.
– Они улетели без меня?! – я в шоке смотрела на удаляющуюся яркую точку. – Но почему?! – второй вопрос был адресован уже непосредственно к мужчине, стоящему с девочкой на руках, в глаза которого я теперь смотрела прямо и уверенно. Ведь сейчас вновь решается моя судьба.
Но тут же пришло осознание, что он не понял того, о чём я спросила.
Он подозвал к себе другого мужчину, и когда тот подошёл, то отец Латти передал её из рук в руки. И девочка сразу закапризничала, говоря ему что-то на своём языке и протягивая к отцу свои ручки. Явно же хотела, чтобы он вновь взял её к себе. Но тот был непреклонен, был строг и отказался взять её обратно. А второй мужчина в этот миг развернулся и скорее направился с Латти в ту сторону, откуда она ко мне и выбежала. Миг, и малышка выглянула из-за широкой спины мужчины, и всё так же она продолжала тянуть ручки, только на этот раз уже ко мне, и тут же крикнула:
– Лиди.
И только я сделала шаг в сторону куда уносили девочку, как тут же рядом прозвучал твёрдый мужской голос:
– Нет, – произнёс он единственное слово, и я резко повернулась, осознав, что слово это прозвучало на моём языке. И уже спокойней мужчина добавил: – Нет, Лиди.
Он назвал меня так, как звала меня его дочь. Умный и очень проницательный передо мной индивид. Выражение его лица суровое и сдержанное. И эта сдержанность придавала мужчине особого очарования, мужественности и внутренней силы.
Девочка расплакалась. Но этот плач не был похож на тот, который несколько суток назад раздавался в камере, сейчас он звучал как детский каприз. Латти просто хотела остаться с нами, но второй мужчина очень быстро её унёс. Я понимала, что ей ничего не угрожает на этом корабле рядом с отцом.
– Ладно, нет так нет, Ати – высказала я ему, пожав плечами.
Мужчина тихо хмыкнул, и уголок его губ чуть подался в сторону, лёгким намёком на ухмылку, и в это же самое время в его васильковых глазах я заметила задорные лучики веселья. Но мужчина моргнул, и они вмиг стёрлись.
Хотелось бы мне ещё знать, что я сказала, так развеселив его. Мужчина в это время, приложив руку к середине своей широкой груди, произнёс:
– Норн.
– Норн? – на мой удивлённый вопрос мужчина утвердительно кивнул, и тут до меня дошло, что «ати» на их языке вовсе не имя – это значит папа.
На миг закрыла глаза и гулко выдохнула. Глупо вышло, ну да ладно, эту оплошность можно списать на языковой барьер. Но ведь и я для него не Лиди. Теперь пришла очередь мне приложить руку к сердцу и произнести своё имя:
– Лидия.
Лёгкий кивок с его стороны в знак того, что он понял и принял. А после мне кивнули в сторону, указывая направление. Норн сделал пару шагов и обернулся, явно ожидая, чтобы я пошла следом. Ладно, я не стала испытывать его мужское терпение и направилась к нему.
Мы поднялись на две палубы выше на их инопланетном лифте космического корабля. А после устремились идти по новому коридору. Всё это время мы шли молча, и это давало мыслям простор для обдумывания моего нового положения. Меня же явно оставили на корабле незапланированно. И явно эта причина ведома только этому индивиду. Как бы разобраться, что ему от меня надо?
Норн открыл одну из дверей и жестом пригласил меня войти первой. И я вошла, то практически сразу мне захотелось сбежать отсюда. Вот только сделав шаг назад, я упёрлась в широкую мужскую спину, и сильные руки обхватили мои плечи. Причём обхватили меня очень мягко и даже нежно – сильный контраст на фоне проступающей паники.
В этом небольшом и довольно светлом помещении располагалось кресло полулежачего типа и небольшой стол, на столешнице которого я заприметила странные небольшие предметы. Что за опыты собрались со мной проводить?!
Норн что-то произнёс и развернул меня к себе, и тут же кивнул на кресло, подтверждая тем самым мои догадки.
– Нет, – прозвучало сбивчивым голосом, и я отрицательно закачала головой.
– Лидия?
Норн внимательно смотрел на меня своим пристальным проницательным взглядом. Я же пыталась сохранить невозмутимость, но с каждой секундой, с каждым ударом сердца, получалось всё сложнее. Меня начало нервно потряхивать.
Мужчина гулко выдохнул и тихо произнёс самому себе нечто из разряда ругательного. А следом он отпустил меня и стремительно направлялся к креслу. Не произнеся ни слова, он сам уселся на него. Прикоснулся к панели, вмонтированной в поручень, и перед мужчиной прямо в воздухе развернулся большой полупрозрачный экран. Второй экран поменьше, напоминающий меню управления развернулся рядом с его рукой.
Норн отдал звуковую команду и женский голос иномирного искусственного интеллекта или просто какой-то программы ему ответил. Изображение на экране изменилось, после чего мужчина стал чётко произносить отдельные слова. Но судя по длине их звуков... Неужели это были буквы?
Надо же, это помещение оказалось совершенно не тем, о чём я изначально подумала. Никто не собирался проводить со мной какие-либо опыты. Скорее мне сейчас наглядно объясняют, что я буду делиться опытом совершенно другого характера. Да, нам необходимо наладить коммуникативную связь. Ведь это возможность для меня вернуться домой, в мою привычную жизнь. Но с языковой преградой это сделать невероятно сложно. Не вечно же с помощью жестов объясняться.
И после того, как я поняла, что здесь и сейчас угрозы моей жизни и здоровью нет, в тот же миг во мне проснулся интерес, отодвигая панику на дальний план.
Я подошла к Норну. Он лишь мельком перевёл взгляд на меня, на мгновение задержав его, смотря прямо в глаза, и снова устремил его к экрану. В этот момент мужчина начал рисовать по проявившейся новой проекции уже другого экрана стилусом символы, при этом произнося вслух название каждого. Норн явно составлял азбуку языка. Своего языка или чьего-то ещё – это не так важно. Главное, теперь мне не страшно было садиться на это кресло. И я была даже рада, что Норн привёл меня именно сюда.
Я с большим интересом смотрела, как следом на главном экране стали появляться картинки предметов и мужчина, произнося название, выписывал символами уже целое слово. Но всего несколько картинок успело промелькнуть, и мужчина твёрдо произнёс целую фразу, после которой программа остановилась. Норн повернулся ко мне и внимательно так, изучая, уставился. А потом и вовсе приподнял бровь в немом вопросе.
– Да, – ответила я на его немой вопрос, но подумав, что это слово в своих обращениях к этому мужчине я ещё не использовала, то, чуть улыбнувшись, утвердительно кивнула.
Норн с шумом выдохнул. Было заметно, что он остался доволен моим пониманием того, что от меня хотят. Он встал с кресла и жестом пригласил занять его мне.
И только я устроилась, как в помещение зашёл тот самый уже знакомый мне их медик. Я многозначительно посмотрела на Норна и, как недавно сделал это он, приподняла бровь в немом вопросе.
Норн подошёл к столу и, взяв пару небольших предметов, которые вызвали у меня ассоциацию с некими медицинскими датчиками, приложил их себе к височной области. Посмотрев на вошедшего в помещение мужчину, он без слов кивнул ему. Тот, сев за стол, активировал новый экран, возникший прямо над столешницей, и я увидела разные показания и движущуюся диаграмму, должно быть сердечного ритма.
И вновь я подняла вопросительно бровь. Желая знать, зачем это вообще нужно. Норн попытался жестами мне объяснить, что он просидел за языковой программой крохотное время, а мне предстоит провести здесь много и много времени.
– Ладно, – я пожала плечами, – главное, чтобы результат стоил затраченных усилий.
Норн вопросительно вздёрнул бровь, не понимая, о чём я говорю.
– Да, – произнесла и кивнула.
Сняв с себя датчики, Норн передал их медику. Тот подошёл ко мне и прикрепил датчики не только к вискам, но и по центру груди, предварительно попросив жестами расстегнуть верхние пуговицы рубашки. А дальше Норн произнёс фразу, и остановленная программа запустилась с самого начала. Пришло моё время развлечься. Да, я мысленно перевела в игру все те действия, которые от меня требовались иномирному искусственному интеллекту. Потому как уже спустя полчаса, программа заговорила со мной на моём родном языке, сделав передачу информации ещё интереснее. И если сначала это были односложные фразы, то через несколько часов упорной интеллектуальной работы, женский голос уже практически свободно начал общаться со мной. Слышать родную речь было невероятно радостно. Это воодушевляло, давая надежду, что всё у меня будет хорошо.
Я, должно быть, провела весь день в этом помещении, потому как мне дважды приносили еду, позволяя при этом и немного отдохнуть: размять затёкшее от сидения в кресле тело.
И вот когда еду принесли в третий раз, и я пересев за небольшой столик, с аппетитом принялась за свой ужин, в помещение вошёл Норн. Кивнув мне, он перемолвился несколькими фразами с медиком. После чего уселся в кресло. Интересно зачем? Медик подключил совершенно новое устройство, нацепив его на голову Норну. Несколько минут тот пролежал неподвижно. А я посматривала то на показатели его организма, считываемые с прикреплённых датчиков, то на лицо мужчины, который лежал с закрытыми глазами. Жаль, что я совершенно не разбираюсь в их медицинских показаниях. Я лишь заметила, что сердечный ритм заметно участился, а на самом лице мужчины читалось явное напряжение.
Минут десять пролежал он на кресле, прежде чем подошедший медик снял с его головы устройство. Мужчины вновь о чём-то перемолвились. И подойдя к своему столу, медик взял крохотную вещицу и передал её Норну. И теперь внимание обоих мужчин переключилось на меня. Норн встал и подошёл ко мне.
На мгновение я зависла, рассматривая черты его мужественного лица, где каждая линия, каждый изгиб казались выточенными с идеальной точностью, скульптора. Но в них была некая суровость, которая не позволяла разгадать душу этого мужчины, но эта же суровость лишь подчёркивала привлекательность, которая пленяет женский взгляд и уже не отпускает.
– Лидия. Мы адаптировали два языка для возможности разговора, – произнёс он на моём родном языке. – Это – наушник. Он для тебя. В него встроен переводчик с сорхского языка – с языка моей расы. Прошу, надень его и не снимай.
– А как ты так быстро выучил мой язык?
– Благодаря установленному импланту, – Норн указал пальцем себе на голову.
Я взяла небольшое устройство, названное наушником, и вставила в ухо.
И в тот же миг Норн произнёс фразу на другом языке. И в моём ухе, мужской голос немного другого звучания, чем у Норна, тут же перевёл:
– Вот теперь можно нормально и спокойно поговорить.
– Было бы неплохо.
– Идём в мой рабочий кабинет, Лидия.
Мужчина направился к двери, и я пошла за ним следом. Вновь смена уровней палуб и череда коридоров. Но пройдя довольно большое расстояние, мы оказались в помещении, которое ничем другим, как рабочим кабинетом и не назовёшь. Норн присел за массивный стол и кивнул мне сесть в кресло напротив.
Строгий внимательный взгляд изучал меня, казалось, он хочет заглянуть в глубины моей души. Но меня не смущают подобные взгляды. Я привыкла вести деловые встречи и договариваться с разного рода влиятельными людьми. Я молча ждала. Не я пригласила Норна в свой кабинет на разговор. Это нужно ему. Вот и узнаю, зачем он решил оставить меня на корабле.
Наконец Норн заговорил. И произносимые слова были на моём родном языке:
– У меня много к тебе вопросов, Лидия, но расскажи сначала, почему, когда я тебя встретил, у тебя на руках была Латти? Почему ты так рьяно не хотела мне её отдавать?
– Она же твоя дочь, Норн? – на мой вопрос мужчина кивнул. – Откуда мне вообще было знать, что она твоя дочь?
– Ты не ответила, – строго, но при этом спокойным голосом произнёс он.
– Я пыталась защитить её и спасти.
– Почему ты так сильно хотела защитить чужого ребёнка?
– Тебя там не было, Норн, трое суток назад. И ты не слышал, как она плакала, у всех вокруг вызывая одно лишь раздражение.
А вот здесь мужчина не смог полностью подавить нахлынувших эмоций. Было заметно, как сдвинулись на щеках желваки и зрачки вмиг уменьшились, говоря о проступившем гневе. Но мужчина подавил его, не дав и капли выплеснуться наружу. И всё тем же спокойным голосом он произнёс:
– Расскажи, что сделала ты?
– Высказала своё возмущение серокожему, по поводу неподобающего обращения с ребёнком.
– Что он сделал?! – а вот здесь эмоции пересилили притворное спокойствие мужчины и его гневный голос прозвучал гораздо громче.
– Накричал на неё. И предугадывая, твой следующий вопрос, после высказанного мною возмущения серокожий отправил меня в камеру к Латти. И, заметь, больше она не плакала.
– Я заметил. Ты сумела найти подход к чужому тебе ребёнку. У тебя есть дети?
– Нет. У меня есть только племянники. И я иногда с ними нянчусь, играю в детские игры... Играла, – поправила я сама себя и глубоко вздохнула, осознавая, что теперь это осталось в прошлом. Мне больше уже не поиграть вместе с серьёзным Артёмом и беспечным Димкой, да и с Катей и Дашей тоже. Есть ли у меня хоть один шанс, вернуться домой?
– Я хочу попросить тебя об одной услуге, Лидия.
– Какой услуге?
– На моём корабле кроме тебя нет больше женщин и...
– На твоём корабле? – я перебила мужчину, потому, как вдруг поразилась сказанной им фразе, а точнее начала осознавать с кем вообще имею сейчас дело. – Ты что, капитан?
– Капитан? – не понял он. – Кто это на твоём языке?
– Глава корабля. Это воинское звание, а также и гражданская должность главного руководителя на корабле, которому подчиняется весь экипаж. Так ты капитан?
– Звание, соответствующее тому, что ты описала, у сорхов зовётся фар. Я же могу командовать сразу несколькими военными кораблями, и звание ношу – тэр.
– Должно быть по-нашему ты – командор.
– Пусть будет командор.
– Норн, а как звучит твоё полное имя?
– Я – тэр Норн Каррини.
– Звучит красиво.
От моего признания на лице мужчины появился едва уловимый намёк на улыбку. Я успела заметить, как дёрнулся уголок его губ, вот только Норн не дал эмоциям проявиться на своём всегда строгом лице.
– Ну раз мы перешли к официальному представлению, то как зовут тебя, Лидия?
– Лидия Аркадьевна Каменева.
– У тебя двойное имя?
– Я бы так не сказала. Первое – это моё имя. Второе – отчество – имя моего отца. У нас так принято уважительно обращаться друг к другу по имени и отчеству. Так что чаще всего я слышу официальное обращение в свой адрес – Лидия Аркадьевна. Но называй меня просто по имени, раз уж сразу у нас так не заладилось или наоборот, заладилось. А Каменева – это моя фамилия или если сказать иначе, то имя рода, к которому принадлежу. Так о какой услуге ты хотел меня попросить?
– Латти привязалась к тебе, Лидия, и раз на моём корабле нет больше женщин...
– Ты хочешь, чтобы я присматривала за твоей дочерью, была рядом с нею? – я вновь перебила мужчину своим вопросом.
Почему-то от ожидания его ответа внутри растекалось двойственное чувство. С одной стороны, я была очень рада находиться с девочкой рядом, играть и заботиться. Но как бы больно потом не пришлось расставаться, когда она вернётся к своей матери. А с другой стороны. Мне и так наше недавнее расставание доставило тоски. Быть рядом с девочкой куда важнее. И в первую очередь для неё. А я уж как-нибудь переживу потерю. Ведь потеря эта будет лишь только для меня.
– Да, – ответил мужчина, – я хочу, чтобы ты была рядом с моей дочерью, пока мы летим на Сорхирон. Это родная планета моей расы.
– Мне бы на свою родную планету попасть, – с грустью произнесла я.
– Название и координаты твоей планеты.
– Мы зовём её Земля. А координаты... Мне бы самой хотелось их знать, – я нервно усмехнулась. – Третья планета от Солнца тебе же ни о чём не говорит? – на мой вопрос мужчина лишь хмыкнул. – Значит, понятия не имею, где она вообще находится.
– Значит, услуга за услугу? Ты проводишь время полёта на корабле с Латти...
– А ты доставишь меня на Землю? – и опять же я перебила Норна.
– Об этом пока ещё рано говорить. Но я задействую силы, чтобы узнать координаты Земли.
– А когда узнаешь, ты доставишь меня на неё?
– Да, – выдохнул он. – Так ты согласна?
– Согласна.
ГЛАВА 5
Утро нового дня я встретила с воодушевлением. Во-первых, я выспалась. Причём проснулась ещё до того, как мягким светом озарилась каюта и прозвучал тихий звуковой сигнал, который должен был оповестить меня о начале нового дня. Норн лично проводил меня прошлым вечером до гостевой каюты. И с того самого момента у меня появилась моя собственная маленькая «однокомнатная квартира» на этом корабле.
Во-вторых, небольшое личное пространство, где можно было не только спать, но и просто находиться наедине со своими мыслями, пришлось для меня как нельзя кстати. И теперь, наконец, я чувствовала комфорт после проведённого времени в камере без нормальных условий к существованию да ещё и с иномирными соседками. Но в то же время до внутреннего комфорта сейчас мне было ещё далеко.
Выделенная мне гостевая каюта располагалась на палубе, где проживал сам Норн вместе со своей дочерью. Латти. Как только мысленно я представляю её, то на моём лице сразу появляется улыбка. Так что, в-третьих, для меня только в радость выполнять условия нашей вчерашней договорённости с отцом малышки. Да и не представляла я, чем ещё могу заняться на этом корабле, где являюсь единственной женщиной среди исключительно мужского экипажа.
Итак, с сегодняшнего дня в мои обязанности входит присмотр и забота о Латти, начиная с раннего утра и до самого позднего вечера. Теперь у меня появилось важное дело, пусть ненадолго, лишь до того момента пока не прибудем на их планету. И только тогда, как бы не было грустно, но мне придётся расстаться с малышкой.
Единственно грела надежда, что к этому времени Норн отыщет координаты Земли, а после сможет доставить домой. И я вновь вернусь в свою прежнюю жизнь, и продолжу исполнять обязанности главы ювелирной компании. Но сейчас надо жить настоящим, ведь моё будущее виделось мне слишком зыбко.
Я успела принять душ, одеться и даже продумать, чем бы можно было заняться с Латти в условиях полёта на космическом корабле, когда поступил запрос на вход. И я скорее направилась открывать дверь. Норн вчера провёл мне общий инструктаж, как всё работает в пределах каюты, и теперь я вполне свободно ориентируюсь в её функционале.
– Лиди, – дверь ещё не успела полностью скрыться в своей внутренней нише, как раздался взволнованный и радостный детский голос.
– Доброе утро, звёздочка, – улыбнулась я сначала девочке, сидящей на руках у своего отца. Она, обхватив его рукой за шею, крепко прижалась, явно чувствуя себя в полной безопасности. А после я перевела взгляд уже на него. Как и в прошлые два дня мужчина серьёзен и строг. От того и выражение моего лица в момент сменилось, став сдержанным – приняв давно привычный для меня деловой стиль поведения. Я кивнула мужчине в приветствии: – Норн.
– Здравствуй, Лидия. Рад, что ты готова. Сейчас, мы идём на завтрак в общую столовую. Постарайся запомнить маршрут. Но в случае, если тебе потребуется помощь, ты всегда можешь обратиться к любому члену моего экипажа. Я оповестил своих подчинённых, что у нас на борту женщина и ребёнок.
– Спасибо за заботу, Норн, – я всё же открыто ему улыбнулась.
И мужчина улыбнулся мне в ответ. Лишь уголками губ, но даже эта малость придала суровому выражению его лица теплоты. С виду холодный, сдержанный, практически безэмоциональный, Норн олицетворял собой силу и уверенность, которые придавали ему особое мужественное обаяние – особый шарм. И его прямолинейный взгляд такого необычного цвета глаз, казалось, оценивал меня в эту минуту. Но как только мужчина перевёл взгляд на свою дочь, то от сдержанной суровости не осталось и следа. Он смотрел на Латти с невероятной
