Оглавление
НАТА ЧЕРНЫШЕВА
СТАЛЬНАЯ КАРА
АННОТАЦИЯ
Меня полностью устраивала моя жизнь, и я ничего в ней менять не собиралась. Одинока, свободна, обеспечена, – что ещё нужно для счастья?
Но однажды я внезапно оказалась в Галактике. Пришлось начинать даже не с нуля, а из минус бесконечности: другой мир, другие правила, люди и нелюди вперемешку. И одиночество из преимущества превратилось в проблему: если за полгода я не найду себе пару, мужа мне подберёт система…
ГЛАВА 1
На столе, рядом с моим ноутбуком, стоял в вазе, заботливо наполненной водой, изысканный букет. Пионовидная роза, не меньше двадцати штук, может, больше, не стала считать. Нежнейшие кремовые и розовые оттенки, изысканная коробка. И авторская открытка с чудесной надписью «Самой обаятельной и привлекательной».
Та-ак.
Это новенький. Старенькие в курсе. Под дулом пистолета не рискнут!
Я набрала нужный номер:
– Станислав? Зайдите ко мне в кабинет, пожалуйста. Да, прямо сейчас. Срочное дело, понимаете ли.
Я прислонилась к столу, сложила на груди руки и приготовилась ждать.
Станислав, плечистый молодой мужчина с внешностью отъявленного мачо, не пренебрегающего качалкой, просиял, увидев свои цветочки. Я припомнила, что он и раньше старался оказаться рядом со мной. Двери придерживал, галантный наш.
Сейчас он шагнул ко мне, широко улыбаясь и протягивая руки:
– Моя долгожданная…
Вот здесь терпение у меня, без того слабенькое, лопнуло. Я схватила вазу и шваркнула её в стену, в считанных миллиметрах от его масляной рожи.
– Если ещё раз повторится что-либо подобное, – отчеканила я ледяным голосом, – я вас уволю. Пока – штраф в размере квартальной премии. Свободен.
Он пытался что-то сказать, но просвистевшая у виска ваза, похоже, выбила из него всю тысячу методов соблазнения одиноких начальниц. Или что он там собирался на мне применять.
– Вон! – повысила я голос.
– Бешеная! – с этим словом он вышел в дверь.
А я поняла, что мне в самом скором времени придётся его уволить. В голосе негодяя я услышала чистое, как кактусовый цветок, восхищение, отчего испытала острый приступ тоски. Он ведь не уймётся. Охотничек, мать его!
Я – Карина Катеринина, гендир и совладелец нашей логистической компании. За глаза, а иногда и прямо в лицо, меня называют Стальной Карой. Потому что у меня нет сердца. Мышечный мешок, качающий кровь по моему организму, болен абсолютной глухотой ко всем попыткам выбить из меня преференции через постель.
Я не верю в любовь. Все, кто пытался завязать со мной в отношения, очень оживлялись, когда узнавали, что у меня есть приличный заработок, свои квартира и загородный дом. Они не скрывали, что хотят жить у меня. Впрягаться в какой-то совместный проект, ту же ипотеку, они не желали. Все они сразу хотели ко мне.
Мезальянс сам по себе убивает любые отношения. У тебя дорогой автомобиль, а твой любимый ездит на работу на трамвае. Ты покупаешь себе лучшую косметику, а твой дорогой – нивею в пятёрочке. Ты хочешь на Бали, но твой любимый может позволить себе лишь выезд на речку за город…
И ты начинаешь за него платить. Везде. Потому что хочешь в лучший отель у Средиземного моря, а не на речку за город! Он привыкает, ведь к хорошему люди вообще привыкают очень быстро.
Дальше – классика жанра. Однажды ты возвращаешься из командировки/после совещания/симпозиума/аврала/прилёта инопланетян/прорыва инферно – etc, нужное подчеркнуть, на полдня раньше и застаёшь драгоценного в своей, на минуточку, постели на пару с молоденькой любовницей в самый разгар пикантного действия. И он ещё кричит, что право имеет, потому что тебе – тридцать шесть и у тебя уже не та упругость в теле и талия на два-три сантиметра толще заветных шестидесяти. И вообще, когда ты себя последний раз в зеркале видела, ты же – робот, манекен, жертва бьюти-практик, в тебе же нет ни капли естественной женственности.
Что же до мужчин моего круга и достатка, то там песня отдельная. Когда их жёны отдыхают на Бали или улетают куда-нибудь в Таиланд или Австралию, их одинокие ночи радостно скрашивают любовницы, ну а для разового – во всех смыслах! – вложения существует эскорт.
Я ещё не встретила хорошего человека?
Конечно, не встретила! Потому что их не существует в природе. Убедите в обратном. Не можете? К чёрту тогда весь этот душеспасительный разговор про тикающие часики и прочую мудроженственную ерунду!
Я заткнула свой поганый внутренний голос и включила ноутбук. Если кто-то считает, будто гендир днями валяется на шезлонге возле бассейна, а деньги капают ему на счёт сами собой, то мои соболезнования. Работы много, она никогда не заканчивается, а конкуренты не дремлют. Не будешь прыгать, окажешься за бортом.
В канаве!
***
Я просматривала пропущенные звонки, наткнулась на имя младшей сестры и скривилась. Потому что Инга – моя головная боль и персональное ведро лимонов, которые полагается глотать без сахара и только так.
Я побарабанила пальцами по столу. Ничего нового, кроме «Дай денег, тебе что, жалко? У тебя их много! А у меня дети голодают!» я не услышу, к гадалке не ходи.
Учиться сестра не захотела. Работать – тем более. В семнадцать лет родила по залёту старшую дочь, спустя три года выскочила замуж за такого же идейного бездельника и родила ему ещё троих. Теперь дети у неё голодают. На самом деле, нет, но кому оно надо, вникать в детали.
К счастью, не все многодетные таковы. Среди моих деловых знакомых есть семьи с четырьмя и пятью детьми, есть даже с двенадцатью, но там и в голову никому не приходит клянчить и требовать! Вкалывают оба, бытовые вопросы и воспитание детей решают сообща, клининг, доставки, приходящие няни в помощь. Не без проблем – проблемы есть у всех, человека без трудностей не существует в природе, – но они и моя младшенькая смотрятся рядом примерно как палец и задница. Не подлежат сравнению!
Смартфон снова завибрировал. Я снова сбросила сестричкин звонок. Не хочу. Надоело. Банкомат сломался, несите другой! Подумала немного, и вообще кинула в блок. Позже сниму, через день или два, может, через неделю. Когда очередной приступ мазохизма случится. Слушать гадости вперемешку с требованиями – не самое приятное, что есть на свете.
День испорчен, да и вечер, в общем-то, тоже. И аврала никакого подходящего нет, чтобы в нём забыться…
Поехала я к себе с целью просто и без затей напиться. Никого не хотела видеть и не хотела, чтобы меня видели.
Всё же маловато было простого ухода из дома пятнадцать лет назад. Надо было сразу в другой город ехать! А всего лучше, на Луну или Марс, туда-то уже точно сестра не добралась бы ни за что.
Повезло, что сегодня я из-за пробок подъехала к дому с другой стороны. Я успела первой увидеть сестру, сгорбившуюся на лавочке у моего подъезда. Она держала смартфон у уха. Не услышала подъезжающую машину.
Я остановилась и приоткрыла окна. Холод, перемешанный с густым запахом цветущей черёмухи, втёк в салон. Вчера пришёл антициклон, подаривший вместе с ясным небом и понижение температуры тоже. В нашем городе всегда было так – зацвела черёмуха, жди холодов.
– … конечно, конечно, – донёсся до меня жалобный, заискивающий голос сестры. – Карюха заплатит... Я уговорю её… Она добрая, она не откажет…
Я скрежетнула зубами. Карюха заплатит! Да чтоб тебя! Детей твоих жаль, они не виноваты в том, что мать у них дура!
План напиться в одно лицо в своей квартире рухнул: Инга в ближайшие час-два не уйдёт, а летать я не умею, на то, видимо, и был железный расчёт. Я прибавила скорость и проехала мимо. Сестра меня не заметила.
Я – добрая?
Не думаю.
«Не обижай Ингушу, Кариночка», – отдался эхом в моей памяти голос мамы.
Впервые в жизни она назвала меня тогда Кариночкой. Один-единственный раз. Перед смертью. Уж очень у неё сердце за младшую болело, а тут уходить пришлось туда, откуда нет возврата, и она хотела гарантий для любимицы.
Когда и если у меня будут дети, я не стану разделять их, ожесточённо подумала я. И в особенности вешать на одного из них неподъёмный долг в виде обещания умирающему.
«Ты умная, ты смелая, целеустремлённая, ты пробьёшься. А Ингуша мала ещё, глупа, неспокойно на душе за неё».
Да твою же… Я проглотила окончание ругательства, затормозила, развернулась, поехала обратно.
Проблему Инги следовало решать кардинально. Не заливать деньгами – деньги прах, хоть и достаются непросто! – и уж, конечно, не игнорировать напоказ. Молодая ещё женщина, всего-то тридцать осенью стукнет!
Я стремительно подошла к ней, сидящей на лавочке, и сказала командным тоном, не дав ей рта открыть:
– Ну-ка, пошли со мной.
– Куда? – опешила она.
По всей видимости, Инга тщательно приготовила длинную речь, и моей ошибкой – только сейчас осознала! – было позволять ей начинать разговор первой. Сейчас шаблон порвался в клочья, и сестра зависла, отчаянно пытаясь сообразить, что же ей делать.
– Пошли, пошли, – я ухватила её под руку. – Поехали в загородный дом. Прокачу с ветерком.
– В лесу прикопать хочешь?! – взвизгнула она, вырываясь.
– Дура, – врубила я ей в лицо. – Выпить хочу, день выдался адский. Но у меня здесь ничего стоящего нет. Поехали.
Тщательно отрепетированный сценарий рухнул, новый на ходу придумывался плохо и медленно. Инга дала усадить себя в машину, и я погнала.
– Подожди! – спохватилась она. – А дети… ужин…
– Алёне тринадцать, Сергею одиннадцать, младшим девять, – указала я точный возраст племянников. – Открыть холодильник и сообразить себе бутерброды сможет любой из них.
– А Олежек…
Я аж зубами заскрипела. Олежек из интернетных мемов, чтоб его. Вот бы кого в лесу прикопать! Но тогда посадят. Тюрьма в мой бизнес-план на будущие двадцать лет не входила.
– Взрослый половозрелый мужик без инвалидности в медкарточке?– уточнила я. – Не смеши мои колёса. Дай сюда свою звонилку. Дай, дай, не жмись.
Всё ещё пребывая в ступоре, Инга протянула мне смартфон. Ну да. Дешёвый. Два года назад я подарила ей хороший Сяоми. Как он мутировал в это убитое нечто с авито, загадка века. Под названием Олежек.
Я приоткрыла окно и выкинула в него аппарат. Очень удачно получилось: как раз проезжали по мосту. Печальное бульк я не услышала, но хорошо себе вообразила.
– С ума сошла! – заорала Инга, рвясь из ремня безопасности.
– Уймись, я за рулём, – заявила я. – Жить хочешь? Вот и уймись, а то в кювет вылетим или на встречку, вон там фура как раз подходящая едет, большая, обеим хватит. Я тебе новый потом куплю. Но сначала мы благополучно приземлимся в моём загородном доме.
Инга вдруг закрыла лицо ладонями и заплакала. Тихо, горестно, как в юности после маминых похорон.
Проклятье. Что у неё случилось? С детьми что-то, в больницу попали? Но нет, она бы тогда потребовала ехать к ним, а она ничего не сказала…
Спокойно, вначале надо доехать.
***
Ещё в дороге я дала команду системе управления обогревом включить тёплый пол. Стоило дорого, потребовало недешёвого ремонта, но я не пожалела ни разу. Зачем вам деньги, если вы не используете их для повышения своего комфорта?
Так что дом встретил нас уютным теплом, оставалось только вскипятить чайник и заварить кофе. На стол отправилось сухое печенье, в кастрюлю – пельмени ручной лепки, я всегда держу в холодильнике запас полуфабрикатов, мяса, колбас и сыра, потому что никогда не знаю, в какой момент сорвусь на природу.
– Рассказывай, – велела я сестре, помешивая пельмени.
Из неё прорвалось инферно. Если отжать слёзы и сопли, получилось следующее: Галочка завалила сессию, и её переводят на коммерческое. Нужны деньги.
– Так, – сказала я. – Галочка – это кто?
– Ты издеваешься? – вытаращилась на меня сестра. – Это же младшая сестра мужа, она поступила в прошлом году и теперь живёт у нас!
– Я знаю, что ты от великого ума поселила её в комнату Алёны, своей старшей дочери, – сказала я. – Алёна такому соседству не радуется, насколько я понимаю. Сколько раз она уже не ночевала дома? Но объясни мне, пожалуйста, кто эта Галочка мне?
– Младшая сестра моего мужа, я же тебе говорила сколько раз…
– Это я уже слышала, что сестра. По крови мне она – кто?
Инга молча смотрела на меня.
– Я готова помогать твоим детям, моим племянникам, – объяснила я. – Но родственники твоего короеда уже перебор, Инга.
Она снова взялась рыдать.
– Олежка не короед, я его люблю! – и съехала на привычную дорожку: – Что ты понимаешь в любви?! Ты же сама никогда не любила! У тебя же нет сердца, тебя зовут Стальной Карой, и ты этим гордишься даже. А я не такая! Я люблю, и меня любят тоже.
– Ага, любят. Так любят, что заставили тебя продать мой подарок – я про Сяоми! – и сунули вместо него в руки какую-то дрянь! Ты когда в последний раз была в парикмахерской? Сколько лет твоему пальто?
– Ты не понимаешь! – голос Инги поднялся до визга.
– Нет, – заявила я безжалостно. – Не понимаю! Гони в шею эту Галочку, у неё родители есть!
Инга икала, протирая глаза салфеткой. Я воспользовалась её вынужденным молчанием:
– Разводись. Сбрасывай с себя мозгового слизня вместе с его родственничками, они жируют у тебя на шее в маминой, на минуточку, квартире. На лето снова ждёшь нашествия кагала, желающего посмотреть белые ночи? Вот. Адвоката я тебе найду, самого лучшего. Алёну отправим в частный пансионат, выйдет оттуда через десять лет человеком с дипломом, возьму к себе, найду место. Пацанов тоже пристроим. Хватит кормить червей, я на них не подписывалась!
Снова рыдания. Между ними выяснилось, что половина квартиры, принадлежавшая Инге, давным-давно подарена родному Олежечке в знак великой любви и благодарности за то, что взял женщину с прицепом, с дочерью не пойми от кого.
Потому и Галочка. И всё остальное.
– Та-ак, – сказала я, очень осторожно ставя на стол блюдо с пельменями.
А хотелось сестре на голову надеть, очень хотелось. Любят её, видите ли. И она любит…
– Ты ничего не сможешь сделать, Карина... Ни-че-го…
– Ага, сейчас, уже, – язвительно ответила я. – Даже если тебя уже сожрали, у тебя всегда остаётся целых два выхода. Ну, что, будешь выбираться? Или дашь себя переварить и удалить из организма?
– Как выбираться, через задницу? – неуклюжая попытка пошутить, но я оценила.
– Через горло, – заявила я, в голове мгновенно сложился план. – Чтоб твой Олежка подавился, сволота поганая. Вторая-то половина моя. Слава богу, мама, царствие ей небесное, не успела переписать квартиру целиком на тебя, мы наследовали в равных долях. Переезжаешь сюда вместе с детьми на время, а я продаю свою долю профессиональному выживальщику. Я даже знаю кому! Пусть Олежечка с Галочкой развлекаются. Взамен покупаю тебе просторную трёшку, но уже, прости, на своё имя. Чтобы какой-нибудь Игорёк у тебя потом не появился. И живи нормально. Это дороже, чем оплачивать посторонней Галочке учёбу на коммерческом отделении за весь срок обучения. Но на такие расходы я пойти готова.
– Но как же ты так можешь… это же мамина квартира!
– Она уже не мамина, ты половину про… любила, – напомнила я. – Ешь давай. Я сейчас буду звонить нужным людям.
Так.
Психотерапевт первым делом, специалист по выходу из созависимых отношений. Да, срочно. Можно прямо сейчас, вот адрес. Сложно? А вот за такую сумму? Да ладно, брось, да, я тебе помогла когда-то, но я понимаю, что услуги профессионала должны быть оплачены… Приезжай. В долгу не останусь.
Адвокат по семейным делам. Встреча на завтра.
Директор пансионата для Алёны. Встреча назначена.
Доставка продуктов, мой личный приходящий повар – на завтра, ведь завтра здесь уже будут племянники. Клининг понадобится к концу недели… прачечная опять же… смена белья, домашней одежды…
Привычное рабочее русло: любая проблема имеет решение. Берёшь её и решаешь. Можно ошибиться, можно проиграть, можно поставить не на то. Но ни в коем случае нельзя позволять себе сесть на пятую точку, свесить лапки и заныть, что всё сложно, и потому нечего даже дёргаться, всё равно проиграешь.
А как ты проиграешь, если даже не попытаешься начать игру?
– Как ты легко и быстро решаешь… – изумилась Инга, когда я оторвалась наконец от экрана.
– А что тянуть? – удивилась я. – Или ты хочешь позволить своим сомнениям подбить тебя на старте?
– Я…
– Боишься? А что ты теряешь? Дети останутся с тобой.
– Он их отсудит, он говорил, что…
– Кто отсудит? – с глубочайшим презрением выговорила я.
Инга молча смотрела на меня.
– Всё, – сказала я, поднимая ладонь, – мне необходимо сделать ещё несколько звонков. Посуду брось, сама помою.
Въезжать в чужую жизнь на танке нехорошо. Инге ещё долго будет плохо, начнёт метаться к любимке, особенно когда он пробьётся сквозь все барьеры, выцепит её на разговор, желательно, личный, начнёт совестить её и выносить ей мозг. Опять же, я разбиваю семью…
Семью, которой давно уже нет: мою сестру обокрали, лишили жилья, мою старшую племянницу превратили в коврик для Галочки, младшие растут в крайне нездоровой, токсичной атмосфере. Это – точно та семья, которую сохранять надо любой ценой?
Вот и я думаю, что нет.
***
В тот вечер синоптики обещали усиление ветра и грозу. Я собиралась проскочить, но задержалась в офисе: пришлось уволить Станислава, потому что он ожидаемо не унялся. Вышел мерзкий, свинский, грязный скандал, несчастный мачо пытался красиво встать на одно колено и вымолить прощение, чем взбесил ещё сильнее.
Когда уходил из офиса, теперь уже навсегда, бросил напоследок злобный взгляд. Я поняла, что приобрела серьёзного врага: Станислав всё же отличался умом и сообразительностью. Мстительностью тоже, как я погляжу. Найдёт себя у конкурентов, гад. Попьёт мне крови, подлец.
Ладно, пусть только попробует. Уничтожу!
Я спешила.
На трассе машин заметно убавилось, и не могу их осуждать: впереди вставали стеной чернущие тучи. В них полыхали мощнейшие грозовые разряды. Грохотало жутко, сердце поневоле обрывалось в пятки. Грозу лучше всего наблюдать из тёплого надёжного дома, через окно. На дороге от неё восторга уже куда меньше.
Я очень хотела успеть до начала ливня. Вино и стейки ждали меня. Совершенно не улыбалось встать в пробку и торчать в машине до тех пор, пока хляби небесные не выплеснут всё, что в них накопилось, до дна.
Чёрная туча впереди внезапно опустилась до самой земли. Я изумлённо смотрела на неё: так не бывает! Потом догадалась сбросить скорость и прижаться к обочине, а лучше всего, срочно развернуться и врубить газ по полной.
Но я не успела.
Визг тормозов потонул в оглушающем громе, раздавшемся буквально отовсюду со всех сторон сразу. В тот же миг машину приподняло и швырнуло вбок и влево, потом вперёд и вправо. Сработали подушки безопасности, и я ещё успела выдохнуть ругательство прежде, чем потерять сознание.
А очнулась от ярких вспышек, взрезавших темноту подобно лазерным лучам из фантастического фильма.
ГЛАВА 2
Машина лежала на боку. К счастью, не на стороне водителя. К несчастью, толку с того не оказалось никакого. Автоматика не работала, дверь заклинило, спасатели не спешили. Грохот и вспышки не прекращались.
Надо спасаться самой, пока прямо по мне не шарахнуло! Поганая гроза.
Я отстегнула ремень безопасности. Руки-ноги целы, шея не сломана, – уже хорошо. В бардачке не оказалось молоточка. Р-р-р, куда я его дела! Ладно, годится подголовник, тем более, что его тоже отстрелило, и снять можно без проблем.
Я вставила штырь подголовника внутрь двери, туда, куда опускается стекло, ближе к углу, и потянула на себя. Стекло лопнуло и осыпалось наружу.
Хорошие в моей машине окна. Большие. И спасибо здоровому образу жизни, тренажёрная у меня и в загородном доме и в городской квартире есть. Вовсе не затем, чтобы служить в качестве вешалки для трусов и маек! Каждый день по полтора часа, и, хоть тресни, но – надо. Поначалу было нелегко, потом, когда тренажёры перестали меня убивать, стало хорошо. День не день, если с утра не пробежалась на дорожке или не сделала ступеньки на эллипсоиде.
Здоровье, красота и – возможность вылезти в разбитое стекло перевернувшейся во время грозы машины. Да здравствует фитнес!
Дождь всё ещё не начался, но чёрные тучи, казалось, задевали своим нижним краем голову. Вспышка, грохот, ещё вспышка, снова грохот. И из молний внезапно соткалась серебристая фигура великана, неприятно напомнившая жидкометаллического робота из старого фантастического фильма.
Великан поднял руку, – медленно, как в каком-то паршивом слоу-мо, – и на меня нацелился жуткий зрачок дула.
Но это же какая-то съёмка с ИИ-генерацией очередных «Звёздных Войн», не так ли? Не может же быть, что в меня сейчас выстрелят по-настоящему! Убить же могут, они что там, совсем чокнулись, режиссёр и постановщик спецэффектов?!
Из дула вырвалась шаровая молния. Меня настолько поразило ужасом, что я даже зажмуриться не смогла. Всё? Вот так сразу и всё? Конец?!
Между мной и огнём возникло серебристое зеркальное полотнище. Шар влепился в него, полотнище вспыхнуло на миг совсем уже нестерпимым светом, но уцелело, даже блеска не потеряло. Жидкое пламя стекло по нему вниз, и прожгло асфальт насквозь.
Полотнище взметнулось вверх, и я с изумлением поняла, что, во-первых, вижу крыло, самое невозможное из всех, какие только есть в природе, во-вторых, оно без перьев, гладкое, как у летучей мыши и с резным краем, как у бабочки, а в третьих – есть и второе, в пару к первому. И оба они принадлежат какой-то мелкой пакости, которая тут же взвилась в воздух и налетела на стрелявшего.
Чёрт!
Не похоже на съёмки. Эти двое убивали друг друга не на камеру, а серьёзно и с полным знанием дела.
Я, недолго думая подхватила из-под ног увесистый камень. Чем бы он мне помог, против плазмы-то, но с камнем почему-то оказалось легче, чем без него.
Робот яростно отстреливался. А у защитной плёнки, покрывавшей крылья моего спасителя, очевидно, был какой-то предел прочности: она от частых попаданий потускнела, словно бы выцвела. Я вдруг поняла, что ещё один меткий выстрел в крылатика, и всё, конец котёнку. А у меня никакой плёнки и в помине нет, так что следующим котёнком стану я.
Я заорала и швырнула камень в робота. Неожиданно попала – в голову! Конечно, что того камня против защиты, способной погасить шаровую молнию, но негодяй на мгновение отвлёкся, и крылатый тут же воспользовался.
По краю летательной конечности налилась нестерпимым светом яркая полоса. Широкий стремительный взмах ссёк врагу голову вместе с плечом. Крылатый кувыркнулся в воздухе, выдал серию выстрелов куда-то в сторону, в кого – я не видела. Робот грохнулся наземь, сверкающая металлическая защита вскипела, стремительно испаряясь с мёртвого тела.
Голова убитого подкатилась ко мне.
Зеркальная плёнка пятнами сползла с лица, и я увидела остановившийся взгляд. Не робот. Живой... точнее, только что был живым, но какой-то не такой, как надо бы. Какой-то неправильный, а в чём неправильность, я понять не смогла, как ни старалась.
Крови не было, срез запёкся чёрной коркой, но она не избавила от тяжёлого удушающего запаха палёной плоти.
Меня согнуло в жестоких спазмах. Что же такое творится вокруг, что за бред, сошедший с экрана кинотеатра?! Откуда все эти безумные личности, дуэль на шаровых молниях, гроза без дождя, мне всё снится!
Я отползла в сторону, уткнулась лбом в холодный железный бок родной машины и какое-то время не шевелилась.
Грохот стих, даже посветлело немного. Тошнота унялась, хотя в животе всё ещё оставался ледяной тяжёлый ком. Я с отвращением посмотрела на собственные пальцы. Они дрожали.
Меня цепко взяли под локоть, подняли на ноги, куда-то повели. Я снова увидела ту голову, и меня опять едва не стошнило. Потом я обратила внимание на руку, меня поддерживающую. Обтянутая в такую же зеркальную огнеупорную защиту, как у убитого. Я дёрнулась – похищают на опыты! – но рядом, по другую сторону, оказался тот самый крылатый. Он не нападал, значит, меня держал его приятель.
Но я встретилась взглядом с золотистыми нечеловеческими глазами и поняла, что вот сейчас со мной случится нечто похуже смерти. Лучше бы застрелили!
Весь сегодняшний вечер прошёл сквозь меня в деталях и частностях. От изгнания Станислава до камня во вражью голову, ту самую, что валялась теперь на асфальте, словно кочан капусты. И отпустило. Сразу.
«Мы всё объясним. Потом».
Я бы не взялась сказать, услышала ли я голос ушами или он прозвучал в моей голове сам по себе. Но когда морок отпустил меня, я обнаружила, что нахожусь в ярко освещённом… как бы так сказать… больничном кабинете, что ли?
И добрый доктор, вполне человек по виду, протягивал мне стакан с водой.
– Что там такое, снотворное? – подозрительно спросила я, не прикасаясь к стакану.
Даже руки за спину спрятала. В поле зрения тут же возник громадный могучий мужик в зелёной армейской футболке и уставился на меня с высоты собственного роста. А я вытаращилась на него. Ледяные глаза, прозрачные, кольцами, волосы, странные общие черты лица… да он же нечеловек! Как тот, кому сняли голову с плеч вживлённым в крыло плазменным шнуром.
– Лучше выпей, – мирно сказал он по-русски, совершенно без акцента, как будто в Москве родился и вырос. – Легче станет, вот увидишь.
«А иначе ты зальёшь мне лекарство в глотку силой»,– мрачно подумала я, принимая стакан.
– Стимуляторы и витаминный комплекс, – мягко сказал врач, а вот у него акцент как раз был, слабый, непонятный, но был. – Пейте смело, не отрава.
– Зачем вы меня похитили? – резко спросила я, не торопясь пить.
– Чтобы не пристрелили в суматохе, – пояснил инопланетянин.
– А назад вернёте? – поинтересовалась я. – Когда суматоха закончится?
– Не ко мне вопрос.
– А к кому тогда! – возмутилась я. – Там осталась моя машина! Мои документы, деньги, смартфон! Меня сестра дома ждёт! И дел выше крыши.
– И пейте уже наконец, – поторопил меня врач. – До дна.
– Помочь? – ласково предложил качок.
– Не надо, – с ненавистью ответила я и выпила залпом.
Витамины, как же. Стимуляторы, ага. Снотворное! Вырубило быстро, как будто по голове пыльным мешком ударило.
«Всё-таки похитили, пришельцы поганые!» – ещё успела я подумать прежде, чем темнота забвения накрыла меня.
***
Окно занимало собой всю стену, от пола до потолка. Сквозь него открывался великолепный вид на сосновый лес, ледяные вершины над ним и быструю речку, делившую ущелье на две неровные части. На синем небе стояли когтеобразные перья высоких облаков. К перемене погоды…
Похоже, я всё ещё на Земле.
Хотя номер не имел ничего обычного с привычными люксами.
Мебель находилась в полу и поднималась оттуда только после того, как в ней возникнет надобность. Я едва инфаркт не поймала, когда случайно задела нужный сенсор и прямо перед носом вылезло кресло со столиком, развёрнутые к окну.
Никто мне ничего не объяснил, никаких инструкций не выдал, я просто проснулась здесь, встала с постели – постель сложилась и сгинула в полу. Я не представляла себе, как её оттуда добыть обратно!
Ну, хоть одежду выдали. На мне была длинная, синеватого цвета туника и мягкие брюки. Тапочек не полагалось, видно, посчитали, что раз пол тёплый, то ходи босиком.
Где здесь двери в коридор, я понять не смогла тоже. Скорее всего, их заперли, чтобы невежественная обезьяна в трёх лифтах не заблудилась.
Я подошла к окну и долго рассматривала лес, горы и реку. Как удачно развернули обзор! Никаких построек, зданий, ничего, сплошная природа. Как будто даже совсем дикая – никаких летающих тарелок ни в небе, ни на земле, ни по реке.
Куда меня забрали? Что они со мной сделают? Кто это – они? Крылатая пакость и те двое, убитый и приятель медика. Сам врач вроде как человек, то есть, люди у них в правах не поражены и в клетках космозоопарка не сидят. Но как заставить их вернуть меня обратно?
Никогда я не бредила попаданством к звёздам! Фантастику в юности читала, фильмы и сериалы иногда смотрела, но и только. И вот на тебе. Утащили!
В противоположной от окна стене вдруг объявились двери. Они раскрылись, пропуская то самое крылатое существо. В дневном свете оно выглядело ещё фантастичнее, чем в момент короткого боя в темноте. Крылья свернулись в красивый плащик складочками, нежного лилового оттенка, впрочем, то там то здесь на них присутствовали серые пятна, выглядевшие чужеродно. Медицинские заплатки? Похоже на то.
Роста небольшого, тот самый пресловутый метр с кепкой. Мне по плечо. Лицо – совершенно сказочное, как у волшебных эльфов, большие золотистые глаза, пышные золотые волосы, правда, с изрядной плешью на макушке. Возраст? Или враги проели?
Я не дала ему рта раскрыть:
– Предупреждать надо! А вдруг я голая?
– Во-первых, вы не голая, госпожа Катеринина, – сказало существо, голос его, по-птичьему мелодичный, прозвучал не слишком дружелюбно. – Во-вторых, я здесь по делу.
Говорило существо по-русски очень хорошо, без акцента и держалось с непринуждённой властностью. Привыкло, что ему всегда подчиняются, а кто не хочет, тот теряет голову, причём буквально. Память тут же подсунула исход драки, ту самую голову на асфальте, вместе с запахом и приступом тошноты.
– Вы вообще кто? – спросила я, изгоняя из памяти ненужное и складывая на груди руки.
Гордая и независимая поза на все случаи жизни, особенно – на неприятные, как сейчас.
Существо усмехнулось, подняло руку ладонью вверх – я отметила, что пальцев всего три – и в воздухе соткалась «корочка». Пронзённая пылающим копьём восьмёрка универсума. Знак сразу вызвал недобрые предчувствия. Похоже, контора серьёзная…
– Полковник оперативной службы Альфа-Геспина телепат первого ранга Саттивик Типаэск, хронополиция Земной Федерации, – назвался крылатый. – Присядьте, будем говорить.
Регалии впечатлили. Особенно про телепата; он серьёзно? И, похоже, это всё же мальчик, а не девочка, хотя кто их знает, нелюдей. У нас тоже бывают женщины не промах. И в драку могут, и на войну идут.
– Я не знаю, как вызвать второе кресло для вас, – честно сказала я.
– Не беспокойтесь, я сам.
Мальчик всё-таки. Ну-ну.
Второе кресло появилось так же бесшумно и быстро, как первое. Оно перетекло в другую форму, без спинки, как раз, чтобы гостю было удобно на нём устроиться. Но сел он по-человечески, несмотря на свои две коленки на каждой ноге.
Ещё меня поразила обувь. Видавшие виды армейские бутсы, по-другому не скажешь. Они совершенно не сочетались с изяществом облика полковника. А встроенный в край крыла резак сочетался? Но его хотя бы не было видно…
Между тем на столике появилась небольшая тонкая полоска.
– Ваш идентификатор и личный терминал, – объяснили мне. – Всегда носите с собой, старайтесь не терять и не забывать. В вашем времени уже есть смартфоны; идея здесь ровно та же самая. Связь и идентификатор личности, а так же доступ к вашему профилю на ГосИнформе. Лучше бы вшили дополнительный чип-контроллер под кожу, но от вас подобного ждать не придётся, к сожалению. Пока не потеряетесь так, что еле спасут.
Я молчала. Чипирование? Понятно, что для служб спасения это идеал, но – тогда вся эта полиция, искины, Система, кто там ещё – будут за мной следить…
– Кому надо, тот вас всегда найдёт, по ментальному эго-образу. К сожалению, тот, кому не надо бы, тоже.
– Вы что, читаете мои мысли? – возмутилась я. – А по какому праву?!
Телепат, он сказал. Первого ранга. Ах, ты ж засранец такой! Я теперь рядом с тобой в своей же собственной голове не хозяйка?
– Я имею полное право читать ваши мысли, поскольку вы оказались в зоне действия моей операции, – отрезал Типаэск. – Предварительный дамп вашей памяти показал, что с преступниками вы не связаны, но необходим подробный ментальный скан.
Прозвучало неприятно.
– Зачем? – настороженно спросила я.
Крылатый развёл ладошками:
– У наших врагов тоже есть менталисты. След их вмешательства в вашу личность, если он есть, необходимо зафиксировать.
– Я не помню никаких преступников. Моя компания ведёт дела честно…
– Ваши воспоминания могут быть ложными.
– Подождите… Погодите… Вы что, меня подозреваете?!
– Подозревать мне по должности положено. Иногда даже ордена дают, знаете ли. За подозрения.
– Я домой ехала. До-мой! После напряжённого делового дня, – некстати вспомнился Станислав, чтоб его разорвало. – Это вы появились у меня на пути и устроили шабаш. Кстати, возвращать меня обратно вы собираетесь?
– Не вижу смысла
– Почему? – возмутилась я.
Хотя могла бы догадаться: терминал и идентификатор, равно как и профиль на Госинформе, не стали бы передавать тому, кого планировали вернуть обратно…
– Хронопрокол – очень дорогое удовольствие, уж простите. Износ оборудования, просчёт вероятностей, работа хрононавигатора, перестрелки с преступниками, опять же,– всё это требует большого расхода энерго, не говоря уже о других проблемах при проходе из одного хронопласта в другой. В вашем случае всё это неоправданно чуть больше, чем полностью: вы не оставили след в истории, госпожа Катеринина.
– Как это не оставила? – неприятно удивилась я. – Получается, я жила, работала, и – меня как будто не существовало вовсе?!
Факт, что меня выдернули куда-то в будущее, я восприняла достаточно спокойно. Сложнее было привыкнуть к нечеловеческой внешности собеседника. Звание у него вроде как наше, земное, но рожа… и крылья…
– Верно, – ответил полковник. – У вас нет детей. Дети всегда влияют на основной ход истории, их судьбу обязательно просчитывают со всем тщанием. Хорошо, что в вашем случае этого не требуется. Меньше возни. Значительно меньше!
– Погодите, подождите! – голова пухла от услышанного, но я хотела разобраться здесь и сейчас: – А кто же тогда возглавит мою компанию?! Разгребёт все дела, подпишет намечающиеся на осень контракты?
Типаэск поднял трёхпалую ладонь, и я замолчала.
– Когда я заказывал хроносправку на ваше имя, это заботило меня меньше всего. «Сигма-логистик» просуществовала сто девяносто лет, остальное нас не интересовало.
Сто девяносто лет! Срок приличный, чего там. Но… Кто стал гендиром после меня? Инга? Не смешите мои хронотапочки! Конкуренты захватили… Станислав… Р-р-р, как несправедливо, а главное дело, как узнать-то. Если я закажу хроносправку, мне ведь её не предоставят!
– Не предоставят, – подтвердил мои мысли полковник. – У вас нет необходимого допуска.
– Если я попрошу вас… – начала я, и тут же замолчала, заранее уже догадавшись об ответе.
– Я откажу. Простите.
Я беспомощно смотрела на него. Адское ощущение. Когда от тебя не зависит практически ничего. Зато ты сама зависишь.
– Что со мной будет дальше? – спросила я.
– Адаптация, обучение профессии, наиболее подходящей вашему психопрофилю, ну, а дальше вы уже сами.
– А я-то думала, себе на службу возьмёте, – вырвалось у меня почти против воли.
В самом деле, все книги про попаданцев говорили одно: угодил в Галактику – и как пошло, как поехало, как полетело. Через два года – император вселенной. Или шеф могучих кровавых спецслужб.
– Сохрани меня небо от такого новобранца, – абсолютно серьёзно заявил полковник, – работать в паре с гражданской бестолочью – то ещё удовольствие!
– А приходится иногда? – в тон ему спросила я.
– Бывает.
Дверь распахнулась снова и впустила женщину в зелёной униформе медика: туника и брюки. Сразу неприятно вспомнился тот тип, что напоил снотворным.
– Нора Паль, первый ранг, – назвалась она, кивая мне. – Ваш куратор на ближайшее время, госпожа Катеринина.
– Вовремя, – сказал полковник поднимаясь. – Приступим.
– К чему? – занервничала я.
– Я ведь вам уже объяснял. Необходим полный ментальный скан…
– В мозги ко мне залезете?– в панике спросила я. – А я… Я не хочу!
Типаэск вдруг распахнул крылья, поднял их и увёл за спину, сразу превратившись в бабочку-переростка. Он сложил их, и их края совпали идеально, выступ к выступу, выемка к выемке. Затем крылья слегка разошлись, потом сошлись снова, и опять, совсем как у бабочки, когда та сидит на дорожке. Завораживающее зрелище. И признак нервного раздрая, как я узнала позже.
Оружие, разумеется, при бравом полковнике тоже имелось Аж две кобуры у пояса, и ещё нож в ножнах на тонкой лапке. Нож казался толще самой руки и, судя по потёртостям на ножнах, явно без дела не сидел.
– Не надо, госпожа Катеринина, – мягко выговорила Нора. – Не надо сопротивляться, будет только хуже. Наоборот, помогите нам!
– Сам не хочу, – честно признался полковник. – Но у меня, как и у вас, госпожа Катеринина, выбора нет.
Ну, что дальше рассказывать. Они меня выпотрошили. Не знаю, как я это пережила, было не просто плохо, а безумно плохо.
Я прожила всю свою жизнь ещё раз. Под пристальным вниманием двоих высших телепатов. Если им что-то не нравилось, они возвращали меня обратно на нужную точку и смотрели снова. Одно и то же, несколько раз.
Всю мою жизнь!
Начиная от проклятого детства, от которого у меня вьетнамские флэшбеки всю жизнь, заканчивая поганой грозой на трассе, когда я проскочила сквозь хронополе и оказалась в жёстком замесе между полицией и бандитами.
В итоге, ничего предосудительного не нашли. Чистенькая личность, ни разу и ни в каком месте не траченная менталистами преступной группы. А я ведь говорила! Я же сразу сказала!
– Я обязан проверять всё, – со вздохом сказал мне Типаэск. – Опыт не оставляет мне выбора. Самые беспомощные и невинные с виду разумные порой оказываются носителями чужой ментальной инвазии. Я рад, что это не ваша история, госпожа Катеринина.
Голос его рождал во взбаламученной памяти острую боль. Прохладные ладони доктора Норы на висках ощущались как прикосновения из другой Галактики.
– Сейчас вам станет легче, Карина, – говорила она. – Боль уйдёт, сознание стабилизируется…
Я не поверила. Но мне действительно стало легче, причём очень быстро!
– Вот и славно, – сказал Типаэск. – Отоспитесь, потом Нора вам объяснит, что к чему. А, да… Спасибо за камень.
– Камень? – не поняла я.
– Вы швырнули в моего противника камень. Он отвлёкся и проиграл.
Растревоженная чужой телепатией память живо ткнула в сознание великана в серебристой броне, и как он чуть меня не пристрелил, и что от него осталось потом.
Это меня доконало: к горлу прыгнул ком отвратительной тошноты.
Что там ещё говорил мне Типаэск, я уже не расслышала.
ГЛАВА 3
Добрый доктор Нора Паль объяснила мне систему: обучение от простого к сложному. В терминале уже есть все необходимые курсы, они будут открываться после того, как я пройду тестирование в конце предыдущего этапа. Никаких троек, допуск – ноль. Или ты сдаёшь по каждому вопросу на отлично, или отправляешься учить в самое начало курса.
– Первое, что вам необходимо, это ликвидация бытовой безграмотности и языковой курс, – объясняла доктор. – Официальным государственным языком Земной Федерации является эсперанто. Поскольку вы знаете английский, обучение не должно доставить проблем.
Языковой курс предполагал десять дней.
– Сколько?! – не поверила я.
– Мнемотехники вам в помощь, – улыбалась доктор и показывала, как пользоваться галактической технологией, добравшейся до невиданных высот обучения всяких тупней языку за десять дней.
Эсперанто ведь собран на основе латыни и произошедших от неё романских языков, такие дела. К тому же, как выразилась доктор, у меня уже был сформирован навык общения за пределами родного языка – на английском – соответственно, обучающая нейросеть подстроила график под мою базу. И действительно, довольно легко пошло, сама не ожилала.
Бытовая безграмотность – вообще чудесное определение! Охватывает все случаи жизни: на базу хронопатруля могут попасть люди из самых разных времён, включая самые дремучие. Преступникам без разницы, как и где обтяпывать свои делишки. Это официальная служба просчитывает все вероятности и тщательно вписывает свои спецоперации в контекст времени, где происходит ловля гадов.
На той трассе, где меня едва не убили, произошёл взрыв трубопроводного газа. Во всех СМИ и соцсетях прошёл вал статей на тему «какая ужасная трагедия».
Очень удачно. Все посторонние артефакты веничком подмели сразу перед уходом обратно в базовое время, а то, что пропустили, прекрасно себе сгорело в объёмном взрыве. При желании, конечно же, можно разобраться, кой чёрт здесь копался, но только если есть нужные приборы и наработанная богатым опытом методика. В двадцать первом веке моей планеты у наших спецслужб такие приборы не существуют в природе как класс.
А, да. Базовое время, откуда ведутся все спецоперации – это примерно плюс семьсот лет от двадцать первого века…
Галактика. Будущее. В гробу видала. Как там Инга без меня? Ведь опять же сорвётся в «люблю, не могу», к гадалке не ходи. Олежек умеет профессионально выедать мозг. Засовестит, потом начнёт извиняться, на колено вставать, цветами задаривать. Всё наследство, которое Инга получит от меня, она пустит по ветру. Олежка поможет.
Почему я не составила завещание?
Хотя… на кого бы. На Алёну? Ещё смешнее. Девочка умненькая, но мозг разжижен токсичной семейной атмосферой и Галочкой, от чего она сбегала в гаражи, к мотоциклам и вейпам.
«Сигма-логистик» просуществовала сто девяносто лет, говорите? Как ни больно осознавать неприятное, но на мне свет клином не сошёлся, удержаться на плаву моей компании помочь сумел бы много кто. Тот же Станислав…
Доктор Нора научила меня пользоваться фабрикой автоматического пошива, я тут же заказала себе нормальную одежду. Технологии будущего… Фабрика снимала с тебя мерки и шила индивидуально, с учётом фигуры. Нора подсказала базовые вопросы – типы тканей, например. И объяснила про лимит, по количеству и качеству. Назвала его маленьким, но что поделаешь, в мире будущего главным мерилом успеха стала энергия.
Ею расплачиваются за всё. Счета безналичные, но можешь получить монетки разного номинала. Монетка работает как батарейка для бытовых устройств. Грубо говоря, вставляешь в напольную лампу – лампа на ней работает, пока не исчерпает заряд. На заряд есть лимит по времени – сорок дней.
Забавно, можно же придумать вечный аккумулятор, ну или почти вечный, все технологии для этого имеются. Но платёжное средство ограничено по времени. Если вставляешь в лампочку именно его, оно истощается через сорок дней…
В воспитательных целях придумано. Деликатная доктор Нора удержала при себе нецензурные слова в адрес диких людей из диких времён, но я поняла проблему. Человек, в глаза не видевший банковской карточки, может решить грести себе наличность чемоданами, а для экономики это неполезно.
Отсюда опять же вывод – людей из диких времён у них много.
– Да, – подтвердила доктор Нора, – действует программа «Спасение». Мы отслеживаем непредвиденные смерти – от природных катаклизмов, техногенных катастроф и эпидемий, приходим незадолго до и забираем человека к нам.
– Зачем? – удивилась я.
– На планетах фронтира не хватает людей, – пояснила она. – Они проходят переподготовку, получают профессию и идут жить и работать туда, куда не очень охотно летят граждане метрополии.
– Звучит нехорошо, – сказала я.
– Отчего же? Каждый такой переселенец получает участок земли и дом на той планете, куда его направляют. Профессии ему предлагают освоить на основе его психопрофиля, то есть, прирождённого учителя не заставят водить погрузчики, а пилота – оперировать горнодобывающим комплексом. Кстати, вам тоже предстоит выбрать профессию, Карина.
– Профессию? – не поняла я.
– Именно. Вы не будете жить у нас вечно. Вам необходимо обеспечивать себя самостоятельно, а это возможно только при наличии дела, которым вы будете заниматься.
– И жить отправите на этот ваш фронтир? – осведомилась я
Доктор Нора мило улыбнулась:
– Именно туда.
– Почему?
– Потому что вы неизбежно проиграете любому подростку школьного возраста, родившему и выросшему в Федерации, – объяснила доктор. – Вы не сможете с ними конкурировать. А на фронтире рабочих рук не хватает, там уровень требований к специалисту снижен. Степень информационной нагрузки меньше. Можно очень хорошо поднять свой уровень, после чего – перебраться куда-то ещё. В любой другой мир.
– А, ограничений нет? – поняла я.
– Никаких, кроме количества энерго на вашем счету.
– Знакомо, – кивнула я.
На счету по галактическим меркам кот наплакал, компенсация за последствия спецоперации и стандартные подъёмные любому переселенцу из прошлого. Значит, надо увеличивать счёт. Чтобы увеличить счёт, надо пахать как не в себя какое-то время в не самом симпатичном месте на свете. Чтобы пахать как не в себя, надо выучить хотя бы общий государственный язык (желательно, ещё язык преобладающего на той планете, куда меня понесёт, народонаселения) и присмотреть профессию. Что ж, цель поставлена, препятствия – побоку, работаем.
На седьмой день доктор Нора сказала, что пора мне уже ходить обедать-ужинать самостоятельно, заодно учиться коммуникации с другими обитателями базы. Кого из чужих – не представителей Человечества в смысле, – я могу встретить, обучающая нейросеть мне показала, в красках и с краткой характеристикой, кто, что, чем эта раса славится.
И я внезапно обнаружила, что вторым ценным ресурсом в Галактике будущего является время.
Если я буду залипать в информсети, выгуливая своё любопытство, то не смогу проходить обучение на должном уровне. Если я не пройду обучение на должном уровне, мне понизят сложность и отправят в начало курса. Если я закончу курс пониженной сложности, то следующий курс откроется так же пониженной сложности. В общей сумме я получу печальный сводный балл, с которым претендовать смогу не на лучшее из возможного в моей ситуации, а на то, что останется.
В том-то и смысл. Ты либо повышаешь свой статус, либо понижаешь его, но делаешь это строго самостоятельно. Никаких – ой, можно я пересдам? Система безжалостна. Не сдала с первого раза, значит, не смогла освоить программу, получи более слабую в зубы. Хочешь пройти тот же самый уровень? Плати! Нечем платить? Ну, тогда извини. Нет, в кредит нельзя. Не тот допуск, кредитного доверия к тебе пока ещё нет, нужно пять лет работать и показывать стабильные результаты.
Вот жеж… Антиутопия с захватившими мир корпоратами!
***
На восьмой день мне пришлось топать в – наверное, больше всего подойдёт определение «столовая» – самостоятельно, без доктора Норы. У той – основная работа. Первичное погружение в дивный новый мир она провела, дальше мне предстояло справляться самой. «Вы же не ребёнок, Карина, сами понимаете». Я понимала.
Если хочешь что-то из себя представлять, добейся этого сама. Знакомая игра. Единственно правильная, я бы сказала. Очень хорошо, что практически нет никакой давящей опеки. (Им лень? Нет времени? Всё равно?) Разберусь!
Доктор Нора приводила меня сюда во время какого-то окна, когда почти никого в зале не было. Но я пришла, не подумав о времени, и обнаружила, что мест особенно-то и нет. Большинство столиков скрывались за беловатой плёнкой защиты – включили режим приват, чтоб никто не догадался, что ты там ешь и с кем целуешься. Мои любимые места у панорамного окна расхватали абсолютно все. Надо думать!
Расовое разнообразие было представлено в полной мере, многие были в форме. В серой – техники, в белой с синим – пилоты и навигаторы… Не было врачей и мелких недомерков, сородичей полковника Типаэска. Они, как всякие порядочные насекомые, питались всякой перегнившей дрянью, для них существовали отдельные едальни. С перечёркнутым человечком на входе.
Я решила прогуляться и зайти позже, а может, найти другое место, где можно поесть. Но неожиданно меня окликнули:
– Эй, новенькая! Пили сюда.
Я посмотрела на того, кто проявил внезапную щедрость. Молодая женщина, человек, в белой с алым форме, волосы же выкрашены в невообразимый синий с серебряным проблеском. Знакомая восьмёрка с копьём на нагрудной эмблеме – ага, коллега полковника! Но не совсем, были отличия. Я не смогла распознать их сразу.
– Почему вы решили, что я новенькая? – хмуро спросила я, останавливаясь рядом со столиком.
– С Норой видела, запомнила, – отмахнулась она. – Нора как раз новенькими занимается. Если она тебя отпустила, значит, всё хорошо, первичная адаптация завершилась. Присаживайся, не торчи столбом!
Я села, раз уж зовут. Место хорошее, у окна, как мне и нравилось…
– Маршав, – назвалась моя благодетельница. – А ты?
– Катеринина Карина Игоревна, – ответила я, не очень-то понимая, как себя вести.
– Не, так не пойдёт, – мотнула она головой. – Это никто не выговорит вообще. Придумай себе никнейм. Прозвище. Псевд. Покороче. Ну там… Карина говоришь? Кара или Рина, что-то такое.
– У тебя тоже прозвище? – раз уж она со мной на ты, то и я с нею буду так же.
– Ну конечно! Маргарита Шаврова Сапураншраав Кипеларьяху – я это сама только недавно как следует заучила. Всё равно в интонации ошиблась, наверняка. Только ксенопсихолог-лингвист такой ужас произнести без запинки способен, может, ещё перворанговый телепат. А у нас тут жизнь, причём на бегу, на повышенных скоростях. Поэтому я – Маршав, а ты?
И она кивнула мне, предлагая определиться с прозвищем.
– Кара, – сказала я, подумав немного.
Стальной Карой меня называли уже не один год. Хорошее прозвище. Пусть останется.
– Супер, – Маршав показала мне два больших пальца. – Так и впиши себе в Госинформ, предпочитаемое прозвание: Кара. Все будут называть именно так.
– Маргарита Шаврова, – медленно выговорила я. – Ты откуда? Тоже из прошлого или нет? Ты из России?
– Я в Ольгино жила, под Петербургом, – она покрутила пальцами в воздухе. – Да, из твоего столетия. Начало двадцать первого века.
– Поговори со мной по-русски, пожалуйста, – вырвалось вдруг из меня. – От вашего эсперанто в голове звенит!
Тоже мне, fina venko пришла. Кто бы мог подумать, что горстка полусумасшедших внезапно, на длинной дистанции в несколько столетий, окажется права. И их искусственно созданный язык именно из-за своих простоты, строгих правил без исключений и мощной системы словообразования станет одним из самых распространённых в Галактике.
– Хорошо, – Маршав перешла на русский. – Я в двадцатом году сюда попала… В две тысячи двадцатом, точно так же, как и ты. Угодила в драку между полицией и хроногадами.
– Откуда ты знаешь, что я попала на драку? – подозрительно спросила я.
– Ой, да это же я всех оттуда вывозила! – она постучала себя по эмблеме. – Я – хрононавигатор первой категории. А про тебя мне Дарух рассказал, – тут она хихикнула. – Как ты стакан с водой пить не хотела, потому что подозревала отраву.
Дарух, подумалось мне. Тот самый заросший дурными мускулами болван-спецназовец с прозрачными волосами. Ну-ну, запомню. Хотя там ещё и доктор был ведь! Возможно, Дарух – это он.
– Они туда снотворное напихали, – заметила я.
– Да не было там никакого снотворного, ты сама отрубилась. От переживаний. Ну, неважно. Назад не вернули сразу же, значит, здесь приживёшься. Я вот уже десять лет, полёт нормальный.
– Как – десять? – не поняла я. – Четыре прошло! Сейчас две тысячи двадцать четвёртый!
Маршав воздела палец и произнесла торжественно, строго и донельзя смешно:
– Ты забываешь про четвёртое измерение!
Потом сама же прыснула в кулачок:
– Время у нас – понятие относительное. Привыкай.
Ну… да… Я попала и она попала. Я – сейчас, и попала в «сейчас». А она на четыре года раньше покинула Землю моего столетия и на десять лет раньше меня попала сюда… Логично.
– А вперёд в будущее вы тоже прыгаете? – помолчав, спросила я.
– Нет, вперёд – нет.
– Что ж так?
– Сложно и ни к чему. Будущего ведь не существует. Так… вероятности. Ну, смотри, – добавила Маршав, видя, что я не понимаю. – Пошла ты в плюс от базового времени. Что-то там полезное сделала. Вернулась. А то, куда ты летала, не случилось. И толку с твоей работы – ноль без палочки. Уход в плюс – дорога в один конец, оттуда почти не возвращаются. Другая вероятность, другой хронопласт, другое прошлое, всё другое совсем. Понимаешь?
– Нет, – покачала я головой. – Но, наверное, неважно. Я не собираюсь идти в хрононавигаторы…
– Расскажи о Питере, – попросила Маршав. – Как там? Башню открыли?
О какой она башне… А, Лахта-центр… она же в Ольгино жила, каждый день её видела…
– Экскурсии водить собираются, пока свободного посещения нет. Ещё две будут строить рядом…
Мы поговорили о Петербурге, я удивлялась, почему Маршав так живо интересуется городом, ведь в её распоряжении огромная база данных по двадцать первому веку. А потом поняла, что и у неё есть ограничения. В самом ценном ресурсе – времени. Его попросту нет, как у меня почти нет времени лазить по информсети и читать-смотреть интересное.
В местных новостях я не разбиралась, в тонкостях межгалактической политики – тем более. Даже спорт не очень зашёл. Какие-то эмо-гонки, по которым фанатела почти вся планета, как раз чемпионат должен был пройти на днях… Какой-то аэросладж – те же гонки, но уже на выживание… Правда, воздушный балет в исполнении крылатых сородичей бравого полковника мне очень понравился и музыка приятная, но в сложной системе рейтингов и оценок я всё равно не разбиралась. А смотреть одно восхитительное выступление за другим и не понимать, за что злые судьи, живые разумные вперемешку со специальными, настроенными на жюрейство, нейросетками им баллы снижает, как-то не очень радовало.
– У тебя кто-то остался в прошлом? – догадалась я.
– Родители, – погрустнев, ответила Маршав. – А у тебя?
– Сестра, – я подумала об Инге и вздохнула. – В очень сложной жизненной ситуации. Я бы вернулась, чтобы ей помочь, если честно. Она без меня пропадёт совсем.
Маршав почесала в затылке.
– Возвращать тебя никто не будет, конечно же. Но можно заказать хроносправку! Ты хотя бы узнаешь, что с твоей сестрой было дальше.
Я внимательно посмотрела на Маршав. Уж слишком она болтливая для серьёзной профессии хрононавигатора, вот что. Всё вывалила, даже про то, что замужем была два раза, первый брак – фиктивный, второй по любви, а фамилия по первому браку осталась, потому что та, первая, семья, которая её приняла, не собиралась от неё отказываться. Поистине наша Маша – находка для шпионов и манипуляторов.
– У меня нет допуска, – сказала я и тихонько скрестила под столом пальцы на удачу. – Я не могу заказать хроносправку.
Это правда, я не могла. Личный терминал даже объяснять ничего не стал: недостаточно привилегий и всё тут. Доктор Нора отказала. У полковника Типаэска спрашивать – проще спросить у камня или вон той стенки. С таким же результатом.
– Я могу! – с энтузиазмом вызвалась собеседница. – У меня-то допуск есть!
Всё, что от меня потребовалось, назвать точные дату и место рождения, и полное имя сестры. Маршав составила запрос, а я за ней наблюдала.
Интерфейс у её терминала был не чета моему. Вывод информации на сетчатку глаза, из-за чего кажется, что человек всего лишь смотрит куда-то в пространство, будто у него какое-то психическое расстройство. Удобно, как ни посмотри: никто не увидит твой экран вообще. Даже у телепатов есть ограничения: они не имеют права лезть в голову кому бы то ни было без разрешения.
– Всё, готово, – объявила Маршав. – Через десять минут доставят флэш-куб, настроенный лично на тебя. Ты не сможешь показать справку кому-либо другому…
– Быстро.
Слово «справка» поневоле вызвала в памяти нашу родную бюрократию. Я ещё застала времена, когда не было ни Госуслуг, ни МФЦ, ни приложения «Мой налог»,
