Новый мир для Элиз. Оксана Гринберга

Оглавление

• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ЭПИЛОГ

С новогоднего корпоратива прямиком под колеса автомобиля? Все закончилось бы плачевно, если бы не бабушкин медальон. С его помощью я очутилась на засыпанных песком развалинах древнего города, да еще и посреди пустыни.

   Это другой мир, и здесь есть магия. В нем обитают сильные мужчины, двое из которых заявляют на меня права. Но именно здесь мне придется выжить и отыскать дорогу домой

   Если, конечно, я уже не дома.

ГЛАВА 1

   На корпоративе царило уныние.

   Наше агентство недавно купил столичный медиа-холдинг, и известие о том, что сразу после Нового Года у нас начнется другая жизнь, не сказать, что сильно всех обрадовало.

   К тому же упорно ходили слухи, что новое начальство уволит как минимум треть сотрудников, а то и большую половину.

   - Оставят только тех, без кого им не обойтись, – сидя за столом, авторитетным, но уже пьяным голосом вещал финансовый директор, давно растерявший свой прежний солидный вид.

   В руке он держал ополовиненный бокал, рубашка была расстегнута, а пиджак он потерял еще в начале корпоратива. Но все слушали его крайне внимательно – потому что финдиректор уже встречался с новым руководством, и, по его собственным словам, те решили оставить его на старой должности.

   - А тебя, Данилова, уволят в первых рядах! – обратил он свой мутный взор в мою сторону. Попытался подмигнуть, но вышло так себе. – Хотя я мог бы за тебя заступиться. Так сказать, замолвить словечко!..

   И засмеялся совсем уж сально. Если не сказать, что гнусно.

   Дальше слушать я уже не стала.

   К тому же его любовница из бухгалтерии, Стеллочка Сорокина, которая, по слухам, прыгнула к нему в кровать прямиком с его рабочего стола, уставилась на меня ненавидящим взглядом.

   Она тоже была не сильно трезвой.

   Три слоя наращенных ресниц заморгали от обиды, перекачанные силиконом губы искривились, но я решила, что скандал мне совершенно ни к чему. Как и этот корпоратив, слишком похожий на поминки нашей прежней, вполне неплохой жизни.

   С такими мыслями я покинула праздничный стол, заставленный закусками, за которым вовсю лилось шампанское, но все пили с таким видом, что это не за здравие, а за упокой.

   - Лиззи, иди к нам! – помахал мне, подзывая к барной стойке, главный редактор.

   - Лизетт, давай-ка к нам! Выпьем, Лизхен! – не отставали остальные, склоняя мое имя каждый на свой лад.

   Но я покачала головой, пребывая в полнейшем унынии.

   Подозревала, что финдиректор прав. Меня уволят в первых рядах, и это не добавляло праздничного настроения.

   Причина от меня избавиться была в том, в агентстве я работала внештатным корреспондентом на полставки, потому что училась на третьем курсе журналистики. Но это не мешало мне по ночам писать статьи, вести блоги и следить за новостными рассылками.

   За меня держались и хвалили, утверждая, что у меня легкое перо и уверенная рука. А если нужно придумать слоган или новую концепцию для рекламодателей – так это лучше к Лизавете Даниловой!

   То есть ко мне.

   - Лизунчик, ты что такая грустная?! – накинулась на меня, появившись словно из ниоткуда, моя подружка, и я закатила глаза.

   «Лизунчиком» – называла меня только Светка, которая давно взяла надо мной шефство, хотя никто ее об этом не просил.

   Она считала меня то ли несчастной сироткой, то ли своей бедной родственницей, поэтому всячески опекала. Заодно одолжила свое платье – настояла, чтобы на корпоратив я пришла именно в нем. Сказала, что мне нужны перемены в жизни, и начать стоит с внешнего вида, потому что я постоянно хожу в черном как ворона.

   Платье было кремового цвета, с золотого цвета пояском, длиной чуть выше колена и с приличным вырезом, в котором и утонули пьяные мечты нашего финансового директора.

   - Пойдем, Лизунчик, у нас шикарная гадалка! Во-он в той комнате, – с довольным видом сообщила Светка. – Сразу всем говорит, кто останется на работе, а кого уволят. Мне, кстати, сказала, что на мое место никто не претендует.

   Про Светку и так все знали, что ее оставят, и к гадалке можно не ходить. Увольнение ей не грозило ни при какой власти.

   Спасибо деньгам отца – он был одним из крупнейших бизнесменов Н-ска. Заодно являлся нашим главным спонсором и собирался им оставаться.

   Конечно, до тех пор, пока его дочь будет при деле.

   Идея с гадалкой, кстати, тоже была Светкина. Как и корпоратив в шикарном баре на двадцать пятом этаже гостиницы «Восход», принадлежащей, какие тут могли быть сомнения, ее отцу.

   - Не сейчас, Свет! – сказала ей. – Чуть позже. Хочу подышать свежим воздухом.

   «А заодно подумать, не вернуться ли мне домой», – добавила я мысленно.

   Пусть до нового года оставалась всего пара часа, но настроение у меня испортилось окончательно.

   Добираться до дома было порядком – квартиру я снимала далеко от центра, так дешевле. За аренду платила тем, что получала, сдавая нашу с бабушкой двушку в райцентре в паре сотен километров от Н-ска. На еду и все остальное уходило то, что я зарабатывала в агентстве.

   Но если меня уволят через несколько дней, то не мешало заранее подумать, где искать новую работу.

   На застекленной террасе с видом на новогодний Н-ск подумать об этом не вышло – на меня тотчас же набросился пьяный финдиректор. Вот так, подошел и попытался облапать.

   Мазнул губами по щеке, стараясь отыскать мои губы. Но не нашел, потому что я принялась вырываться, пытаясь его оттолкнуть

   - Ты такая красивая, Лизавета! И такая недоступная!.. – бормотал он. – Я всегда тебя хотел, как только увидел… Ты такая – ух!.. Только не убега… а-а-а!.. – захрипел он, потому что я все-таки выкрутилась, а заодно заехала ему коленом по тому месту, которым он думал, но ничего толкового не придумал.

   Окончательно расстроившись, вернулась в банкетный зал.

   Вернее, попыталась.

   - Ну ты и дура, Данилова! – встав у меня на пути, заявила Стеллочка Сорокина. – А ведь я тебя предупреждала! Говорила, что он мой и я никому его не отдам!

   - А я и не претендую, – миролюбиво сказала ей. – Забирай свое пьяное сокровище, сдался он мне!

   Но Стелла не собиралась меня слушать. Пусть она с трудом стояла на ногах, но ее рот не закрывался, и из него лились потоки отборной ругани.

   Я не стала ее разубеждать – спорить с пьяным человеком себе дороже. Вместо этого решительно ее обошла и тут… Увидела Светку, с бокалом в руках, кокетничавшую со звездой нашего новостного агентства.

   Максим Сполохов, наш ведущий журналист. Он всегда мне нравился, и я даже подумывала… Но перестала, стоило мне узнать, что у него жена и маленький ребенок.

   Зато сейчас все выглядело так – по крайней мере, рука Максима на Светкиной талии, а его губы ласкают ее шею, – что эту ночь он проведет в роскошном люксе гостиницы «Восход» вместе с моей подругой, позабыв о своих обязательствах.

   От этой мысли мне почему-то стало противно. Захотелось спрятаться от всех – сейчас же, сию секунду!

   Почти не думая, я дернула за ручку ближайшей двери. Та распахнулась, и я оказалась в полутемной комнате, наполненной запахом благовоний, а свет в ней давало лишь несколько свечей.

   Гадалка, ну конечно же, вспомнила я. Светка ее притащила!..

   Симпатичная женщина совсем не цыганской наружности сидела за небольшим столом и перебирала карты таро. Не выглядело, что ее услуги пользовались большим спросом у нашего коллектива.

   - О, душа моя! – обрадовалась она. – Проходи же, садись поскорее! Вот сюда, напротив меня. Какие у тебя будут вопросы? Карты всю правду расскажут...

   - Не нужно, – качнула головой. – Я здесь случайно. Зашла, чтобы перевести дух. Ну да, прячусь, – призналась в ответ на ее немой вопрос. – Но сейчас уже поеду домой.

   - Я все-таки тебе погадаю, – не сдавалась она. – Раз уж ты спряталась как раз в моей комнате.

   Пожав плечами, я устроилась на предложенном мне стуле. Пламя свечей вспыхнуло ярче, стоило мне усесться, и женщина с удивлением посмотрела мне в глаза.

   - Хотя ты могла бы погадать мне и сама, – произнесла она задумчиво. – Я чувствую твой дар. Он очень сильный, даже мощный... Но его природа мне пока еще не ясна.

   На это я непроизвольно потянулась к медальону на моей шее.

   От кулона на шее шло привычное тепло, которое усиливалось, стоило мне подумать о бабушке. Я до сих пор не понимала, в чем был секрет ее подарка – открыть кулон мне так и не удалось, а ломать его не хотелось.

   Бабушка отдала мне его перед самой смертью, когда была уже совсем слаба. Проклятая пневмония – болезнь взялась словно из ниоткуда и не оставила ей шансов. Она сгорела буквально за неделю.

   - Возьми. Я многое не успела рассказать, Элиз! – произнесла бабушка, когда я примчалась из Н-ска (тогда я уже училась на первом курсе) прямиком в больницу.

   На бабушкиной ладони лежал тот самый кулон.

   - Я думала, что проживу еще долго, но ошиблась, – с трудом произнесла она. – Этот медальон – он… Он тебя защитит! И всегда будет приводить в место, где все и началось.

   А потом ее не стало, но с тех пор я всегда носила ее подарок на шее.

   При мысли о бабушке мне стало совсем уж тоскливо, а еще одиноко до невозможности. К горлу принялись подбираться слезы, и я решила обойтись без гадания.

   - Пожалуй, я пойду, – сказала гадалке, хотя та как раз делала раскладку. – Спасибо, но на все свои вопросы я отвечу сама.

   - Редко кто настолько не интересуется моим даром, а ведь я – потомственная ведьма, – усмехнувшись, произнесла она, но все равно меня не заинтересовала. – Всего три минуты, дольше не задержу, – пообещала мне. – Вот, я уже вижу… Очень скоро тебя ждет путешествие. Настолько далекое, что у него нет конца.

   Ну да, на такси домой, кивнув, со смешком подумала я. Жила я на самой окраине, так что ехать от центра и правда прилично.

   - И двое мужчин, – добавила гадалка.

   Я снова кивнула.

   С недавних пор у меня в сумочке завелся перцовый баллончик. Встретиться с нетрезвыми обитателями своего района – особенно с двумя за раз – мне совершенно не хотелось.

   Так что я заранее озаботилась своей безопасностью.

   - У тебя будут серьезные, даже могущественные враги, но в награду за твою стойкость тебя ждет любовь, – добавила гадалка, наверное, все еще пытаясь произвести на меня впечатление. – Карты говорят, что уже скоро ты ее встретишь. Она будет безграничной и не ведающей никаких преград.

   На это я пожала плечами.

   Любви я не искала – ничего путного у меня никогда не выходило, и после смерти бабушки я была привычно одна.

   - Мужчин будет двое, – не сдавалась гадалка. – Оба сильные и смелые, и оба наделены властью. Они станут добиваться твоей взаимности. Еще я вижу, что у них имеется родство по материнской линии и что однажды тебе придется сделать выбор. Да, выбрать одного из них. Либо не выбрать никого.

   - Впечатляюще, – сказала ей, потому что свой выбор я уже сделала, и он был в пользу такси и одинокого вечера на съемной квартире. – С наступающим! – после чего вышла из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.

   Не стала ни с кем прощаться, подумав, что мой уход все равно никто не заметит. Подхватила куртку и направилась к лифту, мазнув взглядом по зеркалу в фойе. В нем показывали высокую и худенькую блондинку с расстроенным лицом и на приличных каблуках – то есть меня.

   Уже скоро я очутилась на улице.

   Вдохнула зимний воздух, заодно почувствовав, как мороз холодит ноги. Колготки на мне были совсем тонкие, а новые туфли не предназначены для того, чтобы разгуливать в них по заснеженным улицам.

   Мне бы такси, да поскорее!..

   Я стояла на тротуаре, а по проспекту с ревом проносились машины, привычно превышая скорость. Открыла на телефоне приложение, но время ожидания не порадовало – таким образом я замерзну здесь насмерть!

   Собиралась уже вернуться в фойе, но внезапно заметила вдалеке свободное такси, двигавшееся во втором ряду.

   И я решила, что это и есть мой шанс. Зачем ждать, если можно уехать домой уже сейчас?

   Поспешила к проезжей части, но повернулась, привлеченная движением за спиной. Покачиваясь на огромных каблуках, ко мне ковыляла Стелла Сорокина.

   Любовница финдиректора тоже вышла на улицу, и в свете фонарей и разноцветных лампочек на новогодних гирляндах было видно, как стекала черными струйками по ее щекам совсем не водостойкая тушь.

   - Он меня бросил! И все из-за тебя, – догнав, с ненавистью заявила она.

   - Думаю, тебе стоит протрезветь, Стелла! – миролюбиво посоветовала ей. – И вот еще, я здесь ни при чем, и в ваших проблемах виноваты только вы сами.

   Отвернулась, решив все-таки поймать то такси – оно было уже рядом.

   Но оказалось, что мне не стоило поворачиваться спиной к пьяной и ревнивой девице, а заодно покрепче стоять на каблуках, потому что в следующий момент я почувствовала толчок.

   Стелла с силой пихнула меня прямиком под колеса стремительно летевших машин. Вернее, машины – мне хватило и одной.

   Не удержавшись, я полетела на проезжую часть. Увидела слепящий свет фар и изумленное лицо водителя, который ничего, ничего не мог поделать на скользкой дороге – потому что я угодила прямиком ему под колеса!

   Внезапно грудь обожгло – как раз то самое место, где к телу привычно прикасался бабушкин кулон. Мир моментально потемнел, а я даже и перепугаться толком не успела.

   Но боли не было. Вместо нее меня снедало недоумение и сожаление о том, какой же я оказалась недальновидной, а Стелла Сорокина – стервой со склонностью к убийству.

   А потом я открыла глаза. Но это было совсем другое место, не имевшее ни малейшего отношения к заснеженному и морозному Н-ску!

***

   Я стояла на четвереньках. Руки и колени утопали в песке, голова наклонена, и я смотрела на тот самый песок. В легкие с каждым моим вдохом врывался раскаленный – как мне казалось – воздух, опять же, с тем самым песком.

   И в глаза его тоже насыпало порядком.

   Поняв, что песка в моей жизни слишком много, а объяснений тому, откуда он взялся и что со мной произошло, слишком мало, я попыталась встать на ноги.

   Удалось, хотя голова была как в тумане.

   Я тут же принялась озираться – меня не оставляло ощущение, что я сплю, потому что верить в то, что меня переехало машиной и с заснеженной улицы Н-ска я угодила прямиком в ад…

   Верить в такое мне совершенно не хотелось, хотя пейзажи были довольно-таки говорящими. Все выглядело так, словно я очутилась в настоящем пекле, в котором не хватало разве что чертей.

   Но они могли появиться в любую секунду.

   Жара стояла адская. Огромное солнце раскаленным шаром висело над головой. Застыло в зените, развалившись чуть ли не на полнеба, и припекало изо всех сил, а ничего не понимавшая я была в наброшенной на новогоднее платье зимней куртке.

   А вокруг, куда ни погляди, раскинулись занесенные песком руины древнего города.

   И пусть я ездила на экскурсии только с классом, потому что у нас с бабушкой никогда не хватало денег… Но интернет у нас работал исправно, так что я представляла, как могут выглядеть заброшенные города в пустыне.

   Это был именно он.

   Во все стороны от меня лежали разрушенные под действием времени, песка и солнца остатки строений из светлого песчаника, обломки мраморных колонн, а еще…

   Возле ближайшей от меня колонны я увидела кости и череп. Затем обнаружился еще один скелет и очередной череп.

   - Мама дорогая! – пробормотала я, хотя родителей своих не помнила, а дома у нас не сохранилось ни одной с ними фотографии. Ничего не осталось, никакой памяти!

   Бабушка говорила, что мои родители и все наше имущество погибли в пожаре, из которого ей удалось спасти только самое дорогое – меня.

   А больше ни о чем и никогда не рассказывала.

   - Пожалуйста, пожалуйста, пусть мне все это только снится! – попросила я у вселенной, надеясь, что вот-вот проснусь и мираж рассеется.

   Или же... пусть я напилась на корпоративе! Сделала один-единственный глоток шампанского, Светка уговорила, и меня с непривычки развезло. Да так, что вплоть до города в пустыне.

   Или же гадалка, которая потомственная ведьма, меня загипнотизировала, и мне это привиделось?!

   Но как бы я ни старалась проснуться и сколько бы ни щипала себя за руку, вернуться в реальность у меня не получалось. А жара стояла такая, что я поняла: если я сейчас же не уберусь с солнцепека, то вполне могу прилечь рядом со скелетами.

   И тоже навсегда.

   - Надо что-то делать! – сказала я самой себе, после чего сразу же придумала, что именно.

   - Люди! Помогите! Спасите!.. Есть тут кто-нибудь?! – завопила что есть сил, решив, что раз уж это древний город, то здесь могут работать археологи.

   Или сюда привезли туристов. Вдруг у них сейчас экскурсия, и если я стану громко кричать, то либо одни, либо другие меня обязательно услышат?

   Но они не услышали.

   Ответом мне стало лишь эхо, разбежавшееся по развалинам, и больше ничего. Еще немного подождав и снова покричав, я сняла туфли и колготки, после чего скинула куртку… Затем, очнувшись, проверила телефон.

   Конечно же, я находилась все зоны действия мобильной сети, и чуда не произошло. Поэтому я побрела… Решила дойти во-он до того массивного строения, сохранившегося лучше остальных, и укрыться в его тени.

   А затем уже подумать, что мне делать дальше.

   Проваливаясь в песок, я шла через огромную площадь, в центре которой когда-то стоял постамент, окруженный массивными мраморными колоннами. На нем, подозреваю, однажды возвышалась статуя, но сейчас от всего великолепия остались лишь обломки – как статуи, так и колонн, – валявшиеся вперемешку с костями и выглядывавшими из-под песка доспехами и щитами.

   Заодно я обнаружила, что площадь вымощена мозаичными плитами, потому что заметила рисунок на одной из них.

   Да, как раз в том месте, где ветер раздул песок.

   И еще кое-что... Я даже протерла глаза от неожиданности, о чем тотчас пожалела, потому что занесла в них песок. Поморгала, но горящая алым полоса, уходившая в очередную дюну, никуда не делась.

   - Что же это такое? Ничего не понимаю! – сказала я вселенной.

   Потому что полоса еще и пульсировала, а в отсутствие электричества объяснить этот феномен у меня не получалось.

   Решив, что в целом мне все равно, лишь бы меня спасли, я попыталась повязать куртку себе на голову. Ну да, во избежание теплового удара.

   Кое-как пристроила, и еще через несколько минут добралась до вожделенной тени.

   Но прохладней под сенью развалин мне не стало, и я решила, что нужно зайти внутрь. А еще лучше – спрятаться от жары где-нибудь под землей. Затем дождаться, когда стемнеет, после чего обойти город.

   Возможно, в нем живут люди – маловероятно, но проверить не помешает. И я их найду, когда они начнут жечь костры.

   Или же здесь имеется колодец – тоже не верится, но можно и поискать.

   Войдя в здание с усыпанным обломками потолка полом и с потускневшими фресками на уцелевших стенах, я отыскала ход под землю. Скорее всего, он вел в подвал, и, на мое счастье, проход остался не заваленным.

   Да, было немного жутковато, но я все же решила спуститься, искренне мечтая о прохладе.

   И еще о воде – о ней я тоже мечтала.

   Но о предосторожности тоже решила не забывать. Положила рядом с лестницей туфли и колготки, а затем и куртку, подумав, что они будут мне мешать, если придется спасаться бегством. Мало ли!

   Покрепче сжала в одной руке телефон, после чего отправилась вниз.

   Через несколько метров по лестнице на меня наконец-таки дохнуло вожделенной прохладой. Заодно пахло чем-то еще, но я уже настолько пропиталась песком, что так и не смогла разобрать.

   Но фонарик на телефоне я все-таки включила – ну, чтобы не убиться на ступеньках, – а заодно выловила из сумки и сжала в другой руке перцовый баллончик.

   Шаг, еще один.

   Я спускалась все ниже и ниже, пока не застыла перед входом в просторное подземелье. Свет от телефона скользнул по тому, что было передо мной, и я непроизвольно отшатнулась.

   Сперва мне показалось, что все помещение сверху донизу затянуто веревками. Но нет, это была паутина – бесконечное переплетение белесых сетей. И еще спящие в сотканных коконах гигантские хозяева, иногда шевелящие конечностями.

   «Боже!» – взвыла я мысленно, а вслух говорить ничего не стала.

   Затем развернулась… Хотя нет, разворачиваться тоже передумала, как и бежать отсюда со всех ног.

   Принялась осторожно пятиться, радуясь тому, что догадалась снять туфли. Шаг за шагом поднималась по ступеням, поглядывая на логово пауков.

   Боялась их разбудить.

   Думала о том, что пауки непременно что-то едят, и это «что-то» навряд ли был песок. Следовательно… Следовательно, вряд ли я остановлю огромную стаю одним своим баллончиком!

   Когда до конца лестницы оставалось всего ничего, я развернулась и побежала. Да так быстро, что забыла про туфли с курткой, оставленные у лестницы в подвал. Спешила изо всех сил – подальше отсюда!

   С плеча соскользнула и сумочка, но я не стала ее поднимать.

   Так и бежала, сжимая в руках телефон и баллончик. Проваливалась по щиколотку, а то и по колено в песок, но неслась через всю площадь, мимо постамента, лишь бы подальше от этого проклятого места!

   Иногда оглядывалась, причем в полнейшем ужасе, потому что в какой-то момент мне показалось, будто бы я вижу вдалеке темное нечто.

   Вскоре сомнений не осталось – меня преследовали. Получалось, я все же разбудила хозяев подземелья, и пауки вышли на охоту.

   А потом я увидела то, что вселило в меня надежду.

   Дроны, решила я.

   Так и есть – по воздуху в мою сторону неслось несколько дронов. Летели на высоте пары метров от земли, маневрируя среди того, что когда-то было домами и широкими улицами.

   Но раз они здесь, значит, ими управляет оператор, обнадежила себя. Он где-то неподалеку и может меня спасти.

   А потом я его увидела, этого самого оператора.

   Темноволосый мужчина стоял на одном из дронов, ухватившись за поводья. Это заставило меня призадуматься, а потом я разглядела, что под его ногами никакой не дрон, а…

   Это был летающий скат метра так полтора в диаметре, с черной спиной и белым брюхом, длинным узким хвостом и шевелящейся на ветру темной бахромой!

   На секунду мне показалось, что меня вот-вот хватит удар от неожиданности, но – ничего подобного! Кажется, после пауков я разучилась удивляться.

   - Спасите! – завопила я. Побежала в сторону дронов и оператора, размахивая руками. Телефон, как назло, выскользнул и улетел куда-то в песок, но я решила, что сейчас мне не до него.

   Главное, не упустить надежду на спасение.

   - Постойте! Заберите меня с собой!

   Повезло, он все-таки меня заметил, и четыре ската дружно повернули с мою сторону.

   Но я решила облегчить им задачу. Спешила к нему, и босые ноги увязали в горячем песке. При этом я была невероятно, бесконечно счастлива. Знала, что спасение уже близко, а каким оно будет – меня это мало волновало.

   Все лучше, чем полчища пауков в занесенном песком городе!

   И оно пришло, мое спасение, причем когда пауки уже почти меня догнали.

   Не только они – откуда-то появились странные летающие твари, похожие на здоровенные черные простыни с развевающимися по воздуху лохмотьями. Выбрались наружу из темных провалов и щелей и тоже направились ко мне.

   В зловещей тишине они плыли по воздуху, и «тряпье» мерно шевелилось на ветру. Подозреваю, собирались мною пообедать, успев даже раньше, чем подбиравшееся полчище пауков.

   Увидев летающие простыни, я почему-то не сильно удивилась.

   Пауки тоже оказались какими-то не слишком правильными. У них имелось значительно больше восьми лап, да и с глазами вышла какая-то беда. Два из них болтались на стебельках, а еще один пялился в небо.

   Но всех этих монстров объединяло одно – они были настроены крайне агрессивно. Скорее всего, давно уже голодали, а тут на них свалился подобный подарочек в моем лице!

   Прямиком с новогоднего корпоратива.

   Зато мужчина на скате оказался никаким не подарком. Пусть у него имелся меч, но, спрыгнув со своего летающего средства, хвататься за оружие он не стал. Вместо этого с его вытянутой ладони полился огонь.

   Жжёт напалмом, отстраненно подумала я.

   Заодно стала прикидывать, не хочу ли я упасть в обморок. Как раз вот тут, прилечь на песочке возле поваленной колонны – уж больно странным выглядело все происходящее.

   Но с обмороком, пусть мне в него и хотелось, ничего не вышло. Вместо этого, вжавшись в остатки колонны, я уставилась на своего спасителя, одетого явно не по моде моего мира.

   Он оказался молод – навскидку ему было вряд ли больше тридцати.

   Одет в темные широкие штаны и высокие сапоги, а из-под кожаной куртки, усиленной металлическими вставками, выглядывала коричневая туника. Черные волосы спадали на плечи, сосредоточенное лицо – смуглое, решительное, с властной линией губ – показалось мне вполне привлекательным, а еще мужественным без меры.

   Наконец разобравшись с пауками, мой спаситель занялся «простынями», и те моментально превратились в пылающие факелы. После этого он все-таки вытащил меч и прикончил тех из монстров, кто еще подавал признаки жизни.

   И обращался с оружием настолько сноровисто, что я даже на него засмотрелась. Вернее, пялилась раскрыв рот, пока мужчина не подошел ко мне и о чем-то не спросил.

   У него оказался приятный голос, только вот я ничего не поняла – ни единого его слова.

   - Похоже, я не знаю вашего языка, – расстроенно сообщила ему.

   Зато я прекрасно понимала, что опасность миновала. Черным обугленным ковром она лежала на песке, приконченная огнем и мечом, и силы почему-то решили меня оставить.

   Я измучилась окончательно и бесповоротно. Настолько, что захотелось прилечь рядом с двенадцатилапыми трупами.

   Но мужчина мне не позволил. Подошел еще ближе, сжал мои плечи и уставился мне в лицо.

   У него оказались светло-карие, неожиданно яркие глаза. А еще от него пахло пустыней, огнем и… чем-то таким, что я всегда искала в мужчинах, но никогда не находила.

   Наверное, поэтому до сих пор была одна – глупая двадцатилетняя девственница, дожидавшаяся свою идеальную любовь, а вместо этого нашедшая пауков и пустынного воина верхом на крабе.

   То есть на скате.

   - Я все равно ничего не понимаю. Говорю же, я не знаю вашего языка!

   Он в очередной раз что-то произнес, причем в приказном тоне, после чего уставился на меня давящим взглядом, и мне стало казаться, что он каким-то таким образом пытался проникнуть в мой разум.

   И, что характерно, проник. Потому что…

   - Хорошо, что я успел вовремя, иначе ты сейчас бы здесь не стояла и не разговаривала. И все-таки, как ты здесь очутилась? – требовательным голосом спросил он, на что я раскрыла рот.

   Тут мужчина перестал держать меня за плечи. Шагнул в сторону, наверное, чтобы получше рассмотреть меня в нарядном розовом платье, в котором я вряд ли вписывалась в местные пейзажи – во все эти колонны, песок и трупы монстров!..

   Я нервно провела рукой по боку, поняв, что поясок тоже потерялся. У меня вообще ничего не осталось – только то самое платье, нижнее белье и маленький баллончик с перцовым газом в левой руке.

   - Проклятые фанатики! – произнес незнакомец резко, даже с ненавистью. – Давно пора было всех перевешать на главной площади Сирьи! Неужели пытались принести тебя в жертву Аль-Бенгази?

   - А… – сказала ему. – О-о-о… – потому что слова, которые пытались вырваться из моего рта, были не совсем русскими.

   То есть совсем не русскими.

   Заодно до меня дошло, что мой спаситель тоже говорил не на моем родном языке. Но при этом я прекрасно его понимала – все, от первого до последнего слова!

   Ну, кроме Аль-Бенгази и Сирьи, но я подозревала, что первое – это имя, а второе – географическое название.

   - Я как-то здесь очутилась… – выдавила из себя, после чего замерла, прислушиваясь к собственному голосу.

   - Не пугайся, – усмехнулся спаситель. – Я – маг и вернул тебе знание Исконного языка, на котором говорят в нашей стране. Его знание заложено у всех младенцев Андалора с самого их рождения.

   Тогда-то я испугалась еще сильнее. О чем он вообще говорит?!

   - Значит, тебя здесь бросили? – продолжал допытываться мужчина. – Оставили, чтобы сожрали Темные, а сами сбежали? Или их тоже сожрали?..

   - Бросили, – повторила я за ним, пытаясь привыкнуть к звучанию нового языка.

   Тот, кто назвал себя магом, кивнул.

   - Как тебя зовут, жертва? – поинтересовался у меня.

   Он снова что-то сделал, и саднящее, обгоревшее на солнце лицо перестало болеть. Заодно я почувствовала себя значительно лучше, словно ко мне вернулось не только знание изначального языка Андалора, но и часть растраченных в этом городе и под палящим солнцем сил.

   - Жертва, – повторила за ним. – Я что, сплю?

   - Не похоже, – усмехнулся незнакомец.

   - Может, я умерла и это загробный мир?

   - Тоже не угадала, хотя ты была в шаге от него. И все-таки, как твое имя? Или мне и дальше называть тебя «жертвой»?

   На жертву я не согласилась, покачала головой.

   - Ли… – начала было, но осеклась.

   Хотела ему сказать, что меня зовут Лизавета, но внезапно поняла, что это словно трудно произнести на новом языке. Лизой меня звали только близкие люди, а от «Лизок», «Лизхен», «Лизетт» или «Лизунчик» тошнило, так что...

   - Элиз, – сказала ему. – Меня зовут Элиз.

   Таким именем меня всегда называла бабушка, и мне оно очень нравилось.

   - Откуда ты, Элиз? – поинтересовался мой спаситель.

   Не успела я придумать, как вместить в этот язык слово «Россия» и вообще, стоит ли вмещать, потому что о моей родине здесь вряд ли слышали... Да и у нас исконный андалорский не входил в школьную программу.

   Как и магия.

   - Похоже, в Сирью тебя увезет кое-кто другой, – неожиданно произнес мужчина.

   Повернул голову и, нахмурившись, уставился в безоблачное, ярко-голубое небо, словно пытался в нем что-то высмотреть. Вот и я посмотрела, но так ничего и не увидела.

   - Мне придется тебя оставить, – добавил он.

   - Что?! Нет! – в полнейшем ужасе воскликнула я, испытав истерическое желание сейчас же вцепиться в его куртку или повиснуть на одном из ужасающих скатов, которые сейчас не казались мне такими уж и страшными.

   Так, мирно колыхались в метре над землей. Шевелили щупальцами, раздувая своим дыханием песок.

   - Прошу, не оставляй меня! Ты не можешь бросить меня одну в этом ужасном месте!

   - Тебя заберут другие, – покачал он головой.

   - Но меня же здесь сожрут! Снова нападут пауки или летающие простыни!

   - Пустынный Патруль, он уже близко, Элиз! – терпеливо произнес мужчина. – Это их прямая обязанность – следить, чтобы ни с кем не произошло того, что сделали здесь с тобой. Они и заберут тебя в Сирью, а заодно помогут разыскать своих. Мне же лучше не показываться им на глаза.

   - Но как они меня найдут?! – воскликнула я.

   - Я оставлю метку. И вот еще… – он протянул мне кинжал. – Возьми на всякий случай. Но Темных поблизости нет, я их не чувствую. Так что ты в безопасности.

   Я тоже ничего не чувствовала, кроме переполнявшего меня отчаяния из-за того, что этот человек – маг и воин, спасший мне жизнь, – собирался улететь.

   Но если не он, то кто должен меня отсюда забрать? И что это за Пустынный Патруль? А что, если они пролетят мимо, – что мне делать в этом случае?!

   - Найду тебя в Сирье, жертва! – усмехнулся маг. – Прощай, Элиз!

   Затем взял и улетел, напрасно я молила взять меня с собой. И скаты, похожие на ковры-самолеты, потащились за ним – все быстрее и быстрее, набирая скорость.

   Вскоре они исчезли из виду, растворились в жарком воздухе пустыни, а я так и осталась стоять, глядя им вслед.

   Внезапно подумала, что так и не спросила, как его зовут. И даже толком не поблагодарила за свое спасение и не поругалась из-за того, что он меня бросил!

***

   Ну что же, я снова осталась одна. Стояла, совершенно несчастная, прислонившись к обломку колонны. Сжимала в одной руке кинжал, во второй – перцовый баллончик и совершенно не чувствовала себя вооруженной или же в безопасности.

   Тоскливо смотрела в небо – в ту самую сторону, куда до этого глядел мой спаситель.

   Улетел он в противоположную, и обратно я его не ждала. Вместо этого надеялась на обещанную помощь, но небо все так же оставалось голубым, безоблачным и полностью безлюдным.

   В голову принялись закрадываться совсем уж неприятные мысли. Неужели незнакомец меня бросил?! Спас от пауков, а затем сбежал, пожалев место... на своем скате?!

   Мне не хотелось в такое верить, но к горлу стали подбираться слезы, хотя плакать было совершенно нечем.

   Ну что же, мне оставалось только ждать.

   Помня о некой метке, далеко уходить я не стала. Лишь обогнула колонну, потому что мне было не по себе от валявшихся повсюду обугленных трупов непонятных существ. Нашла себе место в относительной тени и снова уставилась в небо.

   …Шорох, похожий на шелест бегущей по песку многоножки. Я дернулась, но прежде, чем успела хоть что-то сообразить – потому что все еще всматривалась вдаль, в которой мне привиделось несколько темных точек…

   Тогда-то меня и укусил гибридный паук-мутант.

   Подкрался незаметно, никаких воинственных воплей не издавал, вместо этого молча впился в мою правую ногу, как раз чуть повыше щиколотки.

   Я ахнула от боли, при этом понимая, что произошло нечто ужасное!

   Потому что кинжал, которым я собиралась прикончить многолапую заразу, внезапно выпал из моей ослабшей руки, а за ним последовал и баллончик – я больше не могла их удерживать.

   Не совсем понимая, что делаю, я вытянула ладонь, и с нее сорвалась синяя молния.

   Паук тотчас же отвалился от моей ноги. Перестал то ли высасывать из меня кровь, то ли закачивать яд. Вместо этого упал на бок и, судя по всему, издох.

   Но свое черное дело он все-таки сделал – тело начало сковывать оцепенение. Одно хорошо – боль исчезла. Зато вместо нее пришла усталость. И еще холод.

   Я с трудом могла стоять на ногах, а потом и вовсе прилегла на обломок колонны, глядя на то, как неподалеку от меня приземлялось несколько птеродактилей.

   Хотя я уже догадалась, что попала другой мир, и это были совсем другие существа. У них имелись огромные перепончатые крылья; сами они оказались черными – по крайней мере, один из них. Остальные были темно-серые, один даже красный, и все длиной метров так шесть-семь.

   Заодно у них имелись устрашающие головы, увенчанные роговыми отростками, змеиные шеи, крепкая броня по бокам и шипы по всему позвоночнику.

   Тут подул ветер, швырнув мне в лицо песок. Я хотела моргнуть, и мне это удалось. Веки закрылись, а поднять их быстро обратно у меня не получилось – оцепенение добралось и до глаз.

   Наконец, пусть с трудом, но я все-таки открыла глаза, только вот ящеров больше нигде не было.

   Вместо них ко мне спешили несколько мужчин. Первый – одетый во все черное, тоже темноволосый, синеглазый, самый красивый из всех виденных мною ранее мужчин.

   Он быстро оказался возле меня. О чем-то встревоженно спросил – кажется, все ли со мной в порядке. Затем поинтересовался, как я здесь очутилась и где мои сопровождающие.

   Ожидал от меня ответа, но все, на что я была способна, – это смотреть в его идеальное, безупречное лицо. Затем мои глаза стали закрываться – сами, против моей воли. Или же мой мир просто-напросто померк, так и не успев стать для меня новым домом.

***

   Юсуп, наклонившись, прикоснулся к ноге девушки.

   - Вот здесь, мой командир! – с горечью произнес он, обращаясь к столичному лорду, своему начальнику. – Все-таки ее укусили… Жаль, но Темные добрались до нее раньше нас!

   - Жаль, – согласился с ним еще кто-то из Песчаного Патруля. Кажется, Кнауф. – Красивая! Но почему она в одной сорочке?

   - Наверное, пытались принести очередную жертву Аль-Бенгази. Проклятые фанатики! – ответил ему их десятник, Ингор.

   - Но она все-таки вырвалась и убежала... Ей удалось спрятаться, но ненадолго, – стали раздаваться со всех сторон голоса.

   - При этом ее защищали... Повсюду трупы пауков.

   - И еще нескольких фоморов...

   - Но куда же делся ее защитник? Не вижу его среди павших!

   - Ну что же, – осмотрев место боя и лежащую на обломке колонны безжизненную светловолосую девушку, произнес командир, – доставим тело девушки в город. Похороним как подобает, предав огню в храме Великой Матери. Затем я проведу расследование. Выясню, кто доставил ее в Хордвик, после чего найду и накажу их по всей строгости закона. И еще того, кто ее здесь оставил, – его голос был мрачным. – После того, как он решил, будто бы ее спас!

   - Командир, уж не думаете ли вы… – повернувшись к нему, негромко начал Юсуп.

   - Я уверен, тут не обошлось без Ночного Патруля и моего сводного брата. – И больше ничего лорд Маркус Аттиус Корвин объяснять не стал. – Ингор, – посмотрел на своего десятника, – ты понесешь тело. Вернешься с ним в Сирью. Сингин будет тебя сопровождать.

   - Да, мой лорд! Слушаюсь, командир! – раздались голоса.

   - Но девушка до сих под жива, – с изумлением произнес вновь склонившийся над телом незнакомки Юсуп. – Она все еще дышит!

   - Это странно!.. Но вряд ли ей осталось долго! – вновь стало доноситься со всех сторон.

   - Мой командир, я уже слышал о тех, кто побеждал яд Темных, – не сдавался Юсуп. – Быть может, у нее тоже выйдет, раз она не скончалась через пару минут после укуса?

   Маркус какое-то время смотрел на безмятежное девичье лицо – удивительная красавица, подумал про себя, – и еще на то, как подрагивали длинные темные ресницы. Это был вовсе не пустынный ветер, как он решил раньше, а свидетельство того, что девушка еще жива.

   Все еще борется, хотя шансов у нее почти нет.

   Ему стало до невозможности ее жаль.

   И пусть Маркус старательно отгонял от себя любые эмоции, подавлял их, запирая в глубине души. Говорил себе, что здесь, в забытой богами Сирье, в Южной провинции Андалора, служить ему осталось всего месяц, и вот тогда...

   Он уберется из этого проклятого места, навсегда забыв о том, как живут – выживают – здесь люди!

   Но что-то дрогнуло у него в груди – как раз в области сердца, – когда он увидел девичье тело в короткой розовой сорочке и лиловое, налитое кровью пятно укуса над ее изящной щиколоткой.

   - Доставим ее поскорее в цитадель. И если она все еще будет жива... Если кто-то и сможет ей помочь, так это мессир Густаф. В путь, не стоит медлить! – приказал он.

   - Я понесу ее сам, мой лорд, – вызвался Юсуп, его заместитель, и Маркус неожиданно понял, что жалость к девушке испытывал не он один.

   У других из Песчаного Патруля, закаленных воинов юга, тоже имелись чувства.

   - Хорошо, Юсуп! Но Ингор будет тебя сопровождать, – приказал Маркус, потому что летать над пустыней в одиночку было довольно опасно. – Остальные останутся, нам нужно здесь закончить. Похоже, адские пауки снова расплодились, да и фоморы свили гнездо где-то неподалеку, – с этими словами он посмотрел на похожих на растерзанные полотенца существ.

   И тотчас же вместо двоих из Пустынного Патруля, следившего за прорывами и треснувшими Гранями возле древнего и священного города Хордвика, появились драконы. Один из них, темно-серый, осторожно подхватил девушку. Сжал в когтях ее тело, после чего расправил крылья.

   И вот уже два дракона поднялись в небо, после чего взяли направление на Сирью.

   Остальные разбрелись по развалинам в поисках Темных тварей. У них было чем заняться в когда-то процветающем, а теперь занесенном песками Хордвике.

   В месте, где все и началось.

   ...Но лорд Маркус Аттиус Корвин не увидел того, как один из патруля нашел в песке возле колонны пеструю продолговатую штуку. Недоуменно покрутил ее в руках, после чего сунул в нагрудный карман.

ГЛАВА 2

   «И пришел в Хордвик Аль-Бенгази, величайший маг всех времен и народов. И вступил он на центральную площадь, как раз возле Храмов Верховного Бога-Громовержца, Великой Матери и Драконьих Предков.

   И молвил он… Обрушился со страшными ругательствами на драконов, упрекая их в высокомерии и гордыне.

   Но драконы высокомерно промолчали, слишком гордые, чтобы ответить на обидные слова.

   И тогда заявил Аль-Бенгази, что в его силах все изменить. С этого самого дня никто больше не скажет, что людские маги слабы, потому что с его помощью они обретут немыслимую мощь и тоже отрастят себе крылья.

   Тогда не выдержали уже драконы. Возмущенные, они явились к главе города, потребовав у того справедливости.

   И он их послушал. Приказал немедленно остановить Аль-Бенгази; схватить его и бросить в темницу за подобные речи.

   Но последователи Аль-Бенгази не пропустили городскую стражу. Ценой своей жизни они удерживали магов, воинов и драконов, позволяя своему учителю закончить ритуал.

   …И вспыхнули алым светом начертанные Аль-Бенгази линии, на которые пролилась жертвенная кровь. И прозвучали слова молитвы, сорвавшиеся с его уст, после чего основы мира потрясло сильнейшее заклинание, которое до этого видели разве что Боги.

   Именно в этом месте – в Хордвике, на главной площади между тремя Храмами, как раз у подножия статуи Отца-Основателя, – все и началось…»

   Хроники Хордвика, 5067 г. от Сотворения Мира.

***

   Иногда я приходила в себя. Возвращалась в реальный мир из того места, где боли не существовало.

   На короткие минуты обретала сознание, о чем тотчас же жалела – потому что мое тело колотило в лихорадке, конечности скручивали страшные судороги, а сильнейшая боль разрывала внутренности.

   Тогда я отталкивала чужую руку с кружкой от своих губ, потому что седовласый старик с встревоженным лицом пытался меня напоить. Твердил, склоняясь к моему уху, что без воды мне нельзя и без воды я пропаду.

   Заодно он говорил, что добавил в кружку лекарство, которое снимет мою боль и прогонит лихорадку, тем самым облегчив мои страдания.

   Но в его глазах я видела свой приговор.

   В них были жалость и сострадание, а на осунувшемся старческом лице отрешенность – словно, по его мнению, я была обречена, и ждать моего конца оставалось уже недолго.

   - Она оказалась очень крепкой, мой господин! – говорил он кому-то значительно позже, потому что я не оправдала его ожиданий и не умерла. – Да, яд попал в ее тело через ту рану на ноге, но она все еще ему сопротивляется. Я даю ей укрепляющую и снимающую жар настойку, а также вливаю целительскую магию...

   Молчание, затем звук приближающихся шагов. Кажется, на стул возле моей кровати опустился кто-то другой. Выше и тяжелее, потому что деревянные ножки недовольно скрипнули.

   Я хотела открыть глаза и посмотреть на визитера, но не смогла. Не хватило сил.

   - Конечно, мой лорд! – твердил тем временем лекарь, и его голос звучал подобострастно. – Драконья магия ей нисколько не помешает. Наоборот, пойдет только на пользу…

   - Ты можешь идти, Густаф! Я немного с ней побуду, – отвечал ему молодой, но явно привыкший командовать голос.

   Тогда я снова уснула и снилось мне нечто невероятно приятное. Например, что самый красивый в мире мужчина держал меня за руку, и его прикосновение приносило приятную прохладу и остужало пылающий внутри меня пожар.

   Заодно оно снимало боль и давало мне новые силы. Помогало спать – причем со сновидениями, а не с кошмарами, из которых меня время от времени вырывало бормотание старика.

   Затем я узнала, что старик был главным лекарем при цитадели Сирьи, и звали его мессир Густаф.

   Но значительно позже, еще через несколько долгих снов.

   - Да, ваша светлость! – снова твердил лекарь, когда я в очередной раз проснулась, разбуженная приглушенными мужскими голосами. – Вы правы, эта девушка – магичка. В ней есть людская магия, но каким именно даром она обладает и насколько он силен – этого я сказать вам не могу. Яд Темного паука все еще в ее крови. Она до сих пор на грани, хотя надежда на выздоровление все-таки есть. Но если она выживет…

   Я выживу, хотела сказать старику. И еще тому мужчине, который иногда являлся, чтобы справиться о моем здоровье, после чего садился возле кровати, сжимал мою руку и вливал драконью магию.

   Но я так никому ничего и не сказала, потому что снова провалилась в забытье.

   На пятый день, по словам мессира Густафа, в течении моей болезни случился перелом. Причем в мою пользу.

   Мне стало заметно лучше.

   Боль почти ушла, и я все чаще приходила в себя. Открывала глаза и лежала, уставившись на мерцающие на фитильках огонечки свечей – единственный источник света в моей маленькой келье.

   Иногда поднимала руку и подносила ее к глазам, глядя на то, как подрагивали от слабости мои пальцы.

   Пыталась даже брать кружку с горьковатым варевом, которое делал для меня мессир Густаф. Первый раз не смогла поднять ее с табурета, но затем стало получше.

   С каждой минутой, с каждым часом ко мне возвращались силы, и я наконец-таки смогла оторвать голову от серой, пропахшей сыростью и потом подушки, а потом и сесть на кровати.

   Следующий шаг к выздоровлению – я начала есть самостоятельно. Три раза в день в мою маленькую келью, настоящий каменный мешок, приносили непонятное варево.

   Утром было то, что здесь называли кашей, но выглядело оно как горка липкой и безвкусной субстанции. На ужин давали похлебку, и по вкусу эти блюда не слишком различались. Зато днем мне доставался кусок черного ржаного хлеба с ломтиком овечьего сыра и немного козьего молока.

   Но я съедала все, затем выпивала горькое лекарство, не забывая при этом благодарить мессира Густафа за лечение, а пожилую и полную Маргот, служанку в цитадели, за ее заботу и за то, что она заботилась о моем пропитании.

   Заодно я ждала прихода того мужчины, который меня спас, отыскав на развалинах Хордвика, и перенес на драконьих крыльях в Сирью.

   Но как только я пошла на поправку, приходить он перестал.

   Не выдержав ожидания, осторожно расспросила о нем у мессира Густафа.

   Уже знала, что лекарь был родом из Умбрии, учился на лекарское дело именно там, поэтому его называли «мессир». Родись и учись он здесь, в Андалоре, то был бы «магистром Густафом».

   - Лорд Маркус Аттиус Корвин, нынешний капитан гарнизона, – с готовностью отозвался старик. – Прибыл из столицы с проверкой несколько месяцев назад, но так здесь и остался.

   - Но почему?

   Доподлинно этого мессир Густаф, которого жизнь поводила по разным интересным местам, не знал.

   - Подозреваю, ужаснулся из-за того, что здесь увидел, поэтому решил остаться. Лично возглавил Пустынный Патруль, заодно добился, чтобы численность гарнизона Сирьи была увеличена как минимум втрое.

   - Но из-за чего? Неужели нам грозит серьезная опасность? – шепотом спросила я у старика, хотя подозревала, что не стоит столь откровенно демонстрировать собственное незнание здешних реалий.

   Но мессир Густаф не счел мой вопрос подозрительным.

   - В последнее время Тьма снова пошла в атаку, – возвестил он. – Грани едва держатся – не только рядом с Сирьей, но и по всему обитаемому миру. Но именно здесь, на юге Андалора, порождения Тьмы стали появляться уже не только на подступах, но и в самом городе.

   Я слушала его и молчала, понимая, что мои нервы тоже едва держатся и они тоже уже на грани.

   Болезнь помогла смириться с мыслью, что я очутилась в другом мире. Но сейчас, после рассказа мессира Густафа, мне стало предельно ясно, что не стоит распространяться направо и налево, кто я такая и каким образом попала в Хордвик. Иначе меня могут причислить к порождениям Тьмы, и тогда моя судьба незавидна.

   При этом у меня не было никаких идей, как вернуться домой.

   Судя по всему, из-под колес автомобиля меня спас бабушкин медальон, другой версии у меня не имелось. Перенес на руины заброшенного города, после чего отключился, решив, что выполнил свою миссию.

   Но снова включить его не выходило.

   Золотистые створки все так же были плотно сомкнуты, а ломать медальон я не рискнула. Заставить заработать его тоже не удалось, хотя особых идей, как это сделать, у меня не имелось.

   Вариант зажмуриться и попросить: «Верни меня домой, пожалуйста!» – я тоже испробовала, причем многократно.

   Но он не сработал.   

   Была еще одна идея – вернуться в город пауков, отыскать ту самую площадь, на которой я очутилась после переноса, после чего хорошенько ее исследовать.

   Быть может, где-нибудь имелся столбик с выемкой и надписью «Положить кулон сюда и нажать вот на эту кнопку», после чего я сразу же окажусь дома, в Н-ске?!

   Идея мне нравилась, но вызывала закономерные сомнения.

   Второй укус паука я вряд ли переживу, а узнавать, как кусаются черные простыни, мне не хотелось.

   В такие моменты – когда я задумывалась о том, куда меня закинуло и как мне отсюда выбраться, – на меня накатывала страшная тоска. Слезы начинали литься из глаз, и я всхлипывала, жалея себя, а заодно осознавала собственное бессилие и полнейшее одиночество.

   Но до меня мало кому было дело. Если быть с собой честной, то никому.

   Ни мессиру Густафу, ни пожилой служанке Маргот. Да и лорд Маркус Аттиус Корвин, поняв, что трупа из меня не выйдет, тоже потерял ко мне какой-либо интерес.

   Но я все равно его ждала.

   Лежала в кровати и почти все время спала, радуясь тому, насколько быстро ко мне возвращаются силы. Просыпалась только тогда, когда возле двери раздавались шаги.

   Но это был не он.

   Иногда ко мне заглядывал мессир Густаф, но чаще всего являлась Маргот. Зажигала новые свечи, ругая меня за то, что я не хотела спать в темноте и моя прихоть – это глупое расточительство. Приносила воду и еду, а один раз – ну, когда я окончательно перестала умирать, – даже приволокла большой чан и два ведра с теплой водой с кухни.

   Помогла мне вымыться, после чего выловила из грязного передника деревянный гребешок с поломанными зубьями и позволила расчесаться.

   И все это, конечно же, под мои неустанные слова благодарности.

   Также от Маргот я получила старое платье. На вид это было ужасное коричневое тряпье со шнуровкой по бокам. Оказалось, сперва Маргот носила это платье сама, пока не нашла себе работу в цитадели, как раз рядом с кухней. Тогда-то она и раздалась вширь.

   Платье перешло к ее дочери, но после очередных родов та тоже серьезно поправилась.

   Наконец, особо стойкое платье попало ко мне, хотя Маргот могла бы отдать его старьевщику и выручить за него целых два фартинга.

   - Отдашь долг, когда начнешь наконец-таки нормально вставать, – заявила мне. – Будешь помогать, а то у меня спина давно отваливается таскаться с этими тряпками и ведрами по цитадели. – Уставилась на меня задумчиво. – Правда, девка ты видная, а тут целый гарнизон мужиков… Будешь вечно беременной.

   - А можно я не буду вечно беременной? – спросила у нее.

   И Маргот мне позволила. Сказала, что если повязать на голову платок и спрятать под него мои светлые волосы – большую редкость для жаркого юга, – после чего измазать лицо сажей, то, быть может, никто не заметит мою броскую внешность.

   Затем принесла мне еще и обувь – потому что в цитадель из Хордвика меня доставили босой. Эти сапоги за свою долгую жизнь, подозреваю, повидали многое и теперь мечтали упокоиться на свалке, но Маргот им не позволила.

   Тем самым мой долг увеличился до четырех фартингов, хотя я не представляла, как выглядят здешние деньги. Да и в целом выглядит жизнь за дверью моей кельи!..

   Поэтому я ждала мессира Густафа.

   Тот являлся преимущественно по вечерам. Садился на колченогий стул возле вырубленной в стене ниши, которую он использовал как письменный стол, и принимался со мной разговаривать.

   Наверное, потому что больше ему было не с кем, а я всегда была готова выслушать.

   Рассказывал о том, что происходило в Сирье и в округе. Также от него я узнала, что в лазарете цитадели с появлением лорда Корвина пациентов стало значительно меньше. Драконы почти не болеют, да и стареют они намного позже, чем люди, а в Пустынный Патруль набрали только из драконов. Да и командир у них такой, что редко подвергал своих подопечных опасности без причины.

   Поэтому у мессира Густафа появилось время заняться старым архивом, о чем он давно уже мечтал. Заодно мессир Густаф не сидел без дела и разузнал о якобы моей судьбе.

   Оказывается, с неделю назад на караван из Дентрии напали то ли разбойники, то ли фанатики, прячущиеся в горах неподалеку. Скорее всего, фанатики, потому что их там целые поселения – живут как хотят, не признавая ни Богов, ни королевскую власть.

   Всех в моем караване они перерезали, а меня выкрали. Переодели в ритуальную сорочку, решив принести в Хордвике в жертву.

   - А кому именно в жертву? И зачем? – спрашивала я.

   - Сие мне неведомо. То ли в попытке почтить Аль-Бенгази, сильнейшего из людских магов, либо они пытались повернуть вспять то, что Аль-Бенгази сделал пять веков назад.

   Вот что рассказал мне мессир Густаф.

   Я мечтала разузнать обо всем побольше, но спрашивать у него не рискнула. Тем временем старый лекарь продолжал.

   Хорошо, что меня спас Пустынный патруль, говорил он. А еще лучше, что у меня оказался сильнейший магический дар. Именно он, а заодно и своевременное лечение помогли мне пережить укус порождения Тьмы.

   Так что стоит мне полностью выздороветь, как мессир Густаф опишет свой способ лечения и лекарства, которые он использовал, после чего отправит статью в «Магический Вестник Андалора».

   - А какой именно дар у меня имеется? – растерявшись, спросила у него.

   - Магический. Но какой именно, определить это выше моих сил. Яд порождения Тьмы до сих пор дает о себе знать, дитя мое! Я чувствую его вибрации в твоей крови, и они мешают мне сделать нужные выводы.

   Произнеся это, старик многозначительно замолчал. Я тоже не спешила набрасываться на него с расспросами.

   - Думаю, я напишу письмо архимагу Дерну, – добавил мессир Густаф. – Как только ты окончательно придешь в себя, обратись к нему. Пусть он на тебя посмотрит.

   Я покивала, соглашаясь на архимага Дерна, заодно привыкая к тому, что я – некая Элиз из Дентрии.

   Элиз Данн – вот мое полное имя, потому что я сократила свою фамилию на местный манер.

   И пусть вопросов у меня оставалось вагон и целая тележка – обо всем, что происходило в этом мире, – я все-таки спросила, почему меня больше не навещает лорд Корвин.

   Старый лекарь посмотрел на меня излишне внимательно, затем, немного подумав, заявил, что моей жизни больше ничего не угрожает. Лорд Корвин меня спас, после чего его интерес ко мне исчез самым естественным образом.

   Он – дракон, у него множество дел как в цитадели, так и вне ее стен, и еще куда больше обязательств. Зачем ему интересоваться человеческой девушкой?

   Мессир Густаф этого не знал. Зато он сообщил, что с выздоровлением мое положение здесь становится довольно шатким.

   Уже скоро он собирался объявить о полном моем излечении, и, как только он допишет свою статью для «Магического вестника», я могу идти на все четыре стороны.

   То есть куда глаза глядят.

   Но так как я оказалась должна четыре фартинга Маргот, да и идти мне особо было некуда, то я собиралась остаться в цитадели. Надеть чужое платье, повязать на голову платок, спрятав под него волосы, и натянуть сапожки (насчет лица и сажи я порядком сомневалась).

   Думала заняться уборкой и прочими хозяйственными делами. Средней школы, которую я закончила с золотой медалью, и двух с половиной курсов на факультете журналистики вполне для этого должно было хватить.

   Но все лучше, чем лежать мертвой, доедаемой пауками, решила я.

   - Вот, письмо архимагу Дерну, – протянул мне свиток мессир Густав.

   Дождался, когда я разверну и пробегу глазами по строчкам, полным неизвестных символов. Затем забрал у меня свиток, скатал его в трубочку, поставил восковую кляксу и приложил к ней висевшую на его шее печать.

   Это место вспыхнуло синим, и лучи сложились в непонятный символ, но я уже знала, что это знак Гильдии Лекарей. Вскоре магия растаяла в полумраке кельи без следа, а я расстроенно вздохнула, прикидывая, как бы половчее попросить у мессира Густафа об одной услуге.

   Но он догадался обо всем и сам.

   - Погоди, Элиз! Ты что…

   - Я не умею читать, – едва не плача, призналась ему. – И пусть я могу свободно говорить на андалорском, но все потому... Потому что… Потому что я родом из Дентрии, но…

   - Боги даровали всем младенцам знание андалорского, – кивнул лекарь, словно такое было в порядке вещей. – Ну что же, ты довольно сообразительная, поэтому читать и писать я научу тебя быстро.

   И научил – это отняло у него несколько часов, потому что я очень старалась. Понимала, что без таких навыков в этом мире я пропаду.

   Заодно в непринужденной беседе выяснила, что лорд Маркус Корвин сейчас проживал в городе, где он то ли снимал, то ли успел приобрести собственный дом.

   Днем лорд Корвин был привычно занят – либо тренировал гарнизон, либо присоединялся к Пустынному Патрулю, а иногда, по приглашению администрации, посещал Академию Магии Сирьи, где давал уроки практической боевой магии.

   Но бывало, он обедал с остальными в просторном зале цитадели или же навещал пострадавших в лазарете, который курировал мессир Густаф. Порой оставался здесь ночевать – у него имелись собственные комнаты.

   Мне очень хотелось увидеть своего спасителя – для того, чтобы его поблагодарить.

   Но, взвесив различные варианты – например, выяснить, где он ночует, и прокрасться к нему под покровом тьмы или же явиться в столовую гарнизона, – я решила, что умнее будет написать ему письмо, в котором выразить свою благодарность.

   Заодно попросить о встрече, после чего уговорить старого лекаря передать мое послание.

   Этим я и решила заняться – сочинить письмо, – как только мессир Густаф ушел. Натянула платье Маргот – не сидеть же в своей, так сказать, ритуальной сорочке жертвы.

   Надела сапожки, потому что каменный пол холодил босые ноги, после чего уселась за импровизированный стол. Обмакнула перо в чернильницу и начинала выводить букву за буквой. С непривычки делала в словах ошибки, заодно закапала все чернилами, но все-таки написала несколько строк.

   Тут в дверь постучали, и с моего пера сорвалась очередная капля, превратившаяся в жирную кляксу. Но раньше, чем я успела сообразить, кто такой вежливый мог ко мне явиться, дверь распахнулась.

   В келью вошел мужчина, но это был вовсе не лорд Маркус Корвин, которого я так долго ждала.

   - Кто вы такой? – спросила у него, откладывая в сторону перо и поднимаясь на ноги.

   Подумала, что еще даже не начала свою трудовую деятельность, а ко мне уже явились с явными и вполне очевидными целями. Потому что мужчина уставился на меня, и смотрел он с вожделением в глазах.

   - Тот, кто тебя спас, – у него оказался низкий и хрипловатый голос. – Я был в Пустынном Патруле, который забрал тебя из Хордвика.

   - Спасибо вам огромное, – заявила ему, прикидывая, что из оружия, если придется защищаться, у меня имеется лишь сомнительное перо и чернильница.

   И еще кружка возле стола и ночной горшок под кроватью.

   - Вы меня премного выручили, – продолжала я. – Если бы вы только знали, как это ужасно – когда твоих близких и родных убивают фанатики…

   Может, он меня пожалеет и уберется восвояси?

   - Ложь! – со злостью в голосе выдохнул незнакомец. – Наглое вранье! Ты вовсе не из Дентрии!

   - Вот еще, я как раз оттуда, – возразила ему, понадеявшись, что он не знает дентрийский точно так же, как его не знала я. – Я – бедная и несчастная сиротка, потому что всю мою родню убили. Меня саму едва не прикончили фанатики, а потом сожрали пауки!

   Мужчина склонил голову. Разглядывал меня с ног до головы.

   - Интересные вещи я нашел в Хордвике, – произнес он. – Сперва обнаружил то, что выпало из твоей руки. Вот это, – с такими словами он полез за пазуху и... достал перцовый баллончик!

   - С чего вы решили, что это мое? – пожала я плечами. – В глаза такого не видела! Да и мало ли, что может валяться на развалинах? Там полным-полно всякого мусора.

   - С того, что ты держала эту вещь в руках перед тем, когда тебя укусили. На нем есть четкий отпечаток твоей ауры.

   На это я промолчала, не совсем понимая, как ему возразить. Что такое «четкий отпечаток ауры»?

   - Но это еще не все. Этот странный предмет не давал мне покоя, поэтому я вернулся в Хордвик и хорошенько там поискал, – добавил он. – Обнаружил много интересного. Хочешь узнать, что именно?

   - Не особенно, – призналась ему, но мужчина продолжал:

   - Я нашел золотой пояс, обувь развратницы и…

   - Боже, какая еще обувь развратницы?! – не выдержала я.

   Мужчина вновь уставился на меня, и мне показалось, что он пытался залезть в голову.

   - Ты не Темная, – возвестил он. – В тебе нет вибраций, которые мне отлично знакомы. Но ты не та, за кого себя выдаешь. И вот еще, ты совсем не так проста, какой хочешь казаться. Тебе есть что скрывать, Элиз Данн! Я подозреваю, что ты – дентрийская шпионка.

   - Глупости! – моргнув, сказала ему. – Какая из меня шпионка? Бред!

   Но он не собирался верить мне на слово.

   - Поэтому сейчас ты мне обо всем расскажешь – и кто ты такая, и с какой целью явилась в Хордвик. Затем ты сделаешь то, что я прикажу. И будет делать это тогда, когда я пожелаю, и так долго, как я захожу. В зависимости от того, сумеешь ли ты мне угодить, я и решу, промолчать мне или рассказать обо всем лорду Корвину!

   Судя по его взгляду, приступать мне надлежало немедленно, на этой самой кровати.

   - Я сама все расскажу твоему начальнику, – сообщила ему. – Лорд Корвин часто меня навещает. Ему небезразлична моя судьба, и вашему командиру не понравится, если он узнает, что мне угрожает кто-то из его патруля!

   - Лорд Корвин и думать о тебе забыл, – отозвался мужчина и оказался совершенно прав. – Но если ты начнешь кричать, тогда… Ну что же, боюсь, ты можешь не пережить этот вечер! Болезнь все-таки тебя убьет.

   Вернее, он меня убьет – вот что читалось в его глазах.

   Он был драконом, я это знала.

   Зато я, по его мнению, являлась шпионкой и вражеской лазутчицей, обманом проникнувшей в самое сердце цитадели Сирьи. Но он меня разоблачил, и сейчас я находилась в полной его власти.

   Дракон мог сделать со мной все что хотел, не боясь моего сопротивления. Потому что физически он сильнее, к тому же маг.

   Все драконы одарены магически, я слышала это от мессира Густафа.

   И пусть бабушка всегда твердила, что мне нужно научиться за себя постоять, и я даже умела это делать, но я прекрасно понимала, что не в этот раз и не против этого дракона.

   Следовательно, мне надо придумать, как его обхитрить. Да поскорее!

   - Сперва рассказ, – быстро сказала ему. – О да, я обо всем тебе расскажу, мой дорогой! Клянусь, тебе это понравится! Для начала о том, что у тебя в руках... Тебе стоит знать, что это поистине чудесная вещь. Как же хорошо, что ты ее нашел!

   - И что же это такое? – дракон нахмурился и повертел баллончик в руке. – Для чего она нужна?

   - Ее используют для любовных игр, – понизив голос, заговорщическим тоном сообщила ему. – Я покажу тебе, как ею пользоваться. Вот так, надо лишь немного повернуть ее в руке. Еще немного… Да, вот теперь хорошо!

   «Хорошо» стало в тот момент, когда мужчина развернул сопло распылителя таким образом, что оно смотрело как раз ему в лицо.

   - А теперь нажимай! – улыбнулась ему. – Жми сильнее! Да сильнее же, ты ведь мужчина!..

   В конце концов дракон нажал как следует – и вырвавшаяся из баллончика струя перцового газа попала ему прямиком в лицо.

   Если быть точнее, в глаза.

   Мужчина взвыл, выронив баллончик, а потом зарычал от боли. Попытался протереть глаза, стал размахивать руками – возможно, пытался обратиться к магии, чтобы вернуть себе зрение, а заодно меня поймать.

   Хорошо, хоть не сжечь, промелькнуло в голове, когда я вспомнила, как с ладоней незнакомого мага в Хордвике лились струи огня.

   Я прекрасно понимала, что у меня есть один-единственный шанс избежать насилия и гибели, либо обвинения в шпионаже или даже в чем-то похуже, если правда выйдет наружу.

   Мне надо было отсюда выбираться. Немедленно покинуть цитадель!

   Прихватив написанное архимагу Дерну письмо, я ринулась к выходу из кельи. Нет, все-таки нагнулась и подняла баллончик, валявшийся на полу, сунув его в лиф платья.

   Проскочила мимо ревевшего от боли и изрыгавшего проклятия дракона и очутилась в полутемном коридоре цитадели.

   Хорошо, первое препятствие я преодолела. Но что мне делать дальше?!

   Одно было предельно ясно – мне нужно выбираться отсюда как можно быстрее. Иначе явившийся ко мне дракон уже скоро протрет глаза в буквальном смысле этого слова, после чего правда выплывет наружу в самом неприглядном свете.

   Либо не выплывет, но в этом случае тоже ничего хорошего меня не ждало.

   Потому что второй раз на мою уловку дракон не попадется, а ублажать противного мужика желаемыми им способами – уверена, такого на линии моей судьбы было не записано.

   Вот, потомственная гадалка пообещала мне запредельную любовь и то, что я стану выбирать… Поэтому я выбрала очутиться от этого места как можно дальше и поскорее.

   Побежала по темному коридору, освещенному лишь редкими факелами на стенах. Заодно придерживалась за эти самые стены, чтобы случайно не упасть, так как меня до сих пор немного шатало после долгой болезни.

   И бежала я куда глаза глядят.

   Понятия не имела, куда сворачивать – то ли направо, то ли налево, – но внезапно мне повезло. Я учуяла запах неаппетитного варева и решила, что выберусь из цитадели через кухню.

   Потому что выбираться через помещения для солдат или же крыло, в котором был расквартирован Пустынный Патруль из драконов, казалось мне не самой лучшей затеей.

   - Да, я новая помощница Маргот, – отвечала я всем и каждому в просторной кухне, где под плитой полыхал огонь, а в огромных котлах булькало что-то… То ли суп, то ли каша, даже сейчас я не разобрала.

   И, самое главное, я почти не врала. Лишь немного недоговорила, что оставаться помощницей я планировала совсем недолго.

   Но мне все равно обрадовались и тотчас же нагрузили двумя помойными ведрами. Сказали, что идти с ними прямо и налево, а затем по лестнице вниз.

   Во внутреннем дворе мне следовало вылить содержимое свиньям в корыто, после чего ополоснуть ведра и побыстрее вернуться на кухню, так как для меня будет еще много поручений.

   Я попыталась это сделать.

   Схватилась за ведра, но едва не упала под их тяжестью – в теле все еще обитала противная слабость. Но я все же кое-как выбралась с ведрами наружу, во внутренний двор, почти не расплескав содержимое.

   Вдохнула полной грудью запах… свинарника и отхожего места неподалеку. Поморщилась, после чего под радостные вопли хрюш вылила помои им в корыто.

   - Кстати, это не сильно отличается от того, чем кормят людей в цитадели, – по секрету сообщила им.

   Отправилась было к колодцу, собираясь помыть ведра, но опомнилась. Вряд ли мне стоило изображать из себя служанку – наоборот, надо поскорее уносить отсюда ноги!

   Поставив ведра на землю, я ринулась через внутренний двор к железным воротам. Отдышалась, переходя на шаг, когда ворота были уже близко. Сделала самое честное лицо, после чего сказала стражникам, что я – новая помощница главного повара и спешу в город с поручениями.

   Меня послали докупить необходимое к обеду, так что... Можно ли меня поскорее пропустить?

   К этому времени солнце жарило уже так, что я успела упариться в плотном коричневом платье с длинными рукавами. Вот и стражники тоже – их порядком разморило, и мой жалкий вид и жалобный голос произвели нужное впечатление.

   Они не захотели со мной возиться, поэтому один из них кивнул. Распахнул передо мной скрипучую калитку, сказав на прощание:

   - Ну давай уже, иди! Да поскорее.

   И я пошла.

   Сперва шагала размеренно, стараясь не привлекать к себе внимание. Затем все быстрее и быстрее, пока наконец не побежала вниз по пыльной и пустынной дороге, спеша к лежавшему у моих ног огромному городу.

   Сирья – я уже знала его название. И еще то, что город раскинулся на нескольких холмах, в долине между которыми протекала когда-то судоходная река.

   Но это было давно, еще до того, как совершил свое злодеяние мирового масштаба некий маг Аль-Бенгази.

   Что именно он сделал – этого из бормотания мессира Густафа я так и не поняла. Но даже отсюда, со склона самого высокого холма, на котором была возведена цитадель, мне было видно, что река довольно мелкая и узкая, и вряд ли по ней могли ходить корабли.

   Если только плоскодонные баржи.

   Зато по мутно-коричневой водной глади в разные стороны скользили лодочки – возможно, местный люд рыбачил или перевозил пассажиров на другой берег, где среди клочков зелени стояли дома местных богатеев.

   О том, что там селились именно они, я догадалась довольно быстро. Дома были высокие и солидные, окруженные заборами и с зеленью садов – это означало, что хозяева не только не скупились на полив, но у них имелось на такое время или слуги.

   На другом берегу – моем – находились рабочие кварталы. Крохотные домишки, построенные вкривь и вкось, лепились друг к дружке словно соты пьяных пчел, а иногда даже забирались друг другу на головы.

   Заметила я и то, что через реку вели два моста, зато в самом центре Сирьи – центр, кстати, раскинулся по обе стороны реки – было множество монументов и величественных зданий.

   Сам же город был окружен двумя линиями крепостных стен, за которыми, куда ни глянь, раскинулась каменистая пустошь с едва заметными, уходящими вдаль линиями дорог.

   Дальше к югу, это я тоже знала, начиналась пустыня, в которой примерно в полусотне километров отсюда лежал священный, но заброшенный город Хордвик.

   Место, где все и началось, как любил приговаривать мессир Густаф.

   Внезапно в голову пришли бабушкины слова, и я... обомлела. Бабушка утверждала, что ее медальон будет меня защищать, а в случае опасности перенесет как раз в место, где все и началось!

   Получалось, ее вещица сработала, и прямиком из заснеженного Н-ска я очутилась в Хордвике, окруженная пауками и летающими простынями.

   Но как такое возможно? Неужели бабушка... имела какое-то отношение к Андалору?!

   Этого я не знала. Заодно я понятия не имела, как мне выжить в чужом мире, если меня, уверена, еще и будет искать мстительный дракон.

   - Но все лучше, чем пауки или черные простыни в пустыне, – сказала я самой себе, после чего устремилась вниз с холма.

   Да, у меня имелось письмо к архимагу Дерну. Лежало, надежно спрятанное под шнуровкой платья как раз рядом с перцовым баллончиком.

   Но сразу же отправляться на поиски магической академии Сирьи я не решилась. Не верила в успех подобного мероприятия – в то, что я приду не только с улицы, но еще и из другого мира и меня сразу же допустят к архимагу.

   Прогонят, уверена, да еще и поганой метлой!

   Вместо этого я решила, что сперва стоит переждать сложный момент в жизни. Прийти в себя, а заодно найти работу и угол, где я могла бы перевести дух, после чего уже отправляться с визитами.

   И начать я решила с поиска работы, выбрав не особо квалифицированный труд. Думала подыскать себе подходящее место в торговом районе, который начинался сразу же у подножия холма.

   Но, к моему сожалению, никто не заинтересовался предложенными услугами – ни торговцы на рынке, ни хозяева лавок, хотя я была готова продавать что угодно, кроме себя самой.

   Места нигде не было – по крайней мере, мне так говорили. Заодно пару раз прозвучало, что работницы Гильдии Проституток обитают в соседнем квартале – во-он там! – и я могу попытать счастья у них.

   - Ну знаете что! – возмущалась я. – С чего вы решили, что мне это интересно?!

   На меня снова посмотрели, затем заявили, что в таком виде меня даже в проститутки не возьмут, потому что я вызываю жалость и желание меня накормить.

   Заодно намекнули, что мне стоит попытать счастья в ремесленном квартале. Быть может, вышивальщицы примут к себе в подмастерья, они довольно жалостливые. Но с работой в Сирье сейчас так себе. Нет здесь работы, город едва выживает, и из него разбегаются все, кто может разбежаться!..

   Затем в бакалейной, расчувствовавшись, меня все же угостили краюхой черного хлеба и дали напиться, хотя я бы не отказалась еще и от места за прилавком. Но работы для меня не было и там, поэтому я потащилась дальше.

   Немного перевела дух в тени раскидистого дерева в городском парке – был здесь и такой, в нем росли высоченные деревья, похожие на эвкалипты, с узкими листьями и мощными стволами, уверена, уходившие корнями глубоко под землю.

   Так вот, съев половину краюхи и вдохновившись поиском работы подмастерья у вышивальщиц, я отправилась разыскивать ремесленный квартал.

   Но заплутала.

   Изжарилась на солнце, устала до невозможности, пропылилась и вспотела так, что больше потеть было нечем, только вот ремесленников так и не нашла.

   Вместо этого попала в квартал бедняков и насмотрелась на всякие ужасы.

   В какой-то момент ужасов стало слишком много, и мне захотелось прилечь под забором, очень сильно зажмуриться и помолиться местным богам, попросив у них, чтобы мне все это только снилось.

   Пусть меня переехала машина и я вот-вот выйду из комы в больнице Н-ска! Потому что больше нет никаких сил!..

   Но выйти из комы у меня не получалось, поэтому, немного отдохнув, я упрямо потащилась дальше, решив вернуться в центр города.

   В какой-то момент поняла, что меня преследуют, и это был не человек.

   Грязное и пыльное существо, унылое, с понурой головой, оно было все в комках свалявшейся шерсти. Заодно непонятного рода и племени – но, присмотревшись, я решила, что это здоровенная серая собака.

   Именно она давно уже топала за мной следом.

   - У меня ничего нет, – не выдержав жалобного взгляда в спину, соврала я.

   Хотя у меня оставался кусок хлеба.

   Но собака с самым побитым видом продолжала тащиться за мной следом. Вздыхала и останавливалась, когда останавливалась я, после чего снова смотрела на меня печальным взглядом.

   В какой-то момент мне показалось, что глаза у нее неправильные – уж больно похожие на змеиные, с вертикальными зрачками. Да и моргнула она как-то по-особенному – внутренними веками.

   Но я списала это на жаркое солнце, собственное переутомление, да и в целом на происходившее вокруг меня сумасшествие.

   Силы снова закончились в одном из переулков, и я все же уселась на жалкое и пыльное подобие травы. Собака подошла поближе, и я, вытащив согретую телом краюху, откусила немного и протянула...

   - Будешь? – спросила у нее.

   Вернее, у него, потому что заметила среди свалявшейся на животе шерсти выпирающий фактор. Похоже, это был все-таки мальчик.

   - У меня есть только хлеб. Мяса не имеется, и я не уверена, что ты это ешь.

   Оказалось, зря я в него не верила – мой товарищ по несчастью не собирался отказываться даже от хлеба. Слопал то, что я протянула, а затем уставился мне в глаза. Я поморгала, почувствовав давление на голову, но, опять же, списала это на жаркое солнце.

   - На этом вся наша еда закончилась, – сообщила ему, – а напиться нам с тобой нечем. Здесь нет ни колонки, ни колодца. Вот что я думаю: нужно отсюда выбираться! – это было уже мне самой. – Вернее, я буду и дальше отсюда выбираться, а ты смотри... Хочешь – со мной; хочешь – сам по себе.

   Но он выбрал первый вариант и потрусил за мной следом.

   Ремесленный квартал я так и не нашла. Вместо этого со своей собакой – пес, по моим наблюдениям, старался по возможности избегать людей, – еще через полчаса блужданий наконец-таки попала в центр города.

   По крайней мере, мне казалось, что это был центр – с высокими каменными домами, на первых этажах которых распахнули свои двери магазины, салоны и цирюльни. За ними потянулись ресторации, откуда пахло просто чудесно – вкусной едой, которую я не пробовала, выходило, уже целую неделю.

   И вот тогда-то...

   Глядя на эти самые дома и еще на скучные темные вывески, а заодно на хмурых зазывал, которые выглядели, словно приговоренные к казни убийцы, а вовсе не как люди, приглашающие клиентов пообедать, я и подумала…

   Какая из меня помощница вязальщицы, продавщица мяса или уборщица ночных горшков?!

   Моя профессия – журналистика.

   К тому же я всегда с удовольствием занималась рекламой.

   Именно это я буду делать в новом мире. В стране, которая носит название Андалор, в жарком городе Сирье. Но чтобы с чего-то начать, мне стоило отыскать место, где дела идут так себе, после чего предложить им свои услуги.

   Разрекламировать их так, чтобы дела пошли как нужно, потому что именно это я и умела. Тогда-то я найду себе не только занятие по душе, но еще и кров, и пищу…

   Ну да, себе и своей собаке, потому что последние пару часов я уже была с утяжелением.

   А потом, когда я устроюсь и приработаюсь, можно навестить и архимага Дерна. Отдать ему письмо мессира Густафа и попросить на меня посмотреть – пусть скажет, какой именно у меня магический дар, потому что я ничего об этом не знала и нового в себе не чувствовала.

   Такой план пришелся мне по душе, и я решила тотчас же воплотить его в жизнь.

   - На центральной улице нам с тобой делать нечего, – говорила я псу, потому что он охотно меня слушал. Заодно я хотела дать ему имя, но в голову ничего путного так и не пришло. – Тут и без нас дела идут неплохо. Нам надо отыскать сложный случай, после чего попытаться сделать из него конфетку.

   Но нужного места и подходящего сложного случая мне пока еще не попадалось. Несколько встреченных вариантов я отмела, упрямо зашагала дальше. Решила, что там мною вряд ли заинтересуются.

   На одном из перекрестков увидела заведение ломбардщика с закрытыми грязными жалюзи окнами и узкую улицу, тоже грязную, от которой еще и шел довольно неприятный запах.

   Странная, химическая вонь, которой я не могла дать объяснения.

   Мне почему-то казалось, что это могло быть связано с выделкой шкур, но я не знала наверняка. Решив, что заведения на этой улице могут быть как раз тем самым сложным случаем, я свернула в подворотню.

   Метров через пятьдесят заметила на двухэтажном деревянном фасаде вывеску. Едва заметная, выгоревшая на солнце черная надпись на коричневом фоне гласила, что в таверне «Дохлая лошадь» вам всегда нальют того, что покрепче, а заодно и накормят от души.

   Все выглядело до ужаса уныло, и я даже подумала, что этот случай слишком уж для меня сложный. Но что-то – возможно, интуиция – не давало мне уйти и вернуться на оживленную улицу.

   Внутренний голос твердил, что я уже достаточно находилась. Ноги гудели, голова раскалывалась на части. Во рту пересохло, а от краюхи хлеба остались лишь далекие воспоминания.

   - Думаю, нам стоит попытать счастья именно здесь, – сказала я псу. – Подожди меня на улице. Мало ли, вдруг меня сразу же оттуда выгонят... И тогда пойдем искать себе другое место.

   Он уставился мне в глаза – кажется, до сих пор не мог поверить в то, что кто-то с ним разговаривал, что он мне небезразличен. Затем негромко взвизгнул, вильнул то ли задом, то ли хвостом – под зарослями шерсти не разобрать, – после чего моргнул неправильными, змеиными глазами.

   Вздохнув, я толкнула дверь в «Дохлую лошадь». И пусть это было первое место, которое я выбрала, но мне очень хотелось верить в то, что оно было тем самым.

   Верным.

***

Лорд Маркус Корвин, цитадель Сирьи

   - Она сбежала, мой лорд! – расстроенным голосом сообщил ему Юсуп, и Маркус неожиданно подумал, что у его заместителя, похоже, имелись собственные виды на девушку.

   Но Юсуп, как и он, дожидался полного ее выздоровления.

   При этом заместитель, в отличие от Маркуса, не пытался избавиться от этого чувства. Не старался выкинуть спасенную ими девушку из головы, как делал это Маркус все последние дни.

   Но у него так ничего и не вышло.

   Элиз Данн.

   Необычное имя и удивительная красота – пусть девушка выглядела трогательной и хрупкой, но при этом она оказалась невероятно сильной и выносливой.

   Потому что ей удалось побороть яд Темного паука, от укуса которого погибали даже драконы. Не так быстро, как люди, но все равно умирали в страшных муках.

   За время службы в Южной провинции Маркус присутствовал на похоронах троих из Пустынного Патруля. Мысленно корил себя за их гибель, хотя прекрасно осознавал, что прямой вины за ним нет. Они добровольно выбрали эту стезю, а Сирья всегда была и оставалась одним из самых неспокойных мест в Андалоре.

   Конечно же, из-за ее близости к Граням. И еще к Хордвику – месту, где все и началось.

   Пустынный Патруль следил за разломами в Гранях и еще за тем, чтобы выбиравшиеся оттуда твари не попадали в Сирью, а заодно не добирались до окрестных деревушек. Или, не дай Боги, не выползали на дороги, отправляясь по ним дальше, в центральный Андалор, где и без того хватало своих забот.

   Впрочем, Темные упорно гнездились в Хордвике, куда Пустынный Патруль являлся раз в неделю и постоянно находил там проблемы.

   В последний свой прилет они обнаружили в Хордвике еще и Элиз Данн. Разграбленный караван из Дентрии тоже отыскали, но вот найти тех, кто совершил подобное злодеяние, Маркусу так и не удалось.

   Горы, к сожалению, умели хранить свои секреты, а людей, чтобы отправиться туда с зачисткой и покончить с разбойниками и поселениями фанатиков раз и навсегда, у Маркуса в достаточности не имелось. Напрасно он отправлял письмо за письмом королю – все, что ему удалось добиться, – это усилить гарнизон Сирьи и доукомплектовать второй Пустынный Патруль.

   Но в их обязанности, как ему сообщали в ответах из столицы, «входит следить за разломами в Гранях и контролировать ситуацию в Хордвике».

   И больше ничего.

   Ну что же, со своей задачей они справлялись, а то, что происходило в горах неподалеку от Сирьи, по королевскому распоряжению касаться их было не должно.

   Зато Хордвик был в сфере ответственности Пустынного Патруля, и Элиз Данн, выходило, тоже.

   Расспросить ее о произошедшем из-за болезни так и не удалось, но Маркус предполагал, что Элиз вырвалась и сбежала, когда фанатики пытались принести в жертву Аль Бенгази. Да, на главной площади Хордвика, на месте совершенного пять столетий назад страшного ритуала.

   Ей единственной удалось спастись, тогда как фанатиков либо сожрали фоморы, либо утащили в свое логово пауки. И сожрали уже там.

   Теперь же, получалось, Элиз Данн улизнула еще и из цитадели.

   - Как такое вышло, если она едва оправилась после болезни? – повернулся он к Юсупу. – Кто ее выпустил – без документов и без моего разрешения?!

   - Стража на воротах, – хмурым голосом сообщил ему заместитель, как оказалось, уже успевший провести собственное расследование. – Элиз Данн сказала им, что помогает на кухне. У нее якобы поручение от поваров, поэтому ей срочно нужно в город. Вот они ее и…

   - На стали проверять, – закончил Маркус. – Поверили на слово.

   - Да, мой лорд! – кивнул Юсуп.

   Его взгляд остановился на письменном столе.

   - Похоже, Элиз Данн оставила вам записку, милорд! – и голос Юсупа дрогнул.

   Маркус уставился на лежащее в нише послание. Неужели от Элиз?..

   Внезапно ему захотелось прочесть письмо самому, вдали от любопытных и ревнивых глаз его заместителя.

   К тому же в этой комнате были еще одни глаза – красные и воспаленные – Торреса из Песчаного Патруля, который, по его словам, решил проведать спасенную девушку, так как проникся к ней искренней жалостью.

   Но она неправильно все поняла. Сочла его поступок дерзостью и вместо слов благодарности бросила ему в глаза порошок красного жгучего перца.

   С этой историей тоже следовало разобраться, а заодно отыскать и вернуть Элиз в цитадель. Маркус до конца не понимал, зачем ему это делать и что именно им движет, но ему хотелось, чтобы девушка была поблизости.

   Рядом с ним, и ей бы ничего не угрожало.

   А потом он разберется, что именно в ней так сильно его тревожило, а заодно и притягивало. Потому что тянуть его не могло, а тревожить не должно было.

   Обычная девушка без примеси драконьей крови и второй ипостаси – вот кем была Элиз Данн, и Маркус прекрасно это понимал.

   Да, у нее имелся магический дар, но это не меняло сути дела.

   Все просто – Элиз Данн не была драконом. Значит, говорил он сам себе, эта странная привязанность существовала лишь на уровне интереса и его желания.

   Возможно, у него слишком долго не было женщин – Сирья и нынешний образ жизни к такому не располагали.

   Хотя Маркусу казалось, что в случае с Элиз с ним случилось нечто иное. Отличное от обычного мужского интереса к красивой девушке.

   Все было намного сильнее и крепче – потому что оно хватало его за горло и сжимало грудь каждый раз, стоило лишь подумать, что ей может угрожать опасность.

   Все началось в тот день, когда он понял, что Элиз выживет. Именно тогда, сидя в ее комнате и сжимая безвольную руку спящей девушки, Маркус испытал это в первый раз.

   Растерялся, затем попытался самоустраниться. Запретил себе ее навещать и перестал это делать, когда Элиз пошла на поправку.

   Ничего путного у него не вышло. Наоборот, он ее потерял.

   Но собирался вернуть как можно скорее.

   «Милорд», – писала ему Элиз нетвердой рукой. Делала грамматические ошибки, но с каждым словом, как ему казалось, почерк становился все увереннее.

   «Я мечтаю искренне и от всей души поблагодарить вас за собственное спасение. И еще за то, что вы столь щедро делились со мной магией.

   Возможно, вам казалось, что я пребывала без сознания, но я запомнила все те разы, когда вы приходили в мою комнату и расспрашивали у мессира Густафа о моем здоровье. И еще когда ваша рука касалась моей.

   Ваша магия и ваше присутствие всегда приносили мне облегчение и успокоение. Вы снимали мою боль и помогали вернуть силы.

   Сейчас я чувствую себя почти полностью здоровой и искренне мечтаю сказать вам…»

   В этом месте письмо обрывалось, и сердце Маркуса внезапно заныло. Он хотел знать, что именно собиралась сообщить ему Элиз.

   - Разыщи ее! – отрывисто приказал он Юсупу. – Она все еще слаба, и мне не хочется, чтобы та, которую мы спасли всем патрулем, а потом стараниями мессира Густафа она выжила после укуса паука, сгинула бы где-нибудь в Сирье.

   Потому что в этом городе было слишком много мест, где мог сгинуть любой, даже закаленный в боях солдат. Левый берег, за исключением нескольких кварталов, казался Маркусу настоящей клоакой.

   - Конечно, милорд! – кивнул Юсуп. – Мы непременно ее отыщем и сделаем это в самом скором времени.

   Юсуп поклонился и вышел, отправившись выполнять его поручение, а Маркус остался в маленькой келье, все еще сжимая в руках недописанное письмо. Затем повернулся к тому, кто до сих пор украдкой тер красные глаза.

   Взмах руки, и дверь в комнату закрылась.

   - Итак, – вкрадчиво начал Маркус, – ты явился, чтобы поинтересоваться здоровьем Элиз Данн. Не так ли, Торрес? Но в твоем рассказе явно что-то не сходится, и ты отсюда не выйдешь, пока я не узнаю всей правды.

ГЛАВА 3

   «…катастрофа, которая настигла нас после того, как Аль-Бенгази решил изменить основы мироздания, заложенные Богами в момент Сотворения. Ну что же, он их изменил – но Грани между мирами треснули, а величественные храмы Хордвика превратились в пыль.

   Жуткие порождения Разломов, многие столетия остававшиеся лишь сказками, постепенно начали проникать в наш мир. В Южной Провинции сначала они облюбовали развалины Хордвика, но в последнее время стали добираться еще и до Сирьи, заодно бесчинствуя в округе.

   Что же касается самой Сирьи…

   Я помню этот величественный город с гравюр в книгах по истории. Его описывали как шумный портовый город, процветающий и полный жизни – ведь когда-то Сирью называли даже Южной Звездой Андалора.

   Она была окружена плодородными землями и просторными пастбищами, а по реке Рене в столицу плыли нагруженные товаром корабли.

   Зато сейчас от пастбищ и полей не осталось ни следа. Вокруг города раскинулись лишь выжженные пустоши. Пустыня надвигается. Рена обмельчала, да и сама Сирья постепенно вымирает под палящими лучами солнца.

   В городе по ночам неспокойно, хотя от нашествия жутких тварей Сирью охраняют Пустынный Патруль и солдаты его королевского величества, тогда как на вечерние улицы выходят Ночные Патрули, подчиняющиеся не кому другому, как главе Гильдии Наемников.

   Его имя Андар Инри, и поговаривают, влияние семьи Инри в Сирье и округе почти сравнялось с губернаторским…».

   Правдивые записки путешественника. Специально для «Вестника Андалора».

   Май, 5460 г.

***

   В «Дохлой Лошади» оказалось малолюдно. Полутемное помещение, заставленное множеством столов (похоже, это был пережиток старых, «жирных» времен) освещалось лишь тремя тусклыми газовыми лампами, расставленными по углам. Заодно горело полдюжины свечей на здоровенной железной люстре под высоким потолком.

   Заведение, к моему удивлению, было двухэтажным – наверх вела лестница с покосившимися перилами. Похоже, заодно здесь предлагали и комнаты на ночь, которые, я нисколько в этом не сомневалась, сейчас стояли пустыми.

   - Кхм! – кашлянул за стойкой либо бармен, либо хозяин – долговязый, худой, с недовольным лицом мужчина.

   Лет ему было под сорок; может, чуть больше, и свечи с люстры кидали странные тени на его лицо, затемняя впалые щеки и глубоко посаженные глаза.

   Еще двое – подозреваю, работники кухни, – одетые в грязные передники и замызганные колпаки, резались в карты за ближайшим к барной стойке столом и моим появлением не заинтересовались.

   Так, быстро взглянули и снова вернулись к своей игре.

   Судя по всему, я не производила впечатление посетительницы, пожелавшей здесь отобедать или же пропустить стаканчик-другой из бутылок, стоявших на полке за барной стойкой.

   - Ну, и что надо? – довольно грубо спросил меня бармен, и я поняла, что это крайне сложный случай.

   Настолько, что, по-хорошему, мне стоит промолчать, затем развернуться и отправиться на поиски более легкого. Потому что с этим попробуй еще что-нибудь сделай!

   Но я никуда не ушла.

   «Упрямство родилось раньше тебя», – часто твердила мне бабушка, потому что я всегда сидела и училась до полуночи, если мне что-то не поддавалось. А то, бывало, и до утра – так долго, пока не разберусь.

   Или же упрямо ходила по одной и тот же улице, где меня дразнили и обижали девчонки из состоятельных семей. Обзывали сироткой и нищенкой. Я же прокручивала в голове, что им ответить, – и отвечала. Потом начала еще и драться – когда мои ответы выходили более язвительными, чем их оскорбления.

   - Мне нужна вода и еда, – отозвалась я. – Для меня и моей собаки, она осталась снаружи. И вот еще, я очень надеюсь остаться здесь на ночь.

   - Да, ночью по Сирье лучше в одиночку не разгуливать, – философски отозвались из-за картежного стола.

   Один из играющих был высоким и очень полным, и его красное лицо лоснилось в свете свечей. Но я подозревала, что причина была в одышке, потому что его комплекция вряд ли свидетельствовала о крепком здоровье.

   - Как стемнеет, девицам по улицам лучше не расхаживать, даже если они с собакой, – согласился с ним второй, абсолютная его противоположность. Худой, вертлявый, с копной рыжих волос, выбивавшихся из-под поварского колпака. – Ночной Патруль не всесилен.

   И оба в очередной раз потеряли ко мне интерес.

   - А платить-то чем собираешься? – поинтересовался тот, кто стоял за барной стойкой, и я решила, что он и есть владелец таверны.

   - Тут закралась небольшая проблема, – начала я, и он поморщился.

   - Пошла вон! – приказал мне безразличным голосом. – Здесь тебе не богадельня!

   - Вообще-то, я ищу работу, – возразила ему. – Рассмотрю любые варианты, и богадельня меня не интересует.

   - Дальше по улице увеселительный дом мадам Жоржет, – оторвался от карт рыжий. – Думаю, там тебя накормят. И не только...

   Его товарищ тотчас же отпустил сальную шутку – объяснил, что меня ждет у Жоржет. Оба захохотали, после чего все снова потеряли ко мне интерес.

   Но я не собиралась так просто сдаваться.

   - Три минуты вашего времени, – быстро сказала ему. – Я скажу, что думаю о вашем заведении. Заодно поведаю о причинах его упадка, а потом предложу…

   - Уже неинтересно, – отозвался он. – И без тебя все предельно ясно о причинах упадка. Город вымирает, так что…

   Но я его перебила.

   - Вы близко к центральной улице, по которой постоянно проходят толпы народа, и никто из них не собирается вымирать в ближайшем времени. Та улица всего в тридцати метрах от вас, но в «Дохлую Лошадь» никто не заглядывает. Почему?

   - Потому что они проходят мимо, – подал голос один из игравших в карты. Тот, который здоровяк. – Что бы им у нас ловить? Они о нас ничего не знают!

   - Именно так, – согласилась я. – Они о вас ничего не знают.

   - Но улица здесь так себе, повсюду грязь и вонь, – добавил его рыжий товарищ. – И это не добавляет нам популярности.

   - Кожевники открыли производство через пять домов отсюда, поэтому и вонь, Кирк! – здоровяк повернулся к хозяину. – Я много раз тебе от этом говорил. Твердил, что нельзя было такого допускать!

   - А что я мог сделать?! – огрызнулся тот. – Я уже жаловался губернатору. Три раза отправлял ему письма, а один раз даже заявился к тому домой. Но все бесполезно.

   - Говорят, им приносят на выделку шкуры тех тварей, которых убивают Ночные Патрули, – понизил голос рыжий. – Затем они втридорога продают их в столицу, и губернатор имеет с этого свою долю. Поэтому…

   - Поэтому кожевников не закрыть и не перенести, раз уж губернатор в деле, – согласилась я. – Но в помещении почти не воняет, а сюда все равно не заходят. К тому же вы сами сказали, что дальше по улице публичный дом…

   - Дом утех мадам Жоржет, – поправил меня хозяин. Кирк – вот как его звали. – Но я бы не сказал, что из-за кожевников они сильно потеряли в клиентах.

   Кивнула.

   - Хорошо. Значит, клиентов они не потеряли, а у вас запах распугал последних. Кстати, а где те, кто утешился у мадам Жоржет? Почему они у вас не обедают и не ужинают? После такого дела, как мне кажется, должен порядком разыграться аппетит.

   Все трое уставились на меня с удивлением.

   - Похоже, я вас все-таки заинтересовала. Ну что же, раз так, то давайте начнем с малого. Для начала стоит навести порядок в таверне. Вымыть окна, затем постирать эти занавеси… Вообще-то, лучше их убрать. – Сжечь в печи, уж больно они страшные! – Да, избавиться от них, чтобы в помещение попадал свет и с улицы было бы все видно.

   - Что именно видно? – нахмурился хозяин.

   - То, что здесь не убивают и не разделывают трупы постояльцев, как кожевники через пять домов от вас, – вежливо сказала ему. – Заодно мы уберем паутину с потолка и углов, после чего отскребем полы. Пусть здесь все пахнет чистотой, людям это нравится! После этого обновим вывеску, а то она совершенно нечитаемая. Нет, название менять не предлагаю, оно придает своеобразный колорит... Вместо этого я приведу в порядок улицу, после чего уже плотно займусь рекламой. У меня есть множество идей.

   Ну что же, про рекламу они ничего не слышали, а нанять меня менеджером по маркетингу не захотели. Вместо этого мне был предложен ужин…

   - И моей собаке тоже, – вредничая, сказала ему.

   Да, и моей собаке тоже.

   А еще вода, которую пить из реки во избежание болезней и мора было запрещено церковью и законом, но почти у каждого в Сирье имелся простенький магический фильтр для очистки.

   Также я получила на руки целую коллекцию тряпок и мутную жижу, которую здесь называли моющим средством. Заодно мне показали Великую Китайскую стену из посуды на кухне. Ее тоже следовало перемыть в обмен на ужин, который оказался на удивление неплохим.

   С посуды я и начала, но уже после того, как насытилась. Мой пес тоже ел до отвала, затем потопал за мной на кухню и, пока я возилась возле мойки, упал на бок и счастливо заснул, высунув изо рта язык.

   Язык у него был темный, узкий и по-змеиному раздваивался на конце.

   Немного посмотрев на это безобразие, я тяжело вздохнула. Затем вздохнула еще раз, возвращаясь к мойке.

   Упрямство родилось раньше меня – так всегда утверждала моя бабушка. И раз уж пес у меня со змеиным языком и неправильными глазами, значит, я буду любить его и таким.

   Заодно меня совершенно не пугала перспектива начать свою карьеру с мытья посуды в таверне «Дохлая Лошадь». Неплохой вариант, решила я, а дальше уже придумаю, как показать себя с лучшей стороны.

   Вымыв кухню и негромко напевая, я перебралась в обеденный зал.

   Работы было много, но сил после нормальной еды – овощное рагу с кусочками мяса и лимонный пирог – порядком прибавились. Заодно меня вдохновляли перспективы хорошо себя зарекомендовать, устроиться при маленькой гостинице, а не погибнуть, разгуливая по ночным улицам, на которых от неведомой опасности меня не спасет ни Ночной патруль, ни моя собака.

   Потому что Кирк Андерсон – таким было полное имя владельца «Дохлой Лошади» – явился на кухню и с изумлением уставился на результаты моей работы. Подозреваю, подобной чистоты он не видел еще никогда. Хмыкнув, сдержанно меня похвалил, после чего я перебралась со своими тряпками в обеденный зал.

   За окнами окончательно стемнело, когда я принялась выгребать старую золу из камина, складывая ее в ведра, которые потом выносил и выбрасывал в отхожее место рыжеволосый Пусториус, помощник повара.

   К этому времени я уже многое успела для себя уяснить. О чем-то спросила, а кое-что почерпнула из разговоров.

   Итак, владелец «Дохлой Лошади» – Кирк Андерсон.

   Получил бар в наследство от отца, который умер три года назад после того, как в пустыне его укусил скорпион. Возможно, это был тот самый паук-мутант, который цапнул и меня, но подробностями произошедшего Кирк со мной не поделился.

   До этого он беззаботно жил в столице на деньги, присылаемые отцом, так что, получив таверну по завещанию, особо ею не заинтересовался. Решил, что все будет идти как прежде. Но еще через год ему пришлось вернуться в Сирью, потому что нанятый им распорядитель вместе с бухгалтером окончательно проворовались.

   В Сирье Кирк попытался продать «Дохлую Лошадь», но идея оказалась такой же дохлой, как и все попытки получить от таверны прибыль. Посетителей не прибавлялось, а после того, как неподалеку открыли свое производство кожевники, разбежались даже завсегдатаи.

   Так он жил последние полтора года – едва сводил концы с концами. Работников в таверне осталось только двое, а Кирку самому пришлось встать за барную стойку.

   И все это время он мечтал убраться из Сирьи и вернуться в столицу, но бросить «Дохлую Лошадь» не мог. Дело было не только в памяти об отце – другого дохода у него не имелось.

   Кстати, Кирк оказался вполне милым, как только перестал выгонять меня на улицу. Принес мне даже воды с кухни, когда я устала и присела отдохнуть. Затем посоветовал вытереть от золы лицо, иначе я распугаю всех клиентов, если такие вдруг появятся.

   Потому что они появились.

   Из дома напротив явился часовщик, тяжело переживавший развод. Попросил налить ему того, что покрепче, причем сразу два стакана. К нему тотчас же подсел Пусториус, который помимо помощника повара исполнял еще и роль местной «жилетки».

   Принялся утешать часовщика, не забывая тому подливать.

   Забежали два трубочиста, и наш повар Эрик (у него была сложная, почти не произносимая фамилия, и родом он оказался не из Андалора) принес тем ужин, который они очень хвалили.

   После них в «Дохлую Лошадь» заглянул расхристанный толстяк в жилетке, едва застегивавшейся у него на животе, и со свежими царапинами на лице. Заявил с горечью в голове, что собственные пороки либо его разорят, либо убьют!

   Пусториус тотчас же принес тому выпить, и толстяк признался, что он был у мадам Жоржет в доме утех, но жена обо всем прознала. Заявилась туда и устроила ужасный скандал. Надавала его любовнице пощечин, а самому ему расцарапала лицо, а потом сказала, чтобы он и не думал приходить домой!..

   Пусториус вновь наполнил ему стакан, а Эрик принес рагу, заявив, что он готовит ничуть не хуже, чем жена, выгнавшая страдальца из дома.

   - Вам бы спокойно у нас переночевать, – проходя мимо, внесла свою лепту еще и я. – Утро вечера мудренее, а завтра вы обязательно помиритесь! Или послезавтра... Кстати, наверху у нас уютные комнаты, и дорого мы не возьмем.

   И тут же поймала изумленный взгляд Кирка.

   Судя по всему, в комнатах на сдачу было далеко от уюта. Там царил такой же жуткий бардак – возможно, даже хуже, чем в обеденном зале или на кухне.

   Внезапно толстяк слабым голосом согласился на комнату и на переночевать, заявив, что деньги у него имеются. Но сперва ему бы хотелось поужинать, а то он проголодался.

   Негромко пообещав растерявшемуся Кирку со всем разобраться, я понеслась на второй этаж, перед этим получив от него связку с ключами.

   Ну что же, я открыла три комнаты из шести. Ужаснулась, закрыла, перевела дух. Затем открыла четвертую, увиденное в которой ужаснуло меня чуть меньше остальных.

   - Мне нужно минут сорок и чистое белье, – сбежав вниз, бодро сообщила я Кирку. – Займите постояльца едой, выпивкой и разговорами… Не знаю, чем именно, придумайте! И вот еще, пусть он останется у нас подольше, так что цену на комнату не заламывайте.

   Не успел Кирк сказать, куда мне катиться со своими советами, без которых он неплохо – вообще-то, довольно плохо! – обходился до этого, как я побежала за Пусториусом, пообещавшим выдать мне чистое постельное белье.

   Насчет чистого, конечно же, он соврал, но я все же выбрала менее страшное.

***

   Все началось, когда я, стоя на хлипком табурете, пыталась дотянуться метлой до паутины под потолком. Перед этим я уже успела снять грязное белье с постели, выгрести мусор, протереть пыль и отмыть все поверхности…

   И даже окно – его я тоже протерла, а на ужасные шторы решила закрыть глаза. Вытряхнула их, несколько раз чихнула, но подумала, что для первого раза сойдет и так.

   Тогда-то я услышала, как внизу, в обеденном зале, хлопнула дверь, а потом раздался напуганный женский голосок. Затем еще и еще один…

   Там явно происходило что-то необычное, поэтому я все-таки слезла с табурета. Собиралась отправиться вниз, но комната была почти готова, оставалось лишь застелить белье.

   Мне очень хотелось побыстрее со всем закончить, поэтому я подумала, что пусть разбираются сами – раз уж они как-то жили без меня все это время!

   Тут мой пес, таскавшийся за мной повсюду – и на второй этаж он тоже притопал, – внезапно прижал к голове уши и зарычал, хотя это больше походило на шипение. Его глаза принялись наливаться странным огнем, засветились красным в полумраке комнаты, потому что я принесла с собой только две газовые лампы.

   На это я...

   - Сейчас же прекрати светиться! – нахмурившись, сказала ему. – Иначе ты всех распугаешь, и нас выставят вон. А ведь мы только начали устраиваться! Да и место здесь неплохое, я бы даже сказала, что отличное. Куда лучше, чем спать на улице!

   …Давление на голову, похожее на то, которое я испытала в пустыне, когда тот маг в Хордвике пробудил у меня, так сказать, знание андалорского… Пес смотрел мне в глаза излишне внимательно, а затем взвизгнул и вильнул хвостом, словно о чем-то меня просил…

   Наверное, хотел, чтобы я ему доверилась и не сопротивлялась. Позволила установить контакт.

   И я рискнула – закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать.

   «Опасность!» – взвыл в голове чужой голос, а затем я увидела то, что он пытался мне сказать.

   Не словами, а образами.

   Опасность уже рядом, и он ее чувствует. Напитанная кровью и безудержной яростью, капая ядовитой слюной, она приближается. Бежит по темной улице в нашу сторону.

   Спешит за свидетелями, обуреваемая жаждой крови. Но свидетели сейчас здесь, в этом самом месте, где мы так хорошо устроились, так что… Опасность уже скоро сюда явится, и пощады не будет никому.

   Лучше спасаться пока не поздно! Бежать, спешить отсюда со всех ног!

   - Погоди, – растерялась я. – Что это за опасность?!

   Он попытался мне показать, и я отшатнулась, когда перед моими глазами возникли распахнутые пасти, полные острых клыков, а также я почувствовала чужую чудовищную жажду крови.

   И еще голод. Их обуревал голод.

   Тут в обеденном зале раздался звон разбитого стекла, после чего завопили сразу на несколько испуганных голосов – не только женских, но и мужских.

   Но мы уже спешили вниз по лестнице, и я была вполне быстра. Так же как и мой пес.

   И нет, я пока еще не собиралась убегать отсюда со всех ног, хотя он мне это предложил. Сказал, что нам стоит спасаться, пока еще не поздно.

   Но я решила не спешить. Потому что уже выбрала себе место, и мне здесь нравилось.

   Кстати, пса звали Румотагише, и он, судя по всему, не был собакой. Но кем именно, объяснить мне так и не смог.

   «Румо, – сказала ему мысленно. – Я буду звать тебя именно так!».

   Внизу, обнявшись, визжали полуобнаженные девицы. Кажется, их было трое, возможно, четверо, но они стояли так близко друг к дружке, что сразу и не понять.

   Разобрала я лишь то, что одеты они в кружевные корсеты, короткие пестрые юбки, а волосы взбиты в пышные прически. Кажется, у одной или двух юбки были заляпаны кровью, но я не могла утверждать этого наверняка.

   Девицы из дома утех мадам Жоржет, решила я. Да, того самого, который дальше по этой самой улице.

   В том доме что-то произошло, чему они стали свидетельницами. Скорее всего, что-то очень плохое. Поэтому они в полнейшем ужасе прибежали к нам, решив спрятаться в «Дохлой лошади».

   Спрятаться-то они спрятались, но теперь за ними по пятам спешит та самая опасность, о которой меня предупреждал Румо.

   Она уже близко и хочет избавиться от свидетелей.

   Тут за стеной, как раз у самого фасада, раздалось рычание, от которого у меня по телу пробежали мурашки, а Румо завыл. Причем почти так же жутко, как и на улице.

   Заодно мне стало нехорошо из-за того, что в обеденном зале никого не было – только перепуганные девицы, ну и я со своим псом.

   Но где же остальные мужчины? Неужели все попрятались по углам?!

   Тут появился Эрик – выбежал из кухни, размахивая огромным тесаком, словно изображал из себя ветряную мельницу. За ним шагал Пусториус – он с опаской выглядывал из-за полного тела повара, вцепившись в кинжал.

   Кирк тоже высунулся из-за барной стойки. Но, как оказалось, только для того, чтобы прихватить бутылку, после чего снова нырнуть с ней за стойку.

   К этому времени трубочисты и часовщик давно уже ушли, а пострадавший толстяк забрался под стол возле камина, и теперь стол трясся и ходил ходуном вместе с ним.

   Но было из-за чего ходить ходуном!..

   Потому что раздался звон бьющегося стекла, и окна – мои окна, которые я недавно вымыла! – разбились вдребезги и осыпались внутрь таверны. И тотчас же через узкие проемы к нам полезли непонятные, но явно опасные существа.

   Я видела их огромные черные головы – приплюснутые, заросшие темной шерстью, с оскаленными пастями. И еще то, что от этих существ в разные стороны разлетались алые искры.

   У тварей были мощные лапы и здоровенные плечи, застрявшие в проемах, а сами чудовища походили... Сложно сказать на кого именно, потому что лап у них, как мне показалось, было больше четырех.

   А ничего другого я так и не разобрала. Подумала лишь: хорошо, что окон в таверне всего два, и существа застряли каждый в своем проеме. Но они явно собирались протиснуться внутрь.

   «Еще один! Приближается к черному ходу, – услышала я голос Румо в голове. – Я с ним разберусь!».

   И кинулся прочь – понесся через обеденный зал огромными прыжками, смешно подкидывая задние лапы. Оставил меня одну, тогда как я…

   Я обнаружила, что одна из тварей почти просунулась в обеденный зал, и заодно с полной отчетливостью поняла, что произойдет дальше.

   Так вот, если она пролезет в таверну, то Эрик со своим тесаком вряд ли ее остановит, как и Пусториус со своим кинжалом или же Кирк с бутылкой.

   И тогда-то начнется настоящее кровопролитие!

   Поэтому я потянулась к перцовому баллончику. Затем взмолилась неизвестным богам этого мира и кинулась к ближайшему чудовищу.

   Понимала, что иного у меня выхода нет – я должна попробовать!..

   Когда была уже близко, направила струю перцового газа туда, где, как мне казалось, у этого существа были глаза.

   Газ в глаза ему не слишком-то понравился. Неведомая тварь взвыла, затем клацнула челюстями, да так, что я в полнейшем ужасе отшатнулась и тоже едва не взвыла, но уже от страха.

   Но сработало – чудовище пропало из окна, а с улицы раздался его горестный вой.

   Окно, правда, свободным долго не оставалось. В него тотчас же полезла похожая тварь, но я не собиралась медлить и снова нажала на кнопку.

   Сработало и во второй раз, но сзади истерически завизжали, и я поняла, что во второе окно почти протиснулись. Бесстрашно кинулась в ту сторону, краем глаза заметив, что Эрик продолжал размахивать своим тесаком, Пусториус все так же прятался за ним, а Кирк и вовсе не показывался из-за барной стойки.

   И я подумала…

   Да бог с ними, с этими вояками!

   Нужно остановить эту тварь, пока она еще в окне. Иначе если она пролезет в обеденный зал, то попробуй ее еще поймай и найди у нее глаза! Вместо этого она найдет нас, и все закончится кровопролитием.

   Зато сейчас, наполовину застряв в оконной раме, она была уязвима. И я ее уязвила.

   Она тоже убралась восвояси. Но не успела я толком обрадоваться, как в голове раздался голос Румо. Он просил о помощи, потому что через запасной вход к нам пытались прорваться еще двое черных, и один он с ними не справлялся.

   Вернее, с одной тварью почти справился, но вторая пришла своей товарке на помощь, и это было совсем некстати.

   «Сейчас! Уже бегу!» – отозвалась я мысленно.

   - Эрик, ты в таверне за главного! Следи за окнами! – крикнула повару. – Я во двор. – И кинулась через обеденный зал, на бегу прикидывая, на сколько хватит моего баллончика.

   Вряд ли у него имелся безграничный запас перцового газа, а я, выходило, использовала его уже четыре раза. Заодно отметила, что в окна больше никто не лез, но я не думала, что те твари издохли – потому что от перца никто не умирал.

   Конечно, хотелось верить, что с ними как раз это произошло, а остальные запомнят и уберутся с нашей улицы навсегда, но…

   - Дамы!.. – пробегая мимо, сказала я девицам мадам Жоржет, забившимся в угол обеденного зала. Угу, как раз рядом с черным выходом. – Вы бы здесь не стояли! Тут не самое безопасное место.

   На это они вытаращились на меня, но… я уже бежала дальше. Бесстрашно распахнула дверь, выставив перед собой баллончик, но обороняться оказалось не от кого. Вместо этого я принялась пялиться в темноту, потому что неподалеку, со стороны улицы, раздавался звон мечей, вой тварей и странные свистящие звуки, отдающие внутри меня необычным волнением.

   - Ночной Патруль!.. – услышала я за спиной голос Пусториуса, тот радостно завопил на всю таверну. – Наконец-таки, явились!

   Затем я обнаружила Румо.

   Ну что же, он отлично поработал – одна из тварей, растерзанная, лежала на земле, а мой пес стоял над ней и рычал.

   Вторая тварь тоже присутствовала, но она оказалась занята – на нее с мечом наступал рослый мужчина. Та пыталась на него напасть, но он был для нее слишком быстр и умел.

   Уклонился, затем располосовал ей голову, а потом приложил еще и огненным сполохом, сорвавшимся с его руки.

   На это я вытаращила глаза и… быстренько спрятала баллончик на груди.

   Потому что я его узнала.

   Это был тот самый маг, который бросил меня в Хордвике! Сперва спас, а потом бросил, решив, что встреча с Пустынным Патрулем ему совершенно ни к чему. Соврал, что мне ничего не грозит, после чего всучил кинжал и улетел!..

   А ведь он мог забрать меня с собой, и тогда бы я не мучилась от боли и лихорадки почти неделю подряд!

   Зато сейчас он направлялся к нам с Румо, и на его демонически-красивом лице играла улыбка, похожая на ухмылку. Я отлично все разглядела, потому что в воздухе над его головой трепыхались на ветру светляки, не имевшие никакого отношения к электричеству.

   Это была магия, которой я нисколько не удивилась. Вместо этого разозлилась не на шутку, потому что этот… Этот маг подошел ко мне, оглядел с головы до ног, улыбнулся и довольным голосом заявил:

   - Ну здравствуй, жертва! Говорил же, что я отыщу тебя в Сирье!

   - Вообще-то, меня зовут Элиз, – напомнила ему. Затем посмотрела на своего пса и нахмурилась. – Румо! – предупреждающе сказала тому, потому что он снова зарычал, а глаза начали светиться в темноте красным. – Это мой пес, и он немного перенервничал.

   Мне казалось, что светиться Румо сейчас совсем некстати, раз Ночной Патруль – нам на помощь пришел именно он – уничтожал всякую нечисть. Мало ли, посчитают его порождением Тьмы, а ведь Румо нас защищал и даже прикончил одну черную тварь.

   Но маг, на счастье, в этот момент отвлекся – к нему подошел один из патруля.

   - Дайхан, мы закончили на улице, – отрапортовал тот, окинув меня заинтересованным взглядом.

   - Хорошо, – отозвался маг. – Разберитесь с трупами гикков. Я буду внутри, осмотрюсь, что и как. – Вместо этого снова посмотрел на меня, а затем уставился на Румо. – Говоришь, твоя собака?

   - Моя, – согласилась с ним.

   А больше ничего объяснять не стала. Не могла решить, говорить ли с ним с позиции вызова или же давить на жалость.

   - Отмой ее, – приказал маг. – Хочу взглянуть на нее в чистом виде. – Затем добавил: – Элиз!

   Я снова промолчала, хотя внутри зрело недовольство. Но долго держать рот закрытым у меня не получилось.

   - Надо же, – сказала ему, – ты все-таки вспомнил мое имя! Быть может, даже припомнишь, при каких обстоятельствах мы виделись в прошлый раз?

   - Ты была в Хордвике, – маг склонил голову, и голос прозвучал недоуменно. – Я оставил тебя Пустынному Патрулю, потому что такие случаи как раз в их компетенции.

   - Если бы ты оставил Пустынному Патрулю!.. – не удержалась я от сарказма. – Вместо этого ты бросил меня на съедение огромным паукам-мутантам!

   - Но они же тебя не съели, – пожал он плечами. – Не понимаю, к чему ты…

   - Вот к чему! – перебила его. – Сейчас я тебе покажу!

   Мы как раз вернулись в обеденный зал, где стало значительно светлее, потому что Ночной Патруль запустил под потолок несколько магических шаров. И я приподняла подол, собираясь показать магу свою щиколотку, на которой до сих пор темнело пятно на месте укуса.

   Кровоподтек так и не рассосался, и я подозревала, что подобное «украшение» будет со мной до конца жизни.

   - Пожалуй, подобное я видел уже много раз, – начал маг с ленцой в голосе, и вид у него был, как у самодовольного красавца, к которому вешаются на шею и задирают перед ним юбки все подряд.

   - Ты бросил меня в пустыне, Дайхан не-знаю-как-тебя-там! – рассердилась я не на шутку. – И меня укусил паук! Да, тот самый, который черный и многолапый! Потому что ты оставил меня одну, хотя мог забрать с собой. Но ты этого не сделал!

   Маг застыл. Стоял и смотрел на меня с изумленным видом.

   - Знаешь, что было со мной дальше? – поинтересовалась я.

   - Ты должна была умереть.

   - Прости, что разочаровала и все-таки не умерла, – заявила ему. – Как видишь, я до сих пор жива, и яд паука меня не прикончил. Но скажу сразу, что это была довольно неприятная неделя в моей жизни!

   Произнеся это, я отвернулась. Заодно увидела, как Пусториус подливал из бутылки темную жидкость в стакан трясущемуся толстяку, а тот рассказывал нескольким посетителям, подозреваю, явившимся в таверну из соседних домов, каких ужасов он натерпелся.

   Эрик вынес из кухни нечто ароматное в горшках, а девушек из дома Жоржет, усадив тех за дальний столик, негромко расспрашивал один из Ночного Патруля.

   - И все потому, что кто-то пожалел мне место на своем скате, – повернувшись к магу, добавила я.

   Дайхан молчал, смотрел на меня сверху вниз.

   - Прости! – наконец, произнес он. – Мне жаль, что так вышло. Это была моя ошибка.

   - Которая едва не стоила мне жизни, – подхватила я. – Но конечно, что там моя жизнь, когда у главы Ночного Патруля есть заботы и поважнее?! Наверное, в тот момент он был очень занят. Спешил по своим делам...

   После собственных слов мне стало противно, поэтому я развернулась и отправилась вглубь зала. Подумала, что сейчас в таверне полно народа, и, возможно, интерес продержится еще пару дней – пока все желающие не услышат обо всем, что здесь произошло.

   Но если мы произведем хорошее впечатление, тогда у нас появится шанс обзавестись завсегдатаями...

   Тут меня схватили за руку.

   - Говорю же, прости! – произнес Дайхан. – Ты права, я не должен был оставлять тебя в Хордвике. Мне казалось, что Пустынный Патруль уже рядом, поэтому я самонадеянно решил… Как я могу загладить свою вину?

   «Никак», хотела сказать ему, потому что мне от него ничего было не нужно. Но внезапно в голову стукнула мысль…

   - Две недели подряд, – произнесла я. – Пусть весь Ночной Патруль обедает и ужинает в «Дохлой Лошади». Конечно же, за ваши собственные деньги, а не за счет заведения. Именно так ты сможешь загладить свою вину.

   Он смотрел на меня, размышляя… Вот и я прикидывала, не слишком ли зарвалась. Неожиданно на губах мага появилась улыбка.

   - По рукам! – заявил мне.

   - Как тебе это удалось? – приглушенным голосом спросил Кирк, когда Дайхан меня оставил.

   Лицо у владельца таверны было изумленным.

   - Еще посмотрим, удалось ли мне, – пожала я плечами. – Мало ли, он не сдержит свое слово, – и я кивнула на отправившегося к девушкам Дайхана.

   Вот, однажды он уже бросил меня в пустыне, хотя мог бы взять с собой!

   - Он – и не сдержит?! – Кирк нервно усмехнулся. – Неужели ты не знаешь, кто это такой?

   - Маг, – вновь пожала я плечами. – Похоже, командует Ночным Патрулем. – Про скатов и Хордвик я решила ничего не говорить. – Если что, я из Дентрии, – предупредила его, подумав, что неплохо было бы разжиться картой этого мира и выяснить, где находится такая страна.

   - Это Дайхан Инри, сын Андара Инри, – многозначительно произнес Кирк.

   - И что из того?

   - То, что ты заставила его и его парней две недели подряд обедать и ужинать в «Дохлой Лошади»!

   - Оставь ее в покое, она же ничего не знает, Кирк! – подойдя к нам, покачал головой Пусториус. – Элиз, я расскажу тебе обо всем раскладе по Сирье чуть позже. Сейчас тебе нужно знать, что Дайхан – единственный сын главы Гильдии Наемников, а Андар Инри, можно сказать, заправляет всем подпольным миром Сирьи. Так что…

   Он не договорил, потому что я вытаращила глаза. Затем посмотрела на растерянного Эрика, застывшего возле дверей на кухню.

   Ожидавшие нас перемены, похоже, не вызвали у повара особого воодушевления.

   - Я не справлюсь, – увидев, что я на него гляжу, произнес он тусклым голосом. – Готовить для всего Ночного Патруля?! Для меня это слишком большая ответственность! Я не смогу...

   - Сможешь и справишься, – сказала ему уверено. – У тебя все отлично получается, Эрик, а Пусториус тебе поможет. – Затем обвела всех троих взглядом. – Я ведь говорила, что нас всех ждут другие времена и большие перемены. И начнутся они уже с завтрашнего дня!

   Но я ошиблась, потому что перемены начались уже сегодня.

   Рыдающие девушки тем временем в три голоса рассказывали Ночному Патрулю, а заодно и всем, кто был в таверне, о том, что произошло.

   Оказалось, противные кожевники, которые выкупили здание напротив дома мадам Жоржет и постоянно разводили невероятную вонь, из-за чего стало меньше клиентов... Они ходили к ним ругаться и даже посылали охранника Карла на разборки, но все равно не помогало...

   Так вот, из-за вони всем девочкам приходилось душиться так сильно, что в доме постоянно стоял запах роз. Иногда настолько непереносимый, что от него болит голова…

   - Дальше! – не выдержал кто-то из Ночного патруля.

   Оказалось, твари из Разлома пришли к кожевникам и устроили там…

   - Устроили там резню! – зарыдала одна из девиц. – Мы с девочками услышали страшные звуки, а потом кто-то из кожевников прибежал к нам, и Карл не успел закрыть перед ним дверь. После это… После этого…

   Тут они зарыдали уже втроем.

   - Гикки пришли по следу, – пробормотала я, вспомнив предупреждение Румо, – и убирали всех свидетелей.

   - А потом они прорвались в наш дом, но мы с девочками убежали… Через боковой ход для особых гостей, которые не хотят, чтобы их кто-то видел…

   - И почему я об этом не знал?! – тотчас же воскликнул расцарапанный толстяк. – Неужели я не особый гость? Я ведь оставил у вас сотни фартингов!

   Все принялись его утешать, хотя Дайхан велел тому заткнуться. Я же сбегала на кухню и принесла кувшин с водой, решив дать напиться рыдающим девицам. Но на воду согласилась только одна, тогда как две других попросили того, что покрепче.

   Третья девушка – невысокого роста блондинка вся в трогательных завитках волос – взглянула на меня с благодарностью. Она показалась мне… довольно милой, да и стакан взяла с благодарностью.

   - Стейси, – негромко представилась мне. – Я все-все видела!.. Ты такая смелая и всех нас спасла! Но чем это ты их?! Этих... гикков?

   - И правда, чем? – поинтересовался у меня еще и Дайхан.

   - Красный перец. Целилась в глаза, – сказала ему и остальным, после чего выдавила из себя нервную улыбку. – В таверне «Дохлая лошадь», которая будет ждать вас днем и вечером целых две недели подряд, дорогие господа из Ночного Патруля и остальные наши гости... Так вот, у нас имеется множество специй! Вот я и подумала, что перец порождениям Тьмы вряд ли понравится.

   - И не прогадала, – согласился со мной кто-то из патруля.

   Затем пришли еще двое и тоже с новостями.

   Оказалось, производство кожевников прекратило свое существование. Гикки не только его разгромили, но заодно и всех прикончили – включая и того, кто пытался спрятался в доме утех.

   И охранник Карл тоже не выжил – зря он встал у гикков на пути!

   Также пострадали несколько девушек и пара гостей, явившихся к мадам Жоржет за утехами. Затем гикки попытались проникнуть к нам – и Ночной Патруль вряд ли бы успел вовремя, если бы не я со своим перцем и со своим псом.

   - Стоит взять на вооружение. Хорошая мысль, жертва! – собираясь уходить, негромко похвалил меня Дайхан. – Красный перец, ну надо же!

   - Не называй меня жертвой! – возмутилась я. – Ты прекрасно знаешь, как меня зовут.

   Он усмехнулся:

   - Это уже второе твое желание. Но я пока еще нигде не прокололся, так что имею право называть тебя как захочу.

   И я не нашла, что ему ответить.

   - До завтра, Элиз! – добавил он. – Можете спать спокойно. Мы будем рядом и за вами присмотрим.

   После чего развернулся и вышел из таверны.

   Через разбитое окно я видела, как он приблизился к крытому фургону, в который грузили тела мертвых гикков, а еще в него были запряжены двое летающих скатов.

   Но больше ничего увидеть не смогла, потому что в таверну явилась мадам Жоржет – монументальная женщина в ярко-алом платье, загородившая мне обзор.

   Сперва она выискала своих девушек и поманила их к себе. Затем уставилась на меня цепким и внимательным взглядом, и в глазах у нее промелькнул интерес.

   - Значит, это ты всех спасла. Умная девочка! – похвалила меня. – Насчет перца я бы и сама не догадалась. Вот что, как тебя зовут?

   - Элиз, – отозвалась я. – Элиз Данн.

   - Если тебе нужна будет помощь… любая помощь, Элиз, то ты знаешь, где меня найти. Три дома дальше по этой улице, розовый фасад и белые ставни. Там спросишь мадам Жоржет. Или же если тебе надоест работать у этих неудачников, – она посмотрела на Кирка с вызовом, – то тебя всегда будут ждать в моем доме.

   - Спасибо за предложение, – отозвалась я, увидев, как скривилось лицо владельца таверны. – Но, пожалуй, поработаю-ка я пока еще здесь.

   - Поработай, – согласилась она. – Но не думаю, что ты задержишься здесь надолго.

   Затем властным жестом подозвала своих девушек, сказав им, что пора возвращаться к домой.

   - Спасибо! – проходя мимо, шепнула мне Стейси.

   - Приходи, – сказала ей. – Если тебе нужна будет подруга или просто поговорить, то я буду здесь.

   Стейси взглянула на меня с удивлением, а потом убежала за своими. Вот и я тоже осталась со своими, прикидывавшими, как закрыть окна, чтобы ночью нас не ограбили, тогда как с кухни раздавался сокрушающийся голос Эрика, вслух размышлявшего, чем ему завтра кормить весь Ночной Патруль города Сирьи.

   А потом ко мне подошел Румо. Уткнулся носом в колено, и я его погладила. Да, по спине, на которой под шерстью явно прощупывался роговой гребень.

   Гладила и гладила, чувствуя, как успокаиваюсь сама и как успокаивается он.

ГЛАВА 4

   Спать мы с Румо отправились еще не скоро, но когда я все-таки добралась до второго этажа, отняв у Кирка ключи от приглянувшейся мне комнаты – и владелец таверны, кстати, ничего на это не сказал...

   В общем, когда я открыла дверь, то поняла, что не смогу остаться на ночь в таком ужасном бардаке. Да еще и лечь на грязные простыни, которые повидали в своей жизни слишком многое из того, чего бы я не хотела узнавать и почувствовать на своем теле!

   Зато Румо в нашей комнате ничего не смутило – тот бухнулся прямиком на грязный пол и сразу же заснул, не обращая внимания на то, как я суетилась с тряпками и метелкой, а потом стала перестилать белье.

   Кстати, пусть работники «Дохлой Лошади» не отличались особой храбростью, зато в трудолюбии им было не отказать. Эрик и Пусториус к этому времени успели навести порядок в обеденном зале, затем заколотили досками окна, сказав, что завтра с утра решат вопрос со стекольщиком.

   Эрик остался ночевать в таверне – у него оказался собственный небольшой закуток рядом с кухней, где он и жил. Заявил мне, что как только они с Пусториусом разберутся с окнами, то он сразу же займется заготовками к обеду и ужину, раз нам кормить весь Ночной Патруль Сирьи.

   Зато Кирк ничего не заявлял – к этому времени он был совершенно пьян. Порывался петь песни и лез ко мне с объятиями и поцелуями, на что Пусториус повел его домой. Оказалось, Кирк жил неподалеку, и помощник повара пообещал за ним присмотреть.

   Я же, удостоверившись, что единственный наш постоялец преспокойно спит – по второму этажу разносился храп поцарапанного толстяка, – принялась наводить порядок в своей комнате. Распахнула окно, решив вытереть пыль, а заодно и выгнать наружу пауков, наводивших на меня ужас после происшествия в Хордвике.

   Окно как раз выходило на улицу, где все еще возились со своим фургоном и телами гикков парни из Ночного Патруля и Дайхан привычно раздавал приказы.

   А потом я услышала голос, который пронял меня до глубины души. Настолько сильно, что даже выронила тряпку из рук.

   Потому что я его узнала.

   Этот голос принадлежал лорду Маркусу Аттиусу Корвину – тому самому дракону, который приходил навещать меня в цитадели, а затем сидел возле моей кровати, заливая в меня магию.

   На секунду я замерла, а затем высунулась в окно почти по пояс, рискуя и вовсе вывалиться наружу.

   При этом я не совсем понимала, что мне делать дальше. Помахать лорду Корвину и позвать его, привлекая к себе внимание, или же сбежать к нему вниз?!

   Потому что к повозке Ночного Патруля подходили двое в форме, с военной выправкой, и сверху я видела их короткие стрижки. И один из них был тем самым мужчиной, при виде которого у меня замерло сердце, а потом заколотилось изо всех сил.

   Но размахивать руками я не стала. Драконы встретились с Ночным Патрулем, но обе партии почему-то оказались не слишком довольны друг другом – голоса зазвучали отрывисто, и они о чем-то явно спорили.

   Тогда-то я решила, что выйду на улицу, дождусь подходящего момента и поблагодарю за свое спасение – ведь именно об этом я мечтала еще в цитадели! Заодно и приглашу лорда Корвина в «Дохлую Лошадь» – пусть приходит в любой момент, когда ему будет удобно.

   Тут его компаньон, второй из Пустынного Патруля, повернулся, и свет от магических светлячков упал ему на лицо. Я тотчас же его узнала – это был тот самый дракон, явившийся ко мне в комнату, заявив, что нашел в Хордвике мои туфли развратницы и прочие интересные вещи.

   Но вместо вожделенной награды за молчание он получил струей перцового газа в лицо, а я сбежала, чтобы меня не обвинили в шпионаже.

   И вот теперь он был здесь, возле таверны! Стоял и смотрел на Ночной Патруль, а затем поднял голову и принялся оглядываться.

   Я тотчас же отпрянула от окна и прижалась к стене. Сердце вновь заколотилось как сумасшедшее, но уже совсем по другой причине.

   Тут проснулся еще и Румо. Ощетинился и зашипел, и на этот раз я вполне отчетливо увидела, как под его шерстью стал проступать гребень, идущий по всему позвоночнику.

   - Все хорошо, Румо! Спи! – шепотом сказала ему.

   Хотя все было не очень-то и хорошо.

   Я не знала, зачем двое из Пустынного Патруля явились на нашу улицу. Вполне возможно, они прибыли сюда из-за нападения гикков на производство кожевников, а потом и на дом утех.

   Но что, если они заодно искали Элиз Данн, шпионку из Дентрии?!

   И Ночной Патруль вот-вот им доложит, что да, здесь имеется такая. Как раз в таверне напротив, которую она героически обороняла красным перцем!

   Правда, это были только мои домыслы, но хорошего настроения они мне не добавили. Стараясь, чтобы меня не было заметно с улицы, я осторожно закрыла окно, а затем уселась на кровать и принялась ждать.

   Гадала, что будет дальше, понимая, что бежать мне некуда. Да и не хотела я никуда бежать!

   Поэтому я просто ждала.

   Ждала и ждала.

   Но в таверну так никто и не зашел и на второй этаж не поднялся, а потом, когда снаружи перестали спорить и разговаривать на повышенных тонах, я в очередной раз выглянула в окно. Но там уже никого не было, и даже трупы гикков увезли.

   Выдохнув с облегчением, я забралась в постель, натянула на себя одеяло и провалилась в глубокий сон.

***

   Маркус полагал, что найти сбежавшую девушку не составит никакого труда – и в этом ему поможет драконья кровь. Приведет к ней, потому что он сразу же возьмет след, стоит ему выйти из цитадели.

   А если не получится со следом, то он обнаружит Элиз в Сирье по вибрациям ее ауры, которые Маркус отлично запомнил, словно впитал их в себя.

   Они были тонкими и необычными, наполненными непонятной ему магией – как Светлой, так и Темной, последствиями укуса паука из Хордвика. Уникальными – вряд ли во всем городе получилось бы отыскать кого-либо, похожего на Элиз Данн.

   Но напрасно Маркус исходил все кварталы на левом берегу Сирьи, найти беглянку ему так и не удалось!

   След оборвался сразу же на спуске с холма, когда Элиз смешалась с толпой, а дальше девушка словно под землю провалилась. Еще через два часа поисков Маркус стал подумывать, уж не отправилась ли она в Дентрию с очередным караваном.

   Эта мысль отозвалась в груди болезненным чувством сожаления, потому что он не собирался ее терять. Как и тратить время зря, поэтому еще через полчаса Маркус побывал на всех пропускных пунктах на выезде из города и расспросил стражу об Элиз.

   Сотворил иллюзию, по памяти воскресив ее облик, но никто из них пропавшую девушку не видел.

   Заодно Маркус выяснил, что караваны в Дентрию сегодня не уходили, потому что и вовсе не было никаких караванов. В город и из города курсировали лишь обозы и телеги – крестьяне рано утром привозили виноград и овечий сыр на продажу, а к вечеру возвращались по своим деревням. Но разыскиваемая девушка город не покидала, стража бы, по их словам, заметила такую красотку!

   Река Рена тоже обмельчала, так что уплыть на барже или корабле Элиз не могла, а это означало, она до сих пор в Сирье.

   - Ну и где же ты? – начиная злиться, но не на нее, а на самого себя, иногда вопрошал Маркус у пустоты. – Как тебе удалось так хорошо от меня спрятаться?

   Неожиданно у него появилась надежда.

   В поисках его сопровождали Юсуп и Торрес, но те решили действовать последовательно, а не полагаться на драконье чутье. Выбрали торговые кварталы, принялись опрашивать народ и добились куда больших успехов, чем Маркус.

   Оказалось, Элиз там запомнили. Она искала работу, но безрезультатно. Затем кто-то даже сказал, что отправил ее к вышивальщицам в ремесленный квартал, посоветовав попытать удачи там.

   Маркус к этому времени присоединился к двоим из своего патруля, но в ремесленном квартале Элиз они так и не нашли.

   Тупик.

   Никто ее и в глаза не видел, а вышивальщицы в один голос утверждали, что такая девушка к ним не приходила.

   Но Маркус не собирался сдаваться, хотя поиски порождали в нем чувство беспомощности. Порой ему начинало казаться, что Элиз и вовсе не существовало. Девушка ему приснилась, потому что она – лишь плод его воображения, растворившийся без следа в жарком воздухе Сирьи.

   Иногда этот воздух казался буквально пропитанным ее вибрациями, но самой Элиз нигде не было.

   Особенно сильно Маркус это почувствовал, когда пришли новости о прорыве. Твари из Разлома – черные, шестилапые, одержимые жаждой крови хищники – устроили грызню в кожевне, куда свозили трупы их сородичей.

   Из кожевников никто не выжил, но гикки продолжили свой кровавый путь по улице, пока не подоспел Ночной патруль и их не остановил.

   Маркус решил посмотреть на хищников, потому что Разломы любили преподносить сюрпризы, и это могли быть новые, незнакомые ему твари. Хотя он понимал, что может столкнуться со своим единоутробным братом, и еще ни одна встреча с Дайханом не проходила для него гладко.

   Ну что же, он не ошибся.

   Дайхан был там, привычно командовал Ночным Патрулем. Увидел Маркуса, пришедшего вместе с Торресом, и его губы растянулись в саркастической усмешке.

   Ничего нового – обычный его брат в привычном язвительном настроении, хотя Маркус запрещал себе считать Дайхана таковым. Мысленно и вслух называл его «человеком, с которым я рос», потому что Дайхан одним лишь фактом своего рождения причинил слишком много бед его семье, опозорив древний драконий род Корвинов.

   Вот и сейчас он стоял – высокий, уверенный в себе, ночной король города, – с насмешкой наблюдая, как приближаются драконы.

   На его лице не было ни малейшего уважения ни к старшему брату, ни к знатному роду Корвинов!

   Ни к драконам – к ним он тоже не испытывал никакого уважения.

   - А вот и братик пожаловал! – произнес язвительно. – Как всегда явился, когда за тебя сделали всю работу.

   Дайхан родился, когда Маркусу было пять лет.

   Он отлично помнил период ожидания – мама сильно переживала и много плакала, хотя отец радовался появлению еще одного ребенка в счастливой семье Корвинов. Строил планы на будущее, но мама не захотела даже праздника смотрин, когда ребенок появился на свет.

   Заодно Маркус не понимал, почему его не пускают к братику, которого назвали Дайхан. И почему мама выходила из спальни вся в слезах, а отец почти перестал появляться дома, а когда приходил, но от него неприятно пахло, и все его слова были исключительно ругательными.

   Потом Маркус узнал. Услышал, как перешептывались слуги.

   Не особо понял, поэтому спросил у мамы, но та зарыдала пуще прежнего. Тогда Маркус спросил еще и у отца, но тот лишь сжал зубы и снова ушел из дома.

   На этот раз уже надолго.

   Оказалось, в его брате не текла драконья кровь, вместо этого Дайхан родился с ярко выраженным людским магическим даром.

   Он не мог принадлежать к Корвинам, древнему и славному драконьему роду, и ошибкой природы или же проклятием его появление на свет было не объяснить.

   Потому что нашлось совсем другое, куда более простое объяснение.

   Мама была из ученых магисс, занималась исследованиями Хордвика и окрестностей, пытаясь найти способ остановить разрушение Граней. Она прожила несколько месяцев в Сирье, подвергая себя серьезной опасности.

   Однажды ее спас некий человек, и она… Влюбилась в него без оглядки и изменила отцу.

   Их связь была короткой, и когда пришло время возвращаться в столицу, мама понадеялась, что все закончится для нее без последствий. Но она просчиталась, и на свет появился Дайхан.

   - Шлюха! – кричал на весь особняк лорд Корвин, тогда как Маркус прятался в своей комнате и зажимал уши руками. – Чтобы этого ублюдка не было в моем доме, я такого не потерплю!.. И вот еще, ни моего имени, ни моих денег он не получит!..

   Но мама отказалась отдавать сына, поэтому отец ушел из дома сам.

   Тогда-то Маркус решил, что во всех несчастьях виноват его младший брат. Хотя тот не делал ничего плохого – лишь улыбался и агукал, лежа в своей колыбельке, а заодно пускал пузыри, чеша об погремушки новые зубки.

   И все то время, пока Дайхан жил в столичном особняке семьи Корвинов, Маркусу было до ужаса плохо.

   Но через пять лет ситуация изменилась.

   Отец стал чаще появляться дома, проводил много времени с сыном и пытался помириться с мамой. В эти дни по его требованию Дайхана уводили или увозили прочь. Наконец отец окончательно вернулся в семью, но это произошло только тогда, когда Дайхана отправили учиться в закрытый интернат для детей-магов.

   Тот завершил учебу с отличием, после чего поступил в столичную академию на факультет Людской Боевой Магии.

   Маркус как раз заканчивал Драконий, когда Дайхан попал на первый курс. Их встреча стала для него неожиданностью, но Маркус решил делать вид, что у него нет никакого брата-человека. С детства он терпеть не мог это людское недоразумение, из-за рождения которого его семья и он сам так сильно настрадались.

   Но делать вид, что он знать не знает Дайхана, оказалось довольно просто. У его брата была другая фамилия – он отыскал в Сирье своего отца, и тот его принял.

   К его удивлению, Дайхан оказался довольно популярным в академии. Нет, не так – он был намного популярнее Маркуса, хотя и учился только на первом курсе.

   К тому же скрывать тот факт, что у него есть брат, Дайхан не собирался – но он не кичился их родством, наоборот, всячески насмехался над драконами и родом Корвинов, словно это причиняло ему затаенное удовольствие.

   Маркус не собирался терпеть подобное. Порой у них доходило до серьезных стычек, а один раз даже встал вопрос об отчислении.

   Причем обоих.

   Отец все замял, заплатив академии приличную сумму, но Маркус вздохнул с облегчением, когда закончил учебу и отправился на службу. Отлично себя зарекомендовал, охраняя Грани на севере Андалора, из-за чего получил несколько наград за храбрость, а заодно и королевское распределение в Сирью.

   Это было довольно неожиданно, но отказываться Маркус не стал. Не думал, что встретит там Дайхана, потому что считал, что «высокомерный бездельник», как он называл брата, останется в столице и мать станет тайком снабжать его деньгами.

   Хотя она не снабжала, отец ей запретил.

   Каково же было его удивление, когда он столкнулся с Дайханом, который уверенной рукой управлял Ночными Патрулями в Сирье, а на его запястье красовался знак Гильдии Наемников.

   - Подался в наемники? Все равно ничего другого делать не умеешь, – заявил на это в привычной своей манере Маркус.

   - Если не можешь победить, тогда возглавь, – отозвался Дайхан, но ничего объяснять ему не стал.

   Вместо этого принялся как прежде потешаться над драконами и семьей Корвинов.

   Затем до Маркуса дошли слухи, что Дайхан, оказывается, сын главы Гильдии Наемников. Те как могут следят за безопасностью в Сирье. Заодно организуют вылазки в пустыню для зачистки от монстров, чтобы Темные не добирались до окрестных деревень.

   Не только это – Дайхан, используя свой магический дар, занимался дрессировкой и приручением Срединных тварей.

   Так называли тех существ, которые попадали в Андалор через Разломы, но при этом, в отличие от Темных, не старались уничтожить все живое, попадавшееся им на пути. Вместо этого Срединные твари пытались прижиться в чуждом для них мире.

   Происхождение этих существ оставалось для Маркуса загадкой. Пустынный Патруль их убивал, не разбираясь, кто они такие и откуда взялись, тогда как Дайхан делал обратное.

   И вот очередная встреча двух братьев – Ночной Патруль грузил трупы гикков в повозку, в которую были запряжены два ската-яцелопа.

   - Ты же знаешь, что Срединные твари запрещены законом, – начал Маркус.

   - И что ты мне за это сделаешь, дракон? Собираешься арестовать? – усмехнулся Дайхан. – Ну попробуй!

   Уставился на него с вызовом, и Маркус поморщился. Он прекрасно понимал, что ссориться с Ночным Патрулем ему не стоило, так как без них в Сирье жилось бы совсем несладко. И все потому, что королевские войска не справлялись – не могли защитить ни жителей, ни город должным образом.

   - Сперва разберитесь с Разломами, а потом будешь мне указывать, – добавил Дайхан. Повернулся к своим: – Давайте, ребята, увозим!

   - Что здесь произошло? – спросил Маркус, пытаясь унять раздражение, охватывавшее его каждый раз при виде брата. – Вернее, почему гикки напали именно… здесь?

   - Все довольно просто, – глаза Дайхана сузились. – Гикки явились туда, где разделывали трупы их сородичей, хотя мы много раз вас об этом предупреждали! Говорили, что держать в городе подобное производство нельзя, и это слишком опасно. Но градоначальник отправляет шкуры Темных в столицу, имея с этого приличную прибыль, чтобы такие драконы как ты, Маркус, могли положить их возле своих каминов.

   Маркус собирался ему возразить, но брат еще не договорил.

   - Пятеро убитых у кожевников и еще двое в доме утех, – произнес Дайхан. – Во избежание повторения похожей резни тебе лучше проследить, чтобы этого производства в Сирье больше не было. Иначе в следующий раз я притащу гикков в дом к вашему градоначальнику, которого, как и тебя, назначили из столицы, а вы ничего, ничего не понимаете из того, что здесь происходит!

   - Тогда объясни мне! – разозлился Маркус. – Если ты такой прозорливый, то открой секрет. Скажи, что именно здесь происходит?!

   - Это не для твоего слабого ума, дракон! – усмехнулся Дайхан, после чего отвернулся и принялся командовать скатами.

   Вскоре фургон дернулся, а потом, покачиваясь из стороны в сторону на остатках когда-то вымощенной мостовой, покатил дальше, но в противоположную от центральной улицы сторону.

   Маркус посмотрел вслед брату, все еще пытаясь справиться с раздражением. Затем пошел за фургоном, решив своими глазами увидеть то, что гикки сделали с производством кожевников. Завтра его ждал неприятный разговор с градоначальником, потому что Дайхан, как бы Маркус ни хотел этого не признавать, оказался прав.

   Держать подобный цех в городе больше было нельзя.

   Поморщился, проходя мимо дома утех. В распахнутых окнах стояли девицы в коротких юбках, а некоторые еще и с оголенной грудью. Призывно махали, приглашая его зайти и обещая сладкие утехи, но Маркус отвернулся.

   Ему было противно.

   Похоже, это тянулось из детства – Маркус презирал продажных женщин. Вполне возможно, из-за криков отца, во время очередного скандала называвшего мать «шлюхой», когда он, маленький, пытаясь унять слезы, закрывал уши руками.

   Неожиданно Маркус подумал, что Элиз, отчаявшись, могла найти работу… Но нет, к его величайшему облегчению, возле дома утех ее следов не оказалось, и он отправился дальше.

***

   Утром я проснулась в отличном настроении.

   Во-первых, потому что я проснулась и сделала это в кровати в таверне «Дохлая Лошадь», а вовсе не в темнице Сирьи, угодив туда за шпионаж или за другие непонятные мне прегрешения. Во-вторых, потому что у меня ничего не болело, не мучала лихорадка и всего лишь хотелось чихнуть…

   Я чихнула, а потом обнаружила, что ночью Румо забрался ко мне в кровать и теперь преспокойно спал рядом, и на мой чих никак не отреагировал.

   Посмотрев на пыльное и спутанное безобразие его шерсти, местами в темных пятнах подозрительного происхождения – вполне возможно, в крови гикка, – я закрыла глаза и вздохнула. Затем открыла, поморгала, после чего решила подняться с кровати и проверить, как идут дела в обеденном зале, а затем сделать то, что мне приказал глава Ночного Патруля, – вымыть своего пса.

   Который не совсем пес.

   Или же совсем не пес.

   - Все хорошо! Можешь еще немного поспать, – сказала ему, натягивая на розовое новогоднее платье то тряпье, которое отдала мне в цитадели Маргот.

   С одеждой тоже надо было что-то решать – поглядев в кривобокое зеркало на болтавшуюся на теле тряпку, меня посетило искреннее желание саму себя накормить и пожалеть.

   Так что если я планировала стать преуспевающим менеджером по рекламе в процветающей таверне «Дохлая Лошадь», а заодно набрать себе и других клиентов, то в таком виде расхаживать мне не стоило.

   Но сначала я собиралась решить первостепенные задачи, и в них входило… обзавестись расческой. Без нее привести волосы в порядок оказалось довольно сложно, но я все-таки с этим справилась, после чего спустилась в обеденный зал.

   Оказалось, спала я дольше остальных, потому что таверна уже была открыта, а стекольщики даже успели закончить с одним окном и сейчас переходили ко второму.

   Эрик, что-то напевая, возился на кухне. Кирк с мрачным видом натирал барную стойку, а Пусториус нес поднос с завтраком троим посетителям, пообещав и им, и другой завтракавшей троице, что сейчас он к ним подсядет и непременно