Оглавление
Нелли Игнатова. Верните меня на Землю!.. А, нет, уже не надо
Фантастика
АННОТАЦИЯ
Я Яна Соколова, успешная бизнес-леди тридцати семи лет. У меня есть всё, а если чего-то нет, стоит только пожелать, и это будет. Но почему я не чувствую себя полностью счастливой?
Может потому, что самолюбие не удовлетворено? Решила потешить его, и сходить на встречу выпускников, которые обычно игнорировала. Если бы знала, что после произойдёт то, во что я никогда не верила, ни за что бы не пошла.
Хотя... может, и хорошо, что пошла?
Участник литмоба «Космическая попаданка» на ПродаМан
ГЛАВА 1
Я вышла из школы в растрепанных чувствах, и решила прогуляться по парку, расположенному прямо за зданием. Зачем пришла на эту встречу? Двадцать лет не виделась с одноклассниками, и еще столько же не виделась бы, и прекрасно бы себя чувствовала.
В парке было темно, редкие фонари горели через один. Аллеи не почищены, снег скрипел под каблуками. Я бесцельно шла и размышляла о том, что самолюбие-то мне потешить удалось, а вот счастливой я себя так и не почувствовала. Почему? Да потому, что все одноклассницы уже имеют взрослых детей, и в профессиях своих состоялись. Они выглядят старше меня, но когда рассказывают о своих детях, лица становятся такими счастливыми, что они на глазах молодеют. А мне и рассказать-то не о чем, кроме своей карьеры, как теперь понимаю, не такой уж впечатляющей. Потому что, оказывается, без мужа и детей мой дом – не полная чаша. Я только теперь начала это понимать.
И опять на Медовицкого повелась. А он... знала ведь, что верить ему нельзя, и снова поверила. Ну почему я такая дура, что двадцать лет назад, что сейчас?
Когда передо мной появились двое мужчин в блестящих обтягивающих костюмах, совсем не подходящих для февральской погоды в средней полосе России, я не заметила. Просто увидела, что они передо мной, и остановилась. Мужчины выглядели лет на тридцать, и были похожи как братья.
– Здравствуйте, сударыня. Вы нам подходите, – вежливо сказал один.
– Не могли бы вы пойти с нами? – добавил второй.
– Подхожу для чего? – удивилась я.
Ну, выгляжу, конечно, лет на двадцать пять, хотя мне тридцать семь. Но я не видела в глазах мужчин похотливого блеска, их заинтересованность была совсем другого рода, хотя я не поняла, какого. Добавила:
– И куда пойти?
– У вас интересные мысли, сударыня, – сказал первый. – Мы хотели бы взять вас на свой звездолёт, и сделать копию вашей личности.
– Молодые люди, вы чего накурились? – спросила я.
Что нападут, не боялась, в кармане всегда газовый перцовый баллончик для самообороны, и я уже нащупала его пальцами.
– Ничего, – развёл руками второй. – Все курительные травы – это чистый яд, не понимаю, зачем некоторые земляне себя ими травят.
– Так вы что, инопланетяне, что ли? – спросила я, когда сумела подобрать челюсть от изумления. Но я-то ничего не курила, откуда у меня глюки, которые со мной еще и разговаривают? – Инопланетян не бывает!
А память услужливо начала подкидывать истории о людях, которых похитили инопланетяне, а потом вернули или не вернули назад. И от знакомых слышала, и в интернете читала. Не верила.
– Но мы есть, – сказал первый. – Просто законом запрещено вмешиваться в развитие других цивилизаций, поэтому мы только наблюдаем.
– И забираете людей для каких-то своих экспериментов! – возмутилась я.
– Нет-нет, – возразил второй. – Мы никаких экспериментов над людьми не проводим, никого насильно не забираем, только добровольно, и всегда возвращаем обратно. Ваши жизни для нас – как для вас – повести и романы, спектакли и кино. Не каждая жизнь, конечно, но ваша нас очень заинтересовала.
– Поэтому мы приглашаем вас на наш звездолет. Снятие копии воспоминаний занимает всего сутки, а потом мы доставим вас обратно, – добавил первый. – Это не принесёт вам никакой боли и никакого дискомфорта. Если вы захотите, мы оставим вам память о встрече с нами, если не хотите, забудете о ней.
Побывать на звездолёте инопланетян – это так интересно! Хотя никому не смогу об этом рассказать, чтобы не подумали, будто я сошла с ума. Всё равно это интересно. Хочу!
– Но целые сутки! Меня же будут искать, – сказала я.
Хотя искать меня, если честно, некому. Сегодня пятница, впереди выходные. С отцом не общаюсь, мама занята внуками моей младшей сестры, и до вечера воскресенья точно не позвонит. Сестра со своим мужем уехали в гости к отцу. Да мы с ней и не очень дружим, общаемся от раза к разу, когда встречаемся случайно у мамы, и практически никогда не звоним друг другу. Моя лучшая подруга и мой заместитель Марина Осинина начнёт меня искать, только если я не появлюсь на работе в понедельник, а до него больше двух суток. И дома меня никто не ждёт. У меня даже кошки нет. В первые годы своей карьеры я трудилась, как проклятая, заводить животных не было времени, да и потом всё как-то не до них было.
Теперь я поняла, почему мне после работы так не хочется возвращаться домой. Потому что он пуст, как склеп.
А если одноклассники меня хватятся, встреча-то еще не закончилась, то мне всё равно. Не первый раз уйду по-английски.
– Позвоните своим близким, что уехали на сутки в дом отдыха, или в гости, – сказал первый инопланетянин. – Еще вы можете отказаться от сотрудничества. Тогда нам придётся искать другую интересную личность.
– Хорошо, согласна.
Кивнула, но моя бизнес-жилка дрогнула, и я спросила:
– Вы получите воспоминания моей жизни, а что взамен получу я? Бесплатный сыр, знаете ли, бывает только в мышеловке.
– Знаем, – серьёзно сказал первый.
– Мы можем вам дать какие-нибудь уникальные способности по вашему выбору, – сказал второй. – Например, вы сможете ваять скульптуры или писать картины, или книги, получите идеальную грамотность или математический дар. Или красивый сильный голос и совершенный слух, если хотите петь, или сможете играть на любом музыкальном инструменте и писать музыку. Или сможете понимать любой язык и свободно говорить и читать на нём. И это не полный список.
Стать известной художницей или певицей, или писательницей к следующей встрече одноклассников через пять лет, было бы, конечно, неплохо, все просто обалдели бы, но я вообще-то на следующую встречу идти не собиралась. Уметь рисовать – этого мало, чтобы получить известность при жизни. Да и становиться певицей как-то поздновато в тридцать семь, попробуй еще, пробейся на сцену. Начать писать книги, конечно, можно в любом возрасте, но меня это не привлекало. А вот понимать языки – это круто. Можно ездить по разным странам и не пользоваться автопереводчиком. Приложение в телефоне неплохое, но всё равно слишком затрудняет беседу, и переводит устную речь не очень точно, и не все языки. А мне некоторые произведения иностранных авторов хотелось бы прочитать в оригинале.
– Выбираю понимать языки, – сказала я.
– Значит, договорились! – радостно улыбнулся первый инопланетянин. – Тогда поехали!
Он нажал кнопку на приборе, похожем на часы на руке, сверху на нас упал круглый широкий луч света, и в следующее мгновение мы уже стояли в небольшом помещении без всякого намёка на дверь. Я услышала шипение, и на нас начал опускаться густой туман.
– Не волнуйтесь, сударыня, дышите глубоко. Это профилактическая камера. Мы не можем себе позволить принести на наш корабль земных микроорганизмов.
Я даже как следует испугаться не успела, а туман уже рассеялся, и перед нами появилась дверь. Один из моих инопланетных спутников открыл её, и мы вышли в широкий длинный коридор с множеством дверей. Навстречу нам попадались мужчины и женщины в таких же обтягивающих комбинезонах, как мои провожатые.
Я была одета стильно и модно в дублёнку, атласную юбку-плиссе, джемпер из ангоры в тон юбке, и сапоги на шпильках. Все вещи эксклюзивные, одноклассницы поглядывали на мой наряд с оттенком зависти. А здесь он стал казаться каким-то архаичным. Но всё встало на свои места, когда я увидела мужчину в земной одежде – в свитере и джинсах, который шёл нам навстречу так же в сопровождении двух инопланетян. Видимо, вид у меня всё-таки был немного испуганный, потому что он ободряюще улыбнулся мне. Мол, не бойся, всё будет хорошо.
Да кто боится-то?..
Шли мы недолго, мои спутники открыли одну из дверей, в помещение, похожее на каюту класса люкс на морском круизном лайнере, и первый сказал:
– Располагайтесь, чувствуйте себя совершенно свободно. Отдохните и поешьте, если хотите. Когда будете готовы, сядьте в кресло перед экраном, – он указал на кресло и экран в глубине комнаты. – Экран загорится, и вы увидите на нём то, о чём думаете.
– Представляю, какая это будет неразбериха, – пробормотала я.
– Не страшно, – ответил первый инопланетянин. – Это только сначала так будет. Очень хорошо, что вы это понимаете, Ульяна Сергеевна. – Когда начнёте вспоминать эпизоды из своей жизни, картинка нормализуется.
– А если я буду вспоминать не по порядку?
– И это не страшно, – сказал второй. – Это свойство человеческой памяти, выделять сначала самые яркие моменты.
– А вы – вы люди? – спросила я. – Или только представляетесь мне похожими на людей?
А сами, может быть, какие-нибудь разумные амёбы.
– Конечно мы люди, такие же, как и вы, – кивнул первый. – Наша планета очень похожа на вашу. Как и земляне, мы состоим из кислорода, водорода, азота, углерода, кальция и фосфора, дышим кислородом и употребляем растительную и животную пищу. Просто у нашей цивилизации другой путь развития. Ну что ж, если вы не хотите задержаться у нас дольше, чем на сутки, можете приступать к передаче данных. Когда их будет достаточно, мы за вами придём и отправим обратно на Землю.
Они ушли.
Я сняла дублёнку, бросила на кровать, осмотрелась.
Обычная комната, все предметы похожи на земные. Даже кресло и экран на стене перед ним похожи на обычную игровую компьютерную консоль.
В иллюминатор каюты был виден не океан, а Земля с высокой орбиты. Я даже никогда не мечтала увидеть нашу планету из космоса. Какой завораживающий вид! Так бы и смотрела все сутки напролёт, но надо было приступать к делу. Мне за него неплохо заплатят, между прочим. Тем более что звездолёт развернулся, Земля ушла за пределы видимости, а звёзды вдруг на мгновение размазались в полосы, и снова собрались в яркие точки, но это были уже созвездия не нашего неба.
– Мы что, улетели от Земли? – вырвался у меня вопрос.
Не думала, что получу ответ, но тут же услышала мягкий женский голос:
– Да. Мы собираем интересные жизни не только на Земле, но и на других обитаемых планетах. Через сутки мы снова окажемся в вашей солнечной системе.
Я кивнула и продолжила осматриваться.
В центре комнаты стоял стол, накрытый на одного человека. Тут были привычные мне продукты: яблоки, бананы, груши, виноград, круглые поджаристые булочки. Сыр, масло, кувшин с каким-то морсом, кофейник и чайник, сахарница и молочник. Блюдо с парой жареных куриных окорочков с картофельным пюре под прозрачной крышкой.
Всё выглядело очень аппетитно, но я уже ела на встрече, поэтому выпила только чашку кофе, неплохого, надо сказать.
Но было жалко ничего другого не попробовать.
– А можно я лучше возьму это с собой, когда буду уходить? – снова спросила я.
– Конечно. Пока вы будете вспоминать, мы всё упакуем, – ответил тоже голос.
– Спасибо, – поблагодарила я и села к экрану.
Кресло было таким удобным, что я сразу захотела такое себе в офис, а потом подумала, что если у меня там будет подобное, вообще с работы уходить не буду.
На засветившемся экране мелькали лица одноклассников, мамы, отца, сестры и племянников. А потом мысли потекли плавно, и я увидела себя, сидящей в своём офисе перед включённым компьютером.
Вот с этого и начну.
Приглашение на вечер встречи я получила за месяц до этого события, которое мои одноклассники отмечали сначала каждый год в первую субботу февраля, а после пяти лет – каждые пять. Приглашения в соцсети от инициативной группы класса я получала регулярно, но за двадцать лет ни разу не посетила это мероприятие.
Выпускной вечер окончился для меня так, что даже вспоминать не хотелось. Я ушла с бала униженная и оскорблённая, и потому не горела желанием видеть одноклассников снова.
Хотя с некоторыми дружу, но вижусь с ними и без всяких общих встреч достаточно часто.
С некоторыми иногда встречаюсь случайно. Скажем привет друг другу, спросим, как дела, ответим, что всё хорошо, без подробностей, и разбежимся до следующей случайной встречи. А тем, кого совсем не хочу видеть, просто стараюсь не попадаться на глаза. А если попалась, прохожу мимо, будто не узнала.
Некоторых же двадцать лет и не видела, и не страдаю.
Правда, за это время обида не то чтобы прошла, но стала казаться незначительной. Тем более что именно она давала мне злость и силы добиться всего, чего я добилась. Так, может, стоит сходить, сказать одноклассникам спасибо?
И отдельное большое спасибо Егору Медовицкому. Если он, конечно, придёт.
Обо всех встречах мне подробно докладывала и фотки показывала Маринка Осинина, подруга-одноклассница, которая ни одной встречи не пропускала. Так вот, она говорила, что Медовицкий был едва ли на половине тех встреч.
В школе я была влюблена в него. Аж с пятого класса, и без всякой надежды на взаимность. Потому что он был одним из самых красивых парней в нашей параллели, и знал об этом. А я была хоть и не уродина, но и не красавица, обыкновенная, в общем. Да еще и не золотая молодёжь, как он. Семья моя не бедствовала, но и особым богатством не блистала. Жили мы вчетвером – я, моя младшая сестра и родители – в двухкомнатной квартире в доме-панельке. Отдыхать летом ездили в СочиСочи на поезде. А у Медовицких на троих – пятикомнатная квартира в элитном доме, собственный особняк за городом и машина у каждого члена семьи. Отдых – на Мальдивах или в Дубае.
Егор мог бы учиться в одной из престижных гимназий или лицеев. Даже не знаю, что он в нашей совсем не элитной школе забыл. Но учился неплохо, и хороших оценок за красивые глаза не получал.
В восьмом классе я набралась смелости и попросила классную руководительницу посадить меня с Егором. Хотела познакомиться с ним поближе. Я училась тоже неплохо, отсутствием дисциплины не страдала, и при очередной перетасовке мест для сидения мою просьбу классная удовлетворила.
Оказалось, Егор вполне себе хороший парень, хотя и мажор. Состоянием родителей не кичился, как некоторые в нашем классе, хотя и не скрывал его. Купить иногда мороженого на весь класс ему было не в тягость.
Мы сидели за одной партой два года. Некоторые девчонки думали, что мы дружим. Хотела бы я, чтобы на самом деле было так. Но Егор не приглашал меня ни в кино, ни на дискотеки, ни в кафе. До дому не провожал.
А потом, в десятом, когда классная разрешила сидеть, кто с кем хочет, он сел не со мной, а с другом. Ну, и мне пришлось сесть с подругой. Ни с кем из девчонок в классе Егор не дружил, я была уверена, что у него есть девушка из его окружения.
В одиннадцатом в конце учебного года Медовицкий вдруг начал проявлять ко мне интерес. И, хотя тогда я уже дружила с другим одноклассником, не устояла, и бросила его. Тот парень тоже был симпатичный, и нравился мне, но любила-то я всё равно Егора.
– Ой, Улька, какая ты счастливая! – завидовали одноклассницы, которым Егор тоже нравился.
Я и сама не верила своему счастью. Медовицкий почти каждый день стал подвозить меня домой на своей машине – он тогда уже получил права, – и иногда мы долго сидели в салоне, и целовались. Я со дня на день ждала, что парень признается в любви, и в предвкушении придумывала, как бы поромантичнее ему ответить, что я его тоже люблю и уже много лет.
Но он не спешил с признаниями. Я и не торопила события – пусть всё идет, как идет. Наверное, он приберегает признание для выпускного. Это же так романтично – признаться в любви на балу!
Когда Егор спросил:
– Ульяна, мы вместе идём на выпускной? – я поняла, что мои предположения правильные, и ответила:
– Конечно.
Я была на седьмом небе от счастья.
ГЛАВА 2
Даже сейчас вспоминать, какая радость меня тогда переполняла, было приятно.
И грустно, потому что испытать подобный прилив счастья мне больше ни разу не удалось.
Помощница Марина Осинина подошла, когда я как раз просматривала мессенджер в соцсети, увидела, что открыто сообщение с приглашением на встречу одноклассников, и сказала:
– Мне тоже пришло. Опять не пойдёшь?
Маринка по совместительству еще моя лучшая подруга и бывшая одноклассница.
– Да вот, думаю, – ответила я. – Наверное, уже пора бы сходить. Всё-таки двадцать лет прошло. Тем более что встреча в кои-то веки будет в школе. Я там с последнего экзамена не была. Хочу посмотреть, как она изменилась, – и точно решила: – Да, пойду.
– О, здорово! – обрадовалась Марина. – Вместе пойдём! Все просто обалдеют, когда тебя увидят.
– Ну, так уж и обалдеют.
– Даже не сомневайся! – заверила подруга.
Если она держит данное мне слово ничего не рассказывать про меня на этих встречах, то и не сомневаюсь. Мне-то она обо всех докладывает, кто женился, кто развёлся, кто у кого родился, кто купил или продал квартиру, дом, машину, и т.п.
В школе мы с Маринкой не дружили, но она была единственной, кто поддержал меня на выпуском. Поэтому, когда двенадцать лет назад мы случайно встретились, и Марина пожаловалась, что сидит без работы, я взяла её к себе секретаршей. И ни разу не пожалела. С секретарши за это время Осинина доросла до моего заместителя.
– Да они даже не заметят, если я опять не приду, – усмехнулась я.
– Почему это вдруг не заметят? Каждый раз замечают, – ответила подруга. – На прошлой встрече даже Медовицкий о тебе спрашивал.
– У тебя, что ли? – прищурилась я.
Мы с Осининой договорились, что Маринка не будет рассказывать одноклассникам ничего обо мне. Я даже фамилию сменила. Нет, не вышла замуж, а взяла мамину, родители как раз в то время развелись. А если подруга кому и проболталась, что работает заместителем директора и владелицы клининговой компании «Как чисто» Яны Соколовой, то это никому ни о чём не скажет, в школе-то меня все знали как Ульяну Шихову.
Самое смешное, что некоторые одноклассники заказывали уборку в моей компании. Но я напрямую с клиентами не общаюсь.
– Нет, они про тебя у Людки Малковой всё время интересуются, вы же в одиннадцатом за одной партой сидели, – ответила Марина.
Да, Люда была моей близкой подругой. Нет, я не стала относиться к ней хуже. Просто наши дороги разошлись. Она почти сразу после школы вышла замуж, уехала с мужем в деревню, у них там фермерское хозяйство, и у неё вроде пятеро детей. Мы иногда пишем друг другу в соцсети, но уже не списывались года два или три. Потому что нам и поговорить-то не о чём. Вот если бы и у меня были дети... Но у меня их нет и не предвидятся.
– Ну, и что же Медовицкий обо мне спрашивал? – поинтересовалась у Марины.
– Я же тебе рассказывала. Он спросил Малкову, почему её подруга Ульяна никогда не приходит на встречи. А она ответила, потому что не хочет никого видеть, а его в особенности. Ну, он и отстал.
Да, помню, пять лет назад Маринка говорила именно это. И это вообще-то правда. Неужели Медовицкий до сих пор искренне считает, что я обиделась ни за что?
Перед выпускным балом Егор заехал за мной. Вечер проходил в ОДНТ – Областном Доме Народного Творчества, – сразу для нескольких школ города. Танцы были на втором этаже в большом фойе, а на первом – длинный стол с угощениями типа шведского. Мне всё нравилось, кроме того, что народу слишком много, и две трети – из других школ, то есть совсем незнакомые.
Наш класс как-то сразу потерялся в толпе. Я бы тоже потерялась, если бы не держалась крепко за руку Егора.
– Здесь слишком шумно, – сказал он, и в разгар танцев увлёк меня в какой-то темный коридор с дверями в подсобные помещения.
Все двери были заперты, но у Егора откуда-то был ключ. Света не включали, но летние вечера длинные, и я увидела, что мы оказались в костюмерной – здесь пахло пылью, и было много вешалок с разной одеждой. В глубине комнаты стоял диван, и Егор предложил присесть. Чтобы было свежее, он открыл окно, выходившее во двор ОДНТ.
Музыка сюда доносилась слабо, я была даже рада, что могу отдохнуть от неё, и мы можем спокойно поговорить, а то в зале, чтобы услышать друг друга, приходилось почти кричать. Какие уж тут беседы.
Но Егор не собирался со мной разговаривать, он сразу принялся меня обнимать и целовать.
Мне в этом пыльном захламленном помещении не нравилось, но перед поцелуями Егора не могла устоять. Его ласки были так приятны, что я забыла о том, где мы находимся. Вот сейчас, сейчас он скажет мне, что любит... И я отвечала на ласки со страстью влюблённой по уши девочки. А он со словами не торопился.
Ласки перешли ниже пояса, но это было так восхитительно, что я и не думала останавливать Егора.
И вдруг, как гром с ясного неба, да еще и с молнией:
– Молодые люди, вы что тут делаете? – раздался строгий голос от двери, и одновременно включился яркий свет.
Медовицкий сразу вскочил, надёрнул штаны, в два шага оказался у окна, выпрыгнул, и был таков, а я, конечно, замешкалась, надевая трусы и одергивая юбку. Да и поздно уже бежать. А тем более бежать через окно в туфлях на десятисантиметровых шпильках.
– Девушка, как вам не стыдно? – возмутилась пожилая женщина, видимо, вахтёрша или костюмерша. – Я вот сейчас твоим родителям позвоню!
Мне было стыдно, очень, я ругала себя последними словами за то, что не проследила, запер ли Егор дверь. Казалось, уши свернутся в трубочки от жара, но я вздернула подбородок и дерзко ответила:
– Звоните! Я уже совершеннолетняя! Номер дать?
– Совершеннолетняя она! А парень твой? – проворчала женщина, подходя к дивану. – А что это вы тут натворили?!
Я взглянула на диван и увидела влажное пятно. Но мы же ничего не успели! Откуда?
– Та-ак! Кто твой парень? – грозно спросила бабка. – Вы испортили мне мебель! Давай телефон родителей, и родителей парня тоже! А завтра чтобы оба пришли к директору дома культуры! И простыми извинениями вы не отделаетесь!
Она яростно погрозила пальцем. Я подумала, что если бы Егор попался, а не я, он бы меня не выдал, и сказала:
– Я уже сама взрослая, поэтому давайте решим проблему без родителей. Хотите, завтра приду и всё тут вымою и приберу?
Не то, чтобы я очень люблю прибираться. Просто очень не люблю, когда грязно. Добавила примиряющим тоном:
– И, пожалуйста, не надо никому говорить о том, что вы тут видели.
В глазах женщины боролись желание раздуть скандал, и нежелание самой прибираться. С минуту она раздумывала, потом деловито сказала:
– Ладно. Замнём для ясности. Вымоешь тут всё и все костюмы постираешь и погладишь. А вот это я пока заберу, чтобы ты не забыла прийти.
И проворно цапнула с дивана мой клатч, в котором лежали телефон, косметичка и проездной. Добавила:
– Приходи завтра в восемь, со служебного входа зайдешь, скажешь, к Элеоноре Константиновне.
Она повернулась, чтобы выйти, но еще обернулась, сказала почти дружелюбно:
– А парня этого брось. Дрянь, а не парень.
И ушла. Я хотела возмутиться, и сказать, что он хороший, но не успела, дверь за Элеонорой Константиновной закрылась с той стороны.
Я подошла к окну, выглянула. Второй этаж, между прочим. Как Егор себе ничего не сломал, когда выпрыгивал? Опустила взгляд и увидела, что окно как раз над козырьком служебного входа, до него меньше метра, а с него спрыгнуть уже не высоко.
Так у него что, уже был запланирован путь к отступлению?
Я села на диван и задумалась. Такой ли уж Егор хороший, как я считала? Он ведь просто бросил меня тут одну, когда вошла костюмерша, нисколько не заботясь о том, что со мной будет. Если бы любил, не сбежал бы. Мне стало очень обидно. Я решила сразу уйти домой, но всё равно надо было проходить через фойе, где продолжались танцы.
В костюмерной было большое пыльное зеркало. Я, как могла, поправила волосы без расчески, макияж без косметики – нашла на туалетном столике забытую кем-то пачку влажных салфеток. По ощущениям мне казалось, что губы припухли от поцелуев, но нет, вроде выглядели, как обычно. И шея саднила немного в том месте, где Егор меня целовал, но никаких следов я не заметила.
Вышла в фойе с намерением незаметно, вдоль стеночки, пробраться к выходу и уйти. Потому что мне казалось, все, даже незнакомые парни и девчонки, уже знают, что нас с Егором застали за интересным занятием, и потому смотрят на меня с усмешками.
Вдруг я увидела Медовицкого, что-то увлечённо рассказывающего группе одноклассников и одноклассниц, и показалось, услышала своё имя. Решила подойти и спросить, почему он сбежал, и подошла к ним. А он, увидев меня, замолчал и спрятался за спины парней.
Парни смотрели на меня оценивающе, будто прикидывали, сколько я стою. А некоторые девчонки – с осуждением. Другие – просто стыдливо опустили глаза.
И мне это не показалось! Что Егор им про меня наплёл?
Я вышла на улицу, села на ступеньки и разревелась. Тут ко мне подошла Осинина и спросила, что случилось. Её среди тех, с кем разговаривал Егор, Я не заметила. И всё рассказала, несмотря на то, что мы и подругами-то не были.
– Я щас его приведу! – возмущенно сказала Марина, выслушав меня, убежала, и через пять минут действительно привела Егора.
Она тактично отошла, чтобы мы могли выяснить отношения наедине. А я уже и не знала, что сказать. Наверное, у него были причины так поступить. Вот сейчас он объяснит мне... Но объяснений не дождалась. Егор смотрел на меня так, будто не он, а я виновата в произошедшем.
– Ты подговорила эту бабку застукать нас? – спросил Егор таким тоном, словно это был не вопрос, а утверждение, и с ноткой презрения и напором в голосе добавил: – Ты что, вот после этого надеялась на продолжение отношений? Надеялась, что я, чтобы избежать скандала, женюсь на тебе? Решила таким образом подправить своё материальное положение? Так вот, все хотят замуж за денежный мешок. Но со мной этот номер не пройдёт.
Вот он что обо мне думает! А я всего-то хотела, чтобы он понял, что я люблю его, и готова для него на всё. Даже если сейчас скажу, что люблю, он не поверит. Он для себя уже решил, что я была с ним с корыстной целью. Хотя, конечно, я мечтала выйти за Егора замуж. Но не потому, что считала его денежным мешком, а потому что любила.
Да. Именно любила. В прошедшем времени.
– Нет, – ответила я, даже не пытаясь скрывать глубокое разочарование, всё равно не так поймёт. – Ни на что я не надеялась и никого не подговаривала. Вообще-то это ты привёл меня в костюмерную. Я только хочу спросить, почему ты трусливо сбежал, оставил меня одну разбираться с ситуацией?
– Но ведь ничего же не случилось, – развёл он руками.
– У тебя не случилось, – ответила я.
Знал бы он, чего мне стоило замять скандал, но ему это вряд ли интересно. Не ему ведь завтра идти драить костюмерную! Развернулась и пошла к остановке, хотя денег на автобус не было.
Егор не остановил.
Меня догнала Марина, и спросила:
– Ну, что?
– Ничего, – ответила я. – Мне сказали, что Медовицкий дрянь, а я не верила. Пойду домой. Всё равно уже никакого настроения.
– Ой, у тебя же ехать, наверное, не на что, – спохватилась Маринка.
– Ничего, пешком дойду, мне всего пару остановок.
– Ну ладно... пока, – сказала Марина и отстала, понимая, что я больше всего на свете в тот момент хотела остаться одна.
Это уже потом, через несколько дней после бала Малкова призналась мне, что Медовицкий рассказал одноклассникам. Будто бы он потерял меня в толпе, пошёл искать, и нашёл в костюмерной, обжимающуюся с каким-то незнакомым парнем. Спасибо и на том, что не сказал, чем мы там на самом деле занимались. Но одноклассники додумали сами, и сразу записали меня в ряды девушек лёгкого поведения.
Я бродила по городу часа два, чтобы дома не было вопросов, почему я рано вернулась. И с обидой думала, что Егор мной просто пользовался, а никаких чувств у него ко мне не было. А мне не нужны были его деньги, я его не из-за них любила.
А вот возьму, и стану даже богаче, чем его семья. Тогда он сам ко мне прибежит, а я ему скажу, что все хотят взять замуж денежный мешок. А я замуж не хочу. Совсем.
Когда пришла домой, все уже спали. Ключа от квартиры не было, но звонить, не стала, взяла запасной из укромного места на лестничной площадке.
Открыла дверь, тихонько пробралась в нашу с сестрой комнату, разделась и легла.
А утром, взглянув в зеркало, не узнала себя. Губы действительно распухли, но не от поцелуев, а от синяков, а на шее красовался внушительных размеров засос. Мы ведь целовались много раз до прошлого вечера, и никогда такого не было. Неужели он нарочно?
– Ты похожа на шлюху, вся в мать, – сказал мне тогда отец с ноткой презрения в голосе.
Что уж скрывать, любимой дочерью отца я никогда не была. Если бы не была внешне на него похожа, вообще считал бы, что я не его дочь.
Мама возмутилась, ведь он оскорбил не только меня, но и её, даже в большей степени. Они поругались, и вскоре развелись. Не думаю, что из-за меня, но мой потрепанный вид после бала стал последней каплей.
После всех этих воспоминаний мне уже не хотелось ни на какую встречу. Но я всё равно решила, что пойду.
ГЛАВА 3
На встречу пришли почти все мои одноклассники, не было только Людки Малковой и Маринки Осининой. Людка сказала, что беременна шестым на последнем месяце, и никуда ехать из своей деревни не может. Маринка в самый последний момент отказалась идти: дочь заболела, так что стало не до праздников. Еще пара девчонок и двое парней не пришли. А Медовицкий пришёл.
Я эффектно появилась последней – сначала обошла всю школу, и только потом зашла в класс, где были накрыты столы с угощениями.
Меня сразу узнали только те, с кем я иногда общалась, а это три человека всего. Я же, окинув взглядом всю компанию, самодовольно заключила, что выгляжу на этой тусовке лучше всех моих ровесниц. Не в смысле одежды, хотя и это тоже, а моложе. Многие сильно или не очень располнели, а я осталась, какой была. Никакие роды не портили мою фигуру, и уже лет десять хожу в фитнес-центр, чтобы поддерживать стройность. Завистливые взгляды одноклассниц были просто бальзамом на душу.
– Это кто, Улька Шихова, что ли?
– Не может быть!
– Да она это, она!
– Как классно выглядит! – громко шептались они.
Парни, теперь уже солидные мужчины под сорок, некоторые тоже безбожно располневшие, смотрели на меня с восхищением, и это тоже было приятно. Было приятно видеть, что Медовицкий не может отвести от меня глаз. Кстати, он совершенно не выглядел солидным, может, потому, что был одет не в костюм и белую рубашку с галстуком, как другие, а в джинсы и джинсовую рубашку.
Кто бы знал, чего мне стоило сдержать торжествующую улыбку, и улыбнуться бывшим одноклассникам радостно и приветливо. А когда Медовицкий хотел подойти ко мне, я будто невзначай скрылась в толпе одноклассниц, которые тоже радостно бросились меня приветствовать. Я только улыбалась, а здороваться не стала.
Потому что с выпускного бала ушла, ни с кем не попрощавшись.
А на следующий день пришла мыть костюмерную, надев водолазку с высоким воротником и медицинскую маску.
– Ой, ты что, заболела, девонька? – увидев меня, воскликнула костюмерша.
В голосе слышалось разочарование – если заболела, значит, не сможет работать.
– Нет, всё в порядке, маску просто от пыли надела, – сказала я.
– Точно? А то ведь я не мегера какая-нибудь, больную прибираться не заставлю, – сказала Элеонора Константиновна.
– Точно, – заверила я.
– Ну, тогда бери всё, что нужно, и приступай, – она щедро распахнула передо мной двери подсобки с различными приспособлениями и средствами для уборки.
Я выбрала швабру, тряпки, салфетки, пару вёдер, костюмерша показала, где брать воду, и я приступила.
Сначала собрала всё костюмы и отнесла в автопрачку, что находилась недалеко от дома творчества, и начала прибираться. Объём работы казался таким большим, что думала, придётся сюда неделю ходить. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Когда уборка производится на регулярной основе, её практически не заметно. А тут комната преобразилась, даже стала казаться больше.
А пятно на диване оказалось вовсе не из-за нас с Егором. Это было просто жирное пятно – может, кто-то пиццу уронил, или бутерброд маслом вниз.
Перед обедом я сходила, забрала вещи из прачечной. У двери в костюмерную встретила костюмершу, а как потом узнала, она и не костюмерша вовсе, а администратор ОДНТ.
– Устала, девонька? Пойдём, обедом тебя угощу, – дружелюбно пригласила она.
Я, было, хотела согласиться, потому что проголодалась, но тогда пришлось бы снять маску, и Элеонора Константиновна увидела бы мои синяки.
Сказала:
– Спасибо, я потом.
– Никаких потом, – возразила она. – Пойдём, пойдём. Я ведь не баба-яга какая-то, чтобы тебя голодом морить. А маску ты не от пыли надела, так что нечего стесняться.
– Откуда вы знаете? – удивилась я.
– Давно живу, – усмехнулась она. – Всякого повидала. Пойдём, мазь тебе дам от синяков. Вмиг всё пройдёт.
Так мы с Элеонорой Константиновной и подружились. Вечером она вошла в костюмерную, где я наводила последний лоск.
– Как чисто! – воскликнула она, окинув взглядом помещение, и спросила: – Не хочешь в клининге поработать? Зарплата будет достойная.
И назвала сумму.
Так-то я планировала поступать в художественное училище, но подумала, если хочу стать богатой, надо начинать на это работать уже сейчас. Да, уборка – не самое любимое моё занятие, но другую работу еще надо найти, а куда возьмут девчонку, едва окончившую школу без всякого опыта и образования?
А учиться и заочно можно. Только про то, чтобы стать художницей, придется забыть. Да, я умею рисовать, и неплохо, но понимаю, что Фридой Кало или Зинаидой Серебряковой мне не стать, и состояния рисованием не заработать. А если и заработаю, то годам этак к шестидесяти. А хотелось бы пораньше.
А, работая в клининге, по крайней мере, сама за учёбу платить буду.
Тем более что сегодня утром папа в пылу ссоры с мамой высказался, что платить за моё обучение не собирается. Потому что с такими дурными наклонностями мне на бюджет не поступить. Ведь не всё в жизни даётся через постель. А если и поступлю, то после первой же сессии вылечу с бюджета, а может, и раньше, за аморальное поведение. А мама ответила, что раз я вся в неё, то значит, умная, и ниоткуда не вылечу. И то, что со мной произошло на выпускном – случайность и от неопытности.
Я не стала дожидаться, до чего еще они договорятся, и ушла вызволять свой телефон – прибираться в костюмерной ОДНТ.
В общем, я согласилась работать в маленьком клининговом агентстве, куда Элеонора Константиновна меня направила с отличными рекомендациями.
И учиться поступила, на экономический факультет. А в агентстве мне пообещали место бухгалтера, когда окончу универ, и направление дали, чтобы гарантированно бесплатно училась.
Отец, узнав, где и кем я работаю, только посмеялся, сказал, что я с моим поведением могу рассчитывать только на должность уборщицы. Потому решила вообще больше никому не говорить, где работаю.
Я получила место бухгалтера даже раньше, всего через два года, но продолжала учиться и работать не только бухгалтером, по-прежнему ездила на клининг простой уборщицей, хотя уже реже. У нас имелись все самые продвинутые приспособления и средства для уборки, так что работа была не сказать, чтобы лёгкая, но и не изматывающая. И всегда было приятно видеть плоды своего труда. Нравится тебе твоя работа, или нет, неважно. Важно, чтобы нравился результат. А мне он нравился.
А под результатом я подразумеваю не только наведение порядка, но и вознаграждение за него.
Со временем я свою работу даже полюбила.
К окончанию учёбы я стала главным бухгалтером, а агентство из маленького превратилась в среднее и довольно популярное. Когда директриса и владелица агентства Алла Алексеевна Чистякова – кстати, давняя подруга Элеоноры Константиновны – решила уйти на заслуженный отдых, предложила мне занять её место, а потом и вовсе продала агентство.
Мне.
Почему именно мне? Потому что она видела, как я ответственно отношусь к любой работе, которую мне поручали, делаю её сама, а не препоручаю другим, стараюсь оптимизировать труд и внедряю новинки уборочных средств и гаджетов. И получая зарплату, не трачу её всю бездумно на дорогие модные вещи и развлечения просто потому, что могу себе это позволить.
За это руководительница агентства меня уважала. А некоторые наши сотрудницы кривились в усмешке и шептали мне в спину: «Прогнулась». Их я, кстати, сразу уволила, когда получила компанию в свои руки.
– Ульяша, – наставляла меня Алла Алексеевна. – Никогда не надейся ни на кого, надейся только на себя. А в особенности никогда не надейся на мужчин. Среди них слишком много необязательных личностей, а попросту – предателей. Сильный пол – это мы, женщины.
Я была с ней полностью согласна. Хотя меня предал всего один мужчина и всего один раз, но мне хватило.
Алла Алексеевна из принципа не брала на работу мужчин. Я продолжила эту практику. У меня даже водители автомобилей женщины. И компания теперь, можно сказать, крупная. Приносит неплохой доход. А когда клиенты видят результаты нашей работы, очень часто восклицают: «Как чисто!»
Потому и компания моя так называется.
– Уля, мы тебя столько лет не видели, расскажи, как живёшь, чем занимаешься? – спросили одноклассницы, окружив меня.
– Владею и руковожу клининговой компанией «Как чисто», – ответила я, но как этого добилась, рассказывать не стала.
Половина одноклассниц восхищённо вздохнула, другая половина взглянула недоверчиво.
– Ой, а я там уборку заказывала после ремонта, – сказала Лена Опалова из второй половины. – Вроде там директором не Ульяна Шихова, а Соколова Яна.
Я заметила, что и парни прислушивались к нашей беседе, особенно Егор. Меня порадовало мимолётное удивление в его глазах. Улыбнулась:
– А Яна Соколова – я и есть.
– Правда? – усомнилась Лена.
– Паспорт показать?
Хотя у меня его с собой нет, но она и не попросила.
– О, ты вышла замуж? Когда? А то Людка Малкова всегда говорила, что ты не замужем.
Интерес к моей персоне у Медовицкого в глазах сразу погас. И зажёгся снова, когда я сказала:
– Нет, это девичья фамилия мамы. Имя Яна – производное от Ульяны, оно с фамилией Соколова лучше звучит.
Я делала вид, что мне Егор совсем не интересен. Кстати, обручального кольца на руке у него я не заметила. Всё еще ищет невесту, которая полюбит его, а не денежный мешок? Ну, флаг ему в руки. С его доверием к женщинам – никогда не найдёт.
За столом я села между двумя одноклассницами, чтобы не рядом с Медовицким. Мы ели, пили, разговаривали.
Разговоры шли в основном о детях, так что я по большей части молчала. По рукам ходили фотографии детей, и мне почему-то было жаль, что я не могу ничего показать. У меня есть только двое племянников, но не хвастаться же ими. Сначала всё было как-то не до детей, а сейчас заводить их уже немного поздно.
И вообще, если такие дети, как мои племянники, то лучше не надо. Избалованные, капризные. Я их больше, чем два часа в неделю выдержать не могу.
Да и не с кем мне детей заводить. Не буду же я строить семью с тем, кому не доверяю. Нет, любовники у меня были, и сейчас есть один, но это так, чисто для полноценной жизни, любовью ни с моей, ни с его стороны и не пахнет.
Вот когда разговор зашёл о том, кто куда ездил отдыхать, тут уж я не молчала, и что рассказать и показать у меня было. Париж, Лондон, Рим, Барселона, Дубай. Ибица, Бали. Мальдивы, Гавайи. Список моих путешествий удивил даже Медовицкого.
Егор все-таки подобрался ко мне, когда начались танцы. Как только зазвучала медленная мелодия, он подошёл и пригласил. Хотела отказать, но передумала. Всё-таки он всё еще мне нравится, потому что красивый мужчина, и с возрастом стал еще красивее. Вот от него я хотела бы родить. Чтоб ребёнок красивый был.
– А знаешь, Яна, твоё новое имя мне нравится больше, – сказал он.
– Мне тоже, – ответила я.
– Ты меня удивила, – сказал он. – Наследство получила?
– Откуда? – усмехнулась я. – Нет, всё заработано честным непосильным трудом.
– А замуж чего не вышла?
На выпускном Егор поступил со мной очень некрасиво, но я в глубине души понимала, что не вышла замуж именно потому, что ни один из тех мужчин, которых встречала за двадцать лет, не выдерживал сравнения с ним. Я считала, что не хочу замуж, просто потому, что не хочу. А на самом деле, сейчас поняла, что не хотела на за кого другого, кроме Медовицкого. Ответила:
– Достойных кандидатов не нашлось.
И неожиданно даже для себя призналась:
– Я ведь любила тебя, Егор. А ты решил, что я хотела переспать с тобой, чтобы выйти замуж за денежный мешок.
– Ну извини. Молодой был, дурак.
Вот спасибо-то! Извинился через двадцать лет. И куда мне его извинение засунуть? Спросила:
– А ты почему не женился?
– Не нашёл никого лучше тебя, – сказал он полушутливо-полусерьезно.
Да ладно! Неужели правда?
Разумом понимала, что он врёт, а сердце ёкнуло, как в юности: ну, а вдруг не врёт? Ведь не женился же почему-то.
– А что же ты меня раньше не нашел? Двадцать лет ждал, когда сама объявлюсь?
– А что мне оставалось? – он пожал плечами. – Ты же зашифровалась от всех. Откуда я знал, может, ты замужем давно, и детишек нарожала десяток.
– Ну, знаешь... если бы хотел, нашел бы, – сказала я.
– А, я, может, искал, – ответил он, и голос звучал очень серьёзно. – Когда понял, что ты на самом деле меня любила. И когда понял, что тоже тебя любил... Люблю.
Я не замечала, как, танцуя, мы продвигались всё ближе к выходу из класса. А потом вдруг обнаружила, что мы стоим в школьном коридоре и целуемся. И мне это до дрожи нравится.
А потом Егор продолжил, возвращаясь к прерванному долгим поцелуем разговору:
– Но несколько лет назад я перестал тебя искать.
– Почему? – спросила я слабым от приятной истомы голосом.
– Потому что мне нечего тебе дать, Яна, – в голосе была слышна печальная нотка. – Фирма моих родителей разорилась. Пришлось продать всё: дом, машины, квартиру, чтобы покрыть долги. Нет, я не бедствую, и квартира, и машина у меня теперь есть. Но за душой, как говорится, ни гроша.
– А я разве что-то у тебя просила?
– Нет. Но я ведь мужчина. А когда мужчине нечего предложить женщине, кроме самого себя, он не женится.
Вообще-то я знала многих мужчин, которые поступали в точности до наоборот. Когда я стала владелицей клининговой компании, женихов у меня появилось, как грязи. И каждый считал себя подарком моей судьбы, и очень удивлялся, когда я отказывалась принять его руку и сердце, и не бросала свой бизнес к его ногам в качестве приданого.
Но Егор, оказывается, совсем другой! Вернее, с возрастом стал другим. Люди иногда меняются, да. Я ведь тоже за двадцать лет многое поняла. Если бы не была тогда такой податливой, он не посчитал бы меня слишком доступной, и захотел бы добиться моей любви. И, может быть, мы уже давно были бы женаты.
– Теперь ты знаешь, что у меня ничего нет, – добавил Егор. – Вышла бы ты за меня сейчас?
Какая мне, собственно, разница, богат он или беден? Да, я мечтала, что скажу ему в ответ: «Все хотят взять замуж мешок денег». Но считаю, что уже давно вышла из того возраста, когда такой ответ принес бы мне удовлетворение. Я хочу замуж за Медовицкого! И могу себе это позволить.
Сердце хотело сразу ответить: «Да!», но разум вылез вперед, и я сказала:
– Если это предложение, то я подумаю.
– Это предложение, – подтвердил Егор.
То ли от того, что почувствовала себя невестой, то ли кочегары слишком увлеклись забрасыванием угля в топку, но мне в школьном коридоре стало жарко. Чувствовала, как горят щёки. Добавила:
– Здесь так душно. Пойду, проветрюсь. Не возражаешь?
А заодно подумаю.
– Я провожу, – сказал Егор.
Верхняя одежда висела в раздевалке на первом этаже. Мы спустились, Миловицкий галантно помог мне надеть дублёнку.
– Хочу побыть одна, – сказала я.
– Всё, что хочешь, любимая, – ответил он. – Мне как раз надо позвонить. Не задерживайся долго, я буду скучать. И буду ждать твоего ответа.
Он отошёл от двери за одну из квадратных колонн, которые подпирали потолок в фойе школы. Я вышла на крыльцо. Полезла в карманы дублёнки, чтобы достать перчатки, и обнаружила только одну. Наверное, выронила в фойе. Вернулась, заглянула в стеклянную дверь и увидела, что перчатка лежит в шаге от нее. Открыла дверь, подняла перчатку и хотела снова выйти, но услышала, как Егор говорит с кем-то по телефону. В пустом гулком фойе голос был прекрасно слышен, хотя говорил Егор негромко.
– Да. Успокойся, скоро деньги будут. Месяц, два, и она станет есть у меня с рук, и всё мне отдаст.
Никакой он не другой! Такой же, как все! Ненавижу!
Я выскочила на крыльцо, как ошпаренная, и ушла в парк за школой, а там... инопланетян встретила.
ГЛАВА 4
– С вами было приятно сотрудничать, Ульяна Сергеевна, – провожая обратно, сказал мне один из тех же двух инопланетян, что привели меня на звездолёт.
– А как же моё вознаграждение? – спросила я.
– Оно уже у вас, – ответил первый.
– Мы разговариваем с вами на своём языке, вы разве не заметили? – добавил второй.
– Да? – удивилась я.
– Совершенно точно, – улыбнулся он.
И я тут же поняла это. Сутки назад они говорили с акцентом, сейчас я его не слышала. А слышала чужую речь, но понимала, как русскую.
– Вау! Спасибо! – сказала я. – А меня иностранцы будут понимать? Ведь я по-прежнему говорю на своём языке.
– А мы слышим свой, – сказал второй инопланетянин.
Мы подошли к двери профилактического помещения. Она открылась, но мужчины за мной туда не вошли.
– Всего наилучшего, – сказал первый, вручая мне объёмную увесистую сумку.
– Фотонный лифт доставит туда, откуда мы вас забрали, – добавил второй.
Дверь закрылась, и исчезла, будто не было, и я осталась одна. Через мгновение я уже стояла в круге света на заснеженной аллее парка, а еще через мгновение свет исчез. Я посмотрела вверх, но никакого звездолёта не увидела. На самом деле он был, но слишком высоко, чтобы с земли его можно было разглядеть.
Возвращаться в школу не было смысла, ведь встреча закончилась вчера. А мне казалось, год назад, потому что за одни сутки я снова пережила всю свою жизнь. Но в следующее мгновение уже казалось, что я никуда и не улетала. Я даже достала телефон, посмотрела на время и дату. Прошли ровно сутки.
Из парка был выход с противоположной школе стороны, прямо к стоянке такси, и я направилась туда, мечтая о том, что на следующей неделе возьму небольшой отпуск, и слетаю в Дубай, немного позагорать, а заодно проверить, как работает моя новая способность понимать иностранцев и разговаривать на других языках. А сегодня, да и завтра и готовить ничего не надо, так как еды у меня полная сумка.
Я уже подумала, что взять с собой в поездку, какие дать указания Осининой. Ах, да, возможно, Медовицкий будет меня искать, или уже ищет. Он ведь ждёт моего ответа. Наверное, встречусь с ним, чтобы только сказать, что никакой мужчина мне не нужен, а он в особенности. И да, я всё-таки скажу ему, что все хотят взять замуж мешок денег! А он скажет...
Еще не придумала, что он скажет, но сообразила, что иду по парку слишком долго. Он ведь маленький совсем, минут десять всего надо, чтобы дойти от школы до ворот. А я иду уже минут пятнадцать, и не от самой школы, а их и не видно. И горящих фонарей стало будто еще меньше.
Остановилась, огляделась внимательнее, и поняла, что парк совсем не тот. В школьном были только ёлки и сосны, а тут есть еще другие деревья. А между ними какие-то белые столбики, высотой примерно метр.
Бегом вернулась на то место, где меня высадили. Там, посреди аллеи, начинались мои следы, а к школе никаких следов не было. Приглядевшись, я поняла, что и здание – не наша школа! Оно было другого цвета, и этажей, кажется, больше.
Черт, где же они меня высадили?
Побежала к зданию, действительно оказалась не школа.
Архитектура какая-то странная... скруглённые углы, овальные окна и двери. Обошла здание, и оказалась на улице явно не своего родного города. Потому что и другие здания на той улице были такими же. Не видала я подобной архитектуры на Земле! Конечно, я не во всех городах была, но фотографии таких экзотических построек наверняка были бы в интернете.
По улице проехала... нет, пролетела странная машина. Похожа была на автобус, но без колёс. Она летела над дорогой на примерно полуметровой высоте. Кто сидел в летающем автобусе, было не видно, окна матовые, сквозь которые просвечивали только размытые силуэты.
А потом облака, скрывающие небо, на несколько минут разошлись, и я увидела в прореху две луны, одну большую, другую поменьше.
Я что, не на Земле?
Или у меня глюки?
Может и корабль, и инопланетяне, и летающий автобус, и две луны, и всё, что вокруг, просто мне привиделось? Может, Медовицкий опоил меня чем-нибудь, чтобы посговорчивее стала? За столом он сидел почти напротив меня, и пару раз наливал в мой бокал вино и минералку.
Нет, не похоже на глюки. Всё так натурально. Особенно тяжесть сумки в руке. Я пришла на встречу без сумки! Встряхнула её, внутри что-то звякнуло. Поставила на снег, открыла. Увидела несколько аккуратных прямоугольных прозрачных контейнеров, в которых лежали окорочка, булочки, фрукты и что-то еще. А рядом стояли три высокие квадратные бутыли, одна с кофе, вторая с чаем, третья с морсом. И пенал со столовыми приборами, наверное, они и звякнули.
Я схватила сумку и побежала обратно в парк. Прибежав на место, где меня высадили, подняла голову и, глядя в небо, крикнула:
– Эй! Вы куда меня забросили? Верните обратно на Землю сейчас же!
Никто, конечно, не ответил. Улетели уже давно.
И что теперь делать? Я на другой планете, всё нажитое честным непосильным трудом осталось на Земле. Никого здесь не знаю, и не знаю даже, люди ли тут живут. Может, наги какие-нибудь или кентавры. На улице зима, ночь, хорошо хоть еда есть, на пару дней хватит. Спасибо, что планета с кислородной атмосферой, а не с метановой или ещё какой-нибудь непригодной для людей.
А, может, те инопланетяне скоро поймут, что доставили меня не на ту планету, и вернутся, нужно только подождать?
Я огляделась и увидела недалеко от места высадки заснеженную скамейку. Смела снег, поставила сумку, села рядом. Посидела с полчаса, глядя на звёзды в просветы в облаках и пытаясь найти знакомые созвездия. Ни одного не нашла. Поразмышляла, какие существа могут жить на этой планете. В общем-то, всё, что я видела, говорило о том, что они должны быть похожи на людей. На скамейке удобно сидеть человеку. Двери и окна в зданиях подходят под размеры людей. Ручки на дверях – под размеры человеческих ладоней.
А больше я ничего и не видела.
Потом почувствовала, что становится холоднее.
А звездолёт инопланетян так и не вернулся. Если просижу здесь еще час, совсем замерзну.
И есть уже захотелось. Открыла сумку, достала булочку и бутылку с кофе. В сумке нашёлся и стаканчик. Странно, бутылка вроде обычная, а кофе в ней оказался горячим, будто только что налит. И булочки тёплые, как совсем недавно из духовки.
Перекусила. Стало немного теплее, но скоро снова начала замерзать. Надо было где-то переждать ночь. Вернулась к зданию, которое не школа. Света не было ни в одном окне. Двери не открывались. Я даже постучала. Но, то ли там все крепко спали, то ли никого не было, внутрь попасть не удалось.
Решила походить по парку, ведь когда двигаешься – греешься.
Я дошла до конца аллеи, уперлась в глухой забор, за которым открывался вид на огни города. Аллея поворачивала вдоль забора, и я пошла по ней.
Любопытно, что это за белые столбики среди деревьев? Хотя света фонари давали мало, я разглядела, что к некоторым
