Офисный роман, или Миссия невыполнима. Наталья Колесова

«Я ненавижу Ким Ючона».

   - Минхва.

   «Я – ненавижу – Ючона».

   - Минхва-а!..

   «Я его ненавижу!»

   - Ким Минхва, я к тебе обращаюсь!

   Только когда по столу передо мной требовательно и громко стучат ручкой, я спохватываюсь и отрываю взгляд от фраз, которые все это время, оказывается, автоматически и бесконечно, словно заклинания или молитвы, строчила в своем рабочем блокноте. Ой-ой, не надо было их тут же зачеркивать: пусть бы начальница думала, что я тщательно записываю ее ценные указания!

   Госпожа Ли, руководитель нашего отдела, неодобрительно поджимает губы. Зря, они и так еле видны. Посоветовать их хоть немножко подколоть? Понятно, что мне посоветуют в ответ - как бы ни сразу выход из кабинета, офиса и корпорации «Ильгруп» в целом.

   - О чем ты вообще думаешь?! Что за отсутствующий вид? Такое впечатление, что ты проспала всё, о чем я сейчас говорила!

   Как будто за шесть месяцев моей стажировки еще всё не выучено наизусть: долг, дисциплина, честь работать в такой компании, а ты!..

   - Прошу прощения, руководитель Ли! – привычно извиняюсь я, бросив уничижительный взгляд на громко фыркнувшего третьего присутствующего в кабинете.

   Того самого ненавистного Ким Ючона.

   Развалился в кресле, будто сейчас не на разносе у начальства, а с приятелями в баре! Еще и в окошко скучающе глазеет, словно все говорящееся к нему не относится, хотя как раз его и касается напрямую! Вот кто на самом деле дрыхнет на работе с открытыми глазами, причем целый день!

   Хотя иногда лучше бы спал, в самом-то деле!..

   - В общем, я очень разочарована в тебе, Ким Минхва! С элементарным заданием не справляешься! Чему ты вообще можешь научить своего хубэ́ ? Если так пойдет и дальше… - Начальница многозначительно качает головой. Заканчивать фразу не нужно – все знают, что под этим подразумевается: вас-то, стажеров, всегда в избытке, а вот постоянных работников…

   Я вновь усердно прошу прощения – за себя и негодяя, за которым не уследила, и по короткому раздраженному кивку хозяйки покидаю негостеприимный кабинет. По дороге приходится еще и пнуть ножку стула недвижимого подопечного: просыпайся, ты, чтоб на тебя пятьсот лет невезения свалилось!.. Аккуратно, с низким поклоном, который отвернувшаяся к монитору начальница игнорирует, прикрываю дверь.

   Свирепо гляжу на Ючона. Вскинув плечи, парень разводит руками и таращит и без того большие (операцию на веках, что ли, когда-то сделал?) глаза. Вопрошает недоуменно:

   - Что?

   Вот так бы и дала в лоб! Или пнула по голени, как тот ни в чем неповинный стул! Но вдруг на его вопли выскочит разъяренная начальница? Кажется, она втайне ему благоволит, наверное, как все пожилые женщины - непутевым мальчишкам со смазливой физиономией. Поэтому лишь злобно пошипев (Ючон отшатывается в притворном испуге), я разворачиваюсь и шагаю прочь.

   Недалеко ушла – догнавший парень хватается двумя пальцами за рукав моей блузки. Я тут же не глядя стряхиваю его руку. Взывает умоляюще:

   - Нуна-а!..

   - Какая я тебе нуна ! – привычно огрызаюсь я. – Обращайся ко мне сонбэ́ или Ким Минхва-ши , сколько раз тебе говорить, мы же на работе!

   - А после работы можно?

   Упаси меня Будда тебя еще и после работы видеть!

   - Я кушать хочу! – ноет парень.

   - А ты сегодня хоть одну вону заработал?

   - Обед пропустили…

   - И кто же в этом виноват?

   - Ну нун… ну сонбэ-э!

   Гляжу на часы. Перекусить и правда не мешает, пусть даже обеденное время прошло - прокричавшаяся начальница пока не будет слишком бдительно следить за трудовой дисциплиной.

   - Ладно, идем!

   Обрадованный Ючон живо меня обгоняет: длинноногий и стремительный… осёл.

   Пока я через просторный холл дохожу до офисного кафе на первом этаже здания, мое подшефное непарнокопытное уже успевает заказать весь ассортимент сэндвичей и кофе со льдом, что в такую жару самое то. Я усаживаюсь за самый дальний столик у окна под прикрытием увитых зеленью шпалер: незачем лишний раз светиться. Хотя некоторые столы тоже заняты, но там, в отличие от нас, сидят с планшетами и ноутами, делая вид, что работают. А может, и в самом деле работают: вон, обсуждают какую-то кривую продаж…

   Ючон притаскивает наш обед и с прямо-таки сладострастным стоном обрушивается напротив.

   - Наконец-то я пое-ем! Вот почему от нравоучений этой ведьмы у меня всегда появляется зверский аппетит, а?

   - Ким Ючон, веди себя прилично! – одергиваю я, беспокойно оглядываясь: не слышит ли кто, не передаст его слова той самой «ведьме»? Сама себе я позволяю обзывать начальницу и похлеще, но только мысленно или с подругами под рюмочку соджу .

   - А что такого? – удивляется парень, отхватив белыми зубами добрую половину сэндвича, отчего у него получается «фто такофа».

   - Ты заплатил? – спрашиваю я, заметив, что девушка за стойкой, вытянув шею, неотрывно следит за Ючоном. Или она не может оторвать глаз от его прекрасного личика?

   - О, забыл! – Подскочивший парень начинает озабоченно охлопывать свои карманы. - Где же… Оставил в кабинете? А, вот! – Выдергивает из кармана брюк черную карточку, с мгновение глядит на нее и засовывает обратно. Поглубже. – Нет, эта не годится...

   - Почему «не годится»? Опять деньги закончились?

   Ючон хмыкает.

   - Ага, кончились... Все.

   Я поднимаюсь с тяжелым вздохом.

   - Который раз за тебя плачу! Выпусти ты уже новую кредитку, в конце-то концов!

   Я не против (как сонбэ) иногда угощать, но не кормить же изо дня в день! Здоровый Ючоновский аппетит наверняка радует его мамашу, а лично мне угрожает натуральным банкротством! Заплатив, возвращаюсь и вижу, что парень успел сожрать половину сэндвичей и теперь с вожделением таращится на вторую. На самом деле мне столько не надо, но чисто из принципа – я же оплатила! - сама и съем все до последней крошки! Разочарованный Ючон, потягивая кофе из трубочки, провожает каждый кусок голодным взглядом.

   Выуживая из стакана последние льдинки, чтобы охладить до боли набитый желудок, внезапно слышу звук множества отодвигаемых стульев: все посетители кафе поднимаются и дружно кланяются. Оглянувшись, тоже собираюсь вскочить, но Ючон неожиданно хватает меня за локоть, не только не давая этого сделать, но и наоборот заставляя пригнуться под прикрытие загородки. Словно два северокорейских шпиона мы наблюдаем из-за зеленых шпалер за подходящим к стойке высоким, хорошо одетым молодым мужчиной, сопровождаемым почтительным хвостом из разнообразных начальников разнообразных служб.

   - И кто это еще за?.. – шепотом интересуется хубэ.

   - Первый принц, - бормочу я, жадно разглядывая Ким Ханыля: когда еще приведется пересечься с небожителем, то есть обитателем верхних этажей офиса! Правда, менеджер Шин Сора́ рассказывает, что однажды ехала с ним в лифте. Захлебываясь и закатывая глаза, вещает, какой сногсшибательный парфюм он носит, и какую возбуждающую ауру она ощутила рядом с ним в таком тесном пространстве, ну вы меня понимаете, девочки! Мы, девочки, конечно, понимаем и завидуем, но не очень верим – вряд ли какую-то простую кадровичку пустят в лифт, предназначенный для руководящего состава! Зато и мне теперь есть что рассказать, оброню этак небрежно: а сегодня мы с Ким Ханылем в одном кафе обедали, да-да, буквально за соседним столиком!

   - Какой еще принц? – выдыхает Ючон мне в ухо: пригнувшийся парень тоже разглядывает пришедшего во все глаза.

   - Первый. Ким Ханыль.

   - А? Кто?

   Я осуждающе цокаю языком: мог бы и выучить главных лиц корпорации «Ильгруп»! Который раз убеждаюсь, что Ким Ючона пропихнули на работу по знакомству. Мне, несчастной, на го́ре. Отмахиваюсь от дальнейших вопросов, стараясь разглядеть и запомнить такое редкое явление во всех мельчайших подробностях. Длинная шея, широкие плечи, модная, но не экстравагантная стрижка, красивые кисти рук, выглядывающие из рукавов отличного костюма – может, даже не в Мёндоне купленного, а где-нибудь в Париже… Или у чеболей персональные модельеры-портные имеются? А уж когда «принц» улыбается работнице кафетерия, забирая свой кофе (а мог бы отправить за ним маячащего за спиной помощника, значит, не такой уж Ханыль высокомерный!) я на па́ру с девушкой растекаюсь умильной лужицей. Ах, какие у него белые ровные зубы, веселые глаза и – ямочки на щеках! Ну просто Принц Очарование!

   Прихожу в себя от толчка в бок и всего в паре сантиметров от своего лица обнаруживаю глаза наблюдающего за мной Ючона.

   - Отомрите, сонбэ! – командует он вполголоса.

    Я отшатываюсь и шлепаюсь на сиденье: вот сколько раз говорила, чтобы не подходил так близко, что за неприличная европейская привычка! Или американская, где он там университет заканчивал… Выпрямившийся Ючон, сунув руки в карманы брюк, провожает скептическим взглядом удаляющийся «журавлиный клин» темных костюмов.

   - Первый принц, говорите… А имеются еще и другие?

   - Есть, - бурчу я, поднимаясь. – Но один вроде беспутный или больной, а другой вообще уже женатый…

   Слишком поздно осознаю свою оговорку - облокотившийся о шпалеру Ючон с глумливой улыбкой выразительно повторяет:

   - «Уже женатый»! Какая жалость, ведь наша Ким Минхва только-только запланировала свадьбу! Но ничего, пусть не расстраивается, у нее еще и другой шанс имеется – Принц Номер Один!

   Чувствуя, как мое лицо вспыхивает, отрезаю:

   - Что ты несешь! Никто ничего не планировал и не собирался! Идем, пока ведьма… то есть руководитель Ли нас не хватилась!

   Лавируя между столиками, спешу к выходу из кафе. Не отстающий хубэ продолжает издеваться: ох, чувствую, теперь это надолго, если не навсегда! С Ким Ючоном нужно постоянно следить за своими словами, слишком уж у него язык ядовитый. Настоящая двуногая стрекающая медуза или даже скорпион!

   - А я и не знал, что сонбэ до сих пор обожает сказки! Дайте-ка угадаю самую любимую! – Парень демонстративно задумывается, поднося к нахмуренному лбу указательный палец: мыслительный процесс изображает. Обычно этим самым процессом Ючон пренебрегает с легкостью. Думать – не про него, а вот что-нибудь вытворить, кого-то высмеять…

   - А! – «осеняет» парня. – «Золушка»! Правда же? Золушка, да?

   Молчу. Терплю. Игнорирую. Ючон забегает вперед и теперь пятится спиной вперед, с усмешкой заглядывая мне в лицо.

   - Ну сонбэ-э! Ведь правда это ваша любимая сказочка?

   На нас уже оборачиваются. Вот что ты с ним сделаешь? Остроумно осадить не сумею, затрещину своему хубэ вроде бы (при всех) давать не положено, хотя руки прямо чешутся. Только и остается шипеть:

   - Отстань! Дай пройти… Пропусти, говорю!

   Наконец парень со смехом направляется к лифту. Перед тем, как свернуть следом, я машинально оглядываюсь и врастаю в пол – остановившийся неподалеку Ким Ханыль смотрит в нашу сторону поверх головы что-то говорящего ему начальника отдела планирования: да уж, Ючон сейчас привлек и повеселил кучу народа! От стыда и унижения я вновь вспыхиваю; отвесив поспешный поклон, не поднимая глаз, ретируюсь под прикрытие угла коридора.

   - Сонбэ шишку не набила случайно? – заботливо интересуется вызвавший лифт Ючон. Машинально подношу ладонь ко лбу.

   - В смысле?

    – Так низко сейчас своему принцу кланялись, я прям заволновался, не стукнулись ли о пол!

   Я сжимаю челюсти и молча давлю кнопку четвертого этажа, замаскированного под «3+» - всем известно, что «четверка» приносит несчастья. Вот и мне тоже… принесло Ким Ючона. В металлической обшивке кабины вижу отражение глядящего на меня парня: тот вздыхает укоризненно:

   - Такая большая, а все еще верит в сказки!

   Выходя, бросаю через плечо:

   - Тому, кто в сказке живет, они точно ни к чему!

   После недолгой паузы доходит:

   - Это сейчас на меня намекают?

   - Догадайся! – предлагаю я.

   Слышу за спиной задумчивое:

   - Ну не сказал бы, что уж прямо в сказке-сказке… разве что в страшной…

   - Если сегодня не доделаем списки, которые ты должен был сдать еще в пятницу, нас даже не ужастик ждет, а настоящий триллер с расчлененкой!

   Хмыкнувший парень шлепается в офисное кресло: он всегда и всюду обрушивается на сиденье так, будто добирается до него на последнем издыхании. Еще одна раздражающая привычка! Ловит мой прищуренный недобрый взгляд и нехотя тянется включить монитор. Я честно поделила объем поровну, но придется сидеть допоздна – с Ючоновской-то скоростью и (не)желанием работать! Не выпущу, пока не доделает, пусть даже придется ночевать в офисе!

    Принимаюсь за списки. Работа механическая, не мешающая думать: что сложного было сделать ее вовремя, понять не могу! И почему кроме своих обязанностей я должна выполнять задание еще и этого ленивого мальчишки, тоже. Вопрос, конечно, риторический. Ясно, почему: стажер – самый загруженный и самый бесправный человек в компании! Из серии «принеси, подай, пошла… дальше, не мешай»! Что поручают, то и делаю. А мое «поручение» - вот оно, вздыхает и ерзает за низкой перегородкой.

   - Да, - вспоминаю я, – а зачем мы там, в кафе, вообще спрятались?

   У Ючона всегда отлично получается снисходительный взгляд удивления тупостью собеседника.

   - Ну видно же, что какое-то начальство идет, а от него всегда нужно держаться подальше!

   - Поня-ятно, - мычу я, меж тем мои пальцы выполняют одни и те же действия: копировать-вставить. Странно, что айтишники не добавили в офисную программу необходимые руководству фильтры. Хотя тогда бы я здесь не работала. Самые тупые задания, конечно, тоже достаются стажерам…

   - Кстати, сонбэ, можно спросить?

   - Только по работе!

   - Это насчет нашей благословенной «Ильгруп»!

   Я вскидываю подозрительный взгляд на привставшего из-за перегородки Ючона. Тон у хубэ заговорщицкий, глаза блестят: явно замышляет очередную пакость.

   - Ну? – настороженно спрашиваю я.

   - А вам сильно нравится тот… Первый Принц Ким, а? Познакомиться хотите?

   Я отмахиваюсь с досадой:

   - Хватит болтать, работай давай!

   Довольно хихикающий парень рушится в застонавшее многострадальное кресло. А я опять утыкаюсь в монитор.

   Как Ким Ханыль может не нравиться? Мало того, что он во всех смыслах небожитель с аурой силы, богатства, уверенности, так еще стало ясно, что все фото и видео не врут: к тому же он очень привлекательный мужчина.

   Нет ничего плохого в сказках: они помогают выжить, дарят веру в волшебство, в чудо, в то, что твоя беспросветная жизнь может однажды измениться. Стать лучше и легче. А «Золушка» - вообще любимая сказка чуть ли не всех девушек мира! Наверняка и самые богатые грезят о своем собственном принце, конечно, иного, чем у простых смертных масштаба. Например, о нефтяном шейхе из Арабских Эмиратов. Или о Ким Ханыле, первом сыне корпорации «Ильгруп».

   И что такого? Людям трудно жить без мечты.

   Пусть даже (косой взгляд на сосредоточенного – редкое зрелище! - хубэ) наши мечты кому-то кажутся смешными!

***

Впервые я увидела Ким Ючона полтора месяца назад (а, кажется, целый век прошел!). «Ильгруп» объявила набор новых сотрудников, и я как стажер отдела управления персоналом принимала в нем участие. Ну как – принимала: выкрикивала номера и фамилии очередных претендентов, а потом торчала в дверях кабинета, ожидая конца собеседования, чтобы пригласить следующих.

   Льстило, что соискатели считали меня штатным работником; некоторые робко вопрошали «ну как там?», просили какого-нибудь совета. Я делала снисходительное лицо суперудачливого многоопытного специалиста – еще бы, тружусь на такую известную компанию! - и с подбадривающей улыбкой выдавала уже набивший оскомину лозунг: «Просто верь в себя – и все получится, файтинг !». Рекомендовала поправить волосы или галстук, застегнуть пуговицу пиджака, девушкам – обновить помаду или наоборот стереть слишком яркую. Впрочем, основная масса претендентов и без того старалась выглядеть официально: темные костюмы, неброские галстуки, аккуратные стрижки и прически, у девушек юбки ниже колен либо строгие брюки, нюдовый макияж…

   За очень редким исключением.

   Это исключение объявилось в самом конце собеседования, когда холл перед кабинетом, где с утра маялись соискатели всех возрастов и судеб, уже опустел. Осипшим голосом я вызвала последних четверых кандидатов, но обнаружила перед собой только троих. Выглянула в оба конца коридора – отошел в туалет или покурить? Или, не выдержав напряженного ожидания, свалил по-тихому, и такое бывает? В любом случае я не обязана его искать, просто выкликну три раза, как на английском венчании («есть ли препятствия, которые могут помешать этому браку?»):

   - Ким Ючон! (Надо же, фамилия как у меня! И еще у двадцати процентов жителей страны). Кандидат Ким Ючо-он, где вы-ы?!

   - Тут!

   Торопливо переставляя ноги и размахивая руками, к нам спешил мужчина… скорее даже пожилой дядечка. Очень пожилой. Рядом начала пересмеиваться троица кандидатов: «Холь !» «И он тоже на работу?!» Умолкли под моим строгим взглядом. Правда, я и сама дала маху, обратившись к нему не по имени:

   - Вы на собеседование, аджосси ?

   …Какое ему собеседование, да еще в такую компанию, как «Ильгруп»! Понятно, что его сразу отсеют, но к чему в преклонном возрасте лишнее расстройство? Вон, как запыхался, даже отдышаться не может…

   - Да-да! Мы да… - Наконец добравшийся до нас престарелый соискатель рухнул на стул у двери кабинета и, обернувшись, призывно взмахнул рукой: - Побыстрее! Люди же ждут!

   И мы увидели парня, плетущегося по коридору нога за ногу: а, так вот он, потерявшийся кандидат! Я тоже собралась его поторопить, но рассмотрела как следует и – забыла.

   И вовсе не из-за его несравненной красоты.

   Со счету сбилась, сколько раз сама была на собеседованиях, сколько повидала соискателей, но такого!.. Камуфляжные брюки-карго, розовая майка с принтом модной в этом сезоне гёрл-группы, красная неоновая куртка, массивная обувь, отчего довольно высокий парень казался еще выше. Когда никуда не спешащий претендент наконец добрел до нас, стали видны бесчисленные цепочки, фенечки, медальоны и – сережка в одном ухе, нахально подмигнувшая красным, под цвет куртки, камнем.

   - Вы – Ким Ючон-ши? – слабым голосом уточнила я.

   Парень отсалютовал жестом из американских боевиков – двумя пальцами ото лба.

   - Так точно!

   - Уверены, что вам именно сюда, на собеседование в «Ильгруп»? – Еле удержалась от продолжения: а не спутали нашу компанию с артистическим агентством? Запросто можно представить его поющим-танцующим в каком-нибудь зажигательном бой-бэнде!

   - Не уверен, но деваться некуда! – Парень кивнул на своего пожилого спутника.

   Тот отмахнулся обеими руками, проблеяв умирающим голосом:

   - Прошу-у вас, иди-ите!

   Я спохватилась: и правда, столько времени с этой недозвездой Халлю потеряла! Комиссия, наверное, уже удивляется, куда мы все пропали.

   - Да, пожалуйста, проходите!

   Я посторонилась, пропуская троих соискателей, а четвертого уцепила пальцем за карман его сногсшибательной куртки. Парень обернулся, взглянул на меня необычно светлыми, почти желтыми глазами – точно, еще макияжа побольше, и готова новая звезда сцены! Хотя на самом деле эти его высокомерно-приспущенные веки наверняка опухли оттого, что он только что проснулся… или вообще не отошел еще от вчерашней пьянки.

   - Жевачка! – потребовала я одними губами.

   В ответ - лишь недоуменно поднятые брови.

   - Уберите жевачку изо рта! Быстро!

   Конечно, никто не заставлял меня заботиться о соискателях, но раз уж я все равно этим с утра занимаюсь… Даже не ради него, пришедшего явно не по своей воле, а ради его… дяди, дедушки?

   - Ким Минхва! – сурово окликнула начальница Ли. – Что там такое? Вы нас задерживаете!

   - Простите, - выглянула я из-за неонового плеча однофамильца, прошипела: - Ну? Живо!

   Парень растянул губы в ленивой улыбке, вынул изо рта жевачку и… ухватив мою руку, положил мне же на ладонь! Еще и пальцы крепко сжал, чтобы надежно приклеилась; что за мерзость!

   И как ни в чем ни бывало направился к своему стулу.

   Я с усилием изобразила ободряющую улыбку его пожилому спутнику, испуганно выглядывавшему из-за косяка: «все будет хорошо!», хотя точно знала – хорошо не будет, и прикрыла дверь. Стояла, по-прежнему держа в одной руке планшет, а второй пытаясь нащупать в кармане какую-нибудь салфетку – бесполезно, я отдала последнюю разрыдавшейся девушке, которая от волнения на собеседовании не смогла и двух слов вымолвить. Оставалось только держать руку сжатой в кулак и жечь взглядом Ким Ючона, не обращавшего на меня ни малейшего внимания. Впрочем, он вообще ни на кого внимания не обращал: ни на коллег-соискателей, ни на комиссию. Сидел, развалившись на стуле, и смотрел в потолок. Может, даже спал с открытыми глазами.

   За день я нагляделась на кандидатов самых разных возрастов, внешностей и поведения. И наслушалась тоже. По своему опыту даже определяла, кто посещает «Центр развития карьеры», где рассказывают, какие личные-профессиональные качества ценят работодатели, как составить резюме, правильно себя вести, даже проводят постановочные собеседования… Кто-то бодро оттарабанивал заготовленные ответы на традиционное: «Расскажите о себе» и «Почему вы хотите работать именно в нашей компании?», но терялся при вопросах с подвохом, которые любит задавать руководитель отдела стратегического планирования Пак. Были учившиеся в США или в Европе – эти выглядели уверенней и раскованней закончивших даже Сеульский университет. Не говоря уж о посещавших колледж непрестижный, а то и вообще никому неизвестный провинциальный. Да еще так шустро шпарили на английском, что не всё понимала не только я, но и интервьюеры - начальники отделов. Кто-то заикался на каждом слове, кого-то наоборот нельзя было заткнуть. Один и вовсе встал и вышел прямо посреди интервью, потому что ему показалось (на самом деле не казалось!), что его игнорируют, оттого что рядом сидят закончившие смотри выше…

   Со скуки я прикидывала, кого из них возьмут. Прежде всего - выпускников престижных университетов. Потом - по связям-знакомству, эти явились на собеседование лишь ради видимости справедливого отбора. Остается еще очень редкое «третье»: соискатели, сумевшие себя подать-продать. Выделиться на общем фоне.

   Ким Ючону выделиться точно удалось! Когда до него дошла очередь и прозвучало дежурное: «расскажите о себе», наш неоновый кандидат соизволил наконец заметить комиссию, сидевшую прямо перед ним за длинным столом, и заявить:

   - Там же все написано!

   Уже придремывавший руководитель Пак очнулся и недоумевающе уставился на нахала.

   - Здесь вопросы задаем мы! - сурово отчеканила моя начальница. - А вы нам отвечаете, господин… - Она зашелестела бумагами, шелестела долго, и я, не выдержав, негромко подсказала:

   - Ким Ючон.

   Качнувшись на стуле парень поблагодарил меня ленивой улыбкой, руководительница даже не повернула головы, но повторила:

   - …господин Ким Ючон!

   - А я думал, что уж в «Ильгруп»-то все читать умеют! – Вконец охамевший кандидат снисходительным взглядом обвел онемевшую комиссию. – Но раз нет…

   Пока мы слушали перечисление самых престижных школ, университетов и специализаций, которое парень выдавал с видом человека, вынужденного повторять общеизвестные вещи, меня вдруг осенило: Ким Ючон ведет себя так не из-за скверного характера, недостатка воспитания или бесконечной самовлюбленности… хотя это все тоже присутствует! Он сознательно провоцирует комиссию – чтоб его не взяли или вообще выгнали прямо с собеседования. Может, я права насчет развлекательного агентства: парень явно не хочет в «Ильгруп.

   Я даже перестала ненавидеть его за трюк с жевачкой, хотя это все-таки чересчур. Чем меньше таких лентяев со сказочным образованием, тем больше шансов у таких, как я. Кто наоборот рвется работать в компании своей мечты. Мог бы и вообще не являться на собеседование… а, нет, тогда не на кого было бы свалить вину. А так готовое оправдание: это же не я, это меня не взяли!

   На комиссию его данные тоже произвели впечатление, вон как переглядываются!

   - А скажите нам, господин Ким Ючон… - начал оживившийся начальник Пак, но парень перебил его бесцеремонным:

   - А нельзя было все эти ваши вопросы сразу в анкете задать? Давайте уже побыстрее, у меня сегодня еще вечеринка с друзьями запланирована!

   У меня самой рука зачесалась отвесить наглецу затрещину, что уж говорить о руководителе Паке, которого даже глава отделения не всегда решается перебивать! Побагровел, словно перезревший помидор, как бы не пришлось нестись в аптеку за лекарством от давления! Остальные соискатели безмолвно переглядывались с вытаращенными глазами и удивленно-растерянными улыбками. Госпожа Ли привстала, опершись руками на стол, и начала повышенным тоном:

   - Послушайте, соискатель Ким!..

   Но тут неожиданно вмешался замначальника одного из отделений юридической службы, молчаливый и всегда неимоверно спокойный Хон Сонги. Он выложил перед ней какой-то листок, женщина прочла, подняла брови, передала господину Паку, и аккуратно расправив складки юбки, опустилась на место. Тот разглядывал документ на вытянутой руке довольно долго: похоже, окаянный Ким Ючон прав, не все в нашей компании умеют хорошо читать! Прикусив губы, чтобы скрыть неуместную улыбку, я заметила, что «окаянный» наблюдает за членами комиссии с хмурым видом. Руководители переглянулись, словно обмениваясь мыслями, и замначальника Хон изрек:    

   - Спасибо, все могут быть свободны, о нашем решении вас известят в ближайшее время.

   Благодарившие и прощавшиеся кандидаты обходили Ючона по большей дуге, как буйного сумасшедшего. В какой-то мере так оно и было. Парень огляделся, словно просыпаясь, протянул:

   - Как, уже всё? А я только-только разговорился…

   Да лучше бы ты вообще рта не раскрывал! С натянутой улыбкой я указала двумя руками на дверь.

   - Прошу вас!

   Неторопливо поднявшийся соискатель вразвалку прошествовал на выход. Приостановился передо мной.

   - А вы знаете, у вас к руке что-то прилипло!

   Вся моя терпимость и понимание мгновенно улетучились, но я глубоко вздохнула и выдавила сквозь зубы:

   - Благодарю вас за внимание!

   - В следующий раз будьте, пожалуйста, поосторожнее!

   Какой «следующий», ты, наглый говнюк! Мы видимся с тобой первый и последний раз, кой дурак тебя вообще примет на работу хоть куда-нибудь! Комиссия поднималась, негромко переговариваясь. Замначальника Хон наблюдал за нами, но отвел глаза на мой вопросительный взгляд.

   Все заявления-анкеты, учебные и профессиональные документы, оценочные карты интервьюеров заберет моя начальница. А мне предстояла уборка кабинета: собрать мусор, бутылки из-под воды, расставить по местам столы-стулья… но в первую очередь и правда надо избавиться от жевачки. Вот такая благодарность за проведенный на ногах суматошный день – выплюнутая тебе в руку (хорошо, не в лицо) жевательная резинка!

   Чем-то напоминает мою собственную жизнь…

   Едва не столкнулась на выходе с давешним «пастухом» черной овечки, точнее, козлика Ким Ючона, взволнованно вопросившим:

   - Все же хорошо прошло, агасши ?

   Офигительно, дедуля! Самого претендента было не видно: наверное, сразу рванул на свою вечеринку. Я ответила дипломатично:

   - Решение принимает комиссия, вам его сообщат. Доброго пути, аджосси!

    С проклятьями оттерев ладонь миллионом салфеток и смыв на сотни раз моющим средством, я вышла из туалета, рассеянно отряхивая мокрые руки.

   И столкнулась с выходившим из мужского Ким Ючоном.

   - Ой, простите! - автоматически выпалила я. На лице и не подумавшего извиниться парня появилась уже знакомая глумливая усмешка.

   - Так уж и быть, прощаю, - величественно заявил он.

   Мы были уже не на собеседовании, и я, подбоченившись, преградила ему путь.

   - А сам извиниться не хочешь?

   - За что это? – искренне не понял наглец.

   Я вскинула очищенную ладонь.

   - Вот за это!

   Пожал плечами.

   - Нуна сказала мне выплюнуть жвачку, я и послушался. И куда бы я ее дел, себе в карман?

   В запале я даже не обратила внимания, что ко мне обращаются неформально.

   - В салфетку, в платок, в собственную руку, в конце концов! Что за неуважение? Тебе что, пять лет?

   - Я…

   Но я уже разошлась.

   - И что за поведение на собеседовании? Ответы, тон, твой внешний вид, наконец?

   Ючон отвел полу куртки, придирчиво осматривая уютно расположившуюся на его торсе шестерку девичьей группы.

   - А что не так с моим внешним видом? Наоборот считал - сегодня я самый модный парень в этом офисе! А то и во всей компании.

   Так оно и есть на самом деле, но меня не собьешь!

   - Ты же все это специально устроил? Хотел, чтобы тебя не взяли?

   - Ну да, - нимало не смутившись, подтвердил парень. – Не возьмут, и я опять уеду заграницу из этого… адского Чосона !

   Я и мои сверстники тоже частенько зовем Корею Хэльчосон (хэль – ад). И есть за что. Но все равно мы не позволим всяким иностранцам… или тем, кто жил за рубежом, так ее называть. Права не имеют!

   - Что за неуважение к собственной родине, соотечественникам… к работникам компании, наконец!

   - А вас есть за что уважать?

   - А тебя? – мгновенно ответила я. - Ты вообще хоть день в своей жизни трудился? Заработал хоть одну вону или какой-нибудь там… доллар? Или умеешь только родительские деньги просаживать? И в своих университетах тоже был второгодником, за уши тебя тащили!

   Выпалила все, что пришло в голову на собеседовании, и где-то точно попала в цель – лицо у парня потемнело, он процедил: «Все, разговор окончен, пропусти!», но я в своем праведном гневе вновь заступила ему дорогу, еще и пальцем в грудь ткнула.

   - Какого демона ты сюда приперся, с этой своей усмешечкой и своей жевачкой, если не собирался здесь работать? Просто чтобы всех пооскорблять? Крутость свою показать? А ты знаешь, что другие годами перебиваются десятками подработок, ожидая шанса попасть в такую компанию? Знаешь, что с самого утра матери этих соискателей молятся в храмах за успех своих детей? Знаешь, что такое неделями ждать результата и получать каждый раз: «с сожалением сообщаем, вы не прошли»? Весело тебе, да?!

   Ючон отвел мой палец – я так и продолжала тыкать прямо в лицо лидера герл-группы, наверное, под майкой уже синяк! Проворчал:

   - Ну… тогда что нуна тут истерику устроила? Наоборот должна радоваться, что я ни у кого шанса не отниму.

   - Да ты уже его отнял! На собеседование приглашено всего сто человек, а анкету заполнило гораздо больше. Пришлось отсеивать кандидатов, и, конечно, смотрели прежде всего на образование! Понял теперь, дурак безмозглый?

   - Я, наверное, на самом деле дурак, потому что не понимаю, чего нуна ко мне привязалась! Чего развоспитывалась? А-а-а, наверное, собиралась стать учительницей, да не задалось, и сама тоже заняла чье-то место в «Ильгруп», да?

   Я прикрыла глаза, чтобы не начать еще и кидать в него разными предметами. Желательно потяжелее. Что-то я и впрямь разошлась: этот длинный день, до краев заполненный чужими страхами, ожиданиями, надеждами, которые я прекрасно понимала и разделяла, вымотал меня вконец.

   - Ну да, - согласилась я, отворачиваясь. – Воспитывать тебя поздно. И бесполезно. Что выросло, то выросло. Беги к своим дружкам-подружкам, Ким Ючон, играйся дальше!

   Парень еще говорил, что я имею никакого права указывать, что ему делать и куда идти, но я только отмахнулась и пошла к кабинету, где проходило собеседование. И что я так завелась? Из-за того, что какой-то малолетний дебил смотрит свысока на наши надежды и усилия? Еще и смеется над ними? Да пусть катится к своим… англичанам или американцам, в Хангуке без него только воздух свежее будет!

   - Нуна!

   От неожиданности – думала, Ким Ючон уже убрался – я обернулась в дверях кабинета. Стоит посреди коридора, скалится во весь рот, как ни в чем ни бывало.

   - Нуна, а ты забавная!

   Едва не показала ему неприличный жест, но, вспомнив о камерах наблюдения, просто отмахнулась.

   - Возвращайся в свой детский садик, Ким Ючон, там тебе самое место!

   С досадой услышала за спиной его смех – развлекла скучающего бездельника по полной! Что я ему пыталась доказать? Ладно, сейчас покидаю мусор и мебель: и негатив сброшу, и мышцы поупражняю, сэкономлю на спортзале!

   Но меня ожидал сюрприз: уже все было убрано, мусор выброшен, столы-стулья расставлены по местам. Какой-то шустрый уборщик расстарался. Наконец могу уйти домой…

***

Через пару недель руководитель Ли привела в отдел стажера.

   - Вот ваш новый хубэ, знакомьтесь! Представься коллегам.

   Я повернулась, поднялась – и чуть не шлепнулась от неожиданности обратно в кресло.

   - Мое имя Ким Ючон, - доложил стажер, глядя прямо на меня кошачье - светлыми смеющимися глазами. – Хорошо нам поработать!

   И поклонился. Кое-кто приветственно захлопал в ладоши. В женской половине отдела случилось некоторое оживление: еще бы, свеженькое мужское мясцо! Да еще такое симпатичное… Они же не знают, какой он на самом деле кретин.

   - Вот твое место, - госпожа Ли указала на соседний пустующий стол. Я мысленно застонала: за что-о?! Ючон упал в заскрипевшее кресло, крутнулся на нем и улыбнулся.

   - Позаботьтесь обо мне, сонбэ!

   Пусть демоны о тебе в аду заботятся! Я сладенько улыбнулась в ответ.

   - А где же ты потерял свои сережки?

   - Они не подходят к моему сегодняшнему «луку», - важно сообщил Ючон, проводя рукой вдоль тела: приглашал полюбоваться на белоснежную рубашку и классический серый костюм. Да уж, предыдущий «лук» гораздо лучше передавал его натуру! Подавшись ко мне, продолжил интимным шепотом: – Но если нуне так приглянулись мои сережки, завтра обязательно их надену!

   Я нацелила в него палец, прошипев:

   - Обращайся ко мне официально, понял? – Схватила папку и понеслась к начальнице. Все равно подписать надо.

   Пока госпожа Ли проглядывала документы, начала осторожно:

   - Я очень удивилась, увидев здесь этого… Ким Ючона. Он ведь так невежливо вел себя на собеседовании!

   На ответ я особо не надеялась, но руководитель Ли тоже казалась озадаченной, и поддержала разговор, который не касался работы. Хотя почему не касался? Касался. И работы, и отдела. И меня.

   - Я тоже удивлена. Отказаться мы не можем: замначальника Хон Сонги передал распоряжение «обратить особое внимание», - не отрываясь от бумаг госпожа Ли ткнула вверх указательным пальцем. Вот, правильно я думала, что у моего однофамильца связи в компании! - Предполагалось, что его заберет к себе юридическая служба, однако стажер Ким почему-то изъявил желание поработать сначала в отделе управления персоналом.

   - Сам? – Ты погляди, какой важный, еще и место работы выбирает!

   - Да, пока только квартал. Но, - начальница поправила очки и метнула в меня суровый взгляд. – Ты же понимаешь, что стажер Ким… Ким Ючон, - поправилась она, вспомнив, что у меня такая же фамилия, и я тоже стажер, - должен уйти от нас довольным, ни на что не жалующимся, и научившимся чему-то, пусть элементарному!

   - Очень трудная задача, - заявила я откровенно. Если быть еще откровенней, то «миссия невыполнима». Ва-абще!

   - Ничего. – Руководительница звучно захлопнула папку со словами: - Я уверена, ты с ней справишься!

   - Я?!

   - Да, ты. Ким Ючон сам попросил прикрепить его к тебе: мол, очень понравилось, как ты работала на собеседовании. – Госпожа Ли поглядела на меня поверх очков. – Это чем же ты его так поразила?

   Тем, что на него наорала! Верно говорят мои друзья и родственники: придерживай язык, а то однажды попадешь в беду. Вот и попала!

   - Представления не имею. - Я лихорадочно соображала, как открутиться от этой великой чести. - Руководитель Ли, но я ведь обычный стажер, работаю здесь всего-ничего, мне самой еще учиться у вас всех и учиться! Как я могу обучать новичка, да еще такого!

   - Какого «такого»?

   - Ну… вы же видели его поведение, и…

   Но начальница вернулась к своим обычным назидательным манерам.

   - Вот что, Ким Минхва. Перестань обсуждать человека, которого ты совсем не знаешь. Задание тебе дано? Дано. Иди выполняй. И учти, оттого, как ты с ним справишься, будет зависеть твоя окончательная характеристика и мои рекомендации как твоего руководителя. Тебе ясно?

   Оставалось только отрапортовать «так точно!», повернуться кругом через левое плечо и выйти, очень постаравшись при этом не шарахнуть дверью. Отвела я душу в туалете, в мелкие клочья порвав рулон туалетной бумаги. Хорошо, некому было предъявить иск за порчу имущества компании!

   Уставилась на себя в зеркало: глаза сердитые, от расширившихся зрачков стали почти черными, волосы, будто антенны моего настроения, разлохматились, губы сжаты в утиную гузку… ух, как же я зла! Решительно расчесалась и вновь стянула аккуратный хвост, подкрасила губы – еще и помада заканчивается, одно к одному! – несколько раз от души звучно шлепнула папкой по пьедесталу раковины (а с удовольствием настучала бы кое-кому по его дурной башке!), вздернула подбородок и вышла из туалета. Не дам этому мелкому поганцу (на самом деле, далеко не мелкому, но все равно он явно младше) испортить мне жизнь и карьеру! Пусть даже, по его мнению, такую смехотворную!

   Новичок сидел на углу своего стола и, покачивая ногой, весело болтал с коллегами. Не глядя на него, я промаршировала до места, села и тут же забарабанила по клавиатуре безо всякой цели и смысла, просто раздражение вымещала. Краем глаза заметив движение, повернула голову - Ючон пристроил руки и подбородок на низкую перегородку между нами и смотрел на меня с улыбкой.

   - И чем мы сегодня займемся, нуна? – вышло это у него так интимно, с таким придыханием, будто меня сейчас приглашают в лав-отель.

   - Для начала сядь нормально! – сердито скомандовала я. – И раз и навсегда прекрати называть меня нуной! Сонбэ Ким Минхва, не иначе!

   Старшие коллеги даже переглянулись с недоумением: ведь я никогда не выхожу из себя. Решено! Так доведу его придирками, заданиями и критикой, что Ким Ючон сам от меня откажется, кинется в ноги своему покровителю (еще бы знать, кто он) и ускачет вприпрыжку в юридическую службу!

***

Наивная! Я сама уже готова сбежать куда угодно, только бы не видеть эту нахальную физиономию! Терпи, терпи, осталось всего полтора месяца…

   Заканчиваем мы поздним вечером, хорошо, еще не ночью. Наскоро проглядываю списки (завтра проверю еще раз свежим взглядом) и вношу всего пару исправлений.

   - Ну вот, можешь же, когда захочешь!

   Парень с показательным стоном потягивается, разминается и оживленно предлагает:

   - А может, тогда сходим отметим мое достижение?

   - Какое еще достижение?

   - Сонбэ меня первый раз похвалила!

   Беру висящую на спинке кресла сумочку, глядя на парня с насмешкой.

   - Тц, отсутствие замечаний для тебя уже награда? Похвалила бы, делай ты все правильно и вовремя! И самостоятельно. Из-за твоих косяков придется брать на дом свою собственную работу!

   Надувает губы.

   - Но нуна-а, это же такая скукоти-ища! Реально!

   - А ты думал, мы тут целыми днями в конги играем? Погоди, начнешь работать в юридическом, то ли еще будет! – стращаю я. – Там одних только примечаний к законам целые тома!

   Ой, это я сейчас зря! Еще решит, что наш отдел - меньшее зло, и останется. Тогда мне точно придет полный и окончательный… конец.

   - А еще вспомни, как ты в свою приветственную вечеринку «наотмечался»! - злорадно напоминаю я. – Повторения хочешь?

   Ючон кривится:

   - Когда уже Минхва-сонбэ перестанет вспоминать мой промах?

   - Это не промах, а просто катастрофа! – припечатываю я с огромным наслаждением: не всё ему меня доводить! – Так что будь хорошим мальчиком и топай к мамочке под крылышко в свою детскую постельку! И чтоб завтра без опозданий!

   Уязвленный парень возражает, что давно живет отдельно и вообще сейчас отправляется не домой, а в наикрутейший клубёшник, но всем своим видом изображая недоверчивый скепсис, я нажимаю кнопку лифта. Вниз съезжаем в редком благословенном молчании, но пока идем через холл, Ючон очухивается и предлагает пойти в клуб вместе.

    Как раз в тот момент, когда на выходе мы равняемся с руководителем Хоном Сонги.

   Пока мы всей компанией медленно переставляем ноги во вращающихся дверях, хубэ успевает рассказать, как ужасна и беспросветна моя жизнь, посвященная исключительно работе, и предлагает познакомить с парой-тройкой веселых парней – чтобы у меня был выбор. Заметив хоновский взгляд искоса, я беззвучно артикулирую: «Заткнись!», но Ючон никак не унимается. На выходе только и остается молча раскланяться с начальством, исподтишка показать кулак невинно вскинувшему брови хубэ и удрать.

   Спустя пять минут возле остановки, где я жду автобуса, притормаживает темно-синий седан, опускается стекло и мужской голос окликает:

   - Минхва-ши, садись, довезу до дома!

   - Нет, спасибо, скоро мой автобус придет…

   - До него еще почти час, за это время ты уже и поужинать успеешь. - Так как я продолжаю мотать головой, из машины доносится уже раздраженное: - Да садись, не глупи! Или ты меня боишься?

   На это, разумеется, может быть только один ответ – и, бдительно оглядевшись, не видит ли кто из сотрудников, я сажусь на переднее сиденье.

   - Пристегнись, - говорит руководитель Хон Сонги и выруливает с автобусной полосы на дорогу.

***

Никто в компании не знает (и надеюсь, никогда не узнает), что Хон Сонги, замначальника одного из отделений юридической службы, – мой бывший.

   Уже пару лет как бывший.

   А до того еще два года был вполне актуальным, и казалось, таким и останется до конца жизни. Но однажды выяснилось, что казалось мне одной…

   - Как работа? – интересуется Сонги, когда мы въезжаем на мост.

   - Ты уже спрашивал, - говорю я, глядя строго прямо перед собой. – Нормально.

   - Ну да, спрашивал, - с насмешкой соглашается он, – каких-то полгода назад.

   А лучше бы вообще никогда! И никогда тебя больше не встречать, не видеть, не разговаривать. Ни вдыхать аромат твоего парфюма – раз уж резко решил поменять девушку, мог бы и его сменить тоже! Не отмечать такие знакомые экономные движения, не слышать привычно глуховатый голос. Не сталкиваться то и дело, демон тебя забери, в офисных коридорах и на собеседованиях!

   …Я искренне надеялась не встретиться с ним в компании – ведь здание такое огромное, этажи разные, наш статус - тоже. Но в первую же неделю отправленная начальницей с бумагами на подпись (а что, здесь никто не слыхивал про электронный документооборот?) я приволокла их, а заодно и саму себя прямиком в кабинет Хона Сонги.

   Я хотя бы заочно была готова к встрече, а вот бывший, кажется, испытал настоящий шок: пусть этот самый шок выразился лишь в полуминутном неподвижном взгляде.

   - Благодарю вас! – легко сказала я, и, забрав папку, пошла к двери, надеясь, что выражаю спиной исключительную деловитость вкупе с презрением.

   - Не знал, что ты у нас работаешь, - догнало меня уже на выходе.

   Обернувшись, я лучезарно (тоже надеюсь!), улыбнулась. Прощебетала:

   - И я не ожидала тебя здесь увидеть! – Вот вру! Не существует такого бывшего – и неважно, по какой причине и как давно вы расстались - который стал бы тебе совершенно безразличен. Поначалу махом удалив все контакты, потом я все равно подписалась (уже в режиме инкогнито) на его соцсети. А также на все аккаунты новой девицы. Я всё-ё про них знаю – даже больше, чем о любимых BTS !

   После той первой встречи я ехала в лифте, изо всех сил прижимая к себе папку, и твердила: молодец, ты справилась, справилась! В следующий раз будет легче…

   И нисколечко не легче!

   Обнаружив, что и сейчас машинально стискиваю сумку, разжимаю пальцы и челюсти. Наслаждайся тем, что тебя в кои-то веки подвозит на машине приятный молодой человек – и НЕВАЖНО, что он твой бывший! Кстати, почему бы не воспользоваться оказией…

   - Ты не знаешь, кто пропихнул к нам в компанию этого молодого идиота?

   Да, «к нам»! Пусть Хон думает, что все уже решено и подписано, и после стажировки я непременно войду в штат!

   Не отрывая взгляда от дороги, бывший поворачивает ко мне вопрошающее лицо, и я запоздало вспоминаю, что с ним надо говорить конкретно, ни намеков, ни недомолвок, ни моих мыслей он никогда не понимал. И не вникал. Поясняю:

   - «Идиот» – это Ким Ючон.

   - Не такой уж он молодой, всего года на три тебя младше.

   Это что, намек на мой возраст?! Опять напоминаю себе, что говорит Хон тоже всегда прямо, без намеков, но все же огрызаюсь:

   - И на семь лет младше тебя!

   - Видимо, - мирно соглашается Сонги и умолкает.

   - Итак?

   - Итак?

   - Я задала тебе вопрос!

   - Ким Ючона взяли по распоряжению главы юридической службы.

   - Я это знаю. И?

   Хон вздыхает и почти улыбается:

   - Я и забыл, какая ты настырная!

   На языке вертится подходящий эпитет для него самого, но я сдерживаюсь и горжусь собой: да, дело прежде всего!

   - Так что, это именно его протеже? Твоего директора?

   - Есть такая версия.

   - Так забирайте его к себе поскорее!

   Хон впервые смотрит на меня прямо. Хоть и коротко.

   - Так тебя достал?

   - Да не то слово! – Собираюсь перечислить все фокусы, который выкидывал нежданный и нежеланный хубэ, но опять останавливаю себя: Хона Сонги мои дела теперь нисколько не касаются! Гляжу по сторонам и наконец интересуюсь: - А ты вообще знаешь, куда ехать?

   - Знаю. Ты ведь живешь все там же.

   Киваю и молчу всю дорогу, лишь иногда косясь на Сонги: похоже, не я одна шерстю соцсети. Неужели и он заглядывает на мои странички, читает посты, рассматривает фотки? Зачем, для чего? Хочет полюбоваться, как я по нему убиваюсь? Первое время так и было: я беспрерывно жаловалась всему свету о нашем расставании, о том, какой бесконечно несчастной и раздавленной себя чувствую, не понимаю, как жить дальше – одной… Хорошо, через несколько месяцев убрала все эти посты под замок – теперь их видят только несколько проверенных подруг. Туда же ушел и миллион фото с Хоном Сонги. Начала, так сказать, жизнь с чистого листа… По крайней мере онлайн-жизнь.

   А раз бывший заглядывает на мои страницы, там теперь будут только суперпозитивные посты и снимки! Всякое нытье беспощадно под замок!

   Мой нежданный персональный водитель останавливается возле разрисованной цветами лестницы; по этим цветочным ступеням мне еще взбираться и взбираться до нашего с О Джиён дома. Холодно бросаю (фразу заготовила заранее):

   - Спасибо не говорю – сам напросился подвезти. Надеюсь, впредь мы будем пересекаться только по работе!

   И, гордая и неприступная, марширую к лестнице. Жаль, не вовремя подводит каблук – подворачивается, и я с «айщ » хватаюсь за металлические перила.

   - Минхва.

   Нехотя оборачиваюсь. Вышедший из машины Сонги смотрит на меня.

   - Должен тебя предупредить: не связывайся ты с этим Ким Ючоном!

   - В каком смысле?

   - В любом. Не скандаль, не ругайся, по работе не гоняй лишний раз. И ни в коем случае не сближайся! От него одни неприятности. До свидания. – И ныряет в машину, как в укрытие-блиндаж от моих дальнейших вопросов.

   Я закрываю рот, пожимаю плечами и начинаю свое традиционное восхождение (говорила уже, что ни в каких тренажерных залах не нуждаюсь?). Фары автомобиля освещают мне дорогу.

   Все как раньше.

   Раньше… Раньше я оглядывалась на самом верху и неистово махала руками, прощаясь и одновременно говоря: все, уезжай! Тогда Сонги, бибикнув, наконец разворачивал машину. Кстати, он поменял автомобиль на дорогой иностранный, видно, стал хорошо зарабатывать.

   Или его будущий тесть, глава всей юридической службы «Ильгруп», очень щедр…

   Поднимаюсь в домик на крыше, размышляя над предупреждением. Тоже мне, открытие: «От Ким Ючона одни неприятности»! Мне ли не знать! Не одни, а множество! И что значит – «не сближайся»? Будто я прямо-таки рвусь общаться со своим проблемным хубэ еще и помимо работы!

   Хотя знай я, что получу такое напутствие, показательно согласилась бы в «крутой клубешник» прямо там, в плену вращающихся дверей!

   - Что я ви-ижу!

   Вскидываю голову: Джиён наклонилась через парапет трехэтажного дома, на крыше которого мы обитаем. Вся в белом, рот до ушей, длинные прямые волосы свисают вниз - будто на меня сейчас таращится чоньё квисин, призрак девственницы.

   - Вы опять встречаетесь?!

   Устало отмахнувшись, преодолеваю последний лестничный пролет. Прямиком прохожу в наш маленький дом на крыше и достаю из холодильника банку пива, нет, лучше сразу две! По скорости уничтожения алкоголя Джиён уже наловчилась определять, насколько мне сейчас… не очень, и, видя, как я стремительно расправляюсь с пивом, сочувственно спрашивает:

   - Или нет?

   - Или, - кратко, но емко отвечаю я, подцепляя колечко следующей банки.

   - Погоди, ты хоть закусывай! – Подруга мечется между топчаном на крыше и кухней в доме, выставляя рис, кимчи , соусы и – о, счастье! – тазик острых куриных лапок.

   - Джиён! – проникновенно говорю я. - Жалко, я не парень, а то бы моментально на тебе женилась! Какой же классной женой ты станешь!

   - Станешь тут, ага, - ворчит та, - кому только? Ты вон даже «братца» Кима для подруги пожалела!

   - Так, лапы прочь от моего хубэ, старушка кумихо ! – парирую я. - Ищи себе другую мужскую печень на закуску!

   Джиён, со своим остреньким подбородком и раскосыми глазами и впрямь удивительно похожая на лисицу, мечтательно облизывается:

   - Там не только печень, там весь парнишка сладенький! Ух, как бы я его всего понадкусала!

   Против воли хихикаю, представив себе вопящего и отбивающего хубэ, Джиён, моментально уловив смену моего настроения, чокается пивом и велит:

   - Рассказывай!

   Мы заедаем и запиваем мою историю, подруга задумчиво подытоживает:

   - Слушай, что-то тут не так…

   - Да все тут не так! – вздыхаю я. – Начиная с того, что мы работаем с Сонги в одной компании и даже в одном здании…

   - А его невеста-то где сейчас?

   - Доучивается в своем университете в Кембридже, - моментально докладываю я. Говорю же, я в курсе всех передвижений и даже настроений этой гадской «сладкой парочки»!

   - Вот он, похоже, заскучал, развлечься хочет! – припечатывает подруга. Я замираю с куриной лапкой в зубах.

   - С чего вдруг такие выводы? Он всего лишь подвез меня до дома. Один-единственный раз!

   - Неужели? – вкрадчиво говорит Джиён. – А сколько раз останавливал тебя в коридорах и всяких там ваших холлах? Еще и разговоры разговаривать пытался!

   Правда. Даже начало казаться, что Хон Сонги сменил характер работы с кабинетного на разъездной… вернее, ходячий. Но я думала, что это лишь глюки моего ущемленного самолюбия и фантомная боль треснувшего пополам сердца.

   Вот и сейчас, поразмыслив, мотаю головой:

   - Да ну, какие там «развлечения»! Во-первых, в «Ильгруп» романы сотрудников не приветствуются. Во-вторых, не будет же Хон делать это прямо под носом у своего будущего тестя! А в-третьих… Ну ты же ее видела!

   «Ее» - это нынешнюю девушку Хона Сонги.

   Умницу, заканчивающую в Англии то ли магистратуру, то ли вовсе докторатуру, в короткие каникулы приметившую и стремительно заполучившую себе видного, умного и перспективного Хона Сонги.

   Красотку с обложки глянцевого журнала. Пусть даже она ото лба до бюста вся в пластике, как сочувственно уверяют мои подруги, а идеальная кожа и сияющие глаза лишь результат фотошопа, разница между нами… разительная.

   К тому же – контрольный выстрел в голову - у меня нет в наличии отца - главы юридической службы корпорации «Ильгруп».

   В общем, миссия невыполнима!

   - Слу-ушай! – внезапно загорается Джиён. – А вдруг он вообще собрался дать задний ход? Подумал, сравнил и решил, что ты все-таки лучше, а?

   Гляжу скептически. Я могла бы поверить в это раньше, когда мечтала, что однажды Сонги придет и скажет, что во всем мире нет никого лучше меня! Я, конечно, повыпендриваюсь, помотаю ему нервы, но в конце концов прощу и мы заживем лучше прежнего.

   Но… Джиён не видела, как уважительно относятся к нему в компании – даже руководители. Знают, кому он приходится родственником, пусть и будущим. Сонги всегда был нацелен на карьеру, мне ли не знать! И теперь, когда у него все получается, вдруг возьмет и откажется от нее ради прошлой… и бесперспективной девушки?

   - Давай уже прекратим о нем говорить? – прошу я подругу. – А то придется еще и за соджу бежать!

   Джиён соглашается сразу: говорю же, настоящее сокровище! Рекомендует:

   - Ешь до отвала! Пусть у тебя болит желудок, а не сердце!

   …У меня болит и то и другое. Безуспешно пытаясь заснуть, ворочаюсь, вздыхаю. Гадский Хон со своим внезапным извозом плотненько погрузил меня в наше общее прошлое, которое я и без того целый год мусолила до сумасшествия, а потом ради сохранения здоровья пусть небольшого, но все-таки своего ума запретила себе вспоминать. И даже начало удаваться! Более-менее.

   И тут снова он!

   Лучше бы я, и в самом деле, отправилась в ночной клуб с окаянным хубэ! Тогда, натанцевавшаяся и напившаяся, раздражалась бы исключительно на нахального Ким Ючона. Безотносительно своего прошлого и своего бывшего.

   …Теперь уже двое работников «Ильгруп» в курсе, где я живу.

   Потому что Ким Ючон однажды ночевал у меня дома.

***

Через пару недель работы отдел устроил стажеру приветственную вечеринку. Даже руководительница Ли почтила ее своим редким присутствием (чему никто особо не обрадовался). Известно, как это происходит: все много едят и пьют, шумят и веселятся, пугают новичка ужасами работы, тут же подбадривают, что сами такими были, и гляди: ничего, выжили! Тому остается только улыбаться, благодарить-кланяться. И много-много пить.

   Вот с этим-то как раз и вышло… то, что вышло.

   Поначалу Ючон веселился от души: наш отдел - вообще его первое место работы, и все происходящее для него ново, интересно и даже радостно.

   До тех пор, пока не пришлось традиционно выпивать с каждым сотрудником. Больше всего старался менеджер Рю Чжисоп, наливая ему то полную чашку макколи , то делая «бомбочки» из пива и соджу. Уж на что я знатный «пивун», и то начало мутить при одном взгляде на напитки, которые без конца приходилось одолевать новичку. А мужчина только его подбадривал и подначивал. Кажется, он ревновал к стажеру за повышенное внимание от женской части отдела, и таким вот образом решил отомстить или унизить, если тот не справится с «угощением от души»...

   - Не пей, если не хочешь, - улучив минуту, шепнула я. Раскрасневшийся Ючон взглянул на меня уже «плывущими» глазами и мужественно мотнул головой (при этом опасно накренившись со стула – я аккуратно вернула его обратно).

   - Нет! Я должен! Это же моя вечеринка!

    Ну должен так должен. Мальчик взрослый, сам разбирайся.

   Но разбираться пришлось как раз мне.

   Мы проводили руководительницу до такси. Остальные коллеги, приобнявшись, хохоча и вразнобой напевая, пошли на второй круг в караоке, когда я, оглянувшись, не обнаружила нашего хубэ.

   - Да вон он, забирай! – Хозяйка махнула фартуком в сторону прикорнувшего на сдвинутых стульях Ючона. Он еще и руки под щечку трогательно сложил. – Совсем уморили парнишку!

   Уморишь его, как же! Этот «парнишка», выше меня на полголовы, сам кого угодно уморит! Но оставлять его здесь тоже не вариант.

   Растолкать стажера удалось не сразу: я и тормошила, и по щекам хлопала, и уши растирала, и водой брызгала! Наконец парень очнулся, сел, подпер бедовую голову, растопырил глаза и с трудом сфокусировал взгляд на мне. Расплылся в ухмылке:

   - О! Жевательная резинка!

   Я легонько шлепнула его по лбу.

   - Сам ты… резинка! И не жевательная. Езжай спать домой.

    Огляделся – удивился.

   - О! А где все?!

   - Уже разошлись, - соврала я, и Ючон огорчился:

   - Ка-ак? А следующие заходы? Какие-то вы тут все слабые…

   - На себя посмотри! Давай-давай, поднимайся!

   Не с первого раза и с моей неласковой поддержкой ему удалось встать и даже добраться до такси. Но Ючон ни за что не соглашался ехать «без уважаемой сонбэ» и за руку буквально затащил меня в машину: пьяный-пьяный, а сильный! Смирившись с незапланированными тратами на такси (потом заставлю вернуть!), я села рядом на заднее сиденье, пристегнула его (парень дергался и хихикал: «ой, не надо, сонбэ, щекотно!»), себя и скомандовала:

   - Поехали!

   И тут случилась основная засада: Ким Ючон никак не мог вспомнить собственный адрес. Напрасно я билась, перечисляя районы, где может проживать этот богатенький придурок: Каннам, Ёнсан, Сочхо, Апкуджон, Пхёнчхан… Бесполезно, стажер соглашался на всех них скопом. Потом просто велел ехать прямо, он будет указывать дорогу, и тут же преспокойно заснул, уронив голову мне на плечо. Я то и дело тормошила его, пихала локтем в бок, дергала за ухо, спрашивая: «Ты вспомнил? Теперь куда?»; Ючон, почти не раскрывая глаз, махал рукой или говорил: «налево, направо, прямо» – но, по-моему, лишь бы от него отвязались.

   Мы несколько раз пересекли реку Хан туда-сюда-обратно, когда водитель – пожилой терпеливый аджосси, безропотно сворачивающий во всех противоречивых Ючоновских направлениях, не намекнул, что ему самому не мешает вернуться домой хотя бы к утру. К этому времени я уже устала спихивать со своего плеча тяжелую голову дремлющего стажера и мрачно размышляла, не выгрузить ли Ючона в каком-нибудь мотеле… Что чревато для него в таком состоянии не только потерей кошелька и дорогих часов, но и… кхм, невинности. «Невинность» в уме я, конечно, закавычила – понятно же, что у парня с такой внешностью и таким самомнением подружек было предостаточно, но…

   Эх!

   - Простите нас, аджосси! Едем… - и я назвала свой адрес.

   Как я подпихивала и волокла хубэ по бесконечным лестницам – песня отдельная. Это в дорамах парни носят подвыпивших девушек на закорках, а у меня в жизни все наоборот! В конце концов я втолкнула его в наш дом. Игнорируя вопросы удивленной подружки, бросила на пол между кроватями покрывало, уронила туда же до конца не проснувшегося Ючона и, злая и упарившаяся, сразу отправилась в душ.

   Джиён вдоволь похихикала над моим рассказом: да-да, напившемуся симпатичному парнишке и впрямь безопаснее с двумя трезвыми девушками, которые могут делать с ним что угодно, чем в одиночку в номере мотеля! Бессовестная и бесчувственная! Не понимает, что я как сонбэ, пусть и недобровольная, должна за ним приглядывать.

   - Слушай, да твой Ючонище, оказывается, милаш! – сообщила подруга, свесившись с кровати. – А ты-то про него нарассказывала!

   - Ага, милаш, когда спит зубами к стенке! – сердито отозвалась я. – Ты же с ним не работала, не знаешь… Куда свои ручонки тянешь?!

   - Да я только волосы ему поправить! – оправдывалась подруга, весело блестя глазами.

   - Руки по швам, отвернулась к стене и не слезай с кровати до самого утра! – скомандовала я.

   - У, злыдня, сама не ам, и другой не дам! – но Джиён послушно выполнила все мои команды. Засыпает она обычно моментально. Вот и сейчас, услышав ее громкое сопение, я выключила верхний свет, и, подбив под голову подушку, уставилась на хубэ.

   Хм, при свете ночника он и впрямь выглядел… хорошо. Тени подчеркивали высокие скулы, четкий нос и подбородок, неяркий свет ложился на приоткрытые губы, окрашивал тушью густые ресницы. Уложенные с утра черные волосы сбились на лоб, и новичок казался совсем юным, буквально школьником… У самой рука потянулась поправить ему челку, очертить красивую линию бровей, погладить по щеке – правда ли она такая нежная и гладкая, как у ребенка?

   Тьфу! И на меня тьфу! И трижды – на самого Ким Ючона, который навевает такие странные мысли.

   И желания.

   Решительно – аж кровать колыхнулась – я повернулась на спину и крепко скрестила на груди руки. Всем спать!

   В том числе и ненужным мыслям.

***

Проснулась я оттого, что на меня смотрят. Мы же чувствуем чужие пристальные взгляды, хотя и не всегда осознаем, что побуждает обернуться, посмотреть в ту или иную сторону…

   Так и здесь.

   Взгляд я ощутила как прикосновение. Очень осторожное, когда тебя будят по утрам бережно, а не тормошат в панике: «Вставай, проспали! Опаздываешь!». Под этим взглядом-касанием я с удовольствием потянулась – так и пролежала всю ночь, не меняя положения! – повернулась на бок и, сонно, медленно моргая, увидела перед собой…

   - Как же ты меня напугал!

   Отшатнувшийся из-за моего стремительного старта-подъема Ким Ючон смотрел на меня с пола: он что, так и просидел рядом с кроватью все утро, словно терпеливый пес, ожидающий, когда ленивый хозяин проснется? Сказал сипло:

   - А я-то как напугался! Просыпаюсь и не понимаю – где я? А где я?

   - А если подумать? – предложила я, опустив ноги с кровати. Склонив голову набок и впрямь как собака, Ючон разглядывал мою старенькую, но любимую пижаму в цветочек. Оценил:

   - Миленько!

   Спохватившись, я накинула на себя одеяло.

   - Нечего на меня пялиться! Встал, оде… обулся и ушел!

   - А, так я у сонбэ дома, да? – «догадался» стажер. Окинул наше жилище оценивающим взглядом. Что тут особо рассматривать: две кровати, туалетный столик, он же рабочий, когда удается разгрести от косметики; стеллажи, полки, кухня, телевизор, две двери – в санузел и на улицу, вернее, на крышу. - А как я сюда попал? И зачем?

   - Ты вспоминай, вспоминай! – поощрила я. – Я пока в душ.

   - Сонбэ!

   Открыв дверь, я задержалась на пороге. Парень, все еще сидевший на полу, таращился округлившимися глазами.

   - Сонбэ, вы что, ночью воспользовались моим беспомощным состоянием?! - Еще и руками себя крест-накрест обхватил – просто трагический памятник всем жертвам сексуального насилия!

   - Размечтался! – припечатала я, с треском закрывая за собой дверь. За ней послышался смех. Вымывшись, с досадой поняла, что одежду-то я с собой прихватила, а вот полотенце… Приоткрыв дверь, окликнула:

   - Эй, хубэ!

   Судя по стуку, парень то ли резво вскочил на ноги, то ли что-то уронил.

   - Да, сонбэ, чего желаете? Потереть вам спинку?

   - Подай мне большое синее полотенце, - процедила я. - В ногах кровати белый комод, открой ящик…

   - Ага, вот.

   Я услышала звук открываемого ящика и запоздало продолжила:

   - …верхний!

   Тишина.

   - Ты что там копаешься? – насторожилась я.

   Через паузу Ючон произнес задумчиво:

   - Мне нравится ваш стиль, сонбэ…

   Я завопила:

   - Хватит пялиться на мое нижнее белье, извращенец! Закрой немедленно! Я сказала: самый верхний ящик!

   - Секунду, сонбэ, нельзя же быть такой нетерпеливой! - укорил стажер. – А вот и оно.

   В щель просунулась рука. Быстро глянув выше, я увидела щеку старательно отворачивающегося парня, схватила полотенце, и, едва не прищемив ему пальцы, захлопнула дверь. «Не стоит благодарности!» - отчетливо произнесли за ней.

   Когда я вышла с замотанной головой стажер разочарованно протянул:

   - Ну во-от, а я-то ожидал, что сонбэ будет одета только в полотенчико!

   - Пришибу! – сквозь зубы пообещала я. Почему-то живо представилась ситуация наоборот - как я оказываюсь в роскошной (ну я так думаю) квартире Ким Ючона, и тут открывается дверь ванной и выходит хозяин в одном обернутом вокруг бедер полотенце… Сериальный штамп, но всегда принимается на ура! Как и сцена с обнаженным героем в ду́ше.

   Стажер ткнул пальцем в лежащую на столе записку:

   - Сонбэ живет не одна?

   Убежавшая с раннего утра на работу Джиён озаботилась покупкой «антипохмелина». Еще и напутствие оставила: «Обязательно накорми своего миленького хубэ хэджангуком !» Вместо подписи – три сердечка.

   - Не одна.

   - С парнем или с девушкой? – не отставал «миленький».

    - С парнем, конечно! – огрызнулась я, приканчивая лечебный бутылек.

   - А вот и неправда, - с удовольствием возразил Ючон, разглядывая на этикетке состав. – С девушкой!

   - Что, и ее белье тоже успел изучить? – фыркнула я. Да за время, когда я была в душе, он мог обыскать весь наш домик вдоль и поперек! Даром, что никаких ценностей и секретных сведений мы здесь не храним. И даже не имеем. Стажер вместо ответа глянул глазами смертельно раненого в самую душу олененка (и так умеет!) и залпом осушил бутылочку. Н-да, выглядит он и правда не очень: бледный, губы сухие, красные прожилки в глазах. Придется-таки приводить в чувство, иэх, полвыходного на него потеряю!

   - Так. Топай в душ, - начала распоряжаться я. – Слева на полке новые зубные щетки. И голову не забудь помыть, от тебя вчерашним самгёпсалем несет!

   Ючон потянул прядь своих волос, пытаясь к ней принюхаться.

   - А свежую одежду мне выдадут?

   - Что, так не терпится примерить какую-нибудь из наших вещичек? – сыронизировала я. Вновь состроил укоризненно-невинную физиономию. Отыскав просторную, практически неношеную майку, я прикинула на взгляд размер и сунула Ючону.

   - Вперед! А, погоди, еще полотенце!

   - А я-то думал, что здесь их традиционно приносят прямо в душ! - невинно заметил Ючон и успел захлопнуть дверь прежде, чем в нее врезалась моя тапка.

   Через час мы спустились в кафе, где обычно поправляем здоровье после напряженного вечера: хозяин, уже не спрашивая, сразу наливает нам похмельного супа. Я с ходу начала прихлебывать, жмурясь от удовольствия, а Ючон с брезгливо оттопыренной губой ковырялся ложкой в густом бульоне.

   - Не нравится?

   - А какие тут ингредиенты?

   - Никогда не ел хэджангук? – не поверила я.

   - Нет.

   - Ты что, вообще никогда в жизни не напивался?!

   - Ну… - хубэ практически утопил в глубокой миске ложку, а заодно и взгляд. – Я пью не очень хорошо…

   - Уже поняла! - успела вставить я, прежде чем Ючон продолжил:

   - …после пятой рюмки вообще могу просто отключиться. Вмертвую.

   - Так какого же… зачем ты тогда вчера пил, как рыба?!

   - Ну… мне стыдно: взрослый, а пью как ребенок. - Стажер неожиданно всполошился: - И вы тоже никому не говорите, сонбэ!

   Только и осталось, что головой покачать: дурачок, натуральный самолюбивый дурак! Оказывается, даже у этого нахального парня свои комплексы имеются… Смягчившись, я перечислила, поочередно указывая ложкой:

   - Говядина, лук, дайкон, лук-порей, ростки сои… Ну и еще по мелочи: рыбный соус, чеснок, чили… Да ты попробуй, это вкусно, потом за уши не оттащишь!

   Вскоре хозяин наблюдал чу́дную картинку – как двое утренних страдальцев, причмокивая, прихлебывая, периодически даже похрюкивая, уничтожали его волшебную целебную похлебку. Смотрелись мы, наверное, в тот момент, как близнецы: оба в черных майках (неблагодарный хубэ еще попенял, что одежка безо всяких надписей и принтов!), с влажными волосами, оба с похмелья, правда, разного уровня.

   - А и правда вкусно! – удивленно заявил Ючон.

   - Так вот! Всегда слушайся свою многоопытную и много повидавшую сонбэ!

   Сытый и поправивший здоровье новичок вернулся к обычным раздражающим манерам: то есть, к отсутствию всяких манер.

   - Ой уж, многоопытная! Наверное, дальше Кореи и не бывала нигде!

   Я сопела, глядя в сторону – и не возразить, и не оскорбиться – ведь и правда нигде не была. Пока.

   Надеюсь, что пока.

   Наконец сообразила, чем крыть – припечатала:

   - Зато ты сам на собственной родине просто натуральный иностранец!

   - Чего это? Потому что не знаю о похмельном супчике? Говорю же, напиваюсь редко…

   - Да ты и на приветственной вечеринке на каждое блюдо смотрел как на чудо из чудес! Ты вообще ел нормальную корейскую еду, как вернулся?

   Тут уже Ючон начал преувеличенно внимательно таращиться по сторонам.

   - Кстати, прикольный район, я тут никогда не бывал раньше!

   - Что прикольного-то, - проворчала я. – Дома старые и до работы далеко. Только и хорошего, что аренда жилья дешевле…

   И что хозяйка нашего домика на крыше – дальняя родственница Джиён сделала скидку, а то я бы и на залог не наскребла…

   Парень опять заозирался:

   - А куда мы идем? Мы же ваш дом уже прошли?

   - А зачем я тебя опять к себе поведу? – удивилась я. - Ты уже трезвый, на ногах крепко стоишь! Вон автобусная остановка, садись и езжай себе до своего дома, квартиры, отеля, что там у тебя…

   Ючон загрустил, прижимая к груди пакет со своими вещичками:

   - А я-то думал, что проведу весь день с любимой сонбэ!

   Я глянула на него с иронией:

   - А у тебя еще и нелюбимые имеются? Нет уж, мой любимый хубэ, не нанималась я с тобой еще и в выходные нянчиться! Так, вон автобус до Сеульского вокзала, там транспорт во все стороны, сядешь, куда тебе надо! И не забудь прийти на работу в понедельник!

   Хотя, если не придешь, я уж точно не расстроюсь! Парень еще что-то говорил мне вслед, но, отмахнувшись, я поспешила обратно: будто пыталась отвязаться от приблудного симпатичного, но совершенно не нужного мне щенка. Приютила, накормила – на этом всё!

   Моя совесть чиста.

***

Он проводил взглядом удиравшую от него сонбэ, усмехнулся и достал мобильник.

   - Аджосси Ом? Добрый день, да, я… А чего не спали? Ну не в первый же раз, пора привыкнуть! Приедьте за мной, а то я тут немного потерялся. Где я? А кто его знает, где я! Сейчас прочту название остановки, ага, вот… Ну жду.

   Ючон дремал под бесконечную привычную воркотню дяди Ома на заднем сиденье уютно укачивающей машины. Почти так же как сегодняшней ночью в такси, только вместо подголовника у него было плечо Ким Минхвы – поначалу острое, твердое, неуступчивое, его спихивающее то и дело. Потом сонбэ смирилась или устала усаживать его прямо и прилично. Еще и придерживала голову на резких поворотах или когда машину трясло. Прилечь бы чуть пониже, где куда мягче – и он вообще готов всю ночь кататься!

   Он не врал: и правда плохо переносит алкоголь. И в самом деле заснул в кафе, позорно пропустив уход коллег. Пришел в себя уже в такси, куда его упорно запихивала сонбэ, и вдруг решил, что не хочет так быстро с ней расставаться. А сообразив, что она увидит его дом, и тогда прощай все веселье, прочно «забыл» свой адрес. Да и вообще любопытно стало, как Ким Минхва будет выкручиваться. Высадит его у какого-нибудь отеля? Отбуксирует к ушедшим на следующий заход сотрудникам? А может, попросту сдаст в полицию как потерявшегося ребенка или дедулю с деменцией? С нее станется!

   Но что сонбэ приведет его в свой крохотный домик на крыше (он такие только в дорамах видел!), отпоит водой с медом и спать уложит, пусть и не к себе в постель... Сквозь полудрему, чуть не хихикая, слушал диалог препиравшихся над его головой веселых хозяек – да лучше б они его самого спросили, он же ничего не имеет против «двух взрослых девушек»! Может, проявить инициативу? Но Ючон уснул раньше, чем что-то предпринял.

   Сразу!

   Сам!

   Безо всяких лекарств, без долгого разглядывания потолка, без бесконечного подсчета стад овец! И проспал, не шевелясь до самого утра, когда вторая хозяйка, которую он так и не разглядел, не собралась потихоньку и не ушла. Приподнявшись на локте, убедился, что его сонбэ продолжает спать, и с чистой совестью улегся обратно.

   Проснулся окончательно выспавшимся (впервые за много лет!) и, наверное, от этого в прекрасном настроении. Даже несмотря на похмелье. Минхва по-прежнему спала: наверное, в выходной она не встает до самого обеда. Еще бы, так вкалывать всю неделю, выполняя бесконечные поручения старших коллег, еще и его гонять в хвост и в гриву – да он бы на ее месте вообще сутками отсыпался!

   Хотел потихоньку встать найти чего-нибудь попить – рот превратился в выжженную пустыню - но взглянул на хозяйку раз, взглянул два… И придвинулся к кровати поближе. Даже подбородок уткнул в сложенные на краю постели ладони.

   Сонбэ выглядела… странно. Необычно.

   То есть непривычно. Да, правильное слово! Волосы, всегда нещадно собранные в тугой хвост, стелятся по подушке, как черный шелк. Яркие темные глаза, глядящие на него то с досадой, то с гневом (ох, как ему нравится ее доводить!), сейчас мирно прикрыты ресницами, строгие брови расслаблены. Вечно неподкупно сжатые губы приоткрыты. Его сонбэ даже - ужасная потеря авторитета! - сладко сопела. Ючон затрясся в беззвучном смехе.

   Взгляд скользнул по открытой шее, нырнул в задравшийся ворот трогательно-детской пижамы и… там задержался. Он ощутил всё как-то разом: утро, постель, в доме только они двое… Втянул расширившимися ноздрями аромат сонного женского тела. Даже слабый запах вчерашнего алкоголя не отталкивал – всегда нравились девушки, умеющие пить и при этом не теряющие контроля. Ему нравится многое, чего не хватает самому. А сейчас не хватало…

   Он с усилием увел застрявший взгляд из интригующего выреза, но тот – вот зараза! – остановился теперь на приоткрытом рте девушки. Рука – нет, не делай этого! – нерешительно оторвалась от края кровати и медленно потянулась: коснуться, погладить, убедиться, что губы такие же мягкие и нежные, как выглядят.

   Хорошо, в этот момент сонбэ потянулась и открыла глаза…

   И теперь, в машине, он проснулся окончательно – от воспоминаний, которые настолько взбодрили, что стало неудобно сидеть. Придется-таки звонить Лим Хани, назначать встречу, которую она давно добивалась!

   Ну ничего, он оторвется на неделе, отомстит Жевательной резинке за то, что она делает с ним, даже сама этого не подозревая!

   Что еще оскорбительнее.

***

Я выхожу от начальницы, задумчиво пролистывая документы, которые мне поручили подписать. Вроде бы ничего сложного, разве что добираться через полгорода, но госпожа Ли обронила напоследок: «Постарайся!» Легких заданий мне обычно не дают, так что не стоит расслабляться!

   - Сонбэ, вы куда? – интересуется Ючон. Он уже дважды выпил кофе и вдоволь нафлиртовался с Сорой и симпатичной девицей из соседнего кабинета, так что можно сказать, рабочий день у хубэ в полном разгаре. Надо чем-то занять его на время моего отсутствия, чтобы не мозолил глаза своим ничегонеделаньем. Посадить изучать трудовое законодательство? И в юридическом будущем пригодится…

   - В Ёнсан-гу. - Я складываю бумаги в сумку.

   Рю Чжисоп поднимает голову:

   - Куда ты собралась, в Ёнсан? – и расплывается в усмешке: - А, к тому упертому маразматику? Твоя очередь, значит? Ну-ну, файтинг, стажер Ким Минхва!

   - Менеджер Рю, а в чем там сложности? – Но мужчина лишь отмахивается и утыкается в монитор, хоть и не перестает посмеиваться. Я оглядываюсь на остальных – все заняты своей работой или игнорируют. Помогать мне никто не собирается: уже сталкивалась с тем, что штатные сотрудники видят в стажерах своих конкурентов. Или занимают позицию армейских старослужащих, мол, нами помыкали, теперь мы на вас оторвемся!

   Хорошо, разберусь самостоятельно, не впервой! Поворачиваюсь к хубэ:

   - Так, а пока ты… - и вижу, как он встает и берется за пиджак. – А ты куда собрался?

   Смотрит удивленно:

   - Конечно, с вами, сонбэ. В том районе слабой женщине одной небезопасно! – Еще и поводит плечами, как заправский культурист, демонстрируя, что с ним-то, таким сильным, мне точно ничего не страшно!

   Фыркаю:

   - Защитничек нашелся! – Едва не напоминаю, как эта самая «слабая женщина» однажды тащила его на себе по миллиону ступенек. Впрочем… Ёнсан – район промзон и складов, довольно криминогенный, там часто случаются нападения и ограбления, сопровождающий и впрямь будет нелишним. К тому же можно поехать на его машине. – Ладно, идем, размяться тебе будет полезно!

   - Ах, зачем ты забираешь нашего милого Ючончика! – печально вопрошает Сора, выглядывая из-за компьютера. – Мы будем по нему скучать!

   - Да пусть идет, - недовольно бурчит Рю Чжисоп. – Хоть работать наконец начнете!

   Противостояние продолжается, пусть менеджер и не осмеливается слишком уж третировать новичка: всем известно, что у того наверху связи, а значит, стажер практически неприкасаемый. В хорошем (для него) смысле.

   Парень идет впереди, раздавая по сторонам улыбки и пожелания «хорошо поработать». Выйдя из офиса, все же считаю своим долгом заметить:

   - Не стоит так открыто заигрывать с коллегами женского пола…

   Ючон вытаращивает глаза:

   - Сонбэ желает, чтобы я заигрывал с мужчинами?! При всем моем уважении - ни за что!

   - …потому что мы все-таки в офисе, - упорно продолжаю я. – В «Ильгруп» запрещено заводить отношения на работе.

   Хубэ и вовсе врастает в землю.

   - Как? Совсем?!

   - Совсем, - подтверждаю я и оглядываюсь. - Где твоя машина?

   - Э-э-э... Я сегодня не на машине.

   - А как ты добирался? На автобусе? На такси? – Эх, облом, а я-то уже запланировала комфортную поездку! Достаю смартфон проложить предстоящий маршрут: так, сначала на метро до станции… а там пересадка на автобусный маршрут номер…

   - Подбросили...

   Поднимаю глаза: парень отчего-то мнется, именно поэтому уточняю:

   - Кто подбросил? – Может, девушка, а он скрывает от всех свои отношения?

   - Да так, знакомый…

   Кстати, я ни разу не видела его на машине – конечно, это еще ничего не значит, а, может, хубэ где-то и в чем-то финтит… Впрочем, что мне за дело до его личной жизни, с рабочей бы разобраться!

   - Ну раз без машины, не рассчитывай вернуться к обеду! Идем в метро.

   Там обнаруживается, что проездного у Ким Ючона нет. Приходится обучать, как купить билет в терминале, а потом уже без особого удивления еще и платить за него в автобусе. Усевшись, я сердито шиплю:

   - Да ты северокорейский шпион, что ли?!

   - С чего это? – опешивает парень, глазеющий в окно с видом любопытного иностранного туриста.

   Начинаю загибать пальцы:

   - Проездного у тебя нет, как оформить его ты не знаешь, как заплатить за автобус – тоже. Обычную еду рассматриваешь так, словно впервые ее видишь! Вот и получается – ты шпион или вообще инопланетянин!

   - Профессиональный шпион – земной или инопланетный - таких тупых ошибок не делает!

   - Может, ты и в шпионской школе учился так же, как работаешь! – огрызнулась я. – То есть – никак!

   Ючон смотрит на меня снисходительно.

   - А может, я просто привык передвигаться на других видах транспорта?

   - Угу, на правительственных лимузинах. Или ракетах! - Хубэ пытается продолжить, но я прерываю: - И вообще помолчи сейчас, вон, смотри в окно, собирай свои разведданные! Мне нужно изучить бумаги.

   Перелистываю документы: некий господин Чхве Мансик должен подписать отказ от претензий к фирме… с незнакомым названием. А при чем тут тогда мы, управление персоналом «Ильгруп»? Или эта компания тоже входит в корпорацию, структура же огромная… Усиленно моргаю: в глаза словно песок насыпали, веки тяжелеют. Похоже, укачало, хоть посидеть с закрытыми глазами…

   Просыпаюсь оттого, что механический голос объявляет нашу остановку. Под щекой – твердое плечо хубэ, а сам парень, склонив голову набок, заглядывает мне в лицо.

   - Ой! – Резко сажусь прямо, поправляя волосы и хлопая глазами. Надеюсь, хоть слюни во сне не пускала... – Что ж ты меня не разбудил?

   - Так сонбэ и сама проснулась, - говорит Ючон бодро. – Идем? – И жмет кнопку остановки. Собираюсь извиниться, что привалилась к нему, но раз хубэ не придает этому никакого значения, передумываю. Во время поисков потерянного дома он тоже бессовестно дрых на моем плече, нужно, чтобы еще потаскал на спине или на руках, тогда мы точно будем в расчете!

   И лучше бы прямо сейчас...

   Потому что сейчас мы вдвоем задумчиво оцениваем высоту лестниц, на которые предстоит взбираться. Я еще раз уточняю в бумагах адрес и обреченно машу рукой, объявляя то, что и так понятно:

    - Нам - туда!

   «Туда» мы добираемся, хоть и сильно запыхавшись: сказывается моя невольная ежедневная тренировка – наша гора повыше будет, а хубэ, оказывается, не такой уж дохляк, каким частенько выглядит. Или притворяется.

   И все напрасно!

   Потому что господин Чхве Мансик, оказавшийся стариком почтенного возраста, обладает очень не… почтенным характером. Узнав, откуда мы, для начала громко захлопывает перед нами ворота, а когда я в них стучу (очень корректно!) и прошу хотя бы поговорить, объяснить, почему он не хочет подписывать бумаги, дед все-таки открывает и с размаху обсыпает меня солью. Не скупится, наверное, целый килограмм на меня изводит!

   Ретируемся до ближайшего маленького старого кафе – посовещаться и все-таки пообедать. Я то и дело вытряхиваю соль из складок одежды (еще и за ворот попало, скоро чесаться начну), смахиваю с волос. Вон уже и хозяйка косится, как бы не решила, что у меня вши. А то и блохи. Заметив взгляд наблюдающего за мной хубэ, натужно шучу:

    - Спасибо, хоть не помоями облил… Зато никакой квисин ко мне теперь точно не привяжется – я насквозь просоленная!

   - А еще раньше солью мертвецов засыпали, чтобы дольше не портились! - жизнерадостно поддерживает Ючон.

   Кривлюсь:

   - Вот спасибо, с трупом меня еще не сравнивали!

   - Всегда пожалуйста!

   - Ну ты-то да-а… - ворчу я. – Всегда у тебя для меня доброе словцо найдется!

   Некоторое время молчим, поглощая обед: я - задумчиво, не ощущая вкуса, хубэ – быстро и бодро. Впервые интересуется:

   - А что за поручение нам дали?

   «Нам», передразниваю я про себя.

    - Подписать соглашение у этого вредного дедушки.

   - А почему не хочет подписывать? В чем проблема?

   Пожимаю плечами:

   - Меня в это не посвятили. Вон, посмотри бумаги, если так интересно!

   Пока он читает, доедаю и расплачиваюсь с хозяйкой. Снова сложивший документы в папку хубэ резюмирует:

   - Я так понял, наш буйный дедушка судился с этой самой фирмой, причина неизвестна, тут только номер дела и число. Сейчас – ну то есть, судя по дате, уже в течение трех месяцев - ему предлагают компенсацию, чтобы отозвал свое заявление. Сумма, кстати, неплохая! Странно, что при таком убогом домишке и таком районе он не соглашается. Может, рассчитывает на большее? Сонбэ, вы куда?

   - Куда-куда! – огрызаюсь я. – Всё туда же!

   - Думаете, после обеда он подобрее станет?

   Мы разнообразно стучим в ворота и на два голоса выкликаем хозяина на беседу, но теперь нас попросту игнорируют. Ючон даже подтягивается на ограде, разглядывая закрытые окна и двери – никакого движения, никакой реакции.

   - Скорее всего, куда-то вышел. - Парень отряхивает руки и запыленный пиджак.

   - Предлагаешь подождать?

   - Ага, - ворчит он. – А еще лучше заночевать для верности!

   - Думаешь? – Оглядываюсь, ища, где присесть, Ючон таращится на меня.

   - Сонбэ, вы это серьезно?!

   - Мне дали задание, и мне нужно его выполнить, - холодно отвечаю я. – А ты можешь отправляться домой, я же тебя с собой не звала.

   - Ну уж нет! - не соглашается Ючон. – Обещал вас охранять, так что ждем вместе.

   - Как хочешь, - говорю равнодушно, стараясь не показать радости: уж очень местечко неприятное. То ли зона будущей реновации, то ли хозяева попросту побросали свои дома; на крутой длинной улочке, похоже, живут единицы. Многие ворота заколочены или, приоткрытые, показывают заросшие бурьяном дворы и покосившиеся развалюхи. Да, странно, что местный обитатель отказывается от приличной компенсации…

   Мы находим низкую металлическую оградку у соседнего дома – видимо, чтобы не ставили машины - и сидим на ней, наблюдая, как солнце степенно катится за Ханган , делящую пополам город.

   - Надо разобраться, в чем дело, - рассуждает Ючон. – Отчего-то же он так упрямится?

   - Может, просто вредный, - лениво предполагаю я. Не хочется ничего анализировать и что-то решать. Район не очень, зато вид отличный: блестящая лента реки, меняющей цвет – отражение неба; мосты, дома, дороги, холмы и горы на горизонте… И воздух – с удовольствием втягиваю становящийся прохладным ветерок – чистый, без пыли с Китая.

   - Может, - соглашается Ючон. Неожиданно кончиками пальцев касается моего виска. С недоумением глянув на него, я отстраняюсь, и парень быстро поясняет: – И тут тоже соль!

   Раздраженно рыкнув, ощупываю голову ладонями и с досадой стягиваю заколку. Освобожденно встряхиваю волосами, упавшими волнами по обе стороны лица.

   - Ох, как хорошо! Ладно, вытряхивать-вычесывать эту чертову соль бесполезно, все равно вечером голову мыть… О чем мы говорили?

   - О… - Ючон моргает и переводит взгляд на реку, точно ища там подсказку. Такой молодой и уже никакой памяти! – А! О дедке этом…

   - Кажется, здесь уже весь отдел побывал, может, даже сама руководитель Ли! Безрезультатно, раз теперь стажеров отправили. Видел, как злорадно менеджер Рю нам удачи пожелал?

   - Думаете справиться там, где другие рукой махнули?

   - Должна! – говорю я с уверенностью, которой вовсе не ощущаю. – Легких заданий стажерам не дают, а мне обязательно нужно показать мою энергию и способности…

   - Сонбэ так хочется работать в «Ильгруп»?

   Удивляюсь глупому вопросу:

   - Конечно! Ты что, не знаешь, какая удача попасть в корпорацию из первой десятки страны, еще и человеку с моим образованием и без связей? Если меня возьмут в штат, я отсюда точно никуда не уйду, вгрызусь зубами, вцеплюсь когтями! – Оскаливаюсь, скрючивая пальцы, как злая ведьма - Ючон отшатывается в притворном испуге. А может, и в непритворном. – Ногами врасту! Нет, ты только представь: стабильная заработная плата, страховка, соцбонусы, премии, пенсия! Считай, жизнь удалась!

   - Так вот, оказывается, что надо для счастья! – протягивает хубэ. Гляжу на него со снисходительным раздражением: что бы ты понимал, со своим престижным заграничным образованием, богатенькой семьей и устройством на работу по протекции! Но я же не попугай без конца повторять то, что уже сказала Ючону после собеседования, все равно не дойдет. Бросаю коротко:

   - Да, вот это мне и надо!

   Парень задает неожиданный вопрос:

   - А почему сонбэ столько времени училась в университете? Целых… восемь лет, кажется?

   С чего бы Ким Ючону что-то обо мне узнавать? Или это добрые коллеги насплетничали? Огрызаюсь:

    - Не потому что такая тупая! Были обстоятельства.

   Словно почуяв, что говорят о них, в этот момент звонит обстоятельство номер два. Или даже номер один, как посмотреть. Проходит он у меня под ником «Кровопийца». Сбрасываю, но звонят еще и еще, пока я раздраженно не выключаю звук и не запихиваю телефон поглубже в сумку. С любопытством наблюдающий за мной хубэ раскрывает рот для вопроса, но я поднимаюсь и передергиваю плечами.

   - Устала сидеть! И прохладно уже.

   И правда, тут, наверху, становится слишком свежо, а я в юбке и в тонкой блузке. Вставший следом Ючон со стоном выпрямляется и потирает зад. Свой. Сообщает непринужденно:

   - Если это намек, чтобы я отдал вам свой пиджак, то бесполезно! Я с детства очень слаб здоровьем, так что…

   Вот это куда больше похоже на моего хубэ, чем попытки помочь с упрямым стариком или поговорить по душам о жизни! Насмешливо меряю его взглядом и сочувствую:

   - А я-то думаю, почему ты такой задохлик? Оказывается, у тебя было тяжелое детство! Бедненький!

   - Детство у меня и правда… - Ючон прерывается и продолжает привычно беспечно: - Я к тому, что рабочий день закончился пару часов назад, может, пойдем уже? Или сонбэ и впрямь собралась здесь заночевать?

   Неохотно признаю, что хубэ сейчас прав: надо побольше разузнать об этом конфликтном Чхве Мансике и выработать какую-то разумную стратегию, а не разбивать палатку рядом с его домом. Киваю:

   - Может, и придется, но не сегодня. Пошли.

   Спускаемся осторожно: путь освещают только звезды, с фонарями в этом районе не очень. В какой-то момент споткнувшийся хубэ хватается за мой локоть, и на мое раздраженное отпихивание жалобно просит:

   - Можно, я буду держаться за сонбэ? Боюсь шею свернуть!

   - Ладно. – Стараюсь не замечать, что это скорее меня поддерживают. Спуск и впрямь проблемный: асфальт с выбоинами, выщербленные ступеньки еще и разной высоты…

   Я останавливаюсь, не дойдя до дома Чхве Мансика: перед воротами громоздится что-то большое: фургончик? нагруженная тележка? Сам хозяин копошится рядом, пытаясь втолкнуть это во двор.

   - Вам помочь? – предлагаю я осторожно, но на безлюдной тихой улочке мой голос звучит неожиданно громко. Старик вздрагивает, оборачивается и замирает, глядя на меня: в полумраке светлеет его запрокинутое лицо. Слышу странный звук, который он издает: то ли сипение, то ли протяжный выдох-стон… Так устал? Испугался?

   - Это я… - начинаю, шагая вниз, но Чхве Мансик произносит слабым дрожащим голосом:

   - Ын Соль, ты?! Ты пришла… наконец пришла за мной?

   И столько страха и одновременно надежды в его голосе, что я замираю, балансируя на краю ступеньки. Что… что происходит? Хрупкую тишину нарушает вышедший вперед Ючон:

   - Харабоджи , это же мы, днем заходили, помните? Вам помочь?

   Хозяин отмирает, опускает голову и, открыв трясущимися руками калитку, уходит во двор, бросив на прощание:

   - Да… помню… Никогда не приходите больше! – Но вместо давешней дневной ярости в его голосе растерянность и… разочарование? Принял меня за кого-то? Хубэ меж тем разглядывает забытую стариком двухколесную нагруженную тележку.

   - Что это?

   - Картон.

   - Зачем ему столько? – Парень фыркает, явно стараясь разрядить обстановку. – Будет строить из него дом, как поросенок из сказки?

   - Нищие старики часто собирают картон и бутылки, - отвечаю холодно. – Потом сдают за небольшие деньги, не знал? Давай все-таки затащим во двор, полдня же собирал, еще уведет кто-нибудь…

   Хорошо, что хозяин забыл запереться. Вдвоем – и как тщедушный старик умудряется таскать такую тяжесть по всем этим горкам? – вталкиваем тележку во двор и прикрываем створки ворот. Стоим, отряхивая руки и одежду, глядим на немой темный дом.

   - Собирает утиль – и отказывается от компенсации? – задумчиво говорит Ючон. - Может, дело не в стариковском упрямстве…

   Возвращаемся усталые и молчаливые. Я рассеянно гляжу на свое слабое отражение в темном окне метро: бледное лицо, распущенные прямые волосы, белая блузка, выпущенная из-за пояса юбки – отряхивалась от соли, а заправить забыла.

   На прощание хубэ еще пытается что-то обсудить, но я отмахиваюсь и запрыгиваю в свой автобус: полдня, проведенного вместе, предостаточно, а строить пустые версии насчет Чхве Мансика бессмысленно, завтра выясню побольше…

***

Завтра начинается со скандала. Первым делом, я, естественно, прихожу с отчетом к начальнице и узнаю о себе много нового. То есть, конечно, уже старого: насколько я безответственная, безынициативная, безвольная. Сплошные «без», да еще и «не»! Когда пытаюсь выспросить подробности, объявляют, что больше ничего мне знать не нужно, только выполнить поручение.

   Старшие коллеги, слышавшие все доносящееся из-за стеклянной перегородки, встречают меня кто насмешливыми, кто сочувственными взглядами. От моих вопросов тоже отмахиваются: мол, знать особо ничего знают, но дело точно гиблое! Передающееся не только из рук в руки, но и даже из подразделения в подразделение – поначалу им занимались юристы, потом спихнули все на отделение управления персоналом. Вспоминаю о своем бывшем: он же из юридической службы, может, разузнает для меня… И морщусь, будто уксуса невзначай хлебнула: ох, нет, никаких контактов, даже по работе, и так в прошлый раз распереживалась, навспоминала то, чего вспоминать не следует! Как-нибудь справлюсь сама.

   Очень на это надеюсь.

   Чтобы поднять дух и уровень глюкозы в крови, после ухода начальницы на совещание иду в комнату отдыха хлебнуть кофе и чем-нибудь перекусить – а то сама кого-нибудь покусаю. Например, хубэ, беззаботно болтающего все утро с Сорой. С чего я взяла, что Ким Ючон может стать ответственным и серьезным, как вчера казалось? Что вообще может измениться?

   Тут меня настигает звонок «кровопийцы». Закатываю глаза: да-да, давайте, все ко мне и всё в один день! Откладываю надкушенное печенье и злобно шиплю, прикрывая трубку ладонью:

   - Какого… ты мне сейчас названиваешь? Ты же знаешь, нам запрещено разговаривать во время работы на личные темы!

   - Да потому что после работы ты не отвечаешь! – огрызается «кровопийца». – Вчера весь вечер звонил, и толку?

   Да, правда, я же так и не включила звук и обнаружила множество пропущенных вызовов только сегодня утром.

   - Ну и что тебе надо? – хмуро интересуюсь я, хотя и без того знаю – что. Собеседник не разочаровывает:

   - Вышли мне деньги!

   - И откуда я тебе их возьму? Я воны не печатаю, а зарплата у нас только в конце месяца.

   - Ну не знаю, займи там у кого-нибудь! Ты же у нас теперь в крупной компании! Деньги-то мне нужны сейчас, а не в конце месяца. Подработай, например.

   - Ну ты совсем обнаглел! – распаляюсь я. – А сам не хочешь подработать? Оставь меня в покое, не дергай лишний раз! А то вообще больше ни воны не получишь! Никогда!

   Пустая угроза, и «кровопийца» это знает. Ехидный смешок в трубке:

   - Ну-ну, попробуй, поглядим, что тогда будет!..

   С неприличным ругательством жму кнопку отбоя. Засунув в рот печенье целиком, запив залпом остывшим кофе, тут же давлюсь от спешки и нервов. Жестоко закашлявшись, стучу себя кулаком по груди – и не сразу понимаю, что к ним присоединяются чувствительные хлопки по спине. Все еще перхая, оборачиваюсь и оказываюсь нос к носу с Ючоном. Заглядывающий мне в лицо парень участливо интересуется:

    - Вы как, сонбэ? Не надо так торопиться. Налить вам водички?

   Отмахиваюсь. Сипло выдыхаю:

   - Лучше яду!

   Хубэ демонстративно охлопывает карманы и огорченно докладывает:

    - Сегодня мышьяк дома оставил!

   - Ну значит, не судьба! – вздыхаю я. - Продолжу жить и мучиться.

   И трудиться. Командую:

   - Так, давай быстренько перекусывай и за работу! И так все утро только болтаешь!

   Ючон обиженно вытаращивает глаза.

   - Так все же ради вас!

   - Заигрываешь с Шин Сорой ради меня? Это как понимать? А ты вообще знаешь, что она помолвлена?

   - Знаю, - парень улыбается. - Поэтому и заигрываю!

   Какой хитрый… жук! Старается не рисковать – а то вдруг коллега увлечется им слишком серьезно? Предупреждаю:

   - Смотри не доиграйся! Не рассчитаешь, случится большой скандал, а то и увольнение. Хотя увольнению ты как раз обрадуешься…

   - Я пока еще не сильно тороплюсь на выход! А с менеджером Шин так долго сегодня разговаривал, потому что хотел разузнать о нашем буйном дедушке.

   Чуть на автомате не продолжаю занудничать: и не только сегодня, и не только с Шин Сорой… Но вовремя себя останавливаю.

   - И что узнал?

   Парень непринужденно усаживается на угол стола. Глаза блестят, как у завзятой сплетницы: все обожают секреты!

   – Господин Чхве обвинил компанию в доведении до смерти работающей там дочери и потребовал прокурорского и судебного разбирательства.

   Задумчиво встав, наливаю кофе – себе и хубэ. Заслужил!

   - Она покончила жизнь самоубийством? Из-за того, что с ней как-то… неподобающе обращались?

   - Если бы! Слышали про смерти-«кароси»?

   - Это что-то японское?

   - Да, японский термин – внезапная смерть на рабочем месте. От переутомления.

   - Переутомления?

   - Ну знаете, от переработок. Инсульты, инфаркты, гипертонические кризы…

   - Но она же явно еще молодая, какие там кризы?

   Хубэ пристально смотрит на меня. Произносит раздельно, словно подчеркивая каждое слово:

   - Переработки. По сотне с лишним часов в месяц. Без выходных. Без отпусков. Еще и ночи прихватывала, чтобы выполнить все, что на нее навесили. Вам же это тоже знакомо, сонбэ?

   - Да при чем тут я? – огрызаюсь я. – Речь сейчас не обо мне!

   - При чем? Да потому что вы точно такая же! И тоже еще молодая! – Ючон неожиданно разворачивается и уходит. И чего разозлился? Ну ладно, пусть перепсихует, успокоится…

   Обдумываю новую информацию. «Кароси», значит? И старик убежден, что в смерти дочери виновато руководство фирмы. Этот его иск - не с целью получить побольше, а чтобы наказать...

   И что тут может придумать стажер, когда не справились опытные юристы и менеджеры по персоналу?

   По мне, есть всего два решения. Первое - увеличить сумму, ведь большие деньги ломают любую человеческую волю и самый железный характер. Второе: уговорить несчастного отца если не простить владельцев фирмы, то хотя бы наказать их все теми же деньгами, забрать компенсацию... С паршивой овцы пусть шерсти клок. На компанию я никак повлиять не смогу, хоть и предложу госпоже Ли такой выход… ох, представляю, чего от нее наслушаюсь! И ведь наверняка снова отправит меня за подписью…

   Вернувшись, хубэ на рабочем месте я не обнаруживаю. Сотрудники пожимают плечами: мол, только и сказал, ему «надо», сгреб вещички и был таков! Думали, он отпросился у наставницы или госпожи Ли… Вот паразит! Я же хотела сбагрить ему часть своей работы, а самой съездить в Ёнсан. Теперь придется тащиться вечером. Трусливо решаю сегодня к начальнице больше не подходить – а то получу не только за предложение увеличить компенсацию, а еще и за вольного подопечного!

   В перерывах между выполнением заданий, которыми меня заваливают коллеги (отыскать информацию, свести информацию, распечатать документы, скопировать миллион экземпляров, разослать приказы и распоряжения, приготовить презентацию и тому подобное), изучаю в интернете кароси. Оказывается, смерть на рабочем месте от переутомления не такой уж редкий случай не только в Японии, но и у нас. И родственники тоже подают иски о денежной компенсации. Вот только больше половины ничего не получают – компании и государство всячески увиливают от выплат. Так что господину Чхве еще повезло! Хотя, конечно, он это везением не считает: деньги за смерть дочери, возможно, единственной…

   Снова допоздна торчу у ворот его дома: внутри темно и тихо, наверное, старик опять где-то утиль собирает. Ну не ночевать же здесь, в самом-то деле? Уж очень неуютно в этом районе без рослого и бойкого хубэ …

   Назавтра получаю ожидаемый нагоняй от руководительницы за вариант с повышением компенсации. Если уложить ее получасовую пламенную речь в три предложения, то, первое: люди поумнее меня сочли эту сумму приемлемой; второе: я должна заботиться о благе компании, а не об интересах сторонних лиц; третье: иди работай, Ким Минхва!

   Я, соответственно, отрываюсь на прогульщике. Вот этому всё как с гуся вода! Выслушивает стоя, как положено, сложив на животе руки, понурив голову. В конце смиренно со всем соглашается и тут же сообщает, что в ближайшие дни будет уходить после обеда, руководитель Ли уже дала свое разрешение. И лучезарно улыбается. Наверняка знает, как действует его улыбка на женщин! Но меня ни искрящиеся глаза, ни белые ровные зубы, ни даже ямочка на левой щеке не впечатляют и не смягчают. Махнув рукой на хубэ – в прямом и переносном смысле – сажусь разгребать дневное задание, одновременно размышляя над проблемой с Чхве Мансиком.

   Сегодняшний вечер, как и следующий, безрезультатно провожу в дежурстве перед его домом. Зато знакомлюсь с хозяйкой древнего кафе на три столика, в котором мы обедали с Ючоном. Старушка любит поговорить, так что, в конце концов, после аккуратных наводящих вопросов добирается и до Чхве Мансика. Да, дочка у него была единственная, умненькая, и из себя симпатичная, отца слушалась. Он же ее сам растил, как жена померла-то… училась хорошо, на работу хорошую устроилась, постоянную, старик от гордости чуть не лопался, все хвастал… Да вот беда – здоровье плохое у девочки оказалось, сердце прихватило прямо на рабочем месте. Вот горюшко-то, старик Чхве прямо почернел весь, все по своей Ынсоль убивался…

   - Как-как? – невольно переспрашиваю я.

   - Ынсоль, говорю, дочка его! Как жалко девочку… - Старушка умолкает и оглядывает меня блеклыми глазами. Говорит наставительно: - И ты тоже кушай лучше, сил набирайся, вон какая бледная! Сейчас еще токкпоки принесу!

   Лучше бы не поесть, а от души выпить. Потому что я вспоминаю, как старик назвал это имя: видимо, меня, с распущенными волосами, в белой, выпростанной из-за пояса блузке, принял в темноте за призрак своей дочери, которая – наконец-то! – пришла его забрать…

***

В пятницу уже привычно, без раздражения, «обнаруживаю отсутствие» Ким Ючона: может, он вообще уже работает на два отдела – наш и юридический? Подготавливает переход? Хорошо бы!

   Опять бреду по знакомой горбатой улочке в Ёнсане, с тоской представляя новый бесконечный вечер в бесплодном ожидании. Я уже оставляла записки, лепила их на ворота, под низ подсовывала; даже просила передать словоохотливую хозяйку кафе просьбу позвонить «соленой» девушке - я просто хочу поговорить, помочь господину Чхве!

   Подхожу к знакомому домишке, устало поднимаю глаза и… Неужели? Из-за приоткрытых ворот пробивается тусклый свет. Осторожно стучу, нажимаю на скрипящую створку.

   - Господин Чхве Мансик! Я могу войти? Это снова я! Мы можем поговорить? Просто поговорить и всё?

   Открывается такая же скрипучая дверь дома. Старик молча смотрит на меня. Не зная, чего сейчас ожидать – брани, следующего килограмма соли или вовсе гневных пинков – я низко кланяюсь, прижимая к груди, как пропуск, купленную для него упаковку с соками.

   - Добрый вечер, харабоджи! Как ваши дела? Вы меня узнаете? Мы приходили в понедельник с моим младшим. Можно с вами поговорить?

   Хозяин отзывается – безо всякой приветливости, но хотя бы не кричит:

   - Входи уж…

   Тороплюсь за стариком, пока он не передумал. Скинув туфли, прохожу в маленькую темную комнатку. Оглядываюсь, переминаясь, пока Чхве Мансик не машет мне:

   - Чего там застряла, сюда иди!

   Выставляю на низкий старенький столик свое подношение, сажусь напротив хозяина, но все кручу головой по сторонам. Углы дома завалены какими-то тряпками, бумагой, помытыми и грязными бутылками. На старенькой кухне – остатки еды, в проеме соседней комнаты видна неубранная постель.

   Здесь пахнет бедностью, затхлостью, старостью.

   Безнадежностью.

   - Чего разглядываешь?

   Спохватившись, опускаю глаза, бормочу:

   - Простите, харабоджи, я просто…

   Что «просто» и сама не знаю, к счастью Чхве Мансик продолжает:

   - Домом всегда дочка занималась, все намывала, мне-то сейчас зачем…

   По его кивку замечаю стоящий на старом телевизоре снимок с траурной лентой. Поднимаюсь, подхожу ближе. Фотография Чхве Ынсоль, видимо, сделана на выпуске из колледжа: черная магистерская шапочка, мантия, букет в руках, ослепительная улыбка… Машинально кланяюсь и ее портрету.

   - Какая красивая! – Девушка, снятая, наверное, в один из самых своих радостных дней, и впрямь хорошенькая. Вся в сиянии счастья. Трудно поверить, что всего через несколько лет ее не станет.

   - Да, - соглашается старик. - Вся в меня!

   Я гляжу на его иссохшее обезьянье лицо: и ведь не шутит! Откашливаюсь, усаживаюсь попрямее, складываю руки на коленях.

   - Господин Чхве Мансик, соболезную вам в вашем горе. Знаю, что нельзя ничем и никак возместить такую тяжелую утрату, но я все же хотела бы помочь вам… - произношу затверженную наизусть речь, хотя постепенно понимаю, что меня не слушают. Хозяин просто глядит сквозь блеклыми старческими глазами, равномерно и медленно кивая.

   Даже когда я умолкаю, так и продолжает кивать.

   - Господин Чхве? – осторожно окликаю я. Старик как будто просыпается, сосредотачивает взгляд на мне. – Как вы думаете, могли бы мы с вами прийти к кому-нибудь соглашению?

   - Знаешь, что они мне сказали? – спрашивает хозяин неожиданно.

   - «Они» – это?..

   - Начальство дочкино, - он вновь мотает головой в сторону снимка.

   Могу себе представить!

   - Нет.

   - Сказали, никто ее вовсе не заставлял задерживаться еще по пять часов каждый день и в выходные работать! Просто Ынсоль слишком медленная, ничего не успевала, вот и наверстывала в свободное время…

   Крепко сжав губы, чтобы не сказать лишнего, киваю: знакомая песня! Приходи на работу раньше всех, уходи позже своих сонбэ, и уж тем более, начальства! А что то самое начальство до ночи просто в своем кабинете газетку почитывает, потому как он, допустим, «гусиный отец », и дома его никто не ждет – это неважно!

   - Вот как…

   Старик глядит в лицо своей смеющейся дочери.

   - Она ведь мне говорила… Жаловалась, как ей тяжело. Всё на нее грузили, свою работу спихивали, еще и ругали постоянно… Ынсоль плакала то и дело. Знаешь, что я ей всегда отвечал?

   У меня сжимается сердце. Знаю.

   - Нет…

   - Всем тяжело, говорил. Ты молодая, здоровая, втянешься… Терпи, работай, что ты сопли распускаешь! Разве я так тебя воспитывал? Думаешь, нам в жизни легче было? Последнюю неделю она и не спала совсем: мол, папа, большой проект у нас, пре-зен-та-цию готовлю, - произносит он по слогам. – И ела мало, только кофе пила. А я ей всё: «старайся да старайся»! Покажи себя, заслужишь уважение!

   - Мама тоже всегда так говорит! - неожиданно вырывается у меня. – Я уже и жаловаться перестала… Знаю, вы, взрослые… хотите, как лучше, чтобы ваши дети не были слабыми, никогда не сдавались… боролись… Но…

   …Но так хочется, чтобы кто-то просто тебя обнял, пожалел, утешил, по голове погладил, как в детстве. Успокоил: все будет хорошо, ты молодец, ты справишься! А если нет, тоже ничего страшного, в следующий раз получится… А не твердили бесконечно: значит, мало стараешься, ленишься, плохо работаешь!

   Старик вновь переводит взгляд с портрета дочери на меня. Всматривается, словно силясь что-то увидеть. Или кого-то?

   - Твой малец сказал, ты в той проклятой компании стажер.

   - Малец?

   - Ну тот парнишка, с которым ты прошлый раз приходила!

   - А-а-а… когда вы его видели?

   - Да пятый день здесь ошивается, вот, считай, только перед тобой был.

    Не верю своим ушам:

   - Ким Ючон?! Он к вам приходит?

   Старик кивает даже с проблеском веселья на морщинистом лице:

   - Так и шастает! Упертый какой, страсть! Гостинцев мне таскает, выпивку! Даже картон со мной собирал. И бутылки! Гнал его, ругался, затрещину от раздражения влепил разок. Не отстает, все смеется, да дай, говорит, помогу тебе, дедушка!

   Выдаю нечленораздельный звук, не в силах представить белоручку Ючона, копающегося в мусоре. Еще и подзатыльники получающего. То есть все то время, когда я думала, он гуляет и бездельничает, парень ездил сюда, в Ёнсан-гу, как на работу!

   - Говорит, тебе тоже несладко там приходится, а?

   Повожу плечами:

   - Ну, наверное, не так… да, конечно, не так, как вашей дочери! Новичку везде нелегко. Я сама этого мальца… то есть Ким Ючона, постоянно ругаю. Правда, его-то как раз есть за что!

   - Хара́ктерный, а? - подмигивает старик.

   Невольно улыбаюсь:

   - Да. Но и я тоже… с характером!

   Хозяин бесцельно двигает туда-сюда принесенный сок, зачем-то сосредоточенно совмещая угол коробки с углом стола. Произносит, не поднимая глаз:

   - Скажу тебе то, чего никогда не говорил моей Ынсоль, и зря не говорил. Не ходи ты на эту самую работу, как на смерть!

   Немо смотрю на него. Чхве Мансик продолжает бормотать, уставившись на коробку, словно зачитывает состав сока:

   - Коли сильно устала – отдохни. Кровит из носа – отдохни. Болит голова или сердце – отдохни. Не забывай кушать. Высыпайся. А уж когда станет совсем невмоготу – бросай всё, никакая, даже самая хорошая работа не стоит твоей жизни!

   Вскидываю голову, чтобы скрыть внезапно подступившие слезы. Хоть бы раз услышать такое от мамы! Мои стиснутые пальцы неожиданно похлопывает сухая старческая рука, и слезы наконец прорываются наружу, катятся по щекам градом.

   И я говорю:

   - А можно я вам, дедушка, немного обо мне… моей семье расскажу?

   …Говорю, с трудом выдавливая слова, по-прежнему глядя в потолок, но к концу голос перестает дрожать, и я подытоживаю почти деловито:

   - Вот так… Ну а сейчас я работаю в очень большой компании и, может, даже смогу попасть в штат в конце года. – Шмыгаю носом и решительно поднимаюсь. – Ну что ж, господин Чхве Мансик, больше не буду вам надоедать с этой подписью. Пусть у вас получится их наказать, может, тогда всем нам будет в этом мире чуточку легче! Файтинг… то есть, удачи!

   - Погоди, ты…

   - А можно я к вам буду иногда заглядывать? Просто, без дела? А то мои бабушка с дедушкой уже давно умерли, так что…

   Хозяин с трудом поднимается.

   - Тебя же начальники опять заругают, как вернешься ни с чем! Тот малец говорит…

   Храбро отмахиваюсь, уже обувая туфли:

   - Первый раз, что ли? Меня всегда ругают. До свидания, харабоджи, будьте здоровы назло всем!

   И что я так разнюнилась? Здесь настоящее горе, а я тут со своими семейными неприятностями… Еще и прошлыми!

   - Да стой же ты, торопыга! – прикрикивает Чхве Мансик. – Давай сюда эту свою бумажонку!

   Я вытаращиваюсь на него.

   - Вы что, хотите?..

   - Давай, я сказал! Мне что, еще и уговаривать тебя, девчонка?!

   Не веря, смотрю, как старик долго примеривается и аккуратно ставит свою личную печать на довольно потрепанных страницах соглашения (в скольких руках оно побывало?).

   Кланяюсь не переставая:

   - Спасибо, спасибо вам, харабоджи! Но почему вы вдруг передумали?

   - Потому что она, - старик кивает на снимок Ынсоль, - захотела бы тебе помочь…

   Я отвешиваю низкий поклон и его мертвой дочери. Еще миллион раз поблагодарив, выхожу и натыкаюсь на какие-то коробки и забитые пакеты. Доставка? Вряд ли дедушка ею пользуется… Вспомнив слова хозяина про Ючоновские «гостинцы», негромко окликаю:

   - Ким Ючон? Ты здесь?

   Ворошу пакеты: фрукты, упаковки с готовой едой, макколи, соки, даже коробка с женьшенем: точно, не сам старик это покупал!

   - Харабоджи, вам тут «малец» еще немного принес! – сообщаю, перегружая «доставку» в дверь. Слышу изнутри ворчливое, но бодрое:

   - Айгу, кто его просил? Пусть войдет!

    Я спешу отыскать хубэ. Выскакиваю на улицу: пусто. К тому же пока я была у Чхве Мансика, окончательно стемнело, буквально на расстоянии вытянутой руки никого и ничего не видно.

   - Ючо-он! Ким Ючон, ты где? Отзовись!

   Тишина. Лишь где-то играет музыка и тарахтит мопед. Пожимаю плечами: странно, судя по оставленным покупкам, парень здесь был, отчего же не зашел? Торопился? Мог бы просто заглянуть: «Привет, это я, малец! А вот мои гостинцы!»

   Иду вниз по улочке, бережно прижимая к груди папку с соглашением: не стала класть его в сумку, если все-таки ограбят напоследок, пусть забирают что угодно, только не драгоценную подпись самого Чхве Мансика! Мои одинокие шаги далеко разносятся по пустой темной улице; лишь где-то внизу, возле очередной лестницы, горит мигающий фонарь. Вытягивая шею, как черепаха, осторожно заглядываю во встречные темные проулки, пугливо оборачиваюсь – все кажется, что за спиной не эхо от стука моих каблуков, а кто-то неспешно идет следом, подстраиваясь под мою походку. Да, Чхве Ынсоль, как же неуютно тебе было возвращаться поздним вечером! Зато… Вновь оборачиваюсь, чтобы найти взглядом старый маленький дом на самом верху. Тут тебя всегда ждали.

   И замечаю метнувшуюся в проулок большую тень – а вот теперь мне точно не кажется!

   Я пускаюсь бежать: главное, не споткнуться, не покатиться кубарем вниз, а то и костей потом не соберешь, не то что ценных бумаг! Жили бы вокруг люди, я бы еще и вопила во все горло. Буквально в мгновение ока добираюсь до мигающего фонаря – а вон впереди уже неспешно проезжает такси, а вот рабочие возвращаются со смены, устало переговариваясь и прощаясь до завтра… Так что накоси-выкуси, кто бы ты там ни был! Оглядываюсь – спускающаяся за мной улочка совершенно пустая.

   В автобусе прислоняюсь горячим виском к холодному стеклу окна.

   Ну что сказать… Конечно, неприятно это признавать, но я - такая умная и опытная - очень в своем хубэ ошибалась. Да, конечно, он избалованный, и ведет себя нахально, и ленивец знатный, но… Может, Ючон и правда проникся печальной историей старика, а, может, старался помочь именно мне – причем тайно. Ездил в Ёнсан изо дня в день, собирал по городу этот несчастный картон, дедушку кормил-поил, пытался разжалобить ожидающим меня наказанием, если вернусь без подписи… Еще и при этом мою ругань терпел! Все-таки верна старая пословица: «Не рожает Небо людей, которые ни на что не годны». У Кима Ючона доброе сердце, хотя он его старательно - и успешно - скрывает.

   Ну что ж, завтра обязательно поблагодарю хубэ, угощу-накормлю и извинюсь за то, что зря бранила его всю неделю!

***

Стоя в надежной тени очередного захламленного проулка он провожал взглядом Минхву-сонбэ. Как-то так получается, что она все время от него удирает! Не хочется, чтобы это вошло у нее в привычку…

   Ючон набрал сегодня еды и напитков побольше: в выходные к старику не выбраться. Сначала семейное торжество, день рождения бабушки, потом в клуб с Лим Хани. Хорошо бы всё – и вечеринка и свидание - не затянулось, и он смог выспаться… Ючон даже ухмыльнулся, поймав себя на том, что рассуждает как ответственный аджосси, привычно готовящийся к рабочей неделе.

   Своими глазами на примере сонбэ увидел, как обращаются с беззащитными новичками, и снова убедился, что нечего ему делать в этом Адском Чосоне! Но Жевательной резинкой уже даже начал невольно восхищаться: со всех сторон дергают, грузят, погоняют, ругают, а она знай только извиняется, улыбается, отшучивается и бодро кидается выполнять новые приказы! Только на нем ее терпение отчего-то быстро заканчивается. Хотя да, он же сам постоянно и сознательно Минхву провоцирует! Правда, в последнее время реже, чем раньше. Жалко ее стало, что ли?

   Ну да, и жалко, и злость берет: для чего все это терпеть, бесконечно переступать через свою гордость, «держать лицо», не показывать возмущение, обиду? Так и лопнуть недолго от скопившегося, задавленного внутри напряжения!

   Или заболеть, как несчастная Чхве Ынсоль.

   Ворота оказались открытыми, и он вошел без стука. Из неплотно притворенной двери доносились два голоса: старика и сонбэ. Возвращаясь поздними вечерами с Чхве Мансиком и его тележкой, Ючон постоянно находил записки, приклеенные или подсунутые под ворота: хозяин комкал их, не глядя, а он подбирал, расправлял и громко зачитывал вслух. С выражением. Одна и та же просьба в разных вариациях: разрешите с вами поговорить, позвоните, я приеду сразу, постараюсь вам помочь… Себе бы помогла для начала! Сколько времени можно продержаться на надеждах, вере в счастливое будущее, в сказку о Золушке! Совсем глупая, что ли? Вот же перед твоими глазами судьба такой же надеявшейся на лучшее!

   Ючон собирался войти: может, уговорят старика на пару. Но Жевательная резинка вдруг начала рассказывать о себе, и он решил повременить… А потом и вовсе присел на старые доски крыльца, слушая с открытым ртом.

   Когда – уже с подписью хозяина – девушка начала прощаться, Ючон вдруг понял: вряд ли получится убедительно изобразить, что он только-только пришел. А Минхва вряд ли желает, чтобы хубэ знал лишнее, она не рассказывает о себе всем подряд, как другие - в надежде, что их пожалеют и посочувствуют! Ючон метнулся по двору, отыскивая, где спрятаться, потом выскочил на улицу, поднялся повыше, отступил в тень… На фоне далекого фонаря был виден силуэт окликавшей его девушки. Сонбэ постояла, оглядываясь, пожала плечами и бодро пошагала вниз - чуть не подпрыгивая от радости, как маленькая девочка, получившая долгожданную игрушку. Хмыкнув, Ючон отправился следом – проводить до остановки, а то мало ли… В какой-то момент его заметили, потому что сонбэ вдруг пустилась наутек. Быстрая какая! Был бы натуральным маньяком, и то бы не догнал!

    Он спустился к своему автомобилю. Попросил аджосси Ома подобрать подержанный и не слишком крутой – ездить на работу. Но старик перестарался: пожилая машина выглядела как отремонтированная после сильной аварии. Утешало, что кататься на ней придется недолго. И что никто из знакомых его не увидит…

   Вот, значит, откуда у Минхвы такое неистовое желание попасть в «Ильгруп» со всеми скучными и смешными для него преимуществами: стабильным заработком, страховкой, пенсией! А он-то еще фыркал презрительно: на что только Жевательная резинка тратит свою жизнь!

   Ну ладно, пока он здесь, поможет своей сонбэ еще немного…

***

Назавтра, то есть в субботу, Ючон на работу не является. Он субботы вообще по большей части игнорирует. Причем другого бы обязательно отчитали: ну и что, что выходной день, коллеги и руководитель здесь, а ты отлыниваешь! Еще и наказали бы. А на стажера смотрят полуприкрытыми глазами, говорю же, начальница к нему явно неравнодушна! Ворчит только Рю Чжисоп, и то в основном на меня: с одним-единственным мальчишкой не справляешься, не можешь дисциплину наладить, а еще на должность менеджера по персоналу претендуешь!

   Зато я аж несколько минут чувствую себя победительницей: когда с невозмутимым (ну так думаю!) лицом вручаю подписанное соглашение.

   - Вот, руководитель Ли, ваше задание выполнено.

   - Это которое? - Я вижу, как поднимаются ее брови и округляются глаза, когда до нее доходит. – Но как?!. – Начальница тут же прерывает себя, захлопывая папочку. Сухо хвалит: – Очень неплохо, Ким Минхва!

   Стараюсь быть справедливой:

   - Мне помогал Ким Ючон...

   - Значит, вы оба молодцы. Сдайте еженедельные отчеты о стажировке, я их подпишу.

   Идя к выходу, уже не прячу победную улыбку; настроение не портит даже брошенное в спину:

   - Могли бы и в первый день подписать!

   Потому что не успев закрыть за собой дверь, я слышу, как начальница тут же начинает разговор по телефону:

   - Руководитель Ча Хэён? Помните то соглашение о компенсации, которое так долго не могли заключить ваши юристы? Можете забрать подписанное. Как-как? Да просто в нашем отделе работают профессионалы!

   Так что меня, хоть и косвенно, сегодня назвали профессионалом! Надеюсь, начальница Ли упомянет об этом в моей характеристике! Очень хочется рассказать всему отделу, но я сдерживаюсь: ведь нас было двое, по справедливости и хвастаться должны мы вдвоем. Так что оставлю новость до понедельника, заодно, может, и отпразднуем!

   Но Ким Ючон не появляется и в понедельник.

***

Я вручаю папку с документами секретарю господина Вана, открывшему дверь номера, китаец с улыбкой благодарит и раскланивается, я тоже не остаюсь в долгу (надеюсь, мое китайское «до свидания» звучит правильно, а не как-нибудь оскорбительно не в той тональности!). Неспешно бреду по широкому коридору, жадно глазея по сторонам, вдыхая ароматы, проникаясь ощущением роскоши – когда-а я еще побываю в таком дорогущем отеле! Редкие встречные служащие приветствуют меня почтительно, как местную постоялицу; главное не лопнуть от важности!

   Впереди стюард с тележкой, загруженной всяческими ресторанными вкусностями (вон и бутылка шампанского в ведерке со льдом!), аккуратно стучится в номер и объявляет громко: «Ваш заказ прибыл!». Поравнявшись с открытой дверью, я замедляю шаг, потом и вовсе останавливаюсь: апартаменты китайцев мне рассмотреть не дали, хоть здесь одним глазком взглянуть!

   В глубине просторной комнаты с панорамными окнами стюард аккуратно выставляет привезенное на длинный столик у огромного синего дивана. На диване парочка: девица в коротком розовом шелковом халатике, совершенно не стесняясь постороннего, ластится к парню, сидящему, запрокинув голову на спинку дивана. Рука ее медленно наглаживает его голую грудь в полностью расстегнутой рубашке. Мне бы, пользуясь моментом, разглядывать номер дальше, а я завороженно таращусь на них - словно любопытная старушка, подсматривающая за въехавшими в соседний дом новыми жильцами.

   В это время парень перехватывает руку девицы, опустившуюся уж совсем неприлично низко, поднимает голову и говорит стюарду:

    - Благодарю, можете...

   И видит в открытой двери меня.

   А я наконец узнаю его.

   Глаза Ким Ючона округляются, и он не договаривает: «можете» - что? Идти? Остаться? Выпить с нами? Абсурдность лезущих в голову продолжений помогают мне прийти в себя. Я подбираю челюсть, зачем-то рефлекторно прикрываю ладонью лицо (как будто это меня в таком виде застали!), поворачиваюсь и припускаю по коридору. Слышу оклик Ючона:

   - Сонбэ! – и резкий голос девушки:

   - Что? Кто там? Оппа , куда ты?!

   Я нетерпеливо переминаюсь у лифта – может, спуститься по лестнице? Ковер на полу мягкий, но все равно слышны быстрые приближающиеся шаги. Вот, наконец, и лифт! С облегчением ныряю в него, как в спасательную шлюпку, и бесчисленное множество раз жму кнопку закрывания дверей. Во-от!.. Но между створками встревает протянутая рука и в разъехавшиеся двери вваливается Ючон с пиджаком, зажатым в руке. Выпаливает:

   - Сонбэ, ну куда же вы!

   Таращусь на него, словно загнанная жертва, не успевшая убежать от маньяка. Парень опускает глаза и начинает торопливо застегивать свою рубашку; от спешки не очень получается. Замечаю на его шее след помадного поцелуя: да-а, мы на пару со стюардом явились не очень вовремя!

   - А вы как… здесь, сонбэ?

   Отвечаю скучным голосом, теперь подчеркнуто не сводя глаз с указателя этажей:

   - В этом отеле остановился господин Ван, предполагаемый партнер нашей компании из Китая. Руководительница Ли поручила отвезти ему кое-какие документы.

   - Понятно, - бормочет Ючон. И через паузу: - А я тут…

    По-прежнему следя за уменьшающимися цифрами, говорю холодно:

   - Что ты тут, я уже поняла. Но почему ты занимаешься этим в свое рабочее время?

   - Сонбэ, я…

   Останавливаю его величественным взмахом руки, достойным королевы Мин :

   - Отсутствие на рабочем месте будешь объяснять не мне, а руководительнице! Все остальное меня нисколько не волнует и не касается. Встретимся в офисе.

   - Я на машине, поедем вместе!

   «Подружек своих вози!» - хочется огрызнуться мне, но я только молча огибаю парня и направляюсь к близкой автобусной остановке. Естественно, Ючон приезжает в офис гораздо раньше – обнаруживаю его на рабочем месте, трудолюбиво барабанящим по клавиатуре с видом «а я всегда тут был!». Уж и не знаю, что парень соврал начальнице, но от меня она отстала.

   До самого вечера мы не разговариваем. Вернее, молчу я. Пытаясь что-то сказать, хубэ несколько раз подлавливает меня в комнате отдыха, где мы обычно пьем кофе и чем-нибудь перекусываем, но я с крайне озабоченно-деловым видом его игнорирую, и в конце концов Ючон отступается.

   Когда сотрудники расходятся по домам, я еще некоторое время работаю, упорно не замечая мозолящего мою щеку взгляда соседа. Наконец гашу лампу, отключаю компьютер и встаю. Вскочивший одновременно со мной Ючон выпаливает:

   - Сонбэ, мне нужно с вами поговорить!

   - Мне тоже, - угрожающе отвечаю я. – Ты же на машине?

   - Да. Довезти вас до дома?

   - Поговорим в машине.

   Спускаемся на лифте на опустевшую подземную парковку: эхо шагов отражается от бетонных стен и потолка, пока мы молча идем к Ючоновскому автомобилю. Машина явно видавшая виды, устаревшая, к тому же отечественная. Понятно теперь, почему хубэ никогда не подвозит девиц из отдела, как бы те ни напрашивались – боится испортить свой сложившийся имидж!

   Что подтверждает мою сегодняшнюю догадку.

   - Сонбэ, насчет утра… - с ходу начинает стажер, едва успев прикрыть за собой дверь машины, но я перебиваю:

   - Давай сначала я скажу?

   Умолкает и согласно указывает на меня ладонями: прошу вас, внимательно слушаю!

   - Повторюсь, - говорю я, глядя в лобовое стекло, - мне совершенно все равно, чем ты занимаешься в свое свободное время! Но в рабочее? Ты что, не видел, сколько раз я тебе сегодня звонила?! Сколько послала сообщений? Да ведьма… то есть руководитель Ли с самого утра мне все мозги вынесла: где мой хубэ, почему я за ним не слежу, не контролирую, не… Ты что, ребенок несмышленый? Тебя за ручку нужно в офис водить, как в детский сад? («За ручку с сонбэ я бы не отказался!» - как ни в чем ни бывало вставляет Ючон, я отмахиваюсь, все больше распаляясь) Не хочешь работать – да пожалуйста, только осчастливишь! Но тогда уволься уже или исчезни из нашего отдела! Как будто без тебя у меня забот мало!..

   Резко выдыхаю, останавливая бесконечный поток возмущенных слов, льющихся из меня, как сбежавшая каша – копила целый день, а толку! Ючон просто молча глазеет на меня, словно на какую-то диковинку. Ни извинений, ни исправления от него не дождаться.

   - Короче, я все сказала! – заявляю я. – Чтобы завтра ровно в девять был на работе, понял?

   Выхожу, бабахнув дверью на всю стоянку. Ючон вылезает следом. Барабаня пальцами по бамперу, глядит на меня поверх машины.

   - Я-то думал, Минхва-сонбэ сердится оттого, что застала меня с девушкой! А тут все про трудовую дисциплину талдычат!

   Фыркаю:

   - Да мне-то что за дело, где ты и с кем ты – хоть с девушкой, хоть с парнем! – И все же не удерживаюсь от шпильки напоследок: - Понимаю, подработка неплохая, но основное место работы пока никто не отменял!

   - Подработка? – недоуменно щурится Ючон. – Какая подработка?

   Отличный актер, говорю же, перепутал офис с артистическим агентством! Со смешком обвожу его рукой – с головы до ног:

   - Товар лицом так сказать, да? Не осуждаю, дело твое, конечно…

   Ючон таращится на меня, открыв рот.

   - Сонбэ сейчас хочет сказать… намекает?..

   Да не намекаю, а прямо так и говорю!

   - …что я альфонс?

   - А разве нет? – Я бы употребила другое, куда менее приличное слово!

   Удивление и растерянность в кошачье-желтых глазах сменяются насмешливым вызовом. Парень складывает на груди руки; эффектно, как фотомодель, прислонившись к машине, спрашивает:

   - И как вы догадались?

   Хм, даже не отрицает, бесстыжий! Ну что ж, поговорим. Подражая ему, я приваливаюсь бедром к машине.

   - Сначала, как все, думала, что у тебя богатая семья. Потом смотрю: сегодня ты в брендовом костюме, завтра просто в джинсах и майке. Часы (Ючон машинально опускает взгляд на свою руку) дорогие, а мобильник дрянной трехлетней давности… не перебивай, сам спросил! Парфюм опять же очень дорогой, в обычном супермаркете такой не купишь, а денег у тебя все время нет: то «лимит исчерпан», то «дома забыл», еще и долги возвращаешь через раз… С машиной тоже все ясно, - скептически показываю на потрепанный автомобиль, получаю от парня раздраженное: «У некоторых и такой нет!» - Вот я и начала подумывать, что ты просто всем пыль в глаза пускаешь. А сегодня увидела тебя в дорогущем отеле с непростой девицей. Меня и осенило!

   С торжеством гляжу на хубэ.

   - Да, - произносит тот задумчиво, - лучше бы сонбэ пошла в разведку! Такая наблюдательность зря пропадает! А уж выводы – вообще закачаешься!

   - То есть я права? Все дорогое, что у тебя есть – это подарки твоих подружек? – уточняю я.

   - Подарки, да, - кивает хубэ со странной улыбочкой. Может, от смущения?

   Ободряюще похлопываю его по плечу:

   - Не беспокойся, я никому не скажу!

   - Вы очень добры, Минхва-сонбэ…

   - Но лучше бы ты зарабатывал не только смазливым личиком и телом, но и своим умом и заграничным образованием!

   - А, так значит, моя внешность сонбэ нравится? – уточняет Ючон.

   Я отдергиваю руку. Вот ведь… всегда слышит только то, что хочет! Чтобы тоже как-нибудь его уесть, советую:

   - Ты бы уже рубашку застегнул нормально, в конце-то концов!

   Ючон оглядывает себя и вполголоса ругается: с того гостиничного лифта сорочка так и осталась перекошенной на одну пуговицу, промахнулся в спешке. Под застегнутым пиджаком не заметно, а сейчас, без него и галстука, который хубэ радостно сдергивает после окончания рабочего дня... Тут бы мне и уйти, триумфально помахивая сумочкой, но я стою, наблюдая, как парень выполняет мое указание. Поначалу быстрые пальцы, раздраженно расстегивающие пуговицы, движутся все медленней и все менее ловко. Ючон вскидывает досадливый взгляд.

   - Сонбэ желает снова на меня полюбоваться? Ну, ни в чем себе не отказывайте! – И прямо-таки профессиональным стриптизерским движением стряхивает расстегнутую рубашку с плеч до самых локтей.

   Хлопая глазами, я действительно пялюсь на его подкачанные прямые плечи и голую грудь; даже глумливая Ючоновская улыбка не приводит меня в чувство. Очухиваюсь лишь от звука открывающегося лифта и шагов, направляющихся в нашу сторону – кто-то тоже спустился на стоянку. В панике кидаюсь к хубэ, то растерянно пытаясь прикрыть ладонями его обнаженное тело, то нервными рывками натянуть рубашку:

   - Ты что творишь?! Скорей застегнись! Прикройся! Спрячься! В машину!

   Ничего из этого он сделать, конечно, не успевает. Зато успевает другое: обхватывает меня обеими руками и в каком-то странном коротком танце - повороте на три шага - мы оказываемся в тесном промежутке между автомобилем и колонной. Слышу спокойные шаги никуда не торопящегося человека: он проходит мимо (с облегчением перевожу дыхание), останавливается и… возвращается! Я с придушенным писком утыкаюсь лицом в шею Ючона. Парень прижимает меня крепче, поворачивает голову и интересуется как ни в чем ни бывало:

   - Вы что-то хотели?

   - Да, - слышу я холодный голос и застываю: это Хон Сонги! – Хотел посоветовать: в следующий раз занимайтесь… своей личной жизнью не в офисном гараже!

   Ядом, сочащимся из насмешливого голоса хубэ, можно тараканов травить:

   - Обязательно рассмотрю ваше предложение!

   Хон, как и положено взрослому, разумному – и осторожному! – мужчине, пикировку не продолжает. Навострив уши, я слушаю, как хлопает дверца, заводится мотор, мимо нас проезжает машина… Когда звуки наконец затихают, с облегчением длинно выдыхаю – прямо в грудь Ючона. Некоторое время мы стоим неподвижно, потом парень негромко спрашивает:

   - Сонбэ настаивает на продолжении?

   Каком… продолжении? О чем он? Поднимаю голову: Ючон глазами и кивком указывает на мои ладони, по-прежнему лежащие на его… гм… скажем, грудных мышцах. Очень твердых, надо сказать, мышцах. Отдергиваю руки, словно обжегшись.

   - Ой, извини! Я просто пыталась тебя прикрыть, вот и…

   - Хорошо, сонбэ, уговорили, не буду подавать на вас жалобу за сексуальное домогательство! - Ладони парня соскальзывают с моей спины.

   - Домога… что?!

   Ючон смеется. Всё ему нипочем! Даже если б нас застукали в таком интересном виде! Ему-то что, покровитель отмажет, а вот мне!.. Втолковываю это, пока стажер везет меня домой – я и не заметила, как автоматически уселась в его машину, хотя нам и правда лучше держаться друг от друга подальше. В нерабочее время. От рабочего я бы тоже не отказалась.

   Бросив попытки донести до хубэ всю серьезность ситуации, размышляю, рассмотрел ли Сонги, с кем именно Ким Ючон «занимается своей личной жизнью». А если видел, что предпримет? Если предпримет. Может, ему вообще на меня плевать. Или при встрече что-нибудь такое ввернет… уф, как неудобно! К тому же неудобно за то, чего я вовсе не делала!

   - Ну почему, почему, нас должен был увидеть именно Хон Сонги?! – ною я себе в ладони и вдруг понимаю, что получается слишком громко и отчетливо. Потому что мы уже приехали, и хубэ заглушил мотор.

   Ючон смотрит на меня внимательно. Спрашивает:

   - А почему сонбэ так волнует именно Хон Сонги?

***

Захваченная врасплох, я не отнимаю ладоней от лица, судорожно соображая, что ответить.

   - Он вам нравится? – продолжает хубэ.

   Ненатурально смеюсь и выпрямляюсь.

   - С чего ты взял? Просто мы с замначальника Хоном часто сталкиваемся по работе, и… не хотелось бы, чтобы он всё неправильно понял!

   - То есть, застань нас кто другой, вы бы точно так же реагировали?

   - Ну конечно!

   - Какое облегчение! – радуется Ючон. - А то мне показалось, что Минхва-сонбэ слишком уж легкомысленная!

   Непритворно изумляюсь:

   - Это я-то?! Да у меня ни на что и ни на кого времени и сил просто не остается!

   Парень хитро прищуривается:

   - А как же Первый принц?

   - Тьфу на тебя, отстань ты, наконец, со своим принцем!

   - Принц как раз ваш, мне он даром не сдался! Это раз, - продолжает насмешник. – Теперь вот еще руководитель Хон Сонги, чье мнение вас почему-то сильно волнует!

   - Отстань, говорю!

   - Это два. А есть еще и три… - Сделав паузу, Ючон сгибает и разгибает палец, хитро на меня поглядывая. Интригует.

   - Ну? Что еще за «три»? – не выдерживаю я.

   - Тот, кому вы даете деньги!

   Моргаю, соображая.

   - Деньги? Я?!

   - Слышал ваш телефонный разговор в комнате отдыха.

   А, вон он про что! И про кого.

   - Тебя никто не учил, что подслушивать нехорошо? – хмуро интересуюсь я, Ючон невинно разводит руками:

   - Я не подслушивал, просто сонбэ так орала!

   Правда, что ли? Вроде, в основном, шипела… Хубэ неожиданно склоняется ко мне, участливо заглядывая в лицо:

   - Что, к вам присосался парень вроде меня?

   - В смысле?

   - Ну… - Ючон картинно оглядывается, придвигается с выдохом: - Альфо-онс!

   Ткнув пальцем в лоб, отталкиваю его близкое улыбающееся лицо.

   - Ничего подобного! – Хотя что-то общее есть, да. Например, уверенность, что все вокруг им должны.

   - Жаль, - вздыхает Ючон, - а то бы я надавал кучу полезных советов, как с нами обращаться!

   - Да ты, похоже, этим просто гордишься! – изумляюсь я.

   Глаза парня блестят в темноте машины.

   - Просто я рад, что теперь у меня нет никаких секретов от сонбэ!

   - Прямо никаких?

   - Ну… важных секретов! А вот у вас их куча. Если это не жиголо, то… шантажист?

   - Угу, - хмыкаю я. – Интересно, чем меня вообще можно шантажировать, не подскажешь?

   - Например, тем, что он знает, какого цвета у вас нижнее белье? Кстати, я вот теперь знаю!

   - Умереть захотел? Или по губам получить? – Да-а, если бы Сонги нас сейчас слышал, точно бы уверился в нашем… романе!

   - Ну я-то это узнал случайно! - оправдывается Ючон с такой хитрой физиономией, что становится ясно: передо мной жуткий фетишист женского белья, который в доме каждой своей знакомой первым делом лезет если не под юбку, то в ящик с нижним бельем – точно!

   - Так, - говорю строго, пытаясь вернуть разговор из обсуждения моих трусиков в нормальное русло. Мне явно не хватает не только возраста, но и авторитета, раз мой младший вообще осмеливается поднимать подобные темы! – А теперь объясни, что такое сегодня было?!

   Ючон утомленно вздыхает:

   - Вы опять про утро? Мы же уже все обсудили!

   - Теперь уже про вечер! С какой стати ты решил передо мной оголиться?

   - Простите, сонбэ, - кается парень совершенно с нераскаянным видом. – Это все моя проклятая привычка!

   - Привычка раздеваться в общественном месте? Омо , так ты еще и эксгибиционист?!

   - О… - Ючон делает вид, что серьезно себя анализирует. - Пока нет.

   - Какое облегчение! Тогда что еще за привычка?

   - Ну вы же понимаете, нам, альфонсам, регулярно приходится демонстрировать товар лицом, – вальяжный взмах рукой вдоль тела. – Сонбэ с меня глаз не сводила, пока я расстегивал рубашку, вот привычка и сработала!

   Чувствую, как у меня вспыхивают щеки – и правда, зачем я тогда на него пялилась? Огрызаюсь:

   - А, то есть это я во всем виновата?!

   Ючон вздыхает:

    - Ну как я могу ругать сонбэ, если она желает полюбоваться моим роскошным телом!

   Тьфу! Вот так вразумила: меня же еще и обвинили в сексуальной озабоченности!

   - Так, всё, разговор закончен! С завтрашнего дня ты больше не опаздываешь в офис, а я больше не поднимаю темы твоей… подработки!

   Ючон легонько присвистывает:

   - Ого, вы этому у своего шантажиста научились? Вы же обещали никому ничего не рассказывать!

   Мрачно гляжу на него и с «до завтра!» собираюсь выйти из машины. Хубэ неожиданно перехватывает мою потянувшуюся к двери руку. Не успеваю возмутиться, как он спрашивает – уже вполне серьезно:

   - Сонбэ, вас же не коллекторы преследуют?

   Смеюсь:

   - О нет! Я точно не пойду за займом! У меня противоядие имеется.

   - А… ну да, конечно, - непонятно соглашается Ючон. – Тогда остается только…

   Продолжаю сидеть, заинтригованная сегодняшними версиями хубэ на мой счет. Парень переводит взгляд с меня на лобовое стекло. Продолжает - очень осторожно:

   - Говорят, здесь… то есть, в нашей стране, такое часто бывает. Парни тайком делают интимные фото или видео девушки, а при разрыве выкладывают их в интернет… иногда даже на сайте компании, где она работает… рассылают знакомым и родственникам. Или вымогают деньги, угрожая, что выложат.

   Да, я тоже много о таком слышала. Некоторые глупышки даже кончают жизнь самоубийством – ведь общество почему-то осуждает именно жертву, а не сделавшего это подонка!

   - Сонбэ, - парень косится на меня краешком глаза, – это же не ваш… случай?

   Тут и врать не приходится! Я даже успокаивающе похлопываю его по руке, по-прежнему сжимающей мое запястье.

   - Точно не мой! Но спасибо за заботу, хубэ.

   С парня тут же сползает слишком большая одежда серьезного взрослого человека: он вновь веселый, как щенок, и бесконечно нахальный. Заявляет жизнерадостно:

   - Я так и подумал! Зачем моей сонбэ таким заниматься!

   Вот только умилишься его нежданной заботе, как он сразу все испортит! Я раздраженно стряхиваю руку Ючона.

   - Ты еще скажи, что в моей жизни вообще никаких парней не было!

   - А сколько их было? – тут же цепляется хубэ.

   - Сколько надо, столько и было, - ворчу я, наконец выбираясь из машины. – Просто я умею их выбирать!

   И не будем сейчас вспоминать мой последний «умелый» выбор - Хона Сонги! Спасибо ему хотя б за отсутствие в сети интимных фото…

   Перед тем, как закрыть дверь машины, напоминаю:

   - Не забудь, о чем мы сегодня говорили!

   - Всё помню! – заверяет Ючон и начинает послушно загибать пальцы. - О моей «подработке» – раз, о белье сонбэ – два…

   Тьфу! Хлопаю дверцей, чуть не шарахнув по носу перегнувшегося через сиденье Ючона, и направляюсь к лестнице. Хубэ заводит машину, но не уезжает. Уже взявшись за перила, я глубоко вздыхаю – со всем этим совершенно забыла…

   Возвращаюсь. Ючон предупредительно опускает стекло, но выходить не рискует – и правильно! Наклонившись, говорю:

    - Я забыла поблагодарить тебя за помощь с Чхве Мансиком! Если бы не ты, не знаю, как долго пришлось бы добиваться его подписи. – Добавляю торопливо, чтобы Ючон не решил, что я приписала себе все заслуги. - И о тебе госпоже Ли я тоже сказала!

   Парень улыбается:

   - Не стоит благодарности, всегда готов помочь своей сонбэ! Да еще новому научился: утиль собирать! Теперь с голоду точно не пропаду, если потеряю работу… Или свою подработку.

   Улыбаюсь в ответ и машу рукой: отъезжай… юморист!

***

Почему он так испугался?

   …В субботу был день рождения бабушки, на который традиционно собралась вся семья: Ючоновский старший брат с женой и детьми из Пусана , всяческие двоюродные тети и дяди, еще какие-то родственники, которых он не то что не видел, но и даже не слышал об их существовании. Восемьдесят лет – не шутка! Ючон даже цинично подумал, что столько народу приехало не поздравить, а скорее напомнить о себе - чтобы не забыли в завещании. Ходили и упорные слухи, что хальмони в этот день назовет своего будущего преемника…

   Праздничный обед заказали в банкетном зале одного из лучших отелей города. Цветы, поздравительные венки, приглашенные главы того да сего с женами или мужьями, бесконечные речи, блеск драгоценностей и журчание разговоров… У обещавшего «вести себя прилично» Ючона вскоре щеки заболели от миллиона вежливых улыбок, а под языком накопился килограмм яда от бесконечных уколов, старательно или не очень замаскированных приветливыми взглядами и невинными вопросами: как давно приехал, отчего так долго не приезжал, сколько намерен здесь пробыть, какие дальнейшие планы, не женат ли уже на какой-нибудь европейке… Понятно, что сам по себе Ким Ючон никому не интересен, окружающие просто прощупывали расстановку сил, выстраивая планы на будущее.

   Бабушка постоянно следила за ним не по-старчески зорким взглядом, чтобы не удрал и ни с кем не сцепился. То и дело подзывала к себе, представляя тому да этому; короче, всячески давала понять гостям и ему самому, что блудный внук официально возвращен в лоно семьи. Старая интриганка!

   Последние мысли он, оказывается, произнес вслух, потому что брат рассмеялся:

   - Да, наша хальмони обожает поджигать хвост собственной семье и окружающим. Пусть все бегают вокруг с высунутыми языками, пытаясь угадать ее мысли и планы! Она от этого кипиша просто молодеет!

   - И все-таки бабуля сдает… - заметил Ючон. Вышло печально, и брат внимательно посмотрел на него.

   - Ты же понимаешь, что тебя вызвали сюда только чтобы нам досадить? Подстегнуть жажду конкуренции? Надеюсь, ты не строишь… далеко идущих планов?

   Ючон равнодушно пожал плечами: кроме как поскорее вернуться туда, откуда его так бесцеремонно выдернули, никаких планов он не строил. Но не собирался в этом признаваться, пусть, в самом деле, понервничают, как того старушка желает. Поэтому сказав только:

   - Надейся! – демонстративно чокнулся с бокалом брата и улыбнулся зорко наблюдавшей за ними бабушке: видишь, мы не ссоримся?

   Глава семьи от двухчасового банкета и впрямь устала: вернувшись домой, сразу прилегла отдохнуть. Ючон укрылся в своей комнате от нервничающих, а потому постоянно достающих его родственников. От скуки собрался даже позвонить Минхве-сонбэ: как работается в ее законный выходной, не надо ли помочь? А что, вполне легальный повод удрать с близкородственного (нет) ужина! Сами отправили на работу, вот я и выполняю ваше поручение: тружусь днем и ночью, в выходной и в праздник! Интересно, как отреагировала на добытую подпись Ведьма? По его скромному мнению должна если не сразу включить в штат талантливого стажера Ким Минхву, то хотя бы выписать ей премию! Ючон уже потянулся к мобильнику, как его позвали на ужин.

   С которого он вскоре стартовал, словно китайская новогодняя ракета: такой же шумный, раскаленный и плюющийся огнем во все стороны. Достали! Его терпение в этот день чересчур натянулось и треснуло… уже и не вспомнить после какой по счету гадости, с улыбкой сказанной матерью, насмешливо-добродушного комментария старшего брата и недоуменно-недовольного вопроса не такого умного и хитрого среднего: а этот-то с какой стати присутствует на важном семейном разговоре? Ючон бросил в тарелку звякнувшие приборы, вскочил, сообщил присутствующим, что он тоже их своей семьей не считал, не считает, и считать не будет, с днем рожденья, хальмони! - и вылетел из дома.

   Зато Лим Хани рада видеть его всегда (Ючон подозревал, не его одного, но ему плевать). А ей плевать на его происхождение, поведение, работает ли он вообще и как хорошо – лишь бы имелись деньги и готовность веселиться в клубах, барах и постели. Чем они и занимались остаток субботы и все воскресенье. В понедельник Ючон проснулся в отеле, взглянул на часы и вяло отмахнулся: и работа мне ваша ни к чему! Почему я должен кому-то что-то доказывать? Исправляться, трудиться, терпеть идиотские приказы и выговоры? Когда Минхва начала названивать и слать сообщения, он попросту отключил звук.

   Но сонбэ и здесь его нашла - вместе с поздним завтраком-ранним обедом в номер доставили и Ким Минхву.

   Оба таращились с одинаковым изумлением: никак не ожидали здесь друг друга увидеть! И вышли из столбняка тоже одновременно: он окликнул Минхву, та наконец отвела глаза – от смущения или отвращения, и… бросилась бежать. Опять! А-а-а, щщщибаль ! Не обращая внимания на удивленно окликавшую его подружку, Ючон похватал одежду и бросился вдогонку за сонбэ.

   Минхва подчеркнуто игнорировала его весь день. Он даже ее понимал: мало того что хубэ пропал с полным игнором ее звонков и сообщений (хорошо, вообще в бан не отправил!), так еще так глупо попался – в дорогом отеле, полуголый с полуголой девчонкой в обнимку! Уже не соврешь, что приболел… Хотя почему он должен врать и оправдываться? И вообще извиняться, что как-то не так относится к ее драгоценной работе?

   Но все равно неприятно. Лучше бы Минхва его обругала, или, как в детстве, поставила на колени с поднятыми над головой руками, только бы не смотрела сквозь и не игнорировала все попытки подлизаться. Объясниться. Хотя что он ей мог объяснить? Что разругался с собственной семьей и потому решил устроить загул с прогулом? Очень веская причина!

   Но и ее версия оказалась… неожиданной. Ючон и помирал со смеху, и возмущался: так вот что Ким Минхва о нем думает?! С досады – гулять так гулять! - еще и зачем-то перед ней разделся. По вечной своей привычке: а-а-а, вы думаете обо мне плохо, ну так вы ошибаетесь: я – гораздо хуже! Сонбэ глядела на него, открыв рот, почти как в отеле. Неизвестно, как бы все было дальше, не явись этот каменномордый юрист Хон. Сонбэ так смешно пыталась его спрятать! А пришлось прятать ее саму.

   Хотелось бы думать, что она притворялась испуганной, чтобы прижаться к своему хубэ и втихомолку его полапать, но Минхва испугалась по-настоящему: ей бы точно влетело, вплоть до увольнения. Корпоративная этика – страшная штука! Прежде всего для рядовых сотрудников, тем более стажеров. Или сонбэ неравнодушна к этой юридической шишке, вон как переживала, что их застукал именно Хон Сонги?

   Надо понаблюдать.

   …Но почему он так смутился и даже испугался, встретив сонбэ в отеле? Не привыкать же, что о нем думают плохо…

   Или ему не все равно, что подумает Ким Минхва?

***

- Так, близнецы Ким!

   - А? Да? - Мы с Ючоном одновременно вскидываем головы: привыкли уже к «остроумной» кличке, которую, исходя из нашей одинаковой фамилии, придумал менеджер Рю.

   - Вот это нужно отвезти в архив и расставить по датам в алфавитном порядке!

   - Будет сделано! – Я сохраняю рабочий файл и с готовностью встаю. Хубэ поднимается нехотя, ворча, что опять весь измажется, на нем светлый костюм, вчера предупредить не могли?

   - Сдашь в химчистку! – бодро говорю я, подталкивая его в светло-серую спину к тележке с папками: ни к чему лишний раз раздражать Рю Чжисопа, а то придумает еще кучу заданий, и мы проторчим в офисе до полуночи! Ючон изгибается, уклоняясь от моих тычков:

   - Ох, сонбэ, осторожней, у вас тяжелая рука, а у меня тельце нежное!

   - Иди-иди… неженка, - ворчу я, невольно вспоминая его крепкие мышцы под моими ладонями и то, как он легко и стремительно закружил меня в объятьях, закрывая собой от Хона Сонги. Совсем не то, что должна думать сонбэ о своем хубэ, но… Так уж получилось. Со временем пройдет.

   Наверное.

   Да наверняка!

   Под Ючоновские вздохи и стоны, которые я уже научилась игнорировать, едем на лифте на архивный этаж. Тележка, которую парень раздраженно пихает то рукой, то ногой, виляет, дребезжит и гремит на весь холл, и мы не сразу слышим:

   - Ючон! Ким Ючон! Это ты?

   Оборачиваемся одновременно и… опускаем: хубэ – тележку, я – прижатый к груди планшет со списком документов. К нам спешит высокая стройная девушка, сияя удивленной ало-снежной улыбкой.

   - А я думала – кажется! Ты как здесь? Когда вернулся?

   - А… - мямлит мой хубэ. – Э… привет, Со Наюн.

   Девушка смеется – очень приятный смех! – и приобняв Ючона за плечи, на западный манер непринужденно целует его в щеку.

   - Так рада тебя видеть!

   - Я тоже. И тоже не ожидал тебя встретить. Ты-то что здесь делаешь?

   - Пришла навестить папу и… еще кое-кого. Так что, – девушка указывает длинной рукой с безукоризненным маникюром на тележку с папками и рассыпавшиеся ей под ноги листы, - все это значит?

   - Я здесь работаю, - объясняет хубэ.

   - Ра-бо-та-ешь? – переспрашивает Со Наюн по слогам. – Ты?! Ким Ючон? Да ни за что не поверю!

   - Сам в шоке, - соглашается парень и отступает, поворачиваясь ко мне. – Познакомьтесь, сонбэ, это моя давняя знакомая Со Наюн. Наюн-ши, это моя сонбэ, она тоже Ким. Ким Минхва.

   Мы одновременно кланяемся друг другу. Вернее, кланяюсь я, «давняя знакомая», невнимательно глянув, равнодушно кивает… Но взгляд ее красивых с двойным веком глаз тут же возвращается к моему лицу. Я поспешно нагибаюсь за рассыпавшимися бумагами. Кое-как собрав-сунув их к остальным и пробормотав: «Ну вы тут пока поболтайте», - торопливо устремляюсь прочь. Слышу за спиной голос Ючона: «Сонбэ, подождите, я сам, тяжело же!», но упорно толкаю тележку к архиву. Перевожу дух, лишь скрывшись за его надежными металлическими дверями, и только тут соображаю, что мой поспешный уход могут принять за паническое бегство. Словно я в чем-то виновата.

   А по расширившимся глазам Со Наюн понимаю, что не я одна почитываю соцсети бывших.

   Потому что сегодня передо мной внезапно возникла девушка, вернее, невеста Хона Сонги. И она меня тоже знает.

   Следующую пару часов «близнецы» возятся в архиве, раскладывая документы по датам и алфавиту. Работа нудная, монотонная, механическая, думать не надо, хубэ мог и один справиться. Если б этот хубэ не был Ким Ючоном. Потому что в прошлый раз он составил папки как попало или, как сам объяснил: «по цветам радуги, чтобы красивенько было». Периодически не понимаю, на самом деле парень идиот, или просто успешно прикидывается! Странно, кстати, что сегодня он не ноет, лишь иногда поглядывает на меня изучающе. Уж не поведала ли ему что-нибудь Со Наюн?

   Надумав, как начать, говорю небрежно:

   - Красивая девушка.

   Голова хубэ выныривает из соседнего ряда.

   - Кто? А, Наюн? Да, выглядит неплохо.

   - Откуда ты ее знаешь?

   - Кого? Наюн? А… ну пересекались по учебе в Европе.

   - Поведение у нее европейское, да, - соглашаюсь я, вспомнив ее поцелуйчики и неприлично глубокий вырез блузки: аж ложбинка видна! И не утешает, что эта самая ложбинка и все остальное искусственное: мужчинам в общем, и Сонги в частности, все равно или они просто не замечают разницы…

    На стеллаже передо мной с шумом сдвигают коробку, и я вижу ухмыляющееся лицо Ючона. Он осведомляется вкрадчиво:

    - Вы сейчас про наш поцелуй в щечку? Не ревнуйте – лишь одна сонбэ в моих мыслях!

   - Угу, - ворчу я. – И еще с десяток твоих… э-э-э… подопечных. – И вдруг замираю с папкой в руках. - Со Наюн тоже одна из них?!

   Вот сюрприз: богатенькая красотка-невеста, некогда содержавшая любовника! Но хубэ разочаровывает:

   - Нет. Говорю же – просто давняя знакомая!

   А жаль.

   - Она как… совсем вернулась? Или на каникулы?

   - Совсем, - Ючон неожиданно хихикает: - Наюн, кстати, тоже о сонбэ расспрашивала! Наверное, испугалась: а ну как вы лупите ее маленького приятеля!

   - Да поздно уже тебя, маленького, лупить, - привычно отзываюсь я. – Давай шевелись, а то мы тут до ночи застрянем!

***

- Щибаль! – емко характеризует ситуацию подруга. Полностью с ней согласная, запиваю эту самую ситуацию очередной рюмкой соджу. Хоть и зарекалась пить во время рабочей недели, а что поделать? Как иначе снять стресс от неожиданной встречи с соперницей? Даже не соперницей – безусловной победительницей! С золотой медалью в виде Хона Сонги на ее длинной шее…

   - И она точно тебя признала?

   - Да это прямо на ее морде было написано! На ее гладкой ботоксной морде! Брр! – передергиваю плечами. – Знаешь, Джиён, а ведь она и в жизни как на своих фото! Прямо королева красоты, с какой стороны ни глянь!

   - Ну мы-то знаем, что она просто «Каннамская красотка» ! – утешает Джиён.

   - Сонги тоже наверняка знает, а толку! – огрызаюсь я.

   Подруга вместо бесполезного возражения наливает еще. Задумчиво произносит:

   - Слушай, а мне кажется, мерзавка тебя побаивается!

   Фыркаю так, что содержимое рюмки разбрызгивается не только на все блюда на столе, но и еще на лицо Джиён хватило.

   - Побаивается? Меня?! С ее-то внешностью, образованием и папашей?

   Подружка с досадливым «айщ» вытирается ладонью. Подтверждает:

   - Ага! А иначе зачем бы она за тобой в сети следила?

   - Может, она наслаждалась муками жертвы? - предполагаю я.

   Джиён морщит маленький носик.

   - Но ты уже давно не мучаешься… в смысле, публично!

   - Может, она и помнит меня как раз с тех времен, - бурчу я. – Публичных.

   - Слушай, я вот еще что думаю… - начинает соседка, и я ставлю обратно так и не допитую рюмку. Честно говоря, побаиваюсь, когда О Джиён так задумывается. Потому что большинство ее мыслей, какими бы дикими они на первый взгляд не казались, оборачиваются правдой. Ей бы в шаманки податься, а не продавать косметику в торговом центре! – … у тебя ведь могут начаться неприятности!

   Хмыкаю:

   - Да уж что приятного – видеть бывшего с его новой! Думаешь, она будет Сонги каждый день навещать?

   Джиён машет рукой.

   - Да я не о том! Эта фифочка может запросто устроить неприятности в офисе!

   Что-то я плохо сегодня соображаю, может, мало выпила? Сижу и хлопаю глазами.

   - Вот гляди, теперь она знает, что вы работаете в одном здании: жених и его бывшая! Наверняка еще и по делам встречаетесь, и на всяких корпоративных