Оглавление
- АННОТАЦИЯ:
- ГЛАВА 1. Кайо
- ГЛАВА 2. Луцилия
- ГЛАВА 3. Дункан
- ГЛАВА 4. Марит
- ГЛАВА 5. Дункан
- ГЛАВА 6. Кайо
- ГЛАВА 7. Луцилия
- ГЛАВА 8. Марит
- ГЛАВА 9. Дункан
- ГЛАВА 10. Луцилия
- ГЛАВА 11. Кайо
- ГЛАВА 12. Дункан
- ГЛАВА 13. Марит
АННОТАЦИЯ:
Чтобы выстоять против зла – нужна смелость, но не всегда ее достаточно в собственном сердце. Иногда нужна поддержка, иногда чей-то пример и тычок в спину. Но только перестав бояться, можно обрести себя и заслужить счастье.
Две пары - благородная Луцилия и молодой дракон Дункан из древнего рода, а так же двое танцовщиков, выступавших на помолвке - Марит и Кайо. И судьбы всех четверых крепко переплелись.
ГЛАВА 1. Кайо
Дурацкая железная юбка натирала бедро, царапала. Снова окалина по краям пластин, кое-где прогорело насквозь, менять надо… все пора меня. Ну, вот сейчас за выступление им хорошо заплатят, Кайо и поменяет. А пока потерпит. Сморщился, почесал бедро, но лучше не стало. Да и не станет. Но хоть стереть в кровь не грозит, шкура у него крепкая. Ничего.
Впрочем, юбка – это еще куда ни шло. Вначале под юбкой были еще металлические трусы, вот они натирали невероятно и мешали нормально двигаться. Металлические - просто потому, что никакой материал огонь не выдерживал, а танцевать перед благородными господами и, уж тем более, дамами, с голым задом - недопустимо. Потом сошлись на том, что юбку сделали чуть длиннее и Кайо обязался ноги слишком не задирать. Впрочем, он и так не задирал, но кувырки и стойки на руках стали теперь невозможны. Чем-то приходится жертвовать. Но акробатов в труппе хватало и без него. Его главной темой всегда был огонь.
Горел Кайо красиво.
- Масла не жалей, - крикнул Толстяк Тобби, бросив на Кайо беглый взгляд и, между делом, хлопнув по заду одну из синих танцовщиц. – Ты! Плечи и грудь ему пожирнее намажь. И спину не забудь. Сегодня праздник!
Сегодня они не экономят ни на чем.
- Да знаю, - буркнула Алиша, зачерпнула густого горючего масла от души, ляпнула Кайо на грудь, принялась размазывать. – Вот почему я это делать должна?
- Не ворчи, - вздохнул Кайо. – У меня руки должны быть сухие, ты знаешь. И до спины нормально не достать.
- А мне отмываться потом! Почему я? Воняет! – Алиша зло глянула на него снизу вверх, подбородок вперед выставила. – Пусть Марит тебя мажет, это ее работа! А то что?
- Ей нельзя, - привычно повторил Кайо, - ей потом со мной танцевать. Загорится.
Обиженно надутые губки.
Только мазала Алиша так, словно обязанность эта не возмущала, а как раз наоборот, словно это не подготовка к выступлению, а постельные ласки. Впрочем, у Кайо эти ласки ничего кроме легкой досады не вызывали, и отвечать на томные взгляды он не планировал. У него есть женщина, и ему хватит. И да, он пытался поговорить и объяснить, но результата это не принесло.
У Алиши другие планы и завидная настойчивость.
Масло размазывала она обстоятельно, грудь и живот… а потом ее пальчики, словно невзначай, скользнули было под широкий пояс железной юбки. Попытались скользнуть. Пояс и сам по себе сидел плотно, а тут еще Кайо напряг мышцы, и пальчики Алиши не пролезли совсем.
Алиша вскинула на Кайо возмущенный взгляд. Молча.
А Кайо просто сделал вид, что вообще не понимает, не замечает ничего и смотрит вдаль, поверх белобрысой головы. Благо Алиша ему едва до подмышки достает.
Но Алиша решила не сдаваться, и зайти с другой стороны. И маслом намазать ответственно, везде. Над коленом и по бедру вверх тонкими пальчиками, и под железные пластины юбки… Только пластины тяжелые и с окалиной, местами царапают. Кайо-то то что, а вот Алише, если неосторожно…
- Ноги не надо, - сказал он.
Не успел.
- Ай! – Алиша задела острый край, вскрикнула, отдернула руку, на пальце выступила кровь.
- Ну и зачем? – устало спросил Кайо.
- Тебе еще смешно! – возмутилась она.
- Вообще не смешно, - сказал он. – Осторожнее.
Алиша гневно сверкнула глазами, дернулась было облизывать поцарапанный палец, но он в масле. У нее от обиды даже слезы чуть выступили. Но что тут делать?
- Не поможешь? – обижено поинтересовалась она, показывая палец.
Кайо покачал головой. Да, силы в нем совсем немного, но на такую мелочь хватило бы. Только руки в масле ему сейчас трогать нельзя.
- Там царапина, само пройдет, - сказал он.
У Алиши подбородок чуть дернулся, ноздри зло раздулись.
- Сядь! – велела она. – Мне плечи надо намазать.
Садиться в юбке было невозможно, поэтому Кайо просто опустился на колени. И вот так, на коленях, он почти вровень с Алишей, теперь она смотрела ему в глаза… вызов в ее глазах, и жгучая обида. И щеки ее порозовели. Надо признать, Алиша красивая… только дело вовсе не в красоте.
Она губы поджала, и этой же рукой в масле повозила по макушке Кайо, по едва отросшему ежику волос.
- Опять все сгорят, - вздохнула. – Я так на тебя с волосами и не посмотрю.
- Да что там смотреть? – удивился он. – Так же как без волос, только с волосами.
У Алиши волосы светлые, струящиеся волнами, ослепительно голубые глаза. Каждый мужчина в труппе, да и не только, был бы счастлив, если б такая девушка одарила его благосклонным взглядом. Но Алиша отчего-то решила, что ей нужен Кайо.
Обошла его сзади, принялась сосредоточенно, даже с некоторым остервенением мазать плечи и спину. Ногтями бы поцарапала, если б только процарапать могла.
- Могу поспорить, - мстительно, сквозь зубы, буркнула она, - твоя Марит сегодня с кем-нибудь из благородных господ упорхнет. Она присматривается уже.
- Это ее дело, - холодно сказал Кайо. Обсуждать такое он был не настроен.
- Половину синих Тобби на ночь уже продал, - сказала Алиша.
- А тебя? – Кайо криво усмехнулся.
Алиша зло засопела, толкнула его в спину. На самом деле, никакой свободы выбора у нее нет. Не отказать, под кого бы Тобби не решил ее подложить. Даже уйти от него она не может. Не то, чтобы Тобби держал, он всегда широко улыбался и говорил, что двери открыты… Рыжая Сьют пыталась уйти. А потом, через два дня, ее нашли в канаве, мертвую и изуродованную. Кайо, возможно, уйти бы удалось, его сложно остановить… но у него свои причины. Да и с него только танцы, по большей части.
- Все, я закончила. Вставай!
ГЛАВА 2. Луцилия
Луци осторожно поглядывала на Дункана. Почти украдкой, из-под ресниц.
Их отправили прогуляться в саду, так, чтобы без лишних глаз, чтобы они могли почувствовать себя свободнее и поговорить, лучше узнать друг друга. Хотя отец Дункана считал, что это дурь и блажь, разве что Дункан сам хочет присмотреться к невесте, тогда имеет смысл. А вот Луци тут никто не спрашивает, дело женщины – молчать и быть покорной.
Дункан сказал, что хочет. Луци молчала.
Не то, чтобы она особо покорной была, отец никогда от нее такого не требовал, но будущий свекор, старший Терлак слишком пугал. Жесткий, даже жестокий, резкий, своевольный, не терпящий возражений. Глава одного из старейших и сильнейших драконьих кланов, и ей повезло, что она теперь войдет в такую семью.
Ей повезло. Об этом говорили все – отец, мать, родственники, слуги по углам шептались. Это выгодный брак, он послужит процветанию ее дома. Отец Луци тоже силен и богат, но принадлежит к новой молодой ветви, на его счету скорее личные заслуги перед короной, чем слава предков. Так что Терлаки оказывают честь…
Луци помнит, как ее осматривали, перед тем, как согласиться на такой брак. Унизительно. Словно корову на базаре. Здорова ли, даст ли хорошее потомство, сильная ли кровь. Со всех сторон, смотрели зубы, раздевали догола… Хорошо хоть раздевали только в присутствии женщин, а то Химиш Терлак сам порывался достоинства юной невесты оценить. Но тут отец Луци сказал, что такого не будет, и если Химиша что-то не устраивает, то давайте на этом и закончим. Луци понимала, что это был очень смелый поступок, влияние Химиша очень сильно, но отцу тогда сошло с рук, и помолвка была объявлена.
Сегодня вечером пир в честь помолвки. Через полгода свадьба, все, как полагается.
Луци страшно становилось.
Тем более, что Дункану, ее будущему мужу, она очевидно не нравилась. Не интересовала его. Он смотрел на Луци – скорее снисходительно и устало, как на неизбежное зло. Он был вежлив, но не более того.
Но это не страшно, пусть так. Главное, чтобы Дункан не оказался похожим на отца.
Они шли по дорожке в парке, и Луци не знала, что сказать.
- Вы меня боитесь? – спросил Дункан.
Луци качнула головой. Она пока не знает, что от Дункана ждать. Вот его отца – боится. Луци видела, как Химиш обращается с людьми, как он мимоходом сломал руку лакею, который что-то не так ему подал. Она даже говорила с отцом о своих страхах… «Дункан не такой, - отец погладил ее по волосам, - не бойся его. Я знаю Дункана давно. Он немного избалованный и слегка самовлюбленный, но неплохой парень, по сути. Просто еще молодой. Но главное, он своих в обиду не даст. Даже отцу не позволит, справится. Уверен, с ним тебя ждет отличное будущее».
- Для меня честь стать вашей женой.
Дункан фыркнул, вышло чуть презрительно.
- Но вас это не слишком радует.
А должно? Луци очень хотелось спросить это вслух.
- Разве у меня есть выбор? – тихо сказала она.
- Я вам не нравлюсь?
И даже плечи распрямил, и грудь вперед. Смешно. Действительно самовлюбленный.
И с чего это он должен Луци нравиться?
Красив, да. Вот прям действительно красив. Высокий, даже для дракона, широкие плечи, светлые волосы, голубые глаза, благородные черты лица, словно у мраморной статуи… идеальны. Но разве в этом суть?
- Я вас не знаю, - сказала Луци.
- У нас есть время узнать друг друга получше.
И попытался взять ее за руку. Но Луци поспешно сделала шаг в сторону и руки убрала.
Есть. Но трогать ее сейчас не надо.
- Боитесь? – удивился Дункан.
Это не совсем страх.
- Не нужно… - тихо сказала она.
- Почему? Скоро мы станем мужем и женой, и тогда… Вы же не станете бегать от меня после свадьбы? Я же смогу вас обнять?
Чуть усмешка. Или даже не чуть.
Луци бросила на него быстрый взгляд. Сейчас она не сдержится и пошлет его лапать других женщин. У Дункана никогда с этим проблем не было. С такой внешностью и с такими деньгами – сколько угодно женщин.
- После свадьбы сможете, - сказала чуть холодно.
Мелькнула мысль – сейчас Дункану не понравится, как она говорит с ним, и он откажется. А ведь ее брак для отца очень важен. Он так ждет… Луци не может подвести.
- А сейчас? – чуть раздражено поинтересовался Дункан. – Даже за руку взять недопустимо? Что в этом такого? К чему эта показная добродетель?
К тому, что так принято. К тому, что отец Дункана ждет от Луци скромности и невинности, и решает, между прочим, сейчас Химиш, а не Дункан. К тому, что… Да нет, Луци поймала себя на том, что ей просто не нравится, когда к ней тянут руки посторонние. И добродетель тут не причем.
- Вам нравятся распутные женщины? – вышло чуть резко, и поспешила глаза опустить, а то сейчас еще все ему выскажет.
- Мне нравятся горячие женщины, - наставительно сказал он. – Страстные. Сильные. Мы ведь не вполне люди, Луцилия. И вы, и я. Нам это нужно. В нашей крови огонь и небо, и… свобода. Мне не нужна мороженая рыба в постели, мне нужна женщина, которая сама будет этого хотеть.
Морожена рыба!
- Заведите любовниц! – буркнула Луци.
У его отца… Даже не любовницы у Химиша. В положении любовницы есть хоть какое-то постоянство. Химиш просто берет – одну, другую. Он даже здесь уже всех молодых горничных перелапал, и это не говоря о том, что ему из города, из лучших борделей везут. Пока только горничные, отец закрывает на это глаза, но и Химиш, надо признать, границ не переходит. Хотя, Луци слышала, что попытки были.
- И вы будете спокойно на это смотреть? – удивился Дункан. – Вам плевать на других женщин рядом со мной?
А что она должна сделать?
Ревновать его? Пока сложно ревновать совершенно постороннего человека, к которому никаких чувств.
Чего он хочет?
- И что я должна? Откусить вам голову? – спросила Луци.
Не очень правильно так…
И женщины не оборачиваются. Даже женщины самой чистой драконьей крови не могут обернуться, только мужчины. Конечно, Луци сильнее и выше любой человеческой женщины, ее не возьмет ни огонь, ни холод, но… Дункан все равно будет сильнее. Всегда. Она ничего не сможет противопоставить. И не поможет никто. Когда она станет его женой, даже у отца не будет никакой власти.
Дункан усмехнулся. И даже чуть с интересом на нее глянул.
- А что, откусили бы, если б смогли?
Да, прямо сейчас, без сожалений.
К чему это?
Почему-то подумалось, мама отцу бы точно голову откусила, если б он надумал от нее гулять. Ну, не то, чтобы откусила, но скандал бы точно устроила. Красочный. У отца любовниц никогда не было. По крайней мере, хоть сколько-нибудь явных. Может, он, конечно, хорошо скрывал это, но и мама бы терпеть не стала.
А вот у Дункана…
Его отец никогда не скрывал.
- А ваша мать как относилась к отцовским любовницам?
Луци не успела договорить, когда поняла, что зря. Не стоило. Это неправильно… Тем более, что его мать умерла лет пять назад. Луци не знает причин, но…
Дункан вздрогнул. Дернулся как от удара, даже потемнел лицом.
- Не смейте! – почти зашипел он. – Вы ничего не знаете о моей матери!
Страшно.
Луци растерялась, не понимала, что сказать.
- Простите… - и впервые глянула ему в глаза. Прямо, открыто.
Но в глазах Дункана метался огонь.
- Не смейте впутывать сюда мою мать! – рявкнул он, а потом повернулся и резко пошел прочь.
И что теперь? Бежать за ним? Просить прощения?
Не стоило, да. Это личное. Но тут явно что-то такое… что-то не то. Что слишком болезненно задело.
Но что если теперь Дункан откажется брать ее в жены?
ГЛАВА 3. Дункан
Луцилия сидела рядом, то отчаянно краснея, то бледнея, и на Дункана лишь бросала быстрые взгляды, поджав губы. Он испугал ее, и за это было слегка стыдно.
Но и ей не стоило.
Дункан видел, она боялась, что он нажалуется отцу. А то и вовсе разорвет помолвку. У нее были такие глаза… Но он не стал, конечно. Ничего не сказал, отца это вообще не касается. Это только его дело.
Пока еще не знал, как ему к Луцилии относиться. Она милая девочка, но… В том-то и дело, что милая. Иногда казалось, что вся эта затея с браком – вообще большая ошибка. Не стоило. Не сейчас.
Он не может привести эту девочку в дом.
Но и отказаться не может тоже.
Пир в честь помолвки.
Долгие речи, такие слащавые и пафосные. Вино рекой.
Дункан почти не пьет… так, немного. Вино хорошее, терпкое, густое. А вот отец уже красный весь от выпитого, громко смеется и громко пьяно улюлюкает, глядя на полуголых танцовщиц. Он пришел сюда развлекаться. Отец Луцилии, Аргус, вроде бы пьет вместе с будущим родственником, но стоит поймать его взгляд – внимательный, сосредоточенный, почти абсолютно трезвый, и сразу понятно, что он лишь напоказ подносит бокал к губам, делает небольшой глоток… Для него эта свадьба – серьезная сделка, которая сорваться не должна. Все должно быть под контролем.
Дункан поглядывает на Луцилию, та сидит, напряженно выпрямив спину.
Жарко, душно. Даже притом, что они сидят во внутреннем дворе и уже стемнело.
Синие танцовщицы вереницей идут по кругу, поблескивая в темноте. Это завораживает. Они двигаются так, словно одно целое, плавно, движения перетекают. Одежда на них полупрозрачная, не скрывает почти ничего, синяя кожа мерцает огнями так же слаженно, передавая волну от одной танцовщицы к другой. В этом отчасти магии, немного отчасти природные особенности девушек Каторини. Они тоже не вполне люди, водяные девы…
Красиво.
Так, что даже отец затихает и смотрит. Говорят, у всех синих ментальный дар. Слабый, но достаточный, чтобы зацепить, закружить голову. Это затягивает.
И музыка завораживает тоже.
- В постели эти сучки хороши, - слышно, как говорит отец. Аргус серьезно кивает. – Но приедается, хочется огня.
- Огонь сейчас будет, - говорит Аргус.
После синих выходит пара с факелами. Высокий лысый парень в железной юбке… судя по сложению, в нем есть драконья кровь, но немного, не оборачивался никогда. Рядом тоненькая рыжая девушка. Волосы скручены в пучок, совсем короткая юбка из толстой кожи с отделкой из металла и длинной бахромой. Парень сосредоточен, девушка широко улыбается. Факелы она держит так, словно они продолжение ее рук. В каждой руке по два.
Начинает флейта. Нежно. Девушка обводит взглядом гостей. Дункану кажется вдруг, что она смотрит на него. Такая изящная, такая… Огонь в ее руках… и в глазах огонь. А движения плавны и выверены, в такт флейте… Парень стоит в центре, тихо отбивает ритм, а она идет по кругу, словно летит, кружится. А потом тихо-тихо начинают барабаны… и движения ускоряются, становятся ритмичнее, резче. И лютни вступают.
Факелы в руках девушки взлетают, она подкидывает и ловит их, не переставая кружиться сама. Полный круг… Дункан смотрит только на нее… есть что-то такое… Тот лысый парень тянется к ней, словно пытаясь достать, дотронуться, но она ускользает. И звонко смеется флейта – не достать. Это красиво, да, целый спектакль в танце. Она убегает, он пытается поймать. Факелы полыхают в ее руках. Парень тянется за ней. И в какой-то момент, он успевает схватить факелы, но только за концы, где огонь. И держит. Женщины за столом ахают. А огонь тут же взбегает по рукам парня, вспыхивает на плечах и груди. Держит.
Да, драконья кровь, огонь не вредит ему. Он весь в огне, сам словно живой факел.
А девушка вырывается, отнимает и бежит по кругу… и в ее пируэтах огня и чувства не меньше, чем в настоящем огне. Там бросает факелы в сторону, их быстро подбирают… Полный круг…
И они танцуют вместе. И приближаются сначала осторожно, но со всей страстью, танцем показывая свою любовь. Не дотрагиваясь. Совсем близко, протягивая друг к другу руки, словно страдая, изнывая от невозможности коснуться. Ближе… и дальше снова.
Это почти безумно. Так, что все затихают вокруг.
И музыка все быстрее, безумней и горячее огонь. И эти двое двигаются все быстрее, все отчаяннее… И замирают где-то на пике. Она касается пальцами его ладоней. Неподвижно. Да, ладони у него не горят, только выше запястий… И взгляд друг на друга. В этом касании замирая. Безумно. Красиво, да.
И обрывается музыка.
Мгновение тишины и, кажется, все. Отличный танец.
Там сзади уже стоят с плотным покрывалом, чтобы накинуть и потушить огонь.
- Целуй ее! – кричит отец.
Парень сначала улыбается, явно не воспринимая всерьез. Кланяется и, они оба даже собираются уйти со сцены.
- Эй! Стой! Целуй ее сейчас!
И был бы кто другой, можно было не обращать внимания. Но Химиша Терлака так просто ослушаться нельзя. Девушка чуть отшатывается, что-то тихо говорит. Парень качает головой. Кажется: «Уходи», - говорит ей. Девушка делает шаг назад… не успевает.
- Не отпускайте ее! – кричит отец. – Я хочу посмотреть! Вот так, в огне! Ну же!
Отец пьян. Сильно пьян. Ему весело. Вряд ли он сейчас хорошо понимает… да и ему плевать. И стража с той стороны зала послушно встает, закрывая проход. Это дико, но желание господина – закон.
Дункану кажется – в ушах звенит. Все это… да сколько раз… У него самого никогда не выходило справиться. И сейчас словно оцепенение накатывает.
- Это невозможно, – громко говорит парень, голос у него ровный и низкий. – Она человек, это ее убьет.
Парень все еще полыхает огнем - и руки, и спина и грудь. Если он обнимет, то сожжет ее.
- Ничего. Я заплачу за ущерб! – щедро обещает отец.
Словно дело лишь в этом.
- Нет, - упрямо говорит парень.
«Кайо…» - шепотом говорит девушка за его спиной, отступая еще на шаг, видно, как ее щеки бледнеют.
- Ты что, решил спорить со мной? – отец в такое не верит. Это невозможно, он к такому не привык. – Ты не понял? Я сказал – хочу посмотреть, как ты девку обнимаешь!
Дункан тихо сквозь зубы зарычал. Надо что-то делать…
- Я не буду, – говорит парень.
- Что?! – лицо отца багровеет, ярость накатывает. – Как ты смеешь мне… Да ты… Да я с тебя самого шкуру спущу! Сдохнешь сам! Ты! Давай, я сказал!
- Нет.
Как-то очень спокойно. Только стоит вытянувшись, чуть подбородок задрав. Масло на его плечах… это ведь масло? Начинает понемногу прогорать, дымит.
- Взять его! – требует отец.
И почти тут же, Дункан даже не сразу успевает сообразить…
- Нет! – звонкий отчаянный голос. Луцилия вдруг вскакивает с места. – Не надо! Пожалуйста! – и голос ее дрожит. – Не надо омрачать свадьбу кровью! Это плохой знак!
Отец поворачивается к ней с недоумением. Да и, признаться, все с недоумением на нее смотрят. Кто это решил Химишу возражать? Еще и женщина!
Дункан вздрагивает, и оцепенение спадает… Он поднимается тоже…
Только Аргус успевает раньше.
- Эй! – громко требует он. – Затушите огонь!
Так уверенно, спокойно, что никто не сомневается даже. Те двое, у которых покрывало уже наготове, подбегают, накрывают парня с головой, тушат.
- Что-о это! – возмущается отец.
- Никакой крови в моем доме, - тихо, но очень твердо говорит Аргус. Делает танцорам знак рукой. – Пошли вон.
- Стоять! – возмущается отец.
Огня уже нет, только чуть дыма из-под покрывала.
И девушка вдруг рывком бросается парню на шею, обнимает, целует его. Он на мгновение замирает, потом обнимает ее в ответ. Целует, горячо и театрально, играя так напоказ. Девушка даже запрыгивает к нему на руки, обхватывает ногами, и он чуть кружит. Потом отпускает и ставит на пол.
- Так хватит огня? – широко улыбаясь, девушка машет отцу. – Хотите, я и вас поцелую, господин!
И не дожидаясь ответа подбегает, легко запрыгивает на стол перед ним, встает на четвереньки. И так, призывно выгибаясь, словно кошка, по столу, прямо через все блюда, на четвереньках к нему. Близко, вплотную. Так, что ее грудь оказывается почти у его лица.
- Вот сучка! – пьяно ухмыляется он, пьяно икает и хватает ее за грудь. Смеется. Целует в губы.
Горелым маслом пахнет.
- Музыку! – требует Аргус, кивает танцорам. – Давайте следующие! Кто там? Давайте девок погорячей!
ГЛАВА 4. Марит
Марит рыдала в углу.
Никаких сил. Сердце до сих пор колотилось. И до сих пор не понятно, что будет.
Чуть в стороне Толстый Тобби орал на Кайо, тот хмуро слушал и молчал. Но Кайо криками не проймешь. Тобби орал, что надо было господина Терлака слушать и делать, что говорит, а то теперь у всех будут проблемы. И проблемы у Тобби в первую очередь. Подумаешь, подпалило бы девку, так в ней ничего особенного, таких в каждом борделе набрать можно. И кто теперь Тобби за убытки заплатит?
Справедливости ради, про убытки пока речи не шло, никто им ничего не говорил, и неизвестно, вспомнит ли завтра утром старый дракон о том, что было, уж слишком пьян. Да и Марит очень постаралась впечатление у него сгладить, как бы мерзко это ни было. Ничего, ей не привыкать.
Марит громко шмыгнула носом, стараясь хоть как-то утереть слезы. Только руки ныли, живот и по внутренней поверхности бедра. Все равно ведь обожгла. Хоть и не так сильно, хоть и не в огонь, но масло на Кайо еще не успело остыть, и железо не успело. И даже притом, что он сразу, как закончилось, рванулся к ней, и, сколько мог, подлил силы. У него не так много, чтобы вылечить, но хватило, чтобы боль отступила. Теперь только глухо ныло и чесалось. Но это пройдет.
Ее все равно трясло.
Там, в зале, поняв, что все это всерьез, Марит страшно испугалась. Сначала испугалась самого Кайо, что он вдруг послушается и сделает так, как требуют. Потом испугалась за него, что Кайо убьют. Нельзя так спорить с драконами. А потом, когда все уже закончилось, испугалась Толстого Тобби.
И сейчас просто трясло, и никаких мыслей в голове.
Тобби закончил орать. Кайо подошел, присел рядом с Марит на корточки.
- Как ты? – тихо спросил он.
- Что теперь будет?
- Да, думаю, ничего. Завтрашнее выступления отменят. Для нас точно. Не бойся.
Он попытался сесть рядом и обнять, но Марит только отшатнулась, отодвинулась.
- Не надо.
Кайо знает ее слишком давно, чтобы сейчас не обижаться. Он понимает.
- Не трогать? Хочешь одна? Как, болит еще?
- Чешется, - сказала она. – Это не страшно. Кайо, прости, я очень испугалась. Я… Слушай… Если выступление отменили, Тобби будет требовать неустойку с нас, да? Я и так ему кучу денег должна… Сколько?
- С меня, - сказал Кайо. – Я отказался, так что из-за меня, мне платить. Не думай об этом.
И спокойно на нее смотрит.
Но так нельзя! Он и без того сильно подставился! Нельзя так! Это неправильно!
- Кайо! Зачем? Зачем вечно меня спасать?
- А что надо было? – поинтересовался он.
Нет! Марит не ребенок. Она не может вечно прятаться за спину Кайо, это делает ее слабой. Да и кто он ей? То, что они танцуют в паре, что иногда спят вместе… Что это меняет? Это Тобби ее в борделе подобрал, выкупил, научил всему, танцам… да, она многим Тобби обязана. И деньгами в том числе. Должна отработать. А Кайо… Он ведет себя так, словно их с Марит связывает что-то большее. Кто он ей? Почему так? Марит ничего не обещала ему, он сам так решил. И даже не столько ревнует… хотя лучше бы ревновал! Но он вечно пытается защищать.
Это страшно злит, потому что Марит хочет сама.
Но еще больше злит, что без его защиты она бы не выжила. Было столько всего, что… И вот сейчас. Если бы Кайо подчинился, то от таких ожогов Марит бы могла умереть. Его драконьей силы не хватило бы потом, чтобы вытащить и вылечить… горючее масло на коже... И даже если б не умерла, выжила… все тело было бы в шрамах… как она потом?
Зажмурилась.
А если такое повторится снова?
Очень страшно чувствовать себя беспомощной.
- Тебя могли убить, - сказала она.
- Если до сих пор за мной не пришли, то теперь уже вряд ли, - сказал он.
Передернуло. А если старый дракон проспится и вспомнит?
- Ты говорил с Тобби. Сколько денег мы ему должны? – настойчиво повторила Марит. – Кайо, если ты не ответишь, я пойду спрашивать сама.
Он вздохнул, дернул желваками.
- За сегодняшние причиненные неудобства – тысячу. Это если проблем больше не будет. За сорванное выступление завтра – еще десять.
На мгновение показалось – она ослышалась. Но нет. Тобби всегда был жаден. А за выступления во дворце всегда хорошо платили… Но не столько. Он бы столько не получил сам. Но как неустойку…
Даже голова закружилась.
Когда-то Тобби выкупил Марит в борделе за полторы. Еще три тысячи долга насчитал ей за лечение и обучение, за выгодные контракты. Как Марит выплатит, так может быть свободна. Она почти рассчиталась, осталось всего пятьсот. А теперь…
И никакого выхода нет.
- Я почти половину могу отдать сразу, - сказал Кайо. – У меня есть. Да и потом… ничего, мне Тобби неплохо платит, будет вычитать, так что постепенно отдам. Не переживай.
Он смотрел на нее спокойно, даже чуть улыбался. Алые всполохи в его глазах.
- Ты хотел уйти, купить дом…
- Ничего, еще успею.
Кайо не раз предлагал расплатиться с Тобби за нее. Но Марит отказывалась. Не хотела быть никому должна, думала, что и сама справится. А теперь… На самом деле, боялась, что Тобби так просто ее не отпустит. Хотя, если бы она ушла с Кайо, их бы вряд ли смогли остановить. Его бы не смогли.
Она даже представляла, как это будет – их дом, сад за домом, дети. Кайо был бы отличным отцом. Но нет. Марит старательно гнала от себя эти мысли. Не хотела пустых мечтаний. Иллюзий. Не стоит… Так не будет. Ничего не выйдет. Ее жизнь никогда не будет такой. В это нельзя верить. Слишком хорошо. Не для нее. Не в ее жизни.
И сейчас…
Он не должен за нее платить. Он и так слишком хорошо к ней относится. Она не заслужила.
Чувствует, как слезы подступают снова. Щиплет глаза.
- Мар, ну что ты… - он тянется к ней.
От его заботы еще больнее.
Марит вскакивает.
- Не надо! Кайо, не трогай меня. Зачем ты это делаешь?! Хватит! Оставь меня в покое.
Он не обижается, улыбается даже. Да, он слишком хорошо ее знает.
Он слишком хороший для нее.
- Все будет хорошо, Мар.
И поднимается на ноги.
* * *
А потом, ночью, пришел дракон.
Марит увидела его первой. Она сидела у дверей… что-то не спалось, хотелось подышать воздухом.
А тут он. В первое мгновение Марит испугалась до смерти. За Кайо? Он сейчас Кайо заберет! Этого нельзя допустить никак! Глупо, наверно, но если выйдет, нужно дракона к Тобби не пускать! Вдруг удастся договориться самой? Это ведь из-за нее!
- Господин! – Марит выскочила ему на встречу. Сердце колотилось так, что дыхание перехватывало. – Вы кого-то ищите, господин?
Он замер, вглядываясь.
Молодой Терлак. Лорд Дункан. Такой огромный, на голову вышел Кайо, но драконы все такие.
- Это ты танцевала? – спросил он. – Там… с огнем?
Паника. Да, он за ними пришел…
В животе все скручивает, до тошноты даже.
Но, если приглядеться… он ведь не за тем… Мужчины часто приходят к Тобби, чтобы купить на ночь одну из танцовщиц. На синих едва ли не очередь. Ее Тобби обычно старается придержать, какая-то там договоренность у них с Кайо. С тем, что Марит может отказаться от такой работы. Но сейчас…
Этот дракон так смотрит на нее, что не оставляет сомнений.
Даже если он пришел, чтобы купить ее для своего отца… Хотя тогда старый дракон, скорее всего, прислал бы кого-то из слуг.
Для себя.
И если удастся расплатиться таким образом – это лучший выход.
И Марит делает шаг вперед, улыбается так призывно, как только может.
- Да, я танцевала. Вам понравилось, милорд? Могу я чем-то вам помочь?
Мягко. И еще на полшага ближе. У него ноздри раздуваются, и глаза начинают блестеть так, что никаких сомнений.
- Понравилось, - чуть хрипло говорит он. – Я… А ты не хотела бы…
И губы облизывает нервно. Да что он как мальчишка? Девок никогда не снимал?
- Не хотела бы я пойти с вами, милорд?
Еще чуть ближе, и Марит касается его груди кончиками пальцев. Осторожно проводит. Смотрит снизу вверх.
Он ведь богат. Он может хорошо заплатить. Ей очень нужны деньги.
- Да, - говорит он. – Не хотела бы ты пойти со мной? Как тебя зовут? Я не сделаю ничего плохого, я… просто…
- Просто немного развлечься?
- Да.
- Я всегда восхищалась драконами, милорд. Огнем, силой… А вы… вы ведь отблагодарите меня?
Чуть страшно, а то вдруг он решил получить свое просто так? Таким не отказывают. В счет испорченного праздника.
Он вздрагивает, словно опомнившись.
- Конечно, - и кивает. – Сколько?
- Десять тысяч, - не моргнув глазом говорит она. Это слишком много, безумно, но дракон точно богат. Просто, отчего бы не попробовать и не поторговаться?
- Хорошо, - как-то вдруг сразу соглашается он. – Я дам десять.
Твою ж мать…
ГЛАВА 5. Дункан
Красивая. И смотрит так… с вызовом.
Маленькая. Человеческие женщины маленькие, хрупкие, с ними надо быть осторожным. Не навредить случайно.
Зачем он сюда пришел?
Не ради развлечений точно, но что-то потянуло.
После пира Дункан ушел к себе и… Места себе не мог найти, не говоря уж о том, чтобы лечь спать. Его разрывало просто. Так не должно быть.
Тот парень, который стоял перед отцом. Который, глядя ему в глаза, спокойно и прямо говорил – нет, я не буду делать. Не боялся. То есть, боялся наверняка, но говорил все равно. Даже Луцилия, вскочившая со своего места…
А Дункан никогда не мог.
Никогда. С детства. Он не мог возражать отцу. Просто оцепенение нападало.
Не мог.
И сейчас сам себе казался жалким трусом.
И тянуло вот…
Девушка улыбалась ему, и это вдруг безумно кружило голову. Словно она знает его секрет, но все равно готова принять. Ей не нужно ничего объяснять, с ней не нужно быть сильным, ей можно просто заплатить. Много, но деньги не проблема.
Только вести ее к себе в покои не хотелось.
- Я знаю, где тут можно снять комнату неподалеку, - понимающе улыбнулась она. – Идемте, покажу.
Поймала его за руку.
Это было так просто.
Хоть ненадолго избавиться от чувства вины. И стыда за свое молчание.
Он не виноват, по сути, он ничего бы не смог сделать. Но это давило все равно.
А девочка улыбалась.
Мар.
Красивая.
Рыжие волосы она распустила, тряхнула, и они рассыпались волнами. Чуть пахли гарью и дымом, но это не важно. Не ему бояться огня.
Чуть напряженно. Но глаза так блестят, что не выходит думать о чем-то другом. Она обнимает его, гладит, и ни о чем другом не выходит думать. Стоит прикрыть глаза, и он видит, как она кружит там, среди огня. Это будоражит.
Его ведут по улице, заводят в какой-то дом. Там он расплачивается за комнату… словно во сне все. Нет, ему приходилось, конечно, он же не мальчик. Но сейчас все иначе.
И по лестнице наверх.
Маленькая комнатка, большая кровать. Вполне прилично на вид, чисто.
- Господин… - девушка преданно заглядывает в глаза, кладет ладонь ему на грудь. Пытается понять, чего он хочет?
Самому бы знать.
Он берет ее, поднимает и ставит на кровать. Теперь они почти вровень, она прямо ему в глаза смотрит. Лишь на одно мгновение мелькает смятение в глазах, и девушка снова улыбается, профессионально, хоть и чуть натянуто. И это слегка остужает голову – ей нужны его деньги, а не он сам. Да, это понятно. Просто когда она улыбается, кажется что…
Не важно.
Ему тоже не любовь до гроба нужна.
Она переоделась после танцев, на ней свободное платье, перехваченное широким поясом. И Дункан пояс расстегивает, отбрасывает в сторону.
Она улыбается. Молча. Позволяя ему делать все, что он захочет. Не мешая. Словно она смирилась и…
В этом вдруг видится собственное отражение. До боли почти. Он тоже смирился и позволяет. Тоже молчит. Только не за деньги, но разницы никакой.
И надо что-то сказать, чтобы избавиться от этих мыслей.
- Ты так невероятно танцуешь, - опрометчиво говорит он, и тут язык прикусывает, мысленно застонав.
Совсем не то. Особенно очевидно, когда в ее глазах метнулся ужас.
Но она отлично держит себя в руках.
- Вам понравилось господин? – и все еще пытается улыбаться, но губы чуть дрожат. Поэтому она подается вперед, склоняя голову на бок, и запускает тонкие пальчики в его волосы, гладит, ерошит… Ее пальцы тоже чуть дрожат.
- Да, - говорит он, чувствуя себя полным идиотом.
И тоже чтобы сгладить и отвлечься,