Дикое сердце джунглей. Майя Вьюкай

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18

АННОТАЦИЯ

   Обычный день закончился полной катастрофой! Самолет, в котором я летела домой, потерпел крушение в диких джунглях. Все пассажиры чудом выжили, и я тоже не пострадала, но мы оказались в чужом мире, где правят драконы и обитают загадочные существа, непохожие на людей. Однако новый мир совершенно не обрадовался нашему появлению! А уж как не обрадовался Великий правитель Кхарема, когда узнал, что самолет разбился на его землях, а среди пассажиров оказалась девушка, предначертанная ему судьбой множество лет назад. Вот только сам правитель давно помолвлен с другой, а я твердо убеждена, что не могу быть истинной парой дракона. Вы вообще этих драконов видели?! Дрожь берет от одного их вида!

ГЛАВА 1

   Самолет сильно качнуло.

   – Да что же это такое?! – испуганно заверещала сидящая передо мной дамочка в смешной шляпе с разноцветными перьями. – В чем дело-то?!

   Свет в салоне снова заморгал, и двигатели зашумели с неестественным, ужасающим ревом, будто что-то сломалось. Волнение среди пассажиров начало усиливаться. Даже бесстрашный Джеф нервно вцепился пальцами в подлокотники кресла, но, заметив на себе мой обеспокоенный взгляд, тут же отбросил волнение.

   – Простая турбулентность, – отмахнулся он с наигранной улыбкой. – Скоро пройдет.

   Младенец в соседнем ряду истошно завопил, когда самолет в очередной раз подпрыгнул на невидимой яме.

   – Не похоже на турбулентность, Джеф, – немеющими от страха губами пробормотала я, увидев нечто странное в окне иллюминатора. Нечто необъяснимое… Я присмотрелась. Огромная птица стремительно приближалась к самолету, прорываясь сквозь пушистые нежно-розовые облака. Птица размером с целый авиалайнер! Ее стальная чешуя сверкала на солнце, а мощное змеевидное тело покрывали сотни остроконечных шипов.

   Это не птица!

   Не птица…

   Я зажмурилась. Кажется, кто-то свихнулся. И этот кто-то – я!

   Осторожно приоткрыв глаза, я снова уставилась в иллюминатор, надеясь, что чудовище мне лишь привиделось, но увы…

   – Джеф? – шепотом позвала я парня, с которым познакомилась во время посадки на рейс. Он, как и я, летел к родным в Аспен. – Драконов ведь не существует, правда?

   – Что?! – парень удивленно рассмеялся. – Конечно, нет. Ну только в детских сказках разве что.

   – Тогда как ты объяснишь это? – Я ткнула пальцем в иллюминатор.

   Посмеиваясь, Джеф посмотрел в указанном направлении и мгновенно изменился в лице. От былого веселья не осталось следа.

   – Эй! Что это там такое?! – пронесся по всему салону громкий возглас той самой дамочки в цветастой шляпке. – Вы видите?! – она прилипла к иллюминатору, оставив на стекле след алой помады. – Слева! Что-то большое!

   Пассажиры засуетились.

   – Что там?

   – Где?

   – Смотрите!

   – Кажется, это самолет. Ох… Летит прямо на нас.

   – А так разве должно быть?

   – Исчез.

   – Где он?

   – Ничего не видно!

   Чудовище вынырнуло из облаков.

   – Это не самолет! – пронзительно завизжала маленькая девочка. – Это ДРАКОН! А-а-а-а!

   Огромные крылья. Безумные глаза. Мощные когти.

   Чудовище настигло нас.

   – Немедленно займите свои места и пристегнитесь! – в панике закричала бортпроводница за секунду до того, как шипастый хвост ударил по фюзеляжу, создавая грандиозный фейерверк искр.

   Дикие вопли ужаса сотрясли салон.

   Самолет резко пошел вниз. На голову посыпались вещи с верхних полок. Все, кто не успел пристегнуться, слетели со своих кресел и покатились по салону вместе с сумками и чемоданами.

   Я не кричала. Дыхание перехватило, и сердце в груди забилось так быстро, что казалось, вот-вот и оно остановится от чрезмерного напряжения. Несколько секунд я даже пошевелиться толком не могла – тело полностью одеревенело от животного страха. В душе еще теплился крохотный лучик надежды, что все это лишь массовое помешательство, галлюцинации и всеобщий психоз, но с каждой секундой надежда таяла, а затем и вовсе померкла, когда из динамиков над головой раздался глухой голос:

   – Говорит капитан самолета… – Короткая пауза и обреченный вздох: – Приготовьтесь к удару!

   Дрожащими пальцами я натянула на лицо кислородную маску, будто она могла спасти меня от неминуемой гибели. Краем глаза заметила, что Джеф отключился после того, как один из чемоданов свалился ему прямо на голову. Подняв руку, я с трудом поймала маску, которая болталась перед его лицом, как сумасшедший маятник, и со второй попытки надела ее на парня. Не знаю зачем, все равно же умрем.

   Когтистые лапы чудовища вцепились в крылья самолета, с невероятной легкостью отрывая их от корпуса. Самолет развернуло на сто восемьдесят градусов. Хвостовая часть от такого маневра отвалилась. Меня швырнуло на Джефа, затем с бешеной силой обратно. Я ударилась головой о стену над иллюминатором. Кровь хлынула из открытой раны. В глазах начало темнеть.

   Самолет затрясло как в лихорадке.

   До земли оставалось всего несколько метров, когда мое сознание заволокло темной пеленой. Последнее, что я увидела через треснутые стекла иллюминаторов, – это зеленые кроны деревьев. Повсюду! Одни деревья на сотни километров во все стороны!

***

   За два года до крушения самолета.

   День не заладился с самого утра. Уж не знаю, была ли тому виной соседская черная кошка, перебежавшая мне дорогу, или разбившееся в ванной зеркало, которое я неудачно повесила накануне, но точно знаю, что высшие силы отвернулись от меня в тот день.

   Все началось с дурацкого экзамена. Точнее, с ОЧЕНЬ важной пересдачи дурацкого экзамена, на которую я благополучно опоздала из-за того, что застряла в треклятом лифте. Проблема состояла в том, что пропускать пересдачу было никак нельзя! Отчисление из университета и так уже маячило на горизонте последние полгода, а слова «любящих» родичей крутились в голове постоянно: «Какой еще медицинский, Лиззи? Даже думать об этом забудь. Твое место здесь, в Аспене. Будешь работать в семейном отеле, встречать гостей и убирать номера. У нас и так рук не хватает. Чикаго без тебя обойдется, а вот мы – нет». Мысль о том, что придется вернуться обратно в Аспен, сменить медицинский халат на передник горничной, а скальпель на гостевую книгу, вводила меня в настоящий ужас, поэтому я даже думать не хотела о том, что провалю повторную пересдачу или – упаси Боже! – вообще на нее не попаду. Ни Аспен, с его снежными горами и толпами иностранных туристов зимой, ни семейные отели, о которых отец заботился больше, чем о собственных детях, не вызывали у меня отклика в сердце.

   В понедельник утром никто не желал работать, особенно коммунальные службы, поэтому я со своей стремительно развивающейся клаустрофобией просидела в душной кабине лифта почти сорок минут, дожидаясь аварийную службу и проклиная тот день, когда человечество настолько обленилось, что придумало лифты.

   Если бы не ночная работа в баре, которая была мне необходима, чтобы оплачивать жилье и обучение, то никакой пересдачи вообще бы не потребовалось. Просто я была настолько измотана после недели ночных смен, что умудрилась заснуть на экзамене по анатомии, чем очень сильно разозлила и без того злющего экзаменатора.

   Когда дверцы лифта наконец-то открылись и я увидела сонные лица рабочих, омраченные тем, что им пришлось работать в такую рань, то с гневной руганью вылетела на волю. До пересдачи оставалось меньше двадцати минут.

   – И вам хорошего дня, мисс! – донеслось мне в спину их бурчание. – Вот ведь молодежь пошла неблагодарная…

   – Пф-ф. И не говори.

   До метро я бежала так быстро, будто за мной гналась стая озлобленных лифтеров. Ни проливной дождь, ни чавкающие кеды и ни даже внезапно начавшийся апокалипсис не смогли бы меня остановить. А вот светофор смог. Пришлось затормозить перед оживленной магистралью и дать проехать потоку машин. Вот только из-за дождя дорога стала такой скользкой, повсюду образовались лужи и мерзкая грязь, что я не успела вовремя остановиться. Кеды подвели меня и предательски заскользили по брусчатке. Я взмахнула руками, пытаясь ухватиться за светофорный столб, но вместо этого споткнулась и вылетела прямо на проезжую часть.

   Тут же раздался рев клаксона.

   Ослепляющий свет фар ударил в глаза.

   Визг шин на мгновение оглушил.

   И я ощутила удар, за которым последовала всепоглощающая темнота и годы реабилитации.

   На экзамен я все же опоздала. И впоследствии из университета меня тоже отчислили. Но что еще хуже – я пролежала в коме полтора месяца, а когда очнулась, то не смогла пошевелить ногами. Обширная травма позвоночника и спинного мозга привела к параличу нижних конечностей.

   Моя жизнь разделилась на «до» и «после». Я оказалась прикована к инвалидному креслу до конца своих дней. По крайней мере, я так думала…

***

   – Помогите!

   – Сюда! На помощь!

   – Здесь еще остались выжившие?!

   – Отойдите! Сейчас взорвется!

   Из черной бездны обморока меня вытащили далекие голоса людей. Незнакомцы кричали, рыдали и отчаянно звали на помощь. Все это было похоже на страшный сон. Сперва я подумала, что это и правда сон, даже попыталась перевернуться на другой бок и снова заснуть, но внезапная боль, пронзившая все тело, мигом вернула меня в реальность. Память по крупицам начала восстанавливаться.

   Самолет…

   Дракон…

   Крушение…

   Я распахнула глаза, задыхаясь от панического ужаса, но тут же болезненно прищурилась, ослепленная обилием ярких красок – зеленых, красных, голубых, бордовых! Надо мной возвышались гигантские деревья, увитые цветущими лианами. На толстых замшелых ветках, потряхивая огромными ушами, сидели пушистые зверьки, похожие на белые комочки снега, и с любопытством за мной наблюдали, издавая звонкие стрекочущие звуки.

   Наверное, я слишком сильно ударилась головой… не иначе.

   Перед лицом блеснули разноцветные перья. Стайка мелких птичек пролетела мимо и шустро скрылась за деревьями.

   Да где я вообще?!

   Попыталась привстать на локтях, но сразу закричала и рухнула обратно на спину. Все кости, вероятно, были переломаны в нескольких местах. Одежда пропиталась кровью. Дышать получалось через раз и то с большим трудом.

   Какой кошмар…

   Где другие пассажиры?!

   Почему никого рядом нет?

   Как давно мы разбились?

   Через сколько сюда прибудут спасатели? И куда это «сюда»?

   Я медленно повернула голову, осматриваясь. Но лучше бы я этого не делала, потому как от увиденного паника обвилась вокруг шеи тугим жгутом и дыхание сперло напрочь.

   Я лежала на земле, в какой-то низине, в мокрых от моей крови зарослях папоротника. Поблизости никого не было. Кругом один непроходимый лес! Не просто лес… Джунгли! Самые что ни на есть настоящие дикие джунгли. Повсюду, куда ни посмотри, лианы, пальмы, банановые деревья и еще эти… живые комки снега с ушами. В нескольких метрах от меня валялся вырванный из самолета ряд пассажирских сидений. Возможно, именно на этом ряду я сидела. Чуть дальше в траве виднелись металлические осколки и покореженные куски корпуса самолета. А где же сам самолет?! Или это все, что от него осталось?

   Виски пронзило тупой болью. Мозг напрочь отказывался анализировать ситуацию – слишком нереальным казалось происходящее. Может, все-таки это сон? Очень-очень плохой сон! После аварии мне часто снились плохие сны, чуть ли не постоянно. Но эта боль… Разве во сне может быть так больно? Не думаю.

   Вдалеке раздался взрыв, от которого задрожала земля. В нос ударил едкий запах гари, заставляя меня поморщиться. Вновь послышались ужасающие крики и призывы о помощи. Еще один взрыв прогремел уже рядом. Совсем близко! Взрывной волной меня подкинуло в воздух и отшвырнуло на несколько метров в сторону. Я застонала, ударившись о гигантский ствол дерева. Кожу опалило огнем. В грудь вонзился раскуроченный кусок обгоревшего металла, который когда-то был частью самолета.

   От нестерпимой боли я заорала так громко, что пушистые зверьки в панике бросились от меня врассыпную.

   О боже…

   Это определенно не сон!

   В глазах начало темнеть.

   Нет… нет… Ну уж нет! Если я потеряю сознание, то не доживу до прибытия спасателей. Нельзя засыпать. Нельзя! Так я точно умирать не собираюсь.

   Слезы, вперемешку с кровью и потом, побежали по щекам.

   Внезапно хрустнула ветка, и рядом послышались чьи-то отчетливые шаги.

   – Пом… мо… ги… те … – Я попыталась позвать на помощь хриплым, едва различимым шепотом. – Помогите мне.

   Я не надеялась, что меня услышат. Пролетающие птицы и то щебетали громче. Но меня каким-то чудом услышали. Шаги стали уверенно приближаться, и уже через пару секунд надо мной склонилась тень. И я бы снова закричала, но на этот раз от дикого ужаса, а вовсе не от боли, но голос полностью пропал.

   Надо мной склонился МОНСТР! Настоящее чудовище. Человеческий скелет, обтянутый ветками и корой, вместо кожи покрытый мхом и листьями.

   Это не может быть правдой! Я зажмурилась. Драконы, монстры, джунгли – все это нереально! Я летела в Аспен, к семье. Никаких джунглей нет на пути от Чикаго до Аспена! Их нет ни на одной карте мира.

   У меня галлюцинации…

   Да, точно! Простые галлюцинации.

   Я свихнулась.

   Ну конечно же, свихнулась. Совсем крышей поехала! Как иначе объяснить происходящее?

   Нужно успокоиться и дождаться спасателей, которые мне непременно помогут.

   Вдох.

   Выдох.

   Вот так, спокойно. Молодец, Лиззи, продолжай.

   Вдох и снова выдох.

   Но у судьбы были иные планы на мой счет.

   Лесное чудовище, хранитель джунглей или хрен его знает кто, схватил меня за руки и поволок за собой по земле. Слишком реалистично… на галлюцинацию не похоже. Я не смогла сопротивляться – каждое движение причиняло разрывающую боль, не смогла закричать, даже упереться ногами в землю не смогла, потому что не чувствовала ног.

   Чудовище подтащило меня к краю обрыва, с которого открывался величественный вид на каскадный водопад, рывком вытащило из моей груди осколок и, не церемонясь, столкнуло меня вниз, прямо в бездну.

   Голос все же прорезался, и последний крик сорвался с моих губ.

   Я летела в неизвестность несколько долгих секунд с четким пониманием того, что это конец. Сейчас смерть заберет меня.

   Затем удар!

   Бешеный плеск воды!

   И полная дезориентация.

   Мутная вода проникла под веки, налилась в уши и забилась в горло, заполняя легкие.

   Я все еще жива…

   Боль прошла, словно ее никогда и не было.

   От испуга наглотавшись грязной воды и вдобавок достигнув илистого дна, я инстинктивно оттолкнулась от него ногами, чтобы выплыть на поверхность, и чуть окончательно не утонула, осознав, что у меня получилось. Мои ноги! Я их почувствовала. Снова почувствовала!

   Вынырнув, я закашлялась, отплевываясь от воды и вонючих водорослей, попавших в рот.

   – Эй?! – закричал какой-то парень с берега и активно замахал руками над головой, привлекая мое внимание. – Плыви сюда!!! Не смотри назад! Плыви быстрее!

   Не смотреть назад? Конечно же, я посмотрела! Ко мне стремительно приближался остроконечный плавник. Это что… Я прищурилась. Это акула, что ли?! Мои глаза, наверное, округлились до невозможных размеров. Акула? В небольшом озере? В несуществующих джунглях? Да вы, похоже, издеваетесь?!

   Сорвавшись с места, я брассом кинулась к берегу. Ноги… Я два года не ощущала ничего ниже пояса, пальцем на ноге не могла шевельнуть, а тут вдруг поплыла брассом со скоростью олимпийского чемпиона, подгоняемого хищной акулой!

   Что происходит?

   Что со мной творится?

   Что это за место?

   Безумный смех сотряс мои плечи, когда я выскочила на берег, прошла несколько шагов на онемевших ногах и тяжелым кулем рухнула на землю. Теперь я молила только об одном, чтобы все это не оказалось сном! Не хочу возвращаться обратно в кресло. Врачи не давали мне никаких надежд на выздоровление. Их прогнозы были неутешительными. Мне сделали несколько восстановительных операций, но после них стало только хуже. Почему сейчас все так резко изменилось? Люди ведь не встают на парализованные ноги за секунды? Или все же встают?..

   – Ты жива?! – ко мне подбежал темнокожий парень с дредами. Выглядел он ошарашенным и абсолютно растерянным. Помню его – он сидел позади меня в самолете и постоянно толкал коленями кресло. – Я видел, как ты упала с обрыва! Думал, расшибешься насмерть, высота-то огромная. А потом эта… штука в озере… чуть тебя не слопала. Акула?! Что здесь делает акула?!

   – Я в порядке, – сквозь нервный смех проговорила я, – в полном порядке!

   Парень нахмурился, видимо не поверив мне. Но, как бы странно это ни звучало, я действительно была в порядке. Даже лучше, чем просто в порядке! Черт возьми, да я, наверное, единственный человек на всем белом свете, который после крушения самолета оказался безумно счастлив.

   Я судорожно ощупала совершенно здоровые ноги и поняла, что мне плевать, где мы, что случилось с самолетом и откуда вдруг взялись драконы с чудовищами, – ведь это место, эти джунгли, может, это озеро с акулами… что-то здесь меня исцелило! Я коснулась груди, дотронулась до головы, приподняла мокрую тунику и под удивленным взглядом парня осмотрела живот. На мне не было ни царапины! Все зажили! Все до единой! Даже шрам десятилетней давности от удаления аппендицита и тот исчез без следа.

   «Простите, мисс Хилл, но встать на ноги вам поможет только чудо. Медицина, к сожалению, бессильна».

   Вот оно и случилось. Чудо! Настоящее чудо…

   Я уткнулась лицом в ладони и громко зарыдала. И это сразу же после безудержного приступа истеричного смеха! Представляю, как я выглядела со стороны.

   – Не волнуйся. – Парень присел на корточки и приободряюще погладил меня по плечу. Вот уж точно, неприятности сближают. – Нас наверняка уже ищут. Совсем скоро сюда прибудут спасатели. По телику потом покажут. Прославимся на весь мир. Меня, кстати, Клиф зовут. А тебя?

   – Элизабет. – Я сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с неистовой бурей эмоций. – Элиза.

   – Так вот, Элиза, не бойся. Все будет хорошо.

   Клиф решил, что я плачу от пережитого стресса, может, от ужаса или страха, но по моим щекам текли слезы радости. Последние два года стали для меня настоящим адом на земле. Я потеряла буквально все! Работу, мечты, светлое будущее, все свои сбережения до последнего цента – операции вышли не из дешевых, а страховка и малую часть расходов не сумела покрыть. Друзей! Они разбежались от меня, как тараканы от яркого света. Я потеряла надежду и даже свою персидскую кошку – ее забрала сестра, потому что после больницы я и о себе-то толком не могла позаботиться, не то что о другом живом существе. Я училась жить заново и упорно старалась радоваться каждому дню, невзирая на горы таблеток, которые приходилось пить ежедневно, и непроходящие мучительные боли. Однако мне так и не удалось устроиться на приличную работу со своей травмой, а подработки не приносили много средств. Мои счета постепенно опустели, а долги возросли до небес, договор аренды на квартиру подошел к концу, и мне пришлось оставить Чикаго и вернуться домой в ненавистный Аспен, но, к счастью, до него я так и не долетела – дракон помешал. В общем, я осталась ни с чем… Моя жизнь полностью рухнула! Каждый день я просыпалась и засыпала с мыслью, что готова отдать все, только бы снова встать на ноги. И вот я встала. Для этого пришлось купить билет до Аспена, встретиться с драконом и пережить крушение. Если это плата за мое счастье, то я согласна повторить.

   – Поможешь мне? – я успокоилась, стерла слезы и протянула Клифу руку. – Хочу подняться.

   Боюсь, что самостоятельно не встану. Ноги все еще деревянные, похлеще, чем у Пиноккио.

   – Да-да, – парень закивал, – конечно.

   Клиф поспешно взял меня за руку и потянул на себя.

   – Отлично выглядишь, кстати, – улыбнулся он, наверное стараясь меня ободрить, – для той, кто только что пережил авиакатастрофу.

   Я не поверила его маленькой лести, понимая, что «отлично» я не выглядела даже до крушения – сильно похудела за последние годы, так что кости начали торчать, и обрела нисходящие синяки под глазами, отчего стала похожа на маленькую дистрофичную панду, которая часто падала с дерева. Но внешний вид меня совсем не волновал на фоне проблем с позвоночником. А еще моя некогда розовая кожа приобрела бледный оттенок смертницы. Виной всему нежелание выходить из квартиры, да и вообще отсутствие желания вставать с кровати по утрам, не то что высовывать нос на улицу и принимать солнечные ванны. Зато волосы отросли чуть не до поясницы и стали виться, чего раньше со мной никогда не происходило. Может, дело в таблетках и гормонах, которыми меня пичкали врачи перед каждой операцией? Я все собиралась их обстричь, ведь ухаживать за такой шевелюрой стало слишком проблематично в моем положении, но руки так и не поднялись. Белоснежные и вьющиеся, прям как у мамы когда-то… до химиотерапий и прочих бессмысленных процедур, что не смогли продлить ее жизнь больше чем на полгода. Небеса забрали ее слишком рано, оставив меня и сестер на попечение отца, который быстро нашел нам новую «маму». Он неплохой человек. Холодный, циничный, жадный до денег, но неплохой. И все же я не спешила к нему возвращаться даже в самые темные времена своей жизни, а он так и не смог бросить дела и прилететь в Чикаго, чтобы проведать меня в больнице. Пожалуй, это многое говорит о наших с ним отношениях.

   Я осторожно встала на негнущиеся ноги при поддержке Клифа, тут же неуклюже пошатнулась, но сумела устоять.

   – Невероятно… – пробубнила я себе под нос, делая первый шаг к озеру с мутной водой. – Это просто невероятно…

   А еще невозможно!

   Нереально!

   И по-настоящему фантастически!

   – Ага, – закивал Клиф, отпуская меня, когда я вновь обрела равновесие, утраченное два года назад, – я тоже в шоке от того, что мы выжили! Самолет всмятку разбился, а на мне ни царапины. Представляешь? Я выбрался из-под обломков, и тут эти взрывы со всех сторон. Я уж решил, что точно помру, даже с жизнью успел проститься во второй раз, но потом все внезапно закончилось. Наверное, бензобак и двигатели взорвались.

   – Наверное, – согласилась с ним, подходя к кромке воды. С каждым шагом идти становилось значительно легче.

   – Ты хромаешь, – заметил Клиф. – Не ранена? А то там доктор есть. Он оказывает первую помощь всем пострадавшим.

   – Доктор? – я с удивлением повернулась к парню. – Пострадавшим?

   – Ну да.

   – И много пострадавших? То есть сколько всего выживших? Ты их видел?!

   – Видел. – Клиф не понял моего удивления. – Они там, в долине, куда упал самолет. – Он указал за деревья в неопределенном направлении. – Не знаю, сколько выжило, может, человек двести или триста, не считал. Я был с ними, пока Итан – мой засранец брат – не пропал. Сводный, вообще-то, но суть не в этом. Я пошел его искать, а наткнулся на тебя.

   Я ослышалась или…

   – Триста человек? – рассеянно переспросила у Клифа. Шестеренки усиленно закрутились в голове, но у меня никак не получалось осмыслить услышанное. – Ты уверен?

   Клиф засомневался.

   – Не на сто процентов, но в общем-то да, – тем не менее ответил он весьма твердо. – Мертвецов в долине я не встречал, хотя тяжелораненые там точно были. Одному парню руку оторвало, представляешь?! Жуть такая! Им док помогает, тот ирландец со шрамами. Но если честно, он больше похож не на доктора, – Клиф перешел на заговорщический шепот, – а на террориста. Не удивлюсь, если потом выяснится, что это именно он взорвал самолет.

   Я мотнула головой. Что? Как? Наш самолет развалился на части еще в воздухе. Я видела, как отвалился хвост! Обычно в таких случаях никто не выживает, максимум единицы, везунчики, и то крайне-крайне редко. А тут вдруг три сотни невредимых человек? Получается, что почти все пассажиры уцелели? Или вообще все. Так не бывает! Это какой-то бред. Хотя с другой стороны… сломанные позвоночники тоже не исцеляются, да и драконы самолеты обычно не сбивают.

   – Отведешь меня к остальным? – попросила я у Клифа.

   Мне нужно увидеть выживших собственными глазами.

   – Хорошо, – согласился он, – идем. Здесь недалеко.

   Прихрамывая, я потопала за Клифом к высоким деревьям. Мышцы плохо слушались, и колени то и дело подгибались, отчего я спотыкалась на ровном месте, но, естественно, не жаловалась.

   – Точно все в порядке? – Клиф остановился, поняв, что мне тяжело идти. – У тебя ничего не сломано?

   Я нервно усмехнулась.

   – Если я скажу, что еще сегодня утром была прикована к инвалидному креслу и вообще не могла ходить, ты мне поверишь?

   Клиф придержал колючую ветку, помогая мне перебраться через густые заросли.

   – Я видел дракона, – заявил он с содроганием, – после этого я поверю во что угодно. Кстати, об этом! – Клиф вдруг серьезно посмотрел на меня. – Ты считаешь, что другие нам тоже поверят?

   – Другие?

   – Ну там репортеры всякие, – пояснил он, – спасатели, журналисты. Что будет, когда нас вытащат отсюда и мы, все как один, начнем твердить о сказочном драконе, сбившем самолет? Нас случайно в дурку дружно не отправят? Мне туда возвращаться нельзя, я и так там на учете состою. Только не спрашивай почему!

   Думаю, как раз таки об этом беспокоиться не стоит…

   Дикие джунгли? Дракон в облаках? Чудовище из костей и веток? Целебное озеро? Акула? И еще эти необычные деревья повсюду. И лианы – зеленые с красными листьями, черные с острыми шипами, желтые, увитые кислотными ягодами. Я о таком месте никогда не слышала. И, наверное, вообще никто не слышал.

   – Клиф, я… хм… Прости, но я не думаю, что нас кто-то спасет.

   Где бы мы сейчас ни были, мы очень далеко от дома. Настолько далеко, что я вообще начинаю сомневаться, что мы до сих пор на Земле. Может, мы все умерли и попали в загробный мир? Вряд ли, конечно, но вдруг. При других обстоятельствах я бы уже вовсю билась в истерике и вопила от страха, но что будет, если я покину это место? Что будет с моими ногами? Моим позвоночником? Со мной? Магия… чудо… волшебство… или как еще назвать то, что вернуло меня к полноценной жизни… я почти на сто процентов уверена, что оно работает только здесь, в этом загадочном месте. И если это на самом деле так, то я рада, что мы разбились. Я скривилась. Это чудовищно с моей стороны – радоваться такой трагедии, страшно эгоистично и несправедливо по отношению к остальным, но я, черт побери, все равно рада.

   – Ты что?! – Клиф засмеялся. – Брось, Элиза! Конечно же, нас спасут! Иначе просто быть не может. Упавшие самолеты, а уж тем более пассажирские боинги, мигом засекают. Поверь мне. Я столько фильмов пересмотрел про катастрофы, что теперь разбираюсь во всех спасательных операциях лучше, чем сами спасатели.

   Я скептически на него посмотрела.

   – Правду тебе говорю! – возмутился Клиф. – Документальные фильмы – бесценный кладезь информации вообще-то!

   Я пожала плечами и решила не настаивать на своем. Кто я такая, чтобы отнимать у человека надежду? Да и потом, зачем мне это нужно?

   – Верю тебе, – я натянуто улыбнулась, – пожалуй, ты прав, Клиф. Идем дальше?

   – Ага, пойдем.

   Через пару минут мы выбрались из леса на открытое пространство. Я затаила дыхание от увиденного. Передо мной открылся вид на холмистую долину, которую чуть ли не до самого горизонта устилали огромные металлические обломки, обезображенные куски корпуса самолета и обгоревшие детали двигателей.

   Место крушения.

   Наверное, именно сюда упал самолет. Вот только почему я пришла в себя совершенно в другом месте? Неужели выпала из самолета? Выпала и уцелела?!

   Клиф оказался прав. По всей долине носились выжившие. Великое множество живых и практически невредимых людей. Одни в панике бегали по округе и что-то искали среди обломков, а другие беспомощно сидели на обгоревшей земле и рыдали навзрыд.

   – С ума сойти, – пробормотала я.

   – Жесть, да? – Клиф поежился. – Я до сих пор не понимаю, как мы все выжили. Ты только глянь! От самолета ведь ничегошеньки не осталось.

   Голова вновь закружилась от нереальности происходящего.

   Со всех сторон долину окружали необычайные и совершенно мне незнакомые, но явно тропические деревья. Вдалеке виднелись высокие зеленые горы со снежными пиками и снова деревья, деревья, деревья. Повсюду одни деревья, лес, джунгли! Мы на каком-то необитаемом острове? Или это не остров вовсе, а что-то более масштабное? Может… другой мир? Другая реальность?

   – Вон тот мужик, – Клиф указал пальцем на темноволосого мужчину, который стоял на коленях перед пожилой женщиной и перевязывал глубокую рану на ее ноге самодельными бинтами из разорванной рубашки, – тот самый врач, о котором я говорил. А вон тот, – Клиф показал на низкорослого лысеющего мужичка в темно-синей форме с эмблемой авиакомпании «ФлайАэро», вокруг которого толпились люди, – второй пилот. Он составляет список выживших. Сходи к нему и отметься, это важно.

   – А ты куда? – спохватилась я.

   – Искать брата. Он где-то в лесу. Скорее всего, пошел поссать и заблудился. С ним такое уже случалось.

   Я нахмурилась.

   – А тебе не кажется, что бродить по джунглям в одиночку – не самая лучшая идея?

   На самом деле идея эта крайне паршивая. Кто знает, какие монстры обитают в чаще. А в том, что они там обитают, сомнений у меня нет никаких. Одного я уже видела.

   – Взрывы распугали всех хищников, – Клиф беспечно пожал плечами, – так что сейчас в лесу точно безопасно. Но если появится спасательная группа, – он сложил ладони на груди в умоляющем жесте, – пожалуйста, скажи им, чтобы не улетали без нас с братом, ладно?

   Не волнуйся, спасательная группа точно не появится.

   – Ладно, – я кивнула, – скажу. Но я все еще не советую бродить тебе по лесу одному. Я видела там кого-то очень жуткого… непохожего ни на человека, ни на животное. Взрывы его однозначно не напугали.

   – Спасибо за совет. – Клиф развернулся и направился обратно в джунгли. – Но там мой брат, и его нужно найти как можно скорее, так что без вариантов. Еще увидимся, Элиза. – И он без промедлений скрылся в зарослях.

   Я тяжело вздохнула, молясь, чтобы с ним все было хорошо. Со всеми нами.

ГЛАВА 2

   Я перелезла через гигантские корни ветвистого дерева и медленными шагами двинулась вперед по бескрайней долине мимо обломков самолета и паникующих людей. Некоторые обломки все еще горели, отчего в воздухе стоял невыносимый смрад, от которого у меня слезились глаза и неприятно першило в горле. В небо поднимались вонючие клубы черного дыма – густые и тяжелые, прямо как во времена Великого смога в Лондоне.

   – Эми? Эмили?! Кто-нибудь видел мою жену? Эми?

   На меня налетел тучный старик и чуть не сшиб с ног своим телом. Вид у него был совершенно невменяемый, впрочем, как и у большинства выживших, что немудрено в сложившейся ситуации. Красное лицо. Осоловевшие глаза. Проступившие от напряжения вены и дерганые непроизвольные движения.

   – Моя жена! Эмили! – старик вдруг вцепился толстыми пальцами в мои плечи и с надрывом закричал прямо в лицо: – Невысокая! Темноволосая! В красном платье! Ты ее видела?! Я точно знаю, что видела!

   От неожиданности я так растерялась, что даже вырваться не смогла.

   – Нет, простите. – Я легонько толкнула старика, чтобы создать между нами небольшую дистанцию, но он и с места не сдвинулся. Толкать его сильнее я побоялась, все же мужчина был в преклонном возрасте, а навредить ему и уж тем более уронить на землю я не хотела, а то мало ли что может случиться. Он и так уже на грани сердечного приступа, а кареты скорой помощи поблизости не наблюдается. – Я не видела вашу жену. Мне жаль.

   А если и видела, то вряд ли запомнила. В голове все перемешалось, и в мыслях воцарилась бессвязная каша. Хорошо хоть имя свое помню. А то могла и не помнить после такой-то аварии.

   – Эмили! – старик ни с того ни с сего затряс меня за плечи, как куклу. Силищи в нем оказалось немерено, больше чем во мне раза в два, а то и в три. – Где моя жена?!! Отвечай, гадина!

   – Отпусти ее. – Рядом с нами возник высокий мужчина в порванном деловом костюме, тот самый врач-ирландец, о котором говорил Клиф, и оттащил старика в сторону. – Она же сказала, что не знает, так что хватит.

   – ЭМИЛИ! – завизжал старик и, гневно плюнув в мою сторону, побрел дальше по долине, выкрикивая имя своей жены до хрипотцы. – Эми! Где ты прячешься?!

   Я перевела дыхание.

   Что это сейчас такое было? Он забыл принять таблетки перед вылетом?

   – Все нормально? – Врач обернулся ко мне. В его голосе послышался отчетливый ирландский акцент, как у моего дяди Мэтью из Дублина. И этот ласкающий слух акцент невозможно было перепутать ни с каким другим. – Он тебя не ранил?

   – Нет, – ответила я, потирая плечи, – только немного напугал или, точнее, удивил. В общем, не страшно.

   – Уверена?

   – На все сто процентов.

   Я проводила старика недоумевающим взглядом и посмотрела на ирландца, который неожиданно вызвал у меня не меньшее удивление. Он был похож на кого угодно, но только не на врача, с такой-то своеобразной внешностью и излишне накаченным телом, даже перекаченным отчасти. Лицо у него действительно пестрело от обилия старых шрамов, будто он однажды сразился с бешеным медведем в бойцовской яме и одержал над ним верх. Под волосами у него тоже виднелись белые рубцы, и даже на шее красовались глубокие полосы от давнишних и явно серьезных ранений. Теперь понимаю, почему Клиф счел его «террористом». Если бы не крушение, чудесное исцеление, дракон и лесное чудовище, то встреча с таким человеком вызвала бы у меня массу вопросов.

   – Будь осторожней, – предупредил ирландец, внимательно воззрившись на меня своими темными глазами, почти такими же черными, как его волосы, собранные в небрежный пучок на затылке. У висков они, кстати, были гладко выбриты, что тоже вот вообще никак не вписывалось в образ обычного врача. Как и татуировки на висках, сползающие темным узором на его шею и уходящие вниз под одежду. – Многие здесь ведут себя неадекватно. Видишь? – Он кивнул на группу людей у раскуроченного двигателя, которые дрались за чемодан с вещами.

   Я удивленно вскинула брови.

   – Какая глупость! Зачем им это?

   – Последствия шока и дикого выброса адреналина, – ответил док. – Лучше избегай конфликтов.

   Я бегло огляделась и поняла, что он прав. Люди вокруг кричали, спорили, дрались из-за какой-то незначительной ерунды. Две женщины не поделили бутылку воды, чуть не повыдирали друг другу волосы и в конечном итоге разлили всю воду, в чем обвинили другую женщину, совершенно к этому непричастную, и вместе на нее накинулись.

   В долине творился настоящий хаос.

   – Последствия шока, говоришь? – недоверчиво переспросила я, хмурясь все больше.

   Да какой уж тут шок? Это как минимум массовая истерия. Не нужно иметь диплом квалифицированного врача, чтобы это понять. Достаточно моих двух лет обучения в универе.

   Люди словно с ума посходили! Буквально обезумели. Не все, конечно, но большая часть пассажиров рейса шестьсот восемьдесят семь была готова растерзать друг друга. Хотя среди неадекватов я увидела и тех, кто помогал пострадавшим перебраться в безопасное место от взрывоопасных частей самолета. Но таких людей было не очень много.

   – Ну да-а… просто шок, – не слишком уверенно подтвердил ирландец свою теорию, обводя взглядом долину, – другого объяснения такому агрессивному поведению у меня пока что нет.

   Здесь что-то не так!

   С этими людьми что-то не так или со всем этим местом в целом!

   Я боязливо покосилась на троих мужчин с самодельным оружием из острых кусков фюзеляжа, которые гнались по долине за рыжеволосым парнем, словно хищники за добычей. Даже знать не хочу, что они собирались с ним сделать и зачем им потребовалось оружие. Бр-р-р! Но выглядели они крайне агрессивно.

   – В любом случае, – посоветовал ирландец, снова посмотрев на меня, – никого не провоцируй. Здесь сейчас все на эмоциях.

   Я пожала плечами.

   – Даже и не собиралась.

   Жить-то хочется. Тем более теперь. К тому же я не самый конфликтный человек. Мне все детство пришлось выслушивать ругань отца и споры старших сестер, а еще бесконечные придирки склочной мачехи, так что конфликты мне надоели еще лет в семь, а в двенадцать меня от них стало знатно подташнивать, поэтому большую часть времени я предпочитала проводить вне стен дома.

   – Вот и правильно, – похвалил док, – береги себя. Еще неизвестно, как скоро сюда прибудет спасательная группа, – мужчина вновь окинул долину задумчивым взглядом, – и прибудет ли она вообще, – подытожил он мрачным шепотом.

   С этими словами ирландец развернулся и уже собрался идти дальше, как я его остановила.

   – Подожди. Мне сказали, что ты врач. Это правда?

   Он обернулся.

   – Да, но если тебе нужна помощь, то у меня нет ни медикаментов, ни стерильных бинтов. Я могу перевязать раны, но не более. Все остальное придется отложить до спасателей и больницы.

   – Мне не нужна помощь, я просто... – Не верю, что это говорю! – Здесь неподалеку есть озеро. Знаю, звучит странно, даже очень странно, но, поверь мне, вода в том озере лечебная. По крайней мере, мне так показалось. Она исцелила мои раны. Может, и другим раненым поможет? Я в этом совсем не уверена, но попытаться стоит.

   Ирландец прищурился, а затем на полном серьезе спросил, без иронии и шуток, даже слегка обеспокоенно:

   – Ты ударилась головой?

   Он неожиданно быстро приблизился ко мне и попытался осмотреть голову на предмет повреждений.

   – Что? Нет! – Я отмахнулась от него. – То есть, да… наверняка ударилась при падении… Не знаю! Здесь же все ударились. Какая вообще разница?

   – У тебя может быть сотрясение. – Ирландец заглянул в мои глаза. – Долго пробыла под солнцем? Жара тут невыносимая. Перегреться проще простого. А галлюцинации в таких случаях не редкость. Уже у двоих солнечный удар случился, так что…

   Понятно.

   – Ты мне не веришь? – с легким разочарованием догадалась я.

   – В целебную воду? – уточнил мужчина с нескрываемым скепсисом. – Нет, прости.

   – Почему?

   Он выпучил глаза.

   – Ты еще спрашиваешь?!

   – Да, – я развела руками, – спрашиваю! А что такого? Ты так удивляешься, будто дракона не видел. Но если уж драконы существуют, то почему целебная вода не может быть правдой?

   Логично? Да логичней, блин, некуда!

   – Так, ладно, – он взял меня за плечи и повел к лесу, – тебе стоит пойти вон к тем деревьям и какое-то время посидеть в тени.

   – Зачем это? – возмутилась я.

   – Ты явно перегрелась, – одарил меня диагнозом ирландский врач, если он, конечно, и правда врач с его обилием шрамов и татуировок, что виднелись под темной рубашкой в вырезе. – Посиди, отдохни, а я принесу тебе воды, если найду.

   – Со мной все нормально! – я высвободилась из его рук. – И воду ты мне не принесешь. Тебя за нее здесь убьют. Оглянись!

   Люди на самом деле дрались за уцелевшие бутылки воды не на жизнь, а на смерть. Безумие какое-то!

   Ирландец поджал губы и, видимо, решил, что я спятила или всегда была слегка спятившей, потому как говорить он больше ничего не стал и переубеждать меня тоже, а просто развернулся и ушел помогать остальным.

   Прекрасно!

   Я фыркнула ему в спину.

   Просто замечательно!

   Мимо меня пронесся раскрасневшийся мужик. Вот уж кому точно стоило бы посидеть в тени деревьев. Он считал, что за ним кто-то гонится.

   – Не подходи ко мне! Нет! Не трогай! – визжал он. – Оставь меня в покое!

   Но за ним никто не гнался. Он просто бегал вокруг обломков и вопил, швыряя в несуществующего преследователя все, что попадалось под руку. И не он один. Я насчитала еще семерых пассажиров, которые спасались бегством от собственной тени.

   Что за чертовщина?

   Я неуверенно потопталась на месте, не зная, куда мне теперь идти и что делать. И что вообще нужно делать после крушения? А самое главное – как не наткнуться на какого-нибудь безумца с острым куском металла?

   Пожалуй, мне следовало пойти за ирландцем. Вдвоем здесь явно безопасней. Пусть даже он и счел меня на всю голову чокнутой. Или надо было остаться с Клифом и вместе искать его брата.

   Вот блин…

   Осторожно, не привлекая к себе внимания и стараясь ни с кем не сталкиваться, я пошла вперед по долине. Выжившие то и дело недружелюбно на меня косились, но я тут же от них отворачивалась, и поэтому меня никто не трогал, но в спину все равно прилетали нелестные выражения и всевозможные ругательства.

   Может, здесь что-то в воздухе? Какой-нибудь дурман витает или природный наркотик, который сводит людей с ума? Просто действует он не на всех. Я задумалась. Это жизнеспособная теория и пока что единственная, что приходит мне на ум.

   Вскоре я нашла второго пилота и назвала ему свое имя. Он, нервно хихикая, будто подросток, впервые выкуривший косяк, отметил меня в списке выживших, заверил, что спасатели уже в пути и волноваться ни о чем не стоит. Но не волноваться у меня не получалось. Поведение пилота и других пассажиров все больше и больше начинало настораживать. Не так себя должны вести люди после авиакатастрофы, вот уж точно не так.

   – Что у вас с рукой? – поинтересовалась я, заметив, что пилот безостановочно чешет левую руку. Его рубашка уже пропиталась кровью, но он почему-то совсем не акцентировал на этом свое внимание.

   – С рукой? – снова хихикнув, пилот закатал рукав рубашки и затуманенным взором осмотрел свою обглоданную чуть ли не до костей тощую конечность. – Да вроде все с ней в порядке! – радостно известил он, опуская рукав обратно. – Наверное, комары покусали, вот и чешется немного.

   Меня чуть не стошнило. Всю его руку облепили черви! Тонкие, мелкие, отвратительно розовые черви. Пилот смотрел на них, но по какой-то причине ничего не видел. Он не видел и даже не чувствовал, как десятки гадких червей ползают по его руке, зарываются под кожу, грызут мясо и проникают в мышцы.

   Меня все же стошнило.

   Я согнулась пополам и распрощалась с завтраком, когда заметила, как под щекой пилота, прямо под кожей, шевельнулся червь.

   Кошмар!

   Это я сошла с ума или с ума сходят остальные? Я уже ни в чем не уверена.

   Несколько минут пришлось потратить на то, чтобы внимательно осмотреть свое тело. Мне казалось, что по мне кто-то ползает, кто-то роется в волосах, щекочет кожу под одеждой. Но, тщательно все проверив, я не нашла никаких паразитов ни на коже, ни под кожей. Правда, легче от этого мне ничуть не стало. Меня уже вовсю трясло от непонимания и растерянности.

   – Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! – с холмистого возвышения безуспешно пытался успокоить всех выживших капитан нашего самолета. Его синяя униформа изрядно потрепалась. Пиджак порвался, а штаны лоскутами висели на окровавленных ногах, которые – ну и мерзость! – грызли все те же розовые черви. Капитан их не замечал, но что более странно – их вообще никто не замечал, кроме меня. Пугающая мысль о том, что умом тронулась именно я, а не остальные, начала укореняться в мозгу. – Нас уже ищут! Не волнуйтесь! С минуты на минуту сюда прибудут спасатели!

   – Вы говорили это час назад! – захлебывалась слезами женщина, летевшая бизнес-классом, – стройная, как самая грациозная в мире лань, и в дорогой одежде от «Prada», которая потеряла свой презентабельный вид, после того как перепачкалась в саже и земле. – Почему спасателей до сих пор нет?!

   Вокруг холма собралась целая толпа людей, еще не потерявших рассудок. Все ждали каких-то новостей, но никаких новостей не было. Капитан повторял одно и то же раз за разом. «Спасатели в пути». «Скоро нам помогут». «Держитесь вместе». «Не волнуйтесь». При этом он неестественно дергался и постоянно вздрагивал.

   – Где ваша рация? – возмущался парень с пирсингом в верхней губе. – Где пеленгатор?

   – Вот именно! – поддерживали его остальные. – Как вы связались со спасателями?

   – Откуда знаете, что нас ищут?

   – Никого не смущает, что мы разбились в джунглях, а? – надрывалась в истерике молодая девушка. – Разве рядом с Аспеном есть джунгли?! Это же Колорадо! Тут повсюду должны быть снежные горы!

   – Ладно джунгли, – встрял в разговор мужчина, – меня вот дракон смущает! Может, лучше о нем поговорим?

   – Это был не дракон, – воспротивилась полнотелая женщина, – а большая птица!

   – Дракон!

   – Нет, птица!

   – Дракон!!!

   – Э-э-э… народ! Там нашего стюарда какие-то озверевшие мужики душат! Может, поможем ему?

   – Чтобы они и нас тоже задушили?! Ты не видишь, что ли? Здесь все с катушек слетели!

   Голова загудела от десятка голосов.

   – Мы в аду, – услышала я безмерно обреченные слова седоволосого мужчины. – Это ад. Так выглядит ад.

   – Не болтай ерунды, старик! – рявкнул на него кто-то из толпы. – Мы выжили при крушении. Это чудо! Надо радоваться!

   – Посмотрите вокруг, друзья. Самолет разбился. Ничто не уцелело. Ни хвост самолета, ни кабина пилота. Мы просто не могли выжить. Мы все погибли. Кто-нибудь помнит момент столкновения с землей? Нет. Вероятней всего, в этот момент самолет взорвался, и мы вместе с ним.

   Люди начали возмущаться и кричать на старика, но я молчала. В его словах был определенный смысл.

   – Мы все здесь умрем!

   – Если уже не умерли…

   – Да заткнись ты, старик!

   – Нужно подать сигнал бедствия!

   – Я видела змею с красными полосами в траве! Она ядовита?

   – Здесь водятся змеи?!

   – Это гребаные джунгли! Здесь какая только пакость не водится!

   – У кого-нибудь ловит связь?

   – Мобильники сдохли. Ни один не включается.

   – Эй, народ?! У кого-нибудь есть работающий телефон?

   Я отошла подальше от толпы. Во-первых, не хотела принимать участие в бессмысленных спорах и видеть, как паразиты пожирают капитана, – это зрелище убивало во мне остатки здравомыслия на корню. Во-вторых, решила найти ирландца. Не знаю почему, но из всех выживших он единственный вызывал у меня хоть какое-то доверие, не считая Клифа. Еще, конечно, был Джеф, но его я после крушения вообще не видела. Надеюсь, он тоже не пострадал.

   Я бродила по долине минут двадцать, но ирландец как сквозь землю провалился! А еще за все это время я не встретила ни одного тела под обломками, отчего у меня создалось стойкое впечатление, что действительно все пассажиры нашего рейса каким-то чудом выжили при падении. Пассажиры выжили, а самолет в металлические щепки превратился. Но что это за чудо такое? И чудо ли на самом деле?

   – Вы видели мою маму?

   Чьи-то крошечные ручки схватили меня за край кофты и потянули назад. Я обернулась. Сердце сжалось в груди, когда я увидела маленькую девочку лет пяти, в синем платьице и с разорванным игрушечным мишкой в руках. В самолете были дети… Точно! Я совсем о них забыла! И теперь они застряли здесь, в этих джунглях, с обезумевшими людьми, без еды и воды, без надежды на спасение и без уверенности, что переживут следующий день. Мне стало дурно. А я еще недавно радовалась, что мы разбились. Я точно ужасный человек. И ужасным меня делает тот факт, что в глубине души я продолжаю радоваться. Не самому крушению, конечно же, а тому, что мои травмы исцелились волшебным образом.

   – Как выглядит твоя мама, крошка? – спросила я, опускаясь перед испуганной девочкой на колени.

   – Моя мама… – девочка прижала мишку к груди, – она… красивая.

   Да уж. Не слишком информативно.

   – А во что она одета?

   Девочка всхлипнула.

   – Не помню…

   – Ее имя?

   – Она… я… я не помню! – детские губы задрожали.

   Кажется, задавать вопросы бессмысленно.

   – Блондинка или брюнетка? – и все же я попыталась еще раз.

   – Не знаю! Нет! Я не помню! – девочка начала плакать. – Где моя мама?! – крупные слезы покатились по ее щекам. – Мама!

   Ладно. Та-а-ак! Сейчас что-нибудь придумаю.

   – Все хорошо, милая, не волнуйся, – я приободряюще ей улыбнулась, – давай поищем твою маму вместе. Она наверняка где-то рядом и тоже тебя ищет.

   Или нет. Я даже не знаю, жива ее мама, мертва или сошла с ума.

   Девочка закивала и вцепилась в мою ладонь своими тонкими пальчиками с такой силой, будто боялась, что я ее брошу посреди этого хаоса и убегу прочь.

   – Скажешь мне свое имя? – ласково попросила я.

   – Нэнси, – пискнула она.

   Я взяла Нэнси за руку и направилась обратно к капитану, вокруг которого собралась большая часть пассажиров. В первую очередь поищем там. А потом… потом решим, что делать.

   – В скором времени всем пострадавшим окажут медицинскую помощь! – капитан продолжал твердить о мифических спасателях, которые прибудут сюда с минуты на минуту, но, судя по возмущенным возгласам, ему уже никто не верил. – Держитесь вместе! Не расходитесь!

   Нэнси вдруг потянула меня за руку.

   – Видишь свою маму? – обрадовалась я.

   Она покачала головой и указала на небо.

   – К нам летят птички.

   Птички? Что?

   Я посмотрела на небо и почувствовала, как мир в очередной раз переворачивается с ног на голову. По телу прошла мелкая дрожь.

   – Это не птички, Нэнси, – сипло прошептала я.

   Это гигантские птеродактили! Чертовы вымершие динозавры! Целая стая! И вот вряд ли они летят к нам поздороваться…

   Я только и успела, что подхватить ребенка на руки, как на долину обрушился настоящий ад в виде крылатых монстров. Началась паника! Крики, оры, визги! Люди кинулись врассыпную, толкая друг друга и топча ногами тех, кто упал. Я бросилась бежать к лесу, надеясь укрыться от чудовищ среди деревьев. Большинство выживших сделали то же самое.

   Тех, кто впал в ступор и не смог бежать, сожрали первыми.

   Огромные птицы, издавая чудовищные звуки, похожие на ультразвуковой писк, пикировали на землю, хватали людей огромными когтями и уносили их прочь. Капитана разорвали на месте. До меня долетели ошметки его плоти. Две птицы не смогли поделить добычу.

   Нэнси плакала, я едва дышала. Бежать с ребенком на руках оказалось невероятно тяжело. Да и просто бежать было тяжело. Ноги простреливало резкой болью каждые две секунды, но я не останавливалась.

   Над головой послышалось хлопанье крыльев. Блеснули смертоносные когти. Второго пилота, бежавшего от меня с правой стороны, унесло вверх.

   Страх сковывал движения. Перед глазами уже вовсю прыгали черные точки, но я все равно продолжала бежать на пределе своих возможностей.

   Уже недалеко. До первых деревьев метров десять…

   Восемь…

   Совсем близко…

   Ну же! Я успею! Надо только поднажать.

   Острые когти вонзились в плечи, рывком отрывая меня от земли. Это конец. Я разжала руки, выпуская Нэнси. К моему облегчению, девочку тут же подхватил бородатый мужчина в клетчатой рубашке и вместе с ней скрылся за деревьями в относительной безопасности.

   Я завизжала, забарахталась в воздухе, как котенок, которого подняли за шкирку, собираясь утопить, из последних сил пытаясь вырваться из захвата когтей, но крылатое чудовище, кажется, даже не обращало внимания на мои трепыхания. По сравнению с гигантской птицей я была мелким и очень аппетитным жуком.

   Несколько мощных взмахов длиннющих крыльев подняли меня в воздух на невообразимую высоту. На смену жаре пришел холод и ледяные потоки ветра. Я перестала вырываться и в немой истерике вцепилась в мохнатые лапы чудовища, боясь, что оно меня отпустит.

ГЛАВА 3

   Кошмар продолжался целую вечность. Птица летела в неизвестном направлении, а я задыхалась от ужаса и старалась не смотреть вниз. В ушах свистел ветер, в висках набатом стучала кровь. Мне казалось, что я умру от страха прежде, чем меня сожрут. А в том, что меня сожрут, я не сомневалась. Приходилось успокаивать себя тем, что, по крайней мере, моя смерть будет необычной. Кто еще в двадцать первом веке сможет похвастаться тем, что его слопал настоящий птеродактиль?

   Когда мы начали снижаться, я приоткрыла глаза и увидела внизу гнезда… десятки, если не сотни. Огромные гнезда на верхушках таких же огромных деревьев.

   «Вот там и закончится моя короткая жизнь!» – пронеслась в голове неутешительная мысль, перед тем как когти разжались, и я полетела вниз.

   Приземление вышло жестким. Я упала в гнездо из тростниковых веток и чуть не сломала себе хребет. Воздух вышибло из легких от удара. В глазах потемнело. Я попыталась встать, но тяжелый клюв ударил меня по голове с такой силой, что я мгновенно отключилась на минуту или даже больше, а когда снова пришла в себя, то не увидела никаких веток и гнезд… Вокруг было слишком темно.

   В панике я принялась отчаянно тереть глаза, решив, что от удара попросту ослепла, но, к счастью, зрение меня не покинуло. А вот здравомыслие в очередной раз слиняло, чтоб его!

   Глаза постепенно привыкли к темноте, и я заметила очертание высоких стен из деревянных брусьев, книжных стеллажей высотой с двухэтажный дом и потухших свечей на полках.

   Что…

   За…

   Нахрен?

   Я растерянно моргнула.

   Где гнездо?

   Куда делись деревья?

   А лес-то где?!

   Чтобы избавиться от миража, пришлось крепко зажмуриться и для достоверности потрясти головой, но мираж никуда не делся! Я так и осталась лежать на деревянном полу, довольно теплом и уютном по сравнению с птичьим гнездом, в которое изначально упала. Вокруг тянулись высокие стеллажи из необработанного дерева, доверху забитые старинными книгами и свитками. Много стеллажей. Очень много. Меня окружал целый лабиринт из массивных шкафов, которому в прямом смысле не было видно ни конца ни края.

   Либо я все-таки сошла с ума, либо…

   Я со всей дури ущипнула себя за бедро, но, к огромному изумлению, ничего не почувствовала. Снова ущипнула, на этот раз за руку и посильнее, и снова никаких ощущений.

   Я вздохнула от облегчения.

   Значит, я сплю. Это просто сон. Странный, как и вся моя жизнь, и совершенно внезапный, ведь засыпать за секунду до того, как меня должна была слопать гигантская птица, я точно не собиралась. Наверное, я отключилась. Потеряла сознание от удара. Но почему я еще жива? И почему этот сон такой реалистичный? И где…

   – У меня срочные новости, повелитель, – с эхом донесся до меня далекий юношеский голос.

   Я нахмурилась. И что в моем сне делают посторонние люди?

   – Говори, – в ответ юноше прозвучал голос взрослого мужчины, который вызвал у меня обильный поток мурашек по телу, что сделало сон еще более странным, чем изначально, ведь боль я не ощущала, а щекочущие мурашки почувствовала сразу же.

   Я встала на ноги, опираясь на одну из деревянных полок, покрытую одеялом из пыли и паутины. Удивилась тому, что во сне так пыльно, хотя в жизни пыль у меня никогда не водилась, затем внимательно прислушалась и пошла на голоса незнакомцев, которые с каждым пройденным мною метром звучали все громче и отчетливее.

   – Дозорный клан Шайру засек дикого дракона на территории бескрайних земель, – проинформировал юноша.

   Я закатила глаза. Не стоило мне вчера читать фантастику на ночь. Вот, пожалуйста… фантазия разыгралась в самый неподходящий момент. Мне там от плотоядной птицы отбиваться нужно, а не валяться в сказочном забвении.

   – И что в этом особенного? – не понял обладатель волшебного голоса – мягкого, как бархатное покрывало, в которое захотелось укутаться, размеренного, как у почтенного мудреца, и немного хриплого, как у…ну как у больного ангиной, например, но эта хрипотца придавала его голосу особый шарм.

   – Дракон напал на мертвую железную птицу, повелитель, и ранил ее. Они упали в долину Смерти.

   Тот, кого назвали «повелителем», немного подзавис, и я тоже, потому что слабо могла представить себе мертвую железную птицу, которую можно ранить.

   – Как выглядела та птица? – спросил повелитель после затяжной паузы.

   – Как большая птица, только из железа, – отчеканил юноша встревоженно, – а железная птица – мертвая птица, но в отличие от других мертвых птиц она могла летать. Видимо, черная магия замешана.

   Я потерла виски. Кажись, у меня и впрямь с головой не все в порядке, раз мне снится такое.

   – Ее крылья двигались? – голос повелителя прозвучал задумчиво.

   – Конечно же нет, мой господин. Железные крылья ведь не могут двигаться.

   Голоса стали совсем четкими и избавили меня от необходимости прислушиваться. Темнота тоже начала рассеиваться. Впереди я увидела мерцающий свет, но не такой, как от включенных ламп, а скорее такой, как от зажженных свечей.

   – Птицей управляли люди? – задал еще один вопрос «господин», он же «повелитель».

   – Дозорные не видели наездников на птице.

   – А внутри птицы?

   – Что вы, повелитель!!! Какие наездники дали бы себя проглотить?

   – Хм… Дракон выжил?

   – О да, господин. Он разорвал птицу и сразу же покинул долину.

   – То есть птица однозначно мертва? – деловито уточнил повелитель у своего… назову его «подчиненным».

   – Хвала небесным защитникам! – воскликнул юноша, не разделяя спокойствия господина. – Она мертва. Угроза миновала.

   – Ясно, – холодный ответ. – Спасибо, что сообщил.

   – Нам… э-э, – замешкался «подчиненный», – нам стоит о чем-то беспокоиться, повелитель? Птица же наверняка была созданием черной магии враждебных кланов севера. Нужно ли готовиться к новой атаке?

   – Нет причин для беспокойства, Юха. Долина уничтожит или уже уничтожила птицу и все, что с ней было связано. Это не черная магия.

   – А что же тогда такое?

   – Нечто иное, – отмахнулся повелитель, не желая вдаваться в подробности, которые Юха (если это, конечно, имя, а не ругательство какое-нибудь) все равно не поймет. – А теперь иди. Мне нужно вернуться к делам.

   – Конечно. Как прикажете.

   Господин все понял, и я тоже, что логично, ведь господин был создан моим воображением. Юнец описывал самолет, но только с точки зрения того, кто никогда прежде самолеты не видел и даже не знал об их существовании.

   Голоса замолкли. Разговор закончился. Раздались быстрые удаляющиеся шаги. А я наконец-таки закончила блуждать по книжному лабиринту и вышла в просторную комнату, хорошо освещенную множеством свечей, где за массивным столом с ворохом бумаг сидел «господин» с пронзительным голосом. Правда, сидел он ко мне спиной, что немного омрачало ситуацию. Зато какая это была спина! Мощная, широкая, с такими плечами, что «ух» и сразу «ах»!

   Я подалась вперед, собираясь обойти стол и внимательно рассмотреть того, кто по какой-то неведомой причине приснился мне, когда я буквально оказалась на пороге смерти, ведущей в пищевод кровожадной птички, но не успела я сделать даже шаг, как половица под моей ногой скрипнула и господин мгновенно обернулся.

   Кажется, удивились мы оба. Я – по понятным причинам. Предо мной предстал бог. Самый великолепный представитель мужского пола, которого я когда-либо видела наяву или во сне, с внеземной красоты лицом и необыкновенными глазами насыщенного янтарного цвета, почти золотого, столь уникального и яркого, что у меня даже дыхание перехватило. Незнакомец был невероятно хорош собой – статен и подтянут, очень мускулист, не слишком молод, но и не стар. Глубокий шрам на левой щеке и еще один на правом виске под темными густыми волосами длиною до самых плеч его ничуть не портили, а, напротив, придавали еще большей мужественности и притягательного шарма.

   А вот почему удивился он – ума не приложу. Да еще так сильно нахмурился, словно это я ему приснилась, а не наоборот, причем в страшном кошмаре. Даже обидно немного стало.

   – Ты кто такая? – Мужчина отложил писчее перо и в изумлении уставился на меня своим янтарным взглядом, который почему-то светился в полумраке свечей. – И как сюда попала?

   Ну вот. Никакого тебе «Здрасте!» и дружеского приветствия даже во сне. Одни грубияны кругом. Все как обычно.

   Я торжественно развела руками и просветила незнакомца:

   – Я та, что создала тебя и это место в своем воображении. Уж не знаю зачем, но, видимо, для того, чтобы было легче пережить дичайший стресс. Не благодари. Просто мозг так устроен.

   Темные брови повелителя моментально взлетели вверх.

   – Ты… Что? – Мужчина придирчиво осмотрел меня с головы до ног, прищурился, отчего его глаза превратились в светящиеся золотым светом узкие щелки. – Что ты сделала? – переспросил он недоуменно. – Создала меня?

   Ага, по всей видимости.

   – Да, – подтвердила я, – именно так. Сама удивлена, что мое воображение способно на такое, но факт остается фактом.

   – Ты?! – снова повторил незнакомец.

   – Ну, конечно же, я! Кто еще? Ведь мы сейчас в моем сознании находимся!

   Мужчина мотнул головой, словно поверить не мог в то, что я говорю. Его шелковистые волосы разметались по плечам, и несколько коротких прядей упали на лицо от резкого движения, сделав его облик не только привлекательным, но и неожиданно хищным, и даже опасным.

   – И что же мы делаем, – поинтересовался незнакомец, снова посмотрев на меня, – в твоем сознании?

   Что за странный вопрос? Даже и не знаю, как на него ответить.

   – Прости, – я отмахнулась, – но у меня нет времени на пустую болтовню даже с таким красавчиком, как ты. Пора просыпаться! Большая и кровожадная птица сожрет меня с минуты на минуту. Или уже жрет… – меня всю передернуло, – но об этом я даже думать не хочу. Фу!

   Я закрыла глаза, крепко зажмурилась и приложила все усилия, чтобы вынырнуть из пучины сновидений в реальный мир, но увы.

   Когда я снова открыла глаза, то ничего не изменилось. На меня по-прежнему смотрел повелитель и, кажется, медленно охреневал от происходящего. Его потрясающее мужественное лицо выглядело удивленным и еще весьма озадаченным.

   – Не проснулась? – осведомился он у меня ну очень язвительно.

   Я поджала губы.

   – Как видишь – нет!

   Мужчина тихо хмыкнул.

   – Интересно, и почему же? – спросил с неменьшей язвительностью.

   Вот и мне интересно. Обычно быстро удается проснуться, когда ты осознаешь, что спишь. Почему в этот раз все иначе? Мне нужно проснуться!

   – А чего ты там сидишь вообще? – возмутилась я от досады, махнув рукой на незнакомца. Нет бы встал и вытолкал меня из сна, как настоящий джентльмен. Зачем-то же он мне приснился, верно? Не только ведь для того, чтобы своей внеземной красотой удивить. – Лучше помоги мне!

   Брови повелителя вернулись на место. И я уж было решила, что сейчас он встанет и действительно поможет, но хрен там. Мужчина вальяжно откинулся на спинку кожаного кресла, ясно давая понять, что с места он не сдвинется. Его глаза засветились еще ярче, но теперь, помимо удивления, в них появился азартный огонек любопытства. И еще мне померещилось, что его зрачки вытянулись в линию. Или не померещилось…Чего только не приснится.

   – Я должен, – переспросил он у меня по слогам, – помочь тебе?

   Какой непонятливый!

   – Да. – Теперь уже я нахмурилась. Насмешливая интонация в его голосе мне что-то совсем не нравилась, как и его надменная поза. – Я вроде бы так и сказала – помоги мне! Все-таки это мой сон и правила здесь устанавливаю я. Разве нет?

   Повелитель скривил губы в легкой ухмылке.

   – Ты ведь знаешь – кто я, верно? – спросил он проникновенно.

   – Разумеется.

   – И кто же?

   Плод моего богатого воображения. Кто ж еще?

   – Ты – повелитель, – блеснула я своим умением подслушивать чужие разговоры. – Повелитель… э-э… чего-то там.

   Мужчина прикрыл лицо ладонью, то ли скрывая улыбку, то ли продолжая охреневать от моих слов. Грани драгоценных камней засверкали в его многочисленных кольцах. Очень такие массивные кольца на очень таких сильных пальцах.

   – Повелитель «чего-то там»? – он посмотрел на меня с неприкрытой иронией, величественно опуская руку на широкий подлокотник кресла. И было в его движениях столько царственной грации, что обзавидоваться можно.

   Я пожала плечами.

   – Ну, видимо, повелитель моих снов, раз ты здесь. Не знаю. Да и какая разница? Это сейчас неважно.

   Незнакомец неодобрительно покачал головой.

   – Что ты делаешь на моей земле, человеческая женщина?

   – На твоей земле? – удивилась я его внезапному вопросу, но еще больше его обращению ко мне. Что еще за «человеческая женщина»? Кто так говорит вообще?

   – И в моем замке, соответственно. – Его голос вдруг стал холодным и твердым, все бархатные нотки куда-то испарились, уступая место безжизненной колючей стали. – Кто из слуг помог тебе проникнуть сюда?

   – Я… это…. – Я сильнее нахмурилась. – Какие еще слуги?

   – И с какой целью?

   – Вообще-то я…

   – Ты пришла с севера?

   – Что? Погоди минутку! Я ничего не понимаю.

   – Лгунья! – обвинил меня повелитель с недобрым блеском в глазах. – Твоя внешность слишком необычна для наших мест, сразу выдает тебя. Белокурых женщин в Кхареме не встретить, бледнокожих тем более. А уж твоя одежда… – Он с пренебрежением сморщил нос. – Только северяне одеваются столь нелепо. Ты незаконно пересекла границу? Ищешь убежища? Или тебя подослали Брайхо, чтобы навредить мне? Зачем ты здесь? Лучше начинай отвечать, если, конечно, не хочешь продолжить этот разговор в темнице.

   Что за бред мне снится? Бог ты мой! Хорошо, что я сны не запоминаю.

   – Кажется, ты меня плохо слушал…

   – Я слушал тебя очень внимательно.

   – Что-то незаметно.

   Взгляд повелителя потемнел.

   – За незаконное проникновение на южные земли тебя должны незамедлительно казнить, не говоря уже о вторжении на мою собственность с неясными намерениями, – припечатал он таким грозным тоном, что я должна была в тот же миг испугаться, но во сне глупо чего-то бояться, поэтому я лишь закатила глаза с протяжным вздохом.

   – Ну зашибись просто! – выдала недовольное ему в ответ. – Пусть становятся в очередь желающих меня убить, но птица наверняка всех опередит, так что пускай даже не тратят свое драгоценное время.

   – Райгал?

   – Рай… что?

   – Птица, о которой ты все твердишь, – любезно пояснил повелитель. – Это райгал?

   Да кто ж его знает?

   – Если райгалом называют летающего доисторического динозавра вот с такенным клювом и громадными крыльями в придачу, то, да, возможно.

   Мужчина небрежно махнул рукой, мол, ерунда.

   – Райгалы не едят такую мелкую дичь, как ты, – сообщил он. – Они предпочитают крупную добычу.

   – Правда, что ли? – вырвалось у меня до ужаса саркастическое.

   Капитана самолета они слопали в мгновение ока. И их ничуть не смутило, что он был тощий, как смерть, и уже поглоданный червями. Видать, птички не из брезгливых нам попались.

   – Мелкую живность райгалы приносят исключительно своим подрощенным птенцам, – просветил меня повелитель с отчетливой издевкой в ответ на мой неуважительный сарказм. – Вот те рады будут тобой полакомиться.

   Я скривилась.

   – И этот факт должен был меня успокоить?!

   – Вроде того.

   – Так вот – не успокоил!

   – Что ж, очень жаль.

   – Если я не проснусь, то меня в любом случае укокошат. А уж кто это сделает – мамаша-птица или ее подросшие детишки-людоеды, не имеет существенного значения.

   Мужчина понимающе кивнул. Лицо его слегка разгладилось, отчего сделалось немного (самую капельку) добрее, несмотря на властный вид и хищные зрачки, как у плотоядного аллигатора, глядящего на меня из засады.

   – Ты правда думаешь, что спишь? – спросил он уже более мягко.

   Я без сомнений подтвердила:

   – Я в этом уверена.

   – Почему? – попросил разъяснить.

   – Просто знаю, что сплю, и все тут. Это чувство ни с чем нельзя перепутать.

   Повелитель задумался.

   – И как часто тебе снятся незнакомые мужчины иных рас?

   Иных рас? Что?

   – Я редко запоминаю сны, так что не могу сказать точно.

   Незнакомец чуть подался вперед.

   – Но если ты спишь, – вопросил он у меня вкрадчивым шепотом, – а я – нет, то как мы сейчас разговариваем?

   Я даже слегка растерялась от такой постановки вопроса.

   – Ты просто в моей голове, – разъяснила я ему на пальцах. – Плод воображения и не более того. Понимаешь? – Зачем я вообще ему все это объясняю? – Я даже не вспомню о тебе, когда проснусь.

   Таинственная улыбка озарила мужское лицо.

   – Это вряд ли, – сказал он.

   – Почему?

   – Обо мне так просто не забывают.

   Плавным движением, полным легкости и грации, повелитель поднялся на ноги, распрямил спину и посмотрел на меня уже сверху вниз. Значительно так сверху! Прям вот ОЧЕНЬ значительно! Я даже и не ожидала, что он окажется настолько высок… и мускулист… и так необычно одет, словно испанский аристократ семнадцатого века. За его спиной расправился темно-бордовый плащ, украшенный такими же драгоценными камнями, как в массивных кольцах на пальцах. Под плащом показался кожаный жилет и рубашка, а на ногах – темные приталенные штаны и высокие, чуть ли не до самых колен сапоги, тоже кожаные и с блестящими камнями на пряжках.

   – Прозвище «повелитель», – пробормотала я, с оторопью и интересом рассматривая его лицо, и бронзовую кожу, и темные, слегка вьющиеся волосы, столь шикарные и лоснящиеся, что захотелось спросить, каким шампунем он пользуется, – тебе очень идет.

   Мужчина сделал ко мне решительный шаг, обдав холодным потоком воздуха и ароматом чего-то лесного, вроде свежесрубленного можжевельника.

   – Рад это слышать, – произнес он сдержанно и без вопросов протянул руку, желая коснуться моего лица так самоуверенно, будто считал, что вправе это сделать. Я аж обалдела от такой наглости. А уж как обалдел он, когда я подскочила и со всей дури впечаталась в его широкую грудь своим лицом. Конечно же, я этого не хотела, просто что-то большое и сильное толкнуло меня в спину и вынудило оказаться в объятиях повелителя. Я поспешила отстраниться, пока сон не приобрел эротический оттенок, а оно мне на фиг не надо, но что-то снова притянуло меня к мужской груди магнитом. Повелитель медлить не стал и сам отступил от меня, явно не обрадовавшись такой дерзости с моей стороны, но уже через две секунды мы вновь оказались в тесных объятиях друг друга, не в силах разъединиться, как бы оба не старались.

   – О нет! – надо мной раздался страдальческий мужской стон. – Только не это. Только не ты… Не сейчас.

   Не я?

   – Не я – что?

   А затем яркая вспышка света резанула по глазам, вынуждая зажмуриться. Запястья заболели, словно их открытым огнем обожгло. И нос онемел, все же грудь у повелителя оказалась просто каменной, о такую можно кинжалы гнуть, ну и носы ломать. Этот тип не из плоти и крови состоял, а из камня и железа. И снова странно, ведь боль от удара я сполна ощутила, а вот как себя недавно щипала, не почувствовала совершенно. Что-то изменилось… Сон будто стал более реальным, наполненным настоящими ощущениями.

   Необъяснимое притяжение продолжалось около минуты. Я поймала себя на мысли, что это первые объятия с мужчиной за последние несколько лет. И наверное, одни из самых продолжительных чуть ли не за всю мою жизнь. Но как только невидимый магнит ослаб, повелитель отшатнулся от меня с раздраженным шипением.

   Я потерла ушибленный нос и вскинула голову, собираясь спросить, что это такое вообще было, но все вопросы мигом вылетели из головы от увиденного. Передо мной стоял злой… нет, не просто злой, а разъяренный, прямо-таки бешеный мужик с почерневшими от гнева глазами, которые были направлены на меня, как на предмет его всепоглощающей ненависти и отвращения.

   Не понимаю…

   Почему сон так резко изменился? И почему повелитель изменился? На смену привлекательному мужчине пришел пугающий своим видом и несдержанной яростью незнакомец. Однако и это не самое удивительное. Я опустила взгляд и увидела сверкающие красные нити, которые тянулись от моих опутанных запястий к мощным запястьям повелителя, соединяя нас и связывая друг с другом.

   – Надеюсь, – выдавил он сквозь зубы, продолжая сверлить меня гневным взглядом, – ты хотя бы из знатного северного рода.

   – Нет, – назло ему сыронизировала я, слишком уж презрительно он на меня смотрел, а мне такие взгляды совершенно не нравились, – из самого бедного, какой только существует.

   На самом деле моя семья далеко не бедна. Горнолыжный бизнес в Аспене растет и процветает, а отец снимает с него все сливки. Другое дело, что эти сливки я только видела, но никогда их не пробовала. Отец даже мои операции отказался оплатить, заявив, что я сама виновата в аварии и мне не следовало бросать семью ради достижения «глупой», по его мнению, и неосуществимой мечты.

   – Прекрасно… – Повелитель от моих слов прям расчувствовался, в смысле разозлился и расстроился еще больше. – Самая невыгодная партия во всем мире досталась именно мне. Просто потрясающе.

   О чем он вообще? Что за партия?

   Я не успела расспросить о причинах его ярости. В комнате неожиданно поднялся сильный ветер, который в мгновение переключил внимание повелителя. Ни дверей, ни окон поблизости не было, ветер возник буквально из ниоткуда – посшибал книги с полок, закружил в воздухе листы бумаги и разлил чернила на столе.

   Мужчина осмотрел устроенный ветром хаос и снова воззрился на меня, причем с обвинением.

   – Ты ведьма? – озвучил он пришедший ему на ум вопрос. Весьма обидный, кстати.

   – Только если меня разозлить, – буркнула я хмуро.

   Повелитель издал горестный вздох.

   – Значит, в тебе нет ни капли магии? – пришел он к логичному выводу, который ему абсолютно не понравился.

   – А должна быть? – опешила я от абсурдности его слов, да и вообще от нелепости всей этой ситуации.

   – У моей избранницы? – рыкнул он. – Конечно же! А как иначе? – Его потемневшие глаза стали практически черными. – Я никогда не планировал связать свою жизнь с… – он сцепил зубы и, указав на меня, прошипел: – простой человеческой девкой. Да еще и с севера. О милостивые Боги! – Мужчина вскинул руки к высокому потолку. – Видно, я очень перед вами провинился, вот только не могу понять, в чем именно. Может, подскажете мне?

   Веки налились тяжестью, и я почувствовала, что начинаю просыпаться от этого необычного и причудливого сна. Наконец-то! Давно пора. А то я уже окончательно перестала понимать, о чем мы вообще говорим. Магия? Боги? Избранница? Что за чушь?

   Ветер подхватил меня, словно легкое облачко, и начал стремительно утягивать в темноту. Вот только тяжелая мужская рука помешала ему это сделать. Повелитель грубо схватил меня за запястье, бесцеремонно останавливая от пробуждения. Красные нити на наших руках засияли еще ярче, а затем постепенно погасли и растворились в воздухе, но ощущение, что мы связаны, осталось и даже не думало растворяться.

   – Скажи мне, кто ты такая! Твое имя, – потребовал мужчина сердито. В его глазах засверкали грозовые молнии. – Я должен знать.

   Я поморщилась. Он тянул меня в одну сторону, ветер в другую. Весьма неприятное чувство.

   – А я должна немедленно проснуться! – заявила ему, вырываясь. – Отпусти сейчас же!

   Он пытливо прищурился.

   – Из какого ты клана?

   У меня глаза на лоб полезли. Какие еще кланы? Нет, я определенно не понимаю, о чем речь.

   – У меня нет клана!

   И жизни не будет, если я вовремя не проснусь.

   – Нет клана? – искренне удивился повелитель, но потом сразу же нахмурился, явно не поверив мне – Что это значит, мелкая лгунья?

   – То и значит. Пусти!

   Отпускать он меня однозначно не собирался, но ветер оказался сильнее и мощным потоком вырвал меня из захвата мужской руки.

   До чего же странный сон.

   Очень странный.

   Очень.

***

   Из забвения меня вывели легкие щепки.

   Я застонала, с трудом возвращаясь в сознание и приходя в себя после яркого сна, который на удивление мне удалось запомнить в мельчайших подробностях, чего обычно со мной не случалось. Все сны, как правило, вылетали из головы сразу же после пробуждения. Но только не этот… Рассвирепевшее лицо повелителя до сих пор стояло перед глазами, и в голове звучал его глубокий голос. А еще запястья немного жгло, будто их по-прежнему опутывали волшебные сверкающие нити.

   Кто-то активно щипал меня за ноги, за волосы, за одежду. Не больно, но и приятного мало. Я открыла затуманенные глаза и в изумлении уставилась на жирненькое лысое нечто с малюсенькой головой и непропорционально огромным клювом. Оно, нахохлившись, как курица на холоде, сидело на моей груди и сосредоточенно пыталось оторвать блестящую пуговицу от кофты. Птенец? Я моргнула. Ну точно, птенец! Еще страшненький, крохотный, размером с упитанную куропатку. Я перевела взгляд и увидела еще с десяток жирных птенцов, которые прыгали вокруг моего тела на тоненьких длинных лапках и старательно пытались отклевать от меня наиболее сочные куски мяса, но вот досада – одежда мешала им добраться до вкусного тела.

   – А ну, пошли прочь! – прочистив горло, я зашипела, отмахиваясь от будущих плотоядных монстров. – Кыш! Кыш!

   Птенцы птеродактиля испуганно закудахтали, услышав мой голос.

   – Нечасто в вашем рационе бывают люди, да? – догадалась я, испытывая невероятное облегчение оттого, что я все еще жива и даже не покалечена. Ну разве что голова немного трещит, и плечи ноют, но это ерунда, даже кровь из ран уже не сочится. – Непривычно слышать человеческую речь?

   Вконец перепугавшиеся птенцы кинулись от меня врассыпную. Похоже, их жертвы обычно менее разговорчивы и более мертвы. Наверное, чудовище притащило меня в гнездо и оставило на съедение детенышам, решив, что я померла. Вот же блин!

   Я засуетилась.

   Надо сваливать из гнезда, пока птица не вернулась и, чего доброго, не добила крайне живучую добычу, то есть меня. Сколько я провалялась в отключке? Час? Два? Больше? Такое чувство, что сон был очень долгим. Точно надо сваливать отсюда поскорее.

   Морщась от боли, я перекатилась на живот, медленно встала на четвереньки, подползла к массивному бортику гнезда из толстого тростника, перегнулась через него и посмотрела вниз.

   – Вот ведь гадство…

   Тошнота моментально подкатила к горлу от столь серьезной высоты.

   – Вашу ж пернатую мать-перемать…

   До земли оказалось метров тридцать, не меньше. А это, на минуточку, высота десятиэтажного дома. И еще, как назло, веток у дерева почти не было.

   Я запустила пальцы в волосы, нервно их взлохмачивая.

   Чтобы спуститься на землю, придется ползти вниз по гладкому стволу, что практически приравнивается к изощренному способу самоубийства.

   Что делать?

   Я точно убьюсь, если начну спускаться. Но и оставаться в гнезде тоже нельзя. Помощи ждать не от кого. Никто не придет меня спасать. Я сама за себя. Или спущусь на землю и умру в джунглях от инфекции, жажды, когтей какого-нибудь зверя. Или не спущусь и однозначно умру намного быстрее в пасти птеродактиля. Даже и не знаю, какой вариант выбрать. Захотелось плакать и одновременно хохотать без остановки. Нездоровое какое-то желание.

   Ладно…

   Я рвано выдохнула.

   Надо спасаться.

   Времени на размышления нет. Чудовище может вернуться в любой момент. К тому же в школе у меня была пятерка по физкультуре. По канату я забиралась без проблем. Вот только школу я закончила четыре года назад, а после этого никаких канатов в моей жизни и в помине не было.

   Собрав остатки мужества, я осторожненько перелезла через тростниковый бортик гнезда на самую верхнюю ветку дерева. Она жалобно затрещала под моим весом, но не прогнулась.

   Одно хорошо – в соседних гнездах щебетали такие же маленькие птенцы. Взрослых особей нигде не было видно. Никто не обращал внимания на мой триумфальный побег, который в любой момент мог закончиться трагической кончиной.

   Я подползла к стволу дерева с необычайно гладкой корой, обхватила его руками и ногами, истерично похныкала, прикинув расстояние до земли, и начала медленно спускаться вниз.

   – Держись крепче или упадешь! – шептала я себе, плавно скользя по стволу. – Не смотри вниз! Держись крепче. Не смотри вниз! Вот так, молодец. Еще немного. Совсем чуть-чуть.

   Спуск был долгим и выматывающим. Через пять минут у меня уже вовсю дрожали руки от усталости, ноги плохо слушались, но все же слушались, и ступни немели. Пот тек по лицу струями. Ладони все взмокли от жары. Несколько раз я чуть не сорвалась вниз, до крови разодрала грудь и живот о неровности на стволе, зацепилась волосами за сучек, выдрала себе целый клок волос из растрепавшейся косы, успела поплакать и возненавидеть всех представителей пернатых.

   – Наконец-то… Спасибо, господи! Спасибо…

   Достигнув земли, я рухнула в густую траву и с протяжным стоном растянулась под деревом, наслаждаясь прохладой и стараясь не думать о червях, жуках, клещах, пауках, змеях и прочей мерзости, которая наверняка водилась в этой самой траве.

   – Спасибо, спасибо…

   Меня так и тянуло свернуться калачиком и забыть обо всем хотя бы на пару минут, но эту роскошь я не могла себе позволить несмотря на полное изнеможение.

   Безумно хотелось пить и обработать раны на плечах. Я боялась даже представить, что буду делать в этой глуши без антибиотиков, если занесу в кровь инфекцию. Раны от когтей птицы глубокие, и в них уже попала грязь. Жжется!

   Я отогнала гнетущие мысли. Побеспокоюсь о ранах позже! Сейчас все равно нет ни воды, ни лекарств, ни бинтов. Надо вставать и искать дорогу обратно к долине. Одной мне в джунглях долго не протянуть. Что я буду есть? Я не умею охотиться и рыбачить! Да и ружья с удочкой у меня все равно нет! Какие растения здесь съедобны? У всех плодов, что растут на деревьях, отпугивающий яркий цвет. Вдруг они ядовиты? Наверняка ядовиты! Мне нужно найти выживших, тех пассажиров, кто не спятил. У группы людей шансов выжить намного больше. В конце концов, можно будет съесть кого-то из группы, если голод совсем одолеет. Шутка, конечно, но с долей правды.

   Решено! Возвращаюсь в долину. Если потороплюсь, то, может, даже успею добраться до нее до темноты.

   Я заозиралась по сторонам, пытаясь определить, куда именно мне нужно идти. Кажется, м-м-м, на северо-восток или на северо-запад или… подождите-ка. Черт! Я не запоминала дорогу, пока болталась в когтях пернатого людоеда. Но кажется, все-таки на северо-восток. Вот бы сейчас раздобыть компас и карту. Не то чтобы я отлично разбиралась в картах или знала, как правильно обращаться с компасом… Ну да ладно, и без них справлюсь. Жаль, что в детстве я не ходила в походы. Да и вообще никогда не ходила в походы. Надо было учиться на географа, а не на онколога. Знания географа мне бы сейчас очень пригодились. С какой стороны растет мох на деревьях? Я задумалась. Вроде бы с северной стороны, да? С чего бы ему расти на южной, верно? Теперь остается дело за малым – найти мох.

   Я нервно усмехнулась, понимая, что с моими познаниями природы я, скорее всего, умру до заката солнца и вместо мха найду смертельные неприятности.

***

   Удивительно, конечно, но до заката я все же дожила. С трудом, вообще-то, но дожила. И дело тут не в моем везении, просто закат наступил довольно быстро – я только и успела, что отойти от деревьев с гнездами, запутаться в зарослях колючего тростника, получить с десяток новых синяков и царапин, споткнуться о поваленное дерево и угодить в овраг с тучей насекомых, как на джунгли начали опускаться густые и плотные сумерки.

   Из оврага я выбралась вся искусанная и взмокшая от жары. Тело чесалось невероятно – везде были укусы и ожоги от незнакомых растений, даже на лице. И пить хотелось просто чудовищно. Я никогда не думала, что жажда может быть НАСТОЛЬКО сильной. Мне повсюду мерещилась вода. Я смотрела вперед и то и дело видела за деревьями тинистые болота, но там были лишь другие деревья. Одни деревья. Кругом! Повсюду. И от этого мне становилось очень страшно. Я не знала, как скоро смогу найти источник чистой воды и смогу ли найти его вообще. Но, с другой стороны, джунгли ведь не могли исцелить меня только для того, чтобы потом убить с особой жестокостью? Это же нелогично! Вода точно где-то рядом. По крайней мере, мне хочется в это верить. И я решила, что буду в это верить всей душой, пока не умру от обезвоживания.

   Кроме безумной жажды, возникла еще одна серьезная проблема – невыносимая жара. Я надеялась, что с наступлением сумерек станет немного прохладней, как это обычно бывает в тропиках, но надежда скончалась в страшных муках, как только на смену дневной жаре пришла ночная адская жарища. Пот тек по мне буквально не переставая. Полное обезвоживание уже приветливо махало рукой, что очень меня тревожило. Пришлось порвать промокшую до нитки кофту – а сделать это оказалось не так-то просто, ткань попалась невероятно качественная – и превратить ее в короткий топ на одной пуговице, слегка прикрывающий грудь. Хотя, на самом деле, после моих манипуляций кофта приобрела вид подранной половой тряпки с дырами, которые прожрала оголодавшая моль. Но мне стало значительно легче, что не могло не радовать. Обидно только, что перед вылетом я не надела бюстгальтер или хотя бы тоненькую майку не поддела под кофту, а то сейчас смогла бы максимально оголиться, – но с моим почти нулевым размером груди бюстгальтеры были не особо нужны, не видела я в них смысла, в общем, – поэтому шерстяной самодельный топ стал единственным, но не самым лучшим выходом. Однако щеголять голышом по джунглям на радость всем кровососущим тварям тоже не вариант.

   Джинсы я закатала до колен, но вскоре опустила их обратно, потому что ноги за считаные минуты превратились в кормушку для прожорливых мошек, притаившихся в прохладной траве. Да и сама трава так сильно царапала кожу, что все ноги покрылись кровоточащими порезами, но я хотя бы чувствовала эти порезы, так что не сильно страдала. Раньше-то вообще не ощущала ничего ниже пояса.

   С приходом сумерек лес заполонили светлячки. Жужжали они по-настоящему жутко, как пролетающие мимо тракторы, и выглядели необычно. Прежде я не боялась насекомых, но когда мне на щеку село это светящееся нечто размером с чайное блюдце и затарахтело на ухо, пытаясь в него заползти, меня накрыла легкая паника. Я начала дергаться от каждого пролетающего мимо жука. От каждого звука и шороха. А шорохов с наступлением темноты стало очень много…

   – Здесь кто-нибудь есть?! – позвала я настороженно, когда позади меня раздался треск веток.

   В душе горела надежда, что не я одна сбежала из гнезда пернатых хищников и в скором времени обязательно найду кого-нибудь еще из выживших, кого утащили птеродактили. А если не найду, то… лучше об этом не думать.

   – Эй?! – Я вгляделась в полутьму. – Меня кто-нибудь слышит?! Я с рейса шестьсот восемьдесят семь! Ау-у-у! Ну хоть кто-нибудь.

   Никто не ответил, треск прекратился, и я решила, что мне показалось, но буквально через минуту треск возобновился, вынуждая меня замереть на месте. Ветки затрещали со всех сторон – и справа, и слева, и позади тоже. Создалось пугающее впечатление, что меня кто-то окружает.

   – Кто здесь? – уже полушепотом спросила я, испуганно заозиравшись по сторонам. Спина покрылась противными мурашками и ноги онемели от страха, когда я заметила движение. Что-то промелькнуло за разноцветными кустами и стремительно скрылось среди темных деревьев. Я не успела рассмотреть, что это было, но определенно что-то большое и быстрое.

   И наверняка голодное…

   Я тяжело сглотнула, сделала осторожный шаг вперед, остановилась и прислушалась – ничего. Лишь вдалеке блеснули два ярких огонька. И я могла бы поклясться, что это были не безобидные светлячки, а скорее чьи-то глаза, следящие за мной из зарослей кустарников. Стараясь не паниковать, я сделала еще один шаг, затем еще один, снова услышала треск, не выдержала и со всех ног рванула вперед.

   Утробное рычание позади придало мне сил.

   Я бежала, не разбирая дороги, перескакивая через поваленные стволы и высохшие пни, пока не увидела раскидистое дерево без единого листочка, зато с множеством толстых и длинных веток. Адреналин сделал свое дело – я подскочила к дереву и с разбега забралась на нижнюю ветку с такой скоростью, что самой себе захотелось поаплодировать. Белоснежные клыки в тот же миг клацнули возле моей ноги, слегка задев подошву кроссовка. Я нервно вскрикнула, забралась на ветку повыше и, только оказавшись в относительной безопасности, осмелилась посмотреть вниз.

   – Ох, – выдохнула испуганно.

   Возле дерева кружили ночные монстры, сущий кошмар. Я даже потерла глаза в надежде, что они мне лишь мерещатся от усталости, но монстры никуда не делись. Это были волки. Точнее четвероногие звери, внешне слегка напомнившие мне волков, но полностью обросших мхом и колючими ветками. Лишь их морды остались пушистыми и белоснежными, а все остальное превратилось в зеленый покров растительности. Они рычали и скалились, царапали ствол мощными когтями и всем своим естеством показывали, что желают мною отобедать, ну или отужинать.

   – Так, фух, спокойно. – Я забралась еще выше от греха подальше. – Хорошие песики… Оставайтесь внизу, ладно? А я пока посижу здесь, пережду ночь.

   Не знаю, что буду делать завтра, видимо, медленно и мучительно умирать от жары и жажды или от когтей голодных обитателей джунглей, но это будет завтра, сегодня я еще немного поживу.

ГЛАВА 4

   Ночь выдалась тяжелой. Звери не оставляли попыток до меня добраться. Насекомые норовили заползти под одежду. Светлячки летели прямо в лицо. Жесткий ствол дерева царапал кожу. Тело немело от недостатка движений – все же на ветке особо не подвигаешься, иначе рискуешь свалиться вниз. Жажда усиливалась, и усталость одолевала.

   В какой-то момент я прислонилась лбом к дереву и не заметила, как задремала.

   – Я ждал тебя, северянка.

   Я дернулась на ветке, которая почему-то вдруг оказалась огромной кроватью, а лес вокруг темной комнатой, слабо освещенной парой тусклых свечей, и увидела его. «Повелитель» лежал на второй половине кровати и, не моргая, смотрел на меня своими светящимися, как неоновые палочки, янтарными глазами. Он был раздет. Вот прям полностью! Мускулистая грудь обнажена.

   – Опять ты?! – Я крепко зажмурилась. – Почему ты мне снова снишься? Да еще в таком виде!

   Уму непостижимо. Мне должно сниться море с пресной водой, которую я черпаю половником и пью без остановки, а не вот это вот все…

   – Чем тебя не устраивает мой вид? – усмехнулся незнакомец с едва различимой иронией в необыкновенном голосе.

   Еще и спрашивает, словно сам не знает.

   – Ты голый! – возмущенно воскликнула я.

   Затяжная пауза и крайне недоуменный вопрос:

   – Ну и что?

   Я закрыла лицо руками.

   – И то!

   Голые мужики мне еще не снились. Тем более такие громадные и мощные и с такими внушительными э-э-э… причиндалами, прости господи. Подобное происходит со мной впервые. С чего это вдруг?

   – Никогда прежде не видела голых мужчин, нэйра? – поддел меня этот… мечта всех женщин. Да еще с такой язвительной интонацией, что мне сначала захотелось придушить его, а потом и себя заодно, чтобы не мучиться, ведь усталость никуда не делась даже во сне, равно как и изнуряющая жажда. – Мужчины твоей расы были недостаточно хороши для тебя или ты недостаточно хороша для них?

   – Не твое дело, чертово сновидение! – Я отвернулась от него и легла на другой бок. – Я просто хочу отдохнуть. Оставь меня в покое!

   Не оставил. Матрас позади прогнулся, и этот огромный, обнаженный и весьма горячий, словно раскаленная печь, мужчина лег ко мне поближе. И без него было жарко, а с ним вообще настал полный трындец. Я почувствовала себя несчастным раком в кипятке.

   – Это не сон, – шепнул мне на ухо повелитель.

   Надо заметить, что ярость его больше не одолевала. Теперь он вел себя спокойно. Ну или просто делал вид, что спокоен.

   – Да ну? – Я завозилась. От близости с ним мне стало не по себе, и дело не только в жаре. – А что тогда? Предсмертное видение?

   – Синъерция.

   Я задумалась.

   – Синъерция… Что это?

   Не припоминаю такого слова. Сомневаюсь, что оно вообще существует. Может, какой-то термин из медицины, который я уже давно позабыла, но тоже вряд ли.

   – Соединение двух сознаний. – Кончики мужских пальцев коснулись моего самодельного топа. Невинное прикосновение, от которого у меня сбилось дыхание. – Телепатическая связь внутри пары. Отличить ее от реальности поначалу бывает очень сложно, ведь она передает все тактильные ощущения и даже запахи, поэтому я не сразу понял, кто ты. Неужели на севере ничего не знают о разновидностях магической связи?

   И снова магия. Понятно…

   – Не знаю как на севере, но я впервые о таком слышу.

   Какая богатая у меня фантазия. Ну надо же!

   – Отныне наши с тобой сознания связаны, – сообщил повелитель нечто донельзя странное, – мы можем говорить и чувствовать друг друга, находясь в синъерции, даже если нас разделяют тысячи миль. Это одна из высших разновидностей телепатии. Ты можешь входить в синъерцию только во снах, потому что ты всего лишь… – он запнулся и решил смягчить свои слова: – потому что ты не наделена магией, а значит, не способна управлять материями синъерции. Для меня же синъерция доступна как в реальном времени, так и во снах. Например, как сейчас, когда ты спишь и видишь меня во сне, а я вижу тебя в реальном мире. Однако любой наш физический контакт является иллюзией, и мы можем взаимодействовать только в рамках телепатической связи, но даже это считается необыкновенной редкостью для такой пары, как наша.

   Еще лучше. Похоже у меня горячечный бред.

   – Какой еще пары?

   – Истинной, – подсказал мужчина. – Предназначенной друг другу судьбой. Синъерция возникает нечасто, но все же бывает, особенно если один из партнеров… – тяжелый вздох, – кто-то вроде тебя.

   Почему это прозвучало как оскорбление?

   – Вроде меня? – не поняла я.

   – Простой человек, – пояснил он с легким пренебрежением. – Слабый и хрупкий, нуждающийся в постоянной защите.

   О, ясно…

   – А ты себя, значит, человеком не считаешь? – спросила у него язвительно.

   – Нет.

   Ну отлично! Разговариваю с собственным воображением. Что дальше? Начну болтать с деревьями? Заведу дружбу с грибами?

   – И кто же ты такой, позволь узнать?

   – Позволяю. – Он хмыкнул. – Я – Деклан кхаер РетХард из великого рода черных драконов. Кровный правитель Кхарема и повелитель Бескрайних Южных земель. Тебе крупно повезло, северянка.

   Я в недоумении моргнула.

   – То есть ты…

   – Дракон.

   – М-м-м…

   – А ты – нэйра, предназначенная дракону. Моя истинная, – произнес с явным сарказмом, – пара. Судьба порой жестока.

   И тут ко мне пришла здравая мысль, что я просто схожу с ума. Джунгли повлияли на меня так же, как и на всех остальных из самолета. Ну или у меня поднялась температура, в кровь все же попала инфекция, и начался бред. В любом случае все очень плохо.

   Я уткнулась лицом в подушку и протяжно застонала.

   – Скажи мне название своего клана, – потребовал якобы правитель Бескрайних Южных земель, – и я заберу тебя. Таков мой долг. Не стану скрывать, я этому не рад, как и моя уже бывшая невеста, но теперь наши желания не имеют никакого значения. Судьба решила, что мы должны быть вместе, значит, так и будет. Однако не волнуйся. Я позабочусь о тебе, как мне и полагается, несмотря ни на что.

   – Можешь не утруждаться, – успокоила его.

   – О чем ты?

   – Я в диких джунглях – обезвоженная и раненая. У меня нет воды и лекарств. Сколько я еще протяну? Наверное, меньше двух дней. А твои Бескрайние Южные земли, – я горько усмехнулась, – настолько бескрайни, что я не представляю, куда мне идти. Твоя невеста может спать спокойно.

   Повелитель замолчал, и я подумала, что сон изменился, повелитель пропал, и в кровати я осталась совсем одна, ведь сны нестабильны, и всякое в них бывает. От этой мысли мне почему-то стало немного грустно. Но когда я открыла глаза и обернулась, повелитель по-прежнему лежал со мной на кровати, просто он ничего не говорил, лишь задумчиво рассматривал мое тело и потрепанную одежду. Да еще так пристально рассматривал, что захотелось укрыться от его взора под одеялом. Но я подумала, что делать во сне нечто подобное будет глупо, поэтому решила – пусть рассматривает сколько хочет.

   Через несколько минут мужчина наконец поднял взгляд на мое лицо и недоверчиво спросил:

   – Что северянка делает в диких землях? Да еще в такой, – кивком указал на мои джинсы, – непрактичной одежде.

   Опять двадцать пять!

   – Я не северянка, – решила прояснить этот момент раз и навсегда, словно он был важен. Хотя на самом деле важно было лишь то, что я заснула на ветке, под которой собралась целая стая тропических волков, и теперь в любой момент могу свалиться прямо в их клыкастые пасти. И надо бы поскорее проснуться, но во сне намного уютней и пить хочется не так сильно. – Я вообще ни разу не была на севере. И холод не особо люблю, честно говоря. Хотя теперь, – я задумалась, – жару я не люблю еще больше.

   Повелитель прищурил свои кошачьи глаза. Его зрачки и правда были вытянуты в вертикальную линию. В прошлый раз мне не показалось.

   – Тогда кто же ты такая, нэйра? – спросил он проникновенно, приблизив свое лицо к моему. Слишком близко. Я едва сдержалась, чтобы не отпрянуть.

   – Ну… – я рвано выдохнула, – видимо, я воплощение вселенского невезения. Блудная дочь, которая отвернулась от семьи ради своей мечты, но в итоге воплотить мечту не сумела. Зато потеряла ноги и два года жизни. Затем села на проклятый рейс и пережила крушение самолета, которое помогло вернуть ноги, но, кажется, отняло психическое здоровье, и поэтому теперь я вижу тебя.

   Лицо повелителя буквально окаменело, застыло, как прекрасное каменное изваяние. Не знаю почему, но он весь внезапно напрягся от моих слов.

   – Затем была птица, – продолжила я, решив высказаться до конца, раз уж начала говорить, – которая меня чуть не слопала, и голодные волки. Причем такие же голодные, как и я. Поэтому когда я проснусь, то, возможно, грохну одного из них и сожру. Или они сожрут меня, – сыронизировала я безрадостно, – тут уж кому больше повезет. Я думаю, что им. А ты?

   Мужчина не ответил. Он смотрел на меня так, будто впервые увидел. Не моргая. Лишь золотой огонь в его глазах начал разгораться мистическим образом.

   – Но даже если волки меня не тронут, то я найду способ самоубиться, ты не сомневайся. Это же джунгли! Я на ровной дороге поскользнулась и угодила под колеса внедорожника. А тут настоящие джунгли! – У меня вырвался смешок. – Наверное, я выколю себе глаз веткой и истеку кровью. Или случайно удушусь на лиане. Но если посмотреть на ситуацию объективно, то обезвоживание прикончит меня первым. А может, я вовсе…

   – Хватит. – Широкая ладонь внезапно накрыла мой рот, мгновенно прервав поток слов.

   От неожиданности у меня сердце трусливо подпрыгнуло к горлу.

   – Ты что делаешь?! – удивленно промычала я, но на деле вышел лишь нечленораздельный писк. Сомневаюсь, что повелитель меня понял. А если и понял, то очень превратно, потому как стремительно вскочил и склонился надо мной с таким свирепым выражением лица, будто услышал нечто из ряда вон выходящее.

   – Ты сказала, что «пережила крушение самолета», – прорычал он. – Что это значит?!

   Одеяло сползло с его тела на кровать, оголив все, что доселе было хоть немного, но прикрыто. Ох, мамочки…

   – То и значит! – воскликнула я, едва снова смогла говорить. – Самолет упал и разбился. Чего тут непонятного?

   Повелитель резко втянул в себя воздух, словно меньше всего на свете желал услышать от меня нечто подобное.

   – Опиши его, – потребовал он на выдохе. Огонь в мужских глазах разгорелся не на шутку. Пламя вырвалось из зрачков, чуть не опалив мои брови и перепугав до чертиков.

   – Что описать? – испуганно пискнула.

   – Твой самолет! – прошипел он с диким напором, склоняясь к моему лицу еще ниже.

   – Зачем?!

   – Описывай, говорю! – рявкнул «дракон».

   – Ты не знаешь, как он выглядит? – вдруг поняла я.

   – Догадываюсь.

   – Как железная птица! – напомнила ему, что он и так должен знать. – Как большая железная птица белого цвета с синей эмблемой авиакомпании «ФлайАэро»!

   Которая теперь наверняка обанкротится. Падение самолетов всегда влечет за собой стремительное падение акций.

   Повелитель резко отпрянул от меня, встал с кровати и на несколько секунд прикрыл глаза, чтобы осмыслить услышанное. За это время я успела сесть и подтянуть ноги к груди, чтобы больше не оказаться зажатой под огромным и устрашающим телом, способным меня раздавить, а потом еще и поджарить до хрустящей корочки, как сочный бекон на гриле. Боже мой! Понимаю, что это лишь сон, но все равно боязно. Видать, нервы сильно шалят.

   – Так, значит, ты одна из этих. – Когда повелитель вновь открыл глаза, в них уже не было огня, только замешательство. – Чужеземка… – произнес он настороженно.

   – Ну, – я подумала и кивнула, – можно и так сказать.

   Глубокие складки образовались на его лбу.

   – Удивительно, что ты все еще жива… – Судя по интонации, мужчина и правда был крайне удивлен этим невероятным фактом.

   – Сама удивляюсь, – поддакнула ему.

   – Раньше никто не выживал, – припечатал он. – По крайней мере, дольше пары часов уж точно.

   – Спасибо, блин! А разве подсознание не должно меня хоть чуточку подбадривать?

   – Я не разбираюсь в тонкостях человеческого подсознания, поэтому не могу ответить на твой вопрос.

   – Ты и есть мое подсознание! – воскликнула я, стараясь смотреть куда угодно – на восковые свечи, на покрывало из звериной бурой шкуры, на погасший камин, но только не на повелителя, ведь его самого ничуть не смущала собственная нагота. Он сложил здоровенные руки на мускулистой груди, расставил крепкие ноги и при этом чувствовал себя так уверенно, будто был облачен в золотую рясу. Зато меня каждый взгляд на его нагое безупречное тело (но почему-то иссеченное многочисленными рубцами глубоких шрамов) вгонял в краску и заставлял нервничать.

   – Куда упал твой самолет? – спросил он, снова приблизившись к кровати и ко мне соответственно.

   Я не стала к нему поворачиваться.

   – Ты знаешь, куда он упал, – ответила категорично, устремив взгляд на камин.

   – Нет. Не знаю.

   – Знаешь, – настояла, – ведь ты – это я. А все это, – я обвела руками пространство вокруг нас, – беспокойный сон бредящего человека.

   И меня крайне беспокоит то, что мне снится.

   – Это не сон, – произнес повелитель в крайней степени недовольно. – Ты еще не поняла?

   – Ладно, пусть будет не сон, как скажешь, – сдалась я, решив не спорить, ведь смысла в этом никакого нет, да и усталость спорить не позволяет, но все же я осталась при своем твердом мнении. – Самолет упал в долину.

   – В долину Смерти, я полагаю.

   Оптимистичное название, ничего тут не скажешь. Прям такое радостное и обнадеживающее.

   – Не знаю, просто в долину. Мы не дали ей никакого названия.

   – Мы?

   – Выжившие.

   – Сколько вас всего?

   – Было много, пока птицы не напали.

   – Райгалы?

   – Птеродактили, да.

   Повелитель задумался.

   – Сколько вас осталось? – изменил он свой вопрос, на который я бы тоже очень хотела узнать ответ.

   Вздохнув, я все же взглянула на «великого черного дракона» и обнаружила, что он успел накинуть на себя халат из какой-то грубой даже на вид ткани, прикрыв тело, чтобы не смущать меня еще больше, за что ему спасибо.

   – Меня утащила птица, помнишь? – Я растерянно развела руками. – С тех пор я никого из выживших не видела. Надеюсь, большинство сумело уцелеть.

   Повелитель одарил меня неожиданно сочувственным взглядом.

   – Значит, ты осталась совсем одна? – Его тон смягчился.

   – Если не считать волков, – я кивнула, – то да. Но их компания мне что-то совсем не нравится.

   – Что за волки? – вдруг заинтересовался он.

   – Обросшие сухими ветками и мхом… Зрелище то еще, скажу тебе, по-настоящему пугающее.

   Несколько секунд мужчина переваривал мои слова, затем его лицо прояснилось, и он сказал:

   – Вероятней всего, это шульги – темные духи леса.

   – О, я рада за них.

   – Они выходят на охоту только по ночам, – пояснил он снисходительно. – Днем их опасаться не стоит. Солнце убивает любых темных сущностей.

   Ладно, допустим.

   – А кого мне тогда опасаться днем? – решила спросить, раз уж насчет райгалов с их подращенными детенышами он оказался прав, но повелитель с ответом как-то замешкался.

   – Проще будет сказать, – обрадовал он меня в итоге, – кого опасаться тебе не стоит.

   Я закатила глаза.

   – Ну чудесно! Лучше бы не спрашивала.

   – Ты должна понимать, нэйра… – Повелитель поджал губы. – Мне потребуются недели, чтобы тебя отыскать, возможно, месяцы, в худшем случае – годы. Дикие земли обширны и магически нестабильны, в этом состоит основная проблема. Долина Смерти постоянно меняет свое местоположение. Сегодня она может быть у границ кланов Шайру, а завтра переместиться к подножью Северных гор или вовсе исчезнуть на месяцы. Все остальные участки Диких земель тоже ежедневно перемещаются, исчезают и безостановочно разрастаются, и время в различных частях леса идет иначе – где-то медленней, где-то быстрее. Я не отказываюсь от тебя, нэйра, но говорю откровенно: найти тебя мне поможет лишь чудо и благословение небес. Надеюсь, – тяжелый огненный взгляд впился в мои совершенно обычные голубые глаза, – твой мир был столь же опасен и непредсказуем, как мой, и ты умеешь выживать в суровых условиях.

   Нет, не сказала бы.

   – Однажды я заблудилась в супермаркете. – Я кашлянула, пытаясь сдержать самоироничный смех. – В принципе, это все, что нужно знать о моей способности ориентироваться на местности.

   – Не понимаю, что это значит, – повелитель сморщил нос, – но звучит безнадежно.

   – Так и есть. – Я почувствовала, как усталость наваливается на плечи. Захотелось закрыть глаза и уснуть во сне: – Я в лесу-то за всю свою жизнь была раза три от силы. А то и меньше. Выживальщик из меня так себе.

   Мужские брови в очередной раз взметнулись вверх от удивления.

   – Как это возможно?

   – Учеба и работа отнимали все мое время. Вот так и возможно. – Я зевнула, прикрывая рот рукой, и устало пробормотала: – Не до походов в лес мне было, в общем.

   – Нэйра? – повелитель обеспокоенно (или мне просто хотелось думать, что обо мне кто-то беспокоится) взял меня за плечо и слегка потряс, когда я опустила на глаза свинцовые веки и начала проваливаться в такую уютную и безмятежную темноту. – Останься со мной. Я расскажу, что тебе нужно делать, и, если повезет, нам удастся встретиться за пределами синъерции до того, как твое тело остынет.

   Но было уже слишком поздно. Темнота успела охватить меня полностью, и сколько бы я ни пыталась вернуться обратно – не смогла, лишь окончательно провалилась в беззвучную пустоту.

***

   Я проснулась на рассвете и с ужасом обнаружила, что оказалась права насчет жара.

   – О нет…

   Меня вовсю лихорадило. Руки тряслись, как от тремора, и тело стало таким ватным, что каждое движение давалось с непосильным трудом. Плечи ныли от боли, все же инфекция не заставила себя долго ждать. Не зря говорят, что любая царапина в джунглях сопоставима смерти. Раны от когтей райгала… Тьфу ты! От когтей птеродактиля надо было сразу же обработать, но мне было нечем, а теперь уже поздно, а даже если и нет, то все равно антисептика в карманах не завалялось и уж тем более действенных антибиотиков.

   Стараясь не паниковать (хотя паника уже активно вилась вокруг горла, собираясь меня задушить), я с усилием разлепила глаза. В них стоял легкий туман, как это всегда бывает от высокой температуры, из-за чего мне было плохо видно даже кончик собственного носа, но, опустив голову и внимательно присмотревшись, я не заметила у подножья дерева очертаний волков. Звери ушли.

   В памяти невольно всплыли слова повелителя о «шульгах» и о том, что они охотятся только по ночам.

   Ну уж нет! Я мотнула головой. Не верю! Это простое совпадение. Сны есть сны. А у меня жар и температура, так что мои сны полны бреда и, наверное, пропитаны надеждой, что где-то есть кто-то, кто придет мне на помощь, но по итогу это лишь жестокая игра подсознания. Нельзя на нее поддаваться. Потерять рассудок в сложившейся ситуации проще простого.

   Горькая правда в том, что я одна. Никого рядом нет. И надо что-то делать, чтобы не превратиться в повисший на ветке труп.

   Я просидела на дереве до полного восхода солнца. В одном мое подсознание однозначно право – многие хищники предпочитают охотиться по ночам. Днем в джунглях не так опасно, как ночью. Надеюсь.

   С дерева я сползла едва живая. Сердце билось оглушающе громко, а в глазах стоял густой туман, в голове монотонно гудело и горло пересохло от жажды. В общем, желание лечь на землю и разреветься было запредельным.

   Но надо идти.

   Нельзя сдаваться!

   Я шмыгнула носом и заставила себя ковылять вперед на одеревеневших ногах в поисках воды, выживших или долины с множеством чемоданов, выпавших из самолета при крушении, в которых наверняка найдутся и бутылки с водой и аптечки с таблетками.

   Я продержалась довольно долго. Часов пять, может, семь. Даже гордость взяла за то упрямство и стремление к жизни, которыми наградила меня природа. Силы начали уходить примерно к полудню, когда солнце стало жарить, как в аду, и даже густые кроны деревьев были не в состоянии спасти от его палящих лучей.

   Я поняла, что дела у меня совсем плохи, когда на горизонте наконец-таки показались блики на водной глади. Я вышла к кристально чистому озеру, рухнула на колени, заплакав от облегчения, зачерпнула воду ладонями и принялась жадно ее пить. А потом долго сидела и отплевывалась от рыхлой земли муравейника, которую приняла за воду. После этого все стало еще хуже.

   Я спотыкалась через каждые три шага. Идти уже не могла, ноги просто не держали, но все равно пыталась, потому что знала, что нет смысла сидеть на одном месте – это гарантированная смерть. Все тело превратилось в огромный синяк. Раны на плечах от когтей птицы стали не единственной проблемой. Ладони и колени безостановочно кровоточили от постоянных падений, сухие губы все потрескались, а несколько острых веток отхлестали меня по лицу, оставив на коже с дюжину неглубоких, но болезных царапин. На разодранные локти вообще было страшно смотреть, я и не смотрела, потому что боялась, что снова заплачу, а из-за слез вообще не видно, куда идти и что находится под ногами – ровная земля, коряга или резкий обрыв. Кровь буквально была повсюду, и, кажется, она привлекала насекомых. Кровососущие паразиты слетались на меня, как на лакомый кусочек, но благодаря жару я не чувствовала ни их укусов, ни жжения. Хоть какая-то польза от температуры была.

   А еще я несколько раз теряла сознание. И каждый раз слышала мужской голос в своей голове. Голос повелителя. Обволакивающий голос моего подсознания. Он что-то требовал, о чем-то упорно твердил, но я не могла разобрать, что именно. Смысл его слов уплывал от меня, как упавший на воду осенний лист, подхваченный бурным течением горной реки.

   Мир начал блекнуть после очередного моего падения в густую траву. Глухие рыдания сорвались с губ. Я опустила гудящую голову на землю и поняла, что уже не смогу встать.

   Все.

   Конечная станция.

   Пришли.

   Надежды стали рассыпаться с каждым моим тяжелым вдохом, отдаваясь в груди болью обреченного на смерть человека.

   Я закрыла глаза и…

   – Нэйра?

   И снова голос незнакомого мужчины, которого я никогда в своей жизни не видела, ведь он являлся только лишь во снах, настойчиво позвал меня, вынуждая вынырнуть из затягивающей бездны.

   – Не позволяй тьме поглотить тебя. Из нее нет выхода.

   Я наполнила легкие воздухом и приоткрыла глаза. Ничего существенно не изменилось: я по-прежнему лежала в густых зарослях ярко-зеленой травы и с трудом дышала, ощущая на языке привкус земли, а на коже – палящие лучи солнца, проникающие сквозь причудливые листья разнообразных деревьев.

   Вдруг трава зашелестела, и кто-то приблизился, сел рядом со мной. Сил повернуться не было, но я заметила тень и почувствовала прикосновение.

   – Не бойся. – Широкая мужская рука легла на мою спину. – У тебя еще есть время. Отдохни немного.

   Это сон? Явь? Бред? Галлюцинация?

   Я кое-как разлепила губы.

   – Время? – прошептала сипло, не поднимая головы и едва ворочая непослушным языком в пересохшем рту. – Для чего?

   Повелитель, а это был именно он, сомнений нет, коснулся моей щеки. Я издала тихий всхлип, ведь его ладонь была такой приятной, такой божественно холодной по сравнению с моим горячим телом.

   – Чтобы найти спелые плоды айро, – произнес он загадочно, словно говорил на незнакомом языке. – Тебе нужно обезвредить яд ночного катарха до наступления судорог.

   Ясно.

   У меня начался предсмертный бред… Ничего необычного.

   Сделав над собой неимоверное усилие, я медленно перевернулась на бок, затем с еще большим усилием легла на спину. Солнце на мгновение ослепило, обожгло мои заплаканные глаза, но когда я привыкла к его свету, то увидела повелителя в ореоле ярких лучей. Мужчина сидел на коленях и смотрел на меня взглядом полным жалости, а может, сожаления, точно определить я не смогла. Его лицо было мрачным и донельзя хмурым, но в глазах больше не плескалась злость и уж тем более презрение, только печаль. Я подумала, что точно такие же лица бывают у людей на похоронах, и все внутри меня сжалось в тугой узел.

   – Я умираю?..

   Не знаю, что я хотела услышать, ведь ответ на свой вопрос я прекрасно знала и без чужих подсказок. Может быть, хотела поддержки от воображаемого друга или очередной порции надежды. Но повелитель лишь коротко кивнул.

   – Да, – ответил он просто.

   И все? Одно лишь «да»? Никаких успокаивающих речей не будет? Но как же так…

   Крупные слезы покатились по моим щекам.

   – Не надо. – Повелитель склонился, стер мои слезы легким движением своей руки и неожиданно строго посмотрел на меня. Печаль из его глаз трансформировалась в твердую решимость. – Ты должна быть сильной, нэйра. Слышишь меня? Оставь слезы хилым и больным. Ты молодая, хорошо сложенная для человека женщина, чужеземка конечно, но при этом истинная пара дракона, а это уже о многом говорит. Ты со всем справишься… с моей помощью.

   После таких слов плакать мне резко расхотелось. Вот как отрезало. Удивительно…

   – Это сон? – я растерянно огляделась.

   Выглядело все предельно реалистичным. На этот раз обошлось без спален со звериными шкурами и бесконечных библиотек. Деревья правда изменились. Они стали низкими и плотно одетыми в пышную листву.

   Повелитель неоднозначно качнул головой.

   – Ты – спишь.

   – А ты? – не могла не спросить, уж слишком странно прозвучал его ответ.

   – А я ищу тебя, – уголки мужских губ дрогнули в намеке на улыбку, – как и обещал. До центральной зоны Диких земель мне лететь еще несколько дней, но в конечном итоге я буду там, где ты. Просто дождись меня.

   Как хорошо это звучит, жаль, что нереально.

   – У меня нет нескольких дней, повелитель. – Я вымучила из себя улыбку. – К сожалению.

   – Можешь звать меня Деклан, если хочешь, – позволил он, но без особого энтузиазма, видимо, сам он этого не шибко хотел. – Ты – нэйра, моя будущая жена. Закон не обязывает тебя соблюдать такие формальности.

   – Деклан… – повторила я за ним по слогам. – Ладно.

   Теперь у моей шизофрении есть имя. Прекрасно. Видать, прогрессирует.

   – А ты не хочешь узнать, как зовут меня? – спросила я хрипло у своего воображения, но сразу же усмехнулась, поняв всю абсурдность вопроса. – Если ты, конечно, этого не знаешь.

   – Не сейчас, – отрезал Деклан с таким видом и интонацией, что сразу стало ясно – мое имя его совершенно не интересует. – Время.

   – Что?

   – Твое время на исходе.

   – Да, – я сделала судорожный вдох, – знаю. Спасибо, что напомнил.

   – Пора просыпаться. Но для начала ты должна увидеть это. – Он поднял мою руку, чтобы я смогла ее со всех сторон рассмотреть. Первые несколько секунд я отчаянно не могла понять, о чем он вообще говорит и на что именно мне нужно обратить внимание, но, хорошенько сконцентрировав свой расплывающийся взгляд, я все же заметила, что вены вздулись под моей кожей и не просто вздулись, а почернели, словно по ним вместе с кровью теперь тек еще и жидкий мазут.

   – Выглядит кошмарно, – ужаснулась я.

   – Обычно, – не согласился повелитель, будто постоянно видел кровь, смешанную с чернотой преисподней.

   – Не похоже на простую инфекцию… – сделала я очевидный вывод.

   – Это не инфекция. Ты заражена.

   – Нет, я…

   Деклан поднял мою руку еще выше, чтобы я смогла увидеть жуткий и уже существенно опухший укус на предплечье. Фу… Лучше бы не видела. Меня замутило еще больше. Какое-то насекомое постаралось. Всю руку из-за него раздуло.

   – Яд ночного катарха распространяется быстро, – повелитель осторожно опустил мою руку обратно, – но не настолько, чтобы позволить ему дойти до сердца. Тебе нужно найти спелые плоды айро. В Диких землях они часто встречаются. В плодах содержится сок, который нейтрализует многие яды. К тому же он превосходно утоляет жажду, а тебе это тоже нужно.

   Не верю, что спрашиваю это на полном серьезе, но…

   – Как выглядят эти твои целебные плоды? – вздохнув, поинтересовалась я.

   Ну а что? Все равно ведь умираю. Хуже мне точно не станет ни от каких плодов.

   Деклан коснулся двумя пальцами моего виска и скомандовал:

   – Закрой глаза.

   Я послушно закрыла, но тут же почувствовала неприятное жжение в обоих висках и уже хотела воспротивиться, однако темнота в глазах неожиданно рассеялась, и я воочию увидела тонкое деревце, усыпанное крупными плодами овальной формы насыщенного алого цвета с отпугивающими синими вкраплениями.

   – Это и есть плоды айро? – прохрипела я.

   Чем-то похоже на питахайю, но все же отдаленно.

   – Да.

   Ну капец просто…Такие плоды я уже неоднократно встречала на своем пути, но держалась от них подальше и уж точно не пыталась попробовать их на вкус. Выглядели они абсолютно несъедобными, более того – однозначно ядовитыми. И в придачу на них обычно сидели полчища жуков, таких же ярких и тоже в синюю крапинку.

   Почему мое подсознание хочет, чтобы я их съела? Чтобы быстрее откинулась на тот свет? Или чтобы попросту не мучилась?

   – Тебе пора идти, нэйра.

   Изображение дерева рассеялось, и повелитель отстранился от меня. Когда я снова открыла глаза, то он уже стоял на ногах, возвышаясь надо мной, как величественная скала над бедным путником. Ну и огромный все-таки мужик!

   – Найди айро и нейтрализуй яд, – приказал он, – затем отыщи безопасное место, где ты сможешь отдохнуть и набраться сил. У тебя осталось не больше трех часов. Все понятно?

   Предельно. Вот только есть одно «но».

   – А что, если я не смогу найти айро?

   Это ведь вполне возможно. Сомневаюсь, что я вообще в состоянии подняться на ноги. Тело немеет все сильнее с каждой секундой.

   Повелитель смерил меня слегка поблескивающим взглядом.

   – В таком случае, – произнес он сухо, но в его глазах снова появились тени сожаления, – мы с тобой больше никогда не увидимся.

   – Тебя это расстроит? – зачем-то спросила я. Сама не знаю зачем.

   Он нахмурился и ничего мне не ответил. То ли не знал, что на это ответить, то ли не хотел меня обижать горькой правдой. Единственное, что он сказал:

   – Я буду тебя ждать. Возвращайся.

   А затем все резко потемнело, закружилось, в ушах засвистело, и я стремительно вынырнула из сна, задыхаясь от нехватки воздуха и щурясь от рези в глазах.

   Ох, черт…

   Во сне мне так хреново не было, по крайней мере, не тошнило.

   Кое-как восстановив дыхание, я поднесла дрожащие руки к лицу и увидела те самые черные вены, которые мне снились, но теперь они были реальны. А уж когда я заметила вздувшийся укус на предплечье, то и вовсе допустила страшную мысль, что мои сны – это не простые сны. Вдруг они такие же настоящие, как драконы и лесные монстры? Вдруг я сильно ошибаюсь и ОН на самом деле существует.

   Я скривилась.

   Поздравляю, мое сумасшествие! Ты выиграло. Я поддалась иллюзиям.

ГЛАВА 5

   Найти необычайно яркое дерево в зеленых джунглях труда большого не составило. Кроваво-алые плоды айро были видны даже сквозь темные и глухие заросли. Куда сложнее было заставить себя поверить, что они и правда съедобны. Отталкивающий цвет и выступающие синие крапинки так и кричали: «Не ешь меня! Не видишь, что ли? Я, блин, ядовито!». Но чего только отчаяние не делает с людьми. А я была в отчаянии, ни на что особо не надеялась, но… вообще-то, нет, надеялась! Еще как надеялась.

   Я с усилием доковыляла до чудо-дерева с нежно-голубой корой, желтыми пушистыми листьями и «целебными», по версии моего повелителя, плодами. Обняла дерево одной рукой, чтобы не скатиться на землю, а то колени так и норовили подогнуться, а второй рукой сорвала ближайший ко мне плод. Он оказался жестким, как кокос, и таким же большим.

   – Пожалуйста, – взмолилась я, – не убей меня, ладно?

   Перекрестившись, я стряхнула с плода усатых жуков, замахнулась и разбила толстую кожуру о ствол дерева. Белая, как молоко, жидкость хлынула из иномирного фрукта маленьким фонтаном.

   Простившись со своим здравым смыслом, рациональным мышлением и всевозможными доводами логики, я поднесла плод айро к губам и сделала несколько глотков. Думала, будет хуже, но сок оказался на удивление приятным – немного терпким, кисловатым, но вкусным. Настоящий бальзам для пересохшего горла. Закончив с первым фруктом, я сорвала второй. Жуки недовольно зажужжали, но нападать на меня не стали.

   Спустя шесть разбитых плодов и около литра выпитого сока я почувствовала, что жажда постепенно отступает. И это стало таким невероятным облегчением, что я даже немного поплакала. Еще и дыхание выровнялось, и сердце вроде успокоилось. В глазах по-прежнему двоилось, но мутная пелена спала. Значит ли это, что повелитель оказался прав? Плоды целебны? Или это снова лишь невероятное совпадение?

   Сорвав еще несколько фруктов про запас, я оттолкнулась от дерева, выбралась из колючих зарослей и огляделась.

   Нужно найти безопасное место, где можно без опаски отдохнуть и дождаться, когда жар спадет… ну или спокойно умереть, если плоды все же окажутся смертельным для жизни лакомством. Ни на какое дерево я залезть не смогу – сил не то что нет, они буквально ушли в минус, а на земле оставаться опасно. Если доживу до темноты, то меня слопают, как пить дать, и никакие плоды уже не спасут.

   Решение нашлось внезапно. Я заметила большое дерево, не просто большое, а действительно огромное, как тысячелетний баобаб, но, к сожалению, уже сухое и дряблое, однако для меня оно стало великолепной находкой. В его стволе зияла гигантская трещина, а внутри самого ствола была пустота. Возможно, раньше это было чьим-то домом, может, дуплом какой-нибудь птицы или дикого зверя, но теперь оно пустовало и любезно дожидалось меня.

   Я добралась до необъятного дерева, протолкнула в щель плоды айро, а затем протиснулась в дупло сама. Внутри оказалось тесновато, но все же я смогла удобно сесть, и у меня даже получилось почти полностью вытянуть ноги. Не пятизвездочный номер, конечно, но всяко лучше, чем спать на ветке. Из дупла хотя бы нельзя вывалиться и разбиться насмерть. К тому же хищные животные, те же шульги, не достанут – щель для них слишком узкая, они попросту не смогут в нее пролезть. А значит, здесь безопасно. И от насекомых хоть какое-то спасение ночью будет.

   Я прижалась затылком к сухому стволу дерева, прикрыла глаза и стала ждать. Либо облегчения, либо смерти. Попутно пыталась думать о чем-то позитивном, чтобы не бояться будущего, каким бы оно ни было, но на ум не шло ничего, кроме сурового образа повелителя и его волшебных глаз с россыпью золота.

***

   Время шло, я не умирала, в глазах прояснялось, дрожь проходила, жар уменьшался. Опухоль на месте укуса спала, и вены на руках вернулись в норму, а следы от когтей птицы вообще стали едва заметными и успели почти полностью затянуться до состояния покрасневших рубцов.

   К вечеру я снова почувствовала себя живой. Поверить толком не могла, что фрукты цвета ядерной катастрофы помогли мне выжить, но результат был налицо, так что пришлось поверить.

   Всю ночь я старалась уснуть. Во-первых, чтобы восстановить силы. А во-вторых, чтобы разобраться – реален повелитель Бескрайних Южных земель, и я каким-то чудом оказалась с ним связана, либо все это лишь странные сны, навеянные мистическими джунглями, ну а выпить сок плодов айро мне подсказало обострившееся шестое чувство. Но сон, как назло, не шел вот вообще ни в какую. Я вроде бы засыпала, но сразу же просыпалась от разнообразных звуков: шуршания травы, шорохов неподалеку, скрипов веток и пугающих криков ночных птиц. А может, это сок айро оказал на меня тонизирующий эффект. В общем, ночь я провела в полном бодрствовании, но, к счастью, без жара и без надоедливых насекомых. В дупло кровососущие твари залетали крайне редко, а те, что залетали, моментально попадали под карающий удар моей руки.

   К утру я чувствовала себя разбитой и зверски голодной, но практически здоровой. Плакать больше не хотелось, зато хотелось дышать полной грудью и радоваться, что я успешно пережила еще одну ночь. Конечно, помимо этого, безумно хотелось принять пенную ванну, сменить одежду, расчесать волосы (но их, похоже, теперь вообще придется срезать под корень – слишком уж они спутались и превратились в один огромный колтун), отмыться от грязи и засохшей крови, поесть хоть чего-нибудь, прилечь на мягкую поверхность и для успокоения все же выпить мощное обеззараживающее средство – но, увы, не всем моим желаниям суждено было сбыться, так что пришлось довольствоваться малым.

   В течение дня я совершила несколько вылазок из своей норы. Набрала побольше плодов айро – они и жажду утоляли, и немного голод, а это сейчас самое важное. Еще я насобирала сухих пальмовых листьев и обустроила с их помощью нору в дереве. Стало значительно мягче.

   Идти дальше я не осмелилась, слишком рискованно. Все же окрепла я не до конца, да и недавняя близость смерти постоянно давала о себе знать внезапными приступами головокружения в самый неподходящий момент. Я решила остаться в дупле еще на день или два, в общем, до тех пор, пока полностью не восстановлюсь, а уже потом продолжу поиски долины и выживших. Ну или прилетит черный дракон из какого-то там великого рода и спасет меня… От этой мысли мне становилось и смешно, и горько. Часть меня хотела верить в это всей душой, но другая часть давала подзатыльники и заставляла думать исключительно о выживании.

   Вторую ночь подряд я провела в одиночестве. Мне снились совершенно обычные, плохо запоминающиеся сны. Никаких повелителей. Ничего осмысленного и полезного. Жар прошел, и таинственные сны прошли вместе с ним. Неужели на этом все?

   Деклана не существует?

   Утро следующего дня началось неожиданно. Меня разбудил звук непонятного происхождения. Сперва я не придала ему особого значения. Звуков в лесу хоть отбавляй. И деревья постоянно скрипят, что аж жуть по ночам берет, и птицы горланят наперебой, и всякие мелкие зверьки шебуршатся в траве, и сухие ветки падают с грохотом на землю, и листва беспрестанно шелестит на ветру. Я успела привыкнуть к обилию незнакомых, иногда по-настоящему ужасающих звуков, поэтому внезапное пробуждение от вскрика то ли птицы, то ли зверя не стало для меня в новинку. Я проснулась, поморщилась от боли в затекшей спине, выглянула из дупла, убедилась, что поблизости никакой опасности нет, и начала проваливаться обратно в сон, но заснуть так и не успела. Звук повторился. Кто-то закричал вдалеке…

   Я мгновенно распахнула глаза.

   Мне показалось или это был человеческий крик? Хотя, может, и птица кричала. Не уверена. Но все же больше было похоже на голос человека.

   Засуетившись, я вылезла из деревянной норы и с надеждой прислушалась.

   Нет. Ничего. Все тихо.

   Просто показалось.

   Прикусив нижнюю губу от волнения, я прошла несколько метров вперед, замерла и снова прислушалась, полностью обратившись в слух.

   Тишина…

   Легкий ветер…

   Шелест листвы над головой…

   Жужжание мошкары в траве…

   И женский крик.

   У меня аж сердце замерло.

   Отчетливый женский крик! Не птица, не зверь, однозначно человек, без сомнений! Крик раздался вдалеке, где-то в глубине джунглей с западной стороны. Но раз я его услышала, значит, кричавшая женщина не так уж и далеко, максимум в трех километрах от меня. Если потороплюсь, то успею до нее добраться. Но почему она кричала? Возможно, ей нужна помощь.

   Попрощавшись со своим временным убежищем, я отправилась на поиски выжившей.

***

   Вылазка не прошла напрасно.

   Я нашла вытоптанную кем-то узкую тропу. Для этого пришлось потратить несколько часов, перешерстить более пяти километров, изжариться и взмокнуть, как мышь на последнем издыхании, но находка того однозначно стоила. Раньше я подобных троп не встречала. Трава была сильно примята, словно по ней часто ходили, и рядом на нескольких деревьях были поломаны нижние ветки. Животные ступают по земле мягко и грациозно – подобные тропы они вытоптать не могут, так что это точно дело рук человека, точнее, дело ног.

   Я бегло осмотрелась. Никого не видно, одни деревья. Затем прислушалась. И ничего не слышно, только уханье пролетающих птиц и еще… далекий смех. Кто-то смеялся, кажется, ребенок. Я мотнула головой. Похоже, все-таки схожу с ума, но проверить стоит. Вдруг на самом деле ребенок. Хотя, с другой стороны, идти на зловещий детский смех в заколдованных джунглях – идея не самая разумная.

   Мне мигом вспомнились десятки фильмов ужасов с удручающими концовками.

   Я поежилась от нахлынувшей волны противных мурашек, но на смех все же пошла. Монстров я уже видела, драконов и летающих динозавров тоже, с темными духами леса встречалась, так что, можно сказать, я готова практически ко всему. Главное, успеть вовремя убежать в случае чего.

   Учитывая мое безграничное «везение», я ожидала выйти по тропе к логову местных дикарей-людоедов или к каким-нибудь лесным чудищам в облике обросших мхом детей, но каково же было мое удивление, когда тропа привела меня на илистый берег небольшого озера с прозрачной водой.

   Я замерла, боясь поверить, что это озеро, будто сошедшее с картинки туристической брошюры, реально. Что вода цвета небесной лазури, чистая и манящая, реальна. И что эти люди, плескающиеся в озере неподалеку от берега, тоже реальны: три женщины и ребенок с ними – маленькая девочка с копной кудряшек на голове. Однажды мозг меня уже обманул, не хотелось бы повторения. До сих пор помню вкус того муравейника…

   Непродолжительное время я стояла неподвижно, не зная – верить собственным глазам или нет, и наблюдала за обнаженными незнакомками в озере. Они были слишком заняты, чтобы заметить меня, принимали природную ванну и при этом явно торопились. А еще, кажется, у них было мыло или даже шампунь, потому как они смогли хорошенько напенить свои волосы. Я издала горестный вздох, понимая, что многое бы отдала за кусок простого мыла. Кожа зудела жутко от пота и грязи, и голова чесалась уже второй день так сильно, что я боялась, как бы в волосах ни завелась новая жизнь.

   В отличие от женщин, которые не выглядели счастливыми или даже капельку радостными, ребенок вовсю веселился. Девочка ударяла маленькими ладошками по водной глади, смеялась и создавала взрывы брызг. Должно быть, именно ее смех я слышала. А затем она повернулась к берегу и увидела меня. Я сразу ее узнала. Это была Нэнси, та белокурая девочка с самолета, которую я пыталась спасти от райгалов. А вот Нэнси меня не узнала. Ее глаза испуганно расширились, улыбка слетела с губ, а сами губы задрожали. Она взвизгнула: «Мама!» – и кинулась на глубину к женщинам, которые в тот же миг повернулись к ней, а затем и ко мне. Страх, удивление и внезапная паника – все эти эмоции отразились на их лицах в первую секунду, а уже во вторую – тишину джунглей нарушили их синхронные крики. Сперва они просто бессвязно кричали, будто впали в животный ужас при виде меня, а затем одна из них, та, что подхватила Нэнси на руки, завопила:

   – Помогите! Сюда! Быстрее!

   Другие женщины тоже опомнились и наперебой начали звать кого-то по имени «Стэллер».

   Я даже не сразу осознала, что они так сильно испугались именно меня, потому что понятия не имела, по какой причине меня вообще можно испугаться. Мой рост всего метр пятьдесят с небольшим хвостиком, я худая, грязная, уставшая до смерти, в порванной одежде, с трудом стоящая на ногах от голода и едва ли представляющая хоть какую-то угрозу. Но все же меня испугались. Я попыталась их успокоить, объяснить, что я с того же самолета, что и они, но слушать меня все наотрез отказались.

   Кричать женщины перестали, лишь когда за моей спиной зашелестела листва на деревьях. Я обернулась и увидела, как на берег выбегают мужчины, переполошенные женскими криками.

   – Стой на месте! – заорал один из них, увидев меня. – Не двигайся!

   Это предупреждение было лишним. Я оцепенела.

   – Здесь еще одна зараженная сучка! – чертыхнулся молодой парень в грязной футболке с изображением метал-группы «Скорпионс».

   – Стэллер! – подхватил другой парень, замахнувшись на меня увесистым камнем. – Здесь зараженная. Что с ней делать?

   Это были выжившие с самолета, точно не дикари-людоеды, но тем не менее выглядели они и вели себя так, будто собирались утопить меня в озере без лишних вопросов и приветствий.

   Ситуация резко изменилась. Пришла моя очередь бояться. Не так я представляла себе воссоединение с выжившими пассажирами. Вот совсем не так.

   Я не придумала ничего лучше, чем поднять руки вверх и отступить от озера, пока меня реально в нем не утопили. Мужчин было больше, чем женщин. На берег из джунглей выбежали шестеро, но в зарослях я заметила еще нескольких. И все они были вооружены! Кто-то лучше, кто-то хуже. У двоих были самодельные ножи из обгоревших, но острых кусков фюзеляжа самолета, у других – заточенные ветки, вроде как импровизированные копья, и тоже острые, у одного парня в руках сверкал настоящий перочинный нож, не очень большой, но перерезать горло таким при желании однозначно можно, однако хуже всего было направленное на меня черное дуло пистолета или револьвера, в общем, какого-то огнестрельного оружия, с которым я точно не хотела знакомиться лично.

   – Послушайте… – начала было я, запинаясь от нервов. – Не знаю, что происходит и за кого вы меня приняли, но…

   – Я тебя помню, – перебил меня смутно знакомый голос.

   Я с внутренней дрожью отвела взгляд от пистолета и посмотрела на человека, который его держал и безбожно целился прямо мне в лицо. Не узнать его было попросту невозможно. Эти шрамы, эти татуировки. Такие люди навсегда западают в память.

   – Да, я тоже… – Я облизнула пересохшие губы, настороженно смотря в темные глаза мужчины, которыми он следил за каждым моим движением, будто охотник за дичью. – Я тоже тебя помню, док.

   Он коротко кивнул.

   – Чудесно.

   Передо мной стоял ирландский доктор. Тот самый, с кучей шрамов и татуировок, с которым я познакомилась после крушения самолета в долине. Он еще не поверил мне насчет целебного озера и счел сумасшедшей. Но теперь сумасшедшим выглядел именно он. Они все тут!

   – Может, – любезно предложила я ему, – ты уже перестанешь целиться в меня этой опасной штуковиной, раз мы сразу узнали друг друга?

   Но, к моему ужасу, ирландец даже и не думал отпускать меня с мушки, он лишь крепче сжал пистолет, вызвав у меня страдальческий стон, и холодно спросил:

   – Ты заражена?

   – Заражена? – не поняла я. – Чем?

   Другие мужчины за его спиной тут же зашептались:

   – Конечно, заражена!

   – Не слушай ее! Она соврет!

   – Посмотри на нее! Все и так понятно.

   – Хватит с ней болтать!

   – Не приближайтесь к ней!

   И самое кошмарное:

   – Давайте просто избавимся от нее поскорее.

   – Не трать пули, Стэл, – посоветовал кто-то ирландцу. – Лучше возьми нож!

   И еще более жуткое от парня в футболке «Скорпионс»:

   – Пойду разведу костер. Ее останки надо будет сразу сжечь.

   Что?

   ЧТО?!!

   У меня дыхание моментально перехватило, как это бывает в преддверии панической атаки. Я схватилась за горло, потому что воздуха стало катастрофически мало. Возможно, мне поплохело от усталости, но, скорее всего, от тех ужасных слов, что я услышала, и тех злобных взглядов, что были обращены на меня. Может, я ошиблась и одной в джунглях было не так опасно, как здесь, с этими вооруженными людьми, желающими мне зла по непонятной причине?

   – Не смотри на них, – приказал ирландец, качнув пистолетом, чтобы привлечь мое внимание, – смотри на меня.

   Я снова повернулась к нему, чувствуя, как земля плавно уходит из-под ног. Меня собираются убить люди, которых я мечтала найти. Ну не ирония ли?

   – Ты заражена? – повторно спросил док, которого, по всей видимости, и звали Стэллер. – Отвечай. Ну же!

   – Да я бы уже давно ответила, – искренне заверила его, с трудом восстанавливая дыхание, – если бы понимала, о чем вообще идет речь!

   – Речь о насекомых.

   – О каких еще насекомых?!

   Мужчина нахмурил брови.

   – О тех, что проникают в твое тело, откладывают личинки под кожей и контролируют сознание, делают тебя сильнее, заставляют заражать, а если не получается, то убивать окружающих. В долине почти все заразились и впали в безумие.

   И тут до меня дошло.

   – Ты говоришь про червей? – догадалась я. Про тех плоских розовых червей, что заживо пожирали капитана и еще второго пилота, и отчего они вели себя крайне странно. – Но я думала, что одна их вижу…

   Ведь в долине никто больше не обращал внимания на червей, вьющихся под кожей людей, что было дико.

   – Не одна, – отрезал Стэллер. – Однако видят их не все, лишь некоторые из нас. Но это сейчас неважно. – Он недобро прищурился. – Чья на тебе кровь?

   Я опустила взгляд на свое тело. Куча синяков и царапин на коже, и повсюду видны пятна засохшей крови.

   – Моя.

   – Так много? – не поверил док. – И вся твоя?

   Я пожала плечами.

   – Последние дни выдались тяжелыми.

   – Она врет! – закричал парень с перочинным ножом, угрожающе направив на меня острие. – Они все так говорят, а потом нападают.

   – Да, – закивали остальные выжившие. – Ей нельзя верить.

   – И отпускать нельзя! – донесся с озера голос белокурой женщины, прижимающей к себе Нэнси. – Она приведет в наш лагерь других зараженных!

   – Прикончи ее, Стэл.

   Я зажмурилась. Какой ужас! Эти люди не просто злы, они напуганы и готовы сделать что угодно, чтобы спасти себя. Даже убить кого-то, кто, по их мнению, представляет опасность. В этом вся суть выживания. Либо ты, либо тебя.

   Но себя я убить не позволю.

   Открыв глаза, я спокойно произнесла, стараясь говорить мирно, но при этом уверенно:

   – Я не заражена. Со мной все в полном порядке. И ни с какими зараженными людьми я не контактировала. Вообще никаких людей не видела последние два дня. Я была одна.

   – Одна? – переспросил Стэллер недоверчиво.

   – Да. Именно!

   – И как же ты выжила в одиночку, если не заражена?

   Мне помог повелитель Бескрайних Южных земель, который являлся ко мне во снах. Но, пожалуй, этого я говорить не буду, а то меня точно прирежут.

   – Чудом, – ответила обтекаемо.

   Все снова заголосили, что не стоит мне верить, но у Стэллера имелось свое мнение на мой счет. Ирландец вел себя сдержанней остальных и намного уравновешенней. В его глазах не было страха, только опасение, а в движениях не было скованности. Он явно привык держать пистолет. Хладнокровный доктор в шрамах, который знает толк в оружии и в убийствах. Что это за доктор такой?

   Стэллер выслушал пассажиров, предлагающих прирезать меня и сжечь на костре от греха подальше, как они уже с кем-то сделали до меня, затем подумал с полминуты и наконец приказал:

   – Снимай свою одежду.

   Я решила, что ослышалась.

   – Что? – переспросила в недоумении.

   – Снимай. – Он указал пистолетом на мои джинсы и порванную кофту. – Одежду.

   – За… – я аж заикаться начала, – зачем это?

   – Если ты заражена, то это будет видно, – пояснил он. – Укусы. Черви под кожей. Личинки. И прочее.

   Я пошатнулась.

   На меня было направлено больше десяти пар глаз. Мужчины, женщины, молодые парни. Они жаждали убить меня или увидеть мое обнаженное тело. А может, сначала увидеть тело, а потом все равно убить, потому что многие со Стэллером не согласились и сказали, что на некоторых зараженных все укусы заживают быстрее, чем на бродячих собаках, поэтому наличие или отсутствие укусов вовсе не показатель зараженности.

   – Давай, – поторопил меня док. – У тебя есть только два варианта. Или докажи, что ты не заражена, или отправляйся на костер.

   Я покачала головой.

   – Я не могу. – Это будет настоящая пытка. Унижение. На глазах у всех. Нет уж! – Не могу раздеться. Все же смотрят.

   Кто-то из мужчин начал усмехаться, и я почувствовала себя голой даже в одежде. Отвратительно. Стэллер тоже услышал эти смешки. Продолжая держать меня на прицеле, он обернулся, оценил взгляды, прикованные ко мне, и, видимо, решил, что все это неправильно.

   – Иди туда. – Он указал мне на деревья. – Никто тебя не увидит, кроме меня. Но если выкинешь какую-нибудь глупость, моя рука не дрогнет.

   Один доктор вместо целой толпы озверевших незнакомцев? Согласна! Это уже не так страшно.

   – Ты чего удумал, Стэл?! – пассажиры засуетились. – Нельзя оставаться с ней наедине!

   – Куда ты собрался?

   – Не верь ей!

   – Ты забыл, что случилось в прошлый раз?

   – Я все помню, – отозвался док хмуро, затем снова указал мне направление. – Иди же, – приказал, – быстрее, пока я не передумал.

   Переставляя ватные ноги, я потопала к деревьям. Стэллер пошел за мной, при этом останавливая всех, кто захотел последовать за нами, а желающих оказалось немало.

   – Куда дальше? – я замедлилась перед пальмовыми деревьями.

   – Вперед.

   Я пробралась через пальмы и заросли ярких кустов на вытоптанную тропу, но не на ту, по которой пришла к озеру. Эта тропа была другой – более широкой и с хорошо примятой травой, прям настоящая лесная дорожка. По ней часто ходили. Такое чувство, что тропа появилась здесь задолго до нашего крушения. Хм… За день такую тропку вряд ли получится вытоптать.

   Я украдкой взглянула на Стэллера и поежилась. Пистолет по-прежнему был направлен на меня.

   – Давно вы здесь обосновались? – спросила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Но интуиция мне подсказывала, что разрядить ее сможет лишь подтверждение того, что я абсолютно здорова. И то не факт.

   – Неделю назад, – сухо буркнул Стэллер.

   Я остановилась так резко, что ирландец едва успел затормозить и не вписаться прямо в мою спину. Несколько ругательных выражений сорвалось с его губ.

   – В чем дело?!

   – Ты сказал «неделю»?

   – Да.

   Я обернулась к нему, проигнорировав направленный на меня ствол.

   – Но мы разбились всего трое суток назад.

   Черные глаза Стэллера впились в мое лицо.

   – Прошел почти месяц с момента крушения самолета, – выдал он абсолютную бессмыслицу. – Где ты была все это время?

   О чем он вообще? Какой месяц?

   – Ты что-то путаешь, – запротестовала я. – Прошло три дня. Максимум четыре, не спорю, я могу ошибаться. Ну или в крайнем случае пять… Но точно не месяц.

   – Или, – Стэллер выразительно посмотрел на меня, – путаешь время именно ты, потому что заражена.

   – Нет, я точно…

   Я запнулась, вспомнив слова Деклана. «Долина Смерти постоянно меняет свое местоположение. Сегодня она может быть у границ кланов Шайру, а завтра переместиться к подножию Северных гор или вовсе исчезнуть на месяцы. Все остальные участки Диких земель тоже ежедневно перемещаются, исчезают и безостановочно разрастаются, и время в различных частях леса идет иначе – где-то медленней, где-то быстрее». Тогда я не придала его словам особого значения, но сейчас… Вдруг это правда, и птица притащила меня именно в ту часть джунглей, где время шло значительно медленней, чем в остальных частях, что и помогло мне выжить. Месяц я бы точно не протянула даже с помощью воображаемого друга, который с каждым днем становится менее воображаемым и более реальным, потому что все его слова так или иначе подтверждаются.

   – Развернись, – Стэллер потерял терпение и ткнул пистолетом мне в плечо, – и иди дальше, либо раздевайся здесь, но не жалуйся, если появятся зрители, а они точно появятся.

   От прикосновения холодного металлического оружия, несущего смерть, меня всю передернуло. Я покорно развернулась и пошла дальше по тропе.

   – Если ты найдешь укусы на моем теле, – поинтересовалась я осторожно, – а они там точно будут, потому что джунгли кишат всевозможными насекомыми, в том числе безобидными, но кровососущими, то что сделаешь? Пристрелишь меня, что ли?

   – Нет.

   – Нет? – обрадовалась я.

   – У меня осталось мало патронов, – пояснил Стэллер равнодушно. – Будет глупо тратить их на тебя.

   – Вот как…

   – Я использую нож.

   – Ясно.

   – Даже не думай, что ты сильнее, – вдруг резко предостерег он, – или быстрее меня. Дернешься – и тебе конец. Я не из тех, кто мешкает.

   – О, поверь мне, – я нерадостно усмехнулась, – в этом я ни капли не сомневаюсь. По тебе сразу видно.

   – Вот и хорошо.

   Около минуты мы шли в полной тишине. Я буквально кожей ощущала обжигающий темный взгляд на своем затылке, и это нервировало.

   – Откуда у тебя вообще взялось оружие? – Я снова нарушила молчание. Тишина была невыносимой и гнетущей. – Вряд ли ты нашел его на дереве.

   – Я нашел его в своем чемодане, мисс Любопытство.

   Отлично, у него был чемодан с пистолетом. Ну просто класс!

   – Разве в самолете можно перевозить огнестрельное оружие? – засомневалась я.

   – Можно, если у тебя есть соответствующее разрешение.

   – А оно у тебя, значит, было?

   – Да.

   – Я думала, ты врач.

   – Так и есть.

   – Врач с разрешением на перевозку оружия, массой шрамов и татуировок под одеждой?

   Я услышала тихий смешок за спиной. Короткий, но отчетливый.

   – Я не педиатр.

   – Да уж, – согласилась с ним, – ты больше похож на киллера.

   – И не киллер.

   – Тогда кто ты?

   – Военный врач, – ответил он исчерпывающе, и сразу все встало на свои места. – Слышала о таких? Я летел домой со службы в Йемене.

   – Это… многое объясняет.

   – Как скажешь, – фыркнул док. – Все, мы пришли. Дальше идти нет смысла. И так уже далеко забрались.

   Я оглядела небольшую поляну, залитую солнечным светом, на которую мы вышли, и медленно развернулась к Стэллеру.

   Он вопросительно вскинул брови.

   – Ждешь музыку, чтобы начать раздеваться?

   – Мне не по себе… – я резко выдохнула, – от всего этого.

   Стэллер кивнул.

   – Мне тоже. Но я должен убедиться, что ты не заражена. Мы потеряли очень многих людей из группы, рисковать нельзя. Если ты больна, то завтра утром все будут либо мертвы, либо тоже заражены. Я не могу этого допустить. Пойми меня правильно.

   – Ладно. Ну а если я здорова?

   – Тогда на один голодный рот в нашем лагере станет больше. И по моим подсчетам, мы все умрем от голода не через три недели, а через две с половиной.

   Я нахмурилась.

   – Звучит не очень оптимистично.

   – Я реалист, а не оптимист, – сообщил Стэллер с кривой ухмылкой. – И не бойся, мы что-нибудь придумаем. От голода точно никто не умрет, обещаю. Но сперва…

   – Мне нужно доказать, что я здорова, – закончила за него, – да-да, я все поняла.

   – Тогда приступай.

   Не думала, что первый раз, когда я обнажу свое тело перед мужчиной, будет именно таким, но что поделать – жизнь непредсказуема. Я сняла кофту, от которой мало что осталось после моих блужданий по джунглям. Раньше она была приятного молочного цвета, а теперь приобрела коричневый оттенок с пятнами крови и зелени. Затем сняла кроссовки и износившиеся джинсы, покрытые мелкими дырами.

   Когда я закончила и осталась в одном белье – носках и трусиках, – Стэллер приблизился. Не знаю, чей взгляд был более напряженным – его или мой. Он искал на моем теле любые признаки «тропической» инфекции, а я просто старалась сохранять самообладание и рационально смотреть на вещи. Никому нет дела до моего обнаженного тела, кроме меня самой, и уж тем более Стэллеру. К тому же он врач и обнаженных тел наверняка повидал немало. Но проще от этих мыслей мне почему-то не становилось.

   Я вздохнула с огромным облегчением, когда услышала:

   – Не вижу ничего подозрительного. – Стэллер изучил каждый сантиметр моей кожи. Ноги, спину, живот, голову, грудь, шею – все. Буквально все. – Ты вся в ранах и укусах, но это не те укусы.

   – Как я и говорила.

   – Сними белье, – попросил он, решив проверить и те небольшие участки тела, что в поле его видимости не попали.

   Я тут же отступила, прикрыв грудь руками.

   – Думаешь, у меня в трусах прячутся волшебные черви, контролирующие разум? – спросила у него с нескрываемым сарказмом.

   Стэллер не смутился.

   – Не могу этого исключать после того, что видел, – ответил он на полном серьезе.

   – Даже спрашивать не буду, что именно ты видел.

   – Не спрашивай, просто разденься до конца, пожалуйста.

   – Нет.

   Пистолет, который до этого момента уже целую минуту был опущен и смотрел дулом в землю, снова устремился на меня. Взгляд Стэллера ожесточился.

   – Ты что-то скрываешь?

   – Ох, матерь божья! – воскликнула я и решительно стянула с себя всю одежду, просто чтобы поскорее с этим покончить.

   Несколько минут позора, и Стэллер окончательно убрал пистолет за пояс.

   – Прости, – извинился он, отвернувшись, как настоящий джентльмен, когда я начала спешно одеваться, но для манер было уже слегка поздновато. – Я должен был тебя проверить.

   – Я все понимаю.

   – Хорошо.

   – Спасибо, что не сделал этого на том берегу в окружении толпы людей, которые, кстати, вряд ли поверят тебе на слово, что я не заражена, и, скорее всего, попытаются перерезать мне горло.

   Зуб даю, что именно так и будет.

   – Тебе никто не навредит.

   – Почему ты в этом уверен? – У меня что-то уверенности вообще никакой нет, зато опасений выше крыши. – Я вот совсем не уверена.

   Не хотелось бы проснуться утром с ножом в горле. Или, вернее, не проснуться вовсе.

   – Потому что я буду рядом и не позволю им это сделать, – заверил Стэллер. – Мы все на одной стороне. Но для начала, – он оценивающе посмотрел на меня, когда я закончила одеваться и подошла к нему, – тебе однозначно нужно переодеться и привести себя в порядок. В таком виде в лагерь идти нельзя. Неудивительно, что все приняли тебя за зараженную. Выглядишь как…

   – Как та, что пыталась выжить в жестоких джунглях в одиночку? – подсказала ему с энтузиазмом.

   – Да. И еще тебе нужно помыться, – он беззлобно усмехнулся, – пахнешь, как дохлый скунс.

   – О-о, – я закатила глаза, – вы так милы, месье.

   – Меня зовут Стэллер. – Ирландец протянул мне руку для рукопожатия.

   – Это я еще у озера поняла по крикам «Убей ее, Стэллер!» и «Прикончи эту тварь, Стэл!».

   Он поморщился.

   – Не бери на свой счет.

   Уже взяла. Ну да ладно.

   – Меня зовут Элиза. – Я пожала ему руку.

   – Я рад, что ты жива, Элиза. – Стэллер впервые тепло мне улыбнулся, без напряжения и всяческих подозрений. – Продолжай в том же духе. А там, глядишь, и до конца недели все как-нибудь протянем.

ГЛАВА 6

   Мы вернулись обратно к озеру. На берегу уже никого не было – все пассажиры торопливо покинули опасную зону, где шаталась «зараженная», то есть я. Стэллер оставил меня наслаждаться прохладной водой, а сам сходил в лагерь, который выжившие разбили неподалеку, и притащил оттуда сумку с небольшим ворохом разнообразной одежды – и мужской, и женской.

   – Это все, что мы смогли найти в уцелевших чемоданах и унести с собой, – пояснил он, бросив сумку на землю. – Поищи, что-нибудь тебе точно подойдет.

   – Я буду рада любой чистой одежде, – призналась откровенно, уже предвкушая, как сброшу с себя липкое, грязное тряпье и надену что-то легкое и приятное к телу. Чистый восторг! – И неважно, подойдет она мне или нет.

   – Тогда, думаю, это обрадует тебя еще сильнее. – Стэллер протянул мне расческу, треснутую и без пары зубчиков, но о большем я и мечтать не смела. Затем он достал четвертинку душистого мыла и дорожный набор, который обычно дают в отелях: зубную щетку и небольшой тюбик пасты. Я была готова расцеловать его от зашкаливающей благодарности, но ограничилась простым и сердечным «спасибо тебе большое». Он подмигнул мне и оставил наедине с драгоценными в нынешнее время подарками, посоветовав кричать громче, если потребуется помощь.

   Целый час я провела в озере. Просто стояла по шею в воде с закрытыми глазами и наслаждалась моментом. Самолет разбился, люди в ужасе, какие-то зараженные бегают в округе, еды нет, и меня, скорее всего, прикончат ночью, но я все равно наслаждалась, стояла и глупо улыбалась, радуясь прохладной воде, обволакивающей тело, и легкому ветру, ласкающему кожу на лице. Мне было хорошо впервые за несколько дней. В животе урчало, и виски ломило от усталости, но меня это совершенно не волновало. Я чувствовала под ногами мягкое песчаное дно и с наслаждением зарывалась в мокрый песок пальцами.

   Я все еще жива, и мой позвоночник до сих пор не развалился на части. Ноги на месте, голова тоже. И теперь я не одна. Надеюсь, Стэллер сдержит обещание и не позволит выжившим пассажирам совершить бессмысленную расправу надо мной. Надо будет раздобыть какое-нибудь оружие, может, ветку поострее или камень, на тот случай, если вдруг придется отбиваться.

   Вдоволь накупавшись, хорошенько промыв волосы мылом и оттерев запекшуюся грязь с тела, я вышла на берег. Полотенца у меня не было, но оно и не потребовалось. Тропическая жара моментально высушила мое тело. Прошла минута, а на мне и капли не осталось, только волосы все еще были влажными. Удивительно даже, что я до сих пор не сварилась от такой жары. Кожа немного обгорела на солнце, но не критично – все-таки большую часть времени я проводила в тени деревьев. Могло быть намного хуже.

   В сумке с одеждой я отыскала хлопковый топ на бретельках цвета хаки. Он подошел идеально, прикрыл грудь и немного спину, а руки и живот оставил обнаженными, чтобы я не спеклась. Про шорты пришлось забыть, хотя в сумке они тоже были, причем моего размера, и выбрать длинные темно-зеленые штаны, к тому же мужские, но легкие и спортивные, не стесняющие движений, дабы не стать кормушкой для насекомых, особенно ночных. В траве их водилось неимоверное количество. Покажи голую ногу, и они тут же с радостью на нее слетятся, как туристы на шведский стол. Кроссовки и белье я оставила свои. Более подходящей обуви все равно не нашлось, а белье всегда можно постирать, тем более мыло еще осталось.

   Я пролила много слез, пока пыталась распутать колтуны на волосах. Это было мучительно больно и очень долго. Пришлось выдирать кучу волос с корнем, но в итоге я справилась. Моя резинка давно порвалась и затерялась в недрах джунглей, поэтому я разорвала свою кофту на неровные лоскуты и с их помощью собрала волосы в высокий хвост на затылке, а затем заплела косу, чтобы волосы больше не собирали сухие листья, ветки и паутину, словно пушистый веник, развивающийся на ветру.

   Стэллер вернулся к моменту, когда я перестала напоминать восставшую из могилы нечисть и снова обрела человеческий облик. Его взгляд мне польстил. Он с легким удивлением осмотрел меня и широко улыбнулся.

   – Выглядишь лучше.

   – Надеюсь, что так и есть.

   Он приблизился.

   – Гораздо лучше, – сказал со странной интонацией.

   Я неловко улыбнулась, не зная, что на это ответить.

   – Ладно. Идем. – Стэллер поднял тяжеленную сумку с одеждой так просто, будто она ничего не весила. – Отведу тебя в лагерь.

   – Ты ведь уже сказал остальным, что я приду?

   – Разумеется.

   – И как они отреагировали?

   – Ну-у… по-разному.

   Я скривилась.

   – Какой интересный ответ.

   Видать, не особо обрадовались.

   Стэллер повел меня по еще одной протоптанной тропе вглубь джунглей через пальмы и заросли высокой желтой травы под метр в высоту. Эта часть леса разительно отличалась от той, где я провела последние две ночи. Взять хотя бы деревья – все яркие, с пестрой листвой и толстыми стволами. Солнечного света сквозь кроны проникает намного больше, что не есть хорошо, да и трава выше, но вот насекомых в ней не так много. Зато полным-полно цветущих кустарников, усыпанных всевозможными ягодами.

   – Лучше не трогай, – посоветовал Стэллер, когда заметил мой интерес к ягодам, похожим на ежевику. – Они ядовиты.

   Я отдернула руку от куста.

   – Откуда знаешь?

   – Джош рассказал, что съел их, – поведал док с напускным равнодушием, – перед тем как скончался от отравления.

   – Оу… – Я завела руки за спину. – Понятно. В любом случае есть я их не собиралась.

   – Вот и молодец.

   Путь от озера до лагеря оказался коротким. Через две минуты мы уже вышли к деревьям, за которыми виднелись отблески костра и фигуры людей. У меня все волоски на коже встали дыбом, и сама я резко встала, мгновенно затормозила, услышав дикие крики со стороны лагеря. Стэллер поморщился, естественно тоже их услышав.

   – Что это? – я перевела на него ошалелый взгляд и серьезно занервничала, поняв, что крики его ничуть не смутили, хотя должны были.

   – Не бойся, – только и сказал он, чем еще сильнее меня напугал.

   Не бояться чего?!

   Я с подозрением прищурилась.

   – Вы решили сжечь на костре кого-то другого, раз меня не получилось?

   Это были не просто крики, а душераздирающие визги, будто человека живьем на части резали. Девушку, судя по голосу. Она так кричала, что мне стало страшно и за нее, и за себя тоже, потому что я не знала этих людей, к которым вел меня Стэллер, и Стэллера не знала, и то, как все они пережили целый месяц, и что им пришлось делать ради выживания, и насколько джунгли их изменили. И вообще, может, зря я к ним иду и мне, наоборот, следует держаться от них подальше.

   Внезапно крики стали громче и надрывнее. Мне даже показалось, что земля сотряслась и деревья вздрогнули. Стэллер смачно выругался и бросился бежать в лагерь. Я растерянно посмотрела ему вслед, не зная, то ли мне бежать за ним, то ли от него. Поколебавшись несколько секунд, я все же решила, что не стоит поддаваться паранойе раньше времени, подобрала с земли острую ветку, спрятала ее за поясом ради собственного успокоения и поспешила за Стэллером.

   К моему облегчению, на лагерном костре никого не оказалось. Он мирно горел, потрескивая сухой корой и хворостом. Крики доносились с противоположной от него стороны, именно оттуда, где толпились все люди. Их оказалось больше, чем я предполагала. Не менее шестнадцати выживших, почти все мужчины. Точное их количество сосчитать я не успела. Нервозность снова одолела.

   – Стэллер?! – к нам навстречу выскочила одна из тех женщин, что купались в озере. Ее взгляд метнулся ко мне, зрачки расширились, выдавая страх, но затем она переключила все свое внимание обратно на ирландца. – Там Мария… она... с ней… Что-то не так! Ей становится хуже. И я не знаю, что делать.

   Стэллер кинул сумку на землю и направился к толпе.

   – Разойдитесь! – рявкнул он. – Не стойте так близко. Ей ведь нужен воздух!

   Люди послушно расступились, и я смогла увидеть молодую девушку. Худая, бледная, немногим старше меня. Она корчилась на подстилке из сухих листьев и выла зверем. Ее никто не мучил и уж тем более не убивал, как я сперва подумала. Наоборот, все пассажиры переживали за нее и выглядели предельно встревоженными.

   – Нужно дать ей еще обезболивающего, док, – сказал худощавый парень с сальными волосами, нервно кусая свои и без того поломанные ногти. – Я слышал, что от боли можно умереть, а ей, – с ужасом посмотрел на Марию, – очень больно.

   – Нет. – Стэллер опустился перед девушкой на колени, коснулся ее щеки ладонью, потрогал лоб, проверил пульс и тяжело вздохнул. – Мы дали его и так слишком много.

   – Может, дадим еще? – неуверенно предложила светловолосая женщина с большими зелеными глазами и кукольными чертами лица, мать Нэнси. Она тоже сидела перед девушкой на коленях и держала ее за руку.

   – В этом нет смысла. – Стэллер покачал головой. – Обезболивающие ей не помогают.

   – Тогда антибиотики, – вмешался крупный мужчина с густой бородой. – Там еще осталась пачка. – Он махнул куда-то в сторону костра. – Я видел.

   – У нас заканчиваются медикаменты, – возразил Стэллер с холодной расчетливостью военного. – Нельзя тратить их впустую. Марию они не спасут, а кому-то из нас еще могут помочь.

   Крики оборвались. Девушка захрипела, беспомощно сжалась и задрожала, словно от холода, но по ее телу покатились крупные капли пота. Ее сильно лихорадило.

   – Но надо же что-то делать! – запричитала незнакомая мне женщина пожилого возраста. Ее я раньше не видела, у озера с остальными ее точно не было.

   – Я скажу, что нам нужно делать, – подал голос светловолосый парень в футболке «Скорпионз», который еще недавно собирался меня сжечь. Он стоял у дерева, сложив руки на груди, и мрачно наблюдал за происходящим со стороны. – Давно пора облегчить ее страдания. Вот что.

   Бородатый мужчина бросил на парня негодующий взгляд.

   – Перестань это повторять!

   – Ну а что такого? Правду же говорю. Она ведь даже в сознание не приходит, бьется в агонии второй день подряд. На ее месте я бы хотел, чтобы мои мучения поскорее закончились.

   – Но ты не на ее месте, – заметил Стэллер хмуро, – верно?

   – Она все равно умрет, – озвучил парень очевидное. – Рано или поздно, это даже дураку понятно. Но до того как окончательно скопытится, она успеет своими воплями привлечь к нам всех зараженных с округи и приманить диких зверей. Еще вчера следовало ее заткнуть, но вы все настолько мягкотелые, что совсем…

   Огромный кулак Бородача вписался в челюсть парня. Стэллер тут же кинулся их разнимать, и еще несколько мужчин поспешили ему на помощь. Женщины заохали, а бедняжка болезненно застонала. Я внимательно к ней присмотрелась, пытаясь понять, что с ней такое случилось. Никаких ранений или видимых увечий я не обнаружила. Ни капли крови на одежде или на коже. Мария не была ранена. Но вот ее правая нога… она вся потемнела от черных, набухших под кожей вен. Очень знакомая картина. Моя рука выглядела так же после укуса ядовитого «ночного катарха», как назвал его Деклан. Не знаю, что это за катарх такой и реален ли он, но девушка была отравлена тем же ядом, что недавно отравил меня.

   – Эй ты! – кто-то грубо схватил меня за плечо, едва я предприняла попытку подойти к Марии ближе. – Далеко ли собралась, зараженная?

   Я посмотрела на мужика, который меня схватил. Он был чем-то похож на бурого медведя, такой же огромный и заросший шерстью, то есть давно не видевшийся бритвенный станок и ножницы.

   – Я незараженная, – отчеканила твердо, с досадой понимая, что эту фразу теперь придется повторять постоянно. – И я знаю, что происходит с Марией.

   Наверное, знаю… Гарантий-то никаких нет.

   – Ишь ты! – огрызнулся он. – Уже успела имена наши выучить. Быстро ты.

   – Отпусти меня! – Я дернулась, однако безуспешно. – Я знаю, как ей помочь! Но действовать нужно незамедлительно.

   Если яд отравляет ее кровь уже больше двух суток, то время идет буквально на минуты.

   – Ну да, конечно. – Пальцы на моем плече сжались. – Так я тебе и поверил.

   – Убери руки, Винс. – Рядом с нами возник Стэллер, и медвежья лапа мгновенно слетела с моего плеча. – Предупреждаю тебя первый и последний раз.

   – А потом что? – усмехнулся Медведь. – Изобьешь меня, как Зака?

   – Если будешь нарываться.

   – Видишь? – Медведь обвиняюще ткнул в меня пальцем. – Она только появилась, а уже внесла разлад в нашу группу. Смотри, как бы потом…

   Не дослушав, я проскочила мимо Медведя и склонилась над Марией. Мать Нэнси от меня отшатнулась и что-то испуганно заверещала, но ее я тоже проигнорировала. Меня интересовала лишь несчастная женщина, испытывающая те же мучения, что и я пару дней назад – ужасную боль, смятение и страх неизвестности. Ее вены были точь-в-точь как мои в самый пиковый момент отравления. Я изучила их досконально, чтобы не ошибиться и, чего доброго, не угробить бедолагу раньше времени.

   – Ты что творишь? – зашипел мне на ухо Стэллер.

   – Подожди секунду, – отмахнулась я.

   – Ты всех нервируешь.

   – Знаю, – прошептала в ответ. Все и правда загудели, что я точно заражена, раз собралась сожрать плоть умирающей.

   – Прекрати сейчас же!

   – Говорю же, дай мне всего одну секунду!

   Я приподняла майку Марии, липкую от пота, чтобы увидеть, насколько сильно распространился яд.

   – Элиза? – док взял меня за локоть. – Хватит.

   Чернота в ее венах практически достигла сердца. Конец уже близок.

   – Идем, – Стэллер потянул меня за собой.

   – Подожди. Постой! – Я моментально развернулась к нему. – Ты видел где-нибудь здесь дерево с крупными овальными плодами такого ярко-алого насыщенного цвета, покрытые синими крапинками?

   Наверное, Стэллер был готов услышать от меня что угодно, кроме внезапного вопроса о местной флоре.

   – Что? – переспросил он, будто не расслышал, хотя свой вопрос я задала весьма громко и однозначно четко.

   – Плоды, Стэллер! – пришлось мне повторить с напором. – Алые, с синими вкраплениями. На них еще жуки обычно сидят. Деревья сами невысокие. Метра три-четыре, не выше. Листья желтые. Кора голубоватая. Напряги память, это важно.

   – Я такое видел, – заявил с ухмылкой фанат «Скорпионза». После заварушки у него из нижней губы сочилась кровь и под правым глазом набухал фингал, но вел он себя по-прежнему нахально. – Растет оно на той стороне озера. Где-то на берегу вроде.

   Я на его заявление отреагировала скептично.

   – Ты уверен? – спросила с плохо скрываемым подозрением.

   Парень издевательски развел руками.

   – Ну так сходи и проверь, – посоветовал он. – Может, сожрет тебя кто. И тогда у нас будет меньше поводов для беспокойства.

   Принимать решение пришлось быстро. Я не видела айро на пути от своего дупла к озеру. Ни одного дерева не встретила. Стэллер тоже ничего об их местонахождении не знал. Оставалось либо поверить «скорпиону» на слово, либо дать Марии умереть. Второй вариант меня не устроил, поэтому я сорвалась с места.

   Тяжелый вздох Стэллера раздался позади.

   – Куда тебя понесло, Элиза? – устало спросил он и точно уже начал жалеть, что привел меня в лагерь на свою голову.

   – Идем, – я поманила его за собой, – времени нет. По пути все расскажу.

***

   «Скорпион» не соврал, что даже удивительно. Молодое айро действительно росло на противоположном берегу озера в тени бамбуковых деревьев. Плодов на нем было немного – всего несколько ярких фруктов висело на тоненьких ветках, оттягивая их вниз, зато усатых жуков сидело целое полчище. И они по-настоящему пугали – стрекотали и громко хлопали крыльями, таким образом показывая, что недовольны нашим появлением.

   – Скажи, что ты шутишь! – взмолился Стэллер, поняв, о каком дереве я ему твердила всю дорогу.

   – Нет, это как раз таки оно.

   – Даже не вздумай с него что-то срывать.

   – Уже срываю, – возразила спокойно. – Именно за этим мы сюда и пришли. Помнишь?

   – С ума сошла? Видно же, что это дерево ядовито до самых кончиков корней.

   Стэллер не поверил в мое чудесное исцеление от сока айро или поверил, но не до конца. А может, он вовсе счел, что я все выдумала… В общем, пришлось долго и упорно его убеждать, что айро не только съедобно, но и целебно. Убедить на словах не получилось, а время шло и шло не в пользу Марии, так что я решила сразу перейти к делу – сорвала плод и разбила его толстую кожуру. Стэллер попытался меня остановить от акта самоубийства, но я оказалась чуточку быстрее и успела выпить мутный сок айро прежде, чем он выбил яркий плод из моих рук.

   – Черт возьми, Элиза! – Стэллер схватился за голову. – Зачем ты это сделала?!

   Следующие десять минут он с мрачным видом ждал моей мучительной кончины, но лучше бы он помогал собирать плоды, вот ей-богу. Росли они высоко, а я не то чтобы отличалась высоким ростом или длинными руками, поэтому пришлось изрядно попотеть и попрыгать вокруг дерева.

   Когда стало понятно, что умирать в ближайшее время я не собираюсь, Стэллер немного расслабился, но продолжил поглядывать на меня в ожидании чего-то очень плохого. К счастью, плоды до лагеря он все же помог донести, сказав, что хуже от них Марии уже не станет, потому что хуже быть просто не может, и в крайнем случае ядовитые плоды помогут ей быстрее уйти в лучший мир.

   К нашему приходу Марии поплохело еще больше. Она уже не кричала и даже не хрипела, вообще никак не реагировала на внешние раздражители, только изредка ее тело подрагивало, словно в конвульсиях, и кожа бледнела прямо на глазах.

   Стэллер осмотрел девушку и вынес вердикт, что мучиться ей осталось недолго. Однако яд еще не успел добраться до сердца, поэтому я считала, что шанс на спасение у нее есть, минимальный, конечно, но все же есть, но так считала лишь я одна. В лагере стояла гробовая тишина. Никто даже особо возражать не стал, когда я сообщила, что собираюсь напоить Марию соком айро. Видимо, все посчитали так же, как и Стэллер – яд лишь облегчит неминуемый уход Марии, так что пускай эта «зараженная девка» делает что хочет. Только Медведь и еще двое незнакомцев выступили против и чуть не отколошматили меня за попытку отравления несчастной девушки. Благо на моей стороне был Стэллер и его здоровенные ручищи, которыми он преградил путь ко мне.

   – Это безумие! – зарычал Медведь.

   – Согласен. – Стэллер кивнул. – Все, что происходит с нами последний месяц – полное безумие.

   – Неужели ты позволишь ей это сделать?!

   Док неуверенно взглянул на меня, затем решительно на Медведя.

   – Видимо, да, – ответил он бесстрастно.

   – Почему?!

   – Она продержалась в джунглях в одиночку и может знать то, чего не знаем мы.

   И пока Стэллер разбирался с агрессорами, которые, в принципе, агрессорами не являлись, а просто переживали за Марию и испытывали полное недоверие к моей сомнительной персоне, я вскрыла первый плод и поднесла его к губам девушки, молясь, чтобы это сработало. Неожиданно к нам подошла пожилая женщина и положила голову Марии себе на колени, чтобы та не захлебнулась. Меня женщина не испугалась и даже скованно улыбнулась, без слов говоря, мол, делай, что считаешь нужным. Это слегка ободрило.

   Вскоре из шести плодов айро остались только два. Часть сока Мария проглотила, часть просто разлилась, но в целом я решила, что этого должно быть достаточно. Либо поможет, либо нет.

   – Теперь остается только ждать, – известила я, поднимаясь на ноги и оставляя жизнь Марии на волю судьбы.

ГЛАВА 7

   Ожидание ужасней всего.

   Мария не приходила в сознание, но и хуже ей тоже не становилось. Я не могла найти себе места. Во-первых, моего места в лагере попросту не было, а во-вторых, я боялась, что если Мария умрет, то некоторые из выживших обвинят в ее смерти не яд катарха, а меня и плоды айро, и тогда неизвестно, что вообще будет. Пришлось весь день ходить за Стэллером хвостом и вместе с ним патрулировать окрестности лагеря, чтобы избежать стычек с Медведем и другими особо подозрительными пассажирами.

   Боги смилостивились надо мной только к вечеру. Мария открыла глаза и впервые за сутки заговорила. Ничего особенного она не сказала, лишь попросила воды хриплым шепотом, но это сразу дало всем понять, что ей стало намного лучше. Смерть отступила. Чернота в венах начала проходить. Плоды айро помогли. И косых взглядов в мою сторону резко поубавилось, зато появились новые взгляды – удивленные и заинтересованные. Меня смущали и те и другие, но я очень радовалась тому, что хотя бы никто больше не предлагает повесить меня на лиане. Даже Медведь убавил свой пыл.

   В течение всего дня выжившие в лагере были заняты делом. Большинство пассажиров собирали хворост для костра, а хвороста нужно было много. Костер они поддерживали постоянно, особенно в ночное время, чтобы отпугивать диких животных и насекомых. Кто-то занимался оружием – затачивал толстые и прочные ветки, превращая их в смертоносные копья. Кто-то делал ловушки на мелких животных и расставлял их рядом с лагерем. Кто-то пытался ловить рыбу в озере, но то ли рыбы там не было, то ли их навыки рыбной ловли следовало прокачать получше. Стэллер и Бородач следили за безопасностью лагеря. Они реагировали на любые подозрительные звуки и шорохи. Мимо них мышь бы не проскочила, не то что шульга или зараженный. Женщины в основном кипятили воду из озера в небольших походных флягах и в уже слегка обгоревших консервных банках из-под собачьего корма. Учитывая количество людей в группе, маленькие размеры емкостей и адскую жажду, кипятить воду им приходилось практически безостановочно. Ни котелков, ни какой-либо другой жаропрочной посуды, как сказал Стэллер, они не смогли найти, благо хоть фляги попались и собачий корм в консервах, иначе им пришлось бы тяжко. Вода в озере хоть и чистая, но кишащая кучей неизвестных бактерий. Стэллер считал, что даже кипячение полностью не обеззараживает ее. Многие люди в лагере мучились от болей в животе и постоянной тошноты. Но, возможно, дело было не в воде, а в скудной еде и постоянном голодании.

   С наступлением сумерек все пассажиры собрались в лагере возле костра, собираясь ужинать и спать. Я наконец-таки смогла всех нормально рассмотреть, впрочем, как и они меня. Всего семнадцать выживших, восемнадцать, включая меня. Пять женщин: Глэдис – бортпроводница нашего рейса, Зои – мать Нэнси, недавно разведенная и вынужденная переехать к своей сестре в небольшой городок Вэйл, расположенный неподалеку от Аспена, и шведка Аша, которая с трудом говорила на ломаном английском и почти ничего не понимала, но, по словам Стэллера, им точно удалось выяснить, что она летела в Аспен на отдых со своим мужем, но муж не выжил. Мария была значительно моложе остальных женщин, ей, как и мне, недавно исполнилось двадцать три года. Она летела в Портленд к своим родителям на Рождество, в Аспене у нее должна была состояться пересадка. Седоволосая старушка Ирен, которая, как и Аша, планировала провести в Аспене рождественские праздники, держалась чуть ли не лучше всех выживших вместе взятых. Она ни на что не жаловалась и спокойно воспринимала происходящее. Даже слишком спокойно, если вдуматься. Скорпион обзывал ее чокнутой старухой и крутил пальцем у виска, но Ирен лишь снисходительно улыбалась в ответ на его грубость.

   Еще в группе были двое парней-подростков – Стив и Эмит. Они вели себя обособленно, явно находились в непроходящем стрессе и ничего о своей жизни не рассказывали, за исключением того, что их родителей утащили райгалы. Стэллер предположил, что им лет по шестнадцать и до полета они не были знакомы, но уточнить эту информацию не представлялось возможным. Парней старались не трогать и не донимать расспросами.

   А вот Малыша Берти, наоборот, все донимали постоянно. Тучный двадцатилетний парень, получивший прозвище Малыш из-за своего плаксивого характера капризной школьницы, часто отлынивал от работы и приносил больше хлопот, чем пользы. На его фоне подростки выглядели ответственными трудягами.

   Все остальные выжившие в лагере были взрослыми мужчинами, навскидку которым я дала от двадцати пяти и до сорока лет. Стэллер тянул лет на тридцать с небольшим, Скорпион на двадцать с хвостиком, Медведь вообще был похож на снежного человека, так что его возраст мне даже близко не удалось определить, но, наверное, ему тоже было где-то около сорока.

   Также в число выживших попал Феликс Гатри – профессиональный лыжник и заядлый любитель лесных походов, благодаря которому все научились разводить костер без использования спичек и прочих привычных средств для розжига.

   Я расположилась в небольшом отдалении ото всех, заняла место на земле под высокими деревьями рядом с Марией. Ночевать в непосредственной близости с теми, кто еще недавно хотел меня вздернуть, зажарить и расчленить, я точно не собиралась, да и в безопасности себя по-прежнему не чувствовала.

   – Держи. – Стэллер подошел ко мне и протянул злаковый батончик с логотипом «ФлайАэро» на упаковке, небольшой кусок вяленого мяса не первой свежести и несколько мармеладок. Всем остальным пассажирам Бородач раздал то же самое и в равной мере. – Это немного, но хоть что-то.

   При виде еды у меня в животе жалобно заурчало. Я сглотнула слюну и спросила:

   – Это вся еда, что у вас есть?

   – Вся, что осталась, – кивнул Стэллер.

   Негусто.

   – Долго на ней не протянуть, – сделала я пугающий вывод.

   – Протянем, сколько сможем. Выбора нет.

   – Да, верно.

   Я с благодарностью приняла все, что Стэллер мне дал. Голод был зверским, так что даже просроченное мясо меня ничуть не смутило. На вкус оно оказалось даже приемлемым. Не самое худшее, что я ела. Муравейник определенно был в разы хуже.

   – Надеюсь, ты любишь шоколадное печенье. – Стэллер опустился на землю рядом со мной. – Потому что скоро у нас останется только оно. Еда из самолета заканчивается слишком быстро.

   Я аж мармеладкой подавилась. Так закашлялась, что привлекла к себе внимание всех выживших.

   – Элиза? – забеспокоился Стэллер.

   Я кое-как отдышалась.

   – У меня аллергия на шоколад, – проговорила я сквозь смех, последовавший за кашлем.

   – Ты это серьезно?

   – Вполне.

   – О нет! Лучше скажи, что шутишь.

   – В последний раз, – просветила его, – когда меня угостили плиткой шоколада, а это было в четвертом классе, насколько я помню, меня экстренно увезли на скорой. Едва откачали. Ужасное было время.

   Стэллер со вздохом покачал головой.

   – Тогда будем уповать на то, что в том печенье нет настоящего шоколада.

   – Угу. Но ты ведь знаешь, что нужно делать при отеке Квинке, верно? – спросила я на всякий случай, а то мало ли.

   – В нашей-то ситуации? Вспомнить про Бога и усердно молиться.

   Я поняла, что он шутит, и улыбнулась.

   – Не хотела бы я услышать подобную фразу от своего лечащего врача.

   – Хорошо, что я не твой врач, – съязвил Стэллер.

   – И что отека у меня пока нет.

   – Да уж.

   Док прижался спиной к дереву.

   – Нужно поскорее найти природный источник пищи, – поделился он со мной своими мыслями. – Хоть какой-нибудь. Вот только пробовать местные фрукты и ягоды никто не решается, а тех, кто по глупости решился, уже с нами нет. Рыбы в озере слишком умны, чтобы попасться, иногда мне кажется, что они намного умнее нас. А те животные, что мы встречали, не выглядели даже наполовину съедобными, впрочем, как и птицы.

   Я закинула в рот последнюю мармеладку, прожевала, глядя на выживших у костра, затем без сомнений сказала:

   – Ничего страшного. Мы что-нибудь придумаем.

   А если не придумаем, то все умрем на фиг, так что придумать однозначно что-то нужно. Тут без вариантов. И лучше придумать поскорее, пока не пришла очередь шоколадных печений.

   Стэллер устремил на меня вопросительный взгляд.

   – МЫ придумаем? – придрался он к словам.

   Я пожала плечами.

   – Если хочешь, можем думать по отдельности. Мне все равно.

   – Я не о том.

   Да неважно.

   – Как насчет плодов айро? – подкинула я первую идею. – Можно попробовать сварить кожуру. Сами плоды съедобны, значит, и их кожура тоже. Получится эдакий тропический супчик, аналог супа из картофельных очистков. Вдруг он окажется питательным.

   Стэллер идею оценил, но мы оба понимали, что, во-первых, питательным такой суп вряд ли будет, во-вторых, плоды айро еще надо найти, ну а в-третьих, не факт, что кожура вообще разварится, уж слишком она жесткая.

   Мы еще немного поговорили о местных фруктах и о голоде, который нас вскоре ждет. Стэллера интересовало, откуда взялось название «айро» и как я смогла понять, что оно съедобно. Пришлось выкручиваться и слегка фантазировать, но любая самая бредовая ложь звучала намного правдоподобнее истинного рассказа о повелителе Бескрайних земель. Врать не хотелось, но и выставлять себя безумной тоже желания не было, ведь ко мне только-только стали все привыкать. Зачем снова настраивать их против себя? Ясно же, что в мои вещие сны никто не поверит.

   Еще Стэллер рассказал о том, что случилось с ними после нападения райгалов. Оказалось, что я многое пропустила.

   – Когда на долину напали птицы, большинство пассажиров успели скрыться в лесу. Не все, конечно, уцелели, но где-то около двухсот человек точно. Несколько дней мы держались вместе, не уходили из долины и ждали спасателей. Во всяком случае, – он усмехнулся, – кто-то их точно ждал.

   – Спасатели, как я понимаю, не прилетели? – не смогла удержаться от колкого вопроса, ведь он так и напрашивался.

   – А ты весьма проницательна, – сыронизировал Стэллер.

   – Знаю, спасибо, – ответила ему тоже с иронией.

   – В общем, на четвертый день все, кто был заражен насекомыми, окончательно потеряли рассудок и напали на остальных. Началась лютая бойня, люди кинулись врассыпную и разделились. Многие не выжили.

   Я представила описываемое и поежилась.

   – Ужас…

   – Еще какой, – подтвердил Стэллер. – Когда мы сбежали от зараженных, нас было где-то около шестидесяти человек, но с каждым днем становилось меньше.

   – Почему?

   – А сама как думаешь?

   – Зараза продолжила распространяться? – предположила я. – И дикие звери встречались вам на каждом шагу?

   – Еще не забывай про голод, жажду, болезни и сорокоградусную жару, которую не все в состоянии выдержать. Неподготовленным людям сложно выжить в диких условиях. Несколько человек из нашей группы были заражены и скрыли это – все закончилось плачевно. Еще трое просто исчезли из лагеря ночью. Мы их искали, но так и не нашли. У одной женщины не выдержало сердце. Двух других затянуло в трясину, и никто не смог им помочь. Были и те, кто отравился ядовитыми растениями. И те, кто пострадал от змей и хищников.

   – Мне жаль. – Я поморщилась. – Вам многое пришлось пережить.

   – Главное, что мы выжили, – отмахнулся Стэллер с поддельной невозмутимостью, – и, я думаю, мы не единственные такие. Другие пассажиры наверняка тоже объединились в группы после того, как сбежали из долины в панике. Если повезет, мы их еще встретим, но пока Мария больна, а все остальные истощены от голода, идти дальше нельзя. Какое-то время проведем здесь. – Он окинул взглядом лагерь. – Это хорошее место: есть постоянный доступ к воде, и на хищных зверей за всю неделю мы натыкались лишь дважды.

   Здесь и впрямь место отличнейшее. Одно озеро чего только стоит.

   – А что потом? – Я посмотрела на Стэллера. – Допустим, мы найдем еду или научимся ее как-то добывать, и Мария тоже поправится. Что будем делать дальше? Нельзя же здесь оставаться.

   – Джунгли не бесконечны. – Стэллер повернулся ко мне, и я в очередной раз отметила, что у него крайне необычные глаза. Не просто темные, а по-настоящему черные. Радужка и зрачок были практически одного цвета, отчего его взгляд казался слегка демоническим, особенно в лунном свете. – За всеми этими деревьями должна быть цивилизация или что-то вроде нее. Нам просто нужно выбраться из леса к людям.

   «Просто выбраться»… ну да.

   – Сомневаюсь, что это будет просто, Стэллер, – озвучила я свое честное мнение. – Когда наш самолет падал, я смотрела в иллюминатор и видела только зеленые кроны деревьев. На десятки километров, может, даже на сотни. Никаких построек или других признаков жизни людей. Сплошь одни бесконечные деревья.

   – Ты права, – согласился он. – Просто не будет, но мы все равно попробуем выбраться из этого заколдованного леса. Выбор у нас невелик.

   Где-то через час выжившие начали устраиваться на ночлег. Кто-то расположился прямо на голой земле у костра, а кто-то сделал себе лежанку из сухих листьев. Я была не в состоянии искать высохшие листья в потемках, поэтому решила, что голая земля для меня вполне сойдет. Стэллер же вовсе спать не собирался. Он пожелал мне спокойной ночи без происшествий, а сам отправился патрулировать окрестности вместе с Медведем и еще двумя пассажирами. Бородач остался в лагере, крикнув Стэллеру, что сменит его через несколько часов, после чего развалился на земле и почти сразу захрапел.

   Я сделала для себя очевидный вывод, что все пассажиры негласно выбрали Стэллера и Бородача главными в лагере. Только они знали, где лежат медикаменты и еда и сколько ее осталось. И именно они делили еду