Оглавление
- Глава1 Новелла 1 Осада Замок Гандшрон. Север Швейцарии 1427 год
- Глава 2
- Глава 3
- Глава 4
- Глава 5
- Глава 6 Новелла 2 Злая любовь герцога Альфреда III Гандшрон
- Глава 7
- Глава 8
- Глава 9
- Глава 10
- Глава 11
Глава1 Новелла 1 Осада Замок Гандшрон. Север Швейцарии 1427 год
1 глава
- Ваша светлость, - голос командующего защитниками крепости хрипел, из раны на шее просачивалась кровь и напитывалась в белую камизу тонкого льна, выглядывающую из-под темно синей шерстяной котты , - после нашей последней атаки, имперцы перешли на тактику рассыпного боя и внезапно ударили главными силами со всех четырех сторон замка. Мы отразили нападение, но наши силы на пределе, - седой мужчина в печали опустил голову, слова дались ему совсем не просто.
- Сколько осталось лучников, мой верный Бальтцель? – герцог воспаленным взглядом карих глаз смотрел на пламя свечи у кровати, по моложавому лицу тридцатипятилетнего мужчины, прокатилась волна отчаяния, - командующий дружиной замка Гандшрон не должен скрывать правду.
- Восемь, ваша светлость, - раненый Бальтцель стойко стоял навытяжку, сквозь белые шоссы, вплотную обтягивающие ноги, явно прорисовывались ссадины и синяки. На легких кожаных сапогах виднелись потертости, от желания скрыть последствия боев. По бледному лицу было заметно, что силы, от потери крови, оставляли его, - трое у госпожи Катри. Святая женщина лечит их своими мазями и настойками и утверждает, что скоро они смогут занять свое место на башнях и стенах крепости.
- Выдели госпоже Катри три шоппена спирта и пять шопеннов крепкого вина из малого винного подвала для раненных воинов, - герцог продолжал вдумчиво смотреть на свечку, его прямой нос за болезнь заострился, от губ остались тонкие, запекшиеся полосочки, - арбалетчики на всех башнях?
- Нет, ваша светлость, - Бальтцель тяжело вздохнул, на его черные глаза набежали непрошенные слезы, но он сдержался, закусив побелевшие губы, здоровой рукой крепче сжимая меч, - на левой надвратной башне держится Ватли, он смел и отважен, но у него повреждены ноги и левая рука, он не может стоять. Его отец поставил стул на стул, чтобы было удобнее и легче сыну наводить выстрел здоровой рукой. На правой надвратной башне няня ваших детей сражается, умная и ловкая женщина, настоящий воин. На северо-западной башне Кальен держится из последних сил, северо-восточная башня под моим личным прикрытием. Тяжелое положение на дальней южной башне, в живых никого не осталось. Я выслал к бастиону двух арбалетчиков из лазарета госпожи Катри. Здоровых воинов в замке практически не осталось.
- Копейщики? – снова задал вопрос герцог, и очередная волна горечи и безысходности заполнила его измотанную душу, - алебардисты?
- Не более двух на башню, - военачальник прокашлялся, - на стенах мечут пики в варваров женщины и старики. Копья и алебарды тяжелее, их сложили на башнях и бастионах до особого случая.
Герцог Альфред Гандшрон, чудом не погибший в последней вылазке, лежал на кровати в своих покоях. Из ран в плече и на груди кровь алыми пятнами проступала на скомканных простынях. Легкая шелковая камиза держалась на левом плече, с правого раненного плеча, порванная напополам, свисала на спину. Белые тонкие шоссы обтягивали бедра и голени, подчеркивая напряжение натруженных мышц. Кожаные коричневые пулены с длинными носками стояли рядом с кроватью, хотя раны не давали герцогу свободно передвигаться.
Его супруга – кроткая Лизерли, без тени страха снимала набухшие от крови мазевые повязки, обмывала раны крепким вином, наносила мед с яичным желтком и снова перевязывала. Ее белая прозрачная камиза с вышивкой по горловине выглядывала из-под вишневого платья-роб с декольте в форме треугольника, подбитого мехом соболя. Узкий лиф и рукава с манжетами подчеркивали стройную фигуру и красивые руки женщины. Высокий цилиндрический эннен из сиреневой парчи, украшенный легкой вуалью до пола, удачно обрамлял чело, оттеняя незаурядную красоту тридцатилетней женщины. Всегда тихая и спокойная, герцогиня металась между раненным супругом, малолетними детьми и хозяйством осажденного замка. У защитников крепости, при виде небывалой стойкости невысокой и худенькой женщины, повышалось мужество. Никто из дружины не высказывал намерение сдаться, все были полны решимости стоять до конца.
- Замок надо спасти любой ценой, - герцог попытался приподняться, его лицо исказилось болью, но он опёрся на правую руку, резко поседевшие каштановые волосы рассыпались по плечам, закрывая высокий лоб, - Бальтцель - мой верный друг, - он обратился к военачальнику, - наши деды и отцы строили крепость. Мы обязаны ее спасти. Слышишь? – прохрипел герцог.
- Я день и ночь думаю об этом, ваша светлость, - Бальтцель опустил голову, - с середины лета мы держим оборону, подходит Рождество, снега кругом. Другие замки в нашем кантоне давно пали: Ольген, Зундштрель и Кенгрильд разграблены, разрушены и сожжены. Головы последних защитников выставлены на пиках над крепостными стенами.
Герцогиня при этих словах замерла, ее открытые голубые глаза наполнились слезами, пухлые губки сжались, красиво очерченные темные брови нахмурились. Но она справилась с собой, и продолжала наносить лечебную мазь на раны.
- Имперский сейм Нюрнберга пять лет назад создал армию Священной Римской Империи . Император Сигизмунд Люксембургский клялся восстановить единство римской церкви и повысить престиж императора, - сжимая губы от негодования, добавил Альфред, - но не смог даже найти опору в имперских рыцарях, не то, что в городах. Пол видом Имперской армии продолжают нападения кровожадные князьки. Специально стравливают города и богатеют на погромах и пожарищах. Походы имперцев и лжеимперцев с каждым разом ужесточаются. Дошли и до наших стен: грабят, убивают, разоряют, жгут.
- Вы правы, ваша светлость. Под нашими стенами стоят рыцари и Имперской Армии, и Императорской , и простые наемники, - медленно проговорил Бальтцель, - крестоносцы сэра Герхерта из Тюрингии. Он прославился особой жестокостью: пытки и казни пленных, пожарища и разорение захваченных городов, из защитников в живых не оставляет никого. Добычу почти всю забирает себе, воинам достаются крохи. Под ним воюют самые кровожадные из императорской опалы . По последним сведениям, подмоги они не ожидают. Это единственное, что нас спасает до сего момента.
- Слава Всевышнему! Какие башни и стены у нас более уязвимы? - герцог скрипел зубами, но ласковые прикосновения супруги являлись самым лучшим лекарством, - где мы можем ожидать следующее нападение?
- Южная башня, - Бальтцель здоровой рукой поправил повязку на шее и поморщился от боли, - стоит отдаленно и с сосен ближайшего холма хорошо просматривается.
- По окончании обороны, - у герцога по лицу потек холодный пот, - деревья спилим, холм снесем. Из подземелья выходы надёжно закрыты?
- Надежно, ваша светлость, - военачальник, теряя силы, оперся на рукоять меча.
- Выход сливных вод под южной башней заложили камнями? - герцог кусал губы от боли и бессилия, - по нему хоть и трудно, но возможно попасть в подземелье.
- Заложили, ваша светлость, оставили лишь узкие щели, - добавил Бальтцель, - для сбережения запасов воды раствор замешивали на вине. Две бочки ушло.
- Мы обязаны выжить и сохранить замок, - герцог напрягал лоб и умоляюще смотрел на военачальника, - виноград вырастет, новые бочки наполним.
- А если напоить врага отравленным вином? - неожиданно предложила герцогиня и на мгновение замолчала, сама не ожидавшая от себя смелости вмешиваться в разговор мужчин, - Большой винный погреб набит бочками. Пречистая дева нам поможет.
- Верно, - глаза герцога засветились надеждой, - Бальтцель, подумай, нужен смелый, ловкий и хитрый воин, чтобы враги повелись на уловку с вином. Мы отравим все бочки из большого подвала.
- Ваша светлость, - обратилась к супругу Лизерли, пригибая голову в легком поклоне, - помнится, покойный монсеньор Матиас Второй Гандшрон говорил, что в Большом винном погребе обустроен узкий слив, не более десяти дюймов, по которому неудачное вино в худшие годы отправлялось в реку. Имперцам останется лишь подходить в нужное время с кувшинами.
- Надо найти этот слив, - герцогу показалось, что от новой мысли о спасении, прибавились силы и вновь попытался привстать, но, безуспешно, - я даже припоминаю, как отец наставлял, что девятая бочка крайнего ряда может спасти замок в трудную минуту. Лизерли, дорогая, - он с благодарностью посмотрел на супругу, а затем обратился к командующему, - Бальтцель, поспеши. Сегодня же, через потайной ход в стене у южной башни, отправь надёжного человека шепнуть врагам о возможности обмена вина, к примеру, на крупу. Подумай, кто сможет безупречно сыграть роль предателя. Осаждающие в шатрах измотаны не меньше нашего, и на нашу уловку должны купиться. Судьба крепости будет зависеть от кувшина вина.
- Все выполню, ваша светлость, - Бальтцель выпрямился, намереваясь срочно выполнять задание господина, - к имперцам направим надежного человека. У южной башни один из выходов в зарослях, оттуда можно проскользнуть незамеченным. Но, надо очень постараться, рыцари всюду выставили дозоры. На наше счастье, начинается обильный снегопад, любые следы заровняет. Сам Всевышний на нашей стороне.
- Перебери всех, кто может свободно передвигаться, - герцог задумался, - монахам сообщи, из них двое еще живы, хоть и ранены оба, - Альфред говорил с трудом, с каждым словом из груди вырывался свист, - пусть варят яд, действующий не ранее, чем через сутки. Чтобы больше врагов испили вина, вместо нашей крови. В начале осады святой отец, погибший в первом бою, говорил, что они привезли с собой яд и спрятали в соборе. Вечером доложишь. Да поможет нам Господь.
Герцог с трудом опустил голову на подушку. Бальтцель, кланяясь, вышел. Лизерли закончила перевязывать раны супруга.
Глоссарий к роману
Камиза – нижняя рубаха, белого цвета из хлопка или шелка, у мужчин доходящая до середины бедра. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Котта – просторная рубаха из шерсти, льна, надеваемая поверх камизы. Котта у мужчин доходила до середины бедра, подпоясывалась кожаным ремнём. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Шоссы - длинные, плотно облегающие ноги разъемные штаны-чулки. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Шоппен — старинная мера жидкостей в ряде германских, швейцарских и французских регионов, мог колебаться между четвертью и половиной литра. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Пулены - мягкие кожаные башмаки без каблуков и твёрдой подошвы, с длинными заострёнными носами. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Платье-роб – верхнее платье знатной дамы, с укороченной талией, подпоясанное под грудью лентой. Рукава заканчивались манжетами в виде раструба, широкая юбка со шлейфом спереди запахивалась. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Эннен - женский головной убор из жёсткой бумаги, накрахмаленного льна, китового уса, в виде конуса, поверх натягивали шёлк, парчу, замшу, украшали длинной вуалью. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Священная Римская Империя германской нации - союз государств Европы, в который вошли: немецкие, итальянские, балканские, франкские, западнославянские народы. Существовала 844 года: с 962 года после коронации короля Германии Оттона I Великого, до 1806 года - ликвидации империи Наполеоном Бонапартом.
Имперская армия – (нем. Reichsarmee) — войска Священной Римской империи, набирались по решению Имперского рейхстага (Совета имперской знати).
Императорская армия - (нем. Kaiserliche Armee) — войска, учреждённые лично императором, набирались из земель, лично подконтрольных имперу.
Императорская опала - (нем. Reichsacht) – по решению императора объявление преступника вне закона. Опальное лицо лишалось права судебной защиты, его имущество и земля конфисковывались в пользу империи.
2 глава
Нанесенная мазь на время успокоила боль, и герцог уснул. Лизерли поправила постель и поспешила на кухню. Время за полдень, а сыновья ничего не ели. Более месяца, как пожилая нянечка заняла место погибшего сына на башне замка. И на плечи Лизерли легли заботы по уходу за сыновьями. Мальчиков переселили рядом с покоями герцога. В маленькой комнатке быстрее натапливалось, от одного сожженного стула тепла хватало на несколько дней. Герцогиня опасалась, что в холоде мальчики простудятся и заболеют.
Сыновья, сильно исхудавшие и бледные, в основном тихо читали книги из библиотеки замка. С начала осады они не водили шумные игры, больше времени проводили в комнате и старались не причинять лишние хлопоты родителям.
За эти месяцы мальчики заметно повзрослели, и хотя им летом исполнилось всего: десять и восемь лет, вели себя, как настоящие защитники: не мешали взрослым; стойко переносили холод в покоях; недоедали, но не просили добавки; соглашались со всеми переездами из одной комнаты в другую; все теплые вещи и простыни передали в лечебницу. Каждый день спускались к раненным и читали вслух занимательные и веселые книжки.
По коридорам и лестницам герцогиня ходила бесшумно. По ее просьбе, подошвы пуленов подбили мехом, чтобы не будить отдыхающих защитников, супруга и детей. Поддерживая подол платья руками, она спешила на кухню, по привычке, закинув длинный шлейф на правый локоть. Поверх платья, герцогиня носила широкий, до щиколоток, бархатный уппеланд , подбитый горностаем, подпоясанный кожаным ремнем под грудью. На серебряной цепочке пояса, в инструктированных позолотой ножнах, располагался острый клинок. Кроткая Лизерли не расставалась с ножом, в опасении крайнего случая.
На кухне у герцогини по щекам побежали слезы, при виде жалких запасов муки и гороха в кладовой. Враги начали осаду в середине лета, не дали собрать урожай и приходилось сберегать прошлогодние припасы. Если и смогут защитники держать оборону, то кормить их скоро совсем будет нечем. Мысль о детях сжала сердце в комок.
Кухарка, молодая женщина, в последней вылазке потерявшая отца, перешла жить в подсобку при кухне. От очага набиралось тепло, и ее двухлетняя дочь, вся закутанная в платок, играла у огня на домотканом коврике. Восьмилетний сын кухарки Йост тщательно чистил песком котел. Муж кухарки лежал раненый в подвале госпожи Катри.
- Что у нас сегодня, Лели? – спросила герцогиня, стараясь скрыть опасения из-за предстоящего голода, - чем порадуешь?
- Похлебка, как обычно, ваша светлость, - кухарка вытерла слезы о фартук, поправила черную широкую юбку, аккуратно захваченную под широкий кожаный пояс. Синий корсаж со шнуровкой плотно облегал ее высокую грудь, прикрытую белой камизой, - Йост собрал иголки с срубленных сосен, я наварила хвойный отвар. Пейте сами и отнесите сыновьям. Из лечебницы обещались прийти за отваром, болеют многие. Мой Тебес совсем плох, наконечник стрелы вытащили из раны, а жар не спадает, - она приложила угол фартука к глазам, ее плечи затряслись в беззвучном плаче, чепец на волосах заколыхался, - все ночи около него провожу. О дочке сынок заботится.
- Мы поймали сегодня три крысы, - похвалился Йост. Мальчик заметно похудел: серые шоссы и коричневое котта, были настолько свободны, что в них влезли бы оба сына герцогини, - и накормили поросюшку Зуси. За три месяца уже столько крыс выловили в подземелье, страсть. Но, их совсем мало осталось, по две-три в день ловим, - мальчик чуть не плакал, - чем дальше Зуси кормить? И хвою ей каждый день добавляем, чтобы не заболела.
- Ты у нас молодец, - герцогиня улыбнулась ребенку, ласково взъерошила его льняные волосы, - таким важным делом занимаешься. И других детей привлек. Борова откормили как, почти месяц в замке мясную похлебку хлебали и вас благодарили.
- Сегодня Зуси перевели в донжон, - кухарка вздохнула, поправляя шерстяной платок на плечах, налила мучной болтухи в горшочек герцогине, - снег опять пошел, сугробы навалило, боимся, замерзнет или, ненароком, кто повредит. Голод-то глаза застит. А в донжоне я ее на ключ замыкаю. Надежнее. Под пузом грядки налились, скоро приплод принимать. Я и ночью хожу смотрю, чтобы с ней все хорошо было. Радость-то, поросятки подрастут. Мясо, а с ними и жизнь.
- Слава Пресвятой деве, - согласилась Лизерли, прижимая к себе горячий горшочек, - надо Зуси беречь, на нее вся надежда. В донжоне крепкие стены, нашей парасюше там спокойнее. Пойду я, мальчиков кормить. Присматривай за очагом и сестренкой, Йост, - обратилась она к мальчугану, - если что случится, ты знаешь, где я с сыновьями сплю, всегда приходи.
- Хорошо, госпожа, - мальчуган по-взрослому покатил вычищенный до блеска котел к очагу, - вы очень добрая, разрешили нам жить рядом с кухней, здесь теплее и сестренка перестала кашлять. А то с осени все болела и болела.
- Сейчас всем трудно, - ответила Лизерли, - победим врагов и заживем богато и счастливо.
- Конечно победим, - подтвердил мальчуган, - еще не всех крыс выловили. Зуси опоросится, поросятки подрастут и у нас мясо будет. А имперские рыцари умрут от голода и холода в своих доспехах и шатрах.
- Мы доподлинно узнали, что такое тяготы, - твердо произнесла Лизерли, - господь дарует нам силы пережить эту зиму.
- Женщины крепости не перестают молиться о наших защитниках, - Лели насухо вытерла слезы, - и верить, что победа за нами.
Комок горечи сдавил горло женщины: и есть нечего, и обогреваться нечем. Сколько еще они смогут противостоять осаде? Но, она нашла в себе силы улыбнуться и поспешила к сыновьям с горшочком похлебки.
Бессонные ночи у постели супруга, заботы о замке, жалость к детям, отнимали у женщины все силы. От кухни на второй этаж она поднималась с трудом. Через несколько ступенек отдыхала и, держась за поручни, упрямо шагала выше, шлейф платья скользил следом. Ковер с лестницы давно унесли в подвал, чтобы раненные не лежали на голом каменном полу. Да и все остальные ковры из жилого дома, давно разнесли по башням и бастионам, где обитали защитники крепости и крестьяне из предместий, пришедшие в замок спасаться от захватчиков.
Наконец, и дверь в детскую. Лизерли постаралась стряхнуть усталость и со спокойным выражением лица, зашла к сыновьям.
- Читаете? – бодрым голосом проговорила она, - хорошо. Я вам принесла горячий обед.
Мальчики с оживлением принялись уплетать жидкую похлебку из воды и муки. Герцогиня старалась не смотреть, как дети едят несоленую мучную жижу и прятала слезы, рассматривая дальний двор крепости. Себе она несколько дней ничего не оставляла, стараясь спасти сыновей. Маленькие герцоги, с исхудавшими лицами, тонкими руками и ногами, походили на нахохлившихся, на студеном ветру, птах. Шерстяные серые шоссы, что герцогиня сама сшила в начале осени из своего плаща, обвисали. Камизы и котта, перекроенные няней с отцовских, приходилось широко запахивать и подпоясывать шерстяными платками.
Эта зима для защитников оказалась не только голодной, но и холодной. Снега выпало, как никогда. Сил не хватало на расчистку. По бастионам, стенам, лестницам протаптывали дорожки. На крышах нависли снежные шапки, представляющие смертельную угрозу.
Старожилы не помнят таких обильных снегов. Снегопады сопровождались ветрами: холодными и жгучими. Варвары вырубили леса вокруг крепости для отопления шатров. Ветра ничто не останавливало, и они гуляли по пустынным полям и лугам с утроенной силой. Особо тяжело приходилось на стенах и бастионах. Слабых защитников буквально сносило ветром, многие привязывали себя к специально забитым в зубцы крюкам. В сугробах на стенах прокапывали ходы и так спасались от метелей и стрел осаждавших.
- Покушали? – улыбаясь, спросила она у детей, - госпожа Катри просила прийти почитать дедушке Стефану. Я провожу вас в подвал, а обратно придете сами. Хорошо?
- Хорошо, матушка, - ответил старший сын, - мы сами придем. Не переживайте за нас.
- А дядя Фредли вырезал мне из дерева воина, - проговорил младший сын, - и обещал сегодня отдать. Я не буду его жечь в камине, я буду с ним играть.
- Давайте оденемся потеплее, - поверх капюшонов с оплечьем, герцогиня навязала большие платки, на плечи сыновьям надела плащи на беличьем меху (перешитые со своего), - во внутреннем дворе снега ночью намело в пояс, и сейчас идет, надевайте сапоги, в пуленах не пройти. Книгу я понесу. Пойдемте.
Герцогиня сняла с головы эннен, надела голубой крузелер , частые складки которого хорошо согревали шею, на плечи накинула плащ, подбитый шкурками бобра, застегнула его на плече пряжкой.
Неся увесистую книгу под мышкой, она провела детей по коридорам замка, лестницам внутреннего двора. Раненные воины обрадовались гостям, заулыбались в ожидании очередной интересной истории, что читали дети герцога. Лизерли поинтересовалась у госпожи Катри, сколько больных идут на поправку, в чем требуется помощь, кого нужно выносить и хоронить на кладбище.
Глоссарий к роману
Уппеланд – широкое одеяние, доходящее до пола с треугольными рукавами, такой-же длины. Уппеланд изготавливался из шерсти, бархата, атласа, двухслойной структурой: нижний и верхний слои в контрасте по цвету. Для подкладки употреблялась замша, бобровый мех, горностай. Рукава выворачивались наружу, демонстрируя цвет и фактуру нижнего слоя. Собирал ткань в пышные складки, широкий пояс в тон нижнему слою. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
3 глава
Сделав необходимые распоряжения, герцогиня вернулась к супругу. Альфред скорее не спал, а находился в забытьи. Лизерли обтерла пот с его бледного лица, смочила губы отваром лекарственных трав. На столе нашла карту подземелий замка и при свете свечи начала ее внимательно изучать. Занимавшаяся только детьми, она изрядно попотела, прежде чем пришло понимание стрелок и линий, означающих подземные ходы и переходы. В них было действительно сложно разобраться: их оказалось очень много, они сходились и расходились, пересекались и уходили одни под другие. Просидев над картой несколько часов, женщина определила проходы, по которым можно добраться до Большого винного погреба.
Полгода осады заметно изменили крепость: богатый фруктовый сад спилили на отопление жилых комнат; засохли розы в розарии; во внутреннем дворе не чистили и не мыли лестницы и переходы; на башнях и бастионах виднелись следы крови, хотя их и старались смывать во время дождей и снегопадов; на дальнем дворе все большее место занимало кладбище. Не сновали по двору куры и индюки, не мычали коровы в загоне. Голод начисто вымел живность из крепости, кроме одной отощавшей коровы, нескольких кур и молодой свинюшки. Молоко считалось лекарством для детей и раненых, а куры несли поистине золотые яйца.
С караульни донжона спускался молодой воин. Недавнее ранение сказывалось, он прихрамывал на левую ногу и левую руку поддерживал на широком кожаном поясе. Приятные черты молодого человека несколько старили заметно поседевшие волосы, спускающиеся до плеч и седая, коротко подстриженная, борода. Его статная фигура выделялась на фоне серых стен крепости и навевала надежду на спасение. Если такие воины живы, вера в победу не умерла.
Серые шоссы обтягивали крепкие мышцы на ногах, коричневый котарди , с двумя рядами пуговиц, сидел плотно от шеи до ног, подчеркивая линии стройного тела юноши. Капюшон с оплечьем запорошен. Плащ, подбитый замшей, крепко стянутый на плечах завязками, покрытый снегом.
По внутреннему дворику юноша прошел до невысокой двери подвала жилого дома герцогов. В эту дверь заходили и выходили чаще, чем по всей крепости. Еще на верхних ступенях в нос ударил запах крови и застоявшегося вина, с примесью меда и чабреца. Именно такими снадобьями лечили раненных. Воин и сам два месяца назад, шатаясь, вышел из лечебницы на божий свет.
В предместье госпожа Катри слыла известной повитухой и травницей. С приближением крестоносцев, вместе с дочерью Ветой и другими жителями деревни перебралась в замок и сразу попросила обустроить в подвале лечебницу для раненных. За полгода осады многие защитники обрели в ней крестную мать и поднялись на ноги благодаря неустанным заботам пожилой женщины.
Именно в этом подвале воин познакомился с Ветой. Стройная, как тростинка, с глазами, цвета июньского неба и русой косой ниже пояса, она казалась ангелом небесным в наполненном стонами подвале. Ее руки так легко наносили мази на тяжёлые раны, что боль отходила и раненные снова хотели жить, только ради юной феи. Парень влюбился в нее в первый момент прояснения, когда лихорадка после ранения, ломала и корежила его молодой организм. И только нежная прохладная девичья ладонь, прижатая к его воспалённому лбу, снимала боль и жар.
Девушка день и ночь не отходила от парня. Вернула с того света своими стараниями и молитвами.
Любовь вспыхнула внезапно в молодых сердцах и не отпускала. Пока Льерт залечивал раны в подвале, они жили друг другом. Он приподнимал голову и поворачивался, словно чувствовал ее легкую поступь по каменным плитам. Она, сразу определяла, куда перешел Льерт, если нуждалась в его помощи.
Осада каждый день приносила новые страдания и надеяться на далекое счастье не приходилось. Ожидать любимую с охапкой полевых цветов или гулять до утра в день Летнего Солнцестояния не было возможности. Смерть ходила по пятам и пряталась за зубцами башен и бастионов. На вопрос воина: «Выходи за меня», девушка ответила: «Да».
Через месяц, как только Льерт смог ходить и вновь принимать бой на стенах крепости, влюбленных обвенчал раненный священник в церкви замка.
Обряд проходил крайне скромно: святой отец в порванной рясе с перевязанной рукой, проводил венчание, опираясь на алтарь. У жениха отца убили на стене в первый месяц осады, его место на церемонии занял герцог Альфред Гандшрон. У невесты отца в молодости придавило камнем на строительстве замка в соседнем кантоне. Его место занял военачальник Бальтцель. И только матери радовались за счастье детей.
Молодых нарядили в торжественные одежды герцогов, которые носили более века назад. Такие стародавние костюм и платье чудом сохранились в маленьком семейном хранилище прадеда Альфреда. С начала обороны герцоги передали все свои теплые одежды на башни, чтобы защитники и крестьяне, всегда могли одеться теплее или заменить одежду на чистую. Простыни пошли в подвал, на перевязки раненных.
Благодаря стараниям матерей, молодые выглядели празднично, среди всеобщей разрухи. Из Малого винного погреба выкатили бочку вина, докололи раненную лошадь. Хотя веселья и не могло быть, но за несколько месяцев защитники крепости наелись досыта и подкрепили силы крепким вином.
Молодым отвели место для первой брачной ночи в башне донжона, как самом защищенном от нападений и стрел врага. И хотя, на следующее утро молодой муж занял свое место за зубцами парапета южной башни, а юная жена поспешила в подвал к раненным, эта ночь им запомнилась первыми ласками, горячими поцелуями и мягкой герцогской шубой, которую им постелили на брачное ложе.
И сейчас, Льерт, после дежурства на башне, шел в подвал, чтобы помочь жене. Вета ждала его, и потому, что нуждалась в крепких руках при перевязках, и потому, что хотела больше быть рядом с любимым.
Девушка помогала больным не только снадобьями, но и лучезарной улыбкой. Поверх белой камизы, она носила темное платье, с низко вырезанным лифом и узкими длинными рукавами. Когда приходилось особо жарко, надевала холщовую юбку и корсаж. Длинные волосы, как и матушка, прятала под легкий крузелер.
- Вета, - парень отозвал жену в угол и заговорил в полголоса, - меня вызывает его светлость, срочное поручение.
- Нас атакуют? – девушка сжала руки на груди и перекрестилась, - Пресвятая дева, защити.
- Нет, любимая, - Льерт обнял жену и прижал к себе, - меня посылают в подземелье, надо найти дорогу к Большому винному погребу. Я не могу всего говорить, герцог подозревает, что среди нас есть предатель.
- Вполне возможно, - серо-голубые глаза девушки налились слезами, - я много слышала про подземелья замка. Говорят, в них устроены скрытые ловушки и провалы. Будь осторожен, дорогой.
- Буду, - он снисходительно улыбнулся и взял жену за подбородок, - я очень люблю тебя, не могу погибнуть и оставить тебя одну. Я хочу всю жизнь быть рядом.
- Когда тебе надо идти? – она сдвинула тонкие черные брови, - мы не сможем побыть вместе? У меня двое раненых тяжелых, нужна твоя помощь. Приподними конюха, я поменяю под ним простынь, старая напиталась.
- Хорошо, - Льерт смотрел на любимую и не мог насмотреться, - береги себя и жди меня.
- Буду ждать, - девушка приникла к мужу, но уже в следующее мгновение потянула его за руку, - пойдем, помоги мне. У дяди Стефана тело налилось водянкой, и он стал еще тяжелее.
Льерт помог поднять и перевернуть грузного конюха, раненного в живот. Стефан стонал, но скрепя зубы, старался шутить.
- Тебе, Льерт, надо не меня обнимать, а молодую жену.
- Вот вы, дядя Стефан, выздоровеете, - улыбалась Вета, меняя простынь, - и Льерт будет обнимать только меня. Выздоравливайте быстрее, а то мой муж начнет ревновать.
Уходя, Льерт успел еще раз обнять любимую.
- Мы ждем тебя, - неожиданно произнесла девушка, - возвращайся быстрее. Да поможет тебе Всевышний.
- Мы? – удивился Льерт.
- Мы, - потупилась Вета, - и я уверена, что мы ждем тебя с будущим сыном.
- Я очень тебя люблю, - только и успел сказать мужчина, - и обязательно вернусь к вам. Ждите меня с сыном.
- Пусть господь защитит тебя, - девушка перекрестила любимого в воздухе.
Молодая женщина старалась не плакать, провожая мужа, а улыбаться. Это придавала ей уверенности, что Льерт обязательно вернётся. Несколько дней назад она поняла, что беременна, и ждала встречи, сообщить радостную весть мужу.
Глоссарий к роману
Крузелер – вид женского чепца со множеством мелких складок. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Котарди - камзол длиной до середины бедра, с отрезным воротником, спускающимся на спину. Для подчеркивания фигуры, сверху вниз шёл длинный ряд пуговиц. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
4 глава
На военном совете вечером, который после кровавого боя и ранения герцога, проходил в господских покоях, решались два самых важных вопроса: кто пойдет в лагерь врага, а кто – искать дорогу к Большому винному погребу.
- К имперцам пойдет Олиант, - военачальник опёрся здоровой левой рукой о стол, правая держалась на перевязи, - в последней атаке его раненный брат попал к крестоносцам, Олиант видел со стены, как они пытали брата, после сожгли на костре живьём. Воин горит желанием отомстить.
- В летнюю ярмарку он на шесте плясал и публику развлекал? - уточнила герцогиня.
Бальтцель кивнул головой в подтверждение.
- Смышленый, - герцогиня задумалась, - сможет любую игру завести. Владение мечом тут недостаточно, нужно владеть головой.
- Через подземелья в Большой винный погреб много лет никто не ходил, - герцог кусал губы и мял простыни руками, - даже отец ни разу не водил меня. Мы два века ни с кем не воевали, Всевышний спасал.
- В Большой винный погреб спускались от южной башни, - подтвердил Бальтцель, - я другого прохода не знаю.
- Придется идти через двор, - герцог откинулся на подушки, - но он просматривается с деревьев холма. И если в замке есть предатель, сразу доложит про погреб. Подземельем много надежнее.
- Я нашла на карте проход к Большому винному погребу, - Лизерли выждала, когда первыми выскажутся мужчины, - переходы трудные, но я смогу найти дорогу.
Все замолчали и посмотрели на хрупкую герцогиню. Ее привыкли видеть с детьми в саду или на троне рядом с супругом, но не в мрачных подземельях.
- Нет, - однозначно вскричал герцог, - мы не можем рисковать вами. Всем известно, что подземелья не всегда совпадают с картой, в них легко заблудиться и не найти дорогу обратно.
- Я все продумала, ваша светлость, - герцогиня присела перед супругом в поклоне, - мы будем натягивать веревки, ставить охрой знаки на стенах, и не заблудимся.
- В подземелье полчища крыс, - не сдавался герцог, нежно любящий супругу, - да и проходы не везде позволяют ходить, по некоторым придется ползти. Нижние вообще могут быть затоплены тухлой водой. Это опасно.
- Ваша светлость, - герцогиня смотрела в глаза супругу, - позвольте не согласиться с вами. Да, проходы на карте обозначены разно: линиями и штрихами. Прощу поверить мне, ради спасения наших детей и замка, я пролезу в любой проход. К тому же, карта с подземными ходами не может попасть в чужие руки. Только члены семьи Гандшрон могут ею владеть. Сейчас не время для раздумий. Надо действовать незамедлительно. А крысами из подземелья три месяца кормим свиней. Сын нашей кухарки Йост с друзьями прекрасно наловчились ловить грызунов еще в третий месяц осады. Хвостатых в подземельях почти не осталось.
- Кто пойдет с вами? - устало спросил герцог, понимающий правдивость слов супруги, - Бальтцель, вы подобрали воина сопровождать госпожу Лизерли в подземелье?
- Да, ваша светлость, - Бальтцель опёрся на меч, - я бы с радостью пошел сам, но раны не позволят мне ползти. Пойдет сын моего лучшего друга, погибшего Руедли - Льерт. Заботами госпожи Катри и ее дочери Веты, его раны затянулись, он сможет ползти, если проходы окажутся слишком узкими.
На передний план вышел Льерт. Герцоги не видели его со дня свадьбы. Молодое лицо воина обрамляла седая борода и такие-же седые волосы. Месяцы осады и ранение наложили свой отпечаток – мужчина казался неестественно худым.
- Монсеньер, - обратился он к герцогу, приложив правую руку к груди и склоняясь в почтительном поклоне, - имперцы растерзали моего лучшего друга, убили отца. Поверьте, я не пожалею жизни для отмщения и приложу все силы, чтобы госпожа Лизерли вернулась целой и невредимой.
- Пусть поможет вам Господь, - герцог скрывал опасения за дражайшую супругу, - собирайтесь. К полночи должны вернуться, - обратился он к Лизерли, - Как скоро вы будете готовы?
- Я уже готова, - герцогиня опустилась перед супругом в поклоне, - постарайтесь уснуть, чтобы ваши раны не открылись вновь, пока я в подземелье.
- Берегите себя, - герцог опустил взгляд, - сами святые желают положить конец осаде.
Через четверть часа, по винтовой лестнице правой надвратной башни двое спустились в подземелье. Льерт шел впереди, нес факелы и веревки, за ним поспешала герцогиня в мужской одежде. Чтобы шаги не отдавались в каменных коридорах, надели мягкие пулены.
Спертый воздух подвалов сдавливал грудь и не давал свободно дышать, со сводчатых потолков свисали гирлянды паутин, просачивающаяся влага покрывала стены зеленью. Герцогиня отмечала на карте путь, Льерт забивал в стыки между каменной кладкой крюки и натягивал веревки, чтобы четко обозначить проход.
Шли долго. Иногда наступала внезапная духота, заставляющая снимать войлочные котта. Иногда тянуло холодом из скрытых отдушин, приходилось закутываться в капюшоны с оплечьем и плащи. Половину пути прошли, хоть и с опаской, но ровно и скоро. Ходы два раза пересекались, на втором перекрестке пришлось прилично поплутать, несколько раз останавливаться в тупиках и возвращаться. Третий перекресток вновь испытал Льерта и Розель: в стороны расходились коридоры такой же высоты, а к погребу - резко пошел вниз. Под ногами захлюпала ледяная зеленая жижа, издававшая отвратительный запах от разложившихся тушек утонувших крыс и сточных вод замка. Некоторое время шли очень осторожно, Льерт опасался ловушек под ногами, возможность уйти в скрытый колодец с головой. Он тщательно ногами прощупывал пол. К счастью, этого не произошло, но некоторое время шли почти по пояс в воде, а невысокой Лизерли вода доходила по грудь. Неожиданно, проход резко поднялся на четыре высоких ступеньки. Из воды вышли, но опустился свод, передвигаться пришлось на коленях, опираясь на руки. Льерту с его высоким ростом и ранеными ногой и рукой пришлось нелегко. Мокрая одежда женщины прилипла к телу, плащ мешал двигаться. Следующий перекресток дал отдых. В нем можно было стоять во весь рост, но тянуло морозным воздухом, вызывающим дрожь. По близко расположенным отдушинам, Лизерли угадывала, что они идут по карте верно. Дальше проход к погребу был указан жёлтым цветом, выражающим опасность. И действительно, проход оказался настолько узким, что передвигаться по нему было возможно только ползком.
- Я полезу первым, - утвердительно произнес Льерт, - а вы, госпожа, подождите здесь. Если найду погреб или высокий проход, два раза дерну веревку, и вы ползите следом. Если возникнет опасность, дерну один раз. Вы быстро снимаете веревки с креплений, и возвращаетесь к надвратной башне. Не забудьте этот конец веревки кинуть в проход, а свои уносите. Веревки лучше утопить в зеленой жиже, чем нести до башни.
- Льерт, вы два раза дерните верёвку, - утвердительно проговорила герцогиня, тяжело дыша, - силу дарует господь, нам дарует победу. Мы найдем дорогу к погребу.
Льерт ничего не ответил, только поклонился почтительно. Потушил свой факел и полез в проход. Герцогиня смертельно устала ходить по подземельям и опустилась на пол, навалившись на стену. Неизвестно, сколько прошло времени, ей показалось, что целую вечность. От камней шел неимоверный холод, руки непроизвольно начали дрожать, зубы постукивать. Женщина съежилась в комок, колени притянула к подбородку. Глаза слезились от спертого воздуха, от мокрой одежды потрясывало, но она не спускала взгляда с лаза. Наконец веревка дернулась, герцогиня напряглась, улавливая мельчайшие движения пеньки, в которой воцарилась последняя надежда на спасение. Веревка утвердительно дернулась два раза. Герцогиня со слезами облегчения потушила факел и в кромешной темноте полезла в узкую щель.
Проход петлял, два раза пересекался с таким же узким проходом. Герцогиня кусала губы от усталости и боли в руках и ногах, но усердно ползла вперед. Через какое-то время она увидела свет факела, но из осторожности притаилась, боясь услышать разговор Льерта с врагами, проникшими в подземелье. Убедившись в тишине, через несколько усилий, она выбралась в более широкий проход. Льерт помог ей встать. Одежда сразу потяжелела от налипшей пыли и паутин. По карте этот коридор обходил винный погреб вкруговую. Через некоторое время они нашли деревянную дверь, к удивлению и радости, задвижка открылась быстро и бесшумно.
В свете факелов их взорам предстали длинные ряды круглобоких дубовых бочек. Оставалось последнее, найти трубу для слива вина за девятой бочкой. Крайний ряд угадали быстро, у девятой бочки тщательно обшарили стену и с большим трудом нашли потайной механизм, открывающий отверстие в дюйм шириной и высотой, у самого пола. На счастье, обнаружили желобки в каменном полу, ведущие к сливу от всех бочек.
- Осталось выбить пробки, и отрава сама польется к врагам, - утвердительно проговорил Льерт.
- Надо торопиться, - герцогиня тяжело дышала от усталости и голода, а от долгого перехода совсем ослабла, - мы потеряли много времени, блуждая по подземным лабиринтам.
- Я преклоняюсь перед вашим мужеством, ваша светлость, - Льерт старался подбодрить женщину, хотя сам чувствовал неимоверную усталость, - Господь Вседержитель, поможет в нашем спасении.
Глава 2
Нанесенная мазь на время успокоила боль, и герцог уснул. Лизерли поправила постель и поспешила на кухню. Время за полдень, а сыновья ничего не ели. Более месяца, как пожилая нянечка заняла место погибшего сына на башне замка. И на плечи Лизерли легли заботы по уходу за сыновьями. Мальчиков переселили рядом с покоями герцога. В маленькой комнатке быстрее натапливалось, от одного сожженного стула тепла хватало на несколько дней. Герцогиня опасалась, что в холоде мальчики простудятся и заболеют.
Сыновья, сильно исхудавшие и бледные, в основном тихо читали книги из библиотеки замка. С начала осады они не водили шумные игры, больше времени проводили в комнате и старались не причинять лишние хлопоты родителям.
За эти месяцы мальчики заметно повзрослели, и хотя им летом исполнилось всего: десять и восемь лет, вели себя, как настоящие защитники: не мешали взрослым; стойко переносили холод в покоях; недоедали, но не просили добавки; соглашались со всеми переездами из одной комнаты в другую; все теплые вещи и простыни передали в лечебницу. Каждый день спускались к раненным и читали вслух занимательные и веселые книжки.
По коридорам и лестницам герцогиня ходила бесшумно. По ее просьбе, подошвы пуленов подбили мехом, чтобы не будить отдыхающих защитников, супруга и детей. Поддерживая подол платья руками, она спешила на кухню, по привычке, закинув длинный шлейф на правый локоть. Поверх платья, герцогиня носила широкий, до щиколоток, бархатный уппеланд , подбитый горностаем, подпоясанный кожаным ремнем под грудью. На серебряной цепочке пояса, в инструктированных