Купить

Сын ветра. Марианна Красовская

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Изобретатель Яхор мечтает летать. Легенда гласит, что любовь даст ему крылья.

   Магия Изабеллы нуждается в восполнении - а для этого, как известно, нужен мужчина. Ей кажется, что скромный и уступчивый Яхор будет неплохим мужем. Судьба сталкивает их раз за разом - осмелятся ли они спорить с ней?

   Вокруг все идет кувырком, интриги, похищение, пожар - но так ли это важно, когда двое молодых глупцов не хотят уступать друг другу?

   

ГЛАВА 1. Сын ветра

От автора: быстровыкладка, бесплатно в процессе + 1 день.

   И избрал себе Ветер в подруги деву самую красивую, и унес её в поле, и долго кружил её в травах. Поил дождём, кормил цветочным нектаром, платье ей соткал из тончайшей паутины. И полюбила дева Ветер в ответ. Только на то он и Ветер, что на месте сидеть не может. Нет у Ветра ни дома, ни семьи. Умчался он на край земли, забыл свою возлюбленную, а может, там, на краю земли, другую нашёл. 

   Долго ждала его дева, а потом поняла, что он не вернётся, утерла слезы и пошла к родителям в шатёр. А в положенный срок родила она сына — красивого, смелого, сильного. Всем был хорош мальчик, но мечтал летать как Ветер, отец его. Но у людей нет крыльев, зачем им крылья? Степной бог создал их бескрылыми, чтобы ходили они по земле. Но сына Ветра это не остановило. Нашёл он гору высотою до небес, залез на самую вершину и крикнул Ветру:

   — Слышишь ли меня, отец?

   — Слышу, — ответил Ветер.

   — Удержишь ли меня?

   — Удержу.

   И прыгнул юноша вниз. 

   — А дальше что было, бабушка Айша? — у мальчишек аж голосок дрожит, так им хочется услышать. И сто раз легенду слышали, а все равно ждут.

   — А дальше знамо что. Не удержал Ветер сына. Разбился юноша о камни. Потому что человек должен ходить по земле, а не летать, словно птица.

   — Сказки всё это, — ворчит отрок постарше. — Просто родила женщина неизвестно от кого, а сказала, что ветром надуло.

   — Ты отчасти прав, Раиль, — соглашается старуха. — И поныне зовут всех детей, у которых отцов нет, сынами ветра. Но когда-нибудь он полетит...

   — Кто полетит? — недовольно спрашивает юноша. 

   — Сын Ветра. Он сможет. 

   — Невелика сложность. Летать и я умею. С крыши вниз. Правда, если не повезёт — то один раз в жизни. 

   — Смейся, смейся, сын славного отца. Тебе, глупому, не понять, ты еще молод. Человек может летать — если рядом будет та, кто даст ему крылья.

   

***

В Степи жара, такая жара, что не слышно ни шелеста ветра, ни пения птиц. На пронзительно-голубом небе ни облачка. Изнемогающие от палящего зноя люди попрятались в шатрах. Единственное, что еще живо — от стана до подернутого маревом горизонта — стадо овец, лениво щиплющее пока зеленую траву возле реки. Мальчик-пастух лет восьми, сидя прямо на земле, что-то мастерит из палок и соломы. Он совершенно забыл про овец, про зной, про голод и жажду. Его интересует только странная птица, крылья которой он сейчас пытается закрепить веревкой так, чтобы они держались крепче.

   — Попробуй кожу и клей, — советует мальчику старик, неожиданно появившийся за его спиной.

   Мальчик вздрагивает, хрупкое крыло под его пальцами лопается с треском.

   — Нарьен-хэ, — вздыхает он, в сердцах разламывая остальные палочки. — Кожа тяжелая. И клей тяжелый. Ничего не выйдет. Да я и не маг.

   — Да, будь ты магом, было бы проще, — соглашается старик. — Много лет назад, когда хан еще был молод и горяч, а я был в его войске янычаром, приезжала в Степь одна женщина...

   Мальчик вздыхает и закатывает глаза. Женщины его совершенно не интересуют. Ни капельки. Но старость следует уважать, поэтому он молчит и делает вид, что слушает. Но старого Нарьена не обмануть. Он отвешивает внуку легкий подзатыльник — чтобы не корчил рожи — и продолжает:

   — У нее были сыновья, такие же как ты. Может, постарше на пару лет. А, вспомнил! Это было когда достопочтенный Аяз Кимак, да продлятся дни его на земле, взял себе супругу. А мальчики эти были ее братьями. Были они магами — один воздушник, второй водник. Похожи как две капли воды и всегда держались вместе. Они строили себе крылья — как раз из кожи и из прутьев. Клянусь, я впервые в жизни видел тогда, как летает человек!

   — А как он летал, дахэ 1? — взволнованно спросил мальчик. — Как птица? В небе?

   — Вниз с обрыва, — усмехнулся старик. — Парил. Долго парил. Ветер подхватил его под крылья и нес за собой.

   — Ветер... — прошептал мальчик, сверкая черными глазами. — Знаешь, я его слышал! Он поет мне свои песни и зовет за собой. Говорит мне: где твои крылья, Яхо? Лети за мной, и я покажу тебя все чудеса мира.

   — Меня тоже когда-то звал ветер, Яхо. Мать не пустила. Я был старшим, надеждой, опорой...

   — У меня нет матери, — хмуро сказал мальчик, отбрасывая со лба мокрые от пота нестриженные волосы. Узкие глаза его смотрели на деда почти с ненавистью. — Никто меня не удержит. Я вырасту и буду летать!

   — Будешь, Яхо, — кивнул дед. — Я в тебя верю. Но сейчас не время. Я тебе обед принес, поешь. И овцы у тебя разошлись, давай, собирай их. А то потом палкой от арына 2 получишь. И хоть искупайся, пока я тут, жара невыносимая.

   

***

Яхо сидел возле постели деда, глотая слезы. Строго говоря, старик был ему не дедом, а прадедом, но разве это важно? Он был единственным близким мальчику человеком. Еще недавно Нарьен-хэ приносил ему ему обед в поле и рассказывал, как тушил Великий Пожар, а на прошлой неделе старик попал под ливень и заболел. Вот уже четвертый день дед не поднимается с постели, отказывается от еды, почти не пьет и весь горит, порой сотрясаясь в мучительном кашле, а сегодня и вовсе затих, видимо, уснул, наконец.

   У Яхо болит спина. Когда дед слег, мальчик наотрез отказался оставлять его, за что был бит палками. Но решения своего не изменил. На овец ему было плевать. Яхо готов терпеть любую боль, только бы Нарьен-хэ жил. Он готов взять на себя его болезнь, он молодой, справится. Мальчик третий день держал сурим, молясь степному богу, но увы, чудес не бывает, да и какое дело божеству до мальчишки-сироты?

   — Богиня, мать всего сущего, — обратился он к той, кого почитали галлийцы и славцы. — Всё, что хочешь, отдам, только спаси деда.  

   Но отдавать ничего не пришлось, полог шатра откинулся, и внутрь заглянул человек, подобного которому Яхо ногда не видел. Невысокий, с умным взглядом, черными с седыми висками волосами, связанными на затылке в короткий хвост, и в очень богатой одежде. Если бы мужчина был стар, Яхо подумал бы, что это сам хан. Но, оказалось, гость ничуть не хуже, и чудеса случаются даже с таким, как он.

   Мужчина цепко оглядел тесный и душный шатер, поморщился и скомандовал:

   — Выносите деда. И ты выходи, парень.

   Яхо вышел, недоверчиво косясь на человека в тончайшей белоснежной рубашке с засученными рукавами и шитом бисером елеке3.

   — Давно дед болен? — обратился гость к Яхо, игнорируя и арына, и его сыновей, стоящих рядом

   — Три дня не встает, не ест, горит.

   — Чем лечите?

   Яхо сглотнул, но сказал чистую правду: 

   — Арын сказал — помрет и ладно. От старика толку мало. Я его обтираю по ночам, пою...

   — Прекрасно, — язвительно заметил мужчина, садясь на корточки рядом с больным. — И это после того, как я во все станы прислал необходимые настои от лихорадки. И при том, что отсюда до Галаада день пешком, а на коне и вовсе несколько часов. Лекаря вызвать — проще простого. Так, малец, воспаление легких у деда. Плохо. Помочь я и сейчас могу, но он у тебя больно старый и сильно ослаб. Три дня назад надо было.

   Яхо смотрел на лекаря во все глаза. Неужели это тот самый — Аяз Кимак? У которого жена из Галлии? У которой братья летать умели?

   Между тем лекарь продолжал раздавать указания:

   — Сейчас я немного подлечу, но мне поесть приготовьте и чаю сладкого. Как тебя звать, мальчик?

   — Яхор.

   — Вот что, Яхор. Тебе оставлю лекарства. Три раза в день по ложке... А есть ли у тебя ложка? Нет? Я так и думал. Считать умеешь? По двенадцать капель. Утром, днем и вечером. Корми бульоном. Если совсем плохо будет, вот этот порошок разведи весь в чашке воды и дай выпить. И лучше бы в больницу деда, как чуть полегчает. 

   Яхо кивал изо всех сил, пытаясь не расплакаться. Есть, есть чудеса! И славская богиня милостива!

   Когда лекарь уже уезжать собирался, Яхо осмелился тронуть его за рукав:

   — Господин Кимак, а правда, что у вас жена из Галлии?

   — Да.

   — А ее братья... они умеют летать?

   Лекарь уставился на мальчика с искренним недоумением, а потом наморщил лоб.

   — Летать? Разве что с башни вниз головой. Или ты о другом?

   — Я слышал, что они мастерили крылья...

   — А! Летать никто не умеет, Яхор. Но братья Оберлинги работают над этим. Я слышал, что канцлер Браенг мечтает сконструировать летательный аппарат.

   — Скажите, а я мог бы? Что мне сделать, чтобы поехать в Галлию учиться?

   — Похвальное желание, — кивнул Аяз. — Когда дед выздоровеет, приезжайте с ним в Ур-Таар. Меня найти там не сложно. Походишь в школу, выучишься читать и писать, и решим этот вопрос.1 дахэ - дед (степ.)2 арын - старейшина, глава стана 3 елек - короткий жилет, как правило, яркий, украшенный вышивкой или бисером. Носят как мужчины, так и женщины

   ©Марианна Красовская 2025 Специально для feisovet.ru

   

ГЛАВА 2. Чудеса продолжаются

Яхо нерешительно топтался возле дома лекаря. Судя по всему, он был пуст. Уехал ли Аяз Кимак куда, или работает? В больницу идти, отвлекать целителя от важных дел мальчик не решился, сел прямо на землю, прислонился спиной к нагретому камню ограды, поджимая гудящие ноги.

   — Эй, малый, чего надо? — выглянула из соседнего дома старая-престарая бабка, которой на вид было не меньше сотни лет. — Если лекаря — то в больничку иди.

   — Лекаря, — кивнул Яхо. — Только мне по другому делу его надо. Не по целительскому.

   — Тогда в кофейню, там его быстрее встретишь. Попроси, чтобы к хозяйке отвели, а там уже она подскажет. Где пристань, знаешь? Вот через три дома от нее. Ну спросишь, кофейня у нас одна.

   Яхо кивнул и неохотно поднялся. Кофейня — это что-то, связанное с кофе. Кофе — напиток такой богомерзкий, дед рассказывал. А где напиток, там и еда. Может, накормят. Не за даром, разумеется, за какую-нибудь работу.

   Шел неспешно — теперь-то спешить некуда, некуда, вертел головой по сторонам в изумлении: никогда такого не видел. Дома белые, в два, а то и три этажа, а крыши на них цветные, плоские, почти друг с другом смыкаются. По крышам мальчишки полуголые, такие же, как он, скачут. Множество людей на улицах, вывески деревянные, раскрашенные: там наковальня, а там калач. Деревья растут возле домов — удивительное дело, Яхо никогда столько деревьев за раз не видел.  А еще главная улица камнем вымощена, нагрелась на солнце так, что ноги босые жжет.

   Кофейня нашлась быстро. Она вроде бы была и как здание, и как улица — под навесом стояли столики с лавочками и стульями. Пахло чем-то печёным, да до того одурительно, что Яхо пошатнулся. Он замер, не решаясь шагнуть на деревянный настил, остро ощущая, что оборванцам вроде него тут не рады. Надо было хоть в реке помыться, да какую-нибудь рубаху украсть, а не заявляться к лекарю как есть.

   — Мальчик, ты кого ищешь? — окликнула его невероятной красоты женщина с круглыми голубыми глазами. — По делу пришел или голодный? Ты чей?

   Женщина была одета странно: елек и рубаха степные, а юбка галлийская, почти до полу. И шелковый платок на голове повязан не так, как степнячки носят,

   — Госпожа Кимак, — поклонился Яхо. — Я ищу вашего мужа.

   — Хорошо, — кивнула женщина, ничуть не удивившись. — Это срочно?

   — Нет.

   — Тогда иди умойся и проходи на веранду. Я тебя накормлю. Издалека прибыл?

   — Да, из стана арына Турмия, — моргнул Яхо, понимая, что жена лекаря самому Кимаку под стать — такая же приветливая и добрая. — Это близь Галаада.

   — Ого, не близко, — восхитилась женщина, зачем-то поглядев на солнце. — Пойдем, покажу, где воду взять. Скоро уж доктора обедать придут, там и поговоришь с Аязом.

   Но когда появился Аяз — ближе к вечеру, пропустив обед, мальчик уже крепко спал на лавке.

   — Тут тебя ждет, — кивнула Виктория мужу. — С самого утра. Говорит, с Галаада пришел.

   — Подождет, — равнодушно пожал плечами лекарь. — Все равно спит. Накорми меня, женщина, пока я тебя не съел вместо ужина.

   Хозяйка кофейни лукаво улыбнулась, наклоняясь к мужу и шепча ему на ухо:

   — Так накормить... или меня съешь? Ты определись!

   — Заманчивое предложение, — пробормотал Аяз, обвивая рукой талию жены. — А где Белла?

   — Играет в саду.

   — Пошли наверх, — тут же решил лекарь.

   Яхо, проснувшийся от голосов, приоткрыл один глаз. Ему было ужасно любопытно, зачем Кимак и его жена поднимались наверх, но заметив, как мужчина уже на лестнице принялся супругу целовать, всё понял. Смешные эти взрослые — занимаются глупостями.

   Пока он спал, кофейня опустела. На улице стремительно темнело. На террасе послышался топот детских ножек, и в комнату вбежала маленькая девочка, чумазая, в перепачканной травой длинной рубашке.

   — А ты кто? — строго спросила она, глядя на зевающего Яхо. — А дадэ где?

   — Твой дадэ... эээ... помогает твоей маме что-то починить, — придумывал на ходу мальчик. — А я — Яхо. Меня попросили помочь тебе умыться и поиграть с тобой.

   — Яхо, я кушать хочу, — сделала жалобные глазки девочка, и Яхо мгновенно растаял.

   — Конечно, — закивал он. — Сейчас найдем еду. Только сначала надо личико вымыть. А то ты грязная, как овечка.

   — Разве овечки грязные?

   — Если как ты — траву едят, то, конечно, грязные!

   Яхо прекрасно понимал, что дочке супруги, уединившиеся наверху, будут не рады. Раз уж он здесь — почему бы не быть хоть немного полезным? С детьми он обращаться умел, поэтому помог девочке умыться, попутно узнав, что ее зовут Белла, ей пять лет и у нее много старших братьев и своя лошадка, положил ей рису с мясом из котелка (мясо она выковыряла), а пока она ела, нашел ведро и тряпку и принялся мыть пол на террасе. Он почти закончил, когда Аяз и Виктория спустились со второго этажа.

   — Ты кто такой? — сурово взглянул на мальчика лекарь.

   Яхо моргнул. Он почему-то был уверен, что господин Кимак запомнил обещание, которое дал ему. Не был он похож на человека, который зря словами разбрасывается. Но сколько он таких убогих в станах встречал? Изо всех сил пытаясь не разреветься — большой уже совсем, почти девять лет, куда реветь-то? — мальчик опустил голову и тихо прошептал:

   — Яхор, господин лекарь. Вы моего деда лечили, помните? От лихорадки.

   Аяз присмотрелся к парнишке повнимательнее.

   — А, летающий мальчик, — вспомнил он. — Не от лихорадки, а от воспаления легких. Как дед, кстати?

   — Умер, — Яхо всё же расплакался и принялся сердито тереть глаза рукой, отворачиваясь.

   — Как так? Я же лекарства оставлял!

   — Так арын сразу отобрал их, сказал, что старикам не нужно. Оставил на будущее.

   — Вот как? — Аяз гневно сжал зубы, а его жена успокаивающе погладила лекаря по плечу.

   — А родители твои где, Яхор? — мягко спросила она.

   — Мама умерла... давно. Меня дед вырастил, точнее, отец моего деда. А отцу я не нужен был, мама не жена ему была.

   — Вот как? — на щеках у Аяза ходили желваки.

   — А сюда ты один пришел? — продолжала допрос Виктория, подмечая теперь, что у мальчика на рунах не грязь, а полосы застарелых синяков.

   — Господин Аяз сказал, что в школу можно... Пожалуйста, госпожа! Позвольте мне остаться! Я буду помогать во всем! Полы могу мыть, посуду... птицу резать, баранов... — Яхо всё отчетливее понимал, что на самом деле он ничего не умеет, зря ленился.

   — Тихо, не реви, — наконец, ответил лекарь — как-то зло, сквозь зубы, но мальчик интуитивно понял, что Кимак злится не на него. — Я понял. Как тебя отпустили-то?

   — Сбежал.

   — Такая тяга к знаниям не может не радовать. Пойдем, переночуешь у нас. Одежду найдем тебе приличную, а то как оборванец. Утром поговорим.

   Аяз прекрасно видел и накормленную дочь, и вымытый пол, и полные надежды глаза парнишки. И ссадину на щеке видел, и рваную рубаху с чужого плеча. Будучи заботливым отцом и вспоминая стан, где нашел мальчика, он сожалел только об одном: что не настоял на немедленной перевозке старика в больницу Галаада. Надо было сразу забирать обоих, да решил, что сына хана ослушаться не посмеют. Посмели. Что ж, это была последняя ошибка арына того стана.

   Старшие дети Аяза были уже довольно взрослые. Первая дочь замужем, сын учится в Галлии. Близнецам почти двенадцать, их и дома-то не бывает — самостоятельные. Оба огневики, в мать, хотят стать воинами в ханской армии, и оттого не вылезают с учений. В доме есть пустая комната, почему бы Яхору пока не пожить у них? Тем более, он явно поладил с Изабеллой.

   Виктория была с ним согласна. Мальчик ей понравился, да и жаль его — сироту. Она, конечно, не сможет заменить ему мать, но хоть немного заботы и нежности подарит.

   Яхо не мог поверить своему счастью — его оставили в доме лекаря, да еще в школу отвели, где он очень быстро выучился читать и писать. Аяз предложил мальчику посещать с ним больных, памятуя, что старший, Раиль, именно в этом возрасте начал интересоваться медициной. Яхо болезни и раны не нравились, но отказываться он не стал. Если приемный отец так сказал — кто такой он, Яхо, чтобы возражать?

   И хотя никаких талантов в медицине мальчик не проявил, в первую же неделю придумал заместо носилок использовать кровать на колесиках, да еще рычажок к ним приделал, чтобы можно было их застопорить и поставить в любой палате. А чтобы на второй этаж поднимать больных, можно специальные перила сделать, которые на петли поставить и откидывать поверх лестницы при необходимости. А для тех, кого нельзя по лестнице катать, с энтузиазмом принялся мастерить рычажный подъемник на блоках. Вычитал в какой-то книге, что древние народы на такой штуке царей поднимали, и подумал — а отчего бы больных лежачих так не поднимать, уж они ничем не хуже древних царей.

   Аяз на мальчишку нарадоваться не мог. Он прекрасно понимал, что Яхо — талант, каких мало, и нанял ему учителя галлийского языка, потому что прямая дорога ему в университет Галлии, да не просто в университет, а на техническую кафедру, прямиком в подчинение канцлера Браенга, который слыл любителем всяческих механизмов. За канцлером был долг, и Аяз знал, что Браенг не откажется мальчика принять к себе.

   Но в университет принимали с четырнадцати, и пока у Яхора было время научиться многим вещам. И время пожить так, как живут счастливые дети: играть с друзьями на улице, бегать по крышам, спать в теплой постели и есть досыта. Он ведь в своем стане ничего, кроме работы и колотушек, не видел. Пока дед был жив, хоть как-то защищал своего внука, а после его смерти Яхора ничего хорошего не ждало. Он впервые на санках с горки прокатился здесь, в Ур-Тааре, впервые помылся в настоящей ванной, впервые получил деньги за свою работу — уж Аяз позаботился, чтобы труд мальчика в больнице оплачивался. Кстати, на свои первые деньги Яхо купил цветов Виктории и Белле — вычитал в какой-то книжке, что в Галлии так принято и специально заказал у торговцев самые лучшие букеты.

   Яхо теперь жалел только об одном — что деда с ним нет. Он был совершенно счастлив. 

   

ГЛАВА 3. Новая семья

— Слышишь, Белла, слышишь? Ветер зовет меня!

   Яхо с приемной сестренкой сидел на крыше дома, внимая зову ветра. Ему всё слышалась песня. Там, в Степи, у него было не так уж много времени, чтобы ее слушать, а здесь он каждый вечер, когда темнело, когда на небе зажигались звезды, выносил подушки и одеяла на крышу и молча смотрел вдаль. С недавних пор, заметив, что лекарь с женой почти не остаются наедине в своей спальне (а лекарям, он уже знал, это нужно для восстановления резерва), Яхо стал брать с собой Беллу.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

169,00 руб Купить