Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ГЛАВА 1. Синее-синее море
- ГЛАВА 2. На берегу морском сидели
- ГЛАВА 3. Взрослость
- ГЛАВА 4. Родня
- ГЛАВА 5. Берегини
- ГЛАВА 6. Змеиная свадьба
- ГЛАВА 7. Жизнь семейная
- ГЛАВА 8. Новые открытия
- ГЛАВА 9. Рунная магия
- ГЛАВА 10. Грандиозные планы
- ГЛАВА 11. Истинная пара
АННОТАЦИЯ
Решено - Алена остается в Нави. Замужество уже не кажется ей такой уж страшной штукой, а Зубослав начинает даже нравиться. Осталось только пережить скромное торжество на двести персон, познакомиться с родней и найти свое призвание в новом мире
ГЛАВА 1. Синее-синее море
Алена
Море было потрясающим. Я немедленно в него влюбилась. Возле берега, там, где тонкий белый песок, оно плескалось нежно-голубым, а дальше, в глубине, кобальтово-синим. Но это днем, а ночью…
Говорила ли я, что в Нави нет солнца? Совсем нет, да это и понятно, подземный мир ведь. А еще тут теплее, чем сверху. Свет излучают “небеса”, или, как называет их Зубослав, “небесная твердь”. Днем она светло-голубая, местами почти белая, на закате становится кроваво-красной, а ночью совсем черной. Звезды есть, кстати, но какие-то странные. Да и вряд ли это звезды, наверное, какое-то другое природное явление.
Так вот, мы прибыли в Белую Скалу — это небольшой рыбацкий поселок на берегу Синего Моря — как раз на закате, и Зубослав сразу же потащил меня на берег. Я была уставшая, голодная и злая, но, увидев алую воду и розовый песок, немедленно ему все простила. Скинула кроссовки, подвернула джинсы и побежала к волнам, лижущим берег. Думала, они будут горячие, обжигающие, как лава, но нет — вода была теплой и очень нежной. Присела на корточки, намочила пальцы и лизнула — соленая!
А-а-а! Великолепно!
— Славка, вода теплая! Айда купаться!
— Наги не любят соленую воду, — спокойно ответил он. — От нее чешуя сохнет и трескается. Больно.
— А были бы у тебя ноги, ты бы пошел?
— Не знаю. Зависит от того, что ты бы предложила взамен.
— Я бы тебя насильно затащила.
— А ты голая купаешься? Если да, то не надо насилия — я сам.
— Нет, в купальнике.
— В принципе, тоже подойдет. А что такое купальник?
Я смеясь набрала в горсть рубиновой воды и плеснула в него. Он только головой покачал.
— Посмотрела? Пошли в дом. Жрать хочу невыносимо.
— Ну еще минуточку!
— Лель, море от тебя никуда не убежит. А вечер завтра будет новый.
— Как ты меня назвал? — замерла я.
— Леля.
— А почему?
— Ну… захотелось. Алена — это как-то официально очень. Тебе не нравится?
— Меня так только близкие люди называли.
— Ну так я твой жених, куда уж ближе?
Я замолчала, засунула мокрые руки в карманы. Почему-то стало грустно. Да, жених, получается. А больше у меня тут никого нет. Ни Пашки, ни Ленки со Светкой, моих подружек из группы, ни родителей — каких-никаких, а все же близких.
— Слушай, Лель, — сильные руки обняли меня за плечи и прижали к твердому телу. — Я все понимаю, я же не совсем дурак. Ни у тебя, ни у меня выбора нет. Мои совсем взбесились с этими их ипостасями. Им вообще наплевать, чего мы с тобой хотим. Даже если друг друга поубиваем, им все на руку. Так давай держаться вместе, а? Я не хочу жениться, но вот прям щас обещаю, что обижать тебя не буду. Буду заботиться — уж как умею. Но и ты меня не обижай тогда?
— А как я могу тебя обидеть? — пробурчала я, прижимаясь к мужской груди. Да, тут хоть есть, что пощупать, не то что худой и костлявый Пашка.
— Да хоть как. Позорить перед нагами можешь, с семьей моей ругаться, изменять, в конце концов. Да мало ли, вы, женщины, — все ведьмы.
— Не буду тебя позорить, — пообещала я. — Глупо это. Ты мне пока ничего плохого не сделал. Разве что родился… Но в этом ты не виноват нисколько.
— Договор?
— Договор.
Он выпустил меня из объятий (сразу стало зябко), и мы торжественно пожали друг другу руки. А потом он сверкнул в черноте ночи зубами и поцеловал меня в губы. От неожиданности я растерялась, поддалась… Но совсем ненадолго. Уперлась ладонями в грудь, оттолкнула. Он не сопротивлялся.
— Ты охренел? Мы друзья, а не это вот все!
— У нагов так договоры заключаются, — с довольным видом ответил змей.
— Да ладно! И у мужиков тоже?
— Нет, только с невестами. Все, пошли, холодно. И жрать хочу, я уже говорил. Да не туда, смотри — вон лестница. По ней наверх.
Я поглядела: в лестнице было что-то уж очень много ступеней. О! Интересно, а наги как по ступеням ползают, ведь им же неудобно!
Оказалось, все им удобно, никаких проблем у Зубослава не возникло. А у меня возникли, на полпути в боку закололо, и я задыхаться начала. Это я от голода, наверное, ослабла!
Посмотрев на мое злое лицо, наг просто-напросто подхватил меня на руки, а я даже сопротивляться не стала. Ему надо, пусть таскает.
Домик стоял на самом краю обрыва, лестница вывела прямо на крыльцо. Опасно, можно и навернуться. Особенно, если дети бегать будут. Но мне-то что, я детей рожать не собираюсь, да и вообще — это не мой дом.
Зубослав так и внес меня на руках. Стульев в доме тоже не наблюдалось, наги — чтоб у них у всех ноги поотрастали! Нас никто не встречал, да и вообще тут никого не было, хорошо, что в каком-то ящике на кухне Зуб нашел хлеб, сыр и добротный шмат буженины.Интересно даже, сколько оно тут лежит? Но судя по запаху, свежее. Криво порезали, сделали огромные бутерброды, слопали их в темноте, сидя на полу и запивая холодной водой из ковшика. Посуды, кстати, тоже не нашли, да. Хорошо, что вода питьевая в ведре на кухне была. Или не питьевая, но это ее проблемы. Мы выпили и выжили.
Как свет включать в доме, не поняли, разбираться не стали. С радостью обнаружили, что в туалете есть холодная вода в кране, умылись и завалились спать — вдвоем в одной спальне.
***
— Зубик, братишка, как ты вырос!
Я подскочила с подушек, с удивлением уставившись на незнакомую змеюку в роскошном золотом камзоле с кружевами и жемчужными застежками. Узкое лицо, русые волосы, золотые глаза — женщина была похожа на Злату, только чуть старше.
— Жалислава, тебя не учили, что врываться в чужие спальни невежливо? — прошипел Зуб. — А если бы я тут голый был?
— И чего я там не видела?
— Ничего ты там не видела. Выйди, пожалуйста. Ты смущаешь Алену. Мы приведем себя в порядок и спустимся.
— Куда спустимся? — шепотом спросила я. — Тут один этаж всего.
— Один над землей и один под землей, как и во всех порядочных домах.
— У-у-у, змеи подколодные.
— Да-да, именно так. Ты идешь в ванную или я первый?
Я прислушалась к своему организму и поняла: нужно поспешить. При свете дня мне все тут нравилось: и светлый мраморный пол, и привычный уже бассейн, и круглый унитаз. Еще бы вода была горячая… Но мы не гордые — и холодной умоемся.
Из-за двери Зубослав путанно извинялся за сестру:
— Тут, в провинции, нравы проще, ты не сердись на нее. К тому же мы, наги, не так устроены. У нас все чешуей прикрыто, мы голыми бываем только во время исполнения супружеского долга.
— Как-то ты странно “секс” называешь, — крикнула я, заворачивая сверкающий медью вентиль умывальника.
— Да вот такой я скромный мальчик.
“Скромный мальчик” за дверью оказался совсем не скромным. Он был абсолютно, пугающе гол. Я прекрасно могла разглядеть все рельефы Зубославого тела, и, честное слово, поглазеть было на что! Худощавый, как и многие ладно скроенные юноши, с гладкой и светлой кожей. Волос на теле не имелось. Видно, что Зуб не пренебрегает физическими упражнениями — все на месте: пресс, мышцы груди, бицепсы там и тому подобное. Но вот ниже пояса была черная чешуя и длинный хвост, и это порядком разочаровывало.
Он поглядел на мой восхищенно-растерянный вид, по-мальчишечьи ухмыльнулся и, поиграв мышцами на груди, проскользнул в ванную, буквально вжав меня в косяк. А я что, я только вздохнула о несбыточном и пошла приводить себя в порядок дальше. Благо, волосы короткие, и их можно просто расчесать пальцами.
Кстати, у Зуба в карете был сундук с вещами. А тут, в комнате — шкаф. У меня не было ничего. Я раскрыла створки шкафа, нашла там белую мужскую рубашку (интересно, чья? Чистая совсем, пылью и затхлостью не пахнет), надела, закатала рукава и завязала полы узлом на животе. Пока сойдет.
Но вообще — подозрительно. Дом вчера был пустой, но свежие продукты и отсутствие пыли говорили об одном — тут кто-то живет. Не сестрица ли с муженьком своим, а? А нам где жить, скажите, пожалуйста?
— Зу-у-уб, а чей это дом? — спросила я нага — безобразно свежего и чисто выбритого.
— Наш. Мой. Ну, матушкин, но теперь наш.
— А кто тут живет сейчас?
— Никто. Он пустой стоит. Жалка его иногда проверяет, ее муж тут, в Белой Скале, староста поселка. Но у них свой дом, не такой маленький. Это и не дом вовсе, а так, дача летняя. Три спальни, кухня и подземный этаж.
Дача, угу. Я в малосемейке с Пашкой жила общей площадью в двадцать пять квадратов. Для меня это целый коттедж. Вот только уборки тут немерено, но я в горничные не нанималась. Полы мыть не буду, пусть даже не думает.
— Ты готовить вообще умеешь? — спросил Зуб, словно специально надевая точно такую же белую рубашку.
— Нет.
— И я нет. Нужно будет кухарку приходящую искать. Ну, сестрица посоветует кого-нибудь.
— Вот что, Слав, давай на берегу объяснимся. Я не уборщица, не повариха и не посудомойка.
— Я уже догадался.
— И спать я с тобой не буду тоже.
— А это еще почему?
— Потому что я не извращенка.
— Лель, наши виды биологически совместимы. У нагов и берегинь рождается жизнеспособное потомство, которое, в свою очередь…
— Ты — змей.
— Что есть, то есть.
— Я так не могу. У меня на тебя не стоит, понимаешь?
— А, тебе нужно время… Не вопрос. Мы быстренько поженимся, чтобы мои заткнулись, а там свечку уж держать никто не будет.
— Ты не понял. Я буду спать только с человеком. Поэтому или отращивай ноги, или оставайся девственником.
— Охренеть, конечно, — Зубослав выглядел очень недовольным. — Я как бы рассчитывал…
— Ноги, Зуб, ноги.
— Ну… может, они вырастут, когда мы брак консумируем.
— Или не вырастут.
— Тоже вариант.
— Ну и все.
— Хорошо, — неожиданно согласился Зубослав. — Я согласен. Мне этот твой секс вообще без надобности. Я же не пробовал, не знаю даже, что это такое. А вот ты пробовала. И это твои проблемы, как ты будешь воздерживаться рядом с таким красивым мужественным мной.
— Договор? — спросила я, протягивая ему руку.
— Договор, — пожал мне пальцы наг.
А поцеловать попытки не сделал, гад такой, хотя я ждала.
— Ты не против, если свадьбу будем тут играть, в Белой Скале? И никого, кроме моих друзей и самой близкой родни звать не будем.
— Да мне вообще пофигу, — вздохнула я. — Ну, море. Красиво, романтично.
— И никому до нас дела нет. Жала все организует, дед оплатит. Нам нужно только кивать и выбирать сорта рыбы на праздничный стол.
— Звучит весьма оптимистично. Я согласна.
©Марианна Красовская 2025 Специально для feisovet.ru
ГЛАВА 2. На берегу морском сидели...
Алена
Если б меня заставили жить в Болотограде, честное слово, я бы уже утопилась. А море слишком красиво, чтобы поганить его трупами идиоток из Яви. И песочек белый, и волны, играющие с моими ступнями, как шаловливые котята.
Здесь я могла сидеть в одиночестве, сколько хочу. Наги не любят солёную воду, она разъедает их чешую. Конечно, с одного купания ничего не будет, разве что хвост потускнеет, но если жить рядом с морем, невольно начнёшь его избегать.
Белая Скала — рыбацкий посёлок на берегу Синего моря. И скалы тут действительно белые. Я таких ярких чистых тонов не встречала даже в Яви, хотя о чем я… всю жизнь в городе прожила, поездка в лес была праздником. Здесь же голубая вода, зелёная трава, белое небо, белый песок, белые скалы и россыпь веснушек одуванчиков. Если бы только у меня были краски — любые: акварель, гуашь, акрил… Ух, я бы! Но красок не было, были платья, туфли, драгоценности, кружевное белье, белоснежная посуда из тончайшего, почти прозрачного фарфора, столовое серебро, мягкие ковры и даже парочка стульев.
Свадьба пока ещё в планах, а подарки несут, несут. Противная старшая сестрица Зуба как с цепи сорвалась. Зря мы ей дали карт-бланш на организацию торжества. Я рассчитывала на скромную церемонию, а потом семейный ужин, но Жалиславе слово «скромность» было неведомо. Это не змеица, а настоящий ураган. И надоела она мне уже хуже манной каши.
А с другой стороны, я ощущала себя принцессой. С меня разве что пылинки не сдували. Все капризы исполнялись молниеносно. Местная змеиная швея в первый же день приползла знакомиться, и не с пустыми руками, а с набросками нарядов для человеческих девушек. Как она проницательно заметила — все там будем. В смысле, если все сложится правильно и вернуться утерянные ипостаси, то у неё уже будет своя база моделей и выкроек. Замечательная, я вам скажу, нагиня! Мы с ней славно поладили. И теперь у меня было не только нижнее белье, но и брюки (широкие и длинные, правда, мои рваные джинсы объявили срамным одеянием и посоветовали уничтожить), и юбки (до середины лодыжки, зато все с карманами), и пара летних платьев. И, о ужас, купальник!
Купальник пришлось продемонстрировать озабоченному моей нравственностью жениху. Ему не понравилось. Точнее, судя по взгляду, очень даже понравилось, но вслух он сказал что-то вроде: «так гулящие кикиморы не одеваются! Я своей жене в этом позволю ходить только в спальне». Пришлось немного поскандалить, разбить пару тарелок и рассказать о правах женщин. Нет, а почему ему можно в жилетках на голое тело разгуливать, а мне в купальнике нельзя? Не такой уж он и открытый на самом деле, даже не бикини, так, нечто вроде тканевого корсажа с оборочками на бёдрах. Ретро-ретро, у Мэрилин Монро был куда откровение. Правда, у неё и посмотреть было на что, а я так, доска стиральная, одни ребра и колени.
Купаться мне все же разрешили, но строго под присмотром жениха. Ну и плевать, я же не перед мужиками собиралась красоваться, больно мне нужны эти мутанты хвостатые!
Мне по большому счёту и Зуб был не нужен, но с ним хоть договориться можно. К тому же хоть и фиктивный, но брак с ним меня защищает и нехило так обеспечивает. Раньше я не понимала, как это — выйти замуж по расчёту. Это какой же такой расчёт должен быть, чтобы через себя и свои принципы переступить? Но теперь понимала, что все не так уж и плохо. Скажем так, на Земле, в смысле, в Яви, мне такая партия и не светила. Красивый, молодой, из богатой семьи. В принципе, даже не дурак. И домик у моря. А хвост — что хвост? У каждого свои недостатки.
В общем, я поняла, что страдания — это совсем не мое, и пошла купаться. Зачем страдать, если можно не страдать?
Зуб поплёлся следом с самым унылым видом.
— Ты обещала меня не позорить, — бубнил он.
— Я и не позорю. Я просто люблю морюшко. Слышишь, как оно меня зовёт?
— Слышу, как трескается моя чешуя. Это больно.
— А рыбаки как же?
— У них мази всякие и чехлы для хвостов. Ну что ты ржешь? Это правда больно.
— Ещё скажи, что ты плавать не умеешь, — поддразнила его я, быстро скидывая платье.
Он сделал вид, что отвернулся, но глаза все равно на меня скосил, и пробормотал:
— Умею, конечно. В пресной воде. В болоте или реке. И под водой тоже. Я же наг. У нас это в крови.
— Входит в комплектацию, я поняла. Неплохо. А что ещё умеешь?
— Ну так я же маг-воздушник! — Зубослав расправил плечи и улыбнулся во весь рот. — Я…
— А я вот не умею плавать, — сообщила я, с разбега прыгая в морские волны. — Ух!
— Э! Э! — он распрямился как пружина, рывком бросаясь следом. — Куда же ты лезешь, тупоголовая?
Отбиться от его рук не удалось, он все же вытащил меня из воды и бросил на тёплый песочек. Шипел, плевался сквозь зубы, вытирая хвост моим большим розовым полотенцем.
— Я тонуть не собиралась! Если ты хотел меня помацать, так бы и сказал!
— Хотел чего?
— Потрогать. Потискать. Пожамкать.
— Больно надо!
— Вот и прекрасно. Я теперь вся в песке. Пойду сполоснусь.
— Ален, ну не дури. Утопнешь — больше за тобой не полезу.
— Полезешь как миленький. Если не за мной, так за артефактом.
— Стерва двуногая!
— Гад хвостатый!
А что, по-моему, у нас очень гармоничная вышла парочка, да?
ГЛАВА 3. Взрослость
Зубослав
Неожиданно все происходящее начало меня забавлять. Наверное, это взрослость или даже старость. Двуногая ведьма Алена вела себя совершенно так, как и нагини. У меня шесть старших сестёр, я знаю, о чем говорю. Все они вредные, противные и капризные. Словом, ничего нового я не увидел.
Ну, если не считать купальника.
Я, конечно, не самый опытный в этом плане наг, но человечки, да ещё полуголые так ходить не должны! Это противоестественно и… и да, как я понимаю сейчас Ядика! Она восхитительная. Хрупкая, тоненькая такая, нежная. И эти ноги, бедра, колени, ступни с маленькими розовыми пальчиками, которыми Лелька зарывается в белый песок… А в голове у меня картинка, как ее изящные лодыжки скрещиваются у меня на талии, или как я обвиваю ее ножки хвостом и… Мда, одно из двух: или ее купальный наряд сбил меня с пути праведного, или это все наша парность. Потому что такие желания и раньше, понятное дело, возникали. И фантазия у меня вполне развита. Но раньше я извращенцем не был, а теперь вот сижу и пялюсь на оборочки, прикрывающие вполне человеческую задницу. И думаю о том, что после свадьбы это все будет моим на вполне законных основаниях. Лелька, правда, считает иначе, но это нормальное женское поведение. Они все ломаются до свадьбы. Опять же, я двух сестёр замуж выдал на своём веку. Одну, правда, вернули, но жизнь есть жизнь. И понятно, что все они до свадьбы ни-ни, нагини вообще к этому делу равнодушны, но потом-то и детей захотели, да и мужа порадовать — святое дело.
Забавная история вышла. Раньше я жениться совсем не хотел, а теперь жду свадьбы с нетерпением. Если не можешь повлиять на судьбу — плыви по течению с удовольствием, я так думаю.
— Лель, ты ещё хвост не отрастила? — крикнул я плескающейся в воде невесте. — Выходи давай, нам ещё нужно все проверить! У нас, между прочим, свадьба завтра!
— А ты меня вытащи! — демонически хохочет розовласая ведьма, прекрасно знающая, что наги ненавидят солёную воду.
Я задумчиво поглядел на хвост, и без того уже сегодня получивший порцию неприятностей. Сдается мне, невестушка берет меня на понт. Это, кстати, выражение я от нее услышал. Она вообще очень забавные слова знает, вроде “кринж”, “отпад” или там “жесть”, только не в плане металла, а в значении “ужас-ужас”. А уж про ругательства вообще молчу. Когда я ей сказал, что матерные слова в Нави произносить не следует, потому что черти могут услышать и явиться, то красна девица мне выдала целый поток всякого непонятного, но неблагозвучного. Я запомнил, а что-то даже записал. Вернусь в универ, научу друзей.
К счастью, злыдней Аленка не была. Я уже заметил, что она только притворяется этакой ведьмой, а по натуре не злобная совершенно. Капризная и невоспитанная, это есть, но вот жестокости в ней я не заметил. И видя мое беспокойство, она все же выходит из воды, а я стискиваю зубы и очень радуюсь, что наги устроены куда как совершеннее людей. У нас нет никаких наружных признаков возбуждения, все скрывает чешуя, и хвала Перуну!
Но как изящно и непринужденно она наклоняется, чтобы подцепить тоненькими пальчиками махровую простыню! Как встряхивает мокрыми розовыми волосами, которые от соленой воды завились, как шерсть у барашка! Как оттягивает лямку купального платья, вытирая плечо! Как смотрит прямо в глаза и командует:
— Ну чего ты застыл как истукан? Подержи полотенце, я в сухое переоденусь.
— Завернись и иди так, дома переоденешься, — бурчу я. — Заодно и соль с кожи смоешь. Никто тебя не увидит, да и ветра нет. Не простудишься точно.
— Это неприлично, — сомневается она.
— Неприлично, ядрен батон, голой купаться! — вот у меня и появился шанс воспользоваться новым лексиконом.
— Я не голая, — мгновенно взвилась она. — Я в купальнике!
— У нас такой разврат допустим только в спальне! И то с выключенным светом!
— Пипец вы скучные. Поди ещё и под одеялом только. Никакой фантазии!
Я гордо промолчал, потому что да, под одеялом. Нагини не любят демонстрировать тело даже мужьям. И вообще супружеские обязанности их не вдохновляют. Но Алена, словно невзначай, раз за разом намекает мне о своей опытности в этом деле. Сначала я взбесился, а потом понял — мне несказанно повезло. Все же мы, мужчины, получаем от секса удовольствие. И если ей тоже нравится, она не будет меня мариновать, как это делала бы жена-змеица. У меня, может, секса будет больше, чем у отца. У него-то, поди, всего семь раз и было. Нагини обычно беременеют с первой попытки, если, конечно, у них проклятье не ударило именно по этой сфере.
Задумался, пожалел Златку. Ей так и не удалось стать матерью, сколько раз пришлось терпеть?
Тем временем Алена пыталась стянуть свой развратный костюм, а я был исполнен благородных намерений подобного не допустить. Вроде как на берегу мы одни, но я предпочитаю, чтобы на мою невесту никто не глазел. Поэтому пришлось спеленать ее полотенцем (она хохотала и отбивалась), подхватить на руки и тащить наверх. Каменную лестницу с сотней ступеней Алена терпеть не могла, поэтому особо не брыкалась. А мне что, мне не сложно. Я вообще сильный, потому как попробуй хвост потаскай за собой — мало не покажется. Моя человеческая невеста кажется мне легкой как пушинка. Нагиню я бы поднять полностью не смог.