Побег из Альтарьера. Ульяна Муратова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18

АННОТАЦИЯ

Чтобы выжить, мне нужно сбежать от жестокого и алчного опекуна. Но этого мало! Необходимо ещё спасти от гнёта семью, разобраться в смерти отца, вернуть свой замок и навести в нём порядок. Каждый из пунктов — непосильная задача, а уж все вместе…

   Особенно непросто, когда единственный союзник и защитник тащит под венец, руша все планы! Смогу ли я выдержать эту осаду, если с каждым днём он нравится мне всё сильнее?

ГЛАВА 1

   По коридору грохотали тяжелые шаги ларда Си́нвера Альта́ра, а я отчаянно жалась спиной к книжной полке. Если повезет, опекун меня не заметит. Старалась дышать как можно спокойнее, чтобы унять бешеный стук сердца. Оно билось так сильно и быстро, что я не слышала — открыл Синвер дверь в библиотеку или прошел мимо?

   Как всегда в минуты опасности, сжала в руке свой амулет. Сейчас он абсолютно бессилен, но мне становилось спокойнее от прикосновения к нему. Тёплый, древний, как наш род, он был моим другом и спутником. Шаги затихали, в дальней части коридора начали хлопать двери, и я поняла, что у меня есть несколько минут, чтобы решиться на дерзость. Мне сегодня невероятно везло, чего стоило хотя бы то, что Синвер оставил без присмотра ключи от кладовой, и я смогла набрать припасов, оставаясь незамеченной. Последние дни вообще выдались удачными, всё складывалось в мою пользу, такое ощущение, что помогали сами стены родового замка.

   — Дух? Ты меня слышишь? Если это делаешь ты, то спасибо! — одними губами прошептала я.

   Глупо рассчитывать на помощь духа Альтарье́ра, уже много десятилетий он не отзывался никому. Но он был жив, я это знала.

   Ненавижу Синвера, ненавижу всей душой! Наш род раньше славился сильными мужчинами, талантливыми магами, воинами, а Синвер был змеёй, подлецом, готовым на всё, чтобы заполучить титул и замок, одним из тех, кто черпает удовольствие из страданий и боли других. Семья Альтар — младшая ветвь нашего рода Альтарьеров — владела замком, достаточно большим и древним, граничащим с нашими землями на западе. Но этого кузену оказалось мало. Ему всегда было мало! Его жадность не знала пределов и границ, он разрушал судьбы из-за небольшой выгоды и шагал по трупам в одном ему известном направлении. Нужно отдать должное: его интриги часто увенчивались успехом, и сейчас он стал вхож в круг приближённых императора. Однако все понимали, что не имея высокого титула, богатства или хотя бы более обширных земель, он не сможет продвинуться выше и стать одним из министров или наместников. Синверу нужен брак со мной, и он не остановится ни перед чем.

   Через пять недель мне исполнится восемнадцать лет, а через шесть закончится траур по отцу. Вот тогда начнётся самое страшное, ведь я официально достигну брачного возраста, и лард Синвер сможет взять меня в жёны. Одна надежда на то, что аура у меня ещё не сформировалась, это дало бы отсрочку, однако как узнать точно, если выйти за пределы Альтарьера нельзя?

   Самое мерзкое, что, как мой опекун, только Синвер может дать согласие на брак, следовательно, рассчитывать на другое замужество бессмысленно. А если я сбегу, в Альтарьере останутся мама и сестра, и троюродный кузен всё равно добьётся своего от Аливии, вот только я потеряю права на замок и титул.

   Зная мою несговорчивость и более спокойный нрав сестры, Синвер, возможно, надеется именно на такой исход, рассчитывает на мой побег и планирует послать следом убийц, которые сделают так, чтобы я не вернулась. Я и мой амулет — единственное, что стоит между опекуном и нашим замком. Защита амулета не абсолютна, но она не позволяет прикоснуться ко мне никому, чьих прикосновений я не желаю, так что изнасиловать или избить меня кузен не может. Хотя делать этого Синвер и так бы не стал — побоялся бы, что мы найдём способ сообщить властям, и он потеряет право на опекунство. В его арсенале другие методы: он морит голодом нашу семью, издевается над людьми на наших глазах и шантажом заставляет нас с сестрой прислуживать и обшивать его.

   Последнее, кстати, мне даже нравилось, потому что, делая для него рубашку, я думаю лишь о том, насколько сильно его ненавижу, и мечтаю, чтобы он сгинул в одной из своих поездок. Постепенно я научилась вплетать в свою работу нити энергии. Теперь забавно смотреть, как кузен спотыкается, ошибается или что-то разбивает, когда носит созданные мною и пропитанные ненавистью рубашки. Да, я, эрцегиня Амелия Альтарьер, шью рубашки своему врагу и радуюсь мелким подлостям. Казалось бы, ниже падать некуда, но впереди еще шесть недель. Что ждёт потом?

   Я осела на пол и принялась напряженно размышлять о побеге. С амулетом мне не грозит смерть от насилия, звери будут обходить стороной, а любые разбойники убегут в страхе при первом столкновении с древней магией рода. Но холод, голод, опасность утонуть, отравление, болезнь, чужая сильная магия… От них амулет не спасёт. И даже если я решусь на побег, то куда мне бежать? В мире нет никого, кто помог бы мне.

   Странная догадка вдруг пронзила разум, придав сил. Да, никто не захочет помочь мне, но, возможно, кто-то захочет навредить Синверу? У него не может не быть врагов. И среди них наверняка есть маги, достаточно могущественные, чтобы с моей помощью расправиться с ним.

   Я хочу избавиться от кузена и его опекунства? Да! На что я готова, чтобы вывести из-под удара вечно рыдающую маму и недосыпающую младшую сестру? Практически на всё. На что я готова, чтобы не стать женой опекуна? На всё остальное!

   Только как найти врагов ларда Синвера?

   Разве что у Реи спросить…

   Впервые за долгое время в голове созрело подобие плана.

   Больше не буду тратить силы на мелкие пакости, на пустые споры и на то, чтобы выводить Синвера из себя. Нет, лучше выясню, кто его враги, как до них добраться и что предложить взамен избавления от опекуна. А дальше необходимо подготовить побег, вырваться из замка и вернуться с теми, кто захочет смерти кузена.

   К сожалению, он — слишком сильный маг, чтобы я могла ему навредить. Разве только прикинуться сломленной, подстроить ловушку в постели и заманить в неё, но от одной мысли о прикосновениях ненавистного опекуна выворачивает наизнанку. Амулет не позволит Синверу дотронуться до меня, а снимать амулет опасно: кузен сразу же его уничтожит.

   Я поднялась с пола и направилась в темницу. Нужно поделиться едой с Реей и попробовать расспросить её. Вдруг она сможет назвать врагов кузена? Или хотя бы скажет, что с моей аурой?

   Рея находится в заточении у Синвера уже около года. Молодая черноволосая магесса со сверкающими яростью глазами посмела то ли отказать кузену, то ли помешать его планам. Взбешённый, он навесил на Рею особые кандалы, заточил её в магическую тюрьму, и уже год она медленно угасает в нашем подземелье. Защита там теперь стоит такая, что я не могу войти в её камеру или освободить, зато регулярно приношу немного еды. Иногда Рея беседует со мной, но чаще молчит. Не представляю, насколько сложно ей находиться в темнице одной, но любую жалость она всегда отвергает с презрением.

   Я незамеченной прошла через двор, подошла к дверям тюрьмы и тихо позвала охранника:

   — Карим? Карим, ты тут? Это я, Амелия.

   Из четырёх тюремных стражей только он пускал меня внутрь. Я приносила немного еды и ему тоже, пыталась шутить или рассказывала о новых выходках Синвера. Карим был одним из немногих приятелей, что остались у меня в Альтарьере. Он всегда радовался мне, всегда прикрывал от опекуна. У Карима даже с Реей наладилось что-то вроде дружбы, насколько вообще могут дружить тюремщик с заключённой.

   — Проходи скорее, — он приоткрыл дверь и встретил тёплой улыбкой.

   Мышкой шмыгнув в узкую щель, шепотом сказала:

   — Синвер наверху, бесится и не может меня найти.

   — Конечно, ему невдомёк, что кто-то в здравом уме и твёрдой памяти может приходить сюда и служить мишенью для Реиной язвительности.

   Я хмыкнула в ответ, прошла в глубь каземата и позвала:

   — Рея?

   Тишина.

   — Рея? Я принесла еду.

   Тишина.

   — Рея, мне нужна твоя помощь, — шёпотом проговорила я, и за дверью раздался шорох.

   — Что случилось? — сильный и глубокий голос не изменился даже после года заточения. — Что сделал ублюдок на этот раз?

   — Рея, у меня появился план. Ты знаешь, что моей неприкосновенности осталось лишь шесть недель? Я страшусь побега, но готова рискнуть, пока Синвер не усилил охрану.

   — Поздно, магические контуры он поменял еще месяц назад, и я чувствую, что людей в замке тоже стало больше, — ответила Рея.

   Я потрясённо замолчала.

   — Откуда ты знаешь?..

   — Я же всё-таки магесса, а этот ублюдок не отобрал у меня всю силу, просто запечатал её этими мерзкими кандалами. Изменения контура я всё ещё ощущаю, пусть и слабо.

   — А ауры видишь?

   — Да. Твоя уже сформировалась, если ты об этом.

   Я разочарованно потёрла виски. Значит, никакой отсрочки не будет. А ведь есть девушки, у которых аура только годам к двадцати формируется, почему же мне опять не повезло? Ладно, нет смысла сокрушаться из-за того, что нельзя изменить.

   — Рея, скажи, у Синвера есть могущественные враги?

   Пауза. Мне показалось, или пленённая магесса задышала чаще?

   — Насколько могущественные?

   — Такие, которые могли бы его уничтожить и не побоялись бы этого сделать?

   — Возможно, — тихо сказала Рея.

   — Ты мне поможешь найти их?

   За дверью хмыкнули. В маленькое окошко на уровне пояса я едва могла разглядеть лишь руки магессы, закованные в кандалы.

   — Как ты собираешься выбираться отсюда? Когда ты вообще была за пределами замка последний раз?

   — Одна — никогда. Но я должна попробовать, Рея. Думаю, если не приму условия Синвера, то сойду в могилу вслед за отцом. Я не верю в совпадения, не верю, что папа внезапно заболел сразу после отказа кузену, и не верю, что случайно умер за год до моего совершеннолетия. Все знают, что Альтарьеры носят годовой траур по родителям. Не верю, что это совпадение. Папа заболел, когда это понадобилось Синверу, и умер, когда это было ему удобно! — слёзы стояли в глазах, но я продолжала говорить: — Я буду следующей. И неважно, соглашусь я выйти за него замуж или нет. Я обязана попробовать нанести удар первой.

   — Ты права, Амелия, болезнь твоего отца и непрекращающаяся истерика твоей матери — не случайности. Ублюдок изобрёл нечто новое и пользуется этим вовсю, а мы ничего не сможем доказать, пока не поймаем его на горячем, — горько зашептала Рея. — Я не знаю подробностей, да и он убил бы меня, если б я успела понять хоть что-то, но сдаётся мне, ублюдок незаконно экспериментирует над людьми. Он всё тщательно продумывает, и сейчас у него тоже есть план, поэтому тебе нужно быть предельно осторожной.

   — Экспериментирует над людьми... — глухо повторила я.

   Предыдущий император был крайне щепетилен в вопросах магических опытов и исследований, даже на право применять новые целительские практики учёным приходилось делать запросы и подолгу ждать ответа от комиссии. Новый император гораздо сговорчивее и даже поощряет различные эксперименты, так что если Синвер не стал получать разрешения, значит, занимается откровенными изуверствами, на которые даже новая власть не готова смотреть сквозь пальцы.

   Меня это не удивляло. Как не удивляло и то, что он замешан в смерти отца.

   Первое предложение Синвер сделал, когда мне исполнилось пятнадцать. Отец уже тогда знал, на что способен кузен, и решительно отказал, ведь ходили слухи о мрачных привычках единственного и донельзя жестокого отпрыска Альтаров. И это стало началом конца нашей семьи. После отказа отец тяжело заболел. Из сильного, здорового мужчины за два года превратился в развалину, перестал вставать с постели и узнавать близких. Причиной его болезни не были ни яды, ни проклятия, ни заклинания — это мы проверяли, но я всё равно подозревала, что в смерти виновен именно кузен. Папа скончался через неделю после моего семнадцатилетия, и траур стал новым знаменем нашего дома.

   В линии рода Альтарьер не осталось мужчин, и указом императора ларда Альтара назначили нашим опекуном. Этого можно было бы избежать, но мама совсем помешалась от горя. Моя замечательная, добрая, любящая мама не справилась, не смогла взять себя в руки, и когда приехал наместник императора, она даже не вышла к нему, лишь захлёбывалась рыданиями в своей комнате и никак не могла успокоиться. Она не слышала и не понимала ни меня, ни сестру и была погружена в своё горе так сильно, что наместник с кривой улыбкой фальшивого благодетеля утвердил ларда Альтара нашим опекуном.

   Али́вии было всего шестнадцать, а мне едва исполнилось семнадцать, закон не позволил несовершеннолетней встать во главе семьи. Этот бой мы проиграли, даже не начав.

   После долгой паузы я с сомнением спросила у Реи:

   — Я смогу покинуть территорию замка?

   — Если повезёт. Гораздо сложнее будет вернуться. Защитные контуры на то и защитные… У ублюдка, разумеется, есть враги, но они могут быть опасны и для тебя. Единственный, кому ты сможешь доверять во всей стране — лард Кра́вер, — в голосе магессы загорелась надежда, он набирал силу и уверенность. — Он обязательно выслушает, если ты скажешь ему, что тебя прислала я. Тебе нужно будет добраться до столицы — там Кравер бывает очень часто, и если тебе очень повезёт, ты встретишься с ним сразу. Эрик достаточно сильный маг, чтобы сжечь ублюдка. Принеси мне бумагу и карандаши, я опишу типы местных защитных контуров, отдашь записку ларду Краверу.

   — Почему ты ничего не говорила о нём раньше? — шёпотом спросила я.

   — Потому что ты никогда не заговаривала о побеге. Да я и не в праве просить тебя рисковать своей жизнью из-за моих ошибок, Амелия, — пленная магесса горько усмехнулась. Неужели эта гордячка думает не только о себе? — Я ждала и надеялась, что ты решишься, но тебе придётся пройти через настоящий кошмар, прежде чем ты доберёшься до столицы. Даже с твоим амулетом.

   Я вздрогнула.

   — Откуда ты знаешь о моем амулете?

   — Это очень сильная магия, малышка. Сильная и древняя. Вблизи амулет почти любой маг почувствует, но он выполнен столь искусно, что нельзя догадаться о его назначении. Я всё поняла, когда тот рябой стражник попытался оттеснить тебя, а сам отлетел в угол. Последовал такой всплеск силы, что на секунду показалось, будто моя защита падёт, но ублюдок подготовил очень хорошие кандалы, и они выдержали.

   — А если мы спровоцируем амулет ещё раз?

   — Не думаю, что одной попытки будет достаточно, а ублюдок не дурак, сразу же почует неладное. Но сила оков немного спала в тот день, и когда ты решишься, я смогу тебе помочь. Я смогла адаптировать отличное заклятие незаметности, чтобы на него хватило сил. Хотела использовать для себя, но мне оно не поможет. Кандалы слишком хороши, я пыталась сделать это миллион раз, но всё равно не смогла их снять. Поэтому я помогу тебе и буду молиться небесам и надеяться, что ты благополучно доберёшься до Эрика.

   — Эрик — это лард Кра́вер?

   — Да.

   — Кто он тебе?

   — Не имеет значения, возможно, что уже никто. Но ты можешь рассказать ему всё. Он терпеть не может ублюдка и, вероятно, пожелает навредить ему, даже если вдруг не захочет выручать меня. Я очень подвела и семью, и Эрика, малышка, ты даже не представляешь насколько сильно.

   — Как ты вообще тут оказалась?

   — Обещаю рассказать, если когда-нибудь сумею выбраться. Это долгая история моей самонадеянности и глупости. А тебе нужно идти, иначе ублюдок начнёт искать тебя здесь. Добудь деньги, тёплую одежду и запас еды. На своих двоих до столицы будешь добираться не меньше месяца, а на улице зима. И ещё — сшей себе новую одежду для побега, желательно с эффектом незаметности и усиленной удачей, раз у тебя есть дар, и ты умеешь каким-то странным образом вплетать магию в ткань.

   — Дар? Ты думаешь, это и есть мой дар?

   — Подожди, ты что, не знала? — голос Реи зазвучал удивлённо. — Я никогда такого не видела, думала, это какой-то ваш фамильный секрет…

   — Нет, просто когда я шью, то чувствую, что силы сами впитываются в нитки.

   — Что ж, тогда используй свой дар, концентрируйся на своей энергии, думай об успехе и представляй результат, который хочешь получить. Это должно помочь. К сожалению, меня такому не обучали, поэтому ничего более конкретного посоветовать не могу.

   — Но ты же как-то узнала о даре…

   — Амелия, ублюдок носит твои рубашки и даже не догадывается, что они наносят ему вред. Ты сумела не только создать артефакт из обычной одежды, незаметно вплетя в неё разрушающие силы, но и смогла скрыть его воздействие от мага такого уровня, как Синвер. У тебя сильный дар, тебя просто никто не учил его применять. Обычно зачаровывают готовые вещи, и это выглядит и ощущается иначе. А твоя работа заметна, только если очень долго вглядываться и знать, что искать.

   — И как ты узнала, что искать?

   — За этот год в заточении я научилась быть очень терпеливой и очень наблюдательной. Когда вокруг совсем ничего не происходит, даже мельчайшие изменения потоков энергии становятся событиями. А времени анализировать увиденное и осмыслить произошедшее у меня сколько угодно. Да и ублюдок как-то похвастался, что ты шьёшь ему рубашки, а я вскорости буду целовать ему ноги. Вот тогда я впервые и обратила внимание на энергетические плетения, что почти незаметны на фоне его ауры.

   — Это потому, что дар у меня совсем слабый. Если что-то и получается, то совсем немного. Я могу сделать что-то для тебя?

   — Нет. Защита не пропустит ни одну магическую вещь. Но спасибо за желание помочь. И дар у тебя вовсе не слабый.

   Внезапно догадавшись, что Рея улыбается там, за дверью, неожиданно для себя я улыбнулась в ответ.

   — Эй, болтушки, пора на выход, — тихо позвал Карим. — Что-то вы сегодня долго, как бы не вышло чего.

   Из подземелья в свои покои я летела на крыльях надежды. У меня появился не только план, но и возможный союзник! Всего лишь требовалось сшить набор тёплой одежды, достать хотя бы немного денег, запасти еду и подготовить побег.

   Невероятно сложно? Пусть так, но эрцегини Альтарьер не сдаются.

   ©Ульяна Муратова 2025 Специально для feisovet.ru

ГЛАВА 2

   У меня действительно был дар! Раньше я сомневалась в своих силах, не понимала, насколько важна концентрация, и — главное! — не задумывалась об энергетических потоках. А теперь я их видела! Впервые в жизни видела, могла касаться пальцами, продевать в иголку и шить ими. Никогда бы не подумала, что такое возможно. Всегда считала, что аура — нечто цельное, и только теперь воочию наблюдала, как она расслаивается на сотни тоненьких нитей. С каждой новой вещью мои умения возрастали, и это происходило очень быстро. Потоки даже различались по цветам, хотя поначалу я подумала, что у меня просто рябит в глазах. А ведь один из гостящих у нас магов как-то рассказывал, для чего лучше подходит каждый из цветов магии, но за давностью я уже не помню подробностей.

   Как жаль, что отец не успел обучить нас с Аливией хотя бы азам колдовства! Он всё откладывал найм преподавателя до момента, когда у сестры начнёт формироваться аура, чтобы учить сразу обеих. Кто же знал, что всё так обернётся?

   Несколько напряжённых дней и бессонных ночей прошли в подготовке.

   Наш родовой замок — очень древний, настолько древний, что никто точно и не знал, когда именно его построили. Дух, соединённый с замком и ставший живой частью дома, пока не развеялся. Альтарьер пришёл в жуткое запустение, но камни ещё дышали силой, это ощущалось, если приложить к ним руки. Внутреннее убранство приходило в негодность, ковры протёрлись до дыр, гобелены на стенах стали тёмно-коричневыми от времени и пыли. Замок был слишком огромен, чтобы мы с мамой и сестрой могли поддерживать его в чистоте втроём, поэтому большая часть помещений стояла закрытой. Мебель — в чехлах, посуда — в высоких пыльных сервантах, модная сотни лет назад одежда — в сундуках. Кто знает, возможно, всё это давно превратилось в труху.

   Душил стыд перед домом, родом и духом, но я бессильна была что-либо изменить. Мой троюродный кузен лард Синвер теперь являлся наследником крови Альтарьер, а я стала бесправной служанкой в собственном доме. От обиды на эту несправедливость руки сами сжимались в кулаки, а злость и досада комом вставали в горле.

   За последние три года замок, который и так тяжело было поддерживать малыми колдовскими силами, стал ветшать ещё быстрее. Папа родился слабым магом, но недостаток дара он компенсировал добротой и справедливостью. Люди любили его, в наших землях он давал приют ремесленникам, художникам и ученым. До его болезни наша семья пусть и относилась к категории обедневшей аристократии, но не нищенствовала.

   А сейчас, всего через год после смерти папы, я словно жила в другом мире. Ремесленники покинули мастерские, земледельцы оставили наделы, когда лард Синвер пришел к ним с требованием права первой ночи. Такой дикости не было в наших краях уже несколько веков, но сумасшедший кузен посчитал, что обычай пора возродить.

   К сожалению, не он один с восторгом смотрел в прошлое: по всей стране некоторые аристократы начали возрождать привилегии, отменённые из-за жестокости. Вседозволенность знати набирала обороты. Эта скверна пришла вместе с новым императором Далара́на, и я никак не могла поверить, что за какие-то пять лет жизнь изменилась настолько круто.

   Возникшую проблему пустых наделов и домов лард Синвер решил по-своему. Привез крестьян с северных территорий, угрюмых, суровых людей, которые подчинялись ему и безропотно платили дань…

   Но думать об этом теперь было некогда!

   Чем хорош был мой родовой замок, так это тем, что в его дальних залах всегда можно было найти нечто интересное, а ещё в них порой получалось спрятаться от ядовитого гнева Синвера. Отправляясь на охоту за необходимым для побега, я старалась соблюдать осторожность и не попасться опекуну на глаза.

   Готовилась тщательно.

   Для начала сшила перчатки и меховой плащ из белых гардин и старой поеденной молью шубы, которую обнаружила в одном из сундуков. Пока работала над плащом, думала о маскировке и тепле, осторожно тянула белые энергетические нити из своей ауры и использовала их. Хотелось создать нечто такое, в чём можно упасть в сугроб и остаться там незамеченной.

   Впервые в жизни я шила радостно, полная вдохновения и желания поскорее закончить. Плащ вышел очень красивым, на тёмном меху с белым искрящимся верхом. Ткань плотная и переливается на солнце, как снег. Остальное тоже получилось хорошо — и дорожное платье, и сумка, и переделка другой одежды из маминых запасов, которая могла пригодиться в путешествии.

   Особенно любопытно вышло с сумкой. Я не знала, как правильно работать с энергетической нитью, поэтому действовала по наитию. Вплела свою магию в стремлении сделать сумку вместительной и при этом лёгкой, и не поверила своим глазам, когда пространство внутри словно расширилось, повинуясь моему желанию. В итоге уместилось всё, что мне было нужно в дорогу, а сумка так и оставалась совсем небольшой и не очень тяжёлой.

   Сегодня был день, когда дежурил Карим, и нужно было успеть отнести Рее бумагу и карандаш. Я хотела показать ей результаты своих трудов, но колебалась — стоит ли тащить всё это к ней? Решила, что стоит. Она могла подсказать что-то новое, а без её слов и советов у меня бы ничего не получилось, не хватило бы веры в свои силы. В отличие от нас с Аливией, Рея обучалась магии и получила хорошее образование.

   Я была благодарна черноволосой гордячке, благодарна настолько, что её освобождение впервые поставила на одну доску со свободой мамы и сестры. Нужно сказать спасибо Рее и за информацию о ларде Эрике Кравере, и за веру в меня, и за обещанную помощь. Заклятие незаметности мне сильно пригодится при побеге.

   Маму и сестру не стала ставить в известность: не хотела, чтобы Синвер долго мучил их допросами. Опекун отстанет, только если поймёт, что они ничего не знают. Неведение станет их защитой и, несмотря на то, что мне бы очень пригодились мамины подсказки, в последние дни я старалась держаться от них с сестрой подальше.

   В дверь постучали, и я вздрогнула от неожиданности.

   — Секунду! — я стремительно запихнула в сумку всё, что могло хоть отдалённо намекнуть на мои планы, открыла дверь и увидела сестру, сосредоточенную и серьёзную.

   — Что случилось, Аливия?

   — Я принесла кое-что, — она вошла и положила на кровать маленький свёрток. — Вот эти леденцы придают сил. Можно не спать несколько суток. Но потом будет откат, будешь валиться с ног целый день. Это от простуды и кашля, вот это от отравления. Вот тут деньги. Три золотых и немного мелочи, это всё, что есть у нас с мамой. Помнишь, я немного заработала с помощью госпожи Давье прошлым летом, а этой зимой она продавала сделанные мною снадобья? Это всё, что удалось отложить.

   Аливия вскинула на меня взгляд, и от слишком серьёзных глаз на её юном лице мне стало не по себе. Сердце сжалось от тоски, и я тихо обняла сестру.

   — Я ничего тебе не скажу.

   — Знаю. Удачи. Я тебя люблю.

   Она ещё немного постояла рядом, затем тихо вышла за дверь, бросив на меня прощальный взгляд. Аливия уходила так, словно мы виделись в последний раз. Так хотелось сказать, что вернусь, что люблю и никогда её не брошу, но я не могла. Не хотела давать лишние козыри в руки Синвера, пусть он думает, как и сестра, пусть никто не ждёт моего возвращения. Кузен крайне эгоистичен и даже не помыслит, что, вырвавшись сама, я захочу вернуться в его логово за теми, кто остался.

   Я собрала всё, что принесла Аливия и оставила на постели записку: «Мои любимые мама и сестра, простите меня за слабость, я больше не могу тут оставаться». Потом подумала немного и спрятала записку в белье в шкафу. Не хотелось бы, чтобы кто-то нашёл её раньше времени.

   Последние дни по невероятному везению удавалось избегать встреч с Синвером. Я благодарила духа каждый раз, когда опекун проходил мимо шкафа, в котором я затаилась, или сворачивал прочь от комнаты, в которой я рылась в поисках тканей или меха для одежды.

   Но везение не может длиться вечно!

   Тихими вороватыми шагами я направилась к темнице, чтобы поговорить с Реей. Карим приоткрыл дверь, и я привычно юркнула в затхлую сырость подвала.

   — Рея?

   — Привет, Амелия. Я смотрю, ты подготовилась. Сумка так и пышет магией.

   — Да. Удалось кое-что подготовить для путешествия. Хочу отправиться как можно скорее.

   — Прекрасно!

   Я осторожно достала карандаш и бумагу, просунула в небольшое окошко в двери. Рея замолчала на несколько минут, а затем передала два сложенных особым образом письма и небольшой листок. На нём имелся адрес ларда Эрика Кравера и имена доверенных лиц, у которых можно безопасно переночевать, если не получится его застать. А ещё адреса и фамилии людей в разных городах на пути в столицу с пометкой «надёжные». Я развернула одно из писем и увидела, что это прошение. «Прошу вас помочь ларде Амелии по мере ваших сил. Заранее благодарю и, надеюсь, смогу вернуть вам эту услугу. Рея». А дальше стояли магическая подпись и дата. Магическую подпись подделать невозможно, тот, кто хоть раз видел Реину, будет знать, что документ настоящий. Второе письмо, предназначенное Эрику, содержало схемы, вглядываться в которые я не стала — всё равно ничего не пойму, а времени у нас немного.

   — Прошение показывай только по адресам, которые я тебе отметила. Если нарвёшься на магов, то прикидывайся немой и сливайся с интерьером, а лучше избегай любого контакта, с твоей аурой он может быть опасен. Никто не знает, что я здесь — ни мои враги, ни друзья. А ты не сможешь отличить одних от других. Увидишь мага — убегай или прячься. Письмо не показывай никому, в крайнем случае уничтожь, — Рея немного помолчала. — Второе письмо для Эрика лично, больше ни для кого. Если получится — отдай, если нет — сожги!

   — Ты уверена? — глухо спросила я. — А вдруг эти письма попадут не в те руки? Тебе не будет грозить опасность?

   — Не знаю. Но лучше опасность на воле, чем безопасность этой темницы, — хмыкнула Рея.

   — Ладно. Я постараюсь быть незаметной.

   — Боюсь, с твоей внешностью скрываться будет очень сложно, но ты уж постарайся. Я хочу дать Эрику знать, что жива. Любой из этих людей поможет тебе безопасно до него добраться.

   Я вздохнула. Да, за пределами замка моя внешность — особая примета.

   Много ли в Даларане женщин с фиолетовыми волосами и глазами? Подозреваю, что я одна. Весь наш эрцегский род отмечен необычной наружностью, спасибо большой доле крови полевых фей. У нас у всех волосы фиолетового оттенка: от темно-сливового, как у покойной матери Синвера, до сиреневого, как у Аливии. А фиалковые глаза достались мне от матери. Она родилась в Арсада́ке, там это не редкость. У сестры глаза серые, стальные, как были у отца. Я к своей внешности давно привыкла, но за пределами нашего рода это всё же большая редкость.

   Полевых фей истребили тысячи лет назад, в большинстве семей кровь слишком разбавлена, и яркие цвета волос давно исчезли, а у нас остались, ведь признаки рода запечатаны в нашей крови духом замка. Мы узнаем, что дух умер, когда в семье появится ребёнок с обычными волосами.

   Жаль только, что в нашей семье женщины не рождались классическими магессами, но спасибо, что у некоторых проявлялся особый дар.

   — Почему именно Эрик? — спросила я Рею.

   — Он самый сильный боец и маг из тех, кто может захотеть вступиться за меня.

   — Рея, что-то ещё?

   — Будь предельно осторожна. Заклятие незаметности не проведёт мага уровня Синвера. Кого-то послабее — возможно, но не его.

   За дверью темницы послышалось тихая плавная речь. Она то переливалась в пение, то переходила в неуловимый шепот, а потом вновь набрала скорость и силу перед тем, как затихнуть окончательно.

   — Получилось. Беги! Беги сегодня. Заклятие продержится хорошо если пару дней, до этого момента ты должна добраться до Уарта́га, — горячо зашептала Рея. Этот маленький посёлок вверх по реке я прекрасно знала. — Ублюдок, скорее всего, будет искать тебя в Альдаро́те, ведь он гораздо ближе к Альтарьеру и стоит на тракте в южные королевства. Синвер решит, что ты отправишься туда, ведь у тебя нет связей в столице, а у него есть, вряд ли он подумает, что ты отважилась сунуться в пасть дикому леону. Беги, малышка, и не бойся: я не выдам тебя даже под пытками. Теперь не выдам.

   Я вздрогнула всем телом, обернулась в поисках Карима, но его не было видно. Значит, не слышал.

   — А как же контур?

   — Тебе придётся затаиться и ждать, пока с территории замка не выйдет кто-то ещё. Разрушить контур тебе не под силу, так что подкарауль удачный момент, чтобы выбраться из замка с кем-то из людей ублюдка, — прошептала Рея.

   Я надела плащ с перчатками и мысленно просчитала путь наружу — сначала во двор, потом осторожно, крадучись — к дальней калитке. Она как раз ведёт к южному тракту, а от неё можно пройти по заснеженной насыпи вдоль замковой стены и двинуться на север вдоль реки. А можно и по реке, будет холодно ногам, но зато не останется следов. Сапоги помогут, я нашила на них новые голенища, почти целиком сделанные из энергетических нитей.

   Глубоко вздохнув, я попрощалась с Реей и двинулась к выходу. Странно, что Карима на месте не оказалось, он всегда сидел возле двери, а сейчас стул пустовал. Волна страха накатила, вынуждая прислушаться и замедлить шаг. Идти здесь всё равно было некуда, за спиной лишь четыре камеры-темницы, три из которых пусты и закрыты. Тупиковый коридор длиной тридцать шагов, один фонарь у входа. Я осторожно потянула дверь на себя, и та бесшумно поддалась.

   За дверью стояли стражники и Синвер. На лиловых волосах опекуна играл холодный зимний свет, а в голубых глазах плескалось злое желание карать.

   Я попалась!

ГЛАВА 3

   — Ходила в гости к Рее? Разве я тебе это разрешал, маленькая смутьянка?

   На лице кузена ярость смешивалась с предвкушением. Он обожал наказывать и теперь смаковал возможность поиздеваться над нами с Каримом. Я метнула взгляд на приятеля, тот был бледен, но старался держаться уверенно.

   — Прошу вас следовать за мной, эрцегиня, вы как раз тепло одеты для небольшой прогулки по двору, — раздался фальшиво елейный голос.

   Настроение Синвера всегда менялось стремительно, и он молниеносно переходил от оскорблений к любезностям и обратно. Особенно ему нравилось издеваться над моим титулом: «Эрцегиня Альтарьер, уберите тарелки и принесите мне горячий чай!», «Светлейшая ларда, не забудьте прибраться в моей спальне» и его коронное «Подите вон, Ваша Светлость».

   Я неуверенно замерла напротив опекуна. Заклинание незаметности не работает, если на тебя смотрят в упор, но стоит только наблюдателям отвернуться, я смогу ускользнуть. Тем более что во двор нам по пути. Я мысленно подобралась и судорожно унимала панику, плещущуюся в душе.

   Мы вышли наружу, но стражники по-прежнему окружали меня со всех сторон. Карима, дергая и толкая, подвели к Синверу, и вокруг них образовалось пустое пространство.

   — Ты нарушил мои приказы. Я сказал, что к пленнице никого нельзя пускать, — медленно, смакуя слова, проговорил кузен.

   Люди собирались вокруг нас и вскоре образовали плотное кольцо.

   Карим громко сглотнул. Он знал, что за потакание мне его ожидает выволочка, но происходящее всё меньше и меньше напоминало простой выговор. Страх узлом сворачивался у меня в животе, и я начала по-настоящему бояться за приятеля.

   — Это я приказала Кариму пустить меня, на правах эрцегини и хозяйки замка.

   — Ах, на правах эрцегини и хозяйки замка… — кузен мерзко ухмыльнулся и с издёвкой посмотрел сначала на меня, а потом на Карима. — Так что же, эрцегиня и хозяйка замка, прикажите ему что-нибудь ещё. Или мне прикажите, давайте, я жду… Ах, наша эрцегиня и хозяйка замка молчит… Какая жалость! Неужели позабыла, как приказывать? Ну ничего, дорогая, зато ты прекрасно помнишь, как штопать мои носки и подавать мне чай. А скоро запомнишь ещё кое-что, что мне нравится.

   В толпе загоготали. Наши верные подданные, что жили в замке ещё при отце, смотрели на происходящее с явным неодобрением, но их осталось так мало! А те, кого привёл кузен, усмехались и ждали продолжения. Неужели Синвер прикажет высечь Карима плетьми? Руки сжались в кулаки, и я наступила на собственную гордость. Ни разу ни о чём не просила этого монстра, но теперь было всё равно.

   — Лард Альтар, прошу вас отпустить Карима. Я обещаю вам лично и всем присутствующим, что больше не буду навещать Рею и не нарушу запрет ходить в темницу.

   Я публично унижалась, признавала своё поражение и обещала искренне. Такое кузену должно понравиться. Он тщеславен, как сотня столичных красоток. Если побег удастся, Рея больше не будет узницей, а запреты Синвера отправятся к Пяти Столпам вместе с ним. Я не врала и знала, что опекун почует правду в моём голосе.

   — Да, ты не будешь больше нарушать мои запреты, потому что сегодня я научу тебя, какие от этого бывают последствия, дорогая. Ты запомнишь раз и навсегда, что моё слово для тебя и для любого здесь — закон!

   Последние слова он прокричал. Мне стало по-настоящему страшно, и на худощавое, упоённое властью лицо кузена смотреть больше не было желания. Перевела испуганный взор на Карима, взглядом прося его о прощении.

   Больше всего удовольствия Синверу доставляет моё унижение, поэтому дальнейшее пришлось ему по вкусу. Мой голос подрагивал, горло сдавило от подступивших слёз, и я умоляла, стараясь умаслить непомерное эго опекуна:

   — Лард Альтар, я очень прошу вас, это больше не повторится.

   — Конечно, не повторится, моя дорогая.

   После этих ядовитых слов кузен достал кинжал из ножен и приставил его к горлу Карима. Кровь отхлынула от моего лица, а во дворе стало очень тихо.

   — Никто никогда больше не будет нарушать моих приказов. И помогать нашей маленькой… упрямой… непослушной эрцегине тоже никто больше не будет. За любое нарушение нового порядка наказание — смерть! — прорычал кузен.

   Прежде чем я успела сказать хоть слово, Синвер рассёк кинжалом горло Карима. Удивление на лице парня сменилось ужасом и неверием. Кровь хлынула на грудь, по толпе пронёсся гул, а меня оглушило видом умирающего приятеля.

   Раздались одобрительные возгласы, тело Карима безвольно осело, горячая кровь прожигала в снегу тёмно-алые пятна. Меня согнуло пополам в приступе рвоты, и я попятилась прочь. Толпа расступилась, даже среди последователей кузена не нашлось желающих меня остановить, и я, сгорбившись, сделала несколько шагов назад в сторону стены, подальше от них. Меня рвало на белый, чистый снег, а за моей спиной Синвер продолжал кричать в толпу:

   — Я главный здесь! И мои приказы не будут нарушаться!

   Под тихий ропот людей, под булькающие звуки последних судорожных вздохов Карима, под самодовольные выкрики кузена я побежала вдоль стены — ужас подстёгивал и гнал прочь, подальше отсюда. Добежав до калитки, через которую недавно зашли люди Синвера, я с силой рванула её на себя, и она поддалась, выпуская меня на волю, в кристально чистый зимний день. Задыхаясь от бега, тошноты, страха, не осознавая произошедшее в полной мере, я припустила вдоль внешней стены замка. Потребовалось пять или десять минут дикого бега по заснеженной насыпи, чтобы я вспомнила о наличии капюшона и накинула его на голову. Запахнула плащ поплотнее и понеслась вниз по дорожке, к реке.

   Сознание сконцентрировалось на одном: не оставлять следов, поэтому я бежала по тёмным сырым камням вдоль берега. Ноги скользили, но об этом совершенно невозможно было думать, все мысли сосредоточились на казни и острой необходимости сбежать.

   Это я виновна в смерти Карима, это я уговорила его пускать меня к Рее, это из-за меня он сейчас лежал мертвым на белом снегу. Из замка раздался страшный, дикий крик, и жгучая вина погнала меня дальше. Я узнала голос матери Карима, это был её крик. Представив, как она упала на колени перед трупом сына, я в отчаянии побежала ещё быстрее. Бежала и не могла остановиться. Теперь боялась не Синвера, а вернуться в Альтарьер и взглянуть матери Карима в глаза. Холодный воздух врывался в лёгкие, дыхание давалось с трудом, но остановиться было нереально.

   Я бежала, бежала от Синвера, от страха перед ним, от своей несвободы, от смерти Карима и от огромного чувства вины. Тёмная громадина замка осталась позади. Она возвышалась на правом берегу Аро́йи, с укоризной глядя мне вслед мрачными проёмами окон. От стремительного бега я задохнулась и закашлялась, пришлось перейти на быстрый шаг, чтобы немного наладить дыхание.

   Карим мёртв, но Синвер ответит за это. Вот только для того, чтобы отомстить, я должна двигаться, должна сбежать.

   Издалека послышался топот копыт, я нырнула в щель между двух огромных валунов и притаилась там.

   До слуха донеслись голоса людей Синвера. Всадников видно не было, только слышно разговор и недовольное фырканье их каба́льдов.

   — Девчонка не могла так далеко уйти. Следов нет, не по реке же она бежала. Может, и не убежала вовсе, а сидит в каком-нибудь своём шкафу, надо замок сначала обыскать!

   — Ишь какой! Приказ есть приказ, видел, что бывает с теми, кто не исполняет? Давай вернёмся назад и пройдёмся вокруг замковой стены. На таком хорошем снегу нельзя не оставить следы, чай не птица, а эрцегиня.

   Оба хищно заржали и повернули назад, прошли мимо моего укрытия, но даже не остановились. Только один кабальд мотнул рогами в мою сторону, прянул ушами, пырхнул паром из крупных ноздрей и даже копытом топнул, но всадник натянул поводья и увёл гнедого скакуна прочь.

   — Возьми правее, вдоль реки уже глядели. Пойдём наперерез патрулю, что по дороге идёт.

   И преследователи удалились от меня, обсуждая планы на вечер. На всякий случай я затаилась в своём укрытии, слушая, как бешено колотится сердце.

   Постепенно стихал ветер. Пошёл крупный снег. Он валил огромными хлопьями, снегопад набирал силу с каждой минутой, скрадывая звуки и следы. От Альтарьера до Уартага — день пути верхом. У меня нет других ориентиров, кроме реки, но двигаться вдоль неё опасно — заметят. Лучше идти по небольшому лесистому склону вдоль русла, откуда хорошо видно и берег, и тракт, а вот меня заметить будет непросто.

   И я пошла.

   Прокладывать себе путь в зимнем лесу — тяжело, но желание жить, жажда мести и огромная вина не давали остановиться. Я шла в сумерках, не выпуская реку из вида, шла в свете Льики, что заставляла лесные сугробы переливаться голубым сиянием. Снегопад постепенно сошёл на нет, ноги устали, сил не осталось, но ложиться спать одной в зимнем лесу было слишком страшно. Небо оделось в чёрный бархат ночи, украшенный алмазами звёзд, и заплело седые косы-облака.

   Прислушалась к себе: мне было тепло, даже жарко, сапоги не пропускали влагу, а меховой плащ защищал от ветра и мороза. Я давно подвязала его полы, чтобы было удобнее идти, и радовалась, что возле реки лес довольно редкий, и с боем продираться сквозь кусты пришлось всего пару раз. Удивительно, что ничего не порвалось, крепкий получился плащ. Спать не хотелось, и я продолжала медленно брести, но спустя ещё какое-то время сил не осталось даже на один шаг.

   Остановилась, нарезала острым ножом молодых еловых веток, постелила их под старой раскидистой елью, надломила несколько ветвей вокруг, чтобы пригнуть их поближе к земле и прикрыть своё убежище. Плотно завернулась в плащ и легла. Думала, что не смогу уснуть, но провалилась в сон мгновенно. Как ни странно, кошмары меня не мучили, я поспала несколько часов. Когда проснулась, небо уже начало сереть, а голубая полная Льика побледнела и склонилась к горизонту.

   Настороженно огляделась и прислушалась, затем тихонько вылезла из своего укрытия и занялась утренним туалетом. Вещи в сумке были тёплыми оттого, что я подложила её под себя перед сном. Попила тёплой воды из фляги, перекусила сухарями с помятым сыром и продолжила свой путь.

   Хорошо, что вьюжень в этом году выдался не слишком холодный, даже река не встала. К полудню я вышла к изгибу русла Аро́йи, где дорога подходила близко берегу. Я не хотела выходить на тракт, поэтому взяла правее, стараясь не выпускать его из вида.

   Послышался топот копыт, и я на всякий случай замерла, притаившись среди деревьев.

   Всадники остановились на дороге примерно в сорока шагах от моего укрытия и лениво осматривали лес вокруг, но белый плащ и заклинание надёжно защищали от взоров. Проблема была в другом — звуки тоже могли привлечь внимание, поэтому идти дальше я не рискнула, вместо этого спряталась среди корней поваленного дерева. Как ни странно, холод меня практически не беспокоил, вчера во время снегопада стало значительно теплее, и сейчас морозца едва хватало, чтобы не началась оттепель. Чувствовалось, что зима на исходе и скоро лес снимет белую снежную шубу и оденется в зелёный бархат.

   Всадники тем временем рассредоточились, одни поехали выше по течению, в сторону Уартага, другие решили прочесать лес. Я лишь хмыкнула и привалилась спиной к стволу, а вскоре и задремала, укутав ноги в плащ и поглубже натянув капюшон.

   Когда проснулась, тракт был чист. Я пошла вперёд по его правой стороне, а стоило дороге отойти от реки, вернулась к пути вдоль русла. Старалась идти спокойно, размеренно и размышляла о том, что меня ждёт впереди. В записке Реи доверенных людей в ближайшем городке не значилось, и я опасалась в него заходить.

   Из Уартага ходит дилижанс в Рандара́н, более крупный город на севере, где можно было найти помощь, но я понятия не имела, сколько стоит проезд. Кроме того, станцию дилижансов люди Синвера наверняка проверят в первую очередь, а значит, мне нужен либо частный извозчик, либо попутный экипаж. Вдруг удастся остановить дилижанс на дороге севернее Уартага? Тогда нужно двигаться параллельным тракту курсом в сторону Рандара́на. В итоге я решила обойти посёлок по широкой дуге и попытаться найти транспорт чуть дальше северной окраины городка.

   Вряд ли Синвер будет искать меня так далеко от Альтарьера. Рея права, идти на юг было бы разумнее. Там теплее, свободнее нравы и легче затеряться с моей внешностью. По крайней мере, цвет глаз ни у кого не вызовет вопросов. А волосы… можно и покрасить, тогда от типичной брюнетки Арсадака меня будет не отличить.

   На удивление, к сумеркам я уже подошла к посёлку, а к ночи вышла и на северный тракт. Проблема состояла лишь в том, что по ночам движения на нём практически не было. Останавливать какую попало повозку было слишком рискованно, а дилижанс, скорее всего, отправлялся утром. Я брела вдоль дороги и строила дальнейшие планы, когда услышала лёгкий перезвон бубенчиков. Дилижанс! Неужели снова повезло? Вышла на дорогу и энергично замахала руками. Видимо, действие заклинания уже начало заканчиваться, ведь возница меня заметил и с удивлением остановился.

   Два немолодых кабальда с проседью на крупных вытянутых мордах недовольно замотали рогами, а один даже взрыхлил снег копытом и стеганул напарника хвостом по упитанному крупу.

   — Доброй ночи, господин! Прошу вас взять меня в экипаж, я отбилась от спутников и заблудилась в лесу.

   — Змёрзла, небось? Неужто тебе в Рандаран?

   — Я совершенно не представляю, где я, подойдёт любой город или посёлок, я заблудилась во время остановки, а мои родственники двигались на юг, в Альдарот. Видимо, они не заметили, что я вышла из экипажа…

   — А мы в Рандаран. Это, поди ж ты, совсем в другую сторону.

   — Что вы, господин, любое направление лучше, чем стоять одной в ночном лесу. Я до сих пор не могу представить, как они могли уехать без меня, — я начала тихонько всхлипывать, чтобы придать правдоподобности своей нелепой лжи. — Я пошлю им весточку из Рандарана, помню постоялый двор, где мы останавливались, кажется, «Золотое копыто».

   Возница тихонько рассмеялся:

   — «Серебряная подкова»! Садись, дев… ушка, токма в дилижансе местов нету, лезай ко мне на козлы.

   — Спасибо, господин. Сколько с меня?

   — Да сиди уж, дурёха! — беззлобно проворчал он. — Отстала она от родственников! А то не видали мы, как шмонають все экипажи в Уартаге, ищуть, стал быть. Деваху, говорят, ищуть, беглую преступницу, — возница выразительно возвёл указательный палец к небу, а я вздрогнула всем телом и подобралась для прыжка с козел обратно на зимний тракт. — Да только знають все про зверства его благородия-то. Знають, что он с девахами-то делаеть. Мёртвых, говорять, выносят со спальни-то кажную ночь.

   Возница смотрел на меня с горячим любопытством и снисходительным сочувствием, пряча усмешку в покрытую инеем бороду.

   — Преувеличивают, — севшим голосом ответила я. — Не каждую ночь и не только девушек.

   Стало тихо, и только перезвон колокольчиков и звуки кабальдов раздавались в лесу.

   — Ишь ты, зверюга какая.

   — Говорят, что он друг императора, — тихо прошептала я.

   Дальше мы ехали молча, а через какое-то время я уснула. Проснулась от лёгкого толчка в бок.

   — Эй, беглянка! Ты это, слазь тут, до Рандара́на пешком дойдёшь. В дилижансе-то не слышали, чай, вчера, как я тебя подобрал, спали уж небось. Так и зачем знать-то лишнего? Тута слазь!

   Я вытянула затёкшие ноги, размяла шею и неловко спрыгнула с козел на заснеженную дорогу.

   — Спасибо. Как вас зовут?

   — Меня-то? Дед Емай. Всё, слезай, дев… ушка, удачи тебе, стал быть.

   И с этими словами он дернул поводья, и дилижанс тронулся, отправляясь дальше, а я осталась стоять, с неуверенностью глядя на окраину Рандара́на. Отец немало рассказывал об опасностях больших городов, и я внимательно осмотрелась.

   Занимался рассвет.

ГЛАВА 4

   Зимний лес рядом с замком меня не пугал. Последние годы звери нечасто в него забредали, охотникам приходилось уходить за дичью всё дальше и дальше. Разве что забредшая с Тёмных Троп нежить какая могла встретиться недалеко от деревушки, но и это редко. А вот города, даже такие провинциальные, как Рандаран — другое дело. Стражники, наёмники, пьяницы, воры, разбойники — все представляли опасность для одинокой девушки, даже несмотря на амулет. Огласки мне тоже совершенно не хотелось, поэтому я обходила злачные заведения просыпающегося города стороной. Как добраться до нужного адреса, решила спросить в одной из булочных: они и открываются рано, и посетители в них более безобидные.

   — Доброго утра вам, господин. Не подскажете ли, где находится Синий квартал?

   — Не подскажу, — басовито буркнул булочник и продолжил перекладывать ароматный хлеб с противней в корзины на витрине.

   К такому приёму я оказалась совершенно не готова. Постояла немного, перекатываясь с носка на пятку, и попробовала второй раз:

   — А если я булочку куплю?

   — Булки тока с цукатами!

   — А что, с ответами булочек нет? — разочарованно протянула я. — А в столице такие уже давно продают. И карта города на стене висит, и столики в углу для посетителей.

   Неприветливый булочник заинтригованно выглянул из-за прилавка. Понятия не имею, какие на самом деле булочки в столице, однако папин приятель однажды рассказывал нечто подобное. Но это не точно.

   — А знаете, какой главный ингредиент в самой лучшей булочной Огона́са? — весело спросила я.

   — Какой? — заинтересовался булочник.

   — Не подскажу, — ответила я и принялась с таким любопытством изучать пол под ногами, будто это первый увиденные мной в жизни пол, да ещё такой удивительный — деревянный.

   Собеседник хмыкнул, крякнул, почесал живот и сложил руки на груди.

   — Так что за ингредиент-то? Может, у нас тоже чего есть. Ну, эдакого.

   — Так где, вы говорите, Синий квартал?

   — Как выйдешь в сторону реки, свернёшь направо на перекрёстке, да и иди себе прямо до синих домов. Там, стало быть, и квартал Синий.

   — Да уж, без фантазии как-то. Вот если бы дома были зелёные или там жёлтые, тогда интересно. А так…

   — Малахольная, что ли? Что за ингредиент-то?

   — Улыбка, уважаемый, улыбка.

   И, весело ему подмигнув, я выскользнула обратно на улицу.

   Город проснулся и расшумелся, вокруг сновали люди, по центральным дорогам хаотично ехали, ползли и стояли разные экипажи, телеги, да и просто всадники. Со всех сторон раздавалась звуки перебранок, особенно сильно ругался прохожий в дорогом плаще, который вляпался в свежую кучу, оставленную на тротуаре кабальдом. У меня неожиданно поднялось настроение: кто бы мог подумать, что я смогу так далеко от дома добраться одна, сама?

   Синий квартал действительно состоял из синих, когда-то бывших синими и отчаянно притворявшихся синими зданий. Я медленно шла по нему, жадно разглядывая людей, кабальдов и дома. На их стенах висели белые горшки, из которых одинокими веточками свисали голые стебли. Наверное, тут было красиво весной.

   Я искала дом госпожи Урта́ру, но не везде имелись таблички, только самые широкие или высокие здания иногда украшали витиевато оформленные вывески. Надписи на них были выполнены с большим старанием, что не мешало им, однако, содержать некоторые грамматические ошибки и даже непристойности орфографического характера, один только «Сопожник Пуртатье» чего стоил. У господина «сопожника», кстати, был широкий выбор летних сандалий, а зимних сапог не было вовсе: либо раскупили, либо вывеска вводила всех в заблуждение, и на самом деле господин Пуртатье был «сандальником» или даже «сондальником», на местный манер. За обувной мастерской следовала «Кажёвинная», где, как ни странно, торговали сушёными травами и орехами на развес. Видимо, сменить ассортимент куда проще, чем вывеску.

   Последний раз я была в Рандаране, когда папа ещё был здоров. Мы приезжали на ярмарку, покупали ткани, нитки и ленты. Раннее лето согревало теплом, улицы заливал мягкий золотистый свет, а мы с сестрой обпились ранатового сока и объелись рикосов так, что уснули в карете. В итоге отцу пришлось взять дело в свои руки, выбрать материалы самому, и домой мы привезли три корзины ниток и тканей разных оттенков серого, потому что «А разве не все цвета одинаковые? Зато со скидкой!». Мама жутко обиделась и на папу, и на нас с сестрой, а в тот год всю одежду пошила нам одинаково серую. Тогда мы с Аливией виртуозно освоили искусство создания цветовых акцентов в гардеробе.

   Почему-то воспоминания не сделали больно, а подняли настроение и придали сил. Обшарпанные дома сменились более ухоженными и яркими, тротуары стали шире и чище, а когда я наконец упёрлась в ограду особняка с табличкой «Урта́ру — питомник снежных арбисов», то обрадовалась, смело потянула на себя калитку, пересекла двор и постучалась в резную дверь. Она приоткрылась, и я впорхнула в приёмную.

   Навстречу мне, проскальзывая на полированном камне, тут же вылетели двое крупных арбисов, заставив от изумления потерять не то что дар речи, а дар ходьбы. Гибкие серебристые тела идеальных хищников, оскаленные морды с длинными клыками, мощные лапы, клацающие по мраморному полу когтями — я уже мысленно попрощалась с жизнью, шокированно застыв у спасительного выхода. Однако высокая немолодая женщина со строгим выражением лица не дала одомашненным хищникам устроить на меня охоту и сбила их порыв одним ёмким «Стоять!». Я в тот момент никуда не двигалась, но на всякий случай вросла в пол ещё крепче.

   — Добрый день. Могу я переговорить с госпожой Уртару? — дрогнувшим голосом спросила я.

   — Добрый день, я вас слушаю, — хозяйка питомника чуть склонила голову набок, и прядь седеющих светлых волос упала на худощавое плечо.

   Я достала из сумки и молча протянула ей письмо-прошение от Реи. Собеседница прочитала текст и впилась в меня ярко-голубыми глазами.

   — Рея? Она жива? Где она?

   — Рея жива. Мне нужна ваша помощь, чтобы её выручить, — откашлялась я, всё ещё не сводя взгляда с двух огромных хищников, жадно ко мне принюхивающихся с расстояния в пару шагов. — Мне необходимо срочно переговорить с лардом Эриком Кравером. Рея предполагает, что он в столице, а я с трудом смогла добраться сюда и ума не приложу, что делать дальше.

   Госпожа Уртару с сомнением на меня посмотрела, решая, что предпринять.

   Арбисы угомонились, сели рядом с хозяйкой и теперь выглядели абсолютно мирно. Длинные забавные кисточки на ушах, пушистые хвосты, любопытные мордахи — не опаснейшие охотники, а пушистые милахи с восхитительным плюшевым мехом, но я их видом не обманывалась, прекрасно знала, на что они способны. Я наконец смогла оторвать взор от настороженных голубых глаз с вертикальным зрачком и посмотрела на собеседницу.

   — Где Рея? — настойчиво повторила госпожа Уртару.

   — Я пока не могу сказать этого вам. Рея говорила, что вы можете помочь, но все сведения я могу открыть только ларду Краверу. Как я уже сказала, Рея жива, но ей нужна помощь. Срочно.

   — Поняла вас. Соберу вещи, и мы отправимся в Огонас прямо сейчас, — она окинула меня оценивающим взглядом, — У меня тридцать минут на сборы и наставления для работников перед отъездом, а у вас — столько же на еду и туалет. Кухня прямо и направо, берите что хотите. Я сейчас вернусь.

   Я неуверенно кивнула и указала на двух не сводящих с меня глаз арбисов:

   — А они?

   — Они не кусаются, — беззаботно заверила хозяйка и исчезла за дверью.

   Целиком глотают?

   Я сделала неуверенный шаг назад, но дрессированные звери не сдвинулись с места. Поняв, что прямо сейчас меня есть никто не собирается, направилась на кухню позавтракать сама, прежде чем мною позавтракают арбисы. Пусть сегодня у них в меню будет эрцегиня с начинкой, а не только в собственном соку.

   На кухне вкусно пахло свежесваренной кашей. Я не постеснялась наложить себе целую миску и хорошенько сдобрить её вареньем. Каша получилась сладкая, густая, я мгновенно с ней расправилась, а потом положила себе ещё немного. Во второй порции она служила лишь фоном: откровенно говоря, я ела одно лишь эшнёвое варенье, слегка разбавленное кашей.

   После двух дней зимней дороги горячая еда и тёплая кухня показались мне настоящим блаженством. Я обновила запасы, положила с собой еще хлеба и сыра, не удержалась и стянула со стола несколько крупных домашних конфет в промасленной бумаге. Завернула их в полотенце и убрала. Орудовать на чужой кухне было неловко, но хозяйка сама дала разрешение, и непонятно, когда следующий раз мне удастся поесть горячего. И варенья, тем более эшнёвого, о котором мечтала уже год. Закончив, аккуратно вымыла за собой посуду и вышла в приёмную, а оттуда — во двор.

   Там уже стояли небольшие двухместные сани, запряженные двумя огромными хищниками. Таких крупных арбисов я никогда не видела, каждый из них доставал макушкой мне до плеча. Серебристая шерсть искрилась на утреннем зимнем солнце, а сами звери то обнюхивались, то порыкивали, то мурзились друг на друга. Забравшись внутрь саней, я откинулась на мягкую спинку и мысленно поздравила себя с завершением первого, самого сложного этапа путешествия.

   Вскоре на крыльце показалась и сама хозяйка, одетая по-дорожному, да ещё и в брюки! Я широко распахнула глаза. Ни разу не видела женщину в брюках! Пусть они и удобнее, да и сама я пододела штанишки под дорожное платье, но вот так… у всех на виду…

   Госпожа Уртару заметила выражение моего лица и заливисто рассмеялась:

   — А в столице многие так ходят, привыкайте, — подмигнула она.

   — Что, прямо… в брюках? По городу? Так, чтобы мужчины видели… всё? — неверяще пробормотала я.

   — Что вы, ларда Амелия. Чтобы увидеть всё, брюки с женщины всё-таки надо снять! — развеселилась собеседница.

   — Скажете тоже… — я почувствовала, как к щекам приливает кровь и поспешила сменить тему: — Я очень благодарна вам за помощь, намного легче и безопаснее путешествовать вдвоём.

   — Разумеется. Мы едем к ларду Итлесу, верно? — собеседница уверенной рукой направила сани на север, в сторону Огонаса.

   — Да, согласно плану Реи, это следующая остановка.

   — Но не последняя?

   — Нет, главный пункт назначения — резиденция ларда Кравера.

   — Понятно, значит, решила обратиться за помощью к брату и жениху. Во что же вляпалась эта шалопайка? Насколько промедление угрожает её жизни?

   — Не думаю, что сильно угрожает. Вернее, мой побег либо поставил точку в этой истории, и тогда все наши усилия напрасны, либо пара дней не имеет значения, — я сама поразилась тому, насколько фаталистично прозвучали эти слова.

   Сани мягко скрипели по зимнему снегу, мы несколько раз едва не столкнулись с другими экипажами, но кучера не полили госпожу Уртару привычной бранью, а поджали губы и придержали кабальдов. Моя спутница не обращала на окружающих особого внимания, а смотрела только вперёд и правила парой огромных арбисов железной рукой.

   Когда мы покинули пределы города, госпожа Уртару замерла, глядя на проносившийся мимо зимний лес. Мне стало неловко, что она бросила все свои дела и сорвалась в дорогу ради помощи незнакомке с письмом. Их отношения с Реей должны быть очень близкими, и держать её в неведении не совсем справедливо. Так стоит ли напрасно мучить немолодую даму недомолвками?

   — Пообещайте, что сказанное мною вы не откроете никому.

   — Даю вам слово.

   — Рея в плену у могущественного человека. Её кормят и не подвергают насилию, насколько мне известно, но она закована в кандалы для магов и не сможет выбраться самостоятельно. Она помогла мне бежать, чтобы я позвала на помощь её близких. Я сама находилась во власти этого человека и искренне надеюсь, что эти ларды, как вы говорите — брат и жених — смогут с ним справиться. Иначе помощь Рее будет стоить мне жизни, а также пострадают мои сестра и мама.

   — Непростая ситуация, но я уверена, что Эрик сможет разобраться. А вот с Ийнаром держи ухо востро. Он, конечно, сильный маг, но слишком импульсивен, когда дело касается Реи, — хмыкнула спутница. — Рея права, в связке они будут крайне эффективны, кроме того, вам удастся стать свидетельницей уморительнейших пикировок, потому что эти двое друг друга на дух не переносят.

   — Разве в этом есть что-то положительное?

   — О, я вас уверяю, что если вы окажетесь в ситуации, когда понадобится костёр, то у вас будет два костра, и каждый — до небес. Поэтому если не хотите, чтобы этот «влиятельный человек» и дальше фигурировал в вашей жизни, то просто выразите сомнение, что кому-то из них под силу с ним расправиться. Уверяю, что после этого они наперегонки поскачут отворачивать ему голову и даже спасение Реи отойдёт на второй план.

   — Спасибо за совет, постараюсь им воспользоваться.

   — Конечно, воспользуйтесь, они оба имеют крайне своевольные характеры, но мальчики хорошие и добрые, я знаю их с детства.

   — Кем вы приходитесь Рее?

   — Я — дальняя родственница матери Реи и её братьев. Они выросли у меня на глазах, и такие чудесные были малыши! Живые, весёлые, искренние. Но ведь зачем-то выросли! — насмешливо фыркнула она и добавила уже серьёзным тоном: — Исчезновение Реи всех очень подкосило — и братьев, и родителей, и жениха. Её все очень любят, несмотря на совершеннейшее сумасбродство. А уж сколько раз она втягивала братьев в авантюры, но как младшей ей всегда всё сходило с рук.

   Лицо госпожи Уртару постепенно меняло выражение, став более суровым.

   — Избаловали мы девочку, ко второму курсу магической академии сладу с ней никакого не стало, тем более что силой её природа одарила щедро. Я не магесса, сама не могу судить, но так уж говорят. И что связалась она с неподобающей компанией и через то попала в такие неприятности, не удивляет. Расстраивает, конечно, но не удивляет.

   — Её искали? — я куталась в пушистую меховую шкуру, но всё равно мёрзла оттого, что в лицо дул морозный ветер, норовя стянуть с головы капюшон.

   — Конечно, весь Даларан на ушах стоял, а толку? Как в воду канула.

   Молча наблюдая за заснеженным пейзажем, я тихо спросила:

   — Её жених не отказался от поисков?

   — Нет. Любит он её больше жизни, да и она его очень любила. С ним только и была серьёзной, хорошее он в ней пробуждал. Как они помолвку объявили, то мы уж вздохнули посвободнее. Но буквально через пару месяцев они повздорили сильно, после этого она и пропала. Уж как он себя корил, как искал. Да всё напрасно. Последние следы Реи терялись в Огонасе.

   Я замолчала. Что ж, картинка складывалась более чем радостная для меня. Если жених так сильно её ценит, то, возможно, не откажется оказать мне небольшую услугу карательно-душегубного характера из одного лишь желания расквитаться с пленителем Реи. Настроение стремительно поднималось, а сани продолжали путь по заснеженной дороге, с лёгкостью обгоняя казавшиеся медлительными экипажи, запряжённые кабальдами.

   — Почему никто не путешествует на арбисах, это же гораздо быстрее?! — воскликнула я, провожая глазами очередной дилижанс.

   Моя спутница странно на меня посмотрела, но всё же ответила:

   — Дорого.

   И мы снова погрузились в тишину. Хотелось расспросить госпожу Уртару о братьях Реи, об их детстве, но, застеснявшись, я предпочла наслаждаться дорогой, а потом и вовсе задремала.

   Интересно, жених Реи всё ещё ищет её или уже давно забылся в объятиях другой?

ГЛАВА 5

   Когда меня разбудила госпожа Уртару, вокруг царила ночь, а я была накрыта ворохом шкур и одеял. Хозяйка арбисов мягко улыбнулась, похлопала меня по руке и сказала:

   — Умаялись, бедняжка. Просыпайтесь, мы на месте. Лард Итлес дома и, похоже, с братом. Пойдёмте, я вас представлю.

   Я сонно потянулась и вылезла из саней, разминая затёкшие мышцы. В небольшом особняке, выходящем на широкую мощёную набережную, горели огни, а снег у крыльца был истоптан. Порадовавшись тому, как легко и удачно складывается путешествие, я благодарно кивнула спутнице и последовала за ней в дом братьев Реи. Нам открыл низкорослый мужчина в ливрее, вежливо взял верхнюю одежду и препроводил в небольшую гостиную, где на столе очень быстро и совершенно незаметным для меня образом возникли чайные чашки из изящного фарфора и чайник, источающий аромат лесных трав. Мы с хозяйкой питомника переглянулись, сели в обитые велюром кресла, взяв по чашке в руки, и заулыбались друг другу: горячий чай — это именно то, чего так хочется после длинной зимней дороги.

   В комнату вошли два высоких плечистых парня. Не сказать, что они сильно походили на Рею, но оба были кареглазыми брюнетами, как и она, только заметно смуглее. Их взоры остановились на госпоже Уртару, и братья расплылись в улыбках.

   — Тётя О́ши, как я рад!

   Один из парней шагнул к госпоже Уртару, она приподнялась с кресла, чтобы его обнять, а он не просто обнял в ответ, а даже слегка покружил её по комнате. Я поднялась с кресла, как того требовал этикет, ведь хозяева дома не присели, а остались на ногах.

   — Как вы? Только на днях с То́мином вспоминали, как вы нас за воровство варенья заставили съесть по три банки. До сих пор при виде рикосового варенья меня мутит, а То́мин зеленеет.

   — Мальчики мои, у нас радостная весть.

   Оба брата мгновенно замерли, подобрались и стали напоминать ищеек, почуявших запах добычи.

   — Рея?

   — Да, Ийнар, она жива и передала весточку.

   Глаза Ийнара загорелись таким огнём, что, даже пламя в камине не могло с ним сравнится.

   — Где она?!

   — Я и сама не знаю всех деталей. Но лучше обо всё по порядку. Ийна́р, То́мин, позвольте представить вам ларду Амелию. Дорогая, не могли бы вы показать лардам Итлесам то письмо, что показывали мне?

   — Добрый вечер, приятно познакомиться.

   Я достала из сумки письмо и протянула Ийнару. Он пробежался глазами по короткому тексту, задержался на подписи, потом перечитал письмо ещё несколько раз.

   — И всё? Это всё? Где она? — он упёрся в меня требовательным, нетерпеливым взглядом. — Кто вы? Где вы её прячете? Что вам нужно?

   Его напор ощущался почти физически, и я немного растерялась, но госпожа Уртару вмешалась вовремя:

   — Ийнар, не смей так разговаривать с юной лардой! Она рисковала жизнью, чтобы добраться до нас, и ты как минимум обязан проявить уважение, — поучающим тоном сказала она, недовольно сдвинув брови.

   — Прошу прощения за резкость, — проговорил Ийнар, хотя я отчётливо видела: если бы не заступничество спутницы, он бы и пытать меня не постеснялся. — Ларда Амелия, я хотел бы поскорее услышать вашу историю.

   — Прежде чем юная ларда вам что-то расскажет, посмотрите на меня оба и дайте мне слово, что будете обращаться с ней максимально бережно, уважительно и соответственно её статусу и нежному возрасту. Оба пообещайте, что ни один волос не упадёт с её головы, и что она — Томин, это тебя в первую очередь касается — не станет предметом поползновений.

   — Тётя Оши, ничего не могу обещать, ларда Амелия блистательна в своей редчайшей красоте, — ответил Томин, не сводя с меня весёлого нахального взгляда, а на его лице расплывалась улыбка, показывая удивительно обаятельные ямочки на щеках.

   — Понятно, дорогая, — решительно поджала губы пожилая дама, — отправляемся напрямую к Эрику, эти двое не стоят того, чтобы тратить на них время.

   — Стойте! — Ийнар перехватил тётю за руку. — Обещаю, что не причиню вред и не буду иметь злого умысла против ларды Амелии, буду относиться к ней, как к сестре, и оберегать её по мере сил.

   Он перевёл нетерпеливый взгляд на брата и подтолкнул его резким движением.

   — Я даю слово не причинять вреда ларде Амелии и не предпринимать попыток ухаживания, если только она сама не проявит инициативу, — после этих слов Томин по-мальчишески задорно мне подмигнул.

   Я проигнорировала и этот выпад, и обаятельные ямочки на щеках брата Реи, а потом сделала шаг вперёд и заговорила:

   — Уважаемые ларды Итлесы, Рея жива и уже год находится в плену у одного мага. Нам с ней удалось разработать план побега. Я прошу вас максимально быстро сопроводить меня к ларду…— в этот момент лард Ийнар меня перебил самым банальным образом:

   — Нам не нужен Эрик, чтобы вызволить Рею. И прошу вас оставить формальности. Для вас я просто Ийнар. Мы с Томином уже год ищем её, и я с ума схожу от беспокойства и бесплодности поисков. Нам не нужен Эрик, мы прекрасно справимся без него. Он в столице, мы только время потеряем, пока до него доберёмся!

   Видимо, уважение к сёстрам — это такое особое, позволяющее перебивать и указывать уважение. Вероятно, стоило просить, чтобы он относился ко мне, как к брату. Хотя брата он хорошенько ткнул под рёбра ранее. Судя по всему, уважение в семье Итлесов — концепция своеобразная, и не стоило рассчитывать на многое.

   — Ийнар, я понимаю ваши чувства, но Рея дала мне чёткие инструкции и письмо с подробностями для Эрика. Мне было велено отдать его лично в руки ларду Краверу. Мне также было сказано, что я могу быть откровенна лишь с ним и могу рассчитывать на его помощь. Могу ли я рассчитывать ещё и на вашу?

   — Где Рея? — нетерпеливо спросил её брат.

   — Её держат в плену.

   Томин повернулся к брату:

   — Ийнар, мы воспользуемся порталом. До Эрика доберёмся за пару часов. Если Рея вызывает вас обоих, значит, считает, что по одиночке вы не справитесь. Следовательно, её пленил действительно сильный маг. Мы можем упереться и проверить всех сильнейших — по эту сторону хребта их не так много, но встретиться с Эриком и выслушать всю историю будет быстрее. Особенно если на этом настаивает очаровательная ларда.

   Когда братья вошли, мне показалось, что Томин — старший, но решения явно принимал Ийнар, и сейчас он пристально разглядывал меня:

   — Уважаемая ларда Амелия, вы могли бы сообщить свою фамилию?

   — Нет, простите, лард Итлес, это невозможно.

   — Значит, ваша фамилия напрямую связана с местонахождением Реи, не так ли? Родовое поместье? — на этих словах я заметно вздрогнула, что не осталось незамеченным, — Фиолетовые волосы и глаза — очень неординарная внешность. Но обратиться не к кому, значит, сирота? Томин, ты знаешь сирот с сиреневыми волосами и родовыми поместьями к югу от Огонаса?

   Мои руки сжались в кулаки, и я вмешалась в разговор:

   — У меня есть план защитных магических контуров, выставленных… — я чуть не назвала имя опекуна, но вовремя осеклась, — …магом. Кроме того, здание обладает родовой защитой, и на её взлом вы потратите очень много времени, потеряете эффект неожиданности и поставите в опасность жизнь Реи. Я думаю, что живая и освобожденная Рея представляет угрозу для его репутации, поэтому пленитель уничтожит её и других лард, находящихся в его власти, пока вы будете пробиваться в замок.

   Я упрямо смотрела Ийнару в глаза, хотя меня трясло от волнения. Нельзя допустить, чтобы братья начали штурм одни, Синвер слишком силён, и у него было много времени на подготовку.

   — Ийнар, ларда Амелия упомянула два условия, на которых она хочет с нами сотрудничать: нейтрализация мага и освобождение Реи, — успокаивающим голосом заговорил Томин. — Если у них с Реей есть план, и та считает, то без Эрика не обойтись, то давай доверимся её мнению. У Реи был год, чтобы обдумать детали, и она правильно сделала, что отправила ларду Амелию к тёте Оши. Возможно, остальные этапы они тоже продумали. Я знаю, насколько нелегко тебе ладить с Эриком, но даже ты не будешь спорить с тем, что в любом бою он — хороший союзник.

   — Хорошо. Но маг — мой, — процедил Ийнар.

   Прежде чем ответить, я вопросительно посмотрела на госпожу Уртару. Та кивнула.

   — У меня создалось впечатление, что с магом должен расправиться лард Кравер, — проговорила я.

   — Это мы ещё посмотрим.

   Госпожа Уртару хлопнула в ладоши и распорядилась, словно находилась у себя дома:

   — Мальчики, ларда Амелия проспала весь день и половину ночи в санях, так что вряд ли она устала, а вот я валюсь с ног. Выделите мне гостевую спальню и покажите, где могут переночевать арбисы. Мы все не ели с самого утра, неслись сюда без остановки, поэтому прошу вас отдать распоряжения всех накормить, особенно животных, а потом можете отправляться в путь. Я думаю, что дальше вы справитесь без меня. Если вы решили переправиться в столицу порталом, то я завтра выдвинусь обратно в питомник. Буду рада увидеть вас в гостях и буду ждать весточку об окончании вашего предприятия, в успехе коего я не сомневаюсь.

   Госпожа Уртару обняла обоих Итлесов, и Томин сопроводил её из гостиной.

   — Нам с Томином нужно несколько минут на сборы, а вы, ларда Амелия, пока побудьте тут, ужин сейчас принесут. Я обо всём распоряжусь.

   Договорив, Ийнар покинул гостиную, и мне почти сразу принесли ужин из четырёх блюд. Я начала с обжигающе горячего супа, съела половину котлеты и попробовала салат из свежей зелени, а для десерта места уже не осталось. Сытую и осоловелую меня под руки забрали из гостиной и пересадили в экипаж. То ли из-за ночи, то ли из-за непривычно обильного ужина меня окутало мягкой дрёмой, и я прикрыла глаза, вслушиваясь в тихий разговор братьев.

   — Последний раз я сказал Эрику, что согласен увидеть его только ещё один раз в жизни — на свадьбе, — раздался голос Ийнара.

   — Ах да, тот знаменательный разговор!.. Напомни, это он грозился сначала устроить тебе похороны, или ты ему? Всё время путаю.

   — Наши чувства взаимны. Ему не стоило говорить, что это я виноват в пропаже Реи.

   — Прошёл почти год, я уверен, что вы оба уже остыли. В любом случае тебе нужно проявить терпение, Ийнар. Инструкции — у ларды Амелии, и она ясно дала понять, что поделится информацией только с Эриком. Если ты не хочешь остаться за бортом спасательной операции, то придётся пойти на уступки.

   — У него абсолютно несносный характер!

   — У него абсолютно такой же характер, как у тебя. Вы оба привыкли, что вам уступают и подчиняются. Боевые навыки Эрика, несомненно, будут полезны. Он мощный союзник, Ийнар, мощный и честный. Мне довелось участвовать с ним в стычках с ледоходцами, и это один из немногих людей, которым я всегда готов доверить спину.

   — Сначала доверить спину, а потом набить морду… — протянул Ийнар.

   — Не без того, но после исчезновения Реи он носом рыл землю, и это едва не стоило ему карьеры, потому что вспыли малоприятные секреты очень влиятельных людей. Он всерьёз подозревал императора и его окружение, но доказать ничего не смог. С его талантами он давно мог бы возглавлять армейский корпус, но вместо этого командует небольшим отрядом на северной границе. И то, что он тебе предлагал сотрудничество, рекомендует его с лучшей стороны, братишка. С лучшей, чем тебя.

   — Мы бы переубивали друг друга: оба были в ярости от бессилия и оба винили друг друга в том, что не уберегли Рею. Эрик хотя бы мог спустить пар, шинкуя ледоходцев, а мы с тобой торчали в тонтеровом Огонасе.

   Ледоходцы? Мне стало не по себе. До более южной части страны они никогда не доходили, поэтому я с ними и не сталкивалась. Только страшные истории слышала. Но кто в Даларане их не слышал? Хотя мама всегда говорила, что всё это преувеличения. Так она из южан, какое им дело до ледоходцев?

   — Что думаешь сделать после того, как мы освободим Рею? — после долгой паузы спросил брата Томин.

   Ийнар стиснул челюсти и процедил:

   — Выпорю. Расцелую, потом ещё раз выпорю. И выпорю третий раз за эту блажь с Эриком.

   — Малышка знала, что если ты получишь информацию, то к нему уже не пойдёшь. А ей, видимо, вы оба нужны. Согласись, неплохо она разыграла карты, умудряясь быть кукловодом даже из плена. В этом вся наша Рея. Кстати, ты не думал, что она отправила ларду Амелию к Эрику из-за ауры?

   — Что не так с её аурой?

   — А ты посмотри.

   В экипаже повисла тишина, а мои щёки налились румянцем из-за того, что я почувствовала на себе оба взгляда.

   — Подслушиваем, ларда Амелия? — раздался весёлый голос Томина.

   — Скорее стараемся уснуть, не смотря на громкие обстоятельства, — я открыла глаза и посмотрела на обоих братьев по очереди. — Что не так с моей аурой?

   — Всё так, просто она очень редкая, — улыбнулся Томин.

   — Какое это имеет значение?

   — Для магов — огромное. Я до сих пор не представляю, в каком захолустье вы должны были вырасти, что с такой аурой и такой невероятной внешностью вы до сих пор не замужем или хотя бы не помолвлены, — Томин улыбнулся, и около его глаз собрались тонкие морщинки, свидетельствующие о том, что из двоих братьев старший всё-таки он.

   — Спасибо, лард Итлес, но у меня нет матримониальных планов. Точнее, есть план не связывать себя узами брака с кем бы то ни было, — твёрдо сказала я.

   Подташнивало от одной мысли, что я буду навсегда связана с каким-то незнакомцем, который может поначалу выглядеть милым и учтивым, а спустя пару месяцев после брачного обряда покажет свои истинные цвета. Синвер тоже умел обаять окружающих и далеко не сразу обнажал свой оскал. Насколько можно было судить, он — типичный представитель последнего поколения аристократов, жестоких, себялюбивых и наглых. А выйти замуж за простолюдина мне с титулом эрцегини никто не позволит. Была бы я обычной каронессой — дело другое. Низшим титулам простителен мезальянс, особенно если сочетаться браком с деньгами. Это не осуждается и дозволяется. Но не эрцегам и тем более не эрцегам с такими обширными землями, как наши. И никого не волнует, что за последние годы земли оскудели и не дают урожая, а звери словно нарочно покидают леса, и даже рыбы в реках стало мало.

   — Поверьте, ларда Амелия, вы не сможете устоять перед лучами моего обаяния и неотразимой силой моей красоты, — задорно рассмеялся Томин, прерывая поток моих мыслей. Невольно улыбнулась в ответ, уж очень искренне он радовался. — Какая улыбка! Я сражён. Ларда Амелия, выходите за меня замуж. Я богат, молод, красив и обладаю замечательным покладистым характером.

   Я непроизвольно приоткрыла рот от удивления и замешкалась с ответом.

   — О характере — это наглая ложь! Да и красоту такую скорее оценят вурдалачки, а в остальном всё так, — тоже рассмеялся Ийнар.

   — Неужели вы всерьёз? Мы же даже не знакомы…

   — Конечно, всерьёз, разве можно шутить такими вещами? — с усмешкой подмигнул Томин. — Смотрите, вон и храм на перекрёстке, много времени не займёт: раз-раз, и едем дальше уже женатыми, с печатями

   Ошеломлённая, я всё ещё смотрела на него во все глаза, отказываясь попадаться на удочку его обаяния:

   — Вы шутите!

   — Да нет же, вы будете замечательной женой. Опять же, секреты умеете хранить, это важное и редкое для женщины качество.

   — Лард Итлес, прошу вас перестать меня смущать.

   — Что же, ларда Амелия, завтра я спрошу вас ещё раз. Передумывать — это священное право красивых лард, а я настойчив.

   — Лард Итлес, прошу вас оставить эти разговоры, — твёрдо сказала я. — Я не собираюсь связывать себя узами брака, это непозволительно в моём положении.

   — Для вас я Томин. И что же это за положение? Любые проблемы решаются связями и деньгами, у меня в избытке и того и другого.

   — Отсутствие свободы не решается. Рее не помогли ни ваши деньги, ни ваши связи. Мне достаточно было провести год под властью одного мужчины, чтобы понять, что переходить под власть другого я не намерена.

   В экипаже повисла тишина. Томин обдумывал мой ответ.

   — В чём-то вы правы, моя дорогая, но вы забываете, что мужчины разные. Я не держу пленниц и не похищаю девиц.

   — Конечно, и я рада, что это так. Но уверена, что стоит вам жениться, и вы начнёте ограничивать свободу вашей супруги так же пристрастно, как и… тот, кто ограничивал мою. Уверена, что это будет происходить под благозвучными предлогами, такими как забота и безопасность. А затем вы потребуете послушания и скажете, что стараетесь для обеспечения её безопасности, а она, неблагодарная, смеет иметь желания, отличные от ваших. Знаете, что будет дальше? Вы начнёте наказывать жену за непослушание, — я перевела взгляд на Ийнара: — Вот вы, Ийнар, планируете выпороть Рею. Вам даже в голову не приходит проявить сочувствие к ней после всего произошедшего. Нет, только порка. Это такое типичное отношение мужчины к женщине…

   У Ийнара дёрнулся глаз, мои слова его задели и разозлили, а значит, я попала в самую зеницу ока.

   Мой отец был единственным известным мне исключением из озвученного правила, он всегда оставался мягким и добрым. В этом и состояла другая проблема — он был слишком мягок и добр, чтобы постоять за себя и за нас перед лицом опасности. Он же видел Синвера, знал его, но упреждающего удара не нанёс. Не решился. И теперь папа мёртв, а опекун безнаказанно третирует остатки нашей семьи.

   — Вот поэтому, ларды, меня не интересуют брачные предложения. Прошу прощения, что разозлила вас, Ийнар, но вы злитесь именно от того, что я права.

   Обстановка в экипаже накалялась с каждой секундой.

ГЛАВА 6

   — Я не собирался пороть Рею буквально, — процедил Ийнар, недовольно скрестив руки на груди. — Но она действительно заслуживает наказания после всего, что сделала! Из-за её безрассудности пострадала вся семья и многие другие! Мы год её искали, бросив карьеру, дела и дома.

   — Хорошо, пусть так. Рея оступилась и подвела вас, доставив своим исчезновением массу беспокойства. Неужели вы считаете, что вправе её за это наказывать после всего, что она пережила?

   Ийнар отвернулся и долго смотрел в окно.

   — Вы правы, ларда Амелия. Я не должен этого делать. Но мне ещё никогда не было так больно! Последние месяцы я думал, что она мертва… Вы не представляете, каково это.

   — И вам станет легче, если вы сделаете больно ей? Неудивительно, что она ищет защиты у Эрика. Наверное, она предугадала такой вариант развития событий и ваше поведение.

   Мой собеседник сжал кулаки и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы. Разговор его разозлил, и мне стоило замолчать, но не вступиться за Рею я не могла. Неужели сидящий передо мной мужчина не понимает, что его сестра и так жесточайшим образом наказана за свои ошибки?

   — Вы понятия не имеете, через что мы все прошли.

   — Это вы понятия не имеете, через что прошла она! По крайней мере, при всех ваших моральных страданиях никто вас не мучил, не морил голодом и не держал в кандалах.

   Ийнар долго и пристально смотрел на меня, но я лишь упрямо выставила подбородок вперёд и решила выдержать его взгляд во что бы то ни было.

   — Она неслучайно оказалась в этой ситуации, — наконец проговорил брат Реи. — Это закономерный результат её легкомыслия.

   — Откуда вам знать, как всё обстояло на самом деле?

   — Рею много раз предупреждали, что она действует неосторожно, — сурово посмотрел на меня лард Итлес, сдерживая гнев. — Но она никогда никого не слушала!

   — Даже если так. Виновата не она, а тот, кто держит её в темнице!

   — Поэтому его я убью, а её отшлёпаю. Чувствуете разницу? — вскинулся он.

   — Лично я не сделала вообще ничего, чтобы оказаться в похожем с Реей положении. Если вы всерьёз не вмените мне болезнь и смерть отца, после которой некому оказалось за меня вступиться. Я не просто не водила знакомств с неподходящими людьми, я даже из дома не выходила! Может, меня тоже стоит отшлёпать за то, что попала в плен к жестокому тирану и вынуждена была подчиняться его воле? Вы же так прозорливы и умны, наверняка найдёте долю моей вины в случившемся. Сделать виновной жертву — это всегда так удобно!

   Я пожалела о сказанном в ту же секунду, как прозвучали слова. Мне не стоило высказывать подобные соображения вслух. Мужчины терпеть не могут такие беседы, зачем понапрасну злить своих единственных заступников и союзников? Но Рея уже заплатила за свои ошибки непомерную цену, и мысль, что после освобождения на её голову посыплются упрёки и обвинения, свербела изнутри и не давала отступиться.

   Неужели они действительно не понимают, насколько тяжело и плохо Рее пришлось в плену?!

   — Я не знаю всех обстоятельств и сочувствую вам, если всё произошло именно так, как вы говорите. Но это не значит, что Рея не навлекла на себя эти неприятности сама, — Ийнар немного помолчал. — Хотя ваша правда в том, что прежде чем делать выводы или что-либо предпринимать, я должен поговорить с Реей и… — он запнулся, — проявить сострадание. Вы правы: после года заточения последнее, что она должна увидеть от меня — это злость и ярость.

   — Да разверзнись небеса, неужели Ийнар Итлес признал чью-то правоту? Невероятно! — вдруг театрально захлопал в ладоши Томин. — Ларда Амелия, я восхищён. Уверен, что с таким даром убеждения из своего супруга вы будете вить верёвки толщиной в канат. Впрочем, я всё ещё скромно настаиваю на своей кандидатуре, думаю, что из меня канаты получатся крепкие, надёжные и потрясающе красивые.

   Я невольно рассмеялась, и обстановка в экипаже моментально разрядилась, даже Ийнар улыбнулся, глядя на меня с любопытством и толикой удивления.

   — Как вы считаете, что порадовало бы Рею больше всего? — спросил он.

   — Чем дополнить ваш образ победителя, наступившего на горло поверженному врагу?

   — Вы на удивление проницательны.

   — Думаю, пирожные придутся в самый раз.

   — Ийнар, встанешь на горло врагу, а в руках пакетик из кондитерской. Самый раз, ларда Амелия дело говорит. И чтоб пакетик розовый, а взгляд при этом такой мужественный. И скажешь ей: «Иди ко мне, родная, я брошу к твоим ногам весь мир, торт и копчёный окорок».

   Я расхохоталась так, что аж слёзы на глазах выступили.

   — Почему копчёный окорок? — простонала я сквозь смех.

   — Это любимое блюдо Реи. Да и с тортом хорошо сочетается.

   В атмосфере внезапного веселья мы доехали до портальной станции.

   Томин, секунду назад передразнивавший брата, вдруг стал серьёзным:

   — Ларда Амелия, вас ищут?

   — Да, — поколебавшись, признала я.

   — Тогда вы пройдёте со мной под видом моей подруги. Ничего не говорите, капюшон не снимайте, волосы не показывайте. Я всё сделаю сам, Ийнар будет держаться рядом. Если вас ищут, то информация об этом обязательно будет на всех станциях. Наш расчёт на то, что вас ищут одну. И на мои связи, разумеется. Зря я, что ли, налаживал контакты со служащими этой станци… Вы проходили порталом раньше?

   — Нет.

   — В таком случае вам нужно будет крепко-крепко меня обнять, когда я скажу, и не отпускать, пока я не разрешу. Ваша задача — прижаться максимально близко ко мне, иначе портал может быть для вас опасен.

   Ийнар выгнул бровь, но ничего не сказал, а я неуверенно кивнула, подозревая подвох.

   — Томин, тогда, может, ты прижмёшься ко мне, чтобы ничего не случилось? — с вызовом спросил младший Итлес.

   — Спасибо, брат, я знаю, что всегда могу рассчитывать на твою помощь, но в данном случае я в силах справиться. Вряд ли ларда Амелия весит много, я должен выдержать, — он сопроводил эту тираду обезоруживающей улыбкой, но некое беспокойство осталось.

   — Вы так и не ответили на вопрос о моей ауре. Что с ней не так?

   — С ней всё великолепно, дорогая, а сейчас прошу вас опустить капюшон пониже и не волновать слух работников станции вашим прекрасным голосом.

   Нужно отдать должное Томину, он изящнейшим образом умел уходить от неудобных вопросов. Вроде и заткнул меня, а я стою, с улыбкой держу его под локоть, думаю о его харизме и ямочках на щеках. Лард Итлес аккуратно положил горячую ладонь поверх моей и потянул за собой. На улице ещё не начало светать, утро было ранним и сонным.

   Из-за натянутого до предела капюшона и ограниченного обзора мне было видно лишь полы портальной станции и не удалось рассмотреть её убранство. Поднявшись по ступеням, мы приблизились к какому-то столу, и из-за него навстречу нам вышли ноги в тёмно-синих форменных брюках и сапогах с квадратными носами, а их обладатель протянул Томину документы для заполнения.

   — Господин Фецжальд, я бы хотел попросить о небольшой услуге. Мы с моей прекрасной спутницей желаем навестить столицу инкогнито и слегка прошвырнуться по магазинам, так как, каюсь, я нанёс некоторый ущерб гардеробу моей юной подруги, — и после этих слов Томин фривольно хлопнул меня по мягкому месту, а портальный служащий понимающе усмехнулся.

   К щекам мгновенно прилила кровь, я покраснела до корней волос и жутко разозлилась, но, к счастью, из-за капюшона этого никто не увидел.

   Нет, так мы не договаривались! А позориться можно и вдвоём!

   — Милый, просила же я тебя не надевать мои наряды! Давай купим тебе твоё собственное платье размером побольше, — томно проворковала я и сжала второй рукой ладонь своего спутника.

   На этот раз служащий сдерживаться не стал — взрыв его хохота сотряс станцию. Надеюсь, этот бессовестный шутник Томин тоже покраснел. За шлепок я ему ещё добавлю наедине. Нельзя так обращаться с благородными лардами!

   Голос Ийнара подлил взрывного зелья в огонь:

   — Пойдём скорее, Томин, подберём что-то под цвет твоих обворожительных глаз, — под грохот смеха мы прошли в небольшую пустую комнату и встали у одной из стен.

   Я осмелилась выглянуть из-под капюшона. Никогда не видела порталов вживую, и не думала, что они бывают таких размеров! Зев переливался всеми оттенками радуги, но каким-то образом оставался серым. Я завороженно смотрела на игру цвета в силовых линиях и не сразу услышала голос Томина:

   — Дорогая, пора.

   Я думала, лард Итлес разозлится на меня за колкость, но он явно веселился, а карие глаза смотрели с задорным вызовом. А значит, попытки меня подначить он не оставит.

   — Вы же обещали госпоже Уртару! Неужели на ваше слово совсем нельзя положиться?

   Он наклонился к моему уху и, обдав горячим дыханием, зашептал:

   — Дорогая, это была вынужденная необходимость в свете чрезвычайных обстоятельств. Импровизация в чистом виде.

   — Необходимость выставить меня гулящей девкой?

   — Великолепной куртизанкой! А теперь обнимите меня, времени спорить совсем нет.

   И я нехотя обхватила шею Томина руками и прижалась посильнее. Он приподнял меня и внёс в портал. Само перемещение заняло доли секунды, но я была благодарна Томину за поддержку, потому что от волнения едва ли могла бы идти сама.

   — Это вам повезло, что мой амулет не сработал, а то валяться бы вам в Огонасе на полу портальной со сломанной рукой!

   — Так вот в чём его действие! Любопытно. И отчего он не сработал?

   — Видимо, не ожидал от вас такой подлости, — фыркнула я.

   На самом деле амулеты у нас с Аливией были своенравные, а реагировали на резкое вторжение в ауру и наш собственный страх.

   — Ийнар, сходи организуй нам транспорт, а мы с лардой Покорностью обсудим действия по дезориентации противника в обстановке, приближенной к боевой.

   — И какие же это действия?

   — Любые, направленные на дезориентацию противника, — Томин коварно усмехнулся и обнял меня правой рукой, перехватив левой ладонь, которой я собиралась взять его под локоть.

   От такой близости мне стало неловко.

   — Тогда рекомендую вам следующий раз прийти в платье. Уверена, что вы произведёте фурор, а под прикрытием вашего успеха порталом сможет воспользоваться целое войско, — съязвила я.

   — Очень остроумный и находчивый совет, моя дорогая. Обязательно возьму на заметку. Если вы примите моё брачное предложение, то платья можем сшить одинаковые. Мне к лицу голубое, а вам? — с невинным видом поинтересовался лард Итлес.

   Совершенно невозможно на него сердиться! И вместо выговора он получил улыбку, а я поняла, что давно так не веселилась, и настолько отвлеклась, что даже споткнулась, и лежала бы на полу с расквашенным носом, если бы Томин сильнее не прижал меня к себе.

   — Ларда Амелия, если вы столь сильно сражены моим обаянием, что не можете даже ходить, то дайте лишь знак, и я понесу вас на руках!

   Не в силах сдержать смех, я издала полувсхлип-полустон.

   — А вот и знак! — воскликнул Томин и подхватил меня на руки. — Это боевой клич лысой чайки, не так ли?

   Сил осталось только на то, чтобы спрятать лицо в капюшон и хохотать у него на груди. Из глаз потекли слёзы, живот заболел от смеха, даже скулы начало сводить, а я никак не могла перестать смеяться.

   — Что случилось? — обескураженно спросил Ийнар, подойдя к нам.

   — Амелия предложила мне следующий раз идти на станцию в платье, я в ответ предложил вариант сочетающихся туалетов, после чего она, сражённая силой замысла, потеряла способность ходить. Я мужественно нёс её от самого портала, и теперь вношу предложение приобрести тачку, чтобы можно было её катать. Я, конечно, сильный мужчина, но даже я долго не продержусь.

   — Да она и весит-то всего ничего, сильный мужчина, — хмыкнул Ийнар. — Не можешь унести даже эту — женись на птичке, они летают сами.

   Его реплики вызвали у меня новый приступ хохота, поэтому в карету Томин меня заносил. Ийнар тоже откровенно потешался над нами. Когда мы расселись, экипаж наконец тронулся.

   Отсмеявшись и утерев слёзы, я посмотрела на Томина и спросила:

   — Вы так и не рассказали, что там с моей аурой…

   — Упрямая, — хмыкнул Томин в ответ на мою реплику.

   — С тобой иначе нельзя, — Ийнар подмигнул мне, — ставлю на ларду.

   — А мы разве ещё не приехали? Мне кажется, что уже пора выходить и разговоры лучше отложить на потом, — с максимально невинным видом ответил Томин.

   — Я не выйду из кареты до тех пор, пока вы не ответите. Честно! — пригрозила я.

   — Так нет проблем, я вас вынесу!

   — Вам стоит поберечь вашу нежную спину.

   — Всему виной то, что я пока не женат и даже не помолвлен. Приходится носить много разных дам. Но если вы наконец дадите мне своё согласие, то я нормализую нагрузку и буду носить только вас, — в глазах Томина было столько искренности и преданности, что я снова рассмеялась.

   — Спасибо, но я могу ходить сама. Нужно поберечь мою репутацию, хотя, боюсь, от неё уже ничего не осталось. А ведь мы с вами знакомы меньше половины дня! Так что с моей аурой, Томин? — постаралась я сделать серьёзное лицо.

   — Обещаете мне поцелуй, если я вам отвечу? — сверкнул глазами он.

   — Обещаю подумать над вашим предложением о поцелуе, — степенно кивнула я.

   — Хорошо. В вашей ауре десять цветов, — торжественно проговорил Томин.

   — И?

   — Их всего десять, в вашей ауре есть все цвета.

   — И что это значит?

   — Что у вас универсальная аура.

   — Что такое универсальная аура? — нахмурилась я, пытаясь вспомнить хоть что-то.

   Это словосочетание мне знакомо, но вот что оно означает?

   — А это уже за другой поцелуй, а вы мне ещё первый должны. Рекомендую не откладывать в долгий ящик, иначе набегут проценты и пени, — шутливо пригрозил Томин.

   — Я не обещала вам поцелуй, я обещала подумать. Так вот, я подумала и решила вам отказать, потому что вы жутко невоспитанный тип!

   — Вот и я так считаю, — поддержал меня Ийнар.

   — Тогда придётся вам спрашивать, что такое универсальная аура, у прохожих, — беззаботно пожал плечами Томин.

   Можно подумать, он — единственный возможный источник сведений. Вместо того чтобы спорить со старшим Итлесом, я повернулась к младшему:

   — Ийнар, могли бы вы рассказать, что такое универсальная аура?

   — С удовольствием! Вы могли меня и раньше спросить, я всё ждал, когда вам надоест словоблудие Томина. Дело в том, что мы, маги, зависим от ауры. Годам к пятнадцати-семнадцати она окончательно формируется, и закрепляется входящий в неё набор цветов. Ауру можно усилить, можно развить определенные цвета и использовать те аспекты магии, за которые они отвечают. Например, у нежити, как правило, чёрные или красные ауры, а цвет ауры нечисти чаще зависит от среды обитания. К примеру, у ледоходцев преобладают голубой и синий, и люди, у которых также есть эти цвета, более защищены от их магических атак. Но это защита, а для нападения, напротив, нужен цвет, которого у противника нет, потому что к такому силовому потоку он будет уязвим. Следовательно, нежить с чёрной аурой нужно бить любым другим цветом, желательно белым или жёлтым.

   Что-то такое нам с Аливией объяснял в своё время отец, жаль только, что слушали мы не очень внимательно — хотелось убежать купаться на реку, а не разбирать ауры, которые у нас к тому моменту ещё не сформировались. А папа и не настаивал, чтобы мы учились прилежно. Жаль.

   — То есть моя аура делает меня неуязвимой для любых магических атак? Но это не так!

   — Да, это не так, потому что вы не магесса. Вы не умеете направлять магические потоки и управлять ими. Как бы объяснить попроще? — он на секунду задумчиво прикусил губу. — Вот у вас есть тепло. Вы даже можете кого-то обнять и согреть его своим теплом. Но вы не можете взять это тепло и швырнуть его в лицо противника, а маг может. Он умеет не просто распорядиться своим теплом, а сконцентрировать его в огонь и, к примеру, сформировать из него плеть. Именно эта работа с направленным потоком и называется заклинанием. И мы можем выбирать цвет и силу потока в зависимости от своей ауры. Конечно, это не даётся сразу, нужно учиться, но принцип примерно таков.

   — А откуда вы знаете, что я не магесса?

   — Сужу по структуре вашей ауры. У магов она развита совершенно иначе, более плотная, яркая и упорядоченная.

   И как же он это видит? Я сосредоточенно уставилась на сидящих передо мной лардов Итлесов, но ничего не разглядела. Тогда попыталась для начала рассмотреть свою ауру. Это получилось гораздо проще. И стоило мне увидеть свои энергетические линии, как взору открылись и чужие!

   — Я правильно вижу, что у вас восемь цветов, а у Томина — семь?

   — Да, всё верно. Удивительно, что вы можете это считывать, не будучи магессой, но это так.

   — И в чём необычность моей ауры?

   — Универсальные ауры встречаются исключительно редко. Вообще, аура очень сильно влияет на жизнь и восприятие мага, потому что невозможно ей сопротивляться. Это всё равно что намеренно погружать себя в лихорадку. Все пары, которые создают маги, основаны на совпадении аур, разница может быть максимум в один цвет как в количестве, так и в спектре, да и то не всегда это срабатывает, — пояснил Ийнар. — Всё очень индивидуально, бывают редкие случаи, когда пары прекрасно уживаются при разнице в два цвета, например, шестёрка с восьмёркой входят в идеальный резонанс, а бывает, что две идентичные по составу цветов ауры категорически не приемлют друг друга, например, из-за того, что цвета расположены в разном порядке.

   — И в паре все цвета должны совпадать?

   — Желательно. Поэтому пары среди магов так невероятно устойчивы. Найти человека, который будет тебе приятен, и от чьей ауры не будет выворачивать наизнанку — задача непростая, а для некоторых и вовсе непосильная.

   — То есть универсальность моей ауры в том, что она может гармонировать с аурой любого мага? Ну так это всё равно не имеет для меня смысла, я не планирую становиться чьей-то женой…

   Лард Ийнар вполне чётко сказал, что разница может быть в один или максимум два цвета, поэтому настойчивые предложения Томина выйти за него замуж теперь выглядели особенно странно. У него же всего семь цветов! А если это просто шутки, то уж больно они бестактные… Нельзя так с девушками шутить, а вдруг я бы восприняла его предложение всерьёз? Или он не шутил?

ГЛАВА 7

   — Вы не представляете свою ценность для магов со сложными аурами, — продолжил свой рассказ Ийнар. — Дело в том, что самые могущественные маги, как правило, очень одиноки именно из-за невозможности найти приемлемую пару. Иногда есть чувства, но ауры просто не позволяют людям быть вместе. Представьте, это всё равно, что бесконечно болеть в компании любимого человека, рано или поздно он начнёт ассоциироваться только с болезнью. Зато при совпадении аур они обе усиливаются, особенно мужская. Таким образом, грамотно выбранная партнёрша способна укрепить ауру, а в её присутствии резерв увеличивается и быстрее восстанавливается.

   — Любопытно… — протянула я.

   — Ларда Амелия, боюсь, вы всё ещё недооцениваете масштаб своей привлекательности. Ваша аура делает вас очень притягательной для любого могущественного мага.

   — Какое это имеет значение, если я не согласна на отношения?

   — Соблазнят, обманут, украдут, запрут…

   Я посмотрела в окно экипажа. Мимо проплывали мрачные в сумеречном свете раннего утра столичные особняки, а я могла думать лишь о том, зачем понадобилась Синверу. Вдруг он хотел не только титул, и моя аура тоже представляла интерес? Странно, что он не пытался вести себя хоть немного более цивильно, с его стороны было бы логичнее мне понравиться. Хотя, насколько я знаю кузена, механическая покорность и сломленность его бы полностью устроили.

   — В мире магов вы — бесконечно лакомый кусочек. Даже беззубая старуха вызвала бы стойкий интерес, потому что отсутствие зубов и старость — не настолько уж большая проблема для сильного мага. А такая невероятно привлекательная и юная девушка, как вы — вызов для каждого.

   — Неужели вы думали, что я шучу, предлагая вам руку и сердце, ларда Амелия? Видите, вы просто не осознавали мои истинные мотивы, — Томин обезоруживающе улыбнулся, снова демонстрируя бесстыдно обаятельные ямочки на щеках.

   — А для меня? Вы говорили, что разница может быть в один цвет, то есть маги уровня Томина вызвали бы дискомфорт у меня? — спросила я у Ийнара.

   — Я рад, что вы примеряете мою кандидатуру на роль супруга, — отсалютовал Томин. — К свадьбе окончательно свыкнетесь с мыслью.

   — К какой свадьбе?

   — К нашей, разумеется.

   Я проигнорировала Томина, посмотрела на Ийнара, и тот продолжил:

   — Особенность универсальных аур в том, что они более пластичны, то есть для вас отношения теоретически возможны и с тем, у кого восемь или даже семь цветов. Но это индивидуально, я так понимаю, что для магессы первостепенное значение имеет эмоциональная составляющая, тогда как для мага самое главное — физический контакт. То есть влюблённая магесса может перетерпеть или пересилить отторжение и со временем даже унять его, если её чувства сильны и взаимны, а вот маг — нет. Если при контакте возникает отторжение, то это навсегда. А если взаимодействие с аурой приятно, то магу всё равно, что чувствует при этом магесса.

   Вздрогнув, я ошеломлённо посмотрела на Ийнара:

   — То есть пара в кандалах тоже подойдёт?

   — Вполне. Только вряд ли сработает ещё одна особенность взаимодействия: женщины, как правило, имеют более слабые ауры, зато они способны передать партнёру недостающий цвет. Исследователи пока не понимают, как именно это получается, но это было зафиксировано неоднократно. Случается хоть и редко, но регулярно, поэтому стоит принять во внимание.

   — То есть маг с девятью цветами в ауре может стать универсальным?

   — Абсолютным, как мы это называем. Крайне редкое явление, хорошо если десяток таких магов наберётся во всей стране. Одна абсолютная магесса живёт на севере, за пределами Даларана. Ещё есть Максвелл, он живёт на востоке, в столице пара человек, в основном, на службе у императора… Говорят, что раньше, до Кровавого Дня, таких магов было много, но так как почти все сильнейшие полегли в той битве, теперь они рождаются всё реже.

   О Кровавом Дне я смутно помнила из уроков истории, это была одна из тем, на которую папа почему-то отказывался говорить с нами. Обещал, что всё объяснит, когда мы подрастём, но этому так и не суждено было случиться. Битва произошла несколько веков назад где-то недалеко от Альтарьера, на границе с Весиниром и Серанией. Говорят, что в тот день полегли тысячи одарённых.

   — А сколько в стране магов с девятью цветами?

   — Около пяти десятков.

   — И вы думаете, что они представляют для меня опасность?

   — Если они узнают о вашем существовании, то да.

   Ийнар посмотрел на меня сочувственно. Только этой напасти не хватало!

   — Мою ауру могут видеть все? — тихо спросила я.

   — Все, кто владеет заклинанием распознавания ауры, — ответил Ийнар.

   — Как часто его используют?

   — Хороший вопрос. Однозначно перед боем, на военных учениях, при поступлении в учебные заведения, но чаще всего — на балах и при романтических знакомствах. И при представлении императору, разумеется.

   — То есть достаточно просто избегать академий и дворцов? — с надеждой посмотрела на собеседников я.

   — Не всё так просто, учащиеся нередко отрабатывают навык после учёбы, а столица полна студентов, — сказал Томин.

   — Меня представляли императору… Значит, мою ауру уже заметили?

   — Зависит от возраста и того, когда ваша аура сформировалась окончательно. Лет до шестнадцати порой вообще сложно сказать, цвета могут появляться или исчезать внезапно, а сама аура выглядит размытой и нечёткой.

   — Меня представили в семнадцать.

   — Возможно, аура ещё не сформировалась к тому моменту, хотя обычно к этому возрасту процесс уже закончен, но тут имеют значения сопутствующие обстоятельства. Сильные переживания, недоедание, ранения замедляют формирование.

   Что ж, переживаний у меня было в достатке.

   — Замужество поможет мне избежать этой охоты?

   — С большой долей вероятности да. Но только если вашим мужем станет один из сильных магов, с которым другие решат не связываться, — сочувственно проговорил Ийнар.

   — То есть, выйдя замуж за Томина, я была бы в безопасности?

   — Нет, к сожалению, Томин даже не в сотне сильнейших.

   Я выразительно посмотрела на брата Ийнара.

   — Зачем вы тогда предлагали мне замужество? — спросила у него.

   Он лукаво улыбнулся, дразняще глядя на меня.

   — Да ладно вам, — беззаботно махнул Томин рукой. — С вашей помощью я бы прибавил в силе и отрастил бы новый цвет. А то и два!

   — Это же не гарантировано! — изумилась я такой самоуверенности.

   — Нет, конечно, но я везучий, — он снова улыбнулся, но как-то напряжённо, возможно, его задели слова брата, а возможно, причина была в том, что карета остановилась.

   — Томин просто любит приволокнуться за любой симпатичной девушкой. Не обращайте внимания, — посоветовал его брат. — Не стоит воспринимать всерьёз ни его, ни его ухаживания.

   — Последний вопрос. А почему вы сказали, что Рея отправила меня к ларду Краверу из-за ауры?

   — Потому что у него в ауре как раз девять цветов, она у него сложная и очень сильная.

   Потрясённо замерев на месте, я обдумывала сказанное.

   — То есть мне не безопасно рядом с ним находиться?

   — Не думаю, что вам угрожает опасность, всё-таки Эрик не так воспитан, чтобы кидаться на незнакомых лард. Просто готовьтесь к осаде. Он не из тех людей, кто будет действовать насильственными методами, но понравиться вам обязательно попытается. Я бы на его месте попытался! — хмыкнул Ийнар.

   — А как же Рея? — взволнованно спросила я.

   Да она возненавидит меня, если её жених начнёт подбивать ко мне клинья! Зная её характер и особенно злопамятность, лучше с ней и не связываться! Да и потом, зачем мне чужой неверный жених?

   — А что с Реей? — не понял Томин.

   — Сколько у неё цветов?

   — Восемь, как у меня, у нас абсолютно идентичные ауры, — ответил Ийнар и открыл дверь экипажа.

   Разумеется, они же брат и сестра, поэтому и ауры у них идентичны.

   Я хотела спросить, почему они считают, что лард Кравер обязательно станет оказывать знаки внимания мне, раз он помолвлен с Реей, но потом подумала, что мне нет дела до его мотивов и человеческих качеств, просто буду иметь в виду.

   Зачем же Рея сама меня к нему послала? Хотела проверить его чувства? Или у бедняжки просто нет выбора? Лучше потерять жениха, чем сидеть в неволе. Или же их ауры настолько хорошо гармонируют, что она уверена в его верности… Но почему тогда её братья так спокойно говорят о его возможной измене? Разве им не должно быть обидно за сестру? Или, напротив, они только рады будут, если неодобренный семьёй кандидат станет ухаживать за кем-то ещё? Что же там за Эрик такой?

   Нет, это всё как-то слишком сложно. Моя задача — не лезть в чужие интриги и семейные разборки, а просто вернуться в Альтарьер, найти управу на Синвера и попытаться вдохнуть жизнь в то, что он успел разрушить.

   На негнущихся ногах я вышла из кареты и оказалась перед невысоким кованым заборчиком с двустворчатой калиткой, ведущей в крошечный парк. Мрачный особняк был отделён от улицы, и тем отличался от других, выходящих фасадами прямо на набережную. Дом был явно древним, но окна, крышу и элементы декора обновили недавно. Мои спутники мгновенно стали серьёзными и собранными, а я почувствовала липкое прикосновение страха.

   Глубоко вдохнув, расправила плечи. В конце концов, лардам Краверу и Итлесам необходимо освободить Рею, а для этого придётся согласиться на мои условия. Пока они решают вопрос с моим дражайшим кузеном и избавляют меня от опекунства, я придумаю, что делать с проблемной аурой. Сошью маскирующее платье? Запрусь в Альтарьере? Объявлю такие брачные условия, что любой разумный маг будет обходить меня стороной? Кивнув своим мыслям, я вслед за спутниками поднялась по ступеням из тёмного мрамора, замерев у массивной входной двери. Створки распахнулись перед нами сами, и мы вошли в просторный вестибюль, обставленный изящной мебелью, но абсолютно безлюдный. Скинув капюшон, я огляделась и отметила красоту и дороговизну отделки.

   — Я, кажется, просил вас держаться подальше от моего дома, — прогремело, как только мы оказались внутри.

   Рокочущий голос, густой, словно смола, заставил сжаться в ожидании неприятностей.

   — И тебе привет, Эрик, — насмешливо откликнулся Ийнар. — По доброй воле я и сам ни за что не захотел бы видеть твою рожу снова. Но есть новости о Рее.

   Уверенной походкой в вестибюль вошёл молодой мужчина, высокий и атлетически сложенный брюнет. Братьев Реи он рассматривать не стал, а впился стального цвета глазами в меня.

   От тяжёлого взгляда меня сразу же бросило в жар, вспотели ладони и сбилось дыхание. Жених Реи был невероятно привлекателен. Что она вообще забыла в компании Синвера, имея под рукой такого красавца? Я набрала в грудь воздуха, чтобы рассказать ларду Краверу о Рее, и в этот момент меня окутало волной холода, на стенах и двери проступил иней, а в помещении вдруг закружила метель и стало морозно. Пожалуй, даже морознее, чем на улице.

   — Эрик, ты с ума сошёл, кидать Холод Истины на девчонку? — возмутился Ийнар, выступая вперёд.

   — Вы — родственница карона Синвера Альтара, не так ли? — ледяным тоном отчеканил лард Кравер, буравя меня стальным взором, будто придавил прессом.

   — Да, он мой троюродный кузен.

   — И зачем же ваш троюродный кузен прислал вас сюда? Какую подлость он задумал на этот раз? — враждебно посмотрел на меня хозяин дома, и я ощутила, как вокруг начала сплетаться чужая сила.

   Отчего-то становилось всё холоднее и холоднее. Я растерянно моргнула, чувствуя, как на ресницах оседает иней. В мыслях царил странный хаос, я забыла, что именно хотела сказать, и начала сумбурно оправдываться:

   — Вы неверно поняли. Я пришла сама, я убежала от него. Синвер жестокий, он убивал девушек, убивал наших людей, держал меня в плену, а Рею в темнице. Она там уже год, именно она помогла мне совершить побег. После смерти отца у меня, мамы и сестры не осталось опоры и защиты от Альтара, принадлежащего к младшей ветви нашего рода. Мама так и не смогла справиться с потерей, наместник императора назначил кузена нашим опекуном, и с этого момента жизнь превратилась в ад. Синвер издевался над нами, морил голодом, однажды я целый месяц просидела запертой в комнате без права выйти, потому что назвала его больным мерзавцем.

   Холод всё нарастал, и я спрятала внезапно закоченевшие руки в рукава.

   — Эрик, убери заклинание! — потребовал Ийнар.

   — Нет. Пусть говорит правду, ты не знаешь, на что способен их род, Альтару я не доверяю, как и его родственницам.

   — В темнице Рею я нашла случайно, пряталась от Синвера и думала, что там он не станет меня искать. Когда охранник отвлёкся и отошёл, я посчитала, что мне повезло, и можно спрятаться в подвале, где никто точно не станет искать, — от мороза, проникающего в саму душу, я начала заговариваться, а думать становилось всё труднее. — Как же я удивилась, когда обнаружила в одной из камер девушку. Пленница в моём замке, а я и не знала! В общем, после обнаружения её в темнице я иногда носила ей еду. Не знаю, хорошо ли кузен её кормил, знаю лишь, что дар у неё заблокирован