Оглавление
АННОТАЦИЯ
В бюро по перевоспитанию злодеев приходит новый начальник. Так как Шаиза Оливьера сама метила на это место, она вне себя от ярости. Кто поможет лучшей сотруднице года занять кресло руководителя?
Среди друзей такого человека нет. А не обратиться ли к врагу? К тому самому злодею, некроманту Бригену Каньяку, кого Шаиза изо всех сил перевоспитывала?!
От автора: клянусь, что задумывала шалость и ничего, кроме шалости. В книге есть: отсылки, аллюзии и чистое хулиганство.
ГЛАВА 1. Выход есть, его не может не быть
Шаиза Оливьера стояла на крепостной стене только что завоёванной злодейской крепости в злодейском владении, и смотрела вниз, на красивую зелёную долину. Если бы был сейчас ветер, он трепал бы тонкую чёрную ткань шелковой блузки и пытался бы хоть как-то оторвать от бедер узкие серебристые брюки. И волосы бы тёмные развевал, словно знамя. Но ветра не было. Кудри спокойно лежали на спине неровными волнами, а серые глаза Оливьеры глядели в даль. Ну, не сами по себе, конечно. Она ими глядела. Но так почему-то писать не принято.
Между тем, завоевание прошло без единого выстрела. Прирученный злодей стал ручным и почти что травоядным. Покорив и перевоспитав очередного тёмного властелина, негодяя, некроманта и чернокнижника, Оливьера собиралась, как обычно, исчезнуть из этой страны и этого мира навсегда. В сообществе миров ещё много злодеев и значит – много работы.
– О чём задумалась? – спросил вдруг заботливый голос. – Не замёрзнешь?
Чьи-то руки обняли, накинули на плечи плащ. Шаиза вздрогнула. Вообще она не звала сюда Бригена Каньяка, того самого тёмного властелина и страшного некроманта, под чьей пятой только что перестала стонать страна Авелрия. Он должен был на колени ползти в спальню Шаизы с букетом в зубах.
– Не холодно, – скинув плащ в руки Бригена, сказала девушка. – Прости. Мне надо побыть одной. Подумать хорошенько.
– Ты хочешь от меня сбежать, – уверенно сказал Каньяк, стоя сзади, уверенно и крепко держа Шаизу за плечи. Вроде как обнимал. А вроде и нет. От ощущения опасности у девушки заныли зубы. Такая вот обычная её реакция на угрозу жизни. – Ты хочешь сбежать, но моя жизнь без тебя не будет иметь смысла. Так что или верни смысл, или останься.
– В смысле верни смысл? Твоё заявление не имеет никакой логики, – попыталась остудить его Шаиза.
– Потому что в любви логики нет, ты сама так сказала. И что даже самый тёмный властелин может заслужить один шанс. Я шанс использовал – и я вроде как твой, хоть и не сказать, чтобы от этого в восторге. А ты?
– Я заслужила отпуск, – вздохнув, сказала Шаиза. – В твоём королевстве наступили мир и порядок. Ты теперь не истеричный тиран и не злобный чёрный властелин, а нормальный король. Развлекайся! Съезди на воды, попей там из целебных источников. Займись реорганизацией своего двора. Устрой себе отбор невест, в конце концов. А мне пора!
– Кто ты, Динира? – повернув её лицом к себе, спросил Бриген. Назвав её ненастоящим именем, он как бы пытался вернуть девушку в её легенду.
Но Оливьера уже настроилась на выход и на отдых. И сказала честно:
– Я засланка из другого мира. Моя миссия – перевоспитать злодея, то есть тебя. Миссия выполнена и мне хочется выспаться.
– Засланка? Из другого… что? Злоде… – Бриген вдруг закашлялся. – Я не понимаю тебя, Динира.
– Меня зовут Шаиза Оливьера. Я нахожу тиранов, злодеев и прочих тёмных властелинов и делаю их пусечками. Конечно, не каждого можно перевоспитать, но тебя, допустим, можно. Ты не такой уж и тёмный, хотя определённо властелин! В общем, я тебя приручила. И я до жути устала от своей работы, – зевнув, сказала девушка. – У меня младший брат и мама, я их уже давно не видела… Я хочу в отпуск, понимаешь?
– Да, – просветлев лицом, кивнул Бриген. – Ещё как понимаю! Пойдём к твоим хозяевам вместе, я же король, скажу там, что ты уволена моим повелением. Или, если ты у них в рабстве, я тебя выкуплю. А потом переезжай ко мне – мой замок будет слишком пуст без тебя. Переезжай с мамой и братом, и если дети есть от… других злодеев – тоже тащи сюда. Я приказываю!
Он сдвинул густые чёрные брови. Небо сразу же потемнело и громыхнуло близкой грозой. Шаиза картинно заломила бровь и спросила:
– Приказываешь?
Запахло озоном. Это между ними искра проскочила – нет, в самом деле проскочила. Магия Оливьеры против магии Каньяка, и поглядим, кто кого! Бриген вздрогнул и отступил на шаг. Правильно. Хорошо укрощённый тигр знает, что такое электрический хлыст.
– Я прошу, – сказал он, исправляя допущенную ошибку. – Я очень тебя прошу! Пожалуйста! Шаиза Оливьера или Динира Тристанди – мне неважно, только будь моей. Стань моей женой!
Тут он сорвал одно из своих колец с пальца и резко встал на колено перед Шаизой. Это ей уже не нравилось и пугало, ведь замужество поставило бы крест на её работе. Она была сотрудником года в своём бюро. И всерьёз рассчитывала на большее. Отойдя на пару шагов вдоль стены, Шаиза нарисовала портал прямо над головой Бригена, коротко разбежалась, оттолкнулась от крепостной стены и прыгнула. Бриген успел схватить за ногу, но в его руке остался лишь башмак.
***
На следующее утро Оливьера уже была на работе. Вчерашний день, отведённый на отдых лишь наполовину, запомнился разве что встречей с роднёй. Мама, как всегда, поджимала губы, брат веселился вовсю, но вредничал и даже обзывался, покуда Шаиза не пригрозила, что возьмётся за его перевоспитание. Из него бы мог вырасти злодей. Такой, мелкий обаятельный злодейчик небольшого росточка и оттого ещё более вредный и злопакостный. Или отличный приспешник? Да, пожалуй. Поэтому девушка в очередной раз пообещала себе приглядеть за младшим братом.
В офисе было тихо и душно. Шаиза распахнула окно и высунулась чуть не по пояс. Ещё бы чуть-чуть, и злодей поймал бы её, присвоил, сделал бы своей женой, и всё – кончилась бы восхитительная карьера женщины, перевоспитывающей негодяев.
Хотя, конечно, Бриген был хорооош. Неплохой некромант: лихо управился с мёртвой армией, подступавшей к его границам. А своих солдат окружил антиубийственной сеткой. Тех, кто всё же погиб, магией защитил, чтобы соседский некромант их не присвоил. Бережливый!
И красавец, каких мало: молодой, статный, всегда такой аккуратный, бритый… Лицо мужественное, плечи широкие, лицо красивое – при виде таких мужчин даже у скромных затворниц появлялись в голове шаловливые мысли! А уж у Шаизы просто в голове щёлкал переключатель с «полный штиль» до «ураган страсти».
И умный – ведь догадался, что Шаиза не та, за кого себя выдаёт. Даже пусечка из него получился какой-то милый, он не ползал у ног и не сделался подкаблучником, размякшим до состояния пропитанного ромом бисквита. Идеальный был бы муж!
Однако пока в планы Оливьеры не входили брачные связи. Позже, конечно, с радостью, но сейчас её больше занимала карьера.
– Нам с тобой светит повышение по служебной лестнице, – сказала она своему отражению в зеркале офисного шкафа. – Мы с тобой только что приручили и перевоспитали четырнадцатого тёмного властелина, стали сотрудницей года и заслужили быть начальницей отдела, Шай! Как тебе подойдут кожаное кресло и большой дубовый стол! Как тебя украсят гобелены со сценами из твоей карьеры…
– Лисс Оливьера, – одна из сотрудниц Джозефина, как обычно, постучалась и одновременно открыла дверь. Джозефина сунулась в кабинет такая румяная, весёлая и ни чуть не уставшая. Из чего стоило сделать вывод, что подчинённые тут отдыхали. Пока Оливьера там, на месте, трудилась, не покладая рук! – Лисс Оливьера, вас вызывает элисса Дропсон! Скоро собрание, вы не забыли?
Гертруда Дропсон была начальницей отдела, который работал в ста двадцати мирах из бесконечного их множества. И она уходила на повышение. Разумеется, Шаиза не забыла, что предстоит собрание. Как раз на нём и выяснится, кто будет управлять отделом после Дропсон. Шансы Оливьеры все оценивали как невероятно высокие. Она считалась эффективной. Это что нибудь да значило!
В зале собраний, напоминавшем гигантский аквариум, уже во множестве плавали мелкие рыбёшки и рыбы покрупнее. Несколько воспитательниц, похоже, как и Оливьера, только что прибыли – они шуршали пышными платьями. Причём одна явно вечерним, таким длинным, блестящим, с шуршащим шлейфом. Голые плечи торчали, как бледно-розовые лепестки, а волосы красотка уложила в сложную причёску. Шаиза села в первом ряду, рядом с секретаршей элиссы Дропсон, чтобы все видели, на какое высокое место она, Шаиза Оливьера, метит.
Мужчины в зале тоже присутствовали, но не в таком избытке, как дамы. Из-за того, что в других мирах не так уж много водилось злодеек, воспитателей в отделе было всего шестеро. На других же ролях парни из бюро тут выступали не так уж часто. Координаторы, техники, помощники (если вдруг требовалась сила, воспитательница могла вызвать себе подмогу или сразу взять с собой верного напарника) – на примерно двести женщин около пятидесяти мужчин. Но присутствовали, разумеется, не все. Работа есть работа!
Гертруда поднялась на сцену, возвышавшуюся всего на две ступеньки над полом. И постучала ногтями по стенкам графина, который стоял на краю кафедры светлого дерева.
– Уважаемые лиссы и элиссы, дорогие коллеги, – официозно начала уходящая начальница. – В связи с переходом на другую должность я покидаю наш самый лучший, самый милый и самый успешный отдел. Мне безмерно жаль, что я ухожу, но человек должен развиваться и продвигаться, так что настала пора расти – и мне, и вам. Позвольте представить вам человека, который заменит меня на посту начальника.
Шаиза в нетерпении привстала с кресла.
Она знала, что этот момент наступит, ещё три года назад, когда зелёной, неопытной воспитательницей пришла сюда и начала свою деятельность. А в начале этого квартала Дропсон дважды сказала при свидетелях, что видит Оливьеру своей преемницей. Прямо так и сказала, что видит! Так за чем же дело стало?
Пауза как-то затянулась, а затем послышались жидкие аплодисменты.
– Да, верно, вот он, – протянула руку вперёд элисса Дропсон.
Он?!! Шаиза встала и оглянулась.
Между рядами шёл какой-то довольно молодой человек. Может, лет тридцати. Такой не слишком высокий, худощавый, не лишённый лоска и блеска. Он шёл и улыбался. Аплодисменты постепенно нарастали по мере того, как этот хлыщ двигался к сцене.
– Элисс Рат Хью Зюссер, ваш новый начальник, – провозгласила Гертруда, и Шаиза резко села. – Прошу любить и жаловать!
– Да никогда, – не сдержавшись, прошептала Шаиза. – Ни в жизнь! Ни за что! Любить – особенно!
– Кто это? – баском спросила справа Джозефина.
А слева ответила другая сотрудница, Дафна:
– Сверху прислали. Вчера был приказ.
– Друзья, – прокашлявшись, начат тем временем Рат Хью Зюссер. – Я буду очень рад работать с вами. Обещаю трудиться на благо отдела и всего бюро! Сегодня элисса Дропсон будет передавать мне дела, а вам рекомендую по одному записываться через секретариат ко мне на приём. Завтра начнём знакомиться! Кстати, – тут Зюссер остановил взгляд светлых почти до прозрачности глаз на Шаизе, – лисс Оливьера, так ведь?
– Так, – звонко ответила Оливьера. – А что?
– Через час жду вас у себя в кабинете.
– Часа на то, чтобы принять дела от элиссы Дропсон, вам вряд ли хватит, – сказала Шаиза.
– А я думаю, этого достаточно. Я схватываю на лету, – не смутился Зюссер.
– А я думаю, – начала Оливьера.
– Достаточно, лисс Оливьера, это же новый начальник, – дёрнула её за рукав секретарша Гертруды, откуда-то появившись.
И Шаиза, вздохнув, примолкла. Хотя хотелось активировать волшебный хлыст и немножко пройтись им по ногам этого новоиспечённого начальства. Электрические разряды его непременно взбодрили бы. А если нет, то взбодрили бы Шаизу!
Но существовало правило, которое учили все, едва придя на работу в бюро. Оно гласило: нельзя. Нельзя направлять укротительную и воспитательную магию на не злодеев. Тем более на своих. Да и не магические методы перевоспитания не одобрялись. Гертруда Дропсон особо не лютовала, а просто лишала премии. Только одну сотрудницу уволила. Та против своих коллег частенько применяла разные мелкие способы низведения – и поплатилась увольнением без выходного пособия. Однако если всякие такие делишки выходили за пределы отдела, директор бюро мог их не одобрить. Это было похуже, чем неодобрение Гертруды.
Шаиза свою работу любила. Особенно ей удавалось полное внепостельное приручение злодеев. Но и постельным она не пренебрегала, если негодяй привлекал её как мужчина.
Тут она вспомнила Бригена Каньяка. Он пьянил её и туманил разум. Хорош был, зараза! И что уж там скрывать, пришёлся Шаизе по душе. Даже немного жаль было расставаться. Всё испортила последняя встреча на крепостной стене. После неё и пошло всё прахом! Видимо, предложение руки и сердца оказалось роковым. Или Бриген послал вслед бывшей возлюбленной мстительное проклятие? Да запросто. Он же злодей!
«Наверняка выход есть, – сказала себе Шаиза. – Есть способы потихоньку избавиться от Рата Зюссера!»
Фу, даже имечко у него было противное.
ГЛАВА 2. Есть ещё порох
Суета последних дней в Каньягроте потрепала нервы Оливьере, поэтому она не сразу взялась за отчёт. А взявшись, потонула во вздохах сладких воспоминаний.
Это сначала она работала исключительно беспостельным методом. И в основном орудовала хлыстом. А затем… Всё-таки Каньяк был из тех злодеев, воспитывать которых невероятно приятно. Они довольно быстро втянулись в процесс перевоспитания. Немудрено, что Бриген потом так звал замуж…
– Лисс Оливьера, вам приглашение, – ввинтилась в кабинет Шаизы новенькая секретарша Рата Зюссера.
Он вчера притащил с собой новую секретаршу. Прежнюю куда-то по-тихому перевели.
Новенькая казалась несколькими аппетитными шариками, прилаженных к стройному телу и не менее стройным ножкам. Пять шариков: голова с удивительно гладкой причёской, милым носиком и пухлыми губами, высокая грудь и очень выпуклая попа. Где помещался профессионализм именно секретаря, оставалось загадкой. Шаиза полагала – он хранился где-нибудь в ящике стола за ненадобностью. Зачем нужно что-то ещё, если у тебя такие шарики?
– Я занята, – Шаиза хлопнула магическим хлыстом по полу, чтобы закрыть дверь потоком силы.
Но дверь не захлопнулась. Новенькая стояла и ухмылялась.
– Как доверенному лицу элисса Зюссера, у меня есть право входить во все двери и окна нашего бюро. И если я не хочу, чтобы они закрывались…
– Слушайте, как вас там, лисс, – сказала Шаиза, – я забыла ваше имя, вы только вчера тут появились…
– Моё имя вам ни чего не скажет, – ответила секретарша.
– Ну как хотите. Так вот, вы секретарь всего лишь начальника нашего отдела. Не больше. Откуда доступ ко всем дверям бюро?
– У элисса Зюссера большие планы на карьеру, – любезно ответила секретарша, пожелавшая остаться безымянной. – Приглашение возьмите. Рекомендую сходить.
– Куда это? – подозрительно спросила Шаиза.
– А вы откройте, там всё написано, – ответила секретарша. – Там, кстати, задан вопрос. Прошу ответить сейчас же. Мне ещё это всё подготавливать.
Ого. Как всё серьёзно. Шаиза развернула конверт и прочитала: приглашение было от Рата Зюссера. Он звал на вечеринку по случаю своего назначения на должность. Ну а вопрос касался того, с парой ждать приглашаемого или без оной.
– У меня нет пары, – сказала Оливьера.
Но тут же, опустив свой взгляд на отчёт, который помешала писать секретарша, так бесцеремонно ворвавшись в кабинет, она просияла.
– Хотя есть. Приду не одна! Держитесь!
– Что это значит? – вздёрнув брови на хорошеньком гладком личике, спросила секретарша.
– Что надо, то и значит. Вы мне имя зажали, а я вам ответ, всё справедливо, – быстро ответила Шаиза.
– Меня зовут Люси Лилибёрк, – сказала секретарша, пряча смущённый взгляд.
– Лисс Люси Лилибёрк, – хохотнула Шаиза. – Чисто скороговорка! Тогда да, проще звать вас ответственным лицом. Или каким-нибудь ещё… лицом. Спасибо за приглашение.
Она вернулась к отчёту и сладким вздохам. Да, Бриген Каньяк очень хотел стать её половинкой – вот пусть порадуется, попрыгает вокруг на вечеринке и посоздаёт необходимый фон. А что он злодей, мы никому не скажем, правда ведь, Шай, детка?
***
Бриген Каньяк был отменным злодеем. Начать с того, что он отвоевал земли, принадлежавшие двум королям, и стал ими править, причём довольно-таки жестко. Женился на невесте свергнутого предшественника, и, по слухам, тут же свёл бедняжку в могилу. Шаиза своими глазами эту могилу видела, точнее, саркофаг в подземелье, где на каменной крышке была выбита надпись «Упокойте Семеро её мятежную душу». То есть эта самая жена протестовала и бунтовала против Каньяка! Когда Шаиза достаточно приручила Бригена, она, конечно же, поинтересовалась, что там с его королевой.
На что тиран и сумасброд заявил, что покойница была неумна, попала под влияние не тех людей, попыталась устроить государственный переворот, но погибла по нелепейшей случайности, выпив отравленное вино. Вино это предназначалось, разумеется, ему, злому правителю Бригену Каньяку. Только кто ж поверит в такие совпадения? Естественно, Оливьера не поверила.
Далее ряд злодейств Каньяка ширился и множился, потому-то он и попал под пристальное внимание Бюро. Могущественный маг и ужасный тиран, Бриген Каньяк ссылал бунтовщиков и иноверцев на дальние острова, где, по слухам, царила страшная жара и было нечего есть, кроме фруктов и рыбы. А жили там какие-то жуткие первобытные существа, целыми днями занятые отловом крокодилов с непонятными целями и выращиванием кокосов с целями уже вполне понятными, на продажу. Когда крокодилов и кокосов был неурожай, существа начинали страдать и плакать. И ещё приносить жертвы богам, а те вызывали затяжные дожди, бури, шторма и прочие катастрофы вместо обычного урожая и улова. В общем, в таких условиях ссыльные страдали, чахли и сохли.
Ещё злодей применял недопустимую магию к людям. Никого не спрашивая, приходил в сёла и города и размахивал магическим жезлом. По данным, которые доставляли в бюро специальные разведмаги, магия Каньяка даже в самых захудалых и вымирающих областях поднимала рождаемость. Причём противоестественным путём! Ведь Каньяк размахивал жезлом не в переносном же смысле. В прямом: магичил по полной, а спать с бедными подневольными женщинами, очевидно, брезговал. Конечно, это ж каждую уговорить или подчинить надо, а тут махнул волшебной палкой, и все радостно побежали размножаться!
Конечно, это всё Бриген проворачивал для того, чтобы женщины рожали побольше солдат, а также строителей, жестянщиков и кровельщиков. Как известно, после затяжных территориальных войн, которым положило конец злое властелинство Бригена, в стране образовался дефицит крепких мужских организмов. И в особенности именно строителей, а ещё плотников, каменщиков и прочих сильных и надёжных мужчин.
Но когда этот перевоспитанный во всех смыслах негодяй появился на вечеринке в шикарном доме Рата Зюссера, местные дамы дружно застонали от его невыносимой красоты и непередаваемого шарма. Он был такой серьёзный и любезный, и такой стройный и широкоплечий! И эти чёрные безупречные брюки, и эта белоснежная рубашка, и шёлковый жилет… а ещё красный шёлковый шарф вместо галстука, это было особенно хорошо. Шаиза, выбравшая красное платье, поняла, что не прогадала.
Но и другие красотки оживились. Даже статные шикарные женщины второй свежести, которых отправляли на самые тяжёлые случаи перевоспитания – Дафна Кеммон и Джозефина Лёртис – принялись в него стрелять глазками и складывали губки бантиками.
– Он мой, – цыкнула Оливьера на чересчур активных Джозефину и Дафну. – А вы вон, идите шефа окучивайте, пока его лисс Лилибёрк не покусала.
– Окучивать Рата? Зачем? – первой удивилась Джозефина, поправляя тщательно завитые белокурые кудряшки. – Он же шеф!
– Чтобы продвинуться по служебной лестнице, – рявкнула Шаиза. – Хотите быть на порядок выше всех остальных перевоспитательниц? Вперёд! Очаруйте его! Заставьте слюни ронять! Кстати, он вполне красавчик, особенно в этом его зелёном пиджаке и красных носках в полоску.
– У него и брюки в полоску. В красно-зелёную, – протянула Дафна, окидывая шефа пренебрежительным взором.
– С Рождества остались небось, – хмыкнула Шаиза. – Но вам, опытным воспитательницам, давно пора просить прибавку к жалованью. Очаруйте Рата, и вот он, отличный шанс!
– Ты уже в курсе, чем он увлекается? – деловито спросила Джозефина.
Шаиза была не в курсе. Но спокойно выдала:
– Грибами, рыбалкой и… Кулинарией! Обожает готовить! Ну, и пробовать всё новое. К примеру, его можно прямо-таки на лету сбить чем-то инновационным, особенно в плане салатов. Вон, видите на столе нечто такое жёлтое, с яйцами, морковкой и майонезом? Оно и без того ужасное, но если положить туда тёртое яблоко, будет очень, очень оригинально. Шефу наверняка понравится!
Красавицы переглянулись, с грустью посмотрели на занятого Оливьерой кавалера и утянулись в сторону стола. При этом они обошли на полкорпуса секретаршу Лилибёрк и заняли позиции по оба фланга от Зюссера.
– Весело тут у вас, – спокойно и снисходительно протянул Каньяк. – А шефа вы тоже, что ли, низводите и укрощаете?
– Нет, мы к нему подмазываемся и подлизываемся, – хмуро сообщила Оливьера. – Он наш новый начальник, который явно собирается далеко пойти. Ну так вот пусть для начала походит по рукам. У наших дам цепкие ручки, особенно ложки хорошо держат.
– Зачем ложки? – не понял Бриген.
– Мозги выедать, – сказала Оливьера.
Тут начались танцы, и злодей подхватил Шаизу за талию. Дистанцию он соблюдал изумительно, даже слишком. Оливьера не прочь была прижаться покрепче, но расстояние шириною в ладонь неизменно оставалось между ними, к её огромной досаде.
Зато он подтанцевал партнёршу поближе к Рату Зюссеру, отжигавшему танго с Дафной. Она премило болтала. Рат выдернул из вазы пышный пион и передал цветок из зуб в зубы, но это не заставило Дафну замолчать.
– Кстати, рыба заливная – просто ужас, – трещала она. – А в салат надо добавлять тёртое яблочко.
– Милая, – процедил Зюссер, – яблочки лучше в пирог.
– Ах, какой вы шалун, – вздохнула Дафна и прижалась к Рату покрепче.
Но тут танец закончился, начался другой, а к шефу прилепилась Джозефина. Рат схватил другой цветок, на этот раз розу.
– Какой вы фегодня яркий, – басом сказала она сквозь жёваный стебель. – Я нифего не фувствую. Ни-фе-го! Но если ф вы меня поцеловали, то как внать!
– Как насчёт салата? – процедил Зюссер, предлагая сменить тему.
Джо выплюнула розу.
– А! Салат! Который желтенький? Вы неправильно его готовите. В него надо добавлять тёртое яблочко…
– Следующий, кто скажет про тёртое яблочко в салате, будет уволен! – заорал Зюссер.
Дафна и Джозефина, проказницы этакие, сдавленно заржали и прогарцевали к закускам, явно довольные своими выходками.
– А он у вас душка, – заметил вполголоса Бриген и увлёк Оливьеру за портьеру, на балкон, целоваться.
– Подожди, – окоротила его Шаиза. – Я на него ещё кого-нибудь напущу!
– Ты очень кровожадная, но мне не нравится, что ты тратишь свой пыл на другого мужчину, – сказал Бриген. – Твой настоящий злодей – это я, ты же сама сказала, что ты меня…
– Ну, я тебя уже перевоспитала в пусечку, – вздохнула Оливьера, – а это значит, наша с тобой история подошла к концу.
– Но ты пригласила меня на ваш бал, – сказал мужчина.
И был чертовски прав. Шаиза словно бы нехотя припала к крепкому плечу. Рубашка была почему-то слегка прохладной. Плечо под нею – горячим и твёрдым. Шаиза исподтишка пощупала и грудь, и спину, а когда коснулась такого же крепкого бока, Бриген зашипел.
– Что? – удивилась воспитательница. – Неужели щекотно?
– Да, немного, – сказал мужчина как-то подозрительно сдержанно. – Так почему ты так взъелась на своего начальника, что даже сейчас поглядываешь сквозь занавеску?
– Теперь и ты им заинтересовался? – спросила Шаиза, которая и не думала поглядывать – ну, разве что чуть-чуть.
ГЛАВА 3. Немного про пусечек
Вечеринка продолжалась в произвольном темпе, хотя без яблочек было уже не то. Только в самом конце произошло кое-что примечательное. Шеф отловил Оливьеру, едва она собралась уходить, и скрестил свой взгляд со взглядом Бригена так злобно, что даже злодей удивился.
– Я хотел перекинуться с моей подчинённой парой слов, – сказал Рат Зюссер.
Рядом с высоким и статным Бригеном Каньяком он казался лощёной, холёной, но увы – худосочной шавкой. Или даже хорьком. Бриген склонил голову набок и спросил:
– Обязательно это делать наедине?
– Если вы не хотите быть свидетелем, которого потом уберут, то желательно, – отрывисто сказал Зюссер, и у Шаизы по спине побежали ощутимые такие, жирные мурашки.
А поскольку платье-то было открытое скорее сзади, нежели спереди, она прижалась спиною к стене.
– Вы мне угрожаете? – спросил Каньяк так тихо и страшно, что мурашки с шелестом посыпались ниже, к попной ложбинке, по счастью, вырез дотуда не простирался.
– Ах, какой мужчина, – вздохнула Шаиза украдкой.
А Бриген услышал и шепнул:
– Только одно слово, моя госпожа, и весь этот мужчина будет ваш.
– Мы не выдаём сотрудниц замуж за злодеев, – храбро огрызнулся Зюссер, как никогда похожий на маленького хищника – ласку или хорька.
– Сомневаюсь, что в вашей компетенции решать, за кого вашим сотрудницам выходить, – отбрил Бриген.
Шаиза сообразила, что разговор сворачивает не совсем в то русло и сказала:
– Милый, прошу тебя. Подожди минуточку, я выслушаю напутственное слово начальства и буду совершенно свободна.
Бриген неожиданно улыбнулся. От его улыбки Оливьере стало тепло и приятно в животе. С таким настроением она выдержала бы любое испытание от шефа. Но кислое выражение на холёном лице красавчика-хорька было не самым приятным из возможных!
Он взял Шаизу за локоть, втолкнул в одну из комнат, не тронутых вечериночным весельем, и прошипел:
– Лисс Ольви… Оливе… Оливьера! Яблочки – ваших рук дело?
– Какие яблочки? – прикинулась Шаиза невинной овцой.
– Тёртые! – повысил голос мужчина.
– Уверяю вас, я не тёрла никаких яблок, – она хлопнула ресницами и мило улыбнулась. – Я вообще ничего никому сегодня не тёрла!
И это было чистой правдой.
– Лисс Оливьера, – рыкнул Рат Зюссер жутким голосом, от которого мурашки Шаизы немедленно заползли обратно на спину. – Вы лучший работник года во всём нашем бюро, давайте не будем делать так, чтобы вы этого звания лишились. Прежде чем устраивать диверсии, хотя бы поинтересовались, вдруг у меня аллергия на эти ваши яблочки!
– Разве на яблочки бывает аллергия? – захлопала ресницами Шаиза.
– Аллергия бывает на всё! И у меня она развивается на воспитательниц нашего отдела! На всех вместе и на вас лично. Мы знакомы три дня, и за них вы ухитрились настроить меня против себя, что мне вовсе не нравится. Вы не сдали отчёт по внедрению в замок Каньяка и его перевоспитанию…
– Простите, но замки можно разрушить или восстановить, ну или отремонтировать, но не перевоспитать, – вежливо заметила Оливьера.
– Ррррр! – ещё страшнее и уже даже без слов зарычал Зюссер, и вокруг его головы закрутилось чёрное облачко тьмы.
– Ооо, – заинтересованно протянула Шаиза, нашаривая рукой верный магический хлыст.
Совсем позабыла, что она в доме у начальника, который всё пропитал защитной и подавляющей магией.
– Лисс Оливьера, хватит выводить меня из себя! Уведите себя от меня! И злодея своего заберите! И впредь не нарушайте!..
Тьма исчезла, как будто её и не было. Зюссер сделал вид, что Шаизе показалось: поправил рукой волосы, покосился в зеркало, тонко улыбнулся. Ну злодей и злодей, как будто Оливьера мало успела их повидать! На фоне перевоспитавшегося Бригена Рат выглядел немножко диким и необъезженным, а стало быть, нуждался в срочном укрощении. Да, жаль, что обычные средства недоступны, но есть ещё и просто хитрость, коварство и прочие методы воспитательниц. Однако Шаиза решила для начала прикинуться миленькой глупенькой курочкой наподобие Джо и Дафны.
– Я не успела сделать отчёт, потому что вы, шеф, пригласили меня на вечеринку. А злодея прихватила вместо отчёта. Чтобы вы поглядели, какой он стал хорошенький.
– Хорошенький? – спросил Зюссер.
– Да. На сленге работниц отделения это называется «пусечка».
– Так вот, – сказал начальник, – чтобы больше никаких пусечек! Хватит сюсипукаться, достаточно этих ваших сленгов! И кстати: у вас есть письменное согласие злодея на перевоспитание? Без него никаких сотрудников года, месяца, дня и часа я больше не допущу! Вы не уважаете своих клие… оппонентов и не заботитесь о том, как им придётся жить дальше. Что с вашими пусечками происходит потом, в повседневной жизни?
– Шеф… что вы несёте? – спросила я серьёзно. – Вы вообще понимаете суть нашего дела? Мы предотвращаем катастрофы, спасаем если не миры целиком, то государства. И кстати, перевоспитания проходят с полным вовлечением и пониманием процесса, мы же готовились к этому в академиях. Вы что думаете, мы бросаем несчастных перевоспитанных на произвол судьбы? Оставляем бедными, голыми и босыми? Их имущество и их народ остаются при них, просто злодеи становятся более приемлемыми членами общества. Есть же статистика – вот, к примеру, в королевстве Бригена Каньяка на сорок девять и шесть десятых снизилось недовольство народа, на пятьдесят два процента понизилась тирания, а фон возмущения опустился до небывало низких четырнадцати процентов.
На Гертруду проценты действовали куда волшебнее, чем самая испытанная магия. Всегда, когда требуются весомые аргументы, стоит ввернуть в речь проценты. Это производит впечатление, что ты понимаешь, что творишь и о чём толкуешь… даже если это не совсем так.
Но вот Рата цифры вообще никак не впечатлили. Разве что он скрипнул зубами на том месте, где говорилось о бедных, голых и босых.
– Завтра, – сказал он, – вас всех ждут новые правила. Если вы не будете согласны работать согласно им – вас уволят. Если будете скандалить – вас уволят. Если начнёте бунтовать или устроите саботаж…
– Нас уволят, поняла-поняла, – сказала Шаиза голоском хорошей девочки.
– Не забывайте, что вы ещё не получили ваш кубок сотрудницы года. Не рыпайтесь. Гертруда вас распустила – а я соберу.
И Рат Зюссер показал Оливьере свой кулак. На удивление крепкий и мосластый для такого тонкого, узкоплечего офисного работника. И так близко к лицу Шаизы был этот кулак, что она даже разглядела волоски на его пальцах. И вдохнула запах спиртного, еды и то ли табачного, то ли ещё какого дыма… стоп, а разве Рат курит? Шаиза шевельнула носом. Букет запахов был какой-то смутно знакомый.
– Мы не встречались прежде, элисс Зюссер? – вырвалось у Оливьеры.
– Вряд ли, – сказал Рат, и от него вновь знакомо пахнуло дымом.
– Я всё поняла, шеф. До встречи завтра, шеф. До свидания, шеф, – затараторила Шаиза, отступая к двери в холл.
– И не вздумайте сюда таскать этого Каньяка. Чтоб я его больше не видел ни в своём доме, ни в доме кого-либо из сотрудников, ни на службе в бюро! Злодеям тут не место! – рявкнул шеф. – Даже если они уже… пусечки!
Последнее слово он выплюнул, словно рассерженный кот – таблетку от паразитов.
Ну конечно, конечно. Шаиза прикусила язычок, чтобы ничего не сказать про злодеев и про то, где им место. Но в её голове уже постепенно формировался план перевоспитания шефа.
ГЛАВА 4. Уговор и предающее тело
– Проводить тебя до дома? – галантно спросил Бриген Каньяк, предлагая помимо уже отданного Шаизе сердца ещё и крепкую, сильную руку.
Оливьера оперлась на неё и пожала плечами.
– Прогуляемся. Погода, кажется, хороша.
– В вашем городе есть кладбище?
– И не одно! Но ты же не собираешься работать в такую чудную ночь?
– Просто мне как потомственному некроманту на кладбище и кости помогают, – сказал Каньяк.
– Но оно же не твоё родное…
– Хорошему некроманту все кладбища родные!
– В твоём замке я тебя ни разу не видела за некромантией! Ты не поднимал мертвецов, не гулял по кладбищам и не вызывал духов! И даже не творил зловещих ритуалов, – идя с Бригеном по тихой улочке родного городка Тримельяна, сказала Шаиза. – А тут вдруг сразу решил посетить кладбище?
– Конечно! Ты меня почему там, дома, за ритуалами не видела? Потому что я там всех, кого надо, уже упокоил, а всех, кого хотел – уже поднял. Что там осталось? Да ничего! А тут неизведанный простор для творчества.
– Всё-таки ты злодей и негодяй, – сказала воспитательница с упрёком. – Подумай о родственниках усопших. Разве приятно им будет, что их родня – для тебя всего лишь материал для творчества?
– Конечно, если их родня стала выбираться из могил в виде жуткой нежити – то они лишь порадуются, что кто-то эту нежить погладит по головке, убаюкает навсегда и даже колыбельную споёт.
– Ты что? – поражённая такими словами, Шаиза даже остановилась посреди улицы. – Ты серьёзно поёшь нежити колыбельные?
– Под песни нежить куда как лучше успокаивается и обезвреживается, чем под прозаические заклинания, – пояснил злодей. – К тому же, ещё и забавно танцует, прежде чем упокоиться!
– Ничего себе, – Оливьера даже присвистнула. – Оказывается, я тебя плохо знаю.
– Я тебе сразу говорил: нам надо получше друг друга узнать, но тут ты достала магический хлыст и давай меня воспитывать, – засмеялся Каньяк. – Но ты не думай, я на тебя зла не держу.
– Я не думаю! Ты был моей работой, и я эту работу честно выполнила.
– Ну да, ну да, – как-то непонятно ответил Бриген. – Так что у тебя там с карьерой? Совсем плохо?
– Почему это?
– Я слышал, как на тебя орёт твой новый начальник. Надо же, такой недомерок, а так вопит, будто в целом мире нет его важнее. Напомнил мне одного, – тут Бриген как-то странно скривился.
– И мне напомнил, – сказала Шаиза. – Ты не думаешь, что это какой-то негодяй под личиной приличного человека?
– Если он искал приличную личину, то здорово промахнулся – эта не очень, – ответил Бриген. – Я в два счёта вывел бы его на чистую воду. Но не стану этого делать!
– Почему?
– Потому что ты станешь начальницей этого вашего воспитательного заведения и не достанешься мне.
– Эгоист!
– Ты забыла, что судьба назначила меня быть твоим злодеем, моя прекрасная Дин… Шаиза. Кстати, должен заметить, что твоё настоящее имя тебе идёт куда больше. Так вот, я злодей, а значит – обязан быть эгоистом и потакать своим желаниям. А я желаю тебя!
Шаиза почувствовала, что у неё нет сил сопротивляться. Ну вот ни капельки! Сила воли такая штука, хочет – работает, а хочет – бросает тебя на произвол судьбы. И бросает весьма цинично: с подгибающимися ногами и влажными трусиками. Да ещё прямо посреди улицы, в чудесной летней ночи, которая и без того шепчет нечто шаловливое.
– Ммм, меня ты получишь чуть позже, – собрав остатки воли в не мужественный кулачок, промяукала Оливьера. – Замуж не обещаю, но подумаю насчёт долгого отпуска в твоих владениях. Только, чур, вести себя воспитанно!
– Да я ещё до тебя был самый воспитанный во всех двенадцати королевствах, – возмутился Каньяк. – Ты просто почему-то решила, что меня необходимо перевоспитать, а я поддался. Надо было сразу тебе всё сказать… А то вон ведь как вышло и до чего дошло!
– Что вышло? – не поняла Шаиза. – Куда дошло?
Вместо объяснений она получила поцелуй. Если б дело происходило не у парапета набережной, Шаиза точно бы упала и растеклась клубничным сиропом по бульвару. Но гранитный острый край впился аккурат в поясницу, отрезвляя голову, в которой всё в том же сиропе плавали какие-то неопределившиеся обрывки мыслей.
– Бриген, – попыталась она призвать к порядку своего бывшего воспитуемого.
– М, – ответил он, возвращаясь к её губам. – Ммм.
И языком, подлец, пробрался в рот, и стал там хозяйничать.
Оливьера слегка высвободилась, насколько это было возможно в безумно приятных мужских объятиях, и сказала:
– Не ммм, а договор! Я побуду с тобой, а ты мне поможешь вывести негодяя на чистую воду. А лучше – выгнать его из бюро.
– Только если на его место приду я, – с проникновенной нежностью ответил Каньяк.
– Ну уж нет! Это моё место, – возмутилась Шаиза.
– Хорошо, как скажешь, милая, разделим трон вместе. Будь моей королевой!
– Только на время отпуска, – нехотя согласилась Оливьера. – Закрепим же наш договор…
– Поцелуем, – вернулся к прежнему занятию Бриген Каньяк.
Ну сил же нет, какой он всё-таки обольстительный. И целоваться здорово умеет, да и не только… Ох, не стоило вспоминать, что он умеет. Тут уже не только ноги подкосились, а вообще всё тело предало. Хотя кто б ещё сопротивлялся этому предательству?!
– Бриген…
– Ммм?
– Ты всё же чертовски хороший злодей.
– Ты не представляешь, насколько.
– Я живу всего через один квартал отсюда, – пробормотала Шаиза. – И если ты меня немножко отпустишь и дашь прийти в чувство – я наколдую телепорт, чтобы мы…
– Никакого «в чувство», колдуй прямо так, – Каньяк только коварно засмеялся и подхватил свою безвольную, с предавшим телом, жертву на руки. – Я не знаю, где твой дом, иначе давно бы телепортировал тебя туда.
– Но Бриген…
– Если ты придёшь в себя, то опять начнёшь свои штучки, я тебе не доверяю, – шутливо сказал он.
Но в каждой шутке есть доля истины. Зёрнышко такое, которое порой весьма горчит. Каньяк был совершенно прав, и Шаиза, млея в мужских объятиях, подвигала пальцами, выплетая нить заклятия телепорта.
Получилось не очень – при переносе слетела с петель дверь и чуть не сломалась кровать, но кого это волновало? В конце концов, все эти кровати, диваны, матрасы и пологи придумали в тщетных попытках выспаться. А для того, чтобы переспать, нужно не так уж много…
Руки. Руки, чтобы обнимать, хватать, пощипывать, мять, тереть и всеми прочими манипуляциями делать приятно. Руки Шаизы и руки Бригена были весьма умелые и бесстрашные. Он ласкал так, что она едва успевала дышать между накатывающими волнами экстаза. Она – впивалась ноготками в плечи, беспорядочно гладила сильную спину, ерошила густые волосы на его голове, касалась его лица и губ.
Губы! Рот нужен, чтобы целоваться. А ещё игриво покусывать и посасывать всё, до чего можно дотянуться. Губы Шаизы не знали устали, и Бриген был вынужден признать поражение в одной из их схваток стоном «я больше не могу». Но кое-что всё-таки смог, подлец – иначе зачем ему был дан такой гибкий язык? И Шаиза тоже признала, что «больше не может», после чего поцелуи Бригена переместились к её ногам.
Голова была бы лишней, если бы на ней не располагался рот (см. также пункт «Губы»). В самом деле, зачем ещё нужна голова в постели?! Разве что ещё иногда уши или глаза потребуются, чтобы увидеть что-то восхитительное или услышать «Бриген, о боги, как же это… ммм…» А вот больше ну низачем не нужна, потому что мыслей в это время в головах не водится.
Ноги… Ноги иногда даже мешаются, но они всё же необходимы, как и спина. Ногами можно дойти до кухни, чтобы попить воды, а на спине потом можно спать. Потом, если ноги до кровати доведут…
Всё остальное – грудь, плечи, задница и всё самое сокровенное – пригождается время от времени и служит источником вдохновения, удовлетворения и чего уж там, искушения начать всё сызнова.
– И так будет с каждой, кто решит укротить злодея, – после очередного раунда вынес свой вердикт над поверженной женщиной Бриген Каньяк. – Она будет положена на обе лопатки и признает, что потерпела поражение.
– Как бы не так, – поверженная женщина опрокинула злодея и уселась на него верхом. – Так будет с каждым злодеем, который решит укротить воспитательницу. Ну, воспитывайся, покажи, какой ты теперь хороший мальчик!
– Нууу, если ты так просишь, – игриво сказал Бриген.
– Я приказываю! – выдохнула Шаиза, наклонившись к его губам.
Тогда он одним движением смахнул её с себя, подмял, словно подушку, и лёг на бок, закинув на бедро Оливьеры ногу.
– Ты чего? – возмутилась она, заподозрив неладное.
– Хорошие мальчики в это время спят, – сообщил Бриген и сладко зевнул.
Шаиза захохотала… и уснула почти моментально.
ГЛАВА 5. Новая стычка
Утром Бригену пришлось уйти. Он открыл портал туда, где в большом камине тлели, подернутые пеплом, крупные угли и где хлопотали служанки, накрывая на великолепный стол. Шаиза только вздохнула, но за Каньяком не последовала. Пока между любовью и работой она выбирала работу, хотя бы ради того, чтобы свергнуть с руководительского кресла противного Рата Зюссера.
Однако, как только она прошлёпала босиком на кухню, как портал открылся вновь. Оттуда по невидимой дорожке прошествовали на гнутых ножках два вычурных столика, заваленных снедью, а потом, хлопая загнутыми уголками, влетела бабочкой записка: «К сожалению, не могу составить тебе компанию, дела требуют моего неотлучного присутствия! Появлюсь, когда освобожусь. Целую в (скромно зачёркнуто нескромное слово), Бриген».
Надо же, какие нынче стеснительные злодеи пошли, неприличное из записок вымарывают…
Что ж, Оливьера принялась разглядывать дары, которым надлежало заменить собой мужское злодейское общество. Столики из портала вышли солидные, накрытые не абы чем. Тут была видна рука Грассматры, лучшей поварихи из замка Каньягрот. Это именно Грассматра обожала по утрам потчевать густой сладковатой похлёбкой из кавсяных зёрен, пышным омлетом, великолепными сдобными булочками и разнообразными сырами. Поджаренный серый хлеб с лепестками стремительно тающего масла ждал, пока на него намажут нежный руммельнский джем, огромный мясной рулет из трёх видов мяса разве что не подмигивал черносливовыми глазками. Вдобавок Оливьеру решили угостить «с царского стола» бодрящим напитком. Он назывался «моглем» и здорово напоминал кофе с апельсиновым сиропом. Бриген не забыл распорядиться, чтобы на столик попали также всевозможные конфеты и пирожные, а также букет горчанок – красивых махровых цветов с пряным ароматом.
Он только не подумал, что одной Шаизе со всем этим не справиться. Если она всё это сейчас осилит, то до работы уже не доползёт даже по-пластунски. А на создание портала просто не хватит сил. Но вообще мысль о портале была не лишняя! Оливьера выпила чашку моглема, заела его тостом с джемом и маленьким пирожным. После чего оделась: тщательно подобрала строгий брючный костюм, серо-стальной, с желтоватой шёлковой рубашкой к нему, с узким галстуком из гадючьей кожи. Вся эта экипировка и вообще сборы напомнили Шаизе об одном: как тщательно она собирала вещи на очередное задание.
Да, шеф Зюссер с его резкими высказываниями и странной клубящейся возле головы тьмой заставил Шаизу Оливьеру выйти на тропу войны. Отныне она в родном отделении бюро будет себя чувствовать не сотрудницей, а перевоспитательницей злодея.
Собравшись, Оливьера обвела столики со снедью магическим жестом и отправила вместе с собой в портал прямо в свой кабинет. Который делила с ещё тремя девушками, среди которых выделялись рослые, статные Джозефина Лёртис и Дафна Кеммон.
Именно они обе и стали сегодняшним сюрпризом номер один. Когда столики с роскошным завтраком очутились посреди кабинета, Шаиза увидела удивительное зрелище. Хорошенькая перевоспитательница Гая Дейджон сидела на рабочем столе Оливьеры, болтая ножками в тонких чулках. Юбка задралась до края стола, то есть выше линии приличия, которую давным-давно обозначила в словах Гертруда Дропсон. Бывшая начальница была строга в том, что касалось морального поведения девушек. Не пить, не курить, правильно одеваться в здании офиса бюро – это был минимум, ниже которого не стоило опускаться под риском увольнения. А тут…
Но не Гая Дейджон больше всего поразила Шаизу! Перед нею увивались два парня в почти одинаковых чёрных костюмах и белых рубашках, расстёгнутых аж на три пуговицы. Это были красивые светловолосые парни с широкими плечами и узкими бёдрами… Это были Джозефина и Дафна, залихватским ударом отправлявшие любого злодея в нокаут. Те две женщины «за тридцать», которых посылали на проваленные другими задания. Не подчинившиеся другим девочкам злодеи отправлялись в больничку после встречи с атлетично сложенными Дафной и Джо, которые…
Которые оказались мужчинами?
Шаиза стояла, распахнув глаза и рот, пока тот, который раньше представлялся Дафной, не повернулся к ней и не улыбнулся знакомой улыбкой. Без белокурого парика, густого макияжа и серёжек в ушах он тем не менее был весьма милой внешности. Этакий славный мальчишка лет двадцати трёх – двадцати пяти. Не приходя в себя, Шаиза выдавила:
– Мне тут… завтрак доставили… я решила поделиться со своими… девочками.
Джо расхохоталась… лся.
– Как же ты удивлена, Шая! – вскричал он. – А ведь это мы, мы с Дафнисом!
– Дафнисом?
– Да, а ты что, думала, его зовут Джерри? – усмехнулся Джо. – Слушай, шикарный завтрак, – добавил он жеманным, высоким тенорком, который легко было принять за очень низкий женский тембр.
– Эм, – сказала Шаиза. – А что вообще происходит? Вы всегда были мальчиками? Вас заколдовали? Или, может, вы внезапно переродились в… Это?
– Если б ты знала, как трудно найти себе работу по душе, будучи мужчиной в женской профессии! – вздохнул Дафнис, который почему-то был больше похож на прежнюю Дафну, чем Джо – на бывшую Джозефину.
– Но почему ни кто из магов не распознал, что вы намагиченные мальчики, а не простые девочки? В бюро так трепетно относятся к превышению магических полномочий на рабочем месте! Тут кого-нибудь вытянешь хлыстом по ноге – придётся неделю писать объяснительные, оправдательные и виновательные письма! И ещё боги знают какие доклады, отчёты и записки. А тут…
– Во-первых, мы не пользовались магией. Никаких иллюзий – только густой слой косметики, – засмеялся Джо. – Во-вторых, Гертруда узнала почти сразу.
– Но не так чтобы сразу, – поедая мясной рулет с черносливом, счастливо добавил Дафнис, – а после двух-трёх успешных операций. Узнав, она разрешила нам остаться на испытательный срок. А после испытательного уже на постоянной основе.
Гая Дейджон, которая в это время уже слезла со стола и села на стул поближе к пирожным, с улыбкой сказала:
– Сегодня с утра шеф Зюссер прижал этих двоих к стенке.
– Как, сразу двоих? – ужаснулась Шаиза, представив худощавого, гибкого Рата, пытающегося щупать двух парней в женской одежде. Причём Джо ведь была примерно на голову выше шефа, а Дафна, то есть Дафнис, хоть и был такого же роста, но казался изрядно шире в плечах.
– Они после вечеринки долго гуляли по барам, забыли переодеться и меняли юбочки прямо тут. И красились, – Гая хихикнула. – В общем, в процессе это выглядело очень красноречиво. Шеф застукал их и отправил приводить себя в порядок. Потом сделал выговор, и…
– Слово за слово, но теперь в штате есть не только воспитательницы, но и воспитатели. А что? Будем прищучивать злодеек! Их тоже немало, а занимаются ими разве что помощники, – сказал Джо.
– Но это противоречит антизлодейской концепции, – разволновалась Шаиза. – Будь я начальницей, я бы ни за что не разрешила! У помощников воспитательниц очень строгие ограничения и никаких постельных методов. А у настоящих воспитательниц в этом смысле руки развязаны. Тут надо продумать кучу правил, а вам – пройти сначала курсы, а потом переаттестацию. Ну не будете же вы сразу кулаком в рыло, как делали со злодеями-мужчинами?!
– Ты говоришь так, словно ты – начальница, – усмехнулся Дафнис. – А ты не начальница. Шеф уже велел нам двоим отправляться к Найте Шторм и перевоспитать её всеми имеющимися методами, которыми пользуються перевоспитательницы.
– Когда вы отправляетесь? – спросила Шаиза напряжённо.
В уме она пыталась как-то обработать всё это, и получалось ну уж так себе.
– Да вот позавтракаем, – окидывая взглядом два набитых едой стола, сказал Джо, – вещички соберём, и пойдём на дело! У нас выпроводительный тоннель в девять двадцать.
Выпроводительным тоннелем назывался выход в другой мир – порталы нестабильны, чемоданов по ним не перетащишь, машину (если она требуется) не перегонишь, а вот тоннели устанавливаются на хороший срок. И стабильнее они, и безопаснее. Налегке можно и через портал отправиться, а вот «на дело» чаще всего такими тоннелями и пользовались.
– А, – сказала Шаиза, взглянув на часы, которые показывали половину девятого. – Понятно!
У неё был почти час, чтобы решить проблему. Потому что, во-первых, Найтой должна была заниматься Ирмида Лольес, а вовсе не эти два парня. А во-вторых…
– А во-вторых, шеф, если вы взялись за новаторство, то вначале проработайте правила для таких обалдуев, как эти двое! Вы же не хотите, чтобы они Найта Шторм потом пожаловалась межмировой злодейской ассоциации, что добро напало на неё не только с кулаками, но и с членами? Это надо же додуматься, послать перевоспитывать злодейку сразу двух мужчин!
– Она неразборчива в связях, может и сразу с пятерыми замутить, – невозмутимо ответил шеф.
– Это другое! Она замутит с ними по доброй воле. А эти… Вы бы слышали, как они обсуждают несчастную Найту! – вскричала Шаиза.
– Лисс Оливьера, – вкрадчиво сказал Зюссер, – мне не показалось? Вы сперва притащили на вечеринку злодея в качестве пары… Кстати, он вас ведь замуж звал? А теперь вы, похоже, решили защищать злодейку. Мы разве с ними не боремся? Они разве не враги?
– Боремся! – Шаиза стукнула кулаком по столу. – И они враги, по крайней мере, которые не перевоспитались и не стали пусечками!
– Я просил воздержаться от термина «пусечка»? – нервно дёрнул правым уголком рта и левой бровью Зюссер, чем напомнил ей кого-то, но очень смутно. – Не просил ещё? Так вот! Я сейчас же велю лисс Лилибёрк заняться соответствующим приказом! Запрещаю называть перевоспитуемых «пусями», «пусечками» и прочими сюсипуками!
– А чего это вы так заволновались? – огрызнулась Оливьера и, видимо, напрасно, потому что над головой Рата опять сгустилась чёрная тучка.
– Потому что не надо лезть в мою работу, уважаемая сотрудница месяца!
– Года, – ахнув, поправила Шаиза.
– Недели, – понизил планку Зюссер.
И посмотрел этак с вызовом. Мол, если будешь ещё возражать – будешь сотрудницей дня. Часа. Минуты. Вообще не будешь сотрудницей.
– Прошу, – сказала Шаиза. – К злодейкам неприменимы наши обычные методы. С ними надо иначе: вот, скажем, лисс Лольес умеет с ними управляться, да и я... А вы, отослав туда парней, лишь ухудшите положение. Представьте, насколько может озлобиться женщина, если это будет неправильный подход.
– Зато какой она станет доброй, если подход будет правильным, – хитро мурлыкнул Зюссер.
– Но не с этими… оборотнями! – вскричала Оливьера. – Да и методы у них раньше были – сплошное насилие!
– То есть пока они били в злодейские бубны – всё было нормально, – прошипел Рат, – а как речь зашла о том, чтобы взломать копилку злодейки – ты тут же подняла шум?
– А вы не думаете, элисс Зюссер, – что набить мужчине бубен – не то же самое, что…
– Я вообще не думаю о злодейских причиндалах. Моё дело, чтобы в отчёте стояла отметка о полном перевоспитании негодяя.
– Вы погубите её жизнь, – сказала Оливьера уже почти бессильно, – ну и заодно окончательно похороните парням карьеру, если они сунутся туда необученными тонкому делу перевоспитания злодеек олухами!
Понимая, что проигрывает, Шаиза сжала кулаки. Помимо воли из правой руки зазмеился магический хлыст, искрящий холодными электрическими всполохами.
– Хорошо, – вдруг сказал Зюссер. – Даю тебе три дня на её перевоспитание. Всеми доступными способами. Если не сможешь – за дело возьмутся Джо и Дафнис.
Три дня! На такие вещи меньше месяца давать было нечестно. Месяц, полгода, год – нормальные сроки для вживания в среду и выполнения задания.
Но три дня?
Однако Оливьера кивнула.
Она уже решила, что за это время, скорее всего, комиссия по расследованию внутриведомственных нарушений и преступлений уже рассмотрит её жалобу. А жалобу она подаст прямо сейчас.
ГЛАВА 6. Семь бяк – один Каньяк
К огромному облегчению и счастью Шаизы, текущий день в означенный Зюссером срок не входил. То есть немного времени чтобы подготовиться к операции у неё всё-таки было. На этом радости заканчивались.
После беседы с шефом Шаиза вернулась в отдел злая и голодная – но коллеги не оставили ничего, кроме пустых тарелок и блюд. Гая, конечно, пыталась загладить вину песочным печеньем, но это было уже не то. Потом Оливьера обнаружила, что секретарша, эта, с позволения сказать, Люси Лилибёрк, перепечатала её отчёты с ошибками. Везде вместо фамилии «Каньяк» стоял «коньяк», как будто Бриген был напитком.
Впрочем, тут Шаиза мысленно отвлеклась от всех бед, внезапно согласившись с Лилибёрк по поводу того, что Бриген и пьянил, и одновременно согревал и бодрил. Вот только в отчёте об этом упоминать не след.
Потом её не порадовали в счетоводческом отделе и в каптёрке. Как оказалось, за такой маленький срок, отведённый на задание, аванс не полагался, только выплата по факту проделанной работы. И премия не полагалась. А каптёр выдал только один запасник энергии вместо десятка, как привыкла рассчитывать Оливьера. И только одну магическую аптечку! Смех, да и только.
– И хлыст бы мне подновить, – сказала Шаиза.
– По хорошему, оружие вам бы вообще лучше оставить, лисса Оливьера: только что сверху скинули приказ, что к злодейкам насилие неприменимо, – сказал каптёр. – Но я за вас, так что – допустим, я получил приказ уже после того, как вы ушли. И допустим, вы не будете применять хлыст кроме как для защиты…
– Ну допустим, – угрожающе прошипела Шаиза.
И поскорее ушла с чем есть, потому что не зачем было ждать, пока и это отберут. Особенно хлыст. Она с ним срослась и сжилась, он был продолжением руки и материализацией мысли. Мысли острой, атакующей и жалящей врага. Не то чтобы Шаиза намеревалась использовать его против Найты Шторм – но он всегда был с нею вот уже полтора года. Выбранное раз оружие ни разу не предавало, и менять его, а тем более лишаться Оливьере не хотелось.
Потом ещё было всякое по мелочи, стычки, ссоры и недоразумения. И всё зрело что-то, и назревало, и многие сотрудницы бюро глядели косо и оборачивались, когда Шаиза проходила мимо. Но некоторые были такие же недовольные, как она. Пока молчали. Шаиза надеялась, что только пока.
– Не хочешь зайти вечером к Гертруде? – обронила одна из воспитательниц на бегу.
Вполголоса так, не слишком уверенно.
– Для чего? – приостановилась Шаиза.
Девушка тоже остановилась и огляделась по сторонам. Коридор не пустовал, но все бежали по делам. Наушников и соглядатаев не наблюдалось. Тех, за кем водились грешки типа ябедничества, избегали, и не напрасно – но они не пробегали сейчас мимо.
– Пожаловаться на, – воспитательница подняла глаза к потолку.
Пояснений не потребовалось.
– Надо собрать доказательства, Котиль. Потом заглянуть к элиссе Дропсон – но не за жалобами, а с вопросами. У меня есть вопросы, а у тебя? – спросила Оливьера.
